Читать онлайн Кровавая картина девочки в розовом бесплатно

Спасение

Был неспокойный 1918 год! Большевики уже правили Россией, а в Петрограде полным ходом шли чистки населения от оставшихся в нем господ и буржуа. Поздно вечером, ближе к полуночи, в роскошной мебелированной квартире, в одном из домов на Гороховой, в окнах виднелся тусклый свет. У графа Константина Орлова и его супруги Ольги было новомодное тогда электрическое освещение, но они не хотели привлекать к себе внимание людей с улицы, поэтому зажгли лишь свечи.

Граф Орлов был красивым мужчиной лет сорока, с ухоженной бородкой и интеллигентным выражением лица. Он являлся владельцем небольшого коммерческого банка, чем когда-то очень гордился. А теперь он ясно понимал, что его социальное положение в обществе – это смертный приговор со стороны большевиков.

В этот вечер он был чрезмерно взволнован и суетлив, но старался не подавать виду, чтобы не создавать панику. Он ждал прибытия фургона контрабандиста, который обещал вывезти его семью на территорию Финляндии за немалое вознаграждение. Граф периодически подгонял жену Ольгу, которая тщательно собирала вещи в дорогу, укладывая их в дорогие дорожные чемоданы Louis Vuitton.

Граф Орлов очень любил свою вторую половину, женщину кроткую и семейную, но при этом утонченную и довольно привлекательную. Дочь обедневшего новгородского помещика, окончившая курсы машинисток, устроилась в 1913 работать в его банк, где в тот год они и познакомились. Их роман был тихим, но пронизанным взаимной влюблённостью и обожанием. Вскоре они женились, а уже через год на свет появился маленький Алешенька, будущий граф Орлов младший.

Жизнь четы Орловых казалась сказкой! Дела шли на отлично: банк процветал, а клиентов становилось все больше и больше. В семейной жизни тоже царила идиллия: Орловы воспитывали первенца, путешествовали по Европе, покупали и обустраивали поместья, меценатствовали. Константин Сергеевич никогда не был так счастлив! Однако всему пришел конец.

Тем временем Ольга уже собрала вещи и приступила к одеванию Алешеньки. Мальчик был очень красив: у него были большие голубые глаза и почти девчачьи ресницы, пышные и загнутые кверху. Алеша был воспитан, умел слушать и не перебивать родителей. Он терпеливо ждал и не капризничал, пока мама надевала на него теплое пальто и с трудом натягивала валенки, так как на дворе был декабрь месяц.

Лишь иногда он спрашивал, скоро ли они поедут на каникулы в Гельсингфорс. Приходилось врать сыну, что это лишь очередное путешествие, чтобы не травмировать его детское сознание. Но делать это было все сложнее. На прошлой неделе в парадной было громко: арестовали их соседа, Андрея Веньяминова, который был врачом и дворянином. Чекисты полностью обчистили его квартиру, а самого увезли в неизвестном направлении.

Ольга Орлова надеялась, что им удастся выбраться из страны и начать новую жизнь где-нибудь в Европе. Ей хотелось бежать от кошмара, в который страну ввергли бесконечные революции. Ей было обидно покидать Россию, но выбора не было. Она уже представляла, как откроет небольшое швейное производство, наймет туда девушек иммигранток из России и будет помогать семье финансами. Алешеньку она планировала устроить в местную школу, тем более английский и французский он знал довольно неплохо. Она желала, чтобы он влился в новую среду и начал свою счастливую жизнь с нуля!

Константин Сергеевич очередной раз взглянул на часы, висевшие на стене, – они показывали без пятнадцати двенадцать ночи. Договоренность была на двенадцать. Он подошел к окну и посмотрел на улицу: никакого авто еще не было. Глядя на опустевшую Гороховую, освещаемую керосиново-калильными фонарями, он перебирал в памяти, когда и при каких обстоятельствах он познакомился с Йоргом Свенсоном, контрабандистом, который обещал все устроить.

Пролистав дневник своей памяти, Константин Сергеевич вспомнил, что этот Свенсон, темный и скользкий тип, продал ему в 1911 году партию краденых бриллиантов из Англии. Он предлагал тогда выгодную цену за них, а у графа была возможность «обелить» происхождение незаконных драгоценностей. Сделка удалась, и с тех пор они очень редко пересекались в трактире на Загородном, где Свенсон подкидывал ему разные предложения.

Граф, безусловно, старался избегать подобных контактов, но в финансовой сфере, где он был опытным дельцом, совсем без этого было не прожить. Официальные деньги не всегда покрывали нужд банка в оборотных средствах, а использование контрабандных прибылей выручало его не раз. Такие люди, как Свенсон, были для графа неприятным побочным продуктом в его профессии. Но сейчас жизнь и судьба семьи Константина Сергеевича оказались в руках этого мерзкого контрабандиста, без которого было не выбраться из Петрограда.

Свенсон имел шведское подданство и легко мог пересечь финскую границу, спрятав своих заказчиков в фургоне. Даже если бы на границе у него возникли проблемы, граф считал, что можно было откупиться от проверяющих толстотой пачкой валюты. Но главнее всего сейчас было то, чтобы швед приехал вовремя и не подвел их. Однако, его машины все не было.

Размышления были прерваны Ольгой, которая прикоснулась к плечу графа, отчего он тут же повернулся к ней и увидел, что жена держала в руках небольшую картину в аккуратной рамочке, размерами фут на два. На ней была изображена маленькая девочка в розовом наряде с букетом полевых цветов в руках. Константин Сергеевич заказывал это полотно у малоизвестного портретиста – Анье Бруссо. Девочка на картине была крестницей графа, дочерью главного казначея его банка – Андрея Ивановича Бурцева.

Эта картина была дорога Константин Сергеевичу больше всего, не считая жены и сына. Анье Бруссо по его просьбе вложил под основное полотно картины тоненький конвертик с шифром внутри. Шифр этот был от счета в цюрихском банке, на котором граф хранил около 5 миллионов рублей в долларах США. Константин Сергеевич боялся, что забудет шифр, а делать записи где-либо было небезопасно. Он очень рассчитывал на эти деньги при переезде в Европу: они были билетом для Орловых в зажиточную жизнь на чужбине!

Граф попросил Ольгу завернуть картину в плотную оберточную бумагу. Когда это было сделано, чета решила присесть на дорожку. За большим обеденным столом граф налил себе и супруге по рюмочке настойки из Португалии. На душе было тяжело, а ехать вовсе не хотелось, но нужно было спасаться. Выпив настойку, Константин Сергеевич вновь подошел к окну. На улице не было никаких перемен, а часы показывали десять минут первого ночи.

Граф достал пачку асмоловских папирос из кармана пиджака и закурил, глядя в окно. Наконец-то улицу осветили фары подъезжавшего авто. «Неужели приехал Свенсон?», – подумал Константин Сергеевич. Однако, когда он присмотрелся, то стало понятно, что это не фургон, а Форд модели Т. Машина остановилась возле входа в дом. Из нее вышли двое крепких мужчин в черных крутках и фуражках. Быстрым шагом они направились во двор. Граф понял, что приехали люди из ЧК!

К нему или в другую квартиру они шли, было непонятно, но Константина Сергеевича обуял страх. Он, не медля ни минуты, заставил Ольгу взять вещи, Алешеньку и идти в комнату прислуги. Ольга не привыкла спорить с мужем и, прихватив чемоданы, направилась в маленькое помещение для слуг, где был отдельный выход во двор для кухарки и ее мужа. Алеша поспешил за ней.

Граф решил отправить семью на улицу, а сам планировал дождаться чекистов. В случае их прихода в его квартиру, он полагал, что успеет отвлечь карателей ценою своей жизни, пока семья спокойно уедет со Свенсоном. При успешном стечении обстоятельств Константину Сергеевичу оставалось выбираться из страны самостоятельно.

Объяснив план Ольге, граф на прощание обнял сына и дал ему в руки завернутую картину девочки в розовом. Сын заплакал. Константину Сергеевичу стало грустно, ведь это могла быть их последняя минута вместе. Но времени на эмоции у графа не было. Он посмотрел сыну в глаза и полный решительности выложил ему секрет картины. Он попросил Алешу хранить ее как зеницу ока и достать конверт из-под полотна только тогда, когда сын будет в полной безопасности.

Минуту прощания прервал звонок в дверь! Значит, все же пришли за ними! Проводив семью, Константин Сергеевич быстро прошел в свой кабинет. В роскошной комнате стоял огромный стол из красного дерева. Граф достал из его ящика свой пистолет. Это был Кольт 911, подаренный его заместителем Бурцевым. Перезарядив его, граф положил пистолет в карман пиджака и направился открывать дверь.

Чекисты зашли решительно, не дожидаясь приглашения. Они сходу прошли в гостиную, не утруждая себя протереть обувь об коврик. Один из них, тот, что был старше званием, поинтересовался о местонахождении остальных членов семьи. Граф Орлов соврал, что они находятся на даче, в Царском Селе. Второй чекист, осматривая с любопытством картины на стенах и дорогие люстры, начал рассуждать о том, как нескромно живут господа.

Вранье про дачу не сильно убедило старшего по званию чекиста, который прохаживался по квартире, словно волк, вынюхивающий добычу. Периодически он подходил к предметам быта: взял в руки бутылку с настойкой, прочитал название на этикетке и, приоткрыв ее, вдохнул аромат дорогого алкоголя; прикоснулся к патефону и осмотрел его со всех сторон; открыл ящики стола и просмотрел бегло документы. Казалось, что он не хотел упустить ни единой детали.

Затем чекист спросил Константин Сергеевича о том, знает ли граф о цели их визита. Конечно, граф знал, что происходит, поэтому даже не пытался вникать в разговоры большевиков, которые предшествовавали, словно прелюдия, совершенно будничному аресту деклассированного элемента. Вместо этого граф медленно, чтобы его не заметили, отошел к окну, дабы разведать ситуацию на улице.

Слава богу, Ольга и Алешенька были уже снаружи, возле фургона подъехавшего наконец-то Свенсона! Они о чем-то беседовали со скандинавом, который был в теплом тулупе, с треухом на голове, из-под которого торчали его соломенно-желтые волосы. Ольга передала пачку денег шведу и уже вскоре погрузилась с сыном в фургон. Граф выдохнул от облегчения, но его эмоции тут же заметил старший из опричников.

Он подошел к Константин Сергеевичу, схватил его за грудки и грубо начал трясти, требуя признаться в местонахождении жены и ребенка. В определенный момент чекист посмотрел в окно и увидел недалеко от своего Форда фургон, который был уже заведен и изрыгал клубы дыма. Он тут же оттолкнул графа в сторону, криком приказал подчиненному бежать на улицу и остановить грузовик для досмотра.

Константин Сергеевич понял, что нужно действовать и достал из кармана свой Кольт. Пока старший чекист провожал взглядом выбегавшего из гостиной подчиненного, граф снял с предохранителя пистолет и выстрелил ему в спину. Опричник обернулся, сделал пару шагов по направлению к своему убийце и, простонав от боли, рухнул на землю.

Константин Сергеевич на несколько секунд уставился на свою жертву, не веря в то, что он убил человека. В это время на звук выстрела в квартиру вбежал младший чекист. Граф направил на него свой взгляд, но не успел сделать выстрел, так как пуля пронзила его прямо в грудь. Младший чекист оказался хорошим стрелком и не промазал. Константин Сергеевич медленно начал терять сознание, понимая в глубине души, что умирает.

В это время Ольга с Алешей уже ехали в фургоне, укрывшись теплым пледом. В машине сильно трясло и было очень холодно. Графиня думала о муже и сильно переживала за его судьбу. Что с ним? Жив он и сможет ли выбраться? Алёша же молча рассматривал маленький образок, висевший на его шее.

Швед уверенно вел грузовик по изведанным маршрутам, зная, где может поджидать застава большевиков. В городе было немноголюдно: лишь иногда встречались конные извозчики, слоняющиеся по тротуарам прохожие и редкие в те времена автомобили. Петроград был непохож на себя: не осталось того лоска столичной жизни, который наполнял его до революции; бездомные и пьяницы стали обычным явлением для обнищавшего города.

В какой-то момент Ольга и Алеша уснули, укачиваемые монотонной тряской. Их разбудило то, что грузовик резко затормозил. Графиня взволновалась, ведь прошло слишком мало времени, и они еще не могли доехать до границы. Снаружи послышались голоса. Говорил швед на русском с выраженным скандинавским акцентом и еще один, но уже грубым командным голосом. Это был досмотр, поняла графиня!

Свенсон не ожидал, что сразу же после выезда загород он наткнётся на кордон большевиков в этом месте. По его сведениям, которые он заполучил от надежных информаторов из ЧК, сегодня дорога должна была быть свободна. Трое проверяющих, все матросы, вооружённые «мосинками» со штыком, окружили грузовик. Один из них, не цацкаясь, указал шведу на выход из машины. Свенсон решил не шутить и послушался.

Досматривающие спрашивали стандартные вещи: к кому, зачем, отчего такой акцент. У шведа были на это стандартный ответ, мол, едет на дачу в Карелию, откуда сам родом. Один из матросов обошел машину и заглянул в фургон грузовика. Увидев Ольгу и ребенка, он доложил об этом своему командиру, который тут же подошел взглянуть на пассажиров.

Приоткрыв навес фургона и посмотрев на перепуганную графиню с Алешей, командир понял, что дело тут нечистое, а затем ехидно улыбнулся. Он подозвал шведа к себе и потребовал объяснить ему, кто эти люди. Свенсон попытался соврать, что это его жена и ребенок. Командир не поверил ему, сказав, что такая госпожа навряд ли является женой неотесанного чухонца.

Швед был готов к такому развитию событий! Он предложил матросам закрыть глаза на его маленькие делишки и намекнул на ящик водки, который у него имелся с собой. На удивление, командир матросов сказал, что он большевик и взятки, да еще и алкоголем, его не интересуют. Тогда Свенсон достал из кармана тулупа конверт, отсчитал оттуда приличную сумму денег и протянул командиру.

Деньги произвели на того куда большее впечатление, чем водка. Он взял их в руки и пересчитал. Сказав, что ему надо посовещаться, он отошел с одним из матросов в сторону. Свенсон остался ждать под присмотром третьего досмотрщика. В ожидании вердикта он начал беспокоится, что командир откажется от взятки и арестует его. Живым им он сдаваться не планировал. За пазухой у него был револьвер системы Наган, и он гоготов был его применить!