Читать онлайн Антакарана. Час расплаты бесплатно

На входе в тоннель мы находим 10 фонарей, которые легко крепятся на голову с помощью широких ремешков. Наверное, это те лампадки, о которых говорил в подсказке Маэстро. Но плащей нигде не видно, хотя дополнительная одежда в таких условиях уж точно бы не помешала – несмотря на плотную ткань костюма, сырость и холод прокрадываются за воротник и распространяются по всему телу.

Фонари откидывают довольно яркие лучи, поэтому не составляет особого труда осмотреть коридор, в котором мы оказались. Он представляет собой широкий каменистый тоннель искусственного или природного происхождения. Стены и потолки ровные и влажные, так что периодически вода капает кому-нибудь на голову.

Как только последняя участница – Триша – оказывается в тоннеле, каменная дверь с грохотом захлопывается за нами, создав тем самым определенную панику среди некоторых игроков.

– Мы ведь не пойдем туда, пока не расшифруем подсказку? – с надеждой в голосе спрашивает Бабур.

– Еще бы понимать, что она может означать. Где здесь взять плащ, а, тем более, третий предмет – чем бы он не являлся, – волнуется Ной.

Женщина, чье имя для меня до сих пор остается загадкой, крепко выругивается и предполагает, что мы недостаточно внимательно осмотрели предыдущую локацию.

– Так не бывает в линейном квесте, – успокаивает ее Бабур, который своей наивностью уже порядком действует мне на нервы. – Если дверь захлопнулась, значит, все задания там уже выполнены.

– Извините, – раздается робкий вежливый голос.

Но на долговязового парня никто не обращает внимания. Игроки выдвигают предположения, горячо обсуждают притчу и ищут потаенный смысл там, где его нет. Алекс при этом, с присущим ему шармом, пытается шутить, а невероятно похожая на Блонду девушка так серьезно несет какую-то околесицу, что я почти полностью убеждаюсь в том, что глаза и чувства сыграли со мной злую шутку. Во всеобщей дискуссии не принимают участия лишь Эльф, Марко и я.

– Что же это может быть?! – восклицает с отчаянием в голосе Триша. – Я почти уверена, что этот предмет и является ключом ко всем нашим вопросам.

– Извините, – вновь вмешивается высокий парень с длинными волосами, – кажется, я знаю, о чем говорил Маэстро.

Внезапно галдеж прерывается, и все с изумлением уставляются на него. Смущенный подобным вниманием, парень продолжает:

– Речь идет о флейте. Еще в 350 году до нашей эры великий Аристотель сказал: «Флейта плохо влияет на дух человека – она слишком волнует». Тем самым философ подчеркивал, насколько губительно может быть воздействие этого инструмента на впечатлительных юных особ. Ведь из нее нельзя извлечь ни звука без вдохновения, без глубоко прожитых эмоций! Поэтому каждая нота волшебного инструмента наполнена чувством, проникающим глубоко в душу. Вот почему Мудрец не хотел брать флейту – она заставляла интенсивнее чувствовать тоску по дому.

Как мечтательно он об это рассказывает, какую страсть излучают его глаза в этот момент! Невольно я вспоминаю несчастного Холео, который также самоотверженно посвящал себя астрономии. Увлеченным людям всегда непросто живется в нашем жестоком обществе. Но каким бы пустым был наш мир без этих странных созданий, искренне верящих в великую силу искусства, религии, науки, разума, души – да мало ли чего еще!

На удивленно-вопросительные взгляды игроков долговязый пожимает плечами:

– Я музыкант с классической школой. Ребята из моей группы дали мне кличку Диез. Потому что я всегда на полутон выше, – и он застенчиво смеется. Эта тонкая шутка с намеком на высокий рост и голос мужчины в сравнении с нотным знаком диезом, который обозначает повышение любой ноты на один полутон, вносит определенное веселье в слегка растерянную компанию. Бабур начинает громко хохотать, мотая при этом головой и хлопая своими пухленькими руками по коленкам. Его смех так заразителен, что и Триша, которая еще недавно пребывала в состоянии глубоко шока, кажется совершенно об этом забыла. А я, в свою очередь, вспомнила, как приятно звучит гортанный смех Алекса…

– Первое дельное замечание за весь день, – коротко хвалит его Эльф. – А теперь хватит терять время. Не знаю, как вы, но я умираю от голода.

***

Алекс ведет нашу группу, негласно взяв на себя руководство. Должна признать, манипуляция людьми – это его конек. Лишь мне одной известно, что скрывается за подобными лидерскими качествами и какой подлой душой обладает этот, на первый взгляд, милый и остроумный парень.

Коридор оказывается на удивление длинным и неровным: он постоянно петляет, уходит вверх, опускается вниз. Скользкая скалистая поверхность заставляет нас часто спотыкаться или поскальзываться. Постепенно начинают появляться первые сталактиты и сталагмиты. С разных сторон слышно, как крупные капли соскальзывают с каменных сосулек и падают в образовавшиеся на полу лужицы, издавая самые разнообразные звуки. Мне то кажется, что я слышу чей-то шепот, то мерещатся капли дождя над головой, словно те барабанят по несуществующей жестяной крыше. Тоннель становится все шире, рельеф стен, пола и потолка – разнообразнее. Если раньше это напоминало скорее искусственное сооружение, то сейчас, вне всякого сомнения, мы идем по пещере природного происхождения. Все чаще на пути попадаются гроты или небольшие ответвления, каждое из которых заканчивается тупиком.

Игроки растянулись в линию и идут либо парами – тройками, либо поодиночке. Меня не покидает ощущение Дежавю. Пять лет назад я также бродила по темным пещерам, катакомбам, лабиринтам, но тогда все было иначе. Другие люди и мысли, иные цели… Сегодня все кажется проще, больше похожим на обычную игру. Складывается впечатление, что никто не воспринимает происходящее всерьез, организаторы не угрожают нам ни потопом, ни радиацией… Тем опаснее всеобщее заблуждение!

Проходит около часа, и на пути встречается развилка равнозначных дорог, каждая из которых вновь переходит в такой же тоннель. Я не прислушиваюсь к обсуждению вариантов действия. Вместо этого напрягаю голову, пытаясь сообразить, что бы могла значить подсказка Маэстро. Вне всякого сомнения, это задание способен выполнить лишь один из нас. И это не я, потому что притча не имеет для меня никакого смысла. Словно мудрец, мы бредем под покровом ночи. У нас есть свет, но по-прежнему нет ни плаща, ни флейты. А если бы и были – как все это применить на деле?

– Диез, послушай, – впервые за все время второго отрезка я произношу что-то вслух. Игроки удивленно устремляют ко мне свои взгляды. Судя по всему, они уже поставили на мне клеймо нелюдимой и довольно агрессивной особы, что меня вполне устраивает. – Это задание твое. Ты единственный, кто имеет представление о третьем предмете. Подумай, что тебя настораживает в этой развилке. Прислушайся к интуиции, разуму, сердцу! Что они подсказывают?

– Скорее слух, – смущенно произносит музыкант в наступившей тишине. – Я не уверен, мне надо… – он прерывается на полуслове и, ведомый непостижимыми для моего сознания силами, исчезает в первом коридоре, что-то мурлыкая себе под нос. Вскоре он возвращается и ныряет, на этот раз, во второй тоннель. Когда Диез вновь появляется, то улыбается во весь рот. Несмотря на несколько нелепое выражение лица, парень обладает определенным обаянием – наверное, дело во внутренней одухотворенности. Даже в тусклом свете можно видеть, как восторженно поблескивают его зеленые глаза. Быстро исследовав третий коридор, парень возвращается и с ликованием в голосе объявляет:

– Как же это гениально! Мне давно не доводилось видеть столь не примитивные квесты! Браво, организаторам!

– Не томи же, – торопит своего друга Бабур.

– Во втором коридоре, если затаить дыхание, можно отчетливо услышать музыку, которую играют сталагмиты и сталактиты. Да-да, не удивляйтесь! Я не знаю, как организаторы добились этого, но, скатываясь и падая, капли воды играют вступление увертюры «Волшебной флейты» Моцарта! Вольфганг Амадей был без ума от этого инструмента!

– Друг мой, это ты гениален! Готов поспорить, ты прекрасный и знаменитый музыкант в родной стране! – восклицает Бабур и не сводит с Диеза восхищенного взгляда.

– К сожалению, это не так, – с грустью в голосе возражает тот. В Америке сложно заработать деньги на музыке. Я работаю в компании, обслуживающей лифтовое оборудование, и играю с приятелями в музыкальной группе в подземных переходах и на городских площадках…

– Когда ты выиграешь 3 миллиона долларов, то обязательно станешь звездой! – простодушно заверяет его Бабур.

Меня удивляет их диалог. Я презираю такую наивность, но сердце неожиданно наполняется щемящей тоской – настолько мне не хватает веры в простую человеческую доброту и теплое слово.

***

Мы продвигаемся дальше в указанном Диезом направлении. Теперь долговязый парень стал звездой. Игроки не устают раздавать в его адрес похвалы, хлопать по плечу, расспрашивать про несложившуюся музыкальную карьеру. Музыкант все сносит с достоинством, застенчиво улыбается и вежливо отвечает на вопросы. Преданнее всего умиляется его талантам низкий пухлый друг. Диез и Бабур напоминают мне Страшилу и Железного Дровосека из известной детской сказки «Волшебник изумрудного города». От подобного сравнения на моих губах непроизвольно растягивается улыбка. Быстро беру себя в руки – слишком безобидной и веселой кажется эта игра, не идет ни в какое сравнение с раундом пять лет назад…

Обращаю свое внимание на Лолу. Девушка идет одна, склонив голову и абстрагировавшись от всего происходящего. Сейчас или никогда! Вот он – момент истины. Я тихонько подкрадываюсь сзади и зову:

– Блонда!

Девушка резко оборачивается и ищет глазами того, кто позвал ее – так реагируют погруженные в собственные мысли люди, когда слышат свое имя. Наконец, ее взгляд останавливается на мне. На секунду Лола замирает на месте. Осознав, какую ошибку только что совершила, она быстрыми шагами подходит ко мне и останавливается так близко, что я могу чувствовать ее частое дыхание на лице.

– Считаешь себя самой умной? – выдавливает она сквозь стиснутые зубы. – Так вот, забудь! Мы с тобой не подруги, не товарищи и не знакомые. Я забыла все, как страшный сон, и тебе советую. Мне не нужны твоя помощь, поддержка и забота, ясно?

Ошарашенная подобной реакцией, я даже не нахожусь, что ответить.

– Скажешь кому хоть слово, и я убью тебя. Поняла? – с этими словами она разворачивается и удаляется от меня.

– Мне совершенно все равно. Если тебя не раздавило в тех пещерах – поздравляю. Но сдохнуть здесь – это твой выбор, – холодно кидаю я ей вслед. Если Лола, то есть, Блонда и услышала эту фразу, то даже не повернула головы в мою сторону.

Глубокая досада и разочарование переполняют меня. Несмотря ни на что, я была рада видеть Блонду живой и на секунду понадеялась, что мы действительно могли бы помочь друг другу пережить то, что с нами произошло тогда, и то, через что еще придется пройти. Но так будет лучше. Да, намного лучше. Ненависть с ее стороны и равнодушие с моей – это то, что мне сейчас нужно. Временное затишье всегда предвещает бурю – никто лучше меня не знает Корпорацию Антакарана. Все еще пребывающие в неведении игроки будут умирать один за другим, и я не стану их оплакивать. Напротив, это будет лишь ускорять приближение столь заветного финала. Я стану победителем! И всем воздастся по заслугам!

Успокоенная собственными мыслями и абсолютно потеряв всяческий интерес к Лоле-Блонде, я продолжаю свой путь.

Лола

Я узнала Лавину, едва оказалась в зале Собрания. Сказать, что я была удивлена – ничего не сказать. Мне неизвестно в точности, чем закончился финал – это всегда оставалось темой табу для Алекса – но Лавина оказалась в травматической коме без единого шанса на выздоровление. Конечно, судьба незавидная, но, по сути, это никак меня не касалось. И вот она, собственной персоной, живая и невредимая, необъяснимым образом появляется передо мной! Я недолюбливала ее с того самого момента, как увидела на борту самолета, направляющегося в место Локации пять лет назад. Помню, как в салон вошла немного суетная девчонка, одна из тех, кто не отдает себе отчета в собственной привлекательности и умении воздействовать на других людей. Она казалась очаровательной в своей небрежности и, в отличии от меня, совершенно не зацикленной на внешности. Красивая оболочка всегда была средством скрыть внутренний мир, переживания и трудности, с которыми мне приходилось сталкиваться в течение всей жизни. Ей же это было совершенно ненужно – изнеженному родительской любовью созданию, окруженному признанием и уважением окружающих. Словно нежному тепличному растению ей оставалось неведомо страдание, существующее в этом мире – ни побои, ни проклятия, ни ощущение ненужности… С первого взгляда я почувствовала презрение, отторжение, раздражение… зависть?

Но, насколько велика была антипатия, настолько же велико и странное волнение, которое она вызывала во мне. Наверное, дело в глазах Лавины – столько в них заключалось жизни, тепла и внутреннего света, который лучился из их синевы, заливая все кругом, создавая в этом погрязшим в пороках мире какой-то радостный микроклимат. Умение быть счастливым в нашей жизни всегда казалось мне неуместным и недостижимым! Неудивительно, что со временем ей удалось расположить к себе всех участников. А я… Стыдно признаться, но иногда мне хотелось оказаться на месте ее воображаемой подруги Лилу. Ах, к черту эти сантименты!

Не менее странным было увидеть здесь Алекса. Алекс… Мое сердце по-прежнему сжимается от одного взгляда на этого смуглого мужественного парня. Вне всякого сомнения, он хорош собой, но для меня это не имеет значения. Никогда не имело. То, что меня так болезненно притягивает к нему – это полный противоречий и потаенных уголков внутренний мир, в котором я могла скрыться от самой себя. Блуждая по коридорам его души, открывая в ней каждый раз новые закоулки, пугаясь, умиляясь, возмущаясь, мне даже порой удавалось чувствовать себя счастливой. Алекс не раз заставлял меня взлетать, но каждый раз падение оказывалось настолько болезненным, что эта игра во «взлет-падение» начала вызывать во мне нездоровую зависимость. Я до сих пор с содроганием вспоминаю свою «ломку» после того, как, наконец, нашла в себе силы прекратить эти мучительные отношения. Слава Богу, сейчас все в прошлом. Взгляд его темных лукавых глаз периодически останавливается на мне, задерживается на долю секунды и продолжает свой путь. Я для него – незнакомка, коей, впрочем, всегда оставалась. Догадывался ли Алекс когда-нибудь, что значил для меня? В моменты наших ссор, примирений, моей постоянной игры в равнодушие, его приступов безграничного эгоизма? Что он делает здесь, какого черта выводит меня из равновесия на четко продуманном пути?

Что ж, какие бы цели Алекс с Лавиной ни преследовали, мне до этого нет дела. Потому что единственное, что имеет значение, это моя собственная цель! Я сделаю все, чтобы ее достичь. И стану победителем, чего бы это ни стоило! Даже если придется пройти через этот ад еще раз.

В таких глубоких размышлениях Лавина и застала меня врасплох, произнося вслух давно забытое имя. Блонды больше не существует, также как и Хелены. Она умерла пять лет назад в том ужасном подземелье, полоумная, покинутая всеми и до смерти напуганная. Теперь меня зовут Лолита в реальной жизни, или просто Лола, как здесь.

Я рассвирепела от того, как ловко Лавине удалось провести меня! Ярость вылилась в пламенную речь, но я ни о чем не жалею. Не имею ни малейшего желания пытаться казаться дружелюбной и скрывать истинные чувства от нее.

Сейчас, когда моя злость немного улеглась, на смену пришло удивление по поводу того, как разительно изменилась Лавина. Дело даже не в осунувшемся лице и нездоровой худобе. Раньше ее взгляд был полон жизни, радостного блеска и – что больше всего меня раздражало – добротой. Но там, где раньше горел огонь, сейчас виден лишь леденящий душу холод, а там, где пряталась любовь, затаилась лютая ненависть. Кажется, ее глаза даже посветлели на пару тонов. Они пронизывают насквозь своим ледяным презрением. Язвительная усмешка, замершая на губах, и едва поднятая бровь, выражающая недоверие и затаенную злобу, заставляют меня содрогнуться. Вряд ли кто-то из игроков добровольно подойдет к ней с каким-то несущественным вопросом. Это не милая девушка, а дьявол во плоти. Серьезная соперница, которой чуждо все человеческое. В чертах ее лица не видно ни обиды, ни отчаяния, ни намека на внутреннюю слабость. Да и черт с ней! Глупо было бы надеяться, что все пойдет гладко.

Тем временем мы подошли к следующей развилке. Длинный неопрятный парень – кажется его зовут Диез – вновь исчезает в коридорах. Смешно наблюдать за тем, как этот инфантильный неуклюжий идиот искренне радуется своей полезности. Не считаю нужным напрягать свой мозг, потому что задание точно не предусмотрено для меня. Мой черед еще придет, а пока я просто следую за группой восторженных игроков. Кажется, и мы с Энджелом были такими же пять лет назад. Брат искренне верил, что игра станет самым большим приключением в его жизни. А потом проклятая Корпорация убила его, и остатки моей веры во что-то хорошее окончательно утонули в реке дерьма… Энджел! Как обычно, при мысли о нем сердце наполняется одновременно нежностью и тревогой. Он – мое слабое место, я становлюсь сентиментальной, а значит, уязвимой. Не думать об этом! Ни за что!

Диез возвращается и с горящими глазами объявляет о том, что в коридоре справа сталагмиты играют знаменитый отрывок из «Партиты для Флейты» Баха. Не понимаю, как эти сосульки в принципе что-то могут играть?

Так проходит около часа и мы, наконец, покидаем бесконечные пещеры с «играющими» сталагмитами и сталактитами. Искренне надеюсь на то, что организаторы дадут нам отдохнуть.

Вопреки опасениям, мы достигли конечный пункт на сегодня и оказались в большом каменном зале, в котором нет ничего, кроме массивного стола по центру и десяти металлических дверей по периметру. Это наш отель на ближайшие… сколько ночей? Игроки жалуются на отсутствие солнечного света. Паникерша Триша театрально вздыхает о «тюремных» условиях. Кто-то говорит, что сырость вредна для здоровья. Я же рада и этому. Потому что, на самом деле, игра – вот что вредно для здоровья.

Каждая из дверей подписана цифрами и игровыми именами. Договорившись встретиться за столом после небольшого перерыва, игроки расходятся по своим ячейкам, и я, наконец, оказываюсь наедине с собственными мыслями. Сложно изображать обычного человека, не имеющего представления о грозящих опасностях, притворяться, что мне интересны эти людей и скрывать за маской безразличия внутреннее волнение.

Оказавшись в своей ячейке, я оглядываюсь по сторонам. Скромный интерьер ограничивается узкой кроватью, деревянным столом и стулом, на спинке которого уже приготовлен хлопковый белоснежный костюм с вышитой на груди эмблемой Корпорации. Справа от двери можно видеть раковину с небольшим зеркалом. За полиэтиленовой ширмой унитаз и небольшой керамический поддон, над которым расположена лейка на шланге – иначе этот душ никак не назовешь. На деревянном столе ожидает скромный ужин – пара тюбиков с красивыми названиями и совершенно пресным содержанием и бутылка с водой, которую я сразу же опустошаю. Но больше всего я радуюсь предмету на застеленной белым бельем кровати. Хватаю его и с трепетом прижимаю к груди – маленькую книжку в потрепанном кожаном переплете со стихами известных шведских поэтов. Я так опасалась, что больше не увижу его! Что на этот раз разрешенный единственный предмет был конфискован организаторами при обыске перед началом игры! С любовью открываю первую страницу и читаю надпись: «Моей дорогой сестрице Хелене. Надеюсь, поэзия способна растопить твое холодное сердце. Прочти пару строк в промежутках между препарированием лягушек и вспомни, что у них тоже есть душа. Шучу. Люблю. Твой Энджел».

Улыбаюсь, вспоминая, как брат вручил этот скромный и показавшийся мне тогда совершенно ненужным подарок, когда узнал, что я поступила на биологический факультет. Сажусь на кровать и начинаю листать страницу за страницей, с грустью всматриваясь в пометки на полях, сделанные рукой Энджела. Мне даже не нужно притворяться для организаторов: печаль на лице говорит сама за себя. Бедная девушка вспоминает о своем несчастном брате, оплакивает его ужасную гибель пять лет назад. Она вернулась, чтобы пройти игру и восстановить его память и доброе имя! Конечно же, логично, что она взяла с собой именно этот предмет – все люди так сентиментальны! Отлично! Пусть так думают. В душе поднимается волна ликования, потому что на самом деле важно то, что скрывается внутри, тщательно спрятанное и безупречно отутюженное в кожаной обложке книги. ОНИ думают, что контролируют каждый наш шаг, что знают все про нас. Но ОНИ не в силах проникнуть в мои мысли. Поэтому я продолжаю со скорбью на лице листать сборник, а сердце танцует от радости – у меня есть своя тайна. То, что Корпорация Антакарана не знает. То, ради чего я здесь.

***

Вдруг раздается стук, дверь открывается и раздаются шаги. Даже не поворачивая головы, я точно знаю, кто это.

– Мог бы дождаться приглашения войти. Что, если бы я была неодета или принимала душ? – с раздражением замечаю я, все еще не глядя на Алекса.

– А я на это и рассчитывал. Что ты здесь делаешь? Совсем с ума сошла? Не знаешь, как это опасно? – шипит он.

– Решила немного поразвлечься, не хватает острых ощущений, – язвительно кидаю я в ответ. – Кстати, тоже самое могу спросить и у тебя. Какого черта ты потерял здесь?!

– Тебя это не касается.

– Взаимно.

В воздухе повисает молчание. Все как обычно, как и три года назад. Ничего не меняется.

– Как я скучал по нашим продуктивным беседам, – наконец, смягчается Алекс и дарит свою обезоруживающую улыбку. – Мне тебя не хватало. Позволишь обнять старую знакомую?

«Нет! Это слишком опасно!» – тревожусь я про себя.

– Конечно, – равнодушно произношу вслух. Он притягивает меня за плечо и крепко прижимает к себе. Какое чудесное тепло исходит от этого человека! Как хочется расслабиться, положить голову к нему на грудь и рассказать все, что на душе: через что мне пришлось пройти за последние три года, что я чувствовала, когда мы были вместе, что мучает меня в эту минуту. Но, как и прежде, я сдерживаю себя.

– Как ты попал сюда? Думала, ты перестал ползать по этим игровым форумам и квест-сообществам? – спрашиваю я его с усмешкой.

– Так получилось, – уклончиво отвечает Алекс, – решил, что стать богаче на три миллиона не повредит. А ты?

– Просто отправила заявку.

– Но зачем?

– Если бы знала, что увижу здесь твою самодовольную мину, то подумала бы 1000 раз.

– Понятно, – смеется он, – моя Лолочка не меняется. Мне тебя не хватало.

Прежде чем я успеваю опомниться, он берет мою голову в свои руки и целует в губы. Опасная волна нежности и любви грозят затмить разум, но я не в силах остановить его.

– Это был последний поцелуй, дальше мы – соперники, – Алекс отстраняется от меня и подмигивает, лукаво улыбаясь. – Отлично повеселимся, я уверен.

– Отвратительный жест, сукин сын, – смеюсь я, преодолевая душевную боль. Молчу некоторое время, не в силах вымолвить это имя:

– А что с Лавиной? Как она, черт возьми, здесь оказалась? Кажется, она лежала в коме без шансов?

– Не знаю, – пожимает Алекс плечами, – врачи иногда ошибаются.

– Расскажи мне, наконец, как закончился финал? – неожиданно нападаю я на него. – Это может быть очень важно!

– Я тебе уже тысячу раз говорил: Лавина пошла в комнату с артефактом, совершила обряд, и через ее голову прошел высокий разряд тока – подарочек от нашего общего друга Планка. По правилам Маэстро я вынужден был остаться в последней комнате, чтобы подстраховать ее. Это все.

– Но почему не пошел ты?

– И это тебе известно. Я дал ей шанс выиграть, потому что всегда был неравнодушен к Лавине. Да и кто устоит перед подобной стихией?

Каждый раз эти слова больно ранят меня, но я реагирую на них лишь презрительной усмешкой. Что бы я ни делала, как бы ни старалась, мне никогда не удастся занять в его сердце место Лавины. И за это я ненавижу девушку еще больше.

– Что ж, твоя любовь вновь нашла тебя, – произношу я как можно равнодушнее, чтобы скрыть истинные эмоции.

– С тобой я это обсужу в последнюю очередь! – Алекс дразнит меня, я знаю. – Ты для меня значила намного больше. А сейчас готовься, через полчаса сбор за общим столом. Послушаем восторженных детишек и, по возможности, спустим их с небес на землю.

С этими словами он покидает мою ячейку.

«Ты для меня значила намного больше», – сказал он. Это ложь, приманка, на которую я попадалась снова и снова. Потому что даже после самых страстных ночей, когда я лежала в его объятиях, Алекс никогда не смотрел на меня так, как на нее. Даже в моменты кратковременного счастья его нежности и признания, заглядывая мне в глаза, он был мыслями где-то очень далеко, возле ее больничной койки.

Лавина

Никак не могу отойти от шокирующего зрелища в зеркале. Это однозначно мое отражение, и все же оттуда смотрит совсем чужой человек. Осунувшееся лицо с четко выступающими скулами подчеркивает нездоровая бледность, в то время, как на моем прежнем лице всегда играл румянец. Мертвые глаза смотрят в одну точку, и мне становится не по себе от этого недоброго взгляда в зеркале. Костлявые плечи выпирают из-под костюма, а пальцы и руки обтягивает тонкая, почти прозрачная, кожа. Все-таки пять лет без движения и солнечного света дают о себе знать, несмотря на все сотворенные чудеса Сердца Антакараны. Тем не менее, я продолжаю стремительно поправляться – если в начале пути мне приходилось часто останавливаться, чтобы справиться с одышкой, головокружением и тошнотой, то в конце я почти не уступала остальным игрокам в скорости. Единственное, что мне нравится в новом образе – это коротко подстриженные волосы, едва прикрывающие уши. Они падают на лицо, словно создавая завесу от внешнего мира.

Повинуясь внезапному импульсу, я резко закрываю ладонью то место на зеркале, где было отражение моего лица. Ладонь оставляет след на стекле – вот так выглядит моя душа на самом деле: нечетко, размыто и грязно.

Сажусь на кровать и хватаю тюбики с едой. Моя первая самостоятельная пища! Несколькими глотками я высасываю содержимое большого флакона с зеленоватой жидкостью и надписью: «Суп из брокколи с копченой курицей». Как же вкусна эта пресная еда! Какое неземное наслаждение – чувствовать, как заполняется желудок! Несколькими часами ранее я пила воду из пещерного озера. Никогда не забуду вкус той живительной прохлады. Кажется, я вновь оказалась на самом примитивном уровне человеческих удовольствий – удовлетворении физиологических потребностей.

Внезапно мой взгляд падает на подушку. Там что-то есть, тщательно укрытое белой простыней. Осторожно приподнимаю ее краешек и замираю в недоумении. Прямо передо мной лежит тот самый блокнот в кожаной обложке, который я взяла с собой на остров в качестве разрешенного предмета пять лет назад. Аккуратно беру его в руки, все еще не решаясь открыть первую страницу. Это мой единственный мостик к прошлому, единственный предмет, который действительно принадлежит мне. Все остальное – одежда, внешность, действия – собственность Корпорации. Под этой кожаной обложкой скрываются мысли и чувства из времени, когда я была настолько наивна и неопытна, чтобы доверить их бумаге.

Дрожащей рукой открываю блокнот и оттуда выпадает ручка – подарок моего отца. Читаю первую свою запись: «узнать побольше о таинственной девочке». Начало болезни, первый тревожный сигнал. Неуслышанный. Подавленный. Дальше мой палец скользит по таблице с именами игроков прошлого Раунда. Четко нарисованные линии, аккуратный убористый почерк в основной части и едва читаемые торопливые каракули в колонке «Диагноз», нацарапанные в спешке человеком, гонимым внутренними бесами и осознанием горькой истины.

Одно за другим перечисляю шепотом имена своих товарищей по несчастью и рисую перед глазами их образы. Когда я дохожу до Алекса и своих наивных наблюдений, то во мне вспыхивает черная ярость. С трудом подавляю первый импульс – вскочить и направиться в его ячейку, чтобы довести дело до конца. Рано. Не время. Я убью его. Но прежде получу ответы на свои вопросы.

Наконец, мой палец доходит до Лилу, и уныние свербит в душе. Ее никогда не существовало, но и сейчас, когда Сердце исцелило меня дважды, я по-прежнему тоскую по этой рыжеволосой девочке – моей близкой подруге и родственной душе. Никак не могу стереть ее нежный образ из своей «просветлённой» головы. Что бы я отдала за то, чтобы Лилу сейчас была рядом, пусть даже только в воображении!

Перечитывая собственные наблюдения, я поражаюсь, насколько явственны были признаки царившего среди игроков безумия, как близка я была к разгадке, которая могла изменить исход событий. И все-таки мне не хватило сообразительности, интуиции, а, главное, желания докопаться до истины.

Вдруг меня осеняет мысль. Организаторы не зря подкинули мне блокнот с ручкой! Они ждут от меня записей, изложения своих мыслей. Они будут наблюдать и анализировать, чтобы понимать мои истинные намерения, оценить риски для себя, изучать двойное воздействие Сердца на человека. Если верить Маэстро, такой феномен происходит впервые! Если ничего не написать, организаторы поймут, что я раскусила их трюк и что-то скрываю. Если напишу какую-нибудь чушь типа «хочу выиграть, чтобы стать богатой и знаменитой», они рассмеются в голос. Если сделать вид, что пять лет я действительно лежала в коме без сознания, то слишком велик риск породить сомнения в тех, кто будет это читать. Нужно тщательно обдумать свои действия. Им не под силу пролезть в мои мысли, если я не совершу ошибку и не допущу этого сама. Я опасна для них, потому что слишком много знаю. И, в то же время, им нужен такой Хранитель, как я – иначе никто не стал бы подвергать подобному риску эту чертову реликвию! Что ж, давай поиграем, Маэстро.

Я долго размышляю над своей первой записью, но все кажется наигранным, неискренним, ненастоящим. Нужно, чтобы мне поверили и не видели во мне опасности для всей Корпорации – потому что это именно то, чем я являюсь на самом деле. Главное усыпить ИХ бдительность и добраться до внешнего мира…

Пару раз рука тянется к блокноту с намерением написать что-то вроде того, как я соскучилась по родителям, что больше всего на свете хочу увидеть маленького брата. Но если я и сама не верю в это, то нет ни единого шанса убедить организаторов.

Так ничего и не придумав, я принимаю душ и отправляюсь на общее собрание. Возможно, позже меня еще посетит гениальная идея.

***

Собрание проходит в веселой атмосфере. Тщательно изучив вырезанную в деревянном столе вторую часть ключа, пронумерованной цифрой «2» – три квадрата с точками в первом и третьем из них – игроки радуются тому, как ловко справились с заданиями первого дня и не перестают нахваливать Диеза. Бабур и Алекс, словно соревнуются в остроумии, щедро приправляя шутками каждый комментарий того или иного игрока. Тонкий юмор Алекса и немного неуклюжие, не всегда смешные, но неизменно добродушные попытки пошутить Бабура задают тон всему собранию. Я, в свою очередь, вся киплю от негодования – как можно быть столь беззаботным, если ты искалечил чью-то жизнь, и даже не одну! Мне так отчаянно хочется разоблачить Алекса, рассказать остальным, каким гнилым человеком он на самом деле является, что постоянно приходится напоминать себе о том, что нужно быть мудрее, сдержаннее и дождаться подходящего момента. Месть, как известно, блюдо, которое подают холодным. Вот только моя жажда мести никогда не остынет, и чем дольше я смотрю на его самодовольную улыбку и лукавые глаза, тем выше ее градус.

Но остальные игроки думают иначе: пример Алекса показывает, что необязательно быть хорошим человеком, чтобы тебя все любили, достаточно обладать отличным чувством юмора. Пребывая в приподнятом настроении, Ной и Диез искренне смеются над его шутками.

Триша оказалась на редкость болтливой женщиной и вскоре от ее чрезмерной энергии у меня начинает ныть голова.

Лола совсем не похожа на ту девушку, какую я знала пять лет назад – тогда она вела себя с остальными игроками вызывающе, высокомерно и подчас агрессивно. Сегодня она без конца смеется и всячески подчеркивает свой дружелюбный настрой к присутствующим. Могу себе представить, как прекрасно прошли для девушки последние пять лет жизни с такой ослепительной внешностью, незаурядным умом и деньгами, подаренными Корпорацией! Лоле не пришлось влачить жалкое существование, будучи запертой в собственном теле. Неудивительно, что и она умолчала о преступлениях, совершенных в том гиблом месте.

Женщина со шрамом представилась как Джастис, по-английски это значит «справедливость». Она предпочитает слушать, снисходительно улыбаться и лишь изредка вставлять какие-то фразы.

Единственными, кто никак не принимает участие в беседе, являемся мы с Марко. Не по годам седой мужчина с глубокими складками у уголков губ и на лбу всегда сохраняет одно и то же выражение лица, в его взгляде нельзя прочитать ни единой эмоции. Периодически я тайком посматриваю на Марко и удивляюсь, какое пережитое горе могло отложить на его некогда красивом лице столь красноречивые следы.

Эльф наблюдает за всеобщей суматохой с презрением и периодически кидает едкие комментарии. В очередной раз она делает пренебрежительное замечание на рассказ Бабура о первой разработанной им настольной игре:

– Без сомнения, ты большой молодец. И мы могли бы мило поболтать об этом в любое другое, не столь драгоценное, время.

– Ну почему ты не можешь быть чуточку добрее?! – восклицает с отчаянием в голосе и со страдальческой миной Бабур.

– Добрее? В мире, в котором с детства видишь лишь зло и травлю только потому, что иначе выглядишь? – с горькой усмешкой отвечает Эльф.

– Но ты… Ты прекрасна! – голос Бабура полон искреннего удивления, так что даже колкая на язык Эльф не находится, что возразить. Чтобы скрыть, насколько неловок для нее момент, девушка добавляет:

– Может быть, все-таки потратим время на обсуждение цифры, которая может нас объединять?

Участники с жаром кидаются на приманку и выдвигают всяческие мыслимые и немыслимые варианты. От моего глаза не ускользает, что Эльф вздыхает с облегчением. Должно быть, нестандартная внешность альбиноса является для нее болезненной темой. Могу себе представить, каким издевательствам и гонениям подвергалась эта девушка в школе, во дворе, да и в любых детских коллективах. Если тебя то раскаляют до предела, то обливают ледяной водой, ты, сам того не замечая, закаляешься, становишься прочным и несгибаемым, как сталь.

Пока игроки обсуждают различные версии, основываясь на своих жизненных историях, я молчу, понимая бессмысленность этой дискуссии. Никто не откроет сейчас свою страшную тайну, не вывернет наизнанку душу, а потому у нас нет шанса докопаться до истины. Нужен сильный мотивирующий фактор. Вот наступит день жертвоприношения… Непроизвольно я вспоминаю понурые плечи бедного Холео, преследовавшие меня не одну ночь в мучительных кошмарах, из которых невозможно было очнуться, вскочить на ноги, утереть пот с лица или выпить стакан воды…

Единственную достойную внимания мысль озвучивает Джастис:

– Маэстро подчеркнул, что это число является важным и для самой Корпорации Антакарана. Если посмотреть на символ, мы видим три объемные семерки в кубе. В Тибетской культуре семерка очень символична: семь чакр, семь цветов радуги, семь нот, семь дней недели. Список можно продолжить до бесконечности. Напрягите мозги, ребятки. Есть идеи?

Все тут же принимаются копаться в памяти, и каждый действительно находит что-то связанное с этой цифрой. Но эти предположения смехотворны, потому что не делают из нас особенных людей. Многие дети идут в этом возрасте в школу или учатся кататься на велосипеде. Некоторые встречают свою первую детскую любовь. Другие теряют близкого родственника. Банально. Примитивно. Жизненно.

В этот момент мой взгляд падает на Бабура. Он замер, словно истукан, уставив взгляд в одну точку. От прежней веселости не осталось ни следа. Впервые за все собрание я подаю голос:

– Бабур, что случилось? Тебе что-то пришло в голову?

– Нет-нет, просто я подумал… Ах, нет, пустяки, – он вновь берет себя в руки.

«Нет, дружок, не пустяки. А именно то, что нужно организаторам. И ты расскажешь мне об этом, когда будешь готов», – отмечаю я про себя со злорадством. Мне не жаль парня с индуской внешностью. Что бы ни случилось в его жизни в прошлом, вряд ли это может сравниться с тем адом, через который пришлось пройти мне.

К счастью, время подходит к девяти, и с пожеланием спокойной ночи игроки начинают расходится по ячейкам. Их глаза блестят от возбуждения. Глупцы по-прежнему считают все происходящее игрой. Я же пристально наблюдаю за Алексом. Он смотрит вперед задумчиво и встревоженно, но, заметив мой взгляд, быстро приходит в себя и заговорщически подмигивает. Этот жест приводит меня в бешенство. Я едва сдерживаюсь, чтобы не накинуться на него, словно дикая кошка, разодрать в клочья эту самодовольную мину, стереть с лица предателя всякий намек на улыбку. В этот момент мне в голову сама собой приходит мысль, которую я напрасно ждала весь вечер.

Быстрым шагом направляюсь в ячейку и закрываю за собой дверь. Хватаю блокнот и дрожащей рукой открываю пустую страницу. Чтобы организаторы поверили мне, я должна быть предельна честна сама с собой. Вот он выход – нужно писать правду. Что может скрываться в сердце человека, который провел пять лет жизни в плену собственного тела? Ненависть, злоба, жажда мести тому, кто стал этому причиной! Ручка сама скользит по листу бумаги:

«Я выиграю игру и отомщу Алексу. За себя и за друзей. Если он не сдохнет сам, то я охотно помогу ему в этом. А что будет дальше, не имеет значения».

Внезапно я чувствую себя очень уставшей. Сегодняшний день, начиная от пробуждения в гробу, и заканчивая моментом внезапного извержения скопившейся внутри ненависти на бумагу – словно я произнесла вслух то, что меня глодало последние пять лет – измотали меня физически и морально. Организаторы прочтут эти строки и поверят. Меня зовут Лавина, мне 30 лет. Мой истинный мотив – месть. Корпорация увидит девушку, зацикленную на расплате с негодяем, разбившем ее сердце. Человека, которому все равно, что будет дальше, для которого стать преданным Хранителем может оказаться единственным выходом. Но Алекс – это лишь громоотвод. Настоящие мишени сидят по ту сторону мониторов. И они все ответят за свои деяния по полной программе.

Главный Наблюдатель

Как же умна эта девчонка! Он впервые обратил на это внимание еще в предыдущем раунде пять лет назад, когда игроки должны были выбраться из затопляемых пещер. В его понимании «быть умным» никогда не приравнивалось к высокому IQ показателю, широкому кругозору или начитанности. Нестандартное мышление, умение принимать кажущиеся на первый взгляд нерациональные решения в экстремальных ситуациях, которые в последствии доказывают себя как единственно верные – вот что выделяет высокоинтеллектуальных людей из серой массы!

На его лице появляется самодовольная улыбка. В очередной раз он не ошибся, выбрав Лавину. Он вспоминает жаркую дискуссию организаторов перед игрой. Большинство выступало категорически против столь отчаянного поступка. Они подвергали риску не только главную реликвию, спасая девушку из комы. У всей Корпорации могли возникнуть крупные неприятности, потому что, в отличие от Алекса и Лолы, Лавина не станет молчать. Конечно, мировая общественность не поверит ей, их ресурсы слишком велики, а члены Корпорации слишком могущественны, чтобы допустить это. И все же, зерно сомнения будет посеяно в сердцах тысячи, а то и сотнях тысяч людей, страждущих и надеющихся на чудо. Но еще опаснее сделать ставку на человека, который в итоге, вопреки всему, откажется стать Хранителем. И вновь начнется замкнутый круг – новый раунд, волнения, риски… Хотя методы Корпорации для убеждения известны ему не понаслышке. Если кто-то доберется живым до финиша и назовет верный ответ, то ему придется стать Хранителем.

Сколько сил он потратил на переубеждение отцов и наблюдателей, сколько мыслимых и немыслимых аргументов привел в ее пользу! И вот Лавина, не обманув его ожиданий, водит организаторов за нос. Он не сомневается, что большинство из них поверят в ее слова, прочитав между строк основной мотив: «Алекс получит то, что заслуживает. А я потеряла свое прошлое, поэтому будущее меня не интересует. В благодарность Сердцу я стану хранить его и использовать его ценный дар на исцеление заслуживающих того несчастных». Но Наблюдателя не проведешь: слишком пристально он наблюдал за этой девчонкой и не зря делал на нее ставку! Она превратится в идеальный инструмент в реализации его плана. В конце концов, их цели совпадают, только методы разнятся. Но он сможет переубедить Лавину, лишь бы она дошла до конца. У девушки есть все преимущества – опыт, знания, внутренний стержень, нестандартное мышление. А главное – ненависть. В прошлый раз доброта в сердце сыграла с ней злую шутку. Но сейчас голова Лавины светла и холодна, как никогда. Он немного переживал за встречу старых знакомых. Но то, как презрительно девушки отнеслись друг к другу, очень порадовало его. Не стоит опасаться Лолу – она преследует свои цели и никак не помешает достичь ему своих. Только бы дойти до конца… Ему известно, какие сложные и порой жестокие испытания ждут игроков на пути. Закончился только еще первый день, а он уже сейчас не в силах уснуть без успокоительного.

В этот момент раздается резкий голос одного из наблюдателей:

– Триша все еще находится в ячейке Джастис. Время без пяти девять. Сэр?

Он поправляет маленький микрофон в ухе. По определённым причинам сам он не может находится в Наблюдательной Консоли, поэтому вынужден получать всю важную информацию дистанционно от своих подчиненных. По правде говоря, он всегда ненавидел насилие, и мысль о наказании сейчас вызывает в нем отвращение. Но правила есть правила, он обязан четко выполнять их в полном объеме. Что ж, это еще один довод, чтобы навсегда избавиться от Сердца Антакараны.

– Перевести Координатор Триши в режим «наказание», – отдает он приказ командным тоном.

– Какая степень? «Мышечные спазмы»? Сэр? – бодро отвечает младший наблюдатель. От внимания Главного не ускользают нотки радостного предвкушения в голосе юного служителя.

«Корпорация порождает подобных садистов», – думает он про себя с раздражением. Из новеньких мало кто верит в идею отцов и рассматривает служение лишь как способ удовлетворить собственные амбиции и почувствовать власть над жизнями людей. И кто их всех принимает в служение?

– Ей всего лишь надо добраться до своей ячейки. Как ты себе это представляешь, если Триша будет извиваться на полу, словно змея?

– Простите, Сэр…

– Степень «Жжение в глазах».

– Есть, Сэр! – голос юного наблюдателя звучит разочаровано.

Не сегодня, сынок, не сегодня. Умерь свою кровожадность до следующего испытания… Спустя пять минут, Главный отдает последний приказ за день:

– Перевести Координаторы игроков в режим «Глубокий сон».

Лавина

«В семь лет я пошла в школу, на это время пришелся основной кризис моей семьи из-за гибели Юлии».

Закрываю глаза. Неужели организаторы вновь решили вскрыть старые раны, заставить пройти через пережитую боль и окунуться в мучительные воспоминания? Вне всякого сомнения, это так. Что еще может быть такого драматичного и судьбоносного в моем прошлом? Какие еще цифры могли для меня много значить? Открываю глаза и продолжаю строчить:

«Мне было 5, когда сестра попала в автокатастрофу, ей – 10. Я пролежала 5 лет в коме. Она погибла в 1998 году, а я в 2018 в возрасте 25 лет.»

Больше мне в голову не приходит ничего, связанного с числами. Разве что…

«Бабур изменился в лице, когда Джастис заговорила о семерке. Заставить его рассказать свою историю!»

***

Внезапно моя ячейка заполняется ровным голосом Маэстро. Нигде не видно его проекции, лишь голос. Проникновенный и спокойный. И почему я каждый раз так волнуюсь, когда слышу его? Словно утопающий за соломинку, я хватаюсь за его вибрации и жадно вслушиваюсь в каждое слово.

– Приветствую вас, игроки, на третьем участке пути! Надеюсь, вы хорошо отдохнули после первого успешного дня и готовы дальше демонстрировать Корпорации свои уникальные способности. Сегодня предстоит нелегкое испытание. Но мы уверены, что каждый из игроков справится с ним. Покиньте свои ячейки, пока жаждущий плоти враг не добрался до вас! Будьте внимательны и слушайте подсказки. Не останавливайтесь, пока то не прикажет символ. А теперь – традиционная подсказка:

«Мудрец навсегда покинул государство, а Император продолжил справедливое и грамотное правление, сделав Мага своей правой рукой. Но сердце его предчувствовало беду. Ночами к нему приходили кошмары и лишали радости жизни днем. Однажды до Императора дошла весть о том, что вражеское разбойничье войско задумала устроить дерзкое нападение на его владения. Полчище голодных до наживы головорезов надвигалось на стены государства, сметая все на своем пути.

В страхе и растерянности призвал Император своего придворного Мага.

«Дай совет, мой приближенный слуга, как поступить твоему бедному Господину и уберечь государство от несчастья?»

«Мой Господин, я обещал дать тебе бессмертие, и ты его получил. Не стоит волноваться за свою жизнь: ни огонь, ни вода, ни острая сабля не способны причинить тебе существенного вреда», – заверил его Правая Рука.

«Глупец! – разъярился Император. – Меня не волнует моя жизнь, я беспокоюсь о своем несчастном народе!»

«К сожалению, я не в силах подарить то же самое твоему народу. Потому я стою рядом с тобой в растерянности и не ведаю, что делать дальше», – развел руками Маг.

Тогда призвал Император своего Храброго Воина и спросил его совета.

«Я обещал тебе, великий Император, – промолвил тот, – что буду биться за тебя до последней капли крови! Я выполню обещание и первым ринусь в бой с противником».

Воин пал в первом же бою, потратив безрассудно свои полководческий талант и стратегическое мышление. После смерти предводителя, войско совсем растерялось. Оно бросалось на укрепление южных ворот, а враг заходил с северных и уничтожал жалкие остатки охраны. Солдаты бросались к северным воротам, в разбойники захватывали восточные и западные стены. Наконец, головорезы прорвали оборону и начали учинять разбой, убивали мужчин, крали детей, насиловали женщин.

В отчаянии Император призвал к себе Казначея и молил его:

– Ты обещал помочь мне в безвыходной ситуации. Докажи это!

– Я клялся, что отдам тебе все до последней монеты. Мы откупимся от голодного и жестокого врага и принесем в дар все, что есть в казне.

Так и было сделано. Разбойничье войско взяло себе государственную казну, но не отступило, вопреки договоренности, а набросилось на страдающий народ с невиданной беспощадностью. Враги подобрались к дворцу совсем близко, оставляя за собой кровавый след: разрушенные деревни, осиротевших детей, обездоленных матерей, огонь, боль и тоску.

«Что бы сказал мой друг, мой великий Мудрец? – отчаянно гадал тем временем Император. – Он бы никогда не допустил подобного кровопролития!»

И вот, покидая дворец со своей женой и шестью ребятишками через потайной подземный ход, на него снизошло просветление. Император догадался, что Мудрец ответил бы на его вопрос. Но было слишком поздно. За его спиной оставался прах разрушенных домов, в воздухе стояла гарь от сожженных мостов, а на совести тяжким грузом лежала ответственность за тысячи искалеченных судеб».

Торопитесь, игроки, у вас в распоряжении всего два часа, всего 120 минут! Не совершите ошибку, чтобы не украсть у самих себя драгоценное время!

Наступает тишина, которую прерывает полный паники голос Триши – ясно и четко, словно из соседней ячейки.

– Подожди, подожди, Маэстро! Не исчезай! Что нужно делать?!

– Триша? Это ты? – кажется, голос принадлежит Джастис.

– Джастис! Слава Богу! Я не могу выбраться отсюда и…

– Тоже самое и со мной. Какое счастье, что мы по крайней мере можем слышать друг друга, – прерывает их диалог голос Бабура.

– Я так понимаю, мы все на связи. Доброе утро, коллеги, – холодно приветствует Эльф.

– Радость моя! Эльф! Ты тоже с нами! – вне себя от восторга восклицает Бабур.

– Все ясно, как Божий день, – мы должны помочь друг другу выполнить задание. – В общей суматохе я не могу разобрать, кому принадлежит этот мужской голос.

– Предлагаю провести перекличку. Я – Ной.

– Лола!

– Джастис!

– Марко!

Все игроки по очереди подают голос, в том числе, и я. Не хватает лишь Алекса. Он все еще спит? Не может этого быть, координатор давно разбудил его. Может быть, он игнорирует нас, этот «рубаха-парень»?

– Кто может покинуть свою ячейку и выпустить меня? – взволнованно спрашивает Триша. Но выясняется, что абсолютно все двери прочно заперты.

– Когда искала ключ, я обнаружила небольшую нишу под кроватью. Но никак не могу открыть ее, – сокрушается Джастис.

– У какой стены стоит твоя кровать?

– У правой.

– Подожди минуту, – через громкоговоритель я слышу щелчок, а затем торжествующий голос Бабура. – Я открыл дверцу! Ее можно толкнуть только из моей ячейки. Но… что дальше? Возможно, ты что-то должна передать мне?

– Больше у меня ничего нет, сожалею.

– Соберитесь же наконец! – командует Эльф. – Притча говорит о возможном ответе Мудреца. Это и есть ключ. Давайте напряжем мозги вместо того, чтобы паниковать.

Как же мне нравится эта девчонка!

– Я знаю ответ, – спокойно говорю я. Пережидаю минутку всеобщего оживления и продолжаю. – Ошибка Императора, его Воина и Казначея в том, что они действовали разрозненно, в неверной последовательности. Возможно, если бы выкуп был предложен с самого начала, разбойники бы и отступили. Если бы Воин действовал осмотрительнее и не ринулся в горячках в бой сам, вместо того, чтобы грамотно расставить оборону крепости, то солдаты смогли бы отразить атаку врага. Если бы сам Император, будучи бессмертным, принял участие в битве и вызвал у противника религиозный, возможно, даже суеверный страх, то враг бы отступил. Понимаете, в чем заключается главная мысль?

– Лавина, какая у тебя светлая голова! – в голосе Бабура, как всегда звучит искреннее восхищение и детская радость. – Выход из наших ячеек кроется в строгом порядке действий.

– И в командной работе, – добавляет с энтузиазмом Диез.

– Ребята, а хотите я скажу вам, с каким врагом МЫ имеем дело? – меня настораживают встревоженные нотки в голосе Лолы.

– Переодетые разбойники? Нас ждет костюмированное представление? – мучимый дурным предчувствием и все же с надеждой в голосе спрашивает Ной.

– У меня здесь в углу лежит огромная мерзкая крыса. Она все еще дышит. Наверное, спит. Посмотрите на решетки в своих ячейках. Думаете, это вентиляция? Если мы вовремя не успеем выбраться из своих тюрем, голодные, жадные и смертельно опасные крысы нападут на нас, и это будет лишь вопросом времени, пока мерзкие твари не обглодают наши тела до последней косточки, – даже сквозь стены в тоне Лолы чувствуется вязкая волна липкого страха.

«Неужели, эта любительница флоры и фауны действительно боится крыс? В прошлом Раунде я подозревала, что это лишь уловка, способ обратить на себя внимание Алекса… Алекс. Почему этот мерзавец молчит? Что он задумал? С ним все в порядке?»

Как бы в подтверждение слов Лолы, решетки с грохотом открываются и из черной дыры, скрывающей полную опасностей неизвестность, тянет ледяным воздухом. Я смотрю в черное нечто, и по телу бежит холодок. Начинается что-то невообразимое, игроки беспорядочно выкрикивают ругательства, предположения, упреки в адрес Корпорации, Триша ударяется в слезы, а Бабур пытается утешить ее и убедить, что Лола неправа. Во всеобщем хаосе не участвуем лишь я, Эльф и Марко – единственные люди, способные сохранять самообладание. Алекса также по-прежнему не слышно.

– Мы так ни к чему не придем, – наконец, обрывает всеобщий галдеж авторитетный бас Марко. – Возьмите же себя, наконец, в руки и тщательно осмотрите ячейки. Что необычного вы там видите? Чего не было вчера? У меня вот, например, появилась панель в стене с пятью рычагами. Похоже на механические коробки передач, только в каждой из них по четыре положения вместо шести.

– И ты молчал об этом?! Ты пробовал привести механизм в действие? – упрекает его Триша.

– Я посчитал это плохой затеей. Не стоит торопиться, лучше прежде разобраться…

– Не стоит торопиться?! Я не желаю становиться кормом для крыс! – в голосе женщины четко слышны истерические нотки.

– Боюсь, Марко прав, – вмешивается Ной. – В моей ячейке на двери висит кодовый замок. Я уже пробовал вводить пароли, но ничего не получилось…

– Минуточку! Что это? – Эльф на секунду умолкает, затем торжественно объявляет: – За моим унитазом ниша с небольшим сейфом. На нем вращающаяся ручка. И больше ничего. Кто-то должен назвать мне код.

Первая радость от находок быстро улетучивается, потому что никто из игроков больше ничего не обнаруживает в своих ячейках. Я подытоживаю про себя: крыса у Лолы, у Ноя на двери кодовый электронный замок, Бабур говорил про нишу под кроватью, которая открывается в ячейку Джастис. У Эльф есть сейф, а у Марко пять рычагов. Много информации, но абсолютно никакого представления, с чего начать. Может быть, я недостаточно внимательно изучила свою комнату? Просмотрела что-то важное, очевидное? А между тем, время идет, и маленькие голодные твари приближаются. Мне мерещится насмешливый писк и топот крохотных лапок. Торопливо отворачиваюсь от вентиляции и осторожно предлагаю:

– У остальных игроков пока ничего нет. Возможно, это что-то появится после определенного действия. Марко, что если начать с твоих рычагов? Попробовать запустить какой-то механизм? Вдруг это и есть наш старт?

Если честно, столь рискованный шаг кажется мне сейчас единственно верным, потому что на интуитивном уровне я чувствую, что Марко способен справиться с заданием. Этот мужчина кажется выдержанным, он не станет рисковать без надобности и будет тщательно обдумывать каждый шаг.

– Даже не знаю, – размышляет он вслух. – Подбирать коды всегда было моей сильной стороной. Верный путь подсказывает сам замок – твоя рука чувствует его податливость при каждом верном шаге, едва уловимые щелчки во внутреннем механизме, немое сопротивление при ошибочной комбинации. Если никто не возражает, я могу попробовать.

Повисает напряженное молчание. С педантичной точностью, плавными движениями и без лишнего волнения Марко подбирает код, перемещая рычаги в разные позиции. Я могу слышать лишь легкие щелчки и бормотание мужчины себе под нос: «нет, крошка, не сюда… вот так-то лучше… а здесь мы поставим третью… нет, лучше не надо… прекрасно… еще немного…»

Внезапно раздается громкий щелчок и грохот, словно что-то пришло в движение.

– Есть! – торжествующе кричит Диез. – В стене около раковины что-то открылось. Минуточку… Три рычага. Первый их них в положении «включено».

Я вспоминаю задание из Раунда пять лет назад:

– Диез, каждый рубильник может означать вид освещения. Попробуй каждый из них по очереди!

Обычный дневной свет сменяется на ультрафиолетовый. Игроки тщетно пытаются отыскать в своих комнатах какие-то символы или коды, заметные лишь в ультрафиолете. Ничего. Следующим шагом наши ячейки окрашиваются красным свечением. Без результата. Узники в своих камерах приходят в отчаяние – слишком много времени потрачено на поиски и слишком мало зацепок.

– Что делать дальше? – Диез звучит очень расстроенно. – Заранее прошу прощения, друзья.

И с этими словами парень погружает нас в кромешную темноту.

– Диез, что за шутки! Включи немедленно свет! – в ужасе восклицает Триша. – Хотя стой! Диез, милый, ты был прав! У меня на стене появился отпечаток ладони. Могу поклясться, что ни при одном из свечений его не было видно!

Удивительно, как быстро меняются настроения Триши. Она, словно флюгер, податливо реагирует на любое дуновение ветерка и без лишней застенчивости впадает то в состояние истерики, то в безграничную эйфорию. Женщина прикладывает ладонь к следу на стене и сдвигает ее. Точнее лишь маленькую часть размером с ладонь, которая благополучно выезжает в ячейке Бабура в виде маленького ящика с ключом.

– Ключ! – почти танцует от радости добродушный индус. – Джастис, лови! Это наверняка для тебя.

И он передает в дверку соседней ячейки заветную вещицу.

– И что с этим делать дальше? Я перевернула все вверх дном, но так ничего и не нашла.

Кажется, мы зашли в очередной тупик. Меня не покидает внутренняя тревога. Вполне возможно, что мой черед еще не настал, и предмет обнаружит себя позже. И все же, интуиция все настойчивее подсказывает, что я упускаю что-то чрезвычайно важное.

– Посмотри в постельном белье, Джастис!

– Может быть, еще раз проверить дверь?

– Ты уверена, что под кроватью ничего нет?

– Нигде ничего нет! – голос женщины полон раздражения и отчаяния. Суетливые советы игроков лишь усугубляют ситуацию.

– Простучи пол, – Эльф, как всегда, сохраняет самообладание и хладнокровно вносит исключительно дельные предложения. Невозможно не проникнуться симпатией с этой сказочной героине с ее трезвыми суждениями. Я вспоминаю задание из Раунда пять лет назад, когда мы также спасались от радиационной бомбы и ни на секунду не сомневаюсь в правоте Эльф. Что бы там ни было, оно скрывается под полом.

Пока Джастис сантиметр за сантиметром простукивает пол, Диез не на шутку волнуется. Страх заставляет звучать его и без того высокий тон еще выше:

– Не могли бы Вы поторопиться, дорогая Джастис? Я слышу приближение крыс – их писки и топот лап из шахты вентиляции.

Бабур, по обыкновению, спешит на помощь к другу и восклицает как можно беззаботнее:

– Друг мой, успокойся! Тебе это лишь кажется! У тебя просто сдают нервы. В нашем распоряжении два часа, а прошло не более 40 минут с тех пор, как Маэстро прочитал задание.

«Сорок четыре минуты», – мрачно поправляю я про себя. До окончания задания еще целый час и 16 минут. Но Диез прав, я также отчетливо слышу цокот острых коготков по каменистой поверхности. Как известно, крысы способны воспроизводить различные звуки, и сейчас до меня доносится их кровожадный торжествующий визг: «Еще чуть-чуть, и мы обглодаем все до последней косточки». Этих отвратительных грызунов отличает от прочего животного мира умение смеяться. Крысы хохочут, когда видят неловкие движения сородичей или если их пощекотать. Даже гиены не смеются – для них подобные звуки являются средством коммуникации. А оголодавшие твари, которые в эту секунду мчатся к моей ячейке серой голодной массой, чувствуют себя превосходно, выше и сильнее человеческого существа, заключенного в плен. Их полоумный хохот полон радостного предвкушения, каждый мускул напряжен, слюна скапливается в ядовитых пастях…

Внутреннее чутье в этот момент кричит в моей голове: что-то пошло не так. В чем-то мы ошиблись. Почему я до сих пор не нашла в своей ячейке ни единой подсказки? Где Алекс? Во всех задания должна быть абсолютная логика, разве не так? Пока все идет неплохо и кажется, вполне закономерно. Кроме… Марко подобрал код вручную, без какой-либо подсказки или схемы. Что это – задействование его особых навыков или наше непростительное упущение? Что-то здесь неправильно. Чудовищно неправильно.

– Я нашла это место! – звучит торжествующий вопль Джастис. – Слышите полый звук? Осталось лишь подцепить чем-то краешек… Ногтем не получается.

– Попробуй зубную щетку или расческу. Торопись же!

– Лучше взять канцелярский нож, – смущенно женщина добавляет, – подарок моего отца, известного адвоката. Можно сказать, наша семейная реликвия. Тяжелая золотая рукоятка с его инициалами и острое, как бритва, лезвие. Мой предмет…

Странно, что на этот раз Организаторы задействуют наши личные предметы для решения задач. Они рассчитывали на то, что Джастис воспользуется ножом. Непроизвольно я поглаживаю рюкзак, где хранится мой блокнот. Это стоит держать в уме.

– Есть! – под ликующие голоса игроков Джастис вскрывает найденную шкатулку маленьким ключиком, полученным от Бабура. – Здесь кусочек доски. Минуточку… На ней нацарапаны три цифровых кода.

Внезапно мой взгляд падает на нечто странное. Этого не может быть!

– Слушайте внимательно! Первый код – 18-1-20, второй – 23-1-19-5-18, третий – 11-5-25. Понятия не имею, что бы это могло значить…

Пока Джастис зачитывает комбинации, я медленно подхожу к зеркалу. Рассматривая вчера в нем себя, я приложила грязную ладонь к тому месту, где отражалось мое лицо. Рука оставила мутный след. Но сегодня его нет! Зеркальная поверхность чиста и блестит, словно отполированная.

– Я попробовал ввести коды на магнитном замке, но ничего не выходит, – в отчаянии восклицает Ной.

– Думайте, осмотритесь, где еще можно использовать цифры, – басит Марко.

– Может быть, это вовсе не цифровой код, а зашифрованные слова? – предлагает Эльф. – Например, каждая цифра соответствует букве алфавита.

– Можно попробовать! Так, «а» – это 1, «b» – это 2, «с» – это…

– «Rat – Water – Key», – машинально перебиваю я Джастис. Даже краем уха уловив цифровые последовательности Джастис и предположение Эльф, мой мозг четко нарисовал перед внутренним глазом таблицу с английскими буквами и моментально воспроизвел все три кода. Я бы, возможно, и подивилась в очередной раз дару Сердца, если бы не предчувствие собственной ужасной оплошности.

Пока игроки оживленно обсуждают, что бы могли значить слова «крыса – вода – ключ», я аккуратно провожу рукой по зеркальной поверхности. Еще раз. Слой слегка отходит. Торопливо тру зеркало обеими руками. Проходит несколько секунд, и прямо передо мной появляется соседняя ячейка и взволнованное лицо Алекса.

– Алекс! – восклицаю я, отпрянув назад по инерции.

– Ты видишь Алекса?

– Что происходит?

– Что с ним. Ну же, говори!

Я игнорирую выкрики игроков и смотрю на реакцию парня по ту сторону МОЕГО зеркала. Он что-то говорит, жестикулируя и показывая руками на свои уши.

– Ты можешь слышать нас?

На это Алекс отчаянно кивает головой. Все становится понятным. Вот оно, мое задание. Коммуникация. Я должна понять и передать другим игрокам ту информацию, что известна лишь ему одному. Браво организаторам! Они не перестают поражать своей изощренной жестокостью. Именно меня они выбрали для этого задания – поставить с глазу на глаз со злейшим врагом, заставить смотреть в его лживые, но столь выразительные глаза, читать по предательским, но таким чувственным губам, вглядываться в каждую складочку его лица, которое я сначала научилась любить, а затем ненавидеть… Организаторы не оставят нас в покое, они и дальше будут использовать наши самые закоренелые обиды, страхи и слабости.

– Уравнение совершенно понятно: «вода + крыса = ключ». Очередь Лолы. В ее комнате лежит спящая крыса, – голос принадлежит Эльф.

– Иди к черту! Ни за что не прикоснусь к ней, – с отвращением возражает Лола.

На это Алекс яростно мотает головой.

– Стойте! – командую я. – В моем зеркале появился Алекс, и, кажется, ему не терпится сообщить нам что-то важное.

Алекс сжимает губы в трубочку и произносит что-то очень медленно. Затем еще раз. Видя, что я все еще не понимаю, Алекс показывает руками цифру «8». Номер ячейки.

– Марко?!

Он кивает и продолжает свою пантомиму. Вокруг повисает гробовая тишина. Только он и я. И писки приближающихся крыс.

Алекс подходит к зеркалу и рисует беспорядочные линии с изгибами и поворотами.

– Лабиринт?

Он вновь усердно кивает и пишет пальцем что-то непонятное на зеркале. Я лишь развожу руками. Тогда Алекс обнажает передние верхние зубы, складывает ручки на животе, словно суслик, и начинает короткими шажками бегать по ячейке. Периодически он останавливается и смешно водит носом, словно обнюхивая что-то. Мне едва удается сдержать улыбку. Вместо этого я вкладываю в голос максимальное количество презрения:

– Крыса из тебя получилась отменная!

Он вновь кивает. Затем оглядывается по сторонам и, наконец, хватает маленький тюбик пасты, заботливо оставленный для нас организаторами. Рисует белой вязкой жидкостью маленькие цифры. Я вижу их в зеркальном отражении и все же понимаю:

– 4-1-1-2-3

– Да, это подобранная мной комбинация, – раздается бас Марко.

– Отлично, Алекс, ты видишь, мы справились и без тебя, – холодно бросаю я, на что он лишь отрицательно мотает головой. Подумав секунду, Алекс стирает первую цифру «4» и меняет ее на «2», после чего складывает руки уголком и открывает одну из них, словно дверцу. Внезапно до меня доходит смысл его жестов. И от этого осознания сначала кидает в жар, а затем в холод.

– Черт побери! Вот что Алекс пытается сказать: Марко нашел верный код, но прежде ему пришлось подбирать комбинации. Каждая неверная цифра открывала ту или иную дверку лабиринта, по которому сюда спешат крысы. А это значит…

– Что крысы доберутся до своей еды быстрее, – в ужасе заканчивает кто-то мою мысль.

– Мне жаль, что я отобрал у нас время, убрав преграды на пути грызунов, но других предложений не было, – оправдывается Марко.

Алекс вздыхает с облегчением и рисует на стекле остатками пасты маленькое сердечко. Молча я показываю ему средний палец. Ямочки на щеках и трясущиеся плечи Алекса свидетельствуют о приступе смеха. Но парень быстро берет себя в руки и с тревогой показывает на место, где обычно носят часы. Торопитесь! Времени в обрез! Вы сами украли его у себя.

– Лола, боюсь, у тебя нет выбора, – тороплю я девушку. – Крысы могут оказаться здесь в любую минуту.

– Я не прикоснусь к этой твари, ясно?

– Мне известно твое неравнодушное отношение ко всякого рода тварям. Рассматривай это как… ммм… научный интерес, – пытаясь я обратиться к профессионалу в ней.

– Лола, послушай! Раньше я до смерти боялся темноты, – вмешивается Бабур. Его еще не хватало!

– Не сравнивай. Темнота не отхватит тебе пол пальца и не заразит неизлечимой болезнью, – резко прерывает его Лола.

– Но я не мог этого знать, потому что был маленьким. Каждую ночь я часами лежал с открытыми глазами в уверенности, что злые духи придут за мной, стоит лишь сомкнуть веки. Братья издевались над моим страхом, а родители отказывались воспринимать «детскую чушь» всерьез. Позднее, когда у меня появился светильник, мама сказала: «Ты можешь оставить свет, но если вдруг лампа перегорит или ее кто-то случайно выключит, то темнота придет совсем неожиданно, без предупреждения. Ты уже не сможешь от нее отделаться или проигнорировать. Но стоит лишь в сумерках отказаться от света, то глаза привыкнут сами, и даже самая кромешная темнота покажется не такой уж темной».

– К чему ты клонишь? – Лола кажется раздраженной и высокомерной, но мне это нравится. Я узнаю в ней Блонду – сейчас, когда все маски сорваны перед лицом страха.

– Если ты сейчас не преодолеешь страх и не замочишь эту одну крысу, то скоро появятся сотни, и ты уже не сможешь от них отделаться или проигнорировать.

Лола

– Глупый неуместный пример, – огрызаюсь я на индуса. И все же, признаться, его слова меня впечатлили. Он прав, черт побери! Если я сейчас же не возьму себя в руки, то через пару минут кровожадная стая ворвется в ячейку, вонзит острые, как бритвы, и ядовитые, как чума, зубки в мои ноги, вцепится когтями в штанины, чтобы вскарабкаться выше к шее, груди, лицу. Меня передергивает от этого представления. Я давно сижу на кровати, обняв колени, и смотрю на серый комок у противоположной стены. Крыса мерно посапывает, периодически подергивает лапкой или попискивает, словно видит что-то во сне. Лавина пыталась разбудить во мне профессиональный интерес. Жалкая, неудачная попытка. Я знаю этих тварей, как никто. И именно по этой причине просто НЕ могу их не бояться. Змеи, пауки, носороги, львы интересны, как яркие представители фауны. Крокодилы, акулы, волки всегда были моей страстью – хотя встретиться с ними на узкой дорожке не решился бы даже самый отважный зоолог. Но крысы… Я не просто боюсь их. Они вызывают во мне священный ужас и завораживают своей уникальностью. Потому что это единственное существо, способное конкурировать с человеком, мыслить, совершать обдуманные поступки, выживать. Исходящая от этих тварей опасность умерена, пока человек находится с ними в нейтральных отношениях, обладает оружием, антибиотиками и превосходством в размерах. Но сейчас у нас нет ни того, ни другого, ни третьего. И что для армии оголодавших людоедов мой рост? Лишь способ раззадорить неуемный аппетит. На ум приходят обрывки знаний о мерзких грызунах. К примеру, научные факты об атолле Энджиби в Тихом океане, где французские военные проводили ядерные испытания, которые смели с лица земли все живое на этом острове. Кроме крыс – не больных и убогих, а сильных и разумных особей с огромной жаждой жизни. Или наблюдения одного ученого о том, как грызуны крадут куриные яйца, помещая их на брюшко особо жирной особи и оттаскивая ее в нору за хвост, чтобы не повредить хрупкую скорлупу, оберегающую драгоценное содержимое заветного лакомства. Если однажды случится противостояние человечества и крысиного рода, я не могу ручаться за его исход.

Как бы то ни было, подобные мысли мне не помогают, а лишь усугубляют ситуацию. Медленно, на ватных ногах, встаю с кровати и подхожу к спящей крысе. Словно почувствовав мое приближение, она вздрагивает. А я вместе с ней, на глазах при этом выступают слезы. Это просто сцена из кошмара! Включаю кран с водой и стягиваю простыню с кровати. С безграничным отвращением беру за хвост крысу в постоянном страхе, что она может проснуться и укусить палец. Тогда я непременно умру от чумы, лихорадки или от разрыва сердца. Но грызун спокойно болтается в руке, судя по всему, под воздействием мощной дозы снотворного. Наконец, я кидаю ее в раковину с водой и сразу отскакиваю как можно дальше. Но крыса настолько глубоко погружена в сон, что даже холодная вода не способна разбудить ее.

– Лола, ради всего святого, поторопись! – я бы презирала Диеза за его истеричный тон, если бы сама не была так близка к панике.

– Я делаю, что могу. Можно не мешать? – с раздражением кидаю я в ответ.

– Да, но… Они добрались до моей ячейки!

– Что?! – одновременно звучат несколько встревоженных голосов.

– Я вижу красные горящие глазки из шахты. Они что-то затевают… Спасите меня! – и Диез действительно начинает всхлипывать.

– Друг мой, не преувеличивай! Это всего лишь животные. Забирайся с ногами на кровать! Лола сейчас все сделает, у нас осталось всего лишь две незадействованных ячейки! – Бабур пытается успокоить друга, сам вне себя от беспокойства.

– Я на кровати… О нет!

– Что случилось?

– Они рядом, окружили мою кровать! – Диез бьется в истерике. Тем временем на пузе крысы вырисовываются какие-то символы. Превозмогая отвращение, я голой рукой отодвигаю шерсть в сторону. В этот момент животное открывает свои маленькие красные глазки и смотрит на меня в упор. С криком я отскакиваю. Сердце так бешено колотится, что вот-вот выпрыгнет из груди.

– О Боже, Лола! Что там происходит? Я так отчетливо слышу ИХ приближение! – на этот раз голос принадлежит Трише.

– Одна из крыс уже сидит в моей комнате и, кажется, ждет собратьев, – спокойно подхватывает Марко. – Думаю, рюкзак в качестве оружия подойдет.

– Восемь – три – четыре, – оглашаю я цифры, которые успела разглядеть на брюхе животного. Сейчас оно вновь погрузилось в сон. Но не в глубокий, как раньше, а в поверхностный.

– Я попробовал ввести код. Ничего не выходит, – сокрушается Ной.

– Подожди! – я делаю над собой немыслимое усилие, подхожу к крысе второй раз и резким движением убираю шерсть в сторону. – Тут стрелки над цифрами. Вправо, влево и вправо! Триша! Этот код для тебя!

– Минутку… Вправо восемь раз, влево три оборота, вправо – четыре… Есть! Сейф открылся.

– Скорее, скорее! Они уже здесь!

Начинается неразбериха. Судя по настроению игроков, до многих из них крысы уже добрались и дожидаются своих сородичей, не решаясь атаковать в одиночку.

– Тут ничего нет! – плаксивым голосом объявляет Триша.

– Они карабкаются на мою постель! – визжит Диез.

– Ищи, ищи, Триша! Ну же! Дай подсказку Ною. Он откроет двери! Мы совсем близко, – даже Эльф, кажется, теряет самообладание.

– Все верно, – вдруг вмешивается Лавина. В этот момент ее голос звучит для меня как самый долгожданный звук, как спасение. Если кто и способен вытащить нас отсюда, так это она. Спиной я ощущаю на себе взгляды ИХ глаз. Голодные, умные, хищные. Спящая крыса, словно почувствовав подоспевшую подмогу, выползает из раковины и плюхается с высоты на пол. При этом она издает отвратительный визг (надеюсь, тварь себе что-нибудь сломала) и на шатающихся лапах пытается отползти в сторону. Страшно даже дышать, и все же я принимаюсь топать ногами в жалкой попытке отпугнуть грызунов.

– Организаторы дают понять, что на этом цепочка окончена. – продолжает Лавина, – Вспоминайте, в какой последовательности мы ее выстроили. Это и будет код! Ной, приготовься, это задание твое. Вводи цифры и не ошибись! От этого зависят наши жизни.

– О Господи! Столь тяжкий груз ответственности мне не приходилось испытывать с тех пор как… Никогда!

– Первым должен был быть Алекс, он передал мне информацию через зеркало. Его ячейка под номером 7. Затем я озвучила ее вам – моя ячейка номер 8.

– Быстрее!

– Марко подобрал код, заданный Алексом – номер 3, открылись рычаги у Диеза – номер 9, Триша нашла оттиск руки в темноте – 6, Бабур взял ключ в нише – 5 и передал его Джастис – 4. Та, в свою очередь разгадала загадки для Лолы, которая намочила крысу, чтобы узнать шифр – 2. Триша вскрыла сейф с пустотой – 10. Ной, вводи свою ячейку последней – 1.

Едва Лавина произносит вслух последнюю цифру, двери резко открываются. Не теряя ни секунды, я хватаю рюкзак и покидаю свою темницу. Выбежав в коридор, я сталкиваюсь с до смерти перепуганными игроками.

– Сюда! – командует Ной. – В моей комнате открылась дверь, ведущая в коридор.

– Черт! Одна укусила меня! – обезумевшим голосом кричит Диез.

Крысы совсем не глупы. Они ринулись толпой в ячейку Ноя, словно в ковчег, спасаясь от наводнения.

«Хотят перекрыть нам проход», – понимаю я.

– Кис-кис-кис! – орет во все горло Бабур, вытаскивает из рюкзака тюбики, открывает их и бросает в другую сторону. Часть крыс кидается на приманку. Но этого достаточно для нас, чтобы устремиться на свободу, отпинывая на ходу визжащих тварей. Еще пара минут – и все десять игроков мчатся по коридору, гонимые страхом преследования голодным полчищем.

В моей голове пляшут мысли, на глаза все еще наворачиваются слезы. Я была в шаге от того, чтобы сдохнуть тем способом, который не приснится даже в самом страшном кошмаре. Внезапно мне становится стыдно, что пять лет назад я точно также бежала и оставила Ю умирать наедине со своим непреодолимым страхом. Лишь Лавина попыталась как-то ей помочь.

«Идиотские раскаяния!» – ругаю я себя. Мне нет дела ни до кого из них. Я просто спасаю свою шкуру. Тогда и сейчас.

Постепенно наш темп становится медленнее. Писки и топот лапок остались далеко позади. И все же никто из игроков не отваживается остановиться. Все оглядываются с опаской и продолжают путь.

– Мы не нашли части ключа, – внезапно Марко останавливается на месте, как вкопанный.

– Не припомню, чтобы у нас оставалось время на его поиски. Но если тебе так хочется, вернись и принеси его, – мрачно замечает Эльф. Марко не реагирует на это. Никто не произносит ни слова. И без того все ясно: мы совершили ошибку, и она стоила команде заветной части ключа от финала. Возможно, чьей-то жизни.

***

Я поравнялась с Алексом, и какое-то время мы идем рядом быстрым шагом.

– Ты все слышал? – спрашиваю я, чтобы что-то сказать.

– Да. Малышка, ты и вправду боишься крыс. Я думал, вы друзья.

– Прекрати!

– Извини, – он звучит искренне, – я знаю, каких трудов тебе стоило преодолеть себя.

Алекс меня плохо знает. И все же лучше, чем кто-либо на земле. Пять лет назад, очнувшись после игры в оборудованном медицинскими приборами помещении, в окружении незнакомых людей в масках, обезумевшая от горя, я вынуждена была собирать себя по кусочкам. Мне удалось отыскать Алекса. Я переехала к нему в Россию и вцепилась за него, как за спасительную соломинку. Наверное, и во мне он увидел единственный шанс на нормальную жизнь. Мы никогда не говорили много о случившемся на том острове, но это было то, что нас связывало, что помогало терпеть друг друга и мир вокруг. Мне пришлось изменить имя и документы. Хелена не могла, да и не хотела больше существовать на этом свете. Алекс порвал все отношения с семьей. И вот мы, два человека, морально искалеченные пережитым, пытались спастись друг в друге, найти силы, чтобы держаться на плаву и не уйти с головой в пучину воспоминаний. Но все оказалось утопией. Я его любила всей душой, а он мной пользовался. Я знала это и была ему даже благодарна. Казалось бы, мне не в чем упрекнуть Алекса, и все же список моих претензий бесконечен. И самое главное, самое непримиримое противоречие в нем – Лавина.

– Лавина опять всех выручила, а? – как бы между прочим, кидаю я.

– Это я подсказал ей верный ответ, – пожимает он плечами.

– Вы хорошо понимаете друг друга, даже слов не нужно, – как бы я ни старалась, мне не удается стереть обиду из своей интонации.

– Между нами пропасть, – в его голосе звучит грусть, и это меня ранит еще сильнее.

– Не больше, чем между нами.

– Я всегда знал, как найти к твоему берегу мостик, хм? – внезапно тон Алекса становится шутливым. – Моя влюбленная Лолита.

– Иди ты к черту!

– Только вместе с тобой. Мы будем в аду самой красивой и противоречивой парой, – он притягивает меня к себе за плечи. – Ты сама сделала такой выбор, дорогая. Я бы и дальше мог мучиться с тобой.

Алекс прав. Это я настояла на прекращении отношений, потому что устала от его равнодушия и цинизма. Реальность была такова, что мы не помогали друг другу залечить душевные травмы, а напротив, мешали забыть, вновь и вновь бередя свежие раны. В тот хмурый вечер я собрала небольшой чемодан, чтобы навсегда покинуть Россию и вернуться в Швецию. Всю дорогу напролет по моим щекам катились слезы. Странно, ведь за весь год нашей совместной жизни Алекс не видел ни одной моей слезинки.

– И все же, какая кошка пробежала между вами? Я видела глаза Лавины в зале собрания. Да если бы не Марко с Ноем, она бы прикончила тебя!

– Может, причина в том, что я почти стал победителем, а она провела пять лет в коме? – пожимает он плечами. – Не уверен, что и дальше хочу обсуждать эту тему. Скажи лучше, что думаешь о новых игроках?

– Идиоты.

– Ответ в твоем духе. А если поподробнее?

Я вздыхаю. Если Алекс о чем-то не желает говорить, то совершенно бесполезно принуждать его к этому.

– Бабур, Триша и Диез – слабые звенья. Слишком мягкотелы, смотрят на мир через розовые очки и зациклены на общественном мнении.

– Мне кажется, ты недооцениваешь их. Бабур весьма смышленый малый, хотя ему стоило бы немного больше беспокоиться о собственном благополучии.

– Эльф, Марко, напротив, сильные противники, – игнорирую я его замечание, – самоуверенные и плюют на общественное мнение. Но для победы этого недостаточно.

– И что же нужно для победы? – с любопытством спрашивает Алекс.

– Поставить на себе крест, наплевать на собственную жизнь.

– Смеешься? Да я в жизни не видел большей эгоистки! Тебя никогда не волновало благополучие других. Ты всегда считала себя обделенной судьбой, и от всего сердца ненавидела всех за это, – его губы искривляются в усмешке.

– Не совсем так. Мне никогда не было наплевать на тебя! И я любила Энджела…

– Ненависть и любовь. Какой изысканный коктейль! Особенно когда медленно потягиваешь его через трубочку… – К Алексу вернулось бодрое расположение духа.

– Джастис и Ной для меня – темные лошадки, – продолжаю я, как ни в чем ни бывало. Обычный исход нашей обычной беседы.

***

Постепенно темный тоннель, освещаемый лишь светом наших фонарей, становится светлее. Мы идем все время вверх. С одной стороны, это дается мне тяжело, мышцы на ногах забились, легкие разрываются от напряжения. С другой стороны, перспектива наконец-то покинуть мрачное подземелье придает сил и гонит вперед, навстречу свету. Еще несколько минут, и мы выбираемся из пещеры.

Первое ощущение – это нестерпимая боль в глазах, которые успели отвыкнуть от дневного света. Закрыв лицо ладонями, я осторожно открываю веки, но тут же смыкаю их. Когда глаза, наконец, способны видеть сквозь пелену из слез, первое, что ловит мой взгляд – это буйная растительность. Тропический остров, ТОТ самый остров в очередной раз поражает своим ослепительным великолепием.

С детства я обожала природу во всех ее проявлениях – будь то обыкновенный зеленый кузнечик или пышная цветущая магнолия с пьянящим ароматом. Мне всегда казалось, что природа – это единственное искреннее явление на земле. Еще совсем малышкой я убегала из дома, когда мама напивалась или приводила домой очередного дружка, ложилась животом на луговую траву и с удивлением и восхищением рассматривала каждую травинку. Могла часами наблюдать за деловитыми муравьями и их внутренней организацией. Мне доставляло удовольствие смотреть на тонкую симметричную паутинку, мерцающую в лучах солнечного света. Иногда я лежала на гладком камне и вглядывалась в прозрачную речушку, которая протекала недалеко от нашего дома. Представляла себе, как в ней кипит жизнь. В этой жизни не было места пьянству и отвращению, потому что такой ее создала сама природа. В ее основе лежала гармония, в то время, как в человеческих отношениях царили лишь хаос и лицемерие.

Вот и сейчас я с упоением рассматриваю разнообразную растительность вокруг, вдыхаю полной грудью жаркий и влажный тропический воздух, слушаю стрекотание цикад.

– Кажется, все на месте? – прерывает очарование момента высокий голос Диеза. Запинаясь и краснея, он продолжает:

– Я бы хотел извиниться за недостойное поведение. Перепугался, как мальчишка…

– Не извиняйся, мы все были немного не в себе, – прерывает Джастис. – Дай-ка я лучше осмотрю твои раны. Крыса и вправду тебя укусила?

– Не беспокойтесь, – Диез вновь переходит с женщиной на вежливое «Вы». – Сейчас уже ничего не болит. Крысе тоже досталось от меня не на шутку.

– Ах, перестань говорить со мной, как с 80-летней старушкой! Да, два следа от укусов. Один поверхностный, зубки прошли по коже, не задев мышцы. Второй след хуже – кровь уже остановилась, остался огромный синяк. Надо бы обработать рану.

– Пустяки, не волнуйтесь за меня! Не волнуйся, я хотел сказать, – и Диез вежливо улыбается. По лицу парня заметно, насколько неловко ему демонстрировать свою волосатую, да еще и покусанную, щиколотку существу женского пола.

В это время Бабур бегает от игрока к игроку и участливо интересуется, не нужна ли кому его помощь. Наконец, этот назойливый тип добирается и до меня.

– Как ты себя чувствуешь?

– Отвали, – его христианская добросердечность раздражает меня. Но затем я беру себя в руки, вспоминая о придуманном образе простоватой и дружелюбной девчонки:

– Извини, спасибо, не нужно.

Внезапно он берет мои холодные пальцы в свои теплые ладони и шепчет:

– Лола, ты такая отважная! Спасибо тебе за это! – и отходит прочь. Странный маленький человечек.

В это время появляется Эльф и объявляет о том, что в двухстах метрах отсюда нашла склад.

***

Складом оказывается разбитая двухместная палатка со следующим содержимым: еще четырьмя двухместными палатками в собранном виде; десятью спальными мешками и комплектами сменной одежды в герметичных пакетах; десятью парами резиновых высоких сапог на шнуровке; длинной веревкой; метровой тубой и огромным яблочным пирогом. Организаторы на удивление щедры сегодня. Но Марко придерживается другого мнения:

– Могли бы положить аптечку, – неодобрительно мотает он головой. – В джунглях может случиться всякое. Диез, иди сюда. Я немного имею представление об оказании первой помощи.

С этими словами, мужчина вскрывает герметичный пакет с надписью «Марко» и молча отрывает оба рукава от своего костюма. Затем тщательно промывает рану музыканта водой из ручья, который протекает рядом с полянкой, и ловко фиксирует ее импровизированной повязкой.

– Так-то лучше. Надеюсь, инфекция не попала.

– Что Вы! Я чувствую себя превосходно! – искренне заверяет его Диез.

В тубе обнаруживается большой сверток бумаги с заданием от Маэстро. Но прежде чем приступить к его прочтению, мы единогласно голосуем за то, чтобы передохнуть и полакомиться ароматным пирогом.

Я расстелила свой спальник и полулежа уплетаю вкуснейшее лакомство. При этом чувствую себя почти хорошо. А ведь у меня присутствовали определенные опасения, что болезнь может вернуться…

С содроганием вспоминаю те дни, когда не могла смотреть на еду без отвращения. Пища вызывала во мне лишь тошноту и непонятную агрессию. Я могла несколько дней ничего не есть, и каждый такой приступ заканчивался неделей интенсивной терапии. Первый раз это случилось, когда мне было семь. Одна взрослая девочка в интернате назвала меня жирной уродиной и добавила: «поэтому тебя никто не любит, поэтому твоя родная мать предпочитала пить и гулять с мужиками, вместо того, чтобы смотреть на твою отвратительную разъевшуюся морду». Много позже я поняла, что причиной подобной жестокости послужила элементарная зависть. Но она сделала свое дело, кинула отравленное зерно на плодовитую почву. Туда, где и без того собрались все возможные комплексы и сомнения. Я сама справилась с болезнью и даже отучилась брать чужие вещи. Пока проклятые организаторы не запихнули меня в тот самолет и не вышибли на глазах мозги моему родному брату. После игры приступов не повторялось. Наверное, клин клином вышибают.

– Мне кажется, это было чересчур. Вдруг крысы действительно напали бы на нас? Совсем не смешно! – обиженно замечает Триша, жуя кусок яблочного пирога.

– Придите же в себя, наконец! – вдруг раздается полный холодного презрения голос Лавины. – На этом острове все серьезно. Опасность грозит каждому, и дальше будет становиться только хуже. Отбросьте наивные мечты об адреналине и выигрыше и боритесь за свои никчемные жизни!

– С чего это тебе вздумалось нас запугивать? – я сама не понимаю, почему меня так тянет вступить с Лавиной в открытое противостояние. В ответ она вцепляется в меня своим колючим взглядом. Мне стоит труда его выдержать, и все же, я не свожу с нее глаз, с вызовом вздернув подбородок.

– Потому что чем скорее мы выясним число, всех нас объединяющее, тем выше наши шансы на спасение. Так может быть, пришло время говорить? Лола, не желаешь покаяться в своем грехе? – ее губы расплываются в язвительной усмешке.

– Прежде всего нам всем нужно успокоиться и прочитать следующее задание, – торопливо вмешивается в перепалку Бабур. Этот кретин снова все испортил. Кажется, он на генетическом уровне не выносит негативных эмоций. Тяжело же этому увальню тут придется!

Алекс по молчаливому согласию разворачивает большой бумажный сверток и торжественно зачитывает содержимое, стараясь воспроизводить в точности интонации Маэстро. Получается у него довольно смешно, так что даже я не могу сдержать улыбки. Сначала идут напыщенные слова о том, какие мы молодцы, воспевание нашего героического подвига в войне с крысами. Конечно же, Алекс много добавляет от себя, чем изрядно веселит публику. Но едва он доходит до следующего задания, то сразу становится серьезным:

– «Покинув свой дворец через потайной ход, Император оказался в диком незнакомом лесу. Несколько дней он скитался вместе со своей семьей, умирая от голода днем и замерзая до полусмерти ночью. Странники спасались корнями и ягодами, которых было не так много, а с наступлением темноты тесно прижималась друг к друг, чтобы не окоченеть от спускающихся с гор холодных ветров. На глазах безутешного отца погиб старший сын, отравившись ядовитым растением. Любимицу семьи – младшую трехлетнюю дочь – утащили на третью ночь шакалы, чтобы растерзать на части. Ее сестра утонула в зыбучих песках. Один сын погиб в смертельной ловушке, расставленной кровожадной бандой головорезов. Когда же обезумевший от горя отец потерял очередного наследника, не успев уберечь его от укуса ядовитый змеи, он проклял небеса. Сколько раз Император молил Бога забрать себя вместо детей, даровать ему спасение от невыносимых мук! Но тот оставался глух к просьбам. Император голыми руками отбрасывал ядовитых змей, первым пробовал незнакомые корни и плоды, даже топкие болота отказывались брать бессмертного в свой плен.

Однажды его супруга сказала, заливаясь горькими слезами:

«Император, любовь моя к тебе велика. Я жена твоя и готова идти за тобой на край света. Но мне невыносимо смотреть, как один за другим уходят из жизни мои дети. Для меня нет смысла оставаться дольше в этом мире. Я уйду сама и заберу с собой последнего сына. Скажи мне лишь одно: за что же на нашу долю выпало узнать столько горя?»

«Я плачу за свои ошибки и недальновидность, – горестно вздохнул Император, – потому что предал друга. Лишь Мудрец был в силах спасти мое государство».

«Однажды Мудрец рассказал мне про одну хижину, – вдруг тихо прошептала жена, – которая служит ему убежищем от невзгод, местом для укрытия от мира. Там он может придаваться медитации и наслаждаться одиночество».

«Он не впустил бы меня в свой священный дом, – Император не в силах был поднять глаза, так сильно его терзало жгучее чувство стыда.

«Он был добр и мудр, твой слуга. Я уверена, что Мудрец хотел бы, чтобы мы направились туда. „Сердцем на запад следуй к горе и внимай всем знакам, что даруют тебе высокие Салы. И там найдешь ты свое спасение“. Надо идти! Единственный сын наш смертельно болен. Разве ты не слышишь раздирающего его изнутри кашля, не видишь обезумевших от боли глаз?», – супруга взяла руку Императора и, смиренно опустив голову, прижала к своей груди.

«Если мы найдем Мудреца, я припаду к его ногам и буду молить прощения!» – пообещал Император, полный решимости.

«Боюсь, слишком рано. Ты еще не осознал его великой мудрости. И прежде, чем это случится, на нашу долю выпадет много тяжких испытаний. Но не вздумай отступать! Отбрось гордыню, забудь обиды, не допускай в свое сердце злобу. И тогда ты постигнешь его истину».

Игроки, доберитесь до хижины до завтрашнего вечера и отыщите то, что дарует вам спасение! Удачи, и пусть победит сильнейший!»

***

– На этом все, – Алекс аккуратно сворачивает манускрипт обратно.

– У нас достаточно времени, чтобы передохнуть. Предлагаю выдвигаться в путь завтра, – вздыхает с облегчением Триша и блаженно вытягивается на своем спальном мешке под спасительной тенью ротанговой пальмы.

– Надо идти сейчас, – резко отвечает Лавина и начинает собирать содержимое рюкзака.

– Боюсь, Триша права, – вмешивается Марко. – Диезу необходим отдых. Сегодня вечером подержим ногу в покое, будем промывать свежей водой, и завтра он будет как новенький.

– Нельзя так рисковать. Лучше оставить время про запас, – поддерживает Лавину Алекс.

– Вы с ума сошли? Посмотрите на его ногу! Это просто эгоистично! – впервые я вижу, как злится Бабур.

– Нет-нет, я в порядке. Смотрите, совсем ничего не болит, – чтобы доказать это, Диез исполняет короткую партию чечетки, что выглядит довольно нелепо. Алекс предлагает проголосовать и первым поднимает руку. К нему присоединяются все, кроме Триши, Бабура и Марко. Самая большая опасность на этом острове – потеря времени. Иногда нам не хватало всего несколько минут, чтобы спасти того или иного игрока. Никогда до этого я так не осознавала ценности времени. Поэтому Лавина права: нельзя медлить ни минуты.

– Куда идти? «Сердцем на запад следуй к горе и внимай всем знакам, что даруют тебе высокие Салы. И там найдешь ты свое спасение». Запад у нас, судя по солнцу, в этой стороне. Но что такое Салы, черт их возьми?

– Не дай себя провести, Джастис! – ухмыляется Эльф. – Сердце находится в левой части груди. Оно будет смотреть на запад, только если лицо обратится на юг.

– Салы или, как их называют, шореи исполинские – это почти каждое третье дерево в джунглях, – вмешиваюсь я. – Можем приступать к осмотру. Только не представляю, как среди них деревья с метками искать.

Немного поспорив, игроки принимают сторону Эльф. Небольшая экспедиция в составе Алекса, Марко и Ноя направляется на разведку в южном направлении. Их нет около часа. И когда я уже не на шутку начинаю волноваться за судьбу Алекса, мужчины появляются на поляне с хорошими вестями. Вопреки опасениям, дорогу отыскать оказалось несложно. Красные метки Антакараны встречаются на деревьях довольно часто.

Игроки переобуваются и складывают вещи в рюкзаки, запасаются палками и отправляются в путь. Несмотря на жару и пережитые утренние потрясения, к путникам вернулся боевой дух. Мужчины галантно помогают женщинам преодолевать препятствия в виде покосившихся деревьев или тугих лиан, расчищают дорогу от густой травы, проверяют тропы на наличие змей. Все это больше напоминает школьный поход, нежели полную смертельных опасностей экспедицию. Основной темой является, конечно, приключение с крысами. Большинство игроков по-прежнему не верит в реальность угрозы. Они убеждены, что в самый опасный момент двери бы распахнулись и выпустили неудачливых узников на волю.

Лавина идет последней. Она ни с кем не разговаривает, лишь смотрит под ноги, глубоко погруженная в собственные мысли. Внезапно я испытываю непреодолимое желание поравняться с ней и сказать, что… Что? Какую-нибудь колкость или грубость? Слова утешения и поддержки? Я сама не знаю. Наверное, это просто желание поговорить с человеком, который знал меня до этой игры. С кем-то кроме Алекса. Словно почувствовав мой взгляд, она резко поднимает глаза и смотрит на меня исподлобья. На ее губах расползается кривая усмешка, в глазах появляется недобрый блеск. Я резко отворачиваюсь, тем самым выдав себя. Спиной ощущаю на себе ее пристальный колючий взгляд. И мне вдруг становится не по себе. Словно сам дьявол вселился в эту некогда милую и добрую девушку. Что же на самом деле произошло пять лет назад?

Лавина

– Лавина, – вдруг раздается тихий голос позади. Я резко оборачиваюсь и оказываюсь с глазу на глаз с Алексом, – у нас еще не было времени поговорить лично.

Не говоря ни слова, я отворачиваюсь и продолжаю свой путь. Сердце колотится в груди, кровь кипит в жилах, приходится стиснуть зубы, чтобы не закричать. Алекс обгоняет меня и загромождает собой путь.

– Неужели ты не можешь уделить пару минут старому знакомому?

– Лучше уйди с дороги, – выдавливаю я сквозь зубы.

– Всего лишь хотел похвалить тебя. Все-таки мы – отличная команда. Ты понимаешь меня без слов. Хотя, признаться, я ожидал, что ты обнаружишь слой на зеркале раньше. Я видел тебя с самого начала. Не волнуйся, в деликатные моменты я отворачивался, несмотря на все соблазны. А еще…

– Что тебе непонятно в «уйди с дороги»? «Уйди» или «с дороги»? – я едва держу себя в руках.

– Послушай, откуда столько ненависти? Реакция при встрече меня удивила, но сейчас-то все идет неплохо, а? Почему бы нам не поговорить и не попробовать подружиться снова?

– Откуда столько ненависти? Откуда?! – я теряю самообладание, и уже ничто не в силах потушить пылающее во мне пламя негодования.

– Если бы не ты, эгоистичный ублюдок, я бы не попала в эту проклятую ловушку! И они все остались бы живы! Лживый лицемерный мерзавец, ты виноват в наших смертях! И не смей подходить ко мне как ни в чем ни бывало. Не вздумай прикасаться ко мне или пытаться выяснять отношения!

– Успокойся, пожалуйста…

– Я успокоюсь лишь тогда, когда ты сдохнешь. А теперь повторяю еще раз «лучше уйди с дороги».

С этими словами я продолжаю свой путь, оставив Алекса позади с открытым от удивления ртом. Пот градом течет по лбу и заливается в глаза, но я даже не замечаю этого. В моей голове сменяют друг друга воспоминания, словно слайды на проекторе: наше знакомство, его улыбки и смех, долгие разговоры, теплые объятия. Он вытягивает меня за руку из затопляемых пещер, идет со мной через поляну с ядовитыми змеями, при восхождении в горах его надежное плечо всегда рядом. Наши поцелуи, нежные слова, знакомство с Лилу. Хочется кричать от раздирающий изнутри боли предательства. Но я не доставлю удовольствия ни Алексу, ни организаторам. На мне каменная маска: ни единая мышца на лице, ни подергивание уголка губ не выдадут бушующего внутри вулкана. Я лишь сердито распихиваю палкой густую траву, которая то и дело пытается схватить за ногу – словно именно она виновата во всех моих бедах.

Постепенно я успокаиваюсь и даже насмехаюсь над своим недавним волнением. Как глупо выглядел Алекс в бесполезной попытке сближения! Жалкое, недостойное поведение. Еще один повод презирать его.

Так проходят три часа пути – без приключений и особых сложностей. Жажда все настойчивее напоминает о себе, так как я давно опустошила свои скудные запасы воды. Полуденный зной спал, и солнце клонится к линии горизонта. Приходящая ему на смену прохлада оживляет джунгли, наполняет их обитателей радостным предвкушением ночного пира. Скоро придет время искать место для ночлега. Но нужно как можно дольше идти вперед, не взирая на постоянные жалобы Триши. Некоторые игроки уже сейчас настаивают на привале. К счастью, большинство все-таки на моей стороне. К тому же, не стоит разбивать лагерь без источника воды.

Внезапно метки на деревьях прерываются и, как бы мы ни старались отыскать их в зарослях, все попытки не венчаются успехом. По неволе мы все-таки вынуждены сделать привал, но лишь для того, чтобы отдохнуть и отправить небольшую экспедицию для осмотра окрестностей и поиска меток.

Мы обнаруживаем небольшую полянку и располагаемся на спальных мешках под деревьями. Некоторые игроки принимаются за тюбики с едой. Несмотря на чувство голода, я не прикасаюсь к собственным продуктам. Неизвестно, что нас ждет дальше и получится ли пополнить запасы. Кто-то настойчиво предлагает поделиться своей едой с Бабуром – как минимум, неразумно. Может быть, парень и проявил смекалку и отвлек крыс своим провиантом, но это его решение, его беда. Я бы предпочла растолкать крыс ногами, лишь бы оставить в целости то, от чего действительно может зависеть моя жизнь.

Удалившись от компании на достаточное расстояние, я опускаюсь на землю и прижимаюсь спиной к мощному стволу дерева. Небо оттенилось первыми закатными красками, и на джунгли опустилась тень. Жара все еще дает о себе знать, но вскоре она уступит место вечерней прохладе. День закончится, наступит вечер, затем последуют ночь и новое утро. Все идет своим чередом, и никакие боль, страдание и несправедливость не остановят этого мерного течения жизни. Потому что, в конечном счете, человек ничего не значит. Его личные переживания остаются его личными переживаниями. Вселенной на него наплевать.

Внезапно я слышу легких шорох и замираю в ожидании. Еще мгновение, и из-за высокого папоротника появляется проворная коричневая головка. На секунду змейка замирает, оценивая окружающую обстановку, затем, убедившись, что ей не грозит опасность, продолжает свой путь. Она вновь останавливается, и мне отсюда видно ее темную блестящую спину. Один рывок – и змея сворачивается в клубок с маленьким мышонком в пасти. Грызун всеми силами борется за жизнь, перебирая в воздухе крохотными лапками. Его убийца не торопится и спокойно ожидает, пока тельце мышонка перестанет сопротивляться и покорится неминуемой участи. Еще пару мгновений, и яд парализует несчастную жертву, мышонок еще раз вздрагивает в предсмертных судорогах и замолкает навсегда. Змея спокойно заглатывает его так, что через минуту остается лишь длинный серый хвостик. Какой-то звук спугнул хищницу, и она торопливо покидает место охоты с болтающимся у пасти хвостом. Вся сцена длилась не более пяти минут, но она целиком поглотила меня. Змея убила этого мышонка, потому что это необходимо для выживания. Природой безошибочно все продумано до мелочей: есть сильные и слабые. Сильные убивают и выживают, слабые становятся жертвами пищевой цепочки. Не больше и не меньше. Змея не испытывает радости от убийства, а мышонок не обиделся бы на хищницу, даже если бы ему удалось сбежать. Оба забыли бы этот инцидент в ту же секунду. Но у людей все иначе. Ими управляют не столько первобытные инстинкты, сколько низменные порывы, зависть, ненависть, кровожадность, обида… Поистине человек – самое неудачное творение природы. Он сам заслуживает того, что с ним происходит.

В этот момент до меня доносится смех Алекса. Он о чем-то беззаботно болтает с Джастис, Тришей и Ноем и показывает кивком в мою сторону. Недалеко от меня стоит Марко, и что-то в его кармане привлекает мой взгляд. Золотая рукоятка складного перочинного ножика торчит больше, чем на три четверти, и вот-вот выпадет из кармана. Нужно предупредить его, прежде чем он потеряет свой предмет. Я встаю на ноги, подхожу к Марко и выхватываю нож. Снова раздражающий смешок Алекса. Медленно разворачиваюсь и, открывая нож на ходу, направляюсь к группе игроков. Приближаюсь к Алексу и вижу лукавые глаза. Его губы оформляются в какие-то звуки, но я не понимаю. В порыве слепой ненависти поднимаю нож и вонзаю лезвие по самую рукоятку в его плечо. Оно входит на удивление легко, не встречая сопротивления на своем пути. Глаза Алекса округляются от ужаса и боли, он поднимает руку, чтобы предотвратить новый удар. Слишком поздно. Со всего размаха я вонзаю нож в грудь – туда, где должно биться лживое червивое сердце. Глубокое удовлетворение и животная радость охватывает все тело, так что меня начинает колотить мелкой дрожью.

– Лавина, что ты делаешь?! Ты убьешь его!

– Она выжила из ума!

– Я знала, что она сумасшедшая!

– Спасите, кто-нибудь!

Голоса в панике перебивают друг друга. Сквозь общую истерию пробивается спокойный бас Марко:

– Лавина, просто отдай мне нож.

Я поворачиваюсь к мужчине. Нужно отдать нож. Но я не могу. Красная пелена застилает глаза, металлический запах приятно щекочет нос. Мои ноздри жадно хватают воздух, губы кусают сами себя так, что на них выступают алые капли. Вкус крови. Неутолимая жажда.

– Лавина?

Не успев опомниться, я подлетаю к Марко и вонзаю лезвие в его живот, затем еще раз и еще. Кругом слышны визги, крики, брань. А я игнорирую их и лишь продолжаю наносить удар за ударом в мягкую плоть Марко. Какое наслаждение дать выход накопившейся злобе и глубоко затаившейся в черном сердце обиде! И мстить, мстить, мстить…

– Лавина? Лавина! Очнись!

Внезапно я открываю глаза и вижу над собой встревоженные лица игроков. Меня все еще бьет мелкой дрожью, я тяжело дышу, на лбу выступила испарина. Резко вскакиваю на ноги:

– Что… Что здесь происходит?

Ты уснула и металась во сне, мы никак не могли разбудить тебя, – на лице Эльф появляется нескрываемая тревога.

– Наверное, эта история с крысами так впечатлила тебя, – бормочет Марко, ощупывая мой пульс и проверяя рукой лоб. Живой.

– Марко? – я отталкиваю его руку. – Какой предмет ты взял с собой в игру?!

– Портсигар с парой сигарет и зажигалкой. Никак не могу избавиться от дурной привычки, – пожимает он плечами.

– Слава Богу…

– Тебе лучше отдохнуть, – вмешивается Алекс. Тоже целый и невредимый. – Кто-нибудь подежурит возле тебя, пока мы ищем указатели на деревьях.

– Нет, спасибо! Мне уже стало гораздо лучше. Я… я просто хочу побыть одна. Если не возражаете, – и я все еще нетвердой походкой направляюсь в сторону зарослей. – Не волнуйтесь, далеко не заберусь.

Едва скрывшись за деревьями, закрываю лицо обеими руками и вслепую пробираюсь сквозь заросли, не в силах побороть внутреннюю дрожь. Что это было? Какое безумие! Я все еще вижу перед глазами окровавленное тело Алекса, бьющегося в конвульсиях. Чувствую, как мягко входит нож в человеческое тело, словно в подтаявшее сливочное масло. Перед тем, как уснуть, мне довелось наблюдать сцену охоты змеи на мышь. Может, она меня так впечатлила? Или жажда мести Алексу? Все это мне просто привиделось. Но как реально было ощущение! Убить оказалось не так просто, как представлялось в мечтах и сновидениях. Но я не убийца и не способна забрать чью-то жизнь, пусть даже такого мерзавца, как Алекс. Словно в трансе я удаляюсь от лагеря все дальше и дальше. Наконец, не в силах больше сдерживаться, падаю на колени и из моей груди вырывается душераздирающий крик:

– Я не выдержу этого! Мама! Мамаааа!

Затем я ложусь на землю и начинаю рыдать. Плевать на то, видят ли меня организаторы. Пережитое потрясение лишило меня достоинства и самообладания. Я сломлена, уничтожена, раздавлена. А воображала себя сильной, планировала беспощадную расплату! Но моя жизнь загублена, во мне не осталось ни сил, ни умения сопротивляться. В глубине души я точно знаю, что не смогу причинить вреда даже маленькой мыши. И видеть обратное, ДЕЛАТЬ то, то противоречит всему моему существу, уничтожает меня. Я беспомощная игрушка в руках Корпорации, которая потеряла свое прошлое, мучается в настоящем, не имеет надежды на будущее.

И так я катаюсь с бока на бок, оплакивая свою загубленную жизнь и беспомощность, утопая в жалости к самой себе, до тех пор, пока в глазах не остается слез. Спустя какое-то время я все еще вздрагиваю от немых рыданий. Однако, голова постепенно начинает проясняться. Нельзя сдаваться вот так просто, впечатлившись каким-то сном! Я осознала, что не смогу убить Алекса, но это сделает за меня Корпорация. У меня все еще есть шанс вернуться к семье. Нужно лишь делать все, что они ожидают, соглашаться на ИХ условия, лгать и притворяться.

На нетвердых ногах и глубоко погрузившись в размышления, продолжаю свой путь. Я еще не готова вернуться назад, увидеть обеспокоенные лица и что-то им объяснять. Внезапный приступ так истощил меня, что сейчас мне стоит больших усилий перебирать ногами – они словно уходят под землю. Опускаю глаза и в тот же миг окончательно прихожу в себя – это не метафора, я в буквальном смысле слова ухожу под землю. Вязкая темная жидкость уже достигла щиколоток. Вокруг видна мелкая зеленая ряска – свидетельство того, что я нахожусь на болоте.

– О, нет! – я разворачиваюсь обратно в ту сторону, где виднеется твердая земля и изо всех сил перебираю ногами. Но чем активнее движения, тем глубже засасывает меня трясина. Один неловкий шаг – и я проваливаюсь по самое бедро. Дальше сопротивляться просто бессмысленно. Следом за левой ногой следует правая, затем вязкая грязь засасывает меня до пояса.

«Стой! – мысленно приказываю я себе. – Успокойся и прекрати шевелиться!»

Переборов панику, начинаю анализировать свое положение. На ум приходит фраза из какой-то энциклопедии о том, что главный враг утопающего в зыбучих болотах – это движение. И действительно, стоило перестать яростно размахивать руками и беспорядочно перебирать ногами, как я повисла на топкой поверхности, словно поплавок. Сейчас вязкая жижа проглотила меня по самую грудь, так что я вынуждена держать обе руки под водой. Что дальше? Страшно даже дышать.

– Помогите, – кричу я что есть силы и еще немного погружаюсь в болото. Шансов нет! Я слишком далеко ушла от лагеря, меня никто не услышит.

«Опасность для утопающего в болоте заключается в переохлаждении», – приходит мне на ум цитата из все той же умной книжки. В самом деле, сырой холод беспощадно пробирается сквозь защитный костюм, а затем проникает внутрь под кожу. Еще несколько мгновений, и зубы начинают стучать, а тело содрогаться от холода. Кажется, что при каждом таком передергивании болото засасывает меня еще глубже.

– Помогите! Помогите мне!!! – кричу я, надрывая легкие. Еще и еще, пока не захожусь в приступе кашля. Прислушиваюсь. Хрустнула ветка, или мне это лишь показалось? Ничто не нарушает привычные звуки природы. Хотя нет! Кажется, кто-то действительно пробирается сквозь заросли!

– Помогите!!! – кричу я из последних сил. И в этот момент на берегу появляется Алекс. Увидев меня, он расплывается в улыбке.

– Снова ты увязла в неприятностях! Или лучше сказать, болото негатива засосало Лавину? Или вот еще: трясина ненависти…

– Прекрати!

– Что ж, спасать тебя – это мое хобби, забыла? – Алекс лукаво подмигивает и начинает искать глазами подручные средства.

– От тебя я не приму помощи! – гневно кидаю я.

– Ты похожа на бегемота, у которого торчит из воды одна голова, а сам он что-то недовольно похрюкивает, – невозмутимо замечает Алекс.

– Позови кого-нибудь, а сам уходи.

– Смешнее будет, когда останутся торчать лишь глаза и ноздри. Бегемот что-то рассерженно булькает, но уже ничего непонятно… Какое счастье, что именно я взялся нести веревку, – с этими словами он быстро скидывает с плеч рюкзак и достает моток. Я больше не возражаю ничего, потому что, по правде говоря, Алекс – мой единственный шанс на спасение. Даже если он побежит в лагерь за другими игроками, я здесь либо утону, либо окоченею от холода. Тем временем, мой спасатель уверенно фиксирует веревку к толстому стволу дерева, затем кидает мне ее противоположный конец.

– Лови!

Мне приходится достать руки из жижи, что ведет к дальнейшему погружению. Все напрасно. Веревка падает в нескольких метрах от меня. Алекс делает попытки одну за другой, но и это ничего не приносит – веревка слишком легкая, чтобы точно попасть в цель. Он осматривается и находит толстую палку, которую фиксирует на конце веревки.

– С грузилом я наверняка без труда поймаю рыбку из пруда. Хватай!

Палка падает совсем рядом, но сколько бы я ни старалась, не могу до нее дотянуться. Результат плачевный: в результате всех потуг вода доходит теперь до моего подбородка. Какое разочарование! Веревка оказалась слишком короткой. Значит, это конец, и я погибну?

– Еще чего! Какая хитрая. Нет уж, живи и мучайся дальше, как все нормальные люди, – ворчит Алекс, вытягивая веревку и обвязывая другой конец вокруг пояса. Я даже не заметила, что произнесла последнюю фразу вслух.

– Что ты затеял?

– Говорю же, спасать тебя – мое любимое занятие.

Он входит в болото, опираясь на палку, и медленно приближается ко мне, тщательно ощупывая дно. Везение не на его стороне – в какой-то момент его нога также проваливается в трясину. У Алекса, в отличие от меня, есть все шансы вернуться – стоит подтянуть себя веревкой, привязанной к дереву. Но он не возвращается, а упорно продолжает свой путь на встречу ко мне. Все происходит, словно в замедленной съемке – так неторопливы его движения.

– Быстрее! – шепчу я сквозь клацанье зубов.

Еще мгновение, и его рука протягивается ко мне. Веревка натянута до предела. Между мной и Алексом по-прежнему не меньше полметра.

– Хватайся!

– Не могу! Если вытяну руку, то уйду под воду.

– Делай, как я сказал, иначе погибнем оба!

– Но я уйду…

– Я никогда не дам тебе уйти!

Собрав последние силы, я вытаскиваю руку и тянусь вперед. Бесполезно. Всего пара сантиметров отделяет наши пальцы. Двадцать миллиметров от заветного спасения.