Читать онлайн Ледяная крепость бесплатно

Глава 1

Привет, Берлин

– Доброе утро, Берлин! Я рад приветствовать слушателей «Радио U-Берлина». Сегодня очередной спокойный день в наших республиках и 13 лет как работает наше радио, с 24 октября 2017 года. Сегодня я озвучу новости наших города, но сначала ваша любимая музыка.

Трансляция музыки продолжилась. Заиграла лёгкая спокойная мелодия. Такая музыка звучала постоянно, и лишь иногда люди просили включить какую-либо песню. Уже на протяжении 13 лет мелодия идет по туннелям метро. Для людей это было в радость. Спокойствие и умиротворенность царили на станциях.

Энигма подошел к окну и осмотрел Берлин. С телебашни было видно всё в округе. Процедура обязательная и надо было сделать запись обхода. Это делалось для того, чтобы быть в курсе погоды. Сейчас дождь, и, несмотря на полдень, было темно. Это значит, что в ближайшее время может начаться буря. Надо предупредить власти метро, чтобы торговцы, поисковики, патрули не выходили на поверхность или нашли укрытие. Да и самому на башне в бурю было находиться нежелательно.

Башня для жителей метро очень важна. Без неё сложно было представить себе жизнь после Армагеддона. Когда первые искатели поднялись на вершину, то обнаружили оборудование в хорошем и рабочем состоянии. Было решено использовать его прямо здесь. Благодаря башне жители Берлина смогли связаться с некоторыми поселениями выживших и даже городами. Есть постоянная связь с городами Франкфурт и Штутгарт. Были сигналы из Кёльна, но уже два года с ними нет связи и исследователи, отправившиеся туда, так и не вернулись. Однажды удалось связаться с Парижем, но только однажды. Ловя частоты, ведущий радиостанции второй смены Эхо наткнулся на сигнал «… берт ответь, прием… Прием – это Париж, Герберт прием! Срочно ответьте!». Эхо замер на мгновение, но попытался ответить на сигнал. «Прием! Прием! На связи город Берлин! Ответьте!». «Берлин? Город Берлин? Откуда… Э… Это Город Париж! Я Юлия. На связи респ… Парижа. Это первый сигнал за пределами Франции! У нас мно… выжив… Мы ищем посел… Нам нужна пом…». Сигнал прервался и больше его не было. Эхо 3 месяца пытался снова поймать сигнал, но безуспешно. Он опрашивал всех челноков с запада, но ничего не узнал. Даже пытался отправиться в Париж с группой на разведку, но в совете республик большинство не поддержало эту инициативу. Было странно и то, что мир сам по себе молчал. Неужели более нигде у людей нет возможности выйти на связь? Сколько раз уже пытались, но в эфире была лишь тишина.

Проведя осмотр, Энигма принялся сортировать письма и объявления, которые надо будет сегодня озвучить. Это были письма граждан родственникам на других станциях, просьбы о поиске пропавших искателей близ других станций, объявления и прочее. Сначала нужно озвучить объявления начальников станций или партийных министров, потом задачи партии о выполнении планов на продовольствие, осмотр туннелей, вылазок на поверхность, а после уже всё остальное.

На часах 13:30. Пора выходить в эфир. Энигма положил автомат на стол, нацепил очки и начал подключаться к громкоговорителям.

– Первое объявление министра культуры совета станций: «На станцию Александрплац торговцы доставили книги и оборудование. Всем ответственным станций послать людей и доставить книги на свои станции и в школу на станцию Штадтмитте. Также взять списки заказанных гражданами книг».

– Второе объявление от ответственного станции Францосиш-штрассе: «Граждане Берлинского метро, мы приглашаем всех желающих на ежегодную выставку деятелей и любителей искусства. Вас ждут новые картины наших художников, стихи и рассказы наших поэтов, скульптуры и диорамы. Мы будем рады вам всем! Помните: культура сохранит в нас человечность».

– Третье объявление от ответственного станции Теодор-Хосс-Плац: «Граждане метро, нам требуются добровольцы на поверхность. Близ нашей станции на поверхности снова появились «туристы» и не дают возможности выйти со станции. Всех неравнодушных просим оказать помощь в зачистке квартала. По выполнению работы гарантируется награда».

– Сообщение со станции Цологишергартен: в туннеле к станции Ханзаплац обвал, идут восстановительные работы. Обход через поверхность или Вольный Берлин. Юлиус Штиглиц дал согласие на проход караванов через станцию Цологишергартен.

– Сообщение с юга, на карантинных станциях ситуация ухудшается. У турецкой ассоциации на станцию Парадешштрассе пробралась эпидемия. Красный сектор готовит группу эпидемиологов, просьба всему метро помочь! Это не локальная проблема, она может коснуться всего метрополитена!

– Сообщение от Диггерштадта: был замечен отряд «Черной дивизии», направлялся в сторону Марки. Всем обратить внимание и помочь в случае нападения! И ещё, кайзер Марки заявил, что станция Байеришерплац готова стать частью их государства. Референдум покажет их мнение. Долгая битва за станцию между проспектом, анархистами и кайзером за эти станции наконец закончится.

Это были основные сообщения. Остальные были от граждан близким родственникам на других станциях. Объявления были интереснее. О том, что челноки привезли книги, была большая удача. Они ценились в метро. Их привозили цыгане, кочующие по всей Германии, чей табор, передвигающийся на страшном бронированном автопоезде «Богослов», был известен на всю пустошь. Они в основном меняли товары на аккумуляторы или бензин.

Выставка тоже радовала. Бывший экскурсовод музея Боде товарищ Бивер устраивает её каждый год, собирает рисунки детей, поделки, работы студентов и любителей. Иногда и сам мастерит для выставки что-нибудь. Он очень хочет сохранить культуру и увлечение у людей. Желание, чтобы люди творили, а не просто выживали. Он пытается сохранить хоть что-то от старого мира и дать народу новое. Сама станция стала музеем метрополитена, а поспособствовала этому война между Федерацией и Люфтштадтом против Красного очага. Бои шли долго, но никакого продвижения, пока не вмешался Красный сектор и не выставил условия мира. Красный очаг оставили, а чтобы предотвратить новую войну, следующую станцию превратили в музей города, хотя она и осталась под контролем федерации. С натяжкой, но это устроило все стороны.

«Туристы» представляли собой проблему. Эти одичавшие мутанты-людоеды были когда-то людьми, превратившимися со временем в живучих и опасных охотников. Они не могут говорить, не носят одежду и вообще утратили все человеческое. Худые, приземистые, грязные существа, похожие на пещерных людей. Спрячутся в доме под потолком или в тени, нападают на искателей и съедают их. Все время кочуют по городу и досаждают жителям и торговцам. Несколько раз они нападали на караваны и либо ранили, либо заражали, либо съедали людей. Проблема ещё и в том, что нет определенного маршрута их пути.

Нарушение карантина было довольно тревожным звонком. Энигма сожалел, что нет подробностей. Возможность повторения эпидемии чумы 2019 года настораживала. Тогда, казалось, вымрет всё метро, болезнь изолировала все станции, начался голод. Было решено закрыть все туннели, входы были заблокированы, никто не мог войти в туннель со станций и никто не мог из туннелей выйти на станцию, хотя там жили люди. Кое-как эпидемия стала отступать, некоторые переболели и пережили болезнь, кого-то удалось вылечить, бывшие ученые и студенты из «Института Роберта Коха» объездили все станции метро. Ситуация улучшилась, эпидемия была ликвидирована, станции снова открылись и сообщение возобновилось. Однако станции Темпельхоф, Альт-Темпельхоф и Кайзерин-Аугуста-Штрассе стали карантинными зонами, ибо чума там не стихала. Оттуда она и пошла, от станции Ульштайнштрассе. Выяснилась, что там кто-то устроил чумное кладбище, тех времён, когда эпидемия чумы бродила по Европе. Река разлилась, станцию затопило, а болезнь попала в воду и снова распространилась. Туннель между станциями забаррикадировали, больше вода не поступала и заражения не было, но болезнь всё ещё оставалась на этих трёх станциях.

Цологишергартен самая проблемная станция Берлина. Не только из-за туннеля, который вечно подтапливало водой из болот на поверхности, а из-за расположения станции. Станция связывала Ганзейскую федерацию, Берлинскую федерацию, грибные станции, Вольный Берлин и Берлинскую марку. Однако принадлежала Проспекту Штиглица, бандитам и мафии, названных в честь их босса Юлиуса Штиглица. За проход через станцию его люди взимали пошлину. Здесь не повезло больше всего Берлинской Марке, или герцогству, как его называли в простонародье. У них единственная связь с метро через проспект, ибо через север долго, через поверхность опасно, а через станцию Констанцерштрассе невозможно. Проспект разбогател, даже не враждуя ни с кем, наоборот, помогая и поддерживая соседей. Хотя Ганза и Федерация были не лучшего мнения о бандитах, ничего поделать с ними не могли. Не только потому, что они серьёзная сила, а потому, что всегда удачно лавировали между всеми. Если отношения с федерацией осложнялись, то Штиглиц обращался к Всегерманскому союзу, изредка к Красному сектору. А если с коммунистами, то обращался за помощью к первым. И так постоянно, но если договориться не удавалось, то в ход шла сила, вплоть до убийств или похищений, шантажа или даже разбоя, нанося сильный урон и не останавливаются, пока им не пойдут навстречу и не решат проблемы диалогом.

Новость о черной дивизии не удивляла, но всё равно, настораживала. В тех местах упала одна из бомб, район Штеглиц превратился в стеклянные джунгли. Стеклянные, ибо взрыв раскалил местность так, что деревья не успевали сгореть, превращаясь в стекло, как и дома, машины и даже люди. Станции в тех местах почти не спасли людей, но с них ушли в центр, и эту ветку забросили. До недавнего времени! Сама дивизия, появилась в центре, на станции под Рейхстагом. Там изначально всё шло не так, они были отрезаны какое-то время из-за обрушения одного из тоннелей. Вскоре, на поверхности у Рейхстага начали действовать некие жестокие мародёры, частая стрельба, а над самим зданием появился нацистский флаг. Оказалось, что на станциях под парламентом, бандиты, копирующие нацистов Дирливангера. Они стали единственной причиной, по которой для их уничтожения, объединилось всё метро. Разом их удалось выбить со станций, но не удалось их окончательно добить. На какое-то время, они полностью пропали, но в стеклянном районе начались пропадать сталкеры и караваны. Сперва считали, что это мутанты, которые обитают в руинах и на конечной станции. Но вскоре выяснилось, что где-то там обитают недобитки черной дивизии, когда очередной караван смог отбить нападение. Они рассказали, что кто-то стрелял по ним из руин, но те сбежали в направлении станции Шлоссштрассе. Видимо где-то там они забаррикадировались и выживают, изредка делая вылазки. Караваны там перестали ходить, но добить их тоже не представлялось возможным, это один из самых опасных районов из-за мутантов, особенно речных раков, превратившихся в огромных тварей, но довольно вкусных, на них порой охотятся в тех местах и на болотах близ замка Шарлоттенбург. Но наци1 всё равно порой докучают охотникам, но всё реже и менее активно. Видимо мутанты их добивают потихоньку и они делают более серьёзные рейды за ресурсами.

      Внезапно прозвучал звонок. Эфир был приостановлен. Энигма встал из-за стола и подошёл к окну. На улице стало еще темнее, а ветер усилился. Надвигается буря. В запасе был еще час. Надо будет предупредить жителей метро о погоде и возвращаться на станцию.

– Внимание всем жителям Берлина! Начинается буря! Всем, кто на поверхности, найти укрытие, станции не покидать! Берегите себя, – завершил свой сегодняшний короткий эфир Энигма и отключил аппаратуру.             Взяв автомат, он начал спускаться. Техники сделали лифт, что облегчало подъем и спуск с башни. Выйдя на улицу, Энигма достал связку ключей и замки. Сначала надо было закрыть первую дверь в саму башню на 4 замка. Затем ворота, и в конце засов. В бурю на поверхности никого из охраны станции не будет, а потому всё надо закрыть и опечатать. Попасть в башню можно было только через главную дверь. Саму башню укрепили у фундамента и на десять метров вверх бетоном, досками, камнями и обнесли колючей проволокой. Это делалось для защиты башни от подрывов или захвата. Дважды фанатики из Берлинского собора пытались уничтожить башню. Последователи местного монаха Вицла считали, что башню используют для наведения на Берлин новых ядерных ударов, погодных катаклизмов, распространения дьявольской музыки и вообще, башня – это наследие прогресса, который погубил человечество. Несколько лет назад эти последователи пошли с оружием к башне и потребовали немедленно прекратить вещание, уничтожить аппаратуру или само строение. Их требование было отклонено, и они атаковали дозор у входа станции. Атаку отбили, и местность в округе была укреплена. Были поставлены мины, вышки, прожекторы, колючка. В одном из зданий вели наблюдение снайперы, но от них потом этот дозор сняли. Вторая попытка произошла ночью в грозу, но сапер застрял в колючке ещё на подходе к башне. Сейчас от них почти ничего не слышно. Они уже 5 лет сидят в храме и не делают вылазок.

Закончив с дверьми, воротами и замками, Энигма пошел ко входу в метро станции Александрплац.

Глава 2

Восточный Берлин

У тяжелых ворот у входа на станцию несли службу четыре охранника народной милиции и два медика. Задача медиков состояла в осмотре искателей и очистке их комплектов РХБЗ от радиации.

– Всё. Я сегодня на поверхность больше не пойду, – сказал Энигма, сдав комплект медикам.

– А Эхо? Майнхоф? – спросил дежурный караула штабс-прапорщик Адлер Бойзен.

– Нет. Эхо на западных станциях опрашивает челноков и собирает новости. А Майнхоф готовит статью. Она сегодня точно никуда не пойдет. Про остальных не спрашивай. Они тоже на работах.

– Хорошо. Жди здесь пока. Сейчас на станции министр совета Манфред выступает. Закончит и проходи.

– Хорошо, – Энигма сел на лавку у стены и стал ждать.

Все занялись своими делами. Медики с солдатами продолжили играть в шахматы у пулемета МГ-34 на треноге. Один из бойцов сидел у ворот и изредка смотрел в перископ, наблюдая за улицей. Адлер продолжил читать книгу, попивая чай.

– Адлер, а долго Манфред будет ещё выступать? – начал диалог Энигма, чтобы не скучать.

– Нет.

– Есть новости? Что нового в милиции? – попытался снова начать разговор Энигма.

– Ничего нового, – снова коротко ответил Адлер, намекая, что не горит желанием разговаривать.

Бойзен был одним из самых опытных и дисциплинированных бойцов народной милиции. Он ещё до Апокалипсиса был полицейским и показал себя как образцовый служащий и порядочный гражданин. Но был скучным, необщительным и очень закрытым. Он жил по уставу и посвящал этому делу себя полностью. Отвечал всегда коротко и по делу. Начать и вести с ним беседу было сложно. Его мало что интересовало, кроме идеи, работы, партии. Хотя было ясно, что ему скучно в метро. Рутина и одинаковые дни ему надоели и возможно, он хотел бы выбраться в поход на поверхность. Адлер брался за любую работу на поверхности, лишь бы выйти из метро. Ответственный станции всегда нехотя отпускал его на задания и всегда пытался его отговорить, так как боялся потерять самого надёжного и ответственного человека на станции, но запретить не мог.

Поняв, что разговор с дежурным не получится, Энигма стал просто ждать, когда можно будет вернуться на станцию. Тишина на посту. Солдаты играли в шахматы, а медики молча смотрели и наблюдали. Лишь с самой станции были слышны приглушённые голоса.

Через полчаса министр закончил речь, и на станцию можно было войти. Станция Александрплац была столицей Красного сектора. Здесь находилось правительство республики и жили министры. Сама станция почти ничем от других не отличалась, но была более просторной и открытой в отличие от других, на которых были палатки, мастерские, станки, торговые лавки.

Энигма неспешно пошел по перрону в перегон, где на половине пути была их редакция. На станции было тихо и спокойно, и лишь чуть слышно играла музыка из динамиков, трансляцию которой он включил на телебашне. На перроне никого не было, так как все были на работах, и лишь некоторые сидели в «офисах» готовили отчеты о продовольствии, медицине, вооружении, торговле на путях.

Спрыгнув на пути, Энигма включил фонарик и побрёл в редакцию. Аварийное освещение тут не работало уже несколько лет, восстанавливать его тоже не спешили, ибо этот туннель был один из самых безопасных. Мутанты сюда не смогут пробраться, обвал тоже не предвидеться, так что одного фонарика хватало. Через 5 минут он пришел в редакцию. Дверь туго открывалась под натиском веса Энигмы, а закрывалась с грохотом, потому её приходилось придерживать. Выложил всё своё снаряжение в шкафчик, оставив при себе только пистолет. В помещении была только Илона, которая заснула за работой над статьёй о дебатах новых политиков в партии Красного сектора. Она писала всю ночь. Тихо подойдя к столу, Энигма перенёс её на диван, выключил все оборудование на столе, и, поставив чайник на огонь, сел в кресло.

Раньше это помещение было местом отдыха обслуживающего персонала метрополитена. Редакция выглядит так, как её может представить каждый человек. На стене развешаны портреты певцов, артистов, музыкантов, писателей. А также пластинки, газеты и статьи из них, музыкальные инструменты и ковёр. Также у стен стояли шкафы с книгами, делами, статьями, объявлениями и прочей макулатурой. Диван у стены, две кровати, что откидываются к стене, кресло, печка из бочки с вытяжкой. На столе Илоны «творческий беспорядок», как она любит говорить. И хоть ей не особенно нравится наводить порядок, она всегда помнит и знает, что где лежит. На столе Эхо как всегда пусто. Он никогда ничего на нём не оставляет. Всегда боится, что что-то забудет и потом не сможет найти. У Левитана только бумажная волокита, которую никто не трогает, ибо в этих горах бумаг никто, кроме него, не мог разобраться. У Энигмы на столе были в основном инструменты для ремонта оборудования или оружия.

Выпив чаю, Энигма решил вздремнуть. Чай был отличный, как раз из новой партии, что вчера привезли цыгане из Франкфурта. Не совсем понятно, каким образом, но у жителей этого города на полях очень хорошо прижились различные сельскохозяйственные культуры. Этот город жил только благодаря торговле едой. К тому же городу невероятно повезло. Ракеты, что летели на него, сбили, и хотя одна из них упала близ города, но серьёзного урона не нанесла. Люди смогли сплотиться и сохранить порядок в городе.

Штутгарт выживал благодаря авто и нефтезаводам. Люди в этом городе сначала враждовали между собой, и разные кланы и группы боролись друг с другом, пока рабочие с фабрик и заводов с солдатами США с базы, что располагалась на территории Германии до войны, не пришли туда и не навели порядок. Они устроили строгий режим в городе и его округе, восстановили машины, чтобы путешествовать дальше в пустошь и добывать ресурсы. Солдаты Штутгарта сначала хотели захватить город или заставить власти отдавать им еду в обмен на защиту. Но захват не удался, а после свержения американского генерала новый офицер заключил с ними союз, и сейчас они совместно выживают.

Энигма погрузился в воспоминания. Он вспоминал день, когда попал сюда. На момент катастрофы ему было 8 лет. Отец взял его в тот день с собой на работу в музыкальный магазин. Мама в тот день была в Мюнхене на выставке искусств. Выжила ли она, неизвестно. С юга Германии не было ни сигналов, ни торговцев, никого. Те земли считались безжизненными, разведчики их проверяли, уровень радиации там был очень высок, и мутанты на пустошах представляли большую угрозу, если даже тут, в Берлине с ними есть проблемы.

Тот день был выходным, но было дождливо и делать было нечего, кроме как пойти в магазин к отцу. Маленький Клеменс Хартманн как всегда смотрел мультфильмы и слушал радио. А также разбирался со старыми кассетами. Он резал пленку и склеивал её и таким образом, чтобы потом можно было слушать любимые песни подряд без перемотки. В тот день он пришел к отцу и принялся за работу. Отец всегда встречал сына с радостью и был всегда в хорошем настроении, но в тот день он был обеспокоен, и попросил собрать самые необходимые вещи. Обычно в радио всегда играла музыка, но сейчас тихо звучали новости. Отец говорил, что ему с военной базы позвонил брат и сказал, что они перешли в полную боевую готовность и посоветовал быть наготове. Клеменс закончил приготовления и через час отец сказал немедленно брать вещи и бежать в метро! По пути к станции он кричал «Прячьтесь! Все в укрытие! Сейчас бомбить будут!». Как только они добежали до станции, взвыла сирена воздушной тревоги. Отец звонил маме и хотел её предупредить. Он дозвонился и предупредил, но помогло ли это, неизвестно. Прогремел взрыв, яркий свет осветил вход на станцию и был настолько сильным, что был виден даже на самой станции! В следующий миг возник оглушительный грохот, а удары и тряска были такой силы, словно началось сильнейшее землетрясение. Было ощущение, что станция разрушится и похоронит под обломками всех, кто там находился. На станции было много людей, и после взрыва началась паника, плачь, смятение, были раненые и потерявшие сознание. Но всё же кому-то удалось взять себя в руки. Среди всеобщего хаоса некий человек притащил лавку в центр станции, встал на неё и громко и властно призвал к тишине и спокойствию. «Граждане, товарищи, прошу тишины! Паника сейчас не поможет! Соберитесь!». И тут один из офицеров полиции крикнул: «Это же Манфред Хубер! Это член профсоюза! Тишина!» и выстрелил в потолок. Шум стих, и Манфред начал речь:

– Товарищи, граждане! Сохраняйте спокойствие! Если это и ядерная бомбардировка, мы выживем здесь! Паника и страх сейчас нам ни к чему. Связи пока, скорее всего, не будет. Неизвестно, сколько нам ещё здесь находиться, но надо организоваться. Есть ли тут врачи, полицейские? Помогите раненым и обеспокоенным! Кто может или желает, добегите до других станций и узнайте, что там! Будьте уверены, здесь вам ничего не угрожает. Вскоре нас найдут спасатели и военные. Станция крепкая и защитит нас.

Манфред Хубер был «легендой». Он являлся членом Коммунистической партии Германии, отличным агитатором, человеком слова, надежным, серьезным, честным. После его речи на станции шум стих окончательно и появилось подобие порядка. Вскоре выяснилось, что происходит на остальных станциях. Там тоже была паника и неразбериха, пока они не узнали, о министре. Большинство поддержали идею о сплочении вокруг него, как лидера. Хубер несколько дней бегал по станциям и успокаивал людей. Он создал подобие совета с теми людьми с других станций, которые были либо единомышленниками, либо являлись наиболее надежными и ответственными. Полицейские с добровольцами выходили на поверхность за едой, водой, медикаментами, тёплой одеждой и другим, медики помогали раненым, а остальные начали настраивать какой-никакой быт. Через год 10 станций объединились по инициативе совета, который стал советом станций, а теперь советом станций Восточного Берлина. Появился Союз Свободных Станций Восточного Берлина (СССВБ), или как его проще называют все, Красный сектор, объединённые социалистическими идеей станции. Была написана конституция и свод правил. Жизнь налаживалась, теперь уже тридцать станций были в союзе.

Однако в западной части Берлина была своя политика. Там образовалась Федерация Западных Станций Берлина (ФЗСБ), в простонародье просто Федерация. По инициативе Совета Северных Станций был подписан вечный мир и договор о взаимопомощи с Федерацией. Берлин снова разделился на «Осси» и «Весси». Теперь это были две главные силы метрополитена. Ещё через год была создана новая карта берлинского метро с обозначениями опасностей в туннелях и на поверхности. Ещё через два года отец Клеменса с добровольцами взобрался на телебашню. Ещё через месяц она заработала. На станциях поставили динамики и сначала сообщали новости, а после включали музыку. Также наладилась связь со всеми цивилизованными станциями, а после и с поселениями на поверхности в городе Портсмут и в округе Берлина, где радиационный фон снизился. Вскоре сигнал поймал цыганский табор, который стал частым гостем в метрополитене. Наладилась торговля, установился стабильный уклад жизни, большинство проблем было решено. Даже нашелся брат отца Клеменса Николаус. Он пришел с самых западных станций из так называемого государства Фольксрейх. Там обитали штрассеристы2, установившие власть на станциях Ратхаус Шпандау и Альтштадт Шпандау. Это были станции под предводительством фольксфюрера Ганса Штрассера и его правой руки Зигфрида Шерна. Но что бы о них не думали, они смогли установить порядок и создать условия для жизни на станции для людей. Они очень неохотно сотрудничают с западными станциями, но для связи с дружескими восточными пошли на контакт.

Жизнь понемногу налаживалась, однако у Клеменса не всё шло гладко: когда появился дядя Николаус, пропал его отец. Однажды он отправился с добровольцами на поверхность и пропал без вести. Никто не знал, куда и как он пропал. Его никто не нашёл в округе и ни с кем отряд не столкнулся, но тогда ещё сержант Адлер говорил, что он что-то говорил про Мюнхен. Неужели отец отправился за его мамой? Тогда почему не взял с собой его?

Клеменс остался с братом отца и стал работником на телестанции, так как отец обучил его работе с аппаратурой. Позже он создал редакцию и взял себе прозвище Энигма в честь шифровальной машины. Позже редакция стала больше в связи с появлением новых сотрудников. Первым в неё вступил Николай. Он хотел стать поэтом, но показать свой талант было почти негде. И он решил работать на радио, чтобы выступать со своим творчеством. Он писал стихи о мире до войны, о бытовой жизни, писал рассказы и записывал аудиокниги. По выходным каждую неделю он выступал на радио и получил известность, как и хотел. Он взял себе прозвище Левитан в честь советского диктора и потому, что он был родом из России.

Позже к ним «подбросили» Илону. Её депортировали из федерации за радикализм и крайне активную революционную деятельность. Она придерживалась крайних левых взглядов и даже возродила группу «RAF»3. И прозвище она взяла в честь одного из их самых известных участников, Ульрики Майнхоф. А когда членов группы поймали, власти решили отправить их соседям. В республике не нашли, куда её пристроить, и отправили в редакцию.

Самый молодой из них 17-летний Сигард. Ему никакая работа не давалась, а он хотел быть известным в метро. Его взяли в редакцию, но в эфир его редко пускали из-за его привычки повторять вопросы. Потому его и стали называть Эхо.

Вспоминая былое, Энигма не заметил, как заснул. Проснулся он из-за того, что Левитан снова не придержал дверь и хлопнул ею. Илона, видимо, так устала, что не проснулась из-за шума от удара двери.

– Извини. Не знал, что вы тут, – начал Левитан.

– Ничего. Где был? Что нового?

– Я был на южных станциях. Там на станции Лейнештрассе в туннеле произошёл обвал и нужно было выяснить причину.

– И?

– Туннель в плохом состоянии. Его будут укреплять, и это значит, что жить в этом туннеле будет нельзя. Будут переселять.

– Ясно. Ещё есть новости?

– Не-а. В основном всё так же. Эхо давно не видно. Где он, не слышно?

– Я его послал собирать новости в федерацию. У него большой фронт работы. Энтузиазма ему не занимать. Ему дай волю, он дойдет до Фольксрейха, несмотря на то, что придется идти через поверхность. Но он скоро вернется. Вряд ли он так далеко зайдет.

– Кстати, насчет дальних станций. Ответственный станции Рудов сообщил, что на станции там с аппаратурой проблемы. На поверхности и на самой станции. Тебе вместе с инструментами и продовольственной дрезиной надо будет ехать туда рано утром. Без тебя не обойдутся.

– Больше некого? В такую даль… А с кем из сопровождения я поеду?

– С Адлером, вроде.

– Замечательно… А почему он? Он же дежурный сегодня?

– Он сам просился. Он в любую вылазку пойдет, сам знаешь.

– Ну да. Ладно. Какие на сегодня ещё задачи у нас?

– Вроде ничего. Пошли в столовую! Есть охота.

– Согласен. Пойдем.

– Я с вами! – неожиданно сказала Илона. Видимо, их разговор её разбудил.

Сонная и заспанная, она надела ветровку и вышла с ними в туннель. Свет экономили, а потому основное освещение сюда не провели, и в туннеле было только аварийное освещение. Приходилось включать фонарики.

– Майн, ты опять сидела всю ночь? Тебе отчеты надо будет представить к следующей неделе, – сделал замечание Энигма.

– Ещё высплюсь, – зевая, ответила Майнхов. – Быстрее сделаю, быстрее освобожусь. Я хочу ещё на выставку попасть и книги в библиотеке посмотреть.

– Ты уже две задолжала библиотеке! – добавил Левитан.

– И что? Они никуда не денутся. Верну, но чуть позже, – парировала Илона.

– Ага, когда тебе больше их не дадут.

– Хватит. Ты мне за книги решил предъявить или есть о чем ещё поговорить?

– Есть. Как ты смотришь на то, чтобы с добровольцами отправиться на поверхность отогнать туристов? Заодно задокументировать этот момент?

– В этом есть необходимость? Нас никогда не просили о таком, – возразил Энигма.

– Не просили, но репортаж с поля боя было бы сенсацией. Записать, рассказать жителям и сообщить об особенностях борьбы с этими одичалыми, по-моему, неплохая идея.

– Я не против, но кажется это не очень нужно. Те, кто с ними боролись, уже всем в метро рассказали, как это делать. Даже женщины и дети уже знают о них все. А вот о юнкерсах или варгах стоило бы. С этими летающими чудищами бороться сложно и опасно. Мало кто возвращался после встречи с ними. А варги ещё интереснее. Их почти никто не видел и рассказывают о них каждый своё, – ответила Майнхоф.

– Варги в город почти не заходят. А юнкерсов вообще да, стоило бы узнать получше. Совет вряд ли одобрит такую инициативу, но можно было бы попробовать с добровольцами найти их и записать о них всё, что удастся узнать, – согласился Левитан.

– Может, книгу вообще напишете? «Всё о тварях с поверхности». И будет по всему метро известна, – вставил Энигма.

– А это мысль. Я обдумаю эту идею. Левитан, ты изучаешь, я пишу книгу, ты, Энигма, корректируешь. Выпустим и станет бестселлер на всё метро или даже пустошь, – начала мечтать Илона.

– А краску для принтеров где возьмешь или чернила для написания, бумагу, как распространять будешь, авторские права, лицензии…

– Это можно решить. Сложно, дорого, но если цель себя оправдает, то почему бы и нет.

– Тогда ладно. Если всё организуешь, то я с вами.

Впереди уже виднелась станция Клостерштрассе, которая была оборудована под продовольственный склад. Там можно было получить по спец карточкам паёк и забрать с собой. Пройдя блокпост и взойдя на перрон, они увидели стеллажи с продовольствием, одеждой, патронами, расходными материалами и другим. Тут постоянно бегали работники и вели нормирование, учёт, раскладывали всё по нужным местам. Ответственный станции Отто был жутким перфекционистом, и раздражал многих работников своим вниманием к каждой мелочи. За его строгость работники жаловались совету и требовали принять меры. Он требовал от них точность и аккуратность во всём. Когда он проверял склад, то ходил с линейкой и с точностью до миллиметра поправлял всё, что не было необходимостью. Совет делал ему замечания вплоть до депортации штрассеристам, где его перфекционизм был бы кстати. После этого предупреждения он сбавил обороты, и всё стало спокойнее и работники перестали бастовать.

– Товарищ Отто, добрый день, – поприветствовал за всех Левитан.

– Сейчас вечер. На часах уже 18 часов 16 минут, – ответил в своей манере Отто, – а так здравствуйте. Чем могу быть полезен?

– Нам по три пайка каждому. Вот талоны, – протянул три карточки ответственному Левитан.

Отто взял их, нацепил очки и внимательно прочитал талоны. Он как будто искал в них какое-то отличие или след подделки. Они не менялись и всегда были одинаковы, но он всё равно их дотошно долго рассматривал.

– Хорошо, берите, – сказал Отто и убрал талоны в коробку на столе.

– А вы можете дать пайки для солдат на посту? Мы им отнесём, – спросила Майнхоф.

– Они получат свои пайки в 18:30. Сами придут и возьмут их в свое время. Через десять минут.

– Да ладно вам. Десять минут так важны для вас? – попыталась уговорить Илона ответственного.

– Правда. Давайте мы им отнесём заодно, – поддержал идею Энигма.

– Но ведь есть распорядок! – возразил Отто.

– У нас свободная республика. В законе нигде не написано, что солдатам нельзя получить еду раньше распорядка, – настаивала Илона.

– Ладно. Отнесите, – сдался Отто.

Взяв пайки солдатам, они отнесли их на блокпост.

– Друзья, это вам! – сказал Энигма бойцам и передал с товарищами еду.

– Отлично! Как вам удалось убедить ответственного дать вам пайки для нас? Садитесь к нам. Пообщаемся.

– Я – за! – присаживаясь, сказал Левитан.

– Я только чаю выпью, – согласилась Майнхоф.

– Хорошо, но недолго. Мне завтра рано утром на станцию Радом ехать, – сказал Энигма и сел с остальными.

Глава 3

Рассказы

– Мы слышали твою новость сегодня о туристах у станции Вибервизер. Есть подробности? Какая награда, сколько нужно человек? – спросил солдат в очках, протягивая чай Энигме.

– Наберётся сколько надо и отправятся. Награду не знаю. Наверно выдадут по 10 талонов каждому и выходной от патрулей, – ответил Энигма.

– А почему не было новости о людях Вицлы? Они вчера приходили к Красной Ратуше с какими-то требованиями. И на посту у музея Боде они федералистам докучают, – спросила девушка с длинной русой косой.

– Не слышал об этом. Но раз никто не пострадал, то новость того не стоит. Да и что они сделают? Если они ещё хоть раз устроят что-то, то их секты не будет.

– Я слышал, эти сектанты позавчера на торговый караван напали. Погибло несколько человек с двух сторон. Что-то забрали. Когда уже этого Вицлу уберут. На станцию Фридрихштрассе в прошлом месяце прибежал один из их секты. Говорил, что он надоел некоторым и его хотят убрать, а на его место поставить послушника Люциуса. Хотя не знаю, кто из них лучше или хуже, – добавил Левитан.

– Эту секту надо уже давно разогнать. Их собор – хорошее место, которое можно использовать для целей республики, – начала Илона. – Они не успокоятся, так и будут доставать нас и торговцев. Вы ведь знаете, как они обращают в свою веру людей против воли.

– Наш совет это не одобрит. Да и товарищ Хуберт будет против этого. Мы – пацифисты. И войну мы и федералисты не одобряем. И потом у нас хоть и атеизм в республике, они могут верить во что угодно, – постарался успокоить Илону Левитан. – Это их решение.

– Я согласен с ней, – сказал солдат у бруствера. – Если бы они не мешали нам и не вели пропаганду, и нам не было бы смысла к ним лезть. Но ведь они распространяют идеи об «очищении» и несогласных или не желающих либо убивают, либо ещё что они там с ними делают.

– Допустим. Но чем мы лучше их в таком случае? Мы сообщаем всем, чтобы торговцы и искатели обходили их собор стороной. И вылазки они делают всё реже и реже. Народу у них мало. И если это вас успокоит: Вицла болезненный старик и вряд ли долго проживет. А когда это случится, мы что-нибудь придумаем для решения конфликта с ними. «Только дипломатия»! Это один из главных законов нашей республики, – решил уладить конфликт Энигма.

– Будем надеяться. Кстати, народ! Мы с нашей редакцией решили написать книгу о чудищах пустоши и метро, – решила перейти на другую тему Илона. – Кто-нибудь может что рассказать?

– Хульдра! – начал резко солдат у бруствера и пересел к костру – Помню, два месяца назад я был в патруле на поверхности у парка Хазенхайде и повстречал Хульдру. Я проходил через парк с молодыми. Хотя маршрут проходил вокруг него, я решил показать молодым это существо. А это сложно, она всегда осторожна и не показывается на глаза. Но мы спрятались в фургоне и наблюдали. Ждали долго, эти уже начали засыпать, но я наблюдал, и вот она! Идет меж деревьев. Метра 2 ростом, длинная грязно-зеленая шерсть, лапы хоть и коровьи, но с шипами и мощные, будто она на стероидах, а голова как у человека. Будто корова и человек срослись в одно существо. Молодые в шоке. Один взял свой пистолет и говорит, мол, давайте убьём. Дурак, героем себя возомнил. Это чудище раздавит и не заметит. Хотя она никогда сама не нападет, если к ней не подходить и не тревожить. Её не трогают, и она на тебя не обратит внимание. Она ушла, и мы потом вернулись на станцию.

– И зачем о ней писать, если она не опасна? – начала девушка с косой. – Вот от кого действительно неприятности, так это куклы. Я сопровождала торговцев из города, и путь проходил около Тегельского озера, которое теперь болото. Там в озере и его окрестностях обитают эти зараженные. Слепые, но всё слышат и нападают как камикадзе. Бегут на тебя, орут от боли, причем не от пуль, а паразита, что в их голове. И пока голову не отделишь от тела, они будут атаковать. Причем заразиться может любой. И человек, и птица, и животные, и мутанты. И вот. Проходили мы мимо озера. Довольно далеко от него, но вот у машины птица увидела нас и начала кричать. Она приросла к машине и орет и орет. Мы её убили, но поздно. Зараженные уже бежали на нас. Мы спрятались и ни звука. Сидим в укрытиях, оружие в руках, все на нервах, боимся пошевелиться. А они уже у нашего каравана. Стонут, плачут, кричат… До жути страшно. Бедолаги, вот угораздило же заразиться этими паразитами у озера. Откуда они только там? А некоторые уже давно заразились и начали разлагаться. А разлагаются очень быстро, за пару лет от них почти ничего не остаётся. Уже кожа с некоторых слезла или уже глаз нет. Разваливаются на глазах, как будто их разбирают или будто отрывают им конечности, как неаккуратный ребенок у куклы. А живучие какие. Пули в тело не берут. Если только перебить позвоночник или голову попасть.

– Я с ними тоже сталкивался, – начал Левитан, – а сил у них сколько! Их руками еле сдерживаешь. В ближнем бою с ними не справиться. Мне они напоминают чумных со станции Онкель-Томс-Хютте. Но эти хоть и больны и одичавшие, но ещё как-то думают.

– А кто такие камикадзе? – поинтересовался боец в очках.

– Так называли лётчиков-самоубийц японской армии времён второй мировой войны. «Ветер Бога» вроде как переводится. Такие лётчики направляли свои самолёты во вражеские корабли, когда у них заканчивались боеприпасы. – Пояснила девушка.

– А не опрометчиво ли это? Самолёты же, наверно, сложно делать и они их так спокойно уничтожали?

– Они были тогда фанатиками. Даже какой-то американский политик или кто, не помню, докладывал президенту ситуацию с Японией так: «В Японии мирных жителей нет!», – дополнил солдат. – Для солдат тогда было честью умереть за императора и родину. Они даже делали специальные самолёты для камикадзе. Их спускали с бомбардировщиков, и пилоты направляли тонну с четвертью взрывчатки в этом самолёте в корабль врага. Вам разве в школе или высшей школе не рассказывали?

– Пока нет. Мы сейчас изучаем Франко-Прусскую войну.

– Ещё изучите и это. Образование у нас лучшее во всём метро. У нас даже с пустоши торговцы оставляют своих детей нам на обучение. Ты из истории ещё многое узнаешь.

– Меня интересует другое: что, например, в Испании сейчас? А что там было до апокалипсиса там? Выжили ли люди там? – спросил солдат в очках, уставившись в чашку чая. – Я вообще о жизни до войны ничего не знаю. Я читал об Испании в книгах. Интересно и очень хотелось бы туда попасть.

– Я был в Испании до войны, когда нас туда отправили как студентов по обмену. Очень тепло и солнечно. Город Барселона как будто по линейке строили. Но я думаю, что в Барселоне люди выжили в метро или город, может быть, не бомбили. Метро есть ещё в Валенсии, Мадриде, Севилье, Бильбао, так что испанцы точно выжили. Но как они там живут и что у них там творится, я не знаю. А море и океан… Это вообще непередаваемо. Бескрайний, красивый, теплый океан. Тяжело описать это великолепие.

– А я вспоминаю Швецию, – начала девушка. – Мы с мамой ездили туда к бабушке в Стокгольм. Зелёный город, острова, реки… Было здорово. Природа там очень красивая. У них интересная, но очень необычная для нас кухня. У них есть такое национальное блюдо – квашенная рыба. Я не пробовала, но помню, мама рассказывала про неё. Это очень резкий тошнотворный запах и необычно на вкус. А бабушка говорила, что это прекрасное блюдо. Для нас это необычно, но для них это деликатес. Я уверена, они и сейчас её готовят. А так, было бы очень здорово отправиться куда-нибудь ещё. Я очень хотела бы увидеть Грецию или Египет. Сооружения древности, бронзовый век, море… Или Латинская Америка. Цивилизация ацтеков, инки и другое.

– А я по родине скучаю. – Поддержал разговор Левитан. – Красноярск. Один из крупнейших городов России и центр восточной Сибири. Мой дедушка работал в национальном музее «Красноярские столбы». Какое прекрасное место. Енисей… Там стояла одна из самых мощных ГЭС в России. Гораздо больше, чем наши на Шпрее, вместе взятые. Ещё помню, была купюра с изображением моста и часовни Красноярска. А я тогда коллекционировал монеты и купюры разных стран и времен. У меня несколько купюр купил наш коллекционер Бивер. В Красноярске был один из крупнейших зоопарков России. Я слабо помню те времена. Я был ещё мал. Только здесь из книг я узнал про свой родной город, край, страну. Ещё брат рассказывал, как с дедушкой в сибирские леса ходил. Горы, покрытые непроходимыми, дремучими, бесконечными лесами, полные жизни. Он говорит, что видел лося, лису, сову. Я видел их в зоопарке, но в клетке, а он – вживую на свободе. Он хотел стать лесничим и охранять лес от охотников, пожаров.

– А в Германию ты как попал? – спросил боец в очках.

– Мама и папа отправились сюда в тур. Они были артистами театра и балета имени… Не помню. Мне было 10 лет, когда мы поехали сюда. И через неделю стали падать бомбы. Если бы не брат, что постоянно следил за новостями и был в то время как на иголках, мы бы погибли. Мама с папой были на выступлении в Дрездене, а мы с братом гуляли по городу. Он предложил поездить в метро, а не прогулку по городу. Потом он мне объяснил, что из-за новостей, в которых сказали о приведении войск в полную боевую готовность, он думал, что в метро можно спрятаться от бомбардировок. Он говорил, что в Москве метро строили как бомбоубежище, а потому решил, что мы сможем выжить и здесь. И он не ошибся.

– Вообще почему это случилось? – задал вопрос Энигма вслух, но как будто себе, – смотря на постройки, изучая историю, слушая вас о том, как был прекрасен мир, как мы допустили его уничтожение?

– Мы ничего не решали, – начал боец у бруствера, отставив от себя тарелку с едой. – Я тогда учился на экономиста, и политика не обходила нас стороной. Я помню, были столкновения и конфликты на Ближнем востоке. США были в натянутых отношениях с Россией и Китаем. В Европе неопределенность. Индия, Пакистан, борьба с терроризмом, наркоторговлей… Кто начал этот ужас, неизвестно, но и не важно. Виноваты мы все. Власти делали, что хотели под наше молчаливое согласие. Политики объединились вокруг идеи превосходства, доминирования и когда дело зашло в тупик, кто-то начал этот…

– Вина исключительно на политиках! – перебила Майнхоф. – Я помню нашла как-то раз газету тех времен. Там статья «Нет ядерному разоружению! Наши враги не пройдут!». Или статьи из религиозных газет. Читала как-то статью в мусульманской газете под заголовком «Сионисты уничтожают мир! Их надо остановить!». Эти концессии искали врагов вокруг себя, забывая, что они люди, но с другим мнением. Но они подавляли мнение людей и делали врагами окружающих.

– Но люди им верили, – продолжил тот солдат, – вина людей в их доверии этим политикам, главам концессий, пропаганде телевидения.

– В том то и дело! Власти одобряли это, ведь такие статьи выходили, по телевидению людям врали, а политики договаривались и нарушали договоры на следующий день, – продолжила Илона.

– Да, ведь я сказал ранее, что от нас это не зависело. За нас все решали. Власть ищет выгоду себе, а мы лишь инструменты для их обогащения. Нам внушали, что без власти нам не выжить, а с властью другой страны нам вообще не жить. А такая власть, как у нас в те времена, была страхом всех политиков. Таких людей как из нашего совета, до войны либо арестовывали, либо максимально ограничивали. Идею безвластия тогда показывали или невозможной, или нежизнеспособной. Однако получилось! Хотя после апокалипсиса в мире с ограниченными ресурсами подойдет идея тоталитаризма. И хоть у нас своего рода безвластие, оно не получилось бы без власти. Хубер и его люди сплотили нас вокруг себя и хоть в личной жизни и частично в политической у нас свобода, оружие у каждого, выборы, свобода мнения, выбора работы, нас на это подтолкнул совет. Атеизм у нас, чтобы у религии не было власти и возможности для контроля. У нас нет возможности для управления в своих целях.

– Здесь да, но в федерации, штрассеристы, акселерационисты4, кемалисты5 из турецкой общины, нацисты всё ещё распространяют идеи власти, религиозный бред предназначения, строгость в традициях. Я не желаю, чтобы их идеи доминировали.

– Так, достаточно, – вступила в диалог девушка с косой, – вы оба правы, но ссориться не надо. Мы берём примеры прошлого, но не повторяем те ошибки. Так давайте и вы не будете их повторять. Как говорил один человек: «Если хотите ссоры, поговорите о политике, о религии и о войне». Что случилось, то случилось. Мы не вернём тот мир, который потеряли. По крайней мере, не сейчас.

– А кто это сказал? Откуда эта цитата? – поинтересовался солдат в очках.

– Не знаю. Я слышала её от кого-то, а он из фильма, или книги.

– Это философия?

– Нет, скорее горькая правда. В философии нам в высшей школе сейчас преподают Гоббса. Маркса и Энгельса мы уже прошли.

– Это же философы-материалисты?

– Верно.

– Ты сказала, не сейчас. Думаешь, мы сможем вернуться на поверхность и восстановить всё? – спросил Левитан.

– Конечно, – продолжила девушка и отпила чаю. – Человек – существо живучее. Гибли империи, цивилизации, народы истребляли, но человек как вид остался. На месте Рима появились другие империи, потом республики, евреев, славян, народы латинской Америки истребляли столетиями, но они сохранились. И мы тоже возродимся, даже после такого. Главное, чтобы мы стали умнее, прекратили распри, и больше такое не повторяли. Я оптимистка. Будет сложно, но мы вернемся к жизни на поверхности.

– Очень хороший настрой. Даже под сомнение не хочется ставить, – подытожил боец.

– Ладно, мне надо идти, – решил Энигма, посмотрев на часы. – Мне завтра рано на станцию Рудов. Пойду посплю немного.

– Удачи! Мы здесь ещё посидим и побеседуем.

– Договорились. Хорошего вечера!

Глава 4

Гость

Адлер уже был на дрезине и ждал Энигму.

– Привет, Адлер.

– Поехали. Всё загрузили. – Поторопил Адлер.

Бойзен завел мотор, и дрезина с шумом поехала. До конечной на ней они доедут за полчаса. Туннели на этой ветки были безопасны, но Адлер всё равно держал наготове свой AUG6.

– Зачем ты взял AUG? С кем ты решил там воевать? – решил начать беседу Энигма.

– Надеюсь, ни с кем. Я слышал, разведчики там видели толпу чумных или зараженных.

– Ладно. Как думаешь, что нас там ждёт?

– Думаю, ничего серьёзного. Ты ремонтируешь, я наблюдаю за территорией. Если будет время, осмотрим территорию, чтобы выяснить причину поломки. На обратном пути мы сделаем остановку на станции Гренцалле. Там заберём ящики с патронами и оружие.

– Понял. Пойдёшь добровольцем на Вибервизер?

– Да, если других задач не будет.

Адлер сегодня более общительный, чем вчера. До конечной они ехали в тишине. Сама станция считается одной из самых тихих. За последние 2 года на ней не произошло никаких серьёзных происшествий. Однако сегодня на станции Рудов была совсем уж непривычная тишина. Не играла музыка, из радио у блокпоста были слышны помехи. На перроне их уже ждали рабочие и ответственный.

– Добрый день. Рад вас видеть, – начал ответственный. – Мы сами разгрузим дрезину. Вам нужны дополнительные люди на поверхности?

– Да. Троих бойцов для наблюдения за территорией хватит. – Кратко ответил Адлер.

– Три добровольца на поверхность! – крикнул на всю станцию ответственный.

Желающих было 8 человек. Из них выбрали 3 молодых для подготовки. Через 10 минут все были уже готовы к выходу.

– Слушаем меня, – начал инструктаж Адлер. – Каждый контролирует свои 90 градусов. Пока будет идти ремонт, смотрим по сторонам. Если что-то увидите – сообщайте. Если вам не здоровится – сообщайте. Не геройствуйте. Если успеем засветло, можем осмотреть территорию. Никто не ходит поодиночке! Вопросы?

– Нет! – все в один голос ответили.

– Тогда выходим. Надеть противогазы!

Железные двери со скрипом начали подниматься, солдаты зарядили пулемет, все были наготове. Все шли медленно, контролируя каждый свою сторону. На улице было пасмурно и холодно. Они вышли на перекресток, где была одна из камер наблюдения. Она была на карнизе дома. Энигма залез на фургон и начал осматривать её.

– Командир, уровень радиации низкий и ветра нет. Разрешите снять противогаз или респиратор надеть? – спросил один из бойцов.

Адлер промолчал, но потом посмотрел на свой счётчик.

– Ладно. По первой команде наденьте, – дал добро Бойзен.

– Готово. Идём дальше, – констатировал Энигма, закончив ремонт этой камеры.

Все сняли противогазы и пошли по улице вниз. На повороте была ещё камера, но она работала. На главной улице был затор из остовов машин. Левая часть дороги была свободнее, поскольку её использовали торговцы для проезда. Следующая камера находилась выше по улице. Эта не работала. Её пришлось снять и разобрать.

– Эта сломана. Её надо менять. Кто-нибудь проверьте, провод цел, нигде не перебит?

Один из бойцов отправился осматривать линию. Энигма сел на землю и начал разбирать камеру.

– Ты надолго?

– Нет. Адлер, ты говорил, что жил здесь?

– Да. Выше по улице, по которой торговцы передвигаются.

– Ты давно был здесь? Ты вообще посещал свой дом?

– Ага. После катастрофы я выбирался со станции и ходил в дом. Забрал некоторые вещи и больше не возвращался.

– Тяжело вспоминать?

– Нет. Да и вспоминать нечего. Эта квартира была не моя, а моих родных. Они жили за городом. А я тогда только устроился на работу в отделение полиции и дома почти не появлялся. Я всё время уделял работе.

– Здесь здорово было, наверное.

– Я не обращал внимания. Просто делал свою работу. Я до войны почти нигде не был. И хоть, когда началась война, мне было 25, я смутно помню тот мир. Было детство, юность, но у меня была мечта стать полицейским и быть на страже порядка и народа. И я делал всё, чтобы исполнить её. Мой отец служил в Штази, он обучал меня многому, а я брал с него пример. Я столько сил отдавал тому, чтобы добиться цели, что не смотрел на окружающий мир. И вот теперь мир уничтожен, а мне нечего о нём рассказать.

– Как думаешь, сейчас нужно ли изучать иностранные языки? Ты знаешь итальянский, но как думаешь, он пригодится?

– Я ещё немного знал английский, но да, выучил ещё до войны итальянский, владею им как немецким. Мама знала его и меня обучила. Но думаю знать нужно. Ведь …

Внезапно прозвучали выстрелы. Все сразу насторожились. Бойца, что проверял линию, видно не было.

– Это наш? – спросил Энигма.

– Нет. Это вообще не наш. Это… – Адлер не мог понять, что происходит. Он вслушивался в выстрелы.

– Может, это торговцы? – спросил один из бойцов.

– Я слышу выстрелы только одного оружия. Это BAR! Этого оружия во всём метро нет! У нас не делают такой патрон. И если бы это были торговцы, была бы канонада. Надо проверить.

Прибежал боец, что проверял линию.

– Выстрелы на главной улице. Не знаю, кто там, но видел бегущих заражённых.

– Выдвигаемся! Смотрите по сторонам и будьте внимательны!

Все выдвинулись по главной улице. Выстрелы были слышны всё отчётливее и чаще. Несколько заражённых лежали убитые или в предсмертных конвульсиях.

– Вон! На 11 часов! – сообщил один из бойцов, увидев на крыше автобуса человека, который отстреливался от зараженных.

– Рассредоточиться! Отсекайте больных! Энигма, за мной, вытащим этого бедолагу! – скомандовал Адлер.

Спрятавшись за машиной, Адлер попытался предупредить неизвестного. Тот заметил Адлера и Энигму и показал жестом «На помощь!». Адлер кивнул и дал очередь по заражённым, остальные тоже открыли огонь. Неизвестный спустился и тяжело побежал к спасителям. Добежав до Адлера, человек упал и стал тяжело дышать.

– Надо добежать до станции! Ты сам добежишь? – Крикнул Адлер.

Тот не ответил и продолжил бежать дальше за бойцами. Все побежали со всех ног к станции, прикрывая друг друга. Неизвестный бежал еле-еле, постоянно спотыкаясь и облокачиваясь о машины. Вход на станцию был уже совсем близко, зараженные догоняли, но они добежали.

– В сторону!

Все прижались к стене или легли на пол, и пулемёт, который стоял у входа на станцию, стал отсекать преследуемых. Как только все забежали на станцию, ворота закрыли. Заражённые стали бить и царапать ворота, но вскоре перестали и были слышны только их стоны или плач.

– Фух, успели… Откуда их там столько? – спросил вслух один из бойцов.

И тут удар об пол. Неизвестный упал как подкошенный. Санитар, стоявший у входа, подбежал к бедолаге и стал снимать с него костюм защиты.

Этот человек был явно не отсюда. Он был в брезентовой плащ-палатке, противогазе, советской, поношенной форме. Через плечо был перекинут ремень с карманами для магазинов к винтовке и магазинов к пистолету. На спине походный рюкзак, тубус. На бедре – пистолет-пулемёт «скорпион» и нож. Адлер начал осматривать оружие гостя.

– Откуда он? Винтовка американская времён второй мировой, ПП чешский, форма советская, камуфляжная накидка нацистов времён той же второй мировой … Это не торговец и не из ближайших поселений, – заключил Адлер.

Санитар снял с гостя плащ и противогаз. Это была девушка. Впалые щёки, мешки под глазами, повязка вокруг головы закрывала левый глаз. И самое примечательное: неестественно рыжие волосы. Они будто красные и грубо подстрижены.

– Жива, но она очень истощена. Она заснула. Отнесите её в лазарет, – попросил санитар.

Солдаты взяли девушку и понесли в лазарет. Туда пришел ответственный и те, кто её нашел. Через десять минут санитар вышел.

– Жить будет. Пока она спит. Она очень сильно истощена. Будто не ела, не пила, не спала, а целую неделю бежала. Повязку я ей поменял. Хотя какая это повязка? Это наспех сшитые тряпки. У неё ожог, но не опасный. Глаз не пострадал, пройдёт со временем. Проснётся, я её осмотрю подробнее. Но её надо отвезти в госпиталь. Кто-нибудь пусть посидит с ней. Вдруг проснётся, – заключил санитар.

– Энигма, будешь с гостем. Я ответственному доложу о случившемся, – сказал Адлер, и, не дожидаясь ответа, вышел из лазарета.

Глава 5

Из-за гор

– Воды… – простонала девушка.

– Что? – Не понял вопроса Энигма. Она сказала не по-немецки.

– Пить… – повторила она уже на немецком.

Он налил из фляжки воды в стакан и поднёс его к губам девушки. Она еле-еле пила.

– Ещё… Пожалуйста… – попросила девушка еле слышно.

Энигма дал ей ещё воды.

– Вы как? Как самочуствие? – спросил Энигма.

– Ту… Тубус… Он цел?

– Да он в порядке. Вы как?

Девушка снова отключилась. Как будто новость, что с тубусом всё в порядке, её успокоила, и она снова решила поспать. Её тубус и рюкзак были у кровати, но их не осматривали.

Энигму сменил один из солдат, и он пошёл к ответственному. Адлер собирался с новой группой зачистить местность на поверхности и доделать поломку. Пока Энигма отдыхал, команда зачистила улицу у входа в метро и нашли перебитые провода. Теперь туда надо было отправиться ему и заняться ремонтом.

На поверхность отправились двое. Энигма спаял провода, замотал их изолентой и получше укрыл. Они были перебиты от непогоды, что-то острое их перерезало.

Вернувшись на станцию, они проверили камеры и связь. Всё работало исправно. Адлер в этот момент сообщил совету и ответственному станции Гренцалле о непредвиденных трудностях и о том, что им придётся задержаться.

Прошло ещё часов 10. Гостья снова проснулась.

– Где я? – спросила более внятно девушка, но на другом языке.

– Что? – переспросил Энигма.

– А чёрт… Где я? – сказала она уже на немецком.

– Вы в Германии, на станции Берлинского метрополитена Рудов. Вы как? Как вы себя чувствуете?

– Тише, пожалуйста… Голова… Плохо я. Тело ломит. Пошевелить не могу… Воды, пожалуйста…

Энигма дал ей ещё воды и позвал санитара.

– Что у вас? – начал санитар.

– Всё болит… не могу пошевелиться.

– У вас очень забились мышцы. Вы сильно истощены. Вам нужен отдых. Я вам дам лекарства и чаю.

Девушка выпила лекарство и снова заснула часа на 3. Адлер и Энигма тоже решили отдохнуть после этого сложного и трудного дня. В этот раз она уже более ясно понимала и говорила.

– Мои очки… – сказала она уже более чётко, но опять на другом языке. Однако на половине предложения она запнулась и сказала уже на немецком. – Пожалуйста. Мои очки. В кителе.

– Сейчас… Вот! – нашёл в нагрудном кармане очки девушки Энигма. Очки были с одной треснутой линзой и перемотанными дужками. Надев их, девушка продолжила.

– Так. Ещё раз. Где я?

– Вы в Берлине. На станции Рудов, – повторил Энигма. – Как ваше самочувствие?

– Чуть лучше. Есть очень сильно хочу. Пожалуйста, у вас есть еда?

– Конечно! Минуту! – Энигма вылетел из лазарета и побежал на кухню. Взяв еды, он вместе с Адлером, санитаром и ответственным вернулся к гостье. Она жадно принялась за еду, однако старалась есть не спеша.

– Кто вы? Откуда? Как сюда попали? – начал с простых вопросов Адлер.

– Меня зовут Ева. Я из Чехии, Праги.

– Откуда?! Торговцы говорили, что за Судетскими горами жизни нет. От Судет до Эльзаса южнее никого. – Заключил ответственный.

– А я как раз из Судет. Наши общины выживают и прячутся в старых укреплениях в тех горах.

– Прячетесь? От кого? Можно подробнее, – поинтересовался Адлер.

– Долгая история.

– А что за тубус? И ваш рюкзак? Вы, когда первый раз пришли в себя, спрашивали про них, – напомнил Энигма.

– Это очень ценные вещи для меня. Мне надо их спасти, – строго сказала Ева.

– Как вы себя чувствуете? Может вас отвезти в госпиталь? – добавил ответственный.

– Нет. Мне уже лучше…

– Давайте проверим! – начал санитар. – Во-первых: что с вашим глазом? Во-вторых: ваши волосы. Цвет очень необычный. В-третьих: как вы довели себя до такого состояния. И в-четвёртых: у вас сейчас что-нибудь болит? Только честно.

– Ожог? Грех выжигали, так сказать. И ударилась сильно, когда с гор спускалась. А волосы – причина ожога. Не очень понимаю, как, но вроде облучение изменило их цвет. Состояние… Я была почти всегда в пути. В общем, долгая история. А так чувствую себя лучше. Обойдусь без госпиталя.

– Но зачем так изводить себя? – не унимался санитар.

– Зараженных было много. Боялась останавливаться на отдых надолго. Пожалуйста, можно поинтересоваться? Вы кто?

– Вы сейчас в Союзе Свободных Станций Восточного Берлина. Мы либеральные коммунисты. Можете не переживать. Здесь вам ничто не угрожает, – объявил ответственный заученную речь.

– Не угрожает… Пожалуйста, не обижайтесь, но слабо верится. Безопасность в этом мире? – с насмешкой ответила Ева. Она явно жила там, где о безопасности не думали.

– Ладно, я вам по пути в центр всё расскажу. Через 2 часа мы поедем в столицу, и там вы расскажете всё совету, – подытожил Адлер. – Если вам что-то нужно, то обращайтесь к нам. Я Адлер Бойзен, а это Энигма.

– Dobrе. Вы можете вернуть мне мои вещи? И оружие, пожалуйста.

– Без обид, но не сейчас. После собрания в совете вам его вернут.

– Dobrе, – коротко ответила Ева на чешском.

Все, кроме санитара вышли из лазарета. Адлер пошел к ответственному, а Энигма – к дрезине. Сев за стол у блокпоста, он продолжил ремонтировать камеру с поверхности. Разбирая и меняя детали, он думал о девушке. Она одна прошла путь от Судетских гор до Берлина? Исследователи с трудом дошли и еле вернулись из Котбуса и Франкфурта-на-Одере. Также по взгляду Адлера было понятно, что он ей не полностью верит. Она будто пыталась что-то скрыть от него. Возможно что-то личное, а может, есть какая-то тайна у неё. Что-то подсказывало, она не просто так переживала за свой рюкзак и тубус. Хотя на ощупь в рюкзаке либо тетради, либо книги. И про ожог тоже интересно. Обожгли намеренно и повредили глаз. Она могла пострадать в пожаре, как сказал санитар. Её слова «выжигали грех» были очень пугающими. Энигма слышал о пытках людей в соборе Вицлы, но, чтобы настолько дико…

Конечно, её можно понять. Она проявляет осторожность и сразу первым попавшемся людям всё не говорит. Возможно, там, откуда она пришла, всё сложнее и доверия у неё вообще нет ни к кому. Но может на совете или со временем она всё объяснит подробнее. Интересно, что там она пережила. Были интересны её слова о заражённых. Они не встречаются на пустоши, они в основном обитают в городах или у водоёмов. И сейчас осень, а они в это время оседают где-либо, потому что холодает.

Закончив с ремонтом камеры, Энигма передал её солдатам. Они сами её смогут установить. До отъезда оставался ещё час. Можно было заняться оружием, но они будут проезжать через оружейную станцию Гренцалле и его оружие могли там почистить и проверить профессионалы. Энигма решил просто подремать и подождать отъезда.

Вскоре всё было готово, и Адлер с гостьей пришли к дрезине. Ева была ещё слаба, и Бойзен вёл её под руку. Она села с краю дрезины, будто опасаясь чего-то и готовая спрыгнуть с неё. Сейчас она выглядела лучше, чем когда её нашли. Она умылась, санитар её подстриг, почистили форму, поменяли повязку. На вид ей лет 25, не больше, у неё бледная кожа, зелёные глаза, теперь аккуратно подстриженные волосы. Адлер завёл двигатель, и дрезина поехала в тёмный туннель. Проезжая каждую станцию на их пути, Ева с удивлением смотрела по сторонам. Вскоре они доехали до станции Гренцалле. Это был оружейный завод. Здесь построили мастерские и производили на всё метро огнестрельное и холодное оружие, патроны и гранаты. На этой станции главные оружейники были и ответственными. Все оружейники перебрались сюда с других станций. Среди них были управленцы и главные инженеры из фирмы «Heckler & Koch», работники из фирм «Beretta» и с бывшего завода ГДР «Ernst-Thеlmann-Werk Suhl», «Glock», «SIG Sauer», а также других концернов. Оружие этих фирм производилось на этой станции.

На перроне их уже ждали дозорные и ответственный.

– Мы вас уже заждались. – начал ответственный. – А это кто с вами? Вас же только двое должно было быть?

– Гостья с юга. Её ждут в центре, – ответил Адлер. – А раз опаздываем, то давайте быстрее всё погрузим.

– С юга? – поинтересовался один из бойцов. – Что с Дрезденом? Вы что-нибудь знаете о нём?

– А Цвиккау? – спросил второй.

– Кобург? – подбежал один из рабочих.

Ева молчала и начала щуриться, будто у неё мигрень. Она явно не желала отвечать.

– Кобург не знаю. Дрезден уничтожен, только на окраине есть поселение. В Цвиккау чума и он почти вымер.

Те, кто спросил, расстроились, и было ощущение, что они зря задали этот вопрос. Все разошлись по своим рабочим местам, и началась погрузка оружия на дрезину. Адлер взял десять патронов от винтовки Евы и отдал их ответственному. Тот был приятно удивлён таким патронам и такому оружию. С разрешения гостьи он взял саму винтовку и решил её осмотреть, чтобы сделать дополнительные патроны. Винтовка ему нужна была как образец для копии. Через час погрузка была окончена, и они отправились в центр.

Ева всю дорогу ничего не спрашивала, но была явно удивлена порядку и удобству в метро. На Александрплац их уже ждали члены совета, Хуберт и Левитан.

– Наконец-то, – радостно поприветствовал Левитан. – Мы вас заждались.

– Я тоже рад встрече. А где Майнхоф и Эхо? – начал Энигма.

– Майнхоф в телебашне, а Эхо отсыпается после своего путешествия по федерации. Я сейчас сам отправляюсь на западные станции. Там ещё один человек с юга пришёл и…

– ЧТО? – с ужасом спросила Ева. – Ещё с юга? Это может быть только… Там знают обо мне?

– Нет, пока мы не говорили о вас. Новость о том неизвестном час назад принёс наш человек, – сказал Левитан, и Хубер подтвердил его слова.

– Пожалуйста, прошу, никому не говорите обо мне! Я догадываюсь, кто этот человек, – продолжала просить Ева.

– Левитан, пока не уходи. Эвальд, передай на западный пост, чтобы никто на станции федерации не уходил. Вы можете объяснить причину вашего испуга? – решил успокоить её Хубер.

Человек в фуражке и черной кожанке кивнул и пошел к посту, а остальные – в главный зал, в котором заседал совет. Эвальд был начальником службы госбезопасности и политруком. Это был очень энергичный, строгий, исполнительный человек. Он занимался агитацией, отвечал за безопасность станций, вёл следственную работу. Через 3 минуты он вернулся и доложил, что никто не покинет станцию в течение суток.

– Представьтесь, пожалуйста, и расскажите немного о себе, – начал Хубер.

Все собрались в совете. Это было самодельное полукруглое строение с маленькой сценой. На сцене стояли столы, за которыми сидели члены совета и обсуждали задачи на полугодие, вели переговоры, проводили агитацию. Полукругом стояли стулья и лавки для работников, журналистов и простых граждан. На совещания допускали работников и других коалиций станций.

– Я Ева Стразек, или Картотека. Я из Чехии города Праги, но вернее из Либерец. – Начала она спокойно и рассудительно. – Ещё пять лет назад мы жили в пражском метро. В день, когда упали бомбы, мы спрятались там, пока нас не нашли военные. К нам пришёл полковник Тадеаш Цисарж со своим полком ПВО, что сбил часть ракет, и они устроили у нас свою диктатуру. Со временем у нас наладилась жизнь. Мы даже город Плезень зачистили, и он стал жилым, так как на него не упали бомбы. Мы не жаловались. Приходили торговцы, была еда, вода, лекарства. Но пять лет назад к нам пришёл некий священник. Мы впустили его, дали жильё, дали возможность проповедовать. Но он каким-то образом устроил такой ужас… Часть людей пошла за ним, а те, кто был с полковником, не хотели уступать ему власть, и у нас случился переворот, в результате которого святоша пришёл-таки к власти и устроил у нас «святую чистку». Те, кто поддерживали полковника, ушли в Либерец. Там и выживали. Но однажды мы поймали сигнал. Это была музыка. Мы не знали, откуда она, но однажды повезло услышать адрес «Доброе утро, Берлин». Я пошла сюда на разведку. Я шла по железным дорогам месяц и вот я здесь. Вот история, если кратко.

Все в совете внимательно слушали.

– Откуда вы знаете немецкий язык? Вы хорошо говорите на нём, но акцент заметен.

– У нас был учитель в школе немец. И вот учил нас. Потому меня и послали сюда, так как я могу говорить на вашем языке.

– Кто вас преследует? – строго спросил Эвальд. – Откуда у вас такие травмы?

– Этот человек из святых. Это апостол Андрей. Лучший из псов отца Симона. Этот подонок… Сжёг нашу библиотеку, центр связи и наше хранилище. Это было место под самой сильной охраной. Мы хотели забрать оттуда книги и оборудование, поскольку святоши считали, что это вещи дьявола. Нам позволили забрать их, но, когда мы оказались внутри, они нас закрыли там и подожгли. Из 96 человек выжили только 5, в том числе и я. Ожог я там получила.

– Что нужно этому апостолу?

– Это, – после минутного молчания сказала Ева, показав тубус, и достала из него документы и карты. Перед советом оказались папки с орлом и свастикой. – Здесь секретные документы рейха, которые мы нашли лет 6 назад в бункерах Судетских гор и в бывшей резиденции Гейдриха. В них говорится о тайных бункерах, хранилищах, базах, аэродромах в Альпах.

Все члены совета начали рассматривать карты, дела и документы.

– По этим документам, мы нашли одно из хранилищ с оружием и два с продовольствием в Чехии. Остальные находятся на западе. Те, кто перешел на сторону Симона, рассказали ему об этих документах, и он хочет найти самое главное хранилище в Альпах. Я думаю, вы понимаете, почему они не должны попасть в руки этим «святым». В общем, мне нужна ваша помощь. Я по дороге сюда опросила торговцев и узнала о вас. Мне нужны люди для поиска этого убежища. У нас мало людей и припасов для поиска. Полковник попросил меня поискать помощь. А поскольку у вас есть возможность набрать добровольцев, я отправилась сюда.

– Сейчас? Сколько вы сюда добирались? – поинтересовался Хубер.

– Больше месяца. Я вышла в конце августа.

– Сейчас конец октября. Очень скоро выпадет снег и наступят морозы. К нам даже торговцы почти не приходят зимой. Идти в путь сейчас самоубийство. И ни вы, ни мы, не знаем, что дальше 100 километров от Берлина на юг, – продолжал Хубер.

– Отлично. Разве не повод узнать, что там? – не унималась Ева. – И зима – тоже неплохо. Уровень радиации станет ниже, мутантов меньше.

– Допустим. Но где гарантии того, что этот супер-бункер реально существует? – поинтересовался Эвальд.

– Так мы нашли хранилища в Судетских горах.

– Да, но это хранилища. А речь идёт о бункере с оборудованием, более значительном бункере. А учитывая, что его строили в условиях войны, могли ли его нацисты построить. Маловероятно.

– Соглашусь, но даже если не будет главного бункера, там могут быть другие. Меньше, но и это тоже хорошо.

– А к чему эта спешка? Можно подождать до весны и добраться туда быстрее. Мы могли бы договориться с Франкфуртом и попросить транспорт для передвижения, – предложил Хубер.

– Дело в том, что эти карты видели некоторые люди из окружения полковника и сейчас они с отцом Симоном. Они знают об этих бункерах и могут отправиться на их поиски. И если они найдут их и заберут оттуда всё, могут быть большие проблемы. Зная их, это добром не кончится. Люди Симона не остановятся и будут искать до последнего. Они одержимы.

– Вы про апостолов? – поинтересовался Левитан – Кто вообще те люди и что они хотят?

– Отец Симон и его секта – это христиане с очень странными идеями. Они очень радикальны. Пытки и казни устраивают страшнее, чем инквизиция 500 лет назад. Люди с ума сходили. Ещё он и его люди очень хорошие манипуляторы. Вчерашние дети шли убивать своих родителей по первому их приказу. Мы сперва относились к ним лояльно, но когда стало понятно, что им надо, было уже поздно. Правая рука полковника майор Стэфан взял в плен несколько приближённых к Симону послушников и, использовав свои особые методы, узнал об их секте всё. Майор был у нас «палачом», но он никогда не ошибался и наказывал только виновных. Мы не смогли предотвратить их приход к власти и были вынуждены бежать. Они даже нашу бронетехнику захватили. Мы не смогли бы с ними справиться. Они устроили в пражском метро и Плезень свою жестокую, тоталитарную, теократическую власть. Святая Богемская Империя. Они провели сегрегацию, разделив людей на «рабов» и «святых». Симон считает себя Иисусом, и ему дозволено карать «рабов» за грехи. Мы, мол, уже в аду и теперь искупаем грехи. А его инквизиторы, которых он называет апостолами, устроили самый настоящий кошмар. Причём, они сами верят в свою божественность и говорят свой бред совершенно искренне. Тех, кто не шёл за их верой или не признавал их, ждал настоящий ужас, по сравнению с которым рабство это ещё далеко не самое страшное. – Ева сделала минутную паузу для отдышки и подбора нужных слов. Она рассказывала всё очень спокойно без гнева и эмоций. – Бункеры им нужны для дальнейшего очищения выживших людей от грехов.

– Да. Перспективы плохие. В таком случае есть смысл в этой экспедиции. – Заключил Эвальд. Мысленно он согласился с Евой и не стал задавать дополнительные вопросы, чувствуя, что она не соврала.

– И ввязаться в конфликт? – возмутился Хубер. – Нам не нужна война. Думаю, можно же с ними договориться.

– Забудьте. С ними не договориться, только полное подчинение им. Вы, к тому же, коммунисты и анархисты, а таких они без разговоров на виселицу.

– А если вы ничего не найдёте? Вдруг окажется, что все эти записи – просто теории, или планы и ничего этого нет, или хранилища будут пустые? Ведь в ту войну нацисты отправляли всё на фронт, и запасаться они не стали бы. – Поддержал Хубера один из глав совета.

– Могу оспорить. Вот здесь написано, что объект сдан и полностью рабочий, – сказала Ева и взяла со стола одну из папок. – Вот. Тут указаны все объекты, готовые к эксплуатации. Например, эти в Тироле сданы в 1940 году. Эти близ Мюнхена – в 1942. И ещё несколько от 1940-х до 1944-х годов, что использовались нацистами. Да, некоторые не были готовы, например, вот этот близ Аугсбурга. Но остальные с большой долей вероятности набиты оружием, патронами, станками, продовольствием и прочим. Ведь золото рейха так и не было найдено. Или оружие рейха с оккупированных ими территорий, драгоценности, станки, инструменты для добычи ресурсов, всё это может быть там и ждёт, когда их обнаружат.

– Хороший настрой. Допустим, мы найдём всё это, но как нам это использовать? Надо будет всё это вывезти, найти место для работы, ведь мы не повезём всё это в Берлин, – неожиданно решил вступить в разговор Адлер. – Как мы доставим туда людей для работ, как провести снабжение, связь, оборону и другое? На это уйдёт не один месяц, а может, и не один год.

– Можно наших людей из Либерец вызвать. Полковник с остальными переберутся и будут налаживать работу, – парировала Ева.

– А как мы пройдём такое расстояние? – не унимался Адлер. – От Берлина до Альп Австрии около 600 километров. Это в 3 раза дальше, чем до Либерец или Праги. И потом, идти по снегу, в холод и метель пешком будет сложно.

– У нас есть аэросани и снегоходы, но они для патрулей или для помощи торговцам понадобятся. Так что придётся пешком, – добавил Хубер. – Я не могу их отдать вам, они очень нужны метро. Разве что лыжи.

– Можно пешком или на лыжах, – спокойно ответила Ева.

– Сколько нужно для этого людей? Искать этот супер-бункер в гористой местности в радиусе 50 километров очень сложно, – добавил Эвальд.

– Не больше десяти человек. Да, радиус поиска большой, но я могу сузить его до 10 километров. Я догадываюсь, где он, – сказала Ева и обвела карандашом территорию в Альпах. – Тут местность более подходящая. Из их отчетов, они жаловались, что тут горы очень хрупкие и не подходят для бункера из-за обвалов. А вот тут, как видно уже из отчётов ВВС США, был бой с реактивными самолётами, что базировались где-то здесь. Значит, тут был аэродром нацистов, а значит и бункер мог быть здесь.

– А если мы столкнёмся с этими «святыми»? – поинтересовался Энигма. – Если с ними нельзя договорится, значит, придётся бороться с ними. Хватит ли десятерых?

– Потому и надо поспешить! Да, мы можем с ними столкнуться, но если поторопимся, то вряд ли. Они отправятся ближе к январю.

– Откуда вы знаете? И почему именно в январе, когда самый холод? – удивился Адлер.

– У них есть снегоходы. И они подготовятся к этому времени. Наш человек в их окружении узнал об их планах.

– Ладно. Эвальд, Адлер можно вас на минуту? – сказал Хубер и отошел с ними в сторону. – Эвальд, она не врёт? Очень на сказку похоже. А если нет, то что думаешь?

– Она не врёт. А идея очень неплохая. Действительно, шанс есть и если этот бункер действительно существует, то это может быть шанс на возрождение цивилизации.

– Адлер? – спросил Хубер.

– Сомнительно, но попробовать можно. Хоть территорию исследуем.

– А сектанты?

– Чёрт с ними. Она же сама сказала, что они до января не выйдут. – заключил Адлер. – И потом, мы по другому пути пойдём. Они из Праги пойдут с востока на запад, а мы – с севера. Мы не пересечёмся.

– К тому же, мы будем добровольцами и исследователями, так что метро ничего не угрожает. Идея стоящая, – добавил Эвальд.

Хубер всё ещё сомневался. Он не хотел жертвовать людьми ради бункера, которого, возможно, нет, но и перспектива улучшения жизни была интересна. Он молча пошел к остальным.

– Очень интересно… Ладно. Мы посмотрим документы и завтра дадим ответ. Пока отдыхайте. Не волнуйтесь, здесь вы в безопасности и никто вас не найдёт. Инквизитор вас не тронет.

Глава 6

Сборы и планы

На следующий день сотрудники редакции, Ева, Адлер и Эвальд пришли к Хуберу узнать о решение совета.

– Ева. Мы осмотрели ваши документы и карты. Подумали и вот: 3 члена совета против, 1 воздержался и 6 согласны. Мы готовы организовать отряд для поиска, предоставить всё нужное: рацию, оружие, средства защиты и другое. Можете брать добровольцев сколько надо и кого хотите. Адлер и Энигма пойдут с вами. Они сами решили.

– Замечательно! Спасибо большое, – поблагодарила Ева и впервые показала эмоции радости. – А почему они со мной? Товарищ Адлер понятно, но зачем редактор газеты и ваш партработник?

– Энигма будет вести записи. Вы идёте далеко, а нам надо знать, что там, как живут, опасности и прочее. А Эвальд жил близ Мюнхена и до войны работал там. Ещё он знает те места и хорошо ориентируется на местности.

– Dobre.

Когда все вышли из совета, Ева подошла и села на одну из лавок у стены, позвав к себе остальных.

– Что нам нужно для путешествия? – поинтересовался Энигма.

– Нам нужны ещё люди. С нами пойдёт полевой врач Итан. Я ещё поищу добровольцев. Оружие мы возьмём по пути к станции Рудов, а оттуда мы отправимся к Берлинскому аэропорту, и попробуем взять транспорт или дрезину. Мы ещё зайдём на склад за продовольствием, снаряжением, костюмами химзащиты, медикаментами, – кратко ответил Эвальд.

– Я думаю, нам людей больше не нужно. Чем меньше, тем лучше, вам не кажется? – возразила Ева.

– Что нас там ждёт? С чем вы сталкивались по пути сюда?

– Наш путь будет проходить через Лейпциг. В городе есть поселение, но кто именно там живёт, я не знаю. По дороге людей почти не встречала. Мне попадались «воскресшие», которых вы называли «заражённые», когда спасали меня. Также видела волков, – вспоминала Ева. – Ещё я видела Аспида, но сама с ним не сталкивалась. Это какое-то подобие змеи и птицы с крыльями как у летучей мыши. С чем мы ещё столкнёмся в дальнейшем, я не знаю.

– Плохо. В общем, мы с Адлером отправимся на склады за снаряжением. Энигма, нам нужна будет связь с метрополитеном, так что возьми радиостанции и зарядные устройства. Итан будет завтра, перед поездкой к дальней станции, если опять не опоздает. Всё, расходимся, – распорядился Эвальд, и ушёл с Адлером.

– Ну, тогда и я пойду собираться в дорогу, – решила Майнхоф.

– Стоп, а кто на телебашне будет работать и писать статьи? Я пойду, а ты оставайся! – твёрдо решил Левитан.

– Статьи за меня может написать кто-нибудь другой. Николаус сможет меня заменить, он и сам точно будет не против. И потом, не обижайся, но ты зачем пойдёшь на поиски? Ты же миротворец, а там везде опасности и не только от мутантов, но и от людей. И кто будет жителей метро радовать своим творчеством и чтением книг?

– Однако у меня больше выходов на поверхность, чем у тебя, а значит и опыт больше. Миротворец и хорошо: я буду стараться в переговорах решить наши проблемы. Я ведь всегда на всех переговорах в метро бываю, а тебя туда не берут никогда за твой нрав, вспыльчивость, агрессию и нежелание идти на сотрудничество. Ты будешь первая, кто кого-нибудь убьёт и доставит проблемы.

– Вот как? А кто решил конфликт с северными торговцами, когда они начали наглеть? А свой выход на поверхность 2 месяца назад забыл? Ничего из каравана не принесли и убежали от рейдеров. Помогли переговоры?

– А ты решила мои ошибки вспомнить? Заметь, ты первая начала! Ты сломала тому торговцу нос из-за ссоры с покупателем насчёт воды, которая якобы была грязная, и он просто начал ругаться. И бандитов мне не приписывай! Никто не знал, что там они окажутся в таком количестве, – спокойно и с уверенностью парировал Левитан.

– Ой, надо же? А что же ты не договорился с ними? Ведь это городские, а на пустоши и не такое встречается.

– Так, хватит! – вмешался Энигма. – с Эхо должен хоть кто-то из вас остаться, он один не справится. Кто из вас двоих, решайте сами. У вас сутки.

– Подожди! Сам посуди, я должна идти. Я ничего не боюсь, всегда готова помочь и колебаться не буду.

– Слушай, а если мы найдём себе замену? Мы пойдём все вместе, кроме Эха. Наши журналисты помогут ему с новостями, а он с Николаусом и моим старшим братом будут ему помогать с трансляцией и работой на телебашне. Дядя Николаус разбирается в электронике и сможет ремонтировать аппаратуру, а мой брат – вести трансляцию, – предложил Левитан.

– И слушать постоянно ваши с Майнхоф ссоры? Хотя… мысль неплохая, – Энигма помолчал с минуту, раздумывая над предложением. – Хорошо. Если у вас получится найти замену себе, то ладно. Я поговорю с дядей и узнаю, согласен ли он нас заменить.

– Ну не знаю. Левитан – хороший диктор и ему место, по логике, здесь.

– Не нравится, можешь не идти, тебя никто не заставляет. Хотя ты с этой станции никуда не уйдёшь. Тебя никуда не пустят, сама знаешь почему, – с усмешкой сказал Левитан.

– Да пошёл ты! А раз так, то оставайся тут или не упрекай меня.

– А кто начал этот спор?

– Иди в задницу! – уже на грубость перешла Майнхоф.

– Ну разве что… – не успел пошутить Левитан.

– Заткнись! – проговорила сквозь зубы она, замахиваясь на него кулаком.

– Довольно! Ещё слово, и вы оба здесь останетесь. Уверен, Хубер найдёт вам работу, – пригрозил Энигма, и спор внезапно закончился. – У вас сутки. Вы знаете, что делать.

Они ушли, и Энигма с Евой остались на перроне.

– Мда… команда мечты. Они не убьют друг друга? – поинтересовалась она. – Ладно военных в экспедицию взять, но эти двое как дети.

– Нет. Дальше таких перепалок они не заходят. Они хорошие люди, просто полностью друг другу противоположны. У нас действует закон: «Мы разные, но мы едины», и они придерживаются этой идеи неукоснительно.

– Анархисты… Ну судя по тому как вы живёте, эта система работает. Ладно, значит с нами пойдут: я, ты, офицер, солдат, эти двое и врач. А он кто? Фамилия у него не немецкая вроде?

– Он американец, врач с довоенной американской базы. Был в увольнительной в городе, когда начался апокалипсис. Он хороший врач и добрый человек. Завтра вы с ним познакомитесь.

– Dobrе. Мне вернут моё оружие?

– Да, вернут завтра. А что значит «Dobrе»?

– «Хорошо» на чешском.

– Понял. В общем, вы можете идти в редакцию, а мне надо зайти к одному человеку. Вечером я вернусь.

– Dobrе. Тогда до скорого. И спасибо вам за помощь, – сказала Ева и побрела в редакцию.

Энигма отправился на соседнюю станцию к дяде. По пути он обдумывал, что их ждёт. Эвальд и Адлер – профессиональные солдаты и в дороге они незаменимы, но они соперники во всём, постоянно соревнуются друг с другом. Если проходят учения, то начинается борьба до последнего, кто сильнее, если происходит выход на поверхность, то кто результативнее. По отдельности они действуют великолепно, но в команде как они себя покажут не известно, однако они уважают друг друга и ради цели пойдут на уступки, но надолго ли их хватит?

Майнхоф и Левитан тоже не лучше. Пока речь не заходит о взглядах на жизнь, они очень хорошо ладят. Илона очень активная, энергичная, действующая по ситуации, но орудует поспешно, агрессивно, напролом. Михаил же наоборот, как гроссмейстер, думает наперёд, не спеша, но он мягок и излишне миролюбив. Как они покажут себя в дальнейшем, не известно, но они лишними точно не будут.

Эхо останется в любом случае. Он ещё молод для таких путешествий, редко выходил на поверхность у него нет опыта дальних переходов. Он работает ремонтником путей в метрополитене, но разбирался в электронике и если что, может отремонтировать аппаратуру. Дядя Николаус – министр по электротехнике в метро. Его в путь точно не отпустят, но работать на телестанции он сможет вполне. Вот уже показалась станция Шиллингштрассе, где и работал Николаус. Энигма пошёл по перрону к палатке, где дядя жил и работал.

– Здравствуй, дядя Николаус. Можно войти?

– О, Клеменс, здравствуй! Проходи, конечно. Присаживайся. Будешь чай? – обрадовался он и отложил паяльник и радио.

– Не откажусь. Тебе помочь чем-нибудь? – поинтересовался Энигма.

– Нет-нет, у меня всё в порядке. Рассказывай, как ты? Какими судьбами сюда?

– У тебя есть рация для работы на дальние расстояния? До тысячи километров?

– Допустим. А зачем тебе такая радиостанция? Их можно получить только по спец разрешению, – с удивлением спросил Николаус, ставя кружки с чаем на стол.

– Знаю, вот документ, – Энигма протянул разрешение и дядя, надев очки, прочитал его.

– Очень интересно. И куда вы собрались идти, если не секрет?

– В Альпы на поиски тайного нацистского бункера, – шепотом сказал Энигма, – ты слышал новость о госте с юга?

– Нет, не слышал. Он с юга из Альп?

– Нет. Из Чехии. Судетских гор. Неделю назад мы с Адлером на станции Рудов ремонтом занимались и спасли от заражённых неизвестного. Это была девушка Ева из Чехии. Она пешком сюда шла. Я не шучу. Она по-чешски с нами говорила, оружие не наше, одежда такая… у нас нигде такую не найдёшь.

– Любопытно. И как у них?

– Сложнее, чем у нас. Она такое рассказала, что с трудом верится.

– А бункер?

– Она принесла документы, карты, дела о бункерах, подземных заводах, хранилищах в тех местах. Чехи уже нашли несколько, но дальше искать не могут, потому что не хватает сил и людей. А вот у нас есть силы. Они, кстати, слышали наше радио. Если мы найдём эти бункеры, это может нам облегчить жизнь, а может, это наш шанс на возрождение.

– То, что они нашли пару бункеров, не говорит о том, что они действительно есть. Сам подумай, кто во время войны стал бы тратить силы и ресурсы на такую авантюру? Это расточительство.

– Но совет одобрил эту экспедицию. Было решено, что идея очень неплохая. И исследовать местность к югу от нас не мешало бы.

– Исследовать местность – ладно, но бункеры – как-то не серьёзно… Ну хорошо, радиостанцию я передам, а кто идёт в эту экспедицию?

– Штабс-прапорщик Адлер, Левитан, Майнхоф, доктор Итан, сама гостья Ева и я.

– А ты зачем? С ума сошёл? От нашей семьи никого не осталось. Моя семья погибла, твоя мама не известно, жива или нет. Твой отец пропал непонятно куда. Ты один у меня остался. И ты хочешь уйти и бросить меня тут одного?! – с горечью в голосе воскликнул Николаус.

– Вот одна из причин, по которой я желаю отправиться в экспедицию. Адлер говорил, что отец о Мюнхене что-то рассказывал, а там мама была в момент катастрофы. Он, скорее всего, за ней отправился. Вот и узнаю, нашёл он её или нет. Может, они живы.

– Если этот кретин нашёл её, я рад, если они оба живы, вообще прекрасно. Я в любом случае ему ноги переломаю, чтобы больше никуда не уходил. Это ж надо было! Ради призрачной надежды найти жену отправиться на другой конец страны. Если она была жива, пусть оставалась бы там, а так бросил единственного сына одного и сам исчез! – Николаус уже повысил голос от злости. Было видно, что он возмущён и долго копил в себе недовольство поступком брата, и теперь оно вырвалось наружу.

– Как одного? Ты же за мной присматривал.

– А если бы я не пришёл, то что? Он тебя с собой бы взял? Я с тобой 15 лет. Больше чем он. Я тебя воспитал и всему обучил, а ведь это задача отца. Я тебя конечно же всегда и во всём поддержу, но Лукаш – идиот, хоть я и хочу, чтобы он вернулся.

– Дядя Николаус! Он же хотел, как лучше, не надо так говорить. Мы вернёмся домой к весне вместе с ним и мамой. Я уверен, он всё объяснит, и вы помиритесь.

– Обязательно, но сначала я выбью из него всю дурь, высушу, а потом выслушаю. Я месяц, как пришёл в метро, а он свалил. От брата, от сына!

– Не надо так говорить, – тихо повторил Клеменс и опустил глаза.

– Он мой брат, что хочу, то и говорю о нём, и будь уверен, я так и сделаю, – не унимался дядя….

– Ох, ладно, не об этом сейчас. В общем, я иду в экспедицию, и мне нужна замена на телестанции и в самой редакции. Ты можешь меня заменить?

– Зачем тебе вообще идти? И Илоне с Мишей? Вы же журналисты и работники телестанции, а не солдаты.

– Я буду вести журнал и записи о местности и событиях. Левитан будет поддерживать связь с Берлином и ремонтировать радиостанцию при необходимости. Майнхоф решила пойти как доброволец. Эхо понятно почему не идёт.

– А почему Илона не может заниматься записями? Она же пишет статьи и новости для радиостанции, тебе зачем идти?

– Я же говорил, что, может, найду родителей.

– И ты туда же?! Идти неизвестно куда в пустошь, ради возможности найти родителей? Ты шутишь? Если живы, то супер, но пусть тогда живут там. Зачем рисковать своей жизнью?

– Хорошо, согласен, но тем не менее, сама идея возрождения цивилизации очень интересна. Я желаю в ней поучаствовать.

– Но ты не солдат, не исследователь пустоши, на поверхность выходил только на телестанцию, как ты будешь там работать и элементарно выживать?

– Вот и отлично, как раз получу опыт.

– Это не аргумент!

– Ну как мне тебя переубедить?

– Никак! Клеменс, пойми, не надо тебе участвовать в этой авантюре. Я потерял всю семью, Лукаша и не хочу потерять ещё и тебя. Ты единственный мой родственник.

– Я понимаю, но я желаю отправится. И я не могу бросить товарищей!

– Что ещё ты придумаешь, чтобы убедить меня?

– Не знаю…

Николаус тяжело вздохнул, сложил руки и уперся в них головой.

– Послушай, я буду каждый день выходить на связь и сообщать о том, что происходит. Не переживай за меня. Мы всегда будем на связи, я тебе телестанцию доверяю, и я уверен, что ты с этим справишься, – попытался успокоить дядю Энигма, но он всё молчал.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – тихо, не глядя на племянника, произнес Николаус.

Энигма не знал, как ещё его успокоить.

– Эх… Когда вы уходите?

– Завтра или послезавтра, если проблемы не возникнут.

– Надолго?

– Полгода при самых лучших обстоятельствах. Максимум, год.

– Черт, я об этом пожалею. Ладно, я заменю тебя в редакции.

– Не пожалеешь! – радостно ответил Энигма. – Спасибо, дядя Николаус! Я знал, что могу на тебя положиться!

– Угу…

Энигма взял радиостанцию с аккумуляторами для неё и пошёл обратно в столицу. Дядя остался сидеть за столом и не стал провожать племянника. Он был очень расстроен его уходом, но отговорить он не мог. Энигма попрощался и ушёл, но знал, что завтра дядя будет в столице и будет его провожать.

Вернувшись в столицу, Энигма встретил Адлера у дрезины. Он грузил на неё вещи для экспедиции.

– Вот радиостанция, – передавая её Адлеру, сказал Энигма. – А где Эвальд?

– Он отправился в совет. Хочет получить разрешение на выдачу транспорта для экспедиции.

– А Левитан? Майнхоф?

– Левитан там с братом разбирается. Майнхоф – не знаю.

– О чем они говорят?

– Насчет экспедиции. Я не точно не знаю, они на русском говорят. Они вон там, – сказал Адлер, указывая на вход в дальний туннель.

Они стояли у входа в туннель и громко общались. Двухметровый Валентин стоял перед братом и что-то объяснял ему на русском. Он был старше Левитана на 10 лет и выше на целую голову. По характеру и внешне они были очень похожи. Адлер пошёл к братьям.

– Как дела? – начал Энигма.

– Нормально. Валентин мне советы о выживании даёт.

– Они тебе помогут выжить! Я в 90-е жил и о выживание знаю – дополнил Валентин.

– А чем эти советы помогут? – поинтересовался Энигма.

– Никому не доверять. Кто-то попросит помощь, а тебя битой по голове или для верности нож в бок. У нас в то время к бабушкам на рынке боялись подходить, зная, что они могли тебя ограбить. Не останавливаться надолго где-либо. Лучше всегда быть в движении, иначе опять же ограбят. У нас в 90-х при перегоне машин или дальнобойщики жрали, спали и срали на ходу, чтобы на рекетиров не наткнуться. Не останавливайтесь в городах или поселениях. Жители могут быть с хлебом и солью в одной руке и топором за спиной в другой. Если и заехали, то взяли, что нужно и уезжайте. Старайтесь не брать попутчиков или желающих. Они могут вам втереться в доверие, а потом ограбить. Лопатой по голове и закапывать даже не будут. Берегите девушек и не отпускайте их одних никуда. Есть такие дикари, украдут их и им участь будет незавидная. Девчата у вас здоровые и красивые, и они будут их катать на круговой карусели двадцать четыре на семь, без отдыха, еды, сна.

– Да Илона сама будет их вертеть во все дыхательные и пихательные, как Ленин буржуазию. Ты знаешь её характер и её умения в драке. К ней они и на пушечный выстрел не подойдут, – с сарказмом ответил Левитан.

– Интересно. Мне кажется нам больше мутанты будут угрожать, нежели жители пустоши, – добавил Энигма.

– И с этим можете столкнуться. У нас ещё есть порядок и безопасность, а там нет. Там люди не те, что здесь, – обратился Валентин к Энигме. – Миш, ты же помнишь, когда мы были в Портсмуте? Помнишь их рынок и торговцев с севера? – обратился он уже к Левитану – Помнишь карманника малолетнего там? Когда мы его поймали, он нас ножом чуть не ранил. И это близ нашего метро, а там хуже может быть.

– Помню я, и знаю это, я буду аккуратнее, не переживай.

– Не переживай? Ты мой младший брат и единственный родной человек, отправляешься в другую часть страны на сомнительное дело, а я остаюсь здесь. Как мне не переживать?

– Но ты заменишь нас в редакции? – поинтересовался Энигма.

– Да, конечно! В этом можете на меня полностью положиться.

– Отлично. Ну ладно готовьтесь. Завтра, если проблем не будет, в десять часов отправимся в путь.

– Договорились, – синхронно сказали братья.

По дороге Энигма встретил Эвальда, который сообщил, что получил разрешение на транспорт, и это была отличная новость. Через час дрезина была готова.

Глава 7

Приятный вечер и прощание

Энигма отправился в редакцию отдохнуть и поговорить с Евой.

– Энигма! Постой!

– Эхо?

– Эхо? Да, это я! Подожди меня!

– Ты откуда? Ты же вроде отдыхал после возвращения из федерации? – поинтересовался Энигма у подбежавшего к нему Эха.

– Отдыхал? Да, но я услышал известие о путнике с юга. И побежал обратно в федерацию узнать, кто это.

– И что узнал?

– Что узнал? Много интересного. Он искал другого путника, потому что он что-то украл у его общины.

– Расскажешь в столовой, я есть хочу. Пойдёшь со мной или отдыхать будешь?

– Пойду ли я? Конечно же! Отдохнуть успею.

По дороге Эхо ничего не говорил, на удивление, видимо из-за усталости. Придя в редакцию, они никого там не обнаружили. На столе Майнхоф под лампой лежала записка «Я с Евой пошла в столовую». Энигма с Эхом пошли туда же. Через 10 минут они были там и нашли их за столом. Взяв пайки, они сели к девушкам.

– Ещё раз привет, – присаживаясь к ним, сказал Энигма, – Ева познакомьтесь: это Сигурд или Эхо. Он – один из работников нашей редакции. Кстати, Эхо, ты же был в федерации. Что ты узнал о втором путнике? – Ева оживилась при этих словах.

– Что узнал о втором путнике? Он пришёл на станцию Альт-Темпельхоф. Наткнулся на патруль, и его привели на станцию, а потом и в столицу Унтер-Ден-Линден. Там он обратился к канцлеру и рассказал ему о цели своего прибытия. Один из наших узнал подробности и рассказал мне. Так вот: это некий священник из Чехии, и он ищет человека, что украл у их общины священные писания и важные документы, очень нужные их общине. И он ищет того человека для того, чтобы вернуть эти книги и документы, а также вернуть вора и представить суду. Он расспрашивал сперва канцлера, членов бундсвера, гражданских. Даже начал проповедь вести, но подошёл не к тем. Он решил поговорить со штрассеристами. Они были без повязок на руках, и он не понял, кто они. Они его отпинать собирались, потому что посчитали, что он из церкви Вицлы. В общем, анекдот. Ему запретили вести проповеди, и он просто искал информацию о путнике. Завтра он хочет отправится сюда, если с остальных станций федерации ему ничего не доложат.

– Вот гнида! – сквозь зубы процедила Ева.

– Вы же тот путник, которого он ищет? Расскажите, как там у вас в Чехии! И кто этот тип.

– Да, расскажи подробнее, – добавила Майнхоф. – Я рассказала тебе о нашем метро, а ты расскажи, что у вас.

– Dobrе, начну с начала, – отпив из кружки и поправив повязку, сказала Ева и начала рассказ. – Когда случился конец света, я ещё в детский сад ходила. В тот день воспитатель нас всех собрала и повела в метро якобы на экскурсию, но она услышала воздушную тревогу и начала действовать незамедлительно. Потом упали бомбы, все паниковали, суетились. Воспитательница старалась успокоить людей, но безуспешно пока ей не помогла полиция. Она нас определила в один из вагонов поезда и показывала пример, как успокаивать близких и самим не паниковать выжившим. Через неделю пришли военные. Полковник полка ПВО Тадеаш Цисарж со своими солдатами установили на большинстве станций абсолютную власть своей военной хунты. Позже он подчинил остальные станции во всём метро. Его офицеры, низшие чины командовали на станциях, а ему докладывали о результатах. На станциях был строгий порядок и контроль. Однако офицеры никогда не переходили черту допустимого. Тадеаш не допускал кумовства, политических связей, и был очень строг к ним и каждые два года назначал новых офицеров на станции или назначал новых людей, прошедших отбор. Единственный, кто был неизменным, – его помощник майор Стефан Готфальд. Они были как Сталин и Берия, только не коммунисты. Его солдаты и гражданские выходили на поверхность за ресурсами, налаживали быт, контролировали порядок. Через год жители с солдатами обыскали весь город и собрали там всё нужное для выживания. У полковника была страсть к книгам. Он издал указ о запрете сжигать их, рвать, портить. Они были под его личным контролем, ибо он верил, что они помогут нам выжить и сохранить культуру. Позже он понадеялся, что получится связаться и наладить контакт с другими поселениями, убежищами, метрополитенами. Разведчики и добытчики притащили всё оборудование с Жижковской телебашни и из всех уголков города. Сама башня для использования как центра связи не годилась, ибо очень сильно была повреждена. Несколько лет назад во время бури она развалилась. Но у них получилось связаться с поселениями в Таборе, Братиславе, метрополитеном в Будапеште и Вене, были ещё слухи о поселениях во Вроцлаве, Катовице, Кракове и других поселениях в радиусе 300 километров от Праги. А также различные торговцы поймали наш сигнал и стали приходить к нам в метро. Жизнь была очень неплохой. Шесть лет назад мы нашли документы и прочее, ну то, что я вам принесла. Мы не придали им значения и отложили их в долгий ящик. Но пять лет назад моей маме и отцу удалось с другими исследователями их расшифровать и убедить полковника снарядить экспедицию к ближайшим бункерам. Первые четыре были недоделанные, разрушенные или вообще были только на бумаге. Но нашли 5 бункеров близ Судет. Там было оружие, патроны, оружейные станки, форма и прочее. Это была жила. Но вот тут пришёл этот священник со своей сектой. У нас было светское государство, но их приняли. Они согласились с нашими правилами и остались у нас. Но вскоре у них появились последователи, потом некоторые жители метро стали отказываться работать, потом произошла недостача продовольствия, потом и вовсе саботаж. Полковник был этим недоволен и сказал, что виновные понесут наказание, несмотря на то, что они стали последователями секты, ибо они живут в нашем государстве и по нашим законам. Но тут случилось вообще непонятное. Те, кто ещё вчера были верны полковнику, обернулись против него. Мы дали бой, но они захватили наши склады с бронетехникой, в том числе, танками. Мы ушли из метро на базу, которую полковник и его окружение держали в тайне от всех. Там мы и сейчас живём. После вылазки за книгами и оборудованием, которая обернулась гибелью наших людей, мы с ними переговоров не ведём. Одного из псов святош отряд спецназа майора взял в плен, близ нашего убежища. Его допросили и в расход. Держался долго, но майору ещё не попадались те, кто выдержал бы его допрос. От пленного мы узнали, что сектанты знают о бункерах, но не знают где они. Теперь за нами охотятся и хотят эти карты и документы получить. Полковник узнал от одного торговца, что в Берлине есть фракция, где можно найти помощь и людей для нашего дела. Отправили меня, так как я знаю немецкий язык. Меня снарядили и отправили сюда и вот через месяц я добралась сюда.

– И эта фракция мы? – решил уточнить Левитан.

– Скорее всего, да. Илона рассказала мне о вашем метро и под описание торговца подходите только вы.

– А этот апостол, как его? Чем он опасен и почему вы его так боитесь? – Поинтересовался Эхо.

– Апостол Андрей. Он пришёл с Симоном и уже показал, кто он такой. Это жестокий, коварный, хитрый, преданный и очень набожный урод. Он стал главой инквизиции в нашем городе и руководил карательными операциями у нас в метро. Его пытки были самым страшным для всех, кому не повезло попасть к нему. Наш майор сам был удивлён его методам. После того, как нам попался один из апостолов и «дружественной» беседы с нами он раскололся, майор отправил его сектантам в нескольких мешках. И на поиски нас отправили этого апостола. Я догадывалась, что за мной будет преследование, но не думала, что за мной пойдёт именно он. Но меня больше интересует, как он узнал, что я ушла на север. Но по крайней мере наше убежище и поселение в Либерцах в безопасности.

– А ваши родители где сейчас? И почему вы пошли одна? Почему вам не дали людей в помощь? – поинтересовался Энигма.

– В убежище. Им повезло, мои родители работали в метро. Отец машинист поезда, а мама диггер. Они были из числа приближённых к полковнику, жили неплохо и знали всё о планах начальства. Людей мне не могли дать, ибо их было мало у нас. Наши люди нужны для защиты нашего последнего дома.

– А что известно о других городах и поселениях? – поинтересовалась Майнхоф. – Эхо, запиши!

– В Вене есть поселения в метрополитене. Они живут неплохо за счет оружия и воды. У них проблемы с едой. У них там множество фракций и они там часто враждуют. На поверхность редко выходят и в самом городе довольно опасно, там обитают разные опасные твари. В самом метро есть только 3 станции, через которые можно в него попасть. Через остальные они пускают только своих. В Будапеште более спокойно. Там конфедерация из четырёх государств, и они решают разногласия путём постоянных переговоров. У нас с ними была постоянная связь, но они были слишком далеко, чтобы торговать или как-либо ещё взаимодействовать. С польскими городами мы тоже поддерживали связь, но подробностей об их жизни мало. Остальные поселения живут за счет сельского хозяйства. Продают еду караванам торговцев и покупают у них оружие и патроны для защиты от мутантов и бандитов.

– А с чем или кем мы можем там столкнуться? – поинтересовалась Майнхоф.

– С заражёнными, от которых меня спасли, я встретилась только здесь. Я встречала дикарей-людоедов у городка близ Дрездена. Есть большое поселение в Лейпциге, но кто там живёт, я точно не знаю. Посередине пути между Берлином и Лейпцигом есть поселение сатанистов, но они не враждебны. Если что, у них можно остановиться отдохнуть перед дальнейшей дорогой. В основном, обычные мутанты и бандиты встретятся нам на пустоши.

– Сатанистов? Это точно хорошая идея? – возразила Майнхоф.

– Не суди по их верованию. Оно у них немного не традиционное или как их описывают. В кого бы они не верили, они ни с кем не враждуют и нам ничего не сделают. Я у них остановилась, когда шла к вам.

– Неужели нельзя их избежать? Обязательно ли у них останавливаться? – не унималась Илона.

– Майнхоф очень недолюбливает верующих, неважно в кого верят те или иные, – объяснил Эхо.

– Прискорбно, но остановиться придётся. Они живут у города Виттенберг и там есть мост через реку, через который мы сможем идти дальше в Лейпциг. Остальные либо далеко, либо разрушены. Через саму реку тяжело перебраться, а потому у нас нет другого выхода, как через их поселение.

– Чёрт… – разочарованно пробубнила Майнхоф.

– Мы пойдём по железным дорогам. Так будет проще и мы не заблудимся. От Лейпцига мы отправимся в Мюнхен. Если с припасами будет всё хорошо, то отправимся дальше в Альпы, а если нет, зайдём в Вену. Но есть другой неприятный момент. В Нюрнберге и близлежащих от него городах свирепствует эпидемия чумы, оспы и других болезней. Чёрт знает из-за чего эти эпидемии появились, но там довольно опасно. Можно напрямик, а можно в обход. Это дольше, но безопаснее.

– Час от часу не легче! Почему вы не сказали об этом в совете? – удивился Левитан. – Нам теперь придётся брать дополнительные средства защиты от эпидемий.

– Вы не спрашивали.

– Вы шутите? Это, можно сказать, один из самых важных моментов! – возмутился Левитан. – Вы бы ещё через неделю сказали об этом. Как мы будем пробираться через заражённую территорию без нужной экипировки? Если бы вы нам сейчас об этом не рассказали, мы бы могли там или погибнуть, или заболеть. Когда вы собирались нам об этом сказать?

– Вот сейчас сказала.

– Железный аргумент, – ответил разочарованно Левитан и продолжил ужинать.

– Я слышала о дороге торговцев, что проходят по заражённой территории без проблем и могут провести нас. Они могут нас снарядить на время пути костюмами химзащиты. Но если можно, то возьмем ваши костюмы с собой.

– Решим завтра. Давайте отдыхать, завтра нам в дорогу, – решил Энигма.

Глава 8

Последние приготовления

Энигма проснулся раньше всех. До отъезда было ещё полтора часа. К дороге всё было готово, и их вещи лежали у входа в редакцию. Энигма решил не будить остальных, а тихо вышел из помещения в туннель. Выйдя, Энигма поёжился от сквозняка. Тишина. На станциях все ещё спали. Редко бывало такое спокойствие.

Энигма присел на рельсы и решил подумать, что его ждёт в пути? Дядя в чём-то был прав. Вся эта идея – авантюра. Поиск родителей тоже сомнительно. Идея отправиться в другой конец страны и даже в другую страну, по неисследованной территории, для поиска бункеров была сомнительна. Пешком добраться туда виделось вообще невозможным. Казалось чудом, что Ева смогла преодолеть 200 с лишним километров через чумные поселения, бандитов, дикарей, мутантов и с преследователями за спиной. Однако, если у неё это получилось, значит это возможно. А с транспортом это будет проще и быстрее, значит шансов больше.

Вдалеке был слышен какой-то шорох. Энигма включил фонарик и посветил в сторону шума. Это был кот Фауст со станции Александрплац. Этот пушистый и чёрный как сажа любимец столичной станции часто гулял по туннелям метро. Он подошёл к Энигме и, мяукнув, сел близ его. Он погладил Фауста, и тот начал тихо мурлыкать, что дало спокойствие и уют. В туннеле, откуда пришёл кот, послышались шаги. В метрах 10 от Энигмы шаги прекратились.

– Кто здесь? – сказал кто-то из темноты. По голосу он узнал Эвальда.

– Энигма.

– Проснулись. Я как раз за вами шёл. Ты что тут сидишь?

– Решил подумать о нашей экспедиции.

– Сомневаешься в её успехе? – понимающе спросил Эвальд и присел рядом на рельсы. – Шанс на успех этой экспедиции есть. Не большой, но есть.

– Наша операция имеет смысл, даже если мы не найдём бункеры. Но меня интересует другое. Родители. Моя мама была в Мюнхене, когда случился апокалипсис, а мой отец пропал 15 лет назад и возможно он отправился на её поиски туда. И вот какая вероятность, что я их встречу?

– До войны я был детективом. – Эвальд начал рассказывать, как будто сыну историю из молодости. – Я тогда прошёл стажировку и уже стал самостоятельно вести расследования. И вот однажды мне поручили расследовать дело о пропаже ребёнка. Осмотрев место преступления, улики и опросив свидетелей, я всё ещё был в тупике. Спустя четыре месяца я отчаялся, поскольку ни на шаг не приблизился к результату. Я снова погрузился в дело и решил отправиться в другой конец страны и опросить близких родственников ребёнка. Это были богатые люди из политической партии консерваторов. Очень высокомерные и неприятные личности. Они были обеспокоены и выделили нам денег на поиски и подключили ещё детективов. Спустя месяц мы нашли подозреваемого. Это был какой-то наркоман, что жил близ порта города Росток. Он говорил, что знал эту девочку, ограбил и утопил в Балтийском море. Он признался, его посадили, дело закрыли и о нём не вспоминали. Но меня не покидало ощущение, что в этом деле что-то не так. Мы с отцом девочки обыскали местность поблизости и ничего не нашли. Ещё меня смущали эти богатеи. Очень быстро они успокоились и их люди помогали нам как-то вяло. Я предложил отцу пропавшей девочки авантюру. Он должен был отправиться в дом своих родных и тщательно обыскать его. У него получилось достать для меня интересные улики. Я решил получить ордер на обыск дома этих богачей, но мне отказали в этом. Тогда мы влезли в этот дом сами и нашли девочку. Мы её вытащили и выяснили, что её похитили родственники. Причина была в том, что им не нравилось, как отец воспитывал девочку. Она якобы из богатой семьи, родословная и тому подобное. По их мнению, она должна была учиться в лучших университетах и ей не место среди среднего класса. Девочка не желала жить в таком обществе и решила остаться у отца. Но эти родственники не смирились с этим и украли её. Наркоман был просто подставным. У него были долги, не было дома, а тюрьма была неплохой перспективой в его положении. Детективы, руководство в министерстве полиции, судьи – все были куплены и потому мне отказали в ордере. Мораль всего: ни в чём никогда нельзя быть уверенным до конца. А ещё если хочешь добраться до истины, иди до конца. Если даже не добьёшься нужного результата, то не сожалей.

– Значит, получу я ответы на свои вопросы или нет, стоит попытаться?

– Верно. В любом случае, основная задача это поиск убежищ и бункеров. И тут если вы их найдёте, это успех, а если нет, то разведка местности тоже не помешает, – завершил свой рассказ на позитиве Эвальд. – Ну что? Сомнения развеялись?

– Да. В любом случае, мы делаем пользу для жителей метро.

– И это тоже. Ладно, вам пора в дорогу отправляться. Буди остальных. Адлер, наверное, заждался нас уже.

Энигма встал и пошел будить остальных, но ему дверь открыла Майнхоф.

– И давно ты проснулась? – поинтересовался Энигма.

– Практически с того момента, как Эвальд начал свой рассказ. Мы все слушали. – Без какого-либо смущения сказала она и показала на остальных за её спиной.

– И как? Что узнали нового? – решил как-нибудь подловить их на подслушивании Эвальд.

– Ничего, но было интересно. Добавил нашей экспедиции больше смысла, – парировала Майнхоф.

– Допустим. Ну раз все готовы, пошли к дрезине. Пора выезжать.

Энигма забрал свой рюкзак, и все пошли к станции. Ева сразу взяла кота Фауста на руки и впервые улыбнулась. Всю дорогу к станции она несла его на руках. На станции уже во всю шла бурная деятельность. У дрезины стояли Адлер с Хубером, Николаусом и Валентином.

– Ну что, все готовы? И почему так долго вас не было? – начал Адлер, как всегда, не поздоровавшись.

– Вёл профилактическую и агитационную беседу о вашей экспедиции. – дипломатично ответил Эвальд. – А где Итан? Он ещё не пришёл?

– Нет, он как всегда, опаздывает. Пока попрощайтесь с родными и через 10 минут отправляемся за оружием, а потом на Рудов, – кратко приказал Адлер. – Ева, с вами хочет поговорить товарищ Хубер.

– А? – не расслышав, спросила Ева. Она всё ещё держала кота на руках и так увлеклась им, что прослушала слова Адлера. – Хорошо, я подойду.

Ева и Хубер отошли для разговора, Валентин с братом тоже, Майнхоф и Адлер сели в дрезину. Энигма с дядей отошли в сторону.

– Не передумал? – с надеждой спросил дядя Николаус.

– Нет.

– Ох… не люблю долгие прощания. Буду краток. Удачи тебе в этой экспедиции. Надеюсь, вы найдёте, что ищете. Если найдёшь Лукаша, передай ему это письмо и врежь ему. Скажи, от меня за его поступок. Он, думаю, поймёт, за какой именно, – строго и серьёзно, но с улыбкой сказал дядя.

– Я уверен, папа сделал это не из злого умысла. Письмо обязательно передам. И не волнуйся за нас. Мы каждый день будем выходить на связь с Берлином. Время сеанса с вами будет с 15:00 до 17:00. Если мы дольше двух недель не выходим на связь, то высылайте группу поиска, – попросил Энигма.

– Знаю, Клеменс. Мне уже Хубер это сказал. Хорошо, но, пожалуйста, береги себя и товарищей. А главное, возвращайтесь все и с мамой и моим братом-недоумком, – с плохо прикрываемым волнением напутствовал дядя.

– Ладно. Нам пора. Пока! – сказал Энигма и обнял дядю.

Все сели в дрезину. Вскоре и Ева пришла к ним, так и не выпустив кота из рук. Похоже, он заснул. Прежде чем присоединиться к остальным, она аккуратно опустила его на перрон, не желая расставаться с ним.

– Здравствуйте дамы и господа! Рад вас видеть. Спасибо что подождали меня, друзья мои, – поприветствовал Итан Хейвуд с улыбкой до ушей и откровенной радостью.

– Подождали? Ты как всегда опоздал, – упрекнул его Адлер.

– Позвольте, друг мой точный, я не опоздал, я задержался. Мне надо было собрать свои вещи, взять нужные медикаменты, и объяснить всё своей ассистентке, пока я буду отсутствовать.

– Ну кто бы сомневался, – с лёгкой насмешкой сказала Майнхоф.

– Ну да ладно. Пора в путь! – с энтузиазмом сказал док.

– Док, ты точно уверены, что готовы к экспедиции? Это очень серьёзное путешествие, – поинтересовался Эвальд.

– Друг вы мой заботливый, спасибо за беспокойство, но я вас уверяю, что абсолютно готов к путешествию. Давно хотел выбраться в какую-нибудь вылазку, – без сомнений и с полной уверенностью сказал Итан, усаживаясь в дрезину.

Дрезина, набирая скорость, поехала в туннель. Все ехали молча, погрузившись в свои мысли.

– Кто этот доктор? – поинтересовалась Ева у Энигмы.

– Доктор Итан Хейвуд. Он один из лучших наших врачей в метрополитене. Он был главным врачом на американской базе до войны. В день апокалипсиса, когда у него был увольнительная, он оказался в метро. Он хороший и надёжный человек. Вы к нему привыкнете. Он очень жизнерадостный, и поэтому создаётся такое ощущение, что он безмятежный и беззаботный. Хейвуд всегда весёлый, радостный, приветливый, – вкратце объяснил ей Энигма.

Еву это успокоило, и до оружейной станции они ехали в тишине.

Док сидел спокойно и в полной уверенности в успехе экспедиции. Казалось, что этого человека ничто не способно сломить. В день апокалипсиса он, как говорили выжившие, был настоящим спасением, постоянно шутил, обладал отличной харизмой и актёрским талантом. Люди, что паниковали и волновались в день апокалипсиса, благодаря ему успокоились и организовались. Он хвастался, что выступал на Бродвее и в стендап-шоу на ТВ. Если это и так, то это очень помогло ему стать человеком, который дарит всем жителям метро радость. Также он отличный врач, и, можно сказать, создал медицину в метро. Он не только лечил смехом душу, как он говорил, но и самых, казалось, безнадёжных больных ставил на ноги. Ещё он любил писать шутки и комедии, в свободное от работы время, отдавал их в редакцию, и Левитан их иногда рассказывал на всё метро. Его очень уважают и ценят, но то, что его отпустили в эту экспедицию, очень опрометчиво, ведь в случае его гибели метро потеряет лучшего врача. Несмотря на то, что всех в метро обучают основам медицины, в пути понадобится профессиональный врач.

Энигма был озадачен решением Майнхоф отправиться в эту экспедицию. Ладно Левитан, он отлично разбирается в технике. Может с закрытыми глазами отремонтировать, разобрать и собрать любую радиостанцию в метро. Также он отлично соображает в автомобильном транспорте. В дороге его знания будут нужны. Ева будет проводником, хотя, учитывая состояние её здоровья, ей стоило полностью выздороветь. Адлер один из лучших солдат, и он тоже нужен в пути. А у Майнхоф нет никаких нужных умений. Она не солдат, не техник, не следопыт, а писарь. В её задачи всегда входило только написание статей и редактирование их, а также создание новостей для радиоэфира. Если только просто как доброволец. Её всё равно никто не сможет отговорить. Майнхоф была прямолинейна и упёрта в своих убеждениях, никогда не шла на уступки и мнение своё не меняла. К 26 годам в метро большинство девушек находили себе пару, но она относится к идее семьи крайне критично и негативно, принимает только идею товарищества. У неё самой не было семьи, воспитывалась в доме сирот после апокалипсиса, пока её не нашла подруга её родителей. О своей семье никогда не спрашивала и не интересовалась. Также ни о чём не сожалела и никогда не испытывала жалость к кому-либо, считая сожаление уделом слабых, «утраченное не вернёшь, а раз так, зачем сожалеть и печалиться?» За это её некоторые считали циничной, эгоистичной, бездушной социопаткой, однако это далеко не так. Она всегда готова помочь, и сама готова всегда заступится за кого-либо. Майнхоф ответственна, умна, добра, справедлива, необидчива, но социума старается избегать, хотя все ярлыки воспринимает как комплименты.

Через 10 минут они были на станции Гренцалле. Выйдя из дрезины, Адлер сперва подошёл к ответственному и вернулся с винтовкой Евы.

– Вот ваша винтовка и пистолет-пулемёт. Патроны вы получите вместе с нами на складе. Почему именно это оружие вы хотели получить обратно? Он редкое, довольно тяжёлое, громоздкое и патронов к ней на всей пустоши не найти. Может возьмёте какое-нибудь наше вместо этого? – передавая оружие Еве поинтересовался Адлер.

– Dаkuji. Спасибо. Нет, наверное, этот пулемёт очень точный, дальнобойный и мощный. С ним мне вроде бы удобно и привычно, – с неуверенностью ответила Ева.

– Как знаете. Так, все послушайте меня! – обращаясь к остальным членам экспедиции начал советовать Адлер. – Берите оружие с одинаковым патроном. Берите оружие под натовский винтовочный патрон 7,62 x 51, 5,56 x 45 и пистолетный патрон 9 x 19. Эти патроны будет проще найти на территории бывших стран НАТО. Можете взять под советский патрон 7,62 x 39 на Калашников, но он менее распространён. В общем, я дал вам совет. Берите оружие под эти патроны, остальные на свой страх и риск. Чем больше у нас патронов, тем лучше. Возьмите автоматическое оружие и пистолет или ПП. Не берите пулемёты, дробовики и какие-либо тяжёлые винтовки. Они нам не к чему, только тяжесть и расход патронов.

Все разошлись и начали подбирать себе оружие в дорогу. Майнхоф сразу же пошла за своим любимым автоматом FN FAL и пистолетом Beretta 92. Левитан забрал немецкий клон Калашникова MРi-KMS-72 и Luger P-08. Доктор Итан взял винтовку HK SR9 и HK UMP. Адлер как всегда брал AUG Steyr и Glock 18. Энигма взял HK G36 и MP 5 K. Все взяли положенные разгрузки, противогазы, лёгкие кевларовые бронежилеты, костюмы РХБЗ, патроны, гранаты. Через полчаса все были на дрезине и готовы к отъезду.

Ещё минут через двадцать они были на станции Рудов. Все собрались провожать товарищей в экспедицию. Кто-то перешёптывался, кто-то желал удачи, кто-то надеялся по их возвращению узнать что-то о тех местах, куда разведчики берлинского метро не ходили. У выхода на поверхность их ждали два солдата сопровождения до гаражей у аэропорта.

Они снова вышли на поверхность. Стало ещё холоднее, лужи покрылись тонкой коркой льда, сильный ветер, тяжёлые снеговые тучи и довольно темно на улице, хотя уже 10 часов утра. Несмотря на то, что все тепло оделись, холодный ветер пронизывал до костей. До аэродрома было 3 километра по главной дороге через малоэтажную застройку. От волны ядерных ракет она не сильно пострадала, только окна были выбиты у домов и машин. Сама улица выглядела очень жутко. Сгоревшие остовы машин, кости погибших людей, трупы животных и заражённых, сгоревшие деревья, покосившиеся со временем дома. Они подошли к автобусу, у которого спасли Еву. Возле него и вверх по улице лежало около 30 трупов кукол. Жуткое зрелище. Окровавленные тела у машины лежали в куче, разорванные на части. Эти куклы когда-то были людьми. У одного из убитых была повязка на куртке и респиратор с очками.       Это был санитар с заражённых чумой станций. Либо не добрался до центрального метро, либо на станциях что-то случилось. Жителям тех станций не позавидуешь. Они живут в изоляции, им пытаются помочь торговцы и врачи из метрополитена, но результатов мало. Им помогают в борьбе с эпидемией, а они работают на грибных плантациях и поставляют грибы другим станциям в обмен на лекарства. А главное, добраться до них сложно, поскольку 3 станции разрушены, а на одной живут мутанты. Зачистить станции от мутантов и расчистить разрушенные не получалось. Две группы зачистки полностью погибли, не добившись никакого успеха, а разрушенные станции и туннели восстановлению не подлежали. Некоторые считали, что чумные обречены, им не помочь и лучше не помогать им, но большинство членов совета и Бундесвера проголосовали за помощь тем станциям, и только благодаря этому они ещё живы.

Пройдя жилые районы, они вышли к полю перед аэродромом. До терминала, где находился пост наблюдения и гаража с техникой, оставалось немного, но была проблема. Открытая местность была опасна из-за юнкерсов. Это были непонятные твари размером со страуса, только без перьев, а в костной броне, и с крыльями, как у летучей мыши. Они пикировали с высоты на жертву и разрывали её на части, словно осколочный снаряд. Над полем их не было видно, но они точно были поблизости. На открытой местности они скорее всего нападут, поскольку у них тут есть гнёзда, как раз у таких мест. На терминале у аэродрома был пост с зенитным пулемётом, и они могли прикрыть экспедицию, но если юнкерсы нападут группой, то это их не спасёт, а потому придётся добираться до терминала или ползком, или перебежками.

Адлер первым отправился к перевёрнутому грузовику у дороги. Осмотревшись, он дал остальным команду переходить к нему. Как только все подошли, он посветил фонариком посту в терминале. Они ответили ему зелёным фонарём, означающим, что в поле безопасно и можно идти. Группа двигалась близ дороги, чтобы при появлении юнкерсов можно было спрятаться в остовах машин. Они дошли до моста, где им надо будет спустится вниз к терминалу, но тут под мостом что-то громко заскрежетало, будто кто-то резал вагоны поезда. Все замерли на месте и сняли оружие с предохранителей. Адлер подошёл к краю моста и посмотрел вниз. Он тут же вернулся и сообщил, что в вагоне сидит юнкерс. С терминала солдаты спец сигналами фонариком сообщили, что они могут идти, а они если эта тварь вылезет из вагона, отсекут её от них из пулемёта. Группа сошла с главной дороги и ползком двинулась к посту. Вскоре они наконец-то были на месте. Тварь спала в поезде и, к счастью, не заметила их.

– Здравия желаю. Вот ваш транспорт, – отрапортовал ефрейтор Адлеру и указал на машину для экспедиции. Это были два микроавтобуса Volkswagen Transporter-3 и 4. Они были обшиты дополнительными стальными листами, оснащены колёсами от внедорожника, увеличенным клиренсом. Т-3 был переделан для припасов, в нем было топливо, продовольствие, лыжи, спальные мешки, медикаменты и другое. А Т-4 из инкассаторской машины стал пассажирским с пулемётом МГ-42 на крыше в самодельной башне и небольшими бойницами для автоматов по бокам авто.

– Отлично. Так, в Т-3 садятся я и Майнхоф, – распорядился Адлер, – в Т-4 – остальные. Вы едете впереди, мы с грузом за вами. Держите рации при себе и в случае чего докладывайте обо всём, что вызывает подозрение. Повторю маршрут. Выезжаем на автобан и движемся к городу Михендорф. Если погода не ухудшится, то постараемся доехать до Виттенберга. Там переночуем и отправимся к Лейпцигу. После…

– Я перебью, но после Лейпцига территории, поражённые чумой или ещё чем-то, – добавила Майнхоф. – Наша гостья недавно обмолвилась об этом нам.

– Ладно, решим этот вопрос по дороге, – после минутного молчания решил командир. Недосказанность Евы не вызвала у него никакой реакции. – Всё по машинам!

Глава 9

Жестокий мир

За городом уровень радиации был невысокий и можно было спокойно снять противогазы. Картина была удручающая. Начался лёгкий дождь, ветер не стихал, темно, холодно. Печка в грузовом микроавтобусе не работала, так что Адлеру с Майнхоф не позавидуешь. Энигма сел за пулемёт в башне и осматривал территорию. Главный терминал аэропорта был очень сильно повреждён: на него упал самолёт в день катастрофы и обрушил почти всю крышу. Поле для самолётов использовалось как кладбище, хотя в метро предпочитали тела сжигать, но верующие желали хоронить по правилам, поэтому нашли место подходящее для этого. Всю территорию зачистили и использовали терминал у вокзала как одну из мастерских транспорта. Также по железнодорожным путям к этой станции ходили торговые дрезины, и она была одной из самых важных после Центрального вокзала Берлина. На станции метро близ него появился рынок, на котором можно было купить всё, что привозили торговцы из западных городов.

Через полчаса они проехали город Михендорф и выехали на главную магистраль. Загородная дорога была более свободной и на удивление только немного поросла в некоторых местах. Они ускорились и по их расчётам через час они должны будут подъехать к Виттенбергу. Если так, то они могли бы уже сегодня доехать до Лейпцига. Это было бы вообще отлично, особенно если дорога дальше будет такой же, как сейчас свободной и неповреждённой. Не радовала только погода. Темнеет рано, а ближе к ночи будет ещё холоднее, ветер и дождь усиливался, тучи сгущались. Если будет шторм, то придётся сделать остановку.

– Итак, товарищи, давайте как раз сейчас обсудим планы на ближайший день. Что нам нужно в поселении, что будем делать у Лейпцига, и что делать с сюрпризом Евы, – предложил командир по рации.

– В поселение сатанистов мы едем, поскольку это ближайший целый мост через реку. Я через него проходила, когда шла в Берлин. Они не опасны, мы попросим проехать через их поселение и мост дальше и всё, они нас пропустят, только не провоцируйте их, я не знаю, как они могут себя повести в таком случае. Особенно прошу тебя, Майнхоф, пожалуйста, не реагируй на них, – обратилась к ней Ева, помня их разговор в столовой о сатанистах. – После мы будем у Лейпцига. Там живут люди, но кто они, не известно. Я встретила как-то раз торговца, и он мне так и не ответил внятно. Надо будет разведать, кто там, чтобы в случае, если нам понадобится помощь, она из Берлина могла к нам доехать без проблем. Да и просто интересно узнать, что там. От городка Хемниц и Цвиккау будет зона, где поселения страдают от эпидемий. Можно там дождаться каравана, который знает, как пройти. Однако я не знаю, как часто они ходят и сколько их ждать в таком случае.

– А ещё варианты? – спросил Левитан, после паузы Евы.

– Ещё вариант, через Судетские горы. Можно сделать крюк и приехать в Вену или Линц.

– А сразу в Мюнхен нельзя? Это очень большой крюк, – удивился такому плану Адлер.

– Через Плезень мы можем проехать только туда, поскольку в горах в том районе обитают бандиты, горные поселения, которые враждебны к чужим. Также мутанты. И третий путь, через Штутгард, но что нас ждёт дальше на юг от этого города, я не знаю. Можно сказать, будем идти вслепую, – скептически ответила Ева. – Если мы хотим быстрее добраться до Альп, то лучше, наверное, рискнуть. Если напрямик, то быстрее, но есть риск эпидемий. Крюк через Судеты, большой путь, зато я его знаю хорошо. И если через Штутгард, то путь нам вообще не известен.

– Штутгард обитаем. Там есть хорошие люди, мы с ними торговлю ведём, но они никогда не ходили в горы на юг, – добавил Адлер, сидя за рулём и объезжая по обочине пробку. – Они говорят, там опасно и сложно пройти, но слышали, что, возможно, в бывшем Лихтенштейне кто-то живёт.

– Хоть что-то. Тогда давайте так: доедем до поселения и там решим, как дальше быть. Может они, что-то знают, – предложила Ева с энтузиазмом.

– Кстати, а сколько там этих сатанистов? – поинтересовалась Майнхоф. – и как нам быть и вести себя там, чтобы не ввязаться в конфликт?

– Их не больше ста человек. Они не опасны, на политические взгляды, интересы, даже на веру людей не обращают внимание. Не волнуйтесь, с ними буду говорить я. – Сказала она как-то безразлично.

Какое-то время они ехали, молча осматривая местность. Дождь усиливался, темно, за окном поля и леса. Или то, что напоминало их. Леса были выжжены, без листьев, черные стволы и ветки. Он был похож на иллюстрации из книг Говарда Лавкрафта, также жутко. Такое ощущение, что здесь ничего не растёт после падения бомб. В двух словах: выжженная земля.

– А что у вас за музыка в метро играет? – внезапно заинтересованно спросила Ева.

– Это лоу-фай хип-хоп, или лофи хип-хоп, ну или чиллхоп, – услышав вопрос, спустился в машину и объяснил Энигма. – Этот жанр появился незадолго до войны. Я не помню кто, но тогда запустили круглосуточную трансляцию данной музыки на радио. Вскоре при обыске телебашни наткнулись на карты памяти с этой музыкой. Мы запустили её в прямой эфир. Трансляцию слушаем мы и некоторые поселения на пустоши.

– У вас так много такой музыки?

– Было мало, но нам кто-то стал присылать новые композиции через торговцев. К нам из города Гюстров как-то раз неизвестный попросил через местную радиостанцию передать сборник песен. Это был шик! К сожалению, неизвестен автор, но некоторые думают, что это сами Rammstein! Их стиль песен. Иногда мы включаем песни или музыку из других жанров, аудиокниги. Мы стали транслировать даже фильмы. У нас когда-то был телевизор, но вскоре он сломался.

– Слышала. Идея неплохая и нам нравилось слушать трансляцию. Мы даже стали сами …

– Эй, я вижу дым! Как-то много его, так должно быть? – перебил Еву Левитан, как только они выехали из-за лесополосы.

Вскоре Энигма из башенки тоже увидел дым вдалеке. Чёрный дым поднимался довольно высоко и было такое ощущение, что там горит нефтяная скважина. Они остановились и почти все вышли из машин.

– Что там может так гореть? – очень удивился Итан.

– Там город! Это Витенберг! Но что… – в недоумении громко сказала Ева. – Надо подъехать поближе и выяснить, что там произошло!

Все сели в машины и на низкой скорости поехали в сторону дыма. Это был большой столб, и виден почти за километр от них. Не доезжая метров 200 до города, они остановились и решили пойти в город на разведку пешком. Майнхоф и Левитан остались в машинах ждать сигнала, чтобы в нужный момент подъехать к городу.

Дым шёл из частного сектора. Были заметны баррикады и башни наблюдателей у окраины, однако никого не было видно. Подойдя ближе, они увидели, что там догорали дома, на улице лежали тела убитых жителей города, стоял ужасный смрад. Они пытались спастись бегством, но за ними явно гнались и стреляли в спину. Несколько убитых были превращены в месиво, видимо их переехали на броневике. Даже детей не пожалели. У стены одного дома лежали женщины с детьми, среди которых были младенцы.

– Да тут настоящая бойня была. – Прокомментировал увиденное Адлер. – Как давно это произошло?

– Не более суток они тут лежат. – Ответил спокойно Итан, осматривая одного из убитых. – Стреляли из крупнокалиберного оружия и ручных пулемётов. У нападавших был броневик, скорее всего гусеничный.

– Тут всё разорили, – окинув взглядом улицу сказал Адлер. – Всех вырезали и всё увезли, хотя эти даже не похожи на каких-либо сатанистов. Какие подонки способны на такое?

– Это те, кто меня преследовал, – без каких-либо эмоций сказала Ева.

– Вы же сказали, что вас один апостол преследовал? – Снова возмутился Адлер. – Не поверю, что это сделал один человек.

– Значит он был не один, а с группой. Видимо прошли здесь и местный уклад жизни не понравился. Или меня спрашивали.

– Получается, ты их сюда привела, – разочарованно добавил Адлер. – Что же они могут сделать с нашим метро?

– Могут пойти на шантаж или похитить кого-нибудь и пытать, но очень маловероятно, что они нападут на метро.

Группа полностью осмотрела район, но никого живого не обнаружила. Адлер вызвал по рации машины, и вскоре Майнхоф и Левитан приехали к ним.

– Что здесь произошло? – с ужасом прокомментировал увиденное Левитан. Майнхоф тоже самое спросила и выматерилась.

– Точно не известно, скорее всего преследователи нашей гостьи, – объяснил Энигма.

– Ё… Кошмар. Выжившие есть? – с надеждой спросил Левитан.

– Кажется нет. Мы дома пока не осматривали.

Левитан поник, а Майнхоф была в гневе и, осматривая казнённых у стены, проклинала сделавших это. Командир приказал осмотреть город в поисках выживших.

Энигма подошёл к одному из убитых. Внешне нельзя было сказать, что это какой-то сатанист, он не выглядел, как их описывали. Ни балахонов, ни пентаграмм, ни татуировок, ни кожаной тёмной одежды, а поношенные брюки карго, брезентовая накидка, вязанная узором шапка. У убитого лежали дробовые гильзы, но оружия поблизости видно не было. Видимо, убийцы забрали. Дом, у которого лежал убитый, был превращён в решето. Внутри лежало месиво из тел, застывших в агонии. Тела обгорели до костей, некоторые без конечностей, невыносимый смрад горелого мяса и кожи, отравленный фосфором воздух. Некоторые застыли в момент, стояли на коленях, на лицах застыл ужас, агония и боль. От увиденного по телу прошёл холод. В углу лежала женщина спиной ко входу и пыталась закрыть ребёнка собой. Но безуспешно, в дом попал фосфорный снаряд и уничтожил здесь всё живое. Ребёнок обгорел частично, но умер от удушья или болевого шока. Около двадцати человек, в основном дети и женщины. Видимо они пытались спрятаться здесь, но не повезло. Энигма не мог вымолвить ни слова и был в ужасе от увиденного на столько, что не заметил, как Левитан стоял рядом с ним.

– Твою мать! Что за… как… чем…

– Это, видимо, фосфор, – еле вымолвил Энигма, чувствуя ком в горле.

Они вышли из дома и подошли к машинам.

– Они здесь всех убили и забрали или уничтожили все их вещи, – объяснила ситуацию Ева. Она на удивление говорила также безразлично и безэмоционально.

– И всё? Это всё, что вы можете сказать? Уничтожили около сотни человек, а вы так спокойно говорите? – в недоумении на всю улицу сказал Левитан. – Эти святоши пришли по вашим следам и уничтожили целое поселение! Они всех уничтожают?

– Да, они не остановятся ни перед чем. Печально, что их всех уничтожили конечно, но мне сказать нечего. Жалеть и плакать по ним не буду, бессмысленно, им это не поможет. В общем печально, что по сути из-за меня их всех убили и вы хотите мне на это показать. Эмоции тут не к чему, – также без эмоций, спокойно и без обиды на слова Левитана ответила Ева.

Левитан, не удовлетворённый ответом, ушёл дальше по улице и зашёл в один из домов. Все остальные остались у машин.

– Я пойду поговорю с ним. Михаил, видимо, немного в шоке от такого, я сам поражён, но я приведу его в норму! – сказал Итан, не теряя своё всегда весёлое настроение и пошёл в дом в след за Левитаном.

– Я в недоумении. Зачем они устроили тут резню, чего они этим добились, если им нужны вы? И кстати, как вы поняли, что это ваши преследователи? – поинтересовался Адлер.

– Характерно для них. Отец Симон говорил в своих речах, что кто не верует в бога, тот грешник, сатанист, приспешник дьявола и прочее, а значит подлежит уничтожению. И потом, кто ещё мог это сделать. Их никто не трогал столько лет. И тут сразу, после моего появления поселение вырезали, – ответила Ева и поправила свою повязку.

– И всё же не понятно, они хотят мир очистить от греха, но уничтожают всё на своём пути. Зачем? В чём смысл? – не унимался Адлер.

– А у религии до войны был смысл? Они делали примерно то же самое. Разграбили Константинополь, насаждали религию в новом свете или убивали не согласных. Они раньше это делали и сейчас, чему удивляться.

– Мда…

– Да это последние психи! – Гневно добавила Майнхоф. – Эти уроды устроили геноцид! Что они дальше придумают?

– Наши их либо задержат, либо направят по ложному следу, – поспешил успокоить её Адлер.

– А если они пойдут на сотрудничество с Вицлой? Или найдут других приспешников? Они могут устроить у нас в метро такой же сценарий, что и в Праге! Надо предупредить наших, чтобы они этого… как его… апостола либо расстреляли, либо арестовали, а ещё лучше уничтожили их группу, – предложила Майнхоф и полезла за рацией.

– А это мысль! – одобрил её предложение Адлер.

Они достали рацию, установили антенну и начали настраивать связь с центром. Энигма в этот момент пошёл в дом с заколоченными окнами и который пострадал меньше остальных. Это был, скорее всего, склад, на котором местные жители хранили свои припасы. Тут был беспорядок и разруха, всё вынесли. Полки и стеллажи сломаны, по полу разбросаны мятые коробки и прочий мусор. Осмотрев помещение и войдя вглубь дома, ничего полезного он не нашёл. Энигма сел на стул и задумался: что они увидят дальше? Они недалеко от Берлина, а тут такая дикость и ужас творится. Мир стал очень жестоким. Неужели люди до войны, запуская ракеты друг в друга, не понимали, к чему это может привести? Как они до этого докатились?

Энигма собирался выходить, но его что-то отвлекло. Прислушавшись, он услышал какое-то мычание, но не понял, откуда. Он походил по дому как можно тише и нашёл место, где было слышно звук отчётливее. Он шёл из подвала, но ни лестницы, ни люка в подвал нигде видно не было. Обойдя все помещения в доме и с улицы, входа вниз он не обнаружил. Зайдя в дом снова, он ещё раз всё тщательно осмотрел, ведь должен быть вход туда. Но тут он обнаружил царапины на полу от большого, тяжёлого сейфа, который стоял у стены. Он с трудом его сдвинул и вот он, люк в подвал. Внизу было темно, пыльно, грязно, всё в паутине. Энигма включил фонарик и осветил подвал, но ничего видно не было. Он снова прислушался и понял откуда идёт звук. Осветив помещение за шкафом, он видел только кирпичную кладку, банки… и тут сверкнули два глаза. Энигма попятился от неожиданности, но подойдя снова к стеллажу, он увидел морду лисы. Обойдя стеллаж, он увидел человека в маске лисы с телом какого-то человека на руках.

– Эй, вы кто? Что с вами? – спросил Энигма.

Ответа не последовало. Это была девушка. Она вообще не обращала внимания на него, а продолжала мычать себе под нос мелодию. Он подошёл ближе. На руках у неё лежал человек. Энигма не решился трогать её и побежал наверх.

– Ты куда пропал? Мы тебя звали, – крикнул Адлер, увидев Энигму. Все уже собрались у машин и ждали его.

– Там выживший в подвале!

Все немедленно сорвались с места и побежали за Энигмой. Вскоре все оказались в подвале. К девушке подошёл доктор Итан.

– Выйдете все, я осмотрю её и попробую вывести отсюда, – приказал он.

Все вернулись к машине и ждали, пока они выйдут. Через полчаса Итан вышел с девушкой, держа её под руки.

Теперь её можно было разглядеть лучше. Это была скорее девочка, нежели девушка. На вид ей лет 15. На ногах истоптанные кеды, джинсы, жёлтый, яркий дождевик с запёкшейся кровью. На лице маска лисы из дерева или папье-маше с прорезями для глаз и небольшим сколом справа. Белые, растрёпанные, очень кудрявые, вьющиеся волосы. Усадив, её на складной стул, Итан попробовал снять маску, но девочка запротестовала и убрала его руки от маски.

– Она очень запугана и явно в шоке. У неё что-то с лицом, судя по кровоподтёкам, – объяснил всем Итан. Он снова обратился к девочке с улыбкой. – Эй, милая, мы тебе не желаем зла. Я тебя не обижу, мне надо просто осмотреть тебя. Ты хочешь кушать или пить? Сними маску, я тебе её починю, а ты в это время поешь. Что скажешь?

Девочка, помедлив с минуту, развязала тесёмки на маске и сняла её. Все ужаснулись, но виду не показали. У неё был зашит рот, кровоподтёк у правого глаза, мешки под глазами. Итан взял ножницы и стал аккуратно отрезать нитки. Избавившись от них, он обработал раны и дал ей умыться. Левитан дал ей еды и воды. Она взяла тарелку, но не ела, а уставившись на неё беззвучно, что-то бормотала.

– Что с ней? Она психически здорова? – обратился к доктору Адлер.

– У неё шок, но думаю да. Дайте ей отдохнуть и привыкнуть.

Она принялась за еду, но ела медленно и не сказала ни слова. С девочкой остался доктор и продолжил осматривать её, а остальные отошли ко второй машине. Оказывается, у неё ранение в предплечье, но рана сквозная.

– Так товарищи, уже почти четыре часа. Скоро стемнеет и дождь усиливается. Предлагаю добраться до моста и там переночевать, а завтра отправимся в Лейпциг. На сегодня хватит сюрпризов, – предложил Адлер.

Все согласились. Адлер и Майнхоф отправились на разведку местности, а остальные остались у машин. Девочка поела, Итан её перевязал, и она встала, надела маску, взяла из машины топор и пошла обратно в подвал. За ней пошёл Левитан, но остался у входа в дом. Через десять минут она вытащила тело того человека, который был у неё на руках, когда её нашли. Левитан помог дотащить труп до лужайки за домом, но она вернулась в дом и начала рубить диван. Видимо она желала кремировать тело. Левитан принёс из дома обломки от деревянных стеллажей, но она по-прежнему не говорила ничего, однако взяла их, и Левитан пошёл обратно в дом.

Через час они соорудили подобие алтаря из досок, положили на него тело, девочка достала из кармана спички, зажгла факел и подожгла. Все пришли к ней и смотрели на происходящее. Наступило неловкое молчание. Тело поглотил огонь. На улице почти стемнело, вдали уже было слышно гром.

Она развернулась к остальным, взявшись за голову и ссутулившись побрела к машине. Остальные аналогично вернулись к машинам спрятаться от дождя, однако, когда все сели в машины, девочка осталась сидеть у машины на корточках.

– Не бойся, садись в машину, промокнешь ведь, – как можно дружелюбнее звал её Итан. – Здесь тебя никто не обидит и не сделает тебе больно, обещаю. Пусть попробуют, я любого порву на части!

– Боль… Боль… Ааа… – начала бормотать отрывисто девочка, взявшись за голову, и глухо закричав. Голос неё был низкий и звонкий. Итан попробовал взять её за руку и завести в машину, но она стала сопротивляться.

– Иди к нам, мы может сможем как-нибудь тебе помочь, только нам надо узнать, что произошло, – постарался помочь Левитан, заводя с доктором её в машину.

– Произошло? Произошло… – начала она немного успокоившись. – Белый дождь… дождь… шлемы… крест… с города… города… Лейпц… выжечь их! Выжечь их! Жгли… стрельба… ааа… они искали… человека… без глаза… не говорили… взяли… пытали… боль!

Она замолчала и начала тихо стонать и покачиваться из стороны в сторону.

– Шлемы и кресты? Похоже на тех, кто меня преследовал. Они носят самодельные металлические шлемы-противогазы и на броне крест, но из Лейпцига? – начала размышлять Ева. – Из того города никто не выходил. Известно, что там живут, но кто – не ясно, ведь оттуда никто не выходил. Можешь рассказать подробнее? Кто главный у них?

– Спас! Человек в шлеме… рыжей бородой… с братом… подвал… не выходить два дня… выход был… вы нашли… – стала она говорить внятнее, видимо это была для неё добрым воспоминанием. – Глава… страшный… страшный… зло… высокий… большой… жестокий… БОЛЬ! Его люди… били… зашили… песня… песня… голос мой…

– Круг подозреваемых не сузился. Что ещё можешь сказать об этих людях? Куда они пошли, и знаешь, как добраться до Лейпцига, и кто там? – Не унималась Ева.

– Бранденбург… Бранденбург…Туда… не знаю их, НЕ ЗНАЮ…, не свои… – закричала она, чуть ли не плача, и резко начала говорить спокойно. – Лейпциг… знаю! Путь… город… тайна… никто… не возвращался… чума… там путь… территорию, заражённую…

– Значит те преступники шли на Берлин. Ладно, надо обдумать этот момент, – решила Ева, обращаясь к остальным. – Спасибо тебе… Как тебя зовут девочка?

– Зовут… Мания.

– Мания? Так вроде звали богиню смерти… Этруски вроде. Ну хоть что-то показывает, что они сатанисты, ха, креативно, – добавил со смехом Итан.

– Док, а вообще, что с ней? Она так и будет односложно говорить, запинаться, и такие вот «тики»?

– У неё шок от пережитого. Уверен, её можно привести в чувства, она будет отлично говорить и судороги пройдут. Однако это сложно и часто люди с таким недугом остаются такими навсегда, но я уверен, мы справимся! Для нас не существует трудностей ха-ха-ха! – с полной уверенностью и с оптимизмом подытожил Итан.

Вскоре вернулись Адлер с Майнхоф. Они разведали город и нашли хороший дом для ночлега у моста. Там можно было укрыть машины от дождя, хороший обзор для наблюдения, удобно обороняться. Все сели в машины и отправились к мосту на отдых.

Глава 10

Тайный город

Уже совсем стемнело. На небе нависли тяжёлые грозовые облака, вдали был слышен гром, но каждый раз он звучал всё ближе. Спрятав машины во дворе под навесом, все зашли в дом. Адлер нашёл хорошее место на верхнем этаже, там, по его словам, были комнаты, не сильно пострадавшие от непогоды. Однако Адлер попросил проверить кого-нибудь весь этаж более тщательно, а остальные подготовятся к отдыху. Энигма с Майнхоф пошли осмотреть комнаты, шли вместе, поскольку в случае опасности они могли помочь друг другу. Этой тактике обучали всех в метро, никогда не ходить в одиночку. В метро даже на другие станции, через проверенные и безопасные туннели не советовали ходить по одному. А на поверхности, где везде опасности, никогда и никого по одному не выпускали.

Первые несколько квартир были пусты или сильно заросли. На полу и стенах мох, где-то проросли мелкие кусты, вся мебель сгнила, пахло сыростью. Когда Энигма с Майнхоф заходили в некоторые комнаты, отсыревший и гнилой пол проваливался под их ногами. Осматривая помещения, Энигма заметил к одной из комнат берёзу, проросшую через пол. Картина была волшебна. Берёза росла под дырой в крыше, в полностью зелёной комнате, но самое интересное, что у корня дерева лежал череп и кости человека. Дерево росло через него. Энигма задумался, что ждёт их. Природа отвоёвывала свои территории у людей. Само здание полностью поглотила флора, и лет через тридцать оно полностью развалится. Жизнь после смерти, даже после полного уничтожения всего на земле. Неужели это закат человечества, и их тоже поглотит природа, а о них как о виде никто не вспомнит? Нет! Не так просто! Энигма вспомнил диалог в туннеле в метро с солдатами на посту у склада, и слова «Человек – существо живучее. Гибли империи, цивилизации, народы истребляли, но человек как вид остался. На месте Рима появились другие империи, потом республики, евреев, славян, народы латинской Америки истребляли столетиями, но они сохранились. И мы тоже возродимся, даже после такого. Главное, чтобы мы стали умнее, прекратили распри, и больше такое не повторяли». Это было верно! Отчаиваться нельзя, надо бороться за жизнь до конца, только так можно выжить. Борьба за выживание и возвращение к цивилизованному и светлому будущему.

Из размышлений Энигму вывел удар рамы окна от ветра. Майнхоф зашла к нему. На этаже было безопасно, всё осмотрено, и они вернулись к остальным.

В камине разожгли огонь и грели еду, разложили спальные мешки, в комнате стало уютнее, а главное тепло. На улице начался сильный дождь, штормовой ветер, ничего не было видно. Адлер нашёл листы железа и закрыл ими окна, для сохранения скрытности, встал в охрану на ночь и ушёл в коридор к двери на свой пост. Итан пытался как-то помочь спасённой девочке. Левитан, Ева, Майнхоф ушли на кухню с керосиновой лампой и разогретой едой. К ним пошёл Энигма. Вскоре к ним подошёл Итан и сказал, что девочка уснула и он сам пойдёт отдыхать.

– Ева, как нам быть теперь? – решил начать разговор Энигма. – Я так понял, что девочка знает или дорогу к городу, или сам город, или что дальше на юг от него.

– Возможно. Но дорогу к Лейпцигу я и сама знаю. Нам бы узнать дорогу через заражённую зону и что вообще в том городе. Но судя по слову «тайна», она сама не знает, кто там.

– Ладно, завтра постараемся узнать у неё дорогу и надеемся, что она проведёт нас дальше на юг через заражённую территорию, – обнадёживающе сказал Левитан.

– Стоп, она с нами поедет? Зачем? Это ребёнок, к тому же в плохом психическом состоянии. Она обуза в пути, – возразила недовольно Майнхоф.

– А что ты предлагаешь с ней делать? – поинтересовался Левитан.

– Оставить её тут. Нам лишний в пути не нужен.

– Она же погибнет одна! – воскликнул Левитан.

– Тогда отведи её в метро, – с нарастающим раздражением прошипела Майнхоф.

– Пешком идти в метро? Ещё предложения?

– Её опасно брать. Мы её не знаем, она ребёнок, не в состоянии дать отпор и в дороге нам не нужна.

– Но если мы оставим её здесь, она не выживет!

– У нас задача найти бункеры, а не спасательная операция для одного человека. Нам надо быстрее решить задачу и вернуться. Спасти одну и пожертвовать тысячами? Кстати, за нами, возможно, уже едут те святоши, – прагматично аргументировала Майнхоф.

– До метро она не дойдёт, я её не поведу, так как ремонт радиостанции и транспорта на мне. Оставить тут – она умрёт. Единственный вариант – взять её с собой, теснее не станет, – не унимался Левитан. – В общем, я за то, чтобы взять её с собой. Ты против. А вы?

– Я тоже против, – как всегда флегматично ответила Ева. – Утром спросим у неё, может покажет куда ехать, но брать её опрометчиво. Может кто-то из ваших приедет сюда за ней и заберёт?

– Её нельзя одну оставлять, и времени ждать или отвести её тоже. – Не успокаивался Левитан. Он встал из-за стола и пошёл ко входу, видимо, узнать мнение Адлера. – Энигма, ты чего молчишь?

– Я не против взять её. Вряд ли с ней будут проблемы и может действительно польза будет от неё, – поддержал он инициативу Левитана.

– Два против двух, – подытожила Майнхоф как судья, выносящий приговор.

– Не спеши! Ещё два человека есть и их голоса. Завтра утром у них спросим, – с насмешкой ответил Левитан.

– Ладно… завтра решим, – с вызовом согласилась Майнхоф.

Поужинав, все пошли спать. Утром Левитан, сменивший ночью Адлера на посту, разбудил всех в дорогу. Через час все были готовы.

– Итан, Адлер, важный вопрос. – обратился перед сборами Левитан – Насчёт девочки, как быть с ней, брать ее с собой или оставить? Я и Энигма – за то, чтобы она поехала с нами. Майнхоф и Ева – против. Что вы скажете?

– Я за! – без колебаний согласился доктор, – она нам не помешает, и я хотел бы её вылечить, я за неё беру полную ответственность.

– Не знаю, ребёнка… – после минутного раздумья начал Адлер. – Давайте возьмём, а в ближайшем нормальном поселении мы её оставим. Возвращаться – это потерять ещё день, а оставить её здесь – бесчеловечно.

– Так тоже можно, – согласилась Майнхоф. У остальных возражений тоже не было.

Все сели в машины и поехали по направлению к Лейпцигу. Дождь закончился, но дорога немного обледенела, на улице было всё ещё ветрено, а температура нулевая. Скоро может уже выпасть снег, и тогда их экспедиция замедлится. Станет ещё холоднее, а постоянные снежные бури сделают путь ещё более сложным. Возможно, придётся остановиться на зимовку, пока не прекратятся снеговые ураганы. Они всегда идут с западных территорий и начинаются очень рано. Иногда в октябре снег уже лежал толстым слоем, и не сходит до апреля или даже мая. Торговцы с западных территорий сообщали, что за Рейном дальше во Франции постоянная зима и холод. Некоторые называют это новым ледниковым периодом. Отдельные смельчаки провели там несколько лет в снегах и сравнивали те места с Арктикой. Дальше чем за полсотни километров туда никто не ходил. Это необитаемая ледяная пустошь, где даже мутанты редко встречаются. Однако отнюдь не безжизненная, особенно это стало известно после той передачи с Парижем и некой Юлией, но живы ли они ещё и как там дальше, пока не известно. Жители Штутгарта и Франкфурта обдумывали идею об экспедиции в те регионы к следующему году и теперь собирают самых подготовленных со всех поселений, в том числе из Берлина.

До Лейпцига было около семидесяти километров. Дорога была свободной и всё ещё пригодной для езды. В машинах все, кроме водителей, дремали. Даже Мания, которая очень нехотя залезала в машину, успокоилась и глядела в окно. Зачем она носила маску? Она красивая на лицо, раны, синяки и ссадины прошли бы в скором времени, но она её не снимает. Маска сама выглядела жутко, хотя сделана очень качественно и реалистично. Она была то ли из дерева, то ли из папье-маше, ярко-рыжая с белым носом и чёрным кончиком. Вроде обычная маска, но напрягало.

Через два часа они были уже у Лейпцига. Было решено оставить машины у ангаров возле трассы и дальше отправиться пешком в город. Они приехали к развязке клевер, у которой был искусственный затор. Остовы машин были навалены друг на друга, верхняя часть моста обрушена. Город выглядел совершенно необитаемым и на удивление практически не пострадавшим, только стекла в окнах домов отсутствовали. Шоссе полностью заросло травой, мелким кустарником и в некоторых местах даже небольшими деревьями. Проходив по городу около получаса, они не обнаружили никаких следов людей или поселений. Было тихо, даже слишком тихо, а от осознания того, что здесь есть поселение, было ещё дискомфортнее. Казалось, что за ними кто-то постоянно наблюдает.

Впереди была очередная развилка. Без карты города было не ясно, куда идти дальше.

– Не нравится мне тут. По-моему, в том доме есть кто-то, – сказала Майнхоф, указывая на здание слева от развилки.

– Согласен, я тоже с самого приезда в город чувствую на себе чей-то взгляд, – оглядываясь, подтвердил опасения Адлер. – Может развернёмся и уедем отсюда?

– Да ладно вам, отступить из-за каких-то неудобств? Дойдём до центра, там точно есть кто-нибудь, а потом вернёмся. Нам всё равно нужен будет ночлег, если погода ухудшится. Dobrе? – предложила Ева.

– Не знаю, – с сильным сомнением прокомментировал Адлер, – давайте уйдём с трассы на улицы, там хоть спрятаться можно, если на нас нападут.

Все пошли в город. Стало очень темно, грозовые тучи полностью заволокли небо, но дождь пока не начинался. Пришлось включить фонарики. Было очень пустынно и безжизненно, даже крыс не было видно. Не было останков людей. Улица перед ними была большая и широкая, но абсолютно пустынная. Даже остовов машин не было видно.

– Командир, в доме справа что-то блеснуло, – шёпотом сказала Майнхоф Адлеру.

С правой стороны дороги был только одно здание. Ничего особенного там не было видно, но он подал знак приготовиться. Они сбавили темп хода, но продолжили идти. Поравнявшись с домом, группа остановилась, Энигма и Адлер подошли, заглянули в дом, но никого там не обнаружили. Обойдя дом, Энигма заметил у задней двери на грязи свежий след, будто человек бежал, поскользнулся и упал.

– За нами действительно следят! – объяснил Энигма вернувшись к группе. – Мы спугнули одного в том доме. Тут точно есть ещё, будьте наготове.

– Может скажем им, что мы знаем о них и попробуем договориться? – предложил Левитан. – Может они нас опасаются и следят, но не желают нам зла, а просто перестраховываются?

– Были бы мирными, вышли бы уже. Возможно, мы просто не дошли до их основной засады, – предположил Адлер.

– У них, мне кажется, столько возможностей было нас убить, что они это сделали бы. Давайте попробуем хотя бы.

Все переглянулись и согласились. Группа спряталась в том доме, где был наблюдатель, который сбежал.

– ЭЙ, МЫ ЗНАЕМ, ЧТО ВЫ СЛЕДИТЕ ЗА НАМИ. МЫ НЕ ЖЕЛАЕМ ВАМ ЗЛА, МЫ ПРОСТО СЛЕДОВАЛИ ЧЕРЕЗ ВАШ ГОРОД. ДАВАЙТЕ ПОГОВОРИМ! – Крикнул Левитан у входа в дом, и спрятался к остальным.

Никто не ответил, вообще никакой активности. Левитан ещё раз попробовал, но безуспешно. Минут пять была тишина и они собирались выходить, но услышали, что по дороге с стороны центра ехали машины. Они остановились напротив дома, где пряталась группа. На 3 машинах были пулемёты, которые развернули в их сторону, из домов напротив вышли человек десять. Все заняли боевые позиции и приготовились к бою. Все были одеты одинаково, черные шинели или плащи, каски с щитом на боковой стороне со свастикой. Вооружены автоматами и ручными пулемётами.

– ВЫХОДИТЕ С ПОДНЯТЫМИ РУКАМИ! ВЫ ОКРУЖЕНЫ, СОПРОТИВЛЕНИЕ БЕСПОЛЕЗНО! СДАВАЙТЕСЬ И Я ВАМ ГАРАНТИРУЮ ЖИЗНЬ! – сказал в рупор человек в фуражке и чёрном плаще.

– Судя по тому, кто вы такие, жизнь вы нам точно «гарантируете», – ответил Адлер со злобой.

– У вас нет выбора. Или вы выходите из дома, или мы вас уничтожим. – продолжал, видимо офицер, уже без рупора.

– Если с нами что-нибудь случится, сюда войдёт вся наша армия, и боюсь, она вырежет весь город. Мы вам сказали уже, что мы пришли с миром, так давайте не будем портить всё в один момент, – выпалила неожиданно Ева с полной уверенностью в голосе. Офицер с рупором переглянулся с солдатами и отправил куда-то двух солдат.

– Нет тут никакой армии, иначе мы их увидели бы. Мимо нашего города никто не проезжает незамеченными, так что хватит врать! У вас минута!

– Это у вас минута, если мы через час не вернёмся к своим, то сюда отправятся все наши, и вас сожгут напалмом. Несколько городов на востоке наши, вы следующие, так что не глупи, – продолжала в том же духе Ева.

Офицер молчал, лишь смотрел на часы. Все члены группы спрятались за различную мебель, чтобы укрыться во время атаки, и заняли круговую оборону. Солдаты окружили дом, их было заметно за деревьями со стороны парка. Их было около сорока, и выстоять против них вряд ли бы возможно. Ева предложила не отвечать им и выжидать. Прошло полминуты, все были напряжены. Адлер собирался убить офицера, пока он был в зоне поражения. Ева уверяла Адлера, что офицер блефует и не будет открывать огонь. Он соглашался с ней, но и опасался, что их просто могут забросать гранатами и им тогда им не выжить. Все заняли позиции, рассчитывая, что первый обстрел можно будет пережить, но вдруг на улице раздался крик.

– Дикие!!! – закричал солдат со стороны парка.

К дому приближались заражённые, которых местные называют дикими. Солдаты перебежали к машинам.

– Эй впустите, помогите! – закричал солдат, который начал ломиться в заднюю дверь, которую Майнхоф забаррикадировала холодильником. Левитан начал отодвигать его.

– Ты что делаешь? – возмутилась Майнхоф.

– Надо спасти его! Мы поможем ему, и возможно, они нас выслушают! – ответил он, продолжая отодвигать холодильник.

Солдат протиснулся в щель и помог забаррикадировать дверь. Началась пальба, заражённые напали со стороны дороги, откуда пришла группа. Видимо, они их заметили в один момент и стали преследовать, а громкоговоритель офицера привлёк их. Солдаты развернули пулемёты на заражённых, которых становилось всё больше.

– Это вы их сюда привели! Дикие в город не заходят, они шли за вами! – начал обвинять группу солдат.

– Мы их нигде не видели, даже крыс. Откуда они взялись, мы не знаем. – честно ответил Адлер – И вообще заткнись, мы спасли тебя, так что помогай отбиваться от них, иначе на улицу вернёшься.

Солдат молча пошёл к окну и начал короткими очередями отстреливать «диких», которых полегло около полусотни. Они уже ломились в заднюю дверь и пытались пролезть в окна, некоторые корчились в предсмертных конвульсиях, орали, плакали. Их становилось меньше, а вскоре они закончились. Солдаты пошли добивать раненых, перезаряжать оружие, но пулемёты вновь направили на дом. Не успела группа опомниться, как солдат, которого они спасли, ударил прикладом Адлера, достал пистолет и закрылся им как щитом.

– Всё, достаточно, сдавайтесь или этот старик умрёт, – поставил ультиматум солдат. – Не волнуйтесь, я помню, вы спасли меня. Глупо было мне доверять, но спасибо. Обещаю, вас не тронут, я замолвлю слово за вас.

– Ах ты крыса! – прошипела Майнхоф направив автомат в сторону солдата.

– Ничего личного, я выполняю приказ. Не испытывайте меня, у меня нет желания убивать ни его, ни вас, но я это сделаю.

Враги снова окружили дом. Шансов выбраться отсюда почти не было. Никто не хотел жертвовать командиром, и они согласились сдаться. Солдат подошёл к окну, держа командира на мушке, и крикнул своим, что он всё решил и просит не стрелять и не трогать группу. Они согласились, и группа по одному вышла на улицу. Их усадили в джипы, оружие и снаряжение положили в отдельную машину и повезли в центр города. Теперь надо было думать, как выбраться из сложившейся ситуации.

Глава 11

Непредвиденные трудности

Поселение находилось вокруг центрального вокзала. Оно было довольно большое, они не дошли до него полкилометра. На удивление было очень чисто, но пустынно. На некоторых зданиях висели гобелены, лозунги, знамёна нацистов, но изменённые. На красном полотне черный крест балкенкройц, а в центе символ ордена штурмовиков. На одной улице было пустынно, как будто там марш будет проходить, на другой подобие рынка, на третьей мануфактуры и подобие фабрики, на четвёртой живут люди, но за колючей проволокой. Поселение – рай перфекциониста. Всё строго распределено, аккуратно стоит, поддерживается порядок. Кто бы мог подумать, что нацисты снова возродятся, и даже после апокалипсиса и их порядки и уклад жизни будет поддерживаться.

Их привезли к центральному вокзалу. Он был похож на крепость: забор с колючей проволокой, ежи, вышки на крыше здания с пулемётами и снайперами, прожекторы. Вокзал был обложен кирпичом и железными листами. У главного входа стоял настоящий бункер со станковым тяжёлым пулемётом. Солдаты здесь вооружены и одеты гораздо лучше, они были в тяжёлых, армейских бронежилетах, шлемах с забралами, вооружены автоматами, десантными ножами, пистолетами. На заборе была вывеска «комендатура». Солдаты на посту проверили машины и пропустили их на территорию вокзала. К машинам подошли четыре солдата, с вышек развернули пулемёты, группу высадили и направили внутрь здания.

Изнутри вокзал выглядел величественно. Там было несколько знамён, гобеленов, но множество лозунгов и разных старых агитплакатов. Людей было немного, в основном офицеры или персонал в плащах или шинелях. Солдаты в основном в заношенной форме довоенного образца, некоторые в более новой, копия вермахта. Группу повели в торговый центр за вокзалом и отвели в одно из бывших помещений для магазинов, который превратили в тюрьму. Через полчаса после того, как их привели сюда, снова пришли солдаты и повели их на самый верхний этаж. В одном из павильонов их посадили на лавку перед столом, два солдата стояли у входа. Через несколько минут вошёл офицер в форме СС времён второй мировой. Он положил на стол портфель, сел за стол и начал осматривать группу. У него были острые черты лица, голубые глаза в которых была абсолютная уверенность и, будто бы веселье, чуть улыбался.

– Так, товарищи… Я ведь правильно к вам обращаюсь, просто у вас шеврон милиции ГДР, я так понимаю вы коммунисты? – начал он, смотря на Адлера. – А, впрочем, всё равно, это обозначение очень гибкое. Так, у меня к вам вопросы. По порядку: кто вы? Пожалуйста, отвечайте честно, вам ничего не угрожает, и вашим товарищам или поселению, где бы оно не было, тоже.

– Судя по тому, кто вы, доверия вам мало, – начал командир, поскольку офицер смотрел на него.

– Почему? Мы вам ничего не сделали и не сделаем ничего плохого, особенно если вы будете с нами сотрудничать. У вас есть повод нам не доверять?

– Ну, во-первых, вы нацисты. Во-вторых, ваш солдат, которому мы помогли, поступил как крыса, напал на меня и чуть хребет не сломал. В-третьих…

– Ну нацисты и что, в таком мире так важна идеология? Главное выжить, а какими методами, вообще не важно. Выживает сильнейший и за счёт других, так было всю историю человечества, – цинично, эгоистично и без стеснения ответил он. – Солдат, может и некрасиво поступил, но он выполнил задачу, и очень даже неплохо. Вы нарушители, и вас задержали, но тут, кстати, вы сами виноваты. Вы же сами сказали, что мы нацисты и нам доверять нельзя, но вы доверились, и это ваши проблемы.

– Спасибо, господин альтруист! – съязвила Майнхоф в адрес Левитана.

– Что вам надо от нас? – твердо задал вопрос Энигма. – У нас нет желания вам рассказывать о нас всё, если хотите нормального разговора, то ответь нам, что происходит?

– Знакомый голос… Мы знакомы? – офицер задумался на минуту, уставившись на Энигму и начав щёлкать пальцами. – Я вас не видел, но точно слышал, не подскажите где я мог вас слышать? Не на радио?

– Вы тоже слушаете радио?

– Берлинское слушает только наше высшее командование, но иногда включаем его в барах города для народа по выходным, но только музыку. Вы ведущий того радио, да?

– Да, это я.

– Энигма, так? Вот уж кого не ожидал увидеть. Ваша работа впечатляет, серьёзно, очень хорошее радио. У вас вроде ещё девушка была на радиостанции, советский диктор и ещё кто-то, его почти не слышал. Вы и вы! – указал он на Майнхоф и Левитана. – Угадал! Рад вас видеть и моя благодарность от меня и всего нашего города вам за ваши труды.

Все промолчали, Адлер зажмурился и опустил голову. До остальных дошло его разочарование, офицер догадался о том, что они одиночки и их история о группе за городом – обман.

– Я вижу, вы поняли, что ваша сказка о группе за городом – ложь, – сказал он, злорадно улыбаясь. – Вообще, я изначально не очень верил в это, вы, думаю, зашли бы всей своей группой, для точной уверенности и безопасности. Но ладно. Я, помню, перебил вас… почему у вас ещё к нам недоверие? – снова обратился он к командиру.

– В-третьих, вопрос по поселению в Витенберге, которое выжгли белым фосфором.

– Витенберг? Мы знаем об этом поселении, но мы его не трогаем.

– Выживший, перед тем, как умер сказал, что видел людей, у которых были чёрные шлемы и кресты.

– Хм… очень интересно. Это точно не мы, мы не устраиваем рейды, о нас за границами города мало кто знает. Нам это не нужно, ведь мы могли бы их давно уничтожить при желании. – Он был действительно удивлён и задумался на минуту. – Правда интересно, кто тут мог такое устроить. Солдат! Отправьте наших и узнайте, что там произошло. Интересно узнать, кто тут имеет такое оружие и способен на такое зверство.

Солдат отдал воинское приветствие и вышел из помещения. На последней фразе Ева ухмыльнулась.

– Что такое? Что смешного?

– Забавно слышать о чьих-то зверствах от нацистов, – ответила Ева.

– Не делайте поспешные выводы, уважаемая. Мы и тот рейх, что был сто лет назад, сильно разнимся. Жить по законам третьего рейха в наших реалиях было бы нереально, – начал он с долей иронии. – Но вернёмся к вам. Кто вы и с какой целью зашли в город?

– Мы исследовательская группа, изучаем территории в округе. – Решил дипломатически решить проблемы Левитан. – Я ответил на один ваш вопрос, ответьте теперь на наш: кто вы и что с нами будет?

– Ладно, я вам отвечу, но опять отойду от темы. Почему Левитан? Вы же не еврей. И не похожи на немца… И красноволосая тоже. Вы эммм… Славяне? Девушка точно не немка, акцент заметный. Вы… Поляки? Не бойтесь отвечать, у нас расовая сегрегация не актуальна и вам ничего не угрожает.

– Русский, а она из Чехии. Вы ответите на мой вопрос? Давайте дипломатически решим всё, мы на ваш вопрос, вы – на наш.

– Справедливо, но вы не в том положении, чтобы ставить условия. Однако вы мне нравитесь и дипломатию я одобряю. Вы сейчас в Германском Социальном Рейхе, мы не нацисты, частично, но без расовой теории.

– Допустим, а от нас вам что нужно? Мы не агрессивны, просто хотели узнать, кто в этом городе живёт, и пойти дальше.

– Надо же? А мне офицер, который вас нашёл, рассказал, что у вас уже несколько городов на востоке под контролем. Выжечь напалмом не звучит как просто исследование территорий. Да ладно, я помню, что вы солгали мне и нет у вас никого за городом. Наверное… Вы налегке, и далеко не ушли бы, у вас даже пайков нет. Объясните?

– Мы узнали, что тут есть поселение. Мы нанесём это на карту и отправимся дальше исследовать пустошь.

– Ну хорошо. Правда, вас мы не можем отпустить, поскольку мы не очень любим известность, у нас порядок и покой, и потерять это было бы печально. – Он открыл портфель и достал оттуда документы, на них была символика рейха. Он увлёкся этими документами, читал их про себя довольно долго. – Интересный документ. Подпись Мучмана и Гейдриха, хранилища, секретные заводы… Я думаю, они у вас не просто так, но мало информации. Их ищете?

Все молчали, но не подавали виду, что удивлены. Ева опустила голову и видно было, что сильно разочаровалась. Офицер продолжил читать. За дверью солдат отдал приветствие кому-то и открыл дверь. В помещение вошёл человек в форме генерала СС полной комплектации. Это был высокий и очень крупного телосложения человек, будто он кабана каждый день съедает. Офицер, который их допрашивал, был вдвое меньше.

– Вескер, что у нас тут? – обратился генерал к офицеру, сиплым, прокуренным, но громким голосом. – Почему солдат охраны за дверью?

– Герр бригадефюрер, в этом нет необходимости, я не люблю, когда солдаты слушают допрос, слухи потом расходятся. К тому же, они связаны и не опасны, – отвечал Вескер сидя и не глядя на него, словно вошедший бригедефюрер был для него не авторитет.

– Ладно. Что они тебе сказали? Что у них за документы, что там интересного?

– Они из Берлина, исследуют территории. А из документов и вещей… Ничего интересного, макулатура и литература коммунистическая, – ответил Вескер, не отрывая взгляд из документов, прикрыв папку чистым листом.

– Коммунисты? Эх, ладно в четвёртый квартал их отправь и пусть там обитают. – Сказал генерал, разочарованно махнув рукой и вышел из помещения.

– А у меня к ним есть ещё вопросы, – пробубнил офицер себе еле слышно под нос, сложил документы в портфель и быстро вышел.

Вескер вызвал солдат и приказал отвести группу в камеру на нижнем этаже. На улице начался дождь, в камере было сыро, холодно, пахло плесенью, темно, матрасы на полу намокли, лежать можно было только на лавках. Им принесли керосиновую лампу и полбуханки хлеба с флягой воды. Прошло уже около двух часов, лампа уже погасла, и свет был только из-за решётки-двери от факела или костра.

– Как нам быть? – решил нарушить тишину после полного осмотра камеры наощупь Майнхоф.

– Без идей. Мы в западне и выбраться в данный момент отсюда мы не сможем, – ответила Ева без каких-либо эмоций.

– К вам отдельные вопросы у меня. Сперва давайте решим, как нам быть. Что мы имеем на данный момент: мы арестованы, нас не выпустят из города, у нас нет вещей, не знаем, где они хранятся, мы в плену нацистов, в конце концов! К тому же, у них теперь документы о том, что ищем мы. На хрена вы вообще взяли эти документы? – вышел вдруг из себя Адлер.

– Для поиска другого нужного документа. Дело вот в чём. Помните, тот офицер сказал о подписях Имперского протектора Гейдриха, гауляйтера Саксонии Мучмана? Но там есть ещё записи мэра и коменданта этого города, о которых он не упомянул. В том документе было написано о этих бункерах и их строительстве. Они, скорее всего, сохранились и находятся в мэрии города. Те бункеры и хранилища строили заключенные концлагерей, а те, кого я перечислила, причастны к ним, – говорила она так же флегматично и безразлично.

– Что вы нам ещё не рассказали? Почему не сказали нам о том, что у вас вообще нет ни плана, ни идеи? – удивлённо спросил Адлер, но продолжил тихим и спокойным голосом. – Так, пожалуйста, объясните подробнее.

– Ладно. Честно, я не знаю где находятся хранилища, я соврала. Если бы я вам сказала об этом, вы не согласились бы на экспедицию. Но я действительно не знала, кто здесь обитает и планировала, что мы осмотрим мэрию или концлагерь, найдём нужные документы и сможем отыскать эти хранилища.

– Неплохо, хоть и схитрила, но у это получилось и смысл был, – похвалил её Энигма с сарказмом.

– Ну теперь нам не найти их, всё досталось этим нацистам и они, так сказать, вернут своё, – добавила Майнхоф.

– Блеск, БЛЕСК! – вслух громко сказал Левитан и ударил кулаком по стене. – Не сказала нам о заражённой зоне, загнала нас в плен, опять же, не сказав нам о том, что не хватает документов, соврала о том, что знает, где находятся хранилища… Я уверен, у тебя ещё много секретов от нас. Нам и дальше тебе доверять?

– Можете мне не доверять, но факт остаётся фактом, хранилища есть, не только то, что я вам принесла, но и форма на мне, и те святоши, что гонятся за мной.

– Поражаюсь вашему спокойствию и хладнокровию, – закончил Адлер, и, сев на лавку, замолчал.

– Кстати мне интересно, а почему тот офицер не сказал, что именно за документы у нас? Он ведь их прочитал, понял о чём они, но почему промолчал об этом тому… генералу или кто это был, – поинтересовался Энигма.

– Тот бычара был бригадефюрер СС, или генерал-майор, – ответил командир. – А вопрос хороший, правда, почему?

– Может он не полностью в них разобрался или понял, что у нас не все документы? Он ведь послал группу на поиски нашей «команды», – предположила Майнхоф с сомнением.

– Значит спросим у него, когда он придёт. Он ведь сказал, что у него есть к нам вопросы, – закончил мысль Энигма.

Глава 12

Муха в паутине

– Дружок, объясни мне подробнее, как проникнуть в город, не попавшись на глаза вашим, и где находятся мои люди! – насмешливо требует Итан у солдата, которого он поймал в ангарах, где они оставили машины.

– Я ничего не скажу вам! – отвечает солдат одно и то же.

– Ты мне скажешь так или иначе, я тебя прошу по-хорошему… пока. Я врач, и могу тебя допрашивать инструментами, поверь, ты вряд ли этого хочешь, – злорадно произнёс он.

– Я ничего вам не скажу! Товарищей вы не увидите, а допрос вам ничего не даст, убьёте меня и всё.

– Поверь я не дам тебе умереть, будет очень больно, но не смертельно.

– Ничего я вам не скажу!

– Ха-ха, какой уверенный, это хорошо. Честно, я ждал такого ответа, давно не было у меня рукоприкладства, а ведь нужна практика! – потирая руки, в предвкушении и улыбаясь сказал Итан.

– Я не сломаюсь!

– Ну так это хорошо, у меня просто поле не паханное для фантазий! Не только простые методы через пальцеломающие, ногтивыдирающие, зубы выбивающие, но и самые интересные и невообразимые, ты о таких никогда не слышал. Переломов будет больше, чем костей.

– Вы хоть поняли, что сказали? У человека 200 костей, что ещё вы мне сломаете?

– А как же психика? 206, если быть точным.

– Мы проходим подготовку, сравнимую с лагерями ГУЛАГ. Я готов. Я достаточно умён и могу противостоять пыткам и стойко терпеть их.

– И всё? Ты даже не знаешь, что это такое! ГУЛАГ ерунда по сравнению с моими методами, гестапо и ЦРУ позавидует. Ладно, приступим! – резко и с размаху ударил он электрошоком солдата в шею и сразу же по дёснам. Солдат взвыл поле удара, но Итан вставил ему в рот палочку, чтобы он не откусил себе язык.

Ближайший час он допрашивал солдата, перепробовав десяток способов, но он всё ещё держался. Итан решил пока передохнуть и осмотреть местность, привязав пленного к кровати на корточках и оставив его так сидеть.

Около 5 часов Итан осматривал город, не заходя в него, но не обнаружил никакого подхода или возможностей разведать город, не будучи замеченным. Уже стемнело, и он вернулся к ангарам. Солдат уже еле-еле держался, но говорить не собирался. Мания всё это время бредила, согнувшись, из стороны в сторону у ворот. Итан решил продолжить допрос, притащил пленного к машинам, привязал к стулу, пока на костре нагревалась арматура.

– Отдохнул? Отлично, продолжим. Рассказывай мне о вашем поселении всё и о моих товарищах! – мягко и весело продолжал допрос Итан.

– Нет… отстань… – уже дрожащим голосом пробубнил боец.

– Ладно. Вопрос не по теме, у тебя есть дети? – взяв в руки покрасневшую от жара арматуру, спросил Итан всё так же весело.

– Ты что удумал? – с плохо прикрываемым беспокойством спросил боец, оживившись немного после допроса и этого вопроса.

– Ты же умный, догадайся. Дам подсказку, – В тот же момент он приложил арматуру к тыльной стороне руки. Боец взвыл. – Эй, тише! Ты же сказал, что готов к пыткам, а верещишь как заяц в силке.

Внезапно Мания заплакала ударила перочинным ножом бойца в ногу близ коленной чашечки.

– Крик… Боль… Крик, крик, крик… Ааа…

Итан, обняв, оттащил её, она продолжала брыкаться, но также внезапно успокоилась и начала тихо хныкать. Он так и не понял, что произошло, однако на руках у него она успокоилась. Он отпустил её, она залезла в машину, обняв колени села и задремала.

Он решил отложить допрос солдата на время, но решил не давать ему спать. Внезапно кто-то попробовал открыть дверь в помещение с улицы. Итан выхватил пистолет и тихо подошел к двери. Кто-то или что-то начало скрестись о стены. Итан взял винтовку из машины, что-то уже скреблось на крыше, и послышалось какое-то цоканье.

– Эй, а где мы? – поинтересовался солдат, ужаснувшись чему-то.

– На юге от города, фабричное помещение какое-то.

– Вот чёрт! Спрячьте меня и сами прячьтесь! Не шумите ни в коем случае, тут очень опасно!

– Кто тут или что?

– Чёрные ткачи! Слепые, но очень хорошо слышат и чуют жертву. Они и в городе у нас в подвалах или других сырых местах прячутся. Не любят свет, огонь, очень живучие. Крайне опасны, страшно умереть от них, причём не сразу, а стать инкубатором для них.

– Избавь от подробностей, винтовка их возьмёт?

– С трудом, только если у вас есть огнемёт. Их тут много, у них тут гнездо. Хотя бы просто не шумите.

– Спасибо за совет, – осматриваясь по сторонам, сказал Итан, спрятавшись за машинами у костра и спрятав Манию в машине.

– Эй, а меня? Спасите меня, и мы договоримся о вашем вопросе!

– Ладно, уговорил, но ты пообещал, – оттаскивая солдата к костру, согласился на сделку Итан.

Ткач скрежетал где-то на крыше. Вскоре послышался скрежет откуда-то из глубины помещения. Итан лучом света освещал весь ангар, но этих тварей не было видно. Он так увлёкся осмотром, что не обратил внимания, что у солдата не перестаёт идти кровь из ноги. Мания повредила ему артерию. Доктор Итан принялся перевязывать его, и в этот момент он заметил на потолке силуэт. Солдат показал жестом, чтобы никто ни звука не издавал, пока его перевязывали. Закончив, он смог наконец разглядеть этого ткача: это огромный паук, метровые лапы, костяное, местами поросшее шерстью тело, морда без глаз с двумя острыми клыками, с которых стекает непонятная слизь. Доктор Итан подумал сесть за пулемёт в машине, но вряд ли у него получилось бы открыть дверь без шума. Он взял камешек и кинул его в другой конец здания. Ткач развернулся в сторону шума и побрёл туда. По виду этого существа казалось, что у него нет уязвимых мест. Появился второй там, куда пошёл первый. Третий на стене, четвёртый вылез из коридора, пятый, шестой. С ними не справиться их силами, возможно тут ещё есть. Итан посмотрел на солдата, он оглядывался по сторонам и боялся сделать вдох, посмотрел под машину проверить Манию, но её там не оказалось. Её нигде не было видно и не слышно. Оглядываясь по сторонам и прислушиваясь, он слышал только пауков. Куда она делась? Отойти от машины было опасно, однако доктор, освещая вокруг всё фонариком, обошёл машины, но так и не нашёл её. Неужели её утащил паук, а он его не заметил. Или девочка ушла куда-то спрятаться? Тут он заметил, как мелькнул её жёлтый дождевик. Она подбежала к нему и протянула какую-то железную, ржавую табличку. «Внимание! Метан» еле разобрал надпись на табличке.

– Где? – еле слышно спросил у девочки доктор Итан.

Мания пальцем показала в сторону стены в дальнем конце ангара. Это было, возможно, их спасение, если баллоны были полные, то можно было бы заманить пауков на них и взорвать. Очень сомнительно, что они переживут взрыв. К тому же метан или пропан долго хранятся при хорошей герметизации.

Итан попросил Манию остаться у машины, а сам отправился проверить, где это хранилище газа. Тщательно смотря под ноги и стараясь не издавать ни звука, пошёл туда, куда указала девочка. Действительно, в углу за решёткой стояли баллоны. Они были полные, осталось только сюда заманить пауков. Проблема, только в том, что спрятаться было негде. Докинуть гранату, но надо быть метрах в двадцати от баллонов, но они и его разорвут. Растяжку – шумно и не из чего. А взрыв может привлечь жителей города. Однако, если это не сделать, они умрут. Выйти из ангара не получится, двери на замке, а шуметь нельзя. Похоже выхода не было, придётся взрывать. Итан решил открыть вентиль у баллона и выпустить газ, а потом выстрелить в них зажигательным патроном. Должно сработать. Он открутил вентиль и газ тихо зашипел, но этого оказалось достаточно, чтобы пауки услышали. Один уже приблизился, остальные тоже подходили и цокали. И тут неожиданно что-то ударило о стену, что даже доктор Итан дёрнулся. Мания что-то бросила в другую сторону от него и отвлекла их. Он убежал к одной из колонн, взял камешек и кинул в баллоны. Пауки опять пошли на них. Вскоре все оказались у баллонов. Выстрел, и оглушительная волна сбила с ног Итана. Придя в себя через минуту, он подошёл проверить свой результат. Пауков можно было собирать в пакет, только обгоревшие куски, копоть, жар, кровь. Ангар осветился ярким светом, но Итан больше этих пауков не видел. Однако он решил сменить место стоянки машин. Недалеко было ещё здание, но там негде было укрыть машины.

– Итак, где в городе можно укрыться? – спросил доктор Итан у пленного, – здесь лучше не оставаться, могут другие твари напасть.

– Недалеко есть трамвайное кольцо, там большое здание. Оно цело, там безопасно, наши там не появляются, и там никто нас не тронет.

– Ладно, поверю, выбор невелик. Садись в машину, – помогая встать бойцу, сказал Итан. Мания уже сидела в машине съёжившись, дрожала и тихо стонала.

Солдат показывал дорогу и через пять минут они были у кольца. Здание время и погода повредили, но оно ещё держалось. Итан сходил за второй машиной и вернулся. Бойца он перевязал и решил отдохнуть, но перед этим хотел добить свой вопрос о членах группы.

– Ну что? Ты обещал, выполняй. Где мои люди и что с ними?

– Ладно, они в тюрьме у центрального вокзала. Их не вытащить, если у вас нет армии, это крепость. Их не выпустят из города, мы не хотим быть известны на всю пустошь. Но и им вряд ли что-то угрожает. Отправят в один из районов и они будут там жить.

– Можно ли как-то подойти ближе к вокзалу?

– Исключено. Далеко слишком, только по крышам, но вас там заметят.

– Хм? Интересно. Как можно попасть в город?

– Никак.

– А если подумать? – доставая плоскогубцы спросил Итан.

– Никак. Мы знаем в лицо всех, кто имеет право на выход за пределы города. Все ненужные ходы замурованы, только шесть постов и десяток постов наблюдения за пределами города.

– Ладно, посмотрим. Ну вот, а ты ломался. А в городе есть опасности какие-нибудь?

– Как там, нет, тут не опасно. Есть мелкие твари, но не тут.

– Успокоил. Хорошо, отдыхай, завтра продолжим разговор.

Доктор Итан связал солдата и дал отдохнуть. Сам решил вздремнуть немного, глаза уже слипались. Солдат вряд ли соврал, он ранен, устал, испуган. И он уверен, что Итану не вытащить группу, добраться незамеченным до города уже непросто. Однако оптимизм подсказывал доктору, что он найдёт способ их спасти, но не подсказал, что возможность нашла его.

Глава 13

Предложение, от которого нельзя отказаться

Ночью в камере никто не спал. Всю ночь поливал дождь, в камере было очень холодно и сыро, хотелось есть, одолевала усталость, холод. Ещё один день они здесь не протянут. Утром ситуация не изменилась, неужели на пустоши такая погода постоянно? Вскоре к ним пришел офицер, который их допрашивал вчера. Он был в приподнятом настроении, улыбался, будто что-то задумал.

– Приветствую всех, – начал он дружелюбно. – Как самочувствие?

– Посмотри на нашу камеру внимательнее и поймёшь, – огрызнулся Адлер.

– Выйдите! Но, если услышите выстрел, быстро сюда, – обратился офицер к солдатам, достав из кобуры пистолет. Солдаты мгновенно вышли. – Итак, теперь поговорим подробнее. Я почитал ваши документы подробно и очень впечатлён, но чего-то не хватает. Мало данных, не ясно, где приблизительно находятся эти хранилища. Или вы знаете?

– Не знаем, – коротко и уверенно за всех ответил Энигма.

– Тогда куда вы ехали? Вы не пилигримы6, чтобы идти вслепую, у вас должен быть чёткий план. И вы явно не пешком сюда шли, у вас очень мало вещей, далеко с ними вы не ушли бы. У вас есть транспорт, за городом на севере, за развязкой, два микроавтобуса, пара человек, – говорил он медленно и будто хотел их удивить. – Однако успокою вас, мы их не задержали, они просто переехали в другое место.

– Почему? – удивлённо и с недоумением спросил Энигма.

– Возможно, на них напали. Вы остановились в гнезде мутантов, но я поражён, что они выжили… и рад, – интригующе и загадочно ухмыльнулся офицер.

– Хорош ходить вокруг да около, говори, что тебе надо? Уже понятно, что тебя интересует что-то, – несдержанно спросила Майнхоф.

– «Тебя»? Мы ведь не знакомы, грубо. Я думал, вы вежливые, или вас не обучают этике?

– Об этом хочешь поговорить? Ты даже не представлялся, а уважения не заслужил, – продолжала распаляться Майнхоф.

– Меня зовут Иоахим Вескер, я глава службы безопасности социального рейха. Но я перейду к сути, у нас времени немного. Итак, через час вас переведут в четвёртый квартал, но у вас есть способ избежать этого, а именно… сбежать. Это нереально, но с моей помощью у вас получится. Однако мне нужно от вас кое-что. Я поеду с вами.

– Зачем? Уйти в пустошь с нагретого места? – с насмешкой и непониманием поинтересовалась Майнхоф.

– Во-первых, мне надоело тут. Тут нечего делать, скучно, хочу попутешествовать. Во-вторых, я знаю округу. Вы движетесь на юг, а там очень неблагоприятная местность, однако я знаю, как там пройти безопасно. В-третьих, я знаю, куда вам надо, – в этот момент он достал папку со свастикой, как на документах Евы.

– Это не мои, – мельком взглянув на папку, без эмоций ответила Ева.

– Да, это те, которые вам пригодятся. Вы ведь за ними приехали, так? Они были в мэрии, а остальные в доме гаулейтера.

– Мы тебе зачем, со своей армией не можешь отправиться на поиски? – допытывалась Майнхоф.

– Мог, но не хочу. Такой клад не должен попасть не в те руки, это приведёт к тяжёлым последствиям.

– Тебя волнует, в чьи руки попадёт наследие рейха? – не веря словам Вескера, съязвила Майнхоф. – А если тебе тут не нравится, неужели не было возможности уйти за столько то лет?

– Была, но куда? Тут мне неплохо жилось, однако появилась возможность. Куда бы я пошёл в пустошь отсюда? На юг – смерть. На восток, тоже. На запад и север… мы не знаем местность там. А жить захочешь, на всё пойдёшь, как там у русских говорят, «Своя рубашка ближе к телу»? – смотря на Левитана, словно ища у него одобрения, спросил Иоахим.

– Лицемерно, – ответил холодно и без интереса Левитан.

– Возможно, но я реалист. Такова жизнь, «хочешь жить, умей вертеться», а я хочу жить. Соглашайтесь, оно того стоит, как там говорят, «Враг моего врага – мой друг»?

– Тут эта пословица не работает.

– Какие вы нудные. Я вам предлагаю возможность выжить, выполнить задачу, возможно, спасти человечество.

– Тебе какая выгода то этого? Где гарантия, что ты нас не кинешь или не подставишь? И почему мы не можем, например, сказать твоему хозяину то, что ты сказал нам сейчас?

– Можете сказать, но вам не поверят, я самое доверенное лицо в городе. Гарантий нет, но у вас выбор не велик: или сотрудничество, или резервация, третьего не дано. В общем, вот моя сделка. У вас час на принятие решения. Если согласны, попросите охранника позвать меня и кстати… ваш товарищ согласился на сделку, – сказал он перед выходом из камеры.

Он ушёл, но попросил солдата не подходить к камере и принести еды.

– Что думаете, товарищи? – решил начать обсуждение предложения Левитан.

– Что тут думать? Только не говори, что ты решил согласиться с этим типом! – Возмутилась Майнхоф.

– А какие у нас варианты? Отсюда мы не сбежим, что за район, в который нас отправят – неизвестно, про доктора Итана они тоже знают. Ему нет особого смысла врать, особенно если он знает о докторе, они могли бы его взять. Получить всё, что нужно и всё! А использовать нас, чтобы выманить доктора, очень сложно и не нужно. Я сомневаюсь, что он нас обманет, – высказал свои предположения Энигма.

– Именно! Я за! – заявил своё мнение Левитан.

– Я против, категорически! – безапелляционно и железно высказалась Майнхоф. – Мы отправимся на поиски, а они за нами по следам придут на готовенькое!

– Согласен с ней, – поддержал её предположение Адлер. – Мутный тип. А к нацистам доверия ноль, знаем из истории, как они держат обещания.

– А по мне, это шанс, – неожиданно согласилась Ева. – Если он нас проведёт через зону, то вообще супер. И как я сказала, я не знаю куда точно ехать, а у него есть то, что нам нужно.

– А с чего вы решили, что мы поедем дальше? – удивил своим вопросом Адлер.

– Не поняла? Вы решили так легко сдаться? – возмутилась Ева. – Может сейчас это самый удачный момент на нашем пути! Это лучше, чем отказаться и не известно, что с нами будет дальше, а тут шанс! И потом, мы можем от него в любой момент избавиться.

– Она права. У нас карт-бланш на его жизнь, как только выберемся отсюда, а он вряд ли будет рисковать своей жизнью, это такой циник, эгоист, – добавил Левитан.

– Конечно не будет, а потому возьмёт с собой роту, они пойдут за нами и заберут нужное им! Я в его искренность не верю! – твёрдо и окончательно сказал Адлер.

– Что ж, наши мнения разделились: три – за, два – против. И доктор за. – заключил Энигма.

– Как думаете… кхе-кхе, доктор Итан, согласился бы на эту сделку? – поинтересовался Левитан, шмыгая носом.

– Я уверен, что он бы рискнул, но волнует другое, не взяли ли его в плен, – с сомнением изрек Адлер, – У нас нет ни одной причины верить его словам.

– Однако он знает, что нас ждут за городом. Особых причин врать у него нет, подставлять нас тоже, а без людей, которые могут нас забрать в случае побега отсюда, нам точно не выбраться, – логически рассуждал Энигма. – И потом, какие у нас есть ещё возможности выбраться?

Никто не ответил, лишь переглянулись друг с другом. Все понимали, что в их положении выбирать не приходится.

– А, впрочем, плевать. У меня нет идей, так что… Я соглашусь. – сдался Адлер, сомневаясь, однако, в правильности своего решения.

– Значит решено…

– Нет! Вето! – не соглашалась Майнхоф. – Этот урод обманет нас! Я не верю ни единому его слову. У него личные цели и ему нужен лишь момент для его реализации.

– Четыре, не считая доктора, – за, один, твой – против. Всё решено путём голосования, – констатировал Энигма. Майнхоф ничего не ответила, но видно, что была очень расстроена. Энигма подошёл к двери, позвал солдата и попросил позвать офицера Иоахима Вескера. Вскоре он пришёл.

– У вас есть ко мне вопросы? – предвкушая нужный ему ответ, спросил Иоахим.

– Ознакомите нас с планом, прежде чем его выполнить? – спросил строго и уверенно Энигма, желая узнать хоть что-то о плане.

– Пожалуй. Мы должны дойти до склада, тут недалеко. Там ваши вещи, возьмёте их, форму рабочих и пойдёте за мной. Всё должно пройти гладко.

– Ладно, мы согласны на сделку, – дал окончательный ответ Адлер.

– Солдат, открой камеру, – солдат мигом оказался у двери и открыл её.

Как только она открылась, Иоахим резким движением свернул бойцу шею, он и звука издать не успел. Вескер взял у трупа пистолет и протянул его Энигме, чувствуя, что он точно не выстрелит ему в спину.

– Нам не нужны свидетели, – не дожидаясь вопроса, ответил Иоахим. – А теперь выстройтесь в колонну и за мной.

Они пошли за ним на вокзал, к подвальному помещению. Там был арсенал. Вескер попросил их постоять за углом, а сам пошёл к дозорным. Через минуту он позвал их, охранники были мертвы, он их застрелил из пистолета с глушителем. Открыв склад, все нашли и забрали свои вещи, оружие. Все накинули на себя брезентовые плащи с биркой на рукаве «Рабочий» и аусвайсы7. На улице они взяли тачку из-под угля, сложили туда всё, оставив при себе пистолеты на случай боя.

Было холодно, очень темно, но безветренно и без дождя. В ближайшие дни выпадет снег. На улице безлюдно, только солдаты, местность вокруг вокзала освещали прожекторы. На них никто не обращал внимания, увидев офицера с ними, все отдавали воинское приветствие и шли дальше. Они подошли к одной из баррикад. Иоахим попросил подождать, а сам зашёл в здание неподалёку. Они ждали его несколько минут, но потом он выбежал из дома и быстро пошёл к баррикаде. Дозорные побежали за ним, а из дома повалил чёрный дым. Вернувшись к группе, они подошли к баррикаде и перелезли через неё за границы города.

Пройдя квартал, они неожиданно наткнулись на патруль. По лицу Иоахима было видно, что он сам был удивлён увидеть их здесь.

– Герр гаупман, вы что здесь делаете? И почему с вами рабочие? – обратился фельдфебель к Вескеру, освещая их фонарём.

– Мы шли на ремонт поста на севере, он нуждается в ремонте, – уверенно и твёрдо ответил Иоахим, будто ждал этого вопроса. – А вы почему ещё не сменились? Живо в город, сменяться, у нас всё по расписанию!

– Почему нам не сказали, что посту помощь нужна? Мы вас сопроводим до поста…

– Фельдфебель, вы слышали меня? Вы подвергаете сомнению мой приказ? – спокойно и заигрывающее спросил Вескер.

– Никак нет, но вы не должны сопровождать один шестерых рабочих, не по уставу. Увы, я буду вынужден доложить об этом бригадефюреру.

– Докладывайте, но я сам сопровожу их. У вас своя задача, у меня своя.

– Герр фельдфебель! У них оружие! – выкрикнул один из солдат, посмотрев под брезент в тачке.

Не успел фельдфебель опомниться, как раздался выстрел, и он упал с простреленной головой. Иоахим убил его, остальные не стали мешкать, а достали пистолеты и убили остальных солдат из патруля. Не теряя времени, они решили идти дальше, но в них ударил луч света. Три солдата были дальше по улице. Они увидели трупы и, не задавая вопросов, открыли огонь. Тут же на крыше дома загорелся сигнальный костёр. Отстреливаясь и уходя дальше на восток из города, Иоахим поторапливал их, потому что за ними выехала команда на броневиках.

Они вышли на железнодорожные пути, там можно было укрыться в вагонах. Пути освещали прожекторы, пришлось ползком и перебежками пробираться по вагонам и под ними. Был слышен лай собак, перекрикивание солдат, рёв броневиков.

– И это был твой план? – гневно прошептала Майнхоф.

– Там патруль не должен был проходить! Я вообще не понимаю, что они там делали, – недоумевающе и тяжело дыша ответил Иоахим.

– И как нам быть? До границ города километров пять, а тут по городу гоняют разгневанные солдаты. Куда нам вообще бежать? – Поинтересовался Энигма.

– Нам надо добежать до трамвайного кольца, там ваш товарищ.

– Других путей из города нет?

– На электорвозе или паровозе, но это очень шумно, нас бы обнаружили, а броневики и машины под личным надзором у бригадефюрера. Так что только на ваших машинах.

– Тогда ползком под поездами будем добираться до трамвайных путей, – решил Адлер.

Спорить никто не стал, все пошли за ним. Было очень темно, двигались наощупь. Вскоре поезд закончился и ползти дальше было небезопасно. Они добежали до эстакады и решили отдышаться. У Вескера была сильная одышка, и он просил не спешить сильно. Дальше был ещё поезд, который столкнулся с другим и перевернул его. Надо только добраться до них, но пробежать территорию, освещённую одним из броневиков, было непросто, ещё и солдаты прочёсывали пути. Когда стало более спокойно, они побежали группами по два человека до поездов. Энигма с Левитаном добежали и стали прикрывать других. Ева с Иоахимом следующие. И только собрались бежать остальные двое, как их обнаружил солдат с собакой и поднял тревогу. Майнхоф его сразу же убила, но по ним начал стрелять броневик, не давая возможности выйти из-под эстакады. Подбежали ещё солдаты и полностью отрезали Майнхоф, Левитана и Адлера от остальных. Внезапно с вершины эстакады ударила струя огня. Огнемётчик! Ева из своей винтовки дала несколько очередей и с четвёртого раза попала в баллон с огнесмесью. Раздался взрыв, который забрал с собой ещё несколько бойцов. Во время этой заминки все трое побежали к остальным, но броневик съехал с дороги на пути догонять их. Только вблизи можно было узнать, что это переделанный боевая бронированная машина «Боксёр». Его тяжёлый пулемёт разорвёт их всех, в том числе вагон, за которым спрятались трое остальных, а у них нет никакого бронебойного оружия. Энигма попробовал попасть в камеру, чтобы ослепить пулемётчика, но лишь привлёк к себе внимание. Однако это дало возможность Майнхоф, Левитану и Адлеру перебраться к другому укрытию. Теперь появились ещё и солдаты, которые их почти окружили. Все побежали вдоль путей, но броневик не отставал. Пришлось перебраться на другую сторону от вагонов, но тут оказался тупик. Вагоны, которые сошли с рельс, перегородили путь так, что проползти под ними было невозможно. Энигма разбил окно вагона и помог остальным забраться внутрь, чтобы пробежать через состав и оторваться от преследования.

Удалось, но остальных троих прижали. Они бежали, изредка отстреливаясь, по другой стороне железнодорожных путей. И тут броневик протаранил наклонившийся вагон, и он упал набок, раздавив Майнхоф, Левитана и Адлера. Они были прямо за этим вагоном и не могли бы выбраться. Энигма, Иоахим, Ева замерли на мгновение, борясь с желанием броситься на помощь, но инстинкт самосохранения заставил их бежать дальше. Иоахим окрикнул их двигаться вперёд. Им удалось оторваться от погони, потому что дальше броневик не мог их преследовать. Путь ему перегородил локомотив, сошедший с рельс и упавший на бок, и «Боксёр» не мог ехать дальше. Они бежали без остановки до самого трамвайного кольца, где прятался доктор Итан. Он встретил их прямо у входа в здание.

– Наконец-то, я знал, что это вы! А где остальные и… это ещё кто? – поприветствовал их Итан и направил оружие на Иоахима.

– Как кто? Вы… Вы же с ним договорились о побеге! – спросил Энигма в недоумении.

– Я его впервые вижу! – воскликнул Итан.

Все обернулись на Иоахима и машинально вскинули на него оружие.

– Ладно, да, я соврал, – примирительно подняв руки, признался Иоахим – я ни с кем не договаривался, только знал, где прячется ваш человек. Мне нужно было ваше согласие на моё предложение. Но сейчас не об этом, без меня вы не доедете до Мюнхена, так что осудите меня, когда мы будем в безопасности.

Никто не сказал ни слова, молча развернулись и направились к машинам, как прибежала группа преследователей. Энигма запрыгнул в микроавтобус с пулемётом и заставил преследователей залечь под шквальным огнём МГ-42 с его бешеной скорострельностью и убойностью. В спешке и грохоте стрельбы все бросились по машинам и, отстреливаясь, поехали на автомагистраль. Энигма и Итан ехали в грузовом микроавтобусе, а Ева и Иоахим – во втором с пулемётом и прикрывали отход.

– Вроде оторвались, все на месте? – устроил перекличку по рации Энигма – Я с доктором.

– Я, Энигма и офицер во второй машине. Майнхоф, Левитан и Адлер… Погибли, им не удалось спастись, – ответила Ева.

– ЧТО?! – воскликнул громко в рацию доктор Итан, – Что случилось?

– Потом, давайте уедем подальше в безопасное место, – произнесла как всегда без эмоций Ева.

– Стоп, точно это все? Кажется, мы ещё кого-то забыли? – не унимался доктор.

– Я, вы, Энигма, Иоахим. Вроде все, – ответила Ева.

– Мания! Девочка где? В нашей машине её нет!

Энигма спустился в салон микроавтобуса, но тоже не нашёл девочку.

– И у нас её нет! – взяв рацию, ответил Энигма.

– Вот чёрт! – в сердцах выругался Итан. – Как мы её потеряли?

– Мы не можем вернуться, возможно они отправили за нами преследование. Поймите доктор Хейвуд, возвращаться опасно. Надеюсь её не убьют, и она выживет, – постарался успокоить Энигма

– Очень на это надеюсь, – разочарованно ответил он и положил рацию.

Следующие несколько километров они ехали в тишине. Это была очень тяжёлая ночь.

Глава 14

Ядовитые земли

Ехали они около часа, пока не добрались до городка Кюрен-Буркартсхайн. Он был не обитаем, и тут можно было перевести дух и обдумать дальнейшие планы. На перекрёстке в первом попавшемся доме, который выглядел лучше, чем остальные, они остановились. Оставили машины у дома так, чтобы в случае преследования быстро ретироваться. Доставать вещи из машин не стали, взяв лишь еду и спальные мешки, они зашли в дом. Погода ухудшилась, дул сильнейший ветер, ливень, и стало холоднее. Термометр показывал минусовую температуру. Несмотря, что сейчас ещё октябрь, никого такая погода не удивляла, всех волновало, когда выпадет снег. Но от такой погоды были свои плюсы, главный: их не будут искать. Собаки их след не возьмут, видимость нулевая, найти их в данный момент нельзя, а потому можно было не переживать, что их будут искать.

Есть никому не хотелось, только Ева вообще не переживала и спокойно и с аппетитом ела паёк. Доктор Итан опросил всех, здоровы ли они. Энигма осмотрел территорию в округе, но ничего опасного не обнаружил. После ужина все легли спать, даже дозор ставить не стали.

Наступило утро. Дождь не прекращался, но ветер стих.

– Итак, товарищи и вы, – начал Энигма, посмотрев на слове «вы» на Иоахима, не признавая в нём товарища – Каков план? На данный момент мы потеряли троих, плюс пропала девочка. Однако мы можем продолжать наш путь, у нас есть теперь всё, что нужно, для поиска убежища.

– Да! Всё что нам нужно, вот тут, – оживился Иоахим, доставая все документы из портфеля и положив их на стол. – Вот те, которые нашёл я. Они были в мэрии, а часть в концлагере Заксенбург близ Хемница. Я лично ездил туда и нашёл их в сейфе, закопанном у администрации.

– Давайте свяжемся с метро и проясним ситуацию, – предложил Итан.

Все согласились. Энигма достал из машины радиостанцию и стал настраивать частоту на приёмник на телебашне.

– … Приём… Слушаю! – отчетливо ответили с другого конца. Это был дядя Николаус.

– Это экспедиция. Какие новости? – поинтересовался Энигма.

– Слышу вас хорошо. Тяжко и нервно. В метро начались непонятки. Вы как?

– Мы попали в неприятности. После Витенберга мы поехали в Лейпциг, нужно было найти новые данные о цели нашей экспедиции. Но произошла проблема. Этот город опасен, там община нацистов. Нам удалось сбежать, но… мы потеряли троих. Адлер, Майнхоф, Левитан погибли. Так же потеряли девочку. Мы выбрались благодаря «союзнику», офицер из Лейпцига помог сбежать. Он может помочь нам продолжить экспедицию. В остальном, мы готовы продолжить путь.

– Проклятье… Чёрт! Да что же началось то?

– У вас что не так?

– Всё! Хубер меня каждые пятнадцать минут спрашивает о вас. Мечтаю об автоответчике. И ещё случилось несколько убийств на западных станциях, ещё волнение на чумных станциях. Штрассеристы убили одного из святош, которые пришли за той девушкой Евой. Он вёл пропаганду. Двоих арестовали акселераты и турки. Сейчас совместно мы все допрашиваем этих двоих. Они ещё с нашими объединились, людьми Вицлы. Послушник Люциус из их церкви пришёл к нам и рассказал, что они хотят нас «спасти» и «уничтожить грешников». Сейчас все выходы на поверхность из метро закрыты, эти подонки к нам не попадут.

– Они ещё в городе?

– Точно не знаю. Может они где-то в городе, может выехали за вами.

– Плохо. Какая у вас погода?

– Холодает, ливень. Был мелкий снег, думаю на следующей неделе снег точно выпадет.

– Ладно. Дядя, позже мы ещё выйдем на связь, пока позволяет погода мы поедем дальше.

– Хорошо, отбой, – дядя Николаус отключился.

Ева с Иоахимом и Итаном изучали документы, стараясь найти в них нужное для поиска хранилищ. Ева потом подошла к окну, которое смотрело в сторону Лейпцига. Никого видно не было. Ветер стих, дождь перестал, но было очень холодно. Энигма задумался, а может участники группы, которых они посчитали погибшими, выжили? Может, они не добежали до того вагона, который упал на бок? Но если они не добежали, то их расстреляли бы. Судя по погоне, жители города не собирались брать их живыми. А может поезд их не придавил, вдруг там можно было проползти, а они их бросили? Опять же, их убили бы, если они выжили под вагоном. Скорее всего, они погибли. Энигма был очень расстроен, Левитан и Майнхоф были не просто сотрудники в редакции, они были его лучшими друзьями. Илона, самоуверенная и бесстрашная, готовая на любую авантюру. Всегда готова поддержать и помочь. Она очень хотела стать значимой, добиться высшей цели, помочь жителям метро. Однако она очень стеснялась своей фамилии Френцель. Она считала себя революционеркой, радикальной коммунисткой, а фамилия была, какой-то аристократической, очень не любила, когда её так звали.

Михаил был человек-помощь. Он был готов помочь даже тем, кому никто не помог бы, всегда искал в людях хоть что-то хорошее. Он всегда мог найти с человеком общий язык. Но в личной жизни ему не везло и в итоге он сдался и больше не пытался устроить семейную жизнь. Илона насмехалась над его пораженчеством, хотя сама никогда не думала о семье.

Воспоминания были хорошие, но сейчас только грусть. Энигма достал из рюкзака тетрадь, чтобы написать события, произошедшие за эти три дня. У него ведь задача конспектировать всё о пустоши на юге, о которой в метро почти ничего неизвестно.

«День 1. Выехали из Берлина. Добрались до Витенберга. В нём жили сатанисты, но поселение уничтожено. Выживший один: девочка Мания, лет пятнадцати, ранена не смертельно, не агрессивна, но в шоке от случившегося с её соплеменниками.

День 2. Добрались до Лейпцига. В городе есть крупное поселение: Германский Социальный Рейх, националисты (нацисты), опасны, не желают, чтобы о них кто-то знал. Поймали нас в плен, но доктора Итана Хейвуда и девочку Манию не нашли. Допрашивали, убивать не собирались, им нужна рабочая сила на производстве, в хозяйстве.

День 3. Нас допрашивал офицер службы безопасности поселения в Лейпциге Иоахим Вескер. Предложил нам сделку: он нас вытащит из плена, мы берём его с собой. Он готов провести нас к Мюнхену через заражённую зону. Зачем ему с нами сотрудничать до конца не ясно, ему надоело находиться в Лейпциге, хотел покинуть его, а мы – его шанс. Мы согласились, он сдержал своё слово. Побег прошёл не удачно, погибли редактор «Берлинской радиостанции» Илона Френцель, (Майнхоф), техник и второй ведущий радиостанции Михаил Комаров (Левитан), штабс-прапорщик Адлер Бойзен. Также во время перестрелки пропала Мания, её дальнейшая судьба неизвестна.

Итог: это были насыщенные дни. Мы увидели, как опасно и тяжело жить на поверхности. В Витенберге было поселение сатанистов, не знаю насколько они мирные, но их вырезали и очень жестоко. Один выжил, только благодаря невероятному везению. Потеряли троих в Лейпциге и пропала девочка. Однако припасы и техника в порядке. Мы можем продолжать экспедицию. В данный момент придется взять командование на себя».

Пока больше не о чём было писать, Энигма убрал журнал в рюкзак и сразу созвал всех на обсуждение дальнейших действий.

– Итак, вот какой расклад: несмотря на потери почти половины нашей экспедиции, мы, в принципе, можем продолжить поиски убежищ. А можем вернуться в метро, взять ещё людей и продолжить путь. Совет дал добро на продолжение экспедиции. Что думаете? – обращаясь ко всем, делая акцент и на Иоахиме, посмотрел на него.

– Продолжим! – с энтузиазмом дал добро Иоахим. – У нас сделка, вы доставляете меня в Мюнхен, я проведу вас через пустошь. Дальше вы сами, уверен, вы найдёте то, что вам надо.

– Не спеши! – осадил его Итан. – у нас ещё около пятисот километров выжженной, радиоактивной пустыни. Мы потеряли техника, так что если наш транспорт сломается, то мы вряд ли сможем отремонтировать машины. Погибли два бойца и потерялся ребёнок, мы уже стали слабее. Или дальше безопасно, как во дворе Белого дома?

– Справимся. Вернуться – только время потеряем, а чем меньше нас, тем мы мобильнее. Хотя у вас же демократия, давайте решать совместно.

На удивление, никто не возражал. Все были не против продолжить путь.

– Значит, все согласны, – подытожил Энигма. – Ну раз возражений нет, продолжим путь. Итак, Иоахим, надеюсь вы нам действительно поможете. Это Ева Стразек, инициатор этой экспедиции, доктор Итан Хейвуд, я Энигма, или Клеменс, связист нашей группы, – представил всех он новому члену группы.

– А теперь и командир нашей группы! – Добавил Итан.

– Почему я?

– А более некому, меня ты знаешь!

– … Хорошо, тогда беру руководство на себя.

– Рад знакомству. Я вам помогу добраться до Мюнхена, а может и дальше, обещание сдержу.

– А вам какая выгода от этого путешествия? – в своей обычной манере с недоверием спросила Ева.

– Я хотел выбраться из города в другое место. Я пешком далеко не ушёл бы, а оставаться в пустоши на ночь, вне укрытия – верная смерть. Транспорт я забрать не мог, у меня не было допуска к нему, а вы – мой шанс, – честно признался Иоахим.

– Ясно, ну ладно, рассказывайте, как нам быть дальше, куда ехать.

– Смотрите, – положив перед собой карту Германии, он начал карандашом аккуратно рисовать маршрут. – Мы можем ехать по автостраде до Нюрнберга. Это самый быстрый маршрут, но опасен по ночам, нужно будет останавливаться в городах. Однако и там не безопасно, главная проблема – нет высотных домов. И ехать нам придётся почти всё время в противогазах, а в некоторых местах в костюмах химзащиты. Почти все территории на нашем пути от города Гримма до Ингольштадт заражены всеми элементами таблицы этой… химических элементов. Также радиация, само собой, и болезни. Другой путь более долгий, но менее рискованный, по границе с Чехией до Регенсбурга. В городе Плауэн есть наш схрон, там есть спецкостюмы радиохимической и биологической защиты. Они нам могут очень пригодиться, поскольку там есть места с высоким уровнем заражения. Есть и другие дороги, но эти ближе к нам. Плюс в том, что мы почти всё время будем ехать по дороге. Если через долгий маршрут, то через леса, но проехать можно. Во время пути нам могут попасться мутанты, дикари, бандиты, однако они встречаются в основном по ночам, особенно всякие твари.

– Давайте через Нюрнберг! – твёрдо предложила Ева, – в Карпатах живут бандиты, а также святоши из Праги могут проходить там. Попасться на их пути будет очень большой проблемой.

– О чём вы? Какие святоши? – в недоумении спросил Иоахим.

– Сектанты из Праги. Они захватили город и наше метро, и сейчас ищут то же, что и мы. Это отморозки вроде ваших нацистов в Лейпциге, тоже хотят всех уничтожить.

– Интересно. Ну что, тогда через Нюрнберг? – поинтересовался Иоахим, проигнорировав упрёк Евы.

– Да, через Нюрнберг в Мюнхен, – согласились все.

– После Мюнхена, – дополнила Ева. – Надо ехать в резиденцию Гитлера Кельштайнхаус и Бергхоф, там судя по документам, найденным нашим другом в мэрии, есть бункер, который не нашли. Если мы всё найдём, то узнаем точное расположение бункеров, – разъяснила план Ева, складывая документы и карты в портфель.

– Мда, ну и путешествие нас ждёт, – прокомментировал услышанное Энигма, но возразить было нечему.

– Значит, нам придётся посетить ещё несколько мест для того, чтобы найти точное место нашего конечного пути, – сказал свои мысли вслух Итан. – Это и был твой план? По пазлам с нами найти те убежища?

– Да.

– Ясно. Нет, вы я думаю ещё не всё договорили нам, но у меня идей нет, – Энигма замолчал на минуту. – Ладно, отправляемся на поиски в ядовитые земли.

Все молча собрали вещи и пошли к машинам. Погода стабилизировалась, дождь прекратился, ветер стих, на небе тяжёлые, тёмные, свинцовые тучи, но очень холодно. Скоро выпадет снег, возможно даже сегодня. Судя по всему, эти три дня ещё были лишь разминкой, дальше будет ещё интереснее.

Глава 15

Удача или проклятие

– Эй, просыпайся! – ударил по металлической двери прикладом солдат и прокричал в карцер. – Поганые красные террористы, спасибо скажите, что мы вас не казнили на месте. Надеюсь, вы готовы к сотрудничеству, иначе вам не поздоровится. Ты будешь первая на очереди, террористка «RAF».

– Не напугал, выродок, – ответила, не вставая с матраца на полу Майнхоф.

– Смелая какая, но ничего. Мы сегодня с отрядом зайдём к тебе вечером, проведём хорошую беседу, посмотрим, как ты запоёшь, – смеясь, ушёл от камеры надзиратель.

У Майнхоф болело всё тело, также полно царапин от битого стекла, но на удивление, она не получила серьёзных травм. Адлеру и Левитану повезло меньше. Левитан получил ожог руки. А Адлеру большой осколок впился в руку. Благо его вытащили и перевязали, так как его посчитали главным и решили допросить. Последнее, что она помнит, так это как они бежали от броневика за вагонами. Впереди вагоны были наклонены в их сторону и тут один из них упал. Она бежала самая первая, и её должно было раздавить в блин. Однако она попала прямо в оконный проём вагона, разбила собой стекло, видимо, головой, и потеряла сознание. К счастью, окно было треснувшим, и Майнхоф почти не пострадала. Адлер и Левитан попали в тупик. Ещё и огнемётчик поджёг вагон, в который Левитан пытался залезть, чтобы бежать дальше, и заработал ожёг. Адлер получил осколок в плечо от стекла, которое раскололось от жара огнемёта. В это время сбежались солдаты, а они не могли им оказать сопротивление. Они их отвели обратно на вокзал, в камеры.

Майнхоф посмотрела через решётку двери. Они были в камерах на третьем этаже, а не на четвёртом, как вчера. Это было понятно по яркой вывеске у эскалатора, которую она запомнила. Однако тут было много копоти и мусора. Также её дверь была не закрыта на замок, а подпёрта столом, который упёрся в противоположную стену. Такое ощущение, что тут кто-то устроил теракт или поджог.

Через час за дверью громко отдали воинское приветствие. Пришёл тот бычара бригадефюрер. Он подошел к камере Адлера и Левитана. Майнхоф слышала удары, ругань и угрозы. Минут через пятнадцать он ушёл, и всё затихло. Майнхоф подошла к двери и попыталась поговорить с Адлером и Левитаном.

– Эй, как вы там? – начала Майнхоф.

– Никак, – глухо ответил Левитан, – живые и ладно. Адлеру повезло меньше, этот генерал, как локомотив. Он выше нас на две головы и просто швырял Адлера по камере, как мяч. У тебя там что, как ты вообще выжила?

– Аналогично. Я как в том фильме… про китайца, тот который актёр и каскадёр. Когда он попал в оконный проём, на него стена дома падала, – щёлкая раздражённо пальцами, вспоминала Майнхоф. – Вот и я попала прямо в оконный проём, только тут было стекло. Мелкие порезы, но ничего серьёзного, только болит всё тело. О чём вас эта накачанная копия Геринга спрашивала?

– Куда наши отправились, они смогли сбежать, – ответил Левитан со спокойствием и удовлетворением в голосе. – А также, как давно мы знакомы с тем офицером, Иоахимом. Почему он нам помог и устроил здесь диверсию. Оказывается, он устроил несколько поджогов и подрыв здесь, на вокзале.

– Ну хоть что-то хорошее.

– Кхе-кхе-кхе. Как нам теперь быть? Может, они нас вытащат?

– Не думаю. Да это и не стоит того. Задача важнее наших жизней, – строго и без сомнений изрекла Майнхоф.

– Согласен, надеюсь они найдут эти бункеры.

– Как там Адлер?

– Жить буду, – влез в разговор Адлер, – этому козлу сил не хватит меня сломать.

– Хороший настрой. У вас есть идеи? – поинтересовалась Майнхоф.

– Пока нет. Это карцер, тут вообще ничего нет. Остаётся надеяться, что нас отправят в их резервации, и там придумать что-нибудь. Если доживём до этого момента. И помочь нам некому, наши думают, что мы, скорее всего, мертвы. Я сам бы так решил. Так что нам остаётся только ждать, – предложил Адлер. Возражать никто не стал.

Уже стемнело. Время в карцере шло долго, было холодно, сыро, хотелось есть. Майнхоф обшарила все стены, полы и даже потолок, в надежде найти хоть что-нибудь, что сойдёт за оружие. Получилось только вытащить пару гвоздей из двери, дверь была обита железными листами. Майнхоф думала, что, если будет возможность, можно попытаться отбиться от солдат или сбежать.

За дверью было тихо, надзиратель даже не подходил к камерам и не проверял их. Было слышно, что он разговаривал с кем-то за игрой в карты. Уже около часа было тихо, Майнхоф начала дремать. Адлер спал, а Левитан следил, чтобы ему не стало хуже. Шло время, тишина становилась гнетущей.

Илона старалась придумать, как им выбраться. Она была расстроена и в лёгком недоумении. Неужели товарищи их бросили? Хотя в такой неразберихе, под шквальным огнём, вытащить их не было возможности. А как она поступила бы на месте Энигмы и остальных? Пошла ли она спасать остальных членов группы? Нет. Это эмоции, а им не место ни в пылу сражения, ни вообще в жизни. Из личных побуждений нельзя подвергать опасности остальных! Её жизнь ничто по сравнению с тысячами жизней в метро и остальных уголках земли. Так что они правильно сделали. Майнхоф было интересно, а чья была мысль, бежать и оставить их? Возможно, подгонял его этот пройдоха Вескер. Или Ева. Хотя нет, она флегматична и её было бы всё равно. Энигма, скорее всего, побежал бы помогать. А вот как поступил бы доктор Итан, она могла только догадываться. Майнхоф плохо знала его, только то, что он отличный врач, надёжный человек, а также любитель женщин, и за его чувство юмора и харизму он тоже нравился им. Он был приятным, но иногда через чур весёлым и порой несерьёзным. Майнхоф жалела, что не знакома с ним так хорошо, как остальные.