Читать онлайн Шаман. История Александра бесплатно

Глава 1

Дедушка

1992 год. Дедушка покоился в гробу, его лицо выражало спокойствие, как у человека, завершившего все свои дела и готовящегося отправиться в долгое путешествие. За окном тихо шел дождь, как будто природа сама прощалась с ним. В квартире было много народу: мои родители, родственники, соседи, друзья. Лица их были печальны, и в воздухе витала тихая скорбь, разбавленная шепотом взрослых. Один из родственников провёл меня к гробу и тихо сказал: "Попрощайся с дедушкой, Александр". Я неуверенно подошёл и, не понимая до конца, что значит это прощание, произнес: "Прощай". За моей спиной кто-то шепнул: "Почему он не плачет?", на что мама ответила: "Наверное, он так и не простил его".

Лето

Лето 1991 года. Мы с дедом сидели на крыльце нашего летнего домика. Воздух был пропитан запахом свежескошенной травы, и с дальнего луга доносились тихие стрекотания кузнечиков. На коленях у дедушки стояла корзинка, в которой копошился маленький пушистый комочек. Это был кролик – совсем кроха, которого недавно подарила нам соседка по даче.

– Саня, как мы его назовём? – спросил он с доброй улыбкой, притягивая меня ближе.Я не мог оторвать глаз от этого чуда. Это было моё первое живое существо, за которым я мог ухаживать, и сердце наполнилось трепетной радостью. Дедушка, глядя на моё восхищение, аккуратно провёл пальцами по крохотным ушкам кролика.

– Чип! Он такой же пушистый и смелый, как Чип из мультика «Чип и Дейл».Я задумался на мгновение, а потом улыбнулся

– Ну, давай так. Что бы это ни значило. Дедушка рассмеялся, его глаза блеснули с хитринкой

С этого момента начались наши незабываемые дни. Мы с дедом ухаживали за Чипом, кормили его травой, которую сами собирали, и мастерили для него загон из веток. Я обожал смотреть, как он смешно передвигает лапками, разминая мягкую землю, или задорно шевелит носиком, обнюхивая всё вокруг.

– Саня, ты же понимаешь, что мы не можем взять его с собой, – мягко сказала мама. Но однажды этот безоблачный мир дал трещину. Родители приехали, чтобы забрать меня в город. Я, едва услышав об этом, схватил корзинку с кроликом и уткнулся в неё носом, как будто это могло отменить реальность.

– Я не могу оставить его!Я только сильнее сжал корзинку. Слёзы покатились по щекам, и я еле выдавил:

– Саня, не переживай. Я позабочусь о нём, – его голос был тёплым и уверенным. – Ты же приедешь на следующих выходных, правда?Дедушка наклонился ко мне, его крепкие руки осторожно легли на мои плечи.

Я кивнул, хотя комок в горле не давал мне ничего сказать.

Когда мы уезжали, я сидел в машине и смотрел в окно. Дедушка остался на крыльце, крепко держа корзинку с Чипом. Его взгляд был спокойным и обнадёживающим, но в глазах я видел лёгкую грусть. Капли дождя начали стучать по стеклу, смешиваясь с моими слезами.

Я приезжал на дачу ещё несколько раз, и каждый раз наши дни с дедушкой и Чипом были настоящими праздниками. Мы строили кролику домик, играли, придумывали ему приключения. Но однажды к нам присоединился мой старший брат Игорь. Он не любил дачу и постоянно шутил над нашей привязанностью к кролику.

– Ну что, "кролики-спасатели", спасаете своего героя? – подтрунивал он, глядя, как я с увлечением сооружаю для Чипа новый загон.

Дедушка только усмехался, а я злился, но потом всё равно вовлекал Игоря в игры. Даже он, как мне казалось, втайне проникся обаянием нашего маленького друга.

Эти летние дни остались в моей памяти как самые тёплые и светлые моменты детства, когда всё казалось простым и настоящим, а мир вращался вокруг одного маленького пушистого комочка по имени Чип.

Армейский альбом

– Дедушка, расскажи о них, – попросил он, открывая альбом на странице, где выцвели снимки времён Великой Отечественной войны.Однажды Игорь вышел во двор, держа в руках старый альбом с фотографиями, и осторожно подошёл к дедушке, сидящему на лавочке под раскидистым клёном.

Дедушка чуть прищурился, словно пытаясь разглядеть лица, и тихо улыбнулся. Это был его армейский альбом. Он часто рассказывал, как служил в разведке и к концу войны дослужился до капитана.

Я с братом присоединился к ним, усевшись на траве у ног дедушки. Его рассказы всегда были похожи на ожившие легенды, наполненные голосами прошлого. Он начал показывать на людей на фотографиях, и в его голосе появились нотки нежности и грусти.

– Вот, мои ребята, – дедушка провёл пальцем по снимку, где были изображены несколько мужчин. – "Кролики", так нас называли в полку.

– Почему "кролики"? – не выдержал я.

– Потому что белые и пушистые, – с добродушной иронией сказал он. – Это так начальство говорило. Мы вечно влипали в неприятности, а я всегда старался их вытащить. Вот и считали, что мои разведчики такие уж невинные.Дедушка хмыкнул и, подняв на меня взгляд, усмехнулся:

– Это Булыга, морпех. Пришёл к нам в разведшколу. Бесстрашный, как чёрт, и в драке не уступал никому. Долговязый вот – Семёнов, сапёр. По минам и взрывчатке ему равных не было. Цыган Роман Ланчо – хитрый, как лис. Мог что угодно добыть. А вот этот, – дедушка улыбнулся, указывая на белокурого парня с серьёзным взглядом, – Ванюшка Лыков, наш радист и переводчик.Он ткнул пальцем в парня в тельняшке с ППШ в руках.

– Это Айаан, якут. Лучший снайпер. Мы с ним дошли до Польши. Странный был человек… Молчаливый, как тень. Иногда после вылазок приносил отрезанные уши фрицев. Полковой особист узнал об этом… – Дедушка сжал губы, словно эти слова причиняли ему боль. – Его отдали под трибунал. Больше я его не видел.На мгновение дедушка замолчал, а потом его взгляд задержался на азиате с охотничьим ножом и винтовкой. Его голос стал тише, почти шёпотом.

Мы с братом притихли, переглядываясь. История завораживала и пугала одновременно. На фотографиях были люди с непростыми судьбами, каждый со своей болью и тайной.

Осень сменилась зимой, и учёба забрала всё моё время. Однако та история засела у меня в голове, оставив множество вопросов.

В середине учебного года я попал в больницу с обострением желчного пузыря и надолго выбыл из привычной жизни. Высокая температура вызывала беспокойство, а сны, приходившие в лихорадке, становились всё страннее.

В одном из таких снов я увидел дедушку. Он сидел за шахматной доской, напротив него – человек, похожий на якутского снайпера Айаана. Только одет он был в шкуры, а на шапке красовались оленьи рога. Лица его я толком не разглядел, но глаза, тёмные и глубокие, словно смотрели мне в душу.

Дедушка играл напряжённо, и я вдруг понял, что это больше чем партия шахмат. В какой-то момент он проиграл, и Айаан указал на меня. От этого жеста меня охватил леденящий страх, но дедушка вдруг улыбнулся и, словно не обращая внимания на своего противника, поставил на доску белого кролика.

Айаан замер, нахмурился, но ничего не сказал. А я проснулся, весь в поту, но с неожиданным чувством облегчения. Через несколько дней мне стало лучше, и я выписался из больницы. Но тот сон остался со мной, словно напоминание о чём-то важном, чего я пока не могу понять.

Разочарование

Когда меня выписали из больницы, дедушка приехал с пакетом дачных продуктов. В кухне стоял запах свежей зелени и чего-то жареного. Мы сели обедать, и мама подала аппетитное жаркое из нежного мяса. Я ел с наслаждением, пытаясь забыть отвратительный вкус больничной пищи.

– Мама, это самое вкусное мясо! – воскликнул я, чувствуя, как после долгого перерыва возвращается радость к еде.

– Это твой Чип. Правда, вкусный? Дед привёз. – Игорь, сидя напротив подцепил кусочек вилкой и усмехнулся

Слова брата ударили меня, словно молот. Я замер, чувствуя, как кусок застревает у меня в горле. Повернувшись к дедушке, я искал спасительную ложь, опровержение – что угодно, только не подтверждение этих слов. Но дедушка, опустив голову, просто смотрел в свою тарелку. Его молчание сказало больше, чем любые слова.

– Предатель, – прошептал я, когда его силуэт скрылся за дождевой пеленой.Весь оставшийся день я провёл в своей комнате, сжимая в руках старую фотографию, на которой мы с дедушкой и маленьким пушистым комочком сидели на крыльце. Я не мог поверить, что человек, которому я доверял больше всего на свете, мог так поступить. Когда дедушка уезжал, я не вышел его проводить. Я только смотрел из окна, прячась за занавеской, и сдерживал слёзы.

После этого я начал избегать дедушку. Родители пытались поговорить со мной, объяснить, что он не хотел сделать мне больно, что это было ради моего выздоровления. Но их слова не имели значения. Обида затуманивала всё, что я к нему чувствовал раньше.

Время шло, и жизнь начала заполняться другими событиями. Весной я увлёкся фантастикой, проглатывая одну книгу за другой, а потом записался в секцию по лёгкой атлетике. Каждый день был насыщен новыми впечатлениями, и боль от предательства постепенно угасала. Но я так и не нашёл в себе сил вернуться на дачу, хотя дедушка продолжал звать меня.

– Саня, – тихо сказала она, садясь рядом. – Дедушка попал в больницу. У него инсульт.Однажды весной, когда солнце уже начинало греть по-летнему, мама зашла ко мне в комнату. В её глазах было что-то, что сразу насторожило меня.

Эти слова обрушились на меня, как холодный поток. В памяти вдруг всплыли все наши счастливые моменты: крыльцо, кролик, дедушкина тёплая улыбка. Я понял, что не был с ним с того самого дня. И теперь у меня могло не остаться времени, чтобы всё исправить.

После похорон на меня обрушилось осознание: дедушки больше нет. Это было, словно упасть в бездонную пропасть. Меня охватил стыд – жгучий, неотступный. Стыд за то, что не смог простить его при жизни, за то, что отвернулся, обиделся, подвёл. Я так и не нашёл в себе сил сказать ему, как много он для меня значил, и теперь уже никогда не смогу исправить этого.

Прощание

– Мама, это правда, что после смерти люди попадают в рай или ад? Сидя с мамой в кресле, я уткнулся в её плечо, и, собираясь с духом, задал мучивший меня вопрос:

– Да, сынок. Те, кого любят, отправляются в рай. Она погладила меня по голове, её прикосновение было таким тёплым и успокаивающим, будто возвращало меня в детство.

– А дедушка? – тихо спросил я. – Он тоже попадёт в рай? Я поднял на неё взгляд, полный тревоги.

– Конечно, Саша. Мы все его любили.Мама грустно улыбнулась, словно ей самой было тяжело говорить об этом.

– А если он не успел меня простить? – спросил я, едва слышно, будто опасаясь ответа.Но меня терзала другая мысль, которая не давала покоя.

– Он обязательно простил тебя. Ты был его внуком, его Сашей. Он всегда любил тебя и будет продолжать любить, даже сейчас, когда он наблюдает за нами из рая.Мама прижала меня крепче и ответила уверенно, с какой-то тихой теплотой

Её слова застряли в моей голове, принося одновременно облегчение и грусть.

Сон

Этой ночью мне снова приснился дедушка. Сон был удивительно ярким, словно я оказался не в памяти, а в какой-то иной реальности. Дедушка стоял посреди зелёного двора нашей дачи. Солнечный свет заливал всё вокруг, но он сам светился ярче – как будто его окружала аура тепла и покоя. В руках у него была корзинка, а в ней сидел маленький пушистый кролик.

За его спиной стоял якут Айаан. Его образ был странным, почти нереальным: он был одет в костюм шамана, украшенный перьями и мехом, а на голове красовались оленьи рога. Айаан смотрел на меня пристально, но не угрожающе – скорее, с каким-то глубоким пониманием.

Дедушка обернулся ко мне, улыбнулся той самой доброй и немного хитрой улыбкой, которую я так хорошо знал. Он поднял корзинку, показал мне кролика, и его взгляд говорил о том, что всё в порядке. Всё прощено. Затем они с Айааном вместе шагнули в сторону леса, и густая чаща скрыла их.

Я стоял, глядя им вслед, и чувствовал, как внутри меня что-то меняется. Моя обида, как плотный комок, растворялась, исчезала в этой тишине. На её месте оставались только светлая грусть и тёплое чувство, будто дедушка был рядом, как и всегда.

Глава 2

 Александр отложил дневник в сторону и, чтобы на время отвлечься от мыслей, обратил взгляд к окну купе железнодорожного вагона. Из вагона он наблюдал пейзаж за окном, который медленно менялся по мере движения поезда. Густые леса сменялись полями, а реки переливались под лучами солнца.

 В рамках уроков юного журналиста, нацеленных на раскрытие литературного потенциала, предлагалось вести дневник. Весь путь от Москвы до Якутска Александр решил скоротать, заполняя дневник, что заставило его вспомнить не только светлые, но и грустные моменты из своей жизни.

 Уезжать Александр не хотел. Он и его брат не скрывали негодования от мысли о вынужденном покидании Москвы. И на то было много причин. Игорю не хотелось расставаться со своей девушкой, а Александру не хотелось менять школу и отказываться от привычного образа жизни в Подмосковье. Однако отец предложил убедительные аргументы: Игорю – возможность работы по специальности с ценным опытом в перспективной и прибыльной сфере, в то время как Александр, с ощутимым увеличением заработка отца, получил новейшую игровую приставку Dendy и свежие сборники зарубежной фантастики. Отец умел правильно мотивировать и убеждать, не теряя добрых отношений с сыновьями.

 После начала перестройки и развала союза отцу стало недоставать средств с профессорской зарплаты для обеспечения себя и семьи, что побудило его активно искать возможности заработка в области геологоразведки. В 1995 году, спустя несколько лет после ухода дедушки, он заключил контракт с иностранной компанией, участвующей в проекте по добыче алмазов в Республике Саха. В качестве профессора ему было обещано место в Институте геологии алмазов и благородных металлов в Якутске. Но главной задачей Георгия Юрьевича стало организация разведки потенциальных месторождений, и поэтому его личное присутствие стало ключевым условием контракта.

 Поезд уже должен был подъезжать к Якутску, когда небо начало темнеть, и все вокруг погружалось в сумерки. В такие моменты становится особенно ясно, насколько величественна и загадочна природа Сибири. Холодный прозрачный воздух напоминает о том, что здесь царит суровая, но прекрасная красота. Сквозь темные облака пробиваются первые звезды, словно маленькие огоньки в бескрайнем небосклоне. Кажется, что каждая звезда хранит свою тайну, свой светлый след в веках. А поезд медленно продолжает свой путь сквозь эту неповторимую сибирскую ночь, наполняя сердце удивлением и восторгом перед величием мира.

 На соседней полке дремал Игорь, в то время как Александр, восхищаясь красотой за окном, заметил огромного оленя с массивными ветвистыми рогами, стоящего на краю леса. Показалось, что взгляды Александра и оленя встретились, и зверь, не спуская глаз, понесся параллельно движению поезда. Так продолжалось минуты три, пока Александр выйдя из оцепенения не позвал Игоря.

– Игорь – захлёбываясь прокричал Александр, – олень, там реально огромный олень! Он! Он бежит рядом с поездом и смотрит прямо на меня!

– Какой ещё олень Саня – пробурчал сонно Игорь, но все же разворачиваясь и поднимаясь к окну. Вглядываясь в сумерки, он недовольно ответил – нет там никого, лес только.

– Ну вот же – возмутился Александр, но тут же осекся, потеряв из виду оленя – он был там. Ну он реально бежал за нами. Я видел.

– У тебя воображение разыгралось, наверное, тебе нужно поменьше фантастики и побольше свежего воздуха Саня – начал менторским тоном Игорь, глядя в сумерки – постарайся в новой школе не фантазировать. Меня с тобой там не будет, а рассчитывать только на здоровье не стоит.

 Природа щедро одарила Александра, представителя мужской части Гурских, сильным телосложением и внушительным ростом. Несмотря на свой возраст – всего пятнадцать лет, он выделялся крупными размерами и превосходил сверстников по росту. Многие конфликты как в школе, так и на улице разрешались сами собой благодаря его внушительной физической мощи.

– Решу, как ни будь – отрешенно пробурчал Александр, и посмотрев на Игоря добавил – ты уже как год школу закончил, справлялся же как-то без тебя. И здесь разберусь.

– Братец кролик ты бы поспал – ухмыльнулся старший брат после небольшой паузы и примирительно добавил – у тебя от писанины мозги к черепу прилипли.

 Он протянул руку к столику, выпил глоток сладкого чая из стакана и вернулся, пытаясь вновь погрузиться в утраченный сон. Саша долго смотрел на затемняющийся лес, после чего перевернул страницу в тетради и принялся рисовать оленя, внимательно воссоздавая каждую деталь увиденного. Рисовать он умел и поэтому хозяин леса получался у него как живой. Александр отодвинулся от рисунка и сам поразился живости получившегося оленя. Его грациозные рога, покрытые мягким бархатистым покровом, казалось, будто могут пронзить небо. Глаза оленя сверкали живым светом, словно он только что поднял голову среди высокой травы и взглянул на мир вокруг с смелостью и изумлением. Казалось, что в любой момент он может ожить и начать бежать по полям и лесам, наполняя окружающий мир своей живой энергией. Саша заснул, смотря на рисунок, прямо на столе под звук колес. В это время вошел отец и осторожно переместил его на полку, покрыв мягким одеялом.

Глава 3

Саша проснулся от толчка вагона. Поезд замедлялся, слышался скрип тормозов, а в коридоре царила суета. Пассажиры торопливо собирали вещи, проверяли документы и перешёптывались. В купе тоже началась спешка: мама вытаскивала из полок сумки, проверяя, не осталось ли что-то забытым, а отец и старший брат уже сгружали чемоданы.

– Игорь, держи крепче, не урони! – прикрикнул отец, протягивая брату увесистую сумку.

Саша, ещё сонный, натянул кроссовки и зевнул, мельком глянув в окно. На перроне, среди редких прохожих, выделялась группа мужчин. Они стояли чуть поодаль, но их трудно было не заметить: кожаные куртки, штаны-"пирамиды", массивные цепи на шее. Всё в них кричало о том, что это не просто встречающие.

Когда поезд окончательно остановился, отец первым вышел на платформу. Он решительно направился к группе, и мужчины тут же окружили его. Среди них выделялся высокий мужчина в элегантном пальто, с аккуратно подстриженной седой бородкой. Он приветствовал Георгия Юрьевича лёгким кивком, протягивая руку.

– Давай-давай, помогай! Саша спустился с поезда, с интересом разглядывая происходящее. Мама строго подтолкнула его к брату.

Тем временем грузчики из группы мужчин быстро подхватили чемоданы и сумки семьи Гурских, загружая их в блестящий чёрный Jeep Grand Cherokee. Всё происходило с такой чёткой слаженностью, что напоминало хорошо поставленную операцию.

– Ты видел,Сань? Настоящие братки! Игорь, поравнявшись с братом, ухмыльнулся:

Саша кивнул, его глаза блестели от восторга. Они сели в салон внедорожника, и его просторность, мягкие кожаные сиденья и лёгкий аромат дорогих сигар наполнили их воображение картинами о роскошной жизни.

Машина тронулась, плавно набирая скорость. Саша, глядя в окно, чувствовал себя героем какого-то фильма: загадочная встреча на станции, суровые люди и впечатляющий автомобиль – всё это было так необычно и волнующе, что он почти забыл о долгой дороге позади.

Семью Гурских поселили в престижной центральной части города, в просторной пятикомнатной квартире с евроремонтом. Полы из натурального дерева, огромные окна с видом на оживлённые улицы и стильная мебель подчёркивали роскошь нового дома. Всё вокруг казалось слишком идеальным, почти нереальным после их прошлой жизни.

Александр начал посещать местную школу, быстро привыкая к новым условиям. Его старший брат Игорь поступил на геологический факультет университета, погружаясь в изучение будущей профессии. Тем временем их мать, Надежда Васильевна, столкнулась с трудностями в поисках работы. Учитель истории и географии с большим опытом, она оказалась невостребованной в новом городе. В итоге она вынуждена была ограничиться редкими частными уроками, которые ей организовал один из новых знакомых мужа.

Компания, в которой работал Георгий Юрьевич, занималась разработкой алмазных месторождений и заботилась о благополучии своих сотрудников. Семье предоставили всё необходимое: от личного водителя до двух охранников. Эти угрюмые мужчины в кожаных куртках не только сопровождали Георгия Юрьевича по делам, но и регулярно отвозили Александра в школу на массивном Jeep Grand Cherokee.

Такой стильный и даже грозный антураж создал Александру нужную репутацию среди школьников. Приезжать на уроки в крутой машине с охраной оказалось мощным щитом против любых нападок или насмешек. Никто не осмеливался подходить слишком близко, а те, кто пытались узнать побольше, быстро утихали под пристальным взглядом охранников. Это позволяло Александру спокойно учиться, не тратя время на завоевание места в новом коллективе.

Но за этой иллюзией благополучия скрывались трещины. Трещины, которые с каждым днём становились всё шире.

Прошло три месяца. Жизнь семьи казалась устоявшейся, но внезапно всё изменилось. То, что произошло, в одно мгновение перевернуло их привычный мир с ног на голову. Александру, привыкшему к стабильности, пришлось столкнуться с событиями, которые он никогда не забудет и которые изменят его спокойную жизнь.

Глава 4 

В тот день Александр видел странный сон: большой олень, виденный им ранее из поезда в пути к Якутску, стоял на опушке леса. Отец и Игорь подошли к оленю и начали гладить его, Александр, почувствовав неладное, начал кричать, но крик не выходил из его горла. Олень потряс рогами и превратился в шамана, в котором Александр узнал сослуживца дедушки из фронтовой фотографии. Шаман поднял руки, после чего отец и Игорь последовали за ним к близко стоящей юрте, где все трое скрылись под ее навесом. Саша, стремясь к юрте, столкнулся с сильной бурей, заметающей все вокруг. Он потерял ориентацию и начал задыхаться. Внезапно Александр пробудился и, взглянув на часы, обнаружил, что наступил полдень. Он потер лицо и осознал, что чувство тревоги нарастает, он взял со столика мобильный телефон Nokia, подаренный отцом, и набрал номер Игоря. Раздались гудки и послышался голос брата

– Да братец, на связи – ответил бодрый радостный голос

– Ты где? – спросил Александр, не зная с чего начать разговор

– Мы тут с папой садимся в вертолет и собираемся слетать за полярный круг – с восторгом рассказывал брат – к бывшему городу Зашиверску, помнишь я тебе рассказывал? Так вот мы сейчас на базе решим кое какие дела, а потом полетим, так что связи не будет. Маме передай что завтра к вечеру вернемся.

– Подожди, – начал торопливо Александр, но связь оборвалась, и резкий свист из телефона заставил его поморщиться.

 Александр ясно помнил с каким увлечением Игорь воссоздавал историю исчезнувшего города. Основанный в 1639 году, этот город служил важным оплотом для охотников на диких зверей и добытчиков драгоценных металлов и алмазов. Со временем он значительно расширился и стал крупным поселением за полярным кругом. Однако с уменьшением объемов добычи город начал терять свое значение, и его упадок ускорился из-за эпидемии оспы. По легенде, его исчезновение связано с загадочным проклятием, наложенным местным шаманом. Однако в тот момент Александр упустил рассказ Игоря, и лишь, когда брат вернулся к этому в телефонном разговоре, в его сердце неожиданно укололась мысль о поездке отца и Игоря, а также его мистической части истории.

 Прошел день, и наступил вечер следующего, однако телефон Игоря оставался вне зоны действия сети. Саша ощущал сильное беспокойство, но решил не тревожить маму, не делившись с ней увиденным сном в день отъезда отца и брата. Ночь прошла, и телефон брата оставался без ответа, что побудило Александра позвонить в офис. Ему сообщили, что геологи пока не связывались и, возможно, буря, возникшая в данном районе, задерживает вылет вертолета. Но прошло ещё два дня, когда к ним домой приехал тот самый интеллигентного вида джентльмен, с которым отец общался в день приезда в Якутск.

Джентльмен сдержанно представился как Евгений Леонидович и с любезной улыбкой принял предложенную мамой чашку кофе. Его манеры и мягкий баритон создавали ощущение, будто он пришел с хорошими новостями, но напряжение в воздухе выдавало иное.

– Надежда Васильевна, Саша, – произнес он, делая короткую паузу, – не буду ходить вокруг да около. Должен сразу сказать, что вертолет, на борту которого находилась группа геологов во главе с Георгием Юрьевичем, пропал за полярным кругом.

Мать Александра побледнела, но внешне оставалась невозмутимой. Только ее рука, сжавшая пальцы сына, выдавала страх и внутреннюю борьбу.

– Объявлена спасательная операция, – поспешно продолжил Евгений Леонидович, будто пытаясь смягчить удар. – Подключены не только государственные службы, но и местные силы. Георгий Юрьевич – важный человек для компании, и мы сделаем все возможное, чтобы найти их. Я лично беру это под свой контроль.

Слова звучали обнадеживающе, но Александр чувствовал, что это лишь пустая формальность. Тревожный холод пробрался в его грудь.

Прошла неделя. Семье Гурских сообщили, что вертолет был найден разбившимся в тайге, недалеко от реки Индигирки. Рядом обнаружили тела четырех геологов и пилота. Но ни Игоря, ни Георгия Юрьевича среди погибших не оказалось. Район поиска расширили еще на несколько километров, но дни тянулись в тягучей неопределенности.

Александр с болью наблюдал, как его мать, обычно такая сильная и непоколебимая, боролась за самообладание. Каждый новый день ожидания вытягивал из нее силы. Тревога, печаль и надежда, медленно превращающаяся в отчаяние, ложились на ее плечи непосильной ношей.

Спустя еще одну неделю организм матери не выдержал. Ослабленный стрессом, он не смог сопротивляться пневмонии. Надежда Васильевна оказалась в больнице, и ее постельная бледность напоминала Александру тот момент, когда она впервые услышала слова Евгения Леонидовича.

 Александр не мог оставаться бездействующим, поэтому в один из дней отправился в офис компании. Он попросил встречи с Евгением Леонидовичем. Саша выразил желание самостоятельно посетить базу и пообщаться с геологами и местными проводниками, на что Евгений Леонидович оказал содействие. Очевидно, что компания уже примирилась с утратой, однако из уважения к профессору она стремится улаживать отношения с его семьей. Александр дождался очередную группу, которая ехала на вахту к базе геологов и уже через день был там.

На базе Александру был приставлен один из сотрудников, Вадим, местный парень якутской национальности.

– Значит, ты сын Георгия Юрьевича? – спросил Вадим, внимательно глядя на Александра. – Хороший человек, добрый и сильный.

Стараясь расположить гостя, Вадим тщательно показывал базу, подробно рассказывал о работе и знакомил с геологами и остальными сотрудниками. Те, в свою очередь, с охотой отвечали на вопросы Александра, проявляя дружелюбие.

День прошел в неспешных прогулках и беседах, но никаких зацепок, которые могли бы дать направление поискам, Александр так и не обнаружил. Он чувствовал легкое разочарование, но старался не подавать виду.

Вечером, уставшие, они с Вадимом устроились на отдых в сенях избы, служившей геологам временным пристанищем. Приятный запах дерева смешивался с дымом от печи, создавая уютную атмосферу. Вадим задумчиво смотрел вдаль, словно пытаясь прочесть что-то в наступающей тишине, а Александр размышлял, с чего начать поиски на следующий день.

– Вадим – обратился он к якуту – они должны были полететь в сторону Зашиверска, и вертолет был найден как я понял недалеко.

– Все верно – якут отхлебнул горячий чай из металлической кружки и полушепотом добавил. – Там есть опасное место, нехорошее. Там шаман похоронен, арангас его стоит в чаще леса. Нельзя там ходить и летать тоже нельзя, однако пилот не знал, наверное. Дух шамана не любит, когда его беспокоят, поэтому люди там часто пропадают даже.

– А что такое арангас? – спросил Александр пытаясь понять услышанное

– Издревле наш народ хоронил умерших шаманов над землей в деревьях. При постройке арангаса, то бишь могилы над землей, четыре соседних дерева избиралось, соединяя их брусьями на высоте около полутора метров, и отщепляли верхушки. Перекладины также делались своими руками. И туда клали тело шамана, чтобы силой своей не беспокоил землю. А так духи его тело защищать будут. Арангас специально далеко от людей ставят, что б живые не трогали опасного мертвого и дух его спокойно жил там.

– А что за шаман? – заинтересовался Александр услышанным.

– Говорят тот самый что Зашиверск проклял, когда сын священника случайно дочь шамана погубил. У священника сын был, а у шамана – дочь-красавица, которую отец любил шибко. Однажды на ярмарке осенней в вещах купеческих шаман увидел огромный сундук. Неладное он почувствовал в сундуке, и он повелел бросить его, не открывая, в прорубь. Но священник городской якобы не послушал совет шамана и велел раздать вещи горожанам. Его сыну досталась богатая шуба соболиная, и парень подарил ее шаманской дочке, которую любил шибко. Девушка надела красивую шубу, но вдруг заболела и умерла. И тогда шаман проклял Зашиверск и жителей его, и город начал чахнуть и опустел. Священник тоже был наказан – его сын, болел за вину смерти девушки, и себя кончил. В том сундуке оспа была в вещах вот все и заразились, тогда много деревень пострадало от оспы. Вот от города и осталась одна лишь церквушка старая и пару домов убитых.

 Вадим ел пряники запивая горячим чаем, наслаждаясь сладостью и теплом, а Александр сидел, молча переваривая услышанную легенду. Для облегчения мыслей Александр решил ненадолго выйти подышать, набросив дубленку, он вышел на улицу. На дворе смеркалось, и фонари на территории еще не зажглись. В течение примерно получаса он бродил, поняв, что заблудился во тьме, и случайно вышел к лесу, примыкающему к территории базы. Как только Александр собрался вернуться, он заметил стоящего в лесу большого оленя, именно того, которого он изображал в поезде. Олень взглянул на него и слегка кивнул головой, заинтригованный, Александр пошел в его направлении. Однако, приблизившись, он осознал, что перед ним не олень, а шаман с оленьими рогами. При внимательном рассмотрении, Александр был поражен узнаванием.

– Айаан! – громко прошептал он. – Снайпер.

– Верно, а ты Александр, внук Андреевича, командира нашего – улыбнулся шаман и поднял руку.

 Александр протянул руку шаману для приветствия, но тот резко схватил его и потянул ближе. Внезапно окружающее пространство мигнуло, и они оказались в чуме, где пылал огонь, а обстановка была уютной.

– Ты зачем пришел сюда? – спросил шаман, усаживаясь перед костром и указывая рукой рядом с собой.

– Куда сюда? – переспросил Александр – кажется ты меня перенес в это место.

– Не юли, ты знаешь, о чем я – спокойно произнес шаман – ты ищешь их следы, но не найдешь их. Прежде чем начать задавать вопросы почему, да как. Тебе нужно выслушать мою историю, которая покажет тебе мое право.

– О чем ты шаман? – удивился Саша – я ищу брата и отца и если ты знаешь где они, то скажи мне без предисловий и историй. И потом уже расскажешь свои истории.

– Сиди – с нажимом прорычал Айаан, и Александр почувствовал физическое давление со всех сторон – и слушай меня Гурский.

 Александр сел на шкуру какого-то животного и послушно посмотрел на шамана. Внутри его раздирало и любопытство, и возмущение, но он спокойно смотрел на старика.

 Шаман задумчиво посмотрел на огонь, и на мгновение его глаза стали отсутствующими.

 Вдруг, как будто возвращаясь в прошлое, он начал вспоминать события, которые давно уже затерялись в его памяти:

– Это был 1944 год. Наш полк стоял на берегу Припяти, в Белоруссии. Задачей нашего состава было проникнуть за линию фронта и взять в плен одного из немецких офицеров. Мы легко проникли к немецким окопам и обнаружили командный бункер. Я занял снайперскую позицию, а командир с Семёновым прикрывали нас с другой стороны. Булыга, Лыков и Цыган проникли в бункер и захватили целого штурмбанфюрера.

 Шаман слегка нахмурился, вспоминая дальнейшие события:

– Мы уже почти достигли леса, когда наткнулись на патруль немцев. Лыкова убило первым выстрелом, а Андреевича тяжело ранило. Я видел, как Ване снесло пол головы, но не стал к нему ползти – взял командира и пополз из линии огня. Семёнов вел пленного, а Булыга с Цыганом оставались в хвосте, отстреливаясь. Мы уже удалились далеко, когда немцы поняли, что мы взяли их офицера. Прошло минут тридцать. Жалко было Ивана, но жизнь солдата коротка.

– За нами увязались несколько немецких отделений. Мы решили запутать их: Булыга и Цыган уводили неприятеля в сторону, а я с Семёновым взяли пленного и направились в другую сторону. Немцы тоже разделились, и одно из отделений пошло за нами. Через пару километров я понял, что нас вот-вот догонят, и решил устроить засаду. Семёнов с командиром окопались в овраге, а я начал выцеливать немцев по одному, меняя позиции. Не успел я всех подчистить, как и Семёнова убило. Когда всё закончилось, командир приказал мне вести немца, но оставить его…

 Глаза шамана снова заблестели, он продолжил с явным напряжением в голосе:

– Но я решил напугать фрица. Собрал уши убитых немцев и показал их офицеру, мол, вот так и тебя кончу. Тот испугался, и всю дорогу молчал, плетясь впереди. Когда мы вернулись, Булыга и Цыган так и не появились. Я, сдав пленного, двинулся назад, чтобы найти ребят. Нашёл их следы быстро – они приняли бой в роще и там полегли. Обида взяла меня, и я срезал уши с каждого убитого немца, складывая их в мешок.

– Вернувшись, узнал, что командира отправили в медсанчасть, а фрица – в штаб дивизии. Наш командир полка сказал, что нас ждёт награда за захваченного офицера. Но меня взяла злость за погибших товарищей. Я развёл костёр и начал бросать в него уши фрицев, чтобы показать погибшим ребятам, что отомстил за них. Именно тогда наш полковой особист увидел меня, назвал шаманом и приказал арестовать за антисоветские действия…

 Шаман замолчал, а в тишине слышался только треск костра и шум ветра в лесу.

 Спустя некоторое время он заговорил спокойнее, словно осознавая, что это его последний шанс открыть свою историю. Его голос был тягучим, с тяжелыми паузами, словно каждое слово требовало усилий.

– Дали мне пятнадцать лет лагерей, – начал он, медленно опустив взгляд на свои руки. – Отправили на Сахалин. Там несколько лет сидел, пока не узнал, что моя семья… – он замолчал, и в его глазах мелькнула боль, словно рана, не зажившая до конца. – Жена и двое детишек умерли с голоду.

Александр невольно напрягся, но не перебил.

– В лагере я встретил старого якута, – продолжил шаман, снова глядя на Александра, – он был репрессированным шаманом. Мы сблизились. Я помогал ему, а он, видя это, решил обучить меня пути духов. Мы с ним поджидали момента, и когда случай подвернулся, сбежали из лагеря. Пришли к его землям, и он провел надо мной обряд Уhyйуу. Так я стал шаманом.

Его голос чуть окреп, когда он рассказывал о посвящении, словно в тех воспоминаниях еще оставалась частичка гордости.

– Взял я бубен, начал камлать, и мы с учителем прошли в астрале все три мира. А потом пришло время мстить. Я извел председателя нашего за то, что он семью мою не уберег. И не только его… до всех, до кого мог дотянуться, дошел. Только деда твоего я не смог. Знал, как до него дойти, но смерти ему было мало. Я решил, что заберу душу его сына и внука.

Александр поднял глаза, и его взгляд был острым, как нож. Гнев нарастал внутри него, сжимая грудь, а руки рефлекторно сжались в кулаки.

– Я нашел Андреевича через мир духов, – сказал шаман, заметив реакцию Александра, – много раз приходил к нему во сне. Разговаривал с ним, пытался заставить его сдаться. Он в бога не верил, но во сне защищал тебя и твоего отца от меня, пока не умер и не ушел в астрал.

Шаман замолчал на миг, словно собираясь с духом, а затем произнес с ледяным спокойствием:

– Прошло немного времени, и семья его сама пришла ко мне. Если коротко: твой отец и брат погибли, а их души я запер. Теперь духи моей семьи питаются их энергией, чтобы быть спокойными… и чтобы они были отомщены.

Эти слова повисли в воздухе, тяжелыми, как свинцовая плита. Александр смотрел на шамана, и ярость бурлила внутри него, словно вулкан, готовый взорваться.

Александр резко вскочил и прямым ударом ноги хотел снести сидящего на шкурах шамана. Но шаман вдруг вырос в размерах и схватил Александра за шею, приподняв над землей. Все во круг исчезло и шкуры, и юрта, и костер, вокруг была метель и Александр слышал голос шамана в голове.

– Мне не нужна твоя душа Саша, мне достаточно того что я забрал – слышался гулкий голос в голове Александра – Чтобы вернуть их души обратно в колесо судьбы у тебя нет сил, ты слаб и духом, и телом, так что забудь об этом и смирись. – шаман издевательски усмехнулся и продолжил – но ты всегда можешь найти свой путь в астрал и набравшись сил и знаний прийти ко мне и продолжить нашу беседу.

Александр потерял сознание и очнулся уже на базе, лежащим у двери избы геологов.

Глава 5

Саша сидел в полутемной больничной палате, его взгляд был прикован к матери. Её лицо, некогда живое и полное энергии, теперь выглядело бледным и истощённым, словно месяцы тревог выжгли из неё последние остатки сил. За это время она постарела на десятилетия, и он боялся, что малейший удар может стать для неё роковым. Саша молча наблюдал, как её грудь медленно поднимается и опускается, и мысли бурлили в голове.

Рассказать ей правду о гибели отца и брата он не осмеливался. Её здоровье и так висело на волоске, и этот груз мог её окончательно сломить. Он понимал, что и полиция, и работодатели отца окажутся бессильны. Их лишь пожмут плечами или вообще проигнорируют. И в этом отчаянии его разум вновь и вновь возвращался к словам шамана: «Ты всегда сможешь найти свой путь в астрале». Эти слова стали навязчивой идеей, постепенно захватив его сознание. Сумасшедший, на первый взгляд, план теперь казался Саше единственным выходом. Он решил, что должен найти путь в мир духов и отыскать другого шамана, который научит его этому.

После развала атеистического Советского Союза мистицизм обрёл новую популярность. Люди толпами обращались к шаманам, ведунам и гадалкам. Их услуги предлагались на каждом шагу – объявления висели на заборах, пестрели в газетах и журналах. Саша вернулся домой с целой охапкой таких газет и, разложив их на столе, принялся выискивать нужное. Его пальцы торопливо обводили номера шаманов, обещающих чудеса. В свои годы, наивный и неопытный, он верил, что где-то в этом хаосе объявлений прячется ниточка, ведущая к настоящему.

Дни превращались в череду звонков. Каждый новый голос на другом конце провода уверял в своей силе и способностях. Но стоило Саше упомянуть о возвращении ушедших из мира духов, как тон разговоров менялся. Одни сдержанно отказывались, ссылаясь на невозможность такой услуги. Другие раздражённо бросали трубку, посчитав его шутником. А те, кто соглашался на встречу, лишь разочаровывали: за приёмами "могущественных шаманов" скрывались обычные шарлатаны.

Саша ездил по адресам, встречался с каждым, кто обещал помощь. Но их пустые слова и бесполезные обряды вызывали лишь горечь и злость. Он возвращался домой измученным, чувствуя, как отчаяние подступает всё ближе. Неделя поисков не принесла результата. Газеты были исписаны, а список номеров шаманов выглядел бесконечным, но ни один из них не привёл к тому, кто мог бы помочь. Саша чувствовал себя загнанным в угол, уставшим и бессильным, но внутри его пылала решимость. Он знал, что не может сдаться.

Евгений Леонидович, заметив сложную ситуацию Александра и его матери, решил оказать небольшую помощь. В знак признания заслуг отца Александра перед компанией он пообещал выплатить пенсию за потерю кормильца. В назначенный день Саша отправился в офис, где Евгений Леонидович передал ему конверт с 5000 долларов.

– Это помощь на первое время, – сдержанно пояснил Евгений Леонидович, глядя на Александра. – Но учти, через два месяца заканчивается аренда вашей квартиры. Вам стоит поискать жильё попроще.

Слова прозвучали вежливо, но оставили у Саши горькое чувство неопределенности. Покинув кабинет, он был озадачен и немного растерян. Выйдя из офиса, он вдруг столкнулся со знакомым – якутом Вадимом, который появился с привычной жизнерадостной улыбкой.

– Саня, привет! – воскликнул Вадим, крепко пожав ему руку. – Вот это встреча! А я тут по делам заехал, и ты здесь!

– Да, Вадим, заходил к Евгению Леонидовичу по вопросам отца. Сейчас домой собираюсь, – начал Александр, но не успел договорить.

– Слушай! Тут недалеко чайная есть, такие булки там! Пальчики оближешь. Пойдём, чаю попьём! – весело предложил Вадим, подмигнув.

Саша не стал отказываться, и вскоре они сидели за деревянным столом в уютной чайной. Горячий чай и ароматные свежие булки немного подняли настроение Александра. Вадим, как всегда, был душой компании, и вскоре между ними завязалась доверительная беседа. Александр неожиданно для себя почувствовал, что может поделиться с ним самым сокровенным. Он рассказал о проблемах с матерью, её болезнью, финансовых трудностях и даже о встрече с шаманом. Он говорил о своём стремлении найти наставника, который помог бы ему проникнуть в мир духов.

Сначала Вадим слушал внимательно, сочувственно кивая и вставляя реплики. Но стоило Александру заговорить о шаманах, как в глазах Вадима вспыхнуло что-то новое – смесь любопытства и готовности помочь.

– В плане жилья, извини, Саня, помочь не смогу, – честно сказал Вадим, ставя стакан с чаем на стол. – Но вот на счёт шамана… Есть у меня один знакомый, часто в тайгу ездит к стойбищам. Говорит, есть там село одно, и живёт там шаман. Старый, ещё до перестройки камлал и людей лечил. Может, он тебе поможет.

Саша вскинул взгляд, в котором отразилась надежда, давно уже потускневшая.

– Ты можешь узнать, где это? Как мне с ним связаться? – торопливо спросил он.

– Конечно, узнаю. Дай мне пару дней, и я вернусь с ответом, – уверенно ответил Вадим, хлопнув его по плечу. – Не переживай, Саня. Найдём выход.

Эти слова были как глоток свежего воздуха для Александра. Надежда, пусть ещё хрупкая, снова начала разгораться в его душе.

Саша договорился с Вадимом встретиться в ближайшие выходные и отправиться с его другом к шаману. А сам направился к матери в больницу. Поговорив с доктором, он узнал, что матери стало лучше и что завтра ее выпишут.

Прошло два дня, и Надежда Васильевна уже находилась дома, готовясь возобновить работу по частным урокам. Александр передал матери деньги и рассказал о проблемах с квартирой, на что она заверила его, что они справятся. В указанный день Александр собрал свои вещи и отправился вместе с Вадимом и его другом к месту обитания шамана-знахаря в стойбищах.

Вездеход Вадима медленно пробирался по тайге уже несколько часов. Ровное покачивание, шум двигателя и глухие удары веток о кузов убаюкали Александра, и он задремал. Проснулся он от резкого толчка в бок. Вадим, улыбаясь, кивнул в сторону окна.

– Приехали, Саня. Поднимайся.

Все пассажиры начали выбираться из вездехода, кто-то отправился в сторону деревенских домов, кто-то – к своим делам в стойбище. Вадим же уверенно повел Александра к дальней юрте.

Юрта оказалась скромной, но ухоженной. На пороге их встретил сухощавый старик в национальном костюме, сшитом с явной заботой о каждой детали. Его глаза были строгими, взгляд – цепким, словно он видел человека насквозь. Шаман молча выслушал рассказ Александра и его просьбу сделать его учеником. Лишь когда Александр закончил, старик долго смотрел на него, словно взвешивая что-то невидимое, и наконец кивнул.

– Идем, – коротко бросил он и направился к лесу.

Александр и шаман прошли через заросли, пока не оказались на небольшой поляне. Посреди неё горел костер, а деревья вокруг и пара столбов были украшены цветными лоскутами тканей, трепещущими на ветру. Шаман, не говоря ни слова, разложил у костра несколько предметов, указал Александру на бревно, чтобы тот сел, а сам взял в руки бубен.

Когда шаман начал камлать, ритмичные удары бубна и монотонные звуки песнопения словно поглотили все вокруг. Дым от костра тянулся к Александру, окутывая его лицо. Он закрыл глаза, чувствуя, как холодные мурашки пробегают по спине, от копчика к затылку, заставляя волосы встать дыбом. Голос шамана становился все громче, нарастал, достигая пика… и внезапно оборвался.

Александр открыл глаза и встретился с озадаченным взглядом старика. Шаман выглядел усталым, его лицо было напряжено.

– Уходи, – прошептал он, не глядя на Александра. – Не быть тебе шаманом. Духи не хотят пускать тебя. Ты только зря потратишь силы и время. Если хочешь полетать в астрале, учись медитировать. Может, там повезет.

– Постой! – Александр вскочил, возмущенный отказом. – Почему? Почему я не могу стать шаманом? Мне нужно попасть в астрал, я должен победить Айаана!

Старик мгновенно переменился. Его лицо потемнело, голос стал жестким.

– Нельзя тебе. Духи таких, как ты, не любят. В тебе слишком много света и дури. Я не хочу отвечать за тебя перед ними. Уходи и ищи другие пути, – резко бросил он и повернулся, уходя в сторону юрты.

– Ты не понимаешь! – закричал Александр, бросаясь вслед за ним. – Я не могу просто уйти!

Но шаман не обернулся. Его помощники, двое крепких якутов, словно ждали этого момента. Они молча встали перед Александром, преградив ему дорогу, и мягко, но уверенно вытеснили его с поляны, направляя к селению.

Саша шёл молча, стиснув зубы от бессильной злости. Разочарование кипело в его груди, а отказ шамана звенел в голове эхом. Но даже это не могло заставить его сдаться.

Александр ехал обратно, Вадим молчал, уставившись на дорогу, управлял вездеходом. Саше было обидно за все, за 300 долларов оставленные за посещение шамана, за непонятный отказ духов, за то, что поверил Вадиму и потерял последнюю надежду. Он приехал домой в полностью разбитом состоянии. Мама встречала его на кухне запахами вкусного обеда и любящими глазами.

– Как поход? – спросила Надежда Васильевна. Саша сказал матери, что поехал с друзьями с папиной работы на стойбище посмотреть оленей. – Я тут вкусненького наготовила, вижу пока я болела ты питался, как попало.

– Спасибо мам – устало улыбнулся Александр и обнял мать, – устал я очень и есть хочу.

Мама гладила его по затылку, как в детстве и Александр, закрыв глаза, тихо заплакал, чувствуя всю тяжесть накопившегося напряжения. Они оба понимали, что жизнь их уже не измениться и отца с братом они не увидят живыми, понимали, что ожидает их в будущем и как им будет тяжело. Но тепло и любовь матери придавало сил Александру, и он знал, что ни что его не остановит, и он будет продолжать искать свой путь.

Глава 6

Два месяца пролетели как один миг, и Гурские переехали в маленькую, скромную квартиру неподалеку. Простор прежнего жилья сменился на тесные комнаты с обшарпанными обоями, но Александр и его мама привыкли довольствоваться малым. Надежда Васильевна, несмотря на слабое здоровье, нашла силы давать частные уроки, чтобы помочь сводить концы с концами. Александр же продолжал учёбу, стараясь быть опорой для матери, и одновременно увлекся изучением эзотерики и медитации.

Он вспомнил слова шамана, брошенные как вызов, и решил доказать самому себе, что сможет овладеть искусством выхода в астрал. Часы напролет он просиживал над книгами, научными статьями и журналами. Среди вороха сомнительных теорий и откровенного мусора он терпеливо искал крупицы знаний – реальные техники медитации и ключи к загадочному миру духа.

Но, как бы ни был увлечён Александр, его мысли не могли полностью отвлечься от состояния матери. Доктора ещё при выписке предупредили, что осложнение после пневмонии серьёзно ослабило её сердце. Каждое утро и вечер он тревожно вслушивался в её дыхание, ловя малейшие признаки ухудшения. Однако Надежда Васильевна, как всегда, старалась не показывать слабости, продолжая заботиться о сыне.

Александр не знал, что она уже связалась с бабушкой, чтобы предупредить её о возможной беде. Не знал, что мать готовилась к худшему. А худшее наступило внезапно.

Однажды, вернувшись из школы, Александр открыл дверь и сразу почувствовал что-то неладное. В квартире было тихо, слишком тихо, только запах домашнего обеда витал в воздухе. Он прошёл в кухню и остановился. На полу, у сервированного стола на двоих, лежала его мама. Её лицо было спокойным, словно она просто уснула.

Скорую вызвали соседи. Врач, осмотрев её, тихо сказал Александру:

– Она ушла без боли. Сердце просто остановилось. Это было быстро и спокойно.

Слова врача прозвучали как утешение, но Александр не мог найти в них покоя. Ему казалось, что всё произошло слишком неожиданно, слишком рано. Но даже в последние минуты Надежда Васильевна осталась собой – аккуратной, заботливой, до конца думающей о сыне. Обед был накрыт, как всегда, с его любимыми блюдами. Это была её последняя забота.

Александр ехал в поезде обратно в Москву, рядом с ним сидела бабушка Валентина Петровна, которая приезжала на похороны Надежды, и чтобы оформить документы опеки над Александром. Он смотрел в пролетающую мимо тайгу и погружался в свои мысли. Маму, несмотря на то что она была не крещенная отпевали в местной церквушке и батюшка, очень добрый и спокойный мужчина провел все хорошо, не взяв с них ни копейки больше положенного. И сама церковь, и батюшка светились теплом, из-за скромной обстановки и благодушия, источавшегося из них. После похорон отец Михаил долго разговаривал с Сашей успокаивая, он рассказывал о боге, о любви его к людям. И Александр решил рассказать батюшке, про свою историю, про отца и брата, про дедушку и шамана и про астрал и желание попасть туда и спасти души отца и брата. Отец Михаил внимательно слушал его и прежде, чем как что-то ответить пригласил Александра присесть на скамейку.

– Александр, – спокойно начал отец Михаил, скрестив руки на груди. – Вещи, которые ты мне рассказал, касаются глубоких вопросов бытия и пути к Господу. Я не буду читать тебе проповедь – ты человек молодой, сомневающийся, начитанный. Но я постараюсь объяснить так, чтобы ты понял.

Он сделал паузу, как будто подбирал правильные слова, а затем продолжил:

– Я не всегда был священником. Ещё каких-то десять лет назад я был офицером спецназа, служил в Афганистане. Видел многое: как умирали солдаты, как уходили душманы, как гибли старики, женщины и дети. Смерть не делает различий – она забирает всех одинаково. Тогда я впервые задумался о вере, о Боге. Даже общался с одним имамом – он говорил на русском, и довольно хорошо.

Александр слушал молча, погружаясь в рассказ отца Михаила.

– Имам рассказывал мне о священной книге, пророке Мухаммеде и его умме. Он был человеком образованным и объяснял всё простыми словами. В исламе считается, что каждый мусульманин при жизни имеет шанс попасть в рай через своего пророка. Во время страшного суда он возьмёт всех из своей уммы и проведёт их в рай. У христиан концепция похожая. Господь принимает в рай тех, кто верит в Него всем сердцем и готов идти за Его Сыном, Иисусом Христом.

Он сделал паузу, чтобы дать Александру переварить услышанное, затем добавил:

– Сила Бога велика, и верующему человеку Он дарует помощь на пути к свету. А вот те, кто пытаются искать другие пути – астрал, мистицизм, шаманов – идут в обход Господа. Астрал может казаться дверью к тайнам вселенной, но это лишь обман. Эти пути не ведут к свету, они ведут в бездну. Тьма, замаскированная под знания, увлекает человека в пропасть. Если ты хочешь спасти души брата и отца – молись усердно. Верь всем сердцем, и Господь сам позаботится о них.

Саша долго молчал, переваривая слова священника, а потом тихо спросил:

– А как я узнаю, что они свободны? Что о них позаботился Бог?

Отец Михаил посмотрел ему прямо в глаза, его взгляд был строгим, но не злым. Он слегка наклонился вперёд.

– А никак. Просто верь. Верь искренне, и это сбудется, – ответил он с серьёзностью, от которой у Александра по спине пробежали мурашки.

Ответ был таким простым, но тяжёлым. Александру казалось, что вера – это шаг в пустоту, и не было никакой гарантии, что он найдёт там то, что ищет.

Александр сидел у окна вагона, наблюдая, как за стеклом медленно отступает тайга, оставляя за собой густую пелену тоски. С каждой минутой, с каждым километром, отдалявшим его от этих мест, тяжесть на душе становилась невыносимой. Он тихо заплакал, кусая рукав кофты, чтобы заглушить всхлипы, стараясь не разбудить бабушку, мирно спящую на соседней полке.

Он не боялся одиночества – отец воспитал его сильным. Но сейчас ему хотелось кричать от горького осознания, что маму, папу, брата и дедушку он больше никогда не увидит. Они ушли навсегда, и никакие усилия не смогут вернуть их обратно. Слёзы катились по щекам, а внутри разгоралось чувство, которое сменило горечь – злость.

Злость на шамана Айаана, который, по прихоти своей, решил играть роль всемогущего бога, запирая души брата и отца где-то в астрале. Злость на Вадима, который так легко обманул его доверие, уже потом Александр узнал, что шаманы не берут в ученики людей не из своего рода, а его просто развели на деньги. Но больше всего он злился на себя – за свою слабость, за наивность, за беспомощность. Злость переполняла его, растекаясь по телу, и в ней, как в огне, начали формироваться новые мысли.

Он порылся в рюкзаке и достал потрёпанный дневник. Рука сама потянулась за ручкой, и страницы начали заполняться словами. Александр записывал всё, что крутилось в голове: свою злость, боль, отчаяние и – где-то глубоко – вспыхнувшую искру новой надежды. Чернила расплывались от слёз, падавших на бумагу, словно дневник впитывал в себя его душу, разделяя с ним тяжесть переживаний.

На этих страницах Александр оставил свои страхи и клятву самому себе: он найдёт путь, какой бы сложной и извилистой ни была дорога. Ему было страшно, но злость давала силы, а дневник становился его единственным собеседником, который всегда выслушает и сохранит тайны.

Глава 7

Александр поселился в доме у бабушки Валентины Петровны в Подмосковье. Баба Валя, несмотря на свои шестьдесят три года была женщиной сильной и с крепким здоровьем, что позволяло ей успешно практиковать в поликлинике. Бывший военный врач и капитан в отставке она скрашивала свою старость работой участкового врача. После потери мужа, она жила в одиночестве, полностью погружаясь в работу.

Однако по возвращении внука Александра она приняла решение посвятить ему всю свою заботу и время. Шестнадцатилетний юноша, лишившийся рано всех близких, испытывал необходимость в поддержке как материальной, так и моральной. Решив закончить 11 классов, Саша вернулся в прежнюю школу, возобновил занятия по журналистике и серьезно задумался о поступлении на журналистский факультет МГУ.

Изучение медитации увенчалось успехом, и Александр все более мастерски овладевал своим астральным телом. Он учился владеть техникой осознанных сновидений и легко погружаться в контролируемые сны, исследуя их пространства и иногда проникая в астральные плоскости. Свой первых вход в осознанное сновидение Саша запомнил на долго.

Александр, изучая техники осознанных сновидений, старался придерживаться дисциплины. Как описывалось в одном из источников, он использовал браслет с серебряным и чёрным якутским орнаментом в качестве якоря для осознания. Каждый раз, прикасаясь к нему или глядя на него, он напоминал себе: "Я не сплю." Это действие стало его ритуалом.

В тот день он, лёжа в постели, тренировался в ритмичном дыхании, представляя, как качается на качелях. Его тело расслаблялось, мысли угасали, и вдруг он оказался в самом центре представляемого образа. Он чувствовал, как качели под ним раскачиваются вверх и вниз. В какой-то момент он вспомнил о браслете, посмотрел на него и осознал: "Это сон!"

Ощущение осознания было потрясающим. Александр вдохнул, и его тело взмыло в воздух, как будто гравитация перестала существовать. На выдохе он мягко приземлился посреди парка. Его взгляд блуждал по знакомым, но странно изменённым аллеям. Он решил экспериментировать: сначала мысленно увеличил количество зелени вокруг себя, и она буквально на глазах сгущалась, становясь буйной и пышной. Затем он дал команду уменьшить её, и деревья покорно редели. Это открытие вдохновило его. Впервые он ощутил власть над своим сном.

С энтузиазмом Александр принялся за эксперименты. Он изменял формы скамеек, превращал лиственные деревья в хвойные, обновлял дорожки и тропинки. Каждый эксперимент приносил радость и уверенность. Но природная осторожность напомнила ему, что нужно знать меру. Через некоторое время он принял решение пробудиться.

Этот первый осознанный опыт подарил ему новое ощущение свободы и контроля. Но с каждым новым экспериментом он начал замечать ограничения. В некоторых моментах он оставался лишь наблюдателем, неспособным изменить происходящее. Иногда его окружали сущности – тёмные, жуткие фигуры, излучающие атмосферу голодной тьмы. Александр избегал их, интуитивно понимая, что любая попытка контакта может быть опасной.

Однажды, экспериментируя с осознанными сновидениями, он обнаружил, что способен проникать в чужие сны. Первым, кого он решил "навестить", была его бабушка. Он осторожно вошёл в её сон и увидел трогательную картину: бабушка сидела на веранде, а за столом с ней были дедушка, его отец и брат. Они пили чай, беседовали, смеялись, а бабушка подливала в чашки чай и ставила на стол сдобные булочки. Её лицо светилось счастьем.

Александр понял, что не имеет права нарушать этот момент. Он почувствовал, что его присутствие может разрушить хрупкое счастье бабушки. С тихим уважением он удалился из её сна, оставив её наслаждаться иллюзорным, но таким тёплым и родным миром.

Этот опыт укрепил в нём чувство ответственности за свои действия в мире снов. Несмотря на соблазн исследовать дальше, он осознавал, что некоторые границы не стоит пересекать, чтобы не нарушить покой других.

На следующий день бабушка и Саша сидели на кухне летнего домика, и пили чай. Александр уплетал вкусные оладьи и окруженный учебниками и тетрадями делал школьные уроки

– С Божьей помощью, Саша, – произнесла Валентина Петровна с умилением, глядя на внука. – Ты окончишь школу, поступишь в университет, а потом, глядишь, отправишься за границу работать и увидишь мир.

Александр, отложив книгу, посмотрел на неё с едва заметной улыбкой, но в голосе прозвучала строгая, почти шутливая интонация:

– Позвольте задать вам вопрос, бабушка. Вы же советский интеллигент, военный врач и практикующий медик. С вашим атеистическим мировоззрением вы всё равно упоминаете Бога. Почему пожилые люди так часто обращаются к вере, даже если не были религиозными в молодости?

Валентина Петровна подняла на него взгляд, в котором читалась и серьёзность, и лёгкое веселье. Надев очки, она приняла тон лектора, который когда-то был ей привычен, и начала пояснять:

– Александр, – произнесла она сдержанно, – послушай меня не как бабушку, а как врача. Всё в этом мире, включая наши мысли, зависит от химии. Когда мы молоды, нами управляют гормоны. Тестостерон заставляет нас добиваться, доказывать, искать партнёра для размножения. Дофамин подталкивает нас к цели, даёт мотивацию. Серотонин приносит счастье, адреналин захватывает нас в моменты страха, а кортизол реагирует на стресс. Окситоцин помогает женщинам рожать, налаживать связи, создавать привязанности.

Она сделала паузу, чтобы поймать взгляд внука.

– Но всё это работает, пока организм молод и способен вырабатывать гормоны в нужных количествах. С возрастом их уровень падает, тело успокаивается, а вместе с ним и разум. То, что раньше мешало здраво мыслить, становится менее значимым. Мы начинаем видеть жизнь под другим углом.

Александр слегка наклонил голову, будто ожидая продолжения, и Валентина Петровна охотно его предоставила:

– Если человек в молодости накопил знания, опыт и учился понимать мир, в старости это приводит к мудрости. Такой человек задаётся вопросами смысла жизни, бытия, и постепенно приходит к осознанию, что всё в мире связано и гармонично. В такие моменты мы начинаем верить в то, что за этим стоит нечто высшее – Бог.

Она сняла очки и посмотрела на внука пристально.

– Но если человек в молодости жил впустую, не развивался, его старость приносит маразм и глупость. Такие люди видят, что умные старики говорят о Боге, и начинают их подражать, но без настоящего понимания. Это не вера, а просто попытка выглядеть мудрыми.

Александр внимательно слушал её слова. Её объяснение показалось ему одновременно научным и личным, как будто она раскрыла перед ним свой собственный путь к этим мыслям.

– Значит, вера – это не всегда результат религии, – задумчиво проговорил он. – Это может быть результатом прожитой жизни и накопленных знаний.

Валентина Петровна одобрительно кивнула.

– Именно так. Настоящая вера – это не просто слова. Это осознание, к которому приходишь сам.

Александр засмеялся шутке, и бабушка обняла его, поглаживая по голове.

– Бабушка. – с серьезным лицом произнес Саша – если ты говоришь, что гормоны двигают желания людей, то почему, когда они угасают люди продолжают хотеть жить и бояться смерти?

– Понимаешь Саня – вздохнула Валентина Петровна. – когда наши мысли текут ровным потоком и мы задумываемся о боге и жизни на том свете мы понимаем, что нужно исправлять ошибки прошедшей жизни. Те, кто мудрее творят добрые дела, чтобы перед лицом бога было чем прикрыть свои грехи, те кто по глупее продолжают грешить, надеясь, что наказания не будет.

– А те, кто умер рано? – с надеждой спросил Александр – что они говорят перед богом?

Бабушка посмотрела с любовью на внука, погладила его по волосам и поцеловала его в макушку.

– Я верю, что Бог простит им то, что им не удалось исправить. По моим сведениям, Бог прощает тех, кто искренне сожалеет о своих поступках и раскаивается.

Саша опустил глаза пряча влагу в них.

– В итоге продолжила бабушка, я решила помочь тебе набираться мудрости и подарить компьютер – завершила бабушка лекцию приятным объявлением.

Бабушка указала на коробки в прихожей, которые, придя со школы, Александр принял за медицинское оборудование по работе бабушки. Это был Pentium 1 с оперативной памятью Windows 95, так с гордостью объявил благодарный пациент бабушки, занося коробки, пока Саня был в школе. Саня, обрадованный подарком, самостоятельно собрал компьютер, оснащенный всем необходимым оборудованием, включая несколько игр. Теперь у него появилась возможность перенести все свои записи из дневника на компьютер и сосредоточиться на работе за ним.

Александр продолжал упорно искать способы овладеть искусством работы в астрале. Его дни были расписаны по минутам: чтение книг, изучение статей из журналов, скачивание материалов в интернет-клубах на старые дискеты. Он не пропускал лекций и семинаров по медитации и осознанным сновидениям, посещал школы йоги в своем городе, пытаясь найти единомышленников.

В какой-то момент его поиски привели его на лекции известного индийского гуру, Сатья Саи Бабы, которые проходили в Москве. Там он встретил последователей различных духовных течений, включая кришнаитов, которые активно пытались привлечь его в своё общество. Однако Александр быстро понял, что многие из них воспринимают свою религию скорее как ритуал, не углубляясь в её суть. Этот поверхностный подход к вере и учению разочаровал его, и он продолжил свои поиски в одиночку.

Его эксперименты с осознанными сновидениями стали опаснее. Однажды, погрузившись в сон, Александр решил исследовать незнакомые уголки астрала. Сначала всё шло как обычно, но вскоре он оказался в странном месте, которое не поддавалось его контролю. Он пытался изменять пространство вокруг себя, но ничего не происходило. Тьма, заполнявшая этот уголок, начала сгущаться, словно окружая его и вытесняя обратно.

Чувствуя, как страх сковывает его разум, Александр пытался вернуться к себе, но что-то удерживало его, словно незримая сила не хотела отпускать. С огромным усилием воли он вырвался из этого состояния и проснулся, тяжело дыша и покрытый холодным потом. Он понял, что столкнулся с теми тёмными сущностями, которых раньше избегал. Это был урок: его методы и знания недостаточны, чтобы противостоять силам, живущим в этих тенях.

Этот случай заставил его переосмыслить свой путь. Александр осознал, что астрал, несмотря на его привлекательность, не даст ему силы, необходимой для спасения душ его близких. Он решил направить свои исследования в другую сторону – к колдунам, ведьмам и практикам магии, надеясь, что в этих знаниях найдёт ответы.

Так прошёл год. Александр закончил школу. Его интересы и поиски уводили его всё дальше от обычной жизни. Вместо того чтобы думать о поступлении в университет, он всё больше погружался в мистику, чувствуя, что время ускользает, а его цель становится всё ближе, но всё труднее достижима.

Глава 8

 Толпа абитуриентов, собравшаяся у доски со списками поступивших, гудела, как растревоженный улей. К ней уверенно приближался высокий, широкоплечий парень в кожаной косухе, рваных джинсах и массивных чёрных берцах. Его внешний вид сразу привлекал внимание. Многие приняли бы его за скинхеда, если бы не аккуратный хвост русых волос, завязанный на затылке, и спокойный, уверенный взгляд, который скорее напоминал байкера или героя мотоциклетной драмы.

Александр, с лёгкостью расчищая себе путь, подошёл к доске. Его рост и внушительная фигура работали на него, как своеобразный пропуск: стоило ему слегка надавить плечом или бросить твёрдый взгляд, и люди сами расступались, уступая дорогу. Пробравшись ближе, он пробежался глазами по спискам. На его лице появилась довольная улыбка – его фамилия красовалась среди поступивших.

Саша уже собирался развернуться и уйти, когда вдруг почувствовал резкий толчок в ногу. Кто-то случайно наступил на его ботинок. Александр опустил взгляд и встретился с недоумённым лицом парня, чьи черты выдавали примесь азиатской крови.

– Извини, не заметил, – бросил парень, окинув Александра быстрым взглядом, в котором смешались недоумение и лёгкий вызов. Не останавливаясь, он двинулся прямо через него, вынуждая Сашу посторониться.

Александр посмотрел ему вслед, оценивая его с головы до ног. Парень был среднего роста, с фигурой скорее европейского типа и тёмно-русыми волосами, чуть растрёпанными. Его походка и манера держаться выдавали напускную браваду, но взгляд говорил о другом: за этим стояла уверенность человека, который готов постоять за каждое своё слово или действие.

Заинтригованный, Александр решительно двинулся за ним, догнав парня у выхода из толпы.

– Эй, постой, – окликнул он. Парень остановился и обернулся, его лицо выразило лёгкое раздражение. Александр сделал шаг ближе. – Извини, пожалуйста, за вопрос, но ты якут?

Парень замер на мгновение, нахмурился, а затем, прищурившись, поднял подбородок и ответил с ноткой возмущения:

– Сам ты якут. Я русский. Родился в Казахстане, а приехал поступать из Питера.

– Поступил? – миролюбиво спросил Александр, стараясь сгладить напряжение.

– Да, – уже спокойнее ответил парень, но его глаза всё ещё внимательно следили за Сашей.

– Просто ты слишком азиат для русского, – усмехнулся Александр, пытаясь разрядить обстановку.

– А ты слишком вежливый для скинхеда, – парировал парень, ухмыльнувшись. – И патлатый.

На мгновение оба замерли, но затем рассмеялись. Смех разрядил напряжение, и Александр протянул руку:

– Александр Гурский, – представился он с широкой улыбкой.

– Октябрь Юсупов, – ответил парень, пожимая руку и улыбаясь в ответ.

– Октябрь? – Саша слегка удивился, глядя на него с насмешливым недоверием.

– В честь Великого Октября, – невозмутимо пояснил Октябрь, но в уголках его рта мелькнула улыбка.

Они вновь рассмеялись, и это мгновение стало началом нового знакомства, которое обещало быть необычным. Разговор плавно перетёк в прогулку от университета до уютной кафешки неподалёку, где они заняли столик у окна.

Беседуя, Александр узнал, что Октябрь родился на юге Казахстана, недалеко от Ташкента. Его мать была узбечкой, а отец – русским. После распада Союза семья перебралась в Петербург. Там Октябрь окончил школу и решил поступать на факультет журналистики в Москве. Его рассказы были живыми и искренними, и Александр ловил себя на мысли, что этот парень ему симпатичен.

Александр в свою очередь рассказал немного о себе, избегая слишком личных деталей. Вместо этого он упоминал об общих вещах – школе, увлечениях, и планы на будущее. Разговор шёл легко, как будто они давно знали друг друга. Они смеялись, обсуждали книги, фильмы и взгляды на жизнь, замечая, как много у них общего.

В какой-то момент Александр узнал, что Октябрь, как и он, рано потерял родителей. После их смерти его воспитывала тётя со стороны отца. Отец Октября был археологом, о чём он сам с лёгкой улыбкой сказал: «ковырялся в земле». А мать была учительницей, так же как и мать Александра. Эти детали словно ещё больше сблизили их, создавая невидимую связь.

Проведя в разговоре больше часа, они обменялись телефонами и разошлись по своим делам. Александр, уходя, поймал себя на мысли, что надеется на продолжение этого знакомства. Октябрь был не только умным и начитанным, но и обладал тем редким качеством, которое Александр ценил в людях: искренностью.

Он почувствовал, что эта дружба имеет все шансы стать важной частью его жизни. Главное, чтобы Октябрь не разочаровал его, как это случалось с другими. Но в этот момент он был настроен оптимистично и с нетерпением ждал новой встречи.

Начался учебный год, и Александр с Октябрём с головой погрузились в студенческую жизнь. Учёба обоим давалась легко, а свободное время они старались проводить вместе, то веселясь на вечеринках, то занимаясь чем-то более необычным. Александр, увлечённый эзотерикой, нередко затаскивал Октября на различные собрания и семинары. Для Октября не было принципиальной разницы, где проводить время – главное, чтобы это было весело, поэтому он никогда не отказывался от таких предложений.

На одной из вечеринок в закрытом клубе они втянулись в философский спор с группой готов. Александр и Октябрь доказывали, что движение готов лишено философии, и все их действия сводятся к ношению тёмной одежды и макияжу. Их аргументы были настолько убедительными, что хозяева клуба выдворили парочку за "подрыв духа субкультуры".