Читать онлайн Дар ведьмы в наследство 4 бесплатно

Новый опыт

Следующая неделя выдалась на удивление спокойной, и я уже надеялась, что мы вернулись к нормальной жизни, но не тут-то было! В один не самый прекрасный день, а, точнее, утро, когда мы только собирались позавтракать, к нам в калитку осторожно постучали. Забор тут же стал прозрачным со стороны улицы и мы увидели измученную женщину с инвалидной коляской, в которой сидел тоненький бледный мальчик.

– Может сделаем вид, что нас нет дома. – прошептала я, и с надеждой посмотрела на друзей. – Я чего-то уже устала быть ведьмой.

– Твоя игра – твои правила. – нахмурившись, пожала плечами подруга.

– Уважаемая ведьма, помогите! – взмолилась женщина и я, громко вздохнув, направилась к калитке.

– А ты как хотела, – "поддержал" меня Гоша, – Дар – это такая вещь, "взялся за гуж, не говори, что не дюж"!

– Ааа. – отмахнулась я и открыла калитку.

– Помогите нам! – бухнулась передо мной на колени женщина, едва я распахнула дверь.

– Встаньте! – сильно смутившись от такого поведения женщины, протянула я руку вниз и, ухватившись за её руку, потянула её наверх.

– Не бросайте нас! Вы наша последняя надежда! – ухватила женщина меня за ноги, как будто боялась что я сбегу.

– Да не убегу я! – разозлилась я. – Проходите скорее!

Я распахнула калитку пошире и женщина быстро вскочила на ноги, схватила коляску и со всей скорости затолкала её во двор. Оказавшись во дворе и увидев, что я закрыла калитку изнутри и явно не собираюсь их выгонять, женщина заметно расслабилась и стала дышать.

– Везите сюда! – прокричала нам Наташа из беседки и помахала рукой, давая женщине точный ориентир.

– Бегу, бегу! – тут же отозвалась женщина и побежала с коляской вперёд.

Усадив гостью на кресло и подвинув стол вплотную к мальчику, Наташа начала расставлять тарелки и чашки поближе к гостям. Мы с Гошей сами подвинули к себе свои и вцепились зубами в горячие вкусные сырники с густой настоящей деревенской сметаной. Напитков было несколько на выбор – молоко, чай и какао. Я пила какао, Наташа – чай, Гоша – молоко, а гостья с мальчиком – какао, так как мы, видя их смущение и неловкость, быстро сами наложили им в тарелки сырников и налили напитки.

– Когда я ем, я глух и нем! – предупредила Наташа и мы взялись за приборы.

Я специально ела очень медленно, чтобы гости могли нормально насытиться, потому что видела, что мама мальчика была готова сразу бросить вилку, как только я закончу есть, а я хотела чтобы они нормально поели, так как видела – какими голодными глазами смотрел на наш стол мальчик. Сам он есть не мог, его кормила с ложки мама. Поэтому у них получилось дольше, чем у нас. Когда уже и мальчик и мама съели по второй порции сырников, молча наложенной Наташей в их тарелки, и напились вкусного какао, я отложила вилку и повернулась к гостям.

– Итак, я вас слушаю!

– Пожалуйста, помогите! Я вас умоляю! – зарыдала женщина.

– Давайте коротко по делу! – остановила её Наташа, убиравшая со стола.

– Лёша играл с соседскими мальчиками, они прыгали по старым заброшенным гаражам, в одном из них проломилась крыша и он упал вниз. При приземлении на бетонный пол он повредил позвоночник. Теперь ни ходить, ни сидеть, ни двигать руками и ногами – он не может!

– А как же он сейчас сидит? – удивлённо уставились мы с друзьями на мальчика.

– Мы бы его лёжа не смогли привезти в автобусе, вот я ему объяснила – что это его единственный шанс, и он согласился терпеть, и уколы я ему сделала, чтобы было не так больно. А вообще – он не может сидеть, ему больно, там какой-то нерв ещё защемился и сильно стреляет.

– Ляшкина Даша! – заорала мне Наташа. – Ты не могла у них сразу спросить? Давайте, укладывайте пацана, куда ему лучше постелить?

Женщина показала на лавку и мы втроём с ней и Наташей аккуратно достали мальчика из коляски и уложили на спину. Мальчик выдохнул и, наконец, расслабился.

– Что же вы его так мучили, неужели не могли привезти лёжа? – недовольно посмотрела я на маму мальчика.

– Не могла. – расплакалась та. – Я – мать-одиночка, нам и так еле-еле хватило денег на дорогу, а как бы я его лёжа везла – это же спец транспорт нужен, а от нас это очень дорого. Мы вот тут поднатужились и поехали – в поезде он лежал, а в автобусе уже никак, сами понимаете.

– Вы что – из другого города приехали? – удивилась Наташа.

– Да. – кивнула женщина.

– И откуда, если не секрет?

– Из Мурманска. – ответила женщина.

– Это вы больше суток на поезде ехали? А потом ещё на автобусе два часа от вокзала? – охнула Наташа.

– Ну да. – грустно пожала плечами женщина.

– А как вы нас нашли? – удивилась я, услышав про другой город.

– Нам в больнице нянечка подсказала, у неё в вашей деревне сестра живёт. Вот она и посоветовала съездить сюда, сказала что как-то сестра говорила, что у них в деревне две ведьмы поселились.

– Одна. – тихо прошептала я и тяжело вздохнула.

– Вот, и что, может быть, они смогут помочь, а то больше ведь некому! – проговорив это мама мальчика снова расплакалась.

– Понятно. А в деревне нас каждая собака знает, поэтому вы не промахнулись. – кивнула своим мыслям Наташа.

– Да! – закивала женщина. – Нам сразу показали куда идти! Посмотрите, пожалуйста, моего малыша, он уже еле-еле дышит, не ест почти ничего, жалуется на головные боли и вообще – смотрит на потолок и молчит целыми днями. Друзья-то его сначала приходили навещать, а со временем бросили, вот он и замкнулся в себе.

– Хорошо, устраивайтесь у нас, а там посмотрим, что можно сделать. – пригласила я гостей в баню – а что – там и поспать есть на чём и помыться, к тому же там тепло и уютно, не хуже чем в доме. А в доме лишних комнат нет, да и просить домик расшириться – это напугать женщину, а ей и так досталось. Втроём мы аккуратно донесли мальчика вместе с лавкой до бани и занесли в комнату отдыха.

Показав где что находится, где можно сложить старые вещи и надеть новые, я вернулась в беседку к друзьям.

– Если ты им не поможешь – я с тобой дружить перестану! – прошипела Наташа мне на ухо, а Гоша молча провёл когтём у себя по горлу, обещая мне сладкую жизнь.

– Да я не знаю что и делать, я же таким никогда не занималась. – расстроилась я, так как и сама хотела помочь, но не знала – как.

– Тебе что – дар передали чтобы ты тут хиханьки да хаханьки устраивала? – буркнул Гоша. – Иди открывай Гримуар, или я баб Нюру позову.

– Не надо пока никого звать. – насупилась я. – Может я ещё сама справлюсь!

Я вздохнула и пошла в домик за Гримуаром, а Наташа пошла в баню – помогать устраиваться на ночлег гостям. Хотя ещё было утро, было понятно, что они у нас задержатся не на один день, и, дай Бог, чтобы мы им помогли!

Я закрылась в своей комнате и спросила Гримуар – что мне нужно сделать чтобы вылечить мальчика. Гримуар зашелестел страницами и на его чистых листах появилась надпись – "Ты всё знаешь сама, вспоминай и действуй!" Увидев такую подставу, я разревелась. Но Гримуар не пошёл мне навстречу, а, наоборот, когда моя слеза упала на его листок, лист выгнулся, сбросил каплю на пол и плотно закрылся.

– Ну и помощничек! – пробурчала я и взялась за шкатулку.

Шкатулка удивила меня не меньше чем Гримуар – она демонстративно защёлкнула все свои замочки, как только я взяла её в руки и, как я её не вертела – никак не смогла приоткрыть. Я пыталась позвать бабу Нюру через крышку шкатулки, но тут тоже было глухо. Повздыхав целый час, я поняла что бесполезно просто так без толку сидеть здесь и направилась в баню – посмотреть на мальчика, может быть всё-таки я смогу ему чем-то помочь.

Как только я открыла дверь в баню, я наткнулась на Наташу, банника и Гошу, сидящих молча за столом. Наташа приложила палец к губам, показывая чтобы я молчала. Я повернула голову налево и увидела на диванчике крепко и спокойно спящую маму, держащую за руку мальчика, спящего на лавке поставленной впритык к диванчику. Оба были тепло укрыты и лежали на удобных матрасах и подушках. В бане было проветрено и приятно пахло лесными травами и цветами.

– Ну что – долго ты собираешься на него глазеть? – прошипела Наташа, когда я уже минут пять стояла у входа и не сводила с мальчика глаз.

– Да не шипи! – разозлилась я. – Я не знаю – с чего мне начинать!

– Ну а как ты вечно всё делаешь – силой мысли – загадай чтобы он вылечился и всё! – пробурчал Гоша и поторопил меня взмахом лапы.

– Да не получается у меня так! Загадать я загадала, ещё когда только увидела их у ворот! Потом ещё три раза! И ещё! И ничего! Максимум, что у меня получилось – снять у мальчика боль, и то я не знаю – надолго ли! – обиженно пробормотала я, не зная, правда, на кого и обижаться – на Гримуар с баб Нюрой или на себя.

– Как какую-нибудь фигню натворить – так у неё на раз-два получается, а как ребёнка вылечить – так – ничего! – прошипела подруга. – Учти, не вылечишь – про нас с Гошей забудь! Не ведьма, а сплошное недоразумение!

– Хватит на меня орать! – прошипела я в ответ и, взяв себя в руки, уверенно сделала шаг в баню.

Как только я подошла вплотную к мальчику, Наташа с Гошей прошмыгнули на выход из бани, а банник – просто испарился. Видимо, никто не хотел мне мешать, но оно так даже лучше – если что – будет меньше свидетелей моего позора.

А я зависла над гостями и тяжело вздыхала. И, чем больше я смотрела на мальчика и маму, тем сильнее мне хотелось им помочь. Было видно, что семья с небольшим достатком, представляю – чего им стоила эта поездка – особенно в моральном плане. У мамы мальчика под глазами расположились глубокие синяки, мальчик был тоже с тенями, да ещё и очень-очень бледный. Не помочь им – это означало провал всей миссии – ну не за тем же я здесь, чтобы только делать из ведьм знаменитых актрис.

Я взяла табуретку, аккуратно поставила её возле мальчика и тихонько присела. Долгим взглядом я рассматривала его с головы до ноги и обратно, но ничего не получалось увидеть.

– Не получается? – тихонько спросил меня появившийся в углу банник.

– Не-а. – грустно покачала я головой.

– А, если его перевернуть на живот? Тогда, может быть, что-то увидишь? Позвоночник-то ближе будет. – предложил новый соратник. – Давай вместе! Вдвоём-то быстрее справимся.

В общем-то, терять мне было нечего и я согласилась.

Осторожно обхватив мальчика с двух сторон, мы перевернули его на живот. Мальчик, просыпаясь, тихонько застонал, но банник прошептал над ним какие-то успокаивающие слова, и ребёнок снова глубоко уснул. Банник аккуратно стянул с него рубашку и уставился на меня, ожидая от меня каких-то действий, но я пока не могла понять – с чего мне стоит начинать.

– Не стой столбом, давай позвоночник смотри! – толкнул меня банник в бок и я, отставив подальше в сторону табуретку, нависла над ребёнком.

Я приблизилась к ребёнку настолько – насколько смогла и, как могла, попыталась рассеять своё зрение. Затем я начала медленно сканировать его покалеченную спину. Сначала я ничего не видела, но потом вдруг перед моими глазами как-будто исчезла тонкая бело-прозрачная пелена и я увидела уже не кожу спины, а все, что находилось под ней. Нервы, сосуды, и сам позвоночник. Увидела я и места разрыва нервов, каких-то белых тонких волосков, переломы позвоночника и какие-то неправильные шишки. Я глубоко вздохнула и руки сами потянулись вниз. Когда ладони оказались в сантиметре от кожи мальчика, я всем телом стала ощущать холод и какую-то засасывающую холодную воронку, тянущуюся от больных мест.

Я глубоко вздохнула, полностью настроилась на лечение и попросила пространство помочь мне в этом. Тут же из кончиков моих пальцев вышли светло-жёлтые тонкие лучи, казавшиеся продолжением пальцев, которыми я могла управлять как самими пальцами. Я осторожно ими взяла тонкие белые разорванные волоски и аккуратно подвела их друг к другу. Соединив волоски в месте разрыва оборванными концами, я стала своей энергией как бы склеивать их, прямо ощущая всем телом, как они "приживаются". Затем я немного подождала и отпустила их только тогда, когда от этого места перестал идти холод и они перестали отличаться по температуре от здоровых органов ребёнка.

Соединив все разорванные волоски, я расслабилась, глубоко вздохнула и пошатнулась назад. Внезапно меня подхватили под мышки и усадили на табуретку. Я скосила глаза в бок и увидела рядом с собой всю честную компанию – Наташу, Гошу, Водяного, Лешего и Марго. Где-то на заднем плане мотылялся банник.

– Ты как? – тихонько спросила Наташа, меняя полотенце у меня на голове на более холодное.

– Уже лучше! – прошептала я сухими губами.

– Вот, попей! – прошептала Марго, протягивая мне кружку с каким-то тёмным горячим отваром.

– Мне и так жарко. – пробурчала я. – А ты ещё почти кипяток подсовываешь!

– Молча пей! – огрызнулась та и поднесла кружку к моим губам.

У меня тряслись руки, поэтому я не стала отказываться от её помощи и вцепилась губами в кружку. Выпив отвара я почувствовала в теле какую-то приятную лёгкость и ощущение, что меня куда-то понесли.

– Сюда несите, кладите спиною на землю! Рубашку на спине задерите, пусть набирается энергии! – услышала я где-то вдалеке голос всё той же Марго. – И ноги подогните, чтобы стопы стояли на земле! Да носки-то ей снимите!

– Штаны снять не дам! – заранее предупредила я Маргошу.

– А нам и не надо, тем местом не подзаряжаются! – хмыкнула она в ответ.

Внезапно у меня закружились какие-то сиреневые круги перед закрытыми глазами и я почувствовала себя так – как будто проваливаюсь и лечу глубоко вниз. А потом высоко-высоко, до трепыхания сердца и перехвата дыхания, вверх.

– Ты чего налила мне, отравница? – прошептала я из последних сил.

– Не отравница, а лучшая травница во всём этом ведьмином округе! – гордо отозвалась та.

– У вас, что – ещё и округи имеются? – прошептала я немеющим языком.

– Не у вас, а у нас! У НАС, родная! – хмыкнула та и я, почувствовав полную невесомость, улетела куда-то под облака.

– Ляшкина, хватит балдеть! – привёл меня в себя голос Наташи. – Вставай, а то ещё седалище, хоть и в брюках, застудишь!

– Отстань, я энергии набираюсь! – пробурчала я.

– Вставай уже, великая целительница, набралась ты энергии выше крыши! – услышала я голос Марго и поняла, что больше пофилонить не удастся.

– Долго я тут лежала? – удивлённо спросила я, разглядывая красивые звёзды, раскинувшиеся в небе надо мной.

– Два часа сорок минут! – проинформировал меня Гоша. – Мы уже хотели тебя насильно из астрала возвращать!

– Насильно – это как? – усмехнулась я и снова с блаженством прикрыла глаза.

– Да вот так! – хмыкнул Гоша и воткнул свои когти в мой бок.

– Ой, ёпрст! – завизжала я и подскочила.

– Ну вот, вернулась, а вы боялись! – усмехнулся Гоша и брезгливо обтёр когти об свою шерсть на боку.

– Как там мама и мальчик? – поинтересовалась я, поедая уже приевшийся, но такой вкусный, свежеприготовленный обжигающий шашлык.

– Отлично! – отрапортовал банник, запивая шашлык самодельным квасом Лешего. – Мама его давно, видимо, нормально не спала, я ей только расслабляющее заклятие кинул, как её унесло. Мальчик тоже спит. Так и будут спать до утра. Я проконтролирую!

– Может, мальчика примотать как-то к лавке? Чтобы он на спину не переворачивался? А то у меня там ещё не всё доделано! – заволновалась я.

– Дело говоришь! – поддержал меня банник.

– Так он же сам не сможет, он же парализованный. – встряла Наташа.

– Был! Она ему уже частично восстановила нужные связи! – со знанием дела поправил Наташу мой новый помощник. – Я сам видел как там всё срасталось!

– Ну, Ляшкина, я прям тобой горжусь! – радостно воскликнула подруга и трепетно доложила мне в тарелку моего любимого салата с баклажанами, отогнав от него вилкой лапу Водяного.

– Ну не зря же я столько сил вбухала! – гордо заявила я и свысока посмотрела на друзей.

– Так что – он уже сможет ходить? – обрадовалась подруга и чуть не пустилась в пляс.

– Ты что, ещё дня три как минимум там колдовать над ним! – остановила её Марго. – Там такие серьёзные разрывы и поломки были, что ты! Думаешь, зря она над ним пол дня провисела.

– Как пол дня? – удивилась я и ещё раз посмотрела на ночное небо.

– Вот так. – пожала плечами Марго.

– А почему я не почувствовала, что так много времени прошло, мне показалось – максимум пол часа.

– Потому что, когда ты зависла над мальчиком и остановила движение ума, ты вошла в состояние нирвикальпа самадхи, вселенского потока, и внутри тебя время остановилось, но у нас-то шло. Вот поэтому! – пояснила Марго, по её мнению самые простые истины.

– Куда я вошла? – кое-как вернула я свои глаза в орбиты и повернулась к Марго.

– Состояние нирвикальпа самадхи. Нирвикальпа характеризуется полным растождествлением с так называемым собственным сознанием и постижением знания напрямую, интуитивно, с выходом в трансцендентальность, полным поглощением и растворением в Абсолюте.

– Из всего, что ты сказала, – задумчиво протянула Наташа, – я поняла только то, что она остановила движение ума. Но я в этом и без тебя никогда не сомневалась, столько было намёков на это, один жаб чего стоит!

– Пономарёва! – нахмурилась я. – Жабой ты его первая назвала! Так что давай без этих инсинуаций!

– Действительно, Наташа, человек жизнь спасает, а ты ей квакаешь под рукой! – заступилась за меня Марго. – Ты хоть понимаешь, что ребёнок медленно угасает, он даже в самой лучшей клинике долго не пролежит, там нарушено очень много функций организма, а Ляшкина хотя бы..

– Даша! – подсказала я Марго.

– Ну да, Ляшкина Даша хотя бы пытается помочь!

– Вот! – с гордостью посмотрела я на подругу.

– Ой, притащила себе защитников! – отмахнулась Наташа, понимая, что такой опыт ей не переплюнуть.

– А, кстати, как вы тут вообще оказались? – удивлённо спросила я Маргошу, когда мне в голову пришла одна мысль – я же "заговорила" забор и калитку так, чтобы через них никто, кроме живущих на нашей территории, не смог войти без моего разрешения!

– Так ты нас сама позвала. – пожал плечами Леший. – Прямо заколыхала всё пространство – я не умею, я не справлюсь, приходите, помогите! Мы и пришли!

– А чего ж тогда не помогали? – нахмурилась я.

– Так а чего лезть – когда ты и сама справлялась? Тем более – что мы ничего такого не умеем! – хмыкнула Марго.

– Ага! – смачно обгладывая зажаренное рёбрышко, поддакнул Водяной. – У нас же такого дара нет!

– А чё тогда припёрлись? – пробурчала я.

– Шашлык поесть! – усмехнулась Наташа.

– Ты звала, мы и припёрлись. – надулся Леший. – И вообще – мы тебе помогли энергии набраться, а то сама валялась бы теперь три дня на лавке – ни встать, ни сесть, пока б набралась! А мы тебя и в нужное место положили и травок нужных заварили и..

– Ладно-ладно, я поняла! Сдаюсь! – успокаивающе подняла я руки вверх.

– Я очень рада что вы пришли! – тихонько пробухтела Маргоша.

– Да, очень рада! – улыбнулась я. – Всё-таки поддержка – всегда очень важна!

– Вот то-то! – многозначительно поднял указательный палец вверх Водяной, от которого была только моральная поддержка, и то очень сомнительная, ну, и то ладно!

– Так, господа-товарищи! – стала подниматься на ноги Наташа. – Мы пойдём спать, вы тут сильно не буяньте, ещё маму с мальчиком разбудите! И долго не засиживайтесь!

– Да мы тихонечко! – хмыкнул Леший, вытирая пальцы об себя и доставая карты.

– Ага! По чуть-чуть! – поддержал его Водяной, доставая какой-то пузырёк из кармана своих шаровар.

Почти всю ночь в беседке горел костёр – наши гости-картёжники отдыхали, ели и, похоже, что и пили. Заодно и пели, но шепотом, видимо, чтобы не разбудить маму с мальчиком. Под утро, когда самый сладкий сон, они стали тарабанить в моё окно, чем ооочень сильно меня разозлили.

– Какого лешего вы тут стучитесь?! – рявкнула я также шёпотом.

– Домой хотим! Пусти уже скорее! – сложила руки в умоляющем жесте Маргоша.

– А чё к себе не идёте?

– Ворота не пускают!

– Ёлки! – схватилась я за лоб, вспомнив, что сама сделала такой "непроходимый" забор, и он ни к нам, ни от нас теперь без моего разрешения никого не выпускает. Ещё сильнее разозлившись, я приказала забору вернуться в прежнюю модификацию и выпнуть наружу всю эту лесную семейку, и с наслаждением рухнула на подушку. За окном заскрипела дверь к Лешему и я окончательно успокоилась.

Второй раз я проснулась уже на рассвете, примерно, через пол часа после ухода лешачьей семейки. Бросив ненавидящий взгляд на будильник, я поплелась в ванную, а оттуда на улицу. Походив босиком по траве, пообнимав деревья, я подзарядилась энергией и направилась к мальчику. И он и его мама ещё спали, всё было без происшествий – как доложился мне банник, пахнув на меня настойкой из мухоморов от Лешего.

Я даже не стала его ругать, чтобы не терять времени, а сразу занялась мальчиком. Повторив уже знакомое мне "упражнение", я снова увидела спину мальчика "без кожи" и стала колдовать.

Сложить и заживить поломанные звенья позвоночника было легко, а вот соединить тоненькую голубую ниточку, почти разорванную на талии пополам, и срастить её – было уже сложнее. Но и это у меня получилось. Я внимательно своим рассеянным взглядом просканировала спину мальчика и поняла – я сделала практически всё, что могла сделать. Осталось только ещё запустить движение жизненной энергии, и ребёнок будет здоров. Но на это у меня пока что не хватало сил. Я сама еле-еле держалась на ногах.

Осторожно отойдя от спящего под заговором банника мальчика, я открыла дверь бани и, встав в проёме, стала глубоко дышать, пытаясь хоть как-то восстановить свой резерв.

– Доброго утречка, ик! – шёпотом поприветствовала меня неизвестно как появившаяся рядом со мной Маргоша. – Чё-то сделала?

– Чё-то да! – пробурчала я.

– Но не всё?

– Не всё. – вздохнула я.

– На, выпей! – развязала Маргоша принесённый с собой узелок и протянула мне какой-то бутылёк.

– Это что? – удивилась я подарку от Маргоши.

– Это восстановительное зелье. Для тебя сварила.

Я подозрительно посмотрела на Марго, а потом плюнула и отхлебнула зелья. Сразу внутри стало горячо, как будто по венам пустили огонь.

– Ты мне что – самогон принесла? – закашлявшись, прошипела я.

– Ну не без этого. – хмыкнула Марго. – Но на нужных травах! А сейчас возьми меня за руку и тяни энергию на себя! Тебе нужно закончить лечение, а то ничего не получится! Ещё хуже может стать!

Испугавшись за мальчика, я схватила ладонь Маргоши, крепко сжала и стала притягивать её энергию к себе. Постояв так две минуты и почувствовав себя полностью обновлённой, я отпустила её руку.

– Давай, доделывай! – просипела Марго, внезапно постарев до дряхлой старушки и, еле ковыляя и пошатываясь, направилась в беседку.

Я быстро вернулась к мальчику, положила сложенные друг на друга ладони на его копчик и послала волной энергию ему вверх по позвоночнику. Когда энергия дошла до шейного позвонка, я послала вторую волну. Моё тело заметно потяжелело, появилась слабость, но надо было ещё чуть-чуть поработать. Сложив также руки на макушке мальчика, я послала ещё одну волну, уже меньших размеров и не такую сильную, вниз и вернулась к ногам. Обхватив обе его ступни, я послала последнюю волну, вверх, и отпустила ступни. Присмотревшись рассеянным взглядом к ребёнку, я увидела что смогла хорошо наполнить его и раскачать его жизненную энергию и теперь он сам уже наполнялся ею, без моей помощи. На спине больше не было ни красных пульсирующих пятен, ни тёмных холодных провалов, была обычная здоровая спина ребёнка.

– Можно будить! – просипела я баннику и пошатываясь как Марго, направилась в беседку.

Марго к тому времени уже напилась восстановительной настойки и выглядела гораздо лучше. Я от переизбытка чувств крепко обняла её и стала благодарить за помощь. Марго покраснела и стала говорить – что друзья так и должны поступать и приходить на помощь, и тоже крепко меня обняла. Наташа, размешивавшая в беседке борщ, с изумлением уставилась на нас, мешая борщ уже автоматически.

– С вами всё в порядке? – сощурив глаз, спросила она.

– В полном! – кивнула я головой.

– Что-то как-то не так. – недоверчиво осматривала меня подруга.

– Да брось ты, всё как всегда! – отмахнулась я и, отпустив Марго, и слегка пошатываясь от усталости направилась к домику, принять душ.

Внезапно на пол дороги к домику я взмахнула руками, топнула ногами и заверещала:

– Мы с приятелем вдвоём

работали на дизеле,

он – му.ак и я – му.ак

у нас дизель спи…!

Наташа от изумления выронила половник и широко раскрыла рот. А я заверещала:

– Ты зачем меня не любишь,

я ведь раскрасавица!

Ну и что что рожа набок,

в темноте всем нравится!

– Вы что там в бане делали?! – заорала Наташа, наконец, вернувшая себе способность говорить, а точнее – орать.

– Мальчика лечили! – гордо выставила я ногу вперёд и продолжила:

– Серебристый лайнер ТУ

развалился на лету

эта фирма ещё ту

выпускает х…у!

Наташа перестала хлопать глазами и, откинув в сторону крышку от кастрюли с борщом, которую держала в руке, и опрометью кинулась в баню. Тут же оттуда раздался её, заглушающий все звуки во всей округе, рёв:

– Я вам сейчас рога поотшибаю! Вы что натворили, контуженные?! Его же всего трясёт и ноги уже дёргаются!

Мы с Марго заглянули в глаза друг другу и, не сговариваясь, бросились в баню. Залетев туда мы увидели изумлённую Наташу и маму мальчика, сидевших на диване с широко распахнутыми глазами и самого мальчика, который, поставив руки в боки, выкинул коленце и подхватил за мной:

– Не ходи, милок, по саду,

не ломай акацию!

Про тебя и про меня

пустили провокацию!

Задал Митенька вопрос

и прощай родной совхоз!

Говорили Митеньке-

не звезди на митинге!

Первая в себя пришла Наташа. Она привычным движением схватила полотенце со спинки стула и кинулась на меня.

– А причём тут я? – изумлённо заорала я, пригибаясь от полотенца. – Я такого вообще не знала!

– Вообще, да. – остановилась Наташа и задумалась. – Не твой репертуарчик.

– Это я! – с довольной улыбкой сказала Марго.

– Ну я тебе сейчас устрою! – взревела Наташа. – Спелись две вороны! Вы у меня сейчас и попляшете!

– А это мысль! – обрадовалась Марго и затянула:

– По реке плывёт топор

из села..

– Ну всё!– рявкнула Наташа и кинулась на нас по новой.

Мы с Марго не стали испытывать судьбу и шустренько выскочили из бани. Сделав вместе с Наташей три круга вокруг неё, мы вдруг услышали зычный голос мамы мальчика:

– Сидит милка на крыльце

с выраженьем на лице

выражает то лицо -

чем садятся на крыльцо!

– Ну всё, довели женщину! – взвизгнула Наташа и с подозрением уставилась на меня. – Ты там в бане хряпнула что ли? Да ещё с мамашей?

– Да ничего мы такого не делали! Тем более с мамой мальчика. – обиженно надулась я. – Со мной Марго немного своей энергией поделилась и всё!

– Ага! А, энергия-то у неё уже, видимо, с градусом была! И ты подхватила! А потом поделилась ещё и с мальчиком! Накачали бедного ребёнка! – охнула Наташа.

– Гы, а потом и мамашу его тоже накачали, скажешь? – хмыкнула Марго.

– А это уже, скорее всего, ваша сорокаградусная энергия воздушно-капельным путём передаётся от вас и так влияет на другие организмы! – огрызнулась Наташа.

– Ну, вообще-то, я читала – что все организмы делятся друг с другом своей энергией, то есть, происходит банальный взаимный энергообмен, но чтобы при этом ещё и передавалось такое – я слышу в первый раз. – недоверчиво покачала я головой. – Тем более – что тебе же не передалось!

– Мне не передалось потому что я энергетически сильнее вас! – гордо заявила Наташа и закончила разговор, уперев руки в боки:

– Как на улице Донской

меня стукнули доской.

Что за матьтвоюити,

нельзя по улице пройти!

Мы все уставились на неё.

– Да это так, просто навеяло! Идите кушать! – махнула рукой она и пошла в беседку разливать по тарелкам обеденный борщ.

– Вы это. – смущённо посмотрела я на маму, крепко прижимавшую к себе мальчика, – Не обижайтесь на нас, пожалуйста, за такие песни!

– Да вы что, куда там обижаться, вы же нас спасли! – вытерла женщина слёзы ладонью.

– Вы только сильно не разгуливайтесь, ему ещё пару дней аккуратно просто порасхаживаться надо, чтобы полностью восстановиться! – предупредила Марго гостей и мы все дружно направились в беседку.

Наташа быстро разлила борщ по тарелкам, поставила в центр стола большую миску с горячим картофельным пюре и котлетами, накрытую полотенцем, рядом – огромную салатницу с овощным салатом, положила рядом свежесорванный зелёный лук, укроп с петрушкой и вместо приятного аппетита выдала:

– Над селом фигня летала

серебристого металла,

много стало в наши дни

неопознанной фигни!

– У, злыдня! – замахнулась Наташа на Марго, и ту тут же как ветром сдуло за забор.

– Наташа. – укорила я её. – Всё ж таки она помогала мне, ну, чем могла! От души, так сказать!

– А что – Наташа? Чуть что – сразу – Наташа! Тоже мне, нашли народную певицу! – пробурчала подруга и, чувствуя муки совести, добавила – Иди заешь уже, раздолбайка!

В заборе осторожно приоткрылась дверь и бочком- бочком к нам назад вернулась Марго.

– Ты ещё добавила, что-ли? – втянула воздух одной ноздрёй Наташа.

– Ну надо же мне как-то восстанавливаться? – пробурчала Марго. – Ведьмам настойка на мухоморах – самое то для восстановления, нам алкоголь не вредит как людям.

– Так, может, я тоже? Я же теперь ведьма? – тихонько поинтересовалась я вслух.

– Нет, тебе нельзя! – показала мне кулак Наташа и я передумала.

– Оно и правильно! – поддакнул Наташе невесть откуда появившийся Леший. – Ты – человеческая ведьма, тебе и правда нельзя, не то что моей кикиморе!

– Кому? – взвилась Марго.

– Это по характеру! – оправдался Леший и, на всякий случай, отодвинулся подальше. Но всё же, хитро посмотрел на свою Марго.

– Эх, всё-таки, какой бы по характеру кикиморой она не была, а он её очень любит! – тихонечко вздохнула я и задумалась.

– Хватит плавать в облаках! – буркнула Наташа мне под ухо и бултыхнула в мой борщ столовую ложку с горкой деревенской сметаны. – И тебе найдём!

Я решила поверить подруге на слово, успокоилась и мы всей дружной компанией быстро застучали ложками по тарелкам.

Мама с мальчиком пробыли у нас ещё три дня, а потом мы вызвали такси и проводили их до вокзала и посадили в поезд. С собой мы им передали кучу сумок с продуктами и другими подарками от нас, Водяного и семьи Лешего. Еле до вагона доперли. Хорошо, что там их обещал встретить сосед, который, как я увидела, по секрету, в зеркале истины, неровно дышал к маме мальчика, но та отталкивала его, боясь, что он будет плохо относиться к её сыну. Я вечером перед отъездом провела с ней беседу и она обещала присмотреться к нему.

Происшествий за время нахождения мамы с мальчиком у нас больше не было. Но и мы предусмотрительно запретили появляться у нас в гостях всей этой гоп компании.

Мама мальчика всё порывалась узнать мой номер телефона, чтобы перевести деньги за лечение, когда соберёт, но мы ей не дали. Тогда она, помня, что чем-то всё-таки нужно отблагодарить, обещала через сестру передать мне изумительную тёплую самовязанную шапку, чтобы я не застудила голову. На этих словах Наташа с Гошей выразительно прихрюкнули, и я также выразительно показала им огромный кулак.

– Ну вот какая из тебя ведьма, Ляшкина? – махая в след уезжающему поезду, выдала подруга. – Ты даже исцеление превратила в фарс.

– А я виновата, что это дело очень сложным было и мне своей энергии не хватило. – обиженно надулась я.

– А я говорила – делай упражнения, развивай свои каналы и меридианы! – пробурчала Наташа, тыча меня пальцем в спину, по дороге к автобусу от вокзала.

Опять к нам гости

Домой мы добрались также без происшествий, да и вообще вся следующая неделя выдалась на редкость спокойная. Друзья у нас не собирались, молодильное дерево скинуло последние листочки до следующего сезона, так что, можно сказать, что у нас была тишь да гладь, да Божья благодать.

Наташа возилась со своим огородом, затем пару раз наведывалась с проверкой в свой фейский мир, в общем, полным ходом готовилась к предстоящей зиме.

Мы с Гошей наслаждались теплом и солнышком в нашем круглогодично тёплом дворе, периодически плавая в своём бассейне и радуясь жизни. Время от времени Наташа, видимо от зависти к нашему весёлому времяпрепровождению, выгоняла меня в лес собирать нужные травки и корешки, изучать новые практики, углублённо читать Гримуар и варить зелья. Так как она, в случае отказа, обещала лишить меня довольствия, то мне приходилось нехотя соглашаться.

Но сегодня она проводила последнюю зачистку своей теплицы и ей было не до меня, и я весь день проболталась у бассейна. Иногда повторяя различные лечебные пассы и упражнения по набору энергии, но, в основном, конечно, просто валяясь в купальнике на лежаке.

Так я и лежала никого не трогая, никому не мешая, когда в калитку настойчиво постучали. Я была не очень довольна гостям, так как забор показывал мне явившихся в гости двух старушек, одну из которых, а именно Спиридоновну, я откровенно недолюбливала, так как она была местной сплетницей, да к тому же часто меня при встрече обзывала рукозадой ведьмой.

– Ну чего тебе надобно, старче? – открыла я калитку и уставилась на них.

Старушки в ответ уставились на меня. Ещё бы – у них лил дождь, дул холодный ветер, и вообще, была пренеприятная погодка градусов так всего восьми тепла. А у меня во дворе – лето, двадцать восемь градусов и я в купальнике.

– Вот, разбирайтесь сами! – пробурчала Спиридоновна, приходя в себя, и пихая вторую старушку к нам во двор.

– В каком смысле – разбирайтесь? – удивилась я, разглядывая вторую худую замызганную старушку.

– Я её на Купчинском рынке нашла, она там в мусорке для овощных отходов ковырялась. Я её как увидела, сразу поняла – что это к вам!

– Зачем – к нам? – не поняла я.

– Ну я её к себе привести не могу, у меня семья там, мал-мала-меньше! А вам-то чего – вон какие хоромы отгрохали! Не на мусорке же её оставлять? Уже холодно. Да и ливни пошли. Вон смотри как трусится! – Спиридоновна подтолкнула смущающуюся старушку ко мне в тепло и дала дёру, чуть не роняя галоши на бегу.

– Ну заходите что ли. – пробормотала я, закрывая калитку в холодную осень.

Я закрыла калитку и направилась в беседку, в которой Наташа опять варила свой любимый борщ на говяжьей косточке с вкусными кусочками мяса. Ммммм.

– Наташа! – рявкнула я ей в ухо и она чуть не подскочила на месте.

Вытащив наушник она уставилась на меня и стала машинально поднимать руку с половником вверх. Я благоразумно отскочила подальше.

– Ты чё, ошалела? – рявкнула она, опуская половник на подставку и вынимая второй наушник.

– К нам соседка какую-то бабусю притащила! – показала я ей в сторону бабуси и Наташа застыла.

– Опять какая-то помощь нужна? – нахмурилась подруга. – Чего к тебе вечно всяких старушек притягивает?

– Может это само Мироздание посылает их ко мне? Типа как самые незащищённые слои населения? – задумалась я.

Наташа тяжело вздохнула.

Старушка меж тем так и стояла у калитки, прижимая к груди потёртый целлофановый пакет и мелко трясясь.

– Чего она трясётся? Боится что-ли? – поинтересовалась Наташа, и я пожала плечами.

– А чё бы ей не трястись, на улице холодно, мокро, а она в тапочках и замызганном халате, платок вон вообще совсем промок, вот она и трясётся. – пожала я плечами.

– Топи баню! Я сейчас! – гаркнула Наташа и кинулась к старушке.

Я, понимая, что теперь старушка – точно наша проблема, схватив со стола кусок пирога с яблоками понеслась в баню. Там, положив пирог на тарелку, я обрисовала проблему баннику и тот велел вести скорее старушку к нему, а он тут ужо поддаст жару.

– Ты сильно-то не увлекайся. – предупредила я его. – Смотри, чтобы не перегреть старушку, а то ещё ей плохо станет! А в деревне свидетели есть, что её к нам приводили!

– Обижаешь! – пробурчал банник. – Я свою работу знаю! Сейчас хорошенько её пропарю, чтобы ажно косточки прогрелись, но не до ихфаркту, а до согрева! Не сильный жар пущу, а местно, так сказать, буду прогревать, веничком!

– Ага, а если старушка тебя застесняется? И не станет париться? – нахмурилась я. – Ты же всё ж таки мужчина.

– А что же тогда делать? – растерялся банник.

– А давай мы на тебя платье нацепим и платок? – предложила я.

– Ты что, совсем тю-тю! – не согласился, видимо, банник.

– Ну тогда иди отсюда, я в своей бане сама разберусь! – пробурчала я и приглашающе открыла дверь на улицу.

– Ладно, давай своё платье! – пробурчал банник и я стремглав кинулась домой к нашему гардеробу.

Выхватив оттуда Наташино платье, какое было не жалко, я захватила ножницы и кинулась обратно.

Нацепив на банника, который был ростом мне по пояс, платье, я быстро отрезала лишнее и это лишнее намотала на голову банника на манер тюрбана и отошла в сторону. Нуу, что сказать – издалека можно принять за девушку. Если слабое зрение. Скорее всего у старушки такое и есть, так что сойдёт.

– Ну шо вы там копаетесь? – распахнула дверь в баню Наташа и уставилась на банника и меня с ножницами. – Это что, платье из моего летнего ан-сам-бля?! – по слогам произнесла подруга, не веря глазам своим, и выделяя третий слог.

– Да это же платье из прошлогодней коллекции! – отмахнулась я от неё, забирая из её рук старушку и слегка прикрываясь ею, двинулась в душевую.

Обернувшись перед входом я увидела Наташины глаза, буравящие мою спину и поняла, что могут быть жертвы. Я тяжело задышала и поскорее закрыла дверь на крючок.

– Вот, располагайтесь! – усадил банник старушку на лавочку и дал в руки мочалку с мылом и шампунь и сделал мне знак освободить помещение.

Ага, а как? Когда с другой стороны двери я слышала Наташино сердитое дыхание, напоминающее мне дыхание быка перед корридой.

– Я тебе новое куплю! Из новой коллекции! – прокричала я в щель и прислушалась – дыхание не изменилось.

Я загадала – чтобы "на Наташу упали самые красивые, самые модные, от самых-самых известных дизайнерских домов, десять платьев" и может тогда, пока она будет из них выгребаться, я успею сбежать. Услышав шум, я поняла что мне пора и рванула за дверь. В несколько прыжков я преодолела расстояние до двери на улицу и распахнув её, занесла ногу.

– А туфли? – рыкнули мне вслед и тут же рядом с вымогательницей упали туфли.

– Вот это другой разговор! – счастливо заметила Наташа, радостно выходя с ворохом вещей из бани.

– Блииин! – пришла мне в голову запоздавшая мысль. – Надо было сразу баннику платье наколдовать и всё!

– Как хорошо, Ляшкина, что ты тормоз! – радостно хмыкнула подруга и, обернувшись к бане, прокричала баннику – Смотри мне! За старушку головой отвечаешь!

Я, понимая, что на нас свалилась какая-то очередная серьёзная проблема, медленно, опустив голову вниз, шла за Наташей, которая тащила своё выбитое шантажом добро к себе в комнату, и уже, похоже, напрочь забывала о старушке. Повесив аккуратно платья на вешалки и закрыв шкаф с вещами на ключ, Наташа показала мне профилактический кулак, и мы направились обратно к беседке. Не успели мы выйти во двор, как услышали громкие стуки в калитку.

– Кого там ещё принесло? – пробурчала Наташа, с психом распахивая дверь.

– Вот – тут калоши, халат и панталоны! – сунула Наташе в руки какой-то свёрток незнакомая старушка.

– А?? – вырвалось из Наташи.

– А зимнее Семёновна с Калашниковской обещалась! – крикнула Наташе уходящая старушка.

– Вот – сапоги, рейтузы и пальто! Ты не смотри, что молью побитое, оно теплююющее!

– Шуба, ну какая есть, зато тепло!

– Шапка, тапки, носки, гетры. Две капусты.

– Мешок картошки. Шерстяной платок.

– Курица (живая).

– Валенки! Если большие – газеты на пятки напхаете! Мука и семечки.

– Платок, два халата, рейтузы, гамаши!

– Вашу мамашу! – пробурчала Наташа, закрывая дверь за очередным посетителем, принёсшим нам что-нибудь, для найденной на помойке старушки. – Может, напишем объявление – что нам ничего не надо? – с надеждой уставилась она на меня.

– Давай лучше сделаем вид, что нас нет дома! – предложила я и, не обращая внимания на стук в калитку, мы двинулись на цыпочках в беседку.

– Кидайте сверху! У них сухо! – раздался зычный голос Спиридоновны, и к нам через забор опять полетели вещи для старушки.

– А комбинашка и чулки вот ей зачем? – пробурчала Наташа, собирая вещи в общую кучу на расстеленное на земле покрывало.

– Ты что, это ж фильдеперсовые! – хмыкнула Марго, пришедшая к нам на помощь и притащившая ещё мешок добра.

– Вот и забирай их себе! – буркнула Наташа, и Марго, оглянувшись по сторонам, засунула их себе в карман.

После обеда, когда мы уже и пообедали и пополдничали, а старушка всё ещё спала в гостевой комнате в бане, и поток вещей сверху прекратился, я осторожно приоткрыла калитку и выглянула на улицу. Осмотревшись, я с тяжким вздохом подняла и переставила во двор ведро моркови, сетку лука, свеклу и два арбуза. Ещё две юбки и рейтузы аккуратно остались висеть на калитке.

– Снимай их скорее! – прошипела Наташа. – Перед соседями опозоримся! Висят тут как флаги!

– Столько добра, нам пора уже приют для бабушек открывать. – пробурчала я, снимая вещи и набрасывая на своё плечо.

– Типун тебе! – рявкнула подруга. – И без этого обойдёмся! Ты лучше сделай какой-нибудь подарок им в ответ! Чтоб не зря принесли.

– Они же от чистого сердца! – пробурчала я.

– И ты от чистого сердца сделай! Только так чтобы, значит, инкогнито, а то узнают и побегут тогда к нам все!

Я задумалась и пожелала всем, кто нам помог, чтобы они получили то, чего им сейчас очень не хватало. Но только чтобы они не могли об этом никому рассказать.

На следующий день к нам в калитку молча постучали, молча же вывалили во двор несколько мешков овощей со своих огородов, под чутким руководством Спиридоновны и молча же ушли.

– Благодарим, значит, за ваш подарочек! – на прощание пробурчала насупившаяся Спиридоновна. – Только больше ни-ни, а то мы обидимся! Всё ж от чистого сердца!

– Вот и делай после этого добро. – пробурчала я вслед грозной бабусе и закрыла калитку покрепче.

Уже ближе к ночи мы собрались расходиться спать, но боялись за старушку – как она будет себя вести когда проснётся, кто её покормит и тому подобное, поэтому зевали, но держались до последнего. Спас нас снова банник, который деловито отлил в большую миску нашего борща, подхватил хлеб и сметану и отправился обратно к себе.

– Проснётся – покормлю! – буркнул он, и дёрнул ногой, отлепляя от платья зацепившийся репей.

– Тогда всем спать! Всё остальное – завтра! – скомандовала Наташа и мы с радостью бросились по постелям.

Утро нас встретило тишиной и смущающейся старушкой, скромно сидящей на лавочке в беседке и опять прижимавшей к своей груди потертый целлофановый пакетик.

– Доброе утро! – поприветствовали мы с Наташей её, а Гоша сделал вид что он обычный кот, чтобы не нервировать лишний раз старушку.

– Доброе! – отозвалась та и смущенно сжалась, хотя сжиматься было уже некуда.

Наташа быстро приготовила завтрак, я принесла тарелки-чашки, мы быстро разложили завтрак на тарелки, пододвинули одну тарелку поближе к старушке и стали есть. Старушка сначала робко, а после того как банник, ставший ей уже вроде как не чужим, подложил в её тарелку ещё блинчиков, уже смелее, накинулась на завтрак и быстро смела всё, даже при условии того, что её протезы были где-то утеряны, а своих зубов осталось мало.

– Ну что ж, давайте знакомиться! – предложила Наташа и представилась первой – я – Наташа.

– Я – Любовь Степановна. – смущённо пробормотала старушка.

– Я – Даша. – представилась я.

– Я – Акинфей! – представился банник и мы с Наташей выразительно уставились на него, а Гоша покрутил пальцем у виска.

Акинфей хлопнул ладошкой себя по рту и, нервно поправив тюрбан, добавил – Акинфеевна. Любомира!

– Ну хоть так. – тихонько пробормотала Наташа и повернулась к старушке. – Вы как на помойке-то очутились?

– Да-к я давно там, с лета. Там очень часто выбрасывают разную еду, так я её наберу и тем и питаюсь.

– Так там же вся еда испорченная. – покачала я головою.

– Ну, иногда бывает что испорчен только один бочок, а остальное – хорошее. А иногда вообще почти хорошее, но уже чуть попахивает. Зато не голодно. – ответила старушка.

– Ну а жили вы где? Где-то же вы обитали? – посмотрела Наташа на старушку, которая уже была отмыта начисто и переодета в подаренную соседями одежду.

– Да на рынке и жила, ночевала под прилавками на коробках, купалась и вещи стирала под краном для техничек.

– Сторож, получается, вас не гонял?

– Гонял! Ещё как гонял! – встрепенулась старушка, видимо сообразила, что может подставить сторожа.

– Понятно! – вздохнула я, представив жизнь старушки. – А до этого вы где жили?

– Да-к квартира у меня своя была. Трёхкомнатная! – с гордостью сказала старушка и заплакала.

– И куда делась квартира? – нахмурилась Наташа уже представляя себе какую-нибудь мошенническую схему.

– Так сын у меня в аварию попал, пол года в коме лежит, и сноха сказала, что шансов никаких – бесплатно его на ноги не поставят, нужны большие деньги и вот. – расплакалась старушка.

– Что – и вот? – уточнила я, пока старушка ещё не разревелась во всю мощь.

– Подписала я бумаги, которые мне невестка принесла, оказалось – что генеральную доверенность на неё на распоряжением имуществом – чтобы она продала квартиру, а что делать, если Тёмушка мой так и не выходит из комы, собрала вещи и стала ждать – когда невестка оплатит Тёмочке лечение и на оставшиеся деньги купит мне какой угол – может маленькую квартиру, может комнату.

– И долго ждали? – глубоко вздохнула я, понимая уже весь расклад.

– Где-то недели три. А потом приехали какие-то люди и выгнали меня. Сказали – что это теперь их квартира. Кинулась я к Людочке – она к матери переехала, а она меня на порог не пустила, сказала что Тёмушка из комы никогда не выйдет, а ей свою жизнь устраивать надо, и чтобы я не совалась к ней больше, и не вздумала в полицию заявлять, а то она заявление напишет, и Тёмочку отключат от аппарата. А Тёмочка мой, он же такой добрый, такой ласковый был, он меня так любил! Всё мне говорил – мамулечка, не переживай, я тебя никогда не брошу, и вот.

Старушка собиралась снова разрыдаться, но банник незаметно накапал ей в чай каких-то капель от Маргоши, и дал старушке выпить. Та глотнула чаю, вздохнула и сладко уснула.

– Ты ей не навредишь своими снотворными? – заволновалась я. – Вчера поил, сегодня!

– Да это не снотворные! – надулся Акинфей. – Это лёгкие успокоительные!

– Так а чего она тогда вчера весь день дрыхла, сейчас уснула? – не поверила я.

– Так ты представляешь, сколько времени она нормально не спала? Сначала сын попал в аварию, потом без жилья осталась. На рынке-то спать – такие себе удобства! Да ещё и постоянное чувство вины – и сыну не помогла и без жилья его оставила – вдруг он выживет, а идти ему некуда. Да и ещё – а вдруг действительно понадобятся деньги на лекарства, а у неё их теперь – нет. О себе-то она не так беспокоится, а сын у неё – вишь! – грустно вздохнул банник.

– Да – свой ребёнок – в любом возрасте – ребёнок! Конечно, все её мысли о нём. – вздохнула Наташа.