Читать онлайн Унесенные ветром. Любовь в Голливуде бесплатно

Charlotte Leonard

Gone with the Wind – Eine Liebe in Hollywood und der größte Film aller Zeiten

«Aufbau Taschenbuch «is a trademark of Aufbau Verlage GmbH & Co. KG)

Перевод с немецкого Дарьи Восканян

Рис.0 Унесенные ветром. Любовь в Голливуде

Иллюстрация на переплете Натальи Каштыкиной

Рис.1 Унесенные ветром. Любовь в Голливуде

Пролог

Лос-Анджелес, февраль 1940 года

Вивьен Ли смотрела в окно лимузина, везшего ее в отель «Амбассадор». Над Лос-Анджелесом медленно опускались сумерки, окрашивая небо в оранжевый, – таким она видела его лишь в Калифорнии. Даже цвета казались ей здесь ярче и насыщеннее, чем дома, в Англии.

– Ирен наверняка ужасно разочарована, – прошептала ей на ухо Оливия де Хэвилленд. Коллега сидела слева от нее, а справа расположился Ларри. – Как Дэвид мог ее оставить?

– Все его мысли были заняты фильмом, – пожав плечами, ответила Вивьен. – Ты ведь его знаешь.

После того как «Унесенные ветром» получили тринадцать номинаций на премию «Оскар», продюсер совсем потерял голову. Конкуренция была огромной – в 1939 году вышло немало отличных фильмов с великолепным актерским составом. И все же: Вивьен, Оливия и Ларри попали в число избранных, боровшихся этим вечером за престижную кинопремию.

– Вы не волнуетесь?

Оливия оглядела Ларри и Вивьен.

– От нас больше ничего не зависит. Все уже решено.

Вивьен слегка вздохнула и стала вспоминать обо всем, что случилось в прошлом году. Съемки чуть не довели ее до истощения – и не ее одну, а всех, кто участвовал в создании фильма. Тем не менее сейчас она чувствовала себя удивительно бодро. Ладони вспотели, и она вытерла их об элегантное платье. Ларри, как всегда, понял, что ей тревожно, и накрыл ее руку теплой ладонью. Они переглянулись.

– Вивлинг, все будет хорошо, – прошептал ей Ларри.

От его низкого, бархатного голоса у нее внутри разлилось приятное тепло. Она никогда не думала, что сможет полюбить кого-то так сильно.

Наконец они добрались до отеля «Амбассадор». Быть может, ей стоило поддаться порыву и поехать с Ларри на море, а не толпиться в зале, полном сотен людей. На мгновение она прикрыла глаза, чтобы насладиться тишиной и покоем, поскольку знала, что скоро всему этому придет конец.

– Мы приехали.

Ларри решительно вышел из автомобиля и загородил ее от толпы, сразу окружившей их лимузин. Он обходительно придержал Вивьен дверь и подал ей руку, чтобы она могла с изяществом выбраться из машины в своем вечернем платье.

Тут же раздались крики, тут же засверкали вспышки фотоаппаратов.

– Посмотрите сюда, мисс Ли!

– Будет ли продолжение?

– В какой роли мы увидим вас в следующий раз, мисс Ли?

– Рядом с вами Лоренс Оливье?

Но в ответ Вивьен лишь улыбалась, раздавала воздушные поцелуи и махала поклонникам. Перед ней простиралась красная ковровая дорожка под огромным круглым навесом, на котором красовалась надпись «Амбассадор». У двери их уже ждал Дэвид Селзник. Вивьен огляделась, но нигде не нашла Кларка Гейбла. Похоже, актер и продюсер продолжали враждовать. Дэвид протянул руки ей навстречу, словно желая доказать себе и всему миру, что все складывается чудесно. Она взяла его ладони и встала на цыпочки. Дотянуться до него у нее не получилось даже в туфлях на высоком каблуке. Он наклонился к ней и слегка поцеловал ее сначала в правую, а потом в левую щеку.

– Ларри, я очень рад, что ты тоже приехал.

Селзник пожал ему руку. Продюсер по-прежнему вел себя так, будто Вивьен и Ларри были лишь хорошими друзьями, англичанами, встретившимися в Голливуде. При этом в Photoplay[1] уже осветили историю их любви. Так и было устроено в Голливуде: главное – видимость, главное – то, во что верили люди, а не происходящее в действительности.

– Давайте найдем наши места.

Дэвид снова втянул голову в плечи: в таком виде он все время напоминал Вивьен черепаху.

Указатели в фойе вели в «Коконат-гроув», но в них не было нужды: туда непрерывно плыл поток людей в элегантных нарядах. Ларри взял ее за руку, и вместе они нырнули в море гостей, одетых в смокинги и меха.

– Какое странное сочетание. – Вивьен, широко раскрыв глаза, изумленно осматривалась, пока Дэвид вел ее к их столику. – Это итальянский стиль или мавританский?

– И тот, и тот. – Ларри покачал головой. – Наверное, американцы думают, что эти страны находятся рядом.

Огромный зал обрамляли искусственные пальмы; говорили, что они остались после съемок фильма «Шейх» с Рудольфом Валентино.

Дэвид протиснулся в узкую дверь рядом с ней, чтобы они вместе вышли под камеры.

– Проходите дальше, не стойте, – торопил их официант, одетый во все белое.

Актрисе помахала Хеди Ламарр в выделяющемся черно-белом платье. Ее прекрасные губы зашевелились: наверное, она сказала «поздравляю». Вивьен помахала в ответ. Не слишком ли пестрым было ее сиреневое платье с маками для церемонии вручения премии «Оскар»?

– Шампанское, дамы?

Дэвид улыбнулся Вивьен и Оливии. Сегодня Вивьен была его звездой. Она кивнула и опустошила бокал. Постепенно поток гостей иссяк, и в зале воцарилась напряженная тишина.

– Добро пожаловать, – поприветствовал их Уолтер Вангер и передал слово Дэррилу Зануку, вручавшему «Оскары» за технические достижения. Когда фильм Дэвида объявляли победителем в очередной номинации, продюсер выкуривал сигарету.

Когда заговорил Боб Хоуп, Вивьен тоже закурила. Боб отлично шутил, но его фразы все равно доносились до нее как сквозь вату. Неужели она и впрямь сидела здесь, среди всех этих знаменитостей и восходящих звезд? И не только: вдруг они с Ларри удостоятся величайшей чести и получат признание Голливуда? Но что, если – и эта мысль показалась ей невыносимой – победит лишь один из них?

Вивьен прислушалась только тогда, когда Сидни Ховарду посмертно вручили «Оскар» за лучший сценарий – за их фильм.

Виктор Флеминг, получивший приз за лучшую режиссуру за фильм «Унесенные ветром», не поблагодарил никого из них – этого Вивьен тоже не ожидала. А вскоре вскочил Дэвид – чтобы забрать почетную награду имени Ирвинга Тальберга. Он выглядел как маленький мальчик, которому достался автограф от любимой кинозвезды.

Золотых статуэток оставалось все меньше. Теперь церемонию вела Фэй Бейнтер. Прозвучали имена номинантов на премию лучшей актрисы второго плана. Оливия де Хэвилленд, сидевшая рядом с Вивьен, заерзала на кресле. Однако награду присудили Хэтти Макдэниел за роль Мамушки.

Вивьен огляделась – она хотела поздравить коллегу, – но ни за одним из столиков Хэтти не оказалось. Ее посадили сзади. Вивьен еще сильнее обрадовалась за цветную актрису, которой удалось получить награду. Хэтти сказала пару слов, а потом поднесла к глазам платок и вернулась на свое место.

Наконец на сцену вышел Спенсер Трейси, чтобы объявить победителя премии за лучшую мужскую роль. Вивьен нашла под столом руку Ларри и сжала ее. Возлюбленный кивнул ей – он явно волновался. Однако в итоге прозвучало другое имя. Ларри выглядел одновременно счастливым и разочарованным.

– Это всего лишь Голливуд, – прошептала ему Вивьен. – Мы живем ради сцены.

Он кивнул, но она видела, что ее слова его мало утешили. И все же он стойко улыбнулся:

– Значит, будем больше праздновать твой успех.

Ведь он не хуже Вивьен знал, что сегодня она не вернется домой с пустыми руками – это выдавали взгляды коллег. Тем не менее Вивьен делала вид, что с нетерпением ждет, что дальше скажет Трейси. Ее так и подмывало вскочить, чтобы быстро подкрасить губы, проверить, не осталось ли красных следов от помады на зубах, хорошо ли уложены волосы, не слишком ли глубок вырез платья. Вместо этого она снова нащупала под столом руку Ларри. Тот ласково погладил большим пальцем ее нежную кожу.

Вместе они слушали, как Спенсер Трейси произносил слова, которых она ждала весь вечер:

– Номинанты за лучшую женскую роль: Бетт Дейвис за фильм «Победить темноту», Айрин Данн за «Любовный роман», Грета Гарбо за «Ниночку», Грир Гарсон за «До свидания, мистер Чипс» и, наконец, Вивьен Ли за «Унесенные ветром».

Трейси нарочно сделал паузу, и раздались аплодисменты.

– И победительница… – Трейси вновь посмотрел на текст ведущего. Секунды тянулись бесконечно; наконец прозвучало ее имя: – Мисс Вивьен Ли за роль Скарлетт О'Хары в фильме «Унесенные ветром».

– Поздравляю, Вивлинг, ты это заслужила, – успел прошептать ей Ларри до того, как все вокруг заглушили бурные аплодисменты.

Вивьен встала, лицо ее сияло. В странном упоении она быстро зашагала к сцене, пока коллеги поздравляли ее с успехом. Наверняка некоторые из них слышали об изнурительных съемках. По крайней мере, Вивьен словно читала это в обращенных к ней взглядах. Лестница показалась ей крутой, и она надеялась, что не споткнется и не наступит на шлейф платья. Хорошо, что она выпила лишь один бокал шампанского, однако и это ощущалось слишком сильно. Или ее пьянило чувство счастья? Может, это из-за него ноги вдруг стали ватными? Наконец она поднялась на сцену и получила золотую статуэтку от Спенсера Трейси.

– Поздравляю.

– Спасибо, – прошептала она. – Спасибо.

Она торжествующе держала в руке «Оскар», и ей пришлось немного наклонить микрофон к себе. Набрав в грудь побольше воздуха, она поблагодарила зрителей и коллег, и, наконец, человека, благодаря которому все это стало возможным: продюсера Дэвида Селзника. И хотя путь сюда был совсем непрост, она понимала, чем была ему обязана.

На мгновение она замолчала в надежде, что ее улыбка могла сказать больше, чем тысяча слов. Потому что одного человека она не могла поблагодарить при всех гостях премии. Человека, без которого ей никогда бы не удалось взобраться на вершину Голливуда. Человека, которому принадлежало ее сердце и с которым она хотела провести жизнь: ее Ларри.

Глава 1

Лондон, 1934 год

Вивиан Холман, как обычно, расчесывала длинные темно-каштановые волосы, в зеркало наблюдая за мужем. По вечерам Ли всегда ложился в постель первым и брался за чтение одной из научных книг. Она же предпочитала современные романы и классические пьесы, лежавшие стопкой на тумбочке с ее стороны кровати.

Их брак никогда не был таким страстным, как хотелось Вивьен, но отношения между ними стали еще холоднее с тех пор, когда в прошлом октябре родилась Сюзанна, и Ли стал считать, что свою задачу он выполнил. Разумеется, он был хорошим супругом: умел слушать, обладал изысканным вкусом и неплохо зарабатывал – они даже смогли позволить себе домик на Литтл-Стэнхоуп-стрит. И тем не менее Вивиан все чаще мучил вопрос: неужели это все? Ах, какой чудесной представлялась ей будущая жизнь, когда она была маленькой!

Прикрыв глаза, Вивиан вспомнила запахи детства в Индии: прямо-таки почувствовала аромат экзотических специй, ощутила на языке остроту карри, вновь услышала животных джунглей. Она обожала далекую страну, свою родину, и даже спустя все эти годы до сих пор сильно скучала по теплу и солнцу. Индия была для нее краем, будоражившим воображение; местом, где зрели ее мечты, а будущее казалось непременно золотым. Мама читала Вивиан истории и рассказывала сказки, продолжение которых девочка додумывала перед сном. Она хотела стать принцессой Востока, но потом ее отправили в холодную Англию.

В монастыре она принялась искать новую мечту – менее экзотичную, чем те, что занимали ее мысли в Индии. Впервые получив крошечную роль в школьном спектакле, Вивиан твердо решила, что хочет стать актрисой. Услышав аплодисменты, она поклялась, что однажды каждый вечер будет выступать на сцене большого театра.

Когда Вивиан встретила Герберта Ли Холмана, она уже брала уроки актерского мастерства. Ли, как называли его друзья, тогда выглядел мрачным и печальным. Он предавался воспоминаниям о первой любви, и этим заинтересовал Вивиан еще сильнее: девушка использовала все обаяние, чтобы его завоевать. Они быстро поженились, а вскоре она родила ребенка, а теперь билась за то, чтобы ей не пришлось пожертвовать главной мечтой стать актрисой. Боже! Она была для Ли хорошей супругой, отличной хозяйкой, интересной и начитанной. Чего же ему не хватало? Почему он не позволял ей брать уроки и пробовать себя на сцене?

Вивиан изо всех сил старалась стать такой, какой желал ее видеть муж: женой и матерью, присматривающей за небольшим домом на Литтл-Стэнхоуп-стрит и наставляющей слуг – повара, горничную и няню Сюзанны. Она любила его и ценила стабильность, которую он обещал им с дочкой. Но была вынуждена признать: такая жизнь для нее слишком незначительная.

Ли не одобрял желания Вивиан стать актрисой. Как и большинство мужчин, он взял на себе обязанность обеспечивать семью. Если жена пойдет работать, в его глазах это будет означать, что он потерпел неудачу. Вивиан всеми силами пыталась его разубедить, однако все было тщетно. Но девушка не сомневалась, что нужно лишь немного подождать и она наконец сможет приблизиться к мечте.

Вдобавок Ли скептически относился к театру, пусть и не говорил об этом прямо. Порой Вивиан казалось, что он все еще жил во времена Елизаветы I, когда бродячие артисты были вне закона. Фильмы ему тоже особо не нравились. Свободное время Ли любил проводить за чтением или в джентльменском клубе.

«Как забавно», – нередко думала Вивиан, ведь внешне муж напоминал ей ее любимого актера Лесли Говарда: высокого, стройного и элегантного джентльмена с залысинами.

Несомненно, это было одной из причин, по которой она влюбилась в Ли и быстро вышла за него замуж. Иногда ей казалось, что она поступила опрометчиво. Конечно, Ли был внимательным мужчиной с очень хорошими манерами. К тому же он любил ее и во всем остальном старался исполнять ее желания. Он просто не понимал дикой стороны ее характера – той стороны, которая подталкивала ее выступать на сцене и развлекать людей.

Пока она не убедит мужа снова разрешить ей брать уроки актерского мастерства, ей остается лишь одно: ходить в театр в качестве зрительницы, восхищаться актерами, в какой-то степени им завидовать и учиться у них.

– В театре «Лирика» ставят «Королевскую семью». – Вивиан посмотрела в зеркало, чтобы понаблюдать за реакцией Ли. – Давай сходим?

Она прочла критическую статью, автор которой восхвалял ранее неизвестного ей актера Лоренса Оливье в роли Тони Кавендиша.

– Дорогая, – она увидела, как Ли скривился, – ты же знаешь: легкая муза мне не по душе. Хочешь развлечься – сходи с кем-нибудь из подруг или с Освальдом.

Сходи с Освальдом Фрюэном – так часто отвечал Ли, когда Вивиан хотелось в театр. Освальд был другом семьи, и Вивиан была уверена, что он в нее немного влюблен. Однако, будучи настоящим джентльменом, Фрюэн не позволял себе даже намеков. Вместо этого он всегда с радостью составлял Вивиан компанию.

– Но мне хочется заняться чем-то вместе с тобой. – Вивиан провела мягкой расческой по волосам и повернулась к мужу. – Ли, я тебя люблю, но еще я люблю театр. Пожалуйста, не недооценивай мою страсть к этому искусству.

Приподнявшись в постели, Ли отложил книгу в сторону и улыбнулся ей.

– Дорогая, раз тебе это так важно, давай сходим вместе.

Иногда он бывал очень снисходительным. Ей захотелось топнуть ножкой, чтобы донести до него, сколько для нее значит сцена, но тогда она покажется обиженным ребенком, который во что бы то ни стало хочет добиться своего. Поэтому Вивиан снова повернулась к зеркалу, сто раз провела по волосам расческой и нанесла крем на руки и лицо. Она с грустью посмотрела на огромные ладони, которые так не подходили к ее нежному облику. Вивиан любила в себе все, кроме рук, и жалела, что не было никакой возможности их уменьшить.

Улегшись в постель рядом с Ли, она тихо вздохнула и потянулась за Times. Но в голове без конца крутились мысли, и она так и не смогла сосредоточиться на мудреном кроссворде. Вместо этого Вивиан взяла с тумбочки книгу – «Грозовой перевал», один из своих любимых романов. Она отождествляла себя с Кэтрин, неукротимой героиней, и надеялась получить ее роль, если книгу когда-то решат экранизировать. Однако для этого ей нужно было вернуться к занятиям.

Вивиан лихорадочно обдумывала, что могло приблизить ее к цели. Она сходит на «Королевскую семью», но не со старым добрым Освальдом, а с Бэрил Сэмсон, подругой по театральной школе. Разумно поддерживать связь с давними знакомыми – к тому же Бэрил была приятной собеседницей. От этой мысли у Вивиан поднялось настроение. Она поцеловала Ли, а затем погасила свет со своей стороны постели. Оставалось надеяться, что у Бэрил найдется для нее время.

– Спасибо, дорогой. – Вивиан взяла под руку Освальда Фрюэна. – Без тебя я бы пропала.

Это и вправду было так, потому что времени у Бэрил не оказалось, а пойти в театр одна Вивиан не осмеливалась. Ли был терпим к ее прихотям, однако существуют четкие границы, нарушать которые ей нельзя.

– А что ставят? – Освальд больше интересовался политикой и военно-морским флотом, но тем не менее всегда был готов сходить с Вивиан на спектакль или выставку. – Надеюсь, не Шекспира. Он для меня сложноват.

– Тебе точно понравится. – Вивиан положила голову ему на плечо. – Пьесу поставил Ноэл Кауард, а написали Джордж Кауфман и Эдна Фербер.

– Ясно. О чем там?

– О семье актеров и невзгодах, настигающих их на сцене и не только.

Освальд провел Вивиан к их местам. Он бы предпочел сидеть в ложе, но Вивиан желала быть как можно ближе к сцене. Ей хотелось почувствовать запах меловой пыли, услышать шелест костюмов, полюбоваться гримом.

Когда поднялся красный бархатный занавес, сердце ее затрепетало. Неважно, что думал Ли: это был ее мир, и здесь она чувствовала себя как дома.

Пьеса ей понравилась: смотреть было увлекательно, хоть в ней и не было ничего особенного – во всяком случае до того момента, когда перед публикой появился Тони Кавендиш, воплощенный Лоренсом Оливье. Он с невероятной энергией выскочил на сцену, принялся закатывать глаза, сновать туда-сюда и привлек внимание всех зрителей. В том числе и Вивиан. Она позабыла обо всем вокруг, перестала слышать, что говорили другие актеры, и глядела лишь на него – на Лоренса Оливье.

Он был невысоким, довольно худым и носил густые усы, которые обычно не нравились Вивиан, но на нем смотрелись просто божественно. Девушка сцепила руки и поднесла их ко рту, чтобы не закричать от восторга.

Повернувшись к публике, актер посмотрел на зрителей, и Вивиан могла поклясться, что на ней он задержал взгляд дольше, чем на остальных. Сердце колотилось так быстро, будто она запыхалась от бега, словно оно было готово выпрыгнуть из груди и броситься к ногам Лоренса Оливье. При этом девушка отлично знала, что актеров от зрителей отделяет невидимая стена света. И все же она чувствовала на себе его взгляд, словно ласкавший ее кожу.

– Мне очень понравилось.

Голос Освальда вывел Вивиан из транса. Она даже не заметила, что спектакль закончился, друг забрал ее пальто из гардероба и они уже вышли из здания, чтобы поехать домой. Нет! Она хотела не к Ли, а в гримерную к Лоренсу Оливье, чтобы поздравить его с блестящим выступлением.

Голос разума с трудом убедил ее сесть в такси с Освальдом и познакомиться с Оливье в другой день. Да, ей непременно нужно снова его увидеть!

– Чего-то невероятного ты мне и не обещала, – сказала Бэрил Вивиан во время антракта. – Ее подруга отпила глоток шампанского и огляделась в надежде увидеть кого-то из знакомых. Лондонские театралы встречались на премьерах, юбилеях, а иногда и на простых спектаклях вроде сегодняшнего. – Ты правда смотришь эту пьесу в третий раз?

В ответ Вивиан лишь кивнула. Она все еще не могла освободиться от чар Лоренса Оливье. Актер обладал живостью и обаянием, которые тотчас ее околдовали, и, даже смотря спектакль во второй раз, она сидела затаив дыхание и старалась не моргать, чтобы не упустить ни единой мелочи из актерского искусства Лоренса. Сомневаясь, обоснован ли ее восторг, она пригласила Бэрил и теперь с нетерпением ждала, какой вердикт вынесет подруга. В то же время Вивиан боялась услышать критику в адрес актера, которым она восхищалась. Все чувства перемешались. Что такого особенного было в Лоренсе Оливье, что она с первого взгляда попала под его чары?

– Тебе не кажется, что в игре Оливье многовато комизма? – спросила Вивиан, хотя сама так совсем не думала. Но, возможно, Бэрил его раскритикует, и это поможет ей снять розовые очки. – По-моему, порой он переигрывает.

– Нет, что ты! – резко возразила ее подруга. – Уверена: он станет великим актером.

– И он очень хорош собой, правда? – Быть может, чуточку худоват, но эти темные глаза, удивительные черты лица… Увы, она вынуждена была признать: это бесполезно. – Бэрил, я выйду за Лоренса Оливье замуж. И буду выступать вместе с ним на сцене.

Подруга посмотрела на нее долгим и пристальным взглядом и наконец прошептала:

– Вивиан, ты ведь уже замужем.

Глава 2

Лондон, 1935 год

Вивьен еще раз расчесала волосы и посмотрела в зеркало, которое теперь стояло не в спальне на Литтл-Стэнхоуп-стрит, а в ее гримерной в театре «Амбассадор».

Все происходящее до сих пор казалось ей сном: за короткое время ее жизнь совершенно изменилась. А все потому, что она не отказалась от мечты стать актрисой, а продолжала следовать за ней – даже вопреки воле Ли. Она вернулась на занятия, нашла замечательного агента – Джона Глиддона, выбрала новое имя и в одночасье добилась невероятного успеха. Вивиан Холман превратилась в Вивьен Ли – восходящую звезду на театральном небосклоне.

Она принялась раздраженно искать пачку сигарет. Да, она слишком много курила и слишком мало ела, но все события, все перемены произошли так быстро и неожиданно, что напрочь отбили у нее аппетит. Быть может, все наладится, когда она привыкнет выступать на сцене. Но разве можно к этому привыкнуть? Однако по сравнению с тем, что ждало ее сегодня, все это казалось совершенно неважным. Выпустив дым, она закрыла глаза. Ее счастье было так близко!

Все началось с того, что она нашла в себе смелость вернуться к урокам актерского мастерства. Занятия сильно помогли Вивьен улучшить навыки, но главное – принять свой недостаток. Она перестала стыдиться больших рук, после того как преподаватель актерского мастерства дал ей почитать мемуары Эллен Терри, известной актрисы английского театра. Эллен Терри тоже считала свои руки огромными и пользовалась этим изъяном, продуманно жестикулируя. Вивьен последовала ее примеру и стала упражняться, чтобы овладеть этой техникой.

Вивьен с благодарностью и любовью вспомнила о Бэрил: без нее она бы никогда не встретила Джона Глиддона. Бэрил предложила ему Вивьен, когда Джон искал актрису, из которой Александр Корда – да, сам Александр Корда, один из величайших режиссеров Англии – смог бы сделать международную звезду. Саму Бэрил киноиндустрия не интересовала. Она была из состоятельной семьи, и ей не приходилось переживать из-за низких гонораров в театре.

– Дорогая, я назначила тебе встречу с Глиддоном, – довольно сказала Бэрил.

Вивиан стала в панике искать сигареты и мундштук из черного дерева. Встреча с агентом! Неужели теперь у нее будет собственный агент? До этого ее уровень актерского мастерства еще недотягивал. Но с другой стороны – разве она могла упустить такой шанс?

– Когда мне нужно с ним встретиться? – ее голос едва заметно дрожал. – Поможешь мне подготовиться к прослушиванию?

Бэрил расплылась в широкой улыбке:

– Боюсь, мы не успеем. Он ждет тебя завтра.

– Завтра? – От испуга мундштук выпал у нее из рук. – Нет, так нельзя. Мне нужно сходить к парикмахеру, выбрать роль…

– Вивлинг. Джон только что открыл агентство. Он будет очень рад, если ему достанется такая прекрасная актриса, как ты.

– Ты правда так думаешь?

– Не скромничай. – Бэрил протянула ей руку и обняла ее. – Я пойду с тобой.

– Спасибо. Ты самая лучшая.

Но когда взволнованная и воодушевленная Вивиан рассказала Ли о встрече с Джоном Глиддоном, муж не разделил ее радости.

– Значит, ты будешь дома еще реже? – сказал он с таким упреком, что она пожалела, что вообще заговорила на эту тему. – Теперь ты мама. Ты нужна дочке.

– У Сюзанны есть няня, которая прекрасно о ней заботится, – сердито ответила Вивиан. – Разве я не вправе немного побыть счастливой?

– Пожалуйста, не забывай, что я дорожу репутацией. Я юрист; каково мне будет иметь жену, которая выступает на сцене? – сказал Ли и снова погрузился в книгу.

«Мы уже не в девятнадцатом веке», – хотела возразить Вивьен, но решила не спорить. Сперва ей нужно узнать, согласится ли ее представлять Джон Глиддон.

Ли был внимательным, добрым и замечательным мужчиной, с которым она могла бы быть счастлива, если бы он хоть немного увлекся театром и актерским мастерством. Однако Вивиан вечно разрывалась между ним и своими мечтами и боялась, что когда-то ей придется сделать выбор между ним и любовью к искусству. Она уже сейчас вела двойную жизнь: днем сопровождала супруга на все мероприятия, которые он хотел посетить, а в оставшееся время по ночам разучивала роли для театральной школы на Гауэр-стрит. Часто она занималась до раннего утра, и на отдых оставалась всего пара часов. Сегодня она тоже никак не могла уснуть и лишь ворочалась с боку на бок. Иногда, когда Ли начинал храпеть слишком громко, она трясла его за плечо.

Все было без толку. В конце концов Вивиан встала и бесшумно прокралась в библиотеку. Толстая книга с пьесами Шекспира все еще лежала на столике рядом с удобным креслом, она раскрыла ее и устроилась на мягкой обивке. Не слишком ли рискованно исполнять на первом прослушивании с Джоном Глиддоном роль Офелии? Не лучше ли выбрать что-то попроще, какую-нибудь комедию? Может быть, сцену из «Королевской семьи»?

Мысли опять вернулись к Ларри Оливье. Хотя теперь Вивиан вращалась в театральных кругах Лондона, ей так и не удалось увидеться с актером. Но не потому, что она не пыталась. Нет, она искала любую возможность встретиться с этим очаровательным мужчиной, но судьба словно была против. Она снова увидела его перед собой: шикарные усы, подчеркивавшие улыбку, пышные темные волосы, и ей даже показалось, что она слышит его низкий, звучный голос. Как бы ни прошло прослушивание, она в конце концов постарается познакомиться с Ларри.

– Позаботьтесь о моей дочурке, – поручила Вивиан няне на следующее утро и на прощание поцеловала Сюзанну в мягкую щечку.

Малышка довольно хихикнула, а Вивиан поспешила туда, где они договорились встретиться с Бэрил.

К счастью, она взяла с собой зонт, потому что не успела пройти и двухсот метров, как серое лондонское небо над ней разверзлось, и дождь так сильно забарабанил по мостовой, что от брусчатки полетели брызги, промочив ей шелковые чулки.

– Я хорошо выгляжу? Или перестаралась? – первым делом спросила Вивиан подругу.

Ей подумалось, что не стоило надевать широкополую шляпу. Внезапно она показалась ей ужасно лишней для обычного дня.

Бэрил осмотрела ее.

– Как всегда, идеально.

– Спасибо, дорогая.

Вивиан хотелось поскорее пройти прослушивание, но, с другой стороны, ей бы очень пригодилось побольше времени на подготовку. Однако Джону Глиддону удалось вмиг рассеять ее опасения.

– Бэрил утверждает, что вы можете сделать звезду из никому не известной актрисы.

– Что ж, творить чудес я не умею. – Глиддон в знак приветствия кивнул Бэрил. – Но кое-что мне под силу.

– А со мной получится? – Вместо того чтобы процитировать ему Офелию, Вивиан покружилась перед ним. – Со мной, Вивиан Холман?

– Вы мне нравитесь. – Агент окинул ее взглядом. – Вы почти идеальны, только вот…

Он сделал небольшую паузу.

«Он про мои руки», – подумала Вивиан. Ей пришлось приложить все усилия, чтобы не выдать себя и не спрятать их за спину.

– Вам нужно другое имя. – Агент провел рукой по подбородку. – Как вам Эйприл Морн?

– Ну уж нет! – Такой псевдоним больше подошел бы танцовщице в ревю[2], а не серьезной актрисе. – Я хочу остаться Вивиан. Может, возьмем мою девичью фамилию? Вивиан Хартли.

– Нет, такое имя годится продавщице, но никак не артистке на сцене.

– Как насчет Вивиан Ли? – предложила Бэрил. – Так ты угодишь мужу и, быть может, наконец увлечешь его театром.

– Звучит неплохо.

Джон задумчиво кивнул.

– Ты замечательная! – Вивиан снова обняла подругу. – Отныне меня зовут Вивиан Ли.

Однако такое имя не стало окончательным. Через несколько недель последнее слово по этому поводу сказал Сидни Кэрролл, самый грозный театральный критик Лондона. Он убедил ее сменить имя на Вивьен, потому что, по его мнению, оно звучало женственнее. Так супруга и мама Вивиан Холман превратилась в актрису Вивьен Ли, которую представлял Джон Глиддон.

Когда Вивьен вспоминала о том, сколько для нее сделал Джон, у нее кружилась голова, хотя вначале она этого не понимала. Вместо того чтобы устраивать ей прослушивания, агент водил ее на различные мероприятия. На чаепития, ужины, коктейльные вечеринки – туда, где собирались самые известные представители британского кино: в гостиницу «Ритц» и рестораны «Айви» и «Савой Гриль». Себя показать и на других посмотреть – такова была стратегия Джона, которая вскоре окупилась. С ней захотел познакомиться Александр Корда. Несмотря на приятную встречу, контракт с Вивьен Корда не подписал. Он не увидел в ней индивидуальности. Такое высказывание задело ее, но она увидела в этом лишь препятствие на пути к успеху.

Намного важнее для Вивьен был день, когда она наконец-то лично встретилась с Ларри. В «Савое» – правда, с ним была его прекрасная, загадочная супруга Джилл Эсмонд. Заметив рядом с актером женщину, Вивьен сильно прикусила язык. Однако, когда она взяла Ларри за руку, чтобы представиться, сердце ее забилось так, как никогда прежде, и она совсем позабыла, что на нее смотрела Джилл. Они обменялись всего парой слов, но Вивьен вновь почувствовала его чары – и, если она не ошиблась, судя по блеску в глазах Ларри, он тоже был от нее в восторге.

Это можно было списать на суеверие, но Вивьен казалось, что после знакомства с актером ее карьера пошла вверх. Конечно, сперва она получала лишь крошечные роли в кино и играла в двух мимолетных спектаклях, но все это в конечном итоге привело ее к роли Анриетты Дюкенуа в пьесе «Маркиза фон Арцис». Ее сердце переполняла благодарность за эту роль, подарившую ей долгожданный успех, из-за чего ее имя стали упоминать в театральных газетах. К тому же с ее помощью Вивьен смогла привлечь его внимание. Цветы, которые он ей прислал, все еще стояли у нее в гримерной, хотя уже давно завяли. А открытку, где он написал ей пару слов, она всегда носила с собой.

Позже все эти события напоминали Вивьен костяшки домино, которые падали одна за другой и образовывали чудесный узор, сформировавший ее жизненный путь. Сегодня она опрокинет самую важную костяшку. Сегодня она пойдет на ужин с Лоренсом Оливье. Одна – без надоедливых спутников, из-за которых им было трудно говорить друг с другом о том, что для них важно: о театре и их ролях.

Делая прическу, Вивьен улыбнулась своему отражению. Само собой, она хотела спросить у Ларри, как улучшить актерские навыки, но в основном думала о том, что наконец снова окажется рядом с ним и сможет нежно к нему прикоснуться. Конечно, по-дружески, ведь у них обоих были супруги. Но смирится ли с этим ее сердце?

Глава 3

Лондон и Капри, 1936 год

Как же она его любила! «Но наша любовь запретна», – со вздохом подумала Вивьен, осторожно закрывая за собой входную дверь. Она сняла туфли и на цыпочках прокралась в спальню, чтобы не разбудить Ли. Хорошо, что муж всегда так крепко спал. Его не вырвет из сна ни грохот канонады, ни поздно вернувшаяся жена. Как она и ожидала, он уже, тихо храпя, лежал на спине, а лицо его было расслаблено.

Ли – хороший человек. Да только он не Ларри. Таких мужчин, как он, просто нет.

Тихо раздеваясь, она прокручивала в голове каждое мгновение этого чудесного вечера и старалась вспомнить каждое его слово. Обычно Ларри выглядел серьезным и мрачным, поэтому Вивьен млела от счастья всякий раз, когда он одаривал ее редкой улыбкой. Но дело было не только в этом. Она чувствовала, что может делиться с ним всем, а еще они оба любили театр и мечтали лишь об одном – снискать славу на этом поприще. С Ларри она могла поговорить о планах, дать волю воображению, не боясь осуждения или насмешек. Особенно сейчас, когда карьера Вивьен застопорилась.

После грандиозного успеха «Маркизы» она понадеялась, что получит больше подобных ролей, но ей ничего не предложили. Даже Александр Корда, с воодушевлением подписавший с ней контракт, казалось, про нее забыл. Вивьен много раз обращалась к продюсеру и просила у него роль, желательно в одном фильме с Ларри, у которого тоже был контракт с Кордой. Однако все напрасно! Корда снял уже пять картин, не рассмотрев ее для съемок ни в одной из них.

Вдруг Ли все-таки прав и ей лучше сосредоточиться на роли образцовой супруги и матери? Вивьен скользнула под одеяло. Осторожно, чтобы не разбудить Ли, она грела холодные ступни о его теплые ноги. Когда он снова издал какое-то хрюканье, она согнула колени и повернулась к мужу спиной. Его храп мешал ей собраться с мыслями.

Говорили, что Джилл Эсмонд беременна, хотя сам Ларри об этом не обмолвился. Он был женатым мужчиной и, судя по всему, будущим отцом, а она, в свою очередь, женой и матерью. Даже если ее чувства к Ларри были чем-то большим, чем влечение, ее любовь была запретной, совершенно невозможной. И все же Вивьен не сомневалась, что нашла в нем родственную душу, единственного человека, с которым чувствовала себя полноценной. Их связывало нечто большее.

Как жестока судьба! Почему они не встретились прежде, чем вверили себя другим людям?! Вправе ли Вивьен отказаться от всего остального ради любви? Вправе ли она бросить Ли и Сюзанну, чтобы обрести счастье? Хорошо, что сейчас ей не нужно было задаваться этим вопросом, ведь пока они с Ларри были просто друзьями. Хорошими друзьями, которые поддерживали друг друга и любили проводить время вместе, но не осмеливались сделать следующий шаг, как бы Вивьен этого порой ни хотелось.

– Джон, у тебя есть что-то для меня? – По утрам она всегда звонила агенту, колеблясь между надеждой и смирением. – Говорят, Сидни Кэрролл хочет предложить мне роль.

– Возможно, у тебя получится сняться в новом фильме Корды.

– Рассказывай дальше.

– Приходи сегодня в полдень в «Савой». Я приглашаю.

– Пожалуйста, не томи. Хотя бы намекни.

– До встречи, дорогая.

Джон прекрасно знал, что она была очень любопытна, и, наверное, получал истинное наслаждение, держа ее в неведении.

Пока стрелка часов слишком медленно ползла к времени встречи, Вивьен пыталась отвлечься. Она поиграла с Сюзанной, которая сегодня утром была не в настроении и бросила в нее игрушкой. Потом она переставила вещи в гостиной, но сразу же вернула все на место. Когда она уже собиралась прогуляться, часы на церковной башне пробили двенадцать.

Наконец-то!

Вивьен вызвала такси, потому что идти почти пять километров до улицы Стрэнд пешком сегодня ей не хотелось. Она уже несколько дней чувствовала себя вымотанной: ей нужно было срочно найти время, чтобы отдохнуть. Только где его взять? Днем она ходила в театральную школу, сидела с Сюзанной и навещала друзей, по вечерам бывала с Ли, а ближе к ночи разговаривала с Ларри. Она была не готова пожертвовать драгоценным временем с ним ради такого скучного занятия, как сон. Вот бы он нашел в себе смелость ей открыться! Жаль, что она и сама не решалась ему признаться.

Пока такси приближалось к элегантному отелю, Вивьен барабанила пальцами по сиденью. На пороге стоял швейцар в фуражке и длинном пальто. Машина затормозила, и он торопливо открыл ей дверь.

Хотя ей не терпелось узнать, что же хотел сообщить ей Джон, Вивьен ненадолго остановилась, чтобы полюбоваться великолепием отеля в стиле ар-деко. Какое чудесное место: оно словно было создано для первого свидания влюбленных. Хотя с тех пор, как она впервые поговорила здесь с Ларри, прошло уже больше года, сердце Вивьен все равно всегда начинало биться чуть быстрее, стоило ей переступить порог «Савоя».

Она бережно хранила все первые воспоминания о Ларри. О том, как впервые увидела его на сцене, впервые пожала ему руку, об их первом дружеском поцелуе… Вивьен надеялась, что разделит с ним еще немало первых незабываемых мгновений.

Чрезмерно пунктуальный агент уже ждал ее за одним из круглых столиков; перед ним стоял стакан воды. Когда она вошла, он встал и шагнул ей навстречу.

– Дорогая, отлично выглядишь. Но видно, что ты подустала. – Джон внимательно посмотрел на нее. – Тебе нужно себя беречь. В конце концов, ты одно из моих важнейших вложений.

– Я и сама заинтересована в том, чтобы это вложение окупилось, – ответила она на его шутливое замечание. – Говори же, что у тебя для меня.

– Может, сперва немного поболтаем?

– Джон!

– Дай мне время хотя бы что-нибудь заказать.

Он подозвал официанта и сделал заказ, а потом вопросительно посмотрел на Вивьен.

– Мне то же самое.

Еда ее совсем не интересовала. Она не могла дождаться, когда он раскроет тайну. Джон решил заставить ее поволноваться, пока официант нес их напитки.

– За тебя.

– Джон, – умоляюще попросила она, но все же коснулась его бокала. – Нет, за тебя.

– У Корды есть для тебя фильм.

Продюсер наконец-то вспомнил о ней, но спустя несколько недель без заказов ей выпало сразу две возможности. Почему судьба не могла распределить их получше?

– А Сидни Кэрролл предлагает мне роль в пьесе. Ты ведь знаешь: театр для меня на первом месте.

– Сначала послушай, что может предложить тебе Корда. – Судя по тону Джона ее ждал какой-то сюрприз. – Он собирается снимать исторический фильм. «Пламя над Англией». Действие происходит во время правления Елизаветы I.

– Будут красивые костюмы. Уже что-то. – Слова Джона совсем ее не убедили. – Кого я должна играть? Королеву?

– Королевой будет Флора Робсон, а ты – одной из ее придворных дам. Синтией, дочерью казначея.

Значит, всего лишь второстепенная роль. Вивьен разочарованно понурила плечи, а Джон заговорил дальше:

– Синтия любит авантюриста Майкла Инглби, который попадает в испанский плен. Там прекрасная Елена помогает ему сбежать.

– Выходит, Синтия сидит во дворце и ждет. – Вивьен недовольно сморщила носик. – Так себе роль.

– Чтобы доказать преданность королеве, Майклу нужно вернуться к испанскому двору. – Джон сделал паузу. – Он снова попадает в плен, умудряется сбежать и топит испанскую армаду.

– Повторюсь: Синтия где-то сидит и ждет его. А в конце они играют свадьбу.

– Как ты догадалась? – На лице Джона появилась широкая улыбка, как у чеширского кота. – Режиссер – Уильям Хоуард.

– Он снимал «Рандеву». – Вивьен понравился фильм с Уильямом Пауэллом и Розалинд Расселл в главных ролях. – Разве у него когда-то были исторические фильмы?

– Оператор – Джеймс Вонг Хоу. Он умеет снимать так, чтобы на камере прекрасные девушки выглядели еще красивее. – Казалось, у Джона оставался туз в рукаве. Вивьен знала этот взгляд. – У Синтии есть нескольких ярких любовных сцен.

– Но мало времени на экране, так ведь? – Из дам, ждущих возлюбленных, получались плохие героини. Но все же Вивьен было немного любопытно. – А кто играет бесстрашного героя?

– Ты его знаешь. – Агент снова потянул время. – Ларри Оливье.

Ее Ларри! Она будет играть любовные сцены с Ларри. Казалось, сердце Вивьен готово было выпрыгнуть наружу, словно чувства были так велики, что уже не помещались в тесной груди. Нет! Ей нельзя показывать, как сильно ей хочется получить эту роль. Так Джон может что-то заподозрить.

– Сообщи Корде, что я согласна, – спокойно сказала она.

Она лишь краем уха слушала сплетни, которые рассказывал ей Джон. Мысли Вивьен были заняты только одним: она появится на камере с Ларри.

– Когда начнутся съемки?

Теперь она с трудом могла дождаться этого момента.

– В августе.

Так нескоро! Как ей вынести столько времени? Тут ей в голову пришла идея: она позвонит Ларри и предложит ему вместе разучивать роли. Этому же никто не сможет помешать! Или все-таки сможет?

Благие намерения Вивьен не помогли ей: судьба послала ее по другому пути. Пока они с Ларри вместе готовились к съемкам «Пламени над Англией», его беременная жена на лето уехала из Лондона домой к маме. Будто тоже желая оставить поле боя, Ли решил отправиться с друзьями в плавание в Швецию. Теперь, когда супругов больше не было рядом, Вивьен становилось все труднее держаться подальше от Ларри. Она беспрестанно думала о нем, и каждое его прикосновение – даже когда он просто касался ее руки, когда она протягивала ему чашку с чаем, – вызывало в ней бурю чувств, чары которых всецело овладели ей в июле.

Она не знала, кто в итоге осмелился сделать первый шаг, но их тела словно были созданы друг для друга. Когда они терялись друг в друге, важным был лишь этот миг, эти счастливые минуты. Только наутро Вивьен начинала мучить совесть, стоило ей подумать о Ли. Она видела раскаяние и во взгляде Ларри – пока черты его лица не смягчались, когда он встречался с ней глазами. Они оба знали: их любовь была уникальной и все же запретной.

После возвращения Джилл и Ли они стали видеться реже, но, оказавшись на съемочной площадке «Пламени над Англией», снова не могли оторваться друг от друга.

– Давай воспользуемся перерывом, – прошептал ей Ларри, проводя пальцами по ее шее. – Поесть можем и потом.

В ответ Вивьен лишь кивнула. Ее чувства к нему были настолько сильны, что грозили захлестнуть ее. При мысли о том, что на сегодня съемки закончились, она чувствовала себя несчастной и мечтала, чтобы время остановилось.

– Вивлинг, нам разумнее всего расстаться. – Ларри не подпустил ее к себе, когда она собиралась броситься в его объятия. В прекрасных глазах, в которых ей хотелось утонуть, отражалась печаль. – Давай после окончания съемок уедем в отпуск, как можно дальше друг от друга.

Его голос сорвался, а Вивьен боролась со слезами. И пусть ей казалось, что сердце вот-вот вырвется из груди, она была вынуждена признать, что Ларри прав.

– Так будет лучше всего, – наконец произнесла она. – И разумнее.

Но должна ли любовь быть разумной? Разве страсть – не полная противоположность разуму? Как Вивьен подавить неудержимые чувства к Ларри и смириться с жизнью рядом с Ли? У нее подкосились колени. Если бы Ларри не удержал ее, она бы наверняка упала. Она вцепилась в него, хотя знала, что каждое прикосновение только усложняет расставание.

– Мне очень жаль, – пробормотал Ларри и поцеловал ее волосы.

– А мне нет, – взволнованно ответила она. – Я не жалею, что люблю тебя.

– Я тоже. – Его тихий грустный смех – как ей будет его не хватать! – Мне жаль, что я не встретил тебя гораздо раньше.

Она не смогла ответить, поскольку иначе бы расплакалась. Ларри тоже молчал, сжимая ее в объятиях.

– Джилл хочет поехать со мной в Италию, к солнцу, – наконец сказал он. – На Капри.

– Должно быть, там чудесно.

– Не так чудесно, как рядом с тобой.

Он слегка отстранился, чтобы они могли посмотреть друг другу в глаза.

– Надеюсь, мы еще увидимся, – нежно прошептала она. – И тогда узнаем, насколько сильна наша любовь.

В ответ Ларри лишь кивнул и до боли сжал ее ладони, но боль у нее в сердце все равно была намного сильнее. Они долго стояли молча, держась за руки и смотря друг на друга, пока Вивьен наконец не оторвалась от Ларри.

– Мне нужно немного побыть одной. Скоро увидимся на съемках.

Если бы она осталась с ним еще хоть на миг, то уйти бы уже не смогла. Поэтому Вивьен резко повернулась и поспешила прочь. Ей все время хотелось обернуться и проверить, смотрит ли он ей вслед. Но она читала Овидия и знала, что случилось с Орфеем, когда тот оглянулся увидеть Эвридику[3]. Если она обернется, то потеряет Ларри навсегда.

Хотя ей казалось, что с каждым шагом она оставляла позади частичку сердца, но это было правильное решение. Они были супругами и родителями. Даже если Вивьен больше не любила Ли, как раньше, если никогда не любила его так, как Ларри, она все равно пообещала быть с ним. С ним и Сюзанной. Она не могла бросить семью ради любви, возможно, бывшую лишь мимолетной вспышкой, которая скоро погаснет. Нет, Вивьен покачала головой. Их с Ларри связывало нечто удивительное – уникальная, великая любовь. Они были родственными душами, единственными на всю жизнь. Как жестока судьба! Почему она свела их друг с другом слишком поздно?! Оставалось надеяться, что они будут вместе в следующей жизни. Глаза застилали слезы, и она убежала к себе в гримерную.

– Прости, дорогая. – Ли Холман пожал плечами. – Я не могу просто взять и поехать с тобой в отпуск. У меня назначены встречи, понимаешь?

Вивьен, не веря, смотрела на мужа. Как же так? Она отказалась от счастья, любви, будущего ради Ли – и это была его благодарность? Она оставила любовь всей жизни, чтобы быть Ли хорошей супругой, а муж отбросил ее подарок, словно она дала ему какую-то безделушку?

– Я так хотела провести время вместе. Мне нужно отдохнуть, я очень устала на съемках.

Произнося эти слова, она думала лишь об одном – о Ларри! Он уехал с женой в Италию, а ей придется остаться здесь, в Лондоне, наедине со своими мыслями и несбывшимися мечтами.

– Я знаю, знаю. – Ли улыбнулся ей. – Поезжай с Освальдом. Он точно обрадуется.

Теперь я могу поехать, куда захочу! Ее сердце забилось быстрее. Ей пришлось применить все актерские способности, чтобы не выдать себя.

– Прекрасная идея, Ли. Ты замечательный. – Она, едва касаясь, поцеловала его в щеку. – Я сейчас же позвоню Освальду.

– Давай.

Ли вернулся к газете, а Вивьен бросилась к телефону.

– Освальд, у тебя найдется время съездить со мной в отпуск на Капри?

Глава 4

Лос-Анджелес, 1936 год

В мире, состоявшем из красоты и изящества, Дэвид Селзник выглядел безобразно. И он это знал. Вдобавок от этой красоты ему было никуда не деться: его привлекали симпатичные лица, длинные волосы – светлые, каштановые или черные – и большие глаза – голубые, зеленые, карие, реже серые, как море в дождливый день. Он без конца внушал себе, что должен быть счастлив, что женился на такой чудесной женщине, как Ирен. Но все было бесполезно, ведь каждый день он сталкивался с соблазнами красоты и каждый день боролся с искушением им поддаться.

Например, такой красоты, какой обладала Марлен Дитрих. Ее лицо как раз крупным планом мелькало на экране. У Дэвида камень упал с души: холодная немка выглядела восхитительно даже в цвете. Да, ужасные усилия и неприятности на съемках того стоили: «Сады Аллаха» вышли настоящим шедевром, и Дэвид надеялся, что эта картина наконец-то принесет ему заветного «Оскара».

Дэвид тщательно изучал каждую сцену. Теперь к нему снова вернулись давние и пугающие сомнения: во всем ли он сделал правильный выбор? Не слабоват ли Шарль Буайе рядом с Дитрих? Может, стоило отдать роль Домини, экзотической красавице, а не холодной блондинке? Заметно ли по фильму, в какой спешке написан сценарий? Сам он этого сказать не мог: он был слишком вовлечен в кинопроизводство. Вечером он собирался показать фильм Ирен; она была его лучшим критиком и всегда говорила правду.

Дэвид устало зажег сигарету, смотря заключительную сцену. Она слишком драматична или же в ней, наоборот, недостает драмы? Дэвид боялся, что актеры не захотят возвращаться на съемочную площадку и что-то переснимать, поскольку Шарль и Марлен испытывали друг к другу сильную неприязнь.

Вот в его следующем фильме все будет иначе. Затушив сигарету в пепельнице, он поклялся, что позаботится о том, чтобы в следующей картине все сочеталось идеально: и сценарий, и режиссер, и исполнители главных ролей.

«Хэл, пожалуйста, добавь цвета сцене в пустыне», – написал Дэвид на желтой бумажке. Монтажер сразу поймет, чего от него хочет продюсер. Хэл Керн был одним из лучших работников отрасли, как и все сотрудники Selznick International Pictures. Дело в том, что со своей маленькой студией Дэвид стремился снимать большие фильмы, чтобы показать большой пятерке индустрии, на что он способен. Когда отец был при смерти, Дэвид пообещал ему, что однажды Selznick International Pictures превзойдет Paramount, Warner Brothers, 20th Century Fox, RKO и, конечно же, Metro-Goldwyn-Mayer.

Мысленно Дэвид уже видел, как добьется триумфа. Он снимет величайший фильм всех времен, фильм, которые другие никогда не выпустят на экран. И тогда он очистится от позора, связанного с именем Селзника. Банкротство отца, происки его конкурентов, не позволившие Льюису Селзнику, ювелиру родом из Российской империи, добиться успеха. Дэвид до сих пор сильно злился на людей, вынудивших его отца отойти от дел и разбивших ему сердце.

– Извините, мистер Селзник. – Сильвия Шульман бесшумно вошла в просмотровый зал и протянула ему лист бумаги, который она, судя по всему, только что достала из телетайпа. – Вам нужно это прочесть.

– Там что-то важное?

Дэвид не хотел отвлекаться от работы.

– Это от Кей Браун, – сказала его помощница. – Кажется, дело срочное.

– Ладно.

Кивнув в знак благодарности, он взял письмо у нее из рук – разумеется, сперва оглядев ее с головы до ног. Сильвия была безумно красива, но, к сожалению, так же безумно влюблена в юношу по имени Ринг Ларднер-младший и поэтому совершенно не воспринимала ухаживания Дэвида. Он пробежал глазами по тексту. Кей, которую он знал сдержанной и умной предпринимательницей, восторгалась романом о Гражданской войне с многозначительным названием «Унесенные ветром». В истории, так восхитившей Кей, было больше тысячи страниц. Дэвид тихо засмеялся. Тысяча страниц – сколько часов бы длился такой фильм? «Ладно, можно рискнуть и взглянуть», – подумал Дэвид, когда пришла посылка от Кей.

– Мистер Селзник, вы купите «Унесенные ветром»? – через несколько дней спросила его Сильвия. – Я буквально проглотила роман за одну ночь. – Ее глаза сияли, когда она восхищенно рассказывала о книге. – Это великолепная история любви. А еще там невероятная главная героиня.

Кей тоже написала ему об этом, а вдобавок еще и засыпала телеграммами и телетайпами, чтобы он купил права на фильм. Но Дэвид сомневался, что «Унесенные ветром» получится экранизировать. Хотя он взглянул на синопсис Кей лишь мельком, сюжет показался ему невероятно запутанным.

– Вспомни прошлогодний фильм «Так красна роза». Это был полный провал. Картины о Гражданской войне просто не продаются.

Он пожал плечами. При этом книга приобрела огромную известность, и все были убеждены, что фильм повторит ее успех. Да только все фильмы о Гражданской войне, за исключением злополучного «Рождения нации»[4], с треском провалились.

Обычно в таких случаях Сильвия отступала, однако сейчас она все еще стояла на пороге.

– Бетт Дейвис отлично подойдет на роль Скарлетт. Или Джоан Кроуфорд.

– А Гэри Купер – на роль Ретта Батлера. – Дэвид уже об этом думал. – Если бы я все еще работал в MGM, я бы не колебался.

– Спасибо.

Сильвия пристально смотрела на него, и Дэвиду захотелось исполнить ее желание и купить фильм.

– Я подумаю.

Проклятье! Женщины действительно были его слабостью. Он принялся искать среди беспорядка из бумаг на столе письмо Кей.

Сколько Энни Лори Уильямс хотела за роман? Сто тысяч долларов за первое произведение никому не известной писательницы?

Он снова достал синопсис, который положил в левый верхний ящик стола – ящик, куда он складывал проекты, казавшиеся ему многообещающими, но все же не стопроцентно убедительными.

– Звонок от мистера Уитни, – сказала секретарша и улыбнулась ему. – Я горячо советую вам книгу, она правда великолепна.

– Спасибо.

Еще одна женщина, чье мнение он ценил, высказалась в пользу романа. Но все же: сто тысяч долларов, а у него не было ни сценария, ни звезд, чтобы снять фильм. Пусть это тяжело, ему все равно придется отдать эту возможность другой студии. Зазвонил телефон, и он снял трубку.

– Дэвид! Кей мне кое-что рассказала! – Спонсор Дэвида, как всегда, был в хорошем настроении и преисполнен энергии. – Тебе предложили удивительный роман о южных штатах, а ты его не хочешь? Если его не возьмешь ты, я куплю права сам.

Кей, вот же бестия! Как она могла поговорить с финансистом у него за спиной? Она ведь знала, что Уитни был не в состоянии принимать решения насчет искусства. Совладав с гневом, Дэвид вновь погрузился в размышления. Раз его нью-йоркская сотрудница была готова пойти на такие отчаянные меры, значит, ее действительно сильно зацепила эта история.

– Дэвид, – раздался голос Джока. – Ты что, меня не слышал?

– Слышал, – ответил Дэвид. – Я просто задумался. Да, роман все еще у меня.

– Моя жена тоже его прочла. И я уже столько наслушался об этой книге! Все разговоры только о Скарлетт. – Джок тихо рассмеялся. – Словно важнее нее нет ничего на свете.

– А ты? Ты тоже ее прочел?

– Нет, я одолел лишь первые двадцать страниц. Это история для женщин.

– Тогда почему ты хочешь купить «Унесенные ветром»?

Джок был предпринимателем и не стал бы вкладываться в роман, казавшийся ему бесперспективным.

– Женщины любят фильмы и часто ходят в кино, – ответил Джок, как будто уже давно об этом подумал. – Если роман им правда так нравится, они наверняка уговорят своих мужчин сходить с ними на фильм – и тогда в кино придут сразу все.

– Есть над чем подумать.

Постепенно Дэвиду начинало казаться, что сама судьба хотела, чтобы он непременно снял этот фильм.

– Позволь мне купить книгу, – настаивал Джок.

– Я пока не решил. Я дам тебе знать, как сделаю выбор.

– Соедините меня с Кей Браун, – попросил Дэвид Сильвию после того, как Джок отключился. Когда его коллега из Нью-Йорка взяла трубку, Дэвид сказал: – Мне только что звонил Джок Уитни. Не знаешь почему?

Кей недолго помолчала, а потом затараторила:

– Дэвид, книга просто чудесная. Если не хочешь сам, позволь купить ее Джоку, но только не оставляй крупным студиям. MGM или Warner Brothers наверняка ее испортят.

– Что такого великолепного в этой истории? – Дэвид нахмурился. – Кто захочет смотреть фильм о рабстве, хлопке и проигранной войне?

– Все это только лежит на поверхности. На самом деле главное в книге – Скарлетт О'Хара. Женщина, которая борется за свое счастье, за свою жизнь. – Кей прямо-таки захлебывалась словами от восторга. Он был вынужден признать: убеждать она умела отлично. – Роман прочли все мои знакомые девушки, и всем он очень понравился!

– Ты знаешь, что у меня ни знаменитых актеров, ни знаменитых актрис, которые могут сыграть эти роли.

– Да, – торжествующе ответила Кей. – Но ты можешь спросить Луиса Барта Майера или кого-то еще. Они одолжат тебе звезд для этого фильма. – Она набрала в грудь воздуха. – Дэвид, пожалуйста, решайся. Не дай нам упустить этот шанс.

– Сто тысяч долларов – это большие деньги. Ты, как и я, знаешь, что «Юный лорд Фаунтлерой» окупается, но особо не приносит прибыли. А «Сады Аллаха» выходят гораздо дороже предварительных оценок.

Она тихо засмеялась.

– Возможно, все это из-за того, что ты заставляешь переснимать каждую сцену по двадцать раз, пока наконец-то не посчитаешь ее идеальной.

Да, она отлично его знала. Дэвид согласно засмеялся в ответ.

– А кто напишет сценарий?

Черт возьми: он уже начал всерьез размышлять над тем, как экранизировать этот роман.

– Что насчет Сидни Ховарда? Он быстро работает и разбирается в исторической тематике.

Дэвид знал, что проиграл.

– Ладно. Но все же попытайся сбить цену. Другие студии пока не проявили интереса. Все боятся браться за такой огромный роман.

– Я сделаю все возможное, ты же знаешь. – Он буквально видел, как Кей торжествующе подняла кулак в воздух. – Сколько ты готов заплатить?

– Если договоришься на пятьдесят тысяч, мы возьмем книгу.

– С этим я справлюсь. – Кей была уверена в своих силах. – Дэвид, вот за это я тебя и люблю.

– Ирен!

Дэвид вошел домой и громко позвал жену. И куда она только запропастилась? Хоть бы она никуда не ушла, иначе ему придется принимать такое важное решение без ее мудрых советов.

К счастью, она отозвалась:

– Дэвид? Ты сегодня рано.

Она вышла из гостиной; на губах играла улыбка.

– Мне просто нужно было тебя увидеть. – Дэвид быстро ее поцеловал. – Сегодня я совершил то ли самый сумасбродный, то ли самый разумный поступок в жизни.

– И что же ты сделал? – спросила она.

По ее взгляду он понял, что она на его стороне, независимо от того, был этот поступок глупейшим или величайшим в его карьере. Чем он только заслужил такую чудесную супругу?

– Помнишь, как мы обсуждали роман о Гражданской войне?

– Ту книгу в тысячу страниц, которую ты положил мне на тумбочку?

– Ты ее уже прочла?

– Для такой огромной истории мне нужен покой. Я хочу заняться ей во время нашего отпуска.

– Можешь прочесть ее пораньше?

Ее взгляд говорил больше любых слов. Ирен наверняка уже догадалась, что он хотел ей сказать. Она разбиралась в киноиндустрии не хуже его, скорее, даже лучше. Благодаря отцу она точно могла оценить, что из «Унесенных ветром» получится огромный фильм.

– Ты думаешь ее купить?

Дэвид поднял руки.

– Да, знаю. У меня в студии нет ни знаменитостей, ни режиссера, и вообще нам придется все покупать. Да и денег у нас маловато, но… – Он снова почувствовал прилив воодушевления. Кей Браун сумела его им заразить. – Ирен, пожалуйста, прочти книгу. Мне нужно знать твое мнение.

Он нервно прикусил нижнюю губу. Ирен чуть наклонила голову и расплылась в широкой улыбке.

– Разве уже не поздно? – Он снова недооценил ее проницательность. – Ты ведь ее уже купил, верно?

Он кивнул, изо всех сил стараясь выглядеть сокрушенным.

– Да, – признался он. – Решать пришлось быстро. Но последнее слово за тобой. Если тебе роман не понравится, я продам его Джоку Уитни.

Хотя на самом деле он уже позвонил Луэлле Парсонс и поведал ей о своем смелом поступке. Надо признать: он слегка преувеличил и заявил, что его Selznick International Pictures взяла верх над крупными студиями, но их ремеслу болтовня необходима, а его обозревательнице была нужна хорошая история.

– Я знала, что ты купишь эту книгу. – Иногда Дэвид не мог сказать, что скрывалось за улыбкой его жены. – Ведь ты игрок, дорогой.

Да, так оно и было. Он часто ставил слишком большие суммы за столом рулетки или на скачках, но при чем тут права на кино?

Похоже, Ирен заметила его удивление и объяснила:

– Все игроки боятся, что кто-то другой опередит их и заполучит их выигрыш. Вот ты и купил этот роман. Не потому, что ты его хотел, а чтобы он больше никому не достался.

Глава 5

Лос-Анджелес, 1936 год

Хотя совместный отпуск на Гавайях прошел отлично, Дэвид был рад вернуться в Лос-Анджелес. Там его ждало очень много дел, и он боялся, что во время его отсутствия работа продвигалась слишком медленно. Однако перед тем, как отправиться в студию, он позавтракал с Ирен. Он давно пообещал ей, что завтракать они всегда будут вместе и что на эту традицию не повлияют ни срочные задачи на съемочной площадке, ни куча дел.

– Дорогой, ты только посмотри, – Ирен протянула ему газету. Когда она указательным пальцем коснулась крупного заголовка, по ее лицу пробежала лукавая улыбка. – Твоя книга бьет все рекорды.

– Покажи.

Дэвид схватил газету. Он надеялся, что новости были хорошими, поскольку сейчас он в них крайне нуждался. Роман «Унесенные ветром» чуть не испортил ему отпуск и прекрасные Гавайи. В то время как Ирен была в восторге от книги, Дэвид при чтении постоянно задавался вопросом, как перенести такой запутанный сюжет и так много героев на экран. Может, попросить написать сценарий самого автора? Он сделал мысленную пометку обратиться к Маргарет Митчелл.

Он нетерпеливо просмотрел статью. В ней говорилось, что было продано уже более трехсот тысяч экземпляров «Унесенных ветром», а о том, кто должен сыграть Скарлетт О'Хару и Ретта Батлера, спорила вся страна. Вот это успех! И к тому же не стоивший ему ни цента. Если так будет и дальше, фильм точно окупится. Да только вот… Стоп!

– Черт возьми! – процедил он сквозь зубы и, насупившись, отбросил газету.

– Это ведь замечательно. Почему ты не рад? – Ирен вопросительно посмотрела на него. – Лучшего и желать нельзя.

– Я не могу снимать фильм сейчас, – ответил он и вздохнул. – United Artists – слишком маленькая компания, а я связан с ними контрактом на два года.

Год назад, когда он обрел независимость со студией Selznick International Pictures, ему показалось хорошей идеей подписать контракт с United Artists, прокатной компанией, основанной актерами. Дэвид рассчитывал, что они отнесутся к его небольшой студии справедливее, чем к крупным прокатным организациям. Так оно и вышло, но, к сожалению, они недотягивали до его высоких амбиций и теперь мешали Дэвиду подыскать другого партнера.

– Может, ты можешь заплатить им и расторгнуть контракт?

Такой была его Ирен: находчивой, полной энергии и практичной. Будь она мужчиной, Луис Барт Майер, ее отец, точно бы доверил ей MGM.

– Дело не только в этом. – Дэвид потянулся за пачкой сигарет, и жена взглянула на него с упреком. Ирен не нравилось, когда он курил за завтраком. – У меня нет знаменитостей, которых можно снять в этом фильме, и…

Несмотря на то что Ирен осуждающе покачала головой, Дэвид все равно закурил и вдохнул дым. Обычно его это успокаивало, но не в этот раз, и все потому, что он купил эту проклятую книгу. Мериан Купер, продюсер «Кинг-Конга», остроумно заметил: «„Унесенные ветром“ – история о шлюхе и подонке. В то же время это величайший роман о гражданской доблести, когда-либо написанный на английском языке». Будут ли зрители готовы прислушаться к оценке Купера? Теперь Дэвид сомневался.

– Дэвид, я буквально проглотила роман, Сильвия перечитала его трижды, и Кей тоже не давала тебе покоя. «Унесенные ветром» покорили всех.

– Но что будет через год? – высказал он сомнения вслух. – Кроме того, у меня нет ни сценария, ни режиссера, не говоря уж об актерах на роли Скарлетт и Ретта.

– Тогда не торопись и найди лучших сотрудников, как всегда.

– Но в 1937 или 1938 году о романе уже никто не вспомнит.

– Еще как вспомнят. Эта книга неподвластна времени. – Ирен утвердительно кивнула. – Кроме того, у тебя есть Бёрд: он обязательно придумает, как преподнести информацию о съемках в газетах.

Это правда. У Рассела Бёрдвелла было много великолепных идей, как привлечь внимание прессы к Selznick International Pictures и их фильмам. Дэвиду сразу стало немного спокойнее, потому что благодаря рекламному агенту у его съемочной команды точно была надежная опора. Теперь ему нужно найти автора сценария и кого-то, с кем он сможет обсудить все идеи и представления. Дэвид поразмыслил и понял, что мог доверить этот фильм лишь одному человеку.

Вместо того чтобы поехать прямиком в студию, Дэвид сделал крюк и теперь стоял перед элегантным белым домом по адресу Корделл-драйв, дом 9166. Быстро перебрав в уме все аргументы, он позвонил в дверь. Его тотчас охватило беспокойство, что его друга вообще может не оказаться дома. Почему он не догадался сперва позвонить? Однако дверь тут же открылась. Джордж Кьюкор выглядел удивленным, но увидел Дэвида и улыбнулся.

– Я думал, ты еще на Гавайях. Заходи, но через полчаса мне нужно в студию.

– Больше мне и не понадобится.

Дэвид последовал за Джорджем в дом, где царила приятная прохлада. Его, как всегда, впечатлила прихожая с узорчатым полом, позолоченными стульями и элегантными подсвечниками.

– Будешь кофе? Присаживайся. – Джордж указал на кресло возле камина. – Ты по какому поводу?

– Спасибо, кофе не нужно, Джордж. – Дэвид едва скрывал волнение. – Ты ведь наверняка уже слышал?

– О твоей выходке? О том, что ты просто взял и купил известнейший роман о Гражданской войне? – Режиссер кивнул. – Об этом говорит весь Голливуд.

– И что же говорят?

Пусть на самом деле Дэвиду нужно было от друга совсем другое, сперва ему хотелось узнать, что о нем болтали коллеги.

– А сам как думаешь? – Джордж поднял руки. – Большинство считают тебя сумасшедшим. Фильмы о Гражданской войне всегда проваливаются.

– Никто мне не завидует?

– Если и завидует, то открыто об этом никто не заявлял. – Режиссер пожал плечами. – По крайней мере не там, откуда в нашем киносообществе разносят сплетни.

Дэвид вздрогнул. Разумеется, он рассчитывал, что голливудская свора будет вовсю судачить об «Унесенных ветром», но они ведь должны были признать, что он добился большого успеха. Но тут он подумал, что в этом не было ничего удивительного: руководителям студий всегда нужно над ним посмеяться. Ведь в Голливуде нельзя признать, что ты совершил ошибку или проиграл в гонке. Особенно, если ты руководитель одной из крупных студий, уступившей такой крошечной компании, как Selznick International Pictures.

– Каково твое мнение? – Дэвид изучал Джорджа, выискивая признаки того, что тот перешел на сторону крупных студий. – Тоже считаешь, что я взвалил на себя слишком большую ношу?

Режиссер молчал. Дэвид очень ценил в нем рассудительность. Джордж никогда не говорил быстро, лишь бы поскорее дать ответ. Он тщательно все продумывал, в том числе и в своих фильмах. Джордж был одним из режиссеров Голливуда, выработавшим собственный почерк, и поэтому идеально подходил для грандиозного замысла Дэвида.

– Книга чересчур длинная и сложная, – наконец ответил друг. Он потер лоб указательным и средним пальцами. – Большинство фильмов о Гражданской войне проваливаются в прокате, но ты купил потрясающую историю.

– Я тоже так думаю. – Дэвида охватили радость и волнение. – Для фильма нам нужно как следует сосредоточиться на сюжете. Мы должны поставить Скарлетт О'Хару в центр внимания и многое исключить, особенно ку-клукс-клан.

– Мы? – Джордж приподнял бровь. – Кто, кроме тебя?

– Черт возьми! – От чрезмерного рвения продюсер выдал себя. С другой стороны, Джордж и так наверняка догадался, зачем Дэвид хотел с ним поговорить. – Для фильма «Унесенные ветром» мне нужен лучший режиссер в Голливуде. Мне нужен тот, кто сможет показать противоречивую героиню и в то же время сделать ее волевой и привлекательной для зрителя.

– И ты вспомнил обо мне.

– Ты знаешь, что я считаю тебя одним из лучших – нет, самым лучшим. А еще близким другом.

Это была не лесть. Несмотря на то что они сильно отличались характерами, Дэвид ценил режиссера и доверял ему. В голливудском гадюшнике такие люди были на вес золота. Они знали друг друга со времен, когда вместе занимались фильмами в RKO. Дэвид считал картины «Сколько стоит Голливуд?» и «Маленькие женщины» одними из лучших, за которые он тогда отвечал. Кроме того, они вместе работали в MGM. «Дэвид Копперфилд», бесспорно, был шедевром, который точно бы понравился Льюису Джосефу Селзнику. От отца Дэвид унаследовал любовь к классике и чтил его память, снимая фильмы настолько близко к оригиналу, насколько возможно.

– Когда начнутся съемки?

Дэвид боялся этого вопроса, но, будучи хорошим режиссером, Джордж не мог его не задать.

– В 1938-м или 1939-м.

– Что? – Изумившись, Джордж тепло рассмеялся. – Тогда что тебе нужно от меня сейчас?

– Джордж. – Дэвид наклонился; его голос стал громче. – Это будет величайший фильм всех времен. Я в этом уверен. И к такому фильму нужно как следует подготовиться.

К сожалению, Джордж отреагировал не так радостно, как надеялся Дэвид. Вместо этого режиссер скептически на него посмотрел.

– У тебя уже есть сценарий? – задал он еще один вопрос, волновавший продюсера.

– Им я займусь потом, – уклончиво сказал Дэвид в надежде, что Джорджа такой ответ устроит. – Сначала я найду режиссера, затем подберу актеров, лучших операторов и сценографов. Сценарий – меньшая из проблем.

По выражению лица Джорджа было видно, что друг не разделял его мнения, но Дэвид был вынужден согласиться со Скарлетт О'Хара: об этой проблеме он подумает завтра[5].

Джордж встал и, скрестив руки за спиной, прошелся перед Дэвидом.

– Я прочел книгу. Даже дважды. Она великолепная и действительно может получиться величайшим фильмом всех времен. Но…

Дэвид уже догадывался, что скажет режиссер, однако все же дал ему договорить.

– Но, – продолжил Джордж, – у меня нет столько накоплений, чтобы позволить себе несколько лет работать за бесплатно.

– Тебе и не придется. – Дэвид усмехнулся, потому что его догадки оказались верны. – Сперва я не смогу заплатить тебе как за настоящую режиссуру, но деньги для тебя у меня будут с самого начала.

– Хорошо, тогда ты нашел режиссера.

Сердце Дэвида забилось быстрее от облегчения: он не ожидал, что все окажется так просто. В конце концов, он и впрямь мог мало что предложить: лишь права на фильм, свою небольшую студию и энтузиазм. Все остальное появится позже – по крайней мере, он на это надеялся.

– Кого бы ты выбрал сценаристом? – Ему было легче разделить ответственность с кем-то еще – при условии, что последнее слово останется за ним. – Я думал о Бене Хекте или Сидни Ховарде.

Бен был его другом и считался в Голливуде талантливым и быстрым автором – хотя скорее для редактирования. Ему звонили, когда не знали, как быть дальше и сценарий нужно было спасать. Дэвид боялся, что для «Унесенных ветром» его друг мыслит слишком грубо и не сможет постичь тонкости изображения героев.

Сидни Ховард получил Пулитцеровскую премию и был известным театральным драматургом. Дэвид решил, что он лучше подходит для его грандиозного фильма.

«Зря не выбрал Бена», – подумал продюсер, прочитав сценарий Ховарда. Вчера продюсеру пришла толстая посылка, словно подарок на Рождество, хотя христианский праздник Дэвид не отмечал. Работать с автором было трудно, потому что он отказался приехать в Голливуд. При этом Дэвиду было чрезвычайно важно иметь возможность в любой момент связаться с сотрудниками, чтобы обсудить с ними идеи.

«Простите, – писал Ховард, – что не уложился в срок и сдал работу на десять дней позже. На меня столько навалилось: сначала я подхватил грипп, потом отравили мою собаку, и мне пришлось сократить все на сорок страниц. Сценарий не готов и не идеален, но дает представление о том, каким может быть фильм.

– Представление? Представлений у меня и самого полно, – пробормотал Дэвид. Три месяца работы – и в итоге одно представление?

– Что там у тебя, дорогой? – Ирен стояла на пороге его кабинета; ее стройные очертания были легко узнаваемы. – Мы ждем тебя на ужин.

– Уже так поздно? – Дэвид посмотрел на часы. Он снова потерял счет времени. – Сценарий Ховарда – это провал.

– Все будет не так плохо, вот увидишь. – Она ободряюще улыбнулась. – Ты еще точно успеешь что-то придумать.

Хоть бы она была права! Дэвиду все сильнее казалось, что ноша окажется ему не по силам, и он надорвется.

– Я сейчас быстро позвоню Джорджу, а потом приду ужинать.

– Мы начнем без тебя.

По голосу Ирен было ясно слышно, что ей это очень не понравилось, но считаться с этим Дэвид не мог. Он подождал, пока жена выйдет из комнаты, а потом взял трубку.

– Джордж. Ховард прислал мне первое представление. Я отправлю тебе копию.

– И тебя с Рождеством, Дэвид. – На фоне был слышен шум празднества. На мгновение Дэвид почувствовал укор совести, но ведь Джордж мог и не отвечать на звонок. – Ты доволен?

– Для черновика годится. – Дэвид задумался, почему Джордж не пригласил его, и тут раздался чей-то громкий смех. – Но кто будет играть Скарлетт?

– Поверь мне, Кейт – идеальная актриса на эту роль.

Режиссер подружился с Кэтрин Хепбёрн на съемках «Маленьких женщин» и с тех пор много раз рекомендовал ее Дэвиду.

– Пожалуй, но она слишком знаменита.

– Начинающая актриса никогда не осилит роль Скарлетт.

– Но разве она достаточно привлекательна?

– Джордж, где ты? – донеслись до него голоса на заднем плане.

– Дэвид, мне нужно к гостям. Пришли черновик, и я с тобой свяжусь.

Он повесил трубку так быстро, что Дэвид даже не успел попрощаться. Взять на роль главной героини Кэтрин Хепбёрн? Нет, ни в коем случае. Но кто тогда сможет сыграть Скарлетт О'Хару?

Глава 6

Лондон и Дания, 1937 год

Когда она уже перестанет чувствовать вину за то, что хотела уйти от Ли к Ларри? Вивьен все время задавалась этим вопросом и не находила ответа. Мама помочь ей точно не могла, поскольку Гертруда почти каждый день вбивала ей в голову, что Вивьен должна остаться с мужем. Ведь это ему она дала обет перед Богом, а не Ларри. Они с Ли пообещали любить и уважать друг друга и хранить друг другу верность, пока их не разлучит смерть. Вообще-то Вивьен надеялась на большее понимание со стороны Гертруды, ведь мама сама поехала за любовью всей жизни из маленького Бридлингтона в экзотическую Индию.

Нет, подумала она, брак родителей был никудышным образцом для их любви с Ларри. К сожалению, счастливыми Гертруда Робинсон Яки и Эрнест Ричард Хартли не стали. Вивьен часто думала, что для родителей было бы гораздо лучше, если бы они расстались, а не цеплялись за брак.

Но довольно об этом. Если она весь день будет мучиться мрачными мыслями, ей это никак не поможет. Ей нужно было отвлечься, и Вивьен взяла Times, чтобы разгадать кроссворд. Обычно ей давалось это легко, но сегодня она не могла сосредоточиться. Без Ларри она чувствовала себя одинокой, а без роли – бесполезной.

В конце концов Вивьен взяла толстую книгу, которую вчера купила в книжном магазине. Ей понравилось название – «Унесенные ветром». Сняв суперобложку и отложив ее, она раскрыла роман. Книга захватила ее уже с первых слов и заставила напрочь забыть о разводе и несчастьях.

Несмотря на то что действие произведения происходило далеко от нее, на юге Соединенных Штатов, она словно видела Скарлетт О'Хару прямо перед собой. На плантации ее отца, в Атланте, охваченной войной, в запряженной лошадью повозке, на которой девушка сбегала из города. Вивьен восхищалась тем, как Скарлетт никогда не переставала бороться за любовь. А что, если бы и она сама взяла пример с героини? Сопротивлялась вместо того, чтобы просто покориться судьбе? Вивьен читала и читала, настолько увлекшись книгой, что не курила и ничего не ела. Она твердо решила, что непременно должна сыграть Скарлетт, если этот невероятный роман когда-то экранизируют.

Вивьен подняла глаза только тогда, когда к двери, как ночной вор, подкрался Ларри. Ее возлюбленный оглянулся через плечо и проверил, не смотрят ли на него слуги. Порой они бросали на него злобные взгляды. Няня, кухарка и ее помощница знали о романе Вивьен и совсем его не одобряли, но все же молчали и ничего не говорили Ли. Однако вечно эти тайные свидания продолжаться не могли.

– Что с тобой, Вивлинг? – спросил Ларри, сперва поприветствовав ее долгим поцелуем. – Ты прямо сияешь.

– Я влюбилась в книгу, а точнее, в ее героиню. Это была бы идеальная роль для меня. – Она подняла невероятно толстый роман. – Но такое будет снимать не Корда. Тогда мне придется ехать в Голливуд.

– Поверь, дорогая, там тебе делать нечего. – Он скривился, и она поняла, что его все еще мучили воспоминания о его большом позоре в Америке. С 1930-го по 1932 год они с Джилл были в США и снимались там в фильмах. Без особого успеха. – Если бы не я, Селзник бы обманул бедную Джилл и уговорил ее подписать кабальный договор.

Настроение Вивьен резко испортилось. Ему что, обязательно было сейчас упоминать жену?

– Но ты же ездил в Голливуд еще раз, в 1933-м? Значит, все было не так уж и плохо.

– Да, я должен был играть с Гарбо, но она отказалась работать со мной, чтобы на роль взяли ее бывшего возлюбленного[6].

– Как глупо с ее стороны! Она не понимает, что упустила. Я уверена, что ты бы сыграл эту роль намного лучше, с глубиной и харизмой.

Она сказала так не для того, чтобы ему польстить, а от всего сердца. Ее любимый был великолепным актером – неповторимым и очень талантливым.

Ларри взял «Унесенные ветром» и прочел текст на суперобложке, а потом удивленно взглянул на Вивьен:

– Чем тебя интересуют южные штаты? Там жили рабовладельцы и эксплуататоры.

– Я знаю, знаю. – Вивьен в отчаянии подняла руки. – Меня это тоже раздражает, особенно то, как положительно описывается ку-клукс-клан. Но там такие герои! И Скарлетт! Это невероятное произведение.

Она лихорадочно размышляла, как выразить словами свое восхищение романом, его персонажами и атмосферой. Но увы: она не была писательницей.

– По сути, это история о девушке, которая храбро переносит все трудности. – Да, точно. Вот что особенного было в романе Маргарет Митчелл. – Она не сдается, с чем бы ни столкнулась. Она из тех, кто всегда выживает. И живет не так, как положено.

Вивьен с радостью заметила, что на лице Ларри постепенно отразилось любопытство. Он вопросительно наклонил голову.

– Звучит и правда захватывающе. Девушка, которая борется за выживание. Которая ищет свой путь.

– Да, точно, – воодушевленно ответила она. – Скарлетт О'Хара – девушка, которая нарушает все нормы приличия, не следует правилам и все равно привлекает. Ее нельзя не полюбить. Я непременно хочу сыграть эту роль.

Ее глаза сияли, и она была благодарна возлюбленному за то, что он позволил ей рассказать о новой любимой книге. Она в спешке поведала ему о шестнадцатилетней Скарлетт, о ее безудержной любви к Эшли Уилксу, о Гражданской войне и ее удивительном побеге из охваченной пламенем Атланты.

– Ты права. Из этого получилась бы потрясающая сцена в фильме, – с восхищением вставил Ларри. – Горящий город на заднем плане, а перед ним карета…

– Повозка, запряженная лошадью, – мягко перебила она.

– Как скажешь. Повозка, в которой люди спасаются бегством от приближающихся войск. От такого у зрителей наверняка бы побежали мурашки. – Ларри вздохнул. – Иногда я завидую, что в фильмах можно использовать эффекты. К сожалению, в этом театр им сильно уступает.

– Но театр – это искусство, – возразила она. – А кино – просто развлечение.

Однако это не уменьшило ее восхищения романом. Скарлетт была столь многогранной героиней, о каких Вивьен почти никогда не читала. Она взволнованно рассказала Ларри о возвращении Скарлетт в Тару, на плантацию ее семьи и о ее запутанных отношениях с авантюристом Реттом Батлером. Именно он, а не Эшли Уилкс в итоге оказался любовью всей ее жизни. Только девушка осознала это слишком поздно: к тому моменту она уже потеряла Ретта.

– Но ведь Скарлетт не вызывает особой симпатии. – Ларри недоверчиво посмотрел на нее. – Она выходит замуж за бедного юношу, хотя совсем его не любит, потом отбивает жениха у сестры, а сама изводится от тоски не по тому мужчине.

– Да, но это не имеет значения. Важно, что Скарлетт делает все возможное, чтобы выжить. Она борется и не останавливается перед условностями. Она не позволяет себя унижать, а бунтует и идет своим путем. Ей все равно, что о ней думают.

– Она прямо как мы с тобой. Мы тоже боремся за нашу любовь вопреки всем условностям.

Он встал и подошел к ней, а затем наклонился и страстно поцеловал.

– Единственное, – сказала Вивьен и закатила глаза, – что правда напрягает меня в Скарлетт, так это ее привычка говорить «фиддл-ди-ди»[7].

– Наш дом, – голос Вивьен сорвался; по ее лицу покатились слезы. – Наш дом. Спасибо, Ларри.

– Тебе правда нравится? – Ларри закусил нижнюю губу, как и всегда, когда нервничал. – Если нет, вместе поищем что-то еще.

Вивьен огляделась. Коттедж Дарем был крошечным, но прелестным сооружением XVII века. Низкими окнами он напоминал Вивьен кукольный домик. Больше всего ей нравились обнесенный стеной сад и виноградные лозы: она любила работать руками, сажать цветы и ухаживать за растениями.

– Ларри, – охнув, прошептала она. – Он идеальный. Ты делаешь меня такой счастливой.

За последние месяцы столько всего произошло, упало столько костяшек домино, и наконец они смогли переехать сюда. Сначала Корда снял их в фильме «Двадцать один день», криминальной мелодраме, где и ей, и Ларри было как-то не по себе. Однако продюсер был так щедр, что разрешил им поехать в Данию с театром «Олд Вик». Там они играли «Гамлета» в замке Кронборг – это был впечатляющий и незабываемый опыт. После этого Вивьен и Ларри ясно поняли: они принадлежали друг другу на веки веков. Вернувшись в Лондон, они расстались с супругами и попросили Джилл и Ли о разводе. Те дали твердый отказ, но даже это не могло омрачить радость Вивьен. У них с Ларри наконец-то появился дом. Теперь ей оставалось только получить роль Скарлетт О'Хары, и тогда все ее желания будут исполнены.

Глава 7

Лос-Анджелес, 1937 год

Нет! Нет! И снова нет! Дэвид разочарованно отложил рукопись. Конечно, Сидни Ховарду удалось уловить суть «Унесенных ветром», сократить запутанный и часто петляющий сюжет и вычеркнуть несколько персонажей, но теперь истории не хватало величия, живости, драматизма. Неужели Дэвиду действительно придется делать все самому? Он не сомневался, что мог бы написать сценарий получше. Только где найти на это время?

Его ждало бесчисленное множество дел. Помимо работы над фильмом «Звезда родилась» и подготовки к съемкам «Пленника Зенды», ему нужно было разобрать стопки писем, посвященных одной и той же теме: предстоящей экранизации «Унесенных ветром».

Поднявшись с удобного дивана, Дэвид уселся за широкий письменный стол. Марселла Рабвин, заменившая Сильвию Шульман, уже предварительно разложила его почту на четыре стопки, снабдив каждую желтой бумажкой:

Расовый вопрос

Все знают, кто должен сыграть Скарлетт О'Хару

Атланта не дает покоя из-за премьеры и другие новости с юга

Существует жизнь помимо «Унесенных ветром»

Несмотря на плохое настроение, Дэвид рассмеялся. Марселла была не только весьма привлекательной, но еще и мудрой, и остроумной.

Осторожно, чтобы не уронить стопки, он наугад вытащил письмо из вороха бумаг. Опять послание от мэра Атланты. Уильям Берри Хартсфилд уже много раз писал Дэвиду и приглашал его провести премьеру в месте, где родилась и жила Маргарет Митчелл и где, конечно же, происходило основное действие «Унесенных ветром». Потерев лоб, Дэвид поискал сигареты. Многое говорило за то, чтобы впервые показать законченный фильм в Атланте. Без поддержки южных штатов «Унесенные ветром» получили бы низкие кассовые сборы, но… И для Дэвида это было большое «но»: в Джорджии по-прежнему царила строгая расовая сегрегация. Цветных не пускали в одни кинотеатры с белыми. Скорее всего, на премьере не разрешат присутствовать даже цветным актерам. Дэвид покачал головой. «Унесенные ветром» без Мамушки и Присси, без Порка и Большого Сэма – это было просто немыслимо.

Дэвид зажег сигарету и почувствовал искушение предать письмо Хартсфилда огню. Вместо этого он положил его обратно в стопку и занялся следующей дилеммой – нападками движения борцов за гражданские права, Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Эта организация и приближенные к ней газеты уже раскритиковали роман и призвали к кампании против него. После того как Selznick International Pictures купили права на экранизацию, объединение переключило внимание на фирму по производству кинофильмов. После первых прослушиваний отклоненные кандидаты – Дэвид не сомневался, что это были именно они – подали жалобу в эту ассоциацию и заявили, что сценарий представляет рабство в положительном свете.

Дэвид несколько раз созванивался с председателем Союза защиты гражданских свобод, неким мистером Уайтом. Тот требовал от продюсера нанять цветного консультанта. До сих пор Дэвиду удавалось от него отделываться, но, если премьера «Унесенных ветром» состоится в Атланте, он непременно навлечет на себя гнев Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения. Он так сильно вдавил сигарету в пепельницу, что она раскрошилась.

Время от времени Дэвид чувствовал себя между Сциллой и Харибдой, хотя обязанностей у продюсера и так хватало с лихвой. В конце концов, он просто хотел снять фильм, а политикой пусть занимаются другие.

Дэвид снял трубку.

– Пожалуйста, зайди ко мне в кабинет. Нам грозят неприятности.

Больше он ничего не сказал, ведь мог рассчитывать, что Бёрд тут же появится у него.

– В чем дело? – Рекламному агенту понадобилось меньше минуты, чтобы добраться от своего кабинета к Дэвиду. – Твой тесть опять во все лезет?

Несмотря на то что Бёрд говорил с медленным техасским акцентом, он выглядел взволнованным. Мужчина был чрезвычайно умным – и, по крайней мере, ничуть не менее беззастенчивым, когда к фильму нужно было привлечь внимание публики.

– Если бы, – ответил Дэвид. – С Луисом Бартом я справлюсь. Нет, нам грозит второе «Рождение нации».

– Это же отлично. – Бёрд пожал плечами. – Картина была плохая, но зато принесла большие деньги.

– И привела к беспорядкам. Этого я точно хочу избежать. – Дэвид предложил Бёрду сигарету и закурил сам. – Мистер Уайт требует цветного консультанта.

– Так найми его. – Бёрд снова пожал плечами. – Затраты и так предстоят огромные: одним сотрудником больше, одним меньше – разницы никакой.

– Дело не в этом, – наконец признал Дэвид. – Я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в мою работу.

– Чего же именно ты боишься?

Черт, Рассел Бёрдвелл отлично его знал.

– Что такой сотрудник избавится от юмора – а мне он в фильме совершенно необходим.

– Присси, – сухо сказал Бёрд.

– Присси, – согласился Дэвид.

Да, возможно, эта героиня выглядела карикатурной, но если выбрать подходящую актрису, она привнесет в «Унесенные ветром» немного легкости. Легкости, в которой эта мелодрама крайне нуждалась.

– Смотри, сделаем вот как. – Бёрду не нужно было долго раздумывать. – Пригласим несколько цветных журналистов, все им покажем, устроим им радушный прием и пообещаем исключить из фильма клан.

– Этого хватит?

– Поверь мне.

Как это часто бывало, Бёрд оказался прав. Дэвид пригласил нескольких известных цветных журналистов, показал им студию, принял их у себя и ответил на все вопросы. Требование нанять консультанта он отклонил под предлогом, что съемки еще не начались. Поскольку ни один из репортеров не вдавался в подробности, все прошло успешно, и Дэвид удовлетворил Национальную ассоциацию содействия прогрессу цветного населения – по крайней мере, на первое время.

Одна проблема была решена, но его ждали еще десятки – нет, сотни. Однако лишь одна из них казалась Дэвиду самой насущной. Он снова обратился к своему лучшему сотруднику.

– Бёрд, – сказал Дэвид. – У нас одна проблема.

– Всего лишь одна? Как так? Ты ведь только что заключил сделку года, – ответил Рассел Бёрдвелл. Большим носом, крошечными глазами и порхающими движениями Бёрд и вправду походил на птицу[8]. Дэвиду он напоминал дятла, а Ирен – воробья. – Другие студии будут кусать локти, что не купили «Унесенные ветром».

Дэвид вздохнул.

– Да, у нас есть популярная книга, но мы не можем ее экранизировать.

– Почему же?

– Сейчас скажу. – Дэвид почесал голову. Он долго размышлял, но так и не нашел никакого решения. – Во-первых, роман слишком известен.

– Ничего слишком известного не бывает, – перебил его Бёрд.

– Нет, поверь мне, в этом случае все именно так. Каждый читатель и каждая читательница составили свои представления о том, как выглядят персонажи, и мы не сможем всем угодить. Кроме того…

– Не тяни!

– Кроме того, я получу Кларка от MGM только тогда, когда передам им права на прокат. А до 1938-го я связан контрактом с United Artists.

– Да, положение и впрямь затруднительное. – Бёрдвелл наклонился. – Через два года выйдет новая популярная книга, и об «Унесенных ветром» все забудут.

– И в довершение всего у нас никого на главную роль. Нет актрисы, которая сможет сыграть Скарлетт О'Хару.

– Да ты шутишь! По-твоему, ни одна из звезд в Голливуде не блистает настолько, чтобы сыграть южную красавицу?

– Да, – признал Дэвид. – Есть несколько актрис, которых я могу представить в этой роли, но, боюсь…

Он вытер пот со лба.

– Что?

– Мне нужно, чтобы в центре внимания был сам роман. Я хочу снять не фильм о Кэтрин Хепбёрн или Норме Ширер, а фильм Дэвида Селзника.

– Значит, дело в тщеславии, – нахмурился Бёрд. – Ситуация и правда так себе. У тебя нет звезды, а ждать начала съемок придется еще больше года.

– Именно. Я без понятия, как со всем этим разобраться.

– Вот поэтому я агент, а ты продюсер. – Рассел широко ухмыльнулся. – Неужели тебе еще не пришла в голову идея объединить эти две проблемы?

– Как же?

– Очень просто. Мы сделаем поиски Скарлетт О'Хары важнейшим событием ближайших лет.

– И как ты себе это представляешь?

Теперь агент полностью завладел вниманием Дэвида. Нанять этого человека в Selznick International Pictures было мудрым решением. Бёрду постоянно удавалось удивлять Дэвида своими идеями.

– Мы устроим по всей стране поиски неизвестной девушки, которая станет нашей Скарлетт О'Харой. – Рекламный агент потер подбородок. – Ты можешь отправить Джорджа Кьюкора и Кей Браун, чтобы они кого-нибудь нашли.

– Ты ведь не всерьез? «Унесенные ветром» – грандиозный фильм. От него зависит будущее моей студии.

Дэвид вскочил. Ему нужно было избавиться от энергии, и поэтому он заметался по кабинету. Он то и дело натыкался на столы и полки, из-за чего книги и украшения на них шатались. Наконец он немного успокоился и снова уселся за стол.

– Бёрд, я не отдам роль в этом фильме какой-то начинающей актрисе. Скарлетт – героиня сложная, сыграть ее будет очень трудно. Дилетантка с этим не справится.

– Так ей и необязательно, – спокойно ответил Бёрд, будто уже прокрутив в голове все аргументы за и против. – Ты зайдешь с двух концов. Пока мы будем искать Скарлетт О'Хару по всей стране, ты устроишь здесь, в Голливуде, пробные съемки для знаменитых актрис. – Рассел выдержал драматическую паузу. – Но кто знает: быть может, мы и впрямь найдем идеальную южную красавицу в провинциальном театре, на студенческой сцене или где-нибудь еще.

– Не знаю. – Доводы Бёрда не полностью убедили Дэвида. – Разве тогда мы не рассердим тысячи женщин, которые обрадуются такому шансу и в итоге не получат роль? У этой затеи слишком много рисков.

– Поверь мне, если мы подадим это правильно, публика будет просто в восторге. – Бёрд вошел в раж и сопровождал слова размашистыми жестами. – Это американская мечта: неизвестная девушка станет звездой величайшего фильма века.

– А если мы все-таки выберем известную актрису? – все еще сомневаясь, спросил Дэвид.

– Тогда мы найдем этому объяснение. Просто возьмем на одну-две второстепенные роли южанок, чтобы люди были довольны.

Чем больше Дэвид думал, тем смелее и уместнее казалась ему эта идея. Ради этого фильма он был готов рискнуть всем. Здесь приходилось идти по необычному пути.

– Бёрд, ты гений.

– Я знаю, а ты платишь мне маловато.

После того как Бёрд ушел, Дэвид позвонил режиссеру.

– Джордж, дружище, ты отправишься в Южные Штаты.

– Разве выбирать объекты для выездных съемок не должен специальный агент? – Судя по голосу, режиссер не особо обрадовался. – Мне не нравится их еда. А еще больше не нравится их отношение к цветным.

– Извини, но мне нужно, чтобы ты туда поехал. – Дэвид заставил его немного поволноваться. – Вы с Кей будете искать Скарлетт О'Хару.

Сперва ответом было молчание, а затем режиссер выпалил:

– Что? Кажется, мне послышалось. Ты ведь не сказал, что мы должны искать Скарлетт на юге?

– Так мы сможем поддержать общественный интерес к «Унесенным ветром», пока не начнем съемки.

Ответом ему снова послужила тишина.

– Ты хоть понимаешь, какую лавину этим обрушишь?

– Да ничего страшного не случится, – с уверенностью ответил Дэвид.

Однако ему стало немного не по себе, когда он вспомнил, сколько писем и телеграмм наводнили студию – писем, в которых люди без конца предлагали кандидатов, которые должны сыграть Скарлетт О'Хару, Ретта Батлера или Мамушку.

Глава 8

Лондон и Франция, 1938 год

– Там что, опять книги? – спросил Ларри и показал на большую коробку, загораживавшую проход в маленькую прихожую. – Вивлинг, похоже, «Унесенные ветром» обязаны успехом в Англии одной тебе.

– Там было всего десять экземпляров, и их я подарила коллегам. – Она сморщила носик. – Я все еще в восторге от этого романа.

– И куда ты собираешься? Что в коробке теперь?

– Ваза, которую я вчера купила. – Она встала на цыпочки, чтобы быстро поцеловать его на прощание. – Я пойду к Джону и скажу ему, чтобы он предложил меня на роль Скарлетт О'Хары.

– Вивлинг, я за тебя переживаю. Ты словно одержима этой Скарлетт. Поверь мне: Голливуд тебя разочарует.

– Я знаю, что идеально подхожу на эту роль. Я тебя люблю.

Она закрыла за собой дверь, в мыслях уже разговаривая с агентом.

– Джон, устрой мне пробные съемки у Селзника. – Вивьен вертела в пальцах еще не зажженную сигарету. – Из меня получится идеальная Скарлетт.

На лице Джона появилась улыбка сфинкса. Он напоминал отца, пытавшегося успокоить взволнованного ребенка.

– Вивьен, – наконец сказал он, – ты ведь понимаешь, что Скарлетт О'Хара – американка, прямо как Том Сойер и Гекльберри Финн. А ты – британка.

– Чепуха. Родители Скарлетт – французского и ирландского происхождения, прямо как мои[9].

– Дорогая. – Джон дал ей прикурить. – Фильм снимает Селзник, а у тебя контракт с Кордой.

– Смотри. – Она достала из сумки роман. – Я пометила все, что связывает меня со Скарлетт.

Ее агент вздохнул. Это было хорошим знаком: теперь он уступит.

– Ладно, я отправлю твои фотографии и резюме в Голливуд.

– Ты самый лучший. Спасибо, Джон.

Время шло, а ответа из Голливуда Вивьен так и не получила. Она пыталась вытеснить мысли о Скарлетт другими ролями, но желание сыграть южную красавицу никуда не делось.

– Давай возьмем отпуск, – предложил Ларри, заметивший ее беспокойство. – Мы его заслужили.

– Да! – Вивьен восторженно захлопала в ладоши. – Съездим куда-нибудь, где солнечно и невероятно вкусно готовят.

– Во Францию. – Ларри с любовью посмотрел на нее. – Я уже спланировал путешествие. И сообщил агентам, как они смогут с нами связаться.

Вивьен в очередной раз удивилась, как хорошо он умел читать ее мысли. Но, скорее всего, он просто видел, как сильно она устала. Съемки «Переулка Святого Мартина» дались актрисе тяжело. Иногда ей с трудом верилось, что это был уже ее десятый фильм. Она играла с Чарльзом Лотоном, которым очень восхищалась, однако работать с ним оказалось непросто. И вдобавок она была рядом с чуточку влюбленным в нее Рексом Харрисоном. Ларри это совсем не нравилось, и он нередко навещал ее на съемочной площадке.

– Тогда скрестим пальцы, что наш старый «Форд В8» еще продержится. – Ей нравилось водить машину и невероятно хотелось поскорее поехать в совместное путешествие. – Когда мы отправимся?

– Завтра. Я же знаю, как ты нетерпелива.

– Уже завтра? Мне нужно успеть собрать вещи и купить солнцезащитные очки. И купальник.

– Все это ты сможешь найти и во Франции.

– Ты мужчина и ничего не понимаешь. – Вскочив, Вивьен нашла сумку, бросила в нее бумажник, накинула пальто и поцеловала Ларри. – Достань с чердака чемоданы, – крикнула она ему и выбежала из дома.

– Я хочу остаться здесь. – Придерживая широкополую соломенную шляпу, Вивьен уселась в двухместный автомобиль. – «Каланк д'Ор» – какое чудесное название!

Конечно, маленькая гостиница на побережье не была ни роскошной, ни элегантной, но выглядела уютной. Однако больше всего в «Каланк д'Ор» Вивьен привлекла худая кремовая кошка, которая, свернувшись калачиком, спала на стуле под солнцем.

– Добрый день, красавица.

Вивьен опустилась перед кошкой на колени. Та открыла глаза – удивительно голубые – и потянулась. Осторожно протянув руку, Вивьен погладила теплый от солнца бархатистый мех.

– Бонжур, – раздался низкий голос. – Как замечательно, что вы любите кошек. У меня их целых восемнадцать.

– Восемнадцать? Тогда я хочу познакомиться со всеми.

– Обязательно. Пожалуйста, проходите.

– Я и не знал, что ты любишь кошек, – сказал Ларри, после того как хозяин оставил их наедине. – Я всегда думал, что мы когда-нибудь заведем собаку. Может, таксу.

– Я никогда не рассказывала тебе, каково мне было переехать из чудесной, пестрой и благоухающей Индии в монастырь в холодную серую Англию. – Несмотря на прекрасный летний день, при воспоминании об этом у Вивьен по коже пробежал озноб. Ей, всегда так привязанной к маме, вдруг пришлось жить с группой незнакомок. Одно только представление об этом внушало шестилетнему ребенку настоящий ужас. – Я плакала и умоляла маму не оставлять меня в монастыре, но она не уступила.

– Мне жаль.

В глазах Ларри отражалось сострадание и понимание, ведь и у него самого было несчастливое детство.

– Я упала на траву и отказывалась сдвинуться с места, и тут меня что-то коснулось. – Вспомнив этот добрый, так много значивший для нее жест, она чуть не расплакалась. – Это был светло-рыжий котенок, доверчиво глядевший на меня зелеными глазами.

Она до сих пор с любовью вспоминала о питомце, без верности которого жизнь на новом месте точно далась бы ей гораздо сложнее.

– Так как я была на два года младше других девочек, монахини сделали для меня исключение. Мне разрешили оставить Лютика.

– Тогда пойдем. – Ларри подал ей руку. – Давай поприветствуем всех кошек, а потом отправимся на море. А вещи можем разобрать вечером.

Как бы она могла не любить этого чудесного человека, всегда умевшего подыскать нужные слова?

– Ты когда-нибудь думал переехать во Францию? – Вивьен посмотрела на Ларри, который завел двигатель и сосредоточенно следил за дорогой, чтобы справиться с непривычным для него правосторонним движением. – Мы могли бы найти дом и начать все сначала.

– Ты могла бы здесь работать, а вот я – нет, – ответил он и взглянул на нее. – Моего знания языка хватит только на немое кино.

– Но если бы мы поселились здесь, ты скоро бы идеально заговорил по-французски, – не отступала она.

Прошедшие дни пошли ей на пользу. Она оставила позади все трудности, связанные с Лондоном, – Ли и Джилл, не желающих разводиться, и маму, которая прожужжала Вивьен все уши, уговаривая ее вернуться к семье. Она намного меньше курила и так сильно поправилась, что в талии юбки были ей тесны.

– Для Франции я слишком британец. Отдыхать в этой стране мне нравится, но жить здесь я бы не смог.

На мгновение Вивьен испытала разочарование, но раз Ларри было тут не по душе, то и ей самой не хотелось жить во Франции. Она не могла представить будущее без него. Ни одна страна не стоила того, чтобы его потерять.

– Что ты спланировал нам дальше? – Вивьен очень нравилось, что ей не нужно было ни о чем волноваться: она могла полностью довериться его руководству и вместе с любимым наслаждаться отелями, ресторанами, морем и солнцем.

– Мы едем в Ванс. – Улыбка Ларри была такой чудесной и неповторимой. – Там я приготовил для тебя сюрприз.

– Что за сюрприз? – Она сложила руки и переплела пальцы. – Пожалуйста, расскажи.

– Тогда это уже не будет сюрпризом.

Несмотря на ее мольбы, он не сказал ей ни слова и вел машину вверх в гору, пока они наконец не подъехали к городской стене из серого камня.

– Какой прекрасный сюрприз! Мне всегда хотелось увидеть Ванс.

– Нет, пока рано, – Ларри усмехнулся. – Потерпи еще немножко.

После того как они прогулялись по живописным улочкам Старого города, Вивьен не выдержала.

– Прошу, расскажи про сюрприз.

Однако в ответ Ларри лишь покачал головой, взял ее за руку и повел за собой. Он повернул направо, потом налево, снова направо, и она ясно поняла, что дорогу обратно к машине уже никогда не найдет. Они добрались до большой площади, в центре которой стоял фонтан, а вокруг располагалось множество баров, кафе и ресторанов.

– Вот твой сюрприз.

Ларри остановился и указал на небольшой ресторан, где были заняты почти все столики. Прекрасная погода выманила на улицу множество людей, которые теперь наслаждались обедом под зонтиками от солнца. Вивьен смотрела на эту живописную картину, и в животе у нее заурчало. Но тут она заметила то, что заставило ее напрочь забыть о голоде. Неужели это и вправду были…

– Джон! Бинки! – закричала она, вырвала руку из ладони Ларри и поспешила к столику.

Когда Вивьен подошла поближе, Джон Гилгуд и Хью Бомонт встали со своих мест. Как прекрасно было снова увидеть друзей из лондонского театрального мира и обменяться с ними последними сплетнями!

– Чем вы собираетесь заняться, когда вернетесь? – наконец спросил Бинки. – Вив, дорогая, тебе уже нужны роли получше тех, что подсовывает тебе Корда.

– Я хочу сыграть Скарлетт, – выпалила она, опьяненная обществом, вином и солнцем. – Ради этого я даже согласна поехать в Голливуд.

Бинки удивительно серьезно оглядел ее.

– Если хочешь, чтобы у тебя был шанс сыграть Скарлетт, тебе нужен американский агент.

И почему ей не пришло это в голову раньше! Когда они после чудесного дня вернулись в «Каланк д'Ор», Вивьен горела рвением. В гостинице их тоже ждали хорошие новости в виде телеграммы от агента Ларри.

– Он спрашивает, хотели бы мы сняться в экранизации «Грозового перевала». – Прочитав послание, ее возлюбленный посмотрел на нее. – Съемки начнутся в сентябре.

– Я обожаю этот роман. – Вивьен была без ума от радости. – Ларри, из тебя выйдет идеальный Хитклифф, а я стану твоей Кэтрин.

Однако Ларри не выглядел счастливым.

– Фильм будут снимать в Голливуде. Я поклялся себе, что больше туда ни ногой.

Тем не менее через несколько дней им пришла посылка со сценарием и вестью о том, что режиссер Уильям Уайлер ждет их в Лондоне. Ларри зачитывал ей отрывки из текста, пока Вивьен гладила кошку, которая улеглась на нее, стоило только ей войти в комнату. Шери, как ее окрестила Вивьен, очень к ней привязалась.

– Сценарий правда отличный, – сказала Вивьен, когда Ларри закончил. – Кто его написал?

– Бен Хект и Чарльз Макартур, – ответил Ларри.

По выражению его лица было видно, как сильно ему нравился Хитклифф. В то же время он не мог забыть о провале, настигшем его в Голливуде.

– Что нам стоит поговорить с Уильямом Уайлером? – наконец предложила она, чтобы помочь ему найти выход. – Давай завтра уедем, а то мне придется покупать новую одежду. Вкусная еда не идет мне на пользу.

– Если мы уедем уже завтра, Шери не успеет как следует попрощаться со своей семьей.

– Что? О чем ты? – Тут она поняла, что он хотел сказать. – Ларри-бой[10], ты чудо! Дорогая, ты станешь лондонкой!

Ларри громко рассмеялся и взял ее за руку.

– Тогда давай напоследок божественно поужинаем, – просиял он.

Глава 9

Лос-Анджелес, 1938 год

Когда Марселла принесла почту, Дэвид читал семнадцатый или восемнадцатый вариант сценария Сидни Ховарда. Хэл Керн рассчитал, что экранизация нынешнего текста длилась бы четыре часа и двадцать минут. Дэвид передал сценарий монтажеру и попросил его сократить. Даже когда продюсер последовал всем предложениям Керна, избавился от некоторых второстепенных персонажей и уменьшил часть о Гражданской войне, проклятая история все равно оставалась чересчур долгой. Кивнув Марселле, Дэвид снял трубку.

– Сидни, я переделал сценарий, но он все еще слишком длинный. Тебе нужно его урезать.

– Ты вписал обратно все диалоги, которые я опустил, – голос Сидни звучал одновременно устало и недовольно. – Раз знаешь все лучше всех, пиши сценарий сам!

– Я просто вернул в текст диалоги из романа.

Почему автор не мог понять, что слова Маргарет Митчелл были для Дэвида святым Граалем? И точно не только для него, но и для зрителей.

– Из-за них сценарий и получается слишком длинным.

– Найди, что можно сократить, и не трогай текст «Унесенных ветром».

Дэвид, не попрощавшись, бросил трубку. Ему уже страшно надоело постоянно обсуждать одно и то же. Проклятье: кто бы мог подумать, что лауреату Пулитцеровской премии окажется не под силу написать хороший сценарий? Просматривая почту, Дэвид закурил сигарету. Первым делом ему бросилась в глаза телеграмма от Кей Браун. Продюсер не знал, смеяться ему или плакать. Краткие отчеты Кей о поисках идеальной Скарлетт часто доводили его до смеха, одновременно лишая всякой надежды найти подходящую актрису на юге. Быстро прочитав послание, он улыбнулся живописным описаниям красавиц Атланты, думавших, что они смогут сыграть Скарлетт. Богатые девушки, отчаянно желавшие получить эту роль, даже пытались подкупить ее помощницу. Кей завершила письмо, заявив, что ей ужасно хотелось выпить, но в штате Джорджия употребление алкоголя было строго запрещено.

«Потерпи! Здесь искать не легче», – составил он быстрый ответ и передал его Марселле. Дэвид пролистал газеты, за это время появившиеся у него на столе. Хотя поиски Скарлетт продолжались уже несколько месяцев, их до сих пор бурно обсуждали в прессе. Однако ни его рекламный агент, ни сам Дэвид не ожидали, какую лавину вызовет их необычная затея. На прошлой неделе Джордж Кьюкор горько жаловался, что в поезде его подстерегла женщина, возомнившая себя Скарлетт.

– Дэвид, ты даже не представляешь, что она творила, – взволнованно рассказывал Джордж. – Эта девушка распахивала двери в купе, будила людей и охотилась за мной, словно за какой-то косулей.

Дэвид вообразил перед собой картинку как в мультфильме и с трудом подавил смех: Кьюкор с большими, как у косули, глазами убегает от красавицы-волчицы с юга. И это притом что режиссера не привлекали женщины. Тут эта будущая Скарлетт совершенно просчиталась.

Пока его люди путешествовали по США, Дэвид, как и обещал Джорджу, занимался пробными съемками с голливудскими знаменитостями. Сыграть Скарлетт О'Хару хотели почти все актрисы, но продюсер не мог представить большинство из них в этой роли. Кроме того, он опасался, что громкое имя затмит его фильм. С другой стороны, долго ждать было нельзя. Снимать без Скарлетт О'Хары Дэвид не сможет. Вскочив, он поспешил в кабинет Бёрда.

– Да уж, отлично ты придумал, – не поздоровавшись, сказал Дэвид. – Вчера мне пришла посылка, а в ней, в коробке с надписью «Открыть немедленно!», оказалась девушка.

– Я знаю. – Бёрд усмехнулся. В студии слухи распространялись быстро. – Она впрямь разделась перед тобой и стала цитировать Скарлетт? Какой ты бедняга!

– В обычных обстоятельствах я был бы не против, – признался Дэвид, – но сейчас у меня слишком много дел и мне некогда тратить время на эту ерунду.

– Зато о нас пишут в прессе, – коротко ответил Бёрд. – Не только на юге, но и по всей стране.

– Но какой ценой? Мне чуть ли не каждый день приходят жалобы от Маргарет Митчелл, потому что ей досаждают мнимые Скарлетт.

– Тут мы ни при чем. – Бёрд пожал плечами. – Ее книга – ее проблема.

– И все же: Скарлетт у нас до сих пор нет. Хотя Таллула не сдается.

Сперва Дэвиду казалось, что Таллула Бэнкхед идеально подходит на роль Скарлетт О'Хары. Актриса была родом из южных штатов, еще не прославилась в кино, но уже добилась успеха в театре. Однако о ее образе жизни постоянно писали в газетах. Дэвид сам видел, как актриса разделась на вечеринке, села за пианино и стала распевать откровенные песни. Тем не менее он дал ей шанс и пригласил на пробные съемки. Но, к сожалению, несмотря на свою красоту и впечатляющую внешность с длинными рыжими волосами, Таллула не смогла убедительно воплотить шестнадцатилетнюю Скарлетт. Однако часто излишне вежливый Дэвид сказал ей, что она остается среди кандидаток. Это было огромной ошибкой.

– Тебя опять подгоняет семейка Таллулы Бэнкхед?

– Лучше не напоминай.

Не только сама Таллула считала себя единственной настоящей Скарлетт О'Харой, но и все ее родные лезли из кожи вон, чтобы заставить Дэвида выбрать именно ее. На продюсера сыпались письма и газетные статьи; в конце концов, ему даже позвонил отец Таллулы, член конгресса. Казалось бы, куда уж хуже, но в довершение всего в дело вмешалась и Луэлла Парсонс. Кинообозревательница ненавидела Бэнкхед и с присущим ей драматизмом пригрозила Дэвиду, что, если он возьмет на роль Скарлетт Таллулу, ему придется отвечать перед всеми мужчинами, женщинам и детьми Америки. К сожалению, кого Дэвиду стоит выбрать вместо нее, она не сказала.

– Вдобавок, Кей написала мне, что в Атланте и ее окрестностях снимать ни в коем случае нельзя. Местность там мрачная и простоватая.

– Мы все равно будем снимать в студии. Там ты сможешь построить себе самую прекрасную Атланту, Тару и Двенадцать Дубов.

– Дэвид, у тебя встреча.

Марселла всегда знала, где его найти.

– Что, уже пора?

Дэвид вздохнул. Ему хотелось отложить беседу с Луисом Бартом Майером, но поговорить с ним было необходимо.

– Машина уже ждет.

– Спасибо. Подумай насчет Скарлетт, – попрощался он с Бёрдом, а после поспешил к автомобилю.

Пока водитель вез его в MGM, Дэвид перебирал в уме аргументы, с помощью которых он собирался убедить тестя. Ни в коем случае нельзя ввязываться в ссору или, того хуже, позволять себя шантажировать. И почему он только думал, что встреча к этому приведет?

– Луис Барт, я не могу сделать MGM прокатчиком «Унесенных ветром», – терпеливо объяснил Дэвид. Сколько раз они уже это обсуждали? – Я связан контрактом с United Artists.

– Только на этот год.

Проклятье! Дэвид совсем не подумал, что тестю, само собой, были известны условия его контракта. Луис Барт Майер знал в Голливуде совершенно все. Конечно, договор с прокатной компанией был для Дэвида лишь предлогом, чтобы иметь хорошую переговорную позицию и не дать MGM себя надуть. Теперь ему был отчаянно нужен еще один козырь в рукаве – знаменитый актер, иначе Майер отнимет у него фильм только для того, чтобы Кларк Гейбл сыграл Ретта Батлера. Так, как этого хотела публика. При этом Гэри Купер подходил на роль главного героя ничуть не меньше, а договориться с Paramount точно было бы намного легче.

– Дэвид, весь мир желает видеть нашего Кларка твоим Реттом Батлером.

– Я слышал, что Кларк не хочет эту роль. Она для него слишком трудная.

Все в Голливуде знали, что Гейбл был хорош лишь в одной роли: он всегда играл самого себя – обаятельного вояку. Однако Ретт Батлер был более сложным героем, и Дэвид сомневался, что стоило выбирать Гейбла. С другой стороны, продюсер не мог позволить себе задеть публику, не учтя ее пожелания.

– Это уже моя забота. Кларку нужны деньги на развод, – Луис Барт тихо засмеялся. – К тому же он хороший мальчик и делает, что я говорю.

«И не один Гейбл, но и все остальные, кто заключил контракт с MGM или вынуждены с ними договариваться», – с горечью подумал Дэвид. Ему самому пришлось упорно бороться за независимость и собственную студию, и все лишь ради того, чтобы снова попасть под влияние Луиса Барта Майера.

– Напиши мне условия, – со вздохом ответил Дэвид. – Я с тобой свяжусь.

– Ты разговаривал с папой? – спросила Ирен, как только Дэвид переступил порог дома. Похоже, супруга его ждала. – Раньше ты звал на переговоры с отцом и меня.

Дэвид поджал губы, чтобы случайно не выпалить что-то обидное. Неужели его жена не понимала, какое на него оказывали давление? Да и как она могла помочь ему устоять в борьбе с ее отцом? Когда речь шла о делах, Луис Барт Майер не слушал никого, даже собственную дочь. К тому же Дэвид боялся, что тогда мог уступить, чтобы угодить супруге, но говорить ей о своих опасениях не хотел: она наверняка воспримет это как упрек.

– Мы еще почти ничего не обсуждали, – попытался он ее успокоить, но Ирен была для такого слишком умна.

– Вы встречаетесь уже не в первый раз. – Ее губы искривились в горькой гримасе. – Дэвид, я столько терплю из-за твоего фильма… И от этого страдаю не только я, но и вся семья. Даже нашему дому теперь грозит опасность.

Произносить это вслух ей было не нужно, поскольку он знал, на что она намекала. На Рождество 1937 года двое мужчин доставили к ним домой огромную посылку в оберточной бумаге. Ирен развернула ее, подумав, что это подарок от какого-то друга. Посылка представляла собой гигантское издание «Унесенных ветром» размером с человеческий рост. Тут Ирен позвала мужа. Книга распахнулась, и изнутри выпрыгнула девушка, одетая как Скарлетт О'Хара. Она улыбнулась совершенно ошарашенной Ирен и не менее изумленному Дэвиду.

– С Рождеством, мистер Селзник. Остановите поиски: я ваша Скарлетт О'Хара.

Дэвиду удалось выпроводить девицу, но Ирен ужасно разозлилась из-за того, к чему привела затея Дэвида и Бёрда.

– Ирен, в следующий раз я обязательно возьму тебя с собой, – пообещал Дэвид. – Прости меня.

– Снимай свой фильм и больше нас не беспокой, – ледяным голосом сказала она. – Мы уже поели. Кухарка может тебе что-нибудь приготовить.

– Ирен, – умоляюще попросил он, но она уже повернулась к нему спиной.

Нет! Проклятье! Это была какая-то бессмыслица. И как только Warner Brothers могли на такое решиться? Прочитав анонс фильма «Иезавель», Дэвид не удержался и громко воскликнул. Действие картины с Бетт Дэвис разворачивалось в 1852 году, а главной героиней была южная красавица, восставшая против условностей и потерявшая любимого мужчину.

– Марселла, пожалуйста, соедини меня с Джеком Уорнером.

Секретарша выполнила его просьбу, и Дэвид, поздоровавшись с коллегой, перешел к делу.

– Ты ведь понимаешь, насколько твоя «Иезавель» похожа на наши «Унесенные ветром»?

– Конечно. На съемочной площадке Бетт всегда называют Скарлетт.

Дэвид едва сдерживался, чтобы не накричать на чрезвычайно радостного Уорнера.

– Это просто скверная копия, – сказал он. – Никто не захочет ее смотреть. Все ждут «Унесенные ветром».

– В это веришь только ты. – Голос Уорнера стал еще веселее. – Все заслуги достанутся тому, кто будет первым.

– Я этого так не оставлю. Я обращусь к юристу, – пригрозил Дэвид, хотя знал, что шансы на успех были ничтожно малы.

– Да пожалуйста. Удачи.

Джек отключился.

– Чертов ублюдок!

Дэвид с силой бросил трубку. Судя по его «везению», проклятый фильм Уорнера не только добьется оглушительного успеха, но и получит одну из престижных премий «Оскар», а он лишь потеряет время. В январе нужно обязательно начать съемки, даже если к тому моменту он так и не найдет Скарлетт О'Хару.

Глава 10

Лондон, 1938 год

Вивьен уговорила возлюбленного посмотреть в кино «Иезавель», последний фильм Уильяма Уайлера. После показа они, прильнув друг к другу, вышли из темноты зрительного зала на ярко освещенную лондонскую улицу.

– Я сначала подумал, что они показывают твой роман под другим названием, – поддразнил ее Ларри. – Бетт Дейвис отлично сыграла, правда?

– Да, – не могла не признать Вивьен. Она была потрясена, обнаружив сходства между этим фильмом и ее любимой книгой. Конечно, если присмотреться, между историями можно было найти явные различия, но все же… – Неужели теперь Селзник откажется от «Унесенных ветром»? Если он выпустит фильм, то будет выглядеть как плагиатор.

– Не думаю. Иезавель – не Скарлетт. – Ларри поцеловал ее. – А Бетт тебе в подметки не годится.

– Уайлер – хороший режиссер, – сказала Вивьен после того, как Ларри развеял ее опасения. – Пригласи его к нам и поговори с ним о Хитклиффе.

Уже разнеслись слухи, что главную героиню Кэтрин сыграет Мерл Оберон. Любовница Корды. Вивьен видела, что ее шансы получить роль в «Грозовом перевале» – грядущей экранизации – падали, но это не омрачало ее уверенности в том, что Ларри идеально подходил на роль Хитклиффа. Вивьен была готова уступить, чтобы любимый мог блистать на сцене.

– Ты серьезно?

– Ларри, мы поклялись никогда не стоять друг у друга на пути. Твой Хитклифф возьмет Голливуд штурмом.

Кроме того, она поручила Джону Глиддону связаться с Майроном Селзником. Он единственный подходил Вивьен в качестве американского агента, ведь через Майрона она значительно приблизится к своей цели сыграть Скарлетт О'Хару.

Спустя два дня Уайлер пришел к ним на чай. Вивьен попросила кухарку подать сэндвичи и пирожные на красивых блюдцах и собственноручно украсила гостиную поздноцветущими розами из их небольшого сада. Она опытным взглядом осмотрела свое творение: все было идеально, перед ней был образцовый уютный дом любителей книг и искусства.

Шери чудесно вписывалась в эту картину. Сиамская кошка, свернувшись калачиком, лежала перед камином. Когда раздался звонок, Вивьен все же охватило волнение, заставившее ее сердце биться быстрее. Ей показалось, словно ее жизнь находилась на распутье, словно от сегодняшнего дня зависело, что ее ждет в будущем. Она замерла в нерешительности. Пойти к двери за Ларри или лучше подождать в гостиной? Ей в голову пришла идея, и она наклонилась к Шери.

– Прости, что тебя беспокою. – Она ловко подняла кошку, а затем села и посадила Шери на колени. Когда Уильям Уайлер, худой мужчина, вошел в комнату, она улыбнулась: – Извините, но я не решилась встать и подойти к двери.

Вивьен указала на снова заснувшую кошку.

– Рад знакомству, мисс Ли. – Уайлер говорил с едва заметным немецким акцентом. – Спасибо за приглашение.

Режиссер казался мягким и добродушным. Вивьен с трудом верилось, что в Голливуде его боялись из-за перфекционизма. Об этом они с Ларри узнали через друзей. У Уайлера были прозвища «90-дублевый Уайлер» и «Уайлер – еще раз», потому что он часто заставлял переснимать сцены до тех пор, пока они его не устраивали.

После того как они сдержанно обсудили поездку Уайлера и его впечатления от Лондона, Ларри наконец поднял тему, ради которой они все собрались.

– У меня неудачный опыт работы в Голливуде. – Ларри поморщился, как обычно делал, когда задумывался или был чем-то недоволен. – Бесспорно, Хитклифф – замечательная роль, но мы оба отлично знаем, во что Голливуд превращает классические произведения.

Вивьен молча наблюдала за двумя мужчинами. Она все еще пыталась составить впечатление об Уильяме Уайлере. Ларри рассказывал ей, что за дружелюбными масками людей из Голливуда скрываются непреклонные предприниматели, которые ни с кем не дружат и всегда думают лишь о деньгах. Ларри глубоко оскорбило, что Грета Гарбо холодно отделалась от него, чтобы отдать роль Антонио в фильме «Королева Кристина» своему любовнику Джону Гилберту. Возлюбленный Вивьен отправился в Голливуд с большими амбициями, а в итоге вернулся в Англию разбитым и с согнутой спиной. Она прекрасно понимала, что Ларри не хотелось еще раз пережить такую катастрофу.

– Кто играет Кэтрин? – вскоре спросил Ларри и заговорщически взглянул на Вивьен.

– Пока на роль назначена Мерл Оберон, но контракт еще не заключен.

– Из Вивьен бы получилась замечательная Кэтрин, – выступил он за нее и украдкой подмигнул ей. – Я прямо-таки вижу, как она бежит по вереску, а ее волосы развеваются на ветру.

Теперь в разговор вмешалась Вивьен.

– Кэтрин – очень интересная роль. Мне нравятся сильные героини.

Уайлер на мгновение поджал губы, а потом ответил:

– Пока ничего не подписано, но Мерл точно назначена на роль Кэтрин. На главную женскую роль нам нужна знаменитость. – Он повернулся к Вивьен. – Но вот роль Изабеллы еще не занята. Для вас это прекрасная возможность начать карьеру в Голливуде.

Он что, говорил серьезно? Вивьен не верила своим ушам. Уайлер предложил ей скучную роль второго плана, девушку, которая была полной противоположностью сильным и смелым героиням, в то время как ее возлюбленный будет играть роман с другой.

Она улыбнулась продюсеру:

– Спасибо, но эта роль не для меня. Мне нравятся героини вроде Кэтрин или Скарлетт О'Хары.

Уайлер покачал головой.

– Я читал театральную критику, – ответил он, – и смотрел «Пламя над Англией». Мисс Ли, у вас есть талант, но в Голливуде вам сперва придется довольствоваться второстепенной ролью. У нас много звезд.

– Может, и так, – ответила она, – но начинать путь в Голливуде в роли Изабеллы я не буду.

Ларри наблюдал за обменом упреками и помрачнел, что не укрылось от зоркого взгляда Вивьен. Она сделала что-то не так? Может, ее желания были слишком безудержными? Нет, мечтать всегда нужно по-крупному, иначе достигнешь только маленьких целей.

– Мерл Оберон, – наконец сказал Ларри. Он снова нахмурился. – У меня есть обязательства здесь в Англии, в театре. Я не собираюсь от них отказываться.

Но по выражению его лица Вивьен видела, что ему невероятно хотелось сыграть Хитклиффа. Эта роль принесет ему славу и сделает его известным во всем мире. Возможно, он даже получит один из самых престижных трофеев – «Оскар». Она верила, что если Хитклиффа сыграет Ларри, то статуэтка у него в кармане.

– Я буду здесь еще несколько дней. Сообщите, если передумаете.

Уайлер торопливо встал, будто не желая тратить больше времени на нерешительных британцев, не ценивших Голливуд.

– Было приятно познакомиться. – Подняв кошку с колен, Вивьен встала и протянула руку ему на прощание. – Увидимся в Голливуде, когда я буду прослушиваться на роль Скарлетт О'Хары.

Он громко расхохотался.

– Дорогая мисс Ли, Скарлетт О'Хара – самая что ни на есть американская роль.

– Посмотрим.

Она пожала плечами.

– Я провожу вас до двери.

Ларри пошел рядом с Уайлером. Вивьен смотрела вслед двум мужчинам, пытаясь прочесть что-то в позе Ларри. Но он словно закрылся, как моллюск в раковине. Она с замиранием сердца ждала, когда он вернется, и гадала, что он скажет. Девушка слышала, как они с Уайлером все еще разговаривали у двери, но не понимала, о чем.

Наконец Ларри пришел назад. Он улыбнулся, и ей стало легче.

– Дорогая, если они не возьмут тебя, мне они тоже не нужны.

Он нежно поцеловал ее в лоб. Ее сердце наполнилось счастьем от того, как много она для него значила. Однако Вивьен не могла не заметить грусть и тоску в его голосе. Ларри должен воспользоваться шансом, поехать в Голливуд, но самое главное – он должен сыграть роль Хитклиффа. Как бы ей ни было больно, она была вынуждена признать: она одна стояла на пути его счастья.

1 Photoplay – один из первых американских кинематографических фан-журналов. (Здесь и далее прим. переводчика.)

2 Ревю́ – разновидность спектакля в музыкальном театре, в котором сочетаются музыка, танцы и скетчи.

3 Речь о героях поэмы Овидия «Метаморфозы».

4 «Рождение нации» (англ. The Birth of a Nation) – американский художественный немой фильм Дэвида Гриффита, достигший большого успеха и одновременно ставший скандальным в связи с его расизмом.

5 Дэвид говорит об известной фразе Скарлетт О’Хара, которую героиня часто упоминает в романе: «Я подумаю об этом завтра» (перевод с английского Татьяны Озёрской и Татьяны Кудрявцевой).

6 Партнером Греты Гарбо по фильму «Королева Кристина» стал Джон Гилберт, которого Грета Гарбо бросила незадолго до свадьбы и впоследствии тщетно пыталась вернуть.

7 «Фиддл-ди-ди» (англ. Fiddle-dee-dee) – выражение, которое часто употребляет Скарлетт в оригинальной версии романа на английском языке. На русский язык переводится как «вздор, чепуха». В отличие от оригинала, единого варианта этой фразы в русских переводах романа и фильма нет, поэтому в этом переводе было решено сохранить английское выражение.

8 Прозвище Бёрд (англ. Bird), образованное от его фамилии Бёрдвелл, с английского языка переводится как «птица».

9 Мать Вивьен Гертруда имела французское и ирландское происхождение, а отец Эрнест – английское.

10 Ларри-бой (англ. Larry-boy) – обращение Вивьен к Ларри, которое дословно переводится как «Ларри-мальчик».

Продолжить чтение