Читать онлайн Нарушая порядок (Альфа-8) бесплатно

Глава 1 Подработки пограничников

Артем Каменистый

Нарушая ПОРЯДОК (Альфа-8)

Глава 1

Подработки пограничников

Светило солнце, лёгкий ветерок гулял по степи, щебетали птички, задорно свистели грызуны, столбиками застыв у своих норок. Всё живое радовалось погожему деньку.

Не радовался лишь офицер Лойм.

Окажись в местном пантеоне божество по имени Недовольство, он стал бы его верховным жрецом. В любое время дня и ночи гвардеец выглядел кислее самого зелёного лимона. Его вечно унылая рожа и аналогичный характер столь мощно доминировали над всеми прочими чертами личности, что ничего больше о главном нашем вояке я не могу сказать даже на одиннадцатый день не самого простого путешествия.

Сейчас физиономия «меченого» гвардейца смотрелась раза в два неприятнее обычного. Что ничуть неудивительно, ведь ему пришлось обратиться ко мне лично, а это Лойму нравилось не больше, чем собаке палка.

Впрочем, ему никогда ничего не нравилось.

– Господин… седьмой десница, за нами увязались какие-то бродяги, – сквозь зубы выдавил офицер, указывая на то, что я и без него давно заметил.

Вот же сноб кисломордый. Ни разу не забыл напомнить, что я именно седьмой. Это вовсе не обязательно и к тому же в сложившейся ситуации опасно близко к насмешке.

Тем более с учётом многозначительной паузы.

В здешней местности при наличии нормального зрения надо сильно постараться, чтобы не заметить отряд всадников, который, не особо скрываясь, следует в километре. Даже не знаю, как правильнее выразиться: то ли слабо всхолмлённая полупустыня, то ли сильно засушливая не слишком ровная степь. Развалы камней с редкими выходами изъеденных ветрами карликовых скал, солончаки, глинистые или песчаные проплешины, редкие безводные русла, едва-едва вгрызшиеся в пропечённую южным солнцем твердь. Тут и пешему одиночке найти укрытие от взглядов непросто. Разве что, скрючившись, скрываться в низинах и не высовываться из них ни на миг.

Эти не высовываться не могли, потому что на месте не стояли. Двигались вместе с нами параллельным курсом. Наблюдатели нам и раньше на глаза попадались, но не в таком количестве, и так близко они показываться не отваживались.

И вот ещё что интересно: никогда прежде офицер на чужое присутствие не реагировал.

Я счёл, что стоит об этом напомнить, и заодно слегка отомстить за акцент на «седьмом».

– МЛАДШИЙ офицер Лойм, неужели вас начали напрягать здешние бродяги?

Гвардеец стал совсем плох рожей, открыл было рот, но ответить не успел, его опередил Дорс.

Голосом не таким кислым, но тоже недовольным, заносчивый здоровяк заявил:

– Я вижу на некоторых синие и коричневые цвета. Вроде это мудавийцы, у них тряпки вместо флагов такие же.

– Да, это их пограничная стража, – неохотно подтвердил Лойм и с сомнением добавил: – Или воры, укравшие вещи у местных дармоедов.

– И что же именно вас обеспокоило? – уточнил я. – Опасаетесь воров?

– Здешних воров стоит опасаться? Вы должно быть шутите. Нет, конечно, их можно только презирать. Но вообще-то меня много чего беспокоит, – в своей манере ответил офицер. – И хочу сказать, что мудавийцы беспокоят особенно. Эти бездельники таращатся на нас уже почти полчаса, но приближаться не торопятся. Уверен, они просчитывают, стоит ли нападать, или это слишком рискованно.

– Но зачем же им на нас нападать? – послышался из-за спины удивлённый возглас Паксуса. – Это ведь солдаты Мудавии, а не какие-то бандиты.

Лойм изобразил бледное подобие кислой улыбки и донельзя нагло, уже с откровенно оскорбительной фамильярностью, прокомментировал:

– Сынок, здесь, считай, самый конец пустошей. Можно сказать, это почти Мудавия. А Мудавия это Мудавия. Бардак. Сплошной бардак. Во всём и всегда. Порядка в Мудавии нет, и никогда не будет. Если этим бездельникам выгодно, они из пограничной стражи запросто превращаются в бандитов. Да, собственно, если говорить начистоту, им и превращаться не требуется.

– Вы это серьёзно? – уточнил я. – Они действительно могут напасть, как простые бандиты?

– Да откуда мне знать, что у таких болванов в головах… Господин… седьмой десница, вы пока неопытны, но это проходит. Так что очень скоро сами поймёте, что здесь всякое случается. Это же Мудавия, смешная страна, сплошь населённая дураками. Поставьте себя на место этих глупцов и взгляните на нас со стороны. В их глазах мы не выглядим сильными. Нас слишком мало, и при нас нет обычной равийской стражи. Вот стража для них это да, стражу они бояться приучены.

– А гвардию разве не надо бояться? – удивился я.

Пограничная стража в сравнении с гвардией – котята на фоне львов. Так что удивился я по делу.

– Господин седьмой десница, говорю же, они все поголовно болваны. Вряд ли до этого гвардейцев видели или хотя бы слышали про нас. Сами знать должны, наши цвета в самой империи путаницу даже у грамотных людей часто вызывают, а для этих убогих и вовсе тёмный лес. Наверное, думают, что к ним забрела группа богатеев, которых сопровождают наёмные стражники, или слуги. Что-то вроде охраны караванов. Караваны тут в межсезонье сопровождают по сотне охранников, а то и больше. А у нас и трёх десятков не наберётся, если и ваших и моих поголовно пересчитать. Их сорок два, получается, не намного больше. Страшновато нападать при таких раскладах. Но и подъезжать с вопросами, как честные пограничники, не торопятся. А это наводит на некоторые мысли… Ну вот, – снова усмехнулся офицер. – Чего и следовало ожидать.

Вдали из-за пологого холма показался новый отряд. Раза в два меньше по численности, но те же цвета просматривались.

– Их много! – заволновался пятый перст десницы – Арсай. – Предлагаю напасть первыми! За императора!

– Дружков ждали, – не обращая внимание на выкрики Арсая, прокомментировал Лойм. – Вот теперь не сомневайтесь, теперь точно нападут. Их ведь в два раза больше стало, а с гвардией дел никогда не имели. Ну да сейчас я это исправлю. На всю жизнь запомнят. Те, кто уйти сумеют. Вы тут подождите, мы с ними быстро управимся.

– Господин Лойм, – перебил я. – Насчёт тех, кто сумеют уйти. Таковых быть не должно.

– Что вы имеется ввиду, господин седьмой десница?

– То, что если придётся драться, все они должны остаться здесь. Все до единого. Я не хочу оправдываться перед властями Мудавии за разгром отряда их пограничной стражи. Это, как бы, не самое лучшее начало сотрудничества. Так что без свидетелей.

– Великий ПОРЯДОК! О чём вы, господин?! Да тут всем на всё плевать. Вы же имперец, да ещё и десница… какой-никакой. Можете каждому болвану на голову с высоты нагадить, они в ответ только улыбаться станут. У меня всего лишь пара десятков ребят, а против нас трусливое шакальё. Как только поймут, что не с теми связались, как тараканы в разные стороны прыснут. Это их земля, знают каждый камень, за всеми нам не угнаться. Да и опасно здесь скачки устраивать, без ног коней оставим.

– Значит, никто здесь ждать не будет, – подытожил я. – В смысле, берите всех, кого можно. Чем больше участников с нашей стороны, тем труднее им будет сбежать. Глас, тебя это, разумеется, не касается.

– Одобряю, – оживился Дорс. – Наконец-то хоть немного разомнёмся. А это что? Они передумали, или как?

От мудавийцев отделился одинокий всадник, торопливо направившийся прямиком к нам.

– Поговорить решили, – сказал Лойм. – Дураки они такие… очень любят языками чесать. Сам разберусь, если позволите.

Я молча кивнул, и офицер направился навстречу всаднику.

Встретив того в сотне шагов, Лойм встал неудачно, перекрыв лицо мудавийца. Прочитать по губам, что говорит пограничник, не получалось, а на таком расстоянии да под завывания несмолкаемого ветра похожей на пустыню степи ни слова не получалось различить при всех неординарных параметрах. Только и смог понять, что по самолично мною разработанной «цветовой классификации личностной опасности» этот человек ни малейшей опасности не представляет. Даже не бледно-зелёный, а чисто-белый. Я таких дюжину до состояния блинов растопчу секунд за двадцать пять.

И не запыхаюсь.

Не прошло и минуты, как офицер чуть обернулся и прокричал:

– Господин седьмой десница, вы не поверите. Этот удивительный человек требует, чтобы мы ему заплатили за проезд. Не просит, а именно требует. Что ему ответить?

Хотелось ответить очень грубо, но я ведь не абы кто, а лицо официальное, на службе. Причём пусть и не без нюансов, но служба солиднейшая.

Поэтому пришлось соответствовать:

– Господин Лойм, будьте добры, объясните этому гм… уважаемому стражнику, что мы не купцы, а люди императора. И мы здесь не гуляем, а направляемся в Мудавию по важному государственному делу. Да он и сам должен заметить, что при нас нет повозок с товарами. Так что ни о какой пошлине не может быть и речи. Слово в слово так ему и передайте.

Лойм кивнул, и, оборачиваясь, неуловимо-стремительно потянулся за мечом.

Блеск стали, россыпь кровавых брызг, голова, покатившаяся по камням.

– Кто бы мог подумать, что наш солдафон просто мастер объяснений, – одобрител Дорс.

Убив переговорщика, офицер взмахнул мечом, небрежно стряхивая кровь. Похоже, этот жест заодно являлся своего рода приглашением к веселью, потому как прочие гвардейцы рванули вперёд одновременно и без приказов. Дорс и прочие желающие размяться не слишком от них отстали, и спустя считанные секунды на едва обозначенной тропе остались лишь четверо: я, Кими, Паксус и Лухвил – безродный, но свободный простолюдин-проводник. Лойм шпынял его всячески все одиннадцать дней торопливого похода, неудивительно, что этот низкорослый и невзрачный мужчина средних лет старался держаться от командира гвардейцев подальше.

– Даже Глас поскакал, – неодобрительно, с намёком, заметила Кими.

– Если это просто дураки и бродяги, справятся спокойно и без нас, – спокойно ответил я, но при этом поморщился.

Гласу ни при каких обстоятельствах лезть в драку не дозволяется. Только самооборона. Причём если дело дошло до самообороны, это означает, что я и прочие не справились со своими обязанностями.

– А если что-то пойдёт не так? – уточнила Кими.

– У нас здесь прекрасная позиция, чтобы вовремя заметить нехорошее.

Обернувшись к проводнику, я спросил:

– Как, по-твоему: это стража пограничная, или они простые бандиты, выдающие себя за неё?

Ко мне проводник изначально относился с настороженностью, но в последние дни заметно расслабился. Вот и сейчас ответил без напряжения:

– Господин десница, это ведь Мудавия. Страже здесь платят один раз за целый год. Иногда забывают заплатить. Иногда никому не платят ни монетки по несколько лет. Земля здесь плохая, ничего не растёт толком, а им надо как-то кормить свои семьи. Камнями да песком сыт не будешь, а заработать мимо казны можно только с тех, кто из империи приходят или туда направляются.

– То есть грань между пограничником и бандитом тонка или даже отсутствует? – понимающе усмехнулся я.

– Так и есть, господин десница, – кивнул проводник. – Здесь лучше от всех подальше держаться. Целее и богаче будешь. Тут в последнее время всякое случалось. Однажды немаленький караван пропал. Совсем пропал. Никаких следов. А там одной охраны сотня с лишним.

– Гвардии они не противники, – уверенно заявил Паксус. – Быстро поймут, что это не охрана караванная. Вот же удивятся.

– Господин, прошу прощения, но должен сказать, что Иностранный корпус в Мудавии хорошо знают, а цвета у «меченых»… Простите, цвета у людей господина Лойма похожие.

– То есть он ошибается, и они прекрасно понимают, что это не простая охрана? – чуть напрягся я.

– Да, господин. Эмблемы, конечно, кое в чём сильно отличаются, но должны понять, если не совсем слепые.

– Однако они всё же рискнули. Почему?

Проводник пожал плечами:

– Простите, господин десница, но я не могу знать, почему они так поступили. Какая-то причина должна быть. Простите ещё раз, не хочу накликать беду, но за тем холмом, где они стоят, глубокое сухое русло тянется. Единственное удобное для злодеев место на день пути по этой тропе. Там можно спрятать большой отряд, и мы его отсюда никак не разглядим.

Я поморщился. У одного из гвардейцев Лойма был ручной сокол, связанный с владельцем особым навыком. Солдат раз в несколько часов мог на короткое время видеть глазами птицы и отдавать ей приказы на простейшие манёвры в полёте. То есть превращал питомца в своего рода беспилотник с камерой. Это умение использовали дважды в день: утром, выступая в путь, и вечером, осматривая окрестности лагеря с высоты. По времени должно откатиться, следовательно, офицер сейчас мог использовать воздушную разведку, однако не стал это делать.

Не одобряю.

Расстояние до противника невелико, но лошади не могли быстро передвигаться, им мешали многочисленные камни и неровности, устроенные местными сурками. Удобная земля лишь на вершине холма и местами по склонам. Так что стремительной атаки не получилось. Мудавийцы дали с пригорка нестройный залп из пары десятков луков и, даже не попытавшись его повторить, рванули в разные стороны, поспешно освобождая возвышенность. Бегством это назвать можно, но выглядит как-то странно. Ведь не назад направились. Может им там что-то мешает? Например, обрывистые склоны упомянутого проводником русла?

Вновь обернулся к Лухвилу:

– Ты это русло видел? У него крутые берега?

– Нет, господин, не крутые. Оно почти полностью затянулось, в нём давно не было большой воды.

Кими, поняв, к чему я веду, протянула:

– Тогда что им мешает бежать напрямик?

– Смотрите! – воскликнул Паксус. – Эти дикари решили устроить засаду! Засада на гвардию! Согласен с Лоймом, и вправду дураки.

Отвернувшись от проводника, я убедился, что торопливый и неловкий залп лучников ничем не навредил. Разогнавшиеся кони как мчались, так и продолжают мчаться, притормаживая у многочисленных преград. Ни один не ржёт от боли и не потерял наездника.

Но навстречу нестройной толпе наших охранников и присоединившимся к ним слугам и перстам десницы на освободившуюся вершину пригорка выносится лавина новых всадников. И лавина эта смотрится солидно: почти у всех крупные чёрные лошади, большинство всадников в одеяниях того же цвета. Передние ряды поголовно с нетипичными для разбойников кавалерийскими пиками и пусть и не лучшими, но доспехами. Зачастую даже металлическими или хотя бы частично металлическими.

А это действительно серьёзно. Так-то Равия – богатейшая страна региона, но даже в ней с металлом не всё просто. Собственная добыча и импорт не закрывают все потребности, да и с мастерами проблема повсеместная. На войсках это не может не сказываться. Массово серьёзную амуницию позволить себе может лишь гвардия и недалеко ушедшие от неё отдельные клановые подразделения.

У нападающих доспехов не так уж много, да и особо приличных не видать, однако и того что есть – достаточно.

Достаточно, чтобы прийти к выводу: это не отряд обнищавших пограничников ничтожной державы грабежами промышляет, это что-то другое, непонятное. А всякое непонятное на то и непонятное, что никогда не знаешь, чем оно угрожает.

Чёрт! Там же Глас!

Недовольно всхрапнула резко пришпоренная лошадь.

Не оборачиваясь, я бросил:

– Все за мной! Вытаскиваем Гласа! В бой не лезем, просто вытаскиваем этого дуралея! Хаос его побери!

Как не влезть в бой, если Глас вот-вот окажется в его центре, я не представлял. И сильно подозревал, что влезть придётся всерьёз. Но объяснять этот момент спутникам некогда.

Да и не к чему.

Они и без меня прекрасно знают, что каждая волосинка на теле Гласа бесценна.

Ни одну нельзя позволить выдернуть.

А ведь «хрустальный перст седьмого десницы» прямо-то таки нарывается на страдания. Невеликая группа наших конников выбралась из усеянного камнями и норами сурков поле и только-только начала набирать скорость. Причём двигаться им приходится вверх по склону. Да, тот пологий, но это всё же сверху вниз, что не лучшим образом сказывается на скорости.

Противник же атаковал сверху вниз, причём ему там ничто не мешает. Ровная земля без опасных для лошадиных ног преград, длинные пики в сильных руках, блики на тёмных доспехах.

Много бликов. Сотни полторы, не меньше неплохо вооружённых и хорошо разогнавшихся всадников вот-вот налетят на жиденькую кучку гвардейцев Лойма.

Из которых собственно гвардейцев там только две трети, а оставшиеся не самые лучшие бойцы. Взять того же Гласа. Он, конечно, какую-то подготовку получил, но сильно сомневаюсь, что она серьёзная.

Смысл учить войне того, кому в бой идти никогда не придётся.

И какого Хаоса его туда понесло?..

Глава 2 Ничто не предвещало

Глава 2

Ничто не предвещало

Удар конницы разогнавшейся по коннице только-только начавшей разгоняться. Ржание лошадей, крики. Треск ломающихся пик. Какие-то ударили в щиты, какие-то в крепкие доспехи.

А какие-то преломились, глубоко увязнув в телах.

Кому и сколько досталось, я не заметил, несмотря на все старания. Слишком много участников, и слишком велика скорость врагов. Миг, и всё перемешалось. На скорости проскочив через невеликий отряд Лойма, передовые противники шустро расходились в стороны, чтобы развернуться и вновь вступить в схватку. И было их так много, что разглядеть через их мельтешение подробности невозможно. Понятно одно: всех наших прикончить сходу не удалось, там достаточно боеспособных осталось. Первый, самый опасный удар они пережили. Теперь начинается традиционная для здешней кавалерии свалка на мечах, булавах, коротких копьях и прочем, длинные пики свою одноразовую роль отыграли.

Мимо пронёсся оставшийся без всадника конь. Глаза безумные, бок залит кровью. Масть тёмная, седло добротное, но старое, затёртое и с небрежно выполненными ромбическими узорами за стременами. В империи такие художества не приняты, это не наш, это кого-то из врагов ссадили.

А в следующий миг на меня налетел первый противник. Отшвырнув обломок пики, он стремительно выхватил длинную металлическую палицу, хитро крутанул, намереваясь врезать в голову. Мне бы уклониться, оставив этого врага для спутников, что следуют за спиной, но проклятые сурки да камни продолжают делать своё чёрное дело. Скорости нет, лошади о моей ловкости мечтать не приходится.

Палица увесистая и быстрая, телосложение у воина завидное. Куда крупнее меня. А вот параметры несопоставимы. Да, моя рука прочувствовала момент удара, но без неудобств обошлось. Легко отразил и вовремя скорректировал курс клинка. Храмовый меч проехался по физиономии. Бить пришлось без замаха, но я постарался вложить в удар всё возможное. Да и скорость противника теперь играла против него, так что досталось ему знатно. От такого не всегда умирают, но этот бой для него закончен.

Отличное начало. Теперь ходу, ходу! Давай лошадка, шевелись, разгоняйся. В конной схватке медлительные вечно опаздывают.

И долго не живут.

Чуть в стороне проносится противник, сохранивший пику. До меня ему не дотянуться, а быстро сменить курс на такой скорости никак не получится. Ему остаётся лишь злобно коситься из широкой прорези шлема.

Сверкание меча впереди. Звон столкнувшихся клинков. Успеваю и защититься, и провести атаку, но её принимают на крепкий щит.

Все происходит слишком быстро, не оставляя шанса на вторую попытку. Противник остаётся за спиной, где по нему отрабатывают мои спутники. Что там и как, я не вижу. Да и не надо мне оглядываться, и без того есть чем заняться. Лошадка не самая лучшая, зато проверенная временем и далеко не из дешёвых, уже неплохо разогналась. Враги мелькают слева, справа и, конечно же, спереди. Я отбиваю удары, уклоняюсь, бью в ответ. И очень часто атаки мои калечат и убивают. Клинок разбрызгивает кровь, капли её всё ещё содержат в себе жизнь, и это вносит причудливые узоры в картину течения потоков энергии. В стремительности конной схватки я, благодаря урокам мастера Тао, успеваю вовремя и жёстко реагировать на все угрозы, как бы молниеносно они на меня не обрушивались.

Мои спутники отстали, завязли в свалке. Я ведь не только раненых им оставлял, хватало и тех, кто пережили мою атаку, или не успели, выскочили сбоку и позади, избежав знакомства с храмовых цзянем. Даже Кими теперь непонятно где, хотя уж она-то привыкла действовать со мной в паре.

Да и плевать на всё и всех, я ведь и в одиночку о-го-го! Сейчас как никогда видно, что и кто стоит. Не знаю, откуда взялись эти люди, но даже без «цветового анализа опасностей» заметно, что это не простые бродяги, где-то нашедшие неплохое оружие, коней и амуницию. И в сёдлах держаться умеют, и бьют грамотно, и силы хватает. Один, получив мечом по шее, окутался на миг синим туманом сработавшего щита, второй бросил с нескольких шагов что-то вроде продвинутого Воздушного кулака. Похоже на какую-то низовую технику воинов, таковых много, разной эффективности и сложности, некоторые из них относительно легкодоступны. Не для всех и каждого, и не повсеместно, но, в целом, встретить их даже у слегка поднявшегося простолюдина не редкость. Это, по местным понятиям, ещё не полноценная боевая магия, однако уровень очень и очень приличный. Увернуться я увернулся, но пришло понимание, что подставляться под такое без активных щитов нежелательно. Все мои защитно-пассивные навыки могут не совладать. Если вспомнить толпу наёмников, с которыми сражался в подземелье Хлонассиса, те, в среднем, заметно уступали. Я тогда был куда слабее, но справлялся с ними почти запросто. Можно сказать, без малого всухую с ними сыграл.

Мелочи (включая арбалетный болт в важную часть организма) не считаются.

Да, здешние противники сильнее, но плевать на них, плевать и ещё раз плевать. Я не просто круче этих степных бандитов, я иной. Принципиально иной. Почти два года на опасном Севере, затем Хлонассис, мастер Тао и год в Алом Замке подняли меня на тот уровень, с которого эти, бесспорно не самые рядовые воины, смотрятся смехотворно.

Выпад копья. Чуть-чуть, и пропорет мой бок. Сверкание цзяня, хруст разрубленного древка и крик всадника, ощущающего, как остриё храмового меча проходит через его бедро. Меч выдирается из плоти наискось и грубо, устраивая ужасающую рану, и тут же летит в грудь следующему. Чешуйчатый доспех неприятеля выглядит солидно, но Взор Некроса не обманешь, он показывает, что чешуйки изготовлены из далеко не лучшей кожи, а стальные пластинки на них пусть и из качественного металла, но слишком тонкие. Оружию в моей руке такая защита всё равно, что фольга от плитки шоколада.

Следующий воин передумал нападать, осадил коня, натянул поводья, торопливо пытаясь отвернуть. Достать мечом не успеваю. Вскидываю руку, отправляя в противника Ледяную Иглу. Эдакое веретено длиной с ладонь, в самой широкой части не толще мизинца, несущееся со скоростью ружейной пули. Не знаю, откуда ПОРЯДОК так быстро берёт воду (да ещё и замороженную), зато точно знаю, что ничего быстрее в моём арсенале пока нет. А это сейчас важно. Очень важно. Ведь на таких скоростях промахнуться несложно, и кто знает, что окажется дальше на пути смертоносного льда. Может заряд безобидно улетит далеко в степь, а может ударит в союзника.

Пробивная способность Ледяной Иглы так себе. По свойствам это не волшебный лёд, а самый обычный. Слишком хрупкий материал, даже не самый качественный доспех способен разнести его в пыль, и владелец при этом не пострадает, или пострадает не критично.

Но у этого даже кольчуги нет. Обшитый бечёвками из конского волоса стёганый халат, на груди укреплённый кожей.

Против моего льда недостаточно.

Меч очередного врага отлетает в сторону. Вместе с рукой. А я, успевая и отбиваться и давать сдачи, непрестанно кручу головой. Взор Некроса хорош, а в сочетании с контролем потоков энергии выдаёт и вовсе запредельный уровень контроля окружающего пространства. Однако это не помогает найти Гласа. Я уже с десятком противников успел схлестнуться, но так и не засёк того, кого надо вытащить отсюда как можно быстрее.

И любой ценой.

Похоже, мне не повезло, и важнейший перст десницы успел оказаться в дальней части поля боя. А там хоть и хаос воцарился, но хаос такой же, как и здесь, просто закрученный против часовой стрелки. Грубо говоря, на холме сейчас образовалась пара «водоворотов» из разъезжающихся врагов. Прорвавшись через бойцов Лойма, наши противники расходятся в стороны, чтобы вновь вернуться в битву. При этом не останавливаются ни на миг, стараются не замедляться. Скорость, всё на скорости, неподвижность в таких условиях превращает тебя в лёгкую мишень.

Хотя это справедливо не для всех. Разворачиваясь, разглядел на миг Дорса. Здоровяк умудрился остаться без лошади, но непохоже, что его это смущает. Стоя на широко расставленных ногах, он непрерывно размахивает тяжеленным двуручником. Причём не безуспешно. Враги почему-то дружно уклоняются от схватки, но до одного он сумел дотянуться. Точнее до его коня. Несчастное животное с душераздирающим ржанием прокатилось через голову, его передняя нога почти отсечена, на полоске мяса и кожи болтается.

Чтобы попасть в другую часть поля боя приходится промчаться мимо Дорса, потому и получилось хорошенько рассмотреть, что вытворяет мой вынужденный подчинённый. Эта сторона для меня сейчас опаснее прочих, потому что я сейчас двигаюсь перпендикулярно потоку тех врагов, которые возвращаются в свалку, успев описать полный круг. Противники теперь не только спереди угрожают, а и справа. Это двойная угроза.

Но даже так они ничего не могут мне сделать. Привычку следить за целостностью щитов я вырабатывал месяц за месяцем, до автоматизма доводя, и сейчас знаю точно, что с ними всё в порядке. Это и радует, и огорчает. Мне ведь защитные навыки в полноценных сражениях против людей испытать не удалось. Вот она – прекрасная возможность. Но всей этой толпы недостаточно, чтобы проверить эффективность умений, добытых в Лабиринте. Я слишком много силы набрал, чтобы позволить этим разбойником хотя бы чуть-чуть себя озадачить.

Взмах меча, выпад. Минус двое. Очередной противник умнее прочих. Понимает, что стоит приблизиться, и на этом всё, бой для него завершится.

И не только бой.

В отчаянии швыряет копьё, которое я умудряюсь отбить локтем. Не просто защищаюсь, а одновременно вскидываю руку и выпускаю Искру. Это уже не тот смехотворный огонёк, которым когда-то от назойливого Паксуса отбивался. Мощь навыка возросла стократно, хотя это почти не отразилось на его визуализации. Огонёк в размерах значительно не увеличился, зато увеличилась его скорость. До пули всё ещё далеко, но со стрелой, выпущенной среднестатистическим лучником, уже сравнивать можно. И, в отличие от Огненного шара, работает по одной цели, почти без риска для тех, кто находятся неподалёку от неё. А это важно в бою, где свои и чужие непредсказуемо и непрерывно перемешиваются.

Крик врага захлебнулся. Ну да, не так-то просто орать, когда воздух в лёгких выгорел в один миг.

Вместе с лёгкими.

Зря вы с нами связались. Ой зря. Я, конечно, понимаю, что способов заработка в этих краях немного, а жизнь полна невзгод, но это не повод бросаться на всех без разбора.

Сейчас вы бросились не на тех.

Не на того…

Я ужас, я смерть, я ваш худший кошмар! Да мне тут никто не нужен, я эту смешную шайку и сам спокойно разгоню. Вон, и минуты не прошло, а уже ни один не пытается атаковать.

Но вас, неудачников, это не спасёт.

Очередной разбойник неловко попытался убраться с моего курса. Но да, именно неловко, слишком неловко. Я просто дотянулся до него клинком, без фехтовальных изысков и магических фокусов. Запасы энергии велики, могу по откату швыряться пусть и низовыми, зато прилично прокачанными навыками. Но я человек в этом плане прижимистый, и если есть возможность сделать дело одной лишь сталью, делаю.

Больше противников нет, я промчался через оба «водоворота», оставив за собой не меньше десятка мёртвых и умирающих. Однако безрезультатно, Гласа так и не увидел.

Да где же этот паразит имперский?! Куда он запропастился посреди почти чистого поля?!

Завертев головой, увидел то, что до этого скрывалось за мельтешением толпы всадников. Оказывается, ещё не все ввязались в свалку. Маленькая группа разбойников замерла в отдалении, на краю склона, за которым, вроде как, скрывается сухое русло. Вступать в бой они не торопились, зато бой торопился к ним в виде нескольких всадников, среди которых, вот уж находка, я разглядел, наконец, Гласа. Мелкий негодяй вовсю пришпоривал своего коня. А так как животинка у него из самых дорогих, сумел оторваться от прочих и теперь первым нёсся к цели.

Целью была смерть.

Его смерть.

И не только его.

Далеко не только…

У нападающих оказался маг. Причём маг не какой-нибудь, а настоящий. То есть – бесспорный мастер жестоких дистанционных убийств. Не рядовой везунчик, как-то заполучивший Искру и слегка её прокачавший… далеко не рядовой.

Всё не просто серьёзно, всё хуже. Ведь, похоже, он ещё не освоился со смертоносным приобретением, и сам не понимает, насколько убойное оружие заполучил. Столь ужасающий навык далеко не в любой ситуации можно использовать, но он решил, что сейчас – именно такой случай.

Неправильно решил. Это ведь всё равно, что атомную бомбу достать посреди банальной уличной драки.

Да что этот непонятно откуда взявшийся маг себе позволяет? Тут не те дистанции, чтобы подобными навыками разбрасываться. Со столь мощными вещами не шутят, ведь если врежет всерьёз, здесь никому мало не покажется. Магия такого уровня не разбирает где свои, а где чужие.

И те и другие полягут.

Включая Гласа.

Да и я тоже останусь на этом безымянном холме, если так и продолжу вести себя, как зритель-ротозей.

Глава 3 Спасти идиота Гласа

Глава 3

Спасти идиота Гласа

То, что я здесь называю магией – это, скажем так, не совсем магия, а характерное для меня словесное злоупотребление. Частенько мысленно подтягиваю местные понятия к старым, «земным». То есть здесь имеют место не кабалистика, и не какие-нибудь шаманские воззвания к духам. Специфические навыки и умения, использующие особые виды энергии и подразумевающие нестандартный путь восхождения по ступеням ПОРЯДКА. Для эффективной работы волшебства аборигены, соблюдая баланс, в большинстве случаев развивают отдельные особые параметры в ущерб тем, что принято развивать традиционно. То есть сама основа у «чистого» мага обычно разительно отличается от основ, допустим, обычных воинов, находящихся с ним приблизительно на одном уровне.

Даже мне, несомненному уникуму, ради магии приходится жертвовать силой, ловкостью, выносливостью и… В общем, теми параметрами, которые для любого лишними не будут. Увы, коварно следящий за всеми и вся баланс не позволяет безгранично развивать всё без оглядки на прочее, приходится выбирать приоритеты. Где-то что-то придерживать, где-то что-то разгонять.

Если брать «чистых» магов, они однозначно выигрывают в потенциальном уроне. Ни один воин с ними в этом не сравнится. Накрывать немалое поле боя облаками проклятий, что безжалостно режут атрибуты, или выжигать полгектара за секунду, вместе со всеми, кто там находятся. Какой бы меч или лук у тебя ни был, какие бы навыки честного бойца ты не развивал, такое опустошение внести в один миг во вражеские ряды не сможешь.

Зачем вообще при таких раскладах нужны воины?

На это есть две причины. Первая: приличный маг подразумевает неприличные расходы. Настолько неприличные, что с учётом дефицита некоторых трофеев способны озадачить самый серьёзный клан. Умения сложно и дорого заполучать, и безумно дорого их развивать. Поэтому настоящие, вышеуказанные «приличные маги» – редкость. Можно жизнь прожить и ни одного мастера не увидеть. Те, кого здесь принято массово причислять к волшебникам, в лучшем случае лишь на новичков в этом деле тянут. Они лишь в начале долгого пути, пройти по которому способны немногие.

Вторая причина тоже очевидна. Выигрывая в уроне, маги проигрывают в защищённости. Даже хорошо прокачанные щиты – не панацея, да и заполучить их непросто. Например, недостаток той же Выносливости – это уязвимость к широчайшему спектру угроз. Там, где даже не самый приличный воин спотыкнётся, достаточно прокачанный маг запросто сломает ногу.

А то и шею.

Да, минус печальный, однако и плюсы жирные. В не самом худшем отряде наёмников даже низовой, неполноценный маг может получать почти столько же, сколько все прочие бойцы отряда вместе взятые. Те, кто служат феодалам, живут жизнью, мало в чём уступающей жизням их хозяев. Да и можно ли тех называть хозяевами? Маг-простолюдин – это нонсенс. Откуда у батраков такие средства? Даже младшие сыновья захудалых благородных семейств в единичных случаях в эту категорию попадают. Волшебники – особое сословие, что-то вроде особой аристократии. Примерно так купечество выделяется среди простого народа.

Это если брать, разумеется, серьёзных купцов, а не всяких коробейников.

Много слов, и при этом я очень поверхностно описал специфику вопроса. На самом деле там всё куда сложнее, запутаннее. Например, если взять двух магов, в которых вложили приблизительно одинаковые средства, они могут «стоить» как одинаково, так и заметно различаться. Иногда очень заметно.

Или даже очень и очень.

За счёт чего же такие различия? Однозначный ответ тут не дашь, возможных причин множество. Например, одному из этих магов повезло разжиться редким, нестандартным магическим навыком. Тем, который при относительно небольших вложениях способен выдать неоспоримое преимущество перед широко распространёнными умениями. Даже если те значительно развиты.

Некоторые из таких умений дают столь зримые преимущества, что стали своего рода легендами. О них хотя бы краем уха слышали все, кто хоть как-то связаны с боевыми делами. Например – Чёрное солнце юга. Во всей Равии нет никого, кто может похвастать таким навыком. Причина прозаична: в империи невозможно его заполучить. Единственный известный мне источник стартовых трофеев располагается на территории Шазии – мелкого условно-нейтрального княжества, граничащего с тройкой государств, каждое из которых следит за соседями, дабы те не придавили нейтрала. Ну а сами шазийцы, с охотой или без, сотрудничают со всеми, предоставляя равноправный доступ к тому самому источнику.

Жителям Равии доступ в Шазию закрыт очень давно и наглухо. Да и попробуй доберись до границы, если три прочих государства из века в век либо с Равой воюют, либо, закончив одну войну, тут же начинают готовиться к следующей. Даже в мирное время любой наш человек считается шпионом.

Со всеми вытекающими.

Стартовые трофеи на Чёрное солнце выпадают редко, да и добыча их, по слухам, сопряжена с немалыми сложностями. Потому даже в княжестве и у тройки южан-соседей этот навык встречается нечасто, и все его носители на особом учёте. Встретить их за тысячи вёрст от Шазии посреди выжженной степи – событие, мягко говоря, поразительное. Это как наблюдать где-нибудь в диковатых дебрях Африки межплеменной конфликт кочевников-скотоводов и внезапно узреть среди ржавых «калашей» новёхонькую установку с тактической атомной ракетой.

И установка эта готовится к запуску.

Прямо сейчас.

Когда врежет, даже мне, при всём богатстве моей защиты, не поздоровится. Если навык вражеского мага неплохо развит, шансов нет. Это как листом бумаги от кувалды прикрываться: сомнёт голой силой, посбивает все щиты, один за другим, я не могу ими обвешиваться до бесконечности. О моих спутниках и говорить не приходится, им не выжить и против самого низового уровня Чёрного солнца. Это один из тех случаев, когда подарок от ПОРЯДКА много чего позволяет на самом старте, ещё до начала прокачки. Что-то вроде моего Взора Некроса, этот удивительный сканер дико полезен даже без малейшего развития.

Только нас не сканировать собираются, а прикончить.

Всё это промелькнуло в голове за считанные мгновения. Разворачивающийся легендарный навык воочию я наблюдал впервые, но эффекты столь неповторимые, что ошибки быть не может. Это именно Чёрное солнце, и, похоже, не самого низового уровня. От вскинутой руки мага ввысь, закручиваясь, уходил тончайший чёрный жгут. Тянулся он не к небесам, а шару того же цвета, что располагался метрах в двадцати над головой волшебника. Антрацитовая сфера тоже вращалась и при этом быстро разрасталась.

А ещё на её поверхности начали вспыхивать многочисленные искры. Будто электрические разряды, но столь же мрачного цвета и при этом необъяснимо-яркие. Характерный признак того, что подготовка навыка приближается к завершению. Из литературы и рассказов мастеров Алого Замка я знал, что Чёрное солнце формируется далеко не мгновенно. Начинающему носителю этой опаснейшей магии требуется около минуты от стартовой активации до первого удара. Судя по скорости проявления эффектов, здесь на максимальную задержку рассчитывать не приходится.

Сколько осталось? Десять секунд? Двадцать? Если и больше, вряд ли намного. Успею ли я за это время выбраться за пределы того радиуса, в котором щиты не спасают?

Сложно сказать. Может да, может нет. Недостаточно данных.

Зато точно могу сказать, что других вытащить не смогу. Ни Кими, ни идиота Гласа, никого. Первую я потерял из виду в суматохе схватки, второй вон, красуется, но мчится приямком к смерти.

Что же выбрать: ненулевую вероятность собственного спасения, или попытку спасти всех?

Эх, пустые мысли, мозг зря напрягаю. Я ведь сразу выбрал, просто какой-то частью рассудка этот факт ещё не принял. Как бы там ни было, тело уверенно направляло лошадь вслед за Гласом, а отстранившаяся часть разума так и сяк прикидывала все возможные варианты, коих насчитывалось немного, и все они подразумевали максимально возможное сближение с эпицентром разворачивающегося навыка.

Сомневаюсь, что Глас мыслил аналогично, его слепой случай повёл именно туда, куда надо. Хотя лучше бы ему остановиться и по-быстрому развернуться, потому что несётся он прямиком на вражеского мага, а даже слабых магов не принято оставлять без защиты. Очень уж дорого обходится их развитие, вот и приходится беречь всеми силами.

Именно этого мага охраняла четвёрка воинов. По виду доспехов понятно, что это не самые рядовые громилы. Да и двигаются характерно, с оружием обращаются мастерски. Один направился навстречу Гласу, но не по прямой, а по дуге, дабы не перекрывать линию стрельбы оставшейся на месте тройке. Те не медлили, быстро выпускали стрелу за стрелой, и летели они метко. Однако самый мой дорогой перст продолжал движение, не реагируя на угрозу. Уж не знаю, что у него за амулеты и навыки, но работают прекрасно.

Будет смешно, если Глас таки доберётся до мага.

Но нет. Не верю в такое. Он не настоящий воин, он будто танк без пушки и гусениц.

На миг пришлось отвлечься от наблюдения, сбоку, один за другим, на меня вынеслись два всадника. Не из охраны мага, просто выбились из общей свалки. Выбились неудачно, подставившись прямиком под меня. Могли бы уклониться, не вступить в бой, но предпочли выбрать смерть.

Разделался я с ними в считанные секунды, однако этого Гласу хватило. Уж не знаю, как, но из седла его вышибли. Похоже, тот всадник, что мчался ему наперерез, оказался с подвохом. Амулеты не спасли от падения, зато, возможно, спасли жизнь. Очень уж активно заигравшийся в героя недоумок шевелится на земле, это не похоже на агонию.

Всадник, который с ним разобрался, на достигнутом не остановился. Он теперь направлялся к следующей цели.

Ко мне.

Я его не боюсь, но намечающаяся схватка не радует. Мне бы сейчас все силы на мага пустить, но нет, нельзя. Если амулеты Гласа сработали на троечку, значит и для меня этот непонятный противник представляет угрозу. Проскочить мирно не получится.

Придётся разбираться.

Искра и тут же Ледяная игла. Оба заряда летят стремительно, а дистанция невелика. Противник ловко, даже как-то небрежно уворачивается от одного навыка и успевает отвернуть коня от другого. Потрясающая реакция, всё на ловкости проделывает, даже не пытаясь применить щит.

Впрочем, чего это я? У него ведь нет никакого щита. Перехватил обеими руками самое несуразное на вид оружие и надвигается, управляя разогнавшейся лошадью ногами её обхватив.

Несмотря на непростую ситуацию, оружие врага оценить успел и абсолютно ничего при этом не понял. Я за свою вторую жизнь на всякие смертоубийственные штуковины насмотрелся, но такую несуразицу встречаю впервые. Как тут обойтись одним термином? Алебарда? Секира? Странная попытка поэкспериментировать с булавой? Выглядит это так, будто на толстое двухметровое древко небрежно насадили половину петли от крепостных ворот. Полученную нелепицу попытались было хоть немного заострить, но почти сразу махнули на эту затею рукой. Получилось небрежно скошенное подобие острия ножа для бумаги с приваренной сбоку трубой. Конструкция грубая, непомерно тяжёлая. Подобный примитив рисуют художники, вооружая всяческих фентезийных огров и троллей. Даже в их лапах эти штуковины выглядят так себе, а уж в человеческих руках они совершенно неуместны.

Редкостное убожество: тяжелое, грубое, неудобное. Хотя, будь я обычным противником, на такой скорости многое и не требуется, тут главное хоть как-нибудь попасть, а остальное физика сделает. Но даже мне позволять бить себя в грудь нежелательно. Щиты от ПОРЯДКА – дело хорошее, но не следует полагаться на них всегда и во всём. Разрядятся, и останусь почти что голым в самом жарком месте битвы. Мне ведь дальше под огнём тройки лучников придётся продвигаться, так что нечего разбрасываться защитой, если можно обойтись без неё.

Времени почти не осталось, так что выпустить огненный шар уже не успеваю. Противник слаб, по шкале моего восприятия он «бледно-зелёный», но у него сейчас колоссальное преимущество в длине оружия. Щиты у меня только от навыков, остаётся уповать на меч. Надо всего лишь отбить удар качественно, даже не пытаясь атаковать в ответ. Нет смысла, на таких скоростях поражать до смерти или серьёзной раны, ведь мы в один миг окажемся далеко друг от друга, и в дальнейшей схватке всадник с несуразным контактным оружием мне не помешает.

И у меня лошадь неплохая, и у него. Оба мы хорошенько разогнались. Ещё миг и зазвенит оружие.

Противник подался навстречу, приподнимаясь на стременах и одновременно разворачивая корпус. Его нелепая пародия на алебарду описала дугу столь молниеносно, что в воздухе размазалась полукругом дерева и кое-как обработанного металла.

Скорости лошадей, скорость разворота тела и стремительный взмах мастерски направленного оружия сложились, выжимая из ситуации максимум. Меч, которым я без труда успел прикрыться, можно сказать, почти не прикрыл. Это всё равно, что ивовым прутиком от лопаты попытаться отбиться. Ну, разве что, прутик сломается от такого надругательства, а мой храмовый цзянь выдержал. Но его хватило лишь не то, чтобы слегка изменить траекторию тяжеленной массы металла и дерева.

Так, с цзянем в руках, я и вылетел из седла, отстранённо задумавшись над тем, что несуразное оружие, оказывается, несуразно не только с виду. Вес у него, естественно, соответствующий, чрезмерный, и, как оказалось, к этому стоило относиться в высшей степени серьёзно, а не уповать на то, что редкостные защитные навыки абсолютно от всех невзгод прикроют. На мне ни царапины не осталось, но толку то? Ударом сняло один щит, вышибло из седла, и, в довершение всех несчастий, вскользь рубануло по лошади так, что бедное животное не устояло не ногах.

Сгруппировавшись, я прокатился по земле. Уже останавливаясь, вскинул голову, одновременно отпуская рукоять меча. В четырёх десятках шагов три вражеских воина готовились к залпу. Особо не торопились, по их мнению, безлошадному теперь деваться некуда. Маг, стоя за бойцами прикрытия, тем временем завершал напитку Чёрного солнца. По всем признакам ужасающему навыку до созревания всего ничего осталось.

Последние мгновения.

Привстав на колено, я сделал то, что отрабатывал несколько месяцев, и что до сих пор до идеала так и не довёл. Но именно на этот раз тело и разум осознавали, насколько всё нехорошо, и надо постараться, дабы на этот раз сработать безукоризненно.

И, как часто случается в ситуациях крайнего напряжения, всё прошло на отлично.

Миг, и лук, что хранился в безумно прокачанном скрытом вместилище, оказался в одной руке. В другой одновременно появилась стрела, извлечённая оттуда же. Не просто стрела, а печально знаменитый Кровавый цветок. Действительно похож на сильно вытянутый бутон тюльпана, закреплённый на древке. Оперения нет, стабилизация производится за счёт вращения, будто у пули в нарезном оружии. Жутко дорогой артефакт, способный качественно разобраться с широким набором на совесть защищённых целей. Храню для сложных случаев.

Вроде такого.

В отличие от противников, я не стал тратить время на тщательное прицеливание. Дистанция плёвая, да и много не требуется – достаточно задеть. Это должно сбить концентрацию.

Четыре лука хлопнули одновременно: три стрелы понеслись в меня, одна в мага. Спасибо урокам хорошего мастера и практике последнего года: я не задел, я попал безукоризненно. Уже перекатываясь через плечо, успел поймать взглядом миг, когда артефактная смерть вонзилась в грудь противника. Как я и предполагал, такого просто не возьмёшь. Его неведомая защита испепелила древко в ослепительной вспышке, однако это мага не спасло. Наконечник-бутон, не пострадав и не замедлившись, полетел дальше, прошибая доспехи и кожу, наматывая на себя внутренности, кроша кости. Широко раскрывшись в теле на восемь лепестков, он перемолотил грудину и вырвался со спины, выбив при этом фонтан кровавого фарша.

Да уж, Кровавый цветок стоит своих денег.

Несмотря на все увёртки, одна стрела всё же меня зацепила, оставив без гарантированной защиты от редчайшего навыка. Дистанция мизерная, нестабильный щит Хаоса отработал на троечку. Ну да это уже и неважно, главное дело сделано – я не просто концентрацию сбил, я полностью решил вопрос.

Сейчас встану, разберусь с троицей стрелков, ну а после…

Не было никакого после. Никогда не сталкиваясь с Чёрным Солнцем, я весьма смутно представлял, что случается в тех случаях, когда навык прерывается принудительно, за мгновения до разрядки.

Интуиция

Сейчас что-то будет.

Сфера мрака не рассеялась безобидно, а взорвалась с мощью авиабомбы весом в тонны.

Громыхнула в нескольких десятках шагов от меня.

Не знаю, каким чудом, но активировать Каменную сферу я успел. Всё, теперь меня несколько секунд ничем не достать, но и я ничего сделать не смогу.

Беспомощного и обездвиженного накрыло огнём и землёй.

И земли было много.

* * *

Прикопало меня неглубоко, но сходу вскочить на ноги не получилось. Пришлось как следует поработать, прорываясь наверх. Уже почти выбрался, как почувствовал, что оттуда пробиваются навстречу. И почти сразу по глазам резанул солнечный свет, а чьи-то руки потянулись помогать.

Отказываться от помощи не стал, хотя и не слишком ей обрадовался.

Дорс, гад эдакий, пренебрежительно ухмыляясь, с деланным участием спросил:

– Вы не ушиблись, господин седьмой десница? Может вам взять себе лошадь попроще? Советую крестьянскую. Землю пахать много дури не надо, они спокойные, с них даже новички не падают.

– Заодно себе такую поищи, – предложил я.

Надменный здоровяк потёр вмятину на латах и поморщился. Непохоже, что сильно ушибся, а вот гордость пострадала серьёзнее.

Его ведь тоже из седла выбили.

Оглядевшись, я понял, что пока выкапывался, наши успели победить. Вдали ещё кто-то с кем-то рубился, но это уже не более чем преследование разбегающихся.

Взмахом руки привлёк внимание ближайших солдафонов Лойма и приказал:

– Найдите господина Гласа и приведите его ко мне! Быстрее!

– Будет сделано, господин десница.

– И ещё… Поймайте мне одного разбойника. У него лошадь пепельной масти, чернёный доспех, шлем «волчья голова» и оружие… Что-то вроде тяжёлой алебарды. Очень тяжёлой. Выполнять!

Гвардейцы умчались, а я принялся обшаривать взглядом поле боя. Здесь много лошадей без всадников остались, самое время подобрать из них лучшую.

Моя, увы, своё отбегала.

Глава 4 Великая Мудавия и её милые коридоры власти

Глава 4

Великая Мудавия и её милые коридоры власти

Ещё месяц назад я, если не учитывать многочисленные анекдоты, знал о Мудавии лишь то, что такое государство существует.

Если это вообще можно называть государством.

Южные подступы к империи – протяжённая и во многих отношениях сложная территория, зажатая между, собственно, Равией и её исконными главными противниками с их бесчисленными сателлитами. Лоскутное одеяло здешней политической карты местами меняет окраску чуть ли не каждый год, иные карликовые образования успевают появиться и исчезнуть с «игровой доски» ещё до того, как новости об их возникновении доходят до севера. Относительно стабильные страны жадно тянут в разные стороны, причём нечасто действуют грубой силой. Здесь куда проще решить вопрос деньгами, чем устроить на порядки более дорогую военную операцию в дальних краях.

Подкуп, шантаж, «дворцовые перевороты», диверсии: «тихая война» не прекращается ни на день. Южане неослабно давят, мечтая устроить вокруг Равии кольцо сплошного ада, имперцы, естественно, этому давлению всячески сопротивляются. Ни те, ни другие не стремятся напрямую захватывать проблемные территории: слишком бедные и труднодоступные земли, оборонять их за счёт скудных местных ресурсов сложно, развивать дорого и, ввиду близости противника, обычно бессмысленно. Здесь нет ничего такого, за что стоит цепляться всеми силами. Северяне просто хотят сохранять статус-кво вечно, их недруги всячески им в этом препятствуют.

И ни те, ни другие в приграничные забавы серьёзно не вкладываются. Тут главное, потратить меньше противника, нанеся ему при этом больше ущерба. То, что при этом век за веком страдают местные жители – никого не волнующая проблема местных жителей.

Вечная буферная зона.

Но, разумеется, случаются исключения. Мудавия – одно из них. Нет, эта «недострана» не настолько привлекательна, чтобы северная аристократия полностью подмяла её под себя, сделав, фактически, своей вотчиной. Единственная здешняя ценность – легендарные рудники Ссеха. Из них за долгую историю разработок много чего добывали, но на фоне главной тамошней ценности всё прочее не имеет значения.

Богатые месторождения руд лунного металла – редкость невообразимая и столь же невообразимая ценность. Поэтому за земли Мудавии все окрестные политические игроки просто обязаны были веками воевать не жалея жизней и денег. Однако есть нюанс – добыча на рудниках Ссеха ведётся с очень и очень давних времён. Тысячи и тысячи лет, многие километры подземных выработок и сотни карьеров успели нарыть. Естественно, в первую очередь копали там, где содержания повыше, и сейчас хорошие залежи лишь в полузабытых легендах остались. Современная ситуация такова, что ради крупиц драгоценных минералов иной раз приходится вкладывать больше, чем за эти самые крупицы получается выгадать. Говоря проще, шахты давно уже работают на грани рентабельности (а то и за гранью).

В общем, актив не сказать, что сильно выгодный, однако, ввиду стратегической ценности лунного сырья, даже при таких раскладах привлекательный. И ради контроля над ним Равия год за годом вкладывается в Мудавию: поддерживает деньгами и оружием, завозит продовольствие, оказывает прямую военную помощь. Это одна из немногих заграничных территорий, где империя столь долго держит воинские контингенты. Тоже недешёвое удовольствие.

Деньги, деньги и снова деньги. Они вливаются в Мудавию неослабевающим потоком, что вмиг пропадает в эти засушливых краях до капли. И большая часть этих капель банально оседает в чьих-то карманах без малейшей пользы для Равии. Коррупция на таком удалении от метрополии краёв не знает. Любого причастного к денежным потокам здесь можно смело вешать, ни один невиновный при этом не пострадает. Именно по анекдотам про тотальное мздоимство я и получил свои первые представления об этой стране.

Однотипные шутки о чёрной финансовой дыре Мудавии – неиссякаемая тема для столичных юмористов. Даже самые типичные для этой страны новости обычно выглядели теми же анекдотами. «Деньги, выделенные на борьбу с воровством в снабжении экспедиционного корпуса, были украдены». «Средств, в Равии достаточных для обеспечения каждого солдата полным латным доспехом, в Мудавии почему-то хватает лишь на сандалии на деревянной подошве».

Первое моё впечатление о господине Аммо Раллесе – это один их тех самых полностью обнаглевших чиновников. Причём не из последних. И дело не только в высокой должности, по его виду заметно, что для казни он созрел.

Скорее даже перезрел.

Жирный до состояния, когда число подбородков сходу не оценишь, разодетый богато-вульгарно, физиономия «я тут хозяин жизни», пальцы едва просматриваются из-под изобилия дорогущих массивных перстней.

Меня смутил лишь взгляд с прищуром. Очень уж умные глаза, будто насквозь тебя просвечивает. И веселья в них более чем достаточно, что несвойственно тупым хапугам из шаблонных анекдотов про Мудавию. Видно, что дружит с чувством юмора, и на совесть его ничего не давит.

Нетипично для казнокрада.

Аммо Раллес – глава имперской миссии. Первое лицо среди всех равийцев, присутствующих в Мудавии. Это если не считать меня, разумеется. Но я – явление здесь временное, а он не первый год работает. И если хотя бы часть тех анекдотов правда – мимо него все эти нецелевые использования средства проходить не могут. Однако опыт двух жизней ещё на стадии официальных приветствий начал нашёптывать, что рано на толстяка вешать ярлык «Главвор». Да, непричастных здесь нет, но жизнь – сложная штука, не стоит торопиться всё упрощать, навешивая ярлыки на всех подряд, не разбираясь.

Когда глава попросил о беседе тет-а-тет, я отказывать не стал. Тем более что это с его стороны он был один, а со мной группа поддержки оставалась: Кими, Паксус, и Дорсу почему-то не сиделось в главном зале миссии. А ведь там угощают и наливают, никаких тебе скучных бесед.

Впрочем, здесь тоже наливать не жалели. Плюс с первой минуты хозяин попросил обходиться без формальностей, что превращало встречу особого посланника императора и главы миссии в почти дружеский разговор без лишнего официоза.

– Господин десница, вы позволите угостить вас и ваших людей вином? Уверяю, ничего подобного вы никогда не пробовали. В Равию такое уже давно не поставляют, я и здесь лишь чудом достал единственный бочонок. Эррийское игристое, урожай, что случается лишь один раз в пять лет. Тот самый год, когда ветра почти всё лето дуют с гор, а не с моря. Это придаёт винограду особую силу, но, увы, скверно сказывается на изобилии лозы. Оттого цена даже на месте производства высока, и чем дальше его везут, тем становится выше.

– Страшно подумать, сколько Равия за это винишко заплатила, – вздохнул Паксус.

Толстяк на это ответил, ничуть не обидевшись:

– О! Молодой господин, вижу, вы знакомы с не самыми мудрыми россказнями о том, что дальше миссии деньги из имперской казны не уходят.

– Не самыми мудрыми? – вскинулся Паксус. – Все так говорят. Не могут же все ошибаться.

Аммо Раллесс вскинул руки:

– Молодой господин, вы посмотрите вокруг. Что вы видите? Скучный дом, скучная обстановка. На столах недостаток изысканных блюд и напитков, эррийское, которое я вам сейчас предложил, из моих личных запасов и приобретено за мои личные средства. Я, знаете ли, человек не такой уж и бедный, могу себе позволить. Да вы на моих людей посмотрите: как одеты, как выглядят. Нет, я не могу отрицать того, что некоторые деньги могут оседать в их карманах. Но сами посудите, насколько эти деньги велики? Вы видите лишнюю роскошь? Нет, не видите. Нет у нас средств, чтобы излишества оплачивать. Империя не так много выделяет, а оплачивать приходится как раз многое. При таких раскладах приходится учитывать каждую монетку. Мои люди разве что на продажных дамах не экономят, но здесь, в Мудавии, это не самый дорогой товар. Далеко не самый.

– Продажных дамах? – зачем-то уточнил Паксус.

– Молодой господин, а что вас удивляет? Мало кто из моих людей здесь со своими семьями. Увы, не всякая порядочная женщина согласится отправиться надолго в такую глушь. Вот и приходится мужчинам выкручиваться известными способами. Кстати, я так понимаю, что вы тоже без супруги. Да и служанок с вами нет. От всей души могу порекомендовать Обитель Сладких Фиалок. Не сравнить, конечно, со знаменитыми заведениями столицы нашей великой державы, но вы наверняка приятно удивитесь. Здесь, несмотря на дурной климат и нищету, нередко вырастают достойные… гм… фиалки.

– Можете перед ним не распинаться, – грубо вмешался Дорс. – Сердце Паксуса навечно принадлежит Приюту Колючих Лилий.

– Тому самому приюту, что в Саду Красных Лепестков? – изумился Аммо Раллес.

– Угу, – подтвердил Дорс. – Тому самому, где сплошные извращения.

Лицо толстяка озарилось искренней широченной улыбкой:

– Ну надо же! Как это неожиданно! Вот кто бы мог подумать, ведь с виду такой скромный молодой господин. Человек столь изысканных вкусов обычно выдаёт себя даже без слов: особым поведением, одеждой, украшениями. Действительно неожиданно. Можно сказать – пикантный сюрприз. Ах вы хитрец! Ну раз так, пожалуй, Обитель Сладких Фиалок вам не слишком подходит. Но не отчаивайтесь, для истинного ценителя всегда можно подобрать альтернативу. Я, конечно, не могу вам обещать уровень Приюта Колючих Лилий, но гарантирую, что совсем уж разочарованным не останетесь. Жаль, вы слегка задержались в дороге. Всего-то неделю назад при одном очень уважаемом заведении проводилась милая забава в саду. Прекрасные юноши изображали рейдеров Тхата. Из одежды у них были лишь пояса и цветочные венки, из оружия лёгкие шёлковые плети. Гости заведения, в свою очередь, изображали конное ополчение, загоняющее рейдеров. Лошадей в сад, разумеется, не запустили, в их роли выступали более зрелые и мужчины спортивного телосложения. Из одежды на них были лишь…

– Господин Аммо Раллес, может мы лучше о делах поговорим? – чуть ли не взмолился Паксус. – Я думаю, господину деснице неинтересно слушать про эти ваши развлечения в садах. Чак, ты ведь очень хотел узнать про тех разбойников.

– Чак? – удивился толстяк, заинтересовавшись этим куда больше, чем упоминанием разбойников.

– Это прозвище господина десницы со времён обучения в Алом Замке, – пояснила Кими. – Там не принято называться настоящими именами. Для вас он Гедар Хавир Кроу, или десница императора Кабула, истинного и величайшего владыки всех земель центральной, южной, северной, западной, восточной, речной, болотной, дикой, горной, лесной, нижней и верхней Арды. И прочего-прочего…

– Не слишком правильно прерывать титулование нашего императора, – с укоризной прокомментировал Аммо Раллес. – Но, раз уж мы просто беседуем, предлагаю не заострять внимание на некоторых деталях. А что за разбойников вы упоминали?

– Они напали на нас в сутках езды от последней караванной заставы со стороны Мудавии, – ответила Кими.

– В сухих степях злодеям делать нечего, но караванная тропа – другое дело, – заявил на это глава миссии. – Частенько шалят, ничего удивительного. Хотя нападать на эскорт десницы, это, разумеется, уже перебор. Много ли их было?

– Неважно, сколько, – вмешался я. – Важно то, кто это такие. У вас тут как обстановка? В степи часто маги разбойничают?

– Думаю не больше, чем в иных местах, – ответил Аммо Раллес.

– А маги с Чёрным солнцем юга часто встречаются?

Глаза толстяка резко сузились:

– Вы в этом уверены? Господин десница, прошу простить меня за дерзкое сомнение, но то, что вы сейчас сказали, звучит слишком уж необычно.

– Честно говоря, никогда прежде этот навык в деле не видел, – признался я. – Но сходится с описанием во всех деталях. Очень уж характерная картинка, не представляю, с чем его можно перепутать.

– А это не могла быть качественная иллюзия?

– Иллюзия? После того, как я убил мага, эта иллюзия тут же рассеялась с таким взрывом, что меня забросало землёй с головой, а клочья лошадиных туш раскидало на сотни шагов.

– Да уж… для иллюзии как-то слишком реалистично… – задумчиво протянул Аммо Раллес. – Никогда прежде наши, гм… дорогие гости с далёкого юга в северной степи не показывались. Нет, я не стану категорично отрицать, что такого никогда не случалось. Вполне могли незаметно шнырять и подчищать всех свидетелей своих прогулок. Но, в любом случае, надолго такое в тайне сохранить нереально. Все глаза не прикроешь, а мудавийцы любят разговаривать. Ну а я очень люблю их слушать. И люди мои это дело любят.

– А южнее здесь как обстановка? – уточнил я. – Разбойникам с Чёрным солнцем никто удивляться не станет?

– Именно Чёрному солнцу здесь где угодно ещё как удивятся. Господин десница, даже на дальнем юге носители подобных навыков нечасто встречаются. Здесь, на моей памяти, никто ничего особенного не демонстрировал. А уж Чёрное солнце увидеть не проще, чем вторжение Хаоса. Очень уж специфическое умение, его просто так получить невозможно. Все носители люди непростые и работают на своих сюзеренов, а не продают свои услуги, где попало и кому попало. Среди рейдеров Тхата немало самых разных магов, но откуда там взяться таким умельцам? Совершенно не тот уровень и не те люди. Обычные наёмники и всякая криминальная мелочёвка, засылаемая соседями. Конечно, они разбавляют их своими военными, но те в меньшинстве и тоже особо не блещут талантами. Нападение на вас, похоже, уникальный случай. Не исключено, что оно именно ради вас организовано. Вы, надеюсь, смогли взять пленников?

– Конечно. Но без толку, никто ничего не знает. Всё как вы сказали: это или местный криминал, или обычные наёмники, набранные на юго-востоке. Никто их с деталями операции не знакомил. Возможно, замысел знали лишь тот маг и командир отряда. Увы, ни тот, ни другой встречу с нами не пережили. Однако я склонен с вами согласиться, в степь они пошли не погулять, а караулили крупную рыбу. Очень может быть, что я и есть та рыба. Если так, учитывая то, с какой срочностью меня направили сюда, получается, в Равии у шпионов есть какая-то быстрая связь. Даже слишком быстрая.

– Или они охотились не именно за вами, а просто перекрывали кратчайший караванный путь в Раву, – заявил Аммо Раллесс. – Вы по пути следов недавних схваток не замечали?

– Там не тропа, а широченная полоса, где караваны могут двигаться разными путями. Наш наблюдатель постоянно замечал разбитые телеги и прочие подозрительные следы, но не могу сказать, были ли среди них свежие. Если там недавно воевали, мы могли пройти в паре километров и ничего не заподозрить. Господин Аммо Раллес, к чему этот вопрос?

– Мы ждём очередную поставку уже вторую неделю, и, боюсь, уже не дождёмся. Из-за степных разбойников караваны приходится хорошо охранять, но не настолько хорошо, чтобы отбиться от мага с Чёрным солнцем. Это совершенно иной уровень, и я вам, господин десница, прямо скажу: мы здесь, со своей стороны, обеспечить безопасность пути и раньше не могли, а сейчас тем более не можем. Нам требуются люди. Гораздо больше людей. В переписке с имперской канцелярией мне неоднократно намекали, что в скором времени может подойти подкрепление и дополнительные деньги. Однако с вами всего лишь горстка людей, а сами вы не торопитесь про обещанное подкрепление рассказывать. Деньги тоже не вижу. Признаться, я в замешательстве. Экспедиционному корпусу требуется полноценное снабжение, а мы в последнее время выкручиваемся исключительно за счёт местных ресурсов. Они не бесконечны, да и не бесплатны, несмотря на ничтожное качество. И с нынешним финансированием даже их получать затруднительно. Вы только представьте, до чего мы дошли, если выплаты офицерам задерживаются уже седьмой месяц.

– Деньги я привёз.

– Наконец-то прекрасная новость, – улыбнулся Аммо Раллес и тут же помрачнел: – Обоза я при вас не видел, следовательно, вряд ли можно рассчитывать на большую сумму. А вам немало придётся оставить для здешних, так сказать, аристократов.

При упоминании мудавийской знати Дорс приглушённо выругался, и даже Паксус, ни разу не замеченный в снобизме, скривился.

Заметив негативную реакцию, толстяк счёл нужным отреагировать:

– Вижу, ваши юные спутники прекрасно понимают, сколь смешна здешняя аристократия. Собственно, это слово здесь совершенно неуместно. Думаю, некоторым мудавийцам будет лестно, если о них кто-то так отзовётся, но среди нас публично так высказываться не рекомендуется. Здесь скудные земли, ресурсов слишком мало, чтобы всерьёз возвыситься, потому и в давние времена с благородными дела обстояли не очень, а сейчас их и упоминать нежелательно. В ходе Лунных войн и последующих мятежей эту пародию на аристократию вырезали под корень. Жалкие остатки были изгнаны и давно стали историей. С тех пор официально власть в Мудавии принадлежит народу. Под народом здесь подразумевается самая зажиточная прослойка: богатое купечество, крупные землевладельцы, хозяева рудников с ценным сырьём. Из их числа формируется Народный совет, на котором раньше открытым голосованием избирался Первый друг народа. Точно не знаю, как там было изначально, но сейчас места в Народном совете давно поделены и передаются по наследству, а Первый друг народа, фактически, здешний князёк по праву рождения. Давно уже нет никаких выборов, совет тянет власть на себя, Первый друг на себя. Так и живут в непрерывной грызне. Если увидите, как толпа людей на улице кого-то режет, не обращайте внимания, это обычные издержки местечковой политики. Мы, разумеется, здесь никого к благородным не причисляем и, как бы, стоим в стороне от всех дрязг. Однако с кем-то работать надо, и потому, по традиции последних десятилетий, приходится полностью и во всём поддерживать Первого друга народа. Сейчас это Ицхим девятый. Уже по цифре понятно, сколько поколений его семейство удерживает за собой местный, так сказать, трон. Именно Ицхиму придётся что-то заплатить, и малой суммой тут обойтись нельзя. Он наша главная и, по сути, единственная опора. Портить с ним отношения и в обычное время неправильно, а сейчас, с такими сложностями в снабжении, ссориться совсем уж глупо. Он, разумеется, знает о вашем прибытии, и отреагирует на это сам. То есть связываться с ним не надо. Даже мне, простому имперскому служаке, не пристало напрашиваться на приём к нему, а уж вам и вовсе. У самого последнего благородного империи статус несопоставимо выше, чем у этого ничтожного князька. Учитывая, как сильно он рассчитывает на нашу армию и деньги, или сам вскорости примчится, или устроит вам торжественную встречу у себя. Ставлю на первое, потому что в таком случае ему не придётся оплачивать пир и прочее из своего кармана.

– Что он за человек? – спросил я. – То, что он жадный, я уже понял из ваших последних слов. Слышал, в столице, его подозревают в связях с врагами империи.

– Ох уж эти слухи, – под доброму улыбнулся Аммо Раллес. – Могу вас заверить, что на сложные интриги и двойную игру Ицхим неспособен.

– Мне кажется, вы сейчас намекаете не на его преданность империи, а на что-то другое.

– Да, господин десница, дело вовсе не в преданности. Дабы не плодить лишних претендентов на фамильные богатства, в семье Ицхима принято из поколения в поколение заключать браки между не самыми близкими родственниками. Этим в той или иной мере грешат по всему миру, дабы держать всё накопления и власть в одном кулаке, а не дробить по наследникам, но именно здесь ситуация осложняется печальным уровнем медицины. Поправка дефектов, что случаются при продолжительном отсутствии свежей крови, не всякому лекарю по плечу. Это задача посложнее отращивания потерянных частей тела. Даже в империи специалистов, способных взяться за такую операцию, по пальцам можно пересчитать. И надо учесть, что успех никто из них не может гарантировать. Увы, некоторые медицинские навыки даже у нас недоступны, а те, что в той или иной мере способны помочь, требуют невообразимых затрат. Здесь же, в Мудавии, с этим не просто хуже, а, можно сказать, вообще никак. Зубы дерут кузнечными щипцами без снятия боли, что уж тут говорить о большем. Поэтому Ицхим девятый вырос пареньком славным, но с некоторыми отклонениями от того, что принято считать нормальным.

– Паренёк? – удивился я. – Если не ошибаюсь, ему уже больше сорока лет.

– Именно так, господин десница, не ошибаетесь. Но, как я и говорил, он вырос с некоторыми незначительными отклонениями. Злые языки поговаривают, что и не вырос вообще. Возрастом мужчина, разумом ребёнок. Причём ребёнок, скажем так, не гениальный и не сказать, что добродушный. Пока был жив его дед, неприятные черты характера Первого друга народа как-то удавалось сдерживать. Но после того как старика злодейски погубили лазутчики Тхата, он, временами, ведёт себя несносно.

– Вы про регента? – уточнил я. – Не знал, что в его смерти замешан Тхат. Говорили о самоубийстве.

Аммо Раллес всплеснул руками:

– Ну надо же, как прекрасно вы подготовились к этой поездке. Даже не знал, что в империи кто-то собирает столь незначительные сведения и считает нужным доводить их до десниц. Да, убийство лазутчиками Тхата – официальная версия, сомневаться в которой не рекомендуется. Но нам-то, тет-а-тет, усомниться можно, так что вы правы, и следует говорить о суициде, или, скорее, о смерти по неосторожности. Старика обнаружили в хлеву среди свиней. Перед тем, как умереть, он так тщательно измазался навозом, что скотники его не сразу узнали. На регенте не имелось никакой одежды, на его шее была затянута удавка, на стене висела картинка фривольного содержания. Все знали, что любил он, как бы это сказать… побаловать себя в одиночестве. В интимном смысле побаловать. Случалось, позволял это себе даже на людях, и в какой-то момент начал практиковать самоудовлетворение в сочетании с удушением.

– Да что за бред? – не выдержал Дорс. – Рукоблудство – ладно, но душить-то себя зачем?

– Молодой господин, скажу вам, как человек знающий много интересных вещей: некоторые затейники от этого получают особое удовлетворение. Регент чересчур увлёкся играми с удавкой, так сказать, фатально переборщил. То есть Тхат здесь совершенно ни при чём, хотя гибель регента в их интересах. Можно, конечно, предположить, что именно лазутчики южан коварно научили его рискованной забаве, но, по мне, это как-то слишком уж коварно и непредсказуемо. Все их тайные операции куда более топорны и рассчитаны на максимально быстрый результат.

– А навозом он зачем обмазался? – спросил Паксус.

– Ох, молодой господин, даже мне на такой вопрос совершенно нечего ответить. Я ведь говорил, у них вся семейка такая… с необычными отклонениями. Могу долго про их выходки рассказывать, но не лучше ли будет обсудить предстоящий приём?

– Вы о чём? – не понял я.

– То есть как это о чём? Господин десница, у нас здесь, конечно, не посольство полноценное, а всего лишь скромная миссия, но это никого не освобождает от обязанностей. Мы должны обеспечить вам достойную встречу. То есть, торжественный приём.

Я кивнул в направлении двери, из-за которой доносился шум пиршества:

– А это что? Разве не приём в нашу честь?

– Ну что вы! Нет, конечно! Просто гостеприимные хозяева встречают уставших путников. Скромный ужин для своих, ничего серьёзного, да и для дела пользы нет. По моему мнению, приём не только желателен, а и обязателен. Ицхим девятый непременно будет на него приглашён, что позволит сгладить некоторые шероховатости этикета, обязательного для вашей с ним встречи. И, главное, в таком случае встреча будет проходить на нашей территории. То есть, вам не придётся посещать Дворец народа. Это резиденция Первых друзей народа. Нам всем нежелательно там показываться, а вам, как деснице императора, тем более.

– А что с этой резиденцией не так?

– Ну… для вас, как бы, репутационные риски такого посещения минимальны. Однако чем вы дальше остаётесь от дворца, тем лучше. Для всех нас лучше. У резиденции, как бы, особая аура. Я не о древних проклятиях или чём-то подобном, тут всё проще и одновременно сложнее. Как-то раз один из предков Ицхима девятого вознамерился возвести дворец, подобного которому даже в Раве не существует. Ни один мастер за это дело не брался, потому как задача ставилась непосильная как для их профессиональных навыков, так и для казны Мудавии. Неудивительно, что, в итоге, правитель отыскал какого-то мошенника, который клятвенно заверил, что всё построит быстро, красиво и недорого. Разумеется, обманул, денег и умений у него хватило лишь на относительно приличный главный фасад. Тот, что обращён на Народную площадь. В остальном успехи оказались куда скромнее. Работы, по сути, сосредоточились на одном крыле. Во втором лишь галерею за парадными дверьми поставили, на чём и остановились. Первому другу народа, полагаю, долгое время ничего кроме фасада и отдельных благопристойных участков не показывали. Средства большей частью куда-то бесследно исчезали, меньшая их часть тратилась на поддержание строительной суеты в первом крыле. Таким вот образом мошенник валял дурака несколько лет и мог валять дольше, но наследнику тогдашнего правителя не понравилось, что по казне эхо гуляет. Народному совету это, разумеется, тоже не нравилось. Проявив с наместником редкостное единодушие, в один прекрасный вечер они принялись задавать Первому другу народа неприятные вопросы. Он при этом так разволновался, что взял, да скончался скоропостижно. Как стоял, так и упал, да ещё и ударился неудачно. Так сильно стукнулся, что голова отвалилась. Звучит, конечно, странно, но все свидетели, как один, уверяли, что именно так оно и было, никто ему не помогал. Дальше наследник продолжил беседу уже с тем мошенником. И общение начал с того, что приказал доставить его в галерею несуществующего второго дворцового крыла, где горе-строителя ждали коновалы. Никаких вопросов они задавать не стали, а просто лишили казнокрада мужского достоинства. По слухам, использовали для этого самые тупые инструменты своей профессии и работали неторопливо. На этом грандиозная стройка завершилась, а страна получила нового правителя. Столь резкие изменения во власти оставили неизгладимый след в общественном сознании мудавийцев и привели к появлению необычной традиции. С тех пор проштрафившиеся представители здешних высоких кругов частенько повторяют судьбу того жулика. То есть, отправляются во второй коридор дворца. Там по сей день нет ничего, кроме той недостроенной галереи, и галерея эта, по понятным причинам, популярностью не пользуется. В народе про неё ходят разнообразные и при этом однотипные шутки. Услышите фразу «перепутал коридоры» – речь именно об этой традиции.

– А если действительно случайно не туда зайти? – опасливо уточнил Паксус.

– Ну… так как обе главные двери дворца одинаковы, теоретически, перепутать их действительно можно. Страшилки говорят, что если такое случилось, назад дороги нет. Бедолаге остаётся идти только вперёд, к тем самым коновалам. Если кто-то удостаивается аудиенции у Первого друга народа, впоследствии над ним могут подшучивать, спрашивая, туда ли он зашёл, или вышла путаница. Обычный вздорный юмор для простолюдинов, но, всё же, не рекомендую давать повод для таких шуток. Конечно, в глаза такое говорить не посмеют, но всё равно не рекомендую. Империя и её десница не мишень для скабрезностей быдла.

Дверь резко распахнулась, в комнату ворвался Арсай:

– Гедар… Господин десница, там… Там Глас. Наш император хочет говорить. Прямо сейчас. Слово императора!

Глава 5 Слово императора

Глава 5

Слово императора

Давным-давно, ещё в прошлой жизни, доводилось мне читать разные книги разных авторов с приблизительно одинаковыми сюжетами. Наш землянин-современник внезапно куда-то проваливается, после чего обнаруживает себя в прошлом, в будущем, в параллельном мире или вовсе в чём-то необъяснимо-невообразимом.

В общем – попадает.

Далее оказывается, что современник наш не просто студент-двоечник, по ротозейству в волшебный люк провалившийся, а носитель ценнейших навыков и личность с гипертрофированной харизмой. Без доступа к мировой паутине и тонны справочников он на базе деревенской кузницы (или даже попросту «на коленке») изготавливает передовые инструменты, станки, моторную технику и невероятное вооружение (включая атомное); строит фабрики и заводы в считанные дни; прогибает под себя местные финансовые системы; покоряет сердца неприступных принцесс (или просто оплодотворяет всё, что проявляет двигательную активность). То есть, переворачивает свой новый мир полностью, со всех направлений, и теперь всё (включая саму планету) вертится исключительно вокруг него. Существование туземцев резко упрощается, они занимаются лишь исполнением его ценных указаний, а в перерывах между исполнениями заглядывают попаданцу в рот.

Дабы не пропустить новое «цу».

Я, вот, не такой. Я даже с интернетом и справочниками Рок не переверну. И дело не столько в фундаментальных отличиях, не позволяющих применить многое из прошлого опыта, а в самой структуре сообщества аборигенов. Она, в отличие от здешней, так сказать физики, на удивление мало отличается от нашей. Я не имею ввиду Средневековье или более древние периоды, я о некоторых принципах, на которых всё держится и у нас, и у них. Здесь без сказочных чудес невозможно реализовать что-то по-настоящему новое, пока для этого не создана определённая база. А дело это не быстрое и далеко не всегда понятно, с чего следует начинать.

Сейчас, с высоты опыта двух жизней, я много чего могу порекомендовать авторам тех книжек. Например, есть универсальный совет для любого, кто попадёт в мир без высоких технологий, где каким-то образом окажется в числе власть держащих.

Если он решит прогрессорством заняться, начинать, по возможности, следует со связи, улучшая её всеми доступными способами. Радио или электрический телеграф – идеально, но это не самые простые решения. Оптический телеграф с грамотно спроектированной сетью вышек, продвинутая голубиная почта, или хотя бы станции на дорогах, где гонцы могут менять лошадей без заминок и прочее-прочее, что позволяет оперативно доставлять информацию на большие расстояния. Если вспомнить земную историю, нередко случалось, что в колониях месяцами не знали о начавшейся в метрополии войне. И та из сторон, которая успевала подать весть за океан быстрее прочих, получала там преимущество первого удара. Несовершенные парусные корабли везли грузы и новости месяцами, иной раз приходя уже тогда, когда ни эти самые грузы, ни новости уже не требовались. Централизованное управление дальними землями порой принимало столь причудливые формы, что колониями они считались лишь на бумаге.

Не думайте, что я самый умный. Помню авторов, которые не сразу бросались уран ногтями добывать и танки в кузницах клепать, а занимались скучным созданием базы под будущие свершения. В том числе и связь налаживали. Но у них как-то всё очень просто получалось: хочешь – держи телеграф, хочешь – на тебе радио. В случаях магических миров массово производились артефакты для передачи голоса и картинки, иной раз неотличимые по функционалу от привычных нам смартфонов.

В Роке таких артефактов нет, или их так мало, что их наличием можно пренебречь. Я вот, много разной информации изучив, лишь неправдоподобные намёки на существование подобных штуковин встречал. Попытки соорудить искровой передатчик к успеху не привели, да и с приёмником как-то не заладилось. Проводной телеграф? Где бы ещё столько провода, для начала, найти…

Нет, задайся я такой целью всерьёз, что-нибудь когда-нибудь и получил бы. Наверное. Но сильно сомневаюсь в высокой эффективности результата.

Здешние правители огромных территорий сталкивались с теми же проблемами. Не знаю точно, как выкручиваются в других странах, а у императорского клана Равы был свой семейный способ. Абсолютно неожиданный для меня, но вполне в духе этого ненормального мира.

Нет, это не артефакты, и не волшебные почтовые птицы, развозящие депеши с ракетными скоростями. Способ, вроде как, опирается на родовые особенности единственного человека – законного императора. Чем выше развит его навык связи, тем больше можно привязывать к себе особых помощников. Здесь их называют десницами. Десница – рука, ладонь. И, как и полагается руке, у каждого десницы пять пальцев-перстов. Мизинец, средний, указательный и большой – одинаково-неважные. На их роль годится кто угодно.

Пятый – безымянный. И он совсем не такой. Это не простой перст, это Глас. Особый человек без имени, без истории. Спрашивать его о том, откуда он, собственно, взялся и кто он такой – строжайше воспрещается. Это великая государственная тайна, и за любопытство могут жестоко наказать.

Даже меня – десницу, это касается. В нашей шестёрке так сразу и не скажешь, кто здесь главнее. Глас, как бы, обязан мне подчиняться, но и я в свою очередь обязан предпринимать все возможные и невозможные меры для защиты голоса императора. Погибнет он, и даже не представляю, как на такое владыка Равы отреагирует.

Подразумевается, что если уж выжить никак не получается, в идеале мне следует постараться погибнуть быстрее этого непростого подчинённого.

Во избежание.

У каждого десницы свой Глас. Всегда один. Почему так – не знаю.

Тоже тайна.

Семь десниц – семь Гласов. И, считая действующего императора, эти восемь человек и обеспечивают ту самую связь, без которой в столь огромном государстве ни о какой оперативности управления не может быть и речи.

* * *

Подняв веки, Глас взглянул на нас совершенно другим взглядом. Да и в целом выглядеть стал иначе. Ни намёка на свойственные ему детские импульсивность и непосредственность.

Проще говоря – ничего глупого в нём сейчас не видать.

Императора я лицезрел лишь единожды и недолго, но этот взгляд сразу опознал.

Да у парня, похоже, даже цвет радужки изменился.

Как такое возможно?

Без понятия.

– Гедар Хавир, как давно ты в Мудавии? – без каких-либо предисловий и церемоний заговорил Глас.

– Сегодня днём добрался до столицы.

– Ты уже виделся с Ицхимом?

– Ещё нет.

– Это хорошо. Не пытайся ускорить вашу встречу. Ты мой десница, а он всего лишь много о себе возомнивший простолюдин. Важный для нас, но простолюдин. За ним нет ни капли благородства, даже последний из нас бесконечно выше. Всегда помни об этом.

– Да, император, не забуду, – пообещал я.

– Аммо Раллес, рад видеть тебя в здравии, старый пройдоха, – изменившимся, резко потеплевшим голосом продолжил Глас.

Весьма неожиданное панибратство, или я чего-то не понимаю в формате общения через Гласа.

– А уж я-то как рад, – склонился в поклоне толстяк.

– Какие новости в Мудавии? Есть что-то интересное?

– Мой император, да какие в этой дыре новости? Всегда одно и то же. На юге голод, на востоке беспорядки, воруют повсюду, как всегда. В столице тоже какие-то брожения нехорошие, кто-то распускает слухи, что империя не станет помогать продовольствием голодающим, несмотря на всю сложность ситуации, потому что мы мудавийцев за людей не считаем.

– Правильно говорят, – кивнул Глас. – Как там дела у твоего горняка продвигаются? Новости от него есть?

– Да, мой император. Ролло раз за разом подтверждает все свои первоначальные предположения.

– Ты веришь этому простолюдину?

– Мудавийцы не прекращают совать ему палки в колёса, но этот простолюдин на редкость дотошный, всегда добирается до истины. За всё время я не заметил от него ни слова неправды. Не вижу причин для недоверия.

– Аммо, у тебя нет специалистов равных ему. Как ты можешь быть уверенным в том, что Ролло не заблуждается?

– Мой император, абсолютной уверенности, конечно, нет, но знающие люди не обязательно обязаны знать всё, чтобы заметить подвох. В понятных им мелочах ничего подозрительного не встречали. Ролло всегда отчитывается без недочётов. Да и то, как сильно ему пытаются помешать, подтверждает то, чего мы так сильно опасались.

– Плохо, Аммо… очень плохо для нас. Но для Мудавии всё ещё хуже…

– Мой император, вы о том, что…

Толстяк замолчал с многозначительным видом, а я, стараясь не упустить ни слова, продолжал ничего не понимать.

Краем уха, почти случайно, я слышал о каком-то опытном горном мастере, отправленном сюда ещё в прошлом году. Но почему сам император первым делом интересуется этим простолюдином?

Тут явно что-то крупное наклёвывается.

И я в это что-то не посвящён…

Ну а что с меня взять? В Раве, по слухам, и с шестым десницей не очень-то церемонятся, а уж с седьмым и подавно церемониться не станут.

Аммо молчал, молчал голос императора, молчал, естественно, и я. И молчание затянулось минуты на две, не меньше.

Наконец, Глас безжизненно произнёс:

– Да, Аммо, я именно об этом. И мне нужно знать, что ты по этому поводу думаешь. Как, по-твоему: сколько продержится их чернь при самом скверном варианте?

– Боюсь, недолго. Очень недолго. Ничуть не удивлюсь, если нисколько не продержатся. При худшем раскладе здесь по всей стране может абсолютно всё посыпаться в считанные дни. Причём развал будет сдерживаться не армией Мудавии, а скоростью получения новостей с границ.

– Всего лишь дни? Это прискорбно… весьма прискорбно…

– Мой император, ещё вчера я бы ответил вам немного оптимистичнее. Однако ваш седьмой десница привёз неожиданно-неприятные новости. На его отряд по пути напали разбойники, среди которых оказался маг, обладающий навыком Чёрное Солнце Юга. У Тхата таких магов нет, это гость с куда более далёкого юга. И сильно сомневаюсь, что его прислали в одиночку. Во всём экспедиционном корпусе сейчас нет никого, сопоставимого с таким магом по силе. Остаётся только количеством брать. Если же будет реализован самый плохой вариант, ни о каком количестве не может быть и речи. Остатки корпуса осыплются песком при первом же серьёзном ударе. Что до армии Мудавии, по ней для этого даже бить не придётся.

– А ведь мы немало снаряжения им передали… – задумчиво заметил Глас.

– Да, мой император. Но этому жулью сколько ни передай, тут же всё продадут на сторону. Значительная часть снаряжения в итоге попала к тому же Тхату.

– Какая мерзкая страна…

– Да, мой император, омерзительная.

– Аммо, выслушай императорскую волю. Ты сейчас же начнёшь отвод «меченых» в Равию под предлогом ротации и переформирования. Обещай мудавийцам усиление, деньги, снабжение. Всё, что угодно, обещай, ничего не жалей, ведь ничего из обещанного не будет выполнено. Они всего лишь много о себе возомнившие простолюдины, наша честь от пустых слов не пострадает. Тебе, Гедар Хавир, повелеваю: возьмёшь под своё командование остатки корпуса и встретишь армию Тхата. Ты должен не позволить корпусу проиграть недостойно. Береги свои персты и, особенно, Гласа. Если задача окажется невыполнимой, помни, что охрана Гласа – первоочередная задача. Так что сильно не рискуй. В случае великой опасности разрешаю бросить корпус и уходить в любой момент. Только даже бежать постарайся достойно. Помни: ты имперец, и все в этих землях это знают. Имперцы не бегут без оглядки, они отступают с честью, чтобы затем ударить с новой силой. Именно так все должны считать, глядя на тебя. А теперь оставь нас. Мы с Аммо должны обсудить кое-что сами, после чего он объяснит тебе, что будет дальше.

* * *

Главу миссии пришлось прождать за дверью целых полчаса. Я даже начал жалеть, что не удосужился обзавестись навыком, позволяющим подслушивать беседы за толстенными преградами.

Мне, своему деснице, император всего-то несколько минут уделил, а с этим толстяком вон сколько треплется. Вот о чём можно столько болтать с главой миссии, что располагается в стране настолько занюханной, что здесь даже самой слабенькой аристократии нет?

Вряд ли они о чём-то личном беседуют. Несмотря на то, что император явно Аммо Раллеса хорошо знает, это не означает, что тот «его детей крестил». Тут, скорее, дело в том, что толстяк его доверенный человек, успевший себя хорошо зарекомендовать. Ценный сотрудник. К таким, зачастую, относятся куда теплее, чем к прочим.

В таком случае мне ещё больше интересно: что столь драгоценный тессэриец позабыл в этом глухом углу? Разумеется, я догадываюсь, что ответ скрывается в рудниках. Трудно не додуматься до очевидного, ведь в здешних краях нет ничего другого, что способно заинтересовать такихлюдей. Однако этим шахтам и карьерам тысячи лет, а зашевелились вокруг них только сейчас.

Непонятно.

Выйдя, наконец, из самой охраняемой комнаты, Аммо Раллес приблизился и виновато произнёс:

– Господин десница, простите, что заставил вас ждать.

Я не стал говорить, что заставил ждать меня вовсе не он, и спросил:

– Ну так что же будет дальше?

– Дальше?.. Дальше, как мы и говорили при вас, будет плохо. Для нас плохо, и для Мудавии тоже. Для Мудавии, конечно, хуже… гораздо хуже. Господин Гедар, что, по-вашему, заставляет нас поддерживать эту, скажем откровенно, не самую симпатичную страну?

– Месторождения ценных руд, – ответил я.

– Абсолютно верно. На данный момент нам интересно исключительно местное сырьё. Припоминаю, в былые времена поговаривали о проекте организации торгового тракта через Мудавию и дальше через сухие степи, вдоль пустыни. Это могло существенно поднять ценность выгодно расположенного союзника. Однако при нынешней политической ситуации о таком даже думать нечего, ведь торговать через Тхат не получится, а зачистка проклятых территорий может невероятно дорого обойтись и при этом оказаться безуспешной. С каждым годом на нашего союзника давят всё сильнее и сильнее. Дипломатия здесь давно уже бессильна, давить в ответ на южан мы можем исключительно своей армией. Однако последние цифры приводят нашу столицу в ужас, даже одно содержание экспедиционного корпуса в последние годы тянет из казны гораздо больше средств, чем поступает от эксплуатации рудников. А ведь на подачки семейке Ицхима уходят сопоставимые суммы, причём это не единственная статья побочных расходов. Тхат опасно усилился, и вести с ним полноценную войну на таком удалении от метрополии сложно даже будь здесь хорошие дороги по суше или воде. И пока Тхат продолжает усиливаться, прибыли от лунной руды продолжают падать. Всей добычей этого года не наполнить даже один мешок. Да, дело ближе к середине года, чем к его концу, но всё равно несерьёзно. Мудавийцы сей печальный факт объясняют модернизацией рудников. Дескать, нарезают подготовительные выработки в глубоких горизонтах. По-вашему это нормальные оправдания?

Я покачал головой:

– Сомневаюсь. То, что они лезут в глубокие горизонты месторождения, не должно мешать продолжать добычу в вышележащих выработках. Если там, конечно, есть что добывать.

– Вот-вот, у всех умных людей схожие мысли. Ролло – один из лучших горняков империи. Да, он всего лишь простолюдин, но из славной семьи с давними традициями. Таких умельцев полагается уважать без оглядки на происхождение. Его сюда прислали, чтобы прояснил обстановку на рудниках. И он, несмотря на противодействие мудавийцев, сумел многое узнать. По его словам, верхние горизонты рудников выработаны подчистую, а попытки вести разведку вглубь сталкиваются с непреодолимыми трудностями. Тот, упомянутый мною мешок, главным образом наполнили из самых древних отвалов. Их отсыпали в те благодатные времена, когда всем хватало богатой руды, и мелкие крупицы мало кого интересовали. Получается, сейчас мудавицы всех работников выгнали из-под земли и отправили просеивать заросшие деревьями кучи почти пустой породы. Добыча выходит ничтожная, но это хоть что-то. Без древних отвалов её не станет вовсе, а они, между прочим, уже почти все разобраны начисто. Как вы сами прекрасно понимаете, мешка руды нам мало. Империи и ста мешков мало будет. Получается, про здешние рудники можно забыть.

– А если помочь мудавийцам с глубокими горизонтами? – спросил я. – Имперские горняки получше местных будут, возможно, сумеют справиться с проблемами.

– Эх, молодой господин, я сильно в этом сомневаюсь. Вам не надо знать все детали, просто поверьте на слово, там ловить нечего. Впрочем, даже будь иначе, окажись где-нибудь в глубинах богатые залежи, сколько лет их придётся выискивать и затем подготавливать к добыче? И всё это при скверном снабжении через безводную степь, мимо разбойников, насылаемых врагами империи. Да и Тхат просто так развернуться не позволит, он уже сейчас интерес к рудникам проявляет. Нас ждут расходы, расходы и ещё раз расходы. И это на фоне накаляющегося политического обострения. Наши вечные южные «друзья» почти полностью парализовали морскую торговлю и нешуточно угрожают юго-восточному побережью. Нам вот-вот придётся воевать с ними всерьёз, не имея при этом сопоставимого по качеству флота и обладая в разы меньшими людскими ресурсами. Содержать при этом ещё и Мудавию бессмысленно, это пустое распыление сил в то время, когда нам потребуется каждый солдат. Так что забудьте. Всё: рудников у мудавийцев больше нет, и не будет. А раз так, то нам нечего здесь делать. Остаётся лишь уйти отсюда, постаравшись хоть как-то сохранить лицо. Именно об этом вам и говорил напоследок наш великий император.

– Я не совсем его понял…

– Я объясню, господин десница. По давнему соглашению о дружбе и взаимной помощи Рава обязалась содержать в Мудавии экспедиционный корпус. Ядро корпуса, или около десятой части его списочного состава, должны составлять профессиональные военные Равы, включая, так называемых, «меченых» – часть внутренней гвардии. Остальные девять десятых набираются из местных, обучаются нашими военными, мы обеспечиваем их всем необходимым и выплачиваем достойное по здешним меркам жалование. При всём этом ситуация с мудавийскими рекрутами катастрофическая, лишь немногие из них дотягивают до самой нижней планки требований, что предъявляются к кандидатам. В условиях тотальной коррупции, в корпус так или иначе год от года проникает всё больше таких «недовоинов». Сделать из них не самых смехотворных бойцов – задача посильная, но бессмысленная. Дешевле новых родить и правильно вырастить. Я уверен, это не намного больше времени займёт. Сейчас мы заострим перед местными внимание к кадровой проблеме и отправим большую часть ядра корпуса в Раву под предлогом переформирования. Мол, качество войск упало ниже некуда, срочно требуется обновление и усиление. И мудавийцам такое крыть нечем, потому что здесь все всё прекрасно понимают: ниже качеству падать действительно некуда, кадрово-организационная проблема созрела и перезрела. Корпус, в целом, давно уже больше похож на стадо, чем на армию. Мудавийцы, разумеется, будут настаивать на том, чтобы переформирование прошло здесь, на месте, без возвращения «меченых» в имперские лагеря южного пограничья. Дабы не ослаблять боеспособность страны в столь непростое время. Наверное, станут потрясать договором. Но я их как-нибудь угомоню, беру это на себя. В конце концов, они сами не очень-то блюдут букву договора, подсовывая нам свои отбросы вместо полноценных рекрутов. И да, молодой господин, что вам известно про Тхат?

– Военный союз трёх стран, расположенных юго-восточнее Мудавии. Все три такие же ничтожные, как и Мудавия. Вроде как, у них к нашему союзнику давние территориальные претензии.

– Именно так. Скажу больше: они спят и видят, как разорвут Мудавию в клочья, после чего поделят их между собой без остатка. Часть населения вырежут, остальных поработят. Да-да, у них процветает самое низменное рабство, причём мудавийцев они исторически держат за скот. Раньше их сдерживало наше присутствие, но в последние годы этого не хватает. Пока что они продолжают с нами хоть немного считаться и действуют не прямо. Усиливающиеся набеги рейдеров объясняют разбойными действиями, к которым, якобы, не имеют ни малейшего отношения. То есть, официально мудавийцев они не порабощают, не угоняют скот, не жгут деревни и поля, но на самом деле все знают, что это не криминал шалит. Единственное, что сдерживает Тхат от полноценных военных действий – экспедиционный корпус. В давние времена, сразу после подписания договора, именно корпус весьма болезненно щёлкнул их по носу в тот момент, когда они уже почти праздновали победу. Несостоявшимся победителям пришлось весьма торопливо возвращаться обратно, бросая обозы и раненых. Местные, в отместку за все злодеяния, сажали их на колья вдоль дорог. Соседи это не забыли, страх повторения разгрома мы вбили в них крепко. Но в последнее время южане так густо наводнили шпионами Мудавию, что не могли не выяснить, сколь плачевны дела в нашем войске. Боюсь, они опасаются лишь по старой памяти. Тогда, в самом начале, корпус был совсем не такой, как сейчас. Равийцев в составе насчитывалось куда больше десятой части, и это сказывалось. Сейчас качество войск упало до плачевного состояния, а вот у южан всё наоборот. Они и сами над своими армиями неплохо поработали, и враги нашей империи долгое время помогали им усиливаться. Разными способами снижали уровень коррупции, учили их воинов, накачивали хорошим оружием, обеспечивали приличными навыками. Даже если не уводить «меченых», корпус Тхату сейчас не соперник, и то, что они ещё не напали, я считаю настоящим чудом. Должны ведь понимать, насколько плохи наши дела. И я также считаю, что они нападут немедленно, как только самая боевая часть корпуса отправится в Раву. Это не может их не спровоцировать. Ваша задача – достойно встретить полчища Тхата.

– Как я понял, просто встретить, а не победить… – мрачно заметил я.

– Именно так. Победа, сами понимаете, невозможна. Да, она, разумеется, весьма желательна, но не с такими силами. От вас требуется обеспечить достойный проигрыш, после чего вопрос с Мудавией Тхат закроет.

– Поконкретнее можно?

– Молодой господин, вы можете положить в степях всех воинов до единого, но чтобы это выглядело не убогой мясорубкой, а достойной битвой горстки благородных воинов против бессчётной орды грязных варваров. И победят эти варвары лишь за счёт коварного удара, нанесённого в тот миг, когда корпус после ухода «меченых» окажется в ослабленном состоянии. На момент поражения наших воинов будет всего ничего, а мудавийцы – это мудавийцы. Спишем разгром на их никчемность или даже предательство. То есть наши воины должны выглядеть легендарными героями в толпе бесполезной смазки для вражеских мечей. Некоторые, конечно, всё поймут, но другие могут решить, что в честном бою против империи ловить нечего. Вы должны приложить все усилия к тому, чтобы этих других оказалось как можно больше.

Глава 6 Скучный приём

Глава 6

Скучный приём

Я никогда не считал себя великим знатоком земной истории, но, оказывается, в моей памяти хранится много чего неожиданного по этой теме. То и дело всплывает.

Как всплыло выражение «габсбургская челюсть» при первом взгляде на Ицхима девятого.

Одна известнейшая европейская династия помимо всего прочего прославилась многовековой практикой кровосмешения. Дяди женились на племянницах, кузены на кузинах, их дети, в свою очередь поступали аналогично. И такой междусобойчик у них продолжался из поколения в поколение. Свежая кровь в тесный кружок поступала в незначительных количествах, старая, многократно пересекаясь, доминировала всё больше и больше. В итоге начало доходить до того, что иногда даже при не самых близкородственных браках её процент оказывался такой же, как при инцесте между родными братьями и сёстрами. В наше время деградация Габсбургов зримо прослеживается по портретам монархов и их родни. Как ни пытались льстить придворные живописцы, картины говорят о многом.

Прикажи Ицхим нарисовать его портрет, художнику неминуемо придётся прогуляться в тот самый коридор, что не пользуется популярностью. Тут как ли льсти, на симпатичный результат рассчитывать не приходится. Первому другу народа легче новое лицо пересадить, чем запечатлеть его так, чтобы не огорчить, но при этом добиться хотя бы мизерного сходства.

Короткий разговор показал, что природа, создавая голову Ицхима, практически все силы истратила на нижнюю челюсть. Верхняя осталась недоразвитой, а на мозги и вовсе материала не хватило. Друга народа интересовали лишь деньги от империи, причём он вряд ли толком осознавал, для чего они, собственно, ему нужны. Новость о том, что часть корпуса отправляется в Раву, дабы после переформирования вернуться усиленной, оставила его равнодушным. Советники, правда, помрачнели, но сомневаюсь, что они сходу просчитали все последствия. По ним заметно, что все они родственники первого лица Мудавии.

С аналогичными генетическими пороками.

Один из них тут же ухитрился на ухо нашептать кляузу против двух других, обвиняя коллег в нецелевой растрате выделяемых империей средств. Те, в ответ, поступили абсолютно также. При этом в глаза все трое не переставали друг друга нахваливать, уверяя, что исключительно на их могучих плечах держатся государственные устои.

Помимо «приятных» бесед с Ицхимом и змеиным кублом его ближайшего круга, в первой половине приёма мне представляли самых благородных людей Мудавии. Выглядело это презабавно, потому что на словах это государство давно и последовательно декларировало полный отказ как от системы благородной аристократии, так и от всякого намёка на клановость любого рода. То есть, демократия в чистом виде. По факту, эти нувориши, получившие власть, пытались подменить традиционную аристократию своими персонами. И если с одеждой некоторые угадывали, демонстрируя вкус, то манеры, мягко говоря, очень сильно не дотягивали.

Чего стоит хотя бы та барышня, которую её отец чуть ли не в открытую попытался подложить в мою постель. Очень уж хотел урвать себе чего-нибудь лишнего при моём посредничестве. Непосредственная девушка с лошадиным лицом и манерами потасканной жизнью доярки из захудалой деревни около минуты глупо хихикала, бездарно изображая благородную манерность, после чего всё же не сдержала душевный порыв и шумно высморкалась в рукав. Окружающие на этот моветон никак не отреагировали, потому как подобное здесь в порядке вещей.

На протяжении двух часов меня засыпали доносами и просьбами, предлагали какие-то мутные совместные дела, подлизывались таким образом, что слюна меж ягодиц стекала, подсовывали дочерей, сестёр, внучек, племянниц, жён (а в особо безнадёжных случаях и матерей). И если не каждый первый, то каждый второй так или иначе подводил меня к тому, что ему вот прямо сейчас очень срочно нужно перебраться в Раву. Причём не абы куда, а в столицу, или, как минимум, поблизости от неё. Обосновавшись там, он станет моим самым преданным человеком, если я, разумеется, окажу содействие в переезде и обустройстве. Самые обнаглевшие при этом намекали на то, что не против породниться с каким-нибудь аристократическим семейством. В том числе с моим. Разницы между древней и современной родовитостью они не видели, как и не видели прочих нюансов столь недопустимых мезальянсов. То есть отсюда изгнали не только аристократию, а и большую часть познаний с ней связанных. Осталось лишь всеобщее понимание, что примазаться к благородным – это счастливый билет на авиалайнер, что вмиг доставит тебя под самый космос. Если уж припекло бежать в империю, надо сходу покорять вершину.

Вот и покоряли: грубо, коряво и глупо.

Учитывая то, что на приём не всех подряд с улицы запускали, звоночек характерный. Получается, верхушка Мудавии в свою страну вообще не верит. Большинство готово сорваться в почти полную неизвестность, без сожаления расставшись со здешним высоким положением.

В свете разговоров с императором и Аммо Раллесом меня это нисколечко не удивляет. Как не удивляет их осведомлённость об истинном положении дел. Кому как не этим людям, элите Мудавии, не знать о том, к чему всё идёт.

Демократия здесь самая демократичная, так что никто даже не дёргался, дабы оградить меня от непрекращающегося человеческого давления. И когда очередная искательница моей благосклонности принялась тереться об меня почти неприкрытым бюстом рекордного размера, ожил внутренний голос.

Интуиция

Повышенный риск венерического заболевания.

Я, конечно, сам себе прекрасный лекарь, однако для моей ранимой психики это уже чересчур. С трудом отвязавшись от непомерно навязчивой особы, трусливо сбежал в дальний угол зала, где отгородился от алчущей общения толпы при помощи баррикады из Кими и Паксуса. Баррикада вышла так себе, надолго потенциальных эмигрантов не удержит, но тут и прочие персты начали интересоваться причинами, заставившими нас так зажаться. И вот уже подоспело первое подкрепление – Арсай.

– Господин десница, я случайно услышал, что злодеи Тхата собираются коварно напасть на экспедиционный корпус. Если это случится в момент переформирования, без «меченых» нашим бравым ребятам придётся туго. Очень вас прошу направить меня в передовой отряд или в гарнизон, что примет на себя первый удар. Пролить свою кровь за императора – великая честь!

Арсая, как и Гласа, я к себе в команду не выбирал. Их вакансии заполнили без меня. С Гласом всё понятно – он голос императора, подобные ему – обязательные персты каждого десницы. Арсай – другое дело. Его выбрали не за какие-то личные качества, а чтобы в который раз облагодетельствовать род. Век за веком они самые верные псы императора, преданнее не сыскать.

Однако верность верностью, а косточки подкидывать приходится.

Вот сынка и подкинули на почётную должность.

Арсай – истинный сын своей семьи. Полагаю, первым его словом было не «мама», а «император», ну а вторым – «Кабул». Его мечта, или, скорее, главная (а то и единственная) цель жизни – героически умереть за владыку Равы. Что бы ни случилось, этот фанатик первым делом думает лишь о том, как бы ещё на шаг-другой приблизиться к столь желанной погибели.

В любое время дня и ночи этот пафосный солдафон готов к доблестной смерти. Даже сейчас, на мирном приёме по случаю прибытия десницы, он таскает латы. Да-да – полноценные тяжёлые латы, а не какую-нибудь тонкую кольчугу, скрытую под модным костюмом. Громыхает, будто танк и непрерывно оглядывается, жадно высматривая возможность красиво умереть за своего императора.

Абсолютное презрение к смерти, море бесстрашия и вакуум в черепной коробке. Нет ничего удивительно в том, что новость о возможной войне изрядно возбудила его жажду смерти.

– Арсай, я подумаю над твоей просьбой.

– Заранее благодарю за оказанную честь, господин десница! Я жизни не пожалею, но накажу наших врагов! Не сомневайтесь во мне!

Ну да, в этом весь Арсай. Обязательно надо намекнуть, что только и думает, как бы половчее позволить себя прикончить.

Во славу императора.

Дорс, приблизившись к Арсаю со спины, хлопнул пятернёй суицидника между лопаток так, что тот звякнул, будто колокол и стремительно развернулся на пятке, хватаясь за рукоять одного из двух не самых маленьких мечей, таскаемых на поясе и за спиной.

– Малыш, не нервничай, – ухмыльнулся Дорс, протягивая бокал. – На вот, хлебни. Сам не верю, что такое говорю, но на удивление достойное пойло. Вот уж не думал, что местная шваль употребляет что-то кроме ослиной мочи.

– Благодарю, Дорс, но нет. Воин императора обязан держать свой разум в трезвости.

– Ой, да брось! Чтобы сохранить разум, надо его иметь.

– Попрошу без грубостей, Дорс!

Тот отмахнулся:

– Ну да ладно, не хочешь, как хочешь. И чего это вы здесь собрались, уважаемые господа?

– Прячем Чака от наглых простолюдинов, – ответила Кими.

– И особенно от простолюдинок, – добавил я.

– А вот это ты зря, – не одобрил Дорс. – Да, обычное быдло, но попадаются интересные экземпляры. Если сам под юбки лезть не хочешь, так о друзьях не забывай. Нет, я не про себя, о себя я сам позабочусь, если понадобится. Я сейчас о Паксусе. Пожалей бедолагу, может, наконец-то, лишится девственности.

– Вот ни начинай! – вскинулся товарищ.

А я на это лишь вздохнул. Дорс, скотина, даже после завершения обучения не торопился впадать в традиционный аристократический пафос. Особенно при общении с нами это проявляется. Похоже, он никогда не смирится с тем, что ему приходится мне подчиняться.

– Кто-то что-то сказал о целомудрии? – вкрадчиво уточнил подкравшийся Аммо Раллес. – Уж простите меня, молодые господа, но тема столь пикантная, что я просто не смог молчаливо пройти мимо.

– Да вот, думаем всей толпой, как помочь господину Паксусу с его затруднением, – делано-серьёзно ответил Дорс. – Он у нас, как бы это сказать… Противоречивый парень: и скромный, и грубый.

– Дорс, заткнись!

– Вот! Я же говорил. Грубый.

– Понимаю, тема нервирующая, – кивнул Аммо Раллес. – И кто бы мог такое ожидать от столь тонкого ценителя не самых скромных радостей? Господин Паксус, у нас здесь, конечно, не столица империи, но всё же осмелюсь рекомендовать скрытое от внимания широких масс заведение, которое вам непременно подойдёт. Я это о том, что вы тянетесь к развлечениям, что не всеми одобряются. Сам я, как человек широких взглядов, разумеется, ничего против не имею. И в рекомендуемом заведении вы вряд ли кого-нибудь неприятно удивите своими запросами. Уверяю, там к любой вашей фантазии отнесутся с полнейшим пониманием. Уж не сомневайтесь, ваш цветочек сорвут столь быстро и качественно, что вы и моргнуть не успеете.

– Да отстаньте уже от меня! – воскликнул Паксус и чуть ли не бегом удалился.

Проводив его взглядом, глава миссии задумчиво произнёс:

– Юноше определённо не хватает тепла и ласки. Особой ласки. Вы, правы, господин Дорс, молодому человеку следует срочно помочь с его затруднением.

– Господа! У меня тост! Обязательный тост! И я не вижу ваши полные бокалы!

Обернувшись, я увидел, что кричит Ицхим девятый. К этому моменту князёк успел качественно наклюкаться, и сейчас, пытаясь подняться, боролся с гравитацией. Кое-как выпрямившись, хлопнул по плечу ближайшего советника – средних лет мужчину с грустным лицом, после чего рявкнул:

– Ну ты, мерин! Проверь, чтобы у всех было налито! Требую полные бокалы! До дна! Все присутствующие пьют до дна! Все абсолютно! Те, у кого бокалы не станут сухими, отправятся в левый коридор!

– Их плебейское величество изволил хорошенечко залиться, – прокомментировал Аммо Раллес. – Любит он это дело. Кстати, обратите внимание на придворного, которого он отправил проверять наполненность бокалов. Печально известный советник Йырцых. Его отец был большим другом Ицхимов, но это не помешало девятому Другу народа устроить его сыну путаницу с дворцовыми коридорами. Несчастный попал под горячую руку, почти без вины пострадал. Уж не знаю, как он ухитрился получить столь редкое лечение в империи, и сколько ему это стоило, но утерянное наши лекари сумели вернуть. Однако сделать это удалось далеко не сразу, и то ли травмирующий эффект на разуме сказался, то ли долгое отсутствие важной для мужчин части тела, но на личном фронте у Йырцыха дела обстоят не самым лучшим образом. Некоторые поговаривают, что вообще никак не обстоят, и надежды на улучшение нет. Так-то лечение прошло успешно, всё как бы, на месте и должно работать, но тело почему-то этот факт не принимает. Жаль бедолагу, душевные травмы лекарскими навыками лечатся плохо или даже вовсе не лечатся. Видите, как с ним Ицхим обращается? Как с собачонкой. А он будто даже рад этому. Полностью сломленный человек.

– Господа! – продолжал надрываться Первый друг народа. – Я хочу!.. Нет, я требую, чтобы вы все выпили за лучших воинов во всём Роке! За героев, победивших Сраньку Гнусиса! За наш экспедиционный корпус!

– Хаос! Это что такое я сейчас услышал?! – поразился Дорс. – Кими, прошу меня извинить, но я очень хочу узнать: что это за Сранька такой злодейский, и почему победа над ним считается главным подвигом корпуса? Господин Аммо Раллес, может вы нас сумеете просветить?

– Разумеется, сумею, господин Дорс. Гнусис всего лишь воришка, не так давно схваченный нашими солдатами при облаве в городской канализации. Широко прославился тотальным воровством всего и вся. Точнее говоря, главным образом он прославился не этим. Прошу и меня простить, госпожа Кими, за натуралистичность, но не упомянуть некоторые моменты его преступной деятельности не имею права. Совершив очередное воровство, Гнусис, как бы это сказать приличнее… Он оставлял на месте преступления гм… недобрую о себе память в виде кучи омерзительных отбросов. Говоря проще: справлял большую нужду на видных местах. Одну из зловонных куч Первый друг народа однажды обнаружил поутру на своём прикроватном столике. Вы даже не представляете, как остро Ицхим на такое отреагировал. Рвал и метал, отправил всю смену дворцовой стражи в левый коридор, поднял всех, кого можно и нельзя, добился даже привлечения отдельных частей экспедиционного корпуса. Город прочесали от и до, попутно раскрыв множество преступлений, считавшихся безнадёжными и обнаружив не нанесённый ни на какие карты древний туннель. Гнусиса нашли именно в нём. Мелкий шельмец неплохо устроился, но от имперского корпуса не скроешься. Мелкого засранца взяли прямиком на целой горе краденного добра.

– Он, случайно, не из упырей, этот Гнусис? – заинтересовался я.

– Нет, господин десница, не из них. А почему вы так решили?

– Я не решил, просто предположил. Есть основания для такого подозрения…

Без интереса, почти рефлекторно напряг Восприятие. Играться с этим фокусом к месту и не к месту всё больше и больше становилось моей привычкой. Очень уж часто отрабатывал его на протяжении нескольких месяцев.

Сплошное «бледно-зелёное» месиво. Если не оглядываться, во всём зале не найти никого, кто мог бы что-либо мне противопоставить.

Обычное мясо.

Если оглянусь, картина изменится. Но местные здесь ни при чём, это произойдёт исключительно за счёт моих спутников. Главным образом «сверкает» Кими. Её я серьёзно подтянуть успел, однако даже она до моего уровня сильно не дотягивает.

Хотя всё относительно. Цифры цифрами, а вот личные особенности – это другое, плохо поддающееся моему новому методу анализа. Девушка годами тренируется с оружием, столь богатый опыт стоит многих единичек в характеристиках.

Повернул голову, чтобы ещё раз оценить силу Ицхима девятого. Князёк тоже бледно-зелёный, разве что чуть поцветастее большинства.

И это многое говорит о Мудавии.

В поле зрения промелькнуло неожиданное. Нет, не опасно-красное, и даже не розовое. Всего лишь насыщено-зелёное, густого изумрудного цвета. По опыту знаю, что добавь ещё чуть больше личной силы, и начнёт проявляться желтизна. Для меня это совершенно неопасно, но можно начинать напрягаться.

А уж встретить такой цвет у слуги, неторопливо приближающегося к нам с подносом в руках…

Такого просто не может быть.

Я уставился на слугу, слуга в ответ уставился на меня. И по глазам его понятно: он знает, что на него смотрят не простым взглядом, и вот-вот на это отреагирует.

Нехорошей реакцией.

Шагнул навстречу «тёмно-зелёному», оставляя собеседников за спиной. Не надо держать их между мною и угрозой.

Слуга взмахнул рукой, отбрасывая поднос в сторону.

И я тоже взмахнул рукой, отправляя в него ослепительно-яркую, неплохо раскачанную Искру, краем глаза замечая, как на периферии поля зрения там и сям проявляются ярко-зелёные и даже бледно-жёлтые огоньки.

Торжественный приём перестал быть скучным.

Глава 7

Глава 7

О цветовой дифференциации

Как выяснилось не так давно, в моём ураганном развитии последних лет не обошлось без ошибок. Я, неистово развивая ПОРЯДОК, ухитрился пропустить абсолютно все книжные намёки о Балансе и этим ротозейством нешуточно осложнил себе жизнь. Кое-что удалось поправить в кратчайшие сроки, но многие проблемы до сих пор оставались нерешёнными.

Дабы не напрягать баланс и дальше, я пытался всячески выкручиваться. И вот, однажды, раздумывая над перспективами очередной хитрости, почти случайно задался несложным на первый взгляд вопросом: «Как «на ходу» сравнивать боевые потенциалы противников?»

Да, я знал, что существуют навыки, позволяющие в той или иной мере изучать структуру чужого ПОРЯДКА. Против них, разумеется, в той или иной мере можно прикрываться, как постоянно прикрываюсь я сам, но даже если отбросить возможности противодействия, что останется? Как, допустим, на поле боя за секунду-другую выяснить, кто перед тобой: рядовой воин, или ужасающий монстр в человеческой шкуре? Ошибка в определении может дорого стоить. Сравнивать цифры, читать описания навыков, прикидывать, как и от чего прикрываться? На это уйдёт прорва времени, что в схватке недопустимо.

Требуется что-то другое: оперативное и простое.

Как оказалось, у ПОРЯДКА, или, точнее, у Баланса под ПОРЯДКОМ, для этого всё предусмотрено. У него на самые разные запросы припасено множество всевозможных зарезервированных возможностей, надо лишь до них докопаться. В моём случае требовался высокий уровень Восприятия и умение использовать особую грань этой характеристики. Причём умение развивается не трофеями, а банальными тренировками. То есть не такими уж банальными, они далеко не каждому даются. Что-то вроде медитации для ускорения восполнения тени ци, но на порядок сложнее.

Я был упорен, и пусть не сразу, но у меня получилось. На этот раз не стал сводить всё к строгим цифрам, как привык поступать изначально. Попытался ограничиться образами, как это принято у аборигенов. В итоге получилась эдакая сравнительная цветовая шкала, когда, напрягая Восприятие, улавливаются некие отблески от носителей ПОРЯДКА, позволяющие оценивать их возможности не в абсолютном значении, а в относительном.

Относительно моих возможностей.

Если человек или животное «светится» белым – это ничтожная «пустышка» или около того. Такой окрас я лишь у младенцев да всякой мелочи вроде грызунов замечал.

Дальше идут зелёные. Для меня и такие неопасны, но чем насыщеннее цвет, тем они сильнее. Семь-восемь «тёмно-зелёных» убить смогут разве что в состоянии крепкого сна, но и я сходу их вряд ли прикончу, придётся немного повозиться.

Далее следуют слабо-жёлтые, и они может и не равные мне противники, но уже надо опасаться вероятности нехороших сюрпризов с их стороны.

Насыщенно-жёлтые – это сопоставимые со мной. Их цифры могут уступать, но ненамного, и у них обязательно есть один или два неплохо прокачанных эффективных навыка.

Розоватые – признак более опасного противника, с усложнённым ПОРЯДКОМ. Чем гуще цвет, тем они серьёзнее, но схватку с таким врагом в любом случае не стоит считать безнадёжной.

А вот когда проявляется красный цвет – это уже всё, это уже они самые.

Может и не абсолютная безнадёжность, но рядом с ней.

Человек, отсвечивающий ярко-красным – это уже точно безнадёжность. Такой прихлопнет меня, будто муху, даже за оружие не хватаясь. Так что если в поле зрения оказывается столь угрожающий оттенок, мне не надо цифры сравнивать, мне надо улепётывать оттуда в сторону горизонта.

И не останавливаться.

Разумеется, есть множество не всегда очевидных нюансов. Например, плохо учитывается качество навыков. Баланс может запросто поставить знак равенства между щитом стихийным и редчайшим щитом, за которым я в Лабиринте непростую охоту устроил. Так-то и тот, и тот предоставляют эффективное прикрытие от широкого спектра угроз, но по факту защита от них принципиально разная как в плане удобства применения, так и в качестве. Не всякий «ярко-красный» сумеет пробиться через мою «броню» в первые мгновения боя. Позже, конечно, всё равно достанет, но вы, надеюсь, поняли, о чём речь.

Ну так вот, обобщу. По несколько раз на день активируя «сканер» Восприятия, я большую часть времени не видел вокруг себя ничего кроме бледных оттенков зелёного. Именно в столь невыразительной гамме на моём фоне смотрелись среднестатистические аборигены. Таких в Роке больше девяноста девяти процентов. Оставшийся неполный процент чуть менее чем полностью состоит из тех же «зелёных», но насыщенность у них погуще. При этом максимально «зелёных» носителей ПОРЯДКА насчитывается немногим больше десятой доли процента. «Жёлтые» и «розовые» по моим весьма сомнительным подсчётам попадаются в одном случае из полутора тысяч, а «красные» в одном из пяти тысяч. И нужно учитывать, что все эти подсчёты я проводил в столице Равы, где, естественно, общий уровень развития жителей заметно выше, чем в среднем по империи. В Мудавии ситуация совершенно иная, если не считать моих спутников и некоторых людей в миссии, меня повсюду окружали исключительно «бледно-зелёные».

Встретить сейчас, на приёме, прилично «окрашенного» аборигена можно. Я не о своих спутниках, я о мудавийцах. Как-никак, приглашены «сливки общества», а у таких зачастую хватает средств на приличное развитие. Однако даже Ицхима ярким не назовёшь. У них тут явная нехватка дорогостоящих и редких трофеев, без которых нечего и думать конкурировать с такими, как я.

И вдруг, на этом бледно-зелёном фоне возникает «изумрудное» пятно. Конечно, это необычно, но почему бы и нет? Не всем же по Ицхиму равняться, кто-то мог посерьёзнее отнестись к совершенствованию своего ПОРЯДКА.

Но чтобы этот уникум оказался слугой с подносом бокалов? Рядовым простолюдином, на которого не пашут от зари до зари тысячи батраков? Тут или случай, похожий на мой, или никакой это не слуга.

Свой случай я считаю уникальным, так что оставался последний вариант. К тому же лже-слуга каким-то образом сходу понял, что раскрыт, после чего начал действовать быстро и недружелюбно. Мою прекрасно развитую Искру он принял на грудь и даже не поморщился. Его тело будто мигнуло, на миг окутавшись искрящейся пеленой, после чего из руки молнией вылетело что-то небольшое, сверкающее металлом. Несмотря на невероятную скорость неведомого снаряда, я, благодаря непомерно задранным характеристикам, успевал увернуться. Однако куда эта хреновина полетит дальше? За моей спиной подчинённые и Аммо Раллесс, и я лишь за Кими уверен, что её ничто сходу не прошибёт. Ведь у спутницы такие же щиты, как и у меня.

Вместе их добывали и развивали.

Пришлось принимать удар на себя. Так и не понял, что это было, но даже не покачнулся. Ничего особенного.

Однако – минус щит.

Вскинул руку, на рефлексах проявил в ней метательный нож, извлечённый из скрытого вместилища. Взмах. Полетел он столь стремительно, что противник вряд ли успел понять, что дело скверно попахивает. Его защита всё ещё работала, однако я не просто отправил в цель кусок металла, я его Аурой Жизни напитать успел. А против неё далеко не каждая преграда эффективна.

Эта не сдержала, и «густо-зелёный» кроваво взорвался, окатывая окружающих клочьями из левого плеча и кусками разорванной на части руки. Не самый лучший бросок, но я опасался задеть одного из гостей миссии, вот и подкорректировал траекторию.

Ну да ничего, и так неплохо.

Как ни быстро разделался с фальшивым слугой, а некоторые его сообщники за эти мгновения успели подобраться на дистанцию удара. И среди них оказались, как минимум два мага. У одного на руке искрился формирующийся Огненный шар, ладонь второго сверкнула бледно-синим, отправляя куда-то мне за спину Ледяную иглу.

И тот и другой «зелёные», но не сказать, чтобы «изумрудные». По сумме показателей первый противник их прилично превосходил. Так что для меня не составит труда с ними разделаться, однако первые их удары уже не остановить. И, к сожалению, целью они выбрали не меня.

Или безбожно мажут.

То, что я, избегая чрезмерного внимания мудавийцев, укрылся в углу, теперь играло против меня. Кими, Дорсу, Арсаю и Аммо Раллесу некуда деваться, всё, что летит мимо, достаётся им.

Ладно, иглу я перехватить успеваю. Минус ещё один щит, но не критично, как-нибудь это переживу. Но вот Огненный шар своей тушкой уже не остановить. А он, между прочим, куда опаснее, потому что способен поразить некоторую площадь, а не единичную цель.

Очень удачно получилось, что Арсай оказался под рукой. Его неуместный для торжественного приёма доспех как нельзя кстати. Извернувшись, я уперся ладонью в пластину лат и расчётливо толкнул здоровяка навстречу пламени. Жестоко, конечно, но это подчинённого не убьёт, и никто кроме него не пострадает.

К тому же он неистово мечтает умереть за императора, так что пускай начинает тренироваться.

Игла бьёт в бок. Так себе Игла, скорее иголка, однако щит она разрядила, как и предвидел. В ответ я тоже применяю лёд, но, против огненного мага. Тот, в отличие от первого противника, серьёзной защитой от стихийных навыков не прикрыт, и мой удар убивает его на месте. До второго при этом доходит, что я весьма непрост, и, не пытаясь больше нападать, он несётся прочь, хватая всех попадающихся на пути и перебрасывая их за спину, дабы прикрывали от меня.

Но я его игнорирую, потому что тут завертелась та ещё карусель. Около десятка «добротно-зелёных» рвутся к нам с двух сторон. Одни пытаются устроить ближний бой, другие отрабатывают издали воинскими навыками и швыряют метательные ножи. Самый продуманный даже из лука стреляет, расположившись в оконном проёме. Тот ещё мазила, подстрелил какого-то незнакомого коротышку, неудачно для него оказавшегося между нами.

– Чак! Глас! – крикнула Кими из-за спины.

Я и сам пытался его высмотреть, но ничего не получалось. Голос императора перед нападением ошивался в противоположной части зала, где, весело общался с чей-то легкомысленной дочкой. И к нему сейчас тоже рвались желающие пустить кровь. Человек семь, не меньше. То, что рядом с Гласом продолжает стоять Ицхим меня не утешает. Охрана у Первого друга народа никчемная, «зелено-жёлтые» громилы растопчут её и не заметят. Куда больше надежды на артефакты, которыми мой главный подчинённый обвешан, но надолго они его не прикроют.

– Кими! Береги Аммо Раллеса! Дорс, за мной! Спасай Гласа!

– Да чтоб он подох! – рявкнул здоровяк, но всё же послушался, в длинном выпаде пронзая грудь выскочившего на нас слева убийцы.

Я, тем временем, достал, наконец, беспорядочно стреляющего лучника. Не побоялся Огненный шар применить – очень надежное средство, но при этом опасное для окружающих. Однако там, в широченном окне, он больше никого не зацепит. Шторы, конечно, полностью спалит, рама может загореться, и вообще такое пламя в помещении никому не нужно.

Да пусть тут хоть всё в пепел обратится, для меня главное – целостность шкуры Гласа. Горящее окно – не самая удобная позиция, так что на смену убитому новый лучник точно не встанет.

Вскидываю пустую руку. Очередной самоубийца, выскочивший на меня с парой кривых кинжалов, наверное, удивился, почему это я без оружия конечностями размахиваю. В следующий миг ладонь ухватила выскочивший из скрытого вместилища меч, и клинок вонзился в основание шеи.

Тут же вырвал его из раны и парировал атаку нового противника. Ответить не успел, на его голову обрушился меч Дорса.

До Гласа я добрался вовремя, – его как раз собирались убивать. Сразу двое этим занимались: один безуспешно тыкал в дымку артефактного щита кинжалом, второй тянулся невооружённой рукой, окутанной подозрительным зеленоватым свечением.

Мимоходом отрубив ладонь с кинжалом, я локтем врезал второму в голову. Как ни опасна ситуация, но пускай поваляется оглушённым. А то знаю я этих аборигенов, даже не подумают пленников вязать. Потом, конечно, сами пожалеют, что пообщаться по душам не с кем, но это будет потом.

Покалеченный, тем временем, отпрянул, разбрызгивая кровь из обрубка. Я на миг заколебался: наглухо его успокаивать, или тоже оглушить гуманно? И этот сморчок неблагодарный предоставленным мгновением злодейски воспользовался. В его руке из ниоткуда возник чёрный многогранник размером с футбольный мяч. Уронив его на пол, гадёныш, даже не пытаясь отступить, злорадно осклабился, а в глазах его проявилось принятие неизбежного.

Хаос! Да тут у нас второй Арсай нарисовался! Умереть готовится!

А вот я вообще к этому не готов и не собираюсь готовиться. К тому же Глас, тупой болван, застыл манекеном в паре шагов от неведомой чёрной штуковины, с которой явно что-то не так.

Интуиция

Велика вероятность, что щиты Гласа сработают некачественно. К твоим щитам нареканий нет.

Хаос! Я почему-то не удивлён!

Хватать Гласа и тащить подальше от вероятного эпицентра неведомого и нехорошего события? Но хватит ли на это времени?

Нет – не вариант.

От души рубанув очередного лже-слугу, жаждущего добраться до ценнейшего члена команды, я рявкнул:

– Дорс, береги Гласа!

– Эта хрень здесь всех прикончит! – в страхе вскричал здоровяк, заворожено уставившись на многогранник.

Похоже, он знает, что это, или хотя бы подозревает. Ну да я тоже не совсем тупой, сам всё понимаю.

– Гласа! Гласа береги!

– Чак! Ты псих!

Ну да, согласен. Только ненормальный согласится схватить хреновину, которая вот-вот что-то нехорошее устроит. Тревожные огоньки, разгорающиеся на гранях, намекают, что ждать всего ничего осталось.

Я даже не подумал бежать к дверям. Слишком далеко и пробираться придётся через толпу гостей и хозяев миссии, среди которых, наконец, начала разгораться паника. Люди мечутся непредсказуемо, придётся их раскидывать, а это меня замедлит.

Я рванул туда, где никого нет. К тому самому окну, которое перед этим обработал Огненным шаром. Пламя там вовсю полыхает, и запаниковавшие люди инстинктивно стараются держаться от него подальше.

Никто не помешает.

Разбег, прыжок. Жаркое пламя прошлось по телу, оставив без очередного щита, я ещё в полёте размахнулся и метнул чёртов многогранник в темень ночного сада. Если там сейчас кто-то есть, простите пожалуйста, ведь выбирать другую цель некогда.

Далеко чёрный снаряд не улетел. Ночь превратилась в ослепительный день, налетевшая волна пламени швырнула меня назад.

Снова минус щит.

Жестокий удар о стену, треск каменной кладки.

И темнота.

Сознание отключилось.

Глава 8 Сон, или?..

Глава 8

Сон, или?..

Не знаю, как долго я пребывал в отключке. Да и неважно.

Важно то – где я очнулся.

Явно не в Мудавии. В этой нищей засушливой стране столь яркая зелень если где-то и встречается, то не в таких количествах. К тому же растения незнакомые, хотя на первый взгляд ничего необычного в них нет.

Круглая полянка посреди рощицы невысоких деревьев с пышными кронами. Цветов видимо-невидимо, бабочки порхают, пчёлы жужжат, птички щебечут, солнышко ласково светит с чистейших небес.

Сидящий передо мной в позе лотоса седой старик произнёс, не открывая глаза:

– Приветствую тебя, человек двух миров.

Только тут до меня дошло, что это всего лишь сон.

Лишь один человек в Роке может знать, что я здесь не первую жизнь проживаю. И я не уверен, что он до сих пор жив.

Потому что год за годом пытаюсь его отыскать.

Чтобы не осталось ни одного знающего.

Болтать с персонажем сна – так себе затея, но я не торопился думать о пробуждении. Очень уж это место мне понравилось, да и никакой угрозы не ощущается. Уникальный для моей второй жизни случай, когда на душе покой и почему-то твёрдо уверен, что никто этот покой не потревожит.

– Ты похож на старого мастера боевых искусств из старого гонконгского боевика самой дешёвой категории, – невежливо ответил я на приветствие, но тут же почему-то усовестился: – Извини, я просто неудачно пошутил.

Глупо оправдываться перед персонажем осознанного сновидения, но счёл, что так будет правильно.

– Человек, чего ты хочешь? – неожиданно спросил старик.

– Это к чему вопрос? Ты тут что, желания выполняешь?

– Нет, я просто интересуюсь, чего ты хочешь от жизни. От этой жизни. Ты получил шанс, о котором другие даже не мечтают. Но как ты распоряжаешься этим шансом?

– Да, в общем-то, никак не распоряжаюсь… Старик, я всего лишь пытаюсь выжить. Думаешь, это так просто? Желающих меня прикончить хватает, к тому же в этом мире везде всё устроено одинаково: если не сумел устроиться наверху, на тебе начнут ездить все те, кто сумели. Свободы не будет, даже твоя жизнь так или иначе будет принадлежать кому-то другому. Здесь считаются только с сильными, вот мне и приходится усиливаться.

– Никто, никогда и нигде не свободен, – заявил на это старик. – Абсолютная свобода невозможна.

– Может и так, но лучше к ней стремиться, чем подохнуть не дожив до пятидесяти нищим батраком в голодный год или рабом в грязном хлеву.

– Ты считаешь, что если наберёшь много цифр, добьёшься бессмертия?

– О бессмертии, честно говоря, пока не думал, но почему бы просто не прожить долгую и счастливую жизнь? Пусть не с самого начала счастливую, меня устроит и запоздалая порция счастья. Так что да, цифры важны. Цифры – главная сила этого мира и моё единственное потенциальное преимущество. Некоторые знания из первой жизни здесь тоже можно использовать, но хорошо усилиться благодаря им не получится.

– Скажи, человек, ты знаешь, кто такие огненные гончие?

– Создания чистого Хаоса, по слухам их можно встретить только на Крайнем севере, там, где вечные льды и голые камни. Говорят, очень неприятные твари.

– Ты даже не представляешь, насколько неприятные. Одной огненной гончей достаточно, чтобы в считанные мгновения убить троих, подобных тебе. А ведь это далеко не самое страшное чудовище Рока.

– Я понимаю. Но, как-то было дело, я с самим Некросом сумел справиться в одиночку. Да, с неполноценным, не вошедшим в силу, но я и сам тогда был послабее. Когда-нибудь я и с огненными гончими сравняюсь. Мои цифры не становятся меньше, они лишь медленнее растут из-за проблем с Балансом. Я догоню и гончих, и остальных чудовищ. Надо просто подождать.

– И что, никаких великих свершений? Просто год за годом будешь наращивать показатели ПОРЯДКА, ни на что другое не отвлекаясь? Даже не пытаясь ничего изменить?

– Старик, я, мягко говоря, не уверен, что потяну великие свершения. Хотя, признаюсь, кое-какие идеи, не слишком глобальные, есть. Я их даже понемногу внедрять начал. В Пятиугольнике работает водяная мельница, устроенная по моему проекту. И она не муку мелет, а откачивает воду из шахты. То есть я и с насосами сумел разобраться. Если эти замыслы развивать дальше, получится революция в горном деле. У меня и другие идеи есть. Не уверен, что всё получится, но я постараюсь.

– Мелковато… – покачал головой старик.

– Согласен, мелко. Но говорю же, я не из тех людей, которые мир способны перевернуть.

– Ладно, пусть так. Получается, если я правильно тебя понимаю, дальше ты выполнишь слово в слово то, что приказал твой император? Позволишь армии союза Тхата уничтожить Мудавию.

– Ну а какие ещё варианты?

– Варианты? А хочешь, я расскажу тебе о будущем?

– Почему бы и нет? Давай, охотно послушаю.

– Дальше не будет ничего хорошего. Что ты знаешь о географии Мудавии?

– Всё, что должен знать. Она несложная.

– Да, согласен, несложная. С севера сухие степи, почти пустыни. Там почти нет воды и очень мало корма для скота. Никто не живёт постоянно на одном месте, и никто не кочует. Лишь караваны в империю и из империи ходят, да разбойники, норовящие урвать что-нибудь с перевозчиков и купцов. С востока и юго-востока три государства, каждое из которых сопоставимо с Мудавией: Таор, Хаор, Таллэш. Исконные враги Равийской империи давно их контролируют, объединив в военный союз, названный по первым буквам этих стран. С запада и юго-запада ещё более засушливые и безлюдные степи, примыкающие к южной пустыне, что тянется до границ Таллэша.

– Зачем ты рассказываешь мне то, что я и так прекрасно знаю?

– Хорошо, человек, с географией мы закончили. Знай, что когда Тхат придёт на землю Мудавии, солдаты станут убивать. К мудавийцам они относятся, как к скоту ненужному, к тому же в нищей стране почти нечего брать. Почти отработанные рудники и несколько небольших долин, где иногда можно рассчитывать на достойные урожаи, вот и все активы. И на рудники, и на долины у южан хватает претендентов, там всё поделено заранее. Их аристократы ничтожны, по твоим меркам, но за некоторыми стоят толпы голодных шудр, так что они приведут слуг за собой. Самых крепких мудавийцев поработят и продадут на рынках юга, всех прочих вырежут. В лучшем случае единицам позволят остаться на их земле. Будет много смертей, много крови. Кровь привлечёт то, что скрывается в южной пустыне. Оно придёт на опустошённые земли Мудавии, и снова начнёт литься кровь. Только теперь она будет уходить не в песок… совсем не в песок. Всё будет гораздо хуже… Ты уже сталкивался с теми, кто заигрывают с древней смертью. То, с чем придётся столкнуться здесь, гораздо хуже. Даже не представляешь, насколько гораздо. То, что ты видел, лишь крохотная крупица от того, что скрыто в южной пустыне. Веками оно пребывало в неподвижности забвения, но недавно его покой был нарушен. Это сделали чернокнижники, попытавшиеся получить часть нечестивой силы. Теперь южное зло не спит, но и не бодрствует. Пограничное состояние. Большая кровь заставит его пробудиться окончательно. И я не вижу того, кто сумеет остановить восставшее воплощение Смерти. Одно из воплощений. Ты к этому тоже не готов, но лучше тебя здесь никого нет. И мне не остаётся ничего другого, я должен именно тебе предложить то, что может как усилить, так и сломать. Длинные нити Судьбы мне не показываются, я не могу сказать, что именно будет дальше, но могу тебе подсказать, с чего начинать долгий путь. Я предложу тебе кое-что сделать, и за это ты сразу получишь щедрый аванс и не менее щедрую награду по окончании. Согласен?

– На что? Я ведь не знаю, что от меня требуется. Да и вопрос с наградой не раскрыт.

– Я хочу, чтобы ты, для начала, победил союз Таора, Хаора и Таллэша.

– Прекрасно, – ухмыльнулся я. – С кучкой инвалидов и доходяг разгромить армию, которую южане годами готовили, усиливая такими магами, о каких в империи даже не мечтают. Плёвое дело. И да, ты же понимаешь, что при любом раскладе без крови здесь тоже не обойдётся, а, кровь, по твоим словам, пробудит кого-то нехорошего.

– Да, так и будет. Но я же сказал, для начала достаточно победить союз трёх стран.

– Если это всего лишь начало, каким же тогда будет конец?

– Даже я окончание истории не вижу. Слишком длинные нити. Могу лишь сказать, что, скорее всего, дальше ты станешь первым, кто встанет на пути воплощения Смерти. И да, воплощение тебе тоже придётся победить. Как победить и всех тех, кто встанет между воплощением и тобою. Сколько бы крови ни пролилось в вашей битве, это совершенно не имеет значения. Победи Тхат. Получи награду. Победи воплощение Смерти. Получи более щедрую награду. Всё просто.

– Угу, проще не бывает. А что там за награды? Не то, чтобы я не верил в вашу щедрость, просто хочется конкретики.

– Могу говорить лишь про ту, что ты получишь после победы над Тхатом.

– Ну так говори.

– Скажи, как у тебя дела с рунами?

– Как-как… Хорошо дела… То есть, плохо. Я их собираю-собираю, но пока всё без толку. Лишь мелкие фокусы, конструировать приличные конструкты не получается. Не хватает особых рун, для связывания. Без них никуда.

– Тебе повезло, ведь я могу тебе с этим помочь. Только сделай то, что должен сделать. Для начала ты получишь аванс. Руну. Особую руну. Руну Соединение.

– Ну прям праздник какой-то! Я ведь как раз её и пытаюсь найти. Если бы ты заодно и руну Закрепление предложил, было бы вообще прекрасно.

– Её ты тоже получишь, но только после того, как разберёшься с Тхатом.

– Приятно слышать. Очень жаль, что это всего лишь сон.

– Да, ты прав, это сон, – старик открыл глаза, взглянул, что называется, прямо в душу: – Скажу тебе, человек, что у тебя есть возможности отыскать эти важные руны самостоятельно. Ты дотошный и удачливый, ты, вероятно, сможешь. Но это лишь вероятность, и к тому же неизвестно, сколько времени займут поиски скрытого. Я же предлагаю задание с ясными условиями. Выполнишь, и обе руны твои.

– Да я всё понял. И условия ясные, и руны именно те, что мне нужны. Прекрасный расклад.

– Вот и отлично, – будто не замечая сарказма, подытожил старик. – Приступай. Чем быстрее начнёшь готовиться к битве, тем выше шанс победы. И советую тебе заглянуть в гробницу Ткарра. Это недалеко, и там есть то, что лишь ты один в силах найти. Только одному человеку во всём твоём мире не надо опасаться дурных слухов, что витают над гробницей. Просто спустись, заплати полную цену, не жалея, и забери сокровище, о котором никто даже мечтать не смеет. Если не станешь допускать глупости, оно сделает тебя сильнее.

* * *

А вот теперь я точно проснулся. Узнаю знакомую комнату. Именно в ней провёл прошлую ночь.

И что-то не припомню, чтобы я снова ложился…

Хаос! Орава убийц, кровь, огонь, а потом море, ослепительное моря огня! Удар о стену, хруст…

Это камни тогда хрустнули, или мои кости?!

Торопливая самодиагностика. Фух, вроде всё на месте, травм нет.

Тогда почему я отключился?

Непонятно.

Только сейчас соизволил обратить внимание на пожилую женщину. Сидя на стуле возле кровати она дремала, опустив голову:

– Эй, уважаемая, я давно тут?

Подскочив, женщина уставилась на меня безумными глазами, вскочила, метнулась прочь.

Уже в дверях на миг остановилась и бросила через плечо:

– Нет, молодой господин, недавно.

Выскочила она явно не просто так, а кому-то доложить о том, что пациент пришёл в себя. Поэтому валяться не стал, поднялся и торопливо привёл одежду в порядок, дабы достойно встретить возможных посетителей.

Посетить меня изволил Аммо Раллес.

Войдя в комнату, глава миссии приказал семенившей за ним женщине прикрыть дверь с той стороны, после чего радостно раскинул руки:

– Господин десница, вы заставили нас изрядно поволноваться!

– Да сам не знаю, как я умудрился отключиться.

– Отключиться?! Да вы чудом выжили! Завидую вашим способностям. Одежда в клочья обугленная, а на вас даже волосы не подгорели.

– Что с Гласом?

– Голос императора чувствует себя прекрасно, на нём ни царапины. Дорс запер его в какую-то каморку и никого к нему не подпускает. По характеру нападения мы полагаем, что именно он был главной целью.

– Из моих никто не пострадал?

– Оглушило господина Паксуса, но ничего серьёзного. Он перед нападением, как вы помните, нас покинул. Захотел прогуляться в саду.

– Да уж, не лучшее место для прогулок выбрал… – скривился я. – Нападавших допросили?

– А кого там допрашивать? – удивился Аммо Раллес. – Живых не осталось.

– Как это не осталось? Я сам лично оглушил одного перед тем, как его сообщник вытащил ту чёрную штуковину.

– Если и так, это его не спасло. Когда последних нападавших успокоили, разъярённые гости миссии выместили свой страх на раненых и мёртвых телах. Там некоторых даже родные теперь не опознают.

– Понятно… Вижу, здание уцелело?

– Да, повезло. Архитектура здесь убогая, зато наружные стены весьма внушительной толщины. За это его и выбрали под миссию. Безопасность превыше всего, да и в жару хорошо защищают от зноя. Окна с западной стороны вынесло все до единого, и вы чувствуете вонь пожарища? Несколько комнат частично выгорели.

– Кто эти люди и как они прошли через охрану? – спросил я.

– Сначала отвечу на вторую часть вашего вопроса, если позволите. Каким-то образом они бесшумно расправились с постами у ворот и стен, после чего проникли в кухонное крыло. Там придушили несколько слуг, надели их одежду и направились дальше под видом разносчиков. Проникнув в зал для приёмов, злодеи попытались подобраться к вам и к вашим людям. К счастью, вы каким-то образом вычислили одного из них, что заставило раскрыться прочих. Поднялся шум, и оставшиеся снаружи и в кухонном крыле сообщники перестали скрываться. К счастью, ваши действия не позволили устроить им скоординированное одновременное нападение. Они вступали в схватку поочерёдно: сначала через разные окна лезли, затем из коридора. В зале, как вы, должно быть, заметили, хватало вооружённых людей, поддержавших ваши действия. Да и без них ваши доблестные персты, полагаю, сами бы прекрасно справились. Говорят, леди Кими из Кри прикончила, как минимум, четверых, а вы и того больше. Учитывая, что всего нападавших убито девятнадцать человек и уйти успели не больше десяти, вклад внушительный. Также я подозреваю предательство. Положение тел охранников у ворот даёт повод подозревать, что они слишком близко подпустили убийц, и при этом даже не схватились за оружие. Похоже на то, будто они просто разговаривали со своими сообщниками, не подозревая, что те их не собираются оставлять в живых.

– Не удивлён, – кивнул я. – Миссия неплохо охраняется. Одного или двух лазутчиков я ещё понять могу, но чтобы такая толпа, да незаметно просочилась… Тут явно без предательства не обошлось.

– Да, господин десница, я тоже об этом первым делом подумал. Моя вина, не досмотрел, расслабился. Жаль, убийцы сами прикончили этих мерзавцев. Наверное, решили сэкономить на оплате. А теперь первая часть вашего вопроса. Официальная версия: лазутчики Тхата совершили покушение на Первого друга народа.

– Вы это серьёзно? – хмыкнул я. – Лично видел, как пара убийц промчалась мимо Ицхима, даже не покосившись в его сторону. Он их абсолютно не интересовал, всё внимание на меня и моих людей.

Аммо Раллесс многозначительно улыбнулся:

– Как ни странно, но именно этот факт можно считать одним из доказательств того, что поработали лазутчики Тхата, а не кто-то другой. Ведь от Ицхима южанам сплошная польза. Они больше всех заинтересованы в том, чтобы на троне не оказался кто-нибудь другой. Ведь этот другой может оказаться поумнее. Так что и официально и неофициально мудавийцы уверены, что это были люди Тхата. У них никаких сомнений.

– А сами что думаете? – спросил я.

– Не могу полностью исключать участие людей Тхата, но, в целом, это не их уровень. Искра чистого пламени – вещь безумной редкости. Нет, саму искру получить не так уж сложно, сложность возникает на этапе её стабилизации. Создание артефакта, способного на такое, доступно немногим. Столь редких мастеров у Тхата нет. Их даже нет у соседей, что примыкают к Тхату с юга и востока. Там страны посерьёзнее, но всё же не настолько. Так что такого артефактора надо искать южнее. Гораздо южнее. И заказать у него контейнер для удержания Искры не получится, потому что если он и свободный человек, то свобода его формальна. Под кем-то живёт и работает. Обычно под первыми лицами в одном из самых недружелюбных к нам государств. Заказы со стороны такие мастера не берут и брать не могут. Нападение, конечно, устроили не напрямую оттуда, а те их люди, которые давно действуют в Мудавии и поблизости от неё. И, скажу, что на этот раз действовать им пришлось второпях. Подготовься они, как следует, и Гласа вы бы точно не спасли. Да и насчёт вас не уверен, ведь абсолютной защиты не существует, а вам угрожала нешуточная опасность. Используй они один лишь артефакт как полагается и сразу, и зал приёмов стал бы могилой для всех присутствующих. Страшная вещь.

– И много здесь таких серьёзных шпионов?

– Ох, господин десница, ну и вопрос вы задали… Откуда мне знать? Эти негодяи перед нашей миссией почему-то не отчитываются. Да и нет полной уверенности, что за нападением стоят именно южане.

– И кто же, если не они?

Аммо Раллес помедлил, затем приглушённо ответил:

– Господин десница, вы, должно быть, уже заметили, что я может и не самый идеальный человек, но меня непросто втиснуть в тесные рамки имперских анекдотов про Мудавию.

– Это к тому, что вы не тянете на хапугу, который исключительно о своём кармане думает?

– Ну что вы, не сомневайтесь, о нём я тоже думаю. И, признаюсь честно, дотошная проверка архива миссии покажет неоднократные санкционированные растраты средств не по назначению. Если хорошенько поискать, часть этих денег можно найти именно в моём кармане. Финансовая канцелярия не представляет всю глубину дыры, в которой работает наша миссия. Вот и приходится постоянно идти на прямой обман. Это одна из причин, по которой на мой пост не всякого можно рекомендовать. Очень сложно день за днём соблюдать интересы государства, когда мимо тебя проходят почти бесконтрольные денежные потоки. Но я здесь работаю уже не первый год не только ради хотя бы частичного контроля над этими потоками. Меня держат в Мудавии ради двух целей: решение проблемы рудников и скрытая от широких масс задача. Всё прочее не более чем побочная деятельность. То, что я вам сейчас сообщу, тайна, доверенная мне самим императором. Он сказал, что я могу её раскрыть вам, если сочту, что она и вас может касаться. Вчера я так не считал, но сейчас, после нападения, моё мнение изменилось. Надеюсь, вы представляете уровень важности этой тайны?

– Если вы о том, что не стоит о ней болтать, прекрасно понимаю.

– Моя вторая цель – следить за южной пустыней и всеми движениями вокруг неё. В имперской канцелярии считают, что там, возможно, скрывается угроза для нашего государства. Господин десница, я здесь, по роду службы, обязан собирать самую разную информацию о Мудавии и её соседях. До недавних пор всё было просто, ведь соседей меньше, чем пальцев на руке, оттуда шёл основной вал новостей. Сухие степи с запада, востока и севера временами тоже подкидывали кое-какую информацию. Сущие мелочи про тех же разбойников, но даже мелочи иногда могут иметь значение. Лишь юг оставался белым пятном. Оттуда никогда ничего не сообщали. Там особая пустыня, один из шрамов на теле Рока, оставшийся с тех времён, когда люди воевали сначала с Хаосом, а затем друг с другом и с самой Смертью. Местами целые регионы были опустошены полностью, там ни травинки не осталось. Века миновали, но земля не везде залечила свои раны. Среди выжженных солнцем руин бродят порождения погибели; пустыри, оставленные ударами забытой магии, источают свечение, способное убить издали; почти зарылись в землю невообразимо-сложные и всё ещё опасные конструкты; злобный ветер поднимает ядовитый песок, сдирающий с костей податливую плоть. Возможно, где-то там ждут своего часа сокровища древних, но никакие богатства и знания не стоят того, чтобы за них умирать. Даже самые отпетые авантюристы не рискуют соваться в безжизненные части пустыни. Страшная земля, но, как вы понимаете, для меня удобная. Никаких хлопот с той стороны, никаких новостей, никакого намёка на угрозу, о которой я не должен забывать. Так было до недавних пор. Сначала до меня начали доходить слухи, что на юге, в пограничье, встречали странных людей. Не местных. Мудавийцы любят поболтать и приврать не считают грехом, так что, поначалу, я допустил оплошность и не обратил внимание. Но однотипная информация продолжала поступать из всё новых и новых источников. Заинтересовавшись, я отправил на юг пару своих людей. Отдельно друг от друга. Один не вернулся; второй не нашёл чужеземцев, зато наткнулся на следы небольшого отряда, отправившегося в пустыню. А ещё он нашёл каких-то бродяг, видевших, что это были чужаки. Подходящих людей у меня не так много, и разбрасываться новыми я не стал. Но продолжал собирать сведения. В том числе мне не раз сообщали, что из пустыни начала приходить сильная нежить. Да, все знают, что её там хватает, однако за последние несколько веков она ни разу не показывалась. А сейчас не просто вдалеке маячит, её обвиняют в уничтожении небольшого приграничного поселения. Это уже не пустыня, это обитаемые земли. Я счёл нужным отправить информацию о нежити и чужаках в империю. Раз за разом подробно излагал всё, что мне было известно. Удивительно, но мои донесения почти сразу же попадали в руки самого императора. Его очень волнует информация такого рода, потому и приказал доставлять всё ему. В беседе через Гласа император сообщил, что вы, господин десница, неоднократно сталкивались с неуловимой организацией некромантов и здорово им насолили. Также наш император сообщил, что небезызвестный Пенс – первый предатель государства, сотрудничает с этими некромантами и помимо прочего является вашим личным врагом. Есть вероятность, что замеченная мною активность нежити и неизвестных чужеземцев как-то связана с некромантами, действующими на территории нашей страны. И, если это так, не исключаю, что именно они стоят за нападением на вас и ваших людей. Господин десница, с вами всё в порядке? Вы меня слышите?

– Да, слышу, всё хорошо, – встрепенулся я. – Просто задумался.

Ну а как тут не задуматься? Старик из странного сна чётко и ясно говорил о воплощении Смерти, что скрывается где-то в южной пустыне. Я не слишком интересовался такими темами, но, бессистемно читая всё, что удавалось достать, немало знаний о шрамах Рока получил. В том числе, помнится, в одной из книг говорилось о проклятых землях, что располагаются южнее Мудавии. То есть, меня нельзя назвать несведущим в этом вопросе, и, следовательно, во сне могла всплыть полузабытая информация. Так что, пожалуй, зря я так озадачился, выслушивая секреты Аммо Раллеса.

Хотя на душе всё равно как-то тревожно, несмотря на логичность объяснения.

– Господин Гедар, вы вспомнили что-то важное? – проницательно уточнил глава миссии.

– Да нет, просто когда-то встречал в одной книге упоминание о нежити в южной пустыне.

– Вы что, читали «Печальное жизнеописание жалкого отшельника Кирбаса Отверженного»?

– Да, именно про эту книгу и говорю.

– Презабавный труд, – улыбнулся Аммо Раллес. – Я два раза его перечитывал. Пёстрый набор глупостей и небылиц, но встречается и заслуживающее внимания, а некоторые отрывки заставляют серьёзно задуматься. Господин десница, если у вас есть что полезного сказать, говорите. Я на вашей стороне и не меньше вашего хочу, чтобы подобное нападение не повторилось.

Я покачал головой:

– Знаю не больше вас, но, больше склоняюсь к мысли, что пришли не за мной, а за Гласом. Именно к нему направлялся тот убийца с артефактом. Меня и остальных тоже хотели убить, но это так… заодно. Тхату быстрая связь с Равой, как кость в горле. Значит, это действительно работа южан, и не нужно приплетать сюда происки некромантов.

– Да, вы повторяете мои выводы. Меня напрягает лишь сила нападавших. Такие бойцы у Тхата нечасто встречаются, а с далёкого юга им быстро не добраться. Это наводит на тревожные мысли, заставляя всякое подозревать. Но всё же если что-то полезное всплывёт, постарайтесь сразу же дать мне знать. Император почему-то очень сильно обеспокоен именно проблемой таинственных некромантов. Требует информацию. Я всех своих людей на уши поставил, но, подозреваю, ничего толкового они не выяснят.

– Разумеется, поделюсь, если будет чем делиться. И, для начала, я хотел бы посмотреть на тела нападавших.

– Думаете найти среди них кого-то знакомого?

– У меня нет знакомых среди тех некромантов, что угрожают Раве. Хотя нет, одного всё же знаю. Не в том смысле, что мы знакомы, просто он от меня сбежать сумел. Опасный тип, и я не уверен, что смогу его опознать. Сменить внешность не так уж и сложно.

– Простите за любопытство, но, в таком случае, зачем вам на этих мертвецов любоваться?

– Честно говоря, сам не знаю. Да и почему бы не посмотреть, если есть такая возможность? Никогда не знаешь, где найдёшь. Вреда от этого точно не будет.

– Я вас понял, господин десница. Сейчас распоряжусь, чтобы тела привели в благопристойный вид.

* * *

Осмотр мёртвых убийц прошёл предсказуемо (то есть ничего не дал). Ну а как иначе? Я не патологоанатом, чтобы найти тайны при вскрытии, и не Шерлок Холмс, чтобы зацепиться за эти тайны одним лишь взглядом, без копошения во внутренностях покойников.

Однако кое-что я всё же отыскал. Не в подвале, где воняло кровью и содержимым разорванных внутренностей, а, так сказать, в себе.

Во сне я не лукавил, говорил старику всё, как есть. Чрезмерной болтливостью не страдаю, но сон это сон, пространство со своими причудливыми законами, где всё выглядит необычно, включая твоё поведение. Так что язык перед стариком будто сам по себе развязался.

Увы, я ему не солгал. Мой давнишний прорыв, когда, наконец, удалось заполучить первую руну, действительно так и остался единственным прорывом. Нет, она не оказалась последней, я затем много разных рун из Лабиринта вынес. Но все они оказались не более чем разрозненными деталями, не связанными друг с дружкой. Для создания действующих рунных конструктов их требовалось как-то объединять.

Именно с этим возникли сложности.

К счастью, среди добываемых в Лабиринте рун иногда попадались своего рода руны-инструкции. Обращение к ним выдавало блоки познаний. Бессистемные, разрозненные, иногда полностью непонятные, они, тем не менее, многое мне подсказали. Именно так я выяснил, что существуют два, своего рода, главных «болта» для простейших конструктов. Или, точнее пара – болт-гайка.

Руна Соединение, как следовало из названия, скрепляла как отдельные руны, так и цепочки уже соединённых рун. Эффект такого соединения был или нулевым, или кратковременным и зависел от разных факторов, не все из которых мне понятны. То есть, скрепив конструкт одними лишь рунами Соединения, я либо не смогу обеспечить ему длительную работоспособность, либо он и вовсе тут же развалится.

А вот с руной Закрепление смогу. Именно с ней я, в теории, сумею воссоздать некоторые неповторимые артефакты древних. Да, без усложнения при помощи рун высоких порядков сложные конструкты мне будут неподвластны, но даже так я далеко внизу оставлю всех ныне живущих артефакторов Рока.

Я смогу делать то, что никто из них не может делать.

Например, тот же Жнец можно воссоздать в упрощённом виде, без тонкого конфигурирования. Да, «новодельный» кинжал значительно проиграет в прочности и эффективности, ну и что с того? Представьте армию, вооружённую по такой технологии. Клинки, с дивной лёгкостью разрушающие щиты и самые крепкие копейные древки; рассекающие лошадей на две части самым небрежным ударом. Да для такого оружия даже укреплённые артефакторами кожаные доспехи не больше чем бумага.

Увы, эти две руны мне не давались, несмотря на все усилия. Похоже, их в Лабиринте попросту нет. Надо искать в других местах. Кое-какие намёки на альтернативные источники я нашёл, но все эти варианты недостоверные и зачастую весьма труднодоступные. Неизвестно, сколько времени займёт их проверка.

Да и рассчитывать на гарантированную удачу не приходится.

Хотя, возможно, я излишне пессимистичен. Старик из сна говорил, что я и сам сумею найти обе такие важные для меня руны. То есть, велика вероятность, что один или несколько намеченных вариантов приведут к желанным находкам. Вопрос лишь в том, сколько времени это займёт.

И найдётся ли у меня это время…

Почему я сейчас всерьёз обдумываю слова персонажа из странного сновидения?

Ну а как прикажете не всерьёз его воспринимать, если в моём хранилище рун внезапно появилась ещё одна.

Её до этого не было, и быть не могло.

Уж руну Соединение я бы ни за что не пропустил.

Глава 9 Победоносная имперская гвардия

Глава 9

Победоносная имперская гвардия

Суверенитет в мире Рока невозможен без армии. Как бы хорошо вы не ладили с соседями, без солдат срок вашей суверенности зависит исключительно от расстояний и скоростей передвижения войск этих самых соседей.

В Раве структура армии была запутанной, я до сих пор полностью эту систему не понимаю. Главные силы (по количеству) мобилизуются в случае необходимости, всё прочее время занимаясь мирной деятельностью, и лишь отдельные подразделения разбавляют её нечастыми тренировками. Ополчение императорских земель, ветеранское ополчение вольных земель, ополчение пограничья, ополчение сезонное, ополчение аристократов разных уровней, отдельные временные отряды больших кланов, особые наёмные полки и прочее-прочее. Во всём этом разнообразии мало кто хорошо разбирается.

Даже с костяком имперских вооружённых сил – гвардией, не всё так просто. Прежде всего, следует сказать, что всего разных гвардий, как бы две, и при этом одновременно четыре. На первый взгляд звучит как-то странно, но если мысленно назвать одну часть истинной гвардией, а другую недо-гвардией, всё становится гораздо проще.

Если, при таком упрощении, брать, собственно, истинную гвардию, она делится на три части неравнозначные по количеству, качеству и престижности. Самая многочисленная и при этом самая не впечатляющая – «отмеченная гвардия», или, проще говоря «меченая». Кисломордый офицер Лойм и его солдаты как раз из её рядов. «Рабочие лошадки» империи, служба у них не самая денежная, но на порядки почётнее, чем в отрядах без гвардейских стягов. Эта гвардия всегда подчинена непосредственно императорской семье, все прочие кланы не имеют к ней никакого отношения.

Воины родовых гвардий набираются на землях крупных кланов, также могут наниматься на постоянной основе в дружественных краях. Из названия понятно, что эти отряды служат аристократам, однако периодически должны поступать под руку императора. Такое, как правило, происходит в случае серьёзных войн.

Элитный корпус имперской гвардии, это (простите за очевидность) – элита. Попадают туда по личному приглашению представителей императорской семьи (а то и непосредственно самого императора). Служба пожизненная, с перспективами приобщения простолюдинов к младшей аристократии и повышения родовитости для благородной, но небогатой «мелочёвки», что охотно идёт на эту службу. Воинов неплохо накачивают трофеями, тренируют, обеспечивают по высшему разряду. Элитников немного, они своего рода преторианцы Равы.

Особняком от этой троицы стоит иностранный корпус имперской гвардии. Это «серый» костяк пограничных гарнизонов, оккупационных войск и отрядов, оказывающих помощь союзникам на долговременной основе. То есть служат эти вояки вдалеке от столицы Равы, или даже вовсе за пределами государства. Набирают их, зачастую, где зря, почти не обращая внимания на происхождение. Могут даже закрывать глаза на не самое законопослушное прошлое, также нередки случаи, когда рекрутируют беглых рабов с юга и даже должников, задолжавшим впавшим в немилость аристократам. С точки зрения почётности гвардейской службы – самый скверный вариант. А вот если говорить о финансах, уже не всё так однозначно. В случае затяжных зарубежных операций можно существенно поправить своё материальное положение. До столицы далеко, контроль минимальный, жаловаться на тебя зачастую некуда. Не просто так про эту часть армии поговаривают, что там самые отпетые мародёры собраны.

Костяк Мудавийского экспедиционного корпуса – «меченые», и потому сложившуюся здесь ситуацию можно считать почти уникальным случаем. Как правило, если такие солдаты оказываются в другой стране, надолго в ней не задерживаются. Это конечно, далеко не элита, но весьма приличные вояки. Их здесь около двух тысяч. В приданом им подразделении иностранного корпуса меньше тысячи. Остальные двадцать с лишним тысяч – местные кадры сомнительной боевой ценности.

Сегодня утром последние «меченые» сотни покинули лагерь гвардии. Остались лишь «иностранцы». Отношение к ним не то, чтобы пренебрежительное, просто никто от них ничего особенного не ждёт. Обычные ничем не блещущие солдаты: кто-то с богатым опытом, кто-то не слишком бывалый, и все с одинаково не впечатляющим ПОРЯДКОМ. Даже у офицеров нет возможности качественно его развивать.

Но, если верить Аммо Раллесу, эта неполная тысяча ничем не примечательных вояк способна разгромить все те набранные из мудавийцев двадцать шесть тысяч. Местная солдатня, дескать, даже в парадном строю стоит вкривь вкось, в реальном бою толку от этих пугал огородных быть не может.

Да и разбегутся ещё до начала боя.

Вот и всё, что я на сегодня знаю про свою армию. Армию, с которой должен победить союз трёх соседних стран.

Звучит как-то не слушком многообещающе. Однако другой армии пока что здесь не вижу, так что побеждать придётся именно с этой.

И дело тут не только в руне Закрепление.

* * *

Лагерь «иностранцев» выглядел на удивление прилично. А я ведь почти не сомневался, что увижу совершенно иное. Ведь в миссии с разных сторон нашёптывали, что здесь не армия обосновалась, а сборище пьяниц и бандитов, морально разложившееся из-за недостаточного снабжения и длительных задержек денежного довольствия. Мол, боеспособность немногим выше, чем у мудавийцев, никакого сравнения с бросившими корпус «мечеными».

Первый же взгляд заставил усомниться в услышанном. Идеальный квадрат, окружённый канавами и земляными валами с низким частоколом и наблюдательными вышками с частично закрытыми площадками. На въезде хитрая система рогаток и подобие ворот на конной тяге, перекрывающих проход на ночь. Внутри строгие ряды больших палаток, под навесами складированы различные припасы, на отшибе стоят плетённые из тростника уборные, по центру открытый плац, окружённый офицерскими шатрами. Дороги посыпаны песком со щебнем, мусора не видать, солдаты передвигаются деловито, а не праздно шатаются, ни одного пьяного среди них не заметил.

Заметив, с каким интересом я оглядываюсь, Аммо Раллес спросил:

– Ну как вам здешняя обстановка, господин десница?

– Приятно удивлён. Наслушавшись ваших подчинённых, я ожидал здесь увидеть притон алкоголиков.

– Да уж, языки у моих людей злые, это всегда следует учитывать. Да и заволновались они, когда большая часть гвардии ушла в Раву. Это ведь, по сути, единственная наша защита. И должен отметить, что здешний порядок – заслуга командира «иностранцев». Кошшок Баил – верный слуга империи и, после ухода «меченых», последняя наша опора в Мудавии. Солдат у него немного, но это, считайте, все, что у нас осталось. На туземную часть корпуса даже не думайте рассчитывать, а мудавийские войска и того хуже.

– Кошшок Баил? – нахмурился я. – Разве он сейчас здесь главный? Я, честно говоря, впервые о нём слышу.

– Формально нет. Главный в корпусе – адмирал Иассен. Почтенных лет человек. Ему бы на отдых пора, причём давненько, но нет, старичок при армии остался. Только прошу вас, не спрашивайте, почему адмирал командует сухопутными войсками. И также не спрашивайте, откуда вообще мог взяться адмирал в стране, где морей нет вообще, а приличных речек ровно две, и обе в половодье малые дети пересекают пешком не поперёк, а вдоль. Приличных выражений у меня для таких ответов нет, а сквернословить очень не люблю. Адмирал Иассен командует исключительно туземной частью корпуса. И честно, говоря, я не вполне понимаю, как он может хоть кем-то командовать, лишь частично воспринимая самые очевидные вещи, причём с запозданием.

– Маразм? – уточнил я.

– Он самый, – подтвердил Аммо Раллес. – Под рукой адмирала сейчас около двадцати шести тысяч рекрутированных мудавийцев. Если вычесть дезертиров, больных, всяческих обозников и почти непригодных к службе стариков, останется около восьми тысяч боеспособных солдат. И, к сожалению, боеспособность их под большим сомнением. Кошшок Баил командует лишь отрядом иностранной гвардии. У него около восьми сотен человек, и я бы отдал все тысячи адмирала Иассена, чтобы добавить к ним ещё сотню-другую таких же бойцов. Так что, несмотря на внушающую разницу в количестве людей, истинный командир здесь Кошшок Баил. Только с ним нужно считаться, остальные – бесполезная массовка под командованием человека, с трудом вспоминающего своё имя.

– Понятно. Он, как и вы, тессэриец?

– С чего вы взяли, господин десница? Вам это кто-то рассказал?

– Да нет, сам додумался. Без обид, но имена у вас, у тессэрийцев, слишком непохожие на наши. В них часто слышится что-то знакомое, иногда неприличное. Сами, должно быть, знаете, какие анекдоты про ваш народ рассказывают.

– Да, разумеется, слышал. Досадно такое слышать, потому что ничего неприличного в наших именах нет и быть не может. Этот древний стереотип, его корни растут из языковых различий меж севером и югом. Северяне любили использовать некоторые вполне приличные слова южан, извращая смысл. Говоря проще, превращали диалекты недругов в ругательства. Мой народ нельзя назвать воинственным, но именно нам приходится из-за этого страдать больше других. Увы, всему виной то, что наши имена не просто набор звуков, а нечто конкретное и понятное. И, у благородных семей, вдобавок поэтичное. Но если нам сейчас представится мой соотечественник, я услышу это как Морской Сияющий Эдо. И сразу пойму, что передо мной выходец из весьма известной и уважаемой купеческой семьи, открывшей многие торговые пути. Для вас же, уж простите за грубую прямолинейность, это будет походить на Седалище Морской Коровы.

– Да, господин Аммо Раллесс, что-то подобное мне уже приходило в голову, когда знакомился с языками юга.

– О! Как же люблю общаться с приятными и образованными молодыми господами. Если захотите попрактиковаться, я всегда к вашим услугам. В интимно-дружеской обстановке, знаете ли, можно получить познания, с которыми даже мастера Алого Замка незнакомы. Господин десница, а нельзя ли поинтересоваться: что такое вам послышалось в имени командира? Я прямо-таки теряюсь в догадках…

– Честно говоря, именно в его имени ничего, – признался я. – Никаких ассоциаций. Просто оно у него странно звучит, как и у большинства ваших. Двойное, а не тройное, но и такое бывает. Вы тому пример.

– Я вас понял, господин десница. Когда-нибудь я, возможно, поведаю вам, почему моё имя не тройное. Уверяю вам, Кошшок Баил не из наших. Вы в этом убедитесь сразу же, как только его увидите. Весьма и весьма колоритный человек. Вам что-нибудь известно про кошанских горцев?

– Где-то читал, что это маленькая народность. Проживают где-то в Драконьих горах. По слухам, совсем дикие, некоторые даже людоедство практикуют.

– Кошшок Баил из них. Теперь вы понимаете, что ничего общего с нами, одной из самых цивилизованных наций, у дикого горца быть не может. Должен предупредить, что человек он весьма и весьма своеобразный. Дело, конечно, ваше, но я бы, на вашем месте, не стал пытаться бороться с некоторыми недостатками командира «иностранцев». Педагогика в его случае бесконечно запоздала. И помните, что как бы он себя перед вами не вёл, именно этот человек держит здесь всех в кулаке. Прекрасный воин, хоть и не без изъянов. Его преданность империи не подлежит сомнению.

– Благодарю за сведения.

– А скажите, господин десница… Что вы имеете против тессэрийцев?

– С чего вы взяли, что я имею что-то против вашего народа?

– Простите, если ошибся. Просто когда мы заговорили на эту тему, мне показалось, что вы хотите высказаться неодобрительно. Ни для кого не секрет, что в империи к нам особое отношение.

– В любой нации есть люди хорошие, есть плохие. Глупо судить лишь по крови, текущей в венах.

– Неплохо сказано, господин десница. Ну что ж, вот мы и на месте.

Аммо Раллес остановился перед самым неказистым шатром. Я даже не уверен, что это убожество вообще можно шатром называть. Разве что за форму, лишь она не слишком отклонялась от стандарта. А вот материал совсем не тот. Вместо серо-зелёной парусины подобие неряшливого лоскутного одеяла, где сомнительной чистоты промасленная ткань перемежается с небрежно выделанными шкурами разных животных и кусками кожи. Вход прикрыт причудливой занавесью из разноцветных веревок, переплетённых с грубо скрученными соломенными жгутами. Перед ним, будто часовые, стоят два столба высотой в рост человека. Левый обвешан десятками черепов мелких животных, правый крупными костями. И на том и на другом заметны мазки чего-то тёмного, подозрительно похожего на засохшую кровь.

Даже без пояснений главы миссии можно догадаться, что командир «иностранцев» не самый обычный человек.

Вошёл я без стука (ну а куда тут стучать), и тут же едва не рухнул. Нет, никто на меня не напал, просто атмосфера в шатре норовила с ног сбить. Тут царил перегар даже не термоядерный, а хуже. Похоже на то, что здесь не одну неделю пьянствовали какие-то совершенно опустившиеся алкаши, употребляющую ядовитую бормотуху сваренную на основе гнилья и отходов жизнедеятельности.

Удивляясь тому факту, что отравленный воздух глаза не режет, я, поборов тошноту, осмотрелся. Сплошной слой шкур закрывал пол; у входа стойки для оружия и доспехов; также из мебели сундук у стены; за ним большая железная клетка, в которой нет ничего, кроме кучи тряпья; грубо сколоченный стол из небрежно обтёсанных половинок брёвен; и несколько лавок из тоже же материала.

За столом восседал человек, способный почти любого морально подавить своим видом с первого взгляда. Даже меня слегка пробрало. Несмотря на то, что он не стоял во весь рост, мне не пришлось смотреть на него сверху вниз. Но куда больше впечатлил не рост, а ширина плеч. В обычную дверь этому гиганту приходится боком протискиваться. Также стоило оценить мускулатуру. Ему чуть жирок подсушить и побриться, и бодибилдеры побегут вешаться от зависти.

И побрить эту тушу – так ещё проблема. Не представляю, как с ней можно справиться без газонокосилки. Растительность по всему телу не просто пышная, а джунгли нехоженые; лишь на лице волосяной покров, как ни странно, почти отсутствует. Но с точки зрения красоты это, скорее, минус, потому как столь неприглядную физиономию надо прятать как можно тщательнее, не то дети увидят и неизлечимое заикание заработают. Грубая, угрюмо-злобная рожа с гипертрофированными надбровными дугами и низким лбом.

Будто гориллу небрежно под человека замаскировали.

И да, все эти подробности одежда не прикрывала по причине почти полного её отсутствия. От наготы гиганта отделяла лишь затасканная набедренная повязка.

Также следует отметить, что источником убойного перегара являлся именно этот небрежно одетый обезьяноид. Он прямо сейчас продолжал отравлять атмосферу смертельными для обычного человека токсинами, шумно отпивая содержимое здоровенной кружки, а при нашем появлении ещё и громко воздух испортил.

Подняв голову, здоровяк хлопнул кружкой по столу:

– Аммо, как же я рад видеть твою толстую рожу! Ты, как всегда, пришёл в правильное время! С тобой я сейчас выпью по одной!

Аммо Раллес, улыбнувшись, указал на потенциального собутыльника:

– Вот, знакомьтесь. Полковой рэг Кошшок Баил, командир первого отдельного сводного отряда четвёртого иностранного корпуса.

– Что за сосунка ты с собой притащил? – прищурился гигант. – Эй! Мальчуган! А с тобой я хочу выпить по две!

– Перед вами не мальчуган, а седьмой десница императора, – невозмутимо прояснил Аммо Раллес.

– Какого-такого императора?

– У всех нас один император – его величество Кабул.

Кошшок слегка завис, после чего состроил неописуемую гримасу:

– Ну надо же! К нам пожаловал сам десница! Вот за это я точно выпью!

– Он всегда в таком состоянии? – поинтересовался я.

Глава миссии покачал головой:

– Именно таким… гм… не вполне трезвым я рэга вижу впервые. Но вы не переживайте, Кошшок Баил знает своё дело. Трезвый или пьяный, неважно, у него всегда всё под контролем.

– Честно говоря, звучит сомнительно…

– Господин десница, вы не обязаны мне верить. Сами вскоре убедитесь. Впрочем, даже будь это не так, кого вы здесь на замену найдёте?

– Аммо, вот это ты дело говоришь! Никого, господин десница, вместо меня в такой зад не засунешь. После того, как все «меченые» сбежали, жить нам тут осталось недолго. А людишки, знаешь ли, умирать не торопятся.

Да уж, действительно необычный командир.

Подавив желание попытаться поставить его на место (потому что не представлял, с чего следует начинать в настолько запущенном случае), я, будто ни в чём не бывало, сообщил:

– Приказом императора я назначен временным командующим корпусом. Вы должны как можно быстрее подготовить своих солдат к выступлению. В скором времени мы отправимся на юго-восток, к границе. Также прямо сейчас вышлите сотню лучших солдат на главную караванную тропу. Пусть остановятся в сутках пути от последней заставы и ждут подхода отряда моих людей. Как дождутся, надо сопроводить их сюда, в лагерь. И да, жить я буду не в городе, а здесь. Распорядитесь выделить место под шатры для меня и для моих благородных спутников. Вы всё поняли?

– Ого! Как-то многовато всяких слов. Нет, пока не выпью, понять все не смогу. Ну да выпить – дело недолгое, сейчас и займусь.

Гигант потянулся за кувшином и одновременно спросил:

– Ну так как? Тяпните кружечку? Самое время начинать поминать и меня, и моих ребят, и всю эту шантрапу гнилую, которую нагнали к нам с мудавийских помоек.

– Да подохни ты уже, вонь мохнатая! – неожиданно проверещали из тёмного угла. – Позавчера себя хоронил, вчера хоронил, сегодня хоронишь. И где похороны? Лжец!

Обернувшись на источник гнусавого голоса, я уставился на клетку. Там из кучи тряпья высунулось существо, заставившее вспомнить прекрасную природу Пятиугольника и его обитателей.

Не всегда прекрасных.

Подобные создания как раз к последним и относятся. Они далеко на самые опасные обитатели северных дебрей, но это я сейчас так могу говорить. В первые месяцы знакомства с Пятиугольником немало мне крови попортили.

Я тогда был слаб и неопытен.

– Черный гоблин? Не знал, что эти твари так далеко на юге водятся.

– Сам ты тварь! Тоже сдохни!

– Первый раз такого болтливого гоблина вижу, – удивился я.

Аммо Раллесс указал на клетку:

– Знакомьтесь, господин десница. Перед вами главный злодей Мудавии, величайший преступник в истории страны, личный враг Первого друга народа. Сранька Гнусис во всей своей красе.

– И ты, кусок жира, заткнись и сдохни!

Кошшок, тяжело вздохнув, спросил:

– Я сегодня особенно добр, потому у тебя есть выбор: сапогом пнуть, или кипятком облить?

– Прости, был неправ! – без малейшего намёка на раскаяние прогнусавил гоблин и снова зарылся в тряпьё.

– А почему его не казнили? – поинтересовался я.

– Я же признал, что был неправ! – приглушённо донеслось из-под тряпья.

– Я его поймал, и я сам решаю, что с вонючкой делать, – прогудел Кошшок.

– И что, Первый друг народа не был против?

– Да пусть этот друг народа идёт в левый коридор. Этот мелкий гнус и мне кучу навалил. Решил посмеяться надо мной, Кошшоком Баилом. Большую ошибку совершил. Теперь моя очередь смеяться. Теперь вот думаю, какое наказание за такое полагается?

– Да-да, это была моя самая большая ошибка! – опасливо отозвался Гнусис.

– Правильно говоришь, – согласился гигант и вновь обратился ко мне с почти теми же словами: – Ну так что? Дёрнем по паре кружек?

Проигнорировав предложение, я поспешно вышел наружу, где жадно хватанул свежего воздуха. Вездесущие миазмы лошадиного навоза после токсичной атмосферы шатра командира казались ароматом самых изысканных духов.

Аммо Раллес, выйдя за мной, задумчиво протянул:

– Похоже, рэг Кошшок слабо верит в успех предстоящего похода. Он, разумеется, не посвящён во все детали приказа императора, но просчитать неизбежные последствия происходящего несложно.

– Я тоже так подумал. Надо бы ему сказать, что мы привезли жалование.

– Да, конечно, сейчас же сообщу. Деньги даже в шаге от смерти многих могут порадовать. И, кстати, о каких таких своих людях вы говорили? Разве с вами не все прибыли?

– У меня есть личные владения на далёком севере. В последнее время сам я ими не занимаюсь, всем помощники заправляют. Попросил собрать отряд из перспективных людей, погоняю их здесь немного в боевых условиях. Пусть поближе узнают своего хозяина, да и не мешает к ним присмотреться. Может найду кого-то подходящего для повышения. Мои владения развиваются, доверенных лиц хронически не хватает. Содержать этот отряд я буду за свои средства, так что не напрягайтесь.

– Господин десница, с чего мне напрягаться? После выплаты офицерам свободных средств у миссии не останется. И так как больше нам их присылать не станут, мы, можно сказать, полные банкроты. При всём желании снабжать никого не сможем. Тут бы самим не начать голодать…

* * *

Шатёр у меня неплохой. Куда лучше, чем у здешних офицеров. Я, разумеется, имею в виду нормальных офицеров, а не того питекантропа, который командует «иностранцами». И мебели здесь побольше. Даже походные диваны имеются. В меру мягкие, на удивление удобные.

На одном из этих диванов я и восседал, глядя, как солдаты заводят в шатёр пленника. Бесцеремонно усадив его на колени, они выжидающе замерли, уставившись на меня.

– Развяжите ему руки и подождите снаружи, – приказал я.

– Господин десница, вы уверены? – уточнил один из солдат. – Этот человек очень опасен.

– Что вам непонятно в моём приказе?

– Простите, господин десница! Сейчас всё сделаем.

Освободившийся пленник с наслаждением принялся разминать кисти, уставившись на меня безмятежным взглядом.

– Как тебя зовут?

– Так-то я Эшмил Фаттанг, но лучше просто Буйвол Фат, или просто Буйвол. Для меня так привычнее.

– Что-то ты мелковат для буйвола…

– Я так и сказал тем ребятам, которые меня окрестили, но они не согласились.

– Смотрю, ты совершенно не боишься…

– Ну почему же? Все боятся, и я тоже боюсь. Но чего мне бояться прямо сейчас? Так-то, смерть штука паршивая, но раз до сих пор не велели казнить, значит, вряд ли прикажете до того, как поговорите со мной. Зачем вообще с наёмниками такие знатные господа разговаривают? Только для того, чтобы нанять. Значит прямо сейчас можно за себя не беспокоиться.

– Вообще-то разбойников здесь принято казнить независимо от разговоров, а не нанимать.

– Я не разбойник, я простой наёмник.

– Наёмник, говоришь? Ты со своими сообщниками беспричинно напал на имперскую делегацию, и флагов воюющих с Равой государств я у вас не видел. При этом ты поднял руку на десницу императора Равы и на два его перста. Между прочим, один из могущественного семейства, а второй – сам Глас нашего великого императора. За такие преступления полагается казнь не простая, а весьма и весьма мучительная.

– Да, господин десница, согласен, всё выглядит как-то нехорошо. Но повторяю: я не разбойник, я наёмник. За что заплатили, то и делаю, так что весь спрос с нанимателя. Меня наняли для охраны мага, вот я его и охранял. Ваши уважаемые персты опасно приблизились, и я был вынужден на них напасть. Затем вы устроили атаку. Я попытался и вас остановить, но у меня это не получилось.

– Да ты, как послушать, просто святой…

– Нет, господин десница, никакой я не святой. Обычный наёмник, честно выполняющий свою работу. Если вы считаете меня разбойником, на то ваша воля. Однако я с этим согласиться не могу. Мне заплатили охранять мага, я охранял мага. Никого не грабил и не убивал, вообще никого лишнего не трогал. Только тех, кто угрожали магу.

– Буйвол Фат, сколько тебе лет?

– Тридцать четыре.

– Не так уж мало, но не так уж много, чтобы простолюдин набрал такую силу. Ты странный…

– Да какая там сила? Маленько научился кое-каким фокусам, а ПОРЯДОК у меня так себе, ничего особенного. Чтобы развивать его дальше и дальше, куча денег нужна, а откуда у честного наёмника такой куче взяться.

– Твоё оружие… Я впервые такое вижу. Как оно называется?

– Вульж. У нас, на юге, его уважают. Не топор, не копьё, не алебарда, но от всего этого в нём по чуть-чуть взято. Вдобавок я свой потяжелее сделал, он у меня теперь особенный. Многие знатные, вроде вас, удивляются.

– Да, признаю, заставил ты меня удивиться. Этот твой вульж не выглядит серьёзным дорогим оружием, однако ты сумел выбить из седла и меня, и двух моих людей. Это что, какой-то хитрый навык?

– Откуда у бедного наёмника хитрому навыку взяться?

– Ты не похож на бедняка. Да и мне доводилось видеть наёмников, ты сильно от них отличаешься.

– Наёмники всякие бывают, господин десница. Вы, наверное, шантрапу какую-то видели. Я знаю себе цену, господин десница, и я хоть человек свободный, но, как бы, товар. Не меня, конечно, покупают, а мои услуги. Чтобы наниматели сразу понимали, чего я стою, приходится выглядеть подороже.

– Твой ПОРЯДОК приличный, но не впечатляет. Расскажи, как у тебя при таких характеристиках получается вышибать из сёдел таких, как мы.

– Если расскажу, я могу рассчитывать, что больше разговоров о казни не будет?

– Нет, Буйвол Фат, не можешь.

– Я так и думал… – нахмурился наёмник.

– Если твой рассказ окажется интересным, тогда, возможно, про казнь можно будет не вспоминать.

– Эх, господин десница, с вами такой сложный случай, что даже не знаю, как его поинтереснее рассказать…

– И в чём же сложность?

– В том, что вы так и не поняли, за счёт чего я сумел вас на землю отправить. Обычно аристократы с пелёнок знают, чего следует ожидать от людей с вульжами, молотами, дубинами и палицами. То есть с тяжёлым и длинным оружием.

– Ты о том, что грамотно используешь массу и габариты своего оружия? Это я как раз понял.

– Нет, ничего вы, господин десница, не поняли.

– Ну поясни так, чтобы до меня дошло. Это в твоих интересах.

– Я попробую, господин десница. Вот у вас я заметил какой-то хитрый навык. Вроде невидимого щита. Совсем на стихийный не похож, никак внешне себя не показывает. Вы, благородные, часто прикрываетесь всякими хитростями. А нам, простым людям, что против вас делать? Или грузить вам защиту, пока в откат не уйдёт или энергия для поддержания не закончится, или как-то по-другому хитрить. Грузить – дело надёжное, но один на один это сложно делать. Пока я вас без щитов оставлю, вы меня без головы сорок раз оставите. Так что перегрузку защиты делают толпой. Засыпают стрелами и дротиками, колют копьями со всех сторон. Разные тактики для этого у нас есть. По-всякому получается. Иной благородный под сотню нашего брата укокошить успевает, пока не остаётся с голым доспехом, другой и десяток с собой не забирает. Защита ведь у каждого своя, как и личная сила. Хуже всего, когда без тактики и правильного оружия тупой толпой давят. Такое в битвах с обычным ополчением частенько случается. Понаберут пахарей с рисовых полей, те как бараны со своими косами да серпами мечутся. Без счёта дохнут часто, да и без толку. Но даже такие вояки по чуть-чуть ваши щиты могут откусывать. Потому, если толпа сразу не побежит прочь, сверкая пятками, во многих случаях есть хороший шанс задавить любого одиночку, каким бы сильным он ни был. Тут главное не паниковать и на мага не нарваться. Маги, господин десница, чистое зло для простых людей. Один приличный огненный шар, и сразу паника по всему строю. Очень уж боятся массовых ударов, у нас ведь ни навыков защитных, ни артефактов, ни брони дорогой.

– Буйвол, это я и без тебя понимаю. Пусть больше в теории, но понимаю. Расскажи-ка лучше не про перегрузку защиты, а про то, что ты назвал другими хитростями.

– Ну это я имел ввиду, когда один на один приходится выходить. Честным боем такое не назовёшь, тут мне без хитростей ловить нечего, я про то, как тогда с вами обошёлся. Вы, господин десница, сильный воин. Я против вас вообще никто. Но меня наняли беречь шкуру того мага, и смотреть в сторонке, как вы его режете, честный наёмник не должен. Надо делать то, что умеешь делать хорошо и правильно использовать ваши слабости. В той драке вашей главной слабостью была лошадь. Я вот, сколько лет прожил, так и не понял: на кой вам, таким сильным благородным, вообще сдались эти кони? При вашей Ловкости вы носиться по полю боя не хуже или не сильно хуже можете, при этом овёс вам не требуется, и, главное, у вас всякая хитрая защита есть, или хотя бы вовремя уворачиваться умеете. Напугать вас так, чтобы понеслись прочь без оглядки, опять же, непросто, а коняшку плёвое дело вмиг до ужаса довести. Иной маг пустой иллюзией способен целый полк конницы до полной потери боеспособности довести. Вот вроде простые вещи говорю, все понимать должны, но почему-то мало кто из ваших от лошадей отказывается. Хотите совет добрый?

– Давайте.

– Господин десница, если увидите благородного врага шагающего по полю боя на своих ногах, опасайтесь его больше, чем остальных. Раз он от лошади отказался, это, обычно, неспроста. Вы вот не отказались, и к чему это привело? Разогнались на меня, я разогнался на вас. Меч ваш может и хорош, но коротковат против моего вульжа, право первого удара за мной. Я вульж раскрутил хитро, чтобы всем его весом на полной скорости вас приголубить. Скорость ваша, скорость моя, скорость раскрученного вульжа, вес вульжа, ваш вес, вес лошади вашей, к которой вы хоть и кое-как, но прикреплены. Все эти ваши щиты дело хорошее, но есть законы самой природы, с которым даже ПОРЯДКУ считаться приходится. Пусть не всегда в полной мере, но приходится. Если я стукну кулаком по столу, ножки стола стукнут по полу; брошу в мишень для тренировки лучников тяжёлое копьё, мишень упадёт. Понимаете, к чему я?

– Второй закон Ньютона.

– Простите, господин десница, какой закон?

– Забудь. Я понимаю, о чём ты. Продолжай.

– Ну так вот, все эти скорости и тяжести ПОРЯДОК не игнорирует полностью. Кем бы вы ни были, если на вас старое дерево в бурю упадёт, не сможете стоять спокойно, не шелохнувшись. Так что даже у такого слабака, как я, есть шанс выбить из седла такого, как вы. Главное, правильно в правильный момент врезать правильным оружием. Что-то ваша защита, конечно, как-то сгладит, некоторые виды защит могут в каких-то случаях даже сгладить всё. Но такие навыки и артефакты редко встречаются, шанс невелик. Ну а даже если не повезёт и нарвёшься, остаётся ваша лошадь. Мой вульж не только по вам врезал, но и отскочил по вашему коню, когда от щита отразился. Я же говорил, что лошадь это слабость? Так и так придётся падать: или когда её убьют под вами, или врежут по вам так, как я врезал. Поняли?

– Да, Буйвол, благодарю, весьма доходчиво объяснил. Я, конечно, замечал, что самые сильные благородные предпочитают грубое оружие, и понимал, по какой причине. Но ты первый, кто показал, что это могут и простые люди практиковать. Ладно, твой рассказ неплох, так что про казнь забудем. Ты можешь быть свободен.

– В каком смысле свободен?

– В прямом. Я тебя не держу, и вязать тебя больше не станут. Можешь идти, куда хочешь, делать, что хочешь. Воровать и грабить не советую, второй раз от казни не отвертишься.

– Да у меня и в мыслях не было. Только я пока в холодной сидел, слышал, как солдаты о войне треплются. Интересное дело.

– Это ты к чему сказал?

– Господин десница, наймите меня. Вы же сами видели, каков я в деле. На войне лишним не буду.

– Ты ведь работал на наших врагов, как я могу тебе доверять?

– Ну, во-первых, я ведь не на войну против ваших подрядился. Меня нанял маг, чтобы я его охранял, о войне против Равы речь не шла. Так что не надо считать меня врагом своей страны. Из таких, как я, хорошие телохранители получаются, вот для этого меня чаще всего и нанимают, а не для того, чтобы как-то странам вредить.

– А ничего, что я этого твоего мага убил?

– Ну а что тут такого? Господин десница, это ведь дело житейское. Я нанимался только охранять, а не за смерть мстить. Я сделал всё, что в моих силах, но вы оказались сильнее. Такое случается, не вижу в этом проблемы. Неважно, кто убил прежнего моего нанимателя, важно то, что сейчас я не связан контрактом.

– Ну хорошо, пусть так. А что там во-вторых?

– Я простолюдин, но из уважаемой семьи с давними традициями. У нас тоже есть сила от своей крови. Не такая, конечно, как у благородных, но есть. Наша сила – особая клятва, нарушить которую мы не способны. Именно поэтому из людей моего рода получаются хорошие наёмники. Нас на юге хорошо знают и высоко ценят. Веками репутацию зарабатывали. Преданность купить невозможно, зато можно купить нашу клятву на срок не больше пяти лет. То есть, в принципе, любой срок можно обговорить, но нет уверенности, что силы крови надолго хватит. Если решите меня нанять, ПОРЯДОК о таком предупредит, сами всё увидите.

– Что-то мне подсказывает, что ты обойдёшься дороже целого отряда обычных наёмников…

– Не стану спорить, господин десница, мои услуги недёшевы. Зато вас я точно не предам и не брошу. Пока вы живы, клятва не позволит ничего лишнего. Вы можете мне не верить, но повторяю: когда станем заключать договор найма, ПОРЯДОК вам сам всё прояснит, а уж он никогда не врёт.

– Хорошо. Тогда скажи, чем ты можешь быть для меня полезным? В телохранителях я не нуждаюсь, да и, судя по твоему предыдущему найму, телохранитель из тебя не самый лучший.

– Может и так, господин десница, но разве можно сравнивать меня и вас? У меня не было ни шанса спасти нанимателя. А что до моей полезности, так вы сами скажите, что хотите от меня получить?

– Ты сможешь командовать отрядом?

– Если не сильно большим, смогу.

– Не сильно большим – это сколько?

– Однажды под моей рукой было больше шестидесяти бойцов. До шестидесяти семи доходило. Мы почти полгода охраняли караван. Также было дело, один раз попал на осаду. Когда полезли на стену, благородного, что нас вёл, подстрелили из баллисты. Потом убили его сотников и покалечили первых десятников. Неразбериха началась, пришлось брать на себя командование штурмовой башней. Точно не знаю, сколько при ней народа было. Может двести, может триста рыл. Трудно тогда пришлось, и глупостей немало наделал по неопытности. Когда взяли стену, на ногах осталось меньше сотни. Командование тогда похвалило меня и наградило, значит, сработал не так уж плохо.

– Сможешь набрать сотню наёмников под свою руку?

– Где набирать надо?

– Здесь, в Мудавии.

Буйвол скривился:

– Простите, господин десница, но хороших наёмников здесь не сыскать, а плохие вам вряд ли требуются.

– Да, ты прав, плохие не нужны. Ну а если не наёмников?

– Попробовать надо, может что-то и получится. Если дадите дозволение по тюрьмам пошарить, скорее всего, нормальных ребят найду. Тюрьмы богатое место, если нужны приличные бойцы.

– Тюрьмы? И как же ты сможешь контролировать таких бойцов?

– Это уже моя забота, господин десница, за то и плату получаю. Но, так-то, ежели выделите пару-тройку добрых солдат в помощь, буду благодарен.

– Хорошо, я попробую решить вопрос с тюрьмами. И да, я заплачу тебе больше, чем ты обычно получаешь. Гораздо больше. Только заплачу не монетами, а трофеями.

– Да мне так даже лучше.

– Ты меня не дослушал.

– Простите, господин десница.

– У меня есть условие. Трофеи, полученные в оплату, ты тут же, при мне, станешь тратить на себя. Я дам тебе хороший аванс, и ты весь его используешь здесь и сейчас.

– Но господин десница, это как-то неправильно. Почему я не могу приберечь что-нибудь на будущее? Да и доспех надо починить, приодеться тоже не помешает.

– Не волнуйся, монеты на это ты получишь отдельно. Но вот трофеи – другое дело. Нам предстоят серьёзные дела, а ты слабоват для них. Нужно быстро усиливаться.

– Я дорого стою. Если вы хотите платить ещё дороже на таких условиях, это вам будет стоить целой кучи трофеев. Слышал, солдаты говорят, с финансами нынче у имперцев здесь туго, так что на меня может и не хватить.

Я на это снисходительно улыбнулся:

– Куча трофеев, говоришь? Отсыплю её от моей личной горы. Не сомневайся, на тебя там точно хватит.

Глава 10 Срочно требуется большая катапульта

Глава 10

Срочно требуется большая катапульта

Если разобрать приказ императора по деталям, от меня требуется выбрать для ослабленного экспедиционного корпуса удобное место, мимо которого агрессоры точно не пройдут. Закрепиться там хорошенько, потом дать бой, нанести врагам потери за счёт преимущества позиции, и успеть бросить войско, когда дела станут совсем плохи.

Ну а дальше бежать и бежать на север, в сторону империи.

Даже если не вдумываться в детали, план выглядит так себе. Кими, выслушав такие новости, даже ни секунды не потратила на размышления, сразу сказала, что видела такую стратегию в нехорошем тёмном месте.

Столь грубых слов я ни разу до этого от неё не слышал.

Ну да, с точки зрения аристократа – так себе задача. А для нас с ней, представителей погубленных семейств, и вовсе откровенная подстава. Слабых заклёвывают в первую очередь, так что быстро найдётся масса желающих подпортить нам репутацию.

«Вы слыхали, что учудил последний из Кроу? Этот ничтожный молодой человек испугался кучки ничтожного отрепья, бросил экспедиционный корпус на растерзание и побежал плакаться императору. А ведь их клан, пока не выродился, славился доблестью. Какой позор для предков».

Так что даже без недавнего загадочного сна я бы хорошенечко подумал, стоит ли выполнять приказ буквально, или надо как-то попытаться снизить риски для репутации.

Теперь и думать нечего, теперь придётся как-то выкручиваться. Руна Соединения у меня уже есть, но без руны Закрепления она бесполезна. Одно это – жирнейший стимул сделать то, что никто от меня не ждёт.

Но, честно говоря, ценность обещанного приза перевешивало то, от кого и как он получен.

В старых книгах мне неоднократно встречались упоминания о неком существе или существах, с которыми наяву не встретишься. У одного уважаемого автора буквально так и говорилось: «Приходящий во сне». Мифы, бред, обычные детские сказки – такие персонажи встречались нередко в самых разных источниках. Я на эту тему внимания не обращал, меня совершенно иное интересовало.

Далёкое от пустых сказок.

Похоже, те сказки не такие уж и пустые. Так что мне пришлось поднапрячь голову, пытаясь вспомнить все детали.

И некоторые из деталей заставили сильно напрячься. Сразу в нескольких источниках говорилось, что если «Приходящий во сне» о чём-то попросил, к этим просьбам надо относиться максимально серьёзно. Ведь если выполнить их не получится, он может устроить тебе своего рода судилище, где станет оценивать твои действия. И если сочтёт, что ты не отработал на сто с плюсом процентов, последует наказание.

Не хочу даже думать, что способно устроить существо, запросто приходящее пообщаться в твои сны, доставать редчайшие руны и проникать в чужой ПОРЯДОК.

Возможный приз, каким бы он ни был – не главный стимул.

Я очень не хочу попасть на такое судилище.

Итак, передо мной поставлена задача: для начала я должен или разгромить союз трёх стран, или, как минимум, отбить у этих политических карликов охоту соваться в Мудавию. Не спрашивайте, как именно это возможно устроить при моих невеликих возможностях, это я пока что и сам не понимаю. Зато прекрасно понимаю, что именно следует делать в первую очередь, если на носу война.

Первое: максимально полно подготовить войско к боевым действиям. Эту задачу, пожалуй, можно доверить Аммо Раллесу, ведь как тыловик он вполне компетентен, и не уличён в безудержном воровстве. Также глава миссии уверяет, что Кошшок Баил вполне неплохой командир, способный управлять хоть целым корпусом, хоть всеми вооружёнными силами Мудавии. Хотя мне слабо в это верится, пока что соглашаюсь с его выбором.

Альтернативы всё равно нет.

Второе: нужно хотя бы приблизительно раскрыть планы вражеского командования. Учитывая то, что силы здесь не принято дробить, можно предположить два варианта: на нас или сразу одно, объединённое войско двинется, или три отдельные армии из Таора, Хаора и Таллэша. Второй вариант предпочтительнее, потому что в таком случае появится шанс атаковать их по очереди и, в идеале, разбить в трёх битвах, не позволив соединиться.

Есть и третье, и четвёртое, и пятое, но, для начала, достаточно пары первых пунктов. Именно от них пляшет всё прочее.

Но нет, пока что не пляшет. Пока что я здесь не самый главный, несмотря на указания императора. Я властен лишь над экспедиционным корпусом, а это не единственная сила в Мудавии. Есть ещё кадровые полки Первого друга народа, гарнизонные части двух оборонительных линий, подчиняющиеся Народному совету и местническое ополчение, что собирается по всем провинциям в случае необходимости. Потенциально наши союзники способны выставить огромное количество бойцов, и пусть ценность их сомнительна, но чего-то они стоят.

Хорошо бы всех до единого под свою руку взять, но Аммо Раллес сразу сказал, что мудавийцы на это не пойдут. Разве что Ицхим пару полков подкинет, как наша самая верная креатура, со всеми прочими придётся проводить долгую и дорогостоящую работу, а на неё нет времени.

Сейчас наши союзники решили устроить военный совет, на котором у них будет формальное большинство в количестве войск. И раз уж есть возможность, мне следует этот совет посетить, чтобы, как минимум, попытаться выяснить, что же они с этими войсками собираются делать.

Глядишь, и сами того не желая помогут решить мои проблемы.

* * *

– Если я начну у себя ополчение поднимать, кто уберёт мой урожай? – мрачно заявил наместник одной из приграничных провинций. – У меня и без этого люди постоянно голодают, а так им придётся последнюю траву доедать. У нас уже война идёт, мы прямо сейчас отбиваемся от рейдеров Тхата, и помощи от вас никакой не видим.

– И чем я, допустим, тебе помогу? – спросил наместник другой провинции, одной из центральных.

– Да хотя бы сними половину своих гарнизонов со второй линии и отдай их мне. Поставлю их в брошенных пограничных фортах, это сразу облегчит нам жизнь.

– А кормить ты их чем собираешься? Сухой травой?

– Ну так сам и будешь их снабжать.

– С чего это вдруг?!

– Это же твои люди? Твои! Вот ты их и корми.

– Да?! Между прочим рейдеры и меня прощупывать начинают. Если отдам людей, они сразу обнаглеют. Кто тогда меня прикроет, скажи?

– Господа, мы тут обсуждаем, как встречать вероятное полномасштабное вторжение, а не проблемы охраны границы, – напомнил Аммо Раллес.

– Не уведи вы «меченых», нам бы вообще не пришлось ничего обсуждать! – негодующе воскликнул наместник ещё одной пограничной провинции. – Если так и будет продолжаться, у меня к концу года и без вторжения людей вообще не останется. Рейдеры не оставляют никого: или убивают, или угоняют на рабские рынки. В любое время на моей земле можно видеть пожары. Горят разорённые селения, каждый день горят. И никакой помощи ни от кого из вас я ни разу не видел! Я даже начинаю хотеть, чтобы вторжение действительно случилось. Да побыстрее! Вы, слизни трусливые, пока на своей шкуре не ощутите, каково это, так ничего и не поймёте!

Собравшиеся загудели, а Птобр – личный советник Ицхима, постучал по столу:

– Господа, попрошу без криков и оскорблений! Обо всём, что здесь будет сказано, я позже доложу Первому другу народа. Он будет очень недоволен, когда узнает о неуважительных высказываниях.

– В коридорчик шмыг, и больше не мужик! – прогнусавили из дальнего угла.

Советник Пторб поморщился:

– Господин Кошшок Баил, было обязательно тащить сюда это существо?

– Если он вам мешает, могу убрать его подальше. Только учтите, без моего присмотра мелкий гадёныш непременно сбежит. Уж не сомневайтесь, ваш Ицхим на такое точно огорчится, и всех вас отправит прогуляться сами знаете куда. И вообще, я думал, здесь будет что выпить. Вы тут что, просто языки почесать собрались?

Ветхий старик, разодетый в пышный мундир, украшенный неисчислимым множеством неизвестных мне орденов и медалей, встрепенулся и прошамкал:

– А вам не кажется, что Тхат планирует рейд на наши берега?

– Адмирал Иассен, спасибо, что напомнили нам, зачем мы здесь, собственно, собрались, – с титаническим терпением поблагодарил советник. – Итак, мы разговариваем уже второй час, но пока что я не вижу, чтобы кто-нибудь выказал готовность направить в поддержку корпусу хотя бы одного солдата. Между тем, по заслуживающим доверие сведениям, Тхат уже не первый месяц держит в боевой готовности огромную армию. Девять тысяч у Таора, одиннадцать тысяч у Хаора и четырнадцать у Таллэша. Итого тридцать четыре тысячи против двадцати семи у корпуса. Хотя количественно они не сильно превосходят, качественная картина иная. У них есть сильные маги, есть тяжёлая конница, также у них много тяжёлой пехоты, несколько отрядов неплохо обученных стрелков и минимум три наёмные инженерные роты. Даже если они не получат подкрепления (а они их, скорее всего, получат), этого уже достаточно чтобы спокойно пройти через нашу первую линию и при этом если не разбить адмирала Иассена с отрядом Кошшока Баила, то нейтрализовать их, заблокировав на укреплённых позициях. Далее они организуют три-четыре мобильных отрядов по полторы-две тысячи бойцов, и те быстро пройдутся между границей и центром страны, не позволив ополчению провинций нормально закрепиться на второй линии. Таким образом, мы в кратчайший срок потеряем большую часть страны, включая долины Иэрры и Нурмы. То есть самые наши плодородные земли, где вот-вот поспеет урожай. Весь этот урожай достанется Тхату, а мы останемся без продовольствия и крепостей второй линии. Они даже не станут торопиться бить по центру, просто дождутся, когда наши солдаты разбегутся без жалования и снабжения, а мятежи ослабят городскую стражу.

А этот советник Пторб ничего. Пожалуй, первый мудавиец, действительно похожий на благородного. Мыслит адекватно, говорит внушительно, манеры естественные, держится с достоинством, не цепляется исключительно за свои узкие интересы, думает о стране в целом.

Жаль, что он здесь один такой.

– Даже если так, мы просто дождёмся возвращения «меченых», и те погонят Тхат ссаными тряпками, – самодовольно прогудел наместник одной из центральных провинций.

– И как долго придётся ждать их возврата? – вопросительно уставился советник на Аммо Раллеса.

Толстяк вскинул руки:

– Откуда мне знать? Они только-только границу пересекли. Дальше последуют недели пути по сухой степи, потом неизвестно сколько пробудут в военном лагере, затем такая же долгая дорога назад. Такие дела быстро не делаются.

– Несколько недель по степи? Но почему так долго? – неприятно удивился один из наместников.

– Вы разве не знаете? – спросил Аммо Раллес. – В последнее время там активизировались разбойники. Естественно, не без влияния южан. Устраивают наглые нападения, жгут траву, которой там и без того почти нет, отравляют источники и колодцы. Это плохо сказывается на скорости передвижения армии.

– Если выпить воду из такого колодца, можно отравиться, – важно кивнул адмирал Иассен.

– Великому адмиралу великие слова! – донеслось из клетки, после чего оттуда же гнусно захихикали.

– Вот-вот, даже гоблины понимают, что дорога там не простая, – невозмутимо заявил Аммо Раллес. – Поэтому на быстроту рассчитывать не приходится. Я уверен, что наши солдаты постараются, но давайте будем реалистами: два месяца, может три, может четыре. Мы слишком далеко от империи, и слишком много проблем в корпусе накопилось.

Советник покачал головой:

– Боюсь, ваше решение ослабить корпус в такой момент оказалось слишком скоропалительным. У нас даже месяца нет. Тхат сильно возбудился при первых сведениях об уходе «меченых», и у него, к сожалению, хватает уже собранных сил, чтобы атаковать нас прямо сейчас. Давайте попробуем не разводить лишние разговоры, каждый желающий просто и быстро расскажет, чем именно он может помочь корпусу. Вы же, господа, представляющие Раву и корпус, определитесь с боевым командованием, если ещё не определились. Мы бы хотели видеть на месте полевого командира господина Кошшока Баила, или кого-нибудь от десницы императора. Это не более чем пожелание, выбор, разумеется, за вами. Со стороны Первого друга народа мы поможем вам со снабжением и передадим два кадровых полка. А теперь попрошу всех остальных высказаться также коротко и по существу, как только что высказался я.

* * *

Зря я на этот совет пошёл. Попусту потраченные часы. Аммо Раллес ещё вчера в общих чертах знал, чем всё закончится, чем и поделился заранее. Так что никакой новой информации я не получил. Разве что неприятно удивило поведение подавляющего большинства мудавийцев. Я даже не о том, что они очень уж неохотно торопились всеми силами помогать корпусу, а о том, что наши дорогие союзнички поразительно быстро просчитали, что именно их ждёт в скором времени. По некоторым наместникам заметно, что они «на чемоданах сидят» и не сбежали до сих пор только потому, что ещё не определились с направлением бегства.

Эти люди нисколечко в свою страну не верят, и я их понимаю. Сам здесь недавно, но уже понял, насколько тут всё безнадёжно запущено.

Тоже бы куда-нибудь сбежал, да не хочется портить отношения с теми, кто во снах приходят…

Итого: рассчитывать на местных нельзя даже в мелочах, а разведку придётся проводить не просто своими силами, а лично. Может у Аммо Раллеса и достоверная информация, но её недостаточно для планирования обороны. Я с ним потом наедине пообщался и выяснил, что многие важные детали ему неизвестны, и не факт, что станут известны в скором времени. Однако сам он почти не сомневается, что передовые части Тхата уже начали переходить границу, никого не стесняясь. Благо, она на многих участках выжжена рейдерами дотла и практически не контролируется. Недаром никто на военном совете даже не заикнулся про важность укреплений первой линии.

Эту линию мудавийцы бесславно сдали ещё до начала войны.

Мне не только точные сведения требуются, мне надо самому на этих южан взглянуть. Как минимум, не мешает оценить, насколько они превосходят мудавийцев в качестве. Если у них ситуация похожа на здешнюю, и основная часть войска почти не отличается от неорганизованной толпы, это существенно упростит задачу. И, наверное, я не упущу возможность сходу немного пощипать противника, используя небольшие, но качественные силы.

Даже если серьёзного ущерба не нанесу, им придётся как-то реагировать на мои действия.

Когда ты заставляешь врага делать то, что он до твоего вмешательства делать не планировал – это прекрасно.

Перехваченная инициатива.

Остаётся дождаться кое-кого, потому что на Кошшока Баила и его людей надеяться нельзя. Его воины – обычная пехота, совершенно не пригодная для диверсионно-разведывательных рейдов. Ну а сам он, как я думаю, несмотря на все уверения Аммо Раллеса, мало на что годится. Похоже, громила окончательно себя похоронил, прекрасно понимая, что его попросту бросили на растерзание Тхата. И, в отличие от Арсая, героически умереть гвардеец не мечтает, предпочитая погибнуть с бутылкой, а не с мечом в руке.

* * *

Покинув Пятиугольник, я столкнулся с той самой проблемой, о которой уже говорил.

Проблемой связи.

Я неформально скупил, практически, весь официально-цивилизованный Крайний Север, а управлять такими владениями дистанционно в условиях Рока – задача нетривиальная. В феодальных кланах она решается при помощи вассальной пирамиды, где на самом верху стоит глава рода, а его указания спускаются вниз по цепочкам, где нижележащие контролируются вышележащими, причём большая часть решений выносится и исполняется непосредственно на местах. Не обходится, конечно, без недопонимания, но в целом система надёжная и по меркам средневековья эффективная. Низы в большинстве случаев действуют самостоятельно и радуются свободе, верхи не обременены мелочной рутиной.

Мне, за неимением доверенных родственников, пришлось оставлять управляющего – Эша. Мы с ним через многое прошли, и я ему верил (как же иначе), но всецело полагаться на заместителя не мог. Некоторые мои замыслы он вообще не понимал, некоторые понимал как-то неправильно, и к тому же его приводило в ужас моё расточительное отношение к редчайшим (по его мнению) ресурсам.

Я, конечно, как мог подготовил Эша к действиям после моего отъезда. Плюс он и без меня обладал богатым опытом управления факторией. Также мы общались через зашифрованную переписку по двум заранее организованным цепочкам курьеров. Но этого, конечно, недостаточно для полноценного управления своими непростыми владениями.

Помимо проблем со связью мне остро не хватало людей. То есть, людей в Пятиугольнике не так уж и мало, но мне нужны особенные: не слабаки, не глупые, заслуживающие доверия. Поэтому найдя Камая в застенках таинственных некромантов, я обрадовался неслыханно.

Более преданного человека мне не сыскать. За Кроу наш последний идзумо абсолютно всё отдать готов. И, к тому же, у него небедное боевое прошлое, где он, невзирая на скромные показатели ПОРЯДКА, показывал себя достойно. Его предки, также служившие моей семье, добивались на воинском поприще куда большего, но ведь и вкладывали в них тогда несопоставимо больше. Так что их память он не посрамил.

Камаю я сдал расположение одного из своих тайников, устроенных в Пятиугольнике, приказав усилиться за счёт припрятанных трофеев самому и подготовить отряд из охотников, авантюристов, диких лесовиков и прочих перспективных для необычных дел людей, коими так богат Крайний Север.

Уж не знаю, как идзумо не рехнулся, ознакомившись с невероятным содержимым тайника, но письма отсылал здравые. Разве что самое первое местами смотрелось подозрительно, он откровенно растерялся, откопав на краю болота богатства, сопоставимые с казной ведущего рода империи. По его уверениям, людей он набрал достойных, лучших из местных кадров. Неплохо их подкачал припрятанными трофеями, а также поводил по моей наводке по лесам и горам, где они подолгу охотились на разных носителей полезных навыков. Процент удачного выпадения ценных умений у обычных людей ничтожен, но всё же некоторым улыбнулась удача.

Камая сильно беспокоило то, что без моего присутствия его подчинённые не могли принести клятву шудр. Лишь несколько человек в ней не нуждались, потому что идзумо набрал их из давних слуг моей семьи. Судьба раскидала переживших нападение Пенса по всему северу, но больше половины удалось собрать быстро, оставшихся тоже понемногу выискивали.

Сегодня Камай вздохнёт спокойно. Его отряд покажется с минуту на минуту, и ещё до заката вопрос с клятвами будет закрыт.

Я решил оказать идзумо честь и встречал его лично, ожидая в одиночестве, невдалеке от северных ворот столицы Мудавии.

Вдалеке поднялась пыль, выбитая копытами, а затем из-за пригорка вынесся одинокий всадник. Я, ещё не успев приглядеться, уловил знакомые черты.

О нет! Только не это!

Увы, это оказалось именно это.

– Гед! Как же я рад тебя видеть!

– Бяка, ты что здесь делаешь?!

– Как это что?! Говорю же, радуюсь тому, что до тебя добрался.

– Вообще-то я отправил тебя на север лечиться от клептомании. Тебя не должно здесь быть.

– Так уже всё, я полностью вылечился. Да и не болел ничем, это ты сам себе что-то навыдумывал. О! Да у тебя новая лошадь? Дорого за неё заплатил? Я, бы, честно говоря, и медяка за такую клячу не дал. Знаю места, где получше можно достать. Бесплатно.

С тоской уставившись на приближающийся отряд северян, я произнёс:

– Мне срочно нужна большая катапульта…

– Да что ж ты сразу-то не сказал?! Хотя да, когда говорить, если мы только что встретились. Ладно, я теперь с тобой, так что не волнуйся, твои проблемы теперь мои проблемы. Ты ведь тут не первый день, да? Знаешь, где ближайшая подходящая катапульта? А то я тут ещё не освоился. Просто подскажи, а дальше уже моя забота. Ох, что бы ты тут без меня делал. Плохое место, можно целый день ехать и ни одного дерева не увидеть. Такое впечатление, что даже их здесь воруют. Ну чего ты так на меня смотришь? Что, серьёзно обиделся на то, что я в фактории не остался? Ну а что там делать? Скукотища. Здесь я тебе полезнее буду.

– Я тут как раз размышлял над тем, что было бы неплохо разобраться с обозами Тхата, – не реагируя на монолог товарища, продолжил я. – У них снабжение гораздо лучше, чем у нас, и это большая проблема. Надо жечь, топить, в пропасть сбрасывать, грабить…

– Гед, я не знаю, кто такой Тхат, но рекомендую именно грабить.

– И, кажется, проблема почти решена, – игнорируя совет, продолжил я. – Надо всего лишь найти большую катапульту.

– Гед, дружище, говорю же, ты только подскажи, и я моментально всё устрою. Катапульта, конечно, не арбалет, тяжёлая, зараза, но Камай многому меня научил, и я стал гораздо сильнее. Справлюсь. И если что, заметь, про катапульту ты сам сказал. Я тебя за язык не тянул, и всё понял правильно. Раз надо, значит надо. Потом ничего не говори.

Уставившись на юг, туда, где прямо сейчас собираются полчища Тхата, готовясь разорвать Мудавию, я устало произнёс:

– В эту катапульту заряжу тебя и выстрелю в сторону вражеской армии. И на этом всё… проблема решена…

Глава 11 Лунные рудники

Глава 11

Лунные рудники

Камай привёл сто ше