Читать онлайн Нарисованные сны бесплатно

© Алла Дхар, 2024

Глава I

В этом году весна никак не хотела вступать в свои права. То один циклон, то другой не давал москвичам снять с себя теплые одежды. Но ближе к середине мая установилась по-летнему жаркая погода. И, как бы в благодарность долгожданному теплу, природа щедро делилась разнообразием звуков, красок и запахов. Чтобы насладиться этой красотой, не обязательно было уезжать за город. В Москве даже в центре помимо парков можно найти не тронутые архитектурой оазисы. Один из них находится в Сокольниках. Только не около метро, где панельные многоэтажки сменяются бетонными и стеклянными архитектурными изысками, на фоне которых теряется такой красивый и памятный каждому москвичу вход на самую первую ветку московского метрополитена. Место, о котором пойдет речь, знают не многие, так как оно находится в стороне от центрального входа в парк Сокольники, а точнее, со стороны входа на майский просек, между Богородским шоссе и Большой Оленьей улицей. Когда-то здесь кипела жизнь. Среди дубов и кленов стояли двухэтажные деревянные домики с садами и палисадниками. Между трамвайными остановками «Ул. Короленко» и «Майский просек» в красивом бревенчатом здании с верандой находился однодневный Дом отдыха. До революции здесь располагался ресторан «Олень», расцветом которого были 20-30-е годы прошлого столетия. Этот ресторан считался очень популярным у московской богемы. Своей популярности это здание не потеряло и в советское время, став однодневным Домом отдыха, так как располагалось в очень красивом месте на пруду с мостиком, и окна его выходили на пляж. Летом на пляже было полно народу до самого позднего вечера. При входе стоял ларек с пивом и солеными сушками. Напротив пляжа находилась спортивная база Министерства внешней торговли. Но главной достопримечательностью этих мест был пруд с островком, на котором стоял величавый дуб. В праздничные дни место перед прудом огораживалось, приезжала спецтехника для проведения праздничного салюта. Все местные жители подтягивались сюда и с трепетом наблюдали, как из машины с грохотом выскакивали залпы фейерверков. От шума закладывало уши, но всех переполняла радость.

В 70-х годах людей стали переселять на окраины Москвы в спальные районы. Дома снесли, базу закрыли. Однодневный Дом отдыха сгорел. Все заросло деревьями, среди которых одиноко возвышается пятиэтажное кирпичное здание бывшей школы № 387, куда когда-то ходила многочисленная местная детвора. А сейчас кругом какая-то жуткая тишина, которую изредка прерывают проходящие мимо трамваи. Ничего не осталось здесь от прежней жизни, и лишь пруд с островком несет в себе память и тайны прошлого.

Именно сюда уже несколько дней подряд приезжал Никита Ларионов, чтобы написать картину в подарок своему лучшему другу Олегу. Никита, худощавый молодой человек двадцати лет, немного выше среднего роста, был художником, вернее, хотел стать настоящим художником, поэтому учился в Суриковском училище. Он долго выбирал место для написания пейзажа. Сокольники ему всегда нравились, и не только ему. В разные годы здесь любили проводить время такие выдающиеся живописцы, как Иван Шишкин, Алексей Саврасов, Исаак Левитан. Но Никита не хотел повторять того, что было написано раньше, поэтому искал какое-нибудь необычное место для своего творчества.

Он долго бродил по безлюдным аллеям парка, по лучевым просекам, пока не вышел к этому Оленьему пруду, который одни называли Верхним Оленьим прудом, другие Средним Оленьим прудом. Никита как завороженный смотрел на чудо природы. Это было похоже на сказку. Зеркальная вода отображала деревья, стоящие на берегу. На островке, раскинув могучие ветви, возвышался величавый дуб в окружении молодых березок. «Вот то, что мне нужно», – решил Никита и приступил к работе.

Глава II

Никита родился и вырос в Москве в очень дружной семье. Его мама была провизором, а папа – травматологом. Родители познакомились в институте, несколько лет встречались, а когда закончили учебу, поженились. Через год родился Никита, который с первых дней был окружен заботой и вниманием. Малыша баловали, особенно отец, всегда мечтавший о сыне. А чтобы Никита рос здоровым ребенком, его с раннего детства приобщали к спорту. Зимой они всей семьей ходили на лыжах, летом старались выбраться на море, где отец учил Никиту плавать. Но, несмотря на то, что мальчик был активным, любил спорт и подвижные игры, родители все чаще замечали его с карандашом в руке. Никита рисовал везде: на клочках бумаги, в альбоме, на обоях. Когда родители читали ему сказку, он пытался изобразить героев этой сказки, какими их представлял. Конечно, это были детские рисунки, наивные и немного смешные. Но шло время, и рука становилась увереннее, глаз острее, изображаемые предметы обрели цвет и тень. Родители все больше поражались, откуда у мальчика такие способности. Было ясно, что в медицину он не пойдет и продолжать семейную династию не будет, и тогда сына отдали в художественную школу.

Учился Никита легко и с удовольствием. Кумиров себе не создавал, но преклонялся перед талантом гения. Уважал людей, умеющих делать то, на что многие не способны. Любил музыку, книги, спорт. Среди художников выделял мастеров итальянской школы эпохи Возрождения. Изучал их биографии и все больше и больше поражался многогранности их таланта. Например, Микеланджело Буонарроти был еще скульптором, архитектором, поэтом и мыслителем; Рафаэль Санти – графиком и архитектором; Джорджоне обладал великолепным голосом и вкусом, играл на нескольких музыкальных инструментах. Но больше всего Никита был очарован Леонардо да Винчи, гений которого блистал не только в живописи, но и в науке, скульптуре, архитектуре и изобретательстве.

Знакомясь с искусством великих мастеров, Никита понял: чтобы стать хорошим художником, нужно изучать не только технику изобразительного искусства, но и математику, анатомию, физику, химию. Поэтому родители хлопот с ним не имели, сын всегда был прилежен, аккуратен, всегда выполнял домашние задания.

Вот так легко, весело, интересно протекала жизнь Никиты. В будни днем школа, вечером во дворе с ребятами футбол. В выходные с родителями походы в кино, театр, цирк или поездки за город. Но в один день, когда Никите было 14 лет, все рухнуло. Отец ушел в другую семью. Для молодого человека с совсем еще не окрепшей психикой это стало тяжелейшим ударом, перевернувшим все в его сознании. Все, чем он так дорожил, чем гордился, во что верил, превращалось в прах. Никита не мог понять, как же отец, так горячо любивший его и маму, смог променять их на другую женщину. Хотя, избранницу отца он не видел, но в ее лице возненавидел всех женщин, кроме матери. Напрасно мама уверяла сына, что некого винить, просто так сложилась жизнь, Никита оставался непреклонен. Поддерживать отношения с отцом он не хотел, как тот ни старался, и простить его не мог. Особенно было обидно за маму, которая ничего не говорила, но тихо плакала по ночам.

Семейные проблемы отрицательно сказались на учебе и поведении молодого человека. В дневнике стали появляться тройки, в общении с учителями и сверстниками он становился несдержанным, дерзким, а порой даже грубым. Мать все списывала на переходный возраст, а вечерами проводила с сыном воспитательные беседы.

Со временем Никита успокоился, дерзость и грубость сменились на неизвестно откуда взявшееся тщеславие и стремление всем доказать, и прежде всего отцу, что он многое может и добьется всего без посторонней помощи. Но именно эти, казалось бы, не очень благородные качества заставили его больше работать над собой и серьезнее относиться к учебе.

В итоге Никита успешно окончил художественную школу и поступил в Московский государственный академический художественный институт имени В. И. Сурикова на факультет живописи.

Когда Никите исполнилось 18 лет, мама вышла замуж, предварительно посоветовавшись с сыном. Он не возражал, понимая, что мама еще молодая и ей трудно одной, но переехать вместе с ней отказался.

Вот так Никита остался жить один в двухкомнатной квартире, куда часто приходили его друзья, а также девушки, у которых он пользовался успехом, так как был хорош собой: немного прикрывающие уши темные волосы, карие миндалевидные глаза, небольшой нос, красивые губы. Все черты лица были аккуратными и нежными, облик, с одной стороны, утонченный и трепетный, а с другой – холодный и неприступный. Он умел держать между собой и окружающими дистанцию, но не потому, что высокомерен и надменен, просто Никита был немного закрытым человеком. Он не любил обсуждать свои дела и проблемы с окружающими, не отвечал на глупые вопросы и почти никому не открывал душу. Только со своим другом Олегом наш герой был открыт и откровенен. С девушками всегда предупредителен, учтив, галантен, весел и даже игрив. А так как не заводил ни с кем серьезных романов, то становился еще более привлекательным для лиц противоположного пола.

Но как Никита ни бегал от любви, она настигла его в собственной квартире, куда пришли его приятели вместе с девушками, среди которых была красивая стройная блондинка с голубыми глазками на кукольном личике и длинными ногами. Ее звали Кристина. Никита, как истинный художник и почитатель всего прекрасного, весь вечер не мог отвести от нее глаз. Девушке, в свою очередь, польстило внимание этого обаятельного и талантливого юноши. Узнав, что Никита художник, она попросила написать ее портрет. Естественно, наш герой согласился. Так начался первый в его жизни серьезный роман. Никита влюбился и буквально потерял голову.

Все, вроде бы, шло хорошо, Кристина часто оставалась у Никиты дома, но красивая девушка требовала больших расходов. А что мог дать ей бедный художник? Конечно, Никита зарабатывал, продавая свои картины. Но чтобы написать картину, нужно время, а Кристина хотела, чтобы все свое свободное время он тратил только на нее. Начались ссоры, а потом Кристина стала появляться все реже, ссылаясь на занятость, и позже Никита узнал, что она встречается с каким-то бизнесменом. Молодой человек страдал, потерял сон и аппетит, никого не хотел видеть. А когда, примерно месяц спустя, пришел в себя, то решил, что любовь приносит только страдания и проблемы и не стоит того, чтобы тратить на нее свои силы, время и здоровье. Лучше полностью посвятить себя творчеству, тем более, что большинством девушек, как он считал, движут исключительно корыстные цели.

С тех пор прошел год.

Глава III

Итак, вернемся к тому моменту, когда наш герой нашел в Сокольниках пруд с островком, чтобы запечатлеть его на память другу. Никита увлеченно работал, но одного дня было недостаточно, поэтому он вернулся сюда в выходной, чтобы закончить картину. Было прекрасное солнечное утро. Легкий ветерок играл на ветвях деревьев. Вокруг пустынно и тихо, лишь изредка проезжавшие трамваи нарушали эту тишину.

Никита пребывал в хорошем настроении, работа шла к завершению, и похоже, что все задуманное ему удалось. Главное, чтобы подарок понравился другу. Вдруг Никита почувствовал, что за его спиной кто-то стоит. Он испуганно оглянулся. Перед ним стоял совсем небольшого роста старичок лет восьмидесяти, в поношенной фетровой шляпе, из-под которой выглядывали седые волосы. Лицо обрамляла такая же седая бородка, глаза лукаво улыбались. Серый пиджачок и рубашка в клеточку, по всей вероятности, были еще из прошлого века, но выглядели аккуратно и чисто. Как видно, старичок за собой следил. Он походил на сказочного персонажа, во всяком случае, именно такими представлялись Никите старички в сказках, которые ему читали родители в детстве.

Незнакомец вежливо поклонился:

– Извините, я, кажется, напугал вас, юноша?

– Есть немного, – ответил Никита, – вы так тихо подошли, и я просто не ожидал увидеть здесь кого-то в столь раннее воскресное утро.

– Для тех, кто не работает, каждое утро воскресное, – пошутил старичок и продолжил, – я люблю ранние прогулки, так как в моем возрасте уже не позволительно долго спать. Время быстро бежит, а еще хочется получить много впечатлений.

– От моей картины, например, – съязвил Никита.

– Почему нет, очень хорошая картина. Вы художник? – спросил старичок.

– Вроде того, во всяком случае, очень хочется им стать, я имею в виду настоящим художником, – ответил молодой человек.

– Ну что ж, я думаю, у вас это получится, – старичок лукаво улыбнулся. – А как вас зовут, юноша? Может быть, я разговариваю с будущим гением и даже не знаю его имени.

– Скажете тоже, гением, – засмущался наш герой, – а зовут меня Никита Ларионов, а вас?

– А я Прохор Петрович, вот и познакомились. – И старичок пожал Никите руку.

– Прохор Петрович, а вам правда понравилась моя работа? – спросил юноша, с интересом глядя на нового знакомого.

– Правда, только ты на меня не обижайся, но… ничего, что я перешел на «ты»? – прервал свою речь старичок.

– Да, конечно, ничего, а на что я должен не обижаться – насторожился Никита.

– Так вот, не обижайся, но мне кажется, что в твоей картине нет главного, – и Прохор Петрович многозначительно посмотрел на молодого человека.

– А чего главного? – не понял Никита.

– В твоей картине нет музыки, – сказал со знанием дела старичок.

– Но я вроде не музыкант, и кисть в моей руке – не дирижерская палочка, – сострил Никита.

– Ты, наверное, считаешь, что я выжил из ума? Хотя в моем возрасте это с некоторыми случается. Постараюсь тебе объяснить, что я имею в виду. – Прохор Петрович не спеша уселся на траву и продолжил. – Как человек воспринимает окружающий мир? Он видит и слышит. Правда, я встречал людей, у которых все нормально и со зрением, и со слухом, но они не видят, а смотрят, не слушают, а хлопают ушами. Но не о них сейчас речь. Так вот, в отсутствие одного из этих ощущений: зрения или слуха – деятельность человека станет очень ограниченной, к тому же эти ощущения взаимосвязаны: звуки создают зрительные изображения. Вот, например, мы с тобой сейчас слышим грохот приближающегося трамвая и, естественно, надеемся увидеть трамвай, и мы будем очень удивлены, увидев вместо трамвая велосипедиста или наездника. Так и в изобразительном искусстве, как мне кажется, должна быть неуловимая связь изображения и звука. Если на картине изображен лес, то человек, который смотрит на эту картину, должен услышать пение птиц и шелест листьев. Если изображен водопад – то грохот падающей воды, если поле – жужжание насекомых, море – тихий всплеск набегающей волны и так далее.

Можно подобрать краски и написать очень красивую картину, но чтобы она стала великим произведением, картина должна звучать. Вот это я и называю музыкой. – Старик замолчал. Воцарилась тишина. Никита, не мигая, смотрел на Прохора Петровича и не мог понять, как этот маленький, старый человек так легко и просто объяснил то, что Никита так долго искал, чего ему не хватало в работах. Старичок, заметив удивление Никиты, спросил:

– Ты сейчас думаешь, откуда я это знаю?

– А вы еще и мысли читаете? – в свою очередь спросил молодой человек, продолжая удивляться.

– Да нет, мысли я еще читать не научился, – ответил Прохор Петрович, – а все знания – это багаж, приобретенный за мою жизнь. Бог дал мне возможность видеть, слышать, думать, чувствовать, анализировать. А почти все наши восприятия – это результат предшествующего опыта. Все просто.

– Да… – процедил Никита. – Просто… А как это сделать?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду музыку в картине, – пояснил Никита.

– Для этого нужно время, терпение и путь, который ты пройдешь, приобретая знания и опыт, друзей и врагов, пережив разочарования и сомнения, ощутив надежду и удачу, испытав любовь и верность. Тогда, может быть, ты и найдешь свою музыку, – сказал Прохор Петрович, поднимаясь и отряхивая брюки.

– А если не найду? – недоверчиво спросил юноша.

– Тогда, найдешь что-то еще, не менее важное в твоей жизни. Главное – знать, что ты хочешь, не пасовать перед трудностями, не поддаваться слабостям, падая, подниматься и опять идти вперед, верить в свои силы и трудиться. Да что я тебе рассказываю, ты все это знаешь, – и старичок подмигнул Никите.

– Нуда, «Бороться, искать, найти и не сдаваться!» – процитировал Никита девиз из романа «Два капитана».

– Вот-вот, именно так. Ищи, сынок, ищи, – и Прохор Петрович с отцовской нежностью похлопал молодого человека по плечу, затем посмотрел на старенькие часики и заторопился:

– О, сколько времени! Мне уже пора идти, да и тебя я своими разговорами от работы отвлек.

– Что вы, Прохор Петрович, мне было интересно с вами беседовать, к тому же, для меня очень важно то, что вы сказали. А что касается работы, то я успею. Эта картина – мой подарок другу на день рождения, который будет только через месяц. Просто я решил подготовиться заранее, а то мало ли что: погода может испортиться или времени не будет.

– Ну, хорошо если так. Рад был с тобой познакомиться. Может быть, еще свидимся. А за то, что ты был внимательным слушателем и на память о нашей встрече я хочу сделать тебе небольшой подарок, – и Прохор Петрович полез в боковой карман пиджака, достал черную коробочку и протянул Никите.

– Спасибо, – поблагодарил юноша, открывая коробочку, в которой лежала кисть для рисования. На первый взгляд это была обычная колонковая кисть на длинной ручке, но приглядевшись, он заметил, что волоски кисти переливаются, как будто выкрашены золотой краской.

– Какая необычная кисть, – сказал Никита, подняв глаза, но никого не увидел. Старичок буквально испарился. Никита посмотрел вокруг и громко позвал:

– Прохор Петрович! Вы где? – Но никто ему не ответил, только послышался шум отъезжающего от остановки трамвая. «Может быть, старик уехал на трамвае? Хотя говорил, что он гуляет. Все это очень странно», – размышлял про себя Никита. Ему потребовалось немало времени, чтобы постараться отбросить все мысли, связанные с таинственным старичком, и закончить наконец картину.

Вернувшись домой, Никита положил подарок старичка на стол и лег на диван. Мысли о Прохоре Петровиче его не покидали. Размышляя о недавнем разговоре, он незаметно уснул. Его разбудил телефонный звонок. Сняв трубку, он услышал голос Олега:

– Никита, ты где пропал?

– А, Олег, привет, – потягиваясь произнес Никита.

– А мобильник почему недоступен? – не унимался Олег. Взяв в руки телефон, Никита обнаружил, что закончилась зарядка. Странно, что за все время он даже не вспомнил о нем.

– Мобильник разрядился, у тебя что-нибудь срочное? – спросил Никита, ставя на зарядку телефон.

– С тобой так всегда, когда нужен, тебя не найти, – констатировал Олег и продолжил, – есть дело. У одного знакомого скоро день рождения дочери.

Ей исполняется 8 лет, а поскольку она любит сказки и любит рисовать, то он решил подарить ей картину с изображением ее любимой сказки «Золушка».

– Не понял, а я-то здесь при чем? – спросил Никита.

– Да при том, что эту картину будешь рисовать ты, чего непонятного. Этот мужик узнал, что у меня друг художник, вот и попросил. Он хорошо заплатит, так что с тебя вискарик за заботу о ближнем, – подытожил Олег.

– А когда у девочки день рождения?

– Точно не знаю, он сказал, что картина нужна через пять дней. Рамку он подберет сам. Детали можешь у него уточнить. Так что, старик, дерзай.

– Олег, но я смутно помню эту сказку, – недовольно произнес Никита.

– Тебе что, бабки не нужны? Я, понимаешь, стараюсь, его заказами обеспечиваю, а он еще артачится. Найди в интернете фильм «Золушка», освежи в памяти, заодно и детство вспомнишь. Кстати, посмотри еще какие-нибудь сказки, может, заказы будут. Сделаем тебе рекламку: художник-сказочник или художник по сюжетам русских народных и зарубежных сказок. Как тебе больше нравится? – веселился Олег, подтрунивая над другом.

– Олег, да ты просто Вольф Мессинг, читаешь мысли на расстояниии. Все последнее время я только о сказках и мечтал, – решил подыграть Никита.

– Тогда я звоню знакомому и говорю, что ты согласен, – уже серьезно произнес Олег.

– Ладно, виски за мной, – согласился Никита.

– Может быть, пойдем где-нибудь посидим по поводу принятия заказа? – предложил Олег.

– Нет, не получится, дел много – сессия на носу, а у меня еще конь не валялся. Надо к зачету готовиться, реферат писать. Давай в другой раз.

– О’кей, сэр! С нетерпением буду ждать вашего звонка, – бодро отрапортовал Олег и повесил трубку.

«Да, не было печали. Только сказок мне и не хватало, – размышлял Никита. – Сколько знаю Олега, он не перестает удивлять». А знал он Олега действительно давно.

Они раньше жили в одном доме и с детства дружили. Учились, правда, в разных школах – Никита в художественной, а Олег в школе с углубленным изучением английского языка. Но зато после уроков они во дворе гоняли в футбол и всегда играли в одной команде. Зимой вместе катались с ледяных горок и играли в хоккей. И когда Олег с родителями переехал в другой район, дружба мальчиков не закончилась. Они были абсолютно разными, но при этом прекрасно дополняли друг друга.

Олег – симпатичный молодой человек среднего роста, блондин с голубыми глазами. Всегда подтянут, аккуратен, учтив, деликатен, общителен, с хорошими манерами и чувством юмора. В общем, такие очень нравятся противоположному полу. Вдобавок ко всему, он был умным и образованным, владел тремя иностранными языками, что не удивительно, ведь Олег учился в МГИМО. Его родители – состоятельные люди и поэтому не жалели средств на образование и воспитание сына. В восемнадцать лет у Олега были уже своя квартира и машина, но он не злоупотреблял материальным доверием родителей и в свободное время помогал отцу вести бизнес. Олег вообще любил помогать, но делал это очень деликатно и ненавязчиво. Зная, что Никита нуждается в деньгах, но никогда не попросит и не возьмет их просто так, Олег помогал другу продавать картины или давал заказы, как сегодня. К тому же Олег любил изобразительное искусство и часто приходил к Никите просто посмотреть, как тот работает. Иногда друзья вместе ходили на различные выставки и в музеи. У них во многом вкусы совпадали. А вот к слабому полу они относились по-разному. Никита, как уже говорилось, перестал верить в высокие чувства, встречался с девушками редко, и то только для того, чтобы приятно провести время. Олег же, напротив, был повелителем женских сердец, но не коварным искусителем и сластолюбцем, а скорее всего романтиком, ищущим свой идеал. Каждый его роман был полон страстей и эмоций, правда, оказывался недолгим. Олег мечтал найти девушку, от которой можно было потерять голову, сон и желание встречаться с другими. Такую, чтобы самому себе завидовать.

Глава IV

На следующий день, придя домой из института, Никита по совету друга сел смотреть фильм-сказку «Золушка», но не современный, а советский, снятый еще в 1947 году по сценарию Евгения Шварца, а вернее, цветную версию. Сначала Никита смотрел без особого интереса, выискивая сюжет для написания картины, но потом фильм стал все больше и больше увлекать его в свой магический, немного наивный мир сказки. Никита не переставал удивляться игре актеров. «Как хороша Золушка! Интересно, кто бы так мог сыграть из современных актрис? Такую добрую, милую, естественную, трудолюбивую и немного доверчивую девушку? Наверное, никто, – размышлял юноша, находясь под впечатлением от просмотренной сказки. – А Раневская в роли мачехи просто неповторима, блистательна и неподражаема, а какой трогательный и забавный король!» Эта старая, душевная сказка о добре и зле, о честности и порядочности, о ненависти и любви навеяла Никите воспоминания о детстве, оставив в его душе чистый и светлый след. Теперь нужно было решить вопрос, что изображать на картине? Что бы могло понравиться маленькой девочке? Золушка, чистящая посуду или разбирающая фасоль? Вряд ли. Девочки любят все яркое, красочное, блестящее; красивые платья и всякую мишуру в виде бусиков, браслетиков, колечек и сережек. Стало быть, Золушку нужно изображать в бальном платье. Может быть, танцующей на балу? Но как понять, что это Золушка, а не принцесса из какой-нибудь другой сказки? Тогда бегущей по лестнице и теряющей хрустальную туфельку? Слишком банально. Никита в который раз просматривал фрагменты, где Золушка была в бальном платье. И тут его осенило: «Изображу-ка я ее только собирающейся ехать на бал: в нарядном платье около кареты, запряженной белыми лошадьми; рядом с ней фея, дающая последние наставления, и мальчик-паж, протягивающий Золушке хрустальные туфельки». И Никита начал готовиться к работе.

Когда он проходил мимо стола, его взгляд остановился на коробочке, подаренной таинственным старичком. «А не попробовать ли мне этот подарок в действии?» – подумал Никита, открывая коробочку. От золотых волосков кисти исходило какое-то сияние, и на черном фоне коробки казалось, что кисть переливается всеми цветами радуги. «Видно, ты не простая штучка, посмотрим, на что ты способна», – произнес вслух Никита, усаживаясь за работу. Он уже мысленно видел картину во всех ее деталях и красках. Оставалось все это запечатлеть.

Взяв в руки кисть и начав наносить первые штрихи, Никита вдруг почувствовал какую-то уверенность и легкость в движении пальцев. Кисть как будто сама управляла его рукой с необычной быстротой и ловкостью. Стоило Никите засомневаться в чем-то, как кисть останавливалась, давая ему собраться с мыслями. Она писала именно то, что представлял Никита. Как только в его памяти возникал образ Золушки из фильма, кисть в его руке уже выводила тонкие черты голубоглазой белокурой девушки, наряжая ее в красивое бальное платье цвета слоновой кости. Он вспомнил, что девочки любят всякие побрякушки, и кисть уже украшала голову Золушки диадемой с драгоценными камнями и запястье золотым браслетом. Никита даже не задумывался, он мысленно рисовал картину, а кисть очень быстро и точно все воспроизводила.

«Не может быть… Кисть, похоже, волшебная», – в недоумении вымолвил Никита. А его необычная «помощница», не зная усталости, продолжала отображать задуманное художником.

За окном было уже темно, когда работа подошла к концу. На Никиту сразу навалилась какая-то непонятная усталость. Хотелось спать, но еще больше хотелось есть. Прежде, чем отправиться на кухню, он оценивающе посмотрел на картину: «Вроде бы не плохо, – подумал Никита, – девочке должно понравиться».

В холодильнике кроме небольшого куска колбасы и еще меньшего кусочка сыра ничего не было. Но Никиту это не очень расстроило. Налив себе чашку чая и сделав что-то вроде сэндвича, он поужинал и отправился спать. Едва коснувшись подушки, Никита заснул.

Глава V

Сладкие объятия Морфея перенесли Никиту в красивый, ухоженный сад, где рядом с небольшим аккуратным домиком, окруженным ароматными розовыми кустами, стояла золотая карета, запряженная четверкой белых лошадей. На козлах, приветливо улыбаясь, восседал длинноносый кучер. Около кареты стояла красивая девушка, точь-в-точь такая же, как на его картине, – в бальном платье и с диадемой на голове, а перед ней мальчик с хрустальными туфельками в руках восхищался ее трудолюбием, терпением и добротой. Слушая его, девушка смущенно улыбалась. Да, это была Золушка. Фея в серебристом платье и с волшебной палочкой в руке давала ей последние наставления. Никита стоял рядом с ними, но на него почему-то никто не обращал внимания. Он покашлял, чтобы обозначить свое присутствие, но его никто не услышал. Золушка садилась в карету. «Похоже, меня не видно, словно я в шапке-невидимке, тогда почему бы мне не прокатиться на этом транспорте?» – подумал Никита, усаживаясь рядом с Золушкой. Он никогда не ездил в каретах, а тут такой случай.

Внутри карета была обита бархатом золотисто-песочного цвета. Сидеть в ней было удобно и комфортно. Изучив обстановку, Никита стал наблюдать за Золушкой, которая восторженно смотрела в окно в предвкушении чуда. Карета весело покачивалась, слегка подпрыгивая на ухабах. За окном мелькали деревья и небольшие домики, утопающие в зелени. «А ведь Золушка даже не представляет, что ее ждет», – размышлял Никита. Тем временем карета уже свернула на аллею дворцового парка, по обе стороны которой росли цветы и аккуратно подстриженные кустарники, а так же возвышались гигантские скульптуры на постаментах. В глубине парка показался дворец. Из всех его окон струился яркий свет и доносилась веселая музыка. Карета так быстро подкатила ко дворцу, что Никита даже не успел толком его рассмотреть. Кучер остановил лошадей у входа, который украшали мраморные колонны. Привратник поспешил открыть дверь кареты, а когда Золушка вышла, распахнул перед ней стеклянные двери дворца. Никита последовал за девушкой.

Первое, что увидел наш герой, когда вошел во дворец, была огромная лестница, по которой, как ручейки, сбегали вниз красные ковровые дорожки. Лестницу украшали гипсовые скульптуры. Пока Никита разглядывал их, Золушка уже поднялась по лестнице и исчезла за бархатными портьерами. «Ну что ж, посмотрим, какой у них здесь бал», – сказал юноша, заходя в зал, который весь дышал праздником. Гремела музыка, причем доносилась она откуда-то сверху. Никита осмотрелся и увидел, что музыканты расположились на балконе. Зал был огромен. Его стены украшали канделябры со множеством свечей. У одной из стен на возвышении стоял трон, оббитый красным бархатом. Около него в окружении придворных мило беседовали король, принц и Золушка. «Уже познакомились», – подумал Никита. Но его в данный момент больше интересовала публика, находящаяся в зале. Это были молоденькие девушки и юноши, их родители, дамы средних лет и старше, мужчины в полном расцвете сил и люди преклонного возраста. От разнообразия нарядов и туалетов весь зал казался разноцветным. Причем все платья и костюмы были выполнены из дорогих материалов: бархата, узорчатой парчи, атласа и шелка. Прически дам украшали диадемы, перья и широкие венки из цветов, а шею – ожерелья, жемчуг и драгоценные медальоны. Все дамы были в перчатках и с веерами. У некоторых из них на поясе висел кошелек или зеркальце в оправе. Мужчины были в коротких штанах и длинных чулках, что, по-видимому, являлось писком моды того времени. На ногах у них были туфли из мягкой кожи или бархата, украшенные бантами или розетками.

Пока Никита с интересом разглядывал гостей, объявили очередной танец. Кавалеры приглашали дам, и под звуки музыки они весело кружились, подпрыгивали и делали всякие па вокруг Никиты. Тут нашего героя тоже охватило всеобщее веселье, и он начал вместе со всеми подпрыгивать, водить хороводы – в общем, веселиться. Уверенности ему придавало сознание того, что его никто не видит и не слышит. Поэтому он позволял себе шутки и мысли вслух по поводу гостей, присутствующих на балу, которые выглядели или вели себя нелепо.

Давно уже наш герой не чувствовал себя таким свободным и раскрепощенным. Можно было делать все что угодно, не задумываясь, что о нем скажут и какое впечатление он произведет на окружающих. А ведь из-за чужого мнения человек порой не может быть самим собой. Некоторые боятся сказать, что думают, некоторые – поступить, как хотят. Никита, правда, всегда говорил, что думал, и поступал, как считал нужным, но такую полную свободу от всех условностей он испытывал впервые.

Спокойно разгуливая между непринужденно беседующими гостями, он стал свидетелем того, как две дамы, мило беседуя с молоденькой девушкой, восхищались ее нарядом, а отойдя в сторону, начали посмеиваться над ней и ее платьем. Никита, конечно, знал о свойстве человеческой натуры говорить в глаза одно, а за глаза другое, но с таким явным лицемерием ему еще не приходилось сталкиваться. «А в общем, все, как и в наше время. Вероятно, человеческие пороки существуют столько же, сколько существует человек», – заключил он. Иногда полезно быть невидимым, чтобы больше узнать о людях или посмотреть на себя со стороны.

Опять заиграла музыка, и толпа закружила нашего героя в веселом хороводе. Никита так увлекся, что опять упустил Золушку из поля зрения, хотя совсем недавно он видел ее танцующей с принцем. И только бой дворцовых курантов напомнил о девушке. В этот самый момент мимо него пробежала Золушка, а за ней растерянный принц. «Ну, сейчас начнется: потеря хрустальной туфельки, превращение прекрасной незнакомки в замарашку, кареты в тыкву, а кучера в крысу», – подумал Никита. А часы все били и били, потом бой перешел в какой-то звон и продолжал звучать громче и громче, пока Никита не открыл глаза. Звенел будильник. Никита не сразу смог его выключить, и еще больше времени потребовалось, чтобы понять, где он находится. Окончательно очнувшись ото сна и вспомнив, что нужно идти в институт, Никита встал и отправился в ванную. Проходя мимо картины, он остановился и взглянул на свою работу. И тут отчетливо вспомнил свой сон. «Да, видно, я вчера переработал, сказки уже стали сниться, – подумал он, – кстати, нужно позвонить Олегу и сказать, что картина готова».

Глава VI

Вернувшись домой после учебы, Никита решил сделать уборку в квартире, так как вечером должен был заехать Олег за картиной, а он любил чистоту и порядок, но больше всего его раздражала пыль, а Никита терпеть не мог ее вытирать. Вроде бы ничего сложного, но труд какой-то неблагодарный, ее вытираешь, а через некоторое время она опять налетает. Посуду мыть тоже не очень интересно, но этот процесс можно регулировать – сколько испачкаешь, столько и помоешь, а еще можно пользоваться одноразовой, тогда вообще ничего мыть не надо. «А ведь у кого-то это профессия – каждый день мыть, вытирать, убирать…» – размышлял Никита, приводя в порядок квартиру. Закончив с уборкой, он сел за компьютер. Через некоторое время в дверь позвонили. Приехал Олег, но не один, а с двумя девушками. Никита их хорошо знал. Первая – высокая, с пышной грудью, рыжеволосая и голубоглазая Инга – очередное увлечение Олега. Он был ценителем красоты, поэтому предпочитал красивые машины, красивую одежду и красивых девушек. Правда, если девушка была «не изуродована интеллектом», ее шансы на продолжительные отношения с Олегом сводились к нулю. Вторую спутницу Олега звали Жанной. Симпатичная кареглазая брюнетка среднего роста, с узкой талией и соблазнительными формами. Таких девушек мужчины любят раздевать глазами или облизываться им вслед.

Что же касается Никиты, то он не испытывал к Жанне никаких серьезных чувств и лишь изредка проводил с ней свободное время. Напрасно она старалась завоевать сердце художника, порой прибегая к различным женским хитростям и уловкам. В отношении Никиты это было очень не простой задачей, более того, его начинало тяготить чрезмерное внимание девушки. Он стал избегать встреч с ней и все реже отвечал на телефонные звонки. Но, как заметил А. С. Пушкин: «Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей…»

Жанна не была исключением из этого правила. При наличии большого числа поклонников ее тянуло к тому, кто ее отвергал. Было задето женское самолюбие. Видимо, все это и привело Жанну сегодня в квартиру Никиты, чем она его, безусловно, очень «порадовала».

Когда девушки прошли в комнату, Никита обрушился на Олега:

– Ты зачем ее привез?

– Понимаешь, Инга вместе с Жанной заехала ко мне, а узнав о моих планах на вечер, увязались за компанию, – оправдывался Олег.

– А тебе обязательно нужно было сообщать, куда ты едешь? – не унимался Никита.

– Я не понимаю, что ты так напрягся. Мы тебе продукты привезли, девчонки сейчас стол накроют, посидим, выпьем, повеселимся.

– Просто меня Жанка уже достала. Опять начнет приставать со словами: «Никита, почему ты меня избегаешь, я что, тебе совсем не нравлюсь?»

– Ну и пусть пристает. Лет через сорок будешь считать за счастье, если кто-нибудь пристанет, так что, старик, живи и наслаждайся тем, что сегодня имеешь. В конце концов, тебя же никто не заставляет на ней жениться, – успокаивал друга Олег.

– Ты же знаешь, я не люблю, когда меня начинают грузить. К тому же, зачем я буду ее обнадеживать и заставлять страдать?

– Тогда поговори с ней откровенно, если ты такой сердобольный, – посоветовал Олег.

– Да говорил я, все бесполезно, – удрученно заметил Никита.

– Мальчики, что же вы оставили нас одних? – раздался звонкий голос Инги.

– Ладно, дружище, не бери в голову, жизнь все расставит по своим местам. Пойдем, а то неудобно, кстати, давай показывай свою работу, – сказал Олег, пропуская Никиту вперед.

Когда друзья вошли в комнату, девушки мило беседовали около картины.

– Никита, у тебя ностальгия по детству? – указывая на картину, с усмешкой спросила Инга.

– А по-моему, Никита нашел работу в издательстве «Детская литература», – шутливым тоном вторила подруге Жанна.

– Вот и не угадали. Это всего лишь реклама для одной очень известной обувной фирмы. Видите туфельки в руках мальчика? Неужели так сложно было догадаться?

– подыграл им Никита. Все дружно засмеялись.

– Слушай, здорово! Думаю, заказчик будет доволен, – уже серьезно сказал Олег, разглядывая картину.

– Ладно, пошли на кухню, – засмущался Никита.

– Девочки, быстро накрываем стол, – скомандовал Олег, – а мы пока разомнемся, где мой вискарик, Никита?

– Я, между прочим, всегда выполняю свои обещания, – заметил Никита, ставя на стол бутылку «Red Label».

– Ты всегда отличался обязательностью, за что я тебя и ценю, – и Олег похлопал друга по плечу.

– А ты, случайно, не за рулем? – поинтересовался Никита, наливая виски себе и другу.

– Сегодня за рулем Инга, – отвечал Олег, беря в руки бокал. На столе тем временем появились колбаса, сыр, буженина, семга, овощи, зелень, фрукты и шампанское.

– Можно начинать, – весело сказала Жанна, доставая из микроволновки пиццу.

Немного выпив, Никита повеселел, и присутствие Жанны его уже не так удручало. Друзья шутили, рассказывали анекдоты, девушки, в свою очередь, старались не отстать в остроумии от молодых людей. Вечер пролетел незаметно.

– Никита, можно я останусь у тебя? – спросила Жанна, когда Олег с Ингой собрались уходить.

– Хорошо, оставайся, – ответил он, отдавая другу картину. Алкоголь и природа перевесили всю его нелюбовь к женскому полу. Олег весело подмигнул ему:

– Спасибо за вечер, всем доброй ночи.

Когда дверь за Олегом и Ингой закрылась, Жанна задала давно мучавший ее вопрос:

– Никита, ты меня избегаешь?

– Я сейчас очень занят, – попытался уйти от неприятной для него темы Никита.

– Но хоть иногда мы можем встречаться? – спросила она, умоляюще глядя в глаза молодому человеку. В ее взгляде были и испуг, и просьба о помощи, и нежность, с которой смотрят юные создания на предмет своей страсти. Ей так хотелось верить в искренность слов Никиты, в то, что он действительно занят. Она надеялась, что даже редкие встречи могут что-то изменить в их отношениях. Жанна, как и множество влюбленных, пыталась схватиться, как утопающий за любую соломинку. Даже разрешение остаться вселяло в нее определенную надежду. Как обезоруженный воин стояла она перед Никитой, вся в его власти. Ее трепетное волнение передалось молодому человеку. Ему стало жаль девушку.

– Конечно, иногда можем, – ответил он, положа руку Жанне на плечо и провожая ее в спальню.

Глава VII

На следующий день погода резко изменилась. Североатлантический циклон принес холодный воздух. С утра небо заволокло тучами. Порывистый ветер проверял на прочность молодую листву. После обеда полил дождь. Никита, не захватив из дома зонтик, передвигался до метро мелкими перебежками, пытаясь укрыться от дождя под навесами магазинчиков и кафе. Во время одной из остановок под укрытием у него зазвонил телефон.

– Привет, старик! Все отлично! Заказчику картина очень понравилась. Он расплатился, так что сегодня завезу жалование, – рапортовал Олег, – только тут еще одно дело. Один дяденька, увидев твою работу, воспылал желанием с тобой встретиться. Ты не против, если я его захвачу с собой?

– В принципе, не против, только мы вчера почти все съели, и мой холодильник опять на диете, – ответил Никита, смахивая с лица капли дождя.

– Мы же не ужинать приедем. Угостишь чаем или кофе.

– Ну, это без проблем. Примерно в какое время вас ждать? – поинтересовался Никита.

– После семи, точнее сказать не могу. Пробки, мой друг, эти вечные московские пробки.

– Хорошо, после семи жду. – Никита продолжил свой путь к метро, перепрыгивая через лужи.

Дождь лил не переставая. Никита, стоя дома у окна, поджидал друга, наблюдая, как прохудившееся небо извергает на землю потоки воды, то увеличивая, то уменьшая напор. Редкие прохожие торопились поскорее укрыться в своих подъездах. Никита, глядя, как вода заливает асфальт, образовывая пузырящиеся лужи, которые, расползаясь, превращались в реки, вспомнил случай из своего детства. Дело было ранней весной, когда растаял снег, и около дома образовалась огромная лужа, похожая на небольшой пруд, что вызвало восторг и любопытство у Никиты и других детей, стоявших рядом и никак не решавшихся измерить ее глубину. Один самый озорной соседский мальчик разбежался и толкнул маленького Никиту прямо в лужу. Когда Никита вернулся домой, с его пальто и шапки стекала вода. Он плакал, но не потому, что было больно или мокро, просто в том, что случилось, не было его вины, и он не понимал, почему этот мальчик с ним так поступил. Вдобавок ко всему, дома ему досталось от папы, во-первых, потому что не смог за себя постоять, во-вторых, за то, что «распустил нюни».

Воспоминания детства прервал звонок в дверь. Никита поспешил открыть. На пороге рядом с улыбающимся Олегом стоял мужчина лет шестидесяти. Он был чуть выше среднего роста, в дорогом темно-синем костюме, в светлой рубашке и синем галстуке. Никита сразу отметил, что у незнакомца хороший вкус и материальные возможности. Его припорошенные сединой волосы тщательно скрывали наметившуюся залысину.

Второй подбородок свидетельствовал о хорошем аппетите. Небольшие серые глаза смотрели на Никиту оценивающе и вместе с тем дружелюбно. В общем, он производил впечатление человека серьезного и добродушного.

– Познакомьтесь, это один из ведущих специалистов нашей фирмы господин Володин, – отрекомендовал гостя Олег.

– Ну, зачем так официально, просто Игорь Николаевич, – произнес гость, протягивая руку Никите.

– Очень приятно, Никита, – приветливо улыбнулся хозяин дома, пожимая руку Игорю Николаевичу, – пожалуйста, проходите в комнату. А ты чего стоишь, как чужой? – продолжил он, обращаясь уже к другу.

– Никита, я в принципе на минуту, нужно еще в одно место заскочить. Вот, держи, это тебе за работу, – сказал Олег, протягивая конверт.

– Может быть, посидишь немного?

– Я бы с удовольствием, дружище, но некогда. Олег уехал.

– Извините, что оставил вас одного, я провожал Олега, – произнес Никита, заходя в комнату. – Я еще отлучусь на минутку, вы что предпочитаете – чай или кофе?

– Пожалуй, кофе.

На небольшом журнальном столике появились оставшиеся от вчерашнего вечера конфеты и печенье. В комнате запахло опьяняющим ароматом свежесваренного кофе.

– Я, собственно, к вам вот по какому делу, – сделав небольшой глоток, начал Игорь Николаевич. – У моей мамы скоро юбилей – 85 лет. Мне бы хотелось подарить ей что-нибудь очень необычное, сделать что-то приятное. Но чем старше человек становится, тем меньше ему надо, тем труднее его удивить. И я всю голову сломал, бегая по магазинам. А тут Олег принес картину, которую вы писали для одного нашего сотрудника, и меня сразу осенило – нужно подарить маме картину. Поэтому я здесь. Надеюсь, вы согласитесь мне помочь.

– А что на ней должно быть изображено? – поинтересовался Никита.

– Я над этим долго думал и решил, что маме будет очень приятно, если на картине будет изображена деревня, где она родилась и выросла. Вы бы смогли взяться за такую работу? – Игорь Николаевич вопросительно посмотрел на юношу. Никита задумался. Он, конечно, догадывался, о чем пойдет речь, но идея изобразить деревню, которую он и в глаза-то не видел, его озадачила.

– Ау вас есть фото этой деревни? – в надежде спросил Никита.

– В том-то и дело, что нет. Из тех немногих маминых фотографий, что я нашел, нет ни одной, ни на фоне дома, ни в саду. Да и кто в то время фотографировал деревни.

– А как же я изображу то, что никогда не видел, тем более деревню середины прошлого века? – недоумевал Никита.

– Я понимаю, что моя просьба выглядит несколько странно, но в то время большинство деревень были похожи друг на друга. Поэтому в интернете можно посмотреть, как тогда это выглядело. К тому же, мама, когда вышла замуж за отца, переехала в Москву и не так часто приезжала на свою малую родину, и я думаю, что кое-какие детали уже стерлись в памяти. Потом – это же не фотография, а я вам постараюсь описать мамину деревню, правда, я был маленьким, когда туда приезжал. Но кое-что помню, да и мама часто рассказывала о ней. Ну так как?

Никита молча допивал кофе и о чем-то сосредоточенно размышлял. Потом встал, взял лист бумаги, карандаш и протянул их гостю:

– Пожалуйста, набросайте, что вы помните.

– Да что вы, Никита, я абсолютно не умею рисовать.

– А рисовать не надо. Вы просто обозначьте, где и что.

– Ну что ж, попробую. – Игорь Николаевич взялся за карандаш. – Вот здесь стояли домики одноэтажные с чердаками, невысокие заборчики, за ними сады с яблонями, грушами и вишнями. Рядом пруд, где плавали гуси, а мы с папой ловили рыбу. Мама говорила, что в деревне была церковь, но я, честно, не помню. Вот в принципе и все, – закончил Игорь Николаевич, положив карандаш на стол.

– Да, не густо, – поникшим голосом протянул юноша.

– Никита, вы особенно не напрягайтесь, главное, чтобы было похоже на деревню с гусями, утками, курами. Мама рассказывала, как в деревне я гонял одну курицу, пока она не упала в обморок.

– И где мне ее изобразить?

– Кого? – удивился Игорь Николаевич.

– Курицу в обмороке, – заулыбался Никита.

– Вы, оказывается, шутник, молодой человек, это хорошо. Ну так как, я могу считать, что мы договорились?

– Попробую, – неуверенно ответил Никита.

– Тогда перейдем к финансовой стороне дела. Я человек состоятельный, поэтому не стесняйтесь, называйте любую цену, – и Игорь Николаевич полез во внутренний карман пиджака.

– Нет-нет, не сейчас, – остановил Никита его желание расплатиться, – во-первых, я никогда не беру деньги заранее, во-вторых, я не знаю, что у меня получится, а в-третьих, понравится ли это вам. Поэтому давайте финансовые вопросы решим потом, а сейчас мне нужно знать, сколько у меня есть времени на работу и размер картины.

– К сожалению, времени осталось не много -5 дней, успеете?

– Думаю, да.

– А вот размер… – задумался Игорь Николаевич, обводя взглядом комнату, – можно такой, как здесь? – И он указал на картину, висевшую на стене. Это была одна из ранних работ Никиты, которая нравилась его маме. На ней была изображена извилистая речка, срывающаяся с небольшого порога и, уже пенная и бурлящая, продолжающая свой путь. Ее извилистые берега украшали немногочисленные деревья. На небе серые дождевые облака едва пропускали солнечные лучи. Самому Никите эта работа не очень нравилась и висела в этой комнате только по просьбе мамы.

– Как пожелаете, любой каприз за ваши деньги, – пошутил Никита. Игорь Николаевич достал свою визитную карточку и протянул ему:

– Когда закончите, звоните, и вообще, если возникнут какие-либо вопросы, я к вашим услугам.

Когда гость уехал, за окном было уже темно, дождик закончился. Никита в раздумье постоял у окна, потом открыл ноутбук и стал искать фотографии деревни прошлого века. Его поиски прервал Олег.

– Ты, как всегда, звонишь вовремя, – начал Никита.

– Чем же ты так занят, разве господин Володин еще не уехал?

– Недавно уехал, а занят я по твоей милости поисками деревни, – с недовольством ответил Никита.

– Мы что, едем в деревню? – полушутя спросил Олег.

– Едем, в 30-е – 50-е годы прошлого века. Собирайся.

– Тебе, кажется, Володин подарил машину времени?

– Ага, на 5 дней. Олег, ты что, специально меня развлекаешь, сначала сказкой, теперь деревней?

– Ладно, выкладывай, чем тебя Игорь Николаевич озадачил? – уже серьезно спросил Олег.

– Хочет сделать подарок маме на 85-летие в виде картины с изображением деревни, где она выросла. Причем, как выглядит деревня, он плохо помнит, фотографий нет, зато готов заплатить любые деньги.

– Так с этого нужно было начинать. За хорошую плату можно не одну деревню написать, и пусть выбирает, какая больше похожа.

– На что похожа? Олег, я никогда в жизни не был в деревне.

– Никита, в интернете все есть, к тому же в 85 лет люди уже плохо видят, – подбадривал друга Олег.

– Я думаю, сын позаботился о том, чтобы у нее были хорошие очки.

– Не паникуй, я уверен, что у тебя все получится. Дерзай, друг. Не буду отвлекать тебя от столь занимательного занятия, если что, звони.

Никита долго не мог уснуть, пытаясь представить будущую картину. Приступить к работе он решил через день, взяв один день для подготовки и подбора информации.

Глава VIII

Через день Никита приступил к работе. Он решил еще раз попробовать в действии чудо-кисточку, подаренную Прохором Петровичем. И опять, как в первый раз, кисть стала управлять его рукой. Штрих за штрихом на холсте появлялись одноэтажные домики с чердаком, резными наличниками на окнах и трубой на крыше. За невысокими, кое-где покосившимися заборчиками вырисовывались кусты и деревья, а желтые махровые цветки золотых шаров придавали яркости разнообразию зеленых красок. Кисточка работала без устали, и вот уже вдалеке на возвышенности показалась церквушка. На голубом небе через небольшие облачка пробивались лучи солнца. «Здесь еще должен быть водоем», – отметил про себя Никита, и тут же, как по приказу, кисточка, смешивая цвета, вырисовывала пруд, на поверхности которого отражались плывущие по небу облака, крыши домов, кусты и деревья, стоявшие на его берегу. «Хорошо бы здесь изобразить какую-нибудь живность», – подумал Никита, и тут же на пруду появились белые гуси. Было видно, что они плывут, так как по воде пошла небольшая рябь. Никита не переставал удивляться тому, с какой ловкостью и скоростью работала его маленькая помощница, и не успел опомниться, как картина была готова. Он даже не знал, сколько прошло времени, а только почувствовал неимоверную усталость, которая сразу обрушилась на него. Еле дойдя до кровати, Никита рухнул как подкошенный и сразу уснул.

Глава IX

Стояла теплая солнечная погода, лишь небольшие облачка на время заслоняли солнечные лучи. Никита стоял на берегу пруда и наблюдал, как без усилий, грациозно скользили по воде белые гуси. Они подплыли совсем близко и стали выходить из воды. Друг за другом, переваливаясь, они проследовали мимо, даже не замечая его. Никита отправился за ними в направлении домиков, стоявших неподалеку. Он шел по узкой тропинке и любовался разнообразием и красотой полевых цветов, которые, как бы в знак приветствия, покачивали своими разноцветными головками. Здесь были ромашки, лютики, незабудки, зверобой, клевер и многие другие, названия которых он не знал. Тропинка незаметно расширилась и переросла в небольшую дорожку, которая тянулась вдоль деревни и уходила куда-то вдаль. Никита шел мимо одноэтажных домиков с резными наличниками. За невысокими заборами росли красивые цветы: георгины, флоксы, садовые ромашки. Кое-где над покосившимся штакетником нависали золотые шары. В глубине садов виднелись фруктовые деревья и кусты. Везде было чисто и ухоженно, чувствовалась рука заботливых хозяев. Около калитки одного из домов стояла лавочка, на которой сидели две старушки и о чем-то беседовали. Когда Никита проходил мимо, они даже не посмотрели в его сторону. Около следующего дома щипали траву уже знакомые ему гуси. Чуть дальше во главе с петухом расхаживали куры и тоже не обращали на молодого человека никакого внимания. Разгоняя кур и едва не задев Никиту, мимо на стареньких велосипедах промчались двое мальчишек. «Я тут хожу, как привидение, меня никто не видит, даже гуси и куры не реагируют. С одной стороны, это хорошо – иди куда хочешь, никаких расспросов, никаких вопросов, а с другой стороны – как-то неприятно чувствовать себя ничем», – размышлял Никита, продолжая свой путь.

С правой стороны вдалеке колосилось поле, за которым зеленой стеной вставал лес. Никита любовался красотой этой простой русской деревни, где текла неторопливая, размеренная жизнь в окружении живописной природы. Он с удовольствием вдыхал душистые ароматы цветов и скошенной травы. Со стороны домов пахло свежеиспеченным хлебом, запах которого кружил голову и подогревал аппетит. Все это наполняло душу Никиты теплотой и радостью. Какой неповторимый уют чувствовался в естественной простоте и милом укладе деревенской жизни.

Никита шел медленно, не делая резких движений, боясь спугнуть эту красоту. Около колодца он увидел девушку, которая ловкими движениями доставала воду. Никита остановился. Профессиональным взглядом художника он сразу отметил очарование этой простой деревенской девушки. Пока она наливала воду в ведро, юноша неторопливо разглядывал ее. На вид девушке было не больше 18 лет, среднего роста. Очень простенькое ситцевое платье облегало ее стройную фигуру. Темные волосы были заплетены в тугую косу. Когда она повернула голову и посмотрела в сторону, где стоял Никита, то взгляд ее зеленых глаз, как молнией ослепил его. Глаза, какие у нее были глаза! Какая чарующая сила заключалась в них. Да и не только глаза, все в незнакомке было необычно и совершенно: и прямой носик, и тонкая шея, и розовые невинные губки. Ее озаренное солнцем лицо напоминало только что распустившийся цветок. И была она так естественна и натуральна, а движения были такими легкими, плавными и вместе с тем уверенными, что Никита стоял, как зачарованный, не в силах пошевелиться. Девушка уже отошла от колодца, а он все стоял и смотрел, как она удалялась легкой поступью с двумя ведрами наперевес.

«Какая необыкновенная девушка и почему я не пошел за ней?» – подумал Никита. В это время к колодцу подошла какая-то женщина и с шумом опустила в колодец ведро, прервав его размышления. Где-то поблизости раздался колокольный звон. Никита оглянулся. Звон доносился из находящейся рядом церквушки. Он усиливался и нарастал.

…

Никита открыл глаза. На тумбочке надрывался будильник. Юноша инстинктивно нажал кнопку, соображая, где он находится. В комнате было светло. Через неплотно занавешенные шторы пробивался лучик солнца, возвещая о начавшемся дне и солнечной теплой погоде. «Видимо, мне все это приснилось», – подумал Никита, вставая с кровати.

Приняв душ, он окончательно пришел в себя. «Я так и не посмотрел, что вчера наработал», – размышлял Никита, входя в комнату, где стояла картина. Разглядывая свою работу, он как будто снова погрузился в свой сон. И эти дома, и этот пруд, и даже гуси, все, что было изображено на картине, он видел в своем сне. Никита сразу вспомнил свою предыдущую работу по сказке «Золушка» и сон, который ему тогда приснился. Догадка ошеломила его: «Не может быть! Получается, что я во сне становлюсь участником написанного сюжета, правда, участником невидимым». И вслух добавил: «Нарисованные сны». Теперь уже Никита совсем не сомневался в том, что кисточка волшебная, а Прохор Петрович, подаривший ее не простой старичок. «Нужно все рассказать Олегу», – решил он и набрал номер друга. Не успел Олег ответить, как Никита выпалил:

– Привет, Олег, нужно срочно встретиться.

– Привет, что-нибудь случилось? – насторожился друг.

– Не так, чтобы что-то очень серьезное, но мне необходимо с тобой поговорить, понимаешь, необходимо!

– Прямо сейчас? – удивился Олег, – или можно подождать до вечера?