Читать онлайн Парвус бесплатно

Дорогие мои, эта большая история, полная интриг, разделена на две части! Это дилогия. Все ответы будут, но не все в первой части. История дописана.

Пролог

Запах сырости поднимался от гладкого серого пола. Беловолосая женщина прошла по узкому бетонному коридору и остановилась напротив металлической двери. Она чувствовала, что увиденное в соседней комнате ей не понравится. Женщина приложила тонкую руку с синим браслетом к электронному замку и дождалась, пока дверь отъедет в сторону, позволив зайти в архив.

Перед красными глазами предстал брюнет, сидящий за слепящим монитором. Компьютер шумно гудел от получаемой информации. Муж беловолосой постукивал пальцами по металлическому столу, дожидаясь, пока закончится загрузка данных. Рядом мирно спала собака.

Услышав, как жена цокнула языком, мужчина опасливо обернулся. На его лице появилась нервная улыбка, и он быстро выпалил:

– Я могу все объяснить.

Вытянутые лампы на сером потолке жужжали от проходящего по ним напряжения. Женщина смотрела на сидящего за компьютером и думала, что вышла замуж за идиота. Складывая руки на груди, она недовольно произнесла:

– Думаю, ты соврал мне, что твой ай-кью сто пятьдесят шесть, и ты никогда не занимался космическими разработками. Иначе как объяснить, что ты засоряешь ограниченное место на жестком диске смешными картинками и сказками?

– Ты выглядишь изумительно. Эта новая белая форма великолепно на тебе сидит, – сыпал безостановочно комплиментами мужчина, в попытке задобрить жену и отвлечь ее от своих проделок, пока она не удалила с компьютера принесенную с поверхности информацию. – Прекрасная. Умная. Ты самый лучший биолог из всех, кого я знаю.

– Из биологов ты знаешь только меня, – перебила она, приближаясь.

Он подскочил со стула, преграждая ей путь.

– Милая, я хочу сохранить всю культуру, а не только научные знания. Не представляю, через сколько потомкам понадобятся глубокие познания в физике или химии, а уж в астрономии или молекулярной биологии тем более. Вероятность рождения в каждом поколении одних гениев крайне мала, даже с учетом хорошей наследственности. Может, через поколений десять, кто и заглянет в эти разделы. – Расплывшись в широкой улыбке, он произнес довольный своей мысли: – А вот песни и сказки будут востребованы в ближайшем будущем.

Женщина хотела возразить, но за ее спиной возник запыхавшийся мужчина. С бледного лица скатилась капля пота, и он с ужасом в голосе бросил:

– Нажали. Они ее нажали. Красную кнопку.

Присутствующие в комнате вздрогнули. Они предполагали, что этот день однажды наступит. Ждали. Готовились. Но в их глазах все же промелькнул животный страх.

На плечи мужчины легла тяжелая ноша создателя. Дрожащим голосом он произнес:

– Собери команду в столовой, нужно сделать объявление.

– А что с рабочими?

Он приподнял вопросительно бровь, не понимая, о ком идет речь.

– Они только прибыли для постройки нового корпуса.

Трое находящихся в архиве задумались. Не рассчитывали, что в бункере останется кто-то помимо ученых, посвятивших проекту много времени.

– Пусть приступают к работе. Как закончат строительство корпуса, расскажу им, что возвращаться больше некуда. В новом корпусе их и поселим.

Глава 1. Парвус

Много лет назад произошло то, чего человечество боялось больше всего. У природы закончилось терпение. Озоновый слой истончился. Погода стала суровее. Люди же в своем обычном режиме продолжили игнорировать катаклизмы и занимались дележкой территории. В борьбе за власть и ресурсы они перешли черту.

 Множество бомб упало на землю, бесповоротно меняя мир, в котором пришлось выживать их потомкам.

 Большая часть технологий была утеряна вместе с прежней флорой и фауной. Знания покрылись слоем радиоактивной пыли, для многих видов ставшей нормой. К счастью, того, кто жаждет жизни, не так-то просто уничтожить ни силой природы, ни человеческими руками.

 Город Парвус (Parvus – “маленький” в переводе с латыни) разросся с маленького бункера и кучки сумасшедших ученых. Разработка началась еще до точки невозврата, сравнявшей цивилизацию с землей и оставившей на поверхности единичных выживших. Туннель, идущий на много километров вниз, стал главной артерией для возвращения людей под палящие солнечные лучи.

 Строительство Парвуса пошло вширь, а когда и этого показалось мало, то туннели прорыли вглубь и вверх. Подземный город все рос, вместе с его плантациями и технологиями. Пока остатки жителей поверхности страдали и пытались выжить, в недрах земли расцветало новое государство.

 Центр его – цитадель. Белое многоэтажное здание, упирающееся в прочную скалистую породу, одновременно служило и опорой, и местом собрания верхушки власти. Вокруг грандиозного сооружения располагалась площадь для торжеств, выстланная белой плиткой.

 Вкруг шло множество многоэтажных туннелей с квартирами богачей и важных ученых. Жилища располагались на светлых широких улицах. Небом им служил скалистый потолок с вытянутыми вдоль проспекта лампами, чьи блики отражались на окнах квартир.

 Но чем дальше от цитадели находился район, тем менее чистым и безопасным он становился. Толстые каменные стены отделяли один сектор от другого. Лифты служили блокпостами и средством передвижения, не позволяющим свободно перемещаться между районами.

 Окраина представляла собой сборище бандитов и крыс, живущих в тесных темных комнатушках. По мере удаления от цитадели улицы становились все ниже и уже. Лишь редкие площади позволяли людям свободно дышать в этой части Парвуса. Рынки, пабы, запах канализации. В этом месте было все, что можно представить в городе с населением сорок миллионов.

 Медея росла в трущобах, но чем больше времени проводила в центре, тем с каждым разом вонючей казался туннель, по которому она шла. Семнадцатилетним подросткам не следовало гулять по вечерам возле злачных заведений, но притон «У мамочки» был для нее роднее всех мест в городе. Внешность девушки сильно выделялась среди завсегдатаев борделя. Длинные белые волосы, заплетенные в две косы, прятались под капюшоном. Плащ скрывал худую, жилистую фигуру. Красные глаза выдавали наследницу богатого рода.

У стойки стояла Кларисса, встречающая посетителей. Пожилая женщина в фиолетовом вельветовом платье на корсете, почти не скрывающим морщинистую грудь. Высокая прическа покачивалась от каждого движения.

– Привет, детка, – бросила она Медее, изящно закуривая длинную трубку.

 Подросток подмигнул бывалой проститутке и подкинул увесистый кошелек. Медея пришла с оплатой на несколько месяцев вперед. Оставив деньги на стойке, обитой бархатом, Медея прошмыгнула под плотную штору, за которой скрывалась дверь, ведущая в тайный штаб.

Эта каморка перешла ей по наследству от отца. Тот, после потери работы в цитадели, стал промышлять нечистыми делами, охотно беря с собой любимую и единственную дочь. Первый пистолет он вручил ей в пять лет, когда выкрал Медею у матери и сообщил дочери, что мужчины в синей форме хоть и называют себя полицейскими, но люди они плохие. Ничего не понимающий, ребенок нажимал на спусковой крючок и весело наблюдал за тем, как взрослые дядечки уклоняются от шальных пуль.

Чудом выживший родитель решил, что раз у ребенка врожденный дар владения пистолетом, то эту весьма полезную способность нужно развивать. В тот же день Медея познакомилась с Клариссой. Место, где они первое время с отцом прятались, и называлось штабом.

В небольшой комнате, выбитой в скале, хранилось все самое ценное: оружие, костюм для выхода на поверхность, техника для починки. У стены стоял верстак. Под ним располагалось несколько морозильных камер.

Довольная уловом за день, Медея забросила в холодильник яд скорпиона. Носить его с собой в центре опасно. Полицейские патрули могли, не спрашивая разрешения, пройтись по телу сканером и изъять все подозрительное. За подобные вещицы можно отхватить не только штраф, но и заключение, а также внесение в личное дело, которое имелось у всех жителей первого и второго кругов.

Получение престижной работы такие пометки усложняли. А Медея целилась не просто на высокую должность, ее мечтой было занять верхушку. Должность правителя недостижима, но вот стать аппером пятого уровня вполне реально.

Им разрешалось свободно подниматься на поверхность. Экзамен на аппера сдавался в двадцать пять лет. Отец Медеи был первым и единственным, кого приняли на должность в возрасте двадцати. Дочь хотела опередить отца, поэтому делала все, чтобы превзойти его успех. Секрета своего раннего допуска родитель не выдал. Медее приходилось думать собственной головой.

Оказавшись вновь на грязной улице, Медея огляделась. Важно сохранять анонимность по многим причинам. Мысленно ругая себя за задержку, Медея поплелась к вагону, ведущему в сторону цитадели. Единственный вид транспорта в подземном городе.

Шпалы прерывались у каждой стены, разделяющей сектора. Словно артерии, пронизывающие территорию Парвуса, железнодорожные пути шли от самых злачных районов к центру, напоминая своей конструкцией то, что издревле называлось метро.

Подошедший к остановке, вагон быстро забился толпой. Большинство пассажиров скрывали лица под масками и капюшонами. Многие делали это не только для безопасности, но и чтобы избежать болезней, передающихся при плотном заселении.

Медею зажали со всех сторон. Она обреченно думала, что впереди еще три пересадки. За окнами поезда быстро сменялся городской пейзаж. Каждая следующая остановка становилась чище предыдущей.

Роботизированный голос объявил конечную. В этом месте пустой поезд должен двинуться обратно по прямым рельсам, пролегающим по пятому сектору. Медея, преодолевшая путь с самой окраины трущоб до лифта, ведущего к четвертому сектору, потопала за резко уменьшившейся толпой. Приложив пропуск к турникету, она вошла в квадратную стеклянную коробку вместе с другими людьми. Медея недовольно поморщила нос от запаха мочи. Оставалось лишь надеяться, что махина, забитая пассажирами, не сломается, как делала это достаточно часто.

Скрытые от посторонних под краем капюшона красные глаза Медеи, направленные в пол, заметили на массивном ботинке рядом стоящего нашивку в форме круга. В кровь мгновенно выплеснулся адреналин, готовя тело к бою.

Такие знаки носили люди того, кто в трущобах получил прозвище «Грязный». Фактически его приспешники заменили в этом районе полицию, потому что первых боялись гораздо больше. Лично Медея с Грязным не встречалась, но от отца часто о нем слышала. Главное, что она запомнила, лучше с Грязным не пересекаться и в идеале не переходить ему дорогу.

Была лишь одна проблема. Пару часов назад во время охоты на скорпиона, будучи на поверхности, Медея прикончила двоих людей с метками на ботинках. По ее мнению, те мужчины сами нарвались. Но как объяснить это главарю самой опасной на Парвусе банды, она не знала.

«Неужели из-за этих слабаков объявил на меня охоту? Какой мстительный», – пролетело недоуменно в голове. Обдумывая дальнейшие действия, Медея внимательно следила за ботинками. Пистолеты остались в штабе. Врукопашную у нее мало шансов победить даже среднего соперника.

Когда возникла мысль, что случайный свидетель, видевший их бойню, навряд ли успел бы донести начальнику о случившемся, лифт со скрипом остановился. Поругав себя за то, что после убийства не проверила территорию на спрятавшихся товарищей трупов, Медея двинулась к следующей железнодорожной линии. Человек с нашивкой не преследовал. Неприятный осадок в душе Медеи с его исчезновением никуда не делся.

Пытаясь сбросить напряжение, она рассматривала рядом стоящих пассажиров, не поднимая головы. На руке мужчины висели электронные часы. «Это не день, а провал», – с обреченным вздохом подумала Медея. Зеленые цифры говорили, что домой она опоздала. А впереди еще две пересадки.

Опять лифт. Вновь поезд. Бесконечно тянущееся время. Еще в третьем секторе Медея скинула плащ в тайник в лавке одного торговца. Тот брал сущие копейки за хранение вещей и возможность круглосуточно переодеваться в туалете. И главное, не задавал вопросов.

Стоящая в чистом вагоне в простом белом платье, Медея услышала роботизированный голос, исходящий из динамиков: «Конечная остановка второго сектора». Разъехавшиеся в две стороны двери, открыли вид на чистые просторные улицы второго района. Медея прошла с остановки в прозрачный лифт, поблескивающий под светом ламп. Он поднялся на уровень выше.

Взгляд Медеи устремился на заселенный богачами район с их просторными многоуровневыми квартирами. Панорамные окна с видом на широкий проспект. Гладкое каменное небо над ним. Подняться выше по социальной лестнице возможно, лишь став частью семьи правителя, проживающей непосредственно в цитадели.

Легким шагом, сливаясь с редкими прохожими, одетыми в светлую однотонную одежду, Медея направилась к жилью матери. Оно располагалось в высоком здании, словно вдавленном в горную породу. Медее нужен первый этаж с самыми дешевыми квартирами дорого района.

Именно сюда она и попала после смерти отца. Год назад на поверхности Медею нашли апперы, когда она сидела в кривом полуразваленном здании над телом, из которого бежала кровь. После спуска на Парвус шлемы были открыты. Красные глаза и белые волосы подростка мгновенно выдали ее происхождение.

Только один пропавший ребенок из высших кругов подходил под внешние характеристики попавшей к апперам девушки. Мать Медеи, увидев ее, разрыдалась на месте. Они были так сильно похожи, что в их родстве никто и не сомневался. Медея совсем не помнила женщину, стоящую перед ней, которую все называли Силия.

Главным отличием дочки и матери являлись мышцы на теле физически закаленной Медеи. При виде Силии подросток подумала, что та похожа на тепличный цветок. Мягкость ее тонкого, изящного тела не нарушала ни одна жила. Словно матери никогда не приходилось поднимать ничего тяжелее стакана воды. Почти так и было.

Свет на широкой улице, идущей вокруг центральной площади, где располагалась цитадель, становился все тусклее. Его остатки должны дожидаться восьми утра, чтобы загореться с новой силой. Условное обозначение ночи напоминало жильцам Парвуса, что пришло время тишины и отдыха. Медея начала к этому привыкать.

В трущобах электричество отключалось на всю ночь. Многие заведения заводили шумные генераторы и продолжали работать, игнорируя предписания властей. Здесь же, в первом секторе, царила почти идеальная тишина, нарушаемая шагами редких прохожих и полицейских в синей форме.

На подходе к дому матери Медея недовольно поморщилась. Свет в окне горел. Это могло значить только одно. Впереди взбучка. На секунду Медея подумала, не лучше ли вернуться в трущобы. Умереть от рук приспешников Грязного пугало ее меньше, чем нотации Силии. Медея совсем не понимала, как вести себя с матерью.

Неуверенно помявшись у входа в здание, Медея сделала глубокий вдох и прошла в светлый холл. Не доходя до лифта, ведущего на верхние этажи жилого здания, она повернула к двери нужной квартиры. Медея готовилась погрузиться в ненавистное притворство, ради мечты.

Глава 2. Мать и дочь

Силия сидела за столом белой глянцевой кухни. Равномерное жужжание генератора кислорода нарушало тяжелую тишину, висевшую в комнате. Красные заплаканные глаза беловолосой женщины уставились в одну точку. Ее светлое платье то же, что и вчера, когда Медея уходила, обещая вернуться к ужину.

Мать повернулась на звук открывшейся двери и сфокусировала взгляд на дочери.

– Дея, что на этот раз? День рождения друзей из трущоб? Застряла в лифте на сутки?

Медея не придумала ни одной нормально отмазки, поэтому сразу направилась к стеклянной лестнице, ведущей на второй этаж. Надежда, что мать не будет читать нравоучения, разбилась о звук невесомых шагов.

Комната, в которой Медея жила последний год, представляла собой скучную однотонную спальню. Кровать по центру, у стены длинный шкаф в потолок, заполненный такой же унылой одноцветной одеждой, как и все в первом секторе. Зеркало без рамы. Письменный белый стол. Радовало наличие панорамного окна, открывающего вид на проспект и соседнее здание. Такой роскоши при жизни с отцом у Медеи не было.

Упав на мягкую кровать, Медея слушала вполуха гневный голос матери.

– Ты не можешь вот так пропадать непонятно где, а потом приходить как ни в чем не бывало. – Силия ходила по просторной комнате туда-сюда, сложив руки на груди. Ее опущенная голова то и дело кивала в такт словам. – Чем ты занимаешься во время своего отсутствия?!

Медея приподнялась, чтобы посмотреть матери прямо в глаза, и самым невинным голосом произнесла:

– Силия, у меня остались друзья в трущобах. Я скучаю по ним. Переезд и так сложно мне дался. Этот район чужой для меня. Старые знакомые – это отдушина. Ездить туда-сюда в вонючих поездах мне не нравится. Вот я и задержалась у Лии.

Это имя для выдуманной подруги придумано давно. Мать задрала подбородок и сквозь зубы процедила:

– Мы же договаривались, что ты не будешь называть меня по имени. Я твоя мать!

Медея вздрогнула. Иногда она забывала, что под хрупким видом Силии скрывается весьма жесткий человек. Мать часто делала невинные глаза, когда общалась с людьми и вызывала впечатление легкого и ранимого человека.

Но за год жизни вместе Медея заметила, что это лишь образ, которым Силия успешно пользуется для достижения целей. Сейчас хрупкая женщина настроена решительно, и это пугало подростка. Резко осознав бедственность своего положения, Медея села, округляя глаза еще больше.

– Прости. Этого больше не повториться. К тому же были выходные, и я не пропустила ничего важного, что может помешать моей дальнейшей карьере.

Медея знала, куда бить, и верно выбрала слова. Для Силии будущее дочери в приоритете. Она поджала губы, всматриваясь в сидящую на кровати Медею.

– Я не буду платить за обучение в академии, если ты не выполнишь обещание. Один проступок и отправишься жить к бабушке, она тебе устроит сладкую жизнь. Фейт слишком много тебе позволял.

С этими словами тонкая фигура матери скрылась за дверью, не закрыв ее. Медея еле сдержалась, чтобы не ударить по кровати. От произнесенного вслух имени отца в груди больно кольнуло.

Главной своей ошибкой Медея считала то, что когда-то поделилась с Силией планами. Сделала это потому, что им совсем не о чем было разговаривать. Сейчас мать манипулировала этими знаниями, чтобы держать дочь в узде.

Медея могла попытаться самостоятельно заработать денег на академию, только вот легальность доходов подтвердить не получилось бы. Еще и штаб требовал оплаты вперед на весь срок обучения на аппера. Заниматься продажей ценных вещиц с поверхности во время тренировок возможно, но доход Медеи сильно бы упал, а частое отсутствие в академии вызвало вопросы.

Она хотела перестраховаться и оплатить штаб на два года вперед, чтобы иметь возможность полноценно погрузиться в учебу. Мать же, не зная о грандиозных планах дочери, сильно мешала своей заботой.

Хоть их цели и совпадали, но расскажи Медея Силии о штабе, то полиция была бы там через пару часов, конфискуя незаконно добытые с поверхности вещи и забирая наследство отца. Этого Медея боялась больше всего на свете. Поэтому упорно хранила секрет.

Фейт всегда с теплотой отзывался об академии и работе аппером, заражая энтузиазмом дочь. Преимущества должности столь огромны, что Медея не понимала, чего ради отец бросил работу, которая судя по рассказам, ему нравилась. Этому было всего одно разумное объяснение. Его выгнали.

Осознание этого настигло после смерти отца. Медея не знала ни одного случая увольнения из цитадели. Возраст приема на работу туда выбрали не случайно. Считалось, что к двадцати пяти человек уже имеет четкую жизненную позицию и бросать выбранную должность не будет. Уровни апперов оставались засекреченными до самой их кончины.

Но Фейт Хоув во всем умудрился стать исключением. Возраст поступления на службу. Увольнение. Так, еще на него объявили охоту. Рассекретили позывной «Звездолов». Медея не представляла, как нужно извернуться, чтобы попасть на эту должность, ведь за ней тянулось прошлое отца.

Она встала. Была и еще одна проблема, с которой раньше сталкиваться не приходилось. Красные глаза уперлись в отражение в зеркале. Медея покрутилась вокруг своей оси. Несмотря на жилистость, ее фигура была весьма женственной, как и у матери.

Белые брови свелись. Ничего не изменилось за последний год во внешности, но сегодня, впервые за все время на поверхности, противники Медеи поняли – она девушка. Рост – метр семьдесят, мужской защитный костюм, черный закрытый шлем, плащ. Все для сохранения анонимности. Типичная одежда для поверхности. Как приспешники Грязного поняли ее пол – для Медеи загадка. Собственно, это могло и стать основной причиной, почему те обратили на нее внимание.

«Случайность или нет? – пыталась разгадать мысли убитых мужчин Медея. – Нужно было узнать у них, до того как выстрелила в их животы!» Она злилась на себя за оплошность. Жители поверхности никогда не были дружелюбным народцем. А те, кто поднимался с Парвуса, либо преступники, либо апперы. Столкновение с любыми из них могло закончиться плохо. А будучи женщиной, шансы повышались кратно. Когда на кону жизнь – лишнее внимание ни к чему.

Мысли о смерти вгоняли в мрачное настроение. Решив окончательно не раскисать, Медея обдумывала, как организовать вылазку на поверхность на следующих выходных.

Будни прошли спокойно. Лучшим событием за неделю стало то, что она придумала складную ложь для матери по поводу своего отсутствия. Эта идея казалась настолько глупой и безрассудной, что должна сработать.

Придя после учебы домой, Медея ждала, пока мать вернется с работы. Подступающее перед враньем волнение весьма кстати, потому что делало историю более правдоподобной.

Силия с порога заподозрила неладное. Она молча прошествовала на кухню грациозной походкой. Медея уселась за круглый белоснежный стол так, чтобы хорошо видеть мать.

– Как дела на работе?

Силия сощурила красные глаза на дочь, опершись спиной на глянцевые кухонные шкафчики. Белая бровь вопросительно приподнялась.

Медея поерзала на стуле под пристальным взглядом. Ложь полилась с ее губ складным продуманным потоком:

– Мам, я у меня были веские причины, чтобы пропадать все это время. – Она рассматривала тонкие пальцы, делая вид, что ей неловко говорить. – Я познакомилась с одним парнем. Мы не так много встречаемся, и лучше не кричать об этом на каждом углу.

– Почему? И что за парень? Надеюсь, не из трущоб? – недовольно спросила Силия.

Медея качнула отрицательно головой. Выбранный для лжи, парень идеален по многим параметрам. Высокое положение должно понравиться матери.

А главное, случайно встретиться Силия с ним не могла, а значит, раскусить обман сложно. Подойти и поинтересоваться напрямую, являются ли слова дочери правдой, было бы верхом нетактичности. На такое Силия не пойдет.

– Пообещай, что никому не расскажешь. Это важный секрет. Он касается не только меня, но и его, – потребовала Медея для убедительности.

Пока Силия обдумывала услышанное, сердце Медеи ускорялось. После кивка матери, она дерганным от волнения голосом продолжила:

– Это Лой. Сын правителя.

Медея думала, что Силия обрадуется этой новости. Но лицо той побелело.

– И когда это началось? – спросила она.

– Около месяца назад, – выдала Медея отрепетированную историю. Реакция матери удивила, поэтому она продолжила: – У вас с отцом была такая же разница в возрасте. Через пару лет это станет совсем неважным.

Пока Медея приводила аргументы в защиту несуществующих отношений, мать кусала губы, потом отвернулась делать чай. Стоя спиной к дочери Силия произнесла, набирая воду в чайник:

– Ты права. Если упустить такого парня сейчас, то потом он наверняка будет занят. Лой с большой вероятностью унаследует власть. Он единственный ребенок правителя. Поговаривают, Лой старательный и способный.

Губы Медеи растянулись в довольной улыбке. «Идеальное преступление», – подумала она, слезно благодаря мать за понимание.

Силия сообщила, что это не отменяет ее слов про проступки, поэтому, несмотря на перспективные отношения, дочь не должна забивать на учебу или косячить. Медея не собиралась попадаться, поэтому согласно кивала, сообщая матери, что уйдет к своему парню завтра утром. В академии, где Лой готовился стать аппером, выходные совпадали со свободными днями Медеи.

Важно то, что она порасспрашивала про сына правителя. Поговаривали, что тот постоянно тренировался и редко покидал территорию академии. Хоть Медея его и не знала, но сделала вывод, что парень он отличный. В особенности для прикрытия вылазок на поверхность, на одну из которых Медея и собиралась.

Глава 3. Внешний город

В притоне «У мамочки» первым встретившим Медею человеком, как обычно, была Кларисса. Ее грудь выпадала из блестящего зеленого платья. Ядовитый запах сигареты, зажатой морщинистыми губами, заполнил тесное пространство маленького холла, заставляя всех входящих в притон кашлять.

Медея оперлась на обитую бархатом стойку, за которой стояла проститутка, и, поманив ту пальцем поближе, на ухо спросила:

– Меня никто не искал?

С прошлой вылазки хоть и прошла неделя, но у Медеи было плохое предчувствие насчет убитых людей Грязного. Кларисса качнула головой в отрицании. Морщинистые губы растянулись в широкой улыбке.

– Нет. А ты ждешь кого-то конкретного? – хриплым голосом поинтересовалась пожилая женщина. – Надеюсь, не такого непутевого, как твой отец.

Кларисса единственная, кому Медея прощала подобные высказывания. Еще при жизни Фейта эти двое часто устраивали словесные перепалки. В основном потому что отец забывал про дату оплаты. Тогда владелица притона позволяла себе покрыть Фейта отборными ругательствами. Сейчас слова Клариссы вызывали ностальгическую грусть.

Послав проститутке милую искреннюю улыбку, Медея скрылась за дверью штаба. Приятный запах, идущий от горной породы, успокаивал Медею. Началась привычная рутина сборов. Черный защитный костюм со множеством карманов и распиханной по ним мелочевкой. Три пневматических пистолета. Два на поясе. Один в высоком грубом ботинке. Нож в другом.

Хитиновая броня на грудь поверх черного костюма. Плоская фляжка с водой на спине из того же материала. Шлем с темным стеклом, идеально скрывающий лицо владельца. У рта плотный пластиковый каркас с металлическими усилениями. Сбоку маленький генератор кислорода, прикрытый защитной пластиной.

Эта изобретенная сорок лет назад, вещь облегчила не только прогулки на поверхности, но и снизила нужду Парвуса в зеленых плантациях, что позволило расширить территорию города. Настолько, что бывший правитель начал выискивать и забирать под землю людей с поверхности.

Самых сильных, умных, талантливых. Селили тех в четвертом секторе. Их физическая сила превосходила людей с Парвуса, поэтому среди апперов и полиции стали появляться желтоглазые. Многие из этих людей радовались полученной возможности жить в относительно комфортных условиях. А кого-то забирали под землю еще детьми, не спрашивая.

Преступников же массово выгоняли во Внешний город. Раньше это считалось негуманным, но с появлением генератора законы изменились. Установили, что их жизням опасность не угрожает.

Хотя многие, кто проживал на поверхности, с этим, скорее всего, не согласились бы. Променять тесную комнатушку подземной тюрьмы на почти постоянное ношение защитного костюма, такое себе удовольствие.

Чтобы сделать условия для жизни хоть сколько-нибудь сносными, обитатели поверхности, родившиеся там или попавшие туда другим образом, строили дома, толстые стены которых не пропускали лучи палящего солнца. Суровая погода сменялась то жарой, то редкими, но внезапными заморозками. Предугадать когда и что произойдет сложно.

Если технологии Парвуса отталкивались оттого, что жителям оставили основатели, то на поверхности развитие почти не происходило. Чаще всего местные промышляли воровством или копированием того, что получалось украсть у выходцев из подземного города.

Медея нажала на кнопку с правой стороны у основания шлема. Тот сложился, образуя толстый ободок на вороте защитного костюма. Накинув плащ, она уверенным шагом выдвинулась к заброшенной шахте, где обосновался проводник.

Проводники, словно кроты, рыли туннели, ведущие с Парвуса на поверхность. Обычно для мест своей деятельности они выбирали бывшие месторождения полезных ископаемых. Как только весь материал оттуда добывался, туннели забрасывались.

Полиция и апперы то и дело ловили людей, решивших подзаработать таким образом, и заваливали пути, ведущие на поверхность. Но бизнес есть бизнес. Спрос рождал предложение. Проводники перемещались на новую точку и начинали заново.

У подхода к шахте Медея закрыла лицо и нажала на кнопку генератора кислорода с левой стороны. На звук приближающихся шагов проводник отреагировал тем же. Раскрывать личности в подобных делах опасно. Обычное спокойствие, царившее в душе Медеи перед выходом на поверхность, разрушалось хрустом камушков под ее тяжелыми ботинками. Проводник отлепился от скалы, на которую опирался, и хрипло протянул:

– Добрый денек, сегодня поздновато.

Слова он сопроводил беспокойным оглядыванием по сторонам. Медея сощурилась с подозрением. Выглядел проводник нервным. Последние вылазки она совершала с его помощью, и вроде человек он надежный настолько, насколько позволительно бывалому преступнику.

Одинаковые механические голоса, доносившиеся из шлемов, не позволяли угадать точную интонацию. В обычной жизни Медея ориентировалась в каком настрое собеседник по голосу, но в масках приходилось больше доверять интуиции.

– Поднимешься со мной, – сказала Медея, прикладывая руку к пистолету, висящему на бедре.

Сопровождение клиентов – обычная практика у проводников. Иначе как удостовериться, что лифт точно довезет тебя до нужного места?

– Я думал, мы с тобой давно прошли этот уровень отношений. Как никак год уже вместе работаем, – возразил проводник.

Медея, достав пистолет, направила тот на вход в пещеру, призывая говорившего зайти внутрь. Он поднял руки в примирительном жесте и шмыгнул за скалу, скрывающую тайный ход.

Не заметив ничего подозрительного, Медея нырнула за ним в узкую расщелину между камней. Пистолет остался в руке для надежности. Поднимать сразу двоих человек тяжело, но проводник справлялся. Единственным освещением служил фонарик на его шлеме. Лифт представлял собой простую конструкцию. Квадратная металлическая платформа с тросами.

Прокручивая колесо, мужчина равнодушно сидел рядом в ногах Медеи. Та держала крота на прицеле, напоминая, что добраться собирается живой.

– Кто-то интересный навещал сегодня? – поинтересовалась она, подразумевая полицию или апперов.

Медее совсем не хотелось быть пойманной по глупости или неосторожности. Проводник в маске качнул головой. Механический голос сообщил:

– Если буду рассказывать про своих посетителей, то до утра не доживу.

Со шлема послышалось прерывистое шипение, отдаленно напоминающее смех. Медея вздохнула, подумав: «Живи пока, крыса ты поганая». Внутри разливалось стойкое ощущение предательства, хоть ни одного логического объяснения этому нет.

Добравшись до верха туннеля, оба путника присели на корточки. Проводник ждал, что клиент поможет сдвинуть, нависающий над ними, тяжелый камень, но Медея покачала пистолетом, призывая шевелиться.

За подъем платить не принято. Только за спуск. Нежилая каменно-глиняная коробка, в которой оказались двое, встретила пустотой. До ушей доносился шум с улицы. Освещение медленно угасало, вместе с возвращающимся вниз проводником. Медея по привычке на ощупь нашла дверь.

Серое небо, затянутое низкими свинцовыми облаками, словно замерло, угрожающе нависая над Внешним городом. Каменные и глиняные строения в несколько этажей кривыми унылыми коробками стояли друг на друге. Прохожие в темных плащах и шлемах, скрывающих лица, отдаленно напоминали жителей трущоб, только костюмы более массивные. А ношение подобных вещей вынужденное.

Бурный рост населения Внешнего города за последние несколько лет обусловлен тем, что власть Парвуса переместила часть неугодных людей и промышленных предприятий на поверхность. До Велиора, нынешнего правителя, никто не делал ничего подобного. Охраняемые заводы обеспечивали работой лишь малую часть жителей поверхности. Технологиями же с ними делиться пока никто не собирался.

Близлежащие племена так же стекались к развивающемуся городу. Бороться с ненастьями природы в коллективе проще. К тому же желтоглазые не нуждались в защитных костюмах.

На данный момент главной проблемой подъемов на поверхность являлось отсутствие достаточного количества кислорода в воздухе и сильное ультрафиолетовое излучение. Радиация, уничтожившая когда-то давно почти все на своем пути, дала толчок многим мутациям, но по прошествии большого количества времени перестала представлять угрозу для ныне живущих.

Медея топала на выход из города. Охота на скорпионов стала привычной рутиной. Приподняв левую руку, Медея нажала на панель своего костюма. На черном экране высветились цифры.

– Жарковато, – констатировала она увиденные показатели.

Температура внешнего воздуха, уровень ультрафиолетового излучения и ядовитые испарения – тот минимум данных, что необходим гуляющим по поверхности. Медея не знала про озоновые дыры, но заметила, что если дует ветер, то ситуация с погодой и излучением меняется. Правда, иногда принося с собой ядовитые испарения с озера. Из-за них Медея лишалась возможности пользоваться огнестрельным оружием, распространенным на Парвусе, поэтому перешла на пневматику, которой пользовались жители Внешнего города. Для ближнего боя Медея слабовата, а холодным оружием владела плохо.

Она обернулась на переулок, из которого вышла. Сведя брови, пробежалась взглядом по одноэтажным пустым зданиям окраины. Казалось, что за ней следят. «Да что со мной! Стала параноиком!» – пролетело в голове злобно. Для Медеи убийства – это крайний выход из положения.

Те два приспешника Грязного пытались ее раздеть. Насилия над собой она не потерпела бы, поэтому стреляла не задумываясь. Сейчас же думала, что можно было прострелить им колени и уйти со спокойной душой домой.

«Никто не вечен», – успокаивала себя Медея, пытаясь приглушить чувство вины за унесенные жизни. Мрачные мысли о смерти настигли ее. Стараясь сосредоточиться на цели, она быстрыми шагами двинулась вперед по оранжевому песку, проваливающемуся под ногами.

Глава 4. Охота

Медея бродила несколько часов по горячей поверхности. Ноги несли на вершину очередного бархана. Чем больше становилось население Внешнего города, тем дальше в пустыню приходилось заходить в поисках добычи.

Белая дымка над горизонтом рябила. Медея недовольно уперла руки в бока, осматриваясь. Случались и неудачные дни, когда найти совсем ничего не удавалось. А иногда мисс фортуна подкидывала неожиданно приятные сюрпризы.

В одну из вылазок Медея нашла сброшенный хитиновый покров. Она тогда так обрадовалась, что не придется разделывать тушу скорпиона, что забыла осмотреть ближайшее пространство.

Уже на рынке заметила, что не хватает части хвоста. Некоторые жители поверхности предлагали за него хорошую цену. Тот пригождался для изготовления нарукавников. Местные часто делали защиту из насекомых и животных. Точнее, из их покрова.

Хитин особо крупных скорпионов невероятно крепкий. Медея подумывала найти умельца из Внешнего города, чтобы тот смастерил подобие племенного костюма. Но потом она решила, что это привлекло бы много внимания при спуске в трущобы, и оставила эту идею, ради сохранения собственной анонимности. Поэтому, как и большинство выходцев с Парвуса, носила лишь пластины, прикрывающие сердце и легкие.

«Когда стану аппером, сделаю себе цельный хитиновый костюм», – мечтательно думала Медея, взглядом бороздя пустыню.

– Попался, гаденыш! – прошипел механический голос из ее маски.

Следы вели вниз, словно на дно чаши из песка. Медея перестала дышать, прислушиваясь. Затем прошлась вкрадчивым взглядом по окружающей пустынной природе, высматривая потенциальную опасность. Напрягал факт спуска, где можно оказаться в уязвимом положении, если нагрянут незнакомцы.

В любой другой ситуации Медея не пошла бы по найденным следам и не подвергла бы себя столь серьезному риску. «Я должна сохранить штаб!» – настойчиво крутилось в голове при мысли о наследии отца. Мать жестко ограничила по времени. Ругаясь на себя за безрассудство, Медея двинулась медленной поступью вниз с вершины бархана.

Следить и за окружающими стенами из песка, и за вероятной добычей одновременно невозможно. Решив, что потенциальная угроза менее важна, чем обрывающиеся следы животного, Медея достала пистолет.

Одна рука сжала оружие, вторая извлекла из кармана камешек. В трех шагах от приблизительного места, где пряталась добыча, Медея остановилась и бросила камень вперед.

Привычный выплеск адреналина в кровь последовал сразу за движением песка.

– Крысий потрох! – вырвалось ругательство при виде показавшегося животного.

Умереть от яда скорпиона сложновато, те использовали его в крайних случаях. А вот разделиться на две части от клешней легко. Размер тех, что щелкнули перед носом Медеи, поражал. Нечасто удавалось встретить столь крупную особь.

Перекатываясь в сторону от стремительно надвигающихся атак, Медея пыталась прицелиться. Если бы размер нападающего был известен заранее, то дистанция была выбрана побольше, чтобы иметь возможность выстрелить в скорпиона, как только он появился из зыбучего укрытия.

Сожалеть о содеянном некогда. Быстрые, годами отточенные движения: прыжок в сторону, и дуло пистолета направлено в центральный глаз поворачивающегося двухметрового скорпиона. Зрение тех позволяло видеть на триста шестьдесят градусов. Повернулся он лишь затем, чтобы убить и сожрать того, кто нарушил покой.

Медея знала, куда целиться. Выстрел. И еще один для подстраховки. Хитин пробить даже с маленького расстояния тяжело. Пришлось бы целиться несколько раз в одно и то же место.

Взамен идеального попадания в одну точку, имелась у крупных животных и цель доступнее. Под нужным углом через глаз пуля могла достичь сердца. Но и мозга вполне достаточно. Пока Медея вставала с колен, животное, в глаз которого попало две пули, шумно упало, поднимая в воздух пыль.

После того как та улеглась, Медея убрала пистолет в кобуру. Не выпуская из поля зрения не проявляющего признаков жизни скорпиона, она на расстоянии пары метров обошла мертвое животное и приблизилась к хвосту, чтобы собрать яд. Донести пробирки до цели легче всего, поэтому и начинать разделываться с добычей, стоило с простого.

Пистолет в ладони Медеи оказался до того, как до слуха донесся звук хлопков. Краем глаза она заметила плавное движение, а теперь уставилась на черный силуэт, спокойно восседающий на вершине бархана.

– Какая чистая работа! – раздался механический голос издалека.

Высокий силуэт, очевидно, принадлежащий мужчине, прекратил хлопать в ладоши и поднял вальяжно руку. За его спиной возникло несколько человек. От сложившейся ситуации Медея могла бы закатить глаза, но не стала, продолжая следить за приближающимися незнакомцами.

Мысли неслись в голове, подкидывая разные варианты развития событий. Стрелять с дальнего расстояния смысла нет. Пули изготавливались из самого доступного материала. Мягкий свинец не пробивал плотную защитную ткань, разве что с расстояния пары метров. У приближающихся костюмы выглядели добротно. Шлема же повредить мягкими пулями трудно даже в упор. Прикинув, что отдать добычу будет выгоднее, чем потерять из-за нее жизнь, Медея бросила незнакомцам:

– Эй, забирайте скорпиона, и я обещаю не стрелять, – поднимая примирительно руки, предложила она, по-прежнему крепко сжимая оружие.

Мужчина, восседающий на песчаной вершине, расхохотался. Его механический смех пробирал до костей. На секунду трое, спускающихся к Медее человек, замерли, ожидая команды.

– Даже интересно посмотреть на то, как ты будешь выкручиваться. Чувствую, зрелище предстоит еще то, – отделяя каждое слово, сказал тот, что остался сверху.

После этой фразы в Медею полетел нож от ближайшего, почти спустившегося, человека. Она успешно уклонилась, резко отскочив. «Надо сваливать», – констатировал внутренний голос.

Колебания между желанием навалять дерзким незнакомцам и желанием выжить длились меньше доли секунды. В голове прозвучал голос отца: «Если не уверена в победе, делай ноги». Взрывной характер часто мешал придерживаться этого совета, но сейчас Медея развернулась в противоположную от черных силуэтов сторону и побежала.

– Чтоб вы сгнили в песках, крысьи дети! – проорала она ругательство напоследок раздражающим людям.

В теории, догнать ее возможно. Но она так неожиданно дала деру, что приближающиеся растерялись. За спиной, удирающая с места событий, Медея услышала механическое:

– За ней! Чего встали?!

Ноги несли ее вверх, немного по диагонали. Преследователи, не ожидавшие подобной скорости, сильно отставали. В беге Медея пока равных не встречала. Рядом со шлемом просвистела пуля. Не обращая на такую мелочь никакого внимания, Медея лишь ускорялась.

Ее костюм защищал от подобного. Чтобы пробить его пулей, нужно выстрелить с близкого расстояния. Иначе та застрянет в плотной ткани. От грудной хитиновой пластины же пуля просто отскочит. Неприятно, но не смертельно. Для этого Медею нужно догнать, а этого она позволять не собиралась.

Злость подгоняла вперед. Тяжелые ботинки проваливались в песок. С вершины бархана она заскользила вниз, стараясь сохранить направление на Внешний город. Тратить силы на крюк по пустыне смысла нет. Неизвестно, оставят ли преследователи ее в покое, если она попытается спрятаться и переждать.

Спустя полчаса изматывающего бега, Медея начала оборачиваться, проверяя местонахождение незнакомцев. В этот раз они не прятались. Черные силуэты явно выделялись на фоне оранжевого пейзажа.

Немного замедляясь, чтобы сохранить силы на оставшийся путь, Медея подумала, что это странно, что ее до сих пор преследуют. Полноценно проанализировать ситуацию не получалось. Становилось все жарче. Фляжка с водой, болтающаяся на спине, манила остановиться и попить.

Пот лился ручьями, скапливаясь у основания костюма. Медея могла бы притормозить, чтобы выпустить конденсат, неуспевающий покинуть костюм нормальным способом. Но фигуры за спиной заставляли шевелиться. Защитная маска не справлялась с выводом избыточной влаги.

Кривые постройки замаячили на горизонте. Обезвоженная Медея с трудом сдержалась, чтобы не ускориться. Долгий марафон мог и не прекратиться, окажись она в городе. «Кто знает, что нужно этим заразам?» – судорожно пролетело в сознании бегущей.

Рука коснулась городского строения. По телу Медеи прошла волна эйфории. Словно она выиграла соревнования, и призом была ее жизнь. Оборачиваясь на пустыню, она не заметила за песчаными барханами людей и поспешила скрыться в городе, до того как те вынырнут из очередной впадины.

Ватные ноги двигались на чистом энтузиазме к нужному дому. Дыхание медленно приходило в норму. Колотящееся сердце замедлялось. Прохожие в привычном им режиме не обращали внимания друг на друга. Медея спокойно вернулась к двери каменного строения, из которого вышла много часов назад.

«Ну и денек», – подумала она, проходя в темное помещение. В этот раз красные глаза все же закатились от возмущения. Присутствующие этого не увидели, дружной толпой кидаясь на свою цель. Медея устало упала под весом тел, не рассчитывая выбраться из этой непонятной передряги. «Силия будет рвать и метать, когда я не появлюсь дома вовремя», – крутилась в голове обреченная мысль, пока руки связывали.

После поимки Медеи странности не закончились. Она все ждала, когда нападавшие нажмут на кнопку шлема и раскроют ее личность, но по какой-то причине, они этого не делали. Сидя связанной на твердом полу, она рассматривала людей вокруг.

Сделать нормально это не получалось. Небольшая каменная комната без окон, освещенная одним тусклым фонариком, позволяющим различить только силуэты. Те ходили туда-сюда молчаливо, словно чего-то ждали.

«Внутри пять человек. Если наберусь сил, прошмыгну на улицу при удачном стечении обстоятельств», – летело в сознании Медеи. Один лишь здоровяк у прохода мешал всей ее затее. Он, как назло, облокотился на входную дверь.

Медея не задавала вопросов. Она хотела для начала узнать, что нужно тем, кто ее связал. Мучительное ожидание непонятно чего утомляло. Спустя час, открылась дверь, ведущая на улицу. Сердце Медеи пропустило пару ударов. «Плохо», – пронеслось в голове.

Высокий силуэт вошедшего в дом показался знакомым. Напоминал он обезвоженной и уставшей Медее о человеке, сидящем на бархане и отдающим приказы. С появлением в комнате троицы несколько бандитов включили дополнительные фонарики.

Высокий мужчина в черном защитном костюме приблизился к Медее и присел на корточки так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Она вздрогнула. Он не мог видеть ее через шлем, но Медея почувствовала себя так, словно для сидящего перед ней это не помеха.

В двери возникли еще три фигуры. Те, что спускались к убившей скорпиона и должны были ее поймать. Двухчасовой изнуряющий бег не помог скрыться от преследователей.

– Вы первыми вниз, встретите даму, – раздался механический голос неизвестного напротив Медеи.

Три камушка полетели в открытую шахту. Условный знак проводнику для поднятия платформы. Высокий отошел в сторону, задав вопрос здоровяку:

– Маску открывали?

Голова в шлеме качнулась в отрицании:

– Нет, все четко, босс. Как и приказывали.

– Сопротивлялась? – задал новый вопрос высокий, поворачиваясь к связанной.

– Нет. И ни слова не произнесла за все время, – донесся шипящий ответ из маски, вновь опершегося на дверь, здоровяка.

– Удивительно, мне показалась весьма разговорчивой, – прошипел тот, кого присутствующие называли боссом.

Из его шлема послышался механический смех. Медея, теряя остатки терпения, сказала:

– Предпочитаю вести торги сразу с главным.

Все, кроме высокого, вздрогнули от неожиданности, впервые услышав шипящий голос пленницы. Мужчина уселся на безопасном от резких выпадов расстоянии и уставился на говорившую.

Пока первые три человека спускались, остальные молча ждали. Медею, не развязывая, кинули на пустую металлическую платформу, вернувшуюся на поверхность. Медея, рассчитывающая убить хоть кого-нибудь во время спуска, недовольно поморщилась, когда почувствовала, как в спину воткнулось что-то острое.

«Зараза!» – пролетело в голове. Веки тяжелели. Сознание погружалось в черноту.

Глава 5. Крысий король

Свинцовые веки с трудом поддавались. Медея тряхнула головой, пытаясь быстрее вернуться в нормальное состояние. Комната плыла. Яркий свет прямоугольной лампы жужжал и изредка моргал. Тяжелый воздух подземного города наполнил легкие.

– С возвращением в мир живых, дорогая, – раздался приятный мужской голос. – Уже начал думать, что умрешь от обезвоживания.

В мутное сознание проникло ужасающее понимание. Медея лежала на красном мягком диване с открытым шлемом. Говоривший видел ее лицо, так же явственно как и она его.

Медея сощурилась на незнакомца. Мужчина на вид лет тридцати пяти сидел на бархатном кресле, словно на троне. Черные волосы спадали ровными прядями до пояса. Накидка в цвет ярко-зеленых глаз не прикрывала бледный жилистый торс.

Широкие темные штаны заканчивались босыми ногами. Те стояли на гладко отполированном сером полу. Все помещение напоминало типичную комнату трущоб, но гораздо более просторную и обставленную большим количеством мебели. Подобное могли позволить себе лишь богачи.

На стене даже висела огромная цветная картина. А на полу под диваном лежал ковер. Столь непривычная атмосфера давила на и так раскалывающуюся после снотворного голову Медеи.

– Ты кто? – поинтересовалась она без особого энтузиазма.

Зеленые змеиные глаза пристально наблюдали за лежащей на диване. Губы того растянулись в хищной улыбке, обнажая острые зубы. Он склонил голову набок, дожидаясь, пока Медея сама догадается. Бледный торс подался немного вперед. Висевшая на шее, серебряная подвеска в форме круга блеснула в ярком освещении.

Медея обреченно уставилась на бетонный потолок перед ней. «Грязный?! Вот это я вляпалась. Интересно, сколько пробыла без сознания? Силия меня убьет! По крайней мере, за академию точно не заплатит!» – пролетело судорожно в голове.

Пытаясь не упасть от физического истощения, Медея оторвала спину от мягкого дивана и села так, чтобы иметь возможность прямо смотреть на собеседника. Грязный наблюдал за шатающейся пленницей с задорными огоньками в глазах. На такую удачу он и не рассчитывал, когда ему донесли, что его людей убила какая-то женщина. Грязный планировал отправить несколько человек, чтобы наказать за подобную дерзость виновную. Но доложивший об этом подчиненный сообщил, что та хорошо показала себя в бою.

Ему стало интересно посмотреть лично на незнакомку в деле. Сидя на бархане и отдавая приказ, Грязный ожидал увидеть все что угодно кроме того, что та побежит. Это умно. Против тех его людей у нее не было и шанса.

Поражала скорость, с которой она преодолела обратный путь до города. Оставшийся под впечатлением, главарь банды хотел предложить той провернуть одно дельце. Но когда открыл ее шлем, впал в легкое недоумение.

Красные глаза, белые волосы, возраст, но самое интересное – знакомые черты лица. Опершись на подлокотник кресла, Грязный положил подбородок в ладонь и сладко протянул:

– Звездочка.

По телу Медеи прошла дрожь. Злость поднималась внутри безумной волной. Она сжала челюсть, чтобы не выкинуть чего-то необдуманного. Отец называл ее так. Это прозвище произошло от его позывного «Звездолов».

Фейт и Грязный были знакомы в силу работы на одной территории. Главарь банды решил не отступать от изначального плана, поэтому сказал:

– Ты убила моих людей, обычно за этим следует смерть.

Двое молча уставились друг на друга, пытаясь понять скрытые мотивы. Медея сощурилась и спросила:

– И почему я еще жива?

Она надеялась, что Грязный, увидев ее лицо, не решил шантажировать Силию, требуя огромный выкуп. Но других предположений, почему она еще дышит, не появлялось.

– Есть задание, с которым мои люди справиться не могут. – Грязный ослепительно улыбнулся. – Надеюсь, от Звездолова тебе передалось его красноречие и обаяние. Выкрадешь мне один прибор, и я оставлю тебя в покое.

Медея удивленно приподняла белую бровь, складывая руки на груди. Слова Грязного звучали нелогично.

– А чего силой не заберешь? У тебя куча людей, – проворчала она, недоумевая, зачем главарю бандитов ее помощь.

Из груди Грязного вырвался картинный вздох. Он откинулся на спинку сиденья и недовольно произнес:

– Нельзя убивать человека, владеющего изобретением, а живым его взять сложно. Моя куча людей прилично уменьшилась, пока я пытался забрать нужную вещь силой. Не люблю, когда умирают мои люди.

Медея не сдержалась и громко рассмеялась. Этот тип видел, что она не вступила в драку с его приспешниками. Если те не справились с его заданием, то ей и подавно с этим не разобраться. Медея рассматривала серые стены помещения и прикидывала план побега.

Хлопнув себя по коленям, она встала с дивана. Ей нужно понять, насколько организм восстановился и посмотреть, где ближайший выход. Медленно разгуливая из стороны в сторону так, словно ее действительно интересует предложение Грязного, Медея спросила:

– Крысиный король, ты же не думаешь, что я с этим заданием справлюсь?

Она многозначительно посмотрела на Грязного, мельком пробежавшись взглядом по его телу в поисках оружия. Тот выглядел расслабленным и ничуть не удивленным ее словам.

– У него слабость на женский пол, – ответил главарь банды.

На самом деле в этом Грязный не уверен, но единственными выжившими после встречи с изобретателем стали две женщины. Теория состояла в том, что по какой-то причине неизвестный не может их убить. Предположение стоит проверить на практике. С интересом наблюдая за пленницей, изучающей комнату, Грязный сказал:

– Ты не сбежишь. На выходе толпа. А как я понял по твоей реакции и телосложению, в ближнем бою ты не сильна.

Мысль, как легко Грязный раскусил ее не самый мудреный план, прервала другая. С губ Медеи сорвался вопрос:

– Что значит слабость на женский пол? Ты хочешь, чтобы я его соблазнила?

Грязный звонко рассмеялся, откидывая со лба прядь черных гладких волос. Пробежавшись по собеседнице вкрадчивым взглядом, он отрицательно качнул головой, продолжая хитро улыбаться.

Пока Медея раздумывала над причиной его хорошего настроения, Грязный встал с кресла и направился к комоду. Оттуда что-то взял и двинулся к Медее, сопровождая действия словами:

– У тебя три месяца. Как увидишь, сразу поймешь, что тебе нужно украсть. Мой человек приведет тебя к изобретателю, укажет на него, дальше ты сама.

Медея, осознав, что ее вновь собираются усыпить, выставила руки вперед и резко бросила:

– Погоди ты со своими уколами.

Грязный приподнял бровь вопросительно.

– Я могу работать только по выходным, – нехотя сообщила Медея, через силу выдавив следующие слова, – а то в школе хватятся, и мать начнет искать

Комната наполнилась смехом.

– Умеешь ты удивлять. Не ожидал, что моих людей школьница завалила. Тем, лучше.

У главаря банды промелькнула мысль, что ему повезло. Талантливые работники на дороге не валялись, а с молодежью проще. Меньше вопросов, больше преданности. Может, однажды он и предложит дочери Звездолова работать на него. Для начала стоило посмотреть, не умрет ли она на предстоящем задании.

От этих размышлений Грязному стало на секунду досадно. «Такой талант отправляю на смерть», – думал он, втыкая снотворное в шею Медеи. Она стояла ровно, не сопротивляясь своей участи, сверля его уничтожающим красным взглядом.

Очнулась Медея в заброшенной шахте. Лицом уткнувшись в ржавый рельс, который жители трущоб не успели забрать для своих нужд. В нос проникал запах пыли. Голова трещала от второй дозы снотворного, введенного, чтобы отследить месторасположение главаря бандитов было невозможно. Рядом валялся защитный костюм. Все оружие и содержимое карманов на месте. В дополнение Медея нашла пробирки, заполненные ядом скорпиона. Отказаться от щедрого дара Грязного нельзя.

«Пытается сделать меня его должницей!» – крутилось злобно в голове, когда рука нашарила еще и записку с местом и временем. Через шесть дней. Ровно столько у Медеи на обдумывание предложения.

В глубине души она понимала, что выбора не особо много. Ведь если не выполнить условия, то приспешники Грязного начнут мешать ей с остальными делами. Вечно убегать от них не получится.

Ткнув пальцем в черную панель на защитном костюме, Медея посмотрела на время. Если расчеты верны, то было утро седьмого дня недели, а значит, она успевала привести в порядок вещи в штабе и спокойно вернуться домой.

От мысли об очистке костюма от пота Медея поморщилась, ей и самой не мешало бы помыться. Мышцы болели от бега. Заплетенные в две косы, волосы прилипли к коже головы. Но тело было не таким обезвоженным, как если бы ее не поили. Размышляя о странной заботе крысиного короля, Медея подумала: «Что интересно там за вещица? И что за тип, с которым даже главарь бандитов не может справиться? И почему Грязный не убьет его?». Подгоняемая любопытством, она натянула на себя вонючий костюм и двинулась к притону.

Похлопала по карману с полными пробирками яда. Губы растянулись в улыбке.

– Не такие уж и плохие выходные, – произнесла Медея себе под нос, раздумывая, что вернулась с добычей, потренировалась в беге, да еще и встретила главаря опасной банды.

Глава 6. Пластина

Всю неделю Медею одолевали сомнения по поводу своего решения. Работать на Грязного не особо хотелось. «И почему его так называют? Он выглядел как самый чистый человек на Парвусе, чуть ли не блестел», – недоуменно размышляла она, пока подходила к заброшенной шахте.

Идеально вычищенный защитный костюм поднимал настроение. Отполированный шлем, как обычно, скрывал лицо. У Медеи возникло ощущение, что глава бандитов не собирался раскрывать ее личность без нужды. Их разговор был приватным. Возможно, и о деле, доверенном ей, знали лишь избранные.

Медея надеялась увидеть сегодня кое-кого конкретного. Того, кто посмел бросить в нее нож. Проводник, очевидно, знающий о группе, караулящей Медею, ее не особо волновал, хоть и раздражал. «Так и знала, что с ним что-то не так», – ругалась она на себя за то, что не доверилась интуиции во время последней вылазки.

Два черных силуэта, один из которых переминался с ноги на ногу, а второй опирался на стену, повернулись на звук приближающихся к ним быстрых шагов. Проводник нырнул в скалистый проход.

Губы Медеи растянулись в улыбке. Защитный костюм и шлем второго мужчины она узнала. «Повезло», – пролетела довольная мысль. Медея не была мстительной, но если кто-то обходился с ней подло, то она отвечала тем же. По ее мнению, нападать втроем на одного нечестно.

Следом за проводником, мужчина скрылся в проходе, не приветствуя пришедшую. Медея шмыгнула за ними. Поднимались на лифте вдвоем: проводник остался внизу. На ботинке приспешника красовался серебряный круг.

Медея изучала сопровождающего ее, пока лифт медленно продвигался наверх. Экипировка на приспешнике Грязного достойная. Генератор кислорода прикрыт металлической пластиной, это могло значить, что тот в хорошем состоянии. Хоть защитные костюмы и шлема и скрывали личность, но своего рода также становились отличительной частью внешности. Поэтому для сохранения большей анонимности периодически их меняли.

Если бы Медею не поймали на прошлой вылазке, то, скорее всего, людям Грязного было сложнее ее найти, потому что мысль о смене экипировки пришла ей в голову. Костюмы – вещь недешевая, а в бою привычная экипировка помогала не отвлекаться.

Медея с грустью размышляла, что, видимо, придется попрощаться с успевшей стать родной защитой, если вдруг не получится выполнить задание Грязного.

Лифт достиг верха, каменная плита сдвинулась, выпуская на поверхность двоих. Медея молча следовала за мужчиной, ведущим ее в неизвестном направлении. Привычного чувства свободы не ощущалось. Мешал спутник.

Судя по опускающейся температуре на панели костюма Медеи, день обещал скорые заморозки. Ноги путников проваливались в остывающий песок, пока двое продвигались все дальше от Внешнего города.

– Куда мы идем? – раздался механический голос из маски Медеи.

Мужчина ткнул на панель своего костюма и, посмотрев на цифры, немного поменял курс.

– К озеру, – прошипел голос впереди идущего.

Медея недоуменно наблюдала, как спутник слегка изменил направление, и поморщилась от мысли, что дорога должна занять часов шесть. На столь долгий путь она не рассчитывала и в этой части бывала редко, из-за чего чувствовала легкое напряжение. Обычно, в целях собственной безопасности, Медея держалась подальше от озера. Если в его пары попадала искра, то тот загорался. В условиях малого содержания кислорода такое случалось редко, но риск возгорания всегда оставался.

Небо чернело над местом, куда направлялись путники. Шаг мужчины немного замедлился. К водоему вел длинный спуск. По краям углубления сосредоточились черные колючие кусты.

Длинная полоса воды уходила на несколько километров вдаль. На другом краю в отдалении виднелись деревья повыше, но такие же безжизненные, как и те, возле которых остановилась Медея с сопровождающим. От кустов до озера в песке лежали камни. Те становились все крупнее ближе к воде.

На одном из валунов сидел черный силуэт. У его ног поблескивала металлическая пластина. Ее не удавалось хорошо разглядеть из-за расстояния.

– Ту вещь, что в его ногах, – прохрипел механический голос над ухом Медеи.

Она вздрогнула от неожиданности, совсем забыв про раздражающего спутника. Мужчина тихо сделал пару аккуратных шагов назад.

– Ты куда? – недоуменно поинтересовалась Медея.

Мужчина резко остановился, выставив руки вперед, и сказал еле слышно:

– Тише, ты. Внимание привлечешь.

Медея не собиралась его отпускать так просто. Она помнила, что он бросил в нее нож, и всю дорогу ждала подходящего момента для осуществления своего плана. Она хмыкнула, достав из кобуры пистолет.

– Боишься того типа? – спросила она, направив дуло в живот стоящего перед ней.

Мужчина не был глупцом и прекрасно понимал, что с такого близкого расстояния пуля пробьет защитный костюм. Это его на данный момент беспокоило меньше всего. Грязный обеспечивал людей полезными вещицами на такие случаи, а вот спутница, привлекающая к нему ненужное внимание, напрягала.

– Хочешь уйти спокойно, выворачивай карманы, – произнесла Медея, держа спутника на мушке.

С маски послышался механический смех.

– Ограбить меня собралась? – поинтересовался, стоящий на месте, мужчина.

Медея пожала плечами, дожидаясь, когда до него дойдет, что она говорит серьезно. У того наверняка много интересного с собой. Выжить без этого на поверхности невозможно.

Мужчина, смирившись со своей участью, покорно бросал содержимое карманов на песок между ними. Медея знала, что убить или поднять шум спутник не может, ведь тогда он нарушит приказ начальства. Поэтому была уверена: ограбление пройдет успешно. Когда предметы закончились, мужчина произнес:

– Заберу потом с твоего трупа.

Медея недовольно поморщилась от его слов. Умирать она не собиралась. «Подумаешь выкрасть какую-то пластину. Ничего сложного», – успокаивал внутренний голос. Интуиция же подсказывала, что просто не будет.

– В следующий раз, десять раз подумай, прежде чем кидаться на меня с ножом, – буркнула Медея, присаживаясь посмотреть свой улов.

– Приму к сведению, – бросил путник.

Развернувшись, тот стал быстро удаляться, иногда опасливо оборачиваясь. Только Медее показалось, что смотрит он не на нее, а дальше. В то место, где сидел человек с металлической пластиной.

Довольно сунув в карманы два сменных генератора кислорода, заплатки на костюм и пару батареек, Медея убрала пистолет в кобуру и подняла взгляд с песка. Ее цель стояла, глядя на руку, предположительно на панель защитного костюма. Силуэт не двигался какое-то время, а затем подобрал с земли нужную Медее вещь и направился в ее сторону.

Она резко присела, успев подумать, что ее наверняка заметили. «Что это за штуковина у него в руках?» – думала она, понимая, что неверно истолковала размеры металлической пластины.

Любопытство заставило ее поднять голову из-за кустов. Серебристая вещь отливала на солнце. Черный силуэт, явно принадлежащий мужчине, приближался. За его широкой спиной торчала ручка неизвестного Медее оружия.

«Что Грязный хотел, чтобы я сделала?» – судорожно летело в голове. Чем ближе был незнакомец, тем отчетливей становилось, что скрывающийся под костюмом внушительных размеров.

«Он же метра два ростом. Может, ну его этого крысьего короля, пусть сам разбирается со здоровяком?» Хоть сознание Медеи и подкидывало идеи по спасению, но душа требовала узнать, что за вещь несет в руке незнакомец.

Пытаясь накидать хоть какой-то план, она сидела в редких кустах. Очевидно, что с такого расстояния человек не мог ее не разглядеть, поэтому Медея встала, поднимая руки.

Мужчина не замедлил шаг и не остановился. Она все ждала, когда произойдет хоть что-нибудь. Но тот молча прошел мимо в нескольких метрах от нее, словно для него незнакомка имела не больше значения, чем редкие растения, в которых она стояла.

Белые брови, скрытые шлемом, удивленно приподнялись. Любой на месте здоровяка насторожился бы от внезапного появления незнакомого человека на горизонте. Каждый из них мог оказаться убийцей или грабителем.

Не понимающая, что происходит, Медея двинулась за здоровяком. Глубокие следы на песке заставляли ее немного нервничать. Тяжелым был либо этот тип, ограбить которого необходимо, либо то, что он нес. Медее, наконец, удалось получше рассмотреть странную пластину.

Металлический корпус, размером чуть меньше метра в длину и примерно в два раза меньше в ширину, имел скошенные края. С хвоста торчали круглые трубки. Одна сторона непонятного механизма плоская. На ее поверхности располагались кнопки. Другая сторона имела небольшое возвышение по центру.

Не придумав ничего лучше, Медея, еле поспевая за уходящим незнакомцем, бросила ему в спину:

– Интересная штуковина, что это такое?

Здоровяк проигнорировал вопрос, спокойно направляясь к Внешнему городу. Через три часа молчаливого пути по пустыне Медея начала злиться. Становилось все жарче, так еще и странный тип делал вид, что не замечает ее.

«Может, он глухой?». Она обежала его и, выставив руки перед собой, преградила ему путь. Тот, сделав шаг в сторону, вновь вернул направление на город. Мысли о собственной безопасности сменились в голове Медеи на раздражение. «Мог напасть или сделать хоть что-то! Ненормальный!».

Совершенно не представляя, что предпринять, она еще несколько раз попыталась его остановить. Красные глаза уперлись в широкую спину, на которой висело мачете. Раньше Медея никогда не видела такого оружия, но сейчас ее это не волновало. Терпенье лопнуло в один момент.

– Ну все! Крысий ты гаденыш! Стой на месте, а то я прострелю тебе живот, – процедила Медея сквозь зубы, достав пистолет.

Она не злилась так сильно, даже когда люди Грязного связали ее, хоть по ее мнению, это подло. До слуха Медеи донеслось шипение, словно незнакомец хмыкнул.

Здоровяк, наконец, остановился. Обернувшись к преследовательнице, он произнес:

– Ругаешься, как старая проститутка

Так и было. Большинству ругательств она научилась у Клариссы. Медея прицелилась в живот.

– Приму за комплимент. – Взводя курок, она продолжила: – А теперь, расскажи, что за штука у тебя в руке.

Голова здоровяка в шлеме качнулась набок.

– Никакой совести, начали отправлять женщин, – донесся механический голос. – Еще бы ребенка отправили.

Медее показалось, что тип перед ней возмутился. Было так странно это слышать, что на секунду она растерялась. «Да, как он понял мой пол через защитный костюм?! Я же не использовала слова с указанием пола?» – обещая себе выяснить этот вопрос попозже, она внимательно следила за незнакомцем. Здоровяк развернулся, игнорируя направленный на него пистолет, и пошел вперед.

Волна гнева пробежала по телу Медеи. Пуля прилетела незнакомцу по центру спины, между лопаток. Звонко отскочив от хитиновой защиты, пуля направилась в сторону, затерявшись где-то в песках. Медея была в таком бешенстве, что перед выстрелом, даже не подумала о последствиях своих действий.

– Ты же могла его повредить! – громко раздалось от незнакомца.

Пуля того не просто не убила. Казалось, его костюму и ему самому все равно. О выстреле напоминала лишь тлеющая дырка в черном плаще. Металлическая пластина опустилась на песок. Плавно разворачиваясь, здоровяк сообщил:

– Ты начинаешь меня напрягать. Последний шанс уйти без повреждений.

Под маской Медея криво улыбнулась от подступающего волнения. Человек перед ней выглядел внушительно и, похоже, говорил серьезно. «Под плащом не видно, где защита. Предположительно на груди, как у меня. Костюм неплотный. Можно попробовать выстрелить в ногу или я могу отвлечь здоровяка во время боя, отведя в сторону от металлической штуковины, и потом побежать, прихватив ее. Если она не весит очень много», – накидывал мозг быстрый план, пока незнакомец медленно подходил. На здоровяка по-прежнему направлено дуло, а он даже не потянулся за оружием на спине.

Медея поняла: дела плохи.

Глава 7. Желтые глаза

Выброс адреналина в кровь, словно замедлил время. Медея могла поклясться, что ни одна мышца на лице, скрытом под маской неизвестного, не дрогнула, пока тот приближался. Инстинктивно отскочив, Медея не отдавала себе отчет, зачем начала это движение. До тех пор, пока ее ноги не уперлись в песок.

Перед ней пролетела огромная рука, направленная на пистолет. Спасая оружие и свою жизнь, Медея пыталась не потерять баланс во время уклонений от стремительных атак.

– Резвая, – раздался механический голос из маски.

Незнакомец остановился, направив голову в сторону Медеи, замершей в двух метрах. Он выглядел так, словно обдумывал, что делать дальше. С появлением брони на костюмах обычными пистолетами почти перестали пользоваться. Слишком слабыми они были.

Исключение – нарезное оружие апперов. Убойная сила того превосходила гладкоствольное в несколько раз. Для обывателей и случайных грабителей это выглядело как магия. Пистолеты, способные пробить хитин. Подобными разработками власть Парвуса делиться не стремилась, а владение нарезным пистолетом приравнивала к преступлению. За что апперы, как представители закона на поверхности, могли стрелять без предупреждения в тех, кто носит нарезное оружие.

Медея же, не понимающая, что именно гладкоствольная конструкция привлекла внимание незнакомца, продолжала недоуменно пялиться на него.

– Какой смысл ходить с пистолетом, если он не способен пробить броню с дальнего расстояния? – поинтересовался здоровяк. – Еще и пули с собой таскать. Дополнительные бесполезные расходы.

Медея недовольно закатила глаза. «Он меня жизни учить собрался?» – пролетело в голове недоуменно. Ножи и прочее распространенное на поверхности холодное оружие Медея не любила. «В конце концов, всегда можно выстрелить ему в ногу или руку», – думала она, отступая на безопасное расстояние.

Ее план сработает в том случае, если под защитным костюмом не имеется дополнительной брони или усиливающих пластин. В попытке выжить многие пытались найти идеальное сочетание экипировки, поэтому мастерили костюмы, кто во что горазд.

На незнакомце поверх плаща висела тканевая накидка, закрывающая грудь. Прицел на сердце. Выстрел. Проверка есть ли там броня. Пуля не отлетела, из-за маленькой дистанции впечатавшись в хитин. Здоровяк недовольно помотал головой.

Медея с ужасом подумала, что это должно было быть невероятно больно, а он стоял не шелохнувшись. Хоть Грязный и говорил, что не хочет смерти этого человека, но Медее уже было все равно. Следующая пуля должна продырявить ему ногу. «Мгновенно это его не убьет, но сильно замедлит», – решила она, направляя дуло на коленку незнакомца.

Пуля не достигла цели. Здоровяк резко сократил расстояние, оказавшись за рукой, сжимающей пневматическое оружие. Удивленная внезапной скоростью противника, Медея приседала, ожидая удара с левой стороны, потому что почти всегда атаки правшей начинались именно так.

Навстречу ее опускающейся голове летела коленка. Крепкий шлем смягчил удар. Его гладкая полукруглая поверхность отвела основную силу в сторону, но и этого оказалось достаточно. Медея полетела спиной на песок. Звон в ушах не давал ей сосредоточиться. Остатки сознания заполняла темнота.

Здоровяк смотрел на отрубившуюся незнакомку с мыслями, что возможно переборщил с силой удара. Неловко потоптавшись на месте несколько секунд, он закинул ту на плечо, заранее зная, что пожалеет о своем решении.

Путь до Внешнего города предстоял долгий. Без дополнительного груза здоровяк добрался бы часа за два. Порадовавшись, что напавшая легче, чем он думал, тот подобрал свое изобретение и пистолет, выпавший из ее рук. И поплелся вперед, сильнее проваливаясь в песок.

Когда Медея открыла глаза, взору предстало ночное звездное небо. Спина опиралась на стену каменного дома, стоящего на окраине Внешнего города. Лицо болело после жесткого удара.

Возвращение в сознание произошло не по доброй воле, а из-за тела, почувствовавшего угрозу. По карманам нагло шарил неизвестный, скрывающий лицо под капюшоном.

Как бы голова Медеи не стремилась упасть к земле, но рука привычно потянулась за пистолетом.

– Зараза! – Оружие нет на месте.

Воришка вздрогнул от, разорвавшего тишину, механического голоса внезапно ожившей. Его попытку сбежать остановила крепкая хватка Медеи. Притягивая сопротивляющегося воришку поближе, она спросила злобно:

– Пистолет, ты забрал?!

Тот начал извиняться и быстро мотать в отрицании головой в шлеме. Медея равнодушно наблюдала, как он возвращает все собранное с ее костюма. Для убедительности она тряхнула воришку посильнее, тот был невероятно легким. Медея предположила, что под маской скрывался подросток.

Решив не забирать у него больше, чем он взял у нее, она отпустила мальца, как только убедилась, что все, кроме одного пистолета, на месте. Поднимаясь на поверхность, Медея предполагала о возможной потере жизни, но никак не о пропаже любимого оружия.

Не зная, кого винить в случившемся: Грязного, того здоровяка или себя, Медея поплелась в привычное место. Решение остаться на ночь во Внешнем городе ей не особо нравилось, но возвращаться с невыполненным заданием и без добычи, казалось абсурдной идеей.

Дом, куда держала путь Медея, находился в условном центре города. Из-за тянущихся вверх кривых зданий лунный свет на улицу почти не проникал. Освещать подобные места никто не стремился. Окна в домах отсутствовали. Идти приходилось на ощупь.

Медея вела рукой вдоль здания, одновременно стараясь не сбиться с пути и для равновесия. Голова кружилась. Нога врезалась во что-то мягкое. В панике Медея отскочила, пошатнувшись. Правая ладонь легла на пустую кобуру.

Медея мысленно ругалась на себя за забывчивость. Приподнявшийся от удара, бездомный бессвязно забормотал ругательства, шумно укладываясь обратно на голую землю.

Успокаивая дыхание, Медея подошла к каменной лестнице. Нужен верхний этаж здания: третий. Остановившись у тонкой металлической двери, она постучала трижды с интервалом, затем один раз и после нового перерыва еще два.

Дверь открыла щуплая женщина в защитном костюме. Медея недовольно скривила лицо. Такая встреча Ронды означала, что у тех сломался большой генератор кислорода, который Медея частями, в течение года, подняла из трущоб на поверхность.

Женщина, в дом которой прошла Медея, бывшая работница Клариссы. Однажды та попросила Фейта узнать, как у ее девочки дела, не обижает ли ее муж. Фейт передал послание и извлек пользу из нового знакомства.

Люди, имеющие свой дом на территории Внешнего города, были кстати. Муж пожилой бывшей проститутки – Хакки – родился под открытым небом. Его высокое, тощее тело, пронизанное жилами, приспособленное к местному воздуху, выглядело невероятно сильным для старика. На шее красовалась выжженная метка в форме круга. Ее получали те, кто проникал с поверхности на Парвус незаконно. После поимки полицией выжигался знак. Этот шрам значил, что при повторном нарушении закона, оказавшись под землей, его владельцу грозит смерть. Так власть боролась с переселением.

Проницательные желтые глаза на смуглом лице Хакки словно могли угадать настроение собеседника. Длинные седые волосы с тонкими косами делали его похожим на мудреца, чем он успешно пользовался.

Медея обошла низенький стол, предназначенный для приема клиентов, и села возле генератора. Одна деталь сгорела, о чем Медея сообщила Ронде, стоящей над душой.

– На следующей неделе принесу все для починки, – раздался механический голос.

Сама мысль, что придется спать в защитном костюме, ей не нравилась, но выбора не оставалось. В отличие от Хакки. Медея на поверхности дышать без генератора кислорода не способна.

Но спать в доме все же лучше, чем под открытым небом. На улице неизвестно откуда ждать опасности. Хотя когда Медея была ребенком, им с отцом часто доводилось ночевать посреди пустыни.

Там он рассказывал дочери, что на свете существуют люди, которые приспособились к жестким условиям новой природы. Под открытым солнцем они выдерживали дольше, чем жители Парвуса, но их смуглая сероватая кожа тоже начинала гореть. Поэтому приходилось покидать дома либо ночами, либо скрываться под накидками.

Медея любила слушать истории, которые рассказывал Фейт. Так, он поделился тем, что у апперов есть машины. Во время миссий они могли уезжать далеко.

Также Фейт видел много племен. Их всех объединяли желтые глаза. Медея смеялась над этим, не веря словам отца, но тот сообщил, что и среди апперов таких людей стало достаточно. Сам он лично привозил на Парвус нескольких желтоглазых.

Потом Медея изредка стала замечать необычных людей на улицах подземного города, но их были единицы. А во Внешнем городе их становилось все больше. Сейчас уже никого не удивляли желтоглазые, стягивающиеся к рынкам ради торговли. Затем Медея познакомилась с Хакки. Старик казался ей милым. До тех пор, пока не обворовал их с отцом, когда они спали.

Фейт нашел его и, предварительно поколотив, вернул домой к рыдающей Ронде. Все закончилось тем, что они напились вусмерть и лежали синие на полу. Так и помирились. Находящаяся в компании грустной бывшей проститутки три дня, Медея обрадовалась возвращению Фейта и взяла с него обещание, что он никогда больше не оставит ее одну с Рондой.

Слово свое отец держал. И когда у него возникала нужда оставить ребенка надолго, то нянькой Медее становилась Кларисса. Пожилая женщина много курила, ругалась, но была веселой и рассказывала девочке кучу историй, поэтому Медея любила оставаться в ее компании.

Хакки вскинул длинные руки в приветствии. Медея привычно подалась вперед, пока тот, не прикладывая губ к шлему, отвесил ей два поцелуя в условные щеки. Указав раскрытой ладонью на пол рядом с каменным низким столиком, старик сел напротив в одной разваливающейся тряпке, обвивающей его тело.

Медея послушно переместилась от генератора к столику, оперев голову на руку в перчатке. Ронда засуетилась с готовкой.

– Что хочешь узнать сегодня? – поинтересовался Хакки, в руках которого оказались цветные карты.

Про гадание Медее рассказал именно он. Выжившие люди поверхности сохранили много суеверных традиций, передаваемых из поколения в поколение. Старик зарабатывал этим себе и жене на жизнь. Медея не верила в подобные вещи, но коротать время до утра это помогало, поэтому она задумалась над вопросом.

– Расскажи про здоровяка, которого я встретила сегодня, – буркнула она. Челюсть до сих пор болела из-за удара о колено.

Хакки ловко тасовал цветные карточки и лукаво улыбался. Медея сдвинула, протянутую в ее сторону потрепанную временем, колоду карт.

Морщинистая сероватая рука выложила три картинки на стол. Прикрывая глаза и делая глубокий вдох, Хакки плавно качнулся. Его ладонь зависла над изображением, будто пыталась услышать, что скажет с нее нарисованный мужчина с семью жезлами.

– Неодобрение со стороны окружающих, – Хакки двинулся к следующей карте, – болезненная любовь, – рука дернулась дальше, – смерть.

Медея облокотилась всем весом на стол и воодушевленно спросила:

– У меня получится его убить?

– Карта смерти толкуется не только в прямом значении. Также это может означать: переосмысление, перерождение, переход на новый этап, – сообщил Хакки, открывая желтые глаза.

Медея разочарованно проворчала, задумчиво водя пальцем, покрытым черной перчаткой по столу:

– Фигня – это твое гадание. Так можно сказать о ком угодно. Никакой конкретики.

Пока Медея думала, как же ей разобраться с незнакомцем, Хакки, недовольный ее словами, скривился и собрал карты. Через несколько минут на столе возникли три каменные тарелки, от которых поднимался дымок.

При виде их содержимого Медею затошнило. Раньше такого не происходило. «Избаловала меня жизнь с матерью». – Она рассматривала золотистых тараканов. Их торчащие лапки казались сегодня особо мерзкими.

– Спасибо вам за еду, – поблагодарила Медея хозяев дома и нажала на кнопку открытия шлема.

Быстро запихнув противную, но питательную пищу в рот, она морщилась, пережевывая все как можно быстрее. Шлем закрылся, не давая остаткам кислорода, вырабатываемым маленьким генератором, ускользнуть в тесную комнату.

– Что с твоим лицом? – раздался механический голос Ронды. – Там огромный синяк на подбородке.

На секунду белые брови Медеи свелись в непонимании, а затем кулак опустился громко на стол.

– Та карта точно значила его смерть! – прошипела Медея, вспоминая, как ее вырубили с колена.

«Хитрый прием! Силия обязательно спросит, что со мной! Какой-то незнакомец не разрушит мою ложь перед матерью!» – Мысли о Силии заставили Медею немного успокоиться. Не хотелось врать матери. «Но иначе она не будет платить за академию! И тогда я не стану аппером! Нужно придумать для нее что-нибудь правдоподобное», – решила Медея.

Забросив в себя остатки еды, она легла в соседнем помещении, чтобы ее не было видно, если в доме появятся нежданные гости. Подобие спальни представляло собой два каменных возвышения, именуемых кроватями. И дыру в полу, называемую туалетом.

Медея отвернулась к стене, переложив пистолет с левой стороны в пустующую правую кобуру. «Нужно смириться с потерей», – пронеслись слова матери в сознании начинающей тихо плакать Медеи.

От этих воспоминаний больно кольнуло в груди, тогда Силия имела в виду совсем не потерянное оружие, она говорила об отце. «Я обязательно посмотрю все окружающие Внешний город племена. Вдруг на свете есть еще люди с необычным цветом глаз, о которых отец не знал? Нужно стать аппером и проверить», – с подобными мыслями засыпала измотанная Медея.

Глава 8. Узнаваемые черты

Еще в третьем секторе, когда Медея переоделась в светлое платье, прохожие начали пялиться. Белые волосы и красные глаза всегда привлекали внимание, но синяк на пол лица вызывал у прохожих диссонанс. Видеть представителей богатого рода побитыми никто не привык.

Чистенькие – так простые жители Парвуса укоризненно называли тех, кто выглядел как Медея. Особой любви к элитарной верхушке никто не испытывал. Когда взгляды, направленные на Медею, смещались на подбородок, у наблюдающих появлялась усмешка.

На что она отводила глаза. Ее это раздражало. Вся на нервах она вышла из пустого лифта в первом секторе. Решила возвращаться домой в вечернее время. Фонари тускнели, слабо освещая чистую улицу. При появлении на горизонте редких прохожих Медея прикрывалась рукой, делая вид, что хочет чихнуть.

На подходе к многоэтажному зданию сердце ускорилось. Задуманное поднимало в ней тревогу. Медее еще никогда не приходилось калечить саму себя. «Я справлюсь! Подумаешь, ударюсь, ради должности аппера. Можно и потерпеть», – успокаивала себя Медея, осторожно заглядывая в окно, чтобы проверить на кухне ли мать.

Нога Силии дергалась от нервов. Очевидно, мать переживала, появится ли дочь сегодня дома. Медея довольно улыбнулась. «Мисс фортуна снова на моей стороне», – радостно подумала она, падая лицом на порог главного входа.

Резкая боль пронзила подбородок. Медея, не сдерживаясь, закричала. В полных тревоги глазах, вылетевшей на улицу Силии, поднимался ужас при виде дочери, распластавшейся на каменной поверхности. «Надо было аккуратней падать», – крутилось обреченно в голове Медеи, принимающей помощь матери. Они вместе поплелись в квартиру.

Рухнув на мягкий белый диван, Медея поняла, что с подбородка капает кровь. Мать в суматохе бегала по дому, не зная, что предпринять. Когда Фейт получал серьезные ранения, он отлеживался в мед корпусе, поэтому Силия совершенно не знала, что делать с повреждениями дочери.

– Мам, все нормально, – произнесла Медея, у которой ломило все лицо. Она похлопала по подушке дивана рядом с собой. – Оно само заживет, ничего страшного, – успокаивала Силию Медея. – Посиди со мной.

Пока мать сокрушалась, какая же у нее неуклюжая дочь, довольная Медея говорила, что это случайность: она просто задумалась. Какое-то время они сидели молча, Силия приобнимала дочь за плечи, а та терпела. Прикосновение матери не вызывало ничего, кроме неловкости.

Следующая неделя пролетела быстро. Медея говорила всем окружающим, что упала. Они, получив ответ на свой вопрос, мгновенно теряли всякий интерес к собеседнице. Друзей у нее за время проживания с матерью не появилось. Вливаться в чужое общество раньше не казалось проблемой. Однако жители первого и второго круга хоть и улыбались в лицо, но помнили: Медея прожила в трущобах бо́льшую часть детства и ее отец был преступником.

Когда однажды Медее об этом напомнили, она приложила голову одноклассника к парте и прошипела, чтобы тот никогда не упоминал ее отца, и что если парнишка захочет пошутить в следующий раз, то ему сто́ит готовиться к сломанной руке.

Силия слезно извинилась перед родителями того парня. Взрослые с неохотой сошлись на том, чтобы не вписывать это происшествие в личное дело Медеи. Об этом попросил пострадавший, который не сомневался, что если это произойдет, то его ждут неприятные последствия в виде мести от Медеи.

После этого общение с одноклассниками свелось к минимуму. Медея же действительно извлекла урок из этой ситуации. Пришло понимание, что ради поступления в академию вести себя придется ни как обычно, а как местные. Поэтому она невольно копировала поведение Силии, а когда не знала, что предпринять, молчала.

Медея и сама не заметила, как ей сильно не хватало общения. Зато Кларисса обратила внимание, что Медея, на дольше, чем это было нужно, задерживалась у стойки.

Вот и сейчас та спрашивала у единственной подруги, как идут дела в борделе.

– Детка, тот яд, что ты принесла в последний раз, – Кларисса наклонилась поближе к Медее, облокотившейся на стойку, – у меня от него два человека чуть не сдохли. Все противоядие на них потратила. Ты чего не сказала, что его дозировка нужна меньше?

Белые брови удивленно приподнялись. В последнее посещение штаба Медеей Кларисса вместо денег взяла пробирку с прозрачной жидкостью. Ту, что Грязный оставил в защитном костюме.

Ответа на вопрос пожилой проститутки у Медеи не нашлось. Сам факт, что Кларисса продает клиентам яд, вызывающий привыкание, не нравился Медее. Часто его употребляли в чистом виде, чтобы получить кайф. С увеличением дозы увеличивался и риск смерти зависимого, а им, как правило, остановиться с каждым употреблением было все сложнее.

Единственным решением не мучиться с совестью Медея нашла: продавать яд местным в аптеки. Лекарства из яда пользовались спросом. Но то и дело Медею тянули на кривую дорожку старые знакомые, которым она не могла отказать.

Сама же она хранила, на всякий случай, небольшие дозы для возможного отравления. Ножи были ее слабостью, но нанеси на лезвие токсин, и вот уже случайный удар может принести победу.

– А что с подбородком? – закуривая длинную трубку, спросила Кларисса у впавшей в раздумья.

– Один тип ударил меня коленкой по шлему, тот впечатался мне в лицо. Чтобы скрыть синяк перед матерью, пришлось разбить подбородок на ее глазах о порог. – Медея поморщилась.

Лицо почти не болело, но его нижняя часть приобрела сине-зеленый оттенок.

– Вот, крыса! – воскликнула пожилая проститутка. – Надеюсь, ты его прирезала после этого! Как он посмел испортить такое милое личико?! Шрам же теперь останется!

Медея об этом и не задумывалась. Ее такие вещи не беспокоили. Всего лишь небольшой след от умышленного падения, инициированного, чтобы скрыть следы драки, красовался с правой стороны подбородка.

Попрощавшись с Клариссой, сыпящей ругательствами на незнакомого мужчину, Медея поплелась по делам. Времени обдумать задание от Грязного было достаточно, но ничего дельного в голову так и не пришло.

Идя по заброшенной шахте, Медея не ожидала вновь увидеть два черных силуэта.

– Ты выжила, какое разочарование, – раздалось шипение из маски мужчины, чьи карманы обчистила Медея неделю назад. – Как прошла ваша встреча со здоровяком? Или ты сбежала в ужасе от одного его вида?

Медея скривилась, на секунду она подумала опять забрать содержимое карманов говорившего, но решила, что это будет слишком. Второе ограбление может пройти не так спокойно, как первое, а ей нужны все силы на разборки с оставившим огромный синяк на подбородке здоровяком.

– Нормально, – раздался механический голос из шлема Медеи. – Ищу, как подступиться к этому типу. У меня три месяца, спешить некуда.

– Осталось два месяца и три недели, – уточнил приспешник Грязного.

Мужчина дал короткую инструкцию возможных мест поиска и удалился. Медея провожала его, удивленно округляя красные глаза. «Вот так значит. У тебя сжатые сроки, но ищи его по всей пустыне сама», – ворчала она мысленно, пока лифт со скрежетом поднимал единственного пассажира на поверхность.

***

Нога Медеи ступила на горячий рассыпчатый песок, знаменующий границу Внешнего города и природы. Пару часов назад она навестила Ронду, вручив ей новую деталь для большого генератора кислорода. Палец ткнул в черный экран, тот мгновенно отреагировал показавшимися цифрами. «Что за бредовая инструкция? Как местонахождение здоровяка может быть связано с температурой воздуха?» – летели в голове вопросы.

Краем глаза она заметила приближающееся движение. Пистолет инстинктивно оказался в руке. Бегущий незнакомец резко остановился. Медея хмыкнула. Тонкий костюм того было легко прострелить даже слабым оружием. Пару взмахов дулом хватило, чтобы он стушевался и попятился.

Со спины донеслось механическое:

– Ну ты и болван! Даже с девкой разделаться не можешь.

«Ну вот опять! Как они определяют мой пол?!» – пока Медея мысленно возмущалась, незнакомец возобновил движение.

За что получил немедленную пулю в ногу. С его маски посыпались ругательства. В это время Медея уклонялась от летящего ножа. Тот почти задел правую руку, сжимающую пистолет.

Обернувшись, она увидела двоих. Один сидел на плоской крыше дома, прицеливаясь, а второй, бросивший нож, мчался к ней. Откатываясь вбок, Медея уже знала, в кого выстрелит следующим.

Тот, что был рядом, пытался вступить в ближний бой. Поэтому ему досталось в живот. Пуля звонко отскочила от защиты, спрятанной под тонким костюмом. Мужчина замедлился от боли. Следующая попала в его колено.

В ушах Медеи зазвенело. Пуля проскользила по шлему у левого виска, оставляя за собой едва заметный след. Медея направила дуло на стрелявшего. Тот вновь выстрелил, не спускаясь с крыши каменного здания.

Медея знала, что вторая пуля, попавшая в нее, принесет ощутимую боль, но если соперник окажется достаточно глупым, чтобы дважды выстрелить в шлем, то она выживет.

Поэтому она нажала на спусковой крючок не уклоняясь. Обе пули достигли цели. Медея завалилась на спину от встреченной головой убойной силы. До слуха донесся сдавленный крик, со здания шумно упал стрелявший.

«Подмышка. Идеальное место», – думала она, лежа. Полюбовавшись немного облаками, Медея встала. Отдыху мешали стоны боли от подстреленных людей. Дела не ждали. Обыскивая корчащихся, подбитых неизвестных, она сделала вывод, что это обычные грабители.

Мало того, что у двоих из них костюмы дешевые и тонкие, так еще и пустые карманы не порадовали Медею, потратившую пули. Зато третий, лежащий у здания без движения, сжимал в руке пистолет.

Медея присела рядом с тем, в кого прилетела ее первая пуля. Ткнув дулом в нераненую ногу, она спросила:

– Как понял, что я женщина?

Незнакомец между стонами послал ей ругательство. Она взвела курок и повторила вопрос. Поняв, что ему грозит, мужчина, пересиливая физические страдания, прерывисто выдал:

– Походка, жопой виляешь.

Медея нахмурилась. После смерти отца и жизни в трущобах влиться в общество первого круга было необходимостью. Невольно Медея переняла манеры и поведение окружающих. Главным источником насмотренности стала мать. Грациозная женственная походка была самой узнаваемой частью Силии.

Медея поругалась на себя, что не додумалась до этого самостоятельно. Она не понимала, везет ей сегодня или нет. С одной стороны, на нее напали. С другой – она забрала у нерадивых грабителей новое оружие и пули, а еще узнала причину, по которой привлекала к себе ненужное внимание. Правда, тот, кто стрелял, кажется, умер. Дожидаться и проверять, придет ли он в сознание, Медея не стала.

Ее цель лежала в нескольких часах ходьбы по унесшей много жизней могучей и опасной пустыне.

Глава 9. Медь

Медея остановилась и накинул капюшон, чтобы ее светлая кожа не сгорела под палящими лучами солнца. Открыв шлем под накидкой, она быстро сделала два глотка воды. Такие остановки были весьма рискованны, потому что закрывали обзор и не позволяли вовремя заметить возможную опасность. Но обезвоживание посреди пустыни грозило смертью с большей вероятностью.

Медея закрыла шлем и убрала плоскую фляжку за спину. Костюм медленно заполнялся кислородом, идущим с генератора. Скинув плащ с головы, Медея сидела на песке, вглядываясь в линию горизонта. Впереди скалистая местность. Заостренные края камней торчали на фоне голубого ясного неба.

В этой части пустыни из-за большого перепада высот и возможных мест для засады ходить в одиночку опасно. Проверив, все ли оружие на месте, Медея потопала дальше. «Любит же этот тип погулять», – сокрушалась она, преодолевшая несколько километров по изматывающей жаре.

Побродив между скал и ничего не найдя, она решила найти точку повыше. Пока Медея уверенным шагом шла к самой высокой части рельефа, вдалеке мелькнула черная точка.

Не веря до конца своему везению, Медея аккуратно, прячась за скалами, продвигалась вперед. Приблизившись, она разочарованно вздохнула, подумав: «Ну вот! Какой-то жалкий старик».

Горбатая тощая фигура топталась вокруг глиняной печки. Похожая на сужающуюся к верху бочку, та имела сбоку длинную трубку, тянущуюся по земле. В «бочку» старик складывал ветки черных кустов, что были разбросаны по всей пустыне.

Медея подошла. Из-под края капюшона на нее уставились желтые глаза. На морщинистом лице появилась кривая умоляющая улыбка. Выставив открытые ладони вперед, старик произнес слабым голосом:

– У меня совсем нечего брать.

Медея обошла непонятную для нее конструкцию. Насчет той возникло пару предположений, но они были слишком странными. Любопытство пересилило, и Медея спросила:

– Вы пытаетесь огонь развести?

Для горения в воздухе недостаточно кислорода. Можно было использовать прессованные окислители, которые продавались на каждом шагу. Ни того ни другого Медея не видела рядом. В ответ на заданный вопрос старик кивнул, продолжая держать руки поднятыми.

Через пять минут старик с энтузиазмом рассказывал внимательно его слушающей Медее, что эта печь нужна для выплавки меди, которую добывают в этих скалах.

– Потом воздух нагнетается через эти трубки, жар становится таким сильным, что плавит камни, – наклоняясь вперед, сообщил старик заговорщически, так, словно поделился великим секретом.

Медея вновь нахмурилась и уперла руки в бока:

– Так, кислорода-то мало в воздухе, гореть не будет.

Старик добродушно предложил:

– Оставайся посмотреть, я тебе кулон потом сделаю за полцены. Самый лучший.

Медея неловко переступила с ноги на ногу. У нее оставалось важное дело. Найти здоровяка, но этот странный старик ее заинтриговал. Желание посмотреть на чудо-приспособление местных пересилило угрозу возможной смерти от невыполнения задания Грязного, и Медея стала помогать собирать хворост.

Они подбирали черные ветки и бросали их возле печи. Вдруг до слуха Медеи донесся шум из-за песчаных утесов. Судя по всему, кто-то дрался. Достав пистолет, Медея буркнула старику, чтобы он вел себя тихо, и отправилась проверять источник шума.

Пока она подходила к ближайшей скале, из-за той показался человек.

– Зараза! – раздосадовано прошипела Медея, инстинктивно она сразу побежала прочь.

Здоровяк, покрытый с ног до головы кровью, недоуменно наблюдал за смутно знакомым силуэтом. Та подбежала к старику и потянула его за локоть:

– Давай, дедуля, сваливаем, я потом одна за ним вернусь.

Старик уперся и ни в какую не шел. Медея уставилась на него, с ужасом наблюдая, как к ним приближается ее цель. На ходу придумывая новый план, Медея заслонила старика и, направив дуло на подходящего здоровяка, громко сказала:

– Тронешь деда, умрешь.

Она не думала, что это сработает, но ничего лучше на ум не пришло. Кровавый здоровяк остановился в паре метров и спросил, обращаясь к желтоглазому:

– Назир, обижает тебя дамочка?

Стоя́щий за спиной Медеи, старик замотал отрицательно головой.

– Я ей рассказал, что изготавливаю украшения. Она купить хотела подвеску у меня.

Белые брови, скрытые шлемом, удивленно приподнялись. Медея не помнила, когда с Назиром договорилась, что должна будет денег. Внезапное осознание, что двое мужчин знакомы, заставило ее резко отпрыгнуть в сторону.

Здоровяк прошел к печи, не обращая внимания на ствол, направленный на него. Кровь на костюме подошедшего быстро засыхала под палящим солнцем и приобретала коричневатый оттенок. Старик засеменил за здоровяком.

– А что, вы знакомы? – поинтересовался Назир.

– Не то чтобы. Она обворовать меня пыталась. Думаю, эти ребята, – здоровяк указал на кровь на своей одежде, – были ее дружками.

Старик запричитал, скидывая ветки в печь:

– А мне показалась милой.

Он поцокал языком, словно его расстроил поступок Медеи. Она стояла на месте, недоуменно наблюдая, как двое обсуждают ее и возятся с глиняной конструкцией. Здоровяк вдруг хлопнул ладонью по шлему и пошел обратно за скалы, откуда до этого вышел. Вернулся он с грудой камней.

Старик помахал Медее, не знающей, что предпринять, и позвал ее подойти поближе. Она встала так, чтобы видеть внушающего страх здоровяка, и слушала, что говорит Назир.

Медея недовольно скривилась от его слов и уперла руки в бока:

– Хитрый старик, так бы сразу и сказал, что у тебя генератор кислорода есть.

Тот присоединялся к длинной глиняной трубке, идущей от печи, а сверху на нее надевался кожаный насос, которым кислород и нагнетался внутрь, позволяя углям разгореться, а генератору не подпалиться от жара.

Старик наступал ногой сверху кожаного мешка, а здоровяк рядом крошил камни в пыль. Медея подумывала пристрелить его, но потом решила, что ту серебряную пластину без него не найдет, а рядом ее не видно. Поэтому Медея спросила:

– Назир, ты украшенья делаешь, а здоровяку медь зачем?

Не задумываясь, старик с добродушной улыбкой ответил, продолжая нагнетать воздух:

– Пес-то провода и пластины у меня в мастерской изготавливает.

Следующий камень не достиг черно-зеленой руды. Завис в воздухе.

– Зараза!– прошипело из маски, пока здоровяк поднимался с колен, доставая мачете, висящее на спине. – Назир, говорил же, чтобы ты не болтал много. Теперь придется ее убить.

Медея юркнула за тощую спину старика. Тот замер, уставившись на того, кого назвал Псом.

– Не нужно! – Старик вскинул тощие руки и произнес успокаивающе: – Я же обещал ей показать, как печь работает. Как же я слово сдержу, если ты ее убьешь?!

Медея криво улыбнулась под маской, потому что здоровяк все еще приближался, но в отличие от первой встречи, сейчас у него было оружие в руке. Внутри Медеи все сжалось от ужаса, но дерзкие слова вылетели без спроса:

– Пес, будь хорошим мальчиком. Слушайся старших.

Здоровяк остановился и вскинул голову к небу. Старик активно соглашался с Медеей, загораживая ее. Слушая просьбы старика, какое-то время здоровяк не двигался, а потом неожиданно из его маски донеслось механическое:

– Как знаешь, если к тебе придут, не жалуйся потом. – Мачете указало на Медею. – Хотя если придут, то сомневаюсь, что живым тебя оставят. Еще и пытать будут. До-о-олго.

Медея скривилась от его жалкой попытки надавить на Назира, хоть в этих словах и была доля правды. Если она расскажет о старике, то велика вероятность, что за ним придут приспешники Грязного. К ее удивлению, желтоглазый старик гордо распрямил спину и надменно произнес:

– Пусть приходят, ничего им не скажу

Для убедительности он топнул ногой. Медея улыбнулась от уверенности, прозвучавшей в старческом голосе. Ей сла́бо верилось в услышанное. Старик был невероятно разговорчивым. Казалось, он говорил все, что думал. Когда страсти немного поутихли, Медея сменила Назира. Внутри теплилось желание отблагодарить своего дряхлого спасителя.

Пока она нагнетала кислород в печь, ритмично наступая на кожаный мешок под ногой, все думала: «Чем я вообще занимаюсь? Нужно найти ту пластину и отнести Грязному!». Доводы разума не помогали увлеченно следившей за происходящим вернуться к основной цели, полученной от крысиного короля.

В голове крутился вопрос, не дающей покоя. Наблюдая за здоровяком, раскрошившим в пыль все зеленоватые камни, Медея спросила:

– Зачем ты делаешь проводку? Не проще купить готовую?

Пес промолчал. Собрав пыль в глиняную тару, он подошел к Медее. Отодвинув ее в сторону, стал сам нагнетать кислород в печь. Глаза Медеи округлились от огромного пламени, поднявшегося с печи. Пока она наступала на мешок, такого жара не было.

– Понятно, – произнесла Медея, подбоченившись и возвращая внимание здоровяку, – нищий, значит.

Она потрясла утвердительно головой, соглашаясь со своим предположением. Из маски здоровяка донеслось шипение:

– А ты у нас из богатеньких, значит.

Медея вздрогнула от того, что он случайно попал точно в цель. На секунду она засомневалась, мог ли тот как-то понять, кто она. Их лица скрыты под шлемами, а маски делали все голоса одинаково механическими. Узнать наверняка под защитным костюмом было сложно даже того, кого ты долго знаешь. Как-то Фейт пришел в обновках, Медея его чуть не пристрелила, думая, что в штаб пробрался чужак. Отец всего-навсего хотел сделать дочери сюрприз, раздобыв новые костюмы и броню.

Из тяжелых воспоминаний вывел голос Назира, сообщающий, что тот уходит по делам. Условно, это значило – в туалет. Медея мгновенно отскочила от здоровяка подальше. Ей с трудом верилось, что он не убьет ее, когда дряхлый защитник скроется за ближайшей скалой.

Пес равнодушно нажимал на кожаный мешок ногой. Медея же ждала возвращение Назира с направленным на здоровяка пистолетом. Только когда старик вернулся, она немного расслабилась.

Назир засыпал в жерло пыль, которая в прошлом была зеленоватыми камнями. Когда последняя горсть руды попала в печь, на небе уже поднялась луна. После того как все переплавилось, здоровяк ушел за новыми ветками, а Назир с Медеей, пробив небольшое отверстие у основания глиняной печи, палками доставали раскаленный металл.

Старик говорил, чтобы содержимое печи быстрее остыло, сто́ит использовать воду. Такую роскошь путники себе позволить не могли, поэтому рассыпали камни подальше друг от друга, дожидаясь, когда те сами отдадут тепло, остывающей по ночам пустыне.

Среди черных камней и угля поблескивали под фонариком Медеи розово-желтые кусочки меди.

– Потрясающе! – воскликнула она, доставая тот палкой из пекла. – Вот этот я себе заберу на память.

Медея в черной перчатке потянулась за остывшим куском металла. Назир вдруг с необыкновенной резвостью для старика выхватил тот из-под ее носа и проворчал деловито:

– Мы договаривались на скидку, а не на медь.

Медея с Назиром уставились друг на друга. Внутри поднималось раздражение. «Я же целый день ему помогала! А он зажал маленький кусочек металла!» – пролетело возмущенно в голове. Пес, вернувшийся с хворостом, застал, как Медея обзывает старика скупым жмотом. Из черной маски здоровяка послышалось механическое шипение, похожее на смех.

– Думала, Назир с тобой поделится? – Пес прошел к глиняной печи и сложил дерево на песок. – Что касается денег, Назир уже не такой добрый. Тут он и нож тебе в бок воткнуть может.

Старик вскинул руки примирительно и подошел к недовольной Медее. Опустив ладонь ей на плечо, он мягко усадил ее у огня, идущего с полуразрушенной печи, приговаривая:

– Украшения у меня самые лучшие! Они тебе понравятся гораздо больше, чем кривой кусок металла.

Глава 10. Пес и Лиса

Пока Назир нахваливал свое мастерство, с маски Пса то и дело доносились смешки. На это старик никак не реагировал, а Медея зачарованно наблюдала за слабыми языками огня, поднимающимися с узкого жерла печи в ночное небо. Генератор кислорода находился возле тонкой трубки печи, позволяя пламени гореть.

Здоровяк опустился в метре от несмолкающего Назира. Медея обдумывала, что делать дальше. Уставшей возвращаться в город по темноте, казалось плохой идеей. Но не ночевать же ей в компании двух малознакомых людей? Одного из них она, к тому же, должна ограбить.

От мысли об этом Медея поежилась. Днем она ходила проверить, откуда Пес вышел таким кровавым. Четыре трупа лежали в расщелине. Тела, искромсанные на части, вызвали даже у привыкшей к мертвым рвотный позыв. С трудом удалось обойти отрезанную руку и получше рассмотреть убитых.

На ботинках красовались серебряные нашивки. Видимо, Грязный не делал ставку на один план. Медея не знала, была она основным или запасным вариантом. Ее это не особо волновало. Она проверила содержимое карманов мертвых и забрала все самое ценное, удивляясь тому, что этого не сделал Пес.

Подобное не считалось осквернением, скорее это была обычная часть рутины в пустынях. Опередить падальщиков не зазорно.

Так называли тех, кто собирал трупы людей ради выгоды. Большинство жителей поверхности не занимались каннибализмом. Поэтому падальщики относили тела туда, где за это могли выручить хоть какие-то деньги. После смерти человек стоил невероятно дешево. Всю амуницию падальщики забирали себе, если до этого их не опережали обычные воришки.

Тараканы в домах Внешнего города почти не жили. Им нечем питаться в нищих комнатушках. Насекомых чаще всего покупали на рынках или разводили специально на фермах. Для самых крупных еду собирали по всей округе падальщики. Поэтому мертвецы, валяющиеся без дела, встречались не так часто.

Сидя у костра, способного привлечь нежелательных гостей, Медея достала из кармана спрессованную пластину из тараканов, протянула еду худосочному старику и спросила:

– Назир, а давно ты этим всем занимаешься? Украшениями своими.

Он принял еду, расплываясь в искренней улыбке. Старик говорил, пока жевал отсутствующими зубами:

– Всю жизнь, а мне восемьдесят почти.

Белые брови удивленно приподнялись. Медея не ожидала, что в таком возрасте кто-то способен спокойно разгуливать по пустыне. Она положила голову на руки и уточнила:

– И не боишься вот так шататься непонятно где в поисках меди?

Назир пожал тощими плечами, а потом бросил короткий взгляд на Пса, сидящего рядом. Чем сильнее темнело на улице, тем тише тот становился. На стекле черного шлема играли блики от огня.

– Нищий я и не́мощный, большинство мимо проходят. – Старик качнул головой в капюшоне, на его лице появилась улыбка, полная нежности. – Пес первый был, кто спросил, чем я занят. Остановился в паре метров и молча наблюдал за мной почти час. Я думал, убьет меня. Перепугался весь. Кто знает, что он задумал?! А Пес давай, говорит, помогу, прям как ты.

Желтые глаза направились на Медею, с интересом слушающую рассказ.

– Жаль тебя огорчать, старик, – со вздохом донеслось шипение из маски Медеи, – скорее всего, один из нас в ближайшее время умрет. Уж надеюсь, что это буду не я.

По тому, как активно главарь банды пытался получить пластину, что была у Пса при первой встрече, Медея решила: терпение Грязного рано или поздно подойдет к концу. И он отправит людей с четкой целью убить изобретателя. До этого момента Медея могла и не дожить, если не пошевелится с кражей. Назир запричитал, что все вопросы должны решаться мирно, на что она взяла с песка один из остывших камушков у глиняной печи и запустила в Пса.

Здоровяк не слушал, о чем разговаривают спутники, но машинально поймал летящий в него предмет. Он медленно повернулся и уставился на бросившую. Не подавая вида от удивления, насколько его реакция была молниеносной, Медея спросила:

– Где та штука большая, с которой ты гулял в прошлый раз?

Пес молча перевел взгляд на огонь, не собираясь отвечать преследовательнице. Та недовольно закатила глаза.

– Я все равно ее украду, – равнодушно произнесла она, прекрасно понимая свою участь в случае неудачи. «Или умру в попытке», – обреченно добавил внутренний голос. Она продолжила вслух: – Да ладно тебе. Отдашь ее, и тебя все оставят в покое. – Медея с сарказмом произнесла: – или, может, тебе нравится убивать людей? Тогда, конечно, оставь ту пластину себе.

Кровь с одежды Пса впиталась в черную ткань плаща. Видимых следов на нем не осталось. С других поверхностей она отпала, как только засохла. Кроме тел, лежащих неподалеку, в мирно сидящем перед костром ничего не выдавало и намека на жестокого убийцу.

Медея рассматривала черную фигуру с любопытством. Хоть она и не видела лица Пса, но поза, в которой он сидел, показалась ей грустной. Он сжимал в ладони камень, что должен был прилететь ему в голову, словно совершенно забыл про него, и вновь уставился на пламя.

Медея встала, собираясь уйти. Она сомневалась, что Пес приведет ее к своему изобретению, зная, что за ним хвост. Решив на следующей неделе последить за ним, Медея сделала шаг, когда Назир потянул ее обратно за плащ. Она по привычке чуть не залепила кулаком дедуле.

Медея боялась, что если не выполнит просьбу, то тощая рука, удерживающая край черной ткани, сломается.

– Назир, отпусти ее. Пусть идет, – донеслось механическое из маски Пса.

Он бросил вперед камушек, что сжимал в ладони, и мирно проводил его взглядом.

– Ночью и одна? Ну даешь, – проворчал старик, усаживая Медею обратно, – мы даже как следует еще не познакомились. Как зовут-то тебя?

Она пожала плечами, пытаясь сбросить резко возникшее внутри напряжение. Настоящее имя озвучивать нельзя, а прозвище «Звездочка», которым отец называл ее на поверхности, могло навести присутствующих на некоторые мысли. Рисковать не стоило.

Старик рассмеялся.

– Как это ж без имени-то? – Назир заговорщически произнес: – Буду называть тебя Лиса.

– Почему Лиса? – поинтересовалась Медея. Она никогда не видела этих животных.

– Есть у меня одна сказка. – Старик обратился к Псу: – Тебе бы тоже послушать. Хорошие истории не теряют своей полезности со временем.

Здоровяк не шелохнулся, но Назир выглядел уверенным, что его слушают.

– Давно, когда мир еще не переродился, – старик сопровождал рассказ эмоциональной сменой интонаций, – у людей жил Пес. Тот должен был сторожить огород хозяина. Лис же ради собственного пропитания постоянно пробирался на охраняемую территорию. Поначалу они дрались и кусали друг друга до крови! – Назир всплеснул руками и округлил глаза. – Но со временем оба поняли, что каждый из них поступает так не из ненависти к ближнему, а по нужде. С того дня они и начали дружить. Пес перед хозяином делал вид, что ловит Лиса. Лис старался питаться в другом месте и не создавать другу проблемы. И пронесли они свою дружбу до самой старости.

Медея скривилась. Ей эту сказку в детстве рассказывали по-другому. Здоровяк качнул головой и пробурчал:

– Не так там было. Они сначала подружились, а потом Пес пытался Лиса убить, потому что так хозяин приказал. И закончилось все так себе.

Назир возмущенно ответил:

– Разница-то какая?! Главное в истории, что разные стороны, на которых вы оказались, не делают вас врагами. Вы могли бы хоть попытаться понять, а может и помочь друг другу. – Он вздохнул. – Молодые вы еще. Глупые. Не понимаете простых истин. Нечего людям делить между собой. И уж тем более не за что убивать друг друга. Если Пес с Лисом подружились, то и вы найдете общий язык.

– Общий у нас только твой язык, Назир, – сообщила Медея.

Похлопав на прощание старика по тощему плечу, она вновь поднялась. Ночевать в компании Пса слишком опасно. К тому же дорога до скал заняла много времени, а еще нужно зарабатывать деньги на содержание штаба.

Уже у песчаной стены Медея обернулась. Красные глаза, скрытые шлемом, устремились на черный силуэт возле костра.

– Пес, в следующий раз прихвати с собой ту штуковину, что мне нужно у тебя украсть.

Из маски здоровяка послышалось шипение:

– Еще пожелания будут?

Медея, разворачиваясь в сторону Внешнего города, бросила через плечо:

– Заплати Назиру за мое украшение.

Удаляясь, она услышала довольный голос старика:

– Хитрая какая! Точно, Лиса.

(В этой главе отсылка на произведение The Fox and the Hound автора Daniel P. Mannix)

Глава 11. Высший свет

Следующие три недели Кларисса наблюдала за злющей Медеей, врывающейся в притон. Каждое возвращение она сопровождала увесистым кошельком, но в душе́ вместо радости за приближение к цели, бушевал ураган.

За все это время удалось всего один раз пересечься с Псом. Тот, как только ее увидел, проворчал, что она жутко надоедливая, и вырубил ее с другой ноги. К этому Медея готова не была, защищая подбородок от колена. С правой стороны в шлем прилетел увесистый ботинок. В этот раз очнулась Медея в пустыне, до города Пес ее не понес.

Ей оставалось лишь удивляться, что она до сих пор жива. Здоровяк, как Медея заметила, не гнушался убийствами, а на простое везение, что он трижды ее не прикончил, непохоже.

К счастью, основной синяк от последнего удара пришелся на затылок. Скрыть шишку под волосами не составило труда. На подходе к дому Медея распустила две косы, позволяя волосам свободно спадать до талии. Мешающие пряди убирать она не спешила.

В квартире с порога встретила Силия. Мать подозрительно улыбалась. На белом диване лежало светлое длинное платье.

– Дея, дорогая, я тут с одной швеей договорилась. И посмотри, что она смастерила. – Силия умиленно разглядывала праздничное пушистое платье. – Настоящее произведение искусства! Ты в нем будешь очаровательна.

Медея несколько секунд недоуменно пялилась на потратившую приличную сумму мать, не понимая, для чего та это сделала. Событие, к которому приурочена эта покупка, ознаменовало собой окончание учебного года и выпускной. Медею так захватили проблемы настоящего, что она совершенно забыла, для чего старается так много.

Выбранный Силией наряд был принят безоговорочно. Сомнительно, что ее вкус лучше, чем у матери. Та словно всегда знала, что надеть и как себя вести.

Всю следующую неделю велась бурная подготовка к предстоящему мероприятию.

Торжественный бал проходил в задании цитадели. Собирались не только выпускники с родителями, но и жители первого круга и привилегированная верхушка второго. А учитывая, что многие из присутствующих на празднике занимали руководящие должности, Медея надеялась завести полезные знакомства за вечер. Если не получится, то хотя бы произвести хорошее впечатление.

Обдумывая, как получить должность аппера раньше срока, Медея предположила, что единственным способом будет, чтобы за нее кто-то поручился. Не придумав ничего лучше, она придерживалась этого плана. «Если не подвернется возможность поудачнее», – крутилось в голове.

Открытые стеклянные ворота цитадели, приглашали пройти внутрь. Медея заметила, что везде находится полиция, одетая, как всегда, в синюю форму, ярко выделяющуюся на фоне белых стен.

До выпускного Медее не приходилось бывать в главном здании Парвуса. Самые верхние этажи служили личными покоями правящей семьи. На первых двух проводили торжественные мероприятия. Силия работала в этом здании. На конкретные вопросы, в каком отделе и чем именно она занимается, мать дочери не отвечала.

В просторном помещении, полном воздуха, собралось много народа. Почти все светловолосые в белой одежде. Изредка встречались русые волосы. Красных глаз осталось не так много. На пришедших Силию с Медеей сразу обратили внимание.

Мать посылала легкие приветственные улыбки знакомым. Медее пришлось отлепиться от идущей рядом родственницы, потому что ту останавливали каждую секунду. Сомнительно, что все из них важны для будущего, а разговаривать с малознакомыми людьми просто так не хотелось.

Медея с интересом рассматривала зал, где находилась. В прошлом году она еще не отошла от смерти отца, поэтому все мероприятия игнорировала. В этом у нее появилась цель, а для этого нужно привыкнуть к высшему обществу.

С центра потолка свисала, казалось, бесконечная хрустальная люстра. Яркий холодный свет слепил. Все, что могли изготовить из стекла, было из стекла. Так, богачи показывали, что хрупкость вещей для них не проблема. Всегда можно купить новые.

Медея же этим не интересовалась. Ее внимание привлек прозрачный стол в дальнем конце зала, куда она и поспешила. Обойдя полукруглую сцену, где сидели музыканты, Медея остановилась напротив миниатюрных порций еды.

Аккуратно выложенные на тесто сыр и помидор были размером с кончик большого пальца. Медея недовольно сложила руки на груди. В ее голове крутилась обреченная мысль: «Если попробую это, а выглядит эта штука вкусно, то не смогу больше никогда есть тараканов».

Она неловко переступила с ноги на ногу, вглядываясь в лица присутствующих на празднике. Силия обещала познакомить дочь с самыми полезными, по ее мнению, людьми, если представится случай.

Приятную легкую музыку нарушали веселые разговоры. Казалось, все были со всеми знакомы. Кроме Медеи. Она даже не знала, как выглядит правитель Велиор. К счастью, не узнать его было невозможно.

Все притихли, когда в зал по широкой прозрачной лестнице начал спускаться беловолосый мужчина. Его красные глаза пробежались по гостям, иногда останавливаясь на самых важных людях Парвуса. Те приветственно кивали в ответ, прикладывая ладонь к сердцу. Высший знак уважения.

Длинные прямые волосы и фигура Велиора напомнили Медее Грязного. А вот одежда отличалась кардинально. Светлые брюки. Идеально сидящий жилет, поверх полупрозрачной серебристой водолазки. Сверху украшения из белого золота. Рука, каждый палец которой был увешан перстнями, придерживала длинную накидку, волочащуюся по полу. Горделивая осанка и кожа, которой никогда не касались солнечные лучи, сильно молодили пятидесятипятилетнего мужчину.

Медея поморщилась от внезапно возникшей ассоциации с главарем банды и поискала в толпе Силию. Рядом с той стояла бабушка. Желания разговаривать с Изабеллой не было.

Когда Медею только вернули матери, то бабуля возникла в доме Силии мгновенно, причитая, как соскучилась. Хватило заботы Изабеллы на минуту. За внезапным порывом увидеть внучку скрывалось желание объяснить, пожившей в трущобах, Медее, как важно, чтобы она отреклась от всего, что натворил отец.

Медея еще при первой встрече заметила, что бабуля держит дистанцию, словно воздух рядом с внучкой заразный. Та высказала все, что думает по поводу грубых слов о Фейте, приправив свое мнение ругательствами, взятыми из лексикона Клариссы. Сейчас красные глаза Изабеллы сосредоточились на внучке. Тонкая рука призывала подойти.

Медея закинула в рот маленькую изящную закуску, которую не собиралась пробовать. Медленно пережевывая, она уставилась на бабушку, желая ту немного позлить. Помидор в сочетании с сыром были такими вкусными, что глаза Медеи прикрылись от удовольствия. Она подумала, что можно остаться у столика и поесть еще восхитительной еды, но взгляд Изабеллы становился все жестче и нетерпеливее.

Медея с трудом проглотила еду, вставшую поперек горла, и направилась к двум ближайшим родственницам. В конце концов, бабуля имела влияние в обществе, что могло пригодиться в продвижении по службе. Поэтому, запихнув обиды подальше, ради мечты, Медея приняла поцелуй Изабеллы в щеку. Та, не коснувшись кожи, отстранилась.

На морщинистом лице играла фальшивая улыбка, такая же, какую внучка посылала бабушке в ответ.

– Слышала, что ты собралась пойти по стопам отца, – сладко протянула Изабелла, – надеюсь, по той части его биографии, где он не позорит твою мать.

Медея отвернулась от Изабеллы, чтобы случайно не сказать, что считает ее двуличной крысой. От Силии было известно, что именно бабушка настаивала на браке с Фейтом. Потерявший рано родителей, он остался единственным наследником богатого рода, чего Изабелла не заметить не могла. Она сама сосватала его с Силией после того, как прознала, что Фейт получил должность аппера в столь юном возрасте.

– Любимая моя бабуля, давай ты не будешь сегодня плохо говорить про отца, а я буду вести себя, как паинька, – предложила Медея, высматривая в толпе правителя Парвуса.

Подбородок Изабеллы гордо приподнялся, и она надменно произнесла:

– Хорошо торгуешься, прямо как отец. Хоть что-то хорошее тебе от него досталось.

Силия выразила желание остаться, а бабушка с внучкой направились к Велиору. Две пары легких туфель на плоской подошве скользили по гладкому полу. Тонкие полупрозрачные ткани верхней юбки Медеи, упирались в жесткий корсет белого платья Изабеллы.

Бабушка держала внучку под руку, но было непонятно, кто кого ведет. Подходя к правителю, Медея передала всю инициативу Изабелле. В планах показать себя скромной и прилежной, чтобы налет жизни в трущобах не портил впечатление о ней перед будущим работодателем.

Апперы подчинялись капитанам, а уже они лично отвечали перед Велиором.

Стоя в метре от мужчины, единолично владеющим городом, Медея прониклась к бабуле долей уважения. Не все жители первого круга могли похвастаться тем, как легко охрана правителя пропускает их.

Люди в одинаковых белых костюмах, сливающихся с гостями, мгновенно расступились, завидев улыбающуюся Изабеллу. Медея почувствовала, как гости косятся на нее. Ее красные глаза и Изабелла, придерживающая за локоть, мгновенно выдавали, кто подошел к Велиору.

Во взгляде правителя проблеснуло удивление. Привести к нему знакомиться дочь предателя прямо перед всем жителями первого круга, было дерзко. В духе Изабеллы. Если Велиор не выкажет хоть какого-нибудь негатива в сторону Медеи, то общество ее примет.

Будет ненавидеть так же, как и всех, кто добивается хоть какого-то успеха, но все же последуют его примеру. Медея смотрела на него прямо, без тени страха или благоговения. Лишь с любопытством.

Велиору был знаком такой тип людей. Они либо становились преданными солдатами, либо вырастали сильными врагами. Рисковать он не хотел и принял простое решение: держать Медею на виду.

Правитель учтиво склонил голову в приветствии. Изабелла ответила тем же, затем едва заметно толкнула внучку в бок. Та быстро поняла, что от нее хочет бабуля, и кивнула.

Диалога никакого не состоялось. Медея послушно плелась за, тащащей ее прочь, Изабеллой и недоуменно хлопала глазами. Они остановились у Силии, дожидающейся их возвращения. Три пары красных глаз уставились на правителя. Тот поздравлял родителей с выпуском их детей.

Привилегии такой удостаивались не все, поэтому Медея запоминала тех, кому Велиор посылал самые широкие улыбки.

– Видела, какое Айна лицо недовольное сделала? – тихо поинтересовалась бабушка.

Медея на секунду подумала, что Изабелла обращается к ней, но Силия равнодушно ответила, хмыкнув:

– К счастью, она такая серая, что не думаю, что кто-то обратил на это внимание.

Медея удивленно приподняла белые брови. Айной звали жену правителя. Ту Медея не заметила в тени блеска Велиора. Он словно заполнил все пространство вокруг своим присутствием. Медея искала глазами того, кого обсуждали ее родственницы.

Миловидная светловолосая женщина лет пятидесяти стояла рядом с правителем. Ее спина словно не имела сил выпрямиться. Голубые глаза, почти не содержащие цвета, наблюдали за мужем. Из аккуратно собранной прически выпали несколько прядей. Те, как инородные объекты, приклеились ко лбу. Айна кивала в такт слов Велиора, он же не обращал на нее никакого внимания. Как и все окружающие.

Вечер постепенно набирал обороты. В руках гостей незаметно появлялись напитки. Голубая форма персонала явственно выделялась на фоне привилегированных гостей, словно разделяя своих и чужих. Большинство из персонала проживали в третьем секторе и получали пропуск выше уровнем по случаю крупных мероприятий.

Развлекательную же часть программы выполняли выходцы первого и второго круга. Пение, чтение стихов и танцы следовали один за другим. Затем музыка чуть притихла, позволяя всем присутствующим услышать общее поздравление с возвышения по центру, где до этого стояла певица. Велиор одарил очаровательной улыбкой гостей.

– Дорогие наши дети, поздравляю вас с окончанием важного жизненного этапа, – сильный голос правителя гулко разносился по просторному помещению. – Выбирайте дальнейший путь с умом. Процветание Парвуса зависит от каждого из нас. Общими усилиями мы сделаем наш город лучше. Если все будут на нужных местах, то механизм прогресса приведет нас в светлое будущее, – его улыбка стала до невозможности широкой, – надеюсь, в вашем поколении застать таланты. Может, кто-то даже изобретет что-то более выдающееся, чем генератор кислорода.

В зале послышались одобрительные восклицания. Современному поколению Парвуса было сложно представить жизнь без этой обыденной вещи. Однако среди гостей были и те, кто застал времена, где жизнь целого города зависела от теплиц, тянущихся по периметру Парвуса.

Сейчас об их существовании ничего не напоминало. То, что помогало выжить людям в течение многих поколений, кануло в Лету, как только изобрели первый генератор кислорода. Осталось лишь немного теплиц с плодоносными посадками.

Остальное заменили на то, что было более питательно. Картофель и пшеница стали основной едой для жителей Парвуса. Ультрафиолетовые лампы заменяли в теплицах солнечный свет. Землю удобряли отходами жизнедеятельности.

Работали на таких плантациях жители трущоб и четвертого сектора. Рядом разводили кур и коз. Их мясо могло себе позволить население третьего и выше кругов. Жители трущоб не гнушались есть крыс, из-за чего периодически подхватывали разносимые теми болезни.

Некоторые отдельные овощи выращивали в маленьких масштабах. Помидоры Медея попробовала сегодня впервые. Воспоминания о приятном вкусе то и дело отвлекали от дел. Взгляд, вместо наблюдения за выступлением на сцене, смещался на стол с закусками.

Если бы Медея знала, что на мероприятиях в цитадели такая вкусная еда, то не пропустила бы ни одного. Отворачиваясь от манящей пищи, она спросила у бабушки:

– Изабелла, познакомь меня со всеми, кто пригодится в продвижении после академии.

– Такие дела не терпят срочности. Дай им время привыкнуть к тебе. Многие тебя боятся, дорогая. Потрать свой пыл на поступление в академию, – нравоучительно изрекла Изабелла на ухо.

Медея не сообщила бабушке, что ей нужно обогнать отца и пролезть на должность аппера без очереди, но спорить не стала. Остаток вечера она мило улыбалась всем, кто подходил. В основном это были женщины. Силия со всеми умудрялась поддерживать разговор, даже когда жена одного из управляющих фермы жаловалась на то, что мужу приходится ездить на окраину по работе.

Медея наблюдала, как мать кивает на словах про усиленную охрану и что кур нет необходимости выращивать, потому что в пятом секторе можно отлавливать жирных крыс.

Женщины смеялись, а Медея старалась не морщиться. Раньше с отцом они иногда так и питались. Силия об этом знала, но виду никакого не подавала, улыбаясь, будто это действительно просто шутка, а не суровая реальность для многих жителей Парвуса.

Глава 12. По чужим стопам

Медея зашла домой, распахнув дверь одним резким движением. С трудом удалось не пнуть ту. Вылазка на поверхность закончилась очередной неудачей. Медея не только не нашла Пса, так еще и, дойдя до скал, умудрилась поругаться с Назиром.

Начиналась их встреча дружелюбно. Старик широко улыбался, а Медея искренне обрадовалась при виде него. Затем старик уклончиво отвечал на вопросы, что Пес давно не появлялся.

Напоследок Медея спросила, когда будет готово украшение. Назир сложил руки на груди и проворчал, что пока она не даст ему денег, он палец о палец не ударит.

Она посмеялась, думая, что это шутка. Но Назир воспринял веселье за оскорбление и сообщил, что она неблагодарная, могла бы и помочь старику подзаработать на еду.

На что Медея резонно заметила, что не обязана этого делать, и что он сам неблагодарный, ведь она помогала в прошлый раз переплавлять медь. Медея и сама нуждалась в деньгах, чтобы платить аренду за штаб. После окончания работы на Грязного, она планировала еще и сменить защитный костюм, чтобы наверняка отделаться от банды. Все это требовало вложений.

Они с Назиром припирались все яростнее. В его тощей руке оказался нож. Медея направила дуло пистолета в старческую грудь, после чего Назир осознал, что этот бой ему не выиграть, и задрал гордо подбородок, прекратив отвечать на любые вопросы.

Психанув на упрямого старика, Медея отправилась на поиски Пса. Доверенное Грязным задание казалось невозможным. Дни уходили, а никакого прогресса не было. Медея, не склонная к унынию, сегодня чувствовала бессильное отчаяние.

Вместо подготовки к поступлению в академию она прошаталась два дня по пустыне в поисках изобретения, не понятно для чего предназначавшегося.

Хорошо, хоть на экзаменах научную часть получилось сдать без особых проблем. Фейт учил дочь самостоятельно во время их жизни в трущобах. Когда ее поселили в первом круге с матерью, к своему удивлению, Медея не просто не отставала от учебной программы, она ее обгоняла.

Оставалось сдать физическую подготовку. Силия твердила дочери, что именно на этой части все и заваливают, но готовиться Медее некогда.

По возвращении домой в душе́ царил хаос и злость на саму себя. Ее красные глаза уперлись в довольное лицо матери, держащей коробочку с бантиком.

– Сюрприз! – воскликнула Силия.

Невольно Медея сделала шаг назад, почти оказавшись за порогом. «Хорошо, что вернулась без синяков, а то Силия бы не простила. На мой то день рождения», – подумала Медея, приходя в себя после легкого шока.

Собравшись с духом, она уже уверенно прошла вперед. Усевшись за стол напротив матери, выдавила из себя улыбку. Предчувствие у нее плохое. Силия протянула коробочку, дожидаясь, когда дочь ее примет. Силия аж светилась от предвкушения, что пугало Медею.

Когда подарок был распакован, белые брови недоуменно приподнялись. Внутри лежал синий браслет. Такие носили те, кто поступил в академию. Медея достала его из коробки и спросила:

– Что это?

Она понимала, что это, но до нее не доходило, почему мать вручает браслет с таким довольным видом.

– Как что? – Силия слегка заволновалась. – Ты же хотела поступить в академию? Официально ты зачислена. Давай помогу одеть.

Изящные руки матери потянулись к Медее. Та вскочила из-за стола. По телу пробегали волны злости, которые она пыталась сдержать.

– Я еще не сдала физ подготовку, – дрожащим от ярости голосом произнесла Медея. – Ты что, купила мне место?

Никто и не скрывал, что это возможно. На Парвусе деньги решали многое. Не все выходцы академии становились апперами, поэтому родители иногда прикупали места для своих не самых способных детей. Это дорого, даже для выходцев первого круга. Медея сощурилась, взгляд пробежался по скромной белоснежной кухне.

– Изабелла. Это ее подарок?

Силия закивала и быстро добавила:

– Милая, главное, что ты на шаг ближе к мечте. Какая разница, кто это оплатил?

На Медею навалилось бессилие.

– Я хотела сама поступить, так же как сделал это отец.

На лице матери отразилось недовольство. Она резко встала.

– Фейт постоянно нарушал все возможные правила. Ты нашла единственный раз, когда он этого не сделал, и осталась недовольна тем, что тебе удалось получить что-то проще, чем ему.

Медея прикрыла глаза. По сути, мать права, но это неважно. Экзамен Медея сдаст сама. Быть должницей Изабеллы она не собиралась, о чем сообщила вслух и, оставив синий браслет на столе, поднялась к себе.

Упав на мягкую кровать, Медея обдумывала, почему же ее так разозлил подарок Изабеллы. Ведь тот приближал к главной цели. Стать аппером.

– Как отец, – сказала она в белое одеяло.

Предстоящий экзамен ее радовал. Медея словно шла по стопам самого родного человека, а бабушка не давала пройти этот путь. В голове крутилась ироничная мысль, что по закону она стала взрослым самостоятельным человеком. А по факту лишь попала в еще большую зависимость от окружающих. Теперь на ее будущее мог повлиять любой, у кого положение выше.

«Если бы мои цели не совпадали с планами Изабеллы, то она наверняка бы устроила все, как считает нужным. Сто́ит быть аккуратней с этой женщиной», – решила Медея, собираясь позлить бабушку появлением на экзамене.

– Это в последний раз, – пообещала она себе, обреченно добавив в никуда. – Ее поддержка мне пригодится.

Глава 13. Попасть в сети

Медея вглядывалась в оранжевый горизонт. До вступительного экзамена оставалось совсем мало времени, и ей хотелось успеть разобраться с заданием Грязного. Ноги проваливались в остывающий песок. На поверхности холодало.

– Крысий Пес, где ты шатаешься?! – прошипело из маски.

Матери Медея свое отсутствие объясняла времяпрепровождением с Лоем, сыном правителя, на что Силия никак не реагировала.

Вдали показался знакомый черный силуэт, в его руке на солнце блеснуло что-то небольшое. Медея довольно улыбнулась. С решительным настроем она двинулась вперед. Стараясь не потерять Пса из виду, Медея ускорилась. Барханы то скрывали здоровяка, то словно на волне подкидывали вверх. Путь его лежал к озеру.

Подойти к цели Медея не успела. На очередном возвышении Пес остановился. Серебристый предмет в форме жестяной банки, который он держал в руке, был брошен на землю. Ладонь легла на рукоятку мачете. Оружие плавно скользнуло из ножен, показалось острое лезвие.

Медея замерла в десяти метрах, глядя на черный плащ, прячущий широкую спину. Пару секунд ничего не происходило. Затем из низины вышли люди в защитных костюмах, чьи лица скрывали шлема.

Из маски впереди идущего донеслось:

– Ты не один? – Он повернул голову на Медею. – Занятно.

Пес, обернулся посмотреть на того, о ком идет речь. Через мгновение он вернул все внимание на внезапно появившихся и четко произнес:

– Это не со мной.

– Так и понял, просто гуляете вдвоем по пустыне, – иронично сказал неизвестный.

Медея поморщилась от недовольства. Из-за расстояния едва разбирала слова. У нее было лишь два варианта сути переговоров. Либо это не приспешники Грязного, либо тот не всех посвятил, что Медея занимается тем же заданием.

Главный из тех, кто постепенно окружал Пса, указал на нее и отдал короткий приказ:

– Убить свидетеля.

На секунду Медея задумалась о побеге. Двое направились к ней, но путь им преградило мачете. Медея удивленно приподняла брови. Защиты от того, кого ей нужно ограбить, она совсем не ожидала.

Все окружавшие Пса направили на него взгляды.

– Может, начнете с вашей главной проблемы? – прошипело из его маски.

Мачете описало плавный круг вокруг кисти, словно Пес привыкал к весу оружия. Медея с круглыми глазами наблюдала, как изящно выглядело это движение, удивляясь тому, каким легким казалось внушительных размеров мачете в руках здоровяка.

– Или можете уйти и все будут живы, – предложил Пес.

Отовсюду из масок послышалось прерывистое шипение. Преследователи смеялись. «Десять против одного», – подсчитала Медея, сделав пару осторожных шагов вперед, чтобы увидеть, все ли показались из-за бархана. Она надеялась, что внизу нет больше никого, выжить даже в таких условиях шансов мало.

«С другой стороны, если это приспешники Грязного, то убивать Пса они не собираются. Им нужно только поймать его», – мысли в голове летели со скоростью света. «Простит ли мне Грязный убийство его людей? Что будет со мной, если пластину добуду не я?», – пока Медея размышляла, что лучше предпринять, на Пса полетела сеть.

Та пустой упала на песок. Мачете уже красовалось в бедре у ближайшего нападавшего. Противники, явно не ожидавшие такой скорости, опомнились, когда кровавое лезвие вытягивалось из ноги орущего от боли.

Двое, находящихся рядом с Псом, кинулись прямо на него. От одного он отскочил, позволив тому пролететь мимо и завалиться на землю. Второй проскользил ножом по груди, прикрытой черной тканью. Хитин, скрытый под ней, заскрипел под лезвием. Во время этого действия в голову нападавшего летела голова Пса.

Шлемы звякнули, и под мощным ударом противник упал. Медея сразу поняла, что тот отключился. Не затронутые боем мужчины действовали достаточно слаженно. Пока Пес разворачивался, чтобы добить лежащего, на него вновь летела сеть.

Та накрыла двоих. Один из которых сжимал в руке мачете, воткнутое в икру нападавшего, не успевшего развернуться. Громкое шипенье донеслось из маски раненного, следом посыпались ругательства. Он упал на колени от боли. Пса же пытались придавить к земле остальные, параллельно отвешивая своему другу случайные удары, отчего тот орал еще громче.

Пес продолжал под сковывающей движения сетью наносить легкие ранения окружающим. Медее было больно на это смотреть. Нападавшие, словно охотники, ловящие редких зверей, старались не ранить Пса смертельно, но периодически задевали его ножами по рукам и ногам.

Какофония звуков боя разносилась по пустыне, медленно стихая. Медея в полном оцепенении смотрела на Пса, до сих пор стоя́щего на ногах и отбивающегося. Еще двое висящих на нем шумно упали на песок с кровоточащими ранами.

После этого в ногу Пса воткнули нож. Он, наконец, опустился под напором, падая коленом вперед и прихватив с собой одного напавшего. Не давая противнику подняться и игнорируя летящие со всех сторон удары, Пес воткнул мачете ему в руку, распарывая ту вдоль рукава.

Медея подумала, что это максимум лишит противника кислорода. Через большую дыру в ткани тот будет уходить из защитного костюма быстрее, чем работает генератор воздуха. Чтобы этого не произошло, достаточно не дать кислороду проникать в атмосферу, перевязав или заклеив поврежденный участок костюма.

Но мужчина пронзительно закричал, давая всем понять, что лезвие достигло кожи, погрузилось и разрезало мышцы. Кровь стыла в жилах от звука ужасающей боли. Медея точно знала: большинство раненных Псом умрут. Он не старался сохранить им жизни в борьбе за свою свободу.

Оставшаяся четверка завалила здоровяка, всеми силами выбивая из его рук кровавое мачете. Медея заметила, что движения дерущихся замедлялись, из чего сделала вывод, что они устали.

Пистолет в ее руке оказался быстрее, чем она полностью осознала, для чего это делает. Пуля прилетела в шлем, склонившегося над Псом, мужчины. Звонко отскочив от прочного покрытия, та полетела в песок, чудом не задев остальных. Одновременно все головы поднялись на Медею. Нападающие совершенно про нее забыли в процессе поимки основной цели.

Внезапно возникшую тишину, разорвал новый крик. Ближайшую к Псу ногу насквозь пронизывало мачете. Медея лишь удивлялась, как здоровяк способен до сих пор двигаться, учитывая, что из него самого торчало уже два ножа. Появление второго в его икре Медея заметила, когда на нее побежал один из неизвестных.

Два других с удвоенным энтузиазмом били по лежачему Псу. Отбиваться ему стало легче. Медея же следила за тем, кто движется на нее. У противника блеснул нож. Медея и не думала уклоняться. С такого расстояния нож точно попадет в цель, но не должен пробить костюм. Медея знала, что это значит. Ее отвлекают, чтобы она не успела выстрелить. Этот ход выдавал человека опытного и уже имеющего дело с противниками, вооруженными пистолетами.

Расстояние стремительно сокращалось. Следующая пуля не достигла цели, потому что бегущий резко вильнул вбок. Такое простое действие спасло бы ему жизнь, но Медея целилась быстро.

Новая пуля засвистела в воздухе под крик, доносившийся с той стороны, где был Пес. Проверить, кому именно он принадлежал, Медея не могла. Цель шумно упала в метре, прокатившись по инерции к ее ногам.

Следующую пулю Медея выпустила на всякий случай. Рисковать в подобных делах не стоило. Убедившись, что обе коленки лежащего прострелены, Медея уставилась на затухающую драку.

Рядом с Псом по земле катался очередной раненный. Вокруг стонали истекающие кровью люди. Медея уверенно пошла вперед, игнорируя завывания того, кто пытался с ней разделаться.

Она остановилась в паре метров от продолжающих пытаться убить друг друга мужчин. Это уже не напоминало поимку. Оба боролись за жизнь. Их оружие валялось в стороне. Между дерущимися была сетка. Несмотря на все это, Пес умудрился поймать обе руки возвышающегося над ним человека и начал выворачивать те под неестественным углом.

Из маски нападавшего слышалось громкое шипение. Тот кричал, пока не потерял сознание от боли. Тело резко обмякло и упало на Пса, сжимающего в своих ладонях его запястья.

Пару секунд ничего не происходило. Медея не могла оторвать взгляд от тяжело вздымающейся груди Пса. Она была так впечатлена, что он до сих пор жив, что не сразу поняла: тот обратился к ней.

– Эй, ты уснула там? – прошипело из маски Пса. Он определенно обращался к ней. Пес вновь повторил проигнорированные слова: – Там еще один снизу прячется.

Медея вздрогнула. В душе́ поднялась убежденность, что это люди Грязного напали на Пса. «Зараза! Если Крысий король узнает, что я помогла здоровяку, то убьет меня лично». – Медея высматривала скрытого в песках человека.

Как только ее голова повернулась в его сторону, наблюдатель подскочил из укрытия. Песок, под которым он лежал все время до этого, скатывался с черного плаща.

Медея, не раздумывая, кинулась следом. Тот находился достаточно далеко, и было похоже, что он не выбирал специально направление, лишь стремился скрыться с места событий живым. Расстояние между двумя бегущими по бархану быстро сокращалось.

Медея достала пистолет, когда была в пяти метрах от уносящего ноги. Тот, очевидно, не задумывался над тем, что на него направленно дуло, и двигался по прямой.

Ошибка, стоившая ему жизни. Пуля достигла цели. Коленка мужчины подогнулась, опрокидывая все тело. Медея чуть не врезалась в того, кого преследовала. Она вильнула вбок в последний момент, затормозив только после падения противника.

Спокойствие пустыни нарушили новые крики. Медея знала, что следует сделать. Но вместо этого выстрелила в бедро, корчившегося от боли, мужчины, не добив его. Ноги несли Медею обратно. Пес склонялся над телами, а затем втыкал в их животы мачете. Один за другим, все нападавшие подверглись этому действу. Кто-то кричал, а кто-то уже был мертв.

Медея остановилась рядом с трудом поднимающимся на ноги Псом.

– Почему не убила? – Он указал на корчащегося наблюдателя, за которым совсем недавно гнались.

– Он все равно умрет, – ответила она, не понимая, почему помогала здоровяку.

– А если нет? – Пес с трудом продвигался вдоль бархана, два ножа торчали из тела. Он словно совсем их не замечал. – Если выживет хоть один, то донесет Грязному про тебя, и тогда ловить будут уже нас двоих.

– Почему думаешь, что это люди Грязного? – уточнила Медея, плетясь обреченно за Псом.

Она не заметила никаких опознавательных знаков на одежде нападавших. На секунду здоровяк остановился. Из его маски послышался долгий вздох. Собравшись с силами, Пес медленно продолжил движение.

– Только у Грязного на всех нападениях в засаде есть наблюдатель. Тактика хорошая, если противник о ней не знает. Помогает расправляться даже с теми, кто ему не по зубам.

Медея удивленно приподняла брови. Когда она столкнулась с людьми Грязного, в засаде оставался человек, который и донес тогда о ней своему начальнику. Вопрос был в том, почему Пес так хорошо осведомлен, кто такой Грязный. Спросить она не успела. Здоровяк шумно упал на песок.

Когда Медея с ужасом подумала, что он умер, раздались его слова:

– Добей последнего сама, – прошипел Пес, лежа пластом. – Думаю, я буду долго идти.

Он протянул мачете, не поднимая руки с песка. Медея ногой отодвинула кровавое оружие и пробурчала:

– Если он выживет в пустыне с двумя пулевыми ранениями, то мисс фортуна определенно на его стороне.

Пес хмыкнул. На полноценный смех сил не хватило.

– И все же, – рука вновь двинула мачете к ногам Медеи, – риск не оправдан. Если мимо пройдут торговцы или просто добрые люди, то Грязный убьет тебя.

Медею повеселили эти слова, и она спросила:

– О моей жизни беспокоишься? А ты у нас что, бессмертный?

Повисло неловкое молчание. Она подумала, что Пес отключился. Но он внезапно заговорил:

– Меня и так убьют рано или поздно.

Что бы ни значили его слова, но даже механический голос из маски показался Медее обреченным. Так мог сказать лишь человек, ждущий смерти. Пес совсем не скрывался от людей Грязного, что натолкнуло на странные мысли, поэтому она, не задумываясь, спросила:

– Ты, значит, жить не хочешь?

Пес не ответил, толкнул мачете в ее сторону. Морщась, Медея подобрала оружие. Пес силился подняться.

Медея с трудом выполнила то, что было нужно. Втыкая мачете в живот распластавшегося на земле бывшего наблюдателя, она отвернулась. Сколько бы убийств ни совершалось, чтобы выжить, каждый раз было сложно. Привыкнуть к трупам одно, но убивать – совсем другое.

Тело дернулось под острым лезвием, а затем замерло навсегда. После всего произошедшего на плечи Медеи словно свалилась тяжелая ноша. Мертвые вокруг поднимали дикое желание убраться подальше и поскорее.

Лишь удивление при виде живучего здоровяка немного сглаживало хаос в душе. Пес спускался по бархану, еле переставляя ногами.

Она подошла к нему и, вернув мачете в ножны, висевшие у него на спине, поинтересовалась:

– И куда ты идешь? Город в другой стороне.

Пес потерял равновесие и пошатнулся. Медея придержала его, не дав упасть. Он дернулся от неожиданной помощи и из-за этого завалился на песок.

– Мне не в город, – сообщил он, пытаясь подняться. – Один я не выживу, пойду к Назиру. Если доберусь, старик подлатает. – Из маски раздался шипящий смешок. – Наверняка сдерет с меня кучу денег.

Медея подбоченилась:

– С ума сошел?! Идти несколько часов до скал.

Пес уже двинулся вперед, когда бросил через плечо:

– Поэтому, пока адреналин не утих, сто́ит двигаться. И он живет дальше скал.

Обдумывая, как поступить, Медея следила за медленно удаляющейся спиной. Здоровяк шатался, и она подумала: «Не дойдет сам». Мысленно ругаясь на себя за глупость, двинулась следом, поравнявшись с Псом, она четко произнесла:

– Помогу только потому, что, если ты умрешь, я не смогу тебя ограбить и забрать ту пластину.

– Не нужно мне помогать, – отмахивался Пес. – Не получишь ты пластину.

– Получу, конечно, – сообщила Медея уверенно.

Они шли, изредка она придерживала Пса за руку, когда видела, что тот теряет баланс. На что он начинал причитать, чтобы она оставила его в покое.

Через час пути дела Пса ухудшились. Говорить ему стало тяжело, поэтому, когда Медея закинула его руку себе на плечо, он промолчал. Она сокрушалась, что Пес невероятно тяжелый, и призывала его не умирать раньше времени, сопровождая ворчания аргументом:

– Если не доберемся до Назира, то все мои старания будут напрасны!

Если бы мог, Пес бы посмеялся с этого.

Глава 14. Скрытое песками

До скал два путника добрались в темноте. Полная луна освещала путь. Медея мысленно благодарила мисс фортуну, что по дороге им никто не встретился. К внезапному бою Медея не готова. Чувствовала себя измотанной.

Висевший на ее плече, спутник терял сознание во второй раз. Медея опять не удержала его, но хотя бы не дала торчащим из его ноги ножам воткнуться глубже: направила падение в нужную сторону.

Она долго просидела рядом с лежащим на спине в напряженном ожидании. Неизвестно, очнется ли тот. Можно было бы открыть шлем и проверить, дышит ли Пес. Рука потянулась к его маске, но остановилась в нерешительности, не достигнув кнопки открытия.

С тяжелым вздохом Медея убрала ладонь от его лица и положила ту на грудь. Вздымается. Вроде бы. Через защитный костюм сложно понять реальную ситуацию.

– Если бы открыла шлем, я бы тебя убил, – сообщил Пес, пришедший в себя и некоторое время наблюдавший за действиями Медеи.

Она от неожиданности отскочила на метр от напугавшего ее шипящего звука, донесшегося из маски здоровяка.

– Зараза ты! – Медея успокаивала бешено колотящееся сердце. – Еще раз так сделаешь, я сама тебя убью.

Пес лежал неподвижно и объяснял, как найти убежище Назира. Медея внимательно слушала, стараясь запомнить все детали. Когда раненый попытался подняться, она поняла, почему тот сначала рассказал про скрытое в песках жилище, а лишь затем возобновил движение.

Наблюдая за обессилившим, Медее казалось, что жизнь покидала Пса все стремительней. С трудом взвалила его руку на себя и, приняв почти весь вес его тела на плечи, потащила того вперед. По дороге осыпала Пса ругательствами. На что он никак не реагировал, сосредоточившись на том, чтобы не отключиться.

Медея с молчаливым спутником добралась до кривой скалы, напоминающей голову змеи, торчащей из песка. Ту подпирали несколько вытянутых высоких оранжевых хребта, словно змей прилег отдохнуть на свой же хвост.

Эта скала привлекала внимание и поэтому была самым незаметным в окру́ге убежищем. Проходящие мимо путники и не думали, что кто-то осмелится прятаться в подобном месте.

Медея с отцом раньше тоже бывали рядом, никогда не задумываясь над тем, что у головы змеи скрыт тайный ход. Пес немного ожил, завидев нужный рельеф. Медея же тащила его из последних сил, надеясь, что сама не упадет замертво от потраченного количества энергии.

– Если выживешь, будешь мне должен ту штуковину, – ворчала Медея, усаживая Пса возле скалы.

Ответить, что он не просил его спасать, тот не мог. Поэтому терпеливо ждал, пока скрывшаяся в углублении спутница попадет в убежище Назира. Пес надеялся, что старик случайно не убьет ее, решив, что на него напали.

Медея нашла камень, подходящий под описание, данное раненным, и двинула тот. В открывшейся глазам, пещере стояла непроглядная темень. Не проходя внутрь, Медея постучала четырежды, сделала перерыв и повторила действие.

Повисшую тишину нарушал лишь стук крови в ушах от переутомления.

– Это Лиса. – Медея не знала, как еще представиться, чтобы Назир ее узнал, поэтому назвалась именем, которое он дал. – Старик, я знаю, ты на меня в обиде, но у меня тут полумертвому Псу необходимо оказать срочную помощь. Боюсь, ждать, пока мы с тобой помиримся, он не может.

Через несколько секунд черноту разрезала полоска света. В глубине пещеры из-за отодвинутого камня показалась голова в капюшоне.

– Чего, прям умирает? – поинтересовался Назир.

Медея кивнула. Старик спрятался обратно, предупредив, чтобы она не двигалась. Из укрытия он возник через минуту, освещая путь фонариком. Свет был нужен для объяснения Медее, куда можно наступать. Слушая старика, закутанного в разодранную накидку, она удивленно поднимала брови.

Задачка предстояла сложная. Назир понаставил ловушек на пути к своему дому. Да таких, что и здоровому нельзя оступаться, не то что раненому. Мысль, что, в случае ошибки, иголки с ядом скорпиона проткнут ноги, мгновенно взбодрили.

На улице двое возникли перед Псом. Тот никак не отреагировал на их прибытие, продолжая опираться спиной на скалу. Желтые глаза сощурились на Пса, и Назир задумчиво протянул:

– Сдох уже, что ль?

Медея недовольно уперла руки в бока.

– Ну нет, – проворчала она. – Я не тащила его зря. Он должен быть живым! Посмотри на него, полон сил.

Назир присел, чтобы ткнуть раненного в плечо. Из маски послышалось слабое шипение. Старик покачал головой и пробурчал себе под нос, что тащить здоровяка – задача невыполнимая. Но несмотря на все плохие слова, направленные в сторону Пса, Назир закинул его руку на свое худощавое плечо. Медея сделала то же самое.

Миновав все ловушки, расставленные стариком, троица оказалась внутри скалы, в небольшом помещении, освещенном лампочками на батарейках. Жилье Назира представляло собой искусственно созданную пещеру. На входе располагался выбитый из скалы стол. Вдоль стены тянулись полки с припасами еды и мелочевки, необходимой для жизни. Два низких проема вели в другие комнаты.

Старик махнул рукой на ближайший. Пару ступенек вели вниз. Потолок здесь был ниже, чем в предыдущем помещении. Потертый временем матрас валялся на голом полу. Туда Пса и уложили. Запыхавшийся от нагрузки, старик давал Медее указания.

– Если после всего этого ты умрешь, – она пригрозила Псу кулаком, перед тем как уйти, – не знаю, что я с тобой сделаю.

Он не подал даже слабого признака жизни. Медея двинулась в проход. Обойдя каменный низкий стол, стала рыскать на полках в поисках полезных предметов. Удивительно, но у старика имелось много интересных вещиц. Помимо кусков вяленого мяса и неизвестных Медее корений, стояли на стеллаже и предметы с Парвуса. О этом свидетельствовали надписи на них.

Это натолкнуло на вывод, что либо торговля Внешнего и подземного городов налаживается, либо старик грабит путников, что было весьма сомнительно, либо Пес приносит эти находки старику.

Обдумать хорошенько эти мысли она не успела, из комнаты послышались грубые переговоры. Назир настаивал, чтобы Пес снял защитный костюм, на что раненный, с непонятно откуда взявшимися на отпор силами, протестовал, что Лисе нельзя видеть его лицо.

– Ну и умрешь тогда, – ворчал старик, оскорбившись, что ему перечат. – Зато Лиса не узнает, какой ты страшный.

Медея стояла в проходе, держа в руках лекарства и все для того, чтобы зашить раны.

– Да ладно тебе, Назир. Давай, так подлатаем. Пусть скрывается сколько хочет, – пожав плечами, сказала она, заходя в комнату.

– Старик, она не должна меня видеть, – прошипел Пес. – Мало ли, что ей в голову ударит. Не хочу потом до конца жизни прятаться.

Последние слова прозвучали совсем тихо. Похоже, что тот отключился, потратив все силы на бессмысленный, по мнению Медеи, разговор. Она устало вздохнула и, положив все предметы на край матраса, сказала:

– Желание мертвеца – закон. Подожду на кухне.

Она не была уверена, что соседнюю комнату можно так называть. Назир сообщил Медее, где находится генератор кислорода, и попросил его включить. Белые брови, скрытые шлемом, приподнялись. Спрашивать, для нее старик старается или для умирающего, она не стала. Пес слишком ревностно защищал свою анонимность. Назир запричитал, что много времени потратили на пустые разговоры, а ему еще делом заниматься.

Последнее, что Медея заметила перед тем, как скрыться в проходе, это как старик расстегивает костюм Пса. Подавляя в себе приступ любопытства, Медея отвернулась. Добывать информацию, когда ее противник при смерти, казалось неправильным.

Поиск генератора привел Медею в следующую после кухни дверь. Помещение представляло собой мастерскую. Вдоль стены тянулся верстак с множеством инструментов. Полки над ним заполнены металлами, напильниками, камнями и многим другим. Печь для каления металла, стол с лупой, стопки чертежей, валяющихся по углам, завершали идеальную композицию упорядоченного хаоса. Сбоку находилась еще одна дверь.

Медея прошла к генератору, висевшему на стене, и нажала кнопку включения. Легкое жужжание разнеслось по комнате. Медея вдруг подумала, что Назир установил тот в своем жилище для того, чтобы иметь возможность пользоваться печью. Вытяжка с той уходила далеко в скалу.

«Каким же надо быть чокнутым, чтобы построить что-то подобное в скале? Интересно, сколько времени это заняло у Назира?» Медея ждала, пока на панели костюма отразится достаточное для дыхания количество кислорода в воздухе, и поглядывала на дверь, ведущую дальше.

Зародилось предположение, что там располагалось, но тогда это убежище стало бы, по ее мнению, самым идеальным местом для жизни на всей поверхности.

Ноги понесли Медею вглубь. За дверью в темном тесном помещении, как она и думала, скрывалась скважина. Вода поднималась по тонкой трубе благодаря насосу, стоя́щему рядом. По новенькому крану и отводу воды в полу понятно, что все в рабочем состоянии.

– Вот старик дает! – воодушевленно произнесла Медея себе под нос.

Прямой доступ к воде у жителей поверхности считался признаком роскоши. Во Внешнем городе колонки охранялись теми, кто успел их захватить. Люди платили за воду. Энтузиасты то и дело бурили новые скважины, но те отбирались у их владельцев силой.

Медея методично осматривала все, что предстало перед ней в мастерской. Части недоделанных украшений лежали по углам верстака. Изящные завитки из тонкой медной проволоки поблескивали в неярком освещении лампы.

Медея не знала, сколько провела времени, любуясь прекрасным рабочим местом, но внимание вдруг привлекла баночка с цветными полупрозрачными камнями. Не веря своим глазам, она открыла шлем, чтобы получше рассмотреть их.

«Неужели драгоценные? А старик только прикидывается бедным! Хитрый поганец! Еще деньги с меня требовал!» – пролетело в голове завороженно уставившейся на камни. Не перекрываемые темным стеклом шлема, цвета казались намного ярче. В особенности Медее понравился рубин. Оттенок его почти идеально совпадал с цветом ее глаз.

– Какая красота! – раздался восторженный голос старика, внезапно появившегося в дверном проеме.

Медея вздрогнула от неожиданности, развернувшись на источник шума. Прямо в ее глаза смотрели желтые глаза Назира. Старик покачал головой, расплываясь в широченной улыбке:

– Если б Пес тебя увидел, то к ногам бы твоим положил ту штуковину, что ты пытаешься украсть.

Медея недовольно скривилась, нажимая на кнопку закрытия шлема. Лишь после полного закрытия, она произнесла:

– Дашь кому-нибудь мои приметы – умрешь.

Старик, совершенно забывший о цели прихода в мастерскую, довольно произнес:

– А, ругайся, сколько хочешь. Красивым все прощается.

Медея испепеляла взглядом тощую спину. Она не считала себя красивой, скорее, ее внешность была необычной.

– Старик, ты слишком разговорчивый, – разнеслось по комнате шипение из ее маски.

Двое оказались на кухне. Назир, почесывая затылок, решал, чем будет кормить нежданных гостей. Медея думала, что если старик хоть где-то произнесет, что знаком с красноглазой, то их обоих ждут серьезные проблемы. Красноглазых было и так не много, а представительниц женского пола, подходящих по возрасту, всего несколько человек.

Медея опустилась на пол, положив локти на стол. Убить старика она бы не смогла. От этой мысли из ее груди вырвался тяжелый вздох.

– Не переживай так за него, – протягивая Лисе кусок сухого мяса, произнес Назир. – Выживет

Медея пару секунд моргала, пытаясь понять, о ком идет речь. Приняв еду, она поблагодарила Назира и спросила:

– Пес же до кухни дойти не сможет?

Хоть Медея и знала, что состояние того плохое, но второму человеку за день раскрывать личность не собиралась. Когда старик покачал головой отрицательно, она открыла шлем, чтобы поесть.

Назир не сводил внимательных глаз с Медеи. На его лице красовалась довольная улыбка. Медея отвечала ему испепеляющим взглядом, молча прожевывая с трудом поддающееся мясо.

После приема пищи она не знала, куда себя деть. Все тело ныло от изматывающей физической нагрузки. Снаружи в пустыне стояла ночь. Медея уселась в угол кухни, опершись на стену.

– Назир, ты мог бы спросить, не убьет ли Пес меня во сне? И могу я здесь переночевать?

Старик устало зевнул.

– Не убьет он тебя, ему бы самому не упасть в никуда.

Мысли о смерти придавили Медею к земле. Других спальных мест не было, кроме того, где лежал Пес, поэтому она так и осталась лежать на кухне у стенки. «Какого это, уйти в никуда?» – крутилось в голове, пока Медея погружалась в беспокойный сон на жесткой поверхности каменного пола.

Разбудил ее старик, громко сообщивший, что настало утро. Как он это понял, не было и малейшего представления. Часов в убежище Назира она вчера не заметила.

Зато домашняя скважина Медее пригодилась. Пополняя фляжку водой, она восхищалась конструкцией всего жилища. От приятных слов старик похлопывал ее по плечу, с явным удовольствием принимая похвалу.

Как Медея и думала, некоторые вещи появились в доме-пещере благодаря Псу. Тот слушал жалобы Назира и, если выпадала возможность, помогал. Взамен старик пускал Пса в мастерскую.

– Детей-то у меня нет. В наследство Псу свой дом оставлю, – Назир тяжело выдохнул, – если он не умрет раньше меня.

После этих слов Медея захотела навестить спасенного человека, но Назир проворчал, что не намерен его одевать ради двухсекундного разговора.