Читать онлайн Плохая дочь бесплатно

История вдохновлена песней LASCALA – «Прочь»

Глава 1.

– Итак, от отца-абьюзера ты сбежала из дома в шестнадцать лет.

– Верно. Это проблема?

– Нет, детка. Это история!

***

Мила щёлкнула зажигалкой, засмотревшись на пламя. Какое-то ненастоящее, будто иллюзия или воспоминание. Занесла над ним ладонь, почувствовав лёгкий укол в кожу. Нет, совсем не так больно, как раньше, когда она была ребёнком.

– Слабачка! – кричал отец, поднося открытый огонь к руке маленькой девочки. – Терпи и не смей реветь!

Она всё равно плакала… и получала всё больше и больше наказаний за это.

Курить Мила научилась ещё в школе, но с попеременным успехом отказывалась от вредной привычки. И вот, кажется, она снова проиграла тонкой невкусной сигарете.

Дым приятно окутал голову, забился в ноздри, застлал взгляд. Курение стало одним из многочисленных способов сбежать. С раннего детства хотелось исчезнуть, пропасть из родного дома, который мог её погубить. Но приходилось терпеть и искать иные способы сбежать хотя бы мысленно…

– Мила!

Любимый голос заставил поперхнуться дымом, а недовольство, просквозившее сквозь буквы столь короткого имени, больно ударило в виски.

– Ты же обещала бросить. Ну, что такое?

– Прости, Федь, – пробормотала и сразу же потянулась к стеклянной пепельнице, чтобы затушить недокуренную сигарету. – Что-то накатило.

Дальше должно было следовать наказание. Этому её учили с детства. Делаешь что-то не так по мнению окружающих – обязана поплатиться за это. Отец предпочитал нечто физическое, больное… а вот бывший муж был куда изощрённее, унижая и заставляя чувствовать себя никому не нужной тряпкой.

– Я просто волнуюсь. Ты хватаешься за сигарету, когда тебя одолевают негативные мысли, – молодой мужчина тридцати лет присел рядом на кожаную тахту посреди крытой лоджии. – Мила, ты всегда можешь поговорить со мной.

И он просто коснулся её руки. Свободной руки, чтобы не мешать курить, если она всё ещё этого хочет.

Фёдор Наумов. Популярный исполнитель авторских текстов под свою же музыку. Совсем не «певец ртом», как многие из современного шоу-бизнеса, а настоящий самородок в музыкальной сфере. Талантливый настолько, что оценил бы любой признанный классик.

И он, действительно, волновался. За неё, Милу, обычную девчонку из загибающейся деревни в Псковской области.

– Знаю, – еле слышно буркнула. – Знаю-знаю-знаю, – стала приговаривать, пока всё же расправлялась с недокуренной сигаретой, оставляя длинный окурок в пепельнице. – Прости. Мне Миха опять писал, а я, кажется, не научилась реагировать на свою семью правильно. Чёртовы бесполезные психологи!

Вот уже десять лет она меняла их, как перчатки. Кто-то отказывался от тяжёлой девушки сам. А от кого-то уходила Мила, понимая тщетность вложенных денег. Помочь не мог никто. Даже самый любящий в мире мужчина. Что уж говорить о каких-то «болталках с дипломами, распечатанными на принтере».

– Он не забывает старшую сестру, это нормально.

Федя в каждом действии искал что-то светлое! Порой этим невероятно раздражал.

– Как у них дела? – он интересовался даже такими мелочами, которыми, впрочем, не заботилась даже сама Мила.

– У них? У отца в тюрьме по моей вине и матери с братом, меня ненавидящих? – вышло чересчур агрессивно, но исправляться, сглаживая сказанное, не хотелось. – Нормально всё. Цветут и пахнут.

Руки сами потянулись к пачке, но теперь уже Федя их перехватил, сжимая в любящих ладонях. Бывают ли ладони любящими вообще? О, у него – да! Кажется, каждая частичка его тела и души заботилась о Миле, переживала и искала для неё лучшего.

– Ты ни в чём не виновата, – он говорил серьёзно и уверенно, будто так, и правда, было. – Своими показаниями ты защитила себя и семью. Смогла выбраться из порочного круга. Даже дала шанс близким сделать то же, только они им не воспользовались.

– И всё равно: плохой дочерью осталась именно я, – голос смягчился под его мягким напором, как бы странно это ни звучало. – Ещё и курю из-за них снова и снова! – перестроиться на нечто мило-наивное выходило очень быстро. Одним словом – актриса.

– Вот! Не порти из-за них здоровье, – Федя с удовольствием подтянул девушку ближе и сгрёб в объятия. Высокий и худой, он нашёл себе такую же девушку. Смотрелись они красиво, и все фанаты поженили их сразу же, стоило подтвердить отношения ещё год назад. – А всем, кто обидит тебя, я врежу!

Мила удивлённо притихла… и залилась в смехе. Громком и искреннем. Кажется, такой могла себе позволить быть только рядом с ним.

– Прям так и врежешь?! – произнесла сквозь смех.

– Именно так, – пробубнил перед тем, как чмокнуть девушку в губы. – Люблю тебя. И не позволю обижать, – и поцеловал. Долго. Сладко. Только он так умел.

И занимал всю жизнь Милы. Девушки с тяжёлой судьбой, невероятно красивой, но не менее печальной.

Глава 2.

– Папа, прошу! – кричала четырнадцатилетняя Мила, пытаясь вырваться из цепкой хватки. – Отпусти!

– Что у тебя было с этим парнем?! – он орал под испуганный взгляд матери из соседней комнаты, та никогда не смела ему мешать воспитывать детей. – Ты спала с ним?!

– Нет же! Нет! – она кричала во всю глотку, разрывая ту до неприятного першения. – Мы дружим! Он помогает с уроками.

– Врёшь! – повышенные тона не прекращались, больно отдаваясь в голове.

– Я… ни с кем! Никогда! – пыталась достучаться до родителя сквозь слёзы. Да, многие сверстники взрослели рано, вступали в отношения, даже успевали пожениться до окончания школы. Но не Мила. Ей хотелось встретить именно любовь в своей жизни, а не поддатого подростка-одноклассника, чьего имени после окончания школы и вспомнить не захочет.

– Врёшь, – озлобленно повторил, хватая дочь за роскошные тёмные волосы цвета насыщенного какао. Та вскрикнула, быстро оказавшись на полу. Истрёпанное временем дерево ударило по локтям и коленям, но отец не останавливался. – Я научу тебя… научу всех, – приговаривал, пока сдирал одежду с Милы.

Кофточка, старательно заштопанная мамой, порвалась и восстановлению уже не подлежала, а удобные спортивные штаны улетели куда-то в сторону кухни.

– Папа, прекрати! – вопила, пытаясь отбиться.

И снова пальцы вплелись в волосы, насильно поднимая Милу с пола. Бельё не по размеру висело на худощавой девочке, спускаясь всё ниже, когда отец ударял в спину с такой силой, что она повалилась с крыльца прямиком в свежевыпавший снег.

– Подумаешь о своём поведении, пока проведёшь тут ночь! – выкрикнул обозлённый родитель, захлопывая дверь, пока дочь с трудом поднималась на ноги.

– Нет-нет, – бубнила себе под нос, пока плелась обратно на крыльцо. Несколько ударов в поверхность двери не помогли. – Папа, впусти, прошу! Мне очень холодно! – тощее тельце тряслось, оседая на шершавые доски. – Мама… – прошептала уже гораздо тише, зная, что та смотрит на неё из окна.

И тихонько плачет…

***

Мила будто бы очнулась, уставившись на что-то рассказывающего Федю. Кажется, последний бокал стал лишним – её начало клонить в сон.

– Ну, так что ты думаешь об этом? – он упорно ждал ответа, заглядывал в тёмные растерянные глаза напротив.

«Об этом…» – мысленно попыталась восстановить суть разговора.

Так, речь сначала шла о переезде в их новую квартирку – это, впрочем, не ново, ремонт двигался к завершению, и их двухэтажные апартаменты уже почти ждали заселения.

Потом снова вернулись к теме собаки – давно хотелось взять из приюта, но насыщенные рабочие графики не позволяли. Пора бы это изменить.

А затем… точно перед тем, как мысленно Мила отключилась и погрузилась в воспоминания?..

– Я… – осталось выбрать одно из двух: «за» она или «против». – Согласна. Не против. Давай, – пробубнила и сделала последний глоток вина. Ерунды он не предложит, значит, надо соглашаться.

– Правда? – почему-то уточнил в сомнении. – Ты согласна выйти за меня? Насколько помню, ты была против.

Остатки алкоголя скатились по губам и капнули на белоснежную скатерть, стоило девушке ошарашенно фыркнуть.

Жениться?! Он предлагал ей пожениться?!

– Это не… Я… – окончательно потерялась Мила, наконец, уловив улыбку, а затем и откровенный смех Феди.

– Милая, я шучу! Знал, что ты выпала из реальности и не услышала меня.

Брак, конечно, был ему важен. Они жили вместе уже полгода, собирались переехать в совместную квартиру. Он любил девушку, и даже его семья приняла своенравную актрису. Но раз она не хочет, смысл настаивать?

«Он пошутил», – облегчённо подумала, но уловила неприятный укол в сердце. Неужели стало грустно из-за этого? Есть один способ по-настоящему проверить.

– А я не шучу, – сказала максимально серьёзно. – И хочу замуж за тебя, Федь.

Он пытался понять, шутка ли это. Не стала бы Мила эту тему мусолить, зная, как та ему важна. Она уважала его мнение, границы, и даже те важности, что ей самой оказались не нужны. И вот…

Вдруг согласна.

– Мила, правда? – даже не заметил, как запнулся не в силах произнести что-то ещё.

Лёгкий кивок и искренняя улыбка стали лучшим ответом.

– Мила! – выкрикнул, подскочив со стула. Все посетители ресторана мигом обернулись на странную русскую парочку, пока Федя поднимал возлюбленную с места, чтобы крепко обнять и расцеловать.

Она умела радовать его подарками, разговорами, даже возможностью обсудить какие-то сомнительные спорные темы. Но теперь… даровала то, что отобрала ещё в первое реальное предложение, а не нынешнюю шутку.

Мила умела многое. И, возможно, когда-нибудь научится быть, действительно, счастливой.

Глава 3.

Федя тянул Милу по освещённой солнцем улице красивого Порту. Девушка не переставала улыбаться, иногда игриво сопротивлялась, но, получая короткий поцелуй, успокаивалась и шла смирно.

Часто говорят, что любовь в поступках, но на самом деле она в каждом слове, движении, жесте.

В том, как Федя притормаживал на каменистой дороге, чтобы Мила могла угнаться за ним на каблуках.

Как избегал местности, где особенно сильно гулял ветер, зная особенность возлюбленной заболевать от лёгкого дуновения.

Как нежно сжимал руку и часто оборачивался, следя за любым изменением в выражении лица, чтобы успеть считать негативную эмоцию. С Милой это было необходимо – она могла уйти в минор за секунду.

Он всё это знал, ценил и любил. А поступки… они оба способны на них. Иначе это не работает.

– Монастырь? – удивлённая девушка всматривалась в некогда шикарное строение. Теперь оно выказывало лишь остатки былой роскоши, спрятанные в обшарпанных стенах, строительных лесах и облепивших его людях. – Хочешь пожениться прямо тут?

Федя посмеялся, понимая шутку сразу же.

– Мы оба атеисты, поэтому церковь для церемонии не потребуется, – даже это пожелание Милы он запомнил и учёл. – Да и не уверен, что тут до сих пор женят. Серра-ду-Пилар уже давно не работает в качестве монастыря, хоть в церкви всё ещё и проводятся воскресные мессы.

– Спасибо за урок истории, милый, – рассмеялась, на самом деле, умиляясь его вовлечённости в любое место, которое они посещали.

– Прости, – машинально извинился, но разглядел чудесную улыбку позади – кажется, ей нравилось слушать даже это. Порой неважно, что именно говорит любимый человек. Главное – слушать его. – Мы почти пришли.

Мила больше не лезла к нему, доверяя себя целиком и полностью.

К этому пришлось идти долго. Лишь недавно она вздрагивала от неожиданных прикосновений и задерживала дыхание, стоило услышать повышенный тон.

Теперь всё чаще получалось расслабляться.

Выйдя на смотровую площадку, Федя тут же снял с себя просторную куртку и накинул на плечи спутницы, чтобы ни один ветерок не заставил её заболеть.

– Как красиво, – проговорила она, смотря перед собой.

Вид на Порту открывался просто потрясающий! Небольшие по сравнению с мегаполисом домики, необычные сооружения, река, шикарнейший мост.

– Я как в сказке… – пробубнила себе под нос, по привычке засовывая руки в карманы куртки, сразу же нащупав в одном из них кубический предмет.

Можно было подумать на пачку сигарет или зажигалку, но Федя бросил курить ещё лет в двадцать, с тех пор к дурной привычке не возвращался.

Не стоило вытаскивать то, что принадлежит другому человеку, но Мила сделала это попросту машинально, вскоре уставившись на очень явную коробочку.

– Кольцо? – спросила в никуда, но через секунду уже видела довольное выражение лица напротив.

Федя широко улыбался, забирая коробочку из тонких пальцев и присаживаясь на одно колено.

– Милена Жарикова… – заговорил так официально, что в итоге оба не сдержали улыбок. – Согласна ли ты стать моей женой? По-настоящему и бесповоротно.

Момент, который Мила не ждала… неожиданно растрогал до слёз. Возможно, не ждала она с кем-то другим, но не с ним.

– Да, – практически не произнесла этого, будто бы просто выдохнув, но Федя понял.

Улыбнулся ещё шире и в волнении надел кольцо на безымянный палец правой руки. Успел и чмокнуть обратную сторону ладони девушки перед тем, как подняться.

– Оно прекрасно, Федь… – всё ещё выдыхала больше, нежели говорила, пока смотрела на кольцо.

Простое прямое кольцо из сверкающей платины, достаточное широкое, чтобы поместилась целая дорожка из чёрных бриллиантов! В этом была вся Мила. Не любила стандартного, но и отказывалась от излишней роскоши, не для неё это.

Федя нашёл выход, выбрав идеальное кольцо.

– Ты так знаешь меня, – на глазах появились слёзы, которые хотелось скрыть, поэтому Мила быстро приблизилась к мужчине, целуя того.

Так самозабвенно, будто пыталась раствориться в нём. Перестать существовать… хотя бы в своём одиночестве.

***

– Мама, почему мы должны терпеть это… – заливалась слезами маленькая Мила, улегшись головой на колени матери.

Та выглядела плохо. Будучи довольно молодой, родившей старшую дочь в восемнадцать лет, она производила впечатление женщины средних лет, а то и того больше.

Потрёпанное старенькое платье – именно такое, какое и представляется при упоминании глухой деревни. Несменяемый обляпанный фартук. Ранняя седина и проявившиеся уже в тридцать лет морщины.

Тридцать три года! Да многие начинают жить в этом возрасте!

Вероника Степановна, кажется, похоронила себя ещё до тридцати лет. А, возможно, в те же восемнадцать, когда вышла замуж по залёту за тирана старше себя почти на десяток лет.

– Папа любит вас по-своему, и очень переживает, – произносила, как мантру, ничего не значащие слова.

– Он Мише руку сломал! – пятнадцатилетняя Мила хотела кричать, но захлёбывалась в слезах. – Ему всего десять.

Больше просто не могла.

– Будет лучше вести себя.

– Мама! – воскликнула и подняла голову так, чтобы заглянуть в стеклянные глаза матери. – Он тиран!

– Просто нужно слушать его, и всё, – всё повторяла и повторяла.

Каждый год.

Каждый месяц.

Каждый день.

– Ты всё делаешь для нас, – это было правдой, даже перехватывала его злость, чтобы защитить детей. – Но это не жизнь!

– Другой у нас нет, – сказала куда твёрже, нежели раньше. – Когда-нибудь ты сможешь построить свою жизнь, милая. Твой мужчина будет любить и уважать тебя. Но сейчас… – она тяжко сглотнула. – Нужно просто слушаться его.

Глава 4.

Мила вновь выкуривала сигарету, затягиваясь так глубоко, что горло першило. Она нервно крутила смартфон в пальцах и не могла набрать заветный номер.

– Ты не обязана, – Федя поддерживал её не только в том, что нужно делать, но и в том, чего делать совершенно не хочется.

Впрочем, давно пора…

– Ты хотел познакомиться с моей семьёй, чтобы официально пригласить на свадьбу. Значит, это стоит сделать.

Поступки. Мила была готова на них ради жениха. Даже если этот поступок больно бьёт по сердцу…

И вот список контактов открыт. Быстрый поиск по именам привёл к Михаилу Полякову. Почему именно так она записала младшего брата, кому недавно исполнился двадцать один год, осталось неизвестным даже для неё самой.

А виделись они последний раз в его одиннадцать лет. Как он теперь выглядит? Этот вопрос мучил Милу каждый раз, когда глаза утыкались в некогда родное имя.

– Ладно. Я это сделаю, – выдохнула и затушила недокуренную сигарету в стеклянной пепельнице.

Федя взялся за руку девушки, пока та ткнула указательным пальцем в имя, и телефон издал характерные для звонка гудки.