Читать онлайн Тайна туфельки цвета фуксии бесплатно
Нашли тело – будет дело
Туман стелился над сонной гладью Волги, накрывая провинциальный городок Энск влажным серым покрывалом. Утро в Энске наступало с едва слышного всплеска волны, лижущей старый речной причал. Время здесь текло, как сама матушка Волга – размеренно, без спешки. Люди знали друг друга, и обсуждение последних новостей на местном рынке, в магазинчиках, булочных с собственными мини-пекарнями было неотъемлемой частью жизни.
Да, в этом месте слухи распространялись быстрее, чем прилив, а самым больши́м скандалом за последний год стала неудачная химическая завивка местной худосочной королевы красоты Ляли Лещовой. С новой причёской победительница конкурса «Мисс Энск» стала похожа на сердитого кудрявого пуделя, а прозвище «Лещ», преследовавшее её со школьных лет, с того дня ушло в небытие и сменилось на «Лялька-пудель».
Жители пребывали в уверенности, что живут они в самом скучном месте России. Здесь не было ни скандалов, ни громких преступлений – по крайней мере, до последнего времени.
Именно в этом тихом местечке жила Софья Васильевна Волкова – бывшая учительница литературы. Она давно привыкла к спокойной, монотонной жизни, и забыть вынести мусор или испортить варенье считалось самым больши́м потрясением её дня. Софья привычно подсмеивалась по этому поводу и над собой, и над соседями: конечно, когда ты столько лет учишь школьников Чехову, ирония становится твоим верным спутником. И правда, каждый день был как нелепо поставленная пьеса: соседка тётя Валя, у которой хроническая гипертония, с раннего утра кричит, словно оперный тенор, что её «давит», и требует, чтобы Софья сходила за хлебом; местные подростки, вечно соревнующиеся в прыжках с гаражей, приходят к ней с синяками за советом, как бы так убедить родителей, что упали они в библиотеке, а вовсе не с крыш. Да, она три года на пенсии, но по-прежнему слыла «классным руководителем» всех школьников Энска, и даже уже повзрослевшие бывшие её ученики всё ещё порой заходили к ней за советом. Впрочем, чаще всего она слышала от них жалобы на жизнь: бесконечные истории о бытовых проблемах и бестолковом начальстве.
Вот уже тридцать семь лет, как Софья Васильевна проживала в Энске, распределилась сюда после окончания педагогического института. Каждый её день был похож на предыдущий: прогулки вдоль Волги, походы на рынок, разговоры с соседками, знающими всё про всех. Однако она не жаловалась на отсутствие приключений, хотя в последние три года скука прочно поселилась в её доме. Редкие встречи с бывшими коллегами только усиливали ощущение, что жизнь – это абсурдный фарс, который она уже давно просчитала. Но Софья понимала, что это всего лишь оболочка, и иногда в бывшей учительнице вспыхивали искры прежней тайной от всех страсти к детективным романам и расследованиям.
Но 21 сентября спокойная жизнь в Энске закончилась и забурлила ключом. События волной растеклись по городу, с головой захлестнув его. Так что же случилось тем утром?
Нашли тело. Тело нашли на рассвете, прямо на парковке у новенького элитного жилого комплекса «Волжские просторы», воздвигнутого с размахом на набережной, словно вызов старинной архитектуре города. Комплекс состоял из семи двухэтажных пентхаусов. Пентхаусы в Энске?! Насмешка архитекторов! Квартиру в этом комплексе мог позволить себе только человек со связями, капиталом в банке или в наволочке подушки, ну или с внезапным наследством от богатой заграничной тётушки.
Первые вспышки полицейских мигалок заметили рыбаки, бредущие к лодкам, а когда солнце, наконец, прорвало туман и город окончательно проснулся, уже каждая собака чуяла: произошло нечто из ряда вон выходящее. И волна слухов всколыхнула провинциальный Энск.
О происшествии бывшая учительница узнала, сидя, как всегда, за утренним чаем на балконе своей двушки. Наслаждаясь ароматным крепким напитком, она пролистывала вчерашнюю газету с неразгаданным ещё кроссвордом. Софья привыкла к распорядку дня. За свои 60 лет она к нему приучила не только себя, но и сотни школьников. Сейчас её утро начиналось с кроссвордов – таких же сложных и запутанных, как нестандартные задания, которые она придумывала когда-то для своих учеников. Но на этот раз разгадка ускользала, и, как только она услышала шум промчавшихся полицейских машин, буквы совсем перестали складываться в слова. А сосед с этажа выше, свесившись через свой балкон, как дробью из ружья коротко выстрелил Софье в макушку: «Труп на набережной».
– Труп на набережной, – пробормотала она себе под нос, отбросив ручку, – да ещё и на парковке у «Волжских просторов»… скорее всего, убийство!
«Пусть этим занимаются полицейские» – она попыталась снова сосредоточиться на двенадцатибуквенном слове, начинающимся на "М" и означающим «обманщик». Конечно, сосредоточиться трудно, когда такое случилось буквально у тебя под боком.
И она засобиралась. Нет, вмешиваться в действия полицейских в планы не входило, она же не следователь. Но… вышла на пенсию, и что? Сидеть дома, сложив ручки? Что делать, если туман, скользящий по Волге, непреодолимо тянул к месту событий, как будто сам труп звал её: «Софья, это похлеще кроссворда с трудным словом из двенадцати букв. Обещаю тебе всплеск адреналина». А любопытство женщины никто не отменял, да и адреналин, как и экстаз с оргазмом, остались только в воспоминаниях. Софья вздохнула, отложила газету, поправила на носу очки и направилась к вешалке. В свои 60 лет она явно не считалась самой решительной жительницей Энска – вовсе нет. Её жизнь давно ограничивалась чтением Достоевского и Толстого, как и когда-то в классах, заполненных взбудораженными подростками. Теперь вместо полных жизни голосов учеников её окружали лишь молчиливые книги великих классиков, словно единственные друзья, с которыми она делила свои дни. В криминальных сценах она не разбиралась, но слыла знатоком человеческих душ. И вот она уже натягивает плащ, как будто всегда была готова к такому моменту.
В тумане она шла по улочкам старого Энска, знакомым и родным, но сейчас в них проснулось что-то новое, скрытое, а потому манящее. Новый комплекс резко выделялся среди старинных фасадов Энска, как свежий шрам на старом теле. Его огромные витражные окна блестели в утреннем свете, и казалось, что громоздкое сооружение в форме семиглавого дракона пытается доминировать над городом. Энчане не любили такие новшества, но «Волжские просторы» привлекали внимание – и сегодня это место стало центром событий.
Последнее убийство в Энске произошло полтора года назад и то оказалось делом из разряда бытовухи, быстро замятым. Но теперь? Тело на парковке у самого престижного здания в городе. Это совершенно другое дело! И по правде говоря, Софию это заинтриговало.
У элитного комплекса собралась толпа. Люди гудели, как пчёлы в улье, шёпотом переговаривались. Центром внимания было тело – девушка, лежащая на асфальте.
Собравшиеся обсуждали происшествие с таким жаром, словно каждый был свидетелем или участником событий. Одни говорили, что это убийство, другие считали – несчастный случай.
У ограждённой зоны Софья заметила молодого следователя: Саша Данилин, её бывший ученик, тогда в школьные годы его самым непростительным преступлением считалось невыполнение домашнего задания. Он стоял в стороне с блокнотом и выглядел растерянным. Был он не то чтобы некомпетентен, но пока ещё недостаточно искушён в тонкостях расследования. Саша в последнее время часто обращался к Софье Васильевне за советами, понимая, что она знает о типажах и характерах людей больше, чем многие опытные следователи.
«Милый мальчик! – подумала она с лёгкой улыбкой. – Но голова его, наверное, больше в облаках, чем в протоколах».
– Софья Васильевна? – Данилин посмотрел на неё, удивлённо хлопая длинными рыжими ресницами. – А вы… здесь? Я имею в виду, вы же не…
Он почесал затылок, явно смущённый.
– И что? Я же не на Луне живу, Саша, – пожала плечами его бывшая учительница, – мне что, нельзя пройтись по родному городу?
«Молодец, что вообще заметил меня в этой толпе» – подумала Cофья, и её взгляд устремился к сцене позади следователя.
– Саша, мне всегда было интересно, что не вписывается в картину. И я, поверь, пойму что.
Парень не знал, как вести себя дальше с бывшей училкой. Отогнать её подальше к толпе зевак? Но Софья Васильевна всё ещё оставалась непоколебимым авторитетом для него.
Тело оградили металлическими столбиками с привязанной верёвкой к ним. Полицейские и люди в штатском ходили взад-вперёд с блокнотами, но никто не спешил. Да и куда спешить? Вот тело, вот дело – спеши не спеши, но труп так и останется холодным трупом, а убийцу ведь на месте преступления за руку уже не поймаешь.
Софья подошла ближе, насколько возможно, и заинтересованно рассматривала тело.
И вот он – труп, раскинувшийся на холодном асфальте, конечности изогнуты в неестественной позе, как у выброшенной с балкона куклы. Молодая женщина, лет двадцати пяти, с белокурыми волосами, прилипшими к её бледной коже. Но самое странное – это одежда. Точнее, её отсутствие. На женщине ничего не было, кроме одной туфли на высоком каблуке, и туфля выглядела дорого́й, явно не местной областной фабрики или китайской подделкой.
«Это же чистый Carol, – иронично подумала Софья, вспомнив книги Льюиса Кэрролла, – туфля цвета фуксии!»
Вторая туфля отсутствовала, как и отсутствовали какой-либо смысл или логика в происшедшем.
– Туристка? – задумчиво пробормотала Софья. – В яркой туфле на парковке в Энске? Она что, заблудилась по пути в ночной клуб, которого у нас в городке нет?
Саша покраснел, как на экзамене, пытаясь найти что-то в своих записях.
– Мы… э-э… думаем, возможно, она приехала из Москвы. Её нашёл местный житель – утренний бегун. У нас же многие московские художники-пенсионеры и актёришки в отставке скупили домишки под свои студии и дачи.
Софья подняла бровь.
– И она, двадцатилетняя «пенсионерка», видимо, тоже бегала в одной туфле на шпильке? Голая?
Данилов закашлялся. Его уши начали краснеть.
– Ну, не знаю, Софья Васильевна… Мы проверяем. Разбираемся. Может, её сюда кто-то привёз.
– Привёз да бросил, – пробормотала она, вглядываясь в лицо женщины. – А туфля осталась… Одна туфля. Ну, что же, Саша, иногда жизнь подкидывает неразгаданные загадки. Но у меня есть ощущение, что в этой истории всё не так просто. И это не случайность.
Следователь взглянул на неё озадаченно, но ничего не сказал.
Софья сдержала вздох и присела на корточки в нескольких метрах от тела, внимательно изучая мелкие детали: руки, сжатые в кулаки, слабовыраженные следы на запястьях, не то от браслетов, не то от дамских часиков, запечённая кровь на волосах, отсутствие каких-либо личных вещей поблизости. Всё это казалось… неправильным. И всё же самым абсурдным здесь оставалась эта туфля – яркое, ослепительное пятно в сером утре города.
– Ну что же, полагаю, вторая туфля должна скоро появиться, – задумчиво произнесла Софья, поднимаясь с корточек. – В переносном смысле, конечно. Ножками туфля сама не притопает, и тебе, Саша, придётся потрудиться.
Следователь уставился на неё, явно не понимая. Софья покачала головой.
– Туфля, Александр. Вернее, её цвет. Это подсказка. Хотя, надеюсь, вы со временем до этого и сами дойдёте.
– Цвет? Да какая разница какой у туфли цвет?
«Да уж! – усмехнулась Софья, – а Саша так и остался тем среднестатистическим школьником, который пальцем об палец не ударит, если от него этого не требует учитель. Умом и сообразительностью Саша не блистал. Уж лучше бы пошёл в профессионально-технический лицей, а не на юридический факультет вуза!»
Софья отошла, но щекочущее нервы предчувствие не покидало её. Эта странная смерть – всё это не случайно. И хотя она уже давно не учитель, а тем более не следователь, внутри неё прорастало зерно уверенности, что именно ей предстоит распутать эту историю. В конце концов, кто, как не она, умеет разбираться в сложных и запутанных текстах жизни? Что здесь сложного? Она провела годы, филигранно анализируя Достоевского, борясь с подростковыми кризисами и вытягивая сочинения из самых упрямых учеников. Разве убийство – это не просто ещё одна загадка? Разве нет? Кто у нас душезнатец? Конечно, она – Софья Васильевна!
Софья шла домой по утреннему Энску, погружённая в мысли. События сегодняшнего дня не отпускали её. Обычно после всего увиденного, любой нормальный человек пошёл бы домой, сварил себе борща, может быть, налил напёрсток водочки, как микстуру для успокоения, и постарался бы забыть эту тягостную мрачную картину. Но Софья никогда не считала себя нормальной, а слово «забыть» – вообще не входило в её лексикон.
Туфля цвета фуксии. Фуксия, растущая у Софьи на балконе и радующая её невероятно изумительными бутонами, похожими на танцовщиц в пышных юбочках, вертящихся на тонких ножках в пируэтах… как это символично! Девушка, вероятно, тоже была таким цветком или…танцовщицей. Софья до сих пор видела туфлю перед глазами. Всё в этом деле было неправильным, начиная с этой нелепой обуви. В Энске, на Волге, двадцатисантиметровые шпильки?! Это было всё равно, что увидеть космонавта на корове или ту же землячку Валентину Терешкову на метле. Противоестественно! Зачем Терешковой метла в Энске? Она у нас в Президиумах восседает. И вся эта неправильность раздражала Софью, как допущенная опечатка в тексте.
Софья пересекала центральную улицу, когда в кармане плаща задребезжал телефон. Высветился незнакомый номер. Она ответила с подозрением, ожидая очередного маркетолога, который снова предложит ей заменить окна на пластиковые. Как будто её деревянные уже не служили верой и правдой больше тридцати лет.
– Алло? – строго произнесла она.
– Это Софья Васильевна Волкова? – голос был мужской, сухой, и звучал так, словно его обладатель никогда не слышал о таких вещах, как радость или, не дай бог, смех.
Хотя… а с чего бы голосу радоваться? Или быть вкрадчивым? Это же не интим по телефону.
– Это кто? – Софья прищурилась, будто могла сквозь телефонную связь разглядеть собеседника.
– Подполковник Лобанов. Мне сказали, вы были на месте преступления сегодня утром.
Софья замерла на месте. Конечно, Лобанов! Ходили слухи, что он один из немногих, кто мог вызвать к себе уважение даже у самых отпетых областных криминальных элементов. В его присутствии люди становились прямо, а их совесть – чистой. Или, по крайней мере, они начинали притворяться, что она у них есть.
– Привет, подполковник, – ответила она так, как если бы звонил старый друг, с которым Софья не общалась пару лет, потому что он слишком зануден для нормальных встреч. – Да, была.
– И, я слышал, вы что-то расследуете.
– Ну, «расследуете» – это громко сказано, – Софья усмехнулась. – Просто наблюдаю. У вас там такой бардак, что хоть кто-то должен помочь вам навести порядок.
В трубке повисло молчание, такое, от которого даже туман над Волгой мог бы показаться весёлым и беззаботным.
– Итак, Софья Васильевна, – Лобанов говорил медленно, явно сдерживая раздражение, – мы не нуждаемся в любительских расследованиях. Прошу вас, оставьте это дело нам.
– Ну конечно, конечно, – отозвалась она с очевидным сарказмом. – Оставлю вам. А потом окажется, что это случайная смерть, и дело закроют. Одна туфля цвета фуксии! Подполковник, это подсказка! Разве вы не видите?
Лобанов вздохнул так, что на том конце линии, вероятно, задул иллюзорную свечу.
– Я вижу лишь женщину в одной туфле на парковке. Остальное – дело экспертов. Пожалуйста, Софья Васильевна, больше не вмешивайтесь.
Софья кивнула, хотя Лобанов этого не мог увидеть. Она знала одно: как только кто-то просит её «не вмешиваться», это гарантированно означает, что пора вмешаться как следует.
Вернувшись домой, Софья всё же сварила борщ. Но мысли об убийстве не давали ей покоя, даже когда аппетитный запах лаврового листа и свёклы разлился по кухне. Почему туфля такого цвета? Почему только одна? И почему это произошло именно в «Волжских просторах», где проживали выскочки из области и чиновники с непонятными доходами?
Она заварила чашку зелёного чая и включила компьютер. Интернет был для неё своего рода окном в мир – конечно, если считать миром областной форум «Голоса Приславля». Там обсуждали всё – от новых рельсов трамвайной линии до того, чей кот громче орёт по ночам.
Софья уже собиралась начать свой поиск, как в дверь позвонили. Она чуть не уронила чашку.
– Кто это может быть в такую рань? Время-то ещё только часов десять, – пробормотала она, подходя к двери.
В этом районе неожиданные визиты случались редко, да и знакомых у неё не так много: после смерти мужа Софья любила уединение, и шумные компании были ей не по нутру. Она никогда не страдала от одиночества, а наоборот ценила своё личное неприкосновенное пространство.
Когда Софья открыла дверь, на пороге стоял тот, кого она ожидала меньше всего – виделись-то всего час назад.
Перед ней вытянулся в струнку следователь Данилин, тот самый, который на утреннем месте преступления выглядел таким растерянным, словно это было его первое расследование.
– Саша? – удивлённо спросила она, сдерживая улыбку.
– Софья Васильевна, – Данилин покраснел, как когда-то на школьном экзамене. – Я тут подумал… Может, вы правы насчёт этого дела. Что-то здесь не так. И… ну, раз вы в этом разбираетесь…
– Я? Разбираюсь? – Софья приподняла бровь. – Саша, я тридцать семь лет объясняла детям, почему Пушкин – не просто «усталый гений», а «Мёртвые души» Гоголя – не про призраки и трупы, а всего лишь про хитрого бизнесмена и бюрократа. Но детективные дела, Саша, я никогда не вела.
– Но вы ведь всё равно собираетесь, – пробормотал Данилин, переминаясь с ноги на ногу. – И мне кажется, что нам не помешает ваша помощь. Зная ваш аналитический ум, я даже и не сомневаюсь, что вы уже запустили свой потрясающий мозговой аппарат.
Софья уже собралась ответить со свойственным ей сарказмом, но комплимент Саши ей понравился, и она сдержалась. Что же, он прав. Конечно, она подумывала расследовать это дело, и, конечно, она не остановится.
– Ладно, – вздохнула Софья так, будто согласилась на что-то совершенно неприличное. – Заходи, Саша. Мы с тобой поразмыслим, с чего начать. У тебя второй туфли всё ещё нет?
Данилин заулыбался, и Софья увидела на его лице ту наивную мальчишескую смелость, которую когда-то воспитывала у своих учеников. Помочь молодым людям поверить в себя, даже если они были чуть глуповаты, было лучшим её достижением за долгие годы преподавания.
Но сегодня ей предстояло разобраться с делом, которое не было ни школьным сочинением, ни домашним заданием по математике с двумя неизвестными, ни кроссвордом.
Первый свидетель
Минуло два дня. Энск, казалось, вернулся к привычному ритму: Волга, как обычно, медленно несла свои воды, рыбаки снова рассекали её гладь, пекарни пахли свежим хлебом.
Но хотя жизнь и шла своим чередом, город оставался в напряжении. Странная смерть молодой женщины не сходила с уст горожан от малого до старца: сплетничали на каждом углу, выстраивали гипотезы, одну абсурднее другой. «Лилово-малиновая туфля» (каждый называл цвет по-своему) стала символом неразгаданной тайны, и у всех были собственные теории. То, что Энск был провинцией, вовсе не мешало ему соревноваться с самыми лучшими столичными детективами в количестве абсурдных версий. Одни полагали, что в дело замешана мафия, другие обвиняли тайные сектантские общества, а находились и такие любители фантастических романов, которые допускали, что девушка – инопланетянка в отпуске на Земле. А может, она была любовницей влиятельного чиновника? И конечно же, у всех имелись свои версии, почему она голая, а туфля только одна. Кстати, как сказал Данилин, экспертиза на проверку «свежего» полового акта дала отрицательный результат.
Но Софья, опытный педагог и своего рода психолог, умела видеть сквозь миражи. Для неё происшествие выглядело очередным контрольным тестом на логику для пятиклассников: куча лишних данных, а ответ расположился где-то между строк. Она словно наслаждалась этим интересом к происходящему и продолжала наблюдать за всеми пересудами с добродушной усмешкой. Но внутри неё кипела бурная мозговая деятельность.
Не раз уже Софья Васильевна и Александр Данилин обсудили детали, перетрясли полицейские протоколы (бывшая учительница никак не могла поверить, что полицейские, как и её ученики, тоже способны написать сочинение от балды), пробежались по всем выпускам районных и областных «Голосов» Энска и Приславля, но… всё безуспешно. Туфля цвета фуксии по-прежнему была лишь предметом обуви, а ответы на вопросы уплывали в туман над Волгой. И никто не разыскивал пропавшую молодую женщину, на чьей ножке и покоилась эта фантастическая туфля вызывающего цвета.
Однако Софья Волкова знала: ни одна загадка, в конце концов, не остаётся неразрешённой. Надо только правильно посмотреть на неё.
В который раз уже они осматривали всё вокруг элитного дома и набережной Волги. Пытались разговорить каждого, кто мог бы пролить хоть какой-то свет на произошедшее: а вдруг мелкие детали всплывут в памяти соседей, не обративших внимания на что-то, а сейчас под наводящими вопросами возьми да и припомнят.
На третий день расследования среди опрашиваемых возник Николай Семёнович Гурьянов, мужчина преклонных лет, перебравшийся в Энск из областного центра Приславль, чтобы уединиться и провести остатки своих лет в тихой обстановке. Он сам подошёл к представителям сыска, когда обнаружил их копашащимися в опавших листьях под кустами вдоль дороги, невдалеке от места происшествия, и озираясь по сторонам, как бы кто не увидел, пригласил к себе в старый домик на набережной в десятке метров от «Волжских просторов».
Появление внезапного свидетеля было столь же неожиданным, как и его заявление. Николай Семёнович утверждал, что в полнолуние ему не спалось, поэтому он прогуливался под звёздами и вдруг заметил подозрительную машину, быстро скрывшуюся с того места, где произошло преступление. Но его слова были запутанными, как клубок пряжи после кошачьей игры.
– Знаете, машина была чёрная… или, может быть, синяя… Хотя, кажется, белая, но ночью показалась серой, – каждый раз он произносил цвет с таким азартом, как будто отгадывал загадку в игре «Поле Чудес».
Софья подозревала, что старик путает факты так же легко, как теряет очки со своего огромного мясистого носа. Следователю Данилину показания свидетеля, видимо, дальтоника, казались слишком туманными, и он не придавал им значения, а просто молча поглядывал на свою бывшую учительницу, отдавая в её опытные руки весь процесс опроса. А его бывшая учительница была уверена, что свидетель что-то скрывает, и ей предстояло разговорить Николая Семёновича, тем более что он сам проявил инициативу. Она понимала, что подход к его воспоминаниям – это всё равно что раскрутить древний граммофон: если начать слишком резко, он заскрипит и затихнет; если же действовать аккуратно, то, глядишь, и заиграет какую-нибудь пронзительную мелодию из прошлого. Поэтому она выбрала тактику мягкого давления и постепенно подводила Николая Семёновича к откровенности. Она задавала вопросы так, что он мог почувствовать себя причастным к расследованию.
Свой первый вопрос Софья Васильевна начала издали с обобщённых фраз, чтобы вывести старика из состояния настороженности.
– Николай Семёнович, вы человек умудрённый, многое повидали в жизни и знаете, как устроен наш город… Как, по вашему мнению, можно объяснить такое происшествие? Или вам что-то уже известно о тех, кто мог быть замешан в этом?
Николай Семёнович закурил, избегая взгляда Софьи. Она поморщила нос, отмахнулась от колечек дыма, виртуозно выпущенных старым курильщиком. Наконец, Семёныч произнёс, что давно отошёл от дел. Но это уже был намёк на его былую осведомлённость.
Ага, вот оно! Софья наметила переход к конкретике – расспросам о его старых связях.
– Вы же работали с недвижимостью? Земля слухами полнится, а в Энске секретов не утаишь, так что мы в курсе. И, как я понимаю, у вас был доступ к интересной информации. Элитные квартиры, бизнес-объекты – такие сделки всегда кого-то привлекают, ведь правда? Слишком большие суммы. Аппетные суммы!
Старик вздохнул и кивнул, напомнив, что все тогда так делали. Софья подавила в себе довольную улыбку: вот она – первая трещина в его обороне.
Николай Семёнович начал рассказ о своём прошлом с лёгкой ноткой гордости, словно был не простым свидетелем, а важной персоной в давних делах, о которых теперь вспоминал с таинственным блеском в глазах. Он не сразу перешёл к сути, осторожно подбирал слова и подогревал интерес Софьи:
– Знаете, в те времена у нас была другая жизнь. – Николай Семёнович улыбнулся самодовольно, как человек, привыкший к роскоши и обласканный этим миром. – Деньги, сделки, серьёзные люди…
Он откинулся на спинку стула, вспоминая об ушедших временах.
Софья прищурилась, молча поощряя его продолжать, и он, чувствуя её интерес, заговорил чуть откровеннее:
– Вот все эти элитные дома, которые вы теперь видите, откуда они взялись, по-вашему? Всё было не так просто, Софья Васильевна. Покупали недвижимость через подставные компании, через доверенных лиц. Деньги были, скажем так, особенные – из нелегальных источников. Всё это отмывали через несколько перепродаж, и вот, объект чист, а цена растёт.
Софья уловила, как его тон постепенно менялся, становился горделивым и самодовольным, а в рассказе проступил едва заметный зловещий оттенок.
– Конечно, не все были согласны с такими схемами, но… кто же осмелится спорить, если за тобой стоят настоящие «друзья» из тех, кто в разборках опытен.
«Так! – подумала Софья, – значит надо развернуть тему скупки недвижимости подробнее, может, он расскажет и о схемах».
– Так, значит сделки заключались и деньги вкладывались ради их очистки? Вы же были в теме. Кто этим занимался?
Старик нахмурился, понимая, что уклончивые ответы здесь не пройдут, и сухо обронил:
– Такие дела не просто так проворачиваются.
Он с опаской бросил взгляд на следователя Данилина, но тот опустил глаза, предоставив Софье Васильевне единолично править балом. И знаток душ продолжила своё мягкое давление на Николая Семёновича: нельзя выпускать рыбу, когда она сама тебе в руки плывёт.
– А вам лично доводилось работать с кем-то из тех, кто, скажем так, не гнушался не совсем легальными сделками? Вы же понимаете, Николай Семёнович, именно подобные люди могли совершить то, что произошло, раз уж это случилось под носом нового элитного комплекса.
Его руки едва заметно дрогнули, и он проговорил, что связываться с криминалом никому не хочется, но в 90-е… И Софья поняла, что теперь нужно копнуть глубже. Она положила свою кисть на его лежащую на столе руку, согласно кивнула, делая вид, что защищает позицию Николая Семёновича.
– Да, в те времена «все так делали». А вот, скажем, откуда деньги у этого жилья «Волжские просторы»? Неужели от честных бизнесменов? И как это работало? Покупка-продажа – и всё? – Софья заметила, как старик едва заметно пожал плечами.
Он помолчал. Усмехнулся. Его лицо выражало смесь гордости и лёгкой усталости от таких «простых» вопросов.
– Про «Волжские просторы» ничего сказать не могу – я уже давно не при делах.
Софья задумчиво кивнула.
– Значит, нужно было провести фиктивные сделки, чтобы цена росла? И что, никто не замечал таких операций?
– Замечали. Но были люди, которые знали, как очистить документы. Риелторы, нотариусы, некоторые верха из администрации областного центра. В итоге – всё легально.
– Так просто? – Софья склонила голову. – И все молчали?
Николай Семёнович пожал плечами.
– Пока каждый получал свою долю, никто не задавал вопросов.
Он приглушил голос, рассказывая о старых контактах: вовлечённые в теневой бизнес люди до сих пор поддерживали связь, покрывали друг друга и по сей день. Старик объяснял, что, несмотря на затишье, они не чувствуют себя в безопасности – слишком много дел осталось незавершёнными, а сейчас наступили времена зачистки. Зачистка шла и внутри группировок, и на самом верху. Он привёл пример, когда богатый клиент купил сразу несколько квартир через подставных лиц, чтобы обезопасить свои капиталы, но затем не выполнил некоторые обязательства. И хотя официально его не тронули – клиент отошёл от дел, – жизнь превратилась в кошмар: кто-то регулярно слал ему угрозы, а однажды у него сгорела машина, припаркованная на охраняемой стоянке.
– Значит вы понимаете, Николай Семёнович, что они не прощают тех, кто знает больше, чем должен? Может, девушка могла разузнать что-то такое, что стало для них опасным?
– Не бывает ничего случайного, если такие люди замешаны.
По его мнению, найденное тело девушки могло быть частью мести или попыткой убрать свидетеля, или намёком другим посвящённым в бизнес держать язык за зубами.
Софья чуть подалась вперёд, не отрывая взгляда от Николая Семёновича.
Он заметно нервничал, но продолжил:
– Видите ли, Софья Васильевна, но она могла и просто оказаться не в том месте, не в то время. Могла и не знать лишнего. Но с другой стороны, вполне возможно, была в деле или всего лишь чьей-то любовницей и случайно подслушала разговор. Но они не терпят слабых звеньев, вы понимаете? А если она узнала хоть что-то об их делах, о деньгах… – он замолчал, закурил и отвёл взгляд, – они бы не оставили её.
По нервозному состоянию Николая Семёновича, Софья поняла, что он и сам теперь жил в постоянном страхе. Слишком много старых дел, неоплаченных долгов осталось в его прошлом, а сейчас в настоящем кто-то разворошил осиное гнездо. И не от этих ли незавершённых дел он сбежал из Приславля в Энст много лет назад? А осы поселились сейчас и в Энске, и их ядовитые укусы могли настигнуть Николая Семёновича и здесь. Но язык у него развязался, и он сболтнул лишнего, назвав некоторые имена.
Воспользовавшись информацией, полученной от разговорившегося бывшего теневого бизнесмена, Софья Васильевна поручила Данилину нарыть как можно больше фактов из прошлой жизни жильцов элитного комплекса. И почему вдруг они предпочли жить в этом маленьком провинциальном городке в противовес жизни в центре цивилизации – в городе Приславле? Чем мог привлечь их этот городок? Ни тебе театров, ни стадионов, ни бассейнов, ни ночных клубов, ни салонов красоты в широком смысле этого выражения и никаких прочих игорных и развлекательных заведений. «Мисс Энск» и та больше похожа на пуделя, чем на красотку или элитную эскортницу.
Софья Васильевна решила, что новомодное строение, в котором все обитатели выглядят как участники секретного общества, уж точно заслуживает более пристального внимания. И правда, что в этом провинциальном раю делали дамы с золотыми кулонами размером с чайное блюдце и кавалеры, больше похожие на отдыхающих от жизни финансовых акул? Почему и кем наверху принято решение строить этот комплекс «Волжские просторы» именно в таком захудалом месте? Живописная, местами нетронутая человеком природа: леса, холмы, наличие реки, чистый воздух? Но всё это имелось и в областном центре.
Следователь Александр Данилин раздобыл информацию и факты, что некоторые жильцы элитного гнезда действительно причастны к теневым схемам от незаконного вывода денег до торговли предметами искусства. Появился интересный персонаж – Игорь Борисович Емельянов. Выяснилось, что его бизнес связан с крупными поставками на столичные московские рынки картин, икон, антиквариата и прочих предметов старины, и убийство девушки могло быть способом скрыть чьи-то неудачные сделки, подлог или предательство. Возможно, но не обязательно. Надо копать, копать и копать. И главное, кто эта девушка? Никаких следов… У неё, что, нет родителей или других родственников, которые были бы обеспокоены её исчезновением?
Софья осознавала, что тело девушки – это всего лишь верхушка айсберга. Туфля, отсутствие одежды, – возможно, просто отвлекающий манёвр, созданный, чтобы запутать следствие. Но кто-то из жильцов должен знать правду! Она решила опросить всех обитателей хоро́м, устраивая своеобразный «театр абсурда», в котором каждый жилец дома окажется в роли подозреваемого. И действительно, почти все обитатели комплекса, так или иначе, были вовлечены в какие-то тёмные дела или сомнительный бизнес, не только и не обязательно в незаконные сделки с недвижимостью.
Но все улики оказались хрупкими и неуловимыми, как осколки калейдоскопа, в котором каждый раз складывалось что-то новое и никто не мог повторить предыдущий вариант.
Но когда Софья Васильена, подёргав за ниточки интернет-паутину московских новостей, узнала, что Емельянов Игорь Борисович, помимо торговли недвижимостью в прошлом и сбытом антиквариата в настоящее время, является ещё и одним из ключевых спонсоров модного бренда одежды, всё более или менее встало на свои места. Туфля цвета фуксии! Новая модель обуви этого бренда! И никакой это ни Carol! Конечно же! Всё просто, если взглянуть под правильным углом.
Кукловод театра абсурда
Софья сидела на кухне и пристально рассматривала туфлю. Накануне Саша стащил её из хранилища вещдоков и принёс это сокровище своей учительнице для обследования. Туфля возлежала на столе прямо напротив лица Софьи дерзким вызовом: ярким, нелепым в одиночестве, но готовым вот-вот взорвать чей-то мозг. Софья взяла её, поднесла поближе к глазам и увидела на носке едва заметную царапину. Размер 38-й.
Благодаря активной и умелой дружбе с интернетом, Софья разузнала, что столичный бренд, одним из спонсоров которого являлся жилец элитного пентхауса, каждый год выбирал определённый цвет для обновления линейки продукции. В этом году трендовыми были малиновые, фиолетовые, лиловые оттенки и их букет – «цвет фуксии». Этот цвет объединяет в себе и страсть (оттенки малинового), и загадочность (лиловые и фиолетовые ноты). И в данном контексте с туфлей он как нельзя лучше отражал запутанность и неординарность ситуации, будто бросал вызов привычным нормам: «Я здесь не просто так. Я – символ». Возможно, девушка, носившая эти дерзские туфли, была лицом бренда? Или же любовницей спонсора, одаривающего её модными вещами?
В дверь позвонили. Опять Саша Данилин. Он всё ещё захаживал за советами, будто его бывшая учительница была тайным криминальным оракулом или энской мисс Марпл. Софья не спешила открывать. Пусть немного постоит, наберётся терпения. В конце концов, что такое терпение для следователя, если не привычная вещь? «Минута терпения – десять лет комфорта» – вспомнила Софья слова американского ганстера Аль Капоне и усмехнулась.
– Софья Васильевна! – услышала она из-за слегка приоткрытой двери торопливый голос, полный отчаяния и лёгкого запаха алкоголя и паники. – Я только что от Лобанова! Он говорит, что мы зашли в тупик!
Софья распахнула дверь с драматическим вздохом, словно обязана была дать мирозданию ответы на все вопросы человечества.
– Ну, заходи, Саша. Начнём из тупика выбираться, как школьники из двойки в конце четверти. Пора нам поопрашивать поподробнее жильцов элитного дома. Гори он пропадом этот семиглавый дракон!
Выпив традиционный чай с малиновым вареньем и пораскинув серым веществом, странная парочка под руку отправилась к счастливым обладателям выигрышных «лотерейных билетиков» в хоромы счастья.
Первой они посетили Ольгу Григорьевну Пучкову, главу ТСЖ. Перед слугой закона Данилиным и жрицей справедливости Софьей Волковой дама предстала с тщательно уложенной причёской и лицом фарфоровой куклы: одно неверное движение, и оно, накаченное гелями, вот-вот треснет. Крупные, припухшие алые губы выставлены напоказ как главный аксессуар её внешности.
– Никаких скандалов, никаких расследований в нашем комплексе просто невозможно себе вообразить, – говорила Ольга Григорьевна с таким подчёркнуто осторожным выражением кукольного лица, точно уже спрятала в шкафу скелет, который вот-вот мог выпасть прямо на белоснежный паркет.
Софья никак не отреагировала на вступление статусной дамы, а только слушала, молча уставившись на её холёные руки и длинные ногти… цвета фуксии.
«Тоже связь со столичным модным брендом? – мелькнула у неё мысль. – Все они в одной упряжке!»
– Боже мой, да как такое могло случиться у нас, в этом… элитном доме! – голос Ольги Григорьевны артистично дрожал от возмущения: она не просто говорила, а всем своим видом пыталась поднять невидимый щит и заслонить выстроенный ею мирок от всего происходящего.
«Мой дом – моя крепость, мой статус – всё, ради чего я живу» – вещало фарфоровое лицо главы ТСЖ.
Софья скрестила руки на груди и сосредоточенно посмотрела на даму, обдумывая, как лучше вывести её из этой навязчивой защиты собственного статуса и спокойствия.
– Да, это ужасно, Ольга Григорьевна, – произнесла она с лёгким намёком на сочувствие. – И представьте, что именно из-за этого теперь всем станет известно, что… как вы там говорили? Всё «тихо и мирно»?
Ольга Григорьевна ощетинилась – Софья подступила слишком близко к её «крепости».
– У нас здесь всегда было… абсолютно безопасно. Просто какое-то недоразумение. Даже самый лучший дом не застрахован от… от…
– От «несоответствующих элементов»? – помогла ей Софья, слегка улыбнувшись.
– Именно! – дама подхватила с таким облегчением, будто ей только что подарили выход из щекотливой ситуации. – Мы работали много лет, чтобы построить этот комплекс и создать соответствующий имидж. Это ведь элитный дом! Здесь всё должно быть идеально, безупречно. Мы не хотим, чтобы тут… бродили непонятные люди.
– Вы знаете, Ольга Григорьевна, – продолжила Софья, внимательно наблюдая за собеседницей,– сами по себе проблемы никогда не исчезают, если просто не смотреть на них. Вы ведь не хотите, чтобы этот инцидент стал чем-то большим, чем «маленькое недоразумение», правда? Ведь за ним может потянуться цепочка событий.
Глава ТСЖ нервно выпрямилась, и её тщательно уложенные волосы едва колыхнулись от этого жеста.
– Значит, эта девушка вам незнакома? Совсем? Никогда не видели её раньше? Не обязательно в вашем ТСЖ… может быть на каком-то событии, корпоративе? Она же не из местных. Возможно, из Приславля. А вы провели бо́льшую часть жизни в областном центре. Неужели никогда не пересекались? И чего вдруг она оказалась под окнами вашего комплекса? Просто так?
Ольга Григорьевна напряглась, её лицо стало ещё холоднее. Прозорливая Софья Васильевна представила, как председательша ТСЖ была глубоко возмущена тем, что её пытаются втянуть в неприятную историю.
– Нет, – произнесла Ольга Григорьевна с лёгким раздражением, как будто отбивалась от назойливой мухи, – я не видела эту… как вы сказали, девушку, ни на каких корпоративных мероприятиях, ни на встречах. И уж тем более не могу вообразить, что она как-то связана со мной или моим кру́гом общения.
Она осеклась, выдержала паузу и продолжила, и голос стал чуть тише:
– Понимаю, что вы ищете связи, но в данном случае это просто невозможно. Я не имею привычки водить знакомство с людьми… непонятного происхождения, – последнее слово она произнесла, едва не фыркнув. – Если бы я хоть раз её видела, то наверняка запомнила бы.
Для такого знатока человеческих душ, как Софья Васильевна, обитательница элитной квартиры была как открытая книга – хотя сама дама, наверняка, считала себя непостижимой загадкой. Софья сразу поняла: Ольга Григорьевна стала пленницей своего же тщательно продуманного образа. Её холодный, безукоризненный вид отражал стремление к идеальности, но был лишён хотя бы намёка на теплоту. Её внутренняя аксиома звучала так: статус важнее людей, а репутация – куда дороже правды. Даже перед лицом трагедии Ольгу Григорьевну тревожил только один вопрос – как бы всё это не бросило тень на престиж дома. Её надменность еле скрывала страх перед разрушением выстроенного ею фасада. Безупречный образ требовал ежедневного ухода, а потому ради «чистоты» картины она готова была закрыть глаза на любой грязный секрет, лишь бы в этом идеальном мире никто не осмелился замарать её репутацию и нарушить покой.
До встречи с Ольгой Григорьевной следователь Данилин собрал внушительную информацию о карьерной лестнице «действующего лица» разворачивающейся пьесы: от окончания вуза до сегодняшних дней.
Сама же Софья Васильевна, благодаря интернету, разузнала и другие подробности: в компании кого и на каких корпоративах она была замечена, и какие светские тусовки посещала. Слава богу, паутинная сеть не забывает освещать подобные меропрития и всё помнит.
Раздобытая следователем сухая информация мало чего говорила самому Данилину, но энская мисс Марпл разложила её по полочкам, как текст по главам, и чёткая картинка содержания романа сложилась в её воображении.
Итак, Ольга Григорьевна не просто управляла делами дома – её влияние тянулось гораздо дальше. Когда она проживала в Приславле, то предоставляла «консалтинговые услуги», помогая клиентам из местной элиты. На деле же это значило одно: она знала все слабые места и чужие тайны, которые ей доверяли, чтобы создать безукоризненный имидж каждого, кто платил ей за это. Дорогой, востребованный имиджмейкер!
Занимаясь «коррекцией» воротил 90-х годов, она методично стирала пятна с чужих биографий, помогала скрывать мелкие проступки и очистить репутацию от любых сплетен и подозрений. И хотя её услуги официально никак не значились, в узком кругу к ней обращались как к последней инстанции для решения многих «деликатных» вопросов. Ольга Григорьевна действительно была настоящим мастером в этом. Она знала, как уладить дела, чтобы самые компрометирующие фотографии никогда не покинули сейф, чтобы нелестные статьи не попали в местные издания, а любые связи с нечистоплотными сделками или странными компаниями, замешанными в криминале, внезапно канули в прошлое. Ольга Григорьевна умела задобрить нужных людей и заставить замолчать тех, кто пытался узнать лишнее. И клиенты поднимались выше по карьерной лестнице, возглавляли крупные фирмы и даже становились депутатами.
Отнюдь не наивной глупышкой оказалась глава ТСЖ, какой она показалась следователю Данилину. Александр, кажется, больше разглядывал роскошные формы Ольги Григорьевны, чем слушал её взволнованный, но прекрасно поставленный голос. А зря! потому что за этим голосом стоял ум, способный свернуть горы, если вдруг что-то угрожало драгоценной репутации.
По итогам встречи с главой ТСЖ, никаких фактов, кроме ногтей цвета фуксии, в досье расследования не добавилось, но Софья обосновала её переезд в тихий провинциальный городок тем, что в областном центре Ольга Григорьевна постепенно стала одной из множества фигур, потеряла своё былое влияние (ведь 90-е остались далеко позади, и биографии уже подчищены), а в Энске же её статус позволил ей снова стать своего рода королевой и влиятельной неординарной личностью. Здесь она могла руководить домом и его жителями, как кукольным театром: словно кукловод она держала в своих руках невидимые верёвочки, за которые дёргала время от времени, управляя своими марионетками и тщательно поддерживая иллюзию порядка… Но сам театр, вроде бы только что построенный и внешне выглядищий безупречно, вдруг затрещал по швам.
– Саша, надо покопаться в личной жизни Ольги Григорьевны, пораспрашивать её бывших соседей по Приславлю. Что там с мужьями и любовниками? Может, кто-то отверг её? Может, кинул партнёр по бизнесу? И они расстались не в лучших отношениях? Может, в связи с увядающим возрастом, ведь ей уже под пятьдесят, она и нашла наш Энск, чтобы на фоне серого мрака, даже при заметном упадке в делах и наметившихся финансовых трудностях, всё ещё продолжать блистать здесь, окружив себя роскошью.
– Ну вы даёте, Софья Васильевна! Это же как надо влезть в нутро человека, чтобы такие выводы сделать?
– Cаша, это не выводы. Это всего лишь мысли. И тебе стоит их проверить. А потом мы вместе сделаем выводы. Я не думаю, что Пучкова убийца, но если убийца проживает в этом комплексе, то глава ТСЖ точно знает его имя – не зря так нервничала.
Манекен и Утопист
Следующим в блокноте Софьи Васильевны значился успешный бизнесмен Игорь Борисович Емельянов. По слухам, он способен продать даже крышу над собственным домом, если бы она могла поднять цену его акций.
Высокий, подтянутый, он встретил непрошенных гостей в безупречно сидящем на нём костюме. Костюм выбирался владельцем как часть образа, а не просто предмет одежды. Образ говорил о самоконтроле и дисциплине, каждый его штрих продуман до мелочей и закреплён на единственно возможное место. Аккуратно зачёсанные назад тёмные волосы придавали Игорю Борисовичу собранности и подчёркивали строгие, словно выточенные черты лица. Во взгляде серо-голубых глаз сквозили холодный расчёт и самоуверенность. Бесстрастное спокойствие виднелось и в тонких, плотно сжатых губах. Даже лёгкая улыбка, если она вдруг появлялась, казалась скорее заученной, чем искренней. Ни тени эмоций, ни капли сочувствия и полное отсутствие эмпатии, как у манекена в дорогом бутике.
Емельянов относился к той категории эстетов, у которых все вещи стояли на своих местах, как в музейной витрине. Софья Васильевна быстрым взглядом оценила вычурный интерьер и сразу приступила к делу: с такими людьми, как этот индивидуум, мять шапку на пороге – не лучший вариант.
– Игорь Борисович, мы опрашиваем жильцов «Волжских просторов», как возможных свидетелей или… участников известного вам происшествия на парковке вечером 20 сентября… – начала Софья Васильевна.
Но хозяин элитной квартиры даже не дал ей договорить.
– В то время я был на важной встрече в другом месте, – перебил он Софью, снял пиджак (вдруг стало жарко?) и поправил манжеты рубашки, – у нас здесь всё тихо и мирно. Эта… девушка – она не из категории наших.
Фраза Игоря Борисовича прозвучала таким тоном, что у незванных посетителей с первой минуты обязано было возникнуть осознание полного отсутствия его вины. Обязано, да не возникло!