Читать онлайн Душа. Тлеющее сердце бесплатно

Пролог

Огонь разгорается, поглощая собой все пространство. И я в его эпицентре, беспомощная и безоружная. Я взываю к собственному пламени, что молчит уже так давно, но тщетно. Оно не откликается. И вокруг никого, кто мог бы помочь, сделать хоть что-то, пока эти двое не уничтожили друг друга. К сожалению, это не просто драка из ревности, а самая настоящая битва, к концу которой сражающиеся уже теряют остатки гнева и ярости, да и весь смысл самой битвы, и просто сражаются за свою жизнь, понимая, что, отступив, могут лишиться ее во мгновение.

Победитель скоро будет определен.

Марк падает на спину. Некогда могущественный и безжалостный, он оказывается в уязвимом положении перед тем, кого раньше считал слабым. Дэн оборачивается, тяжело дыша, смотрит на меня, будто ища ответ на немой вопрос. Убить или нет?

Мой ответ уже не имеет значения, потому что Марк не собирается сдаваться. Отвлекшись, Дэн теряет хватку, а Марк, похоже, обезумев от страха приближающейся смерти, промахивается, и в следующую секунду мое тело срывается с места, будто земля резко потеряла гравитацию. Только лечу я не вверх, а назад, к разлому в земле, рядом с которым стояла все это время.

Я лечу в пропасть.

Глава 1. Туда, где живут призраки

Пятая вылазка в Дриммор заканчивается ничем. Пробираюсь по мрачным улицам, стараясь вести себя тихо, как тень, в поисках одного-единственного света в окошке. Натыкаюсь на темных, они ускоряют шаг, направляясь в мою сторону, и вот, я снова в своей комнате, в грязной обуви стою на светлом ковре. Рано утром, пока никто не видит, чищу ковер от черных следов, мою кроссовки, и иду спать. И так целую неделю.

Все оказалось не так страшно, как я думала. Сгорел не весь город, только малая его часть, и то, скорее всего это были дома хантеров. Слишком выборочный пожар. Остальным повезло, что огонь не задел дома. Люди в городе остались, но они запираются на ночь, плотно зашторивают окна, некоторые даже закрывают ставни, если таковые имеются. А я ищу того, кто расскажет мне, что случилось, и где все хантеры. К сожалению, я не знаю, живы ли они. Жив ли Дэн. И это терзает мое сердце, я плачу каждую ночь по три часа подряд, пока не наступит утро, а потом натягиваю равнодушную маску, чтобы родители ничего не заподозрили. Мама все интересуется у меня, почему я не пытаюсь вернуться. Приходится врать, что не могу, и стараться делать все незаметно. Какое-то время у меня получается, и я даже нахожу место, где попытаю счастье следующей ночью – небольшой многоквартирный барак, в котором вчера ровно в три часа ночи загорелся свет на втором этаже. Но этой ночью, собираясь, я слышу шаги в сторону моей комнаты и не нахожу ничего лучше, как в куртке и кроссовках запрыгнуть в чистую постель. Раздается стук в дверь, но я молчу, и вскоре это теряет смысл, когда папа открывает дверь, и, засунув голову в проем, говорит:

– Даш, давай поговорим с тобой. Не делай вид, что спишь, я знаю, что ты делаешь каждую ночь.

Меня уже давно раскусили, а я и не знала. Раскрывшись, сажусь и снимаю куртку – за две минуты под одеялом в куртке стало невыносимо жарко. Кроссовки тоже снимаю и аккуратно ставлю между кроватью и столом, будто там и стояли. Папа проходит в комнату, и, не включая свет, садится рядом со мной. И как ему удалось сдержать все в тайне и не приставать ко мне с расспросами? Все слышал, и рыдания мои наверняка тоже. Такой выдержке можно только позавидовать.

– Ты уходишь туда, куда собиралась? По ночам, и так быстро возвращаешься, – говорит он вполголоса. – Что происходит, Даш?

– Почему ты раньше не сказал, что слышал? – отвечаю вопросом на вопрос. Прежде чем рассказать ему все, мне нужно убедиться в том, что мама не узнает о нынешнем состоянии Дриммора.

– Потому что ты скрываешься, вот и не сказал. Значит, нам с мамой об этом знать не следует?

– Угу, – киваю я.

– Да-а, – протягивает он, – я все понимаю, но так уже продолжаться не может. Рассказывай, что там такое. Почему ты плачешь? Кого ты там ищешь?

– Пап, там что-то не так, – произношу едва слышно, – темные захватили Дриммор, а хантеров нет. Я ищу их, а когда натыкаюсь на темных, возвращаюсь обратно.

– Теперь понятно, почему ты молчишь, – вздыхает папа. – А люди там есть? Или только эти остались, как ты их там назвала. Ох, мне трудно все это переварить, но я постараюсь.

– Есть люди. Но там комендантский час, похоже. Ни к кому не пробьешься.

– Так попробуй пойти туда днем. Если есть люди, значит жизнь идет дальше, люди работают, убивать их нет смысла, люди – ценный ресурс, особенно когда их мало. Сделай вид, что ты обычный человек и спроси у кого-нибудь, где эти твои хантеры, если они живы, конечно.

В тот момент, когда я увидела сгоревший штаб, а потом и то, что осталось от дома Дэна, в моей груди словно пробили дыру, и с каждой мыслью, с каждым упоминанием об их возможной гибели, дыра пытается разрастись. Я сдерживаю ее как могу, утешая себя тем, что они явно умнее, чем я думаю, и, понимая, что сила не на их стороне, где-нибудь спрятались вместо того, чтобы бороться до конца. Это эгоистично, но они все равно проиграли, если город попал во власть темных.

– И ты так легко меня отпускаешь? – спрашиваю папу, меняя задевающую душу тему.

– А что делать. Ну запрем мы тебя в четырех стенах, и что дальше? Они тебя не остановят, будешь только злиться на нас. Постоять за себя ты, как я вижу, можешь. Просто будь осторожнее, и все, не лезь на рожон. Ложись пока спать, а завтра днем, пока мы с мамой будем на работе, отправляйся. Иди сразу туда, где много людей, затеряйся в толпе.

– Там и раньше толпы не было, а сейчас тем более, – говорю я. – Постучусь к кому-нибудь в дом. Только не говори маме пока что. А когда все наладится… Если все наладится, расскажу сама.

– Идет, – отвечает папа и, чмокнув меня в лоб, уходит.

На следующий день я делаю так, как он сказал. Тот барак решаю оставить, ибо что-то мне подсказывает, что там могут быть темные. Если раньше они скитались где попало и привыкли к этому, вряд ли им теперь нужна роскошь и комфорт. Только их верхушке, привыкшей к хорошей жизни на Земле. И я, кажется, знаю, где они обосновались. Казалось, бы, зачем этому городу отель, если нет туристов? К тому же, обновленный, с панорамными окнами. Дэн как-то сказал, что это место по карману далеко не всем, значит там вполне могут быть квартиры-студии, принадлежащие власть имущим и тем, у кого есть деньги на дополнительное жилье для отдыха и развлечений, вроде отца Елены. Исходя из этого, я прихожу к выводу, что вся верхушка темных сейчас именно там, а значит, в центр города мне соваться не стоит.

Отправляясь в Дриммор, думаю о красивых домиках, что стоят возле тихого леса, с которого началось мое знакомство с этим миром. Немного промахиваюсь и попадаю сразу в лес, на ту самую дорогу, где я встретила "принца" на белом пикапе. И тут меня осеняет. Пикап! Я его не видела ни возле штаба, ни возле дома, вообще, нигде. Ни его, ни других автомобилей хантеров, которые я запомнила. Либо их зачем-то приватизировали темные, либо хантеры уехали, только куда? В Пандору? Как же я раньше не подумала об этом, забивая свою дурную голову одними лишь страхами и сомнениями.

Мысль об этом вселяет в сердце хоть какую-то надежду, и я иду в сторону домов уже совсем в другом настроении. Только вот удастся ли выудить какую-нибудь полезную информацию у испуганных людей? Об этом я как-то не подумала. Если хантеры действительно уехали и бросили их на произвол судьбы, отношение к ним вряд ли осталось положительным. К сожалению, так и выходит.

Дверь открывает немолодой мужчина с короткими редкими волосами. Открывает не сразу, и то, разговаривает со мной через небольшую щель, готовясь в любой момент захлопнуть дверь перед моим носом.

– Что тебе нужно?

– Я ищу хантеров, вы не знаете, что здесь случилось, и где они все? Их штаб сгорел, и… – даже не представившись, выдаю я первое, что пришло в голову.

– Что здесь случилось? А ты не местная, раз ничего не знаешь? Демоны эти пришли, теперь они тут хозяева. А хантеры твои подохли все, иди, собирай их по кускам.

Произнеся это, мужчина резко хлопает дверью и, судя по звукам, запирает ее на несколько замков. А я стою, не двигаясь с места, чувствуя себя так, будто на меня вылили ушат помоев.

"Подохли все". Нет, про погибших в бою людей, которые пытались защитить тебя, так не говорят. Я могу и ошибаться, возможно, у этого человека не все дома, но его словам я не верю. Вернувшись обратно в лес, сажусь на сухую траву, прислонившись к дереву и думаю. Я почти уверена, что мужчина солгал мне, но дыра снова разрастается, и я обнимаю себя руками, будто это как-то сдержит ее.

Вернувшись домой, снимаю с себя всю одежду и ложусь в кровать. Тепло не приносит удовлетворения, сердце то и дело подпрыгивает от волнения и тревоги. "Собирай их по кускам". Мозг рисует страшные картины: мой хантер, с бледным лицом, на которое легла печать смерти, повсюду кровь… Нет, нет, нет, даже не смей это представлять, он жив, как и остальные! Что же мне делать…

С утра я позавтракала двумя бутербродами, уже давно перевалило за полдень, и голод дает о себе знать, но аппетита нет. Беру свой ноутбук и, чтобы немного отвлечься, захожу в одну из своих соцсетей, которую я не так давно восстановила после удаления. Висит несколько непрочитанных сообщений от бывшей подруги Кати, еще два от старых знакомых, и одно от мужчины, которого я не знаю. Открыв его, прихожу в замешательство.

"Второго декабря в 15:00, кафе "Уют" на улице "40 лет октября. Елена".

Начинаю печатать ответ, мол, извините, вы, наверное, ошиблись, я не Елена, в профиле вроде бы написано, а потом замираю, лихорадочно соображая. Елена… Это она! Елена жива и хочет встретиться со мной в кафе!

Второе декабря будет послезавтра. Скорее всего, бумажку с моим адресом она потеряла или выбросила. Наверное, вспомнила город и пришла сюда, нашла меня в соцсетях с помощью учтивого парня. Судя по фотографиям в профиле, молодого и симпатичного. Интересно, она включила свой шарм, когда просила помочь ей? Наверняка, да.

Больше суток не могу найти себе места, сплю урывками, ем так же, а второго декабря, в дату нашей встречи, собираюсь на нее аж за два часа до выхода из дома. Сразу беру с собой необходимые вещи, кладу их в давно завалявшийся к шкафу старый рюкзак. Родителям оставляю записку со словами "Я нашла способ вернуться. Пробуду там два дня, не теряйте. Люблю вас". Надеюсь, прочитав ее, мама не упадет в обморок.

Кафе "Уют" на улице 40 лет октября – не ближний свет, поэтому выхожу заранее, но приезжаю ровно за полчаса до назначенного времени. Если Елена опоздает, я просто замерзну, стоя на улице. Как-никак, зима в разгаре, и на уличных термометрах уже больше недели шкала опускается ниже нуля. Поэтому захожу в кафе и решаю воспользоваться банковской картой, на которую папа скидывал мне деньги на вещи. Вещи я купила, но осталась половина суммы, хватит на несколько обедов в таких кафе.

От волнения есть совсем не хочется, поэтому, дабы не сидеть просто так, я заказываю большую кружку ванильного капучино, благо кафе почти пустое и нет забронированных мест. Выбираю диванчик у окна и все полчаса смотрю в него, медленно опустошая кружку. Погода сегодня выдалась снежная, и уже в три часа дня на улице темно, как вечером. В начале декабря весь город уже готов в встрече нового года, повсюду развешаны гирлянды, блестящая мишура и елочные шары, создавая вокруг предпраздничное настроение. У всех, кроме меня. Конечно, раньше меня посещали мысли о том, если все будет хорошо, встречу новый год в кругу семьи, надеясь, что Дэн не будет против, но не зная, жив ли он, я не могу думать ни о каких праздниках.

Застряв в своих раздумьях, не замечаю, как пришла Елена. Одетая в темно-красное пальто с черным мехом вокруг шеи, с припорошенными снегом, убранными в высокий хвост, волосами, она выглядит как всегда шикарно. О чем-то разговаривает с администратором кафе, а потом замечает меня и направляется в мою сторону. Я не могу сдержать эмоций, встаю и обнимаю ее. Пусть между нами не было близких и доверительных отношений, я безмерно рада тому, что она жива.

– Привет, дорогая, – слегка удивленно произносит она. – Я знала, что ты придешь.

– Как я могла не прийти, – отвечаю я, и сразу же задаю волнующий мое сердце вопрос. – Дэн жив?

– Жив твой Дэн, – снимая пальто улыбается в ответ Елена. – Немного не в себе, но жив-здоров.

– Что значит, не в себе? Где вы сейчас, я больше недели искала вас в Дримморе.

Он жив. Я столько ломала себе голову, лелеяла надежду на лучший исход, тут же изматывала себя тревогой, и так по кругу. Заслуживаю ли я хотя бы малейшего облегчения? Определенно, да. Но почему-то оно не наступает.

Убрав пальто на вешалку, Елена присаживается на диванчик и только когда я сажусь напротив, отвечает на мои вопросы.

– Мы уехали, Даш. Если ты была в Дримморе, должна быть к курсе, что там сейчас неспокойно. Сама ты как здесь оказалась? Почему не предупредила?

– Это вышло случайно, – честно отвечаю я. – А что с Дэном?

– Давай по порядку. В день, когда ты пропала, мы нашли этого стража, о котором ты говорила. Он нам все выдал, о том, что собирался сделать Максим. Но вас он не видел. Вы не дошли до него?

– Не дошли. На самом деле его зовут не Максим, а Марк… И он парень Дианы. Просто был в лимбе, поэтому…

– Это мы тоже узнали, – перебивает меня Елена, – а дальше?

– Он повел меня к Генриху, но по пути… В общем, я все узнала, а потом испугалась его и оказалась здесь. Я пыталась вернуться, но сразу не получилось. А когда получилось, Дриммор уже горел.

– Ну, я так и думала. Все считают, что пожар устроила ты, и я тоже так решила поначалу. А потом выяснилось, что никто тебя не видел, интересно получается, да? – подняв брови, говорит Елена. Только ее слова не укладываются у меня в голове.

– С чего все решили, что это я?

– С того, что твой этот Максим или Марк, как ты говоришь, встал на сторону темных. Когда они пришли жечь наши дома, а мы попытались что-то с этим сделать, появился он вместе с другими, и нам сказали, что если мы не отступим, то они сбросят бомбы, погибнут люди. И мы отступили. Дэн как увидел, что он среди них, а тебя нет, сразу подумал, ты с ним. Он думает, ты стала темной, Даша. И сходит с ума. Чуть ли не каждый день ездит туда, ищет тебя, уже совсем разум потерял, не спит, не ест.

– О господи, – вздыхаю, закрыв лицо руками. Мы оба хороши. Я ищу его, он меня, и никак не можем найти. Он прекрасно знает, что хантера, ставшего темным, нельзя исцелить, так для чего он меня ищет, чтобы убить? Задаю этот вопрос Елене, она только пожимает плечами.

– Может, надеется, что ты все же в порядке. Не знаю, мы с ним не разговариваем. Да он вообще ни с кем не разговаривает. В общем, они в больнице Фиэрлона. Как могли его отреставрировали за три недели, водопровод починили абы как…

– Что-то я не понимаю, как за три недели?

– Чего ты не понимаешь? Мы еще раньше готовились к нападению и к тому, что придется отступить. Стоит ли эта борьба всех жизней, как думаешь? Людей и так мало, хантеров еще меньше. Будем решать, что делать дальше.

– Ясно, – отвечаю я, не зная, что еще сказать или спросить. Больше всего мне хочется поговорить с Дэном, все рассказать ему, объяснить, почему так вышло. Наверняка, он огорчен тем, что я ушла, ничего не сказав ему, еще и думает, что я стала темной. – Кстати, если он видел Марка, наверное должен был спросить обо мне?

– К сожалению, меня там не было. Может, и спросил. Могу догадаться, что он ему ответил, – скрестив руки на груди, отвечает Елена. – Прости, я где-то потеряла бумажку с твоим адресом, иначе бы уже давно нашла тебя.

– Спасибо, что нашла, – говорю я.

Официант подходит к нам уже второй раз и спрашивает, не хотим ли мы наконец заказать что-нибудь. Елена берет кофе, пасту с морепродуктами и круассан, а я небольшую пиццу и лимонад, чтобы разделаться с едой побыстрее.

– Так, ты иди, больницу найдешь по указателям. Дэн в палате прямо по коридору в самом конце. А мне нужно еще уладить кое-какие дела. Буду позже. Осторожнее, хорошо, – после трапезы Елена дает мне указания. Прощаемся с ней у входа в кафе, и я тут же сворачиваю во двор в поисках укромного места. Людей на улицах много, и искать приходится долго, поэтому я, увидев, как из подъезда пятиэтажного дома выходит девушка, бегу туда, пока не закрылась дверь. Оказавшись в темноте и тишине, закрываю глаза и представляю себе знакомое место в туманном городе, а когда открываю их, вижу перед собой вызывающую дрожь картину.

Снег ложится на землю редкими хлопьями, густая белая дымка стелется по мрачной улице, всюду заброшенность, одинокие и где-то полуразрушенные дома, высокие холмы вдалеке… Фиэрлон. У меня получилось с первого раза, но я снова оказываюсь в дали от того места, которое мне нужно. Иду быстро, не смотря по сторонам, считаю шаги, пока не натыкаюсь на указатель. Уже рядом.

Больница находится рядом с участком, только чуть левее. Большое здание, снаружи кажущееся таким же заброшенным, как и весь город, только в окнах видны слабые огоньки. Подойдя ближе, вижу тот самый белый пикап и автомобили остальных хантеров. Сердце замирает в предвкушении скорой встречи. Ускоряю шаг и, проходя мимо пикапа, краем глаза замечаю внутри какое-то движение.

Нехорошо.

Делаю пару шагов назад, останавливаюсь напротив машины, и вижу то, от чего мое приподнятое настроение улетучивается в один миг, а все надежды на долгожданное воссоединение обращаются в прах. Это Дэн, и он в пикапе не один. С ним темноволосая девушка, в которой я узнаю Киру. Они целуются. Стянув с себя топ, она пытается снять одежду с него, у нее почти получается, но вдруг Дэн отстраняется, резко поворачивает голову в мою сторону и мы сталкиваемся взглядами.

Глава 2. Предательство

Вот, как он сходит с ума. Переживает, не находит себе места, ночами не спит, не ест. Подумал, что меня не вернуть, и быстренько переключился. Правильно, чего тянуть, если вот она, под боком, только пальцем помани, прилетит как мотылек на свет.

Хотелось бы мне так думать, легко, с сарказмом, смотреть на все из-под ресниц, скрестив руки, но я не могу. Словно небеса обрушились на мою голову, настолько тяжело осознавать то, что я сейчас вижу.

Дэн быстро выходит из машины и направляется в мою сторону, лицо напряжено, в правой руке рация, которую он, шагая слишком быстро для того, кто только что провинился, подносит ко рту и произносит невнятную фразу, из которой я успеваю уловить только имя "Дамиан". Инстинктивно делаю шаг назад, при этом молчу как рыба, пытаясь сообразить, что здесь происходит. Даже картина, увиденная мной считанные секунды назад меркнет, когда, приблизившись, Дэн резко хватает меня за горло.

Его пальцы крепко сжимают шею, и я хочу закричать, но не могу, будто весь воздух выкачали из легких. А потом мир вокруг меня в один миг переворачивается с ног на голову, я теряю равновесие и падаю, только уже не на неровное асфальтовое покрытие, а на кафельный пол в больничной палате, судя по обстановке и белым стенам. Ударившись левым бедром, корчусь от боли, но она быстро отступает, я встаю на ноги и, не успеваю опомниться и осмотреться, а уж тем более подумать о доме, как передо мной распахивается дверь, и в палату врывается Дамиан.

– Что вы… – Он не дает договорить, зачем-то прислоняет ладонь к моей щеке. Для меня это больше похоже на пощечину, однако боли нет, потому что меня мгновенно парализует. Больше не чувствую свое тело, конечности отказывают, и даже губами двигать не могу. Дамиан подхватывает меня на руки и, сняв рюкзак, кладет на больничную кушетку с высоким подголовником. Страх внезапно сковывает сердце. Что они собираются сделать со мной?

Входит ещё пара молодых хантеров, а следом появляется Дэн. Я не свожу с него глаз, пытаясь увидеть в нем того парня, в которого я так отчаянно влюбилась, но вижу только чужого мне человека. Боль в груди нарастает и подкатывает к горлу, толкая наружу слезы. Ты изменил мне, а теперь сковал по рукам и ногам чтобы что? Неужели по мне не видно, что я не темная?

– Сделай так, чтобы могла говорить, – не смотря в мою сторону говорит Дэн. Сейчас я скажу ему все, что о нем думаю.

Дамиан вновь касается меня, и я чувствую небольшое облегчение от того, что снова могу двигать губами и закрыть глаза, чтобы смахнуть набежавшие слезы. Только говорить не получается, слезы мешают, и все слова застревают в глотке.

– Это он послал тебя сюда? – спрашивает Дэн. Голос низкий и холодный. Еще никогда он не говорил со мной в таком тоне.

– Никто меня не посылал, – сдавленно отвечаю я, – я не темная. Я была дома. – все, что могу произнести. Слезы беспрестанно бегут по щекам, и я не могу остановить их. Дэн, расхаживающий до этого из стороны в сторону, останавливается и с сомнением присматривается ко мне. Дамиан делает то же самое.

– Слушай, ну похоже она не врет.

– Проверим. – Подойдя ближе, Дэн заглядывает в мои залитые слезами глаза. Резко меняется в лице. – Тим, иди-ка сюда.

К нам подходит светловолосый паренек и, так же, как Дэн, наклоняется ко мне. Несколько секунд внимательно изучает мои глаза, а потом качает головой.

– Не врет, никакая она не темная. Даже близко не пахнет.

Один из молодых хантеров, которого я прежде не видела – короткостриженный брюнет низкого роста пытается возразить.

– А кто тогда сжег наши дома? Даже если она не темная, она могла быть с ними за одно. Мы же ее не знаем, кто она такая вообще?

Дэн бросает в его сторону гневный взгляд. Молча кивает Тиму, и тот снова принимается изучать мои глаза.

– Я была дома, мне Елена сказала, где вас искать, – пытаюсь оправдаться я, будто действительно в чем-то провинилась. Лишь бы они поскорее отпустили меня.

– Иди нахрен, Воробей, никого она не жгла. Божий одуванчик, – Тим улыбается мне. При других обстоятельствах я бы улыбнулась в ответ, но не когда в груди бушует ураган из боли от предательства.

Не дожидаясь команды, Дамиан освобождает меня. По телу проносится волна облегчения.

– Идемте, отсюда, парни.

Даш, ты пожалуйста, прости нас всех, ладно? – обращается он ко мне.

Я ничего не отвечаю, продолжая смотреть в глаза Дэну, который какое-то время будто не может прийти в себя, а потом, протянув руку, помогает мне встать. Не знает, как ему быть. Оно и понятно, сделав две невообразимые глупости подряд перед тем, кто тебе явно не безразличен, просто так не отмоешься. Встав на ноги, я решаю больше не сдерживать эмоции, толкаю его в грудь, замахиваюсь и со всей силы бью кулаком в лицо. Драться я не умею, удар слабый, и приносит больше боли мне самой, чем ему, но это стоило сделать.

Парни, на секунду остановившиеся около двери, усмехаются и тут же уходят, а Дэн молча потирает щеку.

– Ты просто скотина, ты знаешь об этом? Сволочь, мразь ты поганая! – из меня так и лезут ругательства, вперемешку с новой порцией слез не то от переполняющих меня чувств, не то от боли в руке. – Ненавижу тебя, ты понял! Ненавижу, господи! – схватившись за заболевшую от напряжения голову, вновь опускаюсь на кушетку. Рыдания и стоны вырываются из моей груди, и мне тяжело их остановить, еще тяжелее выкинуть из головы все, что только произошло. На секунду меня посещает идея вернуться домой и больше никогда не видеть Дэна, но я откладываю ее на потом. Ни к чему моим родителям, а они уже должны были вернуться домой с работы, видеть дочь в таком состоянии.

– Даш…

– Уходи, пожалуйста. Я не хочу тебя больше видеть.

Он садится на колени передо мной, кладет обе руки мне на ноги и пытается заглянуть в глаза, но я отворачиваюсь.

– Даш, пожалуйста, послушай меня. Прости, я сам не знаю, что я делаю.

– Да мне плевать. – Убрав его руки, встаю, забираю свой рюкзак и пулей вылетаю из палаты. Иду, сама не зная, куда, Дэн шагает за мной, но держит дистанцию.

– Остановись, пожалуйста. Дай мне все объяснить…

– Я не нуждаюсь в объяснениях, – бросаю я. – Иди к Кире и завершайте то, что начали, извини, что помешала вам.

– Да черт…

В глазах все плывет, но я четко вижу большую дверь впереди, иду к ней и вдруг натыкаюсь на кого-то.

– Даша, ты вернулась! – это Ирина. Я и не узнала ее без белого халата и с распущенными волосами. – Что такое, что с тобой?

– Все нормально, – быстро смахнув слезы рукавом куртки, отвечаю я. Дэн подходит ближе, берет меня за руку и тут же одергивает ее, шипя от боли. Я как-то не заметила, что ладони сильно нагрелись и забыла, что мои способности все еще нуждаются в контроле. Когда тебя переполняет гнев, многие важные вещи вылетают из головы.

– Так, идем со мной, а ты к себе, или куда хочешь, но оставь нас пока что, – будто все сообразив, говорит Ирина. Дэн пытается возразить, но она отказывается принимать возражения, берет меня под руку и ведет вправо по коридору, в кабинет с большим столом, кушеткой и неизвестными мне медицинскими приборами.

– Садись и рассказывай по порядку, почему ты в таком состоянии и где ты была.

Делаю так, как она говорит, и выкладываю почти все, что произошло со мной за последние две недели, и сегодня. В это время женщина кладет мне в руку пару

темно-розовых круглых таблеток и дает бутылку с водой, чтобы запить.

– Что это?

– Пей, немного успокоишься, вон как всю трясет.

Выпиваю залпом все таблетки и продолжаю рассказ. Выслушав меня, Ирина вздыхает:

– Ох, и дурак. Все-таки дожала она его. Добила.

– Кто?

– Кира. Ни на шаг от него не отходит, как мы сюда приехали. Он тоже хорош, ничего толком не узнал, уже выводы какие-то сделал. – Ирина садится рядом со мной, смотрит понимающим взглядом, слегка приподняв уголки тонких губ. – Даш, я понимаю, что он поступил плохо. Но ты не держи на него зла, я уверена, что он любит тебя.

Только сейчас понимаю, что в здании достаточно тепло и, сняв с себя куртку, кладу ее на кушетку. Слезы отступили, и теперь глаза неприятно жжет, но сердце все еще трепыхается, и стоит снова представить все по порядку, ком снова подкатывает к горлу.

– Ага, – киваю. – Так любит, что быстренько нашел мне замену.

– Не знаю, зачем он так. Как успокоишься, ты поговори с ним. Если ты ему дорога, он постарается загладить вину.

– Ладно, поговорю, – отвечаю я. – Но чуть позже. Как вы тут? Домой я сегодня не вернусь, если можно, переночую здесь.

– Выживаем потихоньку. Оставайся, конечно, переночуешь у меня. Елена не вернется сегодня.

– Вы живете вместе? Думала, она с Карлом, – искренне удивляюсь тому, что она сказала. Настроение немного поднимается. Ирина добрая и вежливая – приятная соседка, пусть и на одну ночь. Остальных я видеть не хочу. Ни парней, ни, тем более, девушек в компании Киры.

– У них все сложно, – улыбается Ирина, цокнув языком. – Сами не знают, чего хотят друг от друга, взрослые уже давно, а все туда же.

– А ты? – задав этот вопрос, понимаю, что ничего не знаю о ней. Ирине лет тридцать пять – тридцать семь на вид, на пальце есть кольцо, но я не слышала ничего о ее семье, и даже не интересовалась, занимаясь лишь собой и своими проблемами.

– А что я? Муж и дочь остались в Дримморе. У мужа работа, он не может ее оставить, дочь учится, у нее там парень. Сказали, что могу за них не беспокоиться, – так легко даются ей эти слова, но я вижу боль в ее глазах.

– Как же так? Почему ты не осталась с ними?

– Они не дали. Темные. Максим… Как его зовут на самом деле?

– Марк.

– Да. Он сказал, что сделает все, что от него зависит, и сообщит мне. По старой памяти. Пока вестей не было. Не знаю, вернусь ли я туда, он же встал на их сторону, можно ли ему верить. И хантеров оставлять не хочу. Все-таки это не просто работа…

При упоминании о Марке в сердце неприятно колет. Он не должен увидеть меня здесь ни при каких обстоятельствах. Ибо либо у него получится довести дело до конца, либо мне придется убить его. А я этого не хочу, даже зная, что он собирался лишить меня жизни.

Ирина провожает меня в палату, где разместились она и Елена, уходит и приносит чай и пару булочек с джемом – все, что осталось от полдника. Я пытаюсь отказаться – сейчас мне и кусок в горло не полезет, к тому же я не голодная, но она настаивает, чтобы я хотя бы выпила чай, а булочки уносит вечно голодным парням. Потягивая горячий напиток, я думаю о том, как забрать свои вещи у Дэна, если они, вообще, у него. Ирина ничего про это не знает, выходит, либо из забрал Дэн, либо они остались в Пандоре. Конечно же, я надеюсь на первое, все-таки это мои вещи, хоть и большая их часть куплена на его деньги.

После ужина, который я тоже пропускаю, иду в сторону палаты, где он поселился. Причем, по словам Ирины, совсем один. По пути натыкаюсь на Киру, которая молча проходит мимо, не удостоив меня взглядом. Судя по лицу, она чем-то сильно недовольна. Чем же?

Больница очень старая, но так же, как и полицейский участок, выглядит так, будто ее бросили только вчера. Я не совсем понимаю этого контраста. Некоторые дома здесь полуразрушены, некоторые будто нетронуты, словно их и не покидали. Город пропитан магией, это она не дает свершиться естественному ходу вещей? Может быть, те полуразрушенные дома уже были покинуты еще до того, как все случилось? Да, это единственная теория имеющая хоть какой-то смысл.

Остановившись около нужной мне двери, я долго собираюсь с мыслями, прежде чем постучаться. Он открывает сразу же, и я, взглянув на его лицо, невольно улыбаюсь. Половину правой щеки украшает малиновый синяк. Не считаю себя отмщенной, но так смотреть на него приятнее.

– Не знаешь, где мои вещи? – держу голос ровно, но выходит как-то не убедительно. Впредь решаю не контролировать себя, пусть он видит мои эмоции. Мне незачем их скрывать.

– Они у меня, – отвечает он и жестом приглашает к себе в палату. Приходится войти. Запустив меня, закрывает дверь и остается стоять возле нее, будто я собираюсь тотчас же сбежать. Быстро осматриваю комнату, которая, вероятно, была кабинетом врача. Она маленькая, есть небольшой стол, стул и одна единственная больничная кровать. Вещей своих пока что не вижу.

– Давай, и я пойду.

– Я хочу поговорить с тобой. Если сможешь, прости меня за то, что я сделал. Не сегодня и сейчас, так хоть когда-нибудь. – Как провинившийся щенок поднимает брови, в глазах раскаяние. И, черт возьми, как бы мне ни хотелось не обращать на это внимания, я верю его словам.

Он прежний. Такой, каким я его оставила там, на пляже Пандоры и исчезла, не попрощавшись. Может, это мне стоит просить прощения? Однако, несмотря на все, сдаваться я не собираюсь. У меня была причина так поступить. У него ее не было.

– За что именно, Дэн? За то, что ты спал с Кирой или за то, что вместо приветствия сковал меня по рукам и ногам? Кстати, как ты закинул меня сюда?

– Я не спал с Кирой, – отвечает на самый волнующий вопрос. Хочу повторить остальные, но вместо этого с языка срываются совсем другие слова:

– Ну да, не успел…

– И не собирался, – произносит он сквозь зубы. Я добилась, чего хотела, мои слова задевают его. – Я пошел к машине, чтобы поехать Дриммор, в очередной раз искать тебя. Сел в нее и завел мотор, но она пришла и начала меня уговаривать, чтобы я остался. Поцеловала меня, хочешь верь, хочешь нет, и я ответил… Да! Да я знаю, что поступил хреново, Даш. Я знаю это и прошу за это у тебя прощения! Я думал, что потерял тебя, но до конца, понимаешь, до последнего сомневался, я должен был убедиться, что это так! Ты исчезла, ни сказав ни слова, а потом он, знаешь, что он сказал, когда я спросил у него, где ты?

– Что он сказал? Наверное, что ты меня больше не увидишь? – ухмыляюсь я. От Марка можно было ожидать чего-то подобного. Он прекрасный манипулятор.

– Он сказал, что однажды ты придешь ко мне, но я тебя уже не узнаю.

– И ты ему так легко поверил?

– Ты же поверила. Почему ты ушла?

Что ж, настала и моя очередь оправдываться.

– Он проник ко мне в голову и сказал, что если я не пойду с ним, то он убьёт тебя. Все просто, Дэн. Нужно было рискнуть твоей жизнью?

– Сказал, что убьёт? Ты серьёзно думаешь, что я бы не смог постоять за себя? – это странно, но он удивлен. Я никогда не интересовалась его способностями, зная лишь о телепортации, и то, только об одной ее стороне. Оказывается, он и других может телепортировать, как, например, меня с больничной парковки в палату, только что сам не смог тут же появиться рядом. Выходит, есть что-то еще.

– Я не знаю, Дэн, ты же не любитель много рассказывать о себе. Но один раз он уже чуть не убил тебя.

– Тогда были другие обстоятельства. Если бы я знал, что он собирается сделать с тобой, я смог бы защитить тебя, поверь. Но ты решила за нас обоих. Даш, я так долго искал тебя не для того, чтобы ты сейчас взяла и ушла. Да, я совершил ошибку, и не отрицаю своей вины. Но я не собираюсь тебя отпускать.

Мне не нравится его тон, но мое сердце уже начинает сдаваться. Ищу глазами пакет с вещами, нахожу в углу рядом с его сумкой и без промедлений направляюсь в ту сторону, но Дэн не дает мне сделать шаг, крепко обняв сзади. Меня одолевает слабость. Мозг кричит, чтобы я вырывалась, дала ему отпор, но тело не слушается. Я как тряпичная кукла в его объятиях, мягкая и податливая.

– Пожалуйста, отпусти…

– Отпущу, только если скажешь, что ничего не чувствуешь ко мне, – шепчет на ухо, прикасаясь к нему губами.

– Даже если скажу, ты же не поверишь.

– Не поверю, потому что знаю, что это не так. И ты тоже это знаешь. Девочка моя… Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь, и что с тобой все в порядке. Я только этого и хотел, чтобы ты была рядом. А ты исчезла с ним, я так думал, что с ним. Даш, попробуй меня понять, – сладкие речи всегда манят и согревают даже самое холодное сердце. Я – не исключение.

– Хорошо, хорошо… Я попробую. Но дай мне время.

Дэн убирает руки и резко появляется передо мной. Я уже привыкла к его фокусам, поэтому не дергаюсь.

– Я дам тебе время. Столько, сколько тебе нужно. Только не уходи, ладно.

Даю положительный ответ, слегка кивнув и медленно опустив веки. Благо, это его устраивает.

– Спасибо тебе. Больше не смею задерживать.

Не смеет задерживать, но по-прежнему стоит передо мной как столб, смотрит сверху вниз. И я, вместо того, чтобы уйти, зачем-то не свожу с него глаз, жду каких-то действий, боясь признаться в этом самой себе. Я все еще зла на него, и не знаю, как долго это будет продолжаться, закончится ли вообще, но я хочу почувствовать его тепло. И он это понимает. Поднеся руку к моему лицу, медленно приподнимает подбородок и, наклонившись, прикасается губами к моим. Я сдержанно отвечаю на поцелуй, а потом резко, будто ничего и не было, забираю вещи и ухожу прочь.

Глава 3. Доппельгангер. Часть 1

Как я и обещала родителям, домой возвращаюсь через два дня. Мама пытается начать неприятную мне беседу, мол, кто вообще пишет записки? Только блудные, не уважающие своих родителей дочери. Нужно было дождаться их с работы, торжественно оповестить, откланяться, а потом идти, и то, если они оба в хорошем настроении. Я не говорю маме, что оставила записку только поэтому, да и папа тут же встает на мою сторону. Вернулась, как и обещала? Что еще нужно? Как обычно, мама нарекает его предателем, но оттаивает довольно быстро, и мы вместе, без всяких склок, готовим ужин.

За ужином она спрашивает меня, как "поездка". Называя так мое мини-путешествие, она абстрагируется от новой и до сих пор непривычной для нее информации. Я не поправляю ее, так даже проще. Пожимаю плечами, мол, неплохо. Не буду же я говорить, что хантеры вынуждены временно, как они считают, проживать в заброшенном городе, пока все не наладится. Ирина сказала мне, что у них есть два варианта: попробовать жить в мире с темными, при этом перестав быть хантерами, либо же вернуть город, уничтожив их. Видимо, с божьей помощью, потому что все правительство, боясь быть убитыми, полностью встало на сторону темных, а те, кто может помочь очистить город от скверны, хорошо скрываются, а может и вымерли давно. Никто не знает местонахождение магов. А если и знает, держит это в тайне.

– А как там твой мальчик? – Я знала, что этот вопрос обязательно прозвучит.

– Жив – здоров, – отвечаю я, не отвлекаясь от еды.

– Когда нас с ним познакомишь?

Что отвечать на такие вопросы? Никогда, потому что он не умеет телепортироваться в другие миры? С другой стороны, это умела мать Дианы – моя бабушка, если она смогла перенестись вместе с сыном. Может быть, и я однажды смогу?

– Мам, обязательно познакомлю, но не сейчас. – Сейчас я даже не знаю, кто мы друг другу. Но родителям об этом знать не обязательно.

– Как он тебя встретил?

"Как он встретил? Целовался с другой, меня принял за темную, устроил мини-допрос, велев Дамиану парализовать тело. Просто прекрасно, вот бы всех так встречали, может быть и непрошенных гостей поменьше стало", – думаю я, а вслух произношу совсем другое:

– Хорошо встретил, мам. Ждет обратно.

Хоть что-то из этого правда. Дэн ждет меня. А еще он, перед тем, как мне уйти, прибежал и вручил коробочку, внутри которой оказался красивый золотой браслет с небольшими ярко-красными драгоценными камнями. Это подарок, который он купил мне в тот день, когда я со скандалом ушла из его дома. Подарок я приняла, но надевать браслет пока не стала. Мне все еще стыдно за тот случай, но и Дэна я до конца не простила.

Побыв ещё пару дней дома, я возвращаюсь в Фиэрлон. Перспектива жить буквально в больничной палате и спать на старой и жесткой кровати не радует, но мое сердце стремится туда. Попробовать хоть как-то помочь хантерам, разобраться с Дэном, узнать, наконец, что случилось с Дианой – три основные задачи, не выполнив которые я не успокоюсь.

В этот раз меня выбрасывает прямо перед больницей. Радуюсь хорошему результату, пока не натыкаюсь на белый пикап, в котором снова кто-то есть… Никогда бы не подумала, что у меня возникнут неприятные ассоциации с этой машиной.

Теперь он один. Увидев меня, тут же спешит выйти из машины. Одет в теплую куртку и плотные брюки, на ногах ботинки. Будто не только что вышел, а собрался куда-то ехать. Снова в Дриммор?

– Привет, я тебя сегодня весь день жду, – с ходу сообщает он, забирая у меня пакет – мама собрала мне с собой сладостей, от которых я категорически отказывалась, и еще всякого, вроде чая и кофе, прямо как передачку в тюремную колонию. Видимо, посчитала, что здесь Тмутаракань, и ничего из этого в магазинах не купить. К сожалению, на этот раз оказалась права.

В Фиэрлоне сегодня очень холодно, по-прежнему идет редкий снег, мерзлая земля покрыта тонким белым слоем. Туман не такой густой, как обычно, и обзор хороший. Только вот тут совсем нечего смотреть.

– Мог не утруждать себя, вдруг я бы не пришла, – отвечаю я. – Или снова бы пришла Кира, чтобы тебя еще на что-нибудь уговорить.

Дэн улыбается одним уголком губ и качает головой.

– Ты такая милая, когда говоришь что-то подобное. Можешь пытаться, сколько тебе угодно. Я не поведусь на провокации.

– Елена здесь? – спешу сменить тему. Дэн придерживает тяжелую дверь, впуская меня в больницу.

– Да. Мы уже все решили, будешь жить пока что у меня, а потом что-нибудь придумаем. Если захочешь, конечно.

– Здорово вы решили. А спать я где буду? У тебя там, насколько я помню, только одна кровать. И на той вдвоем не поспишь.

– А кто сказал, что я дам тебе спать?

– Да что ж такое, в самом деле! – уже начинаю злиться. Бодрый и веселый Дэн нравится мне куда больше того парня с пустым взглядом и темными кругами под глазами, но это переходит все границы. Неужели думает, что я так быстро его простила?

– Не переживай, я поставил там еще одну кровать, с новым матрацем, – спокойно отвечает на мои возражения Дэн. – Но если хочешь, можешь пожить с Дамианом и Коннором. Или с Карлом, как вариант. У Ирины и Елены все равно негде ставить еще одну кровать. А там, где есть, мы еще не наводили порядок. Тебя не устраивает моя компания? Понимаю…

– Хорошо, буду жить у тебя, – не желая отвечать на вопросы, быстро соглашаюсь я. Дэн и вправду поставил еще одну кровать к себе, приготовил постель с новым бельем, немного облагородил серое помещение. Разложив вещи и сняв верхнюю одежду, плюхаюсь на кровать, проверить мягкость матраца. То, что нужно, и спать будет удобно, хоть и вся конструкция безбожно скрипит. Мне непривычно это место, особенно если представить, что за окном город-призрак. Только присутствие Дэна делает его не таким чужим и мрачным. Все-таки, несмотря ни на что, я рада оказаться здесь именно с ним. Однако не тороплюсь это показывать. Пусть думает, что я еще не остыла. Следов от моего удара на нем больше нет, гнев уже давно погас, а бить его просто так я не буду, остается только моральное наказание.

– Устала с дороги? – спрашивает он, присаживаясь рядом. Я хочу убрать руку, чтобы не мешать ему, но он окутывает ее своими прохладными ладонями и помещает на коленях. Я не забираю руку обратно, мне приятно и спокойно на душе, когда он так делает, однако веду себя сдержанно, и дарить ему милую улыбку пока не собираюсь.

– Нет, просто решила протестировать кровать.

– И как?

– Неплохо.

– Знаешь, – говорит он, опустив голову, – я ведь допускал такую мысль, что ты после всего, что я натворил, не вернешься.

– А для кого тогда готовил эту комнату? И зачем ждал в машине? Или не меня ждал? – я напрягаюсь. Что заставляет его говорить мне это?

– Тебя ждал. Зачем? А ты пойди, пойми, наверное, потому что люблю тебя или еще что-то вроде этого. Так мне кажется. Просто ждал и все, надеялся, что вот-вот появишься. Я дурак, да?

Внутри меня все сжимается. Любит? Еще ни один человек на планете, не признавался мне в любви, и я совсем не знаю, как вести себя в таких случаях, ведь я не могу пока что ответить ему тем же. Пару секунд хаотичных размышлений, и я отвечаю:

– Ты не дурак.

– Спасибо и на этом, – улыбается он в ответ, и, сжав мою руку еще крепче, подносит к губам. – Пойдем, поедим чего-нибудь?

Согласно киваю, выдохнув с облегчением. Сменил тему, чтобы еще больше не вгонять меня в краску, и отвечать на свое признание не заставил. Могу ли я злиться на него после этого? Либо Дэн действительно любит, либо он очередной манипулятор. Как только научиться распознавать истинные намерения людей…

Дэн ведет меня в столовую, которая разительно отличается от той, что была в штабе хантеров в Дримморе, если там было вполне уютно, в полутемных тонах, то здесь самая что ни на есть совдеповская столовая, огромная, все белое, по периметру четко в ряд стоят длинные столы. На раздаче женщина лет сорока, еще две или три ходят по открытой кухне. Интересуюсь у Дэна, кто эти женщины, и почему они согласились ехать сюда со всеми, кормить такую ораву, и не просто кормить, а как положено – завтрак, обед и ужин.

– Они тоже хантеры. Работали в Дримморе, двое сюда переехали с семьями, одна без семьи – отвечает Дэн. – У них есть только активные способности, что пригодятся в бою. Всем нужно чем-то заниматься. В отличие от этих, – кивает в сторону, где сидят девушки. Кира, Виолетта, и еще двое, такие же молодые и симпатичные. О чем-то разговаривают, но увидев нас, замолкают. Кира вовсе отводит взгляд, а Виолетта рассматривает обоих без стеснения. Сидящие за другим столом хантеры, в компании которых я узнаю Тима и того парня, что не поверил ему, тоже отвлекаются от еды и смотрят на нас. В такие моменты мне всегда нужна защита, и я неосознанно тянусь к Дэну. Он все понимает, и берет меня за руку. Кто-то из девушек фыркает.

Я не слишком голодна, поэтому беру себе небольшую котлету, салат с капустой, булочку и чай. Дэн же накладывает от души, и первое, и второе, причём двойную порцию, и салат. Он всегда ел много, и никогда я не видела, чтобы держался за живот и охал от того, что объелся. При этом он стройный, подтянутый, и почти не тренируется, куда все уходит?

– У тебя там черная дыра? – спрашиваю я у него. В ответ только кивает.

Свободных мест в столовой полно, но Дэн идет туда, где одиноко сидит Карл, с уже пустыми тарелками, подперев голову кулаком, о чем-то размышляет. Подняв на нас глаза, улыбается, лицо светлеет. Это первый раз, когда я вижу его спустя две с лишним недели.

– Ты о чем опять задумался? – спрашивает Дэн.

– Ни о чем, привет, Даша. Я рад тебя видеть здесь, – протягивает мне руку через стол, и я отвечаю на рукопожатие. – Здесь не слишком уютно, но мы не жалуемся. Надолго ты?

– Пока не знаю. Поживу здесь. Может быть, помогу чем-нибудь. Вообще-то я хотела стать хантером. А теперь и не знаю…

Краем глаза замечаю, как Дэн косится на меня, приподняв одну бровь.

– Что-то случилось? – спрашиваю у него. Он опускает уголки губ вниз и отрицательно качает головой:

– Нет, все нормально.

– Ну хорошо, – кивает Карл. – Могло быть и лучше, но ничего не сделаешь… Ладно, ребята, вы сидите, а я пойду. – улыбается нам грустной улыбкой и, взяв поднос, уходит. Я смотрю ему вслед, пытаясь понять причину такого настроения. Дэн, оказывается, знает.

– Это потому что наш дорогой друг винит себя в случившемся. Мол, должен был предвидеть всю ситуацию заранее и найти другой выход.

Я пожимаю плечами. Какой еще может быть выход? Они угрожали бомбардировкой по мирным жителям. И откуда только взяли бомбы? Кто-то из их верхушки вероятно связался с террористической группировкой где-нибудь в Афганистане и позаимствовал оружие. Конечно, просто так боевики не отдали бы его. Значит, боеприпасы были украдены. Если они вообще, есть, это вполне вероятно могло быть обычной уловкой. Все равно никак не проверишь.

– Другого выхода я не вижу, – говорю я. – Вы сделали правильно, что отступили. Люди остались живы, в относительной безопасности.

Сегодня я разрешаю себе устроить день отдыха. Покинув Дэна после столовой, иду поздороваться с Ириной и Еленой, рассказываю Елене, как меня встретили в тот день, когда мы сидели в кафе, на что женщина только удивленно поднимает брови. Она подтверждает слова Ирины о том, что Кира проявляла повышенное внимание к Дэну, а он, в свою очередь, отталкивал ее. Теперь, когда я вернулась, они не разговаривают. Мне не по себе от этого. Хоть я не могу назвать Киру своей соперницей, знать, что наши с ним отношения ставят кому-то палки в колеса, я не хочу. Чувствовать на себе гневные и завистливые взгляды тоже. Надежда только на то, что она переключится на кого-то другого. Ирина говорит, что это маловероятно. Кира красивая девушка и пользуется популярностью у парней. Единственный, кто не пытался приударить за ней – Дамиан.

Даже Коннор делал попытки, но она его отшила, мол, слишком молодой и ветреный.

– А какой ей нужен, интересно, – размышляю вслух. – Ей самой не больше двадцати. Дэн постарше, ему двадцать семь, но это тоже немного.

– У нее не было отца, – говорит Елена. – Мать тоже не ахти какая, почти все детство она провела у бабушки. А теперь обе остались в Дримморе. Ей тоже нужно тепло и защита, Даш. И она искала их у того, кто давал ей все это раньше, неважно, старше или младше. Наверное, она думает, если он снова будет с ней, ситуация не повторится. Ищет стабильность.

– И что мне делать?

– А что ты сделаешь? На твоем месте я бы не обращала внимания, – отвечает на это Ирина. – Это только его забота. Если она попытается насолить тебе, он должен ее остановить. А не остановит, так разбирайся с ним.

– Только этого мне не хватало, – вздыхаю я. – Может, проще держаться от него подальше? И повод как раз имеется…

– А ты сможешь? – игриво улыбается Елена. – Я могу ошибаться, но ты так рвалась сюда явно не из-за кого-то другого. Да и он тебя просто так не отпустит.

Не отпустит. Я и сама это знаю. Поболтав с подругами, как выяснилось, между Еленой и Ириной давно установились теплые дружеские отношения, я выхожу на улицу две минуты подышать прохладным воздухом, и иду обратно, в нашу с Дэном комнату. Он уже там. Лежит на кровати с книгой в руках, в полумраке.

– Ты там что-то видишь? – спрашиваю я.

– Немного, – отложив книгу, отвечает парень. – Есть планы на вечер или на завтрашний день?

На самом деле я собиралась снова проникнуть в дом Дианы и поискать еще что-нибудь полезное. Я знаю, что ее пытались сжечь в полицейском участке, и что произошло, когда Марк нашел ее мертвой в собственном доме. Остальное – сплошные пробелы. Может быть, я увижу очередной флэшбэк? Меня совершенно не прельщает перспектива снова оказаться обездвиженной в чужом теле, но хочу знать все, до последней крупицы в этой истории. Приходится рассказать Дэну об этом. С самого начала.

Он слушает молча, вдумчиво и не перебивает меня. А в конце говорит, что поддерживает мое стремление все выяснить, но пойдет туда со мной.

– Я могу сходить одна, – говорю я.

– Можешь, но пойдешь со мной. Не дай бог чего случится, я буду переживать. Посижу тихо, в сторонке, а если будет нужно, чем-нибудь помогу. Но одну тебя не отпущу, понятно?

– Понятно, – киваю я. Спорить с ним бессмысленно, но, может, оно и к лучшему. Все-таки этот город по-прежнему пугает меня.

Ночью я долго не могу сомкнуть глаз. Дэн уже уснул, храпит себе тихонько на своей кровати, видит десятый сон, а я никак не могу найти удобную позу для сна. В конце концов, уткнувшись носом в стену, лежа на правом боку, и подмяв под себя одеяло, я проваливаюсь в дремоту, как в глубокое черное озеро. Умиротворенно тону в нем, пока меня не выдергивает на поверхность чей-то шепот.

– Только не пугайся, милая. Тише…

Пытаюсь прогнать этот голос как назойливую муху. Я понимаю, что нахожусь во сне, стоит только постараться, и он отступит.

– Я не сон, любимая, – голос звучит громче, и к моему сердцу уже тянутся щупальца ледяного страха. Кто же ты? Зачем пришел сюда, и чего хочешь от меня? Знакомый до боли… Марк?

– Это ты… – произношу одними губами, громко не получается, я как будто застыла, снова парализованная, или страхом, или это он залез в мою голову и обездвижил меня.

– Да, милая, угадала. Спи спокойно, ничего не говори. Мы с тобой все обсудим чуть позже.

"Не буду я с тобой ничего обсуждать", – уже не говорю, а стараюсь громко думать, чтобы он услышал.

И он слышит.

– Придется. Скоро я приду за тобой. – Не могу пошевелиться от охватившего меня ужаса. Я не вижу его, он словно тень, но все чувствую, и его ледяное прикосновение, как объятие смерти, и холодное дыхание на своей шее, и обжигающий поцелуй на щеке. – Жди…

Глава 4. Доппельгангер. Часть 2

Широко открыв глаза, я с шумом втягиваю ртом воздух и выдыхаю с громким стоном. Тише не могу, сердце выпрыгивает из груди, пытаюсь отдышаться, как будто что-то давит на грудную клетку. Все это не было похоже на сон. Я даже не думала о Марке ни разу, как узнала, что он примкнул к темным. Кишка тонка сделать так, чтобы оказаться вместе со своей возлюбленной – он решил отключить свои чувства и стал тем, кем был рожден. Флаг в руки – больше я не испытываю никаких чувств к нему, они остались в далеком прошлом. Что же это тогда… Он действительно придет за мной? Если да, то зачем я нужна ему теперь?

Дэн просыпается от моих стонов и подскакивает с кровати. Я уже сижу на своей, тяжело дышу, отходя от реалистичного кошмара.

– Ты чего так кричишь, приснилось что-то? – спрашивает он, с трудом проговаривая слова, так как сам еще толком не проснулся. Садится рядом.

– Либо это кошмар… Либо снова он. Ему что-то нужно от меня… Он придет за мной… Сказал, что придет. – Дыхание сперло, и я едва могу говорить. Его шепот все еще звучит в голове: "Жди".

– Даш, ты меня пугаешь, кто придет?

– Марк. Я только заснула, и он сказал, чтобы я ждала его. Я боюсь, что это не просто сон.

– Даже если не просто сон, зачем ты ему сейчас? Наверное, он передумал возвращать свою Диану, иначе бы давно пришел за тобой, когда ты была в своем мире, – размышляет Дэн. Судя по интонации, он воспринимает это серьезно и верит мне.

– Он назвал меня "любимая". Я отвечала ему. Не знаю, Дэн, мне все это очень сильно не нравится. Он или сошел с ума, или снова играет в какую-то игру.

– Или это просто твои страхи. Даш, будь рядом, и, если что, вместе мы с ним справимся. Не переживай. Попробуй поспать, ладно?

– Можешь остаться? – прошу я, решив на время позабыть все неурядицы. От кошмара остался гнетущий осадок, и мне необходимо чувствовать рядом кого-то, быть в безопасности.

– Да я вроде и так никуда не ухожу.

– Ты не понял. Можешь лечь рядом? Мне не по себе сейчас.

– Конечно, – тут же соглашается. Места на кровати маловато для двоих, и нам приходится практически дышать друг на друга, но так мне спокойнее. Когда собираюсь перевернуться на другой бок, Дэн вдруг останавливает меня. – Подожди. Расскажи, что еще он говорил тебе?

– Сказал, чтобы я не кричала, остальное ты знаешь. Потом поцеловал меня, до сих пор щеку жжет.

– Очень странно. А если так каждую ночь будет? Хочешь, мы можем сдвинуть кровати…

– Не знаю. Предлагаешь спать всегда вместе? Я тебя еще не простила.

Дэн тихо смеется.

– Так ты уже определись, что для тебя в приоритете, чтобы я был рядом или дальше обижаться? Ладно, другой вопрос, можно целоваться, не прощая? Если да, то можешь не прощать.

– Ты издеваешься?

– Нет, я серьезно. Можешь даже не разговаривать со мной. Просто сдвинем кровати, я принесу большой матрац, будем каждую ночь обниматься и целоваться, я буду охранять твой сон. Как надумаешь простить, поговорим.

– Ты невыносим, – фыркаю я.

– Это да. Но ты не ответила на вопрос. Можно или нет?

– Можно, – отвечаю ему, даже не думая. Прямо сейчас я нуждаюсь в его тепле, несмотря на свои противоречивые чувства. Дэн тут же, прильнув к моим губам и положив руку на поясницу, прижимает меня к себе. Целует медленно, чувственно, слегка касаясь моего языка своим и не требуя большего. Даже рука на моей спине не двигается. Я расслабляюсь, пожар в груди не разгорается, оставаясь на уровне искры, только тепло разливается внизу живота. Так спокойно рядом с ним.

– Спокойной ночи, – оторвавшись от моих губ, шепчет мне, позволяет повернуться к стене и обнимает сзади.

На следующий день оба ведем себя как ни в чем не бывало. Дэн расталкивает меня к завтраку, а я, не спавшая полночи, требую, чтобы он отстал. В конце концов ему удается меня поднять, потому что завтрак разбирают быстро, и опоздавшим может не достаться, останется только выпечка, которую на завтрак, как говорит Дэн, есть нежелательно, вредно как для желудка, так и для фигуры.

– Да мне вообще все равно, – возмущаюсь я, натягивая джинсы. – Это ты у нас всегда в форме, я могу побыть и без нее.

– С чего ты взяла, что я всегда в форме?

– На себя посмотри. Ешь за троих, а все такой же подтянутый. Расскажи секрет, или нужно мужиком родиться, чтобы вот так?

– У меня метаболизм такой, – отвечает Дэн. – Все претензии к природе.

– Природа такая вещь, одним дает, других обделяет, – горько вздыхаю я. Настроение немного поднимается, и даже отголоски от вчерашнего кошмара кажутся не такими ужасными.

– Если ты про себя, то не стоит, ты очень хорошо выглядишь.

– Не очень, просто хорошо. Не такая уж плохая у меня самооценка, выгляди я плохо, ты бы не заметил меня, – говорю Дэну и выхожу из комнаты. Он был прав, в столовой и правда не протолкнуться, но зато все увлечены едой и не обращают на меня никакого внимания. Садимся вместе с полюбившейся мне компанией: Ириной, Еленой и Карлом. Сегодня он немного бодрее, чем вчера, но видно, что рядом с Еленой ему неловко. Вот, она ведет себя по-королевски, активно общается со всеми и даже с самим психологом, ест предельно аккуратно, даже чай пьет как-то по особому элегантно. Как же я восхищаюсь ей, а вот Карла хочется огреть чем-нибудь за излишнюю скромность и сдержанность. Дай ему самоуверенность Дэна, давно бы Елена была в его руках.

Все идет хорошо, но в какой-то момент Дэн резко обращает свой взор наверх, на что-то над моей головой, и подскакивает с места. Слышен хлопок, следом чей-то вскрик и звон битого стекла. Я не успеваю понять, что случилось, как он встает и идет в сторону соседнего стола к испуганной женщине. Она заверяет его, что все в порядке. Следом за ним встаю я, и, опустив взгляд, пытаюсь сложить в голове всю картину. У соседнего стола на полу растеклась лужа и раскиданы осколки от граненого стакана, которые я, наблюдая за происходящим, начинаю собирать в ладонь. А происходит следующее: Кира в компании своих подружек спешит покинуть столовую, но Дэн резко хватает ее за руку:

– Стой. Ты умом тронулась? Иди собирай то, что ты разбила. Как ненормальная себя ведешь!

– Вообще-то это ты разбил, – огрызается Кира, вырываясь из его цепкой хватки. – Там была вода, я же не дура кипяток на нее выливать.

– Я уже не знаю, кто ты, Кира. Или ты соберешь все это, или будешь неделю на кухне дежурить.

– А если не буду, что ты сделаешь мне? Пошел ты Дэн, вместе со своей поджигательницей. Все знают, что она приложила к этому руку, только молчат, потому что тебя боятся. А ты? Не жалко свой дом, в котором ты вырос? Я просто хотела остудить ее, и все. – Вырвавшись, она уходит, а я продолжаю собирать осколки, поджав губы, чтобы не расплакаться. Уж не думала, что эта ситуация выбьет меня из колеи. Кажется, у нас с Дианой гораздо больше сходства, чем я предполагала. Обеих не принимает общество, обе ранимые, чуть что – в слезы. Только я не помню, чтобы я раньше была такой. В школе меня принимали спокойно, дома любили, а здесь… Зачем я здесь?

Слезы предательски наворачиваются на глазах. Дэн, пойдя ко мне, чтобы помочь, все видит.

– Даш, ты чего. Не переживай, она просто ревнует.

Молча киваю, продолжая складывать осколки в руку. Дэн приносит щетку и совок и, все убрав, уводит меня из столовой в ванную, чтобы смыть с рук оставшиеся осколки. Моет сам, как ребенку, не слушая возражения, доводит меня до смеха, пытаясь смыть застывшие дорожки слез с моих щек, а потом, когда я уже потеряла бдительность, крепко целует. Больше мы не поднимаем эту тему.

Передохнув после завтрака, одеваемся и выходим на улицу. Сегодня снега нет, и туман, обволакивающий улицы, намного гуще, чем вчера. Благо, я знаю, куда идти. Дэн медленно шагает рядом, равнодушно осматривая город, и рассказывает, как однажды, будучи совсем юным хантером, рванул сюда вместе с Дамианом. Ему тогда было около восемнадцати, Дамиан младше на два года, и всего боялся, но любопытство оказалось сильнее страха. Ничего плохого с ними не случилось, но один флэшбэк здорово напугал обоих так, что они тут же дали деру и бежали до машины, сломя голову.

– А ты не боялся тогда, что темные придут за тобой? – спрашиваю я. – Это было рискованно. И ради чего?

– Не боялся, – говорит Дэн. – К тому времени у меня уже был небольшой список из убитых. Всего двое, конечно, и то, я защищался, и этим не горжусь, но тогда я узнал, что действительно могу постоять за себя.

– И что ты можешь? Помимо своей телепортации.

– Возможно, ты как-нибудь увидишь. Но я пока надеюсь, что нет.

– Мне не обязательно видеть, просто расскажи. Неужели так сложно? Что за скрытность? – меня начинает это раздражать. Он знает обо мне буквально все почему я не могу узнать о нем больше?

– Как тебе рассказать? Просто я могу убивать, когда этого хочу. На этом все. Тебе достаточно?

– Нет.

– Тогда я должен показать. Но не хочу этого, по крайней мере сейчас.

"Ох, однажды я вытяну из тебя эту информацию", – думаю я, но ничего ему не отвечаю. Сейчас у меня другой интерес, который я вряд ли удовлетворю, но хотя бы попытаюсь.

В дом Дианы Дэн заходит вместе со мной. Оглядывается, но молчит. А я теряюсь, так как не знаю, с чего начать поиски. Дневник Дианы я читала, ничего полезного там нет, в ее фотографиях тоже. Найти какую-нибудь вещь, взять в руки и ждать флэшбэка? В полицейском участке это вышло само собой, я ничего такого не ждала, и никакие памятные вещи в руках не держала. Просто оказалась там, где Диане было очень плохо. Думаю, в этом доме тоже такое случалось и не однократно. Можно ли заглянуть чуть дальше, например в Пандору? Или нужно ехать туда… Впрочем, в Пандоре нет никаких флэшбэков, это Фиэрлон так балуется. Что же делать…

Чтобы не мешать мне обследовать дом, Дэн устраивается на диване в гостиной. Спустя некоторое время я присаживаюсь рядом.

– Мне кажется, я делаю что-то не так, – говорю ему я. Поворачиваю голову и вижу совсем не его. Мужчина средних лет со слегка полноватым лицом и длинным орлиным носом напряженно смотрит на огонь в камине. Сработало. Я уже знаю, что мне нечего бояться, поэтому стараюсь унять тревогу. Раздается стук в дверь, и Диана бежит открывать. На пороге он, Марк. Одет прилично: черная рубашка, бежевые брюки с подтяжками, только волосы, как обычно, не уложены и торчат в разные стороны. Голубые глаза смотрят на девушку с любовью.

– Привет, – едва слышно произносит он. – Все нормально?

– Пока не знаю, – так же тихо отвечает Диана. – Проходи.

Отец встает с дивана и смотрит на нее пронизывающим взглядом. Не уверена, но, кажется, ей страшно. Она прячется за Марка, держа его за руку.

– Здрав…

– Так. На этот раз я вас отпускаю. Но если ты еще чего удумаешь, тебе не сдобровать, парень, – даже не дав поздороваться, грозно говорит мужчина. – Все, проваливай, пока я не передумал.

Марк выходит из дома и тянет Диану за собой.

– Вот видишь, а ты боялась, что не отпустит.

– Странно, что он так легко отпустил, – вздыхает она. – Надеюсь, после этой поездки, он ничего мне не сделает.

– Милая, ты только скажи, и я поставлю его на место, – уже шепотом говорит Марк. Диана что-то отвечает, но я уже не слышу. Все возвращается на круги своя, и я нахожу себя лежащей на коленках у Дэна. Слишком мало, чтобы что-то понять. Марк и Диана собрались ехать в Пандору, насколько я знаю. А вернулась она уже не той, что была раньше. Похоже, с этого и начиналась трагедия, и именно там лежит корень всей проблемы.

Рассказываю Дэну об этом. Он предлагает съездить в Пандору, только есть одно большое "но". Хантеры не согласятся, а вдвоем, как ни крути, опасно.

– То, что там есть… – начинает он, а я, кое-что вспомнив, перебиваю:

– Может быть, доппельгангер?

У Дэна округляются глаза.

– Повтори, что ты сказала…

– Марк рассказал мне про существо, которое принимает твой облик и высасывает душу, назвал его доппельгангером. Ты что-то знаешь об этом?

– Да, откуда-то знаю, из школы, или уже потом, когда обучался, но примерно помню, что это. Только он не высасывает душу, а ведет себя как твое альтер-эго, и потом, когда… В общем, когда ты из-за его действий буквально теряешь себя, он тебя убивает. Ты думаешь, это оно?

– Понятия не имею. Могу только попытаться выяснить, что задумал отец Дианы. Неспроста он так легко отпустил ее. Он что-то знает.

Спустя несколько минут активных размышлений, прошу Дэна покинуть дом. Я должна быть в одиночестве, дожидаясь очередного флэшбэка. Не знаю, почему, но я это чувствую. Немного поколебавшись, Дэн соглашается и выходит из дома. Надеюсь, все это займет не больше получаса, иначе он замерзнет, стоя на улице. Можно найти вещи отца, но в этом я не вижу никакого смысла, поэтому снова сажусь на диван и закрываю глаза.

"Ну давай. Пожалуйста, покажи мне, что было тогда. Я должна знать правду. Я должна рассказать всем, что случилось. До сих пор все считают ее убийцей, почему ты это позволяешь, ты же знаешь, что это не так".

К кому я обращаюсь? К городу или к этому дому, к самой Диане или ее отцу, значения не имеет. Что-то хотело показать мне произошедшее в участке, оно же показало, как отец Дианы отпускает ее в Пандору. Значит, поведает и остальное. Я в это верю.

Открыв глаза, первые секунды не могу ничего понять. Передо мной не гостиная в доме Спенсеров, а тропический лес. Конечно! Я в Пандоре, в теле Дианы, которую за руку тащит разъяренный отец. Она плачет и просит отпустить ее, но получает в ответ только оскорбления.

– Шлюха. Моя дочь шлюха, проклятая ведьма. Ну ничего, сейчас тебя поправят. Вычистят эту гниль из тебя.

– Пап, пожалуйста, я обещаю, что буду сидеть дома и учиться! – кричит она, еле передвигая ноги. Отец непреклонен. Он идет уверенно, словно знает точный маршрут. Вдруг останавливается посреди небольшой поляны и буквально швыряет дочь на землю. Диана падает, но не спешит вставать на ноги. Как побитое животное, боится сделать лишнее движение, чтобы снова не разозлить отца, даже по сторонам не смотрит, держит взгляд на нем. Ее глаза застилают слезы, из груди вырываются хриплые стоны, но она больше ничего не говорит, только с трепетным ужасом ждет того, что обещал ей отец. Вычистить гниль… Судя по всему, он собрался лишить ее силы с помощью сущности, живущей в Пандоре. Похоже, он настолько презирал магов, что был готов принести собственную дочь в жертву ради своих принципов. Знал ли он, что женился на одной из них, или она тщательно скрывала это?

– Ну и где ты? – оглядевшись по сторонам, кричит он. – Иди, посмотри, что я тебе принес!

И оно появляется…

Черная тень в форме женского тела с длинными щупальцами на голове, отдаленно напоминающими волосы, безликая, бестелесная, выплывает из густой зеленой завесы. Вокруг нее клубится темно-серая дымка, а на том, что должно быть лицом, сияют два ярко-красных огонька. Диана в страхе закрывает глаза, отворачивается, пытается сжаться в маленький комок, молясь, чтобы все это обернулось сном. По всей поляне прокатывается странный, будто бесполый голос, как раскат грома, пробирающий до самого сердца.

– Редкий экземпляр… Посмотрим, что здесь есть. – Она все ближе. Девушка чуть не плачет от страха. – Открой глаза, детка.

Зажмурившись еще сильнее, Диана крутит головой. Молчит, лишенная дара речи.

– Открывай! – громогласно приказывает отец.

И она открывает. Из горла вырывается крик, Диана пытается отползти назад, но неведомое существо парализует ее, заглядывает в душу, а потом начинается трансформация. Тень обретает плоть. Красные угли плавно меняют цвет, становясь оранжевыми, затем желтыми. На плечи падают каштановые локоны. Монстр, полностью обратившись в подобие Дианы, скалит зубы, и тело пронзает боль. Не только ее, но и мое тоже. Она как спазм, начинается с тугого узла в животе и разносится по конечностям. Не вытерпев мук, Диана кричит, просит о помощи, а я, помимо боли, чувствую, как паника затуманивает голову. Как получилось, что я ощущаю то же, что и она?

Проваливаясь в темноту, слышу тот же жуткий голос:

"Теперь я – это ты. Я забрала твою силу, и уничтожу все, что тебе так дорого, а потом ты умрешь".

Глава 5. Боль

Я вижу со стороны, как вспыхивает мое платье и, протянув руки к небу, растворяюсь в огне, оставляя после себя горстку пепла, который тут же подхватывает ветер и уносит куда-то подальше от моих глаз. Вдруг мою голову словно кто-то разворачивает, и прямо перед глазами разгорается пламя. Я не вижу ничего, кроме огня, и не чувствую ничего, кроме боли, и эта боль возвращает меня в реальность.

Открываю глаза так быстро, что еще несколько секунд вижу крохотных мошек. Пока что я не могу о чем-то думать, даже попытаться не в силах. Просто лежу и наблюдаю за тем, как мошки одна за одной растворяются в воздухе, и только потом меня посещают сразу несколько мыслей:

Я больше не в доме Дианы, а в больничной палате. И теперь я знаю, что произошло. Та черная тень была доппельгангером. Отец думал, что эта тварь просто отнимет силу его дочери, но у монстра были другие планы. Оно превратилось в Диану, забрав способности и скопировав внешность, добралась до Фиэрлона, подожгла дом Марка, в котором его не было, ради забавы уничтожила еще пару домов, и попавшихся ей людей, оставив несколько свидетелей, чтобы судили невинную девушку. Дождавшись казни, и, чтобы морально сломить ее, доппельгангер продолжил делать страшные вещи. Скорее всего, из участка ее вывел именно он, странно только то, что никто не видел их вместе. Что было потом? Почему монстр не убил родителей Дианы? Может, девушка покончила с собой раньше… Только в лимб, как говорил Марк не принимают самоубийц. Впрочем, он мог и ошибаться. Я не могу понять, что испытываю. Ни радости, ни печали, даже удовлетворения нет. Диана не причастна к убийствам, но стало ли от этого легче кому-то? Нужна ли мне эта правда?

Тяжесть во всем теле мешает вдохнуть полной грудью. Как будто я прикована к кровати, даже голову могу поднять с трудом. Интересно, Дэну было очень тяжело нести меня до больницы? Неважно, он мог попросить помощи, к примеру, Карла, чтобы тот приехал на машине. Пытаюсь вспомнить, что было непосредственно перед тем, как я отключилась. Боль… А что после? Сердце сжимается от внезапно накатившего страха. Я не должна была ничего чувствовать. Во всяком случае, в первый раз было именно так. И пока Диана не встретилась с чудовищем, я была только наблюдателем.

Пока я пытаюсь найти произошедшему хоть какое-то объяснение в своей голове, в палату входит Ирина и одаривает меня сдержанной улыбкой.

– Хорошо, что ты уже очнулась, – говорит мне с порога. Садится рядом, достает из стоящей рядом тумбы тонометр, измеряет давление. Судя по спокойному лицу, все в порядке.

– И долго я так валялась? – спрашиваю я, потихоньку разминая затекшее тело.

– Дэн принес тебя около обеда, а уже вечер. Несколько часов. Расскажешь, что случилось? Что за внезапные обмороки? Еще так долго в себя приходишь. Я думала уже реанимацией заняться, но все показатели были в норме, – вздохнув и сняв с ушей стетоскоп, продолжает она.

– А Дэн ничего не рассказал?

– Сказал, что вы были в доме у Дианы, и ты кое-что увидела. Что ты увидела?

– Диана никого не убивала, – рассказываю я. – То, что живет в Пандоре, забрало ее силу, приняло облик, и… дальше все знают, что было. А я видела, как это произошло. Во всем виноват ее отец, он притащил ее к этому существу. Думал, что оно просто силу заберет, но…

– Вот, значит, как все было… – как-то равнодушно произносит Ирина. Я понимаю, ей нет дела до того, что было сорок лет назад, когда ее семья сейчас далеко, и вернуться нет возможности, поэтому не виню ее за это. Главное, что она теперь знает. И скоро все об этом узнают. Столько лет девочку незаслуженно считали монстром и убийцей. Пусть она не будет такой хотя бы в сердцах людей, живущих в наше время. – Я не понимаю, почему ты потеряла сознание. Что-то пошло не так? Если да, рассказывай.

– Когда оно обрело облик Дианы, она кричала. Я подозреваю, что от боли, потому что мне тоже было больно. Я уже видела флэшбэки, там Диану били ногами, но тогда ничего не чувствовала. А сейчас вот эта боль… Не знаю, почему так. Ты что-нибудь знаешь о флэшбэках?

– К сожалению, ничего не знаю. Если ты была наблюдателем, наверное, никакой боли действительно быть не должно. Но сейчас с тобой все нормально, поэтому просто понаблюдаем тебя несколько дней. Главное, больше не ходи туда, ладно?

– Я узнала не все…

– И пока не нужно. Через недельку-другую попробуешь еще, – настаивает Ирина. – Можешь вернуться к себе, Дэн уже ждет тебя, не дождется. Я его пинками выгоняла отсюда, представляешь? Не хотел уходить.

– Представляю, – улыбаюсь Ирине в ответ и пытаюсь встать с кровати. Получается легче, чем я думала.

Войдя в комнату, сразу же попадаю в крепкие объятия.

– Тише-тише, раздавишь, – тут же вырываюсь. – Ирина сказала, что ты принес меня в больницу. Прямо от дома Дианы нес?

Улыбнувшись, Дэн кивает.

– Да ничего, не надорвался, хоть ты и тяжелая.

– Еще пару раз, и хана твоей спине, – возмущаюсь я. – Как видишь, со мной все хорошо. Чего ты запаниковал?

– А что я должен был делать? Рацию я забыл. А телепортировать сразу двоих не могу. Знаешь, как ты напугала меня? Тебя не было минут двадцать, потом кричишь, и звук такой был странный…

– Какой звук? – спрашиваю я, чувствуя как холодеет на сердце.

– Да не знаю, голос какой-то. Но я вообще не понял, что он говорил. Когда забежал в дом, ничего не было. Только ты на полу. Что случилось?

Нет, нет, нет, этого быть не должно… Все было в моей голове и только в ней.

—Ты точно что-то слышал? – спрашиваю я, присаживаясь на кровать. Сердце грохочет в груди, руки дрожат. Могла ли эта тварь как-то проникнуть сюда из воспоминаний Дианы? Дэн, похоже, уже жалеет о сказанном. Отвечает неуверенно:

– Что-то слышал, но что именно, не знаю.

—"Теперь я – это ты. Я забрала твою силу и уничтожу все, что тебе так дорого, а потом ты умрешь", – цитирую слова, произнесенные доппельгангером перед тем, как Диана и я провалились во тьму. Не трудно было их запомнить, они до сих пор звучат у меня в голове. – Вот, что оно говорило. Это ты слышал? – задав вопрос, с нетерпением жду ответа. Дэн колеблется. Думает, как помягче донести до меня сокрушающую информацию?

– Так, ты узнала, что там на самом деле произошло? Этот… как его там, он забрал ее силу и пошел убивать?

– Не только силу, но и внешность. Не увиливай от ответа, Дэн, это ты слышал? – начинаю закипать, но это не злость, а скорее охватившая все тело паника.

– Даш, я не увиливаю, я правда ничего не разобрал. Просто какой-то шепот, а я за дверьми стоял, что я там услышу? – Увидев в его глазах беспокойство, я не надолго прихожу в чувство. Зачем зря пугать и его и саму себя, если можно проверить, все ли в порядке, буквально за одну секунду. И я, попросив Дэна немного подождать, проверяю. Только вот с этого момента все становится гораздо хуже. Огонь не появляется. Мысленно успокаиваю себя тем, что это просто волнение, пробую еще раз – ничего.

Встаю с кровати и под недоуменный взгляд хантера зажмуриваюсь, представив свою комнату. Потом весь дом. Потом улицу…

– Даш, объясни мне, чем ты сейчас занимаешься? – не выдерживает Дэн после того, как я делаю несколько попыток вызвать хоть одну из своих способностей. Все они оказываются провальными. Моя сила пропала. Бесследно исчезла, словно ее никогда и не было. Тот голос… Боль… Доппельгангер реален, и теперь моя очередь потерять всех, кто мне дорог и оказаться с Дианой в лимбе.

Что происходит со мной дальше, трудно описать словами. Невообразимый ужас и паника накрывают с головой и оказываются настолько сильными, что мне тяжело себя контролировать. Это выбивает из колеи не только меня, но и Дэна. Он так отчаянно пытается меня успокоить, что вскоре сам поддается панике, а потом вовсе убегает. Сначала я думаю, что это бегство от проблемы, но он быстро возвращается, и не один, а с Карлом и Ириной. Психолог, после того, как Дэн обрисовывает ему ситуацию, пытается поговорить со мной. Только я не слушаю. Тот голос настойчиво звучит в голове, мешая мыслить не то, что трезво, вообще хоть как-то думать. Ирина в это время ставит мне укол в руку. Я не сопротивляюсь, растеряв все силы на истерику, и, только замолчав, вижу, что возле нашей комнаты собралась целая толпа. Дэн закрывает дверь, отгородив нас от любопытных глаз, садится рядом и просто обнимает меня. Успокоительное начинает действовать мгновенно, по всему телу разносится тепло, не имеющее ничего общего с приятными ощущениями, будто химическое спокойствие, которое никак не заглушает бушующий в душе ураган.

Карл и Ирина воспринимают рассказанное Дэном скептически, мол, скорее всего я настолько прониклась воспоминаниями, что невольно приняла все на себя. Если бы доппельгангер был все еще здесь, в Фиэрлоне, они бы почувствовали – это самая что ни на есть темная энергия, гораздо сильнее той, что живет в любом из темных магов. И, бывая в Пандоре, они всегда чувствуют ее за километр и избегают. Я хочу им верить, но то, что происходит со мной, говорит об обратном. В конце концов оба уходят, наказав Дэну тщательно следить за мной. Он пытается взбодрить меня, но я игнорирую, ложусь на кровать, отворачиваюсь к стенке и больше часа просто молчу, изредка проваливаясь в поверхностную дремоту.

Дэн суетится, предлагает мне поесть, на что я, конечно же, отказываюсь. Только жадно пью прохладную воду. Он сопровождает меня в туалет, но хотя бы остается за дверью, откуда-то приносит большой двуспальный матрац и сдвигает кровати. Я не возражаю, просто стою, опершись о стену, наблюдая за тем, как он с легкостью перетаскивает тяжелую железную кровать. Ложимся вместе, и я сразу же отворачиваюсь. Успокоительное еще действует, и мне будто все равно, что происходит вокруг. Только на сердце тяжело от осознания, что все может оказаться реальным. Что оно придет и убьет всех, кто стал мне близок здесь. В первую очередь умрет Дэн. Потом, если кто-то придет на защиту, то и он тоже. Карл, Ирина, Елена – все погибнут. А потом оно придет за мной. Если устроит здесь пожар, то выживших будет мало.

– Даш, может быть ты хоть что-нибудь скажешь, – не выдерживает Дэн. Отбой был уже давно, и в коридоре тишина, только изредка кто-то ходит в душевую, что находится неподалеку от наших апартаментов.

– Что я должна сказать?

– О чем ты думаешь. Ты такую истерику закатила, я думал, не справимся с тобой. Чего ты боишься, повторения истории? Даш, ну это же глупо, зачем ты на себя все навешала?

– Да, повторения истории, – отвечаю я охрипшим от рыданий и криков голосом. – Это не глупо. Глупый ты, раз думаешь, что это пустяки. У меня пропала сила. Я даже домой вернуться не смогу, родителей никак не защитить.

– Родителей мы твоих проверим, не переживай. И то, только чтобы ты успокоилась. А даже если и придет твоя чупакабра, мы ей всем штабом задницу надерем, она уйдет ни с чем.

– Все шуточки шутишь. От этого огня никто не спасется. Как тогда. А ты умрешь первым.

– Это почему я первый? – удивляется он, делая акцент на слове "Я". – Потому что ты злишься на меня больше чем на остальных?

– Это потому что дороже мне всех остальных, – не раздумывая, отвечаю я. Дэн какое-то время молчит. Его рука, до этого момента покоившаяся на моей талии, перемещается выше, и он ласково гладит меня по волосам. Его прикосновения приятны, но от них совсем не легче.

– Значит, ты любишь меня?

Теперь уже молчу я. Диана любила Марка, и доппельгангер первым делом пришел к его дому. Могу ли я сказать, что люблю Дэна? Я определенно влюблена, но не готова с уверенностью заявить, что моя душа принадлежит только ему. Знаю ли я его настолько? Готова ли посвятить во все свои тайны? К сожалению, нет. Но я уверена, что если мой двойник придет сюда, первым делом пострадает именно он. А потом и мои родители. Больше у меня никого нет.

– Дэн, пожалуйста…

– Все, я молчу. Я понимаю, что тебе тяжело сейчас, но и ты пойми, не стоить жить страхом. Может быть, я сейчас скажу неприятную тебе вещь, но от того, что ты сейчас лежишь и смотришь в стену, ничего не изменится.

И ничего не меняется. Почти два дня лежу и смотрю в стену, морю себя голодом, встаю только чтобы попить воды и сходить в туалет. А потом снова ложусь. Дэн уже не обращает на это внимание, и больше не пытается разговаривать со мной. Только узнает адрес моего дома, а потом, спустя несколько часов сообщает, что с родителями все в порядке.

На третий день я вдруг начинаю осознавать, что могла и ошибиться, но уныние не отпускает. Где-то внутри еще теплится слабая надежда на то, что

меня кто-нибудь вырвет из этого состояния, вправит наконец мозги, и получается так, что именно сегодня Дэн решает сгрести меня в охапку и потащить в душ. Я почти не сопротивляюсь. Слабо освещенный коридор расплывается у меня в глазах, все звуки сливаются в один большой клубок, который очень сложно распутать. В душевую Дэн заходит вместе со мной, закрывает дверь на защелку и помогает раздеваться, но я отталкиваю его.

– Мне не пять лет, я сама.

– Да? А я думал, все, ты деградировала.

Не отвечаю на его колкости, только прошу выйти, но он отказывается и начинает раздеваться.

– Помогу тебе.

– Не нужно, Дэн, я не беспомощная.

– Нужно. Вдруг не справишься. Поскользнешься, упадешь, мне потом тебя с пола соскребай.

Раздевшись догола, он настраивает воду и под теплыми струями помогает мне мыться, трет спину, даже намыливает голову, смывает мыло и шампунь. В это время я и правда чувствую себя беспомощной, руки ослабли, еле стою на ногах. Подождав, пока он помоется сам, подхожу ближе и кладу голову ему на грудь. В ответ Дэн обнимает мое дрожащее тело и нежно целует в шею, шепча на ухо ласковые слова.

Уже в комнате, переодевшись в чистую одежду, я принимаю привычное для себя положение на кровати, только в этот раз ложусь с краю, и снова отказываюсь от предложенной еды. Желудок уже перестал понимать, нужна ли ему пища или нет, и ничего не просит. Дэн чертыхается, мол, я быстрее помру от голода, чем кто-то придет за мной, чтобы убить. Из-за расслабленности после душа и слабости во всем теле я быстро засыпаю, а когда просыпаюсь, за окном уже темно, и комната освещается только тусклым светом, проникающим через полуоткрытую дверь.

Поднимаю голову и вижу размытую фигуру Дэна, он стоит в проеме и с кем-то тихо разговаривает, а потом, обернувшись, говорит:

– Не спишь? Прости, если разбудили, подожди, я сейчас приду.

– Хорошо, – шепчу в ответ я, прикрыв глаза. Слабость все больше подчиняет мое тело, и я начинаю переживать из-за этого, поэтому уснуть больше не получается. Просто жду Дэна, чтобы наконец попросить принести что-нибудь поесть. Если это, конечно, возможно. Он возвращается через пару минут, проникает в комнату тихо, почти бесшумно. Спрашиваю, куда ходил, но он почему-то молчит, не отвечает. Поднимаю голову и пытаюсь приглядеться к нему, снова задаю свой вопрос, и когда получаю в ответ очередное молчание, мне становится не по себе. Фигура медленно приближается к кровати, и вдруг я, присмотревшись немного привыкшими к темноте глазами, понимаю, что это совсем не Дэн. Человек ниже ростом и не такой крепкий, как он.

Первая, внезапно возникшая в голове мысль – кто-то из парней где-то нашел алкоголь, напился и перепутал комнаты. А потом приходит понимание, что все гораздо хуже…

– Кто ты, твою… – договорить не получается, он резко замахивается и, как мне кажется, со всей силы бьет меня по лицу. От эффекта неожиданности боль не так выражена, куда хуже растерянность, звон в ушах и темнота в глазах, мешающие сосредосточиться на самосохранении. Прийти в себя после удара я не успеваю, и не могу ничего сделать, даже закричать, когда сильные руки смыкаются на моей шее, перекрывая доступ к кислороду.

Глава 6. Расплата

Не помню, чтобы мне когда-либо приходилось так крепко цепляться за жизнь, не имея возможности кричать, просить помощи и дать отпор. Он навалился всем весом и душит, вдавливая меня в кровать, в голове бушует паника, страх приближающейся агонии и нехватка воздуха заставляют сердце отбивать бешеный ритм, лицо наливается кровью и горит. Где-то внутри горит отчаянная надежда, что огонь вернется и спасет меня, но этого не происходит. И только когда мое тело обмякает, и я перестаю понимать, что происходит, кто-то врывается в комнату и одним рывком снимает с меня убийцу.

– Олег, Дамиан, кто-нибудь, быстро сюда! – кричит он, повалив парня на пол одним ударом. Это Дэн. Слава богу, это он. Подбегает и наклоняется ко мне.

Я вдыхаю, и боль тут же пронзает горло. Откашливаюсь, хриплю, пытаюсь вдохнуть еще раз. Легкие будто сдавили тисками, и по дыхательным путям течет раскаленное железо. Делаю медленный вдох – становится чуть легче, но мне нужна помощь.

– Твою ж мать, – я не вижу его лицо, но интонация выдает то, как он ужаснулся от увиденного. – Сейчас, моя девочка, подожди, пожалуйста… Олег! Дамиан! – он кричит так громко, что должна была проснуться вся больница.

Нападавший встает на ноги, и я, заметив это, пытаюсь сказать Дэну, но не могу, боль не дает произнести и слово. К счастью, и не требуется. Дэн замечает его быстрее, чем тот успевает что-либо сделать. Хватает его и с легкостью швыряет в стену. Я безучасно наблюдаю за происходящим, пытаясь дышать и молясь, что скоро все это закончится. Наконец, кто-то забегает в комнату, и Дэн подхватывает меня на руки.

– Запри его где-нибудь, я скоро вернусь, – бросает он и бежит по коридору со мной на руках. По пути ругается последними словами, поглядывая на меня. – Сука, я убью его. Своими руками удавлю… Чтоб его…

Большую часть его слов я не слышу, воздуха категорически не хватает. Все тело обуяла дикая слабость, и боль в лице и горле мешает ясно мыслить. По пути Дэн яростно стучится в комнату, где живут Ирина и Елена, забирает обеих женщин, которые, хоть и спросонья, но быстро встают и одеваются, и несет меня в больничную палату. Бережно кладет на кушетку и, когда Ирина выгоняет его, тут же уходит, бросив на меня тревожный взгляд.

Ирина работает быстро, надевает медицинские перчатки, ставит мне капельницу и прикладывает к лицу кислородную маску на лицо, благодаря которой мне становится намного легче. Елена помогает ей, и они по ходу дела тихо переговариваются:

– И кто это сделал? – спрашивает Елена. Ирина, мягко приложив прохладную руку к моей шее, отвечает:

– Понятия не имею. Кто-то из молодых, наверное. Скоро все узнаем. – Убрав руку, она обращается ко мне:

– Так, кровотечений нет, только гематомы, но есть небольшие повреждения гортани. Это не страшно, мы тебя вытянем, все хорошо, ты, главное, ничего не бойся. Сейчас поспишь, а пока спишь, мы наденем специальный воротник, проснешься, не пугайся, это нужно, чтобы ты не двигала шеей и не делала сама себе больно.

Я пытаюсь кивнуть, вытаращив на нее глаза, которые теперь тоже очень болят.

– А у тебя есть, что надевать? – спрашивает Елена.

– Нет, но подруга же не бросит в беде. Сейчас ночь, поэтому тебе лучше в центральную часть, там близится вечер, ищи магазины с медицинским оборудованием. В Москву не суйся, там часа три в пробке простоишь.

– Ты так говоришь, как будто каждый день там бываешь, – ворчит Елена. Но не возражает. – Ладно, скоро буду.

– Найди Дэна, пусть подождет с разбирательствами, он мне скоро понадобится, – добавляет Ирина и возвращается ко мне. Пока лекарство снимает боль и вводит меня в сонное состояние, она обрабатывает разбитое лицо. – Ох, и кому же понадобилось тебя убивать… Даш, ты еще десь?

Моргаю глазами, так как ни кивнуть, ни что-то ответить не могу. Боли уже почти нет, но тело будто онемело, и, кажется, если шевельнусь, то рассыплюсь в прах.

– Вы кому-то рассказывали про вашего доппельгангера? Помимо Карла и меня? Если да, моргни два раза.

Конечно, мы не рассказывали. Да и зачем? Дэн доверяет Карлу, я знаю, что Ирина, если кому и рассказала, то только Елене. Может быть, она невзначай обронила пару фраз, и кто-то услышал? Либо же нас подслушали.

– Прости, может, это я виновата. Но я только Ли рассказала, – говорит она, подтверждая мои размышления. Ли – это прозвище Елены среди близких. На деле ее так называет только Ирина, иногда Дэн. Карл всегда называет женщину полным именем. А называть ее Леной она давным-давно запретила. – Она обещала не болтать. А если обещала, то сдержит.

Я уже не слушаю ее, перед глазами то и дело мелькают картинки, как в калейдоскопе: появляются одни и те же лица с меняющейся мимикой, автомобили мчатся по автобану, умиротворенно шелестят деревья, течет бурная река…

Встать я могу только на следующий день. Под утро лекарство, введенное Ириной, отпускает меня, и я открываю глаза, чтобы снова ощутить эту боль. Болит все: и лицо, и шея, которую мне обездвижили, и все мышцы на теле после борьбы с нападавшим. Но эту боль можно терпеть по сравнению с тем, что творится в душе. Кто-то услышал, как мы разговариваем о монстре, что однажды поспособствовал уничтожению города, и не придумал ничего лучше, чем избавиться от меня, дабы избежать новой беды. Его можно понять. Многие бы на его месте поступили так же. Дэн спит рядом, сидя на стуле и держа мою ладонь. Освободив руку, ласково глажу своего хантера по волосам. Он спас меня. Неизвестно, сколько бы я еще продержалась. Мои прикосновения будят Дэна, и, подняв голову, он улыбается.

– Задремал немного.

– Спасибо тебе, – произношу одними губами. Дэн приглядывается ко мне, и в его зеленых глазах поблескивает гневный огонь. Однако он сдерживается.

– Сейчас, позову Ирину.

Я очень жду прихода медика. Она осматривает меня, ставит укол обезболивающего и только тогда разрешает встать. Дэн помогает мне подняться на ноги, я шиплю от боли, но терплю, кричать все равно нельзя, а вставать нужно. После этого Дэн ведет меня в туалет и ванную комнату, захватив чистое полотенце. Благо, полностью мылась я только вчера вечером, и пока что водные процедуры мне без особой надобности, иначе было бы совсем неловко. Дэн только умывает мое разбитое лицо и обрабатывает антисептиком, который дала ему Ирина.

Увидев себя в зеркале, я ужасаюсь. На левой половине лица жуткий отек, синяк, рассечена бровь и щека под глазом, оба глаза аж малиновые, видимо от удушения полопались капилляры. Сразу наворачиваются слезы, и Дэн принимается утешать меня.

– Ну все, не плачь, побереги силы. Все хорошо, все пройдет. – Мягко притянув меня к себе обеими руками, он осыпает мое лицо поцелуями, не задевая только самое больное место. От своей беспомощности я расстраиваюсь еще сильнее и долго не могу унять слезы. Отпустив меня, и заглянув в глаза, Дэн добавляет: – Хорошо, что я успел…

– Расскажи, – шепчу я, подняв глаза. – Кто это?

– Воробей. Ты его видела, должна помнить. А отвлекал меня Коннор.

Сердце начинает щемить. Коннор, в отличие от своего брата, Дамиана, казался мне более веселым и легким в общении. Если мы сталкивались взглядами в столовой, он всегда улыбался и махал мне, если что-то рассказывал на посиделках у костра, в Пандоре, то выглядел вполне искренне, но мало кто воспринимал его всерьез.

– Но он ничего не знал, Тим подтвердил это. Думал, что Воробей хочет поговорить с тобой наедине, и поэтому поддался на уговоры. Он знает, что я доверяю братьям больше остальных, а Коннор более наивный и податливый, чем Дамиан. Тот бы сразу раскусил его.

– И где они оба?

– Коннора я отпустил. А Воробей ждет суда, – отвечает Дэн. Я хочу спросить у него, что с ним сделают. Запрут где-нибудь, изгонят из общества или же отпустят под честное слово? Но Дэн опережает мой вопрос. – Думаю, ты знаешь, что у нас делают с убийцами. Пусть он и не убил, но приди я на пять минут позже…

Я ничего не отвечаю. Дэн отводит меня обратно в больничную палату, сказав, что пока мне нужны лекарства, я буду здесь. Сам же устраивается на второй койке. Спустя час приносит мне еду – теплый куриный бульон с перемолотым на блендере белым мясом. Пища не попадала в мой организм уже дня три, и я с удовольствием съедаю все, что он принес. К счастью, Ирина, оценив мое состояние, разрешила есть обычным способом. Глотать больно, но я терплю, так как есть нужно – желудок уже начал поедать сам себя. После пью воду мелкими глотками.

Через два дня Ирина снимает воротник, и я наконец-то могу говорить, правда получается только хрипеть, но это уже что-то. Не знаю, сколько обычно длится заживание после таких случаев, так как никогда в них не оказывалась, но все говорят, что я легко отделалась. За эти два дня ко мне приходит Карл, несколько раз забегает Елена, даже Дамиан, но только чтобы попросить прощения за брата. Я отвечаю, что не держу зла.

После снятия воротника мы переезжаем обратно в нашу комнату, и я соглашаюсь выйти в люди – а именно в столовую на обед. Мне так надоел куриный бульон, и очень хочется что-нибудь вроде жареной котлеты с мягким картофельным пюре, аж желудок сводит. Конечно, о своих желаниях я предупреждаю Дэна заранее, и он обещает мне сделать все, что сможет. При этом он ни на секунду не оставляет меня одну, и чтобы уйти в столовую, зовет Карла посидеть со мной.

В столовой снова натыкаюсь на любопытные взгляды. Очевидно, о доппельгангере уже знают все, ибо многие смотрят на меня совсем не добрым взглядом. Но с тех пор прошло уже пять дней, а никто так и не пришел жечь людей и убивать меня, и по этому поводу я переживаю гораздо меньше. Настораживает только то, что силы так и не вернулись.

Дэн уходит на раздачу один, а я сажусь за свободный стол. Буквально в эту же секунду присоединяется Елена. Осмотрев меня, она улыбается:

– А ты выглядишь гораздо лучше. Только шея вся синяя.

– Спасибо, – хриплю в ответ.

– Посижу с тобой, пока он не придет. А то страшно оставлять тебя одну.

– Он вообще не отходит, – говорю я, оглядываясь по сторонам. Больше никто не смотрит. Может, мне только кажется, что все настроены ко мне враждебно?

– Тебя, наконец, отпустило? Или ты все еще думаешь, что оно придет сюда? – спрашивая это, Елена завораживающе смотрит мне в глаза. Интересно, поддерживает ли она эту теорию, или думает так же, как Карл?

В ответ пожимаю плечами.

– Знаешь, что я тебе скажу. Я не имею понятия, что там живет в Пандоре, но флэшбэки – не такая безобидная вещь, какой кажется на первый взгляд. Несколько лет назад один такой чуть не сделал человека инвалидом, это мне еще отец рассказывал, он бывал здесь по молодости. Так что, зря переживаешь, тебе просто не повезло. Ты так сильно хотела узнать правду, что город показал ее в таком виде, в котором она есть. И силы твои вернутся. Странно только что не вернулись, когда тебя убивали…

Когда тебя убивали… Пытаюсь переварить эти слова и пугаюсь, когда ко мне подходит младший из братьев. Присев на одно колено рядом со мной, он, как я и ожидала, начинает извиняться.

– Даш, прости меня, пожалуйста, я не знал, что так будет. Я думал, он просто хочет поговорить с тобой…

– Ты мог сказать об этом Дэну, – отвечаю я. Вообще, я не планировала злиться на него, но слова вылетают сами по себе.

– Прости, что не сказал. Я рад, что с тобой все в порядке, и не желаю тебе зла, ты очень хорошая, и нравишься мне, и мне очень очень жаль, правда, прости.

Краем глаза замечаю, как Кира, сидящая в другом ряду через два стола от нас, смотрит на все это в упор. А когда я обращаю на нее внимание, она отводит взгляд.

– Коннор, а кто вам сказал про меня? – спрашиваю я. Говорить все еще очень трудно, и я проглатываю последние слова, но парень все понимает.

– Что сказал? Что за тобой кто-то там придет?

– Да, говори тише.

– Вообще… – Он оборачивается и я вижу, как Кира почти незаметно отрицательно качает головой. – Я не слышал. Нужно у Воробья спросить, он знает.

– Хорошо, – вздыхаю я. – Можешь считать, что я тебя простила.

– Спасибо. – Поцеловав меня в здоровую щеку, парень убегает. Кира продолжает общаться со своими подружками и старается делать вид, что не обращает на меня внимания. Дэн приносит еду: картофельное пюре, мягкую котлету, как я заказывала, и компот, а Елена оставляет нас, чтобы пойти на раздачу. Завтра будет суд, и Дэн говорит, что я должна на нем присутствовать, как пострадавшая. Мне совсем этого не хочется, но я уже запланировала прилюдно выяснить имя того, кто разносит слухи. Несмотря на то, что уже знаю его.

Вечером перед сном я прошу Дэна не убивать нападавшего. Мне нисколько не жаль его, просто не хочу, чтобы из-за меня кого-то убивали. Дэн едва ли не приходит в бешенство от моего заявления. Мол, законы знают все, и Воробей знал, на что идет. Однако, успокоившись, он обещает подумать над моими словами.

Утром, после завтрака, Дэн приводит меня в большое полупустое помещение. Скорее всего, это была палата, но кровати вынесли, оставив только одну со сломанной спинкой, принесли деревянную лавку и стул. Приходит Ирина, Дамиан и Тим. Ирина и Дамиан занимают место на лавке, Дэн ведет меня туда же и просит не вставать. Мне это совсем не нравится. Я нервничаю, руки дрожат, стук сердца отдается в ушах. Я знаю, что в нахожусь в безопасности, и Дэн скорее всего хорошо обдумал мои слова, но тревога никак не хочет уходить. Сажусь рядом с Ириной. Женщина излучает спокойствие, а вот Дамиан, кажется, напряжен и выглядит еще серьезнее, чем обычно. Заходит Коннор и, так как на лавке места не осталось, становится рядом с братом. Через несколько секунд Олег приводит Воробья. Дэн пододвигает стул и силой усаживает парня. Сначала звучат обычные вопросы, осознавал ли он на что идет, чем руководствовался, знал ли, какое наказание последует. Воробей отвечает на все равнодушно, мол, все знал, хотел только обезопасить остальных и больше не преследовал никакие цели. Я не смотрю на него, в голове еще мелькают те страшные моменты, и, хоть я и не видела его лица, меня не покидает ощущение, что от него веет угрозой, смертью.

После этого Дэн еще раз спрашивает, знал ли Коннор о его планах.

– Нет, не знал.

– Кто знал и кто рассказал тебе о том, что Даша может быть опасной?

– Никто не рассказал, я слышал это сам.

Дэн приглашает Тима подойти ближе, и, сделав лишь пару шагов, Тим качает головой.

– Врет. Не сам узнал. Кто-то распускает слухи.

– Распускает слухи, мать твою? Совсем спятил, ты же сам это слышал! – спокойствию Воробья приходит конец. – Оно придет за ней и убьет всех здесь, понятно тебе, идиот!

– Окей, окей, я слышал. Но она не так сказала. – Тим поднимает ладони в знак капитуляции. – Она вообще не уверена в том, что слышала. Ладно, да? Все, я все сказал. Совесть чиста.

– Рассказывай, – говорит Дэн.

– Ой, будь по-вашему, это Кира. Она подслушала ваш разговор, долго думала, ну, она так сказала, потом поделилась с нами. Мы это все пообсуждали и пришли к выводу, что вы знаете, что делаете. Все! Можешь проверить меня прям щас. А он вот… подумал иначе. Прости, Дэн, я тоже ничего не знал.

– Хорошо, – раздраженно выдыхает Дэн. – И что делаем с ним? – В этот момент он смотрит на меня. Я стараюсь незаметно дать ему знак, что по-прежнему не хочу убийств.

– У нас один закон, – подает голос Дамиан. – Мы не в Дримморе, но ничего не изменилось.

Дэн ничего не отвечает. Молча переводит взгляд на Олега, потом на Тима. Олег поддерживает Дамиана, а Тим пожимает плечами. Мол, как решишь, так и будет.

– Ты изгнан, Воробей, – говорит Дэн. Я выдыхаю с облегчением. Парень молчит и после пригласительного жеста встает на ноги. Олег передает Дэну ключи, чтобы снять наручники. Освободившись, Воробей смотрит на меня презрительным взглядом, и если раньше он выглядел как побитая собака, теперь весь светится от уверенности. Уходить не спешит. Разворачивается к Дэну и выплевывает ему в лицо слова, которые я ожидала услышать.

– Удачи вам сдохнуть здесь вместе с этой тупой девкой. Я лучше стану темным, буду на стороне умных и сильных, слабые останутся подыхать.

– Я провожу тебя, – подозрительно спокойно и равнодушно отвечает на это Дэн, и, когда Воробей поворачивается к нему спиной, делает то, что заставляет меня ахнуть и закрыть лицо руками: резко хватает его за голову и легким движением рук как пластиковой кукле сворачивает шею. Раздается громкий хруст и тело парня падает на кафельный пол.

Глава 7. Откровения

Стук, с которым тело рухнуло на пол, до сих пор отдается у меня в ушах. Так и сижу, зажмурив глаза и закрыв руками лицо, в одном положении, не двигаясь, словно ожидая той же участи. Я знаю, что этого не случится, но увиденное выбило меня из и без того сомнительного равновесия.

Чувствую, что лавка слева от меня опустела и потихоньку приоткрываю глаза. Ирина проверяет пульс у парня, хотя проверять там нечего, после такого вряд ли кому удастся выжить. Она молча кивает Дэну, тот оглядывает собравшихся вокруг хантеров и идет в мою сторону. Дамиан встает и хлопает такого же, как и я, шокированного брата по плечу. По паре тихо произнесенных фраз я понимаю, что именно им досталась работа с телом.

Дэн протягивает мне ладонь. Поднимаю глаза и вижу его расслабленное лицо. Ни единой эмоции, будто он такое каждый день проделывает. Я отмахиваюсь от его помощи и встаю сама.

Пока идем по коридору я молчу, накапливая все, что хочу высказать Дэну. Он ничего не обещал мне, но я чувствую себя обманутой. Зачем он заставил меня смотреть на это?

– Ты обещал подумать, – говорю я, как только за нами закрывается дверь. На большее голоса не хватает. В своем обычном состоянии я бы уже давно начала кричать.

– Я обещал, я подумал, – пожимает плечами Дэн.

– И все?

– И все. Что ты еще хочешь услышать?

– Почему не сказал мне?

– Были причины. Ты бы на это все равно никак не повлияла.

– Тогда я бы не пошла туда, – говорю я, присаживаясь на кровать.

– Это одна из причин. К сожалению, правила требуют присутствия жертвы. Это дает возможность преступнику раскаяться в содеянном. Прости, Даш, но дело тут вовсе не в тебе.

– Что значит, дело не в тебе?

– То и значит. Будь на твоем месте другой человек, я бы поступил точно так же. Так что, действовал я не предвзято, – поясняет Дэн, и, кажется, я начинаю понимать, к чему он клонит. – Тем более, перебежчики нам не нужны.

– Может, про темных он специально сказал, чтобы позлить вас.

– Я не знаю, зачем он это сказал, ему нужно было следить за своими словами, да и дело уже сделано, так что нет смысла это обсуждать, – вздыхает Дэн. Садится рядом со мной и обнимает обеими руками. – Сильно испугалась?

– Прилично.

– Ладно, надо было тебя предупредить. Прости.

– Я тебя испугалась, – говорю я. – Ощущение, что для тебя это обыденность. – Хочу спросить, что бы он сделал, будь я на месте Воробья, но вовремя замолкаю. Ни к чему такие вопросы, ведь я не собираюсь никого осознанно убивать. И злить Дэна тоже не хочется.

– Если честно, я это делаю в первый раз. Темных было чуть проще убивать. Но поскольку пострадала именно ты, я не колебался. – Зарывшись носом в волосы, дышит мне в шею, и я, чувствуя его тепло, немного расслабляюсь.

– А говоришь, действовал не предвзято. – Моя злость постепенно уходит, но я не могу избавиться от мысли, что все могло быть как-то иначе.

– Действовал да, а про свои чувства я ничего не говорил, если ты не заметила. – Подняв мой подбородок и аккуратно повернув голову, заглядывает в глаза. – Если бы я делал то, что хочу, то убил бы его на месте только за то, что он причинил тебе боль. Как видишь, я сдержался.

– Хорошо, – шепчу я, не отрывая от него взгляда. Снова замечаю изумрудный блеск в глазах. Выглядит завораживающе, притягательно. Вдруг я понимаю, что по-настоящему никогда не хотела оттолкнуть его. Даже когда уходила из его дома, душа стремилась обратно. И когда рядом сидел Марк, которому я изо всех сил старалась доверять, сердце мое было здесь, в ловушке этих зеленых глаз.

Дэн, выдержав молчаливую паузу, накрывает мои губы своими. Он так ласков со мной, обращается бережно, как с хрупким цветком, боясь поранить, сделать больно. Отодвинув волосы, целует в шею, но именно туда, где нет следов удушья, возвращается к губам. Внутри меня нарастает желание, но я еще слишком слаба, чтобы отдаться чувствам, и боль не дает возбуждению разрастись.

Оторвавшись от меня, он вдруг задает вопрос, которого я от него совсем не ожидала:

– Ты меня простила?

– За что? – спрашиваю, прокручивая в голове все, за что я злилась на него в последнее время. Сегодняшнее происшествие в том числе.

– За поцелуй с Кирой, конечно.

– Нашел, что вспомнить. Я тебя уже давно простила. Кстати, о Кире…

– Я знаю. Предстоит серьезный разговор.

– Она не виновата. Просто подслушала и рассказала. Как бы ты поступил на ее месте?

– Тебе не надоело всех защищать? – усмехается Дэн. – Тебя чуть не убили, а ты готова костьми лечь, лишь бы никого не наказали. Виновата или нет, я решу сам, хорошо? Мы просто поговорим.

Вечером в столовой многие одеты в темные оттенки. Почти все девушки из компании Киры и Виолетты полностью в черном, кроме самой Киры, но по их настроению не скажешь, что они сильно страдают. Только одна – невысокая шатенка с мышиным лицом и собранными в тугой хвост волосами. Она не плачет, но всем видом показывает, что смерть парня не прошла для нее даром. Рядом сидящие девушки утешают ее, она не ест, только пьет – сегодня разрешили алкоголь, и на раздаче стоят стаканы с вином. Два стакана выпивает залпом. Мне все это не нравится, того гляди деваха напьется и начнет переполох.

– Кто-то объявил траур? – спрашиваю Дэна. Он в ответ качает головой:

– Нет.

Сглатываю ком в горле. Кажется, мне здесь не место. С этого момента я вздрагиваю, стоит кому-то пройти мимо. Словно все мимо проходящие люди осуждают меня за случившееся.

Вернувшиеся с раздачи братья садятся с нами. Дамиан рядом с Дэном, а Коннор – со мной. Оба взяли вино, но у Коннора почему-то два стакана. Один он ставит рядом с моей тарелкой.

– Я увидел, что вы не пьете, ему, – кивает в сторону Дэна, – нельзя, у него и так крышу сносит, а ты, может, выпьешь?

Оторвавшись от еды, Дэн ошеломленно смотрит на парня, словно тот сделал что-то непозволительное.

– Она на лекарствах, дурень ты.

– Вообще-то уже нет, – говорю я и быстро, пока не отобрали, беру стакан и делаю глоток. На удивление, вино хорошее, не кислое, пахнет виноградом, а не спиртом. К тому же, мне срочно нужно расслабиться и немного отпустить ситуацию. Дэн качает головой и встает с места.

– Ладно, и себе возьму.

– Спасибо, – говорю Коннору. – Но я, наверное, не заслужила. Вообще, надо было сидеть и не высовываться.

– Почему? – спрашивает Дамиан, судя по выражению его лица, искренне не понимая причину сказанного мной.

– Потому что все из-за меня.

– Ты чуть не лишилась жизни, а теперь винишь себя за то, что преступник был наказан? – спрашивает он, подняв брови. – Странная ты.

– Я не странная, сам подумай, если бы я тут не появилась, ничего этого бы не было, – отвечаю я.

– Доля правды в твоих словах есть. Но есть и такой момент как стечение обстоятельств. Его всегда трудно предугадать. Сегодня мы собираемся всем штабом и учимся воевать с темными, а завтра они приходят и угрожая убить людей, выгоняют нас. У многих родные остались там, и мы не можем ничего сделать. Как думаешь, должны ли мы винить себя за то, что случилось? Это ведь на нас напали.

– А вы вините?

– Не особо, – отвечает Коннор за брата. Тот только пожимает плечами и кивает в знак согласия.

Дэн возвращается с двумя полными стаканами вина и, отхлебнув, морщится и вздрагивает.

– Лучше бы сейчас пива выпил.

– Ты уже пил вино со мной, – говорю я, вспоминая тот день, когда он достал привезенную Еленой бутылку, с этикеткой на иностранном языке.

– Я пытался произвести на тебя впечатление, – отмахивается Дэн. – А ты чего это такой заботливый? – спрашивает он Коннора.

– Девушку твою увести хочу, не видишь, что ли? – отвечает парень, слегка приобняв меня.

– Молоко с губ сотри сначала, – спокойно говорит Дэн, допивая вино. – Ох и гадость же, – однако, сказав это, берет второй стакан.

Я невольно улыбаюсь, пока боковым зрением не замечаю ту самую девчонку с мышиным лицом, подошедшую к нашему столу. Дэн, положив ложку на уже пустую тарелку, поднимает глаза и смотрит на нее. Остальные делают вид, что ничего не замечают, в том числе и я.

– Только скажи мне, – говорит она тонким и тихим голосом, – он заслуживал такой смерти?

– А она? – Дэн за словом в карман не лезет. Кивнув на меня, ждет ответа. Девушка мельком бросает на меня взгляд и отвечает:

– Она жива.

– Только потому что я успел. А мог и не успеть.

– Он хотел как лучше, защитить всех, – чуть не плачет. Мне от этого одновременно и тошно и хочется ей возразить, но Дэн делает это вместо меня. Отпив вина из второго стакана, вздыхает.

– Хотел как лучше, говоришь. И кому стало лучше, расскажи-ка.

Девушка молчит, но не уходит.

– Нечего сказать? А еще такой вопросик к тебе, ты, получается в курсе была? Он тебя с одной стороны ни к чему не обязывает, а с другой – подумай сама, может, этого можно было избежать.

– Дэн… – решаю осадить его, пока девчонка, и без того белая как стена, бледнеет еще сильнее. Похоже, она уже жалеет, что подошла. Еще более тонким голосом пытается оправдаться, мол, ничего не знала. На это Дэн только машет рукой, жестом требуя, чтобы она ушла. А потом поднимается и громко говорит:

– Минуточку внимания!

Гул в столовой начинает затихать. Тех, кто не услышал предупреждение, толкают в спину соседи, и спустя несколько секунд становится совсем тихо. Дэн медленно шагает между столами и произносит речь, от которой мне хочется провалиться под землю.

– Все знают, что произошло сегодня, и причина нашего поступка так же известна. Так вот. Даша – теперь член нашего общества. Она не опасна ни для кого из вас, и если у вас есть какие-то вопросы, сомнения или подозрения, я к вашим услугам. Вы можете смело подойти ко мне, все выяснить и все узнать.

– А что с доппельгангером? – тут же следует вопрос из уст какого-то мужчины. Похоже, слух разлетелся по всему штабу. Ходи, теперь, оглядывайся.

– Ничего. Мы были в доме Дианы Спенсер, кто знает, это та девочка, которую все до сих пор считают виновной в уничтожении города. Даша увидела флэшбэк, относящийся к прошлому Дианы. И это все, только флэшбэк, воспоминания. А кое-кто разнес слухи, что теперь все мы в опасности. – Он смотрит в сторону Киры, которая в этот же момент, поправив лежащие на плечах темные волосы, начинает собираться. – Поэтому я предупреждаю. Если хоть кто-то попытается навредить Даше или кому-либо другому, пеняйте на себя, убийцы здесь не нужны, и мы сейчас не в том положении, чтобы грызть друг друга. Всем спасибо за внимание.

Вернувшись на место, он допивает остатки вина, а братья продолжают есть. Я молчу, глядя на то, как Кира быстро уходит из столовой. Дэн, коротко обернувшись, спрашивает Дамиана.

– Я могу вас оставить?

Получив положительный ответ, он обещает мне, что скоро вернется и идет за Кирой. Я ощущаю нестерпимое желание подслушать разговор. Поэтому как только Дэн выходит, вру о том, что мне стало нехорошо, и иду за ним.

– Дойдешь сама? – спрашивает Коннор. – Давай, провожу.

– Не надо, спасибо, – улыбаюсь я в ответ. Дамиан только усмехается. Похоже, он понял мой замысел, в отличие от юного брата. Подмигнув ему, быстро иду к выходу. Выглянув, вижу, как Дэн останавливает Киру в коридоре. Она пытается отвертеться, однако он не намерен сдаваться. Проходя мимо очередной двери, он резко открывает ее, и с силой заталкивает девушку в комнату.

Мчусь туда со всех ног, стараясь не наступать на пятки, чтобы не наделать шума. Помещение ничем не отмечено, скорее всего комната не жилая. Дверь закрыта, но не заперта, через небольшую щель видно, как Кира, отойдя к противоположной от входа стене, отворачивается от Дэна. Он держит дистанцию.

– Что тебе нужно? – спрашивает она. – Ты и так получил все, что хочешь.

– Нет, не получил. Когда ты подслушала наш разговор?

– А это имеет какое-то значение? Несколько дней назад.

– И тут же пошла болтать…

– Нет, не тут же. Какое-то время подумала, – говорит она. Моя мама бы сказала на это, что думала она исключительно мягким местом, но Дэн более тактичен.

– Почему не подошла ко мне?

– В последнее время ты не в восторге от моей компании. Так с чего я должна к тебе подходить, а? Как она вернулась, у тебя совершенно другие интересы, – в ней говорит ревность, и я уже знаю, что разговор закончится ничем. Она хорошо знает Дэна, гораздо лучше, чем я, и ни капли не боится его.

– А до того, как она вернулась, было не так? Или ты, может, что-то путаешь?

– Ничего я не путаю.

– Тогда у тебя наверное плохо с памятью. Кира, чего ты хочешь? Мы давно расстались, все, больше ничего не будет и быть не могло, чего ты добиваешься? Ты понимаешь, что из-за твоих действий она чуть не погибла, и он сейчас…

– Я не при чем. Я только рассказала, а он уже сам решил и ни с кем не советовался, – на удивление она спокойна. Не кричит и не ругается, как и Дэн.

– Пусть будет так. Но все имеет свои последствия, и ты об этом знаешь.

– Скажи, чем она тебя так зацепила? – вдруг спрашивает Кира. Почти не дышу. Я ожидала, что разговор перейдет в это русло, и теперь с замиранием сердца жду ответа. Мне самой хотелось бы найти ответ на этот вопрос. Я не эталон красоты, та же Кира гораздо привлекательнее, с ее глубокими глазами, обрамленными черными ресницами, длинными густыми волосами, красивой фигурой…