Читать онлайн Радуга бесплатно

Данное сочинение является

художественным произведением.

Любое сходство с людьми и ситуациями,

реально существующими или

существовавшими ранее,

случайно!

Пролог

Звонок в дверь нарушил тишину квартиры.

От неожиданности Егор вздрогнул: «Кого это могло принести?».

Был воскресный день. Его семья, жена и четырёхлетняя дочурка, были у родителей на даче, а он один остался дома и занимался своим любимым делом – собирал модель истребителя времён Великой Отечественной Войны.

Аккуратно положив скальпель на стол, и воткнув ноги в домашние тапки, Егор направился к входной двери.

На пороге стоял его старший брат. Весь скрюченный, с заплывшими глазами, он одной рукой опирался на дверной проем, а второй подпирал правый бок.

Егор молча закрыл дверь за братом, прошёл на кухню и принялся за свою работу.

Григорий прошёл и сел напротив:

– Может, хоть чаю нальёшь?

– Чайник на плите, кружка на полке. Зачем пришёл?

– Я еле шевелюсь, у меня все бока отбиты, а ты не можешь уважить старшего брата и налить чаю. Неужели тебе меня не жалко?..

Часть I

1

Егору не было жалко брата. Родственные чувства перегорели уже давно, когда его, двадцатилетнего пацана, брат с отцом выгнали из дома…

Это было в восемьдесят пятом. Егор учился на последнем курсе авиационно-технического училища. Учился он хорошо, да и от общественной нагрузки не уклонялся, был комсоргом взвода, пользовался уважением не только среди своих сокурсников, но и среди ребят из других рот.

Это был год окончания училища. Впереди распределение. Его мечты были по-детски смешными, но казались ему важными и реальными. Он представлял, как будет на мотоцикле «рассекать» от дома до места работы в одном из московских аэропортов, а в свободное от работы время, обязательно в длинном кожаном пальто и шляпе с большими полями, прогуливаться с любимой девушкой по московским улицам. И обязательно белый шарф, длинный белый шарф.

Проблемы распределения в московский аэропорт существовали, но замполит подсказал ему решение: «Вот если бы ты был семейным, проживал бы с супругой в московском регионе – вопрос бы однозначно решился в твою пользу»

Вопрос распределения Егор уже обсуждал со своей любимой девушкой. Она оканчивала техникум с отличием и претендовала на свободное распределение. Она была готова поехать за ним куда угодно. Ну, а предложение выйти за него замуж, с последующей перспективой остаться в Москве, было встречено ею с неподдельной радостью.

– А где мы будем жить? – почему-то у девушек всегда на первом месте какие-то меркантильные вопросы.

– Ну, конечно же, у меня. У нас двухкомнатная квартира. Мать с отцом и братом в одной комнате, мы в другой. А там подадим на расширение. Ведь многие так живут. – Егор не сомневался, что жилищный вопрос решится легко и вообще – это не самое главное.

К сожалению, квартирный вопрос очень часто являлся, да и сейчас является краеугольным камнем. Много семей рушилось, многие друзья превращались во врагов, много судеб разбивалось о непреодолимую стену быта и в первую очередь о бытовую стену жилищной проблемы.

Но Егор был убеждён, что его это никак не коснётся.

Он бежал домой счастливый. Он должен обо всем рассказать родителям и многое с ними обсудить. Прибежав домой радостный, он пригласил родителей и брата на кухню и сообщил о своих планах, о том, что он собирается жениться и впоследствии остаться в Москве. Егор поинтересовался, не имеют ли они что-либо против его женитьбы и против того, чтобы он привёл свою супругу в родительский дом…

– Ну а что, вон Жуковы, оба женаты, живут с родителями. Правда, у них трёшка. Поместимся, – слова брата ещё больше укрепили Егора. Он был благодарен ему за поддержку.

Мама отнеслась к заявлению с осторожностью:

–Егорка, подумай! Может, вы торопитесь. Окончишь училище, поработаешь, оглядишься…

Отец перебил её:

– Ты что, не понимаешь. Его могут распределить к черту на куличики. А так он в Москве останется. Правильное решение, сын. Чем сможем – мы поможем.

2.

Свадьбу сыграли в мае. Родители жениха и невесты общими усилиями организовали все на достаточно приемлемом уровне. Сняли кафе. Пригласили друзей и родственников.

Первую свадебную ночь молодожёны ночевали у родителей невесты, так как в квартире родителей жениха остановились гости.

Когда свадьбу отгуляли и родственники разъехались, молодожёны радостные шли в родительский дом Егора, как им казалось, к себе домой.

Первым в коридоре их встретил брат. Видно было, что он не совсем трезв. Но ведь это и понятно – он гуляет по поводу свадьбы своего родного младшего брата.

– Давайте сразу договоримся. Мне все равно где вы будете жить, но маленькая комната моя и ко мне не суйтесь. – Его слова ошеломили Егора. Как так, ведь все уже обсудили. Ещё раньше, до свадьбы. Ведь все было хорошо, и все были согласны.

В коридор вышел пьяный отец:

– Забирай свою шалаву и проваливай! Ни хрена в жизни ещё не сделали, а лезете! Хотите квартиру у меня забрать! Вы сначала заслужите, а потом требуйте!

Как Егор оказался на улице он уже не помнил. Он пытался успокоить бившуюся в истерике молодую супругу, свою любимую девушку, с которой он дружил со школьной скамьи, с которой он не один год ходил за ручку.

– За что они так!? Ведь я не заслуживаю такого обращения! Как они смели! А ты!? Ты даже ничего не сказал в мою защиту! – возгласы обвинения разрывали Егору душу.

Следующий месяц Егор делал все, чтобы не попадать в увольнения. Он напрашивался в наряды на выходные, ходил в караул. Во-первых, ему надо было все обдумать и взвесить. Во-вторых, решить, что делать дальше.

Супруга жила у родителей. Каждый день он писал ей письма, и она ему каждый день на письма отвечала. Она задавала вопросы, что дальше, а он отвечал ей, что всё будет хорошо, он обязательно найдет выход и примет правильное решение.

Регулярно приходили письма от мамы. Его любимой мамы. Она у него была самая лучшая, но в семье не имела ни влияния, ни голоса.

3.

В роте вывесили предварительные списки распределения.

Напротив фамилии Егора стояла надпись – «Домодедово». Все, как и планировал.

Егор взял лист бумаги, сел за стол в Красном уголке и написал «Начальнику училища… Рапорт…»

Командир роты прочитал рапорт и внимательно стал смотреть на курсанта:

– Ты же хотел в Домодедово? Все делал, чтобы в Москве остаться. А сейчас? На хрена же ты тогда женился?

– Товарищ майор, я все взвесил и решил, что жить надо начинать с периферии, а родственников любить издалека. Чем дальше – тем сильнее.

– А супруга твоя, что говорит по этому поводу.

– Она одобряет моё решение, как единственно верное и готова следовать за мной хоть на край света…

До момента распределения Егор старался как можно реже бывать в увольнениях. А в те дни когда приезжал, они с супругой целыми днями гуляли по Москве и только поздно ночью, крадучись пробирались домой к её родителям. Они ложились спать в заботливо подготовленную её матерью кровать, а рано утром вставали и уходили. Её родители следовали определённому молодожёнами порядку. Они понимали, что любые их неосторожные действия, любые необдуманные советы, могут только усугубить ситуацию.

4.

Распределили Егора в один из сибирских авиаотрядов. Улетал он один. Супруга в этот момент сдавала госэкзамены, да и вначале надо было устроиться, оглядеться.

Трап самолёта, словно некий пограничный пикет, оставил за спиной детство, юность и вёл в неизвестное будущее.

Сойдя с трапа самолёта, Егор шагнул в самостоятельную жизнь, имея в кармане форменных брюк сто двадцать девять рублей, а в дипломате стандартный мужской набор в виде трусов, носков и мыльно-бритвенных принадлежностей.

После всех последних событий Егор решил для себя, что никогда больше не обратится за помощью к родителям и брату.

Из авиаотряда Егора направили в далёкий сибирский посёлок, который находился в глубокой тайге в ста километрах от ближайшего города. В те времена до этого посёлка, как в песне, только самолётом можно долететь. Построен там был небольшой аэропорт, в котором два раза в день приземлялись «кукурузники». Между рейсами грунтовую полосу аэропорта укатывал КрАЗ с прицепленными тремя обрезками сваренных между собой труб, наполненных песком.

На краю посёлка имелось семь вертолётных площадок, и два склада ГСМ. Сам посёлок был построен и функционировал, как многие сибирские населённые пункты для обеспечения работы различных геологоразведывательных, нефтегазодобывающих экспедиций.

Подобных приписных точек в авиаотряде, в который был направлен Егор, было одиннадцать штук, семь из которых были закреплены за ним с весомой мотивацией: «Ты парень молодой! Амбициозный! Тебе надо расти и опыта набираться!» Даже не помогли возражения на тему того, что в отряде целая служба по местным воздушным линиям с инженерами, техниками и лаборантами, а он один. Максимум, в чем ему пошли на встречу – пообещали выделить новый лабораторный комплект.

Прибытие в посёлок показалось Егору каким-то неестественным, словно всё это происходит не с ним.

Он представлял себе прибытие на службу, да и саму службу, несколько иначе, так, как его учили в училище, так, как прописано в руководящих приказах и инструкциях.

То, что увидел Егор в действительности, оказалось для него неожиданным, странным и непонятным.

При посадке, пассажирский Ан-2, на котором, совместно еще с десятью пассажирами, прибыл в посёлок Егор, обогнал такой же «кукурузник» и плюхнулся на полосу параллельно с их самолётом, подняв огромное снежное облако.

«Ни фига себе» – подумал Егор – «Где это видано, чтобы на одну ВПП одновременно два самолёта сажали?»

Егора встретил высокий мужчина мрачной наружности, проводил к начальнику аэропорта.

Егор, как положено, доложил о прибытии.

–Так, хорошо,– начальник аэропорта, мужчина лет сорока пяти, просмотрел направление и взглянул на Егора. – Я договорился, Вам временно предоставят комнату в мужском общежитии. Сейчас Вас туда отвезёт вахтовка. Сегодня отдыхайте, а завтра к восьми на работу.

Возле крыльца стоял автомобиль ГАЗ-66 с крытой будкой, внутри которой были размещены пассажирские сиденья. Такие автомобили широко использовались для доставки рабочих бригад к месту работы, на так называемые вахты, отсюда и получили название – вахтовка.

Егор подошёл к водителю:

– Вы меня ждёте?

– Тебя, садись!

В вахтовку заглянул мрачный мужчина, который встречал Егора у самолёта:

– Не будете против, если до посёлка с Вами пилот доедет.

Егору вопрос показался довольно странным:

–Нет, не буду. Пожалуйста.

Увиденное далее было для него очередным шоком. Из гаража под руки вели пилота самолёта, который приземлился вместе с пассажирским Ан-2.

Когда его усадили в вахтовку, Егор спросил у мрачного мужчины:

–Когда же он успел так набраться?

– Так он таким прилетел!..

Позже Егор познакомился с этим пилотом. Это был бывший военный лётчик, списанный из большой авиации. Вероятно, у него были какие-то серьёзные заслуги или мощная поддержка, так как ему прощалось многое из того, чего другим бы не простили. Правда людей возить ему не доверяли, и он регулярно возил в посёлок куриные яйца.

Вилор, так звали мрачного мужчину, втолкнул пилота в вахтовку и сел рядом с Егором. По дороге они разговаривали крайне мало.

Вилор работал в аэропорту в электрослужбе. Он рассказал, что штат аэропорта небольшой. Руководство состоит из начальника аэропорта и его зама. В обязанности зама в основном входит контроль диспетчерской службы, хотя он пытается рулить и другими направлениями, как выразился Вилор – «сложный мужик».

На окраине посёлка вахтовка остановилась возле двухэтажного здания барачного типа. Вилор показал Егору на дом:

– Вот мужская общага. Подойдёшь к администратору, она предупреждена – выделит тебе комнату.

После того как Егор закрыл дверь, машина, несколько пробуксовав в снежной колее, тронулась дальше…

Вилор вместе с водителем затащил пилота в гостиничный номер и пошёл пешком домой. Он жил в собственном доме на краю посёлка, прямо у берега реки. От дома к реке вёл спуск метров двадцать, в конце которого, на берегу реки, стоял гараж для лодки, представляющий собой два поплавка, сваренные из труб, на которых был наварен металлический навес. На зиму гараж вытаскивали на берег, а весной, как только сойдёт лёд, спускали на воду.

– Ну что, прилетел гэсээмщик? – поинтересовалась супруга у Вилора, наливая ему щи, пока тот мыл руки.

– Прилетел.

– Ну и как он?

– Пацан. Сожрут его здесь. Уж если Забелин не удержался. Вовремя хоть дёрнул, а то, глядишь, подставили бы.

– Он холостой?

– Да нет, женат.

– С женой приехал?

– Пока один.

– А где его поселили? Хоть комнату то дали?

– Дали, в общаге буровиков.

– Ну, ничего, глядишь, скоро квартиру получит.

– Посмотрим. Аникеев сказал: «Пусть поработает, там видно будет». Вряд ли он что-то делать для него будет. Ты же его знаешь. Он палец о палец не ударит без собственного интереса.

– Но ведь это же к нему подчинённого прислали. Он же должен за него беспокоиться.

– Ну и пусть беспокоится. Меня это не касается. – Вилор оделся, взял ледобур, удочки и направился к реке. Одним из его любимых занятий была зимняя рыбалка.

5.

Трудовые будни для Егора начались с лекции начальника аэропорта. Аникеев, насколько мог подробно, рассказал о глобальных задачах авиации в общем и, в частности, о роли вверенного ему аэропорта в выполнении этих задач. Подробно объяснил Егору, кто в аэропорту главный и указал на его, Егора, место в данной системе. Объяснил, что Егор должен строго следовать его указаниям и не предпринимать никаких действий самостоятельно, лишь в этом случае он может рассчитывать на лояльность руководства и карьерный рост.

Вводный инструктаж Аникеев закончил стандартной фразой:

– Если что-то неясно – можешь задавать вопросы. – Аникеев считал, что разговор закончен и уткнулся в изучение какого-то документа.

– Александр Иванович, Вы довольно подробно объяснили мне мои обязанности и пока, на настоящий момент, у меня нет вопросов, касающихся моих должностных обязанностей.– Егор набрался смелости и прервал начальника аэропорта от чтения.– Но я хотел бы задать вопрос по реализации моих прав.

– То есть? – в глазах Аникеева читалось удивление.

– Я думаю Вам известно, что я женат и, как молодому специалисту, мне положена отдельная жилплощадь. В авиаотряде меня заверили, что здесь мне предоставят отдельную квартиру или комнату в семейном общежитии. Комнату в мужском общежитии для буровиков я не могу рассматривать как семейную.

Аникеев посмотрел на него, ненадолго задумался. Он не ожидал такой наглости от двадцатилетнего пацана. Но, собравшись с мыслями, ответил на поставленный вопрос:

– Ваш вопрос будет решен в рабочем порядке. Пока Вы приехали один, без жены, и временно Вам предоставлена комната в общежитии. Ну и что, что в мужском. Но обратите внимание, я выбил для Вас отдельную комнату, хотя мог предоставить лишь койко-место.

– Могу ли я расценивать Ваш ответ, как гарантию предоставления мне жилплощади по приезду супруги? – Егор стоял перед начальником аэропорта по стойке «смирно»

– Вот когда Ваша супруга приедет – тогда все и решим. Можете быть свободны.

Егор лихо повернулся на каблуках и вышел из кабинета начальника.

«Наглец!» – подумал Аникеев, – «Ну да ничего, мы здесь с него московскую спесь быстро скинем».

6.

Вечером Егор написал супруге письмо. Он написал, что все складывается неплохо и когда она приедет, им дадут отдельную комнату, а если повезёт, то даже квартиру.

Через две недели Егор получил от супруги телеграмму «Вылетаю 24 марта Рейс 257». До встречи супруги оставался практически месяц.

Весь этот месяц был для Егора заполнен работой.

Особенность его работы заключалась в том, что часть подконтрольных ему объектов располагалась в посёлке, а часть объектов находилась далеко в тайге. Руководящие документы строго регламентировали порядок и периодичность действий. От его решения зависела работа всех объектов авиаГСМ. Лишь при наличии его разрешения осуществлялась заправка воздушных судов.

В соответствии с регламентом, утверждённым командиром авиаотряда, контроль за объектами выдачи авиаГСМ осуществлялся раз в четыре часа в течение лётного времени. Ответственность лежала на Егоре.

Контроль осуществлялся им лично, либо, в его отсутствие, определённым им ответственным лицом, утверждённым авиаотрядом.

Егор составил список ответственных лиц для представления на утверждение в авиаотряд и передал на согласование начальнику аэропорта.

– Зайди ко мне – вызвал Егора начальник аэропорта по телефону.

Егор явился на вызов начальника и, как положено, доложил о прибытии.

– Это что? – показал Аникеев на списки.

– Лица, ответственные за работу объектов выдачи ГСМ в мое отсутствие, в соответствии с регламентом Управления ГСМ авиаотряда – чётко отрапортовал Егор.

– Я вижу, что это списки. Но кого ты включил в эти списки? Тебе не кажется, что не надо торопиться. Мы обслуживаем крупные серьёзные организации, осуществляющие важную государственную программу. Лица, указанные тобой в списках, являются работниками этих предприятий. У нас они находятся лишь в оперативном подчинении. Я считаю более правильным, если ответственных назначат непосредственно руководители этих предприятий.

– Работники, указанные мною в списках, являются материально ответственными лицами, прошедшими курсы специального обучения в Управлении ГСМ авиаотряда, – возражал Егор. – Это заведующие складами ГСМ и заправщики авиаГСМ, подконтрольных нам предприятий. В их должностных инструкциях определены обязанности, среди которых – беспрекословное выполнение распоряжений представителя авиаотряда, ответственного за эксплуатацию объектов ГСМ. Должностная инструкция согласована с Управлением ГСМ авиаотряда и Утверждена их руководством.

– Пойми ты, в посёлке аэропорт не самое основное подразделение. Основную музыку здесь заказывают нефтяники. Пусть они сами и решают, как лучше поступить. Пусть они напишут на моё имя письмо, с просьбой назначить ответственными за выдачу авиаГСМ определённых ими сотрудников. Может они посчитают необходимым расширить список ответственных? Я рассмотрю их запрос, все с ними согласую, и мы примем совместное выверенное решение.

– Товарищ начальник аэропорта, – Егор непроизвольно повысил голос. Так часто происходило, когда он начинал волноваться, – я являюсь представителем авиаотряда. Работаю в авиации, а не в нефтяной компании. Моя основная задача – обеспечение безопасности полётов. Я отвечаю за лиц, допускаемых к эксплуатации объектов авиа ГСМ. Условия, которые ставят исполнение мною моих прямых обязанностей в зависимость от чьих-либо договорённостей, считаю не приемлемыми. Я прошу Вас согласовать представленный список, либо письменно дать мотивированный отказ.

– Ты с кем так разговариваешь? – Аникеев поднялся из-за стола, опираясь на кулаки, – Ты кто такой, чтобы свои порядки устанавливать? Ты здесь без году неделя, а вероятно возомнил себя крупным специалистом! Молод ты ещё хвост задирать! Я тебя научу, как надо со старшими разговаривать! Ты будешь шуршать у меня, как электрический веник. Пшёл вон, я тебя в порошок сотру!

Егор молча хлопнул дверью и ушёл в свой кабинет.

Кабинет Егора располагался в отдельном помещении в здании гаража, метрах в двухстах от административного корпуса.

Гараж был разделён на три зоны.

Центральную часть гаража, самую большую, занимала служба автопарка.

Автопарк аэропорта состоял из нескольких автомобилей, среди которых были топливозаправщик АТЦ-7,5-500 на базе автомобиля МАЗ-500, автомобиль-цистерна ТСВ-6-130 на шасси автомобиля ЗИЛ-130, вахтовка на базе полноприводного автомобиля ГАЗ-66, именуемого в простонародье «Шишига» и специального катка, для укатывания грунтовой взлётно-посадочной полосы аэропорта на базе седельного тягача КрАЗ-258.

В левой части гаража располагались помещения электрослужбы – склад и небольшой кабинет Вилора.

А в правой части находились владения Егора – довольно хорошо обустроенный кабинет со шкафом, письменным столом и телефоном и помещение химической лаборатории, укомплектованной, как ему и обещали в отряде, новым оборудованием.

Весь вечер он обдумывал свои дальнейшие действия. «Чем сильнее нарыв – тем быстрее прорвётся» – подумал Егор. Он решил усугубить конфликт, чтобы быстрее расставить все точки над И.

Первые свои рабочие дни, стараясь выполнить свои должностные инструкции и успеть явиться на утренний доклад к начальнику аэропорта, Егор приходил на работу к шести утра, хотя его рабочий день начинался с восьми. В половине девятого начинались полёты. Вертолёты, заправленные с вечера, получали полётные задания и разлетались по объектам, кому необходимо было заправиться – вставали под заправку. А это значит, что в восемь утра должно быть принято решение о разрешении эксплуатации объектов выдачи ГСМ.

В то же время начальник аэропорта требовал, чтобы Егор каждый день в восемь утра являлся к нему на доклад.

Вот, чтобы увязать свои обязанности с требованием начальника аэропорта, Егор являлся на работу на два часа раньше. Выполнял свои текущие обязанности по подготовке пунктов выдачи ГСМ и к восьми являлся на доклад.

Так было раньше…

На следующее утро Егор к восьми часам прибыл на пункт выдачи ГСМ, проверил качество керосина, осмотрел оборудование, оформил разрешение на заправку и приступил к работам по текущему обслуживанию. Залез на резервуары, разболтил люки и стал замерять уровень керосина в резервуарах. После того как вертолёты заправились и разлетелись – приступил к замене фильтров.

В одиннадцатом часу у ворот расходного склада резко остановилась вахтовка. Возбуждённый водитель выскочил и стал кричать Егору:

– Ты с ума сошёл? Где тебя носит? Аникеев рвёт и мечет. Срочно поехали.

Егор спокойно подошёл к водителю:

– Вася, ты не волнуйся так. Сейчас поедешь и скажешь Александру Ивановичу, что я очень занят выполнением своих прямых обязанностей. К сожалению, я ещё не все закончил и не могу явиться к начальнику аэропорта. Но примерно через два – три часа я буду в аэропорту и непременно явлюсь к нему с докладом.

– Ну, я надеюсь, ты отдаёшь себе отчёт в своих поступках! – Василий сел в вахтовку и уехал в сторону аэропорта.

– Что же теперь будет? – Егор повернулся, за спиной стояла заправщица Зобнина Татьяна, довольно тучная женщина тридцати пяти лет.

– А что будет? Что я нарушил? Рабочий день у меня начинается в восемь. Свои должностные обязанности я выполнил! – Егор говорил уверенно, улыбаясь, всем своим видом показывая заправщице, что он абсолютно спокоен и ни капли не волнуется. – Разберёмся!

В районах Крайнего Севера, где довелось оказаться Егору по распределению, зимой темнело рано и полёты, как правило, заканчивались часов в пятнадцать – шестнадцать. Аникеев своим устным распоряжением изменил график работы аэропорта, сократив рабочий день до шестнадцати часов, оставляя на работе лишь дежурных диспетчера и водителя.

В этот день Егор дождался посадки и заправки последнего вертолёта. Ещё раз провёл визуальный осмотр объекта и направился в аэропорт. Он видел, как от административного здания в сторону посёлка отъехала вахтовка с работниками аэропорта.

В душе Егор мечтал, чтобы и начальник уехал с ними.

В пятом часу вечера он явился в аэропорт. Дверь в кабинет начальника была открыта. В кабинете горел свет.

«Будь, что будет!» – Егор вошёл в кабинет начальника.

–Товарищ начальник аэропорта, разрешите доложить. За прошедший рабочий день проведены мероприятия по оперативному контролю и обслуживанию объектов выдачи авиаГСМ. Проведено техническое обслуживание средств фильтрации – заменены фильтрочехлы семи фильтров-сепараторов, фильтропакеты семи фильтров тонкой очистки, выполнен осмотр раздаточных пистолетов и заменены три фильтрующие сетки. Проведён контроль остатков авиаГСМ расходного склада – недостачи не выявлено. Проведён анализ авиакеросина – вода и мехпримеси отсутствуют. Егор Царёв доклад закончил.

Аникеев молча смотрел на Егора. Пауза затягивалась.

– Это все?

– Так точно, товарищ начальник аэропорта!

– Ты придуриваешься или на самом деле не понимаешь элементарных вещей? – Аникеев говорил тихо, словно шёпотом, почти не открывая рта.

– Извините, товарищ начальник аэропорта, не понял! – Егор чеканил слова как на первом курсе училища – громко и чётко.

– Я, твой начальник, пошёл вам всем навстречу и позволил сократить рабочий день на один час. Ты сейчас мог бы уже дома быть, то есть в общежитии, отдыхать, готовиться к завтрашнему трудовому дню. Ты же задерживаешь не только себя, но и меня, так как, благодаря тебе, я вынужден задерживаться на работе в ожидании доклада. – Аникеев пытался говорить как можно спокойнее.

– Товарищ начальник аэропорта, в соответствии с трудовым распорядком, мой график работы определён с восьми часов до семнадцати часов с сорокаминутным перерывом на обед. Я не являюсь легкотруженником, несовершеннолетним и, тем более беременным, и поэтому не имею никаких законных льгот на сокращение рабочего времени. Принимая во внимание острую необходимость выполнения текущих работ по контролю объектов службы ГСМ с целью обеспечения безопасности полётов, я не имел возможности явиться к Вам на доклад ранее.

В душе Аникеева постепенно поднималась злость на этого наглого молодого москвича. Он сдерживал гнев из последних сил и, пытаясь перехватить инициативу, попробовал пошутить:

– И к какой категории ты меня причисляешь – легкотруженникам или несовершеннолетним?

– Не могу знать, товарищ начальник аэропорта, в Ваш паспорт я не заглядывал, а акушерство и гинекологию не изучал.

– В-о-о-н!!!– казалось, что даже стены содрогнулись от вопля Аникеева.

– До свидания, товарищ начальник аэропорта. До семнадцати часов я в своём кабинете. – Егор повернулся и как победитель зашагал к гаражу…

В левом крыле, на складе электриков, горел свет.

– А ты почему домой не уехал? – спросил Егор у Вилора, зайдя на склад.

– А ты? – Вилор, что-то разбирал в ящиках зелёного цвета. В таких ящиках поставлялось все оборудование, применяемое в авиации. Это были добротно изготовленные ящики из толстой десятимиллиметровой фанеры.

– У меня ещё рабочий день не закончился.

– Ну, вот у меня тоже. – Вилор был немногословен.

– Ладно, – Егор видел, что разговор не складывается, – будет желание – заходи, чаю попьём, у меня еще «со слоном» остался.

Чай, называемый в простонародии «со слоном», представлял собой индийский чай в пачке жёлтого цвета, на которой был изображён слон, на шее которого сидел погонщик. Это считался лучший чай в Советском Союзе и когда появлялся в продаже в каком-либо магазине, раскупался в считанные часы. Егор чисто случайно купил пару пачек в Москве перед отлётом.

После пяти вечера, когда Егор уже собирался закрывать кабинет и идти домой, в дверях вырос Вилор:

–Ну что, чаем будешь угощать?

–Конечно, заходи!

Они пили с Вилором крепкий индийский чай с толстыми кусками белого хлеба. Рассказывали друг другу, кто какое училище заканчивал. Оказалось, что Вилор родом из Сибирского города, поэтому его и распределили в Сибирь. Правда, товарищи командиры даже не удосужились взглянуть на карту, чтобы оценить размеры нашей Сибири. Так уж случилось, что родительский дом Вилора находился от места его работы ничуть не ближе, чем родной дом Егора, то есть Москва. Ну, а позже, Вилор познакомился с девушкой, женился, у них родилась дочь и теперь Вилор – местный житель и не собирается никуда уезжать. К родителям летали в отпуск и родители уже к ним в гости прилетали.

Вилору было интересно, почему москвич вдруг оказался в их дыре. Как он выразился: «как-то это странно. Или ты залётчик?»

– Да нет. Госы сдал на отлично. Имел право выбора места распределения. Решил осваивать профессию по-настоящему. А что в Москве? Быть на побегушках, поднеси – подай. – Егор не стал объяснять Вилору настоящей причины, по которой он не остался в Москве.

– Ну и дурак! Работал бы сейчас в Шереметьево или Домодедово. Класс! Крупные аэропорты, современная техника.

– Что сделано – то сделано. Вилор, извини за назойливость, объясни, все уезжают на час раньше, почему ты всегда работаешь до пяти?

– Я не хочу даже в малом быть обязанным Аникееву. Он поможет на копейку, а потом жилы на рубль вытянет. Поживёшь – увидишь. Ты обрати внимание, как перевозки себя ведут, они его в попу целовать готовы…

В службе перевозок работали исключительно женщины, причём в основном это были местные жительницы без специального образования. Они прошли ускоренные курсы в авиаотряде и были допущены к работе в службе перевозок данного аэропорта.

В посёлке с поиском работы у женщин возникали определённые трудности и поэтому все работницы службы перевозок крепко держались за свои места и избегали любого конфликта с руководством. Они были рады принятому начальником решению о сокращённом рабочем дне. Периодически на общих собраниях он обращал внимание на свои личные заботы о коллективе и все его внимательно слушали и одобрительно кивали.

Из всей коллективной массы аэропорта выбивался некоторый ряд работников.

В первую очередь – это были авиадиспетчеры. Особенности их службы предусматривали круглосуточный посменный график работы, который никто был не вправе изменить. Это был отдельный независимый коллектив в дружной массе работников аэропорта, со своими законами и порядками. Их единственным руководителем был заместитель начальника аэропорта Егоров Михаил Николаевич – мужчина лет сорока, невысокого роста с крепкой фигурой. Он работал в аэропорту практически с первого дня его основания и пользовался заслуженным уважением.

Так же особняком от общей массы держался Вилор. Строго к восьми утра он приезжал в аэропорт и уезжал после семнадцати. Он не вмешивался ни в какие споры и разборки, не участвовал ни в каких общественных мероприятиях. Практически все своё время он предпочитал находиться в гараже, на своём складе, и появлялся в здании аэропорта исключительно в рамках производственной необходимости или по распоряжению руководства. Он был человеком немногословным, угрюмым и поэтому не располагал к общению…

Получилось так, что и Егор с первых дней не вписался в общую массу дружного аэропортовского коллектива.

Не найдя общего языка с начальником он стал предметом обсуждения и сплетен среди женской составляющей аэропорта.

7.

На утренней планёрке следующего дня присутствовали представители всех служб за исключением Егора. Он опять проигнорировал распоряжение начальника и рабочий день начал не с доклада руководству, а с технической проверки средств заправки авиации.

После планёрки все разошлись по рабочим местам. В кабинете остались лишь начальник аэропорта и его заместитель.

– Иваныч, так что у тебя с этим новеньким? Слышал, нервирует тебя?

– Да ничего, воспитаю. Молодой, наглый. Только после училища.

– А откуда он?

– Ну, как откуда? У нас все ГСМщики из Егоркиной школы. Ну а вообще – москвич.

– Тогда понятно. И что делать собираешься? Ведь уже слух идёт по аэропорту, что кладёт он на тебя.

– Знаешь, Миш, думал сначала пресануть его через отряд. Рапорт написал на командира, доложил, что самовольничает, на планёрки не является. Порой заявляет, что улетает с осмотром точек и появляется дня через два. А был он там или не был не известно. Проверить у меня нет возможности. Может он прогуливает. – Аникеев достал из пачки «Космоса» сигарету и закурил.

– Ну и что командир?

– Получил я ответ, что мой рапорт принят к рассмотрению, меры будут приняты в установленные регламентом сроки. А затем, Миша, мне позвонили, – Аникеев поднял указательный палец, давая понять собеседнику, откуда позвонили, – и сказали, что это человек отряда, выполняет функции, возложенные на него Управлением ГСМ, а моя задача закрывать ему табель и выдавать зарплату. И посоветовали в дальнейшем, прежде чем рапорт писать на командира, позвонить по параллели и утрясти все неясные вопросы.

– Лихо! И ты что, все это проглотишь?

– Не знаю. Конечно, обидно, какой-то щегол права качает. Ещё жилье требует. У меня вон две молодые матери одиночки в общаге парятся, а этот только приехал и сразу – подай.

– Да кстати, Иваныч, мне вчера Дунаев звонил, интересовался, кто такой Царёв.

Дунаев Игорь Алексеевич работал главным инженером нефтегазоразведывательной экспедиции, организации, под нужды которой в первую очередь и был двадцать лет назад построен этот посёлок. Позже в посёлке и его окрестностях появился ещё ряд организаций, но экспедиция так и оставалась в посёлке ведущим предприятием.

– И что Дунаев?

– Позавчера к нему явился Царёв, представился представителем службы ГСМ авиаотряда и заявил, что у него есть ряд замечаний и предложений по техническому состоянию и перевооружению объектов хранения и выдачи авиа ГСМ.

– Вот что творит. И что дальше?

– Дунаев предложил ему все изложить в письменном виде. А затем позвонил мне, поинтересовался, какие у него полномочия.

– Что ты ему ответил? – Аникеев начал нервничать, вышел из-за стола и стал ходить по кабинету из угла в угол.

– Пока ничего не ответил. Решил с тобой посоветоваться.

– Молодец! Мо-ло-дец! – протянул задумчиво начальник аэропорта, – Я сейчас сам позвоню Дунаеву.

Аникеев сел за стол и придвинул к себе телефонный аппарат.

– Игорь Алексеевич! Приветствую, приветствую! Аникеев на проводе. Узнал?.. Ну, мог бы и соврать! Богатым бы стал… Да нет, конечно же, мне грех жаловаться, тем более благодаря Вашим заботам. Игорь Алексеевич, слышал к тебе наш пострел прибегал… Ну да, ну да! Царёв. Егор. Игорь Алексеевич, в следующий раз пусть твоя секретарша объяснит ему, что его уровень не соответствует уровню общения с главным инженером и порекомендует его писанину согласовать сначала с непосредственным начальником, то есть со мной… Ну, ладненько, пока. На связи.

8.

Егор вошёл в здание нефтегазоразведывательной экспедиции, поднялся по центральной лестнице на второй этаж, несколько задержался возле двухстворчатых лакированных дверей тёмного цвета с табличкой, на коричневом цвете которой была нанесена золотыми буквами надпись «Главный инженер Дунаев Игорь Алексеевич», собрался с духом, стараясь унять нервную дрожь, открыл дверь и шагнул в приёмную.

– Здравствуйте! Мы договаривались с Игорем Алексеевичем о встрече.

– Какой у Вас вопрос? – секретарь взглянула на Егора пустыми, ничего не выражающими глазами.

– Я представитель службы ГСМ авиаотряда. Два дня назад я приходил к Игорю Алексеевичу и мы договорились с ним, что все свои предложения и замечания я представлю ему в письменном виде.

– Извините, какая у Вас должность?

– Я старший техник ГСМ.

– Игорь Алексеевич, являясь одним из первых лиц организации, предельно занят и не имеет возможности необоснованно расходовать своё рабочее время. Я Вам рекомендую передать Ваши предложения непосредственному Вашему начальнику – Аникееву Александру Ивановичу. Он непременно по заслугам оценит Ваш энтузиазм и решит все вопросы с Игорем Алексеевичем.

– Да, но мы с Игорем Алексеевичем договаривались…

– Молодой человек, я, по-моему, Вам русским языком объяснила, обращайтесь с вопросами к Вашему непосредственному начальнику. Всё! До свидания!

Егор направился в аэропорт, анализируя произошедшее, и обдумывая свои дальнейшие шаги…

– Александр Иванович, разрешите войти? – Егор открыл дверь кабинета начальника аэропорта

– А, Егор, заходи! Заходи! – Аникеев приветствовал его как хорошего знакомого, – Ну, что нового? Все в порядке?

– Александр Иванович, у меня есть предложения и замечания по объектам ГСМ. Замечания требуют скорейшего устранения, а предложения позволят улучшить объекты ГСМ и обеспечить более жёсткий контроль за целевым использованием нефтепродуктов.

– Что значит «за целевым»? Ты хочешь сказать, что представители экспедиции воруют? Так тебя надо понимать? А ты не боишься бросаться такими обвинениями? У тебя есть доказательства? А ты не думаешь, что это оговор и ты можешь за клевету понести наказание? – Аникеев выстреливал фразу за фразой

– Я хочу сказать только то, что сказал, – прервал Егор начальника, – организация документооборота при приёме, хранении и выдачи нефтепродуктов в данной организации далека от идеальной, что не даёт возможности чёткой фиксации всех объёмов и при контроле возникает существенная погрешность.

– Что ты от меня хочешь?

– Я составил перечень замечаний и предложений и прошу, чтобы Вы его утвердили.

– Оставь, я рассмотрю.

– Товарищ начальник аэропорта, я прошу Вас подписать документ сейчас, многие позиции замечаний требуют оперативного решения.

– Я не знаю всех тонкостей твоей области, поэтому я должен проконсультироваться со специалистами в экспедиции и отряде, что позволит выработать максимально эффективное решение.

– Разрешите идти, – Егор понял, что дальнейший разговор просто бесполезен…

Он сидел за столом в своём кабинете и думал, что он может сделать, чтобы переломить ситуацию.

Он понял одно, чтобы с ним стали говорить – его должны услышать, а чтобы его услышали – необходимо найти решение, при котором у них возникнет потребность его услышать.

Безусловно, ключ необходимо искать в его работе. Каковы его обязанности и как он работает?

Его обязанности как старшего техника ГСМ авиаотряда – качественный и количественный контроль авиа ГСМ. Основное – контроль!

Что он делает? Помимо обеспечения контроля он занимается текущим обслуживанием и ремонтом оборудования объектов ГСМ. Это обязанности слесаря. В его должностной инструкции такие обязанности отсутствуют.

Существует строго установленная периодичность обслуживания оборудования. В сто девятнадцатом приказе написано чётко – не выполнено – запрещается эксплуатация.

Все привыкли к тому, что эти работы выполняет он. Вряд ли они будут отвлекать своих слесарей…

Как оказалось, расчёт был верен.

На следующий день начальнику нефтегазоразведывательной экспедиции из канцелярии принесли полученный утром и зарегистрированный документ. Под шапкой «Предписание» следовал перечень работ и срок исполнения. В случае невыполнения предписанием гарантировалось запрещение эксплуатации пунктов выдачи авиа ГСМ.

– Дунаева ко мне, срочно! – нажав кнопочку селектора, распорядился начальник экспедиции.

– Знако́м с предписанием? – задал он вопрос вошедшему в кабинет главному инженеру. – Что скажешь?

– Аникеев заверил меня, что ситуация под контролем. Приехал молодой парень, только что после училища. Он ещё не обтёрся и не понимает, что в жизни не всегда так, как в книжках. Думаю, ему руководство объяснит. Ну и более того, что это за предписание? Шантаж какой-то.

– Твои предложения? – начальник экспедиции нервничал. Его явно не устраивал ответ главного инженера.

– Я сейчас свяжусь с начальником аэропорта, и мы выработаем общую стратегию.

Телефонный разговор Дунаева с Аникеевым закончился на нотах взаимного понимания. Начальник аэропорта заверил главного инженера экспедиции, что гарантирует бесперебойную работу всех, подконтрольных ему объектов.

9.

Первое весеннее утро встретило Егора ярким солнцем и крепким трескучим морозом. На заправке нефтегазоразведывательной экспедиции он появился в начале седьмого. Осмотрел все семь пунктов выдачи авиаГСМ, проверил документацию. Истёк контрольный срок, определённый им в предписании. Ни один из пунктов предписания выполнен не был.

Ровно в восемь утра в дежурном журнале появилась надпись «Эксплуатацию объектов выдачи авиа ГСМ запрещаю. Старший техник ГСМ Царёв Е.В.». а на каждом раздаточном пистолете, на каждом, предварительно перекрытом, вентиле, на дужках навесного замка на дверях электрощитовой висели на медной проволоке черные пластмассовые пломбы.

– И что теперь мне делать? – спросила Егора заправщица.

– Работать. Здесь Ваше рабочее место. Когда закончится смена, как всегда поедете домой. Или если Вас руководство с этого объекта переведёт.

– Так, а что мне говорить? Я даже представить себе не могу, что сейчас начнётся.

– Правду. Говорите всегда только правду. Скажите, что техник запретил заправку в виду несоответствия её технического состояния требованиям безопасности.

Действия Егора вызвали моментальную взрывную реакцию по всему посёлку.

На оперативном уровне стали срочно решать, что делать и перераспределять время и направление вылетов и перевозок. В посёлке осталась лишь одна незакрытая заправочная площадка, принадлежащая геофизической экспедиции.

Егор, понимая, что нельзя полностью перекрывать кислород, заблаговременно провёл на ней все необходимые технические мероприятия.

Среди вертолётов установилась очередь на заправку, в бухгалтериях обеих экспедиций начали судорожно решать вопросы по взаиморасчётам. Телефоны руководства нефтегазоразведывательной экспедиции раскалились докрасна от звонков в разные инстанции, от начальника аэропорта до Управления ГСМ, включая различные комитеты: партийные, комсомольские, профсоюзные. Кругом направлялись письма и телеграммы с требованием прекратить произвол, грозящий срыву государственного плана, принять меры против самоуправства и так далее.

Первым делом, когда Егор пришёл в аэропорт, он направился на доклад к начальнику аэропорта.

– Товарищ начальник аэропорта, разрешите …

– Ты что творишь, сопляк!? – перебил его вскочивший со своего кресла Аникеев. – Ты совсем ничего уже не понимаешь? Все, доигрался! Пеняй на себя.

В этот момент на столе начальника аэропорта зазвонил телефон. Он резко поднял трубку. Лицо его моментально изменилось. Он вытянулся по стойке смирно и стал судорожно пытаться застегнуть верхнюю пуговку рубашки.

В такое шоковое состояние Аникеева ввёл звонок из управления гражданской авиации, головной структуры, в подчинении которой находились все авиаотряды области, в том числе и авиаотряд к которому был приписан вверенный ему аэропорт.

– Александр Иванович, здравствуйте! Меня зовут Леонид Ильич! Я являюсь заместителем начальника территориального управления гражданской авиации по общим вопросам. Мы получили и проанализировали докладную Вашего сотрудника Царёва. Действительно, есть ряд вопросов, на которые давно уже необходимо обратить особенное внимание. Да, мы абсолютно с Вами согласны, что бесконтрольные действия и безоглядное следование требованием и желаниям заказчика может привести к катастрофе. Вы очень остро заметили, что все приказы в авиации написаны кровью. Благодарим Вас за активизацию действий по обеспечению безопасности полётов. Для координации дальнейших действий завтра к Вам вылетает начальник Управления ГСМ Царёв Юрий Николаевич.

Аникеев положил трубку и молча сел в кресло. Он ничего не мог понять, что происходит. Он не знал, что несколько дней назад в территориальное управление гражданской авиации на имя начальника управления ушло письмо, в котором Егор во всех возможных красках расписывал заслуги начальника аэропорта в обеспечении безопасности полётов. Писал о том, что начальник аэропорта поставил перед ним, Егором, задачу приложить все усилия для обеспечения надлежащего уровня содержания и эксплуатации подконтрольных ему объектов, вплоть до запрещения эксплуатации заправки. А далее в письме Егор писал следующее: «Являясь для меня непреклонным авторитетом, Александр Иванович дал мне чёткое направление для дальнейших действий. Мне никогда не забыть его слова о том, что все руководящие документы в авиации написаны кровью, и он не допустит, чтобы по нашей вине появлялись новые приказы».

Через некоторое время начальник аэропорта вызвал своего зама Михаила Николаевича Егорова:

– Ты остаёшься за меня. Меня не беспокоить!

Аникеев оделся и вышел из аэропорта.

– Куда? – спросил водитель аэропортовской вахтовки.

– Домой, – Аникееву необходимо было разобраться в происходящем и, тем более, спрятаться от всех, спрятаться от необходимости принятия решений, чтобы, в случае чего, не наломать дров. Завтра прилетит начальник управления ГСМ – завтра разберёмся.

10.

Начальник управления ГСМ территориального управления гражданской авиации Царёв Юрий Николаевич, крупный мужчина лет пятидесяти пяти, по-хозяйски развалившись на диване в комнате отдыха начальника аэропорта, не спеша мешал сахар в чашке с чаем.

– Юрий Николаевич, может коньячку?

– Спасибо, Александр Иванович, достаточно чая. Думаю, ты понимаешь, почему я здесь? Хотелось бы отметить, что мы одобряем твои планы, направленные на укрепление имиджа советской авиации. Понимаем, что тебе трудно, понимаем, что у тебя особенная специфика работы, обусловленная взаимоотношениями с такими подрядными организациями как нефтяники, газовики, геологи. Безусловно, они выполняют работу государственной важности, а наша задача обеспечить максимально комфортные и безопасные условия эксплуатации авиации. Мы понимаем, что ты вынужден идти на крайние меры в целях наведения порядка. Ну и то, что ты активно привлекаешь для этого молодые кадры, мы так же поддерживаем. Кстати, где мой однофамилец?

– У себя в кабинете. Вызвать?

– Не надо. Сам прогуляюсь. Дорогу знаю. Сопровождать не надо.

Пока Царёв Юрий Николаевич шёл к гаражу, Аникеев по телефону предупредил Егора, и появление начальника Управления ГСМ на пороге кабинета не стало для него неожиданностью.

– Какая твоя основная задача, сынок? – задал вопрос начальник Управления, поудобнее устроившись на стуле.

– Обеспечение безопасности полётов! – выпалил стоящий по стойке смирно Егор.

– Правильно! Чем они меньше летают – тем безопасность выше. Закручивай гайки – мы поддержим. Но смотри аккуратнее. И ещё учти, твой начальник аэропорта – мужик мурый, жук ещё тот. Как говорится, двух маток сосёт. Нефтяники его немного подкармливают. Ну, да бог с ним. Его кухня нас не интересует. Главное, чтобы и он не лез в наши вопросы. Мы создадим условия, при которых он не сможет тебе мешать. Кстати, обрати внимание на расход керосина. У нас есть подозрения, что заказчики нередко представляют липовые отчёты по движению ГСМ, много вопросов к техническому обслуживанию объектов, но, к сожалению, в управлении не хватает специалистов, чтобы полностью установить контроль. Мы возлагаем на тебя определённые надежды. Но и ты со своей стороны должен трудиться на все сто, только палку не перегибай. И не вздумай оступиться. Накосячишь – ответишь! Все вопросы решай с начальником службы ГСМ авиаотряда. Он все правильно понимает и о тебе очень хорошего мнения.

11.

Начальнику службы ГСМ авиаотряда – Чибисову Николаю Ивановичу на тот момент уже исполнилось двадцать восемь лет. Он, так же как и Егор, закончил Егорьевское училище и получил распределение в авиаотряд. Благодаря своим знаниям, умению работать, ну и, конечно же, случаю (прежний начальник службы ГСМ ушёл на пенсию) три года назад Николая Ивановича назначили начальником службы.

Как оказалось, распределение Егора именно в этот авиаотряд было делом не совсем случайным. В авиаотряде существовала серьёзная кадровая проблема. В частности, не хватало специалистов для контроля эксплуатации объектов ГСМ на приписных авиаточках. Николай Иванович постоянно поднимал вопрос перед руководством отряда о нехватке кадров. И вот в этом году его вызвал командир:

– Николай, смотри, выбирай. Ребята в этом году заканчивают училище. Здесь характеристики тех, кого ещё никто не взял. – Николай принял из рук командира характеристики шести курсантов.

Он стал просматривать документы чисто для очистки совести, не надеясь найти среди них подходящего кандидата.

Егорьевское училище ежегодно выпускает всего полторы сотни гэсээмщиков. Все аэропорты в очереди стоят за специалистами и, если этих никто не взял, то, скорее всего, это либо залётчики, либо неучи, которых дотянули до окончания училища с горем пополам. А следовательно, ему такие не подойдут.

Ему нужен человек, способный не только хорошо работать, он должен уметь принимать решения, причём принимать решения самостоятельно, и нести ответственность за принятые решения. А для этого, во-первых, у этого кандидата должны быть очень хорошие знания, а, во-вторых, он должен иметь твёрдый, даже упёртый характер.

Он неоднократно обращался к командиру с просьбой направить его заранее в училище для подбора и агитации курсантов, но ему было в этом отказано. А теперь предлагают выбирать из остатков, которые никому не нужны.

Глаза Николая остановились на характеристике Царёва Е.В. Комсорг взвода, отличник, со всех сторон характеризовался исключительно положительно.

– Товарищ командир, разрешите вопрос? Курсант Царёв – отличник, активист. А почему его никто не взял?

– Мне тоже его характеристика понравилась. Его одного из первых включили в Домодедовские списки, но по каким-то странным причинам он, когда списки были уже утверждены, подал рапорт об отказе от распределения в Домодедово. Почему? Конкретики никакой. С командиром их роты я связывался – характеризует его положительно. На «отлично» госы сдал, пользуется авторитетом в коллективе, характер твёрдый, амбициозный товарищ, инициативный, склонен к самостоятельному принятию решений. Причины отказа от распределения в Домодедово он указал чисто формальные. Конкретно его действия объяснить никто не может.

– Давайте попробуем. Я его беру.

Так Егор получил распределение именно в этот авиаотряд.

12.

Проводив начальника управления, Аникеев постарался проанализировать все, что произошло за последние три дня. Он понимал, что приезд чиновника такого высокого ранга и предшествующий этому визиту телефонный разговор с заместителем начальника территориального управления гражданской авиации является ему предупреждением. Явно это связано с этим молодым специалистом – Егором Царёвым. Кто за ним стоит не ясно, но дали понять однозначно, что трогать его нельзя.

Его размышления прервал телефонный звонок:

– Приветствую Александр Иванович! Дунаев на проводе. Ну что, разобрался с молодым? Считай, уже целый день заправка не работает. Кстати, о его самодеятельности мы написали жалобу в Ваше управление. Это просто безобразие. Мы надеемся, что этот инцидент был первый и последний раз.

– Игорь Алексеевич, в соответствии с договором между нашими предприятиями, эксплуатация и обслуживание объектов ГСМ лежит на Вашей ответственности. А авиаотряд осуществляет контроль за обеспечением безопасной эксплуатации данных объектов и целевым использованием ресурсов. Авиаотряд выполняет свои обязанности безукоризненно, в соответствии с условиями договора. Вашим предприятием был допущен ряд недоработок, на которые Вам было предварительно указано и определён срок для их исправления. К сожалению, в указанный срок предписание авиаотряда не было выполнено. Дальнейшая эксплуатация объектов просто невозможна, так как угрожает безопасности полётов.

– Ты чё городишь? – вскипел Дунаев, – Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? Вы создаёте проблему для выполнения государственного плана. Слушай, Александр Иванович, тебя, что твоё кресло не устраивает?

– Игорь Алексеевич! Я рекомендую Вам выполнить предписанные мероприятия, и вопрос решится, – начальник аэропорта пытался насколько мог смягчить разговор. – А что касается кресла… Не Вы меня на эту должность назначали – не Вам и снимать. И не надо меня запугивать.

– Если завтра утром заправку не откроешь – докладная о Вашем вредительстве уйдёт в обком партии. – Дунаев повесил трубку.

Аникеев вызвал Егора.

– Егор, руководство управления одобряет принятое нами направление на повышение контроля за безопасностью полётов. Но ты понимаешь, что мы должны действовать осторожно, находить компромисс в решении вопросов. Что там у нас с экспедицией?

– Александр Иванович, до настоящего времени ни один из пунктов предписания ими не выполнен.

– Егор, я считаю, что мы о себе заявили и для начала этого может быть достаточно. Далее, безусловно, руководство экспедиции будет более сговорчиво. Сейчас уже поздно, полёты закончены, завтра с утра немедленно снимешь запрет на заправку, а затем уже явишься на доклад.

– Александр Иванович, в предписании, наряду с мерами, направленными на улучшение условий эксплуатации объекта, содержаться замечания, при которых эксплуатация средств заправки воздушных судов запрещена. Это не моя прихоть или желание придраться. Эти требования прописаны в руководящих документах, в частности в сто девятнадцатом приказе. До момента выполнения этих требований я не имею права разрешить заправку.

– И что же это за замечания?

Егор вкратце рассказал о мероприятиях, которые должны быть обязательно выполнены.

– Так, я все понял. Завтра с утра ты открываешь заправку, а я сейчас по телефону получаю гарантии руководства экспедиции, что они выполнят все работы по техническому обслуживанию, а документы оформят сегодняшним днём.

– Товарищ начальник аэропорта, подлогом я заниматься не буду, – возразил Егор. – Как только они выполнят необходимые работы, я готов буду разрешить эксплуатацию пунктов выдачи авиаГСМ.

– Егор, я начальник аэропорта! – Аникеев начал терять терпение. – Я тебе приказываю завтра с утра открыть заправку.

– Товарищ начальник аэропорта, – Егор перешёл на официальный тон, – это невозможно.

– Егор, в силу своего возраста и занимаемого положения, ты не можешь видеть весь круг проблем, которые стоят за твоим упорством. Думаю, дальнейшие разговоры бессмысленны. Я приказываю тебе завтра с утра открыть заправку. В противном случае моё отношение к тебе изменится.

13.

На следующее утро, убедившись, что никакие из требуемых мероприятий не выполнены, Егор, вместо того, чтобы явиться в аэропорт, отправился в посёлок.

– Доложите! Старший техник ГСМ Царёв Егор Викторович! – твёрдо сказал Егор секретарше, войдя в приёмную начальника нефтегазоразведывательной экспедиции.

– Вам назначено? – поинтересовалась секретарша.

– Нет! Но я прошу доложить обо мне! Старший техник ГСМ авиаотряда Царёв Егор Викторович!

Секретарша зашла с докладом и уже через минуту открыла перед Егором дверь.

– Проходите.

За длинным Т-образным столом тёмно-красного лакированного дерева в кресле сидел мужчина кавказской наружности лет сорока пяти.

Получив разрешение присесть, Егор начал свой доклад. Он постарался аргументированно изложить причины, приведшие к конфликтной ситуации, не оставив без внимания предварительные попытки обращения к главному инженеру экспедиции и факт представления предписания.

– Предписанием были определены достаточные сроки для выполнения требуемых мероприятий. В указанные сроки никто никаких работ не проводил. Я был вынужден запретить эксплуатацию объектов выдачи авиаГСМ, так как не исполнение указанных мероприятий оказывает непосредственное влияние на безопасность полётов, и дам разрешение на заправку только после выполнения требуемых работ, – закончил Егор.

– Я Вас понял, – резюмировал начальник экспедиции. – Прошу Вас в дальнейшем, в случае возникновения сложных ситуаций, обращаться непосредственно ко мне. Что касается данного предписания, я сейчас дам указание – в течение ближайших двух часов работы будут выполнены. Я попрошу Вас не затягивать с разрешением заправки.

После уходя Егора, начальник экспедиции дал указание направить бригаду слесарей для выполнения работ, перечисленных в предписании, и вызвал к себе главного инженера.

– Ты мне гарантировал, что у тебя все под контролем. Почему не были выполнены требуемые работы.

– Во-первых, начальник аэропорта заверил меня, что объекты не будут закрыты, и он решит все вопросы. Во-вторых, у нас нет свободных слесарей для работы на вертолётных площадках,– начал оправдываться главный инженер.

– Не мне тебе объяснять, что любое оборудование требует соответствующего ухода и обслуживания. Как так получилось, что на заправке у тебя нет слесаря? Кто же раньше работы выполнял? – задавал вопросы начальник экспедиции.

– Эти работы всегда выполнял техник аэропортовский, – ответил Дунаев.

– Царёв ознакомил меня с должностными обязанностями техника ГСМ, слесарные работы туда не входят.

– До Царёва в аэропорту другой техник работал – Забелин. Так он был проведён у нас слесарем и выполнял соответствующие работы. Сейчас, из разговора с начальником аэропорта я понял, что вопрос решён и проблем не будет, – оправдывался главный инженер.

– Ну что ты все на Аникеева пеняешь. Он говорил одно, потом руководство ему пистон вставило – он другое запел. Ты на чем решил сэкономить? Ты главный инженер – решай вопрос! Либо штатного слесаря ставь, либо с Царёвым договаривайся. Но чтобы больше подобных инцидентов не возникало.

14.

Дверь в кабинет Егора открылась.

– Добрый день, Егор Викторович! Разрешишь войти? – на пороге стоял главный инженер экспедиции.

– Заходите, Игорь Алексеевич.

Дунаев прошёл к столу и сел напротив Егора. На столе возникла бутылка молдавского коньяка «Белый аист» и коробка шоколадных конфет «Ассорти».

– Это что? – возмущённо поднял глаза на главного инженера Егор.

– Ну, Егор Викторович, ты все неправильно понимаешь. Я приехал к тебе, можно сказать, мосты наводить. Как-то неправильно у нас началась совместная работа. Сразу же с непонимания. Вот я и предлагаю чисто по-мужски посидеть – поговорить.

– Игорь Алексеевич, прошу прощения, но я на работе, и на посторонние разговоры у меня нет свободного времени.

– Егор Викторович, ну тогда предлагаю в нерабочее время. Как относишься к рыбалке? – Дунаев пытался всячески наладить отношения с Егором.

– Я вырос в Москве и никогда не увлекался рыбалкой. В детстве пару раз ходили с пацанами на Москва-реку. За всю ночь поймаем по два-три маленьких карасика, да и то вонючих бензином, – ответил Егор.

– Ну, тогда тебе обязательно надо сходить на зимнюю рыбалку. В общем, отказ не принимается, обижусь. Давай в субботу мы за тобой заезжаем и поедем на озеро. Есть в тайге шикарное озеро. Правда, на машине ехать около часа, зато рыбы – тьма. Не пожалеешь…

Удивительная погода в марте на севере Сибири. На улице мороз, но уже довольно мягкий, градусов двадцать пять – тридцать. Яркое солнце весело напоминает о наступлении весны. Под ногами скрипит белый сухой снег.

Егор одел тёплое форменное меховое обмундирование – комбинезон, куртку и унты и забрался в будку полноприводного «Урала». Машина словно была специально оборудована для таких мужских мероприятий. В углу большой металлической будки-кунга располагалась аккуратная печка-буржуйка, вдоль бортов – пассажирские сиденья. На полу был круглый люк, закрытый деревянной крышкой. В будке, на сиденьях, расположилась мужская компания из пяти рыбаков с рюкзаками и ледобурами. Дунаев разместился в кабине. Егор поздоровался со всеми.

– А люк зачем? – спросил Егор у одного из рыбаков.

– Приедем – увидишь.

«Урал» въехал на край огромного таёжного озера. Компания, взяв удочки и ледобуры, отправилась ближе к середине.

Егор наблюдал за действиями рыбаков. Как они бурили лунки, готовили снасти. Егору дали две удочки. Он взял у Дунаева ледобур и пробурил пару лунок.

Самая первая рыба клюнула на удочку Егора.

– Новичкам везёт! – весело прокомментировал Дунаев.

Это была действительно удачная рыбалка. В течение двух часов все рыбаки, наряду с мелочёвкой, поймали по пять – шесть крупных рыб.

К обеду компания стала стягиваться к «Уралу». Тут Егор увидел, для чего нужен был люк в машине.

Водитель «Урала» не рыбачил вместе со всеми. Пробурив лунку недалеко от берега, он наехал на неё машиной таким образом, чтобы лунка оказалась под люком и, открыв крышку люка, рыбачил прямо из будки. Он жарко натопил печку. Сидел в машине без куртки и шапки. На плите буржуйки, на большой обгоревшей чугунной сковороде, жарились два карася размером с мужскую ладонь. На столике, вдоль центрального борта, на газетке лежали нарезанные половинками овощи – помидоры, огурцы и зелень. Рядом с овощами стояли гранёные стаканы и три бутылки водки.

Обед проходил бурно. Все рассказывали анекдоты и весёлые случаи из жизни. Смеялись и подшучивали друг над другом. Периодически поднимали тост за тостом. Егор даже не обратил внимания, что за теми тремя бутылками, что были на столе, появились ещё две, а потом ещё. Он захмелел, все ему казались своими, добрыми и открытыми.

– Егор, пойдём, подышим, прогуляемся, покурим? – предложил главный инженер.

Егор с Дунаевым вышли из машины, закурили и пошли прогуливаться вдоль озера. Дунаев рассказывал ему, как пришла в эти края экспедиция, как строили посёлок, налаживали быт. Егор рассказывал, как учился в училище, о своих друзьях. Плавно Дунаев подвёл разговор к главному вопросу, для которого он и вывез на прогулку этого парня, который, не проработав даже трёх месяцев, уже успел внести суету в спокойный устоявшийся быт маленького сибирского посёлка.

– Егор, а у тебя кроме техника ГСМ, есть какая-нибудь специальность? – поинтересовался Дунаев.

– Да! У меня есть корочки тракториста и слесаря. А ещё я немного варить могу, а после девятого класса ещё и коров в совхозе пас, – алкоголь сделал своё дело, Егор практически потерял контроль над происходящим.

– А вот, к примеру, ты способен, как слесарь ГСМ, фильтры поменять, насос отремонтировать, при необходимости прокладки заменить?

– Так я это все и делал, пока меня не попытались прогнуть. Мне это интересно. Я люблю железки, – ответил Егор.

– Ну, вот видишь как отлично. Давай мы тебе будем ставку слесаря платить, а ты будешь выполнять на заправке слесарные работы. Ведь согласись, каждый труд должен вознаграждаться? И у нас штатная единица закрыта будет.

– Ну, если в этом нет ничего противозаконного, то я, наверное, не возражаю, – ответил Егор.

– Ну, тогда по рукам, – протянул руку Дунаев.

– По рукам, – ответил на рукопожатие Егор.

Таким образом, Егор стал не только техником ГСМ авиаотряда, но и слесарем ГСМ нефтегазоразведывательной экспедиции.

Следом за нефтегазоразведывательной экспедицией к Егору обратились остальные семь организаций, находящиеся под его контролем, с предложением возложить на себя обязанности по поддержанию технического состояния объектов выдачи авиаГСМ в состоянии, соответствующем техническим требованиям.

15.

Егор пропадал на работе от зари до зари. Объекты были разбросаны вокруг посёлка на многие километры по тайге. Самым дальним и важным объектом являлась, так называемая, вторая подбаза. Особенность второй подбазы заключалась в том, что на территории её находился склад хранения авиаГСМ. Другие площадки находились гораздо ближе к посёлку и были оборудованы только расходными ёмкостями небольшого объёма. Их близость к посёлку и специфика оборота авиакеросина давала возможность обеспечения жёсткого контроля ГСМ и не вызывала у Егора особого беспокойства.

Подбаза номер два была построена для обеспечения дальнейшего продвижения нефтяников и газовиков на север, так как с территории посёлка авиация уже не могла обеспечить работу вахтовых бригад. Для автономного существования, подбаза была обеспечена всей необходимой инфраструктурой, в том числе складом хранения авиаГСМ. Попасть на подбазу было возможно только вертолётом, либо на вездеходах. Как только мороз сковывал болота и позволял перемещаться по «зимнику» большегрузным автомобилям, в сторону подбазы устремлялась вереница полноприводных «Уралов» и «Кировцев» с ёмкостями, наполненными ГСМ. Как какая-то огромная гусеница тянулась по тайге вереница автоцистерн, груженных автомобильным бензином, соляркой и, конечно же, авиационным керосином.

Руководил всем на подбазе начальник. Начальник подбазы являлся не просто руководителем обособленного объекта – по факту это был единоличный хозяин подбазы. От завоза продуктов и материалов и до утилизации мусора – все было под его контролем. Никто не мог появиться на подбазе незамеченным и покинуть подбазу без ведома и разрешения начальника.

В виду удалённости подбазы от посёлка, никто никогда не посещал её с какими-либо проверками, а качество и контроль работы обеспечивался отчётами начальника подбазы. То есть, за много километров от цивилизации, на небольшом таёжном пятачке этот человек был царь и бог. Штатная численность подбазы была невелика и составляла всего человек пятнадцать – двадцать, а вот за счёт постоянно фланирующих между таёжными объектами водителей, периодически останавливающихся на ночёвку вахтовых бригад и пилотов, численность подбазы порой возрастала до сотни, а то и более человек.

Егор обратил внимание на подбазу номер два уже в самом начале своей работы. Ему было странно, почему объект такого масштаба абсолютно не контролируется. Егор внимательно изучил все отчёты по движению авиаГСМ на подбазе. Отчёты были подготовлены таким образом, что трудно было составить точную картину по приёму и выдаче авиакеросина, но даже приблизительные подсчёты вселили сомнения в чистоте работы хозяина подбазы.

Егор прекрасно знал, что одной из его основных задач является контроль целевого использования авиаГСМ. Он прекрасно понимал, что именно с него впоследствии могут спросить за ненадлежащий контроль за объектами ГСМ на второй подбазе.

О своём намерении осмотреть подбазу номер два Егор поставил в известность начальника экспедиции и уже утром следующего дня сидел вместе с другими рабочими экспедиции в брюхе большого толстого МИ-6.

Вертолёт, как огромный зелёный жук, с гулом поднялся над кедрами тайги и тяжело полетел на север. По маршруту, на одной из таёжных площадок, Ми-6 прицепил крюками на внешнюю подвеску какой-то металлический каркас и перетащил его на другую площадку. Затем, пролетев ещё с десяток километров, снизился и прямо из дверей вертолёта на снег полетели мешки с продовольствием, медикаментами и прочим имуществом, необходимым сейсмологической бригаде, размещённой в тайге в палаточном городке.

Пролетев ещё примерно час или чуть более, вертолёт приземлился на площадку подбазы номер два, высадил Егора, заправил баки и улетел с бригадой рабочих дальше на север.

Егор огляделся вокруг. К нему шёл человек лет пятидесяти в ватнике защитного цвета и болотных сапогах, завёрнутых в районе колен таким образом, что напоминали то ли ботфорты мушкетёров, то ли сапоги кота из детского мультфильма «Кот в сапогах».

– Стратег, – представился подошедший мужчина, – я здесь заправщиком работаю. Нам сообщили о Вашем прилёте. Начальник распорядился Вас встретить и провести в столовую. Он к Вам подойдёт.

Столовая размещалась в одноэтажном деревянном здании в центре подбазы. Рядом со столовой находилась контора. С северной стороны, ближе к лесу были построены два жилых барака. На южной стороне находилась вертолётная площадка с расходными горизонтальными ёмкостями под авиакеросин. А на восточной стороне подбазы высились вертикальные резервуары склада хранения ГСМ.

Стратег остался курить на улице, а Егор вошёл в столовую. Напротив длинного широкого коридора размещались четыре рукомойника, рядом с каждым из которых висели вафельные белые полотенца, а на полочке стояли мыльницы с кусочками банного мыла. Справа коридор от обеденного зала отделял большой дверной проем с распахнутыми двухстворчатыми дверьми.

Обеденный зал был пуст. Егор вошёл в пустой зал и сел за стол рядом с окошком раздачи. Кухня от обеденного зала отделялась фанерной перегородкой, которая позволяла слышать все, о чем говорят по каждую сторону от неё.

За перегородкой мирно беседовали две женщины – поварихи. В их обязанности входила вся работа по столовой. Вдвоём эти женщины готовили, накрывали и убирали со столов, мыли посуду и выполняли уборку столовой в целом. Да и вообще, на подбазе это были единственные женщины.

Женщины не слышали, как в зал вошёл Егор. А Егор, тихо присев за столом, никак не обозначал своего присутствия.

– Представляешь, – Егор услышал за перегородкой низкий грудной женский голос, – вчера с баками так намаялась, еле до койки доплелась. Уже засыпать начала, чую, кто то сверху лазит, трусы стягивает.

– Ну, а ты чё? – спросил тоненький, словно мышиный писк, голосок.

– Да, что я? У меня даже сил не было глаза открыть. Ноги раздвинула пошире, думаю: «Да черт с тобой! Пользуйся!»

– Уй, как интересно! – с придыханием пищала собеседница, – Ну, а хорошо-то он тебе сделал?

– Вот пристала. Заснула я. Даже как он слез с меня не помню.

– И чё, ты даже не знаешь, кто это был? – с интересом спрашивал мышиный голосок

– Да я же тебе говорю, что… – грудной низкий голос был прерван шумом в коридоре.

В столовую, в сопровождении Стратега вошёл крупный мужчина лет сорока пяти – пятидесяти. На круглом щекастом лице был, словно пришлёпнут, мясистый картофелеобразный нос, под огромными пышными бровями скрывались маленькие хитрые прищуренные глазки. Мужчина протянул пятерню толстых коротких пальцев навстречу вставшему из-за стола Егору:

– Владимир Владимирович Баранов – начальник подбазы.

– Царёв Егор Викторович – старший техник ГСМ авиаотряда, – ответил на рукопожатие Егор.

– Девочки, – обратился начальник подбазы к выскочившим из кухни смущённым поварихам, – мигом соорудите нам с Егором Викторовичем на стол что-нибудь покушать, ну и конечно что-нибудь, что причитается к покушать.

Егор осмотрел поварих: «Явно, вот эта маленькая, с фигурой мальчишки – это та, что с мышиным голоском». Вторую повариху Егор осматривал более внимательно. Вероятно, его интерес был слишком заметен, потому что повариха сильно покраснела и опустила глаза. Это была довольно крупная женщина лет тридцати. Вся её конституция соответствовала фигуре: высокий рост, длинные плотные ноги, подчёркнутая талия, большая высокая грудь. «Мужиков можно понять», – подумал Егор.

Поварихи уже были готовы начать выполнять указания хозяина, как всех остановил Егор:

– Владимир Владимирович, прошу прощения. Я очень польщён Вашим гостеприимством, но прошу Вас перенести застолье на более позднее время. Вечером вертолёт, на котором я прилетел, будет возвращаться в посёлок и мне бы хотелось успеть закончить все дела. Если останется время, я готов отужинать с Вами. Сейчас попрошу подготовить всю документацию по приёму и расходу авиакеросина, а я пока сниму фактические остатки керосина в резервуарном парке. Вы назначите мне сопровождающего?

– Ну, хорошо, бери сопровождающим Стратега. Он у нас за керосин отвечает. Я дам указание, складскую документацию подготовят.

16.

Три десятка лет назад Стратег ещё не был заправщиком, да и Стратегом он тогда ещё не был. Звали его Володя Ветров и жил он в одном из городков нашего огромного Советского Союза. Володя серьёзно увлекался футболом и был перспективным защитником одного из известных футбольных клубов.

Все складывалось в жизни Володи хорошо и радужно: удачная многообещающая спортивная карьера, квартира, любимая девушка, в которой Володя души не чаял.

Ещё у Володи была сестра и прекрасный племянник, которого он любил как родного сына. Сестра Володи уже давно развелась с мужем, ещё до рождения сына. Муж был сильно пьющим человеком и в подпитии нередко избивал её.

Чтобы получить место в детском саду сестра Володи устроилась туда на работу нянечкой. Зарплата была очень маленькой, но такая работа позволяла наблюдать за ребёнком и быть с ним постоянно рядом. Это её очень устраивало. Всегда можно проконтролировать, как ребёнок покушал, как поспал, что одел, можно защитить, если вдруг кто-то захочет его обидеть. Да и к тому же, её поставили в очередь на жилплощадь, ведь после развода ей с сыном пришлось переехать из квартиры, принадлежащей родителям бывшего мужа, к брату.

Володя не только предоставил сестре с сыном комнату в своей двухкомнатной квартире, но и помогал в финансовом плане. Вначале сестра с некоторой неловкостью просила у него взаймы, с обещанием обязательно вернуть, как только накопит. Она покупала сыну красивые яркие костюмчики и самые лучшие продукты, совсем забывая про себя. Однажды у Володи защемило сердце, когда он увидел сестру в заштопанной кофточке. Он в душе́ винил себя за то, что в потоке своей яркой, счастливой жизни не замечает, как трудно его родной сестре. В дальнейшем Володя полностью взял на себя обеспечение сестры и племянника. Содержание своей родной сестры с сыном, которую бросил муж-алкоголик, Володя воспринимал спокойно, как должное. Кто же ей еще поможет, как ни брат.

Футбол для Володи была не просто работой – это был смысл его жизни. Володя не пропускал ни одного матча. Ездил с командой по различным городам Советского Союза. Само собой разумеется, поддержание спортивной формы полностью исключало какие-либо вредные привычки. Володя не курил и не пил алкогольных напитков, даже пиво.

Все началось с вопроса о приобретении личного автомобиля. Конечно же, это желание было не совсем Володино. Для Володи автомобиль не являлся предметом первой необходимости, но его девушка мечтала сесть за руль новенькой Волги и укатить следующим летом отдыхать к морю.

Володина девушка очень ревностно относилась к его отношениям с сестрой. Неоднократно говорила Володе, что его сестра должна начать обеспечивать своего ребёнка самостоятельно, хватит сидеть на его, Володиной, шее.

Безусловно, Володя мог бы накопить к отпуску деньги на машину, если бы не помогал сестре. Но отказать ей с маленькими сыном в поддержке – у Володи даже в мыслях подобного не возникало.

Чтобы обеспечить дополнительный доход Володя устроился на железнодорожную станцию грузчиком. Володя считал, что для него это даже полезно, так как укрепляет его физическую форму. Чтобы заработать как можно больше, физически сильный Володя брал одновременно на плечи по два, а то и по три мешка муки, сахара, картошки, соли и различных других грузов, которые приходили по железной дороге в адрес продуктовой базы.

Между спортивными занятиями и работой грузчиком Володя успевал отдохнуть часа четыре. Он считал, что этого вполне достаточно молодому спортивному организму. А главное – это временно. Он накопит на автомобиль и поедет с любимой девушкой отдыхать к тёплому Чёрному морю. А может даже и сестру с племянником возьмёт.

«Море, яхта, песок, чайки…» – представлял Володя, в очередной раз, нагружая себе на плечи два мешка муки…

Как потерял сознание, Володя не помнил. Когда стал приходить в себя, увидел какие-то трубочки, подвешенные флакончики.

– Такой молодой и уже инфаркт, – услышал он голос снующей вокруг него пожилой женщины в белом халате.

На табурете у изголовья кровати сидела сестра и плакала.

– Где я? – спросил Володя.

– В первой градской, касатик, – ответила пожилая медсестра.

– Что со мной случилось?

– Надорвался ты. Вот сердце то и не выдержало. Инфаркт у тебя.

Володина сестра не могла говорить ничего, она держала его руку и горько плакала.

С этого момента для Володи Ветрова жизнь переменилась. Получив инвалидность, ему пришлось покинуть спорт. Даже в качестве тренера он оказался непригоден.

Его любимая девушка посчитала для себя недопустимым губить свою молодость и красоту.

Володя на всю жизнь запомнил их последний разговор.

– Ты же сильный и принципиальный человек, – говорила его любимая девушка. – Ты же будешь постоянно думать о том, что такая молодая, красивая девушка, как я, живёт с тобой – инвалидом только из жалости, из-за каких-то несерьёзных обязательств. Мы же с тобой даже не женаты. Будешь терзаться тем, что не можешь одевать меня и содержать на том уровне, который я заслуживаю. Ты будешь винить себя за это и постоянно расстраиваться. А я не хочу, чтобы ты из-за меня расстраивался! Я не хочу доставлять тебе даже малейшей капли неудобства! Время лечит. Я знаю, что смогу справиться с расставанием, как бы тяжело мне одной не было. Тебе-то все равно легче. Рядом с тобой сестра остаётся, племянник. Ты же столько для них сделал. Они просто обязаны быть с тобой рядом.

– Да, мне легче, – это были единственные слова, которые Володя произнёс за все время их беседы.

После этого разговора он никогда больше не встречал свою любимую девушку и ничего не слышал о её судьбе.

Сестра не отходила от Володиной кровати. Сначала в больнице, а потом дома она ухаживала за ним так, как может ухаживать, наверное, только родная мать за больным ребёнком.

Постепенно Володя поднялся и окреп. Им с сестрой тяжело было жить на его пособие по инвалидности и её зарплату нянечки.

Однажды, войдя в положение Володи, один знакомый, довольно крупный чиновник, предложил ему вахтовую работу на Севере. Для Володи была подобрана специальность, исключающая физические нагрузки. Он прошёл краткий курс обучения и был назначен заправщиком на подбазу номер два.

На подбазе, благодаря своей рассудительности и обширному кругозору, Володя в скором времени получил кличку Стратег.

Чтобы как можно больше денег пересылать сестре, Стратег отказался от вахтового метода работы. Он постоянно проживал на подбазе, что позволяло ему фактически всегда быть на работе, и Стратега оформили заправщиком на две полные ставки.

Его вполне устраивала такая работа. Раза два в день он заправлял вертолёты, а остальное время либо собирал в тайге, вблизи подбазы, грибы и ягоды, либо играл с мужиками в шахматы или нарды, либо просто отдыхал.

Постепенно, то ли от безделья, то ли чтобы убить время, Стратег начал курить, а позже даже стал позволять себе с мужиками выпить в честь какой-нибудь знаменательной даты, а потом и просто за компанию.

17.

Егор в сопровождении Стратега осмотрел все оборудование пункта выдачи авиаГСМ и, не считая незначительных замечаний, остался доволен его техническим состоянием. Было видно, что Стратег очень хорошо следит за оборудованием. Все было чисто, на фланцах насосов отсутствовали подтеки, везде, где необходимо висели соответствующие бирки.

Проведя технический осмотр оборудования, и замерив объем авиакеросина, фактически находящийся в резервуарах, Егор направился в столовую, где его прихода уже ожидал бухгалтер с папками документов.

Рядом со столом с документами стоял стол с закусками, среди которых наряду с водкой появилась ещё бутылка армянского коньяка.

Егор снял тулуп и присел за стол с документами. Бухгалтер схватил со стола рядом коньяк и стопку и подскочил к Егору:

– Егор Викторович, коньячку с мороза? Пятьдесят грамм для сугре́ву, а потом и за работу?

– Спасибо, пока не до этого! – осадил Егор бухгалтера. – Показывайте документы.

Бухгалтер, как волшебник-фокусник стал перебирать папки, открывать-закрывать их твёрдые картонные обложки, произнося, как заклинание, какие-то цифры.

– Хорошо, достаточно, – остановил Егор бухгалтера. – За какой период документы?

– За двенадцать месяцев прошлого года и два текущего, – бухгалтер стоял перед Егором, несколько ссутулившись и наклонившись вперёд.

– Оставьте папки и можете идти. Если будете мне нужны, я Вас позову, – Егор придвинул к себе и открыл первую папку.

– Но Владимир Владимирович дал мне указание…

– Можете идти. Я скажу Владимиру Владимировичу, что отпустил Вас, – прервал Егор бухгалтера.

На листе быстро вырастали столбики цифр. Егор считал приход и расход авиакеросина. Результаты подсчёта привели его в замешательство. «Ничего себе, – подумал Егор, – недостача четыреста тонн. Лихо! Интересно как это они умудрились?»

Первым делом Егор закрыл и опечатал все краны и задвижки, отключил от питания все насосы, опечатал электрощитовую насосного отделения и все люки на резервуарах. На пункте выдачи ГСМ появилась табличка «Закрыто».

Егор составил акт осмотра с фиксацией недостачи и вошёл в кабинет начальника подбазы.

– Переписывай! – требовательно сказал Баранов, прочитав акт.

– То есть? – удивился Егор.

– А то и есть. Не перепишешь – хуже будет! Я тебе не интеллигентишко какой-то, я церемониться не буду! – угрожающе повышал тон хозяин подбазы.

– Вы вообще отдаёте себе отчёт в происходящем? – возмущённо начал Егор. – На вверенном Вам объекте выявлена крупная недостача авиационного керосина. Я запретил эксплуатацию объектов ГСМ. Вам придётся отвечать, а Вы ещё пытаетесь на меня повышать голос. Подписывайте акт – мне надо возвращаться в посёлок.

– Слушай, пацанчик, – Баранов сверлил своими хитрыми поросячьими глазками Егора, – не кипятись. Иди, сядь, покушай, выпей, закуси и, как следует, подумай. Даю тебе время до утра. Без моего ведома, ты отсюда не уедешь. Если перепишешь акт – моя благодарность не будет иметь границ в разумных пределах. Не перепишешь – я отправлю тебя в посёлок, но до посёлка ты не доедешь. Может по весне, когда снег сойдёт и найдут тебя, а может и не найдут – зверье растащит. Надо жить дружно. Мы здесь одно большое дело делаем – Север осваиваем.

Егор вышел на улицу и направился к стоянке автотранспорта. Подошёл к водителям и попросил довезти его до посёлка.

– Ну почему же не довезти? – ответил невысокий рыжий мужичек – водитель «Урала». – Отметься в журнале у хозяина. Он впишет тебя в путевой лист и поедем.

Егор понял, что уехать с подбазы на автомобиле у него не получиться. Он пришёл на заправку, сел рядом со Стратегом не скамейку, достал сигарету и закурил.

– Нельзя же на заправке курить!? – с иронией заметил Стратег.

– Мне можно, тем более сейчас! – ответил Егор.

– Что так все плохо?

– Не знаю. Не знаю, как выбраться отсюда,– Егор задумчиво уставился в точку перед собой. – Не могу понять, как могла всего лишь за один год образоваться такая недостача.

– Ну, это все просто. По указанию хозяина мы машины заправляем соляркой наполовину с керосином, – объяснил Стратег.

– Зачем?

– Я в это не посвящён. Могу только предположить, что куда-то он солярку толкает. А ты подумай лучше, что делать? Хозяин мужик жёсткий. Кстати твой предшественник здесь никогда не появлялся. Хозяин к нему периодически летал, вероятно, откупался, и составлялись необходимые акты. Ведь всех все устраивало. Ты-то куда лезешь? Свернут тебе шею! А такие хозяева как сидели на своих местах – так и сидеть будут.

Над вершинами деревьев появилось толстое круглое брюхо Ми-6. Повисев над площадкой около минуты и подняв снежное облако, вертолёт плавно приземлился. Ещё не заглушив двигатели, бортинженер распахнул дверь Ми – 6 и бегом устремился к сидящим на скамейке.

– Стратег, давай быстрей заправляй! – торопил он заправщика.

– Не могу, техник заправку закрыл и все опечатал.

– Егор, ты что, с ума сошёл, что ли? В посёлке изжогу наводишь и сюда добрался! – обратился бортинженер к Царёву. – Что хоть случилось? Что-то серьёзное? Закрыл надолго?

– Не знаю. Крупная недостача. Пока доложу, пока пройдёт расследование. Не могу сказать, – ответил Егор.

– Ты что же делаешь? Что же нам в этой глуши торчать? – расстроенным голосом обратился бортинженер к Егору. – В посёлке танцы, девчонки. А тут, что – пьяный Стратег?

– Он ещё не пьяный, – попробовал пошутить Егор.

– Ладно, пойду, доложу командиру, – бортинженер расстроенный поплёлся в сторону вертолёта.

Егор на мгновение задумался и побежал за бортинженером.

– Все глуши, отдыхаем, – услышал команду командира Егор.

– Подожди, мужики! Меня без записи в журнале возьмёте – заправлю?

– Да не вопрос! Лишь бы в этой дыре не торчать, – ответил командир.

– Ну, тогда раскручивай, – крикнул Егор и устремился к насосной, к щитовой – срывать пломбы и открывать запорную арматуру.

– Стратег, заправляй! – крикнул Егор.

– Без указания начальника подбазы я не имею права, – ответил заправщик, даже не пошевелившись на скамейке, – но и препятствовать вам не могу – вас больше.

– Понял, спасибо! – махнул Егор рукой в знак благодарности и побежал к пункту налива.

Начальник подбазы понял, что что-то происходит не так, когда увидел поднимающийся Ми-6. Без дозаправки вертолёт до посёлка не долетит. Заправка не работает. Он выбежал на улицу.

– Где техник? – вопил Баранов, подбегая к Стратегу.

– Улетел.

– Как улетел? Ты почему вертолёт заправил? – кричал он на заправщика.

– Я не заправлял, – спокойно отвечал Стратег, затягиваясь беломоринкой.

– Кто заправлял? Кто разрешал?

– Техник сам заправил вертолёт.

– Почему ты мне не доложил, что идёт заправка?

– А как бы я доложил, если он заправлял, а двое сидели и меня держали. Я хотел идти с докладом, а тут уже Вы бежите.

Начальник подбазы выругался очень крепко и побежал в контору.

Баранов схватил рацию и после ответа девушки резко крикнул:

– Дунаева, срочно!!!

Через несколько секунд в трубке прозвучал спокойный голос главного инженера экспедиции:

– Дунаев слушает.

– Игорь, нужна помощь! – возбуждённо начал объяснять Баранов. – Техник все опечатал, акт составил. Вообще, мне кажется, я сильно палку перегнул. Я попробовал надавить на пацана, думал, испугается, а он сбежал на вертолёте…

– Стоп! – резко оборвал его Дунаев. – Хватит. Наговоришь сейчас лишнего. Срочно, завтра с утра ко мне. Всё!

Через пятнадцать минут хозяин подбазы на полноприводном «Урале» выехал в сторону посёлка.

18.

Утром следующего дня Егор составил предписание, запрещающее выдачу авиаГСМ в адрес подбазы номер два, и вместе с копией акта осмотра сдал на регистрацию в канцелярию экспедиции.

Он посчитал необходимым доложить о случившемся руководству экспедиции, но, к сожалению, начальник был в главке, а главный инженер, сославшись на свою занятость, попросил зайти позже.

– Игорь Алексеевич, на одном из Ваших объектов выявлен факт крупной недостачи, – попробовал объяснить важность ситуации Егор.

– Егор Викторович, я сейчас крайне занят. Давай перенесём разговор на вторую половину дня, часов на шестнадцать? – предложил Дунаев. – А лучше вообще на завтра. Как раз начальник из главка вернётся. Вот все и обсудим.

– Игорь Алексеевич, к сожалению, у меня нет возможности зайти к Вам после обеда, а, тем более, завтра. Прилетает моя супруга, и сегодня в обед я улетаю её встречать. Копию акта осмотра я сдал в Вашу канцелярию. Оригинал акта я сегодня передам руководству авиаотряда.

– Егор, подожди! – начал нервно Дунаев. – Надо все взвесить и обсудить. Ты понимаешь, что очень многих лиц ставишь под удар. Так нельзя.

– Нельзя воровать! Нельзя угрожать, что убьёте! – начал повышать голос Егор. – У меня все. До свидания!

Егор хлопнул дверью и вышел из кабинета.

Дунаев нервно ходил по кабинету. Он ждал приезда начальника подбазы.

Дверь кабинета приоткрылась. Заглянула секретарша и осторожно доложила:

– Игорь Алексеевич, входящие…

– Акт осмотра есть?

– Да.

– Давай сюда. С остальным сама разберись. Как появится Баранов – срочно ко мне! Для остальных меня сегодня нет! – Дунаев махнул рукой в знак того, что он все сказал и секретарь может закрыть дверь.

Через час дверь кабинета широко распахнулась, и вошёл начальник подбазы.

– Здорово, Игорь Алексеевич! – начал важно разговор Баранов.

– Ты где был? – резко оборвал его главный инженер. – Я тебе сказал с утра быть у меня! Уже одиннадцать!

– Ну, Игорь, не получилось по-другому. Ведь этот техник заправку запретил, и нечем было долететь. Ты же знаешь, я всегда по первому требованию. Как только ты позвонишь – через полтора часа я у тебя. А на машине быстро не доберёшься. Всю ночь в «Урале» трясся – душу по ухабам выколотил. Надо было утром немного отдохнуть, привести себя в порядок.

– Ты что, дурак? Ты даже не дурак, ты баран, ты мудак какой-то! У меня даже слов других нет! – Дунаев вскочил с кресла и нервно ходил по кабинету. – Душу ты выколотил! Да души то у тебя никогда не было, как и совести! Ты хоть понимаешь, что тебе статья светит?

– Ну, Игорь, подожди. Мне кажется, не так все мрачно. Пока я ехал ночью, подумал. Ну да, я немного погорячился. Решил припугнуть парня. Но ведь мы были с ним вдвоём. Никто не может подтвердить, что были какие-то угрозы. Мало ли, что пацан выдумал. Он вообще с меня денег затребовал, а когда я отказался ему взятку давать, стал говорить, что напишет заявление, якобы я ему угрожал. Ещё его и в клевете обвиним. Моё слово против его слова – пусть бодается.

– Ну, ты явно баран! – Дунаев терял терпение. – У тебя недостача четыреста тонн, а ты какой-то бред несёшь! Причём тут твои угрозы! Угораздило же Вальку с таким уродом связаться. Мужиков нормальных, что ли не было?

19.

Валька, или Валентина Алексеевна Баранова, в девичестве Дунаева, была родной сестрой главного инженера экспедиции.

Лет десять назад она познакомилась с Володей Барановым, и у них закрутился роман. Валентина с головой погрузилась в пучину страсти. Её не останавливало ни то, что Баранов уже был однажды женат, ни то, что он уже отбывал наказание в местах лишения свободы и ни за что-нибудь, а за грабёж. Ну, ведь это глупости!

Валентина, рассказывая брату о своём избраннике, искренне верила сама в сочинённую Барановым историю: «Жена его первая была отъявленной стервой и, уже прямо после свадьбы, гуляла направо и налево. А посадили Володю вообще незаслуженно. Он просто случайно вошёл в магазин, в котором кассу грабили. А потом, когда приехала милиция, все разбежались, а он остался – он же честный человек. А кассирша показала, что он был вместе с грабителями. Да и к тому же молодой он тогда был, несовершеннолетний, глупый. Да и в тюрьме-то он не сидел, а только в детской колонии».

Брат пытался вразумить Валентину, объяснял, что это не тот человек, который ей нужен. Этот человек не сможет обеспечить ей такой уровень жизни, к которому она привыкла, к которому они оба привыкли ещё с детства. Но все его доводы разбивались о неприступную стену женской любви и страсти.

Наверное, так устроены все женщины. Если они любят – любят без оглядки и безгранично, а если ненавидят то до крайности, граничащей с жестокостью.

Впоследствии Валентина зарегистрировала брак с Владимиром Владимировичем Барановым. Дунаев помог им организовать свадьбу, чтобы у его сестры было все как у людей, пожелал им счастья и надеялся, что сестра его действительно будет счастлива.

Год спустя Валентина впервые обратилась к брату с просьбой о помощи. Муж её не мог найти достойную работу. Единственное место, куда его приняли на работу – это сторожем на автобазу. Зарплата Баранова не позволяла не только выехать на отдых, но даже хорошо покушать и прилично одеться. Валентина просила брата помочь её мужу с работой.

– Так многие живут, – ответил ей Дунаев. – А что в твоём представлении «хорошо покушать»? Икру чёрную ложками есть и шампанским запивать? Я же тебя предупреждал перед свадьбой. Ты меня не слушала. С милым рай в шалаше. Так кажется? И что уже не мил, или шалаш надоел?

– Игорь!– сестра посмотрела в глаза брату. – Я беременна. Помоги.

Дунаев увидел во взгляде сестры глубокую просьбу, даже не просто просьбу, а мольбу, крик отчаяния.

– Я попробую.

Никто не знает, каких сил и потраченных нервов стоило Дунаеву устроить зятя на работу. Он использовал все свои знакомства и связи, объяснял, доказывал, унижался и, в конце концов, получил согласие на трудоустройство Баранова.

Дунаев устроил зятя на подбазу номер два разнорабочим. На тот момент должность начальника подбазы занимал старый знакомый Дунаева. Даже, можно сказать, не просто знакомый, а его наставник. После окончания института Дунаев, тогда ещё молодой парень, попал оператором в его бригаду. Впоследствии, когда Игорь Алексеевич был назначен главным инженером нефтегазоразведывательной экспедиции, он не забыл о своём наставнике. По ходатайству Дунаева, его учитель был назначен начальником самой крупной подбазы. Начальник подбазы номер два был достойным, уважаемым мужчиной предпенсионного возраста. Когда, год спустя, его проводили на пенсию, главный инженер убедил начальника экспедиции назначить Баранова временно исполняющим обязанности начальника подбазы, пока не найдётся на эту должность достойный кандидат. В течение трёх лет подыскать достойную кандидатуру на должность начальника подбазы, к сожалению, не удалось. Никто из кандидатов не соответствовал необходимым требованиям. Но, не смотря на отсутствия на подбазе начальника, работа шла и, по регулярным докладам главного инженера, довольно успешно. Временно исполняющий обязанности начальника подбазы очень хорошо справлялся с поставленной задачей. Через три года Баранова утвердили на должность начальника подбазы номер два. Руководство экспедиции учло положительные характеристики, представленные на Владимира Владимировича, а так же то, что он уже имеет трёхлетний опыт работы на должности временно исполняющего обязанности начальника подбазы и за это время не имел нареканий и замечаний по своей работе. А самое главное и весомое обстоятельство, позволившее утвердить Баранова в должности начальника подбазы, то, что главный инженер экспедиции Игорь Алексеевич Дунаев в молодости не только учился в одном институте и в одной группе с начальником экспедиции Геворкяном Самвелом Артуровичем, но и был его другом со студенческой скамьи.

20.

Главный инженер экспедиции Игорь Алексеевич Дунаев сидел в своём кресле во главе Т-образного стола и смотрел на стоящего перед ним начальника второй подбазы Баранова Владимира Владимировича.

«Угораздило же Валентину связаться с этим уродом, – думал Дунаев. – Сколько он уже неприятностей принёс и мне и ей. Сколько она от него уже натерпелась и сколько ещё натерпится. Сколько баб он уже перетаскал к себе на подбазу. Князёк хренов. Ладно бы помоталась с ним для удовольствия. Зачем было жениться, зачем ребёнка рожать. Посадили упыря себе на шею».

– Ладно, рассказывай, что произошло. И как можно поподробнее, – обратился Дунаев к Баранову.

Владимир Владимирович постарался, как можно подробнее рассказать все, что произошло на подбазе за последние сутки.

– Во-первых, – начал Дунаев, выслушав рассказ Баранова,– почему ты лично не принимал участие в снятии остатков керосина? Во-вторых, тебе вместо того, чтобы угрожать ему, необходимо было написать на акте несогласие с результатами замеров. Тебе Царёв ранее был знаком? Нет! Он тебе представил какие-нибудь документы, подтверждающие его право на проведение каких-либо проверок и документы, подтверждающие его квалификацию? Нет! Может он мерную линейку в резервуар другим концом опускал? Надо было оставить у себя акт на согласование до следующего дня, с обещанием представить подписанный акт руководству аэропорта. А пока шла бы борьба за бумажки, что-нибудь придумали бы. А в-третьих, почему у тебя получилась такая недостача? Ты что работать не умеешь?

– А почему ты со мной в таком тоне разговариваешь? – попробовал перейти к обороне начальник подбазы. – Ты прекрасно знаешь, что я все делаю, чтобы твоя сестра и её ребёнок не знали ни в чем нужды. Да, я нашёл способ дополнительного заработка. Да, пришлось для этих целей израсходовать некоторое количество керосина. Ну и что? Ерунда, какая-то. Ты сам-то, что чистенький? Сидишь в своём кабинете – бабки стрижёшь, а другие пусть лапу сосут!!!

– Ты с кем так разговариваешь? – возмутился такой наглости Дунаев. – Скажи спасибо своей жене и, как ты выразился, её ребёнку! Если бы ни она, ты бы сейчас не только лапу сосал! Если будешь продолжать в том же духе, я сделаю все, чтобы развести вас с Валентиной. Она узнает все о твоих постоянных гулянках на подбазе. А я палец о палец не ударю, чтобы помочь тебе. Представь, что с тобой будет, когда раскрутят эту недостачу, да ещё и судимость твоя всплывёт?

– Ну ладно, Игорёк! – тон Баранова моментально стал заискивающе извиняющимся. – Ну не сдержался я, погорячился. Извини! Пойми, я же тоже весь на нервах. Ведь раньше было все нормально. Отвозил денежку, и все было ровно. Думал и сейчас все по-человечески получится, а этот даже за стол покушать не сел – побрезговал. Он с самого начала демонстрировал своё неуважение к людям.

– А что же ты тогда, вместо того, чтобы попытаться решить вопрос, как сам выражаешься, по-человечески, начал угрожать ему?

– Понимаешь, Игорь, смотрю молодой пацан. Думаю, надавлю на него посильнее, он и обделается,– ответил Баранов.

– Интересно, – Дунаев чуть прищурил глаза, обращаясь к начальнику подбазы, – а если бы он не улетел с подбазы, ты наутро привёл бы свои угрозы в исполнение?

– Да ну что ты, Игорь Алексеевич, куда бы он делся. Испугался бы и все переписал.

– А если не переписал бы? – давил на Баранова главный инженер. – Дурак ты, Вова! В следующий раз, прежде чем слово сказать, подумай, сможешь ли выполнить. Вообще, прежде чем что-то сделать – подумай. Правда, я давно заметил – нечем тебе думать-то. Ладно, придётся теперь нам думать, как из этого дерьма выбраться. А ты готовься, в этот раз тебе просто так с рук это не сойдёт. Сейчас едешь в аэропорт и как хочешь, уговаривай Царёва, чтобы он повременил с передачей акта. Попроси подождать возвращения начальника экспедиции.

21.

Егор сидел в своём кабинете в ожидании рейса в район. Завтра прилетает его супруга, и Егор считал минуты до встречи с ней.

В дверь постучали.

– Открыто! Входите! – крикнул Егор.

В кабинете выросла фигура начальника второй подбазы Баранова Владимира Владимировича.

– Добрый день, Егор Викторович! – как со старым хорошим знакомым поздоровался начальник подбазы и, подойдя к столу, протянул руку. – Хотел бы с Вами обсудить некоторые вопросы.

– Я Вас слушаю, – сказал Егор, перебирая в руках авторучку, всем видом давая понять, что не желает и не будет подавать Баранову руки.

Баранов начал выступление с заготовленных фраз, говорил о важных задачах, поставленных страной и правительством перед покорителями Севера, о сложной службе первопроходцев, о необходимости повышения экономической составляющей нашей великой Родины.

– Разрешите Вас прервать? – перебил выступающего Егор. – Я бы с удовольствием послушал Ваши политические и экономические доклады несколько в другое время и в другом месте. К сожалению, сейчас у меня жёстко расписан рабочий день и у меня нет свободной минуты, чтобы продолжать с Вами беседу.

Баранов понял, что опять повёл себя не правильно. Направляясь в аэропорт, он рассчитывал задавить парня авторитетом. Ведь кто он, Баранов? Начальник подбазы, уважаемый человек, да и по возрасту более старший. А Царёв? Техник какой-то, щегол ещё.

Егор поднялся из-за стола, взяв в руки ключи. Подошёл и открыл дверь, давая понять Баранову, что он уже уходит.

– Егор Викторович, подожди! – торопливо начал Баранов. – Давай поговорим? Ну, прости ты меня! Не со зла я ляпнул, по глупости. Ты же взрослый человек, сам понимаешь.

– Прошу! – произнёс Егор, указав Баранову на открытую дверь.

– Ну, давай все обсудим? Ну не губи ты меня! У меня же жена, дети! – Баранов хватал Егора то за одну руку, то за другую, словно поглаживал от локтя к запястью. – Что же мне в тюрьму по глупости идти! Ну, скажи, что хочешь? Хочешь денег? Скажи сколько – я соберу. Хочешь, в должности тебя повысят? Ну, скажи, что я должен сделать, чтобы этого вчерашнего дня не было?

– Я жду! Мне некогда! – твёрдо сказал Егор, указывая на открытую дверь.

– Ну что ты хочешь, чтобы я перед тобой на колени встал? – Баранов упал перед Егором на колени, продолжая хватать его за руки. – Вот видишь, я осознал! Ну, что мне сделать, чтобы оправдаться перед тобой? Ну, прости! Не хотел я тебя убивать! Так просто, попугать хотел немного!

– В соответствии с документами, регламентирующими деятельность сотрудника авиаотряда, я дал ход результатам ревизии склада ГСМ. По данному вопросу я уже изменить ничего не могу, а даже если бы и мог – не стал, – попытался закончить разговор Егор. – А что касается Ваших угроз – будем считать, что я их не слышал. Для первого раза! А сейчас прошу покинуть мой кабинет.