Читать онлайн Шалость удалась бесплатно

Глава первая Черное Пальто

– И снова пролетело лето, – начал директор, его голос разнесся сквозь толпу, – и мы собрались здесь, чтобы встретить осень и такой долгожданный День знаний. Первое сентября – это не просто начало учебного года! Это начало нового пути и приближение к заветной мечте. Наши учителя с нетерпением ждут вас в классах…

– Конечно… ну, ну, – пробормотала Августа, поправив рыжие пряди.

Две большие лапы закрыли ей глаза.

– Угадай кто? – дразнил знакомый голос.

– Лев, – сказала она со вздохом, улыбка тронула ее губы, несмотря на попытку показаться раздраженной. Она убрала его руки и повернулась к нему лицом. Его возвышающаяся фигура резко контрастировала с ее миниатюрной.

– Как прошло твое лето, Августа? – спросил Лев, его глаза сверкали восторгом от собственных приключений.

– Эээ… нормально, – ответила она тихо. – А твое?

– Совершенно невероятно! Мы поехали на Байкал, совершили несколько восхождений и сплав и…

– Почему вы опять не слушаете? – упрекнула худенькая девушка, стоявшая рядом со Львом.

– Потому что директор говорит такую новаторскую речь, – съязвила Августа.

– Да, Эмма, ты знаешь, что он произносит одну и ту же речь каждый год. Почему мы должны слушать? – вмешался Лев, приподняв брови в притворном удивлении.

– Это не дает тебе права игнорировать его, – парировала Эмма.

– Успокойся, никто на самом деле не обращает на него внимания. Посмотри вокруг, – сказал Матвей сзади, слегка сгорбившись и наклонившись вперед, чтобы присоединиться к разговору.

– О, Матвей! Я чуть не пропустила, как ты прокрался сюда. Как прошло твое лето? Получилось наиграться?

Августа повернулась к нему, игривая улыбка осветила ее лицо.

– Да, но не до конца, – начал Матвей, его улыбка сменилась задумчивым хмурым выражением. – В июле я тихо играл в своей комнате, не беспокоя ни души. Но затем моя мама заявила, что я слишком много играю, и конфисковала мой компьютер. Она заперла его в своей комнате, выделив мне доступ только три часа в день.

– Молодец, – сухо заметила Эмма, ее глаза все еще были устремлены куда-то в сторону. Она делала вид, что слушает речь.

– Я думала, ты внимательно слушаешь директора, – подразнила Августа, легонько подталкивая Эмму локтем.

– В любом случае,– Матвей продолжил, – моя мама ходит на работу каждый день. Я потратил почти неделю, чтобы понять, как взломать замок на ее двери. Мне удалось поиграть во время, пока она на работе, но я всегда был на взводе, боялся, что она вернется раньше…

– Почему вы четверо не слушаете?– голос прорвался сквозь толпу, строгий и безошибочно узнаваемый.

– Простите, Зоя Петровна, – пробормотали они в один голос, слегка отпрянув.

– Вам лучше обратить внимание на слова нашего директора!

Подавленные, они обратили внимание на крыльцо школы, где стоял Филипп Сергеевич, произнося речь его единственному слушателю – микрофону.

– …И последний вопрос, который я хотел бы затронуть сегодня, касается списывания. Давайте договоримся не обманывать на зачетах и внутренних экзаменах. Хотя вы можете обмануть своих учителей и получить высокие отметки, помните, что впереди вас ждут государственные экзамены. Истина обязательно всплывет, будь то в девятом или одиннадцатом классе. Я думаю, никто из вас не желает столкнуться с несдачей. Да? Не обманывайте себя. Посвятите себя учебе, и ваши усилия обязательно будут вознаграждены! На этом я завершаю свое приветствие. Да начнётся новый учебный год!

С правой стороны крыльца одиннадцатиклассник водрузил на плечи миниатюрную первоклассницу. С пылкой энергией она взмахнула колокольчиком в правой руке, и его пронзительный раскат громом разнесся по двору. Колокольчик резко качнулся, почти оторвавшись, когда мальчик обошел толпу по кругу, вернувшись к крыльцу. Какофонический звон прекратился.

– Слава звездам, я чуть не потерял слух, – проворчал Лев, массируя уши руками.

– Добро пожаловать! – воскликнул Филипп Сергеевич, отступив в сторону и величественным жестом пригласил всех к дверям школы.

– Разбейтесь на пары и маршируйте в школу, – приказала Зоя Петровна своему восьмому классу.

– Да, мэм! Так точно, мэм! – Лев воскликнул и быстро встал в очередь рядом с Августой.

– Что это я слышу? Кажется, ты давненько не оставался после уроков, не так ли?

Зоя Петровна бросила на него взгляд – один из тех взглядов, который в абсолютной тишине повел двадцать учеников к классу номер триста тридцать семь.

Запах свежей краски распространился по коридору, как только Зоя Петровна открыла дверь кабинета. Столы были покрыты новым неровной слоем грязно-синей краски, которая скрыла всю историю напартной живописи.

– Ничто не вечно, – сказала Августа, устраиваясь рядом со Львом, который уже соскребал поверхность стола в надежде найти свои старые рисунки.

– Я нарисую еще раз. Лучше. Это будет шедевр, – пробормотал Лев с решимостью.

– Без сомнения.

Августа подавила смешок.

Зоя Петровна тем временем села за учительский стол, задумчиво сжав пальцы в кулак. – Меня не впечатлило ваше поведение во время собрания. Когда говорит наш директор, вы слушаете.

– Но, Зоя Петровна, я слушал, – воскликнул Лев.

– Он не лжет. Я за него ручаюсь, – вмешалась Августа, подавляя смех. Зоя Петровна пронзительно посмотрела на нее.

– РОМАНОВА, – голос учительницы стал резким, – еще один твой писк, и ты станешь помощником Мещанского в уборке после уроков, – предупредила она, ее гневный взгляд скользнул на Льва.

– Поздравляю, Лев, – прошептала Августа.

Зоя Петровна встала, поставив руки в боки.

– Ваше поведение во время выступления Филиппа Сергеевича недопустимо, – тихо произнесла она. – Я не потерплю такого. Любой даже самый незначительный проступок приведет к общественным работам. Я буду вести специальный блокнот, чтобы следить за вашими оценками, проступками и общим отношением к учебе. Помните, вы больше не дети. Каждому в следующем году необходимо сдать государственный экзамен. Всех, кто будет часто упоминаться в этом блокноте, я представлю в списках на отчисление.

– Думаешь, она серьезно? – вполголоса спросил Лев, его руки дрожа крутили стерку.

– Я не знаю, – прошептала в ответ Августа.

– Я не могу быть отчисленным.

Зоя Петровна снова перевела свой взгляд на Льва.

– Наконец, позвольте всем напомнить, что вы учитесь в школе-интернате. Это значит, что покидать территорию школы без разрешения строго запрещено. Никаких исключений! Несмотря на наше расположение в городе, я ожидаю, что никто не попытается сбежать через забор. Помните, что быстрая поездка домой вполне может превратиться в постоянную.

Как только Зоя Петровна закончила речь и отпустила их, все ученики бросились в свои комнаты. Чемоданы распахивались, раскидывая содержимое в тесных помещениях площадью шесть квадратных метров, быстро превращая их из суровых пустых комнат общежития в персонализированные уголки хаоса. Августа свалилась на кровать, ее не открытый чемодан лежал на верхней полке шкафа.

– Августа, ты пойдешь на ужин? – спросила Эмма, зайдя в ее комнату.

– Нет. Я не голодная. Увидимся завтра, – ответила Августа приглушенно, ее голос едва был слышен за шумом всеобщего переселения.

Дверь тихо закрылась, запирая Августу в ее одиночестве. За окном облака лениво плыли по обрамленному оконными решетками небу, будучи равнодушными свидетелями ее безразличия к происходящему в школе. Августа уткнулась лицом в подушку, мокрую от слез.

Когда утренний свет просочился сквозь шторы, Августа лежала в постели, прижимая телефон к уху.

Да ладно, ты не можешь быть занят круглосуточно.

– Номер, на который вы пытаетесь дозвониться, в настоящее время недоступен. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала, – произнес безличный и холодный механический голос.

– Привет, пап! Я знаю, что ты всегда занят… но почему я все еще здесь? Ты обещал, что это будет только на год. Год прошел. Разве ты не должен был вернуть меня домой, в мою старую школу? Помнишь? Ты помнишь?

Бездушный бип прервал голос Августы, ее мольба растворилась в рыданиях. Она швырнула телефон на кровать, и устройство с приглушенным стуком ударилось об пол, отскочив от подушки.

– Августа! Тук-тук!

Тяжело вздохнув и вытерев слезы она открыла дверь и приветственно обняла Льва, который пришел, чтобы предложить пойти на завтрак вместе. Пока они шли в утренней суете к столовой, он оживленно делился с Эммой своим последним наброском.

Коридор был полон звуками распахивающихся дверей и сонных учеников, шаркающих из своих комнат в сторону главного холла. Впереди в очереди Матвей уже занял им место у узкого входа в столовую.

– Только быстрые добираются до пиршества!– Лев нырнул в шумную толпу.

Августа, Эмма и Матвей направились в след за ним в огромный зал, наполненный ароматом переваренной манной каши и слегка подгоревшего какао. Они нашли Льва уже занявшим свое место, как если бы это был трон, за восьмым длинным столом.

– Первым пришел – первым поел, – пошутил Лев, пододвинув им тарелки с отвоеванной кашей, прежде чем броситься к выдаче напитков. – Сохрани мое место. Я пошел за нашим какао, – объявил он, исчезая в очереди.

Августа отодвинула тарелку подальше, глядя на дымящуюся безвкусную массу. Масло медленно таяло, прокладывая в каше золотые жирные реки.

– Завтрак моей мечты, – пробормотала Августа, проталкивая ложку сквозь губы, ее голос терялся в шуме утренней болтовни.

Вокруг жизнь кипела энергией нового дня. Лев был зациклен на том, чтобы получить двойную порцию какао, Эмма в очередной раз страстно защищала превосходство поэзии над наукой перед скептически настроенным Матвеем. Августа не могла избавится от мыслей, который донимали ее своей цикличностью:

Ты не можешь быть занят круглосуточно… Ты обещал меня забрать… Обещал…

Тридцать минут спустя они поднимались по лестнице на третий этаж.

– Лекция Зои Петровны для начала дня…ммм…кайф, – сказала Августа, нехотя переставляя ноги.

Эмма обогнала ее и встала на пути.

– Я не вижу проблем в ее подходе. Она стремится помочь нам не только сдать экзамены, но и стать людьми.

– Было бы хорошо, если бы стать людьми не было сутью ее урока математики. Я бы хотел услышать уравнения, а не на этические дилеммы, – сказал Матвей, задыхаясь от поднятия по лестнице.

Когда они вошли в кабинет, Зоя Петровна сидела за своим столом, окидывая взглядом каждого входящего

– А где, скажите на милость, потерялся Мещанский? – потребовала она ответа, ударив деревянной указкой по столу.

– Он отбывает Ваше наказание, наводит порядок в столовой, – ответила Августа, небрежно швырнув сумку возле своего стола.

– Почему так долго?

Зоя Петровна подошла к Августе и прищурилась.

– Не могу знать, – ответила Августа резко.

– Шутки шутим? Ну иди повесели нас у доски, – сказала Зоя Петровна с ехидной улыбкой. – Определение.

Она протянула Августе открытый учебник алгебры.

–Тождеством называется равенство, верное при всех допустимых значениях входящих в него переменных, – прочитала вслух Августа.

Не успели эти слова сойти с ее губ, как Зоя Петровна выхватила учебник. – Повтори.

– Тождеством называется равенство, верное при всех допустимых значениях входящих в него переменных, – повторила она, поправляя рукава кофты.

– А что, скажи на милость, такое допустимые значения переменных?

Прежде чем Августа успела ответить, Матвей воскликнул, подпрыгнув на стуле.

– Значения переменных, при которых выражение имеет смысл, называют допустимыми значениями переменных.

Зоя Петровна повернулась к нему.

– Тебя спрашивали? – спросила она с упреком.

– Нет.

Матвей опустил голову и уставился на открытый учебник на столе.

– И что следует сделать, прежде чем что-то сказать?

– Поднять руку, – пробормотал он.

– Громче!

– Поднять руку.

– Совершенно верно, – подтвердила Зоя Петровна с ноткой удовлетворения в голосе.

В этот момент дверь распахнулась, и вошел запыхавшийся Лев.

– Простите за опоздание.

Он прошел к своему столу.

– Почему это мы опаздываем? – Зоя Петровна взвизгнула своим высоким голосом.

– Выполнял свой гражданский долг в столовой.

– Вышел! Выйди и зайди нормально! Как подобает ученику этого заведения, – приказала Зоя Петровна.

Лев подчинился и захлопнул за собой дверь. Несколько мгновений спустя постучал.

Тук-тук

– Кто там? – Августа выкрикнула, усмехнувшись.

– Оба идите к завучу и сообщите, что я бы хотела поговорить с вашими родителями, – медленно произнесла Зоя Петровна ледяным тоном. – В ваше отсутствие мы продолжим. Прохор, можешь ли ты просветить нас, что такое зависимая переменная?

Зоя Петровна подошла к нему и погладила по голове, провожая взглядом Августу и Льва.

Когда они спускались по широкой лестнице на второй этаж, каблуки Лев устрашающе отстукивали каждую ступеньку.

– Мои родители не придут. Они заняты раскрытием прошлого Ближнего Востока. А как насчет твоего отца? – спросил он.

– Я не знаю, – прошептала Августа, сжимая губы.

Лев рванул вперед, преодолев последние пять ступенек одним прыжком. Он не заметил, как Августа обняла себя, сдерживая слезы.

– Мои родители недавно наткнулись на несколько невероятных скелетов, – бессвязно продолжал Лев с неугасающим энтузиазмом. – Они считают, что это Homo ergaster или что-то в этом роде. Не думаю, что им интересно, что у меня в школе. А твой отец… он тоже занят?

– ПОЧЕМУ вы двое не на уроке?– резкий женский голос прозвучал в коридоре второго этажа.

– Это не то, что вы думаете, Варвара Борисовна, – сказал Лев, приближаясь к ней.

– Зоя Петровна послала нас к завучу, – уточнила Августа.

– Да? – произнесла она, прищуривщись с недоверием. – я вас провожу, чтобы вы не заблудились.

Спасибо большое, Варвара Борисовна. Без Вас мы бы точно заблудились.Августа и Лев нехотя проследовали за худой пепельно-белокурой женщиной.

Они сделали несколько шагов и достигли грязно-белой двери с надписью цвета индиго :

215

Завуч

Смирнова Оливия Ивановна

– Стучи, – тихо сказала Августа Льву, улыбнувшись. – Ты же знаешь как это делается?

Варвара Борисовна сама постучала и открыла дверь.

– Зоя Петровна не была бы собой, если бы не нашла способа сделать жизнь каждого из нас интереснее, – сказала она, направляясь к столу. – Отсылать учеников к Вам посреди урока…Что же вы такое натворили?

Варвара Борисовна повернулась к школьникам, стоявшим возле двери. Они пожали плечами.

– Она хотела бы поговорить с нашими родителями вечером, – ответил Лев, уставившись в пол.

– Она просит Вас, Оливия Ивановна, звонить родителям учеников, – ехидно сказала Варвара Борисовна, наклоняясь к Оливии Ивановне.

– Ясно, – последовал ответ от женщины, почти поглощенной горами документов. Вам двоим следует вернуться и подготовиться к следующему уроку.

Как только Августа и Лев потянулись к деревянной ручке и толкнули дверь, в их сторону пролетела фраза.

– Пожалуйста, ведите себя хорошо. Я бы предпочла, чтобы меня больше не беспокоили.

Оливия Ивановна подняла голову и посмотрела на них пронзительным взгляд сквозь хаос на столе.

Оставив дверь слегка приоткрытой, они вышли и встали возле двери, прислушиваясь.

– Она серьезно? – сказала Варвара Борисовна. – Их родители видят их гораздо реже, чем она. Какое влияние они могут оказать на их поведение сейчас?

– Варвара, право, я так же, как и Вы, не думаю, что нужно постоянно дергать родителей, – взмолилась Оливия Ивановна голосом, в котором была смесь усталости и настойчивости, – но нет никакого смысла обсуждать это сейчас. Разве нет класса, который сейчас ждет урока с Вами? Я свяжусь с родителями, если Зоя этого хочет, пусть сама с ними общается.

Когда эхо каблуков Варвары Борисовны приблизилось к двери, Августа и Лев бросились к лестнице и с ловкостью спустились на первый этаж прыгая через ступеньки.

В необычной тишине в крыле общежития они готовились к предстоящему уроку географии. Под пронзительный звон окончания урока они поднялись на четвертый этаж, пробираясь сквозь скопления одноклассников, собравшихся группами вдоль узкого коридора. Эмма и Матвей присоединились к их дуэту, и все вместе они вошли в кабинет, где янтарный свет от осенней листвы пытался проникнуть в окна, но был приглушен суровым, холодным наследием декора давних времен. Синяя краска на стенах контрастировала с теплым светом снаружи, а устаревшие карты цеплялись за поверхности, передавая уходящий шепот истории.

– О чем задумалась? – спросил Лев, ударив Августу по руке. Ее взгляд был сосредоточен на карте часовых поясов, прикрепленной к доске, углы которой удерживались магнитами разных цветов. Она не обратила на него внимания.

– Ей надоела твоя неустанная энергия, кролик-энерджайзер, – сказала Эмма.

– Августа!

Лев потряс ее сзади.

– Ты с ума сошел? – крикнула Августа, вырвавшись и массируя плечи.

– Со мной все в порядке. А что с тобой?

– Ругань не поможет вам, когда дело дойдет до экзаменов, – сказала Эмма, открыв Географию для восьмого класса.

– Ага, Зоя поможет.

Лев выхватил у нее книгу.

Внезапно Августа вскочила со стула и выскользнула из класса.

– Ты куда? Вот-вот прозвенит звонок, – крикнул ей в догонку Лев.

Холодная керамическая плитка женского туалета обжигала ее кожу, когда она прижалась и сползла по стене. Сделав глубокий вдох, она вытащила телефон. В двадцать второй раз за день она набрала номер, и каждым гудком ком отчаяния перекрывал ей горло.

Номер, на который вы пытаетесь дозвониться, недоступен. Пожалуйста, оставьте свое сообщение после звукового сигнала.

– Привет, пап. Это снова я. Зоя Петровна пригласила тебя сегодня в школу, если ты придешь, ты можешь… можешь зайти ко мне? Пожалуйста…

Звонок, прорезавший тишину, предупредил о начале урока. Глубоко вздохнув и сделав пару глотков холодной хлорированной воды из-под крана, Августа слилась с потоком студентов, спешащих обратно в свои кабинеты.

– Молодец, – с оттенком иронии похвалила Эмма Льва, когда они вышли с урока, – тебе удалось промолчать все сорок пять минут.

– Я тоже предпочел, чтобы ты закрыла рот. Хотя бы на 45 минут, – с раздражением сказал Лев.

Посреди шумного узкого коридора третьего этажа без окон между средним и начальным крыльями школы, Августа плюхнулась на пол, возле кабинета следующего урока. Коридор между кабинетами, лишенный естественного света, опирался исключительно на резкое сияние ламп над головой. Там, на полу, среди постоянного потока учеников, переходящих между кабинетами, Августа выбрала для себя момент тишины, короткую передышку, пока они ждали начала урока физики.

Лев опять неугомонно что-то рассказывал, пиная из стороны в сторону свой портфель.

Тьма внезапно поглотила коридор. Оставался только тусклый свет, лившийся из дальнего окна начального крыла. В этот момент в темный коридор ворвались двое мальчиков, смеясь они бежали по направлению к среднему крылу.

С болезненным хлопком они оба упали на пол у ног Августы.

– Лучше учителя, чем ты, Лев, не найти на всем белом свете – упрекнула Августа, протягивая руку, чтобы помочь мальчикам подняться.

Лев легким движением руки нажал на переключатель и вернул свет в коридор, показав застенчивую ухмылку.

– А не надо всякой малышне ходить туда, куда не надо, – крикнул он, вслед убегающим в свое крыло детям.

Когда прозвенел звонок, возвестивший об окончании короткой паузы, Василиса Дмитриевна открыла дверь и пустила их в кабинет. Она начала монотонно рассказывать о Внутренней Энергии, но вскоре лекция утомила ее.

– Как прошли летние каникулы? – внезапно спросила учительница, ее голос смягчился от неподдельного интереса. – Мы с дочерью провели пару недель в Москве. Кто-нибудь из вас ходил на речном трамвайчике по Москве-реке? Это довольно милое занятие. Мне бы хотелось услышать ваши истории, – заключила она, нетерпеливо наклонившись вперед, и ее взгляд остановился на Эмме (которая сидела прямо перед ней).

– Ну, – начала Эмма, явно чувствуя себя неловко в центре внимания, – я была в деревне, где живет моя бабушка…

Пока она говорила, ее взгляд метался между доской и окном. Время от времени она подталкивала своего соседа по парте, призывая его тоже поделиться своим опытом.

– Я теряю здесь время, – пробормотал Матвей, положив голову на открытый учебник.

– Августа, расскажи как ты провела лето?

– Я особо ничего не делала, – тихо сказала Августа. – Прочитала несколько книг, посмотрела несколько фильмов.

– Это звучит очень грустно. Твой отец, должно быть, все лето был занят работой, – предположила Василиса Дмитриевна, слегка наклонив голову.

– Ага.

– А на выходных? Что интересного делали? Куда-то ездили?

Августа кивнула, выдавив из себя улыбку.

– Пару раз мы добрались до парка, – добавила она.

– Какая прелесть! Расскажи нам об этом подробнее, – воскликнула Василиса Дмитриевна, негромко хлопнув.

– Боюсь, это займет слишком много времени. Я бы не хотела отнимать время у других.

Василиса кивнула, передав слово Льву, который тут же начал свой бесконечный рассказ.

Они слушали истории студентов до звонка.

– Почему она всегда уходит от темы урока? – проворчал Матвей, маневрируя между студентами в коридоре.

– А зачем? – спросил Лев, – Мы научимся всему, что нам нужно, из учебника, который переписываем.

– Не переписываем! Наше домашнее задание – написать конспект по теме из учебника, – сказала Эмма.

– Конечно! И наше домашнее задание не звучит как: «Напишите реферат на основе информации с пятой, шестой и седьмой страниц (минимум пятьсот слов) и повторите диаграммы первую, вторую и третью».Это не похоже на копирование прямо из учебника», – гневно сказала Августа.

– Если тебе здесь так не нравится, Августа, зачем оставаться? Почему бы не вернуться в свою старую школу, как ты и хотела в прошлом году?

– Разве это не очевидно? Я не могу уйти из-за друзей, – протороторила Августа, ускорив шаг.

Войдя в класс русского языка и литературы, Эмма сразу присоединилась к группе учеников, собравшихся вокруг Варвары Борисовны, которая сидела за учительским столом. Тем временем Августа и Лев направились к своей четвертой парте в среднем ряду.

– Не бегать в моем классе!

Голос Варвары Борисовны прорезал воздух, ее взгляд остановился на Прохоре, который бросился к своему месту.

Остановившись по ее команде, Прохор вернулся к порогу, стер пот со лба.

– Можно войти? – робко спросил он.

– Можно.

Варвара Борисовна провожала его взглядом до парты.

Звонок на урок не спугнул кучу учеников вокруг Варвары Борисовны, жаждущих новых знаний о поэзии и сложных грамматических правилах.

– Мы можем продолжить на следующей перемене. Мне нужно начать урок, – объявила она, разгоняя своих адептов и закрывая за ними дверь. Неохотно Эмма вернулась на свое место.

– Сегодня мы исследуем роль русского языка в современном мире, – начала Варвара Борисовна, и ее энтузиазм озарил комнату. – Матвей, я бы хотела, чтобы ты на завтра подготовил краткий очерк о вкладе Михаила Васильевича Ломоносова в языкознание. А теперь, пожалуйста, все откройте шестую страницу вашего учебника и выполните упражнение номер четыре. У вас есть десять минут.

В кабинете воцарилась сосредоточенная тишина, прерываемая лишь мягким скрипом ручек и шорохом переворачиваемых страниц учебника. Августа почувствовала на себе тяжелый пристальный взгляд Варвары Борисовны. Она не поднимала головы, не разрешая себе посмотреть на дрессировщика. Размеренные шаги Варвары Борисовны громом отражались в голове. Металлический стук каблуков приближался, заставив её дрожащую руку провести линию через всю страницу.

– Откуда такие каракули? Я думала, ты умеешь писать, Августа.

Варвара Борисовна нависла над ней.

– Я случайно… так получилось… просто… »

– В моем классе нет просто … Ваша письмо – это ваше лицо, – заявила Варвара Борисовна, вырвав испорченную страницу из тетрадки Августы.

Покраснев, Августа придвинула тетрадку ближе и заново перечитала задание, крепче сжимая ручку.

Варвара Борисовна склонилось над Прохором, читая его ответ через плечо.

– И не надо препираться, – сказала она, посмотрев на Августу, обернувшись.

– Я ничего не сказала, – прошептала Августа посмотрев на нее.

– Громко думаешь.

Карандаш в правой руке Августы сломался напополам. Она поспешно выхватила из пенала другой, бросив взгляд на удаляющуюся фигуру Варвары Борисовны.

Едва прозвенел звонок, как Августа выбежала из класса.

– Старая ведьма!

– Знаешь, Эмма ее обожает, – сказал Матвей. Он прислонился к подоконнику напротив кабинета, где они традиционно ждали Эмму, которая всегда подходила к Варваре Борисовне после урока.

– Именно, – добавил Лев. – Она находится под ее влиянием с тех пор, как присоединилась к кружку чтения стихов, которым руководит Варварварвара. Это было задолго до того, как ты присоединилась к нам, Августа. Этого не поменять и Эмма не простит, если ты что-то скажешь про старую ведьму.

Августа улыбнулась.

– Эй, нет ничего плохого в том, чтобы любить поэзию, – сказал Матвей.

– Варвара Борисовна продолжит руководить клубом! – воскликнула Эмма вприпрыжку вылетив из кабинета и заключив Льва в удушающие объятия.

– Какие приятные новости, – сказал Лев, вырываясь из ее объятий. – Тогда, пока я могу еще дышать, предлагаю нам разойтись по кабинетам.

Для уроков английского языка все классы делились на группы не более десяти человек. Лев и Августа, отнесенные к одной группе, вместе направились к назначенному классу.

В кабинете невысокая полная женщина с медными волосами, аккуратно заплетенными в тугой пучок, сосредоточенно поливала свои растения в задней части кабинета. Monstera deliciosa и Ficus benjamina в огромных керамических горшках, гордо стояли на полу, их широкие листья слегка шевелились, когда мимо проходили студенты. Анютины глазки самых разных цветов были разбросаны по всему кабинету: украшали незанятые парты, стояли на подоконниках и располагались на полке на стене за столом учителя, добавляя яркие брызги цвета в учебное пространство.

Августа бросила учебник на первую парту в первом ряду, прямо перед учительским столом и рухнула на стул. Когда Ольга Виленовна прошла к доске, тонкий аромат миндальных духов разлился в воздухе, окутав Августу теплом.

– Ладно, мои дорогуши, пожалуйста, займите свои места, чтобы мы могли начать, – объявила Ольга Виленовна. – Во-первых, поздравляю с началом нового учебного года. Надеюсь, вы все хорошо отдохнули. Во-вторых, у меня есть объявление, – она глубоко вдохнула, – это будет мой последний год преподавания английского языка. Метание между преподаванием английского, русского и литературой сильно меня изматывает, поэтому, начиная со следующего года, я сосредоточусь исключительно на русском языке и литературе…

Класс внезапно ожил в протестном мычании и бормотании. Улыбка исчезла с лица Августы.

– Как же нам тогда учить английский? – крикнул Прохор сзади, откинувшись на стуле и положив руки за голову.

– К следующему году обещают найти нового специалиста.

– Но Вы нам нужны! – выпалила Августа, ее голос дрожал.

– Вы переживете, – мягко заверила их Ольга Виленовна. – В следующем году у вас будет специалист в преподавании английского языка. Она явно сможет дать вам не меньше, а может даже и больше.

Но нам нужна Вы…

Августа сосредоточилась на рисовании кругов в тетради.

– Это несправедливо, – пробормотал Прохор.

– Успокойтесь, – спокойно заявила Ольга Виленовна с твердой решимостью в голосе, подойдя к столу и открыв учебник. – Страница девятая, задание один: «Выбор карьеры». Давайте прочитаем вслух. Августа, начни, пожалуйста.

– The profession has recently been romanticized in American films… – начала Августа, ее голос был едва громче шепота, каждое слово произносилось с трудом, как будто ее язык стал свинцовым.

В конце урока они записали домашнее задание и сложили учебники и тетрадки в рюкзаки. Лев кинулся к выходу, как только прозвенел звонок. Его голос эхом разнесся по коридору.

– Свобода!

Они спустились по лестнице, с нетерпением ожидая обеда, пробираясь сквозь шумную толпу. Вход в столовую был заблокирован голодными учениками, типичная очередь превратилась в хаотичный клубок.

– Давайте смажем их маслом, чтобы легче проскользить! – крикнул кто-то из толпы.

В дверном проеме застряли двое пятиклассников, в результате неудачной попытки протиснуться одновременно в узкий дверной проход.

– Конечно, и, может быть, нам стоит зажечь под ними костер для дополнительной мотивации, – пошутил подросток возле Августы.

– У меня и яблоко есть. Мы можем положить это им в рот, – Лев засмеялся, вынимая яблоко из рюкзака.

Августа почувствовала как ее оттолкнула в сторону твердая рука. Школьный охранник, не испугавшись суматохи, проложил путь сквозь учеников. Достигнув забитого входа, он достал ключ и открыл вторую половину двойных дверей столовой, устранив затор и восстановив подобие порядка в голодной орде.

– Почему эти двери не могут просто оставаться открытыми? – громко спросила Августа, когда они наконец вошли в столовую.

– Потому что, если кто-то застрянет в полностью открытых дверях, мне будет намного сложнее освободить бедолаг, – объяснил охранник.

Он стоял у входа, пока последний студент не протиснулся внутрь, а затем быстро вернул вторую дверь в ее обычное закрытое положение.

– Как вы думаете, они действительно позвонили нашим родителям? – спросила Августа, размазывая по тарелке картофельное пюре.

– Сомневаюсь. По крайней мере, про моих, – ответил Лев. – Твой отец тебе не звонил?

– Нет, – пробормотала Августа.

– Если он слишком занят, чтобы позвонить, скорее всего, он слишком занят, чтобы прийти, даже если они позвонили, – заключил Лев, прежде чем затолкать в рот полную ложку пюре.

Домашняя работа заманила их в ловушку до ужина. Тетради и учебники как цепями приковали их к стульям вокруг уютного стола в общежитии. Этот уголок у окна с круглым столом был их любимым убежищем для учебы не только из-за того, что за ним было практически не слышно к выходок буйных сверстников, но и потому, что он был достаточно большим, чтобы все четверо могли комфортно писать одновременно.

Словно зачарованные, в шесть часов студенты потянулись к столовой на ужин, передвигаясь, как сонная стая. Пройдя через узкий вход, они взяли свои тарелки, на каждой из которых лежала горка вареной гречки, увенчанная тремя сосисками.

– Проснись! Ты опять меня не слушаешь, – пошутил Лев, игриво толкая Августу в плечо. Она пролила кисель на белую рубашку.

– Завтра будет то же самое, – вздохнула она, доставая из кармана спиртовые салфетки, чтобы промокнуть рубашку, руки и подбородок. – Проснуться, поучиться, поесть, поучиться, поспать и повторить. Жизнь утекает сквозь пальцы, как вода.

Проснуться, поучиться, поесть, поучиться, поспать и повторить…

После ужина они рухнули обратно на деревянные стулья вокруг круглого стола. В тишине пустынного коридора общежития стопки домашних заданий таяли с каждой минутой.

– Матвей, я правда не знаю, – сказала Эмма после третьего вопроса по русскому языку.

– Что ты написала?

Матвей вытянул шею, стараясь разобрать ее убористый почерк.

– Пока ничего. Я пока пропустила это задание.

– Почему ты смотришь на меня? – спросила Августа, поймав его взгляд на себе. – Я поставила на угад.

– Я как она, – быстро сказал Лев.

Матвей прижалась лбом к учебнику.

– Ты не думала спросить Ольгу Виленовну? Она тебе точно скажет, – предложил Лев, посмотрев на Августу.

– Какой смысл всего лишь в одном упражнении? Не думаю, что стоит беспокоить ее, – возразила Августа. – Просто спишите из ответов, если хотите получить пятерку.

– Я хочу понять, – пробормотал Матвей.

– Тогда подожди, пока Эмма закончит .

– Она может понять не правильно, – сказал Матвей и в отчаянии начал биться лбом об стол.

– Спроси у Варвары Борисовны завтра.

– Нееее, она меня пугает.

Матвей продолжал делать вмятину в столе.

– Послушай, Матвей, если она уже ушла, ты не можешь продолжать ныть из-за этого, – сказала Августа, взяла учебник и, поднявшись со своего места, ушла.

Когда она поднялась по лестнице, ее сердце екнуло при виде фигуры в длинном черном пальто впереди.

– Папа? – крикнула она, догоняя его на втором этаже.

– Прости, что не перезвонил. Я был занят, – холодно ответил он, не посмотрев на нее, неуклонно направляясь к учительской.

– Ты обещал, что в следующем году, а сейчас уже следующий год, ты вернешь меня домой. Помнить? – спросила Августа, говоря на бегу, пытаясь успеть за ним.

– О, да, – он сделал паузу, глубоко вздохнув, – послушай, я думаю, тебе лучше остаться здесь. И пожалуйста, приложи все усилия, чтобы мне больше не пришлось выслушивать Зою Петровну.

Петр вошел в учительскую, не плотно захлопнув за собой дверь.

Августа швырнула книгу в стену. Слезы катились по ее лицу, она плюхнулась рядом с приоткрытой дверью учительской.

– Петр, я так рада, что Вы пришли, – раздался голос Зои Петровны.

– Добрый вечер, Зоя Петровна, – сказал уставший Петр.

– Я хотела обсудить Августу. Она становится неуправляемой и грубой. Ее друг, Лев – тащит ее за собой.

– За собой куда? Я думал, у Вас приличная школа.

– Да, но…

– Зоя Петровна, я рассчитываю на Ваше понимание… Если бы я хотел заниматься воспитанием Августы сам, я бы не отдал ее в эту школу.

– Такое поведение и неповиновение может поставить под угрозу ее экзамены.

– Я считаю, что у Вас достаточно педагогического опыта, чтобы направить ее… на правильный путь.

– Но она Ваша дочь, – прошептала Зоя Петровна, обескураженно.

Петр ухмыльнулся.

– Она вся Ваша, Зоя Петровна. Я доверяю Вам ее образование и будущее.

Дверь распахнулась. И хмурый мужчина в черном пальто направился к лестнице, не заметив Августу.

– Пока, пап, – прошептала Августа, сидя на полу, но он лишь холодно взглянул на нее, прежде чем исчезнуть, спускаясь вниз по лестнице.

Августа взяла с пола учебник и встала, слушая бормотание Зои Петровны через приоткрытую дверь. Свет, сиявший из-под двери Ольги Виленовны, говорил о том, что она еще в школе. Августа стояла перед дверью с поднятым кулаком, готовая постучать. Соленые слезы холодили ее горящие щеки.

Она сбежала вниз по лестнице, но не смогла найти там Петра.

Не закончив упражнение по русскому языку, она пошла в свою комнату.

– Она уже ушла, – сказала Августа, проходя мимо своих друзей, бросив учебник на круглый стол. – Я, пожалуй, пойду спать.

Глава вторая Идея

– Кто мне скажет, что такое выпуклый многоугольник? – спросила Зоя Петровна, прищурившись и посмотрев на каждого ученика. – Романова!

Августа не обратила не нее внимания, выжидая момент, когда Зоя Петровна разозлится. Лев наступил ей на ногу под столом.

– Что?! – крикнула Августа.

Лев кивнул в сторону учителя.

– Чем я могу помочь? – спросила Августа, посмотрев на Зою Петровну.

– Ты с нами, Августа? Или витаешь в своих мыслях?

– Ага.

– Во-первых, – голос Зои Петровны стал выше, – ученики должны вставать во время ответа с учителем…

Августа поднялась.

– Во-вторых, можем ли мы все услышать столь блестящие мысли, которые отвлекают тебя от учебы?

– Не вижу причин говорить нет, – выпалила Августа. – Во-первых, у меня нет желания изучать геометрию. Во-вторых, я думаю о разговоре с отцом.

– Очевидно, этот разговор на тебя никак не повлиял, – пропищала Зоя Петровна.

– Видимо, я неисправима!

Зоя Петровна, казалось, опешила. Ее глаза были прикованы к Августе, руки за спиной сжимали запястья.

– Что такое выпуклый многоугольник? – повторила Зоя Петровна.

– Я не знаю, – спокойно ответила Августа.

– КТО ДОЛЖЕН ЗНАТЬ, АВГУСТА?

Несколько студентов подняли руки. Зоя Петровна указала пальцем на Матвея.

Матвей встал.

– Выпуклый многоугольник определяется как многоугольник, все внутренние углы которого меньше 180°. Это означает, что все вершины многоугольника будут направлены наружу, в сторону от внутренней части фигуры. Линия, проведенная через выпуклый многоугольник, пересечет многоугольник ровно дважды и разделит многоугольник на две части. Все диагонали выпуклого многоугольника целиком лежат внутри многоугольника.

– Слушай, Августа. Вот так надо отвечать. Что ты собираешься делать на контрольной?

– Спишу у Матвея, – пробормотала Августа.

Зоя Петровна ударила по столу указкой и встала.

– ЧТО ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ НА ГОСУДАРСТВЕННОМ ЭКЗАМЕНЕ В СЛЕДУЮЩЕМ ГОДУ? ПОЗОРИТЬ СВОЙ КЛАСС? МЕНЯ? НАШУ ШКОЛУ?

Зоя Петровна глубоко вздохнула и закрыла глаза. Семь тихих секунд показались вечностью. – На ЕГЭ списать не получится! Списывание чьих-либо ответов сейчас помешает получить высокие баллы на экзамене.

Она села на свой неустойчивый стул, который скрипел.

– И еще кое что, – Зоя Петровна осмотрела весь класс, – все учителя видят, как вы списываете, но некоторые почему-то допускают. Я не буду больше вам потакать. Каждое списывание будет наказываться соответствующей отметкой.

– Больше? – огрызнулась Августа. – Вы были одной из некоторых?

– УБИРАЙСЯ!

Августа выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью. Она дотащила ноги до четвертого этажа.

– Ты узнал рецепт пирога?

– Я подожду эссе до следующей пятницы.

– Ты не мог бы читать тише?

– Таким образом, вы получите углекислый газ, а не угарный.

Коридоры были наполнены криками, шепотом и шуршанием тетрадок.

Августа скатилась по перилам лестницы и направилась в крыло начальной школы. Детский смех доносился из-за закрытых дверей кабинетов.

Обойдя все этажи, она вернулась во взрослое крыло. Холодные бело-голубые стены с уродливыми треугольниками и прямоугольниками не отвлекали Августу от чтения учебника, пока она ждала Льва, чтобы вместе пойти на урок английского языка.

– Что с ней не так? – спросила Августа, когда к ней улыбаясь подошли Лев, Эмма и Матвей.

– Она просто задала тебе вопрос, – ответила Эмма. – Ничего необычного.

– Тогда я просто ответила.

Августа скрестила руки на груди.

– Почему ты ушла? – спросил Матвей.

Эмма потянула его за руку, указывая на часы.

– Чтобы ты спросил, – крикнула им в спину Августа.

Ольга Виленовна открыла дверь в кабинет и вышла из класса, провожая учеников, которые только что закончили у нее занятие.

Августа перестала говорить и присела, чтобы перезавязать идеально завязанные шнурки. Она смотрела в пол, не поднимая голову.

– Можете заходить, – сказала Ольга Виленовна и вернулась к своему столу, оставив дверь открытой.

– Кстати, Зоя Петровна дала тебе домашнее задание, – сказал Лев, наклонившись к ней.

– Да? Все, что вы делали на уроке, плюс ваше домашнее задание? – прошептала Августа.

– Не совсем. На этот раз она дала тебе все задания в параграфе Многоугольники.

Августа достала учебник Геометрии.

– Двадцать два задания?! Она швырнула книгу на подоконник.

– Да… и еще кое-что…

– Что еще?

– Она хочет увидеть твою тетрадку со всеми заданиями к шести вечера.

Августа взглянула на Ольгу Виленовну, которая сидела за учительским столом и проверяла стопку тетрадей.

– Простите, – пробормотала Августа и пошла к лестнице.

– Куда ты идешь? – крикнул Лев сквозь шум звонка на урок.

– Геометрия, – крикнула она в ответ. – Как будто тебя заботит, – прошептала она.

Августа пробралась сквозь опоздавших на занятия учеников на третий этаж. Голос Зои Петровны был отчетливо слышен через закрытую дверь.

– Вы ничего не знаете о логарифмах! Следует уделять больше времени домашней работе. Математика является неотъемлемой частью жизни!

Августа вошла в библиотеку на противоположной стороне.

Библиотекарша поднялась, как только увидела ее.

– Почему ты не на уроке? – спросила она.

– Елена Сергеевна, вы же меня не прогоните?

Елена Сергеевна покачала головой, слегка нахмурившись.

Августа на цыпочках пробралась между шкафами и села на старый диван у окна. На столике перед ней небрежно лежали две забытые книги.

– Куда положить эти книги? – спросила Августа.

– На мой стол. Я позже разберусь.

Она заправила локон за ухо, разбирая бумаги.

– Ты уверена, что не хочешь пойти на урок? – спросила она, не отрываясь от бумаг.

– Я бы пошла, но мне нужно прямо сейчас закончить задание для Зои.

– Петровны. Зои Петровны, – сказала Елена Сергеевна, перебирая книги на верхней полке.

Августа молча открыла учебник и просмотрела задания.

– Удачи! – тихо сказала Елена Сергеевна..

Упражнение первое. Найдите катет прямоугольного треугольника, лежащего под углом 60°, если гипотенуза равна …

Упражнение второе. Найдите сторону и площадь равнобедренного треугольника, если основание равно 12 см, а высота, проведенная к основанию, 8 см…

Августа уронила ручку, которую вращала, пока читала.

К моменту звонка в ее тетрадке были записаны три задания из двадцати двух. Четвертый она прочитала несколько раз, закрыла учебник и бросила его в школьную сумку .

– До свидания, Елена Сергеевна, – сказала она.

– Я знал, что ты придешь, – сказал Лев, встретив ее возле класса русского языка на втором этаже.

– Я не могу пропустить доклад Матвея, сказала она, смеясь и закусив нижнюю губу.

Ольга Виленовна стояла у подоконника, глядя на Августу. Августа сделала вид, что не видит ее и проскользнула в кабинет.

Дрожащим голосом Матвей рассказывал, подготовленный доклад, каждые три секунды подглядывая в свои записи.

– Садись. Хорошо, – сказала Варвара Борисовна прервав его посреди речи.

– Ты молодец, – беззвучно сказала Августа.

– Откройте тетради и выполните упражнения с третьего по пятый. В конце урока мы их обсудим, – сказала Варвара Борисовна.

Синие чернила потекли по белой бумаге, старательно выводя аккуратные буквы. Варвара Борисовна ходила между рядами, накинув на плечи сползающую шаль.

– Осталось пять минут. Я вижу, что никто из вас не выполнил и половины. Боюсь, у меня нет другого выбора, кроме как продолжить урок русского языка вместо литературы. Разумеется перемены у вас тоже не будет.

Несколько листов бумаги полетели в мусорное ведро.

– Перепиши, с такой же любовью, как ты наносишь макияж, Женя. Еще раз повторяю, что ваша тетрадка – это ваше лицо. Или даже душа, – сказала Варвара Борисовна, закутавшись в шаль.

Августа не взглянула на нее, сосредоточившись на задании.

– Я устал, – прошептал Лев, волоча ноги из класса после урока.

– Мы сделали так много. Мы многому научились, – восторженно сказала Эмма, обходя его.

– Я, пожалуй, не пойду на ОБЖ, – сказала Августа. – Мне надо доделать задание для Зои.

– Если бы ты вела себя нормально, то у тебя не было бы так много заданий от Зои Петровны, – возразила Эмма. – Пропускать одни занятия, чтобы закрыть другие? Ты думаешь, это нормально?

– Эмма! Хватит, – сказал Матвей. – А на историю пойдешь?

– Я забыла… Я забыла… Я забыла, что у нас сегодня семь уроков. Я постараюсь успеть.

– И все же…

– Эмма, если хочешь помочь, дай свою тетрадку, а не душни!

Эмма не шевельнулась.

– Увидимся позже.

Августа побежала в библиотеку, чтобы спрятаться от всех в тихом и уютном месте.

Она села у окна. Солнце ласкало ее щеки. Она прочитала задание несколько раз, но слова не образовывали предложения, смысл ускользал от нее.

Какая же мягкая ручка… Но чернила слишком светлые… Надо поменять… Августа!Сконцентрируйся на задаче…

Основание треугольника… Мне придется остаться тут… И учиться тут… Возможно больше, чем год… Возможно я никогда не вернусь… Мне придется остаться тут… среди людей, которые мне не нравятся… среди людей, которым не нравлюсь я. Какой во всем этом смысл?

Основание треугольника… Зоя, возможно, отстанет от меня, если я сделаю то, что она говорит. Возможно, так будет лучше. Здесь… Основание треугольника… Здесь нет ничего лучше…

Она прижала холодные руки к лицу.

Я застряла здесь на четыре года… здесь… на бесконечность. Мне нужно сделать что-нибудь… Мне нужно отвлечение, развлечение, цель…

Время отражалось синими чернилами на бумаге. Августа писала и зачеркивала, искала в Интернете и вырывала испорченные листы.

.

Прозвенел звонок. Августа посмотрела на часы.

Седьмой урок начнется через пять минут…

Августа бросила свои вещи в рюкзак и побежала на четвертый этаж.

– Спасибо, Елена Сергеевна. До свидания, – сказала Августа, уходя.

– Матвей, не ты ли говорил, что твои родители запирали компьютер, но ты смог пробраться в комнату? – шепотом спросила Августа, пока Эмма и Лев спорили о проблеме людей как о социальных животных.

– Да, а какая разница?

– А ты научился открывать все двери или только одну?

– Это зависит от двери. Что случилось-то?

– Просто есть идея как раскрасить наши будни, – Августа сказала с улыбкой. – Вечером расскажу подробнее.

– Мне не нравятся идеи, которые предполагают открывать двери.

Августа ухмыльнулась, прижав указательный палец к губам.

Они вошли в открытую дверь кабинета истории.

– Я очень рада видеть всех снова, – сказала Ирина Макаровна. – Как прошло ваше лето?

– Я совсем не отдохнул, – возмутился Прохор.

– Какая жаль! Тебе придется найти возможность совмещать отдых и учебу.

Она подошла к полке и взяла учебник История России для восьмого класса.

– Перед летом мы договорились, что вы прочтете о России первой половины девятнадцатого века. Кто может кратко рассказать, что там было?

– Это было трудное время, – сказал Лев.

Ирина Макаровна улыбнулась.

– Это можно сказать о любом периоде. Что-нибудь конкретное? Она провела на доске горизонтальную линию и на одном конце написала 1800, а на другом – 1850.

– Царствование Александра I до 1825 года…

– А потом Николай I до 1855 года…

– Война с Наполеоном в 1812 году…

Класс погрузился в неконтролируемые выкрики. Ирина Марковна улавливала каждое слово, сказанное учениками, и отвечала на него тихо, но слышно. Ей не только удалось поставить все озвученные даты, но и объяснить причины произошедших событий.

Августа была частью хаоса, вместе с Львом, спешно переворачивая страницы в поисках необходимой информации и, как только находили что-то стоящее, тут же выкрикивали.

– Ты что-то собиралась нам рассказать? – спросил Матвей после занятий.

– Давай поговорим после ужина. Мне нужно доделать геометрию.

– Я могу помочь?

– Если у тебя есть время?

Они сидели вместе за круглым столом в общежитии, окруженные горшечными растениями, пока Лев и Эмма, закрывшись в своих комнатах дулись друг на друга из-за разных взглядов.

– Неужели мы доделали? Спасибо.

Августа бросила свою любимую ручку в пенал. – И у нас есть тридцать минут на отдых перед ужином.

– Нет у нас минут на отдых. Тут ошибки в третьем упражнении. Посмотри на это.

Матвей указал на ее каракули.

– Как же я люблю геометрию, – воскликнула Августа, доставая ручку.

– Пошли уже на ужин,– сказал Лев, опершись на плечи Матвея. – Едаааа.

– Уже шесть?

Августа вскочила со стула. – Мне нужно к Зое.

Она свернула тетрадку и положила ее в задний карман.

– Ты ничего сегодня не ела,– крикнул ей в след Матвей.

– Я успею. Зоя не будет меня держать час.

Августа поднялась по лестнице. Она ускорила шаг и начала считать ступеньки, опустив глаза, заметив Ольгу Виленовну.

– Привет, Августа, – сказала Ольга Виленовна, проходя мимо.

– Ольга Виленовна, я могу объяснить, почему меня не было, – поспешно протараторила Августа.

Ольга Виленовна не остановилась. Она не ответила и не посмотрела на нее, продолжая свой путь.

Августа подняла голову , не позволяя слезам течь по щекам. Она сделала глубокий вздох, прежде чем постучать в дверь.

– Зоя Петровна, можно войти?

– Ты? Конечно.

Она положила свою тетрадь перед Зоей Петровной на учительский стол.

– Мне жаль, что так получилось. Я обещаю, что такого больше не повториться. Думаю, я бы справилась с заданиями лучше, если бы присутствовала на вашем уроке.

Зоя Петровна подняла глаза. Ее ухмылка сменилась беспокойством.

Должно быть, она увидела следы слез…

– Никто не идеален. Если будешь учиться усерднее, ты сдашь экзамены. Я в этом уверена. Иди, Августа. Приятного аппетита.

Августа кивнула и вышла, но не побежала в столовую. Вместо этого она остановилась на втором этаже и дошла до кабинета двести шестнадцать.

Я прогуляла единственный урок, которое мне нравиться в этой тюрьме. Она прошла мимо… Она поздоровалась со мной и все же прошла мимо. Она даже не повернула головы…

Августа оперлась спиной на закрытую дверь и сползла на пол. Ее замерзшие руки под коленями напоминали неплавкие кубики льда в кипящей воде. План пожарной безопасности на противоположной стене рядом с доской объявлений был наклонен. Она встала и подошла ближе. С утра ничего не изменилось: расписание и информация об экзаменах, черно-белые картинки о безопасном купании летом, красных стрелки на плане безопасности.

– Августа, где ты была? – спросил Матвей, сидя между Львом и Эммой за круглым столом. – Ты пропустила ужин.

– Ничего страшного.

Августа приложила все усилия, чтобы улыбнуться.

– Ты плакала? – спросил Матвей.

– Конечно, нет! Что-то попало мне в глаз!

– Скажи правду. Что тебе сказала Зоя? – спросил Лев.

– Что мне нужно учиться усерднее. Ты в ней сомневался? Думаешь она могла сказать что-то другое?

Августа открыла свою комнату.

– Разве ты не хотела нам что-то рассказать?

– Вообще-то…– задумчиво сказала она, закрывая дверь и подходя к ним. – А как насчет школьных дверей? Сможешь ли ты открыть их? Августа села, перевернув стул и облокотившись на спинку.

– Да, но зачем мне это делать?

– Это может быть весело.

Они перебрались в комнату Августы, стараясь не привлекать внимание резвящихся школьников.

– Не вовлекайте меня в свои глупые игры, – возмутилась Эмма, услышав ее идею.

– Тише! – сказал Матвей.

– Они вас тут же вычислят!

– Я так не думаю. Это может сделать кто угодно. У них есть что? Триста учеников, и каждый может быть замешан?

Лев скрестил руки на груди.

– Хоть я и согласен со Львом, я не вижу, что во всем этом интересного, – сказал Матвей.

– Может быть, ты прав, и в этом нет ничего интересного. Но я устала от рутины. Мы каждый день в четырех стенах. По крайней мере, это что-то новое. Что-то другое, – Августа пыталась их уговорить.

– Мы не в четырех стенах. Если хочешь, можешь выйти на улицу.

– Да, до забора.

Августа ухмыльнулась.

– Куда и зачем тебе нужно идти?

– Никуда, – прошептала она, опустив плечи.

– Мне нравится эта идея! – сказал Лев.

– Я тоже не против, – промямлил Матвей, – но давайте обсудим это завтра?

Они оставили Августу одну в ее четырех стенах. Ее комната погрузилось во тьму, освещенная только уличным фонарем. Металлические прутья отражали свет прямо ей в лицо. Она легла, закрыла глаза и сосчитала до десяти. Не заснув, она сосчитала еще раз. И опять…

– Так что вы думаете? – спросила Августа, выплевывая творожную запеканку обратно на тарелку.

– О чем? – спросил Лев, пережевывая.

– Идея, которую я вчера рассказала.

– Я в деле, – ответил Лев.

Матвей потягивал какао темно-коричневого цвета. Молочная пенка опустилась, извиваясь змеей.

– Я не думаю, что это хорошая идея, – повторила Эмма.

– Я тоже в деле, – робко сказал Матвей.

Лев потряс Эмму за плечи.

– Я думаю, мы должны быть вместе. Все или никто.

– Тогда никто, – возразила Эмма.

– Неверный ответ. Все вместе. Включая тебя. Единогласно!

Он ударил ладонью по столу.

– Ни в коем случае, – возмутилась Эмма, опустив голову.

Лев обнял ее.

– Я так рад, что ты с нами. Какой план?

– Сначала нам нужно нарисовать план школы. На каждом этаже есть планы пожарной безопасности. Можем перерисовать оттуда.

Августа протиснулась в узкий дверной проем.

– Я не представляла себе наши выходные такими, – простонала Эмма.

– Да, ты собиралась делать домашнее задание. Опять и опять. Уже не могу на это смотреть, – сказал Лев.

В холле они разделились: Лев и Августа направились во взрослое крыло, а Матвей и Эмма направились в крыло начальной школы.

– Круто, – сказал Лев после того, как Августа собрала все вместе и показала им финальный план.

– Еще раз, что тут крутое? Вы хотите пробраться в случайный класс посреди ночи и украсть какую-нибудь вещь… затем пойти в другой класс и оставить эту вещь там, – сказала Эмма, покосившись на них.

– Так и есть, – сказал Матвей.

– Почему это весело?

– Все , кроме домашней работы – это весело! – крикнул Лев.

Августа шикнула на него.

– Прости, – прошептал он.

– Тогда, если все ясно, мы готовы идти, – сказала Августа.

– Подождите. У меня есть предложение, – сказал Лев. – Я хочу оставлять части своей картины, которую я показывал Тамаре Ивановне.

– При чем тут наш учитель ИЗО?

– Она испортила мне годовую отметку! Разве ты не помнишь? Она сказала мне, что у меня нет таланта. Посредственность.

– Шшш!

– Какое отношение это имеет к этому дурацкому плану? – спросила Эмма.

– Я хочу посмотреть, узнает ли она мою работу. Работа бездарностей не запоминается.

– Ты хочешь, чтобы она тебя узнала или нет? – спросила Августа.

– Ты права. Мы не должны спалиться. Я нарисую новую картину, которая объединит все мои работы.

Глаза Льва загорелись.

– Вы все сумасшедшие, – сказала Эмма.

– Ладно, – сказала Августа, глубоко вздохнув. – Рисуй, если хочешь. И давайте спланируем, с чего начнем.

– Просто безумие.

Эмма закрыла глаза и опустилась на деревянный стул.

После полуночи все стихло; у детей кончился запас энергии, подростки доделали домашние задания и приготовились к получению удовлетворительных отметок. Общежитие наполнялось храпом за тонкими стенами.

Четверка на цыпочках дошла до главного зала, еле дыша, считая ступеньки.

– В любом случае, мы делаем что-то странное, – сказала Эмма. Ее голос эхом разнесся по пустынному коридору третьего этажа.

– Никто нас не увидит, если ты не будешь орать, – прошептала Августа. – Просто идите на свою позицию и внимательно следите за школьными охранниками.

– Я никогда не видел, чтобы они покидали свои места и делали обход, – сказал Лев.

– Это не значит, что они не могут этого сделать, – прошептала Августа.

Матвей присел на корточки возле двери библиотеки.

– Хм! Миссия выполнена!

Матвей одержал победу над дверным замком.

Дверь библиотеки была открыта. Лунный свет осветил недовольное лицо Эммы. Она направилась в женский туалет неподалеку, чтобы просматривать коридор через замочную скважину.

– Итак, что ты собираешься взять? – спросил Матвей, закрывая за собой дверь.

– Портрет Пушкина.

Августа посмотрела на высокого Льва.

– Ладно.

Лев подошел к стене, встал на цыпочки и снял портрет со стены. Он отдал его Августе и вытащил из кармана небольшой цветной листок бумаги размером в один сантиметр.

– Хорошо, мы можем идти, – сказал Лев, осторожно положив бумагу на стол Елены Сергеевны.

Матвей проверил свой телефон.

– Эмма говорит, что все хорошо. Мы можем идти.

– Это было весело, не так ли? – спросила Августа на следующее утро, попивая горький черный чай.

– Нет, – сказала Эмма, всматриваясь в противоположную стену.

– Мне понравилось, – сказал Матвей. – Мы что-то делаем, и никто об этом не знает. Я чувствую себя частью тайной группы.

Он осмотрелся. Пятиклассник сильно укусил своего одноклассника. Началась драка. Старшеклассники побежали их разнимать.

– Но, – продолжил Матвей, – твои пасхалки могут все испортить, Лев.

– Нет. Нет, мои пасхалки ничего не испортят,– крикнул Лев. – Это кастомная картина. Даже если они догадаются ее собрать, они не поймут, кто это нарисовал.

– Как ты можешь быть в этом так уверен? – спросила Августа.

– Потому что она не помнит!

– ХОРОШО! У меня нет желания проводить этот прекрасный дождливый день в спорах.

Августа прервала Льва.

– Ты права, – согласился Матвей. – Давайте прогуляемся?

Лев прыгнул в ближайшую лужу, как только они переступили порог школы.

– Ты не просто сумасшедший, ты – безумная свинья.

Эмма открыла зонтик. Она просчитывала каждый шаг, не позволяя туфлям промокнуть.

Августа шла, закрыв глаза. Охлаждающие капли дождя скользили по ее лицу, впитываясь в одежду.

Они пробирались к беседке на детской площадке сквозь грязь. Матвей снял свитер и выжал его .

– Спасибо, что рядом со мной. Мои туфли были недостаточно мокрыми, – сказала Августа.

– Прости.

– Я не промокла, – сказала Эмма, задрав нос. – Пойдем дальше?

– Можно.

Августа пожала плечами.

Металлический забор преградил им путь. Школьная граница.

Ни один ученик, не должен выходить за забор без разрешения…

Августа прижалась к холодному забору.

Я никогда отсюда не выйду…

– Не обнимайте холодную железяку, – крикнул Матвей. – Ты можешь заболеть.

Он оттолкнул ее.

– Может уже пойдем? – спросила Эмма.

Капли дождя стучали по их плечам. Эмма усмехнулась под зонтиком, когда Лев споткнулся и упал в лужу.

– Вы выходили на улицу? – спросил Прохор, наткнувшись на них у двери общежития. – Кто после тебя будет мыть коридор?

– Ты! – сказал Лев, проходя мимо.

Прохор поймал его за мокрый рукав и притянул к себе, занеся кулак. Лев усмехнулся.

– И что ты будешь делать?

– Я что-нибудь придумаю, – сказал Прохор, опустив кулак и отпустив рукав Льва.

После душа Августа закинула кучу грязной одежды в угол своей комнаты и упала на кровать, свернувшись в клубок.

Я сделала что-то… Поставила цель… Мне есть чего ожидать … Что-то скрытое от всех. Только мой… наш. И все же я застряла здесь в…

– Августа! Ты собираешься ужинать? – спросила Эмма, входя в комнату.

– Что? Ты спишь?

Она стянула одеяло.

– Нет, я нет! Что ты делаешь?

Августа вырвала одеяло из рук захватчика.

– Я постучала. Мы тебя ждем. Ты идешь?

– Хорошо. Я иду. Я буду в столовой через минуту.

Эмма вышла.

Пушкин смотрел, как Августа расчесывает волосы, его черные глаза следили за ее каждым движением.

Она перевернула портрет, позволив бессмертному писателю найти красоту в небольшом кусочке стены.

Прохор закрыл собой узкий проход в столовую.

– Кто не успел, тот опоздал.

Августа оттолкнула его.

– Прости, – сказала Августа.

Прохор смотрел им вслед.

– Что этот придурок имел в виду?

Августа нахмурила брови, подходя к столу восьмого класса.

– Видимо это, – пробормотал Лев, осматривая стол.

На столе не было тарелок.

– Я пытался сохранить порцию для вас. Но он мне не позволил, – сказал Матвей. – Прохор сказал, что его дежурство заканчивается, и он хочет собрать всю посуду ко времени.

– Ничего страшного.

Августа заставила себя улыбнуться.

– Ты уверена?

– Я в порядке. Пойдем делать домашку. Кто со мной?– радостно сказала Августа и двинулась к выходу.

– Августа… э-э… ну, мы все сделали, пока ты была в своей комнате, – сообщила Эмма.

– Почему вы меня не позвали?

– Я помогу тебе с заданиями, – сказал Матвей, подбежав к ней.

– Все хорошо, я разберусь сама.

Им просто все равно… Они даже не подумали позвать меня…

Августа просидела за круглым столом до полуночи, закинув руки за голову. В одной тетради слева от нее было указано количество предметов, которые она еще не успела сделать.

– Привет, Августа.

Лев похлопал ее по плечу. – Мы собираемся… собираемся…то, что мы хотели делать?

– Который сейчас час?

Она подняла голову и оглядела пустынный коридор.

– Час ночи.

– Конечно, мы идем.

Лев принес портрет из комнаты Августы. При тусклом освещении, казалось, что Пушкин отвел глаза.

Они поспешили в главный зал.

– Через крыло начальных классов будет быстрее, – сказала Эмма.

Желто-коричневый пол второго этажа отражал их освещенные луной глаза. Матвей долго не мог открыть кабинет музыки.

– Наконец-то,– сказала Августа, когда Матвей распахнул перед ней дверь. – Лев, замени портрет Римского-Корсакова на Пушкина. Посмотрим, когда она заметит изменения.

– Я бы не заметил. Он идеально подходит, – сказал Лев, пряча композитора за фортепиано.

Эмма написала.

Вы готовы выходить?

Лев положил свой драгоценный листочек бумаги на учительский стол, а Августа достала с верхней полки баян.

Да. Мы можем выходить?

Да.

– Ни в коем случае, – сказала Эмма, увидев баян, – Они точно заметят пропажу этой штуки. И как только они заметят, они пройдутся по всем комнатам общежития и найдут его. Твоя шутка закончится, не успев начаться.

– Не люблю с ней соглашаться, но она права, – сказал Лев.

– Тогда давайте сейчас оставим баян в каком то кабинете и возьмем что-то незаметное, – предложила Августа.

– Куда? – спросил Матвей.

– Кабинет номер сто три, – сказал Лев, сияя от радости. – Трудовик всегда рассказывает истории о своих музыкальных способностях. Это было бы весело.

– Да, но мы этого не увидим. У нас с ним второй урок, – сказал Матвей, направляясь на первый этаж.

– Не имеет значения. Мы услышим о его реакции. Я попрошу друзей, у них как раз первый урок, – сказал Лев.

– На первом этаже сидят охранники… Огромное пространство, где невозможно спрятаться… Что может пойти не так? – съязвила Эмма.

– Значит я поднимаюсь по лестнице и контролирую холл оттуда, а ты, Эмма, дежуришь на втором этаже. У меня нет желания, чтобы меня поймали со спины, – фыркнула Августа.

Лев и Матвей зашли в кабинет номер сто три. Августа застыла на перилах, наклонившись к пролету.

Мы можем выходить?

Через несколько минут написал Лев.

Да.

Ответила Августа.

На втором этаже никого нет.

Написала Эмма.

– Что взяли? – спросила Августа, когда они пробрались к своим комнатам..

– Шило.

Лев радостно достал его из кармана.

– Мы найдем для него подходящий кабинет, – сказала Августа, улыбнувшись.

– Жалко, что у меня не было рисунка, – сказал Лев. – Мы можем вернуться?

– Нет. На один день хватит.

Августа пошла в свою комнату.

Они все равно их выбрасывают. Никто не поймет смысла этих кусочков… Я надеюсь…

Глава третья Баян

Августа выключила будильник без четверти семь. Она отбросила запутанное одеяло и открыла учебник химии.

Я ненавижу это утро… эту школу… и это обучение…

Они дотащили ноги до третьего этажа. Полусонный Лев плюхнулся на стол рядом с Августой.

– Пока все тихо, – сказал Лев, зевая, когда Эмма подошла к ним

– Утро. Еще не все проснулись, – прошептала Августа.

– Может быть, никто и не заметит, – сказала Эмма.

– Баян на учительском столе? – удивился Матвей, повернувшись к ним. – Не думаю, что можно было не заметить.

– Если кто-то глухой и не слышал, звонок прозвенел! – крикнула женщина, за учительским столом. – Я не буду заставлять вас рассаживаться, пока вы не сделали из моего урока рынок.

Она встала и оглядела класс.

– Меня зовут Марина Андреевна, и я отныне ваш учитель химии. Этот новый для вас предмет будет нелегким, но я верю, что вы прекрасно справитесь. По крайней мере, мы вместе дойдем до экзамена.

– Трудно ли сдать экзамен? – спросила Женя.

Марина Андреевна не взглянула на нее, открывая журнал посещения.

– Зависит от уровня. Если мы говорим об экзамене в девятом классе, это выполнимо. Если мы говорим об экзамене в одиннадцатом классе, мало кто может получить пятьдесят из ста.

– Пятьдесят – не так уж и плохо, – прошептала Августа.

– Ага? А в какой университет примут с такими баллами?

Марина Андреевна посмотрела на нее.

Августа схватила учебник, делая вид, что читает, как будто не она это сказала.

– Верно. Пятьдесят – слишком мало для хорошего университета. По моему опыту, восемьдесят – слишком мало. Если вы планируете сдавать экзамен, у вас нет другого выбора, кроме как усердно работать.

– Мы усердно работаем с первого класса, – прошептал Лев. – Я слышу об экзаменах каждый день на протяжении восьми лет.

Лев положил голову на стол.

Марина Андреевна начала перечислять фамилии по журналу, отмечая присутствие каждого.

– Ро… э… Романова, – сказала Марина Андреевна, подняв голову и осмотрев класс.

– Здесь.

Августа подняла руку.

В классе воцарилась тишина. Гул студентов затих, пока Марина Андреевна оглядывала класс. Ее взгляд был сосредоточен на Августе.

Почему Вы смотрите на меня?

– Мещанский, – сказала Марина, еще громче, чем прежде, и опустив голову.

– Здесь, – сказал Лев, вставая. – Что это с тобой? – спросил он, возвращаясь на свое место.

– Что?

– Она посмотрела на тебя?

Я заметила это и без тебя!

– Ну и что?

Ну и что?

– Она ни на кого не смотрит.

– Мало ли.

Августа продолжила делать вид, что читает учебник.

– Что думаешь? – спросил Лев, спускаясь по лестнице после урока.

– О чем? – спросил Матвей.

– Новый учитель.

– Не такой уж и новый. Как по мне так потрепанный, – Августа рассмеялась.

– Я серьезно.

– Что? Я не знаю, я не слушала, – сказала Августа.

Я почти уснула, если ты не заметил… Она так медленно говорила… Яочень хочу спать… Надеюсь, эта ночь будет лучше…Хотя вы в любом случае ничего не заметите… Вы никогда ничего не замечаете…

Вчетвером они подошли к кабинету номер сто три. Дверь была закрыта, а их одноклассники сидели на полу.

– Ладно. Вам пора… Мы расскажем вам после урока, – сказал Матвей, посмотрев на часы.

– Я постараюсь выяснить все, что возможно. Может быть, десятиклассники что-то знают. Среди них у меня есть друзья, – сказал Лев.

Они помахали друг другу, и Августа с Эммой вернулись на третий этаж на урок Труда.

– Можем ли мы идти медленнее? – пробормотала Августа.

– Она не потерпит нашего опоздания.

– Она все равно нас не потерпит.

– Тебя, – прошептала Эмма, обгоняя ее.

– Августа! Кто так взбивает яйца?!

Августа закрыла глаза и глубоко вздохнула. Учительница выхватила венчик из ее рук.

– Ты видишь, как это должно быть? – сказала она, вернув венчик. – Почему ты такая безрукая?

– Старая ведьма, – прошептала Августа, когда учитель переключился на талант Эммы портить еду.

– Что ты только что сказала?!

– Ничего! Абсолютно ничего!

– Лучше работай рукой так же хорошо, как и ртом.

Она рассмеялась. Через несколько секунд все остальные тоже засмеялись, поддержав ее.

Старая ведьма…

– Привет, Лев! Я выжила на этом уроке только благодаря тому, что ждала хороших новостей от тебя.

Августа подбежала к нему.

Матвей оттолкнул ее в сторону.

– Если ты будешь так орать, нас быстро вычислят.

– Мы просто идем на историю, – сказал Лев, подпрыгивая по лестнице.

– Расскажи нам эту историю.

– О чем ты говоришь? – спросил Лев, перепрыгивая ступеньки.

– Я буду тебя пытать.

Августа схватила его за руку своими вечно холодными руками.

– УЧ! Это было жестоко.

Лев отпрыгнул от нее.

– Вы сегодня что-то готовили? Я готов взять взятку едой, – сказал он, обратившись к Эмме.

– Мы приготовили, но Августа все испортила, – сказала Эмма.

– Мою взятку? – воскликнул Лев.

– И отметку каждого, кто готовил.

– Это неправда, – сказала Августа. – Все прокосячили.

– Почему ты не могла просто замолчать?

– Почему ты не попыталась поддержать меня?

– Хватит! – перебил Матвей. – Нет смысла ругаться.

– Что с нашим делом? – спросила Августа.

– Он не заметил, что мы забрали шило, – прошептал Матвей.

– Я разговаривал с девятиклассниками, – начал Лев, – когда он открыл дверь, он офигел. Никто не понял, что происходит. Затем учитель привел с собой директора. Филип взял баян и сказал: «Пей меньше». Я думаю, что баян вернули в кабинет музыки. Ребята видели, как Елена и учительница музыки разговаривали на третьем этаже, но не осмелились подойти ближе, чтобы подслушать.

– Пока все хорошо, – сказал Лев после урока истории. – Всего один урок и обед.

Лев потер живот.

– Всего год до настоящего обеда, – пробормотал Матвей.

– Что?

– Ничего.

Матвей ускорил шаг.

Всего один год… Всего один год для тебя… ты тоже хочешь уехать?Ты?

Посреди класса триста тридцать семь стояла на столе, покрытом синей скатертью, ваза с желтыми каштановыми листьями и тремя яблоками.

– Первый урок ИЗО в новом году? – спросила Августа. – Рад начать новый натюрморт?

Лев пристально посмотрел на нее, доставая карандаш и альбом из рюкзака.

– Чтобы я не нарисовал, ей не понравиться.

– Но ты же не сдашься? Покажи ей то, что ты видишь.

– Тогда ей нужна большая лупа, – прошептала Эмма.

На улице завывал ветер, заставляя дрожать оконные стекла. Ученики молча ползали кистями по бумаге. Августа испугалась грозы, ее рука дернулась, и на листе образовалась ужасная желтая линия.

– Тебе не хватает красок, – сказал Прохор и облил красной краской всю работу Августы.

– Прохор! Сядь на место! Если ты не сдашь мне работы через пять минут, получишь неудовлетворительно, – вмешалась Тамара Ивановна.

Августа отвернулась от него, выбросила испорченный лист и начала сначала.

Моя работа уничтожена… Я не успею…

– Почему ты не рассказала Тамаре Ивановне, что сделал Прохор? – спросила Эмма в столовой.

– Потому что она бы поставила ему двойку.

– Ну и что? Он этого заслуживает, – сказал Лев.

Почему ты тогда ничего не сказал? Ни Тамаре, ни Прохору? Не притворяйся, что тебя это волнует…

– Тогда иди к Зои прямо сейчас. Скажи ей, что ему нужно дисциплинарное взыскание, – возразила Эмма.

– Никто не заслуживает такого. Даже он.

Августа рассмеялась.

– К тому же, – сказала Августа, – я бы не хотела, чтобы у него были дежурства в столовой. Я предпочитаю иногда есть.

– Вы думаете, Варвара Борисовна проверила диктант? – спросил Лев по пути в двести восемнадцатый кабинет.

– У нее были целые выходные. Конечно проверила, – радостно сказала Эмма.

– Надеюсь у нее все же есть жизнь помимо школы, – пробормотала Августа, войдя в кабинет.

Контрольные тетради лежали на столах.

Она проверила…

Августа открыла ее тетрадь дрожащими руками. Вся страница была исписана красными чернилами.

Ожидаемо…

– Я не удовлетворена вашими результатами. Похоже, вы никогда раньше не держали ручку. Оказалось, что вы не знаете даже элементарных правил. Не все из вас, конечно, – сказала Варвара Борисовна, встав и накинув шаль на плечи.

Августа не поднимала голову.

– Эмма, очень хорошая работа. Молодец!

Варвара Борисовна указала на Эмму ладонью.

– С другой стороны, среди нас есть один инопланетянин.

– Инопланетянин? – переспросил Прохор.

– Как еще можно объяснить двадцать две ошибки в трехстах словах? Августа, ты откуда? – спросила Варвара Борисовна.

Августа встала, молча всматриваясь в свои кроссовки.

– Австралопитек написал бы лучше.

– Я не думаю, что они умели писать! – крикнула Августа, ударив рукой по столу.

– И ты тоже.

Варвара Борисовна усмехнулась, прожигая Августу взглядом.

– Садись. Я продолжу урок. Попробуй послушать.

Когда они вернулись в общежитие, Августа рухнула на диван рядом с круглым столом.

– Кто придумал запихнуть в один день семь уроков, – сказал Лев, развалившись рядом с Августой.

– Ты просто отвык. Мы всегда так учились, – сказала Эмма.

– Скучно… Просто скучно…

– Я предлагаю взяться за домашнее задание прямо сейчас, – сказала Эмма, игнорируя его.

– Как раз об этом я и говорю. Мы все время учимся. А жить когда?

– Для этого и существует школа! Чтобы учиться! – крикнула Эмма. – Зачем вы поступали? Веселиться?

– Достаточно! Давайте просто сделаем уже домашнее задание, – сказал Матвей. Он повернул стул в сторону Августы, жестом предлагая ей пересесть. Августа нехотя встала.

– Что это такое? Те же люди в тоже время, – Прохор громко сказал. – Предлагаю проверить насколько чист пол. Прохор дернул Матвея за рукав и потащил его через коридор.

– Прохор, хватит, – сказала Эмма. – Я скажу Зое Петровне.

– Скажешь что? Что мы наводим порядок и выбрасываем все ненужное?

Прохор громко засмеялся и, отпустив Матвея,ушел в свою комнату.

– Ты в порядке? – спросила Эмма, подбежав к нему.

– Лучше всех. Не говори Зое. Ничего хорошего из этого не будет.

Всем все равно… Пока мы делаем домашнее задание, всем плевать, что происходит у нас до… в общежитии. Даже Зое…Особенно Зое…

Освещенный лампами коридор имитировал продуктивный досуг. Сплошной поток дождя не хотел пропускать лунный свет. От детского смеха некуда было спрятаться.

Пятиклассник случайно укусил одноклассника, но плач и крики привлекли внимание Прохора, и теперь он всех кусал, носясь по коридору из стороны в сторону.

– Думаю, нам пора идти спать, – предложила Эмма.

– А что насчет… наших дел? – Лев подмигнул.

– Это может подождать.

– Я была бы не против отвлечься – сказала Августа.

– Не переусердствуйте, – фыркнула Эмма.

– Не проткни меня этой штукой, – сказала Августа Леву, когда они пробирались на четвертый этаж.

Свинцовые веки Августы постоянно смыкались, заманивая ее в сон.

– Не спи, Августа, – прошептала Эмма, ударив ее по щеке. Она потеряла равновесие. Лев поймал Августу во время падения.

– Я не сплю. Я просто медленно моргаю, – рассмеялась она.

– Ты не спала прошлой ночью? – удивился Матвей.

– Я… не совсем. Было о чем подумать…

Она подтолкнула Матвея к двери кабинета географии.

– У вас есть какие-то идеи насчет шила? – спросила Августа, когда Лев и Матвей вместе бросились к учительской парте.

Они оба ехидно улыбнулись.

Вместе… Они обдумывали это вместе… Без меня…

Лев достал из кармана небольшие листы бумаги. На каждой из которых было написано по одной букве: С, Ю, В, З. Матвей разместил З на левой части стола, В на правой, Ю у края и С у другого края. Шило он положил посередине. Один его конец указывал на горшок с растением на подоконнике, на место, куда Лев положил свой рисунок.

– Они уничтожат его утром, поливая растение, – сказала Августа. – Его никто не увидит.

– Ничего страшного. Они все равно не поймут.

Лев сиял от осознания своей гениальности.

– А что, если поймут? Что, если Тамара узнает твой стиль?

– Тогда я буду рад, что у меня есть узнаваемый стиль.

Невероятный…

– Ты серьезно? – возмутился Матвей.

– Не переживай. Если что, я скажу, что это моя идея и что я все делал один.

Августа плюхнулась на ближайший стол, скрестив руки на груди. Она следила за друзьями, прищурив глаза. Вдвоем они утонули в ящиках для карт в поисках необходимой.

– Ха! Миссия выполнена, – сказал Лев, держа в руках старую карту.

Лев написал сообщение Эмме.

Мы можем выйти?

Да.

– Пойдем! – сказал Лев, взглянув на Августу. Она не сдвинулась с места.

– Августа, – немного повысил голос Матвей.

Лев потряс ее за плечо.

– Августа! Ты спишь? Сейчас? Серьезно?

– Лев, не кричи. Ты хочешь, чтобы все тебя услышали? – Эмма ворвалась к ним в кабинет.

– Она уснула, – прошептал Лев.

Эмма фыркнула.

– Давай перетащим спящую красавицу в ее комнату.

Лев ударил Августу еще раз и она пришла в сознание.

– Что происходит?!

– Действительно?

– Ты уснула, Августа! Поспи, пожалуйста, этой ночью иначе завтра вы идете без меня, – сказала Эмма и начала спускаться.

Если я смогу, я обязательно посплю… Спасибо за совет, Эмма…

Без двадцати шесть…

Августа открыла глаза.

Полтора часа до подъема. Спи… Пожалуйста, поспи еще немного. Раз… два… три… Спи!

Августа высвободилась из жаркого кокона, пушистое одеяло теперь валялось на полу.

…четыре тысячи пятьсот двадцать… четыре тысячи пятьсот двадцать один…

Сирена будильника заставила Августу подпрыгнуть.

Дорога до первого урока проходила через шумные утренние коридоры. Вечерние нарушители спокойствия выпрашивали у своих одноклассников тетрадки с домашней работой, надеясь переписать все за считанные минуты, которые остались до звонка.

Когда они вошли в кабинет музыки, хитрый Пушкин уже взирал на них среди композиторов.

– Какое счастье увидеть вас всех снова в новом году, – сказала Раиса Федоровна своим потусторонним возвышенным голосом. – Этот год будет полон радости и приключений. Теперь я прошу вас закрыть глаза и спокойно дышать. Давайте начнем этот день с музыки. Давайте почувствуем ее всем телом.

Она включила граммофон.

Раздались тяжелые звуки тромбона. Сотни скрипок все вместе понеслись в сказочный полет. Пламя щелкнуло по ноге, некуда было деться, стоя на соломе.

Мгновенная тишина и гром флейты. Водопад тромбонов погнался за далекой скрипкой. Арфа горит в бесконечном огне…

– Романова! – воскликнула Раиса Федоровна. – Что ты делаешь?

– Слушаю.

Августа вскочила на ноги. Все ученики повернулись к ней.

– А мне кажется, что ты спала.

– Я? Я нет.

– Ответь на вопрос, который я задала тебе минуту назад!

Августа сглотнула вязкую слюну, оглядывая класс.

– Что ты почувствовала? – прошептал Лев.

– Ну, э-э… спокойствие, – ответила Августа.

– Действительно? – сказала Раиса Федоровна, подняв брови с недоверием. – Спокойствие?

– Я так чувствую, – робко сказала Августа.

– Значит, ты чувствуешь неправильно! – крикнула учительница, указав на портреты на стене. – Николай Римский-Корсаков имел в виду что угодно, только не спокойствие в этой симфонической сюите… Подождите… Где Николай? Почему Пушкин в пятерке?

Она подошла ближе и сняла портрет со стены, надеясь, что Римский-Корсаков окажется за ним. Все молча наблюдали, как Раиса Федоровна, не шевелясь, смотрела на пустую стену, сжимая в руке чужеродный для нее портрет.

Лев перекинулся через парту и потянулся за пианино. Раиса Федоровна изумленно оглянулась на него.

– Вот он, – сказал Лев, передавая портрет.

Она нахмурилась, разглядывая его. Продолжая неподвижно стоять у стены, она не подняла головы, когда прозвенел звонок, и не попрощалась с покидающими ее класс учениками.

– В нашей школе стали происходить странные вещи, – прищурившись и оглядев каждого ученика, сказала Зоя Петровна уроком позже. – Некоторые вещи перемещаются между классами сами по себе.

– Кажется в школе завелся домовой, – рассмеялся Прохор, покачиваясь на стуле.

– Их не существует, – прошептала Эмма.

– Если ты во что-то не веришь, это не значит, что этого не существует, – возразила Женя.

– Филипп Сергеевич и все мы думаем о том, что это делает ученик. Возможно кому-то могло показаться это забавным. Но надеюсь, что вы, никто из вас, не имеете никакого отношения к этому беспорядку. В противном случае предлагаю уже сейчас собирать чемодан. Мы найдем его и он будет ИСКЛЮЧЕН! Такие шалости недопустимы!

Губы Льва задрожали.

– Правильно, Зоя Петровна! Их надо исключить!

Прохор встал и ударил кулаком по своей парте.

– Это не бунт, – сказала Августа. – Успокойся!

– Ты хочешь, чтобы я успокоил тебя? – пригрозил Прохор.

Зоя Петровна встала между ними.

– Вернемся к алгебре! Откройте учебник и начнём.

– Думаешь, они действительно хотят кого-то исключить? Думаешь они знают? – прошептал Лев.

– Нет, если они бы знали про нас, мы бы уже были исключены, – сказала Августа.

Я не… Я не знаю. Мне все равно.Даже если исключат…

– Давайте еще раз, что такое синтаксис? – сказал Лев, подув на свой горячий рассольник.

– Это расположение слов для создания правильно построенных предложений, – повторила Эмма в третий раз.

– А правильно построенные предложения?

– Почему бы тебе не открыть учебник после обеда? Так будет лучше для нас всех.

– Варвара Борисовна сказала, что знает, кто перемещает предметы. Думаете правда? – спросил Матвей.

– Конечно. И она никому не рассказала…– . Августа фыркнула и отодвинула рассольник.

– Она сказала, что эти воры не заслуживают учиться в нашей школе.

Эмма запила чай без сахара.

– Все нормально. Никто ничего не знает, – сказал Лев, жуя.

– И не узнает, если вы постоянно не будете об этом говорить, – сказала Августа, встав и направившись на выход, подгоняя остальных.

Они снова поднялись по лестнице на второй этаж, прошли мимо окруженной студентками Варвары Борисовны.

Здесь ничего не меняется… Снова и снова, день за днём взрослые делают одни и те же вещи… Я…Я тоже делаю одно и то же изо дня в день… никогда не получаю от этого удовольствия… Какой бы глупой ни была эта идея, каждый день что-то новое…

Войдя в кабинет физики, Августа бросила свою сумку на пол рядом с партой и завалилась на стул.

– Мне нужно отойти, – сказала Эмма. – Я скоро вернусь.

– Ты куда? – спросил Матвей.

– Мне нужно спросить Варвару Борисовну о книжном клубе.

Лев схватил ее за руку и пригвоздил к стене.

– Ни слова! – он прошептал.

– Я и не собиралась. Мне нужно узнать новое расписание книжного клуба.

Лев ослабил хватку и Эмма выбежала из кабинета.

– Что-то случилось, Львенок? – усмехнулся Прохор, подойдя ближе. Его ноздри были в нескольких сантиметрах от лица Льва.

Лев упал, когда Прохор толкнул его к стене, но вскочил и ударил в ответ кулаком в челюсть. Прохор оперся на стол позади него, ручки и учебники слетели со стола на пол.

Друзья Прохора прижали Льва стене с двух сторон.

Остальные сделали шаг назад. Августа коснулась лбом прохладного оконного стекла, вспоминая результаты подобной перепалки в прошлом году. Матвей кинул учебник в Прохора.

– Хорошо, что ты сам начал первым, – сказал Прохор, повернувшись к нему.

Матвей начал пятиться, пока не споткнулся о толпу в задней части класса. Лев, лёжа на полу, из последних сил схватил Прохора за ноги. Прохор рухнул на пол.

Августа закрыла уши и сосредоточилась на падающих каштановых листьях, стараясь не включать себя в перепалку. Дети бегали по детской площадке все в грязи. Высокий мужчина в черном пальто стоял возле ворот.

Хм… Знакомое пальто…Очень похоже на… Папа?..

– АУЧ!

Августа, набирая номер телефона, не заметила, как прямо в нее летел учебник.

Долгий гудок и мужчина достал телефон. Он нажал на кнопку, обнял женщину в изумрудном берете, вышедшею за ворота и они вместе скрылись за территорией школы.

Это он… он… и кто-то в изумрудном берете. Это он…

– Что здесь происходит?

В дверях появилась Василиса Дмитриевна.

– Мещанский! Вильветов! Вам не достаточно было прошлого года?

– Извините, – сказал Прохор, вытирая кровь из носа.

– Сначала в медпункт, потом к Оливии Ивановне! ИДИТЕ! Она указала на дверь. – Все быстро убираются в кабинете, у вас 3 минуты до звонка.

– Августа, – прошептала Эмма, потянув ее за рукав. Она шла за ней, не открывая взгляда от окна. Отгоняя приступы тошноты, она собрала на полу несколько тетрадей.

Он мог бы сказать мне… он мог бы поговорить со мной… Просто сказать что-нибудь… Если он все равно здесь, то почему он не зашел? А эта женщина… Кто она? Кто она… Для чего она?..