Читать онлайн Укус милосердия. Книга первая бесплатно

Пролог

Российская Федерация, Санкт-Петербург, 2001 год, 7-ое января. Дом на пересечении Садовой и Горохова. Глубокая ночь.

Две невысокие фигуры, полностью закутанные в длинные, аж волочащиеся по глубокому снегу пальто, возникли, казалось, из ниоткуда. Вот она, старая заслуженная парадная, стоит себе в ночи, одинокая и никому не нужная в такое время суток, а вот раз! …и внутрь тихо проскальзывают тени, чья неестественная для человека согнутая в три погибели поза могла бы встревожить даже привычного ко многому петербуржца, видевшего все прелести и ужасы Невского. Как и глубокие капюшоны, не позволяющие рассмотреть лиц. Такие всегда пугают.

Странные гости старого дома, напоминающие скрюченного чуть ли не вдвое небольшого человека, быстро и ловко побежали по лестнице на самый верх, задерживаясь на секунды, чтобы шлепнуть на каждую встреченную ими дверь небольшую восковую печать со странными символами. Она, эта печать, тут же начинала исходить густым и слабо светящимся фиолетовым дымом.

На самом верху странную парочку ждала еще одна дверь, ведущая на чердак. Очень мощная, металлическая, нагло демонстрирующая грубые сварные швы и свою общую непомерную толщину. Увидев такого монстра, даже отряд ОМОН-а бы заплакал и ушёл домой, понимая, что тут для вскрытия требуется нечто противотанковое. Однако, таинственную пару незнакомцев подобное не смутило ни разу – один из них, вскочив на подставленные плечи другого, принялся очень споро наклеивать на чудовищную дверь сургучные печати наподобие тех, что они использовали ранее.

Правда, никакого подозрительного дыма эти небольшие круглые кусочки воска с выдавленными на них символами и фигурами, не выпускали. Вместо этого дверь, более подходящая гигантскому сейфу, и весящая определенно за сотню кило, начала… с тихим шипением таять. Быстро таять, становясь по мере потери массы всё прозрачнее и прозрачнее. В скрытые лица невозмутимо ожидающих конца процесса фигур пахнуло запахом жилого помещения.

Относительно жилого.

Чердак, вопреки всем нормам и уложениям действующего законодательства, был превращен в жилплощадь, на которой нашли себе место раскладушка, кипятильник с набором банок, видавшая виды электрическая плитка, огромный таз, стыдливо спрятанный за занавеской, небольшой импортный холодильник, вызывающе новый на фоне всего остального. Всё, что нужно для жизни.

Тем не менее, сказать, что тут живёт удачливый бомж с холодильником, было никак нельзя. Почти всё свободное пространство чердака было занято работающими компьютерными блоками, мониторами и прочей периферией, имеющей отношение к новомодному миру «персональных компьютеров». Десятки кабелей шли по полу и по стенам, кое-где неумело скрученные, а то и приклеенные на изоленту. Тщательно организованный творческий беспорядок, как сказал бы кто-либо, понимающий в этом, еще совершенно новом для людей этого времени компьютерном хаосе.

Впрочем, его владельца, мычащего на раскладушке, чье-либо мнение сейчас не интересовало. Его в данный момент мучили шок, ужас, тряпка у рта и игла шприца, вонзившегося в ягодицу. Последний закачивал внутрь обитателя чердака мощное долгоиграющее снотворное, но уколотый этого, конечно, не знал. Он вообще только проснулся, помычал в панике, немного пощупал грудную клетку одного из склонившихся над ним закапюшоненных злодеев, а затем, дёрнув ногой, отправился в куда более продолжительный сон. Удивительно быстро для укола в ягодицу…

Злодеи же, успокоив хозяина нелегального помещения, переглянулись. Непонятно, как они могли отчетливо видеть друг друга, раз края их капюшонов опускались куда ниже, чем этого требовал здравый смысл, но необъяснимого, начиная от пускающих дым печатей до растаявших как теплое масло стальных дверей, тут и так было полно. Чердачное помещение, забитое работающей техникой, тоже вызывало много вопросов.

Задавать их было, конечно, некому.

– Сонные печати расставлены, цель спит, мы её вынесем, – хрипло и тихо проговорил в извлеченную из хламиды рацию один из вторженцев, – Заводите парней и морочника. Вам придётся поработать, хлама больше, чем мы думали. Отбой.

– Ноги или голова? – деловито поинтересовался второй, примериваясь к усыпленному человеку.

– Тут одни кости, сам потащишь! – фыркнул убирающий рацию злодей, – Ты мне еще должен за вторник.

– Напомни мне никогда больше у тебя не занимать…, – прокряхтел второй, послушно взваливая усыпленного человека на свою согнутую спину, – Кровопийца…

– Напомни себе не брать в руки карты, неудачник!

///

Если бы каким-то чудом Ларионова София Дмитриевна, заслуженный профессор, лингвист и одна из самых известных в прошлом переводчиков СССР проснулась бы от наведенных мифическими печатями сонных чар, если бы вышла из своей квартиры на втором этаже в этот поздний час и если бы выжила после встречи с этими двумя мрачными и таинственными фигурами, одна из которых тащила на себе спящего человека, то она бы, поклявшись чем угодно и как угодно, сказала, что никогда в своей жизни не слышала языка, на котором переговаривались похитители.

…или чего-то подобного.

…или похожего. Хотя бы немножко.

Глава 1. Мечты сбываются

Я в смешанных чувствах смотрел на лежащего передо мной на столе человека. Меня буквально обуревали эмоции, которые, с непривычки, как-то совсем вышли из-под контроля, захватив рассудок точно таким же образом, как команда орков, вернувшихся из глубокой экспедиции, берет штурмом дешевый бордель на окраинах города. Надежда, страх, отчаяние, пара вёдер подозрительности и недоумения, щепотка радости…

Нет, ну в самом-то деле?! Когда-то это должно было случиться?! Когда-то и на мой стол должны были положить этого чертова человека! Всего лишь одного! Мне не нужны сотни, как другим! Просто как символ!

Нет, вампира, конечно, можно отблагодарить тысячей других способов, чаще всего включающих в себя деньги, золото, редкие драгоценные камни, акции, наркотики, высокоёмкие хранилища маны, рабские контракты… но человек, чистокровный человек – это самая классика. Он как цветы женщинам на восьмое марта. Это традиция, это признание, это, можно сказать, некая веха, через которую проходят все уважающие себя вампиры. Мне такого еще не доставалось еще ни разу, а живу уже не так мало на этом свете. На других тоже.

С другой стороны, чтобы человеком угощали меня? И кто? Непосредственный начальник? Нет, невозможно. Просто – невозможно. Никак. Но как же хочется надеяться и верить…

На вид человек был дрянь. Тощая бледная девица, неухоженная, с глубокими тенями под глазами и потрескавшимися губами. Сразу складывалось впечатление, что её морили голодом в каком-то подвале пару-тройку лет. Одета черте во что. Неровно остриженные ногти, сухая кожа, запах плохо помытого тела… Стоп.

Стоп-стоп-стоп. Запах.

Наклонившись над лицом «угощения», я глубоко втянул носом воздух. Подумал. Сел на место. Еще подумал.

А потом задумчиво сказал молчаливо восседавшему напротив меня седому орку:

– Это самый дорогой и самый фуфлыжный подарок во всех Срединных мирах, Зого. Кому и на кой может быть нужна человечка из Нижнего мира?!

– Что? – встрепенулся Зого Эльмдингер, похоже, чуть не уснувший сразу после того, как опустил зад на стул у меня в кабинете.

– Я говорю…, – борясь с нехорошими предчувствиями начал я, – …что даже если найти на улице кусочек засохшего дерьмеца, а затем примотать его ниточкой к ветке, то получившееся можно задарить какому-нибудь гоблиненку, выдав за секиру или боевой молот. Возможно, он даже тебя поблагодарит, Зого. Но кому может понадобиться человечка из Низшего мира?! Для чего?! Я молчу про то, что это нелегаль…

– Подарок? О чем ты? – продолжал тупить мой старый знакомый, моргая своими маленькими глазками вразнобой.

Ох уж эти… живые. На нашей службе такое частенько бывает, что перебарщивают со стимуляторами, а у тех мощный эффект отмены. Считай жопу уронил – сразу уснул. Эльмдингеру лет немало, а мотается он по всей своей зоне ответственности как проклятый уже три десятка лет. Трудоголик серозеленомордый.

– Ты пришёл ко мне домой, – терпеливо объяснил я борющемуся с реальностью орку, – Ты положил человека мне на стол. Напоминаю, Зого, я вампир. Ты принес человека. На стол положил. Я говорю, что подарок твой дерьмо. Неси другого, нормального, срединного. А если ты протащил эту немочь сюда контрабандой и надеешься, что я помогу избавиться от тела за те три-четыре литра совершенно бесполезной крови, что в нем находятся, то ты очень сильно ошибаешься!

– Твою мать, Конрад…, – простонал орк, начав массировать себе виски, – Ты…

– Что, я? – язвительность из меня так и перла вместе с разочарованием. Бесполезная запрещенка на столе бесит, мечты рассыпаются на глазах, я опаздываю на преферанс, а пенсионер напротив явно выдаст сейчас какую-то дрянь!

– Это не подарок, Конрад, мать твою! – выдал свою дрянь орк, – С чего бы мне тебе хоть что-то дарить?!!

– Ты всё сделал по традиции! – тоскливо взвыл я, болезненно понимая, что мечты остаются мечтами.

– В гробу я видел ваши кровососачьи традиции! – ответно взбесился Зого, – Куда в этом закутке еще я мог положить тело, идиот!?

– На пол, Зого! Зачем ты её вообще приволок?!!

Этот вопрос необходимо было задать. Не стоит бередить раны, не стоит кормить смертельно раненную надежду. Если потянуть время, то этот орк снова уснет с открытыми глазами!

– А, – внезапно успокоился Эльмдингер, посмотрев на меня трезвым взглядом полностью взявшего себя в руки разумного, – Точно. Ты сделаешь из неё себе «птенца».

Если бы сейчас стена в комнате исчезла, а вместо неё появилась бы жопа бога из Верхнего мира, которая, схлопываясь и захлопываясь, сказала бы мне, что я избран для великой миссии спасения всего Средоточия, то я бы удивился меньше. Да что уж там говорить, я охренел так, что никакие сотни прожитых лет и опыт службы на Управление не позволили мне удержать нижнюю челюсть на месте.

– …что?

– Демоны Иерихона, Конрад, у тебя с ушами всё нормально, а я… В общем сиди, я пойду себе за кофе. Разговор предстоит серьезный!

– Катись отсюда, старый проходимец! – взревел я, вскакивая, – И тело это с собой забери!

– Сиди и жди, Блюститель! Это приказ! – ответно завопил старый орк, становясь серьезным, – И не вздумай грохнуть девицу, пока меня не будет! У неё три белых звезды в деле!

О как. Я испытал очередной когнитивный диссонанс. Три белых звезды. Высший уровень государственной важности. Выше не бывает. Мне дела и с одной белой звездой ни разу не падали, да о них и разговоров не ходило. Это не для простых функционеров типа меня и Зого, такими делами вообще занимаются ребята из Магнум Мундус, куда простакам вроде нас дорога заказана. Не то, чтобы кто-то рвался…

Тем не менее, навязать вампиру «птенца» – это нечто за гранью добра, зла, законов, уложений и традиций! Я и только я решу, когда пришло время для того, чтобы обзавестись семьей! Ну, конечно, если не предложат чего интересного. Всё-таки, давно пора. Мне уже приходили письма, в которых были угрозы вынудить обратить какую-нибудь селянку из отсталого Мира. Ох бы я с ней намучился…

За те пятнадцать минут, пока старика не было, я успел слегка успокоиться. Блаженные мысли о подарках и уважении уже выдуло из головы ледяным ветром прагматизма, лежащее на столе костлявое тельце стоимостью в три белых звезды уже навевало мысли о торговле. Жестокой торговле.

С тех пор, как умер последний из великих некромантов, все, без исключения, вампиры обречены работать на правительство Срединных Миров. Не то чтобы это сильно напрягало, всё-таки, мы являемся частично нежитью, а значит – имеем склонность к Апатии, которая, кстати, и послужила причиной гибели магов смерти. Так бы и стерлись со временем, как и призраки, ревенанты, личи, но оказалось, что труд оказывает на нашу породу благотворное влияние. Я знаю мифы и легенды о повелителях ночи, которые жили-поживали в своих замках, наслаждаясь сотнями слуг и перекусывая чуть ли не каждую ночь свежей крестьянкой (вот дурь-то), но к этому миру подобные легенды не имеют никакого отношения.

Я, Конрад Арвистер, большую часть своей жизни являюсь специальным агентом правительства, Блюстителем. Рост почти два метра, недурен собой, обладаю просто прекрасной улыбкой и вкусом к одежде 30-ых, характер… есть. Не женат. Семьи нет. Вампир. Вредные привычки? Все. Скрытен. Коварен. Предусмотрителен. Воинствующий гомофоб, как и абсолютное большинство жителей Омниполиса, города, в котором нахожусь сейчас, и в котором мечтаю когда-нибудь остаться жить оседлой жизнью. Хм, что-то еще? Ах да, мастер тауматургии, на грани становления гроссмейстером, что, в общем-то, не удивительно – без этого искусства я бы давным-давно уже сдох. Что-то еще? Ах да. Все остальные вампиры (без исключения!) меня ненавидят и презирают. Ну, так они сами говорят, а на самом деле ненавидят, презирают и завидуют. Но это наше, сугубо внутреннее дело.

Зого вновь ввалился в мой номер, пожирая горячий кофе из огромной деревянной пивной кружки прямо на ходу. Кажется, напиток был настолько густым, что орку приходилось делать над собой ощутимые усилия, чтобы отправить каждый глоток вниз по пищеводу. Во всяком случае, когда аромат варева донесся до моего стола, то даже бессознательная девка начала слегка дёргаться. Видимо, оно могло поднять и мертвого.

– Пожалей себя, старый, – не выдержал я, – Ты ж сдохнешь прямо здесь!

– Не дождешься, упырь, – буркнул орк, со стуком ставя опустевшую посудину на стол, – Тем более, что всё, приехали. Я на пенсии. С тобой вот поговорим, а потом я на такси и к внучке. Такие дела.

– Так, – я помассировал себе глаза, – С меня хватит, орк. Я знал тебя еще выкидышем улиц Граильни во времена, когда твоя кожа была не темнее капустного листа. И ты меня тоже должен был за это время узнать. Поэтому – либо ты начинаешь объяснять всё нормально, либо на пенсию отправишься с лучшим во всех Срединных мирах проклятием анального зуда! Никто не снимет! Ручаюсь!

– Ну ты…

– Кровью клянусь, орк. Той самой, которую ты мне попортил за эти годы.

Орки не умеют в пространную конкретику. Для них выстроить длинное логическое предложение – как зажевать задом кактус. Прямо как собаки, понимают всё, а сказать не могут. На службе это обычно не сказывалось, приказы Эльмдингера мне, чаще всего, присылались из секретариата, а как там орк их формулировал, мне дела не было.

– Как же ты мне дорог…, – скрежетнул клыками орк, а затем ткнул когтистым пальцем в слегка успокоившееся тело девчонки, – Эта девка – крайне важна и нужна Омниполису, до зарезу просто. Её выкрали этой ночью из Нижнего мира, но оказалось всё очень сложно. Она, кровосос, рубит во всей этой машинерии, этих… компьютерах, интернетах и прочем мутном дерьме, в котором ты разбираешься куда лучше меня. Её знания о… протокалах или чем-то таком… короче! Ты понял!

– В общем – да, – не стал я напрягать старого, боясь, что он поймает инсульт, – Ну а я причем?

– Нужно обеспечить её полную лояльность Срединным мирам, оставив все шарики в её гениальной башке крутиться также, как они крутились и раньше, понял? – тон бывшего начальника стал наставительным, – А сделать это можно, умник, только обратив её в «птенца» вампира.

– Это понятно. А я – причем? – повторил я, наклоняя голову.

Действительно, при всем богатстве и разнообразии волшебства, магии, мистицизма, ритуалов и даже божественных чудес, не было ничего, что могло «перевербовать» разумного эффективнее, чем становление вампиром. Ну, родительский контроль, связь душ, внутренняя и внешняя трансформа, смена парадигмы… конечно, если речь о такой вот молодой девчонке, а не о сорокалетнем чернокнижнике. Или политике.

– При том, что она из Нижнего мира, идиот!! – заревел орк, заставляя девицу испуганно задёргаться, не приходя в сознание, – А ты…!

– …слабейший из вампиров, – обнажил я все четыре своих клыка в фирменной зловещей ухмылке, великолепно у меня получающейся, – Шанс выживания доходяги из Нижнего мира максимален при моем участии. Это, Зого, понятно. Но повторюсь в третий раз – а я причем? В чем моя выгода? Награда? Компенсация? Зачем мне лет тридцать возиться с этой доской, когда я могу отказаться, продолжив дальше кошмарить наши унылые деревенские Миры?

– Не сможешь, – тут же фыркнул подобравшийся орк, – Меня не просто отправили на пенсию, Конрад. Весь отдел «унылых деревенских» расформировали. Нашу область отдали на попечение стажерам, так что халяве конец. Сечешь?

Вот жеж сучий седой потрох. Мог бы лучше подготовиться. Мог бы прийти с готовым объяснением. Но нет, он играет на моих нервах. Отрывается. За что? За Колхиду? Или нет, Лиссабон, точно!

– Тысяча девятьсот восемьдесят второй, – процедил я, прищуриваясь, – Лиссабон. Ты поймал истощение маны и просто эпический понос, не мог даже выйти из номера, клянчил у меня алхимическую панацею, боясь, что тебя прокатят с повышением. Я тебя послал, повышение дали этому хренову эльфу, а ты, значит, затаил, да?

– Ты всегда был говнюком, Арвистер, – осклабился бывший начальник, непритворно веселясь, – Но не совсем уж тупицей!

Плохи дела. Если я сейчас свободен, как сопля в полете, то при отказе обзавестись «птенцом», меня точно запакуют в самую задницу. Их в Срединных мирах хватает, а я не то, чтобы могу справиться со всем. Скорее наоборот. С другой стороны – легендарные три белых звезды. Высочайший уровень. Я не могу себе позволить прожить остаток моей крайне долгой жизни в сожалении, что ничего не получилось урвать за это!

– В общем так, старый пердун, – пощелкал я пальцем по тощей ягодице девки, – Давай сворачивать игры. Ты знаешь меня, я знаю тебя. Либо выкладывай нормальное предложение, то, которое у тебя просто обязано быть, либо я сейчас спокойно поднимаюсь, спокойно иду и спокойно пишу заявление на двадцатилетнюю спячку. Мне таких уже три положено, права агентов нерушимы. А уж куда потом законопатят мастера тауматурга после двадцати-то лет…

Вампиры не растут в чинах, у нас нет карьерной лестницы, все немертвые – вечные полевые агенты, Блюстители. Но зато у нас просто море привилегий, допусков и прав. И хорошая получка.

– Гнусный кровосос…, – ухмылка пенсионера пропала, – Аид с тобой! Пока ты будешь возиться с этой дохлятиной, будешь закреплен в Омниполисе! Станешь официальным Блюстителем городского типа! Понял? То, о чем ты всегда мечтал! Везучий ублюдок…

– Не вешай мне лапшу на уши, старина, – я с трудом сдержал свои настоящие эмоции внутри, – То, что ты обозначил – я бы получил и так, раз эта девчонка так важна правительству. Даже в Магнум Мундус нет компьютерных сетей, только здесь, в Омниполисе. Так что… мне собираться? Что-то возникло настроение вздремнуть.

– Как же… как же ты бесишь, – приуныл старый орк, обвисая плечами и носом, – Вот почему я старый и выжатый, а ты каким был тридцать лет назад, таким и остался? И такой же самодовольный и наглый! Самый слабый, самый паршивый, самый жалкий, а такой довольный, сука, жизнью!

– Сам ты самый паршивый! – обиделся я, пытаясь ущипнуть своего будущего «птенца» за сосок. Ну чисто в научных целях. Пальцы находили только реберную клетку, что внушало уныние, – Ладно, старина, сколько можно откладывать? Тебе пора на покой, а мне пора узнать, что предлагают учителю нового гения!

– Я тебе покажу «на покой»! – вяло попытался возмутиться Зого, которого даже слонячая порция кофе не спасла, – Но… ты прав. Поезд скоро. В общем… пожизненное место в Омниполисе, но только после того, как ты «отпустишь птенца». Выплаты. Полное покрытие ваших с птенцом особых потребностей за счет государства. Условия для жизни и созревания твоей девчонки. Все. Ежемесячно тебе наполовину будут заполнять твой Камень, если в нем останется меньше этой самой половины. Лицензия на коммерческую деятельность…

– Что?! – в очередной раз за этот непростой день удивился я. Да что там, охренел. Нет, заполнение Камня это хорошо, это очень-очень хорошо, но лицензия на коммерческую деятельность?! Вампиру?!

– Скажи «пока-пока» зарплате, Конрад, – выдал вялую усмешку старый орк, – Блюститель Омниполиса – почти насмешка, тут за пробоями следит полиция. Шансы, что найдется дело для слабейшего вампира… равны нулю. Меня, хотя, предупредили, что если найдется – то этот месяц тебе будут оплачивать весь, только сам понимаешь, шансов нет. Чтобы ты со своей хитрой голой задницей оказался впереди всех сенсоров у легавых? Ха! Так что будешь искать, чем заработать себе на вино и сигары. На девчонку деньги выдаваться будут, а ты уж как-нибудь сам. Хотя что тебе? Дом, который ты купил еще лет… пятнадцать назад, стоит?

– Стоит, – подавленно вздохнул я, предвкушая грядущий финансовый кризис, – Всё с ним в порядке.

– Ну вот, значит, выкрутишься. Как-нибудь. Ты всегда выкручиваешься.

У меня действительно был дом в Омниполисе. Хороший, большой, крепкий, местами и вовсе шикарный. Купил как-то раз по очень приятной цене. Только вот он не пустовал, я сдавал его в аренду. Сейчас там тоже кое-кто жил, причем даже не за деньги. Кажется, им придётся потесниться.

Всегда хотел там жить.

Омниполис! Единственное место в Срединных мирах, напоминающее лишенный магии Нижний мир! Технологии! Музыка! Телевидение! Компьютерные игры! Доставка еды! Стиральные машины! Общественный транспорт, сучки!

Никаких тебе повозок, никаких Адом проклятых лошадей, никаких ночевок на сеновалах, гостиниц-клоповников, неба, с которого в любой момент может обрушиться грифон, дракон, взбешенный элементаль или еще какая-нибудь дрянь! Никаких тебе охотников за нечистью, проклятых деревенщин, даже не знающих о существовании Всеобщего Правительства!

…блохи на королевском пурпуре.

Я вздрогнул от воспоминаний.

– Так, Зого, – мотнул я головой, – Ты уже почти спишь. Если хочешь успеть на поезд, тебе пора двигать поршнями, а мне пора вызывать бригаду медиков. Не делай такие глаза, обращение я устрою в больнице, под протокол и под видеозапись, под что угодно, что прикроет мою шкуру. Если она сдохнет, то это будет не моя вина. Впрочем, если хочешь, можешь упасть покемарить тут – я номер оплачивал на три дня, но после того, как сделаю «птенца» – сюда не вернусь. Выспишься и поедешь.

– Какая… необыкновенная щедрость с твоей стороны, упырюга, – глазки орка действительно слипались, – С чего бы это?

– Мы прошли вместе долгий путь, старина, – слащаво и фальшиво улыбнулся я, – Не прощу себе, если ты помрешь до того, как увидишь свою внучку как свободный орк. Ты же ради неё рвал свою зеленую жопу всю жизнь? Ну вот, пользуйся моей добротой. Зря пропадет же.

– Хм, ну ладно. Спасибо, – еле выдавил из себя, поднимаясь, орк, – Тогда вызывай коновалов, а я спать.

– Ага, приятных снов.

Номер действительно был оплачен, но вечером пенсионера ожидал один приятный сюрприз. Пусть будет моим прощальным подарком за всех бесчисленных «кровососов», которыми меня потчевал этот упрямый козёл. Обладателям Камня-Кровавика незачем неэстетично пить кровь прямо из живого сосуда, но переспорить орка, упершегося на своем? Тут даже моих нервов не хватало.

Кстати, про Лиссабон? Зого отравил я. Спас тогда еще зеленому орку его шкуру, оставив засирать толчок. Его хотели подставить по-крупному. Признаться? Да я бы ни за что не выбил с него благодарности за это дело! Так что пусть теперь разбирается с Матильдой, женщиной страстной, высокооплачиваемой и принципиальной. Вызванная мной девушка всегда закидывается афродизиаками перед тем, как войдет в номер клиенту, поэтому сервис оказывается на высшем уровне…, даже если клиент передумал. Ну или превратился из хорошо знакомого вампира в незнакомого пожилого орка. Матильда настоящий профессионал и энтузиаст, а у неё в сумочке много веществ, исправляющих конфузы.

За вызванной мной «скорой», скрипнувшей тормозами у отеля, внезапно нарисовался серьезный такой черный вагончик, из которого вывалилась пара троллей в полицейской форме. Понависав над быстро теряющими рабочее возбуждение медиками, они подошли к курящему на крыльце мне.

– Арвистер, ты вообще ку-ку? – прогудела одна из антропоморфных стенобоек ростом под два с половиной на босу ногу, – Чисто так, взял звякнул обычным коновалам, да?

– Ну какой-то гений же прислал ко мне маразматичного орка, помирающего от химозных отходняков, – невозмутимо пожал я плечами, – Что мне оставалось? Звонить в президиум?

– Ты его че, добил что ли? – вторая громадина тоже попыталась блеснуть интеллектом.

– Нет, спать уложил, – зевнул я, отклеиваясь от стенки, – Так, погодите парни, мне надо «скорякам» шепнуть, чтобы завтра за орком заехали.

Зеленая двадцатка меняет хозяина, и медики уже совсем согласны, что их сюда завтра ждут с утра пораньше. И пусть Зого не говорит, что я о нем совсем не думаю. Матильда, правда, встала мне в полторы сотни, но надо же отметить пенсию старого товарища?

Вскоре подъехала уже совсем другая скорая, в которой находилось аж четверо почти одинаковых на морды полуэльфов. Вот уж точно, убийцы в белых халатах. Пока длинноухие делали вид, что они спасают жизни, вынося девчонку на носилках, я отирался на улице, действуя на нервы троллям вопросами. А затем вообще поинтересовался у одного из них:

– А на кой черт вы заставили старого пня тащить бабу ко мне в номер? Сразу в больницу не могли?

– Раньше упыри как-то госпиталь не заказывали, – гулко хмыкнул один из гигантов, – Всё сами делали.

– Тооочно, – тут же саркастично протянул один из освободившихся эльфов, подошедших к нам, – Ведь тут и вампир обычный, и смертная тоже… умники аидовы! Хорошо хоть у вампира мозги есть, м-мать… мастер Арвистер, нам нужно ехать. Палата уже готова.

Пока особая «скорая» пробиралась через улицы Омниполиса, я, не отрываясь смотрел в окно на настоящую городскую жизнь. Нормальную, полноценную, цивилизованную. Потертый жизнью орк, рычащий на молодящуюся гоблиншу, минотавр, намывающий стекло своего драндулета, стайка школоты, почти вся состоящая из полукровок, бьет друг друга портфелями по голове. Худой нервный гном, спешащий домой с авоськой, полной молочных бутылок…

Кафе, магазины, киношки, клубы. Казино, темные подворотни, оружейные магазины. Стены, измазанные этими новомодными тупыми рисунками. Парочка упившихся рэтчедов, которых пинает изрисованный синяками бомж.

Омниполис. Город, расположенный в самом бедном на магию месте во всех Срединных мирах. Здесь работает электричество, двигатели внутреннего сгорания, здесь чадят фабрики, есть центральная канализация, функционируют кондиционеры. Это самый богатый, самый густонаселенный, самый продвинутый и самый опасный город из всех. Город изгоев, город полукровок, город, принимающий всю дрянь Срединных миров, тех, кому некуда больше идти. Созданный ими и для них.

Почему же чистокровный благородный вампир может мечтать жить в этой дыре, спросите вы? А, скажите, вы знаете, что такое… смеситель? Нет-нет, даже не это. Просто… ванна с горячей водой. Знаете, сколько стоит подобное удовольствие на постоялых дворах? А туалетная бумага? А транспорт с рессорами? А лампочки? Вы представляете, что значат для вампира – лампочки? Обычные электрические лампочки?

Не представляете. Потому что если бы да, то сегодня обязательно бы выпили за мою будущую счастливую жизнь!

Глава 2. Темный альянс

На мой энергичный повторный стук в дверь ответом стал рёв взбешенного крупного зверя, от которого задрожали окна:

– Я оторву твоё стучало, тварь! И забью им тебя насмерть!! Возноси свою последнюю молитву!!!

Угроза не была пустой. Возле двери в приличествующем месте была установлена большая кнопка звонка, обрамленная бронзовыми завитушками, даже снабженная надписью «ЗВОНИТЕ». Какой бы то ни было стук приближающийся к двери разъяренный монстр не переносил в принципе. Даже сам звонок был очень мягким и напевным.

Дверь распахнулась, демонстрируя мне и Малиновой улице несуразно огромную зеленую лысую голову, распахнувшую свою зубастую пасть для очередного дикого вопля. К голове прилагалось мощное тело тяжелоатлета, ручищи толщиной с мои бедра, а также дурной мощи, которой вполне хватало, чтобы подхватить живую взрослую лошадь и бросить её метра эдак на три. По крутой дуге. Кстати, про лошадь я не зря. Это была очень особенная лошадь. Она умела стучать копытом в что-нибудь деревянное, выпрашивая себе подачку.

Ну, мне полетать было не суждено. При виде моей скромной персоны, удерживающей стоящий рядом гроб, большая зеленая голова шокировано лупнула своими маленькими желтыми глазками, в которых лишь гном с лупой нашёл бы зрачок, а затем потрясенно выдала:

– Конрад?!!

– Привет, Шегги, – я выдал свою фирменную улыбку, – Давно не виделись!

– Ты зачем стучишь-то? – осведомился успокаивающийся на глазах, но еще очень злой бугай.

– Да понимаешь…, – я выдал еще одну улыбку, поядовитее, – Никак не могу заставить себя нажать на такой красивый звонок. Он же дорогой, зараза такая, сотню талеров за него отдал! Кстати, уже пять лет как жду их, Шегги. А я же их считал, помнится, этими самыми руками. И зарабатывал тоже.

– Ну… это я к тому…, – тут же занервничал бугай, – Что это же твой дом! Ты мог просто открыть дверь ключом!

– Мог бы, – покивал я, – Только есть один маленький нюанс, Шегги, и его зовут Шпилька. Когда ты слышишь стук, то ты становишься раздражительным, поэтому твоя сестра тут же накидывает на себя больше шмоток, чтобы не бесить тебя еще сильнее. Кажется, она научилась одеваться даже во сне. А так как я собираюсь с вами обстоятельно поболтать, одетая Шпилька куда лучше… обычной. И звонок, Шегги. Звонок. Сто двадцать талеров.

– Ты только что говорил про сотню! – мой собеседник, несмотря на то что выглядел орком-олигофреном с этой своей несуразной огромной головой, был вполне сообразительным малым.

– Это было пять лет назад. Инфляция, Шегги, инфляция. Возьми гроб, пожалуйста. Только аккуратнее, очень тебя прошу.

Только я и пыхтящий здоровяк преодолели прихожую, как внутренности дома разорвал звонкий и тонкий вопль, сопровождающийся торопливым топотанием босых пяток по лестнице:

– Шег! Не убивай идиота! Шееееег! – встрепанная черноволосая девчушка миниатюрных размеров опрометью неслась по лестнице, – Нам нечем подкупать стражеееей!

При виде меня она споткнулась со сдавленным воплем, а затем продолжила спуск уже без помощи ступенек, чистым полётом, сопровождая всё это дело паническим визгом. Вытянув руку, зеленокожий здоровяк ловко вынул орущую сестру из воздуха, а затем аккуратно поставил добычу на пол. Ни грамма не удивленная такой помощью, крошечная красавица тут же задрала ушастую мордаху, улыбаясь во все свои сорок зубов. Прямо полнейший детский восторг от лицезрения вашего покорного слуги. Фальшивый настолько, что это может претендовать на произведение искусства.

– Конрад приехал!

С этой бедовой парочкой полугоблинов я познакомился через пять лет после того, как купил дом на Малиновой. Мы встретились на окраине Омниполиса, в дешевом кабаке, где я топил печаль и свои два выходных, попутно ломая голову над своим заброшенным жилищем, которое без пригляда стало потихоньку разваливаться. Ну, то есть не разваливаться, а паркет начал трескаться, оконные рамы тоже, сад на заднем дворе стал домом для семьи енотов… В общем, дому нужен был жилец, который о нем будет заботиться.

И тут, вот они. Предельно несуразная парочка из двух очень молодых тогда полукровок. Маленькая куколка, напоминающая пропорционально сложенную эльфийскую карлицу, и здоровяк с огромной лысой башкой. Оба сидели за столом и втайне от ко всему безразличной подавальщицы размачивали куски черствого хлеба в одной кружке дешевого пива. Ну и ели их, конечно же.

Это была любовь с первого взгляда. Я сразу понял, что нашёл себе смотрителей дома, которые никуда не денутся.

Законы биологии разумных видов Срединных Миров весьма просты – с людьми детей делать можно, а вот между собой – не стоит, слишком странными получаются детишки от таких союзов. Таких в приличное общество не допускают. Так что Омниполис у нас столица двойных стандартов, в которой рады полуэльфам, полугномам, полуоркам… но только если их второй половинкой является кровь человека срединного. Сами полукровки, к тому же, сношались строго между своими подвидами, потому как квартеронство, смесь более чем двух рас, – это вообще табу. Очень суровое.

Анника Скорчвуд была наполовину гоблиншей, наполовину эльфийкой, а её младший брат Шеггард Скорчвуд полугоблином-полутроллем. Кстати, их любвеобильная мамаша и померла, рожая этого большеголового богатыря. Как эта крошечная Шпилька смогла спасти, сохранить и выкормить брата – они мне никогда не рассказывали. Я, впрочем, и не настаивал. Такая история вполне могла бы выжать слезы жалости даже из меня. Суть, в общем, в том, что мы заключили контракт: они арендуют у меня дом на Малиновой, обязуясь следить за ним, да платят совсем скромную арендную плату за пользование таким шикарным помещением.

Денег, кстати, я с тех пор так и не увидел. Ни талера.

Конрад лошара? Нет, друзья мои. Конрад Арвистер немного мечтатель, слегка поэт, чуть-чуть любовник, ну еще, может быть, немного певец в ванной, но точно не лошара. Он – инвестор.

– Ты… выгоняешь нас?!!

Нет, ну вы посмотрите, вы послушайте! Тонкий жалобный голосок, трогательно сложенные ручки, слезы в огромных глазах как по заказу. Бедная, худенькая, маленькая девочка, евшая в последний раз в прошлый четверг, имеющая в кармане потертых штаников последнюю спичку, чтобы согреться… На самом деле? Это пока стандартная реакция Шпильки, её клоунада, маска, которую мелкая наёмница и шулерша использует автоматически. Чернеющее лицо куда более честного и прямолинейного Шегги демонстрирует иное – он знает, что их ждет, если я их выгоню.

– Нет, не выгоняю, – показываю в улыбке все свои зубы, – Я просто сказал, что буду жить здесь. Как же я вас выгоню после всех этих лет…

Полутролль шумно выдыхает и тут же давится кашлем, услышав продолжение.

– …за которые вы мне должны?

Мне неоднократно (не одну сотню раз) говорили, что у меня просто отвратительная улыбка. Слишком зубастая, слишком угрожающая, слишком нахальная. Особенно для моего… статуса среди сородичей. Однако, я её считаю мощнейшим оружием в моем арсенале.

Однако, сейчас игру и торговлю мы плавно свернем, потому что эти двое – не Зого Эльмдингер, а всего лишь парочка родственников, перебивающихся в Омниполисе случайными заработками день изо дня. «Сводящие концы с концами».

– Четыре сотни талеров в месяц, – прячу зубы я, – Самое дешевое предложение в этом Городе Ублюдков за последние двадцать лет. Даже номера в рыгаловках за окраинами, в этих, как его, трейлерах, и то стоили семь сотен, когда я последний раз проверял. За эти четыре сотни вы получили в своё распоряжение шикарный двухэтажный дом с огромным подвалом, мансардой, садом на заднем дворе и прочими излишествами. Десять лет с лишним вы тут жили не тужили, и, как понимаю, надеялись, что старина Конрад никогда не осуществит свою мечту и будет вынужден вечность бегать по замшелым мирам. В идеале живой и здоровый, да? Чтобы вам не пришлось затрудняться с поиском нового места?

– Ты прав, конечно… но я работал над домом! – Шегги ощутимо волновался, пока его сестра, продолжая бледнеть, пыталась делать нехарактерные для неё вещи, то есть думать.

– Это было в контракте, – отмахнулся я, – Расслабьтесь, ребята, я не собираюсь выдаивать вас до последней капли крови!

Теперь они побледнели оба. Так, Конрад, бро, сбавь обороты. Когда ты последний раз пытался общаться с кем-либо по-хорошему? Надо слегка поменять тактику.

– Итак! – хлопнул я в ладоши, – Когда я последний раз узнавал, дела обстояли таким образом… хм, начнем с тебя, Шеггард. Скажем так, ты старался. Мое тебе восхищение. Ты выучил слесарное ремесло, стал отличным отделочником, умудрился разобраться и в водопроводном деле, когда работал с рэтчедами… кстати, удивительно, что они тебя не сожрали. Гм. Ладно. Не будем расплываться мыслью по древу – ты пытался стать уважаемым членом общества все эти десять лет. Все эти десять лет ублюдки с окраин, которым ты поставлял услуги, тебя постоянно кидали. Плату, очень даже скромную, ты получал лишь приблизительно каждый третий заказ. Пока, где-то с годик назад, не потерял окончательно веру в будущее и не стал затворником, вырезая деревяшки на продажу. Что, кстати, слегка поправило ваши финансовые дела, дав определенную стабильность…

– А…, – большеголовый верзила сильно удивился, но у меня в планах не было затыкаться.

– А… вот ты, Шпилька…, – указав пальцем на еще не отмершую кроху, я неспешно им покачал, забавляясь от того, как взгляд девчонки не отрывается от моего длинного черного когтя, – Ты совсем другое дело. Кражи, пара ограблений, мелкое наёмничество, хулиганство, плюс вечные авантюры, в которые ты втягивала как других, так и своего брата. Хотя нет, о чем это я. Авантюры – это так, мелочи, а вот твои таланты запороть даже самое элементарное поручение… Вот скажи, как ты могла потерять жабу, которую тебя попросили перенести через улицу?

На самом деле все было гораздо хуже. Полуэльфийка была очень… инициативной девочкой, шиложопой, можно сказать, до невозможности. И из-за этого косячила так, что если бы существовал Бог Косяков – то она бы гордо ходила его первейшей жрицей. А то и апостолом. Наблюдая за покрасневшей как рак малявкой, я, тем не менее, вспоминал, что первые два года именно она держала на плаву их горемычное дуо, перенося послания между лидерами банд Восточных трущоб. Но потом в бурно развивающемся городе появилась телефонная связь…

– Конрад, я… жаба…

– Были бы вы безнадежны, я бы выставил вас за порог, – в очередной раз прервал я девушку, которая, похоже, даже сама не знала, что хочет сказать, – Но мы прекрасно понимаем, насколько Омниполис дерьмово относится к таким как вы. У вас у обоих есть прекрасное качество – вы умеете держать язык за зубами… и поэтому я делаю вам прекрасное предложение. Будем жить вместе, как одна большая и, извини, Шпилька, но благодаря тебе – неблагополучная семья. Если мне нужна будет помощь или услуга – вы её окажете, я вас тоже не брошу, если что. Всё довольно просто. Правда, придётся установить пару правил для всех. К примеру – голыми не ходить, гулящих девок сюда не водить, полутролли в ванне не поют… мелочи.

– Кровь не пить! – тут же встрепыхнулась мелкая, но, посмотрев на меня, сжалась и дрожащим голоском добавила, – Ну посмотри на меня, Конрад, ты же один раз глотнешь, и я всё…

Я закатил глаза. Ну сколько можно…

– Нет, правда, Конрад, – вмешался Шегги, зачем-то закатывая рукав, – Если нужно, то я готов…

– Демоны Иерихона!! – взорвался я, – Да я уже почти две сотни лет не прикасался своими губами к немытым шеям живых! Вы хоть представляете, насколько это противно – почти целовать незнакомого разумного?! А ведь это почти поцелуй! Фу!! Мерзость! У меня есть Камень-Кровавик!

Вытянув из-за пазухи огранённый красный камень, почти не отличимый от рубина, я продемонстрировал его брату с сестрой. Отличная и очень редкая вещь, настолько мифически крепкая, что держится даже в Нижнем мире. Снимаешь её с шеи, кладешь кому-нибудь орущему, плачущему и вырывающемуся в руку или просто на кожу, а потом держишь, пока камень впитывает нужное, чтобы потом делиться с тобой в пассивном режиме. Ни один из моих сородичей не стал бы использовать такое на постоянной основе, но очень многие из них имеют нычки и тайники с заполненными Камнями. На всякий случай.

– Не собираюсь я вами питаться, – вздохнул я, – Успокойтесь. Так что да, в доме живую кровь не пить. Закон. Согласен.

– Что-то тут не то, Шег, – жалобный голосочек сиротки у эльфийки изменился, став куда холоднее, взрослее и жестче, – Добрый дядя Арбитр нас приютил, дал пожить, не сдирает шкуры за тысячи талеров, а теперь еще предлагает жить дальше на таких шикарных условиях. Тут есть какое-то очень крупное и вонючее западло! Кажется, нам лучше собирать манатки… или готовиться к драке?

Полутролль, только было расслабившийся, тут же напрягся обратно, поднимаясь на свои кривые крепкие ноги. Выражение его большого лица изменилось на угрожающее. Его сестра плавным, почти незаметным движением завела одну руку за спину.

Я улыбнулся, не меняя позы.

Ну наконец-то они очухались. Ждать от Блюстителя доброты и снисходительности? Демоны Иерихона и сам Саркат, мы занимаемся тем, что носимся по Срединным мирам, временами заглядывая и в Нижний мир, но чем мы заняты в тени? Чаще всего? Мы угрожаем, мы убиваем, мы льем кровь тех, кто задумал преступить постулаты и законы Верховного правительства. Мы контролируем прогресс. Мы – карающая длань Магнум Мундуса, та самая затычка, которая дает Срединным мирам спокойно и мирно существовать, без потрясений и внимания Верхних миров. От наших решений, порой, зависят судьбы сотен тысяч разумных. А иногда, изредка, и миллионов.

Благотворительность? Доброта? Участие? Сопереживание? Нет, ребята, это не к старине Конраду. Да и ни к кому из его коллег.

– Всё просто, детишки, – я слегка пнул гроб, принесенный с собой, – Здесь у меня есть кое-кто. Она будет жить с нами. Мне понадобится помощь в надзоре за этой особой. «Вонючее западло», Шпилька, в том, что если вы подпишетесь на то, что я предлагаю, то встрянете по полной, выйти и переиграть будет нельзя. Мне поставили очень жесткое условие на счастливую жизнь в этом волшебном городе, а я теперь ставлю такое условие вам. Всё предельно прозрачно. Вы остаетесь жить со мной не за деньги, а за преданность и молчание. Выйти будет нельзя.

– А если откажемся? – Анника, казалось, повзрослела в два раза прямо на моих глазах.

– Откажетесь – валите, – пожал плечами я, – Пока вы ничего не знаете, кроме того, что у меня в гробу баба и что она важна. Правда, если растреплете даже это, то я найду вас. И убью. Но ничего личного.

– И что, даже не будешь трясти с нас долг? – кажется, она еще с пяток лет накинула. Как умудряется?

– Анника, я похож на идиота? – наклонил я голову, – Что с вас взять? Если вы выживете на улицах, то я буду даже звать Шегги поработать над домом. Буду ему честно платить. Правда, думаю, что через год или два, тут все просто сверкает…

Глаза полуэльфийки сверкнули бессильной злостью. Может быть, на меня, может быть, на свою жизнь. Однако, она задала и следующий вопрос. Куда более проницательный.

– Ты это с самого начала планировал? Тогда, еще десять лет назад? Всё это знал?

– Нет, конечно, – фыркнул я, вновь пиная гроб, – Она на меня только вчера свалилась! Но насчет вас? Да, что-то вроде. Я подумал, что неплохо будет иметь пару должников, хорошо знающих Омниполис. Подручных. Гидов.

– …слуг. Да, вампир? – глухой голос Шегги отдавал похоронным тоном.

– Слуг? – удивился я, – Нет. О слугах надо заботиться. Учить их. Прикрывать. Я столько раз спал в поле, укрывшись лишь попоной, что теперь уверен, что смогу сам о себе позаботиться… в следующие лет сто. Тем более, чего бы я не хотел, хоть держать вас обоих в сексуальном рабстве – это будет совершенно справедливо. За всё это время вы не переслали мне ни единого талера.

Наркоманы, с отчаянием смотрящие на свои гниющие конечности. Алкоголик, понимающий, что потерял семью, будущее и счастье лишь по своей вине. Двадцатипятилетний оболтус, стоящий на кассе в магазине общепита. Как говорила одна моя мимолетная знакомая из Кемерово: «каждый сам *издец своего счастья». Не то чтобы я сравниваю эту парочку горемык с безнадежными идиотами, упустившими своё, но смотрящая им сейчас в глаза правда была как отвратительна, так и безжалостна.

Бессердечный упырь ставит их перед выбором – либо влачить жалкое существование на улице, либо ввязаться в какое-то очень серьезное дело. Влипнуть по уши, с концами, без заднего входа. Что может быть ужаснее для мелкого жулика, привыкшего косячить? И, особенно, привыкшего к снисхождению длительностью в десять лет?

– Мы можем подумать? – прогудел Шегги, жалостливо моргая своими желтыми глазами.

– У вас есть время, пока она не проснулась, – потыкал я пальцем в гроб, – Случится это может в любой момент.

– Мы… отойдем. На кухню. Поговорим! Мы недолго! – первой же потопотала мелкая, вслед за которой, грустно бухая ножищами, ушел и братец.

– Как вам будет угодно…, – тихо прошептал я, закидывая руки за затылок.

Мне нужна эта парочка. Нужна на добровольных началах, чтобы они старались за совесть, а не за страх. Пока в них говорит справедливое возмущение нечистых на руку и совесть разумных, к которым пришли требовать давным-давно занятые деньги. Дать им чуть времени, и оба поймут, что я – единственный для них шанс вырваться из этой ежедневной грызни за хлеб насущный.

А сам Конрад Арвестер рвался в Омниполис вовсе не за тем, чтобы год или два безвылазно нянчиться с девкой из Нижнего мира. Учить её всеобщему языку, рассказывать о мире, воспитывать. У меня и других целей много. Например, устроиться на работу. Кем? Я умею стрелять, фехтовать, отлично разбираюсь в тауматургии, неплох в теории другого волшебства и колдовства, далеко не новичок в пытках, вроде бы неплох в запугивании… Настоящий профи в Нижнем мире! Вот что да, то да! Одних языков знаю с десяток! В последнее время их ученые как с ума сошли, постоянно пытаются к нам пробиться. Дошло до такого абсурда, что теперь с ними разбираться отсылают самых могущественных вампиров, потому что с развитием этого самого интернета стало почти бесполезны шпионские игрища и уничтожение журналов записей! Приходится банально громить лаборатории!

Ох, чувствую, скоро доживем до момента, когда Мундусу придётся налаживать дипломатические связи с Нижним миром. Ну, в смысле, покажем людям какую-нибудь особо омерзительную болячку и пригрозим, что если будут дальше проводить свои эксперименты с попытками к нам попасть, то мы им её запустим.

– Конрад! Она еще не проснулась?!!

– Нееет!

– Мы скоооро!

– Очень за вас рааад!

Сарказм и ехидство – наше всё. Что? Прожив три с лишним сотни лет, я должен быть мудрым старым хреном? Увы, с вампирами это работает плохо. По… разным причинам. Мой случай очень особый. Когда-то я скушал кое-что очень-очень неправильное.

Задрав голову, я принялся внимательно изучать потолок нижнего зала. Всё-таки, шикарный дом. Большая кухня с еще старой дровяной печью. Зал с баром. Две кладовки. Прачечная… ну, в смысле, место, где стоит стиральная машина с баком для белья. Туалет. Большая шикарная ванная. Малюсенькая кабинет-библиотека, которую я изначально хотел на втором этаже, но потом, решив, что не буду постоянно бегать к кухне, организовал внизу. Второй этаж – вытянутый зал, еще туалет, еще ванная (предлагали душ, но я отказался), шесть спален. Мансарда… что там? Ах да, там Шегги устроил свою мастерскую. И не лень ему туда дерево таскать. Ах точно, я запретил ему работать в подвале.

Подвал – это для тауматургии, если бы мне нужно было бы сделать что-нибудь эдакое в один из заездов в город. Однако, обошлось. Да и сам я обходился лишь проститутками да алкоголем. Ни на что больше времени не хватало. Зато сейчас…

Топот возвращающихся Скорчвудов. Заходят, садятся. Лица уморительно серьезные, но я не подаю виду, что меня это улыбает. Дополнительно топтаться на гордости тех, с кем собираешься жить в одном доме – это крайне неразумный поступок.

– Мы с тобой, Конрад! – с одухотворенным лицом выдала полуэльфийка, – То есть, будем жить, да. И помогать, конечно, ну, всё-таки…

– Мы тебе до жопы должны, – вставил свои пять центов Шегги, – Вовек не расплатиться.

– Ты нас не кусаешь, – бросив на брата гневный взгляд, начала загибать пальчики малявка, – Не даешь кусать этой своей! И кровь не пьешь. И камень свой в ночи не прикладываешь! К нам! И… и… в комнаты не заходишь! В наши, то есть! А мы в твою! А еще…

Маленькая егоза, вновь ставшая легкомысленной болтушкой, очень хотела внести еще условие. Любое, самое маленькое и невинное, но именно с их стороны, показать хоть какое-то влияние на ситуацию, придать себе веса. Хотела аж до зуда в заднице. Но… ничего не приходило на ум. Тем более, что с каждой секундой задумчивости Шпильки моя улыбка становилась всё поганее и поганее.

– Мы согласны, Конрад, – просто произнес Шеггард, протягивая ко мне свою лапищу, – Если всё так, как ты сказал, то мы просто… согласны.

– Ну, чего уж там…, – недовольно пробурчала Шпилька, кладя свою миниатюрную лапку поверх наших, соединившихся в рукопожатии, – Добро пожаловать домой, Конрад…

Очень трогательный момент единения жизней и судеб прервал истошный визг, который издал ранее мирно лежавший гроб. А затем он начал подпрыгивать как старая стиральная машинка, продолжая невыносимо противно вопить.

Кажется, пришла пора познакомиться со своим новым (и первым) «птенцом».

Вовремя.

Глава 3. Упрощение противной

– М-маа-лень-кой йёооолочке холод-но зи-мой! М-аа-ленькой йёоолочке на-до в Урен-гой! Ку! Ыыыы…

«Ку» получилось вообще не очень. Даже никак. Еле на табуреточке удержалась.

Ну ничего, никто не обещал, что будет легко.

Я оценивающе посмотрел на своего потомка, продолжающую размахивать руками в поисках равновесия. Ну… что тут сказать? Еще одно доказательство моей нестандартности как честного повелителя ночи. Трансформа, занявшая почти двадцать часов вместо одного-двух, превратила тощую и безгрудую славянку в… зубастую смазливую эльфийку. Иначе не скажешь. Нет, в грудном отсеке прибавилось еле-еле, но черт с ним, а куда остальная масса делась? Стоящее на табуретке существо теперь сильно напоминало саму Шпильку, в данный момент грызшую диван в попытках смеяться потише. Ну разве что на голову выше. Да волосы не черные, а рыжие какие-то. Откуда это взялось? Куда делась масса?

Мне же голову оторвут, когда проверяющие придут! Может, подменили?

Да нет. Как можно подменить, раз я её чувствую, как полагается?

– Как же тупо! – всхлипнула жертва моего ментального контроля, пряча лицо в руках, – Как же это тупооо!!

– Спрыгивай, – вздохнул я, вновь раскрывая её дело и принимаясь за чтение, – Можешь пока поплакать или чем там у вас занимаются, когда вот такое вот всё происходит. Только не громко. И не разговаривай, а то мелкая снова ржать начнет. Не знаю почему, но её русский язык смешит сильно.

Шпилька на вид безобиднее некуда, так что я использовал её в качестве первичной терапии. Иначе бы пришлось заводить кошку там или еще какую-нибудь животину. Инструкции по заведению «птенцов» рекомендуют. Тут даже две причины – психический комфорт новоявленному вампиру, а заодно и срочная закуска, если его припрёт. Последнее нам не грозит, а умильная мордаха Шпильки вполне работает. Теперь их, правда, две. Мордахи. Нет, ну как так-то?

Впрочем, плевать с высокой колокольни. Трансформация никак не помешает вампирессе топотать пальчиками по клавиатуре, а большего ей и не надо. Вон, съежилась в клубок на другом конце дивана, глаза по талеру, трясется. Ну еще бы, контроль мастера над «птенцом» разумным в первый раз воспринимается очень ярко.

– Алиса Игоревна Тарасова, – вслух начал бубнить я, – Тысяча девятьсот восемьдесят второго года рождения. Пол женский. Дочь Игоря Тарасова, печально известного предпринимателя и миллионера. Закончила среднюю школу заочно… бла-бла-бла, это не важно.

– Вы меня похитили?! Вам нужен выкуп?! Отец не заплатит! – злобно и резко выдал комок на диване, заставляя Аннику вновь начать хохотать. Полуэльфийка не понимала русский, её просто смешило звучание. Ну как много кого смешит немецкий, сплошь состоящий из проклятий и темных пророчеств (если судить по звуку).

– Конечно, не заплатит. Ты же его обворовала. Упёрла полмиллиона долларов, сбежала с ними в Санкт-Петербург, обустроила себе чердак с кучей машинерии, а потом начала искать способы, какими можно закопать любимого папашу, – кисло проговорил я, – Потому что боялась его до усрачки. Только объясни мне, гениальная программистка или хакерша… или кто ты там есть. Чего непонятного во фразе «Тебя похитили и перенесли в другой мир, а потом превратили в вампира»? Или во фразе «Ты теперь живешь в этом мире и не сможешь вернуться назад»? Вот что в них непонятного?

– …я тебе не верю! Ты гонишь!

– Лаааадно, применяем доказательство номер раз. Берешь указательный палец, суешь в рот, щупаешь им зубы. Приступать.

Не идти же с ней на улицу, чтобы показать город и его обитателей. Нам до проспекта минут двадцать топать. Моё тело слишком соскучилось по дивану.

– …вай!! – а зубки-то остренькие и длинные. Вся в папочку.

– Это еще не всё.

Вторым делом я её вместе со Шпилькой послал к зеркалу в комнате этой самой Шпильки. Вопли, крики, стоны и истерический смех навзрыд были мне благодарностью за мудрое руководство. В принципе, миссия по убеждению человечки из Нижнего мира на этом могла иметь сокрушительный успех, потому что Алиса, сопровождаемая утешительно гладящей её по заднице Шпилькой, уже спускалась понуро вниз, но…

…в этот момент кто-то изо всех своих недюжинных сил заколотил в дверь. Мощно, сильно, часто.

Раздался слегка приглушенный материальными препятствиями рёв, повелевающий некоему Арвистеру немедленно проснуться и немедленно открыть дверь, пока у него есть достаточное количество конечностей, чтобы провернуть такую штуку. Услышав подобное, я лишь хмыкнул, откидываясь назад на диван и глядя на бледнеющую до синевы Шпильку, застывшую в коротком шоке. Очень коротком, на секунду. Малявка прекрасно знала, что будет дальше.

А сверху уже несся бешеный рёв и посулы смерти, увечий и проклятий в послежизни авторства Шеггарда Скорчвуда, ненавидящего, когда стучат.

Бешеный стук, почти доходящий по интенсивности до попыток выломать дверь, продолжался. С мансарды на первый этаж уже неслось полтора центнера безумной ярости и готовности убивать. Зеленых, мускулистых, и зубастых.

Посередине были две насквозь фальшивые эльфийки размеров XS и XXS. На пути у Шегги, разумеется.

Прекрасная картина. Момент, пойманный за счет остроты чувств вампира – раззявившая рот в ужасе Алиса, смотрящая назад и наверх, прямо на спускающуюся зеленую тушу разъяренного Шеггарда и раззявившая рот в ужасе Анника, пихающая мешающую ей спастись помеху двумя руками в зад. Разумеется, настолько сильно, что удержаться на ногах самой тоже без шансов. Как будто этого мало, стучащий в дверь решает дополнительно подёргать за ручку и… выясняется, что я, заходя в дом последним, забыл запереть за собой дверь.

Она рывком раскрывается, демонстрируя летящим девчонкам и рвущемуся вниз полутроллю, как и сидящему на диване мне… здоровенного волчера в джинсах и клетчатой рубашке, с раззявленной в рёве пастью и выпученными в гневе глазищами.

А волчеры, они же вульферы, они же в прошлом волколаки – это, наверное, номер один в списке того, что я не стал бы показывать в первый день притащенному из Нижнего мира человеку. Ну, деградировавший на дефиците магии волчий оборотень, представляющий теперь из себя покрытого густой короткой шерстью человека с головой и хвостом от волка… это слегка беспокояще, особенно если он еще и огорченный!

Хотя, знаете что? Нет. Номер один – это Шегги, бесспорно. Но волчаре, которого я видел первый раз в жизни, точно зашло бы второе место.

Момент истины пролетает, как и всё хорошее, заканчиваясь шумом, гамом, одной ушибленной новообращенной вампирессой, об которую споткнулся полутролль, да и еще одним ушибленным летящим полутроллем волчером, которого вообще вынесло из дому.

Не всегда надо решать проблемы. Иногда можно просто остаться на диване и подождать, пока они пройдут сами. Хотя, в общем-то, всё закончилось, можно и встать. Вон Шпилька аккуратно уже уползает вверх по лестнице, явно не желая иметь ничего общего с трупом волчера или с лежащей у стены поломанной Алисой, пребывающей в не очень естественной позе.

– Я… умру? – сипит девушка, внимательно рассматривая свою ногу, лежащую как раз напротив глаз.

– Ты, как бы, уже, – любезно уведомляю её, перешагивая тело, – Три клинических смерти при обращении, плюс сама трансформация, – Полежи, болезная, скоро вернусь, починим тебя.

Месье Скорчвуд, рыча и плюясь, изволил вбивать своего ненавистного стукача в мостовую ударами пудовых кулаков. Волчер, еще подающий признаки жизни, уже не был похож ни на один вид разумных существ, а представлял из себя мохнатый бифштекс с кровью, нелепо дергающий конечностями от каждого очередного удара. Здраво рассудив, что лишь представители государственной машины Срединных миров стали бы так нагло долбиться в дверь Блюстителю, я поделился этой мыслью с Шегги, что его немало смутило и даже слегка испугало. Во всяком случае, машина смерти взяла паузу и робко меня спросила – что делать? В смысле добивать или не надо?

Волчья отбивная со свернутой набок мордой заскулила и попыталась уползти.

– Нет, Шег, – подумав, решил я, залезая в карман пиджака, – Давай домой, здесь я разберусь сам.

Моего «птенца» починят пол-литра свежей крови, а волчеру достаточно засунуть в пасть (или в другую дырку, но мы выберем пасть) средний кристалл-накопитель маны. Хорошо, что этим мохнатым приходится пахать как проклятым только чтобы прокормить свои бездонные животы, а то если бы у них были б деньги на аккумуляторы – правили бы всем городом. Регенерируют, сволочи, просто бешено. Но в более насыщенных магией местах уже не живут, за неделю там все мозги теряют, становясь обычными крупными волками.

– Кем бы ты ни был, ты торчишь мне двести талеров за кристалл, – похлопал я лежащего волчера по наименее окровавленному месту, – Ждать буду неделю, а потом ты познакомишься с сестричкой этого зеленого мужика. Ох, не советую такого знакомства. От всей души. И да, звони в звонок. Вон, видишь какой? Благородная бронза. Сам покупал! Триста талеров отдал за эту красоту!

– Арвистер…, – отбитая волчатина приходила в себя с неприятной скоростью, кости с хрустом и щелканьем вставали на место одна за другой, прорехи в шкуре закрывались, а желтые глаза, скрытые распухшей плотью, вновь видели свет, – Во имя Аида… откуда у Блюстителя дом и подручные?!

Волчеры. Ну, звезд они с неба не хватают, это да, но в нашей жизни таких рас много. Гоблины, орки, рэтчеды, тролли. В общем, привычно. Но то, что все волколюды верующие – меня всегда выбешивало своей алогичностью. Ну куда тебе в Высшие миры стучаться, собака ты сутулая?! Думаешь, тебя там ждут?!

– Секрет фирмы, – подав руку, я вздёрнул отмудоханного канис-не-вульгарис на его задние лапы, – А теперь говори, кто ты, зачем ты, и почему такой наглый.

– Пройдем в дом, вампир, – тихо хрипнул мой собеседник, неуверенно покачиваясь взад-вперед и пытаясь сфокусировать взгляд, – Я по твоему заданию.

///

Внутри что-то хлюпнуло, дёрнулось и жутко неприятно хрустнуло, заставляя её вздрогнуть от неожиданности и передёрнуться. Впрочем, девушка тут же замерла испуганным кроликом, ловя на себе мимолетные взгляды чудовищного волкочеловека и… этого, болтавших о чем-то своем на совсем незнакомом ей языке. Глянув на неё, они тут же вернулись к разговору, как будто бы ничего не произошло. Ну да, ну да, пошла она на хер. Подняли с пола, отряхнули… до хруста сломанных костей, а затем, положив в кресло, залили в рот из пакета холодной кровищи!!

Она выпила! Причем без особой брезгливости! Как привычный кефирчик!!

Потом и хрустеть начала внутри, не сразу сообразив, что это кости и всё прочее встают на место, сращиваются, восстанавливаются.

Алиса дурой не была никогда. Дура в восемь лет не сообразит, с какой стати перед её любимым папочкой стоят на коленях дедушка с бабушкой. На заднем дворе. Не любимые, а те, которые мамины, ага. Той самой мамы, которой она давно не видела. Не запомнит, не сделает нужные выводы, не изменит отношения к отцу… но лишь внутри, оставаясь снаружи всё той же куколкой. А куколкой было оставаться важно, она не хотела оказаться на месте бабушки и дедушки!

Она справилась, благо к ней никто не присматривался, кроме сиделки-итальянки. Сначала отец еще тетешкался с ней, но чуть позже, когда Алиска из милого ребенка начала превращаться в плоского унылого подростка, постоянно возящегося с магнитофонами, приставками, а потом и компьютерами, то Игорь Владимирович Тарасов буквально о ней забыл. Еще бы, девяностые, время, когда такие как он идут по головам к вершинам.

Как будто бы у неё был большой выбор – как проводить время. Папочка буквально заточил её в особняке, оставив с приезжающими каждый день учителями. Дорогими, хорошими, но…

Правда, где один из королей преступного бизнеса Санкт-Петербурга и где знания о современных технологиях? Вялая отмашка Тарасова-старшего делает Алису обладательницей одного из первых интернет-соединений в стране, а дальше…

…не важно что. Точнее, важно, очень важно, но совсем не так, как она планировала! Украсть домашние запасы налички, пустить погоню по трем ложным следам, организованным товарищами, которых она отыскала в интернете, уехать в Питер, организовать себе логово, найти способ похоронить Тарасова! За мать, за бабушку с дедушкой, за детство, проведенное в клетке, да и просто так, чтобы жить дальше, не оглядываясь!

Знакомые, учителя и друзья в сети совсем не зря называли Алису гением, несмотря на всё её протестующее ворчание. Но оказалось, что она вовсе не гений. Были те, кто не просто проследил за ней, а еще и следил в самом интернете. Укол, тьма, гроб.

…и жуткая рожа этого, выпускающая её наружу.

Она сразу поняла, что случилось нечто непоправимое и монстрячное! Сидящий на диване верзила никоим образом не был похож на человека! Она шарит за последние технологии как никто, Япония, Корея, Сингапур, жопа с ручкой, неважно! Невозможно воткнуть лампочки в глаза, а этот кент в устаревшем как говно мамонта костюме с жилеткой, натурально пыхал желтыми радужками! Зубы его?! Зубищи эти?! Зубяры, которые он постоянно показывает в улыбке из-за тонких как у лягушки губ?! Фигня эти ваши зубы, такие, пластиковые, в магазине купить можно! А вот когти ты там не купишь!

Черные, острые, легко вдвигающиеся когти. Слегка шевелящиеся острые уши.

Глаза.

Этого всё равно было недостаточно, чтобы поверить в другой мир, тем более что ленивый тон этого был почти провокационно небрежным. Девочка-припевочка-ушастая-хохотушка? Ну да, таких карликов не бывает. Даже когда Алиса полезла себе в рот пальцами, тут же уколовшись, даже увидев себя в зеркале, совсем другую, красивую куколку с густыми рыжими волосами, она всё равно не могла поверить. Принять. Устаканить. Даже толчок в жопу от припевочки и дальнейший полёт, наверное, не справились.

Но вот когда огромное, зеленое, ревущее уродище пнуло её в стену, ломая всю как игрушку – вот тут Алиса прониклась! А еще сильнее прониклась, когда этот спокойно так перешагнул её умирающее тело и вышел себе на улицу!!

Неведомое колдунство, заставившее её тело вскарабкаться на стул и прогундосить ту позорную песенку?! Фигня!! А вот пинок… пинок да. Пинок могёт!

Тем не менее, новая реальность скрежетала, выла и скрипела, но никак не лезла Алисе в голову. Болтающие на диване волкочудище и вампиросволочь? Они ведут себя свободно и естественно, но не как люди! Вон мохнатый постриг ухом, вон когтистой лапищей свою пухнатую щеку быстро-быстро поскреб, вампирюга и глазом не моргнул, зато эти самые глаза у него то и дело меняют цвет! Если на Алису он смотрел исключительно желтым, то иногда, явно посылая интонацией недовольно ворчащего волчару, глаза этого вспыхивают ярко-красным!

Жуть какая.

– «Зато ты теперь красивенькая и жить будешь вечно», – прорезался какой-то противненький голосок в голове, – «Правда, сисек как не было, так и нет»

– «Плевать на сиськи, меня тут на правительство хотят заставить работать!», – вспомнила, неожиданно, Алиса бубнение этого.

– «И чо?», – голосок не сдавался, – «Стульчик вспомни! Деваться от этого некуда! Зато тут целый мир без папаши! Без его братков, без конкурентов! Сможешь без страха на улицу выйти, с парнем познакомиться, друзей, наконец-то, найти. Алис! Приди в себя!»

– «Таких друзей…», – пробурчала она про себя, разглядывая волкочудище, вампиромонстра, притащившую им кофе куклочуду, – «За хер и в музей… Я уж как-нибудь, что-нибудь, где-нибудь…»

– «Сиди, дура! И не жужжи!», – голосок неожиданно рявкнул как тот страшный и зеленый, – «Молчи, слушай и делай выводы! И помни, что этот сказал! Ты теперь вампир! Ты теперь пьешь кровь! А если без них ты её не найдешь?! А если тебя найдут?! Посмотри на эту волчью морду! Она тебя за раз сожрать может!»

Окей, голос в моей голове. Не жужжим, сидим, щупаем зубки. Смотрим, впитываем, учимся.

///

– Вали уже, хамло мечтательное. Надоел хуже рэтчеда-попрошайки.

– Сволочь ты, кровосос. У меня все потроха от голода крутит и денег почти нет, – просипел волчер, отрывая зад с дивана.

– А я еще не успел даже вселиться в свой собственный дом, так что предложить тебе кроме кофе ничего не могу. Чужого, кстати, – отрезал я, вовсе не собираясь из-за страдающей собачатины грабить холодильник далеко не богатых соседей, – Чем быстрее расскажешь твоим друзьям-мечтателям о нашей суровой реальности, тем проще нам с тобой будет общаться в дальнейшем.

– Это наше с тобой начальство, упырь, и его пожелания, а не мои личные заскоки, – фыркнул, выметаясь, Джарред Гарру, мой новый и уже неприятный знакомый и коллега, – Но они да, что-то погорячились.

– Пусть книги о вампирах почитают, – пожелал на прощание я, захлопывая дверь, – …идиоты.

Они посылают мне дурня, пытающегося по своей природной привычке заальфовать с порога. Они… «ожидают», что Тарасова приступит к работе на следующей неделе. Они «предпочтут», чтобы она знала всеобщий через месяц.

Поразительно. Неужели какие-то безмозглые зомби выжили из эпохи некромантов, пробрались в Мундус и теперь нами руководят? Не удивлюсь, кстати. Пятисотлетний эльф мало чем отличается от поднятого мертвеца невысокого качества. Ну, если верить учебникам истории. Даже школьник знает, что вампир обучает своего «птенца» двадцать-тридцать лет! Да, тут другое, но девка только первый раз крови глотнула!

Хм, как она, кстати?

Девушка, как и весь мой разговор с Джарредом, сидела в кресле, но сейчас смотрела в одну точку – на разглядывающего её Шегги. Причем, что интересно, взгляды у обоих были одинаково робко напуганными, ну, с точки зрения того, кто разбирается в физиогномике массивного полутролля. Сколько хлопот.

– Так, ты! – мой палец уткнулся по направлению к Шеггарду, – Да, это «птенец», у которого еще трансформация не завершилась, но это мой «птенец». Её жажда крови настолько слаба, что она, раненная, тобой кстати, едва допила поллитра! Поэтому прекрати беспокоиться о сестре, никто её не укусит!

– Теперь ты! – перешел я на русский с переводом пальца в нужном направлении, – Этот здоровяк довольно мирный, он звереет только если слышит громкий стук или если кто-то угрожает его сестре. Чтобы тебе было проще понять его роль в твоей новой жизни, объясню – Шегги будет сопровождать тебя на улицах, охранять, помогать носить тяжелые сумки. Иногда. Также он может починить розетку и выполнить другую работу по дому. Он полезный, добрый и милый. Всё понятно?

– Мне вообще ничего не понятно! – буркнула, обнимая руками колени, Алиса, – Меня сколько? Пять раз чуть не убили за последний день? А вообще – я жива? Кто я теперь? Твоя рабыня?!

– Моя головная боль, – мученически вздохнув, я подошёл к креслу и присел на самый край рядом с девчонкой, – Слушай, расклады у нас такие – мы, ты и я, друг с другом повязаны надолго. Ты мой билет в мирную полную комфорта городскую жизнь, а я твой учитель и наставник в этом совершенно незнакомом для тебя мире. Мы оба, ты и я, теперь работаем на организацию, которой позарез нужен мастер по этим вашим компьютерам. Гений, хакер, суперпрограммист. То есть ты, Тарасова Алиса Батьковна. И если ты будешь хорошо работать, то кроме денег, твоих личных, кстати, могут быть еще и бонусы.

– Какие… бонусы? – кажется, моя речь подействовала на все двести пятьдесят процентов. Алиса основательно приободрилась. Надо это пресечь! Перебор!

– Например, твой собственный батя, с которого медленно сдирает кожу пара волчеров, – показал я в ухмылке клыки, от чего девушка чуть не удрала через спинку кресла, – Ну, или упаковка твоей любимой газировки. Ну или еще какая-нибудь безумно дорогая и бессмысленная штука.

– Врешь, – насупилась, мрачнея, девчонка, – Насчет отца…

– С завтрашнего дня, – прервал я её, – Мы начинаем учить всеобщий язык. Через недельку, когда ты перестанешь быть похожей на сову, удивленную тем, что ей засунули палец в задницу, мы отправимся по магазинам и закупим тебе вещей. А через месяц, если ты хоть как-нибудь начнешь крякать на всеобщем, я устрою тебе встречу с Цифровым Деспотом.

– ЧТО?!!

Вот этот сюрприз проникнул нашу черешенку до самых фаллопиевых труб. Вон как ротик раскрыла. Ну-кось, посмотрим. Ладно, жажда копеечная, зато зубищи отличные вылезли, не хуже, чем у меня зубищи. Правда, ротик маленький. Увы, мелочь, не быть тебе королевой минета, мои соболезнования твоим будущим мужикам. Хотя, кто знает, может на гнома западёт? Размер-то у неё удобный, не то, что у Шпильки.

Так, о чем это я? Ах да, новое это ваше поколение, только набирающее силу. Общаются в сети, сидят в чатах. Я в последние годы редко бывал в Нижнем мире, но всегда держал руку на пульсе новомодных новинок, так вот, ответственно заявляю: отношения в сети – то еще дерьмо рэтчеда! Ну вот, жила себе девочка жила, а тут раз и вампир, раз и не дома, раз и узнает, что её лучший друзяка, лепший кореш, родная душа и чуть ли не соулмэйт, как выражаются эти американцы – не с этой планеты!

Ну, в смысле, мира. Сюрприз-сюрприз!

– Аа… УУу…. Э…, – начала издавать звуки Тарасова, бессмысленно хлопая глазами.

– Так, – решил я, вставая, – Ты идешь спать, а я начинаю заниматься собственным переездом. Кровь в холодильнике, спальни наверху, Шегги тебе покажет пустые, сама выберешь нужную… и, готовься, Тарасова.

– К чему?

– К вашему любимому. Учиться, учиться и еще раз учиться.

– Так… постой! У меня много вопросов! Откуда ты так шаришь?! Во что мне переодеться?! Я боюсь этого зверюгу!! Да и… кто ты вообще такой?!!

– Меня зовут Конрад Арвистер, вампир, – слегка поклонился я, обернувшись, – Триста сорок два года, не женат, дети… уже есть. И, в отличие от нищих вампиресс, у меня есть прекрасная фиолетовая пижама, выполненная из лаквирского шелка. Я собираюсь её вскоре надеть, так что – пока! И добро пожаловать в Омниполис!

Глава 4. Сущее коварство

Три месяца спустя

– Некроманты, сиречь маги смерти, были модой яркой, но очень недолгой. Даже можно сказать, мгновенной. Триста-четыреста лет – и направление полностью глохнет, потому что дохнут его пользователи. Видишь ли, со госпожой Смертью просто так заигрывать нельзя. Ты учишься, ты прилежен, тренируешься как припадочный, покупаешь за золото знания, а в итоге паскудная магия тебя убивает. А если не совсем убивает? А если ты сам успел превратиться в нежить? Твоя песенка все равно спета, товарищ. Ты ничего не чувствуешь в дохлом теле. Ни чер-та. Нет чувств, нет побуждений, нет причин открывать по утру свои некромантские глазки? Поздравляем, это конечная станция – Апатия. Разум в дохлом теле увядал с потрясающей скоростью. Но! Оставшиеся в живых модники поднапряглись и… создали нас! Ну, хотели, конечно, сами спастись от Апатии, но не вышло.

– Ну, мы… то есть ты… мертвецы, да? Воскрешенные? Нежить?

– Не совсем, – я с удовольствием выпустил облако густого ароматного дыма, – Самые первые вампиры? Классика, о которой ты могла бы читать еще у себя дома. Мертвец, умеет превращаться, кровь жрёт как не в себя, злой как собака, любит замки, слуг, безопасность и гробы, потому что защиты от солнца мало не бывает. По сути, представлял из себя одержимый и трансформированный особым подвидом демона труп, умеющий мыслить. Некромант, который изобрел этих кусак, в первую очередь хотел получить самоподнимающихся зомби, а вместо этого получил кровожадного, но трусливого придурка, стремящегося окопаться и обожраться. А потом иссохнуть от Апатии. Затем, когда маги смерти поняли, что Апатия их выкашивает как чума, начали объединять силы в попытках избежать этой грустной, но заслуженной участи. Естественно, вампиры как нежить, одержимая страстью к крови, тут же привлекли их внимание.

– То есть мы…, – Алиса сделала паузу, сама затягиваясь от души, – …продукт их исследований?

– Именно так, – покивал я, – Только произноси «ли-ка-да», а не «ли-ка-дэ». Напомни мне тебя никогда не брать с собой в среднюю школу к гоблиноидам. Сожрут же из зависти. Учишься быстро.

– А что тебе может понадобиться в средней школе, а?!

– Мало ли… В общем, слушай дальше. Я перехожу к самому важному. В общем, некромант, я даже его имя помню, Либерий Арктурус, увидев, как некоторые его коллеги тупеют, сменив шило на мыло, в смысле Апатию на жажду крови, которая, внезапно, превалирует над всем в дохлом теле, решил попробовать создать свою версию вампира. Он взял очень молодую и полностью безмозглую особь того самого демона, которого совали в трупы для производства вампира первой формации, но запихал её в еле живое и еще дышащее тело тестового экспоната. А затем начал накачивать магией, чтобы не сдохло. Хлоп! …и получился вампир новой формации. Способный чувствовать, кушать, ссать, срать, заниматься любовью, даже размножаться. Правда, не советую, беременность длится лет двенадцать, так что лучше старым добрым созданием «птенца».

– То есть, мы живые? – нахмурилась Тарасова, – …или как?

Отлично шпрехает на всеобщем. Моя школа! И ежедневное трещание Шпильки.

– Относительно, – вздохнул я, выбрасывая окурок в урну, – У тебя нечеловеческое тело, аппетит к чужой кровище, а на твою душу как презерватив натянут безмозглый демон-симбионт, отпочковавшийся от моего. Солнце высушивает кровь в твоем теле, растворяя жизненную энергию. Чеснока, крестов и серебра можешь не бояться, а вот пуля в голову даже если не будет смертельной, то так перемешает тебе мозги, что после того, как всё заживет, ты станешь другой личностью. Ну и еще пару минусов – нельзя жить впроголодь, начнешь стареть, нельзя жрать каждый день до отвала, пищеварительная система намного медленнее человеческой. Плюс Апатия.

– Как Апатия?!

– Очень слабая версия, которую легко купировать таким как мы. То есть, если ты забьешься на годик в какой-нибудь темный замок да начнешь там прокрастинировать, то, скорее всего, сдохнешь от Апатии, даже если будешь каждый день принимать ванны из крови. Вампирам нужно работать, учиться, познавать мир. Движение – жизнь! Слышала о таком?

– Ну, если судить по тебе, то проблем с Апатией у меня не будет. Бодрячок-старичок! – мне был показан язык.

– Будут, обязательно будут, – я злорадно улыбнулся, – Вот ты уже два дня не пила кровь, с жаждой справляешься хорошо. Но скоро её приступы станут острее, а между ними тебя будет накрывать…

– Апатия!! – глаза Алисы стали по пять рублей.

– Ага, эдакие качели. Очень неприятная штука. Мозги только так плавит.

– Ты за тем мне кровь не давал?!

– Нет, Алиса Батьковна, за другим. Докурила? Идём. Нас ждут.

Морда «ждуна», изнывающего весь наш перекур у лестничного подъёма метрах в сорока вверх по улице, источала горячее желание сделать мне клизму раскаленным свинцом. Как минимум. Ничего, пусть помучается, собака страшная. Сам меня за эти три месяца достал неимоверно.

– О, это же Джарред! – увидела встречающего Тарасова, – Интересно, чего он такой злой?

– А ты думаешь, что я тебе просто так целую лекцию на улице закатил? – ухмыльнулся я, любуясь взбешенной мордой волчера.

– Выыыы…, – завыл недовольный встречающий.

– Не опоздали ни на секунду, – продемонстрировал я свои немецкие наручные часы, заставляя волчера хрюкнуть и заткнуться, – Сам вышел, сам стоял, сам дурак.

– Ты видел, что я вас жду!

– И что? – проходя мимо, я похлопал представителя псовых по плечу, – Чем быстрее ты бросишь эти ваши волчьи попытки доминирования, тем больше нервов себе сохранишь, приятель.

Стоял он. Давил своим видом. Ага. Нашёл на кого.

– Если я их не продолжу, то сам себя буду считать гребаным курьером…, – донеслось мне в спину нечто удивительно тихое и разумное. И грустное.

Ну не будем ему сегодня раскрывать глаза, ладно? Хорошего понемножку.

Настроение у меня сегодня было кристально дерьмовым. Несмотря на то, что три месяца прошли крайне плодотворно, Алиса выдавала сплошные успехи, а мне даже заплатили как за полноценную работу, сегодня с моим «птенцом» должно было случиться то, что в свое время в корне изменило мою жизнь, мировоззрение и характер. Пусть для любого из моего племени подобный день нечто обязательное и безопасное, но перебороть флэшбэки я не мог. Да и не хотел особо.

В центральной Управе Омниполиса, как и всегда, царила бюрократическая суета. В затхлом воздухе огромного высотного здания, как будто выпрыгнувшего из 30-ых годов Америки, деловито и бесконечно сновали опустошенные душами разумные, отдавшие жизни и разум липкому небытию бюрократии Омниполиса. Здесь фильтровался бардак одного из самых больших мегаполисов Срединных миров, чтобы сдать его приятной и понятной водичкой, которую будут попивать эльфы Магнум Мундуса, готовясь к принятию очередных решений. Впрочем, будет и обратное – их высокие резолюции, объясняющие нам, простым смертным, в какую позу теперь надо встать, чтобы жить, нередко превращаются в бесполезное дерьмо, попав в это здание.

В целом – достаточно обыденный процесс.

– Как они здесь дышат?! – мучительный стон волчера не мог быть песней, но хорошо ласкал мои уши.

– Задницей, – отрывисто бросил я, – и всё остальное тоже делают через неё. Идем.

– Мы к Деспоту же? – спросила Алиса, глядя, как я нажимаю кнопку самого верхнего этажа, – Так он же должен быть в подвале? Ты же говорил?

Ну вот он, момент истины, Конрад. Ты тянул сколько мог, дальше деваться некуда.

– Сначала, дорогая…, – слова через силу толкнулись наружу, – …мы должны тебя… вылечить.

– В-вы-лечить, – насмешливо хрипнули сбоку, – это теперь та…

– Заткнись, Джарред, – бросил я ледяным тоном.

Можно сколько угодно раздуваться, что мы, я и она, новая формация повелителей ночи. Новый вид разумных, если вам будет угодно. Пусть слабее прочих, зато живем, дышим, чувствуем, жрём, радуемся и так далее. Только вот суть остается сутью – хотя бы раз в жизни вампир должен убить. На определенной стадии трансформации ему необходимо выпить разумного до дна, поглощая вместе с жизненной силой и кровью его знания и некоторые из оболочек души. Это надо даже не нам самим, а тому демону-презервативу, благодаря которому мы существуем. Без хотя бы одного поглощения он банально… расползётся, не выдержав контакта с однородной энергией хозяина, набирающей силу.

Алиса мне нравилась. Она восприняла новую реальность, не сразу, конечно, но гораздо лучше, чем могли бы многие на её месте. Не истерила, если не считать нескольких столкновений во тьме ночной с Шегги, не пыталась сбежать (за исключением случая первой ночной встречи с Шегги), не пыталась никого убить (за исключением второй ночной встречи с Шегги). Она мне поверила. Зубрила всеобщий, разделила со Шпилькой и Шегги обязанности по готовке и уборке, очень хорошо себя вела, когда я авансом, с ней, не знающей и десятка слов, пошёл по магазинам за шмотками. Нормально восприняла город, в котором проживает два десятка рас и целая куча полукровок. Ну как, нормально? Он привёл её в восторг…

Она мне верила, когда я обещал, что её ждет спокойное будущее, любимая работа и никаких проблем под крылышком Всеобщего правительства.

А я молчал до последнего.

– Сволочь, – всхлипнула она, прижавшись лбом к стене лифта, – Ты… сволочь.

– Ага, – только и ответил я, жалея, что здесь курить запрещено.

– А чо такова? – тут же влез волчара, – Слышь, мелкая? Ваши регулярно сосут досуха, я тебе отвечаю! Они так силы набираются, копят её, ну, всё такое. Это твой батя слабАК!

От души въехав болтливой собаке в брюхо, я тут же сунул ему свободную руку в раскрытую то ли вдохнуть, то ли укусить пасть, умело отжимая нижнюю челюсть к груди здоровяка. Затем, пока волчер, задыхаясь и испытывая немалую боль, не сообразил, как с этим жить и что делать, я неглубоко, но очень убедительно воткнул ему когти в брюхо.

– Мистер Гарру, – проникновенно обратился я к волчеру на популярный в городе манер, – Если вам так зудит под хвостом, то я, так и быть, изволю согласиться с вами на дуэль, а потом даже, как гласят традиции вашего уважаемого ублюдского вида, даже обоссу вас, побежденного, при всех свидетелях. Но если вы еще раз откроете пасть около моего «птенца»…

«хрусть»

Челюсти волчера легко прокусили мой плащ, рубашку, кожу и слой мышц, сразу же дойдя до кости. Зубастые твари. Прожорливые настолько, что жрут мясо, дробя заодно и кости. Но неумные.

…а вот его глаза испуганно расширились, когда я, зловеще ухмыльнувшись, лишь сунул зажатой в пасти рукой вверх, вынуждая туповатое существо начать сглатывать мою кровь. Он протестующе зарычал, но я, воткнув когти в пузо поглубже, лишь усилил напор, заливая крайне непригодную для этих собак жидкость прямиком туда, куда надо.

– От-фуфтииииииии…, – скис зубастый гуманоид, мотая неумной головой.

– А?! Вы что делаете?! – очнулась Тарасова, пуча глаза, – Зачем?! Астанавитесь!!

– Маленький урок, салага! – рыкнул я, хватая Джарреда за нос, чтобы удобнее было освобождать руку, – Я, может быть, и слабейший, но я убивал настоящих оборотней еще тогда, когда твой прадед нюхал жопу твоей прабабке! И парочке её соседок!

Двери лифта, мелодично дзынькнув, раскрылись, позволяя волчеру, закрывающему пасть рукой, быстро засеменить в сторону туалета, пугая попутно медсестер. Мы прибыли в больничное крыло для особо важных лиц. Маленький госпиталь для тех, кто достаточно важен в Омниполисе, чтобы за ним выслать вертолет. Заодно тут периодически прокапывается после попоек мэр, начальник полиции и половина олигархов.

– Ну вот, теперь придётся зашивать, – недовольно пробурчал я, разглядывая катастрофу, что устроили с плащом зубы бешеной собаки.

– За-зачем вы… так? – опомнилась девчонка, – Ты его… отравил, да?!

– Ничего с ним не случится, – отмахнулся я, – Проблюется, потом срать будет неделю дальше, чем видеть. И жрать, соответственно, тоже. Похудеет, обеднеет, может, поумнеет. Выкини ты из головы этого дурака, его, наверное, хаски в детстве укусил. Идём.

Заодно сам крови поклянчу, восстановлю потраченные ресурсы.

– Конрад. Почему ты молчал? – вспомнила о своем девчушка.

– Ты бы дёргалась и надумывала бы херню. А теперь помолчи, я сейчас буду получать по лицу.

И правда, получил. Причем, от сногсшибательно красивой полуэльфийки в миниюбке, воздушной блузке и прикрывающим весь этот разврат врачебном халате. Тут бы кстати история про то, что между нами что-то было и не срослось, но ничего не было. Кроме телефонного разговора. Ладно, где-то около сорока разговоров.

– Конрад, мать твою, Арвистер! – прорычала сексапильная врач, примеряясь врезать второй раз, – Как ты меня задолбал!

– У меня был весомый повод, аркана Тау.

– Катись к демонам Иерихона со своим весомым поводом! Ты меня задолбал после того, как я сказала «да»! Ни один мужик так не делает, ты, параноик! И не зови меня «аркана» проклятый кровопийца! Так обращались к моей бабке!

Некоторым злость к лицу, повышает сексапильность. Правда, тут уже некуда повышать в принципе, но, видимо, совершенству нет предела. Мне, правда, плевать. Когда я вижу товар, подающийся лицом, то обычно прохожу мимо. Нет желания быть среди покупателей.

– Леди Тау, я прошу прощения за все эти звонки, но обязан был донести необходимость специфик…

– Я прекрасно тебя знаю, Арвистер! Мне дали твое дело! И ты в нем, кстати, куда симпатичнее, чем наяву! И по телефону! – продолжала стервозничать местная главврач, – Поэтому, будь добр – заткнись и следуйте оба за мной! Чем быстрее мы все закончим, тем будет лучше для вас и для меня!

Еще бы. В фотографиях, прикрепленных к делу, есть и те, где я выгляжу как человек. А в такие моменты я красавчик!

Зло ворча, полуэльфийка повела нас к самой дальней палате, как раз мимо туалета, откуда неслись не самые лицеприятные звуки выворачивающегося наизнанку волчера. Бросив на меня подозрительный взгляд, Екатерина Тау открыла дверь в конце коридора ключом, а затем резко дёрнула головой, молча указывая – мол, заходите, здесь все для вас. Алиса схватилась за мою руку своей, дрожащей.

«Для нас» было еще одной полуэльфийкой, лежащей под капельницами, с трубками, выходящими из-под одеяла вниз, к непрозрачным емкостям. Обычное тело средних лет, морщины, рано постаревшая кожа. Видимо, обычная трудяга с окраин, проработавшая большую часть жизни на конвейере.

– Не хочу, чтобы ты, Арвистер, снова открывал рот, поэтому слушай меня, Тарасова – всё, как заказывал этот перестраховщик, – резко и торопливо начала полуэльфийка, тыча карандашом в лежащую, – Это тело – коматозница, растение. В себя она уже не придёт. Для большинства приличных вампиров представляет из себя такой же бесполезный кусок мяса, как и любая людь из Нижних миров, для вас… ну, надеюсь, что то, что надо, потому что запасного варианта мы не готовили, поверив этому надоеде. Поэтому, девочка, грызи эту бабу смело, не дрожи губками. Если вдруг зассышь, то я велю санбратьям спустить её по трупопроводу вниз, а вам придется идти на окраины и жрать кого-нибудь из рэтчедов. Если они сами не сожрут вас. На этом всё! Напоминаю, вампир, что, если тебя увижу в ближайшие полгода без материального извинения стоимостью не меньше двух тысяч талеров – пеняй на себя. Я знаю твой телефон, я сообщу его всем приютам города!

Серьезная угроза. Серьезный хлопок дверью. Серьезная ситуация.

Девчонку трясло, при этом она не отрывала взгляда от лежащего коматозного тела. Не от жажды трясло, а от нервов. Всё-таки, для неё это не тело, а вполне себе человек. Ну, полуэльф. Дышащий и всё такое.

– Алиса, – я аккуратно положил руку на плечо «птенцу», – Послушай. У нас тут… всё… пожестче, чем ты привыкла там у себя. Заметила, что Тау даже внимания не обратила, что у меня весь рукав в кровище? Такие вот нравы. Тебе до этого дела нет, тебе с компьютерами возиться. Просто наклонись над ней, а дальше… природа возьмет своё. Потом забудь это как страшный сон. Больше убивать не потребуется.

– Джарред сказал, что вампиры иногда…, – простучала зубами Тарасова.

– Да, – серьезно кивнул я, – Они пьют разумных досуха, забирая себе их силу, память, даже некоторые навыки. Увеличивают собственную мощь. Но у этого есть обратная сторона, потому что если ты живешь долго, то краски жизни неминуемо тускнеют. Выпив смертного, ты несколько дней переживаешь его жизнь, куда более яркую и насыщенную эмоциями, чем твоя. И так раз за разом, постепенно открываясь Апатии всё сильнее и сильнее. Я, к твоему сведению, таким никогда не занимался. У тебя есть роскошь пойти по моим стопам. Надо только завершить трансформацию.

– Конра…

– Иначе ты умрешь. Твой демон держится из последних сил. Если он начнет расползаться, то тебе крышка, без вариантов. Нас такими сделали. Пей.

Пришлось на неё немного надавить духовно, но без этого было никак. Девчонка выросла в золотой клетке, пусть даже и сумев провернуть весьма опасную авантюру. Что потом? Забилась на чердак, можно сказать, что сделала себе новую клетку. Я, честно говоря, и не думал справиться одними словами. Знал, что не получится.

…а вот когда клыки Алисы вонзились в горло полуэльфийки, остановить процесс словами или мыслями уже было нельзя. Природа, так сказать, своё брала.

Мне бы тоже надо выпить, но, судя по всему, в этой больнице мне не рады. Для кого-то пара тысяч талеров деньги, которые разумный копит всю жизнь, а для Екатерины Тау мелочевка. Однако, мелочовка от Блюстителя, сдобренная его настойчивыми просьбами, вполне может превратиться в геморрой для её изящной попки, будучи подкрепленной давлением сверху. А знаете, что резко противопоказано тщательно ухаживающим за собой незамужним полуэльфийкам, то и дело здоровающимся с самыми богатыми и влиятельными персонами Омниполиса?

Правильно. Геморрой.

Алиса оторвалась от стопроцентного уже трупа, блаженно улыбаясь окровавленным ртом. Угваздалась вся, надо же. Как я не догадался предложить ей раздеться? Впрочем, сейчас это не очень-то и важно.

Вернемся к задницам и геморроям.

– А? Что? – вяло удивилась подхваченная мной девчонка, – Чтоооо??!!! Ты чего…

Нет! Что ты делаешь!

Шлёп!

– Ай!

– Шлёп! Шлёп!

– ААА!! Больно!!

Необходимо развивать успех там, где это возможно, поэтому госпожа Тарасова сейчас отменно получала по заднице моей пусть и не любящей, но определенно заботящейся о ней рукою. Прощай чистота штанов, прощай рукав. Одежде сегодня не везёт. Ну да ладно.

– Реверсивная психология, – объяснил я подвывающей от боли вампирессе, лежащей на трупе наискосок и держащейся за собственный пострадавший тыл, – Мы сейчас прогнали у тебя первичную эйфорию, поэтому твой мозг не зафиксирует всплеск блаженства при полном поглощении жизненной энергии. Избавили тебя от дальнейших искушений в жизни. Смекаешь?

О, халатик на стоечке. Пригодится!

– Ненавижууууу…, – отказывалась понимать мою заботу Тарасова, – Подлеееец…

– Вставай уже, – взвывал я, заманчиво тряся чистым белым халатом, – Идём. Тебя твой Цифровой Деспот ждет!

– Я к нему жить уйду, слышишь! Ноги моей в твоем доме не будет! – угрожающе и жалобно ныла зубастая дева, увлекаемая мной по коридору.

– Да-да, запахни халат получше, не пугай народ, – вяло отвечал я, старающийся полами плаща закрыть окровавленные брюки.

Спины нам сверлил раздраженный взгляд арканы Тау, выглядывавшей из своего кабинета как гаргулья-параноик, ожидающая письмо.

Как бы не впаяла счет за уборку палаты…

Наш путь теперь лежал в самый низ Центральной Управы, на десятки метров под асфальт, бетон, гравий и землю. Туда, где не бывает ни единого лучика солнца, ни грана магии, ни щепотки веры. В Серверную номер один.

Глава 5. Тонкие материи

– Они когда-нибудь заткнутся?! – тихо проскулила Шпилька, падая пузом на диван с ладонями, прижатыми к ушкам, – Это же невозможно!

– Точно, – обреченно поддакнул ей Шегги, со страдальческим видом стоящий посреди комнаты, – Как будто два колдуна проклятья бесперебойно шлют…

– Что? Уже не так забавно, да? – улыбнулся я жмурящейся полуэльфийке, пролистывая газету, – А в начале тебя смешило.

– Она тогда одна былаааа…

Не так много я знаю о Омниполисе, но о Граильне слышали, наверное, в половине Срединных миров. Жуткое гетто зеленокожих в Омниполисе, место, настолько смердящее гнилым мясом, что туда не проводят электричество и не завозят технику. Никакую. Слишком много специально заклятых бревен зарыто на территории этого воистину жуткого логовища гоблиноидов – колдовство уничтожает запахи, иначе бы там всё давным-давно сожгли. Гоблиноиды и вороны, вот кто там живут в избытке. Тупые гниют всю жизнь, как то самое мясо, а умные учатся, цивилизуясь в стремлении вырваться из этого района. Но, как не крути, Граильня крайне мрачное, крайне жестокое и невероятно суровое место. Особенно к самым слабым из гоблиноидов – гоблинам.

Несмотря на то, что Гантрем Джоггер, известный в ооочень узком кругу как Цифровой Деспот, сумел убраться из Граильни в очень юном возрасте, она оставила на нем свой отпечаток кованого сапога. Молодой невероятно талантливый гоблин был угрюмым, недоверчивым, жадным как гном, раздобывший себе курдючного сала… а еще неразговорчивым и скрытным. В обычное время. Я его достаточно хорошо знал просто потому, что большую часть заданий по Нижним мирам получал у его предшественника, как-то раз ушедшего на пенсию и представившего меня маленькому мрачному гоблину.

Сейчас, находясь у меня в доме, он демонстрировал эмоции, не виданные, наверное, даже его женой и детьми. Сама страсть была целиком и полностью взаимной со стороны Алисы Тарасовой, что выражалось в криках, претензиях, ругательствах, попытках ударить увесистый гоблинский нос и ответных пихах зеленой длинной рукой в крепкое девичье пузо.

Смысл происходящего был прозрачнее слезы демона Иерихона. Вместе с самим моим будущим «птенцом» оперативники реквизировали из её питерского логовища очень внушительную массу аппаратуры. Причем не какой-нибудь, а недавно купленной очень знающим человеком, то есть самой Алисой. Для себя. В Нижнем мире. С точки зрения Департамента Адаптированного Развития, к которому и относился наш Цифровой Деспот, объём техники был смешным, они вполне уверенно и легально закупали нужную аппаратуру у производителей там же, а затем переправляли её сюда. Но вот для частного лица, то есть наглой морды, каким еще считал себя Гантрем Джоггер, наличие такого количества клевой техники для одной свежеоперившейся вампирессы – было ну очень избыточным.

Поэтому получающую технику под роспись Тарасову, руководящую заносом «железа» в подвал, вовсю мучил её снедаемый жадностью друг, пытающийся развести девчонку как крольчиху.

Получалось у него хреновато.

– Ну куда тебе три сервера?!! Куда?! Ты работать будешь с моим, чувиха! Ты русский язык понимаешь?! С мо-им! С большим! Там гигагерц больше, чем ты цифр знаешь!

– Не звезди, рукожоп! У тебя есть только штаны и наглая морда! Сервер не у тебя, а у конторы, на нем брукса сраная…

– Так тебе на бруксе и работать!

– На чем хочу, на том и буду работать, дядя! А сервера склею в гибридку, буду эмулировать среды…

– Жопу ты эмулировать будешь! Я должен за тобой наблюдать! У меня приказ!

– Да хоть обнаблюдайся, выделю тебе гостевой доступ на основную машину! А остальные мне для досуга, так что облизнись! Всё равно это всё моё!

– Имей совесть, коза!

– Пошёл в дупу, зеленое чудилище! Мы четыре года дружили! А теперь я из-за тебя зубастая херотация!

– Не звезди, упыряка! Я видел твою фотку! Сама присылала! Сплошные слезы! А теперь?!! Скажи мне спасибо за милое личико! Я тебя выбрал!

– Ах ты гондон!

Гоблина начали слегка мудохать, возя мордой по полу и стуча его покатым лбом в стены. Тот в долгу не остался, вынув из кармана шокер и воспользовавшись им по назначению. Шкура у гоблиноидов обладает хорошим сопротивлением к электричеству, поэтому Алиса, потрясшись с выпученными глазами, изволила добычу отпустить, а жадный коротышка тут же вцепился в коробку с компьютером, который Тарасова хотела установить у себя в комнате. И потащил, скотина такая, на выход.

Пришлось применить меры.

– Конрад, сука! – сдавленно (и всё еще по-русски) озвучил лежащий на полу гоблин последствия метко кинутого мной тапка, – Не лезь!

– Лизни ледышку, гурвайс, – насмешливо ответил я, – Думаешь, я позволю тебе забрать из этого дома хотя бы гайку?

– Своооолочь…, – тут же правильно всё понял гоблин, – Ну зачем я тебе ту игру показал…

– Потому что ты хотел натянуть наивного вампира, так как все остальные админы отказались с тобой играть, – хмыкнул я, – А теперь я тебя буду натягивать!

– Это нечестно! Ты жадный ублюдок!

– Захлопни стрекотало, зеленая плесень. И готовься к будущим унижениям!

– Чувиха мне до конца своей жизни должна быть благодарна! Была ссыкливой жопошницей, долговязой и страшной как уитгерн, а стала бессмертной куколкой! И всё, что я за это прошу – поделиться железом, которого у неё излишек!

– Ну всё, чебурашка недоношенный…, – прокряхтела, поднимаясь, Алиса, – Ты – огребаешь…

Глаза у неё горели красным. Оп-па…

Гантрем выжил, но не сказать, что это легко нам с Шегги далось. Взбесившаяся до потери контроля вампиресса едва не пустила гоблина на ленточки для бескозырок, начав инстинктивно пользоваться теми преимуществами, что дает делу бессмертного кровь. Полутролль с трудом удерживал в лапищах извивающуюся девицу, в то время как я паковал гоблина, пользуясь остатками перевязочных лент, которые мне подавала Шпилька. Наконец, сунув получившийся сверток ребятам, доставившим нам имущество Алисы, я наказал вернуть мычащего от отчаяния и жадности гоблина на его рабочее место в Департамент.

Но не развязывать.

Мир и покой в доме были восстановлены. Успокоившаяся Алиса занялась своим оборудованием, мстительно ворча под нос угрозы подлому другу, оказавшемуся мелким зеленым грубияном, Шпилька убежала по своим делам, а Шегги ушел допиливать парочку высоких стульев для нового маломерного жильца дома. Привычная для него работа, у нас у всех стулья под рост и вес. Я же вернулся к газете. Она, в отличие от веселого бедлама ранее, внушала тоску и уныние.

Все острые фазы текущего дела у меня закончились, вампиресса получила задание и свои вещи назад, дальнейший надзор и тренировки «птенца» не составляли сколько-нибудь серьезного времени (важна была лишь регулярность и надзор, вот как сегодня), а значит – пришло время заняться собой. И я, листая газету с вакансиями, грустнел и жух, наблюдая полнейшее отсутствие работы для хорошего тауматурга.

– Мир сходит с ума, – заворчал я, с отвращением выбрасывая газету на пол, – Сорок лет назад нельзя было протолкнуться от желающих заплатить за надежный ритуал крови и тьмы. Метку «поверженного», наконец. А уж «зерцала Лютера» я половине Управы лично наносил!

– Конрад, ты про что? – непонимающе прогудел Шегги, – Про магию, что ли?

– Про тауматургию, в частности, но да, про магию, – пробурчал я, пиная носком тапочка газету, – Про магию, о которой в вакансиях ни слова!

– А кому она сейчас нужна? – непонимающе заморгал полутролль, явно заинтригованный разговором, – Сейчас же техника везде? Нет, в Граильне, конечно, нет, но…

– В смысле везде? – сварливо поинтересовался я, – Во всех районах, что ли?

– Ну да, – простодушное пожатие плечами Шегги вынудило моё старое сердце пропустить пару ударов, – С тех пор, как вокруг города замкнули контрольные цепи, электроникой стали пользоваться все. Это лет пять назад случилось же… или семь?

Черт побери, это же тогда произошло, когда нас перекинули на дальние миры! Поток контрабанды резко упал, и мы, Блюстители, отправились крутить хвосты тем, кто пытался украсть более развитые технологии и культуры не отсюда, а из других Срединных миров. Как будто раньше кого-то волновали такие мелочи. Так у нас и появились арбалеты у кочевников, зато пропали пустынные орлы, таскавшие раньше скот тысячами…

– Вся магия сильнее предела Гатлинга запрещена на территории Омниполиса, – просвещал меня тем временем полутролль, – А всё, что ниже – не выдерживает проезда рейсовых автобусов. Пуф! …и нету. Но никто и не плачет.

Магия и технологии не сочетаются. Там, где сгорит пейджер, не вынеся наложенного на дом крепкого заклинания, нормальный бензиновый генератор превратит его в пустое место… Но сам, к примеру, тут же издохнет, оказавшись в Магнум Мундусе. Там вообще всё издохнет из техники, разве что знаменитая русская мясорубка выдержит. Утрирую, конечно, но если продолжать от горя этим заниматься, то магию и технологию можно представить, как игроков в карты. Чем сложнее и крепче устройство, действующее по законам Нижнего мира – тем больше оно ломает об колено магические энергии, ветра и течения, нарушая их ход и рассеивая к демонам Иерихона. С другой стороны, если магии много настолько, что она одним своим присутствием меняет законы реальности, то механика и электроника банально выйдут из строя, их резонирующими энергиями порвет.

– А как же мне моё всё защитить?! – тут же раздался вопль из подвала, откуда нас откровенно подслушивали, – Конрааааад?!!

– Не волнуйся, – отвлекся я от грустных мыслей и сигареты, – У тебя всё в подвале, плюс, к тому же, на технологию действует накопительный эффект! Чтобы поломать твое оборудование, на нас должна Великая Бомба Аккрама упасть.

– Так! – из подвала высунулась перемазанная пылью мордашка, – Я буду жить там! Внизу! И компьютеры будут все внизу стоять, понятно?!

– Баба с возу – кобыле легче! – фыркнула со второго этажа выглянувшая на шум Шпилька, – Хоть перестанете с братом пересекаться по ночам! У меня тогда чуть сердце не лопнуло!

– Помогла бы! – тут же попыталась совратить полуэльфийку вампиресса, – Тут провода проложить нужно, ты бы идеально справилась!

– За деньги – да! – тут же выдвинула вполне обоснованное условие заинтересовавшая малявка.

– Откуда у меня деньги? – одним вопросом убила весь интерес к себе Алиса, полностью проваливая все проверки на социализацию.

Лошара.

– Лошара! – на ломаном русском объявила Шпилька, моментально исчезая из обозримого пространства.

– Почему? – потребовал объяснений добрый Шеггард.

– У неё денег нет! – раздалось издалека.

– У меня тоже нет, – признался полутролль.

– И ты лошара! – победно завопила Шпилька.

– Я их потратил нам на еду.

– Ой…

Шегги не самый умный парень на этой улице, но это не значит, что он дурак или тугодум. А уж в обращении со своей шебутной сестрой, которая прямо сейчас кродётся на цыпочках пресмыкаться перед ним, может мастер-класс любому дать. За три прошедших месяца я уже убедился.

– Конрад, мне нужны три удлинителя! – снова высунулась из подвала госпожа Тарасова, на этот раз имея вид серьезный и вдумчивый, – По пять метров, не меньше. И… срочно.

Так. Кажется, у братца с сестрой сегодня опять голая конина? Ну что же, можно предложить им прогуляться по магазинам еще раз за крупами и специями, а заодно навестить и магазин электроники.

Интерлюдия

Хавок не терпел тугих клиентов, они давали гнилые заказы. Насмотревшись еще в Граильне, как уходят хваткие орки, польстившись на очередной куш, он понял, что жить по уму – это сначала ложиться спать с бурчащим брюхом. Тугой клиент не просто так мутит воду, а потому, что жмуроделам, которые не в Гильдии, аванс не положен. Обманывать таких ребят себе дороже, но замутить с заказом, чтобы горячего парня прихлопнула полиция или телохранители уже оформленного жмура – милое дело. Так в их промысле и бывает. Что у орков, что у других зеленых. Любят они срываться на добычу. Природа такая.

Поэтому Хавок не связывался с мутными типами, заработав себе за пять лет хорошую репутацию надежного жмуродела. Было трудно, в начале даже голодно, но теперь он без работы не оставался никогда. Никакой славы этот чистокровный спокойный орк себе не стяжал, да и провалы с отказами у него бывали, но, когда требовалось, чтобы кто-то куснул асфальт – его имя поднималось одним из первых.

Однако, сегодня он взял тугой заказ.

Изрядно помяв папиросу своими заскорузлыми пальцами, орк в плаще и старомодной шляпе всё-таки умудрился вытянуть курительную палочку из щеголеватого серебряного портсигара, который шёл его мрачной морде как корове балетная пачка, а затем и закурил. Портсигар ему подарила Бедна, дочка, которую он прижил в Граильне, но не смог уговорить её мать отказаться от панели. Вместо этого она отказалась от дочки, которую пришлось растить Хавоку.

Закурив, орк принялся дальше тайно наблюдать за домом, тщательно контролируя левую полу плаща. Она скрывала убойный метровый тесак, чья рукоять крепилась веревкой к поясу жмуродела. Хавок курил и думал.

Хороший домище. Основательный, крепкий. Ни разу не внушительный, но с того угла, где отирался Хавок, было видно, что дом куда больше, чем кажется на первый взгляд. В таком многодетная семья жопами толкаться не будет. Еще б подъезд для машины, но нет, улочку проектировали в те времена, когда о машинах в Омниполисе и слышать не слышали. Очень хороший домище. Что странно.

За заказ платили не жирно. Капал бы этот жир, орк бы послал заказчиков. Нет, всё вполне обычно. Просто заказчики были не простыми, а парнями из Гильдии. Как обычно бывает, приняли заказ, а потом вылезло неудобье, да такое, что не отмашешься. В доме с целью проживала девчонка, Шпилька. Смесок какой-то невнятный, но одна из тех, кто в теневых делах крутится. А неписанный закон городских джунглей гласит, что на своих Гильдия заказы не берет. Именно поэтому и дают дышать таким как Хавок – кому еще исправлять такое дело?

Детали они, конечно, не разгласили, но сообщить, что заказ прямой как палка – да. Зайти, завалить цель, уйти. Всё.

Хавок затянулся аж на треть папиросы, окончательно принимая решение. Шпильку он трогать не будет, а брата её, о котором он выведал, тем более. Тот по дереву, вроде, мастерит, а это дело такое, вонючее, когда с лаками да пропитками дело имеешь. А если так, то сидеть громила может только под самой крышей, да и слышно ему оттуда мало что. Пронесет… а если и нет, так у орка есть еще обрез, заряженный не самой крупной дробью. Хавок бегать не любит, особенно догонять, поэтому носит с собой выключалку для излишне резвых. Только бы по мелкой не попасть, её наповал уложит…

О Шпильке слышал даже он, обретающийся обычно на окраинах города. Мелкая болтливая бестия, ненадежная настолько, что это даже смешно. Отвлечься могла хоть на бабочку, хоть на пьяного фонарщика, в командах вообще не появлялась. Слушала обычно только себя да голоса тараканьи в своей голове. По мелочи её подписывали, потому как знала практически всех в городе, да пускали её куда угодно, но сложнее, чем передать пару слов, дел не поручали. Она даже записки теряла…