Читать онлайн Ведьма из зазеркалья бесплатно

Глава 1. Заклятые подруги

Несмотря на середину дня, длинный фрейлинский коридор Зимнего дворца был пуст в обе стороны.

Здесь, в скромных комнатках, проживали дамы, служившие фрейлинами императрице Александре Фёдоровне. Благородные обитательницы сих апартаментов, в данный момент скучали в монаршей гостиной, их пронырливые горничные обедали, и только одна юная особа торопливо шла по коридору.

Она придерживала рукой подол красного бархатного фрейлинского платья с золотой вышивкой по низу, ножки в аккуратных бежевых туфельках на низком каблучке неслышно ступали по паркету. Изящный ажурный кокошник в тон платью, отделанный золотом, украшал высокую прическу девушки.

Это была Софья – не так давно самая любимая фрейлина императрицы. Красивая девушка из разорившейся дворянской семьи нравилась Александре Фёдоровне своим кротким нравом и покладистостью. Софья обладала несомненными достоинствами для девицы на выданье: густые темные волосы, тонкие изящные руки, стройная талия.

Красотой её лица восхищались даже соперницы – правильный овал, мраморная кожа, пухлые розовые губки, огромные карие глаза с длинными загнутыми вверх ресницами. Кроме того Софья прекрасно музицировала, читала по ролям романы, танцевала, могла поддержать любую беседу. Так от чего же сейчас она не в фаворе?

Почему эта выскочка – Татьяна Волкова завладела вниманием матушки Александры Фёдоровны? Софья этого так не оставит. Она выведет наглую проходимку на чистую воду.

Татьяна ужасно злила не только Софью, но и весь двор. Появившись из ниоткуда, Волкова нашёптывала императрице самые свежие сплетни, рассказывала самые тёмные тайны придворных. Как она всё узнавала? И ведь ни разу не соврала.

Она рассказала Александре Фёдоровне про нагулянное дитё Абызовой, про пьянство молодого графа Верёвкина, и даже про то, что Софья отдала накопленные деньги брату, вместо того, чтобы подготовиться к балу, который давала императрица. Вот как, скажите, Волкова всё узнаёт? Свалилась, будто камнепад, всем на головы.

Кузен у неё, видите ли, царский лекарь – господин Бьёрн. И что? Да захудалый род этой выскочки не идёт ни в какое сравнение с древнейшим родом Софьи Авдеевой. И хотя папенька Софьи проигрался в дым и не нашел ничего лучшего, как застрелиться, повесив карточные долги на маменьку, это ничуть не умаляет благородство их фамилии. Именно она, Софья Авдеева, занимала место любимой фрейлины, пока из какого-то чулана не вытащили на свет и не вытряхнули эту аферистку, эту шарлатанку – Татьяну Волкову.

Ничего, Софья придумала, как поставить эту зазнайку на место. Всего-то и надо – незаметно подкинуть семейное украшение Авдеевых, и прилюдно обвинить Татьяну в краже. Софье за это весь двор спасибо скажет.

Она остановилась возле нужной двери и прислушалась. Вроде тихо. Софья осторожно, стараясь не скрипеть, надавила на ручку двери и вошла комнату Волковой. Никого. Большую залу с бледно-зелеными обоями в мелкий цветочек, делила пополам деревянная перегородка, окрашенная в тон стен.

Одна часть – гостиная, другая – спальня. Софья осмотрелась. Первая половина комнаты заставлена старенькой мебелью из разномастных гарнитуров. Фрейлинам всегда сносили то, что уже не годилось для парадных залов императорского дворца. Несколько мягких кресел с обивкой из голубого ситца плохо сочетались с желтой козеткой возле окна, зато пёстренькие занавески радовали глаз своим наличием. Не всем фрейлинским окнам так везло.

Пожалуй, дельце лучше провернуть в спальне. Пройдя на вторую половину, Софья зафыркала от возмущения. Нет, вы видели! Огромная кровать заправлена шелковым темно-бордовым покрывалом, множество подушек разных расцветок разбросано по всей комнате, на полу перед кроватью небольшой белый ковер с длинным мягким ворсом, который так и хочется потрогать, туалетный столик орехового дерева заставлен всевозможными баночками и бутылочками из модного салона. А самое главное – в глубине комнаты стояло огромное зеркало во весь рост в ажурной бронзовой раме с часами на самом верху и подсвечниками по бокам. Да она.. она… Да как она посмела? Да такого дорого зеркала нет даже у статс-дамы.

Тут Софья заметила рядом с кроватью небольшое бюро. Чтобы подсунуть украшение лучше места и не придумать. Она сняла с шеи тяжелый золотой медальон с крупным рубином, обрамленным россыпью бриллиантов. Она всё делает правильно. Ей не важно, как это выглядит со стороны. С какой стороны? Кто об этом узнает? Просто Софья должна спасти свою императрицу от наглой вертихвостки и вернуть расположение Александры Федоровны.

Софья шагнула к зеркалу. Она не увидела на полу начерченные мелом странные знаки, похожие на руны, которые огибали зеркало по широкой дуге и терялись возле окна в дневном свете. Софья посмотрела на своё отражение. Солнечный свет, падающий из окна сквозь тонкие занавески, мягко ложился на её платье.

Софья поправила локон, выбившийся из высокой прически, провела пальцами по стройной шее, пощипала щеки для придания нежного румянца. Надула губки, похлопала густыми ресницами и скромно потупила глазки, дабы отрепетировать кротость и невинность. Прелестно.

Софья перевела взгляд на бюро, выискивая, куда бы припрятать украшение. Вдруг зеркало пошло пятнами, его поверхность зарябила частыми кругами, будто рыбёха трогает ротиками гладь озера на мелководье. Софья совсем не аристократично вытаращила глаза и открыла рот не в силах поверить в то, что видит.

Шагнув назад, она споткнулась о подушку и с криком полетела на пол. Из зеркала показалась изящная женская рука с аккуратными короткими ноготками и тяжелым вычурным перстнем на безымянном пальце, потом стройная ножка в атласной розовой туфельке и батистовых белых игривых панталонах, с задранной до самого «не хочу» юбкой. Поверхность зеркала прогнулась, будто кто-то с силой боднул его изнутри.

Софья ущипнула себя, чтобы убедиться в реальности происходящего.

Зеркало еще немного выпятилось и с мерзким чавканьем разошлось от середины к краям. Из его черноты на Софью, ухмыляясь, смотрела Татьяна. Она одернула юбку фрейлинского платья такого же красного цвета, как у Софьи, подтянула немного сползшее декольте, поправила растрепавшиеся светлые кудри и шагнула в комнату.

Софья, в испуге, пыталась отползти от ужасной ведьмы, которой оказалась новая фрейлина императрицы. Не зря Софья с первого дня почувствовала в ней какую-то неправильность. Всего в Волковой было слишком. Слишком яркие зеленые глаза, слишком длинные черные ресницы, слишком полные алые губы, веснушки на загорелой коже, что совсем уж для благородной девушки не лезет ни в какие ворота. А волосы? Эту копну белокурых кудрей не могли удержать никакие шпильки. Да и сама Волкова крупновата. Какая из неё фрейлина! А грудь? Её грудь не может упрятать никакой корсет, будто Татьяна крестьянка, а не благородная девица. Не спасала даже тонкая талия. Толку от такой талии, если всё остальное выпирает во все стороны. И сейчас эта ведьма, обманувшая саму императрицу, запросто вышла из зеркала, будто из соседней комнаты и нагло улыбалась, глядя на Софью

– Гам! – засмеявшись, клацнула зубами Татьяна.

Софья завизжала от страха. Она схватила подушку и кинула в соперницу. Подушка, пролетев мимо, попала в зеркало, где благополучно сгинула, оставив после себя мерзкий палёный запах.

– Эй, ты что, не смей. Ты сейчас все настройки испортишь. – возмущенно закричала Волкова. Она кинулась к сидевшей на полу девушке. Та оттолкнула Татьяну, извернулась и, запрыгнув на кровать, на четвереньках быстро поползла к туалетному столику. Татьяна попыталась схватить Софью за ногу, но только и успела, что уцепить подол и получить в зубы жёстким фрейлинским каблуком. Софья кричала на самых высоких нотах. Она схватила баночку с каким-то кремом и запустила его в Татьяну, следом полетел пузырек с духами.

– Да успокойся, ты что творишь?

– Ведьма! – закричала Софья. Она ухватила тяжелый подсвечник, стоящий тут же на столике, вскочила на ноги и, прыгая по кровати, начала отмахиваться от Татьяны.

– Ну ведьма, и что? Успокойся! Я всё расскажу. – Волкова выставив перед собой ладони, старалась унять нервную девицу.

– Не подходи ко мне! – Софья резко замахнулась, пытаясь ударить ведьму. Тяжелый подсвечник выскользнул из рук и по инерции, продолжив полет, исчез в зеркальной черноте. Софья не удержала равновесие и скатилась с кровати на пол вслед за своим орудием. Пятясь, она рукой угодила в центр руны, которую так и не заметила, и размазала её четкий контур. Широкий подол платья довершил дело, полностью стерев края рисунка.

– Дура! Дура! – Волкова резко обернулась к тому, что раньше считалось зеркалом, и испуганно попятилась.

Чернота заискрилась, зачавкала, в ней стали мелькать какие-то комнаты, люди. Подушки на полу зашевелились и поползли к зеркалу, будто их туда засасывала трясина. Переползая раму, они просто исчезали. Софья не могла поверить в реальность происходящего. Так не бывает.

– Помоги! Софья, ну же, помоги мне! – Татьяну упала, и её стало засасывать в зеркало вслед за подушками. Она упиралась ногами, хваталась руками за ножки кровати. Ничего не помогало, её неумолимо тащило по полу. Софья испугано смотрела на конкурентку. – Авдеева! Ну не стой же. На тебя это не действует. Хватай! Ну! – Татьяна одной рукой пыталась удержаться за кровать, а вторую тянула к Софье.

Окрик подействовал, как плеть. Софья кинулась к новой любимице императрицы и, распластавшись на полу, крепко обхватила её руку. Не помогало. Татьяну утягивало вовнутрь. Софья, что есть силы, держала Волкову, навалившись на её руку всем весом. Их обеих тянуло к зеркалу. В черноту погрузились ноги Татьяны, вот она уже ушла по пояс. Татьяна в отчаянии смотрела в глаза Софье:

– Беги к Вильгельму! Спроси Вильгельма!

Девушек дернуло. Софья не смогла удержать Татьяну и ту, с отвратительным чваком, засосало в зеркало.

Всё как будто замерло. Тишина. Софья, всхлипывая, поднялась на ноги и стала тихонько пятиться к выходу. Тут зеркало вновь ожило, заходило ходуном, его поверхность то прогибалась вовнутрь, то выгибалась наружу. Раздался такой грохот, будто по комнате волохали сразу десять тяжеленых шкафов. Поверхность зеркала на мгновенье приняла изначальное, положенное всякому порядочному зеркалу спокойное состояние и… взорвалось.

Град осколков полетел в Софью, рассекая руки, лицо. Ослепительная молния, вылетев из того, что раньше было зеркалом, ударила Софье в голову. В то же мгновение огромный осколок, словно копьё, пронзил её грудь и повалил на пол. Всё произошло так быстро, что Софья не успела осознать, что это конец.

Глава 2. Ничего не было, ничего не было…

Музыка звучит нестерпимо громко. Веки так тяжелы, что отказываются подниматься. Софье казалось, что она лежит на кровати посреди оркестра, который одновременно играл фривольную «Шутку» Баха и ожесточенную «Грозу» Вивальди. Софья снова попробовала уплыть в беспамятство, надеясь в следующий раз очнуться в более комфортных условиях. Противный железистый запах настойчиво лез в ноздри. Он не давал ей окунуться в такое желанное забытьё.

Софья с трудом разомкнула веки. Она увидела перед собой собственное лицо, измазанное кровью с растрепанными волосами некогда безупречной причёски и свисающим с одного уха перекалеченным и перекрученным фрейлинским кокошником. Софья закрыла глаза. Сейчас она полежит так немного, снова откроет глаза и проснется в своей комнате. Спасительная тьма не спешила облагодетельствовать Софью. Полежав еще немного и дождавшись, когда оркестр пьяных музыкантов в её голове уйдет на перерыв, Софья снова открыла глаза.

Собственный прекрасный лик никуда не делся. Ничего не понимая, она подняла руку и дотронулась до лица напротив. Это было зеркало. Софья, со стоном, приподнялась на локтях и огляделась. Она лежала на полу в комнате Волковой рядом с развороченным зеркалом. Все её платье изрезано в лохмотья, руки и пол в крови, будто тут зарезали, по крайней мере корову, пол усеян осколками, а из груди торчит огромный зеркальный кусок в котором отражается её лицо, больше подходящее не юной фрейлине благородных кровей, а боцману после ночной гулянки в портовом кабаке. Софью затошнило.

Ничего не понимая, она ухватилась за острый край осколка и со стоном рванула его из груди. Осколок больно разодрал кожу, из раны щедрым потоком хлынула алая кровь.

Софья хотела закричать от страха, но не нашла на это сил. Она упала на пол и зажала рану руками. Постепенно боль стихла. Она полежала еще немного. Как ни странно, шум в голове утих, тошнота схлынула, боль в грудине успокоилась. И вообще, чувствовала Софья себя вполне отдохнувшей и бодрой.

Она осторожно поднялась на ноги и оглядела себя. Руки, ноги и все остальное вроде цело, хотя и изрядно перепачкано в крови. Как такое возможно, если платье и нижняя юбка похожи на лапшу. Теперь они пригодны разве что для создания лоскутных одеял и подушек.

Софья перевела взгляд на абсолютно целое зеркало. Она точно помнила, как его поверхность разлетелось вдребезги, засосав Волкову. Зеркальные обломки на полу не позволяли Софье усомниться в этом. Она, хрустя мелким стеклом под тонкой подошвой атласных туфелек, подошла к зеркалу, которое не планировало исчезать под недовольным взглядом фрейлины. Софья осторожно дотронулась до его поверхности.

Зеркало, как зеркало, вполне себе приличное. Не исчезало, не взрывалось, не гудело и не вибрировало. Она посмотрела на свое лицо. Если не обращать внимание на плачевное состояние причёски и фрейлинского головного убора, то выглядела Софья замечательно. Та же мраморная кожа без следа порезов, те же карие глаза, милые пухлые губки.

Софья не понимала, что здесь произошло, и лишь благодарила судьбу за сохранённую жизнь. Она выжила после того кошмара, который здесь случился. Колдовство это, магия, подарок судьбы… не важно. Важна лишь её, Софьина жизнь.

А Татьяне не повезло. Что с ней случилось, Софья даже не могла предположить. Кем Татьяна являлась на самом деле? Колдуньей? Об этом лучше не думать. Стоит ли идти к господину Бьёрну, как просила Волкова? Может доложить императрице о том, какую змею та пригрела груди? Софья ненадолго задумалась.

Нет, этого лучше не делать. Попасть под монарший гнев ей совсем не хотелось. Учитывая, как выглядит сейчас комната и сама Софья, обвинить её могут в чём угодно. От убийства и обмана до черного колдовства. Нет уж, не для того она добивалась должности при дворе, чтобы сгинуть в тюрьме или на каторге. Татьяна просила рассказать о произошедшем господину Бьёрну. Он, такой же колдун, как и Волкова? Возможно. Ведь именно он рекомендовал Татьяну Александре Федоровне.

Стянув с уха несчастный кокошник, Софья прошла к большому платяному шкафу и, распахнув его, начала копаться в поисках подходящего платья. Незадача. Волкова выше, грудастей и полнее Софьи. Отыскав в гардеробе самое простое платье с широкой юбкой и шнуровкой впереди, Софья скинула лохмотья и быстро переоделась.

Изодранную в хлам одежду она в свернула в тугой узел и запихнула в печку, надеясь прийти за ним попозже. Пройдя в небольшой закуток за шкафом, используемый фрейлинами в качестве миниатюрной ванной комнаты, она нашла там кувшин с водой и таз. Задрав подол платья, Софью намочила край изрезанной нижней юбки и стала оттирать руки и лицо от крови. Брать чужое полотенце и оставлять на нем разводы Софья не рискнула. Справившись с умыванием, она привела в относительный порядок прическу, вышла из спальни, прошла через гостиную и остановилась возле входной двери.

Софья тихонько выглянула в коридор. По-прежнему никого. До своей комнаты ей нужно пробежать совсем чуть-чуть в сторону лестницы. Выйдя, она быстрым шагом прошла одну комнату, вторую, третью… Когда Софья дошла до нужной двери, из комнаты Марии Ёлкиной, вышел довольный собой бравый поручик Голубцов. Увидев Софью, он метнулся было назад, но поняв, что это будет выглядеть глупо, замер, в испуге уставившись на Софью. Та, совладав с собой, благосклонно кивнула кавалеру и гордо удалилась в свои апартаменты.

Зайдя к себе, Софья рухнула в кресло. Поручик явно будет молчать. Ёлкина просватана и вскоре выходит замуж, и отнюдь не за Голубцова. С этой стороны разоблачение Софье не грозит. Собравшись силами, она вновь переоделась, привела себя в порядок и направилась в покои царского лекаря. Она всё-таки решила рассказать господину Бьёрну о Татьяне. Конечно, Софья хотела избавиться от наглой конкурентки, но не таким же радикальным способом.

А вот если господин лекарь вытащит эту проходимку из зеркала, Софья в ту же секунду расскажет всё императрице.

Идя коридорами, она приветствовала встречающихся придворных, мило улыбалась пожилым сановникам и благосклонно кивала кавалерам. Дойдя до апартаменов господина Бьёрна, она остановилась в нерешительности. Стоит ли рассказывать? Поверит ли он ей или доложит императору. Она дотронулась до ручки двери, постояла и… вошла.

В гостиной никого не было. Лишь столик, накрытый белоснежной скатертью, и не убранная на нём посуда свидетельствовал о том, что господин Бьёрн еще недавно изволил завтракать. Прислушавшись, Софья услышала дикий кошачий мяв, раздающийся из-за приоткрытой двери, ведущей в лабораторию. Она нерешительно помялась возле стола и прошла к двери. Представшая картина оптимизма не вселяла.

Глава 3. Вильгельм ученый

Этим утром господин Бьёрн, служивший при дворе лекарем, проснулся в своих апартаментах Зимнего дворца в прекраснейшем настроении. Он с удовольствием потянулся так, что захрустели косточки, откинул одеяло, свесил ноги с кровати, расправил на коленях длинную мужскую рубаху для сна и, почесывая ягодицы, прошёл к окну.

Он одернул занавеску и сонно уставился на Неву. Летний денёк выдался погожим. Солнышко, которое летом в этом городе даже не думает ложиться спать, било прямо в глаза. По реке сновали мелкие судёнышки, чайки парили над Невой и нагло кричали, переругиваясь друг с другом.

Вильгельм зажмурился от яркого солнца и почесал нос. Нда, этот длинный, тонкий нос с горбинкой давно стал визитной карточкой Вильгельма. Придворные за глаза шутили, что сначала в комнату входит нос господина Бьёрна, а затем сам господин Бьёрн. Но, надо сказать, что этот нос смотрелся весьма грозно вкупе с уложенными по моде бакенбардами, черными глазами, такими же черными бровями, острыми скулами и густыми смоляными волосами.

Господин Бьёрн был высок, худощав и жилист. Сейчас его волосы после сна перепутались и торчали в разные стороны. Он ещё раз потянулся, громко зевнул, продемонстрировав утреннему городу все положенные тридцать два зуба, и отправился умываться.

Господин Бьёрн, был магом и защищал монаршую семью от всяческих неприятностей, только это скрывалось от придворных. Для них он был лекарем. Только простые обыватели думают, что ведьмы и колдуны живут в сказках. Власть приложила немало усилий, чтобы скрыть истину от народа и не нервировать лишний раз подданных. У этих подданных и без магии хватает забот. То засуха, то потоп.. Пусть они спят спокойно и думают только про свои насущные неприятности.

Императоры, короли и прочие вожди народов прекрасно знали истину и не зря платили таким людям, как господин Бьёрн весьма приличные гонорары. Работа Вильгельму нравилась. Оградить монаршую семью от магических воздействий не составляло особого труда, ведь Вильгельм один из самых сильных магов на Европейском континенте. Его обучали лучшие наставники.

Магическую силу Вильгельм черпает прямо из воздуха, ведь в России расположены три сильнейших источника: в центре Сибири на Оби, в Казани и здесь, в граде Петра. Магов в этих землях почти не рождалось, повывелись давно (еще в Грозненские времена всех переловили), потому и сила не расходуется, копится, переливается в потоках от одного источника к другому, уплотняется. Она здесь такая густая, что Вильгельму кажется, будто можно взять ложку и наворачивать вкусную магию, как кашу.. Сегодня у него как раз намечался один перспективный эксперимент. Но, это потом. Сначала завтрак.

Трапезничать Вильгельм предпочитал у себя. Вся эта придворная жизнь казалась ему скучной мишурой, отвлекающей от поистине важных вещей – экспериментов и научных изысканий. Иногда компанию ему составляли кузина Татьяна, которой он дал рекомендации при дворе или его единственный друг и соратник – огромный черный кот с длинными острыми когтями и наглой мордой.

Этот независимый сожитель просто однажды взял и пришёл в комнаты Вильгельма. Как он попал во дворец и пробрался на третий этаж к господину Бьёрну, никто не знал, впрочем, также никто не понимал, как он выходит наружу и где делает свои дела. Кот просто приходил и уходил когда хотел. Иногда Вильгельм встречал его на улице во время прогулки. Тогда господин Бьёрн, как вежливый человек, приподнимал цилиндр и кланялся коту, тот в ответ щурился и дергал хвостом в знак приветствия. Кот носил имя – Вилли. Да, именно так. Заметьте: имя, а не кличку. Такому важному созданию не пристало носить какие-то там клички. Только имя. А назвала его так Татьяна.

В тот день, когда Вилли только появился у Вильгельма и не носил еще никаких имён, Татьяна пришла в комнаты лекаря посоветоваться о настройках зеркальных переходов. Увидев кота, она не смогла сдержать смех:

– Дорогой кузен, у кого ты заказал такой автопортрет? – хохотала Татьяна. – Он же твоя копия. Пусть будет Кузен Вилли. – коту имя понравилось. Он благодарно посмотрел на Татьяну и отправился спать в спальню Вильгельма.

А сейчас Кузен Вилли ждал своего товарища, чтобы наконец-то позавтракать. Иногда Вилли приносил крыс, что в изобилии водились в подвалах дворца, и пугал ими впечатлительных горничных, но делал он это не из пакости, и не потому что его плохо кормили, а из благодарности за хорошее к нему отношение. Вот мол, держите, я вас тоже уважаю. Но крысы это же не еда, это так… развлечение. В данный момент Вилли нацелился на блюдце сливочек и малосольную форель, что соблазнительно лежала на обеденном столе в гостиной Вильгельма и дожидалась хозяина. Вилли, как серьезный кот, чинно сидел на высоком стуле возле стола и ждал компаньона.

Наконец дверь в гостиную открылась и Вильгельм, намытый, благоухающий лавандовой туалетной водой, в чёрной жилетке, белоснежной рубахе, и модных в этом сезоне бежевых узких панталонах прошел к столу, стоявшему у окна. Вилли и Вильгельм любили принимать пищу и смотреть на Неву.

– Приятного аппетита. – пожелал Вильгельм, и налил сливки в блюдце кота. Тот потянулся к столу и стал аккуратно лакать завтрак.

Вильгельм намазал поджаренный ломтик свежего хлеба сливочным маслом, положил сверху кусочек форели, украсил это совершенство веточкой укропа и, откусив изрядный кусок, аппетитно захрустел, запивая всё это ароматным сладким какао. Кот тронул Вильгельма лапкой.

– И тебе, мой друг? Держи. – господин Бьёрн поделился рыбкой с Вилли.

Когда трапеза закончилась, Вильгельм позвал кота вслед за собой в лабораторию, находившуюся тут же за дверью. Его величество выделили придворному магу большую квартиру в Зимнем дворце. Помимо комнат для прислуги сюда входили гостиная, спальня, кабинет, гардеробная, ванная, и, конечно же, лаборатория. Во все комнаты можно попасть сразу из гостиной, что очень удобно. Надо сказать, Вильгельм в лаборатории не только вёл записи и предавался размышлениям, но и ставил весьма шумные и опасные эксперименты, и дабы защитить остальной дворец от грохота и выбросов магической силы, которые обязательно случались в его научной деятельности, он поставил на свои апартаменты хитрую ловушку. Все излишки магии впитывались в особые контейнеры, расположенные по углам комнат и встроенные в плетение дворца. Далее магия равномерно распределялась по всему зданию, лишь усиливая его защиту. Такие же ловушки стояли и в комнате Татьяны.

Пропустив кота, Вильгельм оставил дверь в общую залу открытой. Он ждал Татьяну, которая задерживалась. Вильгельм поправил подушку на кушетке, подошел к металлическому шкафу со стеклянными дверцами, стоящему у окна, и начал переставлять из него на стол пузырьки с этикетками на латинском языке.

Сегодня у него заключительная часть эксперимента по подселению человеческого сознания в тело животного. Заметьте, именно подселению, а не обмену, как ранее проделывал его учитель.

Наставник Вильгельма, уважаемый Абрухбедин, шаман африканского народа Курабга, ставил опыты, меняя человека и животного телами. К сожалению, один из экспериментов закончился плачевно. Пока уважаемый Абрухбедин работал с флегматичными змеями и варанами, всё шло хорошо, но в опыте с обезьяной, произошла катастрофа. Обезьянам не понравился слишком умный соплеменник с сознанием шамана, и они забили его камнями, а самец шимпанзе, оказавшийся в теле человека, сбежал из лаборатории и, не рассчитав сил, сиганул со скалы от чего и разбился насмерть.

Учтя ошибки коллеги, Вильгельм усовершенствовал формулу. Теперь тело человека засыпает, а животное временно становится носителем человеческого сознания. Ключевое слово тут – временно. По прошествии примерно десяти минут сознание животного вытесняет захватчика, и тот возвращается в своё родное тело.

Узнав об этих экспериментах, император пришёл в восторг. Это ж какие перспективы открываются для разведки и дипломатии! Обеспечив Вильгельма всем необходимым, монарх ждал результатов. Вильгельм не подвёл. Он улучшил формулу зелья и сегодня планировал продержаться в теле Кузена Вилли около часа. Татьяна, которая должна вести наблюдения, запаздывала. Вильгельм не стал ждать. У него руки чесались от нетерпения.

– Ну что дружочек, приступим? – обратился Вильгельм к коту.

Вильгельм достал медицинские весы, подвесил к ним серебряную чашечку и начал по очереди наливать растворы из приготовленных ранее пузырьков. Когда он аккуратно по каплям влил в чашечку черную тягучую жидкость из последней бутылки, та резко закипела, забурлила, задымилась и также резко успокоилась. Вильгельм снял чашечку с весов и поднес к носу. Запах ужасный. Будто в соленую скумбрию добавили липовый мёд. Вид тоже не приносил эстетического удовольствия. Какая-то тягучая жижа с маслянистыми пятнами. Впрочем, всё так и должно быть.

Вильгельм присел на кушетку, подозвал кота и залпом выпил отвратительный раствор. Его неумолимо потянуло в сон, он прилег, поправил подушку, поджал ноги и крепко уснул.

В тот же момент Вильгельм почувствовал легкое головокружение, тошноту, и вот он уже смотрит на себя со стула рядом с кушеткой. Он в теле Вилли. Он поднял одну лапу, другую, повертелся на стуле, свыкаясь с телом, и перепрыгнул на кушетку, поближе к родной тушке. Ткнувшись носом в ладонь, он убедился, что связь с человеческим телом прервалась. Он не чувствует прикосновений к ладони. Прекрасно.

Вилли перескочил с кушетки на стул, потоптался, спрыгнул на пол и пулей метнулся в угол комнаты. Тело слушалось прекрасно. Вилли запрыгнул на окно, сел, обвив себя хвостом, и стал разглядывать чаек. Зрение работало превосходно. Он даже разглядел розовый язычок, когда эти крикливые толстые курицы, по недоразумению вдохновляющие художников, устроили перепалку над Невой прямо напротив окон. Вдруг задняя лапа Вилли зажила отдельной жизнью, дернулась и стала с силой чесать ухо. Хм, инстинкты в теле кота сильнее разума. Вильгельм отметил этот факт, чтобы подумать и доработать зелье. Он отвлекся от чаек и принялся вылизываться.

Татьяна так и не пришла. Ну и нагоняй же он устроит ей при встрече. Совсем от рук отбилась!

Какой-то навязчивый, едва уловимый звук отвлек кота от утреннего туалета. Он навострил уши и прислушался. В магическом фоне дворца происходило что-то неладное. Вильгельм резко вскочил на все четыре лапы и распушил хвост. Всё указывало на то, что защита, которую он с таким тщанием накладывал на дворец, неожиданно пошла в раздрай. Хорошо, что обычные люди не замечают этого, иначе фрейлины, пажи и слуги передавили бы друг друга, спасаясь от неведомой напасти. Кот недовольно фыркнул. Придется завершить опыт раньше, чем планировалось. Он перепрыгнул на кушетку, чтобы вернуться в своё тело.

Неожиданно пол вместе со столом, кушеткой, котом и телом мага затрясся, заходил ходуном, стены мелко завибрировали. Металлический шкаф заискрился, сильнейший порыв ветра распахнул его дверцы и раскидал все пузырьки с зельями. В лаборатории – самой защищённой комнате дворца творилось что-то невообразимое. Вильгельм в теле кота попытался вернуться в себя, но у него ничего не получалось. В отчаянии он стал с силой царапать и кусать ладонь, но тело не реагировало. Кот запрыгнул на грудь мужчины. Он орал, как резаный, царапаясь, раздирая рубашку, оставляя на коже кровавые полосы. Ничего не помогало.

Неожиданно грохот прекратился. Магия будто застыла. Кот прижал уши и испуганно сжался на изодранной груди мужчины. И тут магия завибрировала с новой силой, ультразвук резанул по ушам, стены пошли волнами, и… раздался оглушительный взрыв.

Глава 4. Новая фрейлина императрицы

В комнате царил кавардак: шкаф опрокинут, пузырьки с настойками, весы и микроскопы валяются на полу. Рядом с окном на мягкой кушетке с закрытыми глазами на боку лежал господин Бьёрн.

Он будто бы спал. Его лицо выражало спокойствие: чуть приоткрытый в улыбке рот, вселял надежду на сладкие сны царского лекаря, рука, подложенная под голову, сдавила щеку и обещала господину Бьёрну мятую физиономию после пробуждения. Картина могла бы быть мирной, если бы не кровь. В крови была изодранная, некогда белоснежная рубашка господина Бьёрна, его рука, лежащая на кушетке рядом с котом, сам кот, прижавший уши и испуганно смотревший на Софью.

Небольшая лужица крови образовалась под кушеткой. Капельки в неё стекали из разодранной руки мужчины. Софья, как зачарованная смотрела на эти капли. Кап, кап… Она перевела взгляд на тихонько подвывающего кота.

– Это ты его убил? – шёпотом спросила Софья. Кот возмущенно взвыл, зафырчал, выгнул спину и, выпустив когти, кинулся на Софью. Вернее Софье показалось, что кот, убив хозяина, решил избавиться от невольной свидетельницы. Она в страхе закрыла локтем глаза, закричала, развернулась и пулей вылетела из лаборатории и из апартаментов господина лекаря. Кот же, прошмыгнул между ног девушки, выскочил вслед за ней и исчез в необъятных коридорах Зимнего дворца.

Он несколько раз пытался прокрасться в покои императора, откуда был изгнан туфлей камердинера. Сердобольные горничные подкармливали осиротевшую животинку, пытались приручить его, но кот, как и раньше, приходил, когда хотел, уходил неизвестно куда, благосклонно принимал еду, пока однажды не попался на глаза императора. Николай первый с пониманием отнёсся к подопечному бывшего мага и повелел назначить хвостатого придворным котом, с положенным такому статусу пищевым довольствием.

Софья, выбежав из покоев Бьёрна, остановилась в коридоре, сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Не помогало. Её руки тряслись, а сердце стучало в самом горле, пытаясь выскочить наружу. Она трогала лицо руками, пытаясь охладить разгорячённые щеки, но жаркие ладони, казались ей нагретыми под утюгом полотенцами. Софья сильно зажмурилась и сжала кулаки. Она старалась унять дрожь и успокоиться. Недалеко, на лестнице, Софья услышала разговор. Две горничные, приближались к ней, обсуждая какого-то графа, ночевавшего в дамских покоях. Испугавшись разоблачения, Софья скользнула обратно за Бьёрнровскую дверь. Снаружи сплетницы бойко обсуждали несомненные достоинства любвеобильного графа.

– Говорю ж тебе, это граф Воронин. Его еще Дуняшка вечером видела. Он нашей красавице цветы с конфетами притащил.

– Так может он конфеты слопал, да и убёг.

– Как же. Скажешь тоже. От нашей баронессы еще ни один просто так не убёг. Говорю ж утром я пришла, а там постель смята, бутылка пустая, крошки везде, а на полу глянь чё нашла. – болтливая горничная оглянулась и показала товарке мужскую запонку.

– Лепота. – с завистью протянула не такая удачливая товарка. – Ты спрячь, а то завистники скажут украла.

– Как украла? – испугалась первая горничная. – Милаш, ты ж не выдашь меня? Я ж не крала. – она с надеждой смотрела на подругу.

– Нет конечно, не боись. Не выдам. Мне того не надо. – поджав губы Миланья отвела глаза и прошла в соседние с лекарскими апартаменты. Вторая горничная, растерянно потоптавшись под дверью господина Бьёрна, направилась в соседний коридор. Она досадливо качала головой, пеняя себе за болтливость.

Дождавшись, когда за дверью стихло, Софья еще какое-то время провела в комнатах, а затем вышла. Оглянувшись, она пошла в сторону фрейлинского коридора. Перед тем, как нырнуть за угол, она кинула взгляд назад и убедилась, что её никто не видел. По пути она встречала придворных дам, кавалеров, слуг; раскланивалась, приветствовала, но никто не заметил смятения и страха, что владели Софьей. Придя к себе, она кинулась на кровать и зарыдала. Вместе со слезами из неё выходило нервное напряжение, что поселилось в тот день, когда господин Бьёрн представил императрице кузину Татьяну Волкову.

******

Семья Волковых и семья Бьёрнов, жили в больших богатых имениях, граничащих друг с другом. Господские дома стояли в окружении аккуратных парков с ровными линейками аллей, многочисленных садовых беседок, античных статуй обнажённых дев, раскидистых деревьев и кустов розмарина, подстриженных в виде геометрических фигур или кентавров и слонов. Недалеко от каждого из имений располагалось собственное фамильное кладбище облагороженное скульптурами, памятными колоннами и мавзолеями.

Бьёрны осели здесь в Курляндии после захвата этих земель королём Карлом Завоевателем. Он, в благодарность за службу, пожаловал пра-прадеду Вильгельма (сильнейшему магу) вотчину, расположенную на месте пересечения магических потоков. Предки Волковых, тоже славившиеся магами и колдуньями, по той же причине выбрали эти места.

Поначалу соседи враждовали между собой, как два политических лагеря. Они всячески пакостили друг другу, пытаясь превзойти противника в магическом искусстве.

То, у Волковых крыша провалится посреди зимы, то у Бьёрнов мор на лошадей нападёт перед самыми скачками, до которых прародитель Бьёрнов был охоч. Но жить постоянно в войне невозможно. Если деды ненавидели друг друга, то родители Татьяны и Вильгельма относились к соседям спокойнее. Гостевых вежливых визитов не наносили, но при встрече в городе холодно раскланивались и высокомерно улыбались. Татьяна же с Вильгельмом стали и вовсе дружны, несмотря на разницу в возрасте в пять лет.

***

Маленькая Татьяна хвостом ходила за Вильгельмом, а он втягивал её во все свои сомнительные предприятия. Так однажды, лет в двенадцать, Вилли утянул подругу на семейное кладбище.

Для начала он стащил в отцовской библиотеке книгу с пометкой на обложке “сжечь не читая”. Её написал знаменитый отшельник-чародей. Почему книгу следует сжечь Вилли так и не понял. Может заклинания, описанные на её страницах так опасны, что её вредно читать? Тем интереснее стало Вилли.

Он спрятался ото всех на конюшне и, под мерное похрапывание лошадей, притулившись к тёплому бочку любимого пони, стал изучать запретную книгу. Именно там он вычитал про амулет, дарующий владельцу практически безграничную защиту. Обладателя такого артефакта невозможно отравить, подчинить, загипнотизировать. Даже утонуть или сгореть у счастливца не получится.

Вилли задался идеей сделать такой амулет. Сверившись с табличкой в конце книжки, Вильгельм понял, что его магических сил на изготовление амулета вполне хватает. Нужна самая малость. Косточка предка с большого пальца левой ноги. Чем нога древнее, тем амулет сильнее. Ну, у них такого добра целое семейное кладбище. Рассудив, что пра-прадед был бы только рад защитить внука, Вильгельм решился в ближайшую ночь пробраться в фамильный склеп.

Конечно, он позвал Татьяну:

– Татьяна, открою вам страшную тайну. Сегодня ночью я пойду на наше кладбище за косточкой для амулета. – возвышенно произнёс Вильгельм. Его учитель словесности был бы доволен. Не зря он заставил на последнем занятии Вилли сто раз переписывать идиотскую фразу про “восторг изысканий ума бушующий в груди холмов непокаянных”. Смысл слов Вильгельм не понял, а спросить побоялся. Учитель от злости запросто мог заставить Вилли переписывать фразу ещё 100 раз. Спасибо, но нет.

Важно повертев в пальцах травинку, как это делал отец, рассказывая маме о новых заклинаниях, Вилли как бы между прочим произнёс:

– Мне это нужно для изысканий. – слово из замечавшей его фразы пришлось как нельзя кстати.

– И я с тобой! – по-простецки воскликнула Татьяна. Её словесностью пока не мучали.

– Ну что вы Татьяна, вы ещё слишком малы. Ты забоишься. – сбился с высокого штиля Вильгельм.

– Я?! Как бы вы сами, Вильгельм, со страху не обделались. —Татьяна усмехнулась, подбоченилась и выставила вперёд ногу.

– Ну хорошо, посмотрим, кто из нас труса будет праздновать. Тогда в полночь. Я зайду за вами.

Вильгельм галантно поклонился и умчался готовиться к ночной вылазке.

Ровно в двенадцать ночи Вильгельм в черном плаще и высоких сапогах топтался возле дома Татьяны. Круглая луна давно взобралась на небо и освещала поместье холодным синеватым светом сквозь редкие облака. После жаркого летнего дня ночь выдалась прохладной. Вильгельм, кутаясь в плащ, набрал горсть мелких камешков и, встав под окна Волковой, начал по одному пулять их в окно второго этажа.

Окно открылось и из него на крышу веранды, которая располагалась как раз под Таниной комнатой, выбралась хрупкая неясная фигурка. Она проползла к самому краю, свесила ноги и прошептала:

– Лови.

Вильгельм подбежал и расставил руки. Таня развернулась, навалилась животом на крышу, сползла еще немного и спрыгнула вниз. Вилли не удержал девочку. Они, тяжёлым кулем, свалились на клумбу с лилиями.

– Хорошо, не розы. – пробубнила Таня. – Почему не поймал?

– Я поймал, просто вам нужно меньше кушать. – обиделся Вилли.

– Это вам нужно больше кушать, а то совсем вы слабосильный. – проворчала Таня.

Она поднялась с колен, отряхнула такой же, как у Вильгельма плащ и посмотрела на мальчика. Луна как раз вышла из-за туч. Вильгельм увидел Татьяну и резко отшатнулся. Её лицо покрывала черная краска и лишь белые глаза ярко блестели в лунном свете.

– Я ж сказала, что это вы испугаетесь! – Татьяна ужасно гордилась задумкой. Сегодня она втихаря пробралась на кухню и набрала полные карманы сажи, которой испачкала руки и лицо.

– Да уж. Умеете вы удивлять. Ладно, пошли.

Вильгельм взял Таню за руку, и они направились на семейное кладбище Бьёрнов. Когда дети подошли к ограде, луна снова спряталась за тучку, и только слабый свет лился сквозь небольшие дырочки облаков. Было жутковато. Вообще-то, они не боялись кладбища. Что его бояться? Они частенько играли здесь в прятки или просто гуляли и рассматривали надгробные памятники, склепы, придумывая истории про их обитателей. Да и кто здесь лежит? Родственники! Но посреди ночи, когда луна спрятала свой шлейф, перестали ворчать сверчки, умолкли лягушки, детям стало не по себе.

Они открыли калитку и вошли на кладбище. В кромешной темноте недалеко от того места, где они стояли, послышалось пыхтение, сопение и странные звуки, будто кто-то карябал землю когтями. Этот кто-то смачно чавкал и вдохновенно урчал:

– Уурр, млям, млям.

– Вилли, он сейчас выберется. – прошептала Таня и с силой сжала руку друга.

– Откуда? – так же тихо прошептал Вилли.

– Оттуда. И сожрёт нас.

Угух, ух-ух! Из темноты разадалось уханье совы. Услышав тихие голоса, существо перестало чавкать, шумно задышало, завозилось и рвануло в сторону детей. В тусклом свете луны Таня увидела, как огромный силуэт, размером почти с неё в два прыжка одолел разделяющее их расстояние и, выставив вперед лапы, навалился на Вилли. Татьяна завертелась на месте в поисках палки или камня.

– Да ты ж мой хороший, да ты ж молодец. – радостно восклицал Вильгельм.

Это был Норд-Ост – огромный черный дог, сторожевой пёс Бьёрнов. Он поскуливал от восторгов и крутил хвостом, как пропеллером. Повалив Вилли на землю, он тыкался носом в лицо, с аппетитом вылизывая хозяина.

– Ах ты прохвост. – Вилли потрепал пса по холке. – Смотри, он тут кость прятал. – пройдя за соседнюю могилу, Вильгельм показал на заначку Норд-Оста.

– Чью? – ужаснулась Таня, прижав руки к груди.

– Тьфу ты, да ничью. С кухни, наверное, украл. Ладно, Норд-Остик, беги, играйся, мы пошли.

Пёс радостно взвизгнул, подхватил заначку и пристроился рядом с Вильгельмом, выражая твердое намерение идти за хозяином и в огонь и в воду.

– Ну хорошо, разбойник, идём.

Втроём они подошли к каменному фамильному склепу. Таня задрала голову глядя на ажурную арку над входом. Пёс плюхнулся на попу, выронил кость и солидно тявкнул. Прямоугольное высокое здание полностью загородило луну. В темноте Таня почти ничего не видела, но она помнила, что в склеп ведут три ступеньки, а по бокам от тяжелой, окованной в железо двери стоят толстые колонны, над аркой на самом верху, каменная дева плачет, взирая на входящих. Вильгельм поднялся на ступеньки и потянул тяжелую дверь за кольцо. Она даже не шелохнулась.

– Ну воооот. – разочарованно протянула Таня.

– Внимание. Никакой магии. —Вильгельм достал из кармана большой железный ключ.

– Ты что, украл? – восхитилась Татьяна.

– Зачем украл. Взял временно попользоваться. У отца из стола вытащил. Он там всё равно никому не нужен.

Вильгельм просунул ключ в скважину. Замок заржавел и не проворачивался. Татьяна подошла поближе, чтобы лучше видеть. Пёс путался под ногами, пытаясь помочь Вильгельму. Вилли навалился на дверь и с усилием дважды провернул ключ. Замок щелкнул. Вильгельм вновь потянут кольцо. Дверь громко заскрипела и открылась. Пёс восторженно залаял.

– Тише ты, – цыкнул на него Вилли. – всех перебудишь. Они всё той же дружной компанией прошли в склеп. Вилли достал спички, чиркнул и зажег лампу, которая всегда стояла у входа. Держа свет над головой, они спустились по ступенькам вовнутрь. Норд-Ост постоянно ронял кость и путался в лапах. Пахло пылью и плесенью. В тусклом свете виднелись кружева паутины, постаменты с саркофагами и постаменты без саркофагов, которые еще только ждали будущих хозяев. Вильгельм смело прошел к одному из гробов, поставил на него лампу и стал деловито озираться.

– Что ты ищешь? – спросила Татьяна.

– Не догадался взять какою-нибудь штуку, крышку сдвинуть. – недовольно произнес Вильгельм.

Татьяна ходила между саркофагов, разглядывая их в слабом свете. Некоторые каменные гробы были просто гробами – ящик и ящик, на стенках других каменные ангелочки тянулись ручками друг к другу, опираясь спинками на каменный виноград и каменные венки. На одном саркофаге спал каменный воин. Он держал в руках железный меч. Таня залюбовалась воином, забравшись на саркофаг повыше.

– Вилли, смотри, он сможет защитить тебя лучше всех. – позвала Татьяна.

– Да, давай попробуем этот сдвинуть. Вставай вот так и толкай.

Они уперлись ногами в основание соседнего саркофага, руками вцепились в крышку, и стали толкать её что есть силы. Они кряхтели и пыхтели. Пес с заливистым лаем прыгал вокруг детей и воина. Крышка не сдвинулась ни на миллиметр.

– Не открывается. – Вилли сел на пол, прислонившись спиной к постаменту.

Вдруг входная дверь протяжно заскрипела, и на фоне вышедшей из-за туч луны, проём загородил огромный широкоплечий черный силуэт. Его голову покрывал остроконечный капюшон плаща, лицо, спряталось в глубине капюшона и казалось чёрным пятном. Он взмахнул рукой в сторону детей, раскрыв ладонь.

Таня в испуге прижалась к Вильгельму. Норд-Ост припал на передние лапы, тихонько заскулил и, выставив зад, радостно завилял хвостом. Мужчина взмахнул раз, другой. Вилли зажмурился и обнял Таню, ожидая атакующего заклинания. Щиты выставлять он пока не научился. Вилли ждал. Магии не происходило.

– Вот, черт, прилипли. – ругнулся мужчина. Он поднял с пола свою лампу, сделал фитилек побольше, и замахал рукой сдирая с лица налипшую паутину. Это был сторож. – Фу ты напасть. Ну ка, кто тут безобразит? Выходи. – незлобно проворчал сторож. Норд-Ост еще немного радостно поскулил, и кинулся целоваться уже со сторожем.

Вильгельм и Татьяна, застигнутые на горячем, поднялись в полный рост, пряча глаза.

– Кто это у нас? Ах, это молодые господа? И не стыдно вам юный граф покой предков беспокоить?

– Я для дела. – оправдывался Вилли.

– А это вы батюшке расскажите. И юную госпожу с собой притащили. Ай-яй-яй. Где только ключ раздобыли. – покачал головой сторож. – Ну, пойдемте.

Он дождался пока дети и пёс выйдут наружу.

– Ключ. – сторож требовательно протянул ладонь. Вилли, помявшись, нехотя достал из кармана старый ключ.

Сторож, не оборачиваясь, развернулся в сторону господского дома и пошёл тяжелой походкой. Дети, взявшись за руки, шли за ним. Пёс отыскал кость и, зажав её в пасти, бегал вокруг, тыкал эту кость всем в руки, предлагая поиграться и полакомиться угощением.

Им влетело. Мать, отчитывая Татьяну недовольно сказала:

– В следующий раз, моя дорогая, лучше прячься. И продумывай всё заранее.

Татьяна намотала на ус и следующие проделки тщательно готовила. Отец Вильгельма вызвал сына в кабинет, где развалился в рабочем кресле за столом. Он набил трубку табаком и, указав на стул спросил:

– Ну-с, молодой человек, позвольте полюбопытствовать, что вы делали в склепе посреди ночи. Да еще притащили туда юную госпожу Волкову.

Вильгельм немного помолчал, подумал и решил, что сказать правду будет самым выгодным решением.

֫— Папа, я такое потрясающее заклинание защиты нашел. Если бы у меня всё получилось, я смог бы сделать сильнейший амулет. – азартно произнес Вилли.

– Прекрасно, а склеп тут причём? – спросил отец, попыхивая трубкой.

– Понимаешь, там для амулета нужна косточка предка. Я всё просчитал, у меня бы получилось.

– И что же вам дало основание так думать?

– Я это в твоей книжке нашёл. – восторженно воскликнул юный маг.

– Это в которой?

Вилли кинулся к себе и с гордостью представил запретную книгу с пометкой отца «сжечь не читая»

– Аха-ха-ха. – отец хохотал, откинувшись на спинку кресла. Отсмеявшись, он вытер тыльной стороной ладони глаза и произнёс – Выкинь эту ерунду. Этот мошенник дурит обычных людей. Он выдаёт себя за мага, а сам ничего из себя не представляет. Если хочешь почитать серьёзную литературу, то возьми это.

Он наклонился и стал рыться в нижнем ящике стола. Отец достал тонкую невзрачную книжонку, старую и потрёпанную.

– На, читай. Но, наказать тебя я должен. Мы собирались все вместе ехать в город, но раз ты провинился, то останешься дома. Тем более тебе есть, чем заняться.

Вильгельм уже не слушал отца. Он раскрыл книгу и провалился в чтение.

***

В семье Бьёрнов и в семье Волковых один из родителей обладал магическими способностями. Мать Татьяны занимала не последнее место среди колдуний Курляндии, а отец Вильгельма, сильный маг, создавал амулеты. Домашнее обучение детей включало не только математику, историю, географию, но и магические науки, а в случае с Вилли еще и зельеварение. Открытие магических потоков у детей происходит только в четырнадцать лет, но к этому времени в голове будущего мага должно утрамбоваться не малое количество знаний, иначе вместо грамотного специалиста можно получить бестолкового громилу с дубиной.

Вильгельм оказался талантливым магом, наделенным огромной силой. Пойдя по стопам отца, он занялся наукой и уже в двадцать три года сумел создать выдающееся магическое плетение, позволяющее при малых ресурсах держать защиту на огромных зданиях. Это позволило ему занять место тайного мага при Российском царском дворе. Вильгельм, пользуясь благосклонностью государя, пристроил ко двору и Татьяну, объявив её кузиной. Она стала фрейлиной Александры Фёдоровны. Волкова тоже была колдуньей. Она легко проникала в зеркальное пространство, как мышка просачивалась в мельчайшие трещины отражений.

Александра Фёдоровна Волкову оценила. Та легко могла узнать, о чём шепчется статс-дама, подслушать последние сплетни придворных. Императрица часто уединялась вдвоём с Волковой. Конечно, при таком положении на бывшую любимицу Софью Авдееву у Александры Федоровны не хватало ни времени, ни желания. Софье оставалось всё меньше места в сердце императрицы.

Царь тоже не прошёл мимо способностей Волковой. Он привлёк её для работы в тайной канцелярии. Николай Павлович сильно опасался всяческих декабристских заговоров и апоплексических ударов табакеркой, потому быстренько заграбастал Татьяну себе на службу. Волкова активно шпионила за высокопоставленными сановниками на пользу императора, а тот одаривал ведьму внушительными суммами и покровительством.

Николай Павлович не погнушался бы запихнуть Татьяну в зеркала соседних государств, но там, к величайшему сожалению монарха, имелись свои маги, и просочиться на чужую территорию у Татьяны пока не получалась. Но кузены работали над этим. Волкова видела, что её близость к императорской чете вызывает зависть у Софьи, но не обращала на это никакого внимания.

***

А зря, Софья затаила обиду. Она бы с удовольствием подставила соперницу, чтобы ту с позором выгнали из дворца, как воровку. Софья мечтала вернуть любовь и внимание императрицы, но ведь не ценой жизни Волковой. А тут еще и смерть лекаря. Что предпримет теперь император?

Сев на кровати, Софья высморкалась в тонкий белоснежный батистовый платочек, на котором самолично вышила изящные узоры, вытерла заплаканные глаза и приняла решение. Она никому ничего не расскажет.

Глава 5. Наши дни. Санкт-Петербург, старая пятиэтажка

– В свете луны, в тени ночи… – напевала Ольга. Этим летним утром она должна выйти в свой первый рабочий день. Стройная девушка, в домашнем коротеньком халатике, который с трудом умещал её полную грудь и выставлял напоказ стройные ножки, торопливо прошла из маленькой спаленки в ещё меньшую кухню хрущевки.

Она сварила кофе, нарезала бутербродов и села завтракать. Мокрые кучерявые светлые волосы, чуть ниже плеч, лезли ей в чашку. Она откидывала их назад и дула на горячий напиток.

Это её первая работа после института. И да, этот институт ей был даром не нужен. Оля с детства мечтала стать учителем истории. Бывало, она увлеченно рассказывала подружкам о наскальной живописи, где красуются мамонты, слоны, антилопы, или описывала походы фараона Рамсеса, или рассказывала об Александре Македонском. Но мама выбор дочери не одобрила. По её мнению этот тяжелый труд и нищенская зарплата не подходили для Ольги. Отчим в воспитание падчерицы не вмешивался, а отец исчез с горизонта Оли ещё в детстве. Она всё-таки взбунтовалась и подала документы в педагогический институт. Бунт потерпел поражение в зародыше – Оля не прошла по баллам.

Мама, поджав губы, согласилась оплатить учёбу, но при условие, что это будет экономический факультет. Так Оля очутилась в Питерском аграрном университете. Мама, проспонсировав дочь, радовалась перспективной профессии:

– Вон, у тёть Зины Ленка на бухгалтера устроилась и довольна. Всего год отработала, а зарплата уже такая, что матери теплицу новую купила. – ставила мама в пример дочку соседки. – А ты в учителя хотела. Хорошо, что не пошла.

Мама давно мечтала о новой теплице, старенькая то совсем развалилась. Бабушка после смерти оставила маме дом в области, куда та и переехала вместе отчимом, а Оле в наследство досталась небольшая двушка в старой пятиэтажке. Собственную трёшку в центре мать сдавала, на что и жила. Отчим работал водителем в городе. Денег, конечно, было маловато, но они как-то справлялись.

Оля с мамой не спорила. Спорить с ней – всё равно, что убеждать солнце развернуться и катиться в другую сторону. В этом году дочь, наконец-то исполнила мамину мечту и принесла в клювике диплом аграрного университета. В сельском хозяйстве Ольга представляла себя разве что владелицей дачи со стриженым газоном и зоной барбекю. Пока таких перспектив не наблюдалось, Оля устроилась менеджером в страховую компанию «Одиссея». Собеседования пройдены, и сегодня она выходит на работу.

– Шепчет ветер страшные сказки… – пела Оля, домывая кофейную чашку. Она убрала масло в холодильник, вытерла тряпкой со старенького бабушкиного стола крошки и прошла в спальню собираться на работу.

Небольшой икеевский туалетный столик, крашеный в белый цвет, стоял возле окна рядом с такой же современной кроватью. С другой стороны приткнулся большой платяной шкаф во всю стену. Этот шкаф покорил Ольгу в магазине с первого взгляда: глубокий, с тремя отделениями и выдвижными ящиками. Хотя вещей у неё за всю жизнь накопилось немного, но шкаф всегда улучшал Ольге настроение.

Она вытащила из его недр на кровать темно-коричневую расклешенную юбку чуть ниже колен, новую кремовую блузку с рукавом до локтя, немного подумала и, со вздохом, достала колготки. Денек намечается жаркий, солнце вовсю бьётся в окно, но колготки, хочешь-не хочешь нужны. Положено. Её специально об этом предупредили в отделе кадров.

Переодевшись, Оля села на маленький пуфик перед туалетным столиком и принялась краситься. Она достала из выдвижного ящичка бледную помаду, тени, тушь и карандаш. Пока Ольга ковырялась в косметике, с зеркалом происходило нечто странное. То оно мутнело, то покрывалось рябью, то шло какими-то маслянистыми пятнами, будто в лужу накапало масло из-под машины и пошло радужными разводами. Стоило Ольге поднять взгляд, как зеркало принимало прежнее нерушимое состояние.

Ольга открыла коробочку теней и взяла маленькую кисточку для век. Тут зазвонил телефон. Он валялся на кровати позади Ольги.

– Ну кто уже с утра грузит? – пробурчала Оля. Она откинулась назад за телефоном – Алло!

Пока Ольга выясняла отношения с гаджетом, отражение зажило свей жизнью. Вместо того, чтобы также, как Ольга откинуться за телефоном, оно приблизилось к зеркалу, распласталось по его поверхности, расплющив нос, щёки, губы, и уперев руки с той стороны, пыталось заглянуть в комнату. Девушка двойник из зазеркалья повращала глазами, недовольно скривила рот и в раздражении плюхнулась на пуфик.

Пока зеркало сходило с ума, телефон пытался втюхать деньги:

– Чтобы получить ваш миллион рублей вам нужно… – вещала сладкоречивая сотрудница банка «Деньги легко». Ольга в раздражении отключила звонок:

– Душнилы, с самого утра достают.

В то время как она переругивалась, девушка в зеркале, похожая на Олю как сестра близнец, сощурилась, поджала губы и пакостливо улыбнулась. Ольга в раздражении бросила телефон на кровать и села ровно. Она снова взяла кисточку и принялась краситься. Сказать по правде, внешность Ольги не нуждалась в дополнительной косметике: яркие большие зеленые глаза, густые ресницы, алые губки бантиком, вот только россыпь веснушек на точёном носике доставляла Оле неудобства. Однако ж Ольга каждое утро старательно наводила стрелки, подкрашивала веки, накладывала румяна.

Каждый раз, когда девушка отрывала взгляд от зеркала и переводила его на тушь или помаду, отражение начинало куролесить: оно кривлялось, строило рожи, пыталось заглянуть Ольге за плечо. Ничего этого Оля не видела.

Докрасив ресницы, она быстренько собрала волосы в высокий хвост и отправилась на работу.

Денёк обещал быть жарким. Солнце, несущее в Питере летом круглосуточную вахту, давно забралось высоко на небо и заставляло Ольгу щуриться. Следовало бы надеть темные очки, только вот лета в их городе столь мало, что Оля не хотела лишаться удовольствия разглядывать сочную зелёную листву клёнов, любоваться пёстрыми бархатцами, смотреть в щёлочку глаз на ярко-голубое небо.

Она шла на остановку в приподнятом настроении. Зайдя в полный автобус, она заняла стоячее место возле окна. Сквозь толпу к ней подошла кондукторша:

– Оплачиваем. – грубо толкнула она Олю.

Пока Оля доставала деньги толстая тётка недовольно её разглядывала. Оторвав билет, она презрительно произнесла:

– Нет, вы видели! Совсем молодежь обнаглела. – тётка развернулась и, толкнув Олю внушительным задом, стала протискиваться дальше и обилечивать следующих пассажиров.

Оля не поняла, чем вызвала такую реакцию. Она недоуменно подняла бровь и отвернулась к окну.

– Конечно, насмотрятся своих интернетов, потом творят невесть что! – поддержала кондукторшу бабка с сиденья перед Ольгой. – Давно пора их интернеты запретить.

Оля уткнулась в окно, делая вид, что это не ей. Похоже, бабкам в автобусе летнее солнышко напекло голову или может бури какие магнитные мозги вскипятили.

Боковым зрением Ольга заметила, как на следующем за бабкой сиденье две девочки в школьной форме лет восьми тыкали в неё пальцами, перешептывались и тихонько хихикали. Что вообще происходит, что за день такой. Она достала темные зеркальные очки, напялила их на нос и сделала морду кирпичом. Так она и доехала до метро.

В метро, во избежание неадекватных старух и детей, очки Ольга снимать не стала. Зайдя в вагон, она заняло место с самого края, возле двери. Она подозрительно разглядывала попутчиков, но тем до неё не было никакого дела. Парень напротив Оли, запрокинув голову, сладко посапывал, сорокалетняя женщина рядом, с лицом выражающим нечеловеческую усталость и скорбь всего мира, сидела, уткнувшись в книгу. Судя по строкам, которые Ольга сумела подглядеть, она читала детектив. Прямо над ней стояла компания таких одинаковых девушек, будто их скопи-пастили. Они, перешёптывались и склоняли друг к дружке короткие ёжики разноцветных волос. Их лица и руки были густо истыканы пирсингом, а замысловатые татуировки вились от запястий прямо до подбородка. Щедро подведенные глаза весело зыркали из под смоляных бровей. Девушки вырядились в черные майки и такие же черные рваные юбки, а мощные разноцветные ботинки на толстенной тракторной подошве завершали образ. Вот могут же люди самовыражаться, восхитилась Ольга, и никто им ничего не говорит. А к ней, почему-то, прицепились.

Выйдя из метро, она быстрым шагом направилась к офису. На недоуменные взгляды прохожих Оля больше не обращала внимания.

В страховой компании она будет работать менеджером по продажам. Ей нужно научиться убеждать клиентов отдавать денежки за товар, который невозможно увидеть, потрогать. Вот как, скажите объяснить человеку, что квартиру, в которой он живёт с самого рождения нужно застраховать? Пожар? Так она сроду не горела. Потоп? Всех топят. Её обещали научить и всё рассказать. Оля должна справиться. Других вариантов просто нет, не с мамой же жить, в конце концов.

Зайдя в офис, Ольга услышала мужскую ругань. Анатолий Ромуальдович, её начальник, с которым она познакомилась на собеседовании, распекал подчинённых.

– Что вы тут устроили? Сейчас клиенты придут, а у вас столовка вместо офиса. Вконец обнаглели. Что это такое, я тебя спрашиваю?! – Анатолий Ромуальдович тыкал толстым пальцем с заусеницами и криво подстриженными ногтями в маленькую конфетку.

– Это меня вчера клиент угостил. – втянув голову, испуганно проблеяла пухленькая девушка с короткими темными волосами в модных круглых очках с диоптриями.

– Что?! Угостил?! Да вы совсем офигели! Что за бордель тут развели? Быстро, чтобы всю жратву со столов убрали. Мне еще не хватало выговор за вас получить. Всё в помойку, я сказал.

– Это же конфета, я уберу. – попыталась отстоять сладкое имущество незадачливая девушка.

– Да мне без разницы. В ведро, быстро.

Девушка расстроенно выкинула конфетку в ведро. Две её коллеги, тоже менеджеры, сидели, уткнувшись в компьютеры. Анатолия Ромуальдовича подчиненные не любили, и это еще мягко сказано. Невысокий полный мужчина с выпирающим животом, туго обтянутым рубашкой так, что пуговицы едва удерживались в петельках, в брюках, явно маловатых его рыхлому телу с ремнем, надежно упрятанным под нависшим животом, вызывал неприязнь у подчиненных. Он постоянно потел особенно в эти жаркие дни и постоянно промокал платочкам лоб и затылок с реденькими русыми волосёнками. Его блёклые серые глаза смотрели на девушек с не проходящим раздражением, он причмокивал и причавкивал в разговоре полными слюнявыми губами. Выпустив пар и получив заряд хорошего настроения, Анатолий Ромуальдович направился из клиентского зала в свой кабинет. Увидев Ольгу, стоящую в дверях, он замер, открыл рот и стал хватать воздух, захлёбываясь от возмущения. Теперь он тыкал сосиской пальца в Ольгу:

– Ты! Ты… Это что? Это что за хрень, я спрашиваю?

– Эмм… Я пришла. На работу. Как сказали, так и вышла. – Ольга не понимала, что она сделала не так. Она вроде ничего не перепутала. Сказали прийти к девяти, она и пришла.

– Сказали? Тебе так сказали? Что ты мне тут ахинею несешь. Кто так сказал? – ярился начальник, продолжая тыкать в лицо Ольги.

– Ну, в отделе кадров. Вчера позвонили и сказали. – Ольга пожала плечами, пытаясь понять гнев начальства. Этот Ромуальдович просто самодур. Орёт на всех с самого утра, слюной вон брызжет, пятнами пошёл.

– Так. – поджав губы и беря себя в руки, произнес Анатолий Ромуальдович. – Я со всем этим разберусь, я этого так не оставлю.

– Анатолий Ромуальдович, что здесь происходит. – раздался строгий холодный женский голос со стороны служебного входа. Это Софья Игоревна, директор городского филиала их страховой компании, идя к себе, услышала крики в клиентском зале и решила узнать их причину. Сколько раз она делала замечания этому остолопу, а тому хоть бы хны. Придется увольнять, по всей видимости. Ну хочется ему песочить подчиненных, пусть песочит, но так, чтобы клиенты не видели.

– Софья Игоревна, приветствую. Я тут безобразия пресекаю. – с улыбкой обычным уже тоном произнес он. – Вы только посмотрите, кого мне отдел кадров прислал. – он невежливо, в который раз, тыкнул пальцем в сторону Ольги.

Софья ещё раньше, через стеклянную перегородку, заметила эту странную девушку. Она внимательно разглядывала Ольгу. Все молчали. В помещении стало так тихо, что слышно, как работали компьютеры на столах девушек. Ольге казалось, что директор выискивает на её лице место, в которое лучше всего запустить пулю.

Похоже, они тут все сумасшедшие, подумала Ольга.

Софья Игоревна развернулась в сторону служебного входа и направилась к себе, цокая высокими каблуками:

– Анатолий Ромуальдович, зайдите ко мне через пол часа. – строго бросила она, обернувшись в дверях.

– Конечно, конечно. Я подойду. – лебезил в закрытую дверь Анатолий Ромуальдович. Он достал из кармана пиджака маленькую расчёсочку, и начал причесывать реденькие вспотевшие волосики, приглаживая их второй рукой. Расчесавшись и подув на металлические зубчики, он зло кинул притихшим подчиненным:

– Чтобы ТАКОГО я больше не видел! – он кивнул в сторону Ольги. – Быстро навели тут порядок.

Еще раз пригладив волосы, Анатолий вышел вслед за директором.

Ольга недоуменно смотрела на коллег, те с интересом разглядывали новенькую.

– А ты молодец! Сделала этого борова. – весело улыбнулась пухленькая девчушка. – Я Юля. Это Зарина и Марина. – Классно ты придумала. – Юля подмигнула Ольге, рассматривая её по-клоунски размалеванное лицо.

Глава 6. Ольга и зазеркальные обманы

– Пойдём, покажу, где это можно убрать. – Юля, улыбаясь, пошла вперёд показывать дорогу.

Марина одобрительно подняла палец вверх, улыбаясь во всех 32 брекета. Ольга, быстро проверила пуговички на груди, одернула юбку, кивнула и, ничего не понимая, послушно поспешила за Юлей. Что она должна убрать? Место рабочее намыть что ли? Оля решила положиться на коллегу и делать, что ей велят.

– А кто тебя надоумил? Танька из отдела кадров? – допытывала Юля.

– Ну да. – Оля вспомнила смешливую девушку, которая оформляла ей документы.

– Вот коза! – ругнулась Юля. – Сама не смогла ему промеж глаз засветить, так тебя подговорила. Этот Анатоль ей раньше проходу не давал, по всем углам зажимал. Пока Танька Софье Игоревна не пожаловалась, этот боров не успокоился.

– Действительно боров. – Ольга передернула плечами, вспомнив начальника.

– Да ты не дрейфь. Говорят, его в Москву переводят на повышение. Вот уж не знаю, за что такого повышать. Ленка, это секретарша нашей Софьи, сказала, что Софья Игоревна так от него избавиться решила.

Юля широким жестом распахнула перед Ольгой дверь с табличкой “туалет”.

– Ты иди, а я до Ленки сбегаю, разузнаю всё. – Юля, махнув на прощанье рукой, помчалась выяснять боевую обстановку.

Ольга недоуменно заглянула в туалет. Она вроде не просилась и не хотела ничего такого. Зачем Юля привела её сюда? Они тут все какие-то странные. Начальник с утра смотрел так, будто у неё на лбу неприличное слово написано, девчонки хвалили не пойми за что, туалет этот. Сумасшедший дом, а не страховая.

Ладно. Ольга вошла и закрыла за собой дверь. Оправления естественных потребностей организм не требовал, но дух перевести не мешало бы.

Предбанник туалета, выложенный от пола до потолка светло-серой текстурной плиткой “под бетон”, радовал чистотой и приятным запахом сирени. Справа две приоткрытые двери приглашали расстаться с продуктами жизнедеятельности, слева три белоснежные раковины в керамической столешнице, манили освежиться.

Ольга прошла к раковинам и уставилась в огромное зеркало над ними. Она в удивлении открыла рот и потянулась к своему отражению. Как такое может быть? По всей голове ото лба до самого хвоста торчали и кукарекали огромные петухи, некоторые даже сбились в лохматые колтуны. Но это мелочи по сравнению с тем, во что превратилось её лицо. Веки разукрашены ярко малиновыми и желтыми тенями, что в сочетании с зелеными глазами смотрелось как семафор, черные брови практически срослись на переносице неровной размазанной линией, под бровями и под глазами набухли точки туши, натекшие с ресниц, кривые толстые стрелки убегали куда-то к ушам. Образ маминой дочки, впервые дорвавшейся до косметики, довершали неровно накрашенные губы и ярчайшие яблоки щёк.

Это не она. Это не Ольга. Ольга всегда выбирала незаметный макияж. А тут это. Теперь понятно, почему бабки в автобусе накинулись на неё как вороньё. Но как? Как так получилось? Ольга с утра проснулась, выпила кофе, позавтракала. Красилась она как обычно. В её коробочке с тенями есть такие цвета, но Ольга ими не пользуется. Раньше не пользовалась. Скорее всего, она просто переволновалась и впала в какой-то транс. Оля читала в интернете, что люди в таком состоянии могут даже уйти пешком в другой город или изрезать всю одежду в доме. Пожалуй, надо купить травки успокоительные. Сегодня после работы она зайдет в аптеку и возьмёт мелисы с ромашкой. И никаких телевизоров на ночь.

Ольга включила кран и, набрав в ладони горячей воды, стала с остервенением смывать шутовской макияж. Она снова и снова нажимала на дозатор с лавандовым жидким мылом и терла щеки, губы. Она плескала в лицо воду, которая смешиваясь с горькой пеной, лезла в глаза и щипала веки, проникала в рот невкусным цветочным ароматом, заставляя некрасиво отплевываться.

Наконец справившись со стойкой косметикой, Оля оторвала бумажное полотенце, вытерла лицо и воспаленными глазами уставилась на себя в зеркало. Отражение ткнуло в неё пальцем, нагло ухмыльнулось и подмигнуло. Ольга шарахнулась от раковины, больно ударившись спиной о приоткрытую дверь санузла.

– Ооо, блин! – она обернулась на злополучную дверь и потерла ушибленное плечо.

Ольга с опаской перевела взгляд на зеркало. Обычное нормальное зеркало. Фух, от волнения ей чудится всякая муть. Может у неё давление? Ольга не знала как это – давление, но мама говорила, что у неё от давления болит голова и разбегаются мысли. У Ольги тоже с утра немного побаливала голова. Нужно будет померить при случае, а пока она выпьет обезболивающего. Где-то на дне сумки у неё завалялась замызганная упаковка пилюль. Снова подойдя к зеркалу, Ольга сняла резинку, пригладила пальцами волосы, собрала их в высокий аккуратный хвост, поправила блузку, юбку и вышла из туалета. Пора наконец-то познакомиться с девочками и начать работать.

Она вернулась в клиентскую зону, где Марина, Зарина и Юля, сидя за рабочими столами и болтали в отсутствии начальства.

– Идём сюда. – махнула ей рукой пухленькая Юля. – Пока поработаешь со мной, заодно поучишься, а потом тебе стол поставят и комп дадут.

Ольга пододвинула свободный стул поближе к Юле и стала наблюдать за работой девушки. Клиентов с утра почти не наблюдалось, а с теми, кто приходил, справлялись Марина и Зарина. Юля зарегистрировала Олю в корпоративном чате, немного рассказала про работу, поделилась смешными случаями, произошедшими с клиентами.

– Я ему говорю, давайте вам еще машину застрахуем. – рассказывала Юля, посильнее надвигая очки на нос. – А он мне говорит: «Девушка, какая машина? У меня жена, двое детей, шнурки от кросовок и ипотека на шее. Машина только снится» – делилась Юля. – А ему говорю: «Раз есть ипотека, значит, будет и машина». И ты представляешь, через пару месяцев он пришёл машину страховать. Говорит, теперь только ко мне ходить будет, раз я ему напророчила.

– Круто.

Оле понравилась эта шубутная девушка. В обед они вместе сходили в столовую. Там с удовольствием съели по порции оливье и куриной котлетки с пюрешкой. Оля расслабилась и позабыла утренние приключения, настолько ей было уютно рядом с Юлей, сдобной, как та булочка с корицей, которой они закончили обед.

Сев за стол, Оля решила написать маме смс-ку. Она взяла телефон и… отпрянула в ужасе. С черного заблокированного экрана на неё смотрело отражение и корчило рожи. Оно оттопыривало уши руками и кривлялось. Ольга в страхе перевернула телефон. Она достала из сумочки пудреницу и с опаской поднесла к лицу. Она стала медленно открывать крышку, заглядывая в зеркало через маленькую дырочку. Когда в щелочке Оля смогла разглядеть своё отражение, то успокоилась – на неё смотрела обычная Ольга, без всяких рож и изъянов.

Фуух. Она облегченно вздохнула. Опять показалось. Когда она хотела уже захлопнуть крышку, отражение свело глаза к носу и вытянуло лицо. Это уже слишком. Это просто наглость. Ольга разозлилась и с силой захлопнула пудреницу. Похоже, таблетку она выпила зря, стало только хуже. Что за день сегодня дурацкий.

В этот момент дверь со стороны служебного входа распахнулась, и вошел Анатолий Ромуальдович. Он промокнул беленьким кружевным платочком вспотевшие лоб и щеки. Ольга не успела спрятать пудреницу. Начальник обрадованно подлетел к столу и навис над Ольгой.

– Что, опять малюешься? Чтобы я больше такого не видел, иначе вылетишь, как пробка!

Ольга ничего не ответила. Она уткнулась в тетрадь, где записывала наставления Юли. Раз этого скандалиста скоро переведут, то нет никакого смысла тратить на него силы и нервы.

– Ты посмотри на неё. – припечатал Ромуальдович и развернулся к своему кабинету.

– Чтоб ты провалился. – прошипела ему вслед Ольга. Получилось достаточно громко. Юля, а так же Марина и Зарина, сидевшие за соседними столами, оторвались от компьютеров и удивленно посмотрели на Олю.

Анатолий Ромуальдович тоже услышал приятное пожелание. Он развернулся, чтобы продолжить разнос, но неудачно запнулся одной ногой о другую, наступил на брючину, запутался в штанинах и, выставив руки, залетел вперёд носом под стол прямо к ногам Ольги. Приземлившись, он одной рукой схватил Ольгу за щиколотку, второй, упираясь в пол, пытался помочь себе подняться. Ольга от неожиданности вскрикнула и отскочила вместе со стулом, спасаясь от загребущих рук начальства. Анатолий Ромуальдович дёрнулся и громко треснулся головой о столешницу. Марина, Зарина и Юля с интересом разглядывали новое представление. Вот у них-то день сегодня точно задался.

– Анатолий Ромуальдович, вам там удобно? – Софья Игоревна второй раз за день почтила отдел продаж своим вниманием.

– Да, да, Софья Игоревна, всё хорошо. – донеслось приглушённое из-под стола. – Я уже почти вылез. – Анатоль пятился задом, кряхтя и подхрюкивая от усилий.

– Анатолий Ромуальдович, может вам лучше в отпуск пойти вместо Москвы, или к врачу записаться? —спросила Софья. Она брезгливо кривила губы, глядя на крупный тыл подчиненного.

– Нет, ну что вы, Софья Игоревна. Со мной всё хорошо. – Анатолий выпрямился. Он, заискивающе улыбаясь, быстро пригладил волосы, и стал елозить по внушительному животу рубашкой, пытаясь придать ей солидное натянутое состояние. – Я здоров, я готов хоть сейчас.

– Что готов? – не поняла Софья.

– Ну… туда…

– Куда?

– Ну, эта… на повышение. В Москву.

– Гхм. – Софья Игоревна неопределенно хмыкнула, пристально посмотрела на Ольгу и вышла из клиентского зала.

Анатолий Ромуальдович зло зыркнул на подчинённых и, ничего не сказав, прошел к себе. По пути он несколько раз обернулся, но так ничего и не произнес.

– Делааа… – философски протянула Юля.

Дзинь! Пропел колокольчик входной двери и в офис страховой компании вошел клиент. Девочки засуетились. Всё пошло своим чередом.

Придя к себе, Софья попросила секретаршу Леночку сварить кофе, села в удобное директорское кресло и задумалась. Странная эта Ольга. Вот чувствует Софья, что появилась она тут не просто так.

Глава 7. Софья, кот и господин Бьёрн

Софья отъехала от стола и медленно закрутилась в кресле. Она всегда так делала, когда думала о чём-то неприятном. Первый шок прошел и можно спокойно разложить мысли по полочкам.

Новенькая, как её там… Ольга вроде. Ольга… Ольга… Она как две капли воды похожа на ту, что исковеркала жизнь Софьи, украла у неё любовь императрицы. Из-за той, другой она оказалась на улице без гроша в кармане и стала тем, кем стала. Хотя с другой стороны все они давно умерли, а она, Софья, жива. И императрица, и Волкова, и император и даже господин Бьёрн давно стали прахом, а она сидит вот в кресле. Крутится.

Утром этот напыщенный индюк Анатоль рассказал, что сегодня новенькая впервые вышла на работу. Интересно, кто её надоумил так размалеваться? Вечером нужно попросить Виктора, начальника службы безопасности, пробить эту Ольгу. Она развернулась к столу и взяла телефон:

– Витя, привет. – произнесла Софья с улыбкой. – Какие планы на вечер? Я готовлю стейки на гриле, присоединишься?

– Привет, Софочка, любовь моя. Мясо это хорошо, но может, вечерком займёмся какими-нибудь другими, более интересными вещами? – провокационно спросил приятный мужской голос.

– Это какими?

– Чем-нибудь плохим и не приличным.

– Разве такой хороший мальчик может делать что-то плохое? – поддержала игру Софья.

– Я тебя обману и стану очень, очень, очень плохим мальчиком.

– Надеюсь на это. Приезжай к семи. Кстати, у нас тут новенькая в отдел продаж устроилась. Пробей мне её, будь добр.

– А что так?

– Какая-то она странная. Сделай это поскорее, пожалуйста?

– Считай, уже занялся.

– Я в тебе не сомневалась.

Софья отключила звонок. В задумчивости она теребила медальон, висевший у неё на груди. Это украшение единственное, что у неё осталось от фамильных драгоценностей Авдеевых, после того, как Софью вышвырнули из дворца. Жаль, что тогда она не сумела подбросить его Татьяне. Она потянула цепочку, и стала рассматривать камни. Всё тот же крупный рубин в вычурном золоте, всё те же бриллианты россыпью пробегающие по краю. Сколько раз, находясь на грани, Софья порывалась продать его. Но нет, сохранила. Всем назло сохранила. Этот медальон напоминал ей, кем она была, и кем стала.

Он напоминал, что в тот раз все отвернулись от неё, даже господин Бьёрн. А ведь он обещал помочь. Только из-за этого обещания она тащила его мёртвое тело в подвал. Но лекарь обманул. Он удобно устроился во дворце, бросив Софью на произвол судьбы.

В тот день, когда пропала Татьяна и умер господин Бьёрн, жизнь Софьи сделала кульбит и переломалась. Конечно, виновата в этом Волкова. Если бы Софья не помчалась по её просьбе к Бьёрну, то ничего бы не случилось.

Когда она увидела мертвого лекаря, а кот, перепачканный в крови, накинулся на неё, она пулей выскочила за дверь. Кот успел раньше. Прошмыгнув мимо Софьи, он задал стрекоча, будто за ним гнались демоны. Когда Софья услышала в коридоре горничных, сразу шмыгнула за дверь. Вдруг ей почудился шум в лаборатории. Будто кто-то зашевелился. «А вдруг он жив?!» – подумала Софья.

Она вбежала в разгромленную лабораторию и увидела что рука лекаря, соскользнувшая с кушетки, болтается над полом.

Софья подскочила к Вильгельму и начала трясти его за плечи:

– Господин Бьёрн, очнитесь. Господин Бьёрн, там Татьяна. Она зовёт вас.

Софья приложила ухо к окровавленной груди лекаря. Стучит. Точно стучит! Она похлопала мужчину по щекам, зажала нос, приподняла одно веко. На неё уставился ясный глаз господина Бьёрна с темной радужкой и широким черным зрачком. Софье показалось, что лекарь притворяется. Не может так осмысленно смотреть человек в беспамятстве. Она со злостью закричала прямо в глаз Вильгельма:

– Господин Бьёрн, вставайте. Господин Бьёрн! – Вильгельм оставался глух к мольбам фрейлины.

Софья сцепила ладони в один кулак и стала бить по груди лекаря. Когда-то она видела, как точно также делал маменькин доктор с мужчиной, у которого стало плохо сердцем. Софья покривилась, набрала полные легкие воздуха и выдохнула в рот Вильгельму. Снова трижды надавила на грудную клетку, снова набрала и выдохнула воздух. У неё растрепались волосы, перекособочилась прическа. Софья раскраснелась и взмокла от усилий. Выпавшие пряди лезли в лицо. Она резко сдувала их с одной стороны лица, потом с другой. Бьёрн не оживал. Она с силой похлопала лекаря по щекам.

– Ну сколько можно, господин Бьёрн! Я же вижу, что вы живой!

– Вообще-то я здесь. – услышала она за спиной.

Софья обернулась и уставилась на кота. Кроме него в комнате никого не было. Софья обвела взглядом помещение. Показалось, решила она и повернулась к лекарю.

– Да оставьте уже его, – снова услышала Софья. Она резко вскинулась. На неё смотрел кот. – не поможет. – произнёс он философски.

Явление говорящего кота стало последней точкой. Ноги Софьи подкосились, мир пошёл пятнами, закружился, и она провалилась в ласковое забытьё.

Мрррр, мрррр. Софья пришла в себя от того, что кто-то мягко трогал её руку чем-то влажным. Может это лекарь очнулся? Софья с неохотой открыла глаза и увидела перед собой кота. Он тыкался в ладонь носом и мягкой лапкой. Она с отвращением оттолкнула кота. «Фу, привидится же такое». Софья поднялась с пола, и устало присела на кушетку рядом с лекарем. Кот запрыгнул рядом.

– Не знаете, где Татьяна? – снова услышала Софья. Это был кот. Рядом с ней сидит говорящий кот. Психика не выдержала. Софью затошнило, рот наполнился слюной, мир подернулся серой пленкой, стал бесцветным. Бум-бах. Она снова уплыла в забытьё, с шумом грохнувшись на пол.

– Ну что же вы, дамочка. – недовольно произнёс кот. Он спрыгнул на пол, забрался на скромную грудь Софьи и принялся топтаться, слегка выпуская коготки и легонько кусать за подбородок.

Софья открыла глаза. Она удивленно посмотрела на сидящего на ней кота:

– Ты что, говорящий?

–Ну да говорящий, сам удивляюсь. Так что там с Татьяной?

– Нет Татьяны, – проговорила не вполне пришедшая в себя Софья, – в зеркало провалилась. А ты кто такой?

– Тогда понятно. – грустно произнёс кот. – Я Бьёрн.

– Какой Бьёрн? Бьёрн вот он лежит. А ты кто?

Кот спрыгнул с груди, задрал хвост, отвернулся от Софьи и, повернув голову, высокомерно произнёс:

– Я маг высшей категории, господин Бьёрн. Был. Еще этим утром был. До того, как кузина что-то там вытворила. У меня эксперимент проходил по подселению в животное, а тут Татьяна, по всей видимости, учудила коллапс. В общем, я застрял в коте. – он развернулся, подошел к Софье, и, наклонив голову к её лицу, доверительно спросил. – Кстати, не поведаете ли госпожа Авдеева, что там произошло?

– Я не знаю! – испуганно воскликнула Софья.

– Не стоит обманывать. Я там был. Там всё провоняло вашими незабываемыми духами. Так что не стоит отпираться, – кот запрыгнул на кушетку и сел рядом с телом Бьёрна, – присядьте, кстати. Вон в углу стул. Не могу подать, к сожалению. Лапки, видите ли.

– Хорошие у меня духи. – обиделась Софья. Она придвинула стул поближе к кушетке. – в лучшем салоне покупались, между прочим.

– Это ваш поклонник, старый граф Вересков рассказал? Не верьте. Нагло врёт, каналья. Эту дрянь он покупает по дешевке у аптекаря, и вам дарит под видом эксклюзива. Вы ему нужны, чтобы через вас влиять на императрицу.

Софья обиделась. Мало того, что Александра Фёдоровна вычеркнула её из близкого круга, мало того что ей не удалось подставить Татьяну, мало того, что её поклонник оказался липовым, так ещё и духи для кота воняют. Софья надулась и уставилась в окно. Там по-прежнему под ярким синим небом плескалась Нева, а толстые чайки парили над водой, выискивая рыбёх.

– Так что там произошло? Госпожа Авдеева, вам лучше рассказать. Я всё и так приблизительно знаю, мне интересны некоторые детали. В конце концов, вы увязли в этом деле по самые уши. Вы же хотите знать, что с вами случилось и как жить дальше? Или вы думаете, что такое воздействие пройдет для вас даром?

– Откуда вы знаете, что со мной что-то случилось? Вас там не было. – Софья сощурила глаза. Кот неопределенно повёл лапой, спрыгнул с кушетки и, задрав хвост, решительно направился к выходу.

– Хорошо, хорошо. – торопливо произнесла Софья. Кот кивнул сам себе и, вернувшись к Софье, запрыгнул обратно на кушетку.

Софья теребила оборку на платье. Она посмотрела в окно, на Вильгельма и начала рассказывать. Она хотела утаить, что собиралась подбросить Волковой украшение, но кота провести не получилось. В итоге Софья выложила всё.

– Поздравляю, мы в жопе. – дослушав до конца, глубокомысленно произнёс кот. Софью покоробило. Она скривила губки, сморщила носик и недовольно посмотрела на кота:

– Ну вы же маг! Высшей категории!

– Маг вон валяется. – кот невежливо ткнул лапой на своё бывшее тело. – А я кот, которого приложило магией. Потому и магичить немного могу. Тебя вот чувствую.

– А Волкову?

– Не знаю. Вроде она есть, а вроде и нет. Может это остаточное.

– А давайте лекаря позовём?! – радостно предложила Софья.

– И что он сделает? – усмехнулся кот. – Клизму поставит? Я и сам лекарь. Тело вполне себе живо. Вот что. Надо его в стазис перетащить, а потом может, придумаем чего. Ты мне поможешь. – кот вытянул лапу с оттопыренным когтём в сторону Софьи.

– Так. Мне, пожалуй, пора. Меня никто не видел, никто ничего не узнает. – засобиралась Софья и быстренько пошла к двери.

– А ну стоять! А как жить после магической смерти не хотите узнать, госпожа Авдеева? Не боитесь сгореть или лопнуть?

– Вы врёте! – возмутилась Софья.

– Уверена?

Она не была уверена ни в чём. Она не знала, что ей делать и как дальше жить. Такой круговерти событий в её жизни никогда не было. Разве что после смерти папеньки в их дом пришли кредиторы и стали описывать имущество. В те дни они лишались всего со скоростью быстро несущейся горной реки. Городская квартира, имение, конюшня с породистыми скакунами, иностранная мебель – всё пошло в оплату долга. Если сейчас что-то пойдет не так их семья останется без единственного дохода.

Видя, что Софья успокоилась, Вильгельм выдвинул условия:

– У меня в подвале есть вторая лаборатория, там я храню… неважно что. Храню и всё. Нам нужно перенести туда моё тело. Тебе надо перенести.

– Мне? Да как я его перенесу? Вы в своём уме? Он же тяжелый боров! – всплеснула руками Софья, подойдя к мужчине на кушетке.

– Но, но! Не такой уж и боров. Да, высокий, но не толстый. Ты вниз посмотри.

Ольга перевела взгляд на ноги мужчины. Потом вопросительно посмотрела на кота.

– Как с вами сложно, госпожа Авдеева. – устало вздохнул кот и спрыгнул на пол.—

– Сюда смотрите. – кот подошел к ножкам кушетки и ткнул лапой в маленькие колёсики. – Ну, видите? Нужно докатить меня до лифта, и там сгрузить. Внизу разберёмся.

– Откуда тут лифт?

– Просто делайте, что я говорю. Сюда нужно нажать ногой, и кушетка поедет. Ну, давайте, быстрее.

Софья надавила рычажок, на который показал кот, и колесики освободились от удерживающих механизмов. Кот побежал вперед показывать дорогу. Софья взялась за края кушетки и стала толкать её перед собой, как тележку. Далеко ехать не пришлось. Кот остановился тут же в лаборатории возле двери.

– Теперь встаньте лицом к стене, поднимите руки. Повыше, хорошо. Растопырьте пальцы, будьте любезны. Да не так сильно! Вот, отлично. Когда я скажу, прислоните руки к стене. Тут магический замок, но он слабый, я справлюсь. Понятно? Начали!

Софья прислонила ладони к стене, кот распушил хвост, вздыбил шерсть, выпустил когти и… стена растворилась. Софья смотрела на новый проем, раскрыв рот. Там оказалась комната примерно в два шага шириной и длинной. Без окон, дверей и мебели. Да и не комната это, а скорее кладовка.

– Госпожа Авдеева, вы так смотрите, будто лифт впервые видите. Сгружайте тело. – бурчал кот.

Заглянув внутрь, Софья поняла, что кушетка в лифт не поместится. Она затолкала её той стороной, где были ноги господина Бьёрна. Софья попыталась приподнять край, оставшийся в лаборатории, чтобы лекарь скатился на пол с кушетки, как с горки. Не получалось. Её сил не хватало. Нужно войти в лифт и там стянуть тело вниз. Софья нагнулась и заглянула под кушетку. Может внизу проползти? Она обернулась на кота. Ну уж нет, этот сноб засмеёт её окончательно.

Софья выкатила кушетку, вошла сама, потянула кушетку на себя и, когда ноги господина Бьёрна оказались внутри, она начала стягивать его на пол.

– Осторожно! Это же ценный маг. Государственно важное тело. – возмущался кот.

– Сейчас сам будешь его тащить. – огрызнулась Софья. Кот замолчал и только нервно задёргал хвостом, нарезая круги.

Софья уперлась ногами в пол и потянула на себя господина Бьёрна. Тело лекаря свалилось как мешок картошки. С таким же звуком. Она вытолкнула кушетку. Кот вошёл в лифт, сел возле тела и недовольно посмотрел на Софью. Господин лекарь полусидел в тесном помещении явно неудобно. Софья схватила его за плечи, пытаясь придать вертикальное положение. Тело заваливалось прямо ей под ноги. Софья взмокла. Она еще раз, с усилием, потянула лекаря за рубашку, та вылезла из панталон и задралась. Софья перехватила лекаря за волосы, но господин Бьерн всё равно нагло падал вниз, норовя заглянуть приличной девушке под юбки. Софье это надоело. Она отпустила голову Бьёрна, и тот завалился ей на туфли.

– Дальше что? – спросила Софья.

– Нажмите вниз, сделайте одолжение. – мрачно сказал кот, указав на торчащий из стены рычаг.

Софья ухватилась за металлическую палку и потянула её вниз. Лифт дернулся, задрожал, заскрежетал, и резко стал падать. Софья испугалась. Ей показалось, что дом начал разваливаться и их сейчас раздавит обломками. Голова лекаря билась о туфли фрейлины.

***

Лифт остановился так же резко, как и начал падение. Он еще раз дернулся и затих окончательно. Одна из его стенок снова растворилась в воздухе. Кот резво выпрыгнул из кабинки. Отодвинувшись от господина лекаря и удобно расположив его голову на полу, Софья вышла вслед за котом.

Они оказались в подвале. Яркий свет лился из маленьких шариков, висящих под низким потолком. Софья дотронулась до шершавой стены красного кирпича возле лифта. Стена была теплой. Комната, поражала чистотой, размерами и невероятным количеством ящиков, столов, стеллажей и шкафов. Если чистоту Софья могла понять, то размеры… Как? Казалось помещение выходит далеко за пределы стен дворца. Она с удивлением посмотрела на кота.

– Что? – не понял её взгляд Вильгельм.

Софья неопределенно развела руки, пытаясь объяснить недоумение:

– Как это?

– Ааа, это. Обычное дело. Пространство расширил и всё. Пойдемте, тут рядом.

Кот побежал вперёд. Он попетлял между стеллажами и остановился возле длинного стеклянного ящика, стоящего на полу.

Софья шла за ним, рассматривая стеллажи шкафы. В некоторых из них полки занимали стеклянные банки, заполненные голубоватой жидкостью. А внутри этих банок плавали какие-то животные. Софья никогда таких не видела. Некоторые были похожи на маленьких драконов, другие на мышей с крыльями, третьи на червей с тремя головами. Самое противное было в том, что некоторые животные дергались и двигались.

Софья брезгливо скривилась. Проходя мимо стеллажа с книгами, она задержалась. Старые, пыльные, толстые тома в кожаных и даже металлических переплётах манили если не прочитать, то потрогать. Она протянула руку к книге, в кожаный переплет которой впаяли камни. Софья подумала, что это рубины.

– Не трогай! Руки оторвет. – воскликнул кот, увидев самоуправство Софьи.

Она испугано отшатнулась от полки.

– Шучу. – мрачно произнёс кот.

Софья недовольно посмотрела на него и подошла к стеклянному ящику метра два длиной и с полметра шириной. Внутри, на самом дне, лежала толстая книга. Ящик не произвёл на Софью впечатления, он больше походил на обычный аквариум, чем на какой-то магический предмет. Просто стекло.

– Софья, отбуксируйте это к лифту, пожалуйста. Там внизу такие же колёсики. – кот указал на дно ящика.

– Что-то вы раскомандовались, господин Бьёрн. – пробубнила Софья.

Она развернула длинный аквариум в сторону лифта, наклонилась, уперлась в него руками и стала толкать. На удивление стеклянный ящик оказался лёгким и легко поехал в заданном направлении.

Добравшись до лифта, Софья поджала губы. Скинуть тело вверху намного легче, чем упаковать его внизу. Она, кряхтя, схватила мужчину за ноги и начала потихоньку выволакивать его из лифта. Господин Бьёрн оказался весьма тяжёл. Софья тянула тело, его плечи елозили по каменному полу, голова считала все неровности. С горем пополам Софья то за ноги, то за руки, выложила тело вдоль ящика. Она закрепила колесики аквариума, чтобы тот не откатился. С большим трудом, потея и ругая кота с Татьяной, Софья перевалила тело Вильгельма через высокие борта. Несчастная голова господина Бьёрна с грохотом опустилась на дно. Софья достала из-под ног лекаря книгу и положила под голову в виде подушки.

– Что теперь? – она угрюмо смотрела на кота. Она уже устала от сегодняшнего приключения и хотела к себе, хотела, чтобы этот день, наконец-то, закончился.

– Да пусть тут стоит. Что ему сделается. – кот обежал ящик. – Отойдите в сторонку, я активирую.

Кот снова распушился, выпустил когти. Ящик, теперь больше похожий на стеклянный гроб, засветился мягким голубым светом.

– Ну вот, теперь он тут хоть тысячу лет пролежит, не испортится. – с грустью произнёс кот. – Идёмте.

Они зашли в лифт, Софья подняла рычаг и кабина, дребезжа, поднялась вверх, одна из стен опять растворилась и кот с Софьей вышли в лабораторию.

Кот прошёл к окну и запрыгнул на широкий подоконник, Софья устало опустилась на стул:

– Я вам помогла, господин Бьёрн, теперь ваша очередь. Рассказывайте. Почему я не умерла и как мне жить дальше.

Вильгельм задумчиво посмотрел в потолок, перевел взгляд на стену, нашел там муху. Он спрыгнул с окна, подбежал к стене, прижался к ней передним лапам, навострил ушки и заелозил задом, готовясь к прыжку.

– Вы меня обманули? – вскочив, возмутилась Софья.

– Нет. – Бьёрн перестал изображать из себя глупое животное. – Просто объяснять по сути нечего. Вы, Софья, разрушили руны и испортили плетение…

– Да если бы эта Волкова не мешалась, то… – перебив, воскликнула Софья.

– Помолчите, – оборвал кот, – вы проникли, куда вам не следовало, испортили, что не вами сделано и теперь строите из себя жертву.

Софья вновь опустилась на стул. Она поджала губы, выпрямила спину и стала ждать вердикта господина Бьёрна. Кот продолжил:

– Итак, что мы имеем. В результате ваших непродуманных действий, – на этих словах Софья зло сощурилась, – произошёл разрыв реальности, и Волкова провалилась в иное пространство. Что с ней я пока сказать не могу. Жива она или нет – не известно. В результате мощнейшего выброса магической энергии ваше тело перестроилось. Вы, по всей видимости, получили способность к практически мгновенной регенерации. Чтобы сказать точнее, нужны дополнительные исследования. Поэтому тот осколок, про который вы говорили, вас не убил. Вернее ваши клетки моментально восстановились после повреждения. Или же произошёл некий стазис процессов в поврежденном организме, а при ликвидации нежелательных факторов началось восстановление. Да, пожалуй, именно так.

Кот стал расхаживать по комнате, как это делал господин лекарь, когда размышлял над очередным экспериментом.

– Ну-с, что у нас дальше. – неожиданно господин Бьёрн плюхнулся на попу, задрал заднюю лапу, зажмурился и с наслаждением почесал ухо. Потом он уставился в окно, подумал и причмокивая, стал вылизывать кошачье достоинство под хвостом.

– Господин Бьёрн! – возмутилась Софья.

– Ах да, простите. Инстинкты. – смущенным господин Бьёрн не выглядел. Он снова начал мерять комнату четырьмя лапами. – Дальше. Дальше не вовремя случился мой эксперимент, и я застрял в теле кота. Насколько? На данный момент сказать не могу. Благодаря магическому выбросу я свободно говорю и даже могу немного колдовать. Но не более. Нда. Нужно провести ряд опытов.

– И как вы это собираетесь сделать? – насмешливо спросила Софья.

– Нужно подумать. Выход найдется всегда. Я думаю, нам стоит пойти к императору. Да. И всё ему рассказать. Тогда он позволит мне и дальше проводить опыты. Я изучу вашу деформацию, отыщу Волкову и верну себе тело. Такой план.

– Плохой план. Мне не подходит. – Софья встала со стула, подошла к окну, оперлась на подоконник и посмотрела на Неву. День по-прежнему был солнечным и ничем не омрачённым. – Не думаю, что император простит меня.

– За что вас прощать? Вы же не виноваты.

– Вы, господин лекарь, пытаетесь обмануть. Да, я не виновата, что вы творили тут непотребства, но как отреагирует Николай Павлович не известно. Вы у него любимчик, а не я. Вас он послушает, а меня сошлет на каторгу. Я не пойду. – Софья отвернулась от окна и твердо посмотрела на кота.

– Напрасно. Я замолвлю за вас словечко. – пытался уговорить фрейлину кот.

– Вы сначала к нему на аудиенцию запишитесь. – усмехнулась Софья. – Заболталась я с вами. Всего доброго, господин Бьёрн.

Софья вышла из лаборатории, прошла к входной двери и прислушалась. В коридоре тихо. Оно приоткрыла дверь, высунула нос, оглянулась и вышла из апартаментов лекаря. Дойдя до своей комнаты, Софья бросилась на кровать и разрыдалась. У неё выдался тяжелый день.