Читать онлайн Третий берег. Книга вторая бесплатно

Глава 1

Андрей Тараборов всегда верил, что даже будучи не совсем в ясном уме и твёрдой памяти, человек способен совершать самые различные открытия. Бывает же так, что ответы на мучающие нас вопросы приходят… к примеру, во сне. При том никто и никогда не сможет объяснить нам, откуда именно они приходят, эти ответы. А что если наше сознание наделено способностью отделяться от тела и отправляться на поиски истины в какие-то эфемерные дали, недоступные нам в обычном состоянии? Всё может быть, человеческий разум – слишком таинственная субстанция… Однако, как бы там ни было, беспамятство, в которое Алексей Храмов выстрелом из разрядника отправил Андрея, ни к чему подобному не привело…

Тараборов почувствовал на веках свет. «Похоже, я возвращаюсь в реальность», – подумал он, с трудом приоткрывая глаза.

– Ну, что, ещё раз здравствуй, дружок? Надеюсь, ты не очень сильно обиделся? Извини, миндальничать времени не было. Твои дружбаны могли нагрянуть в любую секунду и повязать меня. А я бы предпочёл этого избежать… поверь, из самых лучших побуждений. А за своё здоровье не переживай. Мэтт ввёл тебе кое-что из агиелльской аптечки – через пять минут будешь как новенький!

Над Тараборовым тёмным пятном нависло человеческое лицо. Рассмотреть его черты Андрею не удалось, зрение ещё не восстановилось полностью, но голос, несомненно, принадлежал Храмову. Тараборов попытался привстать.

– Лежи, лежи, не поднимайся, – Алексей заботливо придержал Андрея за плечо. – Рано тебе еще хорохорится… Ну сказал же! Пять минут ты можешь подождать?

Храмов подсунул под голову Андрея какой-то свёрток.

– Где я? – спросил Тараборов.

– О! Это удивительное место! Скоро сам в этом убедишься, – ответил Храмов, и Андрею показалось, что он улыбается.

Как и обещал Алексей, самочувствие Тараборова быстро улучшалось. Секунд через сорок он уже четко различал окружающие предметы, отступила мышечная слабость, а по истечении ещё пары-тройки минут все последствия воздействия неизвестного оружия на организм Андрея исчезли без следа.

Тараборов окинул взглядом помещение… поверить в то, что увидели его глаза, оказалось нелегко. Похоже, он находился… в рубке космического корабля! Строгий интерьер, огромный полукруглый терминал управления с мониторами и сенсорными панелями и три пилотских кресла – всё лаконично и функционально. А дополняли картину два больших обзорных экрана заполненных бархатной тьмой, в миллион раз более глубокой, чем та, что укрывает земное небо в самую глухую ночь.

– Мы что, в космосе? – Андрей резко принял вертикальное положение. Опустив ноги на пол, он уселся на жёсткой полке, служившей ему до того момента импровизированной лежанкой.

– Гораздо дальше, – ответил Храмов и, подумав секунду, добавил:

– А может и ближе. Это, смотря от чего считать. Когда твоя голова окончательно встанет на место, я попробую тебе всё объяснить.

– Если только я захочу слушать твои объяснения! – Андрей решил, что имеет право говорить Храмову «ты» после того, что тот над ним учинил.

Лицо Алексея вытянулось.

– А разве нет? – с удивлением и даже некоторой обидой спросил он.

– Неужели ты и вправду думаешь, что, хватая человека таким диким образом, можно рассчитывать на его дружелюбное отношение к себе? – Андрей покачал головой.

Физиономия Храмов приняла нарочито серьёзное выражение:

– Ни в коем случае! Однако по лицу твоему вижу я, что юноша ты крайне любознательный, и дело моё зело тебя заинтриговало… ещё бы, не каждый день получаешь возможность общаться с живым покойником, – Храмов почесал затылок и неожиданно спросил:

– Слушай, ты верующий человек?

– А ты? – съязвил Тараборов.

– Конечно, – не обращая внимания на эту язвительность, ответил Храмов. – Но сейчас речь не о моей скромной персоне. Видишь ли, мне очень не хочется, чтобы ты считал меня бесплотным духом. Или зомби, восставшим из гроба.

– В таком случае тебя должно больше интересовать, не суеверен ли я. А что касается гроба, то восстать из него ты не смог бы при всём желании, потому как гроб сгорел, – усмехнулся Тараборов. – Кремация, понимаешь. Твой прах ссыпали в ма-аленькую такую урну. Мельхиоровую, с корпоративным вензелем на крышке.

– Точно, ссыпали в урну с вензелем, – согласился Храмов. – Вообще-то, я пошутил насчёт духов и всего прочего… но не насчёт сотрудничества. Так что скажешь? Знаю, ты парень не промах и во многом уже разобрался сам, но есть вещи, до которых даже тебе не додуматься. Никогда. Поэтому предлагаю информацию из первоисточника. Ты раскроешь тайну Алексея Храмова и поможешь своей Корпорации. Ну, а главный приз, – Храмов в один момент посерьёзнел, – я расскажу тебе, что случилось в Африке шестнадцать лет назад.

Тараборов встрепенулся:

– Тебе что-то известно о моих родителях?

Храмов поморщился:

– И да, и нет. Картина произошедшего в то утро в деревне кханенов мне понятна, но вот какова дальнейшая судьба геологов и остальных… этого я не знаю, – Алексей прищурил левый глаз. – Однако, – бодро продолжил он, – для оптимизма больше поводов, чем ты можешь себе представить.

У Андрея глаза на лоб полезли:

– Ты считаешь, что мои родители могут быть живы?

– Так же, как и мой отец, – кивнул Храмов. – Вероятность этого весьма высока.

Андрей покачал головой:

– Как я могу тебе доверять? После того, что ты сделал?

– Да хватит уже! – Храмов хлопнул себя ладонью по колену. – Сколько можно? Ты же с самого начала понимал, что не я претендую на роль главного злодея в этом водевиле. А что касаемо твоего… – Алексей на секунду запнулся, – твоего изъятия, так я сию минуту могу вернуть тебя обратно. И расхлёбывайте сами эту кашу. А там найдётся, чего похлебать, уверяю тебя.

Тараборов бросил быстрый взгляд на Храмова.

– И всё-таки не стоило шмалять в меня из своего бластера. И тащить сюда бесчувственного. Такие действия, знаешь ли, к любому могут изменить отношение в худшую сторону.

– Я же извинился! Когда ты уже перестанешь хныкать?

В этот момент в рубку вошёл человек. Вернее, человечек. Андрею сначала даже показалось, что это ребёнок, но потом он понял, что человек всё-таки взрослый, только очень маленького роста. Не лилипут, конечно, но маленький. Но даже не рост вошедшего поразил Андрея. Его лицо. Это было лицо сказочного эльфа. Тараборов, как разносторонняя личность, разбирался в антропологии, но он ни за что бы не осмелился причислить вошедшего к какой-либо известной науке человеческой расе.

– Познакомься, Андрей, это Мэттьен. Или попросту Мэтт. Мэтт – это Андрей Тараборов, наш новый союзник… я надеюсь, – Храмов махнул рукой в сторону Андрея.

Тараборов вытаращился на человечка.

– Он что, инопланетянин? – голос Андрея подозрительно завибрировал.

– Тогда уж скорее, иномирянин, – Мэтт усмехнулся и протянул Тараборову руку.

– Офигеть! – Андрей машинально сжал маленькую ладонь. – Секретные материалы какие-то! Инопланетянин, говорящий по-русски и знающий что такое рукопожатие! Ну, вы, ребята, даёте! А Танеев с Подлесных там террористов ловят!

Все обиды на Храмова моментально испарились из головы Андрея.

– А я тебе о чём толкую? – Алексей Храмов флегматично хмыкнул. – Мы плохого не делаем.

– Знаете что! – Лицо Мэтта расплылось в широкой улыбке. – Давайте пожуём чего-нибудь! А то когда в животе урчит, и голова соображать отказывается.

Храмов с одобрением посмотрел на странного эльфа:

– Молодец Мэтт, умеешь разрядить обстановку. Что скажешь, Андрейка? Как насчёт того, чтобы заморить червячка?

Тараборов пожал плечами:

– Можно и заморить…

Он вдруг снова почувствовал приближение апатии. Однако Андрей уже понял, что это происходит из-за избытка и иррациональности информации, которую его мозг принимал в таком ускоренном режиме.

Андрей мысленным рывком стряхнул с себя наваждение.

– Хорошо, Алексей. Я буду тебе помогать. А ты поможешь мне. Договорились?

– Идёт! – Храмов протянул Андрею руку.

– Но ты должен подробно изложить мне свою историю, – поспешно добавил Тараборов.

– А куда я денусь? Сам же обещал, – Храмов усмехнулся. – Только учти, мой рассказ не будет коротким, так что… Мэтт! Да тащи уже сюда свои бутерброды!

***

– Петрович, сверкнуло что-то!

– Где?

– Где, где… в Караганде! В окне у Андрея! Надо идти туда!

– Нет! Вмешаемся – только напортачим. Будем ждать. Тараборов так нам наказал.

– С каких это пор ты подчиняешься приказам стажёров?

– С тех самых, как от этих стажёров стала зависеть судьба Корпорации, – Танеев зыркнул в сторону Аринова свирепым взглядом.

Однако Николай не собирался униматься.

– Давай, я хотя бы ему на трубу позвоню!

Лицо Аринова едва белело в свете уличных фонарей, выведенных на гиперэкономичный режим, однако Танеев умудрился рассмотреть, как дергается левая бровь Николая.

– Ты уже звонил!

– Ну, ещё раз позвоню! – Аринов и не думал сдаваться. – Ситуация могла измениться. Вдруг ему помощь требуется?

– Звонить запрещаю. Это приказ, – жёстко оборвал Николая Танеев.

Однако через пару минут голубая вспышка вновь осветила окна квартиры Андрея Тараборова.

– Да ты что, не видишь?! – взвился Аринов. – Неладно же что-то! Там Армагеддон какой-то начинается!

Танеев и сам это уже понял. Он поднёс к губам миниатюрную рацию.

– Группа! Вперёд! – скомандовал шеф СБ. – Взять всех, кто находится в адресе. Но только нежно, мать вашу! Чтоб у них даже пиджаки не помялись!

Первым у дверей Андреевой квартиры оказался всё-таки Аринов. Николай машинально нажал на кнопку звонка, особо ни на что не рассчитывая, однако дверь приоткрылась. Значит, Андрей задействовал режим «проходите, мы дома», при котором сигнал дверного звонка отпирает замок. Что ж, по крайней мере, не придётся ничего ломать…

Однако хорошие новости на этом заканчивались. Андрея в квартире не оказалось. Равно, как и Храмова. Но зато «в адресе» они обнаружили кое-кого другого.

– Ну не хрен ли собачий! – присвистнул Танеев. – Этот-то перец, что здесь забыл?

Николай Аринов, до которого, наконец-то, дошло, что исчезновение Андрея Тараборова – не гипотетическая ситуация, а реальный факт, с трудом разобрал, о чём говорит его начальник.

В комнату вошли трое оперативников.

– А я бы для начала спросил, как он тут оказался? Вперёд нас? Мы же эту хату уже, почитай, сутки пасём, – покачал головой Василий Никодимов, старший оперативной группы.

– Спросим, спросим… ты пока это, – Танеев дёрнул подбородком, – посмотри, он там вообще живой или как?

– Я сам сейчас гляну, – Аринов плечом отодвинул Василия.

Николай подошёл и неуклюже склонился над Олегом Игоревичем. Затем он коснулся шеи Подлесных.

– Жив, но в полной отключке, – Николай повернулся к Танееву. – Вялый он какой-то… сразу и не поймёшь, что ещё дышит. Надо «скорую» срочно вызывать.

– Отставить «скорую», – дёрнул подбородком Танеев, – это же тебе не лаборанта током шандарахнуло… Вызывать надо наших корпоративных коновалов… Никодимов! – гаркнул Владимир Петрович отрывисто.

– Я!

– Быстро свяжись с оперативной диспетчерской, объяви «стеклянный код». Передай им адрес и уточни, что пострадавший принадлежит к «нулям», пусть мчат во весь опор.

– Допросить бы его надо, Петрович… когда очнётся, – Аринов пристально посмотрел на Танеева. – Он ведь один знает, что здесь произошло. Андрей же пропал! – видно было, что Аринову с трудом удаётся сохранять самообладание.

– Да ты что, обалдел, Коля?! Я тебе даже объяснять ничего не буду, сам всё должен понимать, – Танеев жестом остановил хотевшего возразить ему Николая. – С Подлесных побеседуем. Я тебе обещаю. Обстоятельно побеседуем, но чуть позже. Совсем чуть. Дело тонкое и мне потребуется заручиться поддержкой наверху. А ты лучше осмотри здесь всё, может Андрей знак какой оставил?

Аринов устало кивнул:

– Осмотрю.

Совет Танеева оказался дельным. В большой китайской вазе, стоявшей возле самой двери, Николай нашел коммуникатор Андрея, всё еще работающий в режиме диктофона. В эту вазу Андрей обычно бросал скомканные в шарики листы бумаги, которые он исчерчивал своими замысловатыми и никому непонятными диаграммами во время многочасовых раздумий над какой-нибудь заковыристой проблемой. Очищалась ваза от этого «интеллектуального шлака» крайне редко, поэтому телефон, который закинули в неё, скорее всего, в спешке, совершенно не пострадал при падении на дно фарфорового сосуда.

Николай выключил запись и хотел, было, запустить воспроизведение, но Танеев предупредительно остановил его.

– Не здесь. Давай вернёмся в контору… Никодимов! Вася, дождёшься команду медиков, передашь им объект с рук на руки… нет, лучше вместе с ними поедешь… а потом лично мне обо всём доложишь. Ясно тебе?

– Так точно!

***

– Значит, ты уверен, что злодей – именно Яковлев?

– А тебя, я смотрю, мои слова не очень-то и удивили? – Храмов как-то криво усмехнулся.

– Ну… мы же в СБ всё это время тоже не на жопе сидели, – Андрей улыбнулся. – Яковлев и нам показался подозрительным.

– И вы не ошиблись в своих подозрениях… он это, он, – Храмов поморщился, – я перебрал все варианты… и каждый раз приходил к одному и тому же. К известным тебе событиям привело чьё-то вмешательство. И только у Яковлева имелась возможность осуществить такое вмешательство. Эх, Иван Андреевич… друг, наставник, практически – отец родной. Падла.

– Почему ты думаешь, что у него одного? – Тараборов вопросительно посмотрел на Храмова.

Алексей тяжело вздохнул.

– Не забывай, проект «Ступица» имел «золотой» статус, – сказал он. – Никто не мог вмешаться в мою работу. Даже сам Радов. Это правило заложил ещё Основатель. И оно соблюдается в «Технологиях» неукоснительно. А Идентификация стоит на страже.

– Но ведь могут существовать вещи, о которых ты понятия не имеешь, – покачал головой Андрей. – Что если создатель технологии Идентификации Леонид Радов оставил для своих потомков какой-нибудь бэкдор?

– Это противоречило бы её сущности, – возразил Храмов. – Леонид Радов на такое не пошёл бы. Он был настоящим учёным и очень хорошо понимал, что любую идею, даже самую перспективную, можно задушить недоверием и излишним контролем.

– Хорошо, пусть не Радов… а ты не подумал о том, что не только Анна Маклевич умеет обходить защиту в корпоративных сетях?

– Так я тебе об этом и толкую! – воскликнул Храмов. – Анна нашла шпионские закладки в корпоративной сети. И эти закладки привели нас к Яковлеву. Яковлевские кодеры, которые хакнули сеть «Технологий», ломанули и мой проект…

Храмов пристально посмотрел на Андрея.

– Ты хочешь знать, почему я так уверен в причастности Яковлева? – тихо спросил он.

– Конечно, – кивнул Тараборов.

– Да потому что моя установка всё-таки сработала, вот почему! – Храмов с силой ладонью по подлокотнику пилотского кресла.

– То есть? – Тараборов непонимающе уставился на Храмова.

– Если бы вмешательство оказалось слишком грубым, установку просто разнесло бы на атомы. Вместе со мной. Но чтобы напортачить так тонко, нужно разбираться в вопросе. А единственным, кто более или менее понимал суть наших с отцом исследований, был Яковлев. Он с самого начала помогал отцу… во всей Корпорации, да и во всём мире, пожалуй, только Иван Андреевич смог бы нужным образом изменить начальные условия эксперимента. Так, чтобы конструкция разрушилась, но пробой метрики при этом всё-таки произошёл… Тебя что-то удивляет?

– Не то, чтобы очень, – покачал головой Андрей. – Я давно догадался, что Яковлев знал обо всём с самого начала. Знал, когда помогал тебе устроиться в «Технологии», знал, когда продвигал в Научном Совете твой проект.

– Именно так, – подтвердил Храмов. – А как же иначе? Я же говорю, отец начинал вместе с Яковлевым. У папани тогда совсем не было денег, зато имелась удивительная идея. И Яковлев помог её реализовать, нашёл для этого средства. В сущности, это работа моего отца, а не моя. Я лишь закончил то, что когда-то начал он.

– Зачем Яковлеву потребовалось доводить эксперимент до аварии? У тебя есть мысли на этот счёт? – Андрей в упор посмотрел на Храмова.

– Думаю, он хотел избавиться от меня и забрать себе это открытие, – Храмов тряхнул головой. – Вполне возможно, он изначально собирался поступить именно так. Когда ещё помогал отцу. Поскольку с отцом у него не прокатило, Иван Андреевич решил нахлобучить сына.

Алексей потянулся к лежащей на пульте управления пачке сигарет.

– Ты не возражаешь? – спросил он у Андрея.

– А у Мэтта ты почему не спрашиваешь разрешения?

– Да мне по фигу, – отозвался копающийся в каком-то электронном ящике Мэттьен. – На меня никотин вообще не действует.

– Или в кабине просто хорошая вентиляция, – усмехнулся Тараборов.

– Вот это более вероятно, – кивнул Храмов. – Так я закурю? После воздержания на Агилле никак не могу насытиться этой дрянью.

– Да ладно, чего уж там, дыми, – Андрей махнул рукой.

Храмов щёлкнул зажигалкой.

– Анна обнаружила высокоэффективного кибершпиона в корпоративной сети, – разгоняя дым ладонью, сказал Храмов. – Его внедрение организовал Яковлев, мы это установили совершенно определённо. С помощью этой нейронной приблуды Иван Андреевич кое-что поменял в технических заданиях на изготовление главных узлов моей машины. Исполнительных элементов. В дело пошли материалы с другими характеристиками, изменились технологические условия… ну, и ещё… так, по мелочам. Но при этом в конечных спецификациях были проставлены правильные параметры.

– Другими словами, – усмехнулся Андрей, – ты заказал вилку, а тебе принесли ложку, которая выглядела, как вилка.

– Точнее не скажешь, – кивнул Храмов. – И поэтому испытания на эмуляторе всегда завершались успешно. Компьютер имел дело с виртуальным устройством, а оно полностью соответствовало изначальным расчётам. В отличие от устройства реального.

– Мне жаль, что это с тобой случилось, – Андрей постарался изобразить сочувствие на лице, но Храмов засмеялся:

– А что, собственно, со мной случилось? Я вот рад, что побывал на Агилле. Вояж оказался весьма познавательным.

– Ну а как же… – в голосе Андрея мелькнули нотки недоумения.

– Вот только не надо напоминать мне о моей смерти, – сморщился, как от кислого, Храмов. – Вот он я, живой. Сижу перед тобой.

– А…

– А природу случившегося при переходе ещё только предстоит выяснить!

– Ну, хорошо…

– Ну, хорошо, – Храмов не дал договорить Андрею. – И закончим на этом.

– Закончим, так закончим. – Андрей откинулся на спинку пилотского кресла. – Кстати, ты ещё не поинтересовался, почему Подлесных так взъелся на тебя.

– Оно мне надо? – ответил Алексей, выпуская дым через ноздри. – Но это тайна невеликая, если подумать. Подлесных – человек Владельца, а я, как ни крути, в настоящий момент действую вопреки корпоративным интересам.

– Да, но это ещё не всё, – кивнул Андрей. – Олег Игоревич уверен, что в Корпорации действует ячейка «Бериллиевой капеллы».

– Да ты что?! – Храмов чуть не выронил сигарету. – Светочи в «Технологиях»?

– Ты слышал о «Светочах разума»?

– Ты за кого меня держишь? – с притворной обидой в голосе спросил Храмов. – Да, я ботан, который ничем, кроме своих исследований не интересовался, но о светочах все знают.

– Это ещё не все странности, – подлил масла в огонь Тараборов. – Спецслужбы живо интересуются Яковлевым. А теперь, гений ты доморощенный, попробуй сложить «два» и «два».

У Храмова отвалилась челюсть.

– Погоди… ты думаешь, что Яковлев работает на капеллу?

– Я думаю, он занимает в этой организации не самое последнее место, – кивнул Андрей. – По крайней мере, в «Технологиях».

На Храмова было страшно смотреть. Окурок выпал у него из пальцев. Мэтт подошёл, поднял бычок и, вздохнув, бросил его в люк утилизатора.

– Но если это действительно так… – глаза Алексея распахнулись, – в таком случае, всё сходится!

– Что именно у тебя сходится? – не совсем понимая Храмова, спросил Андрей.

– Смотри сюда, – Алексей тряхнул головой, – Отец рассказывал, что Яковлев мог решить любой вопрос – финансовый, с документами, да какой угодно. Папаня говорил, что понятия не имеет, откуда у Ивана Андреевича такие возможности…

– Но если Яковлев – светоч, – подхватил Тараборов – то всё становится понятным. Светочи – серьёзные ребята.

– И если так… то нападение в Африке вполне мог организовать сам Яковлев. А исполнителями акции стали боевики «Бериллиевой капеллы»…

Лицо Храмова превратилось в застывшую маску.

– Но почему именно в Африке? – осторожно спросил Андрей.

– Отец к тому времени закончил теоретическую часть своих исследований и поехал в Африку, чтобы кое-что проверить. Вернись он в Россию живым и невредимым, ему осталось бы только построить установку. Но тогда его открытие стало бы достоянием гласности и светочи ничего не получили бы. Так что если они собирались наложить лапу на отцовское детище, то лучшего момента, чем африканская экспедиция и представить себе нельзя.

– Так что же произошло в той деревне?

– Но ведь ты был там, насколько мне известно, – Храмов с улыбкой посмотрел на Тараборова.

– Был, – согласился Андрей.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Что-то помню. Мы с местными ребятами решили залезть в школьный подвал, кто-то сказал, что учитель прячет там целые упаковки жевательной резинки. Понимаю, глупая затея, но мне было восемь лет… короче, я полез первым… вдруг я услышал громкий хлопок… слишком громкий… настолько громкий, что мне показалось, будто мои уши оторвались от головы… – лицо Андрея покрылось испариной, воспоминания, похоже, всколыхнули ему душу, – дальше… мир просто исчез. Наверное, я потерял сознание. А очнулся уже на руках у Аринова. Он нёс меня к вертолёту.