Читать онлайн Измена.ru бесплатно

Глава 1. Рома

– Когда ты понял, что к тебе пришел успех?

Расслабленно развалившись в кресле, поднимаю ногу и демонстрирую белоснежную кроссовку.

– Когда смог купить себе эту обувь.

– Позволь спросить, а сколько они стоят? – спрашивает ведущий, с интересом разглядывая мои брендовые кроссы.

– Пол-единички стоят.

По залу идет возбужденная рябь. Впечатленного произнесенной цифрой, Гарика сносит со стула и разворачивает лицом к публике:

– Дорогие друзья, уважаемые телезрители! Центральная студия! Прямой эфир! Я еще раз представляю вам сегодняшнего гостя. Это Роман Березовский. Известный бизнесмен. Автор нашумевшего курса по ребрендингу личности "Измена”. Я еще раз повторяю, – играя голосом, проговаривает каждое слово. – Это. Роман. Березовский. И он поимел весь мир. Запомните это имя. Скоро оно будет звучать в каждом доме.

Зал взрывается овациями. При кажущейся невозмутимости меня сотрясает изнутри. Я так долго шел к этому, что порой думал, что ошибся, заблудился, задал неправильное направление. А сегодняшний день – это прыжок через несколько ступеней вверх. Я просто на хрен не верю, что это случилось!

– Помимо кроссовок, как еще изменилась твоя жизнь, Роман? – задает вопрос Гарик, возвращаясь в свое кресло.

– Я забыл, сколько стоит карта “Тройка” и вкус дешевых гамбургеров. Мне плевать на курс валют, и я начинаю бояться папарацци. А еще я убедился, что моя теория работает. Всего в этой жизни можно добиться с помощью конкретных законов физики, которые знают все ученые-инженеры и даже школьники, но вот применять их в жизни, способен только я.

– Правильно ли я тебя сейчас понял? Ты считаешь себя гением?

В зале повисает тишина. Я сознательно нагнетаю напряжение паузой.

– Да. Я гений. – В глаза ударяет свет софитов. – Но уверен, что успеха может достичь каждый. Я помогу.

В фокус зрения попадают операторы с направленными на меня объективами камер. Слух выцепляет щелчки фотоаппаратов и тихий шелест бумаги.

Я самодовольно улыбаюсь, чувствую эйфорию и легкость, как после выпитого на голодный желудок крепкого вина.

Я умный сукин сын и скрывать этого не собираюсь.

Знаю, что многие из присутствующих сейчас скептически усмехаются, но им придется внимать каждому моему слову. Я заставлю молиться на меня как на Бога.

Моя рука взлетает и по привычке касается спрятанного под футболкой кулона. Однако опомнившись, поправляю ворот и закидываю ногу на ногу.– А что с личной жизнью, Роман?.. Твоя девушка тоже гений?

– Отношения не входят в список первоочередных задач. Мое сердце свободно.

Доносящиеся из зала женские вздохи вызывают понимающую улыбку на лице Гарика, послав публике красноречивый взгляд, он осведомляется:

– Представляешь ли ты, Роман, сколько девушек поставят сегодня в список своих первоочередных задач завоевать твое сердце?

– Купив мой курс, они как раз проверят это на практике. Дорогу осилит идущий.

Следующие полтора часа я смакую вкус славы и купаюсь во всеобщем внимании и обожании. Сука. Как же долго я этого ждал.

Новые лица, часть из которых мне давно знакомы из инфопространства, проносятся яркой каруселью и оставляют приятное чувство моей с ним сопричастности. Меня разрывает изнутри. Глушит и слепит восторгом, хотя я понимаю, что это только начало. Дальше больше. Выше, мощнее и круче.

Это мой путь. Моя стезя.

Выйдя из съемочного павильона, первым делом созваниваюсь с Арчи.

– Я посмотрел. Поздравляю, брат – говорит он воодушевленно. – Мы долго к этому шли. Представляю, в каком ахере ты сейчас, но не загоняйся. Это все пыль. Ты достоин большего, чем “Вечер с Гариком”.

– Спасибо. Как там Гафт? Получилось поймать его? Он даст денег?

– Ускользнул, тварь, в последний момент. – выругивается коротко и добавляет: – В Питере ушел из-под носа. Будем ловить в Москве.

– Никуда он не денется. Не ссы в трусы. Константин не идиот, чтобы отказываться от таких бабок.

Покидаю здание через черный вход, потому что главный наверняка оккупирован претендентками на мое свободное сердце. Сняв свою девочку М8 с сигнализации, запрыгиваю в салон и жму кнопку старта. В воздухе аромат новой кожи и огромных возможностей. Мышцы сводит от удовольствия быть хозяином этой красотки.

Лихо выруливаю на выделенную полосу и жму на газ. Город стелется передо мной беспрепятственной тропой. Неоновые огни сливаются в одно мутное пятно и встречают, и провожают меня как победителя.

Да, блядь!

Я победитель, мать твою!

Несмотря на то что мое детство прошло в детском доме, несмотря на то, что я не знаю своих корней и не имел ни единого шанса стать тем, кем стал, я еду по центру Москвы в тачке стоимостью в квартиру, а завтра обо мне будет знать каждая собака на всех помойках этого гребаного города!

Я достоин этого.

Заезжаю в ресторан, чтобы купить бутылку самого дорогого вина. В ушах до сих пор непрекращающийся гул из восторженных голосов. Пульс шпарит по венам. Мне охеренно.

На адреналине взлетаю на третий этаж и открываю деревянную дверь своим ключом. Тишина бьет по лицу и в тот же миг оглушает. От резкого перепада давления кружится голова. Картинка перед глазами теряет контуры.

Не разуваясь, шагаю сразу в спальню. Здесь еще тише. Вглядываюсь в женский силуэт на кровати. Спит.

Разметавшиеся по узкой спине густые волосы, тонкое плечо и мягкий переход от стройной талии к округлым бедрам, едва прикрытым моей старой футболкой. На ногах шерстяные носки, потому от окон этой хрущевки нещадно дует.

Ставлю бутылку на комод и валюсь на кровать. Вжимаясь лицом в теплую шею, тяну носом самый охуенный аромат в мире. Как же кайфово она пахнет!.. Обнимаю сзади, не особо заботясь, что разбужу. Сейчас она нужна мне как никогда.

– Ром?.. – оборачивается, сонно улыбаясь.

– У нас получилось, Наташка! У нас все получилось! – шепчу, заглядывая в ее глаза.

Поднявшись на локте, она осматривает меня с ног до головы, а я жмурюсь от мягкого света, который она излучает.

Моя женщина! Мой источник энергии!

– Видела? – спрашиваю нетерпеливо.

– Ром! – шутливо ударяет кулачком в грудь. – Ты опять в обуви. Я только полы помыла…

Глава 2. Наташа

Крутанувшись под Ромой, несколько мгновений смотрю в его горящие триумфом глаза. От него фонит адреналином и эйфорией, от которых воздух между нами потрескивает напряжением.

– Ты слышала, что я сказал? – повторяет, держа меня прямым взглядом. – Мы. Это. Сделали.

Толкаю его в плечо, переворачивая на спину и тут же седлаю. Рома смеется. Вынимает из кармана звонящий телефон, но я выхватываю его из рук, одним движением пальца скидываю вызов и бросаю в скомканное одеяло. Пусть там полежит, делиться вниманием своего мужчины я сегодня больше не готова.

– Ты видела их рожи? Видела, как они смотрели на меня?..

– Видела! – давлю коленками в его ребра. – После того как ты заявил, что твое сердце свободно, некоторые прямо там чуть из трусов не выскочили. Это определенно успех, Ром.

– Да, забей!.. – улыбается самодовольно, и колени мои тут же ладонями накрывает. – Ты же знаешь, что я только твой…

Мой.

Мой! Только мой!..

И замешенная на обожании жадность в каждом его жесте и касании первой же волной смывает похожее на ревность раздражение. К чему оно?

Я знаю, что Березовский без меня как вилка без розетки. Он сам это постоянно говорит, и у меня ни разу не появилось повода не верить ему.

Опустив руки на его предплечья, веду ими вверх, тщательно прощупывая выпуклые мышцы. Оглаживаю плечи и основание шеи, подсознательно желая удостовериться, что после оглушительного успеха Рома все тот же. Моя душа, мой мир, половина моего сердца.

– Я тебя поздравляю, Рома. – восклицаю негромко. – Я тебе говорила, что ты гений?..

– Говорила.

– Я говорила, что у тебя все получится?..

– Говорила, Гайка.

Большие горячие ладони, в точности повторяя движения друг друга, поднимаются выше, ныряют под подол футболки и добираются до резинки моих трусиков. Подцепляют их кончиками указательных пальцев и тянут вверх.

– Я все еще не верю… – продолжаю шептать торопливо через спазм в горле. – Я так рада за тебя, Ром!

Красивый, сильный, выворачивающий наизнанку своей обаятельной улыбкой, он смотрит на меня победителем. Он был им для меня всегда. Пришло время, чтобы его харизма покорила всех.

– Покажи, как сильно рада.

Склонившись над его лицом, я целую его губы. Они улыбаются, принимая мою ласку, отвечают взаимностью. А потом Рома инициативу забирает – фиксируя мои бедра, толкается в меня снизу и углубляет поцелуй.

Не знаю, чувствует он или нет, какими эмоциями я с ним сейчас делюсь, но мы вспыхиваем оба так, что рискуем спалить к чертям эту старую квартиру.

Он стягивает с меня футболку. Я, хныча и нервничая оттого, что получается не с первого раза, дергаю пряжку его ремня.

– Наташ… – привлекая к себе, впивается в мой рот и сам справляется со своей ширинкой.

Пара мгновений, спущенные на необходимый минимум брюки, сдвинутое в сторону мое белье , и я чувствую, как он меня заполняет.

Жизненно необходимый контакт. Обмен энергией. И миллиард вспыхнувших в нашей общей вселенной лампочек. Только так это работает. Только так!

Я живу, я дышу пока я часть его мира.

Выпрямив спину и откинув голову назад, наслаждаюсь первыми мгновениями единения. По венам жидкий азот растекается, горячий пульсирующий сгусток распирает живот желанием, горят огнем даже мои вечно мерзнущие пятки.

– Наташка!.. Гаечка моя… – бормочет Рома хрипло. – Давай, трахни своего гения!

Я смотрю на него сквозь тонкую пелену в глазах. Впитываю то, что вижу, взамен отдавая всю свою энергию, любовь и бесконечную преданность. Все, что у меня есть.

Опершись ладошками в его грудь, делаю первое движение бедрами. Из горла Ромы вырывается глухой стон. Я знаю, как ему нравится, знаю, как сводят с ума мои соски. Трогаю их, дразню, точно зная, где его предел.

И раскачиваюсь. Насаживаюсь, постепенно ускоряя темп, пока кожа его живота не начинает подрагивать. Отпускаю себя, потому что хочу вместе с ним. Прогибаюсь в пояснице, чувствуя жесткие тиски на обеих грудях.

– Блядь… Наташ… – цедит сквозь стиснутые зубы. – Девочка моя охуенная!

Вдоль позвоночника проходит молния, тут же следом вторая. Я на грани и, кажется, вот-вот потеряю контроль. Рома тянет меня на себя, целует, толкая нас к совместному финишу.

– Я все, Ром… все!..

Кусаемся губами, сплетаем языки, и ровно за секунду до взрыва я слышу тот самый щелчок – соединение наших магнитных кулонов в целое сердце. Одно общее на двоих сердце.

Разлетаемся на электрические заряды, создавая мощнейшее по своей силе магнитное поле. Я кричу, Рома пьет мои крики, возвращая часть своей энергии в виде заполняющей мое лоно спермы.

Обессиленно падаю и кончиками пальцев ласкаю колючие щеки. Любить гения непросто, но я справляюсь. С того самого дня, как я покинула стены детского дома, мы не расставались. Я всегда была рядом. В моменты отчаяния вдохновляла, сегодня же разделяю его успех.

«Вечер у Гарика». Подумать только!..

О Роме так восторженно говорили, так одобрительно смотрели… Я, зная, сколько мы прошли ради этого, разревелась у монитора.

– Не уходи… – прошу в полудреме, когда он осторожно начинает вылезать из-под меня.

– Спи. Перезвонить надо. Люди поздравить хотят. Это тоже часть работы.

– Недолго, ага?..

– Спи, Гайка. – Легкий поцелуй в лоб, заботливо наброшенное одеяло. – Я скоро вернусь.

Я не люблю без него засыпать, поэтому, тихонечко лежа в комнате с неплотно прикрытой дверью, слушаю, как он говорит по телефону, смеется, обсуждая моменты из сегодняшнего интервью. Его душа ликует, не может остановиться, я все понимаю. Потом Рома записывает и отправляет кому-то несколько голосовых сообщений, прослушивает громкие ответы и, кажется, общается с Арчи по видеосвязи.

Борюсь со сном, понимая, что проигрываю, и не замечаю, в какой именно момент реальность меняет полюса. Я все так же слышу голос Ромы, который почему-то становится все ниже и глуше. Отдаляется. Его смех, от которого идет мороз по коже, незнакомые женские голоса.

Становится страшно и дико холодно. Будто к льдине спиной примерзаю.

– Ром!.. – зову беззвучно. – Рома!..

Голоса нет, он меня не слышит. И тогда я срываюсь с места и бегу на его поиски.

– Рома!!!

Темно. Ужас сковывает мои движения, но я упрямо продолжаю переставлять непослушные ноги.

– Рома!..

Он стоит спиной ко мне, с прижатым к уху телефоном. Смеется, активно жестикулируя рукой, и меня не видит. Я бегу, а он становится все дальше. Запинаюсь, раня голые ступни об острые льдины. Протягиваю к нему руки, но вдруг вижу, как лед между нами идет трещиной, образуя огромный, заполненный черной водой, провал.

А Рома ничего не замечает. Со смехом откидывает волосы со лба и уходит в темноту.

Глава 3. Наташа

Солнечные блики, отражающиеся от тонированных стекол башни «Федерация» в Сити, слепят и раздражают слизистую глаза. Опускаю на нос солнечные очки и, озираясь по сторонам, перехожу дорогу.

Картонная подставка с четырьмя стаканчиками горячего кофе оттягивает руку и неприятно сковывает плечо, а зажатая подмышкой пластиковая папка цепляется острым краем за ткань джинсовой куртки, и так и норовит выскользнуть на асфальт.

Лифт бесшумно доставляет меня на тридцать второй этаж, открывает двери и выпускает в залитый светом холл, перетекающий в сужающийся, длинный коридор.

По мере приближения я слышу, как из арендованной квартиры, которую Рома называет штабом, доносится гул возбужденных голосов и музыка.

– Привет, – бросаю в толпу.

Ответом служат пара незаинтересованных взглядов и столько же сухих кивков.

Вынимаю стаканчик кофе и ставлю на стол. Рома, закинув щиколотку одной ноги на колено другой, погружен в просмотр очевидно чего-то очень интересного. Стоящий за его спиной Арчи тоже.

– А мне? – требовательно спрашивает продюсер.

Вскинув взгляд, Березовский наконец-то меня замечает и жестких губ касается еле заметная улыбка.

– Тебе без кофеина, – сообщаю Роме.

– Мне шестьдесят лет и у меня плохая кардиограмма?

Арчи с сарказмом хмыкает.

– Нет, и можешь сказать мне за это «спасибо».

– Ну спасибо, – Рома отпивает, морщится и отставляет стаканчик подальше. – А нормальный кофе есть?

– Для Арчи – есть, – протягиваю продюсеру. – Капучино.

– Во второй половине дня пить капучино дурной тон, – раздается сзади женский голос.

Обернувшись, здороваюсь с нашим пиар-менеджером Анастасией.

– Опять не угодила, – бормочу под нос, выставляя остальные стаканчики из картона и обращаясь к присутствующим. – Угощайтесь.

Рома берет один из них, срывает крышку и, блаженно закатив глаза, выпивает сразу весь, а затем снимает с паузы видеоролик, и комната вновь заполняется звуком попсовой музыки.

– Вай, какая девочка, – говорит Арчи. – Ну ме-е-ед!

– Думаешь? – спрашивает Рома. – Ей так конкретно медведь по ушам потоптался.

– Ты ее не в консерваторию на работу приглашаешь.

– Тоже верно. Жопа – огонь!

Обхожу стол и пытаюсь заглянуть в экран телефона, касаясь затылка Ромы кончиками пальцев. Он отводит голову в сторону, и я вижу рыжеволосую девушку, плавно покачивающую бедрами.

– А кто это?

– Ильяна. Слышала о такой? – интересуется Арчи.

– Не-а. Не слышала. Но вокал – это не ее сильная сторона.

– У нее такие покровители, что ей для того, чтобы быть певицей, вообще петь необязательно.

– Кто? – уточняет Рома.

– Гаспарян.

– О-ого.

– Вот тебе и ого. Надо брать, пока не увели.

– Ладно, хорош, – гасит Рома экран телефона, откидывает его на стол и тянется за еще одним кофе, но я успеваю первой.

– Твой без кофеина, – проговариваю нараспев, двигая к нему безвредный напиток. Обхватив стаканчик вместе с моими пальцами, Рома давит взглядом, а я дерзко отвечаю тем же и слышу звук входящего на рабочий телефон.

Анастасия, приняв вызов, делает большие глаза и быстро убегает в другую комнату. А через минуту возвращается с выражением триумфа на лице:

– Ребят! Нас взяли в «Большое шоу». Только что позвонили. Съемки завтра.

– Да пошли они на хер, – усмехается Арчи. – Пусть тарологов своих снимают. Поезд ушел. Они теперь не наш уровень. Мы иксанулись и по говношоу не ходим.

Настя ошеломленно застывает и разводит руки в стороны.

– Мне им перезвонить и отказаться? Вы серьезно?

– Да, Настен. Да! Пусть идут на хер.

Поджав губы, она удаляется.

– Задрали, пидоры! – выплевывает Рома. – С утра телефоны оборвали. Названивают даже те, у кого я целый год в черном списке был.

– Баблом запахло. Чувствуют собаки.

Я не спорю. Им виднее.

Заняв свой стол у окна, вынимаю из папки стопку сертификатов и раскладываю их перед собой. Я бережно собирала их несколько лет и уже давно хотела, чтобы они заняли достойное место на стене в офисе. Кинув короткий взгляд на Рому, выискиваю самые престижные и выбираю для них рамки из красного дерева.

Березовский относится к этому скептически, а я считаю, он должен гордиться своими достижениями, как горжусь ими я.

Мужчины заняты бурным обсуждением вчерашнего интервью и без устали отвечают на телефонные звонки.

Я чувствую свою сопричастность, но, кажется, не до конца понимаю весь масштаб роли вчерашнего интервью в карьере Ромы. Интуиция шепчет, что нас ждут большие перемены. Какие они будут? Березовский к ним готов и имеет четкое понимание, как это отразится на нашей жизни. А я?

А я планирую просто быть рядом с ним.

Ближе к вечеру у Ромы начинается прямой эфир. Я с легкой улыбкой слушаю, как он общается с подписчиками:

– Ребят, презентация моего курса по ребрендингу личности «Измена» состоится через два дня. Все расскажу и даже дам конкретные механики, чтобы вы уже смогли применить их в жизни и поняли наконец, что счастья достоин каждый. Любой из вас. Так… следующий вопрос.

Рома задумчиво прищуривается и проезжается ладонью по светлым волосам.

– Сколько будет стоить ваш курс? – зачитывает Рома вопрос. – Смотрите, ребят, в моих интересах, чтобы все из вас хотя бы попробовали начать. Чтобы каждый из вас понял, что меняться не страшно. Любые перемены к лучшему. Поэтому сразу скажу, у нас будет несколько тарифов. Начиная от базового курса с проверкой домашних заданий куратором и заканчивая вип-тарифом с индивидуальной работой со мной лично. Результат будет напрямую зависеть от вашего желания. Кто-то купит базовый курс и взлетит, ну а кто-то и со мной не сможет. Ни за кем бегать я не собираюсь. Это ваша жизнь. Вы взрослые люди, приоритеты расставите сами.

Я прикусываю нижнюю губу, ожидая шквал негатива на подобную грубость. Открываю приложение на своем телефоне и, поспешно отключив звук, просматриваю комментарии. Вместо того, чтобы обидеться, подписчики Ромы отправляют лайки и слова восхищения. Видимо, кому-то заходит и такой, немного агрессивный стиль общения.

– Так-с, – продолжает Березовский, постукивая пальцами по столу. – «Роман, спасибо за информацию о вашем курсе, но чем он отличается от всех остальных? Послезавтра старт продаж у Яны Смелой. Все то же самое, только без пафоса».

Замерев от ужаса, уставляюсь на Рому, но он, кажется, спокоен. Удивительный человек!

– Да какой пафос, друзья? Я – такой же, как и вы, а мои стартовые условия, поверьте, были хуже, чем у девяносто пяти процентов из вас. Вы можете почитать все у меня на странице, я не люблю спекулировать темой своего детства. Но! Посмотрите где я был и где я сейчас.

Развернувшись, Рома предоставляет доступ камере к виду из окна.

– Я в Сити. У меня здесь офис. Когда я выйду отсюда, то поеду на тачке стоимостью в приличную двушку в центре Москвы. У меня есть все. Если вы можете также, я вас поздравляю. Если нет, – ослепительная улыбка касается его губ, а мое сердце замирает от обожания. – Вэлком на борт! Мы скоро начинаем.

Глава 4. Рома

К вечеру штаб заполняется людьми. Здесь безусловно есть те, кого я знаю: блогеры, известные личности и, откровенно говоря, фрики, но большую часть присутствующих я до этого в глаза не видел.

Успех как магнит. Притягивает и крупные обратнозаряженные частицы, и мелкую стружку, и даже пыль.

– По поводу Ильяны, – обращается ко мне Арчи. – Я сконнектился с ее директором. Они не против.

– Не против чего? – спрашиваю, со скукой озираясь по сторонам.

– Пока запишем пару видосов, посмотрим, как залетит.

– А нам это надо?

– Надо, Рома! Народ требует хлеба и зрелищ. Рядом с тобой должны быть успешные люди. Тебе пора окружать себя такими же брендами, как ты сам. Твоя Наташа – полный кринж. Сам знаешь.

– Хватит ее цеплять, – морщусь. – Отвали от Гайки.

Арчи пожимает плечами и закидывает в себя энергетик из железной банки. Я его знаю год, и несмотря на прорывающееся иногда наружу хамство, привык ему доверять. Его чуйка еще ни разу нас не подводила.

– В общем, попробуем развиваться в эту сторону. Познакомимся с певичкой и командой. Может, выгорит чего.

– А че по деньгам, Арчи? – напоминаю о том, что его должно беспокоить в первую очередь. – Нам надо масштабироваться. Ты вышел на Гафта?

– Блядь, да! Прикинь, назначил встречу официально. Через секретаря. Сукин сын выслушает нас сразу после презентации, поэтому надо, чтобы там все прошло гладенько и сладенько.

– Так и будет.

– Яна Смелая еще… Вылезла из преисподней. Видел?

– А кто это? – пытаюсь вспомнить. – Что-то знакомое…

– Да блогерша одна. Мечты сбывает.

– Терпеть не могу «мечты». В жизни работают только цели. Человеческий мозг сопротивляется мечтам, воспринимая их как что-то эфемерное и сказочное. А при повышении сопротивления, даже если повысить напряжение силы тока, то есть результат, снижается. Закон Ома. Это матчасть.

– О, началось… Только народ этим сильно не грузи, Ром. Они любят как попроще. Общайся на их языке. Это больше заходит.

– Будем стараться, – вздыхаю, пожимая руку очередному челу в «Баленсиаге».

Уши болят от откровенной лести и непрошеных советов. Держусь из последних сил, чтобы не зажестить и не выставить всех на хуй.

Разношерстная толпа, навязчивая примитивная музыка, дорогая шипучка и ресторанная жрачка в контейнерах никогда не вызывали у меня восторгов, подобных тем, что испытывают сейчас присутствующие.

– Тебе уже предлагали рекламу «Эйрмиксы»? – интересуется Марсель, блогер с трехмесячным стажем, взлетевший на теме биткоинов. Он активно жует брускетту и запивает ее колой.

– А как же? Ты знаешь более достойных кандидатов?

– И?.. – застывает с открытым ртом.

– Посмотрим, сколько они смогут предложить. Качество у них – дерьмо. Лучше бы с этим поработали.

– Если ты не согласишься, дай ему мой контакт.

– Найми себе секретаршу, Марик, – усмехаюсь. – Сначала контакт твой людям дай, потом кофе тебе принеси, так и ассистенткой делиться придется.

– А кстати, где она?

Ищу глазами Наташу и, не найдя белую футболку, поднимаюсь с дивана. Где ее черти носят? Только что здесь была.

– Наташу не видела? – спрашиваю у Насти.

– Она с Андреем общалась. Не знаю, куда они подевались.

– О чем с ним можно общаться? Давно их видела?

Настя, оглянувшись, пожимает плечами:

– Минут десять-пятнадцать.

Обхожу гостиную, выглядываю на лоджию и сворачиваю в ведущий на кухню коридор. Слышу их, сука, голоса. Наташа смеется, тот подвизгивает в ответ.

– Веселитесь? – встаю у порога. – Наш успех празднуете?

Сисадмин присасывается к банке с пивом и кивает, а Наташа, увидев меня, тут же становится серьезной.

– Нашу заявку на видеооборудование подтвердили? – деловым тоном спрашиваю.

Наблюдая, как Андрюха покидает кухню, Наташа спокойно отвечает:

– А когда-то не подтверждали? Все в порядке, Ром. Не волнуйся.

Удовлетворившись пустотой в дверном проеме, в два шага оказываюсь рядом и привлекаю Гайку к себе.

– Вы уже закончили? – спрашивает тихо.

– Мы да, а вы с Андрюхой?

Она закатывает глаза и обвивает мою шею руками.

– Я хочу домой, – игнорирует мой сарказм. – Хочу мыться и спать.

– Поехали. Я тоже заебался.

– Арчи не будет против? Тебе можно сейчас уйти?

– А кто у него спросит? Поехали, Наташ.

Мы выходим по одному, с интервалом в две минуты и встречаемся на парковке. Открыв заднюю дверь, Наташа бросает рюкзак и пакет с моей одеждой, а потом садится рядом, скидывает кеды и подбирает ноги под себя. Я жму на кнопку пуска и, зная, как она всегда мерзнет, включаю подогрев сидений.

– Я договорилась со стилистом, он будет к шести. Оператор приедет к семи. Студия тоже забронирована, пришлось подвинуть очередь за двойную плату.

– Не мельтеши, блин, – отвечаю расслабленно. – Давай сегодня больше не будем о работе. Я три часа в комп пялился, мне программу допилить надо было. Этот проходной двор меня заебал. Хоть второй офис снимай.

– Я видела. Понимаю, что устал.

До дома добираемся в полной тишине, заходим в квартиру, и я тут же, скинув обувь и толстовку, валюсь мешком на диван. Наташа, бесшумно передвигаясь, сменяет джинсы с футболкой на короткие шорты и майку.

– Иди ко мне.

Тяну за руку и, усадив рядом, кладу голову на ее колени.

Чуткие ладони мягкими массирующими движениями снимают сковывающую обручем головную боль. Блаженно жмурюсь. Так было всегда. Этот ритуал способен смыть даже самое стойкое, налипшее за день, дерьмо. Только после него я сплю как младенец.

Кончиками пальцев Наташа касается моего лица, очерчивает скулы, повторяет контур бровей, разглаживает межбровную складку, а я не свожу с нее глаз. Люблю ее пиздец. И по хрену, что не кринжовая!

Моя!..

– Ты в последнее время загоняешься, Ром. Я тебя не узнаю.

– Почему? – закатываю глаза от удовольствия. – Я все тот же, Гайка.

Наташа, глядя на меня сверху вниз, улыбается.

– Дома – да.

– А остальные перемены тебя не касаются.

Глава 5. Наташа

Тихая мелодия будильника проникает в сознание и безжалостно вытягивает из глубокого сна на поверхность.

Секунда, две. Разлепляю глаза и, нащупав телефон на тумбе, беру его в руку. Отключаю, даю себе ровно минуту, перекатываюсь набок и откидываю край одеяла. Ужасно холодно, но, оглядев полутемную, убранную комнату, понимаю, что прощаться со старенькой квартиркой, я пока не готова. Она вся пропитана нами. Нашими ожиданиями и мечтами. Нашими удачами и горькими падениями, которых за семь лет было немало.

Наш дом – наша крепость. Амулет, дающий нам силу. Потерять его, значит остаться незащищенными.

Рома давно предлагает поменять ее на другую, более комфортную, но я привыкла к этой и пока не представляю, как смогу расстаться с ней, учитывая, что первое время тосковала даже по детскому дому.

– Ммм… – доносится сзади, когда подо мной начинает скрипеть матрас.

– Спи, Ром.

Однако встать с кровати не успеваю. Сначала на мое плечо опускает тяжелая ладонь, а потом к спине прижимается его грудь. Греюсь.

– Семь утра, Гайка… – бормочет невнятным ото сна голосом. – Побойся бога!

– Дел много, у меня же сегодня занятия, – шепчу, млея от разбежавшихся по всему телу мурашек.

– Блядь… подождут твои занятия. Хочу тебя, Наташ.

Цепляя щетиной мои волосы, целует ухо, висок. Очерчивает рукой бедра, талию, кладет ее на мой живот и вжимается эрекцией в ягодицы. Прокатившаяся вдоль позвоночника жаркая волна мгновенно меняет мои планы. Я переворачиваюсь на спину и оказываюсь в центре созданного нами с Ромой магнитного поля.

– Передумала? – усмехается интимно, смотря на меня сонным, поплывшим от желания взглядом.

– Я тоже хочу, – признаюсь еле слышно.

– Хочешь?.. М?

Склонившись и боднув лбом под подбородком, он прижимается губами к моей шее. Мягко всасывает кожу и касается ее языком. Откинув голову и прикрыв глаза, я инстинктивно подстраиваюсь под него. Зарываюсь пальцами в густые волосы и выгибаюсь.

Перед сном я много думала о том, как сложится наша жизнь дальше. С утра же вечерние проблемы, казавшиеся огромными, безобразными тенями, как это обычно бывает, размываются. Все хорошо будет. Я в это верю.

– Ро-о-ом… – накрывшая мою грудь большая горячая ладонь, выбивает из горла хаотичные звуки.

Он целует мои ключицы, плечи. Зная, как я откликаюсь на конкретные ласки, щипает и выкручивает сосок.

– Вкусная, пиздец, Гайка… такая вкусная всегда!

Лизнув, погружает сосок в рот и запускает под кожу миллиарды крошечных электрических зарядов. Мышцы отвечают мелкой частой вибрацией, а низ живота наливается кровью и выдает обильную порцию влаги.

Словно почувствовав это, Рома спускается рукой ниже и, разведя мои бедра, накрывает ею скрытую бельем промежность. Она мокрая, конечно, но даже заранее уверенный в этом, он всегда реагирует одинаково – набрасываясь на меня зверем.

В такие мгновения, утопая в слепом обожании и уступая его животному голоду, я действительно верю, что все как прежде. Я и он. И никого между нами. Что сила магнитного притяжения глобальнее целого мира.

Рома стягивает мои стринги. Сдерживая себя, целует и гладит, а затем, спустив резинку боксеров, одним плавным движением наполняет меня.

Полностью приняв его, мое тело вспыхивает наслаждением. Я не знаю, что это – химия, физика или волшебство, но, представляя порой, что мы могли не встретить друг друга и проживать наши жизни по отдельности, всякий раз холодею от ужаса.

– Я люблю тебя, Ром, – почти беззвучно шевелю губами.

Он понимает, принимает крик моей души, отвечая оглушающе громким тяжелым взглядом. Накрывает собой и постепенно меняет темп с неспешных движений до нетерпеливых жадных толчков.

Я обнимаю, трогаю, собирая кончиками пальцев капельки пота на его коже. Максимально открывшись, даю все, что способна дать. И, чувствуя приближение взрыва, встречаю его удары на полпути.

– Наташ… давай, детка! Кончи для меня…

– Боже…

Бедра окольцовывают первые судороги, а всего через пару секунд меня накрывает сокрушающим оргазмом. Потеряв на несколько мгновений связь с этим миром, я прихожу в себя в крепких объятиях Ромы.

– Я люблю тебя, слышишь?

– Я знаю, Гайка, – отвечает спустя небольшую паузу и произносит придуманную нами когда-то фразу: – Никто как ты меня не любит. Никто, как я, не полюбит тебя.

Улыбаюсь, уткнувшись носом в его плечо. Рома заботливым движением укрывает меня одеялом и прижимает к своему боку. Восстановившись, его дыхание становится размеренным, глубоким, но я уверена, он больше не уснет. Именно в такие моменты его светлую голову посещают гениальные мысли.

– Ты снова не спал полночи?

Коротко хмыкнув, он проводит колючим подбородком по моему лбу.

– Яну Смелую слушал.

– У которой тоже курс?.. И как?

– Туфта. Очередная аферистка, собравшаяся заработать миллионы на продаже воздуха.

– Из тех, кто верит в красные трусы на люстре?.. – смеюсь я.

– Типа того. Сделай запрос в космос и жди пополнение на карту. Знаешь, кем она до этого работала? Массажистка, блядь. И образование у нее далеко не высшее. Она ничего не понимает ни в энергии, ни в электромагнитном поле, ни в гравитации. Вся система Смелой – это сухие выжимки из интернета. Меня охренеть, как разрывает, что мою программу сравнивают с ее, Наташ. Это как Баха с Бейонсе в один ряд ставить, ей-богу.

– Да не думай об этом, Ром. Люди ведь еще ничего не знают. – Успокаиваю его. – На обкатке твоего курса было только восемьдесят слушателей. Все они в восторге, их жизнь круто поменялась. Я уверена, что так будет с каждым.

– Руки иногда опускаются, малыш. Когда ныряю в проект и дорабатываю его, вера только укрепляется. – рассказывает эмоционально. – Вчера нашел дыру в системе. Все-все снова пересчитал. Матанализ вспомнил. Вывел идеальные формулы, учитывая погрешности. И все бьется, Гайка! Да, надо подточить и допилить, но все бьется, понимаешь?!

С нежностью смотрю на всклокоченные волосы и возмущенное лицо своего гения. Прижимаюсь к нему и глажу по груди.

– Понимаю, Ром. Ты только спи хоть немного, пожалуйста.

– Я, блядь, два года отпахал на заводе, чтобы отработать направление в Бауманку, – он не унимается. – Ты ведь знаешь мою конечную цель? Я их вонючие устрицы за обе щеки уплетать буду. Давиться, но жрать. И улыбаться, будто я в жопу клюнутый. Мне надо стать известным. Только так можно оттолкнуться от дна. Только так пролезть!

Я вздыхаю и прячу понимающую улыбку. Мой амбициозный и нацеленный на результат мужчина. Сколько же на его извилистой тропинке еще встретится таких булыжников? Рома все через себя пропускает. Не может иначе.

– Ты только глупостей не натвори, Ром, – вдруг пугаюсь. – Пусть эта Яна Смелая делает, что хочет.

– Хуй-то там, Наташ, – отрезает он, наклоняясь и целуя мою щеку.

Глава 6. Наташа

– У тебя взгляд художника. Ты умеешь сделать правильный акцент, и поэтому твои фотографии хочется рассматривать, – говорит Денис, глядя в мое лицо в ожидании реакции на похвалу.

– Спасибо, – отвечаю скромно и, кажется, слегка краснею.

Я не знаю, как это получается. Правда. Интуиция и желание показать, что вижу я сама, некоторые называют талантом. Мне приятно так думать, но гением я себя уж точно не считаю.

Мы выходим из здания и останавливаемся у парковки. Прохладный сырой ветер тут же забирается под одежду и принимается жалить кожу.

– Тебя подвезти, Наташ? Тебе в какую сторону?

– В Сити, в офис нужно заскочить. Спасибо, Денис, я сама доберусь.

– Ну, смотри, – пожимает он плечами, накидывая на голову капюшон толстовки.

Попрощавшись, достаю из куртки телефон и шагаю в сторону остановки. Нахожу в контактах номер химчистки и нажимаю на зеленую кнопку.

– Добрый день. «Стайл Клин». Чем могу помочь? – отвечают бодро на том конце.

– Два костюма на имя Березовской должны были доставить в офис к трем. На часах четыре, а вашего курьера все еще нет.

– Наталья, правильно? – чуть помешкав, отвечает оператор. – Произошла небольшая накладка. Дело в том, что сейчас все курьеры заняты. Но мы обязательно доставим ваши вещи в течении полутора часов.

– Час задержки, плюс полтора часа на доставку. Итого – два с половиной часа, – считаю я. – Вы серьезно сейчас?

– Иногда так случается, поэтому…

– Так не должно случаться, – отрезаю. – Мне рекомендовали вас как исполнительного подрядчика. Вижу, что напрасно доверилась отзывам.

– Я еще раз приношу извинения, Наталья.

– Вы еще не извинялись…

– Вернее, эээ… простите, пожалуйста. Я сделаю все от себя зависящее, чтобы их доставили в течении полутора часов! – заверяют меня со страстью в голосе.

– Мне нужны мои костюмы в течении максимум получаса. Я не знаю, как вы будете это делать, и знать не хочу. Это не моя забота. Я привыкла выполнять свою работу качественно, и требую того же от других.

– Хорошо, мы постараемся.

– Постарайтесь, будьте добры, – и, смягчая голос, прощаюсь.

Запрыгнув на подножку автобуса, занимаю место у окна и провожаю взглядом заваленные жухлой листвой газоны. Дворники, отчаянно воюя с ветром, пытаются собрать ее с обочин и тротуаров.

Наш дядя Миша, наверное, тоже с утра до вечера метет дворы и клянет осеннюю непогоду. По привычке ежась, пытаюсь закрыть книгу с воспоминаниями, но они все равно прорываются наружу.

Березовский детский дом, располагающийся в небольшом городке неподалеку от столицы, навсегда останется в памяти как место одновременно самых лучших и самых худших моментов моей жизни. Там я встретила своего Рому и там же целый год ждала его из армии. А потом, когда он, вернувшись, получил направление и отправился поступать в московский вуз, не раздумывая, бросила одиннадцатый класс и поехала за ним. Правда, для этого пришлось стать студенткой колледжа на специальности «Бухучет».

Первое время было очень трудно. Мы жили раздельно, каждый в своем общежитии, и встречались только по вечерам. Потом, когда Рома начал подрабатывать ночами и писать на заказ курсовые по физике, нам удалось снять нашу квартиру.

Захожу в офис и застаю Анастасию, Жеку и Андрея сооружающими на столе Ромы стеклянный куб.

– Это что такое? – смеюсь, кладя рюкзак на свое рабочее место. – Аквариум? Рыбок будем разводить?

– Это долларовый куб. Круче, чем денежное дерево и жаба вместе взятые, – отвечает Настя. – Заполним его деньгами, в эфирах будет классно смотреться.

– Вы в своем уме? Где мы возьмем столько долларов?

– Так вот они, – кивают все трое в сторону картонной коробки.

Подойдя к ней, беру в руку пачку денег.

– Так они ненастоящие? – хмурюсь.

– А кто об этом узнает? Мы скажем, что настоящие.

Закатив глаза, бросаю пачку обратно в коробку и иду к кулеру, чтобы сделать себе чай.

– А разве эта бутафория не будет отвлекать зрителей от того, о чем говорит Роман? – спрашиваю, наблюдая, как они начинают набивать куб фальшивыми деньгами.

– Наташ, ты созвонилась с фотографом? И, кстати, костюмы еще не привезли. – Деланно улыбнувшись, Настя отворачивается.

– Все будет вовремя. А к чему ты это? – опускаю в кипяток чайный пакетик и падаю на стул.

– К тому, что каждый должен заниматься своим делом. Ты – ассистент, я пиар-менеджер. Ты отвечаешь за чистоту его костюмов и обуви. Я отвечаю за имидж и продвижение Березовского, – обернувшись через плечо, посылает мне снисходительный взгляд. – Поверь мне, большинству его подписчиков вообще все равно, о чем он говорит. Для них Рома классный, харизматичный лидер. И им достаточно видеть на экране его смазливое лицо и кучу бабла.

– Вряд ли Роман думает так же, Настя.

Раздраженно отмахнувшись, она тут же забывает о моем присутствии, а я созваниваюсь с фотографом, стилистом и студией. Там все готово, ждут только нас.

– А Рома куда-то вышел?

– Вышел, ага, – усмехается Жека, устанавливая на кубе стеклянную крышку.

– И Арчи с ним?

– А куда же он без Арчи?

Набрав Рому, слушаю длинные гудки, которые на третьей секунде внезапно прерываются. Повторяю, но результат тот же. Странно.

Так и не дозвонившись, встречаю курьера с костюмами и на такси выезжаю в фотостудию.

Прибываю за полчаса до назначенного времени и снова пытаюсь связаться с Березовским, а когда не получается, скрипя зубами, набираю Арчи.

– Да, – грубовато, в своей манере, отвечает он. – Мы подъезжаем.

– Рома с тобой?

– Со мной твой Рома, Натали.

Почувствовав приступ раздражения, сбрасываю вызов и, затянувшись воздухом, мило улыбаюсь администратору фотостудии.

– Все будут вовремя.

Усевшись на диван, гипнотизирую входную дверь. Через десять минут появляется стилист, а еще через пятнадцать – мой гений и его продюсер.

– Где вы были? – спрашиваю, переводя взгляд с одного на другого, и обращаюсь к Березовскому: – Ром, почему трубку не берешь?

– У меня на беззвучном, – вынимает телефон из кармана и проводит по экрану большим пальцем. – Мы…

– На встречу ездили, – перебивает его Арчи. – Спокойно, Наташ. Ты какая-то нервная. Выдыхай, мы успели.

Перемещаемся в студию и начинаем готовиться к съемке. Пока Рома раздевается за перегородкой, я распаковываю привезенные из химчистки костюмы, захожу к нему и тут же оказываюсь в его объятиях.

– Ром, блин, стилист рядом! – хочу отстраниться, но он зажимает в угол и пытается поцеловать.

– Похрен!

– Что за встреча, Ром? Почему ты мне ничего не сказал? Почему игнорил мои звонки?

– Это новый проект, Наташ. Подробности потом расскажу.

– Даже мне? – обижаюсь сразу.

– Тем более тебе.

Глава 7. Наташа

Сидя на заднем сидении машины, пытаюсь отвлечь свои мысли на красоты вечерней Москвы. Но глаз не цепляется, и картинка идет размытым фоном.

Меня потряхивает от волнения. День, который станет определяющим в карьере Ромы, настал. Сегодня он официально презентует свою программу. В присутствии журналистов, телевизионщиков и огромного количества известных людей.

– Замерзла? – спрашивает он, заметив, как я дрожу.

– Нет. Волнуюсь немного.

Березовский, насмешливо заломив бровь, качает головой, а я в очередной раз поражаюсь его выдержке и уверенности в собственных силах.

– Не нагнетай, Наташа! – отзывается сидящий на переднем сидении Арчи. – Все нормально будет. Не порть ему настроение.

– С моим настроением полный порядок. – говорит Рома, кладя ладонь на мое колено и сжимая его в ободряющем жесте.

Я сдержанно вздыхаю и накрываю рукой его ладонь.

Несмотря на сыпавшиеся как из рога изобилия проклятия в адрес московских пробок, мы прибываем вовремя. Водитель проезжает через шлагбаум на закрытую территорию и останавливается у черного входа.

– Кстати, ты слышал, что сайт Яны Смелой полетел в день старта продаж? Просто в труху! У нее там в комментариях из-за этого полнейший пиздец. Хейтеры беснуются.

Смотрю на Рому, ожидая его реакции.

– В первый раз слышу, – отрезает он, отворачиваясь к окну. – Видимо она плохо мечтала.

– Это клуб? – удивленно озираюсь по сторонам, забывая о блогерше. – Я думала будет что-то типа конференц-зала…

– Ты сегодня на выходном, Натали, – подчеркнуто вежливо отвечает продюсер. – Отдыхай, скушай пару брускетт с черной икрой и запей их аперолем. Расслабься и наслаждайся нашим успехом.

– Я тоже как бы в ахуе, Арчи, – выбираясь на улицу, обращается к нему с претензией Рома. – Мы договаривались, что все серьезно будет. Это че за бенефис?..

– Доверься мне, Роман. Ты мозг, а я череп. Мы, блядь, не программу развития региона представлять собираемся. Какой конференц-зал?!

Мой мужчина зол и раздражен. Я напоследок сжимаю широкую ладонь, чтобы хоть немного его успокоить, а затем, надев поверх белой футболки свободного кроя пиджак от брючного костюма кофейного цвета, продвигаюсь по узкому коридору.

У Березовского взрывной характер. Это все знают.

В детском доме даже старшаки старались обходить его стороной. Особенно когда Рома начал посещать секцию бокса в местной спортивной школе. В четырнадцать лет из-за резкого скачка в росте, занятия пришлось оставить. Размах рук и сила удара к тому времени были впечатляющими, но необходимых на ринге ловкости и юркости не хватало. Тепло улыбаюсь, потому что мой гений как слон в посудной лавке. Тренеры тогда предложили перейти в баскетбол, но, увы, слаженная командная игра оказалась не для Березовского.

Поэтому, когда Рома в ярости, даже Арчи боится попасть под его горячую руку.

В холле ночного клуба пахнет ароматами дорогих брендовых духов и очень много людей.

Оказавшись у высокого пресс вола с крупной надписью «Измена. Курс по ребрендингу личности Романа Березовского» и кучей летающих вокруг нее долларов, моргаю от яркого света телекамер. Перед тем как взойти на условный помост, Рома разворачивается, и я чувствую, что он ищет меня глазами.

Я еле заметно ему машу и прижимаю руку к груди. Сердце глухо стучит, предвосхищая момент, о котором мы мечтали. Боже, мы так долго об этом мечтали!

Приглаживаю волосы, не отводя взгляд.

Все происходящее, включая снующих между группами присутствующих официантов, тут же остается за кадром, в нашем электромагнитном поле только мы. Только наши многозначительные говорящие взгляды. Только наша… любовь.

«Ты видишь, Гайка?»– читаю в серо-голубых глазах.

«Да-а, Ром»– закусываю нижнюю губу от эмоций.

«Мы смогли. Я смог»

«Да. Это все ты. Все эти люди пришли к тебе. Ты – мой гений. Теперь все это знают».

Лети, мой хороший…

Лети, широко расправив свои крылья, и знай, что я всегда рядом.

Скрывая внезапно нахлынувшие слезы радости, отворачиваюсь и решаю вести себя так, как рекомендовал Арчи: отхожу к круглому, заставленному деликатесами столу и беру бокал с коктейлем.

С интересом наблюдаю за происходящим.

Рома сначала ведет себя скованно, прячет руки в карманы строгих брюк и смотрит по сторонам. Расстегнутая на две пуговицы кипенно-белая рубашка чудесно оттеняет загорелую кожу и подчеркивает стройность его тела. Под ней спрятан обручальный кулон. Такой же как у меня. Ничего особенного. Обычные половинки сердца на металлической цепочке, которые мы купили в обмен на наши кольца. Их мы были вынуждены сдать в ломбард, чтобы оплатить аренду за квартиру в момент, когда с деньгами было особо туго.

Поддержать героя сегодняшнего вечера пришли многие известные люди: актеры, певцы, спортсмены и политики. Они по очереди подходят к нему для фотосессии и поздравляют. Мужчины тянут руки для рукопожатий, а женщины оставляют на щеке незаметные поцелуи. Некоторые из гостей ведут себя эмоционально и искренне, другие – сухо и официально, будто выполняют свою работу. Рома не тушуется и принимает их внимание как должное.

Вереница желающих поприветствовать его людей кажется бесконечной, но в какой-то момент мой взгляд цепляется за рыжеволосую девушку, чей образ кажется мне смутно знакомым. Тряхнув густыми волосами, она поворачивается в профиль, и я тут же узнаю ее.

Это та самая Ильяна. Да, точно.

Ильяна, которой медведь на ухо наступил, но она все равно называет себя певицей.

Остановившись рядом, она кладет руку на его плечо и касается губами щеки. Рома сдержанно улыбается и что-то говорит ей, а я примерзаю ногами к полу.

Они знакомы?! Как такое возможно?

Дыша через раз, продолжаю за ними наблюдать.

Она красива… эта Ильяна. Очень. Даже с такого расстояния я вижу, как светится ее кожа и блестят глаза.

Она шикарна. Длинное обтягивающее платье молочного цвета подчеркивает каждый изгиб ее фигуры и удачно контрастирует с рыжими волнистыми локонами.

Скинув с себя оцепенение, я ставлю бокал на стол и, лавируя между гостями, направляюсь к ним.

– Рома?..

Конечно, он не слышит, потому что говорит с подошедшим к нему худощавым высоким мужчиной. Арчи тут же. Не уставая пожимать руки и приветствовать знакомых крепкими объятиями, раздает улыбки налево и направо.

Остановившись позади него, я инстинктивно дотрагиваюсь до рукава его рубашки. Он, поглощенный беседой, не замечает, а Ильяна, засмеявшись чье-то шутке, вдруг делает небольшой шаг назад и разворачивается так, что я оказываюсь прямо за ее спиной.

В нос ударяет запах сладких духов.

– Ой! – восклицает, почувствовав мое присутствие, и оборачивается. – Принеси, пожалуйста, шампанское.

Глава 8. Наташа

Я теряюсь. Глядя в ее ярко-зеленые глаза, чувствую, как по щекам расползается жар. Оглянувшись, Рома быстро оценивает ситуацию и сдержанно произносит:

– Она не официантка. Это мой ассистент. Наталья.

Тут же выросший между нами Арчи пытается переключить внимание Ромы и Ильяны на гостей, но перед тем, как она отворачивается, я успеваю заметить в ее взгляде насмешливое недоумение. Дескать, ассистент для нее тоже официант, только с более широкими функциями.

Делаю несколько успокаивающих вдохов, спускаюсь со сцены и встаю слева от нее. Я не хочу сидеть за столиком в качестве зрителя. Я хочу стоять рядом, чтобы видеть реакцию присутствующих на речь, которую произнесет Рома.

Однако перед началом презентации Арчи снова попадает под обстрел.

– Столики? Серьезно? – спрашивает взбешенный Березовский.

– Людей надо накормить и напоить. Тогда они уйдут довольные, – отвечает продюсер.

– Я должен буду развлекать жующую публику? Наташа права, это несерьезно…

– Обсудите это дома перед сном, – цедит Арчи сквозь зубы. – Сейчас не до этого.

Я согласна, что сейчас не до этого. Уже ничего не изменишь, но уверена, что после мероприятия Рома молчать не будет. А в данный момент, мгновенно сконцентрировавшись и настроившись на рабочий лад, он поднимается на ярко освещенную сцену.

Я затаиваю дыхание и не шевелюсь. От волнения потеют ладони и сводит живот. Но как только Рома начинает говорить, мое внутреннее напряжение сходит на нет.

– Добрый вечер, друзья! Я рад, что вы здесь. Мой курс по ребрендингу личности «Измена» плавно набирает обороты. Конечно, сегодня я не расскажу вам, как изменить жизнь. Это было бы глупо, – он одаривает своих гостей восхитительной ухмылкой. – Система гораздо глубже, и на ее изучение потребуются время и определенные силы. Я лишь дам вам самый банальный пример того, как моя любимая физика может применяться вами для достижения своих целей. Итак, друзья, первый Закон Ньютона, – Рома отворачивается к доске и пишет на ней фломастером. – Кто-нибудь его помнит?

Из зала кто-то выкрикивает про яблоки, и Березовский обворожительно улыбается, прищуриваясь от яркого света, бьющего ему в глаза.

– Всякое тело продолжает удерживаться в состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения, пока и поскольку оно не понуждается приложенными силами изменить это состояние, – цитирует закон.

В зале полная тишина.

Я еле сдерживаю довольную улыбку. Кто бы мог подумать, что московский бомонд будет слушать физику в современной интерпретации. Да и как слушать! Открыв рты!

Не ослепленная светом софитов, я внимательно наблюдаю за этими людьми. Фиксирую взглядом интерес в глазах, не донесенные до рта закуски, заинтригованные улыбки.

Им нравится! Они в восторге от моего гения и того, что он говорит!

Рома резко соскакивает со сцены и хватает с ближайшего стола два заранее заготовленных апельсина. Задрав штанины, ловко забирается обратно и снова смотрит на присутствующих.

Я млею от бешеной мужской харизмы, как и все они.

– То есть тело в движении, – он присаживается, вытягивает руку и отпускает первый апельсин свободно катиться по сцене. – Будет двигаться до тех пор, пока его не остановить. А тело в состоянии покоя, – поднимается и кладет второй апельсин на стол. – Будет находиться в покое до тех пор, пока не придать ему ускорение.

Захватив стакан с водой, Рома забрасывает свободную руку в карман брюк и продолжает:

– Как это можно применить для достижения ваших целей? Какой вывод можно сделать?

Он улыбается, расслабленно делает глоток воды и отставляет стакан.

– Я вам расскажу. Для того чтобы начать, совершенно нет нужды сразу давить на газ, как многие привыкли. Это так не работает. Достаточно… просто прийти в движение. Если вы решили похудеть, сделайте хоть что-нибудь. Придите в движение: купите электронные весы или кроссовки для бега. Если вы чувствуете, что не можете сейчас написать хит, который разорвет мировые чарты, начните с малого: всего с пяти нот, которые своей неповторимой мелодией зацепят слушателя.

Длинными пальцами он изображает игру на фортепиано и, сделав паузу, играет голосом:

– Ведь для того, чтобы идти в сторону цели, надо просто… спрыгнуть со стола, – ловким движением Рома сталкивает апельсин, и он катится по полу совершенно так же свободно, как первый.

В зале начинают аплодировать. И заводит публику Ильяна. Сидя за столиком у сцены, она поднимает руки и первая начинает хлопать. Мне приятно, правда. Но каждый раз, когда мой взгляд цепляется за яркое рыжее пятно, между ребер начинает тревожно зудеть.

Факт их знакомства с Ромой не дает мне покоя.

Чуть позже, когда официальная часть мероприятия позади, сцену, с которой Рома даже не успел сойти, атакуют операторы, журналисты и фотографы. Щелчки камер, фотовспышки и гул голосов напоминают пчелиный улей, в центре которого Березовский чувствует себя вполне уверенно.

Перехватив его взгляд, я поднимаю ладонь и улыбаюсь. Он незаметно мне подмигивает.

У него снова все получилось! Мои волнения и сомнения сейчас кажутся малодушной трусостью, потому что все поставленные им самим задачи, Рома щелкает как орехи.

Это длится больше часа. Стоя неподалеку от сцены, я наблюдаю за триумфом Березовского и незаметно снимаю на телефон знаменитостей, рассчитывая удивить свою подругу.

Ильяну тоже фотографирую. Не знаю, зачем, но, кажется, она тоже звезда.

Потом, наконец, начинается фотосессия. Стоя у пресс вола, Роман смотрит в объективы камер. Плечи расслаблены, взгляд уверенный, подбородок выдвинут вперед. Ведет себя так, словно занимался этим всю свою жизнь.

Арчи не отходит ни на шаг, словно без него фотографии получатся кривыми. Рыжая Рианна тоже тут. Не обращая на меня ни малейшего внимания, не сводит с Ромы глаз.

Это меня раздражает неожиданно сильно. Она не имеет права так смотреть на него.

– Делаем серию для личного альбома? – спрашивает фотограф, глядя на продюсера.

– Конечно! – восклицает тот. – Исторический момент!

Обойдя группку людей, я взлетаю на сцену и занимаю место рядом с Ромой. Он тут же находит мои пальцы и сжимает их в своей ладони. Его руки теплые и сильные, как всегда. Березовский такой же, как и был. На сцене он – успешный, рассудительный бизнесмен в дорогих кроссовках, а в жизни – все еще мой самый близкий человек. Безмолвно делясь эмоциями, жмусь к его плечу.

Арчи встает с другой стороны от Ромы, а около меня появляется пахнущая сладкими духами Ильяна. Остановившись гораздо ближе, чем положено, она явно пытается оттеснить меня от Березовского.

– Простите?..

– Подожди вон там. – Кивком головы указывает на место, где я простояла все время, пока шла презентация.

– Нет.

– Что значит, нет? – удивляется максимально искренне. – Если хочешь, мы попросим фотографа, и он снимет тебя отдельно. А теперь выйди из кадра, потому что ты сливаешься с фоном.

Мне словно прилюдно оплеух надавали. Кровь ударяет в голову, и я слепо бросаюсь в атаку.

– Может, это вас отдельно снять? Какое отношение вы имеете к программе Романа?!

– Ром!.. – ахает она. – Это что такое?! Что она себе позволяет?!

– Наташа, отойди! – доносится откуда-то шипение Арчи.

Машинально задвигая меня за свою спину, Рома смотрит в лицо Ильяны. В его взгляде лед, от которого у меня идет мороз по коже.

– Полегче! – говорит он негромко. – Ты с моей женой разговариваешь.

Глава 9. Роман

Прижавшаяся ко мне Наташа тихонько сопит в мое плечо. Пытается загасить ярость теплом своего тела. У нее получается, но не так быстро, как хотелось бы, потому что Арчи, сидя рядом с водителем, продолжает накидывать в огонь дровишек.

– Если проблемы с Гаспаряном будут? Они нам нужны?

– Не накручивай. Какие проблемы? Из-за чего?

– Откуда мне знать, как сильно она обиделась? – выкрикивает охрипшим от натуги голосом, глядя на меня через плечо.

– Блядь! Да на что обижаться?! Наташа молчать должна была?

Смерив ее раздраженным взглядом, Арчи поджимает губы и раздувает крылья носа.

– Простите… – лепечет тихо Гайка.

– Наташа… Наташа твоя вообще дома остаться должна была. Ей там не место!

Нутро опаляет искрами. Подавшись вперед, чувствую, как жена, схватившись за предплечье, тянет меня обратно.

– Дома? Это кто так решил? Ты?..

Вижу, как в темных глазах продюсера мелькает что-то похожее на страх. Опасается, что рванет?! И ведь рванет! Видит это, сука, и ссыт.

– Ром, успокойся.

– Ребята… – резко снизив тон, он поднимает обе ладони. – Мне кажется, вы немного не понимаете, что сейчас происходит. В какой мир вы попали, и каковы его законы. Завязывайте мыслить детдомовскими категориями.

– Мне похуй на ваши законы. Вытирать ноги о свою жену я никому не позволю. – четко по слогам, чтобы понял с первого раза, проговариваю я. – Даже охренеть каким популярным певицам! Даже тебе!..

– А никто и не будет вытирать о нее ноги, если ты будешь держать ее в тени, как мы и договаривались раньше. Я из кожи вон лезу, чтобы создать образ гениального молодого миллиардера. И что делаете вы?.. – перескакивает взглядом с меня на Наташу и обратно. – Ведете себя как беспризорная шпана!

– А как надо? На полусогнутых перед ними ходить?

– Нет! В том-то и дело! – восклицает он. – Тебе вообще достаточно улыбнуться в камеру и весь мир у твоих ног! Не надо вам сейчас вместе светиться, поверь мне! Как минимум, половина твоей аудитории сольется! Семья – это совершенно другая стратегия. Она тоже заходит, но только когда есть дети для контента.

Дети для контента?..

Твою мать!

Этот мир окончательно ебнулся.

Наташа, замерев и часто дыша, смотрит на продюсера исподлобья. Знаю, как не нравится ей то, что он говорит. Обижается, но понимает, что прав.

– Ром, блядь… – Арчи едва ли не переваливается через спинку сидения. – Ты же не мальчик, должен понимать, что на одной физике далеко не уедешь. Кому она на хрен нужна?! Они поведутся на твои понты и смазливую рожу. Поверь, никто не заплачет от умиления, узнав, что ты в двадцать женился.

Сука, правду он говорит. Я не дебил, и понимаю, в какой мир передо мной открылись двери. Легкие деньги, пыль в глаза, игра на публику. Если бы я смог обойти его – обошел бы. Но либо так, либо никак. Мне нужен резкий взлет.

– Арчи, я помню твои условия. Моя личная жизнь остается за бортом и в кадр не попадает. Но и ты должен помнить, что я сказал тебе тогда. – выдерживаю паузу, читая по глазам, что помнит. – Моя семья для меня в приоритете. Всегда. Ближе Наташи у меня никого нет и не будет.

– Как это связано с тем, что случилось на презентации? – он снова повышает голос. – То, что она твоя семья, дает ей право так разговаривать с уважаемыми людьми?

– Ты про Ильяну? Она, что ли, уважаемый человек? – закатываю глаза.

– Ты рейтинги ее видел?!

– Да срать мне на ее рейтинги! – отвечаю в тон, и Арчи инстинктивно отшатывается. – Хочет, чтобы ее уважали, пусть сама научится с людьми разговаривать!

– Ты ни хрена не понимаешь в жизни, Роман. Таким, как ты и она, это не нужно! И даже вредно!

Машина начинает сбрасывать скорость и вскоре останавливается у въезда в шикарный жилой комплекс, где Арчи снимает квартиру.

– Извинись. – требую, прежде чем он выйдет.

– Чего?!

– Извинись перед Наташей!

Он оборачивается, и мы схлестываемся взглядами. Повисает гробовая тишина, только моя жена, спрятав лицо на моем плече, тихонько всхлипывает. Я жду.

Он молчит, но знает, что придется схавать.

Моргнув, разрывая зрительный контакт, едко улыбается.

– Прости, Наташа.

– Это вы меня простите!.. – лепечет дурочка.

Выйдя из машины, Арчи хлопает дверью, а водитель везет нас домой.

Сбросив одежду на пол, мы сразу укладываемся под одеяло.

Подтягиваю Наташу к себе, зарываясь пальцами в мягкие волосы. Она умиротворенно вздыхает. Чувствую, как опаляет горячим дыханием шею, и жмется ближе.

– Может, ну их на хрен, Гайка? Начнем все сначала. Только вдвоем.

Она поднимает голову и смотрит на меня взбешенно в полумраке.

– Ты с ума сошел, Березовский? Мы столько к этому шли. Столько сделали. И еще сделаем, чтобы достигнуть того, о чем мечтали. Ты забыл?

– Не забыл…

– Я больше и правда не буду с тобой ходить на мероприятия. Хватит…

– Конечно, будешь, – хмурюсь.

Разглядывая облезлый местами потолок, размышляю о том, чтобы начать все сначала.

На заводе было тяжело, но не так, как в армейке. При всей подвижности мозга, упорства мне не занимать, а это значит, что чисто теоретически я всегда готов встать перед линией старта.

Я не раз к ней возвращался.

За всю жизнь у меня было три приемных семьи и, несмотря на дикое желание им понравиться, каждый раз я вновь оказывался у ворот того же детдома. Отсюда перманентное желание стать лучшим. Выебнуться, что ли…

Даже перед женой.

Тем более перед Наташей.

– Устал? – приподнимается она, ласково очерчивая пальцами мои плечи и плавно опускаясь к трусам.

– Есть немного…

В раскосых глазах загорается похотливый огонек.

– Хочу тебя расслабить.

Соблазнительно облизнув бледные губы, она тянет резинку и обхватывает стояк. Водит по нему сверху вниз и обратно, не сводя глаз с моего лица. Бьет по мозгам диссонансом: она чистая, нежная, но когда мы вдвоем за закрытыми дверями, превращается в раскованную сексуальную кошечку.

Затягиваюсь воздухом, ощущая нестерпимое давление в паху.

– Пососи мне, – прошу, зная, как ее заводят мои слова.

Повертев бедрами, Наташа склоняется и, высунув язык, облизывает член, затем обхватывает головку губами.

– Блядь… – откидываюсь на подушку, подаваясь бедрами во влажный рот. – Бля-а-адь!..

Снова приподнимаюсь, упершись локтями.

Хочу на это смотреть. Вечно бы смотрел.

Тянусь к ней, собираю длинные волосы на макушке и, мягко направляя, помогаю брать член полностью. Наташа оцарапывает мои бедра и упирается в них руками, ни на секунду не останавливаясь. Комната наполняется чавкающими звуками и хрипами, перемешанными со звоном в ушах.

– Давай, Гайка… глубже! – фиксирую ее затылок, задерживаясь на максимальной глубине. – Вот так.

Толкаюсь последний раз в податливое горло и изливаюсь в него под звук собственных хрипов.

Она часто, шумно дышит. Смотря на меня поплывшим взглядом, утирает тыльной стороной ладони губы и падает на меня сверху.

Загребаю ее руками. Теплая, доверчивая, женственная. Меня рубит желание защищать и быть всегда рядом.

– Ром, – слышу сквозь сон.

– М?..

– Пообещай мне, пожалуйста…

– Что именно? – приоткрываю один глаз.

– Наши дети никогда не будут «для контента». Для меня это очень важно.

– Конечно, – заверяю. – Наши дети не будут развлекать публику.

Глава 10. Наташа

Порыв ветра ударяет по лицу прохладной сыростью. Заправив за ухо выбившийся из хвоста локон, улыбаюсь вышагивающей навстречу соседке.

– С работы, Наташа?

– С учебы.

Виталина Валерьевна, коренная москвичка, бывший работник культуры, долгое время смотрела на нас с Ромой свысока, каждый раз бормоча при встрече, что даже у «резиновой Москвы» есть пределы и однажды нас всех попрут отсюда поганой метлой.

Со временем привыкла, смягчилась и даже познакомила с нами своего тойтерьера.

– На кого учишься? Я думала, вы с Романом вместе в одной фирме работаете.

Перевожу взгляд на выглядывающего из ее подмышки Тобби и протягиваю руку, чтобы погладить между ушками.

Когда-то мы сказали соседке, что Рома занимается разработками в области физики, а я подрабатываю там же. Как хорошо, что она достаточно стара для того, чтобы понимать, чем он на самом деле занимается.

– Я на курсы фотографии хожу.

– Зачем? Разве на этом сейчас можно заработать?

– Для души.

До прихода моего гения еще достаточно времени, поэтому решаю заняться уборкой и готовкой. В последние дни, к сожалению, мы нечасто балуем себя домашней едой. А Рома любит мясо. В любом виде: жареное, вареное, запеченное и в виде фарша. Сегодня будут стейки с рисом на гарнир.

Включив музыку, принимаюсь за дело. Я люблю домашние хлопоты. Все, что у других вызывает раздражение, мне доставляет удовольствие. Говорят, выпускники детдомов умеют ценить такие вещи. Уют и семейные ценности.

Да, возможно, мы мыслим детдомовскими категориями, но мало кто знает, насколько крепка наша с Ромой связь.

Арчи недооценивает ее. Ни Арчи, ни рыжая Ильяна не понимают, что мы значим друг для друга, насколько сильно мы сплетены энергетически.

Мысль о певице провоцирует обжигающую вспышку в груди. Нож в моей руке входит в мясо по рукоятку.

Боже… Я ее ненавижу инстинктивно. Даже сильнее Вероники из детского дома, что подпалила зажигалкой мои волосы, пока я спала. Но эта ненависть другая, чисто женская. Она как мерзкая холодная змея. Ворочается внутри, царапает чешуей, жалит.

Я пытаюсь контролировать эмоции, но ее снисходительная улыбка и полный превосходства взгляд стоят перед мысленным взором.

Сука.

Бросив нож в раковину, ополаскиваю руки и беру телефон. Обещала себе, что не стану этого делать, но я, правда, не могу.

Найти ее канал труда не составляет. Полтора миллиона подписчиков и сотни видео и фото, последнее из которых – снимок с презентации Ромы. На нем они вдвоем. Их плечи соприкасаются, ее рука на его локте. Змея начинает шевелиться, мои пальцы собираются в кулак.

Фотография уже собрала больше тысячи лайков и почти столько же комментариев.

«Это намек? У нашей Рыжули отношения?»

«Красавчик! Какая красивая пара!»

«Кто этот счастливчик? Что-то знакомое.»

Что?! Они там с ума посходили, что ли?

Быстро листая, нахожу ее ответ:

«Дорогие мои! Никаких тайн и интриг. Это мой друг Роман Березовский. Гениальный физик, бизнесмен, коуч, автор программы по ребрендингу личности. Мы познакомились совсем недавно, но очень быстро нашли общий язык».

Общий язык?! Из горла рвется истерический хохот. Что у вас может быть общего?! Ты тоже физик?! Или, может, Рома записывает видео, на которых он кривляется перед камерой, открывая рот под чужие песни, и постит это на своей странице?

Что может быть у вас общего?..

Кручу карусель ее ленты, морщась от обилия рыжего цвета в ней. В основном это короткие ролики, фото из ресторанов или с палуб белых яхт. Правда встречаются видео из каналов известных блогеров, в которых она заявлена в качестве гостя. Включаю пару из них, чтобы послушать болтовню ни о чем и хохот над глупыми шутками.

Потом смотрю записи с концертов с ее участием, уделяя внимание тому, как она подает себя публике, и догадываюсь, в чем заключается ее талант. В умении цеплять и удерживать внимание аудитории, в бешеной харизме, которой она пользуется по максимуму.

Ее любят, у нее огромная фан-база, и мне на секунду становится стыдно за свое предвзятое к ней отношение. Однако угрызениями совести я мучаюсь ровно мгновение.

Она мне не нравится. Точка.

Вздрагиваю от вибрации телефона, зажатого в руке. Стыдливо закрываю вкладку, будто меня на месте преступления застукали.

– Да-а, – заправляя выбившуюся прядь за ухо, нервно выпаливаю. – Что-о?

– Воу – воу, ты чего там, Гайка? Психуешь? На меня?

– Нет, мой хороший, – тепло улыбаюсь. – Это я… из-за плиты. Опять не хочет работать, – зачем-то вру.

– Блядь, – ругается муж. Судя по звукам, он сейчас в машине. – Давай поищем новую квартиру, Наташ? Ну, сколько можно? Деньги есть, а мы в старье живем, как малоимущие. Зачем так мучиться?

– Не знаю, Ром…

– Прикрой глаза.

– Зачем?

– Давай…

– Ну, – вздыхаю, послушно опуская веки.

– Просто представь… Обалденная светлая кухня, техника с наворотами: плита, духовка, посудомоечная машина. Представь, малыш… А? Там будет всегда тепло, ты наконец-то не будешь мерзнуть. И ванная…Тебе не надоело мыться в душе? Уже представляю, как трахну тебя в ней…

– Рома, – прикладываю ладони к горящим щекам.

Извращенец мой.

– Ну кайф же? – смеется Березовский.

Окинув взглядом потертые стены и старенькие, покосившиеся шкафы, которые я лет пять назад собственноручно обклеивала пленкой «под дерево», качаю головой. Тоскливо становится.

– Я подумаю, Ром, – обещаю.

– Подумай. Я так понимаю, ужин на сегодня у нас отменяется?

– Угу, – виновато опускаю взгляд на стол..

Стейки смотрят на меня с явным неодобрением.

Березовский на секунду пропадает, а потом его низкий голос снова слышится в трубке:

– Тогда одевайся, Гайка. Сейчас заскочу за тобой. Съездим к Гафту и поужинаем где-нибудь в центре.

– А Арчи ничего не скажет? Ну, что я поеду с вами?

– Не скажет. Я уже на кольце. Давай в темпе…

– Ладно.

Убравшись на кухне, бегу в спальню и надеваю строгий костюм. Зачесываю волосы в тугую шишку и прохожусь по лицу кисточкой. О Константине Александровиче Гафте я, конечно, наслышана: это успешный, серьезный бизнесмен, и заявиться к нему в потертых джинсах было бы глупо.

Отыскав в столе папку с документами, забрасываю ее в кожаную сумку на всякий случай.

– Давно ждешь? – спрашиваю, залетая в машину.

– Нет…

Рома быстро осматривает меня с ног до головы, тянется за поцелуем и, довольно улыбнувшись, делает комплимент:

– Выглядишь отпад. Ни дать ни взять – финансовый директор.

– Скажешь тоже, – отпустив смешок, тянусь к ремню безопасности и устраиваюсь поудобнее.

Глава 11. Наташа

Выйдя из машины, Рома щелкает брелоком сигнализации и еще раз оборачивается на «БМВ», чтобы полюбоваться.

Мальчишеская улыбка касается его губ. Это завораживает и одновременно смешит.

– Все наглядеться не можешь? – хватаю его за руку. – Ромочка. Двадцать пять годиков.

Березовский, стремительно продвигаясь по парковке, подмигивает мне, выхватывает ладонь и размещает ее чуть ниже моей талии. А затем, игриво ущипнув за ягодицу, сообщает:

– Я себе еще «Кибертрак» заказал. Трехмоторную версию. Годика через два приедет… С ветерком прокачу, малышка. Хочешь?

– Боже. Ром, – шутливо закатываю глаза, поспевая за ним. – Это та машина, которая на коробку от холодильника похожа? Только не говори, что да?..

– Смейся-смейся. За «Теслой» – автомобильное будущее. Потом увидишь.

Мое настроение вдруг подобно песочным часам переворачивается.

– Заказал, значит? И со мной не посоветовался, – дуюсь.

– Знал, что ты так скажешь, – он легко отвечает, открывая тяжелую, стеклянную дверь и пропуская меня вперед.

Я прикусываю язык, но уже в следующий момент не сдерживаюсь.

– В последнее время ты взял за правило – не советоваться со мной, – отпускаю претензию.

– Ты это о чем, Наташ?

Резко остановившись, Рома подтягивает меня к себе и заглядывает в глаза. Нависая, ждет ответа. Внимательный взгляд вспарывает мое сердце. Мы редко ругаемся, но если это происходит, то вот так: мрачно, практически без слов и точно без истерик. Последние мне несвойственны.

– Я о твоем загадочном знакомстве с Ильяной, – отвожу глаза.

– Черт…

– Или ты думал, что я об этом не узнаю?

Вздрагиваю от хлопка двери и встречаюсь с Арчи взглядами. Мое присутствие он воспринимает как должное, но с кислой миной на лице.

– Привет, шпана, – бросает, проходя мимо нас к стойке администратора бизнес-центра. – Что не поделили?..

– Ничего, – отмираю первая. – Привет, Арчи.

Рома хмуро кивает продюсеру.

– Паспорта давайте.

Оформившись, мы поднимаемся на нужный этаж и еще около двадцати минут проводим в приемной, а когда наконец-то попадаем во внушительных размеров кабинет, впервые переглядываемся с мужем и миримся. Тоже, как это обычно бывает. Молча.

Его взгляд смягчается, мой тоже плывет – значит, ссора позади.

– Добрый день, Константин Александрович! – вступает Арчи, протягивая бизнесмену ладонь для рукопожатия. – Рад, что мы наконец-то встретились.

– Добрый, – сухо кивает Гафт.

Я украдкой изучаю образ делового мужчины: светлые, зачесанные назад волосы, строгий серый костюм, голубая рубашка и светло-синий галстук. На гладковыбритом лице непроницаемая маска, словно этот человек намеренно не показывает ни одной эмоции.

– Это наш гений – Роман Березовский.

– Прям так и гений? – скептически ухмыляется.

– Конечно.

– На самом деле, в жизни сам про себя я так, конечно, не говорю, – вступает Рома. – Я ученый. Инженер-физик. Думаю, что вполне неплохой.

– Ух ты, – приподнимает брови Константин Александрович. – Честно. А я уж думаю, очередной выскочка пожаловал.

Кивая на зону для переговоров с огромным, как остров, столом и модными, хромированными стульями.

– Давайте сразу к делу, ребят. У меня пятнадцать минут.

Усевшись рядом с мужем, отправляю ему лучи поддержки, притом что саму потряхивает от волнения.

– Чтобы не задерживать, не буду долго вдаваться в подробности о самом курсе. Лучше оставлю вам материалы, – вступает Рома, передавая папку Гафту. – В целом, пробные группы получились даже лучше, чем мы планировали. Уже сейчас я сотрудничаю с самыми крупными игроками на рекламном рынке.

– И с «Авилоном»?

– Конечно. Они пришли первые.

Бизнесмен кивает и практически незаметно машет рукой, чтобы Березовский продолжал.

– По предварительной записи после презентации курса мы продали десять тысяч мест в первый поток.

– Десять тысяч мест – это неплохо. А чего вы от меня хотите? Я в эзотерику не верю.

– Это не эзотерика, – смеется мой муж. – Это физика и психология. И нам нужны инвестиции для того, чтобы масштабироваться.

– Я старый человек и в авантюры давно не ввязываюсь.

– Вы опытный бизнесмен и прекрасно понимаете, что это очень выгодная инвестиция.

Гафт откидывается на спинку кресла и принимается постукивать по столу кончиком шариковой ручки.

Игра на нервах?.. Манипуляция?

Рома, копируя позу, смотрит в его глаза с легкой улыбкой. Меня разрывает от гордости за него, но я почти не дышу. Ищу на лице Константина Александровича хотя бы намек на то, какое решение он принял.

Наконец, усмехнувшись, он надевает очки и открывает папку. В повисшей в огромном кабинете тишине слышны шелест переворачиваемых страниц, взволнованное дыхание Арчи и скрип стула, на котором он сидит.

Рома, склонив голову набок, просто ждет.

– Это твоя программа… – проговаривает Гафт, поднимая взгляд, – где цифры? Смета есть?

– Мы подготовим. – тут же отзывается продюсер. – Пару дней, максимум неделя.

– Я не собираюсь вникать, – указывает подбородком на папку, – в это. Меня ваша религия не интересует. Я верю только реальным показателям.

– Все сделаем…

– Этой бредятиной вы меня точно не заинтересуете.

Зря он так с Березовским. Я буквально кожей чувствую, как Рома начинает закипать. Подавшись вперед, он уже собирается осадить бизнесмена, но я опережаю его в последний момент.

– Вот! – Поднимаю свою папку с колен. – Посмотрите, пожалуйста.

– Что это?

– Там отчет о старте продаж курса, бизнес-план и… наше предложение…

Поднимаюсь на ноги и, обойдя стул Арчи, кладу папку перед Гафтом. Тот сразу открывает и погружается в изучение ее содержимого.

Я была уверена, что он захочет увидеть наши расчеты, иначе зачем мы к нему пришли?

– Это ваш финансист?

– Да. – отвечает Рома после небольшой паузы.

Я прикрываю глаза. Немного мутит.

– Это только наброски. – вставляет Арчи. – Окончательный вариант будет на днях.

Константин Александрович словно не слышит его. Сведя брови к переносице, внимательно смотрит в мои таблицы.

– Даже коэффициент рисков учла? – вдруг стреляет в меня насмешливым взглядом.

– Инвестиции в подобные проекты всегда сопряжены с риском. – отвечаю негромко.

– Верно.

Мои шею, плечи и спину сводит от напряжения. Я отчетливо слышу собственный пульс. Этим планом я занялась, едва услышала, что Арчи ищет инвесторов. Рома знал, но, кажется, не придавал этому значения, поскольку был сосредоточен на шлифовке программы. Его продюсер – тоже, хоть и обронил тогда: «Не лезь не в свое дело».

– Занятно, – проговаривает бизнесмен, закрывая папку и складывая на нее сцепленные в замок руки. – Покажу своим финансистам.

Арчи начинает ерзать в стуле. Понял, что зацепили Гафта. Я держусь. Закусываю губы, опустив взгляд на свои колени.

У нас получилось?.. Получилось, да?

– Как вас зовут? – спрашивает Константин Александрович, сдержанно глядя мне в лицо.

– Наталья.

– Хорошо, – смотрит на часы стоимостью, наверняка, в целый дом. – В пятницу. В двенадцать. Приезжайте одна, и мы все обсудим.

– Но… – вступает Березовский.

– Одна, – кивает Гафт. – Я хочу общаться с приземленным человеком, который знает, что такое цифры. Думаю, на вашу программу, – толкает папку к Роме. – Найдутся свои любители. Какой бы гениальной она ни была.

Глава 12. Роман

Непривычно сидеть вот так – расслабляясь и выпивая, и никуда не спешить. Ритм моей жизни за последний месяц ускорился до бешеного и продолжает набирать обороты. Статика немного раздражает, но я умею себя контролировать.

Всегда умел. И похуй на гиперактивность.

– Что, правда, из детдома? – лениво интересуется Ильяна, сидя ко мне вполоборота на противоположной стороне кожаного дивана. – Или эта душещипательная история для прессы?

– Правда. – отвечает за меня Арчи, натирая наклейку кия мелком.

Сощурив глаза, она смотрит на меня поверх бокала с шампанским. Я тоже делаю глоток виски и беру со стола с закусками сыр. Слышится разбивающий пирамиду удар битка и приглушенный свист Тамби, директора Ильяны.

– И что, даже не знаешь, кто твои родители?

– Не знаю.

Второй бокал согревает изнутри и начинает притормаживать скорость работы процессора. Чуть съехав бедрами вниз, забрасываю щиколотку одной ноги на колено другой. Ильяна, отщипнув виноградину от грозди, закидывает ее в рот и, продолжает пялиться на меня.

Я усмехаюсь. Сука. На кой черт ей моя родословная? Я ж не спрашиваю, рыжий ее натуральный цвет или нет.

– Интересно… – тянет, запуская пальцы в густую шевелюру.

– Что именно?

– Кем были твои родители, если ты гениальный физик.

– Уникальный случай… – снова встревает Арчи, наблюдая за тем, как Тамби выставляет кий. – Много вы знаете детдомовских, достигших таких успехов?

– Я знаю несколько. – оживляется восходящая звезда, выпрямляя спину.

– Ученых, способных завладеть умами миллионов? – уточняет он, посмеиваясь.

– Нет… певцов, музыкантов.

– Как, кстати, ваш курс? – целясь по битку, вступает в разговор Тамби. – Не прогорели еще?

Закинув голову, Арчи громко ржет, директор певички подхватывает.

Заебись наш курс. Просто, блядь, заебись!..

Гафт, благодаря моей жене, выделил деньги. Пиздец, как оказывается, ее ревную. Это неприятное чувство камнем спряталось где-то под грудиной и настолько не похоже на меня, что я тщательно его скрываю.

Пока Наташа с восторгом рассказывала, как Гафт нахваливал ее бизнес-план, я смотрел на ее узкое личико с большими глазами, вздернутым носиком и пухлыми губами, и охуевал от скрежета в сердце. Потом трахнул качественно. Чтоб и не думала мне изменять. Никогда.

Правда, сдохну, если это случится.

Мы на взлете. Мы почти в космосе.

Сейчас идет все, как и было запланировано. Я вижу, что всю команду, включая моего продюсера, подкидывает от возможностей и азарта. До меня он работал с парой блогеров, которые два слова связать не могли. Единственное достижение – крутить жопой перед экраном телефона.

Сейчас же Арчи понимает: вот он. Момент, который изменит его жизнь.

Вчера открыли запись на третью очередь. Бабло льется рекой, и, как следствие, количество желающих разделить с нами успех, иксуется едва ли не каждый день. Телефоны раскалены докрасна. Тамби и его подопечная оба понимают это – запланированная нами пиар-компания должна выстрелить.

– Винтом пошел. – комментирует продюсер свой удар и добавляет: – Видели реакцию на ваши совместные фото? Подписота вскипела.

– У меня пятьсот тысяч плюсом. – кивает Ильяна.

У меня тоже плюс, и гораздо больший, чем полмиллиона. Они правы, даже моей целевой аудитории заходят бразильские страсти.

Изначально для раскрутки курса мы использовали таргетированную рекламу. Стоимость клика – десять рублей. Покупает курс каждый тридцатый. Итого я плачу триста рублей за одного моего ученика в среднем.

Копейки, конечно, но… согласно отчету Насти из тех, кто подписался на мой аккаунт после нашего вброса с Ильяной, курс купили почти четыре тысячи человек.

Экономия больше ляма.

А сколько еще купят?

А сколько еще придут?

Эта тема имеет место, как бы мне ни было противно.

– Только, ребят… – обращается к нам Тамби, – интрига… надо держать интригу… Пусть у них жопы подгорят от желания узнать, что у вас там…

– Да без проблем, – смеется она, закидывая ногу на ногу. В разрезе юбки появляется резинка чулок. – А как твоя… жена на это отреагирует, Ром?

– Ее не трогай. – ощетиниваюсь сразу. – Наташу это коснуться не должно.

– За Наташу не переживайте. – подтверждает Арчи. – Она не помешает.

– Точно?. – улыбается Ильяна, глядя в мои глаза. – Мог бы предупредить, чтобы не получилось так, как на презентации твоей программы.

– Предупредить? Зачем? Это что-то меняет?

– П-ф-ф… – вытянув рыжую прядь, принимается накручивать ее на палец. – Вообще, да… Я бы не хотела, чтобы меня потом обвинили в романе с женатиком.

– Такого не будет. – заверяет Арчи. – Сто процентов. Никто не знает, что Березовский женат.

– Она тоже из детдома.

– Да.

– Сиротка, значит…

– Слушай, – подаюсь вперед и ставлю пустой бокал на стеклянную столешницу. – Наташа – это моя личная жизнь, которая не обсуждается. Никогда. Никем. Наш с тобой совместный… проект ее касаться не должен. Они несоединимы, как молекулы и атомы гелия и аргона.

Чуть заломив одну бровь, Ильяна продолжает улыбаться. Правда, теперь чуть растерянно.

– Молекулы? У меня есть молекула…

Раздается очередной удар по битку и несдержанное ругательство Тамби.

– Какая молекула? – уточняю, совершенно не понимая, о чем она.

– Духи. Молекула, серия «Игры разума».

Дура или прикидывается? Неужели существуют индивидуумы с уровнем интеллекта с двухатомную молекулу?

Тем не менее расслабляюсь и, снова откинувшись на спинку дивана, дублирую свое требование:

– Наташу не трогать.

– Да никто ее не тронет, если она сама адекватная. – встревает Тамби.

– У тебя какие-то сомнения на этот счет?

– Да нет никаких сомнений, Ром… – заверяет Ильяна, мягко улыбаясь. – Расслабься. Я тебе обещаю, что с моей стороны никаких выпадов не будет. Это твоя личная жизнь, и я ее уважаю.

– Спасибо.

– Будем действовать осторожно. Вот увидишь, все получится.

Закрепив кий в киевнице, ее директор берет пачку сигарет со стола и закуривает.

– Тянуть не надо. Предлагаю добавить перчинки уже в субботу.

Арчи, пристроив зад на углу бильярдного стола, с готовностью кивает.

– Почему именно в субботу? – спрашиваю я.

– У меня премьера клипа. – отзывается певичка. – В «Music bar» на Арбате.

– Мы пришлем приглашения для вашей команды…

Глава 13. Наташа

Отложив фотоаппарат, задумчиво смотрю на белоснежный конверт прямо перед собой. Отвлекаюсь на девчонок, которые прощаются и выходят за дверь. В студии мы остаемся вдвоем.

Снова гипнотизирую конверт.

– Что это? – с улыбкой спрашиваю у Дениса.

Мой наставник кивает на стол и хитро подмигивает:

– Открывай давай.

Растираю холодные руки и тянусь к «подарку». Вообще, принимать что-то от кого бы то ни было не совсем в моем стиле. Я привыкла относиться с опаской ко всем сюрпризам, которые преподносит жизнь, потому что они редко бывают приятными.

– «Уважаемая Наталья!», – безразлично читаю напечатанный курсивом текст. – «Мы ознакомились с вашими работами…».

Бросаю многозначительный взгляд на Дэна.

Он все-таки отправил мои фотографии?.. Я же просила этого не делать. Лениво пожав плечами, именитый фотограф отворачивается и улыбается.

Я продолжаю:

– «Признаемся, мир, который вы создаете с помощью ваших удивительных снимков, поражает своей многогранностью и утонченностью оттенков. Нас завораживает концептуальность вашего таланта: простота, вкус и четкость линий без наслоения дополнительных, ненужных смыслов. Вы один из тех современных художников, что вдохновляют нас на новые достижения, поэтому будем искренне рады, если вы согласитесь принять участие в арт-выставке «Взгляд в вечность», которая будет представлена в нашем Большом зале в декабре-январе».

Ошеломлённо поднимаю глаза и наблюдаю, как Денис торжественно разводит руки в стороны.

– «Музей современного искусства «Подвал», – дочитываю послание. – Но… как? Я не понимаю…

– Я же тебе говорил. У тебя необычный взгляд на вещи и их тени.

– Это все ты, Денис.

– Да ладно, Наташ. Я лишь подсветил твою неординарность, – поднимается он с места и походит ближе. – Ты хоть рада?

– Пока не знаю…

Убрав письмо в конверт и небрежно сунув все это в рюкзак, прикладываю ладони к горящим щекам.

Я же… обычная?

Самая обычная.

Почему они так пишут обо мне, будто я какая-то… гениальная, черт возьми?

– Нам нужно отобрать восемь твоих работ. Черно-белых или в спокойных тонах. Естественно, возьмем самые удачные: «Крыши Сити» и ту, из метро, с задумчивым машинистом.

– Можно что-то выбрать из нового, – отвечаю на автомате. Мозг отображает выбор фотографий для выставки, как задачу, которую надо просто выполнить. – И я еще хотела поработать завтра. Я посмотрела прогноз, погоду обещают солнечную. В первой половине дня свет будет отличный.

– Могу помочь, если не возражаешь.

– Конечно, – с благодарностью улыбаюсь и накидываю объемный пуховик на плечи. – И… спасибо, Денис. Ты меня шокировал, я мало что соображаю сейчас.

– Все отлично, – смеется он. – Иди готовься и, если нужна помощь или совет – я всегда здесь.

– Спасибо еще раз.

Выскочив за дверь, направляюсь к лифтам, и по пути натягиваю шапку. Пытаюсь как-то уложить в голове новость. Скорее, конечно, приятную.

Я долгое время с легкой завистью смотрела на собственного мужа. Любовь Ромы к физике бесспорна и нерушима. Так же, как и ко мне, к слову. Вот только найти дело, к которому я бы относилась хотя бы на пятьдесят процентов также, мне не удавалось. Финансы я люблю, но не так чтобы заниматься этим всю жизнь. А фотография… появилась совершенно случайно.

Сначала интерес к моему новому хобби проявил Березовский. Он настоял на том, чтобы мы купили фотоаппарат и объективы. Сделал это, в очередной раз пожертвовав своими накоплениями, а после именно Рома нашел Дениса Кравченко – известного, талантливого фотографа, организовавшего курсы.

Запрыгнув на подножку автобуса, испытываю дикий трепет от предвкушения чего-то неизвестного. Достаю из кармана телефона и набираю мужа. Хочется скорее поделиться с ним. Как в той клятве из фильма: «И в горе и в радости…», мы всегда вместе. Взлеты и падения. Счастье и отчаяние. Богатство и бедность. Мы как иголка с ниткой проходим все вместе.

– Привет, любимый, – с теплотой в голосе произношу. – Ты уже дома?

– Ага. Недавно зашел.

– Я сейчас приеду. Есть новость. Приятная.

– У меня тоже, Гайка. Давай поскорей. У нас мало времени.

Мы проезжаем под мостом, поэтому связь обрывается.

Раздумывая, что именно хочет рассказать мне муж, бегу с остановки до дома, здороваюсь с дворником Умедом и взлетаю на наш этаж.

– Ром, – кричу от порога, скидывая ботинки.

– Привет, малышка, – появляется он в прихожей.

Запрыгнув на него с ногами, целую жесткие губы и обвиваю шею.

– Давай-ка собирайся. У нас мероприятие, – кивает он на свой костюм.

Замечаю, что Березовский приоделся во что-то новенькое.

– Ого. Ты где это взял?

– Спонсоры, – закатывает глаза.

– А куда мы идем?

– На презентацию клипа.

– Какого клипа? – хмурюсь.

Нет… Нет и нет.

– Одной местной звезды с голосом в пол октавы, – подмигивает мне муж и сжимает ладони на заднице. – Одевайся, Гайка. Давай…

– А нам обязательно идти, Ром? Что мы там забыли? – злюсь. – Какое она имеет к нам отношение?

– Так надо, Наташ. Не капризничай. Едем.

Мое настроение падает, словно тяжелый метеорит. Скинув толстовку, поправляю косу и трудно вздыхаю. Березовский внимательно за мной следит.

– А ты что рассказать-то хотела? – интересуется, отворачиваясь и направляясь в комнату.

– Ничего особенного, – буркаю, задвигая рюкзак под стул. – Душ успею принять?

– Успеешь.

На сборы уходит меньше часа – укладка феном, незамысловатый макияж и платье, купленное полгода назад, но так ни разу и не выгулянное. Кто бы мог подумать, что я надену его на презентацию клипа… этой… Ильяны?..

При мысли, что сегодня придется встретиться с ней, становится нехорошо.

– Застегнешь? – поворачиваюсь к Роме спиной.

Оторвавшись от монитора своего ноутбука, он подкатывается ко мне на стуле и запускает обе ладони под ткань платья.

– Ром!..

– Где лифчик, Гайка?

Кожу затылка обжигает дыханием и тут же обсыпает мурашками.

– Под это платье не надевают лифчик.

– Мне это не нравится… – бормочет тихо, прижимаясь ртом к моему плечу.

Пробегаюсь языком по губам и блаженно прикрываю глаза.

– Может, тогда останемся дома?

Муж негромко смеется и решительно застегивает молнию.

– Погнали!

Приезжаем на такси к клубу и выходим у служебного входа, где нас встречает изрядно нервничающий Арчи. Из-за его спины выглядывает Настя. Переступая с ноги на ногу и посматривая на циферблат крохотных часиков, она всем своим видом дает понять, как сильно устала стоять здесь.

Мазнув по мне равнодушным взглядом, продюсер ведет нас внутрь, туда, где пропускают по специальным приглашениям.

– У вас пригласительный на три персоны. – ровно проговаривает охранник.

Удерживающие мою ладонь пальцы Ромы сжимаются. Я инстинктивно прячусь за его плечо.

– На Наташу нет. – говорит Арчи, заглядывая в список приглашенных.

Глава 14. Наташа

Слова Арчи, сказанные безразличным тоном, моментально переносят меня в детский дом. В тот день, когда семья, которая брала меня к себе на выходные в гостевом режиме, в очередную субботу не приехала. Прижимая к груди пакет с вещами и моей куклой, я стояла у окна в коридоре, а потом вышла дежурный воспитатель и сказала, чтобы я возвращалась в комнату.

Столько времени прошло – а эмоции все те же: боль, отчаяние и ощущение ненужности.

– Реши этот вопрос. – приказывает Рома металлическим тоном.

Стоящая справа от меня Настя раздраженно вздыхает. Я же, чувствуя себя бесплатным к ним всем приложением, внутри сгораю от стыда.

– Я поеду домой, – шепчу, привстав на цыпочки. – Я туда не пойду.

Пальцы Березовского на моем запястье превращаются в тиски. Губы опасно поджимаются.

– Кто отправлял имена для оформления пригласительных? – интересуется обманчиво спокойным тоном.

– Я! Я предупреждал, что нас будет четверо!.. – отрывисто бросает Арчи и демонстрирует Роме трубку телефона. – Я звоню! Видишь?.. Сейчас все решу! Не психуйте.

На том конце отвечают, и он, отойдя на несколько шагов, быстро объясняет ситуацию. Муж, глядя исподлобья, наблюдает за ним.

Остатки моего настроения проламывают пол и теряются в преисподней. Я не хочу туда идти. Все мое существо противится этому.

– Ром… нам обязательно… – в этот момент начинает пищать телефон одного из охранников.

Приняв вызов, он выслушивает указание, отвечает: «понял» и предлагает пройти нам всем через металлическую рамку на входе.

– Косяк их администратора. – сообщает продюсер Березовского, шагая рядом с нами по длинному, ярко освещенному коридору.

Я иду, глядя прямо перед собой.

Туда, где мне не рады. На праздник той, которую я ненавижу.

Класс!

– Не забивай голову, Наташ. – притягивая за талию, шепчет Рома в ухо.

Если бы не он, ноги моей здесь не было. Если сейчас мы здесь, значит, так надо, поэтому кисло улыбнувшись, легонько пихаю его в бок.

– Почти пришли. – подает голос Арчи, и мы с Березовским разъединяемся.

Входим в круглый, заполненный гостями холл и останавливаемся. Кое-кто, заметив нас, сразу идет навстречу, чтобы поприветствовать Рому и продюсера. Заискивающе улыбаются, задают ряд стандартных вопросов, жмут руки и хлопают по плечу.

Я не представляю, где мой муж успел со всеми ними познакомиться. Я никого из них не знаю.

– Нам наверх. – говорит Арчи, указывая рукой на полупрозрачные двери лифта.

Шагая вслед за ними, я задираю голову к стеклянному куполу, с центра которого свисает огромная люстра в виде шара из позолоченных пластин. Медленно вращаясь на уровне второго этажа, она ловит и разбрызгивает миллиарды желтых бликов.

Красиво, черт возьми.

Прищуриваюсь, жалея, что не взяла с собой фотоаппарат. Снимок бы классный получился!

– Наташа! – окликает голос Насти, а затем ее пальцы обхватывают мой локоть и запихивают меня в лифт.

Рома о чем-то негромко переговаривается с продюсером и на нас внимания не обращает.

Спустя всего несколько секунд двери лифта из тонированного стекла разъезжаются и выпускают нас в огромном, оборудованном сценой, зале. В глазах пестрит от разномастной публики и обилия красного и желтого цветов в интерьере.

– Добрый вечер. – появляется перед нами невысокий брюнет с неестественно идеальной щетиной.

Я видела его на презентации курса Березовского, он пришел туда с Ильяной. Потирая руки, он бегло осматривает всех нас и задерживает взгляд на мне.

– Здравствуйте. – приветствую тихо.

– Это Наталья. – представляет меня Рома и обращает его внимание на Настю. – Анастасия, наш пиар-менеджер.

– Тамби. – отвечает мужчина и снова смотрит на меня.

Не люблю пристального внимания, но, улыбаясь, взгляд его выдерживаю.

– Роман! Арчи! – вдруг раздается сбоку голос виновницы торжества. – Добрый вечер, ребят!.. Я так рада видеть вас!

Обдавая волной сладковатых духов, проплывает мимо меня. По-свойски, словно делает это каждый день, прижимается губами к щеке моего мужа. Затем также целует Арчи и расплывается в широкой дружелюбной улыбке.

– Добрый вечер. – подаю голос, чувствуя инстинктивную потребность заявить о своем присутствии.

Она ведь не забыла, что Рома женат, правда?

– Ой!.. Девочки, милые, спасибо, что вы тоже пришли! Вы не представляете, как я волнуюсь сегодня! Не спала две ночи!.. Костюмер в шоке, как теперь на талии платье закрепить.

– Все будет хорошо – заверяет продюсер.

Ильяна складывает руки в молитвенном жесте, а потом вдруг округляет неестественно зеленые глаза.

– Мне сказали, что с вашими приглашениями вышла какая-то накладка?

– Да. – заявляет Березовский. – Их было всего три.

– Тамби! Кто у нас занимался оформлением пригласительных?

Почесывая бровь, тот лишь пожимает плечами. Мне становится неловко. Терпеть не могу щекотливые ситуации. Сама по себе редко в них попадаю, но за других стыд испытываю часто.

– На Наташу не было. – поясняет Рома, глядя на Ильяну в упор.

– Это ужасно, – она восклицает, переводя на меня сочувственный взгляд, – я обязательно выясню, в чем причина, и накажу виновного. От себя лично приношу самые глубокие извинения. Друзья моего друга, – выделяет последнее. – Мои друзья.

Выглядит и ведет себя искренне, но я не могу отделаться от ощущения, что ее голос фальшивит. Она мне не нравится, от нее веет угрозой, от которой все волоски на моем теле встают дыбом.

Мужчины удаляются в сторону импровизированной барной стойки, а Настя, извинившись, отлучается, чтобы ответить на звонок. Мы вдвоем, поэтому мне ничего не остается, как заполнить тяжелую паузу вежливым вопросом:

– Долго готовились к этому вечеру?

– Месяца три, – свободно отвечает Ильяна. – Это если конкретно про клип. А вообще, к своему успеху я уже лет пять иду. Если надо будет и по головам прогуляюсь.

Слабо улыбаясь повернувшемуся в нашу сторону мужу, жму плечами.

– Агрессивненько…

– Да нет. Я спокойная и дружелюбная, – подмигивает она. – Просто привыкла свое выгрызать зубами.

– Вау… – снисходительно качаю головой. – У нас в детдоме на такое говорили: «как бы без зубов не остаться».

– Да, кстати. Слышала вашу историю. Рома рассказывал…

Задержав дыхание, стараюсь не показать вида, что меня задевают ее слова.

– Мне жаль, что у вас так все вышло. Пойду собираться, а ты можешь воспользоваться моей гримеркой.

– Зачем? – округляю глаза.

– Разве ты не будешь переодеваться?

Быстро окидываю взглядом свое платье шоколадного оттенка. Оно, конечно, не суперпарадно-выходное, но до этого момента мне казалось вполне модным. Особенно вырезы на талии.

– Нет. Я не буду переодеваться.

– Ох, – Ильяна прикрывает рот. – Прости, пожалуйста. Как-то неудобно вышло. Ладно, пойду.

Улыбку на ее лице я вижу даже через затылок.

Ярость внутри закипает так, что вот-вот крышку сорвет. Несусь к бару и дергаю за руку ничего не понимающего мужа:

– Давай уйдем отсюда, – настаиваю.

– Что случилось?

– Она. Мне. Не нравится.

– Ильяна тебе что-то сказала? – хмурится Рома.

– Нет… но…

– Тогда соберись, Наташ, – он злится. – И не мешай мне работать.

Глава 15. Наташа

На разогреве у Ильяны выступает группа девчонок лет двадцати. Молоденькие, полураздетые. Кожа одной из них практически полностью забита татуировками. Я не ханжа, но не совсем понимаю, как «тюремная» мода вдруг стала проявлением самовыражения и смогла настолько пробраться в нашу жизнь, что красивая девушка сделала со своим прекрасным телом вот это? Что она будет думать о своем поступке через пять лет? Через десять? Через двадцать?

Отвернувшись от сцены, изучаю наряды присутствующих гостей. Сегодняшним балом правят блестки, стразы и латекс. Конечно, мое платье выглядит так, будто я банковский клерк.

– Или нормальный человек, – улыбнувшись и пригубив бокал шампанского, шепчу.

Не всем ведь в ванной с глиттером купаться перед выходом из дома? Это просто не для меня.

– Как дела? – спрашивает Настя, возвращаясь откуда-то из-за сцены.

– Нормально.

– Вы что, с Березовским поругались?

– С чего вдруг?

– Оба как на иголках.

– Я нормальная.

На инстинктах тут же стараюсь найти мужа глазами. Рома стоит в центре зала с бокалом шампанского в руке. Судя по тому, как его сжимает и как отстукивает ритм кроссовкой, нервничает и злится. Наши непримиримые взгляды сталкиваются, и я поспешно отвожу свой, заправляя прядь волос за ухо.

На просьбу «не мешать ему работать», я вспылила и ответила, что «я бы и рада, только вот он сам меня сюда притащил». Тут же пожалела, конечно, но было уже поздно.

Задрав подбородок, игнорирую то, как реагирует мое тело на пристальное внимание мужа. Знаю, что, если бы не толпа, Рома давно бы подошел и помирился. Он чисто физически не может находиться со мной в ссоре.

– О, начинается, – кивает Настя на сцену.

Заметив, как они с Арчи переглядываются, концентрируюсь на белоснежном экране.

Песня Ильяны не отличается особенной мелодией или смыслом. Вполне в тренде – что-то про неразделенную любовь и то, что мужчина обязательно, пожалев, будет рвать волосы на голове. Сама же певица в видеоролике угнетенной вовсе не выглядит. Я насчитываю четыре совершенно разных образа: от бледной обнаженки якобы без макияжа до женщины-вамп в узком черном платье с красной помадой на губах.

Понимаю, что явно пытаюсь включить критическое мышление, хотя по всем канонам вижу – клип сделан просто выше всяких похвал. Картинка яркая, живая. Ильяна смотрится органично.

Вздохнув, приканчиваю шампанское в бокале и решаю, что на сегодня с алкоголем хватит.

Когда клип подходит к концу, хозяйка вечера под бурные овации поднимается на сцену. Поправив расшитую жемчугом кружевную накидку в пол, она широко улыбается и обращается к залу:

– Дорогие мои! Любимые! Самые лучшие! Я так счастлива сегодня. Боже… – зажав ладонью рот, она качает головой и часто моргает. – Я благодарна каждому из вас, кто пришел сегодня, чтобы поздравить меня с важным событием. Вы – мои самые близкие и родные. Спасибо!..

Отставив бокал на столик, зажимаю сумку подмышкой и аплодирую.

Ильяна одним жестом сбрасывает накидку, и по залу проносится восторженный вскрик.

– Офигенная фигура, – восхищается Настя.

Я, пожав плечами, изучаю едва прикрытые тканью округлые бедра, тонкую талию и подозрительно идеальные полушария груди. Особое внимание привлекает облако волос медного цвета, обрамляющее миловидное лицо.

Правда все это очарование пропадает, когда звезда открывает рот.

Боже. Ну кто ей сказал, что надо пренебречь фонограммой?

Озираюсь, чтобы отметить реакцию публики на отсутствие голоса у выступающей, но все вполне от души продолжают хлопать. Рома, отвернувшись от сцены, что-то втирает Арчи.

– Пойдем в туалет сходим, Наташ? – просит Настя, хватая меня за локоть. – Там у них с замком что-то. Постой со мной, пожалуйста.

– Пошли, конечно.

Лавируя между танцующими и распивающими алкоголь компаниями из гостей, мы подходим к двери с надписью «Только для персонала». За ней ярко освещенный узкий коридор.

Прислонившись к стене, думаю о том, что после презентации нам с Ромой надо как-то спокойно все обсудить. Разобраться в ситуации. Я должна выложить ему все свои страхи и то, что подсказывает мне интуиция. Он всегда меня слушал. Послушает и сейчас.

Музыка в зале стихает.

Я, кинув короткий взгляд на туалетную комнату, решаю посмотреть, что происходит на сцене. Преодолев три метра, распахиваю дверь и… замираю.

В ушах взрывы бабахают.

Я вижу, как мой муж направляется к Ильяне с внушительным… нет, с неприлично огромным букетом высоких алых роз. Чуть покрасневшее от выступления лицо расплывается в милой улыбке. Приняв цветы, девушка совершает шутливый жест: прикрывается ими и прислоняется всем телом к Роме, имитируя поцелуй.

Или не имитируя, черт возьми?

Что здесь вообще происходит?

Березовский откланивается и быстро спускается со сцены по ступеням. Заметив меня, резко останавливается и хмурится. Зажмурившись, бабахаю дверью и бегу по коридору куда глаза глядят. Услышав стук за спиной, скрываюсь в первой ближайшей комнате.

Судя по всего гримерке.

– Куда ты втопила? – слышу за спиной.

– Отвали, – всхлипываю, промакивая слезы кончиками пальцев.

– Что ты сказала?

– Я сказала от-ва-ли, Березовский. Иди дальше, дари цветы этой рыжей.

– У тебя температура? Мы на презентации. Что такого в том, что я подарил Ильяне букет?

– Ничего. Пошел на хрен.

– Ты че так разговариваешь?

– Хочешь с ней трахаться? – взбешенно спрашиваю, отталкивая его от себя.

Он высокий и крупный, как стена. Ни с места не сдвигается. Но… я злая, как черт. Хочется расцарапать ему лицо впервые в жизни. А вот удобной больше быть нет желания.

– Хочешь ее?

– Дурочка, – усмехается Рома, сдавливая пальцами обнаженную кожу в вырезах на талии. – С тобой только хочу.

Рывком оторвав от пола, он сажает меня на косметический столик с зеркалом во всю стену. С него падает и катится по полу какая-то баночка, но это лишь подстегивает мою злость. Обида и ярость порождают агрессию внутри меня. Не помню себя такой.

– Убери руки! – шиплю змеей, продолжая беспорядочно бить его по груди.

– Больная! – скалясь, усмехается, а глаза чернотой заполняются.

Он грубо задирает подол и, подцепив пальцем полоску полупрозрачного белья, оттягивает ее так, что ткань врезается в плоть и выбивает из моего горла протяжный хриплый стон. Загребая мои волосы в кулак, Березовский ловит его своим ртом.

Сумасшествие.

Действительность вокруг нас искажается. Молекулы воздуха сходят с ума, сталкиваясь друг с другом и сея повсюду хаос. Нас закручивает магнитное поле.

– На тебя только стоит. Всегда так будет! – цедит, расстегивая ширинку и врезаясь в меня одним толчком.

Глава 16. Наташа

Удерживая мой затылок, Рома двигается в бешеном темпе. Столик подо мной ходит ходуном и опасно поскрипывает. С него то и дело что-то валится – остатки моего разума в ужасе.

Сама же я, держась за горящий взгляд мужа, балансирую на краю пропасти. Замешенное на ревности желание и злорадный азарт пенят кровь и притупляют страхи.

Цепляюсь за воротник рубахи и, подтянув его к себе, прихватываю зубами губы.

－ Сучка!.. － выругивается тихо.

Впивается пальцами в мои бедра и насаживает на себя, раскачивая стол еще сильнее.

－ Рома… Ро-о-ом…

－ В глаза смотри!.. Твой я весь… поняла?..

－Да!

Рванув подол платья еще выше, максимально раздвигает мои бедра и выпускает слюну, которая капает ровно на мой клитор. Выгнувшись в дугу и в последний момент схватившись за его руки, я кончаю с гортанным стоном. Березовский догоняет уже на втором толчке. Изливается в меня и, опираясь рукой в зеркало за моей спиной, прижимается губами к коже за ухом.

Я начинаю приходить в себя. Рецепторы, которые до этого были настроены только на моего мужа, и то, чем мы занимались, принимают сигналы от внешних раздражителей.

Слепящий свет многочисленных лампочек, запах пудры и духов, доносящиеся из-за двери однообразные музыкальные биты.

Боже мой!.. Что мы творим?! Мы сумасшедшие!

－ Рома! Вот черт!.. Ром, сюда могут войти!..

－ Похер. – выходит из меня и распрямляется во весь своей немалый рост. – Дурь из головы выбросила?..

Я отвожу взгляд и, держась за протянутую руку, осторожно слезаю со столика. Внизу живота тянет, между ног очень мокро.

－ Салфетки нужны… － бормочу, отыскивая глазами свою сумочку.

Она находится на полу под нашими ногами. Вынимаю из нее упаковку влажных салфеток и протягиваю две мужу.

－ Наташ… нормально все?

－ Да.

－ Поговорим дома?..

－ Ага.

Торопливо вытираюсь, поправляю на себе белье и опускаю подол ровно в тот момент, когда бесшумно открывается дверь. Рома резко отворачивается, а я застываю в нелепой позе.

На пороге стоит Ильяна. Замерев, как и я, быстро оценивает обстановку.

－ Стучаться не учили? － бросает через плечо Березовский.

－ Это моя гримерка, － отвечает, прохладно улыбаясь, － я должна стучаться в свою гримерку?

Наши взгляды схлестываются. К испытываемому мной жгучему стыду вдруг добавляется не меньшее по своей силе женское злорадство. Певичка быстро считывает его и улыбается еще шире.

Смешно тебе? Сука рыжая.

－ Да, Ром, Ильяна любезно предложила мне воспользоваться ею. － выдаю на одном выдохе и обращаюсь к ней: － Спасибо огромное!.. Ты нас очень выручила.

Она молчит и смотрит на меня так, словно в первый раз видит. В глазах молнии сверкают, крылья носа раздуваются, а на виске пульсирует голубая венка. Не ожидала, да?..

－ Идем? － зовет Рома, убирая от лица челку.

－ Подожди секунду, － изображаю смущение и быстро собираю с пола все, что свалилось со стола.

Березовский поднимает опрокинутый нами набок высокий пуф и, взяв мою ладонь, тянет на выход.

－ Неловко вышло, извини. － говорит Ильяне без тени сожаления в голосе.

－ Да без проблем, － отзывается она, － спасибо за цветы, Ром. Они прекрасны.

Брошенная в спину ядовитая шпилька почти не задевает меня. Не сегодня.

Однако Рома, заметно напрягшись, на мгновение стискивает мое запястье и отпускает руку, едва мы выходим в зал.

－ Домой сейчас поедем. － роняет негромко, прежде чем направиться к беседующему с двумя представительными мужчинами Арчи.

Не выпуская его из вида, я медленно бреду сквозь толпу и не могу отделаться от ощущения, что всякий, кто на меня посмотрит сейчас, сразу догадается, чем я занималась всего пару минут назад.

Я все еще на адреналине. Тело звенит, и нервы натянуты как струны, а разум в культурном шоке. Никогда раньше у нас с Ромой не было ничего подобного.

Остановившись у стола с закусками и напитками, я кладу в рот стянутый с канапе кусочек миндаля и в ожидании, когда Рома попрощается с кем нужно, пускаю взгляд прогуляться по залу.

Любая из девчонок, с которыми я жила в детском доме, упала бы в обморок, узнай, скольких звезд я уже видела вживую. Отыскиваю глазами известную певицу, оскандалившуюся не так давно тем, что вышла на сцену в нетрезвом виде. Стоя в компании неизвестных мне людей, пьет шампанское и громко смеется с набитым ртом.

Это нормально, что я не чувствую по отношению к ним никакого трепета и благоговения? Что я не испытываю дикого восторга, находясь здесь, и мечтаю поскорее поехать домой?..

－ Вот ты где! － раздается за спиной возмущенный голос Насти. － Ты где была? Я тебя искала!..

－ Я с Ромой была, а что?.. － отвечаю с вызовом, внезапно догадавшись, зачем она увела меня из зала. － Ты специально меня в туалет позвала?

－ Я?.. – хмурится, метнувшись взглядом в сторону. － Зачем?

Закусив обе губы, тяну воздух носом. Я не буду с ней ругаться. Тем более, здесь. Отворачиваюсь и вижу, как Рома отделяется от компании, с которой только что разговаривал. Коротко кивнув, указывает головой в сторону лифта.

－ Уже уезжаете? － спрашивает Настя. － Выступления еще не закончились, вечеринка будет до двух ночи.

－ Желаю отлично повеселиться.

Лавируя между гостями, я иду за мужем. Он двигается уверенно, расправив плечи и заложив одну руку в карман брюк. На него смотрят, оборачиваются вслед, провожая глазами. Мое сердце в который раз наполняется гордостью за него.

Мой гений. Самый умный, самый красивый из всех здесь присутствующих. Никому не отдам. До последней капли крови биться за него буду.

В лифте только мы. Прислонившись спиной к стеклянной двери, Рома смотрит на меня из-под опущенных век. Я тоже смотрю. Улыбаясь, посылаю ему поток своей любви. Принимает всю без остатка и требует еще.

Шагая по коридору, ведущему к служебному выходу, соединяем наши руки и ныряем в объятия друг друга, едва оказываемся на заднем сидении служебного автомобиля.

－ Арчи ждем? － спрашивает Антон с водительского сидения.

－ Нет. Погнали.

Закинув одну ногу на колено Березовского и прильнув щекой к его плечу, устало прикрываю глаза. В ушах до сих пор шум и мелодии попсовой музыки, слизистая носа раздражена смешанными ароматами женских и мужских духов. Очень хочется в душ и спать.

－ Рома.

－ М?..

－ Ром, － шепчу на грани слышимости. － Зачем она закрывала вас цветами? Она тебя целовала?

－ Нет, конечно.

－ Зачем тогда?

－ Я не знаю. － усмехается он. － Наверное, фишка какая-то. Мода.

－ Фишка? У меня чуть сердце не разорвалось… Ты не говорил мне, что будешь цветы ей дарить.

－ Наташ, ей все дарили, видела?.. Почти все гости были с цветами. － терпеливо объясняет Березовский. － Это дань этикету.

Он все правильно говорит, да. Но Ильяна его выделяет среди других, мне это не приснилось и не привиделось. Он ей нравится.

Шумно вздохнув, я двигаюсь еще ближе, трогаю всего его руками, впитываю в себя тепло его тела.

－ Мне тревожно…

－ Нет повода, Наташ. Это все временно.

－ Я знаю. － поднимаю голову и целую его в гладко выбритый подбородок.

－ Видела двух мужиков, с которыми я сейчас говорил? Один из них из Минюста.

－ Что он здесь забыл?

－ Политика и шоу—бизнес имеют более тесные связи, чем ты думаешь.

－ И?..

－ Мы договорились с ним о личной встрече. － отвечает, оглаживая мою коленку.

Мое сердце, замерев на секунду, пускается в пляс.

－ Уже? Уже пора, Ром? Твой фонд скоро откроется?

－ Нескоро, но почву подготавливать стоит уже сейчас.

Фонд.

Фонд помощи выпускникам детских домов － вот, о чем мечтает Березовский уже много лет. Он, как никто, знает, как тяжело вступать в самостоятельную жизнь без поддержки семьи. Да, мы с ним справились. С мизерным выходным пособием и льготами при поступлении в учебные заведения, мы нашли свое место в жизни. Но таких, как мы, мало. Перед нашими глазами полно примеров, когда подающие надежды ребята, не сумев сориентироваться, теряли себя.

Каждый из этих случаев Рома принимает очень близко к сердцу, поэтому и стал изучать тему создания благотворительного фонда, едва вернувшись из армии. Он помогал и продолжает помогать тем, у кого есть способности и желание продолжать обучение в Москве － деньгами, советом, связями. Он поддерживает выпускников, имеющих инвалидность, и в прошлом году стал одним из спонсоров социального проекта по трудоустройству таких ребят.

Однако мы оба понимаем, что без государственной поддержки все деньги Ромы это капля в море. Без субсидий и поддержки спонсоров реально работающий фонд не создать. А для того, чтобы заставить говорить о фонде, лицо его учредителя должно быть узнаваемым.

Березовский сам должен стать брендом.

－ Ты можешь рассчитывать на меня во всем, Ром. Всегда.

Глава 17. Наташа

– Вот эту тоже пометь, – говорит Денис, указывая на черно-белую фотографию с фасадом знаменитого купеческого дома. – Знаешь, сколько его уже фотографировали?.. Но вот такого ракурса я еще не видел.

– Хорошо, – бормочу, сразу перенося работу в отдельную папку.

Стоя за стулом, на котором я сижу, он то и дело касается моего плеча. Я пару раз двинула стул, но он, кажется, этого даже не заметил.

– Дождись дождя, – советует Денис. – Сделай фотосет с каплями. Если поймаешь первый луч солнца, будешь большая молодец.

– Я поняла, да.

Мои снимки отобрали для участия в Международной выставке и даже предоставили несколько мест для новых. Меня потряхивает от волнения и жуткого страха не оправдать доверия. Но в крови бурлит азарт. Ведь это уже успех, да?

– Время еще есть, – успокаивает наставник, очевидно, заметив мою нервозность. – Просто сделай так, как ты умеешь. Изобретать ничего не нужно.

Я улыбаюсь и, глянув на часы, поднимаюсь со стула. Заказываю такси через приложение и скидываю вещи в сумку.

– Тебя подвезти? – предлагает Денис традиционно.

– Нет, мне сегодня далеко ехать. В гости позвали.

Шутливо дернув бровью, он тоже начинает собираться. Выходим вместе, я, выслушав еще несколько наставлений, прощаюсь и бегу на парковку, где меня уже ждет такси.

– Ром?.. – спрашиваю в трубку. – Ты как? Освободился?

– Работаем еще, а что?

– Как, что? Ты же помнишь, что мы сегодня к Ване и Маше идем?..

– Черт! – выругивается Березовский.

– Ром, ты забыл?! Я же утром напоминала.

Настроение от предстоящей встречи с нашими друзьями падает как минимум на пару пунктов. Мы два месяца к ним собирались, а сегодня он забыл.

– Наташ, езжай без меня, окей?.. Я приеду, но чуть позже.

– Блин…

– Купить надо будет что-нибудь?

– Нет, я сама. Не задерживайся, пожалуйста.

Отключаюсь и уставляюсь в окно. Обидно. С Машей и Ваней мы дружим с детского дома, но в последнее время видимся все реже и реже, хоть и живем в одном городе.

Рома все время занят, а встречаться с ними без него мне тоже не хочется.

На дорогу уходит почти полтора часа. Я забегаю в супермаркет, чтобы купить угощение их сынишке: фрукты и сладости, и шагаю в сторону двух стоящих параллельно друг другу, трехэтажных общежитий.

Ваня, Маша и их Артемка занимают сразу две комнаты на втором этаже притом что кухня у них одна на четыре семьи. Жилище очень скромное даже по моим меркам, но ребята пока не могут позволить себе что-то лучше, чем общежитие московского метрополитена, где Ваня работает машинистом.

Открываю дверь, у которой даже нет кодового замка, свободно поднимаюсь на второй этаж и, свернув направо в длинный коридор со множеством дверей, стучусь в одну из них.

– Открыто! – отвечают мне, и я захожу.

– Привет! – здороваюсь сразу со всей семьей.

Маша, поднявшись с дивана, спешит обнять меня. Целует в щеку, прижимаясь округлым животиком.

– Какой срок уже?

– Семь. – восклицает со счастливой улыбкой. – Представляешь, девочка будет!..

– А-а-а!.. Поздравляю! Как вы и хотели!..

Раздеваюсь, мою руки в устроенной тут же раковине и вынимаю подарки для Артемки. Он заметно подрос и стал еще больше походить на отца.

– А где Роман? – спрашивает появившийся из второй комнаты Иван.

– Он немного задерживается на работе.

– На работе? Все тиктоки свои записывает?

Оставляю вопрос без ответа и, наобнимавшись с их сынишкой, выставляю на стол остальные гостинцы.

Раньше, когда Рома работал на заводе, мы встречались почти каждую неделю, созванивались ежедневно. А потом мой муж создал свой канал, стал набирать аудиторию, занялся собственным курсом и, наконец, уволился с завода, где у него были неплохие перспективы.

Ваня не понял решения Березовского и продолжает не понимать до сих пор. Они с Машей далеки от всего этого и, кажется, не имеют представления о масштабе того, чем сейчас занимается Рома.

– Рассказывайте, как ваши дела. – прошу, усаживаясь на табурет у стены.

– Нормально. – усмехается Иван. – Мне предложили должность старшего машиниста, но для этого надо еще учиться.

– Пойдешь?

Пожимая плечами, смотрит на свою Машу. У них так же, как у нас с Ромой – феноменальная способность общаться взглядами.

– Пойдет! Никуда он не денется!

Дальше она рассказывает, как протекает беременность, и показывает, какой комплект на выписку из роддома она присмотрела на маркетплейсе. Ее муж, усадив сына на колено, пытается накормить его кашей. Я, наблюдая за ними, испытываю щемящее чувство радости за их семью.

Они счастливы просто потому, что есть друг у друга. Не откладывают детей на потом, когда смогут позволить себе частный детский сад и няню. Не живут завтрашним днем. Почему мы так не можем?..

Рома приезжает в девять, когда Артемка начинает зевать и тереть глазки, а Маша устало подпирает подбородок кулаком.

– Привет. – говорит Березовский, останавливаясь у порога.

Я оборачиваюсь и поражаюсь тому, насколько инородно он здесь смотрится. С модной стрижкой, в брендовой одежде и обуви, с часами на запястье стоимостью в пару сотен тысяч.

– Здорово! – Ваня подходит к нему, жмет руку и крепко обнимает. – Проходи, чего встал?

– Я за Наташей. Поздно уже.

– Ро-о-ом!.. – капризно тянет Маша. – Ну ты чего?! Сто лет же не виделись! Посиди с нами.

Взглядом прошу его уступить. Березовский ловит мой посыл и, чуть поджав губы, соглашается. Снимает обувь и садится на табурет рядом со мной.

Однако беседа не клеится. Ваня из вежливости интересуется, как у него дела, а когда Рома начинает рассказывать про свой курс, я понимаю, что им не то, чтобы неинтересно – они просто не смыслят, о чем речь. Кивая, они переглядываются и при первой же возможности меняют тему.

Березовский замолкает. Я с сожалением осознаю, что прежней близости уже нет. Слишком разные они теперь.

– Нам пора. – говорю ребятам спустя несколько минут.

Мы прощаемся и в тишине спускаемся и выходим из общежития. Рома снимает свою машину с сигнализации и открывает для меня дверь.

– Маша снова беременна? – спрашивает, заняв водительское кресло.

– Да, я же говорила.

– Пиздец.

– Почему?

– Потому что это безответственно – плодиться в таких условиях.

– Что значит, плодиться?! Они что, кошки бездомные?

– Почти.

– Ром!.. У них есть жилье…

– Общага. – перебивает он.

– Ваня работает, и его хотят повысить до старшего машиниста…

– Чтобы его зарплата позволила ему залезть в ипотеку за однушку на окраине? С двумя детьми?.. Наташ, ты сама слышишь, что говоришь?

– И что же им детей нельзя рожать?

– Пока не встанут на ноги – нет. – отрезает категорично.

Я сцепляю руки в замок и отворачиваюсь к окну. Не хочу ругаться. Когда он уставший и раздраженный, спорить с ним бессмысленно.

– Наташа.

– М?..

– Обиделась? – спрашивает миролюбиво, опустив ладонь на мое колено.

– Нет. Просто у меня другое мнение.

– Я знаю. Посмотри на меня.

Я поворачиваю голову и мгновенно тону в его взгляде. Вспыхнувшее в центре груди тепло быстро заполняет каждую мою мышцу и растягивает губы в улыбке. Не умею долго злиться и обижаться на него.

– Гайка, не сравнивай нас с ними. Мы с тобой особенные, слышишь? Мы достойны лучшего.

– Мы обычные…

– Не спорь. Расскажи лучше, как прошел день. Где была? Мне сообщили, в офисе ты не появлялась сегодня.

– Я не успела. Пришлось задержаться с Денисом.

– С фотографом? – напрягается тут же. – В смысле, задержаться? Почему?..

– Ром… – набираю воздуха в легкие, как перед прыжком в воду. – Мои снимки отобрали для участия в престижной международной выставке.

– Серьезно? Кто отобрал?

– Денис отправил их организаторам, и им понравилось, представляешь!..

Удерживая руль двумя руками, он с силой вжимается в спинку кресла. Молчит несколько секунд, а потом смотрит на меня.

– Поздравляю, Наташ!.. Бля, это круто!

– Я сама до сих пор не верю! – шепчу сбивчиво. – Правда, мне нужно отснять еще один фотосет, но…

– Но если я узнаю, что он клеится к тебе, я его урою, клянусь!

Глава 18. Рома

– Ооо, Антоха, привет! Вернулся уже?

Упав на заднее сидение «Мерседеса», хлопаю по плечу своего водителя, отсутствовавшего на рабочем месте чуть больше недели.

– Да, вот сегодня прилетел, – отзывается он. – Спасибо тебе за беспокойство.

– Рви домой. Газ в пол. Там Наташа заждалась, – разминая шею, даю указание.

– Хорошо… Роман.

– А че так официально? – спрашиваю, растирая ладонями лицо и смеясь.

– Так ты у нас большой начальник. Вот и не знаю, как теперь правильно будет обращаться?

Подъебки в голосе не улавливаю, поэтому морщусь и, стянув пиджак, откидываю его в сторону. Ослабляю пуговицы на воротнике и шнурки на кроссах, потому что ноги гудят, как у старика.

Устал – пиздец.

Запрокинув голову, безразлично продолжаю:

– Как обычно обращайся. Мы с тобой лет пятнадцать знакомы, какой может быть официоз? И вообще… Как твои успехи? Получилось?

– Я нашел ее!.. Сестренку свою. – Оборачивается Антоха.

Довольный, с горящими глазами. Давненько его таким не видел. Мы, как и со многими моими близкими людьми, познакомились еще в детском доме. Парень он смышлёный и спортивный, но совершенно неагрессивный. Я таких уважаю.

– Поздравляю, Тох, – киваю, доставая телефон из кармана брюк. – Реально нашел?.. В смысле, ты точно уверен, что это именно твоя сестра?

– Конечно. У Ульки моей родимое пятно интересной формы на спине. На звездочку похожее. Я еще с детства его запомнил, поэтому сомнений быть не может – это она. Родная кровь моя, понимаешь?

– Понимаю. Даже в какой-то мере завидую тебе, Антох.

– Да ладно? Ты? Завидуешь? – не верит он.

Смеется.

– Бабки – это бабки, – вздыхаю устало, понимая причину его иронии. – Они родных людей не заменят. Это такая все хуйня, Антоха. Просто поверь мне на слово.

Смахнув в сторону рабочие файлы от Насти, захожу в мессенджер и пролистываю целую гирлянду из неотвеченных сообщений. Одно из них от Ильяны.

Обычное «привет», сдобренное улыбающимся смайлом.

«Привет» – набираю быстро.

– Мне бы немного этой «хуйни», – ржет Антоха, трогаясь с места. – Я ведь теперь старший брат, Ром. Мне надо Ульку свою обеспечить всем необходимым. Дать ей все, что родители бы наши дали, если б не сбухались по-черному.

– Это правильно, – бормочу, читая новое сообщение от рыжей Молекулы.

«Посоветоваться с тобой хотела, Ром. Можно?»

«Валяй»

«На Новую музыкальную премию нас люди Пожарского позвали. Звезда у них – Колдун. Сейчас все чарты рвет своими патриотическими мотивами. Тамби сразу согласился, а я вот думаю, не повредит ли это нашему договору?»

«Думаю, Тамби не стал бы тебе вредить. Это ведь твой человек, Ильяна?».

«Мой. Но… ты знаешь, я в последнее время никому не доверяю. Все только бабок хотят с нас поиметь. Надо быть осторожнее, Ром. Вместе нам держаться».

– Я спросить хотел, Роман, – отвлекает от переписки Антоха. – Мне бы побольше подзаработать…

– Арчи мало тебе платит? – прищуриваюсь, вырубая экран телефона.

– Да нет. Спасибо. С Арчи все в порядке. Я про другое… Мне денег больше хочется. Может, ты чего подскажешь? В каком направлении двигаться? С чего начать?

Зависаю в пространстве.

Сегодня с абсолютным триумфом завершился третий поток моего курса. Выпускной был очный. В арендованном, огромном фуршетном зале собралось больше сотни людей: моих учеников, администраторов курса и журналистов.

Мозги после трехчасовой болтовни в кучу.

– Ты ведь обучаешь, как больше зарабатывать, Ром? – смущаясь, спрашивает Антон.

Трудно вздохнув, осматриваю полутемный салон.

– Ты физику помнишь со школы?

– Откуда? – он ржет. – Это ж ты у нас гений. Я на нее и не ходил толком-то. За гаражами курил, да мопеды собирал.

– Есть такой закон электропроводимости, – рассматривая пролетающие мимо мерцающие огни за окном, рассказываю уже заученным текстом: – Сила тока, проходящего через проводник прямо пропорциональна его проводящей способности.

– Пока ничего не понял. Объяснишь, как это относится ко мне?

– Это ко всем относится, Антох. Если коротко: у человека имеется ровно столько денег, любви и счастья, сколько он в данный момент может пропустить через себя. Ни больше, ни меньше.

– И что делать?

– Становиться круче, развивая свою личность. Этот процесс должен быть непрерывным. Посмотри на меня – я постоянно учусь чему-то новому. Счастье и любовь – это моя семья, денег, как видишь, тоже только больше становится.

– А без этого развития никак? – с надеждой в голосе интересуется мой водитель.

– К сожалению, нет. Деньги, может, и появятся, но будут утекать сквозь пальцы. Часто о таком слышу. Чудес не бывает. Вернее, они бывают, но только те, что запланированы.

Телефон в руке вибрирует. Яркий экран ослепляет глаза.

– А можно на твой курс записаться, Ром?

– Конечно. Я тебе скидку сделаю. Пятьдесят процентов, – смотрю на Антона в зеркало заднего вида.

– Пятьдесят? – усмехается он.

– Ага. Пойми меня правильно, я могу тебе подарить участие в четвертом потоке. Но смысла не будет. И результата тоже. Бесплатное люди не ценят. Потом еще спасибо скажешь.

Нахмурившись, смотрю на отправленный мне снимок, а вернее, скриншот с комментариями с официальной страницы Ильяны.

«Боже! Это лучшая пара ever. Как же вы подходите друг другу, Иляночка! Ты взрывной, рыжий чертенок. Наша любимая девочка. А Березовский – рассудительный, красивый мужчина. Какие вы счастливые!».

«По-моему, у нас все получается…» – приходит следом. Три краснеющих смайлика дополняют сообщение.

«Ага».

«Мы молодцы, Ром. И, кстати, поздравляю! Видела твой сегодняшний выпускной. Это уровень, конечно. Горжусь таким другом, как ты».

«Спасибо».

Когда машина останавливается, мое состояние вот-вот грозится перейти в кому. Попрощавшись с Антоном и прихватив пиджак, выбираюсь на улицу. Резкий ноябрьский ветер проникает под кожу, пока я быстрым шагом иду до обшарпанного подъезда, в котором аппетитно пахнет запеченным мясом.

Голову даю на отсечение – этот аромат именно из нашей квартиры.

Открываю дверь и размещаю пиджак на вешалке.

– Ром, почему так долго? – встречает Гайка с претензии.

– Как уж получилось, – отвечаю, стягивая обувь.

Поцеловав мягкие волосы на макушке, прохожу в спальню и падаю на кровать, наконец-то вытягивая ноги. Часа два только об этом и мечтал.

– Ну и куда ты лег? – гремит она над ухом. – Я вообще-то весь вечер жду, чтобы ты помог мне окна утеплить на зиму. Я скотч специальный купила и вату. Быстро вставай. Я вчера ночью ужасно замерзла.

Башка гудит от громкого голоса, но я приподнимаюсь на локтях и стараюсь быть хорошим мужем:

– Ну сколько можно, Наташ? Когда мы уже переедем? Какой скотч? На хрена это надо?

Жена поджимает губы и, задрав подбородок, разворачивается.

– Хорошо, как знаешь, – виляя бедрами, покидает комнату.

Откинувшись на подушку, медленно растираю виски. Сон постепенно забирает сознание в свои сети. Если бы не противный скрипящий звук, доносящийся с кухни, – точно бы заснул. А так не получается.

– Наташ, – зову охрипшим за день голосом.

Молчит.

Еле-еле поднявшись с постели, расстегиваю пуговицы на рубашке.

– Наташ, – захожу на кухню и зависаю, рассматривая тонкую фигурку в длинной футболке, порхающую по широкому подоконнику. – Че за хуйня?

– Иди спи, – со злостью отвечает зараза.

Заправив волосы за ухо, снова скрипит скотчем и приподнимается на цыпочки, пытаясь дотянуться до верха.

– Оставь, я завтра сам сделаю, – убрав стул, стягиваю ее с окна и несу в спальню.

Она колотит меня по спине кулачками.

– Я сама. От тебя не дождешься.

– Ага, – смеюсь, скидывая ее на кровать.

Злющая, как черт. Не знаешь, с какой стороны подобраться.

– У меня для тебя подарок, – разместив руки на поясе, загадочно на нее посматриваю.

– Опять брендовая сумка? Мне не надо, – яростно сдувая волосы с лица, шепчет.

– Не-а. Не угадала. Во внутреннем кармане пиджака, – киваю за спину.

Жду, пока любопытство победит, а потом присаживаюсь на край кровати, сцепив ладони в замок.

Три, два, один…

– А-а-а… Березовский! Серьезно? – размахивая бумагами, забегает в комнату Гайка.

– Серьезно!..

Она бьет меня в грудь, заставляя улечься, и с комфортом устраивается на моих бедрах.

– Не верю, – улыбается, читая. Смотрит на меня с восторгом. – Мы правда летим в Дубай на целый месяц?

– Правда. Только окна утеплим, блядь, – ворчу и, прикрыв глаза, в эту же минуту отрубаюсь.

Глава 19. Наташа

Б-р-р…

Как я ненавижу холод! С детского дома, когда каждый год с наступлением осени и до мая я мерзла. Девчонки, посмеиваясь, называли меня чихуахуа и однажды, якобы в шутку, забрали и спрятали мое одеяло. В ту ночь я продрогла до мозга костей и на следующий день свалилась с температурой.

Скинув ботинки, куртку и шапку, первым делом подставляю руки под струю горячей воды, а уже потом включаю чайник и запускаю ноут.

Сегодня дождь. Идеальное время для фотографий для выставки. Я задубела и промокла, но надеюсь, это того стоило.

Приняв вызов от мужа, прижимаю телефон плечом к уху и надеваю на ноги высокие шерстяные носки.

– Да, Ром?..

– Ты дома?

– Дома!

– Возьми такси и приезжай в ресторан «Миель». У нас там встреча с новым рекламодателем.

– Блин, Ром… – расстраиваюсь я. – Я не могу. Я только что вернулась. Промерзла насквозь.

– Ясно. – вздыхает негромко.

– Мне еще нужно просмотреть несколько сотен снимков и отобрать из них…

– Я понял, Наташ… – перебивает Березовский.

– Ты обиделся, что ли?.. Я же говорила, что мне нужно успеть все сделать до отъезда в Дубай. – оправдываюсь, хотя ни в чем не виновата.

– Ты уверена, что в этом есть смысл?

– В чем?.. В выставке?

– В хобби твоем.

– Рома! – восклицаю я.

– Ладно, все, прости!.. – тут же включает заднюю, но в моем горле успевают появиться неприятные ощущения. – Отдыхай, занимайся своими делами, Наташ. Я постараюсь не задерживаться.

– Хорошо.

Мы разъединяемся, а я еще несколько минут смотрю в экран телефона. Я будто с Ромой поговорила и не с Ромой. Успевать за его трансформацией в последнее время все сложнее. Времени на то, чтобы быть вместе и затирать шероховатости наших отношений – все меньше.

Сделав себе сэндвич и налив чашку чая, усаживаюсь за стол перед ноутом и, перекинув на него отснятое за сегодня, открываю галерею.

Отбор лучших десяти фотографий занимает почти два часа, потом еще час прогоняю их через фильтры и отправляю Денису.

Пересев в кресло, подбираю под себя ноги и в ожидании его вердикта, решаю зайти на страницу Ильяны. Вообще-то, обычно я контролирую себя, но в моменты, когда мы с Ромой ссоримся, я почему-то ее вспоминаю.

Первое, что вижу – сердце, сложенное из мужской и женской ладони и подпись ниже:

«Я его люблю… он мне нравится. Но вы не догадаетесь, кому это посвящается»

Растерев ладонью шею, я иду в комментарии. Их тысячи! Тысячи, черт возьми, предположений и догадок, кто бы это мог быть!

«Это не рэпер! Боже, пусть это будет не он!»

«Какая разница, кто это, если наша Рыжуля счастлива? Правильно, Иляночка, счастье любит тишину!

«Это Березовский. Я завтра свечку в церкви поставлю, чтобы это был он!!!»

«Да-а-а!.. Иляночка, он такой секси и такой умный!.. Умоляю, пусть это будет он!»

Мое сердце перестает биться и покрывается коркой льда. Телефон в руке дрожит.

Чертова рыжая сука!.. Она обязана заявить, что это не он! Какое она имеет право позволять своим фанатам распространять такие сплетни!

Быстро пролистываю комментарии вниз в поисках опровержения, но вместо этого натыкаюсь на ссылку созданной ее поклонниками группы «Гений и Рыжуля – love forever».

Прохожу по ней и впадаю в ступор. Там она и… мой Рома.

Десятки артов и коллажей, собранных из их фотографий. Видео, на котором он дарит ей гребаный веник под сопливую романтичную песенку. Тонны пожеланий «нашим любимым» и даже сгенерированные искусственным интеллектом лица их совместных детей.

Боже! Это же бред!.. Абсурд! Как такое возможно?!

Куда она смотрит, почему позволяет? Она же знает, что он женат! Он мой! МОЙ гений! Не ее!..

Как ей самой не противно?!

Слышу, как проворачивается дверной замок, и срываюсь с места. На пороге стоит Рома. Увидев меня, улыбается.

– Рома! Ром!.. – бросаюсь к нему с телефоном. – Ты в курсе про это?!

Нахмурившись, смотрит на экран, а затем отворачивается и начинает спокойно раздеваться.

– Больные. – хмыкает негромко, вешая куртку на крючок. – Это фанаты Ильяны извращаются?

– Да! – мой звонкий голос оглушает даже меня. – У них группа есть, где вас с ней уже поженили!.. Ты видел?

– Нет. Что, прям поженили?..

Посмеиваясь, скидывает обувь и мимоходом касается моих волос. Меня подбрасывает на месте от злости, а ему смешно! Смешно, что все его подписчики теперь уверены, что он с ней спит?!

– Рома! – восклицаю осипшим от волнения и возмущения голосом. – Ты считаешь, это нормально?! Ты собираешься с этим что-нибудь делать?!

– Наташ, – обходит меня и открывает дверь в ванную, – мне срать на то, что думают ее недалекие фанатки. Тебе должно быть тоже.

– Мне не срать! Ты мой муж! Я не хочу… – активирую экран телефона и тычу пальцем в один из артов с соединенными в сердечко их лицами, – видеть это!

– Так не смотри! – намыливая руки, с улыбкой пялится на меня через отражение в зеркале. – Ты зачем пошла туда? Любопытство?.. Или решила пополнить ряды ее поклонников?

Не найдясь с ответом, я хлопаю глазами и чувствую забирающийся под кожу животный страх. Неужели, он не понимает?

– Ром, ты обо мне подумал?

Улыбка с его лица исчезает, губы сжимаются в тонкую полоску. А я, понимая, что вот-вот разревусь, разворачиваюсь и быстро ухожу в комнату. Залезаю на кровать и, обняв подушку, глушу ею первый всхлип.

Слышу, как закрывается дверь ванной, его шаги и тяжелый вздох. Слышу, как он торопливо снимает одежду, а затем ложится рядом и прижимается к моей спине.

– Отстань! Не трогай меня!.. – пихаю локтем.

Молча убирает волосы и целует шею сзади. Медленно, порочно, облизывая ее языком. Плавно толкается бедрами в мои ягодицы.

Внизу моего живота случается сладкая вспышка. Загребаю пальцами одеяло.

– Рома, перестань! Давай обсудим!..

– Мы не станем с тобой опускаться до тех, кто пишет эти бредни. – проговаривает охрипшим от желания голосом. – Я знаю, что я только твой. Ты знаешь, что я только твой. На остальных срать. Представь, что это электромагнитные помехи, не оказывающие на нас никакого влияния. На них не стоит тратить свою энергию.

– Но мне неприятно!

– Изолируйся от источника раздражения.

– Я ее ненавижу! – шиплю, подставляя ему свои губы. – Заставь ее сделать опровержение!..

– Наташ… – целуя, стягивает с меня лосины вместе с бельем и ныряет рукой между ног. – Хватит о ней говорить… Не тащи ее в нашу постель.

Я стону, прогибаясь в пояснице, трусь о его пах. На мысли о Рыжей ставлю блок. Рома прав – даже имени ее не должно звучать в нашем доме. Она для нас пустое место.

– Встань на колени. – просит тихо.

Мое дыхание становится горячим и частым. Моя промежность – до неприличия влажной. Приняв коленно-локтевую позу, я смело развожу ноги и чувствую, как Березовской трогает меня. Оказывая одной рукой давление на поясницу, второй нежно ласкает. Гладит, раздвигая складки, быстрыми точными движениями теребит клитор. Массирует изнутри двумя пальцами.

Я кончаю с глухим криком. Содрогаюсь всем телом и принимаю его в себя полностью.

– Блядь… Наташ… – выдает в такт ритмичным толчкам. – Ты же знаешь… только ты…

Господи, конечно, знаю!..

Роняя меня на живот, переходит на бешеный темп и, погребя под собой, бурно кончает. Потом лежит, сжимая меня руками, целует в ухо.

– Наташа… мы константа. – шепчет еле слышно. – Не смей сомневаться.

Глава 20. Наташа

Роскошный Дубай. Жаркий, плавящийся на солнце, серый с легкой примесью зеленого… Такой разный из окна дорогой арендованной машины. Прикрывая веки от бьющего в глаза яркого света, блаженно потягиваюсь.

– Нравится, Гайка? – лениво спрашивает Рома, сжимая мое колено.

– Ты сам знаешь…

Улыбаюсь и тут же хихикаю, когда чувствую прикосновение пальцев на внутренней стороне бедра.

– Знаю. Хочу от тебя услышать.

– Нравится, – пищу, пытаясь избавиться от ладони между ног, и ерзаю на кожаном сидении. – Рома-а-а. Хватит.

Он цокает и, пошевелив рукой, поправляет дорогущие платиновые часы на запястье, а затем склоняется, чтобы посмотреть на загорающийся красным светофор. Сильные ладони сжимают кожаный руль.

– Как тебе наша тачка? Форд Мустанг… Можно было выбрать: ультрамариновый или оранжевый. Я решил, что этот симпатичнее будет смотреться на фотках…

– Странно, что не оранжевый, – морщусь, тут же отворачиваясь к окну.

Легкая атмосфера как по щелчку меняется. Воздух густеет и тяжелеет.

Рома громко вздыхает.

– Это ты о чем, малышка?..

– Да так. Не бери в голову.

– Нет. Ты скажи…

– Я просто пошутила.

Оттаяв, оборачиваюсь и тяну руку к коротким, светлым волосам на затылке, чтобы ласково их взъерошить. Рома резко отводит голову и сосредотачивается на дороге.

Закусив губу, пытаюсь прогнать неприятное, давящее чувство из груди.

Ну зачем я так? А?

Решила ведь больше не думать об Ильяне, чтобы не мучать ни себя, ни мужа. Мы еще раз поговорили с ним о доверии в семье и о том, что мне могут быть неприятны слова оголтелых фанаток. Я имею на это право, черт возьми, потому что я его жена, а они рассуждают о Березовском так, будто он свободен.

На удивление о «талантливой» певице я больше не слышала.

Рома был занят новым потоком и модернизацией курса по отзывам учеников. Для того чтобы перезаписать видеоуроки понадобилось чуть больше недели и две бутылки «Корвалола» для Арчи, который искренне не понимал причины что бы то ни было менять. Запуски идут один лучше другого. «Пипл хавает. Какой смысл?» На этом фоне мы все несколько раз поругались.

Я же много времени проводила с Денисом в фотостудии. Мы наконец-то отобрали снимки и отправили организаторам выставки. Им понравилось.

Потом мы готовились к нашей первой поездке за границу. Разгуливали по «ЦУМу», дурачились и занялись сексом в примерочной. Это был, пожалуй, лучший день за последний год.

– Просто не верится, что мы здесь на целый месяц.

– Да, будем отдыхать ото всех, малышка. Арчи только через две недели прилетит.

Две недели без его продюсера. А это лучшая новость за последний год!..

– Мы здесь остановимся? – смотрю снизу вверх на высотку песочного цвета из бетона и стекла. Она напоминает конструктор «Лего», так как несколько этажей будто бы не достроены. Архитектура интересная, надо будет поснимать.

– Ага. Наш отель. Сорок пять этажей. Один из лучших в Дубае, – задиристо сообщает Березовский.

– Так уж и лучший? – смеюсь, выбираясь из машины и разворачиваясь к Персидскому заливу. – Прям лучше не бывает?

– У нас вообще-то люкс, – ворчит Березовский. – А она выделывается.

Хлопнув дверью, затягиваюсь горячим, влажным воздухом и поглаживаю предплечья. Слава богу, переоделась в «Домодедово» в майку и шорты. Иначе сейчас бы спарилась в джинсах.

– Как здесь жарко, Ром! Мне нравится!

– Мерзнуть точно не будешь.

В отличном настроении направляюсь к набережной и с интересом разглядываю серые лежаки под огромными белоснежными зонтами от солнца, мелкий, как крошка, песок и лазурную, искрящуюся водичку. Отдыхающих на пляже немного. Видимо, все любят поспать подольше. Разве можно спать, когда вокруг такая красота?..

Рома приближается и обнимает со спины. Теперь вместе любуемся.

– Мне нравится, – шепчу, откидывая голову на твердое плечо. – Спасибо, что привез меня сюда.

– Все только начинается. Я тебя еще удивлю.

И у него получается это сделать. В следующие несколько часов я то и дело прикрываю рот от удивления. Наш номер поражает своими масштабами: просторная гостиная с барной стойкой, уютная спальня в приглушенных тонах, комната для гостей, две ванные комнаты и то, что впечатлило меня больше всего – солнечная терраса под открытым небом с бассейном.

Разобрав наши вещи, иду в гостиную. Посматривая на полуразвалившегося на диване мужа, разговаривающего по телефону, открываю холодильник и беру две банки с «Колой».

– Ладно, давай, – морщится Рома и отбрасывает телефон в сторону.

– С кем ты там? – спрашиваю, передавая ему одну баночку. Он легким движением вскрывает ее для меня и забирает себе вторую.

– Забей.

– Я иногда думаю, что все это не с нами происходит, – устроившись рядом, шепчу. – Слишком все классно, Ром.

– С нами. Угомонись, – смеется он.

– Ты когда-нибудь думал о таком вообще?

– Конечно. Я всегда знал, что мы с тобой не пальцем деланные.

– Я хочу все здесь посмотреть. У меня грандиозные планы…

– Помоги мне, Господи, – закатывает глаза Рома.

– Да-да. Мы должны будем съездить в Музей Будущего, посетить иммерсивную выставку и, конечно, побывать в пустыне.

– Сначала ужин, – смеется Рома и загадочно подмигивает, когда раздается стук в дверь.

– Кто это? – подозрительно на него смотрю.

– Иди открывай.

Выбравшись из его объятий, бегу в сторону прихожей и принимаю от посыльного белую коробку, перемотанную ярко-красной лентой.

– Это мне? – обернувшись, спрашиваю у Березовского.

– Тебе.

– Ого.

Возвращаюсь к дивану вприпрыжку и падаю рядом. Сразу тяну за кончик ленты и избавляюсь от банта. Приоткрыв крышку, выпускаю в воздух радостный стон.

– Вот это да, – восхищенно проговариваю, извлекая блестящее платье на бретельках, усеянное пайетками. – Как красиво!..

Не совсем мой стиль, такой наряд больше подходит Ильяне, но… надо ведь когда-нибудь меняться?

– Спасибо, – шепчу и тянусь к мужу, чтобы поцеловать.

– Примеришь? – спрашивает он, соблазнительно улыбаясь.

– Конечно.

Аккуратно разложив платье на диване, скидываю на пол майку с шортами. Колючая ткань неприятно оцарапывает кожу. Справившись с замком, подхожу к зеркалу и кружусь перед ним, покачивая бедрами.

– Как тебе? – разворачиваюсь к мужу.

Он оценивающе смотрит и кивает.

– Отлично.

– Волосы оставлю распущенными.

– Нет, – качает головой Рома. – Забери из наверх. － Тебе так идет.

Удерживая рукой собранные на макушке волосы, поворачиваю голову вправо и влево. Ловлю в отражении зеркала тяжелый горящий взгляд мужа. Вспыхиваю.

Красиво! Боже!.. Как красиво!..

В сотый раз мысленно верещу: «Мне нравится!!!»

Пока Рома принимает душ, я вываливаю на столик всю свою косметику и впервые понимаю, как ее ничтожно мало. Надо… надо пополнить арсенал!

В течение получаса старательно прорисовываю стрелки и растушевываю тени. Затем немного румян, блеск для губ и капелька духов, подаренных мне Ромой.

－ Вау! － тихо восклицает Березовский, выходя из душа. － Тебя не узнать.

－ Тебе нравится?

－ Идеально… Очень нравится, Наташ.

Глава 21. Наташа

Прилипнув к окну «Мустанга» пытаюсь охватить глазами как можно больше. Сияющие огнями зеркальные небоскребы с устремляющимися в ночное светящимися пиками, фонтаны, роскошная набережная и пальмы.

Господи, пальмы! Настоящие!

Я не могу сдержать эмоций, они бьют ключом, заставляя меня крутиться на месте и то и дело хвататься руками за лицо.

Как красиво!.. Боже, как красиво!!!

– Я хочу все это сфотографировать, Ром!

– Успеешь еще, – посмеивается тихо и ведет себя так, словно родился и вырос в этом месте.

– Ты видишь?.. Ты видишь это? – пулемечу я. – Когда-нибудь ты мог подумать, что мы будем отдыхать в таком месте?!

– Я всегда это знал, Наташ, – заявляет самоуверенно. – Мы с тобой это заслужили.

Заслужили, да. Рома заслужил жить вот так. Если бы не он, я такие пейзажи видела бы только на картинках в интернете.

Нас обгоняет белый кабриолет. Сидящая рядом с восточным мужчиной девушка ловит ладонью ветер, ее идеальные светлые волосы красиво развеваются. Повернув голову в другую сторону, вижу, как из торгового центра выходят молодые люди, несущие в руках пакеты с названиями известных брендов.

Похоже, что этот город просыпается с наступлением ночи и не спит до утра.

– Почти приехали, – сверившись с навигатором, говорит Рома. Остановившись на перекрестке, он дожидается зеленого сигнала светофора и через сотню метров съезжает с основной дороги на парковку у сияющего черным глянцем небоскреба.

У входа в него толпятся люди.

– Это очередь в ресторан?

– Да, но у нас бронь. Идем.

Я выхожу из машины и, расправив подол платья, озираюсь. Архитектура поражает масштабами и изящным величием.

Дневная жара спала, но воздух все равно душный и влажный. Кожа тут же покрывается испариной.

Березовский ставит машину на сигнализацию и, взяв меня за руку, быстро ведет к зданию. Нас пропускают сразу. Под завистливые взгляды ожидающих своей очереди, мы заходим внутрь и тут же ступаем в кабину лифта.

Пять секунд стремительного подъема, и мы оказываемся на террасе шестнадцатого этажа, с которого открывается сногсшибательные виды на ночной Дубай и залив.

Застыв с открытым ртом, я не могу поверить, что вижу это наяву. Искусственно созданная красота потрясает до глубины души. Не думала раньше, что я могу быть к ней так восприимчива.

– Наташа… – окликает муж, отодвигая для меня стул.

– Это безумно красиво, Ром! – восклицаю приглушенно, чтобы не шокировать эмоциями других посетителей.

– Нравится? Это один из самых известных ресторанов Дубая. Я делал бронь за месяц.

– Дорогой?

– Не дороже денег, – смеется он. – Здесь подают золотой стейк. Утверждают, один из самых лучших в мире.

– Золотой? В каком смысле?..

– Увидишь.

Вскоре на нашем столе появляются закуски, напитки, среди которых бокал вина для меня, а затем сам шеф-повар приносит… золотой стейк.

– Это съедобная золотая фольга. – поясняет Рома, направляя камеру своего телефона на блюдо. – Сначала мясо обжаривается на сильном огне в течение трех минут, а потом сразу заворачивается в нее и доходит за счет собственной температуры.

– Откуда ты все это знаешь? – шепчу ошеломленно.

– Это все знают, Наташ…

Быстро печатая что-то в телефоне, он отправляет сообщение и снова фотографирует. Я же, не шевелясь, наблюдаю за тем, как мастерски шеф-повар разделывает стейк на порционные кусочки. Красиво раскладывает их на специальной деревянной доске, подняв предплечье вертикально вверх, эффектно посыпает их солью и размещает деликатес в центре стола.

– Браво!.. – не удержавшись, хлопаю в ладоши. – Спасибо!

Заложив руку за спину и поклонившись, мужчина удаляется, а я подаюсь вперед и вдыхаю умопомрачительный аромат.

– Подожди, – просит Березовский и, настроив камеру, делает еще несколько снимков.

– Все?.. Надеюсь, твои подписчики останутся довольны?.. – подкалываю я, подцепляя вилкой кусочек стейка.

Коснувшись взглядом моего лица, Рома улыбается и кладет телефон рядом с тарелкой.

– Как тебе?

– Ммм… – демонстративно закатываю глаза. – Божественно!

Я не большая фанатка мяса, но тут оно, и правда, сочное и нежное. А может быть, на мои рецепторы так действуют обстановка, настроение и общее ощущение восторга.

Запивая водой без газа, муж жует и наблюдает за мной. О чем-то думает.

– Тебе нравится? – спрашиваю, глядя на то, как он опускает кусочек мяса в соус.

– Нравится, – кивает и тут же отвлекается на телефон.

Положив вилку на стол, берет его в руку, быстро печатает ответ и переворачивает экраном вниз.

– Кто там, Ром?..

– Арчи.

Почувствовав укол раздражения, стараюсь не подать вида, чтобы не испортить этот вечер. Он собрался доставать Березовского и здесь? Мало того что продюсер не признает границ между его работой и личной жизнью и, может, например, позвонить ночью или организовать «важную» встречу в мой день рождения, так он еще намерен и отдых нам испортить?

– У тебя отпуск. Он в курсе?

– В курсе. Я напомнил ему.

И действительно, до конца ужина Роме больше никто не звонит и пишет. Я выпиваю еще один бокал вина и наслаждаюсь десертом.

– В отель? – интересуется он, ведя меня за руку к нашей машине.

Я зеваю, но фонтан эмоций внутри меня не стихает. Хочется еще больше впечатлений, как ребенку – все и сразу.

– Может, на пляж?..

– Ночью, Гайка?.. – смеется негромко, – Что мы там будем делать?

– Ох! И правда!.. Я же без купальника.

Щелкнув меня по носу, Березовский открывает пассажирскую дверь, ждет, когда я осторожно опущусь в низкое кресло и, красиво поставив ноги, расправлю подол блестящего платья. Затем обходит ее и садится рядом.

Я тянусь за поцелуем. Обнимаю его за шею и прижимаюсь к теплым губам.

– Спасибо, Ром!.. Мне так понравилось! Спасибо тебе, любимый!..

– Все для тебя, Наташ, – отвечает тихо. – Все, что я делаю, для тебя и нашего будущего.

– Я знаю!.. Знаю! – шепчу торопливо. – Я тебя так люблю! Ты даже представить себе не можешь, как сильно!

– Я тоже… тоже сильно.

Расчувствовавшись, шмыгаю носом и отворачиваюсь к окну. Рома молча ведет машину.

Даже несмотря на небольшой затор на дороге, до отеля доезжаем быстро. Взявшись за руки, поднимаемся в номер и с порога набрасываемся друг на друга.

– Иди сюда… – тянет в кресло, по ширине напоминающий небольшой диван, и усаживает на колени лицом к себе.

Подол платья впивается в бедра и неприятно царапает кожу пайетками. Я задираю его до пояса и, устроившись удобней, льну к мужу всем телом.

Мы целуемся. Медленно, порочно облизывая языки друг друга и лаская губы. Возбуждаемся, как это всегда бывает, за секунды. Горячий сгусток в моем животе пульсирует, между ног требовательно ноет.

– Потрогай меня, Гайка.

Я трогаю, трогаю, трогаю… Мне мало, и тогда я стягиваю с него белую футболку и глажу руками, а затем расстегиваю ремень, ширинку и, сдвинув белье вниз, освобождаю эрекцию.

– Блядь!.. – выдыхает Березовский, реагируя на мои ласки.

Откинувшись на спинку кресла, смотрит из-под опущенных век и тоже касается меня. Проводит кончиком пальца вдоль шеи, очерчивает ключицу, подцепляет тонкую бретельку платья. Тянет ее с плеча и вдруг грубо дергает вниз.

– Сними эту ебаную тряпку! – цедит раздраженно.

Я расстегиваю боковую молнию, и мы вместе от него избавляемся. Жара становится в разы больше, наше магнитное поле усиливается. Опустив руку вниз, Рома отодвигает полоску белья в сторону и насаживает на себя до упора.

Обмениваемся энергией через взгляды и вместе отправляемся к нашей общей цели. Он мнет мою грудь, оттягивая напряженные соски, выбивает из горла тихие стоны. Я раскачиваюсь на нем, постепенно ускоряя темп. Целую губы, лицо, шепчу что-то бессвязное и кончаю совершенно внезапно, когда Рома делает первый сильный толчок снизу.

Полностью передавая инициативу, падаю на него и уже через пару минут принимаю в себя его сперму. Жмусь ближе, стискиваю руками шею, безмолвно крича о своей любви.

Глава 22. Наташа

Около шести лет назад

г. Березовский

Одна из длинных люминесцентных ламп на побеленном потолке потрескивает. Это который день раздражает, но воспитатель сказала, что завхоз запил и нужно потерпеть.

«Потерпеть», блин. Вообще, я очень усидчивая и исполнительная, но частота этого слова в моей жизни начала зашкаливать. Чашечка с драгоценным терпением уже давно переполнилась.

– Наташ, ну ты дурочка, конечно! – смеется Галя в круглое зеркальце, подкрашивая ресницы синей тушью. В сочетании с серебряной подводкой смотрится эпично. – Сдался тебе твой Ромка! Он как из армии вернется, так сразу тебя бросит.

– С чего это? – вдруг пугаюсь.

В груди что-то обрывается и валится к ногам. Может, она знает то, чего не знаю я? Господи, как же это сложно – ждать…

– Да потому что зачем ему ты, «Гайка»? Он на свой болтик кого угодно найдет… Ахах… Что в тебе такого особенного? С Ромиными внешностью и мозгами, он уедет в Москву и встретит себе там… дочь олигарха. Или звезду!

– И зачем ему звезда? – успокаиваюсь моментально. Мой Рома не такой. – Он ведь ее не любит!..

– Любит, не любит… Ты как маленькая, Наташ, – вступает в разговор жующая жвачку Сонька. – Сказки это все.

– Не слушай их, – шепчет моя Машка, обнимая меня за плечи. – Они просто не знают, что это такое. Как если бы ты у лысого спрашивала про кудрявый метод укладки волос.

Прыскаю со смеху. Галя с Сонькой переглядываются и закатывают глаза.

– Собирайся давай, Наташ.

Вскакиваю с кровати и несусь к окну. По стеклам барабанит дождь, там темно и холодно. Настроение тут же падает.

– Я, наверное, не пойду, девочки! Ну его этот клуб, что я там не видела.

– И правильно, – соглашается со мной Машка. – Я тоже не пойду.

– Ну и дуры, – фыркает Сонька. – Так и просидите всю молодость, пока ждете своих солдат. Сегодня в техникуме День первокурсника, там городских парней будет тьма. Ни хуже всяких Ром и Вань, просто поверьте.

Девчонки еще долго бурчат в надежде на то, что мы одумаемся, а потом одеваются. Затем подклеивают подошву на Галиных осенних сапогах и покидают нашу четырехместную комнату… через окно, потому что, естественно, через обычный вход их никто в такое время из детдома не выпустит.

Тем более прямо под нами располагается козырек с пожарной лестницей. И всего второй этаж.

– Наконец-то свалили, – ворчит Машка. – Достали. Давай спать, Натуся?

– Давай, – вздыхаю грустно.

Подхватив полотенце, направляюсь в моечную и сбрызгиваю лицо прохладной, пахнущей хлоркой водой. Усердно чищу зубы, вытираюсь и иду обратно. Спать ложусь только после того, как проверяю, что шпингалет на окне не защелкнут. Иначе замерзнут наши тусовщицы.

Потом долго смотрю в потолок, раздумывая на что же похожи причудливые тени. Сначала, кажется, на высокие, заснеженные горы, потом на несущийся вдаль поезд. Вспомнив о том, как на станции провожала Рому прошлой осенью, расклеиваюсь. Я вообще за этот год выплакала столько слез, что и за всю жизнь рекорд не побить будет. Просто, потому что скучаю по своему Ромке. Всегда-всегда.

И очень жду.

Сознание медленно уплывает, тело становится легким, как перышко. Одеяло, в отличие от холодного, продуваемого окном воздуха, греет и обволакивает своей мягкостью. Довольствуюсь темнотой недолго, на грани сна и реальности вижу прямо перед собой Рому.

Даже вздрагиваю от неожиданности.

Светлые волосы, широкие, темные брови, чуть ироничный взгляд и легкая, обворожительная полуулыбка.

Мой. Мой. Мой.

Никакой звезде его не отдам.

Я во сне тоже улыбаюсь и тяну ладонь, чтобы просто ощутить теплое тело. Почувствовать, что любимый рядом. Мне так его не хватает… Словно часть души с собой увез.

Не обращая внимания на выскользнувшие из глаз слезы, касаюсь небритой щеки и очерчиваю упрямый подбородок. Подушечкой большого пальца обрисовываю сухие губы.

Плачу беззвучно. Как уже привыкла делать за этот год.

– Гайка, – будто бы слышу где-то вдалеке. – Ты че ревешь? Дурная…

Мое тело словно ветер подхватывает. Такой ласковый и приятный. Вот только почему от него так пахнет… им?

– Наташ, мы сейчас все здесь утонем, – слышится над ухом нежный голос.

Открыв глаза, взвизгиваю от счастья и льну к твердой груди, ладонями проверяя тело на целостность.

– Не верещи, блин, – смеется Березовский.

– Боже, приехал! Приехал! При-е-хал!

Обхватив смеющееся лицо, забрасываю его точечными, короткими поцелуями. Скулы, глаза, нос, губы. Как я соскучилась по этим губам!..

– Приехал, Наташ! А ты ждала?

– Нет, блин, – тут же злюсь и снова плачу.

Худший год в жизни закончен! Рома рядом, просто не верится.

Кинув взгляд на сонную Машку, неожиданно для себя самой смущаюсь. Еще раз с жадностью осматриваю возмужавшее лицо. Как всегда спокойное. Поглаживаю плечо, больше напоминающее банку. Раскачался-то как. Мамочки.

Рома словно все тот же и будто бы совсем другой. Это диссонанс вводит в ступор.

– Одевайся, малышка. Я у знакомого остановился. Мне там встречины устроили, а я за тобой рванул. Скучал.

Он как-то отчаянно меня обнимает. Трогательно. Так, что я тут же верю: правда скучал, хороший мой.

Натянув джинсы, ничего не понимая, скидываю футболку и в ужасе округляю глаза, стыдливо прикрывая соски. Дурочка такая. Разделась перед ним. Рома улыбается, разглядывая мою грудь, талию и бедра, а Машка деликатно отворачивается к стенке. Я тоже иду к шкафу и ловко застегиваю лифчик на спине. Подхватываю кофточку с рядом мелким пуговиц спереди и симпатичным вырезом.

– Пойдем? – робко спрашиваю, когда обуваю кроссовки и беру ветровку с рюкзаком.

– Пошли.

Мы выходим через окно на козырек, спускаемся по лестнице и ныряем в салон такси. Пока едем к знакомому Ромы, обнимаемся, будто заново знакомясь друг с другом.

Не верится.

– Я думала, ты уже никогда не приедешь, – всхлипываю в темноте.

– Ну ты чего?

– Я столько в жизни не ревела, Березовский! Я так по тебе скучала!.. Так переживала!..

– Тебя обижал кто-то? – грудь подо мной застывает.

– Нет. Все ведь знают, что я твоя. Они бы не стали…

– Моя, – расслабляется он.

– Обещай, что мы больше никогда-никогда не расстанемся, – зажмуриваюсь.

– Обещаю. И ты никогда не будешь страдать, Наташ!..

– Клянись, – заглядываю в сверкающие блеском серьезные глаза.

– Клянусь. Жизнью.

Я удовлетворенно киваю. Жизнью так жизнью.

Машина останавливается у пятиэтажного дома в самом центре. Мы выходим на улицу и снова обнимаемся, несмотря на холодный ветер.

– Пойдем, я тебя со всеми познакомлю. Там мой сослуживец. Федором звать.

– Пойдем, – доверчиво кладу свою ладонь в его.

Следующие несколько часов проходят так, будто жизнь решила восполнить мой смех, которого за прошедший год было критически мало. Друзьями Феди оказываются классные ребята и девчонки нашего возраста.

Мы до раннего утра веселимся большой компанией: едим пиццу, запивая ее простым пивом из банок, Рома с хозяином квартиры вспоминают разные курьезные ситуации со службы, в конце которых мы, как правило, взрываемся общим хохотом.

– Хочешь еще кусок? – спрашивает Рома, активно жуя.

– Пиццу? Нет, я сытая.

– Это самое вкусное, что я ел когда-либо, – закатывает он глаза от удовольствия.

Я качаю головой. Как же мало ему надо? Обычная пицца с колбасой. Ничего выдающегося.

Смотрю на него с любовью. Он вдруг замирает, вздрагивает и как-то трудно проглатывает то, что во рту. Взгляд становится таким тяжелым, что я не выдерживаю и смущаюсь.

– Устала? – интересуется хрипло.

– Немного.

– Пойдем… – поднимается со стула. – Мы спать, – сообщает всем. Нас провожают подколами и аплодисментами.

Рома тянет меня за руку в комнату в самом конце коридора. Как только дверь закрывается, крепко обнимает. В себя вминает. А мне вмиг жарко становится.

– Ром, – с нарастающей внутри паникой шепчу.

– Что?

Он одну за одной расстегивает пуговицы на кофточке и сбрасывает ее с плеч. Я робко тянусь к его футболке и, оцарапывая кожу, снимаю через голову.

Все тело горит огнем. Боже…

С кухни все так же доносятся голоса, но они будто на другую планету переезжают. В целом мире только я и он. Больше никого. Мы целый год этого ждали. Я очень просила лишить меня девственности перед отъездом, но Рома стоял на своем – все случится, когда он вернется.

– У тебя кто-нибудь был? – нервно спрашивает, щелкая застежкой лифчика, который небрежно отправляет к нашей одежде.

– Ты… дурак? – злюсь.

– Тш-ш… Не шевелись, малыш.

Склонившись, он целует меня по-взрослому. Так как раньше. И даже откровеннее. Кусает губы, посасывает язык и опускается к груди.

– Ро-о-м… – пищу, приподнимаясь на цыпочки, и давлюсь воздухом от эмоций. Теряюсь в пространстве.

Влажный рот накрывает затвердевший сосок. Дразнит его, кусает. Мир перед глазами теперь кружится, потому что сильные руки гладят мое тело там, где заблагорассудится. Страх уступает любопытству и еще чему-то. Острому ощущению, которое зарождается внизу живота и заставляет меня дрожать.

– Ты точно готова? – отодвигается Рома, чтобы расстегнуть пуговицу на моих джинсах.

Чувствую себя такой порочной, но все же смело дергаю кончик ремня и щелкаю пряжкой.

– Да… Я готова…

Глава 23. Наташа

Раскинув ноги и руки в форме звезды, впитываю кожей ультрафиолет. Солнечное тепло, проникая через поры, наполняет собой каждую клеточку. Легкий бриз ласкает тело. Я плавлюсь от удовольствия.

– Сгоришь, Гайка! – раздается надо мной насмешливый голос Ромы, – перевернись на живот.

– Еще пять минуточек! – жмурюсь блаженно.

Как хорошо!.. Божечки!!! Так много счастья для меня одной!

Самые фантастические две недели моей жизни! Самые невероятные!

– Переворачивайся давай, – велит Березовский, – у тебя кожа покраснела!

– Душнила!.. – ворчу, но все же делаю, как он требует.

Перекатываюсь на живот и кладу голову на сложенные руки. Легонько шлепнув по ягодице, Рома идет по палубе к лееру и, встав ко мне лицом, фотографирует мачту яхты, которую он арендовал на целый день.

Я, приоткрыв один глаз, тайком за ним наблюдаю и сама себе завидую. Какой красивый у меня муж! Ни у кого нет такого торса, как у него. Никто не умеет улыбаться так, как он, и смотреть так тоже не умеет.

Сделав серию снимков, он поворачивается к борту и, опершись локтями в леер, смотрит в экран своего телефона.

– Ром! – окликаю его, – У меня с собой фотоаппарат. Хочешь, я поснимаю для твоих подписчиков?

– Обойдутся, – роняет негромко.

Очевидно, постит снимки на своем канале и возвращается ко мне. Наклоняет зонтик над моим шезлонгом и усаживается на свой. Я тоже поднимаюсь и подбираю под себя ноги.

На столе прохладные коктейли и тарелка с фруктами. За бортом белоснежной яхты лазурная вода. Кладу в рот крошечный треугольник арбуза и счастливо улыбаюсь.

– Видел бы ты мои много тысяч фотографий, что я здесь наснимала, ошалел бы.

– Развлекайся, – отзывается, снова глядя в свой телефон, – для этого тебе камеру и покупали.

– Эй!.. Что значит, развлекайся! – восклицаю со смехом, – Я, вообще-то, профессиональным фотографом собираюсь быть!

– Зачем, Наташ?..

– Зачем?.. Затем, что мне это нравится! Затем, что у меня, черт возьми, способности к этому есть!..

Вздохнув, он ложится на шезлонг и опускает на глаза солнечные очки. Телефон, перевернув экраном вниз, кладет на столик.

– Я не сомневаюсь в твоих способностях, Гайка. Ты всегда была талантливой. Но я думал, фотография будет для тебя не больше, чем хобби.

– Фотограф – модная профессия. Хороший фотограф – еще и высокооплачиваемая профессия. – парирую я, – что плохого в том, что я тоже начну зарабатывать?

Красивые губы Ромы растягиваются в улыбке, и мне вдруг немного обидно становится.

– Нет в этом ничего плохого, Наташ. Но и необходимости работать у тебя тоже нет.

– Ром!.. – спускаю ноги и подтягиваюсь к самому краешку шезлонга, – Рома, мои снимки отобрали для выставки! Модной выставки!.. Сам Миллер сказал, что они крутые!

– Какой Миллер?

– Известный фотограф!.. Он работает в немецких изданиях, и у него своя огромная галерея в Европе. – эмоционирую я, – Только представь, какие это перспективы!

– Какие, Наташ?! Ты собираешься свалить от меня в Европу? Я не хочу.

– Да ну, нет же! Я никуда от тебя не денусь! Просто у меня будет профессия и любимое дело!

– Ты мой тыл, Гайка! Ты мне рядом нужна на постоянку! – говорит Рома, глядя на меня через темные стекла очков.

– Рядом? Это в твоей тени? – подаюсь к нему еще ближе, – Предлагаешь быть к тебе бесплатным приложением? Я так не хочу, Ром!.. Ты, наверное, забыл, но у меня еще и диплом бухгалтера имеется! Гафт заверил, что я всегда могу рассчитывать на трудоустройство в его компании.

– Серьезно? – усмехается, заламывая бровь. – Почему я об этом только сейчас узнаю?

– Потому что я не собираюсь у него работать!

Взяв коктейль со стола и отпив немного через трубочку, он замолкает. Я тоже. Жую фрукты, гипнотизируя взглядом его расслабленное лицо. Не выдерживаю первой.

– Ром, жена не должна зависеть от мужа финансово. Это неправильно.

– Кто сказал?

– Это же очевидно! – понижаю голос до вкрадчивого шепота. – Жизнь – непредсказуемая штука. Может случиться все что угодно.

– Со мной? – спускает очки ниже и смотрит на меня поверх оправы. – Или с нами? Ты че несешь, Наташ?..

– Боже… – убираю волосы от лица и прикладываю ладони к горящим щекам, – да, я не про нас и не про тебя, а в общем. Женщина должна быть в состоянии содержать себя сама. Это нормально.

– Настоящий мужик должен быть в состоянии содержать свою женщину. Вот это нормально. – припечатывает Березовский.

– Ну, Ро-о-ом…

Он протягивает руку, обхватывает мое запястье и тянет меня на себя. Я и сориентироваться не успеваю, как оказываюсь лежащей на нем. Прижимаюсь губами к горячей коже груди и покрываю ее серией быстрых поцелуев. Березовский, собрав мои волосы в кулак, смотрит сверху вниз тяжелым взглядом.

– Я хочу быть фотографом!.. – лепечу, потираясь о него всем телом, – Очень-очень хочу!

– Это ревность, Гайка… Я не хочу делить тебя ни с кем, кроме наших детей.

– Но ведь их пока нет.

Кружа глазами по моему лицу, согласно кивает и накрывает мою ягодицу ладонью. Щипает и пробирается пальцами под ткань бикини. Я хохочу и в ответ щекочу его бока.

Мгновенно отпустив все разногласия, мы дурачимся как дети, а затем ныряем в море прямо с палубы яхты. Купаемся почти час, пока с берега не доставляют шикарный ужин.

Когда темнеет и город вспыхивает огнями, мы с Ромой наблюдаем за потрясающим воображение шоу дронов. Прямо над заливом в темном небе появляется сверкающая тройка лошадей, которая, сделав круг в воздухе, вдруг трансформируется в летящего дракона, а тот в свою очередь – в стаю белых журавлей.

Забыв про фотоаппарат, я плачу от восторга. Мое лицо мокрое от слез, а сердце стучит быстро-быстро.

– Наташ… иди сюда, – зовет Рома, привлекая к себе.

– Это космос, Ром… Я в жизни ничего более фантастического не видела! Это прекрасно!

– Все для тебя, Гайка, – бормочет на ухо, – мы с тобой весь мир объедем. Я тебе столько всего покажу!

Уже ближе к ночи яхта пришвартовывается к причалу, и мы возвращаемся в отель. Я, борясь со сном, жмусь к Березовскому и мечтаю поскорее оказаться с ним под одним одеялом.

– Устала? – спрашивает с улыбкой, ведя меня за руку к нашему номеру.

– Угу… хочу в душ и спать.

– Сейчас все будет, – посмеивается, открывая дверь и заводя меня внутрь.

В глаза ударяет яркий свет, а сон как рукой снимает.

На диване нашей гостиной сидит Арчи. Закинув ногу на ногу, пьет газировку прямо из бутылки.

– Привет, Березовские! Как отдохнули?

– Ты здесь откуда? – спрашивает Рома, не скрывая раздражения.

– Давай, собирайся. Я тебя второй час жду. У нас важная встреча.

Мое прекрасное настроение идет трещинами и осыпается к ногам битым стеклом.

Глава 24. Наташа

– Что он делает в нашем номере, Ром? – шиплю на мужа, когда мы наконец-то после недолгого разговора с продюсером оказываемся в спальне.

Здесь прохладно от работающего вовсю кондиционера.

Я сразу закутываюсь в белоснежный халат, а Рома стягивает футболку и небрежно скидывает ее на пол. Это раздражает больше чем обычно. Как же он привык к тому, что Наташа все уберет и слова лишнего не скажет?

А я устала молчать.

– Не кипятись, малыш, – распаляя меня еще больше, потирает свои покрасневшие плечи и морщится.

– Я не кипячусь, блин, – всплескиваю руками. – Я уже вскипела, Ром, если ты не заметил. Что этот армянин делает в нашем с тобой номере?

– Видимо, он договорился с горничной. Хрен разберешь. Я скажу ему, чтобы больше так не делал и конфликт будет исчерпан. Окей?

– Уж, пожалуйста, – закатываю глаза. – Это наш номер, здесь хранятся мои вещи. Почему, черт возьми, все нарушают наши личные границы?

– Ты считаешь, Арчи может что-то украсть? – ухмыляется Березовский. – Преувеличиваешь, Гайка.

Я в бешенстве. Убила бы, ей-богу!..

Исподлобья наблюдая, как он уверенно откидывает купальные шорты в сторону. Снова на пол, конечно же. Раздражает.

Рома проходит в душ. Я иду за ним. Рвущийся из квадратной лейки активный поток воды приглушает трескающиеся в моей голове мысли. Крупные прозрачные струи плавно стекают по широкой спине, узкой пояснице, крепким ягодицам. Ванная комната заполняется ароматом геля для душа и горячим паром.

– Может, присоединишься? – обернувшись, подмигивает Рома.

– Вот еще, – фыркаю. – Арчи своего позови.

– Вот же зараза…

– Сам такой.

Усевшись на тумбу, покачиваю ногами. Жду своей очереди, чтобы помыться, потому что идти во второй санузел, располагающийся в зоне гостиной, как и встречаться с продюсером, нет никакого желания.

Мы две недели должны были быть только одни.

Бессилие накрывает.

Отчаяние.

Березовский дергает кран, проводит ладонями по волосам, чтобы прогнать с них лишнюю воду, делает несколько шагов и тянется к полке с полотенцами, намеренно прислоняясь ко мне всем телом.

Отворачиваю лицо, всем видом показывая свое недовольство.

– Ну, что ты, любимая? – вздыхает он трудно и трется носом о мою шею, распуская по коже стаи мурашек. – Я точно так же, как и ты, не знал, что Арчи припрется. Не вели казнить, вели помиловать, жена.

Всхлипываю от обиды, но все же смягчаюсь. Правда ведь, не знал. Рома тоже не любит, когда в его личное пространство вторгаются. Он такой, мой гений. Часто ведет себя обособленно даже со мной.

– Меня он бесит, – обнимаю мокрые плечи и поглаживаю твердые мышцы на спине.

– И меня бывает.

Рома коротко, немного агрессивно целует мои губы и снова серьезно смотрит в глаза.

– Верь мне, Наташ.

– Я верю. Почему он так рано прилетел?

– Появился рекламодатель из местных. Увидели мои сторис здесь и сделали выгодное предложение. Арчи примчался, чтобы согласовать детали. Не я ведь буду этим заниматься? У меня отпуск.

– Отпуск закончился, Березовский, – легко оттолкнув его, спрыгиваю на пол и стягиваю халат. Размещаю его на специальном крючке.

Рома завязывает полотенце на бедрах и смотрит на себя в зеркало, похлопывая по щекам.

– Не драматизируй, Наташ. Я максимум на два часа и сразу к тебе. Ты даже не заметишь. Отдыхай пока.

– Угу.

Когда я выхожу из душа, в номере уже идеальная тишина, а в комнате пахнет терпкой туалетной водой. Переодевшись в шелковую сорочку, втираю специальный бальзам в выгоревшие на солнце волосы, мажу лицо и тело увлажняющими кремами и беру ноутбук, чтобы позаниматься любимым делом.

Отсортировав лучшие снимки за день, скидываю их Дэну и, подумав пару секунд, отправляю то же самое Машке. Плюс видео с дронами. Я не хвастливая, просто так хочется с кем-то поделиться. Дубай произвел на меня неизгладимое впечатление. Это город контрастов. Город больших возможностей. Я в полном восторге.

Маша, просмотрев мои сообщения, ничего не отвечает, поэтому я звоню ей сама. Развалившись на животе, подпираю подбородок ладошкой и жду, пока длинные гудки сменятся мелодичным голосом:

– Привет, Наташка.

– Привет, – тепло улыбаюсь. – Как у вас дела, Маш? Как Артемка, Ваня?

– Да как… Артемка заболел. С питания в садике сняли, сейчас придется за справкой в поликлинику топать. Ваня работает. После смены еще остается, чтобы побольше получить потом. Сама понимаешь, деньги нам нужны.

– Понимаю. Вы молодцы, Маш.

– Стараемся, – вздыхает.

– А как твое здоровье? Ничего не беспокоит?

Подруга хихикает.

– Это беременность, Наташ. Мне рожать скоро. Конечно, беспокоит. То тут потянет, то там замкнет. Потом сама узнаешь. Вы-то пока ребеночка не надумали?

– Нет… – хмурюсь.

– А чего боитесь? Что денег не хватит? Так это ведь жизнь, Наташ. Бог дал ребенка, даст и на ребенка.

Вспомнив неприятные, оскорбительные рассуждения мужа о наших друзьях, решаю сменить тему.

– Ты видела, я тебе фотографии отправила?

– Видела. Это ты сама снимала. Вы на море уехали?

– Ага.

– Какие молодцы. Кредит оформили?

– Почему кредит? – удивляюсь. – Рома ведь зарабатывает.

Смущаюсь отчего-то. Неловко становится.

– Ну ничего себе, – смеется Маша. – Это на этих Тиктоках можно так заработать?

– Он не только блогер, – заступаюсь за мужа.

– Ладно-ладно… А на море-то хоть тепло? Зима же.

– Это Дубай. Здесь круглый год тепло, Маш…

Настроение стремительно падает, будто один дрон из тех, что кружились над моей головой еще два часа назад.

– Ну ладненько тогда. Давай, Наташ. Фотки хорошие получились. Как фотообои!..

– Спасибо, Маш. Ване с Темочкой привет передай.

– Обязательно.

Отключившись, возвращаюсь в мессенджер, чтобы проверить, не отправил ли что-нибудь Дэн. И снова расстраиваюсь. Помимо нескольких замечаний по поводу съехавшего горизонта и отсутствия компенсации композиции, мой наставник подкалывает:

«Видел этот отель в обзорах. У тебя муж олигарх? И ты скрывала?»

Решаю оставить данный выпад без ответа и закрываю ноутбук.

Устроившись под одеялом, повышаю градус на кондиционере и пытаюсь заснуть. Спустя десять минут, вскакиваю и бью кулаком по подушке.

Бесит. Меня снова накрывает. Окутывает злыми сомнениями.

Было время, когда мы с Березовским ели самую дешевую пиццу с сосисками и тогда, вроде как, были одним целым. Общие интересы и мечты. Сейчас же костью в горле встает золотой стейк, о котором, оказывается, все знают, кроме меня, деревенщины неотесанной.

Я, черт возьми, практически физически ощущаю эту пробоину в наших отношениях. От нее несет одиночеством и грустью.

Доход вырос, и у Ромы есть с кем поделиться своими успехами. Арчи, Ильяна, Тамби, куча блогеров, с которыми они на одной волне. А я? Мне даже рассказать некому. Машка все равно ничего не поймет, другие глумятся.

Зачем эти деньги, если благодаря им я ощущаю себя инопланетянкой в собственной жизни?

Я хочу быть собой. Не хочу выделяться. Не хочу быть круче.

Я другая. Неформатная – и этим искренне горжусь. Кстати, о форматах…

Не успев преодолеть приступ любопытства, хватаю телефон и открываю приложение. В строке поиска начинаю вводить «Ильяна», ожидая увидеть нужную страницу, но она будто бы пропала. Не могла ведь просто исчезнуть? Полчаса пытаюсь отыскать аккаунт рыжей, а потом решаю уточнить возможные причины данной проблемы в поисковике.

Результат шокирует.

Оказывается, все просто: я не вижу страницу Ильяны, потому что она меня… заблокировала!..

Глава 25. Наташа

За огромными панорамными окнами ресторана отеля чистое голубое небо и яркое солнце. День обещает быть прекрасным и принести новую порцию впечатлений, а я не могу расслабиться и настроиться на позитив. За грудиной тонкими, острыми когтями скребут кошки.

Рома вчера вернулся далеко за полночь уставшим и раздраженным, поэтому я так и не решилась сказать ему о том, что рыжая певичка внесла меня в черный список.

– Не выспалась? —комментирует Березовский мое хмурое лицо.

–Нет. Сложно выспаться, когда твой муж пропадает ночами неизвестно где и неизвестно, с кем.

–Почему же неизвестно? —спрашивает, почесав кончик носа, —в ресторане неподалеку отсюда с Арчи и рекламодателями. Я же этого и не скрывал.

–Все отлично? Получилось заключить контракт?

–Мы озвучили свои условия, они думают два дня, – отвечает терпеливо.

–Ммм… – киваю, намазывая на тост вишневый конфитюр.

На языке так и вертится спросить про Ильяну. Вывалить на него свое негодование и узнать, какого черта она заблокировала меня. Но откуда он может знать? Снова спросит, зачем я ходила на ее страницу и разозлится.

Поэтому… Лучше вернусь домой и заведу второй аккаунт, чтобы проверить все самой.

К вишневому конфитюру добавляю ложку клубничного. Жую, глядя на Рому в упор и неожиданно для себя спрашиваю:

–А что рекламировать предлагают? Случайно не клип какой-нибудь наиталантливейшей певицы?

Заводится с полуоборота. Откинувшись на спинку стула, сужает глаза и проводит языком по верхним зубам. Я же с запоздалым сожалением опускаю взгляд в чашку с кофе. Сдержанность не мой конек.

–Нет, не клип, Наташа. Еще вопросы будут?

Ощущая невыносимое жжение на коже щек, делаю вид, что увлечена размешиванием сахара в кофе и вдруг чувствую, что фокус внимания Березовского с меня исчезает – даже дышать легче становится.

Прослеживаю за взглядом Ромы и вижу, как к нашему столу направляется Арчи. Едва не подавившись тостом, застываю в изумлении. В его руках букет из нежных гипсофил. Для кого, интересно?

Сделав глоток кофе, я быстро облизываю губы и негромко здороваюсь.

–Наташ, это тебе! —огорошивает торжественным тоном и кладет букет передо мной.

Ожидая реакции Ромы, смотрю на него во все глаза.

–Неожиданно, – отвечает за меня муж с усмешкой, – успел солнечный удар получить, Арчи?

–Да иди ты! —отмахивается продюсер и добавляет к цветам коробочку из прозрачного пластика с крохотным пирожным внутри.

–Что это?.. —спрашиваю ошеломленно, —Зачем?

–Это мой комплимент и самые искренние извинения за вчерашний инцидент, Наташенька. Неловко вышло. Прости.

–Да ты что?.. – спохватываюсь, хватаясь рукой за горло, – за что?!

–Роман рассказал, что я испортил самый замечательный день вашего отпуска. Я не хотел, правда.

–Ро-о-ом… – выстанываю тихо, моля о поддержке.

Но Березовский лишь пожимает плечами и, взяв букет со стола, подносит цветы к носу.

–Красивый.

–Отдай, это не тебе, —шутливо ворчит Арчи и, забрав цветы, всовывает их в мои руки.

–Спасибо большое! —восклицаю осипшим от волнения голосом, – Мне так приятно!

Коснувшись моего плеча ребром ладони, он улыбается и отходит от нашего стола.

–Арчи, —окликаю я, —позавтракай с нами!

–Отдыхайте, ребят, —бросает, удаляясь, —Ром, я наберу!..

Дождавшись, когда продюсер исчезнет за двухстворчатой белоснежной дверью, я вскидываю взгляд на мужа.

–Что это было?

–Комплимент и самые искренние извинения, – повторяет он слова Арчи.

Сунув нос в пуговки цветов, пытаюсь распознать аромат, но его почти нет, хотя букет безумно красивый.

Отметка на шкале моего настроения прибавляет два уверенных пункта. В то же время начинает грызть чувство вины за то, что полночи я мысленно ругала продюсера.

Вздыхаю и, отложив цветы, вскрываю упаковку с десертом. Рома, наблюдая за мной, улыбается.

–Итак, чем сегодня займемся? —интересуюсь бодро, —может, в зоопарк? Ты обещал.

–В следующий раз, Гайка.

–Почему? —не успеваю даже огорчиться, как на меня сваливается второе потрясение за день.

–Потому что у меня для тебя сюрприз, —проговаривает, поворачивая вокруг оси свою чашку с кофе.

–Сюрприз?! Для меня?.. Что происходит, Ром? – смеюсь, начиная ерзать на стуле, – я что, про какую-то нашу дату забыла?

– Нет. Не накручивай.

–Что тогда? Сначала Арчи с цветами, теперь ты с сюрпризом. Я чего-то не знаю?..

Ощущения и эмоции странные, и я никак не могу понять почему. То ли оттого, что их слишком много, то ли, потому что, они для меня непривычные. Меня одолевают азарт, нетерпение и предвкушение, но в то же время доставляет дискомфорт еле различимая тревога. Словно все эти приятности достались мне по ошибке.

Думаю об этом и сама себя ругаю.

Дурочка ты, Наташка!.. Привыкай к новой жизни. Пора уже!

После обеда мы с Ромой выезжаем. Нервно потирая руки и часто приглаживая волосы, я посматриваю на него. Однако Березовский невозмутим и собран, и не единым взглядом, жестом или намеком не выдает того, куда мы едем и что меня там ждет.

–Ну, я хотя бы оделась нормально? —спрашиваю, подхватывая кончиками пальцев подол светлого платья, – ты же не везешь меня на джампинг?

–А ты хотела бы? —бросает на меня быстрый взгляд, —можно устроить.

–Нет! Это была шутка, Ром! —едва не поперхиваюсь воздухом, —Шутка! Ты же знаешь, как я боюсь высоты!..

– Ну, мало ли…

Шутливо толкнув его в плечо, демонстративно надуваю губы. Его эта моя привычка почему-то всегда веселит. Но не сегодня —ему будто не до смеха.

Неужели волнуется, понравится мне сюрприз или нет?

Проехав по мосту, какое-то время двигаемся вдоль набережной залива, а затем поднимаемся в гору по круговой дороге и въезжаем на территорию шикарного отеля. Остановившись на парковке, Березовский берет телефон с консоли и выходит из машины.

–Подожди немного, я быстро.

Зажав ладони между коленей, я наблюдаю, как Рома переговаривается с кем-то по телефону, а потом обходит капот и открывает для меня дверь.

–Идем, Гайка.

Мы шагаем через увитые зеленью арки вдоль отеля и выходим на просторную круглую площадку с видом на залив.

–Как красиво! —шепчу восторженно.

–Будь здесь, Наташ, окей?..

Я киваю, а Березовский направляется в противоположную сторону площадки, где вдруг я замечаю грузовик. Приближаясь к нему, он поднимает руку, и из кабины выпрыгивает водитель. Вместе они ловко открывают задний борт кузова, и я вижу, что он под завязку забит… алыми розами!

В шоке цепенею. Хватаюсь руками за лицо, потом, пытаясь удержать рвущееся наружу сердце, за грудь.

Не может быть!..

Боже!.. Он сумасшедший!.. Он сошел с ума!

Кто-то начинает аплодировать, а в следующее мгновение, откуда ни возьмись, появляется Арчи. Подмигнув мне, он останавливается за спиной Ромы и фотографирует, как медленно поднимающийся кузов грузовика, вываливает к его ногам тонну роз.

Я глухо вскрикиваю, не сдержав эмоций, начинаю плакать и бросаюсь к мужу.

Глава 26. Наташа

– Не знала, что такое бывает, – посматриваю украдкой на известного певца, дрыхнущего в кресле наискосок. Он в смешной сетке для сохранения прически и подобии слюнявчика, а на сцене обычно изображает из себя мачо.

– Что, Наташ не знала?

– Ну… Я думала, частные самолеты только полностью арендовать можно.

– А, нет, – отвечает Арчи, постукивая пальцами по натуральному дереву на подлокотнике. – Это называется джеткресинг. Покресельная аренда мест. Выгодно получается.

– Выгодно? – усмехаюсь и, качая головой, отворачиваюсь к окну.

Те еще экономщики!

Видимо, у нас все же разное понимание выгоды. Удобное сидение из белой кожи, на котором я ерзаю от негодования, обошлось почти в пятьсот тысяч рублей. Многие обычные семьи целый год на эту сумму живут, а Арчи просто хотелось повыделываться, и Рома его поддержал.

Это ужасно стыдно, больно и страшно, но наша связь с Березовским разрушается кирпичик за кирпичиком. Я каждую долбаную минуту это чувствую.

Весь этот месяц, отдыхая в пятизвездочном люксовом отеле, конечно, наслаждалась. Солнцем, теплом, жизнью. Безбашенными сюрпризами от мужа. Дубай, как ультрасовременный мегаполис, произвел на меня колоссальнейшее впечатление. Я очарована этим городом и его жителями.

По вечерам мы с мужем валялись на огромном диване, установленном на нашей террасе, и смотрели на слепящие, ночные огни. Рома ложился ко мне на колени, я ласково гладила его волосы и слушала, как он общается с кураторами. Дает им указания, ставит задачи, иногда ругает, но чаще хвалит. Он хороший руководитель.

Мы рано ложились спать. Занимались неспешным, нежным сексом перед тем, как отрубиться. Мы любили друг друга на берегу Персидского залива, забыв, что в Москве продолжается обычная жизнь. И проблемы наши никуда не исчезли…

А еще я все чаще вспоминала, как мы начинали. Ни детский дом, нет. Позже.

Когда Рома каждый день записывал видео. Постоянно пробовал что-то новое, искал темы, за которые можно зацепиться. Где-то спустя полгода к нему на рекламу пришел известный бренд – магазин электроники. Коллаборация зашла. И мы впервые увидели сумму с шестью нулями на счете.

Шок. Неверие. Прошибающая горло радость.

Получилось. Сработало.

Сейчас даже смешно над тем, какими мы были тогда наивными, потому что после первого, головокружительного успеха прошел еще целый год нашей жизни в долг и… поиска новых форм.

У Ромы была мечта, а у меня был Рома.

Даже в безденежье мы были счастливы. И ровно так, как я понимала его тогда, не могу понять сейчас. Он делает карьеру, чтобы получить узнаваемость и стать политиком. Хочет создать фонд помощи бывшим воспитанникам детских домов. И он же тратит полтора миллиона, чтобы выпендриться? Диссонанс от его благих целей и глупых методов их реализации впечатляет.

– Ха-ха, – смеется Арчи.

– Что? – спрашивает Рома, убирая наушник.

– Слышал про Яну Смелую?

– Нет.

– Налоговая до нее доебалась. Задержали до выяснения. Дома обыск проводят. Видимо, опять начали нашего брата шерстить.

– У вас по бухгалтерии все в порядке? – я вдруг начинаю беспокоиться. Интуиция, что ли.

– Пф-ф, – закатывает глаза Арчи. – Конечно. Я лично слежу за этим.

– Если нужна помощь, зовите, – говорю, снова отворачиваясь.

– Ой, Наташ. Не вникай. Кстати, Ром, тут предложение поступило. В следующем городу «Лужники» собрать! Ты как?

– «Лужники»? – усмехается Березовский. – Я как-то не думал об этом.

– А ты подумай, – важно произносит продюсер. – Это новый уровень.

Я пропускаю их треп мимо ушей.

Как-то привыкла и уже устала. За новым уровнем у них обоих вырастает еще один поновее. А затем – другой. Грустно. Потому что меня не покидает ощущение, что каждый такой уровень – это очередное дно.

В наших отношениях.

*

На следующий день я с самого утра на такси еду к Машке. Просто, потому что соскучилась и хочется поговорить с кем-то родным и близким.

Вздрагиваю от этой мысли.

Ведь никого ближе и роднее Березовского у меня нет? Тереблю кулон, осознавая, что мне впервые не хочется делиться наболевшим с мужем.

Грузовик прямо перед нами резко останавливается, и водитель, пытаясь избежать столкновения, дергает за ручник. Моя рука соскальзывает с шеи вместе с кулоном. Не-е-ет. Цепочка рвется.

Я задумчиво смотрю на свою «половинку сердца» на ладони. В голову закрадываются предательские мысли о знаках судьбы или чем-то подобном. Слезы на глаза наворачиваются.

– Все в порядке? – спрашивает таксист.

– Порвалась, – шепчу я, показывая ему украшение.

– Прошу прощения.

– Что вы? – успокаиваю его. – Вы не виноваты. Она старая была. Я только чуть потянула и все…

– Как удавку сняли, – смеется таксист.

Закусив нижнюю губу, стараюсь не разреветься.

Когда доезжаю до общежития, достаю из багажника сумку с надписью Дубай Молл и, уткнувшись в воротник зимнего пуховика, иду к подъезду.

– Привет, – здороваюсь с порога, скидывая ботинки.

Вдыхаю аромат творожной запеканки. Точь-в-точь как в детском доме по утрам.

– Привет, Наташка. Какая ты загорелая! – округляет глаза Маша. Артемка тут же кидается ко мне обниматься.

Теперь дышу сладким, ближе к карамельному, ароматом его светлой макушки. Смачно целую мальчугана в щеку и смеюсь, когда он заливисто хохочет.

– Я вам тут подарочков привезла, – тащу пакет в гостиную и озираюсь. – А где мебель?

– А вот, – загадочно улыбается подруга. – У нас тут событие произошло, Нат! Соседи съехали, и комендантша нам третью комнату в секции выделила! Представляешь? У нас сейчас будто бы трехкомнатная квартира! Мы здесь будем детскую обставлять, а в новой комнате свою спальню сделали.

– Поздравляю, – искренне улыбаюсь.

Молодцы они! Иван-да-Марья! Все как-то по уму, постепенно. И деток вот рожают, и, несмотря на простые профессии, стремятся к чему-то.

– Это вот Артемке, – достаю пакет с разноцветными костюмчиками.

– Ой, Наташка. Какой все красивое, – хлопает в ладоши Маша. – Я сейчас умру от счастья!

– А это вот… – смущаюсь. – Девочке вашей.

С легкой завистью наблюдаю, как она распечатывает коробку и с благоговейным восхищением достает из нее белоснежный, кружевной комплект на выписку и такой же комбинезон.

– Ох, Натка. До слез меня растрогала.

Плачет.

– Это ж такая красота! Нам в жизни не купить было бы… Наташ, как я тебя люблю! Ты моя лучшая подруга!

Мы обнимаемся, стираем непрошеные слезы, и я весело произношу:

– А Артемке еще вот. Машина!..

Пока он верещит, отдаю сумку и договариваю:

– Там еще вам подарочки от нас с Ромкой. Он тоже выбирал, просто работает, как всегда.

– Спасибо!

– Пойдемте пить чай с дубайским шоколадом, – загадочно произношу.

– Ой, а это что? Какой-то особенный?

– Ну даешь. Сейчас все только о нем и говорят. Неужели не видела?

– Да у меня и времени-то в интернете сидеть нет. Здесь недавно вот только зарегистрировалась, чтобы акции в Детском мире не пропустить.

Тело холодный пот прошибает. Трясет сильно. В голове вспышками наш отпуск. Сразу все. Отель, Арчи, золотой стейк, наши недопонимания. Мои сомнения. Даже злость.

Ромино «верь мне».

И сорванный кулон…

Верить тебе, любимый?..

– Зарегистрировалась, говоришь? – спрашиваю, уже приняв решение. – А можно твой телефон ненадолго?

Глава 27. Роман

После дубайского солнца и высокой влажности в промозглой осенней Москве моя терморегуляция дает сбой. Срываюсь на дрожь и покрываюсь мурашками при малейшем дуновении прохладного ветра. Накинув на голову капюшон куртки, быстро шагаю к машине и, упав на переднее пассажирское, пожимаю руку Антона.

– Как отдохнули? – спрашивает он, тут же заводя мотор, – Как там город-сказка, город-мечта? Ждет меня?

– Да, обычно. Стоит на месте.

– Тоже планирую как-нибудь слетать? Потом дашь координаты отеля?

Я мысленно усмехаюсь. Давно заметил, что Тоха наш натура впечатлительная и немного наивная. Но трудолюбия, ответственности и стремления к лучшему ему не занимать, поэтому и взял его однажды к себе в штат.

– Разумеется, – отзываюсь, смахивая пальцем с экрана непрочитанные сообщения, – Как в целом? Как впечатления от курса?

– Бля!.. Ромыч, спасибо огромное! – восклицает он восторженно, – Я не знаю, как ты это делаешь, но мои мозги после него вверх тормашками перевернулись! Каждое занятие как открытие!

– Серьезно? – поглядываю на то, как он, эмоционально рассказывая, машет рукой.

Рассчитывая согреться побыстрее, включаю подогрев сидения на максимум.

– Теперь я не удивляюсь, почему большинство из нас просто молекулы огромной серой массы! Потому что они как свиньи, видят солнце только в луже!

– Эй, притормози! Этого нет в моем курсе, – смеюсь негромко.

– Это мои мысли! Ром, но ведь это же так?.. Люди просто не умеют ставить цели и мечтать.

– Не совсем…

– Я лично для себя понял, что все, хватит! Я начинаю жизнь заново, – не слыша меня, говорит так, словно не раз репетировал эту речь. – Я давно перерос тот уровень, в котором сейчас нахожусь, пора идти дальше!

– Куда дальше, Тох?

– Я увольняюсь, Ромыч. Арчи твоему утром уже сказал. Заява на столе.

– Вот как? И куда дальше? Какие планы?

Дерзко подрезав едущего в правой полосе, Антон перестраивается и самоуверенно усмехается. Постукивает пальцами по рулю в такт негромкой музыки.

– Я же тоже канал завел. Буду собирать свою аудиторию. Мне есть что сказать людям.

– Ну, окей, – искренне недоумеваю, – увольняться-то зачем?

– Я на Бали улетаю, – проваривает торжественно и, ожидая реакции, перехватывает мой взгляд, – буду делать там контент. Потом сестру туда перевезу. Вместе заживем!

– На Бали? На что ты там жить собираешься?

– Есть небольшие накопления, на первое время хватит, а потом, думаю, развернусь.

– Как развернешься?.. У тебя рекламный контракт уже есть? Стратегия?

– Разберусь по ходу дела, – отмахивается он, – я же у тебя столько проработал. Считай, всю кухню изнутри знаю.

– Тох, ты упускаешь главное: процесс достижения цели должен быть поэтапным. Нельзя добраться от нижней ступени к высшей одним скачком.

– Да я не говорю об одном скачке. Сначала Бали, осмотрюсь там, выберу направление, начну снимать потихоньку… Ты ведь так же начинал? Я видел твои первые ролики – ничего серьезного. А сейчас? Арчи сказал, вы «Лужники» собираете!

«Лужники», блядь. Сколько еще таких «Лужников» мне надо собрать, чтобы подняться на следующий уровень и забыть об этой клоунаде раз и навсегда?

– Может, для начала выучишься? Я много учился. Университет, десятки разных курсов.

– Конечно, выучусь со временем.

– Параллельно работал на заводе и писал курсовые и дипломы на заказ. Мой путь до того, кем я являюсь сейчас, составил семь лет. Я не стал известным только потому, что сильно захотел этого.

– Ромыч, – хмурится Антон, – не пытайся переубедить меня. Я уже билет купил!

– Я не переубеждаю, но ты сильно торопишься, я бы на твоем месте…

– Ладно, забей, – вынимает пачку сигарет из кармана, но, помешкав, убирает ее обратно.

В служебной машине нельзя курить.

Я замолкаю и отворачиваюсь к окну. Если он уже принял решение, я не в праве его отменять. Пусть пробует, хотя я более, чем уверен, что через пару месяцев он снова попросится ко мне на работу.

– Звони, не забывай, – говорю на прощание, – делись успехами.

– Не вопрос, Ромыч! Я всегда на связи.

Выхожу из машины и, содрогнувшись всем телом от скользнувшего под одежду холодного воздуха, прячу руки в карманах и иду к подъезду быстрым шагом. Морщась от запаха кошачьих испражнений, миную четыре лестничных пролета, толкаю незапертую дверь и оказываюсь в нашей квартире.

Первое, что слышу – тихий всхлип.

– Наташа! – скидываю обувь и заглядываю в комнату.

Она там. Яростно трамбует вещи в чемодан, который распаковала только сегодня утром. Полоснув по моему лицу диковатым взглядом, вытирает слезы рукавом кофты. Одежда из шкафа свалена на пол большой кучей.

– Что случилось? – спрашиваю, на самом деле догадываясь.

– Я ухожу от тебя. Вот что случилось! – выкрикивает осипшим голосом.

Хватает дорожную сумку с кровати и кидает в нее все, что попадается на глаза. В моем животе сосущий вакуум образуется. Ступор полнейший.

– Что случилось?.. Ты с ума сошла?

– Я все знаю, Ром! Я видела все своими глазами!

– Что видела?

– На странице Ильяны… Дубай… ресторан… платье… – бросает отрывисто, повышая тон с каждым словом.

– Я тут при чем?

– Только не делай из меня дуру!!! – взвизгивает, запуская в меня блокнот, – Я целый месяц ею была! Идиотка!.. Думала, это все для меня!

– Это все для тебя!

– У нее есть фото с того же самого ресторана, где мы ели это гребаный золотой стейк! У нее фото с ним есть! Такие же, как у тебя! И платье!.. Боже!.. Это одно и то же?

У Гайки натуральная истерика. Я не помню, чтобы видел ее когда-то в таком состоянии.

– Нет.

Она застывает, смотрит на меня так, что я вдоха сделать не могу. Делаю шаг вперед, но в меня тут же летит что-то еще. Уворачиваюсь в последний момент.

– Ты даже не отрицаешь этого!!! Ты!.. Ты конченный, Березовский! Не приближайся ко мне! – срывает голос, закашливается, сильно краснея, но продолжает бросаться в меня вещами.

– Угомонись, Наташ… Дай объяснить!

– Что объяснить? Что, Ром?.. У нее там фото с той же самой яхты и подпись: «Только мы и море».

– Какое это отношение имеет ко мне? – отбиваю я, – Меня с ней на той яхте не было!

– А розы?! Это издевательство какое-то! Как ты мог?! Они были для нее, да?! Я такая дура!!!

– Розы для тебя! Яхта для тебя!.. Я был с тобой все время! Ты че гонишь?!

– У нее два десятка фото с этими сраными розами!!!

– Сраными?!

– «Наша любовь – миллион алых роз. Спасибо, милый!» – кривляется, коверкая голос. – Полная ванна роз! Весь номер отеля в розах, заваленная розами кровать!.. Это те самые розы, Рома!..

– Да ты их подписала, что ли? Хватит орать, Наташ!..

– Я ору?! Да я убить тебя готова! Я тебя видеть не хочу! И никаких объяснений мне от тебя не надо! Можешь валить к своей рыжей!

Мой мозг рискует вот-вот взорваться. От ее визга звенит в ушах. Поэтому, сделав рывок вперед, роняю ее на кровать и прижимаю к ней своим телом. Гайка кричит, извивается подо мной, как змея, царапает шею и лицо.

– Уходи!.. Вали к ней!

– Свалю! – рычу, отбиваясь, – Только сначала ты закроешь свой рот и выслушаешь меня!

Глава 28. Наташа

– Ты специально это все делал, да? – кричу, что есть сил. Их мало. Почти не осталось.

Последние три часа вспышками в голове проносятся. Практически ничего не помню. Как с Машей попрощалась, как такси вызывала? Скулила всю дорогу в кулак и дрожала.

Так вот почему меня эта тварь заблокировала?.. Это он ее попросил! Мой муж сам попросил ее меня заблокировать!!!

Молча наблюдаю, как Рома сосредоточенно готовит ромашковый чай для меня. Будто он поможет?! Широкие плечи трясутся, мышцы на спине подрагиваю, движения точные, но смазанные.

Снова вспышка. Будто по щекам бьют.

Господи, это ведь наша семья! Наш брак! До чего мы все довели!..

Губу закусываю. Плачу горько. Мне больно. Больно. Больно, черт тебя дери, Березовский. Хочется прокричать, но, чтобы открыть задетые чувства, надо доверять, а мое доверие на сегодня Рома исчерпал. Не знаю, как теперь дальше.

Я без него не смогу. А с ним?

Перед глазами всё время эта рыжая с моими розами.

Поставив рядом со мной кружку, Рома опускается на стул напротив и специально задевает ступней мою голень под столом.

– Не трогай меня, – шиплю, брезгливо отодвигаясь. – Ты мне никто больше!..

– Да с хуя ли? – зло цедит. – Чем докажешь?

Лицо будто маска становится. Чужая, безразличная маска. Если до сегодняшнего дня мне казалось, что между нами что-то не так, то сейчас нарыв лопнул с гноем и вонью.

Боже…

– Меня тошнит от тебя. От всех вас тошнит, Березовский, – шепчу яростно. – Вы мне противны.

– Что конкретно тебя так взбесило? – пропускает мимо ушей мои эмоции.

– Я тебе все уже сказала. Не строй из себя дурака, чертов ты гений!..

– Я с ней даже не встречался, – говорит он непонимающе. – Вообще не вижу поводов так наезжать. Ты загналась, Гайка. Всегда была ревнивой кошкой, сегодня как с цепи сорвалась. Это просто фотографии. Не больше.

Я смотрю на ярко-красные рытвины от моих ногтей на его лице, стискиваю зубы. Мне должно быть стыдно?.. Мне?..

– Я с ней не встречался уже больше месяца, Наташ. Мы даже, блядь, не виделись, – он повторяет. – Как ты не понимаешь? Такой бред несешь! Я даже мысленно не ебал никого никогда, кроме тебя!

– Дело не в этом… – качаю головой. – Дело в том, что все обман, Ром. Все пустышка. Я ведь чувствовала. Чувствовала там в Дубае, словно мы роли играли. Сегодня пазл сложился, Ром. Я больше не буду это терпеть.

– Терпеть? – он тоже злится, вскакивает с места и ходит по кухне – Расскажи-ка поподробнее, что именно ты терпишь?

– Да все!!! – снова ору, рыдая. Активно жестикулирую. – Арчи твоего двуличного терплю!.. Настю!..

– Двуличный Арчи? – разочарованно усмехается Рома. – Ты ему еще вчера в самолете сидела, улыбалась. Так может с себя начать? Кто двуличный?

Я шокировано на него уставляюсь. Он никогда так со мной не разговаривал. Что бы ни случилось, всегда поддерживал, защищал и не высказывал претензий, даже если я чисто объективно была виновата.

Что с ним происходит, черт возьми?

– Может, я и двуличная, но никогда не строю из себя ту, что не представляю. А вы все заврались! Деньги, деньги, мерзкие деньги. Вы все ради них сделаете, а я другая! Я лучше, чем вы все вместе взятые, ясно! – задрав голову, доказываю.

– Ну, во-первых, ты другая. Я всегда это говорил и выделял. Ты, блядь, особенная для меня. Так было и будет всегда. Во-вторых, ты, Наташ, тоже изменилась.

– Я? – Не верю своим ушам…

– В курсе, сколько твоя зеркалка стоит? А объективы? Уроки твоего фотографа? Эти самые «мерзкие» деньги позволяют тебе заниматься тем, что ты любишь, а не горбатиться где-нибудь на производстве или в отпуске. Ты можешь покупать подарки тем, кого любишь. Вспомни, как ты выбирала вещи подруге в «Дубай Молле»? А как попросила меня помочь нашему дому сделать крышу им на зиму? Как радовалась, что мы в силах помочь! А сейчас деньги мерзкие! Ты либо крест сними, либо трусы надень! Окей?..

Я дар речи теряю.

– Ты что? Упрекаешь меня деньгами? – непонимающе интересуюсь.

– Нет, блядь. Откуда это в твоей голове? – вздыхает Рома.

– Мне ничего не надо. Все забери!

– Пиздец. Я про другое! Арчи мутит с Тамби какие-то темы, они прокачивают аудиторию, используя разные потоки и рекламные интеграции. Но у нас с тобой вроде как договоренность. Мы друг другу доверяем.

– Я тебе больше нет, – яростно протыкаю воздух пальцем.

– Хорошо, – Рома кивает. – Я тебе по-другому объясню. Смотри.

Он идет в прихожую, возвращается с телефоном в руке. Быстро что-то набирает и сует его мне под нос.

– Что это? – пытаюсь сфокусировать зрение.

Вижу страницу в соцсети. Это Дэн.

– Смотри, Наташ.

Я беру мобильный в руки и листаю фотографии. Те самые, которые отправляла Денису из Дубая. Яхта, шоу дронов, пляж, закатное солнце, злосчастные розы… Просто красивые снимки, которые активно комментируют знакомые Дениса. Восхищаются сочетанием красок, правильными тенями. В тегах есть «школа фотографии» и я понимаю, что явно ведь рекламная история, но если этого не знать…

– Может мне тоже закатить истерику? – спрашивает Рома, буровя меня бешеным взглядом.

– Это совсем не то же самое, Березовский. – Стою на своем.

– Конечно, это ведь касается тебя. Ты хорошая, я плохой. Я понял.

Он отбирает у меня телефон, блокирует и тут же прячет его в кармане. Отходит к окну и обнимает голову руками, разминая виски.

– Я просто все это делаю для тебя. Как ты не понимаешь? Ильяна! Хуяна! Мне на всех по хрен! Только ты одна! Это рынок, это определенные условия инвесторов. Гафт переводил транш полтора месяца, дробил его как мог. А дивиденды требует, как швейцарские часы. Вовремя и в срок. Я блядь из кожи вон лезу, чтобы больше народу пришло. Но есть то, против чего я не могу играть. Арчи тоже не с помойки вылез. Мы команда. Но самое печальное не в этом…

– А в чем?.. – срываюсь.

Рома оборачивается, цепляет меня колючим взглядом и болезненно прищуривается.

– Я думал, мы с тобой команда… Понимаешь, малыш?

– Я тоже так думала, – с обидой проговариваю. Веки сами по себе закрываются. Слезы рекой. – Наверное, мы… ошибались?

– Тебе виднее, Наташ.

Хочется уйти отсюда. Спрятаться. Сбежать на край Земли или хотя бы провалиться к ее ядру.

– Прости, меня! – шепчу, поднимаясь со стула. – Но я так больше не смогу…

Залетев в комнату, хватаю чемодан и несусь в прихожую.

Глава 29. Роман

– Наташа!

Полным вдохом пытаюсь избавиться от сильнейшего стеснения в груди и, растерев лоб ладонью, отталкиваюсь от подоконника и иду за ней. Яростно пихая ноги в ботинки, она громко всхлипывает и отмахивается от меня рукой.

– Я все поняла, Ром… Все…

– Что ты поняла? Ни черта ты не поняла!

Мои раздражение и злость на ее упертость заходят на следующий виток. Так хочется встряхнуть как следует, чтобы мозги на место встали! Не дура ведь, знает, в какой прогрессии растут показатели. Должна понимать, что я попросту не могу отказаться от реальной возможности повышать их каждый гребаный день!

– Нам больше не по пути. Ты вообще не слышишь меня!

Стирает слезы рукавом толстовки и, встав на цыпочки, вслепую пытается найти свою шапку на полке. Я ее прекрасно вижу, но беспомощность Гайки неожиданно сильно бесит.

– А ты меня слышишь?! Я битый час пытаюсь втолковать тебе, что нет поводов для истерики. Не случилось ничего смертельного!

– А ты со мной и не говоришь почти! – вскрикивает звонко, – О чем с тобой говорить?!

– Наташа, ты бредишь… – говорю, когда, надев шапку, она тянется за курткой, – Остановись.

– Нет.

– Куда ты пойдешь?.

– У Маши с Ваней поживу, – шмыгает носом, – им еще одну комнату дали.

– Ты дура?!

– Хватит! С… с этой своей так разговаривай!

Застегивает молнию и поднимает чемодан с пола. Цирк, блядь!

Хватаю ее за рукав и разворачиваю к себе лицом. Не смотрит. Подбородок мелко дрожит, краза красные и воспаленные.

– Ты хорошо подумала, Гайка?.. Это действительно то, чего ты хочешь?

– Да, – отвечает глухо.

– Окей.

Расстегиваю ее куртку и снимаю шапку. Выдрав чемодан из ее руки, швыряю его в комнату. Меня трясет.

– Что ты делаешь?! – шипит, толкая в плечо.

– Оставайся, Наташ. Живи здесь. Я все равно в этой халупе без тебя ни на минуту не останусь.

– И куда ты пойдешь? – выпаливает с надрывом, – К ней?

– Тебе же все равно.

Захожу в комнату и достаю из-под кровати большую дорожную сумку. Собираю минимум. Пару трусов, футболок и брендовые тряпки, что необходимы для съемок.

– К ней?!

– В офисе поживу первое время.

Из ванной забираю полотенце, бритву и лосьон для бритья. Оглядываюсь, поражаясь, как мало вещей у меня в этой квартире. Уже давно все перекочевали в Сити.

Наташа растерянно ходит за мной по пятам и, прижав ладони к лицу, молча наблюдает, как я одеваюсь в прихожей. А я больше не могу смотреть на нее. Внутри такой шторм, что, боюсь, случится замыкание и последует взрыв, который разорвет наше с ней магнитное поле навсегда.

– Хата оплачена до конца года, – говорю, обуваясь, – Потом продлю. Деньги на карте будут, можешь не работать.

– Не надо.

– Ты все еще мой ассистент. Твоя зарплата…

– Я уволюсь, – шепчет сдавленно, – Проживу без твоих денег!

Происходящее шокирует, но бурлящая внутри злость пока перекрывает все остальные эмоции. Мне надо перекипеть и остыть. Ей тоже.

– Как знаешь. Пока.

Открываю дверь и, не оглядываюсь, скатываюсь вниз по лестнице. За минуту, на адреналине, преодолеваю расстояние до арендованного гаража и выгоняю из него свою бэху.

Впечатываю затылок в мягкий подголовник и закрываю глаза. Под веками продолжаются вспышки, гул в ушах оглушает.

Так и знал, что Наташа не поймет ни хрена. Ее реакция ожидаема – не умеет мыслить объективно.

Я так и знал!

Сука! Ударяю руками по рулю и, резко сдав назад, разворачиваюсь в сторону выезда из двора. Бешенство и нерациональная обида лишают контроля, вытягивают жилы и застилают глаза.

В горе и радости, да, Наташ?.. До последнего вздоха? А при первых же сложностях – в кусты!

Встаю на светофоре и, вынув бутылку воды из бардачка, выпиваю сразу половину. Жжение в груди никуда не исчезает. Похуй. Проживем.

Смахиваю входящий от Арчи и машинально принимаю вызов от Ильяны.

– Ты видел, что я тебе репостнула? Там про тебя говорят.

– Потом посмотрю, – бросаю раздраженно.

– Не в духе?

– Не в духе. Давай.

Пока доползаю до Сити, окончательно темнеет. Дышать все еще трудно. Больно. Грудак будто копьем пробит. Завтра съемка, а я, блядь, в решето.

Заваливаюсь в офис и, не обращая внимания на глазеющего на меня Андрюху, с сумкой прохожу в комнату отдыха. Слышу скрип его стула и шаги.

– Ты чего, Ром?

– Ничего.

Голосом останавливаю играющую в колонке музыку и заваливаюсь на диван прямо в одежде и обуви.

– Че случилось-то? – спрашивает осторожно, поглядывая на мою сумку.

– Ты когда домой?

– Ща допилю видос один и пойду.

– Давай быстрее, я спать хочу.

Тот в нерешительности замирает, но приставать ко мне с расспросами больше не рискует.

– Пиццы мне закажи! – кричу вдогонку.

– Хорошо, – отзывается Андрей и закрывает в комнату дверь.

Лежу в темноте и тишине несколько минут. Пытаюсь на нужную волну настроиться. Успокоить бурю данными мне от природы логикой и рационализмом. Выходит с трудом – помехи не позволяют. Нет у меня иммунитета на Гайкины слезы.

Вынимаю телефон из кармана и сразу ее набираю.

Скидывает, а потом и вовсе выходит из зоны доступа. Если думает, что все брошу и тут же к ней рвану – ошибается. Ей тоже не помешает побыть одной и подумать над тем, что наговорила.

Нажав на всплывшее окно с сообщением Ильяны, проваливаюсь в нашу с ней переписку. Там видео с отзывом начинающего, но подающего надежды, блогера Клима на мой курс. Меня хватает только на четверть – ничего нового он не скажет, и профита мне с него нет. Неинтересно.

Сворачиваю его и вижу от Молекулы новое сообщение.

«Как тебе? Мне кажется, у него есть дар убеждения. Можно им воспользоваться»

«Ради чего? Вся его аудитория пришла от меня. Вряд ли его слушают те, кто не слушает меня»

«Думаешь?» – отвечает через минуту.

«Знаю»

«Кстати, мне черновик дубайского клипа прислали. Посмотришь? Твой совет нужен»

«Давай, завтра. Сейчас не могу»

У меня нет ресурсов думать о чем-то, кроме того, что случилось. К тому же Наташа не отвечает. Впервые на моей памяти. Я, мать твою, просто не знаю, как на это реагировать. Внезапно появляется соблазн повестись на манипуляцию и сорваться к ней. Но нет, сейчас к ней нельзя – еще больше дров наломаем.

«Устал?» – спрашивает и тут же добавляет: «Или жена рядом?»

Я прикрываю глаза на мгновение и быстро печатаю ответ:

«Она все узнала. Мы разбежались»

Ильяна молчит почти минуту, а затем стреляет очередью:

«Что?! Боже мой!»

«Она разозлилась, да? Обиделась?»

«Хочешь, я с ней поговорю? Скажу, что это между нами ничего не было и нет!»

«Я уверена, она поймет. Должна понять! Ты же ей все объяснил?»

«Не надо. Я сам» – пишу, тяжело вздохнув.

Грудь как бетоном залита. Так хреново!..

«Она ведь должна понимать, что ты делаешь это и для нее тоже!»

«Главное, не расстраивайся, Ром! Не забивай себе голову!»

«И не забывай – ты всегда можешь рассчитывать на меня!»

Глава 30. Наташа

В салоне автобуса пахнет едой. Наверное, аппетитно. Беляшами или чебуреками. А я снова ловлю внутри неприятное ощущение невесомости и полной дезориентации в пространстве. В последние дни было так плохо, что даже от выпитой таблетки сразу в унитаз выворачивало.

Когда Рома ушел, часа три в одну точку бесцельно смотрела. Потом всю ночь не спала. И второй день, и третий – все слилось в одни длинные, семидесятичасовые сутки.

Березовский не звонит. Не пишет. Ничего не спрашивает.

И это самое ужасное из того, как бы он мог себя вести по отношению ко мне. Я на все рассчитывала: не отпустит, будет кричать, ругаться, силой удерживать. Даже грубить. Орать матом. Но равнодушие… Оно сносит горькой волной отчаяния и убивает.

Безысходность полная.

Это все, да?

Конец?

Сморгнув горячие слезы, корябаю сверкающий иней со стекла. Кожу сначала жжет, потом и вовсе палец не чувствую, но мир будто заторможен. И я вместе с ним.

Смотрю на зимнюю Москву в образовавшуюся, узкую полоску. Вдалеке виднеется Москва-Сити. Величественные башни, от которых просто сказочно красиво отражается солнце. По привычке тянусь к сумке за фотоаппаратом, но вовремя вспоминаю, что оставила его дома.

Дорогая ведь вещь. Кисло усмехаюсь.

Следующие несколько часов пытаюсь задремать. Мысли, будто мусор на поверхности сознания, болтаются, освободиться невозможно. Обнимаю голову руками и пытаюсь не разрыдаться.

– Девушка, – слышу беспокойное от соседки. – Вам плохо?

– Нет, – чуть громче, чем следовало отвечаю. – Мне… хорошо.

Она смотрит на меня, как на истеричку.

Я в чувство вины мгновенно проваливаюсь. Как в прорубь.

– Простите, – шепчу стыдливо.

Может, и правда, это я во всем виновата? Обвинила мужа зря, наехала? Назвала мерзкими заработанные им деньги! Но ведь и Рома от меня не отстает? По щекам меня отхлестал своими оскорблениями. Отчитал, как двоечницу, и свалил, словно все годы только и мечтал это сделать.

– Березовский! Центр! – кричит водитель. – Выходит кто?

– Я, – хрипло отвечаю, вставая с места.

Рюкзак валится на пол со всем содержимым. Я быстро скидываю в него вещи: косметику, документы, влажные салфетки и телефон, и выбегаю из автобуса. Захлебываюсь морозным воздухом и вытягиваю шарфик из-под воротника, чтобы уткнуться в него.

Озираюсь по сторонам.

Не то, чтобы я любила город, где выросла. Скорее нет, чем да.

Но ностальгия душит. Сердце в железных тисках. Столько воспоминаний, одно за другим в ряд выстраиваются. Как в школу каждый день по этой же самой дороге ходили. Как уезжали потом с Ромой отсюда. Я на него как на Бога смотрела. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь изменится все.

Может, зря решила приехать? Душа попросила оказаться там, где все начиналось. Это было глупо.

Быстрым шагом добираюсь до спального района и сворачиваю на нужную улицу. Снег приятно хрустит под ногами. Ныряю в арку и звоню в домофон.

– Да…

– Галина Семеновна, добрый день!

Удивленное «здравствуйте» в ответ.

– Это Наташа… Хорошилова.

Тут же слышу короткий писк кодового замка. На первом этаже открывается металлическая дверь. Из-за нее появляется пожилая женщина в домашнем сером платье.

– Наташа?.. – ахает моя первая учительница, поправляя прическу из седых волос. – Как же так? Почему не позвонила, что приезжаете? Я бы вам пирожочков да с капусточкой. Как Рома любит.

Снова сглатываю горечь. Голова кружится.

– Я одна приехала, Галина Семеновна.

– Одна? – она удивленно на меня смотрит и тянет за рукав, заводя в квартиру. – Из Москвы?..

– Угу.

Всегда светлое, доброжелательное лицо темнеет от беспокойства. Она осматривает меня с ног до головы.

– Давай-ка раздевайся, Наташенька. Сейчас мы с тобой чаю выпьем.

– Угу.

Всхлипываю. И не выдерживаю: обнимаю ее крепко. Прижимаюсь, чувствуя давно забытый аромат ее духов.

– Мы с Ромой расстались, – шепчу. – Он из дома ушел.

– Что еще за глупости? Пойдем-ка на кухню.

Сажусь на стул и прикрываю лицо ладонями. Усталость накатывает. Три дня без сна сказываются.

– Что у вас случилось? – спрашивает Галина Семеновна, аккуратно разливая чай из белоснежного заварника.

– Он мне изменил. Или хотел изменить. Я не знаю…

– Это как?

– Я не знаю!..

– Ты сама видела? Или рассказал кто? Рома ведь человеком большим стал. А там, где деньги всегда плохие люди водятся.

– Нет, я сама не видела.

– Ну вот видишь. Не руби сплеча, девочка моя. Такая любовь, такие вы у меня хорошие, умные. Молодцы! Я всем своим ученикам вас в пример ставлю. Уехали в Москву, по телевизору вон Рому все время показывают. Важный такой, будто никогда математику не списывал.

Я смеюсь сквозь слезы.

– Помиритесь, – позитивно завершает мысль Галина Семеновна.

– Не знаю…

– Семейная жизнь – это нелегко. Бывает и такое. Недопоняли где-то друг друга, вовремя не поговорили. Бывает, милая…

Не знаю как, но я впервые за несколько дней от этой поддержки успокаиваюсь.

– Можно я у вас посплю, пожалуйста?

– Конечно, дорогая! Я тебе сейчас у сына в комнате постелю. Он как в рейс свой уехал полгода назад, до сих пор не появлялся. То из Европы позвонит, то из Африки. А я тут все одна. Михаила Николаевича как похоронила пять лет назад, все одна теперь, Наташенька…

Я, слушая тихое повествование, скидываю толстовку и распускаю заплетенную наспех косу. Иду в ванную комнату и умываюсь холодной водой, а потом ныряю под теплое одеяло и в эту же минуту отключаюсь.

Сон прерывается телефонным звонком. Ничего не понимая, ищу мобильный в рюкзаке и быстро отвечаю:

– Да…

– Наташа!

– Что?

– Это Настя. Ты где?

– Я?.. Далеко.

– В смысле, далеко? – спрашивает она раздраженно. – Ты нам срочно нужна. Гафт тут тебя требует.

– Что значит требует?

Приподнявшись, пытаюсь хоть немного прийти в себя. Какой сегодня день? Сколько я проспала?

– То и значит, – тараторит Настя. – Наше аутсорсинговое агентство послал на три буквы. Сказал, что дальнейшее общение только через Наталью. Он ждет в шесть. У себя в офисе.

– Сегодня? – удивляюсь. – В воскресенье?

– Наташа! Ты там пьяная, что ли? Сегодня понедельник!

– Понедельник?

Это что? Я сутки спала?

– Скинь мне адрес, я за тобой водителя отправлю.

– Хорошо, – вздыхаю обреченно, а потом что-то колет в груди. Предчувствие, что ли. Тихо зову: – Насть?

– А?..

– Рома знает? Это он сказал мне позвонить? – выпаливаю и закусываю нижнюю губу от волнения.

Настя молчит. У меня сердце, словно хрупкий лед, на две части раскалывается. Одна – молит, чтобы это было так! Чтобы Рома скучал по мне так же, как и я по нему. Спать и есть не мог. Вторая же часть знать больше его не хочет.

Прижимаю ладонь к груди, чтобы дышать было полегче.

– Ну? – повышаю голос. – Насть?!

– Нет, Наташ. Это Арчи… Рома категорически запретил с тобой связываться.

Глава 31. Наташа

Прощание выходит поспешным и каким-то смазанным. Мыслями и чувствами я уже в Москве. Новое потрясение слегка оглушило.

Рома оторвал меня от себя окончательно?!.. Насовсем?!

Повесив рюкзак на плечо и бездумно приняв кулек с гостинцами, я целую Галину Степановну в сухую щеку и выхожу из квартиры.

Служебный автомобиль замечаю сразу, однако невольно торможу, когда вижу за рулем незнакомого человека.

– Здравствуйте, – приветствую, когда он выходит из машины.

– Наталья?

– Да, а где Антон?

– Уволился, вроде, – невозмутимо пожимает плечами, открывая для меня заднюю дверь, и представляется: – Вячеслав.

Я ныряю внутрь и ставлю свои сумки рядом на сидение.

Антон уволился? Чего еще я не знаю?

Новый приступ обиды и тоски забивает горло острыми иглами. Тихонько шмыгнув носом, я отворачиваюсь к окну.

Возвращение в Москву, к проблемам и беспросветной боли стремительное, как скорость гиперзвука. От него закладывает уши, а в груди быстро закручивается тревожная воронка. Я понятия не имею, для Чего Гафт требует меня к себе. Я теперь вообще ничего не знаю!

Осознание, что меня незаметно выдавили из команды и из жизни Ромы душит слезами.

– Вас сразу к Гафту?

– Нет, сначала дамой.

Диктую ему адрес и набираю Арчи. Продюсер отвечает мгновенно, но я слышу, что куда-то торопится – дыхание сбитое, из посторонних шумов чьи-то удаляющиеся голоса и хлопок двери. Возможно, выходит из офиса, чтобы Березовский не услышал нашего разговора.

– Наташа? Ты уже едешь?..

– Да. Что у вас там случилось?

– Ничего страшного, – отвечает поспешно, но волнения своего скрыть не может, отчего еле заметно заикается, – там небольшая проблема с отчетом. Его финансисты доебались.

– Какая проблема? Цифры неправильно указали?

– Пф-ф-ф… да… – продолжительно выдыхает, вероятно, закурив, – Они нашли расхождения в цифрах, ну и… у нас просрочка по выплатам небольшая пошла…

– Что?! – ахаю я, – Какая просрочка?! Откуда?! У вас что, денег нет?!..

Волосы на моей голове встают дыбом. Мы ведь подписали сотни договоров, обязательств и расписок. Согласились на космические неустойки в случае просрочки выплат дивидендов. А сейчас Арчи как ни в чем ни бывало сообщает мне о том, что они не позаботились вовремя перевести деньги?!

– Это недоразумение. Мы тут вообще не виноваты. – говорит, постепенно повышая голос, – Скажи ему, что деньги будут в течение недели.

– Какое недоразумение?! Вы в своем уме?!

– У агентства «Прайм-Медиа» проблемы с налоговой. Идут проверки, а наши бабки застряли на их замороженных счетах.

– Ужас!.. А почему вы не проверили их репутацию?

– От тебя ничего особенного не требуется, Наташа, – игнорирует мой вопрос. – Успокой старика, скажи, что в течение нескольких дней все решится.

– А если не решится? Мне снова к нему ехать?..

– Решится! Я подключу связи, и мы выдернем оттуда наши бабки! – заявляет Арчи уверенно.

– Хорошо, – отключаюсь и выхожу из машины, едва она останавливается напротив моего подъезда.

Дома очень быстро мою и сушу волосы, замазываю синяки под глазами тоном и надеваю белую блузку и брючный костюм. Затем вынимаю из шкафа купленные Ромой мне в ЦУМе дорогущее пальто, ботинки и сумочку к нему.

– Можем ехать, – говорю Вячеславу, усаживаясь в машину.

Центр Москвы стоит, и пока мы ползем в пробках, от волнения я едва не разваливаюсь на куски. Расшатанное за последние несколько дней мое эмоциональное состояние не сделает из меня эффективного переговорщика. Я не представляю, как буду держать удар, если он последует.

– Вот здесь парковка, – указываю на въезд на территорию бизнес-центра.

Меня ждут. Тут же пропускают и даже провожают до лифта. Секретарь встречает дежурной улыбкой и сразу предлагает пройти в кабинет ее начальника.

Кончики моих пальцев ледяные.

– Здравствуйте, Константин Александрович, – сиплю, почти не слыша сама себя.

Гафт сидит за столом. На носу очки, пиджак висит на спинке стула.

– Добрый вечер, Наталья, – гостеприимный взмах ладонью, – проходите, присаживайтесь.

Бесшумно шагаю к столу и усаживаюсь напротив него. Кладу руки на стол, но, заметив, как они дрожат, опускаю их на колени. Гафт это, кажется, замечает и жестко усмехается. Я нервно сглатываю.

– Вы ведете нечестную игру, Наташа.

– У нас не было умысла обмануть вас, – отвечаю пылко, – Я только что говорила с нашим продюсером. У аутсорсинговой компании некоторые проблемы с выводом средств.

– Я не хочу иметь к этому никакого отношения, – холодно отбивает мужчина, – мне неинтересно.

– Меня заверили, что в течение недели – максимум десяти дней, вы получите все дивиденты. Более того, мы готовы выплатить неустойку по просрочке, как это указано в соответствующем договоре.

– Ваш финансист прислал липовый отчет, – продолжает металлическим тоном, – расхождение в суммах более десяти процентов. Вы занимались отчетом, Наталья?

– Нет. Я не бухгалтер. Я ассистент.

– Ну, конечно, – улыбается, однако улыбка глаз его не касается, – Я даже не сомневался.

– Это правда! – восклицаю я, – Всей отчетностью тоже занимается аутсорсинг!

Гафт откидывается на спинку стула и расслабляет узел галстука. А затем снимает очки и, небрежно бросив их на стол, склоняет голову набок.

– На самом деле я уже поставил в известность ваш офис, что прекращаю с вами сотрудничество. Такие промахи не простительны в большом бизнесе.

– Пожалуйста, Константин Александрович! Мы все исправим! – молю я, шалея от того, какую огромную сумму денег нам придется собрать в самое ближайшее время, если счета «Прайм-Медиа» не разморозят. Я ведь даже примерно не представляю, какого масштаба проблемы у них с налоговой.

– Вы не оправдали моего доверия, Наталья. Мне больше не интересен ни этот проект, ни вы сами.

– Дайте нам шанс!.. – прошу, понимая, что это напрасно.

Он принял это решение еще до моего приезда и сообщил о нем Арчи и Березовскому. Это не Гафт срочно требовал меня к себе, это Гаспарян настоял, чтобы он принял меня. Надеялся, что я смогу переломить ситуацию в их пользу?! Совсем идиот?!

– Мои юристы закопают вашего Березовского, если все дивиденты и неустойка не будут выплачены в течение этого месяца.

– Все?! У нас рассрочка на полгода!

– Уже нет. Вы давали расписки.

Выхожу из бизнес-центра выпотрошенная морально и физически. Мне не хватает воздуха и темнеет в глазах. Головокружение и легкая тошнота лишают последних сил. Облокотившись на высокие хромированные перила снаружи здания, я пытаюсь обрести точку опоры.

Это конец. Выплатить дивиденды без рассрочки даже с учетом размороженных счетов маркетингового агентства Березовский не сможет. Это значит, будет суд?..

Господи… только не это!

Ежась от скользнувшего за воротник пальто ветра, я спускаюсь по ступеням вниз и вдруг чувствую вибрацию телефона в кармане.

На экране «Мой Гений».

Вздрагиваю от острого укола в сердце. Сбиваюсь с шага и вскоре вовсе останавливаюсь.

– Да?

– Наташ… Я приеду?

Глава 32. Наташа

В кухонном окне горит яркий свет. Это придает ускорение моим ногам и еще большее беспокойство душе, истрепанной непростым разговором с Гафтом. С человеком, который, как оказалось, не приемлет ошибок и не дает вторых шансов.

Ромочка, милый мой, во что же ты влип?

Как мы будем из всего этого выпутываться?

Как?..

Сердце стучит в такт набойкам на каблуках. В подъезде уютно пахнет домашней едой. Хочется сейчас же все оставить, приготовить отбивные с овощами, спокойно поужинать и забыть обо всем кошмаре, что разворачивается вокруг нашей семьи.

Зайдя в квартиру, вздрагиваю от стука двери за спиной и скидываю неудобную обувь. Забыв о баснословной стоимости пальто, небрежно сваливаю его в сторону и решительно устремляюсь на кухню.

Березовский сидит, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди.

Сосредоточенный и серьезный.

На столе бутылка с Колой, блистер с таблетками и мобильный со светящимся экраном. Прямо сейчас Роме кто-то беспрерывно звонит, но он это игнорирует. Как и все вокруг, кроме… моего лица.

Я тоже медленно осматриваю всклокоченные волосы, синяки под глазами и бледную кожу. Белая футболка неприлично мятая, но Березовский носит ее так, будто он чихать хотел на мнения других.

– Привет…

– Привет, – шепчу в ответ, приглаживая волосы, и пытаюсь заполнить тишину своими вопросами: – А где Антон? Кто это в машине, вообще? Меня три дня не было, все так поменялось. Я в шоке.

Смертельную обиду в голосе удержать не могу. Она рвется на волю, словно птица.

– Антон совсем ебнулся. Умотал на Бали, завел страницу в соцсетях и вещает о просветлении. Какие-то тантры читает, карму людям чистит, блядь.

– Ужас какой, – морщусь. – Это он после твоего курса так поплыл?

Он коротко кивает и опускает взгляд. Смотрит на руки.

– Каждый слышит в моих словах что-то свое, даже если я этого не говорил…

– Это точно… Особенно если не говорил, Ром!..

Отвернувшись к шкафу, испытываю максимальную неловкость. Мы ведь в браке даже не расставались так надолго. Несколько лет, как привязанные друг к другу жили. Как пришитые намертво пуговицы – всегда вместе.

Расставание – смерть. Прошедшие три дня на жизнь точно непохожи.

Мир перед глазами раскручивается ярким калейдоскопом. Руки дрожат, подбородок сводит от волнения.

– Наташ…

– Ром…

Он вскакивает с места, а я в этот момент резко разворачиваюсь. Да!.. Сцепление рук, сплетение тел. Мы сталкиваемся лбами, и по старенькой кухне вихрем проносятся мой отчетливый всхлип, за которым следует поток горьких слез.

– Прости, Гайка! Прости меня, дурака! – шепчет Рома, поглаживая мои трясущиеся от рыданий плечи и зацеловывая лицо. – Я виноват перед тобой. Думал, ты даже не заметишь эту хуйню с певицей. Посчитал это неважным. А в любви нет ничего не важного. В семье нет. Я это только сейчас понял.

Коротко киваю и зажмуриваюсь от эмоций. Он целует мои холодные, мокрые щеки и накрывает губы ртом. Его дыхание горячее и жадное. Требовательное. Язык проталкивает глубже, и я сама дышать перестаю.

Смерть была клинической, слава богу. Я снова живу!

Мы живем!..

Березовские!

– Простишь? – отклоняется Рома. – Я без тебя сдохну. Хоть сразу в землю. Серьезно, малыш.

– Дурак! – качаю головой, на секунду успокаиваясь, и тут же все вспоминаю все, что случилось за день. – Ром, а что произошло? Расскажешь? Я была у Гафта. Как такое могло случиться?

Он смотрит на меня непонимающе и хмурится. Потом уводит взгляд, будто стыдится.

– Ты была у Гафта? – спрашивает пораженно. – Зачем ты пошла туда, Гайка?..

Он не знает ничего?.. Сжимаю зубы от злости на Арчи, а потом начинаю вываливать все случившееся на мужа:

– Я была у Галины Степановны в гостях, мне позвонила Настя. Она рассказала, что Гафт хочет встретиться именно со мной, но оказалось, что Константин Александрович очень зол на нас всех.

– Да, я знаю. Мы трое суток на связи с финансистами, но вопрос так и не закрыт. Нас жестко подставили «Прайм-Медиа», но еще не все потеряно. Вырулим, Гайка.

– Не хочу тебя расстраивать, Ром, но Гафт сказал, что больше никакой отсрочки он нам не даст. В течение месяца нам надо выплатить ему долг.

– В смысле?

– Полностью, Ром. С дивидендами и процентами.

Его лицо бледнеет еще больше.

– Сядь, блин, – толкаю его к стулу. – Ты ничего не знал?

– Арчи сказал, что есть проблемы. Но они решаемы.

– У тебя есть отчетность по твоему курсу? Вы сводили результаты? Смотрели прибыль?

– Конечно, – его пальцы зарываются в волосах и тянут их в разные стороны. – Ты же знаешь, я от этого всего далек, но на почте все есть.

– Принеси ноутбук, пожалуйста, – прошу, стягивая пиджак.

Пока Рома настраивает рабочее место на кухне, я переодеваюсь в его старую футболку и возвращаюсь.

Около часа провожу с экселевскими таблицами. Создаю свой отдельный файл и заношу туда все данные. Первый поток, второй, третий. Доход раз от раза растет, но и расходы не уменьшаются. За этим и нужны были инвестиции Гафта. Если ты хочешь продать курс и заработать два миллиона, вполне можешь себе позволить сделать это сам, а масштабироваться в одиночку сложно. Слишком большие расходы.

Рынок быстро подхватил идею всевозможных марафонов и курсов. Возникло миллион компаний-прокладок, которые хотят оторвать кусок пожирнее. Хочешь эфирное время, оплати вебинарную комнату. Хочешь лицензию – купи.

После того как все готово, долго смотрю на экран и принимаю решение, прежде чем его озвучить.

Больно ли мне?

Конечно, да.

Но, хоть в чем-то Арчи прав. Пиар должен работать. И неважно черный он или белый.

– Ты чего такая? – спрашивает Рома, когда я закрываю ноутбук и отодвигаю его. – Все плохо, да? Сухари сушить?..

Трудно вздохнув, обхватываю кружку с чаем и смотрю на мужа. Он обвинил меня в том, что не видит поддержки. Наверное, в такие моменты и нужно доказывать, что мы команда?..

– Чтобы вернуть деньги Гафту, – начинаю свою речь. – На четвертый поток должно прийти в одиннадцать раз больше слушателей, чем на третий.

– В одиннадцать? – усмехается Березовский и нервно хохочет. – Это нереально, малыш. У меня нет на это ни ресурсов, ни сил.

– Мы справимся, – с уверенностью произношу.

– Забей, Гайка. Я сам выкручусь. Все отдам.

– Мы справимся, Ром, – повторяю чуть громче. – Вызвони Арчи и Ильяну со своим продюсером. Они нам понадобятся.

Глава 33. Наташа

Замедленно моргнув, Рома прикрывает глаза и качает головой. Губы формируются в брезгливую складку.

– А что еще ты предлагаешь?! – восклицаю я. – У нас не так много вариантов. Господи! Да у нас их вообще нет!

– Я не хочу в этом участвовать, – проговаривает на одной ноте и добавляет: – И не хочу, чтобы ты видела, как я в этом участвую.

Глушу всхлип прижатой ко рту ладонью. Слишком ярко я представляю, что именно мне придется видеть. Однако, если это поможет выплатить хотя бы не всю, но основную часть долга Гафту, я стисну зубы, сожму ладони в кулаки и переживу это.

– Наташа… – зовет Рома и, потянув меня за руку, привлекает к себе, – Признаюсь, затея с намеком на наши с певицей отношения помогла сделать рывок. Ее аудитория готова покупать мой курс, потому что это стало модно. Мы создали новый бренд. Но играть этот фарс в ущерб нашей семье я не готов.

– Зачем ей самой это надо? – шепчу, уткнувшись лицом в его грудь, – Ведь ей не нужно ничего продавать.

Я не скажу этого вслух, но во мне живет уверенность, что Березовский нравится ей как мужчина. Ее интерес осязаем и материален как пол, на котором мы с Ромой сейчас стоим. Мне предстоит справляться с этим все время, пока будет длиться их фиктивный роман.

– Дубай… увеличил ее аудиторию в полтора раза, – говорит он спустя значительную паузу, – А она готовится презентовать новый клип и надеется попасть с этой песней на «Музыкальную волну».

Схвативший горло спазм сбивает дыхание и наполняет глаза слезами. Обхватив обеими руками его пояс, я прижимаюсь к нему максимально тесно. Меня душат страх и обида, которая никуда не исчезла, но которую в силу обстоятельств я вынуждена выдрать из себя с корнями и сделать все возможное для того, чтобы помочь Роме.

– Посмотри на меня, Гайка…

Я отчаянно мотаю головой, но муж, сцепив пальцы на моем подбородке, заставляет принять его взгляд.

– Я не хочу делать тебе больно, – шепчет проникновенно, – я не хочу, чтобы это как-то отразилось на нас с тобой. Я боюсь, ты не справишься!

– Справлюсь! Рома, я справлюсь!.. Только скажи, что любишь!.. Ты же любишь, Ром?

– Блядь!.. – выдыхает с отчаянием, – Люблю! С каждым днем все сильнее! Ты же знаешь, что без тебя мне ничего не надо! Все мимо, Наташ!..

Скользнув руками вверх, я обнимаю его шею и, поднявшись на носочки, ловлю ртом теплое дыхание.

– Скажи, что ничего не изменится! Скажи мне!..

– Ничего. Обещаю.

– Обещай, что я буду знать обо всем!

– Конечно, Гайка! – прихватывает мои губы, – Тебе не о чем беспокоиться. Это не продлится долго.

– И помни, Ром, я тебя люблю, как никого и никогда не любила. У меня на целом свете никого, кроме тебя нет.

– Знаю.

Мы целуемся, задвигая проблемы, обиды и ревность подальше. Делимся друг с другом общей одержимостью и пережитой за последние дни страшной тоской. Обнимаемся, оба напуганные разлукой. Пробираясь руками под одежду, жадно трогаем друг друга.

Вместе избавляемся от его толстовки и моей кофты. Потом куда-то в неизвестном направлении улетают бюстгальтер, джинсы, брюки, а затем Березовский отрывает меня от пола и несет в комнату, где мы, упав на кровать, просто спаиваемся в одно целое.

Я хнычу от жадности и неудовлетворенности. Ощупывая ладонями его плечи, ключицы и грудь, трусь об него всем телом.

– Пиздец, Наташ!.. Как без тебя хреново было!.. – бормочет, покрывая быстрыми поцелуями лицо и спускаясь к груди. – Так хочу, Гайка!.. Тебя хочу!

Влажное касание языка, теплая полость его рта и порочные посасывающие движения прошивают мое тело молнией и вытягивают его в струну. Не сдержав стона, я обвиваю Рому ногами.

Втянув сосок максимально сильно, он освобождает его с пошлым звуком и спускается ниже. Ребра, пупочная впадинка и низ живота – он целует меня всю и, раздвинув мои бедра, припадает ртом к скрытой бельем промежности.

– Ро-о-ом…

Он прикусывает плоть прямо через ткань, а затем, сдвинув ее в сторону, погружает в меня два пальца.

Вскрикнув от остроты ощущений, я зарываюсь пальцами в его волосы и прогибаюсь в пояснице. Мы оба знаем, что я на грани, поэтому быстро изменив положение, Березовский накрывает меня собой и наполняет одним слитным движением.

Наши взгляды переплетаются и создают одно, общее на двоих, магнитное поле. Крепкое и нерушимое. Мы двигаемся в унисон, постепенно наращивая темп и нагнетая жар между нами. Безошибочно считав первые судороги, предвестники моего оргазма, Рома усиливает толчки в глубину и, перехватив взгляд, на очередном отправляет в космос.

Я зажмуриваюсь, шепчу бред, абсолютно безвольно принимая финальную серию его ударов, и затихаю, уютно устроившись под тяжелым горячим телом.

Мы лежим в тишине не менее получаса. Не спим, наслаждаясь объятиями и лениво целуясь. А затем Березовский, ощутимо прикусив зубами мочку моего уха, спрашивает:

– Где кулон, Гайка? Верни его на место сейчас же.

Машинально ощупав грудь и шею, я поднимаюсь на локте.

– Черт!.. Кулон! У него цепочка порвалась, Ром!..

– Дай мне, я починю.

– Сейчас!

Спрыгнув с кровати, я бегу в прихожую за рюкзаком и возвращаюсь в комнату. Поставив его на подлокотник кресла, я проверяю все кармашки и, не обнаружив половинки сердечка, вываливаю все содержимое прямо на стол.

– Где он?!

– Может, в куртке? – подсказывает муж.

– Нет! Я хорошо помню, как убирала его в боковой карман!

Просматривая сумку в сотый раз, я начинаю тихонько плакать. Куда он мог деться?! Куда, черт возьми?

– Наташ, не реви!..

Он поднимается с кровати и, подойдя ближе, обнимает мои плечи. Меня же натуральным образом трясет! Мой кулон! Моя половина сердца!.. Как я могла потерять его?!

Это символ нашей любви! Наш тотем!

– Он где-то здесь! – шиплю яростно, перебирая свои вещи и шаря руками в рюкзаке.

– Мы купим новые! – успокаивает Березовский, – Сделаем на заказ, хочешь?

– Мне не нужны новые! Мне нужна моя половинка!..

– Купим кольца, именные браслеты. Все, что захочешь!

– Мне нужна моя половинка! – повторяю упрямо, шмыгая носом, и вдруг вспоминаю: – Ром! Рома, я знаю!.. Боже!..

– Что?

– Я потеряла его в автобусе, когда ездила в Березовский! Точно! Рюкзак упал и все, что в нем было, вывалилось на пол под сидение!

Закрыв лицо руками, я не могу сдержать слез. Это самая дорогая вещь, что у меня была!

– Дуреха! – шепчет муж на ухо, крепко-крепко меня к себе прижимая, – Тоже мне катастрофа. Мы найдем и купим в точности такие же. Ты даже разницы не заметишь.

Глава 34. Наташа

Денис делает шаг назад и, сложив руки на груди, смотрит на вмонтированный в стену монитор. На нем один из вариантов оформления моего стенда для выставки – композиция из двадцати работ.

– Давай, дом Рогожина слева от центровой сделаем. Он хороший контраст даст и не будет эффекта расплывшегося пятна.

– Давай, – отвечаю, нетерпеливо заламывая руки.

Гуляющая вместе с кровотоком по венам тревога напрочь убивает настрой заниматься любимым делом. Мыслями я далеко отсюда – в студии, где с минуты на минуту должна начаться фотосессия моего Ромы и Ильяны.

– Или оставим как есть?

– Давай, оставим как есть, – соглашаюсь тут же.

– Ты не в духе? – смотрит на меня Денис. – Что-то случилось?

– Нет. – Мотнув головой, быстро приглаживаю волосы и устремляю взгляд на экран.

В груди ворочается темное, холодное чувство, теснит сердце к горлу и рвет дыхание. Спина и плечи нещадно мерзнут.

– Ты торопишься?

– Да, у меня еще дела на сегодня запланированы, – сообщаю, виновато улыбаясь, – если ты не против, то я пойду?

– Конечно. Могу подвезти.

– Спасибо, не нужно.

Заказываю такси, быстро закрываю программу в ноутбуке, пакую свой фотоаппарат и одеваюсь. Денис все это время внимательно наблюдает за мной.

– Если нужна будут моя помощь, обращайся, Наташ.

– У меня все хорошо! – заявляю бодро и, помахав ему пальчиками, бегу на выход.

Отыскав глазами свое такси на парковке, сажусь на заднее сидение и сразу набираю Рому.

– Вы уже начали?

– Нет, – отвечает невозмутимо, – фотограф задерживается.

– Я уже в такси, скоро подъеду.

– Зачем? Езжай домой, Гайка. Тебе здесь нечего делать.

– Нет, я уже еду, – тараторю, мгновенно запаниковав, – Я хочу быть рядом с тобой!

– Зачем?! Ты будешь отвлекать, Наташ! – слышу, как рядом с Ромой хлопает дверь, и его голос сразу становится громче, – Жди меня дома, я приеду и все расскажу.

– Нет, Ром! – восклицаю я, – Нет! Я должна видеть это! Ты же обещал, что я буду в курсе всего!

– В курсе чего? – раздражается он, – Это просто гребаные фотографии! Ты увидишь их в интернете уже завтра!

– Я приеду, Рома! Ты не имеешь права запретить мне!

В динамике слышится тяжелый вздох, который отдается во мне нервной дрожью.

– Как знаешь.

Мы разъединяемся, и я устремляю в окно невидящий взгляд. Бессонница, жжение в области сердца и постоянный безотчетный страх преследуют меня уже на протяжении двух недель. С тех самых пор, когда фиктивный роман Ромы и Рыжей начал набирать обороты. Они уже дважды выходили в свет вместе, и каждое их появление давало такую реакцию публики, что я была вынуждена признать: подобного рода пиар порой в сотни раз эффективнее любой другой рекламы.

Интернет-пространство гудит, как улей. Подписчики Ильяны без ума от Березовского, фанаты носят футболки и майки с его физиономией и плодят группы в соцсетях в поддержку их отношений в геометрической прогрессии.

Телефон Ромы звонит с утра до ночи. Публика хочет зрелищ и подробностей. Он же как струна под электрическим напряжением – играя роль, усиленно готовится в старту продаж курса, который, учитывая затраченные на него ресурсы, просто обязан вытащить нас из задницы.

Я поддерживаю его как могу. Правда! Задыхаюсь от ревности, скулю в полотенце, спрятавшись в ванной, но поддерживаю!

Завтра совместными красивыми фотографиями эти двое должны официально объявить о своих отношениях. Завтра будет большой праздник для их аудиторий и самое тяжелое испытание для меня.

Поблагодарив водителя, выбираюсь из такси и быстрым шагом направляюсь в здание, где находится арендованная нами студия. Поднимаюсь на лифте на нужный этаж и, толкнув дверь, оказываюсь в залитом искусственным светом помещении.

Пахнет кофе и духами.

Меня не замечают, и я, осторожно двигаясь вдоль стены, прохожу в ту часть, где оборудована фотозона. Застываю за подготовленным к работе прожектором.

Рома и Ильяна оба тут. Стоя на фоне белоснежной стены, о чем—то говорят. Я не слышу ни слова из-за работающего на головой кондиционера, но отлично вижу их лица.

Березовский, как обычно, собран и серьезен, а певица, что-то увлеченно рассказывая, то и дело касается его.

Черное ядовитое чувство в груди, разворачиваясь, едва не проламывает ребра. На языке растекается едкая кислота.

Рома слушает, глядя сверху вниз, а она хохочет, тряся рыжими волосами и, подняв руку, вдруг будто стирает с его щеки след от помады. Мне от этого ее жеста физически плохо становится. Растирая рукой горло, не с первого раза слышу, как ко мне обращаются:

– Вы фотограф?

– Что?

– Фотограф?.. – переспрашивает незнакомый мне парень.

Муж замечает меня. Нахмурившись, шагает в мою сторону, берет за руку и уводит от фотозоны. От него пахнет ее духами.

– Не надо так на меня смотреть, Наташ… Это работа.

Щурясь, я пытаюсь разглядеть, что именно она стирала с его щеки. Там ничего нет.

– Как? Со мной все в порядке.

– Не в порядке. Я вижу. – проговаривает негромко, – Давай, я попрошу Славу отвезти тебя домой.

Отчаянно мотая головой, я вцепляюсь в его запястье двумя руками. Березовский пытается освободить его.

– Гайка…

– Я побуду здесь. Подожду тебя, а потом мы вместе поедем домой. Пожалуйста!..

Неожиданно открывается дверь в смежное к студии помещение, и оттуда выходят Арчи и концертный директор Ильяны.

– Так. Ты что здесь делаешь?

– Я ассистент! – восклицаю звонко.

– Она будет здесь, – говорит Рома ровно, – Сбавь обороты.

Сузив глаза и поджав и без того тонкие губы, Арчи прячет руки в карманы брюк и перекатывается с носков на пятки и обратно.

– Фотограф задерживается, – сообщает он, – попал в аварию на Ленинградском.

– Блядь! – выругивается Рома, – Расходимся до завтра.

– Э, нет! – вступает продюсер певицы, – У Ильяны завтра плотный график.

– Я могу, – предлагаю негромко и демонстрирую мужчинам свою камеру.

– Ты фотограф?

– Да.

– Нет! – отбивает Березовский, – Она не будет этого делать.

– Ром…

– Нет, я сказал!

Мы схлестываемся взглядами, и я едва не обгораю от исходящего от него раздражения и агрессии. Но терплю, стою на своем, малодушно ожидая поддержки их с Ильяной продюсеров.

– Ты умеешь фотографировать? – спрашивает ее директор.

– Умею! – заявляю Роме в глаза.

Глядя на меня еще несколько секунд, он резко выдыхает и отворачивается.

– Не поняла, – раздается за спиной голос певицы, – Я выбрала самого профессионального фотографа! Почему нас будет снимать…

– Пошли! – грубовато перебивает ее Березовский.

Я быстро раздеваюсь и расчехляю камеру. Мои пальцы ледяные. Затылок и лоб покрываются испариной, а по спине тянет морозцем.

Я же справлюсь?.. Должна справиться.

Если этому суждено случиться, то пусть все произойдет в моем присутствии и под моим контролем.

Пока гример поправляет макияж Ильяны, мы с ответственным за оборудование сотрудником выставляем свет, а затем я настраиваю объектив.

Все это происходит под напряженным взглядом Ромы и недоверчивым – Арчи.

– Наташа… – обращается ко мне муж в последней попытке отговорить от этой идеи.

Притворяюсь глухой, чем, очевидно, не мало злю его.

Рыжая возвращается в фотозону и, встав рядом с моим мужем, кладет ладони на его плечо.

– Точно сможешь? – волнуется Арчи, наматывая круги по студии. – Смогу. – шепчу сипло. – Давай, найдем кого-нибудь по объявлению. – Она справится. У нее лицензия фотографа. – цедит Рома сквозь зубы. – Выйди отсюда, ты ее отвлекаешь! Я опускаюсь на одно колено и ловлю их в объектив камеры. Руки дрожат, словно я булыжник удержать пытаюсь. С трудом фокусирую зрение. – Встань к ней ближе. Березовский нервничает, но делает, как я прошу. Приближается к Ильяне и обнимает ее талию. Рыжуля смотрит на него влюбленными глазами и эффектно, как в старых фильмах, откидывает голову назад. Играет или нет?.. Делаю несколько кадров и слышу воодушевленный голос продюсера. – Поцелуйтесь. Покажите страсть. Каменею в то же мгновение. Перехватив взгляд Ромы, посылаю немую мольбу. «Я умру, если ты сделаешь это, Ром». Но он, похоже, разучился читать мои мысли. Решительно прервав зрительный контакт, прижимает ее к себе и целует почти так же, как целовал меня прошлой ночью.

Глава 35. Роман

Опустив голову, с силой отпинываю мусорное ведро, а затем нервно умываюсь ледяной водой. Под кожу будто иголки загоняют. В зеркале вижу чужое лицо. Смотрится как маска предателя.

Предатель.

Блядь.

Смочив пальцы под краном, ожесточенно тру губы. Это пиздец.

В ушах все еще звенит от одного только разочарованного, женского взгляда. Душа в мелкую крошку там же разбилась и рассыпалась так, что воедино уже не соберешь.

Если это цена успеха, то она слишком страшная. Охренеть какая высокая! Даже для благородной цели.

Вернувшись в студию, шарю глазами в поисках жены. За столиком у окна, у плэй-бэка, возле барной стойки – Наташи нигде нет.

Зато есть Арчи, Тамби и Ильяна.

Последняя встречает меня радостной улыбкой. Кажется, что мило смущается, но уж я-то знаю – это такая коварная женская игра. На самом деле, Молекулу смутить довольно сложно. Видел пару прямых эфиров, которые она проводила для своих многочисленных поклонников. Ильяна совершенно свободно общается на разные темы. Даже на те, что сильно ниже пояса. Даже на те, от которых у меня у самого краснеют уши.

Я, останавливаясь, думаю, что никого из присутствующих не считаю друзьями. И приятелями не считаю. И вообще, из модной тусовки никого бы в эту категорию не выделил.

Между нами с Ванькой может быть куча классовых разногласий, но он мой настоящий друг. Как бы ни я, ни он не выебывались! И Машку его я люблю и уважаю. Ругаю про себя, конечно. А кто про жизнь близких только хорошо думает? Всегда кажется, что могло бы быть и лучше.

– Ром! – тянет ко мне руки рыжая. – Фотки такие живые получились. Я даже удивлена. Наташа – классный фотограф!.. Так передать наши чувства… Каждый взгляд, каждое прикосновение. Я просто в восторге.

– Полегче.

Смотрю на нее недоуменно. Не дура ведь? Значит, специально из себя глупенькую строит. И когда поцелуй перед камерами изображали, губы мне языком своим острым отполировала. Чуть не убил ее на хрен, но при Наташе разборки не хотелось устраивать. Надеюсь, она ничего не заметила.

– Во сколько завтра публикуем пост о наших отношениях? – рыжая дует губы и как бы невзначай поправляет лямку на плече.

– Договорились уже, – небрежно отвечаю, все еще смотря по сторонам. Туалет здесь один. И там Наташи нет. Тогда где она?

– Значит, в два?

– В два.

– Ты тогда сделай пост первым, Ром. И меня на фотографии отметь. Ты ведь у нас в паре мужчина?..

Арчи с Тамби ржут, а я, наградив ее строгим взглядом, снова потерянно озираюсь. Внутри такая пустота, что хочется заполнить ее хоть чем-нибудь.

– Где Наташа? – спрашиваю у Арчи.

– Так она домой уехала. Сказала, ты в курсе.

Вспарываю свои уложенные набок волосы пятерней. Блядь. Блядь. Блядь. Куда же ты, малышка?

Сердце через раз забывает пробивать удары.

– Я тогда тоже поехал, – ищу глазами куртку и иду за ней к окну.

Проходя мимо холодильника, захватываю банку с колой и заливаю ее в себя.

– Погоди, Ром. У меня для вас всех сюрприз, – загадочно произносит Арчи. – Вы сейчас охренеете!..

Да ладно? Я уже охренел!

– В общем, в конце недели… встречаем гостей.

– Кого это? – прищуриваюсь внимательно.

– Элтон и Дороти Кей! – произносит Арчи так, будто сам английский король решил посетить нашу скромную обитель в Москва-Сити.

Под громкое верещание Ильяны равнодушно киваю и натягиваю куртку на плечи.

– Хорошо встретим, – соглашаюсь. – Без проблем.

Достаю из кармана телефон и иду на выход, ни с кем не прощаясь. Оказавшись на лестничной площадке, уже подношу трубку к уху, как слышу, что сзади окликают.

– Ромыч, – зовет Арчи, закрывая за собой дверь студии. – У тебя все в порядке? Ты какой-то вареный сегодня!..

Смотрю на него как на дебила. Он реально не понимает? Я только что при жене целовался с другой.

Нет, блядь. У меня не все в порядке. Моя жизнь на скорости двести пятьдесят километров в час летит прямо в бетонное ограждение, а тормоза отказали.

– Я с американцами полгода переговоры вел, – продолжает Арчи. – Выцепил их специально перед стартом курса, чтобы точно собрать нужную сумму, а ты даже не отреагировал. Печально. Не находишь?

– Ты молодец! – чуть раздраженно отвечаю, застегивая замок.

– Мы в жопе. Все понимаю. Это хоть чуть-чуть поможет.

Я срываюсь. Не хотел же, но ситуация на фотосессии добила.

– Очень хорошо, что ты, как тот, кто засунул нас в эту жопу, всячески пытаешься исправить свою же ошибку.

Арчи нервно смеется.

По глазам вижу: обижается, но тщательно подбирает слова.

– Я не виноват, что за «Прайм-Медиа» взялись люди в масках. Это Россия, Ром. Ты зря на меня наговариваешь. Я твой друг. Думал, это банально и не надо говорить такое вслух.

Забив на лифт, молча спускаюсь по ступеням. С такими друзьями и врагов не надо.

– Да что с тобой, Березовский? – орет продюсер, когда достигаю первого этажа. – Я из кожи вон лезу, чтобы у нас все срослось. Домен замутил, сайт. Измена точка ру. Нашел умельцев, которые настроили нам все как надо. Эквайринг, корзину. Пятнадцатого числа ровно в ноль-ноль объявим старт продаж и взорвем этот ебаный рынок со всеми шарлатанами. Разве мы не об этом мечтали?

Снова, как в тазик с дерьмом, окунаюсь в события сегодняшнего вечера. Морщусь от мерзкой вони. Дыхание, как могу, задерживаю, только чтобы не чувствовать и не вспоминать.

– Я – нет. Не об этом мечтал, – сдавленно произношу, дергая дверь от себя.

– Блядь! Березовский!

– Вернем долг Гафту и разваливаемся, Арчи, – сообщаю свое решение, выбираясь на улицу.

В спину летят проклятья.

На свежем воздухе уже дышу как следует. Так, что легкие пробивает.

Закостенелыми от ветра и холода пальцами, набираю Наташе и быстро иду в сторону парковки. Длинные гудки сменяются короткими. И так четыре раза подряд.

Запрыгнув в тачку, рву дорогие шины об асфальт, чтобы поскорее добраться домой. Срезаю пробки узкими дворами и по итогу бросаю «БМВ» на соседней улице, чтобы не делать круг по односторонке.

В квартире мрачно и тихо. К тому же пахнет валерьянкой.

– Гайка, – зову из прихожей.

Молчание пугает.

Снимаю кроссы и направляюсь в спальню. Там замираю на пороге как вкопанный.

– Наташ, любимая, – зову, разглядывая хрупкое тело, свернувшееся калачиком на кровати. – Ты ведь не спишь?..

Тишина.

Устроившись сзади, крепко обнимаю под грудью и упираюсь в затылок лицом. Вдыхаю тонкий аромат самого любимого на свете человека. Медленно напитываюсь им, но успокоения нет. Еще тревожнее становится.

– Куда ты убежала? – шепчу тихо-тихо. Так, чтобы не разбудить.

Прислушавшись к мерному дыханию, понимаю, что правда спит. Носом касаюсь мягких волос и прикрываю глаза от режущей горло и грудь острой боли. Переживаю, пиздец.

За нее и за себя.

За нас…

Глава 36. Наташа

– У меня телефон звонит, – сообщаю Денису извиняющимся тоном и, взяв гаджет со стола, быстрым шагом иду из студии.

Сердце в груди стучит как остро заточенный топор – каждый удар ранит плоть.

– Рома?..

– Ты где, Наташ? Я проснулся, а тебя нет.

– Уже полдень, – стараюсь говорить ровно, – у меня дела с Денисом.

– Блядь!.. – выругивается хриплым ото сна голосом, – С каким еще Денисом?! Нам поговорить надо!

– С Денисом. Моим наставником, – поясняю терпеливо, – У нас выставка завтра, Ром.

– Я помню. Нам поговорить надо. Почему не разбудила меня?

Потому что проснулась в шесть утра и поняла, что за время сна не успела набраться сил для разговора. Мне всю ночь снилась вчерашняя фотосессия и… их поцелуй, что разодрал меня в клочья.

Я просто не знаю, что ему сказать, и как не скатится при этом в некрасивую истерику.

– Давай, поговорим вечером.

– Нет! У меня сейчас дела, но пока мы не поговорим, я никуда не поеду.

– Ром…

– Что?! – восклицает он, – Я хочу видеть твои глаза!

Чувствуя, как по щеке побежала горячая дорожка, закусываю обе губы. Мои нервы как провисшие струны старой гитары. Я не выдерживаю.

– Я освобожусь через час.

– Дождись меня, я приеду, – говорит он и отключается.

Стерев слезы и сделав несколько вдохов, возвращаюсь в студию, где Денис заботливо складывает в коробки мои подготовленные для выставки фотографии.

– С тобой что-то происходит. – снова замечает он, коснувшись взглядом моего лица, – Проблемы, Наташ?..

– Ничего серьезного. Неважно чувствую себя в последнее время.

– Надо сходить в больницу.

– Да, надо.

Собираюсь уже несколько недель, потому что повод действительно есть. Мои таблетки перестали подходить, и цикл начал сбоить.

Вместе мы упаковываем две коробки и уносим их в машину Дениса, а потом приезжает мой муж. Спешно попрощавшись, я одеваюсь и выхожу из здания.

Рома, сидя за рулем своей BMW, смотрит на меня в упор, а у меня дыхание с каждым шагом рвется. Открываю дверь и сажусь рядом.

– Наташа.

– М?..

– Посмотри на меня, – просит он напряженным голосом.

Я тяжело сглатываю и поворачиваю голову. Обняв руль обеими руками, он полосует взглядом мое лицо.

В горле тут же вырастает острый шип, картинка перед глазами теряет контуры.

– Гайка, – резко подавшись ко мне, он дергает за куртку и с силой прижимает к себе, – Ничего не было, поняла!.. Звучит, как бред, но ничего не было! Это ничего не значит и ничего не меняет между нами!

– Я знаю…

– Зачем ты уехала?!

– Мне так надо было, Ром… Я не могла там находиться!

– Черт!.. – выдыхает, отстраняясь, – Наташ, немного осталось. Надо потерпеть… Это просто работа!

– А я что делаю?! – восклицаю с обидой, – Я терплю!

– Это прекратится сразу, как только я соберу нужную сумму. Я тебе обещаю! А пока надо потерпеть! – повторяет он, – Сейчас я сильно тороплюсь, но вечером мы обговорим все еще раз.

Лежащий на консоли его телефон начинает звонить, но он скидывает входящий, даже не посмотрев на экран.

Испытывая сильнейшее стеснение в груди, распрямляю плечи и прячу эмоции за улыбкой.– Ты знал, что развод и измена сопоставимы с утратой близкого человека? – Это ты к чему, Наташ? – Рома отводит глаза, но я успеваю заметить мелькнувшее в них раздражение. – Давай не сейчас. Я же сказал, это просто бизнес.

– Ни к чему, Ром… До вечера.

Я поворачиваюсь, чтобы открыть дверь, но Березовский, рывком дернув меня на себя, обхватывает затылок и вгрызается поцелуем. От боли и резанувшей грудь обиды из глаз тут же брызжут слезы.

– Девочка моя, все будет хорошо, слышишь? Нам нужно немного потерпеть.

– Да… да, мы справимся. Ты же меня любишь?..

– Только тебя. Навсегда.

Рома уезжает по своим делам, а я на такси еду домой. Ругаю себя за то, что не дождалась его вчера вечером и не разбудила сегодня утром. Мне тоже нужно было видеть его глаза.

Переодевшись в домашний костюм и налив себе большую кружку свежего чая, я с ногами залезаю в кресло, иду на страницу Ильяны и с удивлением обнаруживаю, что я больше не в блоке.

Однако вместо облегчения и радости я чувствую глухую тревогу. Зачем она разблокировала меня? Чтобы мне удобнее было наблюдать за их «любовью»?

Первые в ленте фотографии, что делала я, и десятки тысяч комментариев под ними, которые я не даже не рискую открывать. Ниже снимки цветов якобы от Березовского, фото сплетенных рук. Потом их совместное селфи с мероприятия, на которое они ходили вместе, и кадры со съемок клипа, презентацию которого с нетерпением ждут все ее фанаты.

На них певица с собранными на макушке волосами и в серебристом, похожим на чешую рыбы, длинном платье. Красиво, если это было бы елочное украшение.

Листнув дальше, вдруг застываю, словно за невидимый крюк цепляюсь. Еще не до конца осознавая, что это, с головы до ног покрываюсь мелкими ледяными мурашками. Сознание, яростно сопротивляясь, отвергает то, что запечатлела сетчатка глаза.

Этого просто не может быть.

Возвращаюсь к фотографии со съемок клипа и, нажав на нее, раздвигаю двумя пальцами. Глухой удар в лицо на миг вышибает из реальности, однако через секунду я фокусирую зрение на украшающем декольте Ильяны кулоне.

Это половинка сердечка, в точности такая же, как та, что носит Рома и та, которую потеряла я.

Зашумевшая в голове кровь выливается в приступ ярости. Соскочив с кресла, я бросаюсь из комнаты. Держась за голову, делаю несколько кругов по квартире и обессиленно падаю на колени на пол около кровати.

Перед глазами красная пелена, в ушах звон.

Я не верю, что он решился на это!

Найдя брошенный в одеяло телефон, сразу набираю Березовского.

– Рома! На ней мой кулон!..

– Что?..

– Мой кулон! – рыдаю в трубку, – Она его надела!.. Ты видел?!

– Какой кулон, Наташ?.. Блядь… Ты где?

– Дома! Ильяна надела мой кулон! Зачем?! Пусть она его снимет!

– Наташа, я сейчас очень занят, – говорит он приглушенно, – Успокойся. Поспи. Я приеду вечером, и мы все обсудим.

– Скажи мне, что ты не знал, Ром!..

– Я понятия не имею, о чем ты! Клянусь!

– Хорошо!.. Хорошо, ладно!.. Я тебя жду.

Оставшееся до вечера время тянется бесконечно долго. Все эти долгие часы я то мечусь по квартире как зверь по клетке, то впадаю в анабиоз и лежу без движения, уставившись взглядом в белый потолок.

В девять Березовский звонит, чтобы предупредить, что задерживается еще на час, а потом внезапно я проваливаюсь в сон. Густой, тяжелый, муторный. От него болит голова, сильно тошнит и хочется плакать.

Просыпаюсь с трудом, не сразу понимая, где нахожусь и кто рядом.

– Наташ, хватит! Успокойся!.. – вдруг проникает в сознание обеспокоенный голос мужа.

– Рома…

– Ты ревешь! Что случилось?..

Моя ладонь взлетает и касается мокрых щек. Сбитое дыхание и икота говорят о том, что плакала я сильно и долго.

– Сколько времени?

– Полночь почти, пришлось задержаться.

– Ты был с ней?.. – вырывается у меня.

– Твою мать! Нет!.. Мы не виделись сегодня!

Я быстро часто и киваю и, сев в кровати, обнимаю Березовского за шею. Прилипаю к нему всем телом, продолжая сотрясаться от глухих рыданий.

– Рома. Откуда у нее этот кулон?

– Какой кулон, я ни хрена не понимаю?!

– Мой кулон! Наш! Половинка сердечка, которую я потеряла!

– Где?

– Я видела на ее странице! Она с ним в клипе снималась! – шепчу торопливо, – Это ты ей разрешил?! Зачем?!

– Ничего я не разрешал! Что за бред, Гайка?! Вся истерика из-за какого-то кулона? Ты серьезно?..

– Не из-за какого-то! Из-за нашего!.. Она специально это делает!

Отстранившись, он растирает лицо обеими ладонями и устремляет на меня уставший взгляд. Я тоже смотрю на него, впиваюсь глазами, судорожно ища признаки перемен в его лице.

– Наташ, у меня был пиздец, какой тяжелый день. И вчера, и завтра тоже. Послезавтра старт курса, который вытянул из меня все жилы. У меня конфликт с Арчи, и я не могу дозвониться до Антона, который обещал выйти на связь и не выходит.

– Почему?

– Я заебался, Гайка!.. – сжимает пальцы висками и закрывает глаза, – Послушай… Давай, я куплю тебе путевку на море.

– На море? Зачем?

Двинувшись ко мне, сам обвивает руками и прижимает мою голову к своей груди.

– Ты не вывозишь.

– Вот увидишь. Я… поеду, куда ты скажешь. Но, я тебя предупреждала. Запомни, измену я не прощу.– Ты хочешь от меня избавиться, Ром? Я тебе надоела? – Глупости не говори, – он еще крепче меня обнимает. – Просто вижу, что ты не справляешься, Наташ. Представь: белоснежная яхта, теплое море, пятизвездочный отель. Ты отдохнешь, позагораешь, а еще перестанешь думать о том, что никогда не случится, и выводить меня своими безосновательными претензиями… – строго договаривает. Мой муж… правда меня не понимает? Неужели я одна все это вижу? Опоила эта рыжая всех, что ли? – Если я сейчас уеду, мы разведемся, – поникшим голосом произношу. – Вздор! О чем ты говоришь вообще? – Она тебе нравится? – Бред, – отворачивается он на секунду, – Вот увидишь. Рома… Ром!.. Послушай меня! – Заглядываю в серо-голубые глаза. – Я так чувствую, любимый. Ты всегда говорил, что у меня хорошая интуиция. Я вижу, как Ильяна на тебя смотрит. Я не слепая. – И как же? – У нее глаза горят, как у хищницы, – взрываюсь. – Даже поведение меняется. Ее ведет от тебя, если хочешь знать!.. Березовский раздраженно смеется и устало прикрывает веки: – Думаю, тебе надо показаться врачу. У тебя навязчивая идея, я не знаю… галлюцинации? Как еще это назвать, когда человек воображает то, чего на самом деле нет?

– Не будет никакой измены! Выдыхай, Наташ!

– Завтра у меня выставка, а после нее, если я тебе тут мешаю, я уеду!..

– Сука! – цедит, прижав ладонь ко лбу, и падает на подушку, – У нас завтра важное мероприятие вечером. Американцы прилетают.

– Ты забыл про мою выставку, Рома?..

– Нет. Я буду.

Глава 37. Рома

В одном из самых модных в этом сезоне ресторанов Москвы шумно и пахнет жженым. Только что, с огненными фонтанами и тортом поздравляли с днем рождения одного известного телеведущего.

– Ром, стейк прожаренный? Тебе нравится, милый?.. – спрашивает Ильяна и без лишних разговоров отбирает у меня вилку.

– Нормальный, – откинувшись на спинку стула, стискиваю челюсть.

Подцепляет говядину и отправляет себе в рот, смыкая ярко-красные, ровно обведенные губы.

– М-м, – закатывает глаза от удовольствия. – Это вкусно, любимый!

Дышу через раз от злости.

Переигрывает, пиздец. Ей бы в дешевые сериалы. На фига с этой музыкой связалась?

Вштыренная Дороти, активно жуя ярко-розовую жвачку, понимающе улыбается и обнимает Элтона. Узкая ладонь ныряет под воротник рубашки и тискает перекаченную грудь.

Это в принципе первые американцы, с которыми мне довелось пообщаться лично, поэтому смотрю на них как на гребаных инопланетян. Выглядят реально как сверхлюди: глянцевая, загорелая кожа, белоснежные зубы-импланты, волосы с неестественным блеском и брендовая, безвкусная одежда.

Усмехнувшись, пью колу из стеклянной бутылки.

Они, конечно, парочка – отпад. Два раза уже потрахались в туалете. Ни за что бы ни поверил, если бы не увидел сам. Решил сходить отлить, а там наши американцы в позе развороченного гамбургера. Со спущенными трусами и штанами.

Извинился, вышел.

И как ни в чем не бывало: фрики вернулись за стол, улыбаются, бухают.

В зале становится шумно. Я оглядываюсь на забурившуюся в ресторан толпу молодежи. Явно небедной, учитывая уровень заведения, которое выбрал Арчи для встречи с гостями. Девчонки снимают верхнюю одежду, стряхивая мокрый снег. Галдят как чайки. Парни обмениваются рукопожатиями.

В Москве сегодня что-то типа Ночи Музеев. В городе много иностранцев и туристов, потому что в Третьяковке выставка мирового масштаба.

Смотрю на часы. Время пока есть.

«Готовишься, Гайка?» – пишу жене, которую сам отвез в Дом Фотографии.

«Ага. Волнуюсь, Ром. Сильно».

«Все хорошо будет. Я тебя люблю».

«Ты приедешь?».

«Да, но пока занят. Буду позже».

– Иля! Роман! У вас эксклюзивные отношения? – интересуется Дороти, по-американски широко при этом улыбаясь.

Ильяна кидает на меня слегка растерянный взгляд. Она не очень понимает английский язык, чувствует себя не уверенно. Подтянув блестящее платье из латекса, все время пытающееся соскользнуть с груди из-за отсутствия лямок, хватает бокал с Аперолем и жадно пьет, оставляя ответ за мной.

– В каком смысле? – доброжелательно уточняю.

– «Эксклюзив» – это когда вы только вдвоем, – объясняет Элтон. – Значит, не допускаете третьих партнеров, измен и свинга. Мы с Дори сторонники не эксклюзивных отношений. Любим… пощекотать друг другу нервы. Часто посещаем кинки-пати. Это помогает расширить собственные границы и больше узнать партнера, если вы понимаете, о чем я.

– Конечно, понимаю, – Пиздец. Извращенцы драные. – Нет. У нас… хм… эксклюзив.

Этого еще не хватало!..

– Да-да, – наконец-то доходит и до Молекулы. – Эксклюзив. Никаких кинки-пати.

– Оу. Эксклюзив?! Это же немодно?..

– Абсолютно не современно, – вторит Дороти, тряся пальцами, будто представляет что-то мерзкое. – Как вы можете почувствовать этот мир, если спите только друг с другом? Вселенная многообразна. Человек счастлив, только когда исследует грани собственных ощущений.

Они улыбаются друг другу.

– В Голливуде при условии эксклюзивности пары уже не попасть ни на одну более или менее приличную вечеринку. Только свободное поведение и современность взглядов. Вы слышали про Пи ДиДи?

– Это у которого… сто литров массажного… ммм… масла нашли? – включается Ильяна, кое-как подбирая слова.

Американцы смеются.

– Его вечеринки самые известные. Это бывает очень… горячо, – абсолютно не смущаясь, произносит Дороти.

– Очень, очень горячо! – подтверждает ее муж.

Мы с Ильяной переглядываемся. Щеки у рыжей чуть краснеют. Глаза загораются.

Арчи расслабленно покуривает кальян и наблюдает за нами. Практически не вступает в диалог.

Полдня мы катались по Москве, сменяя локации и записывая короткие видео. Красная площадь, Зарядье, Воробьевы горы, Сити. Делали фото, тут же публикуя их на свои страницы и ставя отметки геолокации. Самые оголтелые фанатки оперативно создали закрытые каналы, отслеживали наши перемещения. Кое-кто преследовал по пятам.

Здесь мы оказались, договорившись, что не будем рассекречиваться, чтобы больше не нашли.

Через три часа старт продаж.

Через три часа все решится.

И закончится… Я надеюсь.

– Арчи, – обращается к продюсеру Элтон.

– Да.

– А в Москве есть что-то похожее?.. Закрытые вечеринки для своих?.. Можешь организовать нам с Дороти отдых? Мы хорошо заплатим!..

– Зачем же платить? Вы наши гости, – выхватывает из кармана телефон Арчи. – Сейчас договоримся. Знаю одно такое местечко. Но попасть можно только с разрешения хозяина. Никаких клубных карт.

Пока все обмениваются любезностями, набираю Антохе. Телефон недоступен. В мессенджерах был в последний раз четыре дня назад. Все это напрягает. Вроде как, мы в ответе за тех, кого приручили?.. Но он отдельный человек со своими мыслями и целями.

– Ты с нами, Ром? – Ильяна касается стрелки на брюках.

Постоянно так делает. Выводит. Но я не ведусь. Отпрыгивающую в сторону кисейную барышню из себя не корчу. Просто игнорирую ее прикосновения.

– Куда? – запариваюсь.

– На закрытую вечеринку. Кинки, шибари… Слышал о таком когда-нибудь?

– Возможно.

– Я сама никогда не была, – тараторит. – Но уж очень интересно посмотреть, что там и как. Тем более с американцами подольше затусить. Моя помощница сказала, после их отметки на меня три тысячи человек с иностранными аккаунтами подписались. Ты не смотрел свой прирост?

– Нет.

Она смеется. Легко так, ненавязчиво.

– Тебе, наверное, надо у Наташи отпроситься?

– В смысле?

– Ну… на вечеринку, – играет глазами.

– Я не собираюсь там ни в чем участвовать. Зачем отпрашиваться?

– А смотреть типа можно? – смеется звонко. – У меня мужа не было. Я не знаю, как там у вас в браке…

– Нормально у нас. Полное доверие.

– Окей, Ром. Тогда… едем?

Задумавшись, растираю лицо ладонями. День сегодня важный. Тем более люди, говорят, подписываются. Завтра зашлю деньги на расчетный счет Гафта и пошлю их всех на хуй.

– Долго думаешь, Березовский, – крутя тонкую ножку бокала, подначивает Ильяна. – Все-таки у жены спросишь, да?.. Боишься сковородкой получить?..

– Ничего я не боюсь, – ровно произношу. – Поехали.

Рассчитавшись за стол, прячу бумажник в карман и натягиваю утепленный бомбер. Молекула хватает длинный кожаный плащ и ждет, глазами указывая, чтобы поухаживал. Скрипя зубами, помогаю.

Элтон в мохнатой шапке и Дороти в соболиной шубе выглядят максимально нелепо. Специально нанятая охрана провожает их до микроавтобуса, а мы садимся в Мерседес.

– На хрен нам сдалась эта вечеринка? – тут же спрашиваю у Арчи.

– Ты ведь все слышал. Кей захотели. Опять я виноват?

– Не виноват…

Мы несемся по вечерней Москве, следуя за микроавтобусом с проблесковыми маячками. Невзирая на пробки и перекрытия дорог. Все дальше уносясь от Дома Фотографии.

Я успею – успокаиваю себя.

А завтра все закончится.

– Телефоны в клубе надо будет сдать, – предупреждает Арчи. – Такие правила, Ром. Позвони сразу, куда хочешь.

– Я максимум на час, – сообщаю, заходя в список контактов. – Кстати… Ты не знаешь, куда Антоха пропал?

В салоне создается тишина. Вячеслав смотрит на меня через зеркало.

– Пиздец. Ты ничего не знаешь?

Арчи круто разворачивается и тоже уставляется на меня.

– Я думал, ты поэтому такой неадекватный сегодня.

– Я неадекватный? И чего я не знаю?

Ильяна будто бы вжимается в сидение.

Забираю айфон.

В груди что-то обрывается, когда слышу знакомый, веселый голос Антохи и вижу его на видео…

Глава 38. Роман

– Всем привет, ребят! – весело говорит улыбающийся Антоха. – Как и обещал, совершаю спуск к водопаду Секумпул. Туристическая тропа проходит левее, и она для слабаков. Я выбрал кое-что поинтереснее…

На голове защитный шлем, по всей видимости, с закрепленной камерой. Вокруг – зелень и яркое синее небо.

Задержав дыхание, чувствую, как в районе сердца что-то обрывается. Потому что я, мать твою, уже знаю, что будет дальше. Чуйка, интуиция – как угодно.

Зажав рот ладонью, наблюдаю за Антохой.

– Самый опасный участок я уже прошел, – подмигивает в камеру и жадно пьет воду из бутылки. Сбрызнув лицо, лыбится. Совсем как в детстве. – Кстати, я прохожу самый опасный маршрут без страховки. Надо всегда идти в свой страх ребят. Там, где страшно – сила и рост. А тот, кто не растет – не живет. Жизнь и смерть – всегда рядом. Спасибо моему брату Роману Березовскому, за то, что встретился мне на пути и дал шанс измениться. Ром, брат! От души!..

– Блядь… Придурок! – рычу сквозь зубы и пораженно прикрываю глаза, когда слышится жуткий треск.

Блядь! Блядь! Блядь!

НЕТ!

– А-а-а, – орет Антоха и теперь на его лице с каждой секундой все больше эмоций. Страх, паника. Зеленые глаза стекленеют, врезаясь в память навсегда, а душераздирающий крик впечатывается на подкорку головного мозга, пропитывая его ужасом и стыдом.

Я не виноват, черт возьми. Я не говорил ему про смерть. Я говорил про жизнь. Про ответственность перед собой и перед людьми. Про усилия, которые надо прилагать, чтобы добиться успехов. Про притяжение материальных частиц.

Про жизнь, твою мать!..

Отключив телефон, отворачиваюсь к окну и бью кулаком по переднему сидению. Бах. Бах. Еще и еще.

Потом прижимаюсь лбом к стеклу и закусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не разрыдаться при всех.

Арчи, Ильяна, водитель – понимающе молчат.

– Я думал, ты уже знаешь, Ром… Видео обнародовали вчера. Я всю ночь провел на стреме. Паблики чистил, чтобы ни одна крыса его не опубликовала. Нам это сейчас не нужно.

– Где его тело? – спрашиваю севшим голосом.

– В Убуде. Надо заниматься перевозкой. Ребята собрали денег, но этого не хватает. Спецборт стоит дорого.

– Дай сколько нужно, Арчи. Я завтра же займусь похоронами.

Похороны.

Это пиздец.

– У него был кто-нибудь? – подает голос Ильяна. – Родители, девушка?

– Нет. Он из детдома.

Мы наконец-то останавливаемся. Передав телефон Арчи, выхожу из машины и кутаюсь в бомбер. Морозный воздух кажется, тоже пропитан виной. Я впитываю ее. Я весь состою из нее.

Я и есть вина. Скулы сводит до боли.

Антоха, блядь. Нахуя?

– Рома, – смеется Дороти, приобнимая меня сзади. – Холодно! Пойдем скорее.

Клуб желаний «Калигула» выглядит так, будто здесь и правда закрыто – небольшая вывеска и внушительная железная дверь.

Спрятав руки в карманах, иду за всеми. Арчи, обгоняя, сжимает мое плечо.

Я бездумно киваю.

– Ты как, Ром?

– Нормально…

– Не вини себя.

– Ага.

– И не делай глупостей. Нам надо рассчитаться перед Гафтом. Все идет по плану.

Дверь открывается по звонку. У входа нас встречает администратор – стройная девушка в облегающем мини и ажурной маске на лице. Смотрю сквозь нее, ежась от холода даже в помещении.

Кажется, все вокруг понимают, что это я во всем виноват.

Ильяна хмурится и отводит взгляд. Арчи смотрит боязливо.

А что скажет Наташа?.. Простит ли она мне смерть Антона?.. А что, если нет?..

Тогда я сам умру…

– Добрый вечер! Меня зовут Моника. Приветствую вас обворожительные дамы и уважаемые джентльмены. «Калигула» – пространство, где вы окунетесь в изобилие сексуальных перформансов и возбуждения, а также удовлетворите все свои даже самые тайные фантазии. Прошу вас сдать телефоны, пройти досмотр, а также внести денежные взносы.

Я оборачиваюсь на дверь.

Сомневаюсь.

Маюсь.

Прикрываю глаза, просчитывая варианты, а затем заторможенно стягиваю бомбер и передаю его Арчи. Телефон бросаю в специальный бокс.

Когда мы все остаемся без верхней одежды и связи, Моника убирает плотные, темно-красные шторы, за которыми оказывается длинный коридор с красными лампочками на стенах.

– Приглашаем вас в путешествие по дворцу удовольствий. В каждой комнате происходит шоу на грани реальности и вашей фантазии. Теперь у вас нет надежды спастись от наслаждения. Вдыхайте запах страсти, дамы и господа. Вы попали в мир собственного воображения и эротики.

– Где у вас бар? – перебиваю хуйню, которую она несет.

– В конце коридора ресторанная зона с отдельными чилаутами. Проходите, пожалуйста.

Кивнув, иду туда, где можно залить гигантскую черную дыру, свербящую в груди. Холод идет за мной по пятам, как смерть.

– Виски.

– Со льдом? – интересуется бармен.

– Нет.

Залпом выпиваю обжигающую полупустой желудок жидкость и прошу повторить еще. Теплее не становится. Усаживаюсь на стул, опуская голову.

Чувствую прикосновение к спине, оборачиваюсь.

– Переживаешь? – спрашивает Ильяна.

– Нет.

– Ты ни в чем не виноват, Ром. Невозможно вывезти всех вокруг одному.

– Что?

– Ты же все сам!.. Своими мозгами всего добился. Арчи до тебя с кем только не работал, ничего не получалось. В тебя вот вцепился. Как ты вообще справляешься со всеми?

– Не знаю…

– А Антон. Вы с детства знакомы, да? – жалостливо спрашивает, приближаясь к уху.

– Да, с детства, – хриплю.

Поморщившись, заливаю в себя еще порцию виски и растираю глаза. Голова трещит. Затылка касается мягкая рука и перебирает волосы. Чуть легче от массажа становится.

– Че там американцы? – интересуюсь, не отстраняясь.

Щеку обдает дыханием.

– Ой, связывают так кого-то веревками, Ром. Пищат от восторга. Такие смешные и уже голые.

Обернувшись, замечаю Арчи за дальним столиком. Киваю ему и прошу бармена повторить виски.

– Напиток для девушки? – перекрикивает он монотонную, расслабляющую музыку.

– Хочешь что-нибудь, Ильян?

– А вот… – она крутит в руках карту коктейлей. – «Сперма в горячей ванной». Это с чем?

Посматривает на меня, загадочно улыбаясь и подмигивая.

– Водка, белый ром и сливочный ликер.

– Можно мне парочку, – просит, не переставая массажировать пальчиками мою шею. – Сильно расстроился, Ром? – обеспокоенно спрашивает, когда бармен отходит.

– А ты как думаешь?

– Это ужасно. Мне так жаль. Что я могу сделать? Мне так хочется тебя поддержать. Просто по-человечески.

В порыве соскакивает со стула и прижимается ко мне всем телом.

– Не думай о плохом. Я уверена, что ты самый лучший друг. А Антон сам виноват.

– Он кашу не любил, – вдруг вспоминаю. – А нам ее каждое утро давали… Поэтому Тоха был худой, как палка

Тело снова бьет неприятной дрожью, переходящей в легкую судорогу.

– Надо сказать, чтобы на похоронах никакой каши.

– Мы скажем, Ром. Скажем.

– Я… блядь… – отстраняюсь и чувствую, что глаза предательски увлажняются. – Это я во всем виноват! Я…

– Ты совсем? – кричит Ильяна. – Послушай меня. Послушай, – захватывает мое лицо в ладони. – Это все он. Ты здесь ни при чем. Ты самый лучший, Березовский! Только ты один!..

– Я виноват!..

– Это он, – целует в губы. – Это он! Услышь меня!..

Резко отшатываюсь. Сердце током прошибает и одновременно с этим в паху стреляет. Это че еще за хуйня?

Бармен выставляет шот из трех одинаковых коктейлей на деревянную подставку. Ильяна игриво посмеивается, разглядывая очень похожую на сперму жидкость, плавающую в прозрачной водке, и залпом выпивает одну стопку.

Слизывает с губ ликер, откидывая рыжую копну за плечи.

– Хочу танцевать, Ром, – шепчет мне на ухо и тянет за руку.

Иду за ней, не чувствуя земли под ногами. Шатаясь, падаю на диван.

Запрокинув голову к зеркальному потолку, наблюдаю за танцующей на нем женской тенью. Перед глазами всплывает Антоха в детстве. Крепкий, улыбающийся пацан. Возможно, не самый умный, но всегда честный и добрый.

А потом вспоминаю видео…

Перекошенное лицо Антона, когда он камнем падал в зеленую, южную бездну.

– А-а-а, – кричу вместе с ним и… тоже падаю.

В бездну.

Падаю…

Падаю до тех пор, пока не чувствую удар и тяжесть женского тела сверху…