Читать онлайн В поисках греха: когда демоны танцуют танго бесплатно

Пролог

Я сидел в машине, воздух вокруг меня переполнялся напряжением. Мрачный вечер, с облаками, которые угрожающе нависали над городом. Почти идеальные условия для проявления моих мелких шалостей. Мой взгляд упал на девушку, она собирается прыгнуть с моста. Черт, это бы было эпичное шоу! Возьму билет в первый ряд. Но, увы, она быстро передумала и, сделав пару шагов назад, рухнула на асфальт. Черт! Не успел полюбоваться зрелищем.

Мои шаги стали медленными, как будто время остановилось. Подойдя ближе, я уловил запах алкоголя, который от нее исходил. «Давай, никому не желаемое зрелище, не забудь разочаровать меня», – подумал я, с внутренней усмешкой. Что-то внутри меня толкало к ней, я хотел бросить ее там и скоро вернуться в свою привычную жизнь. Но не спешите иметь дело с демонами, они всегда ищут больше, чем кажется на первый взгляд. Подняв её на руки, я понес к машине, как будто она была всего лишь бездушным грузом.

Забросив её на заднее сиденье, я сел за руль и, не обращая внимания на светофоры, рванул к своему дому. Я знал путь. Этот мир стал для меня привычным, как старая добрая привычка. Моя матушка, щедрая на подарки, выделила мне квартиру в элитном районе. Вырвавшись из автомобиля, я не придавал значения сплетням соседей и мимо проходящим людям, на которых редко обращал внимание.

Подняв девушку на плечо, я преодолел пятнадцать этажей, не особо интересуясь, кто мог увидеть нас в лифте. Внутри квартиры у меня был свой стиль – резкие линии, темные тона, и зернистые текстуры. Я вошел в спальню и положил её на кровать, не имея никаких иллюзий по поводу её состояния.

«А ничего такая девка», – подумал я, разглядывая её черные длинные волосы и нестандартно странную одежду. Я снял с неё сырую куртку, и взгляд мой зацепился за молнию на джинсах. «Сделать или нет?» – внутренний вопрос, с которым все демоны борются. Барабаня пальцами по молнии, я уже почти решился. С натиском собственного желания, я потянул руку к замку, но она, словно в замедленной съемке, перевернулась на бок и продолжила спать, свернувшись калачиком.

– Ну, пипец, обломила кайф, – бурчал я под нос, убирая упавшие на ее лицо волосы.

И в этот момент я коснулся её щёки – она сморщилась. Я отдернул руку, будто обжегся, но нарисовавшаяся картина сразу же собралась в голове.

Её воспоминания. Грязные моменты из её жизни, как и положено любому, кто подписал контракт с отчаянием. Как несколько лет назад её пьяную изнасиловали два подонка – один был её парнем, другой его друг. Вот суки! Даже я так не делаю. Жестокое зрелище, которое весьма критично оставило отметку на её судьбе. Дальше следовали годы, наполненные пьянством и рукоприкладством со стороны матери.

И затем какая-то недавняя картина. Она кувыркалась с кем-то. Ангел? Мое сердце замерло, его аура была просто небесной. Стоп! Он её брат? Чувства смешались с невольным смехом. Пипец, как будто смотрю какое-то дешевое инцест-порно. Но самым интересным были те двое подонков, которые оставили шрам на её душе.

Убрав руку, я накрыл её одеялом и вышел из квартиры. В голове крутилось одно: «Время сделать своё первое дело».

Глава 1

Ясмин

Я медленно открыла глаза, голова раскалывалась будто от удара молотком. Боль в висках напоминала мне о том, как бездумно я устроила празднование своего недавнего разрыва с реальностью – со стаканом виски, разумеется. Я с трудом села на кровати, чувствуя, как все внутри меня протестует. Готическая комната шептала о мрачной эстетике: красно-черные стены, черный потолок – идеальное место для моего последнего дна. Мой взгляд упал на фигуру рядом. Это был парень – тыква, которую я не узнала. Черные волосы, смуглая кожа. На нем была черная майка, открывающая мощные бицепсы, которых, похоже, хватало бы, чтобы схватить меня за душу и отправить в Ад. Сначала я невольно залюбовалась его мускулатурой. Но это быстро сменилось ужасом. Что, черт возьми, произошло прошлой ночью?

Я быстро начала осматриваться и проверять свое тело на предмет улик. Толстовка и джинсы… Ха, слава всем чертям, я в безопасности. Пол не радовал меня – моя куртка валялась рядом. Без лишних раздумий я накинула ее на плечи и встала. Агрессивное желание покинуть это место захлестнуло меня. Ненавижу сюрпризы, особенно те, которые включают в себя незнакомых парней, спящих на чёрной постели.

Коридор встретил меня тишиной, но мои кроссовки уже ждали у двери. Я быстро их надела и вышла, бросив на этого незнакомца последний взгляд, полный вопросов и недовольства. Как мне удалось оказаться здесь?

В памяти всплывает лишь одна яркая сцена: мост, мой панический прыжок в бездну. А как же Адам? Полу ангел, полубрат, с которым я неосознанно переспала – когда черт подери моя жизнь превратилась в сериал с невыносимыми поворотами сюжета? И еще моя мать, благослови ее душу, которая скрыла от меня правду о том, кто мой отец. Бог! Это просто ни в какие ворота…

Я нажала кнопку вызова лифта, и он, как будто зная, насколько мне не терпится выбраться, ехал слишком долго. Наконец лифт остановился, и я пулей выбежала на улицу. Как только я оказалась на свежем воздухе, меня охватило ощущение безумного ускорения, будто мир вокруг размывался, а я, ненароком, стала частью какого-то абсурдного представления. Я заметила бдительные взгляды пожилых дам, сидящих на скамейках у подъезда. Их перешептывания будто говорили: «Смотри, вот опять эта странная девица, она точно была не в себе!» Как же меня это бесило. Мысли о том, что же еще было в головах тех бабушках, которых я видела при выходе и которые могли бы быть моими личными судьями с красноречивыми шепотками, не покидали мой разум.

Элитный район… с участками, где нищета была лишь концепцией, а я – несомненно, чертовски потерянная душа. Я споткнулась, но моментально собрала себя и направилась к остановке автобуса. По пути мимо меня пронеслись мысли о том, что, возможно, мне следовало бы записаться на курсы «Как не попадать в постель к незнакомцам» или хотя бы подключить встроенный GPS, чтобы не терять себя в таких моментах.

По мере того, как автобус подбирался к моему дому, я смотрела в окно, пытаясь составить план своей жизни. Зачем? Я сама не знала. За окном мчались выцветшие вывески и знакомые лица. Но единственное, о чем я могла думать – это о том, как мне распутать этот клубок, в котором любовные интриги и семейные тайны сплелись так, что, если бы не черный сарказм, я бы просто сдалась.

Скоро я вернусь домой, и если на этот раз я не обрушу на себя очередной шаблон из повествований типа «кто же мой отец?» – вот это будет настоящий успех. Я потянулась, сдерживая стон, и снова взглянула в окно автобуса. Мое отражение на стекле – хмурое лицо с растрепанными волосами и тусклыми глазами. Я понимала, что выгляжу как полное недоразумение, и это было во многом правдой. Пожалуй,старая трехэтажка, к которой я возвращалась, подошла бы для того, чтобы стать обложкой для книги о разбитых надеждах. Из школьного учебника, про который никто и не вспомнит.

Вот она, моя улица, такая знакомая и одновременно чужая. Как будто проклятая. Я глубоко вздохнула, стараясь запомнить этот момент. Двадцать минут, и я вернусь к тому, что когда-то называла домом. Никаких иллюзий, ничего не поменялось. Адам – мой брат. Как вообще это возможно? Я с ним спала! В голове вертелась эта мысль с такой частотой, что казалось, я езжу по кругу, как дешевая карусель. Может, смогу потанцевать с этим ужасом? «Аромат желаний с нотами инцеста»?

Я быстрым шагом дошла до двери, сбрасывая с себя все ненужные мысли, как старую черную куртку перед входом. Внутри стало темнее. Тишина и запах кислого пота и алкоголя. За дверью кухни было не в радость, но стоило мне войти туда, как будто мимо пробежала прямо сломленная рутинная жизнь – на фоне старенькой плиты, пухлых кастрюль и покрывающего пыль столика. Ничего. Я медленно двинулась к комнате матери, которая, как всегда, заснула на диване с бутылкой.

Эта сцена была мне не нова. Ее тело искривлено, словно она принимает позу для загробной жизни. «Что ж, мать, ты снова на дне». Я закатила глаза, стараясь подавить волны отвращения, накатывающие на меня. Каждое утро мы играли в свою игру – кто больше сам себя ненавидит. Она, разумеется, всегда побеждала.

Я пошла в душ. Первая струя воды, холодная, заставила меня вздрогнуть, как будто носком кто-то дал мне по носу – «Просыпайся!» Это была единственная радость в этот ужасный день, когда правда о моем брате, или скорее, о том, чего я не могла контролировать, окончательно привела меня в смятение. Я уставилась в зеркальную поверхность, стараясь найти хоть какое-то утешение в своем отражении, но вместо этого увидела лишь боль и разочарование, замешанные на том, что оставалось от счастья. Прекрасно. Теперь у меня есть не только реальный брат, но еще и романтические воспоминания с ним. Это просто великолепно. Испорченный сюжет? Или, может быть, новый тренд в семейных мелодрамах? Я пыталась смыть остатки вчерашнего безумия, но правда оставалась. Адам. Мой брат. Вода струилась по телу, смывала не только грязь, но и воспоминания.

Как же мне смотреть ему в глаза? Вопрос, который терзал меня, привел к черной иронии ситуации: лежа рядом с ним, я чувствовала больше вины, чем вины, в которую меня всегда погружала моя жизнь.

Сполоснув волосы, я вернулась к той знакомой жути – чувство, что всё, что я когда-либо знала, было вырвано из контекста, словно кто-то перепутал страницы в загадочной книге. Когда я вышла из душа, покусанная холодом, мне вдруг стало интересно: какое именно направление в литературе я провалила в этом году, чтобы заслужить такую судьбу? Никакой Теннесси Уильямс не мог бы придумать ничего более запутанного. Я обернулась полотенцем и, глядя на плоское, скромное отражение, попыталась придумать, как же объяснить все это себе. Странно, как с каждым днем становится все труднее скрывать правду. Но и в этом чародейском гипнотическом мире, где хранятся только тайны и страхи, мне надо было хоть как-то собраться с мыслями, пока оставшиеся три часа до начала пар не истекли. Я не хотела снова стать жертвой своих печальных воспоминаний, своих черных шуток и искаженной реальности.

Решив, что пора закончить с играми, я вдохнула, как будто это был последний глоток воздуха, и шагнула в этот новый день – день, когда я, возможно, открою глаза на правду о себе. Пусть она будет даже еще более ужасной.

Высушив волосы дешевым феном, я заколола их в небрежный пучок. Как будто этот тривиальный жест мог отвлечь меня от мыслей о нем. О том, с кем я теперь не только связана кровными узами, но и интимными воспоминаниями. Чудесно. Прямо как в плохом фильме. Шарик, чтобы у кого-то выбить мозги, просто не нашелся под рукой. Надела черные джинсы – но где же еще в моем гардеробе были белые? Черный свитер причесал меня до неузнаваемости. «Сегодня у меня траур», – подумала я с ненавистной иронией. Надев черные кожаные ботинки, которые знали больше о горечи, чем о счастье, и черную куртку, я решила, что по крайней мере внешний вид моих чувств будет соответствовать ситуации. Я расправила плечи, как будто это могло мне помочь. Накинув на плечо потертую рюкзаковую находку, я выбралась из квартиры, словно в бездонный мир, где не ждали ни комплиментов, ни утешений.

Дорога до универа занимала всего двадцать минут, но в моем сознании длилась вечность. Я старалась сосредоточиться на светлом будущем, где мои самые секретные и мрачные тайны не смешивались бы в какой-то ужасной краске.

Как же я уже ненавидела тот момент, когда я снова увижу его. Адама. Брата. Друга. Или кого он там теперь для меня?! Эта неопределенность взрывала мой мозг, и я прокляла судьбу, которая так жестоко шутит со мной. На самом деле, мир решил не давать мне ни единого шанса на счастье.

Подойдя к универу, остановилась у стеклянных дверей университета, будто меня кто-то заморозил. Каждый шаг давался с трудом, как если бы моя душа решала, что больше не хочет участвовать в этом странном танце жизни. Вдруг из задумчивости меня вывел звук скрипящих колес. Я обернулась и увидела, как на стоянку заехала черная тачка. Ауди или Мерседес? Кто знает. Я невольно решила остановиться и изучить водителя, никогда раньше не видела эту тачку здесь. За тонированными стеклами скрывалась загадка, словно в ней прятался ответ на мои вопросы.

Реальность вернулась с неприятным ударом, когда со стороны пассажирского сиденья вышла Хлои. Что черт возьми она тут делает? Я взглянула на неё, она сияла, как будто между нами не было злобного столкновения неделю назад. О, нет, только не он! К ней присоединился смуглый брюнет – тот самый, от которого я сбежала утром, как будто он был прокажённым. Градус паники мгновенно повысился, и я ощутила, как внутри заколебались птицы – чириканье, которое заставило меня сглотнуть и на секунду задуматься об побеге. Но, как ни странно, Хлои помахала мне и мило улыбнулась, будто у нас с ней имелась секретная договоренность об игнорировании произошедшего. Я натянула на лицо улыбку, которая, вероятно, выглядела как один из тех лоскутных одеял, что шьют, когда в жизни не хватает уютного тепла.

– Привет, Ясмин, – пролепетала она, обнимая меня и чмокая в щеку. – Знакомься, мой парень Эйгон.

– Очень приятно, – промямлила я, взглядом сбивая с дыхания его почти черные глаза, холодная тень которых нависала надо мной. Я не заметила в них ни капли доброты.

Эйгон лишь молчал, при этом ухмылялся, как будто был частью какого-то калейдоскопа, который оставил меня в шоке.

– Где ты пропадала? – спросила я, чтобы разрушить молчание. Вопрос был отчасти фальшивым, но мне нужно было хоть как-то отодвинуть его взгляд от себя.

– О, я была на Мальдивах, – бросила она в воздух, будто это было чем-то важным.

Вот же, время, детка. Как будто учёба – это не для нее.

– А как дела у тебя с Адамом? – неожиданно спросила она, и я внутренне стиснула кулаки. Черт! Она специально тыкает грязным пальцем в мою боль.

– Все супер, не переживай, – вновь натянула улыбку, как дурное платье.

Но даже Хлои не могла не заметить, как тень скуки свернулась внутри меня, и просто фыркнула. Эйгон, тем временем, продолжал пронзать меня своим неотрывным изучающим взглядом. Это было похоже на тот момент, когда ты смотришь на свою первую любовь, но жёсткое падение прохлады окончательно убивало эти чувства.

– Ты готка? – неожиданно спросил он, его ухмылка была полна того самого черного сарказма, что меня угнетал.

– Нет, – безразлично сказала я, словно я не здесь, а где-то в другой реальности.

– А что во всем черном? – прищуривая глаза, спросил он, словно пытался разгадать меня.

– Это мой стиль, – с сарказмом фыркнула я. – Навевать на всех ужасы и черноту.

– Мне нравится, – пробормотал он, и, словно вуаль, для неё, положил руку на плечи Хлои.

И вот тут произошло самое мерзкое. Эйгон, не сводя своих глаз от меня, протянул вторую руку к Хлои и, схватив её за шею, припал к её губам. Боже, дайте ведро. Я развернулась, не желая смотреть на это убожество. Не могла больше терпеть, испытывая острое желание убежать. Это была сцена, которую не хотелось наблюдать, напоминание о том, что иногда дружба оказывается только на бумаге, словно иллюзия. Я побрела вглубь университета на свою пару по социологии, надеясь, что Адам теперь на небесах – далеко-далеко от всех ужасов этой жизни, и от меня.

Глава 2

Ясмин

Я вошла в аудиторию, и сердце забилось быстрее, когда я заметила, что свободных мест не осталось. Как всегда. Лишь одно место было доступно, и, о боже, оно находилось рядом с Адамом. Черт! Почему он все еще здесь? Почему его не забрал отец и не спрятал в какой-нибудь черной яме, где не проникает ни один луч света?

Я старалась не встречаться с его взглядом, но в этот момент он поднял глаза, и вот тут-то я поняла, что взгляд у него, полный игривости и некой колючей надежды. Я не могла с этим смириться. Отвернувшись, я направилась к выходу, размышляя о благоприятном, но абсолютно нахальном для меня плане – сбежать как можно быстрее. Но мои мечты о свободе разбились о жестокую реальность: на моем пути встал преподаватель. Он сурово посмотрел на меня, как будто я была не просто студенткой, а злом, завладевшим его душой.

– Уже уходите, мисс? – спросил он, вскинув старую бровь, как будто шторм собирался обрушиться на головы бедных студентов.

– Нет, – фыркнула я.

– Тогда прошу, займите место, – сказал он и, не дождавшись объяснений, обратился к своему чертовски скучному преподавательскому столу.

Вот так мне и пришлось закатить глаза, пройдя через весь класс и сев на единственное имеющееся свободное место – рядом с Адамом. Боже, неужели он не может хотя бы на секунду перестать смотреть на меня? Его пронзительный взгляд словно растекался по всему моему существу, как будто в этом классе было слишком много кислорода, и я вот-вот задохнусь.

– Привет, – тихо, с иронией, произнес он.

Привет? Привет?! Словно мы с ним не делали того, что делали всю ночь. Словно его имя не вырывалось из моих уст в мире греха и наслаждения. Я проигнорировала его приветствие и разложила свои тетради на столе, мучаясь от волны ненависти, накрывающей меня, как старое одеяло. Кому вообще интересно, что дальше? Я не хотела его видеть, не хотела ничего слышать о нем.

Но природа не терпит пустоты, и, несмотря на всю свою отстраненность, я все равно чувствовала его присутствие. Это было неприятно, аккомпанементом давящей тишине в классе и нотацией профессора, который, к счастью, читал свои заметки вслух лишь для того, чтобы сказать «вы не прошли» тем, кто уже сдал экзамены. В кабинете витала напряженность, а я пыталась сосредоточиться на своих тетрадях, хоть это было сложнее, чем понять уровень своей деградации.

Каждый звук его дыхания вызывал у меня дрожь – и я ненавидела его за это. Это было просто неприемлемо! Словно сама вселенная посмеивалась надо мной, прикрываясь от тумана разочарования в этой классной комнате.

Я почувствовала его локоть, коснувшийся моего, и, не в силах это выдержать, зарылась лицом в тетрадь, как будто там, под ее страницами, было какое-то магическое заклинание, способное избавить меня от его присутствия. Боже мой, помогает лишь черный сарказм, но даже он уже начал терять свою силу.

– Зачем ты так себя ведешь? – шепнул он, и от его голоса у меня закололо в груди.

Отвечать не хотелось, слов не хватало. И я понимала это – вся ситуация, вся моя жизнь в этот момент сжималась в крошечный ком. Я лишь пожала плечами, сжав губы – бессмысленно, но хотя бы позволило выглядеть уверенно.

Кто бы мог подумать, что одна ночь может перечеркнуть всю жизнь? Как ужасно было мне это осознавать! Но правда была на лицо, и как бы мне ни хотелось этого избежать, я должна была с этим столкнуться. Сложная схема родственных чувств, сокрытая за цветами греха, теперь навсегда будет со мной.

Я вздохнула, как будто воздух вдруг закончился, и открыла тетрадь, готовясь заняться не очень привлекательным «учебным процессом», но на ум пришли только слова: «Мой брат. Мой Адам»…

Когда я наконец подняла глаза от страниц своей тетради, комната кружилась вокруг. Неужели все это произошло? Неужели тот самый Адам, с которым я провела пару незабываемых ночей, оказался моим братом?

– Ты что, ударилась головой? – снова шепнул он, на этот раз более настойчиво, но в его голосе просквозила не только озабоченность, но и что-то еще – может быть, сожаление.

Я ответила молчанием, зная, что улыбка, которую я могла бы выдать в ответ, была бы насквозь фальшивой. Вместо этого я уставилась на свои заметки, где лишь невнятные каракули и размытые абстракции по социологии зависали, как призраки моих несбывшихся надежд. Я воспринимала это как арт-объект, который в данный момент кто-то неумело выставил на всеобщее обозрение.

– Ты должна со мной поговорить, – продолжал Адам, его голос произносил каждое слово так, будто они были обвешаны гирляндами страха и неопределенности.

– А с какой стати? – произнесла я с невозмутимым сарказмом, хотя внутри все переворачивалось от ненависти. – Может, ты мне расскажешь, как это – быть братом и любовником одновременно? Или мне сразу начать записывать это в мемуары?

Он дернул головой, словно я только что швырнула в него камень, его глаза предательски искрились желанием понять, что я на самом деле имею в виду.

– Я не знал, – произнес он сдавленно, словно слова застряли у него в горле. – Я… просто не мог догадаться.

– На что это смахивает, Адам? – продолжала я, игнорируя каждое его слово, словно они были пустым эхом в этой мартовской тишине. – У нас было пара ночей, и теперь это изменит всю мою жизнь. Ты не понимаешь, как это меня затягивает?

Я заметила, как его пальцы дрогнули, он облокотился на стол, будто собирался упасть, его взгляд стал невыносимо уязвимым.

– Мы все застряли в какой-то западне… – произнес он, склонив голову. – Это была ошибка, я осознаю это. Но скажи мне, как это произошло? Как мы оба оказались здесь – не просто братом и сестрой, но и…

– И любовниками? – закончила я за него, пожимая плечами. Это слово было тяжелым, как камень, который я сама же и бросила. Я знала, что сама себе противоречу, и это был самый ужасный парадокс.

Тоненький ручеек паники начинал заполнять класс, а стулья и парты казались разъезжающимися. Я лишь сидела, как тот человек, который удрал из музея с фальшивой картиной, понимая, что настоящая жизнь, настоящие чувства были утеряны между стенами этой классной комнаты.

– Ты не хочешь меня видеть? – прошептал он, будто это было преднамеренной пыткой для обоих.

– Нет, – произнесла я, хотя вся моя сущность кричала «да». Я не хотела его видеть, не хотела врать себе еще больше. – Я не знаю, как реагировать. Ты стал частью моего безумия, и это просто невыносимо.

– Может, мы сможем это исправить? – его голос дрожал, и я могла видеть, как на его лбу выступил пот.

– Исправить? – я усмехнулась, зная, что даже черный сарказм не спасет меня от реальности. – Ты не понимаешь, что ты слишком поздно пришел с этой идеей? Никакие слова не смогут это изменить.

Каждое произнесенное слово пыталось выдавить из меня хоть какую-то эмоцию – растерянность, ненависть, любовь? Я сама не знала, и это было ужасней всего. Я аккуратно положила ручку на стол и вновь обратилась в свои записки, но мой ум бродил среди цветных теней и несчастных криков.

– Я не отступлю, – произнес Адам, покачивая головой, словно мы обсуждали кулинарный рецепт, а не последствия той роковой ночи.

Мое сердце, как будто смятое в комок, колотилось в груди. Я сжала ручку так сильно, что побелели костяшки.

– И что ты вообще собираешься делать? – согнула я с таким тоном, который сам по себе звучал как вызов. – Штурмовать мою жизнь? Какой следующий шаг в твоем плане? Завести совместный аккаунт в Инстаграм, где мы будем сладко улыбаться друг другу радостными лицами с фильтрами?

Его лицо на мгновение потемнело, но вскоре он снова собрался и продолжил в том же уверенном духе.

– Я постараюсь показать тебе, что это еще не конец.

Не знаю, что было хуже: его слова или тот взгляд, который он мне бросил. Сколько раз я себя уговаривала, что это просто временная слабость, что все будет хорошо, и что бежать прочь от него – единственный путь к спасению? Но вот он, здесь, сидит на соседнем стуле, и звучит как гром среди ясного неба.

– Верно, – произнесла я, пронзая его взглядом, как ножом. – Это лишь начало нашего конца.

В этот момент наш преподаватель, высокий, с котовидной шевелюрой и очками на лбу, крикнул:

– А ну, тишина в аудитории!

Почему-то он, как будто чувствовал, что мы одни тут разговариваем, посмотрел прямо на нас. Я на мгновение отвела взгляд, потому что знала, что Адам не упустит шанса продолжить, несмотря на все взгляды.

– Ты не понимаешь, – сказал он, наклонившись ближе, так, словно это было только между нами двумя. – Я хочу разобраться во всем этом. В том, что случилось. Я… нам нужно поговорить.

Я скрипнула стулом, сжимая зубы.

– О, да, разговоры никогда не решали проблем, – произнесла я, тихо и с сарказмом. – Но, конечно, сказав мне «нам нужно поговорить», ты обязательно думаешь, что будешь утешаешь меня?

Адам выпрямился, его брови слегла нахмурены.

– Я не пытаюсь тебя утешить. Я хочу прояснить ситуацию.

В его голосе звучала такая настойчивость, что я чуть не засмеялась. Умоляюще – как мелкая непослушная девочка жалуется на своего старшего брата. Я чувствовала, как во мне поднимается волна ненависти и горечи.

– Прояснить? Как? Сказав мне, что ты мой брат? Или может, ты хочешь мне объяснить, почему на твоем теле остается запах моей кожи?

Я увидела, как он вздрогнул. Весь мир вокруг будто исчез, осталась только эта комната, и звуки его дыхания.

– Это не значит… Когда мы были там, в тот момент, я не думал об этом. Я просто… не знал!

Кто-то за спиной хихикнул. Я не могла на это отреагировать. Меня переполняло чувство неловкости и ненависти. Я быстро обернулась, чтобы проверить, не осталось ли ни одной искры понимания в его глазах. Но он, похоже, не собирался сдаваться.

– Я был готов дать все, чтобы ты не потерялась в этом, – произнес он, его голос дрожал. – Я не позволю разобраться с этим в одиночку.

– Неплохо, – с сарказмом бросила я. – Мы просто идеальная пара для кухонной драмы на вечер.

Преподаватель снова посмотрел в нашу сторону, и на этот раз я почувствовала, как мои щёки пылают, как будто я совершила что-то непозволительное. Хотя это так и было.

– Хватит, – произнес Адам тише, его голос едва слышался среди растущей шумной озлобленности в классе. – Я просто хочу, чтобы ты знала, я здесь.

Я покачала головой, заколотив кулаком по столу:

– Адам, ты не понимаешь! Ты – не здесь. Ты – во тьме, где я не хочу быть.

Молча, мы смотрели друг на друга, наклоненные над партой, окружающая нас реальность мерцала, как обрывки непонятных слов из уст преподавателя. Но эта тишина, полная войны внутри, невольно вела нас обратно за пределы этого места – в ту ночь, когда все пошло наперекосяк.

Я сидела на задней парте, погруженная в хаос своих мыслей, словно ветвь дерева, раздираемая ураганом. Социология? Лекция о чем-то, что в этот момент казалось мне совершенно несущественным. Да, я переспала с Адамом. И да, он оказался моим братом. Прекрасно, просто прекрасно. Об этом мечтала каждая вторая девушка, не так ли? Особенно когда ты понимаешь, что теперь не только не можешь взглянуть ему в глаза, но и выслушивать его тупые объяснения и уговоры.

Адам пытался что-то шептать мне на ухо, но его слова пролетали мимо, как шальные пули в холостую. Его голос сливался в единый бесконечный поток: «Ты должна понять меня», «Это не так просто, как кажется». Да, не так просто: ты стал для меня воплощением всего ужасного и непонятного. Я просто не хотела слышать. Не хотела видеть. Словно в тумане, я наблюдала за движением его губ, ходила по белым страницам тетради, не оставляя на них ни одного следа.

Звонок прозвенел, и я, как торопливый муравей, ползла к своему рюкзаку, стремясь как можно быстрее выбраться из этой душной атмосферы. «Пожалуйста, не подходи ко мне», – шептала я сама себе мысленно, собирая тетради, ручки и остатки разума.

Я вылетела из аудитории с такой скоростью, что в каком-то смысле была горда за свои способности уклоняться от дурацких объяснений. Ноги увели меня по коридору, но мозг не работал. Я просто хотела уйти куда угодно, лишь бы не к нему, не к своему несостоявшемуся брату. Каждый стук сердца измывался надо мной, каждая мелочь – это было больше, чем я могла вынести в этот момент. Я проскочила мимо дверей, далеких взглядов и насмешливых усмешек. Не могла видеть, не могла слышать – я просто хотела исчезнуть. И тут, когда я окончательно потеряла стремление к осторожности, я упала в объятия огромного двухметрового столба из плоти и крови – Эйгона, моего нового раздражителя.

– Ну что, уже сломалась окончательно? – произнес он с тем выражением лица, которое я успела возненавидеть. Его насмешка меня просто бесила.

– Иди к черту, – ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри меня бушевала буря эмоций.

Эйгон наклонился ко мне, его глаза искрились игривым светом.

– Ты в порядке? – это был вопрос, который, кажется, всегда ставил под сомнение саму мою реальность.

– Скажи, за что мне это? – с сарказмом вырвалось у меня. Я знала, что точно не заслуживала его «заботы», как бы он этого ни хотел. Я лишь хотела, чтобы он оставил меня в покое. – Сколько ещё раз ты собираешься пялиться на меня, как на пони в зоопарке?

– О, я отлично знаю, что ты не пони. Ты – дикая кобыла в бешеном беге, и, похоже, за границей своего веселья. – Он навел на меня пренебрежительный взгляд, который служил лишь тому, чтобы поддразнить меня.

– Открой один единственный глагол, и я умру от смеха, – накинув сарказм, я подошла вплотную к нему, чтобы показать, какая я на самом деле злая.

Мне хотелось смеяться и кричать одновременно, но больше всего мне было противно, что он так вольготно чувствовал себя в этой ситуации. Я смогла лишь усмехнуться в ответ, прислонившись к стене, пытаясь найти внутреннюю стабильность.

– Ты ведь знаешь, как мне приятно видеть твое самодовольство. Ты будто исчезаешь с поля зрений окружающих, когда твоя личность начинает загораживать собой весь мир!

Он лишь поджал губы, и в его глазах блеснула искра:

– Ты уверена, что меня не тянет к этому? Я думал, что смогу сделать твой день хоть немного лучше.

– Лучше я буду тогда, когда ты будешь держаться как можно дальше от меня, – я вновь прервала его. Как бы он ни старался, я не желала быть мишенью для его шуток. Я не нуждалась в его помощи или его шутливом интересе.

– Так ты не против, если я просто останусь на расстоянии вытянутой руки? – его голос звучал лукаво, и я поняла, что он наслаждается каждым словом.

– Ты просто циклон третьей категории с единственной целью – разнести мою жизнь в пух и прах, – я медленно вышла из его близости, почувствовав, что он не понимает глубины моих страданий.

– Сама взялась за это, – ответил он с ехидной улыбкой. – Но, честно говоря, ты действительно неплохая в этой роли, – и с этим словом он развернулся к стене, оставив меня одну.

Я чувствовала, как в глазах наворачиваются слёзы. Вот ты и справилась, блестящая личность. Но я не позволю этому дураку видеть, как меня кроет ненависть к себе. С этой мыслью, я прошла мимо него, надеясь, что в следующий миг смогу действительно забыть этот день и избавиться от острых фраз и недоступных елей, несущих только боль.

Глава 3

Я был всегда тем парнем, который не упускал возможность немножечко пофлиртовать. И вот, когда Ясмин, с её чёрным сарказмом и загадочной аурой, появилась в моём поле зрения, я понял – сегодня я не просто так вышел из дома. Когда я увидел её, облаченную в черное и с лёгкой тенью сарказма на губах, мне сразу стало ясно: это будет интересная игра. Ясмин была той самой темной лошадкой, которая всегда держала в себе больше, чем могла показать. Первое, что привлекло моё внимание, – это её уверенный шаг, который говорил о том, что ей не впервой сворачивать головы на своём пути.

Я, на самом деле, не знал, что именно меня в ней так притягивало. Может быть, это была та загадочная аура, которую она излучала, или её коварный взгляд, когда она задирала брови, как будто всегда была на шаг впереди всех.

Она направилась к выходу из университета, её шаги были уверенными и даже немного дразнящими. Я, как всегда, следуя своей натуре – за ней. Если она не против немного позабавиться, то и я не против поставить на это свои ставки.

Ясмин открыла дверь и уверенно направилась к лавочке в сквере университета. Ветер играл с её чёрными волосами, и мне захотелось прикоснуться к ним – но не слишком быстро. У меня была репутация чёрного демона, а у Ясмин – тёмной лошадки, и в этой игре мы оба знали, на чем акцентировать внимание.

Серый бетон, почерневшие краски и обрывки разговоров студенческого быта создавали идеальный фон для нашей непринужденной беседы. Я устроился поудобнее на холодной деревянной лавочке, ощущая, как осенний ветерок приятно щекочет кожу. Ясмин сидела рядом, словно злая богиня, и это было слишком соблазнительно, чтобы упустить такой момент.

– Чего тебе? – фыркнула она, закинув ногу на ногу так, словно это было не только движение, но и целая декларация о намерениях.

В этот момент я не мог не почувствовать, как она воспринимает наше общение как нечто вроде соревнования.

– Вышел покурить, – ответил я невозмутимо, стараясь сохранить свой фирменный сарказм. – А свободных лавок нет, только эта.

Ясмин вскинула бровь и взглянула по сторонам. Я хмыкнул, наблюдая, как все лавки в сквере были абсолютно пусты. Солнце лило свои лучи, но всё это совершенно не смущало её.

– Вообще-то они все пусты, – парировала она, отбросив мой аргумент с лёгкостью, как будто это была ее вторая натура.

Я усмехнулся. Её способность заставлять ощущать себя на грани поражения была просто восхитительной. Я задумался, как здорово было бы добавить немного остроты в наш диалог – она это явно очень ценила.

– Ты знаешь, Ясмин, возможно, мы просто созданы друг для друга, как два совершенно не подходящих куска пазла. – Я наклонился ближе и добавил, шепча: – Или, возможно, наоборот, как два идеальных зла, которые не могут существовать друг без друга.

В её глазах промелькнул шок. Она не спешила отвечать, что только подогревало моё наслаждение. Взгляд, полный недоверия и одновременно любопытства, просто не мог не пленить меня.

– И что же ты предлагаешь, злой гений? – наконец полюбопытствовала она, слегка улыбаясь, что было редкостью. Но эта улыбка мне уже была известна – ведь чаще всего она скрывала что-то закулисное.

– Давай обсудим, как окончательно сломать эту систему. – Я с готовностью вскинул руки, словно собирался начинать какую-то революцию. – Это же великолепно! Мы ученики, а можем быть сами себе профессорами – и учить мир ненавидеть все эти правила!

– Да уж, ты действительно думаешь, что мир жаждет твоей мудрости? – в шутку произнесла она, патетично покачав головой.

– Мир?! – Я рассмеялся напоказ. – Он лишь жаждет развлечений, и как нам его радовать, если не искушением?

Я поднял бровь, играя с идеей. Как же она была прекрасна в своем сарказме, в этой игре слов, где каждый выпад был тщательно выверен. Наша беседа понемногу превращалась в балет из слов, танец умов.

– Знаешь, Ясмин, – продолжил я, с оттенком восхищения в голосе, – единственное, что мешает нам править этим хаосом, – это отсутствие наших собственных правил. Интересно, как бы мы выглядели, если бы столкнулись лицом к лицу с реальностью, где все нарушено, все испорчено?

Она посмотрела на меня с иронией, и я знал, что этот разговор был далеко не концом. Я знал, что её следующий ход не заставит себя долго ждать, и, если честно, мне было по-настоящему интересно, как она намерена меня подловить.

– Предложи идею разрушить мир Хлои. Она ведь твоя девушка, – произнесла она, перебив мои мысли и хмыкнув так, как будто я был самым глупым существом на свете.

Черт! Хлои. Я совсем забыл про эту тупую блондинку. Она была как мыльный пузырь в моем Аду. Я всё ещё терпел её существование, но каждый раз, когда я задумывался о том, чтобы сбросить эту ношу, меня тянуло к Ясмин. Странно, но даже мелкие раздражения давали мне свет в кромешной тьме.

Я вытащил пачку сигарет из своей тёмной куртки, когда наше обсуждение стало невыносимо острым. Один из белоснежных стержней с сигаретным табаком заиграл возле моих губ, напоминая мне о способах устоять перед фальшивыми эмоциями и блеклыми разговорами.

– Будешь? – поинтересовался я, подавая ей пачку с легким презрением, словно предлагал ей кусок самой гадкой правды.

Она взяла одну, её пальцы коснулись моих, и это прикосновение было как искра, разжигающая огонь парадокса. Мы были разными сторонами одной и той же медали, упрямыми в нашем мироощущении, и все же притягательными друг к другу.

Я поджег свою сигарету, затянулся, и дым заполнил пространство вокруг нас, создавая завесу, в которой я знал, что спрячусь от Хлои и её наивности.

Ясмин закурила, её губы сформировали улыбку, полную скрытых намерений. Черт. С ней было почти весело. Но вот она закашляла, как будто сгорела на высоте, и я не сдержал смеха, оглушая её своим наслаждением.

– Ты что, никогда не курила? – хмыкнул я, как будто это было чем-то прям-таки чудовищным.

– Нет, – произнесла она с лёгкой ноткой уязвимости.

С некоторым презрением, которое умеет только демон, я изогнул бровь и спросил:

– А зачем тогда взяла?

Она взглянула на меня с вызовом, как будто могла вызвать всю бурю Ада на спасение своих идей. В её глазах сверкали огоньки упрямства и хитрости.

– Может, чтобы выглядеть крутой? – ответила она с точной долей сарказма, которая заставила меня усмехнуться.

Я наклонился к ней ближе, на мгновение пронзая тишину между нами, и вдохнул ее дым. Кроме того, это было похоже на удовольствие, за которым я пришёл – еще большее непонимание и её сердце, которое можно было с легкостью испортить.

– Эй, для этого не обязательно курить, – произнёс я, подмигнув. – Достаточно просто быть собой.

Она приподняла одну бровь, явно не желая принимать мои слова как комплимент. Ясмин, схватив сигарету, снова попробовала сделать затяжку. Очевидно, стараясь не подавиться, она выглядела как боевой пёс, зажатый в углу.

– С тобой так сложно, – пробормотала она, вырывая себя из плена мысли, – ты как злая шутка, которая покинула даже свой ум.

– А ты просто видишь меня не таким, какой я есть, – ответил я, глядя в её глаза, полные загадок. – Мыслишь даже больше, чем надо.

Она фыркнула, и я ощутил тепло её смеха. Я считал её одним из тех странных существ, которые излучают свет, невзирая на тьму. И всё же, может быть, где-то в её смехе пряталась собственная тень. Ясмин была как яркое пламя, которое могло подавить мою тьму, а вместе мы могли устроить хаос среди соглашения, которое её мир уже сам по себе привнес нам.

– Можешь не обманывать себя, – произнес я, прикрываясь таинственным дымом. – Меня здесь никто не ждал.

Ясмин взглянула на меня, как будто все ее мысли свелись к одной простой идее: «Что же ты мне сделаешь?». В тот момент я только улыбнулся, уверенный, что игра началась.

– Что ты вообще здесь делаешь? – спросила она с подчеркнутой наивностью, как будто не могла поверить, что кто-то вроде меня нашёл место среди этих светлых умов.

– В этом мире или вообще здесь в университете? – хмыкнул я, невольно любуясь подходящей игрой интеллекта и сарказма.

Я не собирался раскрывать ей свои истинные намерения, да и сама мысль об этом казалась мне чересчур забавной.

– Думаю, ты просто прячешься от своих темных делишек, – с ухмылкой произнесла Ясмин, и я понял, что она хорошо умеет плести слова в гнездышки недомолвок.

– Пожалуй, – ответил я, затягиваясь дымом. – А ты что здесь делаешь, светя как рождественская гирлянда на углу ожидая чуда?

Она фыркнула снова, и я почувствовал, как легкое волнение пробежало по её спине. Она не знала, что даже её попытка пересмешить меня навлекла к ней внимание, и именно этот контакт напоминал танец между светом и тенью. Мы были противниками, виртуозно парящими в мире, где ни одно из наших намерений не имело большей силы, чем минутное любопытство вокруг.

Ясмин, моя немного раздражающая, но очаровательная спутница, с характером покрытым черным сарказмом не меньше, чем мой собственный, сидела рядом, тишиной наполняя наш воздух. Эту девушку невозможно было поймать в ловушку банальных фраз: ее сарказм был как битва слов, где каждый пытался быть хитрее и остроумнее другого, и я был в этом чемпионате. «Какая чудесная жизнь у студентов», – подумал я, делая еще одну затяжку.

Вдруг в нашем уютном пространстве появилась Хлои. Тупая блондинистая сука, она была подругой Ясмин и в то же время фамильной привязкой к моему недавнему приключению в клубе. Да, на днях я встретил ее, как царь, просто так отодрал в туалете, когда она была нетрезва. Отношения? Не для меня. Повторяю, просто мимолетный кайф. Я предпочитаю мимолетные удовольствия, а она считает, что мы пара. Смешно, не правда ли? Мне просто нравится играть с её иллюзиями.

– Привет, – выдала она с улыбкой, полной легкомысленного очарования.

Но когда Хлои заметила Ясмин за моей спиной, ее улыбка тут же рассыпалась, как хрустальная статуэтка. Кровь кипела в жилах, и я мог почувствовать нарастающее напряжение между ними.

– Ты куришь, Ясмин? – воскликнула Хлои, словно это было непростительным преступлением.

Ясмин, повернувшись, посмотрела на нее, в её серых глазах я прочитал нечто большее, чем простое равнодушие. Напряжение последствия их редких встреч витало в воздухе, будто я стал невольным свидетелем какой-то драмы.

– Так, пару затяжек, – она отмахнулась, как бы намекая, что её это не волнует.

– Что ж, ладно, – хмыкнула Хлои, но её голубые глаза сверлили Ясмин.

Я почувствовал, что тут что-то не так, а значит, пора внести интригу.

– Что-то не так? – спросил я, прикидываясь лишь любопытствующим сторонним наблюдателем.

– Новости! – крикнула блондинка, и в моих ушах зазвенело от резкости её голоса. Черт! Да как она могла так громко?

– Какие? – фыркнул я, дразня свои уши.

– Трэвис и его дружок Глен в больнице, – сообщила Хлои, а я лишь усмехнулся.

Я знал, что с ними произошло; я подложил им ту самую тёмную экзекуцию, от которой они долго не оправятся, но заставлять себя переживать об их судьбе? Да ну.

– Что с ними? – спросила Ясмин, в её голосе не было ни капли беспокойства.

О, как мне это нравилось. Хотя, на самом деле, ей должно было быть наплевать. Очевидно, им очень сильно досталось – но это лишь галочка в моей чёрной книге проделок.

– На них ночью кто-то напал, побили сильно, – сказала Хлои, подаваясь чуть вперед.

– Так и надо им, – усмехнулась Ясмин, и я не мог не подметить, какой азарт в её голосе.

– Что за парни? – спросил я невозмутимо, как будто жизнь подсказывала мне роль, которую я должен исполнять.

На самом деле их страдания были лишь арфой в симфонии, которую я разыгрывал в этом мире.

– Да так, – отмахнулась Ясмин с неким пренебрежением и поднялась с лавки, бросив мне взгляд, словно прощаясь. – Спасибо за сигарету, я пойду.

Она затушила свою сигарету об мусорку, и, словно повелитель тьмы, покинула меня, оставляя наедине с Хлои. Вот она, ловкость судьбы! Оставшись наедине с блондинистой дурочкой, я знал, что смогу развлечь себя её попытками завоевать моё внимание. Что же, игра начинается. В конце концов, мир ждёт, когда я окрашу его в свои дьявольские тона.

Глава 4

Я остался сидеть на лавке, решив выкурить еще одну сигарету, пока мир вокруг меня продолжал жить своей скучной, однообразной жизнью. Хлои снова перехватила инициативу, как змея, прижимая меня к себе. Её руки обвились вокруг моей шеи, как холодные щупальца, и я почувствовал, как внутри меня поднялось раздражение. Она была такой навязчивой, и порой мне казалось, что она лишь затрудняет мою истинную задачу – очернить этот бывший красивый мир.

Собравшись с силами, я скинул её руки и отвёл взгляд, чтобы не видеть её надутых губ. Хлои надула губы, как будто вся вселенная зависела от этого, и произнесла:

– Чем займемся, пока перерыв?

Её голос был певучим, но в нем проскальзывала нотка раздражения, что только добавляло масла в мой огонь. Я сделал глубокую затяжку, впитывая в себя горечь табачного дыма. Как же мне это всё не нравилось. Я нахмурился и, чувствуя, как дым проникает в лёгкие, произнес:

– Не знаю. Могу отъебать тебя на лавке до потери сознания.

Взгляд Хлои изменился – она вроде как начала смеяться, но в глазах её мелькнула искра обиды. Она была слишком хороша собой, чтобы не понимать, что за этими словами кроется лишь черный сарказм. Но мне это было совершенно безразлично. Я был послан на Землю для того, чтобы запятнать её чистоту, находя, по мере возможности, ту самую небесную душу, которая должна была спасти этот осквернённый мир.

Сквер около университета был забит студентами, которые смеялись и обсуждали свои экзамены – что за чертовщина. Я отвёл взгляд от Хлои и посмотрел на суету вокруг. Кто-то жизнерадостно смеялся, другая пара серьезно обсуждала что-то важное, как будто их беседа действительно что-то значила. Так мимолетно и призрачно, все эти эмоции, все эти мечты – оставшаяся горечь лишь подкрепляла мое равнодушие.

– Знаешь, – продолжила Хлои, не обращая внимания на мой резкий ответ, – я думаю, что нам стоит встретиться с твоими друзьями. Ты ведь не один, верно?

Я презрительно усмехнулся. Друзья? В моем лексиконе это слово подразумевало лишь плод нашей с ней однобокой связи. Подобные вещи не имели значения. Разве что мне нужно было прояснить, что в этом мире нет места для надежды.

– Зачем? – ответил я с ухмылкой. – Чтобы поделиться своими тёмными секретами? Или ты хочешь присоединиться к ним в танце перед тем, как всё это окончится?

Хлои посмотрела на меня с недоумением, но мне было весело наблюдать за её попытками понять, что я имею в виду. Её реакция была предсказуема. Лишь ещё одно свидетельство моих глубоких убеждений, и я снова сделал затяжку, вдыхая дым, как если бы он должен был растворить мои мысли. Так продолжалось, пока мои мысли прервал момент: вдалеке появилась знакомая фигура – тот самый парень из воспоминаний Ясмин. О, как же все встало на свои места! Я с наслаждением улыбнулся, чувствуя, как злорадство медленно перекрывает раздражение. С каждой затяжкой от сигареты я осознавал, что в скором времени я осуществлю свой план. Время на этой лавочке истекало, его сменял полёт моего коварного замысла, присоединившегося к демоническому бунту.

Я поднялся с лавки, не обращая внимания на стрекотню Хлои. Она пыталась вывести меня из задумчивости с её бесконечными вопросами о цвете моих грез, кто был со мной, и когда наконец я перестану быть «недоступным». Я не желал ей ничего объяснять; это будто пришелец делился своими планами по захвату Земли с человечеством.

– Ты куда? – крикнула она, но я лишь усмехнулся, таинственно потянувшись к небу, как будто оно было моим союзником.

Облака на небе напоминали мне о ней, о ее легкости и о том, как мне это всё было противно. Я знал, как в фильмах боевиках, если за спиной натворился пиздец – иди, не оборачиваясь с высоко поднятой головой. Я в этом всегда преуспевал, и сейчас не собирался менять своих привычек.

Шагая в сторону ангела, я чувствовал, как адреналин бушует в моих венах. Языки огня пронзали мою душу, подгоняя к решению. Я увлекал воздух в легкие, словно собирался взорваться. Отложив свою обычную неортодоксальную усмешку, я постарался представить, как в этот самый момент, когда мой план начнет разворачиваться, Хлои должна будет понимать – её место рядом со мной будет занято, а её мечты погрузятся в тень.

С каждым шагом я почти слышал, как трещит мир вокруг – его столь привычный порядок срывался с петель, готовясь стать лишь частью новообразованного хаоса. Вскоре я приведу не просто Адама в замешательство, но и каждый уголок этого униженного мира. Интересно будет смотреть, как он отдает свои идеалы в обмен на грустные глаза Ясмин.

А пока я продолжал двигаться навстречу своему равновесию, наслаждаясь каждым мгновением, будто издеваясь над едва ощутимым счастьем других. Приближаясь к ангелу, я слушал свое внутреннее эхо, которое кричало о расплате. Время пришло.

– Привет, Адам, – произнес я, глядя ему в глаза. Они были полны хороших намерений, как и у всех, кто не знает, что такое падение. – Прости, я застал тебя за чтением святых писаний или, возможно, за молитвой о помощи для этого жалкого мира?

Он не отреагировал, просто продолжал смотреть на меня с той самой привычной настороженной улыбкой, которая, должно быть, казалась ему магической защитой. Это было мило.

– Знаешь, – продолжил я, равнодушно пожимая плечами, – некоторым лучше бы просто скатиться на дно, чем пытаться спасать других. Особенно если они, словно ты, становятся идеалами для таких, как Ясмин.

Здесь я заметил лёгкое движение, и Адам чуть подсел на скамейку, словно притягиваемый невидимой силой к этой самой точке их с Ясмин. Как бы она ни пыталась скрываться от взгляда, я знал, что она, в свою очередь, стала жертвой неведомого чарующего влияния. Занавески разрывались.

– Ты не понимаешь, – ответил он, его голос был легким и мелодичным, как неземная музыка. – Идеалы не могут погружаться в тень. Они должны светить.

– Светить, говоришь? – засмеялся я, уже предвкушая реакцию. Чёрная ирония всегда шутит сама с собой, когда сталкивается с такими типичными наивными идеями. – А что делать, если этот свет можно легко поджечь? Полить бензином этих светильников и наблюдать, как они трещат под напором пламени? Как ты, думаю, сам знаешь, не все должны сосуществовать. Иногда им просто нужно обсудить, кто здесь главный.

Он замер на мгновение, и искренний шок на его лице был таким ясным, что я едва сдержался от смеха. Ему, несомненно, было трудно понять, что людям не хватает жестокости. Они взаимодополняли друг друга, а я был здесь, чтобы это обрывать, как фатальный вихрь, вырывающий традиции и ценности из корней.

– Ты не сможешь её сломать, – наконец произнес Адам, его голос стал более твёрдым и полным решимости. – Ясмин – это не просто кто-то. Она несёт свет, и я не позволю тебе это погубить.

– А ты силен, как всегда, – пробормотал я с улыбкой. – Но даже самым сильным нужно держаться за мечты и надежды, которые делают их сильными. Как ты думаешь, как долго твой свет протянет, если он завязан на такой хрупкой эмоциональной связке?

По мере того, как его уверенность колебалась, я ощущал, как чувство триумфа медленно проникает в каждую клетку моего тела. Он не понимал, что в этой игре я был черной фигурой на шахматной доске, и моё желание уничтожить всё, что он хранил, правилось внутри меня, как адреналин. Я намеревался окончить его балет под звуки разорванной симфонии надежды.

Долго ли ещё ему оставалось витать в этих призрачных мечтах? Время шло, но я чувствовал, что вскоре удовлетворю свои худшие желания.

– Не смей к ней приближаться, – прошипел он, его голос был грибовидным, полным страха и решительности.

Я расхохотался, позволяя своему черному чувству юмора выплеснуться наружу.

– О, ахах, я думаю, это тебе не стоит подходить к ней, братец, – фыркнул я. – Я знаю, что вы спали. Папочка знает про ваш инцест?

Каждое слово было вылито с таким ядовитым удовольствием, что я почти чувствовал, как его кровь закипает. Словно я ударил его, он застыл на мгновение, и я наслаждался этим. В его глазах промелькнула паника, я увидел, как он сжал кулаки и скис, как старая бутылка колы. Его уверенность колебалась, словно листва, прикрытая от осеннего ветра.

– Ты не знаешь, о чем говоришь! – пробормотал он, но в его голосе уже слышались нотки паники.

– А, но я знаю, – сказал я, наклоняясь к нему, чтобы словечки касались его уха. – Я видел всё. Эти сладкие моменты… Каково это, когда ты лжешь самому себе? Когда ты спишь с тем, кто кровным образом тебе родня? О да, это притягивает.

Каждое слово было, как тычок в его уязвленную душу. Я чувствовал, как адреналин прокладывает путь через мой разум, словно сложный коктейль радости и злобы. Адам, хватаясь за свои волосы, словно пытался вырвать их из корней, уставился на меня, его глаза полны отчаяния.

– Да, я брат Ясмин, – произнес он, но его слова звучали так, будто он скорбел о потере чего-то важного. – Но это не важно! Я… я буду защищать её!

– Защищать? – усмехнулся я. – Ты не в состоянии спасти её от самого себя, друг мой. Как ты сможешь спрятать её в своем сердце, когда твои собственные тени касаются её?

Я слышал, как Адам тяжело вздыхает, а его грудь поднималась и опускалась с каждым словом, с каждой эмоцией.

В тот момент я знал: я действительно на правильном пути. Это был лишь вопрос времени, когда надежда Адама сломится, как тонкая ветка под весом зимнего снега. В конце концов, наивная мечта о спасении мира не имела шансов против тьмы, и я… я был проводником этой самой тьмы.

– Я не позволю тебе её забрать! —проревел он, его голос был наполнен наивной уверенности. Прямо как истребитель, спешащий сбить дракона. Я не мог не усмехнуться.

– О, милый Адам. Ты не понимаешь, что все это лишь начало? – разразился я саркастическим смехом.

Я не оценил ребячество в его голосе. Страх становился как бы его личной защитой, но тут всё переменилось. Адам, поборовшись с сомнениями, спрыгнул с лавки, и я почувствовал, как напряжение мгновенно возрастает.

В этот миг его кулак врезался в мой бок. Я не ожидал такой реакции, и меня несколько отшвырнуло назад. Но это лишь разожгло во мне пламя. Секунда – и я уже среагировал, подхватив его запястье и крутя его так, чтобы он вновь оказался на земле.

Теперь беспокойство Адама сменилось решимостью, а мои слова стали его острием, зная, что каждое движение вызывает в нём бескомпромиссное напряжение. Ясмин с Хлои подбежали, их глаза полны тревоги, но для меня это скорее напоминание о том, что игра только начинается.

– Что происходит? – закричала Ясмин, её голос был полон ужаса.

Но её брат не слышал, его внимание было полностью сосредоточено на мне. Я же с каждым мгновением все больше наслаждался их страхом.

– Пожалуйста, уйди! – требовала она, её рука потянулась ко мне, словно пытаясь отвлечь меня от своих страховых мишеней.

Я только усмехнулся в ответ, находя лишь удовольствия в этой удушающей атмосфере, колеблющейся между надеждой и отчаянием.

– О, я ещё не закончил, – произнес я, обращаясь к Ясмин, её испуганный взгляд подстегивал мою жестокость. – На сегодня намечено много интересного… Поехали, грешник, на дно Ада!

– Что это значит? – Хлои закричала, её обычно писклявый голос переполнился тревогой. – Ясмин, почему твой парень бьет моего парня?!

Смех застрял в горле, когда я повернулся к Хлои, испытывая искушение расколоть её простодушность. Моя улыбка стала жесткой, когда я сказал:

– Он не бьет, милая. Он всего лишь учится, как танцевать с тьмой.

Адам, еще не готовый сдаться, сжал кулаки, но я чувствовал, как его колебания между страхом и яростью выдают его. Он был всего лишь пешкой в игре, где я был судьей и судьбой одновременно. Ясмин понимала это, и её неподдельное беспокойство сгущало атмосферу вокруг, как тяжелые дождевые облака. Она тянула руки к своему «брату».

– Адам, не стоит… – её голос дрожал, как струна в ожидании того, чтобы её сломать.

– Убирайся! – повторял он, как заклинание, но его внутреннее состояние застыло.

– О, милая Ясмин, – произнес я, подчеркивая её недостатки. – Ты не понимаешь, что это только начало. Когда тьма приходит по зову нашего века, она не оставляет шансов на спасение. Каждый из вас это ноты в симфонии, где я дирижер.

Я встал ближе к нему, произнося каждое слово с ядовитой скоростью.

– Не бойся, Адам. Это не конец, это лишь новый… замечательный поток.

Он издал звук, похожий на хрип, но это лишь добавляло масла в огонь. Я повернулся к Ясмин и сровнялся с её взором.

– Готовься к тому, что темные времена станут ярче, чем когда-либо, и все ваши благие намерения это всего лишь пыль в ветре.

Словно волны, накатывающиеся на берег, их страхи все более нарастали. Я был их истинным противником, темным глашатаем, который наслаждался каждым мгновением своего величия.

– Я ничего не понимаю, – вмешалась Хлои, беспомощно морща лоб.

– О, дорогая, тут все просто, – зловеще засмеялся я. – Ясмин и Адам спят. Но они брат и сестра.

– В смысле? – нахмурила она свои брови, не понимая.

Я повернулся к Ясмин, она побледнела от гнева, который так и прорывался сквозь контроль. Да, её злость напоминала ярость урагана.

– Ты не должен был об этом знать, – прорычала Ясмин, стиснув зубы. Я видел, как её изящные руки сжались в кулаки, но я лишь усмехнулся и шикнул.

– А что, если я скажу, что это не имеет значения? – мой голос был слаще меда, а, следовательно, более ядовит. – Разве твои чувства к Адаму не были именно тем, что ты намерена отрицать? Лишь плоть, ты не можешь угодить другому, если не разобьешь в пух и прах собственные ожидания.

Адам издал звук, словно пытался выговорить что-то, но страх полностью подавлял его. Это было прекрасно. Ясмин заметила его слабость, но не успела ухватиться за это. Сцена накалялась, как раскаленная сталь на наковальне. Я был как вино, медленно и настойчиво добирающееся до самой сути. Ясмин бросила взгляд в сторону Адама, и в нем я различил искорки надежды. И я знал, что настанет день, когда эта надежда превратится в отчаяние, в день, когда я окончательно разрушу их мир. Я отступил на шаг, наслаждаясь тем, как напряжение струится между нами, как натянутая тетива лука. Этот момент, этот мрачный театр, был не просто стать свидетелем; я был личным режиссёром этой зловещей драмы, и сейчас настало время вывода на сцену главных героев.

– Ты думаешь, что можешь скрыть это от всех? – прошептал я, подаваясь ближе к Адаму. Моя усмешка была наигранной, но он не имел сил на это реагировать.

– Не будь таким самонадеянным, – произнес он, с трудом поднимая глаза на меня.

Я почувствовал, как его душа, как тонкая нить, начинает натягиваться под давлением ужасного откровения.

– Самонадеянным? О, нет, – сказал я, подмигнув ему. – Я просто более информирован, чем вы. Может быть, Ясмин могла бы это рассказать, но кто из нас умеет слушать?

Я обратился к Ясмин, и её взгляд, наполненный яростью и беспокойством, пробивал меня, как стрелы бессмертного воина. Она была такой яркой, такой сильной. Я хотел бы заполучить её, но понимал, что у меня в карманах лишь злобные планы и саркастичные комментарии.

– Ты и вправду думаешь, что я не могу расставить все точки над «и»? – прервала она меня, её голос был неподражаемо дерзким, как поджигатель рядом с бензином. Я уловил в её тоне угрозу, но не собирался отступать.

– Расставить точки? Ясмин, милая, в твоей истории уже столько запятых, что можно издать роман. Подумай только: брат и сестра, пара, которая может спасти мир, не так ли? – ухмыльнулся я, стараясь усмотреть малейший намек на страх в её глазах.

– Да кто ты такой вообще? – бросила она, но в её голосе уже слышался трепет. Ясмин всегда была слишком самоуверенной, и эта уверенность сейчас шла на убыль.

В этот момент Хлои, наконец, вступила в разговор, её глаза были полны недоумения.

– О, черт, – произнесла она, когда последняя тайна раскололась, словно недоразумение. – Вы… вы брат и сестра?

Я не мог удержаться от смеха. Это было слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

– Да, да, как мелодия, – закричал я, поднимая руки, как будто защищался от гнева небес. – Но, к сожалению, это не то, что вам рассказали в сказках. Это реальная жизнь, и в ней тоже есть свои раны.

Ясмин посмотрела на меня с презрением, четко осознавая, что в этот момент я был врагом номер один.

– Я не собираюсь с тобой играть, – прошипела она, выставляя перед собой мечты о благих намерениях, которые рассеивались, как туман.

– О, игра уже началась, дорогуша. Оставайтесь на линии, и вы увидите, как ваш мир разваливается на глазах, – произнес я, с явной радостью от того, что стало возможно.

И вот, свернувшись в своей черной зависти, я был уверен, что этот мрак надвигается на них с каждым мигом, как надвигающаяся буря. С каждым словом, с каждой струной страха, я лишь подливал масла в огонь, оставляя их в смятении, а себя в роскоши собственного садистского влечения.

– Черта с два! – воскликнула Ясмин, словно столкнувшись с невыносимой правдой.

Я стоял в тени, с ухмылкой наблюдая за её фурией, как за ярким спектаклем. В её голосе была ярость, контрастирующая с мягким светом, и я понимал – она уходит. Вернее, попыталась уйти, но что-то внутри неё заставило её повернуться:

– И вообще, не приближайтесь ко мне. Никто.

С её резким движением я заметил, как невидимая граница, разделяющая нас, сжалась до предела. Её слова были едкими, как уксус, и я был уверен, что только я смог уловить их глубинный смысл. Она покинула нас, бросив в наш адрес возмущение, а я лишь усмехнулся, наклонив голову.

После её ухода, мне ничего не оставалось, как направиться к университету.

– Эй, ты куда? – спросила она с предостерегающим тоном, будто этим вопросом могла спасти меня от собственных темных мыслей.

Я закатил глаза, словно отвечая на вопрос, который на самом деле не имел смысла. В этот момент я был удовлетворен, наблюдая, как мрак медленно окутывает их. Нет, я не пожалел бы Ясмин. Я был демоном, и даже моё желание губило её.

Проходя мимо Хлои, которая вела себя, как будто мир её заботит, я улыбнулся про себя. Да, Ясмин не знала, что я наблюдаю. Я знал, что мрак надвигается, как буря, и готов был наслаждаться этим зрелищем до самого конца. Ведь когда мир будет разорван на куски, Ясмин всей своей душой будет сражаться рядом с тёмными. И я, как истинный дьявол, буду ждать своего часа.

Глава 5

Ясмин

Боже, что это было просто нахер? Я шла обратно в университет, оставляя позади Хлои, Адама и этого странного дебила Эйгона. Кто он вообще такой? Появился из ниоткуда, как будто его только что вытащили из обложки для «Сверхъестественного». И откуда он узнал про меня с Адамом? Адам ему рассказал? Класс, просто класс. Заинтригованная, да? Я была просто неимоверно злая, и мне хотелось разбить нос этому Эйгону, но, конечно, не в духе моего «прошедшего веселья».

Университет разгорается вокруг меня, народ болтает, смеётся, за исключением меня. Наконец-то я дошла до женского туалета – мое святилище, где я могу убрать всё это дерьмо на время. Круто, да? Стать высокоинтеллектуальной ученицей и забиться в туалет, как какой-то подростковый фильм.

Я включила кран, вода холодная, как моё сердце сейчас. Я смотрела на своё отражение, держа в голове всю эту чушь о том, как люди могут быть такими идиотами. На моём лице – поток эмоций, которые могут испугать даже саму себя. Кто они все, чтобы судить о моем выборе? «Тебе не подходит Адам». Да я и без них знаю, что он мне не подходит. Секундочка, и вот я уже представляю, как Эйгон смотрит на меня своими безумными глазами и понимает, что он вообще не в теме.

Я намочила лицо и наклонилась, удобствуя в сливах водяной прозы. Да, это именно то, что мне нужно, – немного паранойи от того, что кто-то знает о моей жизни больше, чем я сама. Я вытерла лицо бумажным полотенцем, и оно шуршало, как и моя ностальгия по беззаботному времени, когда все, о чем мне стоило волноваться, это была формула по химии на экзамене в школе.

Но ведь Эйгон смеется прямо сейчас. Он что, думает, что может таскать своё дерьмо в мой личный коктейль стресса? Он, конечно же, ошибается. Тут не место для новобранцев. Я рвану всё на куски, если он попытается ещё раз.

Туалетная дверь приоткрылась, и я увидела, как одна из девушек с курса зашла внутрь. Мы обменялись взглядами, и мне стало даже чуть легче, но потом я вспомнила Эйгона и задумалась: а если он расскажет об этом кому-то еще? Где эта Хлои, когда она нужна? Я встала и шагнула к выходу, чувствуя себя готовой ко всему. Как будто я рвусь в бой, хоть и не знаю, какая арена передо мной.

Выходя из туалета, я бросила последний взгляд в зеркало. В отражении смотрела зубастая улыбка такой же меня – гримаса, которую я носила, как маску. Улыбка, которая скрывала всю ту ярость и боль внутри. Я заставила себя взглянуть туда, к глубоким серым глазкам, которые всегда вызывали во мне злобный отклик, и прошептала самой себе: «Скоро ты отомстишь, малышка».

Выходя в коридор, я заметила, что дверь в мужском туалете была открыта. «Похер вообще», – подумала я и направилась дальше, но вдруг меня схватили за руку. Мой ум замер на мгновение, но чувства забили ключом – это был Эйгон. Когда я увидела его, во мне вспыхнула смесь страха и ненависти.

– Чего тебе? – прорычала я, борясь с дрожью в голосе. Мои слова сыпались как щебень, но внутри всё сжимало – он словно держал меня в плену, а каждый его взгляд пронизывал до глубины души.

Секунда – и я оказалась прижатой к кабинке туалета, его рука сжимала моё горло. Я смогла почувствовать его дыхание, исходящее от него, как осенний ветер, холодное и жуткое. Мои глаза, полные ярости и отвращения, встретились с его черными, как бездна, глазами. На какой-то миг меня охватило желание стать несгибаемой, как камень, но проявлялось только отчаяние.

– Сразу видно, какая ты героиня, – прошептал он, с самодовольством наблюдая за моими глазами, полными ярости.

– И что ты собираешься делать? Убьёшь меня своим остроумным сарказмом? – я ухмыльнулась, хотя внутри бурлила злость.

Нет, в его взгляде не было страха, только предвкушение. Как будто смерть была игрой, и он был мастером.

– Если тебе так нравится убивать время, – сказала я, собравшись с силами, – ты мог бы начать с себя.

В его глазах мелькнула искра удивления, но вскоре она затмилась его самодовольством. Он рассмеялся – его смех издавал такой же мерзкий звук, как скрипучие двери, которые не открываются.

– О, ты умеешь шутить, – произнес он с насмешкой. – Какая эта шутка на твоем счету? Тебе бы следовало подумать о том, как опасно здесь шутить с пикирующими орлами.

Прекрасно. Он думал, что держит меня во власти, но я знала: внутренний огонь, разгорающийся внутри, поднимет меня из этой ямы. Мне стало противно его слышать, его голос как плесень заполнял мой разум. Я знала, что играю в опасную игру, и всё-таки заставила себя добавить:

– Ты ведь не хочешь, чтобы я действительно начала смеяться. Это может закончиться очень плохо для твоего самодовольного эго.

В его глазах промелькнула искорка разочарования. Кажется, он ждал, что я упаду перед ним на колени, размягчусь от его силы – но вместо этого я почувствовала, как мой гнев поднимается, как море, готовое смыть всё на своем пути. Я хотела, чтобы он знал: меня не сломать, даже когда он сжимает мое горло. Взглядом я сказала ему, что я не его жертва – я тот ураган, которого он никогда не сможет остановить.

– Ты думаешь, что можешь запугать меня? – продолжила я, прерывая тишину. – Как только ты выйдешь отсюда, я уверена, что об этом трудном пути не будет кто-либо и без того догадываться. К тому же, раз ты такой устрашающий, нельзя ли поприсутствовать на курсе «Как спустить пар?»

Медленно, как будто время замедлило свой ход, я стукнула по его руке, освободив горло из хватки, а затем толкнула его всем весом своего тела. Он, очевидно, не ожидал такой резкой реакции, и его тело шагнуло назад. Мгновение слабости и удивления на его лице подарило мне странное чувство удовольствия – оно было неожиданным, словно глоток холодной воды в знойный день.

– И, кстати, – бросила я через плечо, стараясь скрыть легкость, которая пронизывала меня, – если уж решишься запугивать кого-то в следующий раз, научись делать это хотя бы с размахом.

Я не ждала его ответа, стремительно отметая всю оставшуюся злобу. Сбегая в коридор, я чувствовала радость, словно пьяная, но это было не от алкоголя, а от осознания своей силы. Да, я сломленная, я испорченная, и в моем сердце зреет горечь, но я не позволю никому взять верх надо мной. Это было, в конце концов, довольно забавно – смотреть, как его уверенность тает, как снег под палящим солнцем. Я ускорила шаг, и смех вырвался из груди, одинокий и горький, звучащий как победный гимн.

Я была злой. Злой на весь мир, на каждого, кто осмеливался просто существовать рядом. На Эйгона, который, как будто по приказу Вселенной, пришел в мою жизнь. Только гляньте на него: с его наглостью, ухмылкой и этим странным чувством, что он все знает. Он просто появился, как гроза на ясном небе, и его последним упрямым действом было затянуть меня в туалет, схватить за горло и прижать к стене. Он, кажется, хотел, чтобы я взглянула на него по-новому, но вместо этого я только злилась. Уж лучше бы он остался там, где сгущались его собственные неудачи.

Адам. Не забывайте и про него. Как же я была на него зла. Переспала с ним, а оказывается, с собственным братом. Удивительно, как он смог так просто принести в мою жизнь еще один заряд ненависти. Каждый раз, когда я встречала его взгляд в коридоре, мне хотелось заорать, заявить ему, что такая история – не шутка, а реальный чертов Ад.

Боже, что за люди пошли просто! Я шла по коридорам университета, накрытая тучами злости и унижения, как будто каждый квадратный сантиметр этой дыры лишь усиливал мою ненависть. «Вот идет она, злая девчонка», – думали, наверное, окружающие. И пусть так, мне было все равно. Я не хотела видеть никого. Привели бы меня хоть куда, лишь бы я не сталкивалась с этими жизнями, полными предательства и разочарования.

Я вошла в аудиторию и села на свободное место, стараясь не смотреть ни на кого. За оставшееся время я размышляла только о том, как могла пропустить целую пару из-за всех этих разборок. Негодяи. Я могла бы зазубрить кучу материала, но вместо этого просто сидела и ощущала, как мое терпение истощается.

В конце дня, собрав последние капли сил, я быстро направилась домой, мечтая о том, чтобы никто не встал на моем пути. Но как же я не хотела туда. Я вдруг вспоминала, как еще утром застала свою бухую мать, спящую с бутылкой, и понимала, что она, вероятно, продолжила свой банкет.

Боже, помоги. Хотя нет, не надо. Боже упаси, если спустится мой «отец». Уж этого мне точно не хватало. Стиснув руки в карманы и натянув капюшон на голову, я подошла к своей дрянной трехэтажке. Поднявшись на первый этаж, нехотя достала ключи и открыла дверь.

То, что я увидела, ошеломило меня.

В прихожей стоял Эйгон. Прямо у меня на пороге. В его глазах читалось легкое смущение, но оно быстро сменилось на привычное насмешливое выражение. Я замерла, не веря своему взору. Неужели он пришел ко мне? Глубоко вздохнув, я поняла, что в этот момент зла и ненависти стало слишком много, как будто они вырывались наружу, готовые разорвать его на части.

– Что за хрень, мать вашу? И как ты сюда попал? – фыркнула я, стоя возле открытой двери, словно это могло хотя бы немного отпугнуть его.

– Твоя матушка меня впустила, – хмыкнул он, как будто это была самая естественная вещь на свете.

И тут в коридор вошла моя мать. С ней произошло мучительное преображение, и я уже почти не узнала её. На ней были нормальные вещи, а не дранный халат, с которым она не расставалась последние пару месяцев. У неё была чистая укладка, а кожа была какого-то невероятного цвета – не столь тусклого и затравленного, каким она выглядела все это время. Где её бутылка и вечное похмелье? Я прищурилась, от души наполняясь подозрением.

– Что ты с ней сделал? – едва сдерживая ярость, я спросила, скрестив руки, как будто это могло защитить меня от этой ситуации.

– Привет, детка, – пропела моя мать, будто бы попала в какой-то мюзикл. – Знакомься, это Эйгон, он мой наставник в исцелении.

– В исцелении в чем? – зарычала я, не веря своим ушам.

Словно всё это уже не правда. Моя мать, зависящая от алкоголя, выбившаяся из сил и потерявшая реальность, теперь нашла спасителя. Я почувствовала, как внутри меня закипает гнев, и не могла не задаться вопросом, что такого ему удалось сделать с ней, чтобы она вдруг забыла о своей прежней жизни.

Эйгон только усмехнулся, его самодовольная улыбка и энергия словно дразнили моих внутренних демонов. Я вздохнула, понимая, что не могу просто стоять и позволять этому фарсу продолжаться. Я не собиралась мириться с тем, что он вешал лапшу на уши моей матери, а она отвечала радостным смехом, как будто вот-вот улетит в другую реальность, оставив меня позади.

– О, я всего лишь показываю ей другой путь, – сказал он, словно объясняя простую арифметику. – Путь, который ей нужен, чтобы вновь стать собой.

– Путь? – парировала я, шатаясь от внутреннего гнева. – Какой ещё путь? Ты просто заманил её в свою паутину, как маньяк, который обманом ворует последние надежды!

– Не говори так, милая, – он обратился ко мне с легкой долей фальшивой доброты. – Нужно лишь немного терпения и доверия, чтобы всё стало на свои места.

– Терпение? – Я не могла сдержать гнусного смешка. – А ты знаешь, что такое терпение для человека, который уже потерял всё?

– У всех есть второй шанс, – произнес он, будто это было прописной истиной, словно не знал, что его слова лишь усугубляют мою ненависть к нему.

Я почувствовала зыбкое чувство, что, возможно, он прав, но тут же его отбросила, как неуместную шутку. Сомнение и ярость смешивались, как волны во время шторма. Я не собиралась отступать, когда моей матери отчаянно было нужно защитить её от этих чар.

– А ну пошёл вон! – крикнула я, указав на дверь с такой силой, что казалось, воздух вздрогнул.

Эйгон медленно обернулся, но его выражение лица не изменилось. Он смотрел на меня с какой-то странной смесью веселья и удивления, будто я только что рассказала ему анекдот.

– Детка, не надо так, – сказала моя мать с нежностью, словно пыталась успокоить ребёнка, не понимая, что я хотела её защитить от этого дебила.

Но я только усмехнулась, несмотря на комок негодования в горле. Я не собиралась уступать.

– Не называй меня «деткой», мам, – произнесла я, стараясь подавить горечь в голосе. – Это не его мир. Это – наш, и ты не должна так легко вестись на его провокации.

Эйгон, положение которого было неоспоримым, пожал плечами, но затем его глаза убрались на мою мать. Это было мгновение, когда я почувствовала, что он действительно может повредить ей, оставить её уязвимой под слоем его обманчивого шарма.

– Давай поговорим, – сказала моя мать, обращаясь ко мне с такой же беспомощной настойчивостью, которая когда-то приводила меня в раздражение.

– Когда он уберется, – фыркнула я, словно это была простая формула, по которой можно было управлять нашим общением.

Я ненавидела себя за то, что прибегала к этому тону, но каждый раз, когда я смотрела на Эйгона, чувство злости нарастало.

– Но, дорогая, он хочет нам помочь, – попыталась настаивать мама, прижимая руки к груди, как будто искала поддержку в этих простых жестах.

– Помочь? – парировала я, ирония свернулась в кулак у меня за спиной. – Помочь? Отлично, я могу дать ему «медаль за заслуги» за его великодушие! Может он еще планирует открыть горячую линию для алкашек?

Эйгон наклонился к моей матери, его голос был сладким, но изрыганным вместе с сарказмом, равным моему.

– Она просто волнуется за тебя, – проговорил он, как будто сжал коленом базу своих манипуляций. – За ваше общее благополучие.

Моя мама расправила плечи, как его жертва, словно ее трахнули между постоянными обещаниями и лукавством.

– Я знаю, что ты думаешь, – произнесла она, но в её глазах проскользнула искорка беспокойства. Я понимала, что ее голос начинал дрожать.

– Знаешь? – спросила я, но голос предательски дрогнул, выдавая весь внутренний конфликт. – Ты точно знаешь, кто такой Эйгон?

Эйгон посмотрел на меня, его ухмылка исчезла, а на её место пришло что-то холодное и неотразимое, и вдруг я поняла, что именно он пришел в нашу жизнь, чтобы уничтожить все, что мне было дорого.

– Можешь гулять со своими иллюзиями, – прошипела я, полная гнева и горечи. – У меня нет времени на демонов, собирающихся под маской спасителей.

Я повернулась к выходу, покидая эту бесконечную игру манипуляций, но даже не заметила, насколько эта ситуация уже меняется. Моя ненависть к Эйгону росла, но мне было необходимо выяснить, как защитить свою мать от опасности, которую она не могла даже осознать.

Глава 6

Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в апельсиново-малиновые оттенки. Я вышел из квартиры Ясмин, где, казалось, только что состоялся небольшой триллер. На самом деле, не совсем триллер, а скорее комедия ошибок с элементами черного юмора. Я изрядно повозился, чтобы избавить ее от насильников, выкинул из ее жизни этого недо ангела, который вместо спасения мира уделял внимание своей заднице. Я даже на ее мать алкашку, с дружеским угощением бутылки не стал обращать внимания. Да, я заставил ее мамашу бросить бутылку, заставил ее, словно терзаемую внутренними демонами куклу. Гипноз – это мой конек, и это пришло довольно легко. Да, легко и просто. А как вы думали, почему у меня такой нарядный вид? Не только отчаянные герои способны на подобные вещи. Но разве радость от успеха могла заглушить тот факт, что Ясмин, несмотря на все, нос воротила от меня? Черт подери, какая же она упрямая!

«Что за девчонка?!» – пронеслось у меня в голове, когда я хлопнул дверью. Ее мать что-то пролепетала мне, но мне было похер. Я уже уяснил, что добро и справедливость – понятия относительные. А тут, знаете ли, у меня были свои дела. Я отошел от двери, бросив последний взгляд на эту чертову квартирку, которая задыхается от алкоголя и невыплаканных слез. Моя работа здесь завершена, но остался неприятный осадок: как ни крути, а я – демон. Не из тех, что с рогами и хвостом, а из тех, кто наводит порядок, но получает лишь презрение в ответ.

Я облокотился на свой черный Veyron, единственный мой друг в этом мире. Весь из себя успешный демон, а в итоге – курьер по доставке добра.

Забирая свои мысли с асфальта, я завел двигатель. Ясмин, которой я только что спас жизнь, металась по городу. Наверняка решила, что сможет уйти от своих «проблем» в поисках приключений или, возможно, самой себя. Наивная.

Я разогнался до 180 км/ч, и вот, наконец, увидел ее черный силуэт на пешеходной дорожке. Она шла, как будто весь мир к ней обращался. Я посигналил, чтобы обратить на себя внимание. Она обернулась, в ее взгляде мгновенно возникло откровенное недовольство. Прямо как будто мы находимся в каком-то низкобюджетном фильме ужасов. Я усмехнулся.

– Неужели ты не понимаешь, что я могу забрать тебя с собой в любой момент? – подмигнул я ей.

Она просто отвернулась, демонстративно игнорируя меня, как будто я был чем-то совершенно противным. Сердце моё, разумеется, не испытывало ни сердечности, ни доброты, но эта неразборчивость с Ясмин пробуждала во мне человеческую… ну, как бы её назвать? Страсть, я предполагаю.

– Серьезно, Ясмин? Так не делается, черт возьми!

И вот, я решил, что поеду за ней. Моя Bugatti следовала за ней по дороге, так и запомнилась мне эта сцена в черно-белых тонах: она спереди, я сзади, как автомобили в карнавальных шествиях. Иногда мне казалось, что я действую слишком нарочито в этом странном спектакле.

Ясмин все же не хотела меня слышать. Или, возможно, понимала, что за ней стоит демон, готовый сделать из ее жизни чертовский карнавальный аттракцион. Ах, как это было эксцентрично и весело! Я с трудом сдерживал смех, наблюдая за ней – упрямой, независимой, как будто в этом мире только она и могла держать под контролем свои желания.

Но каждый раз, когда я думал, что что-то изменится, и мы завершим эту короткую историю с добрыми намерениями, она снова напоминала мне о том, что быть демоном не так уж и просто.

– Я не хочу ни с кем разговаривать! – вдруг выкрикнула она, когда, наконец, достала телефон, давая понять, что собирается вызвать такси.

– Прекрасный план, Ясмин! – не удержался я от сарказма, крикнув в открытое окно, обгоняя её и останавливаясь прямо перед ней. – Какого черта ты говоришь про «разговор»? Мы с тобой имеем гораздо более интересное взаимодействие, чем обычный диалог!

Она закатила глаза.

– Ты не в себе, да? Или так и не понял, что не надо лезть в мою жизнь? – перебила она, поигрывая прядью своих волос.

Ясмин была бесстрашной. Моя искренность, даже скрытая за сарказмом, никак не могла её зацепить.

– О, Ясмин, как же ты мила! – рассмеялся я, недовольный собой, но восхищённый её смелостью. – По всей видимости, ты даже не представляешь, во что ввязалась.

– Да никуда я, блять, не ввязывалась! Это вы все лезете в мою жизнь! – закричала она, уже готовая разорвать эту ситуацию раз и навсегда.

Я не собирался отступать.

– Садись в тачку, – приказал я, уже чувствуя, как зреет внутри меня неподдельная фрустрация.

– Что? Совсем больной? – крикнула она, прежде чем, как будто взбесившись, поджала губы. – Я никуда не сяду и не поеду с тобой.

– Садись, – сказал я, не поддаваясь её эмоциональному натиску.

В этот момент я понял, что Ясмин была хуже любого монстра. Она обладала таким духом, что могла бы свергнуть даже самого закованного в доспехи демона. Но, к большому сожалению, её чем-то ужасным и одновременно притягательным манило ко мне.

– Если ты не сядешь в машину, я буду вынужден затащить тебя силой, – произнёс я более спокойным тоном, хотя во мне разгоралась борьба между благими намерениями и внутренней тьмой.

Ясмин посмотрела на меня, сжав кулаки в жесте, который мог бы сразить целое королевство. На её лице отразилось то ли замешательство, то ли желание, но она демонстративно развернулась и пошла прочь, оставляя меня в знойной тьме вечернего города.

Я закатил глаза и, наконец, вышел из машины, решив, что пора действовать. Она была миражом, который был мне нужен больше, чем свет в конце туннеля. С одним движением я подхватил её на руки, закинув на плечо, как захваченный трофей. Ясмин закричала и попыталась вырваться, но в её голосе слышался не страх, а ярость, смешанная с чем-то, что резко сжалось в моём сердце.

– Эй! Ты что, с ума сошел?! Пусти меня!

– Ты ведь знаешь, что не сбежишь от меня, – произнёс я, стараясь сохранить лёгкость в голосе, хотя меня подмывало оставить за ней эту шутливую натяжку.

– Ты просто неудачник! – прорычала она, стуча кулаками по моей спине.

Жгучие удары только увеличивали моё желание – не возможности удержать её, а обладания. Может, как и у всех монстров, у меня была одна слабость.

Я подошёл к машине и распахнул дверцу, смеясь про себя. Я знал, что Ясмин была хоть и упрямой, но тоже была ввинчена в мою судьбу, как я в её. Я запихнул её на сиденье, сам сел рядом, и мой внутренний демон хихикнул бы в призрачной радости.

– Теперь, когда ты моя, – проговорил я с шутливой ухмылкой, – давай поговорим о тебе.

Она закатила глаза, желая показать моему демоническому сердцу, что не сломлена, а наоборот. Но я чувствовал, что это только начало нашего хаотичного танца. Я знал, что ей не нужна сила – ей нужна была свобода. Но дьявол никогда не предоставляет свободу. В будущем – возможно.

– Я не собираюсь слушать тебя! – попыталась она вырваться, но я наклонился ближе, это было то самое мгновение боли и желания.

– Да, ты собираешься, – произнес я тихим голосом, наполненным ироничной угрозой. – Ты даже не представляешь, насколько это станет увлекательным.

Ясмин дергала за ручку двери, но я заблокировал её, привязав её к этому моменту. Внутри меня бушевали эмоции, и я улыбнулся. Заведя мотор, я почувствовал, как её страх смешивается с злостью.

– Куда ты везёшь меня, придурок? – крикнула она, в её голосе звучала ненависть.

Я усмехнулся, сжимая руль, и поехал туда, где всё началось – к заброшенному мосту. Вокруг нас сгущался вечер, оставляя за собой лишь тень моих намерений. Напоминание о том, что каждый выбор имеет свою цену.

Мост был таким же разрушенным, как и наши страсти. Ясмин не могла знать, что каждая секунда здесь станет запечатлённой в ее памяти, как татуировка, которую нельзя стереть. Я был её демоном, и она, похоже, ещё не осознавала, что была частью этой мрачной симфонии.

Мой внутренний мир гремел, и в нём закладывались ноты тьмы и желания. Ясмин была лишь началом – танго с огнём.

– Зачем ты это делаешь? Неужели у тебя нет никаких других развлекалок? – её голос звучал так, как будто она бросала мне вызов.

Я недовольно усмехнулся, стараясь сохранить хладнокровие. Каждое её слово, как лезвие, резало моё тщеславие, но я не собирался сдаваться.

– Ты не знаешь, с кем имеешь дело, Ясмин, – ответил я, стараясь звучать угрожающе, но с примесью черного сарказма. – Я вряд ли один из твоих обычных кавалеров, которых ты скидываешь с ног.

Она фыркнула, но в её глазах мелькнул страх. Это было то, что мне нужно – её страх, смешанный с укромными порывами желания. Я наклонился чуть ближе, чтобы она могла унять свои попытки сопротивляться.

– Да, ты собираешься, – произнес я тихим голосом, полным ироничной угрозы. – Ты даже не представляешь, насколько это станет увлекательным.

В тот момент, когда она снова надавила на ручку двери, пытаясь выбраться, я заблокировал её, таща в это мгновение, как в ловушку. Наша борьба за власть была изощрена, и я понимал, что она не могла уйти.

– Где мы? – прокричала она, её голос трясся от ненависти и страха. Я усмехнулся в ответ, сжимая руль.

– Едем к заброшенному мосту, – произнес я, не скрывая своего удовольствия. – Там, где всё началось. И, возможно, там, где окончится.

Ясмин вытянула шею, пытаясь что-то разглядеть за окном, но окружавшая нас темнота была только меняющейся тенью. Моё сердце колотилось, как будто в унисон с её яростью, когда я стал думать о том, как же можно заставить её чувствовать себя свободной, даже если свобода – это обман.

Так мы приближались к этому обветшалому строению, стоявшему над рекой, как одинокий дозорный, смотрящий на опустевший мир. Он был разрушен, как и наши страсти, и ни она, ни я не знали, чего ожидать дальше. Ясмин всегда была в опасности, но не осознавала, что каждый её выбор имеет свою цену.

Я остановился рядом с мостом, огни автомобилей, проходящих мимо, лишь высвечивали тьму, впитавшую мои намерения. Ясмин, наконец, повернулась ко мне, её глаза полные гнева и отчаяния.

– Ты хочешь убить меня? – спросила она, её голос дрожал от эмоций.

– Нет, глупышка, – ответил я, смеясь с саркастической лёгкостью. – Я хочу тебе кое-что показать.

Моя рука поднялась, словно коварная паутина, чтобы завлечь её в ловушку. Я вышел из машины, открыл дверь Ясмин, но она лишь посмотрела на меня с недоверием. Моя рука потянулась, чтобы заключить её в объятия, но она выскользнула, и, не дождавшись её согласия, схватил её за локоть и потащил к мосту, словно охотник, который наконец снова заполучил свою жертву.

Наши шаги глухо звучали по перилам, под ногами скрипела старая древесина, но мне было всё равно – я был как демоническая тень, которую ничто и никто не мог остановить. Ясмин, пытаясь вырваться, произнесла несколько колких слов, но в её голосе я увидел что-то большее – не страх, а отказ принять реальность, которая её окружала.

– Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? – крикнула она, её голос звучал как вызов.

– О, я прекрасно понимаю, – произнес я, с ехидной улыбкой на лице, размахивая руками, как будто награждая её этим мрачным спектаклем. – Всё это – лишь начало нашей маленькой игры.

Мой голос был как холодный ветер, проникающий в самую душу, и Ясмин поняла, что на самом деле стоит на краю обрыва. Я не просто демон; я был создан, чтобы манипулировать и играть с человеческими желаниями. Она могла убежать, но кто сказал, что я не увижу её снова?

Мост вёл к неизвестности, и я был готов показать ей, насколько эта тьма привлекательна.

– Давай, Ясмин, если ты хочешь познать эту тёмную реальность, ты должна идти в её объятия, – произнес я, стряхивая невидимые оковы её страха.

Она остановилась, её лицо было полным решимости, но даже в этом выражении я уловил трепет. Она была всего лишь пешкой в моей игре, но на секунду, между нашими взглядами, я ощутил связь, как будто она всё же могла стать чем-то большим.

– Я не боюсь тебя, – сказала она, хотя также я слышал в её голосе легкую дрожь.

– Это не страх, – усмехнулся я, не сводя с неё глаз, – это лишь недопонимание. Ты должна понять, Ясмин: я здесь, чтобы помочь тебе раскрыть свою истинную природу. В этой тьме ты сможешь увидеть себя такой, какая ты есть на самом деле.

– И что же это за «истина»? Ты что, моё тёмное вдохновение? – с сарказмом произнесла она, но я знал, что в глубине души она всё же задается вопросом, как далеко она готова зайти.

– Вдохновение? Больше похоже на несчастный случай, когда приключение становится реальностью. Но не бойся, Ясмин, это лишь один из многих путей.

Она взглянула на меня, и я увидел, как её нерешительность начинает слабеть.

– Знаешь, ты слишком хорош в этой роли, – наконец произнесла она, вызывая во мне нехилый интерес.

Мы подошли к мосту. Я сделал шаг ближе, и она, словно подчиняясь неведомой силе, прижалась спиной к перилам. Вечерние сумерки окутали нас, ветер шевелил её черные волосы, а её серые глаза горели, отражая тусклый свет фонарей. Я смог разглядеть, как её зрачки сужаются, когда она испепеляла меня взглядом. Это было низменным и в то же время поражающим – вся её невидимая борьба разворачивалась прямо передо мной, и в этом танце сомнений я искал её истинную натуру.

– Ну и что? – спросила она, её тон был полон нехитрого сарказма, который меня только подстёгивал. – Чего тебе?

Я шагнул ближе, и в этот момент, как будто между нами возникла невидимая стена. Я видел, как она прижимается спиной к перилам, как будто бы моста больше не существовало, и только две наши души плавали в этом безвоздушном пространстве. Я протянул руку, нежно касаясь её щеки – это было почти интимно, хотя я и знал, что мои намерения далеко не невинны.

Закрыв глаза, я сосредоточился, чтобы передать Ясмин поток своих демонических воспоминаний. Выразительный поток образов – неясные силуэты, пустые взгляды, мрак, который всегда находился рядом, как тёмное облако. Я ощущал, как моя черная сущность вырывается наружу, пересекая границы между нами, чтобы она увидела меня настоящего – воплощение тьмы.

Когда я открыл глаза, готовясь к её реакциям, я ожидал ужас, понимание или хотя бы страх. Ясмин смотрела на меня с недоумением, и это меня поразило.

– Ты просто псих, – произнесла она.

Но в её голосе я уловил что-то большее, чем просто отвращение. В этом блеске её глаз проскальзывало явное увлечение, даже когда она обманывала себя, пытаясь выставить меня врагом.

– Или, возможно, я просто твой личный шут – демоническая ирония, если хочешь так назвать, – произнёс я с улыбкой.

Мне нравилось разряжать атмосферу, даже когда весь мир вокруг замирал в ожидании. Но прежде, чем она успела отправить мне в ответ новую порцию колкостей, я снова шагнул ближе. Пара шагов, разделявших нас, были завуалированы напряжением. Она отступила, её глаза отражали страх и осознание. В тот момент я понял, что этот сложный танец между нами не закончится. Я не мог просто взять её одним движением – слишком много на кону.

Ясмин была не такой простой, как мне казалось изначально. В её стойкости и непокорности скрывалось нечто особенное, что заполняло пустоту в моём сердце. Мы находились на грани, на границе между светом и тьмой, и с каждой секундой я чувствовал нарастающий интерес к ней. Возможно, она действительно увидит во мне что-то большее, чем просто мрак, но я был бы готов рискнуть этой идеей. В этот момент я понимал, что моё демоническое сердце по-прежнему способно на чувства, хотя я и не знал, выдержит ли это её сердце.

Её яркий взгляд снова встретился с моим, и в воздухе повисло напряжение. Это был лишь первый шаг в нашем хождении по краю, где демоны и люди соединялись в этом странном балете, полном тьмы, света и черного сарказма.

– Что тебе от меня надо, исчадие Ада? – спросила она, её голос звучал как поросший тернием вызов.

Она уперла руки в перила моста, как будто это единственное, что удерживало её от прыжка в неизвестность. Я открыл рот, чтобы ответить, но слова застряли в горле, как будто мой внутренний демон пытался выбраться наружу. Вместо этого я только усмехнулся, почувствовав, что эта борьба началась.

– Спокойствие, Ясмин. Я просто ищу немного разнообразия в своей вечной тьме, – произнёс я, наслаждаясь её растерянностью.

Это звучало, как довольно безумное признание, но в этой игре я был готов преодолеть любые границы, чтобы приблизиться к ней.

– И что дальше? – произнесла она, приподнимая бровь, как будто была готова бросить мне вызов.

– Я покажу тебе мир удовольствий, – ответил я с ухмылкой. В каждом её слове звучала предостережение, но я был слишком эгоистичен, чтобы этого бояться. – Без обязательств.

– Мне это не нужно, – фыркнула она, и я почувствовал, как жажда поднимается во мне, как дикая река, не знающая границ.

Она сделала шаг в сторону, как будто намереваясь исчезнуть, и это чувство невыносимой потери мгновенно обожгло меня. Не желая отпускать, я одним движением руки приковал её на месте, создав вокруг неё свою неразрывную паутину. Я упер руки по обе стороны её тела, и наше дыхание смешалось в воздухе, создавая атмосферу невыносимого напряжения. Проклятие, я был так близко – её лицо было всего в сантиметре от моего. Она ощущала мой запах, хлопоты тьмы, которая жила внутри меня.

– Не сопротивляйся, – прошептал я почти незаметно, привлекая её внимание к своим губам, которые едва касались её.

Ясмин замерла, взгляд её глаз сиял не только вызовом, но и чем-то ещё – искрами недоумения и непонимания, смешанными с внутренним желанием. Я нашёл её слабое место, словно хирург, проникающий в самое сердце своей жертвы.

Каждое его дыхание напоминало о том, что она могла бы прыгнуть – как будто она отважно играла со своей судьбой, балансируя на краю обрыва. А я жаждал её страсти, её нетерпеливого внутреннего голоса, который пытался утаить своe истинное «я».

Но в том, что я делал, не было ничего простого. Я знал, что она чувствует меня, как вампир ощущает запах свежей крови. Каждую секунду её сопротивление становилось слабее, а я, словно тень, приближался к свету. Я знал, что получу её. Вопрос был – сколько ей это будет стоить.

Я прикоснулся к её губам, и вот, наконец, она ответила на мой поцелуй, схватив меня за воротник куртки. Это было похоже на танец, который длился вечность. Я прижал её голову к себе, уловив сладкий вкус её нежности, жадно впитывая её губы, осознавая, что каждый миг на вес золота. В этот момент мир вокруг нас перестал существовать.

Но жизнь – это игра, где правила меняются в каждый следующий миг. Вдруг Ясмин осталась не в долгу – ловко развернувшись, она притянула меня к перилам, и теперь уже я стоял спиной, оказавшись в её плену. Я почувствовал, как паника пробегает по моему телу, смешиваясь с растущей страстью. Её глаза, полные игривой дерзости, светились темным светом, обжигая мою душу.

– Ты думаешь, ты контролируешь ситуацию? – прорычала она.

Ясмин умела сочетать свою решимость с игривостью, и это не могло не будоражить во мне демона, жаждущего почувствовать её полную силу.

– Может, и не контролирую, – ответил я, царствуя в своем мире тьмы. – Но мне нравится этот хаос.