Читать онлайн Старинный дом бесплатно
Глава 1
*Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения случайны.
Яна стояла возле гроба отца. «Этого не может быть!» – стучала в голове мысль, придавая всему окружающему оттенок нереальности. Моложавое лицо отца потеряло присущее ему сосредоточенное выражение, как будто он искал сложное решение научного исторического вопроса. Привычной для Яны строгости тоже не было. Сейчас оно было печально. И эта печаль отдавалась болью в душе девушки.
«Почему, ну почему я не пыталась с ним помириться?» – вертелся в мыслях вопрос. Но она лгала сама себе. Пыталась. Но отец не замечал этих попыток. Он предпочитал словам действия, ну а Яна вовсе не хотела поступать на исторический факультет, чтобы идти по стопам главы семейства. И уж абсолютно точно не собиралась рвать отношения с Грегором. Пять лет назад она ни на секунду не задумалась, когда отец поставил вопрос ребром: или они, семья, или «этот раздолбай». Ушла просто на улицу. Тогда ещё училась в колледже на дизайнера, даже работы не было. Правда, Грегор, узнав об этом, позвал жить к себе. Благо, с жильем у него проблем нет – собственная четырехкомнатная квартира. Его родители, вернее отец, ему на двадцать один год подарил.
Как всегда, при мысли о Грегоре, Яне сейчас же захотелось увидеть его. И услышать его голос, который действовал на неё прямо-таки колдовским образом. Утешать он, конечно, её не будет – не умеет, не такой человек. Да и тема такая… Но она просто расскажет ему о своих чувствах, что вот как же так получилось, они с папой не успели помириться, не успели простить друг друга… и теперь уже никогда не успеют. А ведь в детстве он был хорошим отцом, часто рассказывал ей про древние миры, героев, исторические драмы. Они вместе часто гуляли в лесу… Почему, ну почему ему так не понравился Грегор!
Слёзы снова потекли по щекам Яны, она почувствовала сильное головокружение и тошноту. Она поняла, что просто не может пойти на поминки, сидеть там и снова вспоминать, вспоминать и вспоминать. Поэтому она подошла к маминой подруге и сказала:
– Теть Свет, вы побудете с мамой? А то мне очень плохо, я, наверное, поеду домой и прилягу. Хорошо?
– Конечно-конечно, Яночка, бедная ты моя девочка! Конечно, куда же я денусь! И вечерком прибегу к Наташе, сядем, помянем Павлушу, царствие ему небесное! А то и ты подтягивайся к нам, как отдохнешь! Не волнуйся, побуду, побуду, не беспокойся.
– Спасибо, теть Свет. Ну, я пошла.
Яна решила взять такси. Обычно она ездила на общественном транспорте, так как, несмотря на неограниченное, как ей казалось, количество денег у Грегора, старалась тратить на себя в пределах своей зарплаты продавца парфюмерного бутика. Подруги смеялись, не понимали, иногда даже ругались, но она просто не могла. И так – живет в его квартире, ест за его счет – хватит уже и этого!
По дороге домой Яна смотрела отсутствующим взглядом на московские улицы, погрузившись в свои мысли – но уже не об отце, а о Грегоре. Наверное, он ещё спит после вчерашней пьянки. Он так и сказал накануне на её вопрос, поедет ли он с нею на похороны:
– Ты чё, с дуба рухнула, Енот? С чего бы меня туда хрен понёс? Кто он мне такой, чтоб я на его похороны ходил? Я с ним от силы три раза в жизни пересекался, и то – из них один раз он меня с лестницы спустил.
– Ты же просто в тот раз выпивший пришел ко мне. Папе это не понравилось, он посчитал твое поведение неуважением.
– Выпивший? Да я загашенный был по самое не хочу! Иначе бы показал бы твоему папаше, как толкаться! И не пойму: за что я его должен уважать – за то, что он сраный преподавателишка в сраном универе? Тоже, нашелся кочка на пустом месте. Но ты, конечно, иди – папик всё ж. Предков не выбирают. А я хоть отосплюсь завтра.
Предвкушая тепло его тела в кровати, Яна вошла в квартиру и разулась. Туфли она носила изящные, но простые и без каблуков. На работе дресс код включал в себя высокие шпильки, но в обычной жизни старалась обходиться без них. Войдя в ванную, она сняла черное платье, белье и встала под душ. Потом вытерлась, распустила узел белокурых волос, и они лавиной сошли по спине до самого пояса. Грегор любит её волосы и не разрешает собирать их в его присутствии. Она же считала самым привлекательным в себе свои большие голубые глаза. Вообще, они вдвоем выигрышно смотрелись: она – беленькая, худенькая, среднего роста, и он – высокий смуглый брюнет с узким лицом и карими глазами, накаченным телом, широкими плечами и узкими бедрами.
Под действием таких мыслей на щеках Яны стал пробиваться румянец, она чаще задышала. Быстро накинув на себя красную шелковую комбинацию, она побежала к комнате Грега (он настоял на разных комнатах, чтобы она «не нарушала его личного пространства»). Потянув тяжелую дубовую дверь, Яна, как и предполагала, увидела своего любимого в кровати. Но, чего она совершенно не ожидала, так это того, что он вовсе не спал, и к тому же был не один. Она вскрикнула, прижав руку к губам, и Грег резко обернулся, оторвавшись от кого-то, лежащего под ним. В его глазах мелькнула растерянность, что было не характерно для него. Он скатился с той, на ком лежал (это оказалась подруга одного из друзей Грега, рыжая крашеная девушка с пышными бёдрами и грудью, из «своей тусовки», Юла) и спросил:
– Ты почему так рано?
Но Яна молча стояла и смотрела на них широко открытыми глазами, словно не в силах была поверить собственным глазам. Грег натянул плавки, встал с кровати, надевая штаны, подошел к Яне и взял её за плечи.
– Не расстраивайся, Енот, так получилось. Я сейчас всё объясню.
Яна как будто только сейчас поняла, что произошло. Она закрыла лицо руками и зарыдала.
– Ооо… – протянула Юла, тоже вставая и одеваясь, – третий тут лишний, и признаю, что это – я. Так что чмоки-чмоки, сильно не ругайтесь. Пока, Грег, пока, Янусь. Живешь ты, как во сне, из мухи слона делаешь.
Покачивая бедрами, она пошла к выходу. Грег проводил её взглядом, и снова обратился к Яне, распространяя вокруг себя сильный запах перегара:
– Ничего серьёзного, Енот. Юла права – ты делаешь из мухи слона. Просто зашла в гости, поговорить – уже не помню, о чём – посидели, выпили коньячка, конечно, ну и… вот. Так получилось. Да я не хотел даже! Забудь. Выкини из своей красивой головешки, – ободряюще улыбнулся он.
Но Яна вдруг вырвалась и бросилась в свою комнату. Там она стала бросать в сумочку свои вещи, которые попадались под дрожащие руки: телефон, косметичку, таблетки. Вытащив из шкафа джинсы и футболку, она натянула их прямо поверх комбинации.
Грег с удивлением смотрел на её метания.
– Что ты делаешь? Зачем ты, ни с того, ни с сего, проблему создаешь? Я же объяснил, что это вышло случайно. Ну, ладно, переборщил я с бухлом… да она сама полезла, я здесь вообще ни при чем! Окей, я понимаю, Енотик расстроился. Гоу в ювелирку, выберешь себе подарок за моральный ущерб.
Яна не отвечала.
– Енот, давай поговорим, ты что, язык проглотила? Скажи мне, в чём дело? Куда ты собралась? – Спросил он, увидев, что она пошла обуваться.
– Я к маме пойду, – тихо, сквозь льющиеся слёзы, ответила Яна.
– К какой ещё маме? – начал злиться Грег, – зачем? Что изменилось?
– Всё… я не могу здесь оставаться…
– Да в чём дело, можешь ты мне сказать?! – заорал Грег, – мы пять лет вместе, и ты меня бросаешь из-за какой-то потаскушки, на которую я по пьяни залез? Или думаешь, что я буду за тобой на коленях ползти? Нет, дорогуша!
Яна молча повернулась к двери, но открыть её не успела. Грег схватил её за волосы и, развернув лицом, прижал к себе.
– Выйдешь из этой квартиры – назад пути не будет. Усекла? – Жестко промолвил он, – я тебя на улице подобрал, поил-кормил пять лет, а ты теперь королеву решила включить? Не выйдет, Енот. У меня таких королев целая очередь стоит, любой только свистну. Так что подумай ещё раз своей бестолковкой, стоит ли из себя обиженку корчить.
В полубессознательном состоянии от происходящего и услышанного, Яна вывернулась из его рук и выбежала за дверь.
Грег со всей силы стукнул кулаком о стену, разбив костяшки.
Глава 2
Сколько часов Яна бесцельно бродила по улицам – она не знала. Время остановилось. И жизнь остановилась. И мысли остановились. Она действительно ни о чём не думала – ни о прошлом, ни о том, что случилось сейчас, ни о том, что делать дальше. Ничего не было. Пустота.
Вдруг зазвонил телефон. Яна вздрогнула и стала искать его в сумочке. В руки постоянно попадались другие вещи, а порой она забывала, что там ищет. Но кто-то настойчивый не терял надежды услышать янин голос, и телефон не успокаивался. Наконец она извлекла аппарат и снова вздрогнула – на экране было имя, которое она меньше всего ожидала увидеть. Яна поднесла трубку к уху.
– Слышь, Янусь, – быстро проговорила Юла,– ты это… Грег сказал, ты вроде ушла от него?
Яна молчала.
– Ты это, – продолжала тараторить, перебивая саму себя, соблазнительница, – ты что – реально обиделась? И на меня? Слушай, Януся, я тут ни при чем. Я всё тебе расскажу, как на духу. Он сам меня позвал, сказал, мол, посоветоваться о чём-то, а тебя не будет. Ну, я и пришла. Мало ли, человеку может там… А он… Коньяк свой подтянул… Я говорю ему: я не буду, а он… Потом потащил в спальню… я растерялась… Янусь, не говори Алексу моему, окей? Ну кому от этого будет легче? Тебе? Мне? Алексу? Янусенька, заечка, не говори. Ну прости меня, хотя я тут ни сном, ни духом. Это Грег. Я что, виновата, что он такой? Думаешь, я одна? Да он со всеми нашими девками перетрахался, и не по одному разу. А, может, и не только с нашими. Они же на нём гроздьями… кроме меня, конечно… А у меня случайно вышло… растерялась… и в мыслях не было… я Алекса люблю…
Телефон выпал из рук Яны, звонок сорвался. Присев, она руками пыталась нащупать его на тротуаре, так как перед глазами плыли какие-то круги, кружилась голова. Подняв телефон, Яна с трудом встала, чувствуя, как к горлу поднимается тошнота. Она побежала к скамейке, упала на угол, и её вырвало на газон.
Вытерла лицо салфеткой, бросила её в урну. Перед глазами расплывались лица девчонок из «их тусовки», сменяясь лицом Грегора. Какие-то сплетённые тела…
– Девушка, вам плохо? – Вдруг услышала она мужской голос.
Обернувшись, Яна увидела сидящего рядом парня, который обеспокоено смотрел на неё.
– Спасибо, всё нормально, – торопливо ответила она.
– На вас лица нет, вы бледная, как смерть и вся дрожите. Может, «скорую» вызвать?
– Нет-нет, спасибо вам большое, это из-за жары, – сказала Яна, быстро встала и пошла прочь от скамейки. Куда же ей девать себя? Она достала телефон – экран покрыт сетью мелких трещин. Нажала на кнопку – работает.
– Верунь, привет! – тихо обратилась Яна к подруге – своей сменщице в парфюмерном бутике, – удобно сейчас говорить?
– А, приветик, Янка! Похоронили? Как прошло? – раздался жизнерадостный голос.
– Всё нормально. Я не поэтому звоню. Ты знаешь… хотела попросить тебя. Неудобно, но мне некуда деваться. Можно у тебя переночую сегодня?
– А что случалось? – оживленно спросила собеседница, – неужели с Гришкой что-то не поделили?
– Да… то есть, нет. Я ушла от него, – дрогнувшим голосом призналась Яна.
– Что? Ты? Ушла? От Гришки? Да не бзди! – Рассмеялась Вера, – разыграть меня решила? Ох, актриииса! И голосок правдоподобно так дрожит! Молодец!
– Вер, я серьёзно, мне не до смеха. Пустишь или нет?
– Божечки ты мой! Да ну на фиг! Не верю. А чего ты к своим тусовщицам не попросишься? У них-то места поболе, чем у твоей скромненькой, нищенькой Верочки!
– Не могу я к ним… я объясню.
– Ну, коли не побрезгуете моими двенадцатью квадратами, милости просим, госпожа Львова! У меня-то всех хором – одна комнатушка.
– Ой, Верунь, спасибо тебе! Я на одну только ночь. К родителям… то есть к маме не хочу. Они папу поминают, а тут я со своими проблемами. И вообще, ты знаешь их отношение… сейчас начнётся – «а мы говорили, а мы предупреждали». А я сейчас не могу… не могу ничего слышать.
– Да брось ты оправдываться, мне что, жалко? Мне ж веселей будет, не одной просиживать вечер. И признаться, очень уж интересно, что там такого Гришка сумел вытворить, чтоб ты ушла от него? Он же постоянно тебя, как кошку, чуть не ногами пинает, а ты всё, как кошка, ластишься к нему. И вдруг! Так что давай, сейчас скачи к нам в магаз, все быстренько расскажешь. А потом ко мне – винишко пить. Не кисни – всё в жизни можно изменить, кроме смерти. Сейчас решим, что делать с твоим пришампуренным Григорием.
Вечером подруги сидели за маленьким столиком, где стояли два полных бокала вина и закуска. Яна ещё в магазине до его закрытия посвятила подругу в обстоятельства и теперь ждала совета.
– Как мне теперь жить? Я не могу без него, – плакала она, – но и вернуться туда не могу. Боже мой, такая грязь! А я не замечала, как слепая! Ещё и наговорил, когда я уходила. «На улице меня подобрал»… Как будто я проститутка какая-то. Из-за него же из дома ушла! Едой попрекал. Разве такое можно сказать, если любишь? У меня чувство, как будто меня помоями облили. И ты знаешь – он даже не извинился. Плёл глупые оправдания. Откупиться хотел ювелиркой, как при обычной ссоре. Если бы попытался извиниться, по-человечески поговорить! С ювелиркой своей полез – не понимает, что ещё гаже сделал! Как будто покупает мою любовь. Юла извинилась. А он нет. И все, наверное, знают, смеются надо мной. Уж эти девочки точно!
– Хорош реветь, все слёзы не выплачешь! Слушай – ты знаешь, я твоего Гришку не люблю, дурака безбашенного, выгораживать не собираюсь алкаша этого, да ещё и блядуна, как выяснилось. Тоже мне, нашла от кого извинений ждать, самовлюбленный хрен! Сама стелишься всё под него, а потом уважения ждёшь! Сделай так, чтобы он тебя слушался! Тогда и уважать будет.
– Как я это сделаю?
– Да очень просто – скажи: ещё раз нажрёшься, ко мне в этот день не подходи!
– Ты что! Я так не смогу сказать! Да и оттолкнуть его не смогу. И вообще – в большинстве случаях я сама и начинаю. И как раз в этих самых, – покраснела она, – ну не могу я без него!
– Хм… Ну вот и результаты твоего «не могу». Ладно, не защищаю его, но все же – может быть, шалава преувеличивает, а? Чтоб её вина меньше? Ты глянь-ка – позвали её, напоили, чуть не силком трахнули! Ну, Красная Шапочка и Серый Волк, как есть! Скажи Алексу этому. Пусть знает, кого на груди пригрел.
– Да ну что ты, Вер, зачем я буду говорить! Он же друг Грегора. Поссорятся. И Юла права – кому от этого станет легче?
– Как кому? Тебе – отомстишь падлюке, и за себя, и за Гришку – за каким хреном она его сдала с головой? То есть не с головой, а… ну не в этом дело. Зачем она девок приплела? Её же вопрос: кому от этого легче стало? Отвечала бы за себя, а не впутывала других. Алексу станет легче, когда ты скажешь – может, нормальную бабу себе найдет. И Гришке урок – выпишет Алекс ему люлей, будет в следующий раз думать головой, а не… ну ты поняла. Надо сказать, вот как хочешь – надо.
Они выпили, и Вера долила вина.
– Нет, Верунь, не буду я ему говорить. Ну их. Я не знаю, как мне дальше быть. Ну хорошо, жить буду с мамой, работа есть, но… Верунь, я не хочу жить, – слёзы снова закапали из её глаз, – вообще не хочу, и не могу. Как же так: день пройдет, неделя, месяц – а я его не буду видеть, слышать, обнимать, целовать…
– Хватит, остановись, суть проблемы я поняла, не углубляйся слишком, а то я покраснею, – перебила ее подруга, – что я на это могу сказать? Может, там больше наговоров от этой суки. Ну случается пацану свернуть налево когда-никогда, тем более, что постоянно бухой. А мне ещё дед говорил: где пьянство – там и блядство. Но живет-то с тобой? И уже сколько. В конце концов, не сотрется же. Хватало ведь и на твою долю до сих пор? Закрой глаза, если уж так любишь.
– Да как я их закрою? Думать каждую минуту – может быть, именно сейчас он… А Юла вряд ли врала. Он сам сказал: «у меня очередь из королев стоит… только свистну». Сначала я не обратила внимание, думала – это он так, образно… а теперь. Он же такой красивый! Сексуальный. Я всё это время думала: почему он выбрал меня? Он – бог, а я кто? Ты глянь на его глаза – когда он смотрит в мои, у меня аж в животе все сводит, я дышать не могу! А губы – когда целует, ноги подкашиваются, и голова кругом идет! Я раньше думала, это для красоты в романах пишут, но убедилась, что всё так и происходит! Я готова ему всю себя… А тело… плечи… живот… его кожа… запах… – задыхалась Яна.
Вера рассмеялась.
– Кончила? Можем продолжать разговор? – Спросила она у покрасневшей подруги, – да, тяжелый случай! Черт, мне даже самой захотелось! Как тебя развозит! С виду и не подумаешь! Да видела я Гришку, чего мне на него смотреть. И глаза его в кучу, как накидается до поросячьего визга, и губы, которыми слова внятно сказать не может, мычит только, и спотыкающееся тело – вот именно, что тело, которое висит на тебе, иначе падает, само не в силах себя удержать, – она снова захохотала.
– Зря ты так, – обиделась Яна, – не всегда же он такой. И мне не смешно. У человека проблемы с алкоголем, это болезнь, а ты ржешь.
– Ага, проблемы с алкоголем, с бабами, с наглостью, с работой – некогда туда ходить, успеть бы потусоваться, наклюкаться и натрахаться. Это в двадцать семь лет! Красавец! И ты права, такой он не всегда, примерно в большинстве случаев. Но он красивый, тут ничего не скажешь. Да о чём тут говорить? Ты ведь знаешь, что всё равно вернешься! Ты вон бутылку всего выпила, а уже сидишь, как на иголках, ёрзаешь на стуле – так тебе неймется к нему в постель прыгнуть! Зачем мучить себя? Правильно он тебе сказал: забудь.
– Как ты себе это представляешь, после того, что я увидела и услышала? И вообще, он сказал – назад пути нет. Вернусь к маме, схожу к врачу – пусть выпишет мне какие-нибудь таблетки.
– Во дура! Какие ещё таблетки?! Как зомби будешь от них. От этого нет таблеток. Слушай, Янка, я придумала: тебе надо куда-нибудь поехать, а? К морю, а? Как тебе идейка? Сменишь обстановку, выдохнешь, расслабишься, и на досуге, в спокойной атмосфере подумаешь, чего тебе делать дальше.
– Ага, а деньги где я возьму? У меня ведь богатого папы нет. Не у Грегора же.
– Я тебе займу. Из тех, что на ипотеку коплю. Все равно лежать им ещё долго, успеешь отдать.
– Ой, Верунь, ты серьезно? Мне бы хотелось. Да, побыть одной, прийти в себя. Мама дома же не даст покоя. А так… постараюсь осмыслить все.
– Конечно! Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Лучше покататься по берегу моря, чем сидеть на жопе и глушить свой основной инстинкт таблетками и бухлом – я заметила, у тебя тоже появляются эти проблемы… ну болезнь твоего бога. Полторы бутылки вина вот всадила, как за себя закинула, и ничего, сидишь еще. А всего-то в тебе от силы килограмм пятьдесят будет.
– Пятьдесят два. Я просто привыкла, Грегор не любит один пить, редко когда делает это.
– Дак я об этом и говорю. Скоро в одной дурке лечиться будете. Итак, мозговой штурм закончен, вино закончилось, решение найдено. Завтра организовывай, а уж я свою Янку-пьянчужку в беде не брошу, помогу, чем смогу.
Они легли спать, но Яна так и не заснула до утра. Когда она думала о Грегоре, а думала она о нём всю ночь, ей хотелось выть.
Глава 3
Утром Яна стояла перед дверью Грегора. Собравшись с духом, она вставила ключ в замок и нерешительно зашла в квартиру. Там была тишина. Она потихоньку прошла в свою комнату и стала собирать вещи в небольшой чемодан.
Случайно обернувшись, Яна увидела стоящего в дверях Грегора в одних плавках. Сразу опустив глаза, она продолжила молча собирать вещи.
– Всё-таки не одумалась? – Спросил он.
– Чего ты так рано встал? – Попыталась она уйти от прямого ответа, так как сама не знала – одумалась она или нет.
– Рано лёг вчера. Так что? Могу дать тебе последний шанс.
Обида снова заполнила сердце Яны. Она вспомнила вчерашние слова Веры и внезапно у неё вырвалось:
– Я пока не готова дать тебе шанс.
Грег явно не ожидал такого ответа.
– Енот, ты чё, совсем прифигела? Знаешь такое выражение: попку поднял – место потерял? Мне нравится твоя попка, но их на свете много, найду другую. А вот ты – найдёшь другого меня?
Руки Яны упали на чемодан. Не поднимая на него глаза, она ответила:
– Грегор, я просто хочу забрать некоторые вещи, которые понадобятся мне на первое время. Я не готова сейчас говорить. Я отдам тебе ключи. Остальное заберу позже, если ты не против. Мне нужно время, чтобы подготовить место для всего этого.
– Чего ты артачишься? Я понимаю, ты обиделась. Но я же сказал: я был пьян. Это случайность. Неужели нельзя просто забыть об этом?
– А с остальными нашими девочками – тоже случайность? – Вдруг подняла на него глаза Яна.
– С какими ещё девочками? – Неуверенно спросил Грег.
– Со всеми. Всё это время, Грегор. Как ты мог. Я так люблю тебя. Ты знаешь это. Как ты мог так поступать со мной?
– Что ты выдумываешь? Ты увидела неприятную сцену – ладно, я признаю, что виноват – но зачем вешать на меня все грехи мира?
– Ничего я не выдумываю. Мне сказала Юла.
Грег закусил губу.
– И ты поверила этой лживой сучке?
– Не только ей. Ты сам сказал, что у тебя очередь стоит, – как ей этого не хотелось, но слёзы сами по себе потекли по щекам, – Грегор, пожалуйста, дай мне собрать вещи и уйти. Я не хочу говорить об этом.
– Подожди.
– Чего ждать? Я шесть лет ждала. И дождалась только вчерашней сцены и откровений Юлы. Она врала? Вчера был единственный такой случай?
– Единственный. Юла врёт, – твёрдо сказал Грег.
Яна захлопнула чемодан. Встала и положила на тумбочку ключи.
– Я пойду, Грегор, – она снова опустила глаза, – позвоню, когда буду забирать остальные вещи.
Грек вошел в комнату и приблизился к Яне.
– Ты же говорила, что любишь меня. Неужели не можешь простить один маленький косяк? – Он смотрел ей прямо в лицо, но она не поднимала глаз.
– Я очень люблю тебя. Поэтому мне сейчас так больно. Но, наверное, что-то во мне не так, раз тебе не хватает моей любви. А простить… как можно простить того, кто не просит прощения?
– А если я скажу, что не хочу, чтобы ты уходила? – медленно произнес Грег.
– Это не те слова, которые я хотела бы, наконец, услышать от тебя.
– Ясно. Не те, значит, – уже другим, циничным тоном сказал он, – посмотри на меня, чего ты постоянно прячешь глаза?
Яна подняла на него налитые слезами голубые глаза, казавшиеся сейчас двумя глубокими озёрами, и сразу же утонула в его горячем взгляде. Он схватил её за скулы и стал целовать, медленно и глубоко. Она сразу громко застонала и обвила его шею. Грег расстегнул её джинсы и грубо сорвал их до колен. Затем просунул ладонь между ног, и стал ласкать пальцами. Стоны Яны сменились криками. Рука Грега намокла, и он засунул её ещё глубже. Она закинула назад голову, подставляя шею и грудь под его поцелуи, и всем телом прижималась к его ладони и телу. Он целовал и покусывал её соски, рука двигалась все быстрее. Яна непрерывно стонала и вскрикивала, гладя его плечи, спину и затылок.
И тут он внезапно резко оттолкнул её, так, что она упала на свою кровать.
– Ну ладно, иди, – спокойно сказал Грег.
Яна, задыхаясь, держась рукой за живот и подтянув к нему колени, завыла:
– Нет, пожалуйста, Грегор… иди ко мне…
– Пошла вон, я сказал.
– Я не могу… пожалуйста… прости меня… иди ко мне!
– Ах, не можешь? Даже без всяких «тех самых слов»? А я предупреждал тебя, дуру! Так вот. Последнее предупреждение. Когда вернёшься – чтобы ползла на коленях. В буквальном смысле. А я ещё подумаю тогда – брать тебя назад или нет. Не захотела по-хорошему – будет по-плохому. Усекла? – Он повернулся и вышел из комнаты.
Яна заревела навзрыд. Боль была везде – и физическая и моральная. Зазвонил телефон.
Она с трудом поднялась и махнула пальцем по экрану.
– Янка, ну как? Всё норм прошло? – Раздался бодрый голос Веры.
– Вера… пожалуйста… забери меня отсюда… я не знаю, куда мне идти… как мне идти… пожалуйста, приезжай!
– Ой, господи, Янка, что случилось? – Испуганно спросила Вера, – Гришка? Побил?
– Хуже… пожалуйста, забери… помоги… на вокзал.
– Ой, господи! Я же в магазе. Ну да ладно, закрою на часок, если что – объясню Игнатичу. Сама выйдешь, иль зайти за тобой?
– Выйду. Прямо сейчас выйду, буду ждать у подъезда.
Она быстро натянула джинсы, схватила чемодан и бегом выбежала из квартиры. Через полчаса к подъезду подъехала Вера. Яна соскочила со скамейки и бросилась ей на шею.
– Верунь, – рыдала она, – я не могу от него уйти! Я хочу быть с ним. Пусть делает, что хочет. Я не могу. Я никуда не поеду, не хочу никакого моря! Всё это было враньё, Юла врала – она сама напоила его, полезла к нему! Он же пьяный… это было один раз всего.
– Что ты мелешь! Ты дурочка? Что там у вас произошло? А ну, садись в машину, расскажешь.
– Нет, я не хочу ехать. Я хочу вернуться.
– Вернуться никогда не поздно. Просто покатаемся полчасика. Меня на черта с магазина сдернула, чтобы лично сообщить, что хочешь вернуться? Не хочешь ты вернуться, ты хочешь, чтобы кто-то тебя удержал от этого.
Яна, вытирая слезы, села в машину и они поехали.
– Ну, рассказывай.
Яна долго молчала.
– Да не о чем там рассказывать, – устало вздохнула она, – ты права, я тебя позвала, чтобы ты меня забрала оттуда. Не вернусь я к нему. Он меня за человека даже не считает. Я для него всего лишь подстилка. Да я и есть его подстилка, так что он прав, что так считает.
– Молодец, Янок! Уважаю! Подстилка, да не подстилка! Пусть он за тобой теперь побегает!
– Как же, разбежался он… у него таких как я… на выбор. Он даже прощения не стал просить, хотя я ему прямо намекнула, что прощу тогда. А он, вместо того, чтобы всего одно слово сказать, поиздевался надо мной, и опять наговорил гадостей. Какое же я ничтожество! Боже, как я себе противна!
– Это он ничтожество, а не ты. Не грузись. Не будет бегать – другой найдется. Ты на себя смотрела когда-нибудь? Ты же красавица!
– Да зачем мне другой? Такого уже не будет, – уныло ответила Яна.
– И слава богу! Ладно, езжай в Крым, там отдохнешь, на экскурсии походишь, отвлечешься, в общем. А там видно будет.
– Вер, ну что во мне не так? Почему он так со мной?
– Да с тобой как раз всё так. Это с ним что-то не так. Как ты этого не поймешь? Сама говорила: его родители ругают постоянно, на работу он не ходит, всех подставляет: и своего отца, который пристроил его к своему другу, и этого друга. Наглый, хамло, самовлюбленный. Твой отец сразу понял, что за человек и сколько его дочке придётся с ним говна хлебнуть. Я вот тоже его терпеть не могу. Грегор, блин… Гришка засратый он, а не Грегор.
– Вер, не надо так, – укоризненно сказала Яна, – не при мне.
– Ладно, прости. Просто зла не хватает на него. Какого… ему ещё надо?! Такая девушка его любит! Другой бы пылинки сдувал! А тебе уверенности не хватает и самолюбия. Вот на досуге в Крыму поищи их в себе. Любить себя надо. Тогда и другие будут любить.
Вера высадила Яну на железнодорожном вокзале.
–Ну, вот мы и на месте! Когда ты доберёшься? – спросила Вера.
– После обеда поезд выезжает, в Симферополь придет завтра вечером. Я переночую в гостинице, а утром на автобусе в Форос. Долго, правда. Скучно будет одной.
– Как ты быстро сориентировалась! Я бы не смогла. Понятия не имею, куда там тыкаться, где что покупать, какие-то поезда, какие-то автобусы, – улыбнулась Вера.
– Так мы с Грегором часто ездим… ездили куда-нибудь. Организовывала-то я. Научилась.
– Ну конечно, не его же величество! Ладно, звони, когда приедешь назад, заберу с вокзала.
Яна обняла её.
– Спасибо, Верунь, за всё. Не знаю, что бы без тебя делала!
– Да ладно тебе! Ничего особенного я не сделала, если смогла хоть чуть-чуть помочь – я рада! Лишь бы все устаканилось. Да всё и будет хорошо! Ну, давай – с богом!
Прибыв на место, она остановилась перед своим отелем – «Храмом Солнца». Это было старинное здание, построенное ещё в девятнадцатом веке. Перед фасадом разбрызгивали блестящие на солнце водные струи и капли три фонтана, в центре которых живописно грустили женские статуи. Отель окружал парк, в воздухе плыл аромат хвои, смешанный с запахом моря. Всё это так гармонировало с элегантным особняком, что создавало какое-то умиротворяющее чувство. В уставшей от переживаний за последние три дня душе Яны возникло ощущение, как будто она перенеслась в другое время, и даже в другой мир. И, как ни странно, этот мир был ей знаком. Она никогда не была здесь, но ощущение дежавю было так сильно, что она немного испугалась. Яна определенно видела этот дом. Но где?
В конце концов, она решила – возможно, дело тут в том, что она так себе его и представляла, когда бронировала номер. Или хотела как раз что-то в этом роде. Она подошла и коснулась рукой стены. Она была теплой, но это был не просто жар нагретого южным солнцем камня, а тепло живого существа.
Заселившись в номер, Яна позвонила Вере, рассказала о благополучном прибытии и произведенном впечатлении. Затем стала разбирать вещи и осматриваться вокруг. Виниловые обои со старинными узорами и мебель под старину давали полное ощущение погружения в прошлое. Картины с гусарами и портрет императора Александра II (Яна знала всех русских царей и императоров, благодаря рассказам отца) усиливали впечатление. Деревянные полы, похоже, сохранились со времён постройки и просто освежались декоративным ремонтом.
Вдруг янина золотая цепочка внезапно упала на пол. Из всех драгоценностей, которые дарил ей Грегор, она забрала с собой только её – самый первый его подарок. Они тогда только начали встречаться, и цепочка с золотым кулоном в виде сердца была единственным даром, который он сделал просто так, не в честь дня рождения, и не после ссор. Яна присела, подняла цепочку и осмотрела замок. Он был в полном порядке. Удивившись, она снова надела украшение и хотела было встать, но вдруг под плинтусом, который отошел от пола в этом месте, между стеной и полом увидела корешок тетради. Приподняв ещё больше плинтус, она вытащила старую тетрадь. Яна стряхнула с неё пыль, открыла, и увидела:
«Личный дневник Григория Куломзина, 27-ми лет. 1854 год»
Яна вздрогнула. И стала читать.
Глава 4
«Почему я начал этот дневник? Потому что не могу понять – где я нахожусь – в раю или в геене огненной. Скорее, в последней. Райские моменты случаются всё реже и реже, и лишь усиливают адское пламя в моей груди. К тому же невозможно держать такие чувства в себе – они пожирают изнутри душу, лишают разума, убивают уважение к себе. Друг мой далеко, в Санкт-Петербурге, он помочь мне не сможет. Родители тем более – у меня есть сосватанная отцом официальная невеста, для знакомства с которой я и приехал сюда. Он считает её хорошей партией и даже рассматривать не будет никаких других вариантов. Да их и нет – ведь Она замужем…
Впрочем, я начал с конца. Это неправильно. Считаю своим долгом донести до своего читателя – а какое-то странное предчувствие говорит мне, что у моего дневника обязательно будет читатель, и я пишу именно ему – всю нашу историю, от начала и до конца. Зачем? Не знаю. Знаю только, что должен это сделать. Есть Божий суд, и есть человеческий суд. Если дело так пойдёт и дальше, я решил просить Бога судить нас обоих и воздать нам по делам нашим. Своего же читателя я прошу понять, что заставило меня прибегнуть к Высшему Судье. И простить.
Итак, с самого начала. Я навсегда запомню этот день. Даже после смерти я буду помнить его, потому что это был самый чудесный момент моей жизни. Я стоял у окна своей комнаты и смотрел на тропинку нашего парка. В осеннюю пору парк особенно прекрасен – роскошной, чудесной красотой. Красные, жёлтые, оранжевые листья деревьев перемежаются зеленью сосен и елей. Он напоминает мне сказочную шкатулку с драгоценными камнями. Только они, эти драгоценности, живые. Они дышат, пьют солнечные лучи и воду. Я часто вот так стою возле окна и подолгу смотрю на свое сокровище – оно мимолетно, совсем скоро исчезнет, и вернется лишь через год.
И тут появилась Она. Она шла по тропинке в белом простом платье, с распущенными по плечам белоснежными волнистыми волосами до самой талии. Нет, шла – это не то слово, оно недостойно её плавной походки, грации, худенькой стройной фигурки. Она плыла по тропинке, и хотя я ещё не видел её лица, сразу понял, что это – или моё счастье, или моя смерть. Да, я почувствовал именно такое двоякое чувство. Сама судьба скользила мне навстречу в виде этой лесной нимфы. Помню, мне даже показалось, что от неё исходит сияние».
Яна в смятении захлопнула дневник. Ей стало страшно. Григорий Куломзин, живший в этом доме, в этой самой комнате сто семьдесят лет назад, описывал её чувства. Только наоборот – она почувствовала веяние судьбы, когда первый раз увидела Грегора, а он… что-то подсказывало ей, лесная фея сыграла в жизни Куломзина ту же роль, что в её – Грегор. «Даже имена совпали – и тоже наоборот».
И ещё одна мысль пришла ей в голову. Яна физически ощутила, что Григорий из прошлого писал именно ей. Ведь сколько лет прошло – никто не заметил эту тетрадь. А цепочка? Как замок мог расстегнуться, если он совершенно исправен?
Она подошла к окну и посмотрела на тропинку в парке. Попыталась представить себе, как выглядит он осенью. И вдруг (обман зрения или слишком развитое воображение?) она увидела себя, в простом белом платье, идущую по тропе. Конечно, Яна уже видела этот дом. Она знала, о чём думает эта девушка. Она несчастна, но очень горда. Почему несчастна? Её продали замуж, а она так любит его – того, которого теперь никогда не увидит. Да дело не только в этом – её любовь была безответна. Когда на одном из светских вечеров в Санкт-Петербурге, она робко доверила ему своё чувство, он со снисходительной улыбкой взял её двумя пальцами за подбородок, подняв лицо к своему, и сказал:
– Милая моя! Ты такая молоденькая. Ты ещё не можешь знать, что такое любовь. Не забивай себе голову глупостями. Живи, танцуй, радуйся жизни. А когда найдёшь достойного кандидата, предложи ему свою любовь. А мне она без надобности. Прости.
И вот тогда она поняла, что такое любовь. Любовь – вот что она ненавидит. Ненавидит даже больше, чем своего мужа, который её купил и отца, который продал её. Но из гордости она никому и никогда не покажет своих истинных чувств.
Всё это разом как бы всплыло из памяти Яны, когда она смотрела на парковую тропинку.
Вдруг картина исчезла из мыслей, она словно очнулась и растерянно посмотрела на дневник.
«Да уж, думаю, надо сделать перерыв. Не схожу ли я с ума?» – подумала она и решила спуститься вниз пообедать.
Выйдя на веранду, окружающую весь дом арочными колоннами, Яна огляделась. Все столики были заняты, но она увидела девушку примерно своих лет, сидящую одну. Яна подошла к ней, и спросила:
– Добрый день! Вы не против, если я сяду за ваш столик?
– Конечно, нет, – улыбнулась та, – обедать всегда приятнее в компании, как вы считаете?
– Да, вы правы, – ответила она, рассматривая соседку. Первое, что бросалось в глаза – веснушки на носу и щеках, курносый нос и жизнерадостное выражение лица. Но, как это ни странно, при бледной коже и веснушках, волосы были не рыжими, а пепельно-русыми. «Крашенная?» – подумала Яна. Круглое лицо, округлые формы плотного тела давали ощущение какой-то жизненной силы, уверенности, что на этого человека можно положиться, – меня Яна зовут.
– Ольга, – сразу ответила девушка, – ой, то есть Оля, ой, то есть очень приятно, Оля. Вот я всегда так – забываю про весь этот этикет. И вроде же воспитывали меня правильно. Но, видать, не в коня корм, – она снова искренне улыбнулась.
Яна почувствовала симпатию, села за столик и сделала заказ пробегавшему мимо официанту.
– Давно вы здесь отдыхаете? – спросила она.
– Не, только вчера заехали с мужем. Но уже появились знакомства, ага! Здесь отдыхают такие интересные люди, ты даже не представляешь! Ой, ну вот опять – самовольно на «ты» перешла. Да что ж такое, мне муж всегда замечания делает. Слава богу, его сейчас здесь нет – а то снова огребла бы за фамильярность!
– Нет, Оль, что ты! Я только за! Давай, правда, на «ты»?
– Правда? Супер! Ты классная! Замужем?
– Нет, – принуждённо ответила Яна, – я с парнем вроде как рассталась. Или не рассталась – я сама не знаю.
– А, понимаю. Это у всех у нас такое было. Потом всё хорошо заканчивается. Так или сяк – но хорошо, – кивала Ольга.
Яна невольно улыбнулась.
– А чего расстались-то?
– Да… не хотелось бы грузить тебя при первом знакомстве… тут всё сложно… я даже сама не знаю…
– Да брось ты, какие там грузы, какие сложности. Самое главное в этом во всём – делиться. Не носить в себе. Мы, женщины, всегда поймём друг друга.
«Невозможно держать такие чувства в себе – они пожирают изнутри душу, лишают разума, убивают уважение к себе». Яне вдруг действительно захотелось всё рассказать этой простой девушке. И она так и сделала.
– Да, нелегко тебе пришлось, – сказала Оля, – и ты теперь не знаешь, что делать?
– Да. Я хочу его простить, но не могу – он не просит прощения. А я не знаю, как без него.
– Знаешь, если ты говоришь, что он такой красивый, да ещё и пьёт – он всегда будет изменять, поверь. Так что теперь остаётся один вопрос – ты готова смириться? Если да, возвращайся, нет – уходи. Вот и всё. Что для тебя дороже – твоя любовь или чувство собственного достоинства? Выбери. Это просто.
– А ты бы что выбрала? – спросила поражённая такими простыми выводами Яна.
– Я? Любовь, конечно. Если б сильно любила. Раз ему это нужно, что ж. Пускай! Выбрал-то он тебя.
– Не хочешь пройтись по парку? – Резко сменила тему Яна.
– Не, Ян, мы сейчас собираемся, чтобы построить план отдыха. Присоединяйся. Будем кататься везде – надо только маршрут построить. Какие тут чудесные места есть! Просто завороженные, колдовские! Давай с нами!
– Хорошо, Оль, может позже. Сегодня хочу побыть одна, прийти немного в себя.
– Понимаю, – накрыла её руку своей Ольга, – ты права. Надо пережить. А потом просто отвлечься и не думать. Тогда и придет решение. Само собой – поверь!
И Яна поняла, что так и следует поступить.
– Спасибо, Оль, – сказала она, – ты мне очень помогла.
– Да брось, – махнула рукой она, – потом ты сама, в любом случае скажешь: «такова жизнь». Все мы проходим через это.
Яна отправилась в парк. Гуляя по его дорожкам, она всё больше убеждалась, что она была здесь. Всё было знакомо. Кроме одного: развития отношений Григория и героини его романа. Она почувствовала, что зря теряет время, тогда как все ответы лежат в её номере.
Она снова раскрыла дневник.
«Я видел, как она вошла в наш дом. Собравшись с духом, я вышел из своей комнаты и направился в холл. Отмечу странную особенность. Я всегда пользовался успехом у женщин. Они хвалили мою внешность, а уж военная форма действовала на них просто умопомрачительно. Поэтому я всегда чувствовал себя очень уверенно, даже с самыми первыми красавицами. Но сейчас… Я боялся. Да, я чувствовал именно страх. Ведь если я не понравлюсь Ей – это будет конец всему. А чтобы Ей понравиться, надо быть необыкновенным. А я обычный офицер, тогда как она – богиня. Что же мне делать? Чем я могу увлечь её?»
Яна снова закрыла дневник. Ей было больно читать это. Но в то же время она чувствовала – ответ на свой вопрос она получит только из этого дневника. Недаром она приехала именно сюда. Теперь Яна знала это точно.
«Стоя на лестнице, я видел Её – она общалась с maman. И тут я наконец разглядел её глаза – это были глубокие озёра с чистой голубой водой. Боже! Это самое прекрасное, что я видел в своей жизни. И даже теперь, когда я знаю Её, знаю Её тело, знаю Её тёмную душу – говорю – это глаза ангела во плоти.
Я спустился в холл и подошёл к ним. Maman со светской улыбкой познакомила нас:
– Княгиня, хочу представить вам нашего старшего сына и наследника Грегори, – промолвила она по-французски, – Грегори, пожалуйста, познакомься с супругой нашего гостя, князя Владимира Николаевича Львова, Анной Павловной Львовой.
«Супругой»… «Князя»…
Она протянула мне руку в белой перчатке. Я взял её своими, кажется дрожащими, руками, поцеловал, и, посмотрев ей в глаза, сказал:
– Анна… Павловна. Наше знакомство – честь и невероятная радость для меня.
Maman неодобрительно посмотрела на меня. Но Она – этот её взгляд я тоже буду вспоминать даже после смерти – он давал мне надежду, обещал, что всё возможно. Если бы я знал тогда, что он означает на самом деле. Если бы знал… и что? Вышло бы всё то же самое. Я вступил на эту дорожку, когда увидел её в парке. И с того момента мне уже не свернуть».
Яна закрыла дневник. Она не могла поверить в происходящее. Ведь её полное имя было Яна Павловна Львова.
Глава 5
«Следующие три дня прошли однообразно. Генерал с моим отцом пропадали на строительных работах, приезжая только на обед. Я ни на секунду не отходил от Анны, как только она спускалась из своей комнаты. Но и maman старалась не оставлять нас наедине – кажется, она поняла, что со мной происходит.
Но Анна держалась так холодно, что мне уже стал казаться иллюзией тот обещающий взгляд. Мне мучительно хотелось поговорить с нею наедине, но это не удавалось, а намеков она не понимала. Да нет, зачем я пишу ложь. Она их понимала, но при этом голос её становился ещё холоднее, а на поверхность голубых озёр всплывали маленькие льдинки и кололи мою душу. Про себя я называл её Снежной королевой, очень уж ей шёл этот сказочный титул.
На четвертый день я просто впал в отчаяние. Анна постоянно находилась рядом, иногда даже шла, опираясь на мою руку (только если на вторую опиралась maman). В эти моменты у меня мутилось в голове, я с трудом поддерживал беседу. А если быть совсем уж честным, я не мог её поддерживать, постоянно запинаясь и отвечая невпопад. Maman хмурилась, а Анна делала вид, что не замечает моих оплошностей. Как будто меня и на свете не существует и мои ответы она не слушает. Так вот, она была всё время рядом, но дотянуться до неё я не мог.
Наверное, я бы наделал каких-нибудь глупостей: мне приходили мысли – войти в её комнату до того, как она спустится к нам, или отвлечь maman каким-нибудь происшествием в хозяйстве, или… да много чего лезло в голову. Но повезло: у maman разболелась голова, и она попросила меня занять гостью. Возможно, поведение Анны убедило её, что проблем не возникнет.
Когда мы вдвоём вышли в парк, мне показалось, что Анна тоже довольна сложившейся ситуацией. Она даже сама взяла меня под руку, чего до этого ни разу не случалось, и выглядела как-то особенно. Голос её потеплел (или это был самообман?). Я же весь дрожал от волнения – сейчас должна была решиться моя судьба! О чём я думал тогда? Какая судьба? Она – замужняя богатая княгиня, и я – состоящий на службе офицер, обрученный с девушкой, выбранной по воле отца. В этом мире нам не было места. Но мне было наплевать на это – я знал лишь одно – от её слова зависит моя жизнь.
Удалившись достаточно далеко в парк, я остановился и повернулся к ней лицом. Она тоже смотрела на меня безо всякого смущения, хотя прекрасно знала, что я сейчас скажу.
– Анна, когда я увидел вас вот в этом парке, я безумно влюбился с первого же взгляда. Моя жизнь теперь ваша. Распоряжайтесь ею, как хотите. Скажите, есть ли у меня хоть маленькая надежда на вашу симпатию?
Её лицо тут же преобразилось. Едва заметная теплота сменилась зимней стужей, глаза покрылись льдом, губы сжались.
– Как вы смеете говорить мне такие слова! Кто вам разрешал называть меня по имени? Вы прекрасно знаете, что я замужем, и делаете мне такие предложения! За кого вы меня принимаете?
– Анна… Анна Павловна! – в отчаянии сказал я, упав перед нею на колени, – простите, если я обидел вас! Я принимаю вас за ангела, вы так прекрасны, что я просто не могу удержать свои чувства в себе. Вы даже не представляете, как я… Поверьте, для меня это не просто слова – это вопрос жизни и смерти! Пожалуйста, не губите меня, дайте хоть шанс на ваше хорошее отношение.
– Вы отвратительны! – с презрением сказала она, – я считала вас офицером, для которого «честь» – это жизненный принцип, не говоря уже про женскую честь! Да как вы могли даже вообразить себе подобную возможность! Я могу рассказать об этом генералу, и, боюсь, тогда ваша военная карьера не сложиться. Но вы настолько мне противны, что не стоите даже такого внимания с моей стороны. Не провожайте меня, и прошу – больше не приближайтесь ко мне, – и она пошла к дому.
Не знаю, сколько я простоял так на коленях в парке и о чём думал, но такого я не ожидал. Затем поднялся и пошёл домой. В голове билась одна мысль: «Всё… всё…всё…». В комнате я взял свой револьвер, сел на кровать и стал вертеть его в руках. Неужели всё? Может, есть ещё надежда? Нет, конечно. После такого ответа и рассчитывать не на что.
Когда мои мысли немного вошли в своё русло, я понял – что-то было не так. Я это чувствовал. Что-то неправильное. Она точно знала, что я скажу, и не попыталась уйти от разговора или как-то остановить меня. Скорее, поощряла. Но зачем, если собиралась отказать? И почему в такой форме? Обычно женщинам нравится мужское внимание, и даже в случае отказа они стараются как-то смягчить его.
Я отложил револьвер в сторону. Это всегда успеется, и тогда я буду искать её в следующей жизни. И обязательно найду. А в этой есть какая-то загадка, и я должен её разгадать».
Яна отложила дневник. Она читала его не торопясь, обдумывая написанное, сравнивая со своими отношениями. Она злилась на себя (на Анну!): зачем она так жестоко поступила с Григорием, который просто сильно влюбился в неё? Ведь когда-нибудь и с нею может произойти то же самое, от этого никто не застрахован. И вдруг ей вспомнилось, как Грегор оттолкнул её на кровать и сказал все те ужасные слова. У неё снова всё перемешалось в голове – и прошлое, и будущее, и Грегор, и Григорий, Анна и она сама. Божий суд… «Нет, надо сегодня остановиться на этом, иначе я сойду с ума!» – решила Яна и стала готовиться ко сну.
Хотя она очень устала, долго не могла заснуть. Все события крутились у неё в голове, не давая покоя. Как это бывает на грани сна, всё приобретало другой смысл, развивалось само собой. Наконец Яна уснула.
… И увидела мужчину, идущего по тропинке парка. Ей показалось, что это – Грегор, и она выскочила из своего номера, и побежала ему навстречу. Но, по мере приближения, она стала замечать отличия. Волосы парня были не чёрными с короткой стрижкой, а каштановыми, зачесанными назад в небольшой хвостик. Он не был таким накаченным, как Грегор, чуть ниже ростом, да и походка была другая. Яна остановилась, но незнакомец продолжал идти к ней.
Они стояли лицом к лицу. Яна видела в его зеленых глазах такую любовь, что и сама не могла отвести взгляд.
– Ну здравствуй, моя Снежная королева. Я обещал найти тебя в следующей жизни, и вот, наконец, нашёл, – он взял её руку и поцеловал, продолжая смотреть ей в глаза, – это невероятная радость для меня! Теперь я тебя ни за что и никому не отдам.
Яна открыла глаза. Было ясное утро. Она ощутила себя отдохнувшей и полной сил. Было такое чувство, что случилось что-то хорошее. Яна попыталась припомнить, что именно, но вспоминалось почему-то только плохое. Она подошла к окну и, потянувшись, посмотрела на улицу.
… И увидела мужчину, идущего по тропинке парка. Сначала ей показалось, что это – Грегор. Но, по мере приближения Яна стала замечать отличия. Волосы парня были не чёрными с короткой стрижкой, а каштановыми, зачесанными назад в небольшой хвостик. Он не был таким накаченным, как Грегор, чуть ниже ростом, да и походка была другая.
Стоп!
Такое уже было! Но когда? Она напряженно стала вспоминать. Сон! Он был таким ярким, таким реальным, что Яна помнила все подробности, вплоть до его одежды – оливкового цвета футболки и коричневых брюк.
Она покрылась холодным потом, закрыла лицо руками и потрясла головой. Снова посмотрела на тропинку, но парень никуда не исчезал. Она увидела, как он зашел в отель.
Яна плюхнулась на постель. «Неужели я и, правда, схожу с ума? Зачем я сюда приехала? Зачем стала читать этот проклятый дневник?» – думала она.
Посидев немного, она постаралась взять себя в руки. Пошла, умылась, привела себя в порядок и решила, наконец, что просто на фоне нервного срыва, она прочитала необычный дневник – вот и стало чудиться непонятно что. Прошёл какой-то парень, а она там додумала, там дофантазировала. Надо сходить поесть, а потом погулять на свежем воздухе и отвлечься от всего – только не в старом парке. Настроившись на это решение, Яна спустилась на веранду. И сразу увидела Олю, которая замахала ей рукой.
Правда, на этот раз она была не одна. С нею сидели двое мужчин. Меньше всего ей хотелось сейчас знакомиться с кем бы то ни было, но неудобно же отклонить предложение новой знакомой, и Яна пошла к столику.
– Приветик, – сказала Оля, – присаживайся к нам за компанию. Сейчас я вас всех перезнакомлю. Вот это – мой муж, Славик, – тот с улыбкой помахал рукой.
– А это, – продолжила она, и сидящий спиной к Яне мужчина с каштановыми волосами, собранными в небольшой хвостик повернулся лицом и поднял на неё глаза. Зеленые глаза. Она дико вскрикнула, прижав руки ко рту. Все сидящие на веранде посмотрели на неё и замолчали.
– Ааа… а… а вас зовут Григорием? – спросила Яна тихим дрожащим голосом.
– Нет, – удивлённо ответил он, – Романом. Роман Куломзин, к вашим услугам.
Яна почувствовала головокружение и поняла, что падает. Но Роман вскочил, подхватил её и усадил на стул.
– Что с вами? – сел перед нею на корточки Роман.
– Нет… ничего… я вас уже видела… этого не может быть… одежда… всё совпадает… – лепетала Яна, не понимая, о чём она говорит.
– Ну это неудивительно, я здесь уже четыре дня, – улыбнулся она краешком губ, – а почему вы подумали, что меня зовут Григорий?
– Нет… нет… мне надо идти… простите… я спешу, – проговорила она, вскочила со стула и выбежала из отеля.
Сидящие за столиком переглянулись. Роман сел на свой стул.
– Какая-то она странная, Оль, – сказал Славик, – тебе не показалось?
– В первую встречу была абсолютно нормальной, – развела она руки, – Роман явно произвел на неё впечатление! А, подождите! Кажется, я догадалась. Она спросила, не Григорий ли ты. А у неё парень – Григорий, по-крайней мере, она его Грегором называет. Может, похож сильно?
– Может быть, – пожал плечами Роман, – но почему-то моё настоящее имя её ещё больше напугало. Хотя… скорее фамилия, да.
– Ну не знаю, человек расстроенный, вся на нервах, бог знает, что у неё в голове твориться. Парень её очень некрасиво с нею поступил. Она и сюда приехала, чтоб от него подальше.
– Дурак какой-то, – хмыкнул Славик, – такая красавица. А тебе как, Ром?
– Ты же знаешь, мне сейчас не до красавиц. Но она, правда, очень красивая. И знаешь, мне показалось…
– Ну что, говори скорее, – нетерпеливо поторопила его Оля, – не мучай женщин в моём лице!
– Да так, бред какой-то, – махнул рукой Роман, – показалось, что я тоже её уже где-то видел.
Он помолчал.
– Хотя… нет, не показалось. Я точно её видел, да.
Глава 6
Выбежав из отеля, Яна замедлила шаг, чтобы не обращать на себя внимание, и направилась к морю. Купальника она с собой не взяла, а возвращаться за ним сейчас в отель не было никакого желания. Поэтому она просто присела на камень, а ноги погрузила в воду.
Она сидела и смотрела в морскую даль. Яна любила море, оно давало ей ощущение свободы. Они с Грегором много раз ездили отдыхать, но в основном время проводили в барах. Если и приходили искупаться, то ненадолго. Сейчас она была одна, без него – и могла смотреть в синюю даль хоть днями напролёт. И свободна, как ветер – только зачем ей эта свобода?
Глаза Яны наполнились слезами. Она встала и пошла к Храму Солнца – так назывались таинственные древние скалы неизвестного происхождения, про которые ходила легенда, что они способны исполнить самые сокровенные желания. Надо лишь прийти туда, почувствовать силу этого места, наполниться его энергетикой и напоследок оставить какой-нибудь подарок – украшение или просто личный предмет. И ещё можно привязать ленту к Дереву Жизни.
К Храму Солнца вела удобная лесная тропа. Через полтора часа Яна добралась до центральной скалы, где находился алтарь силы. Она села в середину, стала смотреть на море и размышлять о последних событиях своей жизни. И магическое место действовало! На душе у Яны становилось всё легче и легче, появилось чувство, что всё окончится хорошо.
Перед тем, как солнце стало садиться, она выкопала небольшую ямку и опустила туда пуговичку. Это была не простая пуговичка, а талисман. По крайней мере, так считала Яна. Она оторвалась от её любимого платья во время очередной размолвки с Грегором и потерялась. Пришлось покупать новую. А потом, уже спустя время после ссоры, пуговка нашлась. Яна поняла – это знак того, что они никогда не расстанутся. Она рассказала об этом Грегору, надеясь, что он подтвердит это мнение. Он рассмеялся, и действительно подтвердил: «Конечно, никогда, куда же ты от меня денешься!»
И сейчас Яна с грустью вспоминала эту историю, кладя сверху камень. Никогда он не говорил ей, что любит. Может быть, потому, что и не любит вовсе.
Она встала, вырвала свой волос и привязала к ветви Дерева Жизни. Бросив последний взгляд на море, Яна обернулась к лесной тропинке и увидела Романа, идущего по ней с опущенной головой. Она снова вскрикнула.
Он резко поднял голову и отшатнулся, подняв раскрытые ладони на уровень плеч:
– Извините! Не хотел напугать вас второй раз! Я задумался и не заметил, что вы здесь. Если помешал, я уйду, только не бойтесь.
Яна опомнилась.
– Нет, нет, что вы! Это вы простите. Я веду себя как дурочка. Вы, наверное, подумали про меня… Я от неожиданности просто, – попыталась объяснить она.
– Я подойду?
– Конечно!
– Пришли желание загадать? – Спросил он, смотря в её глаза.
– Ээ… да. То есть нет. Я не знаю, какое у меня желание. Вот пришла, вдруг здесь узнаю, – стесняясь его взгляда, объяснила Яна.
– Узнали?
– Нет, – она склонила голову.
– А я хотел посмотреть звездопад. Вы знаете, какой здесь красивый звездопад в это время?
– Да, то есть нет. Читала в отзывах. Но побоялась одна оставаться тут, а потом ещё в потёмках возвращаться.
– Так теперь вы не одна, можете сами набрать материала для отзыва, – улыбнулся краешком губ Роман.
– Да но… я вам буду мешать, – смущенно ответила Яна.
– Да бросьте, чем вы можете помешать, Яна! Так ведь вас зовут, извините? Или вы всё-таки из-за чего-то боитесь меня? Почему вы тогда так испугались?
– Мне показалось, я вас уже видела.
– И что в этом страшного?
– Видела… при необычных обстоятельствах, – он продолжал вопросительно смотреть на неё, и что-то подтолкнуло её признаться, – во сне.
Роман снова удивлённо посмотрел в её глаза. Она покраснела.
– Вы только не подумайте… я не в том смысле… у меня есть парень… я живу с ним пять лет… я не знаю, почему вы мне приснились… поэтому и испугалась, – постаралась оправдаться Яна.
– Да, действительно, странно. А моя фамилия? Мне показалось, она тоже на вас как-то подействовала? Или я представился в вашем сне?
– Нет. Просто… просто мне кто-то говорил, что в этом особняке жили раньше дворяне, Куломзины. Вот. И вдруг такое совпадение.
– Это не совпадение, так оно и было на самом деле. Здесь жили Куломзины – мои предки. Во время революции глава семейства был расстрелян, а его сын бежал. Это был мой прапрапрадед. С тех пор наша семья, как правило, на отдых ездит сюда. Так сказать, прикоснуться к корням. Семейная традиция. Видите как просто, да?
– Этого не может быть, – с ужасом прошептала Яна.
– В чём дело, – снова удивился Роман, – вроде все загадки разъяснились?
– А скажите… в вашем роду не бывало случая, чтобы кто-то застрелился?
Роман выпрямился и уже без улыбки посмотрел на неё.
– Откуда вы знаете?
– Из-за женщины?
– Откуда?
– Господи… – пересохшими губами прошептала Яна, – Божий суд! Мне надо уехать отсюда! Срочно!
Она развернулась и побежала к тропинке. Но Роман догнал её и схватил за плечи.
– Что происходит? Кто вы такая? Вы только что понятия не имели о моей семье, и вдруг знаете такие подробности? Вы бывали здесь раньше?
– Не бывала… то есть, бывала… то есть, нет, не бывала. Отпустите меня! Мне срочно надо уехать отсюда!
– Зачем? Вы же только заехали!
– Божий суд. Всё это правда. Мне здесь опасно оставаться, – смотря в его зелёные глаза, объяснила Яна.
Роман тоже смотрел в её глаза, пытаясь понять, что происходит. И вдруг он рассмеялся.
– Какая вы странная! Таинственная. Так вы хотите убежать от Божьего суда? Думаете, спрятаться от него? А может быть, лучше положиться на его справедливость? И понести заслуженное наказание в случае приговора? В конце концов, не мог же он застрелиться именно из-за вас? Вам сколько лет, простите за неприличный вопрос?
– Двадцать пять, – автоматически ответила она.
– Вот видите. А он жил в девятнадцатом веке.
– Вы правы, – вздохнула Яна, – Извините за мою истерику, вы, наверное, думаете, что я сумасшедшая. Помешала вот вам смотреть звездопад.
– Вовсе не помешали, можем продолжить. Даже помогли – заставили засмеяться в первый раза за два последних месяца. Но обещайте потом всё рассказать. Вы же явно чего-то недоговариваете. Согласитесь, я имею право знать.
– Хорошо. Только позже, когда я сама всё это осознаю, – пообещала Яна.
Они посидели немного, смотрели на падающие звёзды и указывали на них друг другу. Роман поднялся и подал Яне руку:
– Вы, наверное, уже замёрзли. Пойдёмте потихоньку к отелю. Обопритесь на мою руку – темно, а на тропинке могут быть сучья, камни всякие.
– Спасибо! Сразу видно, что вы – дворянин, – промолвила она и покраснела.
– Какой там я дворянин, – подняв краешки губ, ответил Роман, – это тогда мы были дворянами. Потом все, оставшиеся в живых, стали советскими товарищами, ну а теперь – вообще непонятно кто. Но спасибо, мне приятно.
– Вы успели загадать желание или я сбила вас с мыслей?
– Я сюда не за этим приходил. Признаться, у меня нет желаний. Хотя… вернее будет сказать, что я теперь не знаю, чего мне желать – как вот и вы, да. Просто мы с семьёй каждый год сюда приходим. Тоже маленькая традиция. И каждый раз все загадываем одно и то же желание: вернуться всем вместе сюда на следующий год.
– Как мило! – Улыбнулась Яна, – а ваша семья осталась в номере сегодня? Не приболели? Часто случается – от перемены климата.
Роман помолчал.
– Нет, они разбились в автокатастрофе два месяца назад. Жена и дочка. Три года.
Яна вскрикнула, зажав рот рукой, и остановилась.
– Боже, какой ужас! Простите меня, ради бога!
– Ну что вы, вы-то тут при чём? Это я виноват – отпустил их одних. А в них и въехал пьяный камазист на полной скорости, – отрешённо ответил Роман.
– Так а в чём же вы виноваты? Что изменилось бы, если бы вы там были?
– Как что? Я сейчас был бы с ними. Извините, я не могу пока говорить на эту тему.
– Да-да, конечно, я понимаю, – она неожиданно для себя погладила его по плечу.
Он поднял на неё глаза и незаметно отстранился.
– Простите, – смутилась Яна.
– Нет, это вы меня простите. Мне тяжело общаться с людьми, особенно с женщинами.
– Я понимаю.
– Я чувствую себя виноватым перед нею. Она умерла, а я остался жив. Хотя клялся ей, что мы всегда будем вместе. Дышу, ем, пью… Хожу по лесу вот с красивой женщиной. Вместо того, чтобы последовать за нею.
Яна снова остановилась и сказала, глядя ему в лицо:
– Роман, я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Если бы… я не хотела бы жить без него. Я очень вам сочувствую. Если захотите поговорить об этом, скажите мне. Как другу.
Он кивнул. Они снова пошли по тёмному лесу.
– Ну раз мы друзья, – сказал Роман, – не хотите и вы поделиться своей проблемой?
– О, моя проблема, по-сравнению с вашей, банальна. Я узнала, что мой парень, к которым я прожила пять лет, мне изменяет. И увидела. А произошло это в день похорон моего отца, с которым я так и не успела помириться. А Грегор даже не извинился, представив так, как будто это небольшая промашка с его стороны. И, в конце концов, вообще выгнал меня из своей квартиры, сказав, что если я захочу вернуться, чтобы ползла к нему на коленях, – грустно рассказала ему свою историю Яна.
Её спутник резко остановился.
– Что? А вы уверены в том, что он – парень? – спросил он.
– Ну… да, а что? – Удивилась Яна.
– Я бы его по-другому назвал, если бы не боялся обидеть вас. Неужели вы рассматриваете вариант возвращения?
Яна повесила голову и не ответила. Они пошли дальше.
– Извините, пожалуйста, я был слишком груб, обидел вас. Просто понять не могу – откуда берутся такие «парни» и как им удаётся находить таких чудесных девушек, готовых их постоянно прощать?
– Да это, скорее, я его нашла, – упавшим голосом призналась она, – он очень… заметный. И… вот вы считаете меня… в смысле возвращения… а я просто не знаю… как быть… без него.
Она опустила голову и из её глаз закапали слёзы. Он остановился и серьёзно посмотрел ей в лицо.
– Яна, пожалуйста, простите меня. Я не имел никакого права задавать вам такие вопросы. А уж тем более, не имею права давать советы. И тем не менее, я хочу вас предупредить. Как друг, которым вы меня сегодня назвали. Если вы вернётесь к нему таким образом, его отношение к вам станет ещё хуже.
Она не поднимала головы, и он снова положил её руку на свою. Они двинулись вперёд и вскоре достигли своего старинного отеля.
– Спасибо вам за приятную прогулку, – сказал Роман.
– И вам спасибо. Было приятно познакомиться, – ответила Яна.
– Правда? – С улыбкой спросил он, – значит, вы хорошо умеете скрывать свои чувства. При нашем первом знакомстве я и не думал, что могу внушить девушке такой ужас.
Она тоже улыбнулась.
– До свидания, Яна.
– До свидания, Роман.
Она разошлись по номерам. Яна, вспоминая подробности нового знакомства, вдруг поняла, что ни разу с момента появления Романа в Храме Солнца не вспомнила о Грегоре, пока не зашла речь непосредственно о нём. Почему-то ей стало стыдно.
«Я вела себя слишком развязно», – думала она, – «Чтобы сказал на это Грегор? Да и Роман. Что он подумал про меня? Наверное, что я клеюсь к нему. Нет, в следующий раз надо будет вести себя очень сдержанно, чтобы он понял, что тут даже быть ничего не может. А лучше вообще с ним не встречаться».
Твёрдо решив таким образом восстановить свою честь и по возможности прервать знакомство, Яна легла спать.
Глава 7
Но утром Грегор сам напомнил о себе. Увидев на экране телефона его имя, Яна задрожала. И испугалась – то ли своей слабости перед ним, то ли грубостей с его стороны. Наконец она приняла вызов.
– Привет, Енот! Какие дела? Чего так долго трубку не брала? – голос Грегора, как всегда, проникал в самую глубину тела – и разума – Яны.
– Спасибо, пока ещё жива, – ответила она.
Грег засмеялся в трубку.
– Пациент скорее жив, чем мёртв? – дразнящим голосом спросил он.
– Типа того.
– Скучаешь по мне? – голос Грега снова изменил тональность. Она знала, в какие моменты он говорил таким голосом. Не дождавшись ответа, он спросил, – алло, Енот, ты меня слышишь?
– Да, слышу, Грегор. Зачем ты звонишь?
– Ты чё, глухая? Я же только что сказал: узнать, скучаешь ли ты по мне.
– А какая тебе разница?
– Значит, есть какая-то разница, раз звоню. Так чё, скучаешь или нет?
– Конечно, скучаю. Только что с того толку? – презирая себя, ответила Яна.
– Да я чё хотел сказать-то. Знаешь, Енот, я тут на досуге покумекал. Короче, наверное, я переборщил в нашу последнюю встречу. Просто разозлился, что вот как-то все наперекосяк получилось, туда-сюда, в общем, полная лажа. И я слажал, и ты слажала, всё завертелось-закружилось, и ничего путного не вышло. Я к чему это? Можешь просто возвращаться, без всяких-яких. Всё. Забыто и перечёркнуто.
Яна молчала.
– Ну чё ты там, померла что ль от радости? Говори, давай, я же не сам с собой разговариваю.
– Грегор. Я не знаю, что сказать.
– В смысле, не знаешь? Возвращайся, говорю, вот и всё.
– Пойми меня, всё не так просто.
– А чё тут сложного? Подхватывай свой чемоданчик, вызывай такси и пилякай сюда.
– Грегор, ты мне изменяешь. Со всеми подряд. Мне от этого больно и плохо. Ты относишься ко мне не как к человеку, не как к своей любимой женщине, а как к какой-то… даже не знаю… подстилке… ты никогда не думаешь о моих чувствах… ты даже не понял, как мне было больно увидеть тебя с этой… сукой! – Она вдруг разрыдалась, – и узнать про остальных сук! Которые притворялись моими подругами! А ты притворялся, что любишь меня! Ты не представляешь, что у меня сейчас в душе происходит, я ненавижу себя, ненавижу всех твоих сучек, а тебя, Грегор, а тебя я всё равно продолжаю любить! Я не хочу жить, я не хочу жить, Грегор! А ты мне звонишь, и как ни в чём не бывало, предлагаешь вернуться, причём в таком тоне, как будто это ты меня прощаешь! Не звони мне больше, дай хоть маленький шанс выбраться из всего этого!
Яна сбросила вызов, едва удержавшись от желания разбить телефон о стену. Она тяжело дышала. Желая отвлечься, взяла с тумбочки старинный дневник и продолжила чтение.