Читать онлайн Чаровница для альфы бесплатно

Дисклеймер

Все события и персонажи, описанные в этой книге, вымышлены. Любое сходство с реальными событиями и реальными людьми случайно, а некоторые реалии намеренно изменены в угоду сюжета. Эта книга содержит ненормативную лексику, эротические сцены и сцены насилия, рекомендована для чтения лицам, достигшим 18 лет.

Глава 1

– Ну же, Ая, Алтай это ведь не только сумасшедше красивая природа, которой ты больше нигде не увидишь. Это ещё и традиции, древние обряды, легенды. Тебе, как филологу, будет интересно, – Янар интригующе прищурился, подавшись ко мне из кресла напротив, а я недовольно сложила руки на груди, откидываясь на спинку своего.

Это был запрещённый приём. Он прекрасно знал, насколько я всё это люблю. Особенно легенды. И намеренно соблазнял меня.

– Ты только представь… Давай, закрой глаза, – скомандовал Ян, махнув рукой, и я подчинилась, приготовившись слушать его вкрадчивый голос. Рассказывать друг умел. – Горы, вековые сосны, воздух, буквально звенящий чистотой, тишина…

Он с наслаждением протянул последнее слово, а в моей голове замелькали яркие картинки.

– Ты сидишь у потрескивающего костра с железной кружкой травяного чая в руках, греешь об неё ладони, а напротив тебя древний старец. Помешав угольки в костре и подняв сноп искр, он берёт свой бубен. Пам, пам, па-ам… – мягко и приглушённо произнёс Ян, а я как будто начала уплывать, словно наяву слыша долгое и протяжное шаманское «М-м-м». – В нашем роду существует поверье…

Голос Яна стал каким-то потусторонним, завораживающим.

– Однажды, после долгих лет скитаний по чужой земле, на свою родину, которую никогда не видел, вернётся спящий ирбис. Пробудятся там его силы. И решит он судьбу оборотней-волков Алтая, сделав их свободными от страха перед людьми.

– Красиво, – зачарованно прошептала я, нехотя открывая глаза, когда друг замолчал. – А причём здесь твоя семья?

– Один из нас приведёт ирбиса домой, – Ян пожал плечами так, как будто это было само собой разумеющимся, и вся магия его рассказа мгновенно растворилась в стенах обшарпанной комнаты. – Поехали, а?

– Уж не думаешь ли ты, что я тот самый спящий ирбис? – хихикнула я, тут же смутившись наглости этого предположения, а Янар подался ещё ближе ко мне и взял мои ладони в свои. Такие большие и горячие по сравнению с моими.

– Я просто рассказываю тебе, как будет здорово, если ты согласишься.

Я закусила щёку, задумчиво подняв глаза к потолку. Уже битый час друг уговаривал меня поехать вместе с ним в его родной край. Вернее, переехать. Мы закончили университет, и он собирался вернуться домой. Спустя почти пятнадцать лет. А я? Я даже не могла всерьёз об этом задуматься. Перемены меня всегда страшили. До дрожи в коленках и икоты. Хотя и здесь меня ничего не держало, о чём Ян мне напомнил уже несколько раз за этот вечер. Ничего, кроме потрёпанной квартирки, доставшейся мне в наследство после смерти бабушки два года назад, в которой мы жили с ней вдвоём, сколько я себя помнила. У меня даже друзей не было. Только Ян. Янар Тарханов.

Хотя, если честно, я вообще никогда не понимала, почему он возится со мной. Такой… серой мышью, скучной заучкой в бабушкиных шмотках, помешанной на книжках, как говорили обо мне сначала одноклассники, а потом и однокурсники.

Янар же был «мистером популярностью». Девчонки так и стреляли в него глазками, куда бы он ни пошёл. Высокий, статный, обаятельный, по-мужски красивый, даже несмотря на длинные волосы до плеч пепельно-блондинистого цвета, которые он иногда собирал в хвост. Не говоря уже о крепкой атлетической фигуре, которую обсуждала не только женская половина университета на переменах в каждой уборной, но и парни, с завистью посматривая на него в спортзале.

И вот он был моим другом, предпочитая тусовкам, на которые его постоянно приглашали, тихие вечера со мной.

– Ая, – усмехнувшись, позвал меня Ян, выдёргивая из мыслей, хаотично перескакивающих с одного на другое. – Ты что, опять замечталась?

Да, водилось за мной такое. И он знал об этом как никто.

– Ладно, хорошо, я еду, – порывисто произнеся это, я крепко зажмурилась и уронила лицо в ладони, лежащие на коленях, пугаясь такого своего смелого решения, а Ян расслабленно растёкся по креслу, растягивая губы в удовлетворённой улыбке.

– Тебе там обязательно понравится.

Домой Ян ушёл через час, за который мы обсудили, что делать с моей квартирой – решили, что проще всего её будет сдать – и как добираться до Алтая.

И засыпая в своей постели, я уже и сама с нетерпением ждала эту поездку, ведь когда-то очень давно мечтала там побывать. А мои сны были наполнены высокими зелёными соснами, грохочущей вдалеке бурной рекой с ярко-голубой водой, отблесками костра, глубоким гипнотизирующим пением шаманов в загадочных одеждах и мягкой поступью больших лап по ковру из прошлогодних иголок.

* * *

К моему удивлению, квартира сдалась быстро, а все мои вещи, включая самые любимые книги, уместились в два чемодана, и через несколько дней увлекательнейшей поездки сначала на поезде, а потом и на автобусе, во время которой я буквально не могла отлипнуть от окна, любуясь красотами нашей страны, мы с Яном оказались в Горно-Алтайске, где у его семьи была пустующая однокомнатная квартира на втором этаже пятиэтажки, в которой мне предложили поселиться на первое время.

Янар хотел сразу повести меня в свой родной посёлок, уверенный, что его родня будет рада гостье, но я, смущённая возможным вниманием к себе чужих людей и нежеланием обременять их, настояла, чтобы сначала он сам съездил к семье. В конце концов, они не виделись очень много лет, и было бы правильно дать им время пообщаться, не отвлекаясь на меня.

Я же сама собиралась заняться своим будущим в этом городе, отклонив протекцию Яна, предлагавшего устроить меня на туристической базе, которой владела его семья. Такая работа была не по мне. Я видела себя только в одном месте – библиотеке. Среди множества книг и тишины, наполненной шуршанием страниц и выдуманными историями. Поэтому на следующий же день после приезда отправилась в одну из них, с которой договорилась о собеседовании ещё из дома.

И каково же было моё удивление, когда в отделе кадров мне сообщили, что, видимо, произошла ошибка, что меня неправильно проинформировали, а работников они пока не нанимают. Спорить и выяснять что-то я не стала. Попрощалась и ушла. Но и в двух других библиотеках мне тоже отказали – штат укомплектован.

Это был полный провал, выбивший меня из колеи, ведь я была уверена, что с моим красным дипломом и знаниями меня непременно возьмут. Для меня это была в принципе первая вот такая неудачная ситуация. До сегодняшнего дня всё было легко и просто, словно судьба мне благоволила, пытаясь загладить вину за все мои потери. Но взрослая жизнь встретила меня злой насмешкой, буквально щёлкнув по носу, наглядно показав, что детство кончилось, и не стоит ожидать, что всё будет так, как я себе придумала.

Размышляя об этом и пытаясь переварить отказы, оставшуюся часть дня я растерянно бродила по незнакомым улицам, а в своём районе оказалась, когда небо было уже совсем чёрное. Ругая себя, что не вернулась раньше, я стремительно зашагала в сторону дома, неуютно поёживаясь. Ведь стоило мне выйти из автобуса, между лопатками закололо, будто за мной кто-то наблюдал. Весьма неприятное ощущение, к тому же и очень навязчивое. Заставившее меня ещё больше разволноваться, когда впереди показался парк, через который вела единственная известная мне дорога к моей пятиэтажке.

Пытаясь отмахнуться от непонятно откуда взявшейся беспричинной паранойи, я не стала искать обходные пути и шагнула на брусчатую дорожку, вдоль которой было гораздо меньше фонарей. Хотя, может, только так казалось из-за густой арки деревьев, скрывшей от меня не только небо, но и вообще всё, что находилось вокруг.

Тёмный парк шумел густой летней листвой, и чем дальше я шла, тем тише становилось, и тем больше мурашек расползалось сзади по шее. Постепенно шум улицы исчез совсем, а я словно очутилась на лесной тропинке. И если бы мои волосы не были бы собраны в тугой пучок, то наверняка торчали бы дыбом. Обычная аллея сейчас, поздним вечером, почему-то пугала меня до чёртиков. И я, всё время озираясь, ускорила шаг, стремясь побыстрее оказаться на открытой улице. Когда же откуда-то из темноты, словно со всех сторон, послышалось утробное рычание, раскатистое и оглушающее, я и вовсе побежала.

Дыхание сбилось, шея и ладони покрылись испариной от страха, ноги налились тяжестью, а я безостановочно крутила головой, пытаясь понять, откуда доносится становящееся всё громче и громче рычание.

Внезапно дорожка сделала резкий поворот вправо, а я, уперевшись взглядом в заросли топинамбура, запнулась и упала на колени. Из самой глубины на меня немигающе смотрели горящие звериные глаза. Жуткие, дикие, кровожадные. Когда же из-за кустов, угрожающе склонив голову, медленной поступью вышла огромная светло-серая собака, я ползком попятилась, охваченная ужасом.

Словно в замедленной съёмке я видела, как тяжёлые лапы отталкиваются от брусчатки для прыжка, как сверкают длинные острые клыки в хищно разинутой пасти. И ровно в ту секунду, когда я инстинктивно вскинула перед лицом руки, закрываясь, где-то сбоку послышался новый громкий рык. Вторая собака, ещё больше первой, бросилась той наперерез, и они обе исчезли в ослепившей меня вспышке красного цвета. Падая спиной на брусчатку, крепко зажмурившись, я успела увидеть только серебристо-белую шерсть моего спасителя, а ночную тишину разорвал душераздирающий вой, смолкший мгновением позже, но ещё долго стоявший в моих ушах.

Сидя на дорожке и ощущая жжение в содранных об неё локтях и коленях, глаза я открыла не сразу, боясь, что, если сделаю это, тот жуткий пёс снова набросится на меня. Но больше ничего не происходило. Абсолютно. И даже шелест листвы как будто стал гораздо тише.

Когда же я всё-таки огляделась, а потом, не увидев ничего необычного или подозрительного, несмело поднялась на трясущиеся ноги и одёрнула вниз свой тонкий цветастый сарафан, мне и вовсе стало казаться, что ничего и не было. Как если бы я каким-то образом задремала на ходу на пару минут, и мне всё это привиделось во сне.

И я почти убедила себя в этом, пока через несколько неуверенных шагов не увидела на земле у одного из деревьев серебристо-белую собаку. Она лежала на боку без движения, а по густому меху вокруг рваной раны расползалось ярко-алое пятно, и только порывисто вздымающаяся грудина и тихое болезненное поскуливание, которое я едва различила, подойдя ближе, говорили о том, что пёс жив. Большой, да нет, просто огромный, красивый пёс, кажется, спасший мне жизнь. Ведь такая рана могла красоваться не на его, а на моём теле, и вряд ли бы я её пережила.

В тот момент, когда я это осознала, вопрос «Что делать?» отпал сам собой. Я просто не могла оставить бедное животное умирать здесь в одиночестве. Но вокруг, как на зло, не было ни души. И действуя, видимо, на чистом адреналине, снова выплеснувшемся в кровь, я обхватила собаку руками и волоком потянула её по дорожке. Никак иначе я не смогла бы объяснить внезапно появившуюся во мне силу, позволившую дотащить весившее по виду больше меня самой животное сначала до конца парка, оказавшегося совсем рядом, а потом через двор и по лестнице в свою квартиру.

Я вся взмокла, пока сделала это, но, тем не менее, оставив собаку на ковре посреди комнаты, тут же кинулась к шкафчику в ванной, где хранилась аптечка, и, набрав в тазик тёплой воды, вернулась обратно. Через полчаса осторожной работы глубокая рана, оказавшаяся на плече у собаки, была промыта и перевязана, белоснежная шерсть снова серебрилась в свете настольной лампы, дыхание животного выровнялось, а я, убрав все следы оказания медицинской помощи и переодевшись в ночнушку, уселась на кухне с кружкой горячего чая. Но стоило мне поднести её к губам, мой телефон зазвонил, а на экране высветилась фотография Янара.

– Привет, пропажа, – раздался бодрый голос друга, когда я ответила на вызов, поставив его на громкую связь. – Как прошёл твой день? Почему не позвонила после собеседования похвастаться?

Точно, собеседование. Настроение тут же испортилось. А я ведь за всеми событиями успела уже и забыть об этом.

– Да нечем хвастаться, – крепко обхватив кружку ладонями, я печально выдохнула в кипяток. – Меня не взяли. Нигде.

– Ну и чего ты киснешь? – хохотнул Ян, мгновенно считывая мои эмоции. – По-моему, это знак. К чёрту эти твои пыльные библиотеки. У нас на базе и воздух чистейший, и красотища, и бесплатное питание и проживание для работников. Отец сказал, что нам как раз нужен администратор.

– Ян, – с упрёком произнесла я. – Мы это уже обсуждали. Я хочу сама найти работу. Хватит и того, что я живу в вашей квартире. Да и… Ну не умею я работать с людьми. Не нужен вам заикающийся, исходящий пóтом от волнения администратор.

– Ладно, – смешливо протянул друг. – Но ты всё же подумай, – а потом вдруг стал серьёзным: – А как прошёл твой вечер? Опять читала какую-нибудь жутко интересную книгу?

Я помялась пару секунд, но всё же рассказала ему о случае в парке. Правда, почему-то утаила, что забрала собаку домой. Наверное, предполагая, какой нагоняй он мне может устроить. Потому что до меня только сейчас дошло, что в моей квартире находилось огромное дикое животное, от которого неизвестно что можно ожидать.

Но Ян не дал мне снова погрузиться в панику, перебив мои мысли:

– Ты почему мне сразу не сказала? Ты вообще как? Блин, я сейчас приеду. Мне нужно минут сорок, чтобы добраться до тебя.

– Не надо приезжать. Со мной всё в порядке, – затараторила я. – Просто немного испугалась. Но уже давно успокоилась. Ничего такого не произошло.

– Точно? – с подозрением спросил Ян, а я живо представила, как взлетела одна его густая бровь. И было в его интонациях что-то такое, что заставило меня задуматься, о чём именно он спрашивал. О моём состоянии или о том, что ещё могло произойти. Почему-то мне показалось, хоть и на короткое мгновение, что Ян знал, что я что-то скрываю, и ждал моего признания.

– Точно-точно, – быстро заверила я его. – Когда ты звонил, я уже собиралась лечь спать. Хочу встать завтра пораньше и снова попытать удачу с работой.

– Ла-адно, – снова протянул Ян, но подозрительности в его голосе не убавилось. – Просто держи меня в курсе. Ты можешь рассказать мне абсолютно всё. К тому же я несу ответственность за тебя. И кстати, послезавтра мои ждут тебя в гости. И даже не пытайся отвертеться.

– Хорошо, – я кивнула, словно он мог меня видеть, и удручённо закусила щёку. Меня послезавтра ждал кошмарный день.

– И запомни, если вдруг что, сразу звони, – на прощание добавил Янар, и я нахмурилась.

Он, конечно, и раньше заботился обо мне, как старший брат, но почему-то сейчас мне эта опека показалась крайне странной. Но сил думать об этом уже не было. Сегодняшний день меня измотал. А ещё нужно было проверить моего подопечного и найти ветеринарную клинику, чтобы завтра его осмотрели. Если, конечно, за ночь он не отправится в рай от потери крови. Как все псы.

Прокравшись на носочках в комнату, я издалека убедилась, что собака, показавшаяся мне ещё огромнее, спокойно дышит, что повязку на ране менять не нужно, поставила на пол глубокую миску с водой и, закрыв дверь, шмыгнула обратно в кухню, где мне и предстояло провести ночь на узеньком диванчике. Спать в комнате с бродячей собакой было бы верхом безрассудства, о чём мне напомнил голос разума, до жути похожий на голос Яна. Но, к моему удивлению, волнение быстро улеглось, а я уснула почти сразу, напрочь забыв и об остывшем чае на столе, и о том, что с утра ничего не ела.

Глава 2

Утро наступило слишком внезапно, ворвавшись в мой и так беспокойный сон навязчивой мыслью о внезапно свалившемся на меня питомце. На самом деле я ещё с детства тащила домой попавшихся мне на улице котят и щенят, выхаживала их, а потом пристраивала в хорошие руки. Никогда не могла пройти мимо. А бабушка только посмеивалась, показывая, как заботиться о больном животном. И очень удивилась, когда я пошла учиться не в медицинский, а на филфак. Но возражать не стала.

Видимо, и этим утром моя сердобольность не давала мне покоя. Поэтому я снова на носочках прокралась в комнату, из которой по-прежнему не доносилось ни звука. Но увидев на ковре не белоснежного пса, а совершенно голого спящего мужчину, в шоке дёрнулась назад, врезавшись в стоящий у входа столик на тонких ножках, который пошатнулся и с грохотом рухнул на пол.

Мужчина вздрогнул, просыпаясь, и резко сел, заставив меня замереть на месте под его сонно-оценивающим взглядом, прошедшимся по мне от растрепашейся гульки на голове до самых босых пяток.

– Никогда не видел ничего менее сексуального. Ты эту ночнушку у прабабки позаимствовала?

Незнакомец скривился, поднимаясь на ноги, а я, увидев его во всей красе и сообразив, что сама стою перед ним практически в нижнем белье, пусть и полностью меня скрывающем, вскрикнув, юркнула в коридор, прячась за углом.

– Ну и нахрена так визжать? Как будто мужиков голых не видела.

Ну-у-у, вообще-то не видела. По крайней мере в живую. Тем более, так близко. А посмотреть там было на что. Мужчина, да нет, парень не намного старше меня, был великолепно сложен. Высокий, широкоплечий, с ярко выделяющимся рельефом мышц, мгновенно притягивающим к себе взгляд. Особенно в районе живота, где чётко очерченные косые линии пресса вели к…

«Ой, мамочки!»

Я зажмурилась, от обжёгшего щёки смущения, но красивая картинка так и стояла перед глазами.

– Вы кто? И почему голый? И где собака? – вместо ответа на его скорее всего риторический вопрос робко выдала я и услышала громкий смешок.

– Собака? Так меня ещё никто не называл. А почему голый… Видишь ли, при обращении в волка одежда обычно рвётся. А вчера времени раздеться как-то не было.

«При обращении в…?»

– В волка? – я ошарашенно выглянула из-за своего укрытия, а уперевшись взглядом в крепкие мужские ягодицы тут же снова зажмурилась и спряталась обратно.

Незнакомец, стоя ко мне спиной, хмуро разглядывал в зеркале на дверце шкафа своё плечо. По смуглой коже от маленького белёсого пятнышка расползалась такая же белая древовидная паутина. Как от удара молнии.

– Ты чем меня вчера так шандарахнула, ведьма? – проигнорировав мой вопрос, озадаченно спросил он, а я вспыхнула от возмущения.

Ведьма? Я с утра, конечно, не эталон красоты, но и до старой карги мне далеко.

– А я-то, дурак, думал, что обычную человечку спасаю. Знал бы, хрен полез. И неизвестно, чем аукнется мне этот шрам.

«Стоп. Чего? Человечку? – смысл его слов начал медленно доходить до моего сознания, заторможенного такой встряской с утра пораньше. – Волк. Оборот. Ведьма. Получается, что… всё это существует?»

Странно, но эта новость воспринялась легко. И, в отличие от всего остального, даже не испугала. Словно я всегда это знала.

– Эй, трусиха, у тебя никакой одежды случайно нет? – насмешливый голос незнакомца вдруг послышался совсем близко, а следом и он сам заглянул ко мне за угол. – Да и тебе бы самой переодеться не мешало. Бабкино кружево не впечатляет.

Он нахально подцепил пальцем короткий рукав моей ночнушки в голубой цветочек, а я, ещё больше возмущённая такой наглостью и смущённая его наготой, схватила с тумбы первое, что попалось под руку, и запустила этим в совершенно бесцеремонного хама. Тот с лёгкостью поймал полетевший в него кроссовок, откинул его на пол и исчез в комнате.

– Истеричка! Дай хоть телефон позвонить. Мне привезут одежду, и я уберусь от тебя подальше. Никакой, блин, благодарности.

Несколько секунд я раздумывала, а не выставить ли его как есть, но потом, прошмыгнув на кухню, сграбастала свой мобильник со стола, оставила его на зеркале в коридоре и, сообщив об этом своему «спасителю», закрылась в ванной, где со вчерашнего вечера сохло моё постиранное платье. Так и просидела там, успев умыться и перевязать волосы в более аккуратный пучок, пока минут через двадцать не раздался звонок в дверь.

С опаской выйдя, чтобы открыть, в коридоре я столкнулась со своим внезапным гостем, окинувшим меня кислым взглядом, и на этот раз я смогла рассмотреть его лицо, потому что тело он наконец прикрыл, обмотавшись моим бледно-сиреневым пледом.

Я тут же отвела глаза, но его черты врезались в память, словно я видела его уже не один раз. Наверное, потому что он показался мне очень похожим на Янара, словно его дальний родственник. Но более… брутальный и мужественный.

Такой же высокий лоб, прямой нос, полные губы, разрез серых глаз. Только смотрели они на меня надменно, в отличие от глаз друга. И линия волевой челюсти была более квадратной и угловатой. А такие же длинные, свободно зачёсанные назад волосы отливали холодным серебром и были выбриты на висках. И я незаметно ущипнула себя, поняв, что он был очень привлекательным.

Между тем, хамовитый волк – называть его так мысленно оказалось ещё проще, чем поверить в это – отодвинул меня в сторону и сам открыл дверь, а забрав у шагнувшего в квартиру черноволосого крепыша лет двадцати пяти пакет, скрылся в комнате.

Ещё один незваный гость обсмотрел меня с ног до головы, едва заметно поморщившись, и, засунув руки в карманы лёгких летних брюк, подпёр спиной стену, не проронив ни звука. Интересно, он тоже оборотень? И у всех ли оборотней такие развитые мышцы, что аж зелёное поло готово лопнуть на бицепсах?

Но стоило мне решиться задать первый вопрос, волк вернулся к нам уже полностью одетый в белую обтягивающую футболку, узкие голубые джинсы, дизайнерски порванные на коленях, и модные белые кеды.

– А ты не сказал, что спасал кошку, – лениво протянул его друг, а он, поведя носом, нахмурился.

– Она не кошка.

– Странная, я таких не встречал, но точно кошка. Меня воротит от её запаха, пусть и очень слабого.

Мой ночной спаситель подался ко мне, заставив, отшатнувшись назад, упереться спиной в дверь ванной, ещё глубже втянул воздух носом, совершенно по-звериному, и рассмеялся:

– Кuрúш, ты вчера на пробежке волкобоем надышался? Она пахнет анисовым маслом и грейпфрутом. Никакой вони.

Кириш наклонил голову вперёд и посмотрел на него из-под удивлённо приподнятых чёрных бровей, а его слегка раскосые глаза стали шире:

– Анисовым маслом? Ты уверен, что она попала вчера только по плечу? Может, и нюх отбила? Или травками какими приворотными накачала?

Они говорили так, словно меня здесь и не было. Крайне неуважительно. И я уже собиралась возмутиться, когда волк смахнул с себя всю весёлость и смерил меня жёстким взглядом, никак не сочетающимся с образом весёлого нахального разгильдяя, в котором я видела его всё утро.

– Ты едешь с нами, ведьма, – буквально приказал он, а я съёжилась, боком отступая к кухне. Сзади по шее пронёсся табун мурашек, а мелкие волоски встали дыбом. Но прежде чем я успела сбежать, моё запястье схватила крепкая ладонь, и мой спаситель, а теперь похититель потащил меня к выходу прямо босиком.

Глава 3

И как бы я ни сопротивлялась, пытаясь вырваться и царапая его руку, через пару минут меня затолкали на заднее сиденье тёмно-изумрудного внедорожника со странным названием «Джейкý», которое я успела заметить спереди на мощной решётке радиатора. Рядом со мной тут же забрался Кириш, а волк уселся за руль. Замки на дверях мягко щёлкнули, блокируясь, и я, до чёртиков напуганная, подтянула к себе ноги и вжалась в угол кожаного салона.

Вот и как можно было так вляпаться? Ян был прав, говоря, что моё извечное сострадание до добра не доведёт, а стремление помочь другим когда-нибудь выйдет боком мне самой. Так и произошло, и теперь два амбала увозили меня прочь из города в неизвестном направлении.

В голове роились десятки вопросов: куда мы едем, что там со мной сделают, почему Кириш назвал меня кошкой, хотя до этого я была ведьмой, и почему это вдруг так разозлило волка, ведь изначально он, казалось, торопился уйти, оставив меня в покое. И что такого было в том запахе, который он от меня почувствовал? Потому что, судя по всему, именно это взбесило его больше всего.

За тонированными окнами городской пейзаж сменился густым лесом, и мне стало ещё страшнее. Каких только ужасов расправы ни подкидывало мне моё воображение, щедро подпитанное десятками прочитанных триллеров. Спустя минут пятнадцать машина слегка притормозила перед поднимающимся шлагбаумом прямо посреди чащи леса, а из деревянной будки рядом с ним молодой парнишка приветливо махнул нам рукой. Всю дорогу косясь в окно, чтобы запомнить хоть какие-то ориентиры на случай побега, если решусь на него, ещё через пару сотен метров я и вовсе прилипла к прохладному стеклу, поражённая представшей картиной.

Деревья вдруг расступились, а мы уже гораздо медленнее поехали по широкой улице красивого современного посёлка, от которой в разные стороны расходились более узкие проулки. Совсем не похоже на то, что я привыкла видеть в Краснодарском крае, где, стоило выехать за город, дома были по большей части старенькие, построенные ещё в советские времена.

– Повезёшь её к отцу? – спокойно поинтересовался Кириш, всё это время расслабленно печатающий что-то в своём телефоне, и я вздрогнула, ещё больше сжимаясь. Никуда не девшийся страх, на пару мгновений притуплённый любопытством, взвился с новой силой.

– Нет, – коротко бросил волк, хмуро посмотрев на меня сквозь зеркало заднего вида, а через пару минут вновь воцарившейся тишины, остановил машину перед небольшим, похожим на административное, строением.

– Даже так, – поджав губы, покачал головой Кириш, а я ещё больше испугалась. Значение этой фразы мне было непонятно, но, казалось, ничего хорошего она мне не сулила.

Волк сверкнул на него жёсткими серыми глазами, вышел из «Джейку» и открыл мою дверь. Я в страхе вжалась в сиденье, но он снова сграбастал мою руку и буквально выволок из машины. Пока он тащил меня ко входу в молчаливом сопровождении Кириша, под ноги мне попадались мелкие камешки, и я то и дело оступалась, болезненно морщась.

Пройдя по дорожке и поднявшись по ступенькам, мы оказались в просторном светлом холле, какие бывают в частных клиниках, где справа за стойкой сидела улыбнувшаяся нам девушка, уточнявшая по телефону удобное для её собеседника время. Не удостоив её вниманием, волк провёл меня по длинному коридору и толкнул дверь с табличкой «Елена Константиновна Туманская». Её должность прочитать я не успела. А заведя меня в кабинет, где приятного вида брюнетка лет сорока расставляла папки на одном из стеллажей, выставил меня вперёд.

– Исайя? – женщина удивлённо обернулась, а посмотрев на меня, едва заметно дёрнула носом. – Что случилось, и почему ты привёл к нам кошку?

Исайя. Вот, значит, как звали этого наглого хамовитого волка. Никогда не встречала людей с таким именем. Впрочем, как и с именем Кириш, которого раньше даже не слышала. Тот же, закрыв за нами дверь на замок, смерил меня презрительным взглядом.

– Значит, всё-таки кошка. Дело в том, мама, – он повернулся к Елене, не скрывая своего раздражения, – что я не чувствую, что она кошка.

– Ага, вместо вони она для него благоухает анисом, – недовольно вставил из-за моей спины Кириш, но тут же замолчал, отступая назад, когда Исайя в буквальном смысле окатил его тихим, но угрожающим рыком.

– Видимо, она что-то сделала со мной, либо когда лечила ночью, либо когда вчера вечером шандарахнула своей магией.

«Я что сделала? Нет, то есть про ведьму он это серьёзно? В прямом смысле?»

Но я не чувствовала в себе никакой магии. Никогда. И уж точно не применяла её к нему.

– Лечила? – Елена нахмурилась и обеспокоенно просканировала его всего глазами, словно рентгеном, пытаясь понять, что с ним не так.

– Я цел, мам, – отмахнулся Исайя. – Что с моим нюхом? И вот это, – он стянул футболку и повернулся к ней боком, показывая фигурный шрам на плече. – Что за магия такая?

Елена подошла к нему вплотную и осторожно провела пальцами по белеющему узору, а потом шагнула ко мне.

– Как тебя зовут? – мягко спросила она, а когда я кое-как выдавила робкое «Ая», улыбнулась, словно подбадривая меня: – И чем тебе так насолил мой сын? Убить же могла.

– Я не… Никогда… Да и чем?.. Я же… наоборот… пыталась вылечить… – сбивчиво забормотала я, не понимая, почему меня обвиняют в том, чего я не совершала. Тем более в таком серьёзном – убийстве. Нет, нет, нет.

Елена же непонимающе склонила голову на бок, отчего длинные сияющие волосы красиво рассыпались по её плечу, а словно обдумав что-то, перевела взгляд на Исайю.

– А вот теперь с самого начала. Что произошло вчера? Потому что Ая, кажется, понимает ещё меньше, чем я.

Исайя прошёл вглубь кабинета и, развернув к нам одно из кресел для посетителей, вальяжно в него уселся.

– Вчера я ехал… – он махнул рукой. – Неважно куда, когда услышал рычание. Посреди города. Причём угрожающее. Решил, что это опять один из щенков Тарханова кошмарит жителей. Остановился проверить. А потом увидел, как этот волчара несётся на девчонку. Совсем уже страх потеряли. Ну, я перекинулся и к нему. А она, – Исайя мотнул в мою сторону волевым подбородком, – швырнула в меня чем-то красным. Никогда такого не чувствовал. Охренеть как больно. Тархановский сбежал, а… Ая, – он словно попробовал что-то отвратительное на вкус, произнеся моё имя, – потащила меня к себе. Помню, что в какой-то момент мне стало очень жарко, как в печке, и я отключился. Очнулся уже утром с этой хренью на плече.

Я стояла в полном шоке. И поразило меня не столько то, что он решил, что это я его ранила – хотя и это тоже – а прозвучавшая фамилия друга. Но, наверное, она просто была распространённой в этих местах, и это чистое совпадение. Хотя после всего в совпадения мне начинало вериться с трудом.

Выслушав его, Елена снова повернулась ко мне и кивнула на мои руки.

– Можно? – а прежде, чем я успела сообразить, чего именно она хочет, и тем более ответить, она взяла мои холодные ладони в свои тёплые и подняла к себе, внимательно разглядывая. Осторожно покрутила их перед глазами, провела пальцами по линиям жизни и отпустила. – Я ничего не вижу. Нужно отвести её к Майынке, она расставит всё по своим местам. Но это только ближе к ночи. Сегодня день посвящения. Не стоит пока показывать девочку другим.

В голове образовалась жуткая мешанина из страха и непонимания. Хотелось сбежать подальше и забиться в самый тёмный угол, чтобы все эти люди исчезли, и никто меня не трогал. Чтобы…

Внезапно раздался громкий стук в дверь, а в следующую секунду я обнаружила себя забравшейся на самый верх высокой стремянки, стоявшей у окна. И крепко ухватилась за неё, испугавшись ещё сильнее. И из-за высоты, которая меня всегда страшила, и из-за того, что понятия не имела как и почему вообще там оказалась.

– Елена Константиновна, мне бы лестницу забрать, – послышался из-за двери мужской голос, а трое волков, удивлённо смотрящих на меня снизу вверх, даже не вздрогнули.

– Ринат, зайдите чуть позже, пожалуйста. Она мне ещё нужна, – невозмутимо ответила Елена и тепло улыбнулась мне: – Спускайся, Ая. Тебя здесь никто не тронет. Даже несмотря на то, что ты кошачья.

Я неуверенно мотнула головой, косясь на далёкий пол, и ещё крепче вцепилась в стремянку. Ноги дрожали так, что я почти их не чувствовала, а пальцы на руках онемели от напряжения.

– Кто бы сомневался, – надменно фыркнул Исайя. – Сначала залезут чёрт пойми куда, а потом не могут слезть и орут на всю округу.

– Исайя, – строго одёрнула его Елена и, с нажимом кивнув, указала ему на меня взглядом.

Тот раздражённо вздохнул, совсем как подросток, которого родители заставляли сделать что-то по дому, но под смешок Кириша поднялся из кресла и, подойдя к стремянке, протянул ко мне руки.

– Прыгай, киса, – скривился Исайя в издевательской улыбке. – Я поймаю.

Прыгай? Серьёзно? Да я боялась даже пошевелиться, не говоря о том, чтобы разжать пальцы, которые и не слушались меня.

Исайя пренебрежительно цокнул, а поднявшись на несколько ступенек, грубо схватил меня за талию, рывком отрывая от лестницы, и, взвизгнув, когда та пошатнулась под нами, я вцепилась в его каменные плечи. Сняв меня с себя словно пушинку, он тут же поставил меня на пол и вернулся в своё кресло, по-хозяйски развалившись на нём, за что получил ещё один неодобрительный взгляд матери. Но Елена сразу же переключила своё внимание на меня.

– Не обижайся на него. Просто кое-кто ещё не осознал, как ему повезло, и что с этим делать.

– Повезло? – Исайя снова издевательски фыркнул. – Хрень всё это. Просто её колдовство. Нахимичила что-то от незнания. Майынка всё поправит.

Я не понимала, о чём они говорили, и, если честно, дошла до той стадии страха, когда и разбираться не хотела. Мне было всё равно. Лишь бы это закончилось.

– Отпустите меня домой… – жалобно прохныкала я, переминаясь с ноги на ногу. – Я ничего не сделала. И никому не скажу о вас. Да и кто бы поверил.

Это только в моей неправильной голове, повёрнутой на мифах, легендах и выдуманных мирах, существование оборотней и ведьм не вызвало отторжения.

Елена улыбнулась мне, на этот раз с сожалением, и развела руками:

– Прости, девочка, но домой мы тебя отпустить пока не можем.

Глава 4

Видимо, моё выражение лица было красноречивее некуда, и Елена поспешила меня успокоить.

– Ты не пленница, нет. Гостья. И это для твоего же блага. Ты, как я понимаю, не знаешь своей силы и можешь навредить или самой себе, или окружающим, понимаешь? Можешь случайно выдать наш секрет людям. К тому же… – она покосилась на сына. – Я хочу знать, что за магия такая смогла оставить шрам на оборотне, и чем ему это грозит. Вечером мы отведём тебя к Майынке. Она шаманка и сможет увидеть то, что нам не дано, и научит тебя контролировать магию. Мне только непонятно, – она пару секунд помедлила, словно подбирая слова, как будто не хотела меня обидеть. – Почему никто из твоих родных не сделал этого раньше. И не рассказал о нашем мире, о тебе самой. Ведь твои родители тоже оборотни. Не могут ими не быть. Как вообще так вышло, что ты до сих пор ни разу не обернулась? Я ведь права?

Я заторможенно кивнула. Эти вопросы отозвались и во мне. Жаждой узнать правду с привкусом горечи. Почему бабушка, растившая меня одна с самого моего рождения, ничего мне не сказала? Ведь не могла не знать. И что со мной было не так? Почему всё это проявилось не сразу, а только сейчас?

– Если хочешь, можешь позвонить им, – доброжелательно продолжила Елена, видимо, пытаясь сгладить грубость своего сына. – Пусть приезжают к нам. Мы пропустим их в посёлок и гарантируем безопасность. Даже несмотря на то, что кошачьих у нас не любят. Но это в любой стае так. Уж извини, но ваш запах нам не сильно приятен.

– Некому звонить, – буркнула я, опустив взгляд в пол, и только потом сообразила, что не стоило этого говорить. Теперь они будут знать, что искать меня некому. Про Янара в тот момент я почему-то даже не подумала. Но сказанного не воротишь. – Я останусь, но только ради встречи с вашей шаманкой. После вы меня отпустите.

– Конечно, – с готовностью кивнула Елена. – Ты сама вправе решать, куда идти. Но я буду рада, если ты захочешь остаться у нас.

С учётом сказанного до этого, её приглашение, на которое Исайя отреагировал едва слышным пренебрежительным хмыканьем, звучало странно. Но Елена, в отличие от своего сына, была мне приятна и вызывала доверие. Наивно, наверное, с моей стороны, но её участие подкупало.

– А пока Исайя отвезёт тебя в наш дом. Там ты сможешь отдохнуть, пообедать и привести себя в порядок. Я позвоню Федоре, она обо всём позаботится. И возьмите в приёмном одноразовые тапочки, – добавила Елена, взглянув на мои ноги.

* * *

Дом Туманских стоял в самом центре посёлка и был немного больше остальных, хотя по внешнему виду особо не отличался. Современный коттедж из камня, дерева и стекла, но вместе с тем хранящий какой-то особенный дух, как и всё, что меня окружало здесь. Я ощущала это даже сквозь призму всё-таки притупившегося страха и возросшего волнения. Даже сквозь волны недовольства и раздражения Исайи, который провёз меня по тенистым улочкам и в этот раз не удосужился открыть мне дверь машины, остановившейся на подъездной дорожке среди деревьев, коих здесь было очень много. Некоторые даже являлись частью домов, проходя через веранды или балконы.

Меня больше не тащили силой. Когда я практически вывалилась из высокого внедорожника, Исайя с неприязнью скривил уголок рта и махнул головой в сторону крыльца. Но не успела я подняться по широким деревянным ступеням, как входная дверь открылась, а на пороге, скрестив руки под высокой пышной грудью в обтягивающей майке с глубоким вырезом, застыла брюнетка лет двадцати. Она была выше меня ростом и смотрела с пренебрежением, напомнив мне, как точно так же смотрели на меня сокурсницы.

– И вот она вот? Серьёзно? – высокомерно хмыкнув, обратилась она к подошедшему Исайе.

– Нет, – сухо отрезал тот, отодвигая её от входа, и прошёл в дом. – Это недоразумение. Ночью мы всё исправим.

– Очень на это надеюсь.

Звучало так, как будто недоразумением Исайя считал не то, что произошло, а меня саму. Мило. Они ведь меня даже не знали, а уже поставили клеймо.

– Привет, Федорка-помидорка, – подошедший следом Кириш подмигнул ей, и та вспыхнула. То ли гневом, то ли смущением. А когда парни скрылись в глубине дома, снова обернулась ко мне.

– Ну что, кошачья ведьма, добро пожаловать, – Федора отступила в сторону, пропуская и меня внутрь.

Честно, входить не хотелось. Я бы с бóльшим удовольствием побродила до вечера по округе, раз вернуться домой вариантов у меня пока не было. Но мысленно вздохнув и приказав себе успокоиться и набраться уверенности – где б её только взять – я шагнула в просторный холл, объединённый с большой гостиной. Здесь было красиво и уютно. Деревянные стены и потолочные балки гармонично сочетались с современной мебелью и техникой и совершенно не давили своей массивностью. Дышалось легко.

Федора махнула рукой в дальний конец комнаты на открытые двустворчатые двери, и, пройдя сквозь них, я оказалась в светлой кухне, где Исайя и Кириш уже во всю что-то уплетали, тихо переговариваясь, а в воздухе стоял тяжёлый запах кофе. Я предпочитала чай.

– Садись, – Федора кивком головы указала на один из шести стульев вокруг практически белого деревянного стола и, когда я нерешительно умостилась на самом краешке, придвинула ко мне большое блюдо с бутербродами, наполовину опустошённое парнями, и тарелку с несколькими кусками яблочного пирога. – Пирог пекла мама утром. Он вкусный.

– А бутерброды делала ты? Поэтому они так себе? – шутливо перебил её Кириш, и Федора ехидно скривилась ему в ответ.

– А я в жёны тебе не набиваюсь. Не нравится, не ешь.

– Зря, – с напускным разочарованием выдал Кириш, и Исайя легко толкнул его в плечо и припечатал многозначительным взглядом.

– Отстань от моей сестры.

Ну конечно, сестра. Как я раньше не догадалась. Такая же вредная. Видимо, оба пошли в отца.

– Дора, ты дома? – послышалось вдруг из гостиной, но ни один из тройки даже ухом не повёл, в отличие от меня, вздрогнувшей от неожиданности на своём стуле. Кажется, их слух был гораздо острее моего, и о гостье они узнали раньше, чем та подала голос.

А мгновением позже в кухню впорхнула стройная черноволосая девушка, длинные ноги которой, не скрытые короткими джинсовыми шортами, на пару секунд приковали к себе взгляд Исайи.

– Дора, ты не знаешь, где твой чёртов…? – оборвав себя на полуслове, она мгновенно сменила возмущённое выражение лица на укоризненное, а в её голос добавились елейные нотки: – Дурман, ты здесь… Ничего не хочешь мне объяснить, волчара? Я вообще-то ждала тебя вчера.

– Спрячь зубки, прелесть моя, – Исайя притянул её к себе рывком за талию, и та тут же обвила его руками за шею, подобострастно заглядывая в глаза, а меня чуть не стошнило от приторности, повисшей в воздухе. Никогда не понимала все эти «милые» прозвища. Словно засунул руку в карман и вляпался пальцами в подтаявшую там конфету. Отвратительно. – Возникли непредвиденные обстоятельства. Сегодня я всё решу и завтра буду весь твой.

– Кстати, Багряна, знакомься, – Федора склонила голову в мою сторону. – Ая. Те самые обстоятельства.

Не выпуская Исайю из своих объятий, Багряна обернулась, а потом её карие глаза с подозрением сузились до тонких щёлочек за длинными чёрными ресницами.

– Это кошка, – словно какое-то обвинение выплюнула она с неприязнью, которая уже начала меня раздражать – слишком уж её было много за сегодняшний день – и снова посмотрела на Исайю: – Ты провёл ночь с ней?

Тот одарил сестру взглядом, сулящим медленную и мучительную смерть, и, легко коснувшись губами щеки Багряны, выпустил её, возвращаясь к своему позднему завтраку.

– Не с ней, а у неё. И пока тебя это никак не касается. Так что не наводи суету, – равнодушно бросил Исайя, а я заметила, как Багряна подавила в себе зарождающуюся ревность и обиду. Словно одного слова этого волка было достаточно, чтобы она беспрекословно забыла о своих чувствах. Интересные, однако, у них отношения.

Та же растянула губы в сладкой улыбке и пробежалась наманикюренными пальчиками по плечу Исайи:

– Ну и чего ты давишься тут в сухомятку? Мог заехать ко мне и нормально пообедать.

Федора, сидящая вне поля зрения этой парочки, глядя на Кириша, ярко изобразила рвотные позывы, и тот, скрыв смешок за кашлем, потянулся за ещё одним бутербродом с мясом, зеленью и помидорами, выглядящим очень аппетитно.

Мне же кусок в горло не лез. Весь сегодняшний день бил по нервам, да и находиться в обществе стольких неизвестных и к тому же не слишком дружелюбно настроенных людей – а точнее, и не людей вовсе – было некомфортно. До дрожи, каждые несколько минут пробегавшей по позвоночнику. Но спасибо, что на какое-то время они словно забыли о моём существовании, пока Кириш убеждал Исайю, что нужно сообщить Туманскому-старшему о том, что вчера в городе произошло новое нападение. Если я правильно поняла, тот был вожаком стаи волков, в которую я попала. С ума сойти просто. И, судя по всему, отношения у Исайи с ним были, мягко говоря, натянутые, так как лишний раз встречаться он с ним не хотел.

– Вот, держи, – выдернула меня из раздумий Федора, поставив на мои колени пару новых белых кедов. – У нас с тобой вроде один размер. Можешь не возвращать.

А не успела я пробормотать слова благодарности, упёрла руки в бока:

– Так, возиться с тобой мне некогда. Я собиралась в город по магазинам. Поэтому пошли, покажу тебе гостевую комнату.

Я с готовностью встала со стула. Если меня оставят одну до вечера, это будет самый идеальный вариант.

– Ведьма, – окликнул меня Исайя, и, смирившись с таким обращением, я оглянулась, а он, засунув руки в карманы джинсов, расплылся в какой-то издевательской улыбке: – Советую поспать пару часов. Ночь будет долгой и, не обещаю, что приятной. Я заберу тебя в девять.

Кивнув, я пошла за Федорой, успевшей подняться на середину деревянной лестницы, ведущей на второй этаж, а вскоре вместе с ней оказалась в комнате, отдалённо напоминающей спальню подростка.

– Раньше здесь жил Исайя, пока семь лет назад не съехал на съёмную квартиру в городе, – безэмоционально откомментировала мой интерес к обстановке Федора. – Располагайся. Ванная там, – она ткнула пальцем на дверь в противоположной стороне. – Если всё-таки проголодаешься, кухня в твоём распоряжении. Мама вернётся около шести, а я… понятия не имею. Так что пока.

Не дожидаясь моего ответа, Федора вышла в коридор, и совсем скоро её мягкие шаги стихли, а я осталась в одиночестве, наконец получив возможность перевести дух.

Несмотря на её грубость, Федора мне понравилась. Не было в ней злости, как у Исайи. Она просто была прямолинейной. Почему-то мне показалось именно так. И обычно я в людях не ошибалась, чувствуя их на каком-то интуитивном уровне.

А вот бывший хозяин этой спальни был для меня закрытой книгой в этом плане. В отношении него не было никаких ощущений. Я могла руководствоваться только тем, что видела и слышала от него, его поведением. И общая картина отталкивала. Но видя разницу между утренним волком и тем, как он изменился с приходом Кириша, для меня было ещё большей загадкой, какой он на самом деле.

Смыв в ванной с босых ног пыль, я всунула их в кеды, которые действительно оказались моего размера, и присела на кровать, осматриваясь. Здесь не было ни постеров любимых музыкантов, ни стопки дисков с играми рядом с компьютером на столе слева от большого окна, ни каких-либо других подростковых штучек. Спокойная сдержанная комната с полуторной кроватью и шкафом. Наверное, Елена убрала всё, после отъезда Исайи. И сейчас только высокий стеллаж с книгами намекал на то, что здесь когда-то жил мальчишка.

Все полки были заставлены приключенческими романами. Взгляд выхватил знакомые названия: «Двадцать тысяч лье под водой», «Моби Дик», «Три мушкетёра», «Всадник без головы», «Граф Монте-Кристо», «Зов предков» и многие другие. Были даже такие, о которых я только слышала, но не читала. Например, «В сердце моря», которую я с интересом сняла с полки.

Удивительно. В наше время редко встретишь парней, интересующихся книгами. И это тоже никак не вписывалось в ту картину, которую рисовал передо мной Исайя.

Но с другой стороны, меня в принципе не должно было это заботить. После сегодняшней ночи причин с ним пересекаться не останется.

Глава 5

Весь оставшийся день в доме стояла полнейшая тишина, и я позволила себе сбежать от волнительной реальности в не менее волнительную историю крушения китобойного судна «Эссекс». Книга, основанная на реальных событиях, захватила меня настолько, что я чуть не свалилась с кресла, в котором читала, когда Елена тронула меня за плечо.

– Прости, не хотела тебя напугать, – виновато улыбнулась она, отступая на шаг назад. – Я стучала.

– Ничего, – улыбнулась я ей в ответ, поднимая с пола выпавшую из рук книгу и пытаясь успокоить сбившееся дыхание. – Я всегда ухожу с головой в текст. Не замечаю ничего вокруг.

– Мне это знакомо. Исайю тоже было не дозваться, – на её лице промелькнула тёплая грусть, словно по давно минувшим временам, но тут же сменилась вежливым участием: – Пойдём поужинаем. Он скоро приедет за нами.

За «нами»? Значит, она тоже поедет? Это успокаивало. Идея ехать вдвоём на ночь глядя неизвестно куда с незнакомым хамоватым парнем меня пугала. Страх в принципе уже стал неотъемлемой частью моего пребывания на Алтае. Словно и сам этот край, и его жители пытались вынудить меня сбежать, вернуться обратно. И я уже была близка к тому, чтобы всерьёз задуматься об этом. Но, кажется, только здесь я могла узнать правду о себе. Хотя, если подумать, то и узнавать было бы нечего, если бы я сюда не приехала. Жила бы себе обычной жизнью: без всех этих волков, шаманов и прочего. Как все.

– Если вдруг ты не ешь мясо, овощи я запекла отдельно, – донёсся до моего сознания голос Елены с вопросительными интонациями, когда мы вошли в кухню, наполненную аппетитными запахами, и я вежливо кивнула.

– Я ем.

Её забота и предусмотрительность были приятны. Казалось, она единственная пыталась сделать моё вынужденное пребывание здесь комфортным. Правда, зачем – оставалось загадкой.

Ужинали мы вдвоём, и пока я быстро расправлялась с отбивной и гарниром, всё равно чувствуя себя неловко, Елена подтвердила мои утренние догадки. Её муж Аржан Туманский на самом деле был вожаком – как она его назвала, альфой – стаи, а вместе с тем являлся хозяином нескольких туристических баз в округе, где и пропадал порой до позднего вечера. Здесь это был действительно прибыльный бизнес, способствующий процветанию всех его подопечных волков и их семей. Именно благодаря ему десять лет назад они смогли отстроить этот посёлок, стоящий обособленно от всех остальных. По сути, он был спрятан глубоко в лесу от посторонних человеческих глаз, позволяя оборотням чувствовать себя относительно свободно.

Сама же Елена работала главврачом в местной больнице, сочетая блага современной медицины со своими познаниями о природе оборотней и целительским опытом, переданным ей её матерью и бабушкой. Казалось, они с мужем действительно заботились о своей стае, оберегая, но позволяя ей развиваться.

Исайя, как и сказал, заехал ровно в девять, но в дом заходить не стал, написав Елене сообщение, что ждёт меня на улице, и удивился, когда мы сели в его машину вдвоём.

– Извини, родной, но ты пока ещё не в том статусе, чтобы самостоятельно приводить кого-то к Майынке, – в ответ на вопросительный взгляд погладила его по плечу Елена, разместившаяся на переднем сиденье.

Исайя закатил глаза, недовольно цокнув, но никак это не откомментировал, плавно срывая внедорожник с места. Гораздо медленнее и спокойнее, чем утром. Видимо, из-за присутствия матери. А поехав по центральной улице к выезду из посёлка, безразлично поинтересовался:

– Что ты сказала отцу?

– Что ты нашёл оборотня без стаи, который ничего о себе не знает, и попросил меня помочь.

В её ответе чётко прослеживалось, что о семействе этого оборотня она умолчала. Наверное, Туманскому-старшему не понравилось бы, что они помогают кошачьей. Хотя вряд ли тот не учует мой запах, когда вернётся домой. Видимо, причина была не только в этом.

Оставшаяся часть пути сквозь тёмный непроглядный лес прошла в молчании, и с каждым километром я всё больше начинала нервничать, поёрзывая по заднему сиденью. Но несмотря на неловкость от звука то и дело поскрипывающей подо мной кожи, не могла перестать делать это больше чем на пару минут. Отчего Исайя каждый раз раздражённо поджимал губы. Когда же я замирала, крылья его носа начинали плавно раздуваться, словно он не мог надышаться, но всячески старался это скрыть.

А потом хорошая грунтовая дорога стала ухабистой, с глубокими колеями, вымытыми дождевой водой, и ему пришлось сосредоточить всё своё внимание на управлении машиной, забирающейся всё выше и выше в горы. Да и сиденье скрипело уже не только подо мной.

Через полчаса плавных покачиваний словно по волнам, сменяющихся резкими рывками, среди деревьев замелькали огни факелов, выстроившихся по периметру небольшой искусственно созданной поляны, где мы и остановились минутой позже.

– Это парковка для тех, кто приезжает на машинах, – пояснила для меня Елена, когда мы вышли на улицу. – Два раза в год за неделю до летнего и зимнего солнцестояния родители или вожаки стай приводят к Майынке своих волчат, которым уже исполнилось десять. В этом возрасте мы первый раз оборачиваемся. И она предсказывает им судьбу и предназначение. Тех малышей, кто обернулся совсем недавно и ещё недостаточно освоился в новой сущности, чтобы добраться сюда по лесу в волчьем обличии, и привозят на машинах. Но пешком пройти всё равно придётся.

И мы зашагали по тропинке среди деревьев, слабо освещённой всё теми же факелами, расставленными уже на большем расстоянии друг от друга и не способными развеять кромешную темноту вокруг. Но, несмотря на это, я вдруг успокоилась. Лес полнился звукам и шорохами, словно разговаривал с нами, рассказывая свою историю. Шелестом листьев, скрипом мелких камешков под нашими ногами, далёким журчанием ручья. И я как будто наполнялась энергией, всё глубже и чаще вдыхая невероятно пахнущий сырой воздух. И даже туман, поползший по земле среди тёмных стволов и густого папоротника, ощущался мягким и тёплым.

А потом он подсветился впереди оранжевым пятном, и совсем скоро мы вышли к яркому костру перед старым, немного скособоченным деревянным домиком.

Возле него прямо на земле сидела пожилая женщина, родившаяся, казалось, не меньше сотни лет назад. Кожа её лица, на котором плясали отблески огня, была сухой и обветренной, голову с жидкими седыми волосами венчала матерчатая полоска с торчащими вверх перьями филина, а на саму ткань были нашиты медные бляшки и нитки бисера, скрывающие раскосые глаза. Её костюм напоминал холщовый халат, отороченный шкурами животных и разноцветными лентами с бронзовыми колокольчиками и бубенцами. Рядом, прислонённый к одному из трёх лежащих вокруг костра брёвен, стоял большой бубен, обтянутый кожей.

– Добро пожаловать домой, снежная кошка, – скрипуче пророкотала в полной тишине шаманка, не поднимая взгляда, а по моей шее сзади побежали трепетные искорки любопытства и тепла. Она даже ещё не видела меня, стоящую за кругом света, но уже знала, кто к ней пришёл. Насколько же сильна она была? Или всё же ошибалась, и я не та, кем она меня считала? – Присаживайся. Я ждала тебя, девочка. Мы все ждали.

Елена с Исайей непонимающе переглянулись и остались стоять, в то время как я приняла приглашение и опустилась на ближайшее к шаманке бревно по её правую руку.

– Не жди, о прошлом не скажу, – тихо проскрипела Майынка, как поскрипывали многовековые деревья вокруг. – Самой придётся дознаваться. Сил хватит. Мне же туда дорога закрыта. Бабка твоя постаралась.

Я неосознанно закусила ноготь на указательном пальце. Упоминание о бабушке озадачило меня. Неужели она тоже была из шаманов или ведьм?

– Я лишь путь укажу, – порывшись в складках своей одежды, Майынка извлекла из кармана горстку сухих трав и кинула её в костёр, взвившийся вверх яркими искрами. В воздухе поплыл дурманящий аромат. – Не стой столбом, волк, – грубо бросила она, резко крутанув голову в сторону Исайи. – Напротив садись. Раз привёл её, подстрахуешь. Якорем её в этом мире станешь. Силой поделишься, если исчерпает себя слишком. От тебя не убудет.

По лицу Исайи было чересчур хорошо видно, что он об этом думает. Но ослушаться он не посмел. Видимо, авторитет Майынки был безусловным. Даже для этого нахального волка. Только уголки его губ вздёрнулись словно в оскале, когда он, не издав ни звука, сел слева от шаманки так, что его полностью скрыло пляшущее между нами пламя.

Майынка медленно развела руки в стороны и закачалась вперёд-назад с закрытыми глазами, а по лесу поплыло гипнотизирующее монотонное гудение её старческого голоса, проникая под кожу протяжным «м-м-м». Огонь приковал к себе мой взгляд трескучим танцем, лапы плотного дымчатого тумана доползли до самых ног, укутывая их тяжёлым одеялом, а веки начали тяжелеть.

– Прочувствуй мир вокруг себя, – долетел до меня ещё более тихий и повелевающий скрип. – Коснись его рукой, ощути плотность воздуха, как он течёт сквозь твои пальцы.

Удивительно, но представить всё это оказалось не так уж и сложно. Лесной воздух действительно скользил по коже лёгкой прохладой. Как шёлковая ткань.

– Сожми его и подкинь…

Я сомкнула пальцы и махнула рукой вверх, словно подбрасывая закрывающую мне обзор тюль.

– А теперь подумай о том, кому ты будешь задавать свои вопросы, и падай…

И не чувствуя ни капли страха, я откинулась назад, спиной в открывшуюся пропасть. В нижний мир давно ушедших духов. К той единственной, кто был рядом с самого моего рождения.

Глава 6

– Мам! Мамулечка, ну где же ты?

Из непроглядного тумана, в котором я оказалась, передо мной появилась красивая девушка лет двадцати, и я с удивлением узнала в ней ту, кого видела только на паре фотографий, что с самого детства показывала мне бабушка. Майя – моя мать, умершая ещё совсем юной во время тяжёлых родов сразу же, как дала мне жизнь. В честь неё бабушка и назвала меня, убрав из её имени первую букву. А потом как-то незаметно Ян убрал из него и ещё одну, сократив его до Ая.

Майя была взволнована, но её лицо сияло радостью, а когда к ней выплыла из тумана ещё одна женщина, вытирая руки о передник, она схватила её ладони и сжала их в своих:

– Мам, я замуж выхожу. Дима сделал мне предложение.

– Дима? – моя бабушка нахмурилась и отошла на шаг назад. – Я же отвадила от тебя этого оборотня. Он тебе не пара. Ты ведунья, он барс. Ничего из этого союза не выйдет. Вы даже ребёнка родить не сможете. Вы не совместимы. И думать забудь, – жёстко отрезала она, а моя мать разочарованно поникла.

– Мамуль… Мы любим друг друга. И никакие твои предрассудки не помешают нам быть вместе. А насчёт ребёнка ничего не известно. Оборотни ведь никогда не связывали свою жизнь с людьми, – Майя умоляюще заглянула ей в глаза: – Мамуль, порадуйся за меня. Я ведь только с ним могу быть по-настоящему счастлива. А без него – никак.

– Его стая тебя не примет, – бабушка была категорична. – Ты будешь для них всегда чужая.

– Ну почему ты так в этом уверена? – Майя всплеснула руками. – Ты же не провидица, в конце концов, а ведьма.

– Они животные и живут инстинктами. Выбирают только себе подобных в пару. Особей своего вида. Это законы природы, которые вы пытаетесь нарушить. Его стая заставит его найти себе кошку для продолжения потомства, – раздражённо настаивала моя бабушка, пытаясь образумить влюблённую дочь, но та была непреклонна.

– Он животное только на половину, и человечнее многих твоих знакомых, – разозлилась Майя. – А насчёт стаи, его отец дал своё согласие. А если бы и нет, Диме всё равно. Я для него важнее. Так что мы поженимся, нравится тебе это или нет.

Видение – а то, что это было именно оно, я не сомневалась – растаяло в тумане, оставляя после себя какую-то незавершённость, но мгновением позже Майя снова материализовалась из дымки и подошла к стоящей спиной ко мне матери, с нежностью приникая к её плечу:

– Мам, давай мириться. Год прошёл, и я очень скучаю.

Моя бабушка удручённо вздохнула, и, так и не повернувшись, опустила голову набок, коснувшись щекой её макушки. В этом была вся она. Скупа на ласку и проявление чувств, но Майя, как и я, распознав в этом жесте согласие, крепко обняла её за тонкую талию.

– Маму-улечка, у меня всё хорошо, правда. Ты зря переживала. А ещё… У нас с Димкой будет малыш. Дочка. Где-то через полгодика.

Несколько секунд стояла полнейшая тишина, а потом бабушка положила ладонь на голову Майи, прижимая её к себе, и я различила её шёпот, пропитанный горечью и болью:

– Бедная моя девочка. На что же ты себя обрекла. Но ничего, ничего, я всё исправлю.

И Майя вдруг обмякла, сползая на пол.

Моё сердце заходило ходуном в грудной клетке. Что это значило, что она собиралась исправлять? Я не могла поверить, что моя родная бабушка была способна навредить собственной дочери и её ещё нерождённому ребёнку. Нет-нет, такого просто не могло быть.

– Мама, как ты могла? Зачем? – сидя на кровати в слезах, Майя заламывала руки, глядя на ту снизу вверх, и моя бабушка, присев перед ней на колени, заговорила спокойно и вкрадчиво, хотя по её лицу было хорошо видно, как непросто ей даются признания.

– Много лет назад, когда я училась у Майынки колдовству, она предсказала мне, что если моя дочь свяжется с себе не подобным, то у них родится дочь. И каждая из стай оборотней начнёт охоту на неё, ведь от её выбора будут зависеть сотни жизней. Я пыталась уберечь тебя от такой судьбы. Но раз ты пошла мне наперекор, то забрать вас с Алтая – единственное, что я могла сделать. Ведь старая шаманка наверняка сказала об этом и другим причастным.

– Мама, – простонала Майя, обречённо опуская голову в ладони. – А Дима? Он бы смог нас защитить. А теперь? О нём ты подумала? Что будет с ним? Я же его настоящая.

– Может, твой Дима и запудрил тебе голову из-за этого предсказания, всё подстроил.

– Мама! – вскинулась Майя в негодовании, словно это предположение оскорбило её, но моя бабушка только отмахнулась.

– Если твой Дима действительно любит тебя и вашу дочь, он не будет вас искать. Я оставила ему письмо, где всё объяснила. А если нет, все равно не найдёт. Моей магии хватит, чтобы спрятать вас обеих. И твою я связала, можешь даже не пытаться колдовать, чтобы сбежать, – отрезала бабушка, поднимаясь на ноги, показывая, что решения своего не изменит, и Майя разрыдалась ещё сильнее, практически воя от горя и бессилия.

И я сама не смогла сдержать слёз. Бедная моя мамочка. Как же ей тяжело было в разлуке с любимым. Ещё и отражать нападки бабушки о неискренности его чувств. А мой отец? Что случилось с ним? И кто был на самом деле прав? Хотелось верить, что мама. И как тогда он пережил нашу потерю?

Но бабушка не знала ответа на эти вопросы. Или не хотела говорить. Сколько бы я ни спрашивала, обращаясь к ней сквозь туман нижнего мира духов.

– Скажи хотя бы как найти его, – сосредоточилась я на новом вопросе, но и на этот раз белёсое марево не раскрасилось новыми картинками, давя на меня своим безмолвием, словно мне на плечи опустили мешок с камнями. – Мама, – позвала я, уверенная, что уж она-то должна сказать.

Туман вдруг стал гуще и холоднее, задрожал капельками воды, собирающимися на моей коже в мерцающие цепочки, словно кружевная паутина после дождя, и утяжеляющими моё тело. И я попыталась стряхнуть их, взмахнув руками.

– Мама! – выкрикнула я с надрывом, неосознанно делая шаг вперёд. Мне нужно было узнать. Хоть что-нибудь. Хоть крошечную зацепку, от которой я смогу оттолкнуться в поисках отца.

Где-то впереди мелькнул расплывчатый образ, и я обрадованно дёрнулась за ним. Но в этот момент позади раздался предостерегающий рык, и огромный серебристо-белый волк схватился зубами за подол моего сарафана, оттаскивая меня назад. Мощные лапы скользили как по льду, но он упирался, пригибаясь и всё равно пятясь, будто противостоя чему-то невидимому. А когда туман стал снова теплее и не таким густым, сбил меня с ног так, что я упала ему на спину, и прыгнул высоко вверх.

И только открыв глаза, сидя всё на том же бревне перед успокаивающимся пламенем костра, я поняла, что со мной что-то не так. Руки тряслись как в лихорадке, кожа была покрыта испариной, а всё тело казалось налитым расплавленным свинцом, обжигающим изнутри и невероятно тяжёлым. Даже дышалось с трудом.

Исайя напротив смерил меня рассерженным взглядом:

– Глупая ведьма! Зачем сунулась так далеко? Еле вытащил тебя.

Он и сам выглядел уставшим: широкие плечи порывисто вздымались от сбившегося дыхания, а на выбритых висках блестели капельки пота.

– Жить надоело, решила и меня с собой утащить? Что тебе там такого страшного могли рассказать?

Я непонимающе уставилась на него сквозь огонь и вздрогнула от раздавшегося справа трескучего шёпота:

– Не гневайся, волк. Первый раз к духам ходит. Да и силу свою просыпающуюся только познаёт. Не почувствовала, как всю себя исчерпала и на тебя перешла. Не все ответы получила, вот и потянулась глубже. К тем, кто дольше на том свете. Ничего, научится. И возможности свои раскроет. Я помогу.

– Это уж вы как-нибудь без меня, – Исайя оскалился в насмешливо-вежливой улыбке и встал со своего бревна, а Майынка тихо поцокала языком и улыбнулась практически беззубым ртом.

– Это-то конечно. Но в конце, как и ей, тебе придётся сделать свой выбор, помнишь? – она постучала тонким прутиком, который крутила в костлявых пальцах, по своему плечу, и Исайя машинально провёл ладонью по своему. Тому, на котором с сегодняшней ночи красовался фигурный шрам.

Его серые глаза полыхнули сначала осознанием, потом неверием и отвращением, а потом, коротко взглянув на меня, он вдруг кувыркнулся в воздухе, и на ноги приземлился уже не человек, а серебряный волк, отталкиваясь мощными лапами от земли, кинувшийся в сторону деревьев. Парой мгновений позже ночную тишину леса острым клинком вспорол далёкий душераздирающий вой, в котором слишком явно слышалось отчаяние.

Глава 7

– Мальчишка, – снисходительно усмехнулась Майынка и отстранённо помешала угли в костре длинной угловатой палкой. – Придётся вырасти. Заставят.

Сказано это было в пустоту, никому, но из темноты к нам вышла Елена, о которой я успела забыть. Она нерешительно присела на бревно, туда, где ещё пару минут назад сидел её сын, и с осторожностью и почтением обратилась к шаманке:

– Что Ая вчера с ним сделала, скажи. Шрам на его плече и… её запах для него… Что за колдовство?

– О запахе, волчица, ты знаешь лучше меня, – будто бы с укором за глупый вопрос пророкотала Майынка. – Никакое колдовство не сможет его подделать. А шрам, – она с безразличием дёрнула одним плечом, наполняя воздух лёгким перезвоном бубенцов на своей одежде, – пустяки. Случайный подарок на знакомство, не больше. Не надумывай, – и снова повернулась ко мне, протягивая непонятно откуда взявшийся в её руке пучок сухих трав: – На вот, у кровати положишь. Приходить к тебе буду. Научу, как силой овладеть твоей. Всё равно обернуться не сможешь. Так раскроем вторую сущность, раз бабка твоя её от тебя спрятала. Тем более, она сильнее кошачьей. Пора просыпаться.

На этих словах последние всполохи костра потухли, и я поняла, что сегодня шаманка не скажет больше ни слова. Пробормотав «Спасибо», я поднялась на плохо слушающиеся ноги и вслед за Еленой побрела обратно по тропинке, не обращая внимания на гаснущие факелы, всё глубже и глубже погружаясь в свои мысли.

Эта ночь стала для меня откровением. Неприятным. С одной стороны, я понимала бабушку. Она хотела спасти дочь и меня. А с другой, обманула меня, не сказала ничего, лишила магии, увезла нас с матерью от родного человека, вмешалась в мою судьбу. Вот только был ли толк, если я всё равно оказалась здесь, на Алтае, и предначертанное мне исполнить когда-нибудь придётся. И что оно это предначертанное? Каким образом я должна повлиять на сотни жизней? Не слишком ли большая ответственность для одной меня? Хотя «эффект бабочки» никто не отменял.

А ещё был Исайя, чей взгляд перед побегом оставил очень неприятный и даже болючий след где-то глубоко внутри. Не говоря уже о том, что и его короткий разговор с Майынкой меня почему-то встревожил. Радовало то, что сам волк, судя по всему, не видел то, что видела я в нижнем мире.

Я не думала всерьёз, что кто-то будет охотиться на меня здесь. Двадцать три года прошло. Даже если шаманка и сказала кому-то обо мне, как предполагала бабушка, то наверняка это уже давно забылось. Тем более, после нашего с мамой исчезновения. Не факт вообще, что Майынка назвала кому-то конкретные имена. Судя по тому, как она разговаривала, всё было слишком расплывчато и могло трактоваться как угодно.

А обучение магии? Слабо верилось, что я смогу хоть что-то серьёзное, что я вообще на неё способна. Я больше допускала возможность того, что всё произошедшее со мной, сотворила сама Майынка. Ведь я ничего не чувствовала: ни сегодня, ни вчера, когда, оказывается, запустила чем-то в Исайю. А если вчера это всё-таки была я, то сделано это было неосознанно, от испуга. Тогда наверняка вот такие случайности это мой максимум.

– Садись вперёд, – вырвал меня из раздумий мягкий голос Елены, когда мы вышли к машине. – Я, конечно, не такой умелый водитель как Исайя, но домой нас довезу. Выбора-то всё равно нет.

А вот об этом я как раз и не думала. Как мы будем добираться обратно без Исайи. Хотя на самом деле так даже было лучше. Ещё одна поездочка с этим волком истрепала бы мои нервы окончательно.

Открыв дверь, я забралась на предложенное мне место, а когда Елена нажала кнопку запуска двигателя, и мотор размеренно заурчал, уставилась в боковое стекло, только сейчас поняв, что стала гораздо чётче и яснее различать то, что нас окружало. Даже с учётом того, что Елена, как и Исайя до этого, не включила фары. Неужели во мне действительно была вторая сущность – кошачья – которая, просыпаясь, теперь позволяла мне видеть в темноте?

– Не обижайся на моего сына, Ая, – снова заговорила Елена, заставив меня с непониманием повернуться к ней. – Он действительно ещё мальчишка. Бунтующий против судьбы, её предопределённости и отрицающий любовь. Уж не знаю, почему он так относится к этому чувству, но Исайя никогда не позволял себе влюбиться. Даже когда был подростком. А потом и подавно. Поэтому и отношений серьёзных не допускает, я уверена. Чтобы не привязываться. Но он изменит своё отношение, поймёт, как ему повезло, и обязательно придёт к тебе. Не сможет не прийти. Просто дай ему время.

Я в недоумении проморгалась. К чему она вообще завела этот разговор, и причём здесь я?

– Ну конечно, я всё время забываю, что ты ничего не знаешь о нашем мире, – с тёплой улыбкой кивнула сама себе Елена, правильно распознав моё молчание. – Оборотень находит свою пару, истинную и навсегда единственную, по запаху. Она пахнет для него цитрусами и анисовым маслом. Самый привлекательный аромат для волков. Но мало кому из нас выпадает возможность почувствовать его. Такие пары у нас редкость. Настоящий дар.

– Так вот почему он так злился… – вырвалось у меня. Теперь изменение в его поведении было мне понятно. Ведь что может быть хуже для такого как он, чем быть связанным до конца жизни с такой как я. Да ещё и не по своей воле. И поэтому он решил, что я околдовала его. Ведь никогда даже не посмотрел бы в мою сторону. Но волчья природа сыграла с ним злую шутку.

– Ну да, два его самых ненавистных пунктика сплелись в одно: любовь, да ещё и навязанная судьбой, – кивнула Елена, не отрывая взгляда от ухабистой дороги. – Но ничего, волчья сущность сильнее. Она приведёт его к тебе. Долго сопротивляться он не сможет. Чему угодно, но не этому.

Она говорила так, словно мы с ним вместе – вопрос решённый. Но уж я-то точно к нему ничего не испытывала. Кроме разве что ответного раздражения и желания сбежать от него куда подальше.

– Не думаю, что в этом есть смысл. Наше нежелание находиться рядом взаимно, – пробормотала я, снова отворачиваясь к окну и нервно покручивая конец бечёвки, которой были связаны травы в моих руках. Не хотелось обижать её своим отношением к её сыну. – Вы не подумайте, он красивый и, наверное, человек хороший, но… Не смогу я быть с тем, кого не полюблю сама.

– Природа решит всё за тебя, – ничуть не смутившись, ответила на мою откровенность Елена. – Я же сказала, ты не сможешь сопротивляться этому притяжению к нему, будешь тосковать, а кошка сама потащит тебя к нему. День в разлуке – уже смерти подобно.

– Вы не поняли, – я пристыжённо вжала голову в плечи, словно была виновата в том, что не могу ответить её сыну взаимностью. – Нет никакого притяжения. И запаха я такого тоже не чувствую. Вообще ничего не чувствую.

Елена даже остановила машину, выехавшую на хорошую дорогу, и повернулась ко мне всем телом. Несколько секунд с задумчивым видом всматривалась в моё лицо, склонив голову набок, а потом, развернувшись обратно, снова мягко нажала на педаль газа.

– Просто ты ещё не чувствуешь ни себя, ни свою кошку. Нужно время. Чтобы проснуться, как сказала Майынка. Либо же у вас, у кошачьих, это проявляется как-то иначе. Другим запахом или ещё чем-то. Природа кошек мне, к сожалению, не известна.

То есть то, что мы с её сыном разных видов, её в принципе не смущало? Что мы не совместимы даже биологически, не говоря уже обо всём остальном. Но вслух я этого говорить не стала. В любом случае, заставить себя влюбиться в него я не могла, да и не хотела. Меня не касались все эти их волчьи штучки. В этом я с Исайей была согласна – подчиняться закону оборотней, диктующему мне к кому что чувствовать, я не собиралась. Я ведь и оборотень-то не настоящий. Только на половинку. Да и может, у кошек такого даже не существует. А Исайя уж как-нибудь сам справится со своей навязанной любовью. К тому же у него есть «его прелесть». Она наверняка ему в этом отлично поможет.

Оставшийся путь обратно Елена вежливо и заинтересованно расспрашивала меня о том, чем я живу. Сначала хотелось сказать, что это не её дело, но и моё воспитание, и хорошее отношение этой женщины ко мне не позволили мне нагрубить ей. И я рассказала и как переехала сюда, и про поиски работы, не увенчавшиеся успехом.

– Вообще-то я могла бы тебе помочь, – воодушевилась Елена, въезжая в посёлок. – Вернее, даже ты мне. У моей матери была поистине огромная коллекция книг. Она собирала её всю жизнь. Мама умерла много лет назад, а книги после нашего переезда сюда так и стоят в коробках на складе. И мы с мужем давно собирались сделать библиотеку для постояльцев или просто гостей на одной из наших баз. Да времени всё не хватает. Помещение-то готово, а вот его обустройством заниматься некому. Это же нужно всё расставить по полкам, составить картотеку и наверняка много ещё чего сделать.

Елена многозначительно улыбнулась. Посыл был предельно ясен. Она предлагала заняться этим мне.

– Я не знаю, – неуверенно протянула я. Было такое ощущение, что она выдумала это только сейчас.

– Соглашайся, Ая. Хотя бы попробуешь. Но если ты действительно ищешь работу библиотекарем, то моё предложение – идеальный вариант.

Ну да, слишком уж идеальный. С каким-нибудь подвохом.

– Серьёзно, нам очень нужна помощь, – продолжила уговаривать Елена, коснувшись моего плеча. Как-то по-матерински тепло. И я пожевала щёку изнутри, и желая согласиться, и сомневаясь одновременно.

– Исайя тоже работает на одной из ваших баз? – я неловко покрутила пальцем завиток волос, выпавший из пучка, надеясь, что она не воспримет этот вопрос как интерес к её сыну. Мне просто не хотелось бы лишний раз с ним пересекаться.

Елена же помолчала несколько секунд, но потом всё же ответила, заметно расстроившись:

– Нет. Ему это не интересно. Хотя когда-то и было, ведь он отучился на факультете управления гостиничным бизнесом, да и на экономическом тоже. Но они с его отцом… скажем так, не нашли общих точек соприкосновения. У них слишком разные взгляды на жизнь. Поэтому Исайя не имеет отношения к семейному делу. На данный момент он зарабатывает криптовалютой. Правда, я ничего в этом не понимаю.

Это был ещё один плюсик к тому, чтобы согласиться на предложение Елены. Альтернатив у меня всё равно пока не было.

– А до вашей базы ходят автобусы? – задала я последний немаловажный вопрос, внутренне ощущая, что как будто ныряю в омут. – Я же живу в городе.

– Для туристов у нас есть трансфер. Но это не подойдёт. Слишком долго добираться. Большинство наших сотрудников живёт там. И для будущего библиотекаря жильё, конечно, тоже предусмотрено.

Вот, значит, как. Работа мечты с комфортными условиями.

– Можно я подумаю?

– Конечно, – кивнула Елена. – Я буду благодарна, когда бы ты ни решила этим заняться.

Машина остановилась на подъездной дорожке дома Туманских, и только сейчас я сообразила, что нужно было попросить Елену отвезти меня в город. Вряд ли сюда приезжали такси.

– Переночуешь сегодня у нас, а завтра Исайя подкинет тебя домой. Всё равно явится за машиной, – словно прочитав мои мысли, заявила Елена. Причём таким тоном, что ослушаться я бы не смогла.

Да и на меня внезапно накатила такая усталость, что я еле дошла до спальни на втором этаже, где провела весь сегодняшний день. Не вспомнила ни о друге, с которым должна была созвониться, чтобы договориться о завтрашней поездке к его родным, ни о своём мобильном, оставшемся либо дома, либо у Исайи. Заснула мёртвым сном, едва добравшись до кровати.

И только волчий вой то и дело врывался в моё сознание, пока солнце не взошло над верхушками деревьев.

Глава 8

Спускаться на первый этаж, после того как я умылась и привела себя в порядок, было страшновато. Не привыкла я просыпаться в чужом доме, да ещё и в доме волков, вожака стаи, которого вчера, к счастью, не встретила. Как он отнёсся к тому, что в его доме ночевала кошка? Что его жена предложила этой кошке работать у них? Не говоря уже о том, что его сын, будущий альфа их стаи, был связан судьбой с этой самой кошкой без рода и племени. Ведь вряд ли Елена утаила от мужа всё, что случилось.

Но к моей радости, на кухне были только хозяйка дома и её заспанная дочь, весьма недовольная, что её подняли в такую рань. Судя по частым широким зевкам, которые та даже не пыталась прикрыть рукой, из города Федора вернулась позже нас. А когда я вошла, одарила меня холодной натянутой улыбкой:

– О, моя всё-таки будущая сестрица. Как спалось?

Я сконфуженно потупилась. И ей Елена уже всё рассказала. Ну вот и как мне теперь вести себя, если они все уверены в предопределённости нашего с Исайей союза? В более неловкую ситуацию я не попадала ещё никогда. Даже вчерашнее утро уступало сегодняшнему. И я нашла в себе силы только на то, чтобы вежливо ответить «Спасибо, хорошо», благодарно кивнув Елене за протянутую кружку чая.

А Федора всё не унималась, помешивая ложечкой в своей, рассуждая с каким-то непонятным мне азартом:

– Отец будет в шоке. Братец и тут выкинул фортель. А Багряна-то как взбесится, когда узнает.

Значит, Туманский-старший был ещё не в курсе. Наверное, этой ночью домой он не возвращался.

– Федора, – одёрнула её Елена, поставив на стол тарелку с большой стопкой дымящихся блинов, но та лишь скорчила ей ехидную рожицу.

– Исайя, как я понимаю, счастлив до усрачки, – Федора расплылась в наигранно милой улыбке, многозначительно посмотрев сначала на мою причёску, а потом и на ситцевый сарафан.

А я готова была сгореть со стыда. Почему-то в таком контексте её отношение к моему внешнему виду меня неприятно зацепило.

– Федора, – уже более строго рыкнула на неё Елена, и та изобразила, как закрывает рот на замок, но стоило её матери отвернуться, наклонилась ко мне с заговорщическим шёпотом.

– Ну ты бы что ли хоть волосы распустила.

Вступать с ней в полемику у меня бы не хватило духу. Тем более, обсуждать мой внешний вид и её совет, как понравиться её брату. Вот ещё. Это мне точно было не нужно.

Тот, кстати, не заставил себя ждать. Вошёл на кухню в свежей одежде, растрепал ладонью длинные волосы Федоры и поцеловал в щёку мать, сидевшую с нами за столом. На меня же даже не посмотрел, словно я – пустое место. Тем лучше. Но минут через пятнадцать, наспех выпив кофе и умяв несколько блинов со сгущёкой, всё-таки обратился ко мне, сухо и отрывисто:

– Поехали, отвезу тебя домой.

Я с готовностью встала. Хотелось побыстрее попасть к себе. И избавиться от его вынужденного общества. Быстрее поедем – быстрее приедем.

На прощание Елена напомнила мне, что ждёт моего звонка, и, кивнув, я прошла за Исайей через гостиную, а потом и на улицу, где забралась на заднее сиденье его внедорожника. Чтобы быть от него как можно дальше.

На удивление, стоило нам оказаться вдвоём в тишине салона автомобиля, никакого ожидаемого напряжения я не ощутила. Наоборот, стало как-то спокойнее. Абсолютно ровно. Как если бы я просто ехала в такси. Обыденно. Словно бы Исайя, оставшись без посторонних глаз, перестал намеренно транслировать своё раздражение. И только крылья его носа, как и сегодня ночью, сильно раздувались, а плечи вздымались сильнее обычного. Мой запах – теперь я это понимала – заставлял его дышать глубже. Ну хоть что-то во мне ему было приятно. Хоть это и смущало меня до чёртиков.

Через несколько минут мы остановились у закрытого шлагбаума на выезд из посёлка, по ту сторону которого лицом к нам стоял синий джип, а его водитель через открытое окно о чём-то спорил с сидящим в будке парнишкой.

Исайя недовольно оскалился и, бросив мне «Сиди здесь», вышел из машины. Как будто я действительно могла бы пойти за ним. Но когда водитель джипа тоже вышел, именно это я и сделала – выскочила на улицу. Ведь, к моему удивлению и радости, это был Ян, непонятно как здесь оказавшийся.

Коротко взглянув на меня, он снова перевёл взгляд на Исайю, колючий и враждебный, а тот вдруг схватил меня за запястье, останавливая:

– Я же просил остаться в машине.

Но не успела я возмутиться, Ян дёрнулся к шлагбауму, замирая в паре сантиметров от него.

– Отпусти её.

– Что тебе здесь нужно, Тарханов? – проигнорировав его, с неприязнью ощетинился Исайя. – Или за столько лет забыл о запрете пересекать границы стай?

В голове щёлкнуло воспоминание о вчерашнем утре, и я даже забыла об удерживающей меня ладони. Значит, Исайя действительно говорил матери о семье моего друга. И значит, Ян тоже оборотень? Немыслимо.

– Не забыл, – процедил Янар, буравя его голубыми глазами, в которых плясала такая злость, какую я ещё никогда в них не видела. – Поэтому и общался с вашим «привратником», а не свернул ему шею сразу. Я пришёл за ней, – Ян кивком головы указал на меня, и хватка ладони на моём запястье потяжелела.

Но вырваться я не пыталась, растерянно переминаясь с ноги на ногу на месте. Я и рада была, что друг приехал меня забрать, но получается, что все эти годы он меня обманывал. Но почему? Нет, я, скорее всего, тоже не спешила бы рассказывать такое другим людям. Но мы-то были близки. Больше десяти лет вместе. Несмотря на то, что я всегда пыталась понять других и их поступки, стало обидно. Неужели он всё равно мне не доверял?

– Убирайся на свою землю, – огрызнулся Исайя. – И не смей к ней приближаться. Иначе я тебе шею сверну.

– Ая здесь под моей защитой, и не тебе…

– Под твоей защитой? – саркастично рассмеялся Исайя, перебив выпад Яна. – Хороша защита, когда кто-то из твоих же братьев нападает на неё посреди городского парка.

Янар скрипнул зубами, явно недовольный тем, в чём обвинил его Исайя, а я отшатнулась назад. Ведь он даже не пытался оспорить это. Неужели и позвонил в тот вечер именно поэтому? И так выспрашивал.

Ян же наконец посмотрел на меня, и его взгляд потеплел от сожаления:

– Ая, я не знал. Правда не знал. Отец сказал мне уже после. Неужели ты думаешь, что я позволил бы причинить тебе вред? Да и они хотели всего лишь напугать. Чтобы твоя сила проявилась. Тебе не грозила никакая опасность.

Голова шла кругом. Он не сказал мне про себя, но знал, кто я.

– Ая, мы не были уверены до позавчерашнего вечера, – Ян словно прочитал мои мысли. Хотя, наверное, это было не трудно. Обычно у меня всё на лице было написано. Да и он слишком хорошо меня знал. – Я ещё и поэтому пригласил тебя на Алтай, чтобы убедиться. Хотел подготовить и всё рассказать. Постепенно. Но мой отец… – он удручённо вздохнул. – Решил всё по-другому. Мне жаль, что так вышло. Но это же ничего не меняет между нами.

Я не знала, что сказать на это и как вообще воспринимать всё случившееся. И зачем ему нужно было «пробуждать» мою силу. Ах да, судя по рассказанной легенде, о которой я напрочь забыла, кто-то из его семьи вернёт спящего ирбиса домой. И Ян, получается, был уверен, что это я. Неужели и возился со мной все эти годы только поэтому?

– Ая, – Ян опёрся руками о шлагбаум и, подавшись вперёд, попытался заглянуть мне в глаза. На его лице действительно читалось раскаяние. – Давай я отвезу тебя домой, и по дороге поговорим. Спокойно. Без посторонних, – его взгляд на мгновение метнулся к Исайе, и тот показательно хмыкнул. Но в следующее мгновение сдвинулся в сторону, заслоняя меня своим плечом.

– Она с тобой никуда не поедет.

– Это не тебе решать, – снова вспыхнул Янар. – Я не позволю тебе запудрить ей мозги. Она слишком чистая для тебя. Иди дальше развлекайся со своими вертихвостками, а от неё свои грязные лапы убери.

Исайя расхохотался в голос и с неверящей улыбкой покачал головой:

– Ты серьёзно думаешь, что я имею на неё какие-то виды? Особенно такие? То, что ты на неё запал, ещё не значит, что и другие тоже это сделают.

– Вот и замечательно, – рявкнул Ян, а у меня сложилось впечатление, что последние слова Исайи его зацепили. Как-то гораздо сильнее, чем должны были. Хотя друг всегда кидался меня защищать, если кто-то проходился по моей внешности. Но было что-то ещё. – Тогда у тебя нет причин её задерживать. Ая, поехали. Тебе нечего делать в этой стае.

– Я что, не ясно выражаюсь? – издевательски хохотнул Исайя. – Она с тобой никуда не поедет. Твоя стая для неё компания не лучше.

– Может, вы позволите мне самой решать, что делать? – подала я голос, раздражённая тем, что они словно делили меня между собой, как будто я какая-то вещь без собственного мнения. Особенно мне было непонятно, почему так упорствует Исайя. Ещё совсем недавно он был только рад избавиться от меня. Видимо, из чистой вредности, чтобы не уступать другому волку. – Я поеду с Яном.

– Ты рехнулась? – на этот раз вскипел Исайя. То ли из-за победной улыбки на лице Янара, то ли из-за того, что я решила с ним поспорить. За эти два дня знакомства мне показалось, что он весьма авторитарен. – Ты собралась куда-то ехать с человеком, чья семья нападает без причины на людей в городе? Ты же не совсем идиотка, Ая.

Ян буквально клацнул зубами, чего раньше я за ним не замечала. А я твёрдо посмотрела Исайе в глаза.

– Я не собираюсь верить на слово человеку, который насильно забрал меня из дома, грубил мне и притащил неизвестно куда. В отличие от того, кто был мне другом больше десяти лет. Отпусти, – тихо добавила я, кивнув на своё запястье.

Исайя с презрение поджал губы и разжал пальцы. Но стоило мне отойти от него на пару шагов в сторону шлагбаума, снова поймал мою руку. Уже гораздо мягче. И задумчиво склонил голову на бок, когда я с недоумением обернулась. Словно сам не верил, что сделал это.

– Ты уверена, что он не навредит тебе? – тихо, так, чтобы услышала только я, мягко спросил Исайя, и это резкое изменение в его поведении снова меня озадачило. С чего вдруг он начал переживать?

– Уверена, – я вытянула руку из его пальцев и вышла за территорию посёлка, одарив довольного друга хмурым взглядом. Пусть не надеется, что прощён. Я просто хотела узнать его правду.