Читать онлайн Я буду танцевать для тебя в облаках бесплатно
Предисловие
В моих рассказах описана жизнь подростков в период их становления. Пубертатный период – это самый трудный этап в жизни молодых людей. Курение, распитие алкогольных напитков, ранние половые связи и подвергание себя опасности – это всего лишь малая часть тех запретных плодов, которые они познают. Когда мы начинали взрослеть, то переживали такие сложные моменты, которые иногда трудно описать словами. Однако первая любовь навсегда остаётся в нашей памяти. Эти воспоминания преследуют нас на протяжении всей оставшейся жизни.
Все мы когда-то были молодыми и не понаслышке знаем, что происходило с нами. Но когда мы становимся старше, то начинаем делать вид, что не помним прошлого. Отрицать, что это действительно когда-то было и никуда не делось.
Я помню, как наши родители от безысходности опускали руки и смотрели на наши выходки сквозь пальцы. Они думали, что лучше пусть будет так, чем может быть ещё хуже, чтобы не усугублять ситуацию.
Сейчас мы часто говорим подрастающему поколению, что раньше такого не было и что раньше всё было лучше. Но вспомните себя в подростковом возрасте: какие из запретных плодов вы хотели познать и сколько ошибок совершили?
До совершеннолетия дети находятся под ответственностью взрослых, а после им самим приходится принимать важные решения и распоряжаться своей жизнью. Этот путь состоит из множества трудностей, проб и ошибок, с которыми сталкиваются повзрослевшие дети, приобретая драгоценный опыт и становясь мудрее.
В те времена мы черпали информацию из газет и телевидения. Сейчас же у нас есть интернет, который может ответить на любой вопрос и помочь избежать ошибок. Но тогда это было чем-то невероятным.
Мы не сидели в телефонах, не играли в компьютерные игры и не смотрели фильмы по своему вкусу. Мы довольствовались тем, что нам предлагали или навязывали.
Времена изменились, и сейчас мы можем позволить себе гораздо больше. Но всё же главным источником информации остаются наши родители. Они обладают огромным опытом и могут донести нужную информацию до своих детей, облегчая их дальнейший путь.
Запомните, каждый взрослый человек, будь то мужчина или женщина, – это, по сути, ребёнок, который смог выжить, не обладая всей необходимой информацией в то время.
Когда взрослый человек с ностальгией вспоминает своё детство, он часто говорит, что раньше было лучше. Я могу согласиться с ним, потому что детство и юность, безусловно, являются самыми прекрасными периодами в жизни.
Беззаботное и ветреное детство, когда можно без устали бегать под дождём по лужам, влюбляться, дружить и играть, не задумываясь о будущем и не замечая, как пролетает время, – это действительно прекрасная пора.
Однако, несмотря на это, ошибки как были, так и остаются, потому что нас ничему не учит опыт предыдущих поколений. Наши родители оставляют нам те же «грабли», на которые они когда-то наступали сами, а сейчас стараются о них умолчать, придумывая, что раньше такого не было.
Я никогда не думал, что когда-нибудь начну писать книгу, особенно о подростках. Однако всё изменилось в один момент.
Однажды, сидя на городском пляже, я обратил внимание на компанию из четырёх дерзких парней и одной милой девушки. В одном из парней я узнал самого себя, а в остальных – своих давних знакомых. Это сходство пробудило во мне воспоминания.
Тогда я взял в руки смартфон, открыл в нём записную книжку и словно переместился на тридцать один год назад. Я прилёг на шезлонг, и прошлое поглотило меня. Даже самые неприятные воспоминания из детства казались в тот момент самыми прекрасными. Я вновь ощутил себя совсем юным пареньком и переживал те же чувства, что и много лет назад. Когда я вспоминал что-то смешное, то улыбался, а когда грустное – к горлу будто подкатывал ком, и на глаза наворачивались слёзы.
В основу сюжета положены реальные события, произошедшие в городе Кургане в 1993 году. Все имена и фамилии изменены. Любое совпадение – чистая случайность.
Александр Касеев. 19. 05. 2024г.
Глава 1
Назад в детство
Эта история произошла со мной и моими приятелями более тридцати лет назад. Она оставила глубокую рану в моей душе, которая до сих пор так и не затянулась.
Я вспоминаю тот день на дороге, ведущей к испытательному полигону. Это произошло двадцать первого августа одна тысяча девятьсот девяносто третьего года.
Внезапно всё вокруг словно остановилось. Я не чувствовал ни боли, ни страха, словно застрял в каком-то неведомом месте. Это напоминало сон наяву, точнее, стоп-кадр с «3D»-эффектом, окружающий меня.
Я видел их всех: радостных и смеющихся. Вот Полина – она застыла в прыжке с поднятыми вверх руками, её волосы растрепались, но она была такой красивой и так задорно смеялась.
Вот Женька – он показывает пальцем куда-то в сторону полигона и что-то радостно кричит. А вот и Мишка Шмель. Он как-то ревностно смотрит на нас с Полинкой и улыбается, затолкав руки в карманы драных джинсов. Скромняга Генка. Он стоит рядом со Шмелём и, что-то улыбаясь, кричит Женьке. Я могу пройти между ними и каждого затронуть рукой. Они меня не видят и не слышат. Казалось, что они застыли во времени и пространстве. Возможно, я попал в параллельную реальность. Время совсем не двигалось. Также не было никаких звуков, только тонкий пронзающий писк, словно у меня заложило уши.
И тут меня осенило, что это граница между детством и взрослой жизнью, которую невозможно переступить назад. Я осознал, что обратной дороги нет, проход туда запрещён.
Мне хотелось вернуться обратно. Казалось, что за мной кто-то наблюдает и управляет всем этим. «Почему я не могу туда попасть?» – думал я. – «Я не хочу вперёд, я хочу туда, обратно в своё детство! Ну, пожалуйста! Я всё исправлю! Это не должно так закончиться!»
Я рыдал и умолял того, кто управлял всем этим, но меня никто не слышал. А время не двигалось ни вперёд, ни назад. Я застрял на этой границе, словно в запертой комнате, и не мог вернуться, чтобы что-то изменить.
Чтобы выбраться отсюда, мне нужно было понять, как я сюда попал. А для этого я должен был вспомнить, что произошло. Я мог вспомнить всю свою жизнь до этого момента, каждую деталь. Но именно сейчас я вспоминал последние три месяца, до сегодняшнего дня.
В этом году у нас выпускной. Мы окончили школу, но праздник продолжался. «Только мы решаем, когда закончится наше детство! Вот она, взрослая жизнь!» – С радостью кричали мы тогда.
В то время не было интернета и компьютеров. Даже проводные телефоны были редкостью. Из развлечений была только реальность, порой жёсткая и суровая.
Тогда я был совсем ещё молод. Нам нравилось проводить время в лесу, недалеко от испытательного полигона.
В том лесу, на берегу реки, недалеко от танковой дороги, мы строили шалаши, жгли костры и купались. Спрятавшись от глаз взрослых, мы курили и выпивали. Иногда с нами ходили девчонки. Было весело. Мы развлекались, как хотели, насколько это было возможным.
Можно ли назвать их друзьями? Это вопрос философский, рассуждать и спорить на эту тему можно бесконечно. Так что делайте выводы сами. В их компании всегда было весело. Нас объединяла одна девчонка – моя первая любовь. Мы все были разные, но это не мешало нам находить общий язык.
В той компании были четыре парня и одна девушка: я, мой одноклассник Женька, Мишка по прозвищу Шмель из соседней квартиры, Генка – одноклассник Шмеля и Девушка Полина, бывшая Генкина партнерша по бальным танцам.
Полина часто носила вызывающие наряды, что придавало нашей компании особый эпатажный шарм. Однажды во дворе нас назвали «шведской семьёй». В то время мы не понимали значения этого выражения. Лишь спустя несколько лет я осознал его истинный смысл. В округе тогда всем казалось, будто Полинка переспала с нами, со всеми, хотя это были только слухи. Эта девчонка стала для нас больше, чем другом. Она была нашим талисманом. Полинка говорила, что все беды и несчастья от недостатка близости, и прилагала все усилия, чтобы сделать себя и нас немного счастливее. Для кого-то близостью считалось просто быть рядом с ней, находясь в её окружении. Для кого-то это было чем-то большим. Она была старше нас всего на год, но нам казалось, что об интиме Полинка знает абсолютно всё. Она была та еще «развратница». В нашем кругу Полина могла без стеснения сидеть и рассуждать о сексе, женской физиологии и контрацепции, тем самым просвещая и развращая нас. Она над нами смеялась, видя нашу реакцию. Мы вместе с ней смеялись друг над другом, не воспринимая ее насмешки всерьез. Информацию о половом воспитании Полина черпала из литературы по сексологии своей мамы. В то время это были очень редкие зарубежные книги.
Я рос в эпоху распада СССР, и меня всегда удивляло, что я привлекал к себе внимание окружающих, хотя вовсе не стремился к этому.
Даже неформалом я стал уже после окончания школы.
Однако, несмотря на это, в учёбе я всегда был на виду у учителей, и на уроках меня часто спрашивали первым. Я был обычным пареньком из рабочей семьи, но почему-то всегда выделялся из толпы. Я высокий, спортивного телосложения. У меня были короткие густые русые волосы и серо-голубые глаза. Мне нравилось модно одеваться, и я выглядел чуть старше своего возраста.
Я привлекал внимание девушек, особенно их мам. В то время я считал, что если нравлюсь маме девушки, то это значительно увеличивает мои шансы на отношения с её дочерью. Поэтому я всегда старался быть предельно вежливым с матерью девушки, и это действительно работало.
Когда я приходил домой к девушке, чтобы пригласить её на прогулку, её мама была готова чуть ли не силой выпроводить дочку за дверь, лишь бы она пошла гулять именно со мной.
Мой новый дом и новый друг Женька
Мои родители получили эту квартиру, когда мне исполнилось шесть лет. Дом располагался в посёлке, в нескольких сотнях метров от лесополосы. Со стороны подъездов дома был двор и детская площадка, а за домом – небольшой сквер со скамейками, будто спрятанных в кустах черёмухи и сирени. Через дорогу от сквера виднелся большой яблоневый сад. Он был огорожен высоким забором из металлических прутьев.
То была большая территория одного известного медицинского центра. Через поле за медицинским центром проходила танковая дорога и скрывалась где-то в густом сосновом лесу.
Мы переехали спустя год, как сдался этот дом. Женька Важдаев и Генка Шабалин жили в этом доме с самого момента сдачи его в эксплуатацию. Мы с Женькой жили в первом подъезде, а Генка во втором. Генку я видел часто, но мы как-то не особо общались. А вот с Женькой сдружились. С ним мы попали в один класс и выпустились из школы по окончании девятого класса. Были ссоры и драки. Ругались и мирились. Всё как у обычных детей. Во втором классе у Женьки не стало отца. Он повесился, когда «поймал белку» после длительного запоя. И тётя Валя, Женькина мать, воспитывала сына одна. Женька был на половину казах по линии отца. Он рос весёлым мальчишкой, всегда умел смешно пошутить и мог разрядить обстановку. Он очень сильно любил цитировать фразы из советских фильмов или мультфильмов, даже в тот момент, когда его шутки были неуместны. Также он просто обожал сравнивать окружающих со знаменитостями или героями из кино. «О, смотри, дядь Вова на Никулина похож!» – Говорил он. И правда, я обращал своё внимание на нашего соседа дядю Вову и находил некое сходство с Юрием Никулиным. Потом мы с Женькой смеялись, в шутку, называя дядь Вову балбесом. С ним всегда было весело и интересно.
У Женьки были чёрные, короткие, слегка вьющиеся волосы и карие глаза. Он больше походил на мать, чем на отца.
Странная черта была у Женьки. В парикмахерскую он ходил один раз в год, перед своим днём рождения. Подстрижётся коротко, а потом весь оставшийся год ходит, отращивает волосы, навивая свои патлы на палец и вытягивая их.
Все мальчишки нашего возраста во дворе хотели дружить с Женькой. Он словно притягивал к себе людей. Но Женька дружил больше со мной, так как у нас было много общего. Нам нравилась одна и та же музыка, были одни и те же интересы.
Женька был очень смышлёный в техническом плане. У него постоянно были какие-то изобретения и разработки. На его письменном столе всегда был творческий беспорядок. Там лежали: батарейки, моторчики, какие-то провода и много всяких мелких деталей. Мне нравилось то, что делал Женька. Мы ездили в магазин «Юный техник» находящийся в центре города, чтобы просто посмотреть ассортимент товара, и иногда покупали новые запчасти для Женькиных экспериментов.
Летом на пару недель тёть Валя отправляла Женьку в Казахстан к бабушке, чтобы немного от него отдохнуть. Когда он возвращался, то всегда привозил какие-нибудь угощения, такие у нас тогда здесь были в дефиците: импортные жвачки, конфеты и шоколад. Немного, правда, но он всегда делился.
Женькины изобретения были интересны только мне. Но вот тёть Вале это доставляло немало хлопот. Женька мог разобрать стиральную машину, так как ему срочно нужен был электродвигатель, или снять термостат с холодильника, за что огребал он по заднице шлангом от «стиралки». Женька не был там каким-то знайкой или заучкой в очках с толстыми линзами, но собрать всё обратно, как было, у него получалось. Правда, оставалось несколько лишних деталей, но на дальнейшую работу техники это никак не влияло.
Полигон
Летом, после окончания восьмого класса, один паренёк из параллели позвал нас на испытательный полигон. Вдали от города располагались живописные места. Вековые сосны скрывали дикую речку.
Вдоль берегов росли кусты черемухи, окутанные хмелем, словно лианами. На воде распускались, будто восковые, кувшинки. Через реку был проложен массивный мост для проезда военной техники. Метрах в ста от этого моста в зарослях была небольшая полянка с песчаной проплешиной, словно кто-то специально для нас расчистил заросли и подготовил выход к речке. Мы с Женькой хитро переглянулись и молча договорились, как будто читали мысли друг друга: «Это наше место, тут будет наш лагерь!» У меня в голове заиграла концовка нового трека от Dr. Alban «It's My Life». Вообще музыка сопровождала нас постоянно. Даже сейчас, когда я слушаю какую-нибудь композицию из девяностых, то она сразу с чем-то у меня ассоциируется.
В следующий раз мы с Женькой отправились на полигон уже без «проводника». С собой мы взяли инструменты и несколько пачек гвоздей – намечалась грандиозная стройка.
Через пару недель наша база отдыха была готова к эксплуатации. Мы обустроили место для костра и мангальную зону из старых кирпичей, найденных возле моста. Лавочки из сухих поваленных деревьев создавали уютную атмосферу.
Ещё один огромный плюс – с одной стороны берег был обрывистым, и, заходя в воду, сразу попадали на глубину, что позволяло нырять прямо с берега. Ближе к лагерю берег становился пологим. Мы обследовали дно на наличие острых предметов и коряг, после чего на дерево была закинута тарзанка.
В пяти метрах от кострища располагался огромный шалаш, в котором можно было укрыться от ливня и спокойно переночевать.
С помощью знаний соседа дяди Вовы, мы сделали наброс на линию электропередач, шедшую на полигон. В итоге у нас было освещение и розетка двести двадцать вольт. Это просто вишенка на торте. Ведь так как батареек нам вечно не хватало, то мы могли слушать музыку, включая магнитофон в розетку.
Возле моста отчётливо виднелся знак «Запретная зона! Проход и проезд запрещен!», который одновременно отпугивал посторонних от посещения нашего лагеря. В общем, так образовался наш маленький кусочек рая.
В старших классах Женька начал дружить с нашей одноклассницей Наташкой. Мне было очень неприятно, когда он больше общался с ней, чем со мной. Женька с Наташкой встречались и даже целовались, но дальше поцелуев их отношения не развивались. В один момент Женьке это всё надоело, и он решил сделать паузу в отношениях с Натальей.
Шмель
Мишка Мельников был панком. Он фанател от Виктора Цоя и всегда пытался ему подражать. Он даже разговаривал, как Цой.
В начале весны, когда мы учились в восьмом классе, в наш дом переехал Мишка. Он учился со мной в параллельном классе. Его родители получили жильё рядом с нашей квартирой. И так получилось, что Мишкина комната была через стенку с моей. Тонкие стены хорошо пропускали звук, и всё, что происходило в Мишкиной квартире, мне было хорошо слышно. Мишкина семья переехала к нам из неблагополучного района. Мишкин отец постоянно бухал, а мать вечно орала то на Мишку, то на Мишкиного отца.
Мне Мишка не нравился. Какой-то он был странный с виду, и поэтому я не торопился с ним знакомиться. Да и Мишка не особо был расположен к местным парням. Он был неформалом и анархистом. Мишка дружил с Генкой из своего класса.
Однажды Мишку избили местные «старшаки». Возможно, это было сделано просто так, ради развлечения, из-за его внешнего вида. А может быть, потому что он переехал из другого района.
Мишка учился в нашей музыкальной школе. Вечерами, когда он играл на гитаре и пел песни группы «Кино», я слышал это через стену. И хотя я раньше не был большим поклонником творчества Виктора Цоя, мне нравилось слушать Мишкины каверы перед сном.
Мишка Шмель был среднего роста, худощавого телосложения, с не стриженными взъерошенными светлыми волосами и голубыми глазами. Его лицо обычно было серьёзным, но в тоже время он обладал какой-то особой харизмой и имел хорошее чувство юмора. Шмель часто носил чёрную кожаную куртку «косуху», чёрные драные джинсы и тёмные очки, что придавало ему более панковский вид.
Однажды мы с Женькой поссорились. Тогда-то он и познакомился с Мишкой. И пока мы были в ссоре, Женька проводил время в компании Мишки и Генки. А когда через время мы с Женькой помирились, то таких дружеских отношений, как раньше, у нас уже не было. Но у нас образовалась компания из четырёх человек, и мы начали «отжигать».
У Мишкиного отца всегда было что выпить, причём «элитное пойло». Он приторговывал спиртным. Может это и была «палёнка», но все бутылки были запечатанные и очень красивые. Когда Мишкины родители уходили на работу, то мы заваливались к нему в гости и устраивали дегустацию «аристократических залежей». Посчитать, сколько алкоголя исчезло, отец Мишки всё равно бы не смог, так как после первой им выпитой «пол-литры» счёт был плюс-минус один – два литра. Ну и соответственно, если у Мишкиного отца было что выпить, то и мы были при «горючке». Мы много не пили. Так, для веселья. Но иногда бывало так, что мы теряли над собой контроль и совершенно случайно упивались вусмерть. Из-за этого возникали скандалы между нашими родителями. Но через какое-то время всё успокаивалось, и наши посиделки происходили вновь.
Почему мы Мишку прозвали Шмелём? Тут произошла целая пьяная логическая цепочка. Это было двадцать шестого апреля. Мы сидели и выпивали. Говорить особо было не о чем. И мы решили поиздеваться над Мишкой. Так получилось, что именно на него всё указывало. Нужна была жертва для насмешек. Ну и, значит, мы начали с издёвкой произносить вслух имя и фамилию Мишки: «Мишка, Мельников, Мишка Мельников».
– Что-то длинное имя у тебя, Миха! Кто тебя так назвал? Сейчас мы тебе «обрезание» будем делать, – Смеясь, сказал Женька.
После чего мы начали понемногу сокращать, убирая первые и последние слоги из его имени и фамилии: «…Шка Мельник, Шкамельник». Мишка психовал, кидался с нами бороться, но не злобно, а как-то по-доброму. И в один момент Генка засмеялся и произнёс: «Ш… Мель, Шмель!» Мишке так понравилось это прозвище, что он успокоился и даже выпил рюмку водки залпом за своё новое имя. Так и прилипло к Мишке это прозвище. Мы договорились, что каждый год в этот день мы будем праздновать Мишкин второй день рождения «День Шмеля».
Иногда мы сидели у Шмеля в гостях, даже когда его родители находились дома. В этот момент грандиозных попоек мы не допускали, но по маленькой для настроения пропустить могли. Мы сидели и общались ни о чём, шутили и смеялись. Фоном слушали музыку, курили в окно, планировали, чем заняться после окончания школы.
У Шмеля из музыки был в основном рок: Кино, ДДТ, Наутилус, Гражданская оборона, Сектор газа и многое другое. Мы притаскивали к Шмелю магнитофоны и переписывали кассеты, делая сборники, а потом их слушали. Именно Шмель подсадил меня на рок-музыку. Но мне из того, что слушал Шмель, больше всего нравился Егор Летов и его песня «Моя оборона».
Как бы мы не увлекались алкоголем, гормоны брали своё. И тема обсуждения секса и девчонок для нас была в приоритете и всегда актуальна, как никогда ранее. До какого-то момента так всё и было: школа, дом, уроки, Шмель, музыка, алкоголь и разговоры о девчонках.
Генка
Есть люди, которые даже после долгого общения не становятся полностью открытыми. Невозможно понять, что у них на уме и чего от них ожидать.
Шабалин Генка с виду обычный скромный мальчик с слегка кудрявыми темно-русыми волосами. В любой непонятной ситуации он придерживался позиции «моя хата с краю». До определенного момента я думал, что Генка гей, уж слишком он был слащавым. Со Шмелем Генка были лучшими друзьями. Генка бросил бальные танцы и ушел в музыкалку вслед за Шмелем.
То, что Генка занимался бальными танцами, я узнал только спустя год нашего общения, когда он их уже забросил. В компании мы редко находили общие темы для разговора. При этом мы никогда не ругались. Но со временем кое-что поменялось. Генка всегда был в тени Шмеля. Когда я узнал, что он сменил бальные танцы на музыкальную школу, то только потом я понял, что Генка – это корявое отражение Мишки Шмеля. Таким и был Генка.
Как оказалось, Генка просто попал под влияние Шмеля и во всём ему подражал. Генка забросил танцы в самый неподходящий момент, когда намечались какие-то ответственные соревнования. Для его партнёрши эти соревнования очень много значили, и она очень сильно переживала уход Генки из танцев. Были ли у Генки с Полиной отношения? Я думаю, вряд ли. «Ну, никак не может такой мудак нравиться такой девчонке», – рассуждал я.
В девятом классе на Новый год Генке подарили школьный дневник. Только это был не обычный дневник, а какой-то новомодный, с Егором Летовым на обложке. В то время, такие дневники, ещё нигде не печатались. Тогда Генкины родители заморочились и заказали обложку в местной типографии. По окончании девятого класса половина листов в дневнике остались не заполненными, и поэтому Генка носил его с собой, как записную книжку. В его дневнике было расписано всё по датам. И так сложились обстоятельства, что дневник сейчас находится у меня.
Девяностые годы – это такое время, что было скучно жить в деревне без нагана. Как-то раз мы с Генкой пошли на местный базар за сигаретами, а там стояли «чёткие пацанчики» и сшибали деньги. Кто же тогда знал, что им срочно понадобятся именно наши деньги? В итоге Генка убежал, а я отмахивался один и отделался легкими телесными повреждениями. В общем, я понял, кто такой Генка, и сделал для себя некоторые выводы: то, что нельзя с таким ходить в разведку. Генке выговаривать я ничего не стал, просто сказал: «Спасибо!» И пожал ему руку. Это выглядело безобидно, но Генка понял, что к себе с моей стороны он потерял всякое доверие. И на любое Генкино предложение куда-то пойти или что-то сделать я относился скептически. Генке Полина тоже очень сильно нравилась, но в виду некоторых обстоятельств у него не было никаких шансов. Опять же, по рассказам Генки, у него уже были отношения с какой-то девушкой из сельской местности, куда он ездил со своими родителями в гости к родственникам. Когда мы сидели у Шмеля дома, Генка с пристрастием, в ярких красках рассказывал нам о своих сексуальных похождениях.
Полина
Радуева Полина – девушка из интеллигентной семьи. Её папа, дядя Андрей, был военным представителем на оборонном заводе. Он прошёл Афганистан, но всегда был сдержан и спокоен. Дядя Андрей очень сильно любил свою дочку. Она была для него смыслом жизни, и на все Полинкины шалости он просто закрывал глаза.
Мама Полины, тёть Вера, работала психологом в детской больнице имени Красного Креста. Тёть Вера легко могла «поковыряться» у тебя в мозгу и получить нужную для неё информацию. По щелчку пальцев тёть Веры любая ложь выходила на поверхность. Полина это прекрасно понимала и никогда её не обманывала.
Они жили в паре кварталов от нашего дома. Полина занималась бальными танцами. Это было не просто увлечение, а самая настоящая страсть. Её партнёром по танцам был Генка. Они ездили на соревнования и занимали призовые места.
Два года назад семья Полины переехала в наш город. Её отец получил новую должность и был направлен на наш оборонный завод в качестве военного представителя.
До этого они жили в Подмосковье, в городе Одинцово. Там Полина тоже занималась танцами. После переезда она поступила в нашу школу танцев, где её поставили в пару с Генкой. После проб тренер решила, что именно их пара – лучшая, и не ошиблась, сделав на них ставку. Всё было бы хорошо, если бы Генка не «слился» в самый разгар соревнований.
У Полины выразительные зелёные глаза, черные шелковистые волосы до поясницы, круглая попка, гладкая загорелая кожа и не большая упругая грудь. Женька говорил, что Полина похожа на Орнеллу Мути. Он находил какие-то схожие черты лица. Но мне на это было как-то пофиг, так как я тогда не знал, кто такая Орнелла Мути.
Полина была очень умной для своего возраста. Она очень много читала и обладала высоким интеллектом.
Полине нравилось, что окружающие ей любуются. И поэтому летом она частенько вызывающе и провокационно одевалась так, чтобы большая часть тела была открыта: короткие шорты или мини юбка с топиком, ну или маленькое платье и обязательно туфли на высоченном каблуке. Но когда Полина шла в школу, то она откладывала все свои откровенные наряды в сторону и одевалась очень скромно, но со вкусом. В прохладную погоду Полина носила кожаную косуху. В ней она выглядела очень круто. От Полины всегда очень приятно пахло нежными и тонкими ароматами цветов и ванили. Такую девушку сложно не заметить. Она была очень яркая и красивая, точно готовилась к какому-то празднику. Полина считала, что красота отпугивает, и из-за этого с ней мало кто пытался познакомиться. Её улыбка завораживала, а смех был задорный и пронзительный. На первый взгляд казалось, что Полина очень серьёзная и строгая. Но узнав её поближе, начинаешь понимать, что она очень любит повеселиться. Стебалась она над нами не по-детски. Можно сказать, издевалась.
Полину было слышно издалека. Цоканье её каблучков по асфальту раздавалось на всю округу. Иногда в компании мы посмеивались, услышав стук шпилек. «О, козочка наша идёт, вышагивает!» – Вдруг скажет Шмель, и тут же послышится скрежет шпильки об асфальт. «Похоже, распласталась или ноги разъехались!» – Засмеётся Женька. А затем мы все хором смеёмся, словно сумасшедшие.
Тогда я был уверен, что это единственная девушка, с которой я хочу быть. Мои чувства к ней были настолько сильны, что я терял рассудок при виде её. Будто она меня приворожила.
Глава 2
Любовь с первого взгляда
В середине мая, когда в воздухе витали ароматы цветущей сирени и черёмухи, все активно готовились к выпускным экзаменам. Мы затусили у Шмеля на хате. И пока его родители впахивали на даче, нами была открыта коробка с контрафактным ликёром «Амаретто». Мы делали коктейли и пробовали пить ликёр неразбавленным, растирая языком по нёбу, смакуя и причмокивая этот приторно сладкий «нектар пчёл-алкоголичек».
Стоял жаркий майский день. Окно в комнате Шмеля было открыто нараспашку. Оно выходило на небольшой сквер за домом. Из магнитофона, надрываясь, вещал Цой о сердцах и глазах, требующих перемен. Песни играли, сменяясь одна на другую. Вскоре заиграла «Лирика» Сектора Газа.
И тут в окне я увидел её. Весь мир вокруг словно замер. В груди защемило, и сердце забилось очень быстро, обгоняя цоканье шпилек по асфальту. Я в момент протрезвел и поставил магнитофон на паузу, чтобы привлечь внимание парней.
«Ох-ре-неть!» – Чуть слышно, по слогам произнёс я. Толпа наперегонки, чуть не сбив меня с ног, бросилась к окну. «А, так это Полинка! Я с ней в паре танцевал»! – Гордо сказал Генка.
– Где ты танцевал? – С насмешкой спросил я.
– А ты что, не знал? Генка у нас танцор! Ему яйца не мешают, – шутя, но с каким-то убеждением ответил Шмель.
– Генка, куда яйца дел? – Язвительно спросил я.
Генка отвернулся, чтобы я от него отстал.
– Чего отвернулся-то? Знаешь, так зови, – затянувшись сигаретным дымом, и на выдохе, спокойным голосом сказал я, выпустив дымное колечко в окно.
Полина шла вдоль дома и уже почти сравнялась с нашим окном. Легкий ветер раздувал её белоснежный сарафан с откровенным разрезом и обнажал стройные точёные загорелые ножки на длиннющих шпильках.
– Поля, привет! – крикнул Генка из окна.
Полина подняла глаза и остановилась.
«Поооля, ха-ха-ха!» – Тихонько ржали мы как дебилы, спрятавшись в глубине Мишкиной комнаты.
– Привет, – ответила она.
«Как же она красива!» – Думал я про себя, глядя на неё с восхищением.
– Заходи в гости, – предложил Генка.
– Что у вас делать-то? – пренебрежительно спросила Полина.
– Ну, так девятнадцатое мая – День пионерии же! Кота в пионеры принимать будем! – Выкрикнул Женька, высунув в окно Мишкиного кота в маленьком пионерском галстучке.
– Так он вроде уже…
– Нет, мы только начали, – выкрикнул Шмель.
Хотя кот «гонял» в этом галстуке почти месяц, со дня рождения Ильича.
– Ну, выходите, встречайте. – Улыбаясь, сказала Полина ненавязчиво.
Генка кинулся к входной двери, резво обулся и выбежал в подъезд. Их не было около десяти минут. Сквозь дверь мы слышали, что Полина с Генкой о чём-то спорили. И когда они заходили в квартиру, Полина в дверях ему сказала вполголоса: «Ты ещё пожалеешь, я тебе это обещаю». Тогда Шмель у них спросил: «Что случилось?» Полина улыбнулась и ответила, что всё хорошо. Она сняла свои босоножки с высоченным каблуком и прошла в комнату, где мы продолжили наше знакомство.
Полина была очень дружелюбной и весёлой. Это был первый день нашей встречи. Мы сидели впятером у Шмеля в комнате, смеялись и травили байки. Мы болтали и пытались смешно пошутить, но выходило не очень. Даже как-то глупо и по-детски. Несли всякую чушь, но Полина всё равно улыбалась и немного смеялась. Не знаю, что чувствовали другие, но я словно порхал. Вечером мы проводили Полину до подъезда её дома и договорились, что завтра мы встретимся снова.
Я весь вечер думал: «Скорей бы наступило завтра, чтобы снова увидеть Полину». Ночью я не мог заснуть. Я ворочался, вставал попить воды. Меня трясло. Я был готов прямо сейчас одеться и бежать к ней. Мне казалось, что я схожу с ума. Я разбудил родителей своими шорохами.
Помню, как мама мне сказала: «Это возрастное. Ты взрослеешь. Да ещё, наверное, перед экзаменами волнуешься?»
– Ага! – Ответил я, лукавя.
Она развела мне настойку пустырника, я её выпил и ушёл спать.
Наутро я встал только с одной мыслью: «Где и когда я смогу увидеть Полину?» Я прокручивал в голове планы: «Мы сейчас все соберёмся и пойдём к Полине. Нет, я сейчас пойду к Генке и спрошу номер квартиры, где живёт Полина. И что я ей скажу? Да, блин, я не знаю, что мне делать! Ещё эта консультация в одиннадцать часов». Меня разрывало на части от желания увидеть её снова, но как это сделать, я не имел понятия.
И тут из открытой форточки я услышал то самое вчерашнее цоканье каблучков Полины. Оно, словно музыка, будоражило и в то же время успокаивало меня. Я, как метеор, рванул к окну. Не жалея пальцев, отдернул присохшие к краске шпингалеты и, распахнув створки, высунулся в окно. Полина шла по асфальтированной дорожке нашего сквера.
– Привет, Полина! – Крикнул я из окна.
Полина испуганно вздрогнула и остановилась.
– Привет. Ты что так пугаешь? – Опешив, ответила она, и подняла на меня глаза. – Ты бы ещё чем-нибудь кинул в меня.
Она так строго на меня смотрела, что я обомлел и не мог больше ничего сказать, чувствуя себя виноватым.
– Хочешь, я в тебя чем-нибудь кину? – Из соседнего окна, шутя, крикнул Мишка Шмель. – Привет, Полечка! Я кидаю тебе под ноги своё сердце! – Продолжал он с каким-то панковским романтизмом, вгоняя её в «краску».
– Здорова, Миха! – Крикнул я Шмелю, пытаясь перебить внимание на себя.
Полина оттаяла.
– Привет, привет, парни. – Улыбаясь, ответила Полина.
– Здорова, Санчо! – С каким-то непонятным и нервным весельем крикнул мне Шмель.
«Санчо? – Удивлённо подумал я, – меня ещё никто так не называл. За ночь что-то изменилось? Шмель совсем, что ли, кукухой поехал?»
– Ты куда это в такую рань пошла? – Спросил я, теряясь и не зная, что ещё можно спросить, чтобы поддержать разговор.
– Так вон, на консультацию в школу. У нас экзамены скоро.
Полина переходила из десятого класса в одиннадцатый и ходила на консультации к итоговым экзаменам.
– Долго ты там будешь? – Спросил Шмель из окна.
– Не знаю, может, часов до двух.
– Придёшь потом с нами гулять? – Чуть громче спросил я, встревая.
– Посмотрим, может, приду, – ответила она, посмотрев в сторону школы. – Ладно, видно будет, пойду я, а то опоздаю.
Полина ушла в направлении школы, цокая шпильками по асфальту. Мы ещё какое-то время смотрели ей в след, пока Полина не скрылась за углом соседнего дома.
– Есть курить? – Спросил у меня Шмель.
– Да, сейчас… – ответил я и слез с окна.
Я сбегал на кухню, стащил у отца пачку «Родопи», возвратился и протянул Шмелю сигарету. Он её подкурил, и, не спеша, начал потягивать. Я тоже достал из пачки сигарету и подкурил её.
– Нравится Полинка? – Спросил я Шмеля.
– Да, она клёвая, – ответил он с теплотой.
– Хочешь с ней ходить?
– Спрашиваешь! Конечно! Только она не даст. Таких отличники трахают, – ответил Шмель, как бы опуская нас на социальную ступень ниже Полины.
В этот момент из Мишкиного окна Янка Дягилева и Егор Летов максимально вгоняли меня в депрессию своей композицией «Всё как у людей».
Я всё не мог успокоиться и доканывал Шмеля своими расспросами, пытаясь узнать побольше о его чувствах к Полине.
– А что тогда она к нам в гости пошла?
– Явно не за этим. Ты посмотри правде в глаза, где мы и где она. Она явно с каким-нибудь новым русским встречается, и тебе за неё голову отвинтят, – ответил Шмель, докуривая сигарету.
– Я думаю, ты нас не дооцениваешь. Мы же классные, весёлые и красивые! А ты пессимист. – Старался я переубедить Шмеля и поднять его самооценку.
– Ладно, пошёл я в школу. У нас тоже консультация сегодня. К десяти сказали прийти. – Как-то сухо произнес Шмель.
Он сделал последнюю затяжку, выкинул окурок в окно и закрыл створку. Я тоже выбросил окурок в зеленую траву перед окном и закрыл створки.
«Пойду-ка я со Шмелём», – подумал я, – а то мало ли что…»
Я начал собираться, хотя в школу нужно было прийти к одиннадцати часам.
Я налил себе в кружку чая, быстро сделал бутерброд с маслом и, не теряя времени, съел его, запив большими глотками.
Больше в это утро мы со Шмелём о Полине не разговаривали. Вдоль дороги на фонарных столбах развивались красные флажки, не убранные с майских праздников. Мы шли в школу через цветущий яблоневый сад. Аромат цветущих яблонь туманил разум и наполнял его романтикой. Всеми мыслями я был с Полиной.
По пути к школе Шмель курил одну сигарету за другой, стреляя у меня. Я думаю, что мысли Шмеля тоже были далеко не об экзаменах, потому как пока мы шли к школе, мы практически не разговаривали.
Зайдя в школьный двор, мы встретили Женьку и Генку, которые уже были там и тусовались на школьном крыльце.
– А вы что тут делаете в такую рань? – Спросил я, подходя к ним.
– То же, что и вы! На консультацию пришли, – язвительно ответил Женька. – Мы пошли с Генкой за сигаретами с утра, да встретили Полинку по дороге, решили вместе в школу идти. Вот теперь стоим, ждём, когда консультация начнётся.
– Ну, у этих-то понятно, через пятнадцать минут уже начало. А мы-то с тобой, что будем делать целый час? – Спросил я у Женьки.
– Да вон, в саду погуляем, на скамейках посидим, покурим, время и пролетит.
Чуть позже Шмель с Генкой зашли в школу и пошли на консультацию в свой класс, а мы с Женькой пошли в яблоневый сад на территории медицинского центра.
– У меня к тебе есть серьёзный разговор, – сказал я Женьке.
– Дай угадаю? – С ехидцей возбуждённо произнёс Женька.
– Да что тут угадывать, и так, наверное, всё понятно, – ответил с тоской я.
– Да уж, у тебя на лице всё написано: «По-ли-на!» – Будто жалея меня, Женька прочитал по слогам воображаемую надпись на моём лбу.
– Тут такое дело, Шмелю тоже Полина нравится.
– Так и мне Полинка нравится. Я бы тоже хотел с ней ходить. Что ты думаешь, зачем мы припёрлись сюда в такую рань? – Ответил Женька.
«Пришла беда, откуда не ждали». – Думал я про себя.
– А что ты хотел? Полинка офигенная! Она и Генке нравится. Только Генка мудак. У него все шансы были с ней встречаться, а он так поступил. Я думаю, там вообще сейчас без шансов. – Рассказывал Женька.
– Успокоил… на одного соперника меньше, – выдохнул я. – А Генка и правда, мудень. Нафига ему эта музыкалка? Плясал бы с Полинкой и ездил на соревнования. Мне интересно, что вообще там произошло?
– Да там не понятно. Им осталось «отплясать» несколько соревнований и КМС в кармане, а Генка что-то завыпендривался, бросил всё и пошёл в музыкалку. Ну, Полинку и «порвало». Они разругались в пух и прах, сейчас не известно, что там между ними происходит.
Мы провели целый час на скамейке в яблоневом саду, обсуждая и строя предположения о том, что произошло между Генкой и Полиной.
Затем мы вернулись в школу и отправились на консультацию в наш класс.
У Полины консультация закончилась намного раньше, и она ушла домой, не дождавшись нас. Нас отпустили около четырёх часов вечера.
Вечером Полина так и не пришла с нами на прогулку. Мы вчетвером весь вечер провели на скамейках в сквере, обсуждая предстоящие выпускные экзамены и выпускной праздник. Даты экзаменов уже были назначены, а вот с датой выпускного мы пока не определились.
К восьми часам вечера солнце уже клонилось к закату, и подул лёгкий прохладный ветерок.
Внезапно я предложил: «А что, пацаны, может, прогуляемся до Полинки?»
Все с радостью поддержали моё предложение.
«Заодно и узнаю, где она живёт», – подумал я про себя.
В какой квартире живёт Полина, знал только Генка.
Мы зашли в подъезд дома, где жила Полина, поднялись на площадку между третьим и четвёртым этажами, и Генка позвонил в звонок её квартиры. Дверь открыла мама Полины, тётя Вера. Они с Полиной были очень похожи, только тётя Вера выглядела немного старше, но в остальном они были просто одно лицо.
– Здравствуйте, тёть Вера. А Полина дома? – Спросил Генка.
– Здравствуй, Гена! Что-то ты к нам последнее время не заходишь, – сказала Полинина мама. – Случилось что-то?
Генка замялся.
– К экзаменам готовлюсь, – отмахнулся он.
– Полина сказала, что ты ногу подвернул и пока не ходишь на тренировки. Это правда? – Спросила тёть Вера и пристально посмотрела Генке в глаза.
Хотя ничего такого Полина ей вовсе не рассказывала.
– Да! – Ответил Генка и отвёл глаза в сторону.
– Всё понятно, – сказала тёть Вера. – Сейчас я её позову.
Тётя Вера прикрыла немного дверь и скрылась в квартире.
Мы втроём в это время стояли между этажами. Через несколько секунд Полина вышла из квартиры и спустилась к нам.
– Привет. Вы чего прибежали? – Спросила она.
– Привет! Так ты не пришла к нам. Вот мы и решили сами к тебе прийти, – радостно ответил я.
– Пойдёшь гулять? – Спросил Женька Полину.
– Так в понедельник экзамены начинаются. Некогда пока гулять. Готовлюсь я.
– У нас тоже с понедельника экзамены начинаются, – убедительно ответил Шмель.
– Ну вот, идите и готовьтесь! – Смеясь, приказала Полина.
– Да, моя королева! – Тоже смеясь, отчитался Генка и вытянулся, как на построении.
– Королев на полпути не бросают, – с укором в полтона ответила Полина.
Генка закатил глаза.
– Мы же это всё уже обсуждали! Что, опять начинаешь? Снова вернемся к старому?! – Возмущённо выпалил Генка.
Полина немного посмурнела.
На улице уже стемнело, и на фонарных столбах с гулом загорались огни ночного освещения. Мы ещё немного постояли, поболтали ни о чём и, попрощавшись с Полиной, вернулись в сквер рядом с нашим домом. В сквере на скамейках уже сидели парни с соседнего двора, играли на гитаре и пели песню Гражданской обороны «Всё идёт по плану». Мы, подходя к ним, дружно подхватили, надрывая голосовые связки: «…И, всё идёт по плану-у!»
Мы ещё немного посидели с парнями, поорали с ними песни под гитару, покурили и, попрощавшись, разошлись по домам.
Настроение у меня тогда было «ни к чёрту». Я всё думал: «Почему Полина так переживает уход Генки из танцев? – Я не мог понять. – Ну, ушёл и ушёл. Да класть на этого Генку!»
Теория
В нашей компании, когда Полина отсутствовала, мы часто говорили о ней. Я заметил, что не только я проявлял к ней нежные чувства. И тогда я решил: «Полина должна стать моей девушкой во что бы то ни стало!» Тогда я обратился к эксперту по отношениям и «мастеру пикапа», к своему отцу. По молодости он был тот ещё Казанова. Батя понял, что это дело особой важности и взял его под свой строгий контроль.
Когда я вечером приходил домой, мы с отцом сидели в моей комнате. Он настойчиво расспрашивал меня о том, как прошла наша встреча с Полиной. Его интересовали мельчайшие детали: как Полина общалась с каждым из парней, как она смотрела, во что была одета, как двигалась, как реагировала на меня, какие жесты делала руками, и как были расположены её ноги. Ему было важно всё, вплоть до цвета помады. Батя взялся за это дело с максимальной ответственностью. Он считал священным долгом мне помочь.
И тут мне батя выдал: «Ваша девушка активно ищет отношения, если твои описания верны. Свечку держать не буду, но на начальном этапе я тебе помогу. Будем биться до победного… Если это не сработает, что маловероятно, учитывая, что твои соперники не самые сильные, мы продолжим нашу „осаду крепости“».
У отца была создана безотказная стратегия. Он, словно рыцарь Тевтонского ордена, стоял возле круглого стола и подбадривал меня на победу. Батя временно бросил пить и с головой погрузился в это дело. Мой отец работал на оборонном заводе кузнецом, и так как зарплата ему позволяла, то он полностью финансировал данный «проект». Он давал деньги на разные развлечения: кино, карусели, мороженое. Если мне нужно было потратиться, то я к этому был готов.
«Не надо делать дорогих подарков. Чтобы привлечь внимание девушки, порой достаточно незначительного жеста. Женщинам нужно лишь немного нашего внимания. И чем чаще ты будешь демонстрировать свою заботу о девушке, тем сильнее будет ваша взаимная симпатия. Ты увидишь, как она сама будет стремиться к общению с тобой. – Говорил батя, объясняя всю психологию начала отношений. – Достаточно одного цветка. Без причины, просто так. Увидел цветок, сорвал, молча подарил и всё!»
После этих слов в руках Полины всегда оказывался какой-нибудь цветок во время нашей встречи.
«И ещё один момент. Друзья твои – они тебе друзья, пока нет рядом девушки. После появления в компании девушки все становятся альфа-самцами, волками одиночками, сбившимися вокруг волчицы! Ты должен переть, как танк напролом, пока не добьёшься своего». – Координировал меня батя.
«Старайся чаще прикасаться к ней. Внимание! Не мацать! Не стоит делать это навязчиво и без разрешения. Предложи помять ей шею, плечи. И чтобы разжечь огонь, нужна всего лишь искра. Но чтобы пламя не угасло, его нужно постоянно поддерживать». – С уверенностью говорил батя.
Мать моего отца умерла, когда ему исполнилось шесть лет. Он воспитывался в детском доме и вступил во взрослую жизнь гораздо раньше, чем повзрослел физически. Батя, с его слов, очень трепетно относился к женскому полу и в интимном плане был очень грамотным. В постели он был джентльмен и «пропускал дам вперёд». На бумаге он с помощью карандаша изобразил зоны на теле женщины и подробно описал, как доставить максимальное удовольствие своей партнёрше. «Лучше я тебе сейчас всё это объясню, чем ты будешь методом тыка до тридцати лет сам всё выяснять, тратя драгоценное время». – Говорил отец.
Я смущённо впитывал теорию как губка, рисуя в голове яркие эротические картинки.
Этой весной я по-особенному чувствовал свой организм. Как никогда раньше, я прекрасно понимал слова Маугли, о чём именно он говорил в мультфильме: «Почему мне хочется выть, словно я промахнулся на охоте? И тут же готов смеяться и прыгать, как бандерлоги!» Моё сердце вырывалось из груди.
Когда в нашей компании появилась Полина, я сразу понял, что мне нужна именно она. Чтобы именно ей отдавать свою любовь. Мне хотелось подойти к Полине и высказать всё о своих чувствах к ней. Но я очень сильно боялся промахнуться, быть отверженным. При виде Полины я терял дар речи, и всё что я хотел ей сказать, как будто стиралась из моей памяти. Мне было страшно представить, что её парнем станет кто-то другой. Особенно если это будет кто-то из нашей компании.
В конце мая мы всей компанией гуляли в саду медицинского центра.
Мы ходили по тропинкам, вымощенным силикатной плиткой, извивающихся между деревьями и кустарниками. Иногда мы сидели на скамейках, болтали, шутили и смеялись. Я всегда старался находиться рядом с Полиной, чтобы изредка, как бы невзначай, коснуться её. Когда мы сидели на скамейке, Полина в тот момент сидела между мной и Шмелём. Она оперлась рукой о скамейку, и я положил свою руку поверх её. Повернув голову, я увидел, что Полина смущённо улыбается, но не смотрит на меня. Тогда я попытался просунуть свои пальцы между её пальцами. Полина не стала препятствовать, и я с лёгкостью взял её за руку, скрестив наши пальцы. Моя голова закружилась, и потемнело в глазах. На душе стало так хорошо и легко, и я прижал её руку к своему колену. После этого, когда мы шли рядом, то я частенько старался взять Полину за руку и она никогда не возражала.
При встрече я всегда делал ей комплименты и дарил цветы – будь то простой одуванчик или цветущая ветка черёмухи.
Иногда я просто брал её руку и нежно массировал её нежные пальчики. Почти всегда она отвечала мне взаимностью. Однако это не перерастало в отношения.
Так получилось, что в один вечер на скамейке в сквере за нашим домом остались только я, Полина и Генка. Уже стемнело, и Полине пора было идти домой. Естественно её нужно было проводить.
«Ну, всё! – Думал я про себя, – мой шанс выпал!»
Я не подавал никаких намёков, что хочу остаться с Полиной наедине. И тут мне пришла идея, как избавиться от Генки.
– Слушай, Генка, мне надо у Полины кое-что спросить. Не мог бы ты оставить нас наедине? – Очень деликатно предложил я ему свалить.
– С чего это вдруг я должен уйти? – Начал ерепениться Генка.
– Меня один друг просил кое-что спросить, он не хочет распространяться и попросил, чтобы я это сделал тет-а-тет.
Полина сидела и улыбалась. Она уже понимала, что нет никакого друга, и что я специально это всё говорю, чтобы остаться с ней.
– Кто он такой? Где живёт твой друг? – Устроил допрос Генка.
– Да там один криминальный авторитет. Короче, он просил не распространяться, так, потихоньку спросить, чтобы никто не знал, – на ходу придумал я.
– Что, тогда сам Полину проводишь? – Спросил он.
– Придётся, – ответил я, делая вид, что не испытываю желания провожать Полину.
Полина уже еле сдерживала смех.
– Ну, тогда, пока, – протянул мне Генка руку. – Пока, Поль.
– Пока, Гена, – ответила Полина.
Генка ушёл домой, и мы с Полиной остались вдвоём.
– Ну, что конкретно твоего авторитета интересует? – Начала Полина, загадочно улыбаясь.
– Ему одна девушка нравится, вот он и не знает, как ей признаться, – ответил я.
– Пойдём, проводишь меня. И по пути всё расскажешь.
– Пойдём.
Мы направились в сторону дома, где жила Полина.
– Так пусть ей прямо всё и скажет, что нравится. – Сказала Полина.
– Ну, он боится, – ответил я.
– Криминальный авторитет и боится? В перестрелках участвовать не боится, а тут испугался?
– А вдруг откажет?
– Ну, так он точно не узнает, откажет она или нет.
Мы уже подходили к подъезду Полины, а я всё не решался признаться ей в том, что она мне нравится. Я решил, что провожу Полину до двери её квартиры и начал подниматься вместе с ней по лестнице.
– Так что ему передать? – Вновь спросил я.
– Ну, скажи, чтобы не боялся и признался ей. Зачем ему время терять на догадки, когда можно всё сразу узнать? – ответила Полина.
Мы поднялись на четвёртый этаж, и Полина нажала кнопку звонка. Дверь открыла её мама.
– Ой, тебя сегодня провожают? – Радостно воскликнула мама Полины. – Мальчик твой?
– Да нет, авторитет криминальный, вот вызвался проводить, – с иронией ответила Полина и прошла в прихожую.
– Ты мне нравишься, – неуверенно сказал я.
– Так, мам, подожди, тут авторитет заговорил, – улыбаясь, сказала Полинка и вернулась на площадку. – Повтори. Что ты сказал?
– Ты мне нравишься. Будешь со мной ходить?
– Я подумаю, – ответила Полина. – Можно подумать?
– Да, – ответил я.
Мама Полины стояла в прихожей и улыбалась, глядя на нас с Полиной.
– Как хоть мальчика-то зовут? – спросила мама.
– Александр, – ответил я.
– А меня Вера Олеговна. Можно просто тётя Вера.
– Очень приятно, – ответил я.
– Ой, а мне-то как приятно! – Как-то странно ответила тёть Вера.
Я тогда не понял, ирония это была или всерьёз ей было приятно знакомство со мной.
– Ну пока? – Сказала Полина.
– Пока, – ответил я. – До свидания, тёть Вера.
– До свидания, – ответила мама Полины.
Полина зашла домой и закрыла за собой дверь.
Домой я шёл неудовлетворённый ответом Полины.
Отец говорил, что я должен переть как танк напролом. Но я ассоциировал себя с маленькой моделью танка на пульте управления, стреляющего обоссанными спичками. Откуда взяться искре, если спички отсырели от того что я зассал? «Надо было что-то другое сказать, – думал я, ругая себя. – Ещё какого-то криминального авторитета приплел, дебил!» Мне было стыдно. Я хотел отмотать время назад, чтобы всё исправить и сказать что-нибудь другое, более романтичное. «И это выражение „ходить“. Оно же не даёт никакой конкретики. Но так говорят все. Почему не сказать: „Будь моей девушкой или давай встречаться“? – Снова ругал я себя. – Да и вообще, зачем нужны все эти слова? И так же всё понятно, что она мне нравится». Я был зол на себя и придирался к каждому своему слову. «А она тоже хороша: „Подумаю“. И как мне узнать, что она надумала и когда это будет известно?» – Мысленно рассуждал я.
Вечеринка на полигоне
В начале лета, после экзаменов во всех школах начинались выпускные праздники «Последний звонок». По окончании официального торжества мы вчетвером решили устроить вечеринку. Местом для проведения вечеринки однозначно был выбран наш лагерь возле полигона. Мы позвали Полину и ещё трёх девчонок из нашего с Женькой класса: бывшую девушку Женьки Наташку, её близняшку Таньку и их общую подругу Юлю.
Хороший алкоголь в то время достать было практически невозможно. Но благодаря бате Шмеля алкоголя у нас скопилось, хоть залейся. Мы закупились продуктами и съездили на центральный рынок за мясом для шашлыка.
Так как Женькина мама работала поваром в детском садике, с тем, кто будет мариновать шашлык, мы уже точно определились. Шашлык должен был стать гвоздём программы.
Теперь оставалось только доставить нас и продукты в лагерь. Нас снова выручил сосед дядя Вова. Он работал водителем – электромонтёром в электросетях. За пол-литра сивухи он охотно согласился доставить нас к месту торжества и обратно. Алкоголь в те времена решал всё. Тогда это была самая крепкая валюта во всех смыслах.
Праздник удался на славу. У нас было всё, что для этого нужно: веселая компания, алкоголь, шашлык, сигареты, а главное – полная свобода. Нас ничто не останавливало.
Когда Полина увидела, куда мы её привезли, восторженно сказала: «Так я знаю это место! Нас с девчонками папа сюда с утра увозил, когда ехал по работе на полигон. Мы тут купались и загорали. А в обед он нас забирал, и мы ехали обратно. Это наша полянка, только раньше она была пустая, а в прошлом году её кто-то обустроил».
Мы с Женькой переглянулись.
– Кто же это мог быть? – Произнёс я с иронией.
– Не-ет! Точно не мы, – поддержал меня Женька, пожав плечами и разведя руки.
Нашим одноклассницам Полина тоже очень понравилась. Они даже сдружились и находили общие темы для разговора. Я тогда считал, что это немаловажно в компании малознакомых людей. Иначе праздник превратился бы в унылый «тухляк».
Мы жарили шашлыки, купались и загорали, прыгали с тарзанки, ныряли, на время задерживали дыхание под водой, слушали музыку и танцевали, употребляли горячительные напитки и, чтобы казаться совсем взрослыми, курили модные американские сигареты «Marlboro».
Мясо тогда у нас получилось офигенным. Оно просто таяло во рту.
К вечеру температура воздуха уже не была такой высокой, как днём, но это не остановило девчонок, и они решили искупаться ещё раз. Полина не хотела надевать мокрый купальник и решила одолжить мою футболку с надписью "Nirvana". Я не знал тогда, почему она выбрала именно мою футболку. Все парни были в футболках, но ей была нужна именно моя. Полина уже видела меня без одежды, когда мы купались днём. Но в этот раз она смотрела на меня как-то по-особенному. Я не такой накачанный, как Сталлоне или Шварценеггер, но моё тело было в отличной форме. Когда я снял футболку, то заметил, как Полина пристально смотрит на меня. В её глазах горела страсть, и такой я видел Полину впервые. Когда Полина заметила, что я на неё смотрю, она смутилась, схватила мою футболку и убежала за шалаш. Там она переоделась и побежала купаться с остальными девчонками. Полина вышла из воды, дрожа от холода. Моя футболка плотно облегала её стройное тело, словно короткое платье. От холода её кожа покрылась мурашками, а соски груди напряглись, прорываясь сквозь намокшую трикотажную ткань. Я взял большое банное полотенце, подошёл к Полине, укрыл её и обнял, крепко прижав к себе. Позже она переоделась в свою одежду, а мне вернула мою мокрую футболку. Весь вечер я провёл с голым торсом, развесив футболку на кустах возле костра, чтобы она просохла. Время от времени я замечал, что Полина украдкой бросает на меня взгляды.
Мы сидели у костра и не спали почти до рассвета. Когда светало, на часах было около четырёх часов утра и начало холодать. Мы все дружною гурьбой завалились в шалаш занимать «козырные» места. Так вышло по счастливой случайности и моей наглой настойчивости, что место мне досталось между Полиной и Женькой.
Глаза от усталости сами собой закрывались. Полина была в коротких джинсовых шортах, и моя ладонь случайно коснулась её колена. У меня всё сжалось в груди, и меня затрясло. Полина вполголоса спросила: «Ты что замёрз?» В ответ я нервно кивнул.
– Я тоже замёрзла. Давай греться?
Она повернулась ко мне лицом и обняла меня за плечо, зажав мою ладонь между своих коленей.
Кто-то говорит там про каких-то бабочек в животе. Только у меня это были далеко не бабочки. Словно слон мне наступил на грудь, и меня затрясло ещё больше. Я молча лежал и трясся, вытаращив свои глаза в темноту под крышей шалаша, пока все остальные рассказывали анекдоты и смеялись. Я покосился на Полину, и мне показалось, что она немного улыбалась и еле сдерживала смех. Я лежал и прокручивал в голове вопросы: «Что делать дальше? Что же делать дальше? Как поступить? А вдруг она будет против?..» Полина слегка надавила мне на плечо большим пальцем руки, словно подавая мне знак. Я нерешительно повернул к ней голову и легонько поцеловал её в щёку. Тогда Полина крепко схватила меня за плечо, подтянула к себе и впилась мне в губы. Тогда это был не первый мой поцелуй. Я уже имел небольшой опыт в игре «Бутылочка» но от сильного влечения к Полине это было самое прекрасное, что тогда могло быть. В тот момент мне хотелось целовать её ещё и ещё.
«Давай оставим на потом? Я уже хочу…», – вибрирующим, будто мурлыкающим голосом тихонько сказала Полина, немного задыхаясь. Она отвернулась от меня к стенке шалаша и нежно, очень тихо простонала: «Обними меня сзади». Я отодвинул волосы с её тонкой шеи и тихонько поцеловал за ухом. Полина тяжело задышала, выгнулась и упёрлась своей круглой попой мне в низ живота. Я перекинул руку, как бы обнимая её, и случайно положил ладонь ей на грудь. Сквозь майку торчал твердый, как спелая виноградинка, сосок. Это была моя первая победа, моя первая любовь. Так начались наши отношения с Полиной.
Нас разбудили громкие прерывистые выстрелы. Проснувшись, мы услышали рёв двигателей и лязганье траков боевых машин. В тире на территории полигона, буквально в нескольких сотнях метрах от нас, проходили испытания. Я посмотрел на часы. Время было уже одиннадцать часов утра. Скоро за нами должен был приехать дядя Вова. Нам нужно было собираться и возвращаться домой. Мы с парнями выбрались из шалаша, пока девчонки ещё нежились на спальных мешках.
Как настоящий мужчина, я с разбегу прыгнул в холодную утреннюю реку и подплыл к кувшинкам. Я нарвал целую охапку этих прекрасных диких цветов.
Выбравшись из воды, я, не показывая вида, что мне холодно, вернулся в шалаш и протянул букет Полине. Она взяла мокрые кувшинки и положила их себе на грудь. Белая трикотажная майка тут же намокла, и моему взору открылось настоящее великолепие. Её соски напряглись и прорывались сквозь намокшую ткань наружу. Они напоминали мне косточки от персика.
– Саша, а нам кувшинок! – Возбуждённо в один голос закричали остальные девчонки. – Мы тоже хотим цветочков!
– Девчонки, меня на всех не хватит, – отшутился я. – Я второй раз туда не полезу. Вон, пускай парни нарвут.
– Пацаны, тут девчонки кувшинок хотят, – крикнул я, вылезая из шалаша.
– Ты что так поступаешь-то? Вот ты «подстава»! – В шутку, но как бы обиженно, сказал Шмель. – Сейчас придётся в воду лезть.
– Иди тогда собирай вещи, – крикнул мне Генка, и они втроём направились к реке.
– Твоя идея, вот сам и лезь! – Напоследок крикнул Женька.
– Я свою миссию выполнил, – отбрыкался от них я, и, шутя, показал им средний палец.
– Он миссии выполняет, а в воду лезть нам. – Пробурчал Шмель, – «Миссиписи», блядь!
Спустя несколько минут, дрожа от холода, парни вышли из воды с букетами кувшинок и раздали их остальным девушкам. Радостные и восторженные девчонки были на седьмом небе от счастья. Казалось, их писк было слышно даже на краю леса.
Мы быстро собрали вещи и отправились в путь по танковой дороге. Мне не хотелось возвращаться в город, я мечтал остаться здесь с Полиной. В тот момент мне казалось, что я могу жить в этом шалаше вечно, лишь бы она была рядом.
Перед мостом возле знака «Запретная зона!» стоял УАЗ – «буханка» дяди Вовы.
«Давайте быстрее! – Крикнул дядя Вова. – Я уже минут двадцать здесь торчу, Запретка всё-таки!»
Мы, ускорив шаг, устремились к Уазику, закинули вещи в фургон и поехали домой.
– Где магарыч? – Спросил дядя Вова.
– Ты его сейчас хочешь выпить? – С неким подозрением произнёс Шмель.
– Нет, он мне душу согреет, – смеясь, ответил дядя Вова.
– Ну вот, во дворе и согреешься! Не бойся, не обманем, – успокаивал его Шмель.
Танковая дорога от следов гусеничных траков была ребристая, и на скорости машина вибрировала. При разговоре наши голоса забавно дрожали, и мы попеременно дрожащим горлом голосили: «Э-э-э-э», а потом громко смеялись. Но всё равно на душе было неспокойно. Казалось, что всё веселье закончилось, хотя всё только начиналось.
Мы приехали во двор нашего дома, и Мишка Шмель, выпрыгнув из Уазика, забежал в наш подъезд. Он быстро вернулся с литром отцовского самогона.
Шмель протянул бутылку дяде Вове.
– Так мы же на пол-литра вроде договаривались? – С удивлением спросил дядя Вова, как бы возмущаясь, но с радостью принял оплату.
– Это тебе компенсация за ожидание, да и обратиться не раз ещё придётся, – произнес я с заднего сиденья.
Мы начали выгружаться.
Я отвел Полину в сторону и спросил: «Мы же ещё встретимся?»
– Конечно! – Ответила она. – Теперь ты от меня никуда не денешься. У нас с тобой остался один очень важный, не решённый вопрос.
– Какой? – Спросил я вполголоса.
Полина взяла меня за шею и, подтянув меня к себе, поцеловала на прощание в губы.
– Я тебе завтра скажу. Приходи утром… – прошептала она, создавая интригу, загадочно прищурившись и страстно сморщив носик.
Полина пошла домой. Я повернулся к парням с девчонками и увидел их удивлённые лица.
– Что у вас произошло? – Спросил с ехидцей Женька.
– Да, вроде, пока ничего, – смущённо ответил я.
Я взглянул на Шмеля. Он прямо кипел от злости, но, поскрипев зубами, так мне ничего и не сказал. И мы разошлись по домам.
Наутро следующего дня я уже бежал к Полине с букетом только что купленных белых роз.
Глава 3
От теории к практике
Я забежал в подъезд дома, где жила Полина, поднялся на четвёртый этаж, подошёл к двери и нажал на кнопку звонка. «Кого там ещё принесло с утра пораньше?» – Ругалась тёть Вера, подходя к двери.
– Кто там? – Спросила строго мама Полины из-за двери.
– Здрасьте, тёть Вера, это я – Саша, – громко ответил я.
Она мне открыла дверь и радостно крикнула: «Полинка, вставай! Тут к тебе женихи с цветами пожаловали!»
– Так я вроде один, – с улыбкой ответил я.
– Ну, раз один, то проходи в зал! Сейчас она выйдет, – улыбаясь, по-хозяйски сказала тётя Вера и отошла от двери.
Она пристально смотрела на моё лицо, стараясь заглянуть прямо в глаза, будто пыталась что-то в них прочитать.
Маме Полины надо было идти на работу, и когда я пришёл, она уже была почти готова, собираясь выходить. Я снял обувь и прошёл в большую светлую комнату. Положив цветы на большой лакированный стол, я уселся в кресло. Тётя Вера попрощалась и ушла, захлопнув за собой дверь. Из своей комнаты, словно взбесившись, выбежала очень радостная Полинка. Она была в трусах и короткой майке, а её волосы были взъерошены после сна. Но даже в таком виде Полина была прекрасна. Она прыгнула ко мне на колени и начала меня страстно целовать, тихо приговаривая: «Наконец-то ты пришёл! Я так скучала! Всю ночь тебя ждала». Она была так рада видеть меня, что я почувствовал себя немного неловко.
– Это тебе, – сказал я Полине, указывая на цветы.
– Спасибо, они очень красивые! – Ответила она.
Полина взяла розы со стола и поднесла их к лицу. Она слезла с моих колен и прошла на кухню поставить цветы в вазу. Я слышал, как Полина гремела посудой на кухне, а потом ушла в ванную комнату. Сидя в кресле, мне было слышно, как она принимает душ. Спустя какое-то время Полинка вышла из ванной, закутавшись в полотенце.
«Не хочешь в душ сходить? – Спросила она. – Я тебе полотенце дам». Полинка сняла с себя полотенце, кинула им в меня и игриво убежала в свою комнату. Она была полностью обнажена. Её ровный бронзовый загар переливался от лучей солнца, проникавших сквозь большое окно в зале.
Ситуация была не из простых. Я впервые видел вживую обнажённую девушку так близко. В тот момент меня опять затрясло.
Я скомкал полотенце и, нервозно подёргивая рукой, прошёл в ванную комнату.
Через несколько минут мы с Полинкой лежали под тонким одеялом на её кровати. Я только в теории от своего отца слышал, как и что, но как применить это на практике, я даже не имел представления. Я лежал и трясся, не зная с чего начать.
– Может, ты меня уже поцелуешь? – спросила Полина дрожащим голосом.
– А ты что дрожишь? – Спросил я, трясясь.
– А ты?
Она как-то нервно хихикнула и кинулась в мои объятья, страстно целуя меня в губы.
Первый блин комом. Мы по очереди сходили в душ и снова легли под одеяло. Меня уже не трясло так, да и Полина вроде была спокойна. Я думал, что для неё это было не впервые. Она была как-то более раскрепощена, чем я. Да и в принципе меня в тот момент это не особо волновало и не имело никакого значения. В боевую готовность я пришёл мгновенно. Буквально через несколько минут я был готов к следующему «старту». Я старался сделать так, как описано в теории. Но теория и практика были далеки друг от друга. Мы провели в комнате Полины почти весь день.
Мы экспериментировали, познавая друг друга и совершая ошибки, сгорая от страсти и желания. Изредка Полина пыталась меня поправить. Я следовал её указаниям, воплощая в реальность те самые яркие картинки в своей голове.
В итоге я добился своего, и уже в конце дня я целовал содрогающееся нежное тело Полины. «Теперь я точно знаю, что буду оставаться для Полины джентльменом!» – Возгордившись собой, думал я.
Родители Полины пришли, когда мы уже сидели на кухне и пили чай. Масленые глаза Полины выдавали её удовлетворённость произошедшим. Она с какой-то таинственностью смотрела на меня, будто хочет о чём-то спросить, но никак не может решиться.
Тогда я спросил: «Полин, что-то не так?»
Она наклонилась к моему уху и прошептала: «Всё было просто офигенно! Это у меня было в первый раз».
В тот момент я не до конца понял, что именно произошло впервые: всё это было впервые или только конечный результат. Но я не стал переспрашивать. Для меня главной наградой было видеть, как моя девушка улыбается и радуется.
Мама Полины как-то странно на меня смотрела и улыбалась, а потом произнесла, повернувшись к Полине: «Какая ты взрослая у меня стала, дочь!» Этого я тоже не мог понять. То ли она всё знала, то ли догадывалась, или, может, Полина себя как-то выдала. С Полиной мы договорились встретиться завтра, а потом ещё полчаса целовались в подъезде и никак не могли распрощаться.
Домой я шёл с гордо поднятой головой и воображаемым знаменем победы. Мне хотелось скорее добежать до дома и рассказать отцу, что у нас всё получилось и что мы «победили». Также у меня накопилась куча вопросов, на которые я не мог найти ответы. Но я точно знал, кто на них сможет ответить.
До полуночи мы просидели за разговором с отцом в моей комнате. Мы сидели и обсуждали детали прошедшего дня. Мне казалось, что у меня всё в ажуре. У отца же было другое мнение на этот счёт, и ему казалось, что события развивались очень быстро. Он говорил, что это вовсе не победа, а только начало великой битвы. И он был прав.
«Сейчас главное, не задуши её своей любовью и ревностью. Полина ещё молоденькая и может не вынести такого натиска. Надо немного «нажать на тормоз», иногда оставлять её одну, чтобы она могла отдохнуть от тебя. Пусть всё идёт своим чередом». – Говорил мой отец.
– Пап, я не понял, девочка она или нет? – Сомневаясь, спрашивал я.
– Ну, уж точно не мальчик! Видно же! – Смеясь, ответил батя.
– В смысле, девственница или нет. Первый я у неё или нет? – Уточнил я в недоумении.
– А тебе что, в очереди пришлось стоять? – С насмешкой спросил он. – Что она тебе сказала?
– Что это был первый раз. А что, я так и не понял.
– Это и значит, что первый. Так что забей! А если сомневаешься, то не важно, что у неё было до тебя. Главное, что происходит сейчас между вами и что будет завтра. И что ещё менее значимо – это мнение окружающих. Слушай своё сердце. Разве не этого ты хотел? Посмотри, какую красотку ты отхватил! Что может быть сейчас важнее этого? Ты счастлив. Вот и наслаждайся этим. Если ты готов пожертвовать своей любовью ради чужого мнения, то да, тут я тебе не советчик.
Батя с такой убедительностью это говорил, что я и сам понял, что зря заморачиваюсь. Главное то, что происходит с нами сейчас. А то, что было до наших отношений, не имеет значения. Ведь я действительно очень сильно любил Полинку и очень дорожил этой любовью. Тогда я думал, что так будет всегда.
На следующий день мы с Полиной отправились на прогулку в центр города, в парк. Я был одет в белые брюки с чёрным ремнём, чёрные туфли и белую рубашку – это было лучшее, что у меня нашлось из строгой одежды. Полина тоже выбрала белый наряд: белый сарафан и босоножки на высокой шпильке. Мы выглядели просто потрясающе вместе. Это был один из самых счастливых дней в моей жизни.
В парке было многолюдно. В то время к нам в город приехал Чешский «Луна-парк» – что-то вроде ярмарки. Разместившись в центральном парке культуры и отдыха, Чехи торговали всякими безделушками и сладостями. С собой у них были свои аттракционы. Всюду стояли огромные очереди.
Мы гуляли по парку, ели мороженое и катались на старых советских каруселях. В тот момент мы чувствовали себя легко и непринуждённо.
Мы бегали, бесились и резвились по траве босиком, обнимаясь и целуясь. В парке играла музыка.
Полинка танцевала под композиции «What Is Love» Haddaway и «The Look» группы Roxette. Это было дико, бешено, но очень красиво. У Полины был хороший слух, и она словно сливалась с музыкой, делая каждое движение в такт низких частот. Прохожие и отдыхающие в парке в недоумении оглядывались на нас и останавливались посмотреть. Это ещё больше заводило Полинку, и она выкладывалась по-полной.
Каждый день с Полиной пролетал мгновенно. С ней было весело и интересно. Она будто заранее планировала, как пройдёт день. И он проходил, словно какой-то праздник, именно так, как хотела она.
Однажды Полина пришла ко мне в гости, и мы всей компанией тусили у Шмеля дома. Никто тогда ещё не знал, что было между мной и Полинкой. Знали только то, что мы начали дружить, но не более. Мы, как обычно, сидели, шутили и смеялись, слушали музыку, курили и выпивали. Мои родители были с ночевкой на даче, и я был оставлен «на хозяйстве». Уже смеркалось, и Полина засобиралась домой. Я ещё не понимал того, что Полина хочет так рано уйти. Её родителей тоже не было дома. Гуляй себе сколько хочешь. Полина попросила, чтобы я её проводил до дома. Парням я сказал, что скоро вернусь, и мы начали собираться уходить.
Мы вышли из квартиры Шмеля и захлопнули за собой дверь. Я обнял Полину за талию и хотел поцеловать. Она неожиданно вырвалась из моих объятий, схватила меня за руку и потянула к двери моей квартиры. Я достал ключи, открыл дверь, и мы ввалились в наше «новое ночное приключение». Мы до рассвета не спали и уснули только под утро, после нескольких ярких вспышек Полины. Проснулся я от того, что Полина собиралась домой.
– Ты куда? – Шёпотом спросил я.
– Домой, – вполголоса ответила Полина. – Там уже родители, наверное, пришли. Потеряют меня.
Полина достала из сумки «массажку» и начала расчёсывать свои длинные чёрные волосы.
– Придёшь ко мне сегодня вечером? Может, родители снова уедут, – Интригующе спросила она.
– Конечно, приду!
– Тогда часов в семь приходи. Я тебя буду ждать, – сказала Полина, смотря на меня в отражении зеркала.
– Я тебя люблю, – невольно вырвалось у меня.
Я подошёл сзади, отодвинул пряди волос и начал целовать её в шею.
– Я тебя тоже люблю. – Тяжело дыша, шёпотом ответила Полина.
В зеркале я видел наши отражения. Соски Полины снова напряглись, стараясь прорвать обтягивающую майку. Я засунул руку под майку и легонько сжал её грудь. Полина тихо застонала, потом резко повернулась и прижала указательным пальцем мои губы.
– Всё, до вечера! – Сказала она, как отрезала.
– А вдруг твои мама с папой не уедут?
– Да что им тут делать? Они всё лето будут на даче жить, сюда приезжают только меня проведать, – убеждала меня Полина.
Я проводил Полинку, оповестив её о том, что решил до вечера провести время в гостях у Женьки. Я поднялся на лифте на восьмой этаж. Дверь в квартиру Женьки мне открыл Генка.
– О, здорова! – поздоровался я с Генкой и протянул ему пятерню.
– Здорова! – Ответил Генка, пожимая мне руку.
– Ты-то что тут с утра делаешь? – Спросил я.
– Какое утро? Обед уже прошёл! – Смеялся Генка.
– А Женька где?
– На горшке сидит, – кивая в сторону туалета, усмехнулся Генка.
Женька вышел из туалета и направился в ванную комнату.
– Здорова, Сашок, – крикнул он по пути в ванную.
– Здорова…
Женька вышел из ванной, и мы прошли к нему на кухню.
– Ты бы видел вчера Шмеля, он просто свирепствовал! – Начал рассказ Женька.
– А что случилось? – В недоумении спрашивал я.
– Так вы там с Полинкой «шпёхались» и вас через стенку было слышно, вот его и разрывало от ревности. Он все костяшки о стену сбил, а потом нажрался и уснул, – продолжил рассказывать Генка.
– Ну что сейчас поделать? Полинка теперь со мной. Так что, парни, извините, она меня выбрала. У нас реально любовь. У меня такого ещё не было. – Рассказал я парням.
Соперник
Пока я сидел и общался с Женькой и Генкой, Шмель в это время начал осаду Полинкиной квартиры. Полина только зашла домой и переоделась, как в дверь постучали. Она открыла дверь и на пороге увидела Мишку Шмеля.
– Привет, Миша! Ты чего?! – Опешила Полина.
– Привет, будь моей девушкой, – сказал с неуверенностью Шмель и протянул букет из ярко-красных роз.
– За цветы конечно спасибо, но…
– Ничего пока не отвечай, ты мне очень нравишься, я тебя люблю и хочу быть с тобой! – Настойчиво перебил Полину Шмель.
– Я так не могу! Ведь у нас с Санькой уже отношения. Я его люблю, и мы с ним спали, – продолжила Полина, перебивая Шмеля.
– Я знаю. Мне пофиг!
– Вот тебе раз! С кем ты спала?! – Из комнаты послышался строгий громкий голос тёти Веры.
– «Песец!» – Чуть было не сматерилась Полинка, – тебе лучше уйти, – протараторила она и начала закрывать дверь, выталкивая Шмеля.
Шмель просунул ногу в притвор двери, не давая её закрыть, и настойчиво упрашивал: «Нет! Давай сейчас всё решим…», продолжая ломиться в дверь.
– Миша, тебе сейчас лучше успокоиться и уйти, – сказала тётя Вера, выходя в прихожую из комнаты.
– А с тобой у нас будет серьезный разговор! Вот теперь тебе и Саньке твоему точно «песец» пришёл, – повернувшись к Полине, сказала её мама строгим голосом.
Шмель упал на колени в дверях, закрыв лицо ладонями.
– Нет, я, конечно, предполагала, что так может произойти, но не думала, что так скоро, – с каким-то переживанием за Полину и жалостью к Шмелю, сказала тётя Вера.
Она подняла Шмеля с колен и завела его в квартиру. «Ой, мальчишки-мальчишки! Что с вами делать-то?» – Причитала мама Полины, провожая Шмеля на кухню.
– Вот и сидите там вдвоём! – закричала Полина и убежала к себе в комнату, хлопнув дверью со всего маха.
Полинина мама – мудрая женщина, да к тому же очень хороший психолог. Тётя Вера быстро нашла подход к Шмелю. Она успокаивала его и уговаривала уйти. Шмель, чувствуя её поддержку, сидел и «плакался ей в жилетку», говорил, как сильно любит Полину и не может жить без неё. Полина всё это время стояла у двери своей комнаты, подслушивала, что происходило на кухне, и тихонько, нервно похихикивала с чувством детской игривости и стыда. «Ёбаный пиздец! Что сейчас делать-то?» – Думала она, матерясь про себя.
Шмель сделал вид, что успокоился, извинился перед мамой Полины и направился к выходу.
– Полина, пока! – Громко сказал Шмель.
– До свидания, Миша, – выдохнула мама Полины.
– До свидания, тёть Вера.
Тётя Вера ворвалась к Полине в комнату.
– Мама, я тебе сейчас всё объясню! – Слёзно пропищала Полинка.
– Так, быстро одевайся и пошли за Мишей! Вечером поговорим, – строго сказала мама Полине.
– Зачем? – В недоумении спросила она, будто не понимая всего происходящего.
– Ты прикидываешься, или серьёзно не понимаешь, что происходит? – Строго спросила мама. – Он пошёл к Саньке. В таком состоянии Миша может наделать «делов». Быстро одевайся и пошли за ним, пока твои мужики кровь друг другу не пустили, – обрисовывала она Полине возможную ситуацию.
Шмель словно знал, где я в данный момент нахожусь, и начал стучать в двери Женькиной квартиры.
– Открывай! – Кричал Шмель в припадке ярости.
– Что долбишься?! Совсем охуел, что ли?! – Крикнул Женька и пошёл открывать дверь.
– Подожди! Он за мной пришёл, дай я открою, – сказал я Женьке и схватил его за предплечье.
«Пацаны, отойдите, чтобы не попасть под раздачу. Похоже сейчас начнётся… – сказал я парням, отодвигая их в сторону, – он ко мне пришёл, мне и разгребать. Только я вас прошу, не вмешивайтесь, мы сами разберёмся».
Женька с Генкой стояли и смотрели на меня растерянным взглядом.
Я открыл замок и распахнул дверь. Шмель с ходу нанёс мне два удара по лицу. Удары были сильные, но не техничные и не хлёсткие. Мишка разбил мне губу и немного подбил глаз. С первого же удара я отправил Шмеля в нокдаун. Он отлетел к лифту и с трудом мог встать. Генка резво обхватил меня, вцепившись, как клещ, не давая продолжить драку. В этот момент Полина пешком уже поднялась на восьмой этаж, и Шмель упал ей прямо под ноги. Увидав эту картину, Полина громко завизжала: «Вы что творите-то?! Ну-ка, быстро прекратите!»
Из соседних квартир начали выходить соседи и вставать между нами, выясняя, что произошло. Так Полина попала в поле зрения наших соседей и заработала нехорошую славу. Чуть позднее из лифта вышла мама Полины.
– Ну-ка, быстро все зашли в квартиру! – Строгим командным голосом сказала тётя Вера, загоняя нас в Женькину квартиру.
– Этого ты хотела?! – Истерично прикрикнул Шмель на Полину.
– Да ты не охренел, случайно?! Миша Шмель прилетел, все вокруг должны передним ноги раздвигать! Ты что накаляешь, а?! Тебе сказали успокоиться! – Крикнул я Шмелю.
– Ты тоже успокойся! – Прикрикнула на меня Полина.
– Давай ещё мы с тобой «разосрёмся»? – Ответил я Полине.
«Какая же она сексуальная, когда злится!» – Думал я про себя, сжимая челюсти. Мне хотелось прямо сейчас схватить её за волосы и утащить к себе в квартиру. В ней просто пылал огонь.
Мы все зашли к Женьке в квартиру, чтобы решить вопрос в тихой обстановке, без свидетельских соседских ушей. Полина выдвинула ультиматум, что пока мы не помиримся со Шмелём, она сюда больше не придёт. Мы со Шмелём пожали друг другу руки и сделали вид, что всё хорошо. Мама Полины «прочитала нам нотацию» и все успокоились. Чуть позже пришла с работы Женькина мама, и подключилась к тёте Вере уже со своими нотациями. Мы, со всем согласившись, начали расходиться по домам. Первыми ушли Генка со Шмелём.
– Ладно, мы тоже пойдём, – сказала тёть Вера Женькиной маме. – Вы тут рядом, так хоть следите за ними, что они творят. А то поубивают друг друга.
– Так когда мне? Спасибо, что подоспели, – сказала тёть Валя Полинкиной матери.
– Ой, да никто бы никого не убил! – Сказал я пренебрежительно.
– Я вот сейчас возьму шланг от «стиралки» и выдеру тебя, как Сидорову козу. Ёрничает он мне тут стоит! – Прикрикнула на меня тётя Валя, будто на правах моей «второй матери».
Она действительно была мне как вторая мать, так как мы с Женькой почти десять лет росли вместе у неё на глазах. И я её уважал.
– Я в курсе ваших отношений с Полиной, – предупредила меня тёть Вера.
– Ну что, может тогда ко мне, раз такое дело? – В шутку «подкатил» я к Полинке, взяв её за талию.
– Ты что? Нет, конечно! – Ответила мне Полинка, убирая мои руки со своей талии.
– Сейчас я шланг, похоже, возьму и отхожу обоих, – строго сказала мама Полины, перебивая нас.
– Что? Тогда к тебе? – Уже с неким сарказмом, спросил я Полину.
– Валя! У тебя шланг далеко? Одолжи мне, пожалуйста, ненадолго. Сейчас я кое-кому мозги вправлю, – строго, но улыбаясь, сказала мама Полины. – Вы только внуков мне не нарожайте тут. Мне ещё рано становиться бабушкой. – С каким-то волнением и переживанием говорила она.
Женька стоял у стены и улыбался, глядя на нас и слушая весь разговор.
– Тебе сейчас тоже перепадёт! Стоишь тут ухмыляешься! – Грозно посмотрев на Женьку, сказала его мама.
– А мне-то за что опять? – Отстранившись от неё, спросил Женька испуганно.
– А так, для профилактики. Больно взрослые все стали! Ну-ка, быстро иди к себе в комнату и закройся там, чтобы я тебя не видела! Отрастили причиндалы, ходите, размахиваете направо – налево ими! – Беспричинно ругалась тёть Валя на Женьку.
– Жека, пока, – сказал я в след уходящему в комнату Женьке.
– Саня, Полина, пока. Тёть Вера, до свидания. – Сказал с грустью Женька и зашёл к себе в комнату.
– Ладно, всё, мы тоже пойдём, – улыбаясь, сказала тёть Вера, выталкивая нас с Полиной за двери.
К позднему вечеру уже весь дом гудел, обсуждая произошедший инцидент. А уже через день нашу компанию прозвали «шведской семьёй». Полине досталась слава «распутной девки», а мы будто все с ней спали по очереди или все вместе сразу. Сплетни разлетались по округе с геометрической прогрессией. Люди, сами не зная всей правды, выдумывали и несли всякую ересь. И чем дальше расходились сплетни, тем менее правдоподобно они звучали. В итоге всё само собой устаканилось.
Наша «компашка» стала более сплочённой. Со Шмелём мы помирились, но он всё равно ревновал Полинку ко мне, носил ей цветы и пытался отбить. А мы с Полиной были как Сид и Нэнси, или как Бонни и Клайд. Но мы никого не грабили и не употребляли наркоту. Во двор наша компания заходила, как самая скандальная рок-группа, чуть ли не под овации соседей.
В тот вечер, когда мама Полины узнала о нашей близости, Полина ей всё рассказала. Тётя Вера не запрещала нам встречаться, но в то же время и не одобряла нашу интимную связь. Она считала, что нам рано ещё жить половой жизнью. Да и мы так считали. Но желание и страсть были сильнее нас, и всё свободное время, уединившись, мы проводили в постели.