Читать онлайн Бывшие. Больше, чем врач бесплатно
Пролог
– Ты скрыла от меня сына! – ревел мужчина, возвышаясь надо мной, как скала. – Как ты могла? Ты должна была сообщить!
– А что я должна была сделать? Как я…
– Вика, прошло пять лет! Ни за что не поверю, что не было ни единого шанса со мной как то связаться!
– Ты нам был не нужен! Мы прекрасно справлялись! – я тоже не смогла больше молчать.
Подскочила на ноги и уставилась в такие родные некогда глаза.
– Ты разрушил нашу жизнь окончательно, когда разложил эту болонку на своем столе! Думал ты о том, что я могла стать матерью твоих детей? Или о том, что буквально несколько часов назад любил меня в нашей постели? НЕТ! Ты думал только тем, что в твоих штанах!
– Не вмешивай наши прошлые проблемы, – зарычал Миша. – Ты родила от меня, скрыла моего ребенка, а теперь пришла молить о помощи? Ты не могла не предполагать, что я могу вспомнить!
– Он мой сын! Вне зависимости у от того, что написано в этой бумажке! И мне плевать, что ты там вспомнил. Мы все это время жили без тебя, также и будем продолжать. А ты иди и продолжай жить, как жил!
– Как раньше уже не будет, поняла меня? Теперь ты никуда не денешься. Просишь помощи? Легко. Он мой сын и я спасу его. Но ты ответишь за то, что сотворила…
Глава 1
ПЯТЬ ЛЕТ НАЗАД
ВИКА
– Вы после учёбы возвращаетесь?
Улыбчивый таксист посмотрел на меня через зеркало заднего вида.
– Нет, я к жениху. Решила сделать сюрприз. Привезти вкусняшек!
С широкой улыбкой я продемонстрировала мужчине пакет с пластиковыми контейнерами, в которых везла любимые блюда Миши.
– О, это дело хорошее! Очень даже!
Проведя в дороге почти полчаса, мы успели обсудить с водителем все актуальные новости. Оказалось, что не только о политике можно говорить, но и о рецептах, новинках в сфере кино и танцевальных треках.
– Я буду тут неподалёку, если решите ехать обратно. Вот мой номер.
Николай, так представился мне очаровательный мужчина средних лет, водитель такси, протянул мне клочок бумажки, на котором коряво был нацарапан номер телефона.
– Как только соберёшься – звони. Отвезу за ту же сумму, а то будешь из города вызывать – возьмёт дороже! У меня дочка с университета приезжает когда, всегда переплачивает.
– Спасибо большое! – я с благодарностью посмотрела на мужчину. – Обязательно позвоню. Я ненадолго, он доктор, у него работы много, так что туда и обратно. Буду признательна, если отвезёте обратно.
На том и попрощались.
Я и правда не собиралась проводить много времени в больнице. Мишка так много работал в последние недели, что я ужасно соскучилась. Правда, от такого огромного количества дополнительных смен, он невероятно сильно уставал. Я подумала, что привезти ему домашней еды, да одежду на сменку, которую он утром совсем забыл при входе, будет прекрасной идеей.
Районная больница представляла собой яркий пример пережитков прошлого. Полное отсутствие ремонта, старая плитка на ступеньках, обшарпанные стены, да даже урны, и те выглядели так, будто прошли войну.
Правда, я не понаслышке знала, как тяжело выбить финансирование, да и вообще хоть как-то отремонтировать подобные задания.
Моя мама, царство ей небесное, проработала всю жизнь в детском саду. Там здание ремонтировали ещё реже, что не могло не расстраивать тех, кто всем сердцем болел за деток и хотел для них лучшего.
Больница, я полагаю, тоже имела ряд своих врачей, которые работают уже много лет и всей душой ратуют за своё место. Миша часто рассказывал о том, какие талантливые тут люди работают, хоть уже и в возрасте, но до сих пор в здравом уме и дадут фору любому молодому врачу!
– Здравствуйте, а Михаил Логинов в каком кабинете принимает?
Грузная барышня за стойкой регистрации посмотрела на меня исподлобья, потом на часы, скривив губы, снова на меня.
– Двенадцатый кабинет. Прямо по коридору и налево. Бахилы не забываете, милочка, а то мой потом тут за вами полы…
М-да… Очень интересно, однако…
Только у нас можно было зайти в рандомное место и столкнуться с таким недовольством.
Пожав плечами, я поблагодарила неулыбчивую барышню и поспешила натянуть бахилы. Время года было промозглое, на дорогах то таяло, то подмерзало, поэтому грязь тянулась неимоверная.
Пройдя вперёд, в указанном направлении, практически сразу наткнулась на искомую дверь и взялась за ручку. Дала себе пару мгновений, чтобы отдышаться.
Так, Вика, дыши. Ты просто делаешь сюрприз любимому! Он точно обрадуется! Ведь каким он был сегодня нежным утром, ненасытным… Тоже очень скучает.
Дверь поддалась легко, гостеприимно распахиваясь передо мной и открывая нелицеприятную картину…
Откинувшись на спинку, в рабочем кресле, сидел мой жених, а позади него стояла блондинка, которую даже сразу не признала.
Сердце закололо от увиденного, а пакет с пластиковыми контейнерами глухо упал на пол, привлекая к себе внимание. Парочка, которая до этого момента сладко целовалась, резко подскочила на месте, и на меня уставились две пары знакомых мне глаз.
Правда, в глазах жениха мгновенно загорелась паника, а вот глаза его медсёстры, по совместительству, его бывшей однокурсницы, с которой мы вполне неплохо даже общались, наполнились раздражением и злостью.
– Вик, я всё тебе объясню!– подскакивая на ноги, Миша начал приближаться ко мне.
– Да, расскажи ей, как мы с тобой счастливы, Миша! – пропищала Лена, ехидно улыбаясь и хватая мужчину за рукав.
Меня будто окатили ледяной водой. Я внезапно осознала, что я только что увидела.
– Ты… И она… Миш, как ты мог? У нас же свадьба на носу…
Слёзы сами полились из глаз, а внутри росло горькое чувство утраты и предательства. И так противно мне стало от того, что я, как дура доверяла тому, кто так бессовестно поиграл с моими чувствами…
– Вика, давай без истерик, – поднял примирительно руки перед собой мой жених. – Вокруг руководства море, давай выйдем и поговорим, ладно?
– Не будет истерик, Миша, – вытирая с щёк влагу, проговорила я, – Ничего больше не будет!
От пустоты внутри хотелось взвыть. Развернувшись на пятках, я двинулась на выход, опустив глаза. Голова кружилась, а мозг отказывался нормально соображать. В мыслях билось только одно – бежать, быстрее, как можно дальше…
– Вика! Постой!
Тяжёлые шаги за спиной заставили ускориться.
Нет. Не хочу, не могу! Уйди, оставь меня!
Сердце в груди ныло от боли, а я израненным зверем бегала прочь от мужчины, с которым хотел да связать июнь, от которого была беременна…
Невысказанный сюрприз так и остался моим секретом, который я заберу с собой, уходя навсегда!
Не отдам! Не позволю! Только мой ребёнок!
– Логинов! Куда ты летишь?! Постой минутку, есть вопрос!
Благо некто, вышедший из-за угла, был, видимо, очень важным, раз мой жених остановился, дав мне время сбежать.
Выскочив на улицу, неподалёку я увидела знакомую мне машину, на которой приехала сюда. Влетев пулей внутрь, я наскоро попросила поторопиться и отвезти меня в город.
– Девочка, что за спешка? Что случилось? Ты что, плакала? Всё в порядке? – недоумённый взгляд, с нотками беспокойства заставил ещё раз горько всхлипнуть.
– Да, нормально. Пожалуйста, увезите меня… Прошу вас, я не хочу тут больше оставаться…
После тяжёлого взгляда мужчина всё же завёл мотор и двинулся в сторону дороги. Выехав на светофор, а оттуда в сторону трассы, я уткнулась лбом в стекло и беззвучно зарыдала, оплакивая свою любовь и не понимая, как мне дальше жить и что делать, ведь я точно не была готова к тому, что мой любимый жених мне изменит…
Глава 2
– Вам помощь точно не нужна? – водитель уже не первый раз задавал мне этот вопрос, но я всё время отрицательно качала головой.
Мы попали в дичайшую пробку, что дало мне возможность всё обдумать и создать себе в голове хоть какой-то план действий.
Понятное дело, что ни о каком замужестве речь может даже не идти, пока мне все не объяснят, но в то же время я ужасно боялась знать…
Как долго они вместе? Как далеко зашли? Что он чувствует к ней и почему поступил так со мной?
Мне до последнего не хотелось верить, что Миша и правда мне изменяет. Я же видела всего лишь поцелуй… Во мне не умирала надежда, что, кроме него, не было ничего…
А простить сможешь?
Тяжело вздохнув, я расплатилась с водителем, поблагодарила за заботу и двинулась в подъезд. Мне предстояло быстро собрать вещи и уехать на квартиру к бабушке, до приезда Миши. Я готова была его выслушать, но на своих условиях. Сейчас мне больше всего на свете хотелось остаться одной…
Перед глазами стояла картинка, как мой муж целует другую, а она нежно гладит его по щеке… Не выглядело это всё невинным или дружеским… Это был самый настоящий поцелуй двух взрослых людей!
Подгоняемая раздражением и приближающейся истерикой, я наскоро покидала свои вещи в сумку и уже собралась выходить из дома, вызывая через приложение машину, как раздался звонок. На экране телефона высветился незнакомый мне стационарный номер.
Сердце заколотилось с ещё большей силой, и я с опаской нажала зелёную кнопку.
– Слушаю.
– Виктория Астахова?
– Да…
– Вам знаком Логинов Михаил? Ваш номер указан в качестве контактного при экстренных случаях.
– Да…
– Вам необходимо приехать в первую городскую больницу.
– Что произошло?
Где-то глубоко внутри я уже понимал, что произошло, но до последнего ждала другого ответа…
– На трассе, в районе деревни Липовка, произошла авария. Михаил сильно пострадал. Мы сумели стабилизировать его состояние, но вам необходимо приехать.
Плохо соображая, я положила трубку и сменила адрес, куда собиралась ехать на такси. Водитель, стоило мне приземлиться на заднее сиденье, уточнил пункт назначения и, получив мой кивок, повёз меня в больницу.
Приехав по адресу, я уже более менее взяла себя в руки, и в регистратуру подходила уже вполне себе уверенно. Меня направили в нужном направлении, где меня встретил немолодой мужчина.
– Мы стабилизировали состояние вашего мужа, но ближайшие сутки станут решающими. Мозг был без кислорода довольно долго, так что судить о том, каким он проснётся и что будет помнить, мы не можем.
– Больше никто не пострадал? – спросила скорее машинально, но ответ меня привело в ужас…
– С ним в машине сидела некая Елена Попова, но девушка почти не пострадала. Мы подарим её в стационаре до утра, посмотрим за состоянием. А так, в автомобиле вашего жениха отличные подушки безопасности.
Она была с ним… Зачем? Он ехал домой с ней? Какого хрена вообще творится???
Дальнейшее я вообще помню смутно. Очнуться Миша очнулся, но практически никак не реагировал на внешние раздражители. Последующее неделю он был больше времени без сознания, чем в здравом уме. Изо дня в день я караулила около его кровати, наплевав на свою гордость и молясь лишь о том, чтобы он выжил… Чтобы открыл глаза и снова посмотрел на меня тем самым взглядом, от которого я таяла, как мороженое в солнечный день.
Но… Я смотрела на спящего мужчину, который, приходя в себя, смотрел на меня так, будто я вообще чужой человек.
– Я хочу, чтобы вы были готовы к тому, что, как только он окончательно придёт в себя, он может стать несколько другим, нежели был ДО аварии, – врач-психиатр, которая наблюдала за ним вместе с другими докторами, очень старалась меня подготовить ко всему, но я плохо понимала, что она имеет ввиду.
Для меня всё происходящее было скорее похоже на сон, чем на реальность…
Лены я не видела, она не приходила и не старалась как-то связаться с Мишей даже по телефону. Я уже практически забыла о её существовании, когда в один день всё не изменилось…
Утром я, как обычно, приехала в больницу и, на мгновение, замешкалась, увидев около палаты Миши толпу народа.
– Что случилось? – уточнила я у медсестры, которая меня уже прекрасно знала.
– О, он сегодня проснулся в полном сознании, – радостно рассказала она. – Правда, к нему этим девица пришла сегодня. Ну та самая, что была с ним в машине.
Дальше я уже не слушала. Резко дёрнулась и двинулась вперёд, распихивая окружающих людей, а когда добралась до дверного проёма, откуда было отчетливо видно происходящее внутри палаты, как остановилась, как вкопанная, не веря своим глазам.
Да за что же мне это всё??
Глава 3
На койке полусидя сидел Миша, а сбоку от него, держа его за руку и гладя по щеке, сидела Лена. Мужчина широко ей улыбался и смотрел с такой любовью, что у меня подкосились ноги. Сама себя не осознавая, я сделала шаг вперёд и произнесла растерянно:
– Что тут происходит? Миша…
Мужчина повернулся на меня и недоумённо вскинул брови.
–Мы знакомы? Вы кто?
– Что?
– Миш, никто. Эта девушка была твоей сиделкой, – взвизгнула Лена, подскочил на ноги и практически верхом влезая на кровать моего жениха.
– Какая сиделка? Ты в своём уме? – впервые я обратилась к этой ненормальной. – Я его невеста, а ты что тут вообще делаешь? Пошла вон отсюда! Ты зачем пудришь мозги ему?
Не замечая, как перешла на крик, я начала надвигаться на эту тварь, желая вытащить её отсюда прочь, желательно с пинком под зад, но вдруг меня остановили чьи-то руки, схватив за локти.
– Виктория, подождите, – в голосе я узнала врача-психиатра, но останавливаться не спешила.
Правда, далее мне словно дали оплеуху, потому что Миша внезапно рявкнул:
– Хватит! Вы кто такая?
– Да кто ты вообще тут такая? – повторила я, глядя на девчонку, но потом…
– Нет, девушка, я к вам обращаюсь.
Повернув голову на Мишу, я остолбенела. Он крепко прижимал к себе руку Лены и зло смотрел на меня.
– Миш, я твоя невеста. У меня даже фотографии есть, слышишь? Ты что-то путаешь…
Истерично зашарив по карманам, я достала телефон, где на заставке стояла наша общая фотография.
– Вот, смотри.
Растерянный взгляд на телефон, потом на меня, потом снова на телефон, гробовая тишина в палате…
– Миш, ты помнишь?
Но Миша уже ничего не мог ответить… Закатив глаза, он откинулся на спинку кровати и затрясся всем телом.
Визг Лены, мой крик и крики докторов, которые нас выпихнули из палаты, смешались в единую какофонию.
– Что случилось? Что происходит?
Я повернулась и нашла взглядом Лену, которая уже быстро нажимала кнопку лифта, покидая этаж. Бежать за ней не было смысла, да и плевать я хотела на неё, главное, что я тут.
Я рядом…
Спустя минут пятнадцать, нас снова пригласили в палату. Миша был без сознания. Лежал с закрытыми глазами, словно спал, а на мониторе мерно ютилась стрелка в такт его сердцу.
– Виктория, – осторожно начала врач-психиатр. – Меня зовут Алина Витальевна. Поговорим?
Осторожно кивнув, я села на диванчик около окна, напротив приземлилась девушка.
– Знаете, мозг – такая интересная субстанция…
– Давайте ближе к делу, пожалуйста, – перебила я её. – Скажите в лоб, прошу вас. Я и так в полном шоке от происходящего…
– Хорошо.
Мозг вашего жениха сработал в защиту. Перед тем как попасть в аварию, вы не ссорились? Не было какого-то серьёзного стресса или травмирующего события?
Я печально опустила голову.
– Насколько можно считать стрессовым событие, когда я застала своего жениха за поцелуем с другой?
– Вполне стрессовое, – кивнула Алина Витальевна и продолжила. – То, что произошло до аварии, определило судьбу вашего жениха дальше. В момент, когда надо было вернуться в мир и прийти в себя, мозг решил защитить сам себя от стресса и дать время восстановиться. Поэтом воспоминания в голове вашего жениха перевернулись с ног на голову. Последнее воспоминание с вами было травмирующим, а с Еленой – нет. Поэтому дабы дать себе время на выздоровление, Елена – невеста, а вы – посторонний человек.
– То есть, это не навсегда?
В голове всё перевернулось похлеще, чем у Миши. Мне было настолько ужасно от мысли, что он предпочёл забыть меня, оттолкнуть, что выбрал в качестве объекта любви чужого человека!
Ну, не совсем чужого…
Память снова подкинула картинку того злосчастного поцелуя…
– Нет, это не навсегда, но сроков я вам дать не могу. Это наука неточная, так что тут скорее время покажет.
– Что мне дальше делать? Может, его нужно возить куда-то, где у нас были яркие воспоминания? Или что-то в этом роде?
Печальный взгляд доктора подтвердил мои самые худшие опасения. Я не собиралась даже думать об этом всерьёз, но это оказалось моей реальностью…
– Простите, Виктория, но ваше присутствие в жизни Михаила в данный момент травмирует. В попытках вспомнить о том, что послужило причиной, по мнению его мозга, состояния, в котором он сейчас находится, происходит защитная реакция в виде потери сознания. Когда он очнётся, скорее всего, он даже не вспомнит, что что-то было.
– Вы хотите сказать, что…
– Я предлагаю вам дать ему немного времени. Возможно, чуть позже он сможет взять на себя ответственность за происходящее и посмотреть правде в глаза. Пока только так. И будет только хуже.
– Он забыл всё? – слёзы сами из глаз покатились, выдавая моё горе.
– Нет, дело касается отдельных участков, связанных с причиной его травмы, то есть с вами.
– Это же должно как-то лечиться! – воскликнула я, подскакивая на ноги. – Вы же врач! Вылечите его!
Ответом мне послужил сочувствующий взгляд…
Дальнейшие недели проходили для меня словно в тумане. Я, как приведение, приходила изо дня в день в палату к мужчине, который каждый день смотрел на меня так, будто он впервые меня видит. И наше знакомство, происходившее ежедневно, било меня в самое сердце, превращая его в ошмётки.
Я не сдавалась, нет. И не сдалась бы никогда… Меня банально выкинули, словно я ничего и не значу.
– Я всегда говорила, что ты не доведёшь до добра моего сына!
Матушка Миши приехала буквально вчера из своего путешествия. Примчавшись в больницу, она не потрудилась узнать, как себя чувствует её сынок… Она прилетела отчитывать меня. Валентина Николаевна всегда меня недолюбливала, а сейчас у неё был абсолютно легальный повод исключить такую неудобную меня из жизни её драгоценного сыночка.
– Я запрещаю тебе сюда ходить, ты поняла? Лена будет сама ухаживать за моим сыном, а ты иди и устройся на работу! Хватит уже сидеть на шее у моего сыночка! Пошла отсюда! Я всегда знала, что ты как пиявка!
Слушать оскорбления я и не собиралась, но сдаваться такое не хотела. Правда, меня опять не спросили. Мне банально закрыли проход к Мише…
Не знаю уж, как она договорилась с охраной, но с того момента меня туда не впускали.
Я всё равно продолжила ходить и наблюдать за больницей, всё равно договаривалась с медсёстрами, которые жалея меня, впускали через служебный вход… До одного момента.
Открыв дверь в палату, я так не сумела войти внутрь, потому что там, сидя верхом на моём женихе, сидела Лена, страстно целуя его в губы. Он же тоже не терялся, прижимал девушку к себе ближе, сжимая ягодицы и также сильно впиваясь в губы девушки.
Это были последние слёзы, которые я пролила ради этого мужчины…
Хватит. Я больше не могу…
Глава 4
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
ВИКА
– Простите, но в рамках нашей больницы такие операции не делаются.
Как гром среди ясного неба прозвучали для меня слова хирурга. Я даже не могла вспомнить, как его зовут!
– Как же быть? Делайте что-то! Он же умрёт!
– Не кричите, гражданочка! – рявкнул второй доктор, расположившийся за рабочим столом.
Главврач, наверное…
– Вы не на базаре, – строгий голос тучного врача вызывал у меня лишь раздражение.
Какие нравоучения! У меня ребёнок умирает!
– Вы врачи! Вы должны его лечить!
– Мы можем лишь отправить вас в другую больницу, – пожал плечами, улыбаясь, этот нахал.
– Вы вот так просто меня отошьёте? А как я должна его отвезти? Скорую вы мне хотя бы выделите?
Хотя я готова была хоть на руках нести, лишь бы спасти…
Я не могла поверить своим ушам. Клятву Гиппократа, видимо, не все врачи дают, да и, скорее всего, для нынешних представителей такой профессии это пустой звук.
– Мы не отшиваем, мы соблюдаем протокол. Наша больница не может предоставить вашему ребёнку должного лечения. Поэтому я лишь даю вам рекомендации.
Боже… Это какой-то фарс…
– А что касается машины скорой, то у нас они все заняты. Вы можете платно нанять экипаж, который вас перевезёт.
Я даже не помню, как выскочила из кабинета, громко хлопнув дверью. Мысленно перебирала всевозможные варианты и вспоминала пин-код от кредитки, в которую строго настрого запретила себе лазить.
Сейчас не тот случай. Сейчас я готова куда угодно влезть, лишь бы спасти сына.
В регистратуре меня отправили в кабинет на втором этаже, оттуда – на третий. По итогу я обошла почти всю больницу, и была готова разорвать следующего, кто отправит меня в другой кабинет, пока надо мной не сжалилась медсестра и не отвела в нужное место.
Заплатив непомерную для меня сумму, которую банально заняла у банка, я уже через пятнадцать минут стояла на стоянке, глядя, как в машину скорой помощи грузят моего маленького сына.
Господи, да как такое могло произойти? С моим маленьким, таким спокойным сыном…
Дура! Не надо было в сад отдавать, надо было посидеть подольше в декрете…
Воспитательница эта ещё…
Как меня от неё оторвали, вообще ума не приложу. Я была готова размазать эту стерву по стеночке и запихать её телефон ей глубоко в ж… Думаю, что напишет она на меня заявление, но плевать… Я тоже напишу, как только смогу…
– Не переживайте вы так, – фельдшер скорой помощи, в которой мы сейчас ехали в город, пыталась меня успокоить. – В областной помогут, там такие врачи шикарные!
Дабы показать насколько, женщина показала мне большой палец. Я рассеянно кивнула, вернувшись к сыну.
Невероятно бледные щёчки, густые реснички, которые сейчас трепетали, еле-еле заметно, мерное дыхание…
Мой мальчик сейчас был под лекарствами, которые держали его в седативном состоянии. Так, по словам врача, ему было менее больно, и минимизировался риск дальнейших повреждений в силу того, что это ребёнок и он не понимает, что надо бы не двигать головой.
Внутри всё сжималось от мысли, что ему не помогут. Я прогоняла как могла, плохое от себя, но сердце колотилось, как сумасшедшее.
Жили мы неподалёку от областного центра, поэтому до больницы добрались где-то за час. Приняли нас там оперативно, а когда увидели снимки, которые предусмотрительная женщина-фельдшер протянула доктору, с округлёнными глазами начали суетиться, нажимать какие-то кнопки, кого-то вызывать.
Что бы это ни было, увиденное вызвало шок у врачей, а значит, дело плохо.
– Скажите, что происходит? Что там? Что делать? Мой мальчик… Что с ним?
Я дёргалась вперёд, к докторам, желая лишь узнать, что случилось, что делать дальше и как это всё исправлять.
– Стой, милая, не мешай, ладно? – та же фельдшер схватила меня за руки и крепко сжала, не давая вырваться. – Ты только хуже сделаешь! Стой, кому говорю!
Но не тут-то было… Откуда только силы взялись, до сих пор загадка. Я рванула изо всех сил и двинулась в сторону бокса, в котором сейчас центром внимания был мой мальчик. Правда, я так и не дошла до него…
Дорогу мне преградил высокий мужчина в медицинском костюме и развернул меня в обратном направлении рявкнув:
– Стойте там!
– Что с моим сыном? – закричала я, глотая злые слёзы.
Истерика снова набирала обороты, но мне было плевать.
Сейчас нет ничего важнее, чем сын. Я должна знать, что с ним!
Ни фельдшер, ни медбрат остановить меня не смогли. Я рвалась, словно психопатка, в сторону бокса, в котором сына уже подключили к аппаратам. Когда мой мальчик дернулся и закричал, я рванула вперед с еще большим усердием. Мне было страшно представить, что мог почувствовать мой малыш, увидев вокруг толпу незнакомых людей. Я должна быть с ним рядом!
– ОТПУСТИТЕ!!!
И снова рывок, снова попытка пробиться. Доктора обступили сына, пытаясь сделать анализы, но Костя плакал, звал меня, разрывая мне сердце на куски! Я же просто стояла в коридоре и умирала морально, рыдая, как белуга, коря саму себя, воспитателей, сад и весь мир вокруг! Руки саднили от удерживающих меня людей, но я не могла остановиться…
– Все все все, – кто-то повернул меня к себе и взял лицо в свои ладони. – Всё! Возьми себя в руки! Ты мать или как? Ты должна его поддержать! Он же чувствует твое состояние, глупая!
Я не видела ни лица, ни возраста говорившего. Вся эта толпа превратилась в одно сплошное человеческое пятно…
Каким чудом я сумела взять себя в руки, не могу даже предположить. Выпив залпом стакан воды, видимо, с успокоительным, потому что вода была горькой, позволила усадить себя на кушетку.
– Мальчику требуется срочная операция, сейчас его заберут. А вы успокаивайтесь и приводите себя в порядок. Вы должны верить в лучшее и надеяться на лучшее! Есть аллергии на препараты?
Отрицательно качнула головой. Это все, на что я была сейчас способна. Но как оказалось, этого было достаточно.
– Отлично, – сказал доктор. – Держитесь, вы ему сейчас нужны адекватная! Ждите!
Возьми себя в руки!
Мысленно надавав себе пощёчин, я принялась ждать. Выбора особо не было, а время шло. Операция оказалась сложнее, чем предполагали, но в целом прогнозы были неплохие.
Где-то раз в час из операционной выбегала то одна медсестра, то другая. Выдавали мне крупицы информации и куда-то убегали, больше не возвращаясь.
Как ни странно, эти короткие ремарки мне помогали. Через час я уже сумела сходить умыться, даже кофе взять в автомате, чтобы хоть немного себя взбодрить.
Спустя три с половиной часа, когда я уже успела надумать себе много чего, двери реанимации распахнулись, а из их вышел мужчина, которого я мгновенно узнала.
Подняв на меня взгляд, он тяжело вздохнул и подошёл ко мне. Лицо врача было практически серым, а под глазами тёмные круги…
– Вы молодец, сделали, как я сказал. Взяли себя в руки.
Ага, это он меня успокаивал, когда Костю на операцию увозили…
Неужели…
– Меня зовут Михаил, и я оперировал вашего сына, – минутная пауза, во время которой я чуть коньки не отбросила. – Ваш сын в реанимации, но операция прошла успешно. Теперь наблюдаем за ним и, если всё в порядке, переведём в общую палату. Можете выдыхать, всё будет хорошо!
Широкая улыбка озарила такое знакомое и некогда любимое лицо…
– Спасибо, – выдавила я, не в силах больше ничего говорить.
– Вы можете пока отправляться отдыхать домой. Пока мальчик будет восстанавливаться после операции, вам бы поспать. Правда, не стоит сидеть около дверей анимации. Здесь ваш сын в надёжных руках.
Рассеянно кивнув, я продолжала молчать.
– Всего вам хорошего. Отдыхайте. Поговорим позже, когда мальчика переведут в палату, хорошо? Мне уже пора.
Коснувшись моих трясущихся ладоней, он тепло улыбнулся и, сжав их, отправился вперёд по коридору.
Глядя вслед уходящему врачу, я снова заплакала. Может, от переизбытка чувств и облегчения, что всё закончилось хорошо, а может, оттого, что моего сына оперировал его собственный отец, который понятия не имеет о том, что у него есть ребёнок.
Михаил Логинов. Мой бывший жених, отец моего сына и тот, кто напрочь забыл меня четыре года назад.
Глава 5
В голове творилось чёрт знает что. Спустя столько времени встретить при таких обстоятельствах своего бывшего жениха, да ещё и выяснить, что он лечащий врач твоего сына, было по меньшей мере очень неожиданно.
А он совсем не изменился. В его тёмных, словно ночь, глазах, всё так же можно было утонуть. Волевой подбородок, гладко выбритый, что всегда меня поражало в нём. Вне зависимости от того, насколько он устал, побриться – это святое. Миша стал, казалось, ещё более широкоплечим. Подтянутое тело не могла скрыть даже мешковатая форма и халат, висящий свободно.
Самое удачное во всём этом, что у меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда я к его увидела, а в его взгляде не мелькнула даже капля узнавания…
Я была для него одной из многих. Та, что рыдает у реанимации. Да, это всё отвратительно, и причины, по которым женщина может находиться в таком положении, чаще всего просто катастрофична, но чувствовать себя серой массой мне совершенно не понравилось.
Я знала, что такое работа медиком, я жила с Мишей и представляла, что к вечеру он не мог вспомнить вообще ни одного своего пациента, если только не было какого-то невероятно интересного случая… Но, как и любая девочка, я хотела бы надеяться…
Я столько лет прожила отдельно, воспитывала сына и убеждала себя в том, что я забыла жениха. Что не люблю, не скучаю и вообще… Мне всё равно. Думает он обо мне, вспоминает ли?
Вообще, судя по тому, сколько мы жили вместе, собранных мною вещей было категорически мало, чтобы подчистить следы моего присутствия в жизни Миши, но, полагаю, что эта болонка постаралась на славу.
От мысли, что в нашей квартире, где я с такой скрупулёзностью создавала уют, теперь живёт эта коза, мне становилось физически плохо.
Домой я, ясное дело, не поехала. Ехать мне было далеко, а тратить столько времени я не собиралась. Кое-как привела себя в порядок в туалете, купила сменную одежду в ближайшем супермаркете и выпила кофе из автомата.
Караулить у двери реанимации было тем ещё аттракционом, потому что туда-сюда сновали доктора, то увозя, то привозя койки с разными пациентами. Сердце кровью обливалось от того, какие крошечные детки там лежат и как сложно их матерям.
Несколько раз я говорила с такими же, как и я, одиночками, но они быстро исчезали в толпе, следуя за врачом, который перевозил их драгоценного малыша.
– Виктория? – знакомый голос раздался за моей спиной, заставив меня дёрнуться. – Вы что тут делаете?
– Э-э, – замялась я, не зная, как объяснить. – Караулю?
– Вы не уверены?
Очаровательная улыбка, которую я так любила когда-то, озарила такое знакомое лицо.
В этот момент я уселась прямо на пол, облокотившись на стену. Спина ныла, ноги затекли, поэтому я была так рада месту, что не собиралась вставать, даже если меня бы прогнали. Хотя озаботиться местом для ночлега не мешало бы…
Чем я и занималась последний час. Надо было найти какую-нибудь недорогую гостиницу, чтобы не тратить время на дорогу домой. Тем более рейсовые автобусы в такое время уже не ходят, а такси непомерно дорого, учитывая, что я оплачивала всё с кредитной карточки.
– вы почему тут? – с укором посмотрел на меня Миша, а я вздрогнула.
Даже это в нём не изменилось. Не знаю, насколько он сильно всё забыл, повадки остались идентичны прошлому. Сердце снова кольнуло от боли…
Видимо, он забыл только тебя, дорогая…
– Я же сказал, езжайте домой. Как только ваш сын очнётся, вам сразу позвонят. Тем, что вы не спите и выматываете себя, ничем ему не поможете.
– А вдруг я понадоблюсь ему?
Конечно, я не собиралась уходить. Как я могу нормально спать и жить, когда мой маленький тут совсем один?
– Мне же даже не говорят в каком он состоянии! – сокрушалась я. – Простые отговорки, что состояние стабильно, мне не нравятся. Они ни о чём не говорят!
Мой бывший жених смотрел на меня, приподняв бровь, а потом покачал головой и приземлился рядом со мной прямо на пол. Я застыла, не в силах двинуться, настолько шокирована была.
– Чем вам помогут заумные фразы про анализы крови, мочи и прочего? Вы же мама… Дать вам прогноз? Это будет нечестно. Рассказать всё так, как есть? нет смысла, вы всё равно не поймёте. Такая формулировка создана специально, чтобы вы понимали, что беспокоиться не о чем. Мы держим всё под контролем. Если будет что-то из ряда вон, мы примем меры, а уже потом сообщим вам.
– Он же там совсем один…
Слёзы навернулись на глаза мгновенно. Я была слишком тревожной матерью, но я была у него одна. Кстати, уже с ужасом представляла момент, когда Костя начнёт спрашивать у меня, где его папа. Ответов у меня не было…
Краем глаза отметила задумчивое лицо мужчины. Миша о чём-то думал, причём, скорее всего, не о работе. Таким он становился, когда что-то не давало ему покоя.
– Вы в порядке?
– Да-да, – вздрогнул доктор и повернулся на меня.
На пару мгновений мы застыли, не отрывая друг от друга взгляд. Я мечтала увидеть хоть мизерную искорку узнавания, а он… Он просто рассматривал меня, будто что-то анализируя.
– Езжайте домой, – отвернулся он, отвлеклись на свой телефон, на который пришло сообщение. – Завтрашний день – решающий. Я лично вам позвоню и всё расскажу. Вам надо выспаться. Потом за ребёнком нужен будет очень тщательный уход, который выматывает даже опытных в этом вопросе людей. Вам однозначно стоит отдохнуть.
– В смысле?
Но не успел он ответить, как засвистела сирена и по громкоговорителю объявили что-то нечленораздельное, что точно понял Миша. Подскочил на ноги, он подал руку мне.
– Если я увижу вас тут через час, лично вытащу на улицу и отвезу домой. Ступайте отдыхать!
Вложив свою ладонь в его, я сжала её и поднялась на ноги. Правда, стоило мне поднять голову и встретиться вновь с таким знакомым взглядом, я даже слегка опешила.
Миша смотрел так, будто он меня узнал!
Тот самый лукавый прищур, слегка подёргивающийся уголок губ в милой улыбке… Всё то, что мне было так дорого…
Мою ладонь он так и не отпустил. А когда громкоговоритель снова проснулся, вызывая его уже практически в приказном порядке, будто нехотя разжал руку.
– Помните, что я сказал. Собственноручно отвезу спать.
И ушёл… Ушёл, оставив меня одну в пустом коридоре и с раздраем в груди.
И как это понимать? И почему так хочется никуда не поехать?
Глава 6
Естественно, как бы мне ни хотелось поспать или отдохнуть, я прекрасно понимала, что стоит мне только сесть в автобус, я сразу же выскочу на первой остановке.
Для меня сын был тем единственным, за что стоило бороться в этой жизни.
Поразительно, насколько похожим на своего отца он вырос. За столько лет из памяти стёрлись некоторые нюансы внешности, но сейчас, когда я увидела воочию Мишу, стало даже не по себе.
Не зря же женщины говорят, что они как инкубаторы. Вот и со мной произошло такое. Правда, растёт сынок без папы.
От воспоминаний о случившемся снова заболела голова. Мозг услужливо подкидывал картинку за картинкой, в которой я снова стою у входа в палату и смотрю на то, как мой любимый мило общается с той, что считает своей невестой… Не со мной.
Интересно, а женился он на ней по итогу или нет?
Тряхнув головой, откинула эти мысли. Правда, в тот период я малодушно следила за страницами в социальных сетях и очень внимательно рассматривала любые фотографии со свадеб, которые попадали в интернет. Не то, чтобы я хотела увидеть…
Да кого я обманываю? Конечно, хотела!
Глупая!
– Я так и знала, что ты не сможешь держаться от нас подальше! – из мыслей меня выдернул до боли знакомый, визгливый женский голос. – Не могла сидеть в своём захолустье и не высовываться?
Медленно повернувшись, я столкнулась взглядом с той самой белобрысой, которую мой жених признал вместо меня. Глаз невольно прошёлся сверху вниз и задержался на… Беременном животе барышни.
Сердце снова кольнуло.
Значит, всё-таки женился…
Взяв себя в руки, я задрала нос.
Брось, Вика. Ты уже давно живёшь в своём мире. У тебя есть сын, работа, друзья… Скоро Костю выпишут, и мы снова вернёмся в свою уютную квартиру, где всё будет так, как прежде! Ты это переживёшь!
Уговоры помогли сделать взгляд уверенным, а тон твёрдым.
– Прошу прощения, вы вообще о чём?
– Ага, прикидываешься дурочкой? Тебе не идёт!
Девушка походкой медвежонка подошла ко мне ближе, оставшись всё же в нескольких шагах от меня.
– Ты ему не нужна! У нас скоро будет ребенок, и он никогда больше тебя не вспомнит. Неужели нет ни грамма гордости?
Внутри разгорелся пожар. Мне настолько было неприятно слышать слова обвинения, что становилось физически больно.
Я же ничего не делала! И не искала встреч! И вообще… Это ты забрал у меня жениха, стерва!
Вслух я не сказала ничего, продолжая смотреть на виновницу моей порушенной жизни.
С учётом её положения есть шанс, что она родит вот прямо тут, а я потом отвечать буду?
Нет. Никогда.
Она хоть и тварь, но малыш ни в чём не виноват.
– Я до сих пор не понимаю, что вы имеете в виду, – покачала я головой, притворяясь дурочкой.
А что? Так даже проще… От тебя многого не ждут.
Правда, следующее, что выдала мне эта вертихвостка, сорвало последние предохранители, и я не смогла промолчать.
– Думаешь, раздвинешь перед ним ножки и всё станет как прежде? Столько лет прошло! Он любит только меня! Ты – никто! Я заняла твоё место! Не получится переманить его оленьими глазами и надутыми губами! Не сгинешь – я тебя уничтожу!
Сделала глубокий вдох через нос, выдохнула через рот и дала себе пару мгновений, слегка взять себя в руки. А когда распахнула их, стремительно приблизилась к этой ненормальной. Прикасаться к ней мне было слишком брезгливо, поэтому просто встала рядом.
– Знаешь, у меня за этой, – показала на двери реанимации, – лежит ребёнок, который буквально недавно был на грани. Сейчас он борется за свою жизнь, и я не позволю какой-то выскочке, угоняющей чужих мужиков, диктовать мне условия или угрожать. Захлопни свою варежку и шуруй в гинекологию на приём. Ты уже однажды разрушила мою жизнь, больше я тебе этого не позволю. Будешь угрожать – сделаю всё, чтобы напомнить Мише кто я и что случилось. Благо теперь прошло много лет, и его не будет отключать каждый раз, когда я открываю рот. Как показывает практика, в моём присутствии он себя прекрасно чувствует.
Последнее добавила чисто из вредности. Конечно же, между нами ничего не было, но слова достигли цели.
Блондинка покраснела вся, как помидор, а потом начала картинно хвататься за живот.
– Помогите! Эта ненормальная меня ударила! Вызовите полицию!
Я опешила…
– Ах ты ж…
Но не успела я ничего сказать, как коридор заполнили люди. Два здоровенных медбрата подлетели к нам, грубо схватив меня за локоть, отволокли подальше от этой умалишённой.
– Что вы себе позволяете? Не трогала я её! Она врёт всё!
Но меня игнорировали…
К этой истеричке подлетели все медсёстры, а меня окидывали неприязненным взглядом, давая понять, что я враг народа.
Меня продолжали держать, а вокруг неё танцевать, пока дальняя дверь с лестниц не распахнулась и в коридор не вошёл Миша.
– Милый, она чокнутая! Она меня ударила! Ты представляешь???
Миша ошарашенно смотрел на белобрысую, которая чирикала ему, рассказывая своё сочинение, а я устало повисла на руке одного из медбратьев.
– Отпусти уже, я хоть посижу. Сил нет, я не сплю третьи сутки.
Тот послушно меня отпустил, но отходить не спешил.
– А если у меня будут преждевременные? Надо вызвать полициЮ! Ты что, так это и оставишь?
– Замолчи! – рявкнул мужчина, на моё и всеобщее удивление.
Болонка захлопнула рот и испуганно уставилась на Мишу, который, скрестив руки на груди, нахмурено смотрел на неё в ответ.
– Лен, ты вообще что тут делаешь?
– Я была на приёме у доктора! Твой малыш ведёт себя очень активно!
– Лена! Это не мой ребёнок! Ты не моя жена! Ты в своём уме или мне вызвать психиатрию?
– Она ударила меня! – взвизгнула ультразвуком девушка, тыча в меня пальцем. – И это твой ребёнок, ты знаешь это!
– Прекрати…
– Нет, пусть все знают, как ты меня матросил пять лет и отказался принимать как своего сына, так и жениться на мне! Тебе должно быть стыдно! Позоришь меня перед всей больницей!
– Лена…
– Что? Я не права?
– Тут есть камеры…
Глава 7
Вообще, от абсурдности происходящего на меня напал истерический смех. Ленино поведение можно было бы назвать неадекватным со стопроцентной уверенностью, но такие агрессивные нападки для меня были крайне удивительны.
Не могла я сказать, что на крайних сроках беременности была очень доброй, но желания прицепиться к людям точно не испытывала. У меня настолько отекали ноги, что я предпочитала дальше своей квартиры не уходить.
Тут же, будто не ей скоро рожать…
– Миш, ты что, позволишь этой деревенщине так ко мне относится? – Лена не унималась…
Я, конечно, не видела её уже пять лет, но не думала, что можно превратиться в такую идиотку…
– Я не трогала тебя, – устало проговорила я, глядя на всю гоп-компанию снизу вверх. – Я вообще тут с сыном. Ты сама ко мне привязалась.
– Мы, наверное, неправильно друг друга поняли, – скривив губы, произнесла девушка.
При этом она окатила меня таким злым взглядом, что хотелось сходить помыться…
– То есть, Виктория тебя не била? – Миша приподнял бровь и смотрел в упор на Лену.
Та покрылась пятнами и, заламывая руки, глубоко задышала. Её спасло только то, что у неё закружилась голова, потому что, не начни она падать, Миша довёл бы разговор до конца.
Зная его манеру добиваться правды, он сделал бы всё так, что она ещё и извинилась бы…
Подхватив девушку на руки, будто она не весила ничего, Михаил повернулся к медбрату, который стоял около меня.
– Проводи девушку в мой кабинет, пожалуйста.
Я хотела было возмутиться, но, встретившись со взглядом Миши, осеклась.
Господи, я уже давно его не видела, давно не принадлежу ему, но от строгого взгляда по сей день теряюсь, как девочка…
Так, Вика, держи себя в руках!
– Пойдёмте, я провожу.
Крепкий парниша, медбрат, был молод, даже слишком, но уже сейчас казался ужасно уставшим. Мне вдруг вспомнилось, как пять лет назад Миша с утра до ночи торчал на сменах, работая в соседнем городе, приезжал за полночь, вставая в пять утра. Денег платили катастрофически мало, но быть врачом было его мечтой!
Мама не поддерживала сына, а я старалась изо всех сил дать ему ту поддержку и тепло, которой так не хватало. С деньгами были проблемы, но я много шила и пекла на заказ, так что справлялись… Даже машину сумели поменять.
В груди внезапно прострелило от горьких воспоминаний. В ушах до сих пор стоял крик Валентины Николаевны о том, что Леночка будет сама ухаживать за её сыночком…
Тьфу. Как так можно? Пока сын в беспамятстве, так лишить его выбора…
Как вспомню тот период своей жизни, так вздрогну. В гордом одиночестве, в старой бабушкиной квартире…
Мне потребовалась не одна неделя, чтобы привести помещение в божеский вид и настроить пространство на работу. Я продолжала печь и шить, потому что вот-вот должен был родиться ребёнок, которого надо кормить, одевать и вообще много чего ему купить.
Я так и не нашла в себе силы сообщить Мише, что я беременна. Не смогла, даже когда мне на грудь, спустя семнадцать часов родов, положили маленький комочек… Сына Миши.
Константин Михайлович Астахов.
Я постаралась сделать так, чтобы этот ребёнок не знал ни в чём нужды. Я понимала, что кое-что я не смогу дать мальчику, но надеялась решить эти проблемы по мере их поступления.
Костя рос таким прекрасным мальчиком… Не капризничал, когда мама шумела швейной машинкой, не плакал, когда из завала его в муку. Когда подрос, даже с удовольствием помогал мне на кухне, с радостью вазюкая в тазике муку.
Я сумела вырастить его нормальным ребёнком. Он всегда помогал мне тащить сумки, не было ни разу такого, чтобы он не открыл передо мной дверь. Такой маленький, а уже такой помощник…
У меня слёзы на глазах наворачивались от счастья, когда он перед сном говорил мне, как он меня любит. Сначала корявенько, лопоча большую часть слов на своём детском, а потом и чётко… Так громко, что я услышала даже на выходе из комнаты.
Я и в сад не собиралась его отдавать, думая, что это точно лишнее, пока не увидела, как печально мой сын смотрит на площадку детского сада неподалёку от нашего дома.
Нет, я водила его гулять на площадку, но всё было не то. Я внезапно поняла, что социализация ребёнка в детском садике – не самая глупая идея… И тут на тебе! Грёбаные качели!
Удушу эту воспитательницу… Голыми руками удушу! Сейчас только удостоверюсь, что сын в порядке, и идёт на поправку…
Пока мы дошли до злополучного кабинета, я чуть не сошла с ума. Коридоры этой больницы все были одинаковые, а последние воспоминания, связанные с этим местом, были для меня очень плохими.
От стен, досок с информацией, диванчиков по коридорам, мне становилось физически плохо. Сколько времени я провела тут… Сколько выслушала и пережила…
– Проходите, – парень открыл передо мной дверь в кабинет. – Подождите немного. Михаил скоро придёт.
Так, я и осталась одна в полумраке кабинета. Помещение много говорило о его владельце обычно, но тут… Ничего. Словно у этого Калита нет хозяина.
Идеальная чистота, полностью пустойd стол. Тот факт, что здесь кто-то всё же обитает, выдавала только висящая куртка на вешалке, да пара обуви, стоящая на полке в углу. Миша ранее любил, когда помещение уютное… Тут же сквозило одиночеством.
Почему? Он же не один…
Пока я раздумывала и рассматривала кабинет, с ужасом анализируя его владельца, дверь позади меня тихонько открылась.
Обернувшись, я нос к носу столкнулась с Мишей, который непонятно как вообще так быстро сумел сократить между нами расстояние.
– Вы меня напугали, – вздохнула я, пытаясь унять сердцебиение. – Всё в порядке с этой истеричкой?
Миша молчал. Просто смотрел на меня в упор, не мигая, будто о чём-то размышляя. Внимательный взгляд скользил по моему лицу, а я практически физически ощущала его касания на коже…
Тряхнув головой, я опустила взгляд и проговорила:
– Вы зачем меня просили в кабинет проводить? Есть какие-то новости о Косте?
Мужчина продолжал молчать. Уровень неловкости всё рос и рос, а когда я уже готова была возмутиться, как он внезапно спросил:
– Меня не покидает ощущение, что я вас встречал раньше… Мы не были знакомы?
Казалось, я забыла, как дышать…
Глава 8
Я стояла, ни жива ни мертва.
Попытки что-то вспомнить – это, конечно, прекрасно, но я точно не была готова отвечать сейчас на какие-либо вопросы.
У меня на руках ребёнок, получивший травму от качелей, я, оставшаяся без средств к существованию, но с долгом по кредитке… Так что романтические воспоминания мне сейчас были совершенно не в тему…
– Вам показалось, – проговорила я уверенно, сделав слегка недоумённый вид. – Мы с вами точно нигде не могли пересекаться. Я бы точно запомнила, вы мужчина видный.
– Спасибо, конечно, за комплимент, но всё же меня не покидает ощущение…
– Давайте ближе к теме, – перебила я его, уводя в безопасную тему. – Что с моим сыном?
Пару мгновений мужчина всё-таки не сводил с меня глаз, делая моё состояние ещё более взвинченным. Неловкость – это лишь минимум, который я могла бы привести в пример.
– Ваш сын очнулся, – произнёс ровно Миша, чем вызвал у меня вздох облегчения, правда, потом сменившийся на напряжение. – Ситуация усугубляется неверной перевозкой и излишними препаратами, которые вкололи ребёнку в вашей больнице. Сейчас очень трудно спрогнозировать, как будет дальше.
– какие у нас варианты? – уточнила я, стараясь держать себя в руках и не раскисать.
Ну, не смертельно ведь это, в самом деле! Это же просто качели!
– Показательным будут следующие три дня. По его реакциям на препараты и послеоперационное восстановление мы сможем точно сказать, как прошла операция. Основные выводы врач сможет сделать только спустя три недели, когда вам снимут бандаж и сделают МРТ. Если кровоснабжение будет восстановлено, то вас можно будет поздравить, если нет, и будет наблюдаться затруднение кровотока, значит, потребуется ещё одна операция, которую, к сожалению, делает лишь ограниченный круг докторов.
– Какие прогнозы? Неужели вы мне ничего вообще сказать не можете?
– Простите, но в таких случаях и в таком возрасте, довольно трудно делать какие-либо прогнозы. Советую вам набраться терпения и постараться верить в лучшее.
Слова, призванные успокаивать, действовали на меня, как красная тряпка на быка. Я была готова рвать и метать, но на деле, банально падала от усталости и подвешенного состояния.
Перелом, ушиб, трещина и прочие повреждения, во всяком случае, понятны. Опасны, но ясны. А тут вообще нельзя было понять, чего ждать дальше. Мой сын мог как легко восстановиться, так и не выздороветь и быть на грани…
Я не могла себе это позволить. Я была готова на всё, лишь бы сына поставили на ноги.
Мысленно перебирая всех моих состоятельных клиенток, я готова была идти на поклон к каждой, правда, надо было узнать цену вопроса.
– Скажите, вы можете назвать мне имена врачей, которые это делают?
– В нашей области только я этим занимаюсь, но я не могу сказать точно, смогу ли я помочь вашему сыну… Для более точной диагностики мне потребуются снимки, но только спустя три недели, не ранее.
В сердце словно кинжал вонзили. Отец моего ребенка – единственный, кто может спасти его. Смех и грех! Театр абсурда на гастролях!
Как не сойти с ума? как не потерять надежду?
Я не отступала от своего первоначального плана и готова была падать в ноги ему, если потребуется, но внутри вдруг высунула нос из норы старая обида.
Перед глазами снова заиграли картинки… Тот самый день, когда я открыла дверь его кабинета и застала своего жениха за поцелуем с этой вертихвосткой… Я же тогда ему еду привезла и одежду сменную. А он вот так…
Потом эта авария. Я понятия не имела, что с этим делать! А тут вот так…Снова горе, снова сопряжённое с жизнью состояние, только у другого моего любимого мужчины. Правда, этот от меня к своей любовнице не уйдёт.
– Спасибо за информацию, – ровно произнесла я. – Придём к вам на приём, как только сделаем МРТ.
– Виктория, послушайте, – остановил меня Миша, осторожно придержал за локоть, когда я уже сделала шаг на выход. – Я понимаю, что вы сейчас не в том состоянии, но давайте я вас подвезу? Выпьем кофе по дороге, пока будем ехать к вашему дому.
– Вы серьёзно? – я не могла поверить своим ушам. – У меня ребёнок в реанимации, а вы меня на свидание зовёте?
– Нет, это не свидание, – ничуть не смутился Миша. – Я просто правда не могу понять, почему у меня из головы ваш образ не выходит. Может быть, если я проведу с вами некоторое время, то смогу вспомнить?
Я банально опешила. Молча выдернула руку из захвата и стремительно покинула кабинет своего бывшего жениха и отца Кости. Надо было такое мне предложить! Пока мальчик в реанимации и нуждается во мне как никогда!
Правда, как оказалось, ошибалась я. В реанимацию меня не пустили, сославшись на то, что Костя спит после лекарств.
Дородная медсестра с сочувствием осмотрела меня с ног до головы и прошептала:
– За вашим сыном сказали следить хлеще, чем за кем-либо, так что вы не переживайте, всё будет хорошо. Сегодня моя ночная, я присмотрю. А если что произойдёт – сразу вам сообщу!
Коротко кивнув, я кое-как заставила себя успокоиться.
Всё будет в порядке, за ним присмотрят. Тебе надо в душ и поспать!
Уговоры помогали ровно до того момента, как я вышла на улицу к и в попытках вызвать такси не заметила надвигающуюся грозу. Ливень пошёл стеной, полностью отрезая меня от внешнего мира. Ценник в приложении такси превратился в заоблачный, а я грустно взирала на тёмное, как смоль, небо, обещающее такой кошмар надолго…
– Ну что за невезение?
Может, это знак, что не нужно уезжать?
Мозг сразу подстроил ситуацию под себя, но тут…
Передо мной резко остановился огромный чёрный внедорожник, а пассажирская дверь распахнулась, являя мне Мишу.
– Не упрямьтесь! Я вас подвезу!
Глянув по сторонам, я боролась со своими сомнениями и плохими предчувствиями, как могла, по итогу сумев их победить. Прыгнула в машину и сразу пристегнулась, памятуя, что Миша уже попадал в аварии…
Мне протянули ароматную чашку латте с карамельным сиропом.
Всё, как я люблю…
– Не знаю, как вам нравится, взял машинально, – оправдался мужчина и выехал с территории больницы. – Ну что? Поговорим?
Глава 9
Вот честно… Говорить мне не хотелось. Не то чтобы я не мечтала никогда об этом моменте, мечтала конечно, но сейчас, при условии, что я не спала уже больше суток, больше всего мне хотелось банально упасть и хотя бы чуть-чуть поспать.
На деле же я сидела в машине с бывшим женихом, которому казалось, что он меня где-то видел…
Действительно… Ты чуть на мне не женился!
Внутренний чертёнок толкал меня на крик. Отчасти я тоже этого хотела. Повернуться и закричать, что я твоя невеста! Ты меня бросил! Костя – твой сын!
На деле же… Я молчала.
Миша ехал небыстро, ливень стоял стеной, меня обзору, поэтому мужчина вёл машину очень осторожно, но я периферическим зрением то и дело ловила на себе его взгляды.
– Ты всегда такая колючая?
От вопроса я слегка опешила.
Ага, попробуй быть приветливым, когда тебя банально бросили…
Вообще, я была адекватным человеком и все эти годы не теряла времени даром. Я прочла, кажется, около сотни разных книг по психологии, из которых добрая треть была о потерях памяти. Не то чтобы я хотела поступать в медицинский, но мне ужасно хотелось понять, как такое вообще возможно?
Взрослый мужчина, пережив травму, теряет память. Причём не полностью ж, а выборочно… Нашла множество ответов на свои вопросы, много плакала и переживала, но, в конце концов, приняла тот факт, что наша ссора для Миши была огромным ударом на тот момент.
Не знаю, думал ли он о том, что язык этой белобрысой в его полости рта, для меня тоже был ударом, но тем не менее… Последующая авария сделала своё дело. Мозг моего жениха банально закрылся и вычеркнул меня…
Сколько раз я психовала и хотела пойти и сдать на отцовство… Подать на алименты, доказать, что я не чужая, что я до сих пор люблю… Но не смогла. Зачем? Чтобы жить, зная, что я докажу, а он всё равно не вспомнит? Лёд в его глазах я помнила каждый день своей жизни… Сколько раз я разворачивалась, стоя практически у дверей медицинского центра… Даже к адвокату однажды консультироваться я ходила. Только я так и не решилась влезать в эти разборки. Меня волновало только счастье сына.
Да, было очень тяжело. Пока Костя был маленький, было очень трудно совмещать материнство и работу, но я справилась. Оказалось, что соседки у бабушки все те же и все меня вспомнили. Многие женщины в подъезде, не задавая лишних вопросов, пошли навстречу и помогали сидеть с сыном, пока я металась за покупками или отвозила заказы покупателям…
Сейчас же, вопрос о том, почему я такая колючая, выбил почву у меня из-под ног…
Мне внезапно стало так обидно, что одинокая слезинка покатилась по щеке непроизвольно. Благо с другой стороны и Миша этого банально не видел…
– Слушай, я уверен, что мы с тобой знакомы, – не унимался мужчина. – Ты извини, если я настаиваю, просто я потерял память после автокатастрофы и сейчас периодически что-то вспоминаю. Вот ты вызвала максимальный отклик, такого ранее не было. Поэтому я и ухватился. Понимаешь?
– Просто не обращай внимания, – тихо произнесла я. – Займись своей жизнью, и посторонние воспоминания перестанут тебя волновать. Я так всегда делаю.
Миша молчал. Долго и напряжённо. Мне казалось, что вот-вот из ушей мужчины пойдёт пар от того, насколько напряжённо работал его мозг.
В итоге в тишине автомобиля, нарушаемой только работой мотора и стуком капель по стеклу, он начал говорить:
– Ты представления не имеешь, что такое забыть львиную долю своей жизни. Я тогда, после больницы приехал домой и вообще не понимал, как я мог жить вот так…
Там всё было не так, как мне нравилось. Расположение мебели, вещи, приторный запах духов… Всё было не то, будто раньше было иначе, а сейчас добавили что-то инородное.
Люди вокруг смотрели на меня с жалостью, поэтому я, стиснув зубы, привыкал к новой реальности, пока внезапно, год назад, не понял, отчего мой мозг так отчаянно сопротивлялся.
Всё, что было вокруг меня, было ненастоящим.
Я не знаю, как это объяснить, но я чётко понял, что я забыл что-то очень важное, без чего мне теперь очень тяжело воспринимать окружающее верно, кусочек пазла потерялся, который из самого центра. Без него картинка неполная.
За этот год я многое вспомнил, но такой отклик мощный у меня впервые. Я практически уверен, что я тебя знаю, что нас что-то связывало, мне лишь непонятно другое.
Почему ты так отчаянно бежишь от этого разговора и от меня? Что тебя так сильно оттолкнуло, что ты не желаешь даже говорить о том, что нас могло что-то связывать?
Что произошло?
К такому откровению я готова не была… Я понимала природу его сомнений и вопросов, но отвечать на них не собиралась. Не из-за того, что не хотела, а из-за того, что мне банально было некогда заниматься его тонкой душевной организацией. Но промолчать в этой ситуации я тоже не могла… Было бы глупо игнорировать эту тираду, которая, кстати, чуть не заставила меня разрыдаться. Мне было так жаль, что всё так сложилось, но больше всего мне жаль, что нам так и не дали шанса на будущее…
Следующий час мы молчали. Миша вёз меня домой, адрес которого я вбила в его навигатор, всё так же молча, а я смотрела в окно, раздумывая, что же делать в данной ситуации… Правда, поступила всё равно так, как велело сердце.
Когда внедорожник подъехал к дому, я лишний раз отметила, что слава богу, что Миша никогда тут и не бывал, так что окружающее его пространство ему ничего не напомнит.
Повернувшись к мужчине, прежде чем выпрыгнуть из машины, я решилась:
– Знаешь, ты прав, жестоко вести себя вот так, когда ты понимаешь, что многое можешь рассказать, – старалась говорить тактично, но держать дистанцию. – Правда, помимо тебя, пострадавших в то время было много, я в том числе. Нет, авария не повредила моё тело, и я не была там с тобой, но дальнейшее, что происходило, полностью разрушило мою жизнь.
Ты прав и в том, что мы знакомы. Да. Были. Но остальное, Миша, ты должен выяснить сам. Я не тот человек, который может дать тебе ответы на вопросы. Пойми и меня. Сейчас в твоей больнице лежит вся моя жизнь, так что прости, но мне совершенно нет дела до того, что происходит в твоей голове.
Прости, но теперь у меня нет ни сил, ни времени разбираться.
Доброй ночи.
И ушла в тёмный двор, а там и юркнула в подъезд, где долго стояла, прижавшись к двери и тяжело дыша. Сердце рвалось обратно… Обнять, рассказать всё так, как было, пожаловаться на его маму, ситуацию и поплакать, рассказывая, как я застала его за поцелуем с другой… Но нет.
Сейчас меня волновал только мой сын!
Глава 10
Войдя в свою маленькую квартирку, я устало опустилась на пол прямо в коридоре. Пустота напрягала и давила, вызывая нервный тик, а мозг то и дело возвращался к сыну в больницу.
В голове не укладывалось, что такое обычный, казалось бы, день, привёл. Таким катастрофическим последствиям.
На кухне, которая из коридора слегка просматривалась, был полный кавардак. Я бросила работу, в процессе, банально вырубив духовку, поэтому всё вокруг было в муке, на столе лежали кондитерские мешки, которые я, благо не успела наполнить кремом, да и стабильный торт из холодильника догадалась не вынимать. Был шанс ещё доделать торт и привезти его хотя бы в больницу медсёстрам, раз заказчицу я уж подвела.
Так стыдно мне не было никогда. Впервые в жизни я настолько сильно подвела кого-то. Деньги, конечно же, я вернула, но осадок остался и у меня в виде чувства вины и у заказчицы в виде обиды и испорченного праздника. Правда, узнав причину, она не стала заводить скандал, хотя… Это не спасло меня от негативного отзыва.
Тяжело вздохнув, я скинула одежду прямо в ванной, сунув её в корзину для белья, накинула домашние лосины и футболку на голое тело, собрала волосы и пошла заниматься трудотерапией – уборкой кухни.
Когда я чем-то занималась, проживать проблемы мне было легче. Пока убиралась, смогла немного отвлечься от происходящего и хоть немного переключиться на что-то другое.
Убеждая себя, что сынок мой под присмотром, я не заметила, как убрала всю кухню, перемыла посуду и даже помыла духовку, до которой не могла дотянуться довольно давно из-за нехватки времени.
Устало рухнув на кровать, я поставила на зарядку смартфон, который уже успел сто раз разрядиться, и едва включился экран, залезла в родительский чат садика, в котором уже было больше четырёх тысяч непрочитанных сообщений.
В личных переписках были сотни сообщений от мамочек с сочувствиями и предложениями помощи, но, к моему удивлению, были и те, кто желал мне исключительно плохого… Сообщения от этих людей вообще повергли меня в некое подобие шока, потому что заступились за эту ненормальную воспитательницу, понаписывая мне скатерти текста о том, что детей в саду много, а она одна, и как я могу требовать к своему ребёнку особенного отношения.
Я даже не сумела сдержаться и расплакалась от несправедливости происходящего. Грудь обжигала обида и несправедливость. Меня так и разжигало ответить каждой вот такой дамочке в свойственной им манере, но я сдерживала себя, как могла.
Произошедшее в саду обсуждалось уже на общегородском уровне. Мне одна из мамочек скинула ссылку на пост в группе «подслушано» с ярым обсуждением ситуации, где, слава богу, адекватных комментариев было больше… От сочувствия людей стало слегка полегче, но, чтобы не травмировать своё состояние ещё сильнее, я выключила экран смартфона и просто рухнула на подушку, прикрыв от усталости глаза…
В какой момент моя размеренная жизнь превратилась в калейдоскоп проблем и череду неприятностей?
В голове до сих пор звенели вопросы Миши, который как-то не вовремя начал вспоминать меня… Как бы он не догадался про Костю… Не хватало мне ещё разборок по поводу отцовства.
Медленно проваливаясь в сон, я даже не сразу услышала стук в дверь. Отмахнувшись, как от назойливой мухи, я повернулась на другой бок, не желая терять с таким трудом пришедший сон, но стук повторился…
И во второй раз я сумела проигнорировать, без зазрения совести, но когда в дверь забарабанили с удвоенной силой, я прокляла всё на свете и рывком встала с кровати с чётким желанием дать в морду тому, кто пытается свести меня с ума! Телефон захватила скорее машинально, вдруг придётся полицию вызывать…
С яростью распахнув дверь, я уже была готова высказать стоящему передо мной человеку всё, что я о нём думаю, но, когда я поняла, КТО стоит передо мной, мгновенно захлопнула рот и чуть не осела на пол от неожиданности.
– Доброй ночи, дорогая.
Передо мной, сверкая идеальным платьем и мудрой причёской, стояла Валентина Николаевна. Мама отца моего ребёнка и его бабушка, которая ну точно никак не могла знать, где я живу…
Но это ещё не все потрясения на сегодня.
В это же мгновение в моей руке звякнул телефон. Скорее на автомате, я нажала на кнопку блокировки, и экран загорелся. Уведомление, которое висело прямо посередине экрана, выбил воздух из моих, лёгкий на добрые пару минут.
Кажется, надо поговорить, мышонок.
Так, меня называл Миша до потери памяти…
Глава 11
Я замерла ни жива, ни метра. Видеть на своём пороге свою несостоявшуюся свекровь было довольно странно. Ко всему прочему, внутри бушевал пожар после прочтения сообщения от Миши. Я хоть и не знала его актуальный номер телефона, но точно поняла по обращению, что это он…
Каким образом память вернулась, я даже боялась представить, но сам факт её возвращения, признаюсь, отозвался внутри невообразимым теплом.
Да, сейчас мы разные люди, нас мало что связывает, да и между нами нет того самого, что связало нас когда-то, но это совершенно не означает, что нам нечего обсудить.
Поговорить нам и правда был о чём, правда, одна лишь только мысль о том, что придётся всё это обсуждать, приводила меня в шок. После того как я ушла в тот день из больницы и больше не вернулась, я зареклась думать о Мише и о его измене. Та боль, что мне пришлось пережить, и весь путь от беременности до родов в гордом одиночестве, сделали из меня совершенно другого человека, а маленький ребёнок на руках никак не располагал к страданиям о мужчине или излишнему романтизму.
Я относилась к произошедшему как к ценному опыту и очень сторонилась любых проявлений внимания от мужчин, а их было немало за эти годы.
Я была совершенно не готова впустить в наш с сыном мирок кого-то постороннего…
– М-да, сарайчик, конечно…