Читать онлайн Девять кругов мкАДА бесплатно

* * *

Ну, а колдовству, как известно, стоит только начаться,
а там уж его ничем не остановишь.
Михаил Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Анастасия Андрианова
Нечисть с доставкой на дом

Вода всколыхнулась и сомкнулась у меня над головой холодной теменью. Но тело не чувствовало ни холода, ни тяжести: только приятное покалывание и поглаживание волн, которые бежали по коже легкими прикосновениями.

Это – мое. Моя жизнь. Моя стихия. И я отлично помню тот день, с которого все началось.

* * *

Шестью месяцами ранее

Едва я вошел в двери Центрального рынка на Рождественском бульваре, как в лицо мне ударили запахи еды: кофе, китайский фастфуд, что-то жаренное в огромном количестве масла. В животе зашевелился голод, но я приказал себе не обращать на него внимания, хоть рот и наполнялся слюной.

Чертов модный рынок, который и рынком-то назвать нельзя: бесконечные ряды с кафешками и столами для жаждущих хлеба без зрелищ. Стоит сюда прийти, как начинаются навязчивые мечты о еде. Вот в моем советском детстве рынками назывались совсем другие места: бабушки с зеленью, усатые дядьки с соленьями, которые обязательно давали попробовать квашеную капусту на вилке, мясные ряды, а не вот это вот все.

И как назло, здесь довольно часто приходилось ловить мелкую нечисть.

Я стиснул пальцами камень, висящий на шее, прислушиваясь к его вибрациям и меняющейся температуре. Кто-то толкнул меня в плечо, и я понял, что загораживаю проход, но не сдвинулся ни на шаг. Я по работе, и кто кому мешает – большой вопрос. Сами начнут визжать, если кикимора или анчутка вылезут из-под стола. Так что я бы не советовал мешать ловцам.

Камешек нагрелся и послал по пальцам что-то вроде слабого электрического разряда. Ощутимее всего импульсы шли с правой стороны, и я, сняв с плеч сумку курьера, двинулся между крайними рядами столиков.

От точки с китайской лапшой дохнуло жаром и кисловато-острым ароматом специй. Кассир проводил меня скучающим взглядом, и я слегка кивнул в знак приветствия: тут меня многие знали. Да и запомнить высокого мужчину с рыжими волосами, собранными в хвост, и с ярко-салатовой курьерской сумкой было несложно.

Нагревшийся камень повел в сторону. Я свернул к кафешке с японскими десертами и протиснулся между двумя девушками у кассы. Одна из них громко цокнула языком, когда огромная сумка задела ее по локтю.

– Извините, – пришлось буркнуть мне.

Знаю я таких. Запомнит логотип на сумке – стилизованный серый змей-крокодил на фоне белого круга, полезет в интернет, чтобы оставить негативный отзыв на доставку «Дом с крокодилами». А потом потенциальные заказчики, которые понимают, что именно мы перевозим в своих сумках, подумают, что отзыв относится к нашей доставке нечисти.

Камень начал не просто посылать импульсы, а дрожать. Ну, значит, я почти у цели.

Остановившись, я вгляделся в угол.

За трубой отопления что-то шевелилось. Если не всматриваться, то и не поймешь: казалось, что просто рябит воздух, как от костра. Но помимо этого я заметил кое-что еще: куриную ножку, которая парила в пространстве, и мяса на ней с каждой секундой становилось меньше и меньше. Ворует, значит, зараза!

Рывком расстегнув молнию на сумке, я сунул руку в маленькое отделение. Из сумки сразу поплыл резкий хвойный запах и дохнуло влажной прохладой. Да, почти сумка-холодильник, но в разы прогрессивнее. Выхватив баллончик с краской, я направил его в сторону парящей куриной ножки и брызнул.

Белый спрей покрыл нечисть. Проступили очертания тщедушного паренька, послышалось недовольное шипение, переходящее в рык. Обглоданная куриная кость полетела в меня, угодив в подбородок. А наполовину покрытый проявляющей краской поганец, вместо того чтобы послушно прыгнуть мне в сумку, понесся к выходу.

– А ну, куда, гад?!

Твареныш – пока я не мог разобрать, к какому виду нечисти он относится – ломанулся мимо столов, расталкивая пока еще немногочисленных посетителей. Некоторые вскрикивали, не понимая, что именно их толкнуло. Кое-кто уже достал телефоны, чтобы заснять неясную наполовину белую, наполовину невидимую движущуюся штуковину.

– Молодой человек, у вас проблемы?

Путь мне преградил охранник – щуплый, с юношескими прыщами на круглощеком лице. Он растерянно моргал светлыми глазами и, видно, вовсе не привык делать замечания. Откуда их таких на работу понабрали?

– Отвали! – рыкнул я и толкнул охранника. Тот покачнулся, но покраснел до кончиков торчащих ушей и схватился за рацию. О, нет.

Грубо оттолкнув охранника плечом, я побежал к выходу.

Хоть бы этот мелкий воришка не успел скрыться!

Обычно нечисть теряется в шумных городах. А в центре Москвы даже человек может растеряться, оказавшись в толпе или среди потока транспорта. Я кинулся к своему велосипеду, отстегнул замок, поставил ногу на педаль и снова сжал пальцами камень-амулет.

Я резко развернулся, хотел поехать по Маросейке в сторону метро, но вдруг в кармане противно запищало. Вытащив телефон, я быстрым движением пальца открыл приложение для ловцов.

Зеленая аура, обозначающая нечисть на карте, стремительно двигалась вверх по улице. Приложение отлично помогает, если нужно примерно определить местоположение нечисти, но, когда приближаешься к нужному месту, лучше использовать камень. Когда-то мне подарила его мать – еще до того, как я попал в детский дом. И только в училище для одаренных ловцов мне объяснили, что эти камни достаются лишь тем, кто связан с нечистью по крови. Сколько я ни пытался, но так и не удавалось выяснить, что это означает и как понять, кто именно у меня в роду был нечеловеком. А пока я пытался добраться до правды, использовал талисман, чтобы искать другую нечисть, уже по работе. Это словно играть в «холодно-горячо»: подходишь ближе, и камень становится теплее. Отдаляешься – он остывает.

Пришлось разворачиваться и крутить педали в другую сторону.

Наконец я увидел его: неясные очертания в белой краске вильнули на Петроверигский. Я поднажал, прибавил скорость и, обогнав беглеца, развернул велосипед поперек его пути. Набросил тонкую ловчую сетку, серую, с мелкими ячейками, и невидимая нечисть сразу обрела форму, облик и цвет.

Лешачонок зашипел, стал извиваться и вырываться. Я вжал его в стену. Хорошо, что прохожих тут было немного, иначе подросток в сетке вызвал бы кучу вопросов.

– Игорь, ты, что ли?!

Я узнал его не сразу. Щуплый, маленький, с растрепанными черными волосами и узким лицом. Он яростно хмурился, сверкал желтыми глазами и пытался цапнуть меня за руку, пока я держал его за костлявое плечо. Даже огромная толстовка не могла скрыть его худобы.

Поняв, что это я, он перестал дергаться и исподлобья уставился на меня:

– Валера?

– А кто стал бы за тобой гнаться? В сумку полезешь?

Он потер нос и мотнул головой:

– Не. Тесно у тебя там. И дышать нечем.

Я вздохнул и замялся, прежде чем снять с него сетку.

– Не сбежишь? Пошли, угощу тебя крылышками.

Игорь оживился:

– Куриными?

– Ну не своими же.

Он быстро закивал с самым сияющим видом, и я смотал сетку – невесомую, созданную специально для охоты на нечисть. Свернул так, чтобы было легко расправить в следующий раз, и убрал в маленький кармашек сумки.

С Игорем мы познакомились в первый год моей службы ловцом. Он был из числа тех мелких лешачат, которые хозяйничали в московских скверах. Одним из самых шустрых – и самых человечных. Не всякий лешачонок захочет прикидываться пацаном. А Игорь хотел. И имя себе человеческое выбрал, и одевался как обычный подросток: широкие джинсы, толстовка с капюшоном, в которой можно было напихать еще двоих таких Игорьков.

Каждый месяц лешачат перераспределяли в разные скверы, меняли местами, чтобы они не засиживались и наводили порядки у мелкой нечисти. А мы, ловцы, должны были следить, чтобы лешачата не поддавались соблазнам большого города и не совались в места скопления людей. Баланс есть баланс.

Приложение помогало отследить мелкую лесную душонку или лешачонка, покинувших парк. Непослушную нечисть следовало поместить в сумку: мы доставляли ее в центр контроля за жизнедеятельностью и распространением нечеловеческих существ. Дальше на провинившегося лешачонка составлялся административный протокол, хотя мы с другими ловцами давно говорили, что можем сами доставлять их обратно в места службы, а потом просто жаловаться верховным лешим, которым они подчинялись. Но бюрократия пока побеждала.

Тяжело вздохнув, я повел Игоря в кафе быстрого питания, незаметно придерживая его за капюшон, чтобы не дал деру. Наверняка у него хватит мозгов не становиться невидимым на глазах прохожих в центре Москвы и не напарываться на вторую административку за день, иначе хозяин-лесовой точно его взгреет и отстранит от службы на пару месяцев. А для такого мелкого лешачонка это означало позор и прозябание где-то во дворе спального района, на старом обстриженном тополе. Все равно что человеку провести месяц в комнате метр на метр.

– Ты на апрель в Ильинском, что ли? – спросил я, припоминая ближайший сквер к Китай-городу.

Игорь шмыгнул сопливым носом:

– Не-а. В Зарядье. – И выпятил тощую грудь колесом. Я закатил глаза.

– Боже, тебя в такое солидное место поставили, а ты убежал грызть куриные кости. Сидел бы да цену себе набивал. Там, глядишь, и получил бы местечко где-нибудь в Нагатинской пойме.

– Да жрать я захотел! – Игорь вывернул шею, чтобы зыркнуть на меня глазами, желтющими, как фары. – Тут повар у меня знакомый. Я ему сигареты из ларька ворую, а он мне куриные ножки дает. И соус наливает. Кисло-сладкий. А в Зарядье деревья молодые, скучно с ними. Поговорить не о чем. Одни глупости у них на уме.

Мне хотелось еще сильнее закатить глаза. Сам-то! Мелкий, совсем неопытный, только несколько лет как заступил на службу, а выпендривается.

– Ну так как раз тебе по возрасту. Показывай деревьям видео со смешными котятами. Будете вместе смеяться. Березки тебе листьями пошуршат.

– Какой ты, Валера, все-таки остроумный! – огрызнулся Игорь.

Мы перешли улицу и засели в фастфуде. Я, как и обещал, купил куриных крыльев и поставил перед Игорем.

Не все лешачата привыкали к человеческой пище, но многие серьезно на нее «подсаживались». Игорь, очевидно, был одним из них: однажды попробовал жареную курицу и пропал. Леший отчитал его за то, что не справился с любопытством, но теперь уже ничего не поделаешь. Не придумали еще клиник, где лечили бы ушлых лешачат от зависимости от еды.

– Так чего ты испугался-то? – спросил я, глядя, как он ловко разгрызает куриные хрящи острыми зубами и утробно урчит от удовольствия. Игорь на секунду стрельнул по мне испуганными совиными глазами. – Штрафа? Так сам знал, что нарываешься. Тебя недавно на службу взяли, а ты систематически нарушаешь.

Он мотнул лохматой головой и откинул замасленными пальцами черные пряди со лба. Кожа у него, как у всех лешачат, с зеленым оттенком, но не настолько, чтобы привлечь внимание того, кто мельком посмотрит. Заметишь, только если знаешь и будешь специально приглядываться.

– Не. Не штрафа. – Лешачок заискивающе улыбнулся, но из-за острых зубов гримаска получилась жутковатой. – Ты ж не станешь на протокол меня тащить? Зачем тебе мотаться?

– Поступил вызов, значит, нужен протокол. Сам знаешь. И не мути, давай рассказывай. От кого ты так понесся? Пятки твои были невидимыми, но, я уверен, сверкали.

Игорь повел плечами, нахохлился и в несколько укусов разгрыз следующее крыло, захрустев костями.

– Повадились на нас охотиться, сволочи, – признался он. – Нескольких уже убили. Так же врываются, находят как-то и… – Он выставил два пальца, указательный и средний, и поднес к виску, имитируя выстрел.

– Да кому вы нужны? – не поверил я. – Всю жизнь так и сосуществуем. Вы охраняете парки, а мы вас ловим, чтоб вы в новостные каналы не попали.

– А вот понадобились. – Игорь сказал это тихо и с горечью, и я сразу понял, что он все-таки не врет. – Наши говорят, колдуны. Мы им нужны для их темных делишек. Раньше хватало мелочи – домовых, вон, почти всех переловили. Теперь и про нас разузнали. Будто бы нашей энергией кормят что-то большое. Некоторые говорят, будто водяного выращивают. А тот наберется сил и будет потом править московской нечистью. И будто бы нам при его правлении станет лучше жить. Только кому жить-то, если всех ему скормят?

Я задумался. Про домовых, например, все было чистой правдой. Мы тоже подрабатывали их продажей: первыми входили в опустевшие квартиры, ловили домового или кикимору в сумку и перепродавали богатым чудакам, которые хотели поселить «элитную зверушку» в свой свежепостроенный загородный дом или в квартиру в новостройке. Чтоб не ждать, пока сам заведется. Сейчас-то у домов души почти нет, надо долго ждать, пока домовой вырастет. Как плесень в сыром углу. Только весьма милая и полезная плесень. А так – заплати и держи в свое удовольствие, как кошку. Но если сбежит, то тут мы уже гарантию не давали. Наше дело – доставить в целости.

Но иногда до домовых первыми добирались колдуны. Черный рынок нечисти был развит ничуть не хуже, чем наш, почти легальный.

Нечисть для колдунов всегда была ценным ресурсом. Ее использовали как источник энергии для колдовства, ради ингредиентов для зелий и даже для жертвоприношений, когда вызывали более сильных иномирных сущностей. Департамент по контролю за нечистью особо им не препятствовал, и, я уверен, наша начальница сама информировала глав колдовских общин по поводу того, где водилось больше всего нечисти, и какая была особенно бестолкова. На лешачат они раньше не покушались, брали только анчуток, мелких бесов, кикимор и домовых – тех, кто был слишком глуп или неповоротлив, сам попадался в сети и охотно шел на приманку-заклинание. Но лесовые всегда были «элитой» городской нечисти и чтобы вот так нагло охотиться на их детей?..

Звучало неправдоподобно, но не верить Игорьку, и правда испугавшемуся, у меня не было причин. Он, конечно, хитрый и изворотливый малец, но мы с ним дружили.

Да и главного водяного в Москве действительно не было больше ста лет, хотя водная нечисть существовала. Вполне возможно, что происходило что-то, о чем знали только колдуны.

– Ты видел колдуна, который охотился бы на лешачонка? – спросил я и украл одно крылышко из картонного ведерка.

Игорь с деловитым видом покивал:

– Видел. Ходит тут один, в черной кожанке. На внедорожнике ездит.

– И как ты понял, что он именно на вас охотится?

Игорь поскреб кончик носа тонким пальцем и посмотрел на меня, как на дурака:

– Алло, у нас тоже развито сарафанное радио: слухи, шепотки, разговорчики. Кто-то сказал, другой услышал, третий передал. Так все наши и узнали.

– Ладно. – Я вздохнул. – Понятно, агентство «бабушка надвое сказала». Я поспрашиваю у своих, а пока полезай в сумку. Дружба дружбой, но порядок должен быть. Скажу начальнице, что колдуны одурели. Пускай сама разбирается.

Игорь карикатурно застонал:

– Да достал ты со своей сумкой! Тесно там, говорю же!

– Нормально.

Расстегнув молнию, я огляделся по сторонам. Народу в кафе было не очень много, и большинство занимались своими делами. Кто болтал парочками и компаниями, кто-то просто не отрываясь стучал пальцем по экрану телефона. Наверное, мы сможем провернуть трюк с исчезающим лешачонком, не прячась в туалете.

Из сумки привычно запахло хвоей. Сам я, понятно, никогда туда не залезал: для человека это невозможно, но нечисть, юркнув в сумку, попадала в свою привычную среду обитания. Лешачонок оказывался в небольшом лесу. Ну, как сказать – «в лесу». Скорее, по их описаниям это было больше похоже на имитацию, что-то вроде террариума, обустроенного с намеком на лес. Деревья, папоротники, мхи, свежий влажный воздух. Водяной дух попал бы в аквариум с каменистым дном и прохладной чистой водой. Курорт, а этот гад жалуется. В Зарядье ему деревья не такие, видите ли, а в моей сумке – тесно.

– Хватит ныть! Ты мелкий и тощий, не выдумывай, ничего тебе не тесно. Полезай, но только незаметно. Не хватало нам еще потом видеороликов про исчезающего пацана.

Игорь вытер жирные руки о свою одежду, покрутил головой – хорошо, догадался не вертеть на триста шестьдесят градусов, а то он мог бы – и, убедившись, что никто не смотрит, медленно растворился, включив свой «режим невидимости», которым владела любая нечисть. Если бы он исчез резко, то его с большой вероятностью могли бы заметить люди. Все равно что выключившаяся лампочка. А так он угас постепенно, становясь менее видимым, но я все равно понимал, где он: снова стала заметна краска из ловчего баллончика, и тело Игоря будто стало просто дрожащим воздухом. Он шагнул ко мне и юркнул в открытую сумку. Почему-то каждый раз я представлял нечисть как джинна из лампы – вот точно так же джинны просачивались бестелесными облачками в носик лампы в каком-нибудь фильме.

Мои руки обдало холодком, сильнее запахло лесом – теперь уже не только хвоей, но и землей, и сырой корой, и свежими листьями. Значит, лешачонок на месте. Закрыв сумку на «молнию», я забросил ее на спину и вышел на улицу.

* * *

В этот день была еще пара вызовов, и все – на разных концах города: кикимора в промзоне у Капотни и взбесившиеся анчутки во дворе жилого дома в Химках. Так что пришлось помотаться.

Домой я вернулся уже по темноте. Апрель намекал, что совсем скоро небо допоздна будет мутноватого сиреневого оттенка, даже если остророгий месяц в гордом одиночестве взойдет над городом. Иногда мне хотелось переехать куда-то за МКАД, где можно было бы видеть звезды по ночам. Но тогда я вспоминал, что по подмосковным лесам бегает еще больше неугомонной нечисти, на которую департамент закрывал глаза.

Впрочем, там за порядок отвечали свои отделения.

Из головы не выходило то, что рассказал Игорь про колдунов. Соврал? Да нет, зачем ему. Он и правда был напуган, даже не сразу узнал меня. «Кормят что-то большое», – звучало до мурашек пугающе.

Уже из дома я проверил наши чаты и каналы с новостями. Коллеги ничего тревожного не писали. Тогда я решил сам прощупать почву.

«Коллеги, как дела, было ли что-то интересное?»

Две галочки. Тут же несколько ловцов принялись печатать.

Лена:

«Пьяный домовой».

Кирилл:

«Кикимора застряла в вентиляции магазина с мармеладом. Еле вытащил».

Нателла:

«Меня покусал анчутка. Ездила в Коломенское к лешему за мазью».

Остальные бодро подключились к обсуждению застрявшей кикиморы, любительницы мармелада, и посочувствовали Нателле по поводу прокушенного пальца. Я и сам знал, как противно могут цапнуть мелкие гаденыши: зубы у них острые, а укус нечисти для человека очень неприятен. Ощущения, будто что-то постороннее вторгается в живую сущность. Если вовремя не обратиться к лешему за снадобьем из лесной воды, то может развиться во что-то совсем уж мерзкое, вплоть до гангрены. Жалко, что эту мазь нельзя взять с собой, она тут же теряет свойства, если вынести ее за пределы территории, подконтрольной лешему.

Ну, что ж, ответы ребят не походили на то, чтобы колдуны начали охотиться на нечисть в огромных масштабах. Может, это только Игорю так не повезло? Нервный стал, это все из-за несварения от человеческой еды. Говорил же я ему, не увлекайся. Но кто когда меня слушал?..

В дверь осторожно позвонили. Чайник давно уже вскипел, но мне было лень налить кипятка в кружку. Да и раздеться было лень, так и сидел в куртке, только ботинки скинул в прихожей. Даже свет не включал. Кажется, вот я и докатился до пределов своего одиночества…

Но нет, кто-то ведь ко мне пришел. Оставалось надеяться, что это не из полиции, не из налоговой и не фейковая поверка счетчиков.

Я открыл дверь. На меня уставились огромные прозрачно-зеленоватые глаза Марьяши. Опустив взгляд ниже, я обнаружил, что Марьяша держит свежий пирог, еще даже не вынутый из керамической формы.

– Чего тебе? – грубовато кивнул я, скрещивая руки на груди. – Время видела?

– Видела. Я тут пирог испекла, а есть не хочется. Ты говоришь, нельзя увлекаться вашей едой. А ты поешь.

Марьяша была русалкой. Ассимилировавшейся и привыкшей к жизни среди людей. Я помог ей снять квартиру, когда у меня умерла старушка-соседка. Да, черт возьми, помог ей обзавестись поддельным паспортом. И иногда просыпался среди ночи, прислушиваясь, не пришли ли за мной стражи порядка.

Но что не сделаешь, чтобы помочь существу, которое искренне просит помощи? Если б я не знал, кто она, то был бы уверен, что Марьяша – обычная девчонка. Из тех, кому невозможно отказать.

Она была не очень высокой, стройной до фарфоровой хрупкости. На тонких запястьях просвечивали зеленоватые венки – кожа совсем бледная, будь она человеком, можно было бы сказать, что болезненная. Но на носу и щеках у Марьяши россыпью проступали бледные веснушки, будто кто-то взмахнул над ней кистью с рыжеватой краской. Я заметил, что кончики светло-медовых волос она покрасила в черный. Смотрелось необычно.

– Ну проходи, – сдался я и пропустил русалку в квартиру.

Она улыбнулась, и мне самому стало хорошо и тепло. Наверное, странно говорить о тепле, когда речь идет о нечисти, у которой по умолчанию холодная кожа?..

Деловито включив свет, она постелила на стол полотенце и поставила на него горячую форму. По-хозяйски достала из ящика ножик и тарелки и нарезала пирог. Я хмыкнул, потирая щетинистый подбородок.

– Ты уже целый год пытаешься расплатиться за паспорт пирогами.

Марьяша быстро и робко кинула на меня ясный, чуть озорной взгляд и поджала губы, скрывая улыбку.

– Так, может, и не расплатиться хочу. Просто кормлю, потому что ты мне нравишься.

Нельзя верить словам нечисти, этому нас учили с самого начала. Тем словам, которые пытаются одурманить тебя и заручиться твоим доверием. Нечисть, особенно разумная, коварна и никогда не брезговала тем, чтобы корыстно воспользоваться людьми. Тем более русалки. Да кто угодно скажет, что это хитрые девицы, которые воруют разум и сердца мужчин.

А потом убивают их.

Смерти от рук русалки я точно не боялся – все наши знали, что я помог Марьяше. Да и многие ловцы дружили с нечистью. Она бы не стала мне вредить, но нечеловеческую натуру не спрячешь. Так что я думал, что ее подкармливания и дружеские посиделки в гостях – инстинкт охотящейся нечисти. И позволял ей немного игр.

Тогда почему при ее последних словах у меня так скрутило в груди?

– Валер. – Она села, подперев щеку костяшками, и посмотрела на меня прямо и открыто. Глаза – чистые озера и леса с высоты птичьего полета. – Ты не злись, я сказать хочу.

– Говори.

Я ковырнул вилкой пирог. Вкусный, с капустой и яйцом. Только чуть пересолила. Неудивительно. Куда больше меня удивляло, что нечисть не только учится есть нашу еду, но еще и пытается готовить. Удивляло и, признаться, умиляло. Я представил Марьяшу у духовки, в цветастом фартуке. Хмыкнул, глядя на нее в упор. А ведь как ее ни одень, все равно будет нечистью. Так и сквозило что-то потустороннее в ее диковатых, но плавных движениях, в колких взглядах, в том, как она держала себя. Не знаю, что думали простые люди, глядя на нее. Наверняка просто считали немножко странноватой, не от мира сего. Но ведь так и было. Не от мира сего.

– Ко мне тут колдун заходил, – вздохнула она, и на меня повеяло прохладным дыханием с тонким ароматом трав, росы и тумана. – Про тебя спрашивал. Говорил, что хочет с тобой встретиться, что у тебя зеленая кровь и что ты им для чего-то нужен…

Она резко замолчала. А у меня стало холодно в животе, несмотря на пирог.

Откуда он узнал про кровь?..

– А тебе он не угрожал? – спросил я хрипло.

Марьяша мотнула головой:

– Нет-нет. Но понял, кто я. Точнее, знал. Мы с ним уже пересекались.

Я поднял бровь.

– Вот как? Не знал, что нечисть стала дружить с колдунами.

Она поковыряла ногтем клеенку на столе.

– Да не дружить, ты чего. Просто говорили пару раз. Он пытливый, этот колдун. Арсением зовут. Он говорил, что мы должны быть осторожны, потому что колдуны уже знают про тех, кто живет среди людей. Таких, как я.

– И что, он просто решил благородно тебя предупредить?

Марьяша хищно облизнула тонкий палец с острым ноготком и ковырнула кусочек пирога. Пожала худыми плечами. На ней было легкое платье, совсем летнее, в мелкий желто-зеленый цветок, а сверху – какая-то бабушкина кофта неопределенного цвета и с деревянными пуговицами. Но даже эта кофта не могла испортить русалочью красоту.

Я понял, что засмотрелся и начинаю попадать под чары нечисти. Ущипнул себя под столом за бедро и резко мотнул головой. Наверняка в глазах Марьяши я выглядел как полный дурак, но все-таки нечисть оставалась нечистью даже в том случае, когда казалась симпатичной хрупкой девушкой.

– Так не меня ведь, – вздохнула она с притворным сочувствием. – Он тебя искал, говорю. Вот, записку передал.

Марьяша вытянула из кармана уродливой кофты бумажку, сложенную вчетверо. Я недоверчиво развернул и прочитал пару строчек ровных острых букв:

«Выйди в одиннадцать к пруду. Есть разговор. Я знаю, что твой отец – не из людей. Мы с тобой похожи».

Мне это не понравилось. Звучало как какое-то сталкерство. Откуда он узнал? И где я живу, и про то, что как-то связан по крови с нечистью.

Меня, конечно, поражало, что нечисть жаловалась, но все равно оставалась жить в больших городах. Казалось бы, сколько глухих местечек, но нет. Наверняка все-таки решающую роль сыграло пристрастие к шаурме и кофе навынос – как у Игоря и Марьяши. Высшая нечисть – лешие, полевики, а в старые времена, пока еще не ослабли из-за проблем с водоемами, и водяные – запросто прикидывались людьми. Неудивительно, что за годы жизни бок о бок высшая нечисть уж слишком сближалась с некоторыми людьми. В свидетельствах о рождении, конечно, такое необычное происхождение не фиксировалось. Так с чего этот Арсений взял, что мой отец был нечистью? Может, дед или бабка. Или он придумал это? А главное, откуда он вообще про меня узнал и что ему от меня нужно?

– Если ты боишься, я могу сходить с тобой, – радостно сообщила Марьяша. Она просто сияла от энтузиазма, воодушевленная своей гениальной идеей.

Я высокомерно хмыкнул:

– Ты? Хрупкая девчонка будет охранницей для здорового мужика? Смешно.

– Не хрупкая девчонка, а русалка. Вблизи воды. Заманю на дно твоего обидчика.

Она забавно щелкнула мелкими острыми зубками, в зеленых глазах заплясали озорные искорки, и я почему-то подумал о кувшинках на поверхности пруда.

– Ты же только что говорила так, будто он твой хороший знакомый.

– Ты все равно лучше. С ним пару раз виделись, а ты мне паспорт сделал. Так что ты полезнее. А уж водяной наш скоро в силу войдет, станет, как в старину, реками и водами московскими править, вот заживем тогда, сла-адко… За водяного я бы замуж пошла.

Последние фразы про водяного она вдруг прошелестела жутковатым хриплым шепотом. Подуло тиной и свежестью, будто бы с прудов за окном. Я обернулся в сторону форточки, но все было закрыто.

– Что ты сказала?

Марьяша сразу смутилась, заправила волосы за уши и чуть отодвинулась на стуле.

– Ты не забывай, я, хоть на девку похожа, – нечисть околоводная. Нам всем хочется, чтоб водяной восстал и дал нам угодья плясать и парней к себе подманивать. В квартире что? Скука.

Ах, так. Парней она топить хочет? Меня это задело сильнее, чем я мог бы подумать. Еще и о квартире отозвалась снисходительно, будто я ее заставил тут жить. Я проворчал:

– Скучно – найди работу.

Марьяша с недовольным видом откинулась на спинку стула и засопела:

– Теперь понятно. Ты хочешь, чтобы меня поймали колдуны и сдали на опыты.

– Ничего я такого не хочу. А ты на дому работай. Ногти делать научись, например. Тебе понравится.

Я красноречиво указал на ее собственные остренькие коготочки легкого сине-зеленого оттенка. Десятилетиями ранее по таким ногтям безошибочно можно было распознать русалку. А сейчас ее ногти даже не казались чем-то особенным – если, конечно, не знать, что никакое это не наращивание и не покрытие, а все свое.

* * *

Пруды у нас тут были совсем рядом, мои окна как раз выходили на Люблинский парк, за которым плескалось черное пространство воды. Оранжевый свет фонарей падал на запоздалых любителей здорового образа жизни: я прошел мимо парней, занимающихся на турниках. Правда, один из них сидел на лавочке и, печально вздыхая, попивал что-то из темной бутылки.

Дойдя до берега пруда, я остановился, глядя на воду. Ну и где мне искать этого колдуна? Он же не удосужился скинуть точные координаты места встречи. Я решил, что если никто ко мне не подойдет, то полчаса поброжу вдоль берега и пойду домой.

– Ловец, один тут бродишь? – окликнул меня незнакомый хриплый голос.

Я резко развернулся всем телом и скрестил руки на груди, глядя на худощавого молодого мужчину в кожаной куртке.

– Теперь уже нет.

Мне показалось, что вода за моей спиной поднялась волной, будто на море. Быстро оглянувшись, я заметил только рябь и расходящиеся по пруду круги.

– Арсений. – Колдун протянул руку.

– Валерий.

Наверняка у него было и другое имя, колдовское, они любили называться как ядовитые растения, грибы или смертоносные существа, но этот решил представиться по-человечески. Занятно.

– Марьяшу откуда знаешь? – спросил я.

Колдун повел плечом и с внимательным прищуром посмотрел на пруд позади меня. Я недоверчиво разглядывал его острое и худое лицо, пытаясь считать эмоции. Получалось плохо. Наверное, он отлично играл в покер.

– Да так, пересеклись однажды. Я сразу в ней воду почуял. В венах вместо крови – студеные ручьи.

Он говорил тихо, приходилось вслушиваться. И из-за этого в его словах будто бы сквозило что-то зловещее, хотя я понимал, что это просто влияет общая обстановка: почти ночь, холод, ползущий от воды.

– А меня для чего искал? – спросил я прямо.

Мне понравилось, что колдун не стал увиливать. Посмотрел в упор – глаза у него были темные, ночью и не разобрать, карие или серые. Он быстро обернулся на тренирующихся парней и сделал еще полшага ко мне навстречу.

– Камень на шее носишь?

Он подцепил металлическую цепочку и вытянул из-под футболки красноватый камешек, похожий на мой. Может быть, обычный кварц или сердолик, но Арсений слегка покрутил его в пальцах, и камень отбросил на его ладонь бледные искристые отблески. Мой делал точно так же.

– Откуда он у тебя? Что ты про них знаешь? – спросил я с жадностью.

Арсений ухмыльнулся и отбросил со лба прядь волос. Его глаза недобро сощурились, но я бы сейчас и за дьяволом в бездну пошел – так долго я искал кого-то, кто смог бы мне объяснить хоть что-то о камне и обо мне самом. До удушья, до скребущей жажды, до рвущегося в груди сердца – хоть пару слов, что могли бы привести меня к себе самому. Мало, как же мало мне было того, что я уже знал. Хотелось несравнимо больше.

– Я знаю, что твой отец – не человек, – тихо проговорил Арсений.

– Откуда?

Он красноречиво поднес камень к глазу и снова спрятал под одеждой.

– Сам такой же. Только ты служишь департаменту по делам контроля, а я состою в колдовской общине. Но меня просили найти тебя и привести сегодня.

Мысли лихорадочно работали, пытаясь зацепиться хоть за что-то рациональное. Предчувствие подсказывало, что подвохов тут может быть гораздо больше, и пусть я даже был сыном нечисти, но человеческое любопытство и человеческие слабости сейчас, очевидно, перевешивали.

– Кто просил? Куда привести? Зачем?

– Поехали. Увидишь.

Я быстро обернулся в сторону своего дома. За деревьями мигали огни окон: какое-то погасло, какое-то зажглось, в других были видны силуэты жильцов, которые занимались привычными делами. В другой такой вечер я бы уже лег и смотрел какой-нибудь документальный ролик перед сном, но сегодняшнюю возможность нельзя было упускать.

Конечно, это была ловушка, причем даже не хитроумная, но теперь мне даже не стыдно, что я в нее попался.

– Ладно. Поехали. Туда и обратно.

* * *

– Так, что-то я не понял… – Из окна машины Арсения я видел Пречистенскую набережную. За рекой – золотые купола храма. А чуть правее впереди возвышались разномастные башенки из красного кирпича – штаб ловцов в доме Перцовой. – Мы куда приехали? Зачем?

Арсений даже не посмотрел в мою сторону. Дождался зеленого сигнала и свернул на светофоре. Рядом со штабом на тротуаре стояли люди. Человек десять. Ночью. Просто стояли и смотрели в сторону нашего автомобиля. Мне еще больше стало не по себе.

Молчаливые силуэты собравшихся особенно мрачно смотрелись на фоне будто бы несерьезного, сказочного здания штаба из красного кирпича: хоть ночью и не очень хорошо удалось бы рассмотреть подробности архитектуры, но я и без того помнил и майоликовые панно по фасаду, и драконов под балконом, и трубу в виде совы. Из-за драконов его и прозвали в народе «домом с крокодилами», и ловцы нечисти прикидывались курьерами одноименной службы. Кто-то из прежних директоров придумал такую шутку, которая прижилась. Штаб ловцов всем своим видом кричал, что здесь творятся сверхъестественные дела, и совсем не пытался прятаться – наоборот, красовался в центре города. Тот самый случай, когда лучший способ спрятать что-то – это оставить на виду.

– Либо ты объяснишь мне, что тут происходит, либо я выпрыгиваю из машины! – рявкнул я на ухо Арсению.

– Для того и везу, – спокойно ответил он. – Чтобы объяснить.

Я вновь откинулся на спинку сиденья, выдыхая. Может, и правда зря переполошился, но выглядело это все очень странно.

Кроме людей я ясно заметил и анчуток, и кикимор, и лешачат. Нечисть жалась ближе к стенам, скромная и тихая, но глазища у всех любопытно сверкали. Сбежали со своих мест, выходит? Я нахмурился.

Арсений остановил машину напротив входных дверей, над которыми красовалось панно в виде кокошника с изображением птицы Гамаюн. Из дверей вышла женщина, запахивая на груди пуховый козий платок. Приоткрыв рот от удивления, я окликнул начальницу:

– Любовь Валентиновна, вы чего ночью на работе?

Она крутанулась, ища источник звука, прежде чем поняла, что я сижу в машине. Арсений заглушил мотор и отстегнул ремень безопасности.

– Приехали. Доставлял нечисть, а теперь тебя самого доставили.

Я вышел из салона. В лицо ударил прохладный апрельский ветер с реки, сильно пахло водой, сырой землей и мокрым асфальтом. Сердце на миг замерло. Показалось: вот же оно, это и есть твоя жизнь. Прекрасная, ароматная, острая и сладкая. Хочется быть, дышать, жить – но что-то будто бы переломилось в этот миг. Сам мой мир дал трещину, но в чем именно, я пока не мог понять.

Понял очень скоро.

Любовь Валентиновна, наша строгая директриса департамента, тихо запела, отстраненно раскачиваясь и глядя мне прямо в лицо. Перед глазами у меня замерцало золотистое марево из мельчайших песчинок, голова стала тяжелой, будто меня опоили каким-то сонным зельем или загипнотизировали. Я упал на асфальт, ударившись затылком.

Теперь я знал, что мне не желали зла, – но в большей степени желали добра сами себе.

Сознание померкло.

* * *

Очнулся я в каком-то незнакомом помещении.

На службе я привык к офисным кабинетам, оборудованным под нужды департамента по контролю за нечистью. Да, когда-то здесь были причудливые интерьеры, которые унесла революция, но теперь остались в основном лишь безликие комнаты с белыми стенами. Правда, четвертый этаж полностью оборудовали под комфортные для разномастной нечисти условия: там можно было найти и уютные интерьеры для целых семейств домовых с кикиморами, и имитации лесных опушек для самых мелких и хилых лешачат, и комнаты с ваннами и аквариумами, где отлично себя чувствовали мелкие водяные духи.

Но меня приволокли в подвал. Нам, ловцам, всегда говорили, что после потопа тысяча девятьсот восьмого от подвала почти ничего не осталось. А до серьезного разлива Москвы-реки здесь располагалось кабаре и мастерские художников. Потоп погубил и многие картины тоже – когда я был студентом, ходили байки, будто души картин переродились мелкой нечистью и поселились в подвале. Но чаще говорили, что вода так и осталась в нижнем помещении, черная и вечно холодная, и только множество благородных сотрудников департамента не дают страшному злу вырваться в воды Москвы-реки.

Ни то ни другое не оказалось правдой. Вернее, все оказалось правдой лишь отчасти.

Я сидел на стуле. Вокруг столпилось столько нечисти, сколько я, кажется, не переловил за всю жизнь: русалки, лешачата и лешие постарше, анчутки, бесы, духи, кикиморы, домовые, держащие за руки крохотных мохнатых домовят, какие-то неведомые твари, о существовании которых я и не подозревал. Среди рогатых, заросших мхом и корой, иссиня-бледных зубастых лиц с трудом можно было разглядеть нескольких людей. Одним из первых я заметил Арсения. Игорь и Марьяша тоже были тут. А вот с Любовью Валентиновной случилось что-то невероятное: от моей начальницы осталось лишь лицо, а тело у нее стало птичьим, в точности как у существа с панно над входной дверью.

Я хотел закричать, но из горла вырвался только хрип. Хотелось пить, и голову после колдовской песни, усыпившей меня, стягивало тугим железным обручем боли.

Пол у меня под ногами когда-то был паркетом, но теперь от него остались лишь полусгнившие отваливающиеся доски и проглядывающий камень с землей под ними. А дальше, в глубине помещения, плескалась черная вода, будто дикий пруд с пологими берегами. Ветер не задувал в подвал, но вода постоянно шла рябью, будто ее что-то тревожило.

– Что происходит? – выдавил я и сам удивился, насколько приличными словами выразился.

Я посмотрел в невозмутимые глаза своей начальницы, стараясь не думать о том, что она с какой-то стати оказалась птицей. Гамаюн – это верховная нечисть, как леший? Или еще выше в их иерархии? Кажется, все-таки я был плохим учеником.

Мне казалось, что я уже сошел с ума. Или что Марьяша добавила в начинку пирога какие-то особенные ингредиенты, и, проснувшись утром, я пойму, что мне все померещилось.

Но Любовь Валентиновна не ответила, только смотрела на меня с материнской нежностью, какой никогда у нее раньше не наблюдалось. Пробившись через толпу, ко мне подошел Арсений. Подцепил цепочку у меня на шее и вытащил камень поверх футболки.

– Мы с тобой оба – сыновья нечисти, – сказал он. Мне показалось, что он осторожно подбирает слова, чтобы не шокировать меня еще больше. Хотя куда, казалось бы, больше. – Сто с лишним лет дух верховного водяного, ослабший и почти мертвый, томился тут, изредка подселяясь в тела молодых людей, которые поили его своей силой. Водная нечисть всегда была частью этого мира, без нее баланс хрупок и неполноценен. Но верховный водяной слишком долго болел, и настоящего баланса достичь не получалось. Он позвал нас сегодня. – Арсений поднял тяжелый взгляд на благоговейно затихшую нечисть и снова склонился над моим лицом. Его дыхание обдавало свежестью, похожей на запах молодых листьев и росы. – Не бойся, брат. – Он почти ласково тронул мое плечо, но тут же сжал пальцы сильнее, ободряюще. – Ты нам поможешь. Мы долго поили верховного водяного эликсирами из энергии. Его дух окреп и просит тебя стать вместилищем для него. Ты сам станешь верховным водяным и дашь нечисти больше власти над людьми.

– Почему не ты? – прохрипел я.

Головная боль наливалась все сильнее, тело еще было слабым после колдовства моей предательницы-начальницы. Я мог только задавать вопросы, но, как назло, в сонных мыслях вопросы тоже были сонными.

Арсений скривил губы, будто мои слова ударили его по больному.

– Я колдун. Колдуны работают с энергиями. И тратят свою. Тогда как ты – чистый, полный сил, и нечисть тебя знает. Ты рожден от водяного, и тебе на роду начертано стать их царем. Ты все поймешь и будешь благодарен. Прости, брат.

Марьяша вышла вперед и плеснула на меня ведро темной воды. Меня охватило таким холодом, что сбилось дыхание. А русалка взяла меня за руку и потянула. Ничего не понимая, я встал со стула и послушно пошел за ней, к плещущемуся под крышей озеру. Нечисть и люди, собравшиеся на эту странную «церемонию», забормотали и зашептались.

На грудь мне легла русалочья рука с острыми коготками. Ее губы – такие же холодные, как теперь моя щека, – шепнули мне на ухо ласково:

– Я же говорила, что пошла бы замуж за водяного. Будешь мне мужем?

И ее голос – сладкий, нечеловеческий, чарующий – заполнил мои мысли блаженным туманом. Только туман от песен Гамаюн был золотистым и теплым, а русалочий – молочно-серым и искристым, как пузырьки шампанского. Сердце успокоилось, уже не билось как сумасшедшее, и весь этот подвал с нечистью и колдунами в одно мгновение из враждебного стал вполне симпатичным. Какая-то часть моего разума понимала: это русалочье колдовство, так они и утаскивали молодых парней на дно реки, но это было настолько приятно, что хотелось позволить делать с собой что угодно. Пусть чарует и утаскивает, я готов.

Мы дошли до самой кромки воды, и волны лизнули подошвы моих ботинок.

– Теперь ты наш, – сказала Марьяша тихо, заглядывая мне в лицо, и я не мог налюбоваться на ее зеленые глаза. – Прости, что раньше не говорила. Иначе ты бы сбежал, Валер. Мы все давно тебя ждали. Дух водяной все креп и креп и вчера сказал: готов, приводите новое вместилище. Ведите моего сына.

Я сглотнул.

– Моя душа умрет?

Взгляд Марьяши стал печальным.

– Не знаю. Мы больше ста лет ждали. Я бы не хотела, чтоб умирала. Пусть они обе в тебе живут, хорошо?

Не зная, что и ответить, я кивнул. С необъяснимой тоской обернулся на хмурого Арсения и Игоря, у которого в желтых глазах стояли слезы. Любовь Валентиновна переступила птичьими лапками и махнула мне пестрым крылом.

Острые русалочьи коготки пропороли ткань рубашки и плоть под ней. Я прерывисто вдохнул, когда горячая кровь хлынула из разорванной груди. А когти пробирались все дальше, пока что-то белесое и ледяное не ударило меня прямо в рану.

Я перестал дышать. Покачнулся. Упал спиной вперед, в черные воды. И сразу ушел на глубину, будто не было никакого подвала, а только неведомый бездонный омут.

Я все понял. И всех простил. В то же самое мгновение, как перестал быть человеком.

Моя душа слилась с душой водяного. В голову хлынули образы, знания, воспоминания, сердце зашлось от распираемых его чувств. Тот миг был прекрасен – как фейерверк, как любовь, как рождение и смерть одновременно.

«Здравствуй, сынок. Мы станем великими, правда?» – проговорил глубокий голос прямо в голове.

Тьма рассеялась только тогда, когда я вынырнул на поверхность. Ночные огни расцвечивали город оранжевым, золотым и багряным, впереди сверкали алые кремлевские звезды. На небе светил месяц, и дышалось легко, свободно, сладко. Теперь это была моя река. Мои воды. Мой город.

Так я наконец-то обрел себя, отца и свое место в мире.

Юлия Бабчинская
Две царицы

1. Ариана Свиридова

Этот город душил ее. Держал в своих стенах, словно пленницу.

Не отпускал.

Красные всполохи все еще стояли перед глазами, обещая возмездие. Где она так согрешила? Когда? Почему именно она?

«Я… люблю тебя… Москва… – лились слова из динамиков, выплескиваясь на каменный пол Ленинградского вокзала. Ариана поймала свое отражение в витрине магазина: до смерти перепуганная, бледная, и этот безукоризненно белый костюм не утратил своего лоска ни на миг. – Люблю тебя…»

«Ненавижу».

Ариана прикрыла уши ладонями, зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями. Сердце вновь ускорило ритм, заколотилось так сильно, что сбивалось дыхание.

Буря, ураган, молнии… Она вспомнила, как прибежала сюда прямо с презентации – растрепанная, обезумевшая. Как дрожащими руками покупала билет до Питера. Как металась по платформе, цокая шпильками по асфальту, словно белый флажок, который колыхало на ветру. «Сдаюсь, сдаюсь», – словно говорила она. Села в поезд, прикрыла глаза, чтобы перевести дух…

И снова очнулась, когда поезд прибыл обратно.

Еще позавчера это показалось ей собственной оплошностью. Она терпеливо купила новый билет – возвращаться Ариана не планировала. Как и в принципе переступать порог вокзала, вновь оказавшись в городской суете. Нет! Она этого просто не вынесла бы!

И вновь провал в памяти или же во времени. Она не знала. Было ясно одно – отсюда ей не выкарабкаться. Город поймал ее в свой капкан. Город, в который она так стремилась попасть после учебы.

– Ты стоишь, девчуля? – обратилась к ней старушка в панамке.

Ариана вздрогнула, неожиданно вспомнив того чудовищного человека в широкополой шляпе, который преследовал ее от самой презентации. Она могла поклясться, что тот исчезал и появлялся в самых неожиданных местах. Но его первое появление ей теперь не забыть.

– А?

– В очереди стоишь? Талончик брать будешь? Либо подвинься, а то глянь-ка какую корону отрастила. – И старушка бесцеремонно отпихнула Ариану в сторону, проворно нажимая на кнопки меню, чтобы заполучить заветный талон.

Рано утром, еще до открытия касс, здесь скапливался разношерстный народ. И все чтобы пораньше заполучить заветный билет дальнего следования. Вчера Ариана попробовала тоже изменить маршрут и взять билет не до Питера: взяла талончик, купила билет, пока ей спину прожигали завистливые взгляды. И ничего не вышло – она снова вернулась на вокзал. Заколдованный круг. И все меньше денег на счете. Точнее, практически нисколько.

О том, чтобы поехать к себе на квартиру, и речи не шло: не-воз-можно.

Вдруг ее уже ищут? Определенно ищут. Рано или поздно, они придут за ней, чтобы окончательно разрушить ее жизнь. И все из-за этих беспроглядно черных глаз, которые сводили с ума.

Перед глазами пронеслись фрагменты последних семи лет: как они с Виталиком приехали «покорять столицу», как гуляли в Коломенском среди цветущих яблонь. Спустя месяц она в слезах брела от его квартиры, когда он бросил ее ради москвички. Ехала в подземке, обещая себе, что всего добьется сама – во что бы то ни стало. И добилась ведь! Ракетой взметнулась по карьерной лестнице, от новичка до руководителя отдела. И, к своему несчастью, приняла ухаживания черноглазого начальника. Они даже были счастливы, возможно.

А потом… потом на презентации… он ведь обещал! Как он мог так поступить?

Ариана идеально подобрала образ на тот вечер: стильный белоснежный костюм, алые туфли на шпильках. Она знала, что Стефан заказал кольцо с большущим бриллиантом. Только накануне вечером, до злосчастной презентации, он чуть ли не зачитывал ей сонеты. А потом подарил кольцо другой.

В глазах вновь потемнело, как и в тот раз. Будто тьма стягивалась со всех сторон, со всех закоулков вокзала, обхватывала ее крепкими лапищами.

Тогда она и увидела того человека, его лицо, затененное полями шляпы и будто бы искаженное злостью. Он смотрел на Ариану безотрывно: она знала это. Но не придала значения.

Что произошло дальше, совершенно повергло ее в ужас. Когда Ариана выбежала в коридор, смахивая со щек слезы, ее догнала «невеста» Стефана, его новая секретарша Светлана. Как банально. Какая драма. Какой пустяк. Сколько подобных сцен уже разыгрывалось под этим закатным пламенеющим небом Москвы?

Ариана, ни о чем не думая, влепила сопернице пощечину и тут же отпрянула: за спиной Светланы выросла темная тень. Это был тот человек в черном, что ехидно смотрел на Ариану на презентации. Теперь она прекрасно видела его безобразное лицо. Беспроглядная ночь застыла в жутких глазах, а губы скривились в ухмылке.

Он подмигнул Ариане, а после приложил палец к этим смеющимся губам и буквально рассыпался на атомы, растекаясь по полу черной жижей.

Стоило этой грязи коснуться туфелек Светланы, и соперница запылала ярко-алым, неестественным огнем, проваливаясь в бездну, названия которой Ариана не знала. Ее вскрик застрял в горле, пару секунд она не могла пошевелиться, но вдруг очнулась и бросилась бежать прочь из Сити. Что бы за чертовщина сейчас ни произошла, ей надо убраться подальше отсюда.

«Домой, нужно бежать домой», – без раздумий решила Ариана. В Питер.

Но сейчас она застряла на Ленинградском вокзале, совершенно сбитая с толку. Что теперь ей делать? Куда бежать? К кому обратиться за помощью? Она знала одно – на территорию вокзала тот человек отчего-то не заходит.

Взгляд бесцельно блуждал по витринам, которые манили яркими игрушками, значками, сувенирами. На скамье кто-то забыл стопку листовок: «Навсегда избавляю от синдрома самозванца, быстро лечу расслоение личности, недорого». А рядом целующаяся парочка, которая словно бы не ведала ни о каких проблемах этого мира.

«На чашку кофе наскребу», – подумала Ариана и поплелась в кофейню. Устало опустилась за столик, откинулась на спинку стула и тяжело вздохнула. Неужели ей все-таки придется покинуть вокзал и вернуться в город?

2. Ираида Шторм

Вагон качнулся и замер, будто бы в нерешительности.

– Москва! Прибыли! Просыпаемся! – проходила по вагону проводница.

Ираида зевнула, поправила непослушные волнистые волосы и потянулась за клетчатым жакетом. Накинула тот на плечи поверх помятой хлопковой футболки и поежилась, сама не зная отчего.

В окна струился яркий свет, небо даже слегка раздражало столь невероятным лазурным оттенком. Нет, в Питере такое редко увидишь, особенно теперь – город, как и многие другие в стране, практически заволокло загадочной темно-серой пеленой, которая не хотела исчезать. А вот Москва просто сияла.

Но некогда любоваться небесными высями! Уже через пару часов начнется симпозиум, где Ираида должна выступать с докладом. «Взаимосвязь погодных условий и расслоения личности». Она не сомневалась, что была некая ниточка между серой питерской хмарью и участившимися в последнее время случаями расслоения. В клиниках находилось уже свыше сотни пациентов с этим синдромом – заболевшие странным образом притягивались друг к другу, как магниты, находя свою «вторую половинку», вот только вовсе не в романтическом смысле. Скорее кого-то вроде двойника. И иногда не отличить, кто же из них настоящая личность, а кто отражение. Но хуже всего – никто не понимал, как вернуть все на круги своя. Заканчивали бедолаги печально – в лучшем случае в психиатрической клинике.

Ираида проверила, что собрала все вещи: она уже не раз забывала паспорт или другие документы в самый ответственный момент. Чаще теряла, и приходилось все восстанавливать по новой.

Зажужжал телефон, оповестив ее о сообщении от куратора. Профессор Соколовский обещал лично встретить Ираиду на платформе; все-таки это ее первый визит в столицу. Удивительно, но она будто избегала поездок сюда. Последние семь-восемь лет судьба подкидывала ей шанс за шансом: пройтись по габбро-диабазу, которым устелена Красная площадь, вобрать в легкие воздух энергичной столичной жизни, посмотреть на башенки МГУ, погулять по ВДНХ. Она все это видела в интернете! Но каждый раз отказывалась от поездок по неведомой ей самой причине.

Долой сомнения! Где и когда еще она увидит такое яркое солнце!

Наверное, здорово подставить лицо теплым ласковым лучам, позволить им согреть тебя. Обычно там, где появлялась Ираида, возникал настоящий ураган! Знакомые говорили, что это она сама светит как солнышко, а может, сияет как молния среди пасмурных будней. Но иногда она уставала отдавать этот свет.

Иногда ей хотелось побыть эгоисткой. Даже думать об этом было немного стыдно.

Ираида поднялась с полки, выпрямилась, насколько это было возможно в купе, и вышла в тесный коридор, пробираясь к выходу. В соседнем купе ее внимание привлекло красное пятно – там на столе был разложен пазл в виде сердца, но одного кусочка, в самом центре, не хватало.

Ираида прошла мимо, протискиваясь наружу. Неуклюже спрыгнула со ступеньки и тут же за пределами вагона оказалась в объятиях широкоплечего голубоглазого блондина в белоснежной рубашке с закатанными рукавами.

– Ираида? – глубоким басом произнес мужчина ее мечты.

– Э… – Ираида была в растерянности. Не может же…

– Валентин, – произнес мужчина. – Валентин Соколовский, – пояснил он, видя ее недоумение.

– Профессор Соколовский? – наконец выдавила Ираида, покрываясь румянцем.

Хорошо еще, что кудряшки, упавшие на лицо, немного скрывали ее смущение. Она была уверена, что профессор не может выглядеть столь… божественно!

Соколовский потянул к себе ее сумку, но Ираида вцепилась в ту, как в спасательный круг. Обычно такая общительная, сейчас она просто язык проглотила и лишь изумленно хлопала ресницами. Какая там Москва! Какой симпозиум! Можно Соколовский просто отвезет ее в какой-нибудь замок и предложит руку и сердце?

– Прекрасно, что ты к нам добралась, – сказал Соколовский, сразу перейдя на «ты». – У меня для тебя обширная развлекательная программа! В первый раз в Москве! Я обязан тебе все показать!

«А как же симпозиум…» – слабо возразило подсознание.

Но Соколовский будто читал ее мысли:

– На выступление мы успеем, обещаю!

И он, подхватив Ираиду под руку, потащил ее за собой, что-то оживленно рассказывая.

«Слишком напористый», – вдруг решила Ираида и сбавила шаг.

– Но для начала почему бы нам не выпить ко-фе? – предложил профессор и кивнул на привокзальную кофейню.

Ираида послушно поплелась за ним. Совершенно свободных столиков она не увидела, но за одним сидела женщина, а два стула рядом пустовали.

– Идем туда?

Она кивнула, заметила задумчивый взгляд Соколовского, но вот он уже улыбнулся и повел ее к столику.

– Простите, могли бы мы тут присесть? Мы вам не помешаем? – учтиво спросил он у женщины, и внутренности Ираиды стрельнуло. Укол зависти? Он со всеми так учтив? А с чего она решила, что она особенная?

Женщина обхватила ладонями синюю кофейную чашку и сделала огромный глоток, поглядывая на них ярко-голубыми, как это московское небо, глазами. «Они бы с Валентином даже отлично смотрелись вместе», – неожиданно для себя подумала Ираида, не зная, откуда взялись подобные мысли. Еще пару минут назад в ее голове не было никакого Валентина, только профессор Соколовский – занудный куратор, который сопровождал ее проект.

– К-конечно, – произнесла женщина, чуть отодвигаясь от стола и переводя на Ираиду взгляд, полный неподдельного ужаса.

Ираиде стал неуютно, но она все же опустилась за столик. Может, зайти в кофейню было не такой уж и хорошей идеей? Как и приехать в Москву.

3. Ариана Свиридова

– …Вы можете себе представить, – рассказывала девушка, то и дело касаясь своих волнистых волос. – Один пациент утверждал, что является доппельгангером никого иного, как Бартоломеу Диаша, исследователя и путешественника, открывшего мыс Доброй Надежды. Правда, сначала назывался он менее оптимистично.

– И как же? – увлеченно спросил ее собеседник, невероятно притягательный мужчина. Аполлон во плоти.

Эти двое так и искрились светом и теплом, заставляя Ариану еще больше съежиться. Ей было тошно смотреть на них, таких счастливых и беззаботных.

– Мыс Бурь. Тем мореплавателям, что были на борту корабля Бартоломеу, совершенно не повезло. Целый месяц их преследовал шторм, волны смывали моряков за борт, и среди этого безумия Диаш еще вел дневник, описывая кошмары тех дней. И наш пациент цитировал дневник дословно, дополняя и другими подробностями. Но это, конечно же, невозможно, да, профессор? Как может личность расслоиться во времени, а не в пространстве?

– Может, это обычный сумасшедший, – неожиданно подала голос Ариана. – И начитался про вашего путешественника в интернете.

Волей-неволей Ариана была втянута в разговор – тема показалась ей столь увлекательной, что она на миг позабыла о своих бедах.

– Я бы тоже так подумала, – откликнулась девушка, – если бы не родинка.

– Понимаете, – подхватил мужчина, – у доппельгангеров, как мы их называем, или же, проще говоря, отслоившихся личностей, есть особенная отметка. Необычная красная родинка, похожая на пятиконечную звезду. У всех, кто обладает такой меткой, так или иначе обнаруживается двойник.

– Но ведь история с Диашем указывает на невозможность… – проговорила девушка.

– Ираида, так ли это невозможно?

На миг повисла неловкая пауза. Девушка, до этого такая веселая, вдруг приуныла.

Сама Ариана не могла произнести ни слова.

С детства под ее правой лопаткой была такая родинка.

Алая звездочка.

Однажды во сне Арина услышала чей-то голос, сказавший ей: «Найди свою звезду». Об этом она надолго забыла, а потом собрала чемодан и, прихватив Виталика, понеслась в Москву. Звезду искать… А ведь до этого дня она даже не задумывалась о своей странной родинке, о мистической тяге к городу. Она так погрязла в своих проблемах, что совершенно забыла о себе. Возможно, она приехала сюда не просто так?

Ариана украдкой глянула на Валентина – так назвала мужчину его спутница. Светлые, почти белые волосы, хитрый прищур, обворожительная улыбка. Выглядел он лет на пять моложе ее, как, впрочем, и девушка – Ираида. Он вдруг перехватил взгляд Арианы, и по ее позвоночнику пробежал холодок. Дыхание сбилось, замерло.

– А почему бы мне не пригласить вас обеих на прогулку в Царицыно? – сказал Валентин таким тоном, будто не принимал возражений. – Такая чудесная погода, не менее прекрасные спутницы. А там такой великолепный парк. Что думаете? Простите, я не узнал вашего имени.

– Ариана, – проговорила она моментально, будто этот человек обладал над ней некой властью, которой она не могла противиться.

– Ираида, что думаешь? Прогулка?

Девушка неуверенно кивнула и с подозрением посмотрела на Ариану:

– Я впервые в столице и без Валентина точно потеряюсь. Мне кажется, мой ответ очевиден.

А в сиреневых глазах девушки Ариана прочла окончание фразы: «но тебя-то он зачем пригласил?»

И правда… слишком случайное знакомство.

– Ариана? У вас есть неотложные дела? – спросил Валентин.

«Ага, так сейчас и поехала непонятно куда с незнакомцами! Тем более по Москве!»

Не успела Ариана ничего ответить, как за спиной приближающегося официанта выросла тень. Широкополая шляпа. Кривая ухмылка. Зло, ядом растекающееся по кафелю.

Ариана инстинктивно вцепилась в руку Валентина, вызвав его недоуменный взгляд.

Возможно, этот жуткий человек решил теперь избавиться и от Ираиды? Почувствовал, что Валентин понравился Ариане? Пришел избавить ее от проблем?

Или пришел за ней…

Хуже всего то, что он переступил черту. Вокзал его больше не сдерживал.

4. Ираида Шторм

В носу защекотало от тополиного пуха, но поднявшийся теплый ветер быстро сдул этот летний снег с лица Ираиды. Она коснулась разгоряченных щек ладонью и вновь посмотрела вверх. На фоне лазурного неба ярко выделялись воздушные остроконечные башенки с золотыми звездочками. Прекрасный бело-красный замок раскинулся на бескрайних зеленых лужайках. Место выглядело настолько живописным и сказочным, что Ираида на миг представила себя царской особой, которая расхаживала по этим изумрудным полям своей летней резиденции.

– Как же тут красиво! – не удержавшись, ахнула Ираида, сжимая ладонь на локте Валентина. Он вел ее вперед, словно кавалер в предстоящем танце. Позади них плелась, все время озираясь, увязавшаяся с ними Ариана. Эта странная женщина, которую они встретили на вокзале. И зачем только Валентин позвал ее с собой?

Время от времени он поглядывал на Ариану и бросал ей несколько вежливых фраз. Обхватив себя руками, та вымученно улыбалась. В этом нарядном костюме, да еще на шпильках, она выглядела здесь белой вороной.

– Хотела бы я жить в таком замке! – восторженно вздохнула Ираида.

При ее словах Валентин вдруг резко остановился и развернулся к ней лицом. Легкая тень волнения пробежала по его красивому лицу, будто рябь по озерной глади.

– Так ли уж хотела бы? – спросил он, и в его вопросе будто скрывался потайной смысл.

Она не знала, зачем куратор привез ее именно сюда, но после их переписки могла предположить, что это как-то связано с грядущим выступлением. Профессор Соколовский всегда говорил по делу и не оставлял места для шуток или пустых бесед. Оттого Ираиду так поразило, что его внешний вид расходился с тем образом, что она построила в своей голове.

В следующий миг он улыбнулся, а его взгляд чуть смягчился.

– Между прочим, в этом дворце никто никогда не жил, – заметил он. – Еще некоторое время назад здесь были развалины, ведь настоящий дворец так и не достроили.

Ираида вновь посмотрела на нарядную, словно невеста, постройку, а по коже пробежали мурашки. Несмотря на внешний лоск этого места, она уловила идущую от него тихую грусть.

Они пересекли аккуратный зеленый газон, рассматривая дворец, когда Ариана вскрикнула и снова вцепилась в свободную руку Валентина.

– Что-то случилось? – поинтересовался он с широкой улыбкой. – Испугались этой готической постройки? Не нравится наша прогулка? Или вам нехорошо?

«Слишком учтив!» – вновь подумала Ираида.

– Все хорошо, – отозвалась Ариана. – Просто мне показалось, что в траве змея. Но откуда тут взяться змеям, да?

– Всегда нужно быть начеку, – загадочно отозвался Валентин. – Вы знали, Ариана, что это проклятое место?

И для пущей наглядности он топнул идеально белым кедом по безукоризненно зеленой траве.

Внутри у Ираиды все перевернулось. Конечно же! Профессор Соколовский расскажет ей очередную удивительную историю! В предвкушении она чуть придвинулась к нему, с легкой ноткой ревности поняв, что Ариана сделала то же самое.

– Проклятое? – переспросила женщина.

В это было трудно поверить – место излучало солнечную и жизнерадостную энергетику. И какое отношение это имело к расслоению личности? Ираиду не отпускала мысль, что Валентин затеял эту прогулку неспроста.

– Аномальная зона, – пожал плечами Соколовский. – Все, кто здесь пытался жить, так или иначе закончили печально. Вот и сбегали они отсюда, только пятки сверкали… Но идем дальше, не хочется прерывать нашу замечательную прогулку такими страшилками.

Чем больше они удалялись от дворцовой суеты, проходя под шипастыми арками и углубляясь в зеленые кущи парка, тем сильнее наметало тополиного пуха под их ногами. Ираида осмотрелась по сторонам, но тополей не увидела. Только лиственницы, березы, кедры. Валентин же вел их вперед, все дальше и дальше от скопления людей. Ираида и Ариана зачарованно следовали за ним.

В какой момент гравийная дорожка сменилась тропой, Ираида не могла бы сказать. Валентин увлеченно беседовал с незнакомкой, находя все новые темы, а Ираида чувствовала себя лишней. Она отпустила руку Валентина, уйдя немного вперед. Белый пух под ногами неожиданно исчез, сменившись вспученными корнями деревьев и папоротниковыми зарослями. Издалека долетели веселые голоса, меж стволов замелькали белые пятна – кто-то шел им навстречу. Небо над кронами деревьев посерело, по земле расстилался сумрак, смешанный с белым туманом.

Ираида хотела остановиться, сказать, что им, наверное, лучше бы вернуться, что они рискуют опоздать на симпозиум, но слова застряли в горле.

Из-за деревьев выбежали смеющиеся девушки в просторных белых платьях-рубахах, с венками на распущенных волосах: яркие цветы обвивали колючие веточки шиповника. Кто-то плеснул в лицо Ираиды водой, заставив ахнуть от неожиданности.

– «Купала – обливай кого попало»! – услышала она задорный юношеский голос.

Она выругалась и протерла глаза. Темная пелена затуманила зрение. Ираида часто-часто заморгала, но темень отказывалась исчезать, ложась на веки антрацитовым саваном. Только в ушах все еще звенел смех.

Ираида закрутилась на месте, но Валентина и Арианы и след простыл. Она была совершенно одна.

– Валентин? Профессор Соколовский! – выкрикнула Ираида, но в ответ ей донесся тихий шепот да шелест папоротника.

– Царица наша… из грязи вышла, в грязь и воротишься… – шипели со всех сторон голоса. В темноте вспыхнули огоньками сотни глаз. – Ирина… иди к нам, иди…

Ираида бросилась бежать, хотя и не знала, в какой стороне безопаснее. Но вот среди темноты возникло алое зарево. Дивной красоты цветок рассеивал тьму, озаряя пространство вокруг себя огненным светом.

«Хватай и беги, – услышала Ираида тоненький голосок, который протянулся из темноты, будто ниточка к спасению. – Цветок папоротника укажет путь».

Земля сама зашевелилась под ногами.

Каким бы странным и жутким ни казалось ей все происходящее, она, не медля ни секунды, бросилась к цветку.

5. Ариана Свиридова

– Валентин, простите, но мы слишком быстро идем, – заволновалась Ариана.

– Так скиньте туфли и, пожалуйста, поторопитесь.

Мужчина взволнованно глянул на посеревшее небо, столь редкое явление в Москве. Она уже второй раз за пару дней видела грозу, которые будто бы обходили до этого столицу стороной. Прочие города всегда завидовали Москве: «Солнце-то у вас светит ярче, небо голубее, а трава зеленее».

– А где же Ираида? – вдруг осенило Ариану.

Она попробовала повернуть голову, но Валентин дернул ее вперед.

– Не время медлить. Она найдет нас сама. Если сможет, конечно.

От этих слов Ариана напряглась, подумывая вырваться и сбежать. Куда этот человек вел ее? В какой момент беззаботная прогулка превратилась в кошмар?

Ариана взвизгнула, когда земля всколыхнулась под ней. И снова ей померещились змеи.

– Змеи настоящие, – заверил ее Валентин, совершенно ошарашив. – Я их тоже вижу, не переживайте.

Не переживать? Да все внутри кричало от ужаса.

– В купальскую ночь вся нечисть наружу просится, – сказал Валентин, когда пепельное небо расчертила молния. – Если мы не будем держаться друг друга, то утащат нас в лесную чащу, в болото, туда, откуда нет обратного пути.

– Купальскую? Сейчас же май, – взволнованно пробормотала Ариана.

Валентин ничего не ответил, ускоряя шаг, пока они не добрались до полуразрушенной постройки.

– Башня-руина! – крикнул Валентин поверх поднявшегося ветра. – Скорее сюда!

Место казалось мрачным и неприветливым, но Ариане ничего не оставалось, как последовать за Валентином. Он отдышался, будто за ними кто-то гнался, и прислонился к каменной стене, привлекая Ариану к себе.

– До первой вехи добрались, осталось совсем немного.

– О чем вы?

– Потерпите, Ариана, скоро все наладится.

От цивилизации их отделяла темно-зеленая стена вековых деревьев, но Ариане казалось, что они уже где-то далеко. И не в Царицыно вовсе. Не в многолюдной столице, уж точно.

Новая вспышка молнии заставила Ариану теснее прижаться к Валентину.

– Здесь мы пока что в безопасности, – заверил мужчина, приглаживая ее растрепавшиеся волосы. Было в этом жесте что-то невыносимо родное…

– Валентин? – позвала она, вбирая в легкие терпкий аромат разнотравья, но больше всего – зверобоя.

Ариана запрокинула голову, всматриваясь в его волевое лицо, в черты, вдруг показавшиеся такими знакомыми. Серое полотно неба прорвалось, хлынув дождем. Влага коснулась лица холодным поцелуем. Ариана зажмурилась на миг, а открыв глаза, поняла, что Валентин обхватил ее лицо ладонями. Морщинка пролегла меж его пшеничных бровей. Поддаться бы этому теплому чувству, что охватило ее внезапно. Вокруг бушевала стихия, и они, прижавшиеся к грубому камню руин, словно бы стали осью вселенной.

Мгновение до поцелуя. Который, возможно, «расколдовал» бы ее.

Не успела она отдаться на волю чувств среди дождя, молний и безумия, как за спиной Валентина появилась черная тень. Ехидная ухмылка, обещавшая ей страдания. Ливень закончился так же стремительно, как и начался.

Ариана встрепенулась, вырвалась из теплых объятий и бросилась прочь от руины, но оступилась и упала на влажную землю. Белый костюм покрылся отвратительными черными пятнами, туфелька слетела с ноги. Земля, насытившись дождем, вздохнула под ней, становясь рыхлой и пористой. Ариана не сразу поняла, что вязнет в этой грязи. Хотела подняться, но лишь провалилась еще глубже.

Валентин бросился за ней, но, казалось, он не мог переступить некой черты, находясь вблизи руины. Черная тень за его спиной двинулась следом, поравнялась с ним, встав плечом к плечу. Ариана, с ужасом погружаясь все глубже, ждала, что тень поглотит и Валентина, а следом придет за ней и утянет в бездну.

Но вот Валентин, этот светловолосый Аполлон, и человек в черном переглянулись. Всего на долю секунды. Греческое божество из мрамора и каменная горгулья. Валентин чуть заметно кивнул, и мужчина в черном ступил вперед. Ноги его погрузились в грязь, стали этой грязью… Он приближался. Земля всколыхнулась, выпуская наружу ползучие, словно длинные пальцы, ветви. Как будто некое мифическое древо пробивалось из самых недр, устремляя свои ветви к небу. Ариана зажмурилась, ожидая худшего.

Ветви оплели ее, сковывая движения, утягивая вниз. Под землю. Лишая возможности дышать.

Кто-то дернул ее на себя и поднял над поверхностью. Ариана закашлялась, выплевывая комья земли. Подняла глаза, встречаясь с безумным взглядом чудовища в черном. Вокруг них из земли поднималось все больше ветвей, сплетаясь в диковинные силуэты. Ариана мельком глянула на Валентина, застывшего на кромке твердой земли возле руины. В его руке и впрямь появилась веточка зверобоя, которая светилась оранжево-алым огнем, под стать его покрасневшим глазам. Кто он такой?

Ариане хотелось снова зажмуриться и расслабиться. Она устала, она так устала бороться.

Но неведомая сила не давала ей сдаться окончательно. Чем был этот внутренний огонь, который не желал погаснуть?

Веточка с невзрачными желтыми цветками вспыхнула искрами, удлиняясь и становясь сияющим мечом.

Валентин занес орудие над головой, черты его лица исказились от напряжения, а лезвие обрушилось на ветви, подползавшие к островку. Еще мгновение, и Ариана стояла рядом с ним – человек в черном поставил ее на ноги и снова встал плечом к плечу с Валентином. Руки грязевого человека удлинились, дотягиваясь до ветвей и с хрустом переламывая их. Оба орудовали так слаженно, будто были двумя руками одного существа.

«Они… защищают меня!» – поняла она наконец.

А когда бой был окончен, человек в черном развернулся к ней лицом и подмигнул, после чего растворился в земле, вновь оставив наедине с Валентином. Тот вернул себе привычный вид, и ни следа не осталось от той битвы, что развернулась у нее на глазах.

– Что это было? – выдохнула Ариана.

Валентин взял ее за руку и подвел к извилистой лестнице, ведущей на самый верх башни-руины.

– Эту башню построили здесь неспроста, – проговорил он. – Она отмечает собой безопасное место на территории Черной Грязи. Катерина знала, что делала, когда повелела возвести ее. Эти руины не настоящие, и все считали, что это ради развлечения, но мы-то знали, в чем дело.

– Мы? Кто вы такие? И кто… он? – Ариана кивнула в сторону утихшей земли.

– Вальдемар – мое альтер эго. Доппельгангер. Расслоившаяся личность.

– Ваш? Но он же…

– Недоразумение, – пожал плечами Валентин. – А теперь смотрите туда, ждем эффектное появление.

И действительно – на вершине башни вспыхнул яркий свет, из которого явилась не кто иная, как Ираида. Растрепанная, запыхавшаяся. В руках она держала дивный цветок, похожий на ирис, покрытый сине-фиолетовым пламенем.

– Мы уже заждались! – бросил ей Валентин и помахал рукой: – Сюда!

Во взгляде Ираиды тоже читался испуг и недоумение. Очевидно, она задавалась тем же вопросом: «Что происходит?»

– Вперед! – снова скомандовал Валентин. – Я еще не покатал вас на лодочках.

Ариана и Ираида ошарашенно переглянулись, оценивая потрепанный вид друг друга.

6. Ираида Шторм

Трясущимися руками Ираида держала волшебный цветок, не зная, что с ним делать. Он рассеивал сумрак, который сгущался кругом, отделяясь от стволов деревьев. Она боялась даже подумать, что произошло здесь у Арианы и Валентина, но оба выглядели помятыми, будто блуждали по парку уже не первый день. Она совершенно утратила чувство времени и пространства. Разве они не пропустили симпозиум? Да какое это теперь имеет значение после всего, что произошло?

Соколовский привел спутниц к берегу пруда. Из тумана выглядывал островок с развалившимися каменными воротами.

– Пока нечисть ненадолго отступила, – сообщил Валентин, как само собой разумеющееся. – Но нам нужно попасть на тот берег. Русалкины ворота – второй безопасный пункт и вход туда, где вы должны в итоге оказаться.

– Мы? – переспросила Ариана. – Вы имеете в виду нас с Ираидой?

– Именно! А теперь забирайтесь в лодку, покатаю вас, как цариц.

Ираида уже представляла, что она напишет в своем проекте, когда выберется отсюда. Если выберется.

Она не осмелилась ослушаться профессора. Очевидно, что Соколовский знал гораздо больше ее. Она и так чудом вернулась из той темени.

Они с Арианой забрались в небольшую лодочку, прибитую к берегу. Валентин, прямо в своих белых кедах зайдя в воду, оттолкнул ее от берега, а потом запрыгнул на борт.

– А весла? – напомнила ему Ираида.

Профессор лишь хитро глянул на нее и чуть улыбнулся:

– Вальдемар нам поможет.

– Кто такой Вальдемар? – вкрадчиво спросила Ираида.

– Его альтер эго, – ответила за профессора Ариана и обхватила себя руками. – Жуткая личность.

– Расслоившаяся? – спросила Ираида, округляя глаза от удивления. Валентин коротко кивнул и показал небольшую родинку на своем запястье. Красную, в форме звездочки. – Так, значит, вы… тоже…

– Болен, – признался профессор. – Но проклятье для одних – дар для других. Не так ли, Ариана?

Рядом с лодкой вынырнула шляпа с широкими полями, а следом и человек. Он ухватился за край лодки, плывя рядом. И толкая суденышко вперед!

– Эта земля хранит множество воспоминаний, – проговорил Валентин. – Только здесь можно вернуть себе свою личность, как бы сильно она ни пострадала. Все, кому мы ставим диагнозы «расслоение», так или иначе связаны с этим местом. Еще в средние века ему грозило запустение, все поросло чертополохом, пропитанным кровью павших. А как известно, чертополох ворошить – чертей всполошить. Нежить тут так и плодилась. Все сторонились этих земель. Знали об опасности, что она таила. Не суждено было Московскому княжеству править миром, оно проигрывало в борьбе городов-государств. Все дальше расползалась пустошь. Но пришла на эти проклятые земли Царица Ирина. Никто не знал, откуда она явилась, как и не знал, куда сгинула, когда все кончилось.

– Что кончилось? – спросила Ариана, вцепившаяся в края лодки. Они почти достигли берега.

– Старая эпоха, – отозвался Валентин. – Была большая битва, и Царица вонзила в землю меч, которому откликалась истина. Небо, говорят, столкнулось с землей, и был чудовищный взрыв. Плавилась земля, становясь стеклом и осколками разлетаясь по миру. И где оседали эти осколки, там рождались особенные люди. Некоторые из них позже стали Оберегами – хранителями земли Московской. А земли Царицына очертила Ирина, чтобы не ползла нечисть дальше.

– И в чем особенность тех людей? – спросила Ираида.

– Их личность могла множиться, отделяясь от тела. Но все они в итоге были не более чем отражением Царицы, кто сильнее, кто слабее. – Валентин посмотрел на Ариану и Ираиду поочередно. – Неужели вы до сих пор не заметили? – возмущенно спросил он.

Те уставились друг на друга, не понимая, на что он намекает.

– Ираида, вы ведь носите линзы? – спросил Валентин. – Дайте угадаю. На самом деле у вас голубые глаза, не так ли?

Под этим пристальным взглядом профессора Ираиде стало не по себе. Она неуверенно кивнула.

– Ариана, а вы, смею предположить, постоянно выпрямляете волосы?

Женщина инстинктивно дотронулась пальцами до волос, забранных в низкий хвост.

– Валентин, не хотите ли вы сказать, что мы… – Ираида запнулась, уставившись на Ариану. И впрямь, если приглядеться, они были очень даже похожи. – Но у меня нет родинки! – воскликнула Ираида радостно.

– Возможно, есть шрам?

Она ничего не ответила и хмуро отвернулась, разглядывая приближающийся остров.

Цветок в руках Ираиды чуть заметно сиял, озаряя сумрачное пространство. Как мог цветок папоротника оказаться… ирисом? Но разве не удивительно само по себе найти легендарный цветок, в одно существование которого сложно поверить?

Вскоре причалили к берегу, выбираясь на твердую землю.

– Вы слишком много знаете, – подметила Ираида, когда Валентин подал ей руку.

– И отвратительно сплю. Как Оберегу, мне положено узнавать все про подопечных, которых нужно вернуть на эту землю. А теперь мне пора вас кое с кем познакомить.

Стоило им пройти под каменной аркой, одиноко стоявшей среди тумана, как вдруг резко посветлело, и под ногами зашелестела рыжая листва.

– Русалкины ворота, – проговорил Валентин, – наш вход в другое время. Как вы поняли, некоторые личности имеют свойство отделяться не в пространстве, а во времени.

– Здесь правда водятся русалки? – спросила Ариана, оглядываясь по сторонам.

Повсюду золотистым ковром лежали листья, которые так и манили зарыться в них и радостно прикрыть глаза. Успокоиться, отдаться безмятежности осени. Небо вновь стало солнечным, лучики пробивались сквозь нарядные ветви, будто нанизывая листики на незримую ниточку.

И среди этой пестроты красок алым пятном выделялась женщина в бруснично-красном платье. Она ждала их, сцепив руки в замок.

– Здравствуй, Катерина, – произнес Валентин, поклонившись женщине и коснувшись губами ее ладони, палец которой украшал перстень с огромным рубином. – Я привел их.

Женщина подняла взгляд ярко-голубых, под стать этому ясному небу, глаз. Посмотрела так царственно и вместе с тем по-доброму. Она была старше их, но в ее чертах угадывалось нечто знакомое.

– Только одна из вас сможет пройти дальше, – проговорила женщина. – Только настоящая.

7. Ариана Свиридова

Ариана теперь понимала, почему ее так тянуло в Москву с самого раннего детства. И почему она с такой радостью откликнулась на первую возможность.

Сама земля звала ее.

– Так кто из вас настоящая Царица? – произнесла женщина, поглядывая на цветок в руках Ираиды.

Ответ был очевиден. Неужели она сама – только тень этой яркой и живой девушки, приехавшей из Питера?

Если так, то ей незачем идти дальше. Лучше отступить.

Ариана нерешительно шагнула назад, споткнулась о корень дерева и упала прямо на мягкую перину из листвы.

Снова падение. Одно за другим, и снова, и снова.

Стоило позволить тогда грязи и нечисти поглотить ее. Зачем Вальдемар ее спас? Почему Валентин привел сюда?

«Чтобы Ираида стала самой собой, целой», – нашептывал внутренний голос.

Ариана тяжело вздохнула, будто отпуская этот мир. Все было правильно. Она просто очень устала. Вновь взглянула в небо, прикрыла глаза и улыбнулась – впервые за долгое время. Пусть эта земля примет ее.

Кто-то опустился рядом с ней и взял ее за руку. Ариана распахнула глаза, повернула голову и встретилась взглядом с Ираидой. Прежде Ариана замечала на лице девушки чуть ли не ревность каждый раз, когда Валентин обращался к ней. Но теперь… она будто бы смотрела на саму себя и действительно видела все сходства. Такой она была всего несколько лет назад: полной жизни, устремлений, мечтаний. До того, как этот город впервые растоптал ее, уничтожил светлые чувства, что жили в ней.

Но если дело не в городе? Если это может случиться с любым, где бы ты ни жил? И если ей суждено было пройти именно этой тропой, найдя свое предназначение в столице?

Она здесь, чтобы помочь им. Помочь Ираиде, Валентину, этой женщине, кем бы она ни была…

– Держи, – услышала она тихий голос Ираиды, когда та вложила ей в руку цветок с длинными острыми листьями, похожими на сабли. – Это твой ирис, не мой. И я не более чем твое отражение. Ужасно понимать, что ты ненастоящая. – Голос Ираиды дрогнул, грустная улыбка покоилась на ее губах. – Иди дальше, Ариана. Ты заслуживаешь самого лучшего. Береги эту землю. Береги себя. Нас.

С этими словами Ираида вздохнула и бесшумно скрылась за слоем осенней листвы. Будто и не было ее вовсе.

Отчего-то все это совершенно не удивило Ариану.

– Если все вопросы решены, нам пора в путь, – ровным голосом сказал Валентин и протянул ей руку, призывая подняться.

Ариана встала на ноги, заметив одну странность: ее белый костюм, покрытый грязью, исчез, сменившись кофейного цвета платьем с белоснежной пелериной на плечах и белым передником. На нем не было ни пятнышка. Ее волосы развевались на легком ветерке – длинные, волнистые, свободные.

– Теперь девица выглядит соответствующе, – проговорила Катерина. – Проследуем за мной в пансион.

– Пансион? – переспросила Ариана. – Я тоже буду Оберегом? Как и Валентин?

Соколовский улыбнулся ей и подставил локоть.

– Пансион для благородных девиц Царицыно готов принять вас, Ариана. Наконец вы нашли путь сюда. Не без нашей помощи, конечно. Катерина… она же Императрица…

Глаза Арианы округлились, когда она поняла, кто перед ней.

– Катерина велела учредить здесь пансион для тех, кто будет охранять эти земли. Вы сможете вернуться, но не сразу.

– А что с нашими родными? С родными Ираиды?

– Печально, но у нее никого нет. Она была очень одинока. Как и вы. Но теперь есть мы, ваша новая семья. Должно быть, ваша личность расслоилась после какого-то пережитого потрясения или волнения. Так и появилась Ираида. Так появляются все доппельгангеры.

– Но ведь ваш Вальдемар не исчез?

– Я сам так решил. Могу себе позволить. Как, впрочем, и Катерина. Вы ведь тоже не совсем настоящая…

Ариана не могла поверить. Неужели эта молчаливая женщина… Императрица…

Катерина протянула к ней руку, и цветок стал распускаться, его крепкий стебель утолщался, превращаясь в рукоять клинка.

– Меч-ирис, прекрасная пара нашему зверобою, не так ли? – наконец заговорила Катерина. – Что же, Валентин, кажется, у тебя появится одаренная напарница. – Потом она обратилась к Ариане: – Девица готова переступить черту и выпустить свой дар из клетки?

Ариана чуть заметно кивнула, а в следующий миг поднялся вихрь из листьев, захватывая ее в воронку. Когда ветер стих, они втроем стояли перед грандиозным дворцом. Он стал еще более величественным, чем она видела при входе на парковую территорию Царицыно.

– А вот и наш пансион, – сказала Катерина. – Скрытый от глаз, неведомый миру, но тайно творящий чудеса. Мы сдерживаем нечисть, хтонь царицынскую, чтобы весь мир мог спать спокойно. Да, Валентин?

– Я бы не отказался вздремнуть, честно говоря, – усмехнулся он. – Хотя бы часок.

– Цыц, мой зверобой, – пожурила его Императрица. – Отдохнем в следующей жизни.

8. Ариана Штиль

Было странно вернуться в эти стены, которые прогнали ее будто бы вечность назад. Ариана смотрела на свое отражение, не переставая удивляться. Где та угрюмая женщина, готовая доверить свою судьбу кому угодно, только не себе?

Она исчезла, растворилась, а на ее место заступила новая личность. Более крепкая и смелая. Сколько всего она узнала в стенах пансиона! И неудивительно, что теперь на ней уже не та коричневая форма, а изысканное белоснежное платье.

Валентин не обманул: они все же успели на симпозиум. В руках Ариана сжимала папку со своим докладом – там был готов проект для тех, кто пострадал от расслоения личности. Они с Валентином знали правду – и не только знали, а буквально бились за нее, но им следовало помочь и остальным. Тем пациентам, которых заточили по всей стране.

Внутри у Арианы расцветало спокойствие. Она уверенно шагнула вперед.

Из записей Валентина Зверева
В XVI веке хозяйкой пустоши Черногрязской была царица Ирина Годунова. Дата и место ее рождения не установлены. В XVIII веке императрица Екатерина купила село Черная Грязь для строительства своей резиденции, дав ей название Царицыно. Однако загородный дворец так и не был достроен, императрица неожиданно закрыла проект. Что повлияло на ее решение, оставалось загадкой. Со временем дворец превратился в руины…

Фрэнсис Кель
Мальчишка с Чертовой башни

– Адриан, давай еще раз. На прошлой неделе тебе здесь что-то померещилось, и теперь ты проводишь ночь в Царицынском парке, верно? Я ничего не упускаю? – проворчал Адам рядом.

Продолжить чтение

Читать онлайн Девять кругов мкАДА бесплатно

* * *

Анастасия АндриановаНечисть с доставкой на дом

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Юлия БабчинскаяДве царицы

1. Ариана Свиридова

2. Ираида Шторм

3. Ариана Свиридова

4. Ираида Шторм

5. Ариана Свиридова

6. Ираида Шторм

7. Ариана Свиридова

8. Ариана Штиль

Фрэнсис КельМальчишка с Чертовой башни

Анастасия Андрианова
Нечисть с доставкой на дом

Юлия Бабчинская
Две царицы

Фрэнсис Кель
Мальчишка с Чертовой башни