Читать онлайн Три месяца лета бесплатно
Сент-Греллонд
Четыре года назад
(девятый класс)
Амелия
Звонок прозвенел уже пять минут назад, но я все еще не могла попасть в класс.
– Глупый мальчишка! – подумала я, но произнести не осмелилась.
Начиная с садика, где нас определили в одну группу с Аланом, он не давал мне проходу. Вечно ломал мои игрушки, в сон час подкладывал мне в кровать пауков и ставил подножки на детских площадках. От него мне было не скрыться. Его навязчивая идея сделать мою жизнь ужасной – не исчезала, к сожалению, по мере нашего взросления. С каждым новым годом мы становились старше, а его издевки становились жестче.
Во втором классе он пролил краски во время урока рисования на мою сумку. Свой первый телефон я как раз тогда и выкинула в канаву, потому что после этого случая он перестал включаться. Родителям сказала, что потеряла, когда шла домой, ведь я не могла признаться, что не могу постоять за себя и позволяю какому-то мальчишке обижать меня. Тогда я почувствовала, что наша игра началась и я пока что в ней проигравшая.
В четвертом классе Алан прилепил на одной из перемен жвачку почти к самой макушке моей головы. И как уже можно догадаться – прическу мне пришлось сменить. Мои длинные пшеничного цвета волосы, которые я растила с самого садика пришлось обрезать почти под ноль. В тот день я неистово плакала и проклинала Алана Хэмиша и желала ему всего самого плохого, на сколько хватало моей фантазии. Дома родители устроили скандал, потребовали от директора школы объяснений и выпытывали от меня имена обидчиков. Но я так и не осмелилась назвать им имя Алана, потому что боялась, что после этого, наша игра перерастет в войну, в которой я увы проиграю.
Следующий год я почти не видела Алана в школе и мне казалось, это лучший год за все время нашего знакомства. Никто не задирал меня в столовой, не кричал на переменках и не устраивал подлянки, пока я медленно плелась домой вдоль побережья океана. Но счастье длилось не долго. Уже в шестом классе мы снова встретились и вот уже 3 года ведем нашу нескончаемую войну.
– Отдай мой телефон. Мне к директору пойти? – всеми способами я пыталась вернуть свое имущество, но уже начинала сдаваться.
Ехидная улыбка Алана перерастала во что-то злое, незнакомое. И так было каждый раз, когда я пыталась надавить на него кем-то кто выше меня по статусу. Его серые, словно бескрайний туман глаза начинали темнеть и в них появлялись оттенки злости или даже безумства.
– Глупышка Лия, нужно следить за своими вещами лучше, а не разбрасывать их где попало. Вот и сейчас, я помог тебе его найти, а за услугу полагается вознаграждение! – он убрал телефон за спину.
Его рост был чуть выше меня и все же, подойти к нему ближе я не решалась, боялась его непредсказуемых действий.
С начала девятого класса он стал хитрее и изучил мое поведение от и до. Он прекрасно владел искусством манипуляций и умело пользовался им на мне.
– Тебе не поверят. -чуть тише произнесла я, уже явно меньше веря в свой успех и мысленно попрощалась с телефоном.
Алан бесцеремонно начал копаться в нем, ища что-то конкретное, ловко отбиваясь от моих попыток выхватить технику из его рук.
– Эванс, я же сказал, услуга за услугу. Пару мгновений… Забирай, он мне больше не нужен.
И с этими словами он отбросил мой телефон на пол к двери класса, за которой уже шел урок. Телефон пролетел пару метров и под дверью закатился в класс.
– Я ненавижу тебя, Хэмиш! – прошипела я и побежала в кабинет, чтобы достать свой улов. Позади я услышала лишь едкий смех и звук шагов, быстро удаляющихся от меня.
Он ушел, ну и замечательно!
Тяжело дыша, я забежала в класс, оставляя дверь открытой после себя. Учитель недоуменно разглядывал меня, а после того, как я взяла в руки свой телефон перевела взгляд на учеников, сидящих за партами. Раздались звуки уведомлений, казалось, у всех сидящих в кабинете. Одноклассники с интересом начали просматривать то, что им было отправлено, а дальше все пошло по накатанной. Громкий смех, неловкие взгляды, пальцы, тыкающие в меня, и учитель, направляющий меня к директору.
Как оказалось, Алан слил скрины моих переписок с подругой о моем первом поцелуе с мальчиком из волонтерской группы. Я ненавидела Алана всем сердцем и искренне не понимала за что мне все это. Из-за этой выходки, естественно с тем мальчиком было покончено и мои несостоявшиеся отношения оставили во мне отпечаток страха. Страха, что я никогда не смогу выбраться из этого дерьма и до конца жизни меня будет преследовать этот ужасный одноклассник Алан Хэмиш. И моя личная жизнь никогда не будет только моей. После беседы с директором меня отстранили от учебы на несколько дней.
Родители, как всегда, устроили допрос с пристрастием и я, как всегда, ничего им не сказала.
После моего мини отпуска, вернувшись в школу, Алана я видела всего раз.
В коридоре перед столовой он стоял, облокотившись к стене, нервно трепля волосы на голове. В руках он крутил сигарету, явно не опасаясь, что его могут серьезно наказать из-за нарушения правил школы. Его потрепанный серый спортивный костюм казался очень старым и грязным, а рюкзак вовсе походил больше на тряпку, чем на сумку школьника.
Не стесняясь проходящих мимо учителей, он бесцеремонно вставил белоснежную сигарету себе в рот и прикусил ее зубами, левой рукой придерживая ее, а правой нажимая на спуск зажигалки. Пламя слегка качалось из стороны в сторону пару секунд. И ровно за эти пару секунд я подлетела к Алану и выхватила из его рта сигарету. Я знала, что мне конец, но не могла допустить, чтобы кто-то так открыто нарушал правила школы. Если он не жалеет свою жизнь, что ж, мне плевать, но подавать пример маленьким детям я не позволю.
– Ты ненормальный, Хэмиш!
В его глазах сверкнула ярость, глаза наполнились злостью, а тело затряслось будто в конвульсиях.
– Ты жалкая! Мелкая трусиха, пытающаяся бороться за справедливость! Да какое тебе дело до моей нормальности! Ненавижу тебя!
Он выхватил из моих рук сигарету и грубо толкнул меня плечом, зашагав прочь и вышел из стен школы, к слову больше я его не видела.
На следующий день, директор объявил, что Алан больше не учится в нашей школе, но причину нам так и не объявили.
В душе я чувствовала нотки облегчения, но они перекрывались безумной волной страха и переживания. В моей голове крутились все эти одиннадцать лет нашего общения, и я с болью осознавала, что это именно я могла довести его до чего-нибудь плохого. И конечно же именно из-за меня он ушел из школы.
Через два часа после окончания уроков я уже сидела в самодельной лачужке на берегу океана, недалеко от моего дома, размышляя обо всей этой истории. Но так и не смогла понять, почему Алан Хэмиш доставал меня с самого детства.
Именно так началась моя история и желание изучения психологии человека. И вскоре я озвучила своим родителям главное решение своей жизни, которое судьбоносно перевернет мою жизнь на сто восемдесят градусов.
Я хочу поступить в университет города Орлемара на кафедру психологии.
Глава 1
Дом не место, а люди.
Наши дни
– Неужели ты добралась! -из трубки доносился звонкий голос Салли. Подруга уже сутки пытается со мной связаться, переживая о моем полете. Это мой первый самостоятельный вылет из Орлемара. Родители очень тревожились и хотели было лететь со мной, на что мне часами приходилось их убеждать в собственной самостоятельности. Хотя опыта одиночных путешествий у меня практически не было. Желание поскорее добраться до моего места силы переваливало страх потеряться где-нибудь на неизведанных островах при пересадках.
Я включила камеру на телефоне и отдалила его рукой, направляя экран на себя, чтобы подруга могла лицезреть мое уставшее лицо.
– Салли, я же говорила, что полет со всеми пересадками займет двое суток! Все хорошо, я уже в Сент-Грелонде. Нас немного потрясло перед посадкой, пилот объявил «зона турбулентности», но я жива. Желаю только доползти до душа и кровати. – я слегка улыбнулась экрану, намекая на прощания.
– Мел, пожалуйста позвони родителям, а то они меня с живьем съедят, если ты не объявишься! Ну и как там доберешься до дома, снимешь мне рум тур! -девушка на том конце провода заливисто засмеялась. -Все, целую, хорошо отдохнуть!
Послав воздушный поцелуй в камеру, я отключила звонок и убрала телефон в карман джинсов. Пройдя пару шагов вперед, я поняла, что пешком добираться не вариант, поэтому вызвала такси.
Еще двадцать минут я ехала по пробкам на старом минивэне под старомодные песни, и милый водитель преклонных лет рассказывал мне истории про мой родной город, словно я турист какой-то.
Но кто я такая, чтобы лишать его удовольствия похвалиться своим домом.
Как только я вышла из машины, вдохнула этот непередаваемый аромат зеленой травы, чего-то цветочного и теплого. Солнце переливалось лучами и нежно скользило по моему лицу, оставляя приятные ощущения от касаний. Воздух такой теплый и свежий наполнял мои легкие и тело. Вкушая эту свободу, я простояла около дома моего детства еще минут десять.
Наш дом, в котором сейчас жила моя бабушка Паула был полностью построен из дерева. Вокруг тянулся забор из толстых деревянных реек с небольшой калиткой посередине. Ставни на окнах были украшены светлыми узорами, а покатую крышу обрамляли заросли винограда.
Вся земля у забора была устлана мелкими лиловыми и белыми цветочками. Осыпалась сирень. Ее аромат затмевал все вокруг. А высаженные вручную бабушкой лилии дополняли этот цветущий сад.
Оставив сумки в прихожей, я сняла кофту и повесила ее на крючки. Сняла свои кроссовки и натянула тапочки, стоявшие у порога.
Меня ждут.
Тихонько пробралась в дом, старалась миновать половицы, которые издавали скрип. Еще с детства выучила их расположение, чтобы тихо перемещаться, не тревожа домашних. Пройдя через веранду на кухню, я лицезрела такую картину. Бабушка стояла у плиты и разливала по банкам земляничное варенье. Этот аромат наполнял кухню и согревал сердца. Тихонько играло радио, издавая мелкие помехи и бабушка, пританцовывая напевала слова песни «солнечный день, и я рад, что с тобой». Обернувшись, она заметила меня и на секунду замешкалась, но после, ее лицо озарила яркая улыбка. Глаза ее быстро наполнились слезами и те плавно покатились по морщинистой коже. Вытянув руки вперед, она направилась ко мне, делая осторожные шаги.
– Милая, ты вернулась! Как долго я тебя ждала! Ты голодная? Я столько всего приготовила, садись скорее, устала наверно! – слегка запинаясь от переживаний произнесла она, притягивая меня в свои теплые объятия. Я утонула в них. Растворилась в этом теплом ощущении дома. Она и есть дом. С самого раннего возраста я делилась с ней своими секретами, всегда ходила с ней в лес за нашим домом за земляникой, а когда мы возвращались, я дарила ей полевые цветы. Все, что успевала собрать по дороге.
Вечерами мы частенько вместе что-нибудь смотрели и обсуждали последние новости. Бабушка для меня всегда была и оставалась самым светлым человеком, в котором я не чаяла души. Мой родной человек, при расставании с которым, сердце разрывалось на части. Пока я была в университете на другом конце океана, я почти каждый вечер звонила ей по видео, присылала разные фотографии и всегда держала связь. Хотела, чтобы это расставание не ощущалось, и мы всегда были рядом. Она частенько читала какие-нибудь детективы или романы и потом пересказывала так, словно это было наяву. Я всегда с замиранием сердца слушала эти истории и с нетерпением ждала продолжения, когда она дочитает.
– Устала, но сейчас чувствую себя гораздо лучше. Я так скучала. -я сжала ее крепче. Воспоминания заполнили мой разум, и я наслаждалась моментом воссоединения семьи. Безусловное счастье наполняло нас.
– Можешь пока переодеться, я подогрею кушать. И возвращайся ко мне скорее, я тебя жду. – выпутавшись из объятий она взяла мое лицо в ладони и поцеловала в щеку, а затем развернула вокруг своей оси и плавно подтолкнула меня в сторону комнат.
С замиранием сердца я прошла коридор, минуя гостиную и бабушкину комнату. Слегка толкнув дверь, я вошла к себе в спальню. Меня не было в этом доме уже три года, но вещи располагались так, словно я вышла погулять утром и вот вечером уже вернулась обратно.
Светлые стены с мягким бежевым узором, летящая тонкая тюль на окнах, большой каменный подоконник, на котором располагались маленькие подушки и кипа книг школьной программы по литературе. Большая кровать с деревянным каркасом, застеленная махровым пледом в желто-белую полоску и письменный стол у стены с потертой пробковой доской на стене. На ней закреплены разные записки и картинки. В самом правом углу фотография. Открепив ее от доски, я взяла фото в руки и села на кровать. На нем запечатлено все мое семейство на выпускном. Я держу в руках диплом, родители справа, бабушка слева, и мы дружно улыбаемся. Глубоко втянув воздух, я откинулась на спину, раскинув руки в стороны и уставилась в потолок.
Сколько воспоминаний таит в себе это место.
Невероятно.
Переодевшись в белые шорты и черную футболку, я собрала волосы сзади заколкой, оставив пару прядок спереди. Разложила вещи по своим привычным местам и побрела на кухню, ведомая приятными ароматами выпечки и трав. Тихо, на носочках я зашла на кухню и уселась на кресло. На столе все так же, как и прежде лежала кружевная светлая скатерть с парой пятен от чая и хлебными крошками. Ваза с полевыми цветами добавляла атмосферы. Только что испеченный пирог источал такой приятный аромат хлеба и картофеля, что невольно у меня заурчало в животе.
– Милая, тебе чай с молоком? – бабушка суетилась вокруг меня, накладывая еду в тарелку.
– Конечно, да побольше.
Бабушка ласково погладила меня по голове и поставив чашку с чаем рядом со мной, уселась поудобнее, собрав руки в замок на столе.
– Кушай пока горячее. Ну, рассказывай! Как твои дела? Как учеба? Вы с Итаном все так же вместе? – ее темно зеленые глаза рассматривали меня с мерцающим огоньком внутри.
Ее вопрос застал меня врасплох. Итан, парень с моего потока уже как неделю висел у меня в черном списке, но упоминать об этом бабушке я не стала. По крайней мере на расстоянии. Не хотелось ее тревожить.
– Что ж. – начала я издалека. -На учебе все хорошо, вот приехала на практику. Договорилась, чтобы меня определили на курсы реабилитации в наш центр. Практика будет длится месяц, так что успею и отдохнуть и зачеты сдать. – я отпила чаю и нехотя поставила чашку на стол. Бабушка заметила, что я слегка мешкаюсь. Но я все же продолжила.
– Бабуль, с Итаном все в порядке, немного поругались. – вздохнула я.
– Ох милая, как же так? Он же души в тебе не чает! Что могло произойти? – не унималась она.
– Он провел мне лекцию с основным посылом «Я не пущу тебя одну в другой город». – я демонстративно закатила глаза.
Где-то внутри между ребер неприятно зажгло, воспоминания того вечера все еще тревожили мое сердце.
Наши отношения с Итаном длились уже два года, и я действительно все эти два года чувствовала, что нахожусь в заложниках своих чувств.
Нас познакомили общие друзья из университета и на одной из студенческих вечеринок Итан поцеловал меня, а после объявил, что я его девушка. Тогда мне было неловко отказывать, он казался мне симпатичным, да и кого не покорит властный, знающий чего хочет мужчина? Но к сожалению для меня – искры не случилось. Ни через месяц, ни через три, ни позже. По крайней мере с моей стороны. Но касательно Итана, там все было просто. Он по уши был в меня влюблен и первый месяц сдувал пылинки, защищая от окружающего мира, а после стал строить железную клетку. Постепенно он оградил меня от всех знакомых и друзей, внушая, что они мне завидуют и хотят нас рассорить. Дальше начал контролировать мои перемещения с помощью приложений и геолокации, а сейчас и вовсе всегда звонит по видео звонку, ища подтверждение моего одиночества. Он очень ревнив и вспыльчив. С каждым днем его агрессия на мои мелкие проступки в виде забывчивости позвонить как доберусь до универа или еще какой-нибудь мелочи могли перерасти в большой скандал с ограничением моей свободы в действиях.
Я его не виню, ведь он очень дорожит мной и боится потерять. И поэтому я не спорю с его правилами, ведь ему важно знать, что со мной все в порядке. Раньше не спорила, пока не начала ощущать эти сжимающиеся прутья на своей шее.
Почувствовав, что задыхаюсь от любви Итана, я сбежала на практику в город моего детства, надеясь хоть немного перевести дух и попробовать настроить наши отношения на нужную волну.
– Уж не знаю, что у вас там произошло, но не вздумай винить в этом себя. -бабушка знала мои больные места.
– Ладно, не будем об этом, лучше расскажи, как твое обучение, тебе нравится? – она смотрела на меня горящими глазами, будто размолвка с Итаном была шуткой. Она всегда относилась к нему с благодарностью, словно он подарок свыше.
– Ох. Мне очень нравится, бабуль. Через пару дней уже могу приступать к практике, нужно будет только прикрепиться на месяц к центру. Уже так не терпится начать. Мой первый настоящий пациент. Так волнуюсь! – потерев ладони заерзала на кресле.
К практике нас готовили весь последний год, но я все равно переживала, что знаю недостаточно.
Раздался телефонный звонок и на экране бабушкиного телефона высветилось имя моей мамы.
Нора.
И тут меня окатило волной стыда, ведь я совсем забыла сказать родителям, что со мной все в порядке и я дома.
Бабушка нажала на зеленую кнопку и перед нами предстало лицо встревоженной женщины. Ее глаза упорно вглядывались в камеру, явно ища меня на фоне.
– Мам, она у тебя? Ну как так можно, почему мы все должны узнавать от третьих лиц! Амелия! – кричала она недовольным тоном.
– Я здесь, все в хорошо. Мы просто за чаем заболтались, и я совсем потеряла счет времени. – виновато произнесла я, собирая руки в закрытую позу.
– Да брось ты, Нора. Ты же знаешь свою дочь, она не пропадет. – бабушка попыталась смягчить удар, но напряжение все еще витало в воздухе.
Мама тяжело вздохнула на том конце провода.
– Скажи спасибо, что твоя подруга Салли всегда на связи. Ладно, отдыхайте. Люблю вас. – чуть спокойнее произнесла мама.
Мы с бабушкой синхронно помахали в знак прощания, и она отключила телефон.
Шумно выдохнув, я рассмеялась. Бабушка подлила мне чаю, и мы продолжили дискуссии об учебе, парнях и прочих прелестях жизни.
Пообедав, мы с бабушкой прошлись по саду за домом. Она показала мне свои последние насаждения, с гордостью рассказывая про каждый кустик в отдельности. Теплая погода июня не переставала радовать, даже к вечеру было достаточно тепло, чтобы не надевать кофту.
Солнце стремительно падало за горизонт, напоминая, что завтра новый день.
Лежа в кровати, я перебирала в голове моменты своей жизни. Как быстро летит время. Вот еще недавно я была маленьким ребенком, не знавшим забот, кроме школьной рутины, а сейчас я уже 20ти летняя девушка, будущий психолог. Ощущение, что я все еще в детстве не покидало. И так в своих воспоминаниях, я погрузилась в глубокий сон. Через открытое окно легко струился теплый ночной воздух. Под окном пели сверчки и медленно передвигались в пространстве светлячки. Каждый был занят своим делом. А ночь – это всего лишь отрезок времени, неизбежно сменяющийся светом.
Глава 2
Неизбежное столкновение
Амелия
10:43.
Я, не расчесываясь натягиваю на ноги гольфы. Стремглав несусь по коридору, буксуя на поворотах. В самый важный день конечно же я проспала. Отключив все будильники, я напрочь забыла про время, а теперь пожинаю плоды необдуманных утренних глупостей.
Бабушка, ничего не спрашивая, подала мне в руки кофту и тепло улыбнулась.
– Извини, проспала. Целую. – послав воздушный поцелуй, я вылетела из дома. Солнце уже было в зените, значит опаздывала я знатно. Но у меня был козырь в рукаве. Я точно была уверена, что моя наставница не откажется от кофе, а поскольку рядом с реабилитационным центром была одна из моих любимых кофеен, я забежала туда.
– Привет! Мне два средних американо без сахара, пожалуйста! – укладывая волосы на правую сторону произнесла я. В кофейне негромко играл джаз, а девушки бариста медленно передвигались за баром.
– Привет! Амелия? Надо же, сколько лет, сколько зим! Я Люси, помнишь меня? – девушка с рыжими волосами, собранными в высокий хвост, радостно улыбалась мне, напрочь прослушав мой заказ.
– Эм.. Наверно да, я очень тороплюсь, не могла бы ты приготовить мой заказ? Рада встрече. – неловко улыбаясь, пыталась ускорить процесс приготовления кофе. Конечно же я помнила Люси. Одна из выскочек школы, что рьяно пыталась завоевать статус самой красивой девочки в классе. Увидеть ее за баром кофейни было неожиданно, но не то, чтобы приятно. Одним словом, мы не ладили.
– Я так рада тебя видеть! Куда ты пропала после школы? -повернувшись к кофемашине, девушка начала смалывать кофе, параллельно оборачиваясь ко мне, ища зрительный контакт.
– На учебе в Орлемарском вузе. Могу попросить накрыть крышкой оба стакана и поставить на подставку? – небрежно бросила я.
Люси насмешливо улыбнулась, но просьбу выполнила.
– За счет заведения. Забегай еще, Эванс! -она смерила меня токсичным взглядом и пододвинула ко мне кофе.
Закатив глаза, я взяла стаканы и пулей вылетела из кофейни.
– Пока! – всего лишь крикнула я, закрывая дверь ногой.
Реабилитационный центр был похож на огромную изогнутую овальную башню в двадцать этажей с огромными окнами в пол. Остановившись у самой двери, я взглянула на часы.
12:11.
Черт.
Постояв секунд пятнадцать около входа, я все же собралась с мыслями, громко выдохнула и вошла в вестибюль здания.
Милая девушка с ярко синими глазами и черными волосами, собранными в пучок, кивнула мне и начала рассматривать меня с ног до головы. Ее белый халат был выглажен идеально, ни одной складочки не прослеживалось до самых концов рукавов. Она развернула белый лист размером А4 в мою сторону и произнесла.
– Добрый день, вы к кому? Найдите свою фамилию и распишитесь.
Аккуратно поставив подставку с кофе на стойку, я провела пальцем по таблице ища свою фамилию, но ее в списках не оказалось. Желудок стянуло в узел. Неужели обо мне не передали информации.
– Простите, но моей фамилии здесь нет. – слегка виноватым голосом ответила я, смотря на девушку исподлобья.
– Вы на прием или к пациенту? – поинтересовалась она.
– Ох нет же. – совсем забыла, что меня не должно быть в списках, так как я еще не прикреплена к центру
– Я на практику. Из университета Орлемара. Психология.
Девушка поправила волосы рукой и нахмурила брови. Ее недовольство начинало расти и заражало меня тревогой.
– Фамилия специалиста, к которому прикреплены? – произнесла она.
– Эмм… Кажется… Райт! Точно, Ребекка Райт. – суетливо бросила я.
Она развернула к себе лист и перевернула его. Отметив пару галочек и написав время моего прибытия, она подняла глаза.
– Халат висит у входа в кабинет на вешалке. семнадцатый этаж, кабинет сто девять. Вы кажется, припозднились, Амелия Эванс.
От ее радушности начало подташнивать. Не выношу токсичное отношение, а сегодня с утра его хоть отбавляй!
Взглянув на экран телефона, увидела три пропущенных от Итана и сообщение: «Куда ты пропала? В чем сложность позвонить? Жду ответа в течении часа»
Я быстро кивнула и схватив кофе побежала к лифту, чувствуя нарастающую тревожность. Поднявшись на нужный этаж, я натянула халат, отбросив свои длинные волосы назад, заправив передние прядки за уши, медленно постучала в дверь кабинета.
– Войдите! – раздался приятный женский голос.
Открыв дверь, я увидела перед собой молодую девушку, на вид лет двадцати пяти с удлиненным каре темного цвета и белыми прядками у лица.
– Я вас уже заждалась!
– Крайне извиняюсь! Этого больше не повторится! Я принесла вам кофе, американо без сахара. Не знаю, какой вам нравится, но надеюсь вы такое пьете. – нервно протараторила я.
Ее ослепительная улыбка светилась спокойствием и принятием. Без тени упрека, она протянула руку к стаканчику.
– Во-первых, давай сразу перейдем на ты, думаю всем так будет комфортнее. Во-вторых, безумно приятно, спасибо за кофе. Ну и в-третьих, давай познакомимся. Меня зовут Ребекка Райт, можно просто Ребекка. На время практики ты закреплена за мной. Я ведущий специалист центра Эвексия. Занимаю должность психолога и помогаю пациентам, обращающимся к нам за помощью. – девушка мило улыбнулась и облокотилась на рабочий стол.
– Очень рада знакомству. Хорошо, что мы на ты, так действительно проще. Я Амелия Эванс. Это моя первая практика и я безумно волнуюсь. – застенчиво улыбаясь, я поставила второй стаканчик на стол и села в кресло. Телефон продолжал вибрировать, начиная раздражать уже не только меня.
– Что ж, сегодня нам распределили пациентов и, если бы ты пришла вовремя, успела бы с ними познакомиться. Но не переживай, твой подопечный придет сюда завтра и у вас будет целый день на обсуждение анамнеза и построение курса реабилитации. Сам курс будет длится месяц. Твоя задача разобраться с чем пришел человек и помочь ему. После окончания курса, защищаешь свою работу и можешь со спокойной душой возвращаться в Орлемар. Звучит понятно?
Раздался телефонный звонок, она быстро взяла трубку.
– Да? Конечно пускай, практикант со мной. Уже иду. – она убрала телефон в карман белоснежного халата.
– Понятно, не то слово. – коротко кивнула я и отпила свой остывший кофе.
– Планы слегка изменились, но тем и лучше, не будем терять время. – подмигнула она. -Твой пациент слегка припозднился, так что тебе повезло. Вы так сказать на одной волне. Расслабься и представь перед собой друга, который попал в беду, так будет легче. – быстрым шагом она направилась к двери. -Его документы справа на столе. Удачи!
И она плавно выскочила за пределы кабинета, оставляя меня один на один с растущей паникой.
Перевела телефон в беззвучный режим и отодвинула на край стола.
Я откинулась на спинку стула и подняла голову вверх.
Вдох. Выдох.
Это всего лишь человек, и он нуждается во мне. Пыталась успокоить себя я.
Не успев прийти в себя, услышала короткий стук в дверь. Сердце замерло, а дыхание прервалось. В горле пересохло. Я резко встала и расправила свой халат, застегивая пуговицу посередине. Тщательно заправила передние пряди моих волнистых волос за уши и села обратно на стул, ближе пододвигаясь к столу. Выпрямила спину и решительно произнесла. -Пожалуйста, входите.
Дверь с резким грохотом открылась и на пороге показался парень. Он решительно прошел в глубь кабинета и сел на стул напротив моего стола. За ним тянулся шлейф сигаретного аромата вперемешку с чем-то дымным, похожим на угли костра. Я окинула его настороженным взглядом и быстро перевела его на документы.
– Здравствуйте. – раздраженным тоном произнес он. Развалившись на стуле, он пристально вглядывался в мои глаза. Его помятый черный спортивный костюм сидел на нем мешковато. Волосы растрепаны, а взгляд потерян. «Что-то знакомое» – мелькнуло у меня в мыслях. Но я все никак не могла понять, где я видела эти глаза.
– Добрый день. – тяжело втянув носом воздух пробормотала я. -Что ж, давай знакомиться. Меня зовут Амелия Эванс и на месяц я буду твоим психологом. Буду рада помочь разобра… – не успела договорить я, как его грубый хриплый голос прервал меня.
– Эванс? Это шутка такая? Долбаный мозгоправ! С ума сойти. Неее, я на это не подписывался. – парень соскочил с места и собирался было выйти из кабинета, как его что-то осенило. Он замер у двери, собирая пальцы в кулаки и яростно начал сжимать их. Его тяжелое дыхание заполняло пространство, а я ошарашенная его импульсивностью замерла. Медленно я взяла белую картонную папку и открыла ее. Он повернулся ко мне лицом, явно переводя дух. Наши взгляды встретились.
– Это серьезно ты? Лия, ты реально мозгоправ? – его лицо исказила гримаса отвращения.
Мое прерывистое дыхание дало о себе знать. Голова закружилась и в глазах начало темнеть.
– Извини, я не понимаю. -локтями уперлась в стол и положила голову на ладони лицом вниз.
Сердце колотилось так сильно, что вот-вот должно было покинуть орбиты ребер.
– Вселенная, ты не перестаешь меня удивлять! – он поднял голову в потолок и раскинул руки в сторону, продолжая увеличивать громкость голоса.
– Эванс, удивительно, что ты меня забыла. А я так старался сделать все, чтобы ты запомнила меня на долго. Но черт возьми, сейчас? Серьезно? Когда мне жизненно важно получить хорошую рецензию психолога в этот гребаный интернат? -большими шагами он смерил кабинет от двери до стола и резко сев на стул, схватил мои руки и дернув их на себя, уложил их на холодный стол.
Все чувства обострились. Дикие мурашки страха пробежали по коже, и я испуганными глазами смотрела в ледяные серые глаза, которые излучали искры ненависти. Я никак не могла вспомнить на кого же все-таки похож этот ненормальный, но он решил мне помочь.
– Алан. Алан Хэмиш. Господи, ты даже документы не удосужилась посмотреть? – он держал мои руки на столе и почти вплотную смотрел на меня обезумевшими глазами.
Мне было страшно. Нет. Я была в ужасе.
– Пожалуйста, отпусти меня. – тихо прошептала я, надеясь не спровоцировать очередную вспышку гнева.
На глаза начали наворачиваться слезы, но я решительно их сморгнула, чтобы не поддаваться эмоциям. И лишь одна маленькая слезинка все-таки вырвалась из моего глаза и предательски скатилась по щеке, а затем упала на тыльную сторону руки Алана.
Он отпрянул от меня как от огня. Отодвинулся максимально далеко и вжался в спинку стула. Алан продолжал смотреть на меня, но уже без ненависти, скорее с ноткой сочувствия или страха.
Меня сильно поразили его неконтролируемые эмоции и тут я вспомнила слова Ребекки: «Представь, что это твой друг и ему нужна твоя помощь». Но представить Алана Хэмиша своим другом оказалось куда сложнее чем я думала. За несколько лет, пока мы не виделись, он значительно возмужал внешне. На шее виднелись небольшие очертания тату, а черты лица стали более выразительными, скорее острыми.
Восстановив дыхание, перебросила правой рукой свои растрепанные пшеничного цвета локоны назад на спину, и вставая со стула расправила халат. Тыльной стороной ладони вытерла щеку от следов слезы и медленно начала подходить к Алану.
– Алан? – очень осторожно шепнула я.
Добравшись до его стула, я облокотилась на стол и протянула ему руку. Его напуганное лицо постепенно обнуляло эмоции. Только холодные, серые глаза смотрели на меня неотрывно, с недоверием.
Я понимала, что мне никуда не деться и здесь я в роли ведущего. Моя задача помочь, а не навредить. Даже, если передо мной был чертов Алан Хэмиш, который отравлял все мое существование с самого детства. Сейчас мы были, к сожалению, в зависимости друг от друга. Мне нужно защитить практику, и он мой пациент. А ему, нужна рецензия психолога. Как он сказал?
– В интернат? – вслух произнесла я, а затем быстро закрыла рот рукой. Уголок его губ дернулся вверх, и он натянул ехидную улыбку.
О да, ту самую ненавистную улыбку, которую я терпела десять лет своей жизни.
– Не пойму, как такая маленькая, впечатлительная девчонка может работать в медицине? Твое упорство поражает. – нотка недоверия блеснула в его глазах.
– Можешь быть спокоен, я всего лишь прохожу практику. И если вдруг, ты как обычно, по своему желанию захочешь испортить мне жизнь, ты это сделаешь и без моего разрешения. Но подумай, сейчас мы в равной степени зависим друг от друга. Так что ты говорил про интернат? – с трясущимися губами я пыталась выговорить каждое слово, вкладывая в них огромные усилия, дабы они казались убедительными. Расправив плечи, он слегка наклонился вперед.
Темные растрепанные локоны спадали ему на глаза, и он пристально наблюдал за моей реакцией на его движения.
– Да, Амелия, не все так успешны как ты. Мне не нужна твоя жалость и не лезь ко мне с расспросами. Старшие классы я учился в закрытом интернате и для выпуска мне нужна справка от психолога, так что будь добра, играй по моим правилам. – он смотрел на меня снизу вверх, но он не выглядел побежденным. Правую руку он опустил на стол, рядом с моим бедром. Я обернулась и обратила внимание на его костяшки. Они были в синяках и шрамах. Быстро отвела взгляд, обратившись к нему.
– Нет. – резко отрезала, подозревая, что нарываюсь на конфликт.
Когда он одним движением поднялся со стула с встал почти вплотную ко мне я на секунду зажмурила глаза. А когда открыла, обнаружила, что он выше меня на две головы. Медленно подняв глаза, я вжалась в край стола.
– Думаешь, чуть повзрослев, ты стала сильнее меня? -хриплым шепотом произнес он.
– Алан, послушай. Я не хочу навредить тебе, всего лишь хочу разобраться в ситуации по-взрослому. Мы можем помочь друг другу, а после, исчезнуть из жизни друг друга навсегда. Поэтому предлагаю перемирие на этих условиях. Соглашайся. -я постаралась запереть весь свой страх внутри себя. Ноги предательски дрожали, а глаза то и дела округлялись от огромного выброса адреналина.
Между нами повисло молчание. Жуткое напряжение тяжелым грузом тянуло нас обоих на дно. Но он продолжал сверлить меня взглядом еще целых пять минут.
И вот напряжение начало спадать. Он сделал шаг назад и вытянул руку вперед. Его взгляд нес неясный смысл, но то, что Алан Хэмиш не собирался играть по моим правилам, я поняла сразу.
– Пожалуй, в некоторых твоих словах есть капля логики и здравого смысла. Но у меня есть условие.
Мое тело слегка обмякло, услышав в голосе нотки согласия.
– Мы не будем все тридцать дней сидеть в этом стремном кабинете. Дай свой номер, я напишу адрес, где встретимся завтра. – он кивнул в сторону моего кармана на халате, указывая в сторону телефона.
Пораженно выдохнув, я сдалась. Достала свой телефон и позволила очередной манипуляции Алана сработать. Но на этот раз, для меня была хоть какая-то польза.
– Только не ройся там. -легкая улыбка озарила мое лицо, когда я отдавала ему в руки телефон. Алан лишь издал презрительный смешок.
Написав от моего имени себе сообщение с адресом, он вернул мне технику, положив телефон в мою ладонь, а второй рукой накрыл ее же снизу.
– Не забывай, даже если ты мозгоправ, твои уловки на меня не подействуют. Ты все та же Лия Эванс, жалкая девчонка, желающая помочь только себе, а не другим. – он медленно убрал руки и зашагал в сторону выхода.
– Алан, прости. -меня снова накрыло чувством вины, ровно, как и четыре года назад.
Обернувшись, он лишь торжествующе улыбнулся и покрутив пальцем у виска выскользнул за дверь.
Следующие пару часов я изучала папку с документами на Алана и не понимала, за что ему эти испытания по жизни. Мне не хотелось на него злиться. Нет. Я уже давно простила его за весь тот кошмар, что он мне преподнес. Но теперь я хотя бы понимала почему он так себя вел и продолжает вести.
Я помогу ему.
Хотя бы попытаюсь.
Тем же вечером.
Рассказав про свой первый день практики бабушке, сразу же как вернулась домой, я постепенно приходила в себя.
Решила не пугать бабушку острыми фразами Алана, а лишь кратко рассказала, что мне дали пациента со слегка нарушенной психикой. Еще не хватало, чтобы она переживала за меня.
Перекусив фирменными свежеиспеченными блинами от моей бабули, я вернулась к себе в комнату. За окном уже было темно, а звезды усыпали небосвод. Усевшись на свой огромный подоконник, я подложила под спину подушку и набрала номер Салли. Мне жизненно важно было поделиться с ней всем, что происходило со мной сегодня.
Буквально после первого гудка, она приняла вызов. На экране появилась милая мордашка с голубыми патчами под глазами.
– Хей, Мел, как ты? – она сонно улыбалась, видимо уже готовилась ко сну.
Я тяжело вздохнула. Поставила телефон, облокотив его о стену подоконника.
– Салли, это просто катастрофа. Пораженно я опустила руки перед телефоном и наклонила голову вниз.
– Милая, ты чего? Тяжелый день?
– Чувствую теперь каждый мой день здесь, будет таким! В любимой кофейне я встретила Люси, девочку из моей школы помнишь? Она работает бариста и все так же видимо терпеть меня не может. А еще, Господи! Ты не поверишь! Мой пациент на практике на все эти долгие 30 дней, гребаный Алан Хэмиш! Пусть я и простила его, но черт возьми, он правда ненормальный! Он вечно манипулировал мной в школе и хотел провернуть это сегодня! – эмоционально произносила каждое слово я.
Салли молча кивала, не перебивая слушала меня, но глаза ее все больше и больше округлялись от каждой следующей новости.
– А еще он поставил мне дурацкие условия! Теперь если я не помогу ему, он не поможет мне, и моя практика может пойти под откос. Ну почему со мной вечно что-то не так? Салли, неужели я заслужила этого? – устало произнесла я.
– Так, тише. Выдохни. Этот Хэмиш не знает с кем связался! Не вздумай давать себя в обиду, ведь ты выросла и теперь ты главнее его, ты врач, а он так, психически неуравновешенный тип. – Салли пыталась поддержать меня, но меня уже было не остановить.
Чувство несправедливости захлестывало меня и негатив начинал расти с бешенной скоростью.
– Он все еще раздражает и пугает меня, но мне его жаль. У него тяжелая судьба. И вроде бы я могу ему помочь, но вот только бы он перестал быть таким засранцем! – злобно крикнула я.
– Ты в праве отказаться от пациента, Мел. Ты же, знаешь об этом? – ровным тоном произнесла она. Слова эхом отразились от моих барабанных перепонок. Я понимала, что она права, но моя совесть не позволяла так поступить с Аланом. Ему по жизни здорово досталось, и он явно был не в порядке.
– Спасибо, Салли. Ладно, я разберусь с этим. – тяжело выдохнув, я попыталась сменить тему.
– Амелия, я рада что ты позвонила. Помни, все будет хорошо. Люблю тебя. Мне пора спать и тебе кстати тоже, завтра важный день. Звони в любое время, жду! – она поцеловала камеру экрана и отключилась.
Пропущенные звонки Итана и непрочитанные сообщения висели тяжелым грузом на моем сердце. Тишину разразила вибрация от звонка.
Итан.
Не думая, немедленно беру трубку.
– Включи видео, где ты?
Отстраняю телефон от уха, переводя звонок на видео.
– «Привет» сказать не хочешь? Я дома, была загружена. Первый день практики и все такое.
– На столько загружена, что не можешь ответить любимому? – недовольно произносит он.
– Я ведь переживаю! Уже начинаю собирать вещи, не могу оставить тебя одну!
– Не надо, Итан. Мне правда нужно время, чтобы прийти в себя и отдохнуть, мы не виделись с бабушкой уже три года. – тяжело вздыхаю я.
– Ты никогда не звонишь первая, Амелия! Имей совесть! Я тут на нервах! – кричит он. Ставлю кучу денег на то, что, если бы он был рядом, мои плечи бы уже посинели от его мертвой хватки.
– Я тебя услышала. Хватит кричать пожалуйста. Мы же решили, что нам нужна пауза в отношениях.
Хочется спрятаться под одеяло и избежать этих бессмысленных диалогов. Забиться в угол и проплакать там всю ночь. Сегодняшний день довел меня до изнеможения.
– Это ты так решила, но я считаю иначе. Я люблю тебя, разве ты не понимаешь? Обещай позвонить завтра!
– Обещаю. – еле слышно шепчу, сдерживая слезы.
Капкан захлопнулся.
Тяжело дышать.
– Ну чего ты, малышка! Не плачь! Скоро мы снова будем рядом! Все, целую, пойду спать.
Вытирая тыльной стороной ладони глаза, улыбаюсь натянутой улыбкой экрану, мечтая закончить этот разговор.
– Пока. – и я отключаю телефон.
Аккуратно перебравшись на свою кровать, медленно заползла под одеяло и накрылась им с головой. Мысли гулом кружились в мыслях, не давая уснуть. Тогда я включила на минимальной громкости свой любимый плейлист и начала тихонько подпевать и совсем не заметила, как плавно погрузилась в глубокий сон.
Глава 3
Доверие – как способ манипуляции
Или нет?
Алан
Тусклые лучи солнца вяло пробирались сквозь потрескавшиеся окна, заклеенные малярным скотчем. Гул за обшарпанными стенами не прекращался всю ночь, и я вновь чувствовал себя разбитым, снова открывая глаза в ненавистном мне месте.
Уже четвертый год я вижу одну и ту же картину перед глазами.
Отец и мать пьяные в стельку выясняют отношения на нашей крохотной кухне. Летит посуда, гремят бутылки, я слышу крик, переходящий в слезы. Пыль столбом рассыпается от стен, которые за столько лет впитали в себя ненависть и страдания их жителей.
Следующий слайд.
Мама плачет и умоляет людей в форме остановиться. Отец с безумной улыбкой на лице тянет ее в дом. И вот я уже на пороге интерната, где меня встречает женщина преклонных лет, говоря гадости про моих родителей и пытающаяся вселить в меня желание жить.
Эта женщина на протяжении четырех лет вносила весомые поправки в мою память о родителях, гордо заявляя, что я им не нужен. Да кому я нужен такой? Абсолютно бесполезный, тупо существующий и создающий проблемы всем вокруг ребенок.
Как ни странно, именно это место мне принесло множество и положительных моментов, хотя и ужаса я здесь хапнул сполна.
Здесь я обрел несколько друзей, это Майк и Нейтон. Они старше меня на два года и в отличии от меня, родителей у них нет. Нашей обычной рутиной постепенно становились тусовки с неограниченным количеством алкоголя и беспредметными драками со всеми подряд, кто не уважал наше мнение. Курить я так и не бросил. Сигаретный дым, лечил мои раны, а поскольку их с каждым годом становилось все больше, бросать эту привычку я не намеревался.
В мой последний год здесь, я решил слегка отойти от пьянства и драк, уделив внимание работе, так как всякого рода пособия уже сходили на нет в силу моего быстро летящего ввысь возраста.
Утешением теперь чаще становился американо в кофейне Маяк у самого побережья океана. Черный кофе, такой же черный, как мое сердце, думал я. И все чаще стал проводить именно здесь вечера, вплоть до закрытия заведения, а после гулял по берегу, думая о своей жизни и как глубоко я погряз в собственных страданиях. И лишь память о том злосчастном дне застилала пеленой мой разум. Слезы матери и улыбка отца.
Они предали меня.
Оба.
В один из таких вечеров я обнаружил небольшую лачужку. Заброшенную, старую, и явно никому не принадлежащую. Возможно, это был рыбацкий домик, а может здесь и вовсе не жил человек, но после нескольких посещений, я слегка преобразил ее, дабы хотел обрести свое логово, укромное место, в котором я буду скрыт от посторонних глаз и устоявшихся правил.
На стенах висели рыболовные сети, посередине лежал серый плед и пару подушек, маленький столик и лампа, работающая на батарейках.
Заросшая снаружи мхом, она абсолютно не привлекала внимание окружающих, что давало мне преимущество для сокрытия ее от лишних глаз.
Рутина сегодняшнего дня – это зайти с утра в кофейню Маяк, взять свой горячий черный кофе и сесть у берега в своем логове, размышляя о будущем. Будущем, которого я так страшился. Возвращаясь назад в интернат, я нередко сталкивался со старшими парнями и у нас завязывались драки. Тогда стены моей лачужки видели меня в самых ужасных проявлениях. До жути пьяным, с разбитыми костяшками и синяками на теле и с белоснежной сигаретой в зубах. Каждый раз, закуривая новую, я чувствовал, как травлю свое нутро, но также чувствовал, что заслуживаю этого.
Были и ясные дни, когда удавалось разгрузить больше вагонов и я получал более весомые деньги, чем те копейки, которые мне доставались обычно. Тогда я прятал их именно там, в моем «собственном доме» и возвращался назад в ненавистный интернат.
Оставалось всего ничего, три месяца до моего выпуска из него. Но главным условием было – получить хорошую рецензию от психолога, чтобы к интернату не было вопросов. И тогда бы я смог уйти из этого разрушающего личность места. Уже навсегда. Так же, как я ушел от родителей. Но у судьбы видимо на все свои планы.
И как бы ты не старался, что бы ты не делал и как бы не хотел светить, ты продолжаешь гореть. Гореть так неистово, что после тебя и пепла не останется, лишь грустные воспоминания о проблемном мальчике.
Казалось, куда хуже.
Но теперь мое и без того унылое будущее зависело от единственного человека, которого я обижал без причины с самого детства, сливая на него весь негатив и боль, лишь бы не мне одному было плохо. Детская психика, она ведь такая хрупкая и, если рядом не окажется никого, кто смог бы помочь – ты обречен на провал. Глубочайший провал в своей жизни.
Амелия Эванс – маленькая девочка, которой повезло родиться в любящей семье получала от меня столько боли, сколько не получал никто из моего окружения в те дни. Я отравлял ее жизнь и искренне верил, что поступаю верно, ведь если делают больно мне, то эту боль я не буду держать в себе.
Ведь именно так поступал отец с матерью. Напившись до беспамятства, он ни раз бил ее и оскорблял. Мне доставалось тоже. Ведь если любишь – вытерпишь всякое. Так говорила мать, когда я пытался ее защитить от отца. И поскольку я получал много боли, мне хотелось ее разделить хоть с кем-то. И этим кем-то оказалась именно она.
Я всегда искренне завидовал ее нескончаемому позитиву, чувству справедливости и самое главное тому, что у нее есть семья. А так, как дарить любовь меня не научили, я дарил боль. И верил, как и верю сейчас, что это правильно. Разделить боль с кем-то куда приятнее, чем разделить радость. Радость – может быть лицемерной. Каждый вложит в нее свой смысл, а вот боль – она объединяет людей. Это трудные времена, которые ты можешь пройти не в гордом одиночестве, а с кем-то, кто так же как и ты знает цену счастью.
Желание побыстрее исчезнуть из этих давящих стен угнетало меня, и я то и дело срывался на младших. Устраивал драки и скандалы, а вечером с чувством минимального удовлетворения сидел на мягком диване кофейни и пил горячий кофе.
Вот и сегодня я планировал посетить мои места силы, но для начала нужно было выйти из интерната незамеченным.
Тяжелее всего приходилось осознавать, что мои следующие тридцать вечеров пройдут в компании Амелии. А если учесть тот факт, что она гребанный мозгоправ – все становится куда печальнее. Встретив ее вчера, меня ослепила ярость, которой я не испытывал уже давно. Эта девочка напоминала мне тяжелые времена в доме родителей. Она будто давила на свежие раны и засыпала их сверху солью. Нет, она была не виновата в этом, хотя бы отчасти. Но я не мог с собой ничего поделать, ведь контроль эмоций – моя слабая сторона. Которая ни один раз мне помогала.
Надеюсь, что за время нашей пропасти в общении она не изменилась. Мне не хватало кого-то вроде нее.
Спустившись по водостоку со второго этажа здания интерната я пробежал несколько километров в сторону берега. К моменту, как я достиг своей конечной точки, солнце уже стремилось упасть за горизонт, окрашивая небо в розовые оттенки.
Усаживаясь поудобнее на уже «своем» диване в Маяке, я проверил телефон. На экране висело уведомление, сообщение с адресом кофейни.
Ее номер был у меня, и я намерен договориться с ней на то, чтобы эта девчонка не копалась в моей душе, ведь бередить прошлое – всегда неприятно.
– Эванс, кофейня Маяк. 30 минут. Жду. – я отправил сообщение и убрал телефон в карман.
Опустив голову на стол, я слегка задремал, а когда очнулся, ощутил легкое касание на моем плече.
Я смутился.
– Какого черта? – начал я отбиваться спросонья, но заметил ее.
Ярко голубые глаза тревожно смотрели на меня, ожидая нападки. Язык ее тела говорил об этом явно.
– Я взяла американо, надеюсь ты его пьешь. – тихо проговорила она, отпуская мое плечо и падая рядом на сидение.
– Значит, кофейня? Нам нужно более уединенное место, чтобы начать терапию.
Я возмущенно вскинул брови.
– Терапию? Я не больной. Выбирай слова.
Амелию это ни капли не возмутило, она лишь скромно ответила:
– Извини, но называю вещи своими именами. – она пожала плечами.
Я уже начал злиться, как бариста принес нам наши напитки и поставил чашки на стол.
– Приятного отдыха! – произнес он и улыбнулся Амелии.
Я раздраженно цокнул и закатил глаза.
– Бери кофе и идем. У меня есть место, которое идеально подойдет для копания в моей башке. Она нахмурилась и скрестила руки на груди.
– Одной чашки кофе нам хватит? -хмурое выражение лица сменилось улыбкой, а я словил раздражение. Ее попытки наладить контакт вызывали во мне чаще злость, чем желание начать с ней общаться.
Я молча встал с дивана и взяв в руку свой напиток, направился к выходу, не оглядываясь.
Она, как я и хотел, последовала за мной.
Практически в полной тишине мы добрались до моей любимой части побережья. Туда, где скромно возвышалась над песочным убранством моя лачужка. Амелия изначально не поняла, куда я веду ее и с опаской оглядывалась.
Я ловко забрался во внутрь дома и протянул ей руку, так как чтобы попасть в мою обитель, надо было по камням забраться выше и не промочить ноги, случайно оступившись.
Она недоверчиво протянула свою руку, и я силой дернул ее во внутрь. Ругаясь, она перепрыгнула через пропасть между камнями и оказавшись внутри, победно вкинула ладони вверх. Меня позабавил этот жест.
– Не хоромы, но я люблю это место. Особенно в это время дня. Солнце почти село, а значит скоро начнутся сумерки, а дальше нашему взору откроется звездное небо. Ну в общем сама увидишь. – я небрежно провел ладонью по волосам, отбрасывая их назад. Амелия восторженно вздохнула, осматриваясь вокруг.
– Здесь очень хорошо, Алан. Напоминает мне одно место. Ты, часто здесь бываешь? – ее светлые глаза изучали мои движения, закрыт я или открыт. Эти мелочи я подмечал быстро.
– Не сканируй меня, Эванс.
– Алан, пожалуйста, у меня есть имя. – настойчиво попросила она, аккуратно потянувшись за чашкой кофе.
Я демонстративно закатил глаза, а после достал из кармана сигарету и вставил ее между зубов. Пламя от зажигалки опалило края бумаги и табак начинал тлеть, источая уже знакомый мне аромат. Я сделал глубокую затяжку и выдохнул дым высоко над головой, хижину наполнил горьковатый туман.
Амелия закашлялась и недовольно посмотрела на меня.
Мне было все равно на ее недовольства. Сигареты спасали мне жизнь. Хотя все твердят об обратном.
– Ты можешь не курить при мне? Этот дым, он очень вредный. – прокашлявшись произнесла она.
– Лия, я не обязан выполнять твои требования. Не нравится – высунь голову в окно. – и я выдохнул дым прямо ей в лицо.
Надо было видеть ее реакцию. Она резко соскочила с места и начала размахивать руками. Я поднялся за ней. И тут она своими маленькими пальчиками вырывает сигарету из моего рта и кидает ее в просвет между камней. Сигарету уносит волной, а в воздухе все еще стоит аромат гари.
– Ты совсем с ума сошел! Если ты хочешь получить свою дурацкую справку, веди себя нормально! Я не смогу тебе помочь, если ты продолжишь вести себя как урод. Детство прошло, Алан и мы уже давно не дети. – переведя дух, она продолжила -Не курить в моем присутствии, не пить алкоголь и вести себя адекватно – вот мои условия. Она громко топнула ногой. Половицы издали тихий скрип.
Все еще кипя от злости, я начал было кричать, но осекся. Уж больно мне хотелось быстрее свалить из этого интерната.
– Я и так нормальный, но похоже у нас с тобой разные понятия нормальности. -скрестив руки, я вернулся в сидячую позу. Амелия последовала моему примеру.
Не без труда Амелия вернула себе самообладание и решила продолжить диалог.
– В какой роли тебе будет проще довериться мне? Когда я твой психолог или… – я поднял руку в сторону протеста.
– Давай без этой ерунды пожалуйста. Если ты продолжишь так дальше – ничего не выйдет. Я и так тебе не особо то доверяю, а тут еще эти приколы с пациентами и врачами.
Она шумно выдохнула и облокотилась спиной к стене, собрав ноги ближе к себе, сгибая колени.
– Я тебя услышала, как хочешь. Что ж, так это твое место силы? – неожиданно спросила она. Заметив мое смятение, она добавила.
– Расслабься, я просто хочу поговорить. Как с человеком. Знакомым. Если чувствуешь прилив гнева или раздражения – сосчитай до десяти и сделай три глубоких вдоха и выдоха. Должно стать легче. – она улыбнулась.
Этим советом я воспользовался тут же, потому что не привык видеть ее улыбку.
Выдох.
Спасибо. – неожиданно для себя выдал я.
Она удовлетворенно кивнула и продолжила смотреть на меня, ожидая ответа.
– Это – не место силы. Это убежище, логово. Место тишины, где я – это я. Пусть тебе кажется это бредом, но приходя сюда, я чувствую, что здесь нет оценочных взглядов, здесь нет ничего, только голые стены. Но теперь появилась ты и мне тяжело перестроиться. -скрепя сердцем выдавил из себя правду.
– Позволь провести одну практику? – тихо спросила она.
Все эти психологические штучки не вызывали доверия, но я все же согласился, раз уж привел ее сюда.
– Я хочу, чтобы ты закрыл глаза. И пару минут посидел в тишине. Твоя задача не реагировать на мои действия, если они будут, а запоминать чувства, которые возникают. Когда придет время закончить – я скажу стоп. Дальше мы делимся мыслями и обсуждаем почему так происходит. Готов?
Естественно, я не был готов, но кивнул. Хотелось поскорее закончить этот бред.
Сев в позу лотоса, я закрыл глаза и погрузился в тишину. Сначала не происходило ничего. Было тихо и даже дыхание Амелии я не слышал. Но спустя минуту, я почувствовал ее рядом. Невербально. Она не касалась меня, не говорила ничего, но я ее чувствовал. Испугавшись, я открыл глаза.
Она сидела чуть ближе, чем до того, как я закрыл их.
– Я же просила, закрой. – потребовала она.
Я подчинился.
Эксперимент так эксперимент.
Еще минуту все было тихо и тут я почувствовал ее тонкие маленькие пальцы у себя на плече. Я судорожно вздохнул, не ожидая такую бурю нарастающих эмоций.
– Тише, я рядом. – ее ладонь сжала плечо крепче и слегка погладила его.
Чувство тепла начинало нарастать, и я испугался нового прилива эмоций, поэтому резко вскочил на ноги, тем самым напугав Амелию.
– Так, я поняла. Без касаний. Что ты почувствовал? – она продолжала спокойно сидеть и смотреть на меня снизу вверх.
– Мы можем закончить? Я не хочу.– отрезал я.
Ее взгляд слегка изменил тональность. Голубые глаза казалось, чуть потемнели, но она не ушла, а лишь взяла в руки чашку с американо, отпила пару глотков и произнесла: – Чувствовать что-то кроме боли – это нормально.
Я сел на край порога, свесив ноги к валунам, где волны слегка бились о камни.
Поднял голову вверх и начал считать звезды. Всегда так делал, когда хотел уйти от неприятного разговора.
– В качестве исключения. -она села со мной рядом, буквально в паре сантиметров и повторила за мной позу. А затем протянула мне открытую пачку сигарет. Я удивленно посмотрел на нее, пытаясь понять секрет. Ведь чем больше я делал ей зла, тем с большим принятием она относилась ко мне. Раньше я ненавидел ее за это, но сейчас, встретив ее через четыре года интерната, я почувствовал нечто родное. То, что всегда было рядом. А поскольку эти чувства для меня были в новинку, я пытался всячески от них избавиться. Я подкурил сигарету, но выдыхал дым в противоположную сторону от Амелии.
Она благодарно кивнула и отвела взгляд к звездам.
– Как ты себя ощущаешь?
– Я не могу выразить. Да и не хотел бы, наверное. Мы можем оставить все как есть и просто посидеть? – постарался не сильно язвить.
– Как тебе будет удобно. И она облокотила голову на дверной проем.
В тишине мы просидели по ощущениям часа два. Амелия молча смотрела на волны, звездное небо и украдкой переводила взгляд на меня. Когда наши взгляды встречались, поначалу она улыбалась, но после нескольких моих безразличных ответов, ее взгляд стал холодным.
– Комфорт. Я бы, назвал это чувство так. – громко произнес я.
От неожиданности Амелия вздрогнула.
– Думаю, для первой встречи достаточно. Поможешь мне добраться домой? – ее голубые глаза в полумраке казались уставшими. Голос был тихим и спокойным. С одной стороны я понимал, что пора расходиться, но с другой, мне действительно было комфортно. Не хотелось возвращаться в интернат.