Читать онлайн Декадэнс бесплатно

Дизайнер обложки Саша Хаустова

Иллюстратор Даша Саранчина

ISBN 978-5-0064-4011-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Александра Сергеевна Кузнецова (Саша Невская) родилась 17 сентября 2002 года в Ханты-Мансийском автономном округе-Югре в небольшом сибирском городе Радужный.

Саша с детства увлекается литературой, музыкой, вокалом, позже – фотографией, живописью.

Александра – автор трех книг: сборник стихов и рассказов «Горький чай & Приторный кофе» (2017 год), сборник сказок «Звезды в твоих рукавах» (2018 год), сборник стихов и эссе «Тульпа» (2022 год).

С 2018 года ведет блог книжных рецензий «#книжная_невская, или блог книжного сомелье», где ежемесячно публикует рецензии на прочитанные книги.

2019 год – победитель окружного детского литературного конкурса имени Мансийской сказительницы А. М. Коньковой, активный участник и победитель литературного семинара молодых авторов «VI Всероссийские Беловские чтения «Белов. Вологда. Россия», победитель всероссийского конкурса научно-исследовательских и проектных работ «Свет познания-2019». В это же время проходит стажировку во Всероссийском Образовательном Центре «Сириус» по программам «Литературное творчество: Классическая литература», «Литературное творчество: Поэзия».

2020 год – обладатель литературной премии Югры «СЛОWWWO». Ее произведения опубликованы в сборниках «Молодой Петербург», «Эринтур».

В 2020 году Саша заканчивает школу с золотой медалью, поступает в МГУ им. М. В. Ломоносова, факультет журналистики, курирует рубрику «Литпросвет» в студенческом интернет-журнале «Octopus», пишет статьи на литературные темы. С 2022 года – студентка Российского государственного педагогического университета имени А. И. Герцена.

С 2021 года принимает активное участие в литературных мероприятиях Санкт-Петербурга.

В 2022 году создает литературный интернет-журнал «Нуарт».

С 2022 года организует концерты в Санкт-Петербурге и Москве, в которых принимают участие поэты и писатели, произведения которых опубликованы в журнале «Нуарт».

Саша – участник литературных проектов «Литературная гостиная», «Поэзия залпом». В 2023 году становится соорганизатором, резидентом и ведущей одного из самых масштабных литературных проектов г. Санкт-Петербурга «Литературная гостиная», ведущей питерского литературного проекта «Вампирские хроники». Она героиня проектов «Диалоги с творчеством», «Поэзия крафтового века», спектакля «Место».

В своем личном блоге в ВК «Невская_пишущая» Саша пишет не только стихи, но и эссе на различные темы. Осенью 2022 и 2023 года проводит два сольных концерта, где знакомит зрителей со своим творчеством.

25 января 2024 жизнь Саши трагически оборвалась (остановка сердца).

Предисловие

Я очень много раз садилась за этот текст и очень много раз его откладывала. Мне хотелось как-то так описать Сашины стихи, чтобы это не было слишком личным и было понятно всем. Но потом я поняла, что стихи Саши Невской – это всегда слишком личное. И при этом всем-всем понятное.

Бывают такие тексты, которые не являют собой просто текст – они всегда погружают тебя в отдельный, совершенно другой мир. С творчеством Саши всегда происходит именно так: ты читаешь их с экрана или, может быть, слушаешь в полутёмном концертном зале и раз – ты уже совершенно не здесь. Ты, пританцовывая, идёшь вместе с Сашей по Невскому проспекту, слушая «Сплин» и вдыхая запах сирени. Сидишь на ступеньках Казанского собора, наблюдая за малиновым июльским небом. Пьёшь горький чай и приторный кофе и рассматриваешь людей в уютной кофейне, таких красивых и таких разных. Едешь на заднем сидении старенькой колымаги собирать люпины. Ты двигаешься, чувствуешь, живёшь. Такое оно, творчество Саши, самое живое на свете. И, я думаю, останется таким навсегда, ведь это то, что обязательно после себя оставит каждый писатель – слова, за которыми скрываются целые миры, стоит только тихонько прочесть их про себя.

Виктория Манасевич (Сопрано),поэтесса

l`enfant terrible

эти слова – или постмортем, или постскриптум,
постмодернизм или веган-диета в церковный пост.
ястребиные когти по горлу, когда заразился гриппом,
конструктор костей хрустит – выпрямись в полный рост.

эти слова забылись в бэдтрипе на чьей-то хате,
застряли лезвием в языке оконного зычного грома
того июня, где в тине кислотных глаз таяла анахата,
когда передавали не виски —
бутыль мерзкого чёрного рома.

эти слова – сорок градусов лихорадки
пустынного ралли, —
и в этой гонке метафор никто из нас не уникален.
к чёрту губы – я буду стрелять в твою грудь стихами,
я не мгновения тиканий бомбы,
я – цианистый калий.

эти слова – выход за рамки привычек чтецов,
эти слова – не белесость строф и не вольность верлибра.
тебя рифмованным дымом в лицо
целует l’enfant terrible.

02.05.2211:53

фильмы линча

гляньте на это сладкое личико —
девочка-попрыгунья из фильмов Линча,
линчует себя по ночам чернилами, лист за листом.
эта малышка цитирует грешникам притчи,
в продрогшей парадной в чьих-то руках ничком.

она не красавица – просто знает, когда заряжать ружьё,
и снимать надоевшие натиравшие каблуки.
пустит кровь из губы, если осмелишься взвыть – «моё»,
и, кавалер, увы – с ней позволено лишь на «вы».

эта девочка – бездарная пародистка железной леди,
льдинки в глазах, ногти в червонном —
пустынная плеть зимы.
хнычет дома под дым на кухне в подружкины плечи:
«мир – не больше, чем божья рвота,
и в этом ни капли моей вины».

девочка выкурит «чапман ред» под трамвайное тремоло,
сонное утро взлетит по ступенькам вагона.
поприветствует за руку всех своих внутренних демонов.
клянусь – я не знаю, кто она.

15.05.2219:22

быть грустной

я за ручку хожу с пустотой и играю с ней в пальчики,
ночью она – мой суккуб в виде грелки под поясницей.
мне давно не нужны неловкие глупые мальчики —
она – мой любимый палач.
и я добровольно ползу к виселице.

веселье писателя – моветон;
то есть, совсем ему не пристало,
и, коль уж назвался пиитом – пора полезать в бездну.
дружок, тут нытья о несбывшейся Танечке слишком мало.
посвящение – бантик на горле.
повезёт – воскреснешь.

когда под три четверти сердца выпьешь
до дна чьи-то губы —
верблюжьи гладкие бугорки,
где хранится топливо твоих строк —
не верь, не бойся, но всё же проси – ведь это сугубо
твоя работа;
больше любви + больше страданий = неплохой стишок —

который можно даже кричать иногда со сцены,
как пьяный молотит правду, а трезвый мерно молчит.
ведь поэт – что страшно – всегда понимает поэта,
и поэтому ты, дорогой,
никогда не услышишь тебе посвящённый стих.

я играю в прятки с пустотой и поэзией,
они – бессменные воды.
где-то там, наверху, надо мною смеется
русская хтонь на пару с Иисусом.
в этой игре пролетают годы. я же поэт.
а значит, обязуюсь во веки веков быть грустной.

06.06.202217:03

диско

я выхожу из неона ночного Дикси,
целлофан и цоканье каблуков в продуктовом списке.
ты ждёшь меня дома, потирая виски́
и превращая в валиум ви́ски,
я разбиваю стакан и на осколках танцую диско.

детка, не нужно слов, мол, любовь не имеет срока,
мы – как минимум – все когда-то умрём:
даже без предсказаний Ванги.
красота в идеале всегда убийственно одинока,
закрой рот и гляди, как я исполняю танго.

корсет врезается в рёбра атласным каскадом,
в бальном зале грезится запах гари.
прекрати пожирать меня вязким безумным взглядом,
пока я вальсирую без тебя в паре.

ты в глотку мне льёшь вдохновенный пиздеж,
что смертельно, как в книжке, влюблён – do you?
раз уж ты – не одна из этих пропитых рож —
спрячь прорези рук и пали,
как я танцую.

30.08.2219:53

олово

россыпь сахарных бусин. стеклярус-слова —
всё, что мне остаётся на дне домашней кружки со сколом.
мне страшно, что в мире всего два пола,
но столько искупленного ложью зла,

и я, как из сумрачных сказок
скучавший Кощей над златом,
плавлю его в глухие пласты глагола.
поэт, твой стакан никогда не будет полон,
но вино для тебя – высокий процент по вкладу.

мечтатель в конце рассказа всегда становится реалистом,
моё наивное детство в Девяткино потеряло девственность;
и я сочинила своё собственное блядское декадентство,
а сердце выстелила простынëй остролиста.

рифмы лишают болезненных рисков барда
и прикрывают маской инкогнито, как в игре «Мафия».
ты не узнаешь – свежеватель или святой – кто же я,
пока в моем рукаве покорно скрывается карта.

я была зажигалкой в тени огня,
поэтому выбираю прятать себя за словом.
моя душа слишком схожа с ковким пластичным оловом —
хочешь сберечь?
оттолкни меня.

03.09.2202:18

русская эйфория

я
в каждой тонкости капилляра на щеке младенца,
в каждой ложке его полупросроченной смеси.
в каждой мысли отца о пачке с надписью «импотенция»,
в каждой слезе матери в послеродовой депрессии.

я
в каждом Союзмультфильме ребенка,
это – стандарт приличной психики,
проверенный временем.
в каждом рюкзаке с помятой картонной иконкой,
в каждой косе, стянутой перед явлением классу-племени.

я
в каждом подростке, растленном цепкими до уст юнцами,
в каждой первой затяжке дружеской сигареты.
в каждой девичьей группе «цитаты Ницше и Мураками»,
в каждом пикселе Онлифанс на его планшете.

я
в каждой уставшей от щей несчастной жене,
в каждой стрелке темных колгот не под цвет кожи.
в каждой моложавой любовнице
и безденежном муже-козле,
в каждой рюмке палёной водки
и «спаси и помилуй, Боже».

я
в каждой щурящейся на номер маршрутки старушке,
в каждой её морщине и в каждом море только во снах.
в каждой достойной пенсии и купленных на неё сушках,
в каждом её гробу.
вечный покой без посмертной жилплощади
– самый большой страх.

я
в каждом лице традиционно бескрайней России.
в каждом окне её свежевыкрашенной панельки.
ты взгляни на меня, свинцовая русская эйфория!
но обещайся, что только мельком.

08.09.202202:02

сопрано

птица моя упорхнула в Порту.
в зале ангелов и самолётов пахнет порохом и дрожжами.
я ненавижу влажность на лицах и окнах аэропортов;
в них пяльцы-сердца растягиваются,
пальцы сжимаются на прощание.

птица моя упорхнула в Перу.
оставила мне перо времён и пекло руин их на пару.
меня они будут жечь; пускай я в них даже сгорю,
а тебя пусть целует юг только жаркой бронзой загара.

птица моя упорхнула в Рим.
резок железный орлиный взгляд за стеклом;
очи чайки моей в слезах.
птица моя в кружках Телеграма покажет мне новый мир
за тысячи километров звезд, в планетариях и волнах.

птица моя упорхнула в Бейрут.
бей, моя птица, прошлые боли и любое «либо».
обещай мне, что примешь на веру всякий маршрут,
что осветит твою голову солнечным знойным нимбом.

птица моя упорхнула, оставив север.
птица моя улетела, в дар – футболка с теплом тела.
глядит моя птица лампочкой в пару ампер.

лети, моя птица;
лети в бесконечное лето,
а крылья твои раскроются петербургским
дождём со снегом.

04.10.2201:16

p.s. закончила писать – услышала крики чаек.
это, кажется, прекрасный знак.

сердце

за рёбрами – яд Хиросимы и Нагасаки.
я давно потеряла дом. моя коммуналка – поэзия баров.
в колыбельном репертуаре – ТВ и дворовые драки,
выбери мне стендап,
под который смешнее смотреть кошмары,

и мне снится ковчег. каждой твари по паре —
так обещал милосердный Ной,
так утверждалось когда-то встарь.
моя авторская аффирмация – дура, не ной
и будь счастлива тем, что ты явно не тварь;

но я ною не по тебе, а по себе в прошлом,
потому что скучать по тебе —
это жрать окурки из корнишонов от Дяди Вани,
а потом без пользы блевать кровью,
распотрошенной но-шпой,
и словами психолога,
что в детстве мне явно чего-то не дали,

ведь люди сходятся не по любви,
а по родительским травмам и анамнезу.
финал определяет историю, а боль открывает глаза.
главное в выступлении —
притвориться, что это патетика паузы,
а не ты проебал важные строки или слова.

и мне снится, как ты меня душишь с дешёвой ухмылкой.
наждак так жаден на сердце и лезвие – кухонное и тупое.
разделай его, посоли и избавь от прожилок —
оно, к сожалению, всё ещё свежее и живое.

10.10.2214:04

надо

асфальт помнит мои шаги.
солнце – желток яичницы.
дождевые черви – радуга жевательного мармелада.
батюшка в детстве шепнул мне,
что душа моя бесконечно чистая,
только кому это, в счёте конечном, надо?

поребрики помнят поцелуи в толпе.
луна – кружок жёсткой жвачки-ленты.
майские облака на пальцах – лазурная сладкая вата.
учитель когда-то маме сказал,
что я обязательно стану гением,
только кому это, папа, сейчас надо?

метро помнит грозу барабанов.
ливень – символ любви Бога.
молния – шрам на лбу Поттера.
разный возраст – разные философские клады.
сколько мальчиков-которые-выживут – много?
покажите мне пальцем – кому это всё надо?

дороги помнят пути на юг.
гимнаст-серпантин гнётся в мостики.
волшебство флаконов с духами превращается
в спиртовые смрады.
я ни в чьей стране не хотела считать погосты,
все, кто сидит наверху – нахуй всё это надо?

рельсы – теперь не из пластика —
резво раскинуты, как ноги у проститутки.
я уже не ребёнок. мне сравнивать и мечтать не надо.
я ищу подвох в каждой шутке, которая ради шутки.
надо мной – безответное небо.
и медвежьи рëвы снарядов.

10.10.2218:50

псалом

моя платина, моя плавкая белая платина,
помада в поцелуях скул твоих впалых,
и молитва певчая в устах моей матери,
и впопыхах накинутое на тонкость плеч твоё платье
палевое,

и это такое примитивное палево,
хотя это слово не вписать ни в одну оду,
ни в одну песню, что шепчут птицы тебе
в пепельном мареве
рук, во имя которых я предал свою свободу.

моя платина, моя плавкая белая платина,
мое святилище,
и я,
запятнанный запятыми твоего плача,
за каждую расплачусь в чистилище,
где сам – бесконечно бескомпромиссный палач,

и пока ты есть – я не верю ни единому из заветов:
да пропади они пропадом, пропади,
потому что любовь —
это губы к губам и за спинами по пистолету,
но я первый крикну тебе «пли!».

моя платина, моя плавкая, девственно-белая,
да святится лик твой, иконописно суров.
в исступлении обнимаю твои колени.
и ныне и присно,
и во веки веков.

11.11.2214:29

герой нашего времени

вот есть ты – герой нашего смутного времени,
уродился «там-то, тогда-то», как все мы —
водянка на теле Земли.
засунь-ка подальше свои никому не нужные мнения —
или высказывай дома под златость воблы
и «Балтику номер три».

в метро тыкаешь в смарт,
как вроде и ты после диплома, фон,
чтобы никто не заметил, как тебе,
не-такому-как-все, грустно.
за окном панельный ноябрьский слякотный фон,
ты включаешь летсплей на ютубе и хлебаешь кислые щи
с капустой.

и как будто бы всё хорошо, но жизнь – ни рыба, ни мясо,
которые в Рождество опрокинешь в ротовую полость.
а на сальный вопрос о делах на застолье
выпалишь «потихоньку» сразу,
ведь отсутствие новостей —
тоже вполне неплохая новость.

а ещё нужно для ОСАГО найти страховщика
и записаться на анбоксинг черепной коробки,
ведь детские травмы так же традиционны,
как русская безотцовщина
или нетронутые в бабушкином трюмо
хрустальные пыльные стопки.

на ужин ты уничтожаешь последнюю пачку гречи,
веря в синдром ототложенной жизни
как страдающий геморроем верит в ректальные свечи,
как родители – в сказки о построении коммунизма.

ты засыпаешь, и снится тебе личико сына того чеченца,
и счастливая мама, и конфетное новогоднее ассорти.
и снится тебе недоношенная синева младенцев,
которых не можешь (даже если хотел бы) спасти.

15.11.2213:00

остров крым

⠀
я врастаю в автобусного пассажира,
пока машина мешает жир соленого снега.
я врастаю в него. в злобной неге грезятся горы Крыма,
жадная глотка моря и божье небесное веко.

бог сидит, свесив артритные тонкие ноги,
на российской пелевинской Фудзи,
палит, как поэты пишут стихи
и айтишники сочиняют проги,
мочит икры в ледяном черноморском джакузи.

промокшие пятки меня автобусной упираются в кресло.
а я сижу на коленях у Бога, как у детсадовского Мороза.
вокруг меня мечутся серафимы, канючя,
чтоб скорей уступила место,
я упрямо сижу на Его коленях и громко молчу вопросы:

«смешной ведь у нас ситком? как Тебе наш сериал?
оценил на десятку в Иви жизнь нашу грешную, Боже?
забавно тебе наблюдать, как кто-то кого-то убил,
кто-то кого-то влюбил, кто-то кому-то дал?
твой ли это закадровый хохот?
достаточно ли натуральны рожи?»

кондуктор орëт про проезд. мимо хрипит хрущёвка.
я закрываю глаза. мне людское до тошноты постыло.
«метро „Комендантский проспект“, конечная остановка».

я виево поднимаю веки. смотрю наверх.
там Бог продлил подписку на Иви, сидя в вершинах Крыма.

14.12.2214:06

p.s. написано под впечатлением от романа В. Аксëнова
«Остров Крым».

поэсмертие
feat БЛУБЕРРИ

мама, моё рождение —
сектор «приз» на разъебанном барабане,
твоя дочь опустилась в поэзию —
это хуже, чем проституция.
я никогда не появлюсь
ни на одном из культурных тв-каналов,
потому что писать равно подбивать
к несанкционированной революции.

мне бы застыть в королевстве
альтернативной рок сцены,
стихотворных размеров и порошковых эффектов.
по пятницам выходить, обижать неформалов
и голову брить строго налысо.
но у меня безлимит, который даёт мне только поэзия,
в целом,
можешь чинить меня сколько хочешь,
но во мне ничего не сломается.

потому что это как томная тошнота
перед приступом эпилепсии,
а слова – это эвалар, потому что на атаракс нет денег,
да и не нужно – мне б больше тоски
и поменьше скепсиса,
вечный комплекс человека-скотины и писателя-гения.

никаких указательных жестов
типа «собака, сидеть», но она
на правах волонтёра мне дарит кучу собачьих повадок.
сны, на которых прописан сценарий взрыва
не самолётов, а людей,
поэзия танцует у меня на лице, и я ей улыбаюсь.
я открыт ей как маленький мальчик,
она школьный учитель,
а я читал по слогам,
это она объясняла, что в метро с перегаром
подсаживаться к пассажирам плохо,
это она делала розочки из бутылок, которые я не допивал,
обнимала меня, проникая своей всей любовью в ребра.

вот она – жеманная поэтесса с нежным язвенным языком
даёт своим демонам право прогуляться по сцене.
лицо мертвецки бледнеет, я будто в псарне пою псалом
под звон бокалов,
пока сдохших бабочек в животе просвечивают рентгеном.

пара походов с ней в паб, куча неона, друзей, гениальных,
но самых хуевых в округе,
это она соблазняла тех тоже неплохо пишущих дам,
а я растворялся в конгломерате предметов,
похожих на её волосы, шею и руки.

это как постоянно натянутая нейронная тетива,
но чувства кормежка строк,
ударьте мне в сердце бутылочной розочкой.
так на кого у тебя сегодня встали твои слова —
на ту самую дрянь в тиндере
или на милое мудачьё с чëлочкой

сколько следов на этом полу, с берцев стекает слеза,
она ходит у меня по глазам, я тону, путая удары и голоса,
но при этом как стеклянная трубка и наркоман,
один раз вдохнул и уже не хочу слезать,
а значит, зачем я и поэзия вместе?
все просто – чтобы трахаться и торчать,
грустить, как будто работник завода на смену,
наслаждаться закатом, в коем нет наслаждений процесса,
стоять в боевой металлической стойке,
разбирая себя на одежду не по погоде
и сомнительные интересы.
заверните с собой пару текстов,
чтобы справляться с тревогой,
пару действий – прочитать, закусить и выпить.

так и зачем тогда я и поэзия?
чтоб из груди у неё вырезать себя же,
и с большей любовью себя ненавидеть.

триединый дух

четыре черненьких чумазеньких чертёнка
чертили чёрными чернилами чертёж.
я вновь первоклассником в ежедневнике вывожу тонко:
«мысль изречëнная есть ложь».

всё наследство моё – мой словесный стан.
если бы это была телесная кара – то рак пера.
смартфон с сиплыми строками – мой карманный Коран:
я – фантастический графоман,
манкая фонограмма,
нитриловая плева нутра.

я – актриса моноспектакля
и в монокле уснувший зритель.
я – сама себе бесноватая Ненси и Сид Вишес.
я вливаю в себя строфы водки
и веду себя в вытрезвитель —
счастлив тот, кто читает, но точно не тот, кто пишет.

рифмы, слова и строки – мой триединый дух,
недосягаемость мостиков звезд Млечного.
прежде чем чинно почивать и наконец испустить дух —
обеспечь себе место-купе в вагонетках вечности.

10.02.2318:02

к. анклаву

впериться носками ботинок в гладь анклава —
комом в горле укрылась монтажная пена моря
и mon amour к пустоши мировых масштабов;
шебутные капли плюют в лицо шипящим укором —

я на сиренном шабаше, и это шоу especially для меня,
эта счастливая нежность ничтожности человечества.
я впишу эту воду в завещании поколениям,
невыразимая резь в словах останется просторечием.

и никто из нас не будет ни в чем гениально нов,
кресты устремят верхушки в равнодушную высь.
словно слепой котëнок, тыкáющийся в любовь,
ты каешься в склизком унынии, ныряя вниз.

впериться взором в ревущие валы волн —
взгляни, как глянцева эта бледная глубина.
кажется, это по нам истерически лает колокол.
никого из нас не было, нет,
и не будет в бушующем «навсегда».

01.03.230:21

больше нет

ноздрëй через полую ручку ворованный воздух,
хтоническое метро рокочет дремотой в ресницах.
зыркать на злые лица, рисуя родимый дух
эскиз за эскизом на мокрых от слëз страницах:

чертановская тян в чёрненькой анимешной юбке,
чей-то муринский дед, чётко по расписанию пьян,
Дыбенко и «Бесславные ублюдки»,
Химки и задница Ким Кардашьян,

дама с лентой на сумочке «Прада»
и прадедом на аватарке,
девочка рядом, у которой начищен костюмчик
и наивно блестят очи.
мне хочется крикнуть:
ты правда уверена, что форма фронтовой санитарки —
лучший лук на девятое мая для твоей дочери?

я рисую рифмами год от года,
поэт в России больше, чем поэт.
я закрываю черновик с чертами моего народа —
и смерти действительно, кажется, больше нет.

но всё снова пойдёт по кругу, как не моли золотую рыбку.
очередной строй берцами прогремит по плацу.
сын мой, сотри с ебала улыбку.
ты в России, а тут не принято улыбаться.

01.03.2316:16

сильвии

меня сняли на час сновиденья, смердящие бредом:
в корóбочке бутика – кошачьи прищуры манекенов.
я жду тебя среди них, жеманно сжимаемая корсетом,
смотрите – Барби наконец обрела своего Кена:

завяжи связки в узел, чмокни игриво меня в макушку,
кушай ëкающую душу, пока я витаю под юдолью потолка.
я могу быть твоей любимой проволочной игрушкой:
согни дрожь руки и приставь сталь курка к вискам.

кукольный гардероб – ряд вечерних моих нарядов:
одень моё тело в мурашки, в порезы, в парадный саван.
перед тем, как смешать себе виски со льдом и ядом,
я буду вершить вигилию, бесшумно дыша на ладан.

изучи укусами мою кожу, стянутую на белизне кости́,
разбери бархат бёдер диагональю и поперёк.
вечный поиск жизни для всей своей любви —
утекающий в душевую щель бьющийся кровоток.

умирать – это искусство, достойное голубых кровей.
медовая сладость лугов гиблых мыслей.
лучший экспонат из коллекций моих смертей —
картина, созданная твоей кистью.

04.03.2303:13

интернет-прорезь

открой мне душу свою, как сохраненки ВКонтакте,
открой мне мысли свои, как плейлисты на Яндекс Музыке.
посты в твоём профиле – как зерцало характера,
твой статус в семейном как самая сладкая
в ленте иллюзия,

входил пятнадцать минут назад с телефона
– как оставаться в тени у всех на виду.
прохождение жизни не выйдет на канале у Куплинова.
у этого действия будут последствия —
так что имей в виду,
когда нюдсами будешь доказывать силу любви до гроба.

моя мордочка меркнет где-то под кластером
мемных котиков.
считай меня полностью, как qr на подключение к вай-фай.
намёки на секс в контенте с лёгким налётом эротики,
гадание «любит-не любит» по недавно добавленным
в спотифай.

актуальные в инстаграме1 как кладовая воспоминаний.
твоё имя высекут на могиле как числа домена.
я так отчаянно преисполнилась в своëм познании,
что читаю, как открытую книгу, личность по фото члена.

чей ник ты ищешь в просмотрах сторис?
исподволь исповедуйся мне в кардиограмме войсов.
я подло подглядываю за тобой в интернет-прорезь,
пока на нас наступает сетевое ментовское войско.

16.03.2317:01

pili ave

песок поскрипывает в ступнях, на горизонте —
русалочьи стачки.
у нас в запятнанном впереди, mon chérie – мировой край.
с дикой дюны строго взирают кресты – это значит,
где-то во внутренностях маяка точно запрятан рай.

полость глазниц зудит от тёмных пустот улиц.
на порушенном доме культуры вывеска:
«Тоска и КО».
лепечу лоскутами сердца, прицепленными к лицу —
«близнец мой, не au revoir, но лишь à bientôt».

мне так по нраву украдкою здесь умирать!
поселю своё тело у мяса на отсыревшем суку.
если решусь поставить в предсмертной записке печать —
на прощание на щитовидной свяжу узелок
седовласому моряку.

всё, что может тотчас же искупиться – искупается
в купели тронутых тенью кагора багровых губ.
я здесь распиваю стоны прибоя запойным пьяницей,
я тут постелю свой отбелённый на мели простынкой труп.

29.03.2301:03

j.n.r.r.

форте топота гогота по коридорам форта.
бусы секунд на леске памяти, приживленной к хребту.

1 здесь и далее – признана экстремистской организацией и запрещена на территории РФ

Продолжить чтение