Читать онлайн Крестницы Президента бесплатно

УЗБЕЧКА

Сложно жить, когда у тебя в голове драконы рядом с бабочками, садизм – с застенчивостью, а разврат – с хорошим воспитанием.

1. Ташкент

Я сижу на полу, прижавшись спиной к входной двери и как будто разглядываю холл своей новой квартиры. Я ничего не вижу перед собой, я смотрю фильм, который воспроизводит прожектор моей памяти.

Ташкент. Чиланзар. И новость, – родителей больше нет.

Машина, в которой они возвращались от друзей из Алмалыка, взлетела на воздух на въезде в город.

Мне, 17 лет. Брату, 24, у него своя семья, маленький ребенок. И отношения у нас, далеки до братских, да что говорить, нас и родственниками трудно назвать, если не знать, что мы родные брат с сестрой. У нас было разделение родительской любви с самого моего рождения, во всяком случае, мне так казалось. Сколько себя помню, моим воспитанием, развитием и образованием, занимался мой любимый папа. Брата же боготворила мама. И между нами, лет так с 10, было соперничество, кто умнее, кто лучше и выносливее. Юношеский максимализм со стороны обоих. Папа всегда занимал хорошие должности, поэтому мы как дети, особенно ни в чем не нуждались. Но так как я была его любимицей, меня баловали особенно тщательно. Правда, толи сказалась память прошлых жизней, толи желание папы, видеть свою дочь в дальнейшем идеальной женщиной. Толи я тянулась за братом, а он всегда пытался доказать отцу, что он достоин быть его сыном и продолжателем рода. Все это в совокупности, позволило мне начать читать в три года, а читала я очень много. Начало первого класса я начала с изучения иностранного языка, а продолжила учебу уже с глубоким изучением трёх иностранных языков, это если не считать местных: казахский, узбекский и татарский, на которых разговаривали дети нашего двора (Ташкент был многонациональным городом и соседи по площадке, по подъезду, по дому, по кварталу, всегда дружили между собой. О нас, о детях и говорить не стоит, мы были все братьями и сёстрами. Друг за друга стояли стеной и, если бы кто-то в то время потребовал отдать жизнь за друга, отдали бы не задумываясь). Преданность близким, друзьям, почитание и уважение к старших, любовь к Родине, мы впитывали с молоком матери.

2. Детство

Занятия плаванием было само собой разумеющем (а без этого в Узбекистане было никак, при том что лето начиналось уже в марте, а заканчивалось в лучшем случае в ноябре и все каникулы дети проводили на водоемах, озёрах, бассейнах, каналах и арыках).

Занятия танцами было обязательным условием папы.

Каратэ я занималась вынужденно, так как это было модно для мальчиков, и брат это не мог упустить, а так как я была в определённом возрасте его тенью, которую он не имел права выпускать из вида, таскал меня везде с собой. Сначала я была его грушей, а когда мне это надоело, начала учиться защищаться, что и привело меня в этот вид спорта.

Стрельбой из лука, а потом уже пулевой и стендовой, я занялась, чтобы доказать мальчишкам, что меня можно брать в команду, когда мы играли в войну и в казаки разбойники.

Брата я очень любила и тянулась за ним, что бы он не разочаровывался во мне. Все это было ровно до того момента, пока в мои тринадцать лет, тренер по карате повязал мне чёрной детский пояс. Секция была закрытой, поэтому все турниры проходили нелегально. Соответственно и завоёванные титулы, не воспринимались нами серьезно. Но гордость и ответственность всегда сопровождала нас, за наши заслуги и достижения. Я к этому никогда не стремилась, просто меня учили, если за что-то берешься, делай это либо хорошо, либо совсем не делай. Для брата это оказалось последняя капля из всех потоков моих достижений и наград. Никогда не забуду, как после эмоциональных поздравлений папы, где он сказал, что только я достойна носить фамилию нашего рода. Конечно он не умолял достижений брата, просто этим хотел поддержать мою мотивацию в достижении целей. Брат тогда учился уже в университете на филологическом факультете. Но видимо гордость и эгоизм, не позволили ему проникнуться смыслом основной мысли отца и вечером брат с ненавистью в глазах, признался, что меня ненавидит и лучше бы я вообще не рождалась в нашей семье. Я не перестала любить своего брата, но с этого момента тянуться мне было уже не за кем.

Школу я закончила с золотой медалью и подала документы в университет на факультет журналистики.

3. Утрата

Моя память очень избирательна, она как-то сама определяет на какие полки отсортировать ту или иную информацию, чтобы не мешать сосредоточится на данных обстоятельствах или задачах. Но тот день, то горе, та трагедия, которую я испытала, когда я осталась совсем одна, я помню поминутно. Папа действительно был частью меня, и я интуитивно чувствовала его волнение с самого утра. Первое что я спросила, когда он позвонил:

– Пап, что случилось? Ты как себя чувствуешь? Что-то с мамой?

– Туська, ты тоже это чувствуешь, да? Я тебя прошу, ты сегодня побудь дома, пока мы не вернёмся. Будь умницей. (Я так думаю, что он волновался за меня, как будто это со мной могло что то случиться.)

У меня выступили слезы, но я не подала виду, а он продолжал, при том так тихо, как будто боялся, что его кто-то услышит.

– Тусечка, время очень неспокойное, будь умницей, – повторил он и почему-то добавил:

– Обещай, что обязательно выучишься. Будешь хорошим человеком и мне никогда не будет за тебя стыдно.

Я уже не разбирала слов, потому что уже не сдерживала слёзы, мы как будто прощались с ним, и моя душа начинала давать трещины на те мелкие осколки, на которые ей придётся рассыпаться. Тут в трубке повисла пауза и я закричала:

– Папа!

– Ты чего кричишь и ревешь? – так спокойно и ласково, как умел говорить со мной только он, как будто не было ничего сказанного ранее, не было никакого беспокойства. – Мы планируем выехать после обеда, но дочь, пообещай, что я больше никогда не увижу и не услышу твоих слёз. Я хочу, чтобы твои глаза светились счастьем, а на губах была твоя самая очаровательная улыбка, которая тебе очень идёт. Люблю тебя, дочь.

– Пап, я обещаю, я никогда не буду плакать, только Вы приезжайте скорей, у меня замечательные новости для тебя. Люблю тебя. Люблю Вас с мамой.

– Все, Туська, до вечера! Встретимся в гараже.

Гараж, это наше сакральное место. Мы наводили там порядок, секретничали, ремонтировали машины, по мере того как папа их менял. И конечно в дали от мамы и от брата, он учил меня водить. В школе у нас был предмет НВП, где мы учились собирать автоматы, бегали в противогазах, а также учились водить ЗиЛ. Вождение было у мальчишек, у девочек в это время был урок домоводства, где учили нас готовить, шить, вышивать. Но этим азам меня учила бабушка, когда я приезжала к ней на каникулы. И она же продолжала меня развивать, как будущую хозяйку и женщину, как она говорила:

– Женщина должна уметь всё. Быть для мужа: рабой в спальне, кухарка на кухне, смиренна в быту и мудра в жизни. И я тоже это запомнила, как мантру.

Поэтому уроки домоводства в школе, я с легкостью совмещала с уроками вождения.

Вообще, бабушка была очень уникальной женщиной. Ее любили сыновья и снохи, боготворили внуки и очень уважали соседи. Она никогда и никому не отказывала в помощи. Когда-то во время войны, до эвакуации в Среднюю Азию, когда она жила на Украине, к ней в дом постучала цыганка с детьми и попросила хлеба. Бабушка накормила их, собрала продукты, хлеба, одежду и дала им с собой. А утром она узнала, что весь табор, что стоял за селом, разбомбили и никто не выжил. В ту ночь, та цыганка пришла к бабушке во сне и передала, все что умела и знала сама. С тех пор, бабушка владела вселенским знанием и даром исцеления. Я очень ее любила, и при любой возможности приезжала ее навестить. Мы много разговаривали, обсуждали. И какой-то жизненной мудрости я подчерпнула именно у нее.

4. Воскресенье

Это было воскресенье, я решила себя отвлечь от непонятного предчувствуя, которое меня так беспокоило. Я делала влажную уборку, готовила ужин, стирала, но все это время слезы так и выкатывались из глаз. Я ругала себя, что обещала папе не плакать, но успокаивала себя тем, что вот сейчас слёзы все выльются и когда папа приедет, у меня просто не останется ни одной слезинки и я с лёгкостью выполню своё обещание, больше никогда не буду плакать. Когда раздался звонок в дверь, я вытерла мокрые глаза и пошла открывать дверь родителям. Но на пороге стояли другие люди, те кого я точно не ждала. Брат с двумя друзьями: с Андреем, а так же с нашем тренером и по совместительству соседом – Бобом. Они стояли в дверях, но почему-то не проходили и смотрели так странно, что у меня все внутри сжалось.

Первым сделал шаг брат и сказал:

– Ну что, вот ты и осталась совсем одна. У меня, есть своя семья, а ты совсем одна.

Я даже растерялась сначала. Я не понимала его эмоций, не могла прочитать их, не понимала его слов. Пока я не связала все воедино и вот тогда все поплыло, все как будто удалялась и расплывалось. Я стала оседать и последнее, что я увидела в замедленном кадре, как Боб бьет брата и тот исчезает из моего поля зрения. Чьи-то руки успели меня подхватить, и я отключилась. Очнулась я на диване. Вокруг были какие-то люди, все суетились. Брат стоял в дверях и как-то странно отстранённо смотрел мне в глаза. Боб сидел напротив и взгляд его о многом мне говорил. В нем было столько боли. Я вспомнила слова брата и те слёзы, что целый день текли из глаз. Последние слова папы. Моего папы, которого я больше не увижу и не поделюсь с ним своими достижениями, не получу тот взгляд гордости за любимую дочь. Все пазлы сложились воедино, а те осколки души окончательно рассыпались.

– Боб, что будем делать? Надо ведь как-то все организовать? Ты мне подскажешь?

Я не обращалась к брату, я поняла, он уже вычеркнул меня из своей жизни. Да, он потерял родителей, но у него есть семья, ему есть ради кого жить.

А мне? Как я буду жить теперь, когда у меня никого не осталось. И где-то далеко, в своей голове, я услышала голос отца, его последние слова, что я должна быть сильной, я должна добиться всего.

Я не должна его подвести. Я обещала.

Боб так странно на меня посмотрел:

– А ты умеешь удивлять, красивая!

5. Боб

Мы жили в соседних подъездах, он старше моего брата, года на три, наши родители всегда дружили, Боб был единственным сыном в семье и с моим братом они были близкими друзьями. Боб достиг очень многого. Он был военный, после ранения в Афганистане, стал где-то преподавать военное дело, а также занимался с нами карате. Это потом я узнаю, каким профессионалом он был. Я относилась к нему как к старшему брату, который не давал меня в обиду и многому учил в детстве, и на тренировках, когда мы тренировались в одно время. Он всегда говорил, что с удовольствием бы имел такую сестрёнку как я, и часто смущал, говоря, что попросит своих родителей меня удочерить. Я же отвечала ему всегда как взрослая, что если его родители меня не заберут у папы, то я буду очень горда, быть его сестренкой. На что он смеялся и обещал, что у моего папы меня никто не заберет. На что я отвечала, что тогда я согласна. И он снова смеялся, называя меня – "Мелкой". Это продолжалось ровно до тех пор, пока мне не исполнилось четырнадцать, и я поняла, что я влюбилась. Он перестал меня называть Мелкой, и теперь я просто стала для него " Красивой". Я так плакала, когда он женился, что папа прочёл мне целую лекцию и я обещала выкинуть Боба из головы. Конечно, я не перестала его любить, но теперь это была единственная тайна, которая разделяла меня с папой. Я, как и обещала, старалась меньше думать о парне моей мечты. Но, наверное, первая детская любовь, оставляет отпечаток на всю жизнь. Во всяком случае, со мной это было именно так.

И вот теперь этот молодой и красивый мужчина, сидит передо мной и смотрит взглядом, в котором не только моя боль, но и какая-то вселенская забота, которая оберегает:

– Не переживай, красивая, обо всем уже позаботились. Все сделают как надо....

– Ты не понимаешь, я должна сама, это мой долг. – едва ли слышно говорю я.

– Ты сейчас должна подумать о себе, о своём здоровье.

– Со мной все в порядке. – отвечаю я.

– Я не сомневаюсь. Но тебе сейчас есть, о чем подумать. Красивая, сегодня – это уже вчера. А завтра может быть для тебя очень неожиданным и тебе нужно быть к этому готовой. И ты просто не представляешь, как оно может быстро наступить.

– Я знаю, о чем ты говоришь. – говорю я и бросаю быстрый взгляд на брата. – Я к этому отчасти готова. Если только ты не выпустишь мою руку.

– Я даже не предполагал, что ты так быстро выросла, Красивая. Я дам тебе слово, что не выпущу твою руку, с одним условием.

– С каким?

– Я не хочу портить тебе жизнь.

– А если я хочу, чтобы ты её испортил.

– Ты забылась, маленькая красивая женщина, чему тебя учил отец.

Я краснею, а он продолжает:

– Не перечить мужчине и тем более его не перебивать. – он смотрит как моё лицо становится красным, и я опускаю глаза в пол. Мне так стыдно, что я нарушила правила.

Он довольно ухмыляется и продолжает:

– Я не отпущу твою руку, если ты так же, как и раньше согласишься быть моей сестренкой.

– Если ты меня не заберешь от … (я осекаюсь и продолжаю), то я буду очень горда быть твоей сестренкой.

Я закрываю глаза и вижу, как папа смотрит на меня и улыбается. Я открываю глаза полные слёз, но не позволяю ни одной слезинки больше скатиться… Я же обещала.

Боб прижимает меня к себе, целует в висок и почти шёпотом говорит

– Ты сильная, умная и уже очень мудрая. Отец бы тобой гордился.

6. Перемены

Моя жизнь изменилась после похорон родителей очень кардинально.

Брат оставил мне квартиру. Но все что отец зарабатывал и откладывал, все забрал на развитие своего бизнеса. Я не была против. Да и не принято у нас было в семье, обсуждать решения, принятые мужчиной. Боб конечно возмущался, но я дала ему понять, что папа, наверное, все это предвидел и обо мне заранее позаботился. Боб долго смеялся, говоря, что мой отец сумел его удивить и теперь он точно знает в кого пошла я.

Учение мне давалось легко, я любила читать, новый материал я всегда осваивала очень быстро. Над возможностью моей памяти удивлялись не только преподаватели, но и Боб, устраивая периодически мне всякие проверки. Я все так же боготворила его, но я дала слово и только в мечтах могла думать о любимом мужчине. Я думаю, что он видел мои чувства, но никогда не позволял мне усомниться что я его сестра. Теперь он преподавал мне уроки стрельбы и рукопашного боя. В выходные он часто брал меня с собой, когда выезжал в горы со своими учениками для оттачивания профессиональных навыков и ориентировки на местности.

Как-то встретившись у подъезда рана утром после пробежки, Боб сказал, что нам нужно серьёзно поговорить. И что он зайдёт вечером.

Я даже представить себе не могла на сколько кардинально он планирует изменить мою жизнь.

– Боб, кофе будешь? Я сделала твои любимые блинчики.

–Я взял вино.

– Ты же знаешь, что я не пью, у меня критическая аллергия на алкоголь.

– Значит я буду пить один.

– Ты тоже не пьёшь. Что случилось? Ты понимаешь, что ты меня пугаешь?

– Ташка, на тебя обратили внимание наши спецслужбы.

– В каком смысле? Что я сделала? Я нарушила закон, сделала что-то противоправное…

Он не дал мне договорить.

– Ты же знаешь где я работаю и чем занимаюсь?

– Я догадываюсь.

–Ташка…

– Ты никогда так меня не называл.

– Не перебивай.

– Ты очень талантливая девочка, у тебя огромный потенциал и это заметили. К тебе давно приглядываются и сейчас хотят тебе предложить направить свои способности в нужном направлении, где они точно нужны. Ты же понимаешь, о чем я говорю?

– Думаю, да. Только как могут им пригодиться мои способности?

– Твой талант очень пригодится на защите нашей Родины.

– Я же правильно поняла, о какой Родине идёт речь?

– Думаю, да, я уверен, что правильно.

– А я могу отказаться?

– А ты хочешь отказаться?

– Но если я соглашусь, я потеряю тебя! А я не могу этого допустить.

Мы смотрим друг на друга. Глаза в глаза и молчим. Но это молчание, оно слишком громкое. Моё признание в любви к нему он не просто читает, он его ощущает. Одно мгновение, и он оказывается так близко, что наши губы соприкасаются. Это так страстно, по-взрослому, что меня просто накрывают эмоции. Он чувствует это и отстраняется.

– Какая же ты красивая, ты просто сводишь с ума.

Я закрываю глаза. У меня внутри все горит. Он меня поцеловал, но почему отстранился… и эти слова…

– Только не тебя. – шепчу я.

– Что?

– С ума свожу не тебя. – повторяю я еле слышно.

– Ты не права, и меня тоже… с тех самых пор. И тот, кто будет рядом, кого ты будешь любить. Ему очень повезёт. Я даже искренне ему завидую.

– Зачем?

– Что?

– Зачем завидовать миражу, если я люблю тебя.

– Ты же знаешь, у меня есть Римма.

– Ты её любишь?

– Всегда любил.

– Сейчас любишь?

– Я не придаю близких, друзей и Родину. Я ответил на твой вопрос?

– Да.

Мы молчим достаточно долго, и я решаю нарушить эту тишину.

– Так я могу отказаться?

– А ты хочешь отказаться?

– Я не хочу тебя терять.

– Я какое-то время смогу быть рядом. Но у меня тоже есть работа и долг, мы в любом случае расстанемся.

– На долго? На всегда? Ты же обещал не выпускать мою руку.

– Я её не выпущу. Я всегда буду рядом. Просто ты не будешь меня видеть, но чувствовать, что я рядом, будешь. Пока не встретишь именно его…

– Кого?

– Я образно.

– Ты считаешь, что мне нужно согласиться?

– У тебя большой потенциал и не развивать свои возможности, это непозволительно. Тем более, что они могут принести большую пользу в спасении людей. Нужных, достойных людей.

– Я согласна.

– Красивая! Ты умеешь удивить. Ты так быстро согласилась?

– Понимаешь, я дала слово отцу, что вырасту достойным человеком. А если я не смогу прийти на помощь нужным и достойным этой жизни, людям. Если не смогу защитить Родину, разве я, посмотрев там… в глаза отцу, смогу сказать, что я выполнила обещание и стала настоящим человеком.

Боб смотрит мне прямо в глаза

– Тебе всего 18 лет, откуда в тебе все это?

– Если ты скажешь сейчас, что ты во мне не ошибся, это будет моей первой боевой наградой.

– Туська, я в тебе не ошибся, и я очень сильно тебя люблю. Помни об этом. Но мою любовь мы сможем проверить физически только в следующей жизни. Но мы торопиться не будем туда. У нас ещё в этой жизни много уборки предстоит.

Боб улыбается только губами, а в глазах боль и тоска.

Я люблю этого мужчину, люблю сильно и безответно. Но в чем-то он прав. Я пока не знаю в чем. Но знаю точно, что судьба все расставит на свои места.

7. Контракт

– Завтра с тобой встретятся и у тебя будет очень обстоятельный разговор. – прерывает Боб мои мысли

– Ты можешь задавать любые вопросы, на все тебе ответят откровенно. Какое-то время мы будем вместе. Я буду тебя готовить до определённого уровня, дальше ты перейдёшь к более профессиональному наставнику.

На следующий день, Боб действительно мне представил молодого мужчину. Он попросил называть его по имени, а представился он Сергеем. Он был европейской внешности, с такой же спортивной фигурой, как и мой друг, и очень симпатичный. Боб ушёл, и мы продолжили общение на отвлечённые темы. Я думаю, что он знал всю мою биографию от и до. И был сначала достаточно сдержан в эмоциях. Он спрашивал, я отвечала. Но чем больше мы общались, тем доброжелательнее и заинтересованное было его выражение лица. Иногда он переходил то на английский, то на итальянский. На французском я тоже общалась свободно. А когда я подтвердила, что разговариваю на узбекском, на казахском и знаю разговорный таджикский, и немного афганский (афганский я больше понимала, чем говорила). Как-то летом мы три месяца провели в пионерском лагере на Чарваке и по обмену с нами отдыхали дети из Афганистана. Русский они не знали, с ними был переводчик, но он не мог разорваться. Заподозрив, что я их хорошо понимаю, мы стали общаться. Говорила я с ними на таджикском, и они понимали меня. Это общение далось мне на пользу, а память сделала своё дело и в конце смены, я практически с ними общалась на плохом афганском.

Сергей очень удивился и сказал, что в моих личных данных этой информации не было. Он владел фарси, и я его отчасти понимала, отвечала же я ему на русском, так как мне не хватало знаний. Сергей мне обрисовал моё будущее, но больше меня привлекло обучение в Москве в МГИМО. Меня переводом оформят сразу на второй курс, факультет как он сказал, мы обсудим позже. А пока я должна пройти полную подготовку под руководством Боба, что меня очень порадовало. Я как-то не воспринимала всю серьёзность положения и тех знаний, которые мне суждено было получить. Но те задачи, которые передо мной поставили, разжигали во мне любопытство. Я подписала документ, где меня уведомляли, что моя жизнь и чуть ли не каждый вздох полностью становятся конфиденциальными и обсуждать я не имею права ни с кем, даже дату своего рождения. Сергей перед тем как попрощаться, уточнил, что при встрече с ним, я должна сделать вид, что мы не знакомы. Да и впредь, взять себе за правило, никогда первой не афишировать знакомство с людьми, с которыми сведет меня жизнь. Лучше лишний раз прикинуться дурочкой, сославшись на плохую память. Это пригодится как в жизни, так и в работе. Я запомнила эти слова и в дальнейшем они во многом, спасали ситуацию.

Мы попрощались, и Сергей пожелал мне удачи. Боб же дал мне три дня закончить с насущными делами и уже в понедельник, я должна была самолично добраться до базы сбора группы. Боб тоже предупредил, что я не должна даже думать о том, что мы знакомы.

8. База

База находилась далеко от города, в горах и на месте я была уже в восемь утра. Когда сотрудник в камуфляже и в балаклаве провожал меня до моего пристанища, я обратила внимание что строений по периметру немного и все спрятаны от посторонних глаз. Домики были одноэтажные и каждый имел четыре входа. Как я позже поняла. Каждая комната имела отдельный вход. Мне выделили отдельную комнату, где находились все удобства. Сама же комната была маленькая, внутри помещалась односпальная кровать, письменный стол, платинной шкаф и очень удобное кресло. Комната была светлая, из-за огромного окна. Мужчина сказал, что я могу пока отдохнуть и привести себя в порядок. Сбор состоится в 10:00 на полянке перед моим входом. Я обратила внимание, что база расположена так, что центром, служила именно эта небольшая поляна, а все домики располагались вокруг неё и было такое ощущение, что при строительстве, ни одно дерево не пострадало, потому что каждое деревянное строение было втиснуто между огромных вековых сосен.

Так же сопровождающий напомнил мне, что я должна переодеться и одеть приготовленный комплект, который находится в шкафу. Было такое ощущение, что за мной наблюдают. Я открыла шкаф и увидела три камуфлированных комплекта верхней одежды разного цвета. Так же тут висели футболки цвета хаки и два спортивных костюма. Внизу на полке стояли два вида военных ботинок, две пары кроссовок и одни тёплые ботинки. Я даже удивилась, ведь было лето. Когда я выезжала из дома, я взяла нижнее белье, футболки, носки и тёплые носки (этот атрибут одежды всегда сопровождал меня в дороге, привычка). Ничего лишнее я не брала, поэтому и рюкзак был небольшой. Боб предупредил, что куртку брать не нужно, что всем обеспечат. Но что бы так. В соседней комнате стояла душевая кабина, стиральная машина под раковиной и тут же находился унитаз. Все было очень компактно, ничего лишнего. Ощущение посторонних в этой комнате я не чувствовало, но стоило зайти в спальню, как я опять появилось ощущение, что за мной наблюдают. Я проверила комнату на предмет видеокамер и нашла один микрофон и две камеры. Посмотрела в одну из них, улыбнулась, показала на пальцах число два и один и пошла принимать душ и переодеваться. Телефон и часы я оставила дома, так как Боб сказал, что их все равно изымут. Но на письменном столе стоял небольшой будильник, и я поняла, что до сбора у меня есть пол часа. Я села в кресло и просто решила восстановить силы. Мне нужно было всего минут десять, пятнадцать. Как учил Боб, нужно отключать сознание, при этом глаза должны быть открыты. Он учил меня этому с самого детства. И сейчас я с легкостью владела этой практикой. Но кресло действительно было на столько удобное, а может просто волнение в дороге вымотало меня, что для восстановления мне понадобилось двадцать минут. Но когда я пришла в себя, я ощущала прилив сил и была полностью отдохнувшая. Я вышла из комнаты и пошла по направлению к поляне, где уже были три девушки и четыре парня.

9. Солдаты

Они не общались между собой, не знакомились, просто стояли недалёко друг от друга, разглядывали друг друга и окрестности. Ровно в 10:00 появился Боб в сопровождении трёх мужчин. Они были все как на подбор, но Боб был самым красивым, в нем чувствовалась стать и интеллект. Он притягивал взгляд, и я просто залюбовалась любимым мужчиной, но быстро взяла себя в руки и уже смотрела немного отстранённо. Девушки, а нас было пятеро, не сводили взгляд с наших наставников. Ребята же, их так же было пять человек, разглядывали нас. Когда заговорил Боб, все сосредоточились. Он представился Александром, представил нам своих коллег. Так как я знала настоящее имя Боба, я сделала вывод, что и у остальных вымышлены имена. Нас они тоже представили. Меня в первый день нарекли Ксенией. Как выяснилось, каждый день нам и себе, мужчины присваивали разные имена.

День у нас был расписан поминутно. Утро начиналось с физической подготовки. Нас ставили парами, и мы преодолевали препятствия в 10 км в гору, потом через горные реки. Мы все были физически очень подготовлены, поэтому, было не трудно. После физических нагрузок было двадцать минут личного времени, а после завтрак, потом десять минут личного времени и общение с психологом.

Я про себя называла его экстрасенсом. У него были невероятные способности, это было на уровне (как мне казалось) вселенского разума. Он хорошо нас считывал, чему и пытался учить солдат. Развивал в нас интуицию и считывать биополе. Могу говорить только за себя, но я настолько научилась чувствовать окружающее пространство, чувствовать чужую энергетику, что могла прочувствовать на расстоянии, кто за закрытой дверью, мужчина или женщина. Я пыталась расширить это пространство до максимума и у меня получилось, на расстояние в пятьсот метров, с закрытыми глазами, я различала кто прячется за деревом, мужчина или женщина, а из девяти человек, я могла точно назвать его имя. Боб занимался с нами стрельбой из автоматической винтовки. А так как я была чемпионкой Узбекистана среди юниоров по стрельбе, да и благодаря такому наставнику, стреляла я хорошо. Единственное, что мне давалось с трудом, это бесшумное перемещение по лесу. Наши пары менялись каждый день, мы практически не общались друг с другом. Но работая в паре, учились находить друг друга в лесу, прикрывать друг друга. Но никому из нас даже в голову не приходило, узнать хоть что-то друг о друге. Как я потом поняла, это мне так казалось. Или меня лично никто из коллег не интересовал. Мне нужно было быть лучше перед моим наставником, перед моим мужчиной, о котором я грезила ночами.

10. Ощущения любви

Все это продолжалось до тех пор, пока я не обратила внимание на парня, которого часто ставили со мной в пару. Мы настолько чувствовали друг друга, что стоя с закрытыми глазами, я чувствовала его перемещение и голова автоматически поворачивалась в нужном направлении. Вот он то, меня и научил перемещаться по лесу бесшумно. Он сказал, что я должна идти медленно и смотреть под ноги. Выбирая место куда наступить, а вперёд я должна смотреть ушами.

– Откуда такой опыт? – поинтересовалась я.

Я не рассчитывала на откровенность, но он меня удивил.

Он прикрыл микрофон и глядя мне в глаза сказал:

– Я вырос на Кавказе, а чтобы перемещаться по окрестностям или играть в прятки, нужно быть невидимым и неслышимыми, иначе тебя найдёт не друг, который тебя ищет, а автоматная очередь.

И в этот момент в его красивых голубых глазах было столько боли, что мне показалось, будто он действительно знает, о чем говорит и, наверное, о погибших друзьях тоже.

Мы так долго стояли и молча смотрели друг другу в глаза, что мне казалось я вижу того невидимого паучка, который плетет ту невидимую паутиной, что навсегда свяжет нас. Вывел из молчаливой комы меня до боли знакомый взгляд. Я обернулась, но никого не увидала. Хотя я знала, он стоит и смотрит. Мне показалось, что я чувствую его еле уловимую злость. Он понял, что я его прочувствовала и постарался так же бесшумно ретироваться, как и появился. Ощущение присутствия третьего, сразу пропало.

В первый раз, эти посторонние голубые глаза проникли так глубоко, что каждый вечер, перед тем как лечь спать, я снова и снова возвращалась к ним, к такому мужественному лицу и физически сильному телу этого молодого человека. Я старалась больше не встречаться с ним взглядом, но он притягивал. Я стала ловить на себе его взгляд, он как-то очень бережно окутывал меня своей заботой, незримым вниманием и мне было это приятно. Даже Боб заметил во мне изменения, потому что смотреть стал с какой-то едва уловимой тоской.

11 . Террористы

Каждый из солдат (а я именно так нас и называла) достиг нужного уровня. И вот тогда нас подняли по тревоге и выдали обмундирования. Винтовку и прицел каждый из нас получил отдельно перед тем как загрузиться в вертолёт. Как позже оказалось, в Казахстане, в горах Заилийского Алатау, на горнолыжной базе Чимбулак, укрылись террористы, захватившие детей в заложники. Мы были ближе всего, поэтому руководство приняло решение задействовать нас. Спецслужбы Казахстана были под пристальным вниманием со стороны пособников террористов и лишнее движение угрожало жизни детей. Нас высадили недалёко, как туристов с палатками и гитарами. Мы рассредоточились с внешнего периметра базы и о том, кто из нас где, знали только мы. Террористов было одиннадцать человек. Каждый из нас взял на прицел себе одного. Боб тоже был с нами, он и руководил операцией. Действовать нужно было практически одновременно. Максимум давалось две минуты. Мы сработали на раз два, и дети уже были в безопасности. Осознание того, что ты убил человека, пришло позже. На момент отработки задания, сработал инстинкт правильности происходящего и приказ. Мы не видели, как зачищали турбазу, как освобождали детей. В это время мы возвращались на базу. А вечером нас ждал сюрприз, к которому мы не были готовы. Нас собрали на поляне:

– Вы должны сегодня понять и принять, что благодаря Вам, дети смогут жить, расти, развиваться, жениться, выходить замуж, рожать детей и стареть.

– Вы должны знать, что в вашей работе есть и будет неотвратимость наказания преступников за совершенные преступления.

– Вы достигли больших успехов, получили определенные знания и теперь Вас ждёт новый уровень развития. Завтра утром Вы покидаете эту базу. У каждого из вас в ваших комнатах лежат дальнейшие инструкции, которым вы будете следовать. Ваши личные вещи, которые у вас изъяли при поступлении, так же находятся в ваших комнатах.

Мы продолжаем стоять и смотреть друг на друга. Каждый понимал, что начало пути каждого из нас, теперь расходится на том перекрёстке, у которого десять направлений и не факт, что они пересекутся в дальнейшем. Мы стояли и мысленно прощались друг с другом молча. Прощались с нашими наставниками и учителями.

Если бы я тогда знала, что Боба я больше не увижу. Хотя, чтобы я сделала? Я уже себе не принадлежала, после того как согласилась служить и защищать свою Родину.

Я долго чувствовала его присутствие, его взгляд. Чувствовала до определённого момента. А потом, в какой-то момент, как будто душу оголили. Я пыталась узнать по своим уже новым каналам где он и что с ним, единственное что я узнала, что он погиб. Конечно я не поверила. Я знаю, что его утрату, я бы ощутила в своём сердце.

Дома меня ждал перевод в МГИМО, ключи и адрес квартиры в Москве, билет на самолёт и достаточно большая сумма денег на карте. Ключи от своей квартиры в Ташкенте, я оставила Римме, с собой я взяла только документы, пару комплектов нижнего белья, пару любимых брючных костюмов и кое какую обувь. Деньги, которые оставил папа, были почти целые, так как они были в иностранной валюте. Учитывая курс доллара на тот момент, потратила я совсем чуть-чуть.

12. Москва

И вот Москва! Я как-то втянулась в Московский ритм жизни очень быстро. Училась я на факультете международной журналистики, углублённо изучала арабский и фарси. Танцевала, занималась спортом и знакомилась с «новым другом "Сумрак"», ведь начинала я с Драгунова. У меня появились знакомые, и я жила полной жизнью. Но часто я вспоминала те голубые глаза и красивую улыбку того молодого человека, имя которого так и осталось загадкой. Но было такое чувство, что он где-то рядом. Но это было на уровне подсознания.

Как-то мы с сокурсниками собрались отметить очередное день рождение в кафе. Мы вышли из здания института, и пешком отправились в излюбленное наше заведение, где мы часто пропадали между парами. Переходя проезжую часть, мы услышали автомобильный сигнал, но стла образовываться пробка и мы ускорили шаг. И пока ждали остальных, решили с подругой Сонькой, как я её называла, «Золотой ручкой», за профессиональное владение шпаргалками, выпить шикарный кофе, чем хвасталась реклама данного заведения. И вдруг меня захлестывает такая родная волна, что я от растерянности не могу поднять глаз и обернуться. И только слышу голос:

13. Апти

– Девушка, можно с Вами познакомиться?

– У Вас что, мало разочарований в жизни было? Отвечаю я на автомате, а сама соскакиваю и висну на шее, у своей голубоглазой мечты.

Он обнимает меня за талию, смеётся и шепчет мне на ухо:

– Если мы сейчас начнём знакомиться, тебя не поймёт подруга, поэтому я Апти, а ты?

– Я, Наталья, но мне нравится Туся. – так же шёпотом говорю, а сама смеюсь от такой комичной ситуации.

– Сонечка, прости. Это мой знакомый Апти и мы давно не виделись.

– Апти, это Соня!

– Туська, ты умеешь удивить. -смеётся Апти.

А у меня дежавю… даже глаза становятся мокрыми на мгновение от знакомого на спине пристального взгляда, я оглядываюсь, пытаясь найти еще один знакомый образ. И тут до меня доходит, что я подвела, я не справилась с эмоциями показав, что мы с Апти знакомы. А это непозволительно для нас. А вдруг это проверка.

Апти видит мою реакцию и понимает все с полу взгляда:

– Не переживай, все в порядке.

Тут начинают подходить мои однокурсники и Апти предлагает аккуратно сбежать.

– Сонька, прикрой пожалуйста. – прошу я подругу.

– Да иди уже, но потом подробности с тебя. – говорит Сонька и подмигивае мне заговорчески.

Я согласно киваю, и мы идем в направлении выхода.

– Я так долго тебя искал, поднял все связи. Но кто ты и где тебя искать, так и осталось неизвестно. – говорит Апти когда мы покидаем кафе.

–А как ты меня нашёл?

– Случайно увидел видео сестренки, на телефоне, где ты преподаешь танцы детям.

– Я не преподаю танцы детям. – смеюсь я -Соседка заболела и попросила подменить.

– Я это уже понял, когда опять пытался тебя найти. Но я так благодарен этой соседке, что она дала мне надежду.

– Так как ты меня нашёл?

– Ты с Сонькой двадцать минут назад переходила дорогу, и я, увидев тебя, чуть на ходу не выскочил из машины, испугался опять тебя потерять. Туська, я так счастлив, что нашёл тебя. Ты не представляешь, как я рад, что вот ты, рядом и это не мираж, не сон. Ты только больше не теряйся, ладно? Иначе я просто сдохну без тебя.

Мы смотрим друг другу в глаза, и я понимаю, что я просто тону в его синеве. В его глазах столько эмоций.

– Я постараюсь. – в пол голоса обещаю я и опускаю глаза.

Я смущена его откровенностью. Но я так рада, что он меня искал, что нашел.

Он аккуратно поднимает мою голову, что бы я посмотрела на него и едва заметно касается губами моих губ. Меня накрывает горячая волна возбуждения и смущения. Я отстраняюсь, краснея и снова опускаю глаза.

– Прости. Ты, наверное, голодная, давай где ни будь перекусим? – меняет тему Апти, но все так же внимательно смотрит – Или можем покататься, на машине, может на водном трамвайчике, пообщаемся. Я даже растерялся немного, столько всего хочется тебе сказать. Ты только не сбегай сейчас. Я так скучал по тебе, по твоим глазам, по твоему взгляду.

– Хорошо, можем покататься на реке. – говорю я запинаясь.

– Пойдём, у меня машина стоит чуть ли не поперёк дороги и гаишники, наверное, уже пальцы стёрли о кнопки на калькуляторе. – говорит Апти и берет меня за руку.

14. Предчувствие любви

Он берет меня за руку и ведёт к проезжей части, где действительно стоит большой черны внедорожник, чуть ли не поперёк дороги. Его рука такая горячая, что все моё тело пылает огнем. Мне приятны мои ощущения и в то же время они для меня новы. У меня ощущение, такое, как будто он меня обнял там в кафе и так до сих пор не выпускает из своих объятий. Я чувствую себя такой защищённой от внешнего мира, что боюсь потерять этот внутренний комфорт и снова остаться одна.

Мы весь вечер проводим вместе, разговариваем, смеёмся и мне так хорошо рядом с ним. Я не помню, чтобы хоть раз, после смерти родителей, мне было так спокойно. Он провожает меня до подъезда, и я даю волю своим эмоциям, когда он меня целует. Я ещё ни разу так не целовалась с мужчиной и конечно он это замечает. Он немного отстраняется, и смотрит так проникновенно, что я смущаюсь и опускаю глаза опять краснея. Он прижимает меня к себе и так тихо спрашивает:

– Откуда ты взялась такая красивая?

Чем смущает ещё больше.

– Я никогда не мог даже представить, что мне будет рвать так крышу от девчонки.

– Ты меня смущаешь. – говорю я краснея.

– Ты у меня вот здесь. – и он кладёт мою руку себе в область сердца.

– Но ты меня совсем не знаешь.

– Я тебя чувствую и мне этого достаточно. Мне кажется, что я знаю про тебя абсолютно все, не твою физическую жизнь, а то какая ты, твои глаза, твой взгляд, так много мне о тебе говорят. И я уверен, интуиция меня не подводит.

– Меня она тоже не подводит по отношению к тебе.

– А как же твой любимый наставник? – он немного отстраняется.

А мне становится так холодно и одиноко.

– Откуда ты знаешь? – спрашиваю я

– Что тебя с ним связывает?

Этот вопрос ниже пояса. Мне конечно нравится этот парень, но Боб для меня слишком близкий человек, и я точно не собираюсь обсуждать его здесь и сейчас. Я отхожу к входной двери подъезда и говорю:

– Прости, мне завтра нужно рано вставать.

– Значит я всё-таки не ошибся? И тут интуиция меня не подвела.

– Извини, доброй ночи.

Он протягивает мне телефон.

– Что это?

– Там забит только мой номер.

– Я не возьму, прости. Продиктуй, я запомню.

Он улыбается, но диктует. Мы стоим молча и смотрим друг на друга. Мне так не хочется с ним расставаться, ведь мы только встретились, и кажется, что нам столько всего нужно наверстать. Но последний его вопрос про Боба, все-таки тормозит мои мечты. Я чувствую, что он тоже не хочет уходить, но эту натянутость он тоже ощущает и мы прощаемся.

15. Любовь

Я поднимаюсь к себе в квартиру. После того как закрываю за собой дверь, медленно сползаю по ней спиной. Я понимаю, что что-то такое большое и обстоятельное зарождается у меня внутри к этому красивому и умному мужчине. Что-то такое основательное, что теперь не позволит забыть и будет тянуть к нему. И в то же время, я чувствую, как Боб удаляется от меня и Апти занимает собой это пространство. Мне больно и стыдно перед теми чувствами к Бобу, но я понимаю, что эти чувства были вчера, а чувства к Апти уже даже не завтра, они сейчас, сегодня, они переполняют меня. После душа, я залезаю в свою кровать и отправляю Апти пожелание спокойной ночи.

Он мне не звонит и не пишет, ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц. Сонька пытается меня убедить, что это не мой вариант, что он Чеченец, а у них очень строгие законы. Она не знает, что я из Узбекистана родом и законы там были тоже строгие. Тем не менее, смешанных браков было очень много. Я ловлю себя на этой мысли и поражаюсь тому, как я легко связываю свою судьбу с Апти. В конечном итоге, собираю свою гордость в кулак и звоню. Но…. На том конце мне сообщают что абонент, не абонент. Ещё пара попыток заканчиваются тем же результатом. Проходит много времени, моя активная жизнь, новые знакомства, активные тренировки, учеба, практика в известных изданиях, позволяют мне отчасти согласиться с подругой. Боба тоже больше нет рядом, я его не чувствую, не ощущаю. Как-то так в один миг, оба дорогих мне мужчины, просто стали смотреть в другом направлении. И все это время я борюсь с чувством патологического одиночества. Я соглашаюсь на любые сборы, на любые профессиональные соревнования, которые организует наше ведомство.

16. Испытания

Проходит время, я пишу диплом и в это время, нас собирают по команде. Командировка под прикрытием в Афганистан. Надо срочно вызволять наших ребят из плена, а заодно выполнить работу по зачистке, которую не успели выполнить они. Нас готовят очень тщательно, ведь большая часть территории контролируют Американцы. В этот раз я возглавляю группу, и сама распределяю позиции. Основная группа прикрывает, вторая группа готовит пути отхода. Когда нам дают приблизительные координаты наших ребят и их фотографии, моё сердце делает такой кульбит с опусканием всех внутренностей, что дыхание останавливается. С фотографии на меня смотрит Аптишка, где написан его позывной. Он такой красивый, такой родной, что я доли секунд задерживаю взгляд на этом фото, после чего смотрю на остальные фотографии. Их три человека. Мы пытаемся предвидеть, просчитать все возможные и невозможные варианты, мы пытаемся предугадать, варианты спасения наших ребят. Мы должны это сделать очень быстро, ведь они сидят пока в местных тюрьмах, а это большая яма в земле, где нет ничего кроме земли и влаги. И пока их не перевезли в тюрьму Пули-Чархи, находящуюся на окраине Кабула, где нам будет практически невозможно их освободить. Но человек только предполагает. И в этом я убеждаюсь уже на территории противника. Наша группа осматривается, и я откладываю начало операции, так как чувствую, что что-то идет не так. Я очень доверяю своей интуиции, можно сказать как проникаешь в смысл события на уровне сознания, как озарение посещает в уверенности правильного решения.

17. Встреча

В прицел разглядываю дом и жителей, которые должны стать двухсотыми. Вижу главную мишень. Мужчина мне незнаком, но манеры, походка, до боли знакомые. Мужчина делает движение руками и у меня почти падает винтовка из рук. Я понимаю, что мне нужно срочно его увидеть и поговорить, ведь это мой Боб. Мой брат, мой друг, мой наставник и когда-то мужчина моей мечты. Это уже когда я встретила Апти, я поняла, что Боб был идеалом, который я проецировала на будущего любимого мужчину. И сейчас этот человек, которого все похоронили, тут и мне срочно нужно до него добраться. Я не верю, что он может быть предателем. Боб до мозга костей патриот с большой буквы и не раз доказывал это на поле боя. Я надеваю на себя бурку, что носят женщины Афганистана и спускаюсь в аул. Захожу в дом муллы, что служит в местной мечети и является нашим агентом. Объясняю ситуацию, что мне нужно попасть в тот дом, где я видела Боба. И он под предлогом знакомства своей дочери с хозяином того дома, ведёт меня туда. Моего лица не видно и поэтому я аккуратно делаю те же движения руками. Боб не подаёт вида, что он меня узнал, но приглашает выйти в сад для общения с будущей женой и её отцом. Как же я хочу до него дотронуться, чтобы окончательно убедиться, что это он. Нет у меня нет сомнений, но совершенно другая внешность встаёт пеленой над убежденностью ощущения что это Боб. Мы общаемся на таджикском, и он мне говорит подробно о моих дальнейших действиях и что, и кому передать в России. После всех указаний, Боб рассказывает план как мы должны помочь нашим ребятам. Я понимаю, что это наша встреча первая и последняя, больше возможностей пообщаться не будет и я практически одними губами, ели слышно говорю, что очень скучаю без него. Он краешками своих губ улыбается и говорит тихо и на русском

– Красивая, ты стала ещё красивее.

Мои глаза полны слез, но паранджа скрывает мои эмоции. Боб считывает их с меня прикрывает глаза и еле заметно качает головой, давая понять, что сейчас не до эмоций. Мы возвращаемся в жилище муллы, и я тем же путём ухожу к своим ребятам. Объясняю новый, подробный план помощи нашим. Говоря, что это единственный верный вариант, так как все будут на празднике устроенного американцами в честь их достижений в Афганистане, а завтра ребят перевезут в Кабул. С запланированной ликвидацией людей, пока ничего не выходит, так как в приоритете наши ребята. А при малейшей оттяжки времени, есть вариант составить им же компанию в этих ямах.

18. Возвращение

Мы покидаем Афганистане с чувством выполненного долга. Наши ребята с нами. Мы не снимаем балаклавы до определенного времени, так как нам нельзя светить свои лица перед освободившимися. Апти сидит напротив меня и смотрит мне прямо в глаза. Он знает, что это я, чувствует. Я же просто чувствую его злость, его бешенство и не могу найти причину этим эмоциям. Его мысли можно трогать руками, настолько он эмоционален. Может он догадывается почему я не выполнила приказ о ликвидации человека, чьей задачей была и их командировка в Афганистан? Может Апти узнал Боба? Почему он злится на меня, ведь это он столько времени не давал о себе знать? Снова, и снова терзаюсь я вопросами.

Когда мы попадаем в закрытую, маленькую гостиницу на территории авиабазы Фархор в Таджикистане. Он чуть ли не пинком вышибает дверь ко мне в комнату.

Я примерно этого и ждала, я знала, что этого темперамента при такой злости на долго не хватит, поэтому я спокойна. А его по всей видимости это еще больше раздражает, и он начинает срывать с меня одежду, чтобы овладеть мной, в порыве необузданной страсти, желания и злости. Я не могу ему сопротивляться, да и не хочу. Зачем? У меня одно единственное желание, что бы он убедился, в том, что он не прав. Но донести я до него смогу это только тогда, когда он успокоится, получив свое.

Я знала, что моим первым мужчиной будет он. Я выбрала его для себя. И пусть это все произойдет не так как я бы хотела, но у меня нет сил и желания сопротивляться. Да и какая разница как. Я уверенна, что вся наша жизнь впереди. Сейчас нужно просто немного перетерпеть.

Вид крови и моё лицо с отпечатками боли приводят Апти в чувство. Он садится на край кровати хватает себя за голову и раскачиваясь шепчет:

– Какой же я дурак, мне нет прощения, какой же я дурак. Я знаю, что ты мне никогда этого не простишь. Какой же я идиот. – тут он переходит на Чеченский и я перестаю что-либо понимать.

Я встаю захватываю с собой одежду и иду в душ, после чего, одевшись молча выхожу из комнаты. Я ни хочу сейчас с ним обсуждать что-либо.

Во мне борются две уже женщины. Одна убеждает меня в том, что его не было столько времени, он не пытался даже со мной поговорить откровенно, выяснить, задать вопросы. На придумывал сам себе, сам обиделся, сам сделал выводы и сам исчез. А теперь еще и злиться, как будто я причина того, что с ним произошло. Вторая, сопротивляясь, говорит о любви, о привязанности и бла, бла, бла. Как бы я не убеждала себя, что это он, мой любимый мужчина, но в этот момент мне не до любовных иллюзий.

Перелёт до Москвы проходит в гробовой тишине. Сейчас я уже не думаю о том, что случилось в гостинице. Ну случилось и случилось. Мои мысли направлены на слова Боба, как мне грамотно осуществить те задачи, которые он мне поставил. Как сделать всё правильно, что бы его план осуществился и сам Боб не пострадал.

19. Ромашки

Москва встречает нас дождем и нас разными группами развозят до места дислокации. Мне нужно написать подробный отчёт, потом устно отчитаться своему куратору и через неопределённое время все повторить на камеру. Ведь я не до конца выполнила приказ.

Домой я попадаю только к вечеру следующего дня, а мне нужно в срочном порядке закончить написание диплома, а времени практически нет. Позже приезжает Апти с огромным букетом из роз. Я терпеть не могу розы, гладиолусы и вообще все модные цветы. Я обожаю ромашки, любые, даже, как я их называю аптечные. У бабушки в Чимкенте, росли садовые, они были высокие и само соцветие было огромное. А ещё Боб на сборах мне всегда дарил полевые. Наберёт целое ведро ромашек поставит в мою палатку со словами

– Ромашки для нашей кашеварки Наташки.

Да Боб, как же мне тебя не хватает. Увидимся ли мы, когда ни будь ещё? Но самое главное то, что ты жив.

– Ты зачем притащил этот дорогой веник?

– Туська, прости меня, урода! – говорит Апти

– Ты чего такой самокритичный стал? Я, например, считаю тебя просто красавчиком. И половина человечества со мной согласятся.

– Почему только половина?

– Аптишка, ты чего тупишь? Вторая половина человечества – это все-таки мужчины. И не думаю, что наши вкусы совпадут…если только с некоторыми. – улыбаюсь я

– Повтори пожалуйста

– Это слишком сложно сейчас для меня, такой набор слов и повторить

– Повтори как ты меня назвала. – настаивает Апти

– Аптишка! Тебе не нравится?

– Так в детстве называла меня мама.

– Можно я тоже буду так тебя называть?

– Ты меня простила?

– За что, что не появлялся столько времени? Нет, пока не простила. Я же не знаю какую очередную даму сердца ты завоевывал в это время. – а сама смеюсь, ведь я как-то даже и не задумывалась о том, что у него может уже есть, невеста или жена. А я на придумывала себе любовь.

Он довольно улыбается, но тут же становится очень серьезным

– Ты простила мне, меня за гостиницу?

– Я на тебя не обиделась.

– В смысле?

– Что обижаться, если я хранила себя для тебя, Апти? Какая разница как именинник вскроет подарок. Если то что внутри все равно принадлежит ему. Главное, как он будет беречь то что получил. А упаковка, она временная. Да, мы девочки много себе рисуем красивых сказок и принцев. Но сейчас, нет смысла посыпать голову пеплом, если все произошло так, как произошло.

Он смотрит, очень внимательно и взгляд его меняется.

– Туська, откуда ты такая? И за что Всевышний так меня награждает? Туська, ты даже не представляешь, как я тебя люблю.

– Конечно не знаю, ты усиленно от меня это скрываешь.

– Прости меня и за это. Меня оправдывает, только любовь к тебе.

20. Любимый мужчина

Он настолько искренен в этот момент, в его глазах столько любви, что у меня проступают слезы. Апти подходит и так нежно целует в губы, что мое дыхание замирает. Он такой нежный и ласковый. Я отвечаю ему и чем дольше мы целуемся, тем у меня от него сносит голову. Ноги у меня ватные и я не могу стоять. Апти подхватывает меня на руки и уносит в спальню.

Я снова открываю для себя этого мужчину. Он очень ласковый и очень нежный, заботливый и внимательный, не такой как был в гостинице первый раз нашей близости. И только теперь я понимаю, что такое сходить с ума от мужчины.

Мы целуемся, разговариваем и снова целуемся и когда речь заходит о Бобе, я вся собираюсь…

– Я хотела с тобой поговорить о нем.

– У тебя всё-таки что-то с ним было?

– Я не могу сейчас тебе всего рассказать

– Ты мне не доверяешь?

– Я могу тебя попросить? Если только ты не упомянул о нем в отчете.

– Я знаю, о чем ты хочешь меня попросить, но ты не ответила на мой вопрос.

– Если я тебе скажу, что ничего не было, в моем понимании – я тебе солгу. Если то, о чем думаешь ты, то у нас действительно ничего не было и быть не могло.

– Что это значит?

– Я в детстве была уверенна что я его люблю, и я ему в этом призналась. У меня была сложная ситуация, я осталась совсем одна, и я попросила его о помощи. Он сказал, что поможет мне, если я буду для него младшей сестрёнкой.

– Ты знала его с детства?

– Да. И он очень много сделал для меня. Когда я стала старше, я снова призналась, что люблю его. Он был женат, но меня это не остановило. На что он мне сказал, что он не предаёт близких, друзей и Родину.

– Был ещё третий раз?

– Нет

– Почему?

– Потому что в моей жизни появился красавчик с голубыми глазами, очаровательной улыбкой, но при этом я не знала, как его зовут. Этот душегубец поселился благополучно в моем сердце и не давал мне никакого покоя, пока не объявился, и я осознанно отдала ему своё сердце в безвозмездное пользование.

– То есть ты сейчас хочешь мне сказать, что ты меня, любишь?

– Люблю!

– А повторить?

– Люблю!

– И ты всегда будешь только моей?

– Есть варианты?

– Нет!

– Я была твоей, я твоя и всегда буду только твоей и только с тобой.

– Туська, ты не представляешь на сколько я счастлив. Я люблю тебя, я хочу тебя прямо сейчас, чтобы доказать, как сильно я тебя люблю.

– Я тебе верю на слово, а доказательства давай отложим. Я как-то ещё не готова так часто проверять физически, твою любовь. Тут все-таки практика важна, но может быть чуть позже мы этим займемся.

Он смеётся в голос:

– Я обожаю тебя.

– Так ты выполнишь, то, о чем я хочу тебя попросить.

– Конечно! Ты мне веришь?

– Конечно, ты же мужчина.

Апти смотрит на меня очень внимательно, его глаза сужены и чувствуется, что он где-то глубоко в своих мыслях.

– Я смотрю на тебя и понимаю, что ты именно моя женщина, я почему-то это знаю наверняка, я уверен в этом, как будто тебя Всевышний, создал специально только для меня.

– Может оно так и есть. – говорю ему серьёзно. – Ведь я тоже об этом думала. Я знала, где-то на уровне подсознания, что мы будем вместе, что у нас совместное огромное и счастливое будущее. Я чувствую тебя, я дышу тобой.

Мы много раз признавались друг другу в любви в этот вечер, и каждый раз это было искренне и как будто в первый раз.

– Меня какое-то времени не будет в Москве, – говорит Апти.

– Опять?

– Мне надо проведать свою семью, мне надо съездить на Родину, к отцу. Я хочу рассказать ему о нас, о тебе. Ты будешь меня ждать?

– Конечно и это даже не подлежит обсуждению

Ровно сутки мы были вместе, мы не отрывались не на минуту друг от друга. Мы наверстывали наш тактильный контакт, который отсутствовал все то время, что мы искали друг друга.

Через день Апти улетел домой. Мы созванивались. Скучали друг по другу, но не уточняли, когда увидимся. Я успешно защитила диплом. Апти прислал огромную корзину ромашек. А утром мне сообщили, что в ближайший день состоится мое первое награждение, и что эта церемония будет проходить в Кремле, и что лично президент будет вручать нам награду.

Ну вот я и дождалась дня -Х, все-таки терпение вознаграждается.

21. Кремль

Награждение проходило в Екатерининском зале Кремля. Нас было девять человек, четыре из них девушки и я в том числе, кто был представлен к награде. Мы знакомы друг с другом, первое знакомство как раз и было на той базе в Узбекистане. И вот судьба снова нас сводит и теперь уже как оказалось, на долго. Ребят, представленных к наградам мы не знаем, но это не мешает нам знакомиться и общаться рассказывая, за что удостоены таких наград. В Кремле мы с девчонками знакомился более близко. Во всяком случае, как кого зовут и позывные каждого из нас мы узнали именно в Кремле. Все было очень торжественно и волнительно.

Когда вошёл президент, наше волнение можно было разгребать руками. Речь президента мы слушали на одном дыхании. И вот настал момент вручения наград, я шла на ватных ногах, но в мыслях повторяла слова, которые должна была сказать президенту, переданные мне Бобом. Мне была вручена моя самая первая награда и вместо слов благодарности, я ели слышно произношу:

– Мы можем вернут Афганистан под наш контроль, -и тут же, но чуть громче.

– Служу России!

– Я вас услышал, с Вами свяжутся. – говорит глава государства.

Нам подают бокалы с шампанским и главнокомандующий подходит очень близко.

– Все такие молодые и такие красивые. – говорит он.

Мы общаемся, он интересуете нашей службой, и в какой-то момент он спрашивает:

– Может у Вас есть какие-нибудь просьбы, пожелания?

– Разрешите. – говорю я.

– Слушаю

– Мы бы с девочками хотели, чтобы Вы были у каждой из нас нашим Крёстным отцом.

Ровно секундная пауза и президент улыбаясь произносит

– Для меня будет большая честь, но мы обязательно вернемся к этому разговору.

Мы ещё немного общаемся на отвлечённые теми, после чего нас приглашают на банкет.

Банкет проходит тут же в Кремле, в зале "Галерея". Среди банкета ко мне подходит помощник президента и просит пройти с ним. Идём мы молча, а я на автомате запоминаю путь нашего следования.

22. Президент

Перед массивной двустворчатой дверью мы останавливаемся, мой сопровождающий открывает передо мной дверь, пропуская меня вперёд. За моей спиной еле слышно дверь закрывается. И я вижу за своим рабочим столом, президента.

Хозяин кабинета встаёт из-за стола приглашая меня пройти и присаживается напротив меня.

Я всегда восхищалась этим человеком. Его умом, силой воли, а главное безграничной любовью к нашей стране. Отношением к истории и уважением к предкам. И вот теперь я сижу напротив него и смотрю с огромной гордостью.

Он выкладывает на стол фотографии, и я узнаю себя в парандже, муллу, который стоит где-то в стороне, а рядом со мной стоит Боб в своем новом образе. Я давно перестала чему-либо удивляться. Тем более, когда воочию столкнулась с работой разведки нашей страны.

– Я Вас слушаю. Рассказывайте. Но сначала скажите, кто этот мужчина.

– Это мой наставник, позывной его "Бизон"

– Но ведь он погиб?

– Я тоже была в этом уверена, но как оказалось это не так.

Я дословно передаю все что мне следует передать. А главнокомандующий слушает меня очень внимательно, иногда, еле заметно кивает головой, говоря этим, что он согласен.

Я замолкаю, и пауза затягивается.

– Вы готовы сопроводить лично эту женщину? – спрашивает президент.

– Конечно, – отвечаю я. – Я давала присягу своей Родине и своему президенту, то есть Вам.

Он улыбается и произносит:

– Если в нашей армии служат такие молодые, красивые и умные женщины. При этом еще и настолько преданные своему народу и стране. Наша страна непобедима.

– Служу России. Спасибо.

На этом мы прощаемся и когда я выхожу, помощник главы интересуется, хочу ли я пройти в банкетный зал или мне предоставят машину и отвезут, куда я скажу. Я предпочла второй вариант и оказавшись дома, не раздеваясь легла на диван. Мне нужно все осмыслить и вспомнить, ничего я не пропустила. Да и эмоциональная усталость накрывает меня. Все-таки волнение даёт о себе знать, и я просто отключаюсь. Из сна меня вырывает звонок телефона. Это Аптишка.

– Туська, я так соскучился. Привет моя девочка.

– Привет. Я так рада тебя слышать.

– Я тебя поздравляю с твоей первой наградой за меня. – и Апти смеётся.

– Моя главная награда – это ты Аптишка.

23. Тыва

Апти молчит, а потом каким-то грудным голосом говорит

– Женщина, я так сильно тебя люблю. Я хочу познакомить тебя со своим отцом. – Мы приедем через неделю, и я вас представлю друг другу

– Хорошо. – говорю я ничего больше не спрашивая.

Никто из нас не знает, что планам Апти не суждено осуществиться, во всяком случае пока…

Мы долго болтаем, смеёмся и прощаемся уже поздно ночью. Нам никогда не бывает скучно друг с другом, мы можем общаться сутками и у нас всегда будут темы для разговора. Он очень умный, начитанный и в отличие от меня уже объездил пол мира.

Утром я собираюсь на базу для тренировки, но к вечеру оказываюсь в глухой тайге в Тыве. Из нас формируют группу, состоявшую только из девушек. Мы снова вместе. Нас четверо Машка (Багира), Аглая (Оса), Кристина (Ёлка) и я (Узбечка). Мы работаем в паре и доводим до совершенства концентрацию внимания. Тайга захватывает своим величием, своей энергетикой. Это как отдельный живой организм. Новые ощущения завораживают. Каждую из нас по тайге сопровождает прикрепленный мужчина из местных жителей. Меня сопровождает мужчина по имени Семен. Он мало говорит, но, когда видит мое отношение к живой природе, очень проникается симпатией. Как оказалось, он из староверов и тайгу он знает, как свои пять пальцев. Он учит меня, прислушиваться напрягая весь мой слух, принюхиваться, напрягая обоняние. Концентрация внимания усиливается, когда отключаешь слух и обоняние. Ты можешь видеть то, что ускользает от обычного взгляда. Слух усиливается, когда отключены другие органы. Ты слышишь даже ветер, не ощущаешь, а именно слышишь, как будто он предупреждает о дальнейших своих порывах. Тыва прекрасна. Крепость Пор-Бажин завораживает своей монументальной историей. Крепость находится на острове, посреди таежного озера Тере-Холь. В Тыве мы проводим месяц и когда возвращаемся в Москву, я узнаю, что мой Аптишка в Турции.

24. Саудовская Аравия

Осенью я должна выйти на работу в большое издание, где буду работать личным корреспондентом МИД России на ближнем востоке. Мне предложили командировку пока от МИДа в Саудовскую Аравию вместе с нашей делегацией. И я конечно же согласилась, работу нужно знать изнутри, а не предполагать, что тебя ждёт. Я должна освещать официальную часть рабочего визита министра иностранных дел России. Я немного волнуюсь, ведь в составе официальной делегации я в первый раз. За мной закрепляют куратора, который будет контролировать всю мою работу. В самолете меня знакомят со всеми представителями и министрами, кто сопровождает министра иностранных дел в этой поездке. Сам же Сергей Викторович, просто тактично здоровается. Мой куратор рассказывает весь регламент нашей поездки и мои задачи. Из самолёта мы выходим самыми последними, когда официальная часть встречи нашей делегации заканчивается. Загружаемся в микроавтобус и следуем в посольство России в Эр-Рияде. Я нахожусь среди корреспондентов, центральных изданий всего мира, кто освещает встречу нашего министра и короля саудовской Аравии. Я глаза и уши России.

На следующий день проходит выставка на территории аэропорта Тумама, " Международный авиасалон" и я тоже должна освещать данное мероприятие. Я нахожусь в составе нашего посольства и меня сопровождает руководитель пресс-центра при посольстве. Достаточно внимательный, приятный, обходительный молодой мужчина по имени Олег. Мы идём, разговариваем и рассматриваем военную технику. Олег видит мою заинтересованность и как я легко вступаю в дискуссию по обсуждению технических характеристик.

В один момент слышу знакомый голос, оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Апти. Рядом с ним стоит красивая девушка, явна восточной внешности и улыбается своему спутнику. Взгляд Апти меняется, как только он видит меня. Он здоровается с Олегом, явно они хорошо знакомы. И Олег представляет нас друг другу. Меня как сотрудницу посольства, а спутницу Апти как его невесту. Вижу пристальный взгляд Апти, как будто он пытается прочитать мои эмоции. Он же не знает, что со смерти родителей, я училась контролировать свои эмоции благодаря Бобу. Он всегда говорил, что эмоции разрушают. И наоборот, контроль над эмоциями укрепляет дух. Поэтому, когда я ступила на путь воина. Меня уже не могли считать, даже когда я находилась рядом. А вот эмоции Апти я ощущаю хорошо. Растерянность, страх. В какой-то момент он берет себя в руки и только тот взгляд, которым он оберегает и окутывает, остается на мне. Мы практически не разговариваем, так перебрасываемся общими фразами. В конечном итоге мы прощаемся, и я с Олегом удаляемся, оставляя смотреть двум паре глаз нам в след. Мы продолжаем обсуждать и сравнивать иностранную технику с нашей, представленную Россией.

Если сказать, что я не думала о моем мужчине, а Апти я считаю моим мужчиной. Я солгу. Конечно думаю, я все так же думаю, что этот парень проник глубоко в мою душу, что я люблю его и не представляю нас друг без друга. Во мне не было злости, я уважаю его выбор во всем и не могу оспорить его, так как просто не имею на это права. Мы все настолько индивидуальны, что, то, чем живёт каждый из нас, имеет права на жизнь, имеет права жить именно так, как считает правильным для себя. Что бы утверждать, что кто-то из нас не прав, для этого нужно одеть те тапки и именно так пройти по тем дорогам, по которым идет каждый из нас. У меня нет такой возможности, поэтому и утверждать, что он поступает неправильно, я не могу. С этими мыслями я и вернулась в Москву.

25. МИД

Я сдала в МИД статью, и через три дня меня зачислили в штат. Подробный отчёт я предоставила и в наше ведомство.

Апти приехал через неделю. Как всегда, с корзиной ромашек.

– Привет, проходи. Ужинать будешь? Я обнимаю его, целую в губы, забираю цветы и ухожу на кухню.

Ставлю разогревать еду и чувствую спиной его напряжённый взгляд.

– Туська, я соскучился. -робко говорит он, как будто проверяет мою реакцию.

– Аптишка, я тоже. Только ты не ответил на вопрос.

– Я не хочу есть, я хочу тебя, я соскучился.

– Я тоже очень соскучилась. – говорю я с нежностью в голосе.

Подхожу к нему и прижимаюсь к его груди. Он обнимает меня так крепко, что я ойкаю.

– Не рассчитал, извини. -я вижу, как он теряется и не понимает моей реакции.

– Ты меня простила? – спрашивает он.

– Ты стал часто просить прощения. Мне есть за что тебя прощать?

Он молчит и только смотрит.

– Апти, мы взрослые люди, мы осознаём наши чувства, мы даже даём им определение. Я уверенна что это определение нашим чувств не голословное. Ты мужчина, взрослый мужчина. Я люблю тебя таким какой ты есть, за то, что ты именно такой, надежный и безошибочный. Основательный и верный. Я люблю тебя и уважаю твою жизнь. Я всегда буду уважать твой выбор дороги, по этой твоей жизни. Все остальное судьба.

Он закрывает глаза, облегченно вздыхает и обнимает уже так нежно, сильно и с заботой.

– Я даже не представлял, что тебя можно любить ещё сильнее того, как я тебя люблю.

Мы целуемся. Мы чувствуем эту тоску друг по другу, которая увеличивается с каждым днём. Он подхватываете меня на руки и уносит в спальню. Я наслаждаюсь его запахом и тем предвкушением что ждёт меня. Я счастлива рядом с ним, мне всегда его мало. Мне не хватает его прикосновений, даже когда он дотрагивается и гладит. Мне не хватает его эмоций, даже когда они захлестывают нас обоих, мне не хватает его красивых глаз, даже тогда, когда я просыпаюсь от его пристального взгляда на мне. Мне не хватает его слов любви, даже когда он ласкает каждый сантиметр моего тела, повторяя «люблю», «люблю».

Почти год мы живём вместе, встречаемся конечно мы редко из-за наших командировок. У нас, у каждого, своя работа. Он часто бывает по работе в Грозном. Но в командировки он уезжает из моей квартиры, и возвращается в неё же. В Москве у него есть своя большая жилплощадь. Я там была и мне не понравилось. Я чувствовала себя в ней чужой, чем я и поделилась с Апти.

– Апти, у меня квартира не такая большая, но нам хорошо в ней. Тебе комфортно в ней?

– Конечно! Мне комфортно рядом с тобой!

– Давай останемся в ней. Я так долго обживала её своей энергетикой. Что совершенно ни хочу никуда переезжать. Если для тебя принципиально…– я не успеваю договорить

– Туська, не суетись. Я привык к той кровати на которой подо мной ты и мне это важно.

Так мы и остались жить у меня. У меня тоже частые командировки, но, когда мы встречаемся дома, эмоции от нашей близости слышат даже соседи.

26. Багира

Наша группа готовится к командировке в Афганистан. В команде 10 человек. Из девочек я и Багира.

– Я должен ехать с тобой, я это чувствую. – говорит Апти , когда вечером мы обсуждаем эту запланированную мою поездку.

– Но состав группы уже утвердили.

– Я не могу тебя отпустить одну.

– Апти, прекрати. Это служба, у тебя такая же, только направление другое.

– Ты не понимаешь, я чувствую, что не должен тебя отпускать одну. Но и не отпускать не могу. Я попробую решить этот вопрос. Ты же не будешь против?

– Я не оспариваю твои решения, ты же знаешь. – говорю я улыбаясь.

– Мне иногда кажется, что Аллах создал тебя только для меня.

– И я благодарна ему за это.

Он смеётся и обнимает меня. Я знаю, чем это заканчивается, но мне уже надо ехать на базу. Я его целую и выскальзываю из его объятий.

– Вот как ты это делаешь? Я же контролирую каждое мгновение, но ты где-то находишь лазейку и выскальзываешь.

Я смеюсь и прощаюсь.

– Увидимся в конце недели, если будешь в городе. Люблю. Мне пора!

– Люблю! Пока!

Мы знаем наши задачи. И у нас с Багирой задачи отдельные от группы. Мы вдвоём должны доставить женщину до места. Передать в руки мулле и вернуться тем же путём. Мужчины обеспечивают нам отход и прикрывают. За рулём должен находиться мужчина из нашей группы.

Нас с Багирой что-то тревожит, мы уединяемся и пытаемся рассмотреть все варианты. Через день появляется Апти и нам говорят, что нас одиннадцать. Нам представляют его, как "Лучник".

Мы не подаём вида, что знакомы. Но это очень сложно. Хочется подойти, прижаться, поцеловать его. Но это непозволительная роскошь.

– Ты узнаешь парня? – спрашивает Багира.

– Да, я его помню. – отвечаю я.

– Симпатичный, правда?

– Слушай, у нас тут все как на подбор, взять хотя бы "Хотабыча".

Машка меняется в лице и отворачивается. Значит я не ошиблась, эти двое знакомы и Машке пока не хватает опыта абстрагироваться от эмоций. Главное, чтобы это не мешало работе.

– А ты в курсе где "Сова"? – меняет тему Маша

– Нет, да я как-то не задавалась целью. – отвечаю я, думая о своем.

– Да ты вообще там, в Узбекистане была сама по себе.

– Я просто законопослушная. – смеюсь я.

– А мы тогда обменялись контактами и общались по возможности.

– Так где "Сова"?

– На Украине. По Донбассу щелкает, сука! И ведь никто её снять не может. Может ты бы попробовала. Ты у нас ас. А она уже столько наших ребят положила, сука!

– Будем решать задачи по мере их поступления. Сейчас задача другая.

Она соглашается и уходит, оставляя меня с моими мыслями. Неужели и правда "Сова" ссучилась, а ведь талантливая девочка была, жалко если так.

Домой мы с Апти уже не попадаем, так как выдвигаемся на задание.

27. Предатель

Интересно, смогу ли увидеть Боба хоть на мгновение? Задаю я себе вопрос всю дорогу и постоянно ловлю на себе напряжённый и задумчивый взгляд Апти.

Женщину мы доставляем на место и с того момента как выдвинуться в обратный путь, ощущаю присутствие Боба. Меня отпускает, Боб жив, а это главное. Но предчувствие каких-то событий не покидает меня. Нас с Багирой сопровождает Хотабыч. Я чувствую от него страх и ещё что то, не могу уловить. Но я уже уверенна, что все пойдёт не так, как запланировано, и это будет именно из-за него.

Придётся просчитывать ситуацию по факту. Паранджа очень мешает. В ней трудно будет перемещаться, если понадобится защищаться физически. Пока едем, нахожу один бронежилет и заставляю Багиру одеть его. Она возмущается, а Хоттабыч смотрит зло и разочарованно. Я понимаю, что он захватил его для себя. Значит надо попробовать его просчитать. На очередном перекрёстке, машина притормаживает, и я догадываюсь, что этот урод хочет выпрыгнуть на ходу. Я тянусь к противоположной двери и просто вышвыриваю Багиру из машины, тянусь к своей двери и в этот момент раздаётся врыв. Меня выкидывает вместе с автомобильным креслом и все....

28. Афганистан

До моего сознания доходит Афганская речь. Я что-то пытаюсь ответить, но резкая боль пронзает меня, и я опять отключаюсь.

Я снова ощущаю боль, но не понимаю причину. Я ничего не вижу, мой мозг отключён от памяти и только боль везде. Чувствую чью-то руку на моей руке, но через какие-то тряпки. Мне нужен хотя бы тактильный контакт, что бы я могла разобрать человека, который проявляет заботу. Ощущения человека очень знакомые, но из-за боли я не могу сконцентрироваться. Я снова проваливаюсь в забытьё и только в таком состоянии боль меня отпускает. Я вижу папу, он стоит и смотрит. Я слышу его голос, но не вижу, что бы он говорил. Он как будто общается со мной путём мыслей. Но я ему отвечаю физически.

– Ты сильная и тебе пора возвращаться. Тебя очень ждут. Я горжусь тобой.

Я молчу и только соглашаюсь с ним. Папа исчезает, а я пытаюсь открыть глаза. И снова эта боль. Я морщусь и уже слышу знакомый, родной голос.

– Маленькая моя, красивая моя девочка. Ты жива, а это самое главное.

Я открываю глаза и вижу Боба с его новым лицом. Только глаза те же. И тот же взгляд. И столько в этом взгляде боли, столько горя, что меня это пугает. Он считывает меня и меняется в лице. Вот она его тёплая улыбка. Но боль во взгляде никуда не уходит. Какая-то женщина говорит ему на Афганском, и он цыкает на неё, прерывая ее причитание. Я понимаю, что она ему говорит:

– Хаджи, я не смогу ей помочь, ей нужна профессиональная помощь врача, я же могу только делать перевязки.

– Делай что положено, сестра. – говорит он женщине.

– В горах есть мулла, он святой и лечит людей. Он иногда спускается в Кабул, а по пути заходит к нашему мулле. Только нужно что бы эта женщина молчала. Он не лечит неверных.

– Хорошо, спасибо сестра я решу. А пока делай своё дело.

Я вся в бинтах, начиная от макушки и заканчивая пальцев ног. У меня все болит, даже мысли. Когда женщина уходит, Боб говорит:

– Ты должна быть сильной, девочка. Главное, что ты жива. С остальным мы справимся.

– Что произошло? – еле слышно спрашиваю я.

– Машина, в которой вы ехали взлетела на воздух. Но по всей видимости ты догадалась, что должно произойти, раз выкинула напарницу из машины.

– А что с водителем?

– Он ушёл, у него было грамотное прикрытие. Я думаю, что без помощи Американцев здесь не обошлось.

– А Машка? Что с ней?

– Её забрали свои. Тебя не нашли, да и времени у них на это не было, когда они поняли, что местные у них на хвосте.

– Твои?

– У тебя не было столько времени. Я это понял. Ты бы просто, не выжила, не доехала даже до границы. Тебя откинуло взрывной волной слишком далеко, но автомобильное сиденье и твоя концентрация, дали мне шанс вытащить тебя с того света. Но для этого мне нужно было пошуметь, чтобы Ваши быстрее ушли.

– А "Лучник"?

– Уууу, этот орёл двинулся головой

– В каком смысле?

– Он сидел на том что осталось от машины и просто выл. Он так бы там и остался, если бы его не выключили уколом.

– А женщина, что мы переправили?

– Я отправил её назад. Я не могу просчитаться. Слишком многое поставлено на карту.

– Сколько я здесь?

– Больше месяца

– Что?

– У тебя слишком серьёзное ранение в совокупности с осколками в теле и ожогами. Тебе нужно в Москву, но я пока даже не вижу, как это сделать.

Мы замолкаем.

– Туська, ты справишься. – говорит Боб.

Он уходит, а я остаюсь наедине со своими мыслями

29. Госпиталь

В Москву я попадаю только через три месяца. С самолёта сразу в военный госпиталь, на операционный стол. Вставать мне разрешили только через месяц. И только через шесть месяцев после взрыва я смотрю на себя в зеркало. Если я скажу, что я в шоке. Нет. У меня нет эмоций от слова совсем. На меня смотрит женщина, изуродованная ожогами и шрамами. И только сейчас по щекам бегут слезы. Да я не плакала именно с того момента как потеряла папу. А вот сейчас слезы текут просто ручьём самопроизвольно, без каких-либо эмоций. И не потому, что я уродина, или от жалости к себе, нет. Они текут от безысходности.

В этот момент заходит врач и замирает. Он сообщает мне что меня переводят в другую клинику для реабилитации. А через месяц, если все показатели будут в норме, сделают ещё две операции. И потом опять реабилитация. Пока я перемещаюсь между клиниками, приходит новость, что Американцы покинули Афганистан закончив на этом операцию «Страж свободы». Ну вот, значит все идет по запланированному плану. Но если кто-то радуется этому событию, то я точно знаю, что Пентагон не простит нам поддержку талибов.

30. Возвращение

Через три месяца в палату входит непосредственный мой начальник и застывает в дверях.

– Не нравлюсь? – спрашиваю я.

Он молчит и только протягивает мне трубку телефона, после чего выходит и плотно закрывает за собой дверь.

– Ало!

– Ну что, крестница, как твоё здоровье? Ничего что я на «ты»?

– Здравствуйте.

– Привет! Как ты себя чувствуешь? Готова встать в строй?

– Готова! – даже я слышу уверенность в своем голосе.

– Это другое дело. Рад тебя слышать живой. Выздоравливай. И не о чем не думай. Ты молодец. – говорит глава нашего государства.

– Спасибо.

– До встречи. -и отключается.

А моя улыбка только становится шире.

Полковник возвращается, забирает телефон и ставит на пол дамский, модный саквояж.

– Тут вещи, документы на машину, она на больничной парковке. И ключи от новой квартиры

– Зачем?

– Хочешь в таком виде вернуться в старую?

– Нет.

– Я тоже так подумал. Пластическую операцию, предварительно разрешат тебе делать месяца через три, может чуть раньше. Мы готовимся к войне, поэтому ты нужна будешь в строю. Готова?

– Абсолютно.

– Я в тебе и не ошибся. Тебе нужно восстановить свою форму. Поэтому ждём тебя на базе через неделю.

– Если сегодня меня выпишут, завтра буду

– Не торопись. Осмотрись. Привыкни. Сотовый тоже в сумке. О том, что ты в строю, пока никто не должен знать, пока не сделаешь внешность. Думаю, что тебе и самой, жалость к себе не нужна. – говорит он.

– Не нужна – подтверждаю я.

– Будут вопросы, звони на прямую мне. Нужные контакты все в телефоне. До встречи.

– До свидания.

Он уходит, а следом заходит врача с выпиской.

– Вы должны наблюдаться в клинике. Раз в неделю проходить осмотр и сдавать анализы. Поликлиника находится на территории больницы. Ваш терапевт будет вас ждать на следующей недели. Всего вам доброго и не болейте.

– Спасибо.

Врач уходит, а я переодеваюсь в Спортивный костюм. На голову кепку и модную маску на лицо. Смотрюсь в зеркало. Очень даже ничего.

– Да, день полон сюрпризов.

Достаю адрес нового жилища, документы на машину и приятно удивляюсь. Подарок в виде гелендвагена, удивляет и заставляет улыбнуться еще раз.

– Жизнь продолжается. – говорю я себе и той безысходности нет и следа

31. Новая жизнь

И вот я сижу на пороге своей новой квартиры прижавшись спиной к входной двери. И столько вопросов о моем завтра.

Но завтра приходит первая новость, меня отправляют в международный учебный центр, в Гудермес. И три месяца я должна провести там.

Масштабы, оснащение и методы подготовка меня поражают. Я попадаю в группу специального назначения, где наставниками являются профессионалы мирового уровня. Общаемся мы на английском, да и моя изуродованная внешность не особо притягивает окружающих к общению, что облегчает мне нахождение. Я овладеваю опытом вождения " Чаборз". В подготовку входит 10-ти километровый участок с 37 препятствиями по пересечённой местности с преодолением горных рек. Но для меня это не сложно, В Узбекистане Боб нас не щадил, а мы ведь тогда были совсем ещё не опытны. Да, у каждого из нас была своя физическая подготовка. Но меня опять же подготовил мой наставник, когда начал брать с собой с 14 лет, на подобные мероприятия. Я была лучшей по тактической стрельбе. Профессионально владела боевым ножом.

Я свободно перемещалась по территории базы, на меня особо никто не обращал большого внимания и свободное время я была предоставлена сама себе, я слушала, запоминала, иногда пользовалась диктофоном.

– Я не должна себя выдавать, – повторяла я как мантру.

Чеченский я начала учить ещё с того времени как Апти первый раз при мне выругался, на своём языке, когда мы его освобождали из плена. После чего я поставила себе цель, знать родной язык любимого мной мужчины.

Как-то меня вызвал к себе Мартынов и заходя в здание, в дверях столкнулась с Апти.

На мне была защитная маска и кепка.

Апти прошел мимо, но резко обернулся, сканируя меня:

– Да нет. – произнёс он и двинулся дальше.

А я стояла и через окно первого этажа, смотрела как удаляется мой любимый мужчина. Не узнал, даже не прочувствовал, с тоской в голосе произнесла я вслух.

Вот с этой тоской в глазах я и зашла в кабинет начальника университета.

– Вижу, что вы соскучились по дому. Вы прекрасно прошли подготовку. Могу сказать, что Вы одна из лучших в своём деле. Сейчас вы нужны родине, но, когда вы захотите посвятить себя своей семье, я бы хотел предложить вам работу в нашем университете в качестве инструктора. Я понимаю, что ещё рано собирать камни, но знайте. Ваше место инструктора вакантно для вас всегда.

– Спасибо.

– Завтра ваш рейс на Москву. Все документы в этой папке.

– Спасибо. Могу я обратиться с просьбой?

– Конечно.

– Передайте пожалуйста вот эту вещь Рамзану Ахматовичу. И выкладываю на стол из кармана диктофон.

– Что это?

– Я думаю, что он должен об этом знать первым.

Забираю папку и выхожу из кабинета, а следом и из здания. Я улетаю в Москву. Перед вылетом меня никто не останавливает, не возвращает.

32. Пластика

Меня готовят к пластической операции. Я уже знаю, что моя внешность будет другой и операция к сожалению, будет не одна. Все это время я должна проводить в клинике и сколько это продлится, никто не даёт определенных сроков.

Вот тут и приходит главная новость. Президент объявляет о начале СВО.

Я в клинике, я могу только наблюдать со стороны, что там твориться на поле боя через призму телевизора. Теперь я понимаю о какой войне шла речь. Но прежде чем помочь нашим ребятам, мне нужно закончить тут. Все это так долго, операции, заживление и снова операции. Смены повязок и это противный запах в носу.

Перед началом первой операции со мной конечно согласовывали мою внешность, мы даже обсуждали мои пожелания. Но сейчас, когда сняли все повязки, когда все швы зажиты и отшлифованы. Я остаюсь довольна той, кого вижу в зеркале.

– Ну что, привет, новая личность. – говорю, глядя в зеркало

Хотя нет, личность как раз старая, этикетка новая. Мне отдают все документы, уже с новой фотокарточкой. Вроде только последнюю повязку сняли, а на столике лежат новые паспорта.

– Оперативно. Значит нужно поторопиться. – говорю я себе.

Звонит телефон, и я слышу голос начальника.

– Ты сейчас домой сначала?

– Нет, собираюсь на базу. Что-то случилось?

– Вот и хорошо. Тут и встретимся. – и отключается.

Значит что-то серьёзное. И тут у меня сердце делает такой кульбит, что все органы падают вниз. Это второй раз за мою недолгую жизнь, и я ни хочу думать ни о чем плохом, но точно понимаю, что это связано с Апти.

33. Снова в строй

Я гоню машину так, что за мной уже целая вереница машин гаи. В какой-то момент они теряются из вида, а я, едва заглушив двигатель срываюсь со стоянки и бегу в управление.

– Готова к работе? – спрашивает он сходу, когда я залетаю в кабинет руководителя.

– Что с ним?

– Нужна твоя помощь.

– Я готова. – говорю я.

– Тогда в паре с Багирой готовьтесь. Она введёт тебя в курс дела.

Я оборачиваюсь и только сейчас вижу полные слез глаза Машки, при этом она смотрит и улыбается.

– Разрешите?

Спрашивает Багира у начальника и получив одобрительный кивок, срывается с места и обнимает меня. Я прижимаю её к себе, я так рада видеть её живой и невредимой.

– Спасибо тебе. – говорит она, еле слышно давая волю слезам.

– Пообщайтесь. -говорит полковник и выходит из кабинета.

– Туська , спасибо тебе. Ты мне теперь как сестра. Я так рада, что ты жива. Это ничего что другая внешность, привыкнешь. Главное жива. – тараторит Машка без остановки. Она говорит и говорит, но я мысленно уже не тут. Что с ним? Где он? Жив ли?

– Машка завязывай. Я тоже рада тебя видеть в здравии. Давай о деле. Теряем время. Все рассказы и эмоции потом.

– Наши ребята попали в засаду, хорошо спланированную. У них есть максимум два – три дня. Но там эта сука, и она не одна. Она их держит как наживку, выманивая наших. Уже целый отряд погиб, пытаясь добраться до наших.

– Нам надо на место. Оценить обстановку. Тут мы только теряем время. – говорю я

– Через час вылет. Ждали только тебя.

– Значит я к себе, готовиться.

34. Специальная операция

Мы попадаем в подразделение " Ахмат", где нас встречает "Комбат"

– Счёт жизни наших ребят идёт на минуты, а Вы губы красите. – говорит действующий генерал.

– С губами разберемся потом, ведите в курс. – говорю я

И мне подробно расставляют наши задачи

С Багирой планируем работать в паре, но к нам присоединяются " Оса" и "Ёлка». Каждая из нас уникальна в своём. И я на правах старшего группой, распределяю наши роли и обязанности. Никто не знает, что я знаю Чеченский и при нас все общаются достаточно свободно. Я отбираю пять человек из солдат "Ахмат" и комбат не против. Единственное что он просит взять ещё людей. Я ему объясняю, что подразделение должно быть поблизости, так как наша задача, решить их проблему, но выводить людей из окружения будут они сами.

– Работать мы будем с самого утра. – говорю я.

– Вы понимаете, что мы теряем время. – кричит генерал.

– Я понимаю, но не буду подставлять под пули ни ваших людей, ни своих. Пара часов ничего не решит, но даст нам возможность лучше подготовиться.

Он ругается, клянет меня, не зная, что я понимаю все, что он говорит. Я перебиваю его и на чеченском обещаю, что ни один его солдат не погибнет, если он даст мне возможность работать.

Пока он приходит в себя от шока, я покидаю его штаб.

Мы попадаем на позиции поздно ночью. Мы то знаем, что "Сова" предпочитает работать вечером, ночью и в пасмурную погоду. Поэтому мы не можем дать ей возможность работать в благоприятных для неё условиях. Мы распределяем все роли, позиции и последовательность наших действий. Я уверенна, что она уже в курсе кто ведёт на неё охоту.

Прошу бойцов "Ахмат" устроить максимальный шум с первыми лучами солнца, что бы противник подумал, что наши пошли на штурм для освобождения наших ребят. Но это должна быть максимально громкая имитация штурма.

И вот каждый из нас на своих позициях. Я настраиваюсь на «Сову», пытаюсь определить ее место дислокации.

Вижу первые лучи солнца, и ребята нас не подводят. Такое чувство, что вся армия собралась в одном месте и штурмует позиции врага. Я чувствую "Сову", мне даже кажется, что я слышу её дыхание. Я дышу с ней в такт и когда замечаю её прицел, останавливаю даже ритм своего сердца и делаю выстрел. Я знаю, что враг, а она именно враг, по-другому я её не воспринимаю, уничтожен. Я даже уверенна, что больше, не один наш солдат не пострадает от ее пули.

Каждая из нас выполнили свои задачи. Я даю отмашку "Ахматовцам", что теперь в работу вступают они. И они не подводят. В прицел я вижу, как освобождают наших ребят. Чувствую, что Апти там и он живой. Делаю выдох и покидаю позиции. У нас ещё есть работа, но в другом направлении. Нам нужно снять пару украинских снайперов, которые так же мешают нашим ребятам. Мы упаковываемся в БТР, но не успеваем отъехать. Как открывается дверь и запыхавшийся Апти оглядывает нас взглядом.

– Не она. – говорит он кому-то. – Она не знала чеченского. – и захлопывает дверь со всей силы.

Багира смотрит на меня и молчит.

– Сейчас не время для сентиментов.

Она отворачивается и я вижу, что ей обидно за Апти. Нам нужно очень много времени, чтобы рассказать друг другу о многом. А сейчас этого времени нет. Но оно у нас будет, и я уверенна, что мы обязательно увидимся.

Единственное, что я тогда даже не догадывалась какой это будет для нас сюрприз.

35. Встреча

Через месяц нас награждаете Министр обороны, а утром я вылетаю в Грозный. И тут меня ждёт первый сюрприз. Привозят меня в огромный дом, это даже не дом, дворец. Меня встречает хозяин дома со своей семьёй, а семья у него очень большая. Меня знакомят с каждым из членов семьи. И разговаривают со мной на чеченском языке, как будто никто не допускает даже мысли, что я могу их не понимать. Мы проходим в дом и в огромном зале я вижу Апти. Он смотрит в окно и слегка повернув голову с абсолютно безразличным лицом слегка кивает, здороваясь. Хозяин дома обращает на это внимание и ухмыляется. Я даже не заметила, что детей уже нет, и только хозяин дома с женой и я с Апти находимся в комнате.

– Я должен сказать тебе спасибо за свою семью и за своих детей.

– Это мой долг!

– Только ли долг? – спрашивает он.

– Когда на карту поставлена жизнь человека, а тем более ребенка, и в твоих руках эта жизнь, причины, по которым ты принимаешь решение, в тот момент не имеет значение. Триггер срабатывает автоматом. Как нас учили наши наставники: в нашей работе есть и будет неотвратимость наказания преступников за совершенные преступления.

Я вижу боковым зрением как напрягаются мышцы Апти, он разворачивается, но остается на месте.

Я стою к нему боком, и он не может меня разглядеть. Но в том, что в его голову забрались какие-то сомнения, я чувствую.

– Чем я могу тебя вознаградить? Я знаю, о чем ты мечтаешь, но я не могу этого тебе дать.

– Это не мечта, это следствия любви.

– А если ради любви придется сменить веру?

– Бог един, – отвечаю я. – И, если мой мужчина скажет, что для него это важно. Я не буду возражать ему.

Повисает долгая пауза.

– Хочешь я сделаю тебя своей женой? Смеётся хозяин дома, при этом смотрит на Апти. – Ты красивая молодая женщина, и раньше была красивой, а сейчас просто глаз не оторвать.

Вижу боковым зрением как Апти идёт в нашу сторону. При этом смотрит на мать.

Жена хозяина дома даже не реагирует на его слова, только улыбается.

– Для меня было бы большой честью стать – я делаю небольшую паузу и вижу, как уже все напрыгаются, а на лице женщины уже нет улыбки.

– Вашей сестрой. – продолжаю я.

Хозяин дома смеётся так громко и так искренне. Я вижу, что он понял, что я в игре.

– Женщина ты можешь удивить. Такими способностями даже не владеет моя любимая жена.

36. Предложение

– Апти, сынок. Может ты тоже поблагодаришь эту красивую девушку за своё спасение. Кстати, хочу тебя с ней познакомить: это наша гостья. Я смотрю на Апти и не вижу никакой реакции на лице, пока он не слышит моё имя:

– Наталья, Таша, Туся и в конце концов просто "Узбечка"

Я вижу, как Апти оживает, вижу его эмоции, с которыми он борется и на его лице застывает сначала вопрос, потом он внимательно в меня всматривается, просто сканирует и когда наши глаза встречаются, его лицо озаряет счастливая улыбка. Он делает шаг в мою сторону и останавливается, смотрит, мысленно спрашивает о разрешение отца.

– Да иди уже. Ожил наконец. – смеётся отец Апти.

Апти в один миг оказывается рядом и обнимает, прижимаясь лбом к моему лбу. Глаза становятся влажными и по щекам стекают слезы. Он закрывает глаза и шепчет:

– Я думал, что потерял тебя. Потерял навсегда. Но Аллах милостив. – говорит уже громко и смотрит на отца.

– Я не смогу расстаться с этой женщиной, отец. Извини.

– Я это уже понял. Я даю тебе свое благословение, сын.

– А как же Абидат? – восклицает мать.

– С этим я разберусь сам. Хвала Аллаху, у меня ещё есть сыновья. Не могу же я разлучить сына и свою названную сестру. – и смотрит на нас так по-доброму, продолжая улыбаться.

– Тут Апти отступает на один шаг и спрашивает:

– Туська, ты согласна выйти за меня замуж и стать моей женой? – тут мать ему отдает бархатную коробочку.

– Я так боялась тебя потерять. – шепчу я и уже по моим щекам стекают слезы. – Я согласна.

– Я клянусь, ты никогда об этом не пожалеешь. – говорит Апти.

– Я люблю тебя! – произносит он.

– Я Люблю тебя! – отвечаю я.

– Но помни женщина, ты мне дала согласие стать, как и твой муж, одной веры. Я все к этому подготовлю.

– Я никогда не отказываюсь от своих слов, и если мой муж скажет, что это для него важно, я сделаю так как он хочет.

А вечером мы улетаем в Москву.

Только в Москве Апти мне рассказал, что Рамзан его настоящий отец. А вот настоящая мать, погибла вместе с дедом Апти. Но жена отца приняла Его и любит как родного сына. В коробочке оказалась красивая подвеска на цепочке, и я узнала, что этот подарок утром подарил глава семейства своей жене. Когда она не растерялась и протянула сыну. Муж сказал, что она самая мудрая женщина во всей Республике. И уже вечером он тоже признался ей в любви. И подарил новый подарок.

37. Свадьба

Мои командировки сократились в разы. Я занимаюсь своей непосредственной работой. Меня перевели в отдел пресс атташе при министерстве иностранных дел. И во всех моих поездках, Апти меня сопровождает, чтобы в свободное время побыть вместе.

– Какую свадьбу ты хочешь? Спрашивает Апти и улыбается.

–Ты какой-то загадочный. Рассказывай!

– Отец показал твоему «Крестному» наши фотографии. – смеется Апти , а я аж замерла в ожидании продолжения. Я же понимаю о каком «Кростном» идет речь.

– Отец сказал, что мы хотим пожениться, но для этого невеста, то есть ты, должна сменить веру и стать мусульманкой. – и Апти уже просто смеется в голос и до слез.

– И? Не тени? – требую продолжения я

– Красивая у меня крестница правда? Повезло твоему сыну. – говорит Первое лицо государства.

– И? – опять спрашиваю я, потому что Апти продолжает смеяться

И все вопросы по смене веры у отца отпали сами собой. Вот тут уже и я начинаю смеяться в голос.

– Апти, подожди. Но если для тебя это важно. То я сделаю все так как скажешь.

– Что правда, ради меня сменишь веру?

– Как тебе объяснить? Понимаешь, я ведь родилась и выросла в Узбекистане. Вот если ты мне предложишь сменить пол, я откажусь однозначно, потому, что в нашем союзе, все-таки мужчина ты, а я женщина. И как женщина, я поступлю так как ты решишь при выборе моей веры, если это действительно для тебя важно.

– Как тебе это объяснить, любимая моя женщина. Этот вопрос был важен моему отцу, но он уже передумал, а для меня важно, чтобы ты была всегда рядом. И все мои решения, мы будем обсуждать вместе, только лишь по той причине, что Всевышний создал для меня такую мудрую жену! Так какую свадьбу ты хочешь?

– Апти, ты мужчина и как решишь, так и будет. Но если тебя интересует моё мнение, я хочу: остров, море, скромная церемония и наше счастье на двоих.

Он обнимает меня

– Туська, все будет именно так, как ты захочешь.

Я настолько счастлива, что судьба подарила мне такого мужчину. Он знает, что его слово всегда в приоритете для меня, но еще ни один раз он не принял решения, не спросив моего мнения. Мы действительно понимаем и чувствуем друг друга на каком-то молекулярном уровне.

Апти съездил к отцу поговорить о торжестве, о том, как мы хотим провести церемонию бракосочетания и тот дал своё согласие, сказав, что на остальных детях он оторвётся за нас. Апти предположил, что отец так быстро согласился, благодаря тому, что узнал кто мой «Крестный».

Свадьба наша действительно прошла на острове. У меня было простое летнее платье, единственное, оно действительно было белое, на этом настоял Апти и я не была против. Волосы мне заплели в косу и украсили цветами. Апти одел светлые брюки и рубашку из легкого льна. Он был такой красивый на этой церемонии, что я засмотревшись, чуть не пропустила главные слова. Все было очень скромно, но мы были по истине счастливы. Наш праздник длился неделю, но эта неделя была самой фееричной. Его шикарная фигура, красивая внешность сводили меня с ума. Мы покидали наше бунгало только перекусить, после чего упивались снова и снова друг другом. Я никогда не думала, что можно любить своего мужа сильнее того, на сколько сильно я любила его.

38. Новость

– Отец приглашает нас в гости, практически месяц будут идти дни рождения у братьев, смысла нет летать туда-сюда. Может тебе взять отпуск?

– Аптишка, это даже не обсуждается. Если есть причина не отрываться от тебя целый месяц, два, три, то я согласна. Тем более я соскучилась по юмору нашего папы.

– Я никогда не перестану благодарить Всевышнего за свою жену. Я люблю тебя, жена.

– Я люблю тебя, муж. – отвечаю я ему тем же.

В самолёте меня что-то беспокоит, и я не могу уловить причину. Апти замечает мою нервозность.

– Что-то не так, любовь моя?

– Что-то меня тревожит, и я не могу уловить причину беспокойства.

– Не волнуйся, скоро прилетим и ты отдохнешь. Ты просто устала и тебе надо расслабиться.

Мы приезжаем на место, нас встречает большая и шумная наша семья. Все рады нас видеть и это взаимно.

Прежде чем переодеться, я иду в женскую комнату, чтобы проверить свою догадку о причине моего беспокойства. На тесте я вижу две полоски и слезы счастья заполняют мои глаза. Я не тороплюсь выходить, я наслаждаюсь этой мыслью о маленьком счастье, которое зарождается у меня под сердцем. Не знаю сколько времени я отсутствую, но, когда выхожу, вижу беспокойство во взгляде Апти. Он видит мои заплаканные глаза и его беспокойство сменяется страхом.

– Туська, что случилось? Только не молчи!

– У нас будет ребенок. – и снова слезы счастья льются по моему лицу.

Страх в глазах Апти исчезает моментально, заполняя глаза счастьем.

– Как ты это делаешь?

–Что? Вообще то мы в этом процессе участвовали вдвоем.

– Как ты умудряешься влюблять в тебя еще сильнее, даже когда знаешь, что уже сильнее любить тебя нельзя.

И все праздники мира, меркнут перед праздником счастья, которое мы ощущаем вдвоем.

Когда меня привозят в роддом, Апти находился в командировке и когда я сообщила, что начались роды, он первый вызвал скорую и его братья сопроводили нас в больницу под звуки серены и сигнальных маячков.

У меня еще не отошли воды, когда появился Апти. Он взял меня за руку и мне стало как всегда намного увереннее, в том, что все пройдет хорошо. Потому что рядом с моим мужем, по другому просто не могло быть.

– Но как ты успел? – спрашиваю я.

– На сверхзвуковам стратегическом харлее, – говорит свою излюбленную фразу Апти.

– Жена, сейчас сын, но скоро давай сюда вернемся за дочкой.

– Можно я сначала сына рожу, – спрашиваю я мужа.

– Можно. Но с дочкой, затягивать не будем. – говорит Апти.

– Я не против, но не надо прекрываться детьми, если тебе нравится сам процесс. – смеюсь я и Апти уже смеется в голос.

– Я говорил, что люблю тебя? – спрашивает он.

– Как появился в операционной, еще ни разу. – говорю я.

– Туська, я так тебя сильно люблю, что даже отец сказал, что я его переплюнул. – говорит Апти.

– Ну уж если наш папа так сказал, а ему верить можно. То я просто счастлива. – говорю я и у меня начинаются схватки.

Из роддома меня забирает много народа. Тут и мои боевые подруги. И друзья Апти.

А как счастлива я, знает только Бог и мой папа.

Багира

Улыбайся жизни, ибо не доставляй боли удовольствия.

39. Детский дом

– Машка, ты куда после выпускного? – спрашивает подруга.

– К бабушке!

– А в целом?

– На базу тренироваться.

– Так лето же?

– У нас вместо лыж ролики.

– Ничего себе, вот же фантазия у вашего тренера.

– Это мировая практика, что бы не расслаблялись.

– А вы ещё и успеваете расслабляться?

– Нет, мы просто не напрягаемся! – произносим в один голос, я с Татьяной и смеёмся

Завтра у нас выпускной в нашем детском доме. Готовились мы к нему целый месяц. Где могли, там и доставали наряды, украшения, косметику.

Благодаря моей бабушке, я укомплектована и готова к торжеству полностью.

40. Детство

Родных своих родителей я не знаю. В три года меня удочерили. Семья была замечательная и полноценная. Как и положено: бабушка, папа, мама и я, любимая дочь. Родители меня любили, бабушка же просто боготворила.

Жили мы в Красноярске, где зима – это основное время года. Как говорит бабушка: июнь ещё не лето, а август уже не лето. Поэтому основная часть населения с самого детства занимается зимними видами спорта. И я тоже не исключение. Мама была тренером по биатлону, поэтому между биатлоном и биатлоном, для меня выбрали – биатлон. Я всегда боялась, что меня разлюбят и отдадут обратно в детский дом. Поэтому я старалась все делать на отлично, что бы меня любили, что бы меня хвалили, что бы мной гордились. Училась я на четыре и пять. В биатлоне у меня были самые лучшие показатели. Но мне этого было мало, и я упросила маму отдать меня на бальные танцы. Мне ни в чем не отказывали и старались одевать меня как куклу. Если платья, то самые красивые, если брюки, то самые модные. Если шуба, то самая шикарная. Я выглядела действительно куклой. Красивой, умной, но избалованной куклой.

41. Красивая шпана

Мамы не стало, когда мне исполнилось двенадцать лет. Папа первое время держался, но смерть жены все-таки его подкосила. Он начал пить, бизнес продал. Деньги быстро таяли. И из красивой куклы, я быстро превратилась в красивую шпану. Бабушка конечно пыталась меня поддерживать, благодаря ей я не бросила танцы, но из бальных я перешла в спортивные, они не требовали таких денежных вложений как предыдущие. Биатлон я тоже не бросила, слишком много вложила в меня мама и я до сих пор завоевывала первые места. Училась я хорошо, я была слишком любознательна ко всему. Поэтому много чего узнавала из книг. А так как круг общения был ограничен спортсменами и дворовыми друзьями, среди которых были и одноклассники. Взрослела я быстро благодаря улице. Отец уже спивался окончательно, из дома все пропивал, и его собутыльники стали часто захаживать к нам. У бабушки на нервной почве стало скакать давление, и она часто лежала в больнице. Пенсии её хватало на лечение, квартплату и если отец не вытащит оставшиеся деньги, то на скудное питание нам могло хватить. Но это было редко. Поэтому в четырнадцать лет уже пытались быть добытчицей. Так я попала в нашу компанию, где в основном были мальчишки и многие старше меня на много. Девчонки менялись по мере того, как надоедали нашим парням. Ко мне же относились как-то бережно, из-за того, что из начально я была единственной девчонкой, сначала самой мелкой, а потом, став старше, просто стали оберегать. Ведь чем старше я становилась, тем красивее становилась моя внешность. В тире я выбивала все десятки и либо за ставки получала деньги, либо забирала мягкие игрушки, которые потом благополучно продавали. Мальчишки учили меня драться и владеть ножичками. Мы зарабатывали и на туристах, водя тех на Столбы. Дома я ночевала редко, так как папины дружки уже протягивали руки к красивым формам моей фигуры. Ночевала я чаще всего у Сережки, который был самым старшим в нашей компании и ко мне относился с заботой. Он взял надо мной шефство, как только я попала в эту компанию. Как он говорил:

– Буду беречь тебя для себя.

42. Сережа

И он действительно берег. Никому не позволялось даже смотреть в мою сторону. Он занимался боксом и все его боялись. Он был красивым парнем с идеальной фигурой. Он часто менял подруг, а я ревновала и злилась. В армию его призвали после окончания института, мне на тот момент исполнилось шестнадцать лет. И его проводы совпали с похоронами моего отца и возвращением меня в детский дом. Бабушка не смогла убедить опеку, что ей хватит здоровья позаботиться обо мне. И вот я опять в ненавистном мне детском доме. Сережка приехал за мной и забрал из Интернета. Мне казалось, что я уже взрослая, самостоятельная и вправе сама принимать решения. Когда я сказала, что буду ночевать у него, он сразу все понял и пытался возразить. Но я уже все для себя решила и никакие убеждения, что ему надо побыть с очередной девушкой перед дорогой, меня не убедили в обратном. Ночью мы долго болтали, он давал мне наставления, а я все не решалась сделать первый шаг. И когда я все-таки забралась к нему под одеяло, он засмеялся:

– Я думал, что ты уже и не решишься

– Я боюсь

– Зачем же осталась

– Потому что люблю тебя

– Какая же ты ещё маленькая

– Мне уже шестнадцать

– А мне двадцать три

– И что?

– Вот когда будет тебе двадцать три, тогда и поговорим о любви

Я прижалась к нему, а он напрягся

– Машка, я не собираюсь тебя трогать, кыш на свою кровать

– Сережка, я все решила

– Решалка у тебя ещё не созрела, чтобы решать. Машка, ты меня любишь?

– Люблю конечно

– Тогда давай договоримся, что ты меня дождёшься и вот тогда все решим.

Я заплакала, а он стал меня успокаивать, целуя каждый сантиметр моего лица и когда поцеловал в губы. Я ответила. Мы целовались, а он изучал моё тело. В какой-то момент меня как током пробило, а он отстранился и вышел из комнаты. Я так и осталась лежать и думать, что это было именно «то» оно. Может так и должно быть когда это случается между мужчиной и женщиной, думала я. Но спросить мне было стыдно, я же все-таки позиционировала себя взрослой. И проснувшись утром, нашла лишь записку:

" Со всеми проблемами обращайся к Олегу. Я его предупредил. Он поможет"

43. Возвращение в детский дом

Одевшись, с обреченным видом и абсолютным горем в глазах, я отправилась сдаваться в детский дом. Но толи вид у меня был слишком обреченный, то ли никому до меня не было никакого дела, но мой побег так и остался проигнорирован всеми.

Так начались мои будни. Утром учеба, потом тренировка и вечером уже хватало сил только на уроки и сон.

Девчонки как-то пытались меня подмять, но опыт моего общения с улицей, отбил у них всю охоту связываться. Единственная с кем я подружилась, это соседка по комнате, Татьяна. Эта блаженная была на столько добра ко всему, что её окружало, что даже мышей умудрялась подкармливать.

Олег приехал на второй день моего пребывания в интернате и так напряг наших мальчишек, что у них отпало все желание даже смотреть в мою сторону. Бабушка за год совсем сдала и уже даже перестала приезжать.

Она передавала через знакомых гостинцы или одежду, а когда я заглядывала к ней после тренировки, могла сунуть мне в карман и деньги. Так незаметно прошёл год и вот мы уже готовимся к выпускному. Дальше нас держать никто не собирался, и мы прекрасно это понимали. Понимали, что будем теперь принадлежать сами себе. Олег появился на выпускном неожиданно.

44. Олег

– Привет, Мышка

Так называл меня только он, специально заменяя одну букву другой, но мне это не нравилось до категоричности.

–Олюшка, прекрати меня так называть, – сказала я тихо – или Олюшка станет твоим вторым я. – сказала я громче

– А я тебе голову оторву – ласково произносит он

– Не оторвёшь, Сережка приедет и тебя убьёт.

– Размечталась. Он передал мне тебя по наследству.

– Как это?

– А вот так. Нет твоего принца больше.

– В каком смысле.

– Родители его переехали в Москву, и из армии он поедет сразу к ним, а потом они сваливают вместе за кордон.

– За границу что ли?

– За неё любимую.

– А как же я?

– Я же тебе сказал, ты теперь моя. Так что после праздника поедим веселиться. Но если ты настаиваешь – он видит мою реакцию, я ведь его все то время что мы знакомы, органически не перевариваю. – Можем поехать прямо сейчас. Надо же мне это шампанское вскрыть.

– Не дождёшься, Сережка уже вскрыл.

Олег меняется в лице, он хватает меня за руку и зло выплевывает в лицо

– Дура, проститутка. Ты ещё пожалеешь об этом.

И тут мне действительно становится страшно.

– Ну что ж, веселись, у меня изменились планы, завтра приеду и заберу тебя к себе полностью. Готовься жить со мной, пока не надоешь.

Я молчу и уже строю планы в каком направлении делать ноги.

– Даже не мечтай. Найду изуродую, все равно со мной останешься.

Я кусаю губы и что-то соленое сглатываю.

– Ладно, иди веселись.

Олег подходит близко, прижимает меня к себе и целует так сильно, что губы начинают болеть моментально. Это совсем другой поцелуй. Мерзкий и противный. Я вырываюсь, а он смеётся так зло, что сердце от страха просто падает в пятки. Олег уходит, а из ступора меня выводит Танька.

– Я все слышала, что ты будешь теперь делать?

45. Саныч

– Не знаю – еле слышно говорю я. – Надо валить, но куда? Да и бабушка здесь одна.

– Она тебе не родная. – говорит Таня

– Я её люблю больше чем родную. Ладно, не до праздника. Надо собрать вещи, забрать документы, навестить бабушку и просто ехать куда глаза глядят.

– Но куда ты поедешь, у тебя ни денег, ни образования.

– Главное подальше от этого урода.

– Но документы нам отдадут только через пару дней.

– Я не подумала об этом. Ладно, утром поеду к бабушке, а там решу.

Мне не до праздника, картина моего будущего вырисовывается слишком мрачная. Но как же Сережка, как он мог меня так предать, ведь сам же просил дождаться.

– Ладно, переживем. – говорю я сама себе, собирая сумку

У бабушки меня ждёт сюрприз. Приехал её сын, родной брат мамы. И в планах у него забрать старушку к себе. Он развёлся с женой и теперь нет возражающих делить квадратные метры с пожилой родственницей.

Мы знакомимся, ведь за такое время я его ни разу не видела. Звать его Михаил Александрович.

Да, я знала, что у мамы есть брат, что он военный, что у него большое звание, что есть жена, но стерва, каких ещё нужно поискать.

Я мысленно сразу окрестила его Санычем.

Нашим легче, думаю я. Значит не буду переживать за бабушку, когда уеду.

Мои мысли нарушает женский голос:

– Я не поеду без Машеньки.

– Мама прекрати. Я не могу забрать с собой пол Красноярска.

– Не надо половину, нас только двое.

– Мама ты знаешь где я работаю, где я живу.

– Я не поеду без Машеньки. – повторяет она

– Ба, давай не будем напрягать дядю Мишу, я все равно хотела уехать.

– Как? Куда? – спрашивает бабушка

– Обстоятельства так сложились, что мне придётся уехать.

– Но как же твои занятия биатлоном, как учеба?

– Этим можно заниматься и в другом городе.

– В каком? Куда ты собралась?

– Я пока не знаю.

– Внученька, у тебя что-то случилось?

– Ба, все в порядке, но в Красноярске я не останусь.

Бабушка начинает плакать – а это нож в моем сердце

– Мама, прекрати, все складывается прекрасно.

– Я не поеду без Маши. Все Миша, я все сказала. Либо мы едим все вместе, либо – Вот Бог, вот порог. – показывает она сыну пальцем на дверь

– Мама прекрати. Я подготовил все документы на переезд только для тебя.

– У тебя есть время, все изменить и оформить на нас двоих.

– Но у меня билеты на после завтра, на Москву для тебя и меня.

– Это не проблема, возьми билет ещё один на Машу.

Я мотаю головой, как-то на Москву я не заглядывалась даже.

– Молчи внучка. – шипит бабушка

– Вот видишь, она сама не хочет. -говорит мужчина

– Миша, мне нужно говорить дважды?

– Но у меня нет документов на неё.

– Сделай!

– Но для этого нужно время.

– Прекрасно, мы пока поживем в Москве у моей сестры. Тем более мы давно не виделись с Капой.

– Я с ума с тобой сойду, мама. Дайте мне время до вечера, сложить все координаты в своей голове.

– У нас время есть.

– У нас его нет. – говорит он

– Значит надо ускорится с координатами – говорит бабушка и улыбается, подмигивая мне

Если сказать, что я пребываю в шоке, это ничего не сказать. Бабушка пьёт лекарство и уходит к себе.

Саныч подсаживается ко мне поближе, разглядывает меня очень внимательно и говорит:

– Ты очень похожа на свою мать.

– Я ей не родная была

– Я про твою настоящую, биологическую