Читать онлайн Стихотворения бесплатно
© Галич А.А., наследники, 2024
© Арбенин К.Ю., предисловие, 2024
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024
* * *
Пути Господни неисповедимы, но не случайны. Не случайна была та бессонная ночь в вагоне поезда Москва – Ленинград, когда я написал свою первую песню «Леночка». Нет, я и до этого писал песни, но «Леночка» была началом – не концом, как полагает Арбузов, – а началом моего истинного, трудного и счастливого пути.
А. Галич «Генеральная репетиция»
Леночка
- Апрельской ночью Леночка
- Стояла на посту.
- Красоточка-шатеночка
- Стояла на посту.
- Прекрасная и гордая,
- Заметна за версту,
- У выезда из города
- Стояла на посту.
- Судьба милиционерская –
- Ругайся цельный день,
- Хоть скромная, хоть дерзкая –
- Ругайся цельный день.
- Гулять бы ей с подругами
- И нюхать бы сирень!
- А надо – с шоферюгами
- Ругаться цельный день.
- Итак, стояла Леночка,
- Милиции сержант,
- Останкинская девочка –
- Милиции сержант.
- Иной снимает пеночки,
- Любому свой талант,
- А Леночка, а Леночка –
- Милиции сержант!
- Как вдруг она заметила:
- Огни летят, огни,
- В Москву из Шереметьева
- Огни летят, огни.
- Ревут сирены зычные,
- Прохожий – ни-ни-ни!
- На Лену заграничные
- Огни летят, огни!
- Даёт отмашку Леночка,
- А ручка не дрожит,
- Чуть-чуть дрожит коленочка,
- А ручка не дрожит.
- Машины, чай, не в шашечку,
- Колеса – вжик да вжик!
- Даёт она отмашечку,
- А ручка не дрожит.
- Как вдруг машина главная
- Свой замедляет ход,
- Хоть и была исправная,
- Но замедляет ход.
- Вокруг охрана стеночкой
- Из КГБ, но вот
- Машина рядом с Леночкой
- Свой замедляет ход.
- А в той машине – писаный
- Красавец-эфиоп,
- Глядит на Лену пристально
- Красавец-эфиоп.
- И, встав с подушки с кремовой,
- Не промахнуться чтоб,
- Бросает хризантему ей
- Красавец-эфиоп!
- А утром мчится нарочный ЦК КПСС
- В мотоциклетке марочной ЦК КПСС.
- Он машет Лене шляпою,
- Спешит наперерез:
- – Пожалте, Л. Потапова, В ЦК КПСС!
- А там, на Старой площади, –
- Тот самый эфиоп.
- Он принимает почести,
- Тот самый эфиоп.
- Он чинно благодарствует
- И трёт ладонью лоб,
- Поскольку званья царского
- Тот самый эфиоп!
- Уж свита водки выпила,
- А он глядит на дверь.
- Сидит с моделью вымпела
- И всё глядит на дверь!
- Все потчуют союзника,
- А он сопит, как зверь…
- Но тут раздалась музыка
- И отворилась дверь!..
- Вся в тюле и в панбархате
- В зал Леночка вошла.
- Все прямо так и ахнули,
- Когда она вошла!
- И сам красавец царственный,
- Ахмет Али-Паша
- Воскликнул – Вот так здравствуйте! –
- Когда она вошла.
- И вскоре нашу Леночку
- Узнал весь белый свет,
- Останкинскую девочку
- Узнал весь белый свет –
- Когда, покончив с папою,
- Стал шахом принц Ахмет,
- Шахиню Л. Потапову
- Узнал весь белый свет!
Про маляров, истопника и теорию относительности
- …Чуйствуем с напарником: ну и ну!
- Ноги прямо ватные, всё в дыму.
- Чуйствуем – нуждаемся в отдыхе,
- Чтой-то нехорошее в воздухе.
- Взяли «Жигулёвского» и «Дубняка»,
- Третьим пригласили истопника,
- Приняли, добавили ещё разá, –
- Тут нам истопник и открыл глаза
- На ужасную историю
- Про Москву и про Париж,
- Как наши физики проспорили
- Ихним физикам пари,
- Ихним физикам пари!
- Всё теперь на шарике вкось и вскочь,
- Шиворот-навыворот, набекрень,
- И что мы с вами думаем день – ночь!
- А что мы с вами думаем ночь – день!
- И рубают финики лопари,
- А в Сахаре снегу – невпроворот!
- Это гады-физики на пари
- Раскрутили шарик наоборот.
- И там, где полюс был – там тропики,
- А где Нью-Йорк – Нахичевань,
- А что мы люди, а не бобики,
- Им на это начихать,
- Им на это начихать!
- Рассказал нам всё это истопник,
- Вижу – мой напарник ну прямо сник!
- Раз такое дело – гори огнём! –
- Больше мы малярничать не пойдём!
- Взяли в поликлинике бюллетень,
- Нам башку работою не морочь!
- И что ж тут за работа, если ночью – день,
- А потом обратно не день, а ночь?!
- И при всёй квалификации
- Тут возможен перекос:
- Это всё ж таки радиация,
- А не просто купорос,
- А не просто купорос!
- Пятую неделю я хожу больной,
- Пятую неделю я не сплю с женой.
- Тоже и напарник мой плачется:
- Дескать, он отравленный начисто.
- И лечусь «Столичною» лично я,
- Чтобы мне с ума не стронуться:
- Истопник сказал, что «Столичная»
- Очень хороша от стронция!
- И то я верю, а то не верится,
- Что минует та беда…
- А шарик вертится и вертится,
- И всё время – не туда,
- И всё время – не туда!
Городской романс
- …Она вещи собрала, сказала тоненько:
- «А что ты Тоньку полюбил, так Бог с ней, с Тонькою!
- Тебя ж не Тонька завлекла губами мокрыми,
- А что у папи у её топтун под окнами.
- А что у папи у её дача в Павшине,
- А что у папи холуи с секретаршами,
- А что у папи у её пайки цековские
- И по праздникам кино с Целиковскою!
- А что Тонька-то твоя сильно страшная –
- Ты не слушай меня, я вчерашняя!
- И с доскою будешь спать со стиральною
- За машину за его персональную…
- Вот чего ты захотел, и знаешь сам,
- Знаешь сам, да стесняешься,
- Про любовь твердишь, про доверие,
- Про высокие про материи…
- А в глазах-то у тебя дача в Павшине,
- Холуи да топтуны с секретаршами,
- И как вы смотрите кино всей семейкою,
- И как счастье на губах – карамелькою!..»
- Я живу теперь в дому – чаша полная,
- Даже брюки у меня – и те на «молнии»,
- А вино у нас в дому – как из кладезя,
- А сортир у нас в дому – восемь на десять…
- А папаша приезжает сам к полуночи,
- Топтуны да холуи тут все по струночке!
- Я папаше подношу двести граммчиков,
- Сообщаю анекдот про абрамчиков!
- А как спать ложусь в кровать с дурой с Тонькою,
- Вспоминаю той, другой, голос тоненький.
- Ух, характер у неё – прямо бешеный,
- Я звоню ей, а она трубку вешает…
- Отвези ж ты меня, шеф, в Останкино,
- В Останкино, где «Титан» кино,
- Там работает она билетёршею,
- На дверях стоит вся замёрзшая.
- Вся замёрзшая, вся продрогшая,
- Но любовь свою превозмогшая!
- Вся иззябшая, вся простывшая,
- Но не предавшая и не простившая!
Красный треугольник
- …Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать?
- Вот стою я перед вами, словно голенький.
- Да, я с Нинулькою гулял с тёти-Пашиной,
- И в «Пекин» её водил, и в Сокольники.
- Поясок ей подарил поролоновый
- И в палату с ней ходил в Грановитую.
- А жена моя, товарищ Парамонова,
- В это время находилась за границею.
- А вернулась, ей привет – анонимочка:
- Фотоснимок, а на нём – я да Ниночка!..
- Просыпаюсь утром – нет моей кисочки,
- Ни вещичек её нет, ни записочки!
- Нет как нет,
- Ну, прямо – нет как нет!
- Я к ней в ВЦСПС, в ноги падаю,
- Говорю, что всё во мне переломано.
- Не серчай, что я гулял с этой падлою,
- Ты прости меня, товарищ Парамонова!
- А она как закричит, вся стала чёрная:
- – Я на слёзы на твои – ноль внимания!
- И ты мне лазаря не пой, я учёная,
- Ты людям все расскажи на собрании!
- И кричит она, дрожит, голос слабенький…
- А холуи уж тут как тут, каплют капельки:
- И Тамарка Шестопал, и Ванька Дёрганов,
- И ещё тот референт, что из органов,
- Тут как тут,
- Ну, прямо – тут как тут!
- В общем, ладно, прихожу на собрание.
- А дело было, как сейчас помню, первого.
- Я, конечно, бюллетень взял заранее
- И бумажку из диспансера нервного.
- А Парамонова, гляжу, в новом шарфике,
- А как увидела меня – вся стала красная.
- У них первый был вопрос –
- «Свободу Африке!»,
- А потом уж про меня – в части «разное».
- Ну, как про Гану – все в буфет за сардельками,
- Я и сам бы взял кило, да плохо с дéньгами,
- А как вызвали меня, я свял от робости,
- А из зала мне кричат: «Давай подробности!»
- Все, как есть,
- Ну, прямо – все, как есть!
- Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать?
- Вот стою я перед вами, словно голенький.
- Да, я с племянницей гулял с тёти-Пашиной,
- И в «Пекин» её водил, и в Сокольники.
- И в моральном, говорю, моём облике
- Есть растленное влияние Запада.
- Но живём ведь, говорю, не на облаке,
- Это ж только, говорю, соль без запаха!
- И на жалость я их брал, и испытывал,
- И бумажку, что я псих, им зачитывал.
- Ну, поздравили меня с воскресением:
- Залепили строгача с занесением!
- Ой, ой, ой,
- Ну, прямо – ой, ой, ой…
- Взял я тут цветов букет покрасивее,
- Стал к подъезду номер семь, для начальников.
- А Парамонова, как вышла – стала синяя,
- Села в «Волгу» без меня и отчалила!
- И тогда прямым путём в раздевалку я
- И тёте Паше говорю: мол, буду вечером.
- А она мне говорит: «С аморалкою
- Нам, товарищ дорогой, делать нечего.
- И племянница моя, Нина Саввовна,
- Она думает как раз то же самое,
- Она всю свою морковь нынче прóдала
- И домой по месту жительства отбыла».
- Вот те на,
- Ну, прямо – вот те на!
- Я иду тогда в райком, шлю записочку:
- Мол, прошу принять по личному делу я.
- А у Грошевой как раз моя кисочка,
- Как увидела меня – вся стала белая!
- И сидим мы у стола с нею рядышком,
- И с улыбкой говорит товарищ Грошева:
- – Схлопотал он строгача – ну и ладушки,
- Помиритесь вы теперь по-хорошему!
- И пошли мы с ней вдвоём, как по облаку,
- И пришли мы с ней в «Пекин» рука об руку,
- Она выпила дюрсо, а я перцовую
- За советскую семью образцовую!
- Вот и всё!
Весёлый разговор
- А ей мама ну во всём потакала,
- Красной Шапочкой звала, пташкой вольной,
- Ей какава по утрам два стакана,
- А сама чайку попьёт – и довольно.
- А как маму схоронили в июле,
- В доме денег – ни гроша, ни бумаги,
- Но нашлись на свете добрые люди:
- Обучили на кассиршу в продмаге.
- И сидит она в этой кассе,
- Как на месте публичной казни.
- А касса щёлкает, касса щёлкает,
- Скушал Шапочку Серый Волк!
- И трясёт она чёрной чёлкою,
- А касса щёлк, щёлк, щёлк…
- Ах, весёлый разговор!
- Начал Званцев ей, завмаг, делать пассы:
- «Интересно бы узнать, что за птица?»
- А она ему в ответ из-за кассы:
- Дожидаю, мол, прекрасного принца.
- Всех отшила, одного не отшила,
- Называла его милым Алёшей,
- Был он техником по счётным машинам,
- Хоть и лысый, и еврей, но хороший.
- А тут как раз война, а он в запасе…
- Прокричала ночь – и снова в кассе.
- А касса щёлкает, касса щёлкает,
- А под Щёлковом – в щепки полк!
- И трясёт она пегою чёлкою,
- А касса щёлк, щёлк, щёлк…
- Ах, весёлый разговор!
- Как случилось – ей вчера ж было двадцать,
- А уж доченьке девятый годочек,
- И опять к ней подъезжать начал Званцев,
- А она про то и слушать не хочет.
- Ну и стукнул он, со зла, не иначе,
- Сам не рад, да не пойдёшь на попятный:
- Обнаружили её в недостаче,
- Привлекли её по сто тридцать пятой.
- А на этап пошла по указу.
- А там амнистия – и снова в кассу.
- А касса щёлкает, касса щёлкает,
- Засекается ваш крючок!
- И трясёт она рыжей чёлкою,
- А касса щёлк, щёлк, щёлк…
- Ах, весёлый разговор!
- Уж любила она дочку, растила,
- Оглянуться не успела – той двадцать!
- Ой, зачем она в продмаг зачастила,
- Ой, зачем ей улыбается Званцев?!
- А как свадебку сыграли в июле,
- Было шумно на Песчаной на нашей.
- Говорят в парадных добрые люди,
- Что зовёт её, мол, Званцев «мамашей».
- И сидит она в своей кассе,
- А у ней внучок в первом классе.
- А касса щёлкает, касса щёлкает,
- Не копеечкам – жизни счёт!
- И трясёт она белой чёлкою,
- А касса: щёлк, щёлк, щёлк…
- Ах, веселый разговор!
Облака
- Облака плывут, облака,
- Не спеша плывут, как в кино.
- А я цыплёнка ем табака,
- Я коньячку принял полкило.
- Облака плывут в Абакан,
- Не спеша плывут облака…
- Им тепло небось, облакам,
- А я продрог насквозь, на века!
- Я подковой вмёрз в санный след,
- В лед, что я кайлом ковырял!
- Ведь недаром я двадцать лет
- Протрубил по тем лагерям.
- До сих пор в глазах – снега наст!
- До сих пор в ушах – шмона гам!..
- Эй, подайте ж мне ананас
- И коньячку ещё двести грамм!
- Облака плывут, облака,
- В милый край плывут, в Колыму,
- И не нужен им адвокат,
- Им амнистия – ни к чему.
- Я и сам живу – первый сорт!
- Двадцать лет, как день, разменял!
- Я в пивной сижу, словно лорд,
- И даже зубы есть у меня!
- Облака плывут на восход,
- Им ни пенсии, ни хлопот…
- А мне четвёртого – перевод,
- И двадцать третьего – перевод.
- И по этим дням, как и я,
- Полстраны сидит в кабаках!
- И нашей памятью в те края
- Облака плывут, облака.
- И нашей памятью в те края
- Облака плывут, облака…
Ошибка
- Мы похоронены где-то под Нарвой,
- Под Нарвой, под Нарвой,
- Мы похоронены где-то под Нарвой,
- Мы были – и нет.
- Так и лежим, как шагали, попарно,
- Попарно, попарно,
- Так и лежим, как шагали, попарно,
- И общий привет!
- И не тревожит ни враг, ни побудка,
- Побудка, побудка,
- И не тревожит ни враг, ни побудка
- Помёрзших ребят.
- Только однажды мы слышим, как будто,
- Как будто, как будто,
- Только однажды мы слышим, как будто
- Вновь трубы трубят.
- Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
- Такие-сякие,
- Что ж, подымайтесь, такие-сякие,
- Ведь кровь – не вода!
- Если зовёт своих мёртвых Россия,
- Россия, Россия,
- Если зовёт своих мёртвых Россия,
- Так значит – беда!
- Вот мы и встали в крестах да в нашивках,
- В нашивках, в нашивках,
- Вот мы и встали в крестах да в нашивках,
- В снежном дыму.
- Смотрим и видим, что вышла ошибка,
- Ошибка, ошибка,
- Смотрим и видим, что вышла ошибка
- И мы – ни к чему!
- Где полегла в сорок третьем пехота,
- Пехота, пехота,
- Где полегла в сорок третьем пехота
- Без толку, зазря,
- Там по пороше гуляет охота,
- Охота, охота,
- Там по пороше гуляет охота,
- Трубят егеря!
Заклинание
В. Фриду и Ю. Дунскому
- Помилуй мя, Господи, помилуй мя!
- Получил персональную пенсию,
- Заглянул на часок в «Поплавок»,
- Там ракушками пахнет и плесенью,
- И в разводах мочи потолок.
- И шашлык отрыгается свечкою,
- И сулгуни воняет треской…
- И сидеть ему лучше б над речкою,
- Чем над этой пучиной морской.
- Ой, ты море, море, море, море Чёрное,
- Ты какое-то верчёное-кручёное!
- Ты ведёшь себя не по правилам,
- То ты Каином, а то ты Авелем!
- Помилуй мя, Господи, помилуй мя!
- И по пляжу, где б под вечер по двое,
- Брёл один он, задумчив и хмур.
- Это Чёрное, вздорное, подлое,
- Позволяет себе чересчур!
- Волны катятся, чёртовы бестии,
- Не желают режим понимать!
- Если б не был он нынче на пенсии,
- Показал бы им кузькину мать!
- Ой, ты море, море, море, море Чёрное,
- Не подследственное жаль, не заключённое!
- На Инту б тебя свёл за дело я,
- Ты б из чёрного стало белое!
- Помилуй мя, Господи, помилуй мя!
- И в гостинице странную, страшную,
- Намечтал он спросонья мечту –
- Будто Чёрное море под стражею
- По этапу пригнали в Инту.
- И блаженней блаженного ву Христе,
- Раскурив сигаретку «Маяк»,
- Он глядит, как ребятушки-вохровцы
- Загоняют стихию в барак!
- Ой, ты море, море, море, море Чёрное,
- Ты теперь мне по закону поручённое!
- А мы обучены, бля, этой химии –
- Обращению со стихиями!
- Помилуй мя, Господи, помилуй мя!
- И лежал он с блаженной улыбкою,
- Даже скулы улыбка свела…
- Но, должно быть, последней уликою
- Та улыбка для смерти была.
- И не встал он ни утром, ни к вечеру,
- Коридорный сходил за врачом,
- Коридорная Божию свечечку
- Над счастливым зажгла палачом…
- И шумело море, море, море Чёрное,
- Море вольное, никем не приручённое,
- И вело себя не по правилам –
- И было Каином, и было Авелем!
- Помилуй мя, Господи, в последний раз!
«…Должен сказать, что когда я прочёл удивительную, прекрасную повесть Георгия Владимова «Верный Руслан», я подумал, что ведь, собственно говоря, вот эту песню – «Больничная цыганочка» – можно было бы назвать «Верным Русланом». Это история о людях с совершенно искалеченной, парадоксальной психологией, которая возможна только в тех парадоксальных, невероятных условиях, в которых существуют наши люди».
(Из передачи радио «Свобода» от 7 сентября 1975 года)
Больничная цыганочка
- А начальник всё спьяну о Сталине,
- Всё хватает баранку рукой…
- А потом нас, конечно, доставили
- Санитары в приёмный покой.
- Сняли брюки с меня и кожаночку,
- Всё моё покидали в мешок
- И прислали Марусю-хожалочку,
- Чтоб дала мне живой порошок.
- А я твердил, что я здоров,
- А если ж печки-лавочки,
- То в этом лучшем из миров
- Мне всё давно до лампочки,
- Мне всё равно, мне всё давно
- До лампочки!
- Вот лежу я на койке, как чайничек,
- Злая смерть надо мною кружит,
- А начальничек мой, а начальничек, –
- Он в отдельной палате лежит!
- Ему нянечка шторку повесила,
- Создают персональный уют!
- Водят к гаду еврея-профессора,
- Передачи из дома дают.
- А там икра, а там вино,
- И сыр, и печки-лавочки!
- А мне – больничное говно,
- Хоть это и до лампочки!
- Хоть всё равно мне всё давно
- До лампочки!
- Я с обеда для сестрина мальчика
- Граммов сто отолью киселю:
- У меня ж ни кола, ни калачика –
- Я с начальством харчи не делю!
- Я возил его, падлу, на «Чаечке»,
- И к Маргошке возил, и в Фили…
- Ой вы добрые люди, начальнички,
- Соль и слава родимой земли!
- Не то он зав, не то он зам,
- Не то он печки-лавочки!
- А что мне зам?! Я сам с усам,
- И мне чины до лампочки!
- Мне все чины – до ветчины,
- До лампочки!
- Надеваю я утром пижамочку,
- Выхожу покурить в туалет
- И встречаю Марусю-хожалочку:
- – Сколько зим, – говорю, – сколько лет!
- Доложи, – говорю, – обстановочку!
- А она отвечает не в такт:
- – Твой начальничек дал упаковочку –
- У него получился инфаркт!
- Во всех больничных корпусах
- И шум, и печки-лавочки…
- А я стою – темно в глазах,
- И как-то всё до лампочки!
- И как-то вдруг мне всё вокруг
- До лампочки…
- Да, конечно, гражданка – гражданочкой,
- Но когда воевали, братва,
- Мы ж с ним вместе под этой кожаночкой
- Ночевали не раз и не два.
- И тянули спиртягу из чайника,
- Под обстрел загорали в пути…
- Нет, ребята, такого начальника
- Мне, наверно, уже не найти!
- Не слёзы это, а капель…
- И всё, и печки-лавочки!
- И мне теперь, мне всё теперь
- Фактически до лампочки…
- Мне всё теперь, мне всё теперь
- До лампочки!
Песня о прекрасной даме
Ангелине
- Как мне странно, что ты жена,
- Как мне странно, что ты жива!
- А я-то думал, что просто
- Ты мной воображена…
- Не считайте себя виноватыми,
- Не ищите себе наказанья,
- Не смотрите на нас вороватыми,
- Перепуганными глазами.
- Будто призваны вы, будто позваны,
- Нашу муку терпеньем мелете…
- Ничего, что родились поздно вы, –
- Вы всё знаете, всё умеете!
- Как мне странно, что ты жена,
- Как мне странно, что ты жива!
- А я-то думал, что просто
- Ты мной воображена…
- Никаких вы не знали фортелей,
- Вы не плыли бутырскими окнами,
- У проклятых ворот в Лефортове
- Вы не зябли ночами мокрыми.
- Но ветрами подует грозными –
- Босиком вы беду измерите!
- Ничего, что родились поздно вы, –
- Вы всё знаете, всё умеете!
- Как мне странно, что ты жена,
- Как мне странно, что ты жива!
- А я-то думал, что просто
- Ты мной воображена…
- Не дарило нас время сладостью,
- Раздавало горстями горькость,
- Но великою вашей слабостью
- Вы не жизнь нам спасли, а гордость!
- Вам сторицей не будет воздано,
- И пройдём мы по веку розно.
- Ничего, что родились поздно вы, –
- Воевать никогда не поздно!
- Как мне страшно, что ты жена!
- Как мне страшно, что ты жива!
- Воркутинскою долгой ночью
- Ты была воображена…
Командировочная пастораль
- То ли шлюха ты, то ли странница,
- Вроде хочется, только колется,
- Что-то сбудется, что-то станется,
- Чем душа твоя успокоится?
- А то и станется, что подкинется,
- Будут волосы все распатланы.
- Общежитие да гостиница –
- Вот дворцы твои Клеопатровы.
- Сядь, не бойся, выпьем водочки,
- Чай, живая, не покойница!
- Коньячок? Четыре звёздочки?
- Коньячок – он тоже колется…
- Гитарист пошёл тренди-брендями,
- Саксофон хрипит, как удавленный,
- Всё, что думалось, стало бреднями,
- Обманул Христос новоявленный!
- Спой, гитара, нам про страдания,
- Про глаза нам спой и про пальцы,
- Будто есть страна Пасторалия,
- Будто мы с тобой пасторальцы.
- Под столом нарежем сальца,
- И плевать на всех на тутошних.
- Балычок? Прости, кусается…
- Никаких не хватит суточных.
- Расскажи ж ты мне, белка белая,
- Чем ты, глупая, озабочена,
- Что ты делала, где ты бегала?
- Отчего в глазах червоточина?
- Туфли-лодочки на полу-то чьи?
- Чья на креслице юбка чёрная?
- Наш роман с тобой до полуночи:
- Курва здешняя коридорная!
- Влипнешь в данной ситуации,
- И пыли потом, как конница.
- Мне – к семи, тебе – к двенадцати,
- Очень рад был познакомиться!
- До свидания, до свидания,
- Будьте счастливы и так далее…
- А хотелось нам, чтоб страдания,
- А хотелось, чтоб Пасторалия!
- Но, видно, здорово мы усталые,
- От анкет у нас в кляксах пальцы!
- Мы живём в стране Постоялии –
- Называемся – постояльцы…
Фарс-гиньоль
- …Все засранцы, все нахлебники –
- Жрут и пьют, и воду месят,
- На одни, считай, учебники
- Чуть не рупь уходит в месяц!
- Люська-дура заневестила,
- Никакого с нею слада!
- А у папеньки-то шестеро,
- Обо всех подумать надо –
- Надо и того купить, и сего купить,
- А на копеечки-то вовсе воду пить,
- А сырку к чайку или ливерной –
- Тут двугривенный, там двугривенный,
- А где ж их взять?!
- Люське-дурочке всё хаханьки,
- Всё малина ей, калина,
- А Никитушка-то махонький
- Чуть не на крик от колита!
- Подтянул папаня помочи,
- И, с улыбкой незавидной,
- Попросил папаня помощи
- В кассе помощи взаимной.
- Чтоб и того купить, и сего купить,
- А на копеечки-то вовсе воду пить,
- А сырку к чайку или ливерной –
- Тут двугривенный, там двугривенный,
- А где ж их взять?!
- Попросил папаня слёзно и
- Ждёт решенья, нет покоя…
- Совещанье шло серьёзное,
- И решение такое:
- Подмогнула б тебе касса, но
- Кажный рупь – догнать Америку!
- Посему тебе отказано,
- Но сочувствуем, поелику:
- Надо ж и того купить, и сего купить,
- А на копеечки-то вовсе воду пить,
- А сырку к чайку или ливерной –
- Тут двугривенный, там двугривенный,
- А где ж их взять?!
- Вот он запил, как залеченный,
- Два раза` бил морду Люське,
- А в субботу поздно вечером
- Он повесился на люстре…
- Ой, не надо «скорой помощи»!
- Нам бы медленную помощь! –
- «Скорый» врач обрезал помочи
- И сказал, что помер в полночь…
- Помер смертью незаметною,
- Огорчения не вызвал,
- Лишь записочку предсмертную
- Положил на телевизор –
- Что, мол, хотел он и того купить, и сего купить,
- А на копеечки-то вовсе воду пить!
- А сырку к чайку или ливерной –
- Тут двугривенный, там двугривенный,
- А где ж их взять?!
Баллада о прибавочной стоимости
…Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма…
- Я научность марксистскую пестовал,
- Даже точками в строчке не брезговал.
- Запятым по пятам, а не дуриком,
- Изучал «Капитал» с «Анти-Дюрингом».
- Не стесняясь мужским своим признаком,
- Наряжался на праздники «Призраком»,
- И повсюду, где устно, где письменно,
- Утверждал я, что всё это истинно.
- От сих до сих, от сих до сих, от сих до сих,
- И пусть я псих, а кто не псих?
- А вы не псих?
- Но недавно случилась история –
- Я купил радиолу «Эстония»,
- И в свободный часок на полчасика
- Я прилёг позабавиться классикой.
- Ну, гремела та самая опера,
- Где Кармен свово бросила опера,
- А когда откричал Эскамилио,
- Вдруг своё я услышал фамилиё.
- Ну, чёрт-те что, ну, чёрт-те что, ну, чёрт-те что!
- Кому смешно, мне не смешно.
- А вам смешно?
- Гражданин, мол, такой-то и далее –
- Померла у вас тётка в Фингалии,
- И по делу той тёти Калерии
- Ожидают вас в Инюрколлегии.
- Ох, и вскинулся я прямо на дыбы:
- Ох, не надо бы вслух, ох, не надо бы!
- Больно тема какая-то склизкая,
- Не марксистская, ох, не марксистская!
- Ну прямо срам, ну прямо срам, ну, стыд и срам!
- А я ведь сам почти что зам! А вы не зам?
- Ну, промаялся ночь как в холере я,
- Подвела меня падла Калерия!
- Ну, жена тоже плачет, печалится –
- Культ – не культ, а чего не случается?!
- Ну, бельишко в портфель, щётка, мыльница, –
- Если сразу возьмут, чтоб не мыкаться.
- Ну, являюсь, дрожу аж по потрохи,
- А они меня чуть что не под руки.
- И смех и шум, и смех и шум, и смех и шум!
- А я стою – и ни бум-бум.
- А вы – бум-бум?
- Первым делом у нас – совещание,
- Зачитали мне вслух завещание –
- Мол, такая-то, имя и отчество,
- В трезвой памяти, всё честью по чести,
- Завещаю, мол, землю и фабрику
- Не супругу, засранцу и бабнику,
- А родной мой племянник Володечка
- Пусть владеет всем тем на здоровьечко!
- Вот это да, вот это да, вот это да!
- Выходит так, что мне – туда!
- А вам куда?
- Ну, являюсь на службу я в пятницу,
- Посылаю начальство я в задницу,
- Мол, привет, по добру, по спокойненьку,
- Ваши сто мне – как насморк покойнику!
- Пью субботу я, пью воскресение,
- Чуть посплю – и опять в окосение.
- Пью за родину, и за не родину,
- И за вечную память за тётину.
- Ну, пью и пью, а после счёт, а после счёт,
- А мне б не счёт, а мне б ещё.
- И вам ещё?!
- В общем, я за усопшую тётеньку
- Пропил с книжки последнюю сотенку,
- А как встал, так друзья мои, бражники,
- Прямо все как один за бумажники:
- – Дорогой ты наш, бархатный, саржевый,
- Ты не брезговай, Вова, одалживай! –
- Мол, сочтёмся когда-нибудь дружбою,
- Мол, пришлёшь нам, что будет ненужное.
- Ну, если так, то гран мерси, то гран мерси,
- А я за это вам – джерси.
- И вам – джерси.
- Наодалживал, в общем, до тыщи я,
- Я ж отдам, слава Богу, не нищий я,
- А уж с тыщи-то рад расстараться я –
- И пошла ходуном ресторация…
- С контрабаса на галстук – басовую!
- Не «Столичную» пьём, а «Особую»!
- И какие-то две с перманентиком
- Всё назвать норовят меня Эдиком.
- Гуляем день, гуляем ночь, и снова ночь,
- А я не прочь, и вы не прочь, и все не прочь.
- С воскресенья и до воскресения
- Шло у нас вот такое веселие,
- А очухался чуть к понедельнику,
- Сел глядеть передачу по телику.
- Сообщает мне дикторша новости
- Про успехи в космической области,
А потом:
– Передаём сообщение из-за границы. Революция в Фингалии! Первый декрет народной власти – о национализации земель, фабрик, заводов и всех прочих промышленных предприятий. Народы Советского Союза приветствуют и поздравляют братский народ Фингалии со славной победой!
- Я гляжу на экран, как на рвотное:
- То есть как это так, всё народное?!
- Это ж наше, кричу, с тётей Калею,
- Я ж за этим собрался в Фингалию!
- Негодяи, бандиты, нахалы вы!
- Это всё, я кричу, штучки Карловы!
- …Ох, нет на свете печальнее повести,
- Чем об этой прибавочной стоимости!
- А я ж её от сих до сих, от сих до сих!
- И вот теперь я полный псих!
- А кто не псих?!
«…Я неизменно вспоминаю своего покойного друга, замечательную женщину, Фриду Вигдорову, человека мужественного, благороднейшего, человека такой необыкновенной строгой доброты… который был готов броситься в бой с любой несправедливостью. Она узнавала о том, что где-то в Сибири обижают кого-то… она, маленькая седая женщина, тут же отправлялась в путь за десятки, за сотни, за тысячи километров… Я вспоминаю о ней потому, что, когда я написал свои первые песни, она… пришла ко мне и сказала: «Знаете, Саша, я хочу с вами поговорить… Что вы начали делать сейчас – вам кажется, что это вы так просто сочинили несколько забавных песен, а мы подумали, и нам показалось, что вот это то, чем вы должны заниматься. Это то, что вы должны делать…»
(Из передачи на радио «Свобода» от 23 июня 1977 года)
Уходят друзья
Памяти Фриды Вигдоровой
На последней странице газет печатаются объявления о смерти, а на первой – статьи, сообщения и покаянные письма.
- Уходят, уходят, уходят друзья,
- Одни – в никуда, а другие – в князья.
- В осенние дни и в весенние дни,
- Как будто в году воскресенья одни…
- Уходят, уходят, уходят,
- Уходят мои друзья!
- Не спешите сообщить по секрету:
- Я не верю вам, не верю, не верю!
- Но приносят на рассвете газету,
- И газета подтверждает потерю.
- Знать бы загодя, кого сторониться,
- А кому была улыбка – причастьем!
- Есть – уходят на последней странице,
- Но которые на первых – те чаще…
- Уходят, уходят, уходят друзья,
- Каюк одному, а другому – стезя.
- Такой по столетию ветер гудит,
- Что косит своих и чужих не щадит…
- Уходят, уходят, уходят,
- Уходят мои друзья!
- Мы мечтали о морях-океанах,
- Собирались прямиком на Гавайи!
- И, как спятивший трубач, спозаранок
- Уцелевших я друзей созываю.
- Я на ощупь, и на вкус, и по весу
- Учиняю им поверку… Но вскоре
- Вновь приносят мне газету-повестку
- К отбыванию повинности горя.
- Уходят, уходят, уходят друзья!
- Уходят, как в ночь эскадрон на рысях.
- Им право – не право, им совесть – пустяк,
- Одни наплюют, а другие простят!
- Уходят, уходят, уходят,
- Уходят мои друзья!
- И когда потеря громом крушенья
- Оглушила, полоснула по сердцу,
- Не спешите сообщить в утешенье,
- Что немало есть потерь по соседству.
- Не дарите мне беду, словно сдачу,
- Словно сдачу, словно гривенник стёртый!
- Я ведь всё равно по мёртвым не плачу –
- Я ж не знаю, кто живой, а кто мёртвый.
- Уходят, уходят, уходят друзья,
- Одни – в никуда, а другие – в князья.
- В осенние дни и в весенние дни,
- Как будто в году воскресенья одни…
- Уходят, уходят, уходят,
- Уходят мои друзья!..
Вальс, посвящённый уставу караульной службы
- Поколение обречённых!
- Как недавно – и ох как давно, –
- Мы смешили смешливых девчонок,
- На протырку ходили в кино.
- Но задул сорок первого ветер –
- Вот и стали мы взрослыми вдруг.
- И вколачивал шкура-ефрейтор
- В нас премудрость науки наук.
- О, суконная прелесть устава –
- И во сне позабыть не моги,
- Что любое движенье направо
- Начинается с левой ноги.
- А потом в разноцветных нашивках
- Принесли мы гвардейскую стать,
- И женились на разных паршивках,
- Чтобы всё поскорей наверстать.
- И по площади Красной, шалея,
- Мы шагали – со славой на «ты», –
- Улыбался нам Он с мавзолея,
- И охрана бросала цветы.
- Ах, как шаг мы печатали браво,
- Как легко мы прощали долги!..
- Позабыв, что движенье направо
- Начинается с левой ноги.
- Что же вы присмирели, задиры?!
- Не такой нам мечтался удел.
- Как пошли нас судить дезертиры,
- Только пух, так сказать, полетел.
- – Отвечай, солдат, как есть на духу!
- Отвечай, солдат, как есть на духу!
- Отвечай, солдат, как есть на духу!
- Ты кончай, солдат, нести чепуху:
- Что от Волги, мол, дошёл до Белграда,
- Не искал, мол, ни чинов, ни разживу…
- Так чего же ты не помер, как надо,
- Как положено тебе по ранжиру?
- Еле слышно отвечает солдат,
- Еле слышно отвечает солдат,
- Еле слышно отвечает солдат:
- – Ну, не вышло помереть, виноват.
- Виноват, что не загнулся от пули,
- Пуля-дура не в того угодила.
- Это вроде как с наградами в ПУРе[1],
- Вот и пули на меня не хватило!
- – Всё морочишь нас, солдат, стариной?!
- Всё морочишь нас, солдат, стариной!
- Всё морочишь нас, солдат, стариной –
- Бьёшь на жалость, гражданин строевой!
- Ни деньжат, мол, ни квартирки отдельной,
- Ничего, мол, нет такого в заводе,
- И один ты, значит, вроде идейный,
- А другие, значит, вроде Володи!
- Ох, лютует прокурор-дезертир!
- Ох, лютует прокурор-дезертир!
- Ох, лютует прокурор-дезертир! –
- Припечатает годкам к десяти!
- Ах, друзья ж вы мои, дуралеи, –
- Снова в грязь непроезжих дорог!
- Заколюченные параллели
- Преподали нам славный урок –
- Не делить с подонками хлеба,
- Перед лестью не падать ниц
- И не верить ни в чистое небо,
- Ни в улыбку сиятельных лиц.
- Пусть опять нас тетёшкает слава,
- Пусть друзьями назвались враги, –
- Помним мы, что движенье направо
- Начинается с левой ноги!
Левый марш
Б. Метальникову
- Левой, левой, левой,
- Левою, шагом марш!
- Нет, ещё не кончены войны,
- Голос чести ещё невнятен,
- И на свете, наверно, вольно
- Дышат йоги, и то навряд ли!
- Наши малые войны были
- Ежедневными чудесами
- В мутном облаке книжной пыли
- Государственных предписаний.
- Левой, левой, левой,
- Левою, шагом марш!
- Помнишь, сонные понятые
- Стали к притолоке головой,
- Как мечтающие о тыле
- Рядовые с передовой?!
- Помнишь – вспоротая перина,
- В летней комнате зимний снег?!
- Молча шёл, не держась за перила,
- Обесчещенный человек.
- Левой, левой, левой,
- Левою, шагом марш!
- И не пули, не штык, не камень –
- Нас терзала иная боль!
- Мы бессрочными штрафниками
- Начинали свой малый бой!
- По детдомам, как по штрафбатам, –
- Что ни сделаем – всё вина!
- Под запрятанным шла штандартом
- Необъявленная война.
- Левой, левой, левой,
- Левою, шагом марш!
- Наши малые войны были
- Рукопашными зла и чести,
- В том проклятом военном быте,
- О котором не скажешь в песне.
- Сколько раз нам ломали рёбра,
- Этот – помер, а тот – ослеп,
- Но дороже, чем рёбра, – вобла
- И солёный мякинный хлеб.
- Левой, левой, левой,
- Левою, шагом марш!
- И не странно ли, братья серые,
- Что по-волчьи мы, на лету,
- Рвали горло – за милосердие,
- Били морду – за доброту!
- И ничто нам не мило, кроме
- Поля боя при лунном свете!
- Говорили – до первой крови,
- Оказалось – до самой смерти…
- Левой, левой, левой,
- Левою, шагом марш!
Закон природы
Подражание Беранже
- Ать-два, левой-правой,
- Три-четыре, левой-правой,
- Ать-два-три,
- Левой, два-три!
- Отправлен взвод в ночной дозор
- Приказом короля.
- Выводит взвод тамбурмажор,
- Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
- Эй, горожане, прячьте жён,
- Не лезьте сдуру на рожон!
- Выводит взвод тамбурмажор –
- Тра-ля-ля-ля!
- Пусть в бою труслив, как заяц,
- И деньжат всегда в обрез,
- Но зато – какой красавец!
- Чёрт возьми, какой красавец!
- И какой на вид храбрец!
- Ать-два, левой-правой,
- Три-четыре, левой-правой,
- Ать-два-три,
- Левой, два-три!
- Проходит пост при свете звёзд,
- Дрожит под ним земля,
- Выходит пост на Чёртов мост,
- Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
- Чеканя шаг, при свете звёзд
- На Чёртов мост выходит пост,
- И, раскачавшись, рухнул мост –
- Тра-ля-ля-ля!
- Целый взвод слизнули воды,
- Как корова языком,
- Потому что у природы
- Есть такой закон природы –
- Колебательный закон!
- Ать-два, левой-правой,
- Три-четыре, левой-правой,
- Ать-два-три,
- Левой, два-три!
- Давно в музей отправлен трон,
- Не стало короля,
- Но существует тот закон,
- Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
- И кто с законом не знаком,
- Пусть учит срочно тот закон,
- Он очень важен, тот закон,
- Тра-ля-ля-ля!
- Повторяйте ж на дорогу
- Не для кружева-словца,
- А поверьте, ей-же-Богу,
- Если все шагают в ногу –
- Мост об-ру-ши-ва-ет-ся!
- Ать-два, левой-правой,
- Три-четыре, правой-левой,
- Ать-два-три,
- Левой, правой –
- Кто как хочет!
Ночной дозор
- Когда в городе гаснут праздники,
- Когда грешники спят и праведники,
- Государственные запасники
- Покидают тихонько памятники.
- Сотни тысяч – и все похожие! –
- Вдоль по лунной идут дорожке,
- И случайные прохожие
- Кувыркаются в неотложки!
- И бьют барабаны!..
- На часах замирает маятник,
- Стрелки рвутся бежать обратно:
- Одинокий шагает памятник,
- Повторённый тысячекратно.
- То он в бронзе, а то он в мраморе,
- То он с трубкой, а то без трубки,
- И за ним, как барашки на море,
- Чешут гипсовые обрубки!
- И бьют барабаны!..
- Я открою окно, я высунусь,
- Дрожь пронзит, будто сто по Цельсию!
- Вижу: бронзовый генералиссимус
- Шутовскую ведёт процессию!
- Он выходит на место лобное –
- Гений всех времён и народов! –
- И, как в старое время доброе,
- Принимает парад уродов!
- И бьют барабаны!..
- Прёт стеной мимо дома нашего
- Хлам, забытый в углу уборщицей, –
- Вот сапог громыхает маршево,
- Вот обломанный ус топорщится!
- Им пока – скрипеть да поругиваться,
- Да следы оставлять линючие,
- Но уверена даже пуговица,
- Что сгодится ещё при случае!
- И будут бить барабаны!..
- Утро родины нашей – розово,
- Позывные летят, попискивая.
- Восвояси уходит бронзовый,
- Но лежат, притаившись, гипсовые.
- Пусть до времени покалечены,
- Но и в прахе хранят обличие.
- Им бы, гипсовым, человечины –
- Они вновь обретут величие!
- И будут бить барабаны!..
«Году в 1963-м Галич пригласил меня к себе домой и спел примерно двадцать песен в очень узкой компании. Песни меня поразили пронзительной гражданственной афористичностью: «Но поскольку молчание – золото, то и мы безусловно старатели»; «Ах, как шаг мы печатали браво, как легко мы прощали долги, позабыв, что движенье направо начинается с левой ноги».
Начавшейся тогда попытке отката с позиций безоговорочного осуждения культа личности на позиции оговорочные, оправдывающие Галич противопоставил собственную безоговорочность. Уже в тот вечер это было совершенно ясно».
Евгений Евтушенко
Старательский вальсок
- Мы давно называемся взрослыми
- И не платим мальчишеству дань.
- И за кладом на сказочном острове
- Не стремимся мы в дальнюю даль!
- Ни в пустыню, ни к полюсу холода,
- Ни на катере – к этакой матери…
- Но поскольку молчание – золото,
- То и мы, безусловно, старатели.
- Промолчи – попадёшь в богачи,
- Промолчи, промолчи, промолчи!
- И не веря ни сердцу, ни разуму,
- Для надёжности спрятав глаза,
- Сколько раз мы молчали по-разному,
- Но не против, конечно, а за!
- Где теперь крикуны и печальники?
- Отшумели и сгинули смолода…
- А молчальники вышли в начальники,
- Потому что молчание – золото.
- Промолчи – попадёшь в первачи,
- Промолчи, промолчи, промолчи!
- И теперь, когда стали мы первыми,
- Нас заела речей маята,
- Но под всеми словесными перлами
- Проступает – пятном – немота.
- Пусть другие кричат от отчаянья,
- От обиды, от боли, от голода!
- Мы-то знаем – доходней молчание,
- Потому что молчание – золото!
- Вот как просто попасть в богачи,
- Вот как просто попасть в первачи,
- Вот как просто попасть в палачи –
- Промолчи, промолчи, промолчи!
Колыбельный вальс
- Баю-баю-баю-бай!
- Ходи в петлю, ходи в рай,
- Баю-баюшки-баю!
- Хорошо ль тебе в раю?
- Улетая – улетай!
- Баю-баю-баю-бай!
- Баю-бай!
- Но в рай мы не верим, нехристи,
- Незрячим к чему приметы!
- А утром пропавших без вести
- Выводят на берег Леты.
- Сидят пропавшие, греются,
- Следят за речным проливом.
- А что им, счастливым, грезится?
- Не грезится им, счастливым.
- Баю-баю-баю-бай!
- Забывая – забывай!
- Баю-бай!
- Идут им харчи казённые,
- Завозят вино – погуливают,
- Сидят палачи и казнённые,
- Поплёвывают, покуривают.
- Придавят бычок подошвою,
- И в лени от ветра вольного
- Пропавшее наше прошлое
- Спит под присмотром конвойного.
- Баю-баю-баю-бай!
- Ходи в петлю, ходи в рай!
- Гаркнет ворон на плетне –
- Хорошо ль тебе в петле?
- Помирая – помирай,
- Баю-баю-баю-бай!
- Баю-бай!
Поезд
Памяти С. М. Михоэлса
- Ни гневом, ни порицаньем
- Давно уж мы не бряцаем:
- Здороваемся с подлецами,
- Раскланиваемся с полицаем.
- Не рвёмся ни в бой, ни в поиск –
- Всё праведно, всё душевно…
- Но помни: отходит поезд!
- Ты слышишь? Уходит поезд
- Сегодня и ежедневно.
- Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй!
- А мы балагурим, а мы куролесим,
- Нам недругов лесть, как вода из колодца!
- А где-то по рельсам, по рельсам, по рельсам –
- Колёса, колёса, колёса, колёса…
- Такой у нас нрав спокойный,
- Что без никаких стараний
- Нам кажется путь окольный
- Кратчайшим из расстояний.
- Оплачен страховки полис,
- Готовит обед царевна…
- Но помни: отходит поезд,
- Ты слышишь?! Уходит поезд
- Сегодня и ежедневно.
- Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй!
- Мы пол отциклюем, мы шторки повесим,
- Чтоб нашему раю – ни краю, ни сноса.
- А где-то по рельсам, по рельсам, по рельсам –
- Колёса, колёса, колёса, колёса…
- От скорости века в сонности
- Живём мы, в живых не значась…
- Непротивление совести –
- Удобнейшее из чудачеств!
- И только порой под сердцем
- Кольнёт тоскливо и гневно:
- Уходит наш поезд в Освенцим!
- Наш поезд уходит в Освенцим
- Сегодня и ежедневно!
- Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй!
- А как наши судьбы – как будто похожи:
- И на гору вместе, и вместе с откоса!
- Но вечно – по рельсам, по сердцу, по коже –
- Колёса, колёса, колёса, колёса!
«Шуточная песня… В моей судьбе она сыграла неожиданно значительную роль. Именно за эту песню, когда меня исключали из Союза писателей, я был обвинён в проповеди сионизма».
(Фонограмма концерта в Израиле, ноябрь 1975 года)
Предостережение
- Ой, не шейте вы, евреи, ливреи,
- Не ходить вам в камергерах, евреи!
- Не горюйте вы зазря, не стенайте, –
- Не сидеть вам ни в Синоде, ни в Сенате.
- А сидеть вам в Соловках да в Бутырках,
- И ходить вам без шнурков на ботинках,
- И не делать по субботам лехаим,
- А таскаться на допрос с вертухаем.
- Если ж будешь торговать ты елеем,
- Если станешь ты полезным евреем,
- Называться разрешат Рос… синантом
- И украсят лапсердак аксельбантом.
- Но и ставши в ремесле этом первым,
- Всё равно тебе не быть камергером
- И не выйти на елее в Орфеи…
- Так не шейте ж вы ливреи, евреи!
Песня про острова
- Говорят, что есть на свете острова,
- Где растёт на берегу забудь-трава,
- Забудь о гордости, забудь про горести,
- Забудь о подлости! Забудь про хворости!
- Вот какие есть на свете острова!
- Говорят, что где-то есть острова,
- Где с похмелья не болит голова,
- А сколько есть вина, пей всё без просыпу,
- А после по морю ходи, как посуху!
- Вот какие есть на свете острова!
- Говорят, что где-то есть острова,
- Где четыре не всегда дважды два,
- Считай хоть дослепу – одна испарина,
- Лишь то, что по сердцу, лишь то и правильно.
- Вот какие есть на свете острова!
- Говорят, что где-то есть острова,
- Где неправда не бывает права!
- Где совесть – надобность, а не солдатчина,
- Где правда нажита, а не назначена!
- Вот какие я придумал острова!
Всё не вовремя
В. Т. Шаламову
- А ты стучи, стучи, а тебе Бог простит,
- А начальнички тебе, Лёха, срок скостят!
- А за Окой сейчас небось коростель свистит,
- А у нас на Тайшете ветра свистят.
- А месяц май уже, а всё снега белы,
- А вертухаевы на снегу следы,
- А что полнормы – тьфу, это полбеды,
- А что песню спел – полторы беды!
- А над Окой летят гуси-лебеди,
- А за Окой свистит коростель,
- А тут по наледи курвы-нелюди
- Двух зэка ведут на расстрел!
- А первый зэка, он с Севастополя,
- Он там, чёрт чудной, Херсонес копал,
- Он копал, чумак, что ни попадя,
- И на полный срок в лагеря попал.
- И жену его, и сынка его,
- И старуху мать, чтоб молчала, блядь!
- Чтобы знали все, что закаяно
- Нашу родину сподниза копать!
- А в Крыму теплынь, в море сельди,
- И миндаль небось подоспел,
- А тут по наледи курвы-нелюди
- Двух зэка ведут на расстрел!
- А второй зэка – это лично я,
- Я без мами жил, я без папи жил,
- Моя б жизнь была преотличная,
- Да я в шухере стукаря пришил!
- А мне сперва вышкá, а я в раскаянье,
- А уж в лагере – корешей внавал,
- И на кой я пёс при Лёхе-Каине
- Чумаку подпел «Интернационал»?!
- А в караулке пьют с рафинадом чай,
- А вертухай идёт, весь сопрел.
- Ему скучно, чай, и несподручно, чай,
- Нас в обед вести на расстрел!
«…Он подъехал к нашему столику на инвалидной тележке, вместо протезов было четыре колеса. Он сказал: «Подсадите-ка меня, братцы». Мы подсадили его. Он сказал: «Угостите-ка меня, братцы». Мы выпили. Когда мы выпили, он рассказал нам такую историю».
(Фонограмма)
Песня о синей птице
- Был я глупый тогда и сильный,
- Всё мечтал я о птице синей,
- А нашел её синий след –
- Заработал пятнадцать лет:
- Было время – за синий цвет
- Получали пятнадцать лет!
- Не солдатами – номерами
- Помирали мы, помирали.
- От Караганды по Нарым –
- Вся земля как сплошной нарыв!
- Воркута, Инта, Магадан!
- Кто вам жребий тот нагадал?!
- То нас шмон трясёт, а то цинга!
- И чуть не треть зэка из ЦК.
- Было время – за красный цвет
- Добавляли по десять лет!
- А когда пошли миром грозы –
- Мужики – на фронт, бабы – в слёзы!
- В жёлтом мареве горизонт,
- А нас из лагеря да на фронт!
- Севастополь, Курск, город Брест…
- Нам слепил глаза жёлтый блеск.
- А как жёлтый блеск стал белеть,
- Стали глазоньки столбенеть!
- Ох, сгубил ты нас, жёлтый цвет!
- Мы на свет глядим, а света нет!
- Покалечены наши жизни!
- А может, дело всё в дальтонизме?!
- Может, цвету цвет не чета,
- А мы не смыслим в том ни черта?!
- Так подчаль меня, друг, за столик,
- Ты дальтоник, и я дальтоник…
- Разберёмся ж на склоне лет,
- За какой мы погибли цвет!
Право на отдых, или Баллада о том, как я навещал своего брата, находящегося на излечении в психбольнице в Белых Столбах
- Первача я взял ноль-восемь, взял халвы,
- Пару рижского и керченскую сельдь,
- И отправился я в Белые Столбы
- На братана да на психов поглядеть.
- Ах, у психов жизнь –
- Так бы жил любой:
- Хочешь – спать ложись,
- Хочешь – песни пой!
- Предоставлено
- Им вроде литера –
- Кому от Сталина,
- Кому от Гитлера!
- А братан уже встречает в проходной,
- Он меня за опоздание корит.
- Говорит: – Давай скорее по одной,
- Тихий час сейчас у психов, – говорит.
- Шизофреники –
- Вяжут веники,
- А параноики
- Рисуют нолики,
- А которые
- Просто нервные –
- Те спокойным сном
- Спят, наверное.
- А как приняли по первой первача,
- Тут братана прямо бросило в тоску.
- Говорит, что он зарежет главврача,
- Что тот, сука, не пустил его в Москву!
- А ему ж в Москву
- Не за песнями,
- Ему выправить
- Надо пенсию,
- У него в Москве
- Есть законная…
- И ещё одна есть –
- Знакомая.
- Мы пивком переложили, съели сельдь,
- Закусили это дело косхалвой,
- Тут братан и говорит мне: – Сень, а Сень,
- Ты побудь здесь за меня денёк-другой!
- И по выходке,
- И по роже мы
- Завсегда с тобой
- Были схожими,
- Тебе ж нет в Москве
- Вздоха-продыха,
- Поживи здесь, как
- В доме отдыха!..
- Тут братан снимает тапки и халат,
- Он мне волосы легонько ворошит,
- А халат на мне – ну, прямо в аккурат,
- Прямо вроде на меня халат пошит!
- А братан – в пиджак
- Да и к поезду,
- А я – булавочкой
- Деньги к поясу
- И иду себе
- На виду у всех…
- А и вправду мне
- Отдохнуть не грех!
- Тишина на белом свете, тишина!
- Я иду и размышляю не спеша:
- То ли стать мне президентом США,
- То ли взять да и окончить ВПШ!..
- Ах, у психов жизнь –
- Так бы жил любой:
- Хочешь – спать ложись,
- Хочешь – песни пой!
- Предоставлено
- Нам – вроде литера –
- Кому от Сталина,
- Кому от Гитлера!..
Неоконченная песня
- Старики управляют миром,
- Суетятся, как злые мыши,
- Им по справке, выданной МИДом,
- От семидесяти и выше.
- Откружили в боях и в вальсах,
- Отмолили годам продленье,
- И в сведённых подагрой пальцах
- Держат крепко бразды правленья.
- По утрам их терзает кашель,
- И поводят глазами шало
- Над тарелками с манной кашей
- Президенты Земного Шара!
- Старики управляют миром,
- Где обличья подобны маскам,
- Пахнут вёсны – яичным мылом,
- Пахнут зимы – камфарным маслом.
- В этом мире – ни слов, ни сути,
- В этом мире – ни слёз, ни крови!
- А уж наши с тобою судьбы
- Не играют и вовсе роли!
- Им важнее, где рваться минам,
- Им важнее, где быть границам…
- Старики управляют миром,
- Только им по ночам не спится.
- А девчонка гуляет с милым,
- А в лесу раскричалась птица!
- Старики управляют миром,
- Только им по ночам не спится.
- А в саду набухает завязь,
- А мальчишки трубят: «По коням!»
- И острее, чем совесть, – зависть
- Старикам не даёт покоя!
- Грозный счёт покорённым милям
- Отчеркнёт пожелтевший ноготь.
- Старики управляют миром…
- А вот сладить со сном – не могут!
Смерть Ивана Ильича
- Врач сказал: «Будь здоров! Паралич!»
- Помирает Иван Ильич…
- Ходят дети с внуками на цыпочках,
- И хотя разлука не приспела,
- Но уже месткомовские скрипочки
- Принялись разучивать Шопена.
- Врач сказал: «Может, день, может, два,
- Он и счас уже дышит едва».
- Пахнет в доме горькими лекарствами,
- Подгоревшим давешним обедом,
- Пахнет в доме скорыми мытарствами
- По различным загсам и собесам.
- Врач сказал: «Ай-ай-ай, вот те раз!
- А больной-то, братцы, помер у нас».
- Был он председателем правления,
- Но такая вещь житьё-бытьё:
- Не напишешь просьбу о продлении,
- Некому рассматривать её.
- Врач сказал: «Извиняюсь, привет!»
- Ждал врача подгоревший обед.
Виновники найдены
…Может быть, десяток неизвестных рифм Только и остался, что в Венецуэле…
В. Маяковский
- Установлены сроки и цены
- (По морям, по волнам),
- И в далёкий путь между рифами
- (По морям, по волнам) …
- Установлены сроки и цены,
- И в далёкий путь между рифами
- Повезли нам из Венецуэлы
- Два контейнера с новыми рифмами
- По морям, по волнам, по морям, по волнам,
- По морям, по волнам!
- Так, с пшеницей и ананасами
- (По морям, по волнам),
- Плыли рубленые и дольные
- (По морям, по волнам) …
- Так, с пшеницей и ананасами,
- Плыли рубленые и дольные,
- Современные, ассонансные, –
- Не какие-нибудь глагольные!
- По морям, по волнам, по морям, по волнам,
- По морям, по волнам…
- Не снимает радист наушники
- (По морям, по волнам),
- А корабль подплывает к пристани
- (По морям, по волнам) …
- Не снимает радист наушники,
- А корабль подплывает к пристани,
- Но биндюжники есть биндюжники! –
- Два бочонка с рифмами свистнули.
- По морям, по волнам, по морям, по волнам,
- По морям, по волнам…
- Хоть всю землю шагами выстели
- (По морям, по волнам),
- Хоть расспрашивай всех и каждого
- (По морям, по волнам) …
- Хоть всю землю шагами выстели,
- Хоть расспрашивай всех и каждого,
- С чем рифмуется слово ИСТИНА –
- Не узнать ни поэтам, ни гражданам!
- По морям, по волнам, по морям, по волнам,
- По морям, по волнам…
- Виноваты во всём биндюжники!
Я принимаю участие в научном споре между доктором филологических наук, профессором Б. А. Бяликом и действительным членом Академии наук СССР С. Л. Соболевым по вопросу о том, может ли машина мыслить
- …Я не чикался на курсах, не зубрил сопромат,
- Я вполне в научном мире личность лишняя.
- Но вот чего я усёк:
- Газированной водой торговал автомат,
- За копейку – без сиропа, за три – с вишнею.
- И с такой торговал вольностью,
- Что за час его весь выпили.
- Стаканы наливал полностью,
- А людям никакой прибыли!
- А людям никакой выгоды,
- Ни на зуб с дуплом компенсации!..
- Стали люди искать выхода
- Из безвыходной ситуации.
- Сели думать тут ребятки, кто в беде виноват,
- Где в конструкции ошибка, в чём неправильность,
- Разобрали тут ребята весь как есть автомат,
- Разобрали, устранили в нём неправедность.
- А теперь крутись, а то выпорем!
- Станешь, дура, тогда умною!
- Приспособим тебя к выборам –
- Будешь в ёлках стоять урною!
- Ты кончай, автомат, школьничать,
- Ты кончай, автомат, умничать –
- Мы отучим тебя вольничать,
- Мы научим тебя жульничать.
- Он повкалывал недельку – с ним обратно беда:
- Весь затрясся он, как заяц под стужею,
- Не поймёшь, чего он каплет – не сироп, не вода,
- Может, краска, может, смазка, может, хужее.
- И стоит, на всех шавкой злобится,
- То он плачет, то матюкается,
- Это люди – те приспособятся,
- А машина – та засекается!
- Так и стал автомат шизиком,
- Всех пугает своим видиком,
- Ничего не понять физикам,
- Не понять ничего лирикам!
- Так давайте ж друг у друга не воруйте идей,
- Не валите друг на друга свои горести,
- И вот чего я вам скажу:
- Может, станут автоматы не глупее людей,
- Только очень это будет не вскорости!
Жуткое столетие
И. Грековой
- В понедельник (дело было к вечеру,
- Голова болела – прямо адово)
- Заявляюсь я в гараж к диспетчеру,
- Говорю, что мне уехать надобно.
- Говорю, давай путёвку выпиши,
- Чтоб куда подале да посеверней!
- Ты меня не нюхай, я не выпивши,
- Это я с тоски такой рассеянный.
- Я гулял на свадьбе в воскресение,
- Тыкал вилкой в винегрет, закусывал,
- Только я не пил за счастье Ксенино,
- И вообще не пил, а так… присутствовал.
- Я ни шкалика и ни полшкалика,
- А сидел жевал горбушку чёрного,
- Всё глядел на Ксенькина очкарика,
- Как он строил из себя учёного.
- А я, может, сам из семинарии,
- Может, шоферюга я по случаю,
- Вижу, даже гости закемарили,
- Даже Ксенька, вижу, туча тучею.
- Ну а он поёт, как хор у всенощной,
- Всё про иксы, игреки да синусы,
- А костюмчик – и взглянуть-то не на что:
- Индпошив, фасончик «на-ка, выкуси»!
- И живёт-то он не в Дубне атомной,
- А в НИИ каком-то под Каширою,
- Врёт, что он там шеф над автоматною
- Электронно-счётною машиною.
- Дескать, он прикажет ей: помножь-ка мне
1 ПУР – политуправление. (Прим. автора.)