Читать онлайн Искусственный отбор бесплатно

Предисловие

«Ars longa, vita brevis» (Искусство обширно, а жизнь коротка лат. Станислав Лем "Ничто, или Последовательность").

Даже не ожидал от собственной реакции пробудившегося своеобразия и неподдельного интереса, и вдруг трансляция телепередачи «Искусственный отбор» захватит мое воображение и гидом поведет по истории развития живописи, скульптуры, моды и современных художественных средств передачи изобразительности. Эфир от 12. 01. 2021г знакомит с творчеством художника Владислава Провоторова и уникальным восприятием субъективного глаза сканирующего окружающую реальность в эстетической выразительности полярного озарения грядущей эсхатологии.

Весь интернет взрывает тема искусственного интеллекта! создающего шедевры двумя кликами мыши, а здесь, «отбор», почти «эволюция» и кто бы мог подумать, где? В теме искусства! Сразу наводит на мысль впечатление недоступности такой сферы занятости. По меньшей мере, надо бы методично воспитывать в себе «эстетическое чувство», для того чтобы понимать язык выражения образности смысла передаваемого замыслом художника. Это как «китайская грамота», важно не то, что видишь, а только то, что можешь расшифровать справа налево и для этого обязательно иметь «код доступа» для образной впечатлительности эмоционально-чувственного присутствия замечая локальную детализацию прочтения полного смыслового предложения. Можно сказать Искусство это своего рода «закрытый клуб» интеллигибельной перспективы восприятия, соединяющего пространственное информационное и эмоциональное чувство энергетики, экспертное сообщество со своими «тараканами» и их ремесло так с кондачка и не освоить. Куда уж прихоти без «эстетического удовольствия» со своим суконным зрением да в «калачный ряд» метить?

Когда картина впечатляет гением разверзающегося прямо перед тобой пространства, выводит восприятие за матрицу эмпирической обыденности и засасывает воображение кричащей о себе выразительности, тогда приходит понимание неизбежности запущенного процесса и все отговорки остаются где-то там, за горизонтом событий. Уж тогда не в силах отмахнуться от назойливости мух, окружающих нектар воображения. Нимфы витающих мыслей что-то нашёптывают, и ты в нерешительности сделать первый робкий шаг навстречу этому оголенному нерву игры, грозящему раскрыть могучие смыслы бытия. Вот так, все процессы застывают в напряжённости выбора. Внутри что-то задевает за живое «кипит в них разум возмущенный…» проявляя крайнее несогласие с ограниченностью природы внешнего мира, а интуиция осмысленно ищет свободу личного пространства независимости, вырывающейся из власти куцего мира вещей там, где «веет свежестью, веет простором, как увидишь – почувствуешь, вечно, ребята, живем».Это действительно так, и так уже случилось вопреки желаниям и сомнениям «оп», и ты прошел «фейс-контроль» ограниченного доступа, глубинное интуитивное чувство, оказывается, отвечает критериям вовлеченности в алгоритмы движущихся шестеренок бытия и твоей биометрии уже был присвоен «код доступа» для проникновения восприятия в новую реальность. И сразу все снаружи становится второстепенным уже не повелевающим твоим возвышенным чувством левитации, парящей над действительностью кричащего о себе мира. Только там, в глубине на мониторе космического путешествия сигналом тревоги всплывает один единственный вопрос, отдающий молниями в рациональных складках нейронов: «И теперь как с этим жить?».

Тема глубины искусства в творчестве, соединяющая статичную симметрию с динамикой «Золотого сечения» стихийности жизни и ощущение важности его влияния на деятельность сознательного восприятия – необъятная. Она не вмещается в рамки человеческой занятости! Горные тропы нигилизма прокладывает группа поиска смыслов гармонии, кровью и потом добывающая исторический опыт соскальзывания. Идея разрушающегося образа существует и в современном искусстве, и в философии «нигилистического поворота» не только как состояние, но и осмысление напряженности столкновения перспективы восприятия с зеркалом растворяющегося бытия. Запретная зона неопределенности почти как «Родина Мать» зовет открыть за сенью вопрошаемого нечто, что обещает объяснить сам смысл существования, прячущийся в стыде потаенного от явно взирающего на человеческий рай знойного Лета. Утомленные Солнцем ищут свои смыслы в тени прохлады, с неизбежностью обнаружения «Я» заброшенного в мир и пробуждения глубины Мира в «Самое» себе. Силовая вертикаль и горизонт событий начертания сердечными линиями новых историй заставляет каждого нести свой крест. Эмпирика хранит заброшенность феноменологии субъекта, а субъект утаивает принципы бытия в точке разворачивающегося пространства субъектной сингулярности. Как невозможно мир лишить торжественной секунды Его дня рождения, так недопустимо разорять храм субъекта лишая его феномен смысла бытия в явлении мира.

Физиология существования мира Субъективна в каждой секунде его отчуждения от Вечности. Явление невозможно «избавить» от субъектной обусловленности бытия, потому что как только нас посетит эта бредовая мысль в ту самую крайность в нашем сконструированном мироздании, мир прекращает существовать во времени, а время превращается в размерную величину пространственной координаты. И тогда мы не только «убили бога», но и конституировали мертвое отношение к живой реальности. Субъективная реальность при вхождении в энергии вертикали силового влияния проникновенно устанавливает тождественность микрокосма и макрокосма, о чем свидетельствовали еще древние. Баланс меры проникающего действия сдерживает весы равновесия в экранизации горизонта событий явления мира, что соблюдает уровень потенциалов нагнетающей и убывающей действенности глагола в содержании субъективной реальности. То, что в физике интерпретируется «сохранением энергии» при взаимодействии и приписывается автономии материальности мира. Все это обеспечивает мера проникающего действия глагола в горизонт событий на более высоком энергетическом уровне силового контура, оживляя в становлении бледнеющую и растворяющуюся в ничто реальность. Действительность мира в ритме колебаний испытывает всплески и затухания, с неизбежным растворением объекта формального присутствия для каждого становления, о чем свидетельствует невозможность рассчитать одновременно квантовую динамику и пространственную механику электрона.

Горизонт Вселенной как тонкая пленка между Вечностью Бытия и Бездной Небытия претендует на свою мотивированную независимость! Принцип примирения силовых установок для центров влияния, представленных в могуществе функции бытия и ее неисчерпаемого действия, отбрасывающего власть ничтожности за горизонт событий. Мир существует на гребне волны глагола времени в субстанциональности фола. Экранизация мира есть постоянная величина, обуславливающая физику постоянства в силу того, что объем энергии Вселенной, рожденной из сингулярности, имеет конечное значение и представляет базовое положение отчужденности зеркала мира от истока трансляции. Физические постоянные хранят пропорции меры объективной реальности, регулируя проникающую возможность в условие способности мира, распределяют интенсивность влияния энергетических зеркал верха и низа на способ содержания бытия. Без преувеличений историю философии можно разделить на «чердачную» и «подвальную» философии, а когда утверждается, что мир существует в магнитном поле полюсов влияния, сразу же вспоминают изотропность пространства. Хотя я думаю, сложно было бы убедить мультяшного героя в том, что он существует, пока кинопроектор транслирует его действительность на экране. То, что касается сущего, воспринимается как данность и никого, впрочем, не волнует, как оно вообще появилось в этом пространстве.

«Бездна бездну призывает голосом водопадов Твоих; все воды Твои и волны Твои прошли надо мною» (Псалом 41:8). Одни водопады проникают в горизонт событий с потоком времени, другие подавляют функцию бытия, возвращая назад могущество потока как оказывается, не принадлежащей миру силы Вечности. Мир арендует бытие и существует поверхностью, не имея стержня, это сосуд с дырами, через который вытекает сила времени не способный собрать и сохранить полноту бытия. Протяженность рассеивания действия в явлении, претендующая на свое пространство и время, во внешней динамике становления хронологией бегущего ищет новую форму, отвечающую полноте содержания, и не находит что заставляет мир двигаться вперед в поисках идентификации образа зрелости. В условиях устойчивости форма становления должна отвечать функции содержания. Дистанция чуждости собственному бытию не позволяет привести в соответствие формальное и содержательное. Отрицание в становлении выглядит как несоответствие формальной обязательности присутствия функции бытия вовлеченной в поточную природу действенности. Свободные радикалы стихийности перемен – великие разрушители. Мир динамичен и того же он требует от формы становления, косность убивает качество организованного пространства.

«Мыслящий камыш» по сути, хранит ключ отношений относительности бытия, зеркала мира обращенного к Истоку Вечности, выступает оберегом полярной пуповины централизованного начала, и на удивление агрессивности отрицающего Модерна оказывается способным открыть и прочитать вещую книгу природы в ее истоках. Субъективная реальность одновременно и «пуп земли», и «ось мира». Молчаливая книга природы оживляется истоком глагола, вещает об обратной стороне действительности и в этом великая тайна глубокого чувства недоступная для профанированной самонадеянности. Мера внутреннего и внешнего совпадают в точке принятия аксиологии бытия, формирует мировоззрение, ориентирующее и организующее самосознание жизни. Поэтому субъективная организация человеческого сознания либо поднимает свой горизонт событий над ничтожностью мира, либо ввергает исторический горизонт в пропасть небытия растворяя образы становления в ничто. Так стоит ли сделать свой последний отчаянный шаг к пределу небытия, который возможно даст ответы на все вопросы? Но это не точно. Секрет состоит в том, что вместе с обрушением судеб, начертанных историями, растворяются и сами смыслы бытия, не позволяя нигилизму обрести власть над жизнью. «У жизни нет хозяев» – считала Вангелия и в этом глубокий почти необъятный для разума принцип целесообразности движения в силовой вертикале падающего потока инструментарием веры, подавляя проявление ничтожности мира.

Если вспомнить эстетическое ощущение Шеллинга в «философии искусства», который приоткрывает завесу в мир мифотворчества человеческого подсознания, где уже не человек генерирует из себя образ, а сам образ культивирует, формирует, лепит смысл человечности в человеке. И мы обращаемся к образу как к зеркалу своей субъективной реальности, вовлекающей действительность мира во власть силовой вертикали осмысленного движения жизни. Акт рождения сознания связан с вхождением интеллектуальной активности в зону потенциально-утвердительного действия силы. Фиксация и даже дифференциация выделения из поточной природы, создает свое пространство декартовой системы координат, привязанной к точке отсчета. Это и поток возбуждения сознательной активности и фиксация восприятия: «мыслю – существую». Идея становится реальностью организованного пространства в явлении, генерируя поточную природу времени в сознании разума, а вектор проникающего действия глагола переходит в качество, наделяя мир свойствами присущими природе становления. Так мы получаем мыслящую и протяженную вещь Декарта. Поточная природа сознания развивает индивидуальное представление о личности и центр, неизменного для себя рождающегося «Я» в субъективной сингулярности. Сопрягая радость встречи с самими собой и с пространственно-временным могуществом влияния действительных и отчуждающих тенденций. Сознательную активность мы связываем с тождественной природой потока времени, культивацией субъективного опыта и традицией передачи идеи внутреннего мира через поколения. Духовные ценности хранят качество бытия в гармонии. Мир разделен на природу поточного и рассеивающего действия. Сознанием человека одаряет поточная природа силового влияния глагола, а личностью индивидуума – конечная природа становления. В антропологии прослеживается отпечаток влияния мотиваций Зеркал Верха и Низа. В человеке вертикальная проницательность центров влияния развита в полной мере, и череда смещения интенсивности мотивированного побуждения мысли под влиянием полюсов смещает антропологический горизонт событий по вертикали, меняя в отношении к миру представление о ценностях.

Такая наша интеллигибельная работа выходит далеко за рамки искусства и начинает вещать о самом человеке, пространстве его структурной вовлеченности – принципе организованного начала, рожденного из залы ничто мира, но представляющая собой нечто, что тоже не его собственное, но самое что ни на есть центральное. Стремление понять самость заставляет сознание метаться, бросаясь то в пропасть обезличенной темноты зеркала низа, растворяющего в своем континууме последний образ явления, то ввысь стремится достичь обжигающего крылья солнца. Экспериментальная автономия богоборчества историй человечества бросается в омут с головой во времени, рыща ускользающее будущее в условиях абсолютной невозможности объять и укротить формальной обусловленностью локализации возрастающий градус разящей энергии, ввергая свою судьбоносную целесообразность во власть хаоса Войны. Как результат, война с содержанием бытия. Война с миром. Такая мотивация препятствует реализации замысла Творца и поэтому выбирает для себя ничто. Огонь и пепел!

Стихийность можно наблюдать во внутреннем состоянии прогнозируемой непогоды сдерживаемой психологической концентрацией, вынужденной сосредоточенностью по отношению к внешним вызовам («…и смертный бой вести готов») или, наконец, психоз, угрожающий летальным исходом, например, от приступа смеха, а при выходе мотива в социальную сферу «машиной желаний» пробуждающего в массах фобии непроявленных чаяний, по Фрейду. Что легализует в общественном сознании идеологии превосходства. Ведь понятно, когда система нестабильна, незначительное событие может с легкостью вывести ее из состояния былого равновесия. И вдруг открывается ящик Пандоры, внутренние фобии становятся внешним кошмаром и консультацией у психотерапевта нельзя ограничиться для того, чтобы разрешить проблемную зону активности воспаленного воображения. И оказывается, совершенно не имеет значения, чью плоть будут рвать в клочья, лишь бы посыл был «правильным». Кто оплачивает Украину тот ее и «танцует».

Тайна искусства заключается не в искусственности искуса изобразить божественное начало в человеческой деятельности, что часто соотносят с формой поклонения идолу в обращении с которой, считается, власть злого гения овладевает восприятием. Прям, искушение, довлеющее над искусством передачи смыслов. Образ присутствия вечности хранит символ силы, важно, как мы к нему относимся, и какую роль он играет на ментальном уровне: распахнув объятья освобождения в общении с проникающей действенностью или как к объекту порабощения нашей сознательной несвободы. Не только вопрос иконоборчества в христианстве, но и смысл перерождения в Духе раскрывает целесообразность освобождения от любых оков детерминизма. Рабству не способному переступить через мир вещей наверно не имеет значение, сколько у него будет хозяев. Это вопрос веры и наставничества ведущих по тонкому лезвию учеников для передачи преемственности служения Духу.

Искусство хранит принцип проникновения человеческого восприятия в глубинную структуру силового контура. И это непосредственно связано со стихийностью, поскольку Витализм, пробуждающий на мертвой Планете могущество жизни – тоже стихия. Жизнь часто сравнивают с взрывом, заполоняющим все свободное пространство сред обитания. Однако в одном случае стихийность сдерживается органичностью Целого, упорядочивая пространство растущей деятельности, а в другом проявляет себя как хаотичная, неуправляемая свобода. Гармония, грация и красота, проникающие в сознательное отношение к бытию через постижение искусства воплощают принцип организованного пространства. Человечество присягает чувству прекрасного на уровне подсознательного ощущения жизнеутверждающего соприсутствия в теле. Если это чувство, осознанно связанное с перерождением гадкого утенка в белого лебедя и не отравлено печатью эгоистичной самонадеянности, то сохраняет сущность прекрасного в душе и духе. Переход от внешнего к внутреннему мироощущению требует зрелости, а проблемы психологии являются симптомом нестабильной системы восприятия. Важно вылечить болезнь, а не ее проявления.

Искусство вскрывает автономию пространственно-временного континуума, расширяя восприятию диапазон проникающего действия в феноменологию напряженного фона действительности. Это как радуга после дождя. Что позволяет вступить в прямой контакт с действием, его напором, броском проникновения прямо из холста запечатлев образ в предчувствии проницания темпоральности времени, ощутить свою причастность к высшему началу. Напряженность вибраций, звучание музыки, персонификация, вовлеченная в сюжетную линию сопереживания. Сбалансированность плавного скольжения взгляда по точкам психологического воздействия, ритм передачи пульсации движений в темпоральности времени и контраст, добивающийся выразительности в прочтении вещающих образов и смыслов все они создают единство согласованности общего впечатления в произведении искусства. Для тех, кто ощущает эту связь на уровне интеллектуальной интуиции, становится доступным перспектива пространственной организации, экранирующая необходимость действенного начала в сущности явления. Динамика восприятия не заканчивается в «достоверности» утвердительного завершения действия, а пробивает «чердак» и «подвал» горизонта событий в надежде добиться ответа на вопрос: «что там за этим ничто?».

Код прекрасного есть принцип проникающего действия глагола времени в пропорциях «Золотого сечения» созидающий весь этот мир в его полноте. Пренебрегать этим для человеческого восприятия крайне наивно. Там, где рациональные инструменты исчерпывают свои возможности, берет верх сила красоты! Искусство как инструментарий гармонии дает человечеству возможность обуздать стихию, усмирить агрессию и расставить фигуры на шахматной доске Бжезинского так, чтобы они не пожрали друг друга. Неудивительно, что Ф.М. Достоевский, доведя до пределов свою экспертизу, видел спасение мира в красоте эстетического восприятия. Красота внутреннего озарения создает гармонию внешнего выражения. Речь идет не о том, что приходит и уходит с возрастом, а о том, что остается в самобытности, персонально сохраняя уникальность общения с глаголом времени. Монолог Вечности и резонанс души мира. Гарантия этому основанию дает Высший Геометр, архитектурных строений соблюдающий структурно-силовую симметрию начертания мира в проектах его рождения. На самом деле безобразие творит «бес» и его лишенное образа восприятие, проваливающееся в бездну небытия, насаждая какофонию всему миру волюнтаризмом власти разыгравшейся стихии управляемого хаоса. В глубине безобразия не может созреть эстетический эквивалент, способный из осколков фрагментарного мира склеить полнокровный шедевр отражения образа полноты бытия в какой-либо целостности. Только искупительная жертва восстанавливает образ Вечности.

На одной стороне кровь искупителя, на другой – демон, разрушающий зеркальное отображение Небес в земном мире. Смысл существования горизонта событий, разделяющего пленкой бинарную структуру непрерывного падения с дождем времени функции бытия в бездну небытия находится за пределами природы становления мира. Мифотворчество, маркирующее символами силы зоны проникающего действия в матрице становления нельзя считать плодом чистого воображения отвлеченного от силового контура влияний на мир состоятельности. Достаточно напомнить, что все уникальные формы организации восприятия предмодерна описывают различными способами один и тот же объект суждения, отражающий внутренний опыт субъекта, это тоже опыт, и он отвечает условиям проникновения сознания в силовой контур энергетики бытия. Могущество мифа создает ориентиры зон силового влияния, что как стрелка компаса позволяет самосознанию жизни в полевой энергетике поточной природы безошибочно указывать путнику в направлении Севера – оси движения мира. Это важно для того, чтобы пробудить самость в субъекте становления с инициацией движения восприятия к силовой вертикали центрального организующего начала. Быть на «правильной стороне истории» означает быть самоцелью, а не средством достижения стихийного и желаемого.

В этой действительности нам позволит разобраться провозглашенная Новая религия Казимира Малевича, рождающаяся в предчувствии событий Первой Мировой Войны и творческий поиск Владислава Алексеевича Провоторова создающий новый проект восприятия в преддверии меняющейся действительности мира. Его творения несут проникновенные символы религиозно-мистического искусства. Владислав Алексеевич, будучи прихожанином, храма Николая Чудотворца в Кузнецком обнаружил, что в Церкви, как и в искусстве, существует «мощное духовное напряжение». Он принял сан священника и стал настоятелем храма Благовещения Пресвятой Богородицы. По словам его духовного наставника, благословившего его на священство «образованные люди необходимы в церкви чтобы и простецу и мудрецу, донести веру во всем ее великолепии, во всей сложности». «Все, что нас окружает, формирует нас, и проявление высшего начала в искусстве позволяет прикоснуться к Творцу». Преодоление внутренних ограничений и обретение творческой свободы дают силы противостоять внешним препятствиям, подавляющим жажду творческого полета. Душевная боль «унесенного ветром» в незримо уходящем настоящем из «жесткой пластики» ответственного руководства поверхностью анатомической плоскости добивается крайнего натяжения струны времени до состояния обрыва. «Тащить и не пущать» связав наконец-то обуздать ощущение расправленных крыльев, ожидающих встречного потока ветра перемен. «Этого не может быть, потому что не может быть никогда».Бюрократизм цензурирует выразительность телесной красоты, уродует замысел существования и не видит очевидной необходимости передачи состояний души мира в предчувствии грядущих перемен. Самосознание жизни теряет смыслы бытия. Только стержень глубины восприятия позволяет выстоять в лихую годину.

Рис. 1 «Ангел пустыни» Владислав Алексеевич Провоторов

На ваших лицах холода печать,

Я равнодушье вам прощаю, дети:

Черт старше вас, и чтоб его понять,

Должны пожить вы столько же на свете.

Иоганна Вольфганга Гёте «Фауст»

С творчеством В. Провоторова я познакомился в передаче «Искусственный отбор» – картины впечатляют, говорящие образы антропологии расколотого пространства. Их заряд импульса не отпускает восприятие и заставляет искать утраченный смысл кричащей изобразительности ощущения боли человечности, попадающей под неумолимый каток Модерна. Попытка современности сшить эту фрагментацию личности только выявляет очевидные намерения безжизненной модернизации в желании ассимилировать сложность носителя разума социологией держателей акций товарных ценностей. Театральная постановка разыгрывает сценарий господ мира, в котором прямая связь человека с Истоком бытия не позволяет лоббировать ценности псевдодемократии, продвигая власть поверхности над сущностью бытия. Им нужны блестящие, а не глубокие мыслители и в этом цензура гарантирована. Потом на модель «нового человека» повесят ярлык, предъявят авторство в изготовлении бренда представительства цивилизации «нового общества», и по этому лекалу станут переделывать весь мир. «Герои нашего времени» в псевдодемократиях, те, которые отказывают сущности своего бытия и готовы быть кем угодно, хоть андрогеном, только не человеком. Война с гендером как результат потуг социологии человеческого быта занять центральное место в судьбе всего человечества, подменив социальной логистикой потребления душевную потребность в метафизике бытия. Человек – неправильная вещь и эту его особенность учитывает стихийная жажда власти. Симулякр создаст картинку видимости, в рамках системы потребления сохраняя форму, но лишая этот фарс благополучия содержания присутствия духа.

Рис. 2 «Жесткая пластика» Владислав Алексеевич Провоторов

“Жесткая пластика” импортируется господством “ризомы” способной симулировать любое содержание бытия, превращая все в гладкую и отшлифованную поверхность, делающую приятное, в тактильном прикосновении, ни сучка, ни задоринки ни встретишь в проявлении «правильной» свободы.

И действительно, кому нужен внутренний мир человечности, достаточно свести его смыслы до существования присутствующей наличности: «Нет необходимости умножать сущности» – бритва Оккама. Вся антропология души есть только «социальное животное», а социология гарантирует рай правда на своих корректируемых правилах. Ну и потом область использования этого «филе» можно состряпать упаковав секрет в антиутопию из «искренней» любви к человечеству, тем более что планета крайне перенаселена однородным видом, а ресурсы, нас убеждают, не смогут всех прокормить? Такая голая тема, в развитии которой рациональные решения непопулярны и крайне напоминают эвтаназию, прикрытием легенды суицида легализованного социологией гуманизма, проясняя для непонятливых «новые смыслы бытия». В сфере обслуживания важно чтобы клиент уходил счастливым. Улыбка на лице – индикатор качественного обслуживания. Товарно-денежные отношения все приберут и нарисуют картинку в рамках рекламной компании обыденной повседневности. И опять на защиту высшего права «на жизнь» в переосмыслении переосмысленного выступает Искусство! Не удивительно, что искусство в культурной трансляции смыслов, так раздражало Геббельса: «Когда я слышу слово «Культура», моя рука тянется к пистолету».На первый взгляд отталкивающие образы картин Провоторова, содержат живой протестный вызов вскрытия дисфункции, выражающий кричащую антропологическую реальность. В ее непростом положении крайней невозможности сохранить культурную идентичность в условиях социальной адаптации субъекта размытием смыслов и образов нечеловеческими скоростями в гонке за первенство. Судьба человечества в современном мире предрешена. Ничего не поделать – прогресс. Станислав Лем считал «технологический взрыв – могильщиком культуры». «Технологический взрыв» как могильщик усилий времени, сбивающий пламя органического разума в кромешную тьму небытия.

Что выражает существительное «гармония», «грация», «красота» в точке зрения человеческого существа? Первое что бросается в глаза – признак действительности, придающий формы пространственным организациям и представляющий геометрии всего существующего в энергиях бытия. То, что для восприятия естественно и красиво является необходимым и для проникающего и оживляющего глагола и силы действительности. По законам красоты реализуется субстанциональность мира, поэтому чувство прекрасного фундаментально и для принципов образования Космоса Вселенной влиянием силовой вертикали, связывая микрокосм становления и макрокосмос поточной природы действия. Мы воспринимаем это как красивое только потому, что мы живем в этом особенном мире, и само представление о красоте фиксирует энергетику рождения Вселенной из сингулярности. В иных условиях для нас возможно естественными были бы другие ассоциации с красотой. Красота представляет собой аналог напряжения поточной природы времени для каждого периода становления, генерируя в сознании образ на интуитивном уровне. Действенность глагола, созидающего симметрии и пропорции гармоничного сочетания статики и динамики подобно тому, как река выбивает свое русло. Формирует не только внутреннюю органичность, но и внешний мир антропологической мотивации действия в действительности. Это силовое поле мотивированного начала в своей действенности укрощает «мир количества» и стихийность незадачливости, увеличивающей свое жизненное пространство за счет разрушительного расширения, почти как во Вселенной с ее растущей энтропией.

Под эгидой гармонии проблема перенаселенности планеты решается комплексно, внедряя алгоритмы действия в самосознание жизни. Руководствуясь истоками организованного начала, а не стихийными тенденциями. Ориентируясь на централизацию проекций силового контура, что приводит в порядок, уравновешивает и гармонизирует стихийные порывы расширяющегося антропологического пространства, угрожая экосистеме массами заполоняющих тел. Связь между природной красотой и благополучием экосистем очевидна. Красота содержит жизненную силу природного всплеска в ее утвердительном проявлении. Могущество жизни неподвластно хищническим притязаниям обладания. Симбиоз органичного общежития привносит гармонию в экосистему уравнивания ее баланс утвердительного могущества жизненной силы и хищнического голодания. Важно не утратить чувство меры. Право хищника съесть добычу, не терзая свою природу моральными издержками равномощно возможности умереть с голоду. В книге пророка Исаии, организованное пространство исключает хищническую мотивацию, приравнивая мудрость змеи в искушении Рая к праху ничтожности: «Волк и ягненок будут пастись вместе, и лев, как вол, будет есть солому, а для змея прах будет пищей: они не будут причинять зла и вреда на всей святой горе Моей, говорит Господь» (Книга пророка Исаии).Если происходит разрыв между мотивацией небытия и становлением мира, то в иерархию организации пространства внедряет свои алгоритмы Сам Господь. Гора символизирует силовой контур, а гармония симбиоза хищников и травоядных утверждает власть силового поля над коварством ничтожности змия. Мотивация небытия просто вытесняется из горизонта событий. Говорят, когда в мире что-то происходит, то всегда кому-то это нужно и на нижнем страдательном, и на верхнем уровне зреющих мотиваций, созидающих и разрушающих организованное пространство. Сам мир мечется между этими мотивами, то поднимаясь на гору, то уверяя всех широко открытыми глазами, что «гору родила мышь»и надо исткать в подножье.

В контексте организованного пространства инструменты либеральных ценностей заимствуются у Франкенштейна и предлагают оскопить человечность для того, чтобы решить проблему перенаселения планеты. Отсечь у этого тела место обитания души, чтобы возвеличить природное начало. Разрешить человеку жить в роли «социального животного» но утилизировать дух внутренней централизации. Ни это ли кощунство оскорбительного отношения, к человеческой глубине прививаемое глобалистами, их стихийностью жажды власти, что доводит отрицание человеческой субъективности до абсурда. Человек в его претензии сохранить внутренний мир, как бельмо на голубом глазу для превосходства исключительной расы напоминает всем своим видом о существовании Творца, раздражая князя мира сего. Человек по-прежнему сохраняет в традиционной преемственности поколений культуру проявления Вечности человечностью бытия. Глубину гармоничного организованного пространства. Тогда как власть поверхности признает только плоскостную тишину увеличивающейся энтропии. Человек в пространстве рационализации власти ноуменальная персона, а его «вещь в себе» делает мир неконтролируемым для «ratio».

Сегодня преобладают стихийные тенденции неконтролируемого энергетического всплеска. Все проблемы нестабильности, связанные с миром человека сопряжены с невозможностью интегрировать принципы девственной гармонии в алгоритмы социального бытия. Мотивация стихийного доминирования подобно нашествию саранчи, и чтобы бороться с растущей прогрессией еще незнакомых вызовов, для которых пока нет эффективных механизмов сдерживания, требуется нечто большее, чем рационализация пространственной рефлекторной реакции. Рефлексия утрачивает прогрессию необходимости концентрации, натиска. Жизненно обязательны более мощные принципы образующего начала функциональности бытия. Об этом спросите у Вечности…

Рис. 3 Томас Мор «Утопия». Желание Талассокра́тии утопить мир, связанное наверняка со «всемирным потопом» периодически созревает в недрах «Могущества моря».

Конечно, теория управляемого хаоса в ураганной политике англосаксов должна случайным образом установить мир и радость, главное, будет совершенной. Как у Робинзона, хватающегося за соломинку, вытаскивающую его из урагана разбушевавшейся стихии. Всемирный потоп должен разрушить Карфаген, поглотить материк морской пучиной, но так, чтобы торжество грядущего несло радость неизбежного и восхищение в принятии личного участия в этом грандиозном событии. Чем абсурднее неопределенность будущего, тем желаннее его неумолимость, пробуждая неимоверный азарт радостно придаться манящему чувству увлечения свободой стихийности.

И нельзя мне выше, и нельзя мне ниже,

И нельзя мне солнца, и нельзя луны.

В. Высоцкий

Человек стоит на перекрестке всплеска бытия разворачивающего пространство действительности мира и угасания глагола времени, качественного подавления напряженности в явлении мира. Только ему присущи эти перспективы восприятия, управляющие горизонтом событий. Все подчинено его решимости, смотреть в правильную сторону и ясно видеть целесообразность движения ленты истории то набирающей за борт, то испытывающей подъем осуществляющейся полноты действительности.

Отрывок антиутопии

"… Видишь: предположи, что нашелся хотя один из всех этих желающих одних только материальных и грязных благ – хоть один только такой, как мой старик инквизитор, который сам ел коренья в пустыне, и бесновался, побеждая плоть свою, чтобы сделать себя свободным и совершенным, но однако же всю жизнь свою любивший человечество и вдруг прозревший и увидавший, что невелико нравственное блаженство достигнуть совершенства воли с тем, чтобы в то же время убедиться, что миллионы остальных существ божиих остались устроенными лишь в насмешку, что никогда не в силах они будут справиться со своею свободой, что из жалких бунтовщиков никогда не выйдет великанов для завершения башни, что не для таких гусей великий идеалист мечтал о своей гармонии. Поняв всё это, он воротился и примкнул… к умным людям. Неужели этого не могло случиться?

– К кому примкнул, к каким умным людям? – почти в азарте воскликнул Алеша. – Никакого у них нет такого ума, и никаких таких тайн и секретов… Одно только разве безбожие, вот и весь их секрет. Инквизитор твой не верует в бога, вот и весь его секрет!

– Хотя бы и так! Наконец-то ты догадался. И действительно так, действительно только в этом и весь секрет, но разве это не страдание, хотя бы для такого как он человека, который всю жизнь свою убил на подвиг в пустыне и не излечился от любви к человечеству? На закате дней своих он убеждается ясно, что лишь советы великого страшного духа могли бы хоть сколько-нибудь устроить в сносном порядке малосильных бунтовщиков, "недоделанные пробные существа, созданные в насмешку". И вот, убедясь в этом, он видит, что надо идти по указанию умного духа, страшного духа смерти и разрушения, а для того принять ложь и обман, и вести людей уже сознательно к смерти и разрушению и при том обманывать их всю дорогу, чтоб они как-нибудь не заметили, куда их ведут, для того, чтобы хоть в дороге-то жалкие эти слепцы считали себя счастливыми. И заметь себе, обман во имя того, в идеал которого столь страстно веровал старик во всю свою жизнь! Разве это не несчастье?.."(Ф. М. Достоевский "Братья Карамазовы").

Оценка глубокой экспертизы человеческих душ в столкновении «разумных людей» с инквизицией власти из-под пера Федора Михайловича открывает нам представление раздвоенной сущности в откровении человеческого бытия. Если нет желания организовать естественным образом пространственную гармонию любви к каждому проявлению Вечности в его самобытной природе, то приходится противоестественным образом конструировать Вавилонскую башню из человеческих тел, чтобы хотя бы в подобии или симулируя высокие смыслы в движении предстоящих перипетий повторить величавость вечности. Но это, прежде всего ложь, с которой приходится смириться как с данностью и ложь не только окружающим, но и себе самому. В синеве будущего все участники этой лихой идеи воинствующих тел, сознательно оскопивших душу, лишь средство достижения цели и к самой цели не имеют никакого отношения. Целью идеологического будущего выступает потребность подмены метафизической пустоты, что ворует веру и требует верности диктатуре вращения огненного колеса истории. Человеческая душа мельчает в безобразии ненависти, растворяется в суконной материи и тогда для того, чтобы перевернуть мир реальности вверх дном ей уже не достает одного Бога-Спасителя, нет, ей потребуются массы, массы божеств, отраженных в мире количества присягнув на верность своей идее и стихийно заполоняющих все пространство. Вера на самом деле, хранит сакральную важность каждой человеческой души для победы Творца в Космосе Его творения, что утолит голод небытия и восхитит мир в Дом Вечности. В этом Его превосходящее право Истока, во всемогуществе, которое не позволит отдать мир на поругание небытию. Когда мы говорим о надежде в любви, надежда человека уповает на Всемогущество Творца. Как мы в Него верим, так Он нуждается вернуть нашу верность в Царство Небесное. В этом смысл христианского сближения горнего и дольнего в идее спасения. Мир спасается не в будущем, а в содержании полноты Образа Вечности.

Немногих, проникавших в суть вещей

И раскрывавших всем души скрижали,

Сжигали на кострах и распинали,

Как вам известно, с самых давних дней.

Иоганна Вольфганга Гёте «Фауст»

* * *

О бедном Искусстве замолвите слово

Эпиграф «О, сколько нам открытий чудных готовит … Дух» (А. С. Пушкин).

Красота в предчувствии

«Искусственный отбор», это не просто селекция, это принцип условий возникновения красоты нашего мира, величие соприкосновения с Вечностью, раскрываемое в Искусстве! Луч времени пробивает сквозь облака пространственной изоляции мира, передавая горячий привет от Вечности, адресуя его качеству становления. Партитура волновых процессов сохраняет симметрию звучания голоса вечности в сочетании проникающего действия и отраженной реальности. Явление создается проекцией световой и отраженной интерференции. В силовом контуре поточной природы сочетаются динамичная и статичная симметрии, а в мире они отражаются как проекции геометрических пропорций соответствующие условиям сочетания 2/3. Деление отрезка на две части таким образом, чтобы меньшая часть относилась к большей, как большая ко всему отрезку. «Золотое сечение» 2/3что есть не подавляемая часть актуальности действия глагола в действительности бытия (1/3подавляется). Фокус концентрации сопоставим с зеркалом мира, обеспечивая логистику проникновения глагола на всех уровнях золотого сечения. То, что в силовом контуре тестируется и проходит через фазы сочетания и наконец, доставляет функцию глагола в «эрогенную область» зеркала мира, а в ощущении восприятия человеческого находит отклик – прекрасного. Искусство принимает образ начертания заглавной буквы в апперцепции! И в этом не только выразительность человеческой деятельности ведь сама Вечность посредством чувства напряженного звучания присутствует в сосредоточенности восприятия, обучает нас энергоемким процессам движения Космического Ума в нервной системе рефлексии, учит симметриям устойчивости в развитии. Это ощущение гармонии, грации, а не искусственности или неестественности. Искусство воплощения творческой идеи придает ей смыслы высшего порядка и его непосредственного соучастия в иерархии мироустройства, одобряющее структурно-силовой проект мироздания. Театр искренней, сердечной передачи мотивации здоровой действительности улавливающий мановение глагола в силе красоты, грации, совершенства. Все что подразумеваем мы под необходимостью проявляющей себя в природе зрелости мира. Доктор здравия настоятельно рекомендует обрести функциональную зрелость бытия.

Селекционный отбор в матрице ограничивает вариации многообразия явления мира. Несостоятельные случаи обусловлены несовпадением проникающего действия глагола с окном возможности в локализации рефлексии приятия. Периодическая система элементов, созданная Менделеевым, считай тот же алфавит, из которого складывается многообразие слов, но в пределы ограниченности доступных возможностей системы никак не вписать бесконечность. Мир никогда не развивался по принципам бесконечностей, хотя постоянно грезит ее присутствием. У Платона есть понятие «хора», это область местности, над территорией, где танцует, сотрясая пространство Хора. Мать и кормилица вскармливает ребеночка, подпитывая явления мира поточной природой действительности, как через сито просеивает она годное для жизни и способное дать всходы вечности в агрессивной среде теней мира. В христианстве есть похожая аллегория: сеятеля посеявшего зерна, а враг приходит ночью и разбрасывает по полю плевелы. Это примеры полярного проникновения функции бытия и небытия в мир явления. Искусство танца Хоры выбирает кванты проникающего действия глагола по критерию целостности. Платон в своей философии объединяет понятие целого в Идею. Полнота проницательной активности кванта, достигающая зеркала мира создает отраженную реальность явления. Все что мы называем действительностью, – глагол времени, отдающий свою силу свойствам явления. Матрица становления трехмерная, но это лишь усложняет, а не исключает основной принцип трансляции и экранизации мира. Мы настолько привыкли к миру, что просто не замечаем, что там что-то происходит за экраном его обыденности. Проще уступить назойливой настойчивости и согласиться, «да мир материален» и имеет статичное основание субстанциональности, нежели убеждать окружающих в массовом психозе и крайней самонадеянности. Поток времени пронизывает горизонт событий насквозь, сохраняя центры полярного энергетического влияния на горизонт событий из-за завесы ничто. Силовые поля проходят через зеркало мира насквозь от бытия к пределам небытия. В результате ускользающее бытие мира растворяется в ничто (рис. 4). Отражение поточной природы сохраняет бытие в манифестации действительности, именно так мы получаем картинку явления мира, существующее в потоке времени и разворачивающееся в пространстве горизонта событий. Мир существует во времени и в пространстве – но что это значит?Это та же самая эмпирика доступного, только в ней отражена силовая структура отношений относительности бытия мира. «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (книга Бытие).

Вся реальность формируется на изломе энергий потенции и энергии явления, а устройство мира организуется согласно законам проникающего квантования энергии. Это встречается в квантовой механике, где квант действия важнее формального присутствия частицы, да и формула Эйнштейна напоминает нам об этом: Е=mс². Квадрат в этой формуле подсказывает нам, что скорость света потенциального действия (предел проникающей возможности глагола) умножается на объем скорости света, отраженного в действительности и так сущность уплотняет свою реальность, после чего мы можем говорить о материи. Энергия взаимодействия первична, она создает объемы потенциальной величины способные удовлетворить условиям природы, рассеивающей ресурсы явления. Нам кажется, что окружающая нас действительность статичная, когда на самом деле континуально спроектирована глаголом времени и содержится в напряжении, устанавливая меру равновесия горизонта событий. Так рассуждать нам позволяют физические постоянные, но мы уже знаем, мы видели, как эти постоянные сформировались из окна возможности становления мира. И когда умиляются: «как же это на самом деле происходит?». Ответ кроется в сердечной красоте Искусства Творца, сочетающего микрокосм с макрокосмом. Вся Физика Ньютона – родоначальника естественных взглядов на устройство мира, ошибается, не понимая, что объективная реальность не может обеспечить способ содержания способности вне силового поля бытия. Сначала надо быть в становлении, чтобы на этой основе иметь возможность двигаться и развиваться, а не наоборот. Пространство, это не пустота. Это потенциальный предел, отделяющий Единое от частной организации бытия субъективной реальности. И настаивать на его изотропном состоянии мы можем только в силу относительной изоляции. Но даже Минковский признавал, что пространство без времени – мертво! С этих основ начинается протяженность мира, определяя трехмерную перспективу растекающихся энергий в пространстве как формы разворачивания бытия, а время, это не мера измерения движения, а вектор проникающего действия глагола, освещающий все существующее, с надеждой выглядывающее из-за молчаливого ничто. Рефлексия отклика мира позволяет закольцевать прямую и обратную связь в хронологической последовательности. И только когда поточная природа времени рассеивается в явлении мира его колесо последовательного становления, запускает хронологию земного представления о времени. Августин Блаженный фиксирует в своей «Исповеди» – «времени не существует». Однако его поточная природа всегда невидимо присутствует как трансляция экранизации мира. Если человек погасит свет, который зажег Бог, мир исчезнет, по крайней мере, в самосознании жизни антропологического сопровождения. И в Космосе не останется такого наблюдателя.

Все варианты неспособные в качестве пространственной организации удержать потенциал бытия, утрачивают свою субстанциональность, да так, что некоторые соединения живут считанные мгновения. Границу между локальным становлением и внешним по отношению к нему истирает поток времени, унося явление отраженной энергии в горизонте событий с процессом ничтожности содержательного навязанным агрессией небытия. Статично-динамичная гармония состоятельности зависит от качества целого. Если качество «умирает» материя приобщается к миру количества или исчезает, если речь идет о квантовом мире, что можно наблюдать при вакуумных флуктуациях. Качество структуры привлекает значительный потенциал поточной энергии, но, если статичная и динамичная симметрии не находятся в гармонии сочетаемости эта же энергия и разрушает структурную зависимость. Только обратная связь обеспечивает субстанциональность явления! Функциональное основание первично по отношению к инерции отраженной реальности. Можно представить, что мир весит над пропастью удерживаемый от падения в небытие напряженностью отношений Вечности и логистики транспортной передачи энергии, связывающей Единое с миром, а время служит канатом, сдерживающим мир от катастрофы падения. Отраженная реальность зеркала мира – это та, которая способна сконцентрировать в своей локализованной целостности трансляцию глагола времени и предстать как единственная природа кричащего о себе присутствия с претензией на свое пространство и время. Но помимо кричащей природы есть еще и молчаливая природа – не проявленная. Таким образом, у нас не одна, а две природы сочетающихся в переходе «излома времени» сохраняя свое отношение к явлению вещи. Две природы расколотого пространства, природа нагнетающего напряжения и природа, рассеивающая поток в экранизации явления. После всего сказанного об уникальности форм, избранных к бытию поточной природой времени, наши оппоненты могут еще рассуждать о субстанциональной устойчивости ничто, содержащей материальность мира в пределах эпистемологии научной концепции Бенедикта Спинозы, открывшего секрет субстанциональности: бесконечного падения мира в небытие. Иллюзия ведь так привлекательна, и дарит ощущение свободы, словом, беспризорники мы в мире и родителей нет, и никогда не было:

Я начал жизнь в трущобах городских

И добрых слов я не слыхал

Когда ласкали вы детей своих

Я есть просил, я замерзал

Вы, увидав меня, не прячьте взгляд

Ведь я ни в чём, ни в чём не виноват

Из кинофильма «Генералы песчаных карьеров».

Это происходит потому, что Спиноза придал субстанции значение творящего начала (Natura naturans) – природы порождающей, и присвоил этой природе атрибуты земного божества по аналогии Неба. Структуру дополняет модальное пространство профанного, зависящее от «вечности» субстанциональных начал и подчиненное устанавливаемому порядку причин. Natura naturata- природу порожденную, он заключил в обыденности детерминизма. Очевидно, через природу явления проступает мотивация небытия, и высшее начало обретает перспектива низа. Бога нельзя свести к субстанции, потому что субстанция горизонтальна, а Бог – высокий потенциал и эталон полноты бытия силовой вертикали. Сатана желал бы стать равным Богу, а ему досталась роль континуума, в каждой части которого он присутствует как борьба с бытием. Вместо точки Вершины Истока он растянут в непрерывности низа, сплошного непроницаемого процесса заполнения горизонта событий функцией бытия. Его власть выталкивается потоком времени в бездну небытия, угрожая «смертью смерть поправ».

Философ делегировал могущество неисчерпаемости бытия природе «бесконечного падения в небытие», структурировал природу мира и отверг природу Неба. Объединил явление в одной природе и подчинил силовую вертикаль мотивации небытия. Конечно, лукавый подправил форму, но оставил содержание атеизма, сведя функцию симметрии красоты и гармонии к банальному движению мира. Движение стало первичным, и оно якобы обеспечивает свободы возможности, расширяющие пространство. «Локтями раздвинуть и отвоевать ноосферу!». Поэтому для них возможности проявляются не через становление, а через начальную точку движения мира. В таком контексте движению придают такой же статус, что и потоку времени, отрывая движущую силу от родительского начала. Своеобразная легализация «дурочки», говорит: «дурочку гонят». Понимание мира полусферой, но гонора хватит, чтобы сконструировать реальность в нужном исполнении. «Основной вопрос философии»– как условие непоколебимости материалистической позиции, представляющей объективный идеализм в частной форме интерпретации, так желая уровнять величину силовой вертикали с горизонтальной претензией на вечность. «А бумажечку твою я махорочкой набью». Однако объективный идеализм не ограничен условиями мира, а экспертиза проводится в расколотом пространстве организованного дискурса. Это гносеологическая, а не онтологическая проблема. Сказать, что пространство объективно не расколото – ложь. Но Единое сведенное к частной форме восприятия – тоже ложь. Карты краплёные. Воинствующий атеизм, воспитанный материализмом, подхватывает эту идею и заключает: «все существует в движении!». Движение и есть основа существования?! Главное – махать руками и ногами только умерено, чтобы не потерять голову, любое перемещение в пространстве, это работа, а «искусственный отбор» – нечто относительно техники, которая должна покорить будущее. Здесь гармония не нужна, обязательна для профанации прямолинейность как дуло у винтовки. Только в полусферу гармонию не загнать, тем более если эта область знания подчиняется перспективе небытия. Знали бы эти титанические усилия по отстаиванию власти пролетарских низин, сколько качеств потенциальной возможности бытия убило отрицание небытия. Мир был бы бесконечно разнообразнее, если бы ни этот маленький казус.

«Нет никого ни без Отца, ни без Матери во Вселенной» («Кибалион» Гермеса Трисмегиста).

Если под искусственным отбором подразумевать искусственность в противоположность «естественному отбору», тогда искусственность создает больше рисков, нежели естественный отбор в эволюции. Обычно хищников называют санитарами леса, и они поедают то, что уже оставляет жизнь, а вот искусственность проникает внутрь органичного основания и меняет первичную целесообразность восприятия в направление неживой природы. Субъект объектные отношения в эпистемологии знания. Ничего не поделать, второй закон термодинамики, требующий падений и распределений потенций. Фрейд не зря занимался практиками психологического освобождения внутренней свободы восприятия от внешнего детерминизма. Это результат внедрения механики объекта в органичность бытия, в теле механизма человек превращается в винтик. Объектно-ориентированная философия акцентирует проблемную зону присутствия человека в мире и для сохранения чистоты эксперимента в естествознании предлагается вынести человека за скобку и вместе с ним все его многострадальное бытие. Пусть, типа, не морочит голову, а без мозга то и лучше будет незачем переживать. «Человек вставая утором с кровати, уже вступает в силовое поле иерархии, напоминающей о Творце, потому что его голова вверху, а ноги внизу». Так в духе Ризомы Жиля Делеза. Человечишка – мы его терем. В границах колониального восприятия развитие мира преследует единую и единственную перспективу – диктатуры социального с гуманным прикрытием исповедуя массовое погружение в природу ничто. Поэтому и инструменты такие: «социальная эвтаназия» благополучное доброе участие в собственном выборе, «личный психолог», сдерживающий фобии приближающегося конца ну и на крайний случай «ЛГБТ- истерия»кричащая о своей наличности как последние люди у Ницше в желании жить вечно. Если движение нельзя победить его надо возглавить. Искусственность есть внутренний враг, убивающий энтропией органическую конституцию разума. Так заложено на Вселенском уровне и об этом желательно помнить. Истинное бытие всегда связывали с десантированием от господства неживого над самосознанием жизни. В древней Греции отстраненность философа от мира называлась атараксией, что позволяло ему заниматься интеллигибельной практикой. Неистинность бытия Мартин Хайдеггер выражает «подручностью», когда субъект обнаруживает себя вещью среди вещей и обосновывает смысл своего существования каузальной наличностью искусственных обстоятельств. И как правило, существует не для того, чтобы нести в мир смыслы бытия, а чтобы приносить пользу, стать правильной вещью, обслуживать чьи-то интересы качественно и беспрекословно под неусыпным контролем рационального вступления в права энтропии. «Черный лебедь» в неконтролируемой ситуации ломает форму конечности завершенного действия и предлагает новое основание для будущего содержания. Свобода неживой природы становится привлекательнее по отношению к мере ответственности быть человеком. Сартр говорил: «человек незавершенное действие и это отличает его от предметного мира». Еще когда Кант предлагал в границах эпистемологии знания заменить метафизику бытия «категорическим императивом», он уже осуществил этот первый шаг гносеологической виртуализации растворения сущности человеческого бытия. Конечная природа достоверности обрела верх над неопределенностью феноменологии мира. Каузальная связь между посылом и действием в системе манипуляций разрушила искреннее отношение к ситуации. В философии Декарта, если нет мыслящей вещи: «мыслю, следовательно, существую», все вещи должны быть только протяженными и как настаивал Фихте: «сначала надо быть, чтобы потом помыслить – не наоборот», и дальше капитализм внедряет систему ценностей, при которой: любые вещи обязаны быть полезными! Конечная власть пользы одержала верх над бессмысленностью течения жизни. Ненужные вещи выбрасывают. Человек неправильная вещь и плохо вписывается в этот мировой континуум. Признаки шагающего модерна: «время – деньги»– конвертирует человеческие качества в товар, насаждая власть капитализма и, свободный либеральный рынок размывает все структуры традиционного общества. Бесполезная вещь – мусор. Нужно иметь товарную ценность, чтобы пройти социальную адаптацию переоценки ценности. Физиология протяженности представляет растворение глагола времени в явлении мира. Создаем восприятие жизни доступным для возможности использования, отменяем поточную природу бытия, преодолевая декартовский дуализм, и оба-на: возвращаемся к простейшим – инволюция…

Искусственность грешит лицедейством, а мы этого и не замечаем, ведь живем в мире театров и площадей. Жизнь человеческая – это захватывающий сюжет с отличной актерской игрой. Каждая сцена – это акт, производящий впечатление: «Вы помните, Вы все, конечно, помните. Как я стоял, приблизившись к стене. Взволновано ходили вы по комнате и что-то резкое в лицо бросали мне…» (Сергей Есенин).Выбежишь на площадь муравейник, ощущение толпы, стихии, могущества, растворяющее восприятие в общем порыве. Говорят, поведение толпы кардинально отличается от индивидуального рассудочного суждения. В толпе все приключается по воле внешних сил. «Единица! – Кому она нужна?! Голос единицы тоньше писка. Кто ее услышит? – Разве жена! И то если не на базаре, а близко…» (В. Маяковский).Для нас искренние чувства становятся роскошью. Обязательным сопровождением оказывается поза, жест, изобразительность чувства, картина разумной самодостаточности, социальная стратификация. Ощущение что мы куда-то идем и обязательно встретим что-то хорошее даже когда весь мир в труху и рассыпается прямо на глазах. Платон не любил художников и призирал их ремесло. Они, считал он, создают тени теней! Производное в Искусстве – это «не верю!». Искусственность передачи, это служение интересам Аида, а выход на свет из кромешной тьмы пещеры чтобы рассуждать о бытии с Богами – истинный путь философа. Искусственности всегда присущ искус принять за реальность иллюзию майя и уйти от сердцевины чувственной полноты. Навьюченный как верблюд человек может нести на своем горбу только столько, что не позволяет его разлучить с зовом сердца. Когда же происходит внутренняя деформация, восприятие человека выталкивается на поверхность. Он обнаруживает себя в оковах мира детерминизма и вынужден действовать по естественным законам мира вещей. Чувство освобождения можно обрести изнутри и никак снаружи. Глубина внутренней свободы дает власть над внешними обстоятельствами. Все происходит по принципу проницательности глагола, проникающего и организующего пространство. Субъективность силовой вертикалью образует бытие, реализуя Творца в человеческой природе.

Рис. 3_а. В организацию человеческой души заложено стремление к верности, сохраняющей веру в Вечность. Страсть Земли и Неба бросится в объятья, пробуждает эрос любви, соединяющий половинки. Любовь силовой вертикали и любовь к целостности самосознания жизни, обретающей свою половинку, собирает восприятие бытия в Космосе, не позволяя энтропии рассеять его во Вселенной. Если восприятие выбирает другой путь, оно изменяет сущности своего естества. Быть вещью означает носить в себе пустоту отсутствующей души. Безобразность рассыпающегося образа.

Покроется небо пылинками звезд

И выгнутся ветви упруго

Тебя я услышу за тысячу верст

Мы эхо мы эхо

Мы долгое эхо друг друга.

И мне до тебя где бы я ни была

Дотронуться сердцем не трудно

Опять нас любовь за собой позвала

Мы нежность мы нежность

Мы вечная нежность друг друга.

Автор текста: Роберт Рождественский

Рис. 4. Общая схема силового контура, детализация пока не рассматривается. Это неоднократно повторяющийся в восприятии объект суждения субъективной реальности, связанный с вхождением сознания в силовой контур бытия. Схема объективации субъективной реальности. Колесо мира слетает с оси чем разграничивает Золотой Век власти богов от человеческого бытия. Мир получает импульс иной перспективы обратного хода, и, по словам Платона, время начинает идти вспять. Громовержец устанавливает новый порядок организации стихийной несдержанности падения.

Андрогин

Классическая модель расколотого пространства, созданная в Древней Греции, оказывает значительное влияние на восприятие бытия. Она также встречается в интерпретации «разделительной линии» Платона, погружающей восприятие в мир между Небом и Землей. Земля ассоциируется с материальным миром, где действуют законы природы и времени, а Небо символизирует духовный мир, где обитает божественное начало и вечность.

Но так было не всегда и миф об андрогинах знакомит нас с историей давно минувших дней, объясняя нюансы наследования традиционной преемственности. Платонические начала любви пробуждают Эрот влечения для ищущих своего совпадения половинок. Телесная страсть часто вызывает неприятие души, и ты понимаешь, это не твое. От любви до ненависти один шаг. Человек стремится найти духовную и эмоциональную связь с противоположной себе морфологией и другим миром организованного пространства, представляющим изобилие бытия.

То было в Золотом Веке, когда миром правили Боги. Миф об андрогинах начинается с единства Неба и Земли, когда человекоподобные рождались стариками прямо из тела матери-земли, постепенно превращаются в младенцев и, становясь семенем, проникали в лоно Земли для очередных всходов. Закольцованная вечность, не познавшая прикосновения смерти. Это отражает аналогию Рая, где природа внутренней организации и природа внешнего мира не имели разделительной лини и встречались в зоне обретения целостности.

Золотой Век правления богов, как было здоров, боги приводили в порядок человеческое хозяйство, но вдруг что-то пошло не так, и измененная в ходе событий природа человеческого бытия обнаружила себя одинокой и брошенной, в тот самый момент, когда колесо мира срывается с оси и время начинает идти вспять (рис. 4). В человеческой реальности люди рождаются младенцами из женской плоти и умирают стариками, навечно уходя в землю. Сам акт рождения включает часы приближения смерти. Человек, ветшающий сосуд из которого вытекает сила жизни. И только право и желание подарить жизнь потомству, позволяет сохранить жизненное присутствие в роду.

Образ андрогина возникает в диалоге «Пир»Платона. Символизм проведения пира в мифологии древней Греции имеет значение равновесия и даже примирения небожителей со смертными, поэтому пиршество символизировало прославление божества, и к столу в образе путника мог присоединиться сам бог. И в этот раз оды поют Эроту. Почему это важно в случае андрогина, можно понять, только расшифровав организацию пространства эротической любви. Эрот влечением соединяет пространство нищее и ненасытное с возвышенным и блещущим изобилием. У одного есть потребность отдать, а у другого – принять.

В своей речи на пиру Павсаний утверждает, что богинь любви две – старшая дочь Урана, называемая небесной, и младшая, дочь Дионы и Зевса, называемая пошлой. Поэтому если говорить о влечении, связанном с Эротом, то надо бы разделять страсть душевную, возвышенную и приземистую телесную и ненасытную.

В диалоге «Пир» размышляя о любви, Платон словами Сократа приходит к мнению, важно вспомнить происхождение Эрота, чтобы понять природу любви. Чтобы обрести смысл и понимание места человека в мире и власти божественного начала над его природой.

События давно минувших дней. Когда в саду Зевса был организован пир богиней Афродитой в честь ее дня рождения, на пир пришла нищенка Пения и стала у дверей в надежде получить подаяние. Для земной возвышенности Пения открылось окно возможности. Пения пробуждена бедностью и нуждой, но пришла не за материальным, а духовным наполнением. Отражает условие состояния мира – бегущего, как платья, меняющего формы, но не способного подобрать подходящего облика для содержания. Нужда от бедности, а бедность – нищета философии. Все те, кто из богов, у них достает бытия с избытком, а у Пороса просто изобилует. Все они находятся в центре Олимпа и управляют периферией бегущего мира. Для мира нужда в осознании своей нищеты и недостаточности блага в своем бытии тянется к изобилию полноты, эманацией истекающей из кубка Вечности в миры отчуждения. По словам Сократа:«Любовь – это стремление к тому, чего у тебя нет, и в чем ты нуждаешься».

Но как встретится крайностям земного и небесного, живущим в разных организациях пространства? Сад Зевса – промежуточный мир, где проложена граница между земным, и небесным. Порос насыщается до пьяна нектаром и амброзией, дарованными богам. В некоем забытье транса возлежит в беседке. Полнота изобилия истекает потенцией блага из пьяненького божества. Сон сковал отяжелевшее сознание, и во сне Пения прилегла к нему и зачала Эрота. Эрот – спутник и слуга Афродиты, потому что праздник ее рождения ознаменовал этот случай встречи Неба и Земли. И как Земля тоскует по небесному склону так Эрот тянется к прекрасному, ведь Афродита – красавица. Праздник прекрасного в лице Афродиты на небе торжествует знак пробуждения Эрота. Сад Зевса как промежуточная зона влечения вполне претендует на пространственную организацию сферы – полноты и красоты единства целостности Истока. Трудно сказать, был ли Сад Зевса сферической формы, но явно он вобрал в себя полусферу Земли. По словам Сократа, гений философской мысли находится между Богом и смертным, его восприятие живет душой, стремящейся к изобилию блага, не удовлетворенное конечной природой мира. Поэтому и Эрот – философ – полубог промежуточной инстанции, не примыкающий ни к бесконечности земли, ни к Вечности Неба: «Эрот по природе своей он не бессмертен и не смертен». Он объединяет разность потенциалов, пробуждая страсть влечения. Влечение всегда располагается между мудростью и невежеством. В природе Эрота живет и нищета стихийного пробуждения голода, и когда человек преодолевает тягу поглощения, в нем пробуждается чувство к прекрасному. Эти две противоположности суть отражения нищенки Пения и бога изобилия Пороса. Сад Зевса, это территория пробуждающейся тоски по подлинному смыслу, красоте, справедливости, благам вечности. «Любовь есть стремление вечного обладания благом, стремление к бессмертию» – говорит Сократ. Поэтому от любви рождаются дети, даруя человеку возможность увековечить себя в продолжении рода.

Духовная беременностьдля Сократа, это основа его принципа майевтики – метод отыскания истины и способ обучения практикующегося. Если духовная беременность не видна, то ученик не проявляет способностей к философии. Хотя сам Сократ утверждает, что духовно беременны все от рождения. Эта сущность души должна исцелить человеческую природу. Духовная беременность над материальна, это музыка, искусство, хореография, спорт. Красота организованного пространства в бытии как встреча с божеством в промежуточном мире. Красота сущего, на теле которого отпечатком отражены черты восприятия полноты бытия. Сила красоты возрождает в мире гармонию бытия. Каждый человек от рождения носит в себе духовную беременность – это напоминающее о себе предназначение вечности.

Сократ, описывая природу Эрота среди прочего настаивает «… в один и тот же день Эрот то живет и расцветает, если дела его хороши, то умирает, но, унаследовав природу отца, оживает опять». Эрот умирает в сытости и удовлетворенности жизнью и пробуждается в сумасшедших поступках и подвигах, ищущих своего незавершенного действа. Отчаяние и страсть движут эросом любви. Это разность потенциалов, которая локомотивом движет мир величием вечности. Эрот – сила, дающая движение и раскрывающая перспективы окна возможности.

Легенда об андрогине начинается с трехмерной позиции организованного пространства в триединстве. Мужчины искони происходят от Солнца и выражают себя в его олицетворении – стрелах Аполлона. Стрела это вектор начала действительности пущенная истоком. Коснувшись Земли, она производит скалярную величину явления. Поэтому женская природа создана Землей, способной принять проникающее действие глагола и реализовать его в горизонте событий. Совмещающий в себе оба этих образа в силовой вертикали проникновения и воплощения представлен андрогином – произошедший от Луны. Почему от Луны? В выражении «ничто не вечно под луной» – луна принадлежит земному миру, выражая принцип временности всего приходящего и уходящего. Однако по древнегреческой топике над луной простираются облака эфира. Эфир представляет собой границу разделения организованных пространств бытия векторной и скалярной величины. Поэтому луна символизирует Сад Зевса, ее лицо округлой формы иногда прячется за вуалью, выражающее произведение полноты бытия. Хотя с позиции морфологии не все так эстетично в изображении андрогина. Это, смотря с чем сравнивать. Кто знал, что в квантовом мире все будет так сложно и даже таракан окажется просто произведением искусства, гарантирующим устойчивость и непоколебимость формы.

«Когда-то человек был единым существом с шарообразным телом»– слышится речь Аристофана. Характерно, что дискурс приходит к выводу, что природа андрогина проявляется в человеческой сущности ненасытностью желания объединиться по содержанию, но неспособности повторить шарообразность формы. Поэтому в шарообразности не все так плохо, это достоинство, а не недостаток. Тело андрогина изобиловало четырьмя руками, четырьмя ногами и двумя лицами. Это придавало существам силы, мудрости и совершенства в собственном величии, изображающем вечность. Влюбленные в это совершенство единения с пространственной организацией природы они позарились на власть богов в желании получить освобождение от ненавистных законов Неба. Ненасытность как пошленькая страсть к величию создает очевидную угрозу Небесному торжеству. Это проблема бесконечности в ее желании свергнуть Вечность. Бесконечность рождается как форма недостижимости эталона полноты бытия в организации пространства Вечности. Понятно, если мир пересечет черту ничто, он перестанет быть миром. Но мир желал бы уже в мире обладать вечностью и доступная вечность в границах мира это бесконечное приближение к постоянно удаляющемуся от тебя образу Вечности. Но осознав, что материальную страсть дурят, бесконечность закрывает путь общения с небом: «персона нон грата», чтобы установить свои порядки в своем понимании свободы. Такая свобода представлена свободой «войны всех против всех».

Фотоноили Зелусв древнегреческой мифологии олицетворял ревность и зависть, особенно в романтических вопросах, когда все еще начинается и колесо фортуны может повернуться пикантным местом. Фотона сравнивают с богиней хаоса Эридой, символом проникающей энтропии, которая разрушает, казалось, доселе незыблемые основы имперской иерархии, возвышающей человеческое сознание до небес. Зависть богов к людям проявлялась злобой мести, чтобы смертные не могли сравняться с вечно живущими. Просто невозможно позволить быть равным богам это иерархический прецедент силового контура. Поэтому сама возможность андрогина взойти на Олимп представляла крайнюю угрозу, а тут еще и желание уравнять земное и небесное. Упразднить разность потенциалов и приравнять богов и людей стихией хаоса на одной планке. Торжество вступающего во власть хаоса, отменяющего былые порядки. Хаос материальной власти, предотвращает проявление энергий Вечности, устанавливая господство примитивного восприятия над глубиной. Если спуститься в материальный мир это стихия материализма, идеологией у которой атеизм, отменяющая силовой порядок объективного идеализма в мире. Приземистое восприятие противопоставляет бесконечность могуществу вечности и когда указывают на то, что вечность все равно разрушит ваши замки на песке, они парируют: «это наша история и наша свобода». Пусть в безумствовании, но независимость. Бесконечность– плохое основание для бытия, но если ее подкармливать жатвами, то можно убедить окружающих что в этом и есть смысл существования, поддерживающий устойчивость хрустального мира.

«Летит, летит степная кобылица

И мнёт ковыль…

И нет конца!

Мелькают версты, кручи…

Останови!

Идут, идут испуганные тучи,

Закат в крови!».

А. Блок

В нашем случае Зевс сделал мудрее. Махнул молнией и расколол андрогина на мужское и женское. Это позволило их сделать гораздо слабее и увеличить численность людей на Земле. Кому уж достался ключ, а кому замочная скважина – вопрос случая. Любовь, зажигающая влечение друг к другу связана с желанием обретения изначальной целостности. После изменений, которые перекроило тела новых существ, ненасытность носит на теле отметину пуп Земли – мишень для стрел Аполлона. Природа нескончаемого потока блага пресыщает голод бесконечности, позволяя андрогину существовать в людском теле как в своем миру. Но замашки стихийности в отношении пола проявляют его природу в людях.

Хотя перспектива Неба изменилась на перспективу небытия изменив ход времени, мир обрел устойчивость, определив меру между насыщающим и стихийными началами. Пространство раскалывается в горизонте событий на Небо и Землю и в сущности, всего существующего ровно по телу андрогина. Развитие человеческого мира в полноценную половину связано с восстановлением целостности пространства. Как это в христианстве. Двое одна плоть и тело Христово, восстанавливающее мост между горним и дольним. Христианский крест божественной силой восстанавливает расколотое пространство в единение целостности – церковной соборности мировой души. Восстанавливая целостность, дух земли возрождает отношение с Вечностью и придает восприятию перспективу прямого, а не обратного времени.

Рис. 5. Первый круг символизирует прямое разделение Неба и Земли вместе с дуалистичной природой андрогина. Второй крест представляет стихии градуального перехода энергий от поточной природы к экранизации явления. Например, золотое сечение. Но всепроникающая способность иногда действует как разрушительная сила, поэтому этой силе присваивается стихийная обусловленность, нарушающая организацию порядка природы мира. Возникновение жизни на Земле тоже происходит под действием стихии. Расколотое тело андрогина символизирует прямой крест экранированной реальности, силовую вертикаль и разделение половинок в пространстве мира. С одной стороны крест символизирует расколотое пространство с другой, крестом пространство восстанавливается в правах вечности.

Христианский крест символизирует жертву Иисуса Христа. Бог Сын умирает на кресте для искупления грехов человечества, адресуя проклятие древу и отсекая от силовой вертикали власть смерти. «Иисус воскрес, смертью смерть поправ и сущим во гробах живот даровав». Силовая вертикаль восстанавливается в святой троице: Бога Отца, Бога Сына и Бога святого Духа. Крест олицетворяет объединение в точке пересечения палиц силовой вертикали и горизонта событий, небесного и земного служения ценности бытию. Единство Бога и человека дает каждому христианину нести свой крест, а также объединение духовного и материального миров. Материя, это тоже энергия Вечности, возникающая из сингулярности, которая нуждается в спасении мира. Человек, исполняющий волю Бога способен осуществить высшую благодать в спасении мира по начертанному. Жертва Христа воссоединяет и примиряет природы различной пространственной организации. «Я есмь путь и истина, и жизнь» – говорит Иисус Христос, проводник к Богу и истинному знанию. Путь к вере, верности бытию, красоте и гармонии.

Расколотое пространство сферы в образе андрогина – это кельтский крест. Символ схватывает принцип организованного пространства. Окружность, охватывающая крест, символизирует относительную достаточность, сформировавшую устойчивость образования целостности бытия. Разрушенный мост Сада Зевса, некогда соединяющий Небо и Землю и раскалывающееся тело андрогина есть свидетельство ничтожности падения мира, оторванного от молочной груди вечности утратив образ целого, обнажившего бинарную природу присущей явлению раздельности.

Если андрогины рождались прямо из земли – в среде, породившей их, то в человеческом исполнении внутриутробное развитие плода символизирует передачу продолжения рода внутреннему основанию бытия. Глубина внутренней непосредственности сменяет внешнее посредничество, где каждый предан своей природе, но исполняет законы любви и красоты изнутри платонической любовью. Движение от внешнего фокуса восприятия к внутреннему содержанию вопрос эволюции органической природы на физическом и информационном погружении сознания в силовую вертикаль.

Языческое толкование древних греков отмечает начало похода человеческого сознания внутрь себя и в глубину поточной природы, связанной со временем. Андрогины потеряли могучую силу и обрели вечную тоску. Каждый ищет свою половину и зачастую не находит. Забота обыденной повседневности лишает земную жизнь покоя и бессмертия не позволяя совпадать половинкам в веках и в поколениях. Претензия материальной сущности на вечность снимается динамикой движения мира в бесконечность.

Рис. 6. Барельеф андрогин представляет собой символическое пространство организованной полноты бытия, при котором антропологическое восприятие могло бы не быть разделенным. И разделение было стихийным в порыве гнева, который осуществил все случайным образом: вот как ударит молния Зевса так оно и случится! Кому достанется цветок Лотоса, а кому очаровывающий признак превосходства…

Точка

Все начинается с точки! В геометрии Пифагора последовательность: точка, линия, плоскость и объемная фигура – отражала принцип проникающего действия глагола, организующего пространство явления мира. Математическая точка – формальное ничто. Организация потенции действия, за горизонтом событий дожидающаяся своего часа перехода в акт. Вот-вот векторная величина глагола проколет пространственную изоляцию шилом и через это отверстие выльется квант энергии, который обретет матричное допущение формальной обязательности и заявит о себе как реальность существующей частицы. Математическая точка есть силовой компонент, обозначающий нечто наличествующее в силовом контуре энергетической проекции. Бытие! Эта точка в потенции присутствует даже после проявления частицы и обеспечивает трансляцию явления через силовую вертикаль потоком времени. Геометрическая точка – это уже пространственная величина, как проекция отражения напряженности вертикали действия в горизонте событий. Глагол действия, проникая, создает силовое поле явления, что мы обозначаем как наличность, претендующая на свое пространство и время. Глагол имеет векторную величину, переходящую в скалярное основание напряженности в отраженной реальности явления. Глагол как проникающую функцию действия в действительности связывают с потоком времени. Математической точкой мы обозначаем поточную природу, а геометрической – скалярную величину излома потока времени в экранизации явления. Геометрическую точку можно аллегорически представить пикселем на экране. В нее проникает поток времени, и вспыхивает, свет обозначает действием присутствие действительности. Так проявляет себя отглагольная основа реализации становления.

В философии пифагорейцев точка сохраняла центральное значение в математике и геометрии. Точка в математике представляла собой единицу непроявленного, но выделяющегося из массива беспредельного. В геометрии единица отражала явление действительности. Единица была хранительницей силовой вертикали перехода беспредельного к пределу. Единица телом силовой вертикали соединяла математическую и геометрическую точки в разности потенциалов. Утверждение пифагорейцев: «все есть число» – маркировало видимый мир, но единица числового ряда натуральных чисел была ближе всего к истоку – нулю. Точка начала отсчета проявлялась, но сохраняла отношение к силовой вертикали проникающего действия глагола. Единица числового ряда маркировала квантовую величину проникающего действия. Поэтому ноль был нулем для геометрии мира и единицей для математики силового контура (переход в числовом ряду от нуля к единице представляет закольцованный бит проникающего действия). Сам числовой ряд обозначал падение потенции кванта проникающего действия, принимающего множественные формы размерности, но теряющего функционал действительности: 1, 2, 3, 4, 5…

Мир количества делением раздербанивал полноту бытия проникающего действия. В счислении натуральных чисел бесконечность это растворение глагола, обнуляющее его действие в действительности. Единица есть полноценный квант геометрии явления, моментно проявляющегося действия в действительности мира. Постоянная величина в экранизации мира. Поэтому единица была священна в восприятии пифагорейцев и в огненном кубе, генерирующем поточную природу проникающего действия глагола, все его стороны были равны единице! Проекция объемной фигуры на плоскости создавала аналогию отраженной реальности. В представлении пифагорейцев вечность воспринималась как полная сфера, а мир как полусфера. Тетраксис Пифагора представляет собой равносторонний треугольник: сумма углов треугольника равна 180⁰. Это прямая рассекающая окружность на две половины или плоскость, разделяющая сферу. Такая интерпретация позволила Платону утверждать, что половинчатый мир – тень от Целого, мы живем в мире теней, а истинный мир там, за горизонтом событий (миф о пещере). Треугольник, это минимальная угловая фигура, организующая свое пространство автономии независимое от сферы. В треугольнике властвует периферия над центром (если треугольник вписать в окружность, то углы будут организовывать пространство, а не центр в отношении проявления силы). Все угловые фигуры представляют отчужденную организацию пространств, для миров отличных от сферического начала. Магический квадрат из девяти клеток тоже представляет минимальное основание организованного пространства поточной природы (магический квадрат из четырех клеток построить невозможно). Все эти символы: ноль, треугольник и магический квадрат есть формы отчуждения отраженной реальности, изменяющей содержанию поточной природы организуя свое бытие поверхностью формального присутствия. Ноль, обнуляет проникающее действия кванта и рассеивает его в числовом ряду. Треугольник смещает силовые приоритеты организации пространства от центра к периферии – наш мир имеет трехмерную размерность пространства. Магический квадрат создает высокий потенциал поточной природы, рассеивая полноту бытия Вечности в границах возможности бытия мира. Это первый фильтр перед матричным отсеиванием возможностей доступных в реализации способности мира.

Рис. 7 Геометрия окружности не воспринимается без центра. Центр относительная точка, которая задает и радиус, и длину окружности. Но квадрат уже не нуждается в центре, его углы задают диагонали, которые и обозначат свой центр пространственной организации. Если окружность содержит силовую вертикаль, то квадрат это уже проекция становления. Потом, углы квадрата выдаются далеко за рамки силового поля окружности, акцентируя власть периферии над проникновением возможности силовой вертикали. Как у Аристотеля, форма решает, каким возможностям являться, а каким нет. Идеология власти требует отмену возможности силовой вертикали управляющей способностью мира и утверждение своей возможности перерождения окружности в квадрат. Перспектива Неба меняется на перспективу небытия. Что мы наблюдаем в развитии отрицания при переходе от Модерна, решительно разорвавшего отношения с традиционной преемственностью, в постмодерн – отрицающего устойчивые формы становления модерна и следующего по пути полной деконструкции. Отрицание отрицания обнажает смысл движения в небытие.

Понимая геометрическую обусловленность точки и ее зависимость от функции проникающего действия глагола, следует воспринимать все плоскостные фигуры продолжением поточной природы действенности. Глагол вектором, примыкающий к плоскости, создает объем структуры напряженности явления. В световых лучах объемная фигура отражается на поверхности плоскостным обозначением формы. Именно так в проекции идеи высшей пространственной организации сфера становится окружностью. Геометрическая точка, это точка проникающего действия силы, задающая объем энергетического впрыска организации пространства бытия. Что касается живой и неживой природы. Геометрия силовым полем формирует структуру относительности и привлекает к качеству явления потенции бытия. Глубина структуры определяет качество организации явления. Как только формируется разность потенциалов силовой вертикали, сразу возникает геометрическая точка. Вектор глагола действия превращается в скалярную величину действительности. Это важно, потому что их связь влияет на организацию геометрии пространства. В геометрии, если в точке централизующие силы силовой вертикали превосходят силы периферийного расширения, тогда пространство организуется по принципу окружности. Но когда периферийные силы расширения берут верх над централизованной основой, тогда возникает квадрат или многоугольник. Треугольник отражает сущность становления переходом от монады к диаде (от вершины угла к основанию двух углов на плоскости), и тогда квадрат выступает простейшей формой организованного пространства бытия мира. Мы можем видеть, как в тетраксисе фундаментом становления выступают четыре стихии. 1+2+3+4=10

Аналогии этой пространственной геометрии можно наблюдать во Вселенной. Звезда массой в 25-30 раз тяжелее Солнца коллапсирует внутрь себя и образует «черную дыру». Более легкие Звезды, имеющие массу от 8 до 10солнечных под действием гравитации сжимаются. Однако это происходит не настолько быстро, что позволяет сохранить материю в границах явления мира. В первом случае материальная основа проваливается за горизонт событий, а во втором нет, централизация становления обеспечивает устойчивость явления. Вот только взбесившееся тяготение, это оборотная перспектива силовой вертикали поточной природы времени, отражающая мотивацию зеркала низа в подавлении функции бытия. Если черная дыра разрывает пространственно-временной континуум, выходя за его пределы, значит и глаголу времени это под силу, только он не нарушает правил матрицы становления и проявляет гибкость, не разрушая структуру силового контура отраженной реальности. Это свидетельствует о том, что отраженная реальность мира не единственная возможность организации пространства бытия. Бытие содержится и в вечной основе, но представляет иную форму организации пространства. Мы живем в экранированной обусловленности матричной природы и когда дотягиваемся до пределов границ матрицы, обнаруживаем сбой физических законов. Вера в существующую реальность исчезает, и мы начинаем исповедовать мультивселенную в виртуальном исполнении. Просто поставили не на тот фундамент, ведь первое проявление существующего мира в сингулярности. «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Бытие). Энергия первична, а форма лишь заключает ее в локальную сущность.

Теперь мы начинаем смутно понимать передаваемые смыслы Казимира Малевича. Если на вершине полюса усеченной пирамиды представляющей силовой контур бытия пифагорейцы обозначают прокол поточной природы «магическим квадратом» (Рис.4). Тогда у подножья пирамиды в условиях расширения зоны влияния и ослабления действия глагола мы получаем квадрат с периферийным могуществом господствующих углов, отчуждающих централизованное действие организующего начала в актуальность стихийной действительности. Квадрат всему голова!

Из чего же, из чего же, из чего же…

Современное искусство Казимира Малевича связано с простотой изобразительности форм, создающей выразительность впечатления. Такое художественное пространство, в котором не навязаны образы форм и идей диктатуры Неба, претендует на религиозное толкование. Девственная пелена незавершенного творения, в котором уже проявляются признаки небытия. Колорит, простейшие формы пробуждения стихии, присущие началам пространственных организаций с минимальными средствами выразительности в белом и черном. В философском экзистенциальном повороте в нигилизм понятия Бог, субъект и объект вынесены за скобку – ноумены. По-видимому, это тенденция общей направленности. Художник рисует автопортрет современного общества в надеждах, предчувствиях и непоколебимой уверенности в своей правоте, ограничивая инструментарий передачи приближающегося нечто, грозящего ничто, в стремлении реалистично представить внутреннее ощущение присутствующего небытия. «Мой черный квадрат – голая и необрамленная икона нашего времени. Встаньте, товарищи, и освободитесь от тирании объектов» – провозглашает Малевич. Сознание, испытывает в восприятии пульсирующую жажду свободы, еще не знает, что свобода в крайних формах своего проявления, это и свобода от бытия, и освобождение от жизни.Крайняя форма высвобождения – вечный покой – вряд ли обрадует сердце. У этого вызова существует продолжение философско-антропологическое понимание происходящего.

Когда Гегель ковырял своей точкой с чердака мира пространство Неба чтобы подсмотреть на белый свет, «лучник» потоком стрел временного дождя сбрасывает претензию тигровой материи на Вечность опять в грешный мир. Философ на этом не успокоился и взял бур, стал сверлить в земле дыру в небытие. Скважина родила звезду и это верный знак, что могущество бытия нельзя подавить агрессией приходящего и уходящего небытия. Горизонт событий остается в сфере влияния истока и сохраняет напряжение силовой вертикали, поддерживающей напряженность в экранизации мира.

Казимир не прибегает к средствам папарацци и прямо декларирует «черный квадрат» развернутого пространства, в котором господствует стихийность периферии, разнося витающий в воздухе запах смерти, все грядущее во времени только начинается. Самое что ни на есть начало неминуемой большой беды. Бездна небытия образуется прямо на четырехмерном фундаменте становления. Разгулявшиеся стихии отменяют власть централизованного пространства, и в воздухе повисает вопрос нависающей диктатуры свободы. Да бездна аккуратно подчиняется принципам пространственной организации становления, сохраняя субстанциональность присутствия невыносимого горя, в обозначенном на белом, черном квадрате художником, но при этом не перестает оставаться абсолютной угрозой миру. Квадрат Малевича скорее напоминает «ужас» Мартина Хайдеггера. Умиротворенный до оцепенения, оглушающий своей тишиной опускающегося горизонта событий в абсолютное ничто. Ничто поглощает все энергетические всплески, эмоциональную выразительность, образы и формы, растворяющиеся в безусловной черноте. Страх по Хайдеггеру, напротив, угнетает, навязывает свою непосредственность нависающей угрозы, пробуждая фобии. Театрализует свое шествие по миру в сценарии развития истории, подключает манипуляторы цензурированного СМИ. Этим он отвлекает представление от аутентичного бытия. Аутентичность ужаса снимает фон эмоционального восприятия и поглощает события, истории и смыслы. Возвращает ощущение естественного отношения к происходящему отвлеченного от эмоционального фона увлечения стихийностью. Возможно, в крайней точке растворения разум посетит светлая и холодная мысль…

Рис. 8. «Черный квадрат» Казимира Малевича. В первом оригинале запечатленной на холсте идеи проступают белые блики, что можно толковать как неопытность художника при работе с красками. Но мне все же кажется, что это было сделано намерено, потому что в черном квадрате раскрывается глубина объемного восприятия черного. Бездна разверзает пасть, и эта взбесившаяся стихийность поглощает все в горизонте событий, но ее чернота не до конца скрывает злой умысел. Трагедия необузданности стихий, обрушивающая горизонт событий в небытие оставляет не фоне черноты блики унесенного времени ветром перемен. Блики все еще не полностью растворившегося в черноте мира напоминают нам о некогда существующем равновесии, сдерживающем этот произвол…

Искусство хранит традицию передачи идеи образа, силы его духовного напряжения в целостности. Совершенство образования идеи целого в частном приберегает гармоничность звучания Космического Ума, прививает восприятию чувство и впечатляет художественную изобразительность пространственной красоты пропорциональностью золотого сечения. Поэтому идеология искусства разрушения образа может восприниматься только как протест опустошенного содержания в поисках смыслов, но не как сама цель перекодирования восприятия в отношении прекрасного и низложение образа вечности на эшафот небытия в явлении мира. Это скорее философия переосмысления своего существования через зеркало низа. Сила красоты уже присуща символам, организующим пространство и насыщающим его аксиологией ценности. Не удивительно, когда Достоевский приклоняется перед символом красоты, уповая на то, что «красота спасет мир» – вводит в замешательство. Ни власть, ни военная мощь, а красота ощущения присутствия Вечности. Могущество красоты разрушает мотивации ничтожности мира. Зеркало небытия не имеет власти над природой цветущей красоты, это ей досталось от взрывной энергии жизни. Сердце мира бьется в унисон с пульсом Вечности, и это поляризованное пространство раскрывает смыслы бытия. Структура отношений относительности бытия силовой вертикали созидает пространственную последовательность явления мира. Иисус говорил:«истинно, истинно говорю вам: прежде чем появился Авраам, Я есмь». Прежде чем состоялось примирение с функцией небытия в мире через Завет с Богом, минуя хронологию, в вечности есть Исток воды живой, от которой не «будут жаждать вовек». Исток необходимости явления бытия мира и эта необходимость представляет собой силовой контур. Пока глагол стоит – мир существует.

Как мы можем воспринимать энергии силовых линий Истока, когда находимся в реке времени далеко посередине и устремляем свой взор в грядущее событие водопада, обрушивающего все свои воды в бездну небытия? Фридрих Шеллинг в «философии искусства» выводит формулу интеллектуального предчувствия интуитивных начал поточной природы организации, в которой утверждает, что «мифология есть необходимое условие и первичный материал для всякого искусства». Через миф человек открывает сущность своей природы полета не совпадающей с гравитацией тяжести внешнего мира. Искусство творческим зерном начала пробуждает в сознании образ Творца. Для того чтобы парить надо по меньшей мере оторваться от поверхности земного мира. Искусство есть, безусловно, человеческое произведение, но побудительный мотив и проявляемые в его языковой передаче смыслы живут своей жизнью и только ярче, доступнее в восприятии являют себя в искусности сотворения образа. Побудительная действительность сливается с чувством вовлеченности и принимает вполне человеческие виды намерений «мы тайны эти с корнем вырвем у ядра, на волю пустим джина из бутылки». Игру стихий в песочнице централизованного пространства равновесия. Сама сущность человека создана культурой в пространстве возрождающихся ценностей красоты. Культура осмысления человеческого бытия хранит ответ на вопрошание: как человеку сохранить в себе образ человечности, ретроспективно всплывающий в памяти любовных отношений с вечностью. Не только казаться, но и быть ни средством, а как самоцель развития. Сгенерировать из принятого в себя образа утвердительное основание искренности отношения к бытию. В состоянии войны потребность в искренности подменяет ложь: маленькое зло таится, а большое грозит всему миру. Хранить образ человечности для картинки не для того, чтобы ни в коем случае иммунитет жизни не обличил твое коварство потаенного намерения владеть и повелевать жизнью, гонимый страхом быть раздавленным санитарами быстрого реагирования и предотвращения биологических войн. Но чтобы образ человечности стал сущностью бытия для человечества, исполняющего замыслы Творца.

Круглый квадрат

В рамках формальной логики, обычно, приводят наглядный пример размежевания области выразительности и логической основы суждения. Выражение «круглый квадрат» – существует как экспрессивная форма, выражающая перспективу, а в условиях природы завершенного действия в мире такой формы не существует. Из этого делается вывод, что утверждение о существовании такого объекта алогично. Его следует считать субъективным в отличие от объективной достоверности возможного. Однако мы в выше сказанном видели, как пространство неоднозначно преображается из точки в фигуру круга или квадрата, распуская бутон Лотоса. Конечная природа достоверности не единственная форма организации бытия. Действительно, это связано с силовой вертикалью, субъектом и представляет субъективную реальность. Такая реальность по определению не совпадает с конечной природой явления. Скорбь омрачит душу горечью грехопадения, вступающего в права временности. Давайте разбираться.

Силовую вертикаль можно рассматривать в модели водопада, когда потенциал воды устремляется вниз в границах объема падения водной массы. Вертикаль всегда подразумевает концентрацию высокого потенциала в точке проникающего действия глагола и низкий потенциал в точке отраженной реальности становления. Силовая вертикаль содержит собой разность потенциалов. Поточная природа представляет диаду трансляции монады, как начало истечения энергий в отражении образа мира. Верхний потенциал подчинен единству силовой вертикали и будет выражать централизованное начало – круг, а нижний потенциал обозначает отчужденную пространственную организацию становления мира. Сама динамика движения задает перспективу и в изображении круглого квадрата мы получаем модель динамичного развития локальной целостности.

Рис.9. Символы поточной природы. Обозначают высокий потенциал Центра и низкий – периферии. Круг в квадрате – сердце сущего в существующем. Квадрат в круге – энергии вечного в гармони мира. В древнем Китае квадрат считался символом совершенства и миропорядка. Квадрат, помещенный в круг, символизировал вечное единство взаимодействия Неба и Земли, что отражало принцип устройства мира. Символ Инь – Ян обозначал динамику проникновения мотиваций в горизонт событий, но точки, светлая на черном и черная на светлом символизируют силовую вертикаль. Черная точка на белом, это связь истечения энергии бытия в мир становления, но претензия материи на вечность в точке ЯН, соединяющей мир с Небом не выдерживает испытаний динамичной симметрией и снова сбрасывается на землю. Ян представляет совершенство статичной симметрии, но, когда это совершенство олицетворяет себя с Небом, находит камень преткновения, который тянет гордыней в небытие. Белая точка на черном – отражает глубину принятия проникающего фаллического глагола в недра ничто. И когда мотивация подавления бытия в горизонте событий превалирует, то возрождается сила потенции бытия в духе воина, побеждающего орды стихий и устанавливающего равновесие былого порядка. Это та самая звезда, в духе возрождающаяся в агрессии небытия и обнаруживающая для себя поддержку света вечности. Пока Бог смотрит в душу воина – он непобедим.

Кельтский крестобозначает принцип организации пространства вечностью. Разворачивание краев креста как эманация, растекающаяся по окружности энергий центра. Его форма имеет прямое отношение к функциональной стороне говорящей символики, но мы сейчас не будем углубляться в суть этого значения. Будет достаточно принять его организацию за верхний потенциал поточной природы пространства силы. Круг в сочетании с квадратом выражает силовое поле единицы, бит информационного начала упорядоченной действительности. Круг в квадрате есть внутреннее содержание вечного основания бытия в мире, а квадрат в круге – образ, организующий пространство становления энергиями вечности. Для кого какой функционал организованного начала важен, пространственный или сущностный. Так и вероисповедание языческое и христианское. Китайская модель Инь и Ян отражает принцип падения в перспективу небытия горизонта событий, когда чернота стремится захватить всю полусферу и остаётся только одна точка сохраняющая верность истоку. В исполнении белого освещается явление организованного пространства в становлении, но наполнение совершенством зарождает в вертикале души гордыню величия быть равным Небу. У Неба обратная сторона вертикали – небытие. Можно сравнить с гегелевской точкой, проникающей «негацией» в Ян. Или звезда, загорающаяся в недрах Инь. У всех этих форм выразительности один объект суждения, что указывает на горизонт событий явления мира, помещенный в силовой контур бытия, другим образом эту интерпретацию можно выразить как волновую функцию равномерных и прямолинейных колебаний от всплеска до затухания, что создает ось устойчивости пространства, разворачивающего горизонт событий. Все знаки символизируют поточную природу и их смыслы не вписываются в пространственную организацию становления мира.

Рис. 10. Круглый квадрат. В поточной природе любая пространственная организация есть лишь проекция перспективы. Мы можем считать себя отвлеченными от условий поточной природы, но наш объективный мир всегда находится в энергетическом поле проникающей и удаляющейся функции бытия. В зависимости от того, как мы организуем собственное пространство, таковую объективность конституируем, наполняя горизонт событий действительностью, или опустошаем его.

Завершение всякой перспективы осуществляется в разности потенциалов, где каждая форма (и высокий, и низкий потенциала) отношения к бытию претендует на свою пространственную организацию. Бинарная структура отношений относительности бытия создает силовой контур, тем самым образует силовую вертикаль разности потенциалов. Поэтому мир осуществляет свой бег не потому, что впереди его ждет бесконечность, а потому что разность потенциалов заставляет его бежать, порой пренебрегая настоящим в содержании бытия и устремляясь навстречу неопределенного манящего будущего.

Можно сделать вывод, что круглый квадрат выражает объективную организацию пространственного истока в точке проникающего действия глагола, а его разность потенциалов заставляет мир осуществлять свой бесконечный бег. Мы понимаем, что такой реальности не существует только в проекции завершающего действия глагола в качестве явления и формальной логике. Но это только подчеркивает, что формальная логика не объясняет феноменологию мироустройства в явлении, а сам мир существует в динамике. Мы не сможем его понять, если будем рассматривать статично, руководствуясь удобством своего восприятия в рамках гносеологии. Остановить мгновение чтобы убить в нем душу – плохой совет для осознания прекрасного. Познающему, важно понять необходимость постижения природы феноменологии мира и не ждать милости от человеческой вольности. Порой установка добыть и «не ждать милостей от природы» исключает само право быть.

Холизм обосновывает нарушение первого основания формальной логики, которое сводится к тождественности каждой вещи самой себе. Утверждение «А = А» базируется на атрибутах постоянного пребывания свойств в явлении. Такое постоянство позволяет считать, что присущие явлению изменения пренебрежительно малы. Однако у Холизма в философии есть своя позиция на этот счет. Она исходит из качественного своеобразия глубины и приоритета целого по отношению к частям. Холизм не допускает сведение сложного к простому представлению в силу того, что целое несводимо к своим частям.

Во-первых, явление мира не содержит всей структуры силового контура и нам приходится судить о сложных отношениях зависимости по вершине айсберга, торчащего из пространственных вод. Считать, что экранизация мира самостоятельна в случае, когда мир существует в потоке времени – крайне наивно. Только трансляция поточной энергии времени позволяет миру существовать в отраженной реальности.

Во-вторых, каждая форма явления представляет собой систему с логистикой обеспечения глаголом действия. Эта система существует в динамике хронологически повторяющихся становлений. Она не может осуществлять свое бытие статично. Гераклит это выражает в увековеченной фразе: «в одну реку нельзя войти дважды». Не в один промежуток времени система никогда не тождественна самой себе, потому как она существует в развитии. Рефлексию становления нельзя повторить в рефлексии само тождественности, но если даже создать такие условия в желании осуществить тождественность становления, то это будет производная от явления, а не тождество. Что мы можем видеть в гносеологической интерпретации, маркирующей динамику мира. Производная всегда грешит падением потенции бытия в отчуждаемом от образа повторении, Платон называл мир тенями в отражении истинных образов. Считал, что мы живем во власти Посейдона, дышим воздухом водного океана. Чистый воздух на другом уровне бытия.

«Можно ответить на любой вопрос, если вопрос задан правильно» (Платон).

Структура Бытия

Платон воспринимал действительность мира как состоящую из двух основных принципов. Первый – Исток бытия, который он наделял божественным статусом создателя. Этот Исток, также называемый Космическим Умом, являлся причиной всего сущего и отражал значение активного бытия. В нем рождаются Идеи как образы всего существующего в мире. Второй принцип это вещество мира, которое Платон считал пассивным бытием. Оно представляет собой потенциальное и непроявленное, бесформенное и беспредельное. Субстанциональность сохраняющейся устойчивости в движении мира представляет собой матрицу ничто, в которую влагается идея бытия, пробуждая потенциальную сущность мира к актуальному проявлению.

Понимая, что мир не может проявлять себя и осуществлять свое бытие исключительно потенциально, Аристотель придает актуальное значение форме, так возникает формальная логика. Однако для Платона форма всего лишь эмпирическая «обманка», поскольку мир каждое мгновение изменяется, а мы видим его статичным. Он полагал, что нельзя строить фундамент восприятия на ненадежной основе! Диалектический материализм как раз этим и занялся, полагая что динамика ведущая в бесконечность и есть смысл развития. Для Платона подобный подход казался бы вульгарным, и представлялся бы как софизмом, растворяющий смысл и лишающий цели движения мысли в преследовании свидания с идеей.

Из беспредельного рождается все сложное, структурно вовлеченное в силовой принцип Истока. Для Платона проникновение в иную природу отличную от являющейся природы мира представляется апейроном – домом стихий, из которого стихии вылетают и оживляют действительность явления. Структуры внедрения в силовой принцип Истока индивидуальны и представляют разрозненность явлений, но объединяются в континуальную рефлексию экранированной реализации энергиями силового контура, который обеспечивает субстанциональность горизонта событий. Сам мир, по Платону, представляет собой матрицу теней, так как не имеет в себе собственного основания бытия и оживает лишь тогда, когда наполняется потенциями, проявляющими его актуальность. Он сохраняет принцип пассивного начала, и поэтому весь существующий мир для Платона – это мир теней. Настоящий мир, который реализует собой принцип активного начала, есть мир света!

Мир явлений – это отраженный свет, сохраняющий свое отношение к пассивном принципу темноты. Он существует, пока на него воздействует бытие Истока. Разум или Космический Ум соединяет структуру качественной организации с вечным миром идей. Идеи, проникая через Ум в мир явлений, организуют пространство бытия, объединяя принципы силовой проекции с проявляющейся организацией сущего. Таким образом Хаос преобразуется в Космос, а энергии Витализма отменяют законы энтропии, насыщая пространственную организацию бытия информационно-потенциальным основанием.

Мир идей и мир вещей принципиально разделяет наше восприятие феноменологии на «до» и «после». Попробуем представить идеи Платона схематично на рис. 11, в контексте доступного понимания мира, чтобы не просто пачкать замечаниями полях его диалогов, а принять участие в развитии здорового основания и построении современного мировоззрения. Платон точно основательный фундамент для любого мировоззрения не зря его мысли привлекают соглядатаев противоположных ценностей, пытающихся легализовать свой интерес на полях его философии.

Схематично треугольниками внедряющейся вечности в мир состояний обозначен принцип трансляции, а прямоугольником горизонта событий -принцип экранизации мира (рис.11). Эти элементы представляют собой различные уровни потенциальной и организационной обусловленности, воплощающие поток напряжения времени, переводя его в хронологию отсчета, измеряющую динамику движения мира. Динамика действительности связана с энергетическими полями силового контура (Рис. 4). Пространство, расколотое на Небо и Землю, сохраняет напряжение диады, выраженной стрелами векторного проникновения действия поточно-потенциальной природы. Землю воплощает принцип становления, а Небо – принцип наполнения бытием.

Горизонт событий заключен между двух полюсов Вечности мотивацией бытия и мотивацией небытия, объединяя собой как активное «бытие», так и пассивное «ничто». В этом горизонте, отраженном в зеркальной обусловленности полюсов Вечности, разворачивается пространство бытия мира. Разность потенциалов в силовом контуре с проникновением поточной природы в горизонт событий управляют процессами явления мира, создавая напряжение и динамику движения его развития.

«Ясно, что это то самое "первозданное состояние", о котором свидетельствуют все традиции; мы более или менее подробно говорили о нем в нашем исследовании "Эзотеризм Данте", где проводится параллель между "Земным Раем"и "Небесным Иерусалимом". В сущности, суть этих соответствий неизменно сводится к описанию различных фаз циклического проявления и к идее Пардеса, центра нашего мира, который в традиционной символике всех народов сравнивается с сердцем, центром, человеческого существа и "вместилищем божества"(Брахма-пура в индийской традиции); в иудаизме он символизируется Ковчегом Завета, именуемым по-еврейски «Мишкан» ("обиталище Бога"), причем слово это происходит от того же корня, что и Шехина» («Царь Мира» Рене Генон).

Рис. 11. Платоновское благо проявляет себя таковым на основании Единого как неисчерпаемость потенции бытия в эманации и ничтожности мира.

Энергия Вечности движется транзитом через мир становления. Каждая пространственная организация по-своему обеспечивает это движение. Неисчерпаемая потенция бытия как благодатная влага, пробуждающая горизонт событий к действительности, стремится объединить отчужденную реальность мира с материнским телом Вечности. Но мир как решето не может наполнить до краев энергиями бытия горизонт событий. Если сравнить модель Платона в представленной интерпретации и Хайдеггера, можно видеть их различие, и где Небо и Земля у Платона там, у Хайдеггера люди (смертные и божественные), претендующие на место силовой вертикали. Хайдеггер связывал это столкновение во Второй Мировой Войне арийского и красноармейского начал. Истоки язычества, используемые в знаках силы для превосходства расы и воинствующий атеизм. А вот, Небо и Земля занимают место Огня и Воды. Огонь мировая Земля обретает через океаническую глубину Воды – вся жизнь возникает из воды. При переходе в интерпретации силовой вертикали от высокого к низкому потенциалу огонь потенцией вечности пробуждает жизненную силу Земли через динамику взаимодействующей с энергиями водой. Небо и Земля меняются местами, как в зеркальном отражении. Можно предположить, что платоновский взгляд – перспектива верхнего силового полюса для энергий проникающих в горизонт событий и создающих мост для интеллигибельного возвращения к Истоку, а топика Хайдеггера, это уже интерпретация со стороны зеркала низа. Поэтому их аксиологические проекции обратно пропорциональны. Движение нисходящих и восходящих потоков создают динамику проникающего действия энергетической змеи.

В физике это можно встретить в квантовой запутанности, когда два фотона становятся проводниками проникающего действия функции глагола, но один вращается по часовой стрелки отражая динамику вхождения в горизонт событий, а другой против часовой выход в сферу падения потенции и ускользание функции бытия. В нашем случае на схеме (Рис. 11) континуум верха и низа, обозначающий границу ничто – запрет на существование мира при переходе от актуальной локализации к потенциальной основе Вечности. Вечность содержит эталон полноты бытия, а мир – достаток, обеспечивающий существование в явлении. Платоновская модель с повернутыми пирамида основаниями к горизонту событий есть модель разворачивания пространства бытия мира, а у Минковского конические обозначения силовых контуров сходятся вершинами, что не позволяет разворачивать пространство бытия, но обеспечивает отток энергий. Демонстрирует верхнюю и нижнюю перспективу восприятия. В модели Минковского скорости, превышающие скорость света, располагаются за горизонтом событий. Но их невозможно отождествлять, потому что представляют квант или поток сливающейся расчлененности энергий, не представляющий формальной обремененности. Бесконечному желанию стать вечностью мешает предел ничто. Организация пространства за границей ничто заполнена потенциальным бытием. Это бытие не такое как в примирении мироустройства в пределах уничтожающих его действие. На бытие за горизонтом событий не влияет изолирующее состояние мира. Обусловленность примирения с ничто вступает в силу установкой завершающего действия глаголом поточной природы в становлении явления мира что ограничивает потенцию содержания возможности локального: выглядит как предел скорости света. Бесконечность не может подменить собой потенцию вечности бытия, это характеристика нищеты мира.

Рис 12. DasGeviert (четверица) – концепция Мартина Хайдеггера, описывающая организацию пространства бытия протяженной вещи мира.

Энергетическая конструкция, при которой боги если и когда занимают свое правильное место силовой вертикали, а люди остаются в протяженности мира и демонстрируют своим положением излом времени так мы получаем трёхмерное пространство (Рис. 13). Люди представляют содержание Вечного основания бытия миром, а Небо и Земля – внешнюю организацию разности потенциалов силового контура. Вещь выводят на вече, общее обсуждение и она являет свою самость, представляя точку для воплощения векторов действия, обличает все энергетические тенденции мотиваций напряжения и подавления функции бытия. Только вещь хранит горизонт событий, когда человеческое бытие может, как вознестись до божественного начала теша свое самолюбие подобия богам, так и упасть, столкнувшись с неизбежностью злого рока. Игровое пространство с вероятностью убивает.

«Четверица» символизирует четырех страж: двое охраняют внутреннюю часть темницы, а двое наружную. Боги и люди – внутренние хранители служения принципу бытия, а Небо и Земля результат альтернативного бытия мира по отношению к вечности. Мир осуществляет свое бытие в актуальном исполнении формальной обязательности присутствия в пространстве и времени. Вечность обеспечивает бытие энергиями глагола действия и потенциального, внутреннего, не нуждаясь в форме. Антропный принцип: люди появляются в мире по образу Божеств как результат формальной обусловленности явления, стремящегося обрести свое внутреннее содержание.

Рис. 13. Излом времени при переходе от силовой вертикали в горизонт событий.

В биполярной реальности энергетических пространств поточной природы в интерпретации символов стихий следует различать энергетику символов силы в обозначении стихий и их проявления в проекции отраженной реальности мира. «Огонь – Воздух» в обозначении Неба и «огонь – воздух» как проницательная для энергий среда в явлении, генерирующая функцию потока. Проекция, отраженная в горизонте событий Земли. Если мы говорим об энергиях это полярные и силовые обозначения, но они не совпадают с полюсом Севера Планеты, хотя сам полюс сохраняет отношение к энергиям как ось вовлеченности. Мы же подразумеваем пространство и его поляризацию под влиянием поточного действия. В нашем контексте это «магнитные» полюса поточной природы, обеспечения логистикой трансляции энергии бытия явление мира. Это метафизическая поляризация, которая находится за горизонтом событий, но ее влияние на сам горизонт – очевидна. Вообще растягивание пространства явления обусловлено трехмерной протяженностью и четвертой силовой проекцией проникающего действия глагола, под которым можно понимать действие времени.

Отраженное проникновение энергий сквозь стихии: «Огонь-Воздух», сохраняя связь с полюсом треугольником вверху (рис. 11), растягивает верхнюю пространственную геометрию прямоугольника. Другими словами, мера отчуждения находит свой баланс приближения к истоку. Т.е. когда глубина отчуждения оказывается обеспеченной мерой приближения, устанавливается уровень горизонта событий. Как это мы можем видеть на схеме (рис. 11). Полюс «Воды-Земли» сохраняет потенции бытия, растягивая горизонт событий в нижней перспективе. Блуждающие энергии и материи своей чернотой уплотняют материальный мир гравитацией (черные материи и энергии), законопачивая дыры тонущего судна в океане небытия.

В модели становления участвует верхний полюс высокого потенциала, оформляющий полусферу явления в проектировании отраженной реальности. Нижнее зеркало подавляет потенцию содержания мотивацией небытия. Энергия мира ускользает вместе с потоком времени. Ковчег жизненной силы, который можно воспринять как Горизонт событий в своем величии спасения отождествляется с радугой. Радуга символизирует вхождение поточной природы в горизонт событий и пробуждение бытия в матричном многообразии полусферы. С помощью радуги был подписан завет с Ноем после Всемирного Потопа. Когда баланс внутреннего и внешнего нарушается, люди утрачивают внутреннее содержание поточной энергии. Поточная энергия, не усвоенная качественной организацией пространства, стала стихией во всем мире. Всемирный потоп выполняет функцию отсечения ничтожного проникновения мотивации низа через бессодержательность поверхностного отношения сознания к бытию. Так был восстановлен энергетический баланс горизонта событий. Через Ноев ковчег было восстановлено отношение с органической содержательностью в явлении мира. Сила жизни восторжествовала! Радуга как наполнение бытия энергиями вечности. Характерно, что ковчег поднимается на гору Арарат, тем самым символизируя, спасение тех, кто не подавлен ничтожностью мира и реагирует на призыв подняться к силовому контуру бытия божественной горы. Гора – энергетический символ разности потенциалов, которая позволяет преодолеть (в ковчеге) глубинную природу вод всемирного потопа и обрести смысл бытия в высших основах необходимости. Обличает несамостоятельность функции бытия в мире. Это часто изображают в виде утекающего времени (рис. 14.) что символизирует возвращение энергий жизни на глубину Океана:

Рис. 14. Такое объективное состояние частицы в квантовом мире, которая буквально растворяется под воздействием силового поля мотивации небытия. Частице в таком положении остается только метаться, переводя потенциальную энергию в кинетическую. Для того чтобы сохранить свое формальное присутствие на поверхности явления. Интересно, когда происходит аннигиляция при столкновении частицы и античастицы, пространство горизонта событий для этого явления сворачивается до исчезновения частиц, так потенциальная и актуальная вечность отзывают свою претензию на явление в мире и энергии возвращаются к своим полюсам.

Устойчивость объективной реальность в силовой вертикали на платформе квантовой механики выглядит не кирпичиком материи и даже не атомной неделимостью формы, как полагал Демокрит и совершенно не хаосом первичного бульона, из которого рождаются чудеса. Нет! Это энергетический баланс возможности проникновения поточной природы сквозь пространство отчуждения являющего себя мира. Квант проникающего действия в континуальных масштабах сохраняет субстанциональность явления мира. Поэтому при взаимодействии частиц, меняющих свою форму, она (форма) назначается матрицей тождества содержания потенциалу энергии, а энергия взаимодействия сохраняется в связи с тем, что энергетика мира выступает агентом, взаимодействующим с потоком времени. Структура организованного пространства и потенции проникающего действия притягивают друг друга, не позволяя силам подавления взять над явлением взаимодействия власть. Квантовый мир, поэтому динамичный и переполнен энергиями, не запускающими в свой фундамент мироздания мотивации подавления бытия. В хаосе квантового мира энергия вечности стоит в очереди на проявление, проходя через земную канцелярию условностей и окно возможности, открывающееся квант проникающего действия для нее важнее формальной организации присутствия.

Отражая на себе зеркало мотиваций бытия и небытия, циферблат проникающего кванта действия растаял и потек. Верх еще стремится оформить его в действительность подсвечиваемый лучами поточной природы времени, а низ уже захватывается функциями подавления, и энергия струйками убегает в небытие. Для Платона, рассматривающего эмпирическую данность как убегающую невозможность схватывания ускользающей реальности, это было очевидно, что и позволяло ему мир называть тенью в отношении к поточной природе вечности. В силовой вертикали именно так выглядит динамика становления мира, из которого поток ускользает, растворяя потенции бытия Вечности. Если бы это было не так, то даже «Черная дыра» не смогла бы порвать пространственно-временной континуум. Однако ее колоссальная гравитация способна настолько деформировать реальность, что материя буквально выдавливается за горизонт событий к зеркалу низа. Факты вещь упрямая! Силовая перспектива поляризации пространства создает свободы возможностей для горизонта событий, а гравитация использует эту свободу перспективы движения энергий «по своему усмотрению». Черная дыра проглатывает и скрывает потенции материй от взаимодействия с поточной природой времени, сокращает объем энергий мира, одномоментно выплеснутый сингулярностью.

«Малкут – это "вместилище вод вышней реки, т. е. всех божественных эманации и благодатных духовных влияний". … "Вместилище небесных вод"идентично духовному центру нашего мира: из него на все четыре стороны света истекают четыре реки Пардеса. Евреи отождествляли этот духовный центр с холмом Сиона, к которому прилагалось название "Сердце Мира": в каком-то смысле он служил для них эквивалентом индусской горы Меру и почитаемой иранцами горы Алборж: "Это Скиния святости Иеговы, обиталище Шехины, Святая святых храма, расположенного в сердцевине Сиона (Иерусалима), который, в свою очередь знаменует собой средоточие земли израильской, а та является центром всего мира"» (Vuillaud M. Op. cit. Т. 1. Р. 509. «Царь Мира» Рене Генон).

Квадрат пифагорейцами отождествлялся с моделью становления, проникающего действия глагола, нечетного числового ряда. В основании треугольника тетраксиса активируют свою роль в бытии мира четыре стихии. Прямоугольник отождествлялся с горизонтом событий, несущим смыслы четного ряда и пространством свободных стихий. Квадрат, это отраженная реальность от зеркала Неба и представительство энергетических стихий становления средами огня и воздуха, воды и земли. Древние греки считали невозможным существование эмпирической изменчивости без внедрения в нее стихийного начала. Поэтому полнота становления завершалась не объемной формой (точка, линия, плоскость, объемная фигура), а наполнением этого объема стихиями. Энергия градуальными переходами перетекала из огня в воздух, из воздуха в воду и завершала динамику своего движения в земле, приводя силовую вертикаль к преткновению действия в действительности явления. Влияние удушающих мотиваций зеркала низа преодолевались стихийно. Когда верхи не хотят, а низы не могут – случаются революции. Мы говорим «зеркало», но это лишь означает энергию поля, проникающую в границы горизонта событий, воспринимаемых в условиях мира восходящей и нисходящей перспективами. Поэтому модель Неба и Земли прекрасно вписывается и в наше мировоззрение. Но зеркало низа выступает и областью становления, и областью растворения поточной природы высокого потенциала. Это как у Хайдеггера, за землей сразу бездна небытия. Вода выступает конденсатором поточного действия зеркала верха, а Земля блокирует влияние бездны, но все равно низкий потенциал разности потенциалов силовой вертикали образуется под влиянием проникающего небытия. В этом гравитационный момент уплотнения материи. Если бы не было влияния небытия, то потенциалы верха и мира уровнялись бы, и форма отчужденности мира вернулась в Дом бытия.

В модели Das Geviert (четверица) функционалом разворачивания пространства бытия лучами участников по отношению к централизации пребывающей «вещи» (рис. 12) – выступает прямоугольник. Также пифагорейская десятка универсальных противопоставлений в числе прочих имеет «предел – беспредельное»; «квадратное – прямоугольное». Пространство квадрата и прямоугольника противопоставлены в значении мужское и женское. Мужское действенное начало, проникающее в женское состояние. А женское принимающее, в свою очередь, обретает свойства проникновения. Все нечетные характеристики обретают значение проникающего действия, а четные формы устойчивости – значение субстанциональности, удерживающей собой и в себе это проникновение и порождая из себя новое качество. В символах гендера мужского и женского начал запечатлен функционал, выражающий их причастность к организованному пространству, сшитому и энергетически насыщенному. Мужчина – вектор, а женщина – предел как демонстрация векторной и скалярной величины феноменологии мира.

В греческой практике обычным делом было занятие составления «гномона» выкладыванием камушков на поверхности. Нечетные числа сохраняют свою вовлеченность в нечетный ряд квадрата, а четные подходят для построения четного ряда в исполнении прямоугольника как мы видим на рисунке (Рис. 15). Если попробовать нечетное количество камушков добавить к прямоугольнику или наоборот тогда гармония нарушается и пространство остается не оформившимся! Утверждение: «все есть число» – означало завершенное проникающее действие в действительности, позволяющее оформить пространственную организацию мира. Четный и нечетный ряд маркировали эти пространства как разные силовые начала. Становление связывалось с квадратом, а стихийное присутствие не связных с центральным действием сил – прямоугольником. Содержание глагола действия в организации пространства воспринимается как сущее, а внешнее этому порядку организации бытия – произволом стихийной свободы. Квадрат, это модель растягивания пространства в момент становления всего существующего, а прямоугольник есть разворачивание горизонта событий континуума, стремящегося к бесконечности. Квадрат в процессе становления отвоевывает свое пространство и время в явлении завершенного действия (как бы накалывает пространственную организацию на свое присутствие), а прямоугольник связан с дуальной природой внешних полюсов (ряд начинается с двойки), растягивающих пространство бытия мира, стремящегося в бесконечности, в желании повторить собой вечность.

Рис. 15. «Гномон» – четырёхугольная фигура четного и нечетного ряда. Конечно, под гномоном подразумевались солнечные часы (рис. 16), но сам процесс построения квадратичной формы натурального ряда осуществлялся во времени, можно сказать онлайн выстраивание способов обнаружения пропорций и соотношений в динамике оформляющегося пространства, тем более что «все есть число» – а значит, такая модель способна объяснить структуру организации явления мира. И в этом секрет, ведь число, это одновременно и характеристика количественного мира и пропорциональное, силовое и пространственное значение меры и формы отношений. Если для силового пространства это мера, то для свобод разворачивающегося пространства – форма. Число, это ключ переключения мира из онтологии в феноменологию и обратно. Как его заставить работать? – вот вопрос.

Платон на этот счет использовал треугольники, потому что треугольники имеют прямое отношение к феноменологии начала, и двигало им желание раскрытия вечного основания временной природы сущего. Пространственная организация задавала вопросы, и в поисках ответов организовывала интеллигибельные походы на вершину бытия. У Пифагорейцев четный и нечетный ряд отражал статичную и динамичную симметрию организованного начала. Поэтому этакое название: «Гномон» в деятельности привлекает к себе движение времени указывая правильное и неправильное обозначение динамичной вовлеченности в статичную симметрию.

Рис. 16. Солнечные часы. Гномон (от греч. «Гномон» – указатель) – древнейший астрономический инструмент, вертикаль по тени которой определяется время на часах.

Можно предположить, что у Пифагорейцев было свое представление о пространстве, отличное от Евклидовой геометрии. Это, прежде всего, связано с разделением силового пространства на беспредельное и числовое обозначение определяющей природы мира. Пифагорейцы свято верили, что вселенная Космоса основана на числовых закономерностях. Обращали пристальное внимание не на свойство числового ряда, а на состояние предельного значения и отношение статики свойства числа в динамики счисления. Например, гномон, это и часы, запускающие ход последовательности движения и счет числового ряда, наращивая камушками фигуру квадрата или прямоугольника. В зависимости от того четный или нечетный ряд камушки рядами прибавляются к уже имеющейся форме, фигура прирастает площадью или ломается, теряя устойчивость оформления. Теряет субстанциональность гармоничной состоятельности и тогда ее материя выходит из диапазона объединяющего статичную и динамичную симметрии. Внешняя стихийность разрушает внутреннюю централизацию структуры обеспечения проникающего действие глагола. Простые числа, камушки или бобы обозначают смысловую гармонию организованного пространства. Форма отношения чисел создает зазор, через который поступает функционал действия, проявляющегося в действительности. Поэтому звучание «Небесных сфер» можно воспринимать как аллегорию внедрения энергетической функции беспредельного в числовую организацию порядка. Космос, организующий силой Ума полис.

Для Пифагорейцев символ огня «тетраэдр» – фигура, указывающая на первую и высшую форму содержания организованного начала отражающий сферические потенциалы Вечности, поэтому и тетраксис размещается в равностороннем треугольнике. Отвергая полноту действительности эмпирической природы греческий скепсис разделял восприятие на видимое и умозрительное. Объективный идеализм философии Платона объяснял несовпадающую реальность доступного и сокрытого восприятия. Для пифагорейцев это было боле, чем очевидно, культ поклонения Солнцу демонстрирует обряд встречи с поточной природой проникающего действия. Гармонии схватывались пропорциями отношений и выражались звучанием музыки. Участие в обрядах было связано со стремлением к совершенству в постижении гармоний. Это объяснялось тем, что числа и гармонии играют фундаментальную роль в понимании мира, ведь в числах заложена особая сущность, которая связана с аспектами истоков реальности. Пространство бытия, разделенное на Космос и мир, беспредельное и предельное (числительное), Единое и множественное. Поэтому преодолеть эту дистанцию можно только с помощью гармоний, приближающих человеческое совершенство к божественному Истоку. Вобрать чашей мира функционал поточной природы бытия. Силовое пространство пифагорейцев предполагало обязательность дуализма во взаимодействии Неба и Земли. Поэтому пространство восприятия схематично разделялось отрезком или прямой на две различные степени организации бытия видимого и доступного мира и умозрительного – потаенного. Полнота Истока и природа становления качества в исчисляемом исполнении создавали разность потенциалов генерации энергии. Основанием разделительной линии представлялась для них сумма углов треугольника равная 1800. Эта разделительная линия упоминается и в философии Платона. Итак, если сфера считалась идеальной фигурой организованного пространства, содержащего эталон полноты бытия Вечности, то исполнение мирового пространства организованно было в полусфере или окружности, как отражение от верхнего зеркала Неба. Пространство мира содержало достаточную функцию бытия, обеспечивающую явление. Окружность как отраженная реальность фигурирует в философии Аристотеля недвижимым двигателем. Ну а полусфера пифагорейцев позволила Платону обосновать философию тени в отношении источника света (миф о пещере).

Итак, тетраэдр, он сформирован четырьмя равносторонними треугольниками, что открывает жизненное основание четырем стихиям. Равносторонний треугольник в тетраксисе рождается как силовая вертикаль диады, это принципиально энергичное пространство силового влияния. Монада становится диадой, и три точки равномощно растягивают пространство поточной направленности. Актуальность напряжения бытия передается от центра к периферии. Равносторонний треугольник, это первая щель поточного действия, открывающая периферийную отчуждающуюся сущность как форму служения бытию. Происходит легализация альтернативной способности бытия и разворачивание этого пространства останавливается на десяти точках тетраксиса, когда четырехмерная проекция повторяет единицу в десятке, а количество стихий соответствует генерации тетраэдра.

Если мы говорим об объемной фигуре, она всегда имеет потенциальную ось вращения и генерирует энергию в поточную действительность, но если говорим о плоской фигуре, то это статичная форма отраженной действенности. Плоскость есть передача власти от генерации к явлению, от центра к периферии. Квадрат и треугольник символизируют власть периферии над центром. Однако треугольник отражает силовую вертикаль (щель), а квадрат – разворачивание пространства на плоскости (альтернатива бытия). Отношение углов периферии, отчужденных от центра, создают принципы, при которых формируются условия относительности бытия мира, согласно с которыми поточная природа движет динамику числа. Треугольник и квадрат есть различные пространственные перспективы до излома потока времени и вовлеченность в силовую потенцию бытия, и после что изображает предельную обусловленность пространственной организации явления мира. То, что пространство выражает три пространственные исходящие перспективы и одну временную пронизывающую и обогащающую потенцией бытия Древние Греки понимали уже тогда, когда пропорции пространства помещали в отношения квадратной фигуры. Поскольку тетраэдр и диада символизируют один и тот же объект суждения, но с разных перспектив восприятия (Небо и Земля), то условное обозначение объемной фигуры сводимо к значению генерации, а тетраксиса – поточной природе. Проникающая поточность отражает локализацию предела, созданного при воздействии на плоскости, а ускользающая поточность дорисовывает нижний контур явления мира до целостности. Так мир наполовину принадлежит бытию и наполовину – ничто. Но в отражении низа проявляет себя проникающее действие мотивации небытия, подавляя способность быть, которая провоцирует старение и смерть. Три мира разделяющие мировоззрение грека Олимп – Зевс, Посейдон и Аид. Пространство Пифагора вписывается в эту тройственность уровней распределения феноменологии явления. Это три динамики объективного накопления и распределения энергий силовой вертикали. Такое понимание динамичности мира принципиально связано с физикой обусловленностью организации пространства бытия.

Имя Бога

В древнееврейском языке аналог силовой вертикали Тетраграмматон, это непроизносимое имя Бога. На письменных памятниках, дошедших до наших дней, слова пишутся без гласных, гласные в языке появляются только в перовом тысячелетии нашей эры. Имя Бога состоит из согласных букв. Согласная буква произносится закрытым ртом, глаголом, не пробившимся через пространственную изоляцию и прорастающим прямо из глубины Неба создавая в пространстве материю.

Рис. 17. Имя Бога сложено из согласных букв. Гласные – ключ к произношению. Классическая формула исихастов звучит так: «Имя Божие есть Бог, но сам Бог – не имя».

Гласные буквы в Имени Бога подставлялись знатоками, хранящими акцент произношения, но какие именно и как они должны были звучать доподлинно неизвестно. Имя написано квадратным письмом и читается справа налево. Такое письмо использовали для переписывания священных еврейских текстов. С невозможностью озвучить Имя также связана феноменология непроявленного глагола. Если интерпретировать по уровню глубины непроявленного звучания, изначально соприкасаются с пределом обнаружения беспредельного – натуральные числа, создающие вектором проникающего кванта действия вибрации темпоральности. Единица есть форма дифференциации, отделение квантования в вибрации распределения энергий беспредельного. У пифагорейцев единица обозначала мост, соединяющий объемную фигуру в потенции и плоскую форму отраженной реальности. Такая единица беспредельного заключенная в огненном квадрате, который вращается и выплескивает огонь квантами действия в мир явления. Отраженная единица тождественна ребру квадрата. В этот момент рождается священная единица в отраженной реальности мира, сохраняющая отношение к беспредельному. Следующий уровень непроявленного звучания это согласные. Хотелось бы отметить, что смена старого на Новый Год происходит зимой! Когда квант действия преодолевает отношение Диады в тетраксисе и отчуждает энергию своего бытия в расколотом пространстве взаимодействия Неба и Земли. Согласное звучание (почти согласованное) это стихийное преодоление пропасти небытия, которое хранит вибрацию действия посредством осуществления транспортной логистики и доставки по адресации получателя. Напомню, тетраксис это десять пифагорейских точке, которые отражают фазы последовательного проникновения глагола и становление его в отчужденном, но целом по отношению к единице значении равном десяти: 1+2+3+4=10. Согласные в еврейском алфавите хранят субстанциональность вечности (сжатый кулак) мира: если бы в мире не содержалась вечность, он, будучи ничто, исчез из горизонта событий сразу же после рождения. Это к вопросу, почему наш мир такой, какой он есть: мир получил мандат на существование, используя свою щель возможности для данной способности быть. Другими словами поток действительности функции бытия проникает в сердце качества и только потом векторная энергия превращается в скалярную величину и обрастает формой.

Гласные заняты Ангелами Неба (прямая ладонь), ангелы должны оглашать имя Бога и пробуждать мир к действительности. Или пробужденный из забытья и кричащий мир, обнаружив себя на необитаемом острове материй. Человечек, с поднятыми руками весеннего равноденствия желающий объединения с Вечностью. Ангелы раскрывают глагол кодового значения слова и позволяют произнести текст, написанный согласными буквами. Как это близко в понимании гена, где информация зашифрована, но именно она запускает алгоритмы действия в действительности. Собственно, поэтому земных аналогий выражения тайного имени не существует. Но Оно представляет основу древесной вертикали соединяющий Корень Земли и Крону Неба.

Тайной имени Бога выступает силовая вертикаль проникающего действия глагола и организующая пространство явления. Имен у Бога множество, но именно Тетраграмматон хранит сущность существования бытия. Принцип, который не проявляет себя в явлении, но транслирует экранизацию мира. Имя Бога содержит действием глагола ничтожность мира, делая ему инъекции вечного основания бытия в каждый момент становления, чем продлевает долговременность его существования. Мир, будучи ничто, имеет собственную историю служения бытию.

В еврейском алфавите 22буквы. (22 = 11*+11). Первая цифра со звездочкой это тетраксис 1+2+3+4+10, десять точке к которым прибавляется полюс Неба. Отражение в верхнем зеркале бытия. Другая цифра одиннадцать, без звездочки это тетраксис как принцип становления плюс бездна небытия (полюс низа) и ее подавляющее действие на горизонт событий. Вечность в мире представлена в обоих полюсах влияния: Исток есть Активная Вечность, проявляющаяся в мире через эманацию, а пылесос подавления функции бытия в мире – Потенциальная Вечность. То, что мы теряем, она приобретает. «Я есть альфа и омега» – говорит Господь, начало и конец, упраздняющий центры влияния и соединяющий Вечность воедино. Все это относится к Единому. В Едином нет движения, движется только мир в силу несостоятельности Ветхого Адама. Решето мира не позволяет сконцентрировать в существующем полноту бытия – проклятие. Полюса Вечности и их отношение к миру в совокупности мотивированных влияний на горизонт событий представлены цифрой 22, а гордыня расколотого пространства отчуждения мира –11, как попытка оторвать мир от истоков вечности. Бесконечность мира, это вечная половина в значении ничто. Если от целого отнимают половину, оно не имеет своей целостности. Так мир не принадлежит себе он наполовину бытие, а наполовину – ничто. Если мир соединяет свою судьбу с истоком бытия – легализует власть Актуальной Вечности, возвращая мир в Дом Бытия, превозмогая влияние зеркала низа (22). Нижний полюс, являя свою неспособность увести мир, расписывается в своей ничтожности. Если же мир требует освобождения от Диктатуры Неба, обретает свободу отрицания половинчатого расколотого пространства в процессе падения в бездну небытия (11). Цифру 11связывают с люцифером, покусившимся на Единство Единственного единицей низа тем самым бросая вызов Истоку (И была война на Небе). Если Творец не может утвердиться в творении, следовательно, Он не всемогущ? Мир всего лишь средство подтверждения этой лжи, потому что дьявол лжец и отец лжи.

«…и Я низвергнул тебя, как нечистого, с горы Божией, изгнал тебя, херувим осеняющий, из среды огнистых камней» (книга пророка Иезекииля).

«Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы» (Исаии).

Высоко сижу, далеко гляжу

Призрачно все в этом