Читать онлайн Напишем про любовь… Стихи и тексты бесплатно

ISBN 978-5-0064-5350-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Михаил КАНЕВСКИЙ

НАПИШЕМ ПРО ЛЮБОВЬ…
стихи

***

Напишем про любовь

стишок сентиментальный,

где будет рифма «вновь»

избитой и банальной,

где будет снег, метель

до головокруженья,

несмятая постель,

намёк на продолженье

романа. И слова,

как в позапрошлом веке,

недобрая молва

о добром человеке,

где будет, может быть,

скрип снега, стук калитки…

слова, любовь и… быт —

«поэзии» в избытке!!!!!

«Какие спелые вишни!..»

Какие спелые вишни!
Какие спелые звёзды!
Как бы чего не вышло,
я это вполне серьёзно…

«Млечный путь …»

Млечный путь —
паутинка в воздухе.

Не забудь —
нужно помнить о возрасте:
это звездная пыль
или
это лампочку кто-то разбил,
а свет вылил…

«Стихи пошли, как снег, – навалом…»

Стихи пошли, как снег, – навалом.
И непонятно – отчего?
Должно быть белым все, но стало
черным-черно.

Стихи идут, – то снег, то слякоть,
а мне никак не разделить —
смеяться, радоваться, плакать? —
Все сплетено. Но! Рвется нить

и… черен снег, и горек сахар.
Как все, подвластные стихам,
наглею и дрожу от страха
у входа в Храм.

«Старый Таллинн вдалеке …»

Старый Таллинн вдалеке —
милый городишко.
На ненашем языке,
что ты городишь там?

Не понять мне твою речь,
милая эстоночка.
Эти волосы до плеч,
в клеточку кепчоночка…
На высоких каблуках.
С хрипотцою голос…
А в глазах, как в облаках,
замер старый Тоомас.

Очень трудно говорить —
затолкали люди.
Может, выйдем покурить
возле бара Мюнди?

Ах, куда теперь идти?
Среди узких улиц
где-то около шести
славно разминулись…

Возвращаюсь налегке,
в драненьком пальтишке.
Все ворота на замке
в славном городишке.

«Когда вы никому не рады…»

Когда вы никому не рады,
среди тревог и передряг
окажется вдруг кто-то рядом, —
вас остановит чей-то взгляд.
Не от безделья, не от скуки
близка, а может, далека
на расстоянии разлуки
взметнется чья-нибудь рука…

Как одиноко вам не будет
среди здоровых и калек,
но все-таки, кругом вас люди —
вам улыбнется человек.
В пылу не потеряй рассудок, —
мысль одиночества – слаба,
пускай нас кто-нибудь рассудит,
пускай рассудит нас судьба.

Горит костер тысячелетья,
пылают кисти у рябин, —
прекрасно то, что есть на свете,
тот, кто всегда идет один.
Прекрасно то, что солнце светит
сквозь тучи горя и беды
и что еще играют дети
беспечной стайкой у воды…

ГИТАРИСТКА

У гитары – шесть колков —
золотистые.
Ровно столько завитков
у красавицы…
Вот сидит она сейчас —
гитаристочка —
надо мною битый час
измывается.

Ноты скачут, как фасоль,
от струны к струне,
До, ре, ми да ми, фа, соль…
Эй, красавица,
рассыпается горох
дробью по стене!
Музыкальный в небе Бог
ухмыляется…

Я ж не выдержу удара,
что готовит мне судьба, —
эта чертова гитара,
челка рыжая у лба,

Я не стану суетиться,
суицидом угрожать, —
мне бы тоже научиться
в пальцах музыку держать!

«О чем говорить? Неужели о том…»

О чем говорить? Неужели о том,
что едет трамвай и виляет хвостом,
и нам говорить не пристало
в трамвае, а лучше молчать и в окно
смотреть – городское немое кино
и думать? О, как ты устала

от этой езды ежедневной, дверей
открытых, людей, на цепочке зверей
вводящих в трамвай. Помолчи,
представь, что мы едем с тобою одни,
а дни пролетают, наверно, они
похожи на снег. Не бренчи

ключами и мелочью. Дай загадать
желание, чтобы подольше молчать
о том, что скопилось. А вдруг
на той остановке и мне выходить,
и спички искать, торопливо курить
и выпустить что-то из рук…

«В автобусе тесном, битком…»

В автобусе тесном, битком
набитом, зажат я в дверях
девичьим слепым локотком
и круглой коленочкой, ах…!

Ну, что же, – плотней, так плотней
прижмись. Мы сольемся сейчас
и будем трястись у дверей,
и чувствовать локоть и таз.

Водитель, прошу, не спеши.
Нас высадить не торопись.
Гроши – пять копеек, греши,
и, все же, мгновенье, продлись!

Ладонью упрусь в потолок,
толпу буду благодарить
за острый ее локоток,
что рядом, но… не укусить!

***

Алле

Я все равно тебя благодарю

за ту неосторожность отношений,

когда, стремясь в объятья к декабрю,

я падал в круг соблазнов и лишений.

За этот бег полуночный домой,

за ожиданье, узенький диванчик,

за миг, когда склонялся надо мной

твоих волос веселый одуванчик.

За то, что мне теперь не убежать,

Единственное – это, во спасенье —

свою щеку к твоей щеке прижать

и молча ждать начала вознесенья!

***

Настанет день, и я преподнесу

тебе четыре горьких мандарина,

шампанское, собачью колбасу,

как пламенный привет из магазина,

еще цветы. Мы встретим Новый Год

в такой глуши, что он нас не отыщет,

где все произойдет наоборот,

где я богатым буду, а не нищим,

где буду я любим, и будешь ты

всегда со мной. Мы станем целоваться

на кухне. О жары и духоты,

и взгляда постороннего спасаться.

Где все иначе будет и не так,

как было раньше, ты меня исправишь,

мне кличку дашь чудесную – «дурак»,

и, словно пса, служить себе заставишь.

ЗИМА

Итак, сегодня будем мы
ходить и удивляться
всему – и городу зимы,
и лицам ленинградцев,
и ярко вспыхнувшей щеке
от солнца и мороза,
незамерзающей реке,
дарящей серебро. За
разными следить людьми
и сразу заражаться
весельем их. Меня возьми
с собою покататься
на тройке, горке, на осле
на чем угодно, чтобы
и Дед Морозом стал, ослеп
от счастья и в сугробе
лежал и отморозил нос,
и уши я, и щеки.
Зима! Мелькание стрекоз,
коротенькие строки!

«Не доверяй свои ошибки…»

Не доверяй свои ошибки
стихам, себя не выдавай,
будь изворотливым и гибким,
будь, как резиновый трамвай.

Вмещай в себя людское горе,
а сам трезвонь о пустяках,
будь молчаливым в разговоре,
свернись котёнком на руках.

Не вмешивайся в эти страсти,
которые вокруг и в нас.
Мир расползается на части,
но постоянен в тот же час.

Ты лишь обмолвись полусловом,
слегка дотронься до руки
и промолчи: – Ну, что ты? Снова?
Не плачь, всё это пустяки.

ДОРОЖНЫЙ СОНЕТ

За окнами тянется крымский пейзаж.
Дремотный, тоскливый такой.
Свистели туннели и город Джанкой,
затем показался Сиваш.

На миг потянуло рыбёшкой сырой.
И в памяти выжженный пляж
возник, и огромного моря гуашь,
и крики, и воздух морской.

Но мне не вернуться обратно туда,
где камни щекочет и лижет вода,
немые стоят рыбаки,
где счастье, как рыбку, достать из волны
не вышло. О! Как мы сейчас далеки
в тягучих просторах страны.

«Одиночество замков, дворцов…»

Одиночество замков, дворцов,
на полотнах безмолвная пыль…
Что для них молодое лицо
в колыхании плотном толпы.

Экспонаты из жизни царей,
гобелен, статуэтка, витраж —
ерунда! Экскурсанты, быстрей!
Закрывается скоро Пассаж.

И, пожалуй, никто не поймёт,
не увидит эпохи итог.
Только Муза по залу скользнёт,
только вечности вслед шепоток.

***

«И счастлив я, пока на свете белом
Горит, горит звезда моих полей…»
Н.Рубцов

Тот день был «звездочкой» помечен.

Она дрожала на полях

черновика. Мне было не чем

и незачем скрывать свой страх.

Продолжить чтение