Читать онлайн Хроники Агелидинга. 1. Не смотри на часы бесплатно

Раньше я думала, что время жестоко. Оно убивает людей, стирает в пыль дома и города, превращает в небытие целые миры. Но что если оно не может иначе? Что если сила времени – его проклятие? Оно любит своих детей, своих учеников и плачет каждый раз, когда кто-то из них погибает. Быть может, время – самая несчастная сила на Земле?

Глава 1

Поздняя осень

Улица, такая знакомая и привычная, вновь встретила меня своим гостеприимством. Сколько раз я уже ходила по ней за свою недолгую жизнь? Я даже и не сосчитаю. Она видела меня ещё совсем юной, и тогда все эти серые дома, пёстрые гранитные набережные и мостовые казались маленькой девочке чем-то сказочным, необычным и столь новым. Теперь же этот вид не вызывал ничего, кроме старых воспоминаний. Настолько многочисленных и однообразных, что те давно слились в один сплошной поток – поток бесконечной скуки. И как много ещё в городе таких же, как я? И не сосчитать! А если учесть, что по Университетской набережной за три с половиной века прошёл не один миллион человек, я бы не хотела оказаться на её месте. Будь так, давно бы уже покрылась ямами и впала в глубокую депрессию. Хотя второе вполне доступно и людям…

Наконец набережная осталась позади, и я вышла к реке. После четырёх пар в универе устать – это ещё привилегия. Меня же сегодня вымотали так, что я была готова просто лечь на первый попавшийся глазам мягкий объект и не вставать с него часов восемь-десять. Но увы, сегодня в наш мир снова пришло двадцать восьмое сентября. Так что я была готова на всё, лишь бы не возвращаться к себе домой как можно дольше. Жаль, что у подруги не заночуешь – родичи убьют, если я не приду сегодня к вечеру. Да и Айна уехала по делам, а её родители хоть и адекватнее моих процентов этак на двести, но всё равно не так меня поймут.

Река Ритты, происхождение названия которой для меня так и остаётся тайной, блёклой бронзовой лентой промелькнула слева. Северные реки вообще отличаются от всех других. Вот и наша главная городская артерия не осталась в стороне: широкая, медленная и величавая. Хотя я бы сказала «флегматичная». Вряд ли ей было бы дело до тех, кто живёт рядом, если бы реки обладали разумом и характером. Скорее всего, она бы проводила взглядом пару катеров и рыбацких лодочек и, перевернувшись на правый бок, продолжила бы свой холодный дрём… Правый бок? Это я так сказала? Да, я действительно сегодня жутко измотана – только в таком состоянии начинаю нести несусветную чушь.

Звонкий стук, который издавали мои не самые новые туфли, неожиданно сменился на гораздо более низкий и глухой. Это и ясно: престижная набережная, вдоль которой, как можно было догадаться из названия, располагался Государственный Университет Агелидинга, быстро перешла в улицу Совы, для которой престиж и понты уже были не так важны. Какой иностранный гость станет тут расхаживать? Да и наши высокие чины заглядывают сюда разве что только на инспекцию… И кто же будет жить тогда на такой улице? Правильно: самые незаурядные и обычные горожане, так не сумевшие выбиться в люди. Одним словом, неудачники! Кстати, на этой самой улице живу и я. Что это может обо мне говорить? К сожалению, всё. Хотя… этот район ещё не самый плохой. Вот северо-западный – там только и гуляют разные банды и всякие маньяки-психопаты. Про последних особенно часто любят рассказывать в местных новостях. Людям нравятся такие истории, вот их и показывают по двадцать четыре часа в сутки.

Думая над тем, как бы мне совершить крюк и прийти домой как можно позже, я невольно кинула взгляд на темноватый массив деревьев, стоящих вдалеке. Парк Листа, посаженный ещё в прошлом веке, всегда нравился мне своей уютной обстановкой и возможностью погулять без пристальных взглядов зорких посторонних глаз. Это не то, что парк имени Себастьяна Кёртиса – там народ ходит толпами даже по утрам в понедельник. Парк Листа был небольшим сквером, где в детстве я так любила посидеть на лавочке вместе с интересной книжкой или просто послушать музыку. Природа всегда успокаивает – это даже психологи говорят. К счастью для меня, я знаю этот факт только из умных телепередач.

А вот и парк: размышляя, я по привычке даже не заметила, как прошла через главные ворота и оказалась на его территории. Увы, меня ждало горькое разочарование. Парки и леса хороши летом, зимой и, пожалуй, весной, но никак не осенью. От былой летней роскоши не осталось и следа: листья почти полностью облетели, ветви осин и клёнов давно оголились, и даже пёстрый ковёр, на котором так любят фотографироваться молодые легкомысленные девушки, потерял все свои яркие краски. Однако тёмно-коричневый цвет – оттенок земли и коры – как ни странно, прекрасно сочетался с серой палитрой неба. Для какого-нибудь сумасшедшего художника (того же чудаковатого Энди Гросберга) это был бы идеальный пейзаж для творчества, а мне же… Мне от такого вида хочется зарыться в землю и не вылезать до весны. Но, тем не менее, я направилась вперёд по этим блёклым аллеям, вспоминая старые времена и стараясь не задумываться о новых. Что я ищу в этой поздней осени? Явно ничего хорошего.

Пройдя мимо памятника первому агровакскому космонавту (да и первому в мире), я ещё раз взглянула в небо. Кто придумал наш мир? Кому был нужен этот город, эти осени, институты, дома и мэры? Неужели никто не в силах создать такую страну, где бы все жили хорошо? А, к чёрту, всё равно в такой мир меня бы не пустили. Поздняя осень. Вы думаете, с чего она поздняя, если на дворе сентябрь? Если так, значит, вы никогда не были в Агелидинге. Наш город – самая северная столица мира. Северней не придумаешь. Конечно, официально первым зимним месяцем у нас признан декабрь, но на деле стужа тут стоит по полгода. И это если не будут дуть северные ветра. Вот и ещё одна причина, почему я ненавижу сегодняшний день…

Забыв о времени, я совершила очередной круг по периметру парка и, к сожалению, встретилась с первым гулякой. И кого несёт в эти места? В такую-то погоду…

– Как хорошо, что я кого-то нашла! – девушка, завидев меня, ускорила шаг, так что скрыться от её назойливости я бы уже не смогла.

Да и надо? Вряд ли восемнадцатилетняя студентка, убегающая от первого прохожего, получит главный приз на конкурсе «Самый нормальный обыватель».

– Добрый день, – сказала незнакомка, и я волей-неволей обратила внимание на её длинное бежевое пальто. Модельер Рит Чапмен – это не хухры-мухры. – Я в этом городе новенькая, только три месяца как переехала. Не подскажите, где тут больничный комплекс?

– В юго-западном районе, вдоль по улице Зари, – вспоминая карту родного города, ответила я. – Как перейдёте через мост, сразу же увидите большой купол Вильяма Вайтла. Улица, уходящая на запад, вплоть до высокой башни (Солнечной, как её называют), как раз та, что вам нужна.

Думаю, я её слишком загрузила новой информацией. На пару секунд она призадумалась, сделав умное лицо (или умело изобразив – кто её знает), а затем кивнула, поблагодарила и отправилась дальше. Что самое невероятное, в правильном направлении.

Блин, эта обывательница совсем сбила меня с мыслей! Хотя так даже лучше. А то они опять ушли бы не в те края. Новые предметы, старые знакомые, расставания со всякими парнями-сволочами (точнее, с одним – в плане личной жизни я похвастаться не могу) – раздумья бы снова меня завели. А так даже лучше. Кстати говоря: уже начало смеркаться. Серые облака стали терять свои хмурые краски, и саван неба постепенно наливался холодной северной темнотой (да, я всегда любила красивые фразы с кучей эпитетов). Жаль, что сейчас не увидеть созвездий! В это время года особенно хорошо видны Часы – как раз мой знак по Нордумскому календарю. Ладно, так уж и быть, пора возвращаться домой. А то ещё чуть-чуть, и маньяки начнут активизироваться и наполнять улицы.

Парк скрылся даже раньше, чем я из него вышла – так быстро сегодня потемнело. Улица Совы никогда мне особо не нравилась. Агровакско-Рапанский (если верить моей учительнице по МХК) стиль – это тусклые улицы, серые, местами даже чёрные дома, узкие окна и ещё более узкие помещения. Этот архитектурный стиль ещё называют палеостилем – настолько он древний. Конечно, ненавидеть свой дом за тесноту несколько глупо, но жаловаться на недостатки родной квартиры – в этом я профи. А вот и показался сам дом – двадцать восьмой по левой стороне. Такое же число, как и у сегодняшней даты. Смешно? Обхохочешься.

Дверь – подъезд – лифт – дверь. Стандартная процедура, обычно совершаемая на автомате – и вот я уже в коридоре своей квартиры. Хотя я бы сказала, в проходной тюрьмы общего режима.

– Шейна, это ты?

Я, кто же ещё… Или вы кого-то ещё ждёте?

– Да, мам! – крикнула я в сторону кухни, попутно расстёгивая свою осеннюю куртку и подходя к зеркалу.

Оу, да… Вид у меня сегодня такой, будто я только что сражалась с дюжиной волков. И, скорее всего, проиграла.

– Почему ты так долго? – мать продолжала кричать с кухни и пока что не показывалась.

Конечно. После тяжёлой работы ни ей, ни отцу вообще нет дела до того, что и в каком виде является в их дом.

– Нас задержали на последней паре! – врать – так врать. Хотя я бы назвала это дезинформацией в стратегических целях. Так всегда говорит бабушка.

– На целых два часа? – кажется, мама всё-таки соизволила встать с дивана. Как же хорошо, что я уже успела кинуть куртку в гардероб и снять туфли – можно убежать в комнату безо всяких препятствий.

– Стой, ты куда? – мать вышла в коридор и удивлённо на меня взглянула. Видимо, она искренне была уверена, что я пойду к ней на кухню.

– Отдыхать – я устала как собака!

– Шейна, сегодня твой праздник, и мы с отцом обязаны тебя поздравить!

Вот в том то и дело, что обязаны. Нет бы взглянуть на свою дочь хоть разок и понять, что ей нужен отдых. Как же!

– Но, мам!

– Посидишь с нами хотя бы полчасика и пойдёшь к себе. Тем более, сейчас только восемь часов вечера, – после этих слов она развернулась и ушла, ясно давая понять, что никаких «но» не принимается.

А так хотелось избежать этих экзекуций! Ненавижу свой День рождения! И не потому, что мне уже восемнадцать, и по факту я стала взрослой – мне пофиг. А потому, что приходится проводить много времени в кругу родителей и выслушивать их тосты и пожелания. Нет, конечно, это ещё не страшно, но почти всегда они переходят в сторону советов и нравоучений, а потом и обсуждения аспектов моей личной жизни, что дико раздражает. «Шейна, будь ответственной, Шейна, уважай наше мнение, Шейна, найди себе хорошего парня…» Тошно!

Ладно, чего уж там. В конце концов совсем скоро наступит новый день, и от меня отвяжутся. Приведя себя в более-менее презентабельный вид (то есть, просто причесав растрёпанные волосы и умыв лицо), я отправилась на кухню. Ё-моё, они и стол накрыли! Попала, так попала! Мама уже ставила на скатерть какой-то торт и наливала шампанское, а отец, перечитывая свой любимый журнал, вразвалочку посиживал на диване. Этому-то вообще должно быть всё равно. А нет же, тоже будет поздравлять!

– О, Шейна, а вот и ты! – воскликнул он, заметив меня. – С Днём рождения тебя! Уже восемнадцать, совсем большая!

Да, большая. Главное, чтобы не по весу…

– Садись за стол, – и мама нанесла свой последний штрих, поставив в центр большую бадью с картошкой-пюре. Типичное блюдо для нас, кстати, хотя картошка в наших краях почти не растёт.

К сожалению, тут началось самое страшное. Не буду пересказывать все тосты слово в слово, скажу лишь, что всё прошло так, как проходило всегда. Лишь цифры немного поменялись. Отец пожелал мне побольше ответственности по отношению к своей жизни (в его случае это уместно, кстати, – вдруг потолок шахты рухнет!), мать – найти своё место в этой самой пресловутой жизни и оставаться такой же умной и красивой (если в первом пункте мне ещё что-то светит, то во втором уже слишком поздно), а позже все принялись за ужин. Кстати о подарках: в этот раз родители не поскупились и подарили мне новенький плеер! Видимо, число восемнадцать как-то гипнотически на них повлияло…

– А, кстати, – неожиданно оторвался от тарелки отец, – бабушка ведь тоже подарок передала.

Да, про бабушку они всегда вспоминают в последнюю очередь.

– Эмили, принеси его, он в шкафу у нас в комнате.

Мама быстро ушла в коридор и вскоре вернулась с красивым вязаным свитером, таким белым, что наш городской снег точно бы позавидовал.

– Я передам ей «спасибо» по телефону, как поем, – что-что, а бабушка Дейзи всегда меня любила.

– Сегодня не получится, – заметил отец. – Линия барахлит, скорее всего, магнитные бури.

Шампанское, к моему сожалению, оказалось не таким вкусным. Интересно, откуда оно? Я незаметно взяла бутылку, чтобы почитать, и разочаровалась ещё больше. Южная Иллиосия. Ненавистная страна теперь ещё и Дни рождения нам портит! А родители тоже хороши – не додумались купить напиток из Агровакии хотя бы! Я уж не говорю про Виктинское Подгорье – их цены такие, что проще приобрести старенькую «Оленью Упряжь»[1] за ту же сумму. Ладно, в любом случае много я пить не собираюсь – иначе завтра поеду в универ на носилках. Ну не умею я употреблять алкоголь, что поделаешь! Слава Богу, никто пока этим не воспользовался…

– Шейна, скажи, а ты так и не звонила Брайну?

Началось! Снова родители пытаются влезть в мою личную жизнь. И чего им не хватает в своей, что они так прутся ко мне???

– Вообще-то, мы с ним расстались. Так что я не собираюсь даже говорить о нём, не то, что звонить!

– Зря. С ним бы у тебя был шанс выбиться в люди… – теперь уже своё слово вставил отец.

Выбиться в люди. Как же! С таким скотом я бы всю жизнь провела домохозяйкой. По мне так лучше работать бухгалтером (главное, не говорить этого маме), чем быть просто женой какого-нибудь бизнесгада. Для самооценки полезнее!

– Ладно, я пошла, – наконец не выдержала я и встала из-за этого типично «семейного» стола. – Спасибо за праздник, всем спокойной ночи!

– А как же торт? – мама уже тянулась к сладкому угощению, чтобы разрезать на несколько кусков, но я быстро прервала этот занимательный процесс.

– Спасибо, но после двух таких КУСОЧКОВ мне придётся голодать ещё года полтора, так что я пас.

Кстати, да, с лишним весом у меня на самом деле идёт жесточайшая борьба. Хотя на вид я вполне худая.

Проигнорировав возмущённые возгласы, я прихватила пару подарков и скрылась в своей комнате. Наконец-то! Можно расслабиться и забыться хоть на пару часов! Свитер и правда оказался очень хорошим, бабушка знает своё дело! Да и CD-плеер новенький – фирмы «Нордберг». Вещь неплохая, хотя есть модели и посовершеннее. Я быстро развалилась на кровати, сбросив всё лишнее, распаковала свой подарок и запустила любимый диск. «Ангелы Кроноса» и мягкое одеяло! Что может быть лучше! Особенно, когда в наушниках играет твой любимый хит – «Свинцовое облако»! Подпевать, увы, сил не оставалось совсем, так что я не удивилась, когда уже на пятой песне начала впадать в сон.

И всё же это была единственная хорошая часть дня. Восемнадцать – а всё так же, как было раньше. Даже хуже. Да, как бы я хотела, чтобы в жизни изменилось хоть что-то. В лучшую сторону. Свалилось что-нибудь с небес и сделало меня счастливой хоть на сутки! Нет, нет, это глупо. Обычно в книгах такие вещи всегда заканчиваются либо трагедией, либо расставанием. Нет уж, пусть лучше я сама всё разрулю. Так… и будет… совсем скоро…

Похоже, я и сама не заметила, как уснула. Как раз под ритм грустной и медленной песни «Я лечу без крыльев».

* * *

Новый день. Наконец-то! Не будет ненужных речей, надоедливых нравоучений, подарков… Хотя нет, от подарков я бы не отказалась! Но увы, единственным подарком сегодня стала лишь новость о том, что последнюю пару в кой-то веки отменили. Что ж, и это тоже плюс, пусть и маленький. Как там говорят про оптимистов? Они видят плюсы даже на кладбище – вместо крестов. Я такой никогда не была, а вот моя подруга… Думаю, это как раз про неё.

Дорога до универа, как обычно, заняла полчаса. Зато сегодня они не прошли даром: новый плеер делал своё дело, и к Университетской набережной я подъехала в приподнятом настроении. Достаточном для того, чтобы не ныть хотя бы на первом предмете. А разве я вообще когда-то ныла? Нет, это исключено.

Большое здание Государственного Университета Агелидинга показалось ещё за семь минут до остановки. Что-что, а главный корпус всегда поражал своей красотой и величественностью. Огромные колонны, словно стволы гигантских белых деревьев, вырастали прямо из вереницы мраморных ступенек и резко устремлялись вверх, поддерживая яркую золотую крышу, чем-то напоминающую купола Храмов Души. Думаю, и тут не обошлось без религии. Ещё бы: строили-то этот «Храм науки» ещё в 7815[2] году! Городу на тот момент было всего-то сорок два, так что я не удивлюсь, если тогда большинством кафедр руководили какие-нибудь епископы или даже сам пастор.

Нет бы и нашу улицу построили в таком стиле! Хотя, тут их смешалось целых два: поздний Агровакско-Рапанский с его золотыми куполами и Нордумский – с колоннами, лестницами и чашами. Ну и, конечно, статуями! Куда уж без них! Герои войны, древние короли, королевы, принцы, вельможи – кого тут только нет! И, как и заведено, в центре, у главного входа, на гранитном постаменте стоял монумент в честь Вильяма Вайтла – нашего первого основателя. Про него нам рассказывают буквально везде – от школьных актовых залов до университетских столовых. И это не очередная моя шутка – недавно лекцию проводили прямо там (просто аудитории снова закрыли на дезинфекцию!). Я молча прошла мимо этого старинного здания и отправилась дальше. Спросите, почему? А это был не мой корпус. В основном, там всегда сидят медики и студенты кафедр экономики, права, вооружения и математики. В общем, последователи самых основных и жизненно важных дисциплин. Особенно математики… А я? Из всех направлений нашего института я решила выбрать филологию. Думаете, люблю стихи и книги? Да, люблю, но только читать, а не писать сама. Да и читать лишь то, что нравится. А вот классику я особо никогда не трогала и не зубрила. И опять возникает насущный и вполне логичный вопрос: с какого перепуга я вообще пошла на этот факультет?

Ответ как раз подбегал ко мне в эту минуту. Точнее, подбегала…

– Шейна! Я так рада, что успела тебя застать до занятий! – Айна, моя лучшая (и единственная) подруга, сумела заметить меня в толпе и, ловко маневрируя между ушедшими в свои мысли студентами, вмиг оказалась рядом. – С прошедшим тебя!!!

Сказав это, она подошла ещё ближе и обняла меня так, как делала это с третьего класса. Объятия. А как же без этого? Айна всегда была открытым и позитивным человеком. Иногда я даже удивляюсь, как она сумела не измениться в худшую сторону после стольких лет? Примеров для подражания ведь было много. Я, например…

– Спасибо! – улыбнулась я и постаралась как можно деликатнее выбраться из объятий. Хорошего понемногу.

– Ты извини, я вчера не смогла тут появиться. Проблемы со здоровьем…

– Ничего, ты же меня поздравила по телефону. Для меня это уже много значит, – сейчас я говорила чистую правду.

Айна никогда не забывала про наши праздники – дружба для неё была чуть ли не самым святым в жизни. Наравне с родителями и творчеством.

– Это всё равно непростительно для меня! – и подруга молниеносно залезла в свою сумку. Похоже, совсем новую.

– Откуда такая классная штука? – спросила я, обратив её внимание на красивую золотистую обновку.

– А, это? Отец опять вернулся из Сур-Гана. Он всегда привозит оттуда много хорошего. Однажды увёз с собой мою маму, – и подруга улыбнулась своей фирменной улыбкой «до ушей и ещё дальше». Ей, кстати, она всегда шла. А вот если бы я позволила себе такую роскошь, то мои и так потрёпанные губы болели бы до самого диплома. – Вот, нашла!

И Айна протянула мне небольшую зелёную коробочку. Первые ожидания оправдались – внутри лежали эксклюзивные серёжки с изумрудами и точно такой же кулон на серебряной цепочке. Да, профессия путешественника даёт свои результаты. Покупаешь там то, чего не найти у нас, перепродаёшь здесь – Филипп Чаттерджи знает своё дело. А изумруды, наверное, из Эт-Смарагдуса. Скорее всего: самые крупные месторождения сейчас находят только там. Откуда я это знаю? Спасибо моему папе-геологу…

– Айна, спасибо тебе огромное! – я поцеловала подругу в щёку и теперь уже сама её обняла.

Из всех моих знакомых по-настоящему я дружила всегда только с ней. С самых ранних лет, когда она переехала к нам из Сур-Гана. Южная девушка – южная внешность. Меня всегда поражали её длинные чёрные волосы, отдающие лёгким каштановым оттенком, смуглая, почти матовая кожа и яркие карие глаза. Глаза, в которых было что-то чайное, вишнёвое, даже яблочное. Ладно, это опять проснулась моя страсть к эпитетам. Для поэта, кстати, весьма полезная штука.

– А как прошёл вчера твой день? – спросила моя подруга и по одному только взгляду всё поняла. – Ясно. Зато сегодня будет лучше – ты же собиралась заночевать у меня?

– Да, – кивнула я, стараясь скрыть удивление и лёгкую радость. Я-то это забыла! Как хорошо, что не придётся видеть своих родителей вплоть до завтрашнего вечера! – Только ты разрешишь воспользоваться твоей расчёской? А то я забыла все свои собранные вещи дома…

Айна ещё раз взглянула на меня, чуть заметно улыбнулась и подмигнула:

– Хорошо! Впредь не забывай.

Хех, думаю, она догадалась, что к чему. Кто-кто, а подруга знала меня гораздо лучше, чем все остальные жители этого бренного мира.

И, спустя почти час после выхода из тёплой квартирной обители, я наконец добралась до цели своего «легендарного» путешествия. Третий корпус – это не первый, и даже не второй. Это ТРЕТИЙ. Стиль Модернизированный, состояние – ветхое, предполагаемая дата обвала – «скоро». Именно здесь и располагалась моя кафедра. А ещё кафедры философии, электрооборудования, социологии и психологии. Видимо, кто-то наверху посчитал, что неграмотные интроверты-психи, которые будут обесточивать город по пять раз в день, – это не так страшно.

Перескочив через дверной проём и предъявив свой студенческий билет комендантше, я попала в привычное полуосвещённое помещение, которое ещё в первый день учёбы не вызвало у меня ничего, кроме неприязни. В тот же час я поняла, почему в северо-западном районе столько маньяков – там почти все дома такие. Однако стоит похвалить местных деканов и всех, кто им помогал – часть помещений всё же удалось отремонтировать. Кое-как, но всё-таки.

Думаю, я единственная радовалась этому факту. Разве современная молодёжь смотрит на то, где сидит? Нет, её гораздо больше интересует, что надела Эшли Клипс на свой очередной благотворительный концерт и когда выйдет новый сезон их любимейшего сериала «Школа или как стать популярным». Не понимала я никогда сверстников. Впрочем, и они меня тоже. Порой мне даже кажется, что те скорее пробегут мимо утопающего, лишь бы успеть на чью-то вечеринку, чем помогут этому бедняге. А вот я бы… Я бы позвала на помощь, так как плаваю чуть лучше топора: иду на дно на пару секунд медленнее. Нет, я не какая-то закомплексованная ненормальная, которая сторонится жизни и живёт в своём выдуманном мире. Но и переделывать себя в угоду толпе не собираюсь. Независимая и колючая – так про меня всегда говорила бабушка.

– Шейна, Руис уже в аудитории! Быстрей! – подруга опередила меня и уже посетила наш первый пункт назначения. И как она умудрилась проскочить мимо меня? А просто я снова витала в своих мыслях, вот как.

– Иду! – крикнула я, стараясь никого не задеть по пути к дверям.

Первая пара. Философия. Бедный Руис Фенлиц – наш товарищ по несчастью. Ведь его кафедра тоже находится в этом здании, и, в отличие от нас, он видит его каждый день по десять часов, много-много лет подряд. Однако жалоб от него ещё никто не слышал – одно это достойно уважения.

– Мисс Андерсен! Рад, что вы снова с нами, – Руис заметил, как я вхожу в помещение, и помахал мне рукой. Запомнил всё-таки! И чем я ему приглянулась? Внешность – никакая, знания – ещё хуже.

– Извините за опоздание, – как можно более виновато произнесла я и села за вторую парту, рядом с Айной.

– Мы бы всё равно без Вас не начали! – улыбнулся профессор и снова погрузился в перечитывание своих лекций. То, что он любит пошутить, я знала уже давно. Только вот частенько объектом его анекдотических подколок почему-то становилась именно я. Что ж… По крайней мере, его шутки всегда были добрыми.

– Тема сегодняшней лекции – «Философские и религиозные взгляды мессирианства».

– О, класс, – послышался справа голос подруги.

Конечно, её такие темы всегда занимали. Рада, что ей эти полтора часа доставят удовольствие.

– Начнём, пожалуй, с самой ключевой и первостепенной фигуры в этом учении – Мессии.

И тут я поняла, что в который раз теряю связь с действительностью. У вас такого никогда не было на лекциях? Монотонная речь, десятки скучающих взглядов и воздух, становящийся вязким и не пропускающим больше ничего, кроме рассказов и терминов. А если вас ещё о чём-то спросят, то можно вообще уходить в астрал – самая походящая обстановка.

Руис рассказывал и рассказывал, в основном, про жизнь нашего Мессии и её последствия для всего остального мира. Делал он это весьма занимательно, должна вам сказать. Уж лучше, чем монахи и епископы на церемониях в Храмах Души. Сначала про дни нашего верховного святого у Западного побережья (которые большей частью покрыты мраком даже в Священной Книге), затем плавно перешёл на его изгнание в Пустыню Погибель (реально существует, кстати), его возвращение, основание школы, отшельничество у озера Души и, наконец, описал финал этой долгой жизни – разрушение монастыря с последующим вознесением на небеса. В молодости (лет в шесть-семь) бабушка часто мне рассказывала об этом. Тогда я ещё верила в эти истории, сама даже хотела стать монахиней (к счастью, всего полторы недели), но сейчас смотрю на всё это через суровую призму современной реальности. Думаю, свою роль сыграли документальные фильмы и само телевидение в целом. Да, многие до сих пор в это верят, но немало и таких, как я. Атеистов. Хотя я предпочитаю считать себя реалистом. Называть всё своими именами, так сказать.

– Извините, профессор, – оживилась Айна рядом со мной. Вот кому действительно было сейчас интересно. Одной за всю нашу группу. – Вы сказали, что символом мессирианства является крест. А как так получилось? Ведь этот знак существовал ещё задолго до рождения Мессии и относился к королевству Эль`мен Таин. Они могут быть как-то связаны?

Руис улыбнулся и кивнул.

– Хороший вопрос, Айна. Я бы даже сказал «блестящий»! Да, крест действительно существовал в давно вымершем королевстве, но, – тут препод остановился специально, чтобы выдержать театральную паузу. – Историю его возникновения как символа нашей религии описывают по-другому. Когда король Прибрежного Нордума явился в монастырь Мессии, чтобы его убить, то здание рухнуло, похоронив под своими обломками лидера северного государства и всех его верных сторонников. А на месте монастыря осталась лишь часть каркаса, напоминавшая огромный каменный крест. Именно он и стал родоначальником всех крестов, какие носим мы с вами и видим на куполах городских храмов. Вот как-то так.

Подруга кивнула и осталась не менее удовлетворённой, чем сам профессор. Хотя я бы на его месте не говорила про «всех», когда упоминала кресты. Айна-то как раз их в жизни не надевала: у неё вообще была другая религия. Всё-таки где Сур-Ган, а где Северная Иллиосия! Но подруга всегда относилась толерантно к таким вопросам. Думаю, нашему Верховному пастору стоило бы у неё поучиться.

Лекция продолжилась, но повествование стало заметно скучнее. Да, теперь уже это были не истории, а философские догматы, постулаты, заповеди и тому подобное. В общем, всё то, что истинный мессирианец должен был знать с самого момента рождения. Вот тут я и отвлеклась на свою тетрадку, занявшись нехитрым и вполне полезным для ума делом – разукрашиванием полей. Цветочки, ленточки и орнаменты – как же без этого? Интересно всё-таки, что бы было, если бы родители отдали меня в художественную школу, как Айну? Вторая Айна бы точно не получилась, но вот красиво разрисовывать заборы и стены я бы смогла на раз.

– О, ты снова рисуешь? – спросила меня моя соседка.

– Да, а то из-за лекций вся кровь прилила к голове – стараюсь снова вернуть её в конечности…

– Тебе понравилась история с крестом и обрушением монастыря?

– Ага, – ответила я машинально и, догадавшись, что Айна наблюдает за моей мимикой, добавила, – правда интересная история. Было бы вообще круто, если бы на месте нашего обрушившегося аэропорта возникло что-то подобное!

Мы обе засмеялись и продолжили заниматься своими делами: Айна слушать, а я – делать вид, что слушаю.

Не прошло и получаса, как первая пара закончилась.

– Желаю всем удачного дня, – профессор собирал свои лекции в папку и поспешно укладывал её в чемодан. Похоже на то, что сегодня у него начался ещё один загруженный день… – Кстати, вы уже можете готовить доклады по религиям. Когда кто-то выберет тему, пусть подойдёт ко мне и запишется. Учтите, это совсем не больно, а первая аттестация уже скоро.

Мы вышли вскоре за Руисом. Чем он мне понравился на первом занятии, так это тем, что всё время вёл себя непринуждённо и не страдал излишней официальностью. Думаю, он, как и все преподаватели, считал свой предмет очень важным, однако никогда не говорил об этом в открытую. Вот уж из кого мог бы получиться хороший философ. Особенно если учитывать тот факт, что родом он был из Агровакии: они гораздо ближе к природе, чем все северные страны вместе взятые.

– Что у нас дальше по программе? – поинтересовалась я у подруги. Самой выучить расписание мне пока не удалось.

– Социология… – с лёгкой грустью произнесла Айна.

Удивительно, но в отношении к этому предмету мы с ней были солидарны. И дело не в тематике – она очень даже интересная. Проблема в том, кто нам её преподносил. Все, наверное, замечали такое за собой: когда мы впервые видим незнакомого человека, в голове сразу формируется первичное мнение о нём. Может, свою роль играет внешность, может, повадки или что-то ещё. Но стоит только кого-то увидеть, мы уже программируем себя: относиться к нему хорошо или плохо. Конечно, познакомившись с людьми поближе, мы можем изменить своё мнение, но в случае нашего следующего преподавателя этот номер не сработал: первое впечатление оказалось единственно верным.

– Надеюсь, опоздавших не будет? – голос Брайна Линблума я услышала ещё из коридора. – После пяти минут я не буду никого впускать.

«Да, да, мы знаем, не тупые», – ответила я. Ответила, но только про себя. Незачем связываться с людьми, у которых самооценка так и норовит покинуть околоземную орбиту. Брайн не понравился мне с первой минуты. Таких людей видно: мнят о себе невесть что, вечно жалуясь на всех подряд, а на деле не стоят и выеденного яйца. В свои сорок пять он, конечно, выглядел неплохо: пускай волосы и покрылись сединой, но на лице это особой роли не сыграло. Единственное, что портило общее впечатление от внешности – усы. Ну не люблю я, когда мужчины отращивают себе растительность на лице. Нет, некоторым это, конечно, идёт, делает более… мужественными, что ли. Харизматичными. Но вот этому индивиду такой аксессуар был явно противопоказан.

– Садитесь за первую парту, остальные уже заняты, – указал он на старый столик, и нам с Айной ничего не оставалось, как разместиться на указанной территории. Во имя святых ёжиков (так иногда говорил мой дедушка)! Теперь придётся видеть этого типа рядом с собой. А всё я со своей медленной походкой по коридору…

Социология, в целом, – не такой уж и сложный предмет. По крайней мере, полезный. И, если рассматривать нашего препода только в качестве примера угрозы для общества, так сказать, эталона девиантного поведения, то стерпеть можно было и эти пары.

– Надеюсь, все приобрели учебники? В библиотеке их больше не осталось, так что остальным придётся покупать за свой счёт…

«Интересно, декан об этом знает? Или ректор?» – меня так и норовило это спросить. Но, решив промолчать, я с надеждой взглянула на Айну. Слава Богу, книжку она сегодня не забыла. А то в прошлый раз пришлось всё записывать. В школе моя подруга всегда отличалась пунктуальностью. Даже порой весьма излишней. Однако теперь я замечаю за ней это всё реже и реже. Не знаю, с чем связана такая перемена, но последний месяц она меня сильно удивляет. То учебник, то ручки, то ещё что-нибудь. Но я стараюсь списывать всё на взросление – девочка наконец поняла, что учёба в нашей жизни – не главное. Если так, то я даже рада за неё.

Теперь пара тянулась ещё медленней. «Государственное устройство Агровакии» – увы, не самая весёлая тема для лекции. В плане увлекательности где-то на 313-ом месте, между охотой на китов и продажей наркотиков, перекупленных у поставщиков из Эт-Смарагдуса. Я бы уж лучше выслушала ещё раз рассказ о постулатах Мессии. Но что делать, когда у тебя нет права выбора? Терпеть, надеяться и ждать.

– Итак, как вы уже поняли, Агровакией правит не лидер, как у нас, а целая коммуна. И собственность там большей частью коллективная, общественная, если хотите, а не личная. Уже более двухсот лет, кстати говоря. Но это из истории, – Брайн, расхаживающий по аудитории, внезапно переключился со своих записей на нас, и я заподозрила самое худшее. – А теперь скажите, кто на сегодняшний день является генеральным секретарём этой самой коммуны?

Глаза с прищуром прошлись по каждому и, к моему величайшему сожалению, остановились именно на мне.

– Вы, – и ненавистный препод подошёл к нашему столу. – Мисс Андерсен, верно? Будьте так любезны, ответьте на наш вопрос.

Обычно в таких случаях начинаешь ускоренно соображать и рыться в памяти. Но я даже пытаться не стала – если я чего-то не знаю, вспомнить так и так не удастся, как ни старайся. Однако я не собиралась просто так сдаваться!

– Джок Вейниц[3], – уверенно ответила я, изобразив на лице саму невинность.

Да, есть! Я наконец-то увидела замешательство в его глазах! Брайн опешил и удивился, но, увы, всего лишь на пару секунд.

– Мисс Андерсен, надеюсь, это была шутка от незнания. Либо так, либо ваш уровень образования застрял на ступени первого класса. В любом случае, мне искренне жаль. В первую очередь себя, потратившего на вас время, – и он вернулся к доске, напомнив мне ещё одну важную составляющую своего демонического образа: голос. Надменный, как у главы какого-нибудь мафиозного клана. Только я сомневаюсь, что его туда бы приняли. Мордой лица не вышел.

– Зря ты так, – шепнула мне на ухо Айна. – Сказала бы, что не знаешь. Всё же лучше, чем смеяться над вопросом. У нас по нему всё-таки экзамен.

– Да знаю я… – ответила я ещё тише. – Но это того стоило.

Даже пылающие звёзды однажды догорят и навеки погаснут, оставив после себя лишь чёрное пустое небо. Так что я не особо удивилась, когда социология всё-таки закончилась, и звонок оглушил нас всех радостным и даже немного боевым кличем. Самым что ни на есть БОЕВЫМ, ведь теперь большая часть студентов понеслась не в пыльные аудитории, а в столовую. Может, тоже местами пыльную, но более приятную, чем все остальные помещения этого «храма науки». Несомненно, меня ожидала лучшая часть дня!

Многие говорят, что кормят тут нас как в хлеву. Однако я бы перефразировала и ответила им: «Не как в хлеву, а на убой». Фразы похожие, смысл – кардинально разный! Мы с подругой прошлись мимо окошек с тарелками и, набрав провизии, обеспечившей бы нас необходимым количеством калорий на день, двинулись к столику. (Я говорю так заумно, потому что ещё не отошла от лекций). Насчёт мясных блюд, кстати, мои одногруппники были правы – кур, поросят и коров по пути из колхозов Агровакии, похоже, пару раз покатали вокруг всего континента: мясо явно не отличалось первой свежестью. А вот салаты и фрукты изо дня в день оказывались очень даже ничего. Как там я уже говорила? Плюсы есть везде. Даже в диете, которой я придерживаюсь уже с десятого класса. Нет, я совсем не толстая, даже не плотная, но организм мой, зараза, всегда отличался одним неприятным качеством – стоит мне хорошенько взяться за еду, он начнёт набирать килограмм за килограммом. Благо, сбросить их тоже не особо трудно. Вот я и слежу за собой, становясь на весы по много раз за сутки.

– Как дела у твоей бабушки? – Айна вывела меня из глупых ненужных раздумий, и я внезапно поняла, что половина моего салата уже исчезла где-то внутри вышеупомянутого мною организма.

– У бабушки? – переспросила я, всё ещё соображая, где нахожусь. – У неё всё отлично. Живёт в домике в деревне. Свежий хвойный лес, прудики, уютный дом и своя пасека. Всё как всегда. Не то, что у нас, в этом каменном муравейнике…

Айна улыбчиво улыбнулась (если бы вы её увидели, то поняли бы, как такая улыбка выглядит).

– Я рада, что у неё всё хорошо, – на миг подруга задумалась, глядя в чуть побитую кружку с клюквенным компотом, и её взгляд остановился. – В городе тоже ничего. Просто по-другому. Везде можно быть счастливым. Всё зависит лишь от нас.

– Да, только если выбирать между красивой природой с уютным домом и тесным бетонным гробом на загазованном кладбище под названием «столица», то я всё же предпочла бы первое.

Я сама принялась за компот и с радостью отметила, что он сегодня очень даже свежий. И вкусный. Давно такой не пила!

– Я тоже, – ответила Айна. – Но я имела в виду немного другое. Помнишь слова Джорджа Кэрри? «Наш дом там, где наше сердце». Человек может обрести счастье где угодно. И вопреки чему угодно. Важно не то, что вокруг, а то, что живёт в нас. Наши мысли.

– Да-да, если мы будем управлять своими эмоциями, то сможем стать лучше. Ты мне это рассказывала. Идея хорошая, но немного нереальная. Ты, например, можешь с собой справиться. Я – может быть, зависит от обстоятельств. А вот другие… Не думаю, что, скажем, одна наша общая знакомая из школы сумеет контролировать себя и не страдать ерундой. Тогда она просто потеряет смысл жизни. А это будет для неё невосполнимой потерей, – на последнем слове я обратила внимание на дверь столовой и ругнулась так, что покраснел бы любой прожжённый дальнобойщик, будь он сейчас рядом. – Кажется, я накликала беду…

Айна вопросительно взглянула на меня, затем в сторону коридора, после чего снова на меня. Да, это правда была беда. Наша бывшая одноклассница, а теперь – нынешняя одногруппница, забрела в столовую и медленно, с вываливающимися во все стороны вальяжностью и пафосом проследовала вдоль столиков до окошек с тарелками. Каким боком её сюда понесло – я вообще не поняла. Обычно дочери богатых отцов и предприимчивых матерей не ходят в подобные заведения, а если и ходят, то только для того, чтобы поднять свою самооценку. А, наверное, за этим она и пришла!

Хотя чего уж таить, будь у меня такая внешность и столько денег, я бы тоже ходила по университетской столовой как по подиуму. Длинные (гораздо длинней, чем у Айны) чёрные волосы, высоченные каблуки, дорогие шмотки из последней коллекции Рита Чапмена – блистать, так блистать! Жаль, мы с подругой не надели тёмные очки… Я не завидую, нет, что вы, просто… Когда свои достоинства каждый день с пафосом выставляют на показ, это хорошенько выбешивает. Не знаю как других, но меня точно.

– И беда не приходит одна, – добавила Айна, напомнив мне про свиту «королевы».

Подруги, на этот раз только две, шли нога в ногу, во всём слушаясь свою «монархическую особу». Почему они меня так волнуют? Да плевала я на них! Если бы ещё не лезли ко мне со своими понтами, вообще было бы отлично.

– Надеюсь, они тут ненадолго, – шепнула я своей соседке по столику.

Та кивнула и продолжила трапезу. Ей хорошо: Айна всегда обладала стойким иммунитетом против любых издёвок и замечаний. Вот уж кому действительно стоило бы позавидовать. Я лишь пару раз в своей жизни видела, как моя подруга выходила из себя. Многие говорили, что она слишком слабохарактерная, но я-то знала, что это не так. Оптимист по жизни, который никогда не плачет и не злится – это худший объект для травли. Пусть и весьма притягательный.

Сара Фредсен, та самая ненавистная однокашница, не стала забирать с собой ни тарелок, ни напитков. Зато о чём-то весьма напряжённо переговорила с местными поварами и уборщицами. Интересно, что ей тут всё-таки нужно? По виду она выглядела немного напряжённой, но вскоре завершила свою «миссию» и, окинув взглядом всё вокруг, пошла к выходу. Пройдёт ли она мимо меня и не заметит? В другой жизни, Шейна!

– О, кого я вижу! – чёрноволосая мегера остановилась рядом с нашим столиком и с ухмылкой окинула взглядом теперь уже меня. – Что, всё ещё не справилась с баландой?

– У меня не столь громадный аппетит, как у некоторых, – втянулась я в эту уже порядком надоевшую игру, – хватает малого.

– По тебе это видно. Как там Брайн, ещё не звонила? – и Сара улыбнулась, а за ней как по команде две её спутницы.

Я молча отвела взгляд на тарелку с салатом, наколола кусочек и, изображая полное равнодушие к данному вопросу, поднесла вилку к губам.

– Зачем? Я уверена, он сам знает, что он козёл. Можно, конечно, напомнить, что он ещё и осёл, но я сжалюсь. Что до тебя – твоего номера я, к твоему же счастью, не знаю. А то у меня в голове давно лежит много инфы, которую я с удовольствием бы выложила.

Здорово я сказала? Да, думаю, что так! Только вот таких видавших виды дам этим особо не проймёшь…

– Считаешь, я обращу внимание на слова какой-то замухрышки? Ты вообще никто рядом со мной! Пустое место! – ещё одна ухмылка искривила её «лицо», и я невольно поморщилась.

– То есть, ты сейчас разговариваешь с пустым местом? Так и скажу, когда буду звонить твоему психиатру.

Тут даже не принимавшая участие в беседе Айна рассмеялась. Сара же состроила ещё более неприятное выражение и, буркнув что-то вроде «Я посылаю тебя в дикие затерянные края и надеюсь, что ты заблудишься!», покинула нашу столовую.

– Когда придём домой, не забудь напомнить, чтобы я помылась, – ещё раз рассмешила я подругу и вздохнула с облегчением.

Это ж надо! Испортить мне обед! Нет, в следующий раз я вылью компот ей в лицо. Жалко, конечно, переводить такую вкуснятину, но что поделаешь.

– Надеюсь, ты не станешь принимать всё близко к сердцу?

Я взглянула на Айну самым невозмутимым взглядом и ответила:

– Я? Да мне вообще всё равно! Кто сейчас подходил? Никто! Моё настроение самое наилучшее!

– Просто не впускай их в свои мысли. Все люди разные. Я стараюсь сторониться тех, которые излучают негатив. Да, они существуют, но ко мне не имеют никакого отношения. Для меня их нет. Это очень помогает.

Вот Айна! И как она догадывается о том, когда именно я чувствую себя плохо?

– Просто… Давай пойдём на пару. Мне надо отключить мозги, – это и правда была хорошая мысль. – Что там у нас на очереди?

– Филология! – нет, улыбка сур-ганской девушки – это, конечно, нечто.

Айна сама по себе любила учёбу, но филология (а у нас она включала в себя и литературу) была её страстью. Страстью, мечтой и призванием. Она с самого детства сочиняла стихи, пыталась писать пьесы, книги и самые разнообразные рассказы. Сколько я её помню, а это аж с третьего класса! Не мудрено, что её факультетом стал именно этот. Прирождённый писатель и поэт – дружить с такой можно либо «на все сто», либо никак.

Я же так ясно своё будущее не видела никогда, и при выборе будущей специальности руководствовалась только одной мыслью – куда подруга, туда и я. Так и получилось. Не сказать, что вышло идеально, но это лучше, чем профессия электрика или сантехника. Без обид, вы нам все нужны.

Теперь нас поджидал лекторий куда меньшего размера. В самый раз, чтобы выслушивать все нюансы прочитанных стихотворений. Каждую ошибку, писк и неточность… Эх, голос-голос, отчего ты отвернулся от меня при рождении? Согласна, певицей я бы не стала и с хорошими связками (тут нужны ещё талант и деловой продюсер), но вот читать стихи аля «Фредерик Сток» я бы не отказалась.

– Давай сядем поближе, а то с задних парт мне всегда плохо слышно, – и Айна, как обычно, выбрала для себя скамью из самого первого ряда.

Что ж, хозяин – барин. Я не стала спорить с подругой и в который раз за день уселась «впереди планеты всей». К счастью, сейчас мне хоть не придётся мучиться. Филология вкупе с литературой – весьма хороший предмет. Не идеальный, конечно, но всё же. Тем более что ведёт сегодняшнюю пару Розмари Эриксон. Когда я впервые увидела нашу преподавательницу (да-да, мнение о людях я формирую с первой встречи, как бы плохо это ни было), сразу сказала себе: «Шейна, вот так ты будешь выглядеть через пятнадцать лет». Светлые волосы в стрижке каре, вполне хорошая фигура и ещё более классный подбор одежды. В свои тридцать семь (почти угадала, кстати!) Розмари выглядела молодо и скромно. К счастью для нас как студентов, внешность не шла на конфликт с характером – женщина оказалась подчёркнуто сдержанной и с позитивным отношением к своим ученикам.

– Я вижу, что собрались все, – преподавательница закрыла дверь в помещение, про которую наша группа, как всегда, забыла, и снова вернулась за столик. – Сегодня нас ждёт интересный урок. Конечно, на мой взгляд, – в этот момент она улыбнулась и посмотрела куда-то в сторону, на нас, но как бы и сквозь нас, – но я надеюсь, что и вы не проведёте впустую эти полтора часа. Тема сегодняшнего занятия: «Творчество Фредерика Стока».

О! Я не зря его вспоминала пару минут назад. Из всех поэтов прошлого он всегда нравился мне намного-намного больше, чем остальные. Я особо не разбираюсь в поэзии, да и читаю не так часто, но имя этого классика прочно засело в моей голове ещё с начальной школы. Помню даже, как в третьем классе учила наизусть одно его изумительное стихотворение, а потом читала на последнем звонке. Да, тогда я ещё не боялась выступать на публике. Вот что значит «детская непосредственность»!

– Запишите, пожалуйста, годы жизни Фредерика: 8000–8085 гг. А теперь поговорим о его биографии.

Я не стану пересказывать все подробности этого краткого экскурса в историю прошлого века. В конце концов, биография, какой бы интересной и замысловатой она ни была, в любом творчестве играет лишь второстепенную роль. На первый план выходят…

– …его произведения, опубликованные в двадцатые годы, сыграли решающую роль в карьере молодого писателя…

Да, именно это я и считаю главным. Будь ты хоть трижды мучеником или удалым путешественником, в итоге люди станут оценивать тебя по твоему наследию. Что ты оставишь миру после своей смерти, то и станет твоим отпечатком в истории. А биографию можно переписать и подкорректировать, если уж на то пошло.

Спустя двадцать пять минут миссис Эриксон наконец перешла на само творчество.

– Сейчас я прочитаю вам одно из его последних стихотворений. Он написал его уже в почтенном возрасте, однако даже в этих строках чувствуется та искорка, что дарила ему вдохновение в молодые годы…

Путь

Тропы, скрытые от взора,

Нам в тот день отвёл Господь.

Тонким призрачным узором

Нити вжились в нашу плоть.

Но найти – ещё полдела,

Важно их не потерять.

Ведь душа, что путь наш грела,

Не воротит время вспять.

Тлеют угли в сердце рваном,

Сыпля искры в темноту.

Мы, продрогши под бураном,

Реже смотрим в высоту.

И багровыми слезами,

Прочь текущими рекой,

Освещаем мы годами

Уголь неба над собой.

Тратим силы на обиды,

Превратив жестокость в факт.

Воздвигаем пирамиды,

В тлен ступая сердцу в такт.

А дороги, зарастая,

Исчезают в суете.

Мы сожгли ворота рая,

Чтоб согреться в темноте…

Знаю, есть те, кому такая поэзия не нравится, но я никогда не входила в их число. Пока Розмари читала эти строки, мне сразу вспомнился один день. Точно такой же, как сейчас: те же парты, доска, хмурая осень за окном. Только я тогда была совсем маленькой. В тот далёкий день я прочитала своё первое стихотворение Стока. Нет, не это, то было гораздо позитивнее и светлее. Мне тогда было невыносимо грустно и одиноко, но его строки помогли на миг забыться и почувствовать, что в нашем мире всё-таки есть что-то хорошее, ради чего стоит жить дальше. Именно в тот день я подружилась с Айной.

Занятие пролетело так быстро, что я и не заметила. Даже странно! Со мной такое бывает не часто. Розмари задала нескольким студентам доклады по творчеству и биографии Фредерика Стока, а затем обратилась к остальным:

– Завтра у нас пройдёт краткий курс по теории стихосложения, и я бы хотела, чтобы каждый из вас принёс какое-нибудь своё произведение. Можете написать прямо сегодня или найти что-то из старого – не важно. Главное – чтобы это был ваш труд. Будет интересно узнать, есть ли у вас какие-нибудь поэтические задатки.

Вот те раз! Как всегда, за всё хорошее приходится расплачиваться! Закон подлости! И жизни…

– Миссис Эриксон, – я решила спросить это напрямую, чтобы потом лишний раз не гадать и не тревожиться, – а баллы за это будут учитываться?

– Нет, что Вы! – Розмари уже отвлеклась и «ушла с головой» в одну из своих книжек, но мои слова всё же услышала. – Вы же только первокурсники. Просто мне, да и всем вам, я думаю, будет интересно послушать творчество ваших одногруппников.

– Да, интересно… – я не стала больше задавать вопросов и отправилась в коридор.

Интересно? Да я просто ждала этого дня всю свою жизнь! Особенно увидеть лицо Сары, когда я зачитаю свой «шедевр»! Да уж. Ладно, я прекрасно понимала, на что иду, когда в июле подавала документы. Как там поётся в одной песне? Прорвёмся!

– Пойдём ко мне пешком? Я уже давно не гуляла по городу! – Айна весело прошмыгнула между мной и каким-то заблудшим старшекурсником и заглянула в окно.

– А что, больше пар не будет?

– А тебе не хватило? – посмеялась подруга. – Нет, на сегодня всё. И на улице ещё светло, так что хороший вид нам обеспечен.

Да, как быстро летит время! Пара мыслей, несколько обрывков фраз, затем ужин – и вот ты стал старше ещё на один день. Сколько мне уже? Восемнадцать лет и почти сутки плюсом. Как тут не впадёшь в уныние!

Прохладный осенний город как будто ждал нас. Пока тянулись занятия, прошёл дождь, и всё вокруг стало мокрым и сырым. Пусть это был и не летний ливень, после которого улицы становятся аккуратненькими и чистыми, а на душе вдруг начинает дуть свежий ветерок, но даже он немного обновил краски окружающих наш университет домов. Всё же я была несказанно рада, что этот самый дождь не застал нас именно сейчас.

– Пройдём мимо купола?

– Да, так короче, – ответила я подруге, ещё раз напомнив себе, что не зря получала в школе твёрдые четвёрки по географии.

Прогулка по Университетской набережной заняла всего ничего, и вот перед нами снова показалась улица Совы. Однако в этот раз я лишь помахала ей ручкой (фигурально) и направилась не к себе домой, а в сторону моста. Как раз того, что вёл к большому куполу Вильяма Вайтла. Даже в свете зарождающегося заката, который порядком слепил нам глаза, он выглядел потрясающе: большой, стеклянный и круглый. Я не помню, кто придумал построить такую штуку в нашем городе, но сам факт того, что этот купол всё ещё в рабочем состоянии и не обвалился, как тот же городской аэропорт, вызывал настоящее восхищение. Представляю, как там внутри сейчас тепло: системы климат-контроля, наверное, жрут гигаватты электричества. А заодно и миллионы купюр из карманов честных налогоплательщиков. К счастью, мне пока налоги платить не с чего – я ещё студент. Но не пройдёт и пяти лет, как и я на своей шкуре ощущу все прелести соседства с таким вот чудом инженерной мысли.

Ладно, не хочу надоедать нытьём. Деньги всегда остаются деньгами, а свои годы назад не возвратишь. Будешь бежать за искрящей золотой наживкой – и не заметишь, как станешь стариком. Стариком, которому уже всё равно, сколько пачек фунтов лежит у него в кармане, лишь бы на лекарства хватало…

Тем временем мы с подругой пересекли мост, оставив тихие и сонливые воды Ритты и дальше наслаждаться осенним покоем. Холодная река, наверное, единственная, кто по-настоящему счастлив в нашем городе. Как бы то ни было, другие жители Агелидинга не так спокойны и безмятежны, как она. Новой целью нашей прогулки должен был стать ещё один мост, главный в этом городе. Его так и называли «Главный», так как официального названия ни он, ни его собратья не носили.

– Смотри, отсюда хорошо видно нашу школу, – Айна указала на противоположный берег реки, и я вопреки своей воле увидела блеск крыш закадычного здания.

Школа. Сколько с ней связано воспоминаний! Жаль, но порой не самых приятных. Да, согласна, там мы с подругой познакомились, проворачивали много интересных дел, бывало, общались с незаурядными людьми. Но последний год перечеркнул всё хорошее, что мелкими крупицами копилось до этого. Одиннадцатый класс – я бы выжгла себе воспоминания о нём, если бы могла. Как жалко, что в наши дни это немыслимая роскошь…

– Да, видно, причём очень детально, – улыбнулась я через силу. Не хотелось показывать Айне своё отношение. К чему портить её хорошие воспоминания.

Края купола Вильяма блестели в лучах заходящего солнца, словно яркая рама новомодной картины, вступая в резкий контраст с остальной его частью. На фоне белёсых бликов стеклянные стены казались чёрными, пустыми, неестественными, будто перед тобой вовсе и не большой кишащий людьми купол, а огромная безжизненная гора. Странное сравнение, но именно оно пришло сейчас мне в голову.

«Время – единственная вещь в нашей жизни, с которой бесполезно вести споры. Хочешь ты или нет, в итоге оно всё равно одержит над тобой верх. И это – единственный факт, над которым время не властно». Думаете, кто это написал? Сам Мессия в своей Священной Книге, если беспрекословно верить её тексту. А вспомнила я эти слова благодаря улице, скользящей у нас под ногами уже целых пять минут. Она так и называлась – улица Времени. Главная дорога нашего города, помнящая и конные отряды королей, и солдат времён раскола Иллиосии, и первый парад Великой Победы. Последнее, кстати, видела и моя бабушка. Самые разные времена, сотни лет истории, миллионы людей. Название говорит само за себя, не так ли?

Справа дома, серые и остроугольные, слева – главный парк имени Себастьяна. Необычное сочетание природы и цивилизации… Мы шли медленно, тихо и молчаливо. Айна время от времени пыталась заговорить со мной на разные темы, но вскоре короткий диалог завершался, и мы обе замолкали. Такое иногда бывало, когда кто-то из нас думал о своём. Пребывал в другом месте, так сказать. Правда, обычно этим «кто-то» оказывалась я.

– Ты когда-нибудь задумывалась о смысле жизни? – Айна решилась начать очередной разговор, и я перевела свой взгляд с новенького автомобиля на подругу.

– Я? Думаю, нет. Мне как-то всё равно. Живу и живу.

Если честно, только философских дискуссий мне не хватало. Может, в другой день, но не после универа.

– Многие так живут, – продолжила она. – Я всегда считала, что наше предназначение – оставить след в истории, сделать что-то стоящее. Найти своё счастье. Увы, часто это и делает нас несчастными. Желание что-то доказать всему миру. Особенно когда нам это не удаётся…

Айна выглядела несколько грустно. По сравнению с той Айной, какая сидела со мной за партой три последних пары. И что на неё нашло? Надо бы её подбодрить.

– У каждого своя философия. Кто-то хочет стать известным и богатым, кто-то рад и шалашу среди пустыни. Так что и смысл жизни у всех разный… – тут я призадумалась. – На мой взгляд, это не важно. Для чего жить. Живи и живи, лишь бы другим от этого не становилось хуже. Вот моя философия.

И я снова отвлеклась на машины. Как раз в этот момент «Виктория-Райр» на всех парах промчалась по улице, ярко сверкнув своими красными боками и издав протяжный оглушительный рёв. С такой высокой скоростью штрафов ей точно не избежать. Но раз нашлись деньги на дорогую машину, то заплатить пятьдесят фунтов – это не проблема.

– Шейна! – услышала я голос подруги и с досадой отвернула голову от проезжей части. – Ты меня слушаешь?

– А, что? – я поняла, что только что пропустила мимо ушей какую-то фразу, и мне стало немного стыдно.

– Я говорю, что у всех должна быть цель в жизни. Люди должны стремиться к чему-то, иначе так и останутся на месте. Стремиться и жить в гармонии с собой. Чтобы в старости мы вспоминали свои прошедшие годы, чувствуя, что прожили их не зря.

– Да, может, – отвлеклась я на дома, затем снова развернулась к Айне. – Только вот я в старости всё равно буду жалеть себя. Жизнь у нас одна, и когда она заканчивается, начинаешь понимать, сколь всё это глупо: цели, мечты, все эти гонки по вертикали…

Неожиданно я прервалась, почувствовав что-то. И на миг представила это. Я сама – старая и умирающая – сидя в ветхом и запыленном кресле, вспоминаю свою прожитую жизнь и плачу, понимая, что не в силах вернуться назад. Изменить хоть что-то. Вы знаете, иногда такие мысли приходят ко всем, но сейчас я буквально увидела это. Воочию, глазами этой самой старухи. И мне стало так жутко, что я просто оцепенела от нахлынувшего отчаянья.

– С тобой всё в порядке? – спросила меня подруга, и в тот же момент я услышала едва различимый бой часов.

Часовая башня, главная из семи башен нашего города, возвестила жителей Агелидинга о наступлении уже восьмого часа уходящего дня. Часы, старые, как сама столица, считались одним из главных памятников нашей архитектуры. «Всемирное наследие» и тому подобное… Раньше я особо не обращала на них внимание. Не обратила бы и сейчас, но что-то вдруг показалось мне в них необычным. Манящим, загадочным, потусторонним. Часы отдавали свой бой, и на фоне громких, даже упругих ударов я перестала замечать что-либо ещё. Как будто ушла в собственные мысли, но только не как обычно. Дальше. Часы манили к себе, и я даже начала различать странный шёпот, слышимый между их звучанием, когда Айна взяла меня за руку и помахала ладонью перед глазами.

– Шейна! Всё хорошо? – тут я очнулась.

– Да, я… Я просто переутомилась сегодня, вот и всё, – я и сама решила, что причина была в этом.

Бывает же такое! А ещё хвалилась, что никогда не ходила к психологу! Мне надо просто отдохнуть. Лечь и расслабиться на пару часов. А ещё лучше дней.

– Вот и дом, – подруга заметно просветлела после нашего предыдущего разговора и, выведя нас к очередному мосту, указала на небольшое зданьице у набережной. Хотя в этом не было нужды – её дом я знала не хуже своего.

Краткий экскурс в географию: река Ритты, протекающая через город, идёт не строго с юга на север, а огибает его прописной буквой «г», так что мостов у нас много. Где-то… семь, да. Как и башен. И районов города. Совпадение ли это или план нашего основателя – кто теперь разберёт? И дом Айны, хоть и находился почти в центре города, всё же располагался на набережной. Правда, немного поднятой над берегом, так что желающим искупаться пришлось бы пройти небольшой путь по одной из старых гранитных лестниц. Но я купаться бы не советовала – городская река есть городская река.

Мы двинулись к подъезду, и Айна, остановившись у небольшого ларька, купила по пути какой-то шоколадный батончик.

– С тобой точно всё в порядке? А то я тебя такой никогда не видела.

– Нет, всё окей, – я пожелала подруге приятного аппетита и, решив, что на вечер мне хватит обычного салата, проигнорировала Айнин ларёк.

Я правда чувствовала себя несколько странно. Ну как будто из тебя только что вынули души и всунули её обратно. Причём не самым приятным способом… Но странные ощущения постепенно улетучивались, и уже у дверей квартиры я вернулась в своё прежнее состояние – равнодушное и циничное.

– Айна! – миссис Чаттерджи обняла свою дочь прямо на лестничной клетке и, только потом заметив меня, сказала: – Шейна! Рада, что ты сегодня пришла к нам!

– А как я этому рада, – совсем без иронии добавила я.

– Проходите, ужин почти готов.

Вот это было именно то, чего так не хватало моей семье. Не совместные прогулки по паркам и отелям, не денежная поддержка с обеих сторон, а простое осознание того, что дома тебе по-настоящему рады. Раньше я даже завидовала подруге. Белой завистью, конечно, но даже из-за этого порой испытываю угрызения совести. Радоваться за неё надо, а не завидовать! Уж кто-кто, а она такую семью заслужила.

Квартира семьи Чаттерджи – самое шикарное место из всех, в которых я бывала. Может, мебель здесь стояла несколько старомодная, но зато всё вокруг так и благоухало дальними странствиями. Отец Айны, Филипп Чаттерджи – заядлый путешественник и зарабатывает на жизнь, скупая в разных странах мира множество крутых и редких безделушек. Безделушек? Иногда по сумме одна такая «безделушка» оказывалась больше, чем вся зарплата моего отца за год. Сувениры из слоновой кости, дорогие драгоценные камни и украшения, картины, книги, которым и цены не было. И это не говоря о прочих мелочах, отправляемых им в местные сувенирные лавки. Эх, я бы тоже хотела так жить! Но для этого надо сначала хоть как-то «встать на ноги».

– Ты не забыла, что нам надо написать к завтрашнему дню стихотворение? – Айна уже распласталась на диване и выпрямила спину, чтобы дать ей заслуженный отдых.

– Вот блин! – только и вырвалось у меня. Про это-то я совсем забыла! Плакала моя вечерняя релаксация… – Может, ты ей завтра сдашь за меня один из своих стихов? Каких-нибудь старых, а я притворюсь, что сама его написала.

Айна вернулась в сидячее положение и взглянула мне глаза в глаза. Увы, когда она так смотрела, я знала, что ничего хорошего мне не светит. Заговорческий и хитрый взгляд доброго человека – опасная штука.

– Ладно, но только если у тебя сегодня не получится написать что-то своё. Мы поработаем вместе, и я помогу с рифмами. Если хочешь, – и она, встав на ковёр (наверное, тоже из какой-то экзотической страны), хлопнула меня по плечу. – Вместе ведь веселее, да?

– Да, что верно, то верно, подруга, – ответила я, прекрасно зная, что спорить с ней практически бесполезно.

Тем временем Ингрид Чаттерджи накрыла на стол, и я, расположившись на привычном «гостевом» местечке, взялась за свой любимый салат «Южный». Куриная грудка, собственно листья салата, майонез, подгорский орех и дольки ананасов (консервированных, но так даже вкуснее) – пальчики оближешь! И никаких изысков в виде пряностей и непонятных сур-ганских деликатесов – мой желудок всегда с подозрением относился к подобным приправам.

Увлёкшись трапезой, я и не заметила, как к голосам подруги и её матери добавились другие, кстати, тоже весьма знакомые. Телевизор! Куда уж без него! Почётный гость любого застолья, со всеми его новостями, фильмами и мыльными операми. Незаменимая часть каждого рядового ужина… И пусть я часто ругала эту странную привычку мешать «экран» с «едой», но, что греха таить, и сама от неё не могла избавиться.

– Смотри, наш институт показывают! – Айна уже включилась в события сегодняшних новостей, и я невольно последовала её примеру.

Да, и правда показывали городской универ. Только, конечно, первый корпус. Наш ректор Альфред Шон, как всегда, с упоением и увлечённостью рассказывал что-то о роли науки в жизни общества, а заодно вспоминал годы своей студенческой юности (как давно она была, одному Богу известно), а респонденты, я думаю, уже сожалели о том, что начали свой опрос. И всё это на фоне новостей об урезании бюджета, сокращении персонала и даже закрытии некоторых кафедр. Да, людям наверху виднее… Денег на образование никогда не найти, зато на всякие проекты вроде этих НТС-центров (служб телефонных опросов) средства откапываются всегда. Коррупция, мафия, олигархи, несправедливость, – такими терминами подобную ситуацию охарактеризовал бы мой отец. Впрочем, он заполнял этими словами всю свою жизнь. Я же старалась не забивать себе голову подобной ерундой. Да, всё куплено, да, кругом одни негодяи – но что изменится от того, что я буду с пеной у рта орать об этом направо и налево? Нет, ничего. Вот я и не вникаю во всю эту чушь.

– Главное, чтобы нас не закрыли, – Айна допивала чай из своей любимой кружки (в форме совы, кстати – классная вещица) и, не отрываясь, следила за сюжетом.

– Не волнуйся, наш декан – мужик известный. Кому надо словечко замолвит, – ответила я, и подруга продолжила чаепитие.

Что правда – то правда, Айзек Нотс (если вы не из наших мест, то я, наверное, уже достала вас непонятными именами? Знаете, со мной так же было, когда я посещала сур-ганский ресторан в соседнем городе со странным названием Септентум. Одни иностранцы! В любом случае, для меня эти слова звучат вполне привычно, так что, увы, придётся потерпеть…) всегда казался мне этаким представительным деловым мужчиной. Каждый день в дорогом костюме, серьёзный и современный. Я так и не определилась для себя: хороший он человек или плохой. Почти всегда его слова или поступки не вызывали во мне каких-либо реакций: он всё время делал то, что должен был бы сделать каждый на его месте. Разруливать конфликты, давать интервью, строить преподов по стойке смирно, – я порой даже задавалась вопросом, не слишком ли он крут для кафедры филологии? Но прекрасно понимала, что это не моё дело.

– Да, похоже, ты права, – Айна прибавила громкость как раз на перечислении кафедр, попадающих под раздачу, и, к нашей радости, филологии эта участь не коснулась. – Будем надеяться, что до диплома протянем.

– Это не самое страшное, что стоит на нашем пути к этой заветной бумажке, – посмеялась я и, добравшись до конфет, сразу же одёрнула руку обратно. Сила привычки – ничего не скажешь.

– Криминальные сводки, – миссис Ингрид сделала звук ещё громче и расположилась ближе к экрану. Что я вам говорила? Все люди любят сплетни и убийства. – Кажется, показывают наш центральный парк.

Да, там и правда показывали парк. Только не центральный (тот, что имени Себастьяна), а парк Листа. Хладнокровное убийство, молодая девушка, тело которой нашли сегодня утром. Опять какой-то маньяк… Жутко.

– Причиной смерти стало ножевое ранение в область… – на этих словах я уже хотела отвернуться, когда обратила внимание на одежду погибшей.

Бежевое пальто, длинное, явно модельера Рита Чапмена. «Может? Да нет, вряд ли»… Я ещё сомневалась, но когда показали фотографию, все сомнения отпали. Та девушка! Та самая, которую я встретила в парке вчера вечером!!! Увы, она так и не добралась до больницы… Впав в ступор, я даже чуть не пролила чай на стол. К счастью, кружку удержала.

– Что-то не так? – спросила меня Ингрид, и я кратко рассказала о вчерашней встрече с незнакомкой. Пусть хоть кому-то выговорюсь.

– Не волнуйся, – попыталась успокоить Айна, – всё ведь обошлось.

– Ты не понимаешь, – чая уже не хотелось (да и не люблю я его), так что кружку я отставила в сторону. – Это ведь могла быть я! Если бы прошла в том месте чуть позже…

– Не факт, – заметила Ингрид. – Может, её убил тот, кого она хорошо знала. По личной причине.

– Возможно, но мне от этого не легче.

Я взглянула на часы, чтобы узнать, который час, и попыталась найти пульт от телевизора (не хотелось больше смотреть новости). Но не смогла – я всё вглядывалась и вглядывалась в стрелки на циферблате, однако была не в состоянии понять, зачем вообще туда смотрю. В тот момент я даже перестала думать о чём-либо ещё. Остались лишь эмоции – страх и смятение. К счастью, звонок в дверь вовремя вывел меня из ступора.

– Это, наверное, Филипп, – и миссис Чаттерджи отправилась в коридор.

– Ты точно себя хорошо чувствуешь? – поинтересовалась Айна. – А то, если болит или кружится голова, я могу сама написать за тебя стих.

– Нет, спасибо, – улыбнулась я ей. Всё-таки лучшей подруги мне не найти никогда. – Если уж нырять, то с головой!

Айна улыбнулась в ответ, и мы отправились в гостиную. Вечер пролетел так быстро, что я и не заметила. Мы с подругой черкались в своих листах, пытаясь придумать хорошую тему для стихотворения, а затем расписать его по строкам (к слову, моя спутница по творчеству начала второй этап гораздо раньше меня). С горем пополам к одиннадцати вечера мне удалось набросать хоть что-то. Нет, лично мне работа даже понравилась, но вот сомневаюсь, что этот стих стал бы мировым бестселлером. Ну и ладно! Главное, что я старалась, несмотря на состояние. И на часы… Последние вроде перестали увлекать моё внимание. Видимо, я наконец сумела расслабиться.

Остаток дня прошёл в беседах и воспоминаниях. Мы с подругой вспоминали школьные годы (хорошие, конечно), делились впечатлениями от последних фильмов и книг, после чего ушли в семейные предания. Айна ещё раз рассказала о знакомстве её родителей, я – о своей бабушке, в годы молодости помогавшей на фронте раненым солдатам, после чего мы отправились на боковую. Однако быстро заснуть мне сегодня не удалось – мысли в голове так и шуровали, не давая покоя почти полтора часа.

Думаю, если бы по моей жизни писали книгу, какой-нибудь заядлый читатель (а то и большинство) обязательно бы сказал: «Что может быть интересного в буднях обычной среднестатистической студентки, особенно если вначале с ней ВООБЩЕ ничего не случается?!!» Да, согласна, чего-то особенного во мне нет. Я не герой, не злодей, даже не эльф или компьютерный гений. Но ведь на то наша жизнь и славится непредсказуемостью, что порой самые странные и невероятные вещи происходят со стандартными, ничем не примечательными людьми! Да, не сразу, не всё время, но даже этого хватает, чтобы изменить их судьбу навсегда. Вот это меня и поджидало впереди. Точнее, уже началось, но я, как всегда, ничего не заметила…

Глава 2

Не вовремя

Я шла по коридору, стараясь разглядеть дорогу вперёд. Однако вскоре поняла, что в этом нет необходимости: это место я знала как свои пять пальцев. Школа, второй этаж, путь в актовый зал. Я чувствовала, что там меня не ждёт ничего хорошего, но продолжала идти. Шаги звучали неприятным эхом, с каждым разом усиливаясь и отдаваясь во мне тяжёлыми ударами сердца. Вкупе с обшарпанными стенами (ремонт тут не проводили уже лет пять) это вызывало весьма гадкое чувство. Ещё десять метров, и я услышала голоса, доносившиеся из актового зала. Выпускной? Конечно, что же ещё! Ведь именно туда я сейчас и иду. Для этого я и надела своё длинное золотистое платье…

Наш класс собрался почти в полном составе. Я не сумела отыскать лишь Зиру Гар, но это и понятно – та не любила «гламурных», как она говорила, сборищ. Учителя стояли на сцене и ожидали, когда их бывшие ученики один за другим станут подниматься наверх, чтобы получить свои аттестаты. Где же Айна? Казалось, я только что видела её рядом, но сейчас найти не могла. Внезапно я заметила Брайна. Да, его бы я нашла и в куда большей толпе. Всё такой же уверенный и довольный собой, он стоял рядом с Сарой Фредсен и смеялся. Я тут же вспомнила, почему: пару минут назад мы расстались. Или пару месяцев? Тогда почему я сейчас на выпускном?

Я не знаю, сколько так простояла, смотря на них. Сердце в этот момент как будто остановилось, и я не могла даже заплакать. Где же Айна?!! Она должна была меня сейчас утешить, помочь, спасти… Но её нигде не было. И всё же я стала искать подругу среди одноклассников. Знакомые лица сменялись с чудовищной скоростью, но я не могла её отыскать. Внезапно мой взгляд упал на небольшое деревце, стоявшее слева от сцены. Деревце? Конечно! Это был большой фикус, который принесли сюда младшие классы ещё пару лет назад. Но тогда почему на нём росли не листья, а иголки? Тут я подошла, рассмотрела его поближе и заметила большую птицу на одной из веток. Сова. Скорее всего, неясыть, но я плохо разбираюсь в видах, так что наверняка сказать не могу. Птица сидела, вглядываясь куда-то вдаль, и я решилась подойти ещё ближе. В тот же миг сова развернулась и посмотрела прямо на меня. Я увидела её глаза, огромные и невероятно жёлтые, словно солнце, или, может, луна, и вдруг поняла, что не могу пошевелиться. Неясыть (или всё-таки не неясыть – разве у них бывают жёлтые глаза?) смотрела долго и неотрывно, как будто вглядываясь в меня. В мою душу, в саму её суть. Наконец, она отвернулась, и я отправилась дальше. Надо было найти Айну. Однако её по-прежнему нигде не было, и что хуже всего, я перестала узнавать присутствующих. Они оказались незнакомцами, и спустя пару минут я поняла, что нахожусь уже не в своей школе. Всё вокруг стало другим: зал, люди, одежда на них. Так и блуждая в толпе, я не понимала, куда мне идти дальше, пока не наткнулась на девушку. Уже собираясь уходить прочь, я вдруг почувствовала что-то и остановилась. Незнакомка стояла ко мне боком и, опёршись на стену, смотрела в пол, но я всё-таки смогла разглядеть её лицо. Нос, губы, подбородок – она во многом напоминала меня, однако чем-то отличалась, и я невольно заметила, как она вытирает свои глаза. Похоже, девушка плакала. Плакала, стоя поодаль от всех, на своём выпускном балу. И, что самое странное, её чувства внезапно передались мне. Одиночество, боль, безысходность, отчаянье – я не знаю, какое слово тут бы подошло лучше… Всё это оказалось намного сильнее того, что я переживала до сих пор. Пустота – вот как бы я это назвала. Пустота, на месте которой когда-то находилась человеческая душа. Не зная, что предпринять, я решилась к ней подойти, чтобы хоть как-то утешить и расспросить. Но я успела сделать лишь два шага: пол подо мной как будто провалился, и я полетела вниз. В ту самую пустоту, которую только что почувствовала. И тут я проснулась.

* * *

Мне потребовалось чуть ли не полминуты, чтобы понять, где я нахожусь. Комната Айны вокруг, диван для гостей подо мной, одеяло – вроде должно быть сверху, но походу давно валяется на полу. «Это был сон», – с облегчением произнесла я про себя и попыталась подняться. И приснится же всякая ерунда! Главное, всё выглядело так реалистично… Особенно та сова. И девушка. Интересно, видела ли я её когда-то? Вполне возможно: например, в какой-нибудь маршрутке. А мозг, зараза, решил мне устроить блуждания во сне с примесью лёгкого бреда. Слава Богу, уже утро, и не придётся засыпать снова.

– Ты, наконец, проснулась? – Айна уже вовсю бодрствовала и читала какую-то книжку. На мой вопросительный взгляд она лишь добавила. – Фредерик Сток – «Талант и опыт». Решила ознакомиться с его прозой, как только голова перестала болеть.

– О, похвально, – улыбнулась я и встала на ноги. У вас тоже бывает такое, когда после ночного сна чувствуешь себя ещё более уставшим, чем вечером? У меня так каждодневно. – А где тебе удалось отыскать саму книжку?

– В папиной библиотеке полно всякой всячины! А эта книга – вообще раритет. Ей более пятидесяти лет, одно из первых изданий.

И Айна положила том на свой столик, чтобы отправиться завтракать. Правильно, пусть, а я пока приведу себя в порядок. А то, наверное, выгляжу, как медведь, разбуженный посреди зимы…

Да, так оно и было. Волосы растрепались так, будто этот самый медведь их и лизнул, а на лице отпечатался замысловатый рельеф моей собственной подушки. Чтобы снова выглядеть прилично, понадобятся годы и годы работы. И что во мне может вообще нравиться? Волосы – причёска в виде «каре» – были чуть ли ни единственным достоинством моего стиля «блондинка северных земель». И то с каждым днём они секлись всё больше и больше. Глаза – серовато-бронзовые, я бы даже сказала, помесь блёклого небосклона и покрывшегося налётом металлического сплава, – тоже вроде ничего. А вот всё остальное – так себе. Особенно само выражение лица, которое я ношу с собой каждый день. Вроде и не уставшее, и не злое, но явно недовольное своей жизнью. Безразлично-равнодушное – вот какое. Иногда мне кажется, что даже если бы случился конец света, мимика на нём всё равно нисколечко бы не поменялась. Остальное я перечислять не буду – у вас и так, наверное, уже сложился вполне явный образ. Нет, я себя не принижаю, просто реалистично смотрю на проблему. (Да и нет тут особой проблемы, если уж на то пошло – я никогда не хотела стать королевой красоты).

– Ты идёшь? – крикнула мне подруга, и я, кое-как причесавшись, отправилась завтракать.

Конечно же, справившись с первым бутербродом, я не удержалась и рассказала ей о своём ночном приключении во сне. Айна слушала внимательно, кивала и улыбалась вслед за мной на самых странных моментах, а потом попросила описать сову как можно точнее.

– А у неё были небольшие «ушки» на голове? – спросила подруга и после моего кивка сказала: – Думаю, это был филин. Они самые крупные совы. И глаза у них очень насыщенного цвета. Тебе повезло: я бы тоже хотела, чтобы он мне приснился!

– Да, ты любишь сов, я знаю, – выпив немного чая, ответила я и, встав из-за стола, отправилась в ванную. – Только мне от таких снов становится жутко. Если бы эта птица ещё на меня набросилась, я бы вообще в холодном поту проснулась.

– Но ведь не набросилась, – услышала я ответ, уже включая воду в раковине.

Воду, которая должна была вернуть мне человеческий облик. Этот чёртов сон просто не выходит из головы! А главное – мой выпускной, который я старалась забыть раз и навсегда, снова напомнил о себе. Если он приснится мне ещё раз, то, наверное, придётся взорвать школу. В крайнем случае, направить к ним инспекцию, пусть знают! Ладно… Тёплая вода и тёплые ладони – всё, что мне сейчас нужно. Смыть всю эту ерунду прочь – из головы и мыслей, обновив себя. Хоть и таким вот образом.

Закончив «работу», я взглянула на себя ещё раз. Ну вот, теперь хоть в институт, хоть в парламент! Во втором месте, кстати, я вообще буду самой молодой и красивой. Жаль, что бальзам для губ не взяла – ну и ладно. Всё равно не помогает.

– Ну что? Идём штурмовать универ? – вода явно хорошо на меня повлияла, даже настроение улучшилось.

– Да, сейчас, – Айна всё ещё сидела за столом, склонив голову над своей тарелкой и оперев её на ладонь. – Только доем.

Интересно, о чём она столько времени думала, раз до сих пор не управилась с парой бутербродов?

– С тобой всё хорошо? – подошла я ближе и тут же выкинула очередную свою шутку. – Вчера ты задавала мне такие вопросы, сегодня я – равновесие жизни проявляется во всей красе.

– Да, – кивнула она и тяжело подняла взгляд. – Просто голова с утра болит. Временами…

– Выпей что-нибудь. От боли… – в этот момент я подумала пошутить ещё, но потом поняла, что это будет уже лишним.

– Всё нормально, – подруга встала и отправилась в коридор. – Ради филологии я сегодня готова на всё. Так что, как ты сказала, идём на штурм!

Она подмигнула, достала из шкафа осенние брюки и принялась переодеваться. Мне, кстати, тоже нужно было этим заняться. А то не ровен час мы сегодня опоздаем. Погода в этот день обещала быть на удивление хорошей: вчерашний прогноз местных синоптиков с лихвой подтвердился, стоило мне только выглянуть в окно. Мелкие серые облачка, ещё блуждавшие вчерашним вечером, словно веером развеяло по сторонам, и над городом воцарилось чистое лазурное небо. В детстве я даже любила повиснуть на какой-нибудь перекладине и смотреть на это небо и землю с перевёрнутой головой: тогда дома и дороги кажутся парящими где-то высоко, а под тобой как будто простирается голубой, бескрайний и идеально чистый океан. Даже с моим воображением представить это не составляло труда. Сейчас, я, конечно, редко проворачиваю такой трюк. И не потому, что выросла, просто после пары минут таких манипуляций голова будет кружиться уже пару часов.

Наконец мы попрощались с родителями Айны, которые ещё только-только собирались вступить в этот новый никем не изведанный день, и вышли на улицы. Да, погода стояла что надо!

Доехали мы сегодня с ветерком – водитель нашей маршрутки гнал так, будто от этого зависела судьба всего мира. Учитывая, что говорил он с заметным подгорским акцентом[4], мы с Айной не были столь сильно удивлены. Я, кстати, успела перед выходом надеть её подарок – серёжки на моих ушах уже сверкали в солнечных лучах, тщательно отфильтрованных запачканными окнами салона, а кулон так же висел на своём законном месте. Правда, его не было видно под курткой, но не суть.

В общем, водителю я даже сказала спасибо, когда он высадил нас на остановке: до начала пары ещё оставалось целых десять минут. «День просто обязан стать счастливым», – подумала я и отправилась вслед за Айной в третий корпус. Миссис Эриксон, разбиравшая за своим столом целую кипу каких-то бумаг, поприветствовала нас в аудитории и сказала, что стихи мы будем читать уже на первой половине занятия. Эх, была не была – может, у меня сегодня что-то и получится! Не всегда же унывать по поводу напастей.

– Итак, сегодня не пришла только Зира Гар, – сказала Розмари, расписавшись под списком присутствующих. – Мы подождём её ещё пять минут и начнём, а пока я расскажу о расписании зачётов.

Так, пусть рассказывает, а я должна подготовиться. Выступать на публике – не мой конёк. С моей интровертностью проще жить отшельницей в пещере на краю света. Пытаясь себя подготовить, я перестала обращать внимание на окружающих, но не тут-то было: моя «антагонистка» Сара Фредсен, проходя мимо со списком группы, довольно хмыкнула и напомнила, что в школе я никогда не могла прочитать реферат без двадцати запинок, а сейчас вряд ли что-то изменилось. К сожалению, я не успела ей ничего ответить – змея забилась в своё гнездо рядом с сородичами слишком быстро. Вот надо было ей пройти мимо! Всё настроение подпортила! Ладно, нужно взять себя в руки – человек, управляющий своими мыслями, может управлять и ситуацией.

– Кто выйдет первым? – спросила Розмари Эриксон, и Айна сразу же потянула руку. Ещё бы!

Я пожелала подруге удачи, и она достала из сумки тетрадку с записями.

– Этот стих я написала вчера вечером. У меня были идеи на такую тему, но оформить их в произведение получилось только сейчас. Итак, он называется…

Ангел-хранитель

Все в этом мире – беглецы,

Спешат туда, куда не нужно.

Простые дети и отцы

Бегут вперёд, дыша натужно.

Ты затерялась среди них,

Одна из всех, одна на свете.

В мечтах запуталась своих,

В мечтах о долгом тёплом лете.

А в жизни осень – всё не то,

Твоя судьба – пустая слишком.

Идти под ветром нелегко,

Но я с тобой, пускай неслышно.

Я твой защитник, добрый друг,

Души твоей живой хранитель.

Сквозь лес густой на светлый луг

Веду тебя, в свою обитель.

Ты снова злишься на себя

За те ошибки, что свершила,

А я прильну к тебе, любя,

Коснусь души, чтоб не остыла.

Я рядом был и в снег, и в зной,

Мечтал хоть раз тебе присниться.

Как жаль, что давней той порой

Ты не дала мне шанс родиться.

Закончив читать, подруга села на место, а в зале раздались аплодисменты. Нет, не такие, как на концерте – студенты есть студенты – но даже этих было достаточно, чтобы понять: стихотворение вышло замечательным. Сама миссис Эриксон похвалила нашу авторшу и вызвала ещё одного из одногруппников.

– У тебя классно получилось, – шепнула я Айне. – А как пришла в голову такая… необычная тема?

– Просто ещё перед выпускным я прочитала одну интересную книжку. «Розовый карбункул». Там поднималась такая тема.

Я кивнула. Книжка современней некуда, надо сказать. Особенно учитывая, что её написала весьма «молодёжная» поп-звезда. Но Айне видней, раз она и из раскрученных современных бестселлеров может сделать что-то стоящее.

Далее прозвучали стихи наших одногруппников. Любовь, дружба, одиночество, свобода выбора, снова любовь, – темы шли весьма однообразные. (Я, правда, подготовила ничуть не лучше). Выступила и Сара, зачитав своё произведение «Мы чужие», и очередь неумолимо подошла ко мне…

– Шейна, ты что-нибудь приготовила? – миссис Эриксон пока что не выделяла из нашей группы любимчиков, тем более что учились мы только первый месяц. Но я была уверена, что Шейна Андерсен в число её любимых учеников не попадёт.

– Да, я… – встав с места, я немного задержалась с тетрадкой и, наконец открыв нужную страницу, продолжила, – я пока не очень сильна в этом, но попробую прочитать то, что получилось. Итак:

Я устала, я устала ждать!

В одинокой серой пустоте.

Так хочу я образ твой обнять,

Ощутить прикосновенья те.

Но я снова плачу под дождём,

И одна молчу в немой толпе.

Так мечтала быть с тобой вдвоём!

Хоть понятно, что беда во мне…

Творчество, увы, не для меня,

Вечера веселья пропуская,

Я прошу, пусти в меня огня,

Горестей пороки замыкая!

Напои меня своей стезёй,

Подари надежду и заботу,

Укради и забери с собой

На дорогу сотен поворотов!

Я устала, я устала ждать!

Я устала быть пустой фигурой,

Я себя хочу тебе отдать,

Перестав безмолвной быть скульптурой!..

Но дожди, сияющие вьюгой,

Не позволят мне найти покой…

И молюсь, в блужданиях по кругу,

«Ты приди, меня от них укрой»!..

Конечно, без запинок и правда не обошлось. Да и читала я не так красиво, как подруга. Но для меня это был прорыв – я сумела себя сдержать, и руки почти не тряслись. Правда, лёгкое подсмеивание сзади несколько раздражало, но что взять с ограниченных людей?

– А как называется твоё стихотворение? – Розмари что-то записала в своём блокнотике и посмотрела на меня.

Как? Да я и сама не знаю: название подписать я так и не додумалась.

– «Я устала ждать», – ответила я. – По первой строчке.

– Креативно, – голос Сары снова послышался сзади, но я опять не стала обращать внимание.

Розмари вызвала очередного студента, и вскоре все, кто что-то принёс, зачитали свои произведения. Творческий час завершился, настало время обычной лекции, и все снова погрузились в рутину студенческой жизни. Теория стихосложения – это, конечно, интересно, но когда рассказывают про правила построения строчек, количество слогов, ударений, виды рифм, понимаешь, как убого всё то, что ты пишешь. По крайней мере, себя я почувствовала не самым лучшим образом. Ещё бы, когда почти половина рифм в твоём стихотворении – глагольные… Ну да ладно.

– На сегодня всё, – миссис Эриксон собрала свои вещи и, уже собравшись прощаться, вдруг добавила, – Айна, Вы не могли бы подойти ко мне на минутку?

Подруга быстренько кинула тетрадь в сумку и отправилась к преподавательнице, а я, решив подождать её в коридоре, вышла следом за остальными. Однако и тут мне не было покоя – Сара в сопровождении двух подруг проходила мимо (как всегда случайно…) и не упустила возможности высказать какую-нибудь гадость.

– Твой стих был неплох… Самое то для одинокой и бесталанной замухрышки.

Подружки поддержали её парой усмешек, но в этот раз я не собиралась оставаться в стороне:

– Как там твои каракули называются? «Мы чужие»? Прекрасное название для второсортного фильма ужасов. С тобой в роли главного мутанта…

– Ха, думаешь, что твои жалкие слова меня заденут?

– Задеть – не заденут, но посетить душ, надеюсь, заставят. А то запах духов такой, что со стен штукатурка падает. А для нашего корпуса это может быть смертельно…

Одна из спутниц моей неприятельницы (это словосочетание, кстати, звучит, как в фантастическом романе), недалёкая блондинка Кейт Хаберман, одна не удержала себя и хихикнула. Что ж, низкий интеллект порой делает людей искреннее и добрее. Временами…

– Надеюсь, что тебя выгонят отсюда, как только поймут, насколько ты убога.

А вот это уже не сарказм, а настоящее оскорбление. Что ж, сама напросилась.

– А я надеюсь, что тебя вынесут отсюда на носилках! Вперёд ногами!

Сара лишь посмеялась и, взглянув на большие часы, висевшие прямо над коридорным пролётом, отправилась на следующую пару. И, главное, даже не споткнулась! Как только каблуки такую носят???

– Я вернулась! – Айна появилась прямо сзади и хлопнула меня по плечу так, что от неожиданности я подпрыгнула на месте.

– Господи… Не надо так пугать!

– Извини, – улыбнулась она и, прекрасно зная, что я начну её расспрашивать, добавила. – Розмари решила похвалить меня за стихотворение. Сказала, что меня ждёт большое будущее, если я буду больше времени тратить на творчество.

– Вооот! – теперь уже я похлопала её по плечу. – Это ещё раз доказывает, что ты всё делаешь правильно. Раз она сама так сказала! – в этот момент мы отошли от дверей и направились на следующее занятие. – Что там у нас по расписанию.

– История… – тихо произнесла Айна, и я нервно сглотнула.

Да, худшего и представить нельзя… Даже воды Чёрного подземного океана в нордумских верованиях не идут ни в какое сравнение с тем, что нам предстояло сегодня пережить. Социология – это да, неприятно. Но когда на тебя орут, причём просто так – это уже пахнет клиникой. Кстати, сегодня крики мы услышали ещё в коридоре. Наверное, миссис Чейз опять наступила в капкан по пути на работу. Иначе я такой спектр эмоций объяснить не могу.

– Если кто-то сегодня будет мне мешать, я сразу же отправлю его к декану! И мне плевать, что в графе посещаемости будет стоять пропуск! На паре должна быть тишина! – как всегда, эта тётка заводила сама себя.

Началось. Ладно, Шейна, главное – не паникуй. Представь, что ты смотришь телевизор. Выступление какого-нибудь политика из Южной Иллиосии. Они там все психи… Мы с подругой вошли в аудиторию и в этот раз расположились где-то в середине. Невероятно, но это был единственный предмет, на котором Айна не тянула меня на первые парты. Даже она недолюбливала Розетту Чейз. А что уж говорить обо мне? Я бы вообще сдала её в местный собачий питомник. (Извините за грубость: да, звучит жёстко, но если бы вы были сейчас на моём месте, то поняли бы и поддержали).

– Итак, звонок прозвенел. Надеюсь, все ваши товарищи на месте. Им же от этого будет лучше, – Розетта села за стол и достала из ящика большой сборник лекций, больше похожий на потрёпанный десятками учебных лет школьный учебник. – Запишите тему сегодняшней лекции: «Королевство Эль`мен Таин. Факты и гибель».

Даже несмотря на то, что тема сегодня оказалась весьма интересной, я бы скорее посетила ещё раз папину шахту, чем сидела бы тут. Есть люди хорошие, есть обычные, есть плохие. А есть те, глядя на которых понимаешь: это настоящий псих, и от него надо держаться подальше. Вот миссис Чейз относилась к этой категории. Я бы даже сказала, стояла там во главе. Длинные синие платья времён этого самого королевства Эль`мен Таин, часто с бантами чёрных оттенков, безвкусные броши, которые она лепила куда попало, и в довершении – фиолетовые волосы. Жуткая картина? А я её вижу два раза в неделю! А в тандеме с криками и безумным взглядом диких глаз оставалось только одно – скорее вызвать санитаров… Ладно, что-то я совсем расшутилась – это от нервов.

К счастью, сам текст, что мы бегло заносили себе в тетради (Розетта диктовала очень быстро), оказался довольно интересным. Сами посудите: древнее королевство, о котором ходили легенды, в одночасье вымерло, не оставив после себя ни одного жителя! Когда первые разведчики (всякие купцы и солдаты) прибыли из соседних стран, они нашли только мертвецов. Города, деревни, замки – погибли все. И историки до сих пор не знают, что именно с ними случилось. Списывают на вспышку древней чумы, быстро распространившейся по всей округе. А вот факты, говорящие о том, что всё население погибло буквально за одну минуту, отметают как домыслы и мифы. Поэтому я никогда и не хотела становиться учёным – что-то новое, радикально отличающееся от общепринятых догматов, они воспринимают в штыки. А порой даже высмеивают…

– Тишина! – ещё раз выкрикнула преподша, когда кто-то на передней парте вдруг зашептался с соседом (самоубийца!). – Запишите дату гибели этой страны – 7056 год от сотворения мира.

– Какой год? – Айна шепнула мне на ухо вопрос, и я осторожно пересказала сказанное Розеттой.

– Спасибо, – ещё тише ответила подруга и продолжила записывать.

Я мельком взглянула на неё и заметила на лице признаки усталости. Вроде тех, что были утром, только ещё более явные. Айна пыталась сосредоточиться на тексте, но то и дело закрывала глаза, как будто боролась с наступающей дремотой.

– Мне кажется, тебе надо сегодня лечь пораньше, – заметила я, продолжая делать вид, что записываю. – А то ты вот-вот отключишься…

– Порядок, – проговорила она. – У меня просто голова болит. Думаю, это из-за погоды. Осень – сезон-икс для метеозависимых…

И она продолжила конспектировать лекцию. А та тянулась и тянулась, ни в какую не желая заканчиваться. Одного парня уже выгнали за излишнюю болтовню, но, к счастью, до конца пары теперь оставалось всего пять минут.

– На следующей неделе готовьте рефераты по Эль`мен Таину. И советую их учить, а не рассказывать – иначе баллы получите по минимуму.

В этот момент моя подруга неожиданно опрокинула свою сумку, и она с грохотом упала на пол, разбросав содержимое одного из карманов. А именно – около семи ручек и карандашей.

– Что там за шум? – Розетта сразу среагировала на повышенный звуковой фон и активизировалась.

– Всё в порядке, – я постаралась помочь Айне и подняла сумку, после чего полезла за рассыпанными вещами. Авось, до конца пары оставались считанные секунды.

– Это я скажу, в порядке всё или нет, – наша «коммандерша» встала и направилась прямо ко мне. Не было печали!

Миссис Чейз была уже близко, когда я дотягивалась до последней ручки, но достать её я всё же успела.

– У вас что-то с координацией, юная леди? – преподша поняла, что именно случилось, и продолжила. – Если уж уронили портфель, извольте не елозить до конца занятий.

Айна уже собиралась что-то ответить, но я её опередила:

– Моя сумка (у меня язык не поворачивался назвать этот аксессуар «портфелем») упала быстро, так что всё, что случилось потом – чисто рефлекс. К тому же до конца осталось всего две минуты…

Взгляд диких глаз ядовито сверкнул на фоне фиолетовых волос, и дама сказала:

– Рефлекс? В будущем имейте в виду, что звонок ещё ничего не значит. Я спокойно могу оставить вас на всю перемену и имею на это законное право, – тут она сделала театральную паузу (любят же устраивать такое излишне пафосные люди!) и добавила. – Я искренне верю, что впредь вы будете вести себя лучше. Иначе это повлечёт за собой нежелательные последствия. Для вас, конечно.

И она удалилась обратно. Да, тётка ещё более невменяемая, чем я предполагала. К счастью, в эту же секунду прозвенел этот самый звонок, и она не стала нас задерживать. Видимо, поняла, что веских причин для этого не имеется. Ну и слава Богу!

– Как ты? – Айна шла по коридору с поникшей головой, да ещё в таком медленном темпе, что мне то и дело приходилось останавливаться, чтобы не обгонять её.

– Всё хорошо, просто мне нужно присесть… И спасибо, что взяла удар на себя…

Да, и вид у неё был не самый лучший. Лицо выглядело столь напряжённым, что казалось, будто на истории мы провели не полтора часа, а все двадцать четыре.

– Мы сейчас пойдём в столовую, и я тебе сама принесу поесть. А ты отдохнёшь. И если ты действительно плохо себя чувствуешь – мы отпросимся. Ну, то есть ты одна.

– Думаю, мне уже лучше, – Айна приободрилась, но я всё же взяла её под руку и направила нашу «команду» прямиком к столовой.

Однако сегодняшний день упорно собирался испортить мой утренний настрой – у входа, прямо рядом с лестницей, стояла «компашка» Сары. И что они уже второй день забывают рядом с этим местом? Ведь с самого начала там ни разу не появлялись!

– О, кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! – Фредсен, как всегда, среагировала на моё появление весьма бурно.

– Мне не до тебя, уйди с дороги, – я правда не собиралась с ней связываться. По крайней мере, сейчас.

Но той эти слова показались сигналом к действию.

– Указывать будешь своей подруге по несчастью! – Сара заметила, что я держу Айну под руку и добавила. – И намекни ей, чтобы высыпалась как следует, а то видок у неё не очень…

В эту секунду я уже хотела отпихнуть назойливую змеюку, но Айна неожиданно высвободилась из моих рук и, что самое странное, обратилась к Саре:

– Как ты себя выносишь… Или ты об этом никогда не задумывалась? Попробуй на миг взглянуть со стороны. Увидеть себя настоящую! Пока ещё есть время.

Айне правда стало плохо, если она решила пофилософствовать с таким человеком, как Сара! И, что главное, её взгляд выглядел так, будто вот-вот, и она в полном смысле слова потеряет сознание…

– Тут все, что ли, будут учить меня жизни? Вы меня достали! Все. Проваливайте своей дорогой, у меня и так дел по горло!

Я хотела взять подругу за руку и уйти, но не успела даже моргнуть, как она пошатнулась и полетела вниз, прямо на пол. Вот чёрт! В последний миг мне удалось её поймать, буквально в пяти сантиметрах от паркета. Аккуратно положив её, я поняла, что Айна действительно потеряла сознание! Как такое вообще могло случиться???

– Айна, ты меня слышишь? Скажи что-нибудь! – я пыталась привести её в чувство, но без толку. Слава Богу, всем богам Нордума и святым учения Сур – она всё ещё дышала. Значит, это был всего лишь обморок.

– Вот, что я и говорила, – Сара встала поодаль, не обращая внимания на своих подруг, которые даже наклонились, чтобы самим убедиться, всё ли в порядке, и продолжила, – надо высыпаться. Иначе будете так падать каждый день.

Нет, зря она продолжила препираться… В этот момент я перестала себя контролировать. Убедившись, что Айне ничего не угрожает, я встала и крикнула на Сару так сильно, как, наверное, не поминала наедине с собой даже своего бывшего.

– Заткнись! Если ты ещё раз скажешь что-то гадкое про Айну, я тебя убью!!!

В тот момент я почти не отдавала отчёта своим словам. Нет, никого убивать я, конечно, не собиралась, но выругаться, быть может, впервые с десятого класса, я решила как следует.

Сара, кстати, тоже разозлилась. Она сделала пару шагов ко мне и, решив, что я не представляю никакой угрозы, сказала:

– Я буду говорить тогда, когда я того захочу. Ты для меня никто, и твоя подруга – тоже. Тащи носилки, забирай её и проваливай – у меня сегодня действительно плохой день.

Резкий удар по лицу на миг заставил замолчать нас обеих. Прошло несколько секунд, прежде чем пришло осознание того, что пощёчину нанесла именно я. Да, вот так, совершенно неожиданно, позабыв обо всех нормах и приличиях. Но в тот момент в голове промелькнула только одна мысль: «Она это заслужила! И плевать, что будет дальше».

Кстати говоря, ответные действия не заставили себя долго ждать: Сара накинулась на меня с кулаками, и мне, вначале уклонявшейся от ударов, пришлось сцепиться с ней не на жизнь, а на смерть. Нет, конечно, это звучит утрированно – девчачья драка есть девчачья драка, но за свою жизнь я редко с кем билась, поэтому чувствовала почти то же самое, что и крутые бойцы на ринге.

Не знаю, сколько вообще прошло времени, но в какой-то момент громкий мужской голос попросил нас остановиться (или приказал – это звучало одинаково), и собравшиеся нас разняли. Как оказалось, это был сам декан – тот самый Айзек Нотс, про которого я упоминала вчера вечером при просмотре новостей. Высокий и серьёзный мужчина лет тридцати трёх не выглядел совсем уж обескураженным, но выражение его лица всё-таки говорило о некотором недовольстве.

– Что здесь произошло??? – спросил он, стоя среди толпы студентов, и я наконец смога осмотреться.

Да, людей собралось немало: все любят поглазеть на шоу, а в стенах этого заведения такое выпадает не часто. Айна всё ещё лежала на полу, подруги Сары стояли поодаль, так и не решившись ей помочь, а она… Сейчас на неё было жалко смотреть: помятая, с оторванным куском блузки и растрёпанной причёской, девушка уже не выглядела на «миллион фунтов», как раньше.

Сумев прийти в себя, Сара сразу же начала свой незамысловатый рассказ о том, как я «вероломно бросилась на неё с кулаками, по непонятным причинам начала драку и, не слушая никого, даже грозилась её убить». Ну с последним я, может, и согласилась бы, но всё остальное – наглая ложь. Об этом я прямо и сказала нашему декану, заодно описав события с моей точки зрения. И упомянув, что вместо бесполезного выяснения ущерба лучше бы помочь Айне и как можно скорее отвезти её к врачу. Айзек взглянул на мою подругу, сразу же присел рядом и обратился к одному из преподавателей (нашему философу Руису – видно, тот тоже любил поглядеть на драки):

– Мистер Фенлиц, позвоните в больничный комплекс, а я пока отнесу девушку в кабинет врача, – и, подняв бедную Айну, декан обратился уже ко мне. – Мисс Андерсен, верно? Стоило с самого начала вызвать помощь, а не лезть в пустые споры. Думаю, когда Ваша подруга придёт в себя, Вы сумеете о ней позаботиться. Если мне станет что-то известно раньше, я сообщу через посредников. Пока же отправляйтесь на занятия. Это касается всех…

Да, последнюю фразу он адресовал собравшимся студентам, и те стали потихоньку расходиться. Тем более что в этот момент уже прозвенел звонок. Я проводила взглядом Айну, давая себе обещание сразу же после занятий поехать к ней в больницу (если она ещё будет там), и ушла в сторону своей аудитории. На Сару, к слову, я даже не посмотрела. Айзек был прав – я поступила по-свински. Надеюсь, что с подругой не произошло ничего серьёзного, а то я себе этого уж точно не прощу.

Последняя пара прошла медленно и тускло. Лекция по высшей математике – это скука из скук, причём в некоторых местах абсолютно непонятная простым смертным, но все мои мысли сейчас находились рядом с Айной, так что думать о чём-то другом я не могла. Да, и в этот раз описывать примеры наших заданий с формулами и графиками я не стану – это не имеет никакого смысла, учитывая, что я и так включаю в свою историю много «воды». Именно поэтому, как только прозвенел звонок, я собрала все свои тетради и побежала к выходу. Заглянув по пути на кафедру философии, я выяснила, что Айну всё-таки увезла скорая помощь, и теперь точно знала, куда мне идти.

Городская больница, она же больничный комплекс, располагалась в самом юго-западном уголке нашего города, и успеть добраться туда до темноты с каждой минутой становилось всё более и более сложной задачей. Я вышла на улицу, ничего не подозревая, и тут же ощутила на своей шкуре все законы подлости в одном: в Агелидинге шёл страшный ливень, низвергая с тёмно-серых масс облаков тонны воды, и я в который раз за день чертыхнулась! Ведь утром на небе не было ни облачка! Зато теперь всё выглядело так, будто начался новый Всемирный потом… Лужи увеличивались с каждой порцией осадков, крупные капли били по асфальту не хуже военных барабанов древности, а ветер изо всех сил хлестал по всему, что подворачивалось ему на пути. В такую погоду даже собаки прячутся по будкам, не то что люди.

Но и пережидать ливень я не собиралась! Предусмотрительная Шейна догадывалась, что однажды такое может случиться, и на всякий случай оставила один из своих зонтов в раздевалке нашего корпуса. Нет, я не глупая, чтобы вешать там что-то ценное, но дешёвый зонт, присланный моей маме по акции вместе с её любимым набором косметики, для такой задумки вполне подошёл. Если уж его украли, то флаг им в руки!

К сожалению, раздевалка находилась со стороны второго выхода (раньше он был главным), и мне предстояло пройти почти через весь корпус, чтобы добраться до драгоценной вещицы. Я снова предъявила студенческий билет комендантше (судя по её виду, она меня опять не узнала) и вошла внутрь. Как оказалось, большая часть учащихся уже покинула наш корпус. Вполне логично, учитывая, что совсем недавно прошла последняя пара. Никто бы в здравом уме не стал ходить по этим облезлым коридорам только для того, чтобы прогуляться.

Я пересекла один из таких коридоров, соединявший столовую и кафедру философии, спустилась по лестнице чуть ниже (так сказать, на этаж № 0,5) и добралась до полумрака слегка освещённой раздевалки. Странно, но в тот момент я невольно ощутила, как на душе у меня становится всё более неприятно и жутко. Хотя ничего странного я не вижу: в этом месте не было ни души, а темнота придавала старым и запыленным помещениям вид этакого плацдарма для неплохого фильма ужасов. Только вот я не собиралась становиться его участницей, если таковой и правда собирался проявиться. Ладно, я опять заболталась…

Как назло, никто это место не караулил, и проход к вешалкам оказался закрыт. Закрыт? Где наша не пропадала! Я быстро перепрыгнула через метровую дверцу и оказалась среди крюков и старых курток (думаю, даже преподы редко сюда заходили), после чего быстренько осмотрелась и нашла свой зонт. Даже он уже покрылся заметным слоем пыли! И правда, жуткое место. Тем быстрее я мечтала свалить оттуда подальше.

Дорога назад заняла чуть больше времени, чем туда – тревога делала своё дело, и я всё ещё испытывала лёгкий нелогичный страх. Я бы даже сказала, иррациональный, если вы больше любите научные термины. Но оставалось немного – лишь пересечь коридор, ведущий к столовой, и оказаться на улице. Под долгожданным дождём, да…

В тот момент, когда я вышла в этот самый проём, неожиданно замигали лампочки, и, буквально на долю секунды, свет в проходе померк. Однако я не успела даже подумать о том, как долго буду шагать в темноте, когда он снова включился, и прямо передо мной на полной скорости пробежала какая-то фигура! Парень (я уверена, что это был парень – по одежде) нёсся прямо через весь универ, да так быстро, что чуть не сбил меня с ног, но из-за мигающих ламп я не сумела разглядеть его лица. Даже цвета волос. Я крикнула ему вслед, чтобы он был аккуратнее, но тот уже выбежал в один из соседних проёмов. И кого здесь только носит! Секунда, и я услышала чей-то стон. Не громкий, но такой глухой и тяжёлый, будто кто-то в этот момент испытывал страшную мучительную боль. Вот это уже было по-настоящему жутко!

Вначале я испугалась, но вскоре поняла, что не могу уйти, не узнав, что именно случилось. Как говорится, вот и проявился мой природный героизм. Или, скорее, природная глупость… Я отчётливо слышала, что голос доносился слева – как раз оттуда выбежал незнакомец – и проследовала в том направлении, однако вначале никого не увидела. Только потом, чуть свернув вправо (коридор поворачивал плавно и криво), я увидела, что на полу, прямо у стенки, кто-то лежит. И, что самое страшное – кажется, рядом с ним, прямо на паркете, виднелись следы крови. Нет, неужели случилось то, о чём я думаю? В тот момент я начисто потеряла всякую осторожность и приблизилась к пострадавшей (так я её называла буквально семь-восемь секунд). Господи, разве такое возможно???

На полу, с глубокой раной на животе, лежала мёртвая Сара Фредсен. Крови было не так много, но, кажется, умерла она недавно – иначе как бы девушка издала тот стон? Именно сейчас страх ко мне и вернулся, со всей своей неумолимой силой. Я впала в такой шок, что не могла пошевелиться. Нет, согласна, я не любила эту девушку, скорее, даже ненавидела, но увидеть её мёртвой на полу своего института, причём после собственных пожеланий смерти, – это чудовищно… И страшно. Не зная, что для начала предпринять, я всё-таки пересилила себя и проверила её пульс. Может, ещё оставалась какая надежда, что она жива? Нет, увы: даже с моими знаниями первой медицинской помощи я прекрасно поняла, что свой шанс выжить Сара уже упустила. Тогда надо было вызвать кого-то. Полицию, врачей (хотя зачем они теперь?), хоть кого-то!

Привстав, я уже было направилась в сторону комендантши – единственного живого человека во всей округе – но вдруг услышала чей-то стон. Снова, тот же самый! Но только это была не Сара – звук шёл с дальнего прикрытого угла, и в паре метров от висевших над пролётом часов я увидела ещё кого-то. Не хватало новых жертв! Я быстро подбежала к пострадавшей и взглянула на неё поближе. Вот уж чего я не ожидала… На полу лежала старуха – да, именно старуха, и это не грубое выражение. Старая, седая, в частично истлевших лохмотьях, когда-то напоминавших толстую осеннюю куртку. Сейчас она потрепалась настолько, что я бы даже не сказала, в какой цвет она была раньше раскрашена. Старуха сидела, опёршись к стенке спиной, и как будто не замечала ничего вокруг. Её лицо, сплошь покрытое морщинами, словно исказилось от жуткой усталости, а глаза – глаза смотрели куда-то вдаль, будто выискивая там что-то. То, чего она жутко боялась. Не представляете, как мне надоел этот взгляд! Всё бы отдала, чтобы не видеть людей в таком состоянии.

– Эй, вы меня слышите? – я опустилась перед женщиной на корточки и, поначалу не решаясь, всё-таки взяла её за руку.

Та сначала даже не поняла, кто перед ней, но потом в её глазах что-то переменилось. Она взглянула на меня, испуганно и растерянно, и едва слышно произнесла:

– Шейна?

Вот те раз! Она меня откуда-то знала! Причём смотрела так, будто мы были знакомы с самого детства. Моего, конечно же.

Неожиданно старуха вцепилась мне в руку – не больно, но с такой силой, будто боялась отпускать от себя. Она пыталась что-то сказать, но видимо сил у неё оставалось мало, и вместо слов вылетало одно лишь бормотание. Наконец она сумела успокоиться на долю секунды, взглянула мне прямо в глаза и на последнем вдохе произнесла (почти выкрикнула) единственную фразу:

– НЕ СМОТРИ НА ЧАСЫ!!!

После этого она потеряла сознание, и я сумела выбраться из её хватки.

Во имя всего святого! Что тут вообще произошло??? Зачем? Зачем я вернулась за этим проклятым зонтом?!! События последних трёх минут казались настолько нереальными, что сначала я даже не понимала, правда всё это или нет. Они смотрелись так же, как и в сегодняшнем сне – даже коридоры похожие. Может, я тоже потеряла сознание вместе с Айной? Нет, я прекрасно знала, что так легко не отделаюсь. Уж кто-кто, а я точно сейчас не сплю. С ясным сознанием и ногами, уже увязнувшими во всём этом кошмаре (да, я не люблю грубых выражений, поэтому пусть звучит так).

Но нужно было что-то делать! Хоть что-нибудь, для начала. Я решила как можно скорее вызвать полицию – это лучше, чем убежать и потом ждать ненужных звонков у себя за дверью. В этом плане я знала, что поступаю мудро – в конце концов, я же ни в чём не виновата!

Встав на ноги, я осмотрелась, бросила мимолётный взгляд на часы над коридором (наверное, те самые, про которые говорила женщина) и помчалась на вахту. Представляю, что будет, когда все узнают о случившемся. Особенно учитывая тот факт, что за два часа до этого я и Сара дрались и грозились друг друга убить… Ладно, надеюсь, в нашей полиции сидят не такие дураки, как о них отзывается мой отец. Быстро подбежав к пропускному пункту, я постаралась как можно убедительнее описать случившееся комендантше (наверное, всё-таки правильнее «вахтёрше», но сейчас мне было не до основ терминологии!). Та, конечно, сначала не поверила, но видя мой испуганный взгляд (думаю, это правда было жутко…), всё-таки согласилась проверить, предварительно закрыв входную дверь корпуса. Что ж, это лучше, чем ничего. Я же, наконец-то отойдя от шока, решила сама вызвать полицию. Благо телефон вахтёрши лежал рядом. Сделав всё необходимое, мне не оставалось ничего другого, кроме как ждать. Ждать и надеяться, что всё разрешится само собой.

* * *

Я говорила «разрешится»? Мечтать не вредно! Шёл уже второй час, а я всё ещё стояла в том злополучном коридоре, всё больше и больше теряя надежду на скорое разрешение ситуации. Полиция, медики, пара преподавателей, которых вызвали только потому, что они жили рядом, даже один репортёр. С последним я как раз сейчас и общалась, рассказывая свою проклятую историю, наверное, уже в десятый раз. После того, как я оказалась единственным свидетелем, на мне сосредоточили всё внимание, какое только возможно, но даже это я старалась не воспринимать всерьёз. По крайней мере, раньше времени.

Тело Сары (никогда не думала, что это будет звучать так ужасно) уже вынесли судмедэксперты, предварительно всё сфотографировав и задокументировав, странную старуху также увезли на носилках, и я с тревогой ожидала «своей участи». А, кстати: я забыла упомянуть про детективов. Тут их прибыло целых двое! Взрослый (даже немного в возрасте) серьёзный мужчина досконально осматривал каждый сантиметр коридора, а молодой малый всё время ходил следом за ним, ведя какие-то записи и задавая тому вопрос за вопросом. До меня сразу дошло, что это практикант. Они о чём-то судачили уже минут пять, пока молодой не отделился от своего «начальника» и не вспомнил обо мне. И на том спасибо…

– Практикант убойного отдела, детектив Дейв Флемминг, – парень представился, и я поняла, что делал он это не так уж и часто. Слишком неуверенно держался. – Вы не могли бы ещё раз описать всё, что здесь увидели?

– Я уже раз двадцать это всем рассказала, – нет, ясно, что они так просто меня не отпустят, но этот парень мне не понравился с самого начала. – Если задержусь здесь ещё на полчаса, то домой придётся идти пешком.

На то, чтобы добраться до Айны, я забила – в такой час в больницу посетителей уже не пускают.

– Мы позвонили вашим родителям, он скоро прибудут, – высказал он ещё одну плохую новость и продолжил. – Я прошу описать всё в мельчайших подробностях. В особенности то, как выглядел незнакомец, бежавший по коридору.

Дейв стоял с новеньким, но уже порядком исписанным блокнотом и ожидал ещё одного рассказа. Однако было видно, что он тоже заметно подустал. Но надеяться на лучшее я уже переставала, так что пришлось ещё раз припомнить всё, что случилось в те злополучные десять минут. И силуэт парня, и слова пожилой женщины, и свет, неожиданно начавший мигать. Судя по выражению лица, практикант мне не верил. Я бы и сама, если честно, на его месте не поверила в этот бред…

– Значит, с жертвой вы были знакомы? – спросил он в своей манере, и я даже невольно поморщилась. В основном, из-за его акцента. Уроженец Южной Иллиосии – только они говорят так грубо и неприятно.

– Да, была, – что мне ещё следовало ему ответить?

– И, как сказал один из сотрудников университета, вы враждовали?

– Было дело.

Нет, этот тип явно выводит меня из себя. Почему меня не опрашивает главный детектив? Почему он?

– Я думаю, что лучше всего будет проехать к нам в участок и всё проверить.

В участок, почти ночью? Ну уж нет! Тут я уступать не собиралась.

– Я всё вам рассказала, пробыла на этом месте, наблюдая, как выносят тело… Думаю, с меня достаточно. Если что-то хотите спросить, ищите меня в любой другой день, хоть завтра! Но только в светлое время суток. Не хватало ещё, чтобы и меня нашли в каком-нибудь тёмном коридоре, валяющейся на полу.

Мистеру Флеммингу (хотя какой он мистер – ему от силы всего лет двадцать пять) мои препирания явно не понравились. Он тяжело вздохнул и заявил, что это не просьба, на что я ответила:

– Если хотите отвезти меня силой – арестуйте. У вас есть для этого основания? В данный момент нет. Я тоже живой человек, и у меня есть свои планы, которые, кстати, уже давно нарушены.

Понимаю, как это выглядит со стороны – молодая студентка спорит с полицейским и отказывается с ним ехать. Но взгляните на ситуацию по-другому: сегодняшние события вымотали меня не хуже военной операции, я видела несколько обмороков, убийцу, его жертву и много-много крови. И после этого молодой парень, у которого в лице ещё проскальзывают ребяческие черты, будет указывать мне, что делать? Нет уж, я смотрела пару сезонов «Ночного проспекта»[5] и тоже знаю свои права. А учитывая, что этот тип из Южной Иллиосии, я вообще еле себя сдерживала.

Дейв уже собирался произнести что-то едкое, когда его руководитель вернулся к нам и высказался первым:

– Поехали, у нас остался всего час. Надо поработать с отчётом, – этот детектив произвёл куда большее впечатление, чем его практикант.

Нет, слегка запачканный костюмчик и небритость на лице никогда не подчёркивали образ статного мужчины, но я давно замечала вот таких вот людей. Эта внешность, учитывая взгляд и хватку, говорила лишь об одном – человек полностью предан своему делу, и ему нет времени до личных интересов.

– Но мы ведь не можем просто её отпустить? – парень всё ещё стоял на своём, и этим разонравился мне окончательно.

– Можем. Всё равно она никуда не денется. Или ты думаешь, что восемнадцатилетняя студентка этой ночью покинет город и сбежит в товарном вагоне прямиком в джунгли южных стран? Не для таких фантазий ты приехал к нам из Монгиса…

Монгис! Значит, этот заморыш точно из Южной Иллиосии…

Дейв кивнул своему начальнику в знак согласия, и тот обратился ко мне:

– Вам я советую не спорить с полицией. Не все воспринимают это как попытку отстоять свою правоту. Если нам что-то понадобится, мы с вами свяжемся.

И он отправился к выходу.

– До встречи, – практикант тоже попрощался и направился следом, но я успела крикнуть ему на прощание:

– Всенепременно, коммандер[6]! – пусть знают, что здесь им не рады.

К величайшему сожалению, родители всё-таки приехали… Мать стояла на ушах и чуть ли не в слезах бросилась меня обнимать, а отец лишь вертелся в сторонке у своей машины и ждал, когда наконец сможет вернуться к себе домой.

– Шейна! Ты цела??? – мама действительно разволновалась не на шутку, и в другой момент я бы даже утешила её, но сегодня мне просто хотелось лечь и заснуть. (Хотя кого я обманываю – мне всегда этого хочется…)

– Да, всё окей, мам. Не переживай, убили-то не меня.

Зря я это сказала – она разволновалась ещё больше. К счастью, вскоре мы все уже ехали домой, и разговоры о произошедшем постепенно сменились папиными рассказами о жизни, продажных полицейских, которые распоясались и стали хуже, чем сама мафия, несправедливых законах, политике и стране в целом. Я же от этих монологов начала впадать в сон.

Что-то слишком много сегодня произошло событий… Полностью осознать их все мне пока не удавалось, но я надеялась лишь на одно – что хуже уже точно не будет. Сары больше нет, я теперь – под присмотром полиции, но это было не то, о чём я думала перед сном. Я жутко жалела, что так и не попала к Айне. Как она там? Главное, чтобы с ней всё было в порядке. Что ж, завтра я не оставлю её одну, даю честное слово!

Глава 3

Солнечная башня

Иногда, совсем редко, у меня возникает такое чувство, будто я вдруг оказываюсь в совершенно незнакомом месте. Порой даже на улице Совы, на миг задумавшись о чём-то, я возвращаю взгляд на окружающие дома и перестаю узнавать их. К счастью, такое случалось не столь часто, да и длилось всего каких-то пару секунд. Однако сейчас это происходило снова, и, что самое пугающее, я давно сбилась со счёта, сколько минут или даже часов блуждаю по незнакомым дорогам и скверам. Вначале мне всё ещё казалось, что я сумею найти нужный путь и вернуться домой (или ещё куда-то), но с каждым новым поворотом улицы становились всё более запутанными и странными, и я продолжала петлять по этому бесконечному лабиринту. Совершенно не зная, как выбраться отсюда.

Хотя я вру, пару раз мне всё-таки попадались знакомые места. Однако ими оказалась пара мемориалов, виденных мною когда-то в школьных учебниках. Что самое ужасное, я точно знала, что стоят они совсем не в Агелидинге.

Наконец я вышла к мосту. Широкий, старый и запыленный, он каменным монолитом возвышался над незнакомой мне рекой, и я, глубоко вздохнув, направилась прямо к нему. Странно, но я точно знала, что именно сюда и должна была прийти. Этот мост звал меня, не в прямом смысле, конечно, и спустя пару минут я поняла, что даже если захочу остановиться, уже не смогу. Внезапно картинки и образы вокруг стали ярче. Я уже слышала звуки проезжающих по мосту машин, голоса людей позади, даже шум неширокой речки, пробегавшей под каменными арками. Только что я тут делаю?

В голове сразу же промелькнула мысль – это сон. Да, скорее всего, так и было: я бегло вспомнила, как приехала сегодня ночью с родителями домой, рассказывала им про убийство и полицейских, заснула без задних ног и… Вот тут, кажется, я и попала в этот непонятный город. Да уж… Никогда мне ещё не снилось такое.

Размышляя над всем этим, я вдруг обратила свой взор на дальний край дороги и заметила девушку. Та стояла прямо у обрыва (или, как его называют, заборчика – я не особо разбираюсь в архитектуре) и, держась за перекладину, смотрела вниз. Интересно, что она там забыла? Решила полюбоваться видом на реку? Может быть, так и было, но я почему-то не поверила своей догадке. Пока я шла в её направлении, в голове возникла совсем другая мысль, но я не стала принимать и её. Мне лишь хотелось узнать, кто она и что здесь делает. Я уже почти добралась до незнакомки, когда до меня дошло, что мы уже где-то встречались раньше. Да, точно! На том выпускном балу! Это она стояла поодаль от всех и плакала у стены актового зала. Ну, что ж, даже если это сон, что мешает мне просто с ней поговорить?

Однако последнее время в моей жизни перестало происходить что-то хорошее… А вот плохого теперь завались: я стояла уже практически рядом с девушкой, когда та встрепенулась, перелезла через заграждение и, о ужас, спрыгнула прямо вниз! Проклятье!!! Я бегом поспешила к краю моста, в надежде, что шанс предпринять хоть что-то ещё остался. И, пока я пыталась взглянуть, в каком именно направлении её унесло, случилось ещё более страшное событие.

Я внезапно ощутила, что теперь стою не на мосту. Да что там «не на мосту»! Теперь вокруг меня плескались воды той самой реки, и в голову так же быстро пришло осознание того, что я не плыву, а тону! Ледяная вода, бурное течение и пенящийся водоворот, если его можно так описать, не давали мне и секунды на размышление. Я даже забыла, что это сон – настолько всё было реалистично. Думаю, незнакомка чувствовала себя ещё хуже. Или ею уже была я? Да какая, к чёрту, разница! Сейчас я старалась сделать всё возможное, чтобы спастись, но прекрасно понимала, что одна ничего не сумею.

Как раз в этот миг я увидела перед собой чей-то тёмный силуэт. Кто-то плыл в нашу сторону, быстро и решительно, затем схватил тонущую девушку за руку и, вытянув на поверхность, изо всех сил поспешил в сторону берега. Что было дальше, я почти не запомнила – прозвучала пара биений сердца, и мы все оказались на этом самом берегу, точно под арками того злополучного моста.

Незнакомка лежала в пяти метрах от меня. Промокшая до нитки, она пыталась прийти в себя, а рядом с ней сидел молодой и весьма симпатичный парень в такой же мокрой, пропитанной ледяной водой одежде. Видимо, это и был наш спаситель.

– Ты меня слышишь? Ты можешь говорить? – молодой человек поднял с земли куртку (скорее всего, свою) и, приподняв «прыгунью», накрыл её, чтобы та сумела согреться.

И вот что странно: эта куртка оказалась военной. Я бы даже сказала, офицерской. Только вот в наши дни такие уже никто не носит. Я не разбираюсь в армейских формах (да я вообще почти ни в чём не разбираюсь), но одно могу с уверенностью сказать – такую одежду шили лет пятьдесят назад. Но только не у нас, а в Южной Иллиосии…

Тем временем парень уже собирался приступить к искусственному дыханию, но девушка сумела прийти в себя и дала понять, что ей это не требуется. После наступила тишина, в которой каждый, не говоря ни слова, пытался рассмотреть незнакомого человека перед собой и понять, что ему собственно делать дальше. Наконец, на правах главного героя последних пяти минут, юноша начал первым:

– Капитан Кайл Хиггс, офицер юго-западного военного округа Южной Иллиосии, – тут он невольно усмехнулся такой завышенной официальности приветствия и добавил. – Извините, армейская привычка. Можете звать меня Кайл.

Девушка улыбнулась и, глубоко вздохнув, произнесла:

– Грейси Эванс. Выпускница восьмой специализированой школы Заречного района Войсдвига. Можно просто Грейси.

Она протянула свою руку, и парень пожал её, после чего присел уже совсем рядом, почти плечом к плечу.

– Что с Вами случилось? – вопрос, заданный Кайлом, во многом интересовал и меня, так что я подошла ближе.

Меня бы всё равно не увидели – как я поняла, всё происходящее от моих действий не зависело вообще. Знаете, как будто смотришь фильм, только не на экране, а вокруг себя.

– Я… – Грейси на миг замолкла, но тут же продолжила, – я поскользнулась. Думала, что у края вид откроется лучше, вот и не рассчитала, – и она невинно посмотрела на офицера.

– Что ж, – заметил он, вставая с жёсткого серого ковра гранитной набережной, – значит, Вам невероятно повезло, что я оказался рядом!

Девушка показала самую что ни на есть милую и невинную улыбку, какую только я могла видеть за свою жизнь, и встала следом за ним. Как оказалось, парень решил проводить её до дома, и они, уже порядком обсохшие, отправились вдоль одной из улиц Войсдвига (если верить словам Грейси, это был именно он). Интересное это ощущение – идти рядом и слушать чьи-то разговоры, не предназначенные больше ни для кого. Всю мою тревогу как рукой смело. Наверное, с нашей с Кайлом общей спутницей произошло то же самое – по крайней мере, я не думаю, что она спрыгнула бы снова, если бы ей сейчас представилась такая возможность. И всё же, почему она это сделала? Хотела бы я знать… Но, увы, не уверена, что сумею спросить, если только правила этого сна не поменяются. (Надо же, я уже втянулась во всё происходящее и даже начала принимать события как должное! Не к добру это…)

– Значит, ты пошёл в армию с восемнадцати? – Грейси с каждой минутой вела себя всё более открыто и весело, постепенно забывая о том, что с ней случилось.

– Да, после военного колледжа. Всегда мечтал об этом, с самого детства, если можно так сказать.

И правда, армейская выправка чувствовалась в каждом его движении. Да и собеседница, шагая рядом, невольно начала ступать с ним нога в ногу.

– Ясно. Сейчас самое время, чтобы принимать такие решения. Особенно при нынешней политической обстановке…

О, да, я прекрасно знала, о чём она говорит, учитывая, в какую форму был одет её спутник.

– Ты про Северную Иллиосию? – переспросил Кайл. – Я стараюсь не заморачиваться. У нас много говорят о скорой войне, но я не верю слухам. Мы почти что братья. Даже были одной страной когда-то. Не думаю, что всё так плохо.

– А мои родители в Агелидинге твердят, что вы уже стягиваете войска к границам… – Грейси неожиданно поникла, но при этом так и не выпустила руку парня из своей.

– Наши то же говорят про северных. Ерунда! Политики специально нагнетают обстановку вместе со СМИ. Конечно, у нас в части тоже есть убеждённые «патриоты», но я не из их числа. И всегда ставлю таких на место.

Грейси ещё раз предъявила ему свою милую улыбку. И как она у неё так хорошо получается?

– Это похвально. Вообще-то я, конечно, считаю себя северянкой. В Агелидинге у меня живут родители, двоюродная сестра, почти все родственники.

– А что тогда тебя занесло к нам?

Девушка прикусила губу, как бы давая понять, что сама не раз задавалась этим вопросом, но чёткого ответа не находила.

– Понимаешь… Здесь живёт моя тётя, да и обстановка в Агелидинге сейчас неспокойная. Плюс ещё целая куча всякой всячины, которая по отдельности на жизни не сказывается, а вместе способна наделать тебе много гадостей. Как-то, в общем… Ты меня понял.

– О, да. У самого похожая ситуация, – улыбнулся Кайл. – Особенно с отцом. Но ты права, тему для первой беседы лучше переменить.

Дальше у них пошли разнообразные диалоги по поводу увлечений, стремлений, историй и тому подобного. Как это ни странно, я слушала буквально всё, впитывая каждое сказанное слово. Так же, как бумага принимает в себя чернила значимых строк какого-нибудь известного писателя. Да, именно эта метафора и пришла в тот момент мне в голову. Обычно я не любила слушать пустые разговоры, ни своих знакомых, ни тем более чужих мне людей, но тут… Думаю, всему виной атмосфера этого сна. Что-то историческое, сказочное, тайное. И невероятно захватывающее.

– Ну, вот мы и пришли, – Грейси остановилась возле небольшого частного домика и, отпустив руку своего спутника, воскликнула. – Я ведь даже не сказала тебе спасибо! Если бы не ты, то…