Читать онлайн Хороший актёр. Мы сильнее бесплатно

Пролог

Грозовые тучи заполонили небо. Природный мрак развеивался светом от огромного, яркого центра, где проходил финал конкурса. Лил сильный дождь. Тяжёлые, жёсткие и ледяные капли шумно падали на мокрый асфальт. Дул ветер. Был косохлест. Вода попадала в глаза и ослепляла прохожих.

Парень стремительно шёл вперёд, опустив голову. Он грубо толкал плечами каждого в толпе, кто мешал ему. Мешали все! Он мечтал свалить из этого места. Чтобы он видел его только в кошмарных снах. Центр оставался позади.

Холод морозил руки. Капли стекали с волос, лица, одежды… Открыть глаза было нереально. Блондин ощущал себя кинутым псом, на которого вылили ведро воды. Люди громко разговаривали. Хотелось вырубить им всем звук. Чтобы осталась тишина. Отовсюду слышались слова: конкурс, победа, ставка. А у него в голове было лишь одно: «только не оборачивайся. Не смей». Он находился в потоке бурных эмоций, и внутри него бушевал ураган, способный разрушить всё вокруг.

– Поаккуратней, придурок! – гневно кинули ему вслед.

– Иди нахрен! – рявкнул он.

Злость, страх, отчаяние. Всё перемешивалось в нём. Он испытывал тысячи эмоций, неугасающих. А пламенеющих, разгорающихся! Он сжимал кулаки. На шее было непривычно пусто. Он не ощущал холодка железа и чувствовал себя голым! Неполноценным.

«Не оборачивайся. Не оборачивайся.»

Он лузер! Дал слабину. Обернулся. И встретился взглядом с ней… Ноги моментально пристыли к асфальту. Он не смог сдвинуться с места, хотя бесконечный поток людей толкал его дальше. Он стойко стоял, как мощная статуя, наблюдая за тем, как она приближалась.

Глаза девушки выражали боль огромного масштаба и светлую, наивную надежду, которая морально убивала блондина. Но он не отступится. Он воплотит задуманное, несмотря ни на что. Несмотря ни на кого!

Девушка остановилась перед ним, пытаясь восстановить дыхание. Она промокла насквозь в своём тонком платье. Замёрзла. По-дурацки обнимала себя, растирала плечи. Но она была полна решимости. Без него никуда бы не ушла.

Парень терпеливо вздохнул, наделяя девушку самым холодным, равнодушным взглядом в своём арсенале. Он не хотел её слушать. Гораздо лучше было бы её просто послать. Но он просто стоял, цинично наблюдая за тем, как она унижалась перед ним.

– Поговори со мной! – сорвался её голос.

– Я всё сказал внутри. – коротко произнёс он и вытер мокрое лицо.

– Это неправда. – нахмурилась она. – Что произошло?

– Ничего.

– Произошло! – перебила и ударила его по плечу. – Скажи мне! Ты опять убегаешь!

Он молчал. И не уходил. Этот удар ощущался самым болезненным, самым неприятным в его жизни. Как и слова. Опять убегаешь… Будто он был трусом! Но он смотрел на девушку свысока и не двигался. Казалось, они смотрели друг на друга вечность. Никто не уступал другому.

– Чарли, нам пора возвращаться. – надломленным, высоким голосом произнесла девушка и нежно взяла его ладонь. Она повернулась в сторону центра.

– Повернись и послушай меня. – холодно и резко сказал Чарльз.

Он брезгливо высвободил свою руку. А Эшли проигнорировала его жест и сделала то, что он просил. Как будто бы так у неё появлялся шанс всё исправить… Но его не было. Она ничего не решала. Пора было заканчивать этот спектакль. Чарльз громко сглотнул и вздёрнул подбородок. Ему было безразлично…

Эшли шмыгнула носом. Губы дрогнули. Её слёзы смешивались с каплями дождя. А он даже не делал вид, что ему жаль. Хотя его моментально бросило в жар. И резко в холод. Ему стало хреново. Катастрофически плохо. Её слёзы были пыткой! Адом! Чарльз не дышал. Так было безопаснее. Для него. Он не впускал и не выпускал воздух в лишний раз, перекрывая эмоциям путь на волю.

– Я всё сказал внутри. – твёрдо сказал он. – Это месть Мейсону. А на тебя мне плевать. Я тебя просто использовал. – усмехнулся он.

– Лжёшь. – воспротивилась Эшли. Случайный прохожий толкнул её, и она чуть не потеряла равновесия. – Я знаю тебя. И знаю, что ты не притворялся.

Чарльз прыснул. Она так уверенно говорила это… Если Эшли знала его настоящим, почему сейчас она ревела? Разве она не понимала, какой он был бесчестный и подлый, на самом деле? Ветер подул ещё сильнее. Как она вообще за ним побежала? В одном платье. Ещё и перед самым выходом на сцену. Хватило же ума! Дура.

– Ты правильная до мозга костей, несамостоятельная и наивная девочка. С тобой скучно. – сделал паузу он. – Такие как я с такими как ты не встречаются.

Эшли обдумывала его слова. А затем кивнула. Она согласилась…

– Не жуй волосы. Меня это бесит. – закатил глаза Чарльз.

– Чарли, прошу. – сбивчиво произносила она. – Умоляю. Останься. Пожалуйста, останься. – молила Эшли. Она схватилась за куртку парня и потянула на себя.

Он прикусил щёку и отвёл глаза вниз, двигаясь по инерции. Её ладони дрожали.

– Не унижайся. – заносчиво бросил он и небрежно отцепил от себя её руки.

Эшли неуклюже попятилась назад. Она не контролировала ситуацию. От неё ничего не зависело. Он не зависел… И только теперь она осознала это. Чарльз ушёл бы. Точно бросил бы её.

– Я уйду с тобой!

– Нет! – грозно сказал он. – Вали обратно! – широко махнул рукой Чарльз.

Эшли закрыла глаза и взяла подвеску.

– Ты меня не любишь? – безнадёжно спросила она.

Чарльз посмотрел на сжатый кулак девушки. Эшли, точно как он раньше, хваталась за крыло, как за спасательный круг. Его привычка… Прямой вопрос застопорил парня. Интонация Эшли застопорила. Как будто от его ответа зависела вся её жизнь.

Глупость и бред. Его рот дёрнулся в ухмылке.

– Нет. – коротко ответил он. Чарльз посмотрел вокруг. – Иди обратно. Здесь холодно.

С этими словами он оставил её одну. Чарльз нерасторопно развернулся и пошёл в обратную сторону от центра, ощущая её взгляд на себе. Он сунул руки в карманы, идя максимально вальяжно, пока не стал уверен, что девушка потеряла его из виду.

Он обернулся и прикусил щёку. Эшли не было видно.

Чарльз сокрушённо пнул лужу, обрызгав прохожих, и широкими шагами пошёл дальше. Дождь барабанил по голове, и вместе с этим в неё вбивались тупые мысли. Перед ним до сих пор оставался туманный образ Эшли. Её большие, разочарованные и несчастные глаза. Мокрые волосы, руки, покрытые мурашками от холода. Он не мог избавиться от него. Куда бы не посмотрел, как бы сильно не жмурился… Образ мелькал перед ним.

Он постепенно останавливался, пока и вовсе не стал преградой для уходящих людей. Важнейший момент выбора… Чарльз грузно поднял голову в небо и процедил:

– Пошла она к чёрту!

Слепой дождь

Спокойствие. Тишина. Уединение.

Для Чарльза Кинга эти слова были синонимами одиночества, хоть он и не помнил, когда в последний раз привязывался к людям. Всегда казалось, что быть одновременно со всеми и одновременно ни с кем – идеальная стратегия. Каждую неделю у него появлялись новые знакомые, что список контактов приходилось листать до боли в пальце. Всегда в толпе, в центре внимания. Чувствовал себя уверенным, всесильным, бесстрашным.

Но в больнице скрываться от действительности не получалось. Мысли поглощали его, вбивались в голову, как гвозди тяжёлым, мощным, молотком. И чем усерднее становились его попытки выжить из головы весь навязчивый бред, тем сильнее она болела, ослабляя его.

Чарльз с презренным смирением сознавал, что проигрывал. Одиночество, которое прежде он отрицал, теперь крепче въедалось в рёбра. Даже в семнадцать лет, когда Чарльз жил на улице, подобное чувство не коснулось его. Пожалуй, дело было в том, что тогда рядом не было человека, которым он желал быть спасённым, а теперь был. И чем ближе она становилась, тем дальше она казалась.

Двадцать третьего декабря прошлого года, увидев Эшли, Чарльз уже был готов выписываться из больницы. Вмиг почувствовал себя здоровым. И если вначале он думал, что такая реакция была вызвана тем, что ему не хотелось находиться одному, то потом такой вариант отпал, стоило в его палате появиться Орлам, отцу, Паркер.

Двадцать пятого декабря прошлого года, как только дверь палаты закралась за Эшли, Чарльз потянулся за пакетиком, подаренным девушкой на Рождество. В нём лежали стеклянный снежный шар и письмо. Он не смог сдержать ухмылку. Она ведь могла отправить сообщение в инстаграмме…

Но он прочитал письмо.

Потом ещё раз.

Спустя две недели Чарльз снова сидел, держа в руках это письмо, но уже не в больнице, а у себя в квартире. Казалось, он выучил все слова наизусть. И странно, ничего лучше он не читал. Это было самое романтичное письмо из всех, что ему когда-либо дарили. А ведь он был королём школы… Ему уже было пора ехать, но встреча с девушкой пугала его, приклеивала к полу, привязывала к ногам гири, не позволяя сдвинуться с места.

Он резко смял письмо и отбросил от себя, встав из-за стола. Но затем наклонился и поднял смятую бумагу. Он развернул листок и предпринял попытки расправить его. Бессмысленно. Чарльз оставил письмо на столе, глянув на него в последний раз.

«Дорогой Чарльз Габриэль Кинг,

Только идиоты празднуют Рождество в больнице.

С любовью,

Ангелочек»

Во время дороги мысли были об одном: как сильно он не желал в свой выходной день видеться с Мейсоном, Рэем и Джо. Они были ему противны. Омерзительны. Чарльз был готов уйти из группы, сменить круг общения, лишь бы не разговаривать, не быть приятелями с ними. Так почему же он ехал туда? Разумеется, Кинг ни на секунду не поверил в слова солистки Орлов. Она сказала, что парни поспорили согласиться он или нет – провести с ними свободное время. Так странно. Раньше Чарльзу казалось, что ангелочек врать не умела. Но теперь ему думалось, что он просто знал её. Знал её и чувствовал.

Эшли всегда была честной. И если она соврала ему, значит, для неё это было важно. Разве он мог обидеть его ангелочка?

Чарльз резко затормозил, чуть не проехав на красный. Он инстинктивно прикоснулся к своему шраму у виска и попытался восстановить дыхание. Он прикусил щёку и тяжело выдохнул. Выходило хреново. Отец сразу сказал, за руль не садиться в ближайший месяц. После аварии было опасно. Перед глазами снова всплывал образ огромного грузовика, а в груди начинало колоть. От страха.

Но он не мог.

Лишь три вещи заставляли расслабиться, ощутить кайф, одурманивающий и одновременно ясный. Музыка. Сигареты. Дорога. От первой сейчас тошнило. Курить он намеривался бросить. Оставалась дорога…

Загорелся зелёный. Машина тронулась.

Эшли всегда была честной. И если она соврала ему, значит, для неё это было важно. Разве он мог обидеть ангелочка? Любую мог (неспециально, но без зазрения совести). А её никак. Она ведь верила в него, даже когда самому хотелось сдаться. Она верила ему. Чарльз не знал, как отблагодарить Эшли, поэтому решил начать с простого «не расстраивать её».

План «не расстраивать её» начинался со страшного квеста «Дом призраков», на которой собрались идти Орлы и Моника. Чарльз вначале подумал, что это шутка. Но когда на неделе все стали выбирать дату, он убедился в обратном.

Чарльз припарковался и взглянул на гаснущий карпьютер. 06:40. Он опаздывал на десять минут. И его это дико раздражало. Он хлопнул дверью. Фактически, до старта квеста оставалось ещё двадцать минут, но Орлы договаривались встретиться в половину.

Стоило ему появиться внутри, как парни и Моника замолчали. Они изучали его. Выглядели так, словно видели его впервые, хотя ещё днём они вместе сидели на парах. Джо протянул руку, и Мейсон молча вложил ему несколько купюр. «Я же говорил,» – тихо и победно сказал барабанщик.

– Кинг опоздал? – лучезарно улыбнулся Рэй. – В последний раз такое было в началке.

– Мы уже думали ты не придёшь. – с разочарованием от потери нескольких долларов сказал Мейсон.

Чарльз заносчиво хмыкнул и обвёл помещение взглядом. Он заметил Эшли в углу. Она разговаривала с какой-то незнакомкой, а, когда увидела блондина, только помахала ему. Он поправил свои волосы и сел на свободное кресло рядом с Моникой и Джо. В воздухе ощущалось такое показушное спокойствие. Быть может, Франц, без умолку болтавшую о своих каникулах в Марселе, всё устраивало.

– Это кто? – спросил Чарльз у Джо, глядя на двух невысоких блондинок.

– Это Кэндис. Осенью они с Эшли были на одном кастинге. – пояснил Джо. – Она, кстати, очень расстроилась, когда тебя не увидела здесь.

– Эшли? – приятно удивился Чарльз и поправил волосы.

– Кэндис. – усмехнулся Джо.

Чарльз кивнул, разглядывая Эшли. Пришёл он сюда только из-за неё, а она мило болтала со своей подругой. Даже не думала заканчивать. А где та самая неразговорчивая и чересчур серьёзная студентка-отличница?

– В Новый Год мы ужинали с бабушкой и дедушкой. И Рэю предложили попробовать андуйет, хотя я предупреждала его, что ему не понравится. – громко смеялась Моника под ухом Чарльза.

– Этот запах до сих пор снится мне в кошмарах. Почему ты сразу мне не сказала, что это колбаса с потрохами? Жуть. – скривился от воспоминаний Рэй.

– А ты, голубоглазка, с кем Новый Год отпраздновал? – спросила Моника, обращаясь к Чарльзу.

– С Э…

– Говорят, с кем Новый Год встретишь, с тем его и проведёшь. – дополнила Моника.

– Я один. – быстро ответил Чарльз, и сам удивился этому. – Не праздную ни Рождество, ни Новый Год.

Джо проницательно смотрел в лицо блондина, и тому казалось, что у него на лбу была бегущая строка, выдававшая его ложь «Он лжёт. Он лжёт». Чарльз протёр свой лоб и отвернулся от шатена. Моника назвала его скучным, занудным, неинтересным, ментально старым… И наговорила ещё миллион слов. А сам он был готов встать и биться головой о стену. Почему он просто не сказал, что Новый Год отметил с Эшли? Он же не верил во все эти дурацкие приметы. Так чего он побоялся? Что за бред? А Эшли? Чарльз надеялся, что девушка не слышала их разговор, а то она бы точно придумала, как над ним посмеяться.

В комнату вошёл пожилой человек во фраке с ужасно бледной кожей, словно мертвец. Началось… Наконец, Эшли вернулась к компании, а Кэндис скрылась за одной из дверей.

– Добро пожаловать в поместье рода Квинси. Вам предстоит разгадать тайну этого дома. Пора разделиться на три группы, – прохрипел старик. – И лишь одна уйдёт отсюда живой.

Команды разделились. Моника и Рэй, Мейсон и Эшли, Джо и Чарльз. Джо навалился на Чарльза, обхватив рукой его плечо, блондин посмотрел на него и ухмыльнулся. Тот уже уплетал за обе щеки печенье в виде черепов.

– Мы выберемся первыми. – донеслись обрывки разговора Мейсона и Эшли.

– Я и Джо обойдём вас. – встрял Чарльз и спрятал руки в карман.

Эти слова произвели превосходный эффект на Эшли. Она медленно подошла к Чарльзу и азартно улыбнулась.

– Я бы не был так самоуверен. – в ухо сказал Джо.

– Спорим, мы окажемся быстрее. – скрестила руки на груди она и приблизилась к Чарльзу так, что их носки на обуви соприкоснулись.

– На желание. – поддержал её идею Чарльз, смотря на неё свысока.

Они протянули друг другу руки, не разрывая зрительного контакта.

– Джо, разруби. – попросил Чарльз.

Каждому дали чёрные повязки на глаза и повели по длинным, путаным коридорам. Его и Джо остановили. Дверь захлопнулась. Заиграла органная музыка. Парни сняли повязки. По всей видимости, они оказались в столовой. На длинном столе стояли множество приборов, старый букет алых роз, красные свечи – единственный источник света. Стены были чёрные, а на них латинские надписи искусственной кровью. В маленькую тёмную комнату помещались небольшой полуразбитый буфет и книжный шкаф. В углу лежал «труп» дворецкого. Джо сразу плюхнулся рядом с ним и рукой манекена обнял себя за плечи.

– Кинг, сфоткай меня.

Чарльз издал смешок и сделал фото.

В столовой было две двери. Обе оказались запертыми, одна на замок, а другая открывалась с помощью кода. Чарльз стал искать подсказки. Сразу отыскал первый код, благодаря которому он смог открыть ящик.

Спустя пятнадцать минут блондин пришёл в тупик. Он не мог разобраться с шифром и начинал злиться. А мысль, что Эшли могла его опередить злила ещё больше.

– Интересно, Мейс подкатит к Эшли. – спросил Джо, продолжая сидеть в углу комнаты.

Чарльз нахмурил брови и повернулся к товарищу. Он смял в руке шифр и сразу расслабил кулак.

– Ты нихрена не помогаешь.

– Мне лень, – расслабленно ответил Джо. – Вся эта заумная хрень не для меня.

Чарльз проигнорировал его слова и продолжил разгадывать квест дальше. В момент замигал свет, и Джо заорал, как резаный. Он резко поднялся и в мгновенье преодолел расстояние между ним и блондином. Он спрятался за его спину и со всей силы сжал его плечи, отчего Чарльз поморщился.

– Меня кто-то за ногу схватил. – сбивчиво дышал шатен.

– У меня чуть барабанные перепонки не лопнули. – проворчал Чарльз и потряс плечами. – Барабанщик из тебя что надо.

После этого в Джо появилась неимоверная тяга к свободе. Он стал тыкать различные кнопки и перебирать книги, иногда дёргаясь от громких звуков. Чарльз вдруг почувствовал головокружение и пошатнулся. Шатен вовремя подставил своё плечо и сочувственно взглянул на парня. Он осторожно посадил его на стул и стал махать найденным листом бумаги, создавая ветерок, чтобы хоть как-то помочь. Последствие аварии… Чарльз пришёл в себя и, делая вид, что ничего не случилось, продолжил искать подсказки. Джо всё равно видел каким вялым стал его друг, но решил, что лучше будет оставить его в покое, и принялся перебирать бумаги дальше.

Для Чарльза квест не был страшным. И если бы не болтливость Джо, блондин бы точно умер со скуки.

Чарльз подошёл к картине и заметил в ажурной раме скрытый рычаг. Он уверенно дёрнул его. Сработал сложный механизм, и он оказался в другой комнате. Джо остался в предыдущей. Блондин предположил, что в середине квеста произошла смена команд.

Чарльз заметил движение в конце комнаты и понял, что он не один. Странно. Значит, кто-то прошёл первую часть квеста быстрее него. Он оказался в гостиной. В ней было два бордовых дивана, два кресла того же цвета. На одном из них сидел человек с мешком на голове. Руки были привязаны к ручкам кресла, а ноги к деревянным ножкам.

– Развяжи меня, – нервно приказала Эшли.

Чарльз не смог сдержать улыбку и рассмеялся.

– Кинг! – крикнула Эшли.

– Секунду, ангелочек. Я должен это сфотографировать.

– Телефоны вообще-то нужно было сдать. – раздраженно заметила Эшли.

– Ну я же не идиот. – усмехнулся он и прошёл к девушке.

Он быстро развязал её, несколько раз предложив ей остаться связанной, заявив, что так он сможет выиграть.

Несмотря на то, что они оказались в одной команде, они продолжили соревноваться. Каждый находил подсказки и ответы по очереди. Чарльз иногда наблюдал за девушкой. Эшли каждый раз вздрагивала, когда слышала резкий звук, или когда из стен появлялись чьи-то руки.

Из магнитофона доносились жуткие детские песни пятидесятых годов. Многие вещи были разбросаны на полу, а с потолка свисали чёрные пакеты, будто в них были мертвые тела. Посреди комнаты стоял камин. Блондин на полу нашёл уродливую маску, напоминающую китайского дракона. Какая же тупая идея пришла ему в голову. Он надел маску на себя и подкрался к Эшли сзади. Он громко прорычал.

Эшли быстро развернулась и завизжала. Замигал свет. Она со всей силы оттолкнула парня, что тот пошатнулся, споткнулся и упал. Она начала сбивчиво дышать, забиваясь в угол. Девушка опёрлась о стены и сжалась в комок, закрывая лицо руками.

Чарльз моментально сбросил маску и подбежал к ней. Он сел рядом на корточки и взял её за плечи.

– Эй, это я, Эшли. Это шутка. Прости. Спокойно. Прошу.

Эшли трясущимися руками провела по своим волосам. Чарльз поднялся и подал ей руку, но она отмахнулась и встала сама. Остальное время они молча разгадывали квест. Какой он придурок…

Хотя. Кто знал, что она так отреагирует? Чарльз виноват, что она такая трусиха? Нет. Пусть обижается. Но он смотрел, как девушка временами пугалась и обнимала себя. Ему почему-то хотелось быть рядом с ней и держать за руку, каждый раз, когда она вздрагивала.

Эшли и Чарльз единственные справились с испытаниями и выиграли. Им даже удалось поставить рекорд по времени прохождения. Что касается остальных, Моника и Джо не успели, а Мейсон и Рэй даже не стали проходить до конца, а просто сдались. Несмотря на то, что по началу все сомневались насчёт квеста, после него ещё часа три они обсуждали прохождение. Моника даже сказала, что у Рэя на голове появился седой волос. Неловкости и скепсиса осталось меньше между собой. Чарльз почувствовал, что Орлы уже не были ему противны.

Джо предложил устроить марафон мероприятий, чтобы каждый из Орлов выбирал место. Квест предложила Эшли, а на следующий день интерактив был за Мейсоном.

Субботним вечером мисс Истерика, Одри Паркер, встречала группу у себя дома, где во всю уже играла музыка, танцевали и пили студенты. Вечеринка. Некоторые парни и девушки ходили с подносом и предлагали алкоголь в ярких бумажных стаканчиках. Для разогрева Орлы выпили по стаканчику и поплелись на танцпол. Многие, увидев группу, последовали их примеру, чтобы совершенно «случайно» столкнуться с ними и пообщаться.

За всю вечеринку Чарльз познакомился с несколькими девушками, но никого не посчитал стоящей. Все они были красивы, с интересом слушали его. Раньше с одной из них он точно бы поехал к себе. Но теперь ему этого было недостаточно. Ему хотелось поспорить, повеселиться, но они тупо соглашались со всеми его словами и возражали всем его безумным идеям. После пятой девушки Чарльз сдался и пошёл на танцпол к Джо.

Во всём доме горела неоновая фиолетовая, розовая, синяя подсветка. Народу было очень много. Около тридцати человек танцевали, не замечая ничего вокруг, кроме своих компаньонов. Музыка играла разная. Диджей создавал ремиксы и разогревал толпу. В самом начале Чарльз, Эшли, Рэй, Джо, Мейсон, Одри и Моника танцевали вместе. Но спустя время каждый разбрёлся по разным местам. Спустя два часа Чарльз приземлился на диван в углу гостиной и прикрыл глаза, запрокинув голову на спинку мебели. В его организме процент алкоголя превышал процент воды раз в пять. Ну, по крайней мере, так себя ощущал блондин.

Началась песня Селены Гомес.

It’s been said and done

Every beautiful thought’s been already sung

And I guess right now, here’s another one

Чарльз вяло повернул голову налево и заметил Эшли. Она точно так же на другом конце комнаты полулежа сидела на диване с прикрытыми глазами и напевала песню. Чарльз вспомнил, что эта была её любимая. Парень смотрел на неё и не мог перестать этого делать. На ней было легкое белое платьишко на бретельках. Её хрупкие плечи были открыты, как и её ключицы. Её пальцы мягко отбивали ритм. Эшли в такт покачивала головой. На её лице появилась спокойная полуулыбка.

Видимо, она почувствовала, что за ней наблюдают – она открыла глаза и медленно повернула голову на парня. Чарльз, вероятно, должен был отвести взгляд, но он не хотел. Он видел только её. Её одну. Ангелочка. Они смотрели друг на друга. Чарльз не понял, в какой момент его мозг отключился, а ноги перестали слушаться. Он встал и стремительно пошёл в сторону Эшли. Девушка, словно тоже ничего не замечая, направилась к нему. Они резко остановились друг перед другом.

I, I love you like a love song, baby

Чарльз импульсивно прикоснулся ладонями к щекам Эшли и потянул к себе.

I, I love you like a love song, baby

Он впился в неё губами. Всё вокруг превратилось в яркие пятна, не более.

I, I love you like a love song, baby

Чарльз целовал девушку и не мог оторваться. Плевать, если кто-то увидит.

And I keep hitting repeat-peat-peat-peat-peat-peat

Плевать. Эшли подалась ещё больше вперёд.

Они отстранились друг от друга. Оба были будто в трансе. Никто не отводил взгляда. Чарльз спрятал руки в карманы, но не стал выпрямляться, чтобы не увеличивать расстояния между их лицами. Они стояли и молчали. Чарльз пронизывающе смотрел на блондинку. Сердце бешено стучало. Он безнадёжно старался убедить себя в том, что это всего лишь перепитый алкоголь. Чарльз снова потянулся к Эшли.

– Чарли, – окликнул его знакомый писклявый голос.

Настроение блондина резко переменилось. Он недовольно повернулся к Одри и процедил:

– Паркер. – он снова обернулся на Эшли, но той уже и след простыл. – Иди к чёрту. – рявкнул он на брюнетку и прошёл мимо неё, нарочно задев плечом.

Какого чёрта она его искала? У неё же там с Мейсоном всё хорошо складывалось. Какого чёрта Мейсон рассчитывал на что-то с Эшли? Ему нужно было срочно выпить. Но он не успел дойти до холодильника, его остановили знакомые. Ему пришлось пообщаться в компании третьекурсников. Но справедливости ради, с ними было интересно, да ещё они помогли ему остыть.

Чарльз поднялся на второй этаж. Он хотел выйти на балкон, но тот оказался уже занят. Он пригляделся и удивился.

Со спины Чарльз не сразу понял, что там стояла Эшли. Девушка опёрлась на ограждение и смотрела на звёзды. Поверх платья она надела легкую кофту, но Чарльз сомневался, что она как-то спасала от мороза. В руках Эшли держала сигарету и редкий раз делала затяжку. Чарльз подошёл к ней и повторил её позу. Он тысячу раз успел подумать, что это плохая идея, но всё равно остался. Почему-то он вспомнил, что именно в этом доме они с Эшли в первый раз поцеловались. Он прикусил щёку и поправил волосы.

– С каких пор куришь? – он хотел добавить любимое прозвище, но остановился.

– С недавних. – безучастно ответила Эшли. Он изучал её лицо, и не видел никакого намёка на то, что произошло – словно их поцелуя вовсе не было. Но это было! – И не курю я. Только в экстренных случаях. – закончила она.

Чарльз улыбнулся, а на его щеках появились ямочки. Он опустил голову.

– Экстренных? – ухмыльнулся Чарльз. – И что случилось?

– Слепой дождь. – заявила Эшли безрадостным тоном. – Будешь? – протянула пачку сигарет. Old Gold с арахисом. Его любимые… Интересно, этот вкус она выбрала случайно?

Чарльзу было непривычно смотреть на такую картину. Он зажал зубами одну сигарету, и Эшли зажгла её.

На следующий день Чарльз пожалел о выпитом алкоголе. Большую часть вчерашней вечеринки он забыл напрочь. Но один момент так и не выходил у него из головы.

К часу дня он нашёл силы подняться с постели, принять душ, приготовить завтрак. Для идиллии не хватало прогуляться с собакой. Сколько Чарльз себя помнил, он всегда мечтал о большом псе: о гордом, грозном добермане. А Кэтти всегда хотела пушистую, добрую самоедскую лайку. Но отец всегда был против. Блондин говорил, что как только съедет, купит себе чёрного щенка-добермана и назовёт его Геральтом. И была бы у него и у Геральта мужская берлога. Вот только берлога появилась, а Геральт нет.

В дверной звонок позвонили. Чарльз на ходу надевал футболку, думая, кто бы это мог быть. Посмотрев в глазок, он уже разозлился. Руки напряглись, а взгляд стал холодным, леденящим.

Помяни заразу…

– Добрый день, сынок. – поздоровался мужчина.

– Здравствуйте, Кинг Дакота. Или лучше полностью к вам обращаться, Дакота Карсон Рамрес Кинг?

Чарльз прошёл в гостиную. За ним следовал статный мужчина в дорогом классическом костюме. Свысока, с приличным равнодушием, изучал убранства. Он был представителем людей «высшего класса». Именно таким, что работал ради денег, а деньги нужны были ему не для утоления потребностей, а для того, чтобы они были. К праздникам в роде Рождества или Пасхи он был бесстрастен, зато взлёты на фондовой бирже он праздновал исключительно. Он был владельцем конгломерата – характер был соответствующий. Отец был принципиальный, хладнокровный, властный, настойчивый. В голосе отчётливо слышалась сталь, а во взгляде виднелся лёд. Обездвиживающий и пугающий. Какой по наследству передался и Чарльзу, что в себе он крайне ненавидел.

– Ты праздновал? – спросил он, войдя в гостиную. Он увидел ёлку, украшенную большими красными, белыми шарами и рождественскими тростями. Чарльз бросил на неё взгляд и не ответил. – Зачем?

– Не ваше дело.

– Вижу здесь была приложена женская рука. Кто она? – спросил он и вальяжно сел за стол, словно находился в своём офисе. Он понял, что Чарльз не собирался отвечать. И по нему было видно, что холодность сына не сильно его расстраивала. – Ты пропустил приём у врача. – сдержанно сказал отец.

– Слишком поздно вы решили стать заботливым папой. Я ухожу. – безразлично произнёс Чарльз и поднялся со стула. Этим жестом выпроваживая отца.

– У меня остался только ты, Чарльз. И я не прощу себе, если с тобой что-то случится. – последовал к выходу он.

Его голос прозвучал слишком ровным, слишком сдержанным, слишком бесчувственным, для таких слов.

Эта фраза вмиг разозлила Чарльза. Услышав это подростком, он простил бы всё. Всё. Вот только он повзрослел. И человек, стоявший перед ним, которого когда-то он называл папой, теперь был для него никем. Пустым местом. Тогда какое право он имел говорить ему такое? Кулаки сами собой крепко сжимались, а брови сводились к переносице.

Нет. Перед ним он не потеряет самообладания. Дакота этого не достоин. Уже на пороге, перед тем как захлопнуть дверь, Чарльз сказал:

– Не знаю, с чего вы решили, что я у вас остался. Меня вы потеряли гораздо раньше Кэтти. – он прикрыл дверь, но снова открыл её. – С сегодняшнего дня прошу вас не заявляться в мою квартиру без предупреждения.

***

Через неделю Орлы в компании других студентов поехали за город на пейнтбол. Идея была Чарльза. На квесте блондин отдал победу Эшли, чтобы та перестала на него обижаться. И в этот день он намеривался отыграться.

В свою команду он взял Джо, Монику, Эллу, Зака и Алекса. Название появилось само собой – Смертоносные гадюки. Парни и Моника взревели, уже предвкушая лёгкую победу. И только Элла недовольно кривила губы.

Прогудела сирена.

Команда Чарльза сразу перешла в наступление. Их задачей было захватить базу прежде, чем это попытаются сделать противники. Чарльз и Зак сразу же вывели из игры Магнолию и Рэя. Гадюки победно стукнулись оружием и побежали дальше. Чарльз сильно запарился. Появилось лёгкое головокружение. После первого триумфа они больше не могли попасть в цель. А Буйные медведи напротив. Эшли выбила сразу двух: Монику и Эллу. А Мейсон избавился от Алекса.

Алекс долго возмущался, а Чарльз смотрел ему вслед и мысленно прощался с сильным союзником. По всей территории ходили шум и гам. Выбывшие продолжали болеть за свои команды и предупреждать об опасности. Чарльз и Зак стали несокрушимым дуэтом. Капитан давал указания, а другой с хмурым лицом выполнял их, делая всё превосходно.

Через двадцать пять минут на поле остались только Эшли и Чарльз. И только сейчас начиналась настоящая война. Гадюки уже вовсю праздновали победу, а медведи не переставали поддерживать своего капитана.

Чарльз почувствовал, что силы на исходе. Он направился к базе соперников, но боли в голове не дали далеко пробежать. Он упал. Блондин сделал глубокие вдох и выдох:

– Спасибо, ангелочек, что сидишь в защите. – еле слышно произнёс Чарльз, приоткрывая ворот куртки.

Алекс громко стал подбадривать своего капитана. Его команда подхватила эту волну; они стали кричать его имя. Чарльз поднялся и побежал к базе соперников. Он не заметил, как из-за преграды выскочила Эшли и выстрелила ему в грудь. Прямо в сердце.

Прогудела финальная сирена.

Девушка сразу скинула с себя защитную маску и сбросила оружие. Она громко крикнула «7:2». Стала прыгать от счастья и хлопать в ладоши. Чарльз высвободился из маски и посмотрел на Эшли. Странно, он не почувствовал гнева, разочарования, раздражения. Он молчаливо наблюдал за ней. На лице сама собой появилась улыбка с двумя ямочками на щеках.

Остальные ребята выбежали к ним на поле. Крики и довольные возгласы стали громче. Буйные медведи полностью оправдывали своё название. Они возликовали и начали подбрасывать Эшли. Алекс налетел на Чарльза и по-товарищески обнял его за плечи.

– Не злись только. – подбадривающе сказал Алекс.

– Ага. В любом случае, это было эпично. – заверила Моника и убежала к Эшли.

– Всё равно медведи мухлевали постоянно. – учтиво заметил Джо.

– Да. А Джонс просто повезло. – активно закивал головой Алекс. – Она почти всю игру АФК просидела.

– Эшли только командовала всеми. – вставила своё слово Элла и коснулась плеча Чарльза.

– Она же блондинка. Ей тупо повезло. – согласился Зак.

А Чарльз ничего не слышал. Только смотрел на победные танцы Эшли, на её наивно-счастливую улыбку, будто выиграла «Оскар». Он наконец-то отвлёкся от девушки и обратил внимание на свою команду. Он улыбнулся, нахмурив брови, и пошёл сдавать оружие.

– Ты с нами не согласен? – подоспел Алекс. Остальные в ожидании посмотрели на капитана.

Молчание.

– Наоборот. Эшли даже винтовку держать не умеет. – ответил Чарльз, и его товарищ громко рассмеялся.

– Девушки. – подвёл итог Александр.

Чарльзу было плевать, что они думали. Было плевать на счёт 7:2. Он глупо улыбался, и, быть может, впервые не боялся причины подобного настроения.

[1]Давным-давно я возвёл стену

Стена настолько большая, что я чувствую себя маленьким

Я не создан для любви

Просто плохо стало

После пейнтбола Паркер заболела. Чарльз вообще был удивлён, как она согласилась поехать туда. Но зато на следующий день она не пошла в боулинг. Во всём нужно было искать плюсы, верно? И парень эти плюсы находил, а ещё находил, что Мейсон вёл себя странно. Когда Одри не было, он подбивал клинья к Эшли, но как только она появлялась, то всё своё внимание уделял ей. Интересно, брюнетка была в курсе, что ей пользовались, что она была утешительным призом?

Рэй, Моника и Эшли приехали на место встречи последними. Пока Мейсон, Джо и Чарльз их дожидались, барабанщик все уши прожужжал о его необъятной любви к боулингу и о не менее большом потенциале. Чарльз рассматривал здание. Это была двухэтажная постройка, в форме полукруга. На входе в неоновых тонах горела вывеска, на которой был нарисован шар для боулинга. Всё здание окружали искусственные газоны, сейчас покрытые тонким слоем снега, по которым ходить строго запрещалось. Когда до Джо наконец дошло, что никто его не слушал он занял свой рот едой. И был доволен ничуть не меньше.

Когда вся компания оказалась в сборе. Они зашли внутрь. На входе их поприветствовала девушка-администратор и проводила их до гардероба.

Чарльз услышал музыку отчётливее, когда вошёл в главный зал. Он и Джо, заметив барную стойку, сразу отправились к ней заказывать напитки. Девушки и Рэй присели на диванчики, пока Мейсон оплачивал дорожки и выбирал специальную обувь.

Внутри помещение не казалось таким большим, как выглядело снаружи. Сюда вмещалось только четыре дорожки для боулинга. На потолке, как и на стенах, горела неоново-фиолетовая подсветка. Возле каждой дорожки стояли два красных диванчика и кресло. Посредине уголка для отдыха был маленький полупрозрачный черный столик, куда ставили напитки.

Игровую атмосферу создавали музыка, запах резины и попкорна.

Вскоре все организационные моменты разрешились, и вся компания, предвкушая долгожданную игру, собрались вместе и опустошили свои стаканы или рюмки.

– Мы можем играть? – спросила Моника и направилась выбирать шары.

– Ну, в принципе, да. – пожал плечами Мейсон.

Джо резко поднялся и выставил руки вперёд, останавливая девушку:

– Так же неинтересно. Где азарт? Интрига? Борьба? Давайте поделимся на команды?

Чарльз усмехнулся и сделал глоток бренди. Мейсон уловил жест блондина и захлопал в ладоши. Все посмотрела на него.

– Делимся на три команды.

Моника и Эшли схватились за руки и рассмеялись. Джо подошёл к Чарльзу и наклонился к нему:

– Мы всех раскатаем. – тихо сказал шатен и выпрямился, в ожидании, когда Чарльз поднимется с кресла.

– Иронично. – усмехнулся Чарльз и ударил кулаком о кулак Джо.

Рэй и Мейсон о чем-то заговорили, пока остальные выжидающе на них смотрели.

– Это нечестно. – заявил лидер группы. – Джонатан и Чарльз выиграют нас в боулинг с закрытыми глазами.

– Нас всё устраивает. – улыбнулась Моника.

– Нас тоже. – ответил Чарльз.

Джо долго смотрел на дорожки и шары, сбивающие кегли, а затем тяжело выдохнул, прощаясь с лёгкой победой:

– Если мы будем играть так, то в итоге, Моника и Эшли будут общаться только между собой. Мейсон и Рэй в сухую продуют, а мы с Чарльзом умрём со скуки. Короче, мы всё-таки вместе сюда пришли. Так, давайте распределимся так, чтобы мы друг с другом взаимодействовали?

После его слов повисла неловкая пауза. Мейсон решил играть с Джо. Моника и Рэй без слов встали друг с другом. Чарльз посмотрел на Эшли и медленно, неуклюже поправил чёлку:

– Чёрт. – усмехнулся он.

Эшли подошла к Чарльзу и хитро улыбнулась:

– До этого мы всегда были против друг друга…

– Будет весело. – почесал затылок Чарльз и улыбнулся.

Моника и Джо переглянулись, обменявшись многозначительными взглядами, и в молчании, которое прерывала музыка, растворились её слова: «Ты это видишь?».

– Будет весело смотреть остальным, как из-за тебя мы проиграем. – добавил Чарльз и сел на кресло. – Ну что вы тормозите? Джо, Мейсон идите уже. Не надорвитесь только.

Все в молчаливой иронии проследили за Чарльзом и пожали плечами. Эшли недовольно скрестила руки на груди и села рядом с ним, пока Мейсон и Джо ушли на дорожку. Рэй и Моника остались на диванчике напротив.

– Вообще-то, я никогда не проигрываю.

– Почти. – добавил Чарльз и сделал глоток бренди.

– И что? Я проигрываю куда реже, чем ты. – нашлась она.

Только сейчас Чарльз посмотрел на девушку и довольно скептично выгнул бровь:

– Ангелочек просто не умеет проигрывать. – приторно напел мелодию Чарльз и хитро взглянул на девушку в ожидании её ответа.

Но Эшли серьёзно смотрела на Чарльза. В её глазах не было азарта и желания поспорить. Она без слов встала и пошла к Мейсону и Джо. Что было не так? Раньше они всегда так пререкались. И ничего. А теперь что? Он громко поставил пустой стакан на столик, что Рэй и Моника, до этого полностью увлечённые разговором друг с другом, обратили на него внимание. Как только Джо сбил все кегли, Эшли обрадовалась и прикрыла рот ладошкой от восторга. Чарльз буравил её взглядом и злился.

После вечеринки взаимоотношения Чарльза и Эшли изменились. Настолько кардинально, что глазами это было заметить невозможно, но всем нутром, всем сердцем ощущалось странное негативно-положительное чувство, похожее на отстранённое стеснение с неопределённым ожиданием чего-то друг от друга. Внешне ничего не различалось… Но как там говорилось? Зорко одно лишь сердце – самого главного глазами не увидишь. Был бы он лет на десять младше, обязательно поставил бы такой статус.

Наступила очередь Чарльза и Эшли. Парень первый бросил тяжелый шар. Страйк. Эшли не издала ни звука. Чарльз покосился на блондинку и заметил, что та жевала волосы. Он понял, что девушка даже не видела его триумфа; он обнадёженно хмыкнул. Он отошёл подальше, будто бы они не были в одной команде. Будто они вообще незнакомы. Эшли взяла розовый шар и стала прицеливаться. Но после броска шар сразу укатился в правый желоб. Она рассердилась, но извинилась перед Чарльзом.

– Давай я помогу тебе. – спокойно предложил Чарльз и пошёл к стойке с шарами. Он взял точно такой же розовый шар и отложил его. – Ты с ума сошла? Он весит семь килограммов. Могла же надорваться.

Эшли ничего не ответила, но подошла поближе к парню.

– На. Возьми этот. – он протянул ей средний по весу шар и принялся объяснять, как правильно делать бросок.

Эшли повторила движение за ним несколько раз. А затем выпустила из рук шар. Она выбила три кегли и от приятного удивления прикрыла рот рукой, посмотрев на Чарльза как ребёнок, восторженно глядящий на родителей, когда надул огромный мыльный пузырь.

После этого игра начала набирать темп. Команды сменялись. Всего было десять фреймов. На столе появлялось всё больше и больше алкоголя. Эмоции становились ярче. Все смеялись и следили за прогрессом друг друга. И уже каждая пара хотела выиграть. На третьем фрейме Эшли удалось выбить страйк. На радостях, Чарльз и Эшли обнялись, но быстро неловко отступили друг от друга. Из колонок, что стояли у бара, доносилась знакомая мелодия. Она словно сглаживала все неровности, пробуждая дружеский дух соперничества.

I said, ooh, I’m blinded by the lights

No, I can’t sleep until I feel your touch[2]

Под вечер Чарльз становился всё более молчаливым. Он вставлял редкие язвительные фразы, иногда подсказывал Эшли и этим ограничивался. Моника несколько раз спросила у него, что случилось, но Чарльз грубо отмахнулся. В последнем заходе, Рэй и Моника совсем уже потеряли надежду. Мейсон и Джо жадно выпивали свои напитки, проиграв Чарльзу и Эшли всего в два очка.

– Ты какой-то странный. У тебя всё хорошо? – спросила Эшли, проницательно вглядываясь в лицо блондина.

– Да. Просто плохо стало. – безразлично ответил Чарльз. – Из-за аварии и всего такого.

Девушка нахмурила брови и преувеличено закивала, дав понять, что из Чарльза актёр никудышный, и ему она не поверила. Но, как всегда, не стала ничего выпытывать, как это любила делать Франц. Девушки стали собираться. Они могли остаться, но у них была запланирована ночёвка, на которую они почему-то очень спешили. Как у них вообще темы не заканчивались? Мало того, что в универе постоянно вместе были, сегодня весь вечер говорили, так ещё и устраивали ночёвку. К тому же Джонс сплетни не переваривала. О чём вообще можно было общаться?

Эшли и Моника ушли. Парни решили выпить. Чарльз не заметил, как они все разговорились между собой. Сам он почувствовал себя свободнее. Мейсон и Джо, азартные и весёлые, пошли играть, как только на табло засветилось название их команды. Чарльз наблюдал за игрой. Джо выбирал шар для Мейсона и объяснял, как лучше целиться. На что Мейсон кивал и задавал ещё больше вопросов. Без Эшли Орлы не были одним целым, но без неё они были свободнее. Что бы ни говорил Рэй, Мейсон переставал выделываться, Джо контролировать ментальное состояние группы, а сам Чарльз нервничать. Да! Она заставляла его нервничать. Постоянно! То Джонс попадёт в неприятности, то сама их создаст. Но самое ужасное было, когда из-за неё он начинал чувствовать себя неуверенным, глупым и слабым подростком. В последнее время именно это состояние в нём превалировало.

Чарльз потянулся в карман за пачкой сигарет. Он неторопливо закурил, блаженно втягивая струи дыма. Мимолетно он улыбнулся, глядя на то, как горячо и дружно радуются парни каждой упавшей кегле. Рэй сел на диванчик рядом с Чарльзом и посмотрел на него. Шатен лучезарно улыбнулся и помотал головой, предаваясь своим мыслям и потягивая стакан виски. Ни тот, ни другой друг на друга не смотрели, а лишь из-за спин Джо и Мейсона наблюдали, как катились шары для боулинга.

– И давно тебе так плохо? – спросил Рэй, поворачиваясь к Чарльзу и откладывая недопитый стакан.

Блондин равнодушно произнёс:

– Часа два.

Чарльз сделал долгую затяжку и прикрыл глаза. Рэй хмыкнул и ненадолго отвернулся от собеседника. Блондин высчитывал ровно сорок четыре секунды. Именно столько всегда требовалось Рэю, чтобы продолжить разговоры, зашедшие в тупик. Сорок одна. Сорок две. Сорок три.

– Я удивлён, что Джо ещё не проел тебе мозг своими расспросами. Обычно у него нюх на такое. – неторопливо говорил он. Чарльз старательно игнорировал друга, прекрасно понимая, к чему тот клонил. А Рэй не спешил. Был расслаблен. – Мне иногда кажется, что у него в голове или ещё где-то лампочка загорается. Типа «пожар». Только в его случае, это «новые сплетни». Или что-то подобное.

Чарльз бросил взгляд на шатена. Его поразило, что Рэй озвучил то, о чём всегда думал он сам. Такая схожесть в мыслях позабавила блондина. Нет. Даже не позабавила, а заставила задуматься. Он хотел вычеркнуть из своей жизни Орлов, и, вероятно, с Мейсоном и Джо проблем не возникло бы. Но Рэй? Они были почти как братья, в детстве их отличие было лишь в том, что из Людей Икс Чарльз всегда хотел быть Росомахой, а Рэй Зверем.

– Ты когда собираешься признаваться ей?

Чарльз недовольно взглянул на друга и без энтузиазма ответил:

– Никогда. – снова затяжка.

Рэй сочувственно выгнул бровь, а затем рассмеялся:

– Стоп. Ты что, боишься?

В этот момент к ним подошли Мейсон и Джо и жестом пригласили на дорожку, хотя их победные улыбки и высоко вздёрнутые носы демонстрировали полную уверенность в победе.

– Не зря боишься. Мы вас уделаем. – проговорил напоследок Мейсон и уселся на место Чарльза, когда тот направился за Рэем.

Чарльз взял самый тяжелый шар, сделал несколько шагов и выпустил его из рук. Шар покатился сразу в левый желоб. Он раздраженно посмотрел на несбитые кегли и вытянулся:

– Идиотизм.

Ход перешёл к Рэю. И тот, мягко выпустив из рук желтый шар, пронаблюдал, как тот сбивает 7 кегль. Шатен поднялся и похлопал в ладоши, словно от чего-то отряхиваясь.

– Со стороны, умный парень. Даже советы хорошие даёшь. Вот только проблема в том, что мало быть теоретиком. В жизни практика нужна. – остановился Рэй, а Чарльз прошёл мимо него к шарам. – Сам мне говорил. Лучше признаться и жалеть, что отвергли, чем жалеть, что не признался. А теперь пасуешь. – приблизился он к блондину, а тот направился к дорожке. Прекрасно делал вид, что ничего не слышит. – Вы ради друг друга расшибиться готовы, а ты боишься более смелый шаг сделать. Впервые за десять лет ты стал идти на уступки, извиняться, прислушиваться…

– Бессмысленно что-либо делать. – только сказал Чарльз и бросил шар.

Все кегли рухнули.

– Что за пессимизм? Если о себе не думаешь, подумай об Эшли. Хотела бы она знать правду?

– Да ничего у нас с ней не выйдет! – вскипел Чарльз и повернулся к другу. – Она сказала, что никогда меня не простит! – Чарльз вытянулся во весь рост и посмотрел на Рэя свысока.

Мейсон и Джо, сидевшие на диване и разговаривавшие, с интересом посмотрели на спорящих, но не стали вмешиваться. Рэй улыбнулся им и снова посмотрел на друга, выдержав его злой взгляд. Чарльз выдохнул и опустил голову:

– Я обещал никому не рассказывать про ночь в доме Одри. Но я нарушил своё слово. Я хотел, чтобы вы знали. Чтобы Энви знал. На следующий день Джонс. Эшли, – исправился он. – Сказала, что никогда не простит мне этот поступок. – договорил он и посмотрел на Рэя. У того на лице было написано, что он не видел в этом проблемы. – У тебя и у меня совершенно разные ситуации. – грубо сказал Чарльз. – Мне не нужны твои советы. Я делаю всё правильно.

Рэй даже на секунду не разозлился. Он посмотрел на Чарльза и шумно выдохнул, поднимая руки (сдаваясь):

– Хорошо. – Рэй отошёл от Чарльза. – Я хотел сказать тебе «спасибо», что ты подтолкнул меня, когда я в этом нуждался. Теперь я не могу вспомнить свою жизнь до появления в ней Моники. Я счастлив. – он направился к барной стойке, а Чарльз пошёл за ним. – Кстати, ты знал, что двадцатого декабря Эшли попала в больницу? – сменил тему Рэй.

Чарльз остановился. Он нахмурился. Если это была шутка, то максимально идиотская.

– Привезли без сознания. Передозировка наркотиками. – спокойно рассказывал Рэй, а у Чарльза, казалось, была тахикардия. Сердце застучало с бешеной скоростью. Парень ощутил, что всё тело покрылось холодным потом. Он прикусил щёку. – Оказалось, она была на ужине в загородном поместье Ли. Знала, что в еде метамфетамин, и всё равно ела. Выудила у него признание, баночку с наркотиком, представляешь? Если бы не она, Джошуа бы до сих пор не посадили. И всё ради того, чтобы отомстить за человека, которого она никогда не простит и который ей не приятен?

[1] Я оглядываюсь по сторонам

Город Греха пуст и холоден

Рядом нет никого, кто осудил бы меня

Я ослеп, когда ты ушла

[2] “Blinding lights” – The Weeknd

Шутка?

Эшли сидела в танцевальном зале и наблюдала, как одногруппники отрабатывали выученные комбинации для мюзикла. С каждым занятием танцы преображались. Становились чётче, ярче – достойнее. Она обняла свои колени. Вроде бы смотрела на друзей, но взгляд был расфокусирован. Мыслями она была далека от реальности.

С боулинга пролетела неделя. Но «пролететь» было сказано слишком громко и неправдиво. Понедельник, как и вторник, среда, четверг, пятница, тянулся до невозможности долго-долго. На парах было привычно, но перерывы и репетиции Орлов были неловкими, неуютными. В начале учебного года Эшли чувствовала себя гораздо более расслабленной, чем теперь. Что оставалось стабильным, так это причина такого явления. Но если раньше эта причина нервировала колкостью и недовольствами, теперь он нервировал своим игнорированием. С парнями Чарльз вёл себя открыто, но при ней менялся в лице и обращался к ней только по делу. На её вопросы он отвечал: «Всё как обычно». Эшли интересовалась у Рэя, а тот советовал спросить у Чарльза – отсылал её туда, откуда она начала.

Но девушка не переживала. Она была даже рада такому раскладу. После Нового Года она ощущала, как в ней пробуждались чувства к Чарльзу. Они только зарождались, не были сильными. Эшли их не боялась. Она могла их контролировать. Чувство влюблённости всегда стимулировало работать её лучше. Так зачем нужно было его глушить? К тому же они сами потихоньку угасали…

На вечеринке Одри Эшли показалось, словно Чарльз тоже был неравнодушен. Она так отчётливо запомнила, как он смотрел на неё. Этот взгляд нельзя был спутать ни с каким другим. Его голубые глаза с фиолетовыми и белыми бликами выражали светлую решительность и усиливающуюся привязанность.

Конец.

После этого большую часть времени он проводил с парнями. Её не замечал, а если начинал разговор, то с грубости. Вскоре девушка, походу, осознала причину такой перемены. Пока у Чарльза не были налажены отношения с Орлами, Эшли была единственной компанией парню. Поэтому ей казалось, что к ней он относился по-особенному. И как только всё пришло в норму, Эшли перестала интересовать Чарльза. Звучало логично. Значит, так и было.

Примирительный марафон завершал Рэй, выбрав каток. Всю дорогу до него Моника рассказывала про своё детство, проведенное в секции по фигурному катанию. Она так оживлённо говорила об этом, что Эшли казалось, подруга не выдержит, наденет коньки и до торгового центра доедет уже в них. А блондинка поймала себя на мысли, что в последний раз стояла на коньках в Чикаго до того, как поехала учиться в Лос-Анджелес.

Орлы выбрали каток в торговом центре. Весь первый этаж был адаптирован под него. На входе стоял красивый аквариум с необычными рыбками, камнями и замком. Атмосфера Рождества и Нового года не переставала витать в воздухе. В центре катка стояла большая ёлка, украшенная яркими шарами, гирляндами. На льду было немного народу – человек восемь. Одна влюблённая парочка, не выпускающая друг друга из рук. Семья. Мама каталась с телефоном в руках и снимала, как сын и её муж играли в хоккей. И небольшая компания друзей – наперегонки нарезали круги. Из колонок доносилась знакомая мелодия и поднимала настроение.

Last Christmas I gave you my heart, But the very next day, you gave me away[2]

Студенты выбирали для себя коньки и примеряли их, уточняя размер. Эшли с большими усилиями старалась зашнуровываться. Она уже натёрла ладони, но ноги до сих пор были плохо зафиксированы. Чем дольше она возилась с коньками, тем сильнее было её стремление пройти это испытание самой. Победить эти дурацкий коньки! Моника самая первая вышла на лёд. Мейсон остановился перед Эшли и предложил свою помощь, но она молча помотала головой. Она знала, что если откроет рот, то ничего хорошего не скажет. Эшли снова нагнулась и, пыхтя, принялась завязывать непослушные шнурки. Чарльз подсел к блондинке.

– Эшли, у меня есть один вопрос к тебе.

– Какой? – девушка выпрямилась. Давно она не слышала своего имени от него.

Эшли вся покраснела за время, пока зашнуровывала коньки. Чарльз молчал, пристально глядя ей в глаза.

– Какой? – повторила она.

Чарльз промолчал. Он взъерошил свои волосы, изобразил ухмылку, больше похожую на гримасу, встал на ноги. Эшли увидела, как сильно парень сжимал кулаки. После он собрался с духом:

– Ещё долго копаться будешь?

Девушка скептически выгнула бровь, восприняв эти слова как издёвку. Она оставила этот вопрос без ответа и проследила, как Чарльз импульсивно топнул ногой и скрылся за дверью.

Эшли вышла на лёд самая последняя, тихо подпевая знакомым мотивам. Когда ей было семь лет, отец учил её кататься. Но будучи ещё совсем маленькой, Эшли боялась даже просто стоять без опоры. Тогда папа начинал петь и веселить её. Он всегда говорил, что страх уходит, стоит сконцентрироваться на положительных эмоциях. По его словам, ничто так быстро не могло привести в равновесие, как пару добрых песен.

As long as you love me so

Let it snow, let it snow, let it snow[3]

– Певица, смотри! – громко сказала Моника и сделала двойной сальхов.

Эшли улыбнулась, заразившись настроением подруги, и подъехала к ней. Моника уже успела несколько раз упасть, скрутить трюки и вспомнить прыжки. Блондинка же старалась вспомнить, как кататься спиной вперёд. Со временем девушка освоилась и уже не думала о технике, а просто наслаждалась.

– Кстати, с кем ты, в итоге, Новый Год праздновала? – спросила Моника.

– С Кингом. – не задумываясь ответила Эшли.

Моника вздёрнула брови и упала. Эшли вздрогнула от неожиданности и улыбнулась, протягивая руку. Франц вскочила на ноги и хитро прищурилась. Она уточнила, точно ли Кинга звали Чарльзом, а не Стивом, Джорджем или каким-нибудь Бальтазаром. И когда убедилась в том, что Эшли говорила именно о том самом гитаристе из Орлов, Моника рассмеялась.

– А что?

– Да так. Просто. – весело проговорила Моника.

Что она задумала? Эшли видела, подруга явно не договаривала, но что именно?

С самого начала их компания негласно разделилась на две группы: парни и девушки. Хоть Моника и разрывалась между Эшли и Рэем, никого из Орлов это не побуждало объединиться. Блондинка при каждой возможности наблюдала за Чарльзом, а когда её внимание приковывало нечто иное, она чувствовала на себе его взгляд. Это напоминало сцену из фильма «Знакомьтесь, Джо Блэк», когда герои Бреда Питта и Клэр Форлани оборачивались, глядя вслед друг другу, но не решались что-то сказать. А что если не отводить взгляд?

Девушка наблюдала за Чарльзом. Парни познакомились с компанией друзей, и теперь они вместе играли в догонялки. Блондин ускорялся, резко менял направление, перепрыгивал с ноги на ногу. Он коснулся плеча незнакомого парня и остановился, поймав взгляд Эшли. Его азартная улыбка спала с лица, и он медленно выпрямился во весь рост.

Не отводи взгляд. Не отводи. Ты проиграешь, если отведёшь.

Эшли отвернулась. Мейсон энергично двинул в плечо Чарльза, и тот упал. Проиграла… Она коснулась своих щёк. Горячие, как будто пылали.

– Вы случайно не ссорились с Кингом? – проницательно заметила Моника, в который раз уловив переглядки между ними. – Вы последнюю неделю вообще не разговаривали.

Эшли формально ответила и ускорилась, оставив подругу позади.

Ей нравилось чувствовать лёгкий ветерок, который освежал её лицо. Она ощущала себя почти невесомой, когда отдавала свою энергию в толчок ногой и начинала нестись ещё быстрее. Люди вокруг проносились мимо лишь яркими пятнами. Непрошенные мысли сами отступали. Словно нечто огромное, тянувшее её назад, отпускало.

Девушка мчалась вперёд, уже не глядя под ноги. Ошибка. Эшли поздно заметила небольшую впадину на льду и в попытках её объехать потеряла равновесие. Её ноги разъехались в разные стороны, и она упала на копчик в позу лягушки. Резкая боль в коленных суставах вызвала вскрик у девушки. От удара стало трудно дышать, а в глазах накопились слёзы. В детстве такое положение было самым удобным, а теперь Эшли чудилось, что все кости были вывернуты не в ту сторону.

– Эшли, очень больно? – обеспокоенно спросила Моника, первая подъехав к подруге.

Блондинка отрицательно помотала головой. Рэй взял девушку под мышки и осторожно поднял. Эшли втянула воздух сквозь зубы.

– Дорогая, ты на такой скорости влетела. Может в медпункт тебя отвести? – спросил Джонатан, заметив, как Эшли жмурилась от боли.

– Всё хорошо. – натянула улыбку она.

Вокруг неё столпилась вся группа. Джонс становилось неловко от такого повышенного внимания, притом, что боль уже утихала. Каждый уже успел упасть несколько раз. Почему именно сейчас все решили помочь?

– Что за детский сад? – надменно спросил Чарльз. – Ну упала. Встала. В следующий раз будет смотреть под ноги.

– Тебе чувство заботы вообще знакомо? – вмешался Мейсон.

Только недавно Эшли подумала о том, как мирно проходил марафон, и вот, в последний день обязательно нужно было испортить настроение друг другу. Из-за такой мелочи вырастал конфликт. По глазам Чарльза и Мейсона было видно, что оба были настроены на продолжение спора. Не хватало им здесь ещё поссориться, хуже того – подраться.

– Какое чувство заботы? Моника уже раз десять навернулась, никто кроме Рэя слова не сказал. А здесь прям прицепились. Не ваши проблемы, что Джонс кататься не умеет.

– Друг, ты что так завёлся? – примирительно похлопал по плечу Чарльза Джонатан.

– Это я кататься не умею? – включилась Эшли. – Сам за всё время ни одного круга не проехал. – нахмурилась она.

– А ты прям считала за мной, ангелочек.

Моника и Рэй переглянулись между собой. Всё возвращалось на круги своя. Мейсон продолжал злиться, а Джонатан уплетал корн-дог.

– Предлагаю пари, – хитро улыбнулся блондин, а Джонатан уже отряхивал руки, готовый «разрубить». – Кто быстрее проедет один круг – тот победил. Если проигрываешь ты, покупаешь мне бутылку хорошего бренди…

– А если проигрываешь ты, месяц ходишь, не выпрямляя волосы. – подхватила девушка и протянула руку.

– Что за детский сад? – парировал Мейсон.

Чарльз взял Эшли за руку, притянул к себе и заговорщицки сказал так, чтобы слышала только она:

– Я знаю, как ты играешь. Так что есть ещё одно условие. Кто жульничает, тот автоматически проигрывает. Джо, разруби. – громко произнёс последнюю фразу Чарльз.

– Стой, нет. Так нечестно. – старалась вырвать руку Эшли, но Чарльз не выпускал её ладонь.

Джонатан с неподдельным интересом разрубил их спор и сделал ставку. Остальные подхватили идею. Эшли и Чарльз приготовились на старт. Блондин из чувства благородства предложил дать фору в три секунды, но девушка лишь отмахнулась, чем вызвала смех у соперника.

Началось. Стоило Монике крикнуть «марш», как Чарльз оказался впереди. Эшли часто переступала с ноги на ногу. На несколько секунд она поравнялась с парнем, но её сил не хватало, чтобы обогнать его. Девушка работала руками. Её пресс напрягся. Она смотрела лишь вперед. Взгляд стал чересчур серьёзным. Словно мотивацией был не дружеский спор, а победа на международных соревнованиях. Чтож, месяц молодой версии Тома Хидлстона того стоил.

Рывок. Первый поворот.

Ещё.

Недостаточно. Она позади. Эшли злилась. В голове появлялось множество идей, чтобы сжульничать. Но все они были ни к чему из-за условия Чарльза. Предусмотрительный лис! Эшли то отставала, то нагоняла. Ей нельзя было проигрывать!

– Ангелочек, это вся твоя скорость? Я люблю Bertoux бренди – бери его.

Эмоции переполняли Эшли. Она ничего не ответила. Из груди вырвался тяжелый стон. Ну же!

Впереди каталась семья. Чарльзу пришлось притормозить и объехать их. Эшли удалось выиграть время. Она лидировала. Блондинка хмыкнула и приложила ещё больше усилий. Ноги начинало сводить, а руки ужасно болели. До финиша не больше десяти метров…

Ещё чуть-чуть…

Сзади её схватили за руку.

Эшли по инерции резко развернулась, а Чарльз, не рассчитав скорость, врезался в неё. Он упал на спину, обхватив её талию, а она на него. Оба не сразу открыли глаза. Чарльз от боли, а Эшли от страха. Девушка тяжело дышала, а парень, наоборот, не делал ни вдоха. Она представила, как больно было Чарльзу и зажмурилась. Эшли медленно открыла глаза и стала глупо улыбаться. Смотрела в его голубые угрюмые глаза и смеялась. Блондин наблюдал за её реакцией. Наконец перестал морщиться от неприятных ощущений в спине и сам широко улыбнулся. На его щеках появились милые ямочки.

– 8:2. В мою пользу. – гордо сказала она. – Не устал проигрывать мне?

Чарльз молчал. Он убрал руки с талии девушки и закрыл своё лицо. Он почесал глаза, не переставая улыбаться. Потом взял её ладони в свои и вполголоса сказал:

– Тебе я готов проигрывать сколько угодно, только стань моей.

Эшли замерла. Перед ней был точно Чарльз Кинг? Она почувствовала, как в животе всё сжалось в одну точку. Сердце готово было выскочить из груди. Она бросила взгляд на их руки. Эшли хотела утвердительно покачать головой, как вместо этого произнесла:

– Забавно. – нервно хихикнула она. – А ты хорош. Я почти поверила. – неловко слезла с парня Эшли.

Чарльз усмехнулся и поднялся вслед за ней. Он что-то пробормотал и направился в сторону Орлов. Эшли осталась на месте. Щёки были красные. Она смотрела на свои ладони и сжимала их. Что это только что было?

Оставшиеся полчаса она пропустила мимо себя. Парни играли в хоккей, а Моника и Эшли медленно катались рядом, наблюдая за тем, как быстро перемещалась шайба. Всё было нормально. Ничего сверхъестественного. Наверное.

– В первый раз в жизни поставила на голубоглазку и то – проиграл. – жаловалась Моника. – Ну ладно, он сам злится из-за этого. Смотри, как он бортанул Джо. Не завидую ему.

Эшли поймала себя на мысли, что четвёртый круг она проезжала одна. Она остановилась и стала искать глазами подругу и быстро её нашла. Моника и Рэй играли в догонялки, цепляя за собой остальных. Моника пряталась за спинами Мейсона и Джонатана, а Рэй пытался выработать тактику против своей девушки. Эшли улыбнулась.

Рэй никогда не веселился так с ней. Эшли не видела, чтобы он с Орлами так громко смеялся и ребячился. Обычно он был спокоен. Но Моника смогла разжечь огонь в нём. Эшли всегда удивлялась своей подруге. Как она умела найти подход к людям? У неё было множество знакомых, и каждый рядом с ней превращался в ребёнка. Моника всегда была чересчур громкой, активной, но почему-то это никогда не нервировало. Сложно было вспомнить момент, когда бы Франц не улыбалась. Таких людей называли солнцем. Моника как будто светилась.

– Пошлите есть? – предложил Джонатан, когда Эшли присоединилась к компании.

– Ты только что съел кукурузу, Джо. – улыбнулся Рэй, но поддержал идею барабанщика.

Им потребовалось около получаса, чтобы собраться и занять места на фудкорте. Эшли осталась сидеть за столами одна. Джонатан как обычно прокомментировал это: «Типичный интроверт». Он всегда так говорил, когда видел её в одиночестве, а на предложение провести время вместе она отвечала отказом. Остальные отправились делать заказы. Хоть девушке и нравилось находиться в кругу друзей, она быстро уставала от шумной компании. Несколько минут, что она могла провести одна, рисовали перед ней приятные перспективы на отдых.

Эшли достала наушники и включила первый попавшийся плейлист. По периметру работали заведения, предлагающие большое разнообразие блюд, начиная от восточной и заканчивая западной кухней. Ко многим выстраивались длинные очереди. По центру были расположены столики. У самого эскалатора на небольшой сцене ведущий проводил конкурсы для детей. Шум от праздника, голосов людей, и других посторонних звуков просачивался сквозь музыку в наушниках. Эшли чувствовала аромат жареной картошки и сладостей. В этом хаосе она продолжала наслаждаться моментом. Она наблюдала за людьми, и на некоторых задерживала взгляд. Эшли выделяла необычные привычки, походку и мимику. Старалась запомнить или даже повторить.

За соседним столиком сидела девушка. Брюнетка с красными прядями пила коктейль, каждый раз отбивая пальцем на краю трубочки один и тот же ритм, прежде чем сделать глоток.

Один. Четыре быстрых. Два медленных. И глоток.

Группа вернулась к Эшли с полными разноцветными подносами. Многие были голодны, поэтому не медлили. Быстро уселись, хватая свои блюда. Еда с трудом вмещалась на три стола. Парни уплетали за обе щеки, а Эшли не могла притронуться к своему любимому тирамису, которое для неё купила Моника. Появлялась странная тревожность, которая с каждой секундой увеличивалась, когда Эшли смотрела на Чарльза, сидевшего напротив.

– Кто в хоккее победил? – спросила Эшли, стараясь заполнить молчание, в котором они трапезничали.

– Рэй и Чарли, – гордо произнесла Моника с набитым ртом.

– Разве были сомнения? – в своей манере спросил Чарльз.

– Признайся, если бы ты играл чисто, вы бы слили. – спокойно заверил Мейсон, указывая вилкой на блондина. – Ты только и делал, что бездумно бортовал.

Чарльз хмыкнул и принял позу поудобнее, оставляя свой недоеденный кусок пиццы у себя на тарелке. Эшли хотела что-то добавить, чтобы предотвратить надвигающуюся перепалку, но поняла, что из всего того, что она уже успела сказать, ничего кроме как почвы для споров не появилось.

– Кто-то же должен играть по-мужски, да, малыш Энви? – язвительно спросил блондин.

От такого обращения у Мейсона вмиг покраснели уши, но он старался не терять самообладания. Джонатан и Моника переглянулись между собой. Оба хотели устранить конфликт, но не знали, стоило ли им влезать. Эшли постаралась унять негативный настрой парней, но её слова остались пустым звуком.

– Что-то не так? – спокойно задал вопрос Мейсон.

– Хватит прикрывать свою бездарность за красивыми словами!

– Чарльз, ты перегибаешь. – еле слышно вмешался Джонатан.

– Вот только ты не лезь! – злобно улыбнулся Чарльз, выставляя руку перед собой. – Молчи, как ты это умеешь, нейтрал.

Эшли и Моника посмотрели друг на друга. Блондинка была готова провалиться сквозь землю. Как ей было стыдно. Это она подняла эту тему. Сейчас она была виновата в споре. У них и так проблемы в группе, а Эшли только усугубляла ситуацию. До тех пор, пока она никуда не вмешивалась и не начинала разговор, всё шло хорошо. Стоило ей открыть рот, как атмосфера сразу же накалялась. Джонатан был прав. Она и впрямь только всё портила…

Эшли стала жевать передние пряди, то и дело бросая взгляд с Чарльза на Мейсона. То ли солист Орлов заметил это, то ли почувствовал её настроение, он взял руку Эшли под столом и сжал её. Девушка взглянула на Мейсона.

– Нашёл место, чтобы срываться на людей. – твёрдо сказал рыжеволосый. – Если мы так сильно задели твои чувства, почему бы нам не обсудить это наедине?

– Какие чувства? – рассмеялся Чарльз. – Вы просто в сотый раз доказали, что вам нельзя доверять. Для меня вы – никто. – усмехнулся блондин.

– Не говори то, о чём потом будешь жалеть. – сказал Рэй, нахмурившись, в непривычной для него манере. – Ты сегодня весь день на нервах. И никто из нас в этом не виноват. – указал рукой на всех сидящих за столом. – Ты сам себя довёл до такого состояния.

Рэй замолчал. Даже Чарльзу пришлось подавить своё удивление, что говорить о других.

– Нам жаль… – начал Джонатан.

– Идите к чёрту! – ударил по столу блондин и резко встал из-за стола, что стул, на котором он сидел, повалился на пол. Чарльз направился в сторону выхода.

Люди вокруг стали оборачиваться и коситься на их стол. Эшли смотрела вслед за уходящей фигурой. Пойти за ним или нет? Девушка старательно пыталась предугадать различные исходы и выбрать правильный план действий. Только она хотела встать, как Моника осторожно коснулась её плеча. Она остановила Эшли, и сама побежала за Чарльзом.

Они остались вчетвером…

Все смотрели к себе в тарелки и даже не пытались нарушить молчание. Каждый понимал, что рано или поздно этот спор должен был возникнуть. Эшли была к этому готова, но всё равно ощущала тяжесть после такого разговора. Она выплюнула мокрую прядь, перестав чувствовать цитрусовый привкус.

– Всё-таки каток – паршивая идея. – почесал затылок и улыбнулся Рэй.

Мейсон, Джонатан и Эшли посмотрели на друга и одновременно рассмеялись. Мейсон потер свои глаза, словно только проснулся:

– Вы хотя бы в хоккее выиграли…

Около двадцати минут они сидели и гадали, вернуться Моника и Чарльз или нет. Эшли сгорала от любопытства. Ей хотелось узнать, смогла ли Моника догнать парня? О чём они так долго разговаривали? Было бы лучше, если вместо Моники за ним пошла бы она?

Вскоре Джонатан заметил, как Моника и Чарльз возвращались. Они были в хорошем расположении духа. Девушка не переставала громко смеяться, а Чарльз рассказывал что-то и улыбался.

Как Моника это сделала? Когда Чарльз уходил, казалось, ад быстрее замёрзнет, чем он остынет. Но вот, всё было в порядке. Эшли не смогла бы так. И её кольнуло неприятное чувство, граничащее между ревностью и завистью.

После возвращения Моники и Чарльза все стали вести себя непринужденно. Хотя бы создавать видимость. Но в течение недолгого времени студенты распрощались, сославшись на планы.

У Эшли появилась соседка-первокурсница. Но, в целом, ничего не изменилось. Бетти постоянно пропадала со своими друзьями и зачастую ночевала не в своей комнате. Их взаимоотношения складывались не очень, хоть изначально новая соседка проявляла большой интерес. Эшли не смогла понять, с чем это было связано. Либо со скукой и любопытством Бетти, либо с желанием стать ближе к Орлам. В любом случае, их общение ограничивалось холодным «добрым утром» и вопросом «ты куда?».

Зайдя в свою комнату, Эшли снова не застала Бетти, чему была рада. Она заварила себе кофе, соблюдая, на её взгляд, идеальную пропорцию, и решила переписать некоторые конспекты. Девушка открыла ноутбук и включила её любимый альбом от Селены Гомес “When the Sun Goes Down”. Она приготовила маркеры пастельных тонов и ручку с разноцветными чернилами.

I'm no beauty queen

I'm just beautiful me[4]

Эшли подпевала и покачивала в такт головой. Она аккуратно обвела светло-розовым маркером тему конспекта и дорисовала узоры чёрной ручкой. Она отложила ручку и присмотрелась. Её лицо расплылось в улыбке. Оформление конспекта для Эшли было чем-то вроде терапии. Она неспешно выводила каждую букву, рисовала узоры или рисунки, относящиеся к теме. После этого занятия, она плавно перешла на выполнение домашнего задания. Не заметила, как быстро пролетело время.

Она отложила все тетради и учебники, взяв вместо них сценарий к спектаклю. Эшли встала перед зеркалом и принялась играть свою роль. Она никогда не могла оценивать себя. Но всегда думала, что чего-то не хватало. Блондинка попыталась прожить все чувства и эмоции, которые испытывала Джульетта. Неосознанно мысли с истории Джульетты и Ромео сместились на её взаимоотношения с Чарльзом.

Она вспомнила недавнюю вечеринку Одри и притронулась к своим губам. Эшли сделала вывод, что после каждой вечеринки Одри отношения с Чарльзом усложнялись. Блондинка посмотрела на себя в зеркале и удивилась. За последние полгода она так изменилась. Взгляд стал наивнее. Она никогда не думала, что от воспоминаний будет учащаться пульс, а лицо расплываться в глупой улыбке.

Только стань моей…

Эшли всё больше задумывалась, что слова Чарльза были вовсе не шуткой. Это бы объясняло его странное поведение в последнее время. Девушка повалилась на кровать и закрыла лицо руками. Как же всё было трудно… Быть может, если бы тогда на катке она сказала бы «да», то сейчас Эшли бы не была одна в комнате. Сколько частиц «бы»…

Нет. Это шутка. А если нет, то всё равно так будет лучше. Чарльз противник серьёзных отношений, а Эшли вначале стоило построить карьеру. Отношения не вписывались в планы обоих. Скорее всего, происходящее между ними, было всего лишь влиянием момента или результатом одиночества. В последнее время им двоим было несладко.

Нет. Это неправильно. Они давно перешли грань дружбы. Он ведь ей нравится. И она ему тоже. Безусловно. Вероятно. Возможно… Или нет? Эшли села в позу лотоса и стала массировать виски. А что, если пустить всё на самотёк?

Нет. Это не по-взрослому. Эшли промычала и запрокинула голову.

В дверь постучали. Девушка посмотрела на время. Уже было полдевятого. Странно, Бетти не стала бы стучаться.

– Привет, Эш. – лучезарно улыбнулся Рэй. – У меня к тебе небольшая просьба.

– Проходи. Правда у меня бардак. – снисходительно ответила девушка и указала рукой на комнату.

Эшли бегом стала прибирать вещи. Парень запустил ладонь в кудри и неловко прошёл вглубь комнаты.

– Видела бы ты наш бардак. – покачал головой Рэй. Он недолго осматривался, а потом взглянул на Эшли. – У тебя всё в порядке? Выглядишь не очень. – сказав это, он заметил, как она выгнула бровь. – Я не в этом смысле. То есть, в этом ты всегда красавица. – от стыда он прикрыл лицо рукой. – Что же я? Подожди секунду. Я соберусь с мыслями. – он уткнулся глазами в пол, а руки поставил на пояс. Рэй молчал почти минуту. – Я про твоё настроение. Прости. Я когда чушь скажу. Сразу неудобно становится. Ты какая-то уставшая.

Эшли поправила подушку на кровати и пригладила покрывало. Она улыбнулась. Смущение Рэя было настолько милым… Сейчас он походил на котика.

– Всё в порядке. – успокоила его она. Рэй ждал, что она расскажет ему всё, но девушка не собиралась делиться с ним своими проблемами. Зачем ему лишние переживания?

– На самом деле, даже неудобно тебя просить. – почесал затылок парень. – Сегодня я ужинаю с родителями Моники, а Зак позвал меня к себе на день рождения.

– А разве у него оно не в ноябре было?

– Нет. Оно сегодня. Ты, наверное, перепутала… Я ему подарок приготовил. Думал, может ты сможешь передать ему. – с этими словами он протянул небольшую коробочку.

– Я с Заком не общаюсь… Странно будет, если я приду к нему на вечеринку. – осторожно начала девушка, но заметила, как Рэй стал грызть ноготь. – Хотя. Почему бы и нет?

– Спасибо большое. – победно хмыкнул Рэй. – Ну, я тогда пошёл. Адрес уже скинул тебе. – тактично попрощался парень и ушёл.

Как она согласилась на эту авантюру? Эшли увидела адрес и закатила глаза. Клуб. Естественно. Рэй специально не стал сразу говорить. Девушка быстро подкрасила ресницы и надела серебристой платье до колен. Выглядела она довольно сносно. Мило.

Зайдя в клуб, она сразу ощутила запах алкоголя, пота и ванили. Громкие биты Эшли пропускала через себя. Играли ремиксы знакомых песен. Многие танцевали, другие сидели за столиками, но намёка на день рождения не было. Эшли открыла коробочку, которую ей передал Рэй, и выдохнула, чувствуя себя одураченной. Внутри были какие-то безделушки и короткая записка:

«Удачи.»

[1] Ты знаешь, я думаю о тебе каждый день,

Думаю, что пришло время сказать тебе правду.

Если я поделюсь игрушками, разрешишь ли ты мне остаться?

Я не хочу переставать играть в нашу игру.

[2] Wham! – “Last Christmas”

[3] Frank Sinatra – “Let it snow”

[4] Selena Gomez – “Who says”

Позор

Стакан звякнул по барной стойке. Чарльз опустил голову и махнул рукой, чтобы бармен налил ещё. В этом клубе играла дрянная музыка. Он залпом выпил содержимое и рассмеялся. А с чего он вообще решил, что всё сложится так, как он захочет? Ещё в судьбу поверил. Он правильно в боулинге сказал Рэю. Бессмысленно что-либо делать.

Но он же даже не пытался… Сидел во второсортном клубе, потягивал виски и упрекал мир в несправедливости. А мог купить цветы, пригласить её куда-нибудь. Что ещё нужно там для идеального свидания?

Безумие. Его всегда воротило от этой ванили. Все влюблённые – идиоты. Когда люди влюблялись, они непосредственно начинали тупеть. Вот и он сейчас как будто в бреду. Это пройдёт, как и любая болезнь, любая зараза. Стоит только подождать. Бармен поставил перед Чарльзом бутылку Bertoux бренди.

– Я не заказывал.

– Это вам от девушки. У неё хороший вкус. – ухмыльнулся бармен и ушёл обслуживать других.

– Можно с вами познакомиться? – спросила девушка.

– Я не знако… – гневно развернулся Чарльз и замер, не договорив. – Эшли?

Она сидела через три места от него. На лице была улыбка. Неужели он настолько напился, что она начинала ему мерещиться… Чарльз нахмурился и медленно моргнул. Она пропадёт. Пропадёт. Блондин открыл глаза, но вместо того, чтобы её образ пропал, он приблизился. Эшли села рядом и сделала глоток коктейля.

– Вы фанат Орлов? Как вы узнали моё имя? – спросила она.

Чарльз открывал рот и закрывал. Не мог придумать, что сказать. Она застала его врасплох. Зачем она сюда пришла? К нему? Парень налил в стакан бренди и выпил. Будет играть по её правилам.

– Не то чтобы фанат… – заносчиво произнёс он и увидел, как обрадовалась девушка, когда он влился в игру.

– И кто ваш любимчик? – нагло и хитро спросила Эшли. Чарльз сделал вид, что думает. Поднял глаза в потолок, а правой рукой коснулся рта.

– Даже не знаю. Наверное, гитарист. Быть может, он самый талантливый из всех вас. Да, определенно. – медленно растягивал слова он. Девушка хмыкнула. – Ну и ты ничего.

Бармен наблюдал за парой так, словно этот разговор был спектаклем, а он зрителем. Чарльз вдруг почувствовал, что настроение улучшилось. Да и музыка была не такой уж и ужасной. Эшли слегка ударила его по плечу из-за последней фразы. Он же не идиот, чтобы говорить, что из всех он бы выбрал её. Что никого талантливее он не встречал. И ни с кем он бы не захотел делить этот вечер, кроме неё. Ни этот вечер, ни все последующие тоже. Не сказал бы, хоть это и было чистой правдой.

– А почему вы здесь один? – спросила Эшли.

– Не поверите, сегодня меня отвергли. Я предложил девушке стать моей, а она рассмеялась. – в следующую секунду Чарльз пожалел, что вообще открыл рот. Сейчас она точно подумает, что он тряпка.

– Может, она неправильно вас поняла. И теперь она сама это знает и хочет всё исправить?

Чарльз встретился с ней взглядом. Он опять смотрел в её просто большие серые глаза и чувствовал, как ему хотелось приблизиться к Эшли. Вдохнуть запах её цитрусовых волос.

– Моё желание. – перевела тему она. Чарльз поправил свою причёску и попытался вспомнить, за какое именно поражение она возвращала желание. – Повтори то, что сказал мне сегодня.

– Я люблю Bertoux бренди – бери его. – легко произнёс Чарльз. Эшли снова стукнула его по плечу и рассмеялась. Окей. Ему нужно было стать серьёзнее. Хотя бы на секунду. Он сделал вдох, поднял глаза на неё. – Ну нет. Я это уже не скажу. Здесь не в тему.

– Будешь моим парнем, Кинг? – спросила Эшли. Чарльз потянулся к девушке, а она выставила руку. – Что это значит?

– Конечно, Джонс. – вполголоса произнёс он и притянул её к себе за шею.

Чарльз поцеловал её, мечтая об этом с вечеринки Одри. Эшли коснулась своей холодной ладонью его щеки. По телу пронеслось необъяснимое тепло. Она не сделала ничего заоблачного, но из-за неё пульс участился так, словно он пробежал марафон. И девушка была его наградой. Самой лучшей, желанной наградой. Чарльз отстранился от Эшли. Они тяжело дышали и улыбались. Парень сбивчиво сказал:

– В Новый Год ты забыла у меня свой свитер.

– Тогда его нужно забрать.

– Сейчас?

– Прямо сейчас.

Чарльзу будто бы сорвало крышу. Он взял Эшли за руку. Дальше прошло лишь мгновение. Словно ни огней, ни такси, ни лифта. Ничего не было. Сразу его квартира. Спальня. Выключенный свет. Окна в пол, за которыми был ночной Лос-Анджелес. Парень бессознательно включил музыку. И заиграл его любимый альбом. Идеальная песня. Идеальная девушка рядом.

She's the tear in my heart

I'm alive[2]

Чарльз приблизился к Эшли и поцеловал её. Он стянул с неё платье и ухмыльнулся. На ней не было нижнего белья. Чёрт. Он забыл, как дышать. Мысли в голове перемешались, будто алкоголь только сейчас на него подействовал. Нет. Пьянил не алкоголь… Её бледная кожа покрылась мурашками. Она легла на кровать. Чарльз медленно подошёл к ней, избавившись от футболки.

– Ты знала, что всё так получится?

– Предполагала. – легко бросила она. Её взгляд был игривый и томный одновременно. Она взяла тонкую прядь своих волос и в улыбке зажала её зубами.

– Пора перестать называть тебя ангелочком. – сказал Чарльз, проведя рукой от щиколотки до бёдер девушки.

Он поцеловал её в живот. Чуть выше. Выше. Шею. Она выгибалась, задерживая дыхание. Она была так рядом. Он слышал стук её сердца, ощущал тепло тела. Когда Чарльз хотел поцеловать её в губы, Эшли взяла его лицо в руки:

– Называй меня ангелочком, пожалуйста.

– Тебе же не нравилось. – ухмыльнулся Чарльз. Он видел, что девушка уже хотела почувствовать его губы на своих, но он не спешил.

– Нравится. – прошептала Эшли и подалась вперёд, но Чарльз отвернулся. Ему хотелось дразнить её. Хотелось смотреть, как она роптала и начинала злиться. – Кинг, так нечестно. – обиженно и громко сказала она. – Ты всю неделю со мной не разговаривал, а сейчас… – не дав ей договорить, Чарльз поцеловал девушку. Она запустила свои ладони ему в волосы и медленно потянула их.

– Прости, ангелочек.

Чарльз приник к Эшли, и она вскрикнула, сильно потянув парня за волосы. Её руки переместились к нему на спину, и она стала царапать его. Парень закрыл глаза, а когда открыл, встретился с ней взглядом. В её глазах стояли слёзы. Она смотрела на него с искренностью, нежностью, как не смотрел на него никто и никогда. В них виднелась тихая тоска, тёплая грусть и свет…

***

Рано утром громко зазвенел будильник, и Чарльз быстро его выключил, испугавшись, что разбудил Эшли. Но та не шелохнулась. Спала крепким сном, нахмурив брови. Блондин хотел поцеловать девушку, но остановился, сочтя такой жест слишком клишированным.

Чарльз принял холодный душ, как всегда занялся уходом, проигнорировав только выпрямление волос, глазами пробежался по домашке и отложил её, не заметив в ней ничего трудного и важного. Он хотел начать готовить завтрак, но вспомнил о самом главном компоненте и решил повременить. Вместо этого он пошёл в магазин. И парень опять подумал, что было бы славно, если бы у него была собака. Большая. Доберман. Интересно, а какие породы нравились Эшли?

Чарльз представил, что было бы идеально, если у него был бы пёс-доберман по имени Геральт, а у Эшли шарпей – Золтан. И были бы их псы друзьями, как в Ведьмаке. И их бы выгуливали вместе. Крутые художницы часто рисовали хуманизации[3]. А Чарльз только что придумал догизацию персонажей Ведьмака.

Он быстро расплатился на кассе и вышел на улицу. Снова шёл снег. На улице почти никого не было, зато гудели машины. Чарльз вошёл в квартиру и понял, что Эшли проснулась.

Из кухни доносился запах жареного и звук трескающегося масла. Из колонки громко играли песни Тейлор Свифт. Что эта девушка сделала с его квартирой, пока его не было? Эта колонка ещё ни разу не проигрывала попсу. Её время пришло… Чарльз вошёл на кухню.

– Я думала, ты сбежал. – улыбнулась она.

– Из своей же квартиры? – выгнул бровь Чарльз, оставляя на столе банку кофе и кексы. Он подошёл к Эшли и обнял со спины. Поцеловал её в шею и забрал из рук лопатку. – На моей кухне ты больше не готовишь. – спокойно сказал он, когда увидел гору грязной посуды в раковине, крошки, рассыпанную муку, тесто на столешнице. И всё это ради шести панкейков… – Иди мой руки, садись за стол. Я всё сам сделаю.

Эшли отряхнула руки и опустила голову. Она смущённо обняла Чарльза со спины, как только что обнимал её он, и прижалась щекой. А потом залезла ему под футболку. Коснулась его пресса, груди:

– Я хотела помочь.

Чарльз отбросил лопатку на столешницу и резко развернулся.

– Джонс, будешь мешать – выгоню. – строго сказал он.

Эшли играла с ним, а он с трудом сдерживался, чтобы не снять с неё его же футболку, перенести в спальню. Или прямо здесь на кухне. Посадить на стол… Чарльз поцеловал девушку в лоб и вернулся к панкейкам. Она закатила глаза, но послушалась. Умница.

Царила идиллия. Впервые Чарльз почувствовал уют в своей квартире. Он не спешил уехать, а желал растянуть это утро… Спустя десять минут после всех приготовлений они сели за стол. Парень попробовал панкейк. Он сдержал порыв искривиться и просто отложил вилку, усмехнувшись:

– Готовишь ты ужасно, Джонс.

– Тебе просто неудачный попался. Возьми этот. – с этими словами она отрезала кусочек от своего и протянула вилку. Чарльз попробовал. Было всё так же паршиво. Казалось, он ел соду в чистом виде. – Ну что?

Чарльз не стал ничего говорить. Ему до безумия захотелось «покормить её с ложечки». Он молча наколол на вилку маленький кусочек и протянул ей, а она выхватила прибор у него из рук, и попробовала свой кулинарный шедевр. Она разрушила такой момент… В ней не было ни капли романтики. Они созданы друг для друга… Эшли выплюнула кусочек на тарелку и посмотрела на парня:

– Готовлю я ужасно. – заключила она и взяла шоколадный кекс.

– Вот и славно. – широко улыбнулся Чарльз и сделал глоток горячего чая. – Интересно посмотреть на реакцию парней, когда мы им расскажем про нас. Сто процентов они делали ставки…

– Я думала, мы пока не будем говорить… – неуверенно перебила его Эшли.

– В смысле? – слишком резко отреагировал Чарльз. Девушка виновато смотрела на него и молчала. – Подожди, ты стыдишься меня? – надавил он. Как он мог не злиться? Он хотел рассказать каждому про их отношения, а Эшли собиралась скрывать. Она отрицательно покачала головой. – Или ты боишься разочаровать Энви? Хочешь сойтись с ним, а я запасной вариант?

– Не говори так.

– А что тогда?

– Зачем личное выставлять на публику? Разве тебе недостаточно того, что я рядом? Ты недавно расстался с Одри. Представь, как это будет выглядеть. – говорила Эшли спокойно, словно её этот разговор вообще не касался. Тон был равнодушный.

– Какая разница, что подумают другие?

– Для меня большая. – чётко сказала и нахмурилась Эшли.

У Чарльза резко пропал весь пыл. Он выпрямился. Его остановили вовсе не переживания девушки, а её настрой. Её взгляды. Раньше Эшли совсем не волновали сплетни, слухи. Ей было плевать на то, как о ней думали, что говорили. И в какой момент она стала зависеть от чужого мнения?

– Окей. – поднял руки вверх, будто сдаваясь. – Пусть будет по-твоему. Только врать ты не умеешь абсолютно. Я никому не расскажу. Но когда ты сама проколешься, я не буду тебе помогать.

– Спасибо. – облегченно выдохнула она и прикоснулась своей рукой его ладони, но Чарльз убрал её и поднялся со стула.

– Я до сих пор зол. – сказал он и пошёл собираться. – Посуду ты, кстати, моешь.

Они поехали в общагу к Эшли. Чарльз включил альбом twenty one pilots, и негативные эмоции полностью покинули его. Девушка сидела рядом, смотрела в окно и подпевала самым популярным песням. Скоро точно должно было случиться нечто плохое, потому что сейчас всё было слишком идеально. Блондин был уверен, что отношения удастся скрывать максимум неделю. Зря она так в себя верила. И зря недооценивала Орлов.

– Какие тебе нравятся собаки? – спросил Чарльз, уже подъезжая к зданию.

– Самоедов люблю. – задумалась она. Парень, услышав ответ девушки, не смог сдержать свой смех. Это поразительно. – Что?

– Кэтти тоже их любила.

Чарльз не стал парковаться, а просто высадил девушку у входа. Джонс постоянно так и норовила поиграть в тайного агента. То ей на месте не сиделось – расследовала покушение на Ли, то мастерски делала вид, что между Чарльзом и Эшли всё как всегда – лишь споры, издёвки и соперничество. Она попросила, чтобы парень приехал в универ раньше. Типа «чтобы точно никто не догадался». Поэтому он остановился у главного входа, вышел из машины. До пары оставалось ещё сорок минут. Сзади к нему подкрался парень и напугал:

– Ты чего так поздно сегодня? – спросил Джо, обнимая Чарльза за плечо.

Блондин ни капельки не удивился такому приветствию. Откуда у барабанщика была эта привычка? К ним подошла небольшая компания парней, и они дружно пригласили Орлов на вечеринку.

Джо и Чарльз уже переоделись на первую пару, а Мейсон, Рэй и Эшли только пришли. В зале было много народу. И преподаватель уже что-то объяснял, хотя занятие ещё не началось. Кинг приблизился к толпе, окружившей мистера Купера, в надежде услышать что-то важное. Но как оказалось, он рассказывал про успехи своего внука в кулинарии. Даже девятилетний ребёнок был способнее Джонс… Чарльз вернулся к Орлам и ухмыльнулся:

– Ангелочек, послушай Купера. Для тебя это будет стоящей информацией.

– А что там? – спросила она, явно думая, что Чарльз ей советует обратить внимание на слова о хореографии, ритмике, танце.

– Он рассказывает про своего внука. – непонимающе произнёс Джо. – Сегодня он на завтрак приготовил панкейки для всей семьи.

Эшли покраснела, а Чарльз, именно такой реакции ожидая от неё, подмигнул ей. Ладно. Скрывать отношения было забавной идеей. Парни переглянулись между собой и вопросительно уставились на Чарльза. Тот легко пожал плечами.

Прозвенел звонок.

Преподаватель вышел в центр зала, а студенты организовались в несколько линий. Эшли стояла рядом с Чарльзом и специально игнорировала его, хотя краем глаза точно наблюдала за ним. Моника протиснулась сквозь несколько линий и оказалась рядом с парнем.

– Ну что? Вы поговорили? – шёпотом спросила она.

– Как видишь, нет. – наигранно серьёзно произнёс он и получил подзатыльник от Франц. Он недовольно покосился на неё, чеша ушибленное место. Манер ей не хватало от слова совсем. Громкая, беспардонная, любопытная.

– Сегодня мы займёмся партнерингом. Объединитесь в пары, парень с девушкой. – чуть громче сказал Купер, закончив со вступительной речью.

Чарльз обернулся на Эшли, но та уже снисходительно приняла предложение Мейсона. У блондина сжались кулаки. Он уже хотел разрушить планы их капитана, но его остановила Магнолия. Обычно на подобных занятиях он работал в паре с ней. Чтож. В этот раз походу всё будет так же. Чарльз снова бросил взгляд на свою девушку. А она смеялась со слов рыжего, который шептал ей что-то на ухо. Мейсон увидел, что за ними наблюдали, и помахал парню.

После разминки Куперу захотелось напомнить студентам о растяжке. Что за день? Почему именно сегодня? Именно сейчас, когда Эшли стояла в паре с этим одноклеточным…

Девушки делали складку, а парни должны были давить на спину, чтобы партнёрша коснулась животом колен. У его ангелочка с рыжим чёртом всё шло замечательно. Он вообще не стеснялся. Всю спину своими руками облапал. Чарльз стиснул зубы.

– Кинг, ты вообще собираешься помогать? – возмутилась Магнолия. – Не стесняйся, надави чуть-чуть.

Чарльз закатил глаза и продолжил. Эта пара тянулась очень медленно. Его недовольству не было предела. Он не мог сконцентрироваться. Несколько раз замечание получил. Купер поставил новую комбинацию. Мейсон и Эшли танцевали в первой шестёрке. Они хорошо чувствовали друг друга. Не теряли зрительного контакта. Его руки следовали по телу девушки. Они смотрелись гармонично. Даже страстно.

– Неплохо смотрятся. – тихо сказал Джо, встав рядом с Чарльзом, не отводя взгляда от Эшли и Мейсона. – Чуйка, сойдутся скоро. Эш прям реально раскрывается рядом с ним.

– А со мной ты сейчас закроешься. – оборвал его блондин. – Тебе заняться нечем? Не видел, чтобы у тебя хотя бы одно движения получалось.

Джо щёлкнул пальцами и ретировался, чтобы не нарваться на конфликт. Магнолия выжидающе смотрела на парня. Они стали повторять связку. Выходило ужасно. Раньше они идеально сочетались. Чарльз работал с брюнеткой словно с куклой, а она во всём полагалась на него. Они дополняли друг друга. А теперь парню даже не хотелось касаться её. Он невесомо клал свою ладонь ей на талию…

– Что с тобой? – остановилась она. – Мы же всегда самые жаркие были. А теперь даже Джефри и Стейси живее выглядят.

Чарльз выпустил девушку из рук. Сейчас ему все компостировали мозги…

– Может, в тебе проблемы? Вечно недовольная. Не нравится – так тебя никто не держит!

Магнолия молча развернулась и ушла. К чёрту. Он сел к стене. Всю оставшуюся пару провёл, наблюдая за танцующими. Скрывать отношения – бредовая идея. Он больше никогда не будет слушать Джонс. Никогда! Будет так, как он скажет.

Прозвенел звонок. Все стали собираться, а он не торопился. Весь шум стих. Чарльз подумал, что остался один, но, обернувшись, увидел Эшли. Она смотрела на него, как мать смотрела на обиженного ребёнка, которому не достался шарик в виде единорога. Спокойно, с добротой, с улыбкой.

– Мы квиты. – сказала она.

Чарльз быстро преодолел расстояние между ними. Эшли обняла парня за шею и запрыгнула на него, обвив ногами его торс. Он закружил её и посадил на подоконник, продолжая обнимать за талию:

– Я чуть не убил Энви. – ухмыльнулся Чарльз и потянулся к девушке.

– Молодые люди, а мы вам не мешаем? – прервали их. Эшли сразу спрыгнула с подоконника и спрятала глаза в пол, как провинившаяся девочка-подросток.

Из-за двери выглянули Мейсон, Джо и Рэй. Они втроём откровенно ржали. Чарльз на секунду поник из-за того, что их прервали, но затем заржал, глядя на Эшли. Та закрыла лицо ладошками от стыда.

– И долго вы скрывать планировали? Чья была идея? – выгнул бровь Мейсон.

– Её. – показал пальцем на девушку Чарльз, и зал снова наполнился смехом.

– В кафе всё расскажете. – перевёл тему Джо. – Идём быстрее, я с утра ничего не ел. – пожаловался барабанщик.

– Ого. – усмехнулся Рэй, последний выйдя из зала. – Зачем себя так мучить?

Когда Орлы получили заказы, Мейсон, Джо и Рэй осуждающе посмотрели на пару. Чарльз не собирался оправдываться. Он с самого начала предупреждал, что всё так и будет. К ним подсела Моника. Кому сейчас было хреново, так это Эшли. Она сидела и жевала волосы.

– Ну-ну, ангелочек. Не переживай ты так. – говорил Чарльз, похлопывая её по плечу. Он злорадствовал и кайфовал от этого. Он решил дать ей время. Сам протянул руку Мейсону и пожал её. – Моё почтение. Снимаю шляпу. Так грамотно бесить меня только ты можешь. Я даже сначала и не понял. – с неподдельным уважением говорил блондин. Потом он посмотрел на Джо. – Про тебя вообще молчу. Чуйка. Сойдутся скоро. Я тебе едва по глазу не дал.

– Я заметил. У меня от страха чуть сердце не остановилось. – ответил Джо. Весь стол рассмеялся. – Школьники лучше вас скрываются.

– Ещё же догадались в разное время прийти. – подхватил Рэй.

Чарльз увидел, что Эшли успокоилась. Уже наблюдала за парнями и улыбалась, хотя щёки всё равно были румяными.

– А как вы догадались? – спросила Эшли, на что Джо молча развернул её спиной к столу и убрал волосы с шеи.

Чарльз хмыкнул, но сдержал смех. Он прикрыл рот рукой, а потом поправил волосы, качая головой. Слов не было. Он чувствовал, если откроет рот, то не перестанет смеяться. Пресс уже и так болел. Глаза блестели от слёз.

– Что там? – не двигаясь спросила Эшли. Моника сделала фотку и молча протянула телефон подруге. Та вскрикнула и уткнулась лбом в стол. – Какой позор… Это такой позор…

Парни начали громко смеяться, что студенты стали на них оборачиваться и спрашивать друг у друга о причине такого громкого веселья. А Моника положила телефон на стол с фотографией гематомы на шеи у Эшли…

[1] Она моя рана в сердце.

Я живой.

Она моя рана в сердце.

Я весь горю.

Она моя рана в сердце.

С ней я поднимаюсь на такие высоты,

На которых я еще не бывал.

[2] Альбом “Blurryface” группы twenty one pilots. Песня “Tear in my heart”.

[3] Хуманизация – изображение живых существ, неодушевлённых объектов и абстрактных понятий в виде людей.

Ты можешь довериться мне?

Девушка сбросила вызов и на эмоциях, радостно и возбуждённо, обернулась на Орлов. Они шли по коридору чуть сзади неё по направлению к актовому залу, ловя на себе привычные взгляды студентов. На них смотрели как бы невзначай, через плечи друг друга, закрывая шкафчики или делая такое движение, которое бы не выдавало бы их истинное желание увидеть кумиров, фаворитов. Не прошло и минуты после телефонного разговора, а Эшли уже поздоровалась с пятью студентами, назвав каждого по имени, в голове припоминая интересы каждого. Чарльз поравнялся с девушкой, а она уже испугалась, что вот-вот и все вокруг догадаются об их отношениях. За ними все наблюдали, точно видели, как она смотрела на парня, и как он смотрел на неё… Нельзя было не видеть. Эшли неспециально, не нарочно делала вид, что не замечала Чарльза. Голова сама не поворачивалась в его сторону. От этого она краснела и выдавала себя ещё больше.

– Кто звонил? – поинтересовался парень, хотя сам прекрасно знал ответ. Он знал это, потому что давно выучил её мимику, настроение, привычки. И потому как она оживилась; слегка качала головой, Чарльз делал вывод, что всему причиной был Лукас.

– Люк. – снова улыбнулась Эшли. – У него сегодня математический турнир. Улетел в Чикаго ещё до Нового года, чтобы готовиться к нему.

Девушка говорила с гордостью, граничащей с хвастовством. Он не раз уже защищал честь школы на международных уровнях, был победителем олимпиад, притом ему это легко давалось. По крайней мере, Лукас никогда не показывал своей сестре, что ему трудно. Такой у него был характер. Всегда делать всё на высшем уровне с таким видом, словно он не приложил и каплю усилий, словно проделанная им работа мелочь, пыль, которую он небрежно смахнул. Верно, небрежно. Лукас любил добиваться целей, демонстрируя лёгкую небрежность и даже равнодушие, тешившее его самолюбие глубоко в душе, втайне ото всех.

– В детстве я очень часто летал с отцом в Чикаго. – задумавшись, произнёс Чарльз. – Была одна актриса… – прищурился он, пытаясь выудить воспоминания из подкорки сознания. – Знаешь, отец ведь не фанат искусства. Он сухой и приземлённый до тошноты. А в Чикаго летал постоянно ради спектаклей. Ради одной актрисы. – блондин задумался, будто анализируя свои слова, а затем усмехнулся. – У этой актрисы ещё дочь была – моя ровесница. Тоже играла в спектаклях. Втрескалась в меня по уши. Ещё делала вид, что я ей не нравлюсь, а сама краснела каждый раз, когда задирал её. Ревнуешь? – ухмыльнулся он.

Девушка нахмурилась и споткнулась. Если бы Чарльз не придержал её, то она точно упала бы. Эшли подозрительно улыбалась, не понимая, шутил ли сейчас парень или нет. Его воспоминания до удивительности имели сходства с её собственными. Как такое было возможно?

– Ещё скажи, что мистер Кинг каждый раз дарил этой актрисе букет дельфиниумов. – бросила девушка.

– Дарил. – прищурился Чарльз. Они смотрели друг на друга. И одновременно в их глазах пронеслось нечто странное, что-то непонятное для них самих. Первая отвернулась Эшли, зажав зубами передние пряди. – Знаешь, до сих пор помню огненные, длинные кудри этой актрисы. – говорил Чарльз, руками показывая, насколько пышные были волосы. Он так увлёкся этим разговором. – И аромат её духов был резкий: апельсин с корицей.

Эшли молчала. Неужели…

– Ты же тоже в детстве в театре играла. Что если мы с тобой ещё до универа встречались?

– Кинг, э… – растерялась девушка, услышав от Чарльза то, о чём сама она думала. Но эта фраза отрезвила Эшли. Та мысль, промелькнувшая на секунду в её голове, лишь иллюзия. Обман, который она сама бы желала принять за действительность. – У нас в Чикаго театров мало? Да и вообще, тебя бы я точно запомнила. До университета я тебя никогда не встречала. – отрезала она.

По Чарльзу было видно, что он намеревался что-то сказать ей, указать на излишнюю веру в её память. Однако он закатил глаза и цокнул, явно смеясь над Эшли.

– Ну почему сегодня не отменили репу спектакля… – обиженно и лениво произнёс Джонатан. – Так ещё и к первой паре…

– Сегодня выступают только три группы. – улыбнулся Рэй и открыл дверь в актовый зал. – Ради этого отменять всем?

Стоило Орлам войти в зал, как они уставились на Зиммермана, разговаривавшего с… Дэниелом. Впервые после комы он появился в университете. Чарльз и Эшли переглянулись между собой. Орлы медленно приближались к режиссёру, до них уже доносились отрывки разговора.

– Я не знаю. – в своей самоуверенной манере говорил Дэниел. – Поставьте вместо меня Кинга. Или проведите кастинг повторно. Не знаю. Не мне же вас учить. – с пренебрежением и нерасторопностью произнёс он. Дэниел выглядел расслабленно. Он медленно водил рукой, забыв или даже не зная о субординации. – Вы же изначально не хотели давать мне роль Ромео. Так дайте её достойному человеку. Я хочу получить главную роль честно. Без помощи отца.

– Ли. – твёрдо сказал Зиммерман.

Орлы стояли за спиной Дэниела и слушали его. У Эшли перемешались чувства. Она с трудом сдерживала улыбку, глядя на Чарльза, уверенная в нём. Роль его. Безусловно. Для чего Дэниел поступал так? Отказ от главной роли, естественно, трудное решение, а для самовлюблённого и амбициозного студента с большой любовью ко всему простому – подавно. Эшли была благодарна Дэниелу, хотя и чувствовала себя и Чарльза победителями, его – побеждённым.

– Отец думает, что я бездарь, не могу сам добиться успеха, раз покупает мне роль даже в выпускном спектакле. Так знайте. Мне это не нужно. И проявлять ко мне снисхождение тоже не нужно. Я его чувствую за километр. Если вы считаете меня заурядным, то так и скажите. Дайте шанс достойному.

– Здравствуй, Кинг. – сказал Зиммерман, проигнорировав монолог Дэниела. – Работайте оба. – закончил режиссёр и удалился, оставив всю компанию в недоумении. Хотя больше всех был поражён Дэниел, ожидавший, что его непременно лишат роли без всяких раздумий.

– Джульетта, – улыбнулся Дэниел и поздоровался с девушкой очень театрально, пафосно.

Эшли улыбнулась. Как часто люди менялись, оказавшись между небом и землёй? Многие утверждали, что не боялись смерти. Что это единственное, чего нельзя избежать, и, несомненно, она настигнет каждого. Но как только смерть представала на расстоянии вытянутой руки, то мигом прежний человек, сам того не сознавая, исчезал. Он стремился к свету, рушил в своей голове фундаментальные убеждения и взгляды, нравственно не являющимися правильными, но удобными, лишь бы остаться человеком. Запомниться людям достойной личностью и встретить смерть, не виня себя за деяния в прошлом. Доверие к таким людям могло быть бесспорным, ведь теперь главным судьёй для них были не знакомые, авторитеты, а они сами.

Слова Дэниела расположили Орлов к нему. Эшли это чувствовала. Парень сделал шаг навстречу Эшли, но Чарльз нахмурился, разрушив весь дружеский настрой.

– Отойди от Эшли. – коротко сказал Чарльз. Его голос был ниже обычного – он ещё не угрожал, лишь предупреждал, но девушка совсем не понимала его реакции. Разве он не был удивлён, благодарен за такой поступок?

– Я с миром. – улыбнулся Дэниел и поднял руки, «сдаваясь».

– Даже не подходи к ней. – ещё спокойнее сказал Чарльз, покачав головой. Эшли безумно не нравилось, что парень вместо неё решал, общаться ли ей с Дэниелом или нет. Ещё одно его слово, и она точно не смолчит… В какой-то момент они оказались втроём. Орлы разбрелись по всему актовому залу. – С Клэр урок не усвоил?

– Что? – выдохнула Эшли. Она ничего не знала про эту девушку, но по тону Чарльза поняла, что история мрачная, до конца не изведанная, хоть предельно ясная.

– Бывшая. – опередил Дэниел и улыбнулся. – Забрала мои деньги и улетела в Европу.

– По их словам. – враждебно прервал Чарльз. Он не пытался доказывать что-то Эшли. Всё время он не отводил серьёзного взгляда от Дэниела. – Ноешь, что нет той единственной. А ты посмотри, как ваша семья поступает с твоими спутницами.

Дэниел продолжал улыбаться. Точнее выдавливать из себя улыбку. И его попытки казались жалкими. Он прикусил губу и посмотрел на свои ботинки. От Ли девушка часто слышала о его стремлении найти настоящую любовь. Во всех его словах было море наивности, высочайших требований, и капля реалистичности.

– К чему ворошить далёкое прошлое?

– Не хочешь о далёком? Можно о недавнем вспомнить. – сказав это, Чарльз механически прикоснулся к своему шраму у виска, и только сейчас обратил внимание на Эшли. – Если тебе не плевать на Эшли, то не приближайся к ней. Без тебя ей безопаснее.

Дэниел сглотнул слюну, медленно наклонил голову, изучая Чарльза и обдумывая их разговор, и рассмеялся. Он смеялся, закрывая лицо руками, натягивая кожу. Блондин коснулся ладони девушки, намереваясь взять её за руку, а она её одёрнула. Эшли почувствовала тяжесть, неприятный груз. Она делала глубокий вдох и долгий выдох. Она молча оставила парней. Сделала несколько шагов от них и остановилась, не соображая, в какую сторону ей пойти.

– Дорогая, ты что такая бледная? – спросил Джонатан.

– Что между Дэниелом и Чарльзом? Я уверена, ты знаешь. – спросила Эшли, оборачиваясь на Рэя, подошедшего с другой стороны. Тот почесал свою шею. Он неловко бросил взгляд на Джонатана и, взяв девушку под локоть, увёл её подальше от барабанщика. Джонатан растерянно улыбнулся, выдохнув, издав звук взрыва, и угловато отвернулся от них, а затем переключил внимание на знакомых.

– Дэн, Джошуа и Чарльз были как братья. – протягивал каждую гласную Рэй.

– А что случилось? – настойчиво спрашивала Эшли.

– Он точно меня убьёт, если я расскажу тебе. – искривился парень. – Хотя тебе он никогда об этом не расскажет, правильно? Конечно, из добрых побуждений. – оправдывал себя Рэй. – Он вообще к тебе всегда хорошо относился. Грубил, но из уважения. – тихо тараторил он. – А так ведь всегда защищал. Даже побольше Мейса. Хотя сам в этом не признается…

– Рэй. – приостановила его Эшли. – Что произошло между Ли и Кингом?

– Ты в курсе, что миссис Ли – крёстная Чарльза? – собрался с духом музыкант. Эшли, услышав это, прикрыла глаза. Как это? – Их мамы были лучшими подругами. Дэн, Чарльз и Джошуа чуть ли не всё время проводили вместе. Потом миссис Кинг умерла. – последнее слово Рэй не смог произнести, а просто пошевелил губами. Он так подробно знал эту историю… Мейсон тоже был посвящён в неё, наверняка. А вот, что Джонатан не имел ни малейшего понятия об этом, для Эшли было открытием. Даже неприятным. – Мистер Кинг начал пить. Забил на бизнес. Многое делал Чарльз. Ты не представляешь, как ему… – Рэй прервался на полуслове, не желая полностью раскрывать все карты. Даже он не хотел показывать слабости Чарльза… Разве это было стыдно? – Семьи Ли и Кинг долгое время были успешными бизнес-партнёрами, пока не пришла Клэр (она была девушкой Дэниела). – снова она… Эшли затаила дыхание, готовая услышать тайну, секрет. – Она рассказала Чарльзу, что Ли собираются забрать долю в бизнесе. А на следующий день Клэр пропала. Ни записки, ни связи с ней, ни активности в соц.сетях – ничего. Только сухая информация от Ли-старшего, что она забрала деньги их семьи и сбежала в Европу. Ты веришь? Мы нет. Чарльз тогда требовал объяснений от Дэна и Джошуа, но те сказали, что они ничего не знали. А затем прекратили с ним общение. Полностью. Спустя несколько лет от миссис Ли он узнал, что близнецы не только знали обо всём, но даже и помогали их отцу. Иначе бы их лишили денег, наследства. Дэн даже извинялся перед Чарльзом, но бесполезно. Чарльз не прощает предательства. Никогда.

Эшли по-новому смотрела на Дэниела. Она изучала его профиль, стараясь найти на лице отпечаток прошлого. Затем так же на Чарльза.

– Не смотри на них. – отвернув голову Эшли, сказал Рэй.

Началась репетиция.

Эшли поочередно работала с Чарльзом и Дэниелом. Прикасаясь к каждому, она словно знакомилась с парнями заново. Девушка была собранна. Она выполняла поставленные задачи. С мыслями она решила повременить, они не были помехой для репетиций. Но она два раза получила замечание от Зиммермана. Во второй раз как будто с нотой разочарования.

– Не верю я! Не. Ве. Рю. – отчеканил режиссёр, сняв и надев очки.

Одни и те же сцены отрабатывались раз за разом. Разумеется, замечания были и к другим актёрам, но Эшли это не волновало. Она слышала только свои минусы.

– Между тобой и Чарльзом пропала искра! Где она? – уже злился Зиммерман. – К Ромео нет вопросов. Джульетта – сухая.

Всю репетицию Чарльз пытался помочь девушке: поддерживал, брал за руку, подсказывал, поднимал настроение и настрой, но кроме гнева Эшли ничего не испытывала. Такая помощь её только злила. Разве она просила помогать? Зачем он это делал?

После окончания репетиции Эшли убежала раньше, чем Чарльз предложил ей провести время с ним. Она нашла в парке уединённые скамейку и села на неё, вставив наушники в уши. Ей нужно расслабиться. Ей нужно выпустить пар… Но почему тогда она, наоборот, себя сдерживала? Она закрыла глаза, накрыла уши руками, поджала ноги, поставив их на скамейку.

В пять конкурс.

Впереди целый день.

У каждого случаются такие дни… Но ведь она – не каждые. Она должна быть лучше. Что если её уберут из главной роли? Как она в лицо Габриэллы посмотрит?

Эшли открыла сценарий и принялась читать его.

За оставшийся учебный день девушка пришла в себя. Она не забыла о репетиции, но уже не фокусировалась на ней, чтобы не сбивать свой настрой и настрой парней. Рэй, Моника и Эшли поехали к Чарльзу. Пока парни возились с инструментами, обсуждая абсолютно не интересные мужские темы, как выразилась Моника, девушки пили кофе на кухне. Банка кофе открывалась только тогда, когда в гостях была Эшли. Франц провела аналогию: для одних показателем серьёзных намерений была зубная щётка девушки в квартире парня, а для Кинга банка кофе.

– Джо говорит, в этом году мы поженимся с Рэем. – резко сменила тему Моника. Так кардинально, неожиданно. Сначала Эшли молчала, потому что пыталась перестроиться. Затем, потому что не понимала, как такое могло прийти в голову Джонатану. А потом, потому что Моника и Рэй даже полгода вместе не были… Это неразумно. Нелогично. – А что? Он знаком с моей семьёй, я с его. Сыграем свадьбу, а там уже дети…

Они ведь были ровесницами. Но мысль о детях… Невозможно.

– Не смотри на меня так ошарашенно. – рассмеялась Моника. – Точно. У нас же певица вся в карьере. – иронизировала она.

– Не вижу ничего смешного. Мне нужно построить карьеру. Появится возможность – я ей воспользуюсь. У меня принцип. – «номер четыре», – про себя подумала Эшли.

– А если эти возможности помешают вам с Чарльзом? – хитро улыбнулась Моника.

– Между ним и карьерой я выберу карьеру. – твёрдо ответила девушка, не подумав. Она точно знала, чего она хочет, и не собиралась что-то менять. – Парень, семья – ещё успею.

Из спальни Чарльза зазвучала музыка. Парни играли на гитарах, то громко, то тихо напевая. Моника с осуждением посмотрела на Эшли и пошла к ним. Впрочем, подруга часто на неё так смотрела. Но это происходило от непонимания друг друга. Они были разными, и обе прекрасно это знали. Моника каждый раз осуждала Эшли, а спустя время принимала её точку зрения со словами: «но я бы так никогда не сделала».

***

– Ангелочек, расслабься. Получай удовольствие. – усмехнулся Чарльз, стоя за кулисами.

Эшли ещё в начале мероприятия заметила среди зрителей Райана Белла. По её коже пробежали мурашки. Волнение от неё в ту же секунду отступило. Она стала сосредоточеннее, целеустремлённее, решительнее. Пока Орлы между собой оценивали выступление конкурентов, комментируя их шутками, девушка наблюдала за музыкантами, отмечая их высокий уровень подготовки. В прошлом туре они были менее уверенными и слаженными. Теперь же смотрелись на сцене достойно.

Милые обманщицы ушли за кулисы под громкие аплодисменты. Магнолия и Элла сразу спустились в зал, а Одри осталась вместе с Мейсоном. Брюнетка даже не рассчитывала на победу и не особо к ней стремилась, зато горячо болела за Орлов. Она даже сказала что-то Эшли, но та пропустила всё мимо ушей.

Орлы вышли на сцену.

Прожектора направили на девушку. В полном зале тишина. На сцене фиолетово-синяя подсветка. Эшли слышала своё дыхание, не видела ничего. Рэй коснулся клавиш…

Cross my heart, hope to die

To my lover, I’d never lie[2]

Нежный и мягкий голос Эшли, струны гитары Чарльза. Слова Эшли подхватил Мейсон. Он запел громко, смело, сильно. Девушка дополняла песню своим звучанием. Она приблизилась к солисту и взяла вверх в припеве. После. Прожекторы осветили Чарльза.

Лишь барабаны Джонатана и рэп. Песня набирала мощи. Одновременно с Чарльзом, строки протягивал Мейсон. Девушка ощутила приятную дрожь в теле, её щёки покраснели. В центре оказалась Эшли и по обеим сторонам от неё – Мейсон и Чарльз. Зал как будто замер… Противостояние огня и льда. Мейсона и Чарльза. Тепла и холода. Девушка посмотрела на Чарльза. Всё это время он смотрел на неё. Он читал, пел для неё.

Спокойная и собранная, она сохранит хладнокровие,

И она будет разъезжать со мной, пока всё не закончится.

Calm and collected, she keeps her composure

And she gon' ride for me until this thing over

В конце концов, только он и я…

Оставалось пару аккордов. Эшли, завороженная, смотрела на парня. В его ледяные глаза, сейчас излучающие теплоту и восхищение девушкой. Последний звук фортепиано… Свет погас. Остался только контровой, описывающий лишь силуэты музыкантов.

Чарльз взял девушку за шею. Приблизил её к себе и поцеловал. Это было быстро, пылко, безудержно. И зрительный зал озарился бурными овациями, криками «браво», свистом.

– Прости. – отрывисто прошептал Чарльз.

Эшли улыбнулась и прильнула к губам парня.

Это их песня. Песня про них. Только он и она…

Победа была присуждена единогласно Орлам. Не было громких криков, ярких эмоций, слов. Всё и так был ясно. Такого исхода ожидал каждый. Только наивный дурак мог надеяться на иной исход. Мейсон только сказал: «молодцы». Другого говорить не стоило. Теперь группа должна была представлять университет на уровне штата.

Но это позже. До первого этапа ещё долгий месяц. А пока в доме Одри снова была вечеринка. На ней даже были те, кого Одри бы сроду не позвала раньше. Вначале Эшли удивилась этому, а потом тому, что сама стала делить людей на «первый» класс и «второй».

Весь вечер Эшли проводила в компании Джонатана и Чарльза. Мейсон и Одри официально объявили, что встречаются, как будто без этого никто не догадывался. Келли и её подруги долгое время выпытывали подробности отношений Эшли и Чарльза, а блондинка отвечала и довольно развёрнуто. Ей почему-то нравилось рассказывать однокурсницам о том, как они постоянно спорили, как впервые поцеловались, как соперничали, хотя думала, что от этих подробностей она устанет или разозлится. Ещё веселее стало, когда Чарльз стал давать свои комментарии и выводить девушку.

Когда от духоты, алкоголя и песен Эшли почувствовала лёгкий дурман, они вышли на балкон. Чарльз зажёг сигарету, и девушка протянула руку. Блондин медленно с подозрением вложил в её ладошку одну и поделился огнём. Она делала вид, что не замечала отрицательного настроя парня. А он делал вид, что не замечал её понимания. Эшли прикрыла глаза. После первой затяжки голова закружилась, и она опёрлась о перила, улыбаясь. Чарльз облокотился спиной и посмотрел в небо, выдыхая арахисовый дым.

Они не разговаривали. Каждый думал о своём. Иногда Эшли пыталась угадать, что на уме у парня. Казалось, будто он приземлённый и логичный, но однажды, когда они сидели на скучной паре и больше слушали постукивание ногтями их одногруппницы, чем слова лектора, Чарльз спросил: «если клиент однорукий, на маникюре ему делают скидку пятьдесят процентов?». С тех пор Эшли всегда было интересно, о чём думал парень. Он ведь не догадывался, насколько он удивлял её и даже восхищал воображением и диапазоном мыслей. Она никогда не угадывала его мысли, но знала, что он непременно их расскажет.

– А я ведь часто себя оскорбляю. – произнёс Чарльз чересчур серьёзно. Непонятно было по интонации. То ли он задавал вопрос, то ли утверждал. Девушка вначале хихикнула, а потом нахмурилась. – Для меня же «Мейсон» и «придурок» взаимозаменяемые слова. Не смотри на меня так, ангелочек. Ну он же реально туповат. Ладно. – смирился Чарльз, не увидя поддержки его слов в глазах Эшли. Он развернулся и положил локти на перила. – Все постоянно слушают от меня, что у него нет вкуса абсолютно. А мы же с ним буквально Ctrl C – Ctrl V. – рассуждал он. Эшли ухмыльнулась. По её мнению, они были разные. Во всём. – Ну даже девушки: Паркер, ты, София. – на последнем имени парень поперхнулся. – Получается, у меня тоже вкуса нет. – заключил Чарльз, а потом обвёл глазами Эшли. – Нет. Ну вкус определённо есть.

– Расскажи о Софии. – прервав его попросила девушка.

Она лишь раз слышала историю. Слишком кратко, неполно. Эшли даже никогда не задумывалась об этом, но ведь София точно сильно повлияла на Чарльза. Даже сейчас её имя вызывало сильную реакцию у парня. Он вглядывался в лицо Эшли, как будто вводил её в транс, чтобы она не захотела слушать его. Но она ждала. С каждой секундой её любопытство увеличивалось. Наконец, Чарльз тяжело выдохнул, собрался и:

– Ты мазохистка? – от этого вопроса девушка прыснула. – Мне было бы неприятно слушать про твоих бывших. – сказал он, а у Эшли внутри что-то сжалось. Он так ревностно избегал любых, даже малейших, причин обиды девушки. То, чему он придавал большое значение, она по ценности даже единицы не давала.

– Ты любил её?

– Любил. – коротко и не сразу ответил он. – Очень. София была далеко не идеальна. В ней было много минусов, во мне тоже. Но она была очень красивой. В каждом её жесте и слове было столько уверенности… Она шикарно готовила. Кэтти её любила. – предавался воспоминаниям он. На лице Чарльза была тень улыбки. Смотрел он куда-то вниз, максимально отделившись от Эшли. – Я её, можно сказать, боготворил. – усмехнулся. – Рядом с ней я чувствовал себя сильным. Во всех вопросах она доверяла мне. Это потом я уже понял, что ей было просто плевать. С Энви ей было интереснее.

– Скучаешь по ней? – вырвалось у Эшли.

Чарльз повернулся к ней и выпрямился. Пока он говорил, он не сделал ни одной затяжки. Он выкинул свою сигарету, отобрал у Эшли и тоже выбросил:

– Хватит тебе. Идём обратно – замёрзнешь.

Из колонок доносились песни The Weeknd. Горели красные, оранжевые, жёлтые огни. По всему дому гулял жар. Чуть алкоголя, чуть любви фанатов, чуть тепла от Чарльза – рождалась новая глава в истории Эшли.

Вдруг заиграла музыка из мюзикла. Как по волшебству, гостиная опустела. В центре оказалось несколько танцоров-парней. Они встали в позы, а со стороны послышались восторженные аплодисменты. Чарльз и Эшли переглянулись, и он подал ей руку. Они выбежали в центр. К остальным танцорам приблизились их партнёрши. На припеве они танцевали выученную комбинацию. На лицах были искренние улыбки, не сравнимые не с одной на сцене. Чарльз закружил девушку. Места почти не было. Но чувство наполненности, будто находилась в одной дружной семье, будоражило кровь. Неужели все просто решили станцевать?

Эшли встретилась глазами с девушкой, та со всеми эмоциями – величием и грацией напевала и пританцовывала. Она рассмеялась. Все соприкасались спинами, руками, ловили взгляды друг друга.

Песня закончилась. И студенты громко зааплодировали и закричали. Необъятное счастье захлестнуло всех. Девушка крепко-крепко обняла парня, удивив Чарльза. Тот даже замер. Началась медленная композиция. Лирический кавер “This love” – Maroon 5. Парень взял Эшли за руку, а второй обнял её за талию. Она вспомнила их первый танец. Тогда она злилась на него за все его выходки и с нетерпением ждала окончания песни, а теперь она была на вечеринке, в толпе, в объятиях Кинга, и слегка заливалась краской. Её руки казались невесомыми, словно ей не принадлежали. Она прикоснулась к волосам Чарльза и улыбнулась. Они были вместе, и по-другому быть не могло. Эшли просто не представляла иначе. Но как так вышло, что два человека, больше всех бежавших от любви, оказались теми, для кого отношения стали главным стимулом, главным смыслом? Очень просто. Такие люди больше всех нуждались в крепком плече и понимающем взгляде. Теперь они не могли друг без друга.

Конечно, могли, но так звучало романтичнее.

This love has taken its toll on me

She said Goodbye too many times before[3]

– Ты веришь в судьбу? – спросил Чарльз. Девушка усмехнулась и выгнула бровь. – Почему?

– Если судьба существует, то, значит, люди могут не работать, не расти над собой, ведь ничего от них не зависит. – ответила она. С Моникой ей не раз приходилось задумываться о таких вещах, поэтому Чарльз не застал её врасплох. – А я считаю, каждый сам может и должен контролировать свою жизнь. Верить в судьбу – полагаться на неё. А я выучилась полагаться только на себя.

Чарльз хоть и продолжал незаметно улыбаться, его тяжелый выдох выдавал его истинное настроение. И дело было не в вере девушки, а в её неспособности положиться на людей, на него, в частности. Она не была дамой в беде, но сколько раз он её выручал? Сколько раз она его? Они раз за разом доказывали друг другу свою надежность, внутреннюю силу, преданность. И раз за разом этого было недостаточно.

– Ангелочек, спорим на желание, что судьба существует? – предложил он.

– Ты не сможешь никак доказать. – прищурилась девушка.

– Знаю, что смогу. – ухмыльнулся Чарльз. – Окей. Спорим, что я заставлю тебя поверить в судьбу?

– Я уверена, ты пьян. – победно улыбнулась девушка, но ответила на рукопожатие.

– Я уверен, ты проиграешь.

[1] Положа руку на сердце, клянусь,

Мы либо вместе, либо никак.

Ты можешь довериться мне,

Я не буду прятаться, клянусь,

[2] “Him & I” – G-Eazy & Halsey

[3] “This love” – кавер John Stevens

Скелеты в шкафу

День изначально стал складываться путано, как-то бессвязно, будто части пазла были из разных наборов. Будто синими карандашами выводились красные линии. До пары оставалось чуть меньше десяти минут, когда Эшли открыла двери университета и не заметила Чарльза, обычно приезжающего за час до начала. От таких раздумий девушку отвлёк рингтон телефона. Она увидела имя звонящего и оглянулась по сторонам, прикусывая губу и неохотно приподнимая брови. Габриэлла.

– Дакота, – вместо приветствия возмущённым тоном начала она. – Почему ты не рассказывала мне, что с вами работает Зиммерман?

Габриэлла стала рассказывать про совместные работы с Зиммерманом. Эшли медленно мерила шагами расстояния от аудиторий и смиренно выслушивала её, подмечая, что про режиссёра и их работу она отзывалась эмоциональнее, чем о дочери. Наверное, в тринадцать лет Эшли расстроилась бы, но ей было не тринадцать. И одобрение матери было последним, чего она жаждала.

– Я обязательно приеду на спектакль.

Эшли остановилась. Затаила дыхание. В мгновенье она почувствовала тяжесть телефона. Вот-вот он мог выпасть из рук. В этот момент Эшли ощутила, будто она прыгнула в воду. Всё вокруг помутнело, голоса стали приглушенными, и самым громким звуком был стук её сердца. Мама никогда не ходила на выступления.

– Дакота. Эшли. Слышишь меня?

Девушка хотела произнести что-нибудь, но рот словно заклеили. Она промычала и затихла. Снова попробовала сказать что-то, но слова застряли в груди.

– Приезжай.

Закончить разговор побудила Келли, которая явно спешила. Она выглядела настороженно-любопытной и оживлённой. Она схватила Эшли за руку и повела в парк со словами: «тебе нужно это видеть». Блондинка предположить не могла причину спешки, но это пробуждало в ней азарт и интерес.

На одной из дальних скамеек, спрятанной за кронами деревьев, сидела милая парочка. Это был Чарльз в компании красивой девушки, которую Эшли никогда не видела раньше.

– Ты знаешь её? – пытливо спросила Келли, постепенно меняя выражение лица с растерянного на осуждающее. Она хотела пойти к ним вместе с Эшли, но та её остановила.

Приближаясь, блондинка всё яснее видела две вещи. Первая, девушка смущённо-заигрывающе смеялась и трепала Чарльза по волосам. Вторая, эта девушка была удивительно красива. У неё была настоящая, широкая, заразительная улыбка, русые длинные вьющиеся волосы, загорелая кожа. Она кротко встретилась взглядом с Эшли. У девушки были глаза изумрудного цвета, излучающие добродушие ко всему вокруг и уверенность. Она перестала смеяться. На её лице осталась спокойная улыбка, с которой она прощалась с Чарльзом, говоря «увидимся» и касаясь его предплечья.

Чарльз только сейчас заметил Эшли. Он кивнул на прощание и поднялся на ноги, поправляя волосы. Он мимолётно поцеловал Эшли и сунул руки в карманы, направившись в сторону университета. Чарльз не избегал разговора, а точно ждал вопросов от девушки.

– Кто это?

– Она? Фанатка. – усмехнулся он и снова запустил ладонь в светлые пряди.

Эшли прищурилась, глядя в спину Чарльза, и хитро ухмыльнулась. Подобная история не была первой. Такое происходило постоянно: и со стороны Чарльза, и со стороны Эшли. Только в этот раз всё как-то отличалось. Парень молчал, а когда она увидела его профиль, то уловила его задумчивый, даже потерянный взгляд.

В танцевальном зале они встретились с остальными Орлами. Те в один голос высказали:

– Джонс плохо влияет на Кинга. Впритык пришёл.

Чарльз и Эшли неестественно улыбнулись.

Мистер Купер, прежде чем приступить к основной части урока, уделил внимание Орлами и сделал лёгкий поклон головы, поздравив их с победой в конкурсе и выразив гордость. Зал был оглушён аплодисментами. Эшли поправила прядь волос.

Уже в первые минуты разминки девушка почувствовала жар по всему телу. Чуть позже проступили первые испарины на лбу. Всё шло по одному и тому же сценарию, пока преподаватель не остановил музыку, хлопнув в ладоши:

– Сегодня в качестве эксперимента я дам вам задание, которое обычно даю на своих мастер-классах. Наверняка, кто-то на них присутствовал. – после этих слов возникла пауза. Несколько студентов подняли руки. В их числе была Эшли. Чарльз, стоявший рядом, закатил глаза и покачал головой, с издёвкой глядя на блондинку. – Тем легче. Попрошу разделиться на пары: парень-девушка. Благо, вас равное количество.

Эшли сразу вспомнила мастер-класс и осознала с восторженной боязнью и подступающей тревогой, какой эксперимент замыслил мистер Купер. Не успел он договорить, как посыпались вопросы. Чарльз и Эшли негласно взялись за руки.

– Он попросит придумать связки, а потом импровизировать. – сосредоточенно принялась объяснять она, пока остальные студенты искали себе партнёра. – Я уже однажды выполняла такое задание от мистера Купера. – говорила Эшли, а Чарльз смотрел по сторонам, качая головой в ритм музыки, которую он прокручивал у себя в голове. – Эй!

– У вас есть несколько минут, чтобы придумать какие-нибудь связки, поддержки, взаимодействия. Затем, я буду включать различные мелодии, под которые вы будете импровизировать. – давал указания мужчина, в ответ выслушивая недовольные стоны. – Что замычали? Я на ферме или в танцевальном классе? – энергичнее произнёс он. – Настоятельно не рекомендую цепляться за жанр. Сегодня прозвучат классика, рок, поп-музыка, хип-хоп.

Эшли победно хмыкнула, глядя в глаза Чарльзу. Время пошло. Краем уха девушка услышала заведомые извинения Джонатана перед своей партнёршей и хищно улыбнулась. Они должны были стать лучшими…

Девушка старалась придумать что-то трепетное, романтичное с искрой. Она следила за своим отражением в зеркале. Выходило довольно неплохо. Чарльз скучающе и безынициативно делал то, что просила партнёрша, лишь изредка ухмыляясь. После того, как объявили, что остаётся пять минут до конца подготовки, уверенность Эшли полностью испарилась. Сошла на нет. Иссякла. Хоть как скажи, от этого её не прибавиться. Она стала оборачиваться, смотреть на остальных.

Мейсон и Одри пробовали сложную поддержку, Рэй и Оливия, соприкоснувшись спинами, медленно садились на пол. У них должно было получиться очень эмоционально. Даже Джонатан с Райли выглядели лаконично. Они использовали приём-зеркало. Девушка делала движение, а парень за ней повторял. Из этого рождался уже сюжет. У всех было так интересно, красиво, необычно… А у Чарльза и Эшли ужасно. Просто ужасно. Блондин выглядел совершенно спокойным. Он посмотрел на девушку и выгнул бровь, спрашивая, когда же она успокоится. Как её раздражала постоянная самоуверенность Чарльза. Хоть бы поделился! Будто бы прочитав мысли, он прищурился:

– Не жуй волосы, ангелочек. – сказал он и убрал с её лица передние пряди. – Просто скажи, что тебе страшно, и мы будем последними. – до раздражения приторно-заботливым тоном говорил Чарльз.

– Мне не страшно. С чего ты взял? – усмехнулась и выпрямила плечи. – Кто из нас двоих боится… – закивала головой Эшли и резко перестала. Он же специально её выводил.

– Мы первые! – бесцеремонно заявил Чарльз.

– Кинг! С ума сошёл? – громким шёпотом спросила она и покрутила пальцем у виска.

– Слушай, будут выбирать лучший дуэт. Моя и твоя гордость не позволит отдать это звание кому-то другому. – стал говорить Чарльз и скрестил руки на груди. – Кто-то говорил, что Джонс никогда не проигрывает. – договорил он и повёл Эшли в центр зала.

Преподаватель на свой выбор поставил мелодию. Послышались первые ноты. Опять! Эшли со страхом и отчаянием посмотрела на Чарльза. Музыка совсем не подходила для той комбинации, что они она сочиняла. Play with fire. Страсть, чувства, эмоции. Ощущение было, будто Эшли приморозили к полу, и она не смогла сделать даже шаг. Чарльз, легко вошедший в образ, встал сзади партнёрши и наклонился к её уху.

– Танцуй. – бархатно шепнул он и резко развернул Эшли к себе.

Эшли прыгнула. Чарльз поймал её и закружил. Адреналин и волнение, которые она испытывала в данную секунду, с болью отзывались в висках. Она медленно обошла его и провела рукой по его плечам. Чарльз взял её руку и притянул к себе. Раскрутил в одну сторону, затем в другую. Он так уверенно вёл девушку за собой, что она смогла отпустить все мысли и полностью отдаться музыке. Они танцевали. Чувствуя дыхание друг друга. Предугадывая действия друг друга. Будто это была очередная игра, состязание. Шахматная партия. Они танцевали. То приближались, то резко отдалялись. Её волосы летали в разные стороны.

Play with fire.

Вспышка.

Это не случайность. Не импровизация. Эшли знала этот танец! Она видела его раньше! Видела во снах. Много раз протанцевывала вживую, мысленно. В голове всплывали воспоминания. Она знала, какое движение будет дальше.

Нет. Это не могло быть правдой…

Эшли посмотрела в глаза Чарльзу. В его синие, манящие, сведущие глаза!

Она не могла поверить…

Воздух в лёгких заканчивался. Эшли положила свою ладонь на щёку Чарльза и грациозно сделала шаг, следуя за ногой, которая уходила в ронд. На последнем припеве скопившиеся эмоции хлынули бурей. Эшли запрыгнула ему в руки. Он закружился. Мягко опустил её ноги, не отдаляясь. Чарльз провёл рукой до талии и крепко обвил её. Второй рукой взял ладонь девушки. Он сбивчиво дышал и неотрывно следил за взглядом Эшли. Он повёл её в танце.

– Неплохо танцуешь. – вызывающе проговорил Чарльз.

– Уж получше тебя. – неуверенно, с тёплым подозрением, ответила Эшли так же, как несколько лет назад.

И она снова увидела его ямочки на щеках. В финале Чарльз взял одной рукой девушку за шею, а второй бедро, которое она подняла, и наклонил почти параллельно полу.

Музыка оборвалась. Все громко, восторженно захлопали, выкрикивая «браво» и свистя. Но не это заставляло кровь кипеть, сердце колотиться.

– Это ты! – прерывисто прошептала Эшли. – Ты был со мной на мастер-классе! – она как завороженная несколько раз повторила.

Чарльз вернул её в вертикальное положение и попытался сдуть выбившуюся прядь своей челки.

– Я.

– Ты победил. Я верю. – произнесла Эшли.

Ей хотелось смеяться, прыгать, кричать, бегать, но она едва могла стоять на ногах. Если бы парень не держал её, то она точно упала бы. Упала бы! От усталости. От невообразимого, необъятного чувства влюблённости в жизнь, в музыку, в этого невыносимого человека! Но хаос в голове превращался в гармонию.

– 3:8. С тебя желание, ангелочек.

Мистер Купер подмигнул им и продолжил занятие. Эшли разглядывала Чарльза, вспоминая мастер-класс шестилетней давности.

– Ты всегда знал, что это была я? – шёпотом спросила она, наблюдая за Одри и Мейсоном.

– Нет. – кратко ответил он, а затем, чуть больше подумав, отвлёкся от танцующей пары. – Первая мысль возникла, когда ты пришла с новой стрижкой и новым цветом волос. Но тогда я забил. А потом ты сама рассказала всё на вечеринке Паркер.

– Ты тогда выпил. – медленно произнесла девушка, водя глазами по полу. – И когда Рэй говорил, что никогда не влюблялся в присутствующих, ты тоже выпил. – громче закончила Эшли, что некоторые стали на них оборачиваться.

Девушка вглядывалась в лицо парня, а тот непроницаемо свысока смотрел на неё. Она выпрямила спину. Она с наигранной серьёзностью держала зрительный контакт, соревнуясь в солидности. Тот улыбнулся и положил свою ладонь на макушку девушки, словно маленькому ребёнку:

– Тот парень с мастер-класса тоже не мог забыть тебя.

После была репетиция спектакля, на которую девушка шла с неохотой и скованностью. Последняя репетиция стала для неё позором. Эшли несколько вечеров подряд тратила на отработку роли, смотрела много фильмов, спектаклей, чтобы развить насмотренность, и вроде чувствовала себя уверенно, но послевкусие замечаний режиссёра не исчезало.

Сегодня за основу Зиммерман взял сцену на балу. Эшли замечала, что с каждым днём Дэниел становился лучше, а она на его фоне начинала меркнуть. И если раньше большинство недочётов находили у парня, то теперь девушка его опережала. Нет. Нельзя было сказать, что Эшли ужасно работала. Она работала неполно. Да, неполно.

К счастью для Эшли, Зиммерман остался довольным от репетиции фрагмента и последние полчаса выделил на отработку начала. Здесь она уже не была задействована. И во время участия Дэниела, Эшли стояла за кулисами. Но когда Дэниел поменялся с Чарльзом, Зиммерман попросил спуститься Эшли в зал.

Заиграла музыка. 2000-е. Главные улицы Вероны. Народ. Роскошь и бедность. Честь и бесчестие. На сцене мелькают лица героев: Ромео, Меркуцио, Бенвилио, Лоренцо, Розалин… Нет лишь Джульетты. Хаос. Поток.

– Джонс-младшая, – наклонился к уху Зиммерман, не переставая следить за действием. – Обратите внимание на Кинга и Расмуссена. – наставническим тоном говорил он.

Девушка наблюдала за обоими. Джонатан угловато двигался, но искренне и эмоционально, по-настоящему исполнял свою роль. Эшли не видела ничего искусственного. Всё гармонировало так, как и должно. Чарльз. В нём соединялись юношеские наглость и амбиции, чистота чувств и стремления, кажущиеся слишком идеальными, чтобы воплотиться в жизнь. Внутренняя сила, энергия приковывали к себе взгляд. Эшли уже не могла смотреть на кого-то другого.

– Оба профессионально работают на сцене. – констатировала Эшли.

– Верно. Оба актёра прекрасно исполняют свои роли. Но в чём разница?

Эшли стала вглядываться. Искала малейшие детали, особенности. Сказать, что Чарльз лучше? Это не вариант. Где подробности, доводы? Но ведь она это знала! Чувствовала!

Джонатан: И дольше спора нет на свете,

Чем рознь Монтекки с Капулетти!

Вражду великих двух семей

Разрушит лишь любовь детей.

И тех детей единую судьбу

Отныне на себя беру!

– Джонатан играет себя. – медленно, по слогам произнесла Эшли, догадавшись.

Парень прекрасно исполнял роль, потому что он был собой. Лоренцо подходил Джонатану. Это было полное сочетание образа и актёра.

– Именно. – усмехнулся Зиммерман, сняв очки и снова надев. – В отличие от Чарльза роль Джонатана полностью ему подходит. Это нетрудно. Профессионализм оценивается тогда, когда вы можете перевоплотиться в совершенно иной для вас образ. Кому сложно, так это Чарльзу. Но посмотрите, как он справляется. – довольно кивал режиссёр. Девушка понимала, о чём он говорил. – Ещё на кастинге я заметил между вами связь. И она меня завлекла, понимаете? – с большей заинтересованностью продолжил Зиммерман, развернувшись корпусом на Эшли, совсем не наблюдая за происходящим на сцене. Он жестикулировал. – А теперь это пропало. Кинг и Ли сейчас на равных. И Кинг борется, а вы нет. – с этими словами он тыкнул пальцем в неё. – Вы, Джонс-младшая, далеко не Джульетта. И я не жду от вас мгновенного преображения. Я жду готовность открыться к моим словам. Чтобы быть блистательным актёром недостаточно понимать – нужно чувствовать.

Эшли с благодарностью кивнула и посмотрела на сцену. Она не знала, что ещё ответить и как отреагировать. Но она понимала, что от неё требовалось. Понимала!

Когда репетиция закончилась, Орлы разделились, на удивление Эшли. Мейсон и Рэй в компании Моники и Одри пошли в парк. Джонатан забыл домашнюю работу, у которой срок заканчивался сегодня, и Чарльз согласился свозить его до квартиры. Барабанщик мог взять его ключи от машины и съездить самостоятельно, но Чарльз никогда никому не доверял свой форд – состоянию своей машины относился бережнее, чем к своему здоровью.

У Эшли внезапно появилось желание купить клубничный молочный коктейль, а от сладкого было отказываться неприлично. По крайней мере, так говорил её папа. В кафе оказалось много свободных мест. Вдохнув аромат клубники и холода, девушка почувствовала, как тяжёлые мысли с репетиции покинули её.

Эшли сделала глоток коктейля и прикрыла глаза. Кислинка ягоды, за которой следовала сладость, соединялась с холодным пломбиром. Девушка через трубочку втягивала густой напиток с небольшими усилиями. Она облизнула губы и улыбнулась. Прекрасно. Она вновь хотела прикрыть глаза, но заметила, как девушка, с которой они встретились в парке, села к ней за стол.

Эшли снова подметила, что девушка была очень красивой, женственной. При взгляде на неё глаза получали эстетическое удовольствие. Если бы она снималась в кино, то камера бы однозначно её любила.

– Приветик. – ровным, негромким и мелодичным голосом произнесла она и виновато улыбнулась. – Я хотела извиниться за утреннюю ситуацию. Неудобно вышло. Прости, как тебя…

– Не делай вид, что не знаешь моего имени. – равнодушно сказала Эшли и сделала глоток коктейля.

Незнакомка два раза безмолвно моргнула, не потеряв лица, и кивнула, соглашаясь со словами Эшли. Она выглядела милой. От этого и настораживала…

– Тогда, наверняка, и ты знаешь кто я.

– Не имею ни малейшего понятия. – скучающе ответила Эшли.

– Я – София. – улыбнулась девушка и мягко протянула свою руку. Эшли на мгновенье замерла, остановив свой взгляд на зелёных глазах девушки. Прошла лишь секунда, но для неё она растянулась в часы. Ей не нужно было пояснений, она сама всё поняла. Она не ответила на приветственный жест, даже не заметив протянутую руку. – Бывшая невеста Чарльза. – сказав это, София замолчала в ожидании реакции Эшли, но её не последовало. Она молча сделала глоток коктейля. – Когда он предложил встретиться, я была так удивлена. Всё-таки много лет не виделись. А он изменился. – задумалась она. С восхищением и даже какой-то тоской по прошлому, представляя образ парня, говорила София. – Возмужал. Сильнее стал, умнее. А стрижётся всё равно так, как я ему советовала. Он всегда ко мне прислушивался. Как вспомню, мы были такими наивными и глупыми…

– Прости, с чего ты решила, что мне это интересно? – прервала её Эшли.

София растерялась. Не сразу ответила, но снова доброжелательно улыбнулась:

– Я думала, тебе нужно знать, что твой мужчина до сих пор думает обо мне. Возможно, до сих пор любит.

– Если вдруг у меня появятся такие мысли, я спрошу у Чарльза. – встав из-за стола, сказала Эшли. – Слушать людей со стороны – не в моих принципах.

Блондинка оставила Софию наедине с непониманием и обидой. Она пошла в сторону нужной аудитории, анализируя сложившийся разговор. На что всегда рассчитывали люди, которые вторгались в чужие отношения? На мгновенное разрушение? Раздор? Вспышки ревности, рождающие ненависть? Эшли ни капельки не ревновала. Из-за этой черты характера Мейсон когда-то с раздражением и возмущением спросил: «В чём причина твоей холодности?» А она что ответит?

Она заметила в толпе Чарльза и сжала губы. Орлы беззаботно разговаривали о предстоящей лекции, отказываясь от предложения Джонатана прогулять её. Девушка подошла к Чарльзу и улыбнулась с лёгким прищуром:

– Представляешь, встретилась с твоей фанаткой.

Прозвенел звонок.

Студенты вошли внутрь, а Чарльз даже не стал скрывать удивление и неудовольствие. Эшли стандартно разложила маркеры, стикеры, ручки, тетрадь. Чарльз раскрыл ноутбук, пока преподаватель начинал читать лекцию.

– И как тебе София? – приблизился к девушке Чарльз.

– Милая. – прошептала Эшли, почти не двигаясь, боясь помешать лектору. – Пока не стала говорить, что ты до сих пор её любишь.

– Ты же понимаешь, что это бред?

– Понимаю. – кивнула она. – Только не понимаю, зачем солгал. – нахмурилась Эшли, чуть сильнее надавив на маркер, из-за чего линия стала ярче нужного.

– Боялся, что ты не так всё поймёшь. – очевидным тоном сказал Чарльз. – Вчера говорил про свою любовь к ней, а сегодня ты видишь нас вместе. Не знаю, что она наплела тебе, но не верь ей.

– Она сказала, что ты возмужал. – ухмыльнулась Эшли.

В ответ Чарльз черкнул ручкой в тетради Эшли. А вот этот поступок уже был поводом для громкого скандала. Девушка закатила глаза и отодвинулась от парня. Ей так нравилась эта страница…

В конце учебного дня Орлы, Моника и Одри собрались у Чарльза дома. Парень не выглядел нервным, но его внимательный взгляд за всеми гостями выдавал в нём недоверчивость. И его опасения не были напрасными. В его квартире была единственная картина с чёрно-белой абстракцией, и Моника умудрилась её разбить, демонстрируя стойку на руках. Парни, естественно, заржали, полностью поддержав девушку, а Чарльз чуть ли не испепелил её взглядом. И весь вечер он смотрел на Монику, как на врага народа. Эшли была уверена, что больше парень никогда не позовёт Орлов к себе. Во всяком случае, Моника могла больше не надеяться на повторное приглашение.

Наконец, шумная компания стихла, и они сели за просмотр фильма. Был выбран «До встречи с тобой» как компромисс. Никто не хотел его смотреть, но атмосфера располагала к чему-то романтическому. Все переместились на диван. Эшли обвела взглядом друзей. Мейсон обнимал Одри, а та, положив голову на его плечо, накручивала прядку волос на палец. Рэй сидел на полу, скрестив ноги, пока Моника заплетала ему косички. Чарльз и Эшли то и дело друг друга тыкали, толкали, закрывали глаза – мешали смотреть фильм с видом максимальной непричастности. С краю сидел Джонатан, уплетая за обе щёки чипсы.

– В итоге с Магнолией прогорело? – спросил Чарльз у барабанщика.

– Типа того. – широко улыбнулся он.

Никто не обращал внимание на их разговор. Эшли чувствовала, будто они хранили общую тайну. Блондин придвинулся к Джонатану и не стал ничего говорить, пока девушка не подсела к ним.

– Не зацикливайся на ней.

– Да, в принципе, и так ясно. – согласился он. – Просто пока больше ничего не хочется. Типа больно и всё такое.

Чарльз-коуч продолжил свою мотивационную речь, а Эшли отвернулась от них, полностью обратив внимание на экран. Она не должна была смущать парней. Этот разговор её точно не касался. Но фильм занимал её меньше. Неужели Джонатан переживал? Она одна не замечала? Вдруг ему требовалась поддержка? Эшли в сотый раз убеждалась, что она была обделена проницательностью.

Эшли осталась у Чарльза.

Когда они проводили последнего гостя, оба отправились на кухню. Радовало, что посуды было немного. Чарльз её мыл, а Эшли протирала сухим полотенцем. На колонке играл плейлист twenty one pilots, и в паузах от разговоров парень негромко подпевал.

Вдруг девушка услышала посторонний голос в квартире. Сначала она подумала, ей показалось. Но потом он повторился. Она проверила спальню и гостиную, но никого не было. Чарльз выгнул бровь и выключил воду.

– Дакота, ты уверена, что вы отмыли весь метамфетамин? – спросил Джошуа.

Галлюцинации?

Джошуа в тюрьме. Его здесь не было. Это неправда.

На всякий случай надо было проверить. Эшли включила воду, намылила губку и стала усердно мыть посуду.

– Ангелочек, я нормально помыл. – непонимающе сказал Чарльз, но девушка не слушала его.

Ещё чуть-чуть. Эшли улыбнулась. Она повертела тарелку, наблюдая, как капли переливались на свету. Она ещё раз намылила губку. Начала заново тереть. Снова вертела. Тарелка выскользнула из рук и разбилась.

Конечно! Гениально! Эшли рассмеялась, схватила стакан и бросила на пол. Нужно разбить и купить новые! Осколки разлетелись по всей кухне. Чарльз молниеносно поднялся на ноги:

– Что ты делаешь?

– Думаешь, это поможет? – хрипло спросил Джошуа. Его голос звучал отчётливо, точно он находился за спиной у Эшли.

Девушка стала оборачиваться, ходила туда-сюда. Она почувствовала укол в ноге. Осколок впился в подушечку. Потекла кровь. Кровь приклеивала к полу. Пол был испачкан. Это было неправдой!

Эшли сжимала голову со всей силы, чувствуя боль. Это должно прекратиться. Всё пройдёт.

– Эшли, остановись! – предупреждающе вытянул руку Чарльз. У него был напуганно-злой взгляд.

Она не послушала. Снова разбила тарелку и бокал. Она смеялась.

– Джонс! Что с тобой? – он крепко схватил её за руки, удерживая.

Эшли со всей силы пыталась выдернуть руки из его хватки. Она тянула, но он сжимал ещё больше. Чарльз пытался поймать её взгляд, но она вырывалась.

– Джошуа здесь! Ты не слышишь? Дай мне!

Она вырвалась и схватила ещё одну тарелку, но Чарльз перехватил её руку. Он забрал посуду и медленно положил её на столешницу, другой рукой удерживая запястья Эшли.

– Успокойся. – размеренно произнёс он, глядя в глаза.

Эшли кивнула. Она упала на пол и стала собирать осколки. Ладони были исцарапаны. Они становились липкими от крови. Чарльз сел на пол и крепко обнял девушку, чтобы она не могла двигаться. Эшли дёргалась, смеялась, ругалась. А он продолжал сжимать её руки. Джошуа противным шёпотом издевался над девушкой. Она хотела закрыть уши, но не могла! Из глаз полились слёзы. От безысходности, от бессилия.

– Отпусти! Отпусти! Отпусти!

Он мешал ей. Эшли злилась на него, кричала, а он не отпускал. С каждым рывком сопротивляться становилось сложнее. Время как будто остановилось, но, в действительности, прошло минут сорок.

Повсюду валялись осколки. Футболка Чарльза была в крови. Руки, джинсы, блузка девушки были испачканы. Взлохмаченные волосы, красные глаза. Эшли перестала слышать Джошуа и задрожала. Она почувствовала озноб.

Чарльз громко выдохнул и поднялся на ноги, протянув руку девушке:

– Пойдём. – хрипло сказал он.

Он аккуратно провёл её в ванную. Там открыл аптечку и стал обрабатывать ладони Эшли, затем стопы. Чарльз ничего не говорил – он был напуган. И она это видела. Он чувствовал страх, растерянность. Парень избегал любого зрительного контакта, будто это он сделал что-то не так. А Эшли не чувствовала ничего кроме жжения от перекиси, попадавшей в раны. Она пустым взглядом рассматривала стены. Всё это происходило не с ней. Её не касалось. Ей даже стыдно не было.

– Иди в спальню.

Девушка послушала его, а он вернулся на кухню. Эшли легла и укрылась толстым, прохладным одеялом, вслушиваясь в тихое звяканье осколков, шорканье тряпкой по полу. Она услышала, как Чарльз в полной тишине ударил кулаком по столешнице. Это конец.

Глубокой ночью Эшли поднялась с постели и заварила себе кофе. Кухню освещали огни из панорамных окон. Жёлтый, блёклый цвет. Приглушённый шум машин. Девушка смотрела на пол, где несколько часов назад Чарльз пытался успокоить её приступ. Она словно смотрела на это со стороны. Шоркая ногами, Чарльз вышел на кухню и, уставши щурясь, протёр глаза.

– Если хочешь, давай расстанемся. – безэмоционально произнесла Эшли прежде, чем парень успел что-то сказать.

– Что? – мигом проснувшись, спросил он и сел на соседний стул.

– Не надо терпеть меня. – медленно поставила кружку кофе на стол. – Я же ненормальная. – задумалась над формулировкой она. Но, в целом, девушка сказала всё верно.

– Ангелочек, – тихо произнёс он, осторожно взяв Эшли за руку. – С тобой не всё в порядке, я вижу. Но ты не ненормальная.

Эшли посмотрела на их скреплённые ладони, а затем в глаза Чарльза. Он сам до конца не знал, что говорил.

– Мы справимся. Я что-нибудь придумаю. – заверял он.

Почему-то девушку испугало это «мы». Она убрала свою ладонь и обняла себя за шею. Участие и беспокойство Чарльза сковывало её. Она ощущала себя будто на северном полюсе, когда ноги и руки переставали шевелиться от неимоверного холода. Тишина напрягала. Эшли не смотрела на него, а он старался поймать её взгляд. Девушка выпрямила спину, подняла голову и решительно посмотрела ему в глаза:

– Это я отравила Одри три года назад. А в декабре я чуть не зарезала Джошуа.