Читать онлайн Рассказочки от Заполярочки бесплатно

Рассказочки от Заполярочки

Искусство любви

Я влюбилась в неудачника. Это не мои слова. Так считают про него все общие знакомые. И он сам тоже так считает.

Но правда в том, что это я неудачница. Из всех возможных и невозможных мужчин я выбрала того, с кем мне вообще ничего не светит. Ничего. Никогда.

Мы знакомы очень давно. Но близко не общались ни разу. Он брат моей подруги, поэтому я знаю о нем достаточно, а он не знает обо мне почти ничего.

Он был женат. Пять лет. Я в курсе мельчайших подробностей его семейной жизни, как и деталей развода. Жена не просто ушла. Она его растоптала. Бросила в самый неподходящий момент, в период глубокого финансового кризиса. Тогда он потерял все. Работу. Жену. И самоуважение, узнав о ее похождениях. Она ушла к другому, предварительно поделив все совместно нажитое имущество. Распил был полным и беспощадным, по словам Аньки, его сестры.

Хотя Ваня не сильно сопротивлялся. Он шел на дно. И по сути, ему было безразлично, с диваном ему тонуть или без.

Я переживала очень. С одной стороны, мужчина моей мечты оказался свободен. С другой – он был фатально разбит. И непригоден для новых отношений.

Когда я познакомилась с ним, он был уже женат. Сейчас он находится в том стойком непринятии женщин и самого слова «отношения», поэтому у меня нет никаких шансов. Никаких. Хотя после развода прошло три года. Но Аня говорит, он – махровый холостяк и женоненавистник.

Он сам называет себя неудачником. И до сих пор не может прийти в чувства после предательства. И я неудачница, которая из всех возможных мужчин выбрала самого недосягаемого. Мне кажется, даже «голубой» в этом плане был бы куда перспективнее, чем Ваня.

Не могу сказать, что страдаю от неразделенных чувств. Нет. Моя жизнь не стоит на месте. Я пробовала встречаться с разными мужчинами. Пробовала отношения и даже жила с одним парнем. Но. Это все было бессмысленно, потому что в сердце зияла пустота.

Мне скоро 30. Я до сих пор одна. У меня живут два кота, и я близка к штатной картине женского одиночества. Я к нему готова. Наверное.

Хотя кого я обманываю?

– Лен, ты меня слушаешь?

Я дергаюсь. Увязла в размышлениях и забыла, что сижу на свидании с очередным кавалером, с которым меня познакомила коллега. И отказать было неловко. Что-то она мне такое жалостное про него втирала. Но уже не помню, что. Или я не слушала? Сижу и просто трачу наше время. Хотя каждый раз, собираясь на свидание, надеюсь. А вдруг, я смогу? Влюбиться.

– Да. Просто немного задумалась.

– У тебя все в порядке? – спрашивает мой кавалер. Кажется, Игорь.

– Нет. У меня не в порядке. Прости, я полная дура. Я просто трачу твое время.

Говорю то, что вертится на языке.

Игорь смотрит на меня внимательно и вздыхает:

– Пытаешься кого-то забыть?

– Да.

– Понимаю.

Теперь я смотрю на него с интересом. Внимательно. И мне на миг становится смешно.

– Ну вот, встретились два одиночества, – я хихикаю.

Он улыбается.

– Да уж. Расскажешь?

– А что тут рассказывать… Я восемь лет влюблена в человека, который обо мне даже не знает. Он женоненавистник с отягчающими обстоятельствами в виде бывшей жены, которая своим существованием убеждает его, что все женщины – гадины. В целом убеждать его не нужно. Это его аксиома, – я выдыхаю и пью вино.

– Мило. Сидишь себе и страдаешь, значит. Здорово придумала.

Он язвит, а злюсь.

– А ты типа такой умник. Да?

– Нет, я еще больший идиот, чем ты. Но у тебя хоть шанс есть. А я свой упустил.

Я смягчаюсь.

– Замуж вышла?

– Ага. За меня. А потом умерла. Ладно. Тебе это знать не обязательно. У тебя свои планы на жизнь – сидеть в окружении кошек и ныть каждый день о неразделенной любви.

Он встал. Бросил деньги на стол и вышел. А я сидела, прибитая его словами к стулу. Он прав. Он бесконечно прав.

Уже вечером от Игоря пришло сообщение: «Прости, что психанул. Но хватит терять время. Действуй. Мир?»

«Мир», – ответила я.

А потом дописала: «Я не знаю, что делать»

«Пусть он хотя бы о тебе узнает»

«Как?»

Он молчит. А через пять минут приходит сообщение:

«Искусство любви дзёдзюцу. Почитай»

Следом летит сообщение со смайликами. Шутит? Издевается? Но мне интересно. Я беру компьютер. Ввожу в поисковик и читаю. А потом начинаю громко ржать, до слез.

«Ну как?» – приходит смс от Игоря.

«Строю коварные планы», – отшучиваюсь.

«Серьезно? Желаю удачи»

«Она мне точно понадобится», – пишу я и убираю телефон. А в голове слова Игоря: «пусть он хотя бы о тебе узнает».

Ну что же. Пусть узнает. В конце концов, что я могу потерять кроме своего самолюбия?

***

Шутка Игоря сработала. Я уже битый час думаю о том, как обставить нашу встречу с Ваней. У меня есть козырь – его сестра. И то, что я знаю о нем.

Но есть и другой момент. Наша встреча должна быть разыграна идеально. Другого шанса у меня не будет. Поэтому надо постараться.

Читаю еще раз про искусство любви Дзёдзюцу. Легкое касание. Суть в том, что он должен оказать мне помощь и при этом не пожалеть, а отнестись как к женщине красивой. Сижу, размышляю.

Машина сразу отпадает. Там не пожалеть меня – очень трудно. Мне самой себя очень жалко за рулем. Весь задний бампер в царапинах и вмятина. Передний бампер тоже под вопросом. Да и водитель я, как в тех самых анекдотах. Камикадзе. Страх руля сильнее меня.

Что остается? Компьютер? Смогу ли я выглядеть достойно, попросив установить винду? Перетащить диван? Помочь с сумками? Все как-то очень жалко и мелко. Если учесть, что Ваня женщин презирает, то будет очень сложно завоевать внимание. И что делать?

Звонить Ане, сестре. Зондировать почву.

Я набираю подругу и аккуратно выпытываю у нее новости. Подруга не знает о моих чувствах. А я не спешу вываливать их на нее. Очень чревато последствиями. Хотя… Может, пришло то самое время, когда связи помогут.

– Ань. Мне нужна помощь.

– Что случилось?

– Пока ничего. Но я хочу. Я хочу познакомиться с твоим братом.

– С Ванькой? Зачем?

– Зачем-зачем. За шкафом. Нравится он мне. Может, он мой последний шанс.

– Ну ты даешь, – хихикает она. – Нашла, кому свой последний шанс отдавать. Он им вряд ли воспользуется.

– Слушай, ну я же не зря твоей помощи прошу.

Она становится серьезнее.

– Что мне надо сделать?

– Познакомь нас. Но не так, как раньше. «Привет, это Ленка. Мы пошли на танцы». А конкретно, чтоб была возможность пообщаться. Сможешь?

– Ладно. Я подумаю. Позвоню тебе позже.

Честно говоря, я ожидала большего ажиотажа и вопросов от подруги. Меня терзали сильные сомнения. Но отступать было глупо.

Аня позвонила вечером

– Так. На выходных идем на шашлыки. К родителям на дачу. И сразу говорю – я как бы не при делах. Начнешь на него вешаться – меня подставишь. Помнишь Маринку? Я их пыталась свести уже. Теперь нет Маринки в моих друзьях, а у брата доверия ко мне тоже нет, – она вздыхает. – Лен, я очень дорожу нашей дружбой.

– Я знаю, Ань. Я буду аккуратна. Если пойму, что для последнего шанса он не катит, сразу же капитулирую. Не переживай. Я не собираюсь вешаться на него. Хочу просто пообщаться.

Разговор с подругой еще больше меня взволновал. Подготовка требовалась внушительная.

На самом деле я никогда не бегала за парнями. Я не урод. И как-то получала свою долю мужского внимания без проблем и на постоянной основе. За мной ухаживали. Я общалась и встречалась с мужчинами. Я никогда не думала о том, как завоевать чье-то расположение. А сейчас вот думаю, что делать. А посоветоваться не с кем.

Я перелопатила форумы. Начиталась статей. Изучила все, что только могла. И поняла, что в голове яснее не стало. Так что придется действовать по наитию.

Задача на первое свидание – зацепить внимание. Это минимум. А максимум – дать ему проявить себя как мужчина и вызвать у него интерес. Запомниться.

Выходные выдались жаркими. Я выбрала шорты и легкую рубашку. Нанесла макияж. Сделала все, чтобы выглядеть красиво, но не вычурно. А то я помню, как одна моя подруга пришла на шашлыки в норке. Это было красиво. Хотя… насколько я помню, мы тогда с девчонками нанизывали мясо и рубили салаты, а она щебетала с мужчинами. Так что ее план нельзя назвать неудачным, а мы еще долго ее обсуждали. Пока она с кем-то там целовалась. Вот ведь хитренькая! Прозрение ко мне пришло слишком поздно. Не такая она и дура, оказывается!

Но мне нужно было легкое ненавязчивое касание, а не прыжок пантеры. Я не на охоте. Скорее, в разведке.

– Знакомься, это Ленка. Моя подруга.

– Привет, – сказал мне Ваня и улыбнулся. Я была почти в обмороке. Но изо всех сил делала вид, что все хорошо.

– Привет, – я улыбнулась в ответ.

– Ладно. Познакомились и хватит. Пойдем, – сказала подруга и потянула меня за руку.

– Ну что, как дела? – спросила она.

– Сама не знаю.

– Есть план?

– Неа. Полная импровизация. И надежда, что хоть мясо поем. Расслабься, Ань. Я просто в тупике. И мне нужно развеяться.

– Ну-ну. Давай.

Мы жарили шашлык, смеялись и общались. Все шло чудесно. Родители Ани поглядывали на меня с любопытством. Зуб даю, что подруга им все рассказала. Хотя, может, оно и к лучшему.

Родители определенно были у меня в союзниках. Они замечательные. И я знала, что очень переживают за Ваньку. Ему уже под 40. А внуки под большим вопросом. Анька тоже не спешит радовать своих родных пополнением.

Я нисколько не удивилась, когда Анин отец принес бутылочку и сказал:

– Клубничная настоечка. Сам делал. Для девиц – самое оно.

Настоечка оказалась что надо.

Вечер потек еще веселее и душевнее. Но к Ване я не приблизилась ни на миллиметр. Хотя он шутил и смеялся вместе с нами.

Я знатно расслабилась благодаря настоечке и, кажется, вообще позабыла, зачем я тут. План минимум был выполнен. И я немного успокоилась. Уже было проще. Теперь мы хотя бы знакомы формально. А не так – «эй, я подруга твоей сестры». Теперь можно просить о помощи, или как там сказано в искусстве этом японском. Нанимать бандитов, чтобы он меня защитил?

Эта мысль показалась мне такой смешной, что я заржала. Все посмотрели на меня, и Анин отец сказал:

– Сын, проводишь Лену домой. А Аня останется, маме поможет.

Мне очень хотелось броситься в объятия этого умного мужчины, но я сдержалась. Для приличия попыталась отказаться, но отец подруги был непреклонен. Везение!

Идти было недалеко. Их дача находилась в трех автобусных остановках. Мы решили, что пройдемся пешком и проветримся.

Разговаривали ни о чем. О погоде, новостях. Я ловила каждое слово и чувствовала себя абсолютно счастливой. В голове то и дело звенело: сделай что-нибудь, давай. Но я не знала, что именно сделать, поэтому просто шла и улыбалась как дурочка.

Ровно до тех пор, пока не поняла, что мне тошно. Наливка из мозга стала плавно спускаться в желудок, вызывая самые неприятные двухсторонние ощущения.

Ванин голос уже не казался мелодией сердца. Скорее скрежетом металла. Лоб покрылся испариной, а живот стянуло рабицей. Мне было плохо. Да нет. Хреново.

– С тобой все нормально? – спросил Ваня.

Я попыталась улыбнуться. Но не смогла. Губы перекосились, слюна заполнила рот, и я осознала. Вот задница! И меня вырвало.

Я стояла на обочине, а Ваня побежал в ближайший магазин за водой. Меня выворачивало. Хотелось зарыть себя в землю, да так, чтоб не нашли. Никогда.

– Тебе не легче? – спросил он.

– Легче, – соврала я и взяла у него воду. Умылась. Прополоскала рот и остатки вылила на голову. Терять мне было уже нечего.

Легкого касания не случилось. Это фиаско, полное и бесповоротное. Гребаная настойка.

Он проводил меня до дома. Я шла, не чувствуя тела. Вода капала с волос, тушь потекла. И пахло от меня далеко не тюльпанами. Хотелось плакать.

Чем я и занялась, когда вернулась домой.

Я залезла в ванную и поливала себя водой, пока окончательно не пришла в чувства. Хотя, лучше бы не приходила.

От Игоря пришло сообщение:

«Ну как все прошло?»

«Это фиаско, меня вырвало ему на ботинки»

«Серьезно?» И куча смайликов.

«Очень смешно»

«Зато он точно никогда тебя не забудет. Даже если захочет. Не вешай нос. Не все потеряно»

Но я так не считала. Для меня было потеряно все.

Утром мне позвонила Анька и пять минут хохотала в трубку. Мне, если честно, смешно не было.

– Ну ты даешь, подруга! – сказала она. – Твой план был просто бесподобен.

– Ох, – только и смогла выдавить я.

– Ладно, не переживай. Ты и правда произвела впечатление на Ваньку, – она опять засмеялась. – По крайней мере, он точно не думает, что ты засланная коняшка, которая хочет его охомутать. А это тоже неплохо.

– Уже без разницы. Я передумала давать шанс твоему брату, – буркнула я. – Я теперь его за три километра буду обходить стороной. Это кошмарный стыд.

– Да ладно тебе, со всяким может случиться. Перенервничала просто. Зато как сблизились, – и она опять заржала.

– Все. Пока, – сказала я и положила трубку.

Мне не хотелось просыпаться в этот мир.

Но деваться было некуда. Ждали дела, и раскисать не стоило. Иначе эта тоска может затянуться на всю жизнь.

Игорь прислал смс: «Как ты?»

«Хуже не бывает», – написала я.

«Держись, дружок. Хуже – бывает. Так что соберись, и в бой. Исправь ситуацию. Такой повод для встречи упускать нельзя»

«Какой повод?»

«Раскаяние»

Легко сказать – исправь ситуацию. Но у меня и правда всего два варианта – забыть и забить. Или попробовать еще раз. Первый вариант я всегда успею использовать. Я восемь лет в этом варианте жила.

Надо встретиться с Ваней. И хотя бы извиниться за вчера.

Так. Что там у нас по плану? Легкое касание состоялось (ха-ха-ха). На очереди двое на острове? Очень актуально. «Случайная встреча и нити судьбы, которые свяжут нас по рукам и ногам, воспоминания, которые сблизят». О да, с воспоминаниями у нас теперь полный порядок. Будет что детям рассказать.

Итак, случайная встреча. Я просидела в кустах под домом Вани полдня. Боялась его пропустить. В голове крутились мысли о том, как сделать нашу встречу случайной. Внезапно столкнемся у его подъезда, и я извинюсь за вчерашний вечер. Скажу, что к подруге шла. План неидеален, но другого у меня нет.

Я маялась. Сразу топталась на месте. Потом несколько раз обошла вокруг дома от безделья. Но это было рискованно. Могла пропустить Ивана. Поэтому вернулась в свой пункт слежения под кустом и продолжала пялиться на подъездную дверь.

Пока у меня не зазвонил телефон.

– Лена. Это Ваня. Привет.

Я вросла в землю. Нифига себе!

– Привет.

– Слушай. Это не ты у меня под окном стоишь? Под кустом?

Ну ё-моё. Ну как так-то? Почему я не подумала о таком развитии событий?! Наливка еще в организме, не иначе.

– Э… Я.

– А что ты там делаешь? Я уже час за тобой слежу.

Черт! Решаюсь сказать правду.

– Тебя жду. Хочу извиниться за вчерашнее.

– Ясно, – он молчит. А потом произносит: – Поднимайся, 32-я квартира.

Я вытираю вспотевшие ладошки о платье и тащусь к нему. Шпион, твою мать. Организовала случайную встречу. Хорошо подготовилась.

Он домашний. В спортивных шортах и футболке. Встречает с приветливой улыбкой:

– Надо было Аньке позвонить. Телефон мой узнать. А то стоишь битый час. Я не сразу понял, что это ты. Думал, кто-то кусты присматривает.

Я краснею.

– Не хотелось ей звонить. Она сегодня полчаса в трубку смеялась, вспоминая вчерашний вечер. Спасибо, что сохранил наш секрет.

Он смущается.

– Прости. Просто мне показалось это забавным. И я ей рассказал.

– Ага. Очень. Теперь она будет забавно вспоминать это всю мою жизнь и рассказывать нашим общим знакомым.

Он виновато улыбнулся.

– Чай будешь?

– Буду, – не стала отказываться я.

Мы сели за стол и я решилась:

– Мне, правда, очень неловко. Я вообще не пью. А тут эта наливка.

– Не переживай. Ты не первая, кто от нее страдает…

Я задумалась. А так ли уж родители на моей стороне? Или это стандартное отворотное зелье?

– Моя жена, бывшая, – запинается он, – тоже наливки этой выпила. Нес домой на руках, а она песни орала на весь квартал.

Он вздохнул. И я вздохнула вместе с ним:

– Я от себя такого не ожидала. Мне так плохо с института не было.

– Ладно, забей. Это ерунда все. Посидели ведь хорошо.

– Это да. Хорошо.

Мы мило болтали. И я расслабилась. Он еще несколько раз вспоминал бывшую жену. И я не удержалась:

– Вань. А почему ты все время ее вспоминаешь? Анька рассказывала, что вы плохо разошлись. И она из тебя все жилы вытянула.

– Анька много болтает, – резко ответил он. А потом смягчился. – Знаешь, что для мужчины развод? Это потеря смысла. Когда ты до этого знаешь, ради чего работаешь. Зачем все вообще это, – он разводит руками по сторонам. – О детях мечтаешь. Планы строишь. Стабильность выстраиваешь, новую систему координат. А потом все рушится. Я не говорю о работе. У меня тогда вообще все рухнуло. И смысл жизни исчез. И теперь не знаю, что делать дальше. А главное – не хочу. Ничего. А воспоминания о ней… Они остались. Они – как напоминание о том, как было хорошо.

Я смотрю на него. Мне очень грустно. А он продолжает:

– И ведь дело не в любви безумной. Дело в том, что все стало бессмысленным. Она не просто ушла. Она забрала с собой все, что у меня было. Включая почву под ногами.

– Слушай, но ведь это не конец жизни.

– Много ты там понимаешь. Конец – не конец.

– Я может, и не очень много. Но вот у моего друга, – я вспомнила Игоря, – жена умерла. И вот тут точно конец.

– Это философия. У кого конец концовее. От того, что моя жива – смысл жизни не появляется, – отрезал он.

Я внимательно смотрю на него. И вижу себя. Такую же тупицу. Которая сидит и страдает. Я восемь лет. А он уже три года. А фишка в том, что это уже не просто страдания, а привычка. Я поставила жизнь на паузу в ожидании великой любви. А он – из-за разрушившихся надежд. И это так глупо. Потому что все можно изменить. И больно. Потому что ничего менять не хочется.

Хочется плакать от этих мыслей. Они безжалостны.

Я встаю. Подхожу к Ване. Беру его за лицо и целую. Крепко. Со всей моей восьмилетней неизрасходованной энергией. По барабану уже на все эти искусства любви, дзёдзюцу. Приходит понимание – бесполезно. Все бесполезно. Потому что с идиотами никакие правила не работают.

Долго целую. Он не сопротивляется. А потом говорю:

– Спасибо за чай.

И ухожу.

Дома набираю Игорю смс:

«А ты сам ходишь на свидания? Или страдаешь?»

«Ну с тобой же пошел»

«А жена? Ты готов к новым отношениям, несмотря ни на что?»

Он долго не отвечает. Я ругаю себя за бестактность.

Вспоминаю Ваню на кухне и слова про его жену. По сути, она живет, продолжает жить полной жизнью. Спать на их диване, отжатом при разводе. А он – нет. Он смысл вон потерял. Сухоцвет в книжке, а не мужик.

А у меня его и не было, смысла. Я его подарила своими руками. Так что я даже до сухоцвета не дотягиваю. Пыль придорожная.

Приходит ответ от Игоря:

«Я живу. А не доживаю»

Перечитываю несколько раз. Переосмысляю. Опять перечитываю. И ничего не пишу. Я не знаю, что ответить.

***

Следующие дни я настойчиво изолирую себя от любого общения. Не хочу ни с кем разговаривать.

Мне звонит только Аня. И я сбрасываю. Нет желания рассказывать о своей глупости. Игорь не пишет.

А Ваня молчит. Это обидно. У него есть мой номер. И после поцелуя я ждала хоть какой-то реакции. Но он исчез. Очень стандартное поведение для человека, который три года не может пережить развод. Хотя, на что я рассчитывала?

Свалилась к нему на голову со своими чувствами. И произвела самое неизгладимое впечатление. Теперь вряд ли он меня забудет. Еще друзьям будет рассказывать, как в первый вечер я напилась до тошноты. А потом шпионила под окном. Или кусты искала.

Ох…

Наконец телефон оживает. Приходит смс. От Игоря:

«Страдаешь?»

«Отвянь»

«Пошли в кино?»

Читаю. Смотрю в окно и думаю. Не больше двух минут. Пишу:

«Пошли»

Мы встречаемся у кинотеатра. Никакой подготовки. На мне джинсы и гулька. Хватит с меня всех этих манипуляций.

Фильм отличный. Смотрю с удовольствием. Смеюсь. Отдыхаю.

Игорь спрашивает:

– Прогуляемся?

– Прогуляемся, – отвечаю я и беру его под руку.

Между нами нет романтики. Есть что-то другое. Я бы назвала это… дружбой?

– Расскажи мне о себе.

– А слушать будешь? Или все мысли о нем?

– Буду, – киваю я и слушаю внимательно.

О том, как Игорь познакомился с женой. О том, как они играли свадьбу и счастливо жили. О том, как выбирали кота и хотели детей. Он рассказывает и улыбается. А потом убирает улыбку с лица и стареет мигом лет на десять.

– Ее сбила машина. Без шансов. Пять лет прошло уже.

– Мне очень жаль. Правда.

– Мне тоже. Но я знаю, что бы она сказала сейчас нам с тобой.

– Что?

– Жизнь продолжается. Хотя. Я сам не сразу это понял. Первые годы как в аду. Ни есть, ни пить не мог. Кругом ее запах. Призраки. Вещи, детали. Волосы, которые раньше бесили, а теперь стали вызывать трепет. И наши мечты. Повсюду. А потом наступил предел. Чувствую, что все. Дальше некуда. Завяз в горе, как в болоте. Хоть ложись и умирай. Все смысл потеряло. Понял, что надо выбираться. Знаешь как? Тетя у меня есть. Ей 70. Одна она. В молодости муж погиб. Почти 45 лет одна. Вот звонит и говорит: «Жизнь прошла, а ничего в ней и не было. А могло ведь. Только я страдала. Сидела по вечерам в рубашке мужа, да копалась в воспоминаниях. Бережно чистила их, как жемчуг. И раскладывала по коробкам. Сидела и раскладывала. Пока другие жили. Детей рожали. Гуляли. Влюблялись, целовались. Творили глупости. Ошибались. Или совершали важные поступки. Они жили. А я сидела, перебирала, тосковала. Изо дня в день. А сейчас воспоминания почти стерлись. А новые так и не появились. И жизнь прошла. Мимо». В общем, ее слова меня вытащили. Я будущее хотел. Детей. Сразу в работу нырнул. А потом стал возвращать вкус жизни. То музыку послушаю. На концерт схожу. В театр. Общаться с женщинами стал. С тобой вот. Так и пошло. Жену вспоминаю тепло. Но живу. Стараюсь, – он опять улыбнулся.

У меня мурашки по телу побежали от этого рассказа. Не знаю, что сказать, но шепчу:

– Ты прав. Жизнь продолжается.

Мы идем под руку, неспешно. От грустных тем переходим к более веселым. Я рассказываю, как пыталась влюбить в себя Ваню. Почти по минутам. В деталях. И мы ржем. Как кони.

Потому что это правда смешно.

Меня кто-то окликает. Слышу свое имя. Ваня. Идет с сумками из магазина. Смотрит на меня и на Игоря. Оценивающе.

– Привет.

– Привет, – говорю я. – Это Игорь. Мой друг.

Они жмут друг другу руки. Мы перекидываемся парой фраз и расходимся.

Игорь нарушает тишину:

– Он тебе позвонит сегодня. Точно позвонит. Видела, как смотрел?

– Да ну тебя.

– Он позвонит. А ты держи дистанцию. Не прыгай к нему в объятия сразу. У тебя соперник сильный – его прошлое. Сражаться с ним сложно. И иногда бессмысленно. От человека зависит, насколько он хочет жить или доживать. Но ты дай ему шанс. Пусть повоюет. Пусть попробует. Ты хорошая девчонка. И любишь его. Просто придержи дистанцию. Но подкидывай дровишек.

– Как в дзёдзюцу? – смеюсь я.

– Нет. Как в жизни. Мы всегда хотим то, чего у нас нет. Очень хотим.

Я вздыхаю.

– Если он позвонит.

Мы еще долго прогуливаемся по тихим вечерним улицам. Игорь интересный собеседник. И нам легко. Идея приходит сама по себе.

– Слушай! А давай я тебя с Анькой познакомлю. Подруга моя. С юмором у нее так себе. Но вообще, она классная. И родители у нее нормальные. Настойку вкусную варят.

Мы опять смеемся. Да так, что до слез.

– Нет. Я, правда, тебя с ней познакомлю. Не отнекивайся.

– Да я собственно и не против. Жизнь…

– Продолжается, – заканчиваю я.

А вечером в моей квартире раздался звонок. Не спешу брать трубку. Считаю секунды.

– Привет. Это Ваня.

– Привет.

Я улыбаюсь.

Котлеты и развод. Рассказ в четырех актах.

Акт 1. История Ани

Обычный мартовский пятничный вечер. Притарабанила сумку с продуктами. В планах котлетки с картошечкой и салатик. Как я люблю. Пекинская капуста, огурчик. Соль. Немного масла. И много укропа и зеленого лука, очень много! Вкуснятина.

Включаю радио. Пританцовываю. Кошак трется в ногах, тоже хочет поесть. В этом мы всегда были на одной волне. Обжоры. Но что он, что я, научились принимать свои недостатки, причем с удовольствием. Причмокивая.

Слышу, как хлопает входная дверь. Ого! Рано пришел сегодня.

Тем приятнее будет ужин. Вдвоем.

Фарш на котлетки уже накручен. Лук на терке. Пара зубчиков чеснока раздавлена. Утираю слезы. Кусочки батона размочены в молоке. Укроп мелко нарезан и ждет своего часа присоединиться к картошке с маслом. Много укропа, много. Хочется ощущать запах весны по всей квартире, запах свежей зелени и огурцов. Отличное сочетание.

Муж тихо заходит, садится и молчит.

– Ну привет, – говорю я. – Голодный?

– Не очень. Я булку съел у метро.

– Ну даешь. Булку. Я вон какой ужин готовлю. Вино откроем?

– Ань, я хочу с тобой поговорить. Мне надо. Поговорить.

Я отрываюсь от фарша. Поворачиваюсь и смотрю на него.

– Что случилось? С мамой все в порядке?

– Все хорошо. У меня все хорошо. Я о другом.

Я выдохнула. Его мать уже давно балансирует на грани жизни и смерти. Но рано еще. Рано. Расслабляюсь. Леплю котлеты и валяю их в сухарях.

– Ань. Я влюбился. Кажется, я потерял голову, Ань. Я люблю ее.

Он трет лицо руками.

Я останавливаюсь.

– И? Кто она?

– Она чудесная. Она такая живая, веселая. Прости. Прости меня. Но я ничего не могу с собой поделать.

Жарю котлеты. Они зашквариваются на сковороде, источая невероятный запах. Кошак уже откровенно мяукает, жрать просит. Картошку сдабриваю маслом, посыпаю укропом. Встряхиваю. Молчу.

– На, поешь. Наверное, устал как собака. От эмоций. Поешь, поешь.

Накладываю котлеты, салат, картошечку с укропом. Во рту не слюна, а водопад. С водоворотами. Сегодня будет чудесный ужин. Предчувствую.

Он молчит. Не смотрит на меня.

– Ладно, вино сегодня отменяется. Будем пить, что покрепче.

Достаю бутылку, рюмки и присаживаюсь.

Он молчит. Смотрит. Решается:

– И ты ничего не скажешь?

– Как ничего?.. Ешь давай быстрее, остынет. Картошка просто нереальная получилась. И котлеты. Ешь. Потом поговорим.

Он взял вилку и стал есть. Сразу неуверенно. Без аппетита. Потом все с большим и большим энтузиазмом.

Я смотрю на него. А в голове – тишина. Пустота. Катарсис.

Мы вместе уже сколько? Пятнадцать лет. Да, пятнадцать, с института. С самого начала. С самого дна и до середины. Вместе. И все – притопали. Вздыхаю. Он отрывается от тарелки:

– Ань. Что мне делать?

– А что ты хочешь делать? Ты знаешь, я держать не буду. Если решил уходить – помогу собрать чемоданы. Только если уходишь, то все. С концами. Без метаний. Нам они не нужны. Она как? Тоже… влюбилась?

– Да, Ань.

– Ну вот и решай. Котлеты вкусные?

– Обалденные. Как ты это делаешь?

Я промолчала. Налила рюмку. Выпила. Потом еще одну. Закусила котлетой и встала.

– Ну что, я пошла доставать сумки? Тебе надо списки написать, чтоб не забыть ничего. Где жить будешь, решил уже?

Молчит. Жует.

– Ну ладно, разберешься. У мамы наверняка можно пожить какое-то время, пока квартиру не снимешь. Это все мелочи, если речь идет о любви, – без сарказма в голосе сказала я.

– Ты так спокойно это говоришь, что мне страшно. Тебе все равно?

– Нет, Юр. Просто я сама любила. И знаешь – не буду мешать. Если это любовь, то разве я имею право? Значит, пришло наше время. Посуду не убирай, я сама помою.

Он встал. Погладил свой живот. И направился в нашу спальню.

– Знаешь, Ань. Нет. Точно. Зря я тебе все это сказал. Я вообще ни в чем не уверен.

– Что, теперь проверять будешь? Любовь или не любовь? Нет, Юр. Так не пойдет. Мне кажется, раз сомнения есть, значит, им есть причина. А значит, надо думать. Да и мне, поверь, теперь тоже есть над чем подумать.

Так что давай, я помогу сложить тебе сумку и поезжай к маме. А там посмотрим. Любовь – это не шутки.

Юра смотрел на меня с изумлением.

– Но Ань…

– Я тебе положу котлет. Маму угостишь заодно. Давай, давай. Проверяй, все ли я собрала.

Я подвинула две сумки к выходу.

– Как доедешь – позвони. Маме привет.

Юра сник. Стоял, смотрел на сумки и на меня.

– Ты серьезно?

– Конечно. Ты же сам начал этот разговор. Ведь хотел уходить? Так вот я помогла тебе с вещами. Можешь идти. Потом созвонимся. Боюсь, что твоя любовь будет сильнее нашего брака. Так что пока посмотрю, что там нужно для развода. Маму пока не пугай. Здоровье ее не выдержит. И береги себя.

Я открыла входную дверь нараспашку.

Юра встал. Глаза его были широко распахнуты. Оделся. Взял сумки и вышел. По пути трижды на меня обернувшись.

Я закрыла дверь.

Пошла на кухню, накидала побольше салата, картошечки и пару котлет. Кошаку насыпала корм и села. Зазвонил телефон. Юра. Отключила.

Выглянула в окно. Сидит.

Ну, сиди-сиди.

Еще одна рюмка. И смс подруге:

«Ушел. Влюбился, вроде. Надеюсь, с концами. Свобода. Ура!»

Котлета разваливалась во рту. А по щекам струились слезы. Жалко, что больше не смогу готовить картошку с котлетами. Они больше не про весну. Про предательство.

Акт 2. Юра

Я даже не знаю, с чего началось. Может, с того момента, как жена стала слишком привычной, домашней. Так похожа на свою маму. А может, когда на работе появилась она. Свежая. Красивая. И такая солнечная.

На нее хотелось смотреть. Хотелось улыбаться. А внутри что-то щелкало. Желание? Вожделение? Возможно. Хотелось, чтобы никто на нее не смотрел. Чтобы больше она никому не улыбалась. Сияла только для меня.

Света подошла ко мне на корпоративе. Вот. Не знаю, с чего началось. Но точка отсчета была поставлена. Веселье. Танцы. И первый поцелуй в коридоре. Этот запах… Эти волосы… Я просто сошел с ума. И мне не казалось, что я делаю что-то преступное. Преступление – пройти мимо всего этого. Не испытать. Не попробовать.

Да. Дома меня ждала Аня. Но и это не останавливало. Никакие мысли не останавливали. Никаких запретов не было. Так начался наш роман со Светой. Так я понял, что все, что было раньше – пустота. Тишина.

Света сразу сказала, что она не из тех, кто встречается с женатыми. Не из тех, кто ломает семью. Ее выворачивало, выкручивало от всей ситуации. Да и я не мог смотреть Ане в лицо. И понял, что надо решаться.

Детей у нас с Аней не было. Последствия молодости. В 19 не захотели. Думали, что надо бросить все силы на учебу. Поэтому прерывание стало выходом. А потом оказалось, что больше детей у нас не будет. И честно – это самое большее, что тяготит. Бросить Аню, предать. Дело не в измене, а в этом «у вас не будет детей». Это нереальный груз.

Хотя были бы дети, и груз был бы гораздо тяжелее. А детей я хочу. Я правда хочу детей. А значит, выбор сделан.

Иду домой. Дома как всегда пахнет вкусно. Что-что, а хозяйка из Ани гениальная. Из сырка «Дружба» и пучка салата с чесноком она может сделать произведение искусства.

Меня ждут котлеты. Картошка. И салат. Пахнет изумительно. Рот утопает в слюнях. Боюсь смотреть ей в глаза, но решаюсь. Прыгаю с головой в омут. Говорю:

– Ань, кажется, я влюбился.

А дальше – как в тумане. Честно говоря, я ждал, что она набросится на меня, плакать будет. А она накормила и собрала мои вещи. Укладывала сумки и что-то объясняла. Но я не слышал. Я смотрел на нее, такую бодрую.

Господи, что я творю? Ведь это Анька, моя Анька. Такая родная и теплая, уютная. Сколько уже вместе? Лет 15? Да. Точно.

Кошак трется в ногах, а Аня настойчиво указывает мне на дверь. С улыбкой. Но я вижу, что глаза мокрые. И мне неуютно, стыдно. Мне адски, блин, стыдно перед ней.

Беру сумки и выхожу.

Ехать никуда не хочется. Она мне про маму говорила, Аня. Я беру телефон и звоню Ане. Скидывает.

Звоню Свете. Берет.

– Я ушел от жены. Стою с сумками на улице. Ты дома?

– Ого! Юр…

Молчание. Она шмыгает вроде. Плачет что ли?

– Юр, я сейчас не дома. Буду через час. Приезжай.

Я сажусь на лавку. Сил нет. Не думал, что это так сложно, уходить. На душе тягостно. Вспоминаю Аню и ее реакцию. Почему так спокойно? Хотя она всегда отличалось мягкостью. Взвешенностью. И мудростью.

Даже не знаю, как маме скажу. Она реально не переживет. Достаю котлеты. Ем. Не везти же их Свете? Глупо, правда. А выкинуть – рука не поднимается. Это не котлеты – это шедевр. Эх…

Пустота внутри. Хоть и желудок под завязку. Вызываю такси и еду к Свете.

Ее квартирка маленькая и неуютная. Вся современная. Наша с Аней теплая, мягкая. А тут и сесть некуда, чтобы развалиться у телика.

Сажусь на пластиковый табурет. Света сияет. Достает шампанское и контейнеры с едой.

– Юр. Ты просто нереальный. Я даже не думала, что ты так быстро решишься. Сейчас отмечать будем, я еды набрала. Ты что будешь? Тут и картошка, мясо. Пицца. Даже шаурму взяла. Вдруг, ты хочешь что-то такое, о чем мечтают холостяки.

Она смеется. И я смеюсь. Господи, как она смеется!

– Я не голодный. Но очень устал. Плохо мне. Тяжело. Чувствую себя мерзко.

– Сейчас я тебя согрею, сладкий мой. Сейчас станет легче. Ты все правильно сделал. Для нее правильно. Обманывать гораздо хуже, Юр. Гораааздо хуже.

Она подошла ко мне, обняла, и я утонул в этих объятиях. Стало хорошо. Только Анькины котлеты встали поперек горла.

Акт 3. Света

Он позвонил мне, когда я была с друзьями в кафе. Сказал, что ушел от жены. Честно, я поперхнулась. Не знала, что ответить. Шок. Страх. Восторг. Я была на седьмом небе от счастья. Ведь вы знаете, что от жен уходят не так часто. Ну, по крайней мере, не так быстро.

Я даже не рассчитывала на то, что он решится. Все-таки они давно вместе, и отношения у них были ровными. Она не бесила его, не раздражала. Жили-то неплохо. Он не жаловался.

Но решился. Ушел. И я обомлела. Ноги отказывались держать. Не помню, как добралась до дома, покупая всю возможную еду по пути. Хотелось накормить, обнять. И не отпускать.

Если вы спросите меня, как пахло счастье, я отвечу – шаурмой. Той самой, что я покупала ему в ресторанчике недалеко от дома. Мне хотелось его побаловать. Удивить.

Но он не стал есть. Выглядел так, будто его жевали волки, а потом собирали белки. Очень плохо выглядел. И я его понимала. Он совершил не поступок. Рывок. Он прыгнул со скалы. И прямо в мои руки. Счастье.

Мы смеялись и любили друг друга. А чем еще могли заниматься два сердца, которые наконец-то забились в унисон?

А потом… Потом началась жизнь. Не могу сказать, что было сложно. Нет! Было адски сложно. Я просто кожей чувствовала его постоянный анализ. Сравнение.

«Ага, моя жена стелет кровать по-другому. Ага. Еда у нее вкуснее. Ага…»

Я не бесилась. Я чувствовала отчаяние. Потому что соперничать с мертвой женой сложно. Мне рассказывала подруга, которая вышла за вдовца. Но блин, кто бы сказал, что когда жена живая, проблем не меньше… Она вот там – сидит в трех кварталах от меня со своими котлетами. И жарит их, жарит. А у меня не получается. Ну никак. Зато я на свою зарплату смогу купить хоть с тонну еды. Легко. Но он вспоминает котлеты.

На самом деле черт с ними, с этими котлетами. Дело не в них. А в том, что он привык, что его обхаживают. Он пришел и сел. Здравствуйте-пожалуйста, а есть что поесть? А я тоже пришла. И у меня йогурт в холодильнике. Потому что я не ем на ночь.

В общем, быт нас измотал нормально. Но честно, я же знала, что так будет? Знала. Поэтому грех жаловаться. Просто перетерпеть, подождать. Тем более тест. Две полоски. Счастье есть! Оно будет. У нас.

Я сама не верю, что так быстро. Развод только на следующей неделе. Но это уже формальность, неважно. У нас будет малыш. Ребенок. Пробую слово на вкус. Сладкое. Нереально сладкое. Ребенок.

Юра пришел поздно. И явно на взводе. Грею ужин, режу салат.

– Привет, любимый. Проголодался?

– Ага. Как волк. Что у нас сегодня?

– У нас праздник. А на ужин я потушила говядину со спаржей. И салат из редьки с помидорами сделала.

– Ты знаешь, я на работе поел. Так что не очень голоден. Но мясо буду. Устал как собака. Сегодня съездил к Ане, забрал вещи. Очень тяжко. Знаешь, она взяла котенка. Хороший малыш. Кошак ко мне даже не подошел. Шипел, скотина. А это я ведь его принес. Она странная, Аня. Так себя ведет спокойно. Точно есть у нее кто-то. Со мной улыбается, но вижу, что не мне. В сторону. Так что у нас там за праздник, ты говорила?

– Юр. У нас будет ребенок. Я беременна.

Юра затих. Растерянно. А потом улыбнулся.

У нас будет ребенок.

Это был последний счастливый день моей беременности.

А потом начались испытания. Токсикоз. Угроза. Больницы. Врачи. Я вся на нервах. А Юра где-то посередине. Он вроде со мной, а вроде нет его. И невозможно придраться. Все деньги, вся помощь – мне. И сидит рядом. Но не чувствую его. Нет его. Не со мной.

Роды сложные. Девочка у нас. Машенька.

Похожа на него. Даже залысины такие же. Смеюсь. Вот оно, мое счастье. Моя девочка. Моя. Девочка. Маша.

Юра берет на руки. Целует. А на глазах слезы. Реально плачет.

– Юр, миленький. Она наша. Наша, веришь?

Он молчит. Глаза мокрые. Трогает нос руками. Проводит по губам. Целует ее. И я таю. Вся таю. Вот они – дочка и Юра. Уже муж, отец. Мой, полностью мой.

Выписываемся. Идем за руку. Он несет люльку.

– Ну как ты жил без нас? – спрашиваю я.

– Скучал. Я скучал по своим девочкам, – отвечает.

И молчит. Не смотрит на меня, вышагивает тихо.

А мне почему-то грустно. Сердце сжимается. И чувствую неладное.

– Что-то случилось?

– Да нет. Ничего. Не переживай.

– Что-то с мамой?

– Да нет. Все хорошо. У мамы все хорошо. Не бери в голову. Все спокойно, – он пытается улыбнуться.

А я замираю. И мир мой замирает.

И мерещится мне в тишине его шепот:

– Свет, мне кажется, я влюбился.

Акт 4. Аня

Итак, я осталась одна. Что я чувствовала? Пустоту. Как будто из меня вынули все. До звона внутри.

Я написала смс подруге, и она позвонила.

– Ань, ну как ты? Он с концами уже, все?

– Да. Думаю, да.

– Может, мне приехать?

– Нет, Люб. Все хорошо. Я спокойна, – почти не вру.

– Ты давай там, держись. Какие твои годы, 36 – это не то, что не конец. Это только начало. Еще нарожать успеешь. Все будет хорошо.

– Да. Будет.

Я положила трубку. И выключила телефон.

Прошлась по тихой квартире. Кошак был рядом. Не отходил. Да, Кошак – наш кот. Мы так его и назвали. С фантазией не очень, но прижилось.

Я знала, что рано или поздно это случится. Правда, знала. Что он уйдет. Одна общая ошибка молодости – и его жизнь продолжается. А моя уже впритык. Все. Пустота внутри начинает выжигать. И поплакать бы, но нечем. Пусто.

Не могу сидеть. Не могу ходить. Беру мусор, сгребаю ужин туда. Котлеты, от которых тошно. Не жалко, нет. Тошно.

Выхожу из квартиры.

В подъезде жутко воняет. Капуста, моча, что-то еще такое же мерзкое. Мутит.

Подхожу к двери и натыкаюсь на коробку. Что это? Кто оставил мусор?

Блин, да там котята! Новорожденные, еще грязные, все липкие. Бросаю мусор, нагибаюсь. Четыре штуки. Вот черт! Где их мать? Твою ж налево!

Стою, жду, ищу глазами. Решаюсь выкинуть мусор. Подумать надо. Возвращаюсь – котята на месте. Одни. И кажется, уже мертвые.

Вот хрен! Хватаю коробку и несу домой. Звоню подруге:

– Есть номер ветеринара, кто сможет подъехать?

– Ты там головой не стукнулась? Совсем ку-ку? Какой ветеринар?

– Люб, вызывай на мой адрес. Я в запаре. Потом расскажу. Только сейчас. Срочно.

Беру салфетки, воду. И что дальше? Хочется материться. Матерюсь как пьяный футбольный фанат. Отборно.

Обтираю, ощупываю, смотрю – двое точно живы, а остальные непонятно. Как, блин, понять? Растираю, вытираю, верчу. Они маленькие, с сосиску, детскую. Хвосты с сантиметр. Плачу. Блин, рыдаю в три ручья. Какая гадина их выкинула?

Звонок в дверь. Врач и Люба. Влетают. Люба видит мое лицо и руки и произносит:

– Ну точно чокнулась.

А я начинаю завывать на три октавы, в голос. И не могу остановиться. Ору и вою, от души.

***

Один малыш умер. Еще на улице, судя по всему. А может, при родах. Три других были вне опасности, но требовали ухода с погружением. Кормление по часам. Обтирание. Облизывание, твою ж налево.

Вот так я стала котомамой.

Кошак принял новых зверей на удивление спокойно и с интересом. Крутился рядом. А потом и вовсе залез в коробку. Греть.

Хороший кот. Настоящий.

Через пару недель у меня забрали двоих – Люба взяла для себя и знакомой. Один остался со мной.

И мы зажили втроем. Не могу сказать, что счастливо. Но одиноко нам точно не было. Хлопоты забрали все мои силы. Но вместе с тем, я почувствовала и облегчение.

Это как в анекдоте про козу. Когда стоило продать ее, и сразу стало легче дышать. Не могу точно сказать, кто был этой козой – Юра или котята, но дышать точно стало легче.

Да что там – я жила! Свободное время, минимум грязной посуды и килограмма четыре веса в минус. Больше не готовлю. Аппетита нет. Приятные бонусы развода.

Кстати, с разводом уладили быстро. Юра хотел поговорить со мной. Но честно, я знала, что так будет лучше. Ему. И мне. У него – новая жизнь и шанс иметь детей. У меня – свобода и возможность не жить с мыслью, что я его лишаю будущего, продолжения рода. Се ля ви. Лучше в 38 лет развод, чем всю жизнь прожить на пустых квадратных метрах, как заложники одной ошибки.

В один из вечеров ко мне позвонили в дверь. Сосед сверху. Открываю и слышу:

– Вы, случайно, котят не видели?

А у меня прям сковорода зачесалась. Давно стояла без дела. Так и захотелось по башке ему дать.

– Видела. А что?

– А не знаете, где они?

– А вам какое дело?

И тут он удивил. Рассказал, что кошка у него беременная была. А ему надо было уезжать в командировку срочно, оставил с подружкой. Приехал, а кошка одна. Котят нет, киса с ума сходит, высохла вся, проблемы со здоровьем. Обошел часть соседей. Никто котят не видел и не слышал о них. А дама его молчит. Говорит, что кошка в подъезд выскочила, а потом пришла через два дня.

– Уже как бы месяц прошел, – сказала я ему, но к себе пустила.

Показала Котика (с фантазией у меня швах). И рассказала, как нашла коробку, как выхаживала этих котят, как один умер, а двое других нашли дом.

Так и познакомились с Андреем. Хороший мужик. Но вот девушка его… гадость. Хотя, скорее всего, бывшая девушка, насколько я поняла.

Коты мои росли. Вернее, один старел, другой знатно подрос. Котик и Кошак. Отличная команда. А главное – веселая.

Я работала и скучать некогда было. С Андреем нашли общие интересы. Ходили вместе в магазин, иногда в театр, кино. Было приятно чувствовать себя интересной. Я ожила и взбодрилась. А главное – поняла, что все правильно. Все получилось абсолютно правильно.

А вчера я в этом точно убедилась.

Шла днем по парку и увидела Юру. С коляской. Идет один. И меня явно видит. Я чуть не прыснула со смеху, когда поняла, что он мечется и не знает, куда себя деть. Испугался, бедолага.

– Привет, Юра, – говорю я и улыбаюсь.

– Привет, – смущенно отвечает он.

– Твоя коляска? В смысле, ребенок?

– Моя. Дочь, Маша, – говорит, а глаза его из пугливых превращаются в нежные, теплые. По ним разливается солнце и тревога. Страх.

– Поздравляю, Юр! Правда. Поздравляю от души!

Улыбаюсь, дотрагиваюсь до коляски. Там лежит что-то большое и розовое, пушистое. Спит. И вот тут я понимаю, что все не зря. Глаза наполняются слезами. Не могу сказать, что мне горько. Но чувства сложно описать. Зависть? Нет. Тоска? Да. Зеленая. Тягучая. И бессмысленная.

– Ань, прости меня. Прости! Я по тебе скучаю. Я бы сказал, что жалею о своем поступке. Очень жалею. Но…

И он смотрит в коляску. Я киваю.

– Нет, все правильно. Все правильно. Счастья тебе, – говорю и набираю ход.

– Ань, прости, – слышу вслед и ускоряюсь.

А вечером пришел Андрей. И я накидалась вдрызг. До зеленых соплей и прочих радостей. Он смотрел на меня с нескрываемым изумлением и неподдельным весельем, а я вела себя как дура. Ну, смех там, шутки, флирт. Вы поняли, скорее всего. Дура и есть. Отборная.

А потом уснула. В одежде. Кошак спал в ногах, а Котик на голове. Где спал Андрей, я не в курсе, если честно. И я не хочу отношений. Не сейчас. Когда свобода стала такой чистой и прозрачной.

А утром… Утром я решилась. Знаете, я давно уже об этом думала. Но был Юра, и было его мнение. А сейчас… Сейчас я точно знаю, нет, я уверена в том, чем займусь сегодня. Беру телефон.

– Люб, привет. Помнишь, ты говорила, что твоя сестра работает в Доме малютки? Я могу с ней встретиться?

– Оу! Ань, ты уверена, что Юра вместо твоего чемодана мозг не захватил?

– Уверена. Теперь точно, на все сто!

– Пиши номер. Буду ждать тебя на остановке.

Как меня замуж выдавали

Это была сделка с совестью. Сердца. Да, я знала, что стану действующим лицом самого грязного спектакля, срежиссированного двумя отчаянными манипуляторами. Но я ничего не могла поделать со своим желанием. Непонятно, да? Сейчас объясню.

Я подслушала их разговор:

– Он отличный мужик, и мне точно не откажет. Сколько твоя Машка будет куковать в девках? Ты вон о внуках мечтаешь, а она по своим библиотекам бегает. Мышка серая. Так и добегается. А он одинокий, с квартирой. Машина, и та есть. Пусть едет. Я говорю – пусть.

– Но как я ее уговорю? Она же в жизни не согласится, когда поймет, что мы сводничаем.

– А с чего ей понимать? Дай наказ и пусть рулит. Сколько ей уже, 30?

– 27 пока.

– Ну, тоже не девочка.

Я стояла в коридоре и слушала. И внутри происходила битва мозга и души. Они хотят меня сосватать. Фу! В Москву. А у меня отпуск. И там есть что посмотреть. Да я в жизни туда не выберусь. Дорого, не потяну. А тут такая возможность. Решилась. Выдохнула.

– Ма, я согласна, – сказала я, усаживаясь за стол.

Дамы смотрели на меня с изумлением, смешанным с восторгом и жалостью. Докатилась.

– Ну и отлично, – сказала тетя Вера. – Я все устрою.

Так я оказалась в Москве. У Владимира. Его трехкомнатная квартира была пустой и просторной. Сам хозяин выглядел уставшим и раздраженным.

«Ой, как я тебя понимаю, бедолага», – думала я. Выдержать тети Верин напор не сможет никто. Он и не смог. И теперь явно расхлебывает. Без удовольствия.

Я мнусь. Смущаюсь. Но в сумке блокнот. А в блокноте список мест, которые я должна посетить за две недели. Достаю из сумки гостинцы. Закатки, варенье. Владимир морщится. Я съеживаюсь. Но куда деваться? Улыбаюсь.

– Вкусно, вам обязательно понравится. Вы не переживайте. Я постараюсь быть тихой и незаметной.

– Что уж там, – махнул он и скрылся из виду.

Целыми днями я гуляла, расставляя галочки в своем блокноте.

В домашнее, так сказать, время, я пыталась быть полезной и хоть как-то отплатить Владимиру за гостеприимство. Готовила еду, убирала, стирала. Но деликатно, чтобы своими действиями не смущать хозяина.

Нет, правда, может, он и неплохой мужик. Но бирюк какой-то. Слишком занятой. Все эмоции на лице. Я наварю холодец, а он сидит со своими пластиковыми контейнерами с салатами. И точно не мужик, а финик. Будто не холодец в тарелке красуется, а лужа болотная воняет. Фу. И у самой кусок в горло не лезет. А есть-то охота. Весь день на ногах.

Вот сегодня нарубила мяса, сделала жаркое. А он мне: «Спасибо, Маша, я не голоден». И ушел.

Я поковыряла в тарелке и спать пошла.

Лежу, в голове перебираю воспоминания. Сегодня удалось в Третьяковке побывать. Ноги гудят, но и впечатлений масса.

Слышу крики соседские. Ненавижу ссоры. Аж в пот бросает. Вроде чужие люди, у себя в квартире, а так мне неуютно. Орут, посуду кидают.

Я пытаюсь заснуть. И тут крик:

– Ты его убил, убил! Пожалуйста, только не при детях.

Истошный вопль и плач. Детский.

Йопа мать! Подскакиваю.

Джинсы на сорочку. Выбегаю в коридор. Там уже стоит Владимир. В трусах и майке. Герой.

– Вы что здесь делаете? – шипит мне.

– А вы?

– Стойте тут. Я схожу. Там мой знакомый за стенкой. Нормальный мужик.

– Если не ошибаюсь, этот нормальный мужик кого-то убил.

– Не мог. Я его хорошо знаю. Блин, где мои штаны?

За стенкой опять послышался вопль и плач. Я выбежала на лестницу и забарабанила в дверь.

– Вернись, – шипел Володя.

– Да иди ты…

Я стучала в дверь руками и ногами. И звонила.

– Откройте, или я вызову полицию.

Выбежал Владимир в штанах.

– Сань, открой быстро. А то она вызовет полицию.

А мне шепчет:

– Нельзя полицию. Надо разобраться. Он военный, уволят его без разбору. И дети без денег останутся.

Он стучит в дверь сильнее. И как ни странно, дверь открывается.

Картина маслом: поле битвы, какой-то мужик нетрезвый, еще один с побитым лицом, больше похожим на отбивную. Женщина в слезах и дети. Двое детей.

У меня пелена перед глазами. Шиплю с улыбкой, чтоб не напугать малышню:

– Совсем ку-ку? Офонарели? Быстро детей сюда!

Они что-то там лепечут. Женщина плачет. Володя врывается в квартиру ураганом. Я не отстаю. Хватаю в охапку детей и вывожу их с поля боя. Девочки. Одной на вид три, другой и того меньше. Не плачут. Спят на ходу.

Я что-то лепечу и сюсюкаю. Они идут за мной. Завожу в квартиру. Укладываю на кровать. И глажу, глажу, глажу. А самой хочется убивать, орать, рыдать. Буря внутри. А эти большие, огромные глаза смотрят на меня.

– Не бойся, милая, это сон. Тебе все это снится. Сон, малышка моя.

Глажу девочку постарше. Вторая сосет палец и засыпает.

Через час в квартире появляется мать с чемоданом. Владимир в ванной шьет рану. Оказывается, ему это не впервой. Надо будет узнать, врач, что ли?

Не спрашиваю. Все и так понятно. Алкоголь, ревность, драка. Мать плачет, извиняется. Я помогаю одеть детей. Она к маме собралась. Я молчу. Молчу.

Внутри меня пожар. Но дело не мое.

Благодарит. Киваю. Глажу девочку с большущими глазами на прощание и надеюсь, что это все не отпечатается у них. Не запомнится. Пройдет бесследно. Молюсь. Хоть бы так. Без последствий.

Они уходят. Я помогаю убрать бинты и мусор. Сажусь в ванной на пол и сижу. Сил нет. Есть печаль.

– Все, Маш, вставай. Пошли на кухню.

Сели. Владимир достал кастрюлю с борщом, жаркое. Поставил тарелки, приборы, сметану. Навалил под завязку и начал поглощать. Просто как пылесос всасывать.

Я смотрю на него не моргая.

– Всю вечность мечтал. Вкуснятина какая. Ты чего не ешь?

На ты? Ну ладно.

– Не хочу. Поздно уже. Да и так, кусок в горло не лезет.

– Зря, – произнес и налил еще борща.

Он стучал ложкой и поглядывал на меня с интересом, уже без отвращения.

До моего отъезда оставалось десять дней.

Утро началось со стука в дверь. Смотрю в глазок – сосед. Тот, что вчера кулаками махал. Ага, очень нужно мне с ним общаться. Открываю дверь, он смотрит в пол и извиняется. Киваю. Жалко его. Хотя детей еще больше.

Голова гудит. И состояние такое разбитое. Вчера Владимир полночи ел борщ и рассказывал мне про соседей. Какой Саша хороший мужик. Герой боевых действий. И как его любят, потому что он всем помогает. Не мужик, а Тимур и его команда, ей-богу. Вот только ревнивый. Да и жена-красотка повод дает периодически. Вот, не выдерживает парень.

В общении с Владимиром будто рухнула стена. Теперь он не похож на финик. Скорее – на пылесос. Всасывает мой борщ только так. Приятно. А еще, оказалось, что он хирург в прошлом. Сейчас в управлении какой-то клиники. Не поняла толком, но уважением прониклась.

Он вчера сказал, что я уже пятая соседка за этот год. Пятая. Бедняга. Я зауважала тетю Веру еще сильнее. Ведь как и за что надо держать мужика, чтобы вытворять с ним такое? И вроде тот не вафля, а хирург. А ведь терпит. Принимает гостей. Хоть и с кислым лицом.

Я тоже выдала свой секрет, что я вовсе не невеста. А турист-халявщик. Он посмеялся и расслабился.

Короче, мы достигли перемирия и даже прониклись друг к другу симпатией. Обещал устроить экскурсию по ночному городу. А это мечта. Увидеть башни Сити, Краснопресненскую набережную как с картинки. Этих впечатлений мне на всю зиму хватит.

Сегодня я решила гулять на Речном вокзале. Чудесные места, огромный парк. Недалеко от дома, что тоже в плюс.

Прогуливаюсь по тропинке и вижу… Нет, только не это! Естественно, пьяного соседа-тимуровца. В состоянии, близком к смерти. А рядом мужики какие-то вьются. И нет бы, мимо пройти. Не могу. В голове слова Володи о том, какой чудесный человек живет по соседству. А этого человека уже окружают коршуны.

Матерюсь про себя и иду к Саше. Беру его под руку:

– Пошли, тимуровец.

Он смотрит на меня не моргая, а потом начинает заваливаться.

Ладно, он не первый пьяный муд… мужик в моей практике. Поэтому подхватываю его и тащу к лавке. В уме считаю деньги и вызываю такси. Даже не знаю, почему я такая дура? Первое место среди дур мое по праву.

Прошу таксиста помочь. Видно, что в его жизни это тоже далеко не первый муд… мужик. Делает все ловко. Укладывает Сашу на заднее сидение и открывает мне дверь.

– Муж?– с сочувствием спрашивает он.

– Нет, но, возможно, я его усыновлю. Ошибка моего разума. Третий раз вижу человека.

Таксист начинает ржать.

– Сергей. Я Сергей. Сейчас доедем быстренько. Помогу вам, сердобольная барышня.

– Спасибо большое. Мария. Маша.

Я рассказываю, что это сосед моего друга. Хороший человек. Герой боевых действий. Ну и по списку. Все, что знаю.

Сергей с сомнением смотрит на Сашу и ухмыляется.

– Прям не человек, а боевое знамя, которое мы с гордостью носим.

– Жена от него ушла. С детьми, – говорю я, а он смягчает выражение лица.

Доехали быстро и без неприятных приключений. Сергей помог мне доставить Александра на второй этаж. Я постучала, хотя понимала всю тупость затеи. Но нет!

Дверь открыла его жена.

Сергей посмотрел на меня с сомнением. А я на нее с недоумением. Ну, она, в свою очередь, на мужа – с жалостью. Втащила его в квартиру, поблагодарила и закрыла дверь.

– Высокие отношения, – сказал Сергей.

– Любовь, наверное, – ответила я.

Денег он с меня не взял. Сказал, что сам любит творить добро по четвергам. Сегодня, кстати, среда. Ну да ладно.

«Сплошные тимуровцы на моем пути», – подумалось мне. А тем временем истекал пятый день моего пребывания в Москве.

Вечером на телефон пришла смс.

«Привет. Это Сергей. Как насчет экскурсии по Москве от того, кто ее знает?»

«Привет. Меня в машинах укачивает», – вру я.

«Заметано. Идем пешком. Встречаемся на Таганской в центре зала в 11:00. Пойдет?»

Думаю. Думаю… А почему нет? Да!

«Пойдет»

Улыбаюсь.

Вечером возвращается Владимир. И дома его ждет вкуснейший ужин. За стенкой на удивление тихо. А на душе радостно. Впереди еще девять дней.

***

Он меня уже ждал. Хотя я пришла вовремя. Стоял, поглядывал на часы и переминался с левой на правую. Явно нервничал.

– Привет, – улыбаюсь я.

– Привет. Времени нет объяснять. Побежали! – он хватает меня за руку и тащит к выходу. Я ничего не понимаю, но почему-то мне так легко и весело, как в детстве.

– На яблоко. Такое же красивое, как ты.

– Да я смотрю, ты мастер комплиментов.

Беру яблоко. Оно пузатое и красное. А я вроде не такая. Но настроение не портится.

– Что-что, а ухаживать я умею, – смеется он, и мы заскакиваем в автобус.

– Далеко ехать?

– Нет, не очень. Но яблоко съесть успеешь.

Мы болтаем. Смеемся без остановки. Яблоко давно превратилось в огрызок и покоилось в моей руке. Сергей заметил это.

– Давай сюда.

Взял огрызок. Стоял, вертел его. А потом засунул в карман рядом стоящему мужчине.

– На выход, – схватил меня за руку, и мы выскочили из автобуса.

Честно, я потеряла дар речи. Смятение, стыд. И какая-то невероятная радость. Мне так же весело, как было в четыре года, когда мы с подружками играясь подожгли подвал. Веселье кончилось, когда забегали наши родители с ведрами. Чем кончится это знакомство для меня? Тремя часами ковыряния стенки в углу комнаты?

Не хочу думать. Не хочу. До конца отпуска – неделя. И я планирую провести ее по максимуму.

Мы гуляли. Сергей водил меня по каким-то улочкам в центре. Показывал великолепные виды. И рассказывал смешные истории. От него я узнала, что он никогда не был женат. Работа в такси – то, что по-настоящему ему нравится. Жизнь на колесах. Странник. Странный.

Но с ним так легко и весело, как не было никогда. Глоток воздуха.

***

Вечером меня ждал дома Владимир. У него появилось время на экскурсию. И я не стала отказывать, хоть ноги гудели, а щеки болели от смеха.

Красота ночного города меня покорила. Тишина дорог и огни. Бесконечные огни. Светло как днем. И… монументально.

Володя оказался прекрасным собеседником. Очень умным и интересным. И совсем не противным, как мне казалось в первые дни. Просто обстоятельным. Серьезным.

– Володя, а почему ты не отказал тете Вере? Почему она превратила твою квартиру в приют невест?

– Это долгая история.

– Но я очень хочу ее узнать.

– Моя мама и тетя Вера были лучшими подругами. С детства. И когда мама заболела, тетя Вера примчалась. И ухаживала за ней. Помогала мне. Знаешь, как тяжело мужчине ухаживать за больной матерью? Нет, не так. Знаешь, как тяжело быть одному, когда твоя мама болеет?

Я киваю. Хотя, слава Богу, не знаю. Только могу представить.

– Ну вот. Мама умерла. А тетя Вера пообещала меня не оставлять. Вот и не оставляет.

Он улыбнулся. Я улыбнулась в ответ.

– Но ты же можешь сказать ей, что невесты тебе ни к чему?

– Ага, она же вас не как невест представляет. Дочка моей знакомой. Я сразу реально купился, что так и есть. Пока одна из «дочек» не начала слишком форсировать события. Я еле дождался, пока она уедет. Даже тете звонил, просил. Потому что было невыносимо чувствовать себя дичью. И тут ты со своими борщами благодарности. Думал, тоже в атаку пошла.

Я смутилась.

– Просто меня так воспитывали, что надо быть благодарной.

– Угу.

Он кивнул.

– Хорошо воспитали. Я уже пару килограмм набрал. Скоро брюки лопнут.

– То ли еще будет, – рассмеялась я.

***

Дни моего отпуска летели со скоростью света. Днем я гуляла. Иногда ко мне приезжал Сергей, когда был свободен. И вдыхал в мой отпуск свободу и веселье. Он рассказывал смешные истории, угощал меня то конфетами, то газировкой, и возвращал в детство. Он сразу признался, что запал, и не будет ходить вокруг да около. А я объяснила, что отношения меня сейчас интересуют меньше, чем красоты города. И вообще, к курортным романам я отношусь критически. Точки были расставлены, но он продолжал меня развлекать, приезжая то на 30 минут, то на пару часов. Странный. Странник.

А вечера я проводила на кухне с Владимиром. Готовила ужин, а потом мы его ели и долго пили чай, обсуждая все на свете. Уютно и по-домашнему.

Соседей больше не было слышно. Только однажды я увидела жену Саши. Она шла домой с этим парнем, с разбитой головой. Шла и смеялась. А мне стало очень-очень грустно. И жалко Сашу.

Отпуск подходил к концу. Насыщенный, чудесный отпуск, который как сладкий сон, от которого не хочется просыпаться.

А надо бы – 13-й день закончился. Пришла пора собирать чемоданы.

***

Владимир отвез меня на вокзал и обнял на прощание.

– Приезжай еще, невеста, – улыбнулся он. – Я буду скучать по тебе и борщам.

Я улыбнулась в ответ:

– Спасибо за приют, жених. Ты тоже, если будешь в наших краях, рассчитывай на мое гостеприимство. Это был прекрасный отпуск. Спасибо.

От Сергея приходили бесконечные смс. Но я уже не отвечала. Зачем пудрить парню мозги и отнимать его время? Я отправила смс с благодарностью за чудесные экскурсии и настроение. Пожелала счастья. И выключила телефон. Отпуск закончился. Пора принимать важные решения.

Квартира встретила звенящей пустотой. Еще пару недель назад тут и там лежали его вещи: щетка, пена. В углу отдыхали носки. На кресле брюки. Хаос, конечно. Но жизнь. Моя жизнь.

Я сама выгнала его. Сложно было, да. Но необходимо. Он не был готов к ответственности. Так и сказал:

– Маш, я не готов. У меня планы, работа…

Работа, что-то там еще. Он перечислял, махал руками. Я сидела как замороженная рыба, выпучив глаза и сжав губы.

А потом выгнала его. Так некрасиво. Выкинула вещи. Щетку эту, носки. И он ушел.

А я молча собрала разбросанное и уселась на диван. Тогда я осталась в одиночестве. Хотя нет, вру. Теперь я точно никогда не буду одна. Внутри меня сейчас живет новая жизнь. Семечка. Моя семечка.

Я бросила чемодан и прошлась по квартире.

Зазвонил телефон.

– Алло, Машенька. Это тетя Вера. Не расстраивайся. Подумаешь, Володька. Тоже мне, принц нашелся. Все носом вертит. Ты не переживай. Я с твоей мамкой не стала связываться. С ней каши не сваришь. А ты девка хваткая, как я посмотрю. Короче, есть у меня еще один вариант. В Ленинград не хочешь смотаться? Хороший парень, работа, квартира…

Я рассмеялась. Хохотала до икоты.

– Эй, ты чего там? Поедешь? Я все устрою.

– Тетя Вера, спасибо. Вы – Человек! С большой буквы.

– Так я не поняла, поедешь или нет? Звонить?

– Нет, теть Вер. Я отдохну немного. Да и с работы не отпустят. Отпуск я уже отгуляла.

Я попрощалась и положила трубку. Настроение резко поднялось. Все-таки отпуск я провела отлично. Как не крути, а моя авантюра удалась. Главное – все встало на свои места. И сомнения отпали окончательно. В ту ночь, когда я гладила Сашину дочку и смотрела в ее глаза. Глубокие-глубокие. У моей дочки будут такие же. Хотя даже лучше. Самые лучшие глаза в мире! Синие. Даже если его.

Включаю телефон.

Смс. Сергей: «Привет. Я скучаю»

Смс. Владимир: «Как-то пусто без тебя. Напиши, как доедешь»

Улыбаюсь: 14 дней, а сколько событий!

Пишу Владимиру: «Не скучай, т. Вера готовит новобранца. Наслаждайся одиночеством»

Смс. Владимир: «Надо продавать квартиру и бежать в Лондон или Китай. Там проще затеряться»

Пишу: «Она тебя и там найдет, просто поверь. Прими как неизбежное. И выбери себе уже жену»

Продолжить чтение