Читать онлайн Новое логово бесплатно

Медведь

Лес был наполнен запахами. Сухая хрусткая посеревшая листва, пересушенная земля, пыль, холодное рясковое дуновение с одного из обмелевших рукавов Великой Реки. Арс вдохнул полной грудью и недовольно заворчал.

Сегодня к этому удушливому, привычному духу примешивалась ещё одна струя. В его лес забрёл человек. Самка. Людей Арс не любил, как и все его сородичи, но эта самка пахла так, что Арс почти не обиделся на её вторжение.

Сладкая, возбуждающая смесь запахов мёда, кроваво-красной вишни и земляники будто обволакивала его глотку. Это было вкусно. И очень любопытно. Что эта самка забыла в тайге в такую рань? Солнце едва взошло, и холодный рассеянный свет только начал пробиваться через плотные кроны лиственниц и сосен, делая тайгу чёрно-белой и будто бы укутанной туманом.

Арс втянул воздух, пытаясь определить источник запаха. Нос мёрз слева, а значит, самка там. Обоняние у него было отменным, лучше волчьего, как бы они ни кичились. Арс знал – человеческая самка была довольно далеко. Что ж, если она успеет уйти – так тому и быть.

Арс подумал минутку и всё-таки двинулся в её направлении. Его тяжёлые когтистые лапы приминали хвойный опад и высохший мох. Густая бурая шерсть защищала его от острых сучьев. Несмотря на свой огромный вес, Арс двигался по лесу почти бесшумно. Он был дома.

Запах самки усиливался, Арс выбрал направление верно. На ходу он зорко осматривал свои владения и принюхивался: не вломился ли чужак на его территорию, не пахнёт ли откуда-нибудь ягодами или вкусными грибами.

Всё было в порядке. Он был единственным властителем в своём королевстве, пришельцев на его землях не наблюдалось. Лишь один тревожный запах раздражал чуткий нос Арса – запах вездесущей сухости.

Который месяц кряду стояла страшная жара. И без того скудный таёжный подлесок умирал, и это Арсу не нравилось. Влаголюбивые грибы и ягоды отказывались показываться из-под прошлогодней слежавшейся хвои, мхи пожелтели, некогда обильно плодоносившие кустарники сбрасывали листву.

Уже несколько месяцев Арс вынужденно питался только жёсткими травами, невкусными горькими кореньями и одуревшей от жары рыбой. Ловить мышей Арс считал ниже своего достоинства, а разорять беличьи схроны с орехами и вовсе себе не позволял. Арс берёг свои владения.

Арс помогал жившим на его земле зверям, как мог. Он расчищал запруженные ручьи, чтобы они могли питать сочную траву, которой лакомились лоси и олени, загонял мышей поближе к лисьей норе, где жила самка со щенками. Он знал всех своих зверей наперечёт, а они знали его.

А тут эта самка! Надо бы её припугнуть! Пусть ещё и своим расскажет, нечего здесь людям делать! Недалеко проходила дорога, и Арс и так едва мирился с редким гулом проезжающих машин, но раньше люди не позволяли себе останавливаться и выходить. Это была его земля!

Фех! Дух этой самки перебивал привычные течения ароматов его мира. Арс не знал, бесит его это или раззадоривает. Он ускорил шаг. По какой-то причине Арсу не хотелось, чтобы на эту самку наткнулся кто-то ещё.

Сегодня ветер был особенно сильным, Арс чувствовал это даже в лесу. Вершины деревьев раскачивались, стволы трещали. Лес был недоволен стоявшей большую часть лета жарой. Он изголодался и исстрадался по дождю.

Ветер выл в ветвях и нёс запах самки всё дальше и дальше. Арс был уверен, что уже весь лес в курсе того, что человеческая особь позволила себе зайти в тайгу. Её запах нарастал, стал почти видимым, извивался в воздухе, щекотал нос Арса, будто дразнил.

Арс понимал, что он уже совсем-совсем близко. Теперь он мог смаковать грани этого аромата. Сладкого, вкусного аромата самки, недавно прошедшей фертильный период цикла. Арс ещё не видел её, но уже мог с точностью сказать –самка была совсем молодой, не больше двадцати пяти зим. Она была здорова.

А ещё – на завтрак она съела поджаренный хлеб с вареньем и выпила чашку чая с мёдом. Отсюда и был этот медовый аромат, который пришёлся особенно по вкусу Арсу. Он чувствовал запах её одежды – приятную нотку хлопка и неприятную вонь синтетики.

Самка шумела. Она топала, шуршала опадом, ломала сучья и что-то тихо бормотала себе под нос. Она явно пробиралась по тайге без дороги, ломилась прямо как кабан. Совсем сумасшедшая. Арс ещё не мог разобрать слов, но уже различал приятный, высокий, нежный голос. Человеческая самка явно была недовольна.

Тайга не принимала её, она была здесь чужой и чувствовала это. В её голосе Арс слышал настороженность. Самка не умела ходить по тайге, не умела сливаться с ней, становясь единым целым с её душой. Она продиралась вперёд с грацией трёхногого слона.

Впереди было небольшое болотце, и, похоже, очень скоро самка выберется к этой прогалине. Арс очень надеялся, что она не полезет посмотреть красивые цветочки, что росли на этой поляне. Ему не хотелось слушать крики обречённой утонуть в трясине. Одно счастье, что по такому жаркому лету болотце здорово пересохло и теперь вряд ли могло проглотить незадачливую путницу. Изгваздается разве что.

Люди, а в особенности – человеческие самки, чрезвычайно не приспособлены к жизни. За это Арс их презирал. Он искренне не понимал, как такие хрупкие существа умудрились населить все материки планеты.

Впереди просветлело. Арс приближался к болотцу. С его стороны болото упиралось в большой каменистый взгорок, вздымавшийся над обманчивой изумрудной травой на такую высоту, что сам Арс бы не достал верхушку своими огромными когтями.

Запах усиливался, и Арс невольно ускорил шаг. Его гнало любопытство. Он несколькими мощными прыжками взобрался на кручу и обозрел представшую перед ним картину. Изумрудное око в обрамлении могучих чёрных стоящих стеной стволов было озарено холодным утренним светом, делавшим вид каким-то нереальным, нарисованным.

Вонючая чёрная болотная жижа была затянута плотным слоем ярко-зелёной ряски, кое-где сквозь неё пробивалась жирная невысокая трава. Неподвижно лежащие на поверхности коряги были густо покрыты влаголюбивым мхом, на них там и сям прорастали крохотные ягодные кустики.

На самой границе малахита и мрака в зарослях цветущего пахучего вереска стояла девушка. Рядом с ней валялся большой рюкзак. Простые джинсы, кофточка с длинным рукавом, от мошкары, волосы спрятаны под шапочку. Лица почти не разобрать.

Самка только сейчас почувствовала, что на поляне она больше не одна. Она покрутила головой, наткнулась взглядом на Арса, застыла в нелепой позе и бессвязно хрюкнула от ужаса. Спустя долгие три секунды она наконец догадалась упасть на живот, прячась за травой.

Арс едва не расхохотался – он отлично видел её, хотя она постаралась вжаться в землю. Широко раскрытые изумлённые и чуть испуганные голубые глаза были отчётливо видны на торчавшем из травы лице. Как и россыпь ярких веснушек на носу.

Совсем девчонка. Она явно не ожидала увидеть здесь кого-то столь крупного, как Арс, а ведь он не таился на пути к ней. Арс бы не удивился, узнав, что она вообще впервые в лесу.

Ветер принёс к Арсу ещё одну волну её запаха. Она была так близко, что этот аромат просто окутал его. Запах был таким сладким и приятным, что Арс невольно заворчал от удовольствия и причмокнул. Всё его раздражение окончательно улетучилось. Ладно. Пусть делает, что хочет, и уходит. Балда. А Арс побудет недалеко и присмотрит, чтобы не обидел никто.

Девчонка лежала в вереске, боясь шелохнуться, и смотрела на него во все глаза. Но так продолжалось недолго. Она всё-таки зашевелилась, потянулась к чему-то чёрному, лежащему на земле недалеко от неё.

Арс смотрел на неё с интересом, безо всякого страха. Он не чуял запаха оружейной смазки, да и перспектива того, что это воздушное создание может взять в руки охотничье ружьё, была весьма эфемерной. Но что же у неё там?

Девчонка медленно, стараясь не делать резких движений, дотянулась до чёрного свёртка и так же медленно подтащила его к себе. Не сводя глаз с Арса, она завозилась с завязками, которые никак не поддавались. Арс едва не закатил глаза и вздохнул.

Наконец, самка справилась, и в утреннем свете в её руках что-то блеснуло. Арс пригляделся. Самка держала фотоаппарат. Арс хмыкнул, неужели в её таком безопасном и привычном городе не нашлось достаточно хороших пейзажей? Обязательно надо было переться сюда?

Ну, не ружьё, и ладно. А фотоаппаратом она никого не побеспокоит. Можно уходить. Арс своё дело сделал, владения осмотрел, опасности для них не обнаружил. Карать и выдворять никого не нужно.

Он в последний раз взглянул на самку, что судорожно мяла свой фотоаппарат, и, вздохнув, тяжело пошёл вниз по склону. Самка больше не могла его видеть. И, наверняка, обрадовалась этому несказанно. Не каждый день люди встречаются нос к носу с медведями. К общему счастью.

А пахнет она всё-таки вкусно! Мысли об этой человеческой самке никак не хотели покидать его голову. Впрочем, Арс и не сопротивлялся им. Думать о человечке было приятно, это совсем не отвлекало от насущных проблем. А самок Арс так вообще с прошлого лета не видел.

Так, следуя за плавным течением мыслей, Арс потихоньку удалялся от самки. Запах её, хоть и был отчётливо ощутим, всё же ослабел. А вот аромат поспевшей на тенистой поляне земляники усиливался.

Этим летом тайга была скупа, и Арс был вечно голоден. Он был очень рад, что ему не нужно было готовиться к спячке. Обычным медведям нажрать больше центнера к зиме в этом году будет проблемой, если не пойдут дожди.

Иссушенная земля родила худо, и оттого найденная земляника казалась Арсу ещё слаще. Он с упоением чавкал, опустив чёрный нос в густые заросли. В этой небольшой низине было влажно даже в самые сухие годы. Тут всегда можно было поживиться чем-нибудь сладким. Такое богатство!

И на это богатство часто зарились соседи. Жадным Арс не был, но его излишнюю щедрость соплеменники и обычные медведи могли воспринять, как слабость. За такими предположениями могут следовать вызовы.

Драться Арс не хотел. Его вполне устраивала его размеренная жизнь, поэтому пора была бы и обновить пограничные отметки. Арс быстро проредил землянику, заботливо оставляя ягодки на кустах на будущий год, и направился к границе своих владений.

Так и есть! У границы отчётливо чувствовался запах чужого самца. Арс недовольно заворчал. Если бы его теснила самка, Арс бы не пожалел ей плодоносной поляны или рыбного затона, но самец!

Арс принюхался, что-то в этом запахе ему не нравилось. Он так и этак обнюхивал следы, и наконец его осенило. На его территорию вторгся не просто медведь. Это был его сородич! Это могло стать проблемой. Более того, Арс поклялся бы, что сородич – не бурый.

Прогнать обычного медведя не составляло труда, звери всегда боялись таких, как Арс. Но сородич так просто не уйдёт, он явно пришёл сюда не случайно. Территория Арса была лакомым кусочком, любо-дорого выгнать двусущего из тёплого логова, полного запасов! Впрочем, попытаться стоило.

Арс выбрал лиственницу потолще, поднялся во весь свой немалый рост, вытянул лапы вверх и прочертил здоровенными когтями глубокие борозды через весь ствол. Так, чтобы чужаку они точно были видны. Чтобы он точно понял, он – не ровня Арсу.

Арс изодрал ещё несколько стволов, оставляя послание: «Я учуял тебя! Эта земля – моя! Уходи!» Чужой запах раздражал, Арсу хотелось перебить его своим, окончательно утвердить права на свою территорию.

Он выбрал дерево и, развернувшись к нему спиной, начал с силой тереться о жёсткую кору. Это было чертовски приятно! Так приятно, что Арс глухо застонал от удовольствия. Арс знал, что выглядит в такие минуты довольно забавно, но ему было плевать. Попробовал бы кто-нибудь сказать ему то прямо в морду, что он чешется о кору, как обычный кабан!

Через несколько минут он оглянулся и оценил свою работу. На крепких стволах тут и там виднелись глубокие задиры от его когтей, кое-где клочьями висела его бурая шерсть. Запах чужого самца был надёжно затёрт. Если этот самец не поймёт намёк, драки будет не избежать.

Арс, зажмурившись, глубоко вдохнул, чтобы убедиться, что достаточно наследил здесь. Он перебирал все оттенки аромата, поступающего в его ноздри. Всё смешалось: запах пришельца, его собственный дух, ароматы сухой земли, древесной коры, свежей древесины, вспоротой его когтями.

И вдруг его сознания коснулся тонкий, едва уловимый дух, который заставил его напрячься и тревожно оглядеться по сторонам. Это был самый пугающая вонь для любого жителя леса. Пахло дымом.

Все мышцы в теле Арса мгновенно напряглись, он почувствовал, как что-то у него внутри оборвалось. Запах дыма в иссушенном жарким летом лесу мог означать только одно. Смерть.

Арс каким-то краем своего сознания отчаянно понадеялся, что ошибся, что невероятно чувствительный нюх медведя уловил смрадное дуновение от чьей-то сигареты, шедшее из приоткрытого окна проехавшей машины. Пусть бы этот лёгкий запах принёс разбушевавшийся сегодня ветер от какого-нибудь человеческого жилья!

Но он уже знал, что надеждам его не суждено сбыться. Пахло горелым деревом и хвоей. Арс невольно поднялся на задние лапы, как будто это могло помочь ему учуять что-то ещё. Ветер в нижнем ярусе леса был не настолько сильным, как наверху, и Арс, лелея последнюю надежду, всё-таки решил забраться повыше и проверить свои ощущения.

В несколько мощных движений Арс взобрался на пару метров по разлапистой лиственнице и вдохнул снова. Запах дыма стал отчетливее. На них надвигалась страшная беда. Беда, которая не пощадит никого.

Лесной пожар выжигает на своем пути всё. Он пожирает деревья с вместе с гнёздами и беличьими дуплами, он убивает зверей в их норах. От него невозможно спрятаться или убежать, он движется быстрее любого живого существа в лесу. Он выжигает сам воздух, которым можно дышать.

Единственный выход – бежать и спасаться так быстро, как только можешь. Арс кулём свалился с лиственницы на хрупнувший под ним бурелом. Он вдохнул поглубже и издал леденящий душу рёв, предупреждая всех вокруг о надвигающейся опасности.

Этот рёв знали все в лесу, он разносился на многие, многие километры вокруг. Гораздо дальше, чем разносится голос обычного животного. Этот сигнал знали все звери во владениях Арса.

С удовлетворением Арс вскоре услышал, как его рёв вдалеке подхватили волки и передали дальше. Волки знали – нюх медведя сильнее, и они поверили собрату безоговорочно. Крик «беги и спасайся» полетел по тайге.

Не стало хищников и жертв, не стало территорий и споров. Сейчас все были друг за друга, и каждый – сам за себя. Уже сорвавшись на бег, Арс услышал, как его сородичи вновь и вновь повторяли тревожный клич.

В лесу зашуршало. Лес зашевелился, все звери, птицы и гады спешно покидали свои дома и убирались из леса под углом к ветру. Лесной пожар в сухой тайге – это смертельная ловушка. Лесной пожар движется быстрее самого ветра. От него почти невозможно убежать.

Почти! Арс знал единственный способ выжить в этом кошмаре.

Короткими рявками он командовал бегущим зверьём. Он направлял их к Великой Реке, единственному, что могло их спасти. Звери неслись рядом с ним, не таясь. Пару раз Арс щелкнул зубами у задних ног перепуганных оленей, подгоняя их.

Арс уже отчётливо чуял дым в воздухе, но тут порыв ветра принёс ему запах, которого он чуять совсем не хотел. Человеческая самка всё ещё была в лесу. Дерьмо! Мгновенно вспыхнувшее сомнение заставило Арса на секунду сбиться с шага.

А и пёс с ней! Сегодня огонь пожнёт огромный урожай жизней! Чем она лучше других? Арс слышал, как перекликаются звери и его соплеменники, побуждая всё живое спасаться, как они воют, горюя о тех, кто уже погиб в огне.

Арс, сжав зубы сделал ещё несколько длинных прыжков вперёд, к спасительной воде. Он уже чуял её прохладу на своём языке, в воздухе отчётливо несло речной водой, и даже вонь горящего дерева не перебивала этот живительный аромат. Прыжок, ещё прыжок…

С рёвом, злясь на самого себя, Арс развернулся и помчался назад. Он летел навстречу смертельной опасности, на всё усиливающийся запах самки, и клял себя на все лады. Если они оба погибнут из-за неё, если только… Он сам её убьёт!

Арс мчался во весь опор, проламываясь через заросли, валежник и бурелом. На ветках, иглах и шипах оставались клочья его шерсти. Несколько раз острые сучья ранили его, но Арс не обращал внимания. Запах дыма стал уже совершенно нестерпимым, он резал глаза.

Как и запах самки. Она была совсем близко, всего в нескольких шагах от него. Она почти не удалилась от того болота, на котором они увиделись в первый раз. Арс понял, что в несколько прыжков выскочит на поляну, где она была.

Арс наддал ещё, сейчас у них на счету была каждая секунда, даже крупицы времени могли спасти им жизнь. Сейчас он увидит её. Он уже различал её джинсы и курточку сквозь деревья. Она не могла не услышать его приближение –Арс ломился через заросли, не разбирая дороги.

Самка испуганно вертела головой в поисках источника звука. За секунду до того, как вылететь на поляну, Арс вспомнил, что люди панически боятся медведей. Если эта самка потеряет сознание от страха, ему не утащить её на себе.

Арс недовольно рыкнул, оттолкнулся от земли лапами и приземлился уже на две человеческие ноги.

Тайга

Лиля давила на педаль газа и чуть пританцовывала на сиденье под музыку, пытаясь прогнать дремоту. Любой фотограф знает, что рассвет – лучшее время для снимков, и она поднялась в несусветную рань, чтобы до рассвета успеть достаточно удалиться от города.

Навигатор ей был не нужен – зачем навигатор, если ближайший поворот через полторы тысячи километров? Это и к лучшему. Её старенький телефон вечно разряжался в самое неподходящее время.

Она, конечно, подключила его к бортовой зарядке, но боялась, что пороха в пороховницах ему всё равно надолго не хватит. Давно следовало бы поменять аппарат. Если бы, конечно, у Лили водилось достаточно денег.

Тайга не изобиловала людскими поселениями, они кучковались вокруг крупных городов, таких как Братин, из пригорода которого Лиля и выехала. Наверное, где-то на Ангаре есть ещё поселения, но не до всех даже дороги проложены. До особенно дальних проще было добираться водным путём.

Небольшие деревни и дачные посёлки, окружающие Братин, давно остались позади, так что, если не считать водителей и пассажиров редких машин на трассе, вокруг Лили не было ни души на многие километры вокруг. Собственно, на это она и рассчитывала.

Рядом с Лилей на пассажирском сиденье под ремнём безопасности лежал объемный фотоаппарат. Лиля заранее пристегнула к нему один из самых длинных объективов из тех, что у неё были.

Остальные объективы были тщательно упакованы в арендованный походный рюкзак, громыхавший чем-то в багажнике. Подготовилась Лиля тщательно – ифотоаппарат, и сам рюкзак Лиля упаковала в водонепроницаемые мешки.

Если бы её кто-то спросил, зачем нужно было упаковывать фотоаппарат в водонепроницаемый мешок в измученном засухой сибирском лесу, она бы не смогла ответить чётко. На всякий случай!

А вдруг она на берегу Ангары увидит особо прекрасную лягушку и ломанётся за ней напрямки через бочаги! А вдруг внезапно в обход всех прогнозов прямо над Лилей начнётся персональный ливень!

Словом, фотоаппарат был самым дорогим её имуществом после старенького тарантаса, на котором она ехала, и она берегла его, как зеницу ока. Даже крохотный домик в дачном кооперативе за Заречьем принадлежал не Лиле, а её родителям.

Словом, Лиля была нищей и берегла свои вещи из чистого прагматизма. А ещё, фотоаппарат был единственным источником её дохода, если не считать редкие недорогие заказы на дизайн-проекты интерьеров, которые она брала через интернет.

Лиля как раз оканчивала Братинскую Сибирскую Академию Искусств по направлению «художественная фотография». Собственно, сейчас она как раз направлялась за материалом для своей дипломной работы.

К концу обучения в их группе осталось всего пять человек, и в эти дни все пятеро спешно гарцевали по Братину и его окрестностям в поисках пейзажей, интерьеров, натюрмортов и моделей для дипломных снимков. Теоретическую часть диплома Лиля уже с блеском защитила, оставалась только практика.

Дипломный куратор, один на всех, дал им две недели на то, чтобы создать и обработать фотографии, которые они решатся представить на суд общественности и дипломной комиссии. Академия обещала устроить выставку с их снимками, где можно будет получить признание публики, а то и продать фото.

– Помните, качество не равно количеству! – вещал преподаватель. – Я не хочу получить от вас пизанскую башню из снимков! Тем, кто бездумно выпотрошит память своего фотоаппарата, я снижу оценку! Вы вольны принести всего один снимок, но, если он будет блестящим, вы получите высший балл!

Лиля отчаянно мечтала увидеть свои работы на настоящей выставке. Ещё никогда она не участвовала в настолько серьезных мероприятиях. Развешанные в коридорах академии искусств фотографии девять на двенадцать, которые гордо именовались выставками, не в счёт. Там их видели лишь студенты. А теперь намечалось настоящее событие в мире искусства, Лиле оно казалось просто грандиозным.

Она долго размышляла, что же всё-таки выбрать объектом для своей практической работы. Вариантов, в сущности, у неё было не так уж много. Лиля подрабатывала фотографом на свадьбах и вечеринках, поэтому мысль о том, чтобы фотографировать людей, вызывала у Лили волну какой-то брезгливости.

Она позиционировала себя, как художественного фотографа, а такие насквозь коммерческие вещи были ей совершенно неинтересны. Как, собственно, и натюрморты, которые делаются для того, чтобы продать тот или иной предмет. Банальные репортажные фото, конечно, были гораздо интереснее, но это была прерогатива журналистов, которых в её академии, кстати, тоже обучали. Посему Лиле оставалась снимать танцоров, ню или окружающий её мир. То бишь, пейзажи, виды городских улиц, звёздное небо и тому подобное.

Поскольку все её одногруппники стройной толпой помчались делать в первую очередь портретные снимки, Лиля решила сделать упор на ландшафтные фотографии. Чтобы, так сказать, избежать большой конкуренции. Снимать она начала в Братине, правда, позже, просматривая снимки, она едва не впала в лёгкую депрессию.

Братин был на удивление мрачным городом. Маленький посёлок, построенный ради добычи чёрного базальта, как и все города прошлых веков в Сибири, стали строить из леса, но земля в этих местах была скалистой, погода – сырой и гнилостной, деревья росли медленно, валить их и перевозить было чертовски неудобно.

А вот чёрного базальта в этих местах, естественно, было много. Тибрить его из казённых карьеров и лепить без обработки на раствор было местным жителям гораздо проще, чем валить лес в свободное от работы время, вот люди и строили из него.

Впоследствии Братин разрастался, повинуясь причудливым изгибам ландшафта и переплетению маленьких притоков Великой Ангары. Словом, получилось так, что весь исторический центр города полностью был выстроен из чёрного-пречёрного камня, а улочки Братина были кривыми, как в старых европейских городах.

Более-менее ровного места для строительства в этих местах было не особенно много, поэтому дома лепились друг к другу, создавая непередаваемый колорит старорусского города с крышами-луковками, но с налётом мрачного готического средневекового города, в который по странному замыслу творца поселили людей в современной одежде.

Только на окраинах города, которые выросли совсем недавно, красовались бетонные высотки, облицованная цветным пластиком. В этих местах люди селились гораздо охотнее, чем в центре, и Лиля их прекрасно понимала.

Впрочем, она, естественно, попробовала снимать самые старые и самые живописные улицы города. Чёрные стены, чёрная мостовая в кровавых лучах заходящего солнца выглядели настолько мрачно, что Лиля оставила затею фотографировать сам Братин. Впрочем, некоторые особенно удачные снимки она оставила.

Оставалось ей только одно: выехать за пределы города и попробовать создать шедевр в области пейзажной фотографии. Или, скажем, фотографии в стиле путешественников. Ночью, может быть, удастся создать какую-нибудь фотографию звёздного неба если поставить фотоаппарат на длинную выдержку.

Конечно, если повезет с солнечной погодой. Вообще в Братине солнечно бывает довольно редко, даже сейчас. Засушливая погода совершенно не сочеталась с серым небом. Облака ходили над Братином, но никак не могли пролиться дождем. Город изнывал от жары и отсутствие влаги.

Лиле отчаянно хотелось красок, чего-то лучистого, живого. Может быть, удастся сыграть на контрасте мрачного города и зелёного леса? Она понадеялась найти свежую зелень за пределами города.

Место она выбрала практически наугад. Накануне вечером просмотрела карту со спутниковыми снимками, увидела место, где Ангара делает виток поближе к дороге, и решила, что поедет на запад.

Лиля намеревалась проехать часа три-четыре, припарковать машину, углубиться немного в тайгу, побродить немного. Потом она надеялась найти какую-нибудь живописную полянку и переночевать там. В палатке.

Не сказать, чтобы Лиля была совсем на Вы с природой. Жила она не в городе, а в глубоком пригороде, в маленьком дачном домике, а родилась – так вообще в крохотном посёлке городского типа в Сибири, где до сих пор и жили её родители.

От большой деревни этот посёлок отличался только тем, что дома в нём были не деревянные, а кирпичные. А огороды и лес прямо за забором были совершенно такие же. Лиля много играла с друзьями в лесу недалеко от посёлка и считала себя если не знатоком, то хотя бы уверенным лесоходом.

Конечно, она была не настолько в себе уверена, чтобы идти в лес с одним ножом и флягой, но вещей взяла не так уж много. Да и аренда этого добра стоила довольно прилично. В её бренькучем рюкзаке лежала маленькая автоматическая палатка, спальник, мягкий безразмерный спортивный костюм, чтобы спать ночью, запас быстрорастворимой лапши, небольшой котелок и зажигалка. Видимо, зажигалка как раз и скакала по котелку, издавая этот противный звук. Надо было посмотреть видеоурок по упаковке рюкзака!

Через четыре часа езды Лиля удалилась в абсолютную глушь. Она припарковала машину на обочине и вылезла, примериваясь, где бы сойти с дороги в чащу. Даже в такую жару ей пришлось надеть длинные джинсы кофту с длинными рукавами и шапочку. Мошка, гнус и клещи не щадили здесь никого.

Лиля вскинула на плечи походный рюкзак, аккуратно упакованный фотоаппарат взяла в руки и пошла вглубь тайги. Она не боялась потеряться – дорога за спиной была прямой, впереди путь ей преграждала Ангара. Она не сможет уйти далеко, а значит, всегда найдет выход.

Лиля пробиралась по высокой высохшей траве опушки, поминутно отмахиваясь от мошек и проверяя рукава и штанины на предмет наличия насекомых. Рюкзак был легкий и совершенно не стеснял движений. Она даже повеселела – короткое путешествие обещало быть лёгким и приятным.

Она шла, наверное, не больше часа, когда почуяла нарастающую вонь прелой листвы и компостной кучи. Лиля знала этот запах – она приближалась к болоту. Конечно же, останавливаться на ночлег рядом с болотом ей совершенно не хотелось, там мошки и комары просто съедят её живьем. Но болота бывают довольно живописными, и Лиля продолжила путь.

Очень скоро она увидела, что деревья впереди мельчают, а значит, она была близко. Лиля внимательно смотрела под ноги, проверяя, не начнет ли земля пружинить под ней, но нет, она шла по вполне твёрдой серой лесной почве.

Очень скоро она выбралась на открытое пространство, и на неё обрушилось буйство красок. Здесь было вдосталь воды и солнца, и сочная растительность спешила расцветиться на фоне мрачных угрюмых лиственниц, казавшихся на таком контрасте почти чёрными.

Перед ней расстелилось то ли небольшое болото, то ли пересохшее, заросшее тиной и изумрудной ряской озеро. Прямо напротив неё из ряски вздымался каменистый сверкающий на солнце взгорок. Утренний свет так удачно расцвечивал всю картинку, что Лиля, не раздумывая, сбросила рюкзак с плеч и начала возиться с водонепроницаемым мешком на фотоаппарате.

Ей хотелось заснять величие этого места, и она уже раздумывала, как опустится на одно колено, примериваясь сделать фото от самой земли. В таком ракурсе каменная груда будет особенно монументальной! Водонепроницаемый чехол никак не хотел слезать с аппарата, и Лиля отвлеклась от вида, путаясь в завязках.

Когда Лиля подняла глаза, на холме неподвижно стоял огромный бурый медведь. Лиля от ужаса вдруг ощутила странную пустоту в животе. Она тут же шлёпнулась на живот, скорее оттого, что её ноги ослабели, а не в попытке спрятаться.

Он появился будто бы ниоткуда! Лиля отвлеклась всего на секунду и не слышала ни звука! Ну всё… Сейчас он спустится, и останутся от Лили рожки да ножки… А как хорошо всё начиналось! Сколько планов было!

Лиля мысленно перебирала варианты, которыми взрослый бурый медведь может убить человека. Она боялась шелохнуться и смотрела на животное во все глаза, а медведь, казалось, просто осматривает окрестности. Может ли быть, что он её просто не заметил?

Животное не предпринимало никаких попыток напасть и не проявляло совершенно никакого внимания к Лилиной персоне, и девушка осмелела. Когда первый страх быть съеденной отступил, в Лиле проснулся фотограф. Такой шанс выпадает раз в жизни!

Лиля рискнула медленно вытянуть руку и не глядя нащупать шлёпнувшийся рядом с ней фотоаппарат. Медведь никак не отреагировал на это движение, и Лиля потянула аппарат на себя. Подтащив чехол поближе, она начала распутывать завязки зубами, не поднимая головы.

Наконец, она справилась, вытащила фотоаппарат и навела объектив на гиганта. Медведь флегматично вертел головой, что-то вынюхивая. Лиля очень надеялась, что вонь болота перебьёт её запах, и медведь её не почует.

Быстро настроив аппарат, Лиля нажала на кнопку. Едва слышный щелчок фотоаппарата показался громоподобным в утренней тишине, и Лиля затаилась, но медведь никак не отреагировал. Тогда Лиля стала щёлкать увереннее. Это будет бомба! Такие снимки утрут нос всей группе, да и преподавателям! Ничего, кроме высшего балла, они просто не смогут поставить!

Медведь какое-то время постоял на круче, а потом грациозно развернулся и одним прыжком спустился с холма, исчезая из Лилиного поля зрения. Чёрт! Лиля подобралась. Вдруг медведь всё-таки решил обойти болото и подобраться к ней поближе? Вдруг он её всё-таки заметил? На деревья от него, вроде бы, прятаться бесполезно… Что там им на ОБЖ рассказывали?

Лиля лежала в зарослях, боясь шелохнуться. Она напряжённо прислушивалась, опасаясь уловить шум приближающихся тяжёлых шагов и голодного сопения, но всё было тихо. Спустя добрых полчаса Лиля уверилась, что сегодня кушать её не будут, перевела дух и поднялась на ноги.

Она осмотрела свою одежду – та была почти чистой. Только крупинки подсохшей земли и прошлогодние листочки налипли, Лиля стряхнула их дрожащей рукой. Удивительно легко отделалась для встречи со взрослым медведем!

Девушка с нежностью посмотрела на фотоаппарат, зажатый в побелевших от страха пальцах. В его памяти хранились снимки, которые дадут ей путёвку в жизнь. Там просто не могло не оказаться хотя бы одной отличной фотографии! Такие кадры попадаются редко, осталось сделать для них достойное обрамление.

Лиля подняла свой рюкзак и решила побродить вокруг болота. Она надеялась найти ещё какой-нибудь удачный вид. И бабочек! Непременно бабочек и жучков в макросъёмке! И селфи! Энтузиазм начал вытеснять испуг, и Лиля приободрилась.

Правда, столь близкое столкновение с дикой природой всё же заставило её пересмотреть свои планы. Городские жители живут в безопасной и понятной среде и зачастую забывают, что мир за городской чертой опасен и даже враждебен к человеку.

В городе перспектива не вернуться домой с обычной прогулки совершенно эфемерна, но в тайге такой исход вполне реален. Там, где высотки уступают место вековым соснам, там человек перестаёт быть царём. Он становится угрозой и пищей для всего, что обитает вокруг.

Глядя на огромного зверя, Лиля почувствовала это всей кожей. Он был здесь дома – она была чужой, пришлой. И пусть она до этого похода искренне считала себя любительницей природы, всё-таки остановиться лагерем у хоженой тропы – не то же самое, что забрести в самую чащу, где не ступала нога человека.

Лиля, не раздумывая, отбросила идею остаться в тайге на ночь. Она чётко осознала, что реально рискует не дожить до утра, никакая учёба не стоила такого. Она может дождаться темноты в своей тёплой безопасной машине и пофотографировать небо прямо с дороги.

Надев рюкзак, Лиля отправилась, куда глаза глядят. Глаза почему-то упрямо глядели в сторону, противоположную той, где исчез медведь. За два часа она нащёлкала столько кадров с букашками, огромными лиственницами и переливами солнечного света, что хватило бы на несколько выставок, но Лиля всё никак не могла остановиться. Раздевшись до пояса, она сделала несколько портретных снимков, захватив в кадр голые плечи, а потом принялась кружить по лесу вновь.

Красота этого места захватила её. Лиля старалась вложить в фотографии это ощущение огромности, которое бывает в гигантских соборах, это чувство скрытой жизни вокруг. Лиля явственно осязала это дремотное, едва тронутое любопытством внимание вековой тайги.

Свет будто украдкой проникал сюда, расцвечивая густо-зелёные сумерки, чтобы через минуты скрыться вновь, оставив тайгу в вечной мгле. Лиля слышала едва уловимые шорохи, перешёптывания деревьев. Она не видела вокруг никого, но всё же ощущала, что она не одна.

Внезапно тишину разорвал отдалённый призывный протяжный звериный рёв. И столько в нём было силы, что Лиля вздрогнула, отрываясь от созерцания очередного кадра в видоискателе. Рычавший зверь был очень далеко, но его голос наполнил Лилю такой тревогой, что ей немедленно захотелось убраться подальше.

Над её головой вдруг с криками пролетела стая птиц. Лиля с самого начала чувствовала себя так, будто ввалилась в чужой дом без приглашения, а теперь с каждой минутой ей становилось всё более и более не по себе.

Она спешно запаковала фотоаппарат, закинула его в рюкзак и направилась в сторону дороги. Она не пыталась выйти поближе к машине – просто искала путь к асфальту, по которому можно будет спокойно дойти до машины, не рискуя переломать себе ноги на каждом шагу.

Вдруг прямо перед ней через небольшую прогалину, не таясь, на полном ходу прошмыгнуло несколько зайцев, а за ними – две ярко-рыжие лисицы. Похоже, она прервала чью-то охоту. Лиля едва не споткнулась от неожиданности и застыла на секунду.

Как только она остановилась и прекратила трещать сучьями и шуршать опадом, она услышала, что вся тайга наполнилась шорохом и топотками, будто вокруг неё двигались полчища живности.

Лиля похолодела от страха. Ей совсем не хотелось оказаться в окружении неизвестного зверья! Она понятия не имела, что делать, если к ней вдруг, опустив рога, выйдет благородный олень! С чего это они все вдруг так расшумелись? По учебникам зверюшки должны бояться людей и таиться от них, это она помнила твёрдо.

Лиля начала с тревогой озираться. За деревьями вокруг неё и правда то и дело мелькали тени. Едва различимые силуэты проносились вдалеке от неё, устремляясь в одну и ту же сторону – к реке. Птичий крик повторился, и Лиля, запрокинув голову, увидела, что крошечный кусочек неба, который она видела, просто усеян летящими птицами.

Неясное, но оттого ещё более жуткое подозрение начало проникать в её душу. Лиля ускорила шаг, пересекая прогалину, но остановилась, услышав приближающийся топот тяжёлых ног. Сердце её упало.

Что-то огромное ломилось к Лиле через тайгу. Девушка просто примёрзла к месту от страха. На нетвёрдых ногах она развернулась лицом к приближающемуся шуму. Глаза её расширились, а в голове не осталось ни единой мысли. Лиля просто ждала, понимая, что ни убежать, ни совладать со зверем не сумеет.

Оно было близко. Совсем близко. Лиле казалось, что она уже различает какую-то огромную тень, несущуюся к ней среди деревьев. Хруст ломаемых сучьев и тяжёлое дыхание приближались.

Лиля не смогла даже закричать, когда на прогалину одним длинным прыжком вылетел огромный полностью обнажённый мужчина.

На шаг впереди смерти

– За мной! Быстро! – рокочущим басом грохнул мужчина.

Он, ничуть не смущаясь своей наготы, подлетел к Лиле, схватил её за руку своей огромной лапой и потащил обратно вглубь леса. Ошеломлённая девушка сделала пару шагов, как сомнамбула, а потом начала неистово вырываться. «Он тащит меня от машины», – пронеслось в её голове.

– Отпусти! Отпусти меня! – закричала она, переходя на визг, когда у неё наконец прорезался голос.

Лиля попыталась упереться ногами, но мужчина, казалось, не заметил её трепыханий. Он тащил её за собой, как буксир. Лиля визжала, тщетно пытаясь вывернуться из его хватки. Она честно пыталась барабанить свободным кулаком по лапе этого громилы, но безуспешно.

Мужчина не обращал внимания на её попытки высвободиться до того момента, пока Лиля не попыталась укусить его за сжатые на её руке пальцы. Гигант издал какое-то недовольное ворчание, развернулся к Лиле и, подняв её за плечи, как котёнка, ощутимо встряхнул.

– Ты что творишь, полоумная?! – рыкнул он ей в лицо.

– Отпусти меня сейчас же! – проблеяла вмиг струсившая Лиля.

– Я тебе помочь пытаюсь! – рявкнул мужчина.

– Что? – пискнула Лиля.

– В тайге пожар! – бросил он, не оглядываясь.

– Какой пожар?!

Лиля завертела головой, будто ожидала увидеть языки пламени прямо на соседнем дереве.

– У вас что, совсем нюха нет?! Дымом тянет! – воскликнул мужчина и снова потащил Лилю куда-то в чёрную чащу.

Лиля втянула носом воздух и, к своему ужасу, и вправду почуяла едва заметный запах костра. Любой житель Сибири знал, что пожар в тайге – это то, как выглядит смерть. Каждый год пожары убивали людей, и любой школьник знал: учуял дым в тайге – уноси ноги.

А до дороги было очень далеко. О чёрт! Если не добраться до дороги, они сгорят здесь заживо!

– Надо назад! – закричала Лиля. – Там моя машина! Мы сможем уехать!

– От огня не убежать! – упрямо выкрикнул мужчина, не сбавляя темпа.

«О Господи! Этот сумасшедший убьёт нас обоих! Он тащит меня от спасения!» – металось в Лилиной голове. Она похолодела, по её коже забегали мерзкие мурашки, а ноги ослабели от ужаса. Она попыталась разжать пальцы этого ненормального, но вспотевшие ладони бессильно скользили по его коже. «Назад! Ей нужно вернуться назад!»

– Отпусти меня! – прохрипела Лиля.

Она начала бороться, как сумасшедшая, в её голове не осталось ни одной связной мысли, кроме панического желания бежать к машине, которая предоставляла иллюзию безопасности. Мужчина повернул к Лиле искажённое яростью лицо, и её пронзил такой страх, что она обмякла и повисла всем весом в его хватке.

Мужчина был поистине ужасающим. Лиле на миг показалось, что его глаза светятся, настолько он был взбешён. Он схватил Лилю за грудки, прихватив лямки рюкзака, и грубо потряс.

– Достала! Огонь быстрее машины! Слышишь его рёв? Спастись можно только в реке! Хочешь жить – пойдёшь за мной!

С этими словами мужчина разжал пальцы, и Лиля больно плюхнулась на хвойный опад. Мужчина секунду смотрел на неё сверху вниз, потом как-то по-звериному принюхался и решительно повернулся к ней спиной.

В Лилиной душе бурлила паника. Запах дыма усилился, теперь невозможно было подумать, что он ей показался. Краем уха она уловила странный гул и треск, абсолютно чуждый лесной тишине. Звук нарастал, заставляя девушку паниковать ещё сильнее.

Абсолютно дезориентированная Лиля смотрела, как незнакомец, не оборачиваясь, удаляется от неё быстрым бегом. Лиля подняла лицо к небу и увидела плывущие по нему первые, ещё редкие, но оттого не менее грозные клубы чёрного дыма.

Если этот мужчина сейчас скроется за деревьями, то Лиля останется здесь совсем одна. Её вдруг пронзил такой ужас, такой страх одиночества, что она совершила, наверное, самый глупый поступок в своей жизни.

Лиля вскочила и припустила за незнакомцем, как заяц, вопя во всю силу:

– Стойте! Подождите!!

Она понятия не имела, ведёт ли этот мужчина её к гибели или к спасению, она об этом вообще не думала. Ей руководил не разум – лишь лютый страх остаться одной в неизвестности толкал её вперёд.

Лиля скакала через бурелом, как горная коза, ориентируясь на маячившую между деревьями голую широкую спину. Потом, вспоминая свой бешеный бег, Лиля не могла поверить, что не переломала ноги в буреломе и не свалилась ни в какой овраг.

Лиля боялась, что не успеет догнать громилу, но с облегчением заметила, что незнакомец остановился вполоборота и дожидался её. Он, ни слова не говоря, сцапал Лилю за нагрудную стяжку рюкзака и потащил через заросли с такой скоростью, что деревья замелькали мимо них.

Мужчина, казалось, не замечал дополнительного веса. Он летел через лес так, будто его стопы были нечувствительными к уколам хвои и сучков. Лиля болталась за ним, как воздушный шарик на нитке, она старалась лишь вовремя подставлять под себя ноги и не споткнуться.

Почему-то ей было очень страшно оступиться и упасть. Не столько потому, что это задержит их обоих, сколько потому, что она боялась, что этот мужчина бросит её снова, и она не сможет его догнать. Будто, упади она, всё тут же будет кончено.

В Лилиной голове было удивительно тихо, будто мозг, всецело занятый бешеной гонкой, оставил все мысли на потом. Зато чувства её обострились многократно. Она уже явно ощущала режущий дымный смрад, нарастающий треск и вой приближающегося огня придавали ей скорости.

Лиля совсем не ощущала ни усталости, ни боли от хлещущих по лицу веток. Впрочем, наверное, если бы этот странный мужчина отпустил её, она бы рухнула замертво на том самом месте, где стояла. Лиля едва могла соображать от страха.

Мимо них несколько раз проносились зайцы, лисы и олени. Все они, как один, стремились туда же, куда тащил Лилю незнакомец. Почему-то это успокаивало. Лиля инстинктивно доверяла звериному чутью.

Казалось, они бежали целую вечность. Она краем сознания изумилась тому, что мужчина всё это время поддерживал такой быстрый темп бега, будто не чувствовал усталости. А ведь он ещё тащил за собой Лилю. Её собственное дыхание давно стало рваным и хриплым.

Клубы дыма, что гнал к ним ветер, стали видимыми даже среди крон и начали резать глаза. Страшный рёв нарастал. Ветер, бивший им в бок, стал горячим и иссушающим. Воздух наполнился отчаянными безнадёжными отдалёнными криками гибнувших в огне зверей. Мужчина, казалось, наддал ещё, хотя Лиля сомневалась, что это возможно.

Наконец, впереди забрезжил свет. Деревья становились ниже и более разлапистыми. Они приближались к открытому пространству, и Лиля взмолилась, чтобы это была не очередная поляна. Она всерьёз опасалась, что очень скоро выдохнется окончательно.

Через секунду они вылетели на крутой песчаный склон. Великая Ангара, свинцовая под заволоченным чёрным дымом небом, раскинулась перед ними огромным хмурым морем. Пахнуло прохладой и жизнью.

Лиля потеряла равновесие на круче и с писком покатилась вниз по песку. Мужчина выпустил её и сам ехал рядом с ней на голой заднице, будто с детской горки на ледянке. Когда Лиля юзом проехалась по пляжу почти до самой кромки воды, мужчина догнал её и вздёрнул на ноги за ручку рюкзака.

Только теперь, когда мужчина упорно тащил её к воде, Лиля смогла на секунду оглянуться. Пламя шло за ними по пятам. Оно уже подбиралось к тому месту, где они вывалились из леса. Небо стало низким и заворочалось, будто разбуженная химерическая тварь.

Ноги Лили ослабли от осознания, насколько близко к ним была смерть. Ей хотелось упасть на песок и смотреть в небо, пока вокруг бушует стихия, но мужчина упорно шёл в реку, рывками понукая Лилю идти за ним. Она едва стояла на ногах и оступалась через шаг.

– В воду! Быстрее! Сгорим! – прохрипел мужчина.

Его голос срывался, а движения стали рваными. Лиля последним усилием воли заставила себя войти в воду. Её прохлада показалась Лиле обжигающей после жалящего жара пропитанного гарью ветра.

– Зачем? – просипела она не в силах сформулировать вопрос полностью.

Незнакомец не отреагировал, лишь продолжал толкать её глубже и глубже. Лиля не сопротивлялась. Она вообще больше не могла сделать ни единого движения. Она просто шла туда, куда он её толкал.

В её отупевшем мозгу пролетела дурная мысль: «А пусть бы и утопил… Лишь бы эта бешеная гонка закончилась». Она потянулась к нагрудной стяжке рюкзака, намереваясь его сбросить, но незнакомец остановил её.

– Не надо. Если там воздух… Поможет…

Его дыхание было сбитым. Он поплыл от берега, то и дело оборачиваясь на Лилю. Девушка вяло забарахталась в воде, лёгкий рюкзак, завёрнутый в непроницаемый мешок, и правда поплыл сам, подхватив Лилю под мышки. Усталость сделала её вялой, отплывать от уютного берега ужасно не хотелось. Лиля с тоской обернулась… и замолотила руками, пытаясь отплыть дальше.

Лес, по которому они только что бежали, был объят ревущим пламенем. В лицо Лиле ударил жар, огонь бесновался, раскаляя горящее дерево добела. Пылающие сучья трещали и выстреливали далеко в воду, будто брошенные катапультой.

Пожар пытался перебраться через реку и огрызался полыхающей шрапнелью. Лиле стало трудно дышать, будто огонь выжигал и сам воздух в её лёгких. Они опередили смерть всего на шаг, и она никак не хотела отпускать ускользающих жертв.

– Дальше! Дальше! – рявкнули сзади, и Лиля послушно повернулась и зашлёпала руками по воде.

Лиля видела множество животных, бросившихся в реку, они плыли вперёд, не оглядываясь и не обращая никакого внимания друг на друга. Мужчина плыл вперёд мощными гребками, то и дело бросая взгляд через плечо. Лиля больше не сомневалась в незнакомце. Она заторопилась вслед за ним, инстинктивно вверяя ему свою безопасность. Она знала – если бы не он, она ни за что бы не выбралась из пожара живой.

Мужчина плыл, пока им обоим не стало чуть легче дышать. Только достигнув середины реки, он, наконец, обернулся. Вслед за ним обернулась и Лиля. Вместе они в полном молчании смотрели на представший перед ними ад.

Весь южный берег полыхал, извергая чёрные клубы дыма, закрывшие солнце. Жар пламени достигал даже середины реки, Лиля отчётливо ощущала его на своём лице. Огромные деревья на берегу ломались, будто подрубленные исполинской секирой, и заваливались в поглотившее всё пламя.

Треск погибающего дерева терялся в общей какофонии, из чащи выскакивали обожженные и горящие животные, пытавшиеся спастись в реке. Лили была рада, что не слышит их криков. Небо и земля поменялись местами. Сверху над ними теперь нависала тьма, а свет, казалось, шёл из-под земли, из самой Преисподней.

Их сносило ниже по течению на восток. Лиля с ужасом смотрела, как пламя пожирает берег, не выжил ни единый клочок леса. Мужчина рядом с Лилей издал полный боли и отчаяния стон.

– Будь ты проклят! – прошипел он сквозь зубы.

Лилия в недоумении уставилась на него.

– Что теперь? – спросила она едва слышно.

– Нас скоро к острову прибьет, выберемся, – ответил он так же тихо, подхватил Лилю под локоть и притянул поближе к себе.

На пепле

Через какое-то время, показавшееся Лиле вечностью, течение вынесло её и незнакомца к большому острову. Вся растительность на нём выгорела, остров казался серой спиной огромного кита, застывшего прямо посреди течения. В этом месте огонь добрался и до противоположного берега.

Мужчина, глядя на полыхавший северный берег, выругался едва слышно, он уверенно потащил Лилю к острову. За два часа пребывания в реке она окоченела, её зубы стучали, она отчаянно дрожала. Держаться на воде было совсем трудно.

Едва она выползла на берег, сразу скинула рюкзак и распласталась на песке, не обращая внимания на то, что пачкается в пепле. Она могла только надсадно дышать. Мужчина сел рядом с ней на песок и уставился на горящий по обеим сторонам реки лес.

– Спасибо, – проговорила Лиля, когда смогла отдышаться.

Мужчины не ответил. Жар пламени добирался до острова, и Лиля начала понемногу оттаивать.

– Я Лиля, – незнакомец проигнорировал и это, и девушка подтолкнула его, – а Вас как зовут?

Мужчина буркнул что-то невнятное, но всё же нехотя ответил спустя секунду:

– Я Арс.

– Арс? – удивленно переспросила Лиля.

Ответа не последовало. Лиля тяжело повернула голову в его сторону и увидела, что лицо этого странного человека было переполнено болью. Он смотрел на лес так, будто горел его дом, будто он едва сдерживает рвущееся наружу отчаяние. Она вздохнула, поднялась и села с ним плечом к плечу, обняв себя за колени в тщетной попытке согреться.

Только сейчас она впервые действительно посмотрела на своего спасителя. Он был очень высоким, кряжистым мужчиной. По сравнению с Лилей он выглядел просто огромным. Он показался ей настоящим Голиафом.

Бугристые крупные руки с широкими ладонями выглядели очень сильными. Он не походил на спортсмена, больше было похоже, будто эта мощь была дана ему от природы и выпестована тяжёлым физическим трудом. Будто он был таким всегда.

Его ноги, руки и грудь были густо покрыты темными волосками. Волосы его неопрятно отросли и падали на глаза мокрыми сосульками, нижнюю часть лица покрывала не слишком ухоженная короткая бородка. Он выглядел, как настоящий дикарь, будто лес и правда был его домом.

Лицо его было грубым, хмурым и абсолютно мужским. В нём не было ни одной мягкой черты. Нос с горбинкой, выступающие насупленные брови, впалые щёки. Портрет завершал едва заметный шрам на щеке, прятавшийся концом в бороде.

– Что теперь делать? – спросила Лиля, когда молчание стало совсем невыносимым.

Мужчина помолчал, но всё же ответил, не глядя на Лилю:

– На берег нельзя. Даже у кромки воды сейчас легко задохнуться. Надо ждать.

– Чего? – тихо спросила Лиля.

– Пока лес выгорит, – глухо ответил мужчина.

– А долго? – пискнула Лиля.

Перспектива остаться на голом покрытом пеплом острове была несравнимо приятнее, чем оказаться посреди пожара, но всё равно Лиле было жутко. Ей отчаянно хотелось домой, к тёплой ванне, горячему чаю и мягкой кровати.

– До завтра, как минимум. Потом увидим.

С этими словами мужчина встал и пошёл, куда глаза глядят. Впрочем. Лиле показалось, что Арс просто хотел остаться один, на этом крошечном острове осматривать было особенно нечего. Она не стала ему мешать.

Лиля отвернулась, когда он поднялся. Мужчина был гол и совершенно не стеснялся своей наготы. Пока они убегали, спасая свою жизнь, Лилю как-то не очень заботил его вид. Сейчас же вид неприкрытого мужского тела Лилю смутил. Она почувствовала, как к щекам её прилил жар. Арс не обратил на это никакого внимания.

От нечего делать Лиля принялась копаться в своем рюкзаке. На удивление, арендованное чудо не подвело, рюкзак действительно оказался водонепроницаемым. Намокла только Лилина пижама, которую она затолкнула на самый верх. Через молнию вода всё-таки просочилась, но её было очень немного.

Лиля была мокрой до нитки, но больше не ощущала холода, а сухой воздух быстро вытягивал влагу из её одежды. Но она все же скинула себя кроссовки, расшнуровала и расправила их посильнее, надеясь, что они успеют хоть как-то просохнуть. Конечно, они перемажутся в пепле, но с этим сделать было ничего нельзя.

Простые действия отвлекали Лилю от страха, и она решила занять руки хоть чем-нибудь, чтобы не думать о том, как она сможет выбраться из этого кошмара. И сможет ли вообще. Лиля покрутила головой, ища Арса. Он маячил где-то вдалеке, и она не стала его звать, но повернулась так, чтобы видеть его. Так было спокойнее.

Лиля достала палатку, свёрнутую тугим кольцом. Что ж, похоже, всё-таки придётся ей воспользоваться. Выбраться на берег не получится, им придется заночевать на этом острове. Так не лучше ли сделать это хоть в каком-то комфорте?

Лиля отстегнула стягивающую палатку стропу. Палатка тут же рванулась во все стороны, шлёпнув Лилю по носу, и мягко плюхнулась перед ней на землю, приветливо раззявив расстёгнутый вход. Только тут Лиля сообразила, что надо было сначала найти место для установки временного жилища, а потом уже разворачивать его.

Лиля взяла палатку за уголок и потащила её повыше по склону. Найдя относительно ровный участок, она отпустила палатку и закинула в неё рюкзак, чтобы всё это не сдуло ветром. Втыкать колья не было никакого смысла, земля была пересушена пламенем и крошилась от малейшего усилия. Зато она была тёплой, и им не грозило замёрзнуть ночью.

Кстати, о холоде: Арс бродил по острову нагишом, будто не замечая того, что все его самые деликатные части обдувает ветер. Лиля невольно поёжилась, глядя на него. Арс, наконец, обратил внимание на Лилины усилия, вернулся к ней и хмыкнул, глядя на палатку.

Лиля смущённо отвернулась от него и снова закопошилась в рюкзаке. Она выудила оттуда свои подмокшие безразмерные спортивные штаны, они легко тянулись и должны были налезть даже на этого гиганта. Не глядя на него, она протянула штаны за спину и, отчаянно краснея, попросила:

– Оденьтесь, пожалуйста.

Арс за её спиной хмыкнул снова, но штаны всё-таки взял. Лиля вздохнула с облегчением, услышав, как он одевается.

– А Вы почему голый? – неожиданно для самой себя брякнула Лиля.

– Купался, – после долгой паузы ответил он, и Лиля поняла, что больше не выдавит из него ни слова.

Ага, купался он, как же. Километрах в двух от берега. Бродил, небось, с голой попой, жрал лопухи и завывал мантры нудным голосом в надежде слиться с природой, или ещё чего похуже… Впрочем, ей ли жаловаться? Если бы не он, она бы точно погибла.

Кстати, о лапухах… В животе Арса заурчало так громко, что Лиля обернулась. Арс невозмутимо пожал плечами. В её штанах, которые ему едва прикрывали колени, он смотрелся немного странно, но Лиле так было гораздо проще на него смотреть.

Лиля достала из рюкзака котелок и спросила:

– А здесь осталось хоть что-нибудь?

– В каком смысле? – спросил Арс.

– В смысле, воды найти и вскипятить можно?

– Можно, – буркнул мужчина и забрал у неё котелок.

Арс зачерпнул воды прямо из реки и уверенно пошёл вверх по пологому склону. Лиля с любопытством увязалась за ним. Оказывается, на острове когда-то росло несколько деревьев. Сейчас от них остались ярко-багровые угли, рдеющие на сером пепельном фоне. Раскалённые адским жаром, они никак не хотели остывать, даже подойти к ним было жарко.

Арс поставил котелок прямо в эти угли и замер, смотря вперед отсутствующим взглядом.

– Как Вы оказались в лесу? – почему-то шёпотом спросила Лиля.

– Я там жил, – тихо ответил Арс.

– В каком смысле?

– В прямом. У меня дом неподалеку от того места, где мы встретились. Был, – голос мужчины был бесцветным.

– Вы жили в лесу, в глуши? Один? – в абсолютном изумлении переспросила Лиля.

– Я егерь. Был, – желваки на скулах Арса напряглись.

Лиле стала по-настоящему худо. Этот пожар, похоже, уничтожил всё, что было у этого мужчины. Лилина машина тоже, наверное, сгорела, но всё-таки это было не то. У Арса сгорел дом. А ещё он лишился работы. Кому нужен и егерь в несуществующем лесу?

– Мне очень жаль… – проговорила Лиля и положила руку на его плечо.

Арс ничего не ответил. Вода в котелке закипела, и Арс снял котелок с углей прямо голыми руками. Лиля ахнуть не успела, когда он протянул руку к горячему металлу. Арсу же, казалось, совсем не было больно.

– Вот вода, – просто, сказал он.

– Пойдемте. Пойдемте скорее! – поторопила его Лиля, глядя на котелок в голых мужских ладонях.

Арс послушно пошёл за ней к палатке. Лиля спешно достала из рюкзака весь свой запас растворимой лапши и бросила его в кипяток. Арс повел носом и с недоверием посмотрел в котелок, но ничего не сказал.

Арс, похоже, был молчуном, а Лиля совершенно не знала, о чем разговаривать. Впрочем, Арса это не волновало, он уселся на землю и уставился на горящий лес. Лиля, потоптавшись на месте, села рядом.

В тишине они дождались, пока содержимое котелка не превратится в приличный суп. Лиля достала складную вилку и протянула её Арсу. Мужчина нахмурился.

– Ну же, поешьте.

Лиля подтолкнула к нему котелок и потрясла вилкой перед его носом.

– Это что, еда? – неподдельно удивился Арс.

– Конечно, – в свою очередь изумилась Лиля.

Арс поджал губы, недоверчиво глядя на лапшу, но ничего не сказал. Лиля подхватила остывающий котелок, намотала на вилку лапшу и поднесла её к самому носу Арса.

– Ну уже, попробуйте. Вы что, никогда не видели лапшу быстрого приготовления?

Мужчина наклонился к вилке, нерешительно принюхался и впервые посмотрел Лиле в глаза, всем своим видом выражая молчаливое несогласие. Глаза у него оказались богатого светло-коричневого цвета с тёмным ободком и пятнышками. Они здорово напоминали яшму.

Арс внимательно осмотрел Лилино лицо и, видимо, уверился, что она не собирается его травить. Будто решившись, он подхватил губами лапшу с вилки, и почти сразу же выражение его лица сменилось с хмурого на удивленное. Он принялся активно работать челюстями.

– Вкусно? – с улыбкой спросила Лиля.

Арс едва заметно кивнул. Лиля подцепила вилкой порцию лапши для себя, с удовольствием набила щёки и снова протянула вилку Арсу. Мужчина в этот раз послушно открыл рот. Так, по очереди, они прикончили суп. Кормить незнакомца с ложечки было так странно и почему-то ужасно интимно.

На улице темнело. Лиля не могла понять, наступил ли закат, или просто дым окончательно скрыл солнце. Всё небо было укрыто чёрными клубами, и сумерки казались неестественными. Говорить было не о чем. Перед лицом стихии Лиля чувствовала себя букашкой, ей было страшно.

Незаметно для себя Лиля подобралась Арсу под бок, он не возражал. Его присутствие почему-то успокаивало её. Так, бок о бок, они сидели на пепле и в полном молчании смотрели на полыхающий багровым заревом берег.

Ночь меж огней

Арс пребывал в совершенном смятении чувств. Он смотрел, как полыхает его дом, слышал, как погибает зверьё, жившее на его землях годами. Ему было физически больно смотреть, как огонь пожирает всё вокруг, оставляя за собой лишь смерть и пепел.

Его любимый мир, полный зелёной листвы, коричневой коры, голубого до рези в глазах неба, превратился в чёрно-красное зыбкое инфернальное марево, колышущееся вокруг, насколько хватало глаз.

Вместо тонких ароматов жизни Арс теперь чуял только горелую вонь. А ещё – запах этой девчонки, что доверчиво уселась рядом с ним. И это совершенно сбивало его с толку, подмешивая мощную волну желания в горькую смесь скорби и злости.

Эмоции бурлили, наслаивались друг на друга, Арс растерялся, и это злило его. Он должен был бы сейчас убиваться и выть по потерянному лесу, но в его голове роились совершенно другие мысли. Фантазии и образы заслоняли жуткую картину реальности, будто его тело, почуяв близкое дыхание смерти, изо всех сил стремилось жить.

Арс старался держать себя в руках, но было трудно. Ему чертовски хотелось уронить девчонку на пепел, подмять под себя и основательно обнюхать с головы до ног. Это точно повергнет её в истерику, она и так еле держится.

Но этот запах! Сладкий, вкусный и удивительно призывный. Даже запахи тины и гари не могли его перебить. Уткнуться бы носом в её шею, подмышки, пройтись по бокам, а потом зарыться туда, где запах был сильнее всего! Арс купался в этом аромате. Жаль, что Лиля – не медведица, иначе Арс бы времени не терял.

Арс был уверен, что от него фонит возбуждением за версту, чувствовал, что кровь бродит, как сок переспелых ягод на солнце. Его пальцы зудели от желания зарыться в волосы этой Лили, почувствовать эту мягкость, язык его сам собой скользил по зубам туда-сюда, будто он уже чувствовал её вкус.

Медведица знала бы, чего он от неё хочет, мигом почуяла бы его состояние. И, скорее всего, не стала бы упираться – Арс был достаточно большим и сильным, чтобы нравиться самкам. Но Лиля была человеком, Арс знал, что у людей приняты какие-то соловьиные серенады и танцы вокруг самки. Наверное, она просто придёт в ужас, если Арс начнёт вести себя, как принято у их вида.

Вообще, его вид не особенно любил якшаться с людьми, хотя сородичи сквозь когти смотрели на интрижки двусущих с другими видами. Говорят, Волки и Лисы даже образуют пары с людьми и другими Видящими, а Барсы – наоборот, считают общение с людьми ниже своего достоинства.

Впрочем, Медведям было вообще плевать на всех. Это волки склонны к коллективным оценкам чужого поведения, они всё-таки живут стаями. И всей стаей вместе со своим мнением могут идти в задницу, если уж на то пошло.

Гипотетическое общественное порицание никоим образом не мешало Арсу фантазировать. Он любил таких, как эта Лиля. Мелких, но не тощих. Среди Медведиц таких было мало, а Арсу нравилось ощущение собственной величины в сравнении с девушками.

Медведицы вообще были гораздо сильнее и смелее людей. Они никогда не подчинялись самцам, и каждая интрижка, скорее, напоминала стычку с сексуальными лирическими отступлениями. Но эта Лиля будила в нём совершенно другие желания.

Впрочем, Арс размышлял исключительно теоретически, на продолжение он даже не надеялся. Ему, Медведю, сексуальное насилие было совершенно чуждо. Вот подраться с другим самцом за прекрасную даму – это всегда пожалуйста, а принуждать самку – нет.

Сейчас настроение у девчонки было совсем не игривое. Она смотрела вокруг расширенными от тревоги глазами и невольно жалась поближе к Арсу, будто искала у него защиты. А ещё было явно видно, что она чертовски устала. Хрупкое слабое тело было непривычно к таким нагрузкам. Как бы не разболелась ещё…

На выгоревшем дотла острове делать было нечего, и Арс решил посоветовать Лиле сделать единственную толковую вещь в сложившихся условиях:

– Тебе нужно отдохнуть.

Девчонка вскинулась и устремила на него удивлённый взгляд. Арс глазами указал на стоящую неподалёку палатку.

– Иди. Ложись спать.

– А Вы пойдёте? – нервно спросила Лиля.

– А надо? – спросил Арс, не глядя на неё.

– Да, – поспешно выпалила девушка.

Ясно. Боится. Боится чёрт знает чего. Арс, конечно, чуял, что на острове они не одни, некоторые звери тоже сумели выбраться на безопасную сушу, но к ним сейчас никто не подойдёт. Правда, девчонка об этом не знает.

А потом он вспомнил, как она ломилась через чащу. Она чужая здесь, слабая. Она не привыкла спать под открытым небом, добывать пищу в лесу и ощущать себя при этом спокойно. Наверное, она себя чувствует так, как чувствовал бы Арс, если бы его посадили на льдину и забросили в Северный океан. Как во враждебной пустоте.

Самому Арсу всякие палатки и удобства были без надобности. Ему было бы совершенно привычно провести ночь под звёздами прямо на земле, но всё-таки стать медведем он сейчас не мог, а в человеческом облике, без толстой шубы, спать в палатке будет гораздо приятнее. Арс кивнул, и Лиля заметно расслабилась.

Она поплелась к палатке, бросая на Арса короткие взгляды, будто боялась, что он сбежит. Некуда тут бежать, милая. Да и не хочется совершенно, если быть честным. Арсу хотелось уснуть, нежась в её вкусном запахе, который так хорошо отвлекал его от дымного смрада.

Арс вздохнул и потопал за ней, не поднимая глаз. Лиля забралась в палатку первой и беспокойно высунула нос обратно, когда Арс не нырнул за ней тотчас. Когда же он всё-таки втиснулся в тесное пространство, она неловко протянула ему какую-то свёрнутую тряпку. Это что? Одеяло? Арс едва не усмехнулся.

Палатка была явно не рассчитана на то, что в ней будет ночевать кто-то таких габаритов, и Арсу пришлось поджать ноги. К тому же, и без того тесные трикотажные штаны, выданные ему этой девчонкой, натянулись на заднице. М-да. Ему, привыкшему к полной свободе движений, будет неудобно.

Впрочем, был в этом и приятный момент. Запах девчонки в закрытой палатке стал просто оглушительным, и губы Арса помимо его воли растянулись в едва заметной улыбке. Этой ночью ему точно будут сниться приятные сны. А Лиля определённо проснётся в тесных медвежьих объятиях.

Голова Арса неприятно упиралась в стену палатки, пятки – в противоположную. Из-под пола палатки что-то кололо его в зад. Арс прикрыл глаза и постарался улечься поудобнее, но получилось плохо. Его тело весьма недвусмысленно отреагировало на близость Лили, и Арс был благодарен, что она опасалась придвигаться к нему.

Впрочем, это продлилось недолго. Девчонка повернулась к нему лицом и коснулась его руки, как ребёнок, ищущий поддержки. Арс сжал её ладошку в своей и пробормотал тихо, надеясь её подбодрить:

– Спи. Пока я здесь, тебя никто не съест.

Лиля ничего не ответила, но и не послушалась. Из-под опущенных ресниц он видел, что глаза девчонки поблёскивают в темноте. Она его рассматривала. А ему по какой-то непонятной причине это нравилось, и он прикрыл глаза, притворяясь, будто пытается заснуть и ничего не замечает.

Было тихо. Казалось, запах Лили усилился, хотя Арсу казалось, что это уже невозможно. Он втягивал его ноздрями, смаковал на языке. Ему отчаянно хотелось довольно заворчать в голос, но он сдерживался. А ещё больше ему хотелось уткнуться носом в источник этого запаха и лизнуть, проверяя, так ли там сладко, как ему казалось.

Медведиц в округе было не так уж много, а человеческие женщины в чащу до этого не захаживали никогда, так что Арсу приходилось довольствоваться малым. Но он любил женщин. Их запах, нежность, податливость. Он любил их нежные гибкие тела, столь непохожие на его. Любил доставлять им удовольствие и слышать, как они стонут и прерывисто дышат от наслаждения.

Правда, Арс понятия не имел, как за ними положено ухаживать. С Медведицами было просто и понятно – если самец им не нравился, они просто били в нос. Никаких сомнений. Но люди… С ними Арс дела ещё никогда не имел, только читал книги, но там всё было так запутано, что Арс так и не понял, что и зачем нужно делать.

А теперь Арс жалел о своей невнимательности и мучительно и размышлял, не будет ли беды, если он даст Лиле понять, что она ему очень симпатична. Она с самого начала вела себя совершенно непривычно. Непонятно. Но оттого ещё более интригующе.

Арс почти решился приобнять девчонку, как случилось то, чего он совсем не ожидал. Лиля поспешно, будто боялась передумать, поднялась на локте, подалась к Арсу и легко коснулась его губ своими. Арс вздрогнул от неожиданности и распахнул глаза. Лиля отпрянула от него и испуганно застыла.

Их взгляды встретились. Арс настороженно всматривался в её лицо, ища сожаление об импульсивном поступке, но его не было. Только напряжённое ожидание и сильное смущение. Она предложила и ждала, что Арс ответит.

Арс непроизвольно сглотнул, и её взгляд тут же метнулся к его обнажённой шее, а затем прошёлся по плечам. А потом вернулся к его губам. Лиля коротким движением облизала губы. Она сейчас серьёзно? Арс настолько не ожидал такого развития событий, что опешил на секунду.

А Лиля ждала. Она с тревогой взглянула Арсу в глаза, в её взгляде росла неуверенность и досада. Она всерьёз опасалась, что он пристыдит её, но не отводила взгляд. Её нижняя губа дрогнула, как у обиженного ребёнка, и этот жест сразил Арса окончательно.

Арс знал, что происходит. Они только что вышли живыми из пожара, смерть щёлкала зубами за самыми их спинами, и они оба ощутили её горячее дыхание. Сейчас, как никогда, им обоим хотелось почувствовать себя живыми.

Арс вдруг с горечью подумал, что, когда эйфория схлынет, Лиля пожалеет о том, что может вот-вот произойти. А ему по какой-то совершенно неясной причине было нужно, чтобы она хотела его. Не под влиянием момента, а потому, что Арс ей понравился.

Имеет ли Арс моральное право принимать столь щедрое предложение, сделанное на эмоциях? Впрочем, Арс подозревал, что они видятся первый и последний раз в жизни, и Лиля сможет просто выкинуть его из своих воспоминаний, когда их пути разойдутся.

Лиля, не дождавшись от него хоть какой-то реакции, потупилась и открыла рот, намереваясь что-то сказать. Арс не дал ей произнести ни слова. Он протянул руку и положил ладонь на её щёку. Лиля осеклась, не успев начать фразу, и удивлённо хлопнула глазами.

Арс рассматривал её в тусклом зареве пожара. Он, не отводя взгляд, не позволяя ей отвернуться, начал приближаться к ней. Он давал Лиле последний шанс передумать. Если она сейчас испугается и отстранится, Арс уйдёт, не задав ни единого вопроса. Но она не отстранилась.

Его губы накрыли её, и Арс пропал. Её вкус взорвался на его языке, и это было именно то, чего он хотел. Лиля едва заметно вздрогнула, но тут же подалась к нему, пытаясь прижаться поближе. Её губы раскрылись навстречу ему, и Арс перестал осторожничать.

Его суть взяла верх. Не прерывая поцелуя, он рванул девушку к себе и слитным движением подмял её под себя. Лиля тихо пискнула, но протеста Арс не услышал. Он вклинился коленом между её сведённых ног, и она послушно развела их в стороны.

Её аромат ударил Арса, как волна. Запах изменился, стал более мускусным, более тяжёлым и призывным. Арс обонял её желание, в его груди зародился глубокий рык. Лиля хотела его. Хотела искренне, по-настоящему. Может, завтра всё будет по-другому, но сейчас она хотела его. И Арс даст ей всё, что она попросит.

Арс сделал то, чего ему так давно хотелось – он оторвался от её губ, зарылся носом в растрепавшуюся копну волос, добрался до тонкой шеи и с силой втянул её запах. Это было хорошо. Именно так, как он представлял себе. Арс не сдержался и прикусил её кожу.

В его уплывающем сознании вспыхнула мысль, что Лиля была слишком хрупкой для него. Она могла испугаться его напора, но девушка лишь рвано вздохнула и выгнулась, нежась в его руках. Она приняла его. Она без страха и стыда примет всё, что он ей предложит.

Лиля начала выпутываться из мокрой одежды, липнувшей к телу, и от первого касания кожа к коже Арс едва не одурел. Её крохотные соски сжались в бусинки и отчётливо упёрлись в его грудь, её кожа была настолько нежной, что ему хотелось пройтись по ней губами везде, где он дотянется.

Он смял её грудь и накрыл губами другую. Вкусно. Именно так, как ему хотелось. Она была такой тонкой, такой хрупкой в его руках, такой открытой и доверчивой. А ещё – нетерпеливой. Она прижималась к нему, царапала короткими ноготками его кожу, призывая поторопиться сделать то, чего им обоим так хотелось.

Не добившись активных действий, Лиля обиженно укусила Арса, и он окончательно потерял разум. Всё исчезло, остались лишь мужчина и женщина наедине друг с другом. Всё потеряло значение, кроме их тесно сплетённых тел. Все звуки померкли, только их рваное дыхание и сбивчивый шёпот раздавались в тишине, пока не забрезжил рассвет.

К спасению

Утро для Арса началось поздно и весьма приятно. Свет не бил ему в глаза, вокруг было тихо, если не считать сопение спящей рядом девушки. Они уснули только на рассвете, и Арс не удивился, что девчонка всё ещё спит.

Лиля собственнически забросила ногу ему на живот и уткнулась носом в его бок. Арс не шевелился, он наслаждался ощущением женской близости. Медведицы редко нежничали даже в постели, а Арсу этого не хватало. Лиля была такой лёгкой и так забавно растянулась на нём, что он невольно улыбнулся.

Он не торопился будить девушку. Утро смоет наваждение ночи, кто знает, что будет в Лилиных глазах, когда она проснётся? Смущение и игривость или сожаление? Второе Арс видеть бы не хотел. Он понимал, что эта ночь была единственной, но всё же ему не хотелось, чтобы девушка спешно выпрыгнула из его постели, будто он чумной.

Арс лежал, уставившись в потолок палатки, и размышлял, что ему теперь делать. Лес был его жизнью, а теперь он уничтожен на многие дни перехода вокруг. Всё, что он знал, было разрушено за одну ночь из-за брошенного каким-то ублюдком окурка.

Его логово, бревенчатая изба с дерновой крышей, до середины вкопанная в землю, конечно, сгорела, у неё просто не было шансов. Нет больше территории, охотничьих угодий, оленьих троп, птичьих гнёзд… Ничего нет. Разве что подпол в логове проверить, вдруг там что и выжило? Пожар иногда щадит то, что укрывает земля.

Пока что в голову Арса пришла единственная внятная идея – идти на север, подальше от людей. От них одни беды. Ну, ото всех, кроме одного человека. Арс покосился на внезапно притихшую Лилю и увидел, что та уже не спит. Над его грудью виден один широко открытый настороженный глаз.

Арс застыл, молча ожидая, что Лиля предпримет. Девушка тоже замерла, на видимый Арсу кусочек её кожи начал наползать смущённый румянец. Она зажмурилась и прижалась к полу палатки, скрываясь из его поля зрения, хотя, ногу с него так и не скинула. Откуда-то из его подмышки донеслось невнятное:

– Извините…

Арс хрюкнул, а потом от души расхохотался. Он повернулся на бок, приобнял Лилю и чмокнул её в нос.

– Просыпайся. Наверное, уже безопасно идти вдоль реки.

Лиля неуверенно улыбнулась, глядя на развеселившегося Арса. Впрочем, при свете дня она смущалась гораздо больше, нежели ночью. То, что на её лице была написана почти невинная застенчивость, а не отвращение и страх, радовало Арса невероятно.

Лиля сконфуженно отвернулась, чтобы одеться, чем вызвала ещё один смешок Арса. Она робела так, будто ночью Арс не обследовал всё её тело. Воспоминания о том, что она вытворяла с ним всего несколько часов назад, взбудоражили Арса, и он поспешил влезть в выданные Лилей спортивные штаны, чтобы прикрыть свой энтузиазм. Удивительно, но даже после такой ночи желание снова взять её не отступало.

Весёлость мгновенно слетела с них, когда они выбрались из палатки. Утро не подарило миру свет и радость. Лучи, что смогли пробиться сквозь дымную завесу, имели угрожающий багровый оттенок, и казалось, будто в небе догорает закат.

Лес всё ещё кое-где курился дымом, небо было серым и тяжёлым, уцелевшие кое-где обугленные чёрные остовы деревьев выглядели, как покосившиеся кладбищенские кресты, тут и там торчащие из пепелища. Ангара, отражавшая серое дымное небо, казалась свинцовой, неподвижной и ледяной.

В довершение всего издалека донёсся протяжный Волчий вой. Лиля вздрогнула и инстинктивно подалась к Арсу. Тот с животным удовлетворением отставил локоть, позволив самке шмыгнуть под его защиту, и приобнял её дрожащие плечи. Это чертовски льстило.

– Что это? – спросила она шёпотом, будто боялась, что зверь её услышит.

– Ничего страшного. Он далеко, – беспечно ответил Арс с лёгкой улыбкой.

Ещё не хватало, чтобы девчонка испугалась и рванула подальше от звука, ведь именно в его направлении ей и было нужно идти. Арс знал этот зов и безошибочно определил его смысл: «Идите ко мне, здесь безопасно». Все двусущие, отринув на время споры и неприязнь, помогали выбраться всем, кто сумел выжить в этом аду.

Арс слышал, как звери, укрывшиеся от огня на острове, затопотали к берегу и вошли в воду, доверяя зову старшего брата. Вскоре и Лиля заметила их, плывущих к южному берегу.

– Ой… А они всё время здесь были?

Она раскрыла глаза, будто ребёнок, узревший что-то доселе невиданное.

– Да. Собирайся. Сейчас посмотрим, как они себя почувствуют на берегу, и поплывёшь, если всё хорошо. Надо идти вниз по течению. Там жильё.

Арс на всякий случай махнул рукой в нужную сторону, чтобы непривычная к лесу самка не заблудилась в трёх пнях.

– Поплыву? Одна? А ты?

Лиля поспешно повернулась к нему к нему и застыла, заглядывая ему в глаза, на её лице было написано искреннее беспокойство. От этого простого жеста Арс вдруг почувствовал себя выше и больше.

Медведицы никогда не искали поддержки у самцов, и Арс не привык видеть такое выражение на женских лицах. И оно ему очень понравилось. Эту самку хотелось защищать и оберегать, хотелось остаться с ней. Тем не менее, он тихо проговорил:

– Я хотел уйти на север.

– Куда? Нам в Братин надо… – выпалила Лиля.

– Мне в городе делать нечего. Я егерь, – поморщился Арс.

– Из Братина можно добраться куда угодно. Сейчас дороги, наверное, перекрыты, а в Братине аэропорт есть…

Арс задумался. Вообще-то девчонка была права. Идти пешком по пепелищу – то ещё удовольствие, а самолёт – это выход, хоть Арс на них никогда и не летал. Как любой двусущий, Арс не любил город, но в данном случае город предоставлял удобный выход из положения.

Добраться за день до какого-нибудь Сургута было бы здорово. Надо только всё-таки через пару дней проверить подпол, вдруг несколько сумок с деньгами всё-таки уцелело? Говорят, в самолёт без денег не пускают. Арс не знал точно, но почему-то был уверен, что расплатиться диким мёдом за билет у него не получится.

А чтобы проверить подпол, нужно было дождаться, пока тайга хоть немного остынет и насытится воздухом, иначе к логову не подойти. И всё это время ему нужно будет где-то жить и что-то есть… В тайге сейчас только смерть, а в городе можно было найти, чем поживиться и где приткнуться. Арс задумчиво нахмурился.

Похоже, девчонка прочла на лице Арса его решение и заметно расслабилась, а ему вдруг стало стыдно. Она была так перепугана, что его скоропалительное решение отправить её одну показалось ему очень жестоким, особенно после проведённой вместе ночи.

Арсу приходилось то и дело напоминать себе, что Лиля – не Медведица. Она слаба, хрупка и пуглива, как заяц, и ей требуется помощь, чтобы выбраться к своим без приключений. Арс почувствовал себя дуболомом.

– Пойдём, – глухо проговорил он.

Он помог Лиле скрутить её крохотную палатку и запихать в рюкзак. Он бы предложил бросить его, но Лиля цеплялась за него, как утопающий, и Арс не стал настаивать.

– Он не мой, я должна его вернуть!

Лиля с опаской входила в воду, Арс молча шёл рядом с ней. В этой потрескивающей пахнущей углём и гарью тишине не хотелось разговаривать. Плыть по реке было странно – ветер стих, и поверхность воды была гладкой, как зеркало. Арсу вдруг на миг показалось, что они с Лилей – единственные живые существа во всём мире. Но Арс тряхнул головой, и наваждение спало.

Лиля вдруг всхлипнула. Арс покосился на неё. Она плыла, забавно барахтаясь в воде, почти по-собачьи. Девушка упорно сжимала трясущиеся губы, но по её левой щеке стекла слезинка. Арс подплыл чуть ближе.

– Что с тобой?

Лиля отрицательно мотнула головой, не глядя на Арса, а потом всё-таки выпалила:

– Сгорело всё. Был лес, а теперь – нет, – её голос подрагивал.

– Ты выжила в день, когда погибли очень многие, – веско сказал Арс. – Это – повод для радости.

Арс с силой взмахнул руками, чтобы немного вырваться вперёд. Чтобы Лиля не видела его лица. Он не хотел, чтобы она видела, что он скорбит так же сильно. В отличие от Лили, он прекрасно слышал крики погибающих зверей. И их детёнышей.

Для Лили с лица земли исчез лес. Для Арса – дом. Лес был всем для него, целым миром. Арс никогда и не был в городе, все мелочи, которые ему не могла дать тайга, он выменивал в ближайших деревнях, где его знали, как нелюдимого егеря, живущего в чаще.

А теперь леса не стало. Арс понятия не имел, как жить там, где леса нет. Всё, чего он хотел – это убраться подальше от людей с их спичками, зажигалками и выброшенными из машин окурками. Он хотел вернуться в свою тихую одинокую понятную жизнь.

Видимо, фраза Арса Лилю проняла. Всхлипывания прекратились, и она запыхтела, активнее молотя руками по воде. Арс покосился на неё – губы сжаты, брови насуплены, глаза чуть покраснели, но на лице ни следа слёз. Такой она нравилась Арсу больше.

Они достигли берега очень быстро. Лес всё ещё дышал жаром, и они не мёрзли в мокрой одежде. Идти можно было только по кромке воды, прокалённая земля обжигала голые стопы Арса. Он взвалил Лилин рюкзак себе на плечо и уверенно повернул вверх по течению. Лиля поплелась за ним.

Девушка упорно чавкала мокрыми кроссовками. Арсу казалось это ужасно неудобным, но он не стал ничего говорить, с её нежными стопами легко было получить серьёзную рану. Арс же привык ходить босиком. Он бы и эти надоедливые штаны скинул, если бы не опасался смутить Лилю.

– А откуда ты знаешь, что нам туда? – спросила она, когда они успели пройти километра два.

Такое доверие было поразительным, и Арс невольно ухмыльнулся.

– Там большая деревня. Оттуда точно людей должны эвакуировать, – не дрогнув, соврал он.

То есть, деревня-то была, но не такая и большая, и до трассы от неё было прилично. Если бы не призыв сородича, Арс бы выбрал другое направление. Лиля кивнула и затихла на какое-то время.

– Арс, – позвала Лиля.

Арс отметил для себя ещё одно отличие человеческих самок от Медведиц – они были ужасно болтливы.

– М-м-м?

– А ты кто? – брякнула неожиданно Лиля.

Арс едва не споткнулся и в изумлении обернулся на девушку.

– В смысле, работаешь кем? – тут же пояснила она.

– А-а-а. Егерем. Я же сказал, – Арс снова отвернулся и продолжил путь.

Он надеялся, что Лиля прекратит расспросы. Чем меньше она знает, тем лучше. А врать Арс не любил, как и все двусущие. Ну, кроме Лис. Но ему не повезло, Лиле совершенно не было спокойно в тишине.

– А ты откуда? – продолжила она, чуть ускоряясь, чтобы поравняться с Арсом.

– В каком смысле? – буркнул Арс.

– Ну, где родился? – дыхание Лили чуть сбилось.

– Здесь и родился, – не оборачиваясь буркнул Арс.

– Что, прямо в лесу? – хихикнула Лиля.

– Прямо в лесу, – недовольно ответил Арс и попытался перевести тему, – а ты?

Лиля хлопнула глазами. Похоже, до неё не сразу дошло, что Арс не шутит. А когда дошло, лицо её вытянулось. Справившись с удивлением, она ответила:

– А я из Тыага. Это маленький посёлок. Там одна школа, в ней и училась, – заговорила Лиля.

Она говорила чуть громче, чем было нужно. Казалось, что ей просто невыносимо идти в глухой тишине, и она старалась заполнить её хотя бы своим голосом.

– А потом в Братин поступила, на архитектурный, отучилась, поработала немного в городской администрации, но там вчерашней студентке доверяли только бумажки перекладывать. Ну и вот пошла в академию искусств. На фотографа и дизайнера. Оканчиваю. Поехала сюда за дипломной работой.

Арс слушал её щебетание, не перебивая. Болтая, Лиля немного расслабилась, а Арсу это было только на руку. Он шёл вперёд, чуть придерживая шаг, чтобы девчонка поспевала за ним, и цепко осматривал окрестности.

Тайга исчезла. От изумрудного рая, полного жизни, гомона, шорохов и щебета, не осталось и следа. По обеим сторонам Великой Реки раскинулась чёрно-пепельная выжженная пустошь. Из изжаренной земли, как зубы гигантского зверя, торчали останки деревьев. Арсу было больно на это смотреть.

Вдалеке он слышал едва слышные шаги тех, кто пережил вчерашний день и направляется туда, куда позвал Старший Родич. Здесь борьба с огнём была проиграна, но тайга всё ещё умирала. Клубы дыма застилали небо, воздух резал глотку. Огонь расползался, гонимый ветром. Война со стихией только начиналась.

Лилино жизнерадостное чириканье, глухо увязающее в пепле, резало уши. Оно казалось Арсу чуждым в этом омертвевшем месте. Впрочем, её голос быстро охрип от сухого воздуха, она то и дело срывалась на кашель от летающего мелкого праха.

– И вот, я поехала в тайгу за фотографиями, у нас выставка намечается, – Лиля снова сорвала дыхание и замолчала на секунду. – А ты?

– Что, я? – буркнул Арс.

– Как ты в лесу оказался?

– Я тут живу. Жил.

Арс поморщился. Он никак не мог начать говорить о своей жизни в прошедшем времени.

– Что, прямо в лесу? – Лиля, казалось, опешила.

– Прямо в лесу. Егерь должен жить в лесу, – монотонно ответил Арс.

– А как же ты теперь?.. – голос её дрогнул.

Арс ничего не ответил. Ему было худо. Он не смотрел на Лилю, но, когда он услышал, что девчонка оступилась, его тело среагировало само. Он одним шагом подлетел к ней и поддержал под локоть.

Лиля так доверчиво прильнула к нему, что Арс не удержался от того, чтобы задержать её в своих руках чуть дольше, чем было нужно. Девчонка тепло посмотрела ему в глаза, а Арса вдруг снова пронзило чувство стыда.

Зря он поддался слабости с ней! Медведи не создают постоянных пар, а люди, вроде бы, создают – в тех книгах, что он читал, это было точно описано. Теперь его исчезновение заставит девчонку мучиться. А больше всего Арсу не хотелось сцен прощания. Почему-то ему казалось, что легко она не уйдёт.

И всё равно он позволил ей вцепиться в собственный локоть и продолжить путь так. Её мягкость волновала его до сих пор, хотя он не давал ей спать, пока не насытился. Её сладкий запах пробивался даже через приставшие к девчонке запахи гари и тины. Арс сжал зубы.

Лиля перестала болтать. Пока она трещала без остановки за спиной Арса, он искренне желал, чтобы она замолчала. Но когда его желание исполнилось, он почему-то испытал разочарование. Он бы предпочёл сейчас, чтобы она рассказала ещё что-нибудь.

Болтовня резала его уши. Арс привык к тишине тайги, где ему приходилось различать тончайшие шорохи, но мёртвая тишина, царившая теперь вокруг, заставляла его чувствовать постоянное беспокойство. Да и голос у девчонки был приятный.

На круче берега впереди, меж сгоревших бревенчатых развалов, показались закопченные печи. На прогалине, где их не заслоняли прогоревшие стволы деревьев, они смотрелись особенно жутко.

– Что это? – прошептала Лиля.

Арс отчётливо чувствовал, что девушка дрожит. Он обхватил её за талию и прижал к себе поближе и заставил её отвернуться от этого зрелища. Какая же она маленькая по сравнению с ним. А вот такая, испуганная, уязвимая, она казалась Арсу ещё меньше.

– Это – печи. Единственное, что не горит в деревянном доме, – пробормотал Арс в её волосы.

– Нам туда? – в голосе Лили явно слышался испуг.

– Нет.

– Но там может быть дорога… Может…

– Нам туда не надо, Лиля, – настойчиво повторил Арс.

Лес горит жарко. Очень жарко. Достаточно жарко, чтобы плавились золото, серебро и медь. Достаточно жарко, чтобы воспламенились стены домов и человеческая плоть. Но недостаточно жарко, чтобы сгорели человеческие кости.

Деревня была пустынна. Либо жители успели из неё убраться, во что Арс не верил, либо это место сейчас полно искорёженных огнём полусгоревших, обугленных тел и костей. Ни к чему малышке это видеть. Лиля посмотрела в его глаза и притихла. Арс видел, она что-то поняла, её глаза наполнялись слезами.

– Пойдём скорее. Пойдём, – подтолкнул её Арс.

Эргийэр

Отсюда было недалеко до Эргийэра, соседнего селения, и Арс торопил девушку. Он был уверен, что вой сородича донёсся именно оттуда. В то село вела разбитая асфальтовая дорога, а не грунтовая. Вполне возможно, что оттуда смогли организовать хоть какую-то эвакуацию.

Лиля устала, но Арс понукал её идти дальше. Вскоре перед ними показались остатки мостков, у которых угадывались остовы обожженных лодочек. Вверх по склону угадывалась широкая тропинка. Они приближались к селу.

Арс удивлённо нахмурился. Он только сейчас понял причину подспудной тревоги, что мучила его с самого утра – он ничего не учуял. Точнее, он почуял живых людей только сейчас, а нюх Медведей обычно позволял ему знать обо всём, что происходит в радиусе тридцати километров. Это было странно, ненормально, а оттого – пугающе.

Неужели дым настолько сильно попортил ему нюх? Арс начал вдумчиво втягивать носом воздух, пытаясь разделить все ароматы на составляющие. Получалось плохо, и Арс всё больше и больше чувствовал себя новорожденным Медвежонком, что слепо тычется носом во всё вокруг.

Скоро до них донеслись крики. Не отчаянные, нет, совсем наоборот. Какой-то мужчина рявкал короткими рубленными фразами. Слов ещё невозможно было разобрать, но очень было похоже на то, что кто-то пытается отдавать какие-то команды.

Арс и Лиля вскоре выбрались к деревенскому пляжу и увидели на взгорке довольно большую толпу людей и две «буханки» в центре перемазанной сажей толчеи. Грузный обнаженный по пояс мужчина размахивал руками, пытаясь выстроить растерянных людей в какое-то подобие порядка. Кого-то несли к одной из машин. Арс слышал, как работает её двигатель.

– Раненых эвакуируют первыми, – озвучил Арс свои мысли.

Лиля, увидев эту картину, приободрилась и затопала быстрее. На них практически не обратили внимания, только один мужик с ошалелым взглядом спросил их: «Вы откуда?» – и сразу же отвернулся, не слушая ответ.

Арс замер на секунду, острый запах его сородича защекотал ему нос. Но это был не Медведь, это был Волк. Точнее волчица. Та самая, что звала всех сюда. Арс быстро нашел её глазами.

Красивая крепко сбитая взрослая самка со светло-каштановыми волосами стояла чуть поодаль, сложив руки на груди, и смотрела на происходящее, как мать смотрит на возню своих щенков. Она не кивнула Арсу, никак не поприветствовала, но посмотрела ему в глаза, давая понять, что она знает о его присутствии. Арс точно так же прямо посмотрел в ответ.

В «буханку» загрузили раненых, трёх нашедшихся здесь детей и пару молодых девчонок. Двери машины закрылись, и она, подпрыгивая на ухабах, покатила куда-то, где раньше был лес. Арс искренне надеялся, что дороги успели остыть, и машины проедут.

Лиля жалась к нему, не решаясь подойти к людям. Арс приобнял её одной рукой и осматривался украдкой. Они были чертовски похожи на тех, кто здесь собрались – полуголые, измученные, грязные. Арс боялся показаться белой вороной в коротких растянутых Лилиных штанах на голой заднице, но оказалось, что он одет почти, как денди, если сравнивать с другими.

Новый нечеловеческий запах коснулся его ноздрей, очевидно, Волчица тоже его почуяла. Вместе они обернулись в ту сторону, откуда пахнуло ветром. По песчаной отмели к ним несли ещё одного раненого.

Арс принюхался – это был сильван. Леший, как его называли сородичи. У Арса сжалось сердце. Это был Байл, лешак этих земель. Молодой парень стонал и метался в полубреду. Вот, кому было сейчас по-настоящему худо!

Лешие были связаны с той землёй, на которой они проживали. Они могли жить только в лесах и полях, они не выносили городов. А ещё они очень привязывались к тем территориям, которые западали им в сердце. Практически врастали в них и становились похожи на свою землю, а земля становилась похожей на них.

Такую привязку не могло разбить ничто. Кроме, разве что, сильной любви. Или вот такого вот пожара. Несчастный сильван умирал вместе со своим лесом. Видимо, его нашли и подобрали люди, сами лешаки к людям не выходят.

Один из мужиков, что тащил сильвана, разразился бурной речью:

– Слава богу! Слава богу, люди, слава богу! Нашли! Тут ведь пацана нашли! Волчара идеть-то взвыл, я с переляку в овраг чуть не упал, а тама он! Стонет-лежит. Всё говорит, сюдой да сюдой, сюдой да сюдой, ну мы и понесли! Чай, последняя воля, етить…

Он перемежал свои слова ругательствами, молитвами и пёс знает, чем ещё. Не слушая его сбивчивое бормотание, люди подхватили сильвана из его рук. Парень даже не открыл глаз. Лиля зажала рот руками и всхлипнула.

Байла, не сговариваясь, потащили ко второй «буханке», пузатый мужчина, что пытался организовать эту толпу, завопил:

– Бабы! Бабы, сажайсь! Бабы сюды!

Похоже, пришел черед женщин. Арс подтолкнул Лилю к открытой двери «буханки».

– А ты? – сразу же спросила она.

– Не волнуйся, я приеду в следующей машине. Нас здесь не бросят, – увещевал Арс, подпихивая к машине цепляющуюся за него Лилю.

– Но как же?..

Лиля испуганно заглядывала ему в глаза, и Арсу было просто физически больно от того, как дрожал её голос. Она явно чувствовала что-то, боялась. Но Арс не мог остаться с ней сейчас. Лучше закончить всё до того, как она по-настоящему привяжется к нему.

– Иди скорее. Парню нужна помощь. Надо ехать быстрее, – надавил Арс, и Лиля сдалась.

Арс знал, что напоминание о страдающем Байле заставит её отвлечься от собственных переживаний. Сердобольная самка… Забрав у него свой рюкзак, она поспешила к открытой двери машины.

– А ты чё встала?! – рявкнул пузатый мужик, обращаясь к Волчице.

Самка поморщилась от такого тона, но ничего не ответила. Она цепко оглядела десяток оставшихся мужиков, задержав взгляд на Арсе. Кивнув своим мыслям, будто передала людей на поруки, она всё-таки направилась в сторону «буханки».

Арс нервно вздрогнул, когда дверь машины хлопнула, отрезая его от Лили. Двигатель взревел, и «буханка» тронулась с места. Арс долго смотрел вслед уезжающей машине. Лилино лицо ярко белело в окошке. Она неотрывно смотрела на него. На Арса. На лице её была написана тревога и надежда, Арс почему-то почувствовал себя предателем. Запах Лили потихоньку затихал, оставляя после себя только вонь пожара.

Над площадкой повисла тишина. Все напряжённо смотрели вслед уехавшим машинам, хотя те давно уже скрылись за островами разрушенных изб. Арс был уверен – всем мужчинам было страшно, что машины не вернутся и оставят их посреди выжженной пустоши. Он обонял их страх, но ни один из них не признается в том, как сильно ему хотелось быть в едущей к городу машине, а не здесь.

Арс подошёл к притихшему пузану.

– Где машины взяли? – спросил он.

Ему и вправду было любопытно. Жар уничтожал всё на своем пути, а уж машину с полным баком горючего должен был просто разметать на куски.

– Так ведь на пароме стояли, – буркнул мужик, не глядя на Арса. – Мы в Котордор собирались переправляться, когда жахнуло.

Арс повернул голову и вправду увидел в воде полуразвалившийся деревянный плот, который с очень большой натяжкой можно было назвать паромом. Впрочем, Арс испытал некую долю уважения. Если эта развалюха смогла выдержать две «буханки» и людей, значит, она была не так уж плоха.

– Когда полыхнуло, так мы всей деревней и забрались на паром. Да с двумя машинками. Хотели через Котордор в Братин рвануть, но пока плыли…

Мужик издал какой-то невнятный звук и отвернулся. Арс понял всё: огонь, скорее всего, перекинулся на тот берег через остров, на котором и переночевал Арс с Лилей. Он был совсем недалеко. Тот самый Котордор должен был полыхнуть в тот же час, что и Эргийэр.

– Там всё уже горело, когда мы подходили. Бабу да двоих дитят только и выловили из воды. Остальные… – мужик опустил голову и уставился на свои ноги, обутые в обрезанные безразмерные чёрные резиновые сапоги. – На середину-то реки переплыли. Стояли там, на мели, шестами упёрлись, да смотрели, как тут всё полыхает.

Мужик со злостью и отчаянием махнул рукой и сплюнул под ноги.

– Дом, баня, сарай! Всё погибло! Двадцать лет строил. Тьфу!

Арс вдруг разозлился на мужика, горевавшего по бане, а не по односельчанам.

– Почему вниз по течению не ушли? – глухо спросил Арс.

– Да хрен его знает, – ответил мужик просто. – Когда всё выгорело, мы и пристали обратно. Надеялись, что, может быть, хоть что-нибудь…

Он не закончил фразу и отошёл. Арс не стал его останавливать. Он знал это чувство – безумная надежда на то, во что ты даже не веришь. Что всё вдруг, каким-то чудом станет, как было. Она живёт, пока ты в собственными руками не зароешься в пепел и не убедишься, что все надежды тщетны.

– Мужики! Мужики!! – закричал кто-то.

Послышался топот. Арс оглянулся – к ним, перепрыгивая через обгорелые пни, бежал мужчина средних лет.

– Там Михалыч! Михалыча в погребе завалило! Помогите!

Арс тут же развернулся и пошел к нему. Мужчина, наткнувшись на такого гиганта, приободрился, уважительно оглядел Арса с головы до ног и тут же развернулся, показывая дорогу. За Арсом шли ещё несколько мужчин, а ведший их мужчина начал рассказывать, размахивая руками.

– Михалыч-то! Михалыч, пьяный в зюзельман, полез вчерась, видно, за закусью, да его крышкой-то и прихлопнуло. А сейчас лежит, стонет…

– А с чего ты взял, что это – Михалыч?

– А кому ещё быть? Это ж он к Петровне всё время похаживал, у неё ж полный погреб самогону, ещё б не ходить! А она и рада!

Мужчина быстро провёл их мимо сгоревших дворов. От полностью развалившейся избы остались только печь и фундамент. В центре фундамента и правда виднелось что-то похоже на обугленную чёрную крышку погреба. На ней валялось опалённое бревно. Перемазанный сажей мужчина, видимо, пытался сдвинуть его с места, но не смог.

Из-под крышки доносились какие-то невнятные звуки, правда, они не были похожи на стоны. Арс совсем не слышал в них страха или боли, он даже недоверчиво хмыкнул, поражаясь удачливости того, кто остался там. Из погреба воняло перегаром.

Пожар выжигает кислород, как возможно было уцелеть, пусть даже и в погребе, для Арса было загадкой. Впрочем, возможно, здесь пожар полыхал не так сильно. Деревня стояла на большой прогалине.

– Да ж как же мы его сдвинем? – послышалось из-за его спины.

Арс такими глупыми вопросами не задавался. Он просто подошёл, упёрся в бревно двумя руками и, поднатужившись, покатил его.

– Гляди! Гляди! – заголосили за ним, и тут же в бревно упёрлось ещё несколько рук.

Арсу стало чуточку легче. Они столкнули бревно с крышки подвала, мужики палками сноровисто подняли уцелевшую под бревном крышку и вытащили из подвала того, кого называли Михалычем. Абсолютно, прямо-таки мертвецки пьяного.

Люди разразились бранью и поздравлениями в его сторону, а самому Михалычу, кажется, было на всё плевать. Похоже, он всю ночь, не замечая, что вокруг него гибнут люди, подчищал запасы той самой Петровны, чей запах доносился откуда-то из угла дома.

– Петр-р-р-ровна-а-а! – вдруг заорал Михалыч, слепо отмахиваясь от державших его мужиков. – И-и сьда, ля! Петр-р-ровня, ля!

– Заткнись, – озлился вдруг один из мужиков. – Не вышла твоя Петровна из огня.

– Чё? – Михалыч, кажется, впервые с прошлого вечера открыл глаза. – Что за н-на? Ля! Етить! Петр-р-ровна! Ля! Вертайте деревню взад! Вертайте гр-р-рю! Больше не пью, ей богу не пью, ля!

Михалыча начали распекать на все лады, с чувством, но без особой агрессии. Торжество жизни. Люди радовались этому мужику, как родному потому, что он подарил им надежду, что те, за кого они боялись, могли спастись.

А Арсу стало противно. От этого запаха, от того счастья, с которым этого мужика вытащили из-под земли. Арс никак не мог отбросить мысль, что этот мерзавец жестоко пил в подвале, пока над ним заживо горела его любовница.

Арс вернулся назад, туда, откуда уезжали машины. Ему нестерпимо захотелось развернуться и сбежать пешком подальше от людей, от их машин, от их дорог, от пожаров, которые они устраивают. От всего, что с ними связано.

Их запах резал его нос, их громкие бессвязные речи раздражали его уши. Ему просто хотелось тишины. Толпа вокруг сводила его с ума, ему отчаянно хотелось вернуть всё назад: его тихое логово, его зверьё, его землю. И уединение.

Он понимал Волков и Волчиц, что стремятся к людям. Волки – стайные, они привыкли жить вместе, они привыкли видеть кого-то вокруг себя. Волки не любят одиночество. Медведи же, напротив, всегда уходили подальше ото всех и яростно защищали свою территорию даже от себе подобных.

Порыв убежать был настолько силён, что Арс сделал несколько шагов от места общего сбора, но вовремя удержал себя. Лиля всё-таки была права – возможно, на самолёте или машине из Братина Арс сможет убраться гораздо быстрее, чем на своих двоих.

Близилась осень, и Арс, не нагуляв за лето жира, во время долгого путешествия по выгоревшей тайге вполне реально рисковал умереть с голоду. Или выжить, но отощать и не пережить зиму в безлюдных местах, где он не сможет выменять себе еды.

Пусть он не впадал в спячку, как его побратимы, но всё-таки зима для лесных жителей, даже для столь сильных, всегда была суровым временем. Он должен быть разумным. К тому же, ему требовалось время, чтобы пораскинуть мозгами, сходить в своё логово и решить, куда двинуться.

Арс ожидал, что им придётся ждать подмоги здесь очень долго. Оставшиеся с ним мужики это тоже понимали и порывались идти пешком прямо через лес, ожидание в неизвестности было едва выносимым. Арс их удержал – вблизи воды они в безопасности, а что там дальше в лесу, не знал никто.

К их удивлению, всего через три часа они услышали приближающийся шум двигателя – к ним спешил старенький автобус. Хмурый спасатель, сидевший за рулём, рассказал, что из первой «буханки» кто-то дозвонился до службы спасения, как только телефоны поймали сигнал. За ними тут же выехали, и да, водитель видел обе «буханки», обе были в порядке.

Мужики расспрашивали водителя, дружно грузясь в автобус. Услышав хорошие новости об эвакуированных раньше близких, мужики заметно приободрились. Горланившему Михалычу бесхитростно по-соседски дали в морду и закинули куда-то в хвост автобуса.

Автобус Арсу вонял бензином, потом и перегаром и бесил своим тарахтением. А ещё там была куча людей. Тем не менее он, он заставил себя забраться в салон, но сел поближе к водителю. Он слышал от Волков, которые гораздо теснее общались с людьми и охотнее воспринимали технический прогресс, что поближе к водителю меньше укачивает. Арс был уверен, что в этой тарантайке его начнёт полоскать, как только они тронутся, у него и так поплавок уже всплыл к глотке.

Когда мужики наперебой уверили водителя, что все в сборе, и в селе больше никого не осталось, он повернул ключ зажигания, сиденье под задницей Арса задрожало. В этот момент он понял, что поездка ему совершенно не понравится. Арс закрыл глаза, стиснул зубы и приготовился к нескольким часам мучений, взмолившись Велесу о том, чтобы ему не пришлось пожалеть о своём решении.

Домой через пожарище

Лиля всю дорогу просидела на коленях около бредящего парня. Она держала его за руку и утирала выступающий на лбу пот, больше ничем ему помочь она не могла. Его насыщенно-каштановые волосы были опалены, кое-где на теле виднелись ожоги, не особенно опасные, но, тем не менее, очень болезненные.

Лиля даже не смогла найти никаких серьёзных ран или переломов, которые можно было бы перевязать, но парень явно ужасно страдал. Это пугало ещё сильнее – вдруг у него страшные внутренние повреждения!

Парень трогательно переплёл свои пальцы с её, не открывая глаз. Он тихо постанывал на кочках и постоянно пытался шевелиться, будто ему было больно оставаться неподвижным. Лиле было ужасно страшно, что парень умрёт здесь, в этом автобусе. Выжить в пожаре и не доехать несколько километров до помощи…

Все только охали и ахали над ним, но абсолютно все пассажирки этого автобуса сами были едва одеты, напуганы и растеряны. Они ничем не могли помочь бедному парню. Лишь одна женщина с яркими янтарными глазами присела рядом с Лилей и молча помогала, чем могла.

Лиля полезла в рюкзак, достала оттуда свою запасную футболку, женщина зубами разорвала ткань и аккуратно прикрыла самые большие ожоги. Парень страдальчески сморщился, Лиле было невыносимо смотреть на его боль и не делать совершенно ничего.

Она начала болтать что-то глупое, хотя парень, скорее всего, её не слышал. Она гладила его по волосам и увещевала, что потерпеть ему осталось совсем немного. Может быть, она слишком хотела увидеть то, что видела, но ей показалось, что парень немного расслабился, а с его щёк сошла мертвенная бледность.

Лиля не заметила, как они подъехали к Братину. Они с Арсом сплавились по реке как раз в сторону города, путь предместий не занял слишком много времени. Когда женщины загомонили, Лиля посмотрела в окно и обомлела.

За окнами показались частные дома. Точнее, то, что от них осталось. Они как раз проезжали через дачный посёлок, где жила Лиля. Девушка вскочила и прилипла носом к стеклу, всё внутри неё оборвалось.

Посёлок перестал существовать, на месте её домика теперь была пустота. Только сейчас она до конца поняла, что чувствовал Арс, когда смотрел на полыхающий лес. Пусть в её домишке не было водопровода, пусть зимой ей приходилось вставать ночью и добавлять дрова в печь, чтобы к утру не окоченеть от холода, но это всё-таки был её дом.

Она совершенно растерялась, не знала, что теперь делать. Когда она садилась в «буханку», ей казалось, что ей нужно только добраться до дома, и всё сразу наладится, станет понятно. Но дома больше не было.

Лиля почувствовала, как из глаз её беззвучно потекли слёзы. Рыданий не было, только тупая боль, смятение и тишина. Она до боли закусила губу. Все в автобусе притихли, краем уха Лиля слышала охи и причитания.

– Здесь был твой дом? – услышала Лиля у самого своего уха.

Она обернулась, рядом с ней стояла та самая женщина, что помогала ей ухаживать за раненным парнем. Горло Лили сдавило, она смогла только дёргано кивнуть и отвернуться.

– Там кто-то был? – тихо спросила женщина.

Лиля коротко покачала головой, у неё даже кошки не было. Никогда раньше она ещё не радовалась этому факту так сильно.

– Ты выжила в ночь, когда погибли многие. Не плачь по пустому жилищу, – сказала женщина, положив ей руку на плечо.

Лиля вздрогнула и посмотрела на женщину удивлёнными глазами. Эта фраза была настолько похожа на то, что сказал Арс, что Лиля сперва не поверила собственным ушам, а потом смысл сказанного дошёл до неё. Она порывисто вытерла глаза, ей вдруг стало неловко за свои слёзы.

– Да, Вы правы, – поспешно выпалила она.

Женщина посмотрела на неё с лёгкой доброй улыбкой.

– Женщины плачут, это ничего.

Лиля криво улыбнулась, её губы всё ещё подрагивали. Покивав, она вернулась к лежащему на полу парню. И Арс, и эта женщина, оба они были правы. На Лиле не было ни царапины, если не считать отлёжанных на жёсткой земле боков. А это больше, чем было у многих сейчас.

«Буханка» бодро ехала к городу, и вскоре вокруг зазеленело. У самого города лес уцелел, явно благодаря работе МЧС, но всё равно всё было затянуто густым дымом. Лиля с трудом узнавала дорогу, хотя ездила по ней почти каждый день.

– Слушай, родной, в Пади зарули, а то у меня там тётка двоюродная живёт, – раздался вдруг голос какой-то женщины.

– Вы что?! В больницу нужно! – тут же вскинулась Лиля.

– Да ну, подумаешь! Что там? Десять минут делов! А мне потом из Детинца на своих двоих добираться что ли?

– Рот закрой свой, – рявкнула женщина, что помогала Лиле. – Едем в больницу с раненым, а ты можешь выпрыгнуть из автобуса на ходу, если надо.

Столько было в её голосе властности и силы, что рты в «буханке» закрыли все. Лиля невольно поёжилась, ощутив какое-то инстинктивное желание показаться меньше. Женщина обвела всех тяжёлым взглядом и, только убедившись, что с ней никто не спорит, опустила взгляд к парню.

Они въезжали в Заречье. Конечно, у районов Братина были и официальные названия: Ленинский, Фрунзенский, как и у любых городов России, но люди, естественно, дали районам свои прозвища. Заречье, Пади, Детинец, Рукава… Лиле казалось это невероятно поэтичным.

Она испытала огромное облегчение, когда увидела за окном чёрные стены её города. Раньше они наводили на неё уныние, а теперь она встречала их с радостью. Они означали привычную жизнь, безопасность, возвращение в комфорт.

Пусть Лиля потеряла дом, но здесь, в городе, она уже не сгорит в лесном пожаре. Да и наверняка администрация города предоставляет места временного проживания погорельцам. Лиля могла позвонить бывшим коллегам, с которыми поддерживала связь, и запоздало воспользоваться служебным положением.

Если, конечно, найдёт, где зарядить телефон. В том, что её престарелый гаджет давно почил в бозе, Лиля не сомневалась ни секунды. В тот же миг ей пришла в голову мысль, что её родители, наверное, с ума сходят от беспокойства, ведь они явно смотрят новости, а Лилин телефон недоступен уже который час. Да и сам Тыаг был расположен в тайге.

Лиля молча взмолилась всем богам, чтобы её родителей успели эвакуировать. Радовало, что Тыаг был далеко и совсем не на пути пожара, если Лиля правильно оценила направление его распространения. Впрочем, пока она не поговорит с родителями, она не успокоится.

Владетель направил «буханку» на Старый мост. Он соединял Заречье и Детинец, так называли центр города – старые кварталы, выстроенные в Петровские времена. Центральная больница была как раз в Детинце.

На дорогах царил хаос, Лиля обратила внимание, что мимо них уж слишком часто проезжали машины экстренных служб: скорые, пожарные, полицейские. Впрочем, и обычных машин на дорогах было больше обычного. Складывалось ощущение, что люди мечутся в панике, пытаясь уйти от стихии, но уйти было некуда.

Весь город был пропитан дымом, Лиля чувствовала его, этот привкус гари на языке. Сначала ей казалось, что это пахнет от неё самой или от кого-то ещё из людей в «буханке», но потом она поняла, что это – густой смог, повисший в городе.

Небо было серым, будто укрытым чёрными облаками, дышать было тяжеловато. К больнице они подъехали довольно быстро, светофоры не работали, патрули постовой службы регулировали движение в городе вручную, пропуская в приоритете автобусы и служебные машины.

Здание больницы всегда наводило на Лилю какую-то жуть. Оно было построено в советские годы и успело обветшать. При капитальном ремонте какому-то умнику пришло в голову подогнать вид больницы под общий фон города, и вместо белой лаконичной пролетарской панельной многоэтажки в Детинце образовался облицованный под камень мрачный средневековый доходный дом. С привидениями – точно!

Раненого парня аккуратно вынесли из автобуса и прямо так, на руках, понесли к приемному покою. Лиля побежала вперед и навела такую качественную панику, что навстречу к раненому выбежали санитары с каталкой.

– Есть сопровождающие у него? – крикнули санитары.

– Я с ним, – ответила женщина, что говорила с Лилей.

Никто с ней не спорил, все расступились, позволяя врачам сделать свою работу.

И как-то всё закончилось, суета, царившая вокруг неё, исчезла. Переход был таким резким, что Лиля растерялась. Она, перемазанная сажей, в мокрой одежде и обуви, стояла со своими рюкзаком одна посреди улицы рядом с главным входом центральной больницы города и нерешительно смотрела по сторонам.

Она не была ранена, поэтому идти к доктору ей самой было не нужно. А куда, собственно, нужно, она не знала. Дома теперь нет, денег на гостиницу – тоже. Позвонить родителям и спросить, стоит ли ехать к ним, она не могла.

На её счастье, к Лиле подошёл какой-то мужчина в форме и с огромной папкой.

– …эвакуировались? – гаркнул он ей на ухо так, что Лиля подпрыгнула.

– А?

– Откуда эвакуировались? – повторил мужчина почти по слогам.

– А чёрт его знает, из деревни какой-то… – ответила Лиля.

Она ведь и правда не знала, как называлась деревня, откуда их забрали.

– Это как так? – нахмурился мужчина.

– Мы от пожара в речку прыгнули, прибило куда-то. Вылезли к людям…

Лиля всё ещё не могла собраться и отвечала немного невпопад.

– Вот Бог отвёл, – хмыкнул мужчина. – Звать-то как?

– Лиля Васнецова…

– А живёте где? – мужчина что-то записывал в папку.

– За Заречьем, там дача была…

Мужчина поднял на Лилю глаза и посмотрел с сожалением.

– Временное размещение нужно? Есть, к кому пойти?

К кому? Лиля даже не задумывалась о том, что можно к кому-то пойти. Её мозги с трудом начинали ворочаться в её голове. Как-то после побега от огня, бурной ночи и поездки через инфернальное пепелище мысли о простых вещах давались ей пока что тяжело.

– Лиля? Лиля! Васнецова! – послышался девичий голос.

Лиля обернулась и увидела Катю, свою однокурсницу. Та уже бежала через дорогу к ним. Катя была единственной девчонкой из студенческой группы, которую Лиля могла назвать подругой. Невероятно мягкая и добрая Катя очень Лиле нравилась, хотя в группе её считали тихоней.

– Лиля! – Катя смотрела на Лилю с тревогой. – Ты откуда? Что случилось?

– Я из тайги только что…

– О господи! – Катя заглянула Лиле в глаза. – Ты в порядке?

– Да, наверное. Ну, не ранена, – пожала плечами Лиля.

– Если надумаете про временное размещение, обращайтесь, – сказал мужчина и отвернулся, ища глазами следующего эвакуированного.

– Временное размещение? – тут же насторожилась Катя. – Это зачем?

– Я за Заречьем живу. Там сгорело всё, – ответила Лиля заторможенно.

– Так! Понятно! Поехали, – строго сказала Катя и потянула Лилю за локоть.

– Куда?

– Ко мне!

Катя тянула её всё настойчивее.

– А? А это ничего? Я…

Лиля почему-то смутилась. Она настолько не привыкла к помощи, что не знала, что с ней делать.

– Это очень даже чего. У меня ванна не лёжана, диван не прыган, табурет на кухне не сижен! Кто за тебя будет это делать?! Давай, давай!

При свечах

Катя была неумолима, и Лиля сдалась. Она позволила затолкать себя в автобус, шедший из Детинца в Рукава. Когда она ввалилась в автобус, никто не удивился её потрёпанному виду. Водитель только сочувственно хмыкнул и спросил коротко:

– Откуда выбралась?

– А чёрт его знает, – честно ответила Лиля.

Лиля потянулась к карманам рюкзака за мелочью, но водитель покачал головой.

– Администрация распорядилась, бесплатно ввозим. ЧП же.

Лиля всё равно положила несколько монет на приборную панель и забралась в салон. На неё, перемазанную сажей, грязную и вонючую, смотрели со смесью брезгливости и сочувствия. Какая-то бабка раздражённо отряхнула юбку, когда Лиля случайно коснулась её.

Катя затолкала Лилю на место у окна и воинственно посмотрела на бабку. На этом конфликт был исчерпан. Впрочем, сейчас всё внешнее стало для Лили каким-то тихим, что ли. Её больше не трогали чужие взгляды, не трогало чужое отношение. После того, что с ней случилось эти мелочи казались ей совсем уж незначительными.