Читать онлайн ИЗМЕНА. Обида исчезает после мести бесплатно
Главы 1-5 Три года
ГЛАВА 1. Три года
Три года брака.
Много это или мало?
Наташке, моей институтской подруге, кажется, что это оптимальное время, чтобы сделать выводы.
– Остановись и подумай. Следующий период наступит, когда браку будет семь лет, а потом двенадцать, – говорит она, сидя напротив меня за чашечкой кофе в самом модном сейчас кафе города – «Айсберге».
У меня от этого названия сразу две ассоциации: фильм «Титаник», красивый, но грустный, и популярная песня времён молодости моей бабушки, где были такие незабвенные слова: «А ты такой холодный, как айсберг в океане».
– Три года – это самый опасный период, – продолжает Наташка.
– В смысле?
– Согласно опросам, это время первой измены. Когда у вас годовщина?
– На следующей неделе.
Сказал бы мне такое кто-нибудь другой, я бы послала его куда подальше и прилично бы огрызнулась, я могу, но Наташке говорить можно всё. Она моя самая близкая подруга, закадычная.
Офлайн встречи хороши тем, что можно почувствовать друг друга энергетически, словить живую волну, если, конечно, в этом есть необходимость. С Наташкой мы обязательно встречаемся раз в десять дней, ну, или две недели.
Наташка в разводе. Но не из-за измены, просто не сошлись характерами. «Осточертели», как она выразилась. Бывает.
Это она меня сюда пригласила. Здесь классные дорогущие пирожные с земляникой, мармелад из мочёных яблок, коньячный трюфель, да и декор прелестный в своей изысканной простоте, где каждый стул по стоимости хорошего холодильника. Ну, и публика непростая. Лишний раз засветиться в таком месте, не помешает, по её мнению.
Модные брендовые шмотки на ней неповторимы своими сочетаниями. Это отдельная песня – Наташка и шмотки. Я так не умею.
– Праздновать будете?
– Особо не собирались. Посидим где-нибудь вдвоём, – говорю, как есть.
– Кожаная свадьба, слышала?
– Натали, завязывай тему, плиз. Расскажи про Богатырёва, – спрашиваю, потому что, правда, мало приятного анализировать кризис семейной жизни, которого нет.
Виктор Богатырёв – известный блогер-фотограф, который освещает разные крутые ивенты светской жизни, выставки и презентации. У него отличные тексты, которые сопровождают его фото и видео, и почти полмиллиона подписчиков. Помимо этого он часто выступает публично с лекциями.
Наташка работает у него имиджмейкером. Подбирает ему луки на разные мероприятия, собирает шмотки в дорогу, сортируя всё, от ботинок до кепки на определённый день. Каждый лук перекладывает в чемодане большими листами пергаментной бумаги, чтобы он не перепутал и не думал вообще, что на себя нацепить.
Вживую я видела Богатырёва всего несколько раз, и каждый раз он куда-то бежит, спешит, пишет что-то в телефоне и так далее. Он как бы тут, но его нет. Сложный занятой тип. Мне даже не удалось с ним ни разу потрепаться как следует. Знаменитость.
– А что про него рассказывать? Книгу начал какую-то писать.
– О чём?
– Что-то про эмоции и фотографии. Он же мастер заглядывать в душу, хоть и считается светским. Выставку готовит.
Я за неё рада, потому что она довольна своей работой. Та ещё тряпичница. Всегда была самой модной на курсе.
Наговорившись вволю, мы выходим из «Айсберга».
– Агат, ты только не психуй, а отнесись ко всему объективно, – мямлит как-то Наташка.
– К чему отнестись?
– Игорёк твой, тебе изменяет.
Глупость какая. Я даже не понимаю, о чём это она.
– Я её знаю, зовут Вероника, она модель. Богатырёв её снимал в студии. Мы с ней делали один проект для ЦУМа, болтали о всякой всячине, и она мне рассказала про своего нового. Всё бы ничего, я бы и внимания не обратила, у неё мужиков больше, чем у тебя туфель, но она мне, дура, фотографию его показала.
Я стою с опущенными руками и медленно закрываю рот, который сам открылся.
– Не узнать Игорька на фото сложно, особенно мне.
– Объективно отнестись? А как это? – рот начинает говорить.
– Лучше знать, Агатик, лучше знать и сделать выводы.
– Выводы? – глотаю я слюну, которой нет, – ты её телефон знаешь?
– Конечно. Записывай, – перекидывает мне её телефон, – Вероника Ифэй.
– Аааа… теперь китайские псевды в моде. Поняла. Азиатка?
– Нет. Просто Ифэй.
Зависаю. Ловлю шум в ушах. Это мир шумит, который не перестаёт меня долбить.
– Может, нет?
– Что нет? Не нет, а да. Зайди к ней в телегу. Там она рассказывает про то, как пульсирует жизнь вокруг, про моду. Она обувь любит рекламировать. У неё ноги, типа, красивые.
– Аааа… ноги.
Думаю про свои. Нормальные как бы, без варикоза, гладкие, но не более того. Раньше длина ног счастью не мешала.
У Наташки звонит телефон, мы быстро целуемся и расходимся по машинам.
Сижу в своём авто со стеклянными глазами минуты две. Морда горит, руки почти трясутся.
«Вероника Ифэй» – набираю я в телеге. Смотрю всё подряд минут двадцать. Серьёзный противник, что уж там. Популярная модель сегодняшнего люкса. Моложе меня лет на десять. И где её только мой Игорёк подцепил, и когда?
Да разве за ним уследишь? Столько командировок разных по всей стране, вечерних встреч, конференций.
А как мне реагировать? Просто так всё ему рассказать, глупо. К тому же, он пронюхает, что инфа может быть от Наташки, и они поссорятся вусмерть. Да и Наташка на меня обидится.
Позвонить модели и сказать, чтобы оставила моего мужа в покое? Ну, как бы тоже дурь.
Тупо смотрю через лобовое стекло, как ходят люди вокруг.
Сознание надо менять. И взять курс на внутренний конфликт. Только хитростью и мозгами. Неужели у меня их меньше, чем у Вероники Ифэй?
ГЛАВА 2. Вдребезги
Дома всё путём.
Игорёк усталый и голодный вваливается из офиса, одаривает традиционным поцелуем в щёку, щиплет за задницу и садится ужинать. Домашняя стряпня превыше всего. Известно, на какой воде приготовлена, на каком масле, на какой соли, с какими овощами и приправами, а главное, чьими чистыми любящими руками. Треплется по телефону, жуёт, встаёт, долбит по пульту телека, потом идёт в гостиную, опять куда-то звонит, ему звонят, он ржёт или ругается, смотрит опять телек или в лэптоп, но уже на диване.
У нас нет детей.
Мы спасались из горящего концертного зала, я упала с лестницы, Игорь не успел меня подхватить, и я пролетела целый пролёт, упав без сознания. Запомнила только бегущие ноги людей. Ребёнка спасти не удалось. Ему было почти семь месяцев. Девочка.
Это случилось полтора года назад.
Вспоминать я об этом практически не могу. Сначала запрещала сама себе об этом думать, потому что только об этом и думала и ночью и днём, а постепенно пришла к тому, что уже не могу вспоминать тот день. Его не было. Точка.
И о детях думать тоже пока не могу. Но я и не беременела больше.
– Ты что такая грустная, Агатик? – спрашивает Игорь, наконец оторвавшись от экрана.
Я открываю рот, чтобы сказать какую-нибудь ерунду, но тут опять звонит его телефон.
– А, Сергей Владимирович, рад вас слышать.
Я иду к тумбочке, где лежат чехлы от диванных подушек. Мне там ничего не надо, я делаю вид, что что-то ищу и прислушиваюсь к разговору.
– Да что вы! – восклицает Игорь, – ну, если только на часок, завтра на работу, у меня важная встреча завтра с утра. И сколько вам исполнилось?
Мне это не нравится. На часах половина девятого. Какой ещё Сергей Владимирович? На какой часок?
Игорь встаёт с дивана и с телефоном отправляется в ванную комнату.
Меня накрывает горячая волна подозрения. Неужели так вот сразу? Только что узнала про эту модель, и она тут как тут? Стою в раздумьях.
Игорь выходит из ванной комнаты.
– У моего старого бухгалтера день рождения сегодня, надо заехать, я на часок, он в соседнем посёлке. Пить не буду. Возьму твою машину.
Я не понимаю, как такое возможно. Я только что узнала про неё, и сразу прилетело. Да у них всё налажено давно! Мне неудобно показывать Игорю, что я ему не доверяю, у нас так не принято, но оставаться круглой дурой тоже не хочется, как и выдавать страшную тайну, не разобравшись.
– А подарок? – говорю я совершенно ненужную вещь. Говорю, потому что хочется его как-то остановить.
– Какой подарок, Агатик? Ты что? Переведу ему немного деньжат и всё. Он хорошо работал.
– Сколько ему?
– Да я даже не спросил. Семьдесят с чем-то.
Врёт! Я же помню, что он спросил.
– А в каком он живёт посёлке?
– Зачем тебе, солнышко? Я мигом.
Я знаю, почему он взял мою машину. На ней отключена навигация, и я не могу отследить, куда он поедет.
– Там бензина мало, я забыла залить.
– Я же просил всегда держать бак полным, – в голосе слышится раздражение.
– Моя машина, хочу заливаю, хочу не заливаю, – огрызнулась я.
Это был его подарок на мой прошлый день рождения. Но она же всё равно моя, какая разница, подарок это, или я сама её купила. Могу и купить, если что.
Но Игорю не нужен скандал или даже лёгкая перебранка, он спешит. Ему надо поскорее свалить. Я это вижу и чувствую. Он меня слышит в пол уха, как жужжание мухи у стекла. Не опасно, даже не оса.
Он уже на втором. Переодевается. Летит обратно. Мягкие брючки, курточка.
– Я поехал, Агатик! Туда и обратно. Надо уважить старика.
Привет передавать виртуальному Сергею Владимировичу не собираюсь. Напускаю немного недовольства во взгляд, чтобы он оставался с лёгким подозрением того, что я приняла версию с бухгалтером, но с большими оговорками.
Если бы я протянула руку и дотронулась до его промежности, то уверена, обнаружила бы там предстартовую готовность, но я её не протянула. То ли не хочу себя расстраивать раньше времени, то ли опять же себя выдавать.
Открываю лэптоп и сажусь за исследования. Жизнь современной успешной модели в Москве. Интервью, откровения, модели-блогеры, и такие есть уже, модели в службе эскорта, самые дорогие и популярные модели. Нажимаю на этот заголовок и сразу попадаю на прелестную Веронику Ифэй.
Она действительно в топе, на обложках, в светской хронике, вот вручает премию какую-то. В длинном красном платье с разрезом. Ну, хоть за мужа не стыдно перед подружкой. Есть также ощущение, что знаменитый фотограф тоже в курсе о новом друге несравненной Ифей. У них там это, как пописать, кто с кем, где, что подарил, чем дело кончилось. Мельница мелится, мука сыплется, кости премалываются, караван идёт.
Всё ясно, только, когда про тебя , не так ясно, как у других. И вообще не весело.
Посмотрела ему в глаза полчаса назад и увидела там такое нетерпение и похоть, что сдержалась исключительно из-за промелькнувшей надежды всё переиграть и из-за остатков веры в себя, которых мало, но они всё же есть.
Вот Вероника в купальнике белого цвета стоит на фоне зелёного океана и держит в руках кокосовый орешек. Бали, наверное. Красотка. Хорошо, это мы поняли.
А каков её внутренний мир?
Встаю, иду на кухню.
Бью его любимую чашку, которую Игорь из Америки привёз. Вдребезги. Хорошооо.
ГЛАВА 3. «Дубовая роща»
Лежу в кровати и смотрю фигню в телефоне. Звонок. Одиннадцать двадцать.
– Агатик, слушай, тут такая тусовочка, я ещё часик и домой. Привезти тебе что-нибудь?
Это что-то новенькое.
– Да, помидоры.
– Агата!
Разъединяюсь. Не просить же его включить видео и показать «тусовочку». Спать неохота. То есть не могу, естественно, уснуть. Ревность и злость сжирают мозги. Может, меня Высшие силы наказывают, что я забросила все свои дела, творчество, и вообще после того пожара и больницы у меня пропал интерес к себе самой. Ну, а тут, как говорится, если ты сама себе неинтересна, то кому ты нужна.
Смотрю кровавый сериал, на третьей серии слышу ворота поехали, Игорёк прикатил. Время детское, почти два часа. Вот скандалить или подождать? Выключаю телефон, накрываюсь одеялом и делаю вид, что крепко сплю.
Пойдёт в душ или нет? Пошёл.
Крадётся и ныряет в постель.
– Всё хорошо? – поворачиваю к нему голову, типа, спросонья.
– Более чем, спи! – шепчет заботливый муж.
Надо поспрашивать завтра Наташку, будет Богатырёв ещё снимать вопросную несравненную звезду подиумов и когда? Я бы пришла в студию, познакомилась, задружилась. Стискиваю зубы, чтобы не наорать на только что заснувшего предателя. Храпит даже. Устал. Понятное дело.
Утром настроение у мужа приподнятое, роскошная ночная тусовочка ещё жива в воспоминаниях, жена не догадалась, он искусно её обманул, впереди новый плодотворный рабочий день, встречи, общение с интересными людьми, трудовые подвиги.
– Я поехал, Агатик! – говорит муж перед выходом из дома.
Проваливай! Очень хочется сказать.
– Счастливо! – выбираю я слово.
Иногда целует меня перед уходом, иногда нет. Сегодня забыл.
– Наташ, скажи, пожалуйста, – звоню я подруге, – у Богатырёва будут ещё съёмки с Ифэй в скором времени?
– Ты имеешь в виду в студии?
– Да, в студии. Хочу с ней познакомиться. Приду к тебе в гости, например. Мне надо.
– ААА…
Пауза длится дольше обычного.
– Ты хорошо подумала?
– Я не буду ей драть волосы на голове – обещаю. Нужно для чистоты эксперимента. Поможешь?
Тут как бы не очень будет хорошо с её стороны, если она сказала «А», а от «Б» откажется. Зачем тогда говорила?
– Расписание смотрю. Завтра приходи к восьми утра. Я Богатырёва предупрежу.
– Как к восьми?
– Такое расписание. Долго объяснять. Все заняты.
– Я же не могу случайно зайти к подруге в восемь утра. Мне до центра ехать из загорода сорок минут при лучшем раскладе.
– Скажем, что дома не ночевала. Или приехала откуда-то и с вокзала сразу ко мне. Невтерпёж.
– Какой ещё невтерпёж? Ладно, скажешь Богатырёву. Что я за ключами от квартиры приехала.
– Чьей?
– Твоей. Я к тебе как бы приехала, а ключей у меня нет. Найди какие-нибудь ключи старые дома.
– Хорошо. Ключи были от папиного сейфа где-то. Найти ещё надо.
– Да всё равно какие. Ты их что демонстрировать будешь? Погреми там чем-нибудь и всё.
– Агатик, хватит трепаться, мне работать надо. Жду тебя завтра в начале девятого. Сумку с собой возьми дорожную для достоверности.
Разъединились.
Интересный план, но как мне Игорю завтра объявить, что мне надо к восьми утра быть в центре? А встать тогда мне, получается, надо, как минимум полшестого. Тут без веских объяснений не обойтись. Точно спросит, куда это я собралась ни свет ни заря, и не тронулась ли я мозгами.
Может, мне надо кого-нибудь встретить на вокзале? Кого же? Опять Наташку? Да и зачем её встречать? Начнёт ей звонить, уточнять, помощь предлагать, ещё со мной увяжется.
Так, ну, время пока у меня есть, пойду побегаю по посёлку, может, словлю какую мысль в инфополе.
Обуваюсь для пробежки, треники, все дела, телефон в специальную сумочку, ноль косметики – выбегаю.
– Привет, Агата!
Это Мартин. Он настолько похож внешне на Джорджа Мартина, автора «Игры престолов», что по-другому уже к нему никто и не обращается. А в последнее время ещё и кепочку такую же приобрёл, как у фэнтези короля. Наш Мартин разве что лет на семь-восемь помоложе будет настоящего, тому, вроде как, далеко за семьдесят уже. Тоже творческой профессией владеет – архитектор, кажется.
– Ты так и не зашла тогда. Мы же договорились, – он со всеми на «ты», и с ним тоже все на «ты». Считает, что творческим людям можно пренебречь условностями общения.
У нас в посёлке вообще много киношников, пишущих, хореограф один имеется и разные артистические. Как-то так само сложилось, потому как ни к какому ведомству или союзу мы не прикреплены. Но среди жильцов есть и чистой воды бизнесмены и врачи. Двести домов. Целый квартал.
– Ничего мы не договорились. Не сочиняй, Мартин! Знаю я тебя. Опять что-то задумал.
Он, в принципе, мне годится в деды, но он так не считает.
– Мы же клуб хотели организовать, меня народ уже спрашивает. Ты же не хочешь, чтобы я в расцвете лет выглядел пустым балаболом.
На прошлой неделе мы сидели в нашей кафешке, и он мне предложил стать ведущей его вечеров. Чтобы все встречались раз в две недели, кто хочет пообщаться, предложить помощь какую или самим попросить, а каждую встречу посвящать какой-нибудь теме для затравки. Вход за деньги, деньги в фонд «Дубовая роща. Буст» для помощи в экстренных ситуациях. Наше снт так называется – «Дубовая роща». Главное, что не «Вишнёвый сад», как пошутил Мартин.
На территории и правда есть дубы, но не роща, конечно, а так, кое-где растут.
– Слушай, Мартин, дело есть, – говорю я ему.
В его глазах мелькает огонёк любопытства. Тут же. Но ему можно доверять. Проверено.
ГЛАВА 4. Тернистый путь.
Мартин показывает рукой в сторону скамейки, приглашая меня присесть для разговора, раз у меня к нему дело образовалось. Скамейка, то есть деревянная лавочка-волна, стоит чуть поодаль от основной дороги. Рядом клумба с Анютиными глазками, которые я ненавижу. Нашему садовнику хоть зарплату не плати, а дай их везде натыкать. Любитель милоты и доброй старины. Я бы их все вытоптала, но жалко живое.
– Мартин, мне надо завтра очень рано уехать из дома. Придумай мне причину. Я Игорю должна что-то сказать такое, чтобы он поверил и за мной не увязался.
Слушает молча. Без эмоций.
– Подруге одной хочу помочь, а Игорь её не любит. Он против, чтобы мы общались.
Мартин скрещивает пальцы и подносит руки к подбородку. Левый большой палец сверху, как у меня. Он тоже оптимист. Этот его жест означает, что он что-то придумал. Я хорошо его знаю за два с половиной года общения. Он один из первых, с кем я познакомилась в посёлке, когда мы сюда переехали с Игорем.
– Ну, дело молодое… Давай я с тобой поеду. Скажи, что у нас встреча с одним известным гипнотизёром для клуба. Он будет проездом в восемь утра на Ярославском вокзале. Нам надо встретиться позарез, многое обсудить. По телефону, типа, нельзя, – задумчиво произносит Мартин и разъединяет пальцы.
– Это почему? Ещё и на Ярославском вокзале.
Он порядком меня удивляет. Нафантазирует тоже, а потом мне расхлёбывать.
– Звезда гипноза, – разводит он руками.
Жесты любит. Из него стендапер бы классный получился, будь чуток моложе, да ещё с такой внешностью.
– Я его еле уговорил к нам приехать. Только вживую общается перед тем, как согласиться. Поэтому и тебя с собой беру, чтобы он видел уровень, – льстит, как дышит.
– Как его зовут, если что? Гипнотизёра?
– Скажи, что не помнишь.
Да, вариант, только вряд ли прокатит с Игорьком.
– А что с тобой делать на самом деле, пока буду там, куда мне надо? Тебе туда нельзя.
Включает мобильный и что-то там ищет.
– В ресторан меня отвезёшь, да хоть в кафе «Пушкин». Вот-вот. «Яйцо пашот с авокадо и камчатским крабом, на второе каша рисовая на кокосовом молоке с вареньем», – зачитывает он меню заведения, – сяду завтракать, а потом созвонимся. Да я могу и сам обратно приехать, нашла о чём беспокоиться.
Хороший он временами.
Версия, конечно, так себе по достоверности, но другой у меня нет.
Прощаюсь и договариваюсь с Мартином на шесть сорок пять у его дома. Надеюсь, не проспит. Иду искать подходящую спортивную сумку, чтобы бросить её заранее в багажник.
День пролетает в подготовке – моральной и физической. Обдумываю внешний образ, настраиваюсь с большим трудом на приятные дружеские отношения со знаменитой моделью. Хорошо, что она не знает, что её ждёт.
Игорь возвращается в подпорченном настроении. Наверное, Ифэй вечером занята, и мой красавчик пошёл по боку.
– Ты что-то рано сегодня? – спрашиваю с максимальной радостью в голосе.
– К тебе спешил, дорогая! – громко целует в щёку.
На кухне всё готово.
– Вот умеешь ты этих кальмаров делать, как никто, – тоже старается. Чувствую, не до кальмаров ему моих.
Хотя, когда я спешу и сильно думаю о другом, жрачка, реально, получается самая вкусная.
– С Мартином встречалась сегодня, – вставляю я безобидную вступительную фразу, наливая чай.
– Большое дело! Надо только до площади дойти. Дальше он сам тебя найдёт.
– Про клуб поговорили.
– Год, как говорим.
– У него уже всё готово. Открываем через пару недель, – надо было, конечно, сроки не объявлять, а сказать просто «скоро», но волнуюсь, блин.
– Рад за вас.
– Ещё положить?
– Да, две ложки.
Ест всё-таки. Не совсем прям переживает. Я – больше.
– Тут такое дело… нам надо с Мартином завтра рано утром на встречу к одному известному гипнотизёру. Он проездом будет. Кое-что обговорить.
– Зачем нам гипнотизёр?
– Как зачем? Синхронизация состояний, блоки, транс. Это всё очень помогает.
Смотрит на меня с самым его противным прищуром.
– Ты там зачем, на этой встрече?
Ненавижу его манеру делать из меня дурочку. Прекрасно знает, что это не так, но лишний раз гавкнуть – хлебом не корми.
– Мартин очень просил. Не хочет гипнотизёра упустить, большая негасимая звезда российского гипноза. Он и так колеблется, а Мартин хочет открыть клуб, как следует, с помпой.
– С чем?
– Игорь!
– Как зовут вашего шарлатана?
– Перестань так относиться ко всему, что я делаю, – бросаю кухонное полотенце и гордо выхожу. Имя я никакое все равно ему сказать не могу, я этого больше всего боялась, так как имя понятен за собой поисковик в компе, и всё пойдёт насмарку. И вообще, меня начали раздражать его вопросы и позиция двоечницы у Марь Иванны у доски.
Но против старика Мартина у него ничего нет. Он душка, причём, умная и очень начитанная, настоящая ходячая энциклопедия. Чего он только не знает! Хочешь про моржей тебе расскажет, хочешь про Черчилля. А людей запоминает не просто по фамилии, а ещё и по имени отчеству. В смысле, политиков разных, писателей, художников и так далее.
Держись, Агатик! Я бы помолчала до самого вечера, а ночью бы обиженная уехала тихонечко к Наташке. Лишь бы больше ничего не спрашивал. Не люблю врать. Я враньё быстро забываю и всегда в нём путаюсь.
Я насторожилась, на какой путь я вступаю?
Тут же вспомнила «ноги» и утвердилась в своём решении.
Обратной дороги нет!
ГЛАВА 5. Стамбул
Ложимся. То есть я уже в кровати с телефоном и в наушниках. Слушаю про сложности в молодых семьях с научной точки зрения. А что мне ещё слушать? Можно, конечно, про международную обстановку или теннис посмотреть, который люблю с детства, но внутренний голос просит про «Восемь стадий переживаний измены» или, как выразился этот психолог, который бабки на мне делает в телефоне, «горевания». Отвратительное слово, но меня оно не остановило.
Первую стадию – шок и неверие – я прослушала и даже успела пережить. Правда, психолог этот слишком много внимания уделил тому, что женщинам свойственно оправдывать изменщика. У меня такого не было.
Я сначала не поверила – признаю. Это как спустится к тебе с неба летающий человек и на чистом русском языке вежливо поздоровается. Поверишь? Ну, не сразу. Голограммой, в лучшем случае, обзовёшь. Но потом свыкнешься и поверишь. Я очень даже поверила в его способность такое совершить, Телегу ещё посмотрела с красивыми босоножками, и оправдывать его не собираюсь. Так можно всё оправдать, любое преступление. Выбирай себе позицию и оправдывай предателя. У меня другие задачи.
Вторая стадия – про агрессию, направленную на себя.
– Окно открыть? Не душно? – Игорь пытается наладить контакт, который мне по плану совсем не нужен. А он что-то нервничает.
Пожимаю плечами, типа, как хочешь. Только бы не начал приставать и вопросы задавать, чем я сегодня занималась. Он это любит, когда подлизывается. Встаю, от проблем подальше, и иду с телефоном в туалет. Но вечно там сидеть же не будешь. Ложусь опять.
– Хочешь я с вами поеду завтра?
Меня как холодной водой окатило. Ты его в дверь, а он в окно. Когда не надо. И ведь не спит.
– Работай свою работу. Справлюсь. Клуб – моё дело, – поворачиваюсь на левый бок к нему спиной. Заткнись уже!
– Мне надо в Стамбул на пять дней, очень важная встреча. Контракт, может, подпишу.
Ещё одно ведро с ледяной водой. Я аж рот раскрыла от холода, прямо льдины на меня посыпались с острыми краями.
Не заорать бы! Хорошо, что морду мою не видит перекошенную. Пять дней! Какой контракт пять дней подписывают? Разве что новую атомную электростанцию построить. Наглость зашкаливает все мыслимые шкалы. Прокрасться в кабинет и паспорт его спрятать заграничный, а потом изрезать на ленточки.
Молчу, как будто не слышу. Это лучше всего действует. Если спрошу, когда уезжает, скажет, что завтра. Специально так подстраивает всё, чтобы у меня времени даже не осталось на реакцию – прими, как данность. Бизнес, типа. И тихо торжествует. Радуется своей ловкости.
То-то завтра съёмки у Ифэй в восемь утра. Чтобы успеть на самолёт. Всё сходится.
– Во сколько завтра самолёт? – спокойно так спрашиваю, с безразличием, как будто «завтра» – это нормально.
– В шесть вечера, кажется, – он тоже такой благой, сразу отвечает.
– Сам соберёшься, надо было заранее предупреждать.
– Не проблема, только сумку мою новую достань, чтобы я не искал.
– Какую?
– С шашечками.
Сумка лежит в моей машине. Важный реквизит.
– Спокойной ночи! – вся безмятежность.
Ни гу-гу. Затихает. Дело своё сделал, новость сказал, дорогу открыл, можно и спать. Не пристаёт. Не до секса с женой, понятное дело, когда фантазия вся в Стамбуле. Азиатская экзотика, европейский шик, синие воды Босфора и длинноногая Ифэй.
Что там у психолога на второй стадии? Что я делала не так, как себя поменять? От доброты всё, им нужна сука, стерва, чтобы некогда было по сторонам смотреть, а моя травмированная душа им на хрен не сдалась, скука одна. Сумку не отдам.
В пять тридцать телефон вибрирует под подушкой, я встаю, быстро одеваюсь – шмотки ещё с вечера приготовила – пью теплую водицу, есть не хочется, и пулей в гараж. Машина стоит, всё норм, выезжаю. Только бы Мартин не проспал. Хотя, он мне особо и не нужен, но договорились же.
Поворачиваю на его аллею. Стоит как штык. Старую закалку никуда не денешь. Красиво так оделся, со вкусом, архитектор всё-таки, красное с зелёным носить не будет, как и клетчатую рубашку, в которых все мужики похожи на водопроводчиков из старых фильмов. Нужная профессия, я не против, но не про стиль.
Едем.
– Будешь смеяться, но я эту идею развил, – говорит Мартин.
– Какую точно из идей?
– Про гипнотизёра. Позвонил старому приятелю, и дело пошло. Как раз встречусь с одним, пока ты подруге будешь помогать.
– С настоящим гипнотизёром? Я бы тоже с ним встретилась.
– Ну, да. Ничего случайно не случается. Позвонишь, когда освободишься.
– Надо заехать бензину залить.
– Заезжай, конечно.
На самом деле мне надо Наташке успеть сказать, чтобы она меня не Агатой называла, а Юлей. Мы про это совсем забыли. При Мартине такое никак нельзя было говорить, потом от вопросов не отделаешься.
Кто бы знал, как мне хреново, и как сердце колотится от этого предательства. Ярость прям на него, вот ведь скот! Устроился.
– Как? Юля? – спрашивает Наташка, – а фамилия?
– Мухина пусть будет, но фамилия нафиг нужна?
– Хорошо. Жду, Виктору скажу. Я его предупредила, что можешь заехать с вокзала.
– А он что?
– Сказал, что ему твой профиль всегда нравился для жанровых съёмок.
– Это каких?
– Нетипичных.
В другое время бы обратила внимание на такой подход к моей внешности, но сейчас я думаю только об Ифэй.
До встречи, дорогая!
Глава 2 Капсульная коллекция
ГЛАВА 6. Капсульная коллекция
Сгружаю Мартина на Тверском бульваре.
– Я тебе напишу, если с гипнотизёром договорюсь о встрече. Подъедешь, по обстоятельствам, – наклоняется к открытому окну пассажира. Как будто пять минут назад не мог мне это сказать в салоне.
– Имя мне его пришли сразу, чтобы я посмотрела в инете, что за овощ.
– Давай, трогай! Подругу там особо не обижай! – подмигивает.
– Что ты имеешь в виду?
– Сама знаешь.
Шлёпает своей пингвиньей походкой по тротуару. Образ из сериала. Кепочку тоже не забыл.
Не буду я подругу обижать, главное, чтобы она меня не обижала.
До студии Богатырёва от силы полчаса. Припаркуюсь подальше, а то моя синяя машина, как бельмо на глазу. Да, синяя, даже васильковая. Не белая и не красная. Прошу ханжей по части соответствий каким-то там правилам не беспокоиться. Салон, кстати, жемчужно-серый, кожа, если что. Сама выбирала.
Паркуюсь, забираю ту самую сумку из багажника и иду к Наташке. Восемь пятнадцать.
Дверь не заперта, открываю тихонечко.
Огромная интерьерная студия с большими окнами, и народ есть несмотря на раннее время. Вешалка с рекламной одеждой, даже две, стол с кофе-машиной и кулером рядом, два письменный стола, за которыми сидят два парня и что-то пишут в лэптопах, а подальше, вглубь, основное помещение, где идёт съёмка. Аппаратура, зонтики, свет и прочее.
Последний раз, когда я была у Виктора, интерьер был оформлен, как корабль, на стенах даже кое-где висели спасательные круги с названием «Победа», сейчас я видела футуристическое пространство, где стирались границы между реальным миром и виртуальным. Застываю, рассматривая мебель обтекаемой формы из какого-то блестящего пластика, странные изгибы на стенах и потолке. На меня никто не обращает внимания. Стою и смотрю.
Нахожу Наташку.
– Вон она, как раз работает, – кивает Наташка в сторону каких-то кубических фигур, где сидит Ифэй,– не волнуйся.
Ифэй меняет позы, рядом крутится гримёрша с кисточкой. Плакать хочется от того, что эта стерва реально классная.
Ну и что? Я знала, на что шла.
– Всё, перерыв! – слышу я голос Виктора.
Идёт ко мне.
– Рад видеть, Юля, редко заходишь, – говорит Виктор.
Надо же, какой молодец! Попросили – сделал. Юля, так Юля. Уважает Наташку, значит.
– Пошли пить кофе с рисовыми палочками, – увлекает меня за собой, – Вероника, двадцать минут пауза, иди к нам, – машет он ей рукой. У меня всё внутри, естественно, переворачивается, и я улыбаюсь, как стюардесса с рекламного плаката. Видимо, тема самолётов пока не отпускает.
– Ща, сбегаю только! – отвечает она звонким девичьим голоском. И улыбается. Лучше бы не улыбалась своими белыми зубами. Красотка.
– Отлично выглядишь! – тут же говорит Виктор.
Он, что, хочет меня как-то подбодрить?
– Да, нетипично, – поддакиваю я.
– Держите, – Наташка ставит на стол большую тарелку с палочками. Я такие ещё не ела. Вечно у них какие-то инновации.
– Красота неземная, – это я про новый интерьер, – мы тут в посёлке собираемся клуб открывать, – зачем-то говорю я. Никак не могу успокоиться, и всё тут.
– Отлично! Какой клуб?
– Да, такой, для общения и развития. Полезно бывает словом перекинуться. Приезжайте с Наташкой, – куда и зачем я их зову, не соображаю, – Пофотографируете…
– Ой, меня с собой возьмите, – лопочет подоспевшая Ифэй, – где у вас посёлок?
Шустрая.
– Они живут у чёрта на рогах, двести километров отсюда. У тебя всё равно на это времени нет, – встревает Наташка на подмогу.
– Да, согласна. Совсем нет. Вот сейчас еду в Стамбул, а оттуда в Амман.
Стамбул – понятно, это мы усвоили. Кто бы сомневался. А где Амман? Лихорадочно вспоминаю.
– Вы были в Иордании? – спрашивает она меня.
– У вас там тоже съёмки? – отвечаю я вопросом.
Иордания. Королевство, кажется.
– У меня всегда съёмки. Новый бренд один заказал.
– Одежды?
– Нет, ювелирный. Питерский. Восточная коллекция.
– Вы одна туда летите?
Улыбается и как-то загадочно, мне-то совсем не загадочно, если честно, смотрит на Виктора, сказать, типа, или не сказать.
– С другом. Он бизнесмен, но нашёл время со мной слетать. Там будет два светских приёма. Мне очень нравится ездить на Восток. На Востоке умеют встречать гостей.
Два светских приёма? Да как же он без меня на эти приёмы-то соберётся? Рубашки белые и так далее.
– Зачем же на такие мероприятия ехать с другом? Лучше с подругой, – улыбаюсь я. Понятное дело, что спрашивать её, женат ли друг или нет, идиотизм чистой воды и пытка, так что я решаю на этом тему с другом отключить.
– Он сам очень хочет. Даже настаивал. А с подругой – это интересная идея.
Подишь ты! Настаивал Игорёк-то. Возьми меня с собой в Амман!
– Красивая фамилия Ифэй. Китайская?
– Да.
– Она что-то означает?
– Конечно. «Красивый полёт» или «элегантное восхождение». Там два иероглифа.
– Вы сами его нашли? Это имя?
– Я всё делаю сама. Ой, у вас такая редкая сумка! – восклицает красотка.
– Сумка?
– Да, их всего двадцать на весь мир. Вы не знали? У меня тоже была такая. Это капсульная коллекция прошлого года.
Не хватало ещё, чтобы она узнала свою сумку. Теперь мне понятно, откуда она у Игорька. Что-то он мне про неё плёл, как купил её случайно. Я значения тогда не придала, естественно.
Зачем мне им мешать? Вдруг спрашиваю я себя. Да пусть хоть в кругосветное путешествие отправляются. Хорошо, что я не поленилась и притащилась в эту студию.
Мне сразу расхотелось с ней сражаться, с этой Ифэй. Не в ней дело, как бы смешно это не звучало.
Она не смогла меня зажечь.
Пойду-ка я другим путём.
Глава 3 Облепиха
ГЛАВА 7. Облепиха
Телефон раскаляется от сообщений. Игорёк беснуется, то есть самостоятельно собирается в дальнюю дорогу. Непривычно. Понимаю.
«Где сумка?» – это первое сообщение.
На самом деле мне непонятно, как можно положить туда костюм, ботинки, рубашки для светских приёмов с Ифэй и одежду на пять дней. С любовницей же едет. То есть одежды, как минимум, должно быть достаточно, и она не должна быть помята. Костюмы так не возят, это точно.
Два новых портпледа лежат в шкафу в постирочной, но помогать ему я не собираюсь.
Разберётся. Всё весит в гардеробной, бельё в отдельном ящике, обувь в специальном месте, разложенная по цветам и предназначению.
Звоню Мартину.
– Если ты освободилась, жду тебя в том же кафе, поедем к гипнотизёру, – действует, время зря не теряет.
Подхожу к Наташке.
– Я поеду. Спасибо большое за приём.
– Так зачем приезжала-то? Просто посмотреть?
– А ты что ожидала? Тебе отсыпать моих прекрасных чувств, не хочешь? – я почему-то на неё немного злюсь.
– Ещё чего.
. Пусть едут голубки, скатертью дорожка.
– Надумала что?
– Займусь собой, всё, как у всех в моём взрывоопасном положении. С Виктором пойду попрощаюсь.
Осторожно, чтобы не мешать его работе, приближаюсь к Виктору.
– Я поехала. Рада была повидаться.
– Завтра приезжай часам к восьми, но только вечера, – улыбается, – тусовка собирается.
– По поводу?
– Я же книгу написал, буду хвалиться и буду рад тебя видеть.
– Спасибо, постараюсь.
С Ифэй я не прощаюсь. Ухожу, слегка кивнув и махнув рукой. Хватит с неё.
Пробки, будни же. Паркуюсь с проклятьями. Захожу в кафе.
Мартин сидит с каким-то мужиком. На столике чайник с облепихой. Терпеть её не могу. Меня просто выворачивает от этого пойла. Может, какой генетический сбой, но я пас при виде такого чайника. Мартин этого не знает, но я скажу.
– Познакомься, Артур.
Мужик встаёт.
– Агата. Вы и есть гипнотизёр? – начинаю я беседу с места в карьер.
Можно и не спрашивать – тёмные волосы до плеч, заботливо разглаженные феном, куртка из кожи крокодила цвета хаки, даже если и не из настоящего, всё равно не из дешёвых, джинсы клёш и ковбойские сапоги. Я бы не сказала, что эпатажно, так как всё в меру, но тем не менее, не каждый второй ходит в таком прикиде.
– Угощайтесь, – садится на место и наливает мне в чистую чашку из чайника.
– Благодарю.
– Агатик, мы уже всё решили. Артур нам сделает сценический гипноз, и мы устроим допрос с пристрастием для некоторых умников из «Рощи».
– Шоу? И когда?
– Ровно через десять дней. Сделаем столики по шесть человек, какое-нибудь оригинальное угощенье – огурцов солёных в вазочках, что ещё? – спрашивает Мартин гипнотизёра.
– Лимоны можно, чернослив без косточек, обсудим позже.
– А пить что? – интересуюсь я. Интересное меню.
– Выпивка не наше дело, ты что! Откроем буфет, пусть каждый выбирает, – по-деловому так отвечает Мартин.
– Можно ещё грецкие орехи в скорлупе, – добавляет Артур.
– А желуди? – подбрасываю я идейку.
– Само собой, это даже не обсуждается, так как мы «Дубовая роща».
– То есть мы начнём со сценического гипноза, так? Я – ведущая, – поясняю я.
– Я приеду к вам на днях, посмотрю место, обсудим более подробно план вечера.
У него такая дикция и такой приятный голос, что я начинаю верить в успех предприятия. И вообще он симпатичный и воспитанный. Кстати сказать, у Мартина в основном все дружки и дружки дружков очень культурные люди, только староваты, в отличие от этого. Этому я бы дала лет тридцать пять от силы.
Раньше я всегда думала , что гипнотизёр это какой-то смуглый сухощавый восточный мужчина с длинным горбатым носом, очень чёрными лохматыми бровями и с чалмой на голове. А на чалме страусиное перо, которое прикреплено вертикально у лба брошкой с камнем.
Мы поэтому с Мартином откладывали открытие, что никак не могли прийти к консенсусу, что, собственно, на открытии делать и кого пригласить.
– Можно ещё чаю? – прошу я гипнотизёра.
И точно в тот момент, когда он мне почти налил вторую чашку, я понимаю, что именно я пью.
– Как вы это сделали?
– Что, дорогая? – Мартин поднял брови.
– Я терпеть не могу облепиховый чай, а сейчас я его пью.
– Хотел вам показать, что гипноз работает, – щёлкает пальцами Артур.
– А вы случайно не экстрасенс в дополнение к гипнотизёру?
– Агатик, да какое нам дело? – Мартин чует моё смятение и старается увести от темы.
– Если вы экстрасенс, то это ещё лучше.
– Как я рад, что мы договорились! – восклицает Мартин, – наконец-то я открою клуб, и мне будет чем заниматься. Сын с внуками у меня живёт во Владивостоке, а Лена уже девять лет, как ушла.
Мне неудобно переспрашивать как-то, но я не поняла, от Мартина она ушла или в мир иной. Скорее, второе.
Обмениваемся телефонами с Артуром и прощаемся.
Едем домой.
– Он известный парень, – Мартин опять про Артура, – мне его приятель посоветовал, который очень крутой в нашей среде.
– Архитектурной?
– Да.
– А чем он известен?
– Он генетик, биохимик, кандидат наук. Это у него хобби. И почему-то его полюбили художники.
– Денег, наверное, не берёт.
– Берёт. Как ему не дать. Сам возьмёт. Шучу, конечно.
– Женат? – само как-то спрашивается.
– А ты с какой целью интересуешься?
– Сексуальный такой.
– Да? А я не почувствовал.
Включаю поворотник.
Глава 4 Рядом с Тверской
Мартин спешит домой. То ли кот у него один не может, то ли он без кота. Зовут Спойлер. Чёрный целиком.
Приезжаю к себе. Вхожу. Картина ясная – всё кувырком, вещи наполовину вытащены, разбросаны, скомканы, как будто обезьяна попала в гардеробную. Плевать. Главное, смотался. Видеть его не хочу. Собираю шмотки и реву.
Чувствую, как во мне просыпается агрессия. Я готова его вытолкнуть в окно, а Ифэй спустить с лестницы. Переломать им все кости, а потом вызвать Скорую.
Начинаю вспоминать все его обиды, грубости, безразличие, хладнокровие. Это когда я лежала после больницы и не хотела даже вставать, чтобы поесть. А он работал допоздна. Даже почти не звонил. Вечные его командировки, куда почему-то нельзя с жёнами. Всем можно, а ему нельзя.
Вешаю одежду, потом иду в спальню и падаю на кровать. Лежу, перекатываюсь на его сторону за своими наушниками, которые почему-то лежат на его прикроватной тумбочке. Верхний ящик немного выдвинут, задвигаю. А что там у него в тумбочке? Опять выдвигаю – разные мелочи, флешки, брелоки, блистеры с активированным углём, солнечные очки, тряпочка какая-то для электроники. Разворачиваю тряпочку – обручальное кольцо.
Оно и так уже всё понятно, дальше некуда, а всё равно бьёт по башке, оглушает прям, делает тебя никому не нужной несчастной букашкой. Ползи себе куда-то там, не мешай!.
Какая у меня стадия? Открываю телефон и ищу психолога этого. Четвёртая стадия после ненависти: «Ощущение отсутствия будущего». Заглядывать туда страшно, доверие окончательно подорвано, просвета нет. Тьфу, гадость!
Поползли вопросы. Люблю ли я его вообще? Муж-то меня соответственно не любит, надеяться не на что. Он вечером в Стамбуле будет в другой реальности. Без кольца.
Смотрю на часы: три часа дня, начало четвёртого.
Звоню в салон красоты, самый крутой в округе, еду превращаться в богиню. Просто нет сил больше сидеть с самой собой. И пирожное ещё съем.
В салоне наслаждаюсь на полную катушку. Перекрашиваю немного волосы, потом маникюр-педикюр в четыре руки и уже собираюсь придумать что-то ещё, как слышу в сумочке телефон. Но руки заняты, телефон лежит в кармашке на молнии, сумка тоже застёгнута – не добраться. А он звонит каждые две минуты.
Нет, не могу, ещё минут пятнадцать. Пошли все вон! Не хочу возвращаться в свои проблемы.
Наконец я заканчиваю, обуваюсь и лезу в сумку.
Наташка звонила раз десять. Перезваниваю.
– Агатик! Я звоню тебе уже час!
– Что-то случилось?
– Вероника попала под машину. В реанимации. Менты позвонили, у неё в сумке была карточка студии.
– Да ты что?
– Ужас! Недалеко от Тверской где-то.
– Во сколько?
– Она закончила с Виктором через час, как ты ушла, собралась и поехала.
– Она на машине?
– Обычно да, но она же улетала в Стамбул, оставила машину где-то на паркинге и приехала к нам на такси. Ну, и обратно тоже должна была на такси. Наверное, на такси, как поймёшь, включала она приложение или нет. Телефон весь разбит.
– Как такое может случиться?
– Прямо под колёса легковой машины, но машина уехала.
– А камеры?
– Пока ничего не знаю.
– Что люди говорят, прохожие? Это же средь бела дня.
– Я не знаю, говорю же. Какой кошмар! У неё было столько проектов, подписанных договоров, поездка эта. Я понимаю, у тебя противоречивые чувства, – с сочувствием произносит Наташка.
– Ты что, дура? Какие ещё противоречивые чувства? Я убивать никого не собиралась никогда. Ерунду не собирай!
– Я решила, что надо было тебе это сказать. Игорь же тебе такое не скажет. Короче, он, сто пудов, ни в какой Стамбул не полетит без неё. Очень может быть, что он пока ничего ещё и не знает. У них во сколько самолёт?
– Игорь говорил, что в районе шести, но мог и наврать, я не проверяла. Я даже не знаю, с какого аэропорта.
– Как думаешь, позвонить ему?
– Но ты же тогда раскроешься, он сразу поймёт, что я знаю про Веронику, как про любовницу. Может Виктора попросить? Пусть позвонит, как мужик мужику, в тайне, типа. Он в курсе про это всё?
– Ну… как тебе сказать. Давай ты ему позвонишь и телефон Игоря оставишь, у меня его и нет, кстати, – ей, правда, не хочется звонить моему мужу. Говорить такое никому неприятно, да ещё и собирать тёмную энергию.
– Я?
– А что тут такого? Он с тобой нормально общается, на презентацию книги пригласил, а там народу будет немного, только избранные. Звони давай!
Как же всё внутри заходило ходуном! Измены мало, понятно, не так сильно, вот тебе ещё и катастрофа. Это только кажется со стороны, что меня это не касается, нет, ещё как коснётся. Мне стало жаль Веронику, вся злость и ревность улетучились. Мне стало жаль Веронику и её красоту, так трагично и мгновенно исчезнувшую, как пролетевшая звезда на небе.
– В какой она больнице?
– В Склифе в реанимации, там с головой что-то и костями.
Какими ещё костями? Я с ужасом вспоминаю, как я хотела сбросить Ифэй с лестницы и переломать ей все кости.
– Хорошо. Я позвоню Виктору. Телефон скидывай, – сама уже трясусь. Нет, не из-за Виктора, а из-за того, что происходит. Ко всему остальному, Игорь припрётся вечером домой и начнёт ломать комедию, и я вместе с ним.
Только я вздохнула и подумала, что я преодолею измену и не сойду с ума, и вот.
Нельзя расслабляться.
А что можно?
Глава 5 Пирожное
Сажусь в машину.
Говорить Игорю, что Ифэй в больнице или не говорить? А как тогда он узнает? Пусть как хочет, так и узнаёт. Телефон Ифэй разбит, звонить некуда. Подождёт и вернётся домой, как ни в чём не бывало. Да он и так вернётся, куда ему деваться? Может, это жестоко, вот так вот держать его в неведении, она же не прячется, не обманывает, а лежит в реанимации и борется за жизнь.
Где точно она попала под машину? И что она там делала? У неё же не было так уж много времени перед отъездом. Да мало ли, что она могла там делать! Я же её совсем не знаю. Но всё-таки, перед отъездом люди занимаются в основном неотложными делами, тем, что не может ждать, пока человек вернётся.
Кто она, откуда, есть ли у неё родственники? На Игоря надежды мало. Очень может быть, что он в больницу к ней так и не приедет. Бросит, как очередную знакомую, мало ли что с кем происходит.
Вдруг ей нужна серьёзная помощь, лечение, дополнительные операции? Мужики это не хотят замечать, если только это не любовь. Я этого не знаю. А так, просто перевернёт страницу и забудет. Не он же виноват. Да даже если и виноват. Беременных бросают, зная, что у женщины его ребёнок под сердцем. Только не про сердце. Лучше помолчу.
Мама мне рассказывала, что однажды застала папу с его секретаршей. Не совсем прям на столе, конечно, но они стояли в такой позе в его кабинете, когда она вошла без стука, что сомнений никаких не оставалось. В то время было немыслимо сказать жене «это не то, что ты подумала», как сейчас, в то время ещё воспринимали реальность как реальность, и старались отвечать за свои поступки.
Мама сразу в кабинете его спросила: «Лёня, ты женишься на ней?» Отец не собирался на ней жениться, он честно ответил: «Нет». Другое дело, если бы собирался.
Мама с папой до сих пор вместе, и у меня есть младший брат Стасик. Мне кажется, они вполне счастливы и заботятся о друг друге. Наверное, их пример заставил меня не устраивать скандал с Игорем, не подавать сразу на развод, но ведь это их жизнь, я не мама, а папа не Игорь.
– Алло, Виктор, это Агата, – я звоню Богатырёву, с которым раньше и двух слов не могла связать, и он меня практически не замечал. Что поменялось?
– Да, говори.
– Хочу тебя попросить позвонить моему мужу, любовнику Вероники, и сказать, что с ней случилось. Он, наверное, ещё в аэропорту, или просто не знает, что произошло. Я сама не могу этого сделать. И так всё за гранью. Буду твоей должницей.
– Первый раз такое встречаю. Тебе, что, жалко их неслучившуюся любовь?
– Мне жалко Веронику. А он пусть поедет к ней и ей поможет выжить. Я этого хотела бы. Позвонишь?
– А ты приедешь завтра?
– Я приеду, да.
Зачем я Виктору так понадобилась? Никогда особого внимания в мой адрес с его стороны не замечала. Опять думаю я. Так, вставлял иногда реплики, когда мы с Наташкой трепались в студии, если был недалеко. Я часто одно время к ней приезжала. Помню, что Виктор любил тёмный шоколад одной нашей крафтовой компании, и я привозила такой шоколад, когда он мне попадался.
– Кидай телефон.
– Виктор, ты ещё лучше, чем я думала. Перезвонишь после разговора?
– Если дозвонюсь.
Сбрасываю ему телефон Игоря.
План с пирожным оставила в силе. Можно позволить себе хоть какую-то радость из маскарпоне, малины и фисташек? И без свидетелей.
– Агата, слушай, он не берёт трубку, точнее, у него выключен телефон. Такое впечатление, что он в воздухе, в самолёте, – отзванивается Виктор.
– Интересно. Он, что же, без неё полетел? Ты считаешь это нормальным? – я искренне удивляюсь.
– Я плохо знаю твоего мужа, как я могу ответить? Нормально всё, если обосновано.
– Я его знаю неплохо, но, наверное, недостаточно. Спасибо, Виктор. До завтра.
– Рад был попробовать помочь.
Новое дело! Он полетел в Стамбул без Ифэй. О чём это говорит? Самолёт не троллейбус, через пять минут второй не подадут, значит, он знал, что она не приедет, и полетел сам. Дозвониться он до неё не мог, так как телефон был разбит. Если только Игорь не разговаривал с Ифэй до катастрофы? И что? Если бы она сказала, что не летит, он бы тоже не полетел. А вот и нет!
У него там были дела, вот что. С Ифэй он туда полетит или нет, вопрос второй. А где были дела? В Стамбуле или в Аммане? Ифэй же сказала, что Игорь прямо просился. С чего бы?
И какие такие дела? Строительный бизнес – вещь с широкими возможностями и с не менее широкой географией. В Турции вполне могут быть контакты, а вот в Иордании как-то странно. Но это только догадки. Игорь – парень умный и быстрый, а также довольно скрытный. Иногда я думала, что он мне не доверяет, но он просто меня разлюбил, наверное, поэтому помалкивал о своей жизни. Хотя и старался корчить из себя верного и заботливого мужа. Видимо до какого-то момента, пока всё будет готово. Сволочь, получается, отменная.
Его заместителю звонить пока не буду, может, Игорь вообще всё это держал в тайне, не стоит ломать всю конструкцию, не разобравшись. Если честно, мне стало легче от того, что он улетел. Хотя, это всего лишь догадки Виктора, что телефон был в полёте. Позвонить ему часов в двенадцать ночи и рассказать про Ифэй? Нет, не я. Наташку попрошу, Виктора неудобно.
Еду домой.
Дома вычисляю вещи, которые он с собой взял. Прилично так нагрузился. Два костюма положил в портплед, сообразил.
Звонок во внешнюю калитку. Я вздрагиваю. Неужели вернулся? А где тогда ключи от дома?
В окно не видно.
Подхожу к домофону.
Глава 6
ГЛАВА 10. Король
Дрожащими руками включаю домофон. Почему я так нервничаю? На часах почти десять.
– Агата Леонидовна, это Навруза? – слышу я знакомый голос.
– Что с Мартином?– настораживаюсь я.
Навруза – помощница Мартина по хозяйству, которая у него живёт на втором этаже над гаражом.
– С сердцем что-то. Он просил, что бы вы пришли. Срочно.
– Иду!
Навруза очень хорошо говорит по-русски, училась в Худжанде, бывшем Ленинабаде, в русской школе, и смотрела русское телевидение всё детство. Она давно у Мартина.
С одной стороны, я рада, что это не Игорь позвонил в дверь, а с другой, я волнуюсь, что с моим другом.
– Слишком много впечатлений сегодня, – встречает меня на кресле Мартин. На коленях клетчатый плед.
Вижу, что отошёл уже от приступа. Лекарства лежат рядом на столике.
– Ишемия проклятая, – слегка улыбается.
Сердечники вообще, как боль отпускает и восстанавливается сердцебиение, сразу забывают, что пять минут назад молились остаться на этом свете.
– Садись, – показывает он мне глазами на кресло напротив.
Я очень люблю его дом – ничего лишнего, всё серо-белое, и полы, и стены, и мебель. Пальмы в кадках смотрятся на этом фоне очень яркими. Он любит растения, но только крупные – пальмы, фикусы. Навруза прекрасно за ними ухаживает.
– Я знаешь, что хотел?
– Испугался, наверное. Сердце всегда пугает, – у меня было желание ему сказать, что у меня у бабушки была ишемическая болезнь, и я знаю, каково это, когда руки-ноги холодеют, рвёт и кол стоит в груди, но не стала сравнивать его с бабушкой. Он и так болезненно относится к возрасту. Не хочет жить со своим поколением, оно его назад тянет. В чём-то прав.
– Да, блин, испугаешься тут. Игорь твой где?
Ничего себе! А Игорь тут причём? Он, вроде, с ним не особо общается, больше со мной.
– В командировке. Сегодня улетел, – рассказывать я ему ничего не собираюсь.
– Артур звонил за час до приступа, – делает он интересное объявление.
– Сегодняшний Артур? – ничего лучше не нахожу, что спросить.
– Нет, Король Артур, по телефону из шестого века.
Мартин окончательно оправился от приступа, раз шутит.
– И что хотел? В рыцари звал?
– Просил пока тебе не передавать, но я всё равно скажу, мало ли, опять какая-нибудь чехарда с сердцем пригвоздит, – разводит Мартин руками. Он носит золотой перстень с рубином на мизинце. Камень небольшой, но не заметить его нельзя – красный огранённый кусок плоти. Перстень очень красивой восточной работы. К меня всё время не хватает расспросить Мартина про эту драгоценность, или случай не представился пока.
Артур? Я опять начинаю слегка нервничать и вспоминать теперь гипнотизёра, о котором успела подзабыть из-за событий.
– Ты мужа своего не жди. Он надолго уехал, – повторяет Мартин, видимо, пророчество Артура.
– Что? – так и хочется ему сказать, что я его и не жду уже, но что он имеет в виду? – вроде, на пять дней обещал.
– Ну, за что купил, за то и продал.
– Продал, но не всё. Договаривай давай.
Не будет же Артур звонить Мартину только из-за того, что мой муж уехал в командировку надолго? Да и как надолго?
– У него проблемы с законом.
– Что? – опять спрашиваю я.
– Типа, что-то ему мешает вернуться. Он не вернётся. Лучше разберись, в чём дело. Мало ли.
– Когда Король Артур собирается к нам? – на всякий спрашиваю.
– Звони, договаривайся. Мне какая разница – завтра или послезавтра. Это ты можешь быть занятой, а я дома сижу со Спойлером. Кот сидит поблизости в классической позе, поджав колечком хвост.
– Завтра я не могу, завтра меня пригласили на тусовку. Но я ему всё равно позвоню.
Почему-то я верю и Мартину и его Артуру. А так делать нельзя. Надо сперва проверить, что у Игоряна работе происходит, например, и что у него было с Ифэй? Но судя по тому, как она хвасталась Игорем, у них был секс. Сегодня звонить не буду – уже поздно. Завтра тоже день.
– Получается, гипнотизёр-то твой экстрасенс? Так ведь? И уже лезет со своими прогнозами и видениями. Хорошо это или плохо, а, Мартин?
– Как по мне, так хорошо. Только не надо подсаживаться на таких людей, самой жить. Что-то мне подсказывает, не простой это случай, раз сам позвонил. Может, хочет как-то предупредить?
– Мартин, а как у экстрасенсов складывается личная жизнь, ты не слышал?
– В смысле? – Мартин поднимает брови. Его любимый жест, когда не знает, что сказать. Время тянет.
– Ну, представь, она ему врёт, а он знает не только, что она ему врёт, но ещё и что именно не говорит. Ад какой-то. Разве можно с таким жить?
– Ты с какой целью интересуешься? – любит он этот вопрос из «Простоквашино».
– Я многим интересуюсь.
Мартин вздыхает и проводит рукой по шевелюре.
– Спасибо, что зашла, всегда знал, что ты небезразличный человек.
– Ну, раз гонишь, пошла я, тебе отдыхать надо.
– Завтра мне позвони, что он тебе скажет.
– Всё нормально будет, тебе волноваться нельзя. Спокойной ночи!
Если честно, ошарашил меня Мартин. Так и знала, что Игорь что-то готовит, откуда – непонятно. Интуицию никто не отменял. Сначала меня удивила Наташка, а теперь Мартин. Наверное, Ифэй может что-нибудь рассказать, но как она сейчас себя чувствует, жива ли вообще? Самой придётся всё выяснять, Наташке это не надо, а Виктору уж тем более. Завтра обязательно надо сходить на презентацию его книги.
Как этот Артур может знать, что Игорь не вернётся? В голову ему, что ли залез? Не люблю я эту чертовщину, только ещё страшнее становится.
Глава 7 Король
Дрожащими руками включаю домофон. Почему я так нервничаю? На часах почти десять.
– Агата Леонидовна, это Навруза? – слышу я знакомый голос.
– Что с Мартином?– настораживаюсь я.
Навруза – помощница Мартина по хозяйству, которая у него живёт на втором этаже над гаражом.
– С сердцем что-то. Он просил, что бы вы пришли. Срочно.
– Иду!
Навруза очень хорошо говорит по-русски, училась в Худжанде, бывшем Ленинабаде, в русской школе, и смотрела русское телевидение всё детство. Она давно у Мартина.
С одной стороны, я рада, что это не Игорь позвонил в дверь, а с другой, я волнуюсь, что с моим другом.
– Слишком много впечатлений сегодня, – встречает меня на кресле Мартин. На коленях клетчатый плед.
Вижу, что отошёл уже от приступа. Лекарства лежат рядом на столике.
– Ишемия проклятая, – слегка улыбается.
Сердечники вообще, как боль отпускает и восстанавливается сердцебиение, сразу забывают, что пять минут назад молились остаться на этом свете.
– Садись, – показывает он мне глазами на кресло напротив.
Я очень люблю его дом – ничего лишнего, всё серо-белое, и полы, и стены, и мебель. Пальмы в кадках смотрятся на этом фоне очень яркими. Он любит растения, но только крупные – пальмы, фикусы. Навруза прекрасно за ними ухаживает.
– Я знаешь, что хотел?
– Испугался, наверное. Сердце всегда пугает, – у меня было желание ему сказать, что у меня у бабушки была ишемическая болезнь, и я знаю, каково это, когда руки-ноги холодеют, рвёт и кол стоит в груди, но не стала сравнивать его с бабушкой. Он и так болезненно относится к возрасту. Не хочет жить со своим поколением, оно его назад тянет. В чём-то прав.
– Да, блин, испугаешься тут. Игорь твой где?
Ничего себе! А Игорь тут причём? Он, вроде, с ним не особо общается, больше со мной.
– В командировке. Сегодня улетел, – рассказывать я ему ничего не собираюсь.
– Артур звонил за час до приступа, – делает он интересное объявление.
– Сегодняшний Артур? – ничего лучше не нахожу, что спросить.
– Нет, Король Артур, по телефону из шестого века.
Мартин окончательно оправился от приступа, раз шутит.
– И что хотел? В рыцари звал?
– Просил пока тебе не передавать, но я всё равно скажу, мало ли, опять какая-нибудь чехарда с сердцем пригвоздит, – разводит Мартин руками. Он носит золотой перстень с рубином на мизинце. Камень небольшой, но не заметить его нельзя – красный огранённый кусок плоти. Перстень очень красивой восточной работы. К меня всё время не хватает расспросить Мартина про эту драгоценность, или случай не представился пока.
Артур? Я опять начинаю слегка нервничать и вспоминать теперь гипнотизёра, о котором успела подзабыть из-за событий.
– Ты мужа своего не жди. Он надолго уехал, – повторяет Мартин, видимо, пророчество Артура.
– Что? – так и хочется ему сказать, что я его и не жду уже, но что он имеет в виду? – вроде, на пять дней обещал.
– Ну, за что купил, за то и продал.
– Продал, но не всё. Договаривай давай.
Не будет же Артур звонить Мартину только из-за того, что мой муж уехал в командировку надолго? Да и как надолго?
– У него проблемы с законом.
– Что? – опять спрашиваю я.
– Типа, что-то ему мешает вернуться. Он не вернётся. Лучше разберись, в чём дело. Мало ли.
– Когда Король Артур собирается к нам? – на всякий спрашиваю.
– Звони, договаривайся. Мне какая разница – завтра или послезавтра. Это ты можешь быть занятой, а я дома сижу со Спойлером. Кот сидит поблизости в классической позе, поджав колечком хвост.
– Завтра я не могу, завтра меня пригласили на тусовку. Но я ему всё равно позвоню.
Почему-то я верю и Мартину и его Артуру. А так делать нельзя. Надо сперва проверить, что у Игоряна работе происходит, например, и что у него было с Ифэй? Но судя по тому, как она хвасталась Игорем, у них был секс. Сегодня звонить не буду – уже поздно. Завтра тоже день.
– Получается, гипнотизёр-то твой экстрасенс? Так ведь? И уже лезет со своими прогнозами и видениями. Хорошо это или плохо, а, Мартин?
– Как по мне, так хорошо. Только не надо подсаживаться на таких людей, самой жить. Что-то мне подсказывает, не простой это случай, раз сам позвонил. Может, хочет как-то предупредить?
– Мартин, а как у экстрасенсов складывается личная жизнь, ты не слышал?
– В смысле? – Мартин поднимает брови. Его любимый жест, когда не знает, что сказать. Время тянет.
– Ну, представь, она ему врёт, а он знает не только, что она ему врёт, но ещё и что именно не говорит. Ад какой-то. Разве можно с таким жить?
– Ты с какой целью интересуешься? – любит он этот вопрос из «Простоквашино».
– Я многим интересуюсь.
Мартин вздыхает и проводит рукой по шевелюре.
– Спасибо, что зашла, всегда знал, что ты небезразличный человек.
– Ну, раз гонишь, пошла я, тебе отдыхать надо.
– Завтра мне позвони, что он тебе скажет.
– Всё нормально будет, тебе волноваться нельзя. Спокойной ночи!
Если честно, ошарашил меня Мартин. Так и знала, что Игорь что-то готовит, откуда – непонятно. Интуицию никто не отменял. Сначала меня удивила Наташка, а теперь Мартин. Наверное, Ифэй может что-нибудь рассказать, но как она сейчас себя чувствует, жива ли вообще? Самой придётся всё выяснять, Наташке это не надо, а Виктору уж тем более. Завтра обязательно надо сходить на презентацию его книги.
Как этот Артур может знать, что Игорь не вернётся? В голову ему, что ли залез? Не люблю я эту чертовщину, только ещё страшнее становится.
Глава 8 Мозаика
Утром встаю через примерно час после того, как проснулась. Даже не лень, а нежелание влезать во вчерашние проблемы, да ещё презентация книги Виктора маячит, как будто на стене написано: «тебе это надо». И всё же Король Артур выплюнул камушек вчера, не сдержался. Значит, точно экстрасенс.
«Можно Вам позвонить сегодня и во сколько?» – пишу ему сообщение и делаю из себя хорошую девочку.
«В одиннадцать будет удобно. Спасибо,» – отвечает Король Артур. Тоже хороший.
Успею побегать, справиться о Мартине, хотя бы у Наврузки. Сто раз ей говорила не печь лепёшки Мартину на завтрак, но ведь печёт. Нельзя ему мучное. Лучше я сама одну съем.
– Как он? – пью кофе и ем лепёшку, как и хотела. Кофе у неё зашибенный.
– Пока спит, поздно очень пошёл спать. Но я смотрела – живой, – улыбается.
– Передай ему, что я заходила. Ты лучше кашу ему вари, салатики делай, ягоды покупай.
– Да я так и делаю. Это я себе испекла немного.
– С восточной женщиной спорить бесполезно. Спасибо за завтрак, я побежала.
Стою под душем, запрещаю себе думать, пою песенки.
В одиннадцать звоню.
– Вы будете в городе? – спрашивает Артур своим обволакивающим голосом. Вот как у него получается? Обычные слова произносит, а придаёт им какой-то другой смысл.
– Да, я могу с вами встретиться часов в шесть в центре, вас устроит?
– На старом месте бы хорошо, если можно.
– Нет проблем. Договорились.
По делу ничего не стал говорить – всё при встрече. Я согласна, мне всё равно ехать к Наташке и Виктору.
Выбираю костюмчик абрикосового цвета и зелёные туфли, ну, не совсем зелёные, зеленоватые такие, под крокодила. Пошутить решила с Королём, у него кожа на куртке была немного похожа по цвету и по фактуре. Причёска ещё со вчерашнего вечера в порядке, я даже на второй день больше люблю, и вообще стараюсь забыть измену, как могу.
Тяжеловато. Всё время натыкаюсь на Игоря в воспоминаниях. Эти туфли, например, мы купили вместе. Они ему очень понравились, немного высоковат каблук, зато элегантно. Я редко хожу на каблуках, но хожу, и юбки узкие люблю и разные стильные кофточки. Они у меня иногда дороже самого костюма в несколько раз. А то напялят костюм, а внутрь футболку какую-нибудь, всё насмарку сразу. Никакой загадочности.
Миксую, как могу. Я не Наташка, конечно, та вообще с врождённым талантом модельера. Если с ней не сравнивать, то я тоже бомба, а я и не сравниваю – научилась от бабушки, найди в себе то, чего у никого нет, и это твой конёк, человека помнят потому, что он сам на себя похож.
Еду. Игорю не звонила, и он не звонит, сообщения с фотками не шлёт, как обычно, когда на новом месте. Страшно становится, когда думаю о нём. Уехал в другую страну без Ифэй по своим тайным делам, а что с ней так и не знает. А мне вообще наврал с три короба, как в порядке вещей. Куда я денусь? Проглотит.
Может, кто-нибудь ему уже про Ифэй сказал? Но кто этот смелый человек? Позвонить? И? Нет, подожду. Не буди лиха.
Заезжаю за любимым шоколадом для Виктора, неудобно без подарка.
А вот и старое место. Захожу в кафе.
– Артур, он уехал, не дождавшись Ифэй, понимаете? – это мой главный вопрос, почему он это сделал, и куда и зачем поехал. Понятное дело, что Артур не прорицатель из Древней Греции, и не маг, как мне кажется, но раз он сам обозначил проблему, он мне нужен. В моём положении хватаешься за любую соломинку.
– Мартин же обещал, но что теперь? – улыбается Артур.
– Почему вы считаете, что у мужа проблемы с законом?
– Смотрите, Агата, я не читаю сайт с вопросами и ответами, и не посылаю запросы всезнающему модератору, знания или ощущения приходят ко мне сами. В этом и есть ненаучность и необъяснимость таких людей, как я. Иногда мне надо попросить, согласен, но чаще информация приходит сама. Когда она приходит, я не должен молчать, она за этим и приходит, чтобы я помогал.
– То есть вы решили, что этим мне поможете?
– Я не могу от вас требовать откровенности, я просто передал, что слышал. Надеялся, что узнаю что-нибудь ещё, поэтому попросил Мартина пока помолчать.
– Игорь должен был лететь с любовницей в Стамбул, но она попала под машину за несколько часов до их самолёта, и у неё разбился телефон. С ней не было связи. А он улетел, не разобравшись.
– Агата, какой у вас вопрос ко мне?
Я его понимаю. Экстрасенс он или не совсем, они же тоже разные, но он не знает ситуации, и ему сложно. Стоит ли посвящать его в эту гнусь – измену, враньё?
– Мне жалко девушку, она в реанимации.
– Любовницу вашего мужа?
Киваю.
– Я с ней познакомилась вчера на съёмках.
– Вы куда-то идёте сейчас?
– Да, к моим друзьям. На презентацию новой книги. Не могу, к сожалению, взять вас с собой, меня впервые пригласили.
Была бы моя воля, я бы осталась с Артуром. От него веет покоем и чистотой. Уверена, с ним есть о чём поговорить, не только об Игоре.
– Вы художник?
– Нет, что вы. Хотя, я делаю венецианскую мозаику из камня. Две работы у меня взял Эрмитаж на выставку, а одну я продала одному коллекционеру без усилий. Но это было давно, до …
– Мне кажется, простите, я не навязываю, но у вас может получиться интересная карьера.
– Я забыла совсем про ту себя.
– Когда можно к вам приехать в «Рощу»?
– Давайте завтра созвонимся. Я вам наберу часа в три, как раз с Мартином побеседую.
– Слушайте внимательно всё, о чём будут говорить сегодня вечером. Просто слушайте.
– Артур, а если к вам придёт какая новость, ну, оттуда, – я показываю глазами наверх.
– До завтра! Идите!
Он нежно так берёт и целует мою руку.
Глава 9 Синяя машина
Слушайте! Почему он так сказал? Он считает, что Виктор и Наташка могут что-то знать? Или я чего-то не знаю? Скорее, второе.
Открываю дверь в студию, всё в зелени, с редкими белыми цветами кое-где. Оформлено так интересно, что я хочу это побыстрее сфотографировать. Наташка сто пудов приложила руку, несмотря на всех этих крутых-дорогих флористов.
На главной пустой стене красуется изображение новой книги «Я так вижу» Виктор Богатырёв. На обложке стилизованный женский профиль. Если бы я лично не познакомилась с Ифэй, то, конечно бы, этот профиль не узнала. А сейчас я знаю, что полупрозрачный и размытый профиль на обложке его новой книги принадлежит Веронике Ифэй.
Или она небесной красоты, как ему кажется, или у них что-то есть, или ему заказали. А до денег Виктор падок. Смотря каких. У всех есть цена за любой поступок.
Я нахожу место, где встать, беру стакан сока, так как не могу позволить себе шампанское из-за того, что за рулём, и вслушиваюсь в речь Виктора.
Он говорит о том, что в год исчезает около пятнадцати профессий, и среди переводчиков, логистов, туроператоров, журналистов и дальнобойщиков скоро окажутся и фотографы. Остаётся только посыл и стиль. Да, живая модель ещё нужна, но она, скорее, нужна как личность, а не как демонстратор одежды. Личностей всегда не хватает.
Не поспоришь. Он красиво рассказывает, с шутками и обратной связью. Виктор много выступает, и я подозреваю, что это одна из основных статей его дохода.
Подходит Наташка. Целуемся. Она в каком-то опять необычном платьице, скромненьком таком, но скроенном очень прикольно. А ботинки на ней просто из будущего. Откуда она всё это берёт и совершенно не жалеет бабки на свои луки? Может, Виктор требует от неё такого уровня, трудно сказать. Она не красавица, она даже не сказать, чтобы была очень интересной, если объективно, но кто её сейчас понимает, эту объективность и красоту? Человек нравится, когда он сам на себя похож, вспоминаю я слова бабушки. А Наташку ни с кем не перепутаешь.
– Что с Вероникой, есть новости? – я могла бы и позвонить, но не хотела выступать какой-то не от мира сего простушкой, всё-таки она любовница моего мужа. Кому-то, может, это не треплет нервы, мне – так очень.
– Ты не знаешь? – Наташка немного хитрованка, даже со мной. Она всегда ждёт, что собеседник что-нибудь скажет такое, что обычно не говорит, когда ситуация непростая.
– Не спрашивала бы.
– Она умерла ночью. Не спасли. Кровоизлияние в мозг, кажется. Не помню точно диагноз. И в себя так и не приходила.
– Ты что, была в больнице?
– Да, мы с Виктором оба там были. Родня у неё где-то за Уралом. Отец прилетит сегодня, может, прилетел уже.
Мне становится не по себе. Что же там случилось, в московском переулке?
– Никаких версий не знаешь?
– Пока нет. Женщина одна вспомнила, что машина, которая её сбила, была синего цвета, как твоя. Но номер не запомнила.
Что она такое говорит? Моя машина? Она стояла на парковке около ресторана. Причём тут моя машина?
– Я была в ресторане с Мартином, – зачем-то оправдываюсь я.
– Да успокойся, Агатик. В Москве достаточно синих машин, ты что?
– Да так. Неприятно просто. Всё неприятно.
– Здравствуй, дорогая! – Виктор мил и приветлив. Обнимает и целует в щёки с двух сторон, как француз.
– Поздравляю тебя с книгой, держи! – протягиваю ему пакет с шоколадом.
– Спасибо, Агатик!
– Ифэй на обложке?
– Узнала? – улыбается Виктор.
– Почему Ифэй? – спросить всегда можно.
– Она красавица. Получилось как-то странно. Как в её честь немного. Тут многие её знали.
– Сожалею о случившемся, – я искренне это говорю. Не знаю, почему она так задела меня. Но что теперь.
Прохожу к гостям. Несколько девушек-моделей, какие-то ребята, видимо, коллеги Виктора, пара блогеров, которых я узнаю, некоторых не узнаю.
Всем немного грустно. Я, наверное, последняя из присутствующих, кто узнал о трагедии.
– Вы подруга Натальи? – подходит девица в жёлтом с широким поясом, который стягивает её осиную талию.
– Да. Агата.
– Я, Ольга. Я должна была лететь вместо неё в Стамбул и Амман. Но выбрали Веронику.
Я бы тоже так сделала. Ольга ей прилично уступает по красоте, как мне кажется.
– Вы сожалеете?
– У меня не было шанса с ней тягаться. У неё был такой покровитель, что могла бы достичь в сто раз больше. Но когда мозги сшибает гормон или что там у неё, не знаю, всё идёт порожняком. Может, и сшибать было нечего.
Я слышу в ней не сожаление, а какую-то скрытую злость или зависть, которые несмотря на гибель Вероники всё ещё в ней живы. Очень надеюсь, что она не знает, что мой муж был любовником Ифэй.
– А кто был её покровитель? Сейчас-то уже можно, – набираюсь я смелости.
– Это не ко мне. Не хочу быть первой в оповещении таких подробностей, простите, – она отходит к кому-то из толпы и оставляет меня стоять одну всё с тем же стаканом сока.
Игорь был покровителем Ифэй, и все это знают? А я тут как кто? Отмечаю свой триумф, по их мнению?
– Натали, что у Ифэй был за покровитель? Мне Ольга только что сказала, но имени не назвала.
– Ольга? Слушай её больше. Они вечно с ней были в конфликте. Ольга Сопрано, девушка одного известного депутата. То есть мне это Виктор сказал, может, это и секрет.
– Мне плевать, кто у неё любовник, они все тут чьи-то любовницы, работа у них такая, кто был покровителем Ифэй?
– Не Игорь, успокойся. У твоего Игоря кишка тонка для такой шкалы.
– А кто?
– Спроси у Виктора. Но на это потребуются усилия.
Я ничего не понимаю. Моя Наташка боится произнести имя?
Глава 10 Буква "К"
Я стою около стола, где стопка с новыми книгами Виктора. Беру в руки самую верхнюю и листаю. В книге много иллюстраций из путешествий автора по миру. Виктор снимал в основном лица, которые казались ему интересными, а не пейзажи, городские парки или виды с набережных. Причём, лица в основном старые, где жизнь оставила свои следы. Книга-альбом, как и положено у фотографа. Текста не так много, но он есть, и его вполне достаточно, чтобы это была книга.
– Ты будешь первой, кому я её подпишу, – подходит Виктор.
– Да, пожалуйста, – кладу перед ним открытую книгу, – мне будет очень интересно. Не знала, что ты столько стран объездил в Латинской Америке.
– Да, последний раз был в Бразилии в прошлом году. Огромная страна, – вытаскивает ручку из ящика стола, садится в кресло и начинает подписывать первую страницу.
– Кто был любовником Ифэй помимо моего мужа?
– Зачем тебе? – поднимает он глаза.
Ненавижу этот переспрос. Не хочет отвечать, чувствую.
– Ответь, пожалуйста, Виктор. Мне очень надо. Это важнее, чем ты думаешь.
– Но почему? Какая тебе разница? Её больше нет.
– Она всегда будет. Но это проблемы меня и моего мужа.
Не знаю, что точно я имею в виду – то ли то, что у него всегда будет любовница, и не важно, как её зовут, то ли случившееся с Вероникой надолго останется в нашей совместной с Игорем памяти.
Виктор закрывает книгу.
Я беру её и опять открываю.
«В нас есть каждая прожитая жизнь. Агате с любовью. Виктор Богатырёв».
Задумываюсь. Но мне сейчас не до философии.
– Я почти убеждена, что история с Ифэй не закончена, и продолжать её придётся мне.
– Что ты имеешь в виду, Агатик?
– Наташа мне сказала, что её сбила синяя машина, такого же цвета, как у меня. Ты думаешь, я не заметила эту деталь?
– Но у тебя же есть наверняка алиби.
Слово «алиби» меня встряхивает и настораживает. Слово, которое просто так человек не произносит.
– Да, я поехала в кафе Пушкин сразу после вас и была там меньше, чем через час. А Ифэй ушла от вас только через час после меня. Это не я её сбила, на всякий случай. Кто он, Виктор? Если, конечно, тебе уж совсем не безразлична моя судьба.
– Смысл случившегося прост и ужасен одновременно, – он опять философствует.
– В смысле? Как у Шекспира, что ли? Ещё скажи, что это был какой-то высокопоставленный Отелло.
– Ты недалека от истины, но я её не знаю. Я могу только предполагать.
– Я за твоим автографом, – подкрадывается Ольга, – я тоже была героиней твоих работ, причём, многократно.
– И будешь ещё, куда ты денешься? – отвлекается от меня с облегчением Виктор.
К столу стали подходить остальные люди. Каждому Виктор пишет что-то индивидуальное. Молодец какой. Наверное, подготовился.
Если бы я не приходила сюда и не знакомилась с Ифэй, случилось бы то, что случилось? Конечно. Единственное, были бы другие детали. Меня не на шутку взволновала синяя машина, от которой погибла жертва. О моём приходе в студию знали Наташка, Виктор и… а вдруг она тоже знала, что я приду? Абсурд.
Решаю, что мне надо уйти. Смотреть на спокойных, отдыхающих людей мне не хочется, тем более с ними разговаривать. Ответа я сегодня не получу ни от Наташки, если она знает, кто это, ни от Виктора. У него есть прекрасный повод мне сегодня ничего не говорить – занят. А каждый день я к нему ходить не могу.