Читать онлайн Дaр бесплатно

Пролог

На теплоход “Козьма Минин” опустились неторопливые лиловые сумерки: в июне вечерело в девятом часу вечера. Солнце зашло за горизонт, окрасив небо и часть реки Камы в оттенки розово-голубого цвета.

На верхнюю палубу быстрым шагом поднялась десятилетняя рыжеволосая Марина, крепко сжимая в руке складной мольберт, а в кармане её потёртого временем сарафана лежал и дожидался своего часа набор заточенных простых карандашей с ластиком.

Девочка вдохнула вечерний летний воздух, наполненный речным бризом и дуновением лёгкого ветерка, и всмотрелась в небо, где уже вошёл в права лазурный закат. Юная художница не отрывала восхищённого взгляда от обагрённого во все оттенки радуги небосвода. Затем она расположила на полу мольберт с уже прикреплённым на нём хлопковым холстом размером 30x40 сантиметров. Устроившись в позе лотоса на удобном пластмассовом стуле, юная художница в предвкушении приступила к рисованию.

Марина повернула мольберт так, чтобы на него падал свет от фонарей, и, склонившись к холсту, принялась за рисование, но изредка отрывалась от наброска, чтобы вновь взглянуть на закат и запомнить детали рисунка.

Сидя с прямой спиной, она уверенно держала карандаш в правой руке, старательно вырисовывая каждую деталь настолько тщательно и кропотливо, насколько позволяли огни фонариков.

Под плавный ход теплохода девочка ощущала себя счастливой. Лишь во время живописи Марина чувствовала, как ей становится легче дышать. Легкий летний бриз и блики на воде – от этого девочка прикрыла на секунду глаза и улыбнулась. Но вдруг Марина резко распахнула глаза и поежилась от повеявшего прохладного ветерка: по спине пробежала мелкая дрожь, покрывшая ее бледную кожу мурашками. Она тут же потерла руками плечи, стараясь согреться, и пожалела, что не захватила с собой тёплую кофту.

Временами всматриваясь в небосвод, девочка не заметила, как полностью растворилась в живописи. Марина сосредоточенно рисовала, и вдруг на неё нахлынуло чёткое светлое воспоминание, как она в первый раз взяла кисточку в руки.

Глава 1

Говорят, что для детей мамы ближе, чем отцы. Но Марина была сильнее привязана к папе: с ним она ощущала себя свободнее.

Отец был вольным художником, поэтому девочка регулярно засиживалась в его мастерской и уже в трёхлетнем возрасте заинтересовалась живописью.

Иногда у папы бывал творческий кризис. Тогда он ходил в художественную галерею и брал с собой маленькую Марину. Часами они смотрели на картины в поисках вдохновения. Однажды им удалось приобрести билеты на выставку русского художника Ивана Ивановича Шишкина. Дочка стояла у картины «Утро в сосновом лесу» и не могла оторвать глаз от мишек так же, как и отец. Девочка, подпрыгивая, задавала всё новые и новые вопросы папе. Конечно, экскурсовод неплохо рассказывала о картинах, но Марина с упованием слушала папины рассказы.

Когда в следующий раз у художника случился творческий застой, Маришка с восторгом предложила посетить ближайшую выставку.

Однако у Алексея Ивановича проблемы с творчеством бывали лишь пару раз в год. Зачастую Маришка забегала в студию и с любопытством наблюдала, открыв в изумлении ротик, как папа виртуозно наносит краски на холст. На её глазах происходило настоящее чудо: обычные краски и тонкая кисточка в папиных руках становились волшебными вещицами. Папа, словно настоящий волшебник, с помощью акриловых красок творил магию.

В один из дней Марина сидела в мастерской и заворожёно наблюдала за кисточкой отца. Девочка изредка задавала вопросы, а папочка терпеливо объяснял дочурке все свои манипуляции. Художник тихим с хрипотцой голосом смеялся, ни на секунду не отрываясь от работы: он рисовал пейзаж.

– Папочка, пожалуйста, научи меня рисовать! – вдруг попросила с мольбой в голосе Марина.

– Милая, это не так просто, как кажется, – серьёзно произнес, убирая кисточку от холста, Алексей Иванович, поворачиваясь к дочке. Внимательно взглянув на неё и заметив, что та с серьёзным личиком пристально слушает, уже мягче продолжил: – Рисование – это сложное занятие. Ему быстро не научишься. Для этого нужно терпение, упорство и сила воли.

– Сила воли? – не поняла Марина.

– Да. Сила воли – это то, что помогает не бросить начатое дело, а продолжать во что бы то ни стало. Даже если поначалу тебе будут говорить, что твои рисунки плохие. Но ты всё равно продолжай. Критика всегда останется. В начале пути будет тяжело, но, если ты не испугаешься, не остановишься, не бросишь, а продолжишь, – тогда все получится.

– Тогда я буду стараться!

– А ещё любое искусство требует огромного желания творить! Мариш, твоё рисование должно приносить тебе счастье!

– Папочка, тебе нравится рисовать, да?

– Конечно!

Марина порывисто обняла папу. Решительность и азарт искрились в её глазах.

В мастерскую заглянула мама и, заметив любимых за рисованием, улыбнулась:

– Маришка, Леша, идёмте обедать! Вы здесь с самого утра пропадаете.

– Мама! Не ругай папу! – заступилась за отца, насупившись, Марина, отпуская папу из объятий. – Ты посмотри, какую красивую картину папочка нарисовал!

Мама лишь вздохнула, но тут же на её уставшем лице мелькнула еле заметная улыбка.

– Я взгляну позже, Мариш. Идём в дом. Пора обедать.

– Хорошо! – Марина пулей выбежала из маленькой мастерской, оставив родителей.

– Машунь, не злись на нашу дочурку. Ей нравится смотреть на мои работы, – шутливо проговорил Алексей Иванович, приобняв жену за плечи.

Мария Васильевна со смехом отскочила назад.

– У тебя все руки в краске, испачкаешь!

– Эх ты, а Марина не боится!

Мария Васильевна лишь махнула рукой:

– Ты решил ещё Марину научить рисовать? – будто с упреком в голосе спросила мужа Мария Васильевна.

– Почему бы и нет? – непонимающе пожал плечами Алексей Иванович. – У Маришки есть желание. Пусть попробует, вдруг у неё получится изобразить свой мир.

Мария Васильевна неодобрительно посмотрела на мужа, и они вышли из мастерской.

***

Расположившись на кухне за белым круглым столом напротив окна, Марина сосредоточенно рисовала на ватмане старыми красками, отданными отцом. Она сидела и силилась изобразить цветы, но её мазки получались порывистыми, резкими и рваными. Марина всё пыталась нарисовать бутоны тюльпанов, но вместо них из-под её руки выходили неясные очертания, совершенно не похожие на цветы. Да и «цветами» это творение трудно было назвать. Девочка нервно закусывала губу, чуть не плача, но упрямо продолжала творить.

Марине хотелось порадовать маму рисунком цветов. В воображении девочки картинка с тюльпанами стояла чётко.

Она уверенно нанесла первый мазок зелёной краски, но получившийся стебелёк оказался длинным и корявым. Марина задумалась, как это исправить.

Погруженная в процесс, девочка не замечала, что за ней пристально наблюдал отец, стоявший в дверном проёме.

– Что рисуешь? – спросил дочку неожиданно вошедший на кухню папа. Марина, услышав голос отца, невольно вздрогнула. Она оторвалась от рисунка и с восторгом произнесла:

– Тюльпаны!

– О, как здорово! – в голубых глазах отца мелькнул интерес, после чего мужчина сел напротив дочери. – Можно я посмотрю?

Марина уверенно кивнула, но под пристальным взглядом художника смутилась. Рука невольно дрогнула, и вместо уверенного второго мазка на ватмане образовалась зеленая клякса. Марина скорчила недовольную гримасу и хотела было уже отложить кисточку, но услышала тихий успокаивающий папин голос:

– Рыжик, ты уже сдаешься на полпути? А как же наши с тобой уроки?

Марина мотнула головой, отложила кисточку, встала и решительно посмотрела на отца.

– Конечно, нет! Я хочу рисовать! Это подарок маме!

– Правда? Вот и славно. Тогда приступим.

Марина расплылась в улыбке, показывая зубки. Она схватила кисточку и крепко сжала её в маленькой хрупкой ручке. Девочка обежала стол и с готовностью села к отцу на колени, пододвинула ближе ватман, поставила баночку с водой, готовая немедленно начать. Она повернулась к папе и заинтересованно посмотрела на него.

Алексей Иванович выбрал свободное место на ватмане и, комментируя каждое свое движение, изобразил маленький тюльпанчик. Марина, затаив дыхание, не могла оторвать взгляд от отцовских рук. Закончив рисовать, папа предложил дочке повторять за ним.

Марина чувствовала лишь его дыхание за спиной. Девочка с азартом приступила к рисованию маминых любимых цветов.

– Каждая вещь любит, когда с ней хорошо обращаются, а ещё когда её начинают чувствовать. Тогда и начинается настоящее волшебство, кисточка стремится к тебе. Так она помогает тебе. Благодаря этому на листе появляется то, что ты задумала, – проговорил тихим бархатным голосом папа.

Он с улыбкой следил глазами, как дочурка держала в руке кисточку и упорно, шаг за шагом, плавными, неторопливыми движениями осторожно изобразила стебель будущего цветка.

– Солнышко, всегда доверяй своему сердцу. Без доверия ничего не выйдет.

Марина с азартом кивнула, продолжив рисование. Под его мудрым руководством, окунув кисточку в зелёную краску, девочка принялась за дело: она начала осторожно пририсовывать к стеблям листья. Под успокаивающий бархатный голос папы Марина изобразила два чуть неряшливых листочка.

– Отлично, милая, у тебя хорошо получается! А теперь рисуем лепестки, – папа медленно начал объяснять каждый штрих. – Поняла? – И на пожатие плеч засмеялся. – Понимаю, выглядит сложно, но ты попробуй. Уверен, у тебя отлично получится.

Марина, заинтригованная процессом рисования, воодушевлённо нарисовала лепесток. Заметив одобрительный взгляд художника, она расплылась в улыбке:

– Как интересно! – произнесла увлечённая девочка. – А что дальше?

– Не спеши. В рисовании главное осторожность и неспешность, – остудил пыл дочурки папа. – Сейчас расскажу. Пришло время для центрального лепестка.

Марина, затаив дыхание и не отрываясь от ловких отцовских рук, вслушивалась в его голос, впитывая каждое слово, словно губка. Она с большим энтузиазмом продолжила рисование, и несколько минут спустя на листе ватмана появился чуть корявый, но такой милый тюльпан.

– Готово!

– Какой красивый цветок. Ты молодец! Сколько хочешь нарисовать цветов? Может, пять? – поинтересовался папа.

– Да! Мне нравится это число!

Постепенно на ватмане появлялись распустившиеся тюльпаны. Марина воодушевлённо изображала цветы, представляя в голове, как она уже дарит готовый рисунок маме. Пребывавшая в мечтах, девочка не заметила, как её рука невольно дрогнула, оставив неподалеку от стебля цветка размашистую линию зелёной краски. Девочка скривила гримасу и охнула.

– Ну вот, я испортила рисунок, – расстроенно проговорила она.

– Ничего подобного. Даже из простого пятна можно сотворить что-то невероятное! Например, изобразить птичку!

Марина повернула голову и недоверчиво произнесла:

– Правда, так можно?

– Конечно! Я тебя научу, смотри! Только сначала дорисуем с тобой тюльпаны, а потом на них можно добавить капельки росы. А на стебли, скажем, посадим красивую птичку, – воодушевлённо проговорил папа. – Ты не хочешь?

– Хочу! – не задумываясь ни на минуту, засмеялась девочка.

Из сгустка краски художник предложил Марине изобразить травку, на которой тут же появились, словно после дождя, капельки росы, а неподалеку с папиной помощью засиял, как солнце, цыплёнок.

– Папа, а можно добавить ещё ему на шею синий бантик? – умоляюще спросила девочка, посмотрев на папу.

– Если хочешь, то конечно можешь. Это же твой рисунок.

– Тогда вот так! – девочка, не раздумывая, окунула кисть в синюю краску и точными, чуть резкими мазками нарисовала бант на шее цыплёнка. Она осмотрела, что получилось, и улыбнулась: украшение получилось неравномерным и неряшливым, но Марине всё равно понравился результат. Девочка решила оставить так. Затем в центре правого угла она изобразила солнце с лучами, а внизу под цветами разместилась тонкая редеющая зелёная трава.

– Готово! – обрадовалась девочка, сверкая глазами от счастья.

Папа улыбнулся:

– Для первого рисунка получилось неплохо. Ты настоящая молодчина! Так, – папа глянул на часы, висевшие на стене. – Пойдём, разогреем ужин. Скоро мама придёт.

– Ура! – Марина соскочила с папиных колен и весело произнесла: – Пойдём, поедим! Мама так вкусно готовит!

– Не спорю.

Когда вернулась с работы мама, Марина подбежала к ней и крепко обняла.

– Мы скучали!

– Я по вам тоже. Ты вся в краске, рисовала?

– Да! – гордо ответила девочка и, схватив со стола рисунок, протянула его маме. – Вместе с папой. Вот, это для тебя!

Мама с интересом взяла ватман в руки и взглянула на дочку.

– Ой, это же мои любимые тюльпаны! Маришка, это самый лучший рисунок на свете! Спасибо огромное! – мама обняла девочку и поцеловала её в макушку.

Марина смущённо улыбнулась, дождалась, когда женщина снимет туфли, и, схватив её за руку, повела в кухню, где уже всё было готово к ужину.

– Милая, как тебе первое творение нашей дочурки? – подмигнул папа маме, чмокнув её в щеку.

– Невероятно! И не скажешь, что это её первый серьёзный рисунок, – улыбнулась мама, присаживаясь за белый дубовый круглый столик.

***

На следующее утро в субботу папа медленно вошёл в комнату Марины. Он подошёл к окну, раздвинул занавески, и тут же комнатку осветил луч солнца, озарив безмятежное спящее личико девочки. Марина невольно зажмурилась от разыгравшихся солнечных зайчиков. Постепенно просыпаясь, девочка медленно протёрла глаза, сгоняя остатки сна.

Присев в постели, девочка заметила папу, примостившегося на кровати, и расплылась в улыбке. Она смотрела на него и, наконец окончательно вырвавшись из царства Морфея, заметила в его руках рисунок. Художник с загадочной улыбкой протянул его дочери. Проведя рукой по волосам, папа подмигнул, поинтересовавшись, как она считает, чем нарисована картина.

В глазах девочки вспыхнул азарт. Она в предвкушении новой захватывающей игры с трепетом осмотрела папин рисунок. Внимательно всматриваясь в картину, Марина пыталась самостоятельно догадаться, какая краска была использована.

На рисунке была изображена какая-то неизвестная Марине башня. Она была высокая и очень красивая. Девочка вглядывалась в неё, и сердце щемило от волнения.

– Есть идеи? – Художник терпеливо ждал ответа.

– Что это, папочка? – спросила удивленно девочка, на секунду отрываясь от рисунка.

– Это Эйфелева башня. Она находится в Париже, во Франции.

– Круто! Она очень красивая! Но это не краска, – девочка заворожённо прикоснулась к изображению и лизнула пальчик, на котором остался еле заметный светло-коричневый отпечаток. – Папочка, это же чай! – изумленно произнесла она, взглянув на отца широко раскрытыми от удивления глазками.

– Верно! – засмеялся папа, потрепав дочурку по спутанным после сна волосам.

Марина всё ещё сжимала рисунок отца в руках, разглядывая каждый его штрих. В конце концов, она оторвала восхищённый взгляд от Эйфелевой башни и с восторгом поинтересовалась:

– Пап, а как ты это сделал?

– Это было довольно весело. Хочешь, покажу?

– Хочу!

– Тогда чисти зубки и умывайся, я жду тебя на кухне, – произнёс с весёлыми нотками в голосе папа, поднимаясь с кровати.

– Ура, будем веселиться! – радостно провозгласила девочка, положив рисунок на кровать, и убежала в ванную.

***

Когда Марина появилась на кухне, на столе уже дожидались листы бумаги и различные продукты, в том числе и напитки. Марина подбежала к столу и с интересом оглядела его. Папа сидел за столом и пил кофе.

– Сначала завтрак, – произнёс оживленно он, – а после покажу тебе магию.

Девочка недовольно посмотрела на отца, но решила не спорить с ним и села завтракать. Папа приготовил для неё овсяные хлопья с молоком.

Марине не терпелось поскорее начать рисовать: девочка то и дело поглядывала на папу, отрываясь от тарелки. Её распирало любопытство, что мог придумать любимый папочка: она всегда была в восторге от игр, придуманных отцом.

После завтрака, когда посуда была вымыта, папа с дочкой сосредоточились на продуктах, лежащих на столе. Мужчина объяснял ей, что так он веселился, когда был в её возрасте.

Марина кивнула, с интересом осмотрев стол, ломившийся от различных продуктов. Она стояла и в задумчивости покусывала губу, размышляя, чем же ей порисовать: кофе или, например, чаем, как папа. Ой, а ещё есть морковка, черника, клубника. От пристального взгляда художника, стоявшего напротив неё, не ускользнуло, как задумчивость в глазах дочурки моментально сменилась растерянностью. Он, не раздумывая, похлопал её по плечу и, когда их взгляды встретились, ободряюще кивнул.

Марина, ещё раз осмотрев стол, остановила взгляд на сахарнице.

– Я возьму сахар! – уверенно проговорила девочка, пододвинув сахарницу ближе к себе.

Папа лишь кивнул, еле заметно улыбнувшись. Сам он уже решил, какие продукты использует для будущего рисунка, и с интересом поглядывал на дочурку.

– Ещё что-нибудь возьмёшь?

– Да, кофе, – произнесла она, пододвигая к себе чашку. – А ещё трубочку, – уже тише добавила Марина, хватая из стакана, стоящего на столешнице напротив чайника, розовую в белую полоску соломинку.

Папа улыбнулся, смотря на воодушевлённую игрой дочку.

– Отлично, тогда начнём! Победителя ждёт награда! – заговорщическим тоном прошептал художник. – Нарисуй, что захочешь. Твоя задача – повеселиться.

Марина кивнула: девочка с гулко отдающимся в груди сердечком намочила в воде ладошки и опустила их в кристальную массу в тарелке. Почувствовав, что сахар прилип к рукам, девочка опустила их на белый лист бумаги. На нём остались поблёскивающие в свете сахаринки. Марина взяла в руку соломинку и, опустив её в чашку с кофе, осторожно набрала в неё напиток. Плавными движениями она провела соломинкой по кристалликам, раскрашивая их в светло-коричневый цвет – цвет молочного шоколада. Марина пририсовала крылья, усики и головку с глазками.

– О, какая прекрасная бабочка у тебя получается! Просто волшебно, Маришка!

Марина счастливо улыбнулась, но, пристально осмотрев рисунок, нахмурилась: явно чего-то не хватает.

– Узоры на крыльях, – подсказал папа, любуясь рисунком дочки. – Можешь использовать чай или крошки от печенья…

Услышав о крошках, Марина вспомнила о пакете со слоёным печеньем. Девочка метнулась к шкафчику, но папа опередил её. Он быстро достал пакет с остатками печенья, раскрошил печенюшки и подал дочурке.

– Что ты рисуешь, папочка? – поинтересовалась малышка, обильно посыпая белой крошкой крылья бабочки. – Ой, смотри, похоже на снег!

Папа засмеялся, заканчивая рисунок, и повернул его к дочке. Та с неподдельным интересом взглянула на картину и ахнула:

– Это единорог!

– Верно! Как думаешь, какой продукт я использовал? – подмигнул папа.

Марина внимательно всмотрелась в папин рисунок, задумавшись. Изображённый на листе бумаги единорог получился ярким.

– Может, гранат? – неуверенно, но с любопытством спросила девочка, заворожённо рассматривая рисунок. – Из граната нарисовано тело, рог – из морковки, крылышки… – протянула она, пробуя на вкус светло-коричневую жидкость, – кофе, да?

– Верно! – счастливо рассмеялся папа, похлопав легонько дочку по спине. – Молодец. Давай повесим рисунки на кухне, когда те полностью высохнут.

– Пап, давай ещё сыграем!

– Конечно.

***

– Милый, я свободна на две недели. Давай съездим на море, – предложила Мария Васильевна, садясь на мягкий, велюровый диванчик у камина. Муж сидел в кресле и смотрел вдаль. – Что думаешь?

– Когда бы ты хотела поехать?

– На следующей неделе. У Марины день рождения. Первый юбилей всё-таки, – улыбнулась мама.

– Хм… – задумчиво проговорил папа. – У меня открытие выставки в эту пятницу, вот сейчас как раз работаю над последней картиной. А потом я свободен как ветер.

– Хорошо. Тогда я забронирую билеты.

– Отличная идея с поездкой, – одобрительно отметил папа, прежде чем мама ушла. – Марине точно понравится. Будет сюрприз.

А в это время Марина, одетая в нарядное белое платье, застыла в дверном проёме, прислушиваясь к разговору родителей. Однако до неё донеслись только обрывки разговора. Маришка не утерпела и прибежала в гостиную.

– Мама, папа, о каком сюрпризе вы говорите? – с горящими от любопытства глазами поинтересовалась девочка.

– На то он и сюрприз, принцесса, – загадочно улыбнулась мама, обнимая дочку. – Как придёт время, ты всё узнаешь.

Марина расстроилась, но кивнула, нервно поправив волосы.

***

Открытие выставки художника прошло отлично: в местной галерее собрались не только ценители искусства, но и обычные взрослые с детьми. К Алексею Ивановичу подходили поклонники, поздравляли с выставкой и приобретали его картины.

– О, добрый день! Выставка выше всяких похвал, – подошла к Алексею Ивановичу пожилая соседка в голубом платье.

– Благодарю. Очень рад, что вам нравится. Как поживаете? – вежливо поинтересовался мужчина.

– Отлично! Я вижу, вы сегодня с дочерью, – мило улыбнулась девочке пожилая дама. – Ты тоже рисуешь, как папа, деточка?

– Да, – пискнула Марина, сжимаясь от страха и сильнее прижимаясь к отцу.

– Марина у нас стеснительный ребенок, – пояснил за дочку папа.

– Ох, да, конечно.

***

Спустя пару дней после проведённой удачной выставки семья с легким сердцем полетела на отдых в Анапу. Марина сидела в кресле и посапывала. Папа то поглядывал на мирно спящую дочурку, то переводил взгляд в иллюминатор, зарисовывая на листе карандашом вид с птичьего полёта.

Сосредоточенный, он хмурил брови и размышлял о следующей выставке, которая пройдёт в Москве через месяц. Художник уже решил добавить туда будущую картину. А дома его дожидались ещё несколько хороших полотен, завершённых им совсем недавно.

Девочка заёрзала в кресле, почуяв аппетитные запахи и услышав приятный голос стюардессы, предлагающей позавтракать. Когда девушка-стюардесса подошла к ним и с фирменной улыбкой спросила, что она желает, Марина поинтересовалась, есть ли мороженое: ей хотелось освежиться порцией любимого лакомства.

Семья заселилась в трехместный номер люкс выбранного ими пансионата «Весна». Маришка бегала по комнате, с восторгом рассматривая предметы, предварительно бросив рюкзак на пол. Сев на одну из кроватей и осмотрев номер, она заметила дверь балкона. Марина соскочила с постели, пробежала по деревянному полу и распахнула дверь настежь, с любопытством оглядев веранду: она без проблем может здесь рисовать!

– Милая, здесь ещё есть бассейн, – как бы невзначай произнёс Алексей Иванович, подошедший к дочке.

При упоминании о бассейне Марина радостно взвизгнула, крепко схватила папу за руку и, выдохнув, поинтересовалась, где он находится. Мама, видя, как радуется дочка, подошла к мужу и, улыбнувшись, поддразнила: разве она не устала после дороги и не проголодалась? Марина помотала головой и, всё также держа отца за руку, попросила отвести её к бассейну.

Родители только собрались исполнить просьбу дочери, но внезапный стук в дверь заставил их вздрогнуть. Это оказался официант с тележкой с едой. Пожелав им приятного аппетита, он одарил гостей своей профессиональной улыбкой и вышел из номера.

Каждый день на отдыхе был наполнен счастьем и весельем. Родители с Мариной ходили по окрестностям возле пансионата. Они бывали в ресторанчиках и пробовали местную еду: грузинскую, итальянскую кухни, а также не прошли мимо ресторана «Карцони», в котором подавали морепродукты. Марина сидела за столиком и смотрела на родителей, уплетающих мидий. Она же смаковала каждый кусочек клубничного слоеного десерта с крупными ягодами.

Каждый день девочки был не похож на предыдущий: родители водили дочку в парк развлечений и в океанариум. Она с восторгом наблюдала за маленькими и большими рыбками, плавающими под стеклом. Папа предложил ей сделать фотографию, и Марина с радостью согласилась.

А вечерами они пропадали на пляже: Марина рисовала на песке, купалась в тёплой морской воде вместе с детьми и ела мороженое. Она без смущения подходила к другим ребятам и с улыбкой предлагала поиграть или порисовать. Некоторые соглашались, а от других девочка слышала недобрые слова в адрес своих рыжих волос. Марина убегала в слезах к родителям, и они вместе возвращались в номер. Там она выходила на веранду, усаживалась за столик и доставала альбом с карандашами, вытирала слёзы тыльной стороной ладони и, шмыгнув носом, начинала рисовать, стараясь не думать о злых словах детей.

Но за два дня до отъезда домой в пансионат приехали мальчик с девочкой, которые заступились за неё, когда та компания вновь обозвала Марину «конопатой».

– Не плачь. Мы с тобой поиграем.

– Правда? – обрадовалась Марина. – Давайте порисуем?

– Давай! – звонко засмеялась светловолосая девочка. – Костя, идём на пляж вместе с нами.

Они представились и договорились, куда пойдут. Но тут галдящая толпа детей забежала в холл откуда-то с улицы. С горящими глазами они пытались о чем-то сказать стоящим здесь взрослым.

Родители пытались успокоить своих чад и просили их внятно рассказать, что случилось. Из всеобщего галдежа взрослые смогли разобрать, что на берег приплыли дельфины.

– Дельфины! – не поверила Марина. – Мама, папа, пойдём, посмотрим! – подбежала воодушевленная Маринка к папе, схватив того за руку. – Костю с Настей тоже возьмём! – говорила настойчиво девочка, сжав сильнее руку отца и заглянув ему в глаза.

Папа глянул на жену, и та, улыбнувшись уголками губ, согласно кивнула:

– Хорошо.

Марина восторженно взвизгнула и, взяв родителей за руки, решительно повернулась к новым друзьям. С задорной улыбкой она предвкушала встречу с невероятными животными. Она вспомнила, как дома заворожённо смотрела на экран компьютера, где в прямом эфире по видеосвязи из Австралии её дядя выступал со своими дельфинами. В тот момент девочке казалось это настоящим чудом. В её душе переплеталось множество эмоций: восхищение, счастье, восторг – они как фейерверки радужной волной разлетались по её коже. Конечно, Марина бывала в дельфинарии, и даже гладила млекопитающих по прохладной гладкой коже, однако увидеть их вживую, в море, а не в бассейне – об этом Маришка раньше могла только мечтать.

Она взглянула на друзей и весело произнесла:

– Костя, Настя, идём с нами! Хочу их увидеть!

– Ты что, дельфинов не видела? – удивился Костя.

– Один раз в дельфинарии. А еще в шоу, – ответила тихо девочка. – У меня дядя тренирует дельфинчиков.

– Мы здесь уже не первый раз отдыхаем и видели дельфинов много раз.

– Да. Нам неинтересно. Мы лучше порисуем. Правда, Костя?

Мальчик кивнул.

Марина вздохнула. Она хотела посмотреть на дельфинов вместе с ребятами.

Инстинктивно выпустив руки родителей, Марина почувствовала, как на глаза навернулись слёзы от обиды. Мама, увидев, что её дочь едва сдерживает слезы, шепнула мужу что-то на ухо, тот улыбнулся и тихо ретировался.

– Мариш, не вешай нос, пойдём лучше съездим по рожку? – предложила с улыбкой мама.

Женщина взяла девочку за руку, и они вместе подошли к киоску с мороженым. Мама позволила дочке выбрать для них вкусы, после чего продавщица вручила им рожки с несколькими разноцветными шариками.

– Спасибо, мам, – понуро произнесла девочка. Она взяла мороженое, лизнула его и улыбнулась. – Мам, а где папа?

– А вот и я! – засмеялся подошедший отец. На шее мужчины висел фотоаппарат. – Вы почему ещё здесь? Я думал, вы уже на пляже играете с дельфинами.

– Папа, мы мороженое покупали! Вот твоё! – указала девочка, пока мама протягивала мужу рожок.

– Смотрите, все уже давно ушли. Идёмте скорее, пока они не уплыли! Я, по-вашему, зачем фотик взял?

Родители с Мариной пришли на пляж, где толпа уже собралась вдоль берега. Девочка, увидев дельфинов, отдала мороженое маме: глаза её горели от переполняющего восторга.

– Папа, мама! Дельфины! – восторженно произнесла Марина, заметив подплывших животных. Дельфины были серого окраса и сверкали на солнце.

– Это афалины, милая, – улыбнулась мама. – Смотри, кажется, они желают поиграть с тобой.

Дельфины плавали в нескольких метрах от берега. У одного из них над водой виднелся плавник, второй же, подняв голову, засвистел. Оба смотрели на девочку умными глазами.

– Мама, а что это за звук? – испуганно спросила Марина.

– Это так они разговаривают. Дельфины издают множество звуков, например, щелчки, свист, грохот. Сейчас вот, например, они свистят, – Мама подошла к дочери и помогла ей зайти в воду. – Не бойся, можешь их погладить. Вот так, – Мама, не боясь, протянула руку и с улыбкой погладила прохладную кожу дельфина.

– Я боюсь, – произнесла девочка. Второй дельфин, видимо, друг первого, подплыл ближе к ней и уткнулся носом-клювом в грудь девочки. Марина неуверенно протянула руку к спине дельфина и, дрожа больше от любопытства, чем от страха погладила ладошкой спинку животного.

– Мама, у него такая гладкая кожа! – воскликнула Марина.

– Конечно. Может, хочешь поиграть с ними? – предложила с улыбкой мама. Марина с радостью согласилась:

– Да!

– Вот, возьмите мой мячик! – подбежал к женщине мальчик лет пяти с надувным мячом в руках.

– О, спасибо. Может, сам попробуешь?

– Нет, я лучше посмотрю, – отказался мальчик, помотав головой и выпучив глаза, отступив назад на пару шагов.

– Дочка, лови мяч! – бросила мячик мама.

Маришка подняла руки, чтобы поймать мяч, летевший к ней. Однако дельфин оказался проворнее: он первым поймал мяч и попытался удержать его на носу, но тот упал в воду. Серый дельфин опустился под воду, нашёл мячик и вынырнул из морской глубины. Его друг перехватил мяч носом и, отплыв на некоторое расстояние от девочки, подбросил его вверх, а затем, подпрыгнув следом, ловко словил.

Марина смеялась и хлопала в ладоши, с горящими глазами смотря на весёлую игру дельфинов. Позже они начали перекидывать мячик друг другу, не забывая при этом совершать синхронные прыжки, а после медленно погружаться в воду.

После окончания игры животные подплыли к девочке и отбросили мяч. Он пролетел и упал на песок. Марина погладила дельфинов и те, в последний раз протяжно свистнув, быстро растворились в море. Марина выбежала из воды и, заметив подходящего отца с мороженым, молниеносно подбежала к нему с криком:

– Мороженое!

– Держи, – произнёс папа, отдавая счастливой Марине рожок.

– Спасибо! Ой, это другое, – заметила Марина.

– Оно растаяло, и я его съел, а тебе купил другое, – объяснил папа.

Марина с наслаждением откусила кусочек любимого лакомства, садясь рядом с родителями под зонтик.

– Папочка, мамочка, давайте заведём дельфина! Они такие хорошие!

Родители переглянулись. Мама улыбнулась, откусывая от сливочного рожка кусочек.

– Нужно подумать. Вернёмся домой и обговорим, – улыбнулся папа, убрав фотоаппарат в чехол.

– Да. Я свяжусь с Генри и спрошу его, – кивнула мама. – У него есть опыт в этом деле.

– Ура! Может, дядя приедет к нам в гости? – произнесла Марина восторженно. От предвкушения у девочки заблестели глаза.

– Возможно. Я расскажу тебе, как только окажемся дома. Я тоже давно его не видела. Надеюсь, брат согласится.

– Спасибо, мамочка! – крепко обняла маму Марина. – Ура! У меня будет дельфин!

– Мы ещё не решили!

– Вы самые лучшие родители на свете! – засмеялась девочка, обнимая маму с папой и целуя их в щёки.

– С днём рождения! – хором поздравили дочку родители.

Марина счастливо улыбнулась и ещё крепче обняла их.

Однажды утром Марина проснулась и увидела, что мама с папой собирают вещи. Она поняла, что наступило время уезжать из этого чудесного и волшебного места. На неё нахлынула грусть, но заметив согревающие улыбки родителей и вспомнив их обещание поговорить с дядей Генри насчет дельфина, Марина верила, что у неё скоро появится друг.

«Лишь бы дядя согласился!» – с этими мыслями Марина быстро оделась, поскольку родители начали ее поторапливать, накинула на плечо свой рюкзачок-кенгуру и, взяв маму за руку, уверенно вышла из номера отеля.

***

С момента возвращения домой с отдыха прошло несколько дней. Марина сидела в гостиной и рисовала. Она покусывала губу, хмурила брови, поправляла прическу: сдувала со лба непослушные локоны, непривычно нервничая.

Неожиданно на неё волной нахлынули приятные воспоминания, как по возвращении домой она слезно умоляла родителей открыть дельфинарий и приобрести дельфина. Девочка стояла на своём несколько дней, и родители, наконец, сдались.

Папа усердно готовился к предстоящей выставке картин в Москве: с самого утра и до позднего вечера засиживался в мастерской, завершая последние работы, иногда забывая про отдых.

В это время мама лежала, свернувшись калачиком на диване, и читала журнал. Неожиданно зазвонивший смартфон, лежащий мирно на столике, заставил Марию Васильевну невольно вздрогнуть. Женщина, вздохнув, неохотно отложила журнал с заинтересовавшей ее статьёй и потянулась за смартфоном.

Звонили с работы. Боже, ее подчиненные без неё совсем не могут справиться: даже в её единственный выходной не дают спокойно отдохнуть. А она итак целиком и полностью отдаётся работе, не видя совсем любимого мужа и родную дочь. Иногда ей даже кажется, что их лица, голоса, улыбки – все это вскоре растворится и исчезнет в небытие.

Мария Васильевна глянула в сторону дочки, увлеченно рисующей за столом цветными карандашами, и невольно улыбнулась: в сердце женщины разлилась нежность. Но вновь затрезвонивший смартфон напомнил о себе. Бизнесвумен посмотрела на «орущий» в руке телефон, требующий, чтобы наконец взяли трубку, и внезапно почувствовала, как нежность сменяется раздражительностью.

Тяжело вздохнув, мама пообещала дочке вернуться, когда решит проблему. Ответив на звонок, нефтяной магнат начала разговор, в ее голосе слышались металлические нотки. Когда она проходила мимо Марины, девочка испуганно вздрогнула, поджав губки: она редко слышала, как мама злится. Лицо женщины побагровело. Казалось, что она вот-вот перейдет на крик. Марина рефлекторно закрыла ладонями уши, готовясь к худшему, но ничего не произошло. Крика не последовало. Марина глянула в сторону двери: мама, разговаривая по телефону, вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Через небольшую щелочку до Марины донесся уже более спокойный мамин голос, и постепенно разговор совсем начал стихать.

Марина поежилась, внимательно прислушиваясь к разговору. Неожиданно наступившая тишина напугала ее. Она уже вскочила со стула, готовая бежать, чтобы разузнать, что же такое произошло, когда вдруг услышала голоса родителей. Она тут же почувствовала, как выдохнула от облегчения.

Только устроившись за столом и взяв в руки карандаш для того, чтобы продолжить рисование, девочка заметила, как дверь в гостиную отворилась, и в комнату, улыбаясь, вошел папа. Он прямиком направился к ней. Подойдя ближе, мужчина присел на корточки напротив дочки и нежно провел рукой по ее волосам:

– Маришка, солнце, не желаешь прогуляться?

– А мама пойдет с нами? – неуверенно спросила девочка, глянув в сторону двери, где скрылась женщина.

– Маму вызвали на работу. Не расстраивайся, давай лучше сходим в дельфинарий! Я уже закончил картину. Осталось ещё несколько, и будет полностью готово. Но это может подождать.

– Хорошо! – Марина радостно улыбнулась, в воодушевлении соскакивая со стула. Рисунки с карандашами остались нетронутыми лежать на столе. Девочка в предвкушении скорой прогулки неторопливо схватила папу за руку и потащила в сторону двери. Но их на полпути остановила мама, вошедшая в гостиную: она заметила растрепавшиеся волосы дочери и вздохнула.

– Маришка, твоя прическа растрепалась. Давай я тебя заплету. У меня есть двадцать минут.

Марина сморщила недовольно носик и надула губки. Девочка провела по волосам руками, стараясь привести их в порядок, но они еще больше взъерошились.

Маришка села на стульчик в нетерпении, когда ее заплетут. В воображении она уже была в дельфинарии, на таком ожидаемом представлении. Предвкушая, как она будет сидеть вместе с папой и смотреть яркое шоу, она не заметила, как начала вертеться – красивый сувенир, стоящий на полочке, японский колокольчик, висевший на потолке и отдающий приятной трелью каждый раз, когда подует ветерок, – все это привлекало внимание малышки.

Слыша мамины редкие вздохи и просьбы не вертеться, Марина замирала, но спустя секунду снова начинала крутиться.

– Если не угомонишься, прическа не получится, – приструнила мама дочку.

Замерев, Марина осторожно опустила взгляд на свое светло-желтое платье легкого покроя. Ей не терпелось уже бежать к дельфинам и раствориться в звуках их голосов и оточенных номеров, а еще ее тянуло снова провести ладонью по их гладкой нежной коже.

Каждое мамино движение отдавалось в сердце малышки щемящим волнением: девочке не терпелось узнать, какую прическу ей делает мама.

– Вот и все, – наконец прозвучал тихий голос Марии Васильевны.

Девочка с любопытством провела по голове рукой и почувствовала кончиками пальцев бугорки – это мама заплела ей косу.

– Спасибо, мам!

– Повеселитесь на представлении, – с улыбкой произнесла мама.

– Обязательно, – чмокнул в щеку жену Алексей Иванович. – Удачи на работе.

– Удача удачей, а вот терпения бы лучше побольше… – невесело засмеялась мама. – Ладно, счастливо! У меня ещё одно дело осталось, надо решить поскорее, – загадочно произнесла Мария Васильевна.

Папа понимающе кивнул.

– Папочка, я готова к приключению! – весело проговорила Марина, хватая отца за руку.

Папа взглянул на дочку. Прищурившись, он озадаченно произнес:

– Мариш ты кое-что забыла, – заметил он.

Ее глаза распахнулись от удивления.

– Шляпку забыла, – подсказал папа, надевая на голову дочери жёлтую с ромашкой шляпку, которая очень подходила к цвету платья Марины.

***

Как только за мужем и дочкой закрылась дверь, Мария Васильевна сию же минуту глянула на часы. Десять утра. Значит, в Сиднее сейчас шесть вечера, и Генри вернулся с работы. Наверняка как всегда первым делом наливает себе чашку горячего ароматного капучино.

«Надеюсь, Генри поможет мне», – подумала женщина, устраиваясь в кресле, обитом зеленой тканью, и ставя перед компьютером чашку зеленого чая. С щемящим от волнения сердцем она набрала брата по видеосвязи.

Глава 2

Брат Марии Васильевны оказался в Австралии не случайно. Бабушка Марины, будучи юной девчонкой, уговорила родителей отправить ее на месяц отдохнуть в далекую и загадочную Австралию. Теплая почти экзотическая страна покорила юную особу, но особенно запомнился тот отдых благодаря красивому загорелому мужчине. Увидев его теплую улыбку на многолюдном пляже, девушка не смогла его больше забыть. Мужчина был старше, но это не пугало ее. Опытный, заботливый и невероятно романтичный. Однако, как и любой курортный роман, все закончилось быстро. Страсть потихоньку угасла, открылись шкафы, в которых оказалась вовсе не Нарния, а те еще скелеты. Мужчина оказался владельцем крупнейшей сети дельфинариев. А еще готовился к свадьбе.

Девушка улетела, расстроенная после ссоры. Однако все стало серьезнее тогда, когда она вернулась в родной СССР: в ней успела зародиться новая жизнь – плод их запретной с Генрихом любви. Родители устроили девушке страшный скандал, но добраться до зятя не представлялось возможным – нормальных связей между странами все еще не было.

Родившийся восемь месяцев спустя мальчик был копией отца, поэтому у девушки не возникло сомнений, как его назвать – Генрихом.

Мальчик рос, мир вокруг менялся. Спустя время девушка познакомилась со своим, как оказалось, будущим мужем Василием. Предприимчивого паренька не испугала девушка с ребенком. Правда, Василий рассказывал всем, что имя сыну дано в честь его погибшего на войне дедушки Генри.

А когда мальчику исполнилось семь лет, у него появилась сестренка Маша.

Однажды десятилетний Генри увидел по телевизору интервью с известным архитектором, который показывал телезрителям свои первые проекты. От увиденного бумажного двухэтажного дома с садом у мальчишки захватило дух. Он, не откладывая, побежал к родителям и попросил купить набор для творчества. Родители поддержали сына, считая это недолгим увлечением мальчика. Генри строил города из пластилина, потом перешел на бумагу и клей. Первые работы ему не нравились, но мальчишка не сдавался и пробовал снова и снова.

И вот пару месяцев спустя счастливый третьеклассник, наконец, представил в школе свой первый проект и получил за него от учительницы по труду законную пятерку. А позже Генри узнал от нее, что та отправила с разрешения родителей его проект на детский конкурс «Юный архитектор». По результатам конкурса его проект занял призовое место, а мальчик получил приятный подарок.

Архитектура вошла в жизнь Генри плавно: он интересовался историей архитектуры, архитектурой высоток, в мечтах представляя, как его проекты становятся реальностью. От таких мыслей мальчик радостно улыбался, уверенный в том, что это однажды обязательно случится.

Однажды на школьной перемене одноклассники предложили удивленному Генри билеты на предстоящее шоу в дельфинарий.

– Мы бы сами сходили, но внезапно бабуля заболела, мы поедем к ней, – произнес опечаленный одноклассник.

Генри поначалу отказывался брать билеты, но друзья настояли, и мальчик сдался.

– Спасибо за билеты! – поблагодарил Генри ребят, счастливо расплываясь в улыбке: в воображении он уже сидел с родителями и сестрой на новом шоу.

Когда Генри показал маме билеты, она устроила ему взбучку, а после этого позвонила родителям одноклассников. Узнав от них, что все в порядке, мама положила трубку и быстро начала собираться на представление.

И вот они возвращались с зажигательного шоу: идя по вечерней улице и вдыхая свежий осенний воздух, Генри вспоминал, как он плавал в бассейне, крепко держа дельфина за плавник.

Трехлетняя Маша шла рядом, сжимая в руке подтаявшее мороженое: она не съела его полностью, лишь испачкалась в шоколаде. Мама, держащая дочь за руку, забрала у малышки рожок и отдала его сыну. Генри с восторгом начал уплетать лакомство, пока мама доставала из сумки салфетки и тщательно вытирала лицо, пальцы и испачканную шоколадом светлую курточку дочери.

Съев мороженое, мальчик спросил у матери:

– Мам, мне очень понравилось шоу! Давай еще раз съездим в дельфинарий?

– И мне понравилось! – вторила довольная Маша.

Ольга Петровна смотря на счастливых детей, согласилась:

– Хорошо. Как-нибудь сходим еще.

Той же ночью мальчику приснился яркий сон: он плавал в бассейне под большой пальмой вместе с дельфинами и держался за плавник одного из них. Солнце высоко, на небе ни одного облачка. На улице стояла невыносимая жара, но вода в бассейне приятно холодила кожу. Внезапно мальчик взмыл ввысь вместе с дельфином. В этот момент его глаза расширились от удивления: он увидел рядом несколько пальм, бескрайнее небо, горячий желтый песок и почувствовал себя счастливым.

Утром за завтраком, уплетая кашу за обе щеки, Генри рассказал родителям о сне. Мама, услышав о дельфинах, засветилась:

– О, у меня сонник есть с собой! Давай узнаем, что он означает! – заговорщическим тоном проговорила мама, доставая толстую книгу.

– Мам, я все равно в это не верю, – скептически поморщился мальчик, продолжая жевать кашу. Маша же с энтузиазмом погладила обложку книги, после чего мама начала искать нужную страницу.

– О, нашла, – произнесла мама, пробегая внимательным взглядом по странице.

Муж, видя счастливое лицо жены, выдохнул и, потянувшись к сыну, снизил тон до шепота:

– Ох, я знаю этот взгляд. Она меня постоянно мучает вопросами о снах.

– Пап, но ты ведь ее все равно любишь? – тихо спросил Генри, тоже поглядывая на маму.

– Так, дорогие мои мужчины, я вообще-то все слышу! – оборвала шепот отца и сына женщина, усмехнувшись. – Генри, – обратилась мама к сыну, – готов услышать толкование твоего сна?

Генри посмотрел на папу, тот сочувственно улыбнулся ему. Вздохнув, мальчик кивнул:

– Давай. Надеюсь, сон хороший.

– Конечно! Дельфины снятся к большим переменам! – сказала женщина и прочитала полное толкование сновидения сыну. Текст несказанно понравился ей. – О, сынок, это так замечательно!

Счастливая Ольга Петровна отложила книгу в сторону. С ее лица не сходила улыбка, будто это ей приснился сон с дельфинами.

– Так, жена, не забивай голову парню своей эзотерикой!

– Эзотерика – не ерунда, а настоящая наука! Как гороскоп или фэн-шуй!

– Родители, я вас, конечно, люблю, но в мистику я все равно не верю. Мам, я верю тебе, а не сонникам, – вмешался в спор родителей Генри.

***

Генри уже перешел в пятый класс, когда в жизнь мальчика неожиданно постучались перемены. Именно тогда он понял, кем хочет стать после окончания школы: его сильно тянуло к дельфинам. Парнишка готов был целыми днями пропадать с родителями на шоу.

Родители с сестрой сидели в гостиной и смотрели мультик, когда в комнату с серьезным видом залетел Генри и с горящими от восторга глазами выпалил:

– Знаете, я хочу стать морским биологом!

Родители заинтересованно переглянулись, а Маша наклонилась к маме и шепотом спросила:

– Мам, а кто это?

Мама не успела ответить на вопрос дочери, потому что в разговор вмешался Генри:

– Морской биолог – это человек, изучающий дельфинов! А они мне нравятся!

– Здорово! – выдохнула в восхищении сестра. – Братик, ты такой умный!

Генри зарделся от похвалы младшей сестры. Сев на диван напротив нее, мальчик с интересом взглянул на Машу и поинтересовался:

– Медвежонок, а ты кем мечтаешь стать, когда вырастешь?

Девочка надула губки, но тут же улыбнулась:

– Магнатом, как папа! – серьезно ответила Маша, вновь надувая губки.

Все засмеялись. Мама погладила дочь по голове, а сына обняла. Отец посадил дочку на колени, а Генри устроился на месте сестренки, и семья продолжила смотреть мультфильм.

Генри изредка отрывался от экрана телевизора и поглядывал на Машу, ёрзающую то и дело на папиных коленях. Он с улыбкой думал о том, какая все же у его сестрички богатая фантазия.

***

После первой школьной линейки Машу домой забрал брат. Он закинул себе на плечо ее тяжеленный портфель с учебниками и взял сестру за руку.

– Как прошел первый день в школе?

– Скучно, – произнесла устало первоклашка, потерев нос. – Генри, а почему тебя папа с мамой назвали Генри? – поинтересовалась внезапно Маша.

Вопрос сестры заставил Генри остановиться. Он внимательно взглянул на девочку, вспоминая. Пожав плечами, парень ответил:

– Папа с мамой мне сказали, что они меня назвали так в честь деда.

– Да? – с любопытством спросила Маша, – мне нравится твое имя! Оно необычное, даже волшебное!

Генри кивнул, взял вновь сестренку за руку и повел ее домой, где их в холодильнике дожидался большой торт с надписью из разноцветного крема: «Поздравляем с 1 сентября!» А когда вернулись родители и пришла в гости бабушка, они устроили праздничное чаепитие. Торт оказался очень вкусным: шоколадный с взбитыми сливками и кусочками груши. Все не заметили, как съели по три куска. После чаепития Маша невзначай поинтересовалась у мамы:

– Мам, а почему вы Генри назвали Генри?

Мальчик легонько наступил ей на ногу, и Маша поморщилась. Родители переглянулись: в глазах взрослых промелькнула тревога.

– Мы назвали его так в честь покойного деда Генри, – ответила мама спокойным голосом, глянув на мужа. Василий Петрович кивнул.

Генри потянулся к сестре, чтобы сказать: «Ну вот видишь, я же говорил!», но неожиданный крик бабушки со стороны отца ошеломил парня:

– Что? Покойный дед Генри? Не было такого! Что ты их слушаешь? Так зовут твоего родного отца! Чего вы врете ребенку? – возмутилась пожилая женщина.

Все замолчали. Василий глянул на родственницу, в его глазах читался немой вопрос: «Ну и зачем?» Старушка внезапно поняла, что выболтала семейную тайну, которую все хотели скрывать.

– Ой, – удивленно проговорила она, закрывая рот рукой. – Видимо я влезла не в свое дело… – прошептала она, моментально побледнев.

Генри, ошарашенный открывшейся правдой, переводил взгляд с притихших родителей на испуганную родственницу. Он не понимал, что происходит.

– Мам, это правда? Нет никакого деда? – ему пришлось приложить усилия, чтобы задать вопрос. Парень чувствовал, как к горлу подступил склизкий неприятный ком, и попытался сглотнуть, но ничего не вышло. Поэтому он протянул руку к графину, налил в кружку воды и жадно начал пить. Его не волновало, что жидкость течет по его подбородку, Генри был сосредоточен на комке в горле, мешающем ему свободно дышать.

– Да, – прошептала мама, видя ошеломленный взгляд сына. – Твоего настоящего отца зовут Генрих. Мы с ним познакомились в Австралии во время моего отдыха. После возвращения домой мы больше не виделись, – призналась Ольга Петровна, дождавшись, когда сын сел на стул.

– Почему?

– Я встретила Василия, и у тебя родилась сестренка, – мягко проговорила мама. Она смотрела на Генри с любовью во взгляде, но парень мог поклясться, что на миг ему показалось, как в глазах женщины промелькнуло чувство вины. – Да, Вася не твой родной папа, но он любит тебя, как своего сына.

– Почему «как»? Ты и есть мой сын, – подтвердил тихим голосом слова жены Василий Петрович.

Генри поморщился, когда отец назвал его сыном. Оглядев всех присутствующих, мальчик резко соскочил со стула и процедил сквозь зубы:

– Как вы могли скрывать от меня правду?! Я же вам доверял! Ненавижу вас! – выпалив все это, парень выскочил из-за стола, готовый уйти.

– Сынок, – окликнул подростка отец, но в ответ увидел злой взгляд Генри. Мальчик скривился и прокричал:

– Не называй меня сыном! Ты мне не отец! – прошипел он едкие слова, будто выплюнув. Генри видел, как его полные ненависти слова причиняют невыносимую боль отцу. Только увидев, как на лице мужчины отразились муки, юноша удовлетворенно продолжил:

– И Машка мне не сестра! Отстаньте от меня, ясно?!

От перекошенного злобой лица старшего брата Маша тихо заплакала, сжавшись от страха на стуле. Мальчик посмотрел на нее, на родителей и побледневшую бабушку, а затем, довольный, что смог посеять в сердцах родителей смятение, выбежал из кухни, прежде чем они смогли его остановить. До них тут же донесся топот по лестнице и сильный хлопок двери его комнаты.

Маша сжала ручки в кулачки и посмотрела на маму.

– Мамочка, Генри меня больше не любит? – всхлипнув, спросила она.

Мама крепко обняла дочку и, погладив ее по волосам, заплетенным в косы, покачала головой, уверяя ее в обратном. Прижав девочку к себе, женщина и сама чуть не плакала. Успокаивая дочурку, она пыталась уверить ее, что братик ее любит, просто сейчас он немного взволнован и не знает, как ему поступить. Поэтому ему нужно немного побыть одному. Маша отстранилась от мамы и понимающе кивнула. Она смотрела на сидящую неподалеку бабушку и неожиданно выпалила:

– Бабуля, что ты наделала?!

Мама встала со стула и начала нервно наматывать круги по комнате, но ее остановил муж, взяв за руку, переплетая пальцы.

– Знаю, ты хочешь поговорить с ним, но, думаю, сейчас не время для разговора. Ты лишь усугубишь ситуацию. Сейчас у него переходный возраст, и все твои слова Генри воспримет в штыки.

– И что ты предлагаешь?

– Оставь его одного. Позже, когда он успокоится, я сам с ним поговорю, – муж обнял жену, а бабушка засобиралась домой, еще раз извинившись напоследок.

– Мам, не уходи, – сказал Василий. – Если честно, это наша вина. Мы сами должны были рассказать ему правду, а не выдумывать сказки о несуществующем дедушке.

Сын обнял расстроенную маму, и они вернулись за стол.

***

А в этот момент Генри сидел в своей комнате и смотрел в одну точку. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как он стремительно выскочил из кухни. В голове прокручивались события этого дня о том, как он узнал горькую правду. Эта сцена непрестанно перематывалась в его голове как заезженная пластинка, не собирающаяся останавливаться, из-за чего парень в отчаянии схватился за волосы и с силой сжал их руками. Лишь почувствовав резкую боль, школьник сжал зубы и взвыл от досады. Сердце парня разрывалось от предательства родных ему людей.

В дверь тихо постучали, и не прошло и секунды, как в комнату, словно метеор, ворвалась Маша.

– Братик, ты в порядке? – спросила обеспокоенная девочка, нерешительно подходя к нему.

– Уходи, – тихим голосом проговорил мальчик, не глядя в сторону сестры.

Маша замерла, но спустя пару секунд продолжила:

– Братик… – начала она, но, заметив ненавистный взгляд брата, осеклась на полуслове. – Прости…

– Это все из-за тебя! – выпалил злобно Генри. – Я вас ненавижу!

Маша на враждебный взгляд старшего брата лишь расплылась в улыбке и, подбежав к нему, обвела тонкими руками его шею, уткнувшись в грудь.

– Ты что… – удивленно начал Генри, но сестренка, еще крепче прижавшись к нему, тихим, но уверенным голосом произнесла:

– Знаешь, что нам каждое утро говорила воспитательница? Она говорила: «Все, что ни делается, – к лучшему», – и просит нас не унывать, – Маша отстранилась и обхватила лицо Генри руками, продолжая улыбаться. – Поэтому не дуйся, братик, а то лопнешь!

– Это не так просто. А как бы ты поступила?

Маша задумалась, при этом плюхаясь на мягкий диванчик возле окна:

– Наверное, сначала мне бы стало грустно, но потом я бы обрадовалась от новости, что у меня стало на одного папу больше! Генри, это же так здорово – иметь двоих пап! Можно каждый день у обоих просить двойные порции мороженого! – при упоминании о лакомстве девочка облизала губки.

Генри рассмеялся: парень не мог долго обижаться на родных. Он потянулся к сестре и крепко ее обнял:

– Спасибо, сестренка, и прости.

– Ну… Если ты мне купишь большую порцию любимого сливочного мороженого, тогда прощу.

– Заметано!

Вечером Генри решал задачку по физике, когда в комнату постучали, и заглянул папа.

– Давай поговорим? – спросил осипшим голосом отец, не решаясь войти.

Генри вздохнул, отложил учебник и, бросив ручку на тетрадку, повернулся в кресле к отцу.

– Давай. Послушаю, что ты еще хочешь мне сказать, – с металлическими нотками в голосе процедил парень. В его глазах мелькнуло отвращение, но тут же пропало.

– Я понимаю, что ты сейчас сердишься, Генри, но пойми, пожалуйста… Мы не желали тебе зла.

– Ладно раньше не сказали, а сегодня-то зачем надо было врать? Если бы бабушка не проболталась, я бы так ничего и не знал! – обвиняюще произнес он, смотря на отца. Губы парня были сжаты, а во взгляде разгоралась злость, которую парень старался подавить.

– Генри… – попытался объяснить папа, но мальчик отвернулся от отца и покачал головой.

– Пожалуйста, уходи. Ты мне мешаешь, – отвернулся к учебнику Генри.

– Просто не забывай, что мы все равно тебя любим, – тихо произнес мужчина.

Парень сжал зубы, но промолчал, подавив в себе желание громко закричать и ненароком нагрубить отцу еще больше.

Обида все еще не проходила. Когда за мужчиной закрылась дверь, глаза мальчика защипало от слез. Генри попытался сконцентрироваться на задачке, но короткий болезненный разговор с отцом все еще не давал вернуться в русло.

– Зараза! – выругался Генри и, резко соскочив с кресла, подбежал к шкафу, быстро вытащил джинсовку и выскочил из комнаты.

Мама, увидев сына, попыталась остановить его, но заметив его озлобленный взгляд, не решилась. Генри надел кроссовки и, хлопнув входной дверью, выбежал из квартиры. Он знал, что ему стоит на время сменить обстановку: парню казалось, что атмосфера квартиры стала давить ему на мозг, и если он не изменит это, то точно задохнется.

***

Мальчик сидел на качелях на детской площадке. Крепко сжимая ручки качелей, он отталкивался от земли, медленно набирая скорость. Чувствуя, как лицо обдувает легкий ветерок, парень вновь оттолкнулся от земли и взлетел ввысь. Не отрываясь, он смотрел на небо, и ему казалось, что если протянуть руку, то обязательно можно до него дотянуться.

Почему-то именно здесь, на детской площадке, которая вечером была совершенно пуста, он порадовался одиночеству, которое позволило привести свои мысли в порядок.

Из головы все не выходил недавний разговор с отцом. Попытки мужчины поговорить с Генри не увенчались успехом, поскольку парень не желал его выслушать. Да, он был зол на родных, поэтому не сдержал свой гнев и нагрубил отцу. Но, хоть юношу и съедала изнутри горькая обида, Генри понимал, что погорячился с обвинениями. Он знал, что родители и Маша его очень любят. Да и вообще, если так посмотреть, то повезло ему с семьей. И раз они скрывали от него правду о его родном отце, выходит, у них были на то причины. Генри вспомнил, как папа ему говорил, что настоящий отец не тот, кто родил, а тот, кто воспитал. Кто видел первые шаги ребенка, сидел, когда у того была лихорадка, и поддерживал его начинания в спорте. Вспоминая об этом, мальчик решил, что как только вернется домой, обязательно первым делом извинится перед папой.

«Похолодало», – мелькнула мысль, и Генри почувствовал, как по его рукам побежали мурашки. Джинсовка не спасала от собачьего холода, но юноша не торопился домой. В спину неожиданно ударил сильный ветер и вдруг на асфальт упала первая дождевая капля. Потом следующая. И еще. И еще. Генри не успел опомниться, как холодные крупные дождевые капли превратились в настоящий ливень. Он буквально хлестал его по лицу, а одежда моментально промокла насквозь.

Выругавшись, юноша соскользнул с качели и побежал к дому по сырой траве. Он свернул к извилистой тропке и припустил что есть силы к видневшейся из-за деревьев многоэтажке. Он так сильно торопился, что не заметил лужу, и со всего маху наступил в нее. Брызги фонтаном разлетелись, задев брюки и насквозь промочив кроссовку. К счастью, подъезд оказался уже совсем рядом. Юноша перепрыгнул маленький ручеек, стекавший с крыши из водосточной трубы, и наконец укрылся под козырьком у входной двери

Домой не хотелось. Он вдохнул воздух, пропитанный свежестью после дождя. Генри представлял, как вернется домой и извинится перед папой. От одной этой мысли парню стало страшно. Неожиданно входная дверь открылась, и на улицу вышел отец.

– О, ты здесь! А я тебя пошел искать, – воскликнул мужчина.

– Пап, прости меня, – мальчик стыдливо опустил глаза. – Ты для меня единственный папа на свете. Я сожалею о сказанных словах, на самом деле я так не дум…

Мужчина порывисто обнял мальчика и погладил его по спине:

– Я знаю, сынок, все в порядке. Я не обижаюсь. Ты весь сырой. Идем скорее домой, мама переживает.

Все так же в обнимку они зашли в подъезд и поднялись в квартиру. Там их уже ждала обеспокоенная мама.

– О боже, Генри, ты весь мокрый. Иди скорее греться в ванную, заболеешь же! – женщина помогла мальчику снять мокрую куртку и понесла ее сразу же в стирку, попутно включая набираться горячую воду.

После душа сын вернулся на кухню, где в это время мама готовила ужин, а на столе его дожидалась кружка с каким-то напитком, от которого поднимался пар.

– Для начала чай с медом. И без разговоров, – строго отрезала женщина.

Парень хотел сморщить нос, но, заметив пристальный взгляд матери, сдался. Усевшись на обитый кожей табурет, Генри обхватил тонкими смуглыми пальцами горячую кружку и глотнул чай.

«Приторно сладко. Пахнет липой», – сделав несколько больших глотков чая, Генри внезапно закашлялся. Он все же не удержался и сморщил нос, отставив подальше кружку.

– Мамочка! Я хочу найти своего настоящего отца. Того, из Австралии. Его же Генри зовут, да? – произнес неуверенно мальчик.

– Да, его зовут Генри, – мама выключила плиту и села напротив сына. – Он, как и ты, очень сильно любит дельфинов, мог по нескольку часов говорить о них. Иногда я думала, что он ходячая энциклопедия о дельфинах, потому что он мог ответить на любой мой вопрос о млекопитающих, – женщина вытерла внезапно выступившие на глазах слезы.

– Круто! Вот значит, почему меня так отчаянно влечет к морским обитателям! – догадался мальчик.

Ольга Петровна, видя восторг сына, засмеялась и встала, чтобы перевернуть котлеты.

– Да, ты прав, скорее всего, у тебя от него такая любовь к дельфинам. Ведь и для твоего отца эти необыкновенные животные являются настоящей страстью, – уверенно произнесла женщина, ставя перед Генри тарелку с ужином.

Генри улыбнулся, поблагодарил маму и начал есть.

– А еще Генрих владелец сети дельфинариев, – как бы между прочим добавила Ольга Петровна.

– Правда? И у нас в стране? – глаза мальчика загорелись восторгом. От неожиданности он перестал жевать, ожидая ответа мамы. Генри пристально следил, как женщина медленно налила себе в чашку кофе и неспеша отпила из нее.

– Вот именно, что у нас, к сожалению, нет. Но я уверена, что и у нас скоро откроется дельфинарий, – произнесла уверенно Ольга Петровна. – Всему свое время, сынок.

– Так ты не против, если я попробую отыскать отца? – уточнил с улыбкой Генри, прожевав еду. – У тебя, может, есть его фото?

Ольга Петровна покачала головой.

– Есть, надо только поискать. Я тоже постараюсь найти что-нибудь про Генриха.

Мальчик кивнул, моментально просияв. Он соскочил с табурета и крепко обнял мать.

После ужина, придя в гостиную, Генри извинился перед родителями и сестрой. Прося у родных прощения, мальчик ясно ощущал, как его руки и все тело дрожат, а щеки предательски горят от стыда и вины.

– Вы самые лучшие родители на свете, – прошептал сквозь слезы парень, обнимая родных.

– А как же я? – подбежала к ним Маша. – Тоже хочу обнимашки!

– Конечно, – тепло ей улыбнулся Генри и, легким движением руки подхватив девочку, закружил ее по комнате. Маша от этого звонко засмеялась.

После разговора по душам и полученного прощения Генри с родными приняли решение о том, что в их семье больше не будет зарождаться недоверие друг к другу. Поэтому они договорились, что всегда будут рассказывать о своих проблемах.

***

На поиски родного отца у Генри ушло больше времени, чем он рассчитывал. Он перепробовал все источники информации по розыску пропавших людей: идея, когда-то давным-давно посетившая его, сейчас не казалась ему такой простой. Генри никак не ожидал того, что разыскать папу на деле окажется не так просто. А ведь он желал лишь увидеться с ним и пообщаться.

Школьник, сидя за компьютером уже битый час, упорно набирал текст на клавиатуре, в душе надеясь найти крупицы полезной информации о Генрихе-старшем. Он не может сейчас сдаться! Ни за что!

Генри нервно провел вспотевшей ладонью по темным волосам и устало выдохнул: пересохшее горло требовало воды. Парень на миг оторвался от экрана компьютера и, открыв рюкзак, извлек из него бутылочку минеральной негазированной воды и начал пить. После этого он с былым энтузиазмом продолжил исследовать всемирную паутину. Ловкие пальцы мальчишки стремительно набирали текст. Генри вчитывался в буквы, нервно покусывал губу, бормотал, что все это не то, и, не останавливаясь, продолжал снова.

Спустя еще пару часов Генри наконец наткнулся на нужную статью. По крайней мере, парень возлагал на нее большие надежды. Он почувствовал, как по его телу прошла приятная дрожь. Мальчик боялся лишний раз пошевелиться, прислушивался к учащенному сердцебиению и не отрывал взгляд от приковавшей на экране компьютера статьи, в которой упоминался Генрих-старший. Понимая, что вышел на нужный след, Генри начал радостно вчитываться в текст, но понять ему ничего не удалось: информация была написана на английском языке. В этот момент парень пожалел, что прогуливал уроки по иностранному языку.

– А ведь все так хорошо начиналось! Ладно, еще рано сдаваться! – подбодрил себя Генри. Он встал со стула, подошел к книжному шкафу и откопал в куче учебников завалявшийся пыльный словарь. Вернувшись к столу, он с энтузиазмом начал искать незнакомые слова.

Юноша так сильно погрузился в перевод, что даже не сразу заметил отворившуюся дверь и вошедшую в его комнату маму.

– Генри! – окликнула его Ольга Петровна, прикоснувшись к плечу сына. Генри, вздрогнув, резко обернулся, но увидев перед собой маму, облегченно выдохнул.

– Напугала! Что случилось?

Мама, звонко засмеявшись, показала изумленному парню шкатулку. Увидев в глазах сынишки любопытство, мама, сделав загадочное лицо, уселась на диван и похлопала по месту рядом с собой.

– Что это? – спросил мальчик, когда оказался около нее.

Мама открыла замок на шкатулке, и глазам парнишки предстало ее постыдное австралийское прошлое. Он рассматривал несколько пыльных вещиц, пока вдруг его взгляд не зацепился за лежащую в самом низу потертую временем совместную черно-белую фотографию мамы и его отца. Мальчик замер и взял в руки фото, пристально вглядевшись в снимок. Генри с удивлением заметил, что действительно имеет схожие черты с этим незнакомым мужчиной. Такие же глаза, форма челюсти и улыбка. В куче вещей нашлась и небольшая вырезка из какого-то журнала. Текст оказался полностью на английском. Здесь на помощь ему пришла мама, которая без труда перевела написанное. Это и дало первую зацепку – название дельфинария. Вместе им удалось найти информацию об учреждении. А после потребовалось еще несколько недель, чтобы наконец-то дозвониться до нужных людей, которые знали Генриха. В один из вечеров мальчик сидел за учебниками, когда к нему в комнату вошла мама, которая выглядела очень взволнованной.

– Я связалась с Генрихом. Рассказала ему о тебе. Он обрадовался и хочет с тобой познакомиться! – ликующим тоном сообщила Ольга Петровна. – Правда, он не понимает по-русски: я говорила с ним по-английски. Но он дал мне свой адрес электронной почты. Хочешь ему написать? Я помогу тебе с оформлением письма, – ободряюще произнесла она, крепче сжав плечо сына.

– Спасибо! – радостно поблагодарил Генри, крепко обняв маму. – Давай прямо сейчас напишем!

– Хорошо, – кивнула, улыбаясь, женщина, пододвигая ближе к себе табурет и удобнее усаживаясь на него. – Что ты хочешь ему сказать? Диктуй.

Генри, затаив дыхание, смотрел, как мама длинными ловкими пальцами ввела заветный адрес вверху экрана компьютера. И тут же, не прерываясь ни на минуту, начала под его диктовку набирать письмо на английском.

– Вот, все готово! – сообщила довольная мама, дописывая последнее предложение. Юноша вгляделся в текст, но снова не смог ничего распознать. У Генри вновь мелькнула мысль, что нужно срочно выучить язык. Он ему точно может пригодиться в жизни. Мама, видя появившуюся на лице сына растерянность, нежно погладила его по спине.

– Мам, но здесь столько непонятных слов… – в голосе подростка послышалось смятение. – Как же я с ним буду разговаривать без знания языка? – спросил он, беспомощно взглянув на мать.

– Не переживай! У меня для тебя кое-что есть, – со знанием дела подмигнула сыну Ольга Петровна. Она осторожно извлекла из кармана халата диск и с блеском в глазах протянула сыну. – Вот, держи. Рада, что он, наконец, пригодился.

– А что на нем записано? – с любопытством поинтересовался Генри, взяв диск.

– Уроки английского! – засмеялась мама. – Я его купила для себя, но времени заниматься не было. Ну а теперь тебе он точно пригодится.

– Но английский же сложный! У меня в школе по нему ничего не выходит, – расстроенно проговорил мальчик.

– Ты справишься. Английский язык очень прост в изучении. А на диске все и вовсе в игровой форме для начинающих, – уверенно произнесла мама, прежде чем выйти из комнаты сына. Напоследок она взглянула озорным взглядом на Генри и подразнила:

– Между прочим, ты сам захотел его найти и желаешь с ним поговорить. Если это была лишь твоя прихоть, то остановись прямо сейчас. Но, если же это не так, то тогда смело иди к своей цели. Иначе все зря. Первый шаг уже сделан, и за тобой остается выбор: либо ты идешь дальше к своей цели, либо остаешься на месте. Но тогда в твоей жизни ничего не изменится. Так что выбор за тобой, – нежно улыбнулась мама, кивком показывая на диск в руках сына и закрывая за собой дверь. Мальчик остался один пребывать в противоречивых чувствах.

Генри сел на стул, повернулся к монитору и взглянул на открытую вкладку, напоминающую о совершенном первом шаге.

Верно.

Мама права.

У него первого появилось желание узнать об отце. Начало уже положено и обратной дороги нет.

Раз мама уверяет, что язык несложный, значит Генри сделает все возможное. Воодушевившись, мальчик открыл дисковод и погрузил в него диск. Тут же на экране монитора появилось несколько папок. Мальчик решил начать с первой.

***

Теперь каждое утро за завтраком не обходилось без разговоров на английском, благодаря которым практика становилась все лучше: мама вместе с Машей с радостью вызвались помочь Генри с овладением языка и проработкой его произношения.

Папа, глядя на жену и детей, спокойно пил чай, вслушиваясь в разговор. Он вспоминал, как поначалу ему казалось вся эта идея дикостью, но постепенно махнул рукой: мужчина был рад, что сын решил исследовать иностранный язык, который в ближайшем будущем здорово ему поможет.

Однажды вечером Генри зашел в электронную почту и заметил, что его дожидается письмо. Он с ликованием позвал маму, и они вместе прочли послание, которое оказалось от Генриха. В письме говорилось о том, что Генрих-старший приглашает сына на летние каникулы в Сидней. Мальчик и отдохнет, и заодно познакомится с отцом. Мужчина был не против, если сын приедет со своей мамой.

Генри понравилась идея об отдыхе в Австралии, но взволнованная мама решила дождаться мужа с работы для принятия окончательного решения. Однако Василий полностью поддержал инициативу Генриха. Ольга Петровна написала ответ и тут же вместе с мужем отправилась в аэропорт покупать билеты в Австралию для себя и сына.

***

Полет выдался на редкость удачный: мать с сыном не заметили, как оказались в Сиднее. Их уже встречал смуглый и подтянутый темноволосый мужчина. Заметив их, он метнулся к матери с сыном. Он крепко обнял Ольгу Петровну и расцеловал ее в обе щеки, а после обратил внимание на мальчика. Мужчина что-то непринужденно сказал, однако Генри почти ничего не понял. Его охватила паника, из-за чего он со страхом посмотрел на маму и дернул ее за руку. Женщина моментально все поняла и перевела реплику Генриха.

– Не волнуйся. Он приветствует тебя, тезка, – женщина приобняла сына за плечи, а после что-то снова сказала на английском.

Из аэропорта Генрих отвез их в ресторан, а после сразу к себе домой, чтобы гости могли отдохнуть с дороги.

На следующее утро после легкого завтрака Генрих предложил сыну сходить в его дельфинарий. У мальчика тут же загорелись глаза. На ломаном английском он начал заваливать мужчину вопросами. Генрих отвечал, но в какой-то момент заметил, что сын его не всегда понимает, и пытался еще больше упростить фразы, а иногда и вовсе пытался показать что-то жестами. Мама, попивая кофе, не вмешивалась в происходящее и пыталась сдержать смех.

Закончив завтракать, бизнесмен и его гости сели в машину и поехали в дельфинарий.

Когда они вышли к большому зданию, Генри застыл. Он не шелохнулся, когда мама легонько прикоснулась к его руке, а Генрих-старший поинтересовался, все ли в порядке. На уверенный кивок женщины владелец сети дельфинариев успокоился.

Ольга Петровна с пониманием смотрела на ошеломленного сына, зная, что здание поразило будущего архитектора.

– Ладно, идем, – наконец оторвался от переливающегося на солнце металла Генри, мягко беря мать за руку. Генрих отворил перед посетителями двери дельфинария, и они вошли в помещение.

Юноша с первого взгляда отыскал бассейн с серым дельфином и подошел к нему.

– Это мальчик? – спросил парень на английском, остановившись у кромки бассейна.

– Это девочка, – поправил парня подошедший отец.

Генри почесал затылок: он всегда так делал, когда ему было неловко.

– Генрих, – окликнул отца юноша. Мама с мужчиной подошли ближе. – Как ее зовут?

– Керри.

– Керри, – с воодушевлением повторил парень. Дельфин на звук своего имени засвистела. – Красавица.

Постепенно Генри узнавал от Генриха-старшего все больше о любимых животных, начиная с любимой еды и заканчивая играми.

Мама с сыном провели в Сиднее месяц, по окончании которого с сожалением и слезами вернулись домой. Однако Генрих пригласил их к себе и на следующее лето, поэтому расставание не казалось таким горьким.

***

Время шло. Генри уже перешел в девятый класс. Каждое лето он летал в Сидней на каникулы к отцу. Однажды по возвращении домой из Австралии он задумался, что ему делать дальше. Перед парнем впервые встал выбор: стать архитектором или морским биологом.

Юноша, не зная, как поступить, решил посоветоваться с родителями, в том числе с Генрихом старшим. В ходе одного из таких разговоров бизнесмен спросил Генри, не желает ли тот учиться в Австралии. Парень, услышав предложение, опешил. Положив трубку, он пришел в гостиную, где на диване сидела мама. Заметив возбужденного сына, Ольга Петровна удивленно взглянула на него:

– В чем дело?

Генри всего распирало от волнения. Парню не верилось, что все происходящее ему не снится. Генри даже ущипнул себя и вскрикнул: боль оказалось реальной. Выдохнув, юноша надломленным от неожиданности голосом произнес:

– Генрих неожиданно позвонил.

Он вкратце пересказал разговор с родным отцом, и мама восторженно поддержала его. На звук голосов в гостиную вошел Василий Петрович и, встав в дверях, с интересом начал наблюдать за ними. Генри переживал о том, что папа будет против его учебы за границей. Мужчина, ясно расслышав в голосе сына растерянность, уверенно подошел к нему и поинтересовался, сам-то он хочет учиться в Австралии? Генри, подумав несколько минут, утвердительно кивнул. Отец похлопал сына по плечу, в итоге подытожив:

– Я тоже не против твоей учебы.

Генри, обрадовавшись, что родители не препятствуют его будущему, моментально почувствовал, как в сердце зарождается облегчение. Он, не теряя ни секунды, поблагодарил их и с восторгом выскочил из гостиной. Он вбежал на всех парах в комнату и, не откладывая разговор в долгий ящик, набрал номер отца. Как только он услышал в трубке голос Гериха-старшего, парень сообщил мужчине, что он с радостью принимает его предложение.

На самом деле он уже распланировал, что после окончания школы подаст документы сразу в несколько учебных заведений на архиктектурный факультет. Но у судьбы оказались другие планы на его жизнь. Как всегда говорил папа: «Если не рискнешь – не узнаешь. И тогда будешь сожалеть всю свою оставшуюся жизнь, что не поступил именно так, как хотел».

Закончив разговор, Генри удовлетворенно вздохнул, скрестив за головой руки, и откинулся на спинку кресла, улыбнувшись.

***

После удачной сдачи последних экзаменов восемнадцатилетний Генри переехал к отцу и заселился в ту же комнату, что и обычно на летних каникулах. Его уже приняли в австралийские вузы на совершенно разные специальности. Проведенное время с родным отцом дало свои плоды – Генри не смог отказаться от идеи стать морским биологом и проводить время с дельфинами, которые оказались необычайно умными животными. Но парень не оставил в прошлом и мечту увидеть вживую спроектированный им дом. Перед парнем стоял сложный выбор, который неожиданно просто помог решить Василий Петрович – начать учиться на обоих направлениях, а потом определиться, что больше нравится. Однако юноша определиться не смог и в итоге добился получения двух дипломов.

После этого Генри начал думать, что ему делать дальше. В Австралии оставался родной отец, с которым Генри за четыре года успел сблизиться. Иногда они гуляли на набережной, отец учил Генри серфингу, они проводили время в дельфинарии. А еще Генри учил Генриха-старшего русскому языку на случай, если он вновь захочет увидеться с его мамой.

С другой стороны Генри сильно скучал по родным. В Австралии не было работы, поэтому юноша начал искать проекты в России. В итоге его пригласили подготовить проект детского сада. Об этом он рассказал родному отцу, поставив его перед фактом, что уезжает.

– Как же несправедлива судьба. Жаль, что я узнал о тебе слишком поздно. Хотелось бы мне пообщаться с тобой подольше, – произнес тихим голосом мужчина в терминале аэропорта в ожидании рейса. В его голосе промелькнула грусть, заставившая Генри невольно удивиться. Парень недоуменно взглянул на родного отца, но лицо бизнесмена уже стало прежним. Он покачал головой, сказав, что все в порядке, и он всего лишь размышлял вслух. Генри пожал плечами, но сердце парнишки предательски сжалось и внезапно заболело.

– О чем ты говоришь? Я же еще вернусь! Пап, не скучай, – обнял парень похудевшего за последнее время отца, а тот внезапно вздрогнул. И до Генри дошло.

Папа…

Он назвал его папой! Не Генрихом, а папой!

И это вышло так естественно.

– Спасибо тебе за все. Я тебе очень благодарен. Ты изменил мою жизнь, – еле слышным голосом прошептал парень, еще крепче прижимаясь к крепкой груди родного отца.

– Я рад. Когда вернешься, мы с тобой еще кое-что обсудим. Ну все, тебе пора идти, сынок, регистрация началась, – сообщил мужчина, мягко отстраняясь. Парень увидел, что у отца глаза на мокром месте. – Как доберешься, обязательно мне позвони.

Генри сдал багаж, получил посадочный талон и пошел в зону ожидания. Парень в последний раз обернулся, помахал отцу рукой и ободряюще улыбнулся. Он не слышал, как отец сказал ему напоследок:

– Прощай, сынок.

***

Семья была в восторге от приезда Генри. Они в полном составе встречали его в аэропорту, чего он не ожидал после двадцатичасового перелета. Слезы, смех, объятия, расспросы – все это не утихало до приезда домой. Оказалось, что у Маши уже есть мальчик, а мама сменила прическу. В последующие дни Генри активно занимался поиском жилья: жить с родителями и сестрой было непривычно и некомфортно после свободы в Австралии, которую ему давал родной отец. Найдя подходящую квартиру, он тут же съехал. После этого он наконец смог погрузиться в рабочие проекты, которые стали сыпаться на него один за другим. При этом юноша находил время на общение с родным отцом, которому он рассказывал о своих успехах. Но однажды Генрих-старший позвонил ему в рабочее время, чем несказанно удивил.

– Пап, что случилось?

Но на том конце трубки ответил чужой голос. Мужчина представился юристом отца и сообщил ему о внезапной смерти Генриха-старшего.

– Это рак. Приношу вам свои соболезнования.

Услышав об этом, Генри почувствовал, что ему не хватает воздуха. Он тут же вспомнил последние слова мужчины в аэропорту, припомнил плохое самочувствие отца и кашель. По лицу парня неосознанно потекли слезы. Генри сразу же связался с мамой, а после купил билет и первым же рейсом вылетел в Австралию.

После похорон юрист огорошил парня еще более ошеломительной новостью – Генрих-старший указал сына в завещании как единственного наследника всего его состояния. А это сеть дельфинариев и крупная сумма денег. Через полгода парень вступил в наследство и возглавил бизнес отца. Поначалу ему было трудно, но он вспоминал уроки отца и постепенно погружался в процесс. В итоге он так и остался жить в Австралии.

Глава 3

Пока шли гудки, Мария Васильевна отпила чай, заметив, как сильно дрожит рука. И лишь когда на экране ноутбука появилось счастливое, но чуть уставшее лицо старшего братишки, Мария Васильевна успокоилась.

Перебросившись приветственными словами, они перешли к сути.

– У меня все отлично, но ведь ты не поэтому поводу звонишь сестричка.

Ох, он как всегда прав.

– Генри, мне нужна твоя помощь, – начала нерешительно разговор женщина, делая новый глоток из чашки. – Мы недавно всей семьей ездили на море, Маришка увидела дельфинов и загорелась идеей завести одного. Ты же знаешь все о дельфинах: какой рыбой их нужно кормить, в каких бассейнах содержать…

Генри оперся о стол и задумчиво пояснил:

– Знаю. Но, Маша, дельфины – это не игрушки, а большая ответственность.

– Знаю, но дело не только в этом. В нашем городе нет дельфинария, поэтому Леша возит Марину в Москву. Надоели траты, – пожаловалась Мария Васильевна. – А так, если откроем свой дельфинарий, заработаем немного. Для города идеальная инвестиция, я уверена в том, что власти помогут.

Генри закусил губу, обдумывая предложение сестры.

– Хорошо, – наконец сдался он под напором младшей сестры. – Я помогу тебе. Все равно я сейчас в отпуске, – подмигнул Генри.

– Ох, спасибо тебе огромное! – облегченно улыбнулась Мария Васильевна. – Прости, это, наверное, сложно для тебя.

– Вовсе нет. Наоборот, я люблю эксперименты. Более того, рисование планировки квартир для богатеев так надоело. Хочется чего-то новенького. Твое предложение как глоток свежего воздуха. Никогда раньше не планировал ничего подобного, – воодушевленно произнес архитектор. – Какого дельфина хочет племяшка?

– Не знаю. Мы на море видели афалину.

– Хм, афалина. С ними могут возникнуть трудности с перевозкой, – тихо проговорил мужчина.

– Почему?

– Потому что они занесены в Красную книгу, поскольку являются вымирающим видом млекопитающих. Но я постараюсь решить эту проблему. Правда, есть одна загвоздка, – серьезным голосом протянул Генри, почесав переносицу, – это касается штрафа за незаконное содержание афалин.

– А что нужно сделать, чтобы этого избежать?

Мужчина провел рукой по темным волосам и, улыбнувшись белозубой улыбкой, начал перечислять:

– Во-первых, узнай, пожалуйста, есть ли свободный земельный участок: я должен знать точную площадь будущего дельфинария, на которую мы можем рассчитывать. Это нужно для проектировщиков, – начал с энтузиазмом мужчина. – В здание нужно вместить два бассейна с изолятором на случай внезапной болезни млекопитающих. Во-вторых, получи разрешение от муниципальной службы на строительство дельфинария и содержание афалин. Среда обитания дельфинов – Азовское море, поэтому вода в бассейнах обязательно должна быть морской, а не хлорированной, запомни это.

Мария Васильевна нахмурила брови, внимательно обдумывая задачу Генри. Она вспоминала, есть ли такой участок. Неожиданно ее лицо разгладилось, и она улыбнулась.

– Да, есть такой участок! На пустыре стоит ветхое никому не нужное здание! – ликующим тоном проговорила женщина. – Я узнаю у властей, кому он принадлежит и можно ли там построить дельфинарий.

– Отлично! Тогда узнавай, с меня все документы по дельфинам и план дельфинария. У меня здесь есть крутые специалисты по дельфинам, они смогут приехать к тебе работать. И подумайте над названием. Еще лучше, пусть Маришка сама придумает.

– Хорошо! Я позвоню, как только все будет готово, – пообещала женщина.

Распрощавшись, Мария Васильевна отключила вызов и, положив смартфон на стол, с наслаждением сделала глоток чая. И вновь улыбнулась: «А Генри не изменился за то время, что мы не виделись. Голос тот же. Интересно, что выйдет из этой рискованной идеи с дельфинарием?»

Женщина представляла себе, как сообщит дочке радостную новость. Маришка точно будет вне себя от счастья.

***

Полет на самолете до Москвы занял час. Отец с дочуркой быстро дошли до проспекта Мира и оказались у дельфинария, в котором в скором времени должно было пройти представление морских артистов.

Отстояв очередь, папа и дочка зашли в зал. Марина шла и оглядывалась, держа отца за руку. Девочка с восторгом рассматривала бассейн, большую сцену и трибуну, на которой уже собрались зрители. Марина взволнованно выдохнула: взгляд её зацепился за дельфинов, отдыхающих в бассейне. Папа провел ее к свободному месту рядом с подростком и усадил себе на колени.

– Мариш, пожалуйста, сильно не кричи. Хорошо?

Девочка кивнула, но как только увидела дельфинов, проплывших вдоль бортика, не сдержалась и взвизгнула от восторга.

Заиграла музыка, и на сцену вышел ведущий, который объявил о начале представления. Папа смотрел на дочку, приковавшую восхищённый взгляд к номеру: серый дельфин держал на носу мяч, расправив плавники. Потом пошли акробатические трюки и прыжки через кольцо. Дельфины свистели: после каждого отточенного номера тренеры давали им награду в виде рыбы. Животные подпрыгивали вверх, на ходу ловя угощение, и вновь опускались в воду.

– Пап, – прошептала Марина, потеребив папу за руку. – Скажи, а им нравится?

– Думаю, что да. Хотя, признаюсь честно, я не особо разбираюсь в дельфинах. В этой сфере твой дядя отличный специалист.

– Пап, а можно я дома позвоню дяде?

– Конечно. А сейчас тс-с, мы мешаем другим.

В их сторону повернулись недовольные посетители, и Марина испуганно сжалась в комочек.

Представление прошло в один миг. Марина сильно расстроилась, когда пришла пора расставаться с добрыми и милыми животными, поэтому папа подошел к кассе и узнал про заплыв с дельфинами. Оказалось, что плавание с дельфинами разрешается лишь детям, достигшим десятилетнего возраста, но малышам давали возможность сделать фото на память. Купив билет, папа повел Марину в сторону тренера. Они увидели рядом с ним толпу детей, а двое мальчишек уже плавали с дельфинами. Марина дернула руку, попытавшись вырваться.

– Папа, хочу!

– Извини, солнце, ты еще слишком маленькая. Вот когда ты подрастешь, обязательно сходим еще раз, – постарался утешить расстроенную дочурку Алексей Иванович. – А вместо заплыва сделаем фотографию. Хочешь?

– Хочу!

Папа подошел к одному из тренеров и протянул билет, объяснив ему, что им надо.

– Конечно. Проходите к бассейну, сейчас позову Бетти, – расплылся в улыбке тренер.

– Бетти?

– Это так зовут самку, – ответил тренер.

– А как её можно позвать? – с любопытством спросила девочка, присаживаясь в кресло напротив бортика бассейна. – Я в восторге от ваших дельфинов!

– Спасибо, я рад. Смотри, – тренер улыбнулся уголками губ и прикоснулся к воде.

Он провел по водной глади, образуя круги. На призыв приплыли дельфины и с любопытством высунули головы. Марина заворожено смотрела на них.

– Это афалина, да?

– Верно, – явно удивился тренер.

– А этот?

– Это обыкновенный дельфин или их еще называют белобочка. А еще у нас есть белухи и дриады, но они немного приболели.

– Я раньше видела афалин, – Марина без опаски погладила дельфина по спинке.

Девочке помогли надеть гидрокостюм и оранжевый спасательный жилет, который был обязательным даже при обычной фотосъемке. А затем папа и дочка заметили, как в бассейн зашёл в таком же жилете парень лет двадцати. Марина непонимающе взглянула на тренера и тот, улыбаясь, пояснил:

– Это спасатель. Он будет следить, чтобы с тобой все было хорошо.

Молодой человек ободряюще улыбнулся. Подхватив девочку, он осторожно опустил ее в воду. Придерживая ее, чтобы та не поскользнулась, парень попросил ее смотреть в объектив. Затем молодой спасатель предложил девочке обнять за шею дельфина, что Марина с радостью и сделала.

Под щелканье и свист дельфинов фотограф сделал несколько хороших кадров. Папа улыбнулся и поблагодарил мужчину, пока спасатель помогал девочке вылезти из бассейна.

– Итак, кто-нибудь ещё есть смелый?

Дети быстро окружили тренера, пытаясь перекричать друг друга. Кто-то прыгал, кто-то размахивал руками.

– Ну как тебе? Понравилось? – поинтересовался папа, пока они одевались.

– Да! Папа, спасибо! Бетти такая милая!

Папа улыбнулся, погладив девочку по волосам.

– Хорошо.

– Ой! Папа, я забыла спросить тренера о дельфине! – девочка повернулась в сторону тренера, но папа перехватил ее, кивком показав, что тот занят. Расстроенная Марина вздохнула и, обхватив отца за руку, предложила позвонить маме. Алексей Иванович согласился и набрал номер жены, но та не отвечала.

Они возвращались домой: от переполненного насыщенными и яркими моментами дня Маришка мирно посапывала в кресле, а Алексей Иванович смотрел в иллюминатор, мысленно уже представляя, как он с дочкой наконец-то окажется дома. Мужчина был уверен, что быстро закончит картину, которую он начал писать до поездки в дельфинарий. Алексей Иванович хотел, чтобы полотно попало в подборку картин для готовящейся выставки в Москве, которая должна состояться через месяц.

***

Посещение дельфинария очень сильно воодушевило Марину. Тем же вечером, сидя в своей комнате за столом-трансформером, девочка рисовала в альбоме дельфинов. Один из них плыл в воде и высовывал наполовину хвост, будто готовясь к прыжку, а другой же пытался удержать носом мяч. Марина находилась словно в другом мире, пытаясь придать красочности картине.

Однако, всматриваясь придирчивым взглядом в получающиеся рисунки, девочка раздосадовано стонала, а после сминала очередную неудачную зарисовку и снова бралась за карандаш. Но у нее вновь ничего не выходило: девочка уже чуть не плача скомкала рисунок и в отчаянии бросила на стол.

– Если у тебя что-то не получается сделать, возможно, еще не пришло время, – обнял плачущую дочку папа, вошедший в ней в комнату.

– Но, папа, я так много рисовала дельфинов! И один рисунок хуже другого! – продолжала всхлипывать девочка. Она с обидой в голосе развернула одну из зарисовок и, расправив, показала ему. Отец внимательно взглянул на рисунок.

– Вполне неплохо для первого раза, ты слишком строга к себе, Мариш. Ты же впервые рисуешь дельфинов? – на утвердительный кивок дочки художник кивнул. – Ничего страшного, если у тебя не получается с первого раза. Не переживай из-за этого. Просто не сдавайся, а продолжай рисовать то, что тебе нравится. И тогда все получится, – улыбнулся папа, вытирая мокрые от слез щеки дочки. – Успокоилась? Оставь пока рисунки здесь и пойдем со мной: я покажу тебе кое-что.

Папа привел заинтригованную Марину в мастерскую. Он пересёк помещение, подошёл к столу и, открыв верхний ящик, извлёк оттуда папку.

– Смотри, – произнес папа с хрипотцой в голосе и, дождавшись, когда дочь подойдет ближе, открыл папку.

Перед глазам изумленной девочки предстала картина, которую она знала всю свою жизнь. На ней изображен красный попугай, вот только… перебирая листочки, девочка непонимающе посмотрела на отца. То, что она видела, отличалось от знакомого изображения.

– Да, это мои первые эскизы, – подтвердил папа догадку дочки. – Это Гоша, мне его родители подарили на девятый день рождения. Я так его любил, что захотел нарисовать. Но сама видишь, что из этого вышло.

– А как же картина в гостиной?

– О, это окончательный вариант. Мне понадобилось года два, чтобы Гоша получился таким, каким я его видел. Как видишь, первые зарисовки у меня не вышли. Я ужасно нервничал, злился на самого себя, но не бросал задумку. Хотел нарисовать и все тут.

– И как же у тебя получилось?

– Мне помогла мама, твоя бабушка, – доверительно проговорил мужчина. – Она записала меня в художественную школу. Там тоже пришлось попотеть, но теперь Гоша прекрасен, на выставках побывал. Его даже купить у меня хотели! Кто бы из них знал, каким он у меня получался сначала.

– Тогда запиши меня тоже в эту школу!

Папа остановил свой взгляд на дочери, которая уже забыла, что совсем недавно еще плакала горючими слезами.

– Хм, тебе только пять. Надо поговорить с мамой и в школе узнать, возьмут ли тебя. Ладно, решим этот вопрос как-нибудь.

Мама, вернувшись с работы, согласилась записать дочку в класс рисования через год.

***

В мастерской на втором этаже просторного дома художник писал свой новый шедевр: мазок за мазком выводил оранжевым деревья, а напротив восседала Марина, подогнув под себя ногу. Она восхищенно смотрела на то, как папа рисует.

– Папочка, это парк? – девочка пригубила вишневый коктейль, который ей приготовила мама.

– Да. Это клён, а рядом с ним появится берёза.

– Белая берёза

Под моим окном

Принакрылась снегом,

Точно серебром.

На пушистых ветках

Снежною каймой

Распустились кисти

Белой бахромой. (1)

(1. С.А. Есенин "Береза" – 1913 г)

Папа улыбнулся.

– Молодец.

– Дальше не помню. Пап, нарисуешь зимнюю берёзу? У меня вид из окна комнаты выходит на них. Зимой они такие красивые!

– Наверное, их снежные феи покрывают снежной пыльцой, – предположил папа. – Конечно, нарисую тебе снежный пейзаж в следующий раз.

– Обещаешь?

– Обещаю!

В снежных фей девочка не поверила, но сильно обрадовалась, когда папа пообещал нарисовать картину для нее: дочка очень любила его картины. От них всегда веяло волшебством и добротой. Когда Марина смотрела на папины работы, ей казалось, что они начинают сиять.

Она приходила каждый день в мастерскую к отцу, где тот преподавал ей уроки, проходящие в формате игры. Они рисовали не только кистями, но и руками, и даже продуктами. Вдвоем с папой они нарисовали ореховой пастой портрет мамы, а после заставили угадывать ее, что же они использовали в виде краски. Веселье, которое добавлял отец, невольно заставляло девочку все сильнее увлекаться творческим процессом, который становился частью её самой.

***

Месяц спустя художник закончил картины к выставке и приступил к выполнению обещания: он начал рисовать снежный пейзаж для дочки.

Марина расположилась рядом и рисовала, пытаясь изобразить летний пейзаж: домик, речку и деревья.

В мастерскую заглянула мама. Папа обернулся и тепло улыбнулся, подмигнув маме. Он тихо отложил кисть так, чтобы дочка не услышала, и одними губами произнес:

– Давай!

Марина непонимающе взглянула на родителей. Мама с загадочной улыбкой подошла к дочке, села рядом с ней и, переглянувшись с мужем, начала:

– Маришка, у нас для тебя сюрприз! Я позвонила дяде Генри, и он пообещал помочь с открытием дельфинария! – пропела радостно мама, обнимая дочь.

Марина отстранилась от мамы и посмотрела на нее, на секунду замерев.

– Правда? – изумленно произнесла Марина. – Когда?

– Нужно немного подождать, – остудил пыл малышки папа, усмехнувшись. – Не беги впереди паровоза.

Марина обижено надула губки, взглянув на него. Мама разглядела на полу пестрый рисунок и, восхищенная, поинтересовалась:

– Чем тут занимаются мои художники? – улыбнулась мама. – Что рисуете?

– Я рисую домик, речку и берёзки! – перечислила девочка.

– Молодец, – она крепко обняла ее, проведя рукой по волосам. – А папа? – полюбопытствовала мама, поднимаясь, с интересом рассматривая рисунок мужа.

– А папа… – протянул художник, сделав серьезное выражение лица, – выполняет обещание, верно?

– Мм-м, обещание значит, – заинтересованно проговорила мама, подходя ближе к мольберту. – Интересно, какое же?

– Папочка обещал мне нарисовать зимний пейзаж! – восторженно ответила Марина, вставая с пола вслед за мамой.

Женщина оставила своих художников в мастерской, а сама вернулась в комнату, чтобы отвлечься от мыслей о работе в компании книги.

После ухода мамы марина легла на полу на живот и положила напротив кисточку с баночкой-непроливайкой и открытые акварельные краски, подаренные папой. Она ещё их не открывала: девочке пока хватало старых красок и кисточек, а новенький набор она до этого момента бережно хранила в верхнем ящике письменного стола.

– Тебе удобно? – спросил дочку папа, на минуту оторвавшись от картины. – Может, пойдёшь ко мне?

– Нет. Ты же на табурете сидишь. Мне здесь удобно, – упрямо произнесла девочка, меняя позу. Марина села на полу и, склонившись над ватманом, продолжила на том месте, где остановилась – на деревьях. Вернее, на их листве.

– Пап, – тихо позвала мужчину девочка, смотря на него. – Как нарисовать листочки у деревьев?

Отец оторвался от работы, отложил кисточку в сторону и, поднявшись с табурета, подошёл к Марине и сел рядом. От него вкусно пахло цитрусовыми, похоже на мандарин. Девочка сосредоточилась на папиной руке, взявшей в ладонь ее кисточку. Он обмакнул кисточку в зелёную краску, чтобы наглядно нарисовать лист на голом дереве.

– У тебя летний пейзаж? – всмотрелся в очертания наброска папа. – Хм, мне кажется, или это напоминает деревню у бабушки и дедушки?

– Да, это и есть бабушкин дом, речка и берёзки, – произнесла девочка, поправляя растрёпанные за день волосы.

Марина смущенно опустила взгляд в пол.

– Хочешь в гости?

– Очень!

– Ничего, думаю, мы скоро навестим их. А сейчас листочки… – мужчина приложил кисточку к листу ватмана – и получился лист, а после вернул кисточку дочке. Воодушевленная Марина повторила действия отца.

– Молодец, у тебя хороший рисунок получается. Я горжусь тобой! – обнял дочку папа, прежде чем вернуться к работе.

Марина зарделась от смущения.

В мастерской временами доносились вздохи Марины, бесшумно водящей кисточкой по ватману, которые тут же переходили в громкие звонкие восклицания: «Ура! У меня получилось! Папа, у меня получились листочки!» – и не проходило и секунды, тут же снова все замолкало.

Папа взмахнул кисточкой, дописывая, наконец, зимний пейзаж, на котором была изображена извилистая дорога, а возле нее расположились березы. В центре картины стоял домик. Папа украсил пейзаж белыми кристалликами будто настоящим инеем. Из-за заглянувших в окно мастерской солнечных лучиков казалось, будто снег действительно блестит.

– Как красиво, папочка! – обняла его Марина. – Мне очень нравится!

– Я рад, – устало улыбнулся папа. – Хочешь дать ей название?

Марина кивнула:

– Да. Мне нравится «Дом в снегу»

– Значит, так и подпишем. Оставим ее здесь, пусть высохнет. Завтра заберешь, – вручил папа дочке картину. – Ты дорисовала?

– Нет! – мотнула головой Марина.

– Завтра дорисуешь, милая, – остановил дочурку папа.

– Ладно… – расстроено протянула девочка, потирая глаза и устало зевая. Она подняла ватман, кисточку и краски с пола и расположила их на столике, решив завершить работу на следующий день после завтрака.

***

Вечером мама, сидя в гостиной на зеленом диванчике возле белого мраморного камина, сообщила дочке, что они едут на выходные в деревню в гости к бабушке. Девочка засветилась от счастья и крепко обняла маму.

– Ура, ура! Мы едем к бабушке! Я увижу Мусю! А ещё возьму с собой рисунок и подарю его бабуле.

Папа, видя счастливую дочурку, захлопнул крышку ноутбука.

– Все будет в порядке? Ты уверен, что хочешь с нами? У тебя же скоро выставка, – спросила мама Алексея Ивановича.

– Да, она скоро, но я вас одних не отпущу. Поедем втроём.

Всю последующую неделю стояла невыносимая жара: палило солнце, а трава потускнела. Марина с утра до вечера сидела на лавочке в тени или, расположившись на мягкой травке с альбомом и простым карандашом, радовалась отличной погоде и рисовала. Также вместе с родителями она ходила на пикники.

И вот, наконец, наступили выходные. Закончив завтракать, Марина бегала по комнате и собирала вещи, успевая задавать вопросы папе.

– Собралась? – поинтересовался отец, заглядывая в детскую.

– Да, только не могу найти рисунок.

– Ты его оставила в моей мастерской, – лукаво улыбнулся папа. – Я принес его.

Марина подбежала к нему и взяла картину в руки. Полюбовавшись несколько секунд, девочка подошла к открытому ярко-желтому рюкзаку, стоящему у прикроватной тумбочки, и аккуратно вложила его в тубус поверх альбома и красок.

Собравшись, девочка нашла маму в гостиной. Женщина, заметив мужа, пришедшего следом за дочкой, показала на кофе со сливками, стоящий на столе. Мужчина кивнул и сел на диван, едва не разлив напиток. Мама зашипела – диван новый, кофе потом не отстираешь! Не растерявшись, папа пообещал в таком случае нарисовать на месте кофейного пятна красивую картину и представить ее на выставке как уникальный экспонат.

В гостиную сквозь приоткрытое окно проникал приятный цветочный аромат. Однако не прошло и несколько минут, как начался дождь, который постепенно усиливался, барабаня по стеклу.

– Что-то тревожно мне, Лёш, – вздохнула женщина, не отрывая взгляда от окна. – Может, в следующий раз съездим?

– Давай немного подождем. Дождь утихомирится и поедем. Вечером как раз прохладнее станет.

– Ты прав, – успокоилась Мария Васильевна, отпивая из кружки.

– Мы что, не поедем к бабушке? – спросила с тревогой Марина, переводя взгляд с отца на мать.

– Едем, но позже, – успокоил дочку папа, вставая с дивана и забирая у жены пустую чашку.

Расстроенная Марина подошла к окну и попыталась разглядеть двор сквозь залитые дождем стекла окон. Холодные капли мерным стуком бились по подоконнику, а брызги залетали в комнату.

Марина долго расспрашивала маму, почему они не могут сразу же отправиться в путь. Её любимая бабушка отмечала день рождения – не зря же был заранее подготовлен рисунок.

– Мы поедем позже, – сухо проговорила мама на очередное: «А когда?».

– Мам!

– Ну что? – женщина отложила в сторону телефон и устало посмотрела на дочку. – Мариш, ты же видишь, что сейчас идет дождь.

– Но он же маленький!

– Маленький, да затяжной. Сейчас дорога скользкая, мы можем пострадать, – терпеливо объяснила мама. – Как только дождик закончится, мы поедем.

Марина, надув губки, пристально посмотрела на маму. А после, не сказав больше ни слова, она убежала к себе в комнату и прилипла к окну, наблюдая за лужами на зеленом газоне.

– Заканчивайся уже, противный дождик, – пробубнила она обиженно.

Вошедшая следом за ней мама, увидев происходящее, едва не рассмеялась. Папа, потерявший своих любимых девочек, с удивлением взирал на происходящее, замерев в коридоре.

– Что происходит? – шепнул он жене, приобнимая ее за талию.

– Что же еще? Вон, – кивнула женщина в сторону дочки.

– Оставь ее. Может, пока фильм посмотрим? Я тут на днях нашел парочку. В первом…

С начала фильма прошло полчаса, а женщине так и не удалось сосредоточиться на сюжете. Тревога снедала ее изнутри. Прибежавшая радостная Марина с криками: «Дождь закончился!» – лишь усугубила состояние. Женщина чувствовала на сердце необъяснимую тяжесть. Она схватила за руку поднявшегося с дивана мужа и на его удивленный взгляд с тревогой в голосе спросила:

– Леш, у меня плохое предчувствие. Может, не поедем?

– Глупышка, ха-ха, да что с нами случится? Видимость идеальная. Нас мама заждалась. Эх ты, трусиха. Смотри, даже Маришка не боится. Верно, дочка?

– Да! Мама, не бойся! Поехали!

Мужчина встал с дивана и, подойдя к жене, приобнял ее за плечи.

– Все будет хорошо, – повторил он ободряюще ей на ушко. – А теперь пошли.

Художник подошел к ящику комода, открыл его и извлек ключи от гаража, а затем прихватил с собой тяжелые сумки.

Женщину все не оставляло чувство нарастающей тревоги. Что-то должно произойти. И явно плохое. От этих мыслей становилось не по себе, но она решила довериться мужу.

Марина пулей сбегала в комнату за своим желтым рюкзаком и, вернувшись, неуклюже натянула его на спину. Мама машинально поправила ей сползающую к локтю лямку.

– Мамочка, я готова!

– Тогда идём, – произнесла мама, взяв девочку за руку.

***

Мария Васильевна с дочкой вышли из дома, где их уже ожидал Алексей Иванович, ранее погрузивший поклажу в багажник их красного «Форда» и теперь ждавший их, опершись на автомобиль.

Художник обернулся на голоса жены и дочери, спешащих к машине, подошел к задней двери и открыл ее. Мама помогла Марине забраться в детское кресло и застегнула ее ремень безопасности. После этого мужчина галантно приоткрыл пассажирскую дверь перед женой и, наконец, сам сел за руль.

Папа уверенно вел машину и тихо переговаривался с мамой: Марина их болтовню не слушала. В салоне фоном звучала песня о любви. Девочка не знала имени певицы, но голос той казался Марине красивым. Она слушала песню вполуха, поэтому едва ли что-то могла понять из простых слов. Непрерывно смотря в окно, девочка наблюдала за тем, как мелкие капли медленно стекали вниз. Ей казалось, что они затеяли игру в горки. Перед ее глазами мелькали постройки, деревья и кустарники, мимо которых они стремительно проезжали. Следом также молниеносно пролетали машины, а люди, наоборот, шли, словно в замедленной съемке.

Постепенно девочке надоело смотреть в окно, и она откинулась на мягкое сиденье. Ремень безопасности неприятно врезался в грудную клетку, и Марина почесывала под ним. В какой-то момент в салоне стало душно, и девочка часто задышала от нехватки воздуха.

– Мам, мне жарко. Открой окно.

– Может, воды хочешь?

Марина мотнула головой. Папа приоткрыл окно, и в салон тут же влетел свежий воздух. Девочка вдохнула несколько раз и почувствовала, как ей становится легче.

– Мам, когда мы приедем? – спросила Марина.

Внезапно изморось превратилась в ливень. Дождь с силой барабанил по автомобильному стеклу, а несколько холодных капель попали на щеки девочки. Папа тут же закрыл окно. В это время мама испуганно поглядывала на дорогу, чувствуя, как ее сердцем овладело беспокойство.

– Думаю, минут через сорок, – с трудом проговорила женщина и повернулась к дочери. – Можешь порисовать пока, если хочешь.

– Вот черт, – выругался папа. – Погода совсем испортилась.

– Что-то мне нехорошо. Остановись, Лёш.

– Сейчас опасно, милая.

Небо стало темным и пугающим. Дождь все усиливался. С каждым резким поворотом руля на скользкой дороге сердце Марии Васильевны ухало в пятки. Она с силой вцепилась в сиденье, стараясь так успокоиться, но это не помогало: в ее глазах застыл ужас, моментально парализующий все ее тело.

Казалось, что все вокруг заставляет их двигаться вперед, несмотря на ее желание остановиться и переждать непогоду. Но дорогу со всех сторон обступали лишь мрачные деревья. И даже вдали не наблюдалось нормальной обочины, где можно сделать перерыв.

Марина достала из рюкзачка альбом, простой карандаш и задумалась, что ей на этот раз нарисовать. Дома у нее уже скопилось множество рисунков с пейзажами, животными и даже есть с дельфинами.

Наконец девочка решила, что будет рисовать. Она нанесла на лист первый уверенный штрих карандашом, не обращая внимания на тихие разговоры родителей. Растворившись в живописи, Марина полностью сосредоточилась на процессе создания рисунка. Девочка дорисовывала лепесток будущей розы, когда внезапный, словно ураган, крик мамы ворвался в ее мысли, заставив невольно вздрогнуть:

– Леша, осторожно!

Внезапно мама громко закричала, а папа, выругавшись, резко повернул руль влево. Карандаш выпал из рук Марины, а альбом улетел на пол.

Марина не сразу поняла, как все произошло: она с ужасом увидела, как на них на полной скорости мчался грузовик. Девочка зажмурилась от страха и в этот момент почувствовала сильный удар.

Все, что ей удалось сохранить в памяти – это неясные размытые звуки. Девочка не успела вовремя среагировать: дорожная авария произошла слишком быстро. Её резко отшвырнуло в сторону двери, и она сильно ударилась головой о стекло автомобиля. Тут же её пронзила резкая острая боль в правой стороне головы, отчего Марина поморщилась, заплакала и тихо застонала. Она попыталась позвать маму, но её остановил внезапный зуд на правой щеке. Девочка попробовала поднять руку, чтобы проверить, глубокий ли порез, но охнула от жгучей боли в предплечье, которая с каждой секундой лишь усиливалась. Ее тело горело огнем, однако ее и без того бледное лицо потеряло цвет, а рыжие веснушки стали едва заметными. Из последних сил Марина все же попыталась позвать маму, однако спустя пару мгновений все звуки и голоса стихли, а салон машины превратился в одно расплывчатое пятно, и девочка потеряла сознание.

***

Этим же вечером врачи скорой медицинской помощи привезли Марию Васильевну с Мариной в больницу. После тщательного осмотра хирургом пострадавших в ДТП, врач приняла женщину в своем кабинете.

– Доктор, скажите, пожалуйста, как Маришка? – спросила главного хирурга клиники Мария Васильевна, сидя в инвалидном кресле с забинтованной ногой. – Она выживет?

– У вашей дочки тяжелая черепно-мозговая травма, поэтому девочка нуждается в срочной операции, – пояснила обеспокоенной матери хирург, внимательно изучив снимки МРТ маленькой пациентки. – Медлить никак нельзя. Важна каждая секунда, – и тут же обратилась к стоящей неподалеку медсестре:

– Маша, готовьте операционную.

Молоденькая медсестра кивнула и вышла из кабинета хирурга.

– Не беспокойтесь, мы сделаем все возможное и спасем вашу девочку, – ободряюще улыбнулась женщина, вставая из-за стола, морально готовясь к еще одной тяжелой операции.

– А мой муж? – тихий голос Марии Васильевны остановил врача на полпути.

Хирург обернулась и с сочувствием взглянула на нее. За несколько часов под глазами Марии Васильевны образовались черные круги, на лице явно видно несколько морщин, а сама кожа казалась словно прозрачной. Врач смотрела в заплаканные глаза бедной женщины, успевшей за короткий срок пережить многое, и вздохнула: ее сердце сжималось каждый раз, когда приходилось говорить пациентам горькую правду о их близких. В глазах Марии Васильевны пока еще читалась надежда на чудо, что ее супруг жив.

Хирург ободряюще сжала плечо женщины и тихим голосом произнесла:

– Мои соболезнования. К сожалению, мужчина умер мгновенно. Держитесь. Вам нужно жить ради вашей дочери.

Услышав о смерти мужа, женщина опустила плечи, откинулась в инвалидном кресле и, закрыв лицо руками, беззвучно разрыдалась.

В кабинет, постучавшись, вошла медсестра.

– Операционная готова.

Хирург кивнула и обратилась к медсестре.

– Дай ей стакан воды и проводи до палаты.

– Хорошо, Валерия Михайловна, – медсестра выполнила просьбу и с утешительной улыбкой протянула стакан женщине. – Вот, держите.

Мария Васильевна дрожащими руками взяла стакан и судорожно сделала большой жадный глоток.

– Вы легко можете доверить свою дочку нашему хирургу. Валерия Михайловна – ответственный и добрый врач. Не беспокойтесь, все будет хорошо.

Почувствовав очередную волну слабости, Мария Васильевна постаралась удержать стакан в моментально ослабевших пальцах, но оставшаяся часть жидкости все же пролилась на костюм.

– Осторожно, – медсестра забрала у пациентки стакан и поставила его на стол.

– Боже, что я скажу Марине о папе? Леша для нее был всем, – всхлипнула она расстроенно, машинально вытирая слезы ладонью.

– Я уверена, что вы найдете нужные слова утешения, и ваша дочка все поймет. Не терзайте себя раньше времени, а лучше отдохните. Вам нужно набраться сил перед тем, как девочка очнется.

Мария Васильевна кивнула. Медсестра отвезла женщину к двери операционной, а сама вошла внутрь Изнуренная длинным днем мама увидела как вывеска на двери засветилась: началась операция.

«Пожалуйста, только выживи. Маришка, дочка, только живи!», – шептала безутешная мама, вытирая слезы, стекающие по щекам.

Время тянулось медленно. Мария Васильевна сидела в кресле возле операционной в тягостном ожидании окончания операции. По спине бегали мурашки, а осознание реальности до сих пор не приходило.

Мария Васильевна сидела в одиночестве, так и не предупредив родных о произошедшей трагедии. Завтра день рождения у ее мамы, поэтому она ждала их сегодня в гости. Поэтому раздавшийся звонок не стал неожиданностью, но, увидев на экране смартфона имя мамы, женщина прочувствовала всю тяжесть своего положения.

– Маш, где вы там потерялись?

Едва Мария Васильевна взяла трубку и услышала возмущенный мамин голос, вся боль и эмоции, которые она собиралась сдержать при себе, тут же хлынули, заполнив все вокруг. Слезы градом потекли из глаз. Всхлипы и рыдания обрывали фразы – у женщины началась истерика, с которой она не могла справиться в одиночку. Она не заметила, как встревоженный голос матери сменился на уверенный голос брата. Его голос был подобно пощечине – женщина тут же пришла в себя. Он заставил ее дойти до приемной и узнать номер и адрес больницы. Узнав все необходимое, брат, пообещав скоро приехать, отключился.

Глава 4

В кабинете за рабочим столом сидел молодой мужчина. На столе около стены стояла лампа, которая освещала лежащий в центре стола чертеж. Генри пытался сфокусировать взгляд на эскизе будущего двухэтажного коттеджа для богатого клиента, но глаза уже слипались от переутомления. И даже стоящая неподалеку от ноутбука чашка уже остывшего эспрессо не могла прогнать сон.