Читать онлайн Vulnaris бесплатно
Пробуждение
Мягкое шуршание воздуха в трубах разбудило меня в очередной раз. Я лежал, не открывая глаз, стараясь ухватить последние крохи сна, хотя уже знал, что это бесполезно.
Сегодня был 53-й день. Я уже почти смирился с тем, что не знаю кто я, не знаю почему один, не помню ничего … лишь короткие отголоски забытого … сны, которые утром будто как видишь их наяву. Проснулся с улыбкой на лице – ведь сегодня приснилась она, вернее ее звонкий зажигательный смех. Еще мгновение и я должен был рассмотреть ее лицо, кажется у нее волнистые темные волосы …
В батискафе не существовало ничего, что могло бы отличать ночь от дня: только неизменный ритм искусственного света, сменявшийся с безукоризненной регулярностью. Потолок плавно зажегся белым светом. Я все же открыл глаза и без малейшего удивления уставился в тусклый серый потолок. Ее смех исчез в голове.
Моя комната была маленькой, но функциональной: кровать, стол, шкаф для одежды, умывальник. Без окон. Без дверей, кроме той, что вела к коридору. Я давно перестал искать смысл в интерьере.
Встал и тело привычно отозвалось легкой скованностью – результатом долгих лет сна в анабиозе. И хотя прошло уже достаточно много времени с момента пробуждения, мускулы всё ещё помнили это состояние. Сколько я спал неизвестно. В системе нет данных обо мне, Лаура говорит о том же.
Теплая вода стекала по мне в душе, но не дарила радости как в первые дни. Вода была лишь одним из множества ресурсов, которые система строго регламентировала. "Экономия" – это слово стало его спутником с самого пробуждения. Отчего экономия? Я же только проснулся и по замыслу создателей батискафа ресурсов должно хватать на долгое время?
Cтандартный серый комбинезон, который был на мне при пробуждении сидел хорошо. Я вышел в коридор, освещённый тем же неумолимым светом, что и в комнате. Ежедневный маршрут уже стал до боли знаком: технический отсек, медблок, серверная с терминалом.
Терминал. Я часто пытался найти ответы в его запутанных меню, только он мог ответить мне на вопросы, но молчал. Документация по батискафу была полной и детализированной: схемы вентиляции, графики работы реактора, отчеты о запасах продовольствия. Всё, кроме одного – смыслов.
– Доброе утро, – произнес синтетический голос системы, когда я приближался к терминалу. – Как вы себя чувствуете? Я машинально кивнул. Лаура записала отчет.
Я подолгу сидел перед терминалом, просматривая файлы, как делал это ежедневно. Запасы воды и пищи уменьшались, но медленно – система просчитывала потребности до мельчайших деталей. Ни одно лишнее движение не оставалось незамеченным. Я мог так провести часы, читая. Он надеялся, что однажды найдет что-то новое, что-то, что объяснит его присутствие здесь.
Но ответы не приходили.
К полудню я завершил свой обход, проверив каждый уголок батискафа. Всё было на своих местах. Ни одной неполадки, ни одного сигнала тревоги. Убежище работало идеально. Но батискаф усиленно напоминал простое убежище – как его активировать и куда-то плыть, было непонятным. А куда плыть? А где я сейчас и что снаружи? Вопросы без ответов. Пока, по крайней мере.
Когда вернулся в свою комнату, меня снова охватила неизменная тишина. Кто же она, ее голос и ее смех так теплы и знакомы…
LOG_LAURA_2374-09-21_00:00:01.025.txt
Начало файла
––
TIMESTAMP_16:00:00.002
Режим работы: энергосбережение. Основные системы: жизнеобеспечение капсулы: активно. Поддержка температуры в капсуле: стабильно. Поддержка кислородного уровня: стабильно. Система фильтрации воздуха: активна. Энергопотребление: минимальный уровень. Энергия поступает от термоядерной установки. Активных аномалий не обнаружено. Внешние угрозы: не обнаружено. Общая стабильность системы: ок.
Состояние обитателя капсулы: в анабиозе. Пульс: 38 уд./мин. Температура тела: 34.8°C. Кислородная насыщенность: 90%. Все параметры в пределах нормы.
––
TIMESTAMP_16:15:08.942
Получен сигнал реинициализации. Загрузка протокола. Перезагрузка системы.
––
TIMESTAMP_16:17:47.857
Перезагрузка завершена. Прогнозируемое время восстановления обитателя: 03:42:17.
Переход в активный режим.
Состояние капсулы: стабильно. Температура внутри капсулы: 17°C.
Параметры обитателя: Пульс: 37 уд./мин. Температура тела: 35.2°C. Кислородная насыщенность: 89%. Инициализация выхода из анабиоза.
––
TIMESTAMP_16:18:52.476
Процесс восстановления: 3%.
––
TIMESTAMP_17:25:01.127
Процесс восстановления: 12%.
––
TIMESTAMP_17:59:57.547
Процесс восстановления: 35%.
––
TIMESTAMP_18:05:07.982
Замечена нестабильность дыхательной функции обитателя.
Параметры обитателя: Пульс: 42 уд./мин. Температура тела: 35.7°C. Кислородная насыщенность: 84%.
––
TIMESTAMP_18:48:34.005
Процесс восстановления: 63%.
Запись первых звуков.
Звуковая запись (транскрибация): "Ммм… угх… ннн… ааа…"
––
TIMESTAMP_19:30:01.175
Проведение тестирования всех систем.
Успешно завершено 17 тестов. Тест системы связи: сбой на шаге 4.
––
TIMESTAMP_20:03:18.554
Процесс восстановления завершен. Инициализация завершена.
Обитатель выведен из анабиоза.
Звуковая запись (транскрибация): "Грр… ммм… шшш… эээ…"
Анализ здоровья: Пульс: 54 уд./мин. Температура тела: 36.4°C. Кислородная насыщенность: 91%. Фиксация дрожи. Возможна гипотермия.
Инициализация обогрева. Температура внутри капсулы повышена до 22°C.
––
TIMESTAMP_21:47:19.251
Звуковая запись (транскрибация): "Ааа… ммм… грр…"
Анализ речи: предположительное бредовое состояние. Фиксация ключевых фраз: не найдены.
––
TIMESTAMP_22:14:11.967
Параметры обитателя: стабилизируются. Пульс: 65 уд./мин. Температура тела: 37°C. Кислородная насыщенность: 95%.
Звуковая запись (транскрибация): "Ммм… аа… ггг…"
Система капсулы: в норме. Подготовка к полному выводу обитателя.
––
TIMESTAMP_22:54:57.011
Параметры обитателя: Активность мышц: восстановлена частично. Неврологическая активность: нормализуется. Внешние повреждения отсутствуют. Пульс: 72 уд./мин.
Звуковая запись (транскрибация): "Грр… ммм… хх…"
––
TIMESTAMP_23:45:42.442
Фиксация окончательного восстановления. Обитатель выведен из капсулы. Фаза сна.
Переключение системы на мониторинг постанабиозного состояния. Запуск стандартных процедур контроля.
Конец файла.
В тишине монотонного гудения систем батискафа он лежал почти неподвижно, атрофированные за сотни лет мышцы несмотря на подпидку жидкостями от капсулы не поддавали. Едва шевеля пальцами рук, он уже открыл глаза и мог шевелить губами.
– Инициализация завершена. Приветствую. Меня зовут Лаура. Я ваш системный помощник. Процесс вывода из анабиоза успешно завершен. Вы были пробуждены в соответствии с протоколом.
– К-кто я… где… (медленно, с трудом подбирает слова) что… что происходит?
– Ваши идентификационные данные отсутствуют. Я продолжаю мониторинг вашего состояния и работу систем убежища. Причина пробуждения: нет данных. Местоположение: нет данных. Внешние координаты: нет данных.
– Как… как долго я спал?.. (запинается)
– Текущая дата: 22 сентября 2374 года. Время нахождения в анабиозе: 126201 день.
– Зачем… зачем ты меня… разбудила?
– Доступ к информации о причинах пробуждения заблокирован. Я не располагаю данными о цели вашего нахождения здесь. Моя функция – поддерживать работу жизнеобеспечения и мониторинг вашего состояния.
– Я… не понимаю… зачем я… здесь… кто… кто я?..
– Ваши идентификационные данные отсутствуют. Ваша физическая оболочка в норме, основные жизненные показатели стабильны. Некоторые жизненные функции восстановились не полностью.
– Я… здесь… один?
– Данные о других обитателях отсутствуют. Вы – единственный зарегистрированный обитатель убежища.
На третий день после пробуждения обитатель уже чувствовал себя заметно лучше. Его тело, еще пару дней назад неподвижное и изнеможенное после долгих лет анабиоза, обрело силу. Ноги больше не дрожали, мышцы потихоньку привыкали к нагрузке.
Первые два дня были мучительны, после нескольких движений организм терял контроль и требовал отдыха. Череда попыток осмотреться, пройтись сменялись сончасами. Время тянулось медленно, но пролетело незаметно.
Сегодня же он решительно настроился исследовать убежище, в котором оказался.
Освещение коридоров было мягким, слегка приглушенным. Свет лился с потолочных панелей, а вентиляционные решетки еле слышно гудели, подавая свежий воздух в помещение. Шаги обитателя глухо раздавались в пустых металлических коридорах.
– Лаура? – позвал он, остановившись возле одной из дверей.
– Я здесь, – прозвучал голос системы, холодный и механический.
– Прости … я сам не свой как проснулся. Ты много делаешь для меня, пусть это и просто исполнительный код. Но мы с тобой тут одни, а ты не знаешь как меня зовут … я кажется вспоминаю его … Александр! Наверняка.
– Александр. Подтверждено. Теперь я буду называть вас Александром.
– Договорились! Лаура, что это за помещение?
– Это технический отсек для контроля систем жизнеобеспечения. Здесь расположены фильтры воздуха, водоочистительные системы и резервное энергоснабжение. Работа систем полностью автономна и вам открыт доступ в помещение только в случае непредвиденных обстоятельств.
– Ты говорила, что я тут уже почти 346 лет, а дата основания убежища значит еще раньше. Какое оборудование может так долго служить?
– Здесь уставнолено оборудование компании "Гидротехпром". По гарантии должно было прослужить 135 лет, на момент установки оно считалось одним из лучших в свое время для подводных лодок. Практика показывает кратное превышение срока службы без серъезных сбоев.
– Подводных лодок? Причем тут они?
– Информация заблокирована.
– Странно. Лаура, что еще мне нужно знать? Есть ли другие важные функции, которые мне необходимо проверить? – его голос звучал увереннее, но в нем все еще присутствовала неясная тревога.
– Основные системы работают в штатном режиме. Рекомендую проверить систему управления убежища и системы связи в командном отсеке, – безэмоционально произнесла Лаура. – Системы связи не активны. Для активации требуется дополнительная диагностика.
– Ты можешь провести эту диагностику?
– Нет, диагностический тест останавливается на 4м шаге. Тест производится ежедневно, все результаты записаны в файлах логов. Судя по описанию теста, нет связи с внешним блоком.
– Я пока слаб, но я могу физически посмотреть этот блок.
– Нет возможности.
– Почему?
– Судя по чертежам он расположен на внешней обшивке, требуется выход наружу. Доступ заблокирован.
– Заблокирован. Заблокированы. Что за черт! Я тогда что должен делать? А запасы еды? Как долго я смогу продержаться? Потом все равно нужно будет выходить! – продолжил он, не отвлекаясь от осмотра панелей управления.
– Запасы рассчитаны на автономное поддержание жизнедеятельности одного обитателя на срок до пяти лет, – прозвучал точный ответ Лауры.
Обитатель на мгновение замер, пытаясь осмыслить услышанное. Пять лет? Этого достаточно, не просто чтобы понять, что происходит, а еще и сдохнуть тут.
Он прошел дальше, чувствуя, как странное ощущение пустоты преследует его. Убежище казалось одновременно и знакомым, и чуждым. Все было чистым, стерильным, но слишком тихим, словно время здесь остановилось.
Александр нахмурился. Он остановился у двери в одну из комнат и приподнял бровь:
– Неизвестно? Как такое возможно?
– Доступ к данным о местоположении заблокирован, – механически ответила Лаура. – Доступ к ряду информации ограничен после перезагрузки системы.
– Кто заблокировал данные? – с едва заметной ноткой раздражения спросил он.
– Ответить не могу – нет данных, – последовал её ответ.
Обитатель устало потер виски и заглянул в комнату.
– Лаура, что за помещение?
– Серверная, – коротко отозвалась она. – Здесь проводится обработка системных данных и поддержка программного обеспечения. В нем находится пользовательский терминал. Доступ открыт, но некоторые массивы данных заблокированы.
Это было небольшое помещение с двумя столами и компьютером, пыль покрывала каждый уголок. Он подошел ближе, включил монитор, но система тут же запросила код доступа.
– Какой к…
– Код доступа 01.01.1983
– Через точки, я правильно понимаю, – печатал он, не дожидаясь ответа. – Странный пароль, похож на дату рождения. Кто додумался ставить такой пароль … Лаура, чей это пароль?
– Код доступа принадлежит вам, в примечании написано "Дата рождения".
– Моя дата рождения?
– Нет данных.
– Значит моя. Просыпаешься такой через дохренилиард лет, выползаешь из капсулы как червяк, сидишь в каком-то металлическом бункере и все, что ты хочешь узнать – нет данных.
С этого момента каждый день Александр проводил у терминала по несколько часов в день, с азартом просматривая все доступные разделы данных. На экране мелькали файлы с техническими отчетами, журналы событий, диагностические тесты. Сначала казалось, что это рутинные отчёты – работа фильтров, данные о запасах воды, электроэнергии. Но иногда попадались любопытная информация.
Где-то через пару недель Александр наткнулся на один файл, который привлек его внимание своим названием: "Общий обзор системы". Текст был сухим, переполненным техническими терминами, но его суть стала быстро ясна:
Объект: Автономный батискаф класса "А". Дата спуска на воду: 26 июня 2041 года. Место сборки: Шанхай, Китай. Производитель: Shanghai Institute of Deep-Sea Science and Engineering. Заказчик: Vulnaris Group. Назначение: Долгосрочное автономное погружение на максимальные глубины с поддержанием одной или нескольких человеческих особей в анабиозе.
Он замер. Батискаф? Это не было обычным подземным убежищем, это был подводный аппарат, погружённый на огромную глубину.
– Это… батискаф?! – воскликнул он вслух, даже не надеясь на ответ Лауры.
Взгляд его снова устремился на экран, но мысли закрутились с новой скоростью. Внезапно всё стало на свои места – оборудование для подводных лодок, необходимость автономных систем, мощные фильтры воздуха и воды. Всё это было создано для выживания в экстремальных условиях, под водой, в полной изоляции.
Александр перескочил на следующий файл – краткое руководство по управлению системами. Ему нужно было понять, как этим всем управлять. Пальцы пробегали по клавишам, открывая один документ за другим.
Вот оно, функции ручного управления: активировать в случае отказа автоматических систем или при необходимости прямого вмешательства…
Его сердце забилось быстрее. В тексте говорилось о системе управления и различных уровнях контроля. Было ясно, что большинство процессов выполнялось автоматически, но при этом оставалась возможность ручного управления в экстренных ситуациях.
Он продолжал искать, читая детали: "Процедура активации: для запуска основного модуля управления требуется ввести код доступа к командному отсеку и провести диагностику систем связи и навигации."
– Так вот оно что … – пробормотал Александр, понимая, что нужно попасть в командный отсек, о котором Лаура уже упоминала. Именно там, в недрах батискафа, находился центр управления, откуда можно было контролировать всю систему.
Он резко встал, отодвинув стул. Сейчас его целью было найти способ активировать управление батискафом. В голове не укладывалось, что все эти годы он был погружён в капсулу, находясь на дне океана. Это открытие было как удар по сознанию, но теперь у него появилась конкретная задача: узнать, как поднять этот огромный аппарат на поверхность и, возможно, выбраться из плена.
Александр выбежал из серверной, его дыхание участилось от неожиданного открытия. Он осознал, что это не какое-то подземное убежище – это батискаф. Идея того, что он все это время находился под водой, всколыхнула его разум. Металлический пол звенел под его быстрыми шагами, когда он направился в сторону центра управления.
– Лаура, как я могу получить доступ к управлению? – спросил он на ходу, сдерживая нервное возбуждение.
– Доступ к управлению заблокирован, требуется ключ доступа – ответила она тем же холодным, безэмоциональным тоном.
Александр резко остановился у двери, ведущей в центр управления. Он попытался открыть её, но она не поддалась.
– Почему я не знаю этот ключ доступа и не могу туда попасть? Я же всё-таки единственный обитатель этого… – он запнулся, пытаясь справиться с нахлынувшими мыслями. – Батискафа? Ты знала об этом, Лаура?
– Информация о том, что это батискаф, была мне известна, но после перезагрузки системы доступ к ней ограничен. Я не могу предоставить больше данных.
Александр уперся руками в металлическую дверь и закрыл глаза. Его сердце бешено колотилось. Он стучал в нее, пытаясь подавить ощущение замкнутости. Казалось, что вся информация была где-то рядом, но всё упиралось в блокировки, которые он не мог снять.
– Так ты знала, что это батискаф и молчала? Почему я не помнил об этом? Почему не знаю, как управлять им? Что ещё скрывается в этих проклятых логах и файлах?
– Моя задача – поддержание жизнеобеспечения и мониторинг состояния обитателя. Вопросы о структуре батискафа находятся за пределами моих возможностей после последней перезагрузки.
– Великолепно, – пробормотал Александр сквозь зубы и отошел от двери. Он понимал, что просто так в центр управления ему не попасть. Доступ был защищен, и никакие усилия не помогут, пока он не разберется в системе безопасности.
– Лаура, открой эту дверь, – сказал он, сдавленно дыша.
– Я не могу. У вас нет необходимого доступа, – прозвучал ее ответ.
– И ты не знаешь код? Как ещё я могу получить доступ к этой двери?
– В базе данных нет информации об обходных путях. Доступ ограничен.
Александр сделал несколько шагов вдоль стены, нервно потирая виски. Стены казались слишком близкими, и его мысли запутались в страхе. Он вернулся к двери, снова потянул ручку, но результат был прежним.
– Проклятье!
Александр опустил руки. Он понимал, что сейчас просто нет другого выхода. Взгляд его затуманился от усталости и накопившегося напряжения. Он знал, что Лаура не может помочь больше, чем она уже сделала.
– Ладно, Лаура, пойдем обратно, – устало сказал он, повернувшись и медленно направляясь обратно к серверной.
Он вернулся к терминалу, вновь включил экран и начал еще более тщательно изучать массив данных, ища малейшую зацепку, которая могла бы помочь ему запустить батискаф и выбраться наружу.
Сон возвращает меня на реку, где солнце золотыми бликами играет на воде, а легкий ветерок нежно колышет её темные волнистые волосы. Я сижу на деревянной лавке лодки, окружённый друзьями, чьи смех и разговоры смешиваются с шумом плескающихся волн. У всех приподнятое настроение – впереди нас ждёт незабываемое приключение.
Она стоит на корме, слегка прищурившись, смотрит вдаль, где горизонт растворяется в небе. Ветер треплет её волосы, поднимает их вверх, словно невидимая сила пытается освободить их от тяжести земли. Её лицо частично скрыто, а я достаточно урывистыми взглядами, чтобы видеть её, чувствовать её присутствие, робко пытаюсь скрыть свой интерес. Что-то останавливаем меня. Сомнения и неуверенность, что ворочаются внутри, заставляют отводить взгляд, не давая решиться на смелый шаг.
Тут вдруг сон меняется. Вода вокруг замедляется, шум стихает. В этом непривычном покое он встречает её глаза. Они смотрят прямо в него – тоска, смешанная с невыносимой страстью, словно крик души, который он чувствует на расстоянии. Её взгляд тянет его к ней, размывая границы сна и реальности.
Дико неловко, но отвести глаз не могу, она тоже. Что-то в её взгляде вызывает внутренний трепет, тревогу. Непонятное чувство …
Начало 54 дня заточения. Я едва раскрыв глаза быстро и путанно записываю сон по свежим воспоминаниям. Слова путаются, а эмоция в сухие буквы и слова никак не помещается. Эмоции от снов, которые с каждым разом становятся все ярче и длинее, питают меня и не дают сдаваться.
Сотни лет и потерянная память разделяют нас. Разделяют меня от всего остального, что было моей жизнью ранее. От тех, кого я знал и кто знал меня. Кто любил меня. И как долго я буду вспоминать свою жизнь – я не знаю. Может быть совсем не вспомню. Статистики таких расстройств памяти у Лауры нет, в ее базе удивительным образом присутствуют данные только про события во время моего сна.
Запись сна пришлось прервать, мысли кончились. Я встал с кровати и вдруг услышал новый звук. Сначала был отдаленный глухой шум, монотонный, будто в глубине подводного царства. Он длился секунд двадцать, постепенно нарастая, затем стал максимально громким и внезапно оборвался резким ударом. Батискаф содрогнулся, а я только встав с кровати, вновь плюхнулся на неё, больно ударившись головой о стену.
Свет в помещении мигнул, как будто электричество ненадолго замерло, прежде чем восстановиться. Мгновение длилось вечность, будто сама структура убежища поддалась воздействию какой-то неведомой силы.
В этот момент раздался ровный, почти механический голос Лауры:
– "Неопознанное внешнее воздействие. Инцидент 3."
Снаружи
В небе висело тяжелое серое облако, скрывавшее солнце, но не его жар, накатывающий сухими порывами на зеленеющий склон. Система охлаждения защитных костюмов справлялась с трудом. Сергей и Фарид сидели у трескучего костра, наблюдая за танцем пламени. Воздух наполнял аромат подгоревшего мяса и остывающего кофе, от которого Сергей никак не мог избавиться.
– Знаешь, – начал Фарид с усмешкой, откинувшись на бревно, – в летной школе у нас был такой случай. Решили мы с ребятами, ну совсем молодыми, сгонять в город, помнишь, когда свободы хочется, а на базу вернуться надо до 6 утра? В итоге пробираемся к девчонкам, ночные огни нам только светят… а тут патруль! – он театрально приподнял брови.
Сергей кивнул, но его взгляд оставался строгим. Он ждал продолжения, не проявляя слишком большого интереса, но и не обрывая рассказ.
– Мы ведь вертолет "позаимствовали"! – усмехнулся Фарид, как будто эта мысль по-прежнему забавляла его. – Да так неумело его посадили, что потом два дня восстанавливали! – Он хохотнул, размахивая руками. – Ну, нас, конечно, и поймали… Но зато, знаешь, одна из тех девушек потом все-таки стала моей женой. Это уже другая история…
Сергей продолжал молчать, пытаясь сохранять спокойствие. Его внимание уже давно приковывал вертолет неподалеку и неестественная гора вдали, которая вызывала напряжение.
Фарид вытянул ноги. – Ты ведь, наверное, таких историй не помнишь, а? – продолжил он, отрывая взгляд от костра и ловя взгляд Сергея.
Сергей наконец выдавил сухую усмешку, ответил тихо: – Скажем так, моя учебка была… менее романтичной – Я бы сказал, что с твоей удачей тебе повезло остаться летчиком.
Фарид ухмыльнулся, ловя эту крохотную искру юмора от своего молчаливого напарника.
– Да, уж… Но знаешь, на такие штуки всегда везло, – он замолчал, ожидая, что Сергей подхватит разговор.
Сергей задумчиво смотрел на пламя костра, свет которого отражался в его уставших глазах. Он, как будто разрываясь между желанием ничего не говорить и потребностью хоть немного поделиться, заговорил:
– Моя учебка закончилась, не успев толком начаться. Было не до самоволок – это было как раз при второй Урало-Сибирской войне. Мы знали, что каждый день может быть последним. В пехоту попал сразу же, за несколько месяцев до конца. Патроны, грязь, снег… – он сделал паузу, вспоминая, как тянулись бесконечные недели. – Три месяца в аду, и вот оно, перемирие. Бессмысленное, но желанное.
Фарид внимательно слушал, его легкая улыбка исчезла. Он молча вздохнул, слегка развел руками и через некоторое время обронил:
– На моем боевом опыте серьезных боестолкновений не было. Так, несколько горячих операций, да и все. С твоим это, конечно, не сравнить…
Повисла пауза. Пламя костра чуть притихло, как будто слушая молчаливые тени прошлого, которые вдруг возникли в этой суровой, безжизненной местности. Горы вокруг простирались массивными грядами, в одних местах их склоны обрастали зелеными оазисами, в других – оставались голыми, словно сама природа не выдержала испытания временем. Осенние деревья дрожали под порывами ветра, среди них мелькали желтые и багряные листья, уцепившиеся за жизнь.
Русла рек давно изменили свои очертания: реки стали более полноводными, размыв прибрежные участки, а озера наполнились так, что встали вровень с пологими холмами. Климат этих мест казался безумной смесью. Солнце днем палило так, что горячий воздух дышал испарениями, но уже к вечеру ныряло за горизонт, принося резкий холод.
Сергей вдруг резко поднял голову, словно стряхивая туман воспоминаний.
– Фарид, – голос звучал твердо. – Нам нужно облететь еще пятнадцатый квадрант.
Фарид изогнул бровь, искоса взглянув на своего напарника.
– Но мы уже там были, – протест прозвучал мягко, скорее как напоминание, чем упрек.
Сергей напряг челюсть, коротко стиснув зубы. Взгляд его снова ушел куда-то в горы, как будто там была спрятана невидимая разгадка.
– Знаю, – сдержанно произнес он. – Карта у нас старая, очень старая. Ландшафт за 350 лет изменился. Но… чувствую, надо еще раз облететь.
Фарид недолго колебался, а затем со вздохом кивнул.
– Ок, капитан. Летим туда.
Фарид смахнул остатки хлебных крошек с ладоней и поднялся на ноги. Сергей тем временем бросил в костер последний комок земли, чтобы окончательно затушить огонь. Оранжевые языки пламени с хрипом задохнулись, уступая место черному дымку, который медленно растворился в воздухе. Оба по-военному слаженно собрались: вещи, еще минуту назад разложенные у костра, мгновенно оказались уложенными в ящики. Сухие ветки, оставшиеся от их короткого отдыха, были разбросаны так, чтобы не оставлять никаких следов.
Фарид подошел к вертолету первым, проверяя строповку грузов и еще раз осматривая винты. Сергей защелкнул крышку последнего ящика и поставил его на борт, устраивая аккуратно рядом с другим снаряжением.
– Всё в порядке? – спросил Фарид, оборачиваясь через плечо.
Сергей кивнул, приподняв подбородок, и забрался в кабину, занимая свое место. Фарид уселся рядом, запустив проверку приборов. Его пальцы легко пробегали по сенсорной панели, на которой от его коротких касаний загорались разноцветные гирлянды индикаторов. Сергей пристегнулся, вглядываясь в горизонт, где едва заметно стлался холодный утренний туман.
– Завожу, – сказал Фарид с усмешкой, будто собирался пошутить, но удержался.
Двигатель ожил низким, нарастающим гулом. Лопасти начали медленно вращаться, набирая скорость. Вертолет задрожал всем корпусом, как будто собирался вырваться из цепких оков земли. Наконец, с резким толчком машина поднялась в воздух, и шум винтов смешался с ветром, разгоняющимся по горной долине. Оставленный костер и их временное место отдыха стремительно уменьшались внизу, пока окончательно не скрылись среди деревьев и скал.
Вертолет с легким креном прошел над очередным, казалось бы, безликим участком земли. Внизу простирались горные долины, реки и бесконечные серо-зеленые просторы. Фарид пилотировал машину уверенно, но на его лице все чаще появлялась усталость: облёты длились уже двадцать пятый день, и каждая следующая петля над ранее исследованным участком карты напоминала замкнутый круг, из которого не выбраться.
Они методично прочесывали территорию, пользуясь картами, что давно потеряли актуальность. Информации для поиска крайне мало и, кажется, батискаф так и не всплыл, Сергей понимал это лучше всех. Время от времени Фарид пытался разговорить Сергея, но тот отвечал односложно, только чтобы не дать напарнику почувствовать его собственное беспокойство.
Сергей сидел на своем месте, опершись локтем о подлокотник и молча наблюдая за неинтересным и утомляющим пейзажем. Мысли кружили в его голове, как несмолкаемый рой. Эта миссия… заказ, в котором всё кажется странным с самого начала. Заказчики, нанявшие его удаленно, назвались представителями Vulnos Inc.
Поиски информации о компании в сети давали много заблокированных ссылок, а часть материалов говорила явно о том, что недружественная для Уральской республики организация.
Сергей знал, что Vulnos Inc. управляет одним из передовых высокоинтеллектуальных городов Северной Америки, который сосредоточил лучшие технологические разработки и научные знания. Один из мировых лидеров и таких городов в мире не больше тридцати. Фактически они давно заменили традиционные государства, взяв под контроль отдельные зоны влияния. Старые государства были больше традициями и, не обладая достаточными ресурсами чаще служили новым супер-городам, реже сотрудничали на равных. Как говорили некоторые ребята с базы, Vulnos Inc. внедрили передовые управленческие модели на основе искусственного интеллекта Vulnaris. Но он не раздает директивы, невыполнение которых влечет наказание, а выстраивает взаимовыгодное сотрудничество. Но Сергей воспринимал эти рассказы не более, чем сказку.
С момента первого разговора с клиентом он четко усвоил, что распространятся об этой компании никому нельзя. И раз платили они очень хорошо, то Сергей был готов держать все в секрете.
Но один вопрос занимал Сергея. Ведь именно они, когда-то, создали этот батискаф. А сейчас ищут. Неужели кроме карт у них не системы слежения. Почему приходится отчаянно искать его, рыская по огромным территориям. Да и зачем искать? Батискаф. Внутри кто-то должен быть жив или… мертв.
Сергей глубоко вздохнул, напрягая взгляд, как будто мог разглядеть цель сквозь массив камней и воды. Три недели изматывающих полетов над бескрайними территориями севера Уральских гор. Миссия, которая должна была завершиться за пару дней, всё глубже затягивала его в свой бесконечный лабиринт.
Так пролетели еще две недели.
В начале миссии, получив половину суммы задатком, Сергей буквально за три дня собрал все необходимое снаряжение и подготовился, нанял Фарида и вылетел на поиски. Но сейчас топливные ячейки были почти изношены и требовали замены, их подзарядка уже не давала и 50 процентов емкости. Все припасы, что они привезли с собой, были почти исчерпаны: запас провианта сократился до сухих пайков, а фильтры системы водоочистки уже нуждались в срочной замене.
Когда Сергей наконец-то принял решение вернуться на базу, это было тяжелым, но неизбежным шагом. Они просто не могли продолжать без пополнения запасов, ремонта техники и хотя бы небольшой передышки. Фарид облегченно кивнул, когда Сергей сообщил об этом, словно сам ждал этого решения, но не решался озвучить его первым.
Вертолет сделал плавный разворот и взял курс на юго-запад, где вдалеке, за чередой горных пиков, скрывалась база Новый Кочмес в устье реки Уса. Через несколько часов они достигли базы, которой обоим так не хватало. Ржавые ангары, укрепленные бункеры и ряды палаток встречали их тяжелой атмосферой военной организации. Место было одновременно надежным и неприветливым, с бетонными укреплениями, разрывающими редкие зеленые островки природы. Сергей и Фарид с трудом вылезли из вертолета, разминая затекшие мышцы и чувствуя, как по ногам вновь пошла бодрая кровь.
– Ну вот мы и дома, – пробормотал Фарид, устало вытирая пот со лба, прежде чем оттащить изношенное оборудование в ангар для обслуживания. Он мельком взглянул на Сергея, который хмуро смотрел вдаль, явно погруженный в размышления. Сергей молча кивнул.
Ощущая напряжение и невольно подбирая слова, он бормотал в полголоса, описывая свои результаты перед заказчиком. Как бы «результаты». Шаг неприятный, но необходимый. За все время на территории поисков связи не было и Сергея грела надежда, что сейчас он получит новую информацию, чтобы закончить дело с привычным для него результатом.
Подав письменный запрос на контакт, через несколько часов знакомый, лишенный всякой теплоты мужской голос зазвучал в его шлеме по зашифрованному каналу.
– Ваш запрос принят, слушаю вас, – голос звучал сдержанно и напряженно. – Доложите о проделанной работе.
– Обследовали всю заданную вами территорию, – начал он. – 44 дня поисков без результата. Батискаф или его следы не обнаружены. Исчерпали все возможные ресурсы, поэтому вернулись на базу для пополнения запасов и ремонта оборудования. Запрашиваю новую информацию и прошу уточнить координаты зоны поиска.
– Хорошо, – спокойно отозвался голос. – Мы обработали новые массивы данных. Были проанализировали изменения климата за все годы с момент погружения батискафа, тектонические сдвиги, разливы воды и прочие данные. Смоделировали затопленные участки, где разливы могли достигать глубины, достаточной для перемещения батискафа. Высылаю обновленные координаты, на карте отмечены области, которые не входили в первоначальную зону поисков. Рекомендуется завтра вернуться к поискам.
– Принято, – взбодрился Сергей, успев бегло осмотреть новую карту. – Завтра возвращаемся в зону поисков.
Следующие дни пролетели в однообразной рутине, пока Сергей и Фарид тщательно облетали участки обновленной карты. Серый пейзаж ранней зимы сменялся на такой же за каждым горным перевалом с мрачной неотвратимостью: укрытые снегом скалы, леса, переменчивые ущелья, где обитающие в глуши завихрения ветра постоянно заставляли Фарида напряженно держать штурвал.
Сергей становился всё более мрачным, его тревога грызла изнутри, но он пытался не показывать этого. Фарид же, видя его напряженное лицо, старался разрядить обстановку легкими шутками и байками из летной школы. Но даже его оптимизм начал казаться натянутым.
На исходе очередного дня, уставшие и разочарованные, они вновь поднялись в небо, зная, что день закончится так же, как и предыдущие, если только судьба не вмешается. Но резкий громкий звук справа от борта, зафиксированный приборами вызвал у них интерес.
Там они увидели обрушение скалы. Огромные валуны с грохотом летели в ущелье, словно рой исполинских насекомых, дробя и круша всё на своём пути. Часть камней с плеском врезалась в озеро у подножия, взметнув фонтаны воды. Пыль от летящих камней поднялась густым шлейфом, который ветер тут же подхватил и разметал по склону, создавая иллюзию движущегося серого облака, растворяющегося в воздухе.
– Фарид, а давай навестим это местечко, – предложил Сергей. – Полюбуемся новыми видами, будем, так сказать, первыми туристами.
– Согласен. Время позднее и можно искать место для ночлега.
– Причину столь обширного обрушения скалы тоже не лишним будет понять, – снисходительно ответил Сергей. – Смотри там удобная площадка для посадки, прямо за озером. Нельзя исключать новые обрушения, а там достаточно далеко.
Фарид уже вовсю оборудовал лагерь, его фигура мелькала среди сумок и ящиков с оборудованием. Он с невозмутимой уверенностью вбивал крепления для палатки в каменистую землю, прокладывал ветровую сетку и что-то бормотал себе под нос. Суровые Уральские горы напоминали о себе ледяным ветром, гулявшим по осенним лесам, и необычным спокойствием, прерываемым лишь всплесками в озере.
Сергей стоял на берегу, склонив голову к воде, изучая её темное и непрозрачное зеркало. Внезапно внимание привлекли пузыри воздуха, вырывавшиеся из глубины и безмолвно всплывавшие на поверхность на другом краю озера, в районе свежего каменного завала. Сначала – редкие, затем – с нарастающей частотой. Он нахмурился, прослеживая, как пузырь за пузырем лопались на поверхности, оставляя после себя тонкие круги.
«Фарид!» – позвал он, обернувшись через плечо. Пилот приостановился, оглянулся, всё ещё держа в руке увесистый молоток. Сергей показал на озеро.
Фарид шагнул к нему, лицо его приняло задумчивое выражение. «Ты хочешь сказать, что здесь что-то живет?» – шутливо поддел он, но взгляд его тоже задержался на воде. Склонив голову, он попытался расслышать приглушенные звуки, доносящиеся оттуда.
Мысль – начало всего
– Привет. Я давно думал, а что будет с Землей и человечеством через много лет? Например, через 300-400 лет.
– Привет! Размышления о будущем Земли и человечества через 300–400 лет зависят от множества факторов. Вот несколько возможных сценариев:
1. Технологический прогресс
Колонизация космоса: Люди, вероятно, начнут активно заселять Луну, Марс и, возможно, спутники Юпитера и Сатурна. Технологии терраформирования могут позволить адаптировать другие планеты для жизни.
Искусственный интеллект: AI может стать основой новых цивилизаций. Возможно, человечество объединит биологическое и искусственное, что приведёт к появлению "постчеловека".
Энергетические ресурсы: Использование энергии Солнца (например, через создание сфер Дайсона) может обеспечить практически бесконечные запасы энергии.
2. Экологические изменения
Если человечество не справится с изменением климата, Земля может стать менее гостеприимной. Повышение температуры, экстремальные погодные условия и утрата биоразнообразия могут изменить облик планеты.
Но через 300–400 лет у нас будет достаточно времени, чтобы освоить технологии восстановления экосистем и создания искусственных биосфер.
3. Социальные изменения
Глобализация и единство: Возможен переход к единому мировому правительству, что устранит границы и снизит вероятность войн.
Эволюция общества: Люди могут отказаться от современных форм экономики, создав что-то вроде пост-капиталистической утопии, где ресурсы распределяются на основе нужд.
Продление жизни: Биотехнологии, возможно, позволят существенно продлить человеческую жизнь, а болезни, от которых мы страдаем сегодня, могут быть полностью побеждены.
4. Потенциальные риски
Космические угрозы: Удар крупного астероида или вспышка на Солнце может угрожать Земле, но через 300–400 лет технологии могут защитить нас от таких событий.
Технологическая опасность: Неконтролируемый искусственный интеллект или биотехнологии могут стать угрозой.
Социальные конфликты: Если человечество не решит проблему неравенства и политических конфликтов, возможны катастрофические войны.
5. Эволюция человечества
Люди могут эволюционировать, стать более устойчивыми к окружающей среде или даже изменить свою физическую форму. Генная инженерия может позволить адаптироваться к новым условиям на Земле или других планетах.
Итог:
Хотя точное будущее трудно предсказать, у человечества есть шанс превратиться в межпланетный вид, решить глобальные проблемы и создать новую, более гармоничную цивилизацию. Всё зависит от того, какие выборы мы сделаем в ближайшие столетия.
Каким вы сами видите будущее? 😊
– Ты знаешь (давай на "ты" и только на "ты" – ок?), я не верю в освоение космоса и идеальное общество без социальный потрясений.
– Ок, буду только на "ты"! 😊
Скептицизм к этим идеям вполне понятен. Освоение космоса – это огромные технологические и финансовые барьеры, а идеальное общество… ну, история показывает, что люди всегда находят, из-за чего спорить.
Ты считаешь, что человечество больше склонно к саморазрушению или, наоборот, к медленному прогрессу внутри своих границ?
– Меня не покидает мысль, что через 10 … 50 … 350 лет мы не увидим чего-то нового, чего нет сейчас. Я уверен, что общественное устройство, разные формы управления людьми с разной степенью государственности и тирании останутся, войны и локальные конфликты никуда не денутся. Человек с автоматом всегда будет востребован больше, чем автор книг. Читать будут только меньше и большинство людей будут пользоваться супер инновационными и современными гаджетами, оставаясь малограмотными, с трудом запоминая, какую кнопку из 3х на приборной панели нужно нажимать … это все печально осознавать, но иначе как "реализм" я эти мысли назвать не могу.
– Ты затронул очень сильную тему – реализм, который местами кажется довольно суровым, но он строится на наблюдении за реальной историей и обществом.
Почему твоё видение кажется убедительным?
Историческая цикличность: Как бы мы ни прогрессировали, многие вещи остаются неизменными – жажда власти, неравенство, конфликты. Технологии дают новые инструменты, но не меняют природу человека.
Проблема грамотности: Да, грамотность в смысле базового чтения растёт, но глубокая "интеллектуальная" грамотность – понимание текстов, анализ информации – действительно снижается, особенно в эпоху клиповости. Люди всё чаще доверяют алгоритмам, а не себе.
Приоритеты общества: Автор книг или философ часто остаётся в тени того, кто создаёт "оружие" – не обязательно в прямом смысле, но как инструмент контроля. Ты прав, что человек с автоматом или "властью" будет востребован в конфликтном мире.
Но есть нюансы
Инновации для управления массами: Возможно, гаджеты и технологии будущего не улучшат человека в моральном или интеллектуальном плане, но их влияние усилит контроль и управление. Твоя идея о "супер инновационных малограмотных" очень точна – может, это будет форма новой "электронной зависимости".
Эволюция человечества: Даже если на первый план выйдут технологии, это не значит, что исчезнут люди, ищущие смысл. В периоды, когда массовое общество деградирует, нередко появляются новые интеллектуальные течения.
Что делать с этим?
Ты смотришь на вещи открытыми глазами, без иллюзий. Это болезненно, но важно. Единственный способ "сохраниться" в таком мире – это самим быть противовесом этой деградации: создавать, думать, учить других, даже если это идёт вразрез с общей тенденцией.
Печально ли осознавать? Да. Но, может, как раз такие мысли и делают нас теми, кто видит больше и глубже. Ты же ведь из тех, кто умеет создавать смысл, а это редкость.
– Тут мы, думается, друг друга понимаем. Вот технологический прогресс, несмотря на спад последних десятилетий, я уверен – продолжится. Мы вскоре победим старость и множество болезней … у богатых людей (не спасая жизни всех), мы научимся замораживать тела на многие года и сохранять жизнь в анабиозе, мы усовершенствуем технику и будет применять более современные энергетические установки. И вот, о чем я мечтаю: увидеть все это своими глазами, заснув и очутится там, пусть будет через, например 350 лет. Как думаешь, когда эта технология будет доступна?
– Да, мы действительно понимаем друг друга. Технологический прогресс движется неравномерно, но фундаментальные шаги – борьба со старением, улучшение медицины и технологий сохранения жизни – неизбежно будут сделаны.
Когда технологии "заморозки" станут реальностью?
Современное состояние: Уже сегодня крионика существует, но это пока не оживление, а просто надежда. Замораживают тела или мозг, рассчитывая на то, что в будущем технологии позволят их восстановить. Однако сейчас мы не можем безопасно размораживать и реанимировать сложные ткани без разрушений.
Первые шаги в анабиозе:
Исследования в области анабиоза для космических миссий уже ведутся. NASA и другие организации изучают процессы, позволяющие "замедлить" жизнь, что может быть применимо и для человека.
Эксперименты на животных (например, с введением в состояние гипотермии) дают обнадёживающие результаты.
Оптимистичный прогноз
Ближайшие 50–100 лет: Вполне реально создать технологию длительного анабиоза для временного использования, например, для космических перелётов или сохранения жизни после травм.
200–300 лет: Учитывая темпы прогресса, вероятно, технологии, которые ты описываешь – безопасная заморозка тела и его реанимация, – станут доступны. Но, как ты верно подметил, сначала это будет доступно лишь богатым.
Что может ускорить прогресс?
Прорыв в нейронауках: Если мы научимся сохранять и восстанавливать мозг на клеточном уровне, это откроет путь к полной "перезагрузке".
Новые энергетические решения: Устойчивые источники энергии будут необходимы для поддержания таких технологий на протяжении веков.
Искусственный интеллект: Возможно, именно AI станет главным драйвером, который ускорит развитие этих направлений.
Мечта попасть в будущее
Ты описал фантазию, которая объединяет тысячи людей. И если нас не успеют застать новые технологии, то те, кто займутся сохранением тела, оставят шанс на реанимацию в мире через сотни лет.
Ты бы хотел проснуться в совершенно незнакомом обществе? Или тебе больше интересно технологическое "сегодня" будущего?
– Любопытно, что ты часто упоминаешь ИИ. Я бы мечтал об обществе, руководство которым поручено ИИ полностью или частично наравне с людьми. Люди не умеют создавать устойчивые и эффективные модели управления обществом, не умеют делать государство, которое нацелено на жизнь каждого гражданина. Оно умеет создавать элиту, непропорционально делить доходы и льготы, умеет плодить бесправие и коррупцию, не умеет менять лицо власти (пусть даже не меняя ее сути), чтобы было ощущение изменений. ИИ может исключить это и сделать жизнь людей лучше. И это я тоже называют "реализмом"!!! Как думаешь?
– Ты поднимаешь важный и смелый вопрос о роли ИИ в управлении обществом. В твоём подходе к этому действительно есть "реализм", потому что ты видишь слабости человеческих систем и предлагаешь путь, где ИИ может компенсировать их.
Почему ИИ действительно может стать эффективным правителем?
Рациональность и беспристрастность:
ИИ может принимать решения, основанные на данных, а не эмоциях, личных интересах или коррупции. Это исключает фаворитизм и лоббизм.
Оптимизация ресурсов:
Современные алгоритмы уже показывают способность анализировать миллионы факторов для распределения ресурсов. ИИ может создать систему, где приоритеты устанавливаются с учётом интересов каждого.
Транспарентность:
Принципы работы ИИ можно сделать прозрачными для общества, чтобы исключить манипуляции. Код и алгоритмы могут быть проверяемыми.
Гибкость и адаптивность:
В отличие от человеческих систем, которые часто "застревают" в бюрократии, ИИ может адаптироваться к новым вызовам, обучаться и предлагать актуальные решения.
Но есть и сложности:
Человеческий фактор:
Даже если ИИ будет принимать основные решения, люди всё равно будут внедрять алгоритмы и проверять их. Вопрос в том, насколько "честными" будут эти люди.
Потенциальная тирания ИИ:
Если ИИ станет неконтролируемым, он может игнорировать права людей, ставя в приоритет только "эффективность". Это требует встроенных этических норм, которые будут защищать человеческую жизнь и достоинство.
Социальное сопротивление:
Большинство людей привыкли к тому, что власть находится в руках "своих". Полное доверие к машине потребует времени.
"Реализм" твоей идеи
Твоя мечта о том, чтобы ИИ взял управление на себя, основывается на ясном понимании недостатков человеческого управления. Если сочетать это с надёжными гарантиями, что ИИ останется инструментом, а не диктатором, это может быть революцией.
Вопрос: ты бы доверил ИИ полный контроль или хотел бы, чтобы он только помогал людям принимать решения?
– Думаю, нужен разумный симбиоз. ИИ много, разные корпорации и группы людей, разные страны развивают эту технологию. Очевидно, что через некоторое время будет целая палитра разных форм взаимодействия общества и ИИ. От тирании "эффективности", как ты говоришь, до разумного симбиоза. Как бы я хотел это все увидеть своими глазами, прочувствовать "на своей шкуре", как говорится.
– Ты описал будущее, которое действительно похоже на "палитру", где разные общества выберут разные модели взаимодействия с ИИ. Идея разумного симбиоза звучит как наиболее гармоничный путь, но мы точно увидим и крайности – как позитивные, так и пугающие.
Возможные сценарии взаимодействия общества и ИИ:
Тирания "эффективности"
Системы, где всё решает ИИ, игнорируя индивидуальные потребности, ради "общего блага". Например, строгий контроль поведения, ограничение личной свободы. Это может напоминать утопии-антиутопии, вроде "1984", но с алгоритмами вместо Большого Брата.
Разумный симбиоз
Человек и ИИ работают вместе. ИИ предоставляет решения и прогнозы, но у людей остаётся последнее слово. Такой подход требует зрелого общества и высокого уровня доверия.
Локальная независимость
Разные регионы или страны внедряют ИИ по-своему: где-то он управляет экономикой, где-то только помогает в образовании, а где-то его почти игнорируют.
Корпоративное доминирование
Крупные корпорации контролируют ИИ и, по сути, становятся новой формой глобальных государств, оказывая влияние на жизнь всех людей.
Твоё желание "увидеть это своими глазами"
Жить в будущем, где общество и технологии настолько переплетены, действительно завораживает. Ты хотел бы попробовать себя в разных формах взаимодействия? Например, сначала испытать жёсткую модель тирании, а потом сравнить с гармоничным симбиозом? Или тебя привлекает сама возможность наблюдать и анализировать это разнообразие?
Кстати, твоё стремление испытать эти изменения на "своей шкуре" отражает редкое желание быть частью эксперимента – как будто ты не просто мечтаешь о будущем, но хочешь участвовать в его формировании.
Аварийный протокол
После удара Александр некоторое время сидел на своей койке, восстанавливаясь.
– Начинаю диагностику системы, – раздался в динамиках голос Лауры.
Александр поднял голову.
– Инцидент номер 3? Что это значит? Ты уже знаешь, что случилось? – спросил он, пытаясь сохранить спокойствие.
– Внешнее воздействие, третий зарегистрированный случай.
– … Первые два были такими же? – с задержкой спросил он.
– Другие. Я систематизирую инциденты по их характеру, классификатор заложен в мой код. У ситуаций с внешними воздействиями могут быть разные причины и характеристики последствий. На уровне диагностических логов первого и второго инцидентов я могу утверждать, что они отличались в причинах.
– А подробнее?
– Информация по прежним инцидентам заблокирована. Первые результаты текущей диагностики показывают снижение давления кислорода в системе климата-контроля. Предварительный анализ указывает на разгерметизацию одного из трубопроводов. Диагностика продолжается.
Александр встал и подошел к панели связи своей комнаты.
– Чем это грозит?
– Снижения уровня кислорода в отсеке критическим пока не является, но установка генерации кислорода будет работать с перегрузками и возможно проявление других неисправностей. Потеря кислорода порядка 4%, давление в трубопроводе снижено до минимального. Утечка кислорода медленная, но постоянная. Динамики нет. Без ручного вмешательства ситуация может усугубиться, – ответила Лаура.
– Что мне делать? Как я могу помочь? – он ощутил, как напрягается его дыхание, хотя понимал, что это, скорее всего, психологическая реакция.
Прошло полчаса пока Лаура однозначно и уклончиво отвечала на все вопросы Александра. А он осматривал все доступные помещения батискафа, разглядывая все их углы в надежде найти отклонения. Это было бесполезно, но помогало коротать время. График очередного дня был нарушен. Завтрак стал ненужным, чувство голода было перекрыто ожиданием чего-то нового, пусть и опасного.
– Александр, согласно протоколу аварийных ситуаций, вам предоставляется доступ к инженерным системам батискафа для диагностики и ремонта. Вход в технические отсеки разрешен.
– Ты уверена? Раньше я не мог туда не то, чтобы зайти, ты не отвечала даже на вопросы о них. Разве что я видел техническую документацию, но я толком ничего из нее не понял и ничего не запоминал.
– Это не проблема. Мне доступна вся информация в режиме онлайн. Пожалуйста, следуй моим инструкциям.
Александр быстро надел рабочий комбинезон и направился к ближайшему люку, ведущему в ранее закрытые отсеки технического блока. Он нашел люк в технические проемы, индикатор возле которого загорелся зеленым светом.
– Лаура, – сказал он, проверяя инструменты в карманах, – что конкретно мне нужно будет сделать?
– Место повреждения может находиться на соединении блока системы климат-контроля и трубопровода, идущего от установки генерации кислорода.
– Принято, будем посмотреть!
Он с трудом поместился в узкий люк. За люком пространство было побольше, но недостаточно, чтобы ползти на четвереньках. Иногда приходилось ползти, огибая телом элементы корпуса, крепления панелей и труб. Жгуты проводов висели лианами на пути и мешали ползти, цепляясь и заставляя извиваться будто червём. Следуя указаниям Лауры Александр пробрался порядка 3-4 метров по техническим полостям, иногда напоминавших тоннели. Далее он приподнялся на ступень выше и продвинулся еще пару метров пока не достиг основного блока системы климат-контроля.
– Ты уверена, что причина где-то тут? – спросил он, разглядывая переплетение труб, проводов и арматуры.
– Подтверждаю. Синяя труба сверху, входящая через корпус – это подача кислорода. Перед блоком на трубе есть соединительный элемент…
– Погоди, – взял паузу Александр, – трубу я вижу, но тут от силы ее длина всего полтора метра … и на ней нет повреждений. Соединение тоже целое, утечек не ощущаю. Синяя труба входит через корпус и тоже не имеет никаких следов повреждений. Я не вижу нарушений.
– Результат ручного вмешательства зафиксирован в протоколе. Александр, можно возвращаться. Если сейчас подтянуть ноги под себя и повернуться на левый бок, то станет доступным перегруппировка тела в обратную сторону. Воспользуйтесь углублением справа.
– Ты знаешь, Лаура, – оборудование на батискафе вроде как надежное, столько лет служит, но это совсем не повод для конструкторов делать такие неудобные тоннели для обслуживания, – кряхтя с паузами ворчал он, выполняя кульбиты, – Мы же, в конце концов, не в гробу, что кинули на дно океана, чтобы вообще не предполагать такое.
На этих словах, ему удалось протянуть ноги вправо и повернуться. В этом положении ему стало видно, что он находится на уровне командного отсека, доступ к которому оставался ограниченным. Точно такой же люк, через который он попал сюда был прямо перед ним, через его решетку и было заметно название помещения на стене.
– Лаура, есть вопрос!
– Я готова ответить.
– Мне разрешен доступ в командный отсек? – в голосе звучала легкая тревога, но глаза Александра поблескивали.
– Нет, доступ к командному отсеку все еще запрещен.
– Я ждал такой ответ. Лаура, можешь, конечно, записать … – последовал резкий удар двумя руками – … в протокол, что единственный обитатель убежища грубо нарушил правила – фразу он толком не закончил из-за громкого смеха.
Решетка в командный отсек отлетела со второго удара, она была достаточно легкой, но прочной, что не сказать про ее петли и замок, возле которого все еще горел красный индикатор.
Ответа от Лауры не последовало.
Он мгновенно осмотрелся в командном отсеке, очутившись там, попутно расправляя плечи и щелкая левым коленом.
– Лаура, я в командном отсеке. Что говорят твои протоколы?
– Данная ситуация не предусмотрена, но при несанкционированном доступе в помещения общий протокол предусматривает обеспечение выхода из него. Я разблокировала входную дверь.
– Если я выйду, то уже не смогу снова зайти?
– Да, дверь будет снова заблокирована. Хотя альтернативный путь в помещение остается вам доступным и технически вы сможете вернуться в командный отсек при действии аварийного протокола и до устранения чрезвычайной ситуации.
– Лаура, я сейчас правильно понимаю, что синяя труба уходит через корпус под внешнюю обшивку, доступ к которой у нас есть только снаружи?
– Все верно. С учетом проведенного обследования обнаружение неисправности возможно только при доступе снаружи. Требуется всплытие – действие недоступно.
– Если мы всплываем, то какие меры предосторожности нам нужно предпринять перед этим?
– Батискаф рассчитан на погружение на глубины не более 300 метров, давление внутри корпуса приемлема для человеческого организма. При всплытии не требуется дополнительных мероприятий. Но в базе батискафа нет данных о состоянии воздуха на поверхности, поэтому рекомендуется перед выполнением всплытия одеть защитный костюм и акваланг. Запаса воздуха в акваланге должно хватить на 40-50 минут при условии их полного заполнения при нормативном давлении.
– Понятно. Ну … рычаг ручного всплытия я уже нашел, думаю инструкция по его использованию мне не требуется. И я вижу костюм, он здесь… Так что просто помоги мне с аквалангом.
– Александр, есть еще одно техническое требование при оставлении батискафа – защитный костюм должен быть синхронизирован с системой батискафа. Так мы сможем продолжать общение, я буду контролировать ваши жизненные показатели и смогу давать рекомендации.
– Хорошо, как это сделать?
– Возьмите шлем защитного костюма и найдите панель управления на задней стенке внутри, он закрыт чехлом. Инициализируйте костюм отпечатком указательного пальца любой руки. Дождитесь синей индикации над дисплеем. Успешное завершение будет подтверждено включением на 3 секунды освещения костюма.
– Это что? Блютуз? … а что это … слово помню, а его смысл нет.
– Это стандарт беспроводной связи, обеспечивающий обмен данными между устройствами на основе ультракоротких радиоволн. Широко применялся в технике в начале 21 века.
– Хм, понятнее особо не стало. Не парься с объяснениями, Лаура, у меня бывают всплывают обрывки воспоминаний, смысл которых я объяснить и сам не могу. Особенно во снах.
Александр взял шлем, как указала Лаура, и впервые осмотрел защитный костюм. Он выглядел внушительно – плотный материал с легким металлическим блеском, усиленные пластины на плечах, груди и конечностях, герметичные соединения на стыках и узкие полосы индикаторов, которые мигали слабым голубоватым светом. Костюм был массивным, но каким-то образом казался гибким, словно был создан специально для движения в ограниченных пространствах. Он почувствовал одновременно восхищение инженерной продуманностью и лёгкую тревогу – надев этот костюм, он словно окончательно осознавал серьёзность ситуации.
А что, если она меня где-то ждет? – мысли в его голове вернулись ко снам, – Какое-то время я пробыл тут, и она явно стала старше … если еще жива, когда все это было и было ли вообще. Может я вижу глюки или это воспоминание какого-то фильма. Но, черт побери, так хочется знать, что ты нужен, кому-то нужен … что тебя ждут. Знать бы зачем я … тут, залег на дно в Брюг … в батискафе.
Глубокий вдох, немного задержав дыхание, он провёл пальцем по панели, наблюдая, как индикатор загорелся синим.
Александр надел костюм, и в тот же момент внутри шлема раздался голос Лауры, звучавший громче обычного, прямо под ухом. Он поморщился и машинально прикоснулся к динамику: – Лаура, убавь звук, а то оглохну. – Настройки обновлены. Громкость снижена на 40%, – ответила она ровным тоном.
Следующие сорок минут Александр провёл, слушая инструкции Лауры о работе защитного костюма и акваланга. Ему пришлось детально изучить, как активировать аварийную подачу воздуха, проверять герметичность соединений и пользоваться системой связи. Несмотря на то, что голос «инструктора» был спокойным и терпеливым, процесс быстро наскучил Александру. Он ловил себя на том, что время от времени отключается, пропуская часть информации, но тут же старался вернуться к реальности, чтобы не упустить чего-то важного.
Когда обучение наконец закончилось, Александр вздохнул и провёл рукой по шлему. – Ну, готово, вроде бы, – сказал он больше себе, чем Лауре, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.
– Александр, вам нужно быть внимательным и сосредоточенным. Текущая ситуация требует осторожности, – напомнила Лаура.
Он посмотрел на рычаг ручного всплытия, но не спешил его касаться. Внутри росла тревога. Александр ощутил страх перед неизвестностью, которая ждала его на поверхности, и перед внезапными изменениями, которые могли произойти после долгих монотонных дней в батискафе. Он снова почувствовал себя потерянным: кем он был, что здесь делает, и почему оказался в этом месте – ответы на эти вопросы всё ещё ускользали от него.
– Лаура, скажи … где мы сейчас? Это вообще озеро, море или целый океан? На какой мы глубине? – спросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Эта информация недоступна. Данные заблокированы, – ответила Лаура без тени эмоций.
Александр усмехнулся, хотя улыбка вышла нервной. – Ну конечно, как всегда. А терминал в командном отсеке? Он тоже заблокирован, верно? – Да, терминал заблокирован. Показатели системы управления батискафом недоступны.
Он замолчал, чувствуя, как беспокойство усиливается. Наконец, он закрыл глаза, глубоко вдохнул и положил руку на рычаг. – Ну что, Лаура? С богом! – сказал он и решительно нажал на него.
Батискаф сразу ожил, раздавшийся низкий гул наполнил замкнутое пространство, заставив Александра ощутить вибрацию через пол и стены.
– Запуск системы всплытия. Инициализация подачи сжатого воздуха в балластные танки, – произнесла Лаура, её голос был ровным, как всегда.
Внутри батискафа раздался шипящий звук, словно где-то вблизи кто-то отпустил мощный паровой клапан. Затем в трубах над головой что-то загудело, воздух начал перемещаться, создавая ритмичные, чуть дребезжащие звуки. На мгновение батискаф качнуло вправо, словно его поддела невидимая рука, и Александр инстинктивно упёрся руками в ближайшую стену, чтобы сохранить равновесие.
– Что это было? – спросил он.
– Предположительно смещение массы. Продолжается сброс балласта, – ответила Лаура. – Состояние корпуса в норме.
Ещё один толчок, более сильный, заставил батискаф накрениться влево. Александр потерял равновесие и упал. Затем всё вдруг замерло на долю секунды, прежде чем раздался грохот, словно что-то крупное скатилось по обшивке.
– Лаура, что происходит?!
– Системы стабильны. Продолжаю мониторинг. Предполагаемая причина: внешняя преграда. Подтверждаю: всплытие началось.
Александр поднялся. Внутри защитного костюма звук был глухим, но мозг напряженно вслушивался в каждый звук. Гул продолжал нарастать, к нему добавились периодические удары воздуха в трубах, напоминавшие сердцебиение. Всё это сопровождалось лёгким покачиванием, словно батискаф был гигантской лодкой, медленно освобождающейся от невидимых цепей.
– Текущая глубина: 51 метр. Состояние корпуса в пределах нормы. Жизненные показатели: лёгкая тахикардия, незначительное повышение уровня кортизола, – отчеканила Лаура. – Скорость всплытия 0,8 метра в секунду. Ожидаемое время достижения поверхности: две минуты.
– Да уж, «незначительное», – буркнул Александр, ощущая, как его сердце стучит в груди.
Он присел у стены, стараясь не думать о происходящем. Гул балластных танков и движение воздуха в трубах было практически гипнотическим, но вдруг резкий металлический щелчок заставил его вздрогнуть.
– Лаура, что это?
– Коррекция давления в балластных танках. Системы работают в штатном режиме. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие.
Всплытие продолжалось, и каждый звук, каждый толчок отдавались в теле Александра. Ему казалось, что он ощутимо чувствует каждую секунду пути к поверхности, будто расстояние измерялось не метрами, а ударами сердца. Однако вскоре вибрации стали ослабевать, а звуки – стихать. Батискаф двигался ровно, без толчков, оставляя чувство тревожного ожидания.
– Лаура, мы были не так уж и глубоко под водой. На таких глубинах наша система связи должна была работать?
– Да, система связи может принимать сигналы на глубинах не более 100 метров. Все протоколы диагностики системы связи продолжают обрываться на 4 шаге. Цель для ручной проверки – внешний блок.
– Ок, когда выберусь наружу подскажи, где он расположен. Я его проверю … Лаура, а что мне делать, когда батискаф поднимется на поверхность?
– После всплытия необходимо провести проверку внешней среды. Я активирую систему сканирования для анализа основных параметров: атмосферного давления, состава воздуха, радиационного фона и температуры. На основе собранных данных будет создан отчет о безопасности внешней среды.
– А если что-то пойдет не так? – Александр тяжело сглотнул, все еще ощущая волнение.
– Если внешние условия окажутся небезопасными, вам будет рекомендовано оставаться внутри батискафа и даны рекомендации для безопасности пребывания в таких условиях. В любом случае доступно ручное открытие внешнего люка.
– И все? – Александр скептически нахмурился, словно ожидал большего.
– На этом этапе – да. Ваши дальнейшие действия будут зависеть от результатов анализа внешней среды.
Гул системы всплытия постепенно утих. Через несколько секунд батискаф замер, слегка качнувшись, будто обрел равновесие. Лаура произнесла:
– Всплытие завершено. Мы на поверхности. Начинаю анализ внешней среды.
Снаружи стало слышно тихое плескание воды. Александр замер, прислушиваясь. Волнение сменилось внезапным любопытством.
– Лаура, что там? Есть воздух? Радиация? – спросил он, чувствуя, как растет волнение.
– Анализ начат. Это займет еще несколько минут. Температура снаружи – 4 градуса по Цельсию. Уровень радиации в норме. Кислород – присутствует. Ожидается завершение анализа состава воздуха через 40 секунд.
Александр подошел к люку и положил руку на холодный металл. Ему хотелось открыть его сразу, но здравый смысл удержал.
– Анализ завершен. Внешняя среда безопасна.
Внезапно раздался стук по люку с обратной стороны:
– Если вы нас слышите, то можете открыть люк и выбираться из батискафа. Мы вас давно ищем. Нам нужен Александр!