Читать онлайн –32 градуса по Цельсию. Том 1: Предатель и Воровка чужих судеб бесплатно
Пролог. Просьба о помощи в запечатанном воском письме
Письмо было написано простой ручкой. Обычным почерком – из строк не выпрыгнуло, поддавшись эмоциям автора, ни одной буквы.
Но владелец витиеватых закорючек просил о помощи со всей искренностью. По крайней мере, со всей, на которую был способен.
Белый конверт запечатывается воском.
Автор письма смотрит в небо через окно – ярко-красное. Будто залитое кровью.
***
В подворотне надрывно воет на свою ужасную судьбу собака. Пытается спугнуть гнетущий желудок голод и холод, перебирающий ей кости.
Раздаётся выстрел. За ним второй.
Вой сменяется жалобным поскуливанием, несчастное животное забивается в промерзшую конуру.
Мимо двора проносятся – буквально пролетают – две пары ног. Едва удерживая равновесие, поскальзываются на вмерзшей в асфальт влаге.
Новый выстрел. Один из участников погони, уворачиваясь, поскальзывается окончательно, и хрупкая фигура летит на землю.
Ободранный подбородок и разбитые ладони ударяют по гордости.
Мимо с весёлым смехом пробегает виновник ее неуклюжего падения.
Девушка не теряется. И просто хватает его за ногу.
– Ты что творишь! – вскрикивает Лайт и встречается с асфальтом.
Теперь смеётся уже Дженни.
– Ты первый начал! – бросает она. Быстро, насколько позволяет скользкое под ногами, вскакивает. И посылает в Лайта ещё одну пулю.
Лайт, ещё не отошедший от встречи с землёй, едва уворачивается. Глаза широко распахнулись в шоке.
– Из ума выжила?! – вскрикивает он.
Но Дженни убегает так стремительно, что не слышит. Хотя, что вероятнее, просто не хочет отвечать.
Зачем, если и так всё ясно – они оба выжили из ума в охоте за Неуловимым.
Новая пуля свистит уже у виска Дженни. Она резко разворачивается, и между ней и Лайтом начинается уже настоящая перестрелка: без шуток, не на жизнь, а на смерть.
Звенит разбитое свинцом стекло витрин. Бродячие кошки с криком уносятся подальше.
Оба пытались быстрее разобраться с противником да припугнуть хотя бы, чтобы хоть один из них отступил и позволил пройти дальше. Но без толку. Потому что они оба отлично стреляют. Оба упрямые и потому ни один из них не уступит.
– Как же ты меня бесишь! – В итоге не выдерживает Дженни.
– Это взаимно! – Лайт скалится в злой улыбке.
– Ой, разошлись-то как, – используя стену жилого дома как прикрытие, Сону искоса выглядывает из переулка. Пуля долетает до угла и, отскочив рикошетом, звенит о плитку. – Но останавливать их бесполезно. Ты сегодня за кого, Лиз?
Скрытая тенью стены напротив девушка тяжело вздыхает. Подойдя к Сону, так же искоса наблюдает за сражением своих старших.
Гордость мафии. Дженни Кинг. Лайт Винтер. Оба – гении от кончиков ногтей до пят. И оба теряют весь свой айкью, стоит только увидеть на горизонте соперника.
За их сражением наблюдали не только Сону и Лиз. Были и другие, что скрывались от глаз в ожидании приказа. Но знали, что сегодня его не дождутся – их начальство так занято борьбой друг с другом, что, кажется, совершенно забыло, зачем именно сюда явилось.
Только и оставалось мысленно (а кому-то и по-настоящему) достать закуски и делать ставки на то, кто же сегодня одержит победу.
Сону практически в последний момент оттаскивает Лиз с траектории попадания пули.
Девушка ошеломленно хлопает глазами и трясёт кулаком в сторону сражающихся – ее чуть по ошибке не пристрелила ее же командир – и задумчиво вздыхает.
– Я сегодня ставлю на то, что они оба умрут в кабинете босса, – произносит она.
Лисьи глаза превращаются в щелочки. И не понять, счастлива она такому раскладу событий или нет.
В общем-то, во Фризе этой ночью всё было как обычно.
Акт I. Неуловимый Пëс без ошейника и титулы двух враждующих господ
За потасовкой двух незадачливых преследователей тихонько наблюдала и их цель.
Неуловимый притаился на крыше за резной колонной. Поглядывал на светящийся в темноте экранчик электронных часов.
Минута проходила за минутой, а мафиози совсем не спешили возвращаться к охоте, полностью увлечённые друг другом.
А жаль. Водить их за нос было весело. Если бы ещё не кусающийся мороз, он бы был рад подобным пробежкам хоть каждый вечер.
Неуловимый. Нори Кит.
Из-под чёрной маски загадочно блестят огоньки глаз. Как у собаки, когда ей нравится игра, и она только и ждет команды, чтобы её продолжить.
Но у этого пса не было хозяина. И потому разрешение ему было не нужно. Играть со всеми желающими его завербовать можно сколько вздумается. Остаётся только немного подождать следующего раза или же самому его устроить, если станет слишком скучно.
***
В одной большой стране стоял не самый большой город. Однако это не мешало ему являться ее центром культуры.
Слава о нём гремела яркая.
Он был красочен – старинная архитектура зданий, лучшие университеты с высококвалифицированными преподавателями, музеи, галереи. Прибавить к этому высокий уровень жизни, мишуру разноцветных вывесок торговых центров и получится город, в который каждый приезжий, охая и ахая, пожелает переехать.
Однако удовольствие это было недешёвое, так что мало кому удавалось прижиться в этом раю.
"И слава богу", – выдыхали на это местные жители.
Потому что было у этого города второе название. Фриз*.
И причина такой клички, привязавшейся к городу, как к блохастой шавке, даже не из-за собачьего холода, что мог накрыть не только в зимнюю пору. Мороз по коже пробегал и от его изнанки.
Вся красота поддерживалась незаконными делами. Под обёрткой роскоши крылась грязь. Фриз – культурная столица? Как же!
Попав в Фриз с широкой улыбкой и прожив в нём какое-то время, человек так или иначе потихоньку узнавал, что с городом этим нечисто. А узнав, хватал чемодан и бежал из города как можно дальше.
Иногда сбежать не удавалось. Если проник в тайны этого города слишком глубоко, он тебя не отпустит. Затянет в свои пучины, как зыбучие пески. Да ещё и обставит всё так, что все забудут как о твоей пропаже, так и о тебе.
Такой он, Фриз. Город, который разрывают на части несколько неладящих друг с другом структур.
Фриз.
По ночам за пределами его центра лучше не гулять. Днём желательно тоже.
Лучшим вариантом будет держаться от него подальше – на безопасной дистанции в пятьсот километров.
***
Чтобы описать Лайта Винтера, хватило бы двух слов – красивый дьявол.
Неизвестно, правда ли он продал душу нечестивым созданиям или случилось что-то другое, но эта самая душа у него отсутствовала напрочь.
Дженни Кинг была ягодой того же поля. Только оболочку имела не дьявольскую, скорее ходила в шкуре молодой госпожи старинного поместья. С чёрными стенами. И забитыми гвоздями ставнями, чтобы избежать распространения чумы жестокости по всей округе.
Оба они усыпаны острыми шипами, которыми ощетиниваются, стоит только завидеть друг друга. И оба – постоянная головная боль для своего босса.
Да. Босс всё ещё находился в этом кабинете. В кабинете, где прямо сейчас Дженни и Лайт не переставали сверлить друг друга ненавидящими бешеными взглядами. Полностью игнорировали нависшую над головами гильотину, упиваясь своими самолично придуманными титулами.
– Может, мне вас оставить? Сами глотки друг другу перегрызете? – окликает их Джэй Мерфи из-за стола.
Дженни, наконец оставив "дьявола" в покое, закатывает глаза и отводит взгляд в дальний угол. Заправляет прядку растрепавшихся волос за ухо.
Лайт на это хмыкает, желая вставить в ее сторону комментарий про истеричную барышню, но сдерживается.
Они и так совершили ошибку. И не будь их босс их боссом, их трупы бы уже разрывали клювами вороны на свалке.
Но Джэй – это Джэй. Он сначала хотя бы выслушает, а уж потом отправит на расстрел.
Когда разряды молний между Дженни и Лайтом ослабевают, становится слышно и щелканье клавиатуры. Правая рука Джэя – Рикки Браун – ломает голову над тем, как уладить поднятую нерадивыми детишками ночную суету.
– Итак… – напряжённая пауза повисает в воздухе, Джэй вдыхает поглубже. – По какой причине вы вместо того, чтобы с блеском выполнить задание и поймать легендарного Неуловимого, снова сцепились как кот с собакой? Да и вообще не припомню, чтобы отправлял на задание сразу оба ваших отряда. Вам есть, что сказать в своё оправдание?
А вот после последней фразы босса следовало бы всё же упасть на колени и начать просить о пощаде. Потому что после неё чаще всего следовала или пуля в лоб, или зачинщика безобразия и вовсе вышвыривали через окно навстречу шикарному виду на Фриз – насмерть разбиваться об асфальт.
И все же эти варианты гораздо лучше, чем попасть в руки самому Джэю – мастеру пыток, способному добыть ответ на любой вопрос, и не важно, насколько изощренными методами.
Лайт не теряет лица перед опасностью. Но Джэй прав. Он не должен был присутствовать на задании, пришёл на место планируемой облавы раньше, стараясь опередить Дженни, потому что преследовал в охоте за драгоценным для мафии Неуловимым свои цели.
Но и Дженни была не промах – каким-то неведомым образом они с Лайтом всё же столкнулись.
И именно поэтому сегодня Неуловимый привычно махнул перед ними хвостом.
Он виноват. И лучше бы в этом признаться самому, чем добавлять своему боссу работы по выуживанию ответов из своей гнилой души. Он бы и сам не хотел лишний раз в ней копаться.
Лайт соскребает остатки совести и уже собирается выложить все как есть, но его опережает Дженни.
– Вина на мне. Я просчиталась.
Ее заявлению удивлены все трое в комнате. Даже Рикки отвлеклась от работы и уставилась на нее, высоко подняв брови.
Джэй глядит на Дженни недоверчиво. Кинг в ответ тверда, упряма и полна раскаяния.
Лайт же только и может, что смотреть на ее сложившуюся в поклоне фигуру широко распахнутыми глазами. И не верить.
Почему?
Он прочищает горло. Всё же не дело это, нужно бы расставить всё по своим местам.
– Вообще-то… – начинает Лайт.
Но Джэй станавливает его знаком ладони.
– Свободен, – бросает он.
В кабинете босса назойливо тикают часы. В нём пахнет деревом и останками загубленных судеб.
И как бы Лайт ни ненавидел Дженни, почему-то ему совсем не хотелось оставлять ее здесь, наедине с заполняющей воздух скверной. Верной погибелью, на которую она шагает сознательно.
Но Лайту приходится уйти.
***
– Я всё ещё босс. Я. Кто-нибудь ещё помнит об этом? Понараздавали себе титулов, чуть ли не в богов превратились, а мой авторитет вас уже совсем не страшит? – обиженно шипит на Дженни Джэй, стоит двери за Лайтом закрыться.
Атмосфера в воздухе мгновенно разряжается. Дженни выпрямляет спину, но всё так же на него не глядит.
– Я помню. – ответственно поднимает руку Рикки.
– Конечно. Только ты и помнишь, – комментирует Джэй. – А некоторые представители самоназванной элиты не соизволят удостоить нас вниманием. Дженни. Правила наказания ты знаешь, добавлять ничего не буду.
Дженни ещё раз кланяется. И дверь кабинета Джэя закрывается уже за ее спиной.
Сам же Джэй устало трет испещренное шрамами лицо.
С такими подчинёнными шутки про то, что волосы у него не осветленные, а седые, обретали смысл.
– Так и напишем: "Сильные порывы ветра подняли камни с земли и разбили стекла по всему району", – буднично вставляет Рикки.
– Ветер. Поднял камни. Да кто в это поверит?
– А у нас был ураган. И плевать, что по прогнозам ветер пять метров в секунду. Природная аномалия.
Рикки глядит на Джэя серьёзно. Тот тоже в конце концов встречается с ее глазами. И их пробивает на смех. Весёлый и грустный одновременно.
Примечания автора:
*Freeze – замерзать (англ.)
Акт II. Страхи Тëмной Госпожи. Неправильный Дьявол с совестью
"Стоит ли всё так и оставить?"
***
– О боже, что с твоим лицом?
Сону отлипает от стены, которую беспокойно подпирал последние полчаса в ожидании Лайта. И вот теперь, когда тот наконец выбрался из кабинета Джэя, абсолютно бледный, Блэк почувствовал, как душа окончательно уходит в пятки.
– Выглядишь так, будто тебя на расстрел отправили. Джэй же не…
– Нет, – твёрдо изрекает Лайт.
Но легче от того, что это не он собирается отправиться на тот свет, почему-то не становится.
Он – нет. А как же Дженни?
И какого чёрта это его волнует? Они же вроде как враждуют.
После его отрицательного ответа, у Сону будто камень с души свалился.
– У тебя, как у кота, девять жизней, и это отлично. Чудом спасся.
И "чудо" Лайта не заставляет себя долго ждать. Хлопает дверь кабинета Джэя. Дженни неслышно шелестит широкими полами пальто, проходя мимо.
Сама она и полувзгляда в сторону Лайта не бросает. Лайт же провожает ее глазами до тех пор, пока она не сливается с коридорной темнотой.
Для идущей по дороге на эшафот Дженни выглядела слишком уж спокойной.
Сону наблюдал за всем со стороны. На то, чтобы сделать верные выводы, у него ушло ровно десять Дженниных шагов.
Он в ужасе прижал ладонь к губам, переводя взгляд с Дженни на Лайта.
– Она… Почему? – произносит Блэк шёпотом, чтобы их случайно не услышали за дверью. – Нет, даже не это важно. Важнее то, не хочешь ли ты что-то с этим сделать, Лайт?
Конечно, Сону не понаслышке знал, какие именно у Лайта и Дженни отношения. Но он также знал, что Лайт этой ночью сознательно пошёл поперёк приказа. А наказание за это получает невиновная.
И пусть они в мафии, где каждый в первую очередь сам за себя, всё же… всё же…
По правде сказать, у Сону в отличие от Лайта отношения с Дженни были совсем другие.
Лайт же глядит на укутанную в чёрное спину. Она давно уже растворилась во мраке. Но он всё ещё видит ее призрак.
Души у Лайта не было. Но совести по сусекам всё же наскрести можно было горсть.
***
Наказание в мафии под командованием Джэя Мерфи всегда было под стать преступнику. Нет, не преступлению. Именно преступнику.
Когда новый человек присоединялся к Снежной Стае, он обязан был рассказать о своих страхах. А мафия могла как спрятать от них под своим крылом, так и использовать их против тебя в случае провала или предательства.
Врать было бесполезно – всё равно так или иначе правда всплывала. Слухи имели ноги, а сам Джэй отлично владел тонким искусством психологии.
Дженни не знала, что там у Лайта Винтера за страхи. Но была уверена, что ее собственные, по крайней мере, не были смертельными. Если не доходить до последней стадии.
Дженни боялась быть запертой. Дженни боялась холода.
Наказание Джэя было соответствующим – полицейская камера с наглухо закрытым замком.
Она свернулась калачиком на лавочке, укутавшись в пальто.
Холода не было. Джэй не будет так к ней жесток. Не в первый раз Дженни ночует в этом месте.
Холод лился изнутри. Его источали воспоминания, глубоко сидящие на подкорке мозга.
Их было много. В том месте.
Разного возраста. Дети. Подростки. Старики.
Дети часто плакали, и те из них, кто ещё не потерял способность видеть в жизни хоть капельку света, этот самый свет использовали, чтобы создать непослушными от холода пальцами театр теней.
Плач в ушах сменялся смехом. И становилось спокойнее. Но надежды – её не было.
Дженни дрожала.
В том месте выжила она одна.
Холод перебил шелест шершавой бумаги в руках. Это было письмо, запечатанное воском.
Она вскрывала конверт. И дальше воспоминание обрывалось.
Дженни открыла глаза. Потолок камеры освещался слабым желтым светом.
Письмо. Что это за письмо?
Почему она видит его каждый раз, когда заканчиваются воспоминания о том месте?
Дженни этого не знала. Знала только, что для нее это важно. И что именно по этой причине она находится в мафии. Ищет правду, которой она касается кончиками пальцев, но не может схватить этот яркий светящийся огонёк. Не дотягивается.
Однажды, она знала это, она схватит его и обожжется об неё. Эту правду.
– Тебе совсем здесь плохо, – слышит Дженни и оборачивается.
По другую сторону клетки стоит девушка в полицейской форме. Даже при плохом освещении россыпь веснушек на ее лице просматривается отлично.
Арин Рид.
Она присаживается прямо на пол, протягивает сквозь частокол решёток стаканчик – кофе, как чувствует Дженни – скрещивает ноги в позе лотоса и, покопавшись в карманах, выуживает потрепанную колоду карт.
Дженни манит приятный горьковатый запах, потому она тоже скатывается на пол. Спасительное тепло вступает в борьбу с внутренним морозом.
Арин начинает раздавать.
Дженни не очень любит играть в карты – не везёт ей, вечно проигрывает. Но с Арин, с ней можно.
– Рядовая Рид, разве вам положено якшаться с преступниками? – осуждает ее Дженни, а сама улыбается в картонный стаканчик.
– А преступникам положено якшаться с Рид? – возвращает Арин Дженни вопрос.
И обе знают истинное значение этих слов. В их случае ситуация такова – неясно ещё, кто из них двоих больше отпетая негодяйка.
– Шла бы ты отсюда, – Арин смотрит на попавшиеся карты. Ей повезло, а вот судя по лицу Дженни, там как всегда всё плохо. – Не думаю, что у Джэя еще остались к тебе вопросы.
– Наказание есть наказание. Не могу уйти чисто из-за своих принципов. Да и тебе здесь наверняка скучно, составлю компанию.
– У меня за день три выезда, два задержания и отчётов полный стол. Не то чтобы скучно, – Арин пожимает плечами. – Но с тобой можно и посидеть.
Настоящий ангел – и внешностью и душой. Как ее вообще занесло в их Снежную Стаю?
Сама Арин не рассказывала. А без ее пояснений Дженни разве что мифы на этот счёт способна составлять. Наверняка далёкие от правды.
У каждого в Стае свои мотивы и причины.
У Лайта Винтера тоже. Дженни не знала, почему прошлой ночью тот понёсся по горячим следам Неуловимого, но действовал он так неосторожно, настолько на эмоциях, что Дженни сразу распознала – виновато личное. То, что царапает сердце ржавым гвоздём.
Не важно, что Дьявол уже давно его вытравил из своей груди. Дженни знала, что какой-то намёк на него в груди Лайта ещё есть.
И пусть Дженни ненавидит Лайта до зубного скрежета и ощетинивающихся колючек, капелька жалости в душе Тёмной Госпожи всё же имелась. Она-то свою никому не продавала. Её так, только потрепало.
Акт III. Дьявол, его отражение и кто-то третий в зеркале
"Я думал об этом какое-то время…"
***
У полицейского участка затормозила дорогая чёрная иномарка. Водитель приспустил стекло, нахмурился, ища свет в будке охранника. Нашёл, к сожалению.
– Оставайся здесь, – бросает Лайт Сону.
– Сам будешь ключи воровать? – только и успевает вставить Блэк, а Лайт уже выбирается на промозглый холод и спешным твёрдым шагом летит по обледенелым ступеням. – Вот же! Надвигается беда…
Сону не преувеличивает – если Лайт решил устроить переполох, делать он это будет со всем размахом. А ему, будучи его правой рукой, только и остаётся следовать приказам.
Потому парень сложил руки за головой и, откинувшись на подголовник кресла, стал ждать криков сирены и скорой погони по улицам.
А потом нахмурился, смутно что-то припоминая.
Полицейский участок на улице Роз… Здесь временно содержат преступников до судебного разбирательства. Здесь же проводят их допросы.
Сону вдруг осеняет. И он, не чуя под собой ног, несется следом за своим глупым (слишком умным) начальником, напарником и другом в одном лице.
***
Лайту бы нужно было действовать осторожнее, но стоило переступить порог, отовсюду на него уткнулись глаза камер.
Будучи сверхчувствительным к подобного рода вещам, Лайт без ошибок нашёл каждую.
Невозможно было полностью спрятать лицо, чтобы не засветиться, но он хотя бы минимизировал урон. Остальное, если повезёт, удалит в будке охранника. Если нет, то пускай будет, что будет. Ему, в общем-то, всё равно.
Нужен Джэю – прикроет от полиции. Не нужен – сбежит из любого места, где бы его ни закрыли.
Однако всё складывается куда удачнее, чем Лайт предполагал – нерасторопный охранник, когда он к нему заглянул, не сразу осознал, что что-то не так, а когда понял, драгоценное время уже было упущено – его вырубили чётким ударом в шею.
Лайт вгляделся в выводимые камерами изображения. Понадобилось совсем немного времени, чтобы найти нужное, с главным призом в виде его врага.
Которую он почему-то спасал.
Нужно было действовать быстро, пока никто не заподозрил неладное. Потому Лайт поспешил на выручку.
Он миновал коридор за коридором. Как ни странно, по пути ему никто не встретился.
И вот спустя короткое время он наконец своими глазами увидел это чудо. Чудо с медовыми волосами и кожей такой бледной, что она будто бы светилась тусклым светом, отражая падающие электрические лучи.
"Я ее спасать от смерти пришёл, а она тут преспокойненько дрыхнет" – поразился Лайт и уже собирался крикнуть погромче, чтобы Дженни обратила внимание на его соизволившую прийти персону, как почувствовал чьё-то присутствие и уставился на неизвестно откуда взявшуюся фигуру.
Резкий удар, и Лайт уже валится на пол, избегая следующего.
Перекатывается, вскакивает на ноги и третий удар уже блокирует, поймав кулак противника ладонью. Не отпуская, резко дёргает его вниз, к полу, пытаясь сбить с ног.
Но полицейская оказалась проворнее – легко выдернула руку из захвата и, мгновенно найдя равновесие, нанесла Лайту удар под рёбра.
Потревоженная шумом Дженни приоткрыла глаза. Едва сдержала порыв сладко потянуться после приятной дремы.
Не сразу она поняла, что именно видит. А когда осознала, не знала, как на это реагировать.
Нет, даже не так – она понятия не имела, на чьей стороне в поединке находится. Потому какое-то время наблюдала за дерущимися. А потом подошла к двери "клетки", недолго покопалась с замком…
– Эй, умник! – крикнула Дженни.
Лайт увернулся от очередного удара и замер, глядя на то, как Дженни толкает дверцу камеры и та легко поддаётся, распахиваясь настежь.
Девушка, с которой Лайт дрался, отшатнулась на несколько шагов и виновато прижала ладонь к губам.
– Так вы знакомы?… Неловко вышло…
– Ничего, ему полезно. Так что не извиняйся, Арин, – Дженни так и стоит на пороге камеры, сверлит глазами Лайта с подбитой скулой. Наверняка позже там расцветёт синяк. И поделом. – Ну? Зачем приперся?
Лайт был в откровенном шоке. Он переводил взгляд с полицейской на Дженни и обратно. И действительно не знал, что должен сказать.
Что пришёл ее спасать от смерти? Да Дженни тут и не особенно умирает. Что ему было совестно, потому он пришёл помочь? Бредово звучит.
Примерно на этапе мысленного закапывания головой в бетон Лайт слышит торопливые шаги из-за угла, следом за которыми выныривает фигурка Сону Блэка – спасительная и родная.
– Арин! Как жизнь?
Они обмениваются ударами кулаков, а потом Сону замечает кислую подбитую физиономию Лайта. И складывает губы в невысказанное ошеломленное "о".
Дженни же уже просекла, что эта парочка явилась не иначе как специально за ней.
Потому без лишних слов потянула дверь решётки на себя.
И вновь защелкнула замок с помощью отмычек.
В самом деле лучше быть запертой, чем "спасённой" Лайтом Винтером.
***
В фантазиях Дженни они всегда сходились в драке.
Кровавом побоище, из которого в лучшем случае выходили исполосованными глубокими ранами. В худшем – а для Дженни прекраснейшем – Лайт один давился кровью и умолял о пощаде.
Но до спасений… До спасений там не доходило.
Но сейчас Дженни сидит на переднем сидении чёрной иномарки. И полностью игнорирует побитую рожу своего горе-спасителя, который и не спас ее вовсе – не от чего было, она могла уйти в любой момент.
Но Лайт хотел ее спасти. Даже сам рисковал сесть в тюрьму из-за Дженни. Хорошо, что есть Арин, которая всё уладит.
Хотя даже несмотря на этот, казалось бы, героический порыв, его всё равно было не за что благодарить. Ведь если бы Лайт прошлой ночью не нарушил приказ, всё бы не обернулось подобным образом.
И всё же… Всё же…
Дженни глядела на пролетающие за окном дворы, дома. Бьющиеся об стекло льдинки, сыплющиеся с неба.
– Арин Рид. Шпионка мафии в полиции, – тем временем просвещал Сону Лайта с заднего сидения таким голосом, будто проповедь читал. – Благодаря отличной актёрской игре может проникнуть практически в любые структуры нашего общества. А благодаря боевым способностям постоять за себя. Многие сведения о стычках бунтующих группировок, планирующихся заговорах, людях, несправедливо попавших в тюрьмы, поставляет Стае именно она. Вот если бы ты после вступления интересовался хотя бы половиной того, что происходит у тебя под носом, ты бы знал.
– Но Лайт не интересуется. Дальше носа Лайта – его отражение в зеркале. Потому его заботит только он сам, – изрекает Дженни. И повисает долгая тишина, которую никто не смеет нарушить. Потому сделать это снова приходится ей. – Однако сегодня он в зеркале увидел кроме себя отражение кого-то ещё. Потому и решил разобраться, кто же лезет в его жизнь. И почему. Я права?
Лайт продолжал молчать.
– Не копайся в этом слишком сильно. И не благодари за то, что я тебя прикрыла. Ты приехал за мной и пусть ничерта не помог, порыв засчитан. Хотя будь всё взаправду и мы бы с тобой сбежали под крики сирен, если бы Джэй не захотел больше видеть нас двоих в мафии, что бы ты делал? Вряд ли ты задумывался, как поступать дальше. После побега.
Дженни глядит на подбитую физиономию напротив, которая даже не пробует возразить. И понимает, что она права. Как же иначе?
Губы кривятся в саркастичной улыбке.
Машина тормозит у здания мафии.
– Продолжай упиваться отражением в зеркале. Но помни, что в случае чего оно тебе на помощь не придёт.
Оглушительный в ночной тишине хлопок двери.
Давящая тишина в салоне автомобиля, царапающая ушные перепонки.
И место, где раньше у Дьявола была душа.
Акт IV. Мудрая Белка, мороженое и ненависть двух господ. А ещё – хитрая Лиса
"И в итоге я понял…"
***
– Сону. Я эгоистичный, как говорит Кинг?
Крошечная детская площадка между спящими жилыми домами. Ржавые качели – единственные целые аттракционы на ней. Хулиганы только разрисовали и исписали их маркерами.
Лайт прижимается к ледяной цепи щекой – она оставляет грязный ржавый след, но лучше уж так, чем прийти утром на работу с опухшим лицом. Что ни говори, эта "Арин" била сильно, метко.
Сону качает головой, глядя на эту картину. Присаживается на сидение соседней качели, тянется к лицу Лайта и, отодвинув его от железа, вытирает ржавчину салфеткой. Следом в его руки летит упаковка с эскимо.
– Лучше это приложи, а то ещё инфекцию подцепишь. Береги красоту лица, раз уж само лицо сохранять не всегда получается.
Под "лицом" Сону имел в виду репутацию. Такой он, Блэк – с пухлыми беличьими щеками и большими выразительными глазами, в которых всегда отлично получается прочитать всё, что не договорил его острый язык.
Лайт видит ответ в его карих отражениях души. Кивает сам себе. Разворачивает упаковку и откусывает от мороженого добрый кусок. Морщится от сведённых зубов. Но хотя бы вкусно.
– С ума сошёл, – Сону не спрашивает, констатирует. – Ну кто мороженое в такую холодину ест?
– В нём около десяти градусов мороза. У меня внутри – минус тридцать два. Я греюсь.
– Делай, что хочешь,– не то фыркает, не то вздыхает Сону.
Он отталкивается ногами от земли. Раскачивается на качелях – не слишком сильно и высоко, но из-за его порыва и качели, на которых сидит Лайт, начинают покачиваться.
Он их не останавливает. Молча ест своё угощение, позволяя Сону его ребячество.
В нем, в отличие от Лайта, человеческого сохранилось гораздо больше.
– Думаю, мне стоит перед тобой извиниться. За свой эгоизм, – давит Лайт из себя. – Со всем приходится разбираться тебе. Только после произошедшего за последние сутки я понял, что доставляю много головной боли.
– Ничего, я привык, – легко отзывается Сону, но Лайт видит по лицу, что тот рад принятию им своих ошибок, – У каждого свои причуды. Да и гении обычно обращают внимание только на то, что им интересно.
"И ты ведь осознал, что неправ, даже не из-за заварившейся истории. А потому что Дженни ткнула тебя носом в проблему. Здорово, что ты прислушался к своему врагу".
Эти слова остались не высказанными Сону. И не прочитанными Лайтом.
Лайта уязвляло, что на его очевидную проблему обратил внимание именно его враг.
Лайту бы хоть толику благодарности испытывать.
Но получался только слабенький намек на нее, который быстро покрывается сверху плотным покровом злости, наслаивающимся на предыдущие слои.
– Я тоже не знал, что Дженни отделается так легко, – Сону раскачивается сильно, насколько позволяют старые скрипящие качели. – У каждого в мафии свои страхи. Мало ли, вдруг ее бы казнили на рассвете, и нас с тобой до конца жизни преследовал бы ее призрак. С Кинг станется.
Лайт представляет призрак Дженни за своей спиной – с черными кукольными глазами, полупрозрачными и безжизненными. И ее губы, складывающиеся в беззвучные слова: "Это ты убил меня".
Мурашки с тела сбежали.
– Что она такое, эта Кинг? – Лайт снова морщится от холода мороженого.
Душа же от разговора оттаивает. Даже несмотря на то, что они говорят о Дженни.
– А черт ее знает. Появилась изниоткуда. Никто не знает ни ее прошлого, ни уж тем более будущего. Хотя, – Сону издаёт смешок, – если Джэй принял ее, то, возможно, знает что-то о ней. Нас с ней нельзя назвать совсем уж близкими друзьями, но когда-то мы работали в паре, и она была вполне нормальной девушкой. Точнее, нормальной, насколько позволяет наша профессия. Это после твоего появления Дженни как с цепи сорвалась. Понятия не имею, что между вами пробежало, но, имей в виду, если будешь ее всерьёз убивать, я не встану на твою сторону. В любом деле и любой проблеме. Но не в ее убийстве.
Лайт пожал плечами. Сону имел на это право, и он не собирался винить его за это.
Вражда Дженни и Лайта – это только их дело.
Что между ними пробежало?
Это отличный вопрос. И ответ на него: ничего конкретного и тысяча чёрных кошек. Они просто не понравились друг другу с первого взгляда, и понеслось.
Лайт тему не развивает. Потому что не может толком объяснить их отношения не только Сону, но и самому себе.
Вместо этого он возвращается к тому интересному, что успел услышать.
– Вы работали вместе. Что случилось потом?
– Повышение. У нее появилась Лиз. У меня – ты. Хотя в нашем с тобой случае скорее я у тебя появился, чем ты у меня.
Качели начинают замедляться. Лайт молчит, как в рот воды набрав. Стало как-то совестно перед ним, этим парнем, который в Стае гораздо дольше него, но так и не продвинулся по карьерной лестнице.
Когда лицо Сону замирает напротив, Лайт всё же спрашивает:
– Тебя не уязвляет, что Дженни стала главой отряда, а ты так и остался в заместителях?
Сону пробивает на смех.
– Поверь, нет! Я никогда не стремился к чему-то подобному. Чем выше сидишь, тем ярче на твоём лбу разгорается красной точкой мишень – того и гляди, чтобы тебя не подстрелили. Один неверный шаг – сместят. "Смещение" в мафии означает смерть, а, знаешь, я хочу прожить как можно дольше. То, что я твой заместитель – это уже очень много.
– Думаю, если бы ты хотел остаться в самых низах, Джэй не стал бы тебя заставлять, – палочка от мороженого смешно остаётся за щекой Лайта – здоровой.
Сону встаёт с насиженного места и треплет его за эту самую щëку.
– Дело в тебе, мой дорогой. В тебе. Как тебя бросить, такого ничего-не-знающего?
Лайт шутливо хмурится исподлобья, деланно-недовольно выдыхает облачко воздуха. Поднимается на ноги и, обняв Сону за плечи, направляется обратно к машине.
Холодно здесь, на площадке. Темно. Нечего им здесь делать дольше положенного в самый жуткий предрассветный час.
***
Лиз на самом деле звали Элис Майер. Никто не знал ее настоящего имени, ведь даже документы, которые Джэй и Рикки постараются раскопать и найдут, были поддельными.
Правительство тщательно стерло все следы ее прошлой жизни и создало ей новую личность с одной конкретной целью – отправить шпионкой в логово белого волка, Джэя, и, выведав все грязные делишки, искоренить чёртову Снежную Стаю.
Но они не учли одного важного факта.
Лиз все ещё помнила, что она никто иная как Элис. И в первую очередь работала сама на себя.
Только она одна решала, какую информацию о мафии передавать высшим кругам. Более того, она копалась в правительственных архивах и незаметно сливала информацию мафии.
Ведя жизнь двойного агента, она знала, что такая жизнь не может продлиться долго. Нет-нет, и одна из нависших над ее горлом пастей – аллигатора-правительства или волка-мафии – защелкнет зубы. И алая кровь окропит бледную кожу.
В общем, когда малышка-лиса пришла в Снежную Стаю, она чистосердечно заявила, что боится крокодилов и волков.
Выпутаться сама из обвивших лапы пут она не могла. Но был один человек, который, вполне возможно, мог ей помочь.
В мафии его называли "Неуловимым".
Акт Ⅴ. Лиса, ее сестра, ненавидящая местную нечисть, и удачливый Пёс, желающий обрести дом
"Оно того не стоило...."
***
Элис сидела в машине. Пальцы барабанили по рулю, сама она невольно поглядывала в сторону полицейского участка, где-то в глубине которого в одиночной камере сейчас сидела Дженни.
По расчетам Майер она должна была появиться довольно скоро, в крайнем случае – к рассвету. Не в первый раз Дженни вот так просиживала там, наказанная.
К примеру, в прошлый такой раз… У мафии произошла утечка данных об одном из их драгоценных партнёров. Случилось это из-за Элис, которая, следуя своему долгу, передала их в правительство.
Но Кинг, когда она, Элис, тряслась под кабинетом Джэя готовая к расстрелу, Дженни Кинг, казавшаяся ей той ещё ледышкой, отвела ее подальше к холлу, а сама явилась к Джэю с повинной. Взяла ее ошибки на себя как ни в чем не бывало. Будто так и надо, аргументируя тем, что она глава отряда – ей и отвечать за промахи подчинённых.
Это был единственный раз, когда Элис попалась. Но момент мог стать для нее роковым, если бы не свалившаяся на голову доброта Дженни.
С тех пор у Элис появилось смутное ощущение, что Дженни знает правду о ней. Но почему-то молчит. И даже не пытается использовать эту тайну против нее.
Странный она человек, эта Дженни. Но Элис была ей благодарна. И с тех пор в шутку называла её своей сестрой.
Ну, может, и не очень а шутку. Потому что этой ночью Элис уже битых три часа сидела в ее ожидании, чтобы Дженни не вздумала идти по такому холоду пешком.
Дженни появляться не спешила, зато мимо проколесила чёрная иномарка Лайта Винтера.
– Что бы ему тут делать? – фыркнула Элис.
К Лайту она относилась несколько скептично. Его навыки и мозги можно было уважать, но вот преданности мафии, и в том числе Джэю Мерфи, в нем не было и на грамм. Даже по вчерашнему происшествию можно было судить – этот человек, вступив в Стаю, преследовал исключительно собственные цели. Но что он будет делать, когда достигнет их? И какой ценой он это сделает – не оставит ли в погоне за счастьем дорогу из трупов?
Однако Джэй держал его в организации, да ещё и на посту главы отряда. О чем думал их лидер – не ясно. Да и вообще, не Элис об этом беспокоиться.
Элис, которая вообще-то хотела сбежать, а не беспокоиться о судьбах, с которыми случайно переплелась ее собственная: сестры, Джэя, Рикки, Арин, с которой они виделись едва-едва, но успели поладить. Сону, бывшего рядом с Лайтом в большей опасности, чем можно подумать.
Такими темпами Элис не захочет уходить. И тогда всё потеряно.
Через небольшой промежуток времени Лайт снова проехал мимо.
И на переднем сидении сидела Дженни.
Сначала Элис показалось, что ее глаза подвели, но она быстро отмела эту мысль. Судя по тому, что Дженни выглядела так, будто водитель авто в котором она ехала – не больше чем предмет интерьера, это действительно была она.
Интересная картина. Забавная.
Элис поспешно завела мотор и отправилась следом.
***
Дженни окунулась в приятное тепло холла с головой. Логово – ее дом. Снежная Стая – мать, которую она любила нежно и ласково со всеми её утыкающимися в рёбра ножами и дулами пистолетов, маячащих у виска.
Холл – это место встреч и отправлений в путь. Это автоматы с горячими напитками и закусками по углам, мягкие кресла и диванчики тут и там – спальные места для не бывавших в дреме неделю и прикорнувших на пять минут, потому что в ближайшие дни сидеть в засаде, где об отдыхе думать некогда.
Здесь Рикки отпаивала ее горячим молоком с мёдом, когда ее только привели. Отсюда она вышла на первое задание с Сону – не самое удачное, но они выжили и живы до сих пор. Это главное. Здесь она познакомилась с Арин – девушкой, в душе которой бушевал огонь справедливости. Здесь по ночам они сидели с Джэем с кофе наперевес, обсуждая пакости местной лаборатории. Сюда же пришла Элис – тогда ещё совсем зелёная правительственная шпионка, а теперь вон какая подрастает – шпионка и мафиози в одном флаконе.
Странно с ее стороны было думать, что Джэй об этом не знает. Но Дженни была убеждена – Элис понятия не имела.
Главное Элис при ней же случайно Элис не назвать. Пусть мучается совестью как можно дольше.
Холл ведёт в подвал и на верхние этажи. В маленькие закоулки, таящие в себе опасность и обрушенные под течением времени тупики.
Какой бы не была Снежная Стая, Дженни любила её всю. Потому что она единственная была ей поддержкой и утешением.
А ещё в мафии Дженни познакомилась с Лайтом. И, наверное, это единственная относящаяся к Снежной Стае вещь, которую она хотела бы затереть, оставив в памяти еще одну дыру.
Но она невольно вспоминает – и ощущение жгучей ненависти как в первый раз тянется к каждой клеточке ее существа.
Губа недовольно закусывается.
И почему она вечно так на него реагирует? Дженни и сама себе не могла объяснить это нормально.
Просто стоило подумать о его глазах глубокого карего цвета, золотисто-русых волосах и неискренней улыбке, которую Лайт давит, чтобы хотя бы капельку быть похожим на человека, Дженни едва могла себя контролировать – хотелось ему вмазать по физиономии, да посильнее. Спасибо Арин, которая осуществила сегодня ее желание.
Да, проблема была в недоверии, в том, что Дженни терпеть не может людей, которые опускаются до использования других для достижения своих целей.
Но и ещё в чём-то неуловимом, что она никак не могла понять.
Ох уж этот Лайт Винтер. Вокруг него одни загадки да тайны. Дженни бы думать о нем поменьше, чтобы не тратить лишний раз нервные клетки. У нее их и так не очень много. Ее главные проблемы – письмо и поиск причины, почему память напоминает ржавое решето с дырками разного размера.
Но не думать не получается.
Рядом плюхается малышка Элис и бросает ей на колени картонный треугольничек с кофе. Сама вставляет трубочку в такой же.
– Я ждала. А ты уехала с Лайтом, – жалуется Элис. А потом ее тон становится шутливым. – Не думала, что вы однажды будете ближе чем в метре друг от друга, и при этом пространство между вами не рванёт атомной бомбой.
– Было близко. Мы просто приехали быстро. Да и за меня Арин постаралась, завтра поглядишь, какой Дьявол у нас писаный красавчик.
Черри присвистнула. Мда-а, если старалась Арин, работа там была сделана качественно.
Уголки серых лисьих глаз довольно приподнимаются от улыбки.
Дженни думала об этом и думала, а потом практически залпом выпила кофе, хлопнула себя по коленям и, забросив пальто на плечо, поспешила наверх к своему месту обитания.
– Встретимся утром, – говорит она Элис, как и в конце каждого дня, и исчезает.
***
Нори Кит был до странного талантлив в умении раскрывать чужие секреты. Раскапывать ключи от самых сокровенных тайн и при этом оставаться непойманым.
Что ни говори, его всегда преследовала до ненормального большая удача. В этом и был его секрет успеха – он просто любимчик судьбы.
Конечно, по другим краям она его надкусила тут и там. Обломала остатки, вылепив из Нори Неуловимого, за которым все гонялись как одержимые. Заключали с ним сделки. Да ему чуть ли не молились, потому что он действительно был тем, кто может стать причиной обретения сотен счастий и тысяч несчастий.
Но чего хотел он сам – Нори не знал. Он всегда, сколько себя помнил, был сам по себе.
Возможно, он был бы рад, если бы рядом появился кто-то, на кого можно бы было положиться. Но понимал, что в его случае такое немудреное желание исполнить тяжелее, чем чей-нибудь каприз по убийству президента соседней страны.
Акт VI. Ночной звонок с приветом от жизни людской и стремления бескрылого Ангела
"Я признаю, что был неправ…"
***
Сегодняшним заданием было убийство.
Убийство того, кто отлично прятался и по всем параметрам – от судов до лживых свидетелей – был невиновен в совершенном злодеянии. Но близкие погибшего по его вине так ратовали за справедливость, что даже нашли Неуловимого.
Нори следил за тем, как мужчина заворачивает в магазинчик на углу улицы, выходит оттуда с громыхающим металлическими банками пакетом и устремляется к переулку.
Кит натянул капюшон толстовки пониже на глаза и отделился от тени.
Бесшумными шагами он следовал за своей целью, минуя надписи маркерами на столбах, граффити на стенах и помигивающие лампочки старых фонарей.
Нори заметили, когда дорога вильнула вправо и превратилась в узкую улочку. Парень понял это по тому, как напряглись плечи мужчины.
Потом тот слегка оглянулся и, всё же приметив высокую фигуру за своей спиной, поспешил дать деру.
Но не тут-то было.
Нори понёсся по его пятам.
Капюшон слетел с головы, но лицо всё ещё скрывала маска, так что, вместо того чтобы отвлекаться, он выхватил пистолет.
Щелкнул предохранитель. Оглушительный выстрел разрезал тишину и раскатился эхом по всей округе.
Пуля не прошила цели ногу, как Нори планировал, только зацепила, оставив глубокую рану. Но этого хватило трусливому созданию, чтобы повалиться на землю и, прижавшись к стене дома, начать слезно молить о пощаде.
Банки раскатились по асфальту. Нори проводил их взглядом – смотреть на них было куда интереснее, чем как тот, кто не заслуживает прощения, пытается выторговать у него свою жизнь.
Взводится курок. Дуло направлено мужчине в лоб.
Громкое "цзынь" уведомления на телефоне. От неожиданности подпрыгивают оба – преступник и Неуловимый.
Серьёзный настрой портит любопытство.
Второе "цзынь" раздаётся прежде, чем Нори выпутывает телефон из ткани кармана. Когда его всё же удаётся добыть, на экране уже не уведомления – звонок.
И не от кого-нибудь, а…
– Да, господин Миура, – прилежно отзывается Нори, игнорируя съежившегося на земле мужчину. – Звоните так поздно, что-то случилось?
– Где тебя черти носят?! – взрывается трубка так, что, наверное, вся улица теперь в курсе местоположения сегодняшних разборок. – Ты курсовую собираешься сдавать?
Курсовую?…
– Г… Господин Миура… Два часа ночи, какая курс…
– Ты был онлайн пятнадцать минут назад. На игрушки времени хватает, а важные дела порешать нет? Наверное лучше будет тебя отчислить и не пудрить мозги ни тебе, ни себе.
– Нет-нет, всё будет в ближайшие три дня и в лучшем виде! Подождите ещё немного, хорошо? – в панике отзывается Нори.
Трубка устало вздыхает. Ворчит что-то нечленораздельное и, бросив короткое: "Как можно быстрее", отключается.
У Нори поджилки трясутся. Вот же! Он забыл о своей личности-прикрытии, которую обязательно нужно поддерживать, иначе он не сможет так хорошо прятаться.
Курсовая, значит…
Кит хмурится, глядя на уведомления в чате – файл методички и папка с фотографиями того, как в итоге всё должно выглядеть.
Три дня…
Где-то на фоне всхлипывает перепуганная жертва. Нори бросает на нее взгляд исподлобья.
– Не убивайте!…
– Да вали, глаза бы мои тебя не видели! Ещё раз встречу – пришибу!
И, издавая звуки умирающего от несправедливости жизни студента – плача вперемешку со смехом – Нори удалился с места происшествия.
Он правда совсем забыл!
***
То, как Нори снова натягивает капюшон, прячет телефон, а затем растворяется в улицах, ловит в фокус камера видеонаблюдения, выходящая на подъезд дома.
Другим камерам его засечь не удалось. Но и этого коротенького ролика достаточно, чтобы призрачная личность Неуловимого дополнилась штрихом, по которому его можно снова попробовать вычислить.
Мышка щёлкает, отматывая запись назад. Курсор ставит на паузу, приближает картинку.
Неуловимый носит телефон бренда "LG".
Арин складывает пальцы перед собой домиком. Тусклый экран подсвечивает веснушки на сосредоточенном лице.
"Неуловимый", по идее, должен был понять, что камера его сняла. И, по логике, всё компрометирующее – одежда, обувь и телефон в том числе – должно было отправиться в скором времени в урну, чтобы его не выдать.
Но он так спешит, что, может быть, забудет хотя бы о телефоне. А это крошечный, но все же шанс.
Конечно, со стороны кажется, что искать человека по марке телефона – это то же самое, что искать иголку в стоге сена.
Но на самом деле такая размытая мелочь правда даст некоторую информацию.
Стоит пробить фирму и поискать похожую модель – найдется год, когда она выпускалась.
Насколько новую или старую предпочитает их Неуловимый, на какой функционал она рассчитана – исходя из этих выводов, попробовать угадать его примерный возраст.
Если новая – побродить по салонам и поглядеть на записи камер уже там.
Если устаревшая – покопаться на форумах продаж, может, объявление ещё не удалили и есть возможность расспросить продавца.
А может Неуловимый вообще его украл? Неизвестно, какое у него финансовое положение – возможно, стоит посмотреть в объявлениях по поиску пропавших вещей.
Для Арин Неуловимый был той еще головоломкой, но она обязана была его найти. Он нужен мафии, чтобы помочь в наиважнейшем деле, которое без его помощи никто не осилит.
Если не распутать его – случится беда, сравнимая со стихийным бедствием. И если в конце концов не уничтожить её источник, она распространится на всю страну. А, может быть, и на весь мир.
Арин и к мафии-то присоединилась как раз из-за этого "дела", потому что ни правительство, ни полиция не видели в нём проблемы, желая оставлять всё как есть.
И даже находясь в полиции шпионом, Арин никак не могла понять, это потому что местные "справедливые мира сего" глупые или их когда-то крупно подкупили.
В любом случае она пообещала себе, что будет находиться на стороне справедливости. В данной ситуации "справедливостью" выступала Снежная Стая. В полиции же Арин создавалв её иллюзию, разыгрывая из себя рядовую в форме.
И копала, копала всё что можно и нельзя для спасения жизней.
Неважно, какой ценой ей всё это достанется, она легко сможет отдать жизнь ради других.
Ноутбук захлопывается и отправляется в сумку. Картонный стаканчик из-под кофе летит в урну, попадая точно в цель.
Ах да, ей всё ещё было стыдно за сегодняшний удар по лицу. Нужно будет найти того парня и еще раз извиниться.
В тот момент она просто испугалась за Дженни, у которой врагов, что звёзд на небе. А люди – они все хрупкие и беззащитные. Особенно когда опутаны нитями страха.
Акт VII. Белый Волк, живущий взаймы. Белый кролик, оберегающий его жизнь
"Пожалуйста…"
***
Лайт Винтер.
Без вздоха на него не взлянешь. У кого-то это вздох восхищения, у кого-то раздражения. Кто-то даже вздыхает сочувственно. Но таких совсем уж единицы.
Самому же Лайту любое из этих проявлений эмоций со стороны не было интересно. Пришел в Снежную Стаю он только для достижения собственных целей. Ради этого он был готов отдать не только свою жизнь, но и жизни всех, кого потребуется и кто случайно попадёт под шальную пулю.
Настолько он зациклился.
Настолько ему было больно.
Сколько Лайт себя помнил, он никогда не был прилежным мальчиком. Но после пропажи отца совсем сорвался.
Теперь на его руках кровь десятков убитых по приказу и не только. Даже сейчас, стоя под мутным светом, Лайт видел её невидимые следы на ладонях. И не то чтобы от этого на душе всё было ровно.
Было полгода назад. И месяц назад тоже.
А вот сегодня уже нет.
В зеркале отражался пластырь на щеке. Пальцы осторожно коснулись его. И отдернулись.
Больно. Но отрезвляет.
Устало трутся глаза. И вниз по стенке на пол.
Плитка вытягивает из тела тепло. Минус тридцать два на душе поднимаются до минус тридцати одного.
"Дальше носа Лайта – его отражение в зеркале. Потому его заботит только он сам."
Хочет ли он… быть таким человеком?
– Иди к чёрту, Дженни. Иди к чёрту…
***
Возможно, Лайт Винтер не такой уж и Дьявол, как считали многие. И как думал он сам.
***
Пистолет летит в ящик. Гремит его внутренностями – в ящике инструменты.
Наверное Сону нужно быть нежнее. С инструментами.
Щелкает кнопка, загорается свет лампы в самом уголочке стола.
Поверхность его усыпана листами с расчетами, простынями чертежей, цветными мелками, мелкими деталями и ещё не весть чем.
Ореол света выхватывает доску на стене – на ней ещё один чертёж, который столько раз стирался и рисовался заново, что в какой-то момент Сону перестал считать.
Однако здесь же, на столе, лежит то самое изобретение, которое он так старательно собирал и продолжает дорабатывать по сей день – умные очки.
Ей богу, вертолёт с нуля смастерить легче, чем отладить эту хрупкую вещицу. Но Сону любил изобретать новое и, пусть пришёл эту в стезю сравнительно недавно, делал огромные успехи.
Будь его воля, он бы окончательно выбросил пистолет и остался в подвальной мастерской до конца дней своих.
Но в Снежной Стае был Лайт Винтер, которого все ненавидели. Сону же не то чтобы любил его, скорее, хотел быть рядом столько, сколько получится.
Чтобы если вдруг этому парню понадобилась рука, за которую можно ухватиться, он смог протянуть ему эту руку.
***
Фриз тонет в чернильной темноте.
Может быть, где-то в её глубине и живут монстры, но Рикки Браун знала – люди куда страшнее.
Потому ей было даже любопытно поискать в ней какого-нибудь демона, чтобы убедиться – сладить с ним проще, чем с Лайтом Винтером.
"Проблемный ребенок". "Головная боль". Как только Рикки его ни называла.
И пусть с Лайтом не ладила не только она, всё равно сложно было не принимать это на свой счёт как прокол.
Потому что с Лайтом Винтером ее репутация той, кто может найти язык с любым человеком, покрывалась тонкой сеткой трещин.
И это было плохо. Потому что даже одна чёрная ворона в белой стае могла принести неприятности.
В этой непростой ситуации Рикки больше всего переживает за одного конкретного человека – ее душу и сердце, заключённые в чужом теле.
Того, кто смог подарить ей множество новых шансов и дарил подобные возможности многим другим.
Кто-то был этого не достоин. Но он, этот человек, верил в людей.
Всё ещё верил, несмотря на то, что они с ним сделали.
Рикки Браун – это дар красноречия. Это переговоры с партнёрами и отчеты. Поиски информации, взломы систем, физическая сила, которую она предпочитает пистолетам.
А ещё безграничная любовь.
И всего этого бы не было. Если бы не этот человек.
Она хотела бы его защищать, такого сильного, рассчитывающего только на себя. И, на ту чуточку, которую позволяет его трудный характер – на Рикки.
Рикки облокачивается о перила балкона спиной. Смотрит на освещённый в такое позднее время кабинет.
Джэй задремал прямо за столом, подперев щеку рукой.
Рядом дымится чашка ещё горячего кофе, которым он собирался продлить и без того длинную ночь. Листы документов с печатями высятся стопками на столе.
Рваные шрамы на лбу и на правой щеке. Ловящий в клетку взгляд, сейчас скрывающийся под прикрытыми ресницами.
Джэй не слишком много рассказывал о своем прошлом. Но Рикки знала, что ей и так было рассказано гораздо больше, чем остальным. И бережно берегла эти тайны.
Пора бы заканчивать на сегодня. А то новый день скоро начинать, нужно хотя бы немного прийти в норму.
Когда дверь балкона захлопывается, и Рикки окутывает тепло кабинета, она слышит:
– Я очень хочу, чтобы они все работали сообща. Но нам всё ещё не хватает одного.
Джэй больше не спит. Светлые карие глаза сверлят темноту из которой пришла Рикки – с беспокойством и сожалением. Он мотает головой, пытаясь проснуться, потягивается и бросает взгляд на чашку.
– Новый день принесёт новые вести, – Рикки отбирает у Джэя кофе, к которому тот чуть не успел приложиться, отставляет его подальше и, слегка приподняв его лицо за подбородок, оставляет мягкий поцелуй на губах. – Пошли спать. Утро на подходе.
Взгляд Джэя невольно провожает чашку. Но он тяжело вздыхает. Притянув успевшую слегка отстраниться Рикки обратно за галстук, целует уже сам.
И внутренне ставит галочку на ещё одном дне, прожитом им взаймы. Не зря, не бесполезно. Отвоеванном у своего страдающего в груди сердца.
Шрамов, что не только на лице. И у тысяч врагов, только и ждущих, что он даст слабину.
Белый Волк и его верная помощница – Белый Кролик – и сегодня проделали отличную работу.
Акт VIII. Ангел "в заложниках" в логове Волка. Еë репутация и влияние
"Если ты любишь их так же сильно…"
***
Раннее утро.
Босс Снежной Стаи Джэй Мерфи шагает по коридору.
Стены сплошь состоят из прозрачного стекла, потому, слегка повернув голову, можно увидеть рассвет.
Он сер и уныл. Никакого намёка на золотой лучик не мелькает в потоке облаков, затянувшем Фриз.
Однако очередное утро наступило. Неизвестно, сколько дней осталось у Фриза, да и у самого Джэя, потому пора приниматься за дело.
Походка его хромает – старая травма на правой ноге, обостряющаяся из-за плохой погоды или усталости. Сейчас на неё влияли оба фактора, но Джэй привык, потому не особенно обращал внимание.
Он в этой жизни в принципе привык ко многому.
Серого света становится больше. Тени в коридоре удлиняются, задирают головы, воют сквозняками как настоящие волки.
Снежная Стая – организация, появившаяся благодаря Джэю. У неё была цель. И уже даже почти были собраны люди для её достижения. Нужно только ещё немного поднажать и можно приступать к исполнению плана.
Когда он запустится, у Стаи будет всего два пути – спасти этот чертов город или кануть в лету вместе с ним.
Джэй очень хотел надеяться, что у них всё получится. Ради справедливости и спасения судеб каждого из них.
***
"Новый день принесёт новые вести."
Сказав так, Рикки надеялась на что-то хорошее. А не на то, что проснётся от звуков стрельбы и бьющегося под градом пуль стекла.
Рука метнулась к той половине кровати, которую занимал Джэй.
Джэя не было. И, судя по тому, что она уже остыла – давно.
С бешеной скоростью натягиваются вещи. Мимолётный взгляд на будильник, не прозвеневший два часа назад по вполне понятной причине, звавшейся Джэем. И, застегивая на бегу наплечные кобуры, с вырывающимся из груди сердцем – туда, где шум.
Ступеньки не перепрыгиваются, буквально перелетаются. Пули раздаются направо и налево – вроде бы она никого не застрелила, разве что ранила. Пока не разобралась в ситуации, не собиралась уносить жизни. Только если Джэю или кому-то из Стаи действительно будет угрожать опасность.
Джэй. Нужно срочно найти этого ненормального волчьего вожака. Какой глава мафии будет расхаживать в такой опасной ситуации без правой руки? Только он.
"Что же случилось сегодня?"
Рикки задала себе этот вопрос как раз перед тем, как выбежать в холл.
Но стоит его достичь, как она замирает у лестничной клетки. Убирает пистолеты. Складывает руки на груди. И облокачивается плечом о стену.
Застала она интересную картину.
***
Дженни стояла в окружении по меньшей мере трёх десятков полицейских. Те наставили на нее оружие, но никто не пытался приблизиться, а уж тем более стрелять.
Потому что в руках Дженни находилась одна из рядовых. Пистолет упирался ей точно в висок. Одно лёгкое движение пальца – и девушка пополнит ангельские ряды умерших при исполнении.
– Опустите оружие – пощажу ее, – говорит Кинг с улыбкой.
Находящаяся на волоске от смерти девушка смотрит на толпу своих соратников. Однако во взгляде ее не страх, она мысленно просит их забыть о ней, продолжать штурм. Хотя сама трясется как осиновый лист.
Потому что на самом деле она очень боится смерти.
Однако ее товарищи идут против ее просьбы – стволы опускаются. Толпа отступает на шаг.
– Чудно, – ещё одна улыбка Дженни им в подарок. – А теперь забирайте своих людей с этажей выше и валите в свой участок. Стая пришлёт вам условия возвращения вашей соратницы позже.
Отряд штурмовиков медлит. Но в конце концов отступает.
Машины скрываются за поворотом, оставляя последствия налёта – блестящую стеклянную крошку и пятна крови на полу. Но трупов нет – уже хорошо.
Когда сирены окончательно стихают вдалеке, Дженни убирает пистолет с изначально защëлкнутым предохранителем.
Арин задирает голову и смотрит ей в глаза снизу вверх. Улыбки расцветают на губах у обеих одновременно. За ними следует смех.
Рикки не может к ним не присоединиться, хмыкает в кулак. Отлипает от стенки и, преодолев остатки разделявшего их расстояния, сгребает Арин в крепкие объятия.
– С возвращением домой! Я скучала! С последней встречи будто сто лет прошло!
От ее крепких объятий Арин хрипит, но не выпутывается. Ждет, когда Рикки наобнимается.
– Я тоже очень скучала! По всем вам! – ярко улыбается Арин, когда захват ослабевает.
Подхватывает под локоть Дженни одной рукой, Рикки – другой. И, игнорируя лифт, тянет процессию к лестнице.
Их провожают ошеломленные лица новичков мафии. Но недолго – зелёных недотеп пихают под рёбра те, кто больше в курсе местных дел, шепчут им в уши. И лица их бледнеют.
Шепотки проносятся по зданию волнами, бушуют, передают сигнал. И когда Рикки, Дженни и Арин преодолевают первый пролёт, рядовые мафии стоят в коридорах по стеночке стройными шеренгами. Завидев Арин – отдают ей поклоны.
Арин приветливо машет им ладошкой.
– И вам я тоже очень рада! Вольно!
Яркая улыбка. Россыпь веснушек на щеках.
Трудно представить, но вот эта хрупкая на вид девочка держит в страхе всю Снежную Стаю.
И причина такого сильного авторитета была вполне простой.
Арин Рид только выглядела нежным цветочком. Укусив ее – обломаешь себе зубы. Это Снежная Стая усвоила, когда она только вступила. Пыталась показать новенькой, кто здесь хозяин, а в итоге на шеях диких волков затянули смирительные ошейники.
Физически сильная, быстрая, меткая. Каждый сходился с ней в поединке. И каждому драчуну приходилось признать, что он не прав.
В общем, в Снежной Стае Арин получила звание Ангела Битв. И сама девушка не смела ей перечить.
Когда на горизонте показался кабинет Джэя, Арин едва сдержалась, чтобы не сорваться на бег – только шагу прибавила и расплылась в еще более широкой улыбке.
Вот с кем она не виделась действительно давно, так это с вожаком.
Дверь распахивается.
– Ну что, Рик, ты выспалась? – как ни в чем не бывало отзывается Джэй, будто не слышал переполоха внизу.
Джэю прилетает лёгкий подзатыльник от Рикки, и он наконец поднимает глаза от бумаг на ввалившуюся процессию.
Листы рассыпаются. А Арин Рид сгребается уже третьей парой рук – тёплых и родных.
Да, обстрел в роли будильника – такое себе начало дня. Но не в случае, когда домой возвращается блудный ребёнок.
Ставится чайник. Стопки документов перекладываются на соседние столы.
Рикки убегает и возвращается с коробками и пакетами, которые распаковываются, и в мгновение рабочий стол превращается в сладкий, как на детском утреннике.
Полицейская фуражка забрасывается куда-то в дальний угол. Пальто Дженни тоже исчезает в глубине кабинета. Какое-то время слышен только весёлый смех, прерывающийся глотками горячего чая.
А потом, когда первая радость встречи притихает, Арин отставляет чашку. Окинув собравшихся взглядом, выдыхает:
– Этой ночью я выяснила, что Неуловимый носит телефон бренда LG. Довольно старую модель, K8 золотистого цвета.
Акт IX. Схожесть Лисьих и Собачьих следов. Пытки в кабинете вожака Снежной Стаи
«Я прошу тебя…»
***
– Интересно. Это ж сколько ему лет? – тянет Рикки с озадаченной улыбкой.
– Телефону? Или Неуловимому? – упирается в нее встречный вопрос от Джэя.
– И то, и другое, – Дженни хмурится.
Всё, что касалось этого скрытного типа, ее напрягало. Особенно после ночного происшествия. Но Джэй усердно искал его, потому Дженни ничего не оставалось, кроме как запихнуть свои эмоции подальше и отнестись к делу серьёзно.
– Самому парню – неизвестно. Телефону – около семи лет. Нет объявлений о пропаже, в салонах вряд ли такие старые модели ещё остались, а в городе барахолок пруд пруди, так что концов, откуда он его взял, не найдешь. Но есть любопытная деталь, из-за которой я и пришла сюда сегодня.
Арин делает паузу. И новый глоток из чашки.
– Как я и предполагала, когда только нашла запись с камеры, одежду он выбросил. Я обнаружила ее. Но телефона не было.
Джэй и Рикки ошеломленно переглядываются.
– А это точно наш братец-Неуловимый? – Рикки задумчиво теребит сережку в ухе. – По логике, он должен был отформатировать память телефона и выбросить его тоже, чтобы не оставить совсем никаких следов. Неужели прокололся?
– Что-то слабо верится, – Джэй переплетает пальцы перед собой на столе. – Если уж совсем по логике, ему нет смысла носить при себе этот телефон – он хитрый. Забрал бы карту памяти с нужной информацией, если бы хотел спрятаться. Замел следы как полагается. Неужели специально хочет, чтобы его нашли?
Рикки, слушая его, приподнимает бровь:
– Бросает Стае вызов? Если это так, то поступок отчаянный.
– Но мы не знаем, на что именно он способен, – вставила Арин.
– Быть одному против целой организации всё же маловато, – уверенно заявила Дженни. Она в силе Стаи была уверена.
Джэй на это покивал. Но добавил:
– Потому, Дженни, присматривай за Элис. Не забудь и ей рассказать, какой именно телефон носит Неуловимый. Так, на всякий случай.
– Хочешь использовать малышку-Лису? – возмутилась Рикки, мгновенно раскусив его план.
– Ещё неизвестно кто кого использует, – буркнул на это Джэй. – Она обязательно захочет объединиться с Неуловимым в личных целях. Так нам будет проще выйти на его след – Элис их, следов, оставляет намного больше Неуловимого.
– Лисьи и собачьи, кстати, немного похожи. Так, к сведению, – Рикки продолжает тему. – Может, действительно будет так, как ты говоришь: как и у следов, есть у Неуловимого и Лиз нечто общее.
– Да, но лисы по прямой бегают. А собаки – мечутся хаотично, – Джэй прикрывает глаза. – Если напугать лису, она побежит прятаться в нору и её легко будет выкурить. Собака же может убежать так далеко, что не догонишь. В этом схожести у них не много. Потому с ними обоими нужно быть осторожными.
– И где же нора нашего лисëнка? – поинтересовалась Арин, вклиниваясь в витиеватые размышления старших.
– Правительство, – многозначительно ответила Дженни, закинула ногу на ногу и подперла щеку ладонью. – При возможном побеге выкуривать Элис не придётся. Стоит ей спрятаться, и сородичи с жирными кавычками по краям перегрызут ей горло. Лиз для них не несёт ценности, а так как знает много, дорога у нее одна – смерть.
– О-о-о, – Арин прозвучавшая правда капельку огорчила. – Мне казалось, она неплохая девушка.
– Неплохая, – подтверждает Джэй. –Так что двигаться по плану нужно мелкими плавными шагами. Спасибо за информацию, Арин. Если повезёт, то даже мелочь в виде телефона поможет в поиске нашего в прямом смысле неуловимого товарища.
Разговор прерывается звонком.
Арин выуживает аппарат из кармана, всматривается в имя контакта и кладёт перед собой на стол.
– Начальство звонит. Наверное, проверить, насколько я жива.
Джэй улыбается, глядя на надпись на экране «Король вороньего гнезда».
– Что ты там им про меня нарассказывала? Что я по утрам вместо завтрака глотаю детей?
– Это не я, – отмахнулась Арин. – Они сами себе баек напридумывали, мне даже не пришлось стараться.
– И какая самая распространенная?
Арин иронично улыбается.
– Что из твоего кабинета живыми не возвращаются.
Дженни понимающе хмыкает и добавляет:
– Ну, в принципе, они не так уж далеки от правды. Можно даже похвалить.
– М-м-м, – тянет Джэй. – А у командира как, перышки уже седые?
– Да… вроде нет. А что? – спрашивает Арин с подозрением.
Мерфи пожимает плечами.
– Да ничего, сейчас будут.
Джэй нажимает кнопку принятия вызова. И ставит на громкую.
– Что же вы проворонили своего драгоценного вороненка, а, командир? – сладко тянет он, чувствуя, как с другой стороны связи с лица собеседника сходит вся краска.
– Джэй, скотина, небось уже запытал девочку до смерти. Сердца у тебя нет, – похожий на срывающееся карканье голос дрожит.
– О да, она тут испытывает жесточайшие пытки и лишения, об этом можете не беспокоиться, – скалится Джэй в улыбке. Едва хвостом не виляет от удовольствия, что удалось произвести нужный эффект.
На фоне Рикки передала Арин палочку тунхулу* и проговорила одними губами: «Буду пытать тебя сладостями, возьми ещё одну».
Арин прижимает ладонь к сердцу, искренне изображая страдания.
Но на самом деле она не то чтобы против таких пыток.
Арин с хрустом наслаждается угощением.
С другой стороны связи наверняка кажущимся хрустом зверски ломающихся костей.
Рикки придвигается к Джэю и со смешком шепчет ему на ухо:
– Его сейчас инфаркт там хватит. Не заигрывайся.
– Да знаю я, знаю, – шёпот в ответ. А затем уже нормальный тон. – Ждите у себя в участке то, что от нее осталось, в скором времени.
Жест «рука-лицо» со стороны Рикки.
Смех Дженни, который та давит изо всех сил, пока не отключается звонок, а затем витает в углах кабинета весёлым перезвоном.
Арин продолжает наворачивать засахаренные фрукты, не особенно заботясь о судьбе нервных клеток командира – пока не заслужил такой чести.
Джэй щурится в сторону Рикки – на щеках довольные ямочки.
– Думаю, я отлично справился. Арин будут встречать на пороге как героиню. Не забудь им там рассказать, как ты героически сбежала через окно и, распахнув свои вороньи крылья, долетела прямо до участка.
– Я не настоящая ворона, – весело морщит нос Арин. – Но, думаю, крылья найдутся. Не зря же я Ангел Битв.
И ничего страшного, что крылья только в мафиозных байках. Представлять подобное было весело.
***
Знали бы они в тот момент, почему именно Неуловимый пёс по кличке Нори Кит не выбросил телефон…
Примечания автора:
*Тунхулу – японские сладости. Засахаренные фрукты на палочке.
Акт X. Утерянная тайна Тёмной Госпожи. Разговоры о любви и ненависти
"Помоги мне…"
***
– Ладно, пока я ещё совсем не ушла, хочу сделать небольшой обход. По зданию я тоже соскучилась. Надеюсь, вы не против.
Арин надевает полицейскую фуражку – специально набекрень, чтобы выглядела забавно, и скрипит дверью.
– Арин, подожди, я с тобой! – только успевает крикнуть Дженни, но чувствует прикосновение к плечу.
Это Джэй. Он замер рядом. Сложив руки в замок за спиной, мягко улыбается.
– Останешься на минутку? Хочу поговорить, – произносит он, а затем бросает взгляд на Рикки.
Браун намёк понимает и, подняв руки перед собой, будто сдаётся, идёт вслед за Арин вместо Дженни.
Дженни, признаться, удивлена. Давненько Джэй не оставлял ее вот так, поговорить с глазу на глаз. Должно быть, дело действительно важное.
– Дженни, есть одна вещь, которую я скрываю от тебя, но это ради твоего же блага. Потому хочу заранее спросить – даже не зная, что это за вещь, ты сможешь понять меня и простить? Довериться мне. Позже, когда посчитаю нужным, я расскажу тебе обо всем, и ты уже сама решишь, как стоит поступить. Что думаешь об этом?
Ладно. Дженни не только удивлена. Она крайне заинтригована. Но…
– Если ты считаешь, что лучше, чтобы я не знала, то пусть будет так. Надеюсь, любопытство меня не съест раньше, – легко отвечает она.
Потому что Джэю виднее. Джэй знает больше, чем она. Если Дженни называли гением, то она даже представить не могла, что творится в голове у вожака Стаи.
Джэй выдыхает с облегчением – видно, очень переживал об ее чувствах.
– А ещё надеюсь, что ты не злишься из-за вчерашнего. На самом деле я знаю, кто именно виновен в побеге Неуловимого. Но…
Джэй отвёл глаза и развёл руками. Подошёл к окну, обратил взгляд на ледяной город.
– Не могу сердиться всерьёз. Все только начинается. Рано или поздно нам всем придётся работать сообща.
– Я не злюсь, – Дженни не кривила душой. – Ты на себя тоже много не бери. Из нас всех о чувствах больше всех беспокоишься именно ты. Береги своё здоровье.
Джэй, слыша ответ, смущённо трет нос.
– И ты будь осторожна. Береги себя, Дженни.
Кинг накидывает на плечи свое чёрное, словно крылья ночи, пальто.
И привычно сливается с коридорной темнотой.
Джэя изнутри кусает совесть.
По коже бегают мурашки неловкости.
Потому что Дженни знает… И о том, как он заботится о чувствах других. И о том, что беспокойство о здоровье в его случае – не лишнее.
***
Дженни думала, что Арин уже далеко ушла, потому припустила бегом. Однако при очередном повороте ее схватила за полу пальто цепкая веснушчатая рука.
Рикки и Арин подпирали стену явно в ее ожидании.
– Чего он хотел? – интересуется Арин напрямую, освобождая Дженни место между собой и Рикки.
– Намекнул, что знает какой-то секрет обо мне. Но пока не скажет. Хитрый волк, как всегда. Что важнее, – Дженни поворачивается к Рикки. – Он сам – нормально?
– Пока – да. Но за ним нужно следить. Как и всегда, – отзывается та, покусывая губу.
Тоже переживает.
Их маленькая процессия начинает движение дальше по коридору. Сначала в молчании. Потом Арин вырывается вперёд и разворачивается, шагая к Дженни и Рикки лицом.
– Джэй же из бывших военных, верно?
– Он сам тебе рассказал? – Рикки удивлена.
– Нет. Просто уже давно обдумывала всё, что знаю о нем, и мне показалось, что он немного похож на него.
Дженни молчит, но и она сама предпологала что-то подобное. Джэя выдавали и выправка, и навыки. Странно бы было, окажись он кем-то другим.
– В общем, да. Не я вам рассказала, так что совестью мучиться нет смысла, – только и остаётся признать Рикки.
– И как и у многих военных у него есть старые травмы, – вздыхает Дженни. – Заботьтся о нём как следует. Кроме тебя некому.
Рикки почему-то заливается краской. Но кивает.
Джэй от нее хотя бы крохи заботы принимает. Это с его характером – огромный подвиг.
– Время идет, а из нашей компании только Рикки в отношениях, – Кинг плавно переводит разговор в более спокойное русло.
– Ну-ну, не торопись, – Арин назидательно поднимает указательный палец. – Думаю, у тебя много поклонников. Как насчет парня, который пришёл к тебе ночью в тюрьму?
Глаза Рикки делаются очень круглыми. Она ещё не успела понять, что именно за "парень" мог прийти "на помощь" Дженни, как Дженни мягко улыбнулась. Но тут до нее дошло – Арин под парнем в тюрьме имела в виду этого… Ну, который не парень, а Черт, Демон и Дьявол в одном лице.
– Лайт что ли? – безотчетно выдыхает она и слышит громкий смех Рикки. – Арин, это даже на шутку не тянет.
– Знаешь, от любви до ненависти. От ненависти до любви… – Арин возвращается в их строй и продолжает путь уже нормально. – Зачем-то же он за тобой приехал.
У Дженни по спине пробежал холодок. Это она представила Лайта в роли своего парня.
Страшно. Очень страшно.
– Только посмей нас поженить даже в мыслях, я тебя на том свете достану, – в итоге провозглашает Дженни.
– Нет, ну правда, может, между вами что-то есть? – не успокаивается Рикки. – Раньше и в радиусе километра не могли спокойно уживаться, а теперь подвижка на расстояние в метр. Прямо любовь.
– Нет. Разве что, жанр "Ненависть и ещё большая ненависть", – Дженни уже готова плакать из-за этих двоих. – Ну правда, девчат. Вы видите нас парой?
– Мы просто шутим, – соглашается Рикки. – На самом деле я тоже не могу это представить.
– Отлично, со мной разобрались, я абсолютно одинока, – расстроенно проговорила абсолютно не расстроенная Дженни. – А что до нашей драгоценной Арин? Кто-то успел тронуть твоё сердце?
– О, если говорить о любви… – начинает Арин и вдруг замолкает.
Потому что здание буквально сотрясается от взрыва где-то в подвальных этажах.
Троица переглядывается. Арин тяжело вздыхает.
–… Моя любовь, кажется, однажды случайно убьётся, – заканчивает она.
Акт XI. Влияние Тëмной Госпожи. Движение Дьявола по карьерной лестнице
"Всё исправить…"
***
Когда дружная компания достигла окончания лестницы, из ведущей вглубь подвальных помещений двери выбралась фигурка Сону – истерично кашляющая и старающаяся привести в порядок торчащие в разные стороны волосы.
– Господи, Сону! – с облегчением выдыхает Рикки, хватает его за плечи, вертит так и этак проверяя на наличие травм. Отсутствуют, к счастью. – Ты что творишь?!
Сону выворачивается из ее рук и захлопывает дверь, из-за которой валит дым.
– Ничего особенного, перегрев, – прорывается сквозь кашель со смехом.
Через некоторое время взгляд проясняется, и Сону цепляет глазами еще двоих – стоящую в сторонке Дженни и… Арин?
– А ты тут как всегда – изобретаешь? – улыбается та сквозь веснушки.
Улыбка эта мягкая и добрая. Но есть в ней и беспокойство.
Дым теперь валит через зазоры между дверью и косяком. Щеки Сону заливает неловкий румянец.
– Не погоришь? – интересуется Дженни, косясь на это диво.
Сону отмахивается.
– Нормально всё. Даже почти по плану.
– Почти по плану на это утро – взорвать штаб мафии к чертовой матери? – уточняет Рикки.
На это Сону не отвечает. Делает новую попытку привести волосы в порядок – бесполезно. Тяжело вздыхает, вдруг сдавшись, и, подскочив к Арин, приобнимает ее за плечи и тащит за соседнюю дверь:
– Ты так долго пропадала, я тебе сейчас одну штуку покажу – закачаешься! – только и раздаётся из металлических глубин его голос.
В последний момент перед тем как исчезнуть в местных катакомбах, Арин слегка оборачивается и одними губами шепчет: "Спасите".
Во взгляде же при этом сплошная нежность.
Дженни и Рикки на это переглядываются и понимающе кивают.
Любовь Арин воистину была бестормозная – она не только грозится однажды по случайности убиться, но ещё и утащить своими изобретениями кого-нибудь следом.
Такой он, Сону Блэк. Но за то его и любят. За небольшую прибитость.
Грохот шагов по металлической лестнице. Головы задираются вверх и встречаются с глазами… Лайта Винтера.
Заметив их, он замирает на ступеньках. Ненадолго воцаряется неловкая тишина, в которой Дженни первой отводит взгляд подальше, как и себя – к соседней стенке, увеличивая расстояние.
Рикки же просто продолжает смотреть – сверлить Лайта взглядом – пытаясь понять, какой судьбой его занесло.
– С Сону всё в порядке? – спросил у нее Лайт, раз больше не у кого было.
Вторая собеседница вне зоны действия сети. Этой ночью Лайт исчерпал пожизненный лимит на разговоры с ней. Следующее слово от Дженни в свою сторону он получит только на смертном одре – перед убийством или после.
Это немного уязвляло. Что Кинг в его сторону даже смотреть не хочет.
Рикки же крайне удивлена. Лайт после этого вопроса в ее глазах поднялся по карьерной лестнице из "бесчувственного" к "тому, кому не так уж и плевать".
Что это, сподвижки?
– Порядок, – скрещивает Рикки руки на груди. – Эта белка так просто не помрёт, будь уверен. Он там, во второй мастерской, Арин в разработки посвящает. Слышать как "взял в плен и пора беспокоиться о ее здоровье". Блэк ее до смерти заболтает. Спаси ее, если тебе не сложно.
– Арин там? – Лайт как-то даже оттаивает от такого ответа. Не просто по "карьере" продвигается. Превращается в человека. Обычного такого, смертного.
Спешно проходит мимо Рикки и играющей роль декоративной статуи Дженни вглубь пахнущего машинным маслом и металлом монстра.
– Дженни, ты что наделала? – шипит Рикки, когда Лайт пропадает из виду.
– В чем я там уже виновата? – шипит Кинг в ответ.
– Ты где нашего Лайта закопала? Вот этот, – Браун показывает на дверь. – Не наш.
– Да ничего я не делала. Не знаю, что у него там в мозгах творится. Совесть в голову ударила, может. Что я могу сделать? – шелестит Дженни, подойдя чуть ближе.
– Не откапывать нашего обратно, вот что, – вздыхает Рикки. – Серьезно, Джен. Может, это ты на него так влияешь?
– Ха. Ха. Как смешно, – последняя шутливая фраза, и Дженни смотрит на циферблат наручных часов. – Мне уже пора. Малышка-Элис ждёт, нам последствия произошедшего вчера налёта на склад оружия расследовать. Свидимся позже.
По правде сказать, Рикки тоже нужно бы возвращаться к делам. Работы как всегда невпроворот. Да и приход Арин добавил забот – новыми нитками в запутанном деле и необходимостью организации ремонта.
Рикки борется с любопытством заглянуть в мастерскую – всё же Лайт там с Арин и Сону. Но в итоге машет рукой сама на себя. И идёт заниматься более важными заботами.
Если Лайт решил встать на путь истинный, главное его не спугнуть.
***
Лайта со всех сторон окружили механизмы и шестерёнки. Вокруг всё тикало, куда-то двигалось, работало слаженно и четко. На столах тут и там стояли приборы непонятного назначения с закорючками "Совершенно секретно!". Там же высились груды явно собранных руками Сону игрушечных машинок, поездов, самолётов. Все это странно соседствовало со схемами по сбору оружия.
Лайт знал о Сону только в общих чертах. Но сейчас, вместе с этой дверью в мастерскую, ему приоткрылась и дверь в душу своего напарника. И стало как-то совестно, что он даже не соизволил постучать.
Потому шагал он, пригнув голову и стараясь озираться по сторонам как можно осторожнее. Прижал свои кошачьи уши к голове – изобьют его, когда заметят, или нет?
– А вот это – просто замечательная вещь. Она может замедлять время. Пока что я добился только пяти секунд, но вряд ли кто-то кроме меня дошёл хотя бы до одной.
Лайт ошеломленно выпрямился. Уставился на предмет в руках Сону, очень похожий на пистолет, но бывший той самой штукой, которые в фантастических фильмах показывают и которые на самом деле выдумки.