Читать онлайн Пока не закончатся звезды бесплатно

Знак информационной продукции (Федеральный закон № 436-ФЗ от 29.12.2010 г.)

Переводчик: Ксения Никишева

Редактор: Александра Горбачева

Издатель: Лана Богомаз

Генеральный продюсер: Сатеник Анастасян

Главный редактор: Анастасия Дьяченко

Заместитель главного редактора: Анастасия Маркелова

Арт-директор: Дарья Щемелинина

Руководитель проекта: Александра Горбачева

Дизайн обложки и макета: Дарья Щемелинина

Верстка: Анна Тарасова

Корректор: Наталия Шевченко

Иллюстрация на обложке: Green Moonie

Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.

Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Inmaculada Rubiales Valero, 2022

Иллюстрация на обложке © Green Moonie, 2024

© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина Паблишер», 2025

* * *

Всем, кто когда-либо испытывал страх

Пролог

Задумывались ли вы хоть раз, как умирает звезда?

Чтобы светить, звезды превращают водород в гелий. Спустя какое-то время водород заканчивается, в ядре остается лишь гелий, и звезда становится холоднее и ярче. Происходит взрыв. Это явление известно как сверхновая; звезда умирает, и ее останки порождают раскаленную нейтронную звезду.

Из всех известных нам звезд самая далекая – Денеб. Она находится на расстоянии около трех тысяч световых лет от нашей планеты, а значит, сегодня, когда мы видим ее сияние, мы смотрим на свет, который начал свой путь в эпоху древних римлян. А свет, который она излучает сейчас, мы увидим только через три тысячи лет – если доживем.

То есть если Денеб взорвется прямо сейчас, мы этого даже не заметим. Для нас она будет сиять все так же ярко.

Семь месяцев назад в моей галактике погасла звезда. Звезда по имени Денеб, моя старшая сестра.

Еще один научный факт: иногда смерть звезды порождает не нейтронную звезду, а черную дыру.

1

Созвездие Андромеды

Майя

В моей комнате до сих пор стоит пустая кровать.

А еще у меня на потолке висят звезды. Мое любимое созвездие – Андромеда – располагается прямо над моей постелью. Я хорошо помню легенду о нем, ведь сестра рассказывала мне ее каждый вечер, но теперь я стараюсь не думать об этом.

Сейчас 9:58 утра, и до звонка будильника осталось две минуты. Я почти не спала сегодня. Меня разбудили первые лучи солнца, пробившиеся сквозь шторы, и я молча смотрела в потолок, пока мои мысли бродили где-то далеко. Почему я все еще их не сняла? С тех пор как 9 августа я дала себе обещание сделать это, прошло семь месяцев.

Но звезды по-прежнему там.

Я узнала обо всем из новостей. Серьезная авария, восемь погибших, с десяток пострадавших. Математика – не мой конек, но, по моим расчетам, мама и Денеб уже должны были миновать тот участок дороги, когда все произошло. В худшем случае они среди пострадавших. О другом варианте я даже думать не могла.

Я продолжала верить в благоприятный исход, даже когда позвонили из больницы.

Вздохнув, я протягиваю руку, чтобы выключить будильник. Затем поднимаюсь с кровати и, шаркая ногами, иду в ванную. Накануне я не смыла макияж, и теперь вокруг глаз черными кругами, как у енота, размазалась тушь. Умывшись, собираю волосы в хвост. Мышцы ноют, и мне не хватает сил двигаться нормально.

Душевая занавеска лежит на полу, потому что мама сдернула ее неделю назад, а я так и не повесила обратно. Зубная паста закончилась, а значит, перед работой придется заглянуть в супермаркет. Не помню, когда в последний раз открывала холодильник, но надеюсь, что у нас найдется хотя бы что-то на завтрак. Не хочется тащиться через весь город на пустой желудок.

Возвращаюсь в комнату, чтобы переодеться и заправить постель. Вчера я оставила блокнот открытым на столе, но лучше не знать, что я там написала. Я так устала, что все мои воспоминания размыты. Последний раз окинув взглядом звезды на потолке и кровать Денеб, я делаю глубокий вдох, прежде чем выйти из комнаты. Я оттягивала этот момент как можно дольше, но нельзя же вечно сидеть взаперти.

Итак, еще один день чудесной жизни Майи Аллен.

Хотя сейчас десять часов утра, в доме совершенно темно, потому что кто-то задернул шторы. Я осторожно закрываю за собой дверь и включаю свет в прихожей. Слышу тихое бормотание телевизора и вижу голубые отблески на стене гостиной. Это похоже на декорации к фильму ужасов, но в комнате меня ждет не огромное морское чудовище, как в легенде об Андромеде, а моя мама.

Первым делом я открываю окно и раздвигаю шторы. Позади меня раздается стон. Когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, горло перехватывает так, что становится нечем дышать. Она крепко спит на диване, одежда в беспорядке, волосы растрепаны. На полу валяются пакетики от чипсов и пивные банки. От этой сцены у меня сводит желудок и внутри поднимается чувство вины.

Накануне я работала допоздна. В пятничный вечер бар переполнен, так что я вернулась домой только в три утра. К моему приходу мама была еще трезва. Я пыталась уговорить ее лечь спать, но она уверяла, что у нее все под контролем. Я прекрасно знала, что это ложь, потому что у нее никогда ничего не бывает «под контролем», но слишком устала, чтобы спорить.

Мне следовало настоять на своем.

– Мама, – шепчу я, легонько встряхивая ее. Она со стоном сжимает веки. – Пойдем, я уложу тебя в кровать.

Она, зажмурившись, кивает в знак согласия. От алкогольного смрада щиплет глаза. Просунув руку под ее шею, я с трудом усаживаю ее. Затем изо всех сил тяну на себя, поднимая с дивана. Хорошо еще, что она не сопротивляется. Закинув одну руку себе на плечи, я медленно тащу маму по коридору.

Это дается мне легче, чем несколько месяцев назад. Больно думать, что скоро это может войти в привычку.

– Тебе не стоило спать на диване, – мягко укоряю я ее, замечая, что она едва переставляет ноги. Уверена, ее мучают боли в спине.

– Было уже поздно, – отвечает она, пережевывая слюну, будто зубную пасту. Мы проходим мимо моей комнаты, и она смотрит на закрытую дверь. – Твоя сестра там? Пусть сходит в… магазин, ага. У нас закончилось пиво.

Чувствую болезненный укол в груди. Все еще хуже, чем я думала. Я тщетно пытаюсь сдержать подступающие слезы. Смаргиваю, пытаясь их скрыть, и вздыхаю с облегчением, когда мы наконец входим в ее спальню.

Мама в изнеможении опускается на кровать, и мне удается снять с нее туфли, а затем укрыть ее одеялом, чтобы не простудилась. Ненадолго возвращаюсь на кухню, чтобы взять стакан воды и таблетку, и оставляю их на прикроватной тумбочке.

– Выпей, когда проснешься, – говорю я.

Собираюсь уходить, но она хватает меня за руку. Ее глаза прикрыты, и говорит она шепотом.

– Спасибо, Денеб.

Я сглатываю.

– Отдыхай, мама.

Выхожу из комнаты и закрываю дверь. Сердце по-прежнему болезненно сжимается, но слез больше нет.

Мне кажется, что какая-то часть мамы умерла в день аварии. А та, что осталась, тонет в жалости к себе. Раньше мама работала поваром в ресторане быстрого питания, но ее уволили, и теперь она притворяется, будто ищет работу, хотя мы обе знаем, что это не так. Она проводит весь день дома, кочуя с дивана на кровать. Иногда за ужином она рассказывает мне о том мальчишке, из-за которого случилась авария.

Ему было всего шестнадцать. Они с друзьями отправились на вечеринку. Напились. Он решил, что достаточно трезв, чтобы сесть за руль и выехать на дорогу. Это безрассудство загнало его друзей и его самого в гроб. Мне хотелось бы пожалеть его, ведь у него вся жизнь была впереди, но внутри меня пустота. Этот парень разрушил мою семью.

Моей сестре было двадцать два года, когда это случилось. И впереди у нее тоже была целая жизнь.

Дрожащими руками я начинаю наводить порядок в гостиной. Беру мусорный пакет и швыряю туда банки из-под пива и остатки еды. Выключаю телевизор. Затем возвращаюсь на кухню и судорожно мою руки, как будто таким образом могу стереть воспоминания об этом моменте с кожи и выкинуть мысли из головы, но это невозможно.

Легенда гласит: Кассиопея, царица Египта, была столь красива и тщеславна, что считала себя выше морских нимф. Разгневавшись, бог Нептун наслал на ее страну чудовище. И утихомирить его гнев можно было лишь одним способом – принеся в жертву царевну Андромеду. Ее привязали к скале на берегу моря и заставили нести наказание, которое она не заслужила.

Когда Андромеда думала, что конец близок, она услышала громкий шум ветра: ей на помощь пришел Персей, полубог на крылатом коне.

Наверное, мы с мамой похожи на Андромеду и Кассиопею, только вот она сдалась на милость чудовищу, и удержать ее под силу лишь мне. В жизни нет полубогов. И помощи ждать неоткуда.

Я беру телефон, ключи, немного денег и бросаю быстрый взгляд на холодильник, прежде чем выйти из дома. Мне не хотелось идти в магазин, но теперь я передумала. Нужно сбежать отсюда как можно скорее. Торопливо спускаюсь по ступенькам крыльца и смотрю на небо, затянутое тучами.

Я пытаюсь открыть машину и ругаюсь сквозь зубы, осознав, что не заперла ее вчера вечером. Городок у нас маленький, все друг друга знают, но не стоит быть такой самонадеянной. Я устраиваюсь на водительском сиденье и завожу двигатель. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида, чтобы выехать с парковки, и из горла вырывается громкий вопль, который разносится эхом по всему району.

В моей машине спит какой-то парень.

2

Знакомство с Лиамом Харпером

Лиам

Вздохнув, я крепко сжимаю руль. Я припарковался возле дома минут двадцать назад, но почему-то до сих пор никто не пришел за мной. Музыка в доме гремит так, что слышно даже внутри машины. Но едва ли соседи станут возмущаться – зная маму, можно не сомневаться, что она пригласила всю округу.

На пассажирском сиденье загорелся экран телефона. Адам с самого утра безостановочно строчит мне сообщения. Стоит ли говорить, что я их даже не читал. Если честно, я весь день не притрагивался к телефону. Утром я поставил его на беззвучный режим, не дожидаясь шквала уведомлений. Сейчас у меня наверняка тысячи упоминаний в твиттере и инстаграме[1].

Лиам Харпер празднует день рождения, и подписчики шлют ему поздравления со всех уголков земли.

А мне все равно.

Подумаешь – девятнадцать. Когда мне было шестнадцать, я мечтал поскорее вырасти, потому что верил: когда я стану «взрослым», моя жизнь развернется на сто восемьдесят градусов. У меня будет больше свободы, я буду встречаться с девушками, ходить на дискотеки, пить и курить сколько влезет. Теперь мне все это доступно, а жизнь такая же паршивая, как и прежде. Если не хуже.

Наконец впервые за день я беру в руки телефон. Судя по скриншотам от Адама, мое имя и впрямь в трендах твиттера. Мне написали сотни поздравительных твитов. Не помню, сколько было в прошлом году, но, видимо, цифра в этот раз не такая внушительная, потому что Адам сопровождает снимок упреком: «Было бы больше, если бы ты не пропадал где-то весь день».

Вечно он прав, и это бесит.

Адам появился в нашей жизни, когда мама нашла нового директора по пиару в свою компанию. Она дизайнер, и ее бренд известен уже за пределами Великобритании. Когда оказываешься на всеобщем обозрении, волей-неволей нужно следить за имиджем. Адам должен был просто консультировать ее, но дело почему-то кончилось свадьбой.

И теперь он мой отчим. Но он также по-прежнему наш «агент», поэтому, с тех пор как я стал популярным на ютубе, Адам не оставляет меня в покое. Будь дело за мной, я бы предпочел не афишировать свое имя – оставался бы неким пареньком, публикующим шуточки в интернете, – но, видимо, слишком многого я хотел. Мама увидела во мне шанс расширить аудиторию, и уже несколько лет все мои подписчики знают, чей я сын. Она даже снялась в паре моих видео.

Любое пятно на моей репутации плохо скажется на ней; вот почему Адам вечно талдычит, как мне себя вести и чего нельзя делать ни при каких обстоятельствах. Он настолько зациклен на этом, что даже странно, почему он еще раньше не упрекнул меня по поводу отсутствия в социальных сетях.

Честно говоря, последнее, чего мне сейчас хочется, – это улыбаться на камеру. Но вариантов нет, поэтому я смотрюсь в зеркало заднего вида и приглаживаю кудри. Затем включаю свет в салоне, беру телефон и жму на кнопку записи.

Это занимает тридцать секунд. Я настолько привык записывать ролики, что все получается с первого дубля. Здороваюсь, благодарю подписчиков за поздравления и прощаюсь с очаровательной улыбкой. Выкладываю видео в сторис в инстаграме и ставлю рандомные лайки на сообщения в твиттере. Они все как под копирку, и я даже не утруждаюсь их прочесть. Если кто-то об этом узнает, решит, что я мудак. Ну что же. Так и есть. Я мудак, и дальше что? Вот она, реальность. Никто из них меня по-настоящему не знает. Зачем мне миллионы подписчиков в интернете, если в такой момент я совершенно одинок?

Еще раз смотрюсь в зеркало, поправляю воротник толстовки и, нацепив на лицо свою лучшую улыбку, выхожу из машины. Мы живем в Лондоне в частном доме, и его окружают двухметровые стены. Ну и зачем они, спрашивается, раз сегодня здесь полно незнакомцев?

Я легко проскальзываю внутрь незамеченным. Иду, не поднимая глаз, и вздыхаю с облегчением, когда в толпе наконец-то мелькает знакомое лицо. Эм – женщина атлетического сложения, у нее плечи раза в три шире моих. Она отвечает за безопасность на всех маминых мероприятиях. Судя по униформе, на этой вечеринке она тоже вряд ли расслабляется.

– Ты опоздал, – с серьезным видом говорит Эм.

Я отвечаю ей самодовольной улыбкой.

– Все лучшее случается с тем, кто ждет.

Внутри музыка играет еще громче. Если бы вечеринку устраивал я, то заказал бы специальное освещение, чтобы создать атмосферу. Мама же оставила только подвесную люстру, которая придала обстановке утонченный вид – чего она, собственно, и добивалась. Мой день рождения – всего лишь повод собрать партнеров и инфлюенсеров, с которыми она хочет сотрудничать в будущем.

Интересно, а наши гости тоже относятся к вечеринке как к работе? Повсюду я вижу смартфоны – обычно, когда проводишь время с другими интернет-знаменитостями, нужно заснять все до малейшей детали, чтобы выложить в сеть. Я замечаю парочку популярных блогеров – Адам советовал мне познакомиться с ними, но я не в настроении. В гостиной яблоку упасть негде, а никого из моих друзей тут нет.

Эти гости пришли сюда не ради меня.

Раньше мне было бы все равно. Лиам образца годовой давности уже покорил бы все сердца своими шуточками. А дальше бы укатил в клуб с друзьями, чтобы проснуться на следующее утро с похмельем в кровати какой-то незнакомки, которую он подцепил той же ночью. Потом вернулся бы домой и нес всякую чушь на камеру – и так по кругу. День за днем, день за днем. До тех пор, пока все это не потеряет смысл.

В этом году мое девятнадцатилетие совпало с другим событием – я набрал двенадцать миллионов подписчиков на ютубе. Адам предложил отпраздновать на широкую ногу, но я категорически отказался. Хотел, чтобы меня оставили в покое на пару дней, – а в итоге вот что получилось.

Ко мне начинают подходить знакомые, но я, не здороваясь, прохожу на задний двор. Под небом, на котором не видно звезд, меня встречает дуновение холодного воздуха. Я делаю глубокий вдох, будто в доме мне было нечем дышать.

– Явился не запылился, придурок ты эдакий, – раздается смешок позади. – Все вокруг готовы целовать тебя в зад, так что от меня поздравлений не жди.

И впервые за вечер на моем лице расцветает настоящая улыбка.

Эван – мой лучший друг с незапамятных времен. Мы с ним как братья. Он был рядом, когда я создавал свой канал на ютубе, снялся в множестве моих видео и в конце концов завел собственный блог. У него семь миллионов подписчиков. Это число растет не так быстро, но зато у него качественный контент, и он гордится своими успехами. Кроме того, Эван куда лучше меня справляется с «популярностью». С каждым днем я убеждаюсь, что он был рожден для этого.

Я оборачиваюсь, и он обнимает меня до хруста костей. Я со смехом отталкиваю его, и мы обмениваемся шуточными ударами.

– Ну и что, как тебе девятнадцать? – спрашивает Эван и внимательно смотрит на меня сверху вниз. – Меня обманули, чувак. Ты такой же придурок, как и вчера.

– С выпивкой мне было бы гораздо лучше.

– Так за чем дело стало? – Он хватает меня за руку и тащит за собой. Заметив, что я осматриваюсь по сторонам, он поджимает губы. – Я очень уважаю твою мать, но ее дружки меня убивают. Тут одна тетка в костюме попугая.

– Ну они хотя бы моются.

– Эй, ну что за наезды.

Я снова смеюсь. Эвану как-то пришло в голову не мыться неделю и выложить этот эксперимент в интернет. Подписчики не оценили.

– Кстати, а где мама, не знаешь? – Не могу найти ее в этом море лиц.

Он качает головой.

– Нет, но я видел, как Адам общался с Мишель.

– Правда?

Я мгновенно напрягаюсь. Эван знает меня как никто другой, поэтому сразу замечает перемену в моем настроении.

– Не парься, ладно? Не сегодня. – Он толкает меня плечом в знак поддержки. – Наслаждайся праздником, дружище. Девятнадцать бывает только раз в жизни.

Я киваю с отсутствующим видом, и мы идем к бассейну. Эван раздает улыбки направо и налево, здесь он чувствует себя как рыба в воде. А еще у него куда больше свободы. С тех пор как Эван поступил в университет и переехал в Лондон, он сам себе хозяин. Ведет свой канал, потому что ему это нравится. И никто не докапывается до него по мелочам и не проверяет, что именно он хочет опубликовать.

Мы в разном положении. Прежде всего потому, что Адам даже не дает мне дышать. А еще потому, что в глубине души я ожидал услышать «нет», когда сказал маме, что хочу бросить учебу. Но этого не случилось. Напротив. Она даже поощрила меня.

Мы идем к диванам у бассейна, где часто тусуются мои друзья. Обычно нас четверо, но сейчас тут только Макс. Он вскакивает и подходит к нам с улыбкой на лице. Я рад, что Макс здесь, хотя мы не так уж близки. По крайней мере он точно пришел ко мне.

– Стареешь, да? – приветствует он меня.

– Девятнадцать, чувак, – поддакивает Эван, похлопывая меня по спине. – А ведь только вчера он совал карандаши в нос.

Я закатываю глаза, а Макс ухмыляется.

– С днем рождения, Лиам, – говорит он. – Я бы тебя обнял, но тут вокруг люди.

Эван торжественно кивает.

– Нужно поддерживать репутацию.

– Да пошли вы.

Оба разражаются хохотом. Я притворяюсь, будто раздражен, но на самом деле не могу сдержать улыбку. Кажется, вечер еще можно спасти, но тут я поворачиваюсь и вижу в толпе ее.

Вот еще одна причина, почему мне не хотелось приходить.

Мы с Мишель познакомились в прошлом году на одном мероприятии. Она тогда вела прямую трансляцию в инстаграме, а нас с Эваном осенила гениальная идея – покривляться у нее за спиной. Ее подписчики буквально с ума сошли, когда она предложила мне присоединиться к ней и сказать что-то на камеру. Поползли слухи, будто между нами что-то есть, и Адам загорелся идеей.

Мишель терпением и трудом сделала себе имя в социальных сетях. Она хочет стать дизайнером, как мама, а сейчас дает в интернете советы по стилю. Цифры не врут, она хороша в своем деле. Однажды вечером Адам пригласил ее к нам домой и предложил сделку, на которую не стоило соглашаться.

Никаких чувств, никаких обязательств. За закрытыми дверями мы друзья, на публике – пара, и благодаря этим отношениям мы оба будем на слуху. У нашего плана были все шансы на успех. Мы собирались совершить революцию в социальных сетях.

Но я влюбился в нее.

А Мишель начала встречаться с одним из моих лучших друзей.

Когда я вижу, как она идет ко мне, одетая в одно из последних творений моей мамы, желудок словно выворачивается наизнанку. Любой отметил бы, как платье облегает ее потрясающие изгибы, но я смотрю ей прямо в глаза. Она с улыбкой останавливается передо мной.

– Неважно, сколько тебе лет, для меня ты навсегда малыш. Запомнил? – шутливо говорит она.

Ирония в том, что я на добрых двадцать сантиметров выше ее, но я решаю промолчать об этом.

– Ты старше всего на год, а считаешь себя взрослой.

– Мы поговорим о зрелости, когда перестанешь долбить кулаками в стену, как троглодит.

Я сдерживаю улыбку.

– Ты же знаешь, я так не делаю.

– Все вы так делаете.

Мишель ждет, что я начну протестовать, но, хоть она и не права, я меняю тему.

– Прости, что ты сказала? – с иронией спрашиваю я, прижимая руку к уху. – С днем рождения? Вау, спасибо, Мишель, это так мило.

Она, смеясь, толкает меня.

– Хватит с тебя поздравлений.

Я пожимаю плечами.

– Лишними они не бывают.

Несколько мгновений мы молча смотрим друг на друга, но тут она улыбается и достает из сумки мобильный телефон. Я отворачиваюсь, мне вдруг становится не по себе. Я прекрасно знаю, что сейчас произойдет.

– Инстаграм? – предлагает она.

Я делаю вид, что все в порядке.

– Только смотри, чтобы я вышел красивым.

Разумеется, так и будет. Она в этом профи. Потянувшись ко мне, Мишель закидывает мою руку себе на плечи и целует в щеку, делая снимок. Я стараюсь улыбаться, не глядя в камеру, чтобы казаться более естественным. Закончив, она отодвигается, не отрывая глаз от телефона.

– Красавчик, – шутливо говорит она. Что-то пишет и показывает мне экран. – Так нормально?

Я прилагаю все усилия, чтобы на моем лице не отразилась буря эмоций, бушующих внутри. Просто киваю, стараясь не верить подписи, ведь на самом деле Мишель не имеет этого в виду.

«Счастливого девятнадцатого дня рождения, милый. Люблю тебя».

Макс подходит и обнимает ее сзади. Вздрогнув, Мишель тревожно оглядывается по сторонам – не наблюдает ли кто за нами. Интересно, что по этому поводу думает он? Едва ли это приятно, когда твоя девушка притворяется, будто встречается с одним из твоих друзей. Им приходится держать свои отношения в секрете, потому что, если люди узнают, разразится грандиозный скандал. «Эксклюзив: девушка Лиама Харпера изменила ему с его лучшим другом!» Потрясающе.

Они вместе заходят в дом, и я иду посидеть с Эваном, который прекрасно знает меня и тут же протягивает мне бокал. Сделав глоток, я морщусь, пока алкоголь течет по моему горлу. Потом я оглядываюсь вокруг и понимаю, что обманываю себя. Я так больше не могу.

Все это, вся моя жизнь, – это слишком. Вечеринка, мама, Адам, Мишель, Макс, двенадцать миллионов подписчиков, которые ждут от меня ежедневных роликов, фото, где Мишель притворяется, будто любит меня, тысячи твитов, которых мне никогда не бывает достаточно, отсутствие свежих идей и, самое главное, осознание того, что я больше не тот парень, что год назад улыбался перед камерой.

Я исполнил все свои мечты.

И я чертовски несчастен.

Моя страсть стала моим кошмаром.

Попрощавшись только с Эваном, я ухожу из сада. По дороге заглядываю на кухню и беру бутылку водки. И вот уже она лежит на заднем сиденье машины, а я бесцельно мчу по дороге. Я еду в отель. Или еще куда-нибудь. Подальше от всего мира. Эван прав: нужно просто выкинуть все из головы и наслаждаться, хотя бы сегодня.

Жизнь Лиама Харпера подождет до завтра.

В конце концов, не каждый день тебе исполняется девятнадцать.

3

Нарушитель

Майя

Потрясающе. Что, если он мертв?

Я прижимаюсь носом к окну и пытаюсь разглядеть его через стекло. Я выскочила из машины так быстро, что не успела рассмотреть злоумышленника. Сердце колотится, а дыхание участилось от шока. Пытаюсь успокоиться, ведь нужно вести себя по возможности здраво.

Скажем честно, легкими меня природа не обидела, и мой крик, должно быть, слышала вся округа. Тем более удивительно, что парень и глазом не моргнул. Варианта два: он либо мертв, либо без сознания, и я даже не знаю, что хуже. Обнаружить субботним утром труп в собственной машине – ситуация напоминает сцену из фильма ужасов, но что, если этот тип очнется и он опасен?

Сквозь затемненные окна я могу разглядеть лишь его фигуру. Обычный парень, не слишком коренастый и не слишком худой, и, вероятно, довольно высокий, потому что уткнулся головой в окно, а ноги вытянул на все три места. Он совсем не шевелится и, возможно, даже не дышит. Можно было бы позвонить в полицию, но пригород у нас крошечный, и я не знаю, как скоро она приедет. Жаль, что поблизости нет никого, кто мог бы мне помочь. Вокруг совершенно безлюдно. Полагаю, мои соседи еще спят. Ну что же.

Переведя дух, я мысленно готовлюсь действовать.

Тихонько открываю дверь машины. Парень шевелится, и я задерживаю дыхание. К счастью, он как ни в чем не бывало начинает храпеть. Этот запах стал уже настолько привычным, что до меня доходит не сразу: парень не потерял сознание и отнюдь не мертв. Я столько вечеров в своей жизни разливала напитки, что водку узнаю где угодно.

Он просто мертвецки пьян.

Наклоняюсь, чтобы рассмотреть его поближе, и сглатываю. Черт. Мы наверняка ровесники. В августе мне исполнилось восемнадцать, а он старше максимум на год или на два. Он бесспорно красив. Буйные темные кудри спадают на лоб, скрывая глаза; у него прямой нос и резкие черты лица.

Внутри пробуждаются какие-то непонятные чувства. Я поспешно отворачиваюсь. Итак. Сосредоточимся на важном.

Как, черт возьми, этот парень оказался в моей машине?

И, что куда важнее, как мне его оттуда вытащить?

В мои планы совершенно не входил этот храпящий незнакомец ростом метр восемьдесят. Меня ждет супермаркет. Прикусив губу, я смотрю на него и размышляю, стоит ли его будить. На нем джинсы, которые идеально облегают его бедра, и толстовка с капюшоном, но пусть даже мне нравится его прикид да и вообще он сам, это не значит, что он безобиден.

Я подхожу, чтобы получше рассмотреть его. И тут же вижу решение проблемы прямо перед глазами: его смартфон.

Он уснул с ним в ладони. А рука при этом вывернута так, что телефон оказался на подголовнике. Разумнее всего было бы открыть багажник и достать его сзади, но на прошлой неделе забарахлил замок, и рисковать мне не хочется. Поджимаю губы. В голову приходит ужасная идея, но другого выбора нет. В любом случае он, кажется, крепко спит. Надеюсь, не проснется.

Я смогу это сделать.

Не раздумывая больше, ставлю одну ногу внутрь. Выдыхаю и, сделав рывок, забираюсь на сиденья. Втиснув колено между его ногами, я пытаюсь успокоить сердце – оно вот-вот выпрыгнет из груди, пока я тянусь к мобильному. Касаюсь его кончиками пальцев, и мне уже слышится хор, исполняющий «Аллилуйя».

И тут мистер Кутила пошевелился: под собственным весом его рука соскальзывает и приземляется рядом с моим коленом. От испуга я бьюсь головой о потолок машины. Но мне почти не больно, потому что все мысли спутались. Меня накрывает паника: я оказалась в плену его конечностей. Нужно выбираться отсюда. Немедленно. Я инстинктивно подаюсь назад, хватаясь руками за что попало. Едва мои ноги оказываются на земле, я с грохотом захлопываю дверь.

Еще чуть-чуть и я потеряю сознание.

Черт, черт, черт.

И все ради этого треклятого смартфона.

Несколько секунд перевожу дух и включаю телефон. Руки дрожат. На экране выскакивает уведомление о двух десятках пропущенных вызовов, но я не пойму, от кого они, пока не введу пароль. Мне нужно найти контакт, указанный как «мама» или «папа», позвонить и спросить, кто он, черт возьми, такой и почему он уснул в своей машине.

Пробую ввести глупые сочетания – четыре нуля, один-два-три-четыре. Ничего не подходит, телефон заблокирован. Проклятие. Я с нетерпением жду, когда истекут двадцать пять секунд блокировки, и тут экран внезапно темнеет.

Пытаюсь включить его – и снова уведомление. Батарея разряжена. Великолепно.

Не будь этот смартфон таким дорогим, я бы швырнула его в стену.

Зажмурившись, я стараюсь сохранять спокойствие. Снова нажимаю на кнопку включения и молюсь, чтобы телефон заработал. Кто-то барабанит по стеклу, и мобильный чуть не выскальзывает из рук. Я с ужасом оборачиваюсь.

Он проснулся.

Легкие сжимает паника. Пячусь, не в силах даже моргнуть. Мой взгляд прикован к автомобилю. Парень снова барабанит по стеклу, теперь настойчивее, но я словно оцепенела и только сглатываю слюну. Он может рассмотреть меня во всех деталях, а вот мне его лицо едва видно. Он пытается открыть дверь, но ничего не выходит, и я начинаю проклинать все на свете. Когда я успела запереть машину?

Дано: вместо парня, спящего в моей машине, теперь есть парень, запертый в моей машине.

Ситуация явно ухудшается.

Он медленно опускает стекло.

– Ты меня выпустишь?

У меня перехватывает дыхание.

У него глубокий и хриплый голос. В желудке все сжимается, но я списываю это на абсурд ситуации. Пронзительные голубые глаза уставились на меня с нетерпением. Открываю рот, но слова не идут, и я просто качаю головой. Фыркнув, он тут же подается вперед, намереваясь вылезти из окна.

Боже. О боже.

Я поспешно отступаю. Он ловок, но влияние алкоголя все же чувствуется. Опустив ноги на землю, он пошатывается и опирается о машину, чтобы не упасть. Затем сгибается пополам и прикладывает руки к вискам: болит голова. Другими словами, у него похмелье.

– Кто ты? – выпаливаю я.

Сама не понимаю, как ко мне вернулся дар речи. Чтобы скрыть страх, я скрещиваю руки на груди и, нахмурившись, жду ответа. Мистер Кутила смотрит на меня с усмешкой.

– Что-что?

Мое терпение иссякает.

– Ты имя свое забыл?

– Мы знакомы? – спрашивает он, выпрямляясь.

Да, он на добрый десяток сантиметров выше меня. Я задираю подбородок, чтобы казаться увереннее. Нога у меня дрожит, но, надеюсь, он не заметит.

– Ты спал в моей машине, – сообщаю я, кивнув в сторону автомобиля. – Так что вопросы тут задаю я.

Лицо парня искажает гримаса недовольства. Он то и дело переводит взгляд с автомобиля на меня и обратно.

– Твоя машина? – переспрашивает он. Я киваю, как будто это очевидно, и он закрывает лицо руками. – Черт, что я же натворил прошлой ночью?

Я слегка расслабляюсь. Он совершенно озадачен и не представляет никакой угрозы. Я молчу, и в конце концов он отнимает руки от лица и спрашивает:

– А ты была со мной?

– Нет, я даже не знаю, кто ты.

Он рассеянно кивает.

– Не подскажешь, где мы?

Почему мне не пришло это в голову раньше? Он не местный. В нашем крохотном городке я знаю всех. Я бы точно запомнила парня с такой внешностью.

– Милнроу. – Ноль реакции, и я добавляю: – Англия.

– Едва ли бы мне удалось пересечь границу.

Его сарказм меня раздражает. Закатив глаза, я отхожу от него подальше, пока он роется в карманах, а затем начинает ругаться.

– Я потерял смартфон.

– Вот он.

Не обращая внимания на растерянность и упрек в его взгляде, я протягиваю ему мобильный. Его пальцы случайно касаются моих, и я тут же отдергиваю руку. К счастью, он слишком сосредоточен на попытке включить телефон, чтобы обратить на это внимание. Обнаружив, что батарея разряжена, он в отчаянии вздыхает.

Можно было бы сообщить, что у него около двадцати пропущенных вызовов, но я не хочу признаваться, что копалась в чужом телефоне.

– Черт. – Он поднимает голову. – У тебя случайно зарядки нет?

Мне некомфортно смотреть ему в глаза, и я отвожу взгляд. Однако становится только хуже: сначала я замечаю широкие плечи, а затем взгляд скользит ниже, к поясу джинсов, которые плотно облегают его бедра, и во рту пересыхает.

Вздрогнув, я пытаюсь переключиться на что-то другое. Мой голос становится еще резче:

– Я даже не знаю, кто ты такой. И я жду объяснений, какого хрена ты делал в моей машине.

Несколько секунд проходят в тишине, он пристально смотрит на меня, и я боюсь, что мой интерес замечен. Но затем парень просто качает головой.

– Я ничего не помню. – Он недоуменно хмурится. – Постой, что ты сказала?

– Я спросила, что ты делал в моей машине.

– Нет, до этого.

– Кто ты такой?

Он выглядит еще более удивленным.

– Ты не знаешь, кто я? – осторожно спрашивает он. Затем мотает головой, словно не веря себе. – Слушай, если ты прикидываешься, будто не знаешь меня, чтобы не спугнуть, то лучше…

Уловив перемену в моем выражении лица, он замолкает на полуслове. В его взгляде сквозит недоверие. Я ничего не понимаю. О чем он вообще?

– Прикидываюсь? – переспрашиваю я. Это какой-то театр абсурда. И хватит уже разговоров. Машина свободна, а мне только это и нужно. – Знаешь что? Проехали. Ты тратишь мое время.

Мы поговорили от силы несколько минут, а я уже раздосадована. Стоило ему открыть рот, как вся его привлекательность улетучилась. Пора покончить со всей этой чепухой; я делаю шаг в сторону, чтобы обойти парня и добраться до водительского сиденья.

Он хватает меня за руку на полпути, и сердце сбивается с ритма.

– Подожди, – умоляет он, разворачивая меня к себе. – Мне нужна помощь, понимаешь? Я не знаю, где я и как сюда попал. Телефон разрядился и…

– Это не моя проблема.

Я трясу рукой, чтобы он отпустил ее. На сегодня с меня хватит. Однако парень так легко не сдается: стоит мне открыть дверь машины, он тут же ее захлопывает.

– Мне просто нужна зарядка. Всего один звонок, и я уеду отсюда.

Эта затея совсем мне не нравится. Должно быть, предчувствуя отказ, он вскидывает руки и добавляет:

– Я не причиню тебе вреда. Можешь даже меня обыскать.

Ну что за идиот.

– Попробуй обратиться к моим соседям. Они точно тебе помогут.

Чем быстрее я уеду, тем быстрее доберусь до супермаркета и тем быстрее смогу снова запереться в комнате. Я открываю дверь, но он опять захлопывает ее. Мое терпение иссякло, и я поворачиваюсь, борясь с желанием размозжить ему голову о стекло.

Однако его это не пугает. Он протягивает мне руку.

– Я Лиам. – Он делает паузу. – Харпер.

Не знаю, какая реакция от меня ожидалась, но я скрещиваю руки на груди и просто смотрю на протянутую ладонь.

– Пожалуйста, – добавляет он тихонько.

Я чувствую прилив жалости. Сдаваться он явно не собирается, и пусть этот парень действует мне на нервы, но чем скорее мы перестанем спорить, тем скорее все закончится. Приняв решение, о котором явно пожалею, я киваю.

– Десять минут, и ни секундой больше, – говорю я.

Когда я поднимаю на него глаза, что-то меняется в его лице. Понятия не имею, кто он такой, но в его улыбке можно разглядеть созвездие.

4

Имя звезды

Лиам

Два варианта: либо девчонка – отличная актриса, либо она и впрямь не знает, кто я такой.

И я категорически отказываюсь верить в последнее.

Пока она возится с дверным замком, я молчу и пользуюсь возможностью рассмотреть ее получше. Средний рост, шатенка, волосы до плеч. Раньше я был слишком сонным, чтобы обратить на это внимание, но теперь, когда она открывает дверь, заходит и машет мне рукой, я отвожу взгляд и решаю, – возможно, во мне говорит алкоголь, – что она в общем-то ничего. Даже очень.

– Давай быстрее, ладно? – говорит она, не глядя на меня.

Я подчиняюсь этому враждебному тону.

Дом у нее небольшой, пахнет дезинфицирующими средствами, как будто здесь только что провели тщательную уборку. Детали рассмотреть сложно – слишком болит голова, но сразу ясно, что это место – не чета нашему особняку. Где мы находимся? Кажется, я ни разу в жизни не слышал такого названия.

Черт, что я натворил прошлой ночью?

Помню, как увидел Мишель и Макса вместе на вечеринке, а затем забрался в машину с бутылкой водки. Я выехал за город, припарковался в безлюдном месте и пил до беспамятства. Что было дальше – загадка. Каким-то образом я уснул в машине незнакомки с плохим характером, которая сейчас ведет меня, по всей видимости, в свою комнату.

Для такого дома это большое помещение. У противоположных стен стоят две одинаковые кровати, только одна из них не заправлена, а вторая выглядит так, будто к ней годами никто не подходил. В остальном здесь все довольно аккуратно, что меня почему-то ничуть не удивляет. Затем я замечаю на потолке россыпь пластиковых звезд.

Ух ты, ну и чудачка.

– Как уютно, – говорю я из вежливости.

В ответ она фыркает. Я стою у двери, пока она роется в ящиках прикроватной тумбочки. Я не слежу за ней, чтобы не испытывать судьбу. Желая отвлечься, бросаю взгляд на коридор. Там есть еще две комнаты, но двери закрыты и никого не слышно. Интересно, она живет одна?

Сколько ей лет? Достаточно ли она взрослая, чтобы жить отдельно от родителей? А я ведь даже имени ее не знаю. Черт, а точно ли она совершеннолетняя? Так, мне лучше сосредоточиться.

– Держи. – Ее голос возвращает меня к реальности.

Она протягивает мне белый провод. Я смотрю на нее и вижу темные глаза, впалые щеки и полные губы. Она всем видом выражает нетерпение, и я поспешно беру зарядку.

– Спасибо.

Она показывает на что-то позади меня.

– Можешь подключиться там.

Подключиться? Ах да. Зарядные устройства вставляют в розетку.

– У тебя аспирина не найдется? – спрашиваю я сквозь зубы. – Голова вот-вот взорвется.

Рискованный шаг, но я не могу больше терпеть. Она скрещивает руки и подозрительно смотрит на меня.

– Мне нужно что-нибудь от похмелья, – настаиваю я.

– Если не пить, похмелья не будет.

– Очень смешно.

– Мы договаривались на десять минут, а у тебя осталось семь, – напоминает она мне сухо.

Ненавижу, когда последнее слово остается не за мной, но я молчу. Нужно как можно скорее выяснить, как я сюда попал и, главное, как вернуться. Адам, должно быть, сходит с ума: я исчез без объяснений в собственный день рождения! В его глазах это равносильно преступлению.

Я поворачиваюсь в поисках той самой розетки и сдерживаюсь, чтобы не оглянуться на незнакомку, когда за спиной слышится движение. Подключив зарядку, я пытаюсь подсоединить телефон. Однако судьба с самого утра явно не на моей стороне: разъем не тот.

Засада.

Что мне теперь делать?

Я закрываю розетку телом и делаю вид, будто включаю телефон, чтобы выиграть время, хотя она даже не смотрит. Ее взгляд прикован к звездам на потолке. Нужно срочно придумать что-то еще, чтобы эта девчонка мне помогла. Судя по всему, она будет рада выкинуть меня на улицу под любым предлогом. Ведь стоит мне открыть рот, как ее лицо кривится в недовольной гримасе.

– Ну как? – спрашивает она несколько секунд спустя.

Мысленно подготовившись, я поворачиваюсь и протягиваю ей шнур:

– Не подходит.

Удивление на ее лице сменяется чем-то другим, когда ее взгляд падает на мой телефон. Но это не гнев, а стыд – как будто она лично виновата в том, что ее провод не подходит для зарядки дорогих смартфонов.

Тем не менее тон ее остается таким же холодным и язвительным, как и раньше:

– Очень жаль. Похоже, я не смогу тебе помочь.

– Мне некуда идти. – В моем голосе звучит такое отчаяние, что мне самого себя жаль. В конце концов она поднимает глаза, и в ее взгляде мелькает сомнение. А в моих висках тем временем немилосердно пульсирует боль. – Прошу тебя, мне нужен аспирин.

К счастью, она кивает и разрешает мне сесть, затем выходит из комнаты. Вскоре она возвращается с таблеткой и стаканом воды, и из моего горла вырывается вздох облегчения. Я тут же проглатываю лекарство.

– Лучше?

Это работает не сразу, но я все равно отвечаю:

– Спасибо.

– Жаль, что зарядка не подошла. Другой у меня нет.

Она ставит на тумбочку возвращенный мною стакан и садится на кровать, сохраняя дистанцию. Быть может, она на самом деле не так уж и против мне помочь.

– Еще раз, как называется это место? – спрашиваю я.

– Милнроу.

– Где это? – уточняю я с закрытыми глазами. Подношу руки к вискам: скорей бы подействовал аспирин.

– Где-то полчаса от Манчестера, километров четыреста от столицы.

Я резко вскидываю голову.

– Сколько-сколько километров от Лондона?!

Как, черт возьми, я здесь оказался?

Судя по ожесточенному выражению лица, незнакомка, похоже, прочла мои мысли.

– То есть ты пьяным проехал почти четыреста километров по шоссе? – В ее голосе звучит упрек. Кажется, она вот-вот ударит меня.

– Если бы я приехал на своей машине, то не ночевал бы в твоей.

Настолько логичный ответ немного успокаивает ее. Коготки убраны, но она все еще настороже.

– Каждые два дня здесь проходит ночной автобус. Станция в паре улиц отсюда. Кажется, тайна разгадана.

Мир вокруг начинает ходить ходуном. Я вроде бы не ездил ни с кем в машине, но и билет на автобус не помню, чтобы покупал. О чем я вообще думал?! Ну ладно, ладно, знаю о чем: я мечтал сбежать подальше от мамы, Адама и всей моей жизни.

Вот уж не ожидал, что мое нетрезвое сознание воспримет это как руководство к действию.

– Раз ты живешь в Лондоне и оказался здесь, ты должен позвонить родителям. Они наверняка беспокоятся, – говорит девушка.

Я едва сдерживаю горький смех. Мама переживает за меня? Адам-то точно уже на стенку лезет, но не из-за беспокойства, а потому, что я далеко и он не может следить за каждым моим шагом – вдруг я наврежу имиджу матери. Но в целом она права. Нужно позвонить им – и пусть хоть раз в жизни они побудут родителями.

Загвоздка в том, как объяснить им случившееся. Я не могу признаться, что я так налакался, что оказался в автобусе, идущем в никуда. Они же с ума сойдут. Кроме того, они мне не нужны. Я научился решать свои проблемы сам. Я найду способ вернуться. И связаться с Эваном, чтобы прикрыл меня.

– Ты можешь отвезти меня на вокзал? – спрашиваю я. Нужно как можно скорее сесть на обратный автобус.

Она часто моргает, будто думает, что я ее разыгрываю.

– Я же сказала, что автобус ходит раз в два дня. Это дыра. И сегодня суббота. В Милнроу и в обычный день никто не ездит, не то что на выходных.

Ее неприятные слова бьют под дых.

– И что мне делать? Остаться тут до следующего автобуса?

– Разбежался. Мы договаривались на десять минут, а прошло уже пятнадцать. Я и так делаю тебе одолжение. – Снова враждебный тон. Но я не в настроении спорить, и, помолчав, она продолжает уже мягче: – Ладно, почему ты оказался здесь? Ты в бегах? Проблемы с родителями?

На мгновение задерживаю взгляд на ее лице в поисках признаков лжи, но тщетно. Она что, серьезно?

– Ты правда не знаешь, кто я?

Этот вопрос снова выводит ее из себя.

– Я только знаю, что тебя зовут Шон.

– Лиам.

– Невелика разница.

– Харпер. Я Лиам Харпер. – Я уже представляю, как она отреагирует на фамилию матери, но девушка даже не вздрагивает. Я устало фыркаю. – Ну уж интернет-то в этой дыре должен быть?

Внезапное нападение застает ее врасплох.

– Только я могу так отзываться о своем городишке, – предупреждает она.

– Да это деревня.

– Могло быть и хуже.

Смотрю на нее и обдумываю услышанное.

– Ты права.

Молчание. Незнакомка не отводит взгляда, но я знаю, когда девушки нервничают в моем присутствии, и, пусть даже она пытается это скрыть, чувствуется, что ей не по себе. И все-таки она настаивает, что понятия не имеет, кто я. Возможно, это и к лучшему, и я опускаю детали:

– Я не в бегах. Я даже не знаю, как попал сюда. Но мне нужно вернуться домой, пока родители меня не хватились. Ты сказала, что автобусы ходят раз в два дня, а я не могу ждать, значит, только ты можешь мне помочь.

Она поднимает брови. Однако, раз уж меня пока не послали, я поздравляю себя с короткой, но эффективной речью.

– Я? – переспрашивает она, не понимая, к чему я клоню.

– Отвези меня в Лондон.

Прямо в лоб. Ответ не заставляет себя ждать.

– Нет.

– Ну же, другого выхода нет. – Я поднимаюсь, когда она пятится, но не решаюсь приблизиться.

– Это не моя проблема. У меня есть дела, а ты тратишь мое время.

Черт. Мне нужно убедить ее, пока она меня не выгнала. Быстро осматриваю комнату, пытаясь найти, за что зацепиться, но все, что я вижу, – это блокноты на столе.

– Я буду твоим должником, – говорю я, хотя не представляю, чем ей отплачу.

– Не интересует.

– А за деньги?

Я говорю почти на автомате, ведь знаю, что люди на все готовы ради денег. Она снова смотрит на меня с подозрением.

– То, что ты заплатишь за бензин, дела не решит.

– Я заплачу больше. Деньги – не проблема.

Она колеблется, и я чувствую проблеск надежды. Интересно, зачем ей деньги? Планирует спустить на какую-то прихоть или действительно нуждается?

– Сколько? – спрашивает она.

– Сколько ты хочешь?

– Четыреста.

– Триста пятьдесят.

– Вызови такси, и сэкономишь.

– Ты согласна или нет?

– Четыреста, – заявляет она, скрестив руки. – Или следующие два дня ночуешь на вокзале.

Она ждет возражений, но у меня нет выхода. Поэтому я смиряю свою гордость и киваю.

– Хорошо. Пусть будет четыреста.

Однако девушка не выглядит убежденной. Я даю ей несколько секунд на размышление. Когда она закусывает губу, мой взгляд устремляется на ее рот и спускается вниз. Она не похожа на Мишель, но мне нравится. Не могу сказать, что это мой типаж – потому что типажа у меня нет, но любой бы признал, что она красива. И отлично сложена. Я нехотя отвожу глаза. Все-таки мы обсуждаем дела.

– Мне нужно вернуться до вечера, – говорит она после долгих раздумий.

– Мы поедем в Лондон без остановок. Ты успеешь.

– Ладно, договорились.

Ну слава богу. Может, удастся убедить ее одолжить мне смартфон, чтобы я позвонил Эвану. Все на мази, кроме одного.

– У тебя есть права? – Это вопрос с подтекстом.

– Что-что?

– Просто многие девчонки в шестнадцать водят без прав.

– Мне восемнадцать, придурок, – говорит она. – И я никогда не сяду за руль без прав.

Я прячу улыбку. Она совершеннолетняя. Это прекрасно.

Наши взгляды встречаются, но она тут же разрывает контакт и начинает искать смартфон и ключи. Девушка и впрямь нервничает. Я молчу, пока она не поворачивается ко мне.

– Идем, – говорит она, не глядя на меня.

– И скажи мне свое имя. Если тебя обвинят в моем похищении, полиции понадобится эта информация.

Я хочу рассмешить ее, но пока не получается. Она с подозрением косится на меня и отвечает:

– Меня зовут Майя.

Майя. Мне нравится.

– Так называется одна из звезд, – говорю я.

– Ты любишь астрономию? – удивляется она.

Мишель приютила кошку несколько месяцев назад, и я помогал ей подобрать кличку. Я облазил весь интернет, и одним из найденных вариантов была Майя. Делиться историей я не собираюсь, поэтому просто пожимаю плечами.

– Вроде того.

Не помню, какую кличку Мишель выбрала в итоге, но надеюсь, что не эту. Вряд ли я смогу слышать ее и не думать об этой девушке.

5

В дороге

Лиам

– Пристегнись.

– Так точно, сержант.

Майя закатывает глаза. Не скрывая улыбки, я подчиняюсь приказу. У меня хорошо получается выводить людей из себя, я бы сказал, что это один из моих талантов. Девица явно с характером, и будет очень весело задирать ее всю дорогу.

Однако лучше подождать, когда мы выедем на шоссе, где она не сможет меня высадить. На сборы ушло почти полчаса, потому что Майя все еще колебалась. Я держался молодцом, не говоря ни слова, хотя причины ее беспокойства мне непонятны: вечером она уже будет дома. Да, поездка долгая, но я хорошо ей заплачу. Сделка более чем справедливая.

И все же она продолжает вести себя так, словно это ей в тягость.

Я успел обнаружить, что Майя живет не одна. Она заглянула в комнату матери, чтобы попрощаться, – та еще не встала. Не думаю, что Майя вдавалась в подробности произошедшего, но и ее мама ничего в ответ не спросила, так что у нас явно есть кое-что общее. Позволить дочери сесть в машину с незнакомцем и даже не поинтересоваться, куда та едет? Моя мать наверняка поступила бы так же.

Мы выезжаем из Милнроу. Майя ведет машину, я рассеянно смотрю в окно. Аспирин наконец-то подействовал, и голова прошла, но сидеть внутри так неудобно, что я не знаю, как выдержу четыре часа. Мои ноги слишком длинные для кресла. Я отодвигаюсь назад, ерзая, и она на секунду отвлекается от дороги, чтобы посмотреть на меня.

– Богатый мальчик не привык к маленьким машинам, да?

Я закатываю глаза. Она зовет меня так с тех пор, как я сказал, что деньги – не проблема.

– Ты слишком часто огрызаешься, Майя. Люди подумают, что ты ко мне неровно дышишь.

– Прости за плохие новости, но ты не в моем вкусе.

– Ну да, конечно.

– Смешно, когда парни строят из себя не пойми что.

Я сдерживаю улыбку.

– Пытаешься задеть мое самолюбие?

– Правда причиняет боль.

– Ты думаешь, что у меня королевские замашки. А что в этом плохого? – Мне и правда интересно. Запрокинув голову, я насмешливо улыбаюсь. Она молчит, и я развиваю тему: – Признайся, ты ведь сфотографировала меня спящим? Готов поспорить, ты повесишь это фото себе на стену.

– Нет, но надо было – показала бы полиции.

Опять двадцать пять.

– Мы проведем вместе много времени. Может, хватит относиться ко мне как к преступнику.

– А вдруг ты и есть он.

Мне это не нравится. Я смотрю на нее и вижу, что она вцепилась в руль и нервно поглядывает на зеркала заднего вида. Она напряжена с самого начала поездки. Из-за меня? Запах алкоголя и без того усугубил впечатление, но, кроме того, я не мылся со вчерашнего дня. В злосчастном автобусе, который подобрал меня пьяным и доставил в какую-то глушь, душа не было.

Если подумать, я даже ни разу не посмотрелся в зеркало. Протягиваю руку, чтобы исправить эту оплошность, и Майя тут же совершает маневр. Она резко крутит руль, сворачивает с шоссе и тормозит посреди грунтовой дороги. Сердце едва не выпрыгивает из груди. Что за черт?

Спросить я не успеваю, потому что Майя выходит из машины и, обойдя вокруг, открывает мою дверь. Неужели она бросит меня здесь на произвол судьбы? Но тут она с измученным видом цепляется за дверцу и говорит:

– Поведешь ты.

– Что? – оцепенело глядя на нее, спрашиваю я.

– Ты за рулем. Давай, пошевеливайся.

Я не реагирую, и она тянет меня за руку, чтобы вытащить из машины.

– Лиам, пожалуйста.

Услышав в ее голосе нотки отчаяния, я подчиняюсь. Майя тут же запрыгивает на мое место, закрывает дверь и, сложив руки на груди, ждет, когда я сяду за руль. Мне требуется несколько секунд, чтобы все это переварить. У девчонки явно не все дома.

И все-таки я сажусь в машину.

– Ладно, – вздыхаю я и пристегиваю ремень. Моим длинным ногам неудобно, и я ищу рычаг под сиденьем, чтобы отодвинуться.

Майя не смотрит на меня. Побледнев, она тревожно впивается в плечи ногтями. Кажется, я тут ни при чем, ведь она не позволила бы мне вести машину, если бы переживала за свою жизнь. Неужели настолько боится дорожного движения? Когда я только получил права, мне тоже было страшно, но не до такой же степени.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Услышав мой голос, она начинает задыхаться. Кажется, ее вот-вот накроет паническая атака. Сглотнув, она кивает, хотя понятно, что это неправда.

– Веди осторожно, – просит она.

– Конечно.

Как я и говорил, очень странная особа.

Я молча сворачиваю обратно на шоссе. Следующие пять минут проходят в тишине. Майя просто пристально смотрит в окно, не разжимая рук, а я краем глаза слежу за ней и нервно стучу по рулю. Мне трудно сосредоточиться на дороге, когда она рядом. До того, как мы вышли из дома, она едва доверяла мне ехать с ней в одной машине, а теперь добровольно отдает руль. Что бы за этим ни стояло, это явно что-то серьезное.

И вряд ли молчание тут поможет.

– Ты была когда-нибудь в Лондоне?

Она напряженно замирает. Я бросаю на нее взгляд исподтишка и снова фокусируюсь на дороге.

– Нет, – говорит она.

– А стоило бы. Тебе точно понравится. – Она недоверчиво смотрит на меня. – Всем нравится.

Майя скептически цокает языком, но все же придвигается чуть ближе.

– Я слышала, что это очень грустный город.

– Положись на мой опыт, слухам верить не стоит.

Мне удается привлечь ее внимание. К счастью, она вроде бы справилась с тревогой.

– Давай, – подбадриваю я ее, кидая мимолетный взгляд. – Спрашивай все что угодно. Я веду твою машину, а ты даже не знаешь, сколько мне лет.

– И знать не хочу. – Быстрая оборонительная ложь.

– Не прикидывайся черствой, Майя. Я тебя раскусил.

Я жду, что она снова примется возражать, но она покорно вздыхает:

– И сколько же тебе лет?

– Девятнадцать.

– Достаточно, чтобы угодить в тюрьму за похищение, – говорит она ядовито.

Я усмехаюсь.

– Это ты настояла, чтобы я сел за руль.

Она сразу улавливает подоплеку моих слов и ерзает на сиденье: ей явно некомфортно.

– Я не привыкла бывать на шоссе.

– За рулем, – добавляю я. Она же должна была ездить куда-то с родителями.

– Нет, вообще. – Я молчу, чтобы дать ей самой продолжить, и, кажется, так ей проще. – Я ежедневно езжу в Манчестер и обратно, но это не считается. До него всего полчаса.

– Ты там работаешь?

– Нет. Ну, вернее, вроде того.

– Но у тебя же есть работа?

– Я официантка.

– Забавно, правда?

– То, что я работаю в баре, не значит, что мне нравится иметь дело с пьянчужками, – ворчливо парирует она.

Я с трудом сдерживаю смех. Не в бровь, а в глаз.

– Ты учишься? – спрашиваю я.

– Нет.

Мне не хочется, чтобы это походило на допрос, поэтому говорю:

– Я тоже. Решил не поступать в университет, чтобы полностью сосредоточиться на своем деле.

Таким образом я пытаюсь пробудить ее любопытство, но она лишь равнодушно пожимает плечами. Какой удар по моему самолюбию. Вообще-то даже хорошо, что Майя не знает, кто я такой, – меньше потенциальных проблем. Но она держит меня за какого-то придурка, и в глубине души я умираю от желания раскрыть карты, чтобы произвести на нее впечатление.

– Ты жалеешь, что не пошел учиться? – спрашивает она спустя какое-то время. – Будь у меня такая возможность, я бы ее не упустила.

– Не особенно. Вместо этого я выбрал то, что приносит мне счастье.

Удивительно, до чего правдоподобна моя ложь.

– Здорово, – отвечает она.

– Почему ты не можешь поступить в университет?

– Из-за работы. У меня не получится совмещать. Кроме того, в твоем мире люди, наверное, о таком не задумываются, но учеба стоит денег.

Поразмыслив, я киваю. Это действительно никогда не приходило мне в голову.

– Ты права, – говорю я. – В моем мире о таком не задумываются.

И теперь, когда я это осознаю, мне становится грустно. Как же несправедливо. Майя обхватывает себя руками и смотрит вдаль.

– Как-то так.

– А что бы ты изучала? – спрашиваю я. Пытаюсь направить разговор в другое русло, чтобы она перестала защищаться. Кроме того, мне и правда любопытно.

Для человека, которому «его мир» не дал возможности учиться, у Майи довольно четкие приоритеты.

– Журналистика.

– У тебя поэтому столько блокнотов? Ты пишешь?

Не знаю, кто больше удивился: она – тому, что я обратил на это внимание, или я – тому, что обратил на это внимание.

– Откуда ты знаешь про блокноты?

– Они лежали на твоем столе, а я очень наблюдателен.

– Что характерно для преступника.

Ее ответ застает меня врасплох, и я не могу удержаться от смеха. Майя замирает, глядя на мою реакцию, и на ее губах расцветает застенчивая улыбка. Это побуждает меня продолжить диалог.

– Честно говоря, я не разбираюсь в астрономии. Я нашел твое имя на сайте, посвященном кличкам для кошек.

Теперь смеется она. Я не могу удержаться и снова смотрю на нее, но тут же перевожу взгляд обратно на дорогу. У нее очень приятный смех.

– Я знала, что это вранье. Ты не похож на любителя астрономии.

– Потому что я слишком красивый?

– Потому что смахиваешь на идиота.

Я прижимаю руку к груди, будто меня ранили в самое сердце.

– Как больно.

– Еще бы.

На моих губах скользит улыбка. Я не признаюсь в этом вслух, но, кажется, она не так уж плоха.

– А твои родители знали, что Майя – это название звезды, когда выбирали тебе имя?

– Папа любил астрономию. Он всегда говорил матери, что женится на ней только в том случае, если она назовет детей так, как ему захочется. И в конце концов шутка стала явью. Он и моей сестре выбрал имя. – Сделав паузу, она смотрит на меня. – Денеб. Это самая далекая от Земли звезда, известная человечеству.

Между нами повисает неловкое молчание. Майя как будто замыкается в себе и отодвигается к двери. Я откашливаюсь.

– У тебя забавный отец, – говорю я.

– Он мертв.

Черт. Сердце стучит так сильно, что мы чуть не съезжаем с полосы.

– Прости, – выдавливаю я.

Она тут же качает головой, словно только что осознала, как резко прозвучали ее слова.

– Ничего страшного. Он умер, когда мне было десять. Ты же не знал.

И снова кажется, что тишина вот-вот поглотит нас.

– У меня тоже нет отца, – неожиданно признаюсь я. – Он ушел, когда мне было двенадцать. Меня вырастила мама.

Я завуалировал ситуацию как мог: не нужно, чтобы она узнала что-то еще о моей семье. Я жду в ответ традиционного «мне жаль», но вместо этого Майя просто говорит:

– Отстой.

И я смеюсь, потому что она абсолютно права.

– Ему не нравилось, что мама была успешнее его.

Отца бесило, что ее бренд так взлетел. Когда имя мамы стало известным на всю страну, ссоры дома стали настолько частыми, что я буквально не мог выйти из комнаты. Потом они развелись, и отец ушел без каких-либо объяснений. С тех пор мы его не видели – да и слава богу. Пускай Адам и зануда, но к маме он относится в разы лучше.

В машине на сорок минут повисает тишина, но она уже не вызывает дискомфорта. Майя напевает песни, которые играют по радио, любуется пейзажами. После долгих раздумий я сворачиваю в сторону заправки. Мы паркуемся рядом с кофейней, где почти нет посетителей.

– Если ты планируешь похищение… – говорит она тихо, озираясь вокруг.

– Я угощу тебя кофе. Мне надо размять ноги.

Не дожидаясь ответа, выхожу из автомобиля. Через несколько секунд Майя присоединяется ко мне.

– Такого уговора не было, – напоминает она, глядя на меня поверх машины.

Улыбнувшись, я бросаю ей ключи.

– Никто не запрещает пригласить красивую девушку выпить по кружке чего-нибудь.

Она ловит ключи на лету.

– Не шути со мной, – предупреждает она.

– Никаких шуток, Майя. Оставь свои фантазии до вечера.

С улыбкой я иду в сторону кофейни. Майя неохотно следует за мной. Когда я открываю дверь, пропуская ее, она скрещивает руки и ждет, пока я войду первым. Наверное, она пытается действовать мне на нервы, но меня это только забавляет. Майя идет позади, и я замечаю, как она улыбается, думая, что я на нее не смотрю.

С облегчением нащупываю в кармане деньги. Было бы весьма невежливо пригласить ее в кофейню, а потом попросить заплатить.

– Кофе? – спрашиваю я, вставая в очередь. Перед нами всего пара посетителей. Бариста проворно раздают заказы.

– Шоколад. Я не люблю кофе.

– Так мы с тобой не поладим.

– Мы и так не ладим.

Я снова улыбаюсь, но тут случайно замечаю взгляд какой-то девушки в глубине зала, и реальность наотмашь бьет меня по лицу.

Черт.

Почему я не подумал об этом раньше?

Черт, черт, черт.

Майя рядом со мной все еще погружена в свои мысли, потому что нормальный человек не станет проверять, не наблюдают ли за ним с другого конца кофейни. Незнакомка подталкивает локтем своих подружек, и все они смотрят на меня. Я притворяюсь, будто ничего не замечаю. Они тут же вытаскивают смартфоны и фотографируют меня исподтишка, будто без доказательств им никто не поверит.

Нужно разобраться с этим, пока не стало хуже.

– Отойду на минутку, – говорю я Майе, которая кивает с отсутствующим видом.

Она залипла в смартфоне. Я делаю мысленную пометку попросить у нее телефон: Эван должен прикрыть меня.

Отчаянно надеясь, что она не будет следить за мной, я иду к девушкам. При виде приближающегося меня их глаза округляются, и они начинают нервничать. К счастью, девушки хотя бы убрали смартфоны. Отлично. На вид им лет пятнадцать.

– Ты правда Лиам Харпер? – едва дыша, пищит одна из них.

Я киваю, и тут начинается хаос.

Слава небесам, негромкий.

Мы болтаем несколько минут, и я соглашаюсь сфотографироваться вместе. Я прошу девушек удалить снимки, которые они сделали раньше, ведь на них есть Майя, но мне остается только поверить им на слово. Одна из них даже просит меня дать автограф. То, что я «привык» к такому, не значит, что я считаю это само собой разумеющимся. Миллионы подписчиков в сети – это одно. Видеть их в реальной жизни – совсем другое.

Попрощавшись, я возвращаюсь в очередь к Майе. Девушки продолжают возбужденно шушукаться, привлекая внимание других посетителей. Теперь многим будет интересно узнать, кто я такой, и они захотят совместный снимок просто потому, что видели реакцию других.

Кажется, скоро нам придется вернуться к машине.

– Та девушка взяла у тебя автограф, – шепчет Майя, когда я встаю рядом с ней.

Отрицать что-либо уже бесполезно.

– Да, – просто говорю я.

Я всеми силами избегаю ее любопытного взгляда. Подходит наша очередь делать заказ, и тут она задает вопрос, которого я ждал с того самого момента, как проснулся в ее машине.

– Кто ты?

А я молчу. Не в силах объяснить ей, что я больше этого не знаю.

6

Я блогер

Лиам

Мы уходим из кофейни, так ничего и не заказав. Увидев, что я сфотографировался с девочками, другие посетители начали бросать на нас любопытные взгляды. Майя явно не привыкла быть в центре внимания: она неловко скрещивает руки на груди, и я предлагаю уйти.

Оставив ее ждать в машине, я отправляюсь в туалет кофейни. Опершись ладонями на раковину, смотрюсь в зеркало. Надеюсь, ни одна из этих фотографий не попадет в сеть, потому что выгляжу я хуже, чем думал. Одежда помята, волосы спутаны, а под глазами синяки, выдающие бурную ночь.

Ополоснув лицо, я пытаюсь уложить пальцами кудри. Скорей бы оказаться дома и переодеться. От меня несет выпивкой. Бросив напоследок взгляд в зеркало – я сделал все, что мог, – надеваю толстовку и выхожу из туалета. Опустив голову, я иду на улицу.

В глубине души я боялся, что Майя воспользуется возможностью бросить меня здесь, но машина на месте.

Спрашивать, не хочет ли она сесть за руль, я не стану – она уже устроилась на пассажирском сиденье. Завожу двигатель, и мы выезжаем с заправки на шоссе. Майя продолжает искоса поглядывать на меня. Это бросается в глаза, хотя она, наверное, думает, что делает это незаметно. Я до сих пор ничего ей не объяснил. Не знаю даже, почему мне так нравится подогревать ее интерес.

Любой другой потребовал бы объяснений или засыпал меня вопросами – но только не она. Вместо этого мы молчим, пока она не включает радио, где играет песня неизвестной мне группы. Обычно я такое не слушаю, но звучит неплохо.

Майя рассеянно напевает себе под нос, глядя в окно, а я изо всех сил стараюсь не отвлекаться от дороги.

– Приятная музыка, – говорю я, чтобы прервать молчание.

– Ага. Это моя группа недели. – Я вопросительно смотрю на нее, и она поясняет: – Каждую неделю я выбираю новую группу и слушаю их творчество. Так я открыла для себя много любимых исполнителей. Звучит глупо, но это помогает мне настроиться, когда я пишу.

Мне это вовсе не кажется глупым. Интересный метод, и, может быть, я даже попробую его как-нибудь сам, но вслух я этого не говорю.

– А что именно ты пишешь? – спрашиваю я вместо этого.

– Разные тексты, ничего особенного. И то только когда нужно выпустить пар. Говорят, не стоит держать все в себе.

Она тут же поджимает губы и отводит взгляд, словно думает, что поделилась лишним. Я надеюсь на подробности – мне интересна эта тема, и я готов слушать и дальше, – но Майя уже снова замкнулась в себе.

– Здорово, – говорю я, не придумав ничего лучше.

– Да, наверное.

Почему я постоянно должен находить темы для разговора? Ладно, будем ехать в тишине.

Часа через два наступает время обеда. Я не ел со вчерашнего вечера, поэтому проголодался, и, хотя голова больше не болит, мышцы все еще напряжены. В таком состоянии я едва ли продержусь оставшиеся сто километров. Не задумываясь, я сворачиваю к ближайшей заправке. Наши мысли, видимо, совпадают, потому что Майя вздыхает с облегчением.

– Слава богу, я умираю с голоду, – признается она, стараясь рассмотреть, куда мы приехали.

Я паркуюсь рядом с заправкой. Рядом находится придорожное кафе, которое не выглядит слишком оживленным. Заглушив двигатель, я вижу, что Майя достала из рюкзака кошелек. Меня это не устраивает – мы же договорились, что плачу я, но она жестом велит мне помолчать.

– Спрячь свое звездное личико в машине. Скажи, что тебе взять, и я сделаю заказ. А ты подождешь здесь.

Это разумно, если мы хотим избежать повторения случившегося.

Но все равно я не позволю ей заплатить. Быстро обыскиваю карманы в поисках денег, но она только молча фыркает и уходит, не дав мне ничего сказать. Какого черта, я даже не успел ничего заказать.

Завожу машину и отъезжаю вглубь площадки. У дороги находится зеленая зона со столиками, где можно перекусить на свежем воздухе. Поблизости припарковано несколько автомобилей, но внутри никого нет. Я выхожу из машины, убираю ключи в карман и устраиваюсь в самом укромном уголке. Небо пасмурное, но очень жарко. Сняв толстовку, я остаюсь в футболке.

Надеюсь, Майя сможет меня найти. Проходит четверть часа, а ее все нет, и я уже думаю отправиться на поиски, но тут она появляется с пакетом еды. Я замечаю, что она довольно нагло рассматривает меня и сглатывает, когда ее взгляд падает на мои руки.

Не в ее вкусе, да? Что-то многовато внимания она мне уделяет.

Майя с удивлением понимает, что ее поймали, и опускает глаза, но уже поздно. Я едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться.

– Это все, что у них было. – Майя бросает мне сэндвич, завернутый в салфетку. – Еще можно было заказать тефтели, но доверия они не внушают. – Она изо всех сил старается скрыть нервозность.

Я рассеянно киваю, продолжая думать о другом, а именно: что это только что было? На моем лице расплывается улыбка.

– Мы же договорились, что угощаю я.

– Уверена, ты найдешь другой способ загладить свою вину.

Я чуть не подавился куском сэндвича.

Все интереснее и интереснее.

– Например?

– Может, хватит всей этой таинственности? Объясни, что это было сегодня. Девочки попросили тебя сфотографироваться вместе. Ты знаменитость?

Я равнодушно пожимаю плечами. Кажется, тут наши мысли не совпали.

– Что-то вроде того, – говорю я.

– И кто ты? Певец, актер, футболист? – Она осматривает меня с ног до головы. – Модель?

Я снова ухмыляюсь.

– Я похож на модель? Высокого же ты обо мне мнения, Майя.

Однако у нее на все готов ответ.

– В последнее время модные бренды стали очень инклюзивными. Не удивлюсь, если теперь они нанимают и придурков.

– Смешно.

– А я серьезно. Так чем ты занимаешься? Спортсмен? Комик?

– Не совсем. – Я делаю паузу, чтобы прожевать сэндвич. – Я блогер.

И тут она начинает буквально задыхаться от смеха. Я моргаю. Это совершенно точно не та реакция, на которую я рассчитывал.

– Ты шутишь, – смеется Майя, качая головой. Но увидев, что я молча смотрю на нее, она широко распахивает глаза. – Черт, ты серьезно. Прости.

– И что в этом такого смешного? – слегка раздраженно спрашиваю я.

– Ничего, – поспешно отвечает она. – Просто… я удивилась. Вот и все.

– Вообще-то это серьезное занятие. Думаешь, легко стоять перед камерой и нести чушь? Это требует основательной подготовки.

– Конечно-конечно, – кивает она.

У меня, как обычно, испортилось настроение. Я постоянно жалуюсь на свою жизнь, но стоит кому-то начать критиковать ее, как я тут же занимаю оборонительную позицию. Чертовски лицемерно с моей стороны.

Заметив, что я отвожу взгляд, Майя вздыхает.

– Лиам, я не имела в виду ничего такого. Прости, если обидела тебя. – Звучит искренне, и я киваю в ответ. Расслабив плечи, она добавляет: – Что за видео ты снимаешь? Я редко сижу в интернете.

Я стараюсь не показывать своего удивления, хотя не знаю практически никого, кто не сидел бы в сети сутками напролет.

– Да все подряд. Иногда обозреваю видеоигры, но обычно я снимаю смешные ролики на разные темы. В последнее время мне нравится вести стримы.

«По крайней мере раньше так было. А теперь я делаю это только потому, что этого от меня все ждут».

– То есть твои подписчики считают тебя смешным? – весело спрашивает она. – Поздравляю. Ты прекрасно притворяешься перед камерой.

Я не могу не улыбнуться. У нее отлично получается подкалывать меня.

– Не все подписчики так считают, – признаю я, а она смеется.

– Папа любил повторять, что, даже если ты принял правильное решение, всегда кто-то будет против. Невозможно угодить всем.

– Но как ты поймешь, что решение правильное? Можно потратить всю жизнь, думая, что идешь верной дорогой, просто потому, что других ты не знаешь. – Внезапно все ее внимание устремилось ко мне, и я неловко откашливаюсь. – Твой отец прав. У всех моих друзей есть хейтеры. С этим в конце концов свыкаешься.

– А что они тебе пишут? К чему вообще можно прицепиться, если знаешь человека только в сети?

– Одним не нравится моя внешность, другим – мои монологи и качество видео, а кто-то даже создает анонимные аккаунты, чтобы оскорблять моих друзей и близких. А еще есть те, кто думает, что я делаю все это ради славы и денег, а не потому, что мне правда приносит удовольствие это занятие.

Мы закончили обед. Майя задумчиво хмурится, и ей требуется некоторое время, чтобы поразмыслить над моими словами.

– Не думаю, что ты делаешь это ради выгоды.

– Не знаю. Я всю жизнь сижу на ютубе.

– И ничего другого не видел, – добавляет она себе под нос.

Я совсем ее не знаю, но мне не терпится рассказать ей все. Возможно, именно в этом и причина: Майя не знает ни меня, ни моей истории. Она не знает, как мало я похож на Лиама, улыбающегося в камеру. Молчание не приносило мне никакой выгоды, так зачем молчать? К тому же мы вряд ли увидимся снова.

– Поначалу мне это нравилось, – признаюсь я. – Мы с моим лучшим другом дурачились на камеру, и нам было весело видеть реакцию людей в интернете. К тому времени, как я это осознал, за моим контентом следили уже многие. Как только у публики появляются свои ожидания, ты начинаешь переосмысливать все свои действия, потому что не хочешь никого подводить. – Я сглотнул. Если подумать, эгоистично с моей стороны жаловаться на свою идеальную жизнь, учитывая, что я не знаю истории Майи. – Прости, – добавляю я неловко. – Прости, что ною. У меня нет реальных проблем.

Я часто повторяю себе, что в моих обстоятельствах грех жаловаться, но от этого мне становится только хуже. Меня не отпускает вопрос: почему тогда я так недоволен своей жизнью? Любой хотел бы оказаться на моем месте. Я жду, что Майя, как и все, согласится с моими словами, но она говорит совсем другое:

– Нельзя судить о проблемах других людей. То, что для меня мелочь, для кого-то может быть вопросом мирового масштаба, и это нормально. – Она смотрит мне прямо в глаза. – Мне кажется, ты должен заниматься тем, что приносит тебе счастье, Лиам.

Я мог бы ответить, что это и есть ютуб, но у меня больше нет причин лгать.

– Легко сказать, – отвечаю я вместо этого.

– Мы едва знакомы, но очевидно, что перед тобой открыто много возможностей. Не упусти их. Кто-то о такой жизни может только мечтать.

Мои мысли обращаются к ней. Интересно, чем живет Майя? Она упоминала, что работает официанткой, но закончила ли она вообще школу? Копит ли она деньги на университет? А ее семья – неужели некому ей помочь? Ранее я уже понял то, о чем никогда не задумывался: некоторым приходится работать. С рождения в моей жизни все шло довольно гладко. Я никогда ни в чем не нуждался.

Майя не права. Я действительно не имею права жаловаться. Ведь у меня есть все, чтобы быть счастливым.

– Нам пора. – Ее голос возвращает меня к реальности. – Начинается дождь.

Я моргаю, когда несколько капель падают мне на лицо. Майя встает и поспешно собирает наши вещи. Я помогаю ей и накидываю толстовку, чтобы не промокнуть. Дождь припускает все сильнее. Мы бежим к машине. На Майе только тоненькая рубашка с длинными рукавами, и, когда мы садимся в салон, она дрожит. Мокрые волосы прилипли ко лбу, на ресницах блестят капли воды. Мне следовало припарковаться поближе к нашему столику.

– Тебе есть во что переодеться? – спрашиваю я.

Сжав зубы, она качает головой и стягивает волосы в хвост.

– Все нормально.

Недолго думая, я снимаю толстовку. К счастью, моя футболка сухая.

– Надень это, – велю я.

Сморщив нос, Майя поворачивается ко мне.

– Она вся мокрая.

– Изнутри нет. – Однако ее это не убеждает. Я нетерпеливо фыркаю. – Нам ехать еще около часа, а я сомневаюсь, что у этого драндулета есть подогрев. Хватит упрямиться, просто переоденься сзади.

Несмотря на наше короткое знакомство, она уже понимает, что я не сдамся, поэтому со вздохом выхватывает у меня толстовку. Никакой благодарности – только ворчит себе под нос:

– Будешь подсматривать – отрежу тебе яйца.

– Делать мне больше нечего.

Машина крошечная, и Майя с трудом протискивается на задние сиденья. Когда она оказывается возле меня, я и не думаю отстраняться, и наши руки соприкасаются. Сглотнув, я пытаюсь сосредоточиться на пейзаже. Надеюсь, она поторопится, потому что мне трудно удержаться от соблазна и не взглянуть на нее. Даю ей несколько секунд форы, а затем смотрю в зеркало заднего вида. Она как раз натянула толстовку.

Наши взгляды встречаются в зеркале.

– Козел, – шипит она, возвращаясь на свое место.

В моей толстовке Майя кажется еще меньше. Она и для меня довольно просторная, а Майя так и вовсе тонет в ней. Рукава закрывают ладони, когда она обхватывает себя руками, чтобы согреться. Все еще дрожа, она растирает лодыжки. Мне нужно откашляться и перестать на нее пялиться.

Я думаю о Мишель и о том, что приехал сюда из-за нее. Капли гулко стучат о ветровое стекло.

– Ты сможешь вести в таких условиях? – спрашивает она, и я киваю.

– Конечно. Кроме того, дождь явно скоро закончится.

Чтобы успокоить ее, я решаю удостовериться, что все в порядке. Но стоит только мне завести двигатель, как машина дергается вперед, и мы подпрыгиваем на своих местах. А следом – из-под капота валит дым.

Черт.

– Моя машина! – вскрикивает Майя, резко разворачиваясь ко мне. – Что ты натворил?

– Наверное, двигатель вышел из строя. Пойду посмотрю.

Я стараюсь сдерживаться: не хочу, чтобы мы снова поссорились. Майя ворчит и скрещивает руки. Она искоса смотрит на меня, пока я привыкаю к мысли, что мне суждено вымокнуть до нитки.

– А ты вообще разбираешься в механике? – скептически спрашивает она.

– Нет.

Она недоверчиво фыркает.

– Я знала, что это плохая идея.

Я выхожу из машины, чтобы не думать о том, как сильно меня задел этот комментарий.

Дождь пробирается сквозь одежду и холодит вены. Я подбегаю к капоту, но стоит мне поднять его, как в лицо устремляется столб дыма. Я кашляю, пытаясь разогнать его рукой. Не нужно быть опытным механиком, чтобы понять, что нам крышка. Приехали.

Хорошо, что Майя живет так далеко от Лондона, потому что после случившегося она точно захочет приехать и убить меня.

– Ну что? – Она опустила стекло, чтобы я мог ее слышать.

Сделав глубокий вдох, я закрываю капот.

– С концами. Мне жаль.

– Ты шутишь?!

Что ж. Она и правда рассердилась.

– Я возмещу.

Мы оба знаем, что моей вины здесь нет, но это самое малое, что я могу сделать. Однако Майя не слушает меня. Она выходит из машины и бодро шагает по направлению к кафе, натянув капюшон моей толстовки, чтобы не вымокнуть. Выругавшись сквозь зубы, я бегу за ней.

– И куда это ты? – Она ходит на удивление быстро при таких коротких ногах. Я бросаюсь вперед, преграждая ей путь. – Ты же знаешь, что мне туда нельзя.

Хотя она изо всех сил старается увернуться, я быстрее. Ее терпение лопается, и она рычит от досады:

– Я собираюсь вызвать такси до дома.

Сердце начинает колотиться.

– А как же я?

Теперь ее глаза встречаются с моими. Она выглядит такой разъяренной, что того и гляди ударит меня.

– Да мне плевать на тебя! Зря я вообще на это согласилась! Угробила три часа жизни, застряла в какой-то глуши, а теперь у меня еще и машины нет! – Она раздраженно проводит рукой по лицу и делает вдох, чтобы успокоиться. Ее по-прежнему трясет. – Ты… тебе не понять. Мне нужна моя машина. Я должна ездить в Манчестер и обратно каждый день, и я… Ты… Просто оставь меня в покое, хорошо?

Я сглатываю и киваю, не в силах выговорить ни слова. В последний раз бросив на меня взгляд, она обходит меня, чтобы зайти в кафе, и я не мешаю ей. Но в последний момент меняю свое решение. Хватаю ее за запястье, развернув к себе, и от этого прикосновения она вздрагивает, а затем застывает.

– Я позабочусь о твоей машине, – обещаю я.

Она вырывает руку.

– Мне не нужна твоя благотворительность.

– Это не благотворительность. Ты здесь из-за меня. Дай мне все исправить. – Я удерживаю ее взгляд, чтобы она осознала серьезность моих намерений. Несколько мгновений Майя смотрит на меня в ответ и наконец кивает. Я вздыхаю с облегчением. Отлично. – Если дашь свой телефон, я позвоню другу, чтобы он приехал и забрал нас. Мы не так далеко от Лондона.

Сжав губы, она оглядывается в сторону кафе.

– Мне нужно в туалет. Подожди меня в машине.

Ну-ну. Она думает, я вчера родился?

– Майя, – предупреждаю я.

– Держи. Можешь позвонить своему другу. – Она достает из кармана смартфон и протягивает его мне. Без слов понятно, что это ее способ доказать, что она никуда не денется.

Я вздыхаю и в конце концов отпускаю ее.

Потом, как и договаривались, я возвращаюсь в машину. Сажусь на водительское сиденье и включаю телефон. Пароля нет. Искушение велико, но это был бы скотский поступок. Зато я обращаю внимание на заставку на экране. Майя улыбается в камеру, сидя на плечах очень похожей на нее девушки – вероятно, сестры. Скорее всего, это старая фотография, потому что на снимке у Майи совсем другая улыбка.

Итак, за дело. Я ищу инстаграм в списке приложений. Хоть Майя и говорит, что редко пользуется интернетом, эта социальная сеть у нее установлена. Ввожу имя пользователя, и телефон вдруг начинает вибрировать так сильно, что едва не выскальзывает из рук. Я проклинаю все на свете.

Включив авиарежим, я заглушаю все оповещения. Когда я открою интернет в следующий раз, это позволит мне войти в приложение без тысячи уведомлений. У меня множество непрочитанных комментариев и сообщений, но я не обращаю внимания. Довольно странно снова видеть свой профиль после того, что случилось вчера ночью. У меня такое чувство, что последние несколько часов я провел в каком-то параллельном мире, где я перестал быть Лиамом Харпером и стал… ну, Лиамом Харпером.

Но пришло время вернуться.

Нахожу профиль Эвана и быстро записываю ему голосовое сообщение. В детали я не вдаюсь: нет настроения выслушивать его упреки. Я пытаюсь объяснить, где мы находимся, а затем блокирую экран. Надеюсь, он скоро увидит мое сообщение. Эван наверняка периодически проверяет смартфон, чтобы узнать, нет ли от меня вестей. Возможно, он единственный, кто действительно заботится обо мне.

Интересно, заметила ли мое исчезновение Мишель? Ждет ли моего звонка, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке?

Можно было бы позвонить ей прямо сейчас. Всего-то и нужно – нажать на кнопку. Но я этого не делаю, хотя и не совсем понимаю почему. Так же как не понимаю, почему я не использовал имеющиеся у меня деньги, чтобы вызвать такси до Лондона и отпустить Майю домой.

7

Музыка

Майя

Катастрофа. Просто катастрофа.

Я влетаю в кафе и бегу к уборной. К счастью, здесь отдельные кабинки. Заперев дверь, я прислоняюсь к дереву. Мне трудно дышать, в груди колотится сердце. Я закрываю глаза, чтобы не заплакать. Пол липкий, и здесь так холодно, что кости стынут.

Полная катастрофа.

Судорожно выдохнув, я вытираю набежавшие на глаза слезы. «Перестань вести себя как ребенок», – строго говорю я себе, но это не помогает. Я включаю воду, чтобы ополоснуть лицо, и вытираюсь бумажным полотенцем. В зеркале я обращаю внимание на свои волосы – они мокрые, спутанные и прилипли к лицу. Распустив хвост, я расчесываю их пальцами, а затем снова собираю пряди. Я сглатываю, когда мой взгляд падает на толстовку Лиама.

Я надела ее только потому, что замерзла и побоялась подхватить воспаление легких. Она сухая изнутри, поэтому быстро согрела меня, но невозможно не заметить, что толстовка пахнет Лиамом. Вернее, его парфюмом. И это меня ужасно раздражает, потому что стоило мне надеть эту кофту, как я не могу отделаться от мыслей о нем.

Ладно. Натянув рукава на ладони, я делаю глубокий вдох и смотрюсь в зеркало. У меня все получится. Я справлюсь.

Но ведь это самообман.

Я единственная в семье, кто зарабатывает деньги. С тех пор как маму уволили, мы живем на сбережения и мою скромную зарплату, и этого явно недостаточно, чтобы оплачивать счета. Раньше у нас была другая машина, но она пострадала в той аварии. Хорошо, что ее сразу отвезли в мастерскую. При виде нее я бы каждый раз вспоминала случившееся.

Вот почему мне было так больно тратить все свои сбережения на подержанный автомобиль. Помню, как трудно было сесть в него. Взяться за руль, нажать на педали и впервые выехать на шоссе. Сердце тогда так колотилось, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я до сих пор помню то чувство тревоги, спертое дыхание, напряжение из-за ожидания какого-нибудь несчастья. Вдруг моя жизнь снова разлетится на осколки?

Ранее, с Лиамом, я ощутила это вновь. Именно поэтому я попросила его сесть за руль вместо себя.

Я никогда не осмеливалась ездить куда-то дальше своего обычного радиуса в двадцать пять километров. И при мысли, что до Лондона осталась еще сотня, кружится голова.

А ведь мне придется возвращаться одной.

Когда случилась авария, они как раз ехали оттуда. Денеб изучала физику в Лондонском университете. Мама решила устроить сюрприз и заехать за ней, чтобы мы вместе отпраздновали мой день рождения, но в тот день никто из них не вернулся домой. Это произошло на том же участке дороги, вечером, почти в это же время. И мне придется миновать его в одиночку.

При условии, конечно, что Лиаму удастся починить машину, на которую ушли все мои сбережения.

Не нужно было соглашаться на эту поездку.

Тем не менее я здесь. И не могу вечно прятаться. Собрав волю в кулак, я выхожу из туалета. Дождь снаружи усилился. Я кутаюсь в толстовку и бегу к машине. До меня только что дошло, что я доверила смартфон, ключи и машину незнакомцу, который мог уже исчезнуть, поэтому я испытываю огромное облегчение, когда распахиваю дверь и вижу, что Лиам никуда не делся.

– Эван приедет через пару часов, – сообщает он, пока я устраиваюсь на пассажирском сиденье. В качестве доказательства он показывает мне переписку в инстаграме на моем телефоне.

Не обращая внимания на экран, я натягиваю толстовку на колени и обхватываю их руками, чтобы согреться. Холод пробирает до костей. Даже не глядя на Лиама, я чувствую, что он следит за каждым моим движением, и от этого мне не по себе.

– Ты замерзла? – спрашивает он, заметив мою дрожь.

– Все нормально.

– Если хочешь, можешь подождать внутри. Тебе там будет гораздо удобнее, чем здесь.

Подозрительно.

– Но тебе же туда нельзя.

Он морщится.

– Если только мы не хотим, чтобы на нас набросились, – говорит он.

– Я не оставлю тебя здесь. – Он поднимает брови, и я поспешно добавляю: – Вдруг ты угонишь мою машину.

Это будет довольно сложно, учитывая, что она сломалась, но, к счастью, Лиам не цепляется к словам. Я отворачиваюсь в напряжении.

– Ты позвонил родителям? – решаю сменить тему.

Теперь и ему становится не по себе. Краем глаза я вижу, как он сгорбился в своем кресле.

– Нет. Вряд ли они заметили мое отсутствие.

Сколько уже прошло, часов двенадцать?

– Понимаю, – говорю я не задумываясь.

Лиам смотрит на меня в замешательстве.

– У нас в семье это я слежу за тем, чтобы мама добралась до дома без приключений, – объясняю я.

Не знаю, почему я это сказала. Повисло молчание, и, хотя, возможно, мне это только кажется, я чувствую, что теперь он наблюдает за мной как-то по-другому. С жалостью? Такой поворот мне совсем не нравится, и я притворяюсь, будто ничего не заметила. Поскорее бы это закончилось.

– Когда Эван приедет, мы вызовем эвакуатор, чтобы отвезти твою машину в лучший автосервис в Лондоне. Все расходы на мне. И я заплачу тебе за то, что ты довезла меня до этого места.

Меня бесит эта показательная благотворительность. Можно было бы проявить гордость и отказаться, но с меня хватит. Если бы не он, я бы не торчала сейчас не пойми где, пока льет дождь, из машины валит дым и нет никаких способов попасть домой. Я всегда стараюсь руководствоваться логикой, а это решение было продиктовано явно не ею.

– Хорошо, – отвечаю я, отводя взгляд.

Про себя я повторяю: мне плевать, что с ним случится. Это не моя проблема. Надо было оставить его разбираться самостоятельно, пускай нашел бы другой вариант вернуться в Лондон. Но я согласилась помочь ему только ради денег. Нам нужно платить по счетам.

Причина лишь в этом.

– Твое желание изучать журналистику как-то связано с тем, что ты каждую неделю слушаешь новую группу? – он прерывает повисшее на несколько минут молчание.

Я в недоумении поднимаю глаза на Лиама. Он не отводит взгляд, а выжидающе смотрит на меня своими пронзительными голубыми глазами.

– С чего ты взял?

– Просто догадка.

– Догадка?

– Я очень наблюдателен.

– Да ну.

– Ты пишешь, любишь открывать для себя новых музыкальных исполнителей и хочешь стать журналисткой. Очевидно, что ты мечтаешь работать на радио. Я прав?

Его самодовольный тон застает меня врасплох, и мне против воли хочется улыбнуться. Снаружи льет как из ведра, и мы слушаем фоном стук дождя по стеклу.

– Тебе нравится психоанализ? – спрашиваю я вместо ответа.

Лиам пожимает плечами.

– У меня это хорошо получается. У каждого есть свой паттерн поведения.

– Я люблю радиопередачи. По-моему, это один из самых искренних видов коммуникации. Когда ты слушаешь человека, ты обращаешь внимание на то, как он думает, как говорит, а не на то, как он выглядит. Складывается менее поверхностное восприятие. Не знаю, как это объяснить, но мне нравится. – Я ерзаю на сиденье. Что я несу?

Однако Лиам продолжает с любопытством меня разглядывать.

– Из тебя получился бы отличный радиоведущий.

– Ты меня даже не знаешь.

– Да, но тебе бы явно понравилась эта работа. Всегда приятно наблюдать за тем, как кто-то занимается любимым делом.

Мне не хочется, чтобы снова повисло молчание, поэтому, покачав головой, я возражаю:

– Это глупая мечта. Очень немногие добираются до вершины. Попытаться – значит зря потратить время.

Совершенно невозможно избежать его взгляда, когда он смотрит на меня вот так.

– Мне кажется, ты тоже должна заниматься тем, что приносит тебе счастье, Майя.

– Как скажешь.

Я скрещиваю руки. Как он посмел дать мне мой собственный совет? Мы из разных миров. Его жизнь – полная противоположность моей. Ему доступны сотни возможностей, стоит только руку протянуть. Он может совершать ошибки или выбирать неверный путь, потому что всегда найдется тот, кто укажет ему правильную дорогу. Но не в моем случае. У меня нет ничего подобного.

Я не жду, пока мне предложат возможности. Я создаю их сама. И именно поэтому я должна быть реалистом.

Снова наступает тишина. Поджимая губы, Лиам беспокойно проводит рукой по своим кудрям. Кажется, он отчаянно ищет тему для разговора.

– Включишь еще несколько песен своей группы недели? – неожиданно предлагает он, и мое сердце почему-то начинает биться чаще.

– Ты серьезно? – я не могу поверить своим ушам.

– У нас ведь полно времени.

Сначала я колеблюсь, но потом все-таки решаю, что из двух зол – неловкое молчание в ожидании его друга или музыка – определенно выберу второе. Я обыскиваю карманы в поисках телефона, пока не вспоминаю, что отдала его Лиаму. Заметив мой требовательный взгляд, он тут же протягивает мне смартфон. Наши пальцы соприкасаются, и я подавляю желание немедленно отдернуть руку.

Стараясь не думать о том, что он наблюдает за мной, я нахожу одну из моих новых любимых песен и увеличиваю громкость. Играет «Sweater Weather» группы The Neighbourhood, и звуки музыки пробиваются сквозь стук дождя по окну. Притворяясь равнодушной, я слежу за реакцией Лиама, а тот начинает бездумно покачивать головой в такт.

– Ты когда-нибудь слушала 3 A. M.?

Я тут же поворачиваюсь к нему.

– Шутишь? Это одна из моих любимых групп.

Он выглядит удивленным и приподнимает бровь.

– Любимая песня?

– Этой группы? – Он пожимает плечами, и я говорю: – Конечно же «Бессонница».

– А я-то надеялся, что у тебя хороший вкус. «Все еще бьется» – их лучшее произведение.

– Я никогда ее не слышала.

– Каждый уважающий себя кандидат в радиоведущие обязан ее знать. Дай сюда.

Он протягивает руку за телефоном. Через несколько секунд слышится грустный мотив. Мое первое впечатление – не в моем стиле, слишком медленно, но я не выключаю песню, ведь до этого Лиам слушал то, что нравится мне.

И хорошо, что я этого не сделала. Потому что я почти сразу же влюбляюсь в трек.

Лиам откидывает голову назад и закрывает глаза, наслаждаясь музыкой. У него необычайно красивый профиль, четкая линия челюсти и прямой нос. Прядь каштановых локонов якобы небрежно спадает на лоб. Но я уверена, что это всего лишь видимость. Я знаю таких парней. Они удавятся, лишь бы выглядеть модно.

Хотя, наверное, это оправданно, когда ты публичная фигура в интернете. Понятия не имею, сколько у него подписчиков, но я видела, как сияли глаза тех девочек, которые с ним фотографировались. Они вели себя так, словно встретили кумира, и, судя по спокойной реакции Лиама, такое с ним случается постоянно.

Интересно, что бы подумали его поклонники, если бы узнали, что их любимый блогер заснул пьяным в чужой машине?

Мой взгляд скользит вниз по его телу, вызывая помутнение рассудка. Единственная моя мысль: «О черт». Он отдал мне свою толстовку, и на нем только белая футболка, которая плотно облегает мышцы груди и рук. У него крупные ладони и широкие плечи. В животе приятно покалывает, и я пытаюсь подумать о чем-то другом, но без особого успеха.

Внезапно песня заканчивается, и Лиам открывает глаза. Наши взгляды встречаются, и поначалу он кажется удивленным, но вскоре его губы расплываются в улыбке. Фыркнув, я поспешно отворачиваюсь: мне неловко, я нервничаю и злюсь на нас обоих.

Сердце колотится. Я здесь не для этого.

«Майя, сосредоточься».

Мы еще какое-то время обмениваемся песнями. Он ставит мне своих любимых исполнителей, а потом мы слушаем моих, и, хотя не всегда наши мнения совпадают, я не могу отрицать, что у него хороший вкус. Мне достаточно было бы просто слушать музыку, но Лиам настаивает на разговоре. В итоге мы болтаем о фильмах, сериалах и книгах. Последнее меня особенно удивляет, поскольку я сомневалась, что… ну, что он умеет читать.

Спустя примерно час Эван присылает сообщение с просьбой дать ему мой номер телефона, чтобы он мог позвонить нам. Мне не нравится эта затея, но Лиам утверждает, что иначе он не сможет объяснить, где мы находимся. Я снова даю ему смартфон, и он выходит из машины поговорить, пользуясь тем, что дождь закончился.

Хорошая мысль – я решаю размять ноги. Снаружи все еще холодно, поэтому я благодарна, что у меня есть его толстовка. Волосы по-прежнему мокрые, так что простуды наверняка не избежать. Закончив звонок, Лиам подходит и сообщает, что его друг почти на месте.

Вскоре на территорию заправки въезжает машина. Лиам машет руками, а я недоуменно моргаю. Не знаю, сколько лет этому Эвану, но его тачка, должно быть, стоит больше, чем мой дом. Он паркуется рядом с моей дышащей на ладан машиной, и мне становится почти стыдно за свою нищету.

Эван выходит из автомобиля, и у меня отпадает челюсть. Это молодой парень, лет двадцати, не больше, с темной кожей и пружинистыми волосами. Он атлетически сложен, стройнее Лиама, но ниже на пару сантиметров. Одет он необычно: на нем футболка с короткими рукавами поверх толстовки оверсайз и рваные джинсы.

При виде нас он широко улыбается и поправляет солнечные очки. Но зачем они ему? На улице пасмурно.

– Я спасаю твою задницу четвертый раз за месяц.

Лиам улыбается, и они ударяют кулаком о кулак в качестве приветствия. А я тем временем не могу отвести глаз от Эвана. Он выглядит так, будто сошел прямиком с доски пинтерест.

– Спасибо, что приехал, чувак. Я твой должник, – отвечает Лиам, но Эван только недовольно качает головой.

– Засунь свое спасибо сам знаешь куда. Ты и недели не можешь прожить без неприятностей? Вгоняешь меня в стресс, а стресс провоцирует морщины. Скотина.

Звучит довольно агрессивно, но Лиам и ухом не ведет.

– Это ты так хочешь узнать, как у меня дела? – язвительно спрашивает он. – Отлично, спасибо. Никаких серьезных физических или психологических травм.