Читать онлайн Колдуны и герои бесплатно

Пролог. Башни и подземелья

Никто не слагает гимнов канализации.

Никто не воспоет в балладе подвиг героя, выбравшегося из выгребной ямы. В этом нет величия, в этом нет истинного благородства, настоящие рыцари без страха и упрека так не поступают. От такой баллады бы слишком плохо пахло.

Впрочем, как и от такого героя.

Ланс выбрался из канала. Канал – это ведь не совсем выгребная яма, верно? Конечно, было бы еще круче, если бы он выбрался из отхожего места, но они находились выше, в жилых помещениях замка, и отверстия, как он подозревал, не предназначены для того, чтобы по ним пробирались шпионы, диверсанты и саботажники. Застрять Лансу не хотелось.

Подземелье было темным, сырым и зловонным, впрочем, ни один из вышеозначенных факторов Ланса не беспокоил. Он не боялся сырости, прекрасно видел в темноте, а запах… От самого Ланса пахло не лучше.

Он вытряхнул воду из сапог, протер, насколько это было возможно, рукоять меча, проверил, что тот достаточно легко выходит из ножен, затем проделал ту же процедуру с кинжалом.

Пещера, над которой стоял замок, была вырублена в скале в незапамятные времена. По крайней мере, так Лансу рассказали. Каменный пол, каменный потолок, каменные стены. Все, кроме одной. Относительно свежая кладка, известь в такой сырости давно потеряла связывающие свойства, да и кирпич, наверняка уже не такой прочный, как во времена постройки. Это Лансу тоже рассказали, и он поверил, и лучше бы оно на самом деле было так. Иначе его обратный путь будет столь же неприятным, как и дорога сюда, да и главной своей цели он не достигнет.

Построенный более пяти веков назад Штормовой Замок считался неприступным. Все замки считаются неприступными до тех пор, пока их не возьмут приступом, и многие не выдерживают такого испытания. Забавно, но за все пять веков Штормовой замок так ни разу и не осаждали. Столицу штурмовали пять раз, дважды удачно, другие замки часто переходили из рук в руки, но этот всегда оставался в стороне. Зловещая репутация владельцев может хранить крепость лучше, чем высокие стены, хотя и на стены создатели замка тоже не поскупились. Войско молодого короля Леонарда уже трижды пыталось взять их приступом, и не факт, что как раз в это же время оно не предпринимает четвертой попытки.

Король молод и горяч, он жаждет крови, он поймал кураж и не желает ничего слышать о долгой и планомерной осаде, на которой пытались настоять более опытные полководцы. Короля можно понять, он хочет побыстрее закончить войну, а война не будет считаться законченной, пока последний бастион врага не падет, а голова предателя не окажется насаженной на пику.

Ланс подошел к рукотворной стене и взял в руки висевшую за спиной кирку. Граф Монте-Кристо удавился бы от зависти, если бы увидел такой инструмент.

Перебежчик не соврал, стена была в плачевном состоянии. Кирка пробила ее насквозь с первого же удара. Известь сыпалась из швов, кирпич крошился и падал под ноги. Для того, чтобы проделать подходящее для человека отверстие, Лансу потребовалось не больше десяти минут.

– Ты уверен, что за состоянием этой чертовой стены никто не следит? – поинтересовался Ланс у перебежчика, когда они еще только составляли этот план.

– Уверен, – отозвался тот.

– А почему?

– Потому что считается, что по подземной реке попасть в замок невозможно.

– Тогда зачем эту стену вообще построили?

Перебежчик пожал плечами. Он этого не знал и знать не хотел. Ему вполне вольготно жилось без лишней информации.

Впрочем, Ланс и так мог представить, зачем построили эту стену. Кто-то из предыдущих владельцев замка старался предусмотреть все, чтоб не зависеть от случайности. Остальные полагались на то, что плавание по подземным водам считается актом суицидальным. И кто в итоге оказался прав?

Сложно сказать, подумал Ланс. Никто не рассчитывал на встречу со мной, а для обычного человека река стала бы непреодолимым препятствием. Но сам Ланс поставил бы на прежнего владельца. При прочих равных, параноики, как правило, живут дольше и редко умирают молодыми.

Ланс бросил кирку на пол, протиснулся через пробитое отверстие и зашагал по каменному проходу. Пол под его ногами едва заметно уходил вверх.

Двести-двести пятьдесят шагов, сказал перебежчик. Потом будет развилка и надо будет свернуть вправо. Слушайте внимательно, сэр, иначе вы можете блуждать по этим подземельям неделями. Ланс тогда рассеянно заметил, что он не рыцарь, а посему не стоит величать его «сэром».

– Как? – вскричал молодой король, при котором велась эта беседа. – Вы до сих пор не рыцарь? Что ж, это досадное упущение очень легко исправить. Преклоните колено, сэр Ланселот!

Ланс преклонил колено и снова стал рыцарем. В который уже раз, он и сам толком не помнил.

Он добрался до развилки, свернул направо. Уклон пола снова уводил Ланса вниз, но его об этом предупреждали. После следующей развилки опять начнется подъем.

Странно, что тут нет крыс, подумал Ланс. Зловещие подземелья принадлежащих колдунам замков просто обязаны кишеть полчищами крыс величиной хотя бы с терьера. Кто же обглодает кости героя, коли того постигнет неудача? Чьи шорохи в стенах пугают гостей по ночам? Да и вообще, крысы являются важным стратегическим запасом. Что же будут жрать доблестные защитники замка, если осада затянется на годы? Или опальный придворный чародей сможет накормить своих солдат манной небесной? Нет, отсутствие крыс в подземелье – это неправильно, как ни крути.

Неканонично.

Примерно через полчаса, по крайней мере, по его внутренним ощущениям, Ланс добрался до древней каменной лестницы, отделявшей подземелья от подвалов замка. Тут было уже не так сыро, хотя все еще темно. Стены из скальной породы сменились каменной кладкой, воздух стал чуточку чище. Что ж, значит, Ланс на правильном пути.

Перебежчик, нарисовавший подробные планы замка, был помощником интенданта, так что по роду службы часто бывал в подвалах. Его появление в лагере молодого короля Леонарда было столь своевременным, а знания так исчерпывающи, что Ланс сразу заподозрил ловушку. Однако, теперь стало понятно, что перебежчик играл честно. Логичнее всего было встретить гостя, когда он только выбирался из реки, чем позволить ему проникнуть в обширные подвалы, где не боящийся темноты человек может скрываться неделями.

Не говоря уже о том, что ни один нормальный человек не полез бы в подземный поток, и вряд ли кто-то мог всерьез рассматривать такую возможность.

Ланс свернул направо и наткнулся на закрытую дверь. Железо давно проржавело, дерево прогнило, но, тем не менее, дверь была заперта с той стороны, хотя Лансу и сложно было представить человека, которого она в своем нынешнем состоянии могла бы остановить. Он уже приготовился выбить ее, как вдруг услышал с той стороны какой-то шорох.

Не вполне отдавая себе отчет в том, что он делает, Ланс аккуратно постучал в дверь рукояткой меча.

Шорохи усилились, сквозь щель в полу пробились отсветы факела. Ланс вытащил из-за пояса кинжал и занес ногу для удара, готовясь высадить дверь и убить всех, кто за ней окажется, и в этот момент глухо лязгнул засов.

Ланс прищурил глаза, чтобы приспособиться к новому освещению. После темноты подземелья свет одного-единственного факела казался для него слишком ярким.

В подвале обнаружился ребенок… нет, карлик. В одной руке он держал факел, другой нащупывал на полу кувшин с вином, который отставил только для того, чтобы отодвинуть засов. Судя по исходящему от него запаху, карлик был мертвецки пьян.

– Спасибо, – сказал Ланс.

– Пожалуйста, – карлик расплылся в пьяной улыбке. – А ты кто?

– Подземный дух.

– Врешь, – сказал карлик. – Дух бы не стал стучать. Духи имеют способности. Они могут просачиваться сквозь стены или что-то вроде того. Кроме того, духи так не воняют. Они вообще не воняют, а от тебя, милейший, разит, как от козла.

– Ну и кто я тогда? – поинтересовался Ланс, прикидывая, что ему с этим карликом делать дальше.

– Понятия не имею. Я бы сказал, что ты – пещерный гоблин, да вот беда, пещерные гоблины существуют только в бабушкиных сказках. Наверное, ты какой-нибудь сбежавший узник, заключенный в каменный мешок и каким-то образом прокопавший себе путь на свободу. Если это так, то думаю, что тебе пришлось очень долго копать, – карлик хихикнул.

– А сам ты кто такой? – поинтересовался Ланс.

– Неужели непонятно? – удивился карлик. – Я – местный шут.

Он аккуратно поставил кувшин с вином на землю, достал заткнутый за пояс колпак и позвенел бубенчиками.

– И что ты делаешь в подвале, шут?

– Пью, – откровенно признался карлик. – Сейчас такие времена, что стало не до шутов, вот я и пью. Все равно никому нет до меня никакого дела. А вино делает ожидание приятнее.

– Ожидание чего?

– Ожидание в целом, – сказал карлик. – Ты вообще в курсе, что происходит в стране? Король и его чародей сильно повздорили, и кончилось это тем, что королевские войска осаждают замок. Если король победит, его войска возьмут замок штурмом и всех нас казнят за измену. А если победит Алый Ястреб, то прервется многовековая правящая династия, в чем я лично тоже ничего хорошего не вижу. Так что, нас в любом случае ждут смутные времена, и лучше встретить их во всеоружии. То есть, вместе вот с этим кувшином. Хочешь глотнуть?

– Не откажусь, – сказал Ланс.

Вино было неплохим. Ланс пробовал и лучше, но и хуже тоже. Гораздо хуже.

– У тебя есть имя? – поинтересовался он, возвращая кувшин карлику.

– Ринальдо. Я бы раскланялся, но боюсь, что не устою на ногах.

– И давно ты тут, Ринальдо?

– В подвале?

– Да.

– С тех пор, как мы получили известия о поражении на Золотом поле, – сказал Ринальдо. – Когда армия короля двинулась в сторону замка, я понял, что дело дрянь. Естественно, иногда я поднимаюсь на кухню, чтобы раздобыть себе немного еды, но последние новости, которые я слышу от поваров, гонят меня обратно. Подальше от войны и поближе к вину.

– Довольно мудрая позиция, – заметил Ланс. – Как ты думаешь, где сейчас твой хозяин?

– Зачем тебе это знать, милейший?

– Говоря по правде, я здесь для того, чтобы его убить, – сказал Ланс.

– Величайшего чародея страны? – уточнил Ринальдо. – Прославленного турнирного бойца? Человека, одинаково хорошо владеющего мечом и заклинанием?

– Таков план.

– Мне нравится, – сказал Ринальдо. – Хороший план без особых изысков.

– Чем проще, тем надежнее.

– Выходит, в этом конфликте ты выбрал сторону короля? Или у тебя какие-то личные счеты?

– А это имеет значение?

– О, да, – сказал Ринальдо. – Если у тебя личные счеты с Алым Ястребом, то это твои личные проблемы, и я не собираюсь тебе помогать. А вот если ты заодно с королем, то я с радостью провожу тебя к Алому Ястребу в обмен на гарантии моей личной неприкосновенности. Ну, в том случае, если у тебя таки получится, в чем я, извини, несколько сомневаюсь.

– И ты готов так просто предать своего хозяина?

– Я – шут, – сказал Ринальдо. – Шуты не присягают на верность чародеям. А вот по отношению к королю у меня есть кое-какие обязательства. Как и у любого верноподданного.

– Первый здравомыслящий человек, который попался мне на пути за долгое время, – пробормотал Ланс. – Меня зовут сэр Ланселот, и не далее, и не далее, чем вчера, король Леонард лично посвятил меня в рыцари. Если ты поможешь мне, я даю тебе слово, что когда войска короля войдут в замок, ни один волос с твоей головы не упадет.

– Меня не слишком волнуют волосы, – сказал Ринальдо. – Лишь бы сама голова осталась на месте.

– Так мы договорились?

– Думаю, да, – сказал Ринальдо. – Но учти, я только покажу дорогу. Если ты думаешь, что я буду биться тобой плечом к плечу… ну, или плечом к бедру, что больше походит на правду, то ты ошибаешься.

– Я даже не попрошу, чтобы ты кусал моих врагов за пятки, – пообещал Ланс.

– Тогда не вижу причин, чтобы отказать тебе в помощи, – сказал Ринальдо. – Алый Ястреб может быть в одном из двух мест. Либо он у себя в покоях придумывает страшное колдовство, дабы обрушить его на армию короля, либо он на вершине башни это самое колдовство творит.

– Как бы нам узнать поточнее?

– Просто подожди меня здесь, – Ринальдо опустил кувшин с вином на пол, вставил факел в железное кольцо на стене и нацепил на голову шутовской колпак. – Я схожу наверх и все узнаю.

– Думаешь, я тебе доверюсь?

– Почему бы нет? Судя по тому, что ты наговорил мне раньше, ты для этого достаточно сумасшедший.

– Разумно, – согласился Ланс. – Заодно прихвати мне какой-нибудь одежды.

– Я – карлик и я чертовски пьян, – сказал Ринальдо. – Но я не дурак. Ясное дело, что тебе не стоит показываться во внутренних покоях замка в этих лохмотьях.

– Не задерживайся, – сказал Ланс. – Если мне надоест ждать, я отправлюсь на поиски самостоятельно, и если я найду Алого Ястреба без твоей помощи, наш договор утратит силу.

Ринальдо вернулся через полчаса.

– Доспехов мне найти не удалось, – сказал он, вываливая на пол перед Лансом кучу тряпья. – Приличного камзола, разумеется, тоже. Впрочем, это не имеет особого значения, ибо любой мужчина, находящийся внутри замка, а не на стенах, будет вызывать вполне законные подозрения. Ну, кроме шутов и карликов.

– Там снова штурм? – уточнил Ланс.

– О, да, – сказал Ринальдо. – Грохот, лязг, дикие крики. Все, как вы любите.

– А где Алый Ястреб?

– В башне, – сказал Ринальдо. – Во-первых, оттуда очень хорошо видно замок и то, что творится за его пределами, во-вторых, там можно вершить какое-нибудь зловещее колдовство. Все, как он любит.

– С ним есть кто-нибудь?

– Отряд личной гвардии.

– Почему эти ребята не на стенах?

– Потому что они всегда при нем, – сказал Ринальдо. – В этом и есть главный принцип личной гвардии, знаешь ли. Они всегда при том, кого им положено охранять. И глядя на тебя, я понимаю, что в чем-то Алый Ястреб все-таки прав.

– Сколько там человек?

– Не знаю, – сказал Ринальдо. – На саму башню я не поднимался, а у подножия на страже стоят трое. Это проблема?

– Нет, – сказал Ланс. – Не думаю.

– Я тоже так не думаю, – сказал Ринальдо. – Трое стражников – не самая большая проблема для человека, который вылез из-под земли. Может быть, ты даже и не человек.

– Вроде бы, ты уже рассматривал версию о том, что я дух, и отбросил ее, как несостоятельную.

– Ну, я и не думаю, что ты дух, – сказал Ринальдо. – Но вполне может быть, что ты – демон, вырвавшийся из огненных глубин преисподней.

– Что-то в этом есть, – согласился Ланс, надевая принесенную шутом одежду. Простая рубаха, штаны, потертая кожаная куртка… Сапоги пришлось оставить свои, те, которые раздобыл Ринальдо, оказались на два размера меньше.

– Я понимаю, что под такой одеждой меч не спрячешь, – заметил Ринальдо. – Но эту проблему тебе тоже придется решать самостоятельно.

– Ты просто покажи мне, где та башня, – сказал Ланс. – А потом можешь возвращаться сюда и продолжить то, чем ты занимался. Когда войска короля займут замок, я тебя найду и обо всем позабочусь.

– Мне нравится твоя самоуверенность, – сказал Ринальдо.

Преодолев два лестничных пролета, они вышли из подвала и оказались на полупустой кухне. Несколько поварят чистили овощи, пожилая женщина мыла большой котел. Мужчин, способных держать в руках оружие, Ланс в поле зрения не обнаружил.

На Ринальдо и его спутника работники ножа и черпака внимания не обратили. Видимо, карлик проходил здесь не первый раз и уже успел им порядком надоесть.

Зато на галерее, ведущей во внутренний двор замка, Ринальдо окликнули почти сразу.

– Эй, коротышка, кто это с тобой?

Судя по одежде, вопрошавшая вряд ли принадлежала к высшему сословию. Наверное, кто-то из служанок, подумал Ланс.

– Понятия не имею, красотка, – отозвался Ринальдо. – Какой-то олух из ополчения. Он заблудился у нас на кухне, и теперь я показываю ему путь на стены.

– Смотри, сам не свались со стены.

– Я надену колпак с бубенчиками, – сказал Ринальдо. – Если солдаты короля меня не пощадят, то я хотя бы успею забавно позвенеть в полете.

Девушка прыснула.

– Меня видели вместе с тобой, – сказал Ринальдо вполголоса. – Это не очень хорошо. Если ты вдруг поймешь, что у тебя ничего не получится, постарайся сделать так, чтобы твое тело изрубили до неузнаваемости, ладно?

– Не могу ничего обещать.

– Вот так всегда, – вздохнул Ринальдо. – Никакой благодарности. Сколько ни делай людям добра, никто никогда не позаботится в ответ о бедном несчастном карлике.

– Позволь мне угадать, – сказал Ланс. – В качестве шута ты большой популярностью не пользуешься, не так ли?

– Хозяин этого замка – колдун, – сказал Ринальдо. – У колдунов очень плохо с чувством юмора.

– Не повезло тебе с местом работы.

– Шутам при дворе старого короля повезло еще меньше, – заметил Ринальдо. – Последние годы жизни он считал, самое смешное, что можно сделать с человеком – это содрать с него кожу живьем. Или накормить похлебкой из его собственных внутренностей. Или сварить его в кипятке. Целиком или по частям. Или… в общем, такие вот шутки.

– Наверняка они это заслужили, – сказал Ланс.

– О, да, – сказал Ринальдо. – Как всегда.

Галерея кончилась, и они оказались во внутреннем дворе замка. Судя по долетавшим сюда звукам, штурм был в самом разгаре.

– Вон та башня, – указал Ринальдо.

– Довольно высокая, – заметил Ланс.

– Она называется Небесной, – сказал Ринальдо. – Угадай, почему.

– Даже и не соображу.

– Вход с той стороны, – сказал Ринальдо. – Стражники, соответственно, тоже. Я надеюсь, ты не обидишься, но дальше тебе придется идти одному.

– Спасибо, – сказал Ланс. – Я не забуду того, что ты для меня сделал.

– Уж надеюсь, – сказал Ринальдо.

Шут не соврал, стражников было трое.

Они видели его приближение, но не ожидали, что на них могут напасть в станах замка. Ланс и его главный союзник – эффект внезапности – заполучили их всех.

Первого он наотмашь рубанул мечом по шее, второму всадил кинжал в глаз. Третий схватился за меч как раз в тот момент, когда клинок Ланса пробил легкую кольчужную рубашку на его груди.

– Может быть, этот урок научит вас хоть чему-нибудь, – пробормотал Ланс. – И в следующей жизни вы будете стоять на страже с уже обнаженными мечами.

Башня была около десяти метров в диаметре, и на ее вершину вела узкая каменная лестница, спиралью вьющаяся вдоль стен. Двое могли бы разойтись на этой лестнице, если бы они были очень стройными и избавленными от боязни телесных контактов людьми.

Ненавижу ступеньки, подумал Ланс, но ведь именно этого и следовало ожидать. Если ты проникаешь в крепость через подземелье, то тебе обязательно придется лезть на самую высокую башню. А вот если ты высадишься с дельтаплана и перебьешь всех на крыше, то цель операции наверняка будет ждать тебя в самом глубоком подвале.

Хуже ступеней могут быть только солдаты, которые на них стоят, решил Ланс, когда первый из новой партии стражников набросился на него с обнаженным мечом. Ланс присел, уклоняясь от удара, зацепил противника мечом за ногу и скинул вниз. Он забрался уже достаточно высоко, чтобы такое падение стало если не смертельным, то хотя бы очень болезненным.

Второй стражник был вооружен тяжелым боевым топором, который вышибал крошки из каменной кладки. У этого оружия была дикая инерция, и Лансу ничего не стоило поймать парня на противоходе и пропороть ему бок кинжалом. Третьего Ланс заколол мечом, и тот рухнул на землю уже мертвым. Четвертый промахнулся и его меч застрял между камнями. Ланс прыгнул через ступеньку и просто столкнул неудачника вниз.

Солдаты и ступеньки. Если повезет, то солдаты кончатся раньше.

Не повезло.

Лестница закончилась небольшой площадкой под самым потолком башни. На площадке Ланса ждали четверо стражников. Ланс поманил их рукой, они не сдвинулись с места. На лестнице каждому гвардейцу приходилось биться с Лансом один на один, здесь же можно было атаковать парами, и они явно не собирались предоставлять Лансу лишних шансов.

Пришлось пользоваться теми, что есть.

Ланс увернулся от первого удара, второй ему пришлось принять на меч, и его клинок, верно послуживший на протяжении всего пути наверх, переломился почти у самого основания, оставив только пару дюймов лезвия у самого эфеса. Меч уже летел ему в голову. Ланс присел, пропуская лезвие над собой, а потом резко выпрыгнул, в один миг оказавшись на площадке в окружении четырех врагов. Но теперь они мешали друг другу, их длинным мечам негде было развернуться, в то время, как Ланс, орудуя кинжалом и коротким обломком меча, принялся уравнивать счет.

Одного стражника Ланс скинул с площадки мощным ударом ноги, второго ударил кинжалом в лицо. Кинжал застрял. Времени ковыряться с ним уже не было, свободной рукой Ланс перехватил руку стражника с мечом, а в следующее мгновение всадил ему в горло обломок меча.

Несколько секунд тело стражника балансировало на краю, потом полетело вниз.

Ланс и последний стражник остались вдвоем. Стражник оскалился из-под шлема. Его меч был цел и длиннее оружия Ланса на целое лезвие.

Ланс нехорошо улыбнулся, бросил обломок на пол, повел в воздухе правой ладонью, и в ней оказался новый меч с лезвием черным, как сердце сборщика налогов.

Стражник попятился, и это была ошибка. Он стоял на самом краю площадки, и уже на третьем шаге его ноги не нащупали под собой опоры. Взмахнув руками, стражник полетел вниз, но упал он не на землю, рядом со своими неудачливыми коллегами, а на лестницу. Кубарем прокатившись с десяток ступенек, стражник замер, привалившись спиной к стене.

Ланс выждал некоторое время, но стражник не только не выказал никакого желания подниматься и продолжать бой, он вообще не подавал признаков жизни. Ланс пожал плечами и повернулся лицом к двери, которая вела на вершину башни.

Дверь оказалась закрыта с другой стороны. Потратив несколько взмахов меча, Ланс вырубил замок и оказался в небольшом помещении. Новых стражников за ним не было. Алого Ястреба, впрочем, тоже.

Небольшая комната была пустой. В ней не было даже мебели, только небольшая лестница и люк на смотровую площадку. Либо чертов карлик наврал, либо колдун предпочитал вершить свои дела на свежем воздухе.

Пять ступенек – сущая ерунда по сравнению с предыдущим испытанием. Ланс высунул голову в люк и понял, что Ринальдо его не обманул.

Смотровая площадка Небесной башни не была обнесена даже символическими перилами. Алый Ястреб стоял спиной к Лансу, в центре начертанной им пентаграммы. Пламя факелов, обозначавших углы пентаграммы, рвалось на ветру.

Мятежный чародей в своих тяжелых боевых доспехах более походил на воина, чем на мага. Его голова и руки были воздеты к небесам, с губ срывались заунывные литания команд. Над башней стремительно сгущались тучи.

Ланс деликатно кашлянул, стремясь привлечь к себе внимание. Чародей никак на его кашель не отреагировал, и тогда Ланс выбил ногой один из факелов, сбросил его с башни и принялся стирать пентаграмму.

Это подействовало. Когда чародей обернулся, Ланс отметил, что седины в его бороде куда больше, чем ржавчины, а в глазах полыхает гнев.

– Чисто из любопытства, – сказал Ланс, указывая пальцем в небо. – А что это должно было быть? Цепная молния, кислотный дождь или что-то более изысканное?

– Ты кто такой? – вопросил Алый Ястреб.

– Мне кажется, в данном контексте это не так уж важно, – сказал Ланс. – Главное, что тебе стоит обо мне знать, так это то, что я отношу себя к старой школе истинных джентльменов, а потому дам тебе право сделать первый ход.

Алый Ястреб наклонился, поднимая длинный меч, лежавший за пределами пентаграммы.

– Даже так? – несколько разочарованно пробормотал Ланс. – Признаться, я ожидал не этого…

Чародей атаковал яростно и умело, а броня позволяла какое-то время не думать о защите. Черный клинок Ланса трижды упирался в его панцирь и оставлял глубокие царапины на лакированном металле, но Алый Ястреб не терял задора. Он был тяжелее и мощнее, но Ланс, не скованный весом доспехов, превосходил его в маневренности. Дважды он уходил из-под удара, балансируя на самом краю башни.

Вскоре Ястреб начал выдыхаться. Он был уже не молод, и вряд ли прыжки с мечом в руках входили в список его ежедневных упражнений. Удары стали слабее, паузы между ними – больше. Ланс легко парировал очередной выпад, сделал финт и выбил оружие из рук чародея. Меч описал дугу по воздуху и скрылся из поля зрения, Ланс и чародей проводили его взглядами.

– Я слышал о тебе, – сказал Алый Ястреб. – Ты убил Смеющегося на Золотом лугу.

– Я тоже о тебе слышал, – сказал Ланс. – Но похоже, что по большей части это были пустые слухи.

– Полагаю, нет ни одного шанса отговорить тебя от того, зачем ты сюда пришел?

Ланс покачал головой.

– Ты можешь попробовать остановить меня с помощью своей магии.

Чародей окинул взглядом наполовину стертую пентаграмму. Из пяти факелов продолжали гореть только два.

Алый Ястреб выхватил из-за пояса кинжал и бросился на Ланса. Тот легко ушел в сторону и рубанул чародея по ногам. Удар не пробил красных доспехов, но чародей окончательно потерял равновесие и полетел вниз, навстречу камням внутреннего двора.

Ланс подошел к краю и посмотрел. Чародей явно был мертв, вокруг его головы уже растекалась небольшая лужица крови.

Алый Ястреб так и не научился летать.

Глава первая. Крепость на берегу

Двое всадников ехали по пустынной дороге. Издалека их можно было принять за отца и сына, но вблизи становилось видно, что это не так. Они выглядели, как ровесники, а существенная разница в габаритах объяснялась тем фактом, что один из мужчин был карликом.

– Жарко, – пожаловался Ринальдо.

– Попей воды.

– У меня кончилась вода.

Ланс протянул ему свою флягу.

– Седло натерло мне задницу.

– Вот тут я тебе точно ничем не могу помочь.

– Я не предназначен для верховой езды.

– Может быть, тебе следовало остаться шутом, – сказал Ланс. – Но когда король Леонард предложил тебе место при дворе, ты ясно дал понять, что эта карьера тебя больше не прельщает.

– Я был пьян и плохо соображал.

– И кто в этом виноват?

– Лично я склонен во всем винить тебя, – сказал Ринальдо. – Ведь именно ты стал причиной больших перемен в моей жизни.

– Я спас тебе жизнь.

– Когда я думаю о своей натертой заднице, я уже почти жалею об этом. И зачем нам нужно было отрываться от обоза?

– Я люблю путешествовать налегке, – сказал Ланс. – А ты сам изъявил желание меня сопровождать.

– Мне показалось, что так безопаснее. Твои люди не особенно любят карликов.

– Они и меня не особенно любят, – сказал Ланс.

– Но если бы мы ехали в обозе, то могли бы ночевать с куда большим комфортом.

– Обоз тащиться слишком медленно, – сказал Ланс. – Если нам повезет, то сегодня вечером мы уже будем ночевать в моем новом замке.

– Наверняка какая-нибудь жалкая груда камней на задворках королевства, – фыркнул Ринальдо. – После того, как ты фактически выиграл для молодого короля эту войну, ты мог бы попросить и что-нибудь получше.

– Мне нравятся жалкие груды камней, – сказал Ланс. – А еще больше мне нравятся задворки.

– Ты – самый странный человек из всех, кого я когда-либо видел, – сказал Ринальдо. – А я служил шутом у чародея, так что насмотрелся на очень странных людей.

– Кто-то из них даже смеялся твоим шуткам?

– Ты ставишь под сомнение мой профессионализм?

– Только не начинай шутить, ладно?

– Боюсь, что все мои шутки устарели, – сказал Ринальдо. – Политическая ситуация в стране поменялась слишком быстро.

– А ты шутил только о политике?

– Вряд ли тебя позабавят истории о пастушках и свинопасах.

– Говорят, что можно смешно рассказать любую историю.

– И кто же это так говорит?

– Люди.

– Люди часто болтают всякую ерунду.

– Тоже верно.

– И вообще, у меня нет настроения рассказывать смешные истории, – сказал Ринальдо. – Моя задница вопиет о пощаде.

– Сейчас полдень, – сказал Ланс. – Если нам не соврали те крестьяне, которых мы встретили утром, часа через три мы будем на месте.

– Я бы не стал верить крестьянам, – сказал Ринальдо. – Как можно доверять людям, которые всю жизнь копаются в земле?

– У шутов есть свои привилегии, – сказал Ланс. – Но тебе стоит помнить, что неприкосновенность со стороны объектов твоих шуток кончается за пределами пиршественной залы, и в реальной жизни тебе стоит быть сдержаннее. Если тебя услышат те же крестьяне, они могут не оценить твоего юмора, а физические параметры у тебя совсем не такие, с которыми хорошо драться или убегать.

– Я карлик, а не идиот, – сказал Ринальдо. – Я бы не стал так шутить при крестьянах. Все знают, что с чувством юмора у них еще хуже, чем у чародеев.

– Чуть что, хватаются за топоры и вилы?

– И еще за эти страхолюдные молотилки, – сказал Ринальдо. – Тебе не кажется подозрительным, что практически любой инструмент, предназначенный для крестьянского труда, с легкостью превращается в смертельное оружие?

– Нет.

– Но ведь это на самом деле подозрительно, – сказал Ринальдо. – Вот если взять рыцаря – человека с мечом. Понятно, для чего ему меч, понятно, что от такого человека стоит держаться подальше. А крестьянин? Как понять, что у него на уме? Сегодня он этой штуковиной зерно обрабатывает, а завтра ей же тебе голову и проломит.

– А ты не провоцируй, – посоветовал Ланс.

– Да как понять, что именно его спровоцировать может? Не то сказал, не так посмотрел, не о том промолчал…

– Я вижу, ты не очень часто выезжал из замка.

– Разве что в город, – согласился Ринальдо. – Люди должны жить в городах. Или хотя бы в замках.

– И вокруг обязательно должны быть высокие стены?

– А как еще понять, что ты в безопасности? Если стен нет?

– Алому Ястребу стены не помогли.

– Это потому что на каждого Алого Ястреба всегда найдется свой сэр Ланселот, – сказал Ринальдо. – Но я-то человек маленький во всех смыслах, вряд ли кто-то будет охотиться за мной персонально. От всех же других опасностей высокие стены спасают лучше, чем… чем вообще никаких стен. Кстати, если бы ты не сбросил с башни моего господина, еще не факт, что наш замок был бы взят. Если бы народ не повалил со стен, штурм бы захлебнулся…

– Затяжные осады – штука малоприятная, – сказал Ланс. – Сначала кончается вино, потом закуска…

– Да, картина малоприятная, – сказал Ринальдо. – Впрочем, сейчас мне кажется, что мне было бы легче пережить тяготы осады, чем натертую седлом задницу.

– Это ты сейчас так говоришь.

– Ну да, – сказал Ринальдо. – Потому что осада – это где-то далеко и уже не про меня, а задница – вот она. Огнем горит.

– Я уже устал от разговоров о твоей заднице.

– Я не виноват, что сейчас это единственная тема, которая меня по-настоящему волнует.

– Мне надо было оставить тебя в обозе.

– А мне надо было остаться. Но мудрость, как водится, приходит на следующий день. Когда она уже никому особенно и не нужна.

– Но ты можешь сделать выводы, которые помогут тебе правильно поступить в следующий раз.

– Если он будет, – сказал Ринальдо.

– Когда мне было пятнадцать лет, я упал с лошади, – сказал Ринальдо. – Сломал ногу и сильно ударился головой. Если бы в то время я сделал правильные выводы, с тех пор я бы не садился ни на одну лошадь. А вод поди ж ты…

– Ничему тебя жизнь не учит.

Ринальдо поерзал в седле, стараясь найти более комфортное положение, но, судя по страдальческому выражению лица, ничуть в этом не преуспел.

– А вот серьезно, – сказал Ринальдо. – Король был готов сделать тебя капитаном своей личной стражи, даровать любые земли, вознести тебя до небес, и даже сосватать тебе девицу благородного рода. Любой мечтал бы оказаться на твоем месте. Почему же ты попросил так мало?

– Благоволение королей – штука не постоянная.

– Поэтому и надо пользоваться, пока она есть. Тем более, что ты честно это заслужил.

– Заслуги забываются, а дары остаются, – сказал Ланс. – Рано или поздно, но за них обязательно предъявят счет. И чем больше дары, тем раньше предъявят.

– Мне не близка эта жизненная позиция, – заявил Ринальдо. – Пока есть возможность, надо брать, как можно больше. А о последствиях начинать думать не раньше, чем они наступят.

– Такое мировоззрение вряд ли приведет тебя к долгой жизни.

– Пусть она будет короткой, но веселой, – сказал Ринальдо. – В конце концов, я не собираюсь жить вечно. То есть, нельзя сказать, что я категорически против этого, но вряд ли у меня получится.

– Угу, – буркнул Ланс.

– Вообще, преимущества вечной жизни кажутся мне несколько преувеличенными, – сказал Ринальдо. – Посмотри на стариков. У них нет зубов, нет волос, нет никаких желаний и нет сил, чтобы исполнить эти желания, если бы они откуда-нибудь вдруг появились. И это уже лет в восемьдесят. А что же будет дальше? В сто лет? В сто пятьдесят? Я думаю, природа распорядилась очень правильно. Люди просто не должны доживать до такого возраста.

– А если к вечной жизни будет прилагаться вечная молодость? – поинтересовался Ланс.

– Это куда более интересный вариант, – сказал Ринальдо. – Но такого просто не бывает. В слишком выгодных предложениях всегда есть какой-то подвох, и боги не были бы богами, если бы не подложили людям какой-нибудь свиньи.

– Так боги или природа?

– Одно другому не мешает, – сказал Ринальдо. – Боги – это часть природы. Возможно, не самая лучшая ее часть.

– А ты сейчас точно не богохульствуешь?

– Понятия не имею. Я никогда не был силен в теологии.

– Почему Алый Ястреб терпел тебя так долго?

– Потому что обычно ему не было до меня никакого дела, – сказал Ринальдо. – У него был замок, а в замке должен быть шут. Просто потому что так положено. Сам Ястреб в замке до войны практически не появлялся. Большую часть времени он проводил в столице, сначала продлевал жизнь старому королю, потом интриговал против нового. Как показала история, ни в том ни в другом он особо не преуспел.

– Как показала история, он и колдуном был вполне посредственным.

– Вот тут я с тобой, пожалуй, не соглашусь, – сказал Ринальдо. – На моей памяти он выделывал довольно впечатляющие вещи. Просто магия – не слишком точная наука. Иногда тебе удается обманывать законы природы, а иногда – нет. Алый Ястреб проиграл свою последнюю схватку с гравитацией, ну а кто бы на его месте не проиграл?

– Я видел людей, способных на левитацию.

– Я тоже. Но это были либо очень искусные фокусы, либо магия, которая требовала полной сосредоточенности и концентрации. Ты когда-нибудь пробовал сосредоточиться в тот момент, когда войска молодого короля идут на штурм, а тебя сбрасывают с твоей собственной башни? Нет? Вот то-то и оно.

– Но это же полная чушь, – сказал Ланс. – Зачем было доводить дело до падения с башни? Зачем колдуну встречать противника с мечом в руках?

– Потому что Алый Ястреб был дворянином, – сказал Ринальдо. – Он был рыцарем, а именно так рыцари реагируют на угрозу. С мечом в руках. Меч зачастую оказывается надежнее любого заклинания.

– Если ты умеешь им владеть.

– Так он вроде умел.

– Он был слишком стар для меча.

– Нет, – сказал Ринальдо. – Он был слишком стар для тебя, а это разные вещи.

Ланс хмыкнул.

– Я видел, как он владеет мечом. Не скажу, что он был лучшим клинком королевства, но он был неплох. Он мог бы справиться с тобой, если бы ты был обычным бойцом. Но совладать с демонов, вырвавшимся из самых глубин преисподней, ему не удалось.

– А, так я все-таки демон.

– Просто я пытаюсь найти какое-то логическое объяснение тому, что произошло, – сказал Ринальдо. – Я слышал историю о башне, я видел тела. Тридцать шесть человек, не считая самого Алого Ястреба.

– Мне казалось, их было меньше.

– Историю о битве на Золотом луге я тоже слышал, – сказал Ринальдо. – Отряд рыцарей пытался пробиться на холм, где размещалась ставка моего бывшего господина. Их всех изрубили в клочья, кроме одного. Того самого, который прорвался сквозь ряды противника, поднялся на холм и зарубил Смеющегося. Сие событие переломило ход битвы, и войска молодого Леонарда одержали первую в этой войне победу. Этим человеком, которому король Леонард Второй обязан своим троном, был некий сэр Ланселот.

– Тогда еще не сэр.

– Значит, всего остального ты не отрицаешь.

– Мне просто повезло.

– Ха, – сказал Ринальдо.

– Ты не веришь в удачу?

– Я не верю в то, что удача возникает на пустом месте, – сказал Ринальдо. – Удача не любит сирых и убогих, она благоволит сильным и смелым. Мне вот в жизни никогда особенно не везло.

– Тебе повезло в тот раз, когда ты встретил меня в подвале.

– О, да, – сказал Ринальдо. – И я боюсь, что на этом мой лимит везения исчерпан, и дальше я буду влачить жалкое и ничтожное существование, полное всяческих несчастий. С другой стороны, может быть, мне удастся оторвать кусок от твоей удачи, пока она от тебя не отвернулась.

– Думаешь, отвернется?

– Удача – девка капризная, – сказал Ринальдо. – Не знаю, понимаешь ты это или нет, но после того, как ты проявил себя на поле боя, ты нажил множество врагов. Наверное, понимаешь. Ты временами сумасшедший, но явно не дурак.

– Если у тебя нет врагов, то ты ничего из себя не представляешь, – сказал Ланс.

– У меня нет врагов.

– Вот и делай выводы.

– Ты жесток.

– А жизнь несправедлива.

– Особенно по отношению к карликам.

– С другой стороны, тебе повезло в том, что ты карлик. Если бы ты был нормального роста, то сейчас был бы солдатом или крестьянином, а эти занятия, как я понимаю, тебя не слишком прельщают. Или ты можешь похвастаться высоким происхождением?

– Увы, не могу. Моя мать была шлюхой, а кто мой отец, она и сама не знала. В детстве я часто фантазировал, что мой отец – человек благородных кровей, барон или граф, или даже герцог, и он обязательно найдет меня и возьмет жить во дворец. Потом я чуть подрос и понял, что если мой отец барон, граф, или даже герцог, то он никогда не признает своим сыном какого-то карлика, выросшего в борделе.

– Жизнь несправедлива, – повторил Ланс.

– Это на твоей высоте она несправедлива, – сказал Ринальдо. – А на моей она беспощадна.

– Но ты все же выкрутился.

– Шлюхи в борделе находили меня забавным, и я решил попробовать себя на поприще шута, – сказал Ринальдо. – Быть шутом несложно. Просто говори людям то, что ты о них на самом деле думаешь. Они так редко слышат правду, что принимают ее за изысканную шутку. Но это работает, когда они более-менее трезвы. А когда они достаточно наберутся на пиру, можно просто прокатиться перед ними на свинье или упасть в лужу, и успех тебе обеспечен.

– Сколько тебе лет, Ринальдо?

– Двадцать семь или двадцать восемь, мамаша плохо разбиралась в цифрах. В любом случае, по меркам карликов, я уже старик. Редкий карлик доживает до двадцати восьми лет.

– Вполне может статься, что тебе еще только двадцать семь.

Ринальдо закатил глаза.

– Ты знаешь, что жизнь карлика в два раза тяжелее жизни обычного человека?

– С чего это? Вам требуется в два раза меньше еды, в два раза меньше вина, на пошив вашей одежды уходит меньше ткани…

– Но у нас короткие ноги, и чтобы пройти то же расстояние, нам требуется в два раза больше шагов.

– Ты сейчас едешь на лошади, так что это несущественно.

– Не напоминай мне о лошадях, – сказал Ринальдо. – Если бы боги хотели, чтобы люди ездили на лошадях, они бы сделали их спины мягкими, как диванные подушки, и тогда я бы не натер себе задницу. Но поскольку они этого не сделали, я могу придти к выводу, что ездить верхом – это противоестественно.

– Все-таки тебе следовало принять предложение короля и переехать жить в столицу. В дворце диванов наверняка больше, чем лошадей.

– Говоря по правде, мне не очень нравится наш новый король.

– Вот как? – удивился Ланс. – Тогда почему же ты помог мне?

– Из верноподданнических чувств. Король может нравиться или не нравиться, но он король. Леонард Второй молод, глуп и несдержан, но это не повод для того, чтобы скинуть его с трона и положить конец династии, которая правила нами много веков. Где окажемся мы все, если не будем хранить свои клятвы, соблюдать традиции и выполнять взятые на себя обязательства?

– Удивительная лояльность, – заметил Ланс.

– Ничего удивительного, – сказал Ринальдо. – Король – это не просто человек, это нечто большее. Король – это идея. Мне может не нравится человек, но я храню верность идее, которую этот человек представляет.

– Жаль, что Алый Ястреб не думал так же.

– Он был волшебником. У них другие идеи.

– Он был придворным волшебником и первым министром.

– Ну, значит, он радел о благе государства так, как он его понимал, – Ринальдо пожал плечами. – Сейчас уже неважно, что именно они с королем не поделили. В тот момент, когда он бросил вызов трону, страна разделилась на два лагеря.

– На три, – сказал Ланс. – Сторонники короля, сторонники чародея и выжидающие в стороне.

– Я уверен, что у выжидающих в стороне тоже были свои предпочтения, – сказал Ринальдо. – Но пусть будет так. Пусть на три. В любом случае, эти расколы не ведут ни к чему хорошему. Междоусобная война – это любимое развлечение высшего сословия, но гибнут-то в основном простолюдины. Такие, как я.

– Насколько я слышал, на Золотом луге полегло много представителей древних и именитых родов.

– Да, и они съехались туда потому, что считали войны уже выигранной. Шансы, что молодой король выиграет эту битву, были ничтожно малы, и союзники Алого Ястреба хотели поучаствовать в разгроме, чтобы потом урвать свой кусок пирога. Сложно убедить человека, что ты всегда был на его стороне, если твое войско не участвовало ни в одной битве. На Золотой луг они собирались, как на парад победы, и он бы таковым стал, если бы ты не вмешался.

– Мне кажется, мои заслуги несколько преувеличены.

– Может быть и так, но именно твое имя у всех на слуху, – сказал Ринальдо. – На Золотом лугу и после него ты поломал много планов и настроил множество могущественных людей против себя. Ты можешь даже не подозревать об их существовании, а они прямо сейчас вынашивают свои планы мести.

– Ты пытаешься меня напугать?

– Я пытаюсь тебя предупредить, – сказал Ринальдо. – Алый Ястреб тоже был из древнего рода, и его смерть наверняка опечалила очень многих. Мстить королю они, конечно же, не решатся, ведь для такой мести им понадобиться развязать новую войну. А ты – куда более легкая мишень. Безродный выскочка, выигравший битву и ставший рыцарем. Герой войны, о котором до начала этой самой войны никто и вовсе не слышал.

– Если все карлики похожи на тебя, то я начинаю понимать, почему они редко доживают до двадцати восьми лет.

Ринальдо ухмыльнулся.

– Короткое тело, длинный язык, – сказал он. – Нет, я думаю, это довольно редкая болезнь.

– Язык всегда можно укоротить, – заметил Ланс.

– Обойдемся без угроз, – попросил Ринальдо. – Я и так не очень хорошо себя чувствую.

Ближе к вечеру они наконец-то увидели крепостные стены. Замок был построен на каменистом морском берегу, и в лучах заходящего Солнца смотрелся величественно. Но стоило им подъехать поближе, как Ланс убедился, что замок нуждается в качественном ремонте. Из кладки выпало несколько десятков камней, стены поросли вьющимися растениями и вовсе не казались неприступными, ров давно высох и наполовину обвалился, а на башнях явно не хватало нескольких зубцов.

– Груда развалин, как я и говорил, – удовлетворенно заявил Ринальдо. – Хотя, должен признать, довольно живописная. Особенно если смотреть на нее в сумерках и издалека.

– Зато когда мы попадем внутрь, ты сможешь наконец-то слезть с лошади, – сказал Ланс.

– И выпить вина, – согласился Ринальдо. – Собственно говоря, только это меня и радует.

Цепи подвесного моста основательно проржавели. О том, в каком состоянии находится сам подъемный механизм, Ланс предпочел не задумываться. В случае опасности этот мост легче разрушить, подумал он. Хватит и пары хороших ударов топором. Только какой в этом смысл, если этот мост перекинуть через ров, который можно перейти, даже не замочив ног?

Зато ворота оказались закрыты. Конечно, их тоже можно было открыть парой хороших ударов топором, но Ланс предпочел воспользоваться подвешенной на веревке колотушкой.

– Если их погреба находятся в таком же состоянии, то вино давно превратилось в уксус, – заметил Ринальдо. – Это было бы довольно обидно, учитывая, как я хочу пить.

– Откуда в таком маленьком теле столько пессимизма?

– Жизненный опыт, друг мой. Жизненный опыт.

В воротах отворилась небольшая калитка. Привратником оказался молодой мужчина в легких кожаных доспехах. За поясом у него висел то ли короткий меч, то ли длинный кинжал, а в руках он держал коптящий факел.

– Кого еще принесло? – любезно осведомился он.

– Именем короля! – гаркнул Ринальдо. – Открывай ворота немедленно, или тебе не поздоровиться!

– Я бы прислушался к его мнению, – посоветовал Ланс. – Никогда не становись между мягкой подушкой и человеком с натертой задницей.

– Что еще за шутки?

– Никаких шуток, – сказал Ланс. – У меня есть королевский указ, приятель. Я – новый хозяин этих земель и этого замка соответственно. И хотя я не чужд милосердия, не стоит испытывать его пределы. Открывай ворота.

Парень сообразил, что дело серьезное, захлопнул калитку и загромыхал засовом. Примерно через полминуты громыхания и зловещего скрипа ему удалось приоткрыть одну створку ворот и Ланс с Ринальдо завели лошадей во двор.

– Как же хорошо, – пробормотал Ринальдо, спрыгивая на землю и разминая ноги. – Клянусь шелковыми чулками моей тетушки Бет, следующий раз я сяду в седло только под страхом смерти.

Ланс тоже спешился и отдал поводья привратнику, который к этому времени таки справился с засовом и умудрился закрыть ворота, не сломав их окончательно.

– Как тебя зовут?

– Джори, милорд.

– Проводи нас в обеденный зал, Джори, – сказал он. – Распорядись, чтоб позвали кастеляна. Чтоб разожгли камин, если он не горит, принесли еды и вина. И пусть кто-нибудь позаботиться о лошадях.

– Да, милорд.

Обеденный зал оказался из разряда тех, про которые говорят «бедненько, но чисто». Пара добротных деревянных столов, грубые деревянные скамьи, несколько стульев. Стены украшены старыми щитами и прочими геральдическими штуковинами. Над небольшим камином, в котором тлели оставшиеся с вечера угли, висела голова оленя с ветвистыми рогами.

Джори проводил их в зал и тут же исчез, но уже через минуту появились молодые служанки с подносами. Одна из них подбросила в камин новую порцию дров и зал наполнился веселым треском горящих сучьев.

Ринальдо поморщился, с трудом устраиваясь на слишком высоком для него стуле.

– Принесите какую-нибудь подушку моему другу, – попросил Ланс. – Похоже, у него проблема с тем местом, на котором люди сидят.

Одна из девушек прыснула в кулачок, но принесла отставному шуту подушку, благодаря которой тот смог устроиться с относительным комфортом. Ланс налил в кубки вина, отломил кусок хлеба и бросил на него ломоть холодного мяса.

– Ну, по крайне мере, их вино не превратилось в уксус, – сказал Ринальдо, отпивая из своего кубка. – За благополучное окончание нашего путешествия!

Выпили.

– Может быть, мне тут еще понравится, – сказал Ринальдо, провожая служанок взглядом.

Джори вернулся. Вместе с ним пришел высокий седовласый старик в потертом камзоле. Джори доложил, что лошади расседланы и поставлены в конюшню, а старик отрекомендовался сэром Гантом, здешним кастеляном.

– Джори что-то говорил мне о королевском указе, милорд.

– Вот, – Ланс вынул свиток из наплечной сумки и протянул его сэру Ганту. – Видите королевскую печать?

– Да, милорд.

– Читайте.

Старик развернул свиток и пробежался по нему взглядом. Джори пытался заглядывать через плечо, но с таким видом, что Ланс засомневался, обучен ли парень грамоте.

– Все верно, милорд, – сказал сэр Гант, возвращая свиток Лансу. – Добро пожаловать в Нарду, Замок Заката. Я распоряжусь, чтобы апартаменты были готовы к тому времени, когда вы закончите ужинать.

– Прекрасно, – сказал Ланс.

– Вашему спутнику нужна отдельная комната?

– О, да, – сказал Ринальдо. – И положите на кровать побольше подушек.

– Займись этим, – сказал сэр Гант Джори. – Могу я задать вам вопрос, милорд?

– Конечно, – сказал Ланс.

– Возможно, он покажется вам бестактным или несвоевременным, но мне хотелось бы знать о том, что случилось с лордом Риттером.

– Он выбрал не ту сторону в этой войне, – сказал Ланс. – Его отряд был разбит в битве на Золотом луге, а сам лорд был легко ранен. Король сохранил ему жизнь, но за участие в мятеже лишил всех земель и титулов, а также приговорил его к изгнанию. Полагаю, сейчас лорд Риттер уже за пределами королевства.

– Спасибо, милорд, – сэр Гант повернулся, чтобы уйти.

– Завтра утром мне понадобится небольшая экскурсия по замку, – сказал Ланс. – Хочу посмотреть, как тут что.

– Конечно, милорд.

– Ты, наверное, ждешь, что я составлю тебе компанию на этой экскурсии, – хмыкнул Ринальдо, когда сэр Гант удалился, оставив их наедине. – Но тебе придется обойтись без моего общества, потому что я планирую вылезти из постели только к обеду. А еще лучше – к ужину.

– Даже не представляю, как я без тебя обойдусь, – сказал Ланс.

– Сарказм, – констатировал Ринальдо, потянувшись за кубком. – Если бы сарказмом можно было наесться, я бы никогда не ходил голодным.

Глава вторая. Неожиданные сложности

Кастелян подошел к знакомству нового хозяина со старым замком весьма основательно, и экскурсия, начавшаяся в десять утра, закончилась далеко за полдень. Они слазили на все четыре башни, прогулялись по стене, спустились в подвалы, прошли километры по галереям и внутренним анфиладам крепости, заглянули на кухню и в конюшни и даже совершили небольшую прогулку верхом. В целом Ланс остался доволен увиденным.

Замок был стар, и у его прежних хозяев не хватало денег на полноценный ремонт, однако они делали все, что могли.

Жилые и подсобные помещения содержались в чистоте, кладовые хранили достаточный запас еды, пусть особых деликатесов там и не было, винный погреб тоже не пустовал. Лошади в конюшнях не выглядели истощенными, впрочем, как и парочка крыс, на которых Ланс наткнулся в одной из кладовых.

А вот людей в крепости было маловато.

Большую часть способных держать оружие мужчин граф Риттер забрал с собой на войну, и вряд ли кто-то из них сможет сюда вернуться. Кроме самого сэра Ганта и привратника Джори в замке было лишь несколько стражников, а все остальную работу выполняли женщины.

Известие о том, что старый лорд и его отряд так и не придут с войны, опечалило обитательниц замка, Ланс пару раз слышал сдавленные рыдания и поймал на себе несколько косых взглядов. И ведь это они еще не знают, что победой на Золотом луге молодой король обязан именно их новому хозяину. Хотя вряд ли их неведение будет долгим. Скорее всего, оно продлится ровно до тех пор, пока Ринальдо не выползет из своей постели.

Под самый занавес экскурсии сэр Гант снова вытащил Ланса за пределы замка и показал ему искусно замаскированный подземный ход, ведущий прямиком в апартаменты старого лорда.

– Разумеется, пройти по нему до конца с этой стороны у нас не получится, – сказал кастелян. – Помимо двух дверей, которые можно отпереть только со стороны замка, там есть еще несколько ловушек. В общем, я бы не советовал вам прогуливаться там без проводника.

– А кто, помимо вас, мог бы меня сопровождать?

– Боюсь, что никто, милорд. Ход очень старый и в последние годы за его состоянием никто не следил.

– Зато теперь он просто идеально замаскирован кустами и всей этой выросшей травой, – заметил Ланс. – Сэр Гант, давайте поговорим начистоту.

– Конечно, милорд.

– Вы кажетесь мне ценным человеком, – сказал Ланс. – Замок в довольно приличном состоянии, люди вас уважают и мне хотелось бы, чтобы вы продолжали нести свою службу при мне так же, как вы несли ее при графе Риттере. Однако, если вы захотите присоединиться к старому хозяину в изгнании, я не стану вас удерживать против вашей воли. Дайте мне только пару дней, чтобы войти в курс дел, и посоветуйте человека, который может вас хотя бы временно заменить.

– Это сложный вопрос, милорд. Я присягал на верность графу Риттеру, – сказал сэр Гант. – Но когда я приносил свою рыцарскую клятву, я также присягал на верность короне. Долгое время эти клятвы не вступали в противоречие друг с другом, но когда пришла пора выбирать…

Ланс молчал, предоставив кастеляну время, чтобы собраться с мыслями.

– Мы со старым графом хорошо понимали друг друга. По крайней мере, до тех пор, пока он не решил поддержать Алого Ястреба и выступить против молодого короля, – сказал сэр Гант. – Наверное, с тех пор, как король лишил его титулов, у меня больше нет вассальных обязанностей перед графом Риттером. Черт побери, эту звучит так, будто я ищу себе оправдания!

– Эти внутренние войны всегда создают много сложностей, – сказал Ланс.

– Я слишком стар, чтобы отправляться в добровольное изгнание, милорд, – признал сэр Гант. – Я родился в этих краях, я вырос здесь, здесь прошла вся моя жизнь, если не считать двух коротких отлучек на войну. Я знаю этот замок так, как не знает его никто, я заботился о нем последние двадцать лет. Пожалуй, я предпочел бы остаться здесь. Мне не так долго осталось, и я хотел бы, чтобы меня похоронили здесь, а не в какой-то чужой незнакомой стране.

– Вполне понятное желание, – согласился Ланс. – Я буду рад, если вы останетесь.

– Могу я также задать вопрос, милорд?

– Конечно.

– Как у вас с деньгами? Замок, как вы видите, нуждается в некотором ремонте.

– Мое финансовое положение зависит от того, в каком состоянии сюда прибудет мой обоз, – ухмыльнулся Ланс. – Надеюсь, королевские гвардейцы, которых Леонард отрядил для защиты, доставят его сюда в целости и сохранности.

– В первую очередь нам стоило бы укрепить стены, милорд.

– Стены, – повторил Ланс. – Не люблю я крепостные стены. Когда ты атакуешь замок, со стен на тебя летит всякая гадость. Стрелы, кипящее масло, горячая смола. Ты лезешь по лестнице, которая шатается под твоими ногами, сверху падают трупы тех твоих товарищей, и какая-нибудь засевшая там гадина так и норовит проломить тебе череп топором. С другой же стороны, когда ты защищаешь замок, стены только продлевают агонию. У Алого Ястреба были очень высокие стены, но они ему не помогли.

– Есть замки, которые выдержали несколько осад, милорд, – сказал сэр Гант.

– Но замков, которые пали, гораздо больше, – сказал Ланс. – Мне нравится Нарда, но давайте будем реалистами. Против шайки разбойников он годится и в нынешнем состоянии, но если нас будет осаждать целая армия, замку не устоять даже если мы поднимем стены вдвое от их нынешней высоты. Замок недостаточно велик, чтобы разместить в нем гарнизон, который может сопротивляться долгой осаде. Не говоря уже о запасах провианта для этого гарнизона. Так что стены меня вполне устраивают и в теперешнем своем состоянии. Давайте обновим кладку там, где это необходимо, но ничего радикального со стенами делать не будем.

– Как вам будет угодно, милорд, – если это решение нового владельца замка пришлось кастеляну не по душе, внешне он это никак не выказал.

– Зато я заметил, что в замке явно не хватает рабочих рук, – сказал Ланс. – Как только прибудет мой обоз, наймите тех, кого посчитаете нужным.

– Да, милорд.

– А теперь давайте вернемся в крепость и пообедаем, – сказал Ланс. – После этой прогулки у меня разыгрался зверский аппетит.

– Да, милорд. А как вы намерены поступить с молодой леди?

– Стоп, – сказал Ланс, и они действительно остановились. – Что еще за молодая леди? Впервые слышу о молодой леди.

– Леди Катрин, дочь графа Риттера, – пояснил сэр Гант. – Девица на выданье, накануне войны должна была состояться ее свадьба с сыном нашего соседа, наследником лорда Монро, но потом родители решили повременить до конца войны.

– Война кончилась, – сказал Ланс. – Пусть женятся.

– Сэр Хью Монро должен был участвовать в битве на Золотом луге, – сказал сэр Гант. – О нем уже больше месяца нет никаких известий.

– А на чьей стороне он воевал?

– На стороне Алого Ястреба, милорд. Он отправился на войну вместе с графом Риттером.

– Я вижу, молодой король не очень популярен в ваших краях.

– Когда-то наша провинция была богатой и процветающей, – сказал сэр Гант. – Но потом королевство расширилось, столицу перенесли на ее нынешнее место, и древние семейства, многие века служившие опорой трона, пришли в упадок. Возможно, выступая на стороне Алого Ястреба, они хотели как-то улучшить свое положение. В случае победы…

– Весьма странная логика, если вспомнить, что Алый Ястреб был первым министром при отце Леонарда, – заметил Ланс. – Если людям хотелось перемен, им стоило выступать на стороне молодого короля.

– Большинство здешних лордов стары, – сказал сэр Гант. – Король Леонард для них – всего лишь мальчишка, а первый министр был человеком их поколения.

– Консерваторы, радеющие за перемены, – пробормотал Ланс. – Жизнь довольно причудлива, но это наблюдение ни на шаг не приближает нас к ответу на вопрос о том, что делать с молодой леди. Почему вы не сказали мне раньше?

– Простите, милорд. Я думал, вы знаете.

– Когда король даровал мне этот замок, он просто ткнул пальцем в точку на карте и спросил, устраивает ли меня это место, – сказал Ланс.

– Вы отличились в бою, милорд?

– Что-то вроде того, – сказал Ланс. Я выиграл для короля чертову войну, хотя это совсем не входило в мои планы. И в качестве награды я получил, что хотел – замок в глухой провинции, зато на берегу моря. А про небольшой довесок в лице дочери прошлого владельца мне рассказать забыли. Или просто не сочли нужным. В конце концов, почти у каждого, кто выбрал в этой войне не ту сторону, могли быть дети. – У лорда Монро больше нет сыновей?

– Нет, милорд.

– А сам он не женат?

– Он вдовец и слишком стар для еще одного брака, милорд.

– Ну и как мне быть?

– Простите, милорд, – старый рыцарь сокрушенно развел руками. – Я не знаю.

– Вообще не понимаю, в чем проблема, – заявил Ринальдо, бодро обгрызая баранью ногу. – Ее отца отправили в ссылку, и ей, как хорошей дочери, подобает отправиться за ним.

– Она даже не знает, где его искать, – заметил Ланс. В обеденной зале их было двое. Сэр Гант, которого Ланс приглашал остаться, отлучился, сославшись на срочные дела в соседней деревне.

– Не знает, – согласился Ринальдо. – Но твоя ли это проблема?

– То есть, ты предлагаешь просто выставить ее на улицу?

– Чем не выход?

– Это недостойно.

– Ты стал рыцарем меньше месяца назад, – заметил Ринальдо. – И я тебя уверяю, слухи об истинном благородстве этого сословия несколько преувеличены.

– В данном случае меня заботит отнюдь не моя репутация.

– А что еще тебя может заботить? Ты этой девицы еще даже не видел. Вот почему она не спустилась к обеду? А я тебе скажу, почему. Она пренебрегает твоим обществом, стремиться показать, что ты недостоин сидеть с ней за одним столом. Потому что она представительница древнейшего, пусть и опального рода, а ты только вчера вылез из грязи палаточного городка.

– Ты тоже ее еще не видел, но уже берешься рассуждать о ее мотивах?

– Все женщины одинаковы, – сказал Ринальдо. – Вчера одна служанка отказала мне, потому что я карлик. Я пытался убедить ее, что в постели рост не имеет никакого значения, а внизу у меня все, как у обычного мужчины, но она и слушать ничего не хотела.

– Может быть, она отказала тебе, потому что ты – похотливая свинья? – поинтересовался Ланс.

– Ты так говоришь «похотливая свинья», как будто в этом есть что-то плохое, – сказал Ринальдо. – Я вырос в борделе, если ты не помнишь. Именно похотливые свиньи приносят борделям девяносто процентов от их общего дохода.

– Но это не значит, что везде надо вести себя так, словно ты находишься в борделе.

– Я и не вел, – возмутился Ринальдо. – Неужели ты думаешь, что я предлагал ей деньги?

Ланс вздохнул.

– Если тебя так заботит судьба этой девицы, то ты вполне можешь сам на ней жениться, – сказал Ринальдо. – Это будет очень благородно, учитывая, что именно ты являешься главным виновником ее теперешнего положения.

– И многим ты уже успел об этом рассказать?

– Нет. С той служанкой, которая мне не отказала, мы были заняты отнюдь не разговорами.

– Избавь меня от подробностей, – попросил Ланс.

– Я и не собирался, – Ринальдо прополоскал рот вином и вернулся к бараньей ноге. – Но скажи мне честно, ты на самом деле думаешь, что тебе удастся скромно умолчать о той роли, которую ты сыграл в этой войне, и никто здесь ничего не узнает? Я-то промолчу, но в обозе десятки людей, которые будут общаться с местными слугами и главной их историей будет именно рассказ о твоих похождениях. А еще через месяц, ну, может быть, чуть позже, это все-таки глухая дыра, сюда доберутся бродячие музыканты с кучей баллад, восхваляющих твои подвиги.

– А ты знаешь, что почти все древние семейства, населяющие этот край, выступали на стороне Алого Ястреба? – поинтересовался Ланс.

– Это не прибавит нам популярности, – сказал Ринальдо. – Похоже, даровав этот замок, король подложил тебе приличных размером свинью.

– Я сам его выбрал.

– И я уже говорил тебе, что думаю об этом выборе. Мягко говоря, это было не самое умное твое решение.

– В моем списке не самых умных решений оно занимает уверенное второе место, – сказал Ланс. – Сразу после решения о том, что ты можешь ко мне присоединиться.

– Без моей компании тебе было бы скучно.

– Зато я бы изрядно сэкономил на вине.

– Вино – это моя кровь, – торжественно заявил Ринальдо. – Лишь благодаря вину я до сих пор жив. А также не стоит забывать о приличной жратве и сговорчивых женщинах. И, возвращаясь к вопросу о нашей популярности… ты осмотрел замок? Выдержит ли он визит дружелюбно настроенных соседей, которые захотят лично выразить тебе благодарность за то, что ты сделал?

– Да, осмотрел, – сказал Ланс. – Нет, скорее всего, не выдержит.

– Это печально.

– Не думаю, что нам стоит беспокоиться о соседях, – сказал Ланс. – Когда они услышат о моей репутации, они дважды подумают, прежде чем выступят против меня.

– Ты еще недавно творил чудеса на поле боя, – сказал Ринальдо. – Но здесь и сейчас это мало что значит. Непобедимых бойцов нет. Все когда-нибудь проигрывают.

– Ты просто пышешь оптимизмом.

– Оптимизм разобрали люди твоего роста, для карликов там ничего не осталось, – сказало Ринальдо. – Впрочем, ты отчасти прав, в первую очередь тебе стоит беспокоиться не об отношениях с соседями. Я думаю, более влиятельные союзники Алого Ястреба подошлют к тебе убийц раньше, чем соседи решаться выступить в поход.

– Ты уверен?

– Я знаю этих людей, – сказал Ринальдо. – Я наблюдал за ними, когда они гостили в замке Алого Ястреба. Они безжалостны, мстительны и у них очень хорошая память. Не все открыто поддержали моего бывшего хозяина, и не все они подверглись гонениям со стороны молодого короля. Многим удалось сохранить и земли и титулы, но они потеряли влияние, и вряд ли очень этим довольны.

– Значит, нам следует ждать убийц?

– Да. А против убийц не помогут ни стены, ни гарнизон. Убийцы – это тени в ночи, это тихие шаги за спиной, это отравленный кинжал, вонзающийся тебе в грудь в тот момент, когда ты совсем этого не ждешь.

– Чудесная перспектива, – сказал Ланс.

– Но в этом есть и приятная сторона, – сказал Ринальдо. – Если тебя убьют, тебе не придется думать, как поступить с молодой леди Катрин.

Во дворе Джори упражнялся с длинным луком, пытаясь поразить ростовую мишень с тридцати шагов. В мишени уже торчало несколько стрел, но у Ланса возникли сомнения по поводу того, как они туда попали. За время наблюдения Джори сделал пять выстрелов и ни разу не попал.

И это теперь моя гвардия, подумал Ланс. Когда (если) сюда заявятся убийцы, о которых разглагольствует Ринальдо, мимо привратника они пройдут с такой же легкостью, как и мимо столба, к которому привязана мишень.

Промахнувшись в шестой раз, Джори выругался, потянулся за следующей стрелой и заметил наблюдающего за ним Ланса.

– С мечом я управляюсь куда лучше, милорд, – сказал он извиняющимся тоном.

– Не сомневаюсь, – сказал Ланс. Потому что куда хуже-то?

– Мой отец говорил, что в бою один мечник стоит трех лучников, милорд.

– Если успеет до них добежать, – согласился Ланс. – Твой отец сейчас жив?

– Не знаю, милорд. Он ушел на войну вместе со старым графом.

Еще один, мысленно простонал Ланс. О чем я думал, когда просил для себя крепость, принадлежавшую мятежнику? Только о том, чтобы убраться подальше от столицы и молодого короля с кликой его советников. Глупое решение, продиктованное моментом. Очередная ошибка из очень длинного списка.

– Вы сражались на Золотом луге, милорд? – самый популярный в последнее время вопрос. Долгие годы история этого королевства будет определяться теми, кто сражался на Золотом лугу, и от ответа каждого конкретного человека на этот вопрос в его жизни будет зависеть очень многое.

– Войска Алого Ястреба дрались умело и храбро, – сказал Ланс. – Они дрогнули только тогда, когда был убит Смеющийся.

Когда Ланс зарубил Смеющегося, ученика Алого Ястреба, молодого рыцаря в сверкающих золотом доспехах. Смеющийся не носил шлема, и черный клинок Ланса снес ему половину головы. Жаль, самого Алого Ястреба не было на том поле, иначе все могло бы закончиться гораздо быстрее, и Лансу не пришлось бы лезть в замок, становиться рыцарем и принимать дары от молодого короля.

А может, бросить все и сбежать, подумал Ланс. К черту этот замок с его старым кастеляном и молодой девицей, к черту похотливого пьяницу Ринальдо, к черту этого Джори, отца которого я вполне мог прикончить на Золотом лугу и даже не заметить этого. Я уже слишком стар, чтобы ввязываться в очередную местечковую склоку, чреватую наемными убийцами и отравленными кинжалами. Но и слишком устал, чтобы снова становиться бродягой. Мне нужна хотя бы небольшая передышка.

– А я еще не побывал ни на одной войне, милорд, – сокрушенно сказал Джори.

– Оно тебе и не надо, – сказал Ланс. – Я побывал на слишком многих войнах, так что можешь мне поверить.

На лице Джори отразилось сомнение.

– Я понимаю, о чем ты думаешь, – сказал Ланс. – О славе, которую можно обрести на поле боя. Славу там обретают немногие. Гораздо больше тех, кто на поле боя находит лишь смерть.

– Я хотел бы стать рыцарем, милорд, – сказал Джори. – Когда нет войны, человеку вроде меня очень сложно показать себя.

Ланс не стал объяснять Джори, что рыцарство это просто приставка «сэр» к имени человека. Джори бы ему не поверил. Впрочем, были времена, когда и сам Ланс в это не верил.

Честь, доблесть? В большинстве случаев это просто миф. Слава? Она не накормит в голодный год и не согреет кости долгой зимней ночью. Земли и титулы? Одним только мечом этого не заработать. В лучшем случае Джори мог бы стать межевым рыцарем и закончить свои дни, как сэр Гант, служа в чужом замке. Хотя для Джори и это будет слишком большой удачей, потому что вряд ли он справляется с мечом намного лучше, чем с луком. Настоящего рубаки из этого увальня не выйдет и через годы тренировок, а поля брани завалены молодыми дураками, которые хотели стать рыцарями, а стали лишь кормом для воронов и бродячих собак.

А вот Ринальдо никогда не хотел стать рыцарем. Носить на себе железо, протыкать железом других людей и постоянно подвергаться риском быть проткнутым самому? Нет, это удовольствие явно не для него.

Впрочем, сколько он себя помнил, у него никогда не было стремления быть кем-то конкретным. Ему вполне хватало просто быть. Крыша над головой, вино, еда, женщины. Может быть, книга, забытая кем-то из посетителей борделя или украденная из хозяйской библиотеки. Что может быть лучше, чем просто плыть по течению жизни и никогда не хотеть невозможного?

Если ты карлик, то тебе повезло, что от тебя не избавились сразу после рождения. Ты сумел продраться сквозь детство, полное насмешек и издевательств других детей? Тебе повезло вдвойне. Тебе удалось дожить до двадцати восьми, ладно, черт с ним, пусть будет до двадцати семи, лет? Ты просто баловень судьбы.

Когда войска молодого короля осадили Штормовой замок, Ринальдо уже был готов попрощаться с этим миром. Встреча с Лансом, кем бы ни был этот человек, дерущийся, как спущенный с цепи демон, стала для него вторым шансов. Она дала ему возможность что-то изменить в своей жизни. Он стал не героем, нет, карлики никогда не становятся героями, но помощником героя. Может быть, он даже попадет в одну из героических баллад, пусть и в роли комического персонажа.

Ринальдо не нравилось быть шутом, и после войны он перестал им быть. Но теперь он понятия не имел, что ему делать с остатком его жизни.

Он шел по галерее замка с полупустым кубком в руке, когда из тени выступила вчерашняя служанка. И совсем не та, которая согласилась остаться с ним на ночь.

– Пойдем со мной, маленький человечек.

– Карлик, – сказал Ринальдо. – Если тебе так уж нравится акцентировать внимание на моих размерах, то называй меня карликом.

В ответ она молча поманила его пальцем.

– Ты передумала? – поинтересовался Ринальдо. – Интересно, и что же тебя заставило передумать? Подруга рассказала о вчерашней ночи и ты тоже захотела попробовать?

Он последовал за ней на лестницу, и они поднялись на верхний этаж замка.

– Мы могли бы пойти ко мне, – сказал Ринальдо. – Тогда нам не пришлось бы подниматься по лестнице.

Служанка не удостоила его ответом и только прибавила скорости. Чтобы не отстать, Ринальдо пришлось перейти на легкий бег.

– Неужели тебе настолько не терпится? Что же твоя подруга тебе про меня наговорила?

Длинный коридор закончился небольшой крытой террасой. На террасе стояли два очень удобных на вид кресла, и одно из них оказалось уже занятым.

– О, – сказал Ринальдо. – Видимо, я неправильно оценил ситуацию. Леди Катрин, как я понимаю?

– Да. И я рада приветствовать тебя в моем… в этом замке, – у леди Катрин был приятный голос. Если бы он услышал этот голос несколько лет назад, он назвал бы его «волнующим». А десять лет назад один звук этого голоса доставил бы карлику несколько бессонных ночей.

Ринальдо склонился в поклоне. Леди Катрин одарила его легким кивком, но руки для поцелуя не предложила. Зато она предложила ему сесть.

Ринальдо втиснулся в свободное кресло и заметил, что служанка, которая привела его сюда, бесследно испарилась. Приватный разговор? Он даже догадывался, о чем эта девица на выданье хочет с ним поговорить.

– Как тебя зовут, маленький человечек?

– Ринальдо. И я карлик, миледи. Если позволите.

– Ты служишь оруженосцем у сэра Ланселота?

– Ну, можно и так сказать. Хотя я должен заметить, что с оружием он прекрасно управляется и без меня.

– Расскажи мне о нем, Ринальдо.

– Что вы хотите знать, миледи?

– Хороший ли он человек?

– Не знаю, – честно сказал Ринальдо. – Думаю, что да, но точно сказать не возьмусь. Мы с ним знакомы меньше месяца, и познакомились при весьма специфических обстоятельствах.

Я был пьян и прощался с этим миром, а он вылез из-под земли и сбросил моего хозяина с башни. Этого Ринальдо вслух произносить не стал.

– Знатен ли он? Влиятелен ли его род?

Ринальдо покачал головой.

– Боюсь вас огорчить, миледи, но сие мне неведомо. Лучше бы вам поговорить об этом с самим сэром Ланселотом.

– О, безусловно, я с ним поговорю, – сказала леди Катрин. – Но прежде мне хотелось бы узнать о нем хоть что-нибудь.

– Он – доблестный воин, не ведающий страха, – сказал Ринальдо.

– Он бился на Золотом лугу?

– Да, миледи.

– Именно там он проявил себя перед королем Леонардом?

– И там тоже, миледи, – сказал Ринальдо, не желая вдаваться в подробности. – А потом еще при осаде Штормового замка.

– А ты тоже участвовал в сражениях?

– Нет, миледи. Я для этого ростом не вышел.

– И ты не знал сэра Ланселота до войны?

– Нет, миледи.

– Как же вы познакомились?

– Во время осады Штормового замка, миледи. Тогда мы увидели друг друга впервые, но по-настоящему мы познакомились уже после того, как замок был взят, – а я хоть немного протрезвел.

– Похоже, ты знаешь о нем не намного больше, чем я, – заметила леди Катрин. – Или просто не желаешь мне рассказывать.

– Я на самом деле не слишком много о нем знаю, миледи, – сказал Ринальдо. – Но я думаю, что он не откажется ответить на ваши вопросы.

– Посмотрим, – сказала леди Катрин. – Ты можешь идти, Ринальдо.

– Всегда вашим услугам, миледи.

Ланс уселся в глубокое кресло рядом с камином, набил трубку табаком из кисета, прикурил от горящей щепки и бросил ее обратно в огонь. Табака в кисете оставалось мало, еще раза на два, поэтому Ланс экономил, как мог. Похоже, что на этом континенте табак не выращивают. По крайней мере, за все время он не видел тут ни одного курящего человека.

И чтобы ему не задавали лишних вопросов – а ему и так задают слишком много вопросов – сам он курил только тогда, когда был уверен, что его никто не побеспокоит.

Зачем я это делаю, подумал Ланс. Зачем я опять это делаю? Какого черта я опять влез в чужую войну, к чему мне этот замок, к чему мне расположение короля, которое принесет мне больше неприятностей, чем благ? Какого черта я сказал кастеляну нанять в замок еще людей, если за мной в любой момент могут явиться убийцы? Чтоб случайных жертв было больше? Или я уже совсем не соображаю, что делаю?

Еще эта чертова девица, которая за все время даже не соизволила показаться мне на глаза. Что мне с ней делать? Да пусть она катится на все четыре стороны, я ничем ей не обязан и не собираюсь взваливать на себя еще и эту ответственность.

Ну почему же я не могу остановиться? Почему вокруг меня все время одно и то же? Войны, интриги, кровь, борьба за власть. Лица меняются, декорации меняются, а действие все одно и то же. Неужели я и в самом деле проклят? Или это вселенная окончательно сошла с ума?

Ланс сидел в апартаментах старого графа, курил и смотрел на огонь. Мысли в его голове текли все медленнее и медленнее. Он устал. Он слишком устал. Черт побери, неужели за все это время он не заслужил хоть немного отдыха?

Глава третья. Ученик чародея

– Обоз так и не прибыл, – заметил Ринальдо за завтраком.

– Я в курсе.

– Ты все еще уверен, что стоило забираться в такую дыру?

– Если выпало в империи родиться, лучше жить в глухой провинции у моря, – продекламировал Ланс.

– У нас не империя.

– Зато есть море, и провинция вполне глухая.

– Я – шут, – сказал Ринальдо. – Я не люблю глухие провинции, потому что у их обитателей плохо с чувством юмора. Ну, и еще тут зачастую плохо относятся к карликам.

– Ты вроде больше не шут.

– Но я все еще карлик, – вздохнул Ринальдо. – Кстати, об обитателях глухих провинций. Я вчера имел аудиенцию у леди Катрин, молодой девицы на выданье.

– И как?

– Ну, она не так уж молода для первого брака, – сказал Ринальдо. – А если учесть, что ее жених теперь вряд ли вернется, у молодой девицы на выданье есть хорошие шансы превратиться в старую деву.

– Чего она от тебя хотела?

– Расспрашивала о тебе.

– И что ты ей рассказал?

– Почти ничего, – сказал Ринальдо. – Кстати, во время этого разговора я понял, как мало я о тебе знаю.

– А о моих военных заслугах…

– Об этом я не проронил ни слова. То есть, я, конечно, сказал, что ты герой и бла-бла-бла, но без подробностей.

– Спасибо и на этом.

– Чем ты собираешься сегодня заняться?

– Ничем, – сказал Ланс.

– Хороший план, – одобрил Ринальдо. – Знаешь, я хотел бы прояснить вопрос наших с тобой взаимоотношений.

– А у нас есть какие-то взаимоотношения?

– Ты понимаешь, о чем я.

– Нет, – сказал Ланс.

– Ну, мне нужен какой-то статус, – сказал Ринальдо. – Какая-то должность, какая-то непыльная работенка…

– Иными словами, тебе нужны деньги.

– И это тоже.

– Зачем тебе деньги?

– В соседской деревне есть трактир.

– Тебя здесь плохо кормят?

– Это другое, – сказал Ринальдо. – Трактир – это вино, женщины, игры…

– Ты уверен, что в соседней деревне все это есть?

– Я как раз собирался сходить и разведать.

– И сколько тебе надо денег?

– Хотя бы пару золотых.

– Неужели ты ничего не скопил, работая у Алого Ястреба?

– Э… я проигрался в пух и прах накануне как раз осады, – сказал Ринальдо. – Думал, что легко отыграюсь потом, но тут началась война и всем стало не до игр.

– И если я дам тебе денег, то ты пойдешь в трактир? Даже несмотря на то, что в глухих провинциях зачастую плохо относятся к карликам?

– К карликам, у которых есть деньги, как правило, относятся гораздо лучше. И не только в глухих провинциях, но и вообще везде.

– Ладно, – сказал Ланс. – Будешь моим виночерпием. Полагаю, это область, в которой ты лучше всего разбираешься.

– О, да, – сказал Ринальдо. – А как насчет денег?

– Два золотых, – сказал Ланс, доставая из кармана кошелек. – И будь осторожен.

– Я всегда осторожен.

– И сдержан на язык.

– Я всегда сдержан на язык.

– И постарайся не проиграть все сразу.

– Да, мамочка.

– Выпороть бы тебя, сынок, – задумчиво потянул Ланс. – Тебе повезло, что я никогда не был сторонником телесных наказаний. С другой стороны, все мы люди, все мы меняемся, так что я могу и передумать…

– Я уже ушел, – Ринальдо сграбастал деньги со стола. – Если к вечеру не появлюсь, значит, у меня все получилось. А если не появлюсь и утром, то высылай за мной стражу.

После завтрака Ланс поднялся на галерею, откуда открывался прекрасный вид на море, и сразу же наткнулся на леди Катрин.

На вид Ланс дал девушке лет двадцать пять и мысленно согласился с Ринальдо, что для первого брака она старовата. Высокая, почти с него ростом, с фигурой, позволяющей без потерь пережить небольшой голод, ярко-рыжие волосы рассыпаны по плечам. На ней было длинное платье цвета морской волны, на шее висело бирюзовое ожерелье.

– Леди Катрин.

– Сэр Ланселот, – они раскланялись. – Простите, что заставила так долго себя ждать. Мой мир изменился, и мне требовалось некоторое время, чтобы осознать эти изменения.

– Не стоит извиняться, сударыня, – сказал Ланс. – И позвольте мне высказать свое сожаление по поводу вашего отца.

– Боюсь, он получил то, что заслужил, – сказала леди Катрин. – Нарушив клятву, подняв меч против короля… Большая удача, что он отправился в изгнание, а не в могилу.

Сказано это было сухим тоном, и Ланс подумал, что по старому лорду Риттеру его дочь не очень-то и скучает.

– Что же вы его не остановили?

– Я – всего лишь женщина, сэр Ланселот. Мужчины не слушают женщин, когда уходят на свои войны, – она немного помолчала и добавила. – Тем более, всем тогда казалось, что выступая на стороне Алого Ястреба, проиграть просто невозможно.

– На войне сложно делать прогнозы, – заметил Ланс. – Конечно, бывают и совсем очевидные ситуации, но, как правило, война может преподнести сюрпризы.

– Я думаю, многие теперь усвоили этот урок.

– Только те, кто проиграл, – сказал Ланс. – Люди редко учатся на чужих ошибках.

– Они и на своих-то учатся далеко не всегда.

– Это верно, – согласился Ланс. – Признаться, я не большой мастер вести светские беседы, так что давайте без долгих предисловий обсудим сложную ситуацию, в которую мы с вами угодили.

– Давайте, – согласилась она.

И снова замолчала, не собираясь облегчать ему задачу.

– У вас есть какие-нибудь родственники? – поинтересовался Ланс.

Она ответила вопросом на вопрос.

– Кто приютит дочь и невесту изменника в эти смутные времена?

– Значит, вам некуда идти?

– Я могу пойти в монастырь, – сказала леди Катрин. – Полагаю, монахини меня примут. Я не очень набожна, но думаю, что смогу притвориться и это не станет препятствием.

– Я не стремлюсь выгнать вас на улицу, – сказал Ланс. – Просто не хочу нанести ущерб вашей репутации.

– В настоящий момент моей репутации вряд ли можно как-то навредить, – сказала она, глядя ему прямо в глаза.

Она надо мной издевается, подумал Ланс.

– Похоже, что готового решения у нас нет, – констатировал он. – Если пожелаете, то можете остаться в замке на какое-то время. Возможно, решение появится.

– Вы очень любезны, милорд.

– Я делаю то, что должен, – сказал Ланс. – В конце концов, когда-то это был ваш замок.

– Вы ошибаетесь, сэр Ланселот. Он никогда не был моим. Женщины не могут владеть замками. Они могут быть только довесками к их благородным супругам.

Так обоснуй комитет борьбы за равные права, раздраженно подумал Ланс. Глядишь, века через три-четыре брошенные тобой семена и дадут всходы. А потом вам даже разрешат ходить на выборы, голосовать и быть избранными, и твоя далекая правнучка станет президентом этой чертовой страны.

Угораздило ж меня. Не просто девица на выданье, а еще и первая в истории этого мира феминистка. По крайней мере, первая из встреченных мной.

– Я раздражаю вас своим присутствием, сэр Ланселот?

– Вовсе нет. Просто я задумался.

– Тогда я оставлю вас наедине с вашими мыслями.

– Вы выйдете к ужину?

– Да, милорд. Если вы не будете против.

К вечеру обоз так и не появился. Вместо него в замок прискакал всадник на взмыленном коне. Легко соскользнув в седла, он бросил поводья ошивавшемуся во дворе Джори и потребовал аудиенции у хозяина замка. Предположив, что это может быть один из обещанных Ринальдо недоброжелателей, и не желая пачкать внутренние покои замка кровью, Ланс нацепил пояс с мечом и кинжалом и вышел ему навстречу.

Новый гость оказался молод, строен, черноволос и не походил ни на рыцаря, ни на наемного убийцу. Его дорожный плащ был покрыт пылью, а на лице застыла усталость.

Впрочем, меч у него был. Длинный тонкий клинок висел на левом боку, широкие рукава вполне могли прятать кинжалы, и пока Джори уводил коня в конюшню, Лансу удалось рассмотреть прикрепленный к седельной сумке арбалет.

Ланс осмотрелся по сторонам. Теперь, когда Джори ушел, во дворе они остались вдвоем. Значит, в случае, если парень вздумает на него напасть, в поединке никто не пострадает. За вполне очевидным исключением…

– Мне сказали, что вы хотели меня видеть. Я – сэр Ланселот.

– Да, хотел. Я – Плачущий.

– Плачущий кто?

– Просто Плачущий.

– Но сейчас вы не плачете, – заметил Ланс.

– Вы никогда не слышали обо мне? – удивился юноша.

– В мире живет очень много людей, – Ланс пожал плечами. – Если вы хотите поиграть в шарады, вам стоило бы найти кого-нибудь другого.

– У Алого Ястреба было два ученика, – сказал Плачущий. – Смеющегося вы зарубили на Золотом луге.

– Вот так уже понятнее, – сказал Ланс. – Вы прибыли сюда ради мести?

– Нет.

– Вы колдун, а меня предупреждали, что колдунам нельзя верить.

– Но чего вам опасаться? Мой учитель был лучшим чародеем страны, и это не помешало вам его убить.

– Бывает, что ученики превосходят своих учителей.

– Вы убили и Смеющегося.

– У учеников могут быть разные способности.

– Смеющийся был его любимчиком. Именно поэтому он командовал войском на Золотом луге.

– Это всего лишь вопрос симпатии, – заметил Ланс.

– Я готов дать слово, что не собираюсь причинить вреда ни вам, ни кому бы то ни было еще, находящемуся внутри этих стен, – заявил Плачущий.

– Слово колдуна…

– Я не рыцарь, но происхожу из благородного рода. Слово маркиза Тилсберри вас утроит?

– В принципе, да, – согласился Ланс. – Так чего же вам угодно, маркиз?

– Я хотел бы просто поговорить с вами.

– Тогда пройдемте внутрь.

Ланс повернулся спиной к маркизу и каждую секунду ждал звука вытягиваемого из ножен меча или щелканья пружины, освобождающей прикрепленный к тайном месте кинжал, но Плачущий так и не воспользовался предоставленной ему возможностью и не попытался его убить. Когда они добрались до обеденной залы, Ланс даже почувствовал некоторое разочарование.

До ужина было еще больше часа, но в зале уже горел разгоняющий вечернюю сырость камин. Факелы еще не зажгли, падающего из окон света было вполне достаточно, чтобы видеть своего собеседника. Ланс уселся во главе стола, указал на место слева от себя и крикнул слугам, чтобы несли вина.

Прежде, чем сесть, Плачущий снял плащ, отцепил от пояса меч и бросил их на скамью рядом с собой. Ланс отметил, что, несмотря на кажущуюся небрежность жеста, меч все-таки оказался поверх плаща. Впрочем, это могло ничего и не значить.

Поскольку свеженазначенный виночерпий еще не вернулся из трактира, где он наверняка предавался азартным играм и плотским удовольствиям, Ланс сам налил гостю вина и терпеливо ждал, пока тот утолит первую жажду.

– Неплохое вино, – заметил чародей.

– Это из запасов лорда Риттера, – сказал Ланс. – Мой обоз еще не прибыл. Кстати, вы не встречали его по дороге?

– Боюсь, что нет. Но это ничего не значит, потому что я старался держаться подальше от изъезженных дорог.

– Давно ли вы в пути?

– Я выехал, как только услышал о дарованном вам замке, – сказал Плачущий. – Это было около недели назад.

– Должно быть, вы скакали очень быстро.

– Загнал свою лошадь. Мне еще повезло, что в дороге я сумел раздобыть новую.

И довольно неплохую. Ланс разбирался в лошадях, и та, что сейчас стояла в его конюшне, стоила не меньше полусотни золотых. Впрочем, он ведь маркиз, да еще и колдун вдобавок…

– И зачем же вы так спешили? – поинтересовался Ланс.

– Я хотел с вами познакомиться. Посмотреть на вас. Если получится, поговорить.

– Где же вы были во время осады Штормового замка?

– Собирал подкрепление по заданию Алого Ястреба, – сказал Плачущий. – Но замок пал слишком быстро, так что в подкреплении уже не было нужды. Люди разбежались, лорды разъехались по домам, а я отправился сюда. Все равно мне некуда больше идти.

– Странный выбор направления, – заметил Ланс.

– Меня ищут, – сказал Плачущий. – Здесь меня будут искать в последнюю очередь.

– А меня вы, значит, не боитесь?

– Нет.

– Отчего же?

– Мне кажется, что вам больше нет никакого дела до этой войны, – сказал Плачущий. – Иначе вы бы не отбыли из ставки короля Леонарда с такой поспешностью.

– Я бы не рискнул ставить на такое умозаключение свою жизнь, – заметил Ланс.

– А я рискнул.

– И о чем же вы желаете поговорить?

– Я хотел бы знать, кто вы.

– Человек.

Плачущий покачал головой.

– Я видел планы подземелья и я знаю о подземной реке, – сказал он. – Для того, чтобы пройти этим путем со стороны моря, требуется преодолеть где-то триста метров против сильного течение. В абсолютной темноте и без кислорода. Ни один человек на такое не способен.

– Как видите, некоторые все-таки способны, – сказал Ланс. – Например, я.

– Вы – больше, чем просто человек.

– И говорите вы это, основываясь на…

– На том, что я вижу, – из уголка левого глаза на щеку юноши упала слезинка, и он промокнул ее изящным носовым платком. – Вы владеете магией, сэр Ланселот.

– Никто больше не заподозрил меня в этом, – заметил Ланс.

– Потому что они не могут смотреть так, как смотрю я, – сказал Плачущий, промокая вторую слезинку.

– Отчего вы плачете? – осведомился Ланс.

– Это непроизвольная реакция, которая возникает каждый раз, когда я занимаюсь магией. Сейчас я смотрю на вас не только глазами.

– И что же вы видите?

– Больше, чем просто человека.

Ланс вздохнул.

– Вы чародей, – сказал Плачущий, и это был не вопрос.

– Даже если это и так, то что с того?

– Возьмите меня в ученики.

Теперь Ланс расхохотался. Плачущий промокнул третью слезинку, убрал платок и осушил свой кубок.

– Даже если бы я был чародеем, я ничему не смог бы вас научить, – сказал Ланс.

– Не смогли бы или не захотели?

– Я и не могу, и не хочу вас учить, – сказал Ланс. – Так что причину отказа вы можете выбрать на свой собственный вкус.

– Но хотя бы поговорить со мной вы не откажетесь?

– Не откажусь, – сказал Ланс. – Вы проделали столь долгий путь, и мне неудобно отпускать вас ни с чем.

– Я пытался разузнать о вас побольше, – сказал Плачущий. – Но похоже, что ваша история начинается на Золотом лугу. Говорят, что вы присоединились к армии короля совсем незадолго до битвы, а что было еще раньше, никто не знает. Даже менестрели не знают, что им воспевать в своих балладах.

– Эта проблема волнует меня меньше всего, – заметил Ланс.

– Но обычно у каждого подвига есть предыстория, – сказал Плачущий. – Вы же появились из ниоткуда и в самый нужный для короля час.

– Так бывает.

– Но довольно редко, согласитесь. Откуда вы родом?

– Издалека.

– Я так и думал, что вы не уроженец Эталии. Но в таком случае, что же заставило вас принять одну из сторон в нашей войне? И если уж вы решили сражаться, то почему выбрали ту сторону, которая проигрывала? Если у вас отсутствовали личные предпочтения, и вы не связаны никакими клятвами и присягами, то логичнее было бы присоединиться к более сильному противнику.

– Я был пьян и на мели, – объяснил Ланс. – Когда в трактире ко мне подсел королевский вербовщик, я не думал о раскладе сил и это показалось мне неплохой идеей. Учитывая, что мне нечем было расплатиться по счету.

– Вы смеетесь надо мной?

– В данный момент, нет.

– Вы вступили в армию короля, потому что у вас не было несколько грошей, чтобы заплатить трактирщику?

– По правде говоря, там было куда больше, чем несколько грошей.

– И после этого вы выиграли для короля войну? Какая жалость, что тогда к вам не подсел вербовщик Алого Ястреба.

– Так тоже бывает, – сказал Ланс.

– Судьба здорово посмеялась над моим учителем, – сказал Плачущий. – Вы были последним, кто видел его живым. Он сказал что-нибудь перед смертью?

– Он сказал: «Ааааааааааааа!». А потом еще что-то хлюпнуло внизу, у подножия.

– А Смеющийся?

– Он смеялся, – сказал Ланс.

– Он всегда смеялся, – кивнул Плачущий.

– Странная из вас пара, – заметил Ланс. – Как-то уж очень удачно совпали ваши имена.

– Это не совпадение, – сказал Плачущий. – Я был первым учеником Алого Ястреба и получил свое прозвище благодаря особенности, о которой вам уже рассказал. А когда к учителю пришел Смеющийся, он еще не был Смеющимся. Это Алый Ястреб сделал его таким.

– Смешливым?

– Безумным. Смеющийся прошел по пути чародея дальше меня, и что-то на этом пути повредило его рассудок. Он мог творить магию, мог разговаривать, мог здраво рассуждать, он мог даже вести за собой войска. Но он все время смеялся. Иногда он смеялся даже во сне.

– Видимо, ваш учитель находил сие забавным, раз ничего не предпринял по этому поводу.

– Смеющийся был талантливее меня, – сказал маркиз Тилсберри. – Меня Алый Ястреб взял в обучение скорее по политическим причинам. Мой отец до войны обладал большим влиянием при дворе, а первому министру нужен был еще один рычаг давления на короля.

– Сейчас это уже не имеет никакого значения, – заметил Ланс.

– Да, Алый Ястреб проиграл свою войну. Он мертв. Мой отец тоже.

– Соболезную, – сказал Ланс.

– Спасибо, – сказал Плачущий. – Мы с ним не очень-то ладили, но все же это он способствовал моему появлению в этом мире.

– Я своего отца вообще не знал, – сказал Ланс, не зная, зачем он вообще говорит об этом с едва знакомым юношей, который, вполне возможно, явился сюда за его головой. – Его убили до того, как мы могли бы познакомиться.

– И так тоже бывает, – кивнул Плачущий. – Вы были слишком молоды?

– Я был слишком далеко от дома, – сказал Ланс. – Меня вырастили приемные родители. Впрочем, их тоже убили.

– В ваших краях была война?

– Еще какая, – сказал Ланс.

– И кто победил?

– Сложно сказать. Я-то ее проиграл в любом случае, хотя та война значила для меня куда больше, чем нынешняя.

– Вы, видимо, очень издалека, – сказал Плачущий. – Потому что в наших краях давно не было больших войн.

– Считайте, что вам повезло.

– Некоторым людям нравится воевать.

– Я не из их числа.

– Но у вас это очень хорошо получается.

– Это не моя заслуга, – сказал Ланс. – Это, скорее, мое проклятие.

– Вы не пробовали его снять?

– Есть проклятия, которые снять невозможно.

– Невеселый у нас получается разговор.

– Какие времена, такие и разговоры.

Плачущий потянулся за вином и разлил его по кубкам.

– За наших отцов, – провозгласил он. – За тех, кто пал.

Ланс выпил и решил, что этот юноша с тонкими чертами лица и не по возрасту мрачным взглядом ему нравится. Конечно, не настолько, чтобы вызвать колебания, если тот вдруг потянется за мечом, но все же.

– И каковы твои дальнейшие планы на жизнь? – поинтересовался Ланс, сам не заметив, что уже перешел с маркизом на «ты». Маркиза, впрочем, это не покоробило.

– Я хотел бы на некоторое время остаться здесь, если вы позволите, – сказал Плачущий. – Меня ищут…

– И здесь тебя будут искать в последнюю очередь, – согласился Ланс. – Это разумно, но я бы на твоем месте подумал об отъезде за границу.

– На пограничных заставах меня будут искать в первую очередь, – сказал Плачущий.

– Да и черт с тобой, оставайся, – сказал Ланс. – Крепость большая, пустых комнат тут полно.

– Я не стану нахлебником, – сказал Плачущий. – У меня есть золото.

– Золото – это хорошо. Но учить тебя я все равно не стану, – сказал Ланс.

Плачущий кивнул.

– И вот еще что, – сказал Ланс. – У тебя есть какое-нибудь имя? Мне не слишком нравится твой прозвище, а обращаться к тебе, как к маркизу, кажется мне слишком официальным и утомительным.

– Джеймс, – сказал Плачущий.

– Это уже лучше. И ты тоже можешь звать меня по имени.

– А я буду называть его Плаксой, как и раньше, – возвестил Ринальдо, нетвердой походкой вваливаясь в обеденную залу. – И я должен заметить, что в этом замке подбирается чертовски странная компания.

– Ринальдо, – сказал Плачущий.

– Плакса, – сказал Ринальдо. – Ты откуда тут взялся и зачем?

Плачущий пожал плечами.

– Мы все ходим по этой жизни странными дорогами, – сказал он.

– Я думал, тебя уже давно убили на одной из этих дорог.

– Забавно, но я думал то же самое про тебя.

– Не нахожу в этом ничего забавного.

– Ты всегда был чересчур серьезен для шута.

– Я больше не шут. Я теперь – виночерпий.

– Похоже, ты наливаешь только себе.

– Ты что-то слишком рано, Ринальдо, – сказал Ланс, вмешиваясь в этот милый диалог старых знакомых. – Все получилось не так, как ты планировал?

– У них наверняка обточенные кости, – сказал Ринальдо. – И крапленые карты. А уж девки до чего страшные…

– Есть в мире и постоянные вещи, – сказал Плачущий. – Короли умирают, войны заканчиваются, изменники идут на эшафот, а Ринальдо все тот же пьяница и игрок.

– Должен же быть хоть какой-то островок стабильности, – сказал Ринальдо.

– Джеймс останется с нами, – сказал ему Ланс.

– Какой еще, к черту, Джеймс? – удивился тот. – А, ты имеешь в виду Плаксу. Пусть остается, я не против. А теперь, если вы тоже не против, я пойду спать. У меня был очень насыщенный день.

Глава четвертая. Опасные визитеры

На следующий день обоз с трофеями Ланса так и не прибыл. И на следующий день тоже. Когда прошла целая неделя, а вереница повозок так и не появилась, Ланс признал, что ждать дальше не имеет смысла. С караваном явно что-то случилось, и теперь будет сложно установить, что именно. Разбойники, соседи, недовольные появлением в их краю новичка, или же сами королевские гвардейцы решили, что добыча Ланса будет неплохой прибавкой к их пенсии.

Сэр Гант предлагал послать на поиски конный разъезд, но Ланс решил не рисковать людьми. Людей и так было слишком мало.

Ринальдо черпал вино, правда, большей частью, он сам его и пил. Плачущий шатался по замку, как призрак, и местные от него шарахались. Вступать в ним в диалог никто не хотел. Ланс наслаждался скукой и покоем, стараясь избегать любого общества, и прикидывая, долго ли этот покой продлится. Что-то, возможно, это был его богатый жизненный опыт, подсказывало, что недолго.

Сэр Гант делал вид, что совсем не удивлен появлением в замке еще одного гостя и вопросов про чародея не задавал. А может быть, он и на самом деле не удивился.

Однажды Ланс поднялся на галерею и застал там Плачущего вместе с леди Катрин. Они могли бы стать хорошей парой, подумал он. Мятежник и дочь мятежника. В конце концов, чего им обоим терять?

Ланс улизнул с галереи незамеченным.

Вечером того же дня запыхавшийся Джори сообщил, что к замку приближается группа всадников.

– Закрыть ворота? – спросил он.

– Не вижу смысла, – сказал Ланс. – Эти ворота удержат снаружи только очень законопослушного человека, а таких бояться не следует.

Тем не менее, кое-какие меры Ланс принял. Он приказал слугам укрыться во внутренних помещениях замка, а сам вышел во двор, не забыв нацепить на пояс меч. Справа от него был Джори, слева – сэр Гант, где-то за спиной суетился Ринальдо. К некоторому удивлению Ланса, вскоре к ним присоединился и Плачущий, которому вообще-то следовало держаться подальше от любопытных взоров. На поясе маркиза Тилсберри тоже висел меч.

Всадников было девять, и трое из них носили тяжелую броню. Плохой знак, подумал Ланс, наблюдая, как они спешиваются около ворот. Главным, судя по всему, был исполинских размеров бородач, носивший на щите герб в виде красного яблока.

– Который из вас тут сэр Ланселот? – рявкнул бородач на весь двор.

Ланс чуть наклонил голову и сделал шаг вперед.

– По моему мнению, вы недостойны быть рыцарем, – заявил ему бородач. – Я, сэр Осмунд Грендбек, бросаю вам вызов!

– Я вас впервые вижу, – заметил Ланс.

– Вы убили моего брата на Золотом луге!

– И что же в этом недостойного? – осведомился Ланс. – Ваш брат был изменником.

Вместо ответа сэр Осмунд содрал с руки тяжелую латную перчатку и швырнул Лансу в лицо. Ланс выбросил вперед руку, поймал перчатку и бросил обратно. Сэр Омсунд его проворством не обладал, тяжелый, обшитый железом аксессуар врезался рыцарю в лицо, из сломанного носа брызнула кровь.

Спутники сэра Осмунда схватились за мечи.

– Стойте! – прикрикнул на них сэр Осмунд, выплевывая на булыжники двора выбитый зуб. – Я так понимаю, что вызов принят.

– Вы поняли правильно, – сказал Ланс, обнажая меч.

– Наденьте доспехи, – буркнул сэр Осмунд. – Я не хочу, чтобы меня обвинили в отсутствии рыцарской чести.

– Мне доспехи без надобности, – сказал Ланс. – А вас все равно не спасут.

– Как знаете, – сэру Осмунду подали шлем, он приладил его на голову, закрыл забрало, вытащил из ножен длинный меч.

Они сошлись.

Многие сильные люди делают ставку на этот свой единственный козырь, пренебрегая техникой, и сэр Осмунд был из их числа. Он был силен, как бык, но слишком прост и неповоротлив. Ланс легко уходил от его могучих, размашистых ударов, атаковал с флангов, и уже третьим выпадом попал в сочленение доспехов на правом плече. Сэр Осмунд взревел, подобно медведю, и переложил меч в левую руку. Ту самую, с которой он снял перчатку несколькими минутами ранее.

Ланс использовал финт, которому его учили еще в юности. Выпад, уход, ложный замах, изменение атаки и укол в запястье. Укол, потому что в юности Ланс тренировался не на мечах, а на рапирах, куда более тонком и элегантном оружии. Рапира только пронзила бы руку, меч же почти отрубил сэру Осмунду запястье.

Рыцарь выронил свой клинок.

– Вы все еще можете сесть на лошадь и уехать, – сказал Ланс.

Трясущейся правой рукой рыцарь стащил с себя шлем. Лицо его побледнело и покрылось испариной.

– Уезжайте, – повторил Ланс. – Я вовсе не жажду вашей крови.

Не перевелись еще на свете упрямые люди. Сэр Осмунд вытащил из-за пояса кинжал.

Ланс покачал головой. Даже Джори должен понимать, что с кинжалом против меча нет шансов. Один из спутников сэра Осмунда шагнул к нему и положил руку на плечо.

На какое-то мгновение Ланс поверил, что разум способен победить хотя бы в этой локальной стычке, но сэр Осмунд взревел, сбросил с плеча руку своего товарища и ринулся в атаку. Ланс легко ушел в сторону, его меч прочертил в воздухе широкую дугу, самым кончиком зацепив горло рыцаря. Сэр Осмунд по инерции сделал шаг вперед, а затем рухнул на колени. Кровь стекала по его панцирю и капала на камни двора.

Сэр Осмунд попытался что-то сказать, но до слушателей донеслось только нечленораздельное рычание, переходящее в хрип.

– Милосердия, – сказал один из приехавших с ним рыцарей. На его груди красовался такой же герб, как и на щите сэра Осмунда. Вот и еще один плохой знак.

Просьба о милосердии в такой ситуации могла означать только одно. Ланс подошел к сэру Осмунду и коротким движением лезвия положил конец его мучениям.

– Забирайте тело и уезжайте, – посоветовал Ланс, но восемь человек стояли и молчали, а восемь рук лежало на рукоятях восьми мечей.

– Сэр Осмунд был моим братом.

– Ну и что? – спросил Ланс. – Он погиб в честном поединке, не так ли?

– Он погиб, – сказал рыцарь с таким же гербом. – Остальное не имеет значения.

– Ваш род уже потерял двоих сыновей, – заметил Плачущий. – Стоит ли рисковать жизнью третьего?

Младший Грендбек решил, что стоит. Возможно, это было не самое правильное решение в его жизни, но оно стало последним. Он вытащил меч, сделал шаг Лансу, а потом с удивлением уставился на свой нагрудный панцирь, из которого торчало оперение арбалетного болта. Плачущий стрелял почти в упор. На таком расстоянии доспехи не спасают, да и промахнуться практически невозможно.

Не успел труп младшего Грендбека упасть рядом с телом его старшего брата, как остальные незваные гости бросились в атаку. Плачущий отшвырнул в сторону разряженный арбалет, который он прятал под плащом, и взялся за меч. Сэр Гант и Джори от него не отставали.

На Ланса, как на самого опасного врага, уже продемонстрировавшего свои умения, насели сразу трое. Сэру Ганту пришлось иметь дело с двумя, а Джори и Плачущему досталось по одному противнику.

Нападавшие на Ланса тяжелой брони не носили, а кожаные куртки, пусть и обшитые металлическими пластинами, от меча защищают весьма посредственно. Ланс отбил удар, направленный в лицо, обратным движением клинка пропорол бедро одному из нападавших и пнул другого ногой в живот, сбив его с ног. Пока тот поднимался, Ланс атаковал третьего, выбил у него оружие из рук и прикончил ударом в грудь.

Теперь против него был только один мечник, ибо человек с разрубленным бедром потерял сознание и всякий интерес к происходящему. Поскольку парень явно извлек уроки из неудач его приятелей, он дрался очень осторожно и защите уделял внимания куда больше, чем нападению. Это помогло ему выиграть несколько лишних секунд жизни, а потом меч Ланса развалил его от плеча до середины груди.

Ланс подобрал с земли второй меч и огляделся.

Сэр Гант уложил одного своего противника, но второй, последний из носивших тяжелые доспехи, наседал на пожилого кастеляна и теснил его к стене. Джори и Плачущий вроде бы пока справлялись.

Ланс в три прыжка пересек двор и обрушил на закованного в броню рыцаря удары двух своих мечей. Тот попытался обернуться, чтобы отразить новую атаку, и в сей же миг клинок сэра Ганта ударил в сочленение доспехов в районе бедра. Рыцарь пошатнулся. Воспользовавшись заминкой, Ланс выбил меч из его рук и предложил сдаваться. Рыцарь стянул с головы шлем и сообщил, что отдает себя в руки Ланса.

Еще один взгляд на схватку.

Джори с бледным лицом валялся у стены и закрывал руками рану на животе. Его оппонент надвигался на Плачущего, чей меч застрял в груди мертвого солдата. Осознав бесплодность своих попыток, маркиз Тилсберри выпустил из рук эфес меча и вытащил из-за пояса кинжал. Видимо, отступать перед врагом было не в его правилах.

Глупо, подумал Ланс. Я бы отступил.

Придти на помощь маркизу он уже не успевал, поэтому перехватил меч, собираясь метнуть его в последнего уцелевшего визитера. Не убить, так хоть внимание отвлечь.

Оказалось, в этом нет необходимости. Ринальдо, на которого никто не обращал внимания, перезарядил арбалет Плачущего и вогнал короткий болт в глаз последнего нападавшего. Маркиз Тилсберри спокойно, как ни в чем не бывало, вложил кинжал в ножны и принялся выковыривать свой меч из трупа.

– И ведь что самое обидное, я даже не помню их брата, – сказал Ланс. – Может быть, я его и убил, на Золотом луге многие сложили свои головы, но, черт побери, не могу же я помнить гербы всех рыцарей, которые повстречались мне на пути?

– Их брат тут может быть не при чем, – сказал Ринальдо. – Грендбеки были вассалами лорда Тархилла, у которого были свои планы на правление Алого Ястреба, хоть он и не поддержал его открыто.

Сэр Гант склонился над Джори. Парень потерял сознание, и вокруг него уже натекла лужа крови.

– Пошлите кого-нибудь в деревню за лекарем, сэр Гант, – сказал Ланс.

– Нет необходимости, – маркиз Тилсберри вернул себе свой клинок и теперь был готов заняться менее важными с его точки зрения вопросами. – Я осмотрю его.

– Ты лекарь?

– Уж никак не хуже того коновала, за которым вы готовы послать в деревню. И, в отличие от него, я уже здесь.

– Прекрасно, – буркнул Ланс. – Потом осмотри нашего пленника. Ваше имя, сэр?

– Сэр Брок, рыцарь Сломанного копья.

– Чей вы знаменосец?

– Ничей, я межевой рыцарь.

– Наемник, – сказал Ринальдо. – Неужели тебя не предупредили, против кого эти олухи собирались выступить?

– Я считал, что репутация сэра Ланселота несколько преувеличена, – честно признался сэр Брок. – Теперь не считаю.

Рыцарь был бледен и еле стоял на ногах. Ланс кликнул слуг, велел отнести раненых внутрь, а мертвых до утра свалить где-нибудь, чтобы они не мозолили глаза обитателям крепости.

Лансу хотелось пить. Он прошел в пиршественную залу, налил себе полный кубок вина и осушил его в два глотка.

– На кой ляд тебе понадобился виночерпий, если ты все время наливаешь себе сам? – поинтересовался Ринальдо.

– Не знаю, – сказал Ланс, опускаясь на стул. – Ты все еще уверен, что хочешь быть рядом со мной?

– Мне стоит это обдумать.

Тяжело ступая, в зал вошел сэр Гант, на ходу пытаясь оттереть чужую кровь с кольчуги. Ланс пригласил его сесть, а Ринальдо налил вина. Руки у карлика чуть подрагивали.

– Последний раз я дрался насмерть больше пятнадцати лет назад, – сказал сэр Гант. – Я и забыл, каково это, отнимать чужую жизнь.

– Надеюсь, Джори поправится, – сказал Ланс. Сам Ланс отнимал чужие жизни очень легко, и он уже очень давно ничего по этому поводу не чувствовал.

– Я не слишком люблю Плаксу, но надо отдать ему должное, в медицине он понимает побольше иного лекаря, – сказал Ринальдо. – Если парень и не выживет, то не потому, что ему вовремя не оказали помощь.

– Должен сказать, что сегодня ты храбро себя проявил, Ринальдо, – сказал Ланс.

– О, наконец-то ты это заметил, – карлик скривился в усмешке. – Ошибка больших людей с большими мечами заключается в том, что они редко смотрят вниз.

Леди Катрин ворвалась в залу, как небольшой ураган.

– Что случилось? Я слышала крики и звуки схватки! На нас кто-то напал? Все ли целы?

– Джори ранен, миледи, – ответил ей кастелян. – Пока сложно сказать, насколько тяжело.

– Больше никто? – взгляд леди Катрин скользил по залу и не находил среди присутствующих того, кто, возможно, был для нее дороже всех остальных. Или это я излишне драматизирую, подумал Ланс. Они и знакомы-то меньше недели…

– С нашей стороны – никого, – сказал Ланс. – Маркиз Тилсберри оказывает помощь раненым.

Леди Катрин покраснела. Если Ланс и драматизировал, то самую малость.

– Кто на нас напал?

– Вассалы лорда Тархилла, миледи, – сказал сэр Гант.

– Это из-за меня, – пояснил Ланс.

– Я полагала, что война закончилась.

– Такие войны никогда не заканчиваются, – сказал Ланс. – Они просто перетекают из одной фазы в другую.

– Лорд Тархилл либо слишком благороден, либо слишком глуп, – сказал Ринальдо. – Он поручил рыцарям то, что следовало бы поручить убийцам. Впрочем, я делаю ставку на третий вариант – он слишком жаден. Убийцы стоят денег, а этих парней стоило только спустить с цепи. Может быть, это вовсе не ты убил их брата. Поле боя – это ведь не турнир, чтобы знать имена всех, кто выступает против тебя.

– Или они все же действовали независимо, – сказал Ланс.

– Не думаю, – сказал сэр Гант. – По законам рыцарской чести вас обвинить не в чем. Их брат пал на поле боя, это честная смерть.

– С вашего позволения, господа, я удалюсь, – сказала леди Катрин. – Пошлю служанок посмотреть, не требуется ли маркизу Тилсберри какая-нибудь помощь.

– Я уже позаботился об э… – начал было сэр Гант, но Ланс знаком велел ему замолчать.

Вслед за леди Катрин ушел и пожилой рыцарь, сославшийся на усталость, и Ланс с Ринальдо остались вдвоем.

– Ну и что ты на самом деле обо всем этом думаешь? – поинтересовался Ринальдо.

– Я думаю, что это оскорбительно, – сказал Ланс. – После всего, что было, они послали против меня всего девять человек.

– В следующий раз они пошлют девяносто. Такая идея тебе нравится?

– Не особо, – признался Ланс.

– А они обязательно пошлют, не Тархилл, так другой, – сказал Ринальдо. – И лучше бы, чтобы нас к этому моменту тут не было.

– Мне некуда идти.

– Мы можем отправиться в столицу.

– Просить защиты у короля?

– Зачем просить защиты? Просто пока ты будешь при дворе, никто не посмеет тебя тронуть. По крайней мере, такими вот скучными неизобретательными методами.

– Эта идея нравится мне еще меньше.

– А другая у тебя есть? – поинтересовался Ринальдо. – Что еще можно сделать? Укрепить замок, понять стены, призвать в крепость людей? На все это нужны деньги, а твой обоз так и не прибыл. Или ты предпочтешь пуститься в бега без гроша в кармане? Без денег далеко не убежишь.

– Налей нам вина, виночерпий, – сказал Ланс. – Сегодня вечером мне особенно не хочется быть трезвым.

Спустя полтора часа, когда они успели осушить уже не по одному кубку, к ним присоединился маркиз Тилсберри. Он выглядел очень уставшим, и у него были красные от слез глаза. Ринальдо налил и ему.

– Если Джори доживет до рассвета, то с ним все будет в порядке, – сказал Плачущий.

– А остальные? – спросил Ланс.

– Сэр Брок умер, – сказал Плачущий. – Клинок задел бедренную артерию, а я не успел остановить кровотечение, поскольку занимался нашим человеком. Ты одобряешь мой выбор, сэр Ланселот?

– Да, – сказал Ланс. – А третий?

– Он простолюдин, – сказал Плачущий. – Обычный наемник. Выкупа за него не дадут.

– И что с ним?

– Я прочистил рану и наложил повязку, – Плачущий пожал плечами. – Использовать… другие средства я не стал. Слишком устал для этого.

– Почему бы тогда просто не перерезать ему глотку? – поинтересовался Ринальдо.

– Хочешь, режь, – безразлично сказал Плачущий. – Кстати, я хотел поблагодарить тебя за твой выстрел. Возможно, ты спас мне жизнь.

– Пустое, – Ринальдо махнул рукой. – На твоем месте мог оказаться каждый.

– И все же, я у тебя в долгу.

– Можешь отсыпать мне своего золота, – ухмыльнулся Ринальдо. – Заодно посмотрим, как дорого ты себя ценишь. Кстати, а много у тебя этого самого золота? Пока ты там исцелял страждущих, мы обсуждали, не стоит ли нам покинуть эту страну и как дорого нам обойдется такое путешествие.

– Это правда? – Плачущий посмотрел на Ланса.

– Мелькала такая мысль.

– Золота у меня не много, – сказал Плачущий. – Год комфортной жизни для одного или очень скромной для троих.

– Лучше, чем ничего, – заметил Ринальдо.

– Мне все равно в ближайшее время границу не пересечь, – сказал Плачущий.

– Ты же колдун, – сказал Ринальдо. – Неужели ты не можешь замаскироваться или отвести стражникам глаза?

– На заставах обычно есть люди, которые могут видеть сквозь чары, – сказал Плачущий. – Для борьбы с контрабандистами и поимки беглых преступников.

– С другой стороны, нас-то с Лансом никто не задержит… – задумчиво пробормотал Ринальдо.

– Тебе-то зачем бежать, шут? За тобой никто не гонится.

– Кого ж ты имел в виду, когда говорил о троих? – осведомился Ринальдо. – О… Молодая девица на выданье нашла себе нового жениха?