Читать онлайн Лунный хостел бесплатно

К полету (почти) готовы

– В полете вы будете находиться в индивидуальных капсулах. В них есть все удобства.– сообщал приятный женский голос из видеоролика.

– Удобства!– с насмешкой перебил ее командир корабля.– Да вы даже думать не сможете ни о чем, лишь бы быстрее оказаться в заданной точке. Такой перегруз оставит вам силы разве что только очистить желудок в бумажный пакет! Этого удобства в капсуле навалом! Кстати, именно поэтому они индивидуальные. Раньше сидели по шесть человек экипажа в одной большой капсуле, и цепная реакция была, будь здоров. Только успевали хватать пакеты. Потом по двое начали разделять. Но, никогда не знаешь, кто твой напарник, и как он переносит полет, особенно если он летит впервые. Вообще, космос вам не игрушки, и начинается он с самого́ корабля!

Мы все внимательно слушали капитана. Чуть ли не с открытыми ртами сидели и впитывали каждое слово. Он ведь рассказывал о том, что нас ждет. Да и вообще он серьезный мужчина, в тридцать смог стать капитаном корабля, и вот уже три года доставляет стажеров на космическую лунную станцию. То, с каким откровением он произносил речи, наводило на мысль, что он вовсе не хочет видеть нас в качестве экипажа корабля. Пара стажеров даже перевелись в другую группу, где полет был запланирован на три месяца позже нашего. И в итоге нас осталось четверо: девушка, ее имя Лиза, уже летала однажды на станцию, но пройти предполетную подготовку должны были все без исключения. Мирон, как и, я готовился к своему первому полету. Держался он так, словно летал не один десяток раз. Когда капитан заметил, что Мирон отвлеченно читает книгу, вместо того, чтобы слушать лекцию, он подошел к нам ближе и спросил: «Ну и что я сейчас говорил? Расскажи нам, какие личные вещи можно брать с собой?».

Я хотел провалиться сквозь бетонный пол здания. Почему-то именно в этот момент, моя повышенная тревожность взяла верх над здравым смыслом, и посылала мне сигналы о том, что все пропало. Мне казалось, что этого парня выгонят, не возьмут на луну после такой дерзости. А потом выгонят и меня, потому что одного новичка брать в полет бессмысленно. Накрутив себя до предела, я чувствовал, как паника разливается по всему телу. Дышать стало тяжело, а сердце, оно колотилось как обезумевшее.

– Страница двадцать четыре, «Что космонавты берут с собой в космос».– парень произнес эту фразу с таким гордым видом. Я на мгновение подумал, что он сумасшедший. Он продолжал: – Космонавт может взять: футболки, брюки, носки и нижнее белье, шорты и кроссовки. Также разрешены дополнительные личные вещи ве́сом не более двух килограммов. В список входят: фотокамера, тетрадь и карандаши, музыкальный плеер, электронный планшет с загруженными на него книгами, фотографиями и фильмами, наушники, фотокарточки родных и талисманы.

Капитан был в замешательстве, но не подавал виду. Он молча взял у парня книгу и пролистал несколько страниц.

– Ты, прилежный слушатель, проверял все сказанное мной по учебнику?– произнес капитан с ухмылкой.

– Зачем мне вас проверять? У меня с детства такое восприятие, нужно видеть глазами текст, чтобы запомнить лекцию.– Мирон был непоколебим. Я тогда подумал, что отдал бы многое хотя бы за долю его уверенности. Он не мямлил, был спокоен и рассудителен, и все эти качества приносили ему плоды.

Капитан вернул учебник и сухо произнес, что парень все делает правильно и всем стажерам не мешало бы брать с него пример. Вот и камень в мой огород, подумал я тогда. Меня это даже успокоило на фоне тревожных мыслей об отчислении.

Через две недели мы отправились в полет.

На луну!

Человеку, страдающему клаустрофобией, сидеть в капсуле два на два метра, мягко говоря, нелегко. Что я только не делал перед полетом, чтобы побороть свой страх. Попытки переночевать в капсульном отеле, который находился в соседнем городе, не увенчались успехом. Я мог находиться там, только лежа на кровати с закрытыми глазами. И сколько ни пытался я сесть, почитать, посмотреть вокруг и расслабится, каждый раз я выбегал из капсулы в коридор, чтобы отдышаться и прийти в себя. На корабле такой возможности не будет, и я это понимал.

Еще одним тренажером служил мне аппарат МРТ, исследования в котором необходимо было пройти перед полетом. Я уже делал это исследование несколько раз в жизни, и каждый раз, сильно зажмуривался перед тем, как на рельсах меня завозили внутрь, и не открывал глаза, пока не слышал, что рельсы вывезли меня наружу.

В этот раз я решительно открыл глаза, как только доктор закатила меня в аппарат, но сразу же пожалел об этом. Чувство, что круглые стены меня вот-вот раздавят и расплющат, я задыхаюсь в этом тоннеле и гибну, одолели разум, и я вскочил, больно ударившись об потолок.

Доктор даже ничего не заметила, пока шла в отдельную комнату с окном в стене, которая была обставлена компьютерами, подключенными к аппарату. Я успел понять, что после такого удара хорошо бы прийти в себя, лечь на место, закрыть глаза и молиться, чтобы этот эмоциональный всплеск никак не повлиял на результаты медкомиссии.

Мне повезло, и в тот день аппарат так и не заработал. Возможно, повлиял удар, от которого у меня появились звезды перед глазами, а может быть, мне был послан второй шанс, чтобы испытать себя перед полетом. Скажу честно, я так им и не воспользовался и во время следующего исследования лежал с закрытыми глазами от начала и до самого конца.

При взлете я молился, вспоминая бабушку, она всегда говорила, что когда боишься, надо молиться Богу, говоря своими словами, как есть все волнения и страхи. В тот момент я рассказал Ему все; о панических атаках, о том, что скрыл их ото всех, чтобы только полететь на луну, упомянул искреннее желание исправиться, если выживу и наш шаттл благополучно минует все слои атмосферы и окажется в невесомости. Вскоре случилось то, о чем говорил капитан. Мощнейшие перегрузки не щадили организм. Мне хотелось отмотать все и вернуться на землю. Голову плющило хлеще, чем на тренажере в учебном центре. Невыносимое давление и тошнота. Специально ничего не съев перед полетом, чтобы избежать последствий, о которых рассказывал капитан, я надеялся на лучшее, чего не так и не случилось. Вода, желчные соки и последние силы выходи́ли из меня в бумажный пакет. Плотно завязав его, я воспользовался отсеком для мусора, затем немного расслабил ремень, который держал меня в районе живота и отключился.

Очнулся я в невесомости, паря в образовавшемся люфте между ремнями и креслом. Осмелев, я отстегнул ремни и поддался вверх. Необъяснимый восторг, почувствовать невесомость своим телом. Ты пари́шь, плавно, словно плывешь или летишь во сне. В это же мгновение загорелся датчик ремня и мне пришлось вернуться на место. Кресло само поднялось в вертикальное положение и стена капсулы слева начала подниматься. Я даже не знал, что это возможно и уже скоро увидел знакомое лицо того парня, Мирона.

– Ну как перенес полет?– спросил он.

– Нормально!– ответил я и покосился на мусорный отсек с моим «нормально» перенесенным взлетом.– Ты как?– быстро сообразив перевел стрелки я.

– Тоже! Но хорошо, что они приняли решение поставить эту перегородку на взлете.– Мирон усмехнулся и кивком показал на свой мусорный отсек. Мне сразу стало легче, значит, я такой не один.

У него в капсуле был экран, который транслировал полет. Ракета была нарисованной, да и траектория, отмеченная пунктиром не правдоподобная, но зато было написано расстояние и время до назначенной точки.

– Через семь часов прилетим. А пока можно и подкрепиться!– Мирон был так спокоен и логичен в действиях. Он достал из нужного отсека тюбики с космической едой, смело закрепил их на ручке кресла и стал распаковывать по очереди. Я последовал его примеру. Лучше уж поесть, чем ощущать горечь от желчи во рту.

Странно, но еда казалась вкуснее, чем на земле. Мы пробовали космическое питание в тюбиках не раз, но всегда оно казалось обычным, порой даже пресным. Но сейчас мне нравился даже компот. Я начал с него и старался пить аккуратно. Мирон же, напротив, играл с едой. Он выдавливал небольшой шар, дул на него, тыкал пальцем, потом ловил ртом прям в воздухе. Во мне даже проснулась зависть, что он первый додумался до этого развлечения. И я не рискнул повторять, пока он не обратил на это внимание.

– Эй, а ты чего, каждый день, что ли, в невесомости бываешь? Мы долетим на станции, где есть гравитация и в невесомости сможем побыть только в скафандрах на само́й луне, так чего ты медлишь?

И я подумал, что это действительно шанс, было бы глупо его упустить, и я выдавил большой пузырь компота. Эта увлеченная забава с едой, совсем отвлекла меня от окружающей обстановки. Мирон был занят чем-то важным, он прилепил к стене, напротив, маленькое устройство и теперь делал с едой все то же самое, но при этом словно позируя на камеру. Когда я это заметил, было поздно спрашивать, отвлекая его понапрасну, и я с огромным интересом стал наблюдать за ним.

Несколько минут его баловства прошли, и камеру он быстро выключил одним нажатием на пульт. Огонек на ней потух. Потом парень обратился ко мне.

– Знаешь, я не должен оправдываться, за свою камеру…– начал он.– Я просто веду блог и собираю для него видеоматериал. Это интересно всем, особенно когда снимают молодые ребята. Старики на видео из космических станций только и делают, что скучно показывают одно и то же. Нигде нет нарезок, например, день обычного космонавта, где бы показывалось много событий. Зуб даю, такой ролик бы завирусился в интернете.

Мне так сильно хотелось поддержать нашу беседу, но все мысли занимала странная вещь. Пожалев, что съел так много, я буквально ощущал как еда и все внутренние органы хотят выйти через мой рот наружу. Вместе с этим в легких словно не осталось места для воздуха, дышать не получалось, и я тут же отстегнул ремень. Это было сделано опрометчиво. В своем состоянии, когда все вокруг начало давить, я к тому же отдалялся от своего кресла куда-то к потолку, и не мог пошевелиться.

– Эй, что с тобой, ты зачем отстегнулся? Полетать захотел? У нас здесь и места нет. Только не срывай мою камеру, эй, парень!– Мирон говорил это все, произносил слова, много слов. Мне хотелось ответить, рассказать о своих панических атаках, но рядом не было даже бумажного пакета, вернее, я не мог до него дотянуться, в случае если органы и правда полезут наружу. Представив это, я потерял сознание.

Очнулся я привязанным к креслу ремнем, от влаги на лице.

– Эй, ты очнулся? Парень, ты зачем так пугаешь? Ты вообще здоров? Давай держи тряпку сам!– Мирон намочил тонкое полотенце и прислонил к моему лицу.– Хотел тебе брызнуть водой, но не вышло. Пузыри эти только впитываются в ткань. Ты расскажешь, что с тобой?– он в два счета оказался на своем кресле и пристегнулся.

Рассказывать мне ничего не хотелось. Во-первых, не было желания выглядеть жалко в чьих-либо глазах, во-вторых, доверие к самодовольному типу было минимальным, вдруг он настучит капитану? Мирон словно прочитал мои мысли.

– Эй, я никому не расскажу про тебя, можешь поверить! Если ты расскажешь, что с тобой, я постараюсь помочь!– сказал он и подался немного вперед, словно это могло повлиять на мое доверие.

– Ничего не обычного!– ответил я сухо.– Паническая атака и всего.

– Ничего необычного?– округлил глаза Мирон, он хотел вскочить с места, но ремни не позволили этого сделать.– Так ты знал, что у тебя эти панические атаки, и полетел с ними в космос?

Мне не нравилась его реакция. Мало того что это было грубо, так вот с ходу осуждать меня. Так, он еще так громко кричал, что мне казалось все потерянно, и вот-вот, капсулу, в которой я нахожусь, просто выкинут в открытый космос, чтобы не тащить такой балласт с паническим расстройством на луну!

– Ты же обещал никому не говорить, почему тогда орешь, как резанный?– мне показалось, что ответная грубость приведет соседа по капсуле в чувства, и это сработало.

– Я кричал да?– смущенно сказал он и огляделся.– Насколько я знаю, секции с капсулами находятся далеко друг от друга, рядом с нами в соседях лишь груз. Но ты прав, лучше быть осторожным! А то отправят нас вместе обратно на землю, так и не дав посмотреть на луну!

Мирон меня неожиданно насмешил, он выглядел со стороны как параноик, который был готов понести наказание за соучастие. Скрытие панических атак соседа, о которых он сам, даже не подозревал. Переубеждать его желания не было.

– Так как ты смог обойти медкомиссию? Обманул всех врачей, чтобы тебя пустили?– Мирону было интересно, как я смог провернуть такое, но мне и самому было любопытно узнать ответ. Чтобы не разочаровывать соседа, я начал рассказ, о том, как сломался аппарат МРТ, и что сердце мне проверять не стали, а результаты давления оказались нормальными. Он выслушал все и громко засмеялся.– Ну ты даешь! Это же надо вообще!– восхищался Мирон.

Еще долго мы разговаривали о самих панических атаках, Мирон рассказывал про свою мать, которая страдает от них и даже не выходит из дома. Было видно, как это тревожит парня.

– Ее доктор, он говорит, что все из-за вегетососудистой дистонии, но такого диагноза в нашей медицине нет, поэтому никто годами не знал, как это лечить. Пока мать страдала от одного расстройства, к ней прицепилось множество других.

Одновременно мне стало очень интересно и жаль парня, но интерес выигрывал.

– Так твоей маме смогли помочь? Этот доктор вылечил ее?

– Лечит. Уже несколько лет лечит. Мы не видим результатов, но он говорит, что они есть. Прописывает все новые лекарства, я не успевал бегать в аптеку с рецептами, когда приезжал на каникулах. Надеемся, что, в конце концов, это все поможет ей выздороветь. А ты-то лечишься? Видно у тебя какие-то другие панические атаки, раз ты смог перебороть себя и сидишь здесь.

Меня рассмешила его фраза про другие панические атаки. Какими еще они могут быть.

– Возраст, я еще молод, поэтому легче их переношу. Плюс к этому стараюсь вести активную социальную жизнь, больше времени проводить в людных местах и бороться с приступами.

Он рассмеялся.

– Что-то борьба с приступами, судя по всему, не идет. Ты вон как сознание потерял, и даже сказать ничего не пытался.

Его слова не звучали обидно, наоборот, мне льстило, что он хочет продолжать разговор со мной на эту тему.

– Представь, это я в космосе сознание потерял, от новых ощущений, когда органы норовят выйти через рот, а всего каких-то два года назад я падал в обморок на улице, потому что сам диагностировал у себя энцефалит по симптомам из интернета. Так что, можно сказать, мое выздоровление, хоть и мелкими шагами движется.

Мирон слушал внимательно, потом посмотрел на свои ладони, немного замялся, потер их и, не отводя взгляда, произнес.

– Тебе бы познакомится с моей мамой, глядишь, с таким прогрессом, может, и ее бы вылечил, получше, чем этот доктор-шарлатан.

Мне стало жалко парня, и его маму, и даже этого доктора-шарлатана. Все они, видимо, даже не знали, как бороться с недугом. А я знал, и хоть не всегда, но получалось успешно.

Нас перебила девушка, которая сообщала нам с экрана о том, что свет будет выключен, в целях экономии энергии, и предлагала поспать до прилета.

Мы еще долго разговаривали о всяких мелочах, о капитане, который ответственен за стажеров, и что будет, если наш секрет всплывет наружу. Потом Мирон притих, и больше не отвечал мне. Он заснул. Я завидовал ему, как можно заснуть в таких условиях, когда твое тело так и норовит всплыть вверх, а неудобные, затянутые ремни только и делают, что сдавливают, то одну часть тела, то другую.

Вспомнив несколько дыхательных упражнений, я расслабил широкие, черные ленты и паря в воздухе стал дышать, как учили в одном из видео. Это сработало, тело полностью расслабилось и под звук гулко работающего двигателя, с мыслями, что мы плывем на корабле в космосе, я заснул.

Глава 2 Прибытие

Ногой я чувствую под столом маленьких козлят. Мне снова пять лет. Они так вкусно пахнут молоком, что мне хочется залезть к ним, в уютный домик, огороженный картонными коробками. Бабушка сделала его. Вре́менное укрытие для маленьких козлят в морозные ночи. Молоко в стакане начинает взлетать, я не понимаю, что происходит. Мне страшно, я зову бабушку, но она, кажется, ушла во двор, кормить козу. Вверх поднимается и сам стол и коробки. Даже крыша дома взлетает куда-то, и куда исчезла гравитация? Самое страшное не заставляет себя ждать. Маленькие, трехдневные козлята тоже летят наверх, медленно так, даже не летят, а плывут, в страхе перебирая некрепкими ногами. Твердо стоя на ногах, я успеваю схватить одного из них за копытце, и другого, только за хвост, чтобы спасти. Но тут же он ускользает от меня.

Страшно, что я скажу бабушке?

Отрываясь от кресла, я просыпаюсь все еще на космическом корабле. Сон. Дурной сон, и детские воспоминания смешались с впервые ощутимой гравитацией. Не хотелось бы повторения подобной комбинации. Я вообще редко вижу сны.

Сосед еще мирно спит, он туго привязал себя ремнями к креслу и успел перевести его в горизонтальное положение. Мощный толчок и свет в капсуле загорается. Монитор сигнализирует о том, чтобы мы потуже застегнули ремни, но его перебивает знакомая дама из видео, которая радостно сообщает нам, что стыковка с лунной базой произошла успешно.

Мирон проснулся растерянным.

– Плавно мы сели однако. Я даже не почувствовал.

– Тряхнуло, будь здоров!– ответил я,– Ты просто крепко спал.

– А, это да! Еще я крепко пристегнулся. Первое правило космонавта!– с гордым видом произнес Мирон, и отстегнув ремни, направился к углу капсулы за своей камерой. И как назло, в этот момент, корабль тряхнуло еще раз. Конечно, сосед полетел прямо в стену с отсеками под хранение.– Это еще что?– запротестовал он.

– Стыковка!– на этот раз, сидя в кресле, гордо отвечал я.

Сосед никак не реагирует, он просто не успевает. На всю капсулу раздается сигнал, жуткий вой с красным мерцающим индикатором о чем-то сигнализирует нам.

– Что случилось?– мне любопытно, но вставать с места нет желания, вдруг тряхнет еще раз. Мирон не спешит отвечать. Он задумчиво рассматривает все вокруг, затем проводит руками по небольшим дверкам в стене, куда врезался совсем недавно и открывает одну из них.

Любопытство не дает мне покоя, лучше уж помочь товарищу, чем отсидеться. И я плыву к нему. Плыть в невесомости здорово, понимаю насколько я легок, как парашют одуванчика на ветру, пушинка, одним словом, пролетаю в метре от пола поперек всю длинную капсулу. Сосед, тем временем достал один из ящиков с личными вещами и заметив меня рядом, протянул его, словно нашел ассистента.

– Ладно, я подержу.– говорю я тоном смирившегося школьника.

– Не душни, Олег! У нас мало времени!– нагло отвечает мне сосед, возомнивший себя механиком.

– Вообще-то, я Август!– возмущаюсь я и ставлю ящик на пол, но тот сразу же начинает подниматься. Мирон удивленно смотрит на меня несколько мгновений. Мои брови невольно поднимаются наверх, и на лице возникает гримаса непонимания, такая же как и у соседа.

– Ты раньше не мог сказать? Я был уверен, что Олег – это ты!– вся ситуация меня забавит и напрягает одновременно, особенно тон этого парня.

– Запомнил имя Олега, но не запомнил, что он уже был в космосе? И вообще, что ты делаешь с проводами?– мне показалось, что он хочет сломать капсулу и все датчики внутри, безжалостно раскручивая связку тонких электрических ниток.

– Открой ящик, там есть инструменты. Небольшой красный нож, достань его.

– Вот в какой момент ты подумал, что я твой ассистент?– мне уже было плевать на ящик, он давно летал по капсуле, и после моих слов врезался прямо в макушку.

– Так, не хочу тебя расстраивать, но если ты не сделаешь того, что я прошу, нас с высокой вероятностью отправят обратно на землю, когда узна́ют всю правду.– тон Мирона стал спокойным и менее настойчивым, но я все равно был расстроен или больше взбешен его манерой общения. Несмотря на это, я открыл ящик и просто обомлел от увиденного. Там, внутри, были всевозможные, запрещенные вещи, включая озвученный складной ножик с множеством дополнений в виде встроенных отверток, пассатижей, ножниц, открывашек и пилочки для ногтей. Мирон буквально выхватил его у меня из рук.

– Как ты провез всю эту запрещеннку?– я уже представлял картину, как нас отчитывают за это.

– Неважно, Август сейчас помоги мне, будь добр, закрой ящик, пока все содержимое не разлетелось по капсуле.– Мирон так ловко орудовал в проводах и смог подкупить меня, назвав по имени, что я начал действовать без лишних споров, заодно сняв со стены камеру, которую он так и не успел убрать.

Через несколько мгновений все утихло, сирена больше не орала, датчик не моргал красным, свет в капсуле стал намного ярче, так что нам пришлось зажмуриться. Несмотря на это, сосед не терял ни минуты. Щурясь от яркого света, он ловко собрал провода на место, убрал складной нож, и вернул ящик в отсек. Инстинктивно мы оба направились подальше от стены и уже достигли своих кресел, как тут же открылась дверь капсулы с моей стороны.

А вот и Олег! Подумал я и задумался в важности того, что делал сосед. А он произнес первую часть моих мыслей вслух.

– Олег! Неужели знакомое лицо! А мы только о тебе говорили!

– И что же вы про меня говорили? Сплетничали?

– С чего бы нам сплетничать?– сказал Мирон оживленно. Олег не оценил такой заинтересованности. Он зашел к нам в капсулу и закрыл за собой дверь.

– Так, народ! Я не знаю, откуда вы узнали, но скажу так; я попал сюда не потому, что мой отец – капитан лунной космической станции! Этот полет, как и первый, полностью мной заслужен!

Мы оба стояли в растерянности. Потом Мирон зачем-то начал объяснять все как было. Рассказал о том, что перепутал наши имена, и что мы знать не знали про семейные обстоятельства этого парня. Потом он, кладя руку на сердце, добавил, что он ничего никому не расскажет, раз уж так вышло, и мне пришлось, присоединиться к его словам.

Олег ушел немного растерянным, но тут же вернулся.

– Я не понял, что у вас случилось с датчиком кислорода в капсуле? У всех все нормально, только от вас был сигнал!– сказал он и целенаправленно посмотрел на отсек, в котором так долго копался Мирон.

– Мы не знаем!– ответил сосед,– Видно от толчка, что-то случилось, но все само собой разрешилось к твоему приходу. Чувствует техника, кто идет!– Мирон сам же рассмеялся от своей шутки. Но это был нервный смех, и только я это заметил.

Олег ушел, вернее, уплыл, ведь все это время он висел в воздухе и держался за поручень на стене. И когда начнется гравитация?

– Жестко ты с ним!– начал я, усаживаясь в кресло и пристегивая ремни.

– Да, самому мерзко. Но ты подумай, что было бы, если бы он полез в тот ящик и наткнулся на мой багаж.

Меня вдруг осенило;

– Ты все знал! О его отце, и о том, что Олег уже прилетал сюда! Ты хотел себе надежного друга и прикрытие, и думал, что тебе несказанно повезло, когда увидел меня рядом. Ведь в твоем представлении я и был Олегом!– меня застало врасплох это озарение. А Мирон аж покраснел и уставился на дверь.

– Вот теперь кричишь ты! И это, когда есть шанс, что кто-то стоит под дверью! Зачем оповещать всех о своих догадках и ставить под угрозу наше нахождение на луне?

– Так, ты был рад, тому, что я рассказал о своих проблемах, потому что у тебя появились рычаги влияния, только как ты думал на Олега.– я смеялся в голос. Мне было и правда смешно оттого, что гениальный план раскрывался по пунктам и терпел крах на глазах. Оставалось только понять, кем мы выйдем друг другу из этой капсулы. Врагами? Или, быть может, приятелями, которых только сплотили случившиеся недопонимания. Я в глубине души надеялся на второе. Находясь далеко от родной планеты, уже около десяти часов, я чувствовал желание отмотать время назад, если бы это было возможно, и отказаться от идеи полета в космос. Все-таки пребывание в закрытой коробке, без окон, где ты чувствуешь себя, как забытый багаж, оставляет осадок и влияет на самочувствие. Может быть, все тело в завышенных ожиданиях и романтизации космических полетов? Неплохо бы записать эту мысль и рассказать всем на земле. Я думал об этом, но мысли перебил Мирон со своей хамоватой речью.

– Поскольку у меня по-прежнему есть рычаги влияния на тебя, давай не будем забываться и устраивать истерику!– сказал он самодовольно и принялся отстегиваться.

Я засмеялся вслух.

– Ты думаешь у меня этих рычагов меньше? Один багаж твой, чего стоит. А микрокамера эта!

Мирон тут же уставился в угол, где крепил ее и обомлел, когда увидел, что он пуст.

– Где она?– сказал он дрожащим голосом.

– Расслабься! В твоем волшебном ящике. Подумай, чтобы сказал Олег, когда увидел ее, и скажи спасибо!

Больше мы не разговаривали. Он лишь кивнул в знак благодарности, и началась невесомость. Наш корабль вошел в зону действия искусственного поля, и началась настоящая стыковка. Тело потяжелело, мы не осмеливались вставать с кресел, и монитор сообщал о том, что нам необходимо оставаться на местах.

Некоторое время мы слышали звуки, кто-то стучал инструментами, кто-то громко топал в коридорах. Потом за нами пришли незнакомые люди, не из нашей группы. В коридоре нас ждало что-то наподобие самокатов, так они и ездили сами. Стоять было сложно. Держать равновесие, еще сложнее. Но это было единственное средство передвижение, способное ускорить нашу ходьбу.

Личные вещи мы погрузили в специальные корзины на руле и отправились вслед за кураторами.

Проходя корабль, через герметичную сцепку ворот, мы оказались в одном из дополнительных холлов базы. Это было то самое место с буклетов. Длинные, округлые коридоры, высокие, со встроенным светом в стенах. Не было привычных нам лап, или люстр на потолке, эти источники настолько много давали света, что все коридоры были полностью освещены.

Вся база была округлой формы, вернее формы приплюснутого эллипсоида, я внимательно изучал брошюру со всеми подробностями. Снаружи покрытие здания напоминало змеиную шкуру со множеством чешуек. Жаль только мы, не увидели этой красоты в своей капсуле. Как говорили преподаватели, это покрытие может с легкостью выдерживать гигантские скачки́ температур, лунные зимы и даже мощнейшие взрывы, которые иногда случаются на спутнике.

Минуя длинные коридоры, мы попали в одно из ответвлений, там свет был тусклее, может быть из-за дверей, подумал я и задался вопросом, почему этого не было на брошюре. Там вообще много чего не было, только проекция базы снаружи и круглые коридоры. Хотя эта база, была гордостью для всего нашего Академгородка, в большей степени, включая преподавателей и сотрудников, которые принимали в строительстве непосредственное участие. Но когда каждый ученик выбирался из города домой, он с гордостью рассказывал о базе все, что узнал, и все, что не показывали в новостях. Вся страна гордо говорит о проекте. Кто еще смог колонизовать луну в таком масштабе? Нам есть чем гордиться! И сейчас я здесь, на той самой базе. Чувство гордости, волнение и дикую усталость ощущал я, заходя в комнату за куратором.

– Вы будете жить здесь,– сказал он включив свет и быстрыми шагами направился к противоположенной стене.

Мы переглянулись и хотели было возражать, но потом увидели это; удерживая кнопку на стене, возле стола, этот парень открывал защищающую от солнца штору. За ней было окно. Увидев огромный иллюминатор, расположившийся за кроватью, я начал говорить вслух что-то несвязное, но Мирон отлично меня понял. Мы не расчитывали на собственное окно, нам две недели говорили о том, что иллюминаторы будут только в смотровой комнате и в части коридоров. А тут будто подарок с небес, в виде окна.

– Вы, наверное, поняли, что жить вам придется вдвоем, потому что больше нет свободных комнат с этой привилегией!– произнес куратор и добавил,– Не будете же вы драться за комнату или ходить по начальству, споря, кому она достанется? В конце концов, смогли ведь добраться в одной капсуле.– последняя фраза была лишней. Мы так и не стали приятелями, а куратор об этом напомнил.– Кстати, меня зовут Фин.– представился наконец куратор и услышав наши имена, удалился.