Читать онлайн Розы и Револьверы 2. Некромантка бесплатно

Глава 1

Мне снилось, что я снова маленькая девочка, и меня качает на руках мама, которую я совсем не помню. Так уж сложилась моя заклятая подруга судьба. Родного лица я не видела, погружённая в темноту тяжёлых сомкнутых век, ласковый голос не убаюкивал, напевая колыбельную, но я точно знала, чувствовала, в чьих тёплых объятиях нахожусь.

А потом беспечная сонная нега внезапно рухнула. Мама резко опустила руки, буквально швырнула меня, и я покатилась по земле, набивая шишки и синяки. Секунда, боль, головокружение, и я наконец проснулась, как следует приложившись всеми членами тела. Твою налево, ну кто ж так делает?!

Я распласталась на сырой земле с пожухлой травой. Материнские руки оказались деревянным лакированным гробом, в котором меня несли нежити. Они же, эти ходячие умертвия с бледно-синюшней кожей, красными глазами и акульими зубами, уронили меня вместе с «футляром от человека», то ли споткнувшись об булыжник, то ли ещё по какой-то неведомой причине.

Вскочив на ноги, я беспокойно огляделась. Звёздная ночь, незнакомая дикая местность со скудными рощицами, неподалёку валяется мой гроб. Крышка в стороне, и об неё опираются, неуклюже поднимаясь на ноги, четыре первоначальника. Трое неказистых мужчин в рванье и толстая женщина с лохматыми космами.

Зашибись поспала! И куда меня опять угораздило?!

– Серый! – махнула я рукой.

Фамильяр выскочил из-за моей спины. Нежити ринулись на нас, но я уже оседлала своего чёрного с подпалинами волка и мчалась в неизвестном направлении. Вот только первоначальники двигались быстро, как голодные звери, и не чувствовали усталости, так что прочно сели нам на хвост, хрипя и хихикая от предвкушения ужина.

Я держалась за волчью холку, щурилась от холодного ветра, бьющего по лицу, и пыталась сообразить, где я, что здесь происходит и почему.

Последнее, что я помню, это как Каин нёс меня на руках, чтобы заботливо положить в гробик спать. Пару-тройку ночей. Полуночным это необходимо для быстрой регенерации. Значит, я…

Точно. Меня не просто кто-то ранил. Меня как следует избил, переломав кости, мой любезный капитан, по совместительству засланный любовничек. После чего его расстреляли за предательство Ордена «Розы и Револьверы». Да уж, он это заслужил. Покалечил меня, пытался убить, приманил к замку химер, от чего погибло больше ста пятидесяти человек. Этот грёбаный террорист получил по заслугам… Только почему в горле растёт ком, а глазах так и щиплет?

Нафиг, Женя, пожалей лучше себя!

Я всё в том же наряде, в котором была на светском приёме у вампирского лорда – туфли с каблуками и ремешками на щиколотках, синее платье. Только симпатичная расклешённая юбка разорвана и укорочена до размера мини, и само платье местами грязное от чёрной и бордовой крови. Мерзость, ещё и воняет.

Надо оторваться от нежити, разыскать штаб Ордена и привести себя в порядок.

«А тебя совсем не смутило, что ты проснулась ну ни разу не в штабе?» – иронично хмыкнул внутренний голос.

Так… Кажется, дело плохо. Для регенерации Каин должен был положить меня в гроб, либо в подземелье, либо где-то в самом замке, разве не так? Так. Почему тогда я проснулась бог знает где? Гроб на месте, а замка нет. Вместо него четыре трупа, что тащили меня неизвестно куда – надеюсь, не хоронить – и до сих пор несутся за нами с волком. Мои кости срослись, чувствую я себя прекрасно, значит, пару ночей проспала точно. Не нравится мне всё это.

– Серый, ну-ка высади меня на ближайшей остановке, – попросила я и ещё раз убедилась, что фамильяр понимает своего хозяина без лишних слов.

Волк остановился у высокого дерева, и я спешилась. Нежити скопом кинулись на меня, но я запрыгнула на высокую ветку, в несколько секунд оказалась почти на самой верхушке и стала осматриваться.

Всё плохо. Сплошной лес, ни конца, ни края. И я даже не представляю, в какой стороне искать готический замок на утёсе, а наобум по бескрайнему лесу можно блуждать днями и неделями. Есть вариант задействовать вурдалачью сверхскорость, переместиться на несколько километров и поискать хотя бы океан. Сил для быстрого перемещения у меня вроде достаточно.

Или…

А ведь я не ела уже несколько суток. Это плохо. Хуже только то, что стоило об этом подумать, как желудок взревел от дикого голода.

– Только не это! – страдальчески захныкала я.

Без человеческой крови или хотя бы звериного мяса в качестве перекуса я в считанные минуты растрачу всю энергию, озверею от голода и, наверное, начну как озабоченная судорожно искать, кого убить и съесть. Такая вот вурдалачья доля.

Делать нечего, придётся искать еду. Только как быть с мертвецами? Вон они, топчутся под деревом, задрав головы, и ждут, когда я прыгну им в зубастые мясорезки. Никакого оружия у меня нет, а справляться с нежитью собственными силами я до сих пор не научилась. Да и не знаю вообще, возможно ли это без как минимум дробовика или секиры.

– Отсто-о-о-ой! – закатив глаза, прорычала я и спрыгнула на нижнюю ветку. – Серы… Ай!

Толстая зомбячка прыгнула и чуть было не скинула меня на землю. Едва я уклонилась и вжалась спиной в ствол дерева, как другие трупы тоже запрыгали, и только под зарядом адреналинового пинка я увернулась и залезла на ветку повыше.

Ловкие, гады!

Я забралась ещё чуть выше, ухватилась за торчащий сучок и аккуратно свесила ногу, как Маугли, дразнящий рыжих собак. Зомбячка прыгнула и чуть не ухватилась за мою туфлю. Да у них что, пружины на ботинках?

Залезать как можно выше я не стала, решила проверить, как высоко эти мерзости могут допрыгнуть, и скоро установила максимальную планку. Без малого три метра. Олимпийские чемпионы, чтоб их!

Волк стоял в стороне и наблюдал за мной своим единственным жёлтым глазом. Нежити не обращали на него внимания и всё тупо прыгали, махая руками, но не могли достать до меня где-то с полметра.

– Серый, братишка! Принеси чего-нибудь покушать, а? – досадливо вздохнув, громко, чтобы перебить их рык, попросила я. – А я пока тут посижу… Подумаю о насущном.

Фамильяр недоумённо буркнул, осмотрел эту сцену из плохой чёрной комедии и, видимо, убедившись, что я в относительной безопасности, убежал. Я опять вздохнула, аккуратно легла на длинный толстый сук и положила голову на вытянутую руку. Кушать хочется, однако.

Время шло, в голову одно за другим лезли воспоминания, и почему-то настойчивее всех были те, где активно фигурирует Даниэль Форс. Наша первая встреча, его обворожительная, дружелюбная улыбка, казалось бы, искреннее желание помочь мне влиться в новую жизнь, наши постельные утехи, жёсткие и кровавые, но такие незабываемые. Последняя встреча, при которой он пытается забить меня до смерти, его последние слова и расстрел. Ну что за чёрт, почему я опять реву?! Я ведь даже не влюблялась в него, а так…

– Не могу так больше, – шептала я сквозь слёзы. – Не могу… я… так… больше!

Притворяться, строить из себя беззаботную оторву, делать вид, что всё мне нипочём… Защищаясь от боли, которую мне ещё не причинили, но которую я так боюсь испытать снова. Глупо. Идиотское кредо «Во все тяжкие», что занесло меня в этот мир, и функция «Плохая девочка», которая всё усугубила, не делают из меня ту, кем я не являюсь. Надоело. Хватит! Пора избавляться от фальшивых масок.

Это что же получается… Морентон был прав?

Да уж, стоит признать, этот психолог-психопат видит меня насквозь. Гад… Я глубоко вздохнула, выплакавшись и закончив рефлексировать, утёрла слёзы и глянула вниз.

Умертвия всё прыгали, махали руками, клацали челюстями и рычали, брызгая слюной. На батарейках они там, что ли? Тоже мне, розовые зайчики с Дюраселом. Вот бы и мне так, без всяких побочек в виде боязни солнечного света и потребления крови. Хотя у безграничной энергии нежити тоже есть одно маленькое условие – надо умереть и быть поднятым вандалом-некромантом.

– Кстати!

Внезапное воспоминание заставило резко сесть. Мертвецы зарычали и запрыгали с новой силой, но я их не замечала.

Что там говорила обо мне лич из катакомб, а затем и мой многострадальный командир – во мне сидит потенциал некроманта? Это бред, конечно, откуда бы ему взяться? Я ведь не из рода аристократических вампиров и даже не из этого зомбо-апокалиптического мира. Но Даниэль утверждал, что факт служения мне фамильяра и мёртвой горничной Мары, а также любезность смотрителя склепа Морентонов, скелета Кеннеди, – прямое тому доказательство.

С чего бы такому мракобесию, как некромантия, благоволить мне? Может, я в детстве по глупости своей вляпалась в тёмную историю? Мы, конечно, с подружками как-то вызывали Пиковую Даму и духа то ли Пушкина, то ли Ленина, – а может, обоих, уже и не вспомнишь – но вряд ли дело в этом. Я даже тогда, в свои лет тринадцать, не верила в эту чушь, не верю и сейчас.

«А в вампиров и живых мертвецов, значит, поверила, да?» – ухмыльнулся надо мной внутренний голос.

Вот же неугомонный! Ещё немного, и мне придётся дать ему имя, а это уже диагноз.

– Так! – объявила я, намереваясь расставить все точки над ё, и посмотрела на скачущих трупов. – А ну-ка прекратили соревнования по прыжкам. СТОЯТЬ, СКАЗАЛА! – гаркнула во весь голос.

И нежити… подчинились.

Сначала просто стояли внизу, лупили на меня своими тупыми красными глазищами, раззявив рты, затем закрыли их и чуть посторонились, разглаживая бледные лица. По моему нутру пробежал неприятный мороз. Неужели это всё-таки правда?

– Я запрещаю вам трогать меня хоть пальцем, – решительно проговорила я и на всякий случай уточнила: – Вообще ко мне не прикасаться и не подходить ближе, чем на пять… нет – на десять шагов. Это понятно?

Нежити одновременно склонили набок головы, как удивлённые собаки, затем попятились спинами, отходя дальше от дерева. Но и это меня не убедило окончательно. Я спрыгнула на землю, собралась с духом и подошла ближе. Даже если укусят – ничего страшного, человеком я больше не являюсь, так что ходячим мертвецом не стану.

Чем больше я приближалась, тем дальше первоначальники отходили от меня. Как будто боялись хрупкую девочку, которую минуту назад пытались сожрать. Это ли не доказательство? Как скажет мой неугомонный: «До сих пор не поняла, да? Ну-ну».

– Охренеть и не встать, – озадаченно выдохнула я. Нежити зашевелились, издав тупой стон, и я спохватилась. – Да я не вам. Стоять, говорю, и ничего не делать. Не видите, я думаю.

Только что тут думать? Устраивать им допрос бесполезно, всё равно ничего не скажут. Так что только послать на все четыре стороны, и пусть идут себе с миром. Интересно, а куда всё-таки они тащили меня в моём деревянном футляре? А если я попробую расспросить их и велю, например, попрыгать, если «да», и дать в морду товарищу, если «нет», это сработает? Эх, мне бы опытного наставника, мудрого некромант-сенсея. Одна здесь не справишься.

А ведь Морентон предлагал…

Да вот ещё! Я скорее от себя кусок отгрызу, чем соглашусь встать на сторону клыкастых интриганов. А этого аристократа, клянусь, когда-нибудь призову к ответу. За то, что подстроил моё обращение в монстра, за то, что спровоцировал на убийство Марии, осквернил и приставил ко мне её труп, за то, что унижал меня моим мнимым местом в вампирской иерархии, за… Да много за что! Не знаю как, не знаю когда, но он поплатится за всё, что сделал со мной. Чего бы мне это ни стоило.

Тут я увидела вдали Серого. Волк бежал ко мне с чем-то недавно живым в пасти. Ну слава богу, а то мой желудок сейчас съест сам себя.

– Отдыхайте, товарищи, – махнула я рукой нежитям. – Наслаждайтесь природой, дышите свежим воздухом и кричите, если вдруг что.

– Ай-и-иа? – взвизгнула зомбячка, так низко склонив к плечу голову, что чуть не перевернула её вверх подбородком.

– Тревогу, говорю, поднимите в случае опасности. Угрожающей мне, – уточнила я. – Или если увидите других зом… нежитей. Так понятно?

– Хар-р-рам, – прогундосил один из мужиков, и все мертвецы степенно разошлись по своим важным зомбячьим делам.

А мне это почти начинает нравиться. В этом есть огромный смысл – уметь командовать нежитью во время зомби-апокалипсиса, вместо того, чтобы пытаться их истребить, когда численность умертвий превышает население живых. Так вот почему все вампиры жаждали переманить меня на свою сторону. Даниэль сказал, они не допустят того, чтобы на сторону людей встал некромант, и я понимаю почему. Вот теперь я убедилась, что мне просто необходимо найти себе наставника. Где только его взять, если все знакомые мне некроманты – вампиры, а значит, мои злейшие враги?

Наверное, стоит обратиться к личу из катакомб. Неплохая идея, есть с чего начинать поиски.

– Серый, ты не представляешь, что я сейчас поняла, – воодушевлённо сообщила я волку, пока он подходил ко мне с добычей в зубах. – Братишка, ты знал, что у меня действительно есть потенциал некроманта? Ну-ка давай начистоту.

Фамильяр положил к моим ногам мёртвого зверька – то ли тощая выдра, то ли жирная ласка, я так и не распознала – и поднял на меня проницательный взгляд. В нём выражалось понимание и странное предостережение о чём-то опасном.

– Что? Это плохо? – насторожилась я, опускаясь на корточки и подбирая зверька.

Серый буркнул что-то нечленораздельное, отворачивая голову, омрачился, стал подёргивать ушами и ворчать на своём волчьем диалекте, но как ни странно, я понимала его недовольства.

В отличие от меня, он давно сообразил, что нужно от меня Морентонам, и ясно осознавал, как для меня опасно моё противостояние лорду. Однако волк также считает, что нам с ним не стоит переть против главы всей полуночной расы, и вместо того, чтобы использовать мой чёрт пойми откуда взявшийся дар в войне с нежитью и вампирами, лучше заняться его развитием и по возможности соблюдать нейтралитет.

– Нормально придумал, – скептично фыркнула я. – И как ты представляешь нашу дальнейшую жизнь? Хочешь или нет, нам придётся занять чью-то сторону, Серый. А иначе как мне выжить? Мне надо пить человеческую кровь, ты не помнишь? Тут два варианта – или я с темнейшим и его ночной бандой порабощаю людей, как домашний скот, или с людьми навожу порядок в этом мире и живу за счёт донорской крови. Может, ты знаешь другой вариант? Так скажи!

Он не говорил. Опять отвернулся от меня, поджав уши, и молчит в тряпочку, мохнатый засранец.

Только сейчас я сообразила, что общалась с фамильяром, одновременно поглощая свой первый за долгое время ужин. Никаких ножей, разделки и приготовления. Взяла зверя и обглодала зубами, не замечая меха и трупных мерзостей. Как булочку уточила! И теперь опять была вся в крови, но ещё и вперемешку с потрохами и шерстью.

Пока я отплёвывалась и пыталась с горем пополам привести себя в порядок, не сразу заметила, что нежити и волк засуетились. Опомнилась лишь когда Серый тяпнул меня за руку, но земля к тому времени уже вся затряслась. Почва резко вскрылась, и вплотную ко мне, сбив меня с ног, наружу вырвалась химера – гигантская тварь, похожая на червя с паучьими жвалами и осиными глазами.

От души ругнувшись, я вскочила и бросилась бежать, но земля всё дрожала, и отовсюду выскакивали склизкие твари. Черви, слизни, сколопендры, тараканы. Все размером минимум с лошадь, и от этого сюра у меня на мгновение закружилась голова.

Пару раз получилось задействовать сверхскорость и переместиться на несколько десятков метров за секунду. Напряглась как следует и вот, уже несусь, как ракета, разрывая пространство и не замечая ничего на своём пути. Правда, мне опять не повезло. Всё закончилось быстро и глупо – я врезалась в дерево.

Распластанная на земле, пыталась побороть гудящую до вибрации во всём теле боль и прийти в себя. Разлепила веки и обомлела. Надо мною нависала огромная серо-зелёная морда ящерицы. Не успела я взвизгнуть и хоть как-то среагировать, как меня схватили за шиворот, вздёрнули и с размаху прижали к злополучному дереву.

Я смотрела на того, кто поймал меня, и не верила глазам. Это был огромный человекоподобный ящер с массивным чешуйчатым телом, гребнем на спине и немигающими жуткими глазами-щёлочками. Из зубастой пасти показался язык и лениво облизал угол рта. Или как у него это называется?!

– Пусти, – с трудом выдавила из себя я. Ведь это антропоморф, разновидность нежити, смесь человека с рептилией, а значит, я могу его подчинить. Просто обязана!

Ящер издал грубый звук, подозрительно похожий на смешок, и приоткрыл пасть в пугающем оскале.

– С-с-со мной-й-й, – прошипел едва разборчивый голос.

Тяжёлая когтистая лапа опустилась мне на голову, и меня мгновенно вышвырнуло из реальности. Мир опять погрузился во мрак.

Глава 2

Кажется, сегодня я уже просыпалась, и какая ирония – тоже внезапно и не то что бы приятно. На этот раз меня не случайно уронили вместе с гробом, а швырнули уже намерено, и я опять ударилась всем, чем только можно.

– Да чтоб вам такой будильник подарили, уроды… – пробурчала я, отрывая тяжёлую голову от пола.

Раздался пронзительный металлический звук и стук железа об железо. Встав на четвереньки, я увидела, что передо мной закрылась тюремная решётка, а по ту сторону стоит сгорбленный человекообразный ящер. И хоть бы штаны надел, мудак бескомплексный! Нашёл тут чем хвастаться!

– С-с-сдес-с-сь… ш-ш-шта-а-ать, – прошипел он, опустился на четыре конечности и лихо дал дёру, махнув длинным хвостом.

Потирая ушибленный локоть, я поднялась, отряхнулась от сухой грязи и стала осматриваться. Отлично. Опять темница, опять, похоже, подземная, но теперь ещё и с одиночной камерой для разнообразия. Жёсткие нары с грязной подушкой и скомканным колючим пледом, с противоположной стороны что-то вроде привинченной к стене столешницы со старым кувшином. Больше ничего.

Я подошла и заглянула в глиняную ёмкость со сколами, удивлённо нахмурилась, взяла в руки и понюхала содержимое. Внутри была какая-то красная кашеобразная жижа со сгустками и мелкими кусками. Как будто кого-то стошнило тушёной капустой с обильной томатной подливкой. Вампирский нюх распознал перемолотое мясо и кровь какого-то животного с крошечной примесью человеческой или, скорее, вурдалачьей кровью. Буквально стопка на весь кувшин.

– Фу, мерзость какая! – скривилась я, поставила эту гадость обратно, подошла к решётке, обхватила прутья и выглянула наружу.

Небольшой коридор со стенами из грязно-серого камня и неаккуратным грунтовым полом, в пределах видимости пара тюремных камер, но с моего места никого в них не видно. Единственный тусклый источник света – керосиновая лампа со стеклянной колбой и каркасом на стене.

Ящер скрылся за одним из двух поворотов. Что за ними, остаётся только гадать. Местечко с низкими сводчатыми потолками мало походило на подземелье замка. Скорее, на кишащий крысами подвал.

– Э-э-эй! – раскатисто крикнула я. В ответ лишь собственное эхо. Я вздохнула. – Угораздило, блин. Ну и что дальше?

Сдёрнула руки с металлических прутьев, шагнула назад и окинула взглядом решётку. Это что, ключ торчит из замочной скважины? Причём не снаружи, а изнутри.

– Оригинально… – пробормотала я, взялась за решётку, потянула вбок, и она спокойно поддалась, выпуская меня наружу. – Да уж, верзила рептилоидная, умом ты не блещешь.

Я опасливо двинулась к ближайшему повороту. Грунт под ногами приглушал стук каблуков, но я бы лучше сняла туфли и использовала их как жалкую, но всё же подстраховку. Каблук можно всадить кому-нибудь в глаз и выиграть время. Но идти босиком по жёсткой земле с крошками гравия и местами торчащими булыжниками я не рискнула. Молчу уж о том, что здесь холодно.

За поворотом никого не оказалось. Пустой тёмный закуток, ни выхода, ни дверей в какую-нибудь коморку. Только встроенная в стену каменная чаща с водой, да два маленьких оцинкованных ведра.

Развернувшись, пошла обратно и стала заглядывать в пустые камеры, о чём почему-то не догадалась раньше. Вдруг буквально по соседству сидят другие узники? Кого смогу, вытащу, кого нет, хотя бы расспрошу, куда я попала и зачем.

Одна камера была пустая и абсолютно идентичная моей. Никакой фантазии у… У кого я там в очередном плену? Не гигантской же ящерицы это рукотворное подземное логово.

Во второй камере увидела человека. Вроде бы как. Кто-то лежал на нарах, укутавшись с головой в колючий плед, как в кокон, и отвернувшись к стене.

– Эй, проснитесь! – громко воскликнула я.

Реакции ноль.

Я звала его ещё и ещё, но человек не реагировал. Он вообще не шевелился, и я даже не видела, чтобы он дышал, как ни присматривалась. Жуть какая, он же не мёртвый?! Нигде в камерах нет ни намёка на воду, еду – блевотное месиво в кувшине вряд ли тянет на пищу – или хотя бы отхожее место. Неужели пленники умирают здесь от голода и жажды, обделавшись в штаны или по углам? Вроде ничем не воняет.

А вот вампирам и вурдалакам туалет не нужен… Что же получается, здесь держат представителей кровососущих меньшинств? Зачем? Не хватало ещё нарваться на банду бешеных крестьян с вилами и факелами или того хуже – психов, зовущих себя инквизиторами. Пожалуй, на всякий случай попридержу своего фамильяра в тайне.

Я безуспешно подёргала запертую решётку и попятилась, не сводя глаз со скрюченной фигуры. Как ни прискорбно, но ничем помочь я ему не могу. Надо выбираться отсюда.

За вторым поворотом оказалось похожее помещение, но побольше, с камерами и всего с одной лампой на стене, так что в темницах было мрачновато. Одна камера была пустой, а в остальных были заключены люди.

– Извините… Мужчина? – неуверенно коснулась я прута решётки.

Сидящий на нарах узник повернул ко мне голову, и я увидела красные глаза. Вампир? Нет. Что-то подсказывает мне – вурдалак. У холёных чистокровных вампиров не может быть такой старой грязной одежды, столь затравленного, безжизненного взгляда и смирения с незавидной судьбой. По крайней мере, я таких ещё не встречала.

– Что здесь происходит? – сглотнув вязкую слюну, тихо спросила я. – Где это мы?

Он посмотрел на мой контролирующий ошейник и медленно отвернулся, так и не ответив.

– Ау, вы меня слышите?

Тишина. Молчит, низко опустив голову и уткнув локти в колени. От неподвижной сгорбленной фигуры исходила такая апатия и безнадёжность, что мне стало ещё холоднее. Он не просто смирился со своим заточением. Он сломлен и теперь лишь существует в неподвластных ему условиях и просто ждёт конца. А может, накачан каким-нибудь психотропным? Если честно, для меня лучше бы это было так.

Я подошла к другой камере. Там сидела, кутаясь в колючий плед, девушка с короткими рыжими волосами. Цвета её глаз я не заметила, потому что, едва увидев меня, она сжалась в комок, спрятав лицо, и задрожала.

– Да ответьте же мне кто-нибудь! Ну что тут происходит-то?

Ни она, ни третий узник так и не шли на контакт. Девушка дрожала и тихо хныкала, мужчины не проронили ни звука, последний вообще сделал вид, что не видит меня. А я смотрела на них и всё больше сомневалась, что их чем-то накачали. Сколько же эти бедолаги здесь сидят?

Я обошла множество коридоров с катастрофической нехваткой освещения, натыкаясь на бесконечные тупики и повороты, и смотрела на запертых по клеткам вурдалаков. И никто не желал со мной разговаривать. Вообще.

Господи, ну куда меня опять угораздило! Это не тюрьма, а какой-то человеческий зоопарк. Бесчеловечный человеческий зоопарк, который устроили даже не в подземелье, а каком-то древнем подвале.

Отойдя от темницы очередного апатичного узника с красными глазами, я двинулась по следующему коридору. И чуть было не налетела на кого-то.

Из мрака вышла женщина с кудрявыми волосами, скрывающими плечи и часть груди. Как и другие узницы, она одета в длинное светлое платье с широкими рукавами. Глянула на меня ярко-багряными глазами, нахмурилась, окинула всю придирчивым взглядом и обошла, намереваясь идти дальше.

– Стойте! – круто развернулась я.

Опять ноль реакции. Идёт себе дальше, как заведённая игрушка.

Я догнала её, взяла за плечо, хотела повернуть к себе, но эта упырица резко развернулась сама и, распахнув клыкастый рот, злобно зашипела на меня похлеще кобры. От неожиданности я взвизгнула и отскочила. Сердце чуть не вырвалось из груди или из какого-нибудь другого места. Вот это была картинка, фильмы ужасов с примитивными скримерами отдыхают! Как она умудрилась так широко раззявить рот и не порвать щёки?!

Вампирша смотрела на меня, напыжившись, распахнув глаза и совсем не моргая, точь-в-точь как змея на охоте. Рот медленно закрывался, пряча длиннющие клыки, что раза в два больше, чем мои. Да что с этой чокнутой? И почему на ней нет контролирующего ошейника? Рассмотрев её внимательно, я с содроганием увидела, что её платье на груди и плечах, до этого момента скрытых волосами, покрыто пятнами свежей крови.

Так, Женя, хватит рисковать своей вурдалачьей попой, аккуратно танцуем в сторону выхода. Я стала пятиться спиной, чтобы не выставить себя трусливо удирающей жертвой, тем самым ненароком пробудив у упырицы охотничьи инстинкты.

Обдавая меня льдом не моргающего взгляда, она вдруг ухмыльнулась.

– Я уже ела, – прошептала… нет, прошипела она, глядя на меня с открытой насмешкой.

Я поравнялась с поворотом и аккуратно нырнула в следующий коридор. Прижалась спиной к стене, сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Постепенно сердце перестало дубасить по груди. Погони не последовало, судя по звукам, упырица пошла себе дальше неспешной прогулочной поступью. Я тоже продолжила путь, но ненадолго.

Среди камер показалась одна открытая, и оттуда доносились звуки возни. Хоть и стало жутко, а после встречи с клыкастой красоткой с резиновым лицом инстинкт самосохранения призывал бежать сломя голову, я всё-таки подошла к отодвинутой решётке и аккуратно заглянула внутрь.

Единственная лампа находилась на противоположной стене, так что я рассмотрела всё в деталях. На нарах, свесив руку и ногу и устремив в потолок стеклянный взор бордовых глаз, лежал мёртвый мужчина. С разорванной в ошмётки шеи стекала кровь, сочась тонким ручейком на пол. А вот и трапеза упырицы. Кровавыми брызгами и лужами был залит весь пол темницы, и всё это добро медленно и неуклюже выдраивал шваброй тленный – нежить в виде старого скелета.

Одежды на мертвеце нет совсем. На шершавой черепушке торчат редкие волосы, сквозь рёбра виднеются иссохшие и скукоженные, как чернослив, внутренности. Жуть да и только. Убежать бы, пока он меня не заметил, но сколько можно блуждать по этому подвалу?

Я подошла к порогу решётки, а тленный перестал размазывать по полу кровь и повернул ко мне череп.

– Слушай сюда, собачий корм на ножках, – негромко, но уверенно произнесла я. – Отведи меня на выход. Ты меня слышал? Выход. Из этого подвала. На улицу… Что застыл, шевели костями! – сердито выпалила я, так как никакой реакции не последовало.

Скелет развернулся ко мне всем корпусом, отпустил швабру, и она громко шмякнулась на пол. Я напряглась, приготовилась и к внезапному нападению, и к новому подчинению нежити. Постукивая косточками и хрящами, тленный вышел из камеры, заставив меня посторониться, покрутил головой, как пешеход перед переходом, сомкнул твёрдые пальцы на моём локте и куда-то потащил.

– Я, вообще-то, и сама могу, – возмутилась я. Но скелет не обратил внимания. – Черепушка, ты слышал? Пусти меня!

Невероятно, но меня опять проигнорировали. Уже в который раз за последние полчаса! Да знаете, что?

Я рывком остановилась, вырвалась из хватки скелета и с размаху заехала ему кулаком по кривозубой морде. Череп улетел, как баскетбольный мяч, а тело неуклюже поковыляла вдогонку.

– Вот тебе, хамло усопшее! Будешь знать, как обращаться с девушками.

Дабы не искушать судьбу, я торопливо скрылась за ближайшим поворотом, но угодила в тупик. Матюкнувшись, юркнула обратно, бегом пробежала мимо плетущегося за своей башкой скелета, выскочила из-за нового поворота и врезалась в чью-то грудь.

– М-м, так вот чей тут голосок звенит, – послышался насмешливый и совсем тихий голос.

Я отпрянула и увидела нового упыря, а за ним и ещё парочку. Три вурдалака были одеты в простоватые, но почти не грязные вещи. Только у некоторых виднеются старые пятна крови на рукавах или воротниках идентичных светлых рубашек. Только сейчас до меня дошли две вещи. Во-первых, все узники этой подвальной темницы носят одинаковую одежду, мужчины – чёрные штаны и свободную серую рубашку через голову, женщины – светлые, то ли бежевые, то ли песочные длинные платья. А во-вторых – ни у кого нет контролирующего ошейника.

– А почему мышка не в клетке? – гадливо осклабился поджарый блондин, в которого я врезалась, и зашагал ко мне. Коротко стриженный, с рваной косой чёлкой, хищные раскосые глаза вкупе с парой шрамов на лице и кольцом в ухе придают ему образ головореза из бродячей шайки. Хотя мне он напомнил хитрого лиса.

Я отходила всё дальше.

– Дайте пройти, – потребовала я. Упыри негромко рассмеялись, надвигаясь на меня, как гопники.

– И куда пойдёшь, красотка? – огибая меня, спросил темноволосый бугай с квадратным лицом. Почему-то тоже очень тихо.

– Разберусь по ходу.

– Жаль тебя расстраивать, но дальше этого подвала сама не выйдешь, – любезно и буквально шёпотом сказал блондин, приблизившись ко мне почти вплотную, и я запоздало поняла, что вжалась спиной в стену.

– Свалил с моего личного пространства! – агрессивно заявила я.

– Чш-ш-ш, – коснулся он пальцем своих губ.

Я попыталась отодвинуться боком, но он упёр руку в стену, и все трое мерзко засмеялись. Что дальше? Потребуют закурить и семки?

«Ага, наивная», – кисло усмехнулся в голове мой диагноз.

– Зря всё-таки вышла из клетки, мышка, – вкрадчиво, я бы даже сказала, интимно прошептал белобрысый лис, подцепил пальцем и нагло дёрнул мой ошейник.

Напросились, гады.

Я хорошо помню, как лихо уделала двух недоносков в отместку за то, что побили и излапали меня. Отбила как следует причиндалы и отходила по мордам, и на всё про всё ушло не больше трёх секунд. Но сейчас вышло иначе.

Стоило мне долбануть по руке головореза и всего лишь напрячь ногу, чтобы зарядить пинка по известному месту, как в меня вцепились и скрутили три пары рук. Я и вдохнуть не успела, как оказалась поваленной лицом вниз на грунтовый пол, резко пахнущий грязью и пылью.

Как ни брыкалась, вырваться не смогла. Белобрысый упырь придавил меня своим весом, сжал моё горло так, что потемнело в глазах, поднялся, вздёрнув меня на колени, и жарко заговорил мне на ухо:

– Вот тебе первый совет, мышка. Если не намерена поохотиться, из клетки лучше не выходить. А то много вокруг голодных котиков.

И мерзко облизал мне шею, оставив длинный мокрый след.

Я до последнего не хотела вызывать фамильяра и показывать свои наклонности к некромантии, но быть пущенной по кругу толпой выродков хотелось ещё меньше. Вяло шевельнула рукой и собралась произнести имя волка, как услышала тактичное покашливание.

Три недоноска отлетели, будто бы их отбили ракеткой. Я вскочила и увидела перед собой двоих. Уже знакомый мне двухметровый рептилоид и черноволосый круглолицый вампир. С первого же взгляда я распознала очередного аристократа с верхушки кровопийской иерархии, а значит, точно не вурдалак.

На моих обидчиков он даже не посмотрел, словно бы и не заметил. Тёмно-бордовые, почти орехового цвета глаза бегали по мне, как голодные тараканы, на крупных тёмных губах играла небрежная усмешка.

– Неплохой улов, Шингар, – одобрительно кивнул он, и рептилоид ликующе вскинулся, разве что хвостиком не завилял. – Да… неплохо-неплохо, – задумчиво протянул вампир, заходив вокруг меня и осматривая, как живой товар на рынке. – Только помой и переодень её, а то смердит, как торговка в мясной лавке.

– А вы ничего не попутали? – процедила я и, наученная горьким опытом, отошла подальше. – Вы кто такой? Зачем меня сюда…

Вампир лениво приподнял брови, а ящер злобно зашипел. Сзади кто-то шевельнулся, но отреагировать я не успела. Меня рывком развернули и так ударили рукой по лицу, что я отлетела, но мельком увидела мордастого упыря.

– Я жду, – преспокойно изрёк вампир, и я, опять лёжа на вонючем пыльном полу, услышала удаляющийся шаги.

«Суки клыкастые, как же я вас ненавижу! Твари. Вы мне за всё ответите», – стучало по вискам, пока я поднималась на ноги, утирая кровь с разбитой губы. Перед лицом вырос блондин с лисьим лицом.

– Второй тебе совет – не разговаривать в присутствии хозяев. А то язык отрежут, – насмешливо прошептал он и как загипнотизированный уставился на мой прикрытый ладонью подбородок. Одна капля всё-таки потекла по нему к шее.

Антропоморф требовательно зашипел. Белобрысый вздрогнул, но отреагировал поздно. Удар огромным зелёным хвостом сбил его с ног, двое других упырей забились по углам, и я последовала за ящером, пока не нарвалась на предсказуемые неприятности. Пошла навстречу новым и пока неизвестным.

Глава 3

За рептилоидным мутантом я плелась ещё несколько тёмных узких коридоров с низкими сводчатыми потолками. В таком темпе у меня быстро разовьётся клаустрофобия. Кровопийцы больше не встречались, зато тленные – пожалуйста. Кто драил полы, кто возился с керосиновыми лампами, кто просто проходил мимо, не обращая на меня и моего пресмыкающегося надзирателя никакого внимания.

Вскоре мы оказалась в квадратном холле с каменным полом и двумя дверьми по бокам. Ящер рывком распахнул одну, на четырёх лапах нырнул в темноту, махнув хвостом, а когда я переступила порог, на стене уже горела такая же лампа с каркасом и стеклом, как и во всей подвальной темнице. Ни развитого электричества здесь, ни классических факелов, а что-то, скажем так, между.

Помещение, куда меня привёл ящер, было раза в два больше моей камеры. Вдоль стен стояли наполненные водой низкие купели, возле каждой прямо на полу – нечто, напоминающее мыло, куски несвежих губок для посуды и сухие половые тряпки. Только не говорите мне, что это полотенца!

Пока я осматривалась, дверь за мной захлопнулась, а ящер возник у меня за спиной и стал рвать на мне платье. Я с визгом отскочила, но он поймал меня за руку, вжал в стену у двери и продолжил разрывать всю мою одежду мускулистыми когтистыми лапами. Не успела опомниться, как лопнули и туфли, и теперь всё, что было на мне, это золотые серьги и кольца с драгоценными камнями, что перед светским раутом у вампира подарил мне Даниэль. Колье и браслеты были варварски разорваны.

– С-с-с-смерди-и-ит, – прошипел ящер, в то время как я судорожно глотала ртом воздух и пыталась не грохнуться в обморок. – Мытьс-с-с-ся.

И толкнул меня к ближайшей купели так, что я чуть не кувыркнулась в неё, но вовремя опёрлась руками на бортик и оказалась в очень невыгодном для себя положении буквы Г. Прыжком развернулась и вскрикнула:

– Извращенец рептилоидный, выйди отсюда!

Голос так дрожал, как будто бы меня раздетой выставили на мороз. Я торопливо села на пол и сжалась в комок, пряча голое тело.

Ящер смотрел на меня выпученными глазами с вертикальными полосками зрачков и облизал угол рта. Мама дорогая, только не смотреть ему ниже пояса, мало ли, что там сейчас творится и как он отреагирует, если я вдруг туда посмотрю.

– Мытьс-с-с-ся, – повторил гад и двинулся ко мне.

Говорят, в момент опасности у любого существа могут быть три защитные реакции – бей, беги или замри. Лично я, по большей части, сначала бью, потом пускаюсь наутёк. А теперь моё тело вдруг словно окоченело, перестало подчиняться, мозг дал сбой, и я так и сидела, сжавшись в комок и просто не веря, что это действительно происходит со мной.

Когтистые лапы подхватили меня за плечи и с лёгкостью сунули в холодную воду. Тут-то я и ожила. Подпрыгнула, по инерции пыталась сбежать, но гнусный ящер поймал меня за туловище и сдавил так, что у меня чуть не затрещали рёбра.

– Не слушатьс-с-с-ся… – прошипел мне в лицо. – Накас-с-с-сать…

Он бултыхнул меня обратно в воду, окатив пол и себя же брызгами, я опять сжалась в комок и, дрожа далеко не от холода, молча сидела, пока антропоморф грубо лил воду из ковша мне на голову, а затем драил намыленной губкой мои волосы, всё тело и даже лицо.

Да, помыться самой эта верзила мне не дала, а я до потери памяти боялась об этом даже заикнуться. Стерпела, стиснув зубы и жмуря глаза.

После унизительных омовений антропоморф всучил мне две большие тряпки, похожие на жёсткие мешки с торчащими отовсюду нитками, и я спешно намотала одну вокруг тела, а второй быстренько подсушила волосы.

– Отетьс-с-с-ся, – довольно махнув массивным хвостом, объявил ящер, опустился на лапы и выскочил в коридор, оставив дверь открытой. Мне оставалось идти за ним босиком по холодному каменному полу, скорбно глянув на испорченные туфли.

К счастью, – зашибись счастье! – далеко идти не пришлось, мы вошли в дверь напротив и оказались на так называемом вещевом складе. Периметр комнаты сплошь заставлен стеллажами, на которых неаккуратно лежали одинаковые комплекты мужской и женской одежды. Форма заключённых человеческого зоопарка.

Я не стала дожидаться, пока рептилоид начнёт меня одевать, принялась сама искать одежду по размеру и вскоре была одета в длинное платье с мелкими кружевами на туловище, квадратным декольте и свободными рукавами ниже локтя. Точь-в-точь как у упырицы с неограниченным лимитом лицевого расширения. Нижнее бельё также прилагалось и было вполне себе сносным, даже симпатичным, а туфли-лодочки терпимо удобные.

Однако странный сервис для бесчеловечной тюрьмы зоопаркового типа. И с чего бы?..

– Хос-с-с-сяин… ш-ш-штать, – удовлетворённо сообщила верзила, а меня так и передёрнуло. Очередной зубастый «хозяин»! Что на этот раз?

Ничего хорошего.

* * *

Выйдя из квадратного холла, я попала в помещение, немного отличающееся от предыдущих. Те же унылые каменные стены с керосиновыми лампами, тот же полумрак, зато выстланный ровным камнем пол, крутая лестница без перилл, ведущая к выходу из подвала, да более высокий потолок. Здесь уже не чувствуешь себя так, будто тебя вот-вот сожмёт со всех сторон и раздавит, а заветная дверь манила и внушала ложные надежды.

В ряд у стены стояли заключённые подвальной темницы. Все в одинаковой одежде, в большей или меньшей степени вымазанной в крови. Одна я чистенькая и с иголочки.

«Пока что», – невесело усмехнулся внутренний голос.

Заключённые – человек пятнадцать мужчин, включая уже знакомую мне троицу, и меньше десятка женщин, среди которых кудрявая упырица – покосились на нас затравленными красными глазами, а когда дверь под потолком распахнулась, уткнули взгляды в пол и притворились элементами декора.

– Надо же, как я вовремя! – самодовольно воскликнул черноволосый вампир, увидев меня, расставил руки, словно раскрывая объятия, и плавно слетел с лестницы. Как будто детская рука взяла куклу и опустила на пол, прямо передо мной! В полёте длинная чёрная мантия развивалась, как корабельные паруса.

– Хм-м-м. Так-то лучше, так-то лучше, – размеренно протянул он, расхаживая вокруг меня и придирчиво разглядывая. – Неплохие данные, да. Мне нравится, славная девочка!

Я отмерла и уже хотела потребовать объяснений, как нарвалась на взгляд блондина, стоящего ближе к концу строя. «Второй тебе совет – не разговаривать в присутствии хозяев. А то язык отрежут», – вспомнила его слова, и вурдалак с лисьей рожей, будто поняв это, улыбнулся мне уголком рта. Очень неприятно так улыбнулся.

Тут «хозяин» обхватил меня пятернёй за челюсть, притянул ближе к своему круглому лицу с паутинками морщин и стал изучать красно-карими, слегка навыкате глазами с тёмными, будто накрашенными веками. Пришлось до крови прокусить себе язык, чтобы не покрыть этого фрика благим матом, пока он разглядывал чуть ли не каждую пору на моей коже, кривя пухлыми губами цвета сливы.

– М-м-м, совсем молоденькая! – опять протянул он. – Тебя недавно обратили, дитя? Ну не бойся же, ответь, – обманчиво ласково, по-отечески попросил вампир, придерживая пальцами с длинными ногтями мои щёки.

Я глянула на него исподлобья и едва сдержалась, чтобы не содрогнуться в отвращении.

– Недавно.

– Сколько же тебе лет?

– Двадцать.

– О-о! Дорогая моя, ты ещё совсем ребёнок! – забрюзжал он. – Но… Думаю, для моего внука будешь в самый раз. Ему всего шестьдесят семь.

– В каком смысле?! – не выдержала я.

Вампир удивлённо раскрыл словно бы накрашенные фиолетовые губы, вскинув густые брови, и склонил набок голову, чуть отстранив, но не убрав от моего лица руки. Фу, какой же он противный!

– У каждого обращённого должен быть хозяин, – пропел он. – В мои припасы обычно попадают люди, а вурдалаками становятся уже здесь. Их хозяин – я, но тебя, пожалуй, я подарю своему любимому внуку. Уж не разочаруй меня и постарайся ему понравиться, хорошо? Дон Канно Альваро не дарит плохих подарков.

Я шокированно замотала головой.

– Что? В чём дело? – выпучил глаза вампир, склонив голову к другому плечу. – У тебя уже есть хозяин?

Мне спёрло дыхание и противно зацарапало в груди.

– Кто он, дитя? Скажи, кому ты принадлежишь? Мне не нужны проблемы, если это кто-то из влиятельного рода! – неподдельно заволновался «дедушка», обхватив меня за плечи и швырнув взгляд на ящера у меня за спиной. Тот издал виноватый шипящий рявк.

А меня такая дилемма просто вогнала в ступор. Сказать, что мой хозяин Морентон? Что я «принадлежу» потомственному некроманту, главе почётного среди вампиров древнейшего рода и одному из двух руководителей Ордена «Розы и Револьверы»? Приторный дедок с фиолетовыми губами испугается и отправит меня к нему…

«В штаб Ордена! – загорелась в голове лампочка. – А там Каин, генеральша…»

«Думаешь, от него что-то осталось? – не заставило себя ждать противодействие, загоняя обратно во мрак. – Тебе не кажется, что после всего случившегося Морентоны вряд ли и дальше прикидываются славными ребятами. Кто-то же приказал нежити утащить куда-то твой гроб, и никто им особо не помешал».

«Но всё-таки…»

«А о том, как прострелила глотку родственничку своего хозяина, ты забыла? Думаешь, вернёшься, как преданная собачка, и тебя по головке погладят?»

– Нет у меня хозяев, – выдала я под напором растущей злости, и вампир просиял.

– Тогда это тебе больше не нужно, – шелковисто произнёс он, ухватился обеими руками за мой контролирующий ошейник, поднапрягся и… разорвал его, как бумажную салфетку. Я поражённо обхватила ладонью горло.

– Дон Альваро? – В подвал вошёл и стал спускаться по лестнице очередной вампир, но уже не такой вычурный. С хвостом русых волос, в простой чёрной рубашке с закатанными рукавами. – Гости вас заждались.

– Да-да, Хавьер, я уже закончил, – развернулся к нему «хозяин», и бросил на пол кожаные лоскуты ошейника с серебряными цепочками и треугольником. – У кого-то есть особые предпочтения?

– Юная донна Яра просила ладного мужчину с выдающимися жилами, – начал перечислять русоволосый, подойдя к нему. – Князь Ринн желает в свои покои ту же девушку, что обычно. Братья Эссекер тоже просят девушку. Одну на двоих, как вы понимаете, ничего нового. Остальные изволят отужинать из бокалов.

Меня прошибла холодная нервная дрожь. Это что, какой-то бордель при вампирском ресторане?! Интим услуги и горячие блюда в одном наборе? Нет! Я скорее удавлюсь, чем пойду принудительно удовлетворять кого-то телом и кровью. Да что тут происходит?! Они не имеют права!

Но никто, кроме меня, и не думал возмущаться. Ни один вурдалак не шевельнулся и не поднял глаз.

– Чудесно, Хавьер. Отбирайте, – махнул на них рукой Альваро.

– Отправить Эссекерам свежую кровь, дон? – спросил его прислужник, недвусмысленно глядя на меня, и все мои внутренности заходили ходуном.

– О-о, нет! Эти два проказника резвятся так, что в моих припасах вечно не хватает девочек! – досадливо всплеснул руками вампир. Растущая паника стала душить меня. – Свежую кровь придержим для Луиса, Хавьер. Он как раз обещался навестить меня завтра.

– Я понял вас, дон.

– И вообще, испробуй её сначала сам. Мои гости должны получать только проверенные деликатесы, а внучок – вкусные подарки. Он у меня сладкоежка.

– Да вы что, совсем здесь все рехнулись?! – не отдавая себе отчёта, завопила я.

Размашистая пощёчина сбила меня с ног. Где-то в стороне воинственно зашипел ящер.

Я упёрлась ладонями в холодный пол, поднимая тяжёлую голову, увидела перед собой ноги Хавьера, и тут он пнул меня в живот, сложив пополам. Я не смогла даже пискнуть.

– Рассказываю правила только один раз, – процедил Хавьер, схватив меня за волосы и приподняв с пола. – Рот без разрешения не открывать. Разговоры запрещены. В глаза вампирам не смотреть. За любое неповиновение – наказание. За болтливость лично отрежу язык. Скотина не умеет говорить и думать. Скотина только кормит хозяев и их гостей.

Он грубо отбросил меня, подошёл к выстроенным в ряд вурдалакам, что так и стояли в шеренге, как восковые фигуры, опустив глаза, и потребовал всех мужчин засучить рукава. Прошёлся вдоль шеренги, рассматривая вытянутые перед ним руки, и остановился.

– Ты – к донне Яре, – приказал белому лису, и все опустили руки. Затем велел кудрявой упырице: – Ты – к князю Ринну. – Перевёл взгляд на ближайшую к себе девушку с короткими рыжими волосами. – А ты пойдёшь к Эссекерам. Не забудьте помыться и переодеться, вы трое, на всё про всё десять минут. Остальные на бойню.

Последняя девушка вся затряслась, вскинула голову, и я увидела перекошенное в ужасе веснушчатое лицо. Совсем юное, лет восемнадцать, если не меньше. Она в отчаянии замотала головой, молча умоляя сжалиться, осмелилась посмотреть на Хавьера и тут же опустила глаза. Как будто его ответный взгляд мог моментально убить.

– Пошла, – зловещим тоном произнёс вампир.

Дона Альваро здесь уже не было. Зато со всей темницы сошлись тленные, и с последним словом Хавьера несколько десятков ходячих скелетов двинулись на заключённых.

* * *

Ящер и скелеты конвоировали пленных в большое помещение, похожее на пыточную камеру. К двум стенам прикованы кандалы на шеи и руки. Цепи перекидывались через ввинченные в стены кольца и уходили под потолок, где во мраке терялись конструкции в виде огромных катушек. У третей стены я увидела барабаны с рукоятками для их натягивания. У четвёртой были столы с глиняными чашами и кувшинами. В углах швабры с тряпками, вёдра и каменная ёмкость типа раковины. Как и везде, в этой пыточной царил полумрак, слабо разгоняемый керосиновыми лампами. А ещё въевшийся запах крови. Как на скотобойне.

В покорном молчании заключённые собственными руками закрепили на шеях металлические кольца на цепях, почти вплотную приковывающих их к стенам. Скелеты заполонили пыточную, как шестерёнки слаженного механизма. Кто заточал руки вурдалаков в кандалы, кто пошёл к барабанам, кто к столам с посудой, кто окружил периметр. Ну прям дозорные солдаты. Ящер закрыл своим массивным телом арку выхода. Хозяйский прислужник стоял, привалившись поясницей и руками к столу, и лениво наблюдал за обыденным ему рабочим процессом. Холодный вампирский взгляд остановился на оторопевшей мне.

Что мне оставалось делать? Фамильяр против такой армии не поможет. Да даже если каким-то чудом и удастся вырваться из подвала, наверху ждут трапезу семейство вампира-рабовладельца и их гости, а они вряд ли поаплодируют мне и вежливо подскажут, где выход. О господи, разбудите меня кто-нибудь!

Непослушными руками я нацепила тяжёлое железное кольцо, и оно со звоном сомкнулось, как намагниченное. Тут же тленные заковали и мои руки.

Раздалось дребезжание металла, цепи намотались на катушки под потолком, и всех нас вжало спинами в стену.

– Сегодня у хозяев мало гостей, так что бойня будет недолгой, – любезно сообщил Хавьер.

Я больно ударилась затылком. С двух сторон ко мне и к каждому заключённому подошли скелеты с глубокими чашами и какими-то тряпками в руках. Секунда ужаса, и мою шею полоснули лезвия из железного кольца. Тленные подставили чаши, и в них потекли ручьи крови.

Боль, ужас и паника душили меня, я даже не могла закричать, хотя очень хотелось. Крик жёг грудную клетку, раздирал горло и умирал на губах, а с них срывался лишь хрип. Кажется, я пыталась вырваться. Точнее, тело само извивалось, дрыгало ногами и колотило руками по стене. Но чем больше я брыкалась, тем туже наматывалась цепь, и кандалы обращались в виселицу, что почти что оторвала меня от пола. От удушья темнело в глазах, а лезвия глубже въедались в шею. Я не могла видеть, но чувствовала, как кровь струится по груди, а тленные заботливо подтирают её тряпками, чтобы не пропитала платье.

Эта бесчеловечная средневековая пытка казалась вечной, но всё же закончилась. Лезвия втянулись обратно в ошейник, цепи ослабли, но осесть мне на пол не дали. Я потеряла счёт времени. Сколько прошло – минута? Сорок? Не знаю.

Я повисла на цепях, насколько позволил удушающий ошейник, и пыталась не провалиться в обморок. Сквозь гул в голове слышала, как ходят скелеты, постукивая костями, затем звуки льющейся тягучей жидкости. Страшно представить, сколько из нас выкачали крови.

– Поздравляю с посвящением.

Вкрадчивый голос, совсем близко от меня. Я сделала глубокий вдох, подняла голову и увидела Хавьера. Стоит передо мной и рассматривает мою шею, из которой до сих пор текут на грудь горячие ручьи. Даже в полумраке я видела, как расширились его зрачки.

Вампир отстегнул металлическое кольцо, прижал меня к стене, прошёлся языком от выреза декольте до раны и жадно присосался, но клыки в ход не пустил. Так что вместо кратковременной боли и неестественного удовольствия меня охватила растущая слабость, и я уже с трудом балансировала на грани реальности и беспамятства, чувствуя, как вместе с кровью из меня вытягивают последние силы.

Хавьер отстранился всего через несколько секунд и заключил:

– Вкусная, но совсем не питательная. Как же давно ты не ела.

Оглянулся к столам, где тленные разливали из чаш кровь по глиняным кувшинам, и приказал:

– Вылейте её кровь. Хозяева не любят жидкие блюда.

– Долбаный мясник, – на последнем издыхании прошептала я. Хавьер с усмешкой ответил:

– Точно подмечено, скотина.

Нет, последнее слово было не оскорблением. Оно было произнесено таким же тоном, каким ещё недавно ко мне обращались по имени, прозвищу или званию. В замке Морентона я была рядовая, Женя, Евгения, фея и даже мисс. А в подвале Альваро я «скотина». Как и другие подобные мне на этой фермерской скотобойне.

– Завтра тебя подарят молодому дону Луису, так что подготовься. Ты должна быть сытой и свежей, – с мерзкой улыбкой сообщил Хавьер.

Я очень хотела ответить. Несмотря на все угрозы, рукоприкладство, предупреждения и пытки, высказать всё, что думаю о мяснике и проклятых фермерах. Но едва разлепила сухие, как дубовая кора, губы, взор заволокло густой чернотой, и я провалилась в бездонную пропасть.

Глава 4

– Пора вставать, Женя. Нельзя опоздать на построение.

– Мара?!

Я судорожно вскочила на постели, путаясь в одеяле. Лежащий рядом волк поднял голову и наградил меня упрекающим бурчанием.

Свет электрических ламп пробивался сквозь задёрнутый красный балдахин, озаряя тёмный силуэт моей мёртвой служанки. Я уткнулась лицом в ладони и что есть сил растёрла его, отгоняя остатки страшного сна.

– И приснится же, – прогундосила в ладони и спохватилась. Пора на построение! Ни к чему лишний раз провоцировать командира и наставницу опозданием, мне ещё надо получить кормёжку.

Выбравшись из-под одеяла, я отдёрнула балдахин и дрогнула. Тёмным силуэтом оказалась не Мара.

– Капитан Форс? – смутилась я. – Что вы здесь делаете?

Он стоял надо мной, одетый в полурасстёгнутую белую рубашку с закатанными рукавами, разделённая чёлка стильно падала на лоб и виски, маленькая прядка почти касалась правого глаза. Как всегда, доброжелательный и приятный, смотрит на меня сверху вниз и тепло улыбается.

– Я ведь обещал, – мягко произнёс Даниэль и сел на постель, рядом со мной. – Я не забуду сниться тебе каждый день.

Меня окатило могильным холодом ужаса. Хотела отстраниться и броситься бежать, но тело сковало льдом.

– Ты обещал это не мне, – сорвалось с моих онемевших губ, и я услышала свой голос, как будто из ржавой трубы.

Взгляд рубиновых глаз медленно переполз на меня. Застывший, стеклянный взгляд мертвеца.

Раздались выстрелы. Целая очередь пуль пробила его спину и затылок, разбрызгивая чёрную кровь и алые лепестки роз. А я сидела и завороженно смотрела, как стеклянные глаза Даниэля Форса затягивает посмертная пелена.

Всё стихло, и он повалился на меня. Я обхватила его туловище, подтянула и медленно опустила на постель, пропитанную вампирской кровью. Я сама теперь была вся в чёрной крови, как будто вымазалась в нефти. Непонятно откуда взявшийся ветер припорашивал мёртвого вампира лепестками роз. Тишину прорезал скорбный волчий вой.

Вытянув перед собой руку с одним-единственным револьвером, у кровати стояла Мара. Нет – Мария. Служанка не была поднятой некромантом мертвячкой, а взирала на расстрелянного капитана абсолютно живыми глазами.

– Маша… Зачем? – поражённо изрекла я.

– Кажется, вы голодны, Женя, – сказала она, как ни в чём не бывало, и опустила револьвер. – Вам пора подкрепиться.

Я увидела, что она одета в то же платье, в котором была в усыпальнице Морентонов, а с её шеи течёт кровь. Такая знакомая картина, но почему-то Мария не стонет от удовольствия, а требовательно смотрит на меня. Моё тело само поднялось на ноги, руки потянулись к девушке, пальцы промокнули вожделенные ручейки на тёплой коже.

И только я захотела прильнуть губами к следу укуса, как Мария подставила дуло к моей голове и выстрелила. Хладнокровно, даже не моргнув.

* * *

Сипло застонав, я села, хоть это и далось мне с большим трудом.

Вместо уютной спальни – подвальная темница. Я лежала не на мягкой кровати с балдахином, а на жёстких нарах, поверх колючего пледа. Видимо, притащили тленные, когда я отключилась в пыточной «скотобойне». Ни Серого, ни Марии, ни убитого Даниэля. Но это расстраивало меньше всего.

Голод. Просто невыносимый голод! Никогда в жизни я не была ТАК голодна. Меня всю стрясло, пустой желудок вытворял кульбиты, во рту не было даже слюны, тошнило, кружилась голова. А ещё всю мою кожу стянуло так, будто бы из меня испарилась вся влага.

В этом подвале есть вода.

Я слезла с нар и дёрнула вбок задвинутую решётку, но она не поддалась. В замочной скважине не оказалось ключа, и меня как током шибануло. Они же не оставят меня здесь умирать от истощения!

Начать паниковать я не успела – ключ нашёлся на полу, недалеко от нар. Видимо, скелеты заперли меня, во избежание посягательств других заключённых, и кинули ключ, чтобы я могла выйти. Мясник же сказал, что на следующую бойню я должна прийти сытой и свежей. О да, я буду сытой! Сейчас же выпью столько воды, сколько в меня влезет, и отправлюсь на охоту.

Добиралась до заветного поворота я как сквозь туман, словно пьяная до потери памяти. В каменную чашу с водой сунула чуть ли не всю голову, долго не могла напиться и наконец ожила! Вынырнула с громким протяжным вдохом и осела на пол. В голове относительно прояснилось, туман отступил, кожа стала прежней, только сильно бледной и полупрозрачной, сквозь неё уродливо просвечивались вены.

Я не ела несколько суток. Господи боже, как же я хочу есть! Меня всю трясло, как наркомана в ломке, и чем дольше я сидела, тем сильнее это грозилось перерасти в приступ эпилептика. Я должна найти еду!

И снова туман, опять я куда-то иду и смотрю на мир как будто чужими глазами. В голове ни одной мысли, одни инстинкты. Добыть еду. Утолить голод. Убить.

«Я не убийца».

«Ты голодна. И умрёшь, если сейчас же не поешь».

«Но…»

«Еда!»

Дичайший голод прогнал остатки рассудка. Я стояла у чьей-то камеры и с рёвом пыталась дотянуться до пищи, но прутья решётки не пускали меня. Я не сдамся! Закутанная в плед хрупкая фигура стоит перед глазами смазанной картинкой, дразнит и доводит до исступления зверский аппетит и бешеную злость.

Я стала неистово дёргать решётку из стороны в сторону. Вырву с корнями, сорву с петель, выломаю каждый прут! Плевать, что сил почти нет, с каждой секундой голод провоцирует скрытые ресурсы организма, и решётка шатается всё сильнее и сильнее. Железо прутьев уже почти стало деревянным, потом резиновым и наконец пластмассовым. Появились первые вмятины.

Но скрытые ресурсы быстро исчерпались. Кости размякли, руки отнялись, а ноги подогнулись, и я упала на пол. Литры выпитой воды устроили в желудке круговорот, к горлу подступала мучительная тошнота.

И тут пища сама пришла ко мне. Я по-прежнему ничего не осознавала и не видела, кроме гущи расплывчатых пятен, но перед глазами вдруг отчётливо нарисовалась пульсирующая жила на чьей-то шее. А в следующее мгновение я уже поглощала вожделенный нектар, плотоядно вцепившись в его сосуд, как львица в пока ещё живую добычу.

Что происходит, что происходило дальше, я не знаю. Тело жило своей жизнью, разум погас, как экран севшего телефона, зато инстинкты властвовали и ликовали.

Я остервенело впивалась в шею, отстранялась и вгрызалась вновь, краем сознания слышала голос, ощущала чьи-то прикосновения, но ничто меня не волновало. Я наконец утоляла голод и получала от этого сумасбродное, безумное, запредельное удовольствие. Такое, что несколько раз со стоном содрогалась в блаженном экстазе, разливающемся по всему телу невесомой сладкой эйфорией.

Приходила в себя медленно и неохотно. Вот осознаю, что наконец-то наелась и набралась сил, вот перед глазами проясняется, и я вижу себя сидящей на полу, привалившись спиной к чему-то мягкому. А это мягкое поглаживает меня по шее и перебирает длинными пальцами по моей груди. Прислушиваюсь к своему телу и понимаю, что моя эйфория возникла не только от долгожданного пиршества… судя по тому, как мокро между ног. Сведя брови, усиленно пытаюсь вспомнить и осознаю, что во время пиршества меня откровенно ощупывали чьи-то руки, усиливая яркие впечатления от поглощения крови. И если я не ошибаюсь, их было куда больше двух.

– Не благодари, крошка, – услышала усталый голос, но не за спиной, а сбоку от себя. – В следующий раз ты нас угощаешь.

Молча осмотревшись, я увидела двух знакомых вурдалаков, ослабленно сидящих на полу по бокам от меня, а прислонялась я к белобрысому лису. У всех троих прокушены шеи. Постепенно картинка сложилась, и до меня наконец дошло, что сейчас было.

Матерная тирада вышла едва слышной, но на ноги я встала резво и твёрдо.

– Сочту за комплемент, – ухмыльнулся блондин.

– Какого хрена вы себе позволяете, утырки?! – рыкнула я.

– Мы тебя покормили, дура, – грубым громким шёпотом выплюнул мордастый брюнет.

– Своей кровью, между прочим, – так же тихо процедил лис. – А бойню сегодня никто не отменял. Знаешь, каково нам придётся, когда нас опять выкачают? Там и умереть можно.

Ругань встала у меня поперёк горла, и я совсем растерялась. С одной стороны, эти вырод… парни утолили мой голод, сделав из бешеного зверя обратно человеком, и за это им придётся поплатиться. А с другой – кто дал им право меня лапать?!

– Хорош ноздри раздувать, воды нам принеси, – ворчливо велел мордастый брюнет. – Еду нам ещё не раздали.

– Из-за тебя тут высыхаем, – без тени похабной улыбки или злорадства вторил ему лис. Стоит признать, весьма замученный на вид. – Я вообще хозяйскую внучку вчера удовлетворял, еле живой оттуда выполз. Так что шевелись давай.

Третий парень молчал, сидя чуть в стороне и отвернувшись от нас, как будто ничего не замечал вокруг.

Меня всю распирало, но всё же я вернулась к закутку с водой, наполнила два маленьких оцинкованных ведра водой и принесла вурдалакам. Лис с бугаем тут же присосались и осушили до дна, третий даже головы не повернул. А когда те двое допили, молча встал, забрал у них пустые вёдра и, чуть шатаясь, поплёлся по коридору, в ту же сторону, откуда пришла я. И тут я сообразила, что ни разу не слышала его голоса. Неужели ему отрезали язык?

– Забудь о нём, он у нас для массовки, – сказал блондин, бесцеремонно вытирая рот предплечьем.

– Будем считать, я вас поблагодарила, – отозвалась я. – Ещё раз руки распустите – оторву и в жопы запихаю, ясно?

– Не ори! Язык лишний отрастила? – шикнул мордастый, поднявшись на ноги, и кивнул вслед ушедшему товарищу, чем подтвердил мою страшную догадку.

– Не особо ты возражала, кончая каждые три секунды, – нагло ухмыльнулась белобрысая сволочь.

Он всё сидел на полу, вытянув одну ногу, вторую согнув в колене и уперев в неё локоть. Даже глядя на меня снизу вверх своими колкими раскосыми глазами, он как будто бы смотрел свысока.

Мне захотелось оторвать от стены лампу и разбить об эту поганую лисью рожу. Сдержалась. Круто развернулась и собралась уйти, но едва не врезалась в грудь бугая и прыжком отскочила.

– Я тебе кое-что разъясню, детка, – подал негромкий, но многообещающий голос блондин. – В этом месте мы все – кормушка для вампиров. Ежедневная. Скотина, как они нас называют. Вот только на лугу нас не пасут и отборными кормами не балуют, как видишь.

– Вы и рады оскотиниться! – огрызнулась я.

– Бурда из животных и каплями крови, которой нас кормят, поддерживает жизнь, но толком не насыщает. Так что кто может, кормится другими, – преспокойно продолжил он, кивнув на камеру, в которой так и сидела, укутавшись в плед, моя несостоявшаяся добыча. Учитывая, что свой голод я утолила тремя парнями, та девушка живой бы не осталась. – А кто не может, давится тем, что дают. Так вот, детка, мы – можем.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Мы уже всё сказали. В следующий раз ты нас угощаешь.

– А ничего не треснет? Вас так-то трое!

– Разберёмся, как тебя поделить, не переживай, – на полном серьёзе заверил мордастый.

– А не захочешь дружить по-хорошему, заломаем, оттрахаем и выпьем сами. И сделаем из этого традицию, – с гадливой улыбочкой пообещал белый лис, поднявшись на ноги и подходя ближе. Я сжала зубы, но не шевельнулась. – И поверь, куколка, тебе это будет нравиться. Ты ведь уже убедилась, что полуночная раса и целомудрие несовместимы.

И пробежался по мне наглыми, глумливыми глазками. Недвусмысленно намекает на то, как откликалось моё тело под руками трёх ублюдков, пока я с жадностью поглощала их кровь и ловила просто непередаваемый кайф. Долбануться и не встать, я как будто напивалась крепким вином, смешанным с наркотиком и мощным афродизиаком!

Я не помню, когда меня так разрывало от гнева и ненависти. Наверное, офицеры, что откровенно облапали и чуть не изнасиловали меня в роковой день моего обращения, не выбесили так, как эти вурдалаки. А ведь те выродки – люди, и эти трое тоже ими когда-то были! Ну что с этим миром не так?!

По-прежнему стискивая зубы, я развернулась и широким шагом пошла по коридору. Мордастый с ухмылкой посторонился, и никто не стал меня задерживать.

В свою камеру я вернулась как раз к тому, что здесь считается ужином. Пока шла, видела, как соседи по зоопарку жадно забирают из рук тленных кувшины и поглощают содержимое, как умирающие от жажды спасительную воду. Свою порцию блевотной кроваво-мясной бурды нашла на столешнице и в отвращении вынесла в коридор, где демонстративно поставила на пол у стены. Было бы куда, вывалила бы эту гадость.

Я закрылась в камере и долгое время просидела на нарах. Сложив руки на коленях и уткнувшись в них подбородком, перебирала в голове любые возможные и невозможные способы вырваться из человеческого зоопарка и не находила ни одного. Фамильяр не поможет. Учитывая, что эта «ферма» наполнена нежитью, как рабочей силой, Альваро принадлежат роду некромантов, может, и мясник Хавьер тоже. Что будет, если они узнают, что в одной из единиц их скота откуда-то тоже есть потенциал некроманта? Как обычно для меня – ничего хорошего.

С обессиленным стоном я уткнулась лбом в колени.

Безнадёжно. Самой мне отсюда не выбраться. И как назло я всё чаще пыталась представить, что со мной было бы, скажи я упырю с крашенными губами, что у меня есть хозяин? Неужели нечто похуже того, что есть и ещё предстоит?

Новый всплеск злости заставил сдёрнуть руки с колен и вскочить с нар. Да знаете, что? Перебьются, оба! Тоже мне, хозяева нашлись. Пускай эти нелюди сколько хотят удерживают меня силой, подставляют, шантажируют, считают овцой на скотобойне, но это не делает меня ничьей собственностью. Я не собака, никаких хозяев у меня нет и не будет. Хотят моей крови? Зубы обломают! В следующий раз напущу на них Серого, чтоб порвал, как Тузик грелку, потом отзову фамильяра и сделаю вид, что ни о каком волке не знаю. Пусть попробуют что-то доказать.

Раздался отдалённый низкий звон колокольчика. Через пару секунд к нему прибавились лязганья отодвигаемых решёток и торопливые шаги. Это ещё что значит? Заключённых вызывают на собрание?

«Ага, собрание. Под названием бойня, – усмехнулась моя шиза, и меня передёрнуло. – А для тебя персональное обслуживание нового хозяина. Ну того, который внучок-сладкоежка».

«Я никуда не пойду!», – воспротивилась я.

«А тебя кто-то спросит?»

– Да заткнись ты!

Рыкнув это, я заперла решётку на три оборота, сунула ключ под грязную подушку – больше в этой унылой коморке прятать негде – и удобно уселась на нары, прислонившись к стене. Надеюсь, со стороны понятно, что я не намерена отсюда уходить.

В подвале снова стало тихо. Я нервно затаила дыхание в ожидании неприятностей, и долго их ждать не пришлось. Всего минуты две.

Шарканье костлявых ног услышала издали. Нерасторопное и раздражающее. В коридоре показался мумифицированный скелет с чёрно-коричневой высохшей кожей и клочками соломенных волос на облезлой черепушке, и уставился на меня своими черносливами в глазницах. Я продолжила смотреть в стену. Пускай пялится сколько влезет, мне не жалко. Смотри, но не трогай – в зоопарке мы, в самом деле, или нет?

Боковым зрением я увидела, как тленный подходит ближе, хватается обеими руками за решётку и дёргает вбок, но та не поддаётся. Однако этот Тутанхамон не отступает, дёргает снова и снова, слух начинает резать дребезжание металла, и это не прекращается секунд десять, двадцать, сорок, минуту…

Я что есть сил зажимала уши, но пронзительный лязг не умолкал.

– Да задрал! – наконец выпалила я, оглянувшись. – Я никуда не пойду, понял?!

Ноль внимания! Стоит себе и дёргает решётку, и пронзительный шум уже разносится эхом по коридорам подвала.

– Прекрати, мудила! Хватит! Да перестань, сказала!!!

Бесполезно. Мой сомнительный потенциал некроманта на местную нежить не влиял.

С рычащим стоном я опять зажала уши. Ничего, гамадрила костлявая, я потерплю. Греми сколько влезет, а я отсюда не выйду.

Прошло, наверное, ещё столько же и – о чудо! – всё стихло. Уж не знаю, радоваться этому или готовиться к худшему. К тленному подскочил антропоморф, зловеще поднялся на задние лапы, вонзил в меня змеиный взгляд, облизал угол рта и прошипел:

– Хос-с-сяин… ш-ш-шта-а-ать.

– У Добби нет хозяев. Добби – свободный эльф! – с готовностью отчеканила я.

– С-с-со мной-й-й.

– Не пойду.

Верзила издала протяжное шипение, высунув язык, но я отвернулась и всеми силами постаралась не выдать страха. Тогда антропоморф стремглав вскарабкался на решётку, как обычная ящерица, и начал возиться у её края под низким потолком. У меня внутри неприятно ёкнуло.

– Эй, в смысле? – слетела я с нар и увидела наверху здоровый навесной замок. Откуда он там?! – Это как понимать?

– С-с-сиди-и-и, – прошипел с решётки ящер, бесстыже красуясь причиндалами, махнул длинным хвостом и удрал прямо по стене. А вот тленный остался, как тюремный надзиратель.

– Вот и буду, – пригрозилась я и вернулась на нары. Ничего-ничего, духу не помеха четыре стены. Будем считать это моей первой маленькой победой.

Так я думала, пока в безделье промаялась всю ночь, а потом проспала день.

Следующей ночью заключённых снова вызвали на бойню колокольным звоном, но за мной так никто и не пришёл. Ни ящер, ни мясник, ни жеманный вампирский фермер, ни его внучок-сладкоежка. Только тленные без устали расхаживали по коридору и выбешивали меня костлявым хрустом и своим вялым мельтешением. Блевотную бурду в кувшине сегодня не принесли.

Ночь подходила к концу, заключённые возвращались в камеры, в подвале стояла загробная тишина. А я к тому времени лежала, скрючившись, на нарах, запертая в темнице, и сходила с ума от поглощающего рассудок невозможного голода.

Глава 5

Бешеный голод не просто сводил с ума – возвращал в первобытное состояние агрессивного тупого дикаря с копьём, но без желанного мамонта. Часы напролёт я ёрзала на нарах, стонала, плакала, рычала, грызла изнутри щёки, но собственная кровь не насыщала. Я как будто пыталась наесться содой или разбавленным чаем.

Как во сне помню свои жалкие метания по камере. Я неосознанно рыскала под нарами и пледом, выпотрошила подушку, ковыряла ногтями грязь по углам, пыталась выломать решётку, что-то бессвязно кричала. Запертый в клетке зверь, брошенный на произвол судьбы. Без еды, воды и общества, с издевательски безразличными костлявыми надзирателями по ту сторону решётки.

А потом…

После очередного голодного обморока меня разбудил оглушительный лязг. Решётка отъехала вбок, и в моей темнице оказалась еда. Я моментально бросилась на неё.

Вожделенная пища не желала отдаваться мне. Сопротивлялась, убегала, пыталась дать отпор, но это были жалкие попытки. Остановить меня не могло ничто. Ни здоровый кулак, чуть не выбивший из меня мозги, ни даже клинок, исполосовавший мне руки и лицо, но боли я не чувствовала. Только необузданный, пьянящий голод и радость предвкушения. Наконец мои мучения закончатся!

Сознание взрывалось петардами неописуемого блаженства, пока я поглощала блаженно райский напиток жизни и не могла насытиться. Как утопающий не может надышаться, вынырнув из толщ воды. Как не может напиться умирающий в раскалённой пустыне.

Пьяное безумие, беспамятство, экстаз, дурнота, головокружение и звон. Не знаю, сколько прошло времени, когда меня начало отпускать. Приподняв веки, вижу окровавленный пол у самого лица. Он почему-то пытается взлететь. Голод отступил, но мне всё равно как-то нехорошо. Ну прям очень нехорошо.

Пытаюсь приподняться, но тут сгибаюсь от невыносимой боли. Из живота торчит рукоять ножа. Так вот в чём дело. Моя кровь заливает пол, сочится из порезанных в нескольких местах рук, течёт по лицу, капая на глаза. Кажется, на лбу повис лоскут кожи.

Совсем рядом кто-то лежит. И что-то подсказывает – ему куда хуже, чем мне. Темница залита кровью. Моей жертвы и моей собственной. Грунтовый грязный пол, каменные стены, прутья задвинутой решётки – всё забрызгано бордовой тягучей жидкостью или каплями, а кое-где припорошено перьями из разорванной подушки, будто снегом.

А по ту сторону стоят и неприхотливо смотрят на меня люди. Нет – нелюди. Ухмыляющийся мясник, фермер с фиолетовыми губами и надменным взглядом, гигантская ящерица и несколько скелетов на фоне. Пришли поглазеть на «гладиаторское» месиво и сделать ставки. Как мило. Интересно, а если я сейчас сдохну от клинка в животе, который никто не спешит из меня доставать, кто-нибудь победит?

Опускаю голову обратно, ловя гадкие вертолётики, и перед глазами всё плывёт. Рука сама тянется к ножу, дрожит, слабо обхватывает рукоять и вытаскивает клинок из живота. С губ сам срывается крик, мир погружается во мрак и где-то на краю сознания мелькают слова школьного учителя ОБЖ. Что он там говорил? Нельзя самостоятельно вытаскивать из плоти нож, штырь или чему там угораздило в тебя воткнуться. Это должны делать в больнице, куда тебя доставит скорая помощь.

Но что-то подсказывает мне, никто здесь в ноль-три не позвонит.

* * *

В очередной раз я проснулась разбитая и измученная. Как будто сутки провела в запое, и потом меня отмутузила толпа собутыльников.

Я сидела на холодном грунтовом полу, воткнув взгляд в одну точку, до тех пор, пока не перестала кружиться чугунная голова и нос не порезала вонь. Наверное, только это отрезвило и заставило оглядеться.

Лучше бы я этого не делала.

Не знаю, сколько ночей я проспала рядом с трупом, но он уже начал разлагаться. Убитый мной мужчина с разорванной в ошмётки шеей лежал на спине и смотрел в потолок затянутыми пеленой глазами. Зажав ладонями рот, я долго смотрела на одного из тройки белого лиса. Как? Как я могла завалить этого мордастого бугая?!

Могла. И завалила… Я помню это.

Забрызгавшая всю камеру кровь давно запеклась и высохла, я вся была в ней. Грязная, липкая и вонючая. Рана на животе затянулась, на руках не осталось порезов, лоскут кожи на лбу встал на место. Сколько же я тут проспала?

«Сколько же ты опять не ела?»

Ненавижу. Как я ненавижу этот голос в своей голове, вурдалачью природу и расу чистокровных кровососов! Господи, дайте мне кто-нибудь дробовик, я хочу снести башку каждой вампирской мрази!

Но никакого оружия под рукой нет. Ножа я тоже не нашла – забрали, твари предусмотрительные. Трясущимися руками ощупала смердящее тело, тронутое трупными пятнами, но как назло, карманов в форме подвальных заключённых не оказалось. Из груди вырвался отчаянный стон.

– Так, ладно, Женя, соберись, – шепнула я, убирая с лица слипшиеся от крови волосы. – Понасходилась уже с ума, хватит… Надо что-то делать.

– Приводить себя в порядок.

Я так и подпрыгнула от неожиданности. В коридоре, напротив моей камеры, скрестив руки на груди и гадко ухмыляясь, стоял Хавьер. За его спину прыгнул ящер, приковыляли три скелета со швабрами, тряпками и вёдрами с водой.

– Твой хозяин ждёт тебя. Чистую, сытую и готовую. Выходи, – заявил мясник и рывком дёрнул вбок решётку, что оказалась не заперта.

«Подмытую и побритую», – забыл добавить.

Я поднялась, и деревянные ноги вынесли меня за металлический порог. Только тогда я заметила девушку в длинном «форменном» платье, что стояла в двух шагах от антропоморфа, сцепив перед собой ладони и опустив глаза.

– Это твой ужин. Ешь, – властно приказал Хавьер. – И не заставляй меня повторять. Дону Луису нужны питательная кровь и чистое тело. Пара синяков или отбитая печень его не сильно расстроят.

Повторяться я его не заставила. Голод, это мерзкое, осточертевшее чувство, делающее из меня животное, вновь дребезжал во мне советским будильником. Думаю, не имея гроба для восстановления, – и учитывая степень разложения трупа – я проспала не меньше четырёх-пяти суток. Так что молча подошла к безропотной узнице и вгрызлась в её шею. А дальше всё по старому сценарию.

Наесться я не могла долго, так что девушка с силой оттолкнула меня и, шатаясь, побрела прочь. Антропоморфу пришлось удерживать меня за локоть, чтобы не кинулась в погоню, но взяла себя в руки я быстро. Хоть и не наелась.

– Ты знаешь, что делать, – кратко бросил ему мясник.

Ящер издал воинственное шипение и потащил меня по коридору.

Как и в первый раз, зелёная верзила приволокла меня в комнату с купелями и принялась мыть. Я апатично сидела в холодной воде, пока намыленная мочалка в грубых рептилоидных лапах шаркала по моему телу, волосам и лицу, вымывая запёкшуюся кровь. Молча повиновалась приказу встать и, сжав зубы, терпела, пока ящер бесцеремонно надраивал мне ноги и интимные места.

Терпеть пришлось и не такое. Насухо вытерев меня полотенцем в противоположной комнате с одеждой, он обмазал моё тело сладко пахучим маслом. Всё моё тело, не пропустив ни одной складки и больно поцарапав самые нежные места своими когтями. Мои стиснутые челюсти сводило судорогами.

Глаз задёргался, когда я увидела то, что мне предстояло надеть. Чёрные сетчатые чулки, туфли на шпильке, стринги и чёрный приталенный пеньюар с тугим кружевным лифом. Спасибо хоть не прозрачный.

Нарядись я так для любимого человека или хотя бы любовника, я бы почувствовала себя жгучей богиней любви и сладострастия. Но ни того, ни другого у меня нет, и учитывая, к чему меня готовят, я скорее секс-рабыня и игрушка для каннибала-извращенца.

По цепочке на ум пришёл Ганнибал Лектер, а следом за ним другой псих. И опять в груди закопошилось склизкое сомнение. Или того хуже – сожаление. Сказала бы я тогда, что принадлежу Морентону, не было бы этих издевательств, скотобойни, домогательства трёх вурдалаков, моей дикости от голода, нового убийства, сексуального рабства. Раньше я была как собака, которую спокойно отпускают на самовыгул, теперь – безвольная вещь. Кукла для взрослых. Чего я добилась своим упрямым противостоянием некромантскому лорду? Ну неужели с ним было бы хуже?

Так, стоп, Женя, не загоняйся. «С ним». Ну да. А ещё с его гаремом из племянниц, дружками-вампирами, жаждущими сделать из человечества кормушку, очень «обиженным» на меня кузеном – если выжил после свидания с моим револьвером – и армией тупых зомбаков. Потрясающая компания, то, что я всегда хотела.

«А здесь лучше, да?..»

Когда мои волосы подсохли и были обшарканы жёсткой штуковиной, которую язык не повернётся назвать расчёской, скорее, щёткой для обуви, ящер туго завязал мне глаза какой-то тряпкой и повёл дальше. Поднимаясь по ступеням высокой лестницы, я едва переставляла ноги, то ли из-за огромных шпилек, то ли от сотрясающего изнутри страха.

Стоило оказаться наверху и пройти через заветную дверь, как меня обволокли свежий воздух обманчивой свободы и домашнее тепло. После холодного грязного подвала с гниющим трупом в окровавленной темнице. Жаль, не насладишься.

Плен с завязанными глазами напомнил мне первый злополучный день в этом злополучном мире. Заточение в темнице, допрос деспотическим лордом, надругательства надо мной его прихвостнями. То, как я стала ужином для его ненасытной невесты, после чего Каин сделал из меня монстра, чем спас мне жизнь.

Каин…

Да чтоб меня прорвало! Каин!

«Я всю ночь чувствую твой панический зов. Я обратил тебя, между нами есть определённая связь», – сказал он мне, когда я отчаянно нуждалась в помощи и искала его.

Какая же я дура!

Пока меня вели, я порой слышала шаги по коридорам, знакомое постукивание костей и беззаботные голоса из комнат. Но думала только о меланхоличном эмобое с изувеченным лицом и отчаянно крутила в голове его имя.

Снова лестница, и я на втором этаже. Только поднялась, как услышала скрип двери и мерзкий радостный голос:

– О-о-о, ну что за прелесть! Дитя моё, ты очаровательна! Молодец, Шингар, давай её сюда.

Вот и заботливый дедушка, пришёл вручать внучку подарок. Сейчас, наверное, натянет сбоку бантик или посадит в коробку с праздничной обёрткой. А может, в огромный торт, откуда мне предстоит выскочить и станцевать стриптиз? Меня передёрнуло и начало мутить. Интересно, если меня стошнит на нового хозяина, он обидится достаточно, чтобы отказаться от такого подарка?

«Каин… Каин. Каин!» – чеканила я про себя это имя. Он должен почувствовать, должен мне помочь!

Ящер завёл меня в комнату вслед за доном Альваро и закрыл за нами дверь. Я решительно сняла с головы повязку и огляделась. Ну конечно – спальня. С керосиновыми лампами на угнетающих серых стенах – зажжена только одна – и плотными тёмными шторами, скрывающими окно. Мебель я увидела лишь мельком, зато огромная кровать так и бросалась в глаза из интимного полумрака.

Вампир подошёл ко мне совсем близко и приподнял пальцами с длинными ногтями мой подбородок.

– Я надеюсь, ты не разочаруешь меня, дорогая, – приторно мурлыкнул этот крашенный хрыч. Я стиснула в кулаке повязку. – Ты должна понравиться Луису. Знаешь, он у меня мальчик особенный… Но ты уж постарайся, пожалуйста.

– Что значит особенный? – прошептала я, не рискуя говорить нормально. Альваро отвёл взгляд, чуть задрав голову, и нелепо распахнул фиолетовые губы.

– У него… очень своеобразные и не совсем традиционные предпочтения. Меня и его родителей это начинает беспокоить. Конечно, все мы были молодыми и стремились попробовать в этой жизни всё. Но в его возрасте пора бы уже остепениться и взяться за ум, жениться, обзавестись потомством. А с этими его увлечениями…

Я чуть челюсть не затоптала. Не совсем традиционные предпочтения?! Так этот Луис что, по мальчикам? Фу-у…

– А… при чём здесь я?

– Ты достаточно красива и аппетитна, чтобы привлечь его, – ласково стал перебирать мои волосы у лица Альваро. – Докажи ему, что ты ничем не хуже его нынешних увлечений. Я надеюсь на тебя, моя куколка. Не подведи меня.

Мой дар речи и рассудок печально махали мне ручкой. Вампир погладил меня по щеке и шее, невесомо провёл ребром ладони по ложбинке между вульгарно выпирающими полушариями груди и вышел из спальни.

Я швырнула на пол тряпку, закрутила головой, и взгляд споткнулся об зашторенное окно. Думают, я буду покорно сидеть тут, а потом из кожи вон лезть, чтобы совратить какого-то гомика? Да оборжаться! Если Каин не придёт мне не выручку, я выберусь отсюда сама.

На цыпочках, чтобы не стучать шпильками, я подошла к окну и распахнула плотные шторы. За старинным окном с двумя створками и декоративной косой решёткой на стекле чернела ночь, не видно ни звёзд, ни луны, вообще ничего. Наружное освещение отсутствует, а в спальне слишком тускло, чтобы что-то разглядеть, кроме грязно-рыжих отражений самой комнаты.

Я взялась за оконные ручки, запоздало увидела медный засов над створками и стала карабкаться на подоконник.

– Побег запрещён.

От страха чуть не свалилась на пол и больно ударилась ногой об подоконник. Из ближайшего угла, докуда не доходил ничтожно тусклый свет лампы, вышла девушка в коротком платье. У меня скрутило внутренности, когда я поняла две вещи – ей не больше пятнадцати-шестнадцати лет. И она мертва.

Босая, совсем худенькая, даже костлявая, с жиденькими тёмными волосами и посеревшей кожей, поднятая некромантом мёртвая девушка смотрела на меня унылыми, сонными глазами.

Я шумно сглотнула и взяла себя в руки. Жалеть её поздно. Передо мной уже не несчастная жертва осквернения, а опасный враг.

– Пошла вон, – решительно приказала я. – Забейся обратно и не трогай меня.

Мертвячка склонила набок голову, как будто бы удивилась. Хотя лицо оставалось апатичным.

– Слуги семьи Альваро не подчиняются другим некромантам, – пустым голосом произнесла она.

– А как сделать так, чтобы подчинялись? – не растерялась я. Ведь у неё не было приказа игнорировать мои вопросы, значит, гипотетически, я могу у неё что-нибудь выведать.

– Если Альваро нас отпустят. Или прикажут повиноваться другим. Или умрут.

Ага. То есть никак. Хреново. Но что поделать, придётся рискнуть.

В отличие от тупых первоначальников, говорящая и разумная нежить вяла и неповоротлива. Она не успеет что-то сделать мне, если я задействую вурдалачью сверхскорость, запрыгну на подоконник и отодвину засов. А как доковыляет, я уже сигану в окно, призову Серого и умчусь за горизонт.

Но сегодня точно не мой день. Дверь распахнулась, будто её выбили с ноги, и в спальню ввалился, я так понимаю, хозяин.

– Ли-и-и-ио-о-о! – раскатисто прогудел он и шатнулся. Мне чуть не поплохело.

Такой же, как его дед, круглолицый, с тёмными веками и пухлыми бордовыми губами, но на вид не дашь больше двадцати пяти. Хоть и под семьдесят. Слишком похожи, неужели и в этой семейке правит инцест? Чёрные волосы растрёпаны, вишнёвого цвета в тон губам рубашка с засученными рукавами не застёгнута, а в руке это чудо сжимало наполовину пустую бутылку. Догадываюсь, с чем. Он как будто вышел из бара, где минуту назад зажигал на танцполе, одновременно вливая в себя пойло из горла́.

Да как же меня так угораздило, а?!

«Каин. Ну пожалуйста! Отзовись, сволочь!»

Следом вошли три скелета, закрыли дверь и заняли посты, двое у выхода, один у окна, от которого я спешно попятилась.

Увидев меня, нетрадиционный тусовщик нахмурился и издал невнятный звук. Осмотрел моё откровенное декольте, короткий пеньюар, ноги в чулках, и грубо матюкнулся.

– Старый душнила, ну я же сказал!

Раздражённо охнул, махнув рукой, развалился на большом кресле и приложился к бутылке. Быстро оторвался, шумно выдохнул и воткнул в меня взгляд исподлобья.

– А хрен с тобой. Сюда иди.

Я оглянулась к окну, но его уже зашторил и теперь загораживал собой тленный. Луис гадко усмехнулся.

– Даже не думай. Сюда, говорю, подошла, скотинка, – с беспардонной насмешкой велел он.

Ах ты тупоголовая пьяная гамадрила! Да я тебя…

Пока приближалась к этому уроду, судорожно пыталась отыскать взглядом что-нибудь тяжёлое. На настенной полке какая-то статуэтка, на письменном столе виднеются стакан и кувшин, наверное, с водой. Но всё слишком далеко. А вот увесистая тёмно-коричневая бутылка в руке упыря выглядит соблазнительно.

Я остановилась напротив его кресла, но развязный пьяный хмырь поманил пальцами, и пришлось подойти ближе, почти коснувшись ногой подлокотника. Вампир быстро исправил это дело, схватив меня под колено и поставив мою ногу возле своего бедра. Как же хотелось придавить ему шпилькой яйца!

Мужская рука стала неохотно изучать мою ногу, скользя по чулку вниз, потрогала икру и щиколотку, метнулась вверх, тщательно ощупала оголённое бедро, лишь мельком коснувшись трусиков. А на скривленной физиономии так и играла скука и брезгливость. И нет – моя гордость не была задета. Я не из тех дурочек, что мечтают доказать заднеприводным, что с девочками лучше. Я из адекватных!

– Толстая и неказистая, – выплюнул вдруг этот хмырь, звонко шлёпнув меня по ляжке, и отвернулся. – И что тут мне должно понравиться?

А вот это был удар ниже пояса. Это Я толстая?!

– Да я вешу пятьдесят при росте сто шестьдесят пять! Совсем охренел?! – вырвалось у меня прежде, чем я успела подумать.

Он посмотрел на меня так, как будто с ним заговорила корова. В смысле, настоящая! С рогами и выменем.

– Кто разрешал тебе говорить? – возмутился вампир.

– А кто разрешал меня оскорблять? – парировала я. – Не нравлюсь – кувыркайся с мужиками, я вообще не…

В мои планы наивно входило отобрать бутылку и разбить об его башку. И я никак не ожидала, что будет наоборот! Удар, брызг осколков, запах мелиссы, полёт на кружащей карусели, пол. Придя в себя с ощущением морской болезни, я придержала голову, чтобы она не покатилась по полу, слабо поднялась, вытирая с лица и груди кровь с травяным вампирским алкоголем, и огляделась.

Как же зря я не провалялась без сознания до следующей ночи!

От того, что я увидела, меня чуть не вырвало. Вампир сидел на том же кресле, вальяжно откинувшись на спинку и сложив на подлокотниках руки, пока между его расставленных ног стояла на коленях мёртвая девушка. Совершенно голая. Догадаетесь, что она там делала?

У меня вырвался булькающий звук, и упырь вскинул на меня глаза. Я попыталась вскочить на ноги, но недооценила нанесённый мне урон и потеряла равновесие. От сильного головокружения к горлу ещё ближе подступила тошнота.

Луис как пушинку подхватил удовлетворяющую его покойницу, положил на кровать, раздвинул её костлявые ноги, а уже через секунду поднимал на руки меня.

– Пусти, – в ужасе пискнула я. А этот больной извращенец лишь коварно улыбнулся. Нет – оскалился. И положил меня на постель, выше мёртвой голой девушки. Мне пришлось задрать ноги, чтобы не сложить их на её голову.

Я честно пыталась сопротивляться, но укус в шею мгновенно дезориентировал. Никакого удовольствия за этим не хлынуло, только бешеная боль, ужас, паника, безысходность и отвращение. Тело отнялось, как будто клыки вампира-некрофила были пропитаны парализующим ядом.

Вскоре он набрал в рот мою кровь, склонился над зомбячкой и стал аккуратно поливать бордовой струйкой изо рта ей между расставленных ног. А затем смачно облизал. Не в силах шевельнуться, я поражённо смотрела на это, пока горячие ручьи текли с моей шеи на вытащенные из лифа груди. И отвернулась, когда он скинул с себя всю одежду и стал совокупляться с пассивным женским трупом.

Пока меня не вырвало, попыталась незаметно переползти на край кровати, но тут в изгиб моего колена впились холодные пальцы. Вырваться из этой хватки было просто нереально.

Задрав голову и чуть приоткрыв синюшные губы, покойница смотрела на меня апатичными, пустыми глазами, пока её жарко трахал самый конченый псих из всех, что я когда-либо видела. Плотоядно целовал, облизывал, посасывал, почти обгладывал серую кожу с трупными пятнами на маленькой груди, торчащих рёбрах и ключицах, покусывал острые соски и тонкую шею. А потом, не отрываясь, подтянул меня ниже и вгрызся в бедро, опасно близко к причинному месту, чтобы опять напиться крови и полить её на труп.

Вот тебе и нетрадиционные отношения по-вампирски.

Несколько раз я порывалась убежать, но железные тиски в виде мёртвых пальцев держали меня уже за обе ноги так крепко, что было больно до самого пояса. А прямо над кроватью стояли на страже три скелета и пялились на меня пустыми глазницами.

Я возблагодарила всех возможных и абстрактных богов, когда начала проваливаться в спасительный и уже такой привычный обморок. И даже тогда по вискам продолжало стучать имя Каина.

Бесполезно.

Глава 6

Мне снился Даниэль Форс. Опять. И да – я понимала, что это сон. Но всё равно завороженно смотрела в застывшие мёртвые глаза, что глядели на меня с немым укором.

– Хватит, – шепнула я, качнув головой. – Я не виновата. Оставь меня в покое.

Мы сидели совсем близко друг к другу, но кроме моего командира, так похожего на голливудского актёра и кое-кого ещё, я не видела ничего. Туман и чернота.

Безжизненные губы тронула слабая улыбка. Как будто кто-то осторожно подтянул пальцами их уголки.

– Вампирам надоело ждать ножа в спину, – туманно произнёс Даниэль. Веки его медленно сомкнулись и дрогнули. Улыбка погасла, и лицо стало таким печальным и скорбным, что мне сдавило горло. – Ты за всё ответишь, меркантильная старая паскуда…

Проснулась я с непередаваемым чувством горя. Грудь словно сдавило могильным камнем, и я не могла дышать, судорожными рывками хватая ртом воздух. Так бывает, когда тебя душат рыдания.

Все эти слова он говорил незадолго до смерти. Первую фразу мне, вторую генералу Валлер. Ну неужели он был так озлоблен на людей, что его душа не может упокоиться с миром? После всего, что они натворили, после миллионов уничтоженных людей в разрушенном зомби-апокалипсисом мире он искренне считал своих двинутых сородичей жертвами?

Отчаянная скорбь смешалась со злостью, и только тогда я вспомнила, при каких обстоятельствах закончилась моя вчерашняя ночь. Гнев взорвался во мне, обратив в ошмётки всё остальное.

Вампирам надоело ждать ножа в спину?! Вампирам, мать твою?!

Резко сев, я осмотрелась. Я под колючим одеялом на нарах, в своей темнице. Чистой и выдраенной от крови, хоть въевшийся запах ещё есть. Зато трупа нет, а в изголовье целая подушка. На мне всё тот же вульгарный наряд, в котором я, в некотором роде, удовлетворяла вампирского педо-некрофила. Трусы на месте. Волосы склеились от крови из разбитой головы. Часть лица, шея и грудь тоже в ней. Бёдра гадко слипались. Задолбало. За-дол-ба-ло!

«Каин, грёбаный призрак оперы, ну где же ты?!»

– О, ты проснулась, куколка моя! Чудесно!

Я устала вздрагивать и скрипеть зубами.

Альваро подошёл к моей камере и лёгким движением отодвинул решётку.

– Я тобой весьма доволен, девочка. Ты у меня большая умница! – с приторной улыбкой пропел этот разукрашенный клоун.

– Я ничего не сделала, – прошептала я, отворачиваясь, и вцепилась руками в плед.

– Лио рассказала мне все подробности. Ты была великолепна, радость моя, по крайней мере, для первого раза. Обычно Луис не терпит даже присутствия живых девочек, когда он развлекается, а тут такое! Ещё немного, и ты потеснишь крошку Лио. Я счастлив, что не ошибся в тебе.

Господи боже, если ты есть… Дай мне выдержки не покрыть матом этого гнилого гада, и да пошли мне жгучий перец, дабы натереть кол, на который я его посажу. Ну пожалуйста!

– Сегодня я освобождаю тебя от бойни, – оповестил меня Альваро. – Тебя и всех девочек. Шингар?

Рептилоид всё это время был рядом и теперь возник в поле моего зрения, держа в лапах графин. Дон забрал его и великодушно протянул мне.

– Покушай, пока тёплая. Давай, милая, не бойся, ты заслужила, – ласково добавил, увидев моё хмурое лицо. – Да и сегодня тебе нужны силы.

Ах вот оно как. Готовишь меня ко второму заходу? Да, губастый фрик, силы мне понадобятся. Ибо сегодня я слабину не дам и найду, что разбить об черепушку твоего выродка.

Без аппетита и даже почти без удовольствия я залпом высосала вурдалачью кровь без всяких примесей.

– А теперь иди, занимай очередь на омовения, дорогая, – тоном любящего отца сказал чернявый ублюдок, забрал пустой графин и всучил ящеру. – Пока мальчики пойдут на бойню, девочки будут готовиться к выходу. Сегодня в моём доме состоится небольшой приём, и я намерен угостить друзей сладкими припасами.

И недвусмысленно провёл пальцем по моей щеке и шее, пошло лизнув фиолетовую губу.

* * *

Только приказ хозяина не трогать девушек спас меня от лиса и его немого прихвостня, что хотели выбить из меня должок. А ещё, кажется, поквитаться за мордастого, которого я убила. Скелеты и ящер бдительно следили за порядком, так что сегодня меня пронесло.

Я и ещё семь девушек торопливо помылись в купелях, причём медлительной мне и ещё одной вурдалачке пришлось ждать очередь и принимать «ванну» с использованной водой. Спасибо хоть самостоятельно, пусть и под наблюдением ящера и мясника. Дальше Хавьер выстроил нас в противоположной комнате, где тленные всучили нам платья, аналогичные вчерашним туфли на шпильках и стринги. Похоже, на досуге мясник подрабатывает сутенёром.

– Напоминаю всего один раз, скотинки, – говорил он, уткнувшись спиной в стену, скрестив на груди руки и скучающе наблюдая, как одеваются голые девушки. Сам он уже был при параде. – В глаза вампирам не смотреть. Выполнять любые их прихоти. И только попробуйте заговорить без разрешения! Ни один почётный гость не должен упрекнуть хозяина за недостойное обслуживание в его доме. Дело касается чести почтенного рода Альваро, так что попомните мои слова – строптивость обойдётся вам очень дорого.

Платье мне досталось ненамного длиннее вчерашнего пеньюара, из лёгкого алого шёлка. У остальных были другие цвета, но тоже вызывающе яркие. Волосы всем велели уложить на затылке скрипучими заколками, чтобы открыть шеи и голые плечи. Зеркал в подвале не было, и оно к лучшему. Видеть себя в образе куртизанки, предметом развлечения полуночных извращенцев, мне не улыбалось.

Наверх повели уже не завязывая глаз, и я смогла хоть немного прикинуть, где нахожусь. Огромный дом, а скорее, усадьба, мрачная и унылая, как заброшенный, даже не средневековый, а древний замок. Никакой эстетичности и уюта. Словно крысами, это логово кишело нежитью. Скелеты и разумные мертвецы. Я увидела среди них рыжую девушку, которую несколько ночей назад отправили куражиться братьям Эссекерам. Твари…

Мимо многочисленных больших комнат с закрытыми или распахнутыми дверьми мясник-сутенёр провёл нас по длинному коридору. Пара поворотов, и вот, мы на пороге полного народу зала.

От такого контраста с остальными помещениями дома у меня чуть не закровоточили глаза. Зал напоминал шкатулку, выбитую изнутри малиновым бархатом. Слишком яркие стены, ковёр и потолок с треснутой лепниной компенсировало лишь приглушённое освещение свечей в канделябрах. Даже занавески на окнах, диваны и кресла не сильно уступали кричащей пестроте красных оттенков. У кого-то ещё оставались сомнения, что мы в публичном доме? Так вот вам вишенка на торте.

А что это за ширмы в углах и вдоль боковой стены зала? Высокие, до потолка, задрапированные бордовыми портьерами. Кабинки приватного обслуживания? Господи, меня опять тошнит…

«Хрен я тебе это прощу, Каин», – мстительно подумала я, переступая порог.

Несмотря на количество народу, душно не было. Сквозняки от приоткрытых окон старались на славу, и никакие костлявые надзиратели их не стерегли. Отлично. Дождусь первого же подходящего момента и выпрыгну наружу! Не привыкать. Мой побег с последней вечеринки был именно таким, да ещё и с вершины башни, а здесь первый этаж усадьбы. Смехота.

Ободрённая этой мыслью, я стала оглядываться. Десятка четыре красноглазых аристократов, все мужчины и по большей части в чёрном, как тогда на приёме у Морентона. Одни мы, восемь девчонок, – теперь не содержанки, а откровенные секс-игрушки – разноцветные. Большинство гостей сидели на диванах и креслах, потягивая вампирский алкоголь и свежесобранную на скотобойне кровь. Кто-то стоял у столов с закусками в виде сырого мяса, политого, как соусом, разумеется, кровью. Какое дежавю. Вампирский светский приём как он есть. Только с чересчур пафосным антуражем, вместо услужливых ливрейных лакеев скелеты и мёртвые девицы, а я здесь уже не гостья.

Только сейчас до меня дошло – их четыре десятка, а нас всего восемь. Интересно, сколько из нас уйдут отсюда живыми?

– Ах, вот и наш десерт! – радостно подскочил к нам Альваро. Мне показалось, или макияж на его гадкой физиономии стал ярче? Семейка нетрадиционных бабуинов, чтоб вас. – Спасибо, Хавьер, ты у меня золото! Развлекайся, – любезно указал он рукой на гостей и даже чуть поклонился.

Мясник немногословно хмыкнул и гордо удалился.

– Ну же, розочки мои, живее-живее! Вас уже заждались, – захлопал в ладоши разукрашенный рабовладелец и махнул нам в сторону стоящих полукругом диванов и кресел, где, как я понимаю, собралась элита из семи-восьми вампиров.

Уткнув взгляды под ноги, девушки покорно шли за ним. Я привычно скрипнула зубами – клянусь, скоро они начнут крошиться – и поплелась в хвосте, на ходу рассматривая открытые окна, прикидывая свои возможности и вампирскую реакцию.

– Вот, дорогие мои, как я и обещал. Наши лучшие сладкие припасы, специально для вас, – как ребёнок, восторгающейся новой машинкой, объявил гостям Альваро, пока мы выстраивались перед ними в ряд, пряча глаза. Степенная беседа элиты стихла.

– М-м!

– Неплохо, – послышались сдержанные одобрения.

– Но! Важное «но», – торопливо добавил дон. – В первую очередь я настаиваю сделать выбор почётному гостю. Давай, друг мой, всё-таки сегодня твоя ночь. Отказ не принимается, так и знай!

– Если ты настаиваешь.

Меня обварило кипятком, осыпало тонной льда и вывернуло наизнанку. Подняла голову и убедилась, что слух не обманул. На парчовом кресле во главе всей элитной братии барственно сидел Дориан Морентон. Только сейчас за всю эту недолгую ночь я испытала настоящий ужас. Такой, что поплыло в глазах.

Одетый с иголочки в парадный костюм викторианского стиля, чёрный с лёгкой примесью синего, белёсые волосы собраны в хвост, тонкие губы вежливо и едва заметно улыбаются, а глаза скользят по ряду девушек холодным, если присмотреться, совершенно безразличным взором. Вот уж чего мне не следовало бы делать, это смотреть на него, и я уткнула взгляд в пол.

И всё равно не удержалась и глянула исподлобья. Как раз в тот момент, когда Морентон указал кивком на меня.

– Оу! Прекрасный выбор! – услужливо проворковал Альваро. Кто-то из вампиров дружелюбно усмехнулся:

– Морентоны, как всегда, не изменяют своим вкусам.

– Дориан, опять блондинку? – с лёгкой обидой протянул другой. – А может, другую выберешь?

– Но-но-но! Сегодня ночь нашего лорда, как-никак провожаем его в тернистый путь супружеской жизни, – строго осадил его Альваро и раболепно запричитал: – Конечно, Дориан, как пожелаешь! Может, ещё одну?

– Нет, достаточно.

– Воля твоя. Друзья, прошу вас, налетайте.

В две секунды девушки были разобраны, как горячие пирожки. Некоторые сами, некоторые с лёгкой подачи хозяина прыгнули на колени или примостились рядом со своими «клиентами». Как будто всё это им было привычно… Если не нормально! Я же просто остолбенела, пока Альваро, что-то проворчав, не усадил меня на подлокотник кресла Морентона. Лорд еле успел подвинуть руку, чтобы я не села на неё.

Если бы у меня не окаменело горло, я бы заорала как проклятая. Особенно когда до меня дошло. Провожают в путь супружеской жизни… У темнейшего мальчишник?!

А вампиры продолжили светскую беседу. Один уже присосался к плечу кудрявой упырицы, что держал у себя на коленях, пара других зажимали между собой и легонько поглаживали грудастую брюнетку, не отвлекаясь от разговора. Остальные пока воздерживались. Морентон, к счастью, тоже. Он вообще меня игнорировал, а я ни разу не осмелилась поймать его взгляд, чтобы понять, о чём думает мой настоящий хозяин, увидев меня здесь.

Разговор вампиров крутился вокруг лорда и иногда его невесты. Я не вникала и порой вообще не понимала слов, настолько меня отупил непомерный, просто животный страх. Как будто я сидела в клетке с голодным тигром или стояла на носочке одной ноги, балансируя на краю небоскрёба. Меня трясло так, что, наверное, кресло начинало вибрировать, и я слепо пялилась в пол, стараясь не думать о том, что патологическая причина моего бешеного страха находится в нескольких сантиметрах от меня. И если я буду сидеть прямо, как палку проглотила, я не коснусь руки, расслабленно свисающей с подлокотника за моей пятой точкой.

Мальчишник, чтоб его. И угораздило же меня попасть на сей «праздник», да в такой-то роли!

Так, Женя, возьми себя в руки. Чтобы вырваться из оцепенения, я стала осматривать зал, знатных гостей и мёртвых прислужников. Все культурно попивают и общаются. Даже Луис играет в святую интеллигенцию, не выдавая своих замашек больного на голову извращенца и кутилы. А мясник в толпе аристократов чувствует себя в своей стихии. Стало быть, свой. Окна остаются открытыми, это обнадёживает. Скелеты толпятся за порогом, это угнетает. Там пути к отступлению нет. Ничего, я вырвусь отсюда. Любой ценой. Теперь уж точно!

Я опомнилась, когда лежащая за мной рука цепко обхватила меня за талию и сдёрнула с кресла. Не знаю, как удалось не взвизгнуть.

– Только прошу, Дориан, не увлекайся уж сильно, – взмолился Альваро, безуспешно скрывая ревностную нотку. – Это мой подарок Луису, она очень благотворно на него влияет.

– Можешь быть спокоен, Канно, я не порчу чужие подарки, – сдержанно заверил его лорд, так и держа меня за талию, но словно бы в упор не замечая, и повёл меня к зоне приватного обслуживания. Мне казалось, что у меня вот-вот подогнутся ноги и я позорно распластаюсь по полу.

На ходу Морентон поманил пальцами двух тленных, указал на ширму, те заковыляли к ней, раздвинули перед нами портьеры, закрыли, когда мы вошли, и встали на стрёме.

«Каин… Родненький, ну пожалуйста, явись!», – молила я из последней надежды.

В кабинке размером плюс-минус два на три горели два огарка в канделябре на стене и было ещё темнее, чем в зале и спальне пьяного некрофила. Я разглядела объёмное бархатное кресло неподалёку и такую же кушетку со спинкой. Всё в кричащих красных тонах.

Не успела я опомниться, как оказалась вжатой в стену, с титановой рукой на горле. В глазах резко поплыло, затем прояснилось, являя нависающее надо мной лицо.

– Ну как тебе здесь живётся, Женя? Нашла своё место в нашем мире?

Голос прозвучал почти спокойно, губы изображали лёгкую усмешку, а в прищуренных бордовых глазах со зрачками-точками бушевало адское пламя.

Я не смогла выжать из себя ни слова.

– Почему ты не сказала, что у тебя есть хозяин? – опасно спокойно произнёс вампир, склонив голову набок. – Быть шлюхой в рабстве и удовлетворять некрофилов лучше, чем встать на сторону себе подобных?

Под конец фразы спокойствие изменило ему, и ровный голос чуть не перерос в рык. Размашистый рывок, и меня впечатали в угол так, что качнулась тяжёлая ширма.

Я пискнула и спрятала глаза, когда лицо лорда оказалось в паре сантиметров от моего. Втянув воздух сквозь стиснутые зубы, вампир медленно выдохнул, беря себя в руки. Как же мне повезло иметь дело с воспитанным джентльменом! Если бы он ещё не считал мною стены, держа за горло…

– Неужели так сложно было сказать, кому ты принадлежишь? – выдавил он из себя.

– Так это всё подстроено, – обомлев, шепнула я. – Это вы со своей семейкой упекли меня сюда.

Так вот куда трупы тащили мой гроб! Могла бы и догадаться.

Морентон странно хмыкнул, наклонился ко мне ещё ниже – если это возможно! – почти коснулся носом моей щеки и, сжав сильнее горло, тихо и отрывисто процедил на ухо:

– Ты. Принадлежишь. Мне!.. Поняла?

Я чуть не задохнулась, но совсем не от удушья.

– Да как же до вас не дойдёт-то, нелюди? Человек не вещь, – трясущимся голосом пролепетала я.

– Человек – еда. А ты идёшь со мной, хочешь этого или нет, – провозгласил Морентон и наконец-то убрал руку. Натужно, через силу, как будто больше всего на свете жаждал меня придушить.

Я отлетела от него, как ужаленная, и рвано задышала.

Да что на него нашло? Собственнические чувства к игрушке, случайно попавшей другому мальчику? Кажется, я нужна некромантам куда больше, чем думала, живой или мёртвой. Без разницы, лишь бы не досталась людям.

Держась за горло, я стояла к Морентону спиной и тряслась, как осиновый лист. Ну какой кретин выкачал весь воздух?

– Я… не буду… вам помогать. Ясно? – через силу бормотала я.

– Никто тебя не спрашивает. Мы уходим, – отрезал лорд.

– Чтобы твари вроде Альваро использовали людей как скот… Чтобы они сидели в клетках и кормили вас своей кровью… Человеческий зоопарк? Вы – самые настоящие животные! Нет… Делайте со мной что хотите, лорд Морентон… Но я не хочу иметь с вами ничего общего и никогда не встану на вашу сторону… Вы слышите меня? Никогда.

Слова изверглись из меня, едва проталкиваясь по дубовым связкам. Я неистово дрожала и никак не могла отдышаться, а инстинкт самосохранения вопил, что это, возможно, мои последние слова.

Лорд грубо развернул меня. Ноги на злополучных шпильках подкосились, я упала на кресло и вжалась в спинку. Вампир упёрся руками в подлокотники и опять оказался слишком близко. От этого у меня закружилась голова, а всё, что было на его фоне, смазалось в красную гущу.

– Твой труп будет служить нам долго, – шёпотом сказал Морентон.

– Почему вы такой бледный, милорд? – отстранённо произнесла я, окидывая его взглядом и замечая под глазами лишние тени. – Как будто плохо спите. Даниэль Форс в кошмарах замучил?

Он посмотрел на меня так, что я чуть не проглотила язык. Пронзительным и острым, совершенно безумным, леденящим взглядом. Как одержимый дьяволом.

«Каин. Сука, сволочь, падла, тварь! Даю тебе последний шанс!»

В этот момент в зале раздался оглушительный звон битого стекла, крики и автоматная очередь. Я оттолкнула вампира, подлетела к выходу и распахнула бардовые портьеры.

– Чёрт, так вот как надо было! – ошарашенно выпалила вслух.

Вампиры валились на пол, чтобы не угодить под пули, мёртвые девицы спокойно стояли, пока их дырявили выстрелы, толпы скелетов неслись на штурмующих дом солдат, но два пулемёта быстро превращали их в костяные осколки.

Я торопливо вжалась спиной в стену, чтобы не словить шальную пулю, а Морентон схватил меня за волосы и задрал мне голову.

– Не сегодня, ваше темнейшество, – с усталой улыбкой вздохнула я, и теперь настала его очередь скрипеть зубами.

Грохоты штурма скоро стихли. Раздались шаги и повелительный голос:

– Канно Альваро. Ваша семья обвиняется в незаконном обращении людей в вурдалаков и насильственном поглощении их крови. Именем Ордена «Розы и Револьверы» вы арестованы и будете осуждены по всей строгости закона федерации Роланд.

Я вырвалась из лордовской хватки, потеряв клок волос.

Впереди человек двадцати военных, держащих на мушке лежащих на полу и забитых по углам вампиров, стоял статный мужчина в длинном чёрном пальто и золотистой маске на лице.

– Каин, ну наконец-то! – обронила я.

Он повернул ко мне голову и подобрался, как будто хотел что-то сказать.

– Именем Ордена «Розы и Револьверы»? – послышалось у меня за спиной. Негромко, опасно и так зловеще, что я отпрянула, пропуская вперёд Морентона. Не боясь двух наставленных на него пулемётов, вампир тяжёлой поступью шагал к Каину. – Все розы здесь, вшивый ты предатель. Не смей бесчинствовать, прикрываясь именем, которое дал Ордену Я!

Я нервно прыснула. Бесчинствовать! А милый дедушка Альваро цветочки в саду выращивает и цыпляток разводит.

– За свои злодеяния Морентоны исключены из Ордена и тоже подлежат аресту. – Голосом Каина можно было замораживать огонь. Не ожидала когда-нибудь услышать от этого тихого меланхолика столь властный тон. – Не делай глупостей, Дориан. Сдавайся!

Морентон запрокинул голову и расхохотался. Этим хохотом можно было не то что заморозить огонь – ядро Земли обратить в глыбу льда. Я покрылась мурашками и зябко содрогнулась.

– Ну давай, арестуй, – процедил он, резко прекратив смеяться. И в один миг преодолев несколько метров, схватил за голову солдата с пулемётом и сломал ему шею.

Военные вскинулись, что-то закричали, а Морентон уже исчез из виду, явился в другом месте, взмахнул невесть откуда взявшейся саблей, и по полу покатилась голова. Лорд подхватил выроненные пулемёты, как пластиковые игрушки, и разбил об стены. Всё это произошло буквально за полторы секунды.

Четыре десятка вампиров осмелели и бросились на военных, а их сверхскорость позволила некоторым обойти даже тех, кто успел среагировать и открыть стрельбу. Семь девушек прятались за диванами и креслами. Некоторые испуганно визжали.

Я видела, что Каин бросился за Морентоном и даже оттолкнул его от очередного солдата, чем спас от обезглавливания, но уследить за этими двумя в такой суматохе не могла. Вампиры нападали, кто с холодным оружием, кто с голыми руками, солдаты палили во все стороны, попадая как во врагов, так и в своих. Меня чуть не продырявила очередь, и я, ругнувшись, юркнула назад в приватную кабинку.

– Тупые мужики, мля! Дегенераты!

А потом приглушённый свет в зале ярко вспыхнул. Ни с чем не спутаешь – кто-то устроил поджог. Не успела пискнуть, как пламя охватило портьеры моей кабинки и поползло на ширму. Я отлетела в дальний угол, задержав дыхание, сжала кулак и со всей вурдалачьей дури заехала по дальней стенке, и ширма порвалась, как бумага. Кожа на моей руке тоже, и я вырвалась в зал.

Огонь полыхал на шторах каждого выбитого штурмовиками окна и каждой приватной кабинки, перекидывался на мебель, дым обволакивал зал. Краем глаза я заметила рассыпанные по паркету свечи. Военные перестали бездумно стрелять, вампиры тоже отступили, и в пожарной суете я толком не понимала, где кто.

К чёрту, надо убираться!

Адреналин помог активировать подзабытую сверхскорость, и я выскользнула на улицу из окна, извернувшись так, чтобы не коснуться горящих штор и зубьев разбитого стекла. Наружу выбралась как раз в тот момент, как столп алого пламени заточил кого-то в смертоносное кольцо, едва не задев меня.

– Отойди! – гаркнул Каин, подскакивая ко мне. Мог бы и не орать, я и так сиганула, как ужаленная. – Хватит, Морентон, сдавайся. Ты видел – мы взяли пленных, и их участь теперь зависит от тебя.

В полыхающем тесном кольце стоял вытянутый в струнку лорд, задрав подбородок, до которого тянулся прыгучий язык пламени, и свысока взирая на противника. Оба мужчины потрёпаны боем, волосы Морентона выбиты из хвоста, широкий галстук съехал и болтается, как петля висельника. С Каина слетела маска, и левую половину лица теперь скрывают взлохмаченные чёрные волосы. Но я заметила возле его носа жуткое багровое пятно с прожилками.

Ледяные глаза Морентона хищно сузились. Рубиновый язык пламени прыгнул выше, почти коснулся узкого подбородка, и вампир дёрнулся, отведя взгляд.

– Сдаюсь.

Глава 7

Умывшись освежающей прохладной водой, я растёрла ладонями лицо и стала разглядывать своё отражение в зеркале. Внешность обращённого вурдалака идеальна. Платиновые волосы, гладкая без единой ямочки и прыщика бледная кожа, выразительные коралловые губы, алые зрачки глаз, обрамлённых длинными густыми ресницами. И кожаный ошейник с серебряными цепочками и кулоном-треугольником.

В который раз я пощупала чёрный лоскут, поддела пальцами обеих рук, подёргала. Сидит прочно и как будто бы сопротивляется пальцам. Каин надел его на меня, как ухажёр золотое колье, и кожаные края переплелись под затылком, но ни узлов, ни застёжки или магнитов там не обнаружилось. Технологию контролирующего ошейника мне так никто и не растолковал, а способность вампиров легко рвать или временно деактивировать его вурдалак объяснил тем, что он действует только на обращённых.

Вздохнув, я опустила руки, ещё раз мазнула взглядом по отражению и вышла из ванной в коридор подземелья. Моё расписание в этом замке почти не изменилось, и настало время получить кормёжку.

У запертой двери хранилища донорской крови меня ждала зеленоглазая солдатка с длинной рыжей косой.

– Я уже хотела идти за тобой, – сделала она мне замечание и достала из кармана военных штанов старинный ключ. – Проспала?

– Проспишь тут с этой мертвячкой, – покачала я головой.

Да, несмотря ни на что, Мара до сих пор служит мне, и сегодня в который раз разбудила нас с Серым своим коронным «Пора вставать, Женя». Правда, уже без поучения о построении взвода, потому что к военным я больше не отношусь. Моё предназначение теперь в другом.

Так что военная форма перестала быть обязательной. Теперь я носила одну из одолженных мне сержанткой вполне милых кофточек, свои коротко обрезанные лосины под юбкой и берцы. С женским гардеробом в замке штаба Ордена, как всегда, напряжёнка. И снова прощай платья.

– Да уж, приятного мало, – понимающе сказала Олден, включая свет в комнате, открыла холодильник под камерой видеонаблюдения, достала и протянула мне пакет с донорской кровью. – Но всяко лучше, чем там, где ты была.

Меня передёрнуло.

– Не говори ничего.

– Привыкай и совершенствуйся. Твои способности нужны Ордену и всему нашему миру.

– Знаю.

Я вскрыла пакет и жадно присосалась. Лёгкий дурман помог на минуту забыться, но холодная кровь из упаковки не приносила и половину того удовольствия, что дарит свежая и тёплая, испитая из человеческой шеи с соблазнительно пульсирующей жилкой.

Мне нельзя об этом думать. Теперь главное – заново влиться в новую систему окружающей среды и обучиться подчинению нежити. Правда, без наставника-некроманта придётся сложно.

Как я узнала, после ночи, когда был расстрелян Даниэль Форс, а меня уложили в гроб на регенерацию, у Морентона сорвало крышу. Он поубивал больше десятка слуг в своей башне, а едва сгустились сумерки, натравил на штаб Ордена полчище нежити из первоначальников и химер. К счастью, генерал Валлер предвидела что-то подобное и заранее вызвала вооружённое до зубов подкрепление.

Сотня военных съехались на машинах незадолго до нападения на замок, так что успели подготовиться. Автоматы, пулемёты, гранаты и прочий арсенал помогли подавить осаду замка, а Каину пришлось иметь дело с троицей Морентонов.