Читать онлайн Красная карточка бесплатно

Глава 1

Я едва успеваю закрыть вкладку Амазона в своем браузере, когда перед моим столом вырастает внушительная фигура мистера Уокера – главного редактора газеты, в которой я работаю вот уже второй год. Он бросает на меня испепеляющий взгляд, и я непроизвольно ежусь. Ненавижу, когда он так смотрит на меня. Этим своим ты-опять-натворила-дел-Мэддокс взглядом. Хотя, может у него просто отстойное настроение?

Но стоит ему указать на меня пальцем, как я понимаю – причина не в настроение.

– Мэддокс, живо в мой кабинет

Тон мистера Уокера не предполагает возражений и меня накрывает дурное предчувствие. Я бы даже сказала дерьмовое. Не знаю, чем я не угодила ему на этот раз, но судя по всему скоро узнаю. Жаль, что версия про настроение лопнула, как мыльный пузырь.

Мистер Уокер не ждет меня. Это не в его правилах. Озвучив приказ, главный редактор продолжает свое грозное шествие по опен спейсу. Ему меч в руки, и из него вышел бы довольно неплохой рыцарь…

– Во что ты вляпалась на этот раз, Мэддокс?

Я не успеваю повернуться в сторону соседнего стола, как в висок мне ударяет скомканный лист бумаги. Ауч. Это довольно неприятно. Но когда это волновало Сьюзен?

– Я не знаю, – бормочу я, потирая голову, в том месте, куда она попала. – Все мои последнии статьи не требовали полного погружения, так что…

– Ну, еще бы, – перебивает меня главная стерва нашей редакции. – Куда уж глубже. Согласись, та статья, про кражи из бутиков привела тебя на самое дно.

Ее тон сочится сарказмом, но мне плевать. Я бросаю гневный взгляд на Сьюзен, даже не подумав удостоить ее ответом. Что она понимает в журналистике? Псевдопсихолог, отвечающая на письма прыщавых подростков. Может в тот раз я и правда переборщила с погружением, но это не стоило редакции почти ничего. Так что Сьюзен не имеет права меня упрекать.

Подхватив со стола блокнот с ручкой, которая вставлена в специальный кармашек, я направляюсь вслед за Уокером. Не думаю, что у меня проблемы. Тогда бы Уокер не стал звать меня так демонстративно. Может быть уволился Джон – наш спортивный обозреватель – и Уокер наконец понял, что того могу заменить только я? Это было бы неплохо. Хотя чего уж там… Это было бы просто потрясающе!

Красочные картины будущего уже во всю рисуются передо мной. Я представляю, как беру интервью у знаменитых спортсменов, обозреваю спортивные события, посещаю закрытые вечеринки и не могу сдержать победной улыбки. Прости, Джон, ничего личного…

– Я думаю, что он собирается тебя уволить, – злорадно бросает Сьюзен мне в спину.

– Не дождешься, – парирую я, останавливаясь и смахивая волосы с лица. – Я слишком ценный сотрудник для этой газеты.

– Ну-ну, – презрительно фыркает она. – Расскажи это своим знакомым копам. Уж они-то точно знают твою ценность.

Я медленно оборачиваюсь и перекидываю свои идеально-блондинистые волосы, собранные в высокий хвост, через плечо, а затем принимаюсь оценивающе рассматривать Сьюзен, хоть и так прекрасно знаю, как она выглядит. Ей почти тридцать пять и как бы Сьюзи не старалась скрыть это – возрастные изменения дают о себе знать. Темные прилизанные волосы, которые она собирает в низкий пучок потускнели, морщинки у глаз уже четко проступают сквозь плотный слой тонального средства, а недовольное выражение на лице, служит доказательством ее скверного характера. Наверное, именно из-за него Сьюзен в свои почти тридцать пять уже успела развестись. Стерва.

– Что? – как мне кажется, растерянно спрашивает меня Сьюзен.

Ей неуютно под моим взглядом. Еще бы. Мы обе знаем, кто одержала бы победу, вздумай наш шеф устроить локальный конкурс красоты. Точно не она.

– Хочу запомнить это твое стервозное выражение, Сьюзи, – задумчиво, произношу я. – Потому что когда я вернусь с новостями о повышении, тебе придется стереть его с лица.

Сьюзен хмыкает, но к счастью, предпочитает больше ничего не говорить. Я дополняю свои слова широкой улыбкой, а затем разворачиваюсь на пятках и, покачивая бедрами, направляюсь вперед к повышению, а если быть точнее, вперед к кабинету Уокера.

Правда, стоит мне зайти внутрь, как все надежды тут же разбиваются о хмурый взгляд шефа. Так точно не смотрят на того, кого планируют повысить. Но Сьюзен не могла быть права. Ведь не могла же?

Я смотрю на Уокера, в ожидании. Главному редактору “Hot News” чуть больше сорока, но он все еще довольно привлекательный мужчина. Темные волосы в сочетании с синими глазами делают его объектом воздыхания большей части женского коллектива нашей газеты. Когда-то и я была в их числе. Правда мое увлечение мистером Уокером продлилось не очень долго. Ровно до тех пор, пока я не узнала, что он женат. О чем предпочитает помалкивать. Гнусный тип мужчин. Но вот чего не отнять у нашего шефа, так это его профессионализм. За два года, что я работаю в газете под его руководством я многому научилась. И мне ужасно не хочется уходить.

– Садись.

Уокер кивает головой на стул с твердой спинкой, который стоит прямо перед его столом, и я послушно опускаюсь на самый краешек. Блокнот я кладу себе на колени, а сама в ожидании смотрю на Уокера. Вряд ли Сьюзен права и он собирается меня уволить, но дерьмое предчувствие возвращается с новой силой.

– Ты знаешь зачем я тебя позвал? – устало вздыхает Уокер.

Мне не нравится его вздох. Очень сильно не нравится.

– Нет, – отрицательно мотаю я головой.

– А должна бы, – кривится шеф.

По моей спине ползет неприятный холодок. Он не может меня уволить. От меня куда больше пользы, чем вреда.

– Мистер Уокер, я не понимаю…

– Мэддокс, я не буду ходить вокруг да около, – перебивает меня шеф. – Твоя колонка больше не привлекает. Она пресная, посредственная и скучная, – Я хватаю ртом воздух от неожиданности, но Уокер вскидывает ладонь, призывая меня молчать, что я и делаю, стараясь подавить нарастающую обиду. – Руководство хочет отдать твои полосы под расширение спортивной колонки.

Моя паника тут же сменяется детским восторгом.

– Это же здорово… – начинаю я, но Уокер снова перебивает.

– Ты не поняла, Мэддокс. Газета больше не нуждается в тебе. Полосы уйдут Джону.

– Что?

– Прости, Мэддокс.

Уокер не выглядит так, словно ему жаль. Скорее, как человек, у которого разболелся зуб, и этот зуб нужно удалить. Знала бы я утром, как неприятно оказаться на месте того самого больного зубы, съела бы второй пончик.

Мысль о пончиках возвращает меня к более важным вещам, таким, как плата за квартиру. Мы с Джоди и так задолжали за два месяца. Еще месяц просрочки и владелец нас просто выставит на улицу. Черт, черт, черт… Мне нужна эта работа. Я не могу потерять ее сейчас. Я не могу потерять ее. Точка.

– Нет, – выпаливаю я, прежде чем успеваю подумать.

– В каком смысле “нет”? – ошарашенно спрашивает Уокер, подаваясь вперед.

Он в шоке. Наверное так нагло себя еще никто не вел. Но нежелание ночевать где-то под мостом, придает мне смелости.

– Вы не можете так просто меня уволить, – бормочу я, пока мой взгляд мечется по кабинету шефа в поиске спасения. Мне нужно что-то придумать. И сделать это прямо сейчас. – Я… Я…

– Ты приносишь проблемы, Мэддокс.

– Это было всего пару раз, – парирую я. – Я просила дать мне шанс, помните? Я могу быть полезна для раздела спортивных новостей. Я разбираюсь в спорте даже лучше, чем Джон.

Уокер, прищурившись, откидывается на спинку кресла. Оно такое же внушительное, как сам Уокер и должно быть обито натуральной кожей, не то что деревянный и жутко неудобный стул, на котором вынуждена сидеть я.

– Брось, Мэддокс, ты не отличишь офсайд от аута, – насмешливо бросает Уокер.

– Аут – выход мяча за пределы поля через боковую линию. А офсайд – это положение «вне игры». Еще я знаю, что такое дриблинг, подкат и девятка, – на одном дыхание выдаю я свои знания. Спасибо Кэллуму, который с самого детства практически заставлял меня смотреть все футбольные матчи по телевизору. – Вы просто никогда не спрашивали меня об этом, – добавляю я нагло.

Уокер замирает и его взгляд становится задумчивым. Я вижу в этом свой шанс. Мне никак нельзя покинуть это чертов кабинет не отвоевав свою работу обратно. Не тогда, когда Джоди не может найти работу вот уже второй месяц, не тогда, когда я обещала Луизе свозить ее в Диснейленд и уж точно не тогда, когда старая стерва Сьюзен только того и ждет.

Мой взгляд снова мечется по кабинету в поисках подсказки и наконец я нахожу ее. Небольшой телевизор стоит в углу кабинета Уокера. Он расположен так, что посетителям удается заметить его не сразу, а вот Уокер всегда может видеть происходящее на экране. Звука нет, но телевизор работает. На экране транслируют футбольный матч МЛС лиги. Мне удается рассмотреть черную форму, а затем взгляд выхватывает цифру девять на спине одного из игроков.

– Я могу принести вам сенсацию, – произношу я, не отрывая взгляд от игрока под номером девять, который прямо сейчас бегает по полю. Мне кажется именно в этот момент я осознаю, что на самом деле чувствуют люди, когда где-то в Лас-Вегасе ставят все на зеро. Азарт, панику, приближающийся инсульт… – Я знакома с Дэниэлем Андерсоном. Я могу рассказать все о его секретах. Вы знаете, что он не дает интервью, а я принесу вам на блюдечке то, что вы захотите узнать о нем.

Я блефую. Но это единственное решение, которое приходит мне в голову. Безумное, рискованное. Джоди сказала бы, что самое идиотское в моей жизни, что не так уж далеко от истины. Наверное, страх потерять работу лишил меня остатков мозгов, но пути назад у меня больше нет.

Уокер больше не смотрит на меня с жалостью. Теперь в его глазах интерес. Я выкручиваю пальцы из суставов, благоразумно зажав руки между ног, чтобы Уокер не видел, как на самом деле я нервничаю. Господи Иисусе, во что я вляпалась…

– Ты врешь, Мэддокс, – наконец, выдает шеф своей вердикт.

– Если я вру, вы уволите меня и ничего не потеряете, – твердо произношу я, не желая отступать.

Отец всегда учил меня: если начала врать, ври до конца. Сам он следовал этому принципу постоянно. Даже, когда мама застала его в супружеской кровати с нашей няней. Иногда я жалею, что он продолжил врал маме даже тогда. Может, если он покаялся, то смог бы научить меня чему-то еще кроме своего жизненного кредо.

– Не знаю, – Уокер переводит задумчивый взгляд на телевизор, где вышеупомянутый Дэниэлем Андерсон забивает гол в ворота соперника. – Не знаю…

Он думает. Прямо сейчас решает мою судьбу.

Я прикрываю глаза и принимаюсь считать про себя. Один, два, три…

– Ладно, Мэддокс, черт бы тебя побрал. Ты права. Если окажется, что ты наврала мне, чтобы просто выиграть время, я все равно тебя уволю, – я медленно выдыхаю, но следующие слова заставляют воздух застрять у меня в горле. – Но предупреждаю, если ты все-таки блефуешь, я не просто уволю тебя, я сделаю так, что ты не сможешь устроиться ни в одну газету в этом городе. Тебе ясно?

Я знаю, что делает Уокер – он дает мне шанс отступить, сдаться и признать свое поражение. Я могу прямо сейчас признаться, что соврала, встать со стула, вернуться в опен спейс, собрать свои немногочисленные вещи в картонную коробку и выйти из здания, в котором располагается офис “Hot news”. А затем, спустя три дня отчаяния и слез, снова начать искать работу, чтобы иметь возможность покупать свежее молоко на завтрак. И это довольно щедро со стороны Уокера. Но вместо этого, я сжимаю в ладонях свой блокнот и наклоняюсь вперед, ровно настолько, чтобы вырез на моей блузке отвлек Уокера от созерцания футбольного матча и вернул все его внимание мне. А затем по-деловому произношу:

– Я обещаю вам первую статью не позднее, чем через две недели, мистер Уокер. И приготовьтесь, это выведет нашу газету на новый уровень.

Уокер недоверчиво хмыкает и наклоняется вперед. Я чувствую, как от нервов у меня взмокла шея, но продолжаю смотреть шефу прямо в глаза. Только Уокер продолжает молчать. Он ставит локти на стол, соединяет ладони и опускает на них подборок. Проходит несколько секунд, хотя мне кажется целая вечность, перед тем, как он наконец принимает окончталеьно решение.

– Две недели, Мэддокс. И упаси тебя господь облажаться. На этот раз никто не станет прикрывать твою тощую задницу. Тем более я.

Глава 2

Я практически заползаю в крохотную квартиру, которую мы снимаем пополам с Джоди, ставлю пакеты на пол, а сама сажусь рядом с ними. Придверной коврик радует глаз надписью “Добро пожаловать” и моя “тощая задница”, как сказал о ней мистер Уокер, опускается прямо поверх букв. Плевать. Этот день меня переживал и выплюнул. А я не люблю чувствовать себя пережеванной. В конце концов, я не хренов стейк.

– Джоди? – кричу я в глубину квартиры.

Мне хочется, чтобы она встретила меня. Эгоистичное желание, но я сама притащила продукты для ужина, за которые в этот раз заплатила исключительно своими деньгами. Те, что Джоди откладывала на “черный день”, успели закончиться и теперь мне придется содержать не только себя, но и ее. Если она не найдет чертову работу. Или до тех пор пока нас просто напросто не выставят из квартиры.

Со вздохом я вытягиваю ноги вперед и скидываю узкие лодочки. На ступне возле пальцев отчетливо проступает красный след. Туфли мне давят. Но правда заключается в том, что я не могу позволить себе новые. Тем более сейчас, когда вынуждена начать обеспечивать не только себя. Дерьмо…

– Джоди! – снова кричу я.

Но, как и прежде, ответом мне служит тишина. Да что б ее!

С трудом я поднимаюсь с пола и направляюсь в глубину нашей квартиры. Ноги гудят. Еще бы, целый день проходить в узких лодочках на шпильках. Странно, что ноги вообще еще способны двигаться. Хотя от входной двери до комнаты Джоди всего каких-то полфута.

Наша квартира расположена в Даунтауне. Не самый престижный район для жилья, но, по крайней мере, здесь, выйдя в магазин за хлебом, мы не рискуем получить пулю в лоб, как это может произойти, например в Комптоне. Лос-Анджелес поистине город контрастов. Только здесь утром вы можете столкнуться с Бредом Питом в районе Голливуда, а вечером оказаться в канаве Южного Централа изрешеченный пулями. Даунтаун же – золотая середина. Главный деловой центр, куда стекаются все акулы бизнеса и белые воротнички города, каменные джунгли, в которых никто не хочет жить. Кроме таких, как мы с Джоди – непритязательных, небогатых, не амбициозных. Хотя, с последний, я бы поспорила. Амбиций у меня хоть отбавляй, жаль все они так и остаются нереализованными.

Джоди обнаруживается в ее комнате. Она сидит на продавленном диване, вид которого не может исправить даже новенький терракотовый плед, и держит на коленях ведро с мороженым. Возле дивана стоит початая бутылка вина, правда бокал мне найти не удается. При виде этой картины из моей груди рвется вздох раздражения, но я сдерживаю его. Мне нужно быть терпимее к людям. Кэллум всегда говорит, что это моя главная беда – неспособность проникаться чужими проблемами. Он считает, что мне нужно работать над этим, чтобы стать лучше, поэтому я решаю прислушаться к совету брата, что делаю не так уж и часто, и натягиваю на лицо улыбку. Не уверена, но кажется, она выходит довольно кривой.

– Джоди, что-то случилось? – изо всех сил скрывая раздражение в голосе, спрашиваю я подругу.

Она всхлипывает и обхватывает руками ведро с мороженым. Выглядит так, словно Джоди опасается, что я его отберу, хотя знает, что я определенно предпочту бутылку вина, которую она опрометчиво оставила у дивана.

– Джоди?

– Он меня бросил, – наконец произносит она, а затем засовывает в рот полную ложку мороженого. – Я не могу найти работу вот уже второй месяц, а теперь еще и Джейкоб! Я неудачница, Мэддокс. Просто неудачница. Я хочу уехать из этого города.

Джоди бросает ложку в ведро и принимается рыдать, пряча лицо в ладонях, а я на мгновение впадаю в ступор. Ее семья живет где-то в Оклахоме и Джоди редко про них говорит, хотя мы дружим вот уже шесть лет. Я давно уяснила, что отношения с родителями не то, что она любит обсуждать, поэтому я никогда не лезла к ней с расспросами. Но Джоди никогда не хотела домой. Я знала это с самого первого дня знакомства с ней. Мы обе хотели после колледжа остаться в Лос-Анджелесе и попытаться построить карьеру, что и сделали. И два года все шло довольно неплохо. До тех пор пока Джоди не потеряла работу… А теперь еще и Джейкоб! Он, конечно, никогда мне не нравился, но в данный момент эта информация никак не поможет Джоди. И мне…

Если Джоди уедет, мне одной не справиться. Я и сейчас то едва справляюсь.

Мне требуется всего секунда, чтобы осознать размер задницы, в которой я оказалась. Она огромная. Твою мать…

– Джоди, не принимай поспешных выводов, – произношу я, опускаясь рядом с ней на диван.

Взгляд цепляется за бутылку вина и я понимаю, что она пустая больше, чем наполовину, а это значит, что Джоди изрядно пьяна.

– Хочу домой, – практически завывает моя подруга, принимаясь раскачиваться из стороны в сторону.

– Твой дом здесь, – резко бросаю я, отрывая ее руки от лица и забирая ведро с мороженым. К счастью, она не предпринимает попытки отобрать его обратно. – А Джейкоб и ногтя на твоем мизинце не стоит. Тебе стоило самой давно его бросить.

Джоди растерянно смотрит на меня, а затем поднимает перед собой правую руку и принимается разглядывать мизинец. Она выглядит пьянее, чем мне показалось сначала и я задаюсь вопросом какая по счету бутылка стоит возле дивана.

– Ты правда так думаешь? – с надеждой в голосе спрашивает Джоди.

– Да, – отрезаю я. – А с работой мы что-нибудь придумаем. Вернее, я уже придумала.

– Правда? Ты нашла мне работу? – голос Джоди настолько полон надежды, что я не могу сдержать тихий стон, который она к счастью не слышит.

– Нет, Джоди. Я знаю, как мне добиться повышения, – бормочу я, и тут же поспешно добавляю. – Но с тобой мы обязательно что-нибудь придумаем. Даю слово! Если у меня все выгорит, я попробую уговорить Уокера замолвить за тебя словечко. У него точно есть знакомые в других изданиях.

Джоди как-то неуверенно кивает и принимается кусать свои и без того красные губы. Она мне не верит. Конечно, нет. Я сама не верю в то, что говорю, поэтому мои слова звучат неубедительно. Но нам надо что-то придумать. Иначе мы обе, поджав хвосты, отправимся домой, а я не готова возвращаться в Хиллсборо.

– Джоди, дай мне время, ладно? Тебе не нужно начинать собирать вещи прямо сейчас. Джейкоб всего лишь очередной мудак в твоей жизни. И он не должен определять твои поступки и решения, – Джоди поджимает губы, и я понимаю, что давлю не на то. – Знаешь, мне кажется, тебе наоборот нужно остаться, – быстро нахожусь я. – Чтобы доказать этому кретину, как много он потерял! Если ты уедешь, что он решит, а, Джоди? Скорее всего, что разбил тебе сердце. Но ты не можешь позволить ему думать так про тебя. Ты должна доказать ему, что это он ничего не значит в твоей жизни. А для этого тебе просто необходимо остаться в Лос-Анджелесе.

Джоди медленно моргает, словно ее затуманенный алкоголем разум никак не может осмыслить мои слова.

– Ты думаешь? – наконец, спрашивает она, икая.

– Я в этом уверена, – с излишним воодушевлением произношу я, для убедительности кивая головой. – Но сейчас тебе стоит лечь спать. А завтра ты проснешься и мы снова все обсудим.

Джоди порывисто обнимает меня, а затем, как есть в одежде падает на кровать. Ее тонкие руки прижимают к груди маленькую подушку, пока она старается держать глаза открытыми.

– Спасибо, Мэддокс. Ты чудесная подруга, – тихо бормочет Джоди.

Я понимаю, что она почти уснула и поднимаюсь с дивана, не забыв подхватить с пола ведерко с мороженым.

– Ага, – едва слышно отзываюсь я, направляясь к двери.

Хотелось бы мне, чтобы Джоди была права. Но мое нежелание отпускать ее домой вызвана не столько заботой о ней, сколько заботой о себе. Я эгоистка и всегда ей была, но по-другому мне просто не выжить в этом огромном городе, где каждый так и норовит занять твое место. А Джоди… Она не такая. Для своих двадцати четырех лет она слишком наивна и довольно часто напоминает мою племянницу. Только той десять.

Потеря работы вышибла Джоди из седла, но все было не так уж и плохо, ведь у нее были кое-какие накопления. Только теперь они закончились и забота о нас двоих ложится на мои плечи. Пронзенная догадкой, я застываю возле двери и оборачиваюсь к спящей Джоди. Вероятно, если она не найдет работу в ближайшее время, даже лучше, чтобы она уехала. Тогда мне не придется содержать еще ее. Правда мне придется подыскать квартиру подешевле, и поменьше, и дальше от центра…

Но разве я хочу, чтобы Джоди осталась только из-за квартиры? Этот вопрос вызывает приступ изжоги. Как бы я не заботилась о деньгах, все же Джоди за эти шесть лет стала мне, почти как сестра, которую не мог заменить Кэллум. Так что ее вероятный отъезд пугает меня не только из-за денег. Я не хочу оставаться одна. А значит какое-то время мне придется выкручиваться за нас двоих. Чем я и собираюсь заняться прямо сейчас.

Правда для начала мне придется приготовить ужин, несмотря на то, что из-за потери работы, это вошло в обязанности Джоди. Но не ходить же мне голодной, из-за того, что она набралась? В конце концов, голодной охотиться на лучшего игрока Западной конференции МЛС лиги довольно рискованно, ведь мой мозг отказывается исправно функционировать, когда я не потребляю достаточное количество калорий. С другой стороны, если я упаду в голодный обморок прямо к его ногам это может стать отличным поводом для знакомства… Ох, дерьмо!

Отмахнувшсиь от идеи, которая больше смахивать на бред, чем на план, я прикрываю дверь в комнату Джоди и направляюсь в нашу крохотную кухню. Ужин и правда придется приготовить. А как только я поем, можно будет планировать и все остальное. Что ж, Дэниэль Андерсон, я иду за тобой.

Глава 3

Оказавшись на кухне, я понимаю, что хочу заморачиваться с ужином куда меньше, чем есть, поэтому убираю мороженное в холодильник, а затем лезу в верхний ящик, чтобы взять с полки банку с консервами. Куда проще открыть банку тушеной фасоли, чем что-то готовить. Я открываю свой ноутбук и сажусь на стул, поджав под себя ноги.

Кухня едва ли не самое маленькое помещение в нашей квартире. Сидя за столом, мне не составит никакого труда взять что-то с разделочного стола или опустить тарелку в раковину. Вдвоем мы с Джоди оказываемся на кухне довольно редко, опасаясь приступа клаустрофобии, который может возникнуть из-за ощущения, что стены давят. Поэтому сейчас я немного рада, что она напилась и спит. Вся кухня оказывается в моем распоряжении.

Я нанизываю на вилку самую крупную фасолину и засовываю в рот, подавив вздох. У нас не самая паршивая квартира. Она чистая, с приличными соседями и в ней есть почти все необходимое. Ходить в прачечную на углу улицы мы уже привыкли, а значит мне стоит радоваться тому, что мы имеем. Но зудящее желание получить больше никогда не покидает меня. Оно настойчиво толкает меня вперед, а там где прямой путь невозможен, заставляет меня хитрить и искать обходные пути, чтобы добиться желаемого. И пусть мои затеи иногда оказываются довольно рискованными, чаще всего мне удается выйти сухой из воды. Не всегда без помощи, но главное, что получается, ведь так?

Я включаю ноутбук и снова нанизываю на вилку фасоль. Не самая дорогая, на вкус она скорее напоминает бумагу, но позволить себе что-то лучше мы пока не можем. Если мой план выгорит, я устрою себе праздничный ужин. Закажу лучший столик в ресторане, расположенном в Беверли-хиллз и буду пить неприлично дорогое шампанское. Мое воображение уже уносит меня в ресторан, который я заприметила еще год назад, но фотография, появившаяся на рабочем столе ноутбука возвращает меня в реальность. Мой шикарный ужин возможен только если задуманное удастся, но проблема в том, что план настолько дерьмоый, насколько это вообще возможно. И первое тому доказательство – я не знакома с Дэниэлем Андерсоном.

Отставив несъедобную фасоль в сторону, я открываю браузер и вбиваю в поисковую строку его имя. Ох, господь всемогущий, почему я не учла, что Дэниэль Андерсон настолько горяч? Я открываю случайную фотографию и принимаюсь разглядывать нового игрока футбольного клуба Лос-Анджелес, уверяя себя, что мой интерес чисто практический, и вызван не тем, что на фотографии Дэниэль без футболки. В конце концов, мне же надо знать, с кем я буду иметь дело. Если смогу подобраться к нему.

Стоит мне увеличить фотографию, как ладони моментально становятся мокрыми. Дэниэль и правда слишком горяч, немудрено, что возле него бесконечно вьются модели. Да и не только они. Я убеждена, что любая женщина в возрасте предшествующему климаксу с удовольствием бы провела в его компании ночь. И, если честно, не могу осуждать их за это.

Дэниэль Андерсон чертовски высок: если верить гуглу, его рост составляет шесть футов и четыре дюйма, тогда, как мой всего лишь чуть больше пяти футов. Рядом с ним я буду выглядеть, как самый настоящий хоббит. Я представляю себе эту картину и меня разбирает истерический смех. Надо же было мне родиться таким гномом. Хотя, до сегодняшнего дня это мало меня заботило. Но из-за нашей ужасающей разницы в росте есть риск, что Дэниэль меня просто не заметит, если будет смотреть прямо перед собой.

Я продолжаю рассматривать Андерсона, стараясь не задерживать взгляд на его мускулах дольше, чем оно того требует, но глаза будто приклеенные снова и снова возвращаются к его широким плечам, кубикам пресса, которых совершенно точно восемь и внушительным грудным мышцам. Мне так и не удалось рассмотреть цвет его глаз, зато я точно знаю, что на груди у Дэниэля совершенно нет никакой растительности. С трудом я все-таки перемещаю взгляд на его лицо и воздух застревает у меня в легких. Он красивый, но при этом нет ощущения, что я смотрю на смазливую мордашку модели. Андерсон выглядит, как мужчина. Чертовски красивый и сексуальный мужчина. Его темные волосы зачесаны назад, на подобии прически Элвиса, придавая облику налет шика пятидесятых, а карие глаза уставились в объектив камеры с каким-то хмурым недоверием. Складывается ощущение, что Андерсону не нравится находиться перед объективом камеры. Я смотрю на его пухлые губы, выступающий подбородок с заметной ямочкой и пытаюсь представить, что чувствуют девушки, когда оказываются с ним в постеле.

Несколько долгих секунд я жалею о том, что вместе с мороженным не забрала из комнаты Джоди вино. Один бокал мне бы сейчас явно не помешал. Смотреть на Дэниэля Андерсона трезвой практически невыносимо. Вот создал же бог такого идеального мужчину?

С тяжелым вздохом я закрываю фотографию и принимаюсь открывать ссылку за ссылкой. Но ничего полезного в них не обнаруживаю. Разве что информацию о том, что Андерсона переманили в Лос-Анджелес благодаря так называемому “Правилу Бэкхема”. Оно позволяет клубам МЛС лиги иметь в команде игроков, на которых не распространяется потолок по зарплате, а значит Дэниэль довольно много зарабатывает даже играя в США. В остальных же статьях нет ничего толкового. Дэниэль Андерсон не дает интервью, он темная лошадка Американского футбола. Никто ничего не знает про него. Он не замечен ни в одном скандале и не запятнал себя порочными связями. Умопомрачительно красивый футболист с кристально чистой репутацией, который, по всей видимости, терпеть не может журналистов. А моя задача раскопать про него, как можно больше всего. И, кажется, я знаю, как я могу попытаться это сделать.

Бросив последний взгляд на фотографию Андерсона, я со вздохом выключаю компьютер и возвращаюсь в прихожую за своим телефоном. Пакеты с продуктами все так же стоят возле двери, но мне сейчас не до них. Судорожно пытаясь вспомнить покупали ли я что-то, что нужно поставить в холодильник и решив, что ничего такого, я виновато улыбаюсь пакетам и возвращаюсь на кухню. Сейчас есть куда более важные дела. Гораздо важнее, чем пакеты с продуктами, стоящие возле двери.

Я открываю телефонный справочник и вбиваю в поисковик фамилию одного чрезвычайно полезного знакомого. Генри Уорфолок – человек, который может отыскать кого угодно, в пределах Лос-Анджелеса, конечно – задолжал мне кое-что, и сейчас я планирую воспользоваться этим. Такие связи, как Генри – находка для журналиста, и пока я слушаю гудки в телефонной трубке, радуюсь, что в свое время не побоялась оказать ему одну услугу.

Сначала мне удается расслышать какой-то шум на фоне, а только затем его перекрывает скрипучий голос Генри.

– Чего тебе?

– О, вот как ты со старыми знакомыми? – с наигранной обидой в голосе спрашиваю я.

– Брось, Мэддокс, я знаю, зачем ты звонишь. Давай не будем делать вид, что мы рады друг друга слышать? Говори, что тебе нужно и отваливай.

Я фыркаю. Генри нельзя упрекнуть в излишней вежливости, но по-большому счету мне совершенно плевать на его манеры. Главное, что за ним водится один должок.

– Мне нужно узнать, где я могу найти Дэниэля Андерсона, – сухо произношу я.

– На футбольном поле, милочка, – с тихим смешком бросает этот засранец.

– Нет, Генри, ты меня не понял. Мне нужно знать, где Андерсон проводит время, чтобы у меня была возможность подобраться к нему.

– Он терпеть не может журналюг.

– Как и ты, – парирую я. – Но это не мешает тебе обращаться к ним за помощью, когда того требуют обстоятельства. Ты ж не забыл, как пару месяцев назад я тебя выручила?

Тишина в трубке служит мне ответом. Никто не любит, когда ему напоминают про долги, но что поделать. Будь я более благородная, то не удержалась бы в газете и дня. А так проработала почти два года. И планирую задержаться еще на пару лет.

– Генри, – напоминаю я ему о себе.

– Знаешь, милочка, меня всегда удивляло, как такая милая малышка, как ты может быть такой злобной стервой.

– Я не стерва, – усмехаюсь я. – Это называется честно вести дела, Генри. Так что если ты забыл, что должен мне, то я вынуждена напомнить тебе об этом.

– Кто, говоришь, тебя интересует? – сухо уточняет Генри, игнорируя мой недвусмысленный упрек.

– Дэниэль Андерсон, – повторяю я имя, хотя Генри точно не нуждается в повторении, скорее в сохранении своего достоинства. – Футболист клуба Лос-Анджелес, – добавляю я полным сарказма голосом.

– Я тебя понял. Перезвоню в течении часа.

Генри не утруждает себя прощанием. Я кладу телефон на стол и раздраженно дергаю плечом, жалея, что из-за моей работы, мне частенько приходится иметь дело с такими типами, как Уорфолок. Иногда мне кажется, что я все больше становлюсь похожей на них, когда стремлюсь добиться информации любым путем. Но я все еще верю, что между нами остается разница, хотя бы в том, что я делаю это ради того, чтобы сводить концы с концами, а не ради своего и без того непомерно раздутого эго.

Целый час я не двигаюсь с места, по новой изучая все те крохи информации про Дэниэля Андерсона, которые можно отыскать в интернете. Но ничего нового мне найти не удается. Несколько фото с моделями, но в основном сухие факты: сколько голов он успел забить в свои двадцать шесть лет, во сколько обошелся его трансфер и в каком районе по слухам он купил дом.

На исходе часа, я решаю, что Генри кинул меня, но стоит секундам на экране телефона обнулиться, как раздается звонок.

– Да, – отвечаю я почти сразу, даже не стараясь скрыть свое нетерпение.

– Сегодня, примерно в десять, клуб “California star’s”. Знаешь где это?

– Да, В Беверли-Хиллз, – подтверждаю я.

– Отлично. Значит мы в расчете.

Генри снова отключается, не попрощавшись, а я бросаю взгляд на одну из последних фотографий Андерсона, которая так и висит открытая в браузере. Черная клубная форма ему ужасно идет. Интересно, как скоро он станет лицом рекламной кампании бренда, выпускающего ее?

Я перевожу взгляд на часы и нахмуриваюсь. До клуба, названного Генри на такси ехать примерно двадцать минут. Но до этого мне стоит привести себя в порядок и перетрясти весь гардероб в поисках вещей, которые смогут помочь мне выдавать себя за кого-то более успешного, чем я есть в реальной жизни. На часах сейчас восемь. То есть мне нужно успеть собраться меньше, чем за полтора часа. Я решительно захлопываю крышку ноутбука и поднимаюсь со стула, едва не зацепив плечом холодильник, а затем торопливо направляюсь к свою комнату. Всего каких-то два часа отделяют меня от самой рисковой авантюры в моей жизни. И что куда страшнее – от самой важной. Если у меня не выгорит, прощай Лос-Анджелес.

Глава 4

Очередь возле клуба выглядит угрожающе. Она растянулась футов на десять, если не больше и выглядит, как живой организм. Люди толпятся небольшими группами и громко переговариваются между собой, совершенно не обращая внимания на тех кто стоит рядом. Толпа людей зацикленных на себе. Целый город, если быть точнее. Взволнованная речь сменяется взрывами смеха и я не знаю, как им всем удается понять друг друга. Девушки в очереди ослепительно блестят, судя по всему искупавшись в хайлайтере и всеми силами пытаются продемонстрировать стоящим рядом мужчинам свои лучшие части. Атмосфера такая, какой ей и следует быть на вечерних улицах Беверли-Хиллз: дорогая, пафосная и насквозь фальшивая.

Я провожу руками по изгибу бедра и одергиваю ультракороткое черное платье. Оно выгодно подчеркивает все выпуклости в нужных местах, но при этом не выглядит пошло. Пусть я не сверкаю, как рождественская елка, но выгляжу точно не хуже тех девиц, что стоят в очереди. Надеюсь этого хватит, чтобы Дэниэль Андерсон заметил меня.

Красная дорожка перед входом в клуб по оттенку идеально совпадает с неоновой вывеской над массивными деревянными дверьми. У владельцев “California star’s” есть вкус, а кроме этого есть много денег. И вышибала, стоящий на входе, только подтверждает это. На огромном мужчине дорогой костюм тройка, сшитый явно на заказ. Черт, да он должно быть стоит гораздо больше, чем мы с Джоди в месяц платим за аренду нашей квартиры в Даунтауне.

Я прикидываю насколько просто мне будет облапошить его. Но в этот момент вышибала переводит на меня свой пристальный взгляд и я понимаю, что он точно не из тех, кто купится на историю от очередной девицы, что решила пробраться в клуб. Это гора мускулов в идеально сидящем пиджаке не поверит ни единому моему слову.

Внутри меня постепенно зарождается раздражение. Мне нужен Дэниэль Андерсон, черт бы его побрал, а значит мне нужно попасть внутрь клуба. Только вот, если верить табличке на двери, сегодня там проводится закрытая вечеринка, а значит мои шансы стремительно несутся к нулю.

Я бросаю взгляд на черную гору в пиджаке на месте вышибалы и тут же лезу в свою крохотную сумочку за телефоном. Он и одна кредитка – это все что поместилось в мой клатч, размером чуть больше нового iphone. Я набираю номер Генри и прижимаю телефон к уху.

– Чего тебе?

– Ты не сказал, что вечеринка закрытая.

– Ты не спрашивала, милочка.

– Генри, – цежу я, стараясь не выпускать из поля зрения вход в клуб и того огра, что охраняет его. – Так дела не делаются. Мне нужно попасть внутрь. Не могу же я караулить топового игрока МЛС лиги на улице.

Генри в ответ разряжается лающим смехом.

– Ты спросила меня, где найти Андерсона, я узнал это для тебя. В следующий раз перед тем, как трясти с меня долг, стоит лучше подумать над тем, что ты хочешь получить.

Генри отключается, а я с силой сжимаю телефон в ладони. Хренов старый засранец.

– Следующего раза не будет, – шиплю я, как разъяренная кошка, не беспокоясь о том, что он меня не слышит. – Только попробуй обратиться ко мне за помощью, Генри Уорфолк, чтобы тебя черти драли.

Со злости я топаю ногой, но высокий каблук попадает на камень и я едва не оказываюсь на земле. Вот только чья-то крепкая рука успевает подхватить меня. Сердце бешено колотится, пока я оборачиваюсь на своего спасителя. Если бы моя жизнь была хоть каплю похожа на сюжет любого ромкома, то позади меня несомненно оказался бы Дэниэль Андерсон, но моя жизнь не ромком. Скорее, чертов хоррор, где в конце главная героиня все равно умрет. Но крохотная надежда на чудо зарождается во мне, когда я слышу низкий хрипловатый голос:

– Вы в порядке?

Задержав дыхание, я резко оборачиваюсь и тут же шумно выпускаю воздух. Передо мной не Дэниэль Андерсон. Какой-то тип с волосами зачесанными назад и выглядящий, как пародия на юного Бибера: широкая белозубая улыбка, мелированные волосы, залитые гелем. Ужасно. Он смотри на меня, все еще удерживая за плечо, пока я балансирую на одной ноге. Но стоит мне почувствовать опору под второй ногой, как я тут же высвобождаю руку из его хватки.

– Да, спасибо, – сухо произношу я.

Этот тип должен сразу усвоить, что я не планирую заводить знакомства, даже с тем, кто вероятно спас меня от позорного приземления на собственный зад.

– Это хорошо, – кивает он, проходясь взглядом по моей фигуре. Еще бы, не зря это платье обошлось мне почти в сотню долларов. – Вы на вечеринку?

Он кивает головой в сторону входа в клуб, и я ту же приосаниваюсь. Вероятно, мне все же могло повезти. Может этот тип, косящий под Бибера мой золотой билет и он сможет мне помочь попасть внутрь?

– Да, – киваю я, а затем немного придвигаюсь к нему. – Но…

Тип не дослушивает меня. Одним движением руки он поправляет выбившуюся из его идеальной прически прядку и кривится.

– Что ж, надеюсь вам она понравится больше, чем мне. До встречи и берегите свой зад. В следующий раз вас может никто не поймать.

Отсалютовав мне двумя пальцами, этот нахал разворачивается на пятках и отправляется прочь от клуба, а я остаюсь стоять раскрыв рот шокированная его поведением.

Да, до ромкома моя жизнь явно не дотягивает…

Тряхнув головой я снова поворачиваюсь в сторону вышибалы и задумчиво прищуриваюсь. Сейчас без пяти девять. Я стою у входа в клуб вот уже десять минут, и за это время Дэниэль Андерсон точно не заходил внутрь. Есть ли вероятность, что он приехал раньше меня? На самом деле вряд ли. Не думаю, что звезда МЛС лиги приезжает на вечеринки заранее, скорее в числе последних. Но раз Генри сказал, что Андерсон будет в девять, значит тот явится с минуты на минуту. Генри обычно не ошибается. И если я не могу дождаться Андерсона внутри помещения, я могу попытаться перехватить его снаружи.

Мое несостоявшееся падение наталкивает меня на одну мысль, и я с усмешкой вспоминаю, свою идею с голодным обмороком. Никогда бы не подумала, что всерьез буду планировать упасть к ногам мужчины. Хотя, если вспомнить насколько горяч Дэниэль Андерсон это может оказаться довольно приятно.

Убедившись, что юбка все еще прикрывает мою задницу, а каблук не начал шататься, я направляюсь в сторону входа в клуб, не забывая при этом покачивать бедрами и держать спину ровно. Все вокруг должны быть уверенным в том, что я имею полное право находиться на этой закрытой вечеринке. Просто пока не хочу.

Я останавливаюсь меньше чем в футе от вышибалы в противоположной стороне от очереди, из желающих попасть в клуб, и подношу телефон к лицу. Делая вид, что кого-то жду, я привлеку не слишком много внимания, в отличии от того, если бы я стояла и постоянно оглядывалась. Надеюсь, что уткнувшись в экран телефона я все же не прощу Дэниэла, иначе мне можно будет сразу же отправляться в редакцию, чтобы признаться во всем Уокеру. А после приниматься собирать вещи…

Подавив панику, нарастающую у меня в груди, я отрываю взгляд от экрана, чтобы быстро оглядеться, как какое-то волнение в очереди привлекает мое внимание. Это похоже на волну, которую пускают на концертах и футбольных матчах. Очередь принимается гудеть и двигаться, как единое многорукое существо, и спустя мгновение я наконец вижу причину. Перед входом в клуб останавливает черный Мерседес и из него выходит Дэниэль Андерсон. Мой рот непроизвольно открывается, когда я понимаю, что он еще горячее, чем на фотографиях в интернете. Хотя, казалось куда уж больше…

Я смотрю на него, не в силах оторвать взгляд. Он и правда чертовски высокий, а еще сексуальный и черт… Он совершенно не выглядит, как зазнавшийся топ-игрок. Скорее, Дэниэль выглядит так, словно ему неуютно от пристального внимания всех этим людей вокруг него. Андерсон неловко машет рукой в сторону толпы, как бы здороваясь с ними, а затем гигантскими шагами преодолевает расстояние до входа в клуб. Вышибала знает его. Это видно по тому, как гора из мускулов принимается шевелиться, чтобы расправить плечи. А значит стоит Андерсону подойти к дверям, как вышибала тут же его пропустит. У меня остается не больше пары секунд, чтобы привлечь внимание Дэниэля, но я стою недостаточно близко, чтобы упасть к его ногам. Черт…

Решение приходит в тот момент, когда Андерсон поворачивает голову в мою сторону. Мгновенно я отвожу глаза, чтобы не выдать своего интереса и утыкаюсь взглядом с телефон, который все еще сжимаю в руках. Мне требуется всего секунды для того, чтобы решиться. Остается надеяться, что мой риск стоит того…

Я делаю шаг вперед, намеренно выворачивая ступню так, чтобы запнуться. Каблук под моей пяткой ломается. Это паршиво, но я стараюсь не думать о том, что это были единственные вечерние туфли в моем гардеробе. Я делаю вдох и стараюсь подготовиться к неизбежному. По инерции мое тело продолжает наклоняться вперед, тогда как опоры под ногой больше нет. С моих губ срывается абсолютно натуральный вскрик, а дальше я делаю самую безумную вещь в мире – падая вперед, я кидаю свой телефон в Дэниэля Андерсона.

Резкая боль простреливает мои колени и ладони стоит им соприкоснуться с асфальтом и я с силой прикусываю губу. Главное не расплакаться. Гримаса боли на моем лице должна выглядеть привлекательно, если такое вообще возможно. Подавив желание крепко выругаться, я снова издаю громкий звук, на этот раз с полностью выверенной интонацией. Все должно выглядеть натурально. Я – дева в беде. Дэниэль – мой славный рыцарь. Замечаю каблук, который лежит в ярде от меня и на секунду прикрываю глаза. Надеюсь все это было не зря и мне воздастся за мои мучения и материальные жертвы.

Я поднимаю голову, чтобы найти взглядом Андерсона и к счастью обнаруживаю его прямо перед собой. Из-за того, что я сижу на земле, он кажется просто огромным. Настоящий великан. Правда чертовски привлекательный великан. Не знаю поймал ли он мой телефон или тот тоже стал жертвой во имя моей карьеры, но сейчас это не важно. Гораздо важнее то, что Дэниэль Андерсон наклоняется ко мне и протягивает мне свою ладонь. Не раздумывая ни секунды, я вкладываю в нее свою руку и Андерсон поднимает меня, совершенно не прикладывая усилий. Я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги, поэтому Дэниэлю приходится снова поддержать меня.

– Ох, простите, – бормочу я виновато. – Мне так неловко. Я оступилась, должно быть каблук угодил в яму.

Слова вылетают из моего рта со скоростью света, пока я цепляюсь рукой за широкое предплечье Дэниэля. Я подобралась к нему, но теперь главное не выпустить добычу из рук.

– Такая обувь опасна для жизни, – неожиданно глубоким голосом произносит Дэниэль. – Но думаю, что домой вы доберетесь без новых происшествий.

Он кивает на сломанный каблук, который все еще на земле, а затем его губы растягиваются в сочувствующей улыбке. Очаровательной сочувствующей улыбке.

Я издаю нервный смешок и, все еще опираясь на предплечье Андерсона, снимаю вторую туфлю, на которой каблук все еще целый. Моя ступня опускается на грязный асфальт и я морщусь. Минус пять дюймов в росте. Теперь мое лицо находится примерно на уровне ключицы Дэниэля.

– Вы кинули в меня телефоном, – оглядывая меня с ног до головы, добавляет Андерсон так и не дождавшись от меня ответа.

– Простите, – снова бормочу я. – Я пыталась позвонить подруге, но тут ямка…

Образ наивной и слегка туповатой девицы дается мне с трудом, но мне нужно, чтобы Дэниэль не догадался, что все было просчитано. Я изо всех сил прикидываюсь недалекой, старательно отводя глаза.

– Так со мной еще не знакомились, – с низким смешком произносит Андерсон.

О, да он довольно высокомерен, хотя вначале показалось, что это не так.

– О, с вами должно быть часто знакомятся, – игриво отзываюсь я. – Вы довольно симпатичный. И такой высокий. Но я правда не планировало кидать в вас телефоном. Надеюсь мы не какая-то знаменитость, а то мне и без того неловко, – я натягиваю на лицо самое дебильное выражение, на которое способна, хотя мне нестерпимо хочется закатить глаза. Это же надо нести такой бред .

Дэниэль прищуривается и как-то странно смотрит на меня. Он не отвечает на мои слова про знаменитость, но не думаю, что ему сложно поверить в то что какая-то гламурная девица из Беверли-Хиллз не знает нового игрока Лос-Анджелес. Я смотрю на него глупо хлопая ресницами, в ожидании дальнейших слов, но он лишь молча протягивает мне мой телефон. К счастью целый. Так и не дождавшись ответа от Андерсона, я предпринимаю еще одну попытку.

– Боюсь, что мне не стоит дожидаться подругу на улице в таком виде, – с глупой улыбкой бормочу я.

Это звучит как намек, но мне нужно, чтобы Дэниэль провел меня внутрь. Самой мне не попасть в клуб, а если я выпущу его сейчас, момент для знакомства окажется упущен. В конце концов я девушка в беде. Он же не бросит меня, верно?

– Вынужден с вами согласиться, – кивает он на мои саднящие колени. – Вы можете стоять на ногах?

– Да, – излишне воодушевленно отвечаю я.

– Отлично, – кивает он, а я принимаюсь ликовать.

С последним словом Дэниэль отпускает меня и отходит назад, вынуждая меня безвольно оупсть вдоль тел ладонь, которой я все еще цепляюсь за его предплечья. Я стараюсь скрыть победную улыбку. Конечно, такой, как Дэниэль Андерсон не может оставить девушку, которой требуется помощь, одну на улице. Сейчас он подаст мне руку и проведет в клуб, где поможет привести себя в порядок и тогда…

– Чарли вызовет вам такси, – вместо этого произносит Андерсон.

Я не сразу понимаю, о ком он говорит, но стоит Дэниэлю кивнуть головой в сторону вышибалы, как до меня доходит – он не станет со мной возиться. Конечно, куда уж топовому игроку. От растерянности мне не удается вымолвить и слова. И этой секундной заминки мне хватает для того, чтобы облажаться. Андерсон разворачивается, подходит к горе мускулов в тесном пиджаке и что-то говорит ему, кивая в мою сторону. А затем совершенно спокойно Дэниэль Андерсон скрывается за дверью клуба, оставляя меня на улице одну.

Глава 5

Я вхожу в редакцию с видом победителя. И пусть этой ночью я спала не больше двух часов и чувствую себя примерно так же, как и Джоди, которая прямо сейчас мучается от похмелья, понять это по моему внешнему виду невозможно. Это мое главное правило: как бы паршиво тебе не было внутри, снаружи ты должна выглядеть идеально.

Я ловлю раздраженный взгляд Сьюзен, понимая, что она и правда рассчитывала на то, что утром меня уже здесь не будет, и в ответ посылаю ей широкую улыбку. Выкуси, стерва, меня никто не уволил. Хотя, мне определенно стоит добавить к этой фразе “пока”. Пока не уволил…

Тряхнув волосами, я прохожу мимо нее и сажусь за свой стол. Мне хочется уткнуться лбом в столешницу и застонать от безнадежности моего положения, но я сижу с абсолютно ровной спиной, не позволяя себе паниковать. Правило Мэддокс Джордан номер два: никогда не отчаиваться. Я же подобралась к Дэниэлю Андерсону? А значит смогу сделать это и во второй раз.

Вчера вечером я не стала дожидаться пока Чарли любезно вызовит мне такси. Скинув вторую туфлю со сломанным каблуком, я прошлепала босыми ногами к дороге и к счастью почти сразу передо мной остановилась свободная машина. Еще мне не хватало униженной стоять возле клуба на обозрении у целой очереди людей, ставших свидетелями моего позора. Довольно и того, что Дэниэль на глазах у всех этих людей отвернулся от меня. Я рассчитывала на то, что он джентльмен, но видимо сильно ошиблась в своих предположениях. С другой стороны, своим поступком он лишил меня каких-либо мук совести. Если раньше мне казалось, что использовать Дэниэля в своих целях немного неэтично, то сейчас у меня не осталось никаких сомнений в правильности того, что я собираюсь сделать.

– Ты пришла за вещами?

Неприятный скрип колесиков по ламинату бьет меня по ушам. Я поворачиваюсь и замечаю, как, оттолкнувшись от стола, Сьюзен на стуле подкатывается ко моему столу с легкостью, странной для ее шестого размера одежды.

– С чего ты взяла? – отвернувшись от нее, спрашиваю я.

Мне не нужно смотреть на Сьюзен, чтобы видеть, как она злорадствует. И это меня чертовски раздражает. Чтобы не вцепиться ей в волосы, я пытаюсь сконцентрировать свое внимание на собственных действиях. Так мне проще делать вид, что ее слова не задевают меня. Я достаю из большой и вместительной сумки блокнот, с которым почти никогда не расстаюсь и аккуратно кладу на стол перед собой. В нем есть то, что поможет выиграть время. Пока я босая и злая ехала в такси, мне в голову пришла идея для первой статьи про Дэниэля Андерсона. Отчасти она вызвана моим раздражением, но все же теперь у меня есть хоть что-то. И пусть Уокер дал мне две недели, я могу показать ему первые результаты уже сейчас.

– Я слышала, как Джон говорил, что его ждет расширение, – чуть понизив голос, произносит Сьюзен. – Вряд ли за счет колонки психологических советов, куда каждый день приходит больше сотни писем на электронную почту. Так что я решила, что Уокер наконец решил уволить тебя.

– Не дождешься, – как можно хладнокровнее отвечаю я. – Скорее ад замерзнет.

– Что ж, иногда мне хочется, чтобы на западном побережье было не так жарко, – смахивая волосы с лица, парирует Сьюзен.

Стерва.

– Я уже говорила тебе, что меня ждет повышение, – медленно поворачивая голову в ее сторону, отзываюсь я. – Так что смирись, Сьюзен. Я сделаю карьеру, а ты так и останешься псевдо-психологом для прыщавых подростков.

Сьюзен шокировано ахает, но мне плевать. Она первая развязала эту войну, а у меня нет настроения терпеть ее издевки. Пробормотав себе что-то под нос, Сьюзен с силой отталкивает ногой от ножки моего стола и укатывается в сторону. Мой стол опасно кренится, но через секунду возвращается на место.

– Стерва, – бормочу я себе под нос.

Даже если Сьюзен слышит меня, то никак не реагирует. Не знаю с чего вдруг у нас началась эта вражда. Просто в какой-то момент Сьюзен ясно дала мне понять, что я не нравлюсь ей, а я не стала это терпеть.

Выкинув из головы стычку со злобной стервой, я раскрываю блокнот и принимаюсь изучать то, что написала вчера ночью. Пусть статья еще довольно сырая, все же она выглядит вполне неплохо, если не брать в расчет то, что написана на эмоциях. Со вздохом, я наклоняюсь и принимаю вычеркивать лишнее. Мне нужно, чтобы статья не вышла разгромной или уничижительной. Все-таки сейчас моя основная цель показать Уокеру, что я не обманула его, а значит могу принести куда больше информации про Андерсона, чем любой другой журналист.

Когда через час страницы в блокноте оказываются почти полностью исчерканы, я наконец испытываю удовлетворение. Статья выходит ровно такой, какой я ее и задумывала. Она интригует, дает намек на то, что Дэниэль Андерсон персона, которая заслуживает внимания общественности не только, как игрок МЛС лиги. Но при этом оставляет поле для размышлений. Все что мне сейчас нужно – закинуть наживку, подсадить людей на новости про Андерсона, чтобы они ждали их, как ждут новый сезон на Нетфликсе. А потом дать им то, что они хотят.

Я удовлетворенно откидываюсь на спинку кресла и принимаюсь растирать затекшую шею. Этой статьей я смогу решить сразу две проблемы: выиграть время у Уокера, но что гораздо важнее – заполучить Дэниэля Андерсона.

Статья выходит в утреннем выпуске газеты. Не желая оттягивать знакомство с ней ни на секунду, я опускаюсь прямо на ступеньки ближайшего офисного здания и принимаюсь читать. Я знаю, каждое слово в этой статье, ведь сама ее написала, но все же видеть плоды своих трудов на первой полосе волнительно. Без ложной скромности отмечаю, что статья вышла идеальной. Не зря целый час вместо обеденного перерыва я искала фотографии в социальной сети. И нашла…

Первая полоса украшена нашем совместным снимком с Дэниэлем. Я стою на одной ноге и цепляюсь за его плечо (широкое, между прочим, плечо), а он равнодушно смотрит на меня. Текст в заголовке спрашивает у читателя: Кто эта новая бывшая Дэниэля Андерсона?

Дальше идут мои пространные рассуждения о природе отношений девушки с фото и нового игрока МЛС лиги. А еще недвусмысленные намеки на то, что он ее бросил. Какой негодяй! Ведь не зря она бросила в Андерсоном телефоном, чтобы привлечь внимание.

Пока я читаю собственную статью, с моих губ не сходит улыбка. Я отлично получилась на фото, но куда больше меня радует, как ловко незримый фотограф поймал равнодушие на лице Дэниэля. Андерсон даже выглядит слегка брезгливым. А это отлично подтверждает все сказанное в статье. Теперь осталось самое простое: дождаться пока слухи сделают все остальное.

Я складываю газету и убираю подмышку, а затем делаю большой глоток кофе из картонного стаканчика. Уверена, что Дэниэль Андерсон уже прочел эту статью. Черт. Я бы все отдала только для того, чтобы увидеть его реакцию. Надеюсь, что он жалеет о том, что не помог девушке, когда у него была такая возможность. Зазнавшаяся звезда футбола.

Я поднимаюсь со ступенек и направляюсь к зданию, в котором расположена наша редакция. Калифорнийской солнце отражается от окон офисных зданий, построенных практически из одного стекла из-за чего мне приходится слеповато щурится. А очки я, как назло, забыла. Сейчас главное не врезаться ни в кого. Еще одного падения мои содранные коленки мне не простят. Ладони до сих пор саднят, а ссадины на коленях пришлось прятать под брюками, что в такую жару больше похоже на пытку.

Улица Даунтауна в такое время больше похожи на паломнические тропы. Хотя, все мы отчасти паломники. Только поклоняемся совершенно другим богам. Таким как бог финансов или бог карьеры. Но ничего не поделать, ведь современным миром управляют именно эти божества. Так что приходится приспосабливаться.

Как только я оказываюсь на рабочем месте, сразу же вырезаю статью из газеты. И пусть она подписана не моим именем, а тем псевдонимом, который согласовал мне Уокер, я знаю, кто написал ее. Да и фото мне нравится. А еще нравится, как мы с Дэниэлем Андерсоном смотримся рядом, несмотря на огромную разницу в возрасте. Из нас может выйти отличная фиктивная пара.

– Мэддокс, зайди ко мне!

Голос Уокера разносится над опенспейсом. На этот раз он даже не утруждает себя тем, чтобы подойти ко мне. Но надеюсь, что это хороший знак.

Я поднимаюсь со стула, поправляю прическу и направляюсь в сторону его кабинета.

– Можно? – спрашиваю я, заглядывая в приоткрытую дверь.

– Заходи, – доносится из кабинета голос шефа.

Уокер выглядит расслабленно. Он сидит, откинувшись на спинку кресла, зеленый галстук на его шее слегка расслаблен и лицо выражает умиротворение. Я молча сажусь на стул и закидываю одну ногу на другую. Не знаю, что он хочет мне сообщить, но если бы все было плохо, вряд ли Уокер сидел с таким довольным лицом. А я говорила ему, что ему не следует меня уволнять.

– Ты знаешь зачем я тебя позвал? – прищурившись, спрашивает меня редактор.

– Наверное, чтобы похвалить.

Уокер усмехается, и я позволяю себе немного расслабиться. Пусть по мне и не видно, но все же я волнуюсь. От этой статьи зависит слишком много.

– Мне нравится твоя хватка, Мэддокс, – наконец произносит шеф. – И еще больше нравятся твои амбиции. Когда я закончил колледж, то тыкался во все издания, как слепой котенок, а ты просто пришла и заявила о себе. Может быть, дай я тебе другую колонку, все вышло бы иначе, а так… – Уокер замолкает и принимается тереть двумя пальцами переносицу, пока я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы перевалиться через его стол и слегка придушить отвратительным зеленым галстуком. Мне кажется проходит целая вечность прежде, чем он, наконец, снова заговаривает: – Мне понравилась твоя статья. Пусть она мало похожа на спортивные новости, а больше смахивает на сплетни про звезду, все-таки в этом что-то есть. Дэниэль Андерсон тот про кого хотя читать. Люди хотят знать, что он ел на завтрак, какое на нем нижнее белье и кто из моделей ночью окажется у него в постеле. Твоя статья – крохи. Но именно эти крохи смогли приманить читателей. Так что, я даю тебе зеленый свет, Мэддокс. Иди и принеси мне все, что сможешь про Дэниэля Андерсона. Вплоть до марки его зубной пасты. И если ты сможешь это сделать, тогда мы поговорим с тобой про повышение. Джону не помешает помощник.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не вскочить и не вскинуть руку в победном жесте. Я сделала это! Уокер дает мне время! Это почти что победа… И мне чертовски нравится ее вкус.

– Будет сделано, – стараясь не показывать свои настоящие эмоции, произношу я. – И спасибо за доверие, мистер Уокер.

– Надеюсь, что ты его оправдаешь, Мэддокс, – задумчиво произносит шеф. – А теперь иди и добывай информацию.

Я поднимаюсь со стула и какое-то время просто смотрю в глаза Уокеру. Когда-то его заботила исключительно журналистика. Я знаю это, ведь перед тем, как устроиться на работу, прочла все его статьи, но сейчас, Уокера больше интересует бизнес. Рейтинги, продажи, деньги… Количество читателей и объем тиража. И все о чем он думает, глядя на мою статью – это какую пользу она может принести для газеты. Но в целом, я думаю о том же. Так что не мне его осуждать.

Я киваю Уокеру в знак благодарности, а затем выхожу из его кабинета. Теперь начинается самое интересное. Правда для начала мне придется снова немного поунижаться, но чего не сделаешь ради карьеры.Я вхожу в редакцию с видом победителя. И пусть этой ночью я спала не больше двух часов и чувствую себя примерно так же, как и Джоди, которая прямо сейчас мучается от похмелья, понять это по моему внешнему виду невозможно. Это мое главное правило: как бы паршиво тебе не было внутри, снаружи ты должна выглядеть идеально.

Я ловлю раздраженный взгляд Сьюзен, понимая, что она и правда рассчитывала на то, что утром меня уже здесь не будет, и в ответ посылаю ей широкую улыбку. Выкуси, стерва, меня никто не уволил. Хотя, мне определенно стоит добавить к этой фразе “пока”. Пока не уволил…

Тряхнув волосами, я прохожу мимо нее и сажусь за свой стол. Мне хочется уткнуться лбом в столешницу и застонать от безнадежности моего положения, но я сижу с абсолютно ровной спиной, не позволяя себе паниковать. Правило Мэддокс Джордан номер два: никогда не отчаиваться. Я же подобралась к Дэниэлю Андерсону? А значит смогу сделать это и во второй раз.

Вчера вечером я не стала дожидаться пока Чарли любезно вызовит мне такси. Скинув вторую туфлю со сломанным каблуком, я прошлепала босыми ногами к дороге и к счастью почти сразу передо мной остановилась свободная машина. Еще мне не хватало униженной стоять возле клуба на обозрении у целой очереди людей, ставших свидетелями моего позора. Довольно и того, что Дэниэль на глазах у всех этих людей отвернулся от меня. Я рассчитывала на то, что он джентльмен, но видимо сильно ошиблась в своих предположениях. С другой стороны, своим поступком он лишил меня каких-либо мук совести. Если раньше мне казалось, что использовать Дэниэля в своих целях немного неэтично, то сейчас у меня не осталось никаких сомнений в правильности того, что я собираюсь сделать.

– Ты пришла за вещами?

Неприятный скрип колесиков по ламинату бьет меня по ушам. Я поворачиваюсь и замечаю, как, оттолкнувшись от стола, Сьюзен на стуле подкатывается ко моему столу с легкостью, странной для ее шестого размера одежды.

– С чего ты взяла? – отвернувшись от нее, спрашиваю я.

Мне не нужно смотреть на Сьюзен, чтобы видеть, как она злорадствует. И это меня чертовски раздражает. Чтобы не вцепиться ей в волосы, я пытаюсь сконцентрировать свое внимание на собственных действиях. Так мне проще делать вид, что ее слова не задевают меня. Я достаю из большой и вместительной сумки блокнот, с которым почти никогда не расстаюсь и аккуратно кладу на стол перед собой. В нем есть то, что поможет выиграть время. Пока я босая и злая ехала в такси, мне в голову пришла идея для первой статьи про Дэниэля Андерсона. Отчасти она вызвана моим раздражением, но все же теперь у меня есть хоть что-то. И пусть Уокер дал мне две недели, я могу показать ему первые результаты уже сейчас.

– Я слышала, как Джон говорил, что его ждет расширение, – чуть понизив голос, произносит Сьюзен. – Вряд ли за счет колонки психологических советов, куда каждый день приходит больше сотни писем на электронную почту. Так что я решила, что Уокер наконец решил уволить тебя.

– Не дождешься, – как можно хладнокровнее отвечаю я. – Скорее ад замерзнет.

– Что ж, иногда мне хочется, чтобы на западном побережье было не так жарко, – смахивая волосы с лица, парирует Сьюзен.

Стерва.

– Я уже говорила тебе, что меня ждет повышение, – медленно поворачивая голову в ее сторону, отзываюсь я. – Так что смирись, Сьюзен. Я сделаю карьеру, а ты так и останешься псевдо-психологом для прыщавых подростков.

Сьюзен шокировано ахает, но мне плевать. Она первая развязала эту войну, а у меня нет настроения терпеть ее издевки. Пробормотав себе что-то под нос, Сьюзен с силой отталкивает ногой от ножки моего стола и укатывается в сторону. Мой стол опасно кренится, но через секунду возвращается на место.

– Стерва, – бормочу я себе под нос.

Даже если Сьюзен слышит меня, то никак не реагирует. Не знаю с чего вдруг у нас началась эта вражда. Просто в какой-то момент Сьюзен ясно дала мне понять, что я не нравлюсь ей, а я не стала это терпеть.

Выкинув из головы стычку со злобной стервой, я раскрываю блокнот и принимаюсь изучать то, что написала вчера ночью. Пусть статья еще довольно сырая, все же она выглядит вполне неплохо, если не брать в расчет то, что написана на эмоциях. Со вздохом, я наклоняюсь и принимаю вычеркивать лишнее. Мне нужно, чтобы статья не вышла разгромной или уничижительной. Все-таки сейчас моя основная цель показать Уокеру, что я не обманула его, а значит могу принести куда больше информации про Андерсона, чем любой другой журналист.

Когда через час страницы в блокноте оказываются почти полностью исчерканы, я наконец испытываю удовлетворение. Статья выходит ровно такой, какой я ее и задумывала. Она интригует, дает намек на то, что Дэниэль Андерсон персона, которая заслуживает внимания общественности не только, как игрок МЛС лиги. Но при этом оставляет поле для размышлений. Все что мне сейчас нужно – закинуть наживку и подсадить людей на новости про Андерсона, чтобы они ждали их, как ждут новый сезон на Нетфликсе. А потом дать им то, что они хотят.

Я удовлетворенно откидываюсь на спинку кресла и принимаюсь растирать затекшую шею. Этой статьей я смогу решить сразу две проблемы: выиграть время у Уокера, но что гораздо важнее – заполучить Дэниэля Андерсона.

Статья выходит в утреннем выпуске газеты. Не желая оттягивать знакомство с ней ни на секунду, я опускаюсь прямо на ступеньки ближайшего офисного здания и принимаюсь читать. Я знаю, каждое слово в этой статье, ведь сама ее написала, но все же видеть плоды своих трудов на первой полосе волнительно. Без ложной скромности отмечаю, что статья вышла идеальной. Не зря целый час вместо обеденного перерыва я искала фотографии в социальной сети. И нашла…

Первая полоса украшена нашем совместным снимком с Дэниэлем. Я стою на одной ноге и цепляюсь за его плечо (широкое, между прочим, плечо), а он равнодушно смотрит на меня. Текст в заголовке спрашивает у читателя: Кто эта новая бывшая Дэниэля Андерсона?

Дальше идут мои пространные рассуждения о природе отношений девушки с фото и нового игрока МЛС лиги. А еще недвусмысленные намеки на то, что он ее бросил. Какой негодяй! Ведь не зря она бросила в Андерсоном телефоном, чтобы привлечь внимание.

Пока я читаю собственную статью, с моих губ не сходит улыбка. Я отлично получилась на фото, но куда больше меня радует, как ловко незримый фотограф поймал равнодушие на лице Дэниэля. Андерсон даже выглядит слегка брезгливым. А это отлично подтверждает все сказанное в статье. Теперь осталось самое простое: дождаться пока слухи сделают все остальное.

Я складываю газету и убираю подмышку, а затем делаю большой глоток кофе из картонного стаканчика. Уверена, что Дэниэль Андерсон уже прочел эту статью. Черт. Я бы все отдала только для того, чтобы увидеть его реакцию. Надеюсь, что он жалеет о том, что не помог девушке, когда у него была такая возможность. Зазнавшаяся звезда футбола.

Я поднимаюсь со ступенек и направляюсь к зданию, в котором расположена наша редакция. Калифорнийской солнце отражается от окон офисных зданий, построенных практически из одного стекла из-за чего мне приходится слеповато щуриться. А очки я, как назло, забыла. Сейчас главное не врезаться ни в кого. Еще одного падения содранные коленки мне не простят. Ладони до сих пор саднит, а царапины на коленях пришлось прятать под брюками, что в такую жару больше похоже на пытку.

Улица Даунтауна в такое время больше похожи на паломнические тропы. Хотя, все мы отчасти паломники. Только поклоняемся совершенно другим богам. Таким как бог финансов или бог карьеры. Но ничего не поделать, ведь современным миром управляют именно эти божества. Так что приходится приспосабливаться.

Как только я оказываюсь на рабочем месте, сразу же вырезаю статью из газеты. И пусть она подписана не моим именем, а тем псевдонимом, который согласовал мне Уокер, я знаю, кто написал ее. Да и фото мне нравится. А еще нравится, как мы с Дэниэлем Андерсоном смотримся рядом, несмотря на огромную разницу в росте. Из нас может выйти отличная фиктивная пара.

– Мэддокс, зайди ко мне!

Голос Уокера разносится над опенспейсом. На этот раз он даже не утруждает себя тем, чтобы подойти ко мне. Но надеюсь, что это хороший знак.

Я поднимаюсь со стула, поправляю прическу и направляюсь в сторону его кабинета.

– Можно? – спрашиваю я, заглядывая в приоткрытую дверь.

– Заходи, – доносится из кабинета голос шефа.

Уокер выглядит расслабленно. Он сидит, откинувшись на спинку кресла, зеленый галстук на его шее слегка расслаблен, а лицо выражает умиротворение. Я молча сажусь на стул и закидываю одну ногу на другую. Не знаю, что он хочет мне сообщить, но если все было бы плохо, вряд ли Уокер сидел с таким довольным лицом. А я говорила, что ему не следует меня уволнять.

– Ты знаешь зачем я тебя позвал? – прищурившись, спрашивает меня редактор.

– Наверное, чтобы похвалить.

Уокер усмехается, и я позволяю себе немного расслабиться. Пусть по мне и не видно, но все же я волнуюсь. От этой статьи зависит слишком много.

– Мне нравится твоя хватка, Мэддокс, – наконец произносит шеф. – И еще больше нравятся твои амбиции. Когда я закончил колледж, то тыкался во все издания, как слепой котенок, а ты просто пришла и заявила о себе. Может быть, дай я тебе другую колонку, все вышло бы иначе, а так… – Уокер замолкает и принимается тереть двумя пальцами переносицу, пока я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы перевалиться через его стол и слегка придушить отвратительным зеленым галстуком. Мне кажется проходит целая вечность прежде, чем он, наконец, снова заговаривает: – Мне понравилась твоя статья. Пусть она мало похожа на спортивные новости, а больше смахивает на сплетни про звезду, все-таки в этом что-то есть. Дэниэль Андерсон тот про кого хотя читать. Люди хотят знать, что он ел на завтрак, какое на нем нижнее белье и кто из моделей ночью окажется у него в постеле. Твоя статья – крохи. Но именно эти крохи смогли приманить читателей. Так что, я даю тебе зеленый свет, Мэддокс. Иди и принеси мне все, что сможешь про Дэниэля Андерсона. Вплоть до марки его зубной пасты. И если ты сможешь это сделать, тогда мы поговорим с тобой про повышение. Джону не помешает помощник.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не вскочить и не вскинуть руку в победном жесте. Я сделала это! Уокер дает мне время! Это почти что победа… И мне чертовски нравится ее вкус.

– Будет сделано, – стараясь не показывать свои настоящие эмоции, произношу я. – И спасибо за доверие, мистер Уокер.

– Надеюсь, что ты его оправдаешь, Мэддокс, – задумчиво произносит шеф. – А теперь иди и добывай информацию.

Я поднимаюсь со стула и какое-то время просто смотрю в глаза Уокеру. Когда-то его заботила исключительно журналистика. Я знаю это, ведь перед тем, как устроиться работать в газету, прочла все статьи, которые написал Уокер, но сейчас его больше интересует бизнес. Рейтинги, продажи, деньги… Количество читателей и объем тиража. И все о чем он думает, глядя на мою статью – это какую пользу она может принести для газеты. Но в целом, я думаю о том же. Так что не мне его осуждать.

Я киваю Уокеру в знак благодарности, а затем выхожу из его кабинета. Теперь начинается самое интересное. Правда для начала мне придется снова немного поунижаться, но чего не сделаешь ради карьеры.

Глава 6

Ресторан, в котором по словам Генри сегодня обедает Дэниэль Андерсон, расположен в Санта-Монике: золотистый пляж, колесо обозрения с видом на Тихий океан и такие заведения, как то, что для обеда выбрал Андерсон. Дорогое и фешенебельное место, настоящий магнит для богатых и популярных. Место, в котором точно не найдется свободного столика для не самой обеспеченной журналистки. Но сегодня Мэддокс Джордан не журналистка. По крайней мере, я приложила все возможные усилия, чтобы не выглядеть, как она.

На мне дорогой брючный костюм, на который пришлось потратить практически последнии деньги со сберегательно счета, те самые туфли-лодочки на небольшом каблуке, которые мне жмут, и скромные сережки-гвоздики в мочках ушей. Светлые волосы собраны в небрежный пучок, а на лице почти нет макияжа. Я выгляжу элегантно и совершенно не похожа на ту девушку, которая кинула телефоном в Дэниэля Андерсона. Наверное, это один из самых полезных навыков, появившийся у меня благодаря журналистике – навык мимикрировать, становиться своей в любой среде, надевать маску и на сто процентов соответствовать ей. Надеюсь, что сейчас это поможет мне, как и всегда до этого.

Я выхожу из такси, за которое мне пришлось отдать больше трех баксов и поправляю небольшую сумочку на плече. Мое лицо спрятано за широкими солнечными очками, одолженными у Джоди, поэтому с первого взгляда меня сложно идентифицировать, как ту самую девушку из клуба. И это именно то, что мне надо – сделать вид, будто я прячусь. Дэниэль Андерсон должен поверить в мою небольшую постановку. Улыбка касается моих губ. Мисс Гонсалес, которая вела у нас театральный кружок в старшей школе, могла бы мной гордиться. Раньше она всегда говорила, что я посредственность, интересно, что бы она сказала сейчас?

Откинув ненужные мысли, я небрежно сворачиваю газету, которую предусмотрительно купила заранее и делаю глубокий вдох. Теплый бриз доносит со стороны Тихого океана запах соли, и я с трудом подавляю желание подставить ему свое лицо. Но такие девушки, как та, что стоит перед входом в непозволительно роскошный ресторан, не радуются ветру с океана. Так делают маленькие девочки, выросшие в Хиллсборо, а я довольно давно перестала ей быть.

Стараниями Генри, мне удалось забронировать столик в ресторане, поэтому я уверенно прохожу внутрь. Мне даже представить страшно, что это гадкий пройдоха потребует у меня в замен, но кроме Генри обратиться было не к кому. Он самый талантливый проходимец во всем округе Лос-Анджелес.

Зал ресторана заполнен не больше чем на треть. Видимо, для основной массы публики обедающей в Санта-Монике сейчас еще слишком рано или они попросту не выбрались из своих постелей. Благодаря кондиционерам, воздух в помещении идеальной температуры и после прогретой калифорнийским солнцем улицы нет ощущения будто бы ты оказался в холодильной камере. Я смахиваю выбившуюся из пучка прядку волос и нахожу глазами Андерсона. Он сидит один за столиком расположенным вдали от окна. Очевидно, Дэниэль не хочет привлекать к себе внимание. Это странно для игрока уровня Андерсона и я не могу понять его. С другой стороны мне это и не надо.

– Добрый день. У вас заказан столик? – администратор в костюме-тройка оценивающе осматривает меня, но судя по улыбке, которая расползается на его губах, мой внешний вид по его экспертному мнению соответствует статусу заведения. Еще бы. Не зря я потратила на этот костюм последние накопления.

– Да, – не снимая солнцезащитных очков, киваю я. – Мэддокс Пресли.

Администратор проверяет мой резерв, а затем улыбка на его тонких губах становится еще шире.

– Конечно, мисс Пресли. Прошу, проходите за мной.

Администратор выходит из-за своей стойки и мы вместе проходим в зал. Мой столик оказывается в противоположном углу от Андерсона. Дэниэль не замечает меня. Он даже головы от стола не поднимает. Не знаю, чем он там так увлечен, но вряд ли супом из мидий, который стоит нетронутый на краю стола.

– Желаете что-то сразу? – уточняет администратор, делая знак рукой официанту.

– Да, стакан воды, – киваю я.

Обедать здесь в мои планы не входит, по крайней мере за свой счет. У меня денег разве что на такси обратно. Нам с Джоди предстоит трудная неделя.

Администратор кивает мне, хотя это выглядит скорее как поклон, и отходит от столика. Я выживаю ровно две минуты. Все это время мой взгляд будто лениво блуждает по залу, но в какой-то момент останавливается на фигуре Дэниэля Андерсона. Он все также неотрывно изучает что-то, что лежит на столе перед ним. Какое неуважение по отношению к еде – суп из мидий, должно быть, давно остыл. Я приподнимаю очки, словно не могу поверить своим глазам, а затем порывисто встаю. Не спеша я преодолеваю разделяющее нас расстояние и подхожу к столику Андерсона. Он медленно отрывается взгляд от газеты, которая лежит перед ним и переводит на меня. Внутри меня поднимается волна тепла. Все это время так пристально Андерсон изучал наше совместное фото.

Я расправляю точно такую же газету, которую все это время сжимала в руках и аккуратно кладу поверх той, что лежит перед Дэниэлем. Его брови удивленно ползут вверх. Судя по взгляду, он меня не узнал и я снова мысленно аплодирую себе.

– Вы хотите получить автограф? – справившись с удивлением, спрашивает Дэниэль.

Он откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди. Тонкий трикотаж свободного лонгслива не в силах скрыть выпуклые бицепсы. Я прищуриваюсь и полностью открываю лицо, снимая очки. В глазах Дэниэля мелькает узнавание, но уже в следующую секунду его взгляд мечется по моему телу, как будто он не в силах идентифицировать меня, как ту самую девушку с фотографии. Конечно. В ту ночь возле клуба было довольно темно, так что не думаю, что он смог рассмотреть меня как следует, пока я валялась у его ног.

– Нет, – невозмутимо отвечаю я на его вопрос. – Я заметила вас и решила, что это знак.

– Вот как? – взгляд Дэниэля возвращается к моему лицу.

Даже, когда Андерсон настолько серьезен, сложно отрицать, что при этом он чертовски обаятелен.

– Вы меня не узнали, – снисходительно произношу я. – Я та девушка, – указывая зажатыми в руках очками на газету, добавляю я и опускаюсь на стул напротив Дэниэля.

Он подается вперед. Теперь его цепкий взгляд словно ощупывает мое лицо.

– Вы выглядите иначе, – констатирует он.

– Да, – покорно соглашаюсь я. – И я хочу извиниться перед вами за тот небольшой спектакль. Ведь из-за него вышла эта гнусная статья.

Я поддеваю двумя пальцами газету за уголок и слегка приподнимаю.

– Неужели.

Сухость и односложность ответов Андерсона начинают меня раздражать, но я натягиваю на лицо виноватую улыбку и доверительно наклоняясь к нему.

– Вы раскусили меня с первого взгляда. Я и правда всего лишь хотела привлечь ваше внимание, мне стало интересно познакомиться с новым игроком клуба и я не придумала ничего лучше, как притвориться наивной и, скажу честно, не слишком умной девицей. Но я просчиталась. Судя по всему, это не ваш тип.

– Не мой.

– Но из-за меня и моей попытки обратить на себя ваше внимание вышла эта гнусность, – я стучу ногтями по газете, не отрывая взгляда от лица Дэниэля. – Так что, прошу меня простить, мистер Андерсон. И если позволите, я хочу как-то загладить свою вину.

Я виновато улыбаюсь Дэниэлю и закидываю ногу на ногу. Его взгляд перемещается к моим ступням, а на губах расцветает неясная мне усмешка. Я надеюсь, что в глубине Дэниэль Андерсон все-таки джентльмен и не позволит девушке, например, оплатить его счет. Иначе мой план с треском провалится. На моей кредитке денег хватит разве что на чаевые официанту и то это довольно спорное утверждение.

– Вам почти удалось обвести меня вокруг пальца, – произносит Дэниэль. – Но я сразу раскусил ваш замысел…

Он специально оставляет фразу незаконченной и я с радостью помогаю ему:

– Мэддокс. Меня зовут Мэддокс Пресли.

Я перестраховываюсь. Не думаю, что Дэниэль Андерсон станет искать меня в интернете, но, чтобы исключить любой шанс оказаться разоблаченной, я представляюсь ему девичьей фамилией матери. На тот случай если он все-таки станет искать, я даже завела пару полупустых страничек в социальных сетях.

– Что ж, Мэддокс, так или иначе вы добились желаемого. Вот вы сидите передо мной и мы знакомы. Что дальше?

А вот это хороший вопрос.

– Ну, если мои извинения приняты, тогда я, пожалуй, пообедаю.

Я медленно поднимаюсь со стула и одергиваю пиджак таким образом, чтобы он как бы невзначай распахнулся чуть сильнее, демонстрируя кружевной топ под ним. Надеюсь, что слухи про разных моделей каждую ночь в постеле у Андерсона не сильно преувеличены и тогда он клюнет на мой крючок, вернее на мои кружева, под которыми нет белья, что при правильном взгляде совершенно очевидно. Ведь я сильно рискую сейчас. Андерсон может просто попрощаться со мной и мой последний шанс окажется упущен.

Он ничего не произносит. Секунды становятся тягучими и складывается ощущение будто я влезла в не до конца подсохшую жевательную резинку приклеенную под школьную парту. Я делаю глубокий вдох, а затем наклоняюсь к столу, чтобы забрать свою газету, демонстрируя Дэниэлю чуть больше, чем планировала, но он продолжает загадочно молчать. Внутри меня все обрывается. Шанс упущен.

Я забираю газету, медленно сворачиваю ее и отхожу от столика, но стоит мне сделать три шага, как Дэниэль окликает меня.

– Ваши извинения приняты, Мэддокс, но вы не дали шанса извиниться мне. Я думаю, что должен вам туфли и если честно, переживаю за состояние ваших колен. Должно быть они пострадали чуть больше, чем ваше самоуважение.

Этот надменный засранец Дэниэль Андерсон просто выводит меня из себя. Напыщенный индюк, самовлюбленным тип, привыкший, что девушки падают к его ногам. Но мне придется какое-то время его потерпеть. Я мысленно считаю до пяти, а потом, натянув на лицо, самую широкую улыбку, от которой у меня сводит челюсти, оборачиваюсь к Андерсону.

– Вы пошли на жертвы, пытаясь познакомиться со мной, – добавляет он, склонив голову набок. – Это достойно восхищения.

– И что же, – стараясь скрыть в голосе ликование, спрашиваю я. – Вы поведете меня за новыми туфлями?

– Надеюсь, ужин со мной сможет компенсировать вам эту невосполнимую потерю, мисс Пресли.

Я снисходительно улыбаюсь, а затем возвращаюсь к столу только для того, чтобы вынуть из сумочки ручку и написать свой номер телефона на газете, которая так и лежит перед Андерсоном.

– Не уверена, – прищуриваюсь я. – Но можно попробовать.

Дэниэль не успевает мне ответить, потому что я уже направляюсь к выходу из ресторана, по пути бросив официанту, что передумала обедать.

Глава 7

Я сижу на кровати, поджав под себя ноги и делаю вид, что не замечаю нервозности Джоди, которая кружит надо мной коршуном.

Дэниэль Андерсон мне так и не позвонил, хотя с нашей встречи в ресторане прошло три дня. Зато Уокер за это время несколько раз напомнил мне, что ждет новую статью и желательно, чтобы в ней был хотя бы намек на сенсацию, а не “сплетня про очередную подружку Андерсона”. Но где я возьму информацию если Андерсон игнорирует меня? Все что мне остается – ждать, даже если этот зазнайка Андерсон решил снова проучить меня.

– Что если он тебе так и не позвонит? – замирает Джоди надо мной, но не надолго. Стоит мне поднять голову, как она тут же принимается ходить из угла в угол.

– Позвонит, – твердо произношу я.

– Ну, а вдруг?

Джоди мельтешит передо мной вот уже битый час и этим мешает нормально собраться на работу, доводя меня до исступления.

– Не будет никакого “вдруг”, – отмахиваюсь я. – Я сделала все, чтобы он клюнул и поверь мне, он точно клюнул.

– Не знаю.

Джоди, наконец перестает измерять шагами мою комнату и, развернув стул спинкой ко мне, садится на него. Она выглядит встревоженной, но ее состояние только выводит меня из себя. Тревогами нашу ситуацию не исправить, а вот поиском работы можно. Квартирная хозяйка уже спрашивала, когда мы планируем заплатить за предыдущие два месяца. Но последние деньги я потратила на тот грандиозный выход в ресторан, будь неладен Дэниэль Андерсон.

– Он футболист, Мэдди. И не просто какой-то. Дэниэль Андерсон – топовый игрок. Богатый, чертовски сексуальный игрок МЛС лиги. И ты должна представлять сколько девушек вокруг него вьется. Почему он должен выбрать тебя?

Вопрос Джоди вполне обоснован. Андерсон не из тех, кто обделен женским вниманием. Это лишний раз доказывает тот факт, что он не обратил на меня никакого внимания, когда я так филигранно падала к его ногам. Но к счастью мне представился второй шанс и я воспользовалась им, поэтому тревога Джоди так раздражает меня.

– Он позвонит, – уверенно произношу я, с глухим звуком захлопывая коробочку с пудрой. – И тогда я узнаю про него все.

Джоди недоверчиво морщится, но ничего не произносит. А я начинаю заводиться еще больше. Сейчас наше благосостояние зависит от меня, но вместо поддержки Джоди только отравляет меня своим недоверием и неуверенностью.

– Что? – не выдерживаю я ее молчания.

Вздохнув, Джоди проводит ладонью по лицу. Нежелание продолжать этот разговор написано у нее на лице, но это не мои проблемы. Раньше нужно было думать.

– Если у тебя нет другого плана или шикарного предложения о работе, то…

– И как ты себе это представляешь? – перебивает она меня. – Ты придешь к нему домой, обыщешь каждый угол, а на следующий день все узнают, каким шампунем от перхоти он пользуется?

– Нет.

– Тогда как?

– Ты мне поможешь, – невозмутимо бросаю я.

Джоди открывает рот, словно выброшенная на берег рыба, а я с трудом сдерживаю смех.

Я тоже раздумывала над тем, как мне выуживать у Андерсона грязные секреты, писать статьи и не подставляться. Он не идиот, а поэтому сразу догадается откуда информация попадает в газеты. И никакой псевдоним меня не спасет. Но если изобразить внезапно вернувшийся к нему интерес журналистов, это может отвести от меня подозрения.

– При чем тут я? – наконец, отмирает Джоди.

– У меня есть план.

Я поднимаюсь с кровати и принимаюсь поправлять постель. Когда мои руки чем-то заняты, мне легче собраться с мыслями. Дурацкая привычка, мешающая мне на важных встречах. Со стороны я выгляжу, как невротик, но не объяснять же мне каждому, что разорванная на мелкие кусочки салфетка это признак максимальной концентрации, а не панической атаки.

Я заправляю покрывало, убираю пудреницу в косметичку и поправляю прическу, одновременно с этим посвящая Джоди в детали плана:

– Тебе придется изображать папарацци какое-то время. Я узнаю у Генри, где будет Андерсон в ближайшее время, и ты отправишься к нему. Будешь преследовать Дэниэля, щелкать вспышкой и сводить с ума. Только нужно попросить о помощи кого-то еще. Одной тебя мало. Вам придется сделать вид, что моя статья вызвала бо’льший резонанс, чем есть на самом деле, и тогда мое вмешательство станет не таким явным…

– Почему я должна заниматься этим?

Погруженная в свой план, я не сразу понимаю, что говорит Джоди. Но стоит ее словам осесть у меня в мозгу, как меня накрывает новым приступом раздражения. Я резко оборачиваюсь к ней и с силой сжимаю телефон, который успела взять с тумбочки.

– В каком смысле почему?

– Это твой план. Ты влипла в эту историю, так почему я должна отдуваться за тебя?

– За меня? – недоверчиво переспрашиваю я. – Ты забыла, что последнее время именно я плачу по нашим счетам? Кстати, денег на квартиру уже не остается. Так что если меня вытурят из газеты, то мы обе отправимся домой, а я стараюсь не допустить этого. И знаешь, Джоди, тебе все равно нечего делать в ближайшие дни, так что будь добра, помоги мне сохранить мою работу. Иначе мы обе окажемся в полной заднице.

Джоди отшатывается от меня, а ее лицо кривится от обиды, но я не могу позволить себе такую роскошь, как чувство вины. Я и правда слишком много тащу на себе последнее время.

– Я не ожидала этого от тебя, Мэддокс, – обиженно произносит Джоди, поднимаясь со стула.

– Прости, – не слишком искренни произношу я. – Но других вариантов у нас нет. Хренов Дэниэль Андерсон наш единственный шанс. И тебе придется помочь мне, потому что я что-то не вижу сотни предложений о найме.

– О, да брось, Мэддокс. Ты правда пойдешь на это? А что если Андерсон попытается затащить тебя в постель? На это ты тоже согласишься ради того, чтобы не возвращать свою задницу в Хиллсборо? Неужели Лос-Анджелеса стоит этого? Переспать с первым встречным ради призрачного шанса сохранить работу. Не думала, что ты пойдешь на это.

Я в таком ужасе от слов Джоди, что на несколько секунд каменею, но, как только первый шок сходит, перед глазами вспыхивает красная пелена ярости.

– Что-то ты не вернулась домой, Джоди, когда лишилась работы. Ты, поджав хвост, пришла ко мне, – бросаю я, сокращая расстояние между нами. Теперь нас разделяет не больше фута и до меня доносится отчетливый запах вина. Так вот в чем причина ее нервозности! – И вместо того, чтобы уехать из Лос-Анджелеса, ты предпочитаешь жить, есть и бесконечно напиваться на мои деньги. Так что помощь – это минимум, который ты мне должна. Подумай об этом, Джоди. Или проваливай из квартиры, за которую плачу я.

– За нее никто не платит вот уже два месяца, – парирует Джоди.

Бросив на нее гневный взгляд, я выскакиваю из своей комнаты, чтобы не наговорить еще больше и несусь в прихожую. Обвинения Джоди несправедливы. И даже ее нежелание помогать мне ранит не так сильно, как предположения о том, что я могу переспать с Дэниэлем Андерсоном ради информации. Может я и не самый удачливый журналист, но пока мое отчаяние не настолько велико.

Я засовываю ноги в первые попавшиеся кроссовки, но не успеваю выйти из квартиры, как в моей руке начинает звонить телефон. Номер мне не знаком. Краем глаза замечаю Джоди, вышедшую из моей комнаты и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Не хватало еще сорваться на незнакомце из-за глупой ссоры.

– Алло, – бросаю я в трубку не так приветливо, как хотелось бы.

– Мэддокс? Это Дэниэль. Дэниэль Андерсон, – зачем-то добавляет он, хотя мне с первого слова становится понятно с кем именно я разговариваю. – Как насчет ужина сегодня вечером?

А он предпочитает обходиться без предисловий. Мог бы поинтересоваться, как у меня или не занята ли я вечером.

Я оборачиваюсь к Джоди и ловлю ее виноватый, но в то же время заинтересованный взгляд. Она вопросительно кивает на телефон, прижатый к моему уху, а я одними губами произношу “Андерсон”. Лицо Джоди моментально вытягивается.

– Ну так, что, Мэддокс, – торопит меня Дэниэль, так и не получив ответа.

Я прислоняюсь к стене и делаю вдох, затем еще один и еще. Он все-таки клюнул!

– Мне нужно проверить мое расписание, – медленно произношу я, не отрывая взгляда от Джоди. Мне правда нужна ее помощь. Она станет моим алиби, на какое-то время. – Одну минуточку, мистер Андерсон.

Джоди делает шаг ко мне, и вместо удивления на ее лице появляется страдальческое выражение. Она не хочет этого делать, но я упрямо поджимаю губы, давая понять, что выбора у нее нет.

– Зовите меня, Дэниэль.

В трубке раздается грудной голос Андерсона, но я не поддаюсь его очарованию, только вопросительно вскидываю брови, в немом вопросе обращаясь к Джоди и подруга сдается. Она обреченно кивает и для убедительности складывает большой и указательные пальцы в колечко. Из–за ее согласия ощущение, будто с меня свалилась бетонная плита, придавливающая меня последнии три дня.

– Как скажете, Дэниэль, – тяну я, стараясь придать голосу игривые нотки. – Во сколько вы говорите планируется ужин?

– Как насчет семи.

– В семь, значит, – я замолкаю, но только для того, чтобы через несколько секунд произнести: – Что ж, я думаю мне удастся выкроить пару часов на встречу с вами. Но такие вопросы желательно обсуждать заранее, Дэниэль.

Джоди закатывает глаза, а я едва сдерживаю рвущийся из груди смех. Облегчение переполняет меня, поэтому я не сразу улавливаю смысл следующих слов Дэниэля. Я жду, что он извинится за внезапность своего приглашения, но Андерсон, никак не отреагировав на мое замечание, произносит только: “Скиньте мне адрес, я за вами заеду” и отключается, не дав мне шанса что-то ответить.

Я смотрю на замолчавший телефон в моих руках и растерянно прижимаюсь спиной к двери.

– Что-то не так?

Встревоженная Джоди подходит ко мне.

– Да. Андерсон хочет заехать за мной. Но если он узнает, где я живу, то вся моя маскировка окажется бессмысленной.

– И что ты будешь делать?

– Не знаю. Но я что-нибудь придумаю. В конце концов, Лос-Анджелес большой город. Неужели я не найду себе новую квартиру за оставшиеся до встречи несколько часов?

Из моей груди вырывается нервный смешок, но он не передает всю степень плачевности моего положения.

– Вот дерьмо, – сухо произносит Джоди, глядя на то, как я кусаю губы.

И я не могу с ней не согласиться.

Глава 8

План, который приходит мне в голову отчаянный. Это риск, но когда я не рисковала ради хорошей статьи? Если спросить Уокера, он скажет, что в Лос-Анджелесе нет никого рискованней Мэддокс Джордан. Или может никого, кто был бы настолько чокнутым. Но для меня это почти одно и тоже.

Я скидываю Андерсону адрес первого попавшегося кондоминиума в районе Брентвуда и принимаюсь готовиться к встрече. Я должна быть во всеоружия, чтобы Дэниэль захотел продолжить наше общение, а выглядывающих кружев из-под пиджака может оказаться недостаточно.

Весь день я снова изучала те крупицы информации, что смогла отыскать в интернете. Родившийся и выросший в Америке, Дэниэль последнии годы жил в Мадриде, но все мои знания об этом городе ограничиваются тем, что он расположен на Пиренейском полуострове. Разговаривать с Андерсоном я могла только о футболе, но это было рискованно. Мало кто из знакомых мне девушек живущих в Лос-Анджелесе увлекался им. Скорее их интересовали показы мод, гламурные вечеринки, а такие парни, как Дэниэль интересовали разве что в качестве пропуска в мир звезд.

Чтобы успеть собраться, мне приходится отпроситься с работы пораньше, но стоит Уокеру услышать, что я отправляюсь на свидание с самим Дэниэле-мать-его-Андерсоном, как он тут же чуть ли не пинками выгоняет меня из редакции. Жаль, что его расположение носит временный характер и обычно не распространяется на рядовых сотрудников.

Я собираю со стола заметки, которые успела набросать за день и торопливо кладу их в сумочку. Весь мой план держится на точном тайминге и мне никак нельзя опаздывать. Каждая минута на счету. Я направляюсь к выходу, когда вслед мне доносится надменное:

– Ты на поиски новой работы?

Сьюзен никак не угомонится. Эта стерва решила окончательно свести меня с ума своими придирками. Не понимаю, в каком месте я перешла ей дорогу. Наши колонки даже не расположены на одной полосе, но она изо дня в день пытается уколоть меня. И как бы мне не хотелось игнорировать ее, я все равно каждый раз отвечаю.

– Я на свидание, – тряхнув волосами, бросаю я. – Между прочим с самым завидным женихом этого города. Да что уж города, всей Америки. Но тебе этого не понять, Сьюзен. Женщине после тридцати, тем более в разводе, бывает сложно найти себе мужчину.

Я наигранно вздыхаю, всем своим видом изображая сочувствие. Редакция гудит, каждый занят своим делом и никому нет дела до маленькой трагедии одного человека, которая разыгрывается прямо перед ними. Из-за моих слов Сьюзен закипает. Ее лицо искажает гримаса ненависти, а костяшки на пальцам, которыми она сжимает ручку белеют. На секунду мне кажется, что Сьюзен сейчас воткнет эту ручку мне в глаз. Я наступила ей на больную мозоль, но не испытываю никакого раскаяния. Если она перестанет меня донимать, то я могу с ней вообще не разговаривать.

От злости Сьюзен часто дышит, но через секунду ее лицо расслабляется, а ручка с глухим стуком падает на стол.

– Надеюсь, ты подцепишь от него триппер, – зло бросает она, опускаясь на свой стул.

В ответ я только смеюсь. Сьюзен будет локти кусать, когда узнает с кем у меня свидание, а когда благодаря Андерсону я получу повышение и вовсе спятит от зависти. Пока Сьюзен будет прозябать за разбором никому не интересных писем, я сделаю карьеру и стану топовым спортивным обозревателем. Я гордо прохожу мимо нее и спускаюсь на первый этаж бизнес-центра.

Но стоит мне оказаться на улице, как все начинает идти не так, как было запланировано. Неосторожный курьер практически сбивает меня с ног, отчего сумка падает на асфальт, а все ее содержимое тут же рассыпается. Чертыхаясь, я опускаюсь на корточки и принимаюсь собирать свои вещи разбросанные по Фигероа-стрит. Прохожие непрекращающимся потоком огибают меня, периодически сыпя в мой адрес недовольством, вместо того, чтобы помочь, и я с трудом сдерживаюсь от ответной брани. К чему я так и не привыкла за все то время, что живу в Лос-Анджелесе, так это к равнодушию, которым переполнены его жители. На тебя обратят внимание только в случае, если ты Бред Питт. Остальные же могут катиться в ад, ведь “город ангелов” создан для звезд, а не для простых смертных.

В итоге до дома я добираюсь дольше, чем обычно. Авария на Олдама-стрит, пробка на 9-ой улице. Кажется, весь город восстал против того, что я задумала. Но на этом неприятные сюрпризы не заканчиваются. Дома вместо костюма, который Джоди должна была забрать из химчистки, я нахожу записку с извинениями и заверениями в том, что она будет в ресторане вовремя. Горячая вода почему-то оказывается выключена, а на блузке, которую я вынимаю из груды вещей, кое-как запиханных в шкаф, обнаруживается пятно. В итоге я опаздываю. А это то, чего я никак не могу себе позволить. Если меня не окажется перед нужным кондоминиумом вовремя, то Андерсон точно отправится внутрь, чтобы выяснить в какой квартире живет мисс Пресли, где ему любезно скажут, что никакой мисс Пресли у них в помине не было. Из-за нервов все валится у меня из рук, и к тому моменту, когда возле меня наконец останавливается убер, я едва сдерживаюсь.

– Добрый вечер, мисс, – радостно кивает мне шофер.

– Я опаздываю, – вместо приветствия нервно произношу я. – И мне надо добраться в назначенное место до семи.

Шофер бросает встревоженный взгляд на часы на приборной панели и с сомнением оборачивается.

– Двадцать минут, чтобы добраться в Брентвуд, мисс. Это довольно проблематично. Самый час пик…

– Я доплачу.

Мне ничего не остается, как достать из сумочки два бакса и вложить их в потную ладошку шофера, которую он уже протягивает ко мне. На его лице тут же расползается довольная улыбка и машина резко срывается с места. Я надеюсь, что он знает свое дело и сможет доставить меня в Брентвуд вовремя, иначе все пропало.

К счастью, шофер оказывается хотя бы не болтлив или так сильно сосредоточен на дороге, что на разговоры его уже не хватает.

Я разглаживаю на коленях свою самую нарядную юбку цвета металлик и медленно выдыхаю. Создать какой-то приличный образ из моих вещей оказалось сложно, особенно в сильно ограниченные временные рамки, но я выгляжу довольно эффектно. Волосы пришлось собрать в небрежный пучок, но благодаря этому, а еще глубокому вырезу на топе, шея кажется длиннее, ключицы изящнее, а небольшой размер груди не так сильно бросается в глаза. Я раскрываю сумочку, чтобы достать зеркальце и проверить макияж, а убедившись, что все в порядке убираю обратно. Мои нервы натянуты до предела. Свидание с Дэниэлем, пусть и для меня и ненастоящее, мероприятие, выбивающееся из привычной мне жизни. Одно дело брать у кого-то интервью или ради статьи вживаться в роль воровки, но совсем другое стать кем-то вроде агента под прикрытием. От моего сегодняшнего свидания зависит, как близко Андерсон подпустит меня к себе, а значит и то, как много я смогу узнать о нем.

Я бросаю взгляд на приборную панель и прикрываю глаза. Надеюсь, Андерсон не из тех парней, которые приезжают за пятнадцать минут до назначенного времени, иначе мой план окажется в шаге от провала. Мы едем недостаточно быстро. Убер лавирует в плотном потоке машин, но это длится недолго. На одном из перекрестков образовывается очередной затор и мы вынуждено останавливаемся. Я с трудом сдерживаюсь от того, чтобы высунуться в окно и проверить насколько миль растянулась пробка.

– Мы здесь надолго, мисс, – сочувственно произносит шофер, заметив мое нервозность.

Я прикусываю губу и оглядываюсь по сторонам. Машины, со всех сторон окружающие нас, не двигаются. Отовсюду раздаются гудки, крики и громкая музыка. Я оказалась посреди Лос-Анджелеса в самый час пик.

– Нам далеко еще? – с тоской спрашиваю я.

– Два квартала, – сверившись с навигатором, произносит шофер.

В моей голове постепенно зарождается план. Такой же безумный, как все, которые я придумывала до этого. Но так просто сдаться я не могу, поэтому, бросив очередной взгляд на часы, я принимаю решение.

– Возьмите.

Я протягиваю шоферу еще два бакса, а когда он забирает их, рывком распахиваю дверь и оказываюсь посреди дороги. Справа раздается возмущенный сигнал. Я отшатываюсь от машины и перевожу дыхание. Поток начинает медленно двигаться. Мне приходится подождать пару секунд, пока машины снова не остановятся. Я вскидываю руку вверх, извиняясь перед водителями и бегом бросаюсь в сторону тротуара.

Счет идет на минуты. Мне остается надеяться на то, что Андерсон стоит в этой же пробке, и тогда у меня есть крохотный шанс добежать до кондоминиума и опередить его. Но стоит мне ступить на тротуар, как машины начинают ехать быстрее.

– Да чтоб вас, – в сердцах восклицаю я. – Мне всего-то нужно, чтобы вы теперь не ехали!

Прохожие странно косятся на меня, но я не обращаю на них никакого внимания. Вместо этого я снимаю свои совершенно новые вечерние туфли на высокой шпильке, окончательно разорившиеся меня, и бегу в нужную мне сторону. Теплые камни нагретые жарким калифорнийским солнцем больно впиваются в мои босые ступни, но стиснув зубы, я продолжаю бежать. Вероятно, со стороны я выгляжу, как городская сумасшедшая, но это мелочи по сравнению с теми проблемами, которые свалятся на меня, если я провалю свой план. Юбка путается у меня в ногах, сумочка бьет по бедру, но я продолжаю бежать по заполненным людьми улицам, ловко лавируя в толпе. Каллум мог бы мной гордиться. Еще никогда я не бегала так быстро. Не знаю откуда у меня появилась тяга к спорту и всему, что с ним связано, если я им никогда не занималась. В детстве Каллуму приходилось шантажом заставлять меня приходить на его школьные матчи.

– Эй, осторожнее!

Мне едва удается отскочить в сторону от тучного мужчину. Я замираю посреди тротуара, понимая, что должна отдышаться, но тут мой взгляд цепляется за знакомый профиль.

– Черт! – кричу я.

– Чокнутая, – отшатывается от меня мужчина.

Но все мое внимание приковано к машинам на дороге. В нескольких футах от меня в одной из них я замечаю Дэниэля Андерсона. Он сидит за рулем кадиллака и нервно постукивает пальцами по рулю. Я испытываю облегчение из-за того, что он опоздал, но стоит мне подумать об этом, как его голова начинает медленно поворачиваться в мою сторону.

– Ну, нет…

Я резко дергаюсь право и прячусь за ошарашенного мужчину, который почему-то так и стоит возле меня.

– Вы в своем уме!?

Он пытается отойти от меня, но я не позволяю ему сделать и шага. Вцепившись в рукав его пиджака, я возношу мысленную молитву в надежде, что Андерсон меня не заметил и едва слышно отвечаю мужчине.

– О, не уходите. Прошу вас. Там мой бывший, – страдальчески тяну я, выглядывая из-за спины мужчины.

– При чем тут я?

К счастью, Андерсон не видит меня. Он снова смотрит прямо перед собой, и я медленно выдыхаю. Отпустив, наконец, рукав несчастного мужчины и прижимаясь к правой стороне тротуара, я прячусь за прохожими и торопливо продвигаюсь вперед. У меня есть все шансы опередить Андерсона. Главное, чтобы пробка не рассосалась слишком быстро.

Я чувствую, как тонкая струйка пота стекает по моей шее, когда из-за угла показывается нужный мне кондоминиум. В ушах шумит, а сердце скачет, как футбольный мяч по полю, но это уже не важно. Важно то, что я не вижу кадиллак Андерсона, а значит смогла его опередить. Я надеваю туфли и торопливо иду ко входу в кондоминиум. Не представляю, как выгляжу, но если ценой своего внешнего вида я спасла себя от скорого разоблачения, то это уже победа. Соблазнять Дэниэля Андерсона в мои планы не входит, а значит растрепавшаяся прическа наименьшая из моих проблем. Я позволяю себе улыбнуться, когда в шаге от моей победы из-за угла появляется знакомый кадиллак, а затем резко тормозит у входа в кондоминиум.

Глава 9

Словно в замедленной съемке я наблюдаю, как Дэниэль идет по тротуару. На нем идеально сидящий черный костюм, который подчеркивает его рост и широкие плечи. Темные волосы убраны назад, открывая его мужественный профиль. Он выглядит, как бог красоты, случайным образом оказавшийся в Брентвуде. Дэниэль делает шаг в сторону кондоминиума и я буквально слышу, как рушатся мои надежды на счастливое будущее. Я в паре шагов от Андерсона, но даже не представляю, как объяснить ему почему оказалась на улице.

– Дэниэль? Дэниэль Андерсон?

Звонкий голос вынуждает меня сбросить оцепенение. Я быстро осматриваюсь по сторонам и обнаруживаю высокую брюнетку, которая стоит в паре футов от Андерсона. Он поворачивается в ее сторону и его брови взлетают вверх от удивления. Он ее знает!

– О, глазам своим не верю. Это в самом деле ты!

Брюнетка машет руками, а затем бросается Дэниэлю на шею. Он скорее рефлекторно, чем из желания обниматься, обхватывает ее за талию и прижимает к груди. Что и требовалось доказать. Любая девушка в чертовом Лос-Анджелесе готова пасть к его ногам, и Дэниэль принимает это, как данность. Но их обжимания мне только на руку. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я подбираюсь ко входу в кондоминимум и проскальзываю внутрь. Холодный кондиционированный воздух остужает мою взмокшую шею, и я наконец позволяю себе расслабиться. Я все же успела, хотя это казалось почти невозможным.

Холл кондоминиума выложен белой мраморной плиткой, а на стенах висят огромные зеркала, из-за чего помещение выглядит больше, чем есть на самом деле и скорее напоминает отель, чем апартаменты. Стойка, расположенная справа от входа, черный диван у стены напротив лифты в дальнем углу только усиливают это ощущение. Я торопливо оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что в никому нет до меня никакого дела и, переведя дыхание, принимаюсь приводить себя в порядок. Поправив макияж и прическу, натягиваю на лицо недовольное выражение и возвращаюсь к раздвижным дверям. Мы должны были встретиться с Дэниэлем пять минут назад.

Я делаю еще один шаг, когда двери неожиданно раздвигаются и в прохладном холле оказывается Дэниэль. Его тяжелый взгляд проходится по всему холлу, а затем останавливается на мне. Я раздраженно выгибаю бровь, хотя руки покрываются пупырышками, стоит мне встретиться с Дэниэлем взглядом. Такое ощущение, что меня пронзает рентген лучами. Я ловлю себя на странном желании увидеть Андерсона на футбольном поле. Из-за того, что моя работа в газете далека от спортивных событий, я не видела ни одного матча его клуба, просто знала, как и все в городе, что “Лос-Анджелес” заполучил игрока топ уровня. Взгляд Дэниэля гипнотизирует меня и кажется, что он видит меня насквозь. Мне хочется избавиться от этого странного наваждения, поэтому я скрещиваю руки на груди и наклоняю голову набок.

– Вы опоздали.

– А вы шли меня искать?

От наглости Дэниэля я не сразу нахожусь с ответом.

– Я решила, что поужинаю без вас, – тряхнув головой, парирую я.

– Ну раз я здесь, то все же составлю вам компания, вы не против?

Дэниэль в один шаг оказывается рядом. Меня окутывает древесный запах его парфюма, который ужасно ему идет. Я чувствую исходящее от него тепло и, запрокинув голову смотрю Дэниэлю в глаза.

– Это мало похоже на извинения, – внезапно пересохшими губами произношу я.

– Я только начал извиняться, Мэддокс.

От его низкого грудного голоса все мое тело покрывается пупырышками. Слова звучат как обещание, и я понимаю, что Андерсон откровенно пытается меня соблазнить. Самое паршивое, что у него это даже выходит. Почти неприличная близость его тела, терпкий мужской запах, взгляд темных глаз и глубокий голос вызывают неясный трепет внутри меня. Связываться с настолько привлекательным мужчиной было плохой затеей. Очень плохой затеей.

Чтобы не отвечать, я беру его под руку и опускаю голову. Разница в росте позволяет меня спрятать пылающее лицо, не прилагая особых усилий. Надо собраться с мыслями. Это не свидание, а журналистское расследование и я должна относиться к нашей встрече именно так. Но стоит нам подойти к припаркованному наперекор всем правилам кадиллаку, как Дэниэль слегка сжимает мою ладонь и подносит к губам. Я застываю. Губы Андерсона почти не касаются моей кожи, но ощущается это, как разряд молнии. Я прикусываю щеку изнутри, чтобы не выдать свои эмоции, но Андерсон уже отпускает мою ладонь и открывать дверь машины, приглашая меня садиться.

– Я смотрю вы все же купили новые туфли, – широко усмехается он. – Эти нравятся мне больше.

Не оставляя мне шанса ответить, Дэниэль обходит машину и с невозмутимым видом садится на руль кадиллака. И все что мне остается – это наигранно улыбаться, делая вид, что я совершенно не хочу его придушить.

Ресторан, в который привозит меня Дэниэль выглядит роскошно. Мне даже начинает казаться, что в своем наряде я совершенно не вписывается в это элитное общество, но Дэниэль ведет себя, словно привел на ужин по меньшей мере суперзвезду.

Всю дорогу до ресторана он отвешивал мне комплименты, правда не задал ни одного вопроса, но если учесть, что Андерсон скорее всего хочет просто приятно провести ночь, его поведение не вызывает вопросов.

Под руку с Дэниэлем мы подходим к ресторану, оформленному в современном стиле и заходим внутрь. Яркий свет на мгновение слепит меня но, пару раз моргнув, я принимаюсь рассматривать зал. Белые стены и скатерти, официанты в черных смокингах, шикарные дамы в вечерних платьях. В такие рестораны обычно приглашают, чтобы сделать предложение, а не приводять одноразовую подружку на ночь. Или Андерсон вознамерился на мне жениться после моего акробатического этюда возле клуба, или всеми силами старается произвести на меня впечатление, рассчитывая на продолжение вечера в его квартире.

Высокая и умопомрачительно красивая блондинка провожает нас к столику. Дэниэль одаривает ее своей фирменной улыбкой, отчего та едва не растекается лужицей у его ног, а у меня судорогой сводит челюсти. Такие парни, как Дэниэль, привыкшие каждую ночь менять девушек в постели, совершенно не заботятся о том, как выглядят со стороны. Он привел в ресторан меня, а все равно не забывает подмигивать другим. Все раскаяние, которое могло бы появиться из-за моего вранья, оказывается задушено на корню. Дэниэль Андерсон заслуживает того, чтобы его грязным бельем, как следует потрясли, хотя бы для того, чтобы девушки не слишком обольщались на его счет.

Дэниэль отодвигает стул и помогает мне сесть, а сам располагается напротив. Очаровательный соблазнитель – так он себя видит.

– Как ваши колени?

Его невозмутимый тон вызывает у меня легкий зуд. Но если учесть гипнотический взгляд, небрежную позу, в которой сидит Дэниэль и игривую улыбку, блуждающую на его губах, отрицать тот факт, что он чертовски сексуален будет сложно. Я картинно вздыхаю, опираюсь локтями на стол и опускаю подбородок на сцепленные руки.

– Не беспокоят.

– Я рад. Не хотелось бы стать причиной ваших травм.

– Но вы и так стали.

Я улыбаюсь уголками губ, напоминая ему, что вообще-то сама хотела познакомиться с ним и Андерсон смеется. Его глубокий смех вибрирует где-то внутри меня. Открытость, с которой он проявляет эмоции поражает. До этого мне казалось, что он скорее напоминает моллюска, скрытого внутри своей ракушки.

– Что ж, Мэддокс, тогда расскажите о себе. Думаю, что вы такая же неординарная личность, как и ваши методы… хм, знакомства.

На этот раз я улыбаюсь скорее снисходительно. Наши пикировки не что иное, как попытка прощупать друг друга, узнать лучше, ничего не выдавая о себе. Я убираю руки со стола и откидываюсь на спинку стула, как бы невзначай привлекая внимания к своему вырезу. Дэниэль клюет. Его взгляд следует за моей рукой, а затем недвусмысленно останавливает на груди. Типичный самец. Хорошо, что именно на это я и рассчитывала.

Сделав глоток вод из стакана, я принимаюсь выдавать ему заранее заготовленную легенду, перемежая ее правдой. Я рассказываю про Университет Лойола Мэримаунт, не уточняя, что моя специальность – журналистика, не вдаваясь в подробности, говорю про Каллума и его неудавшуюся футбольную карьеру. Посвящаю Дэниэля в незначительные детали своей жизни, по которым он не сможет понять, кто я и чем занимаюсь на самом деле. Моя легенда похожа на лоскутное одеяла, сшитое из разных кусочков правды и лжи, но Дэниэль верит ей.

Сам Андерсон предпочитает не говорить о себе. Мне с трудом удается узнать, что у него есть старшая сестра, а отец держит охотничий магазин где-то в Аризоне. Стоит мне перевести разговор на Дэниэля, как он принимается отшучиваться или сводить все к своей карьере. Про футбол он говорит охотнее. Я понимаю, что причина кроется в том, что эта часть его жизни и так находится на виду, но меня интересует именно то, что Дэниэль Андерсон так рьяно оберегает.

– Вы довольно скрытны.

Наш ужин подходит к концу, но за время, проведенное с Дэниэлем мне так и не удалось выудить у него хоть что-то, что могло бы потянуть на сенсацию. Тот факт, что у Андерсона аллергия на глютен, не вызовет никакой реакции общественности. Люди хотят знать больше. Хотят знать грязные секреты, если такие имеются. Постыдный тайны и семейные драмы – вот, что интересует современных жителей мегаполиса. А Андерсон всеми силами старается остаться в стороне.

– Мне больше нравится слушать, – он наклоняется ко мне и меня снова окутывает его запах. – Узнавать собеседника. Вот вас мне хочется узнать получше, Мэддокс.

Неприкрытый флирт заставляет мое сердце забиться чаще. Когда настолько привлекательный мужчина, как Дэниэль Андерсон намекает, что был бы не против с тобой переспать это не может оставить равнодушным. Мне приходиться откашляться, чтобы ответить ему. Но это не помогает мне произнеси что-то менее идиотское:

– Это звучит, как приглашение, – произношу я, но как только брови Дэниэля медленно ползут вверх тут же поправляю себя: – Приглашение продолжить общение. И я не могу вам отказать.

Ухмылка на полных губах Дэниэля ясно дает понять, что понял он меня неверно. Черт. Теперь мне нужно как-то не оказаться в его постеле. И сделать так, чтобы он не настаивал на продолжении вечера у меня дома.

Мысли лихорадочно мечутся в моей голове все то время, пока мы идем к машине, но придумать что-то не вызывающее подозрений у меня не выходит.

– Я отвезу вас домой, – произносит Дэниэль, всем своим видом давая понять, что и сам планирует задержаться.

Натянуто улыбнувшись, я киваю и почти сажусь в машину, как откуда-то справа до меня доносится писклявое и невозможно жалобное “мяу”.

Глава 10

Замерев, я прислушиваюсь.

– Ты слышишь это?

Неожиданно даже для себя я отбрасываю все формальности и подхожу к Дэниэлю.

– О чем ты? – Он крутит головой, прислушиваясь, и в этот момент писк повторяется. – Кот?

– Да. – Я возвращаюсь на тротуар и принимаюсь озираться. – Где-то тут.

Вопреки моим ожиданиям, Дэниэль подходит ко мне. Я с удивлением смотрю на то, как он подтянув брюки, опускается на корточки и начинает звать кота, которого мы даже не видим. Внутри меня что-то щелкает. Зазнавшийся сноб, высокомерный засранец, охочий за женщинами ловелас Дэниэль Андерсон сидит рядом со мной на тротуаре и зовет голодного кота. Немыслимо.

– Надо его найти, – произношу я, наклоняясь к Дэниэлю. – Иначе он может попасть под машину.

Весь мой образ надменной и обеспеченной жительницы Калифорнии рассыпается. Но бросить бедное животное в беде мне не позволяет врожденное желание защитить всех, кто в этом нуждается. Я помню, как ругался десятилетний Каллум, смазывая мои раны, полученные в неравном бою с собакой, из пасти которой я с боем вырвала котенка.

На секунду меня ослепляет вспышка фотоаппарата. Я кручу головой, но кто бы не снимал нас рассмотреть его не выходит. Я только надеюсь на то, что это Джоди, а не настоящие папарацци.

– Журналисты, – с ненавистью цедит Дэниэль, двигаясь так, чтобы закрыть меня собой.

Мне хочется спросить, почему он так ненавидит нас, но момент неподходящий. Котенок продолжает мяукать, вспышки фотокамеры слепить нас, а мое желание убраться с тротуара перед фешенебельным рестораном в разы возрастает.

– Ты видишь его?

Дэниэль неуверенно кивает. Я подаюсь вперед, что хоть что-то рассмотреть, но в этот момент Дэниэль выбрасывает руку вперед, а уже через секунду с гордостью демонстрирует пойманного бедолагу. Кот выглядит паршиво. Он истошно мяукает в руках у Дэниэля, но даже не пытается вырваться.

– Он хочет есть, – произношу я очевидное.

Дэниэль оглядывается на ресторан, но я уже устремляюсь ко входу. Вряд ли хостесс была бы так любезна со мной, не выйди я из ресторана каких-то десять минут назад под руку с Дэниэлем Андерсоном, но на мою просьбу дать молока в чашке, она реагирует профессиональной улыбкой и кивком. А уже через пару минут возвращается с кружкой.

Я нахожу Дэниэля сидящим на бордюре с котенком на коленях. Котенок больше не вопит, и если слух меня не подводит, то даже мурлычет. Андерсон гладит того по спинке с совершенно невозмутимым видом, а я прикусываю губу от досады. Надеюсь Джоди сфотографировала эту картину. Не часто увидишь, как игрок МЛС лиги сидит прямо посреди улицы в своем костюме, который явно стоит несколько сотен баксов и гладит бездомного кота.

Я подхожу к ним и ставлю чашку с молоком возле ног Дэниэля.

– Это мальчик, – произносит он, опуская котенка возле миски. – И он блохастый, – невозмутимо добавляет Дэниэль.

Мы молча смотрим, как котенок лакает молоко, но через пару секунд я кожей ощущаю, что взгляд Дэниэля сместился на меня. Я поднимаю голову и натыкаюсь на его взгляд. Теперь в нем читает искренний интерес, и я с трудом сдерживаю смех. Все что нужно, чтобы заинтересовать Дэниэля Андерсона это быть собой. Стоило моей личине сползти, как он перестал смотреть на меня похотливым взглядом альфа-самца.

– Что дальше? – спрашивает он и от хрипотцы в его голосе волоски на моей шее встают дыбом.

– Отвезем его в ветеринарку, – пожимаю я плечами.

– Ладно.

То с какой легкостью Дэниэль соглашается на мой план отзывается теплом в груди. Я вглядываюсь в его лицо и до меня наконец доходит: он точно так же как и я спрятался за маской. Как костюм, надел личность, которую все ожидают увидеть. Дэниэль, появляющийся на публике и тот, что сейчас сидит передо мной, абсолютно разные люди. “Город ангелов” вынуждает всех играть роли, прятать себя глубоко внутри, чтобы добиться желаемого, стать успешным и соответствовать чужим ожиданиям.

Мне хочется сказать Дэниэлю, что я понимаю его, но мысль о том, что мне нечем платить за квартиру отрезвляет. Даже если Андерсон хороший человек, я не могу позволить себе дать слабину. У меня есть долг. Перед семьей, перед Джоди, перед самой собой, в конце концов. Когда-то маленькая девочка из Хиллсборо мечтала попасть в Лос-Анджелес и стать успешной, и я не вправе отнимать у нее мечту, а значит не могу отступить от намеченного плана.

Дэниэль поднимается и протягивает мне кота. Я забираю несчастное животное из его рук и прижимаю к груди. Котенок дрожит, но больше не мяукает. Он доверчиво прижимается ко мне, когтями цепляясь на блузку и оставляя на ней затяжки. Такими темпами мой гардероб скоро окажется полностью уничтожен. Надеюсь, что, скоро я получу повышение и смогу позволить себе обновить его.

– Ты знаешь, где здесь ветклиника? – спрашиваю я, опускаясь на прохладную кожу сидений.

– Сейчас найдем.

Дэниэль открывает приложение с картами на своем смартфоне и быстро набирает текст. Его пальцы – длинные и тонкие словно летают над экраном смартфона, и я невольно засматриваюсь. В этом мужчине все кажется идеальным: внешность, тембр голоса, даже чертовы пальцы. Я представляю, как они запутываются в моих волосах и жар приливает к щекам. Проклятье! Мне только этого не хватало! Нельзя увлекаться Дэниэлем Андерсоном. Он – всего лишь мой шанс не потерять работу.

– Есть! В десяти милях на запад, – Андерсон приподнимает телефон и широко улыбается. Искренни и по настоящему. И эта улыбка ему чертовски идет.

Я киваю, стараясь не выдать эмоций, и кадиллак мягко трогается с места.

Кот и правда оказывается блохастым. А еще с больными глазами, костями торчащими через кожу и на волосок от зубов бродячих собак. По словам ветеринара, если бы мы с Дэниэлем не подобрали его, скорее всего котенок не пережил бы эту ночь, настолько истощен он оказался.

Проведя все необходимые процедуры, ветеринар отдает кота мне, а сам ведет Дэниэля к стойке регистрации. Мне с трудом удается скрыть облегчение. Вряд ли мне хватило бы денег оплатить лечение кота, не говоря уже обо всем остальном, что довольный Дэниэль демонстрирует мне, по возвращении.

– Что это?

Перехватив котенка одной рукой, я заглядываю в пакет, который протягивает мне Андерсон.

– Там лоток, наполнитель, впитывающие пеленки, корм, миски и несколько игрушек. В общем, все, что может потребоваться ему в новой сытой жизни.

– Игрушки? – растерянно переспрашиваю я. – Ты решил забрать его себе?

– Я думал, что ты заберешь его. С моим графиком и выездными играми заводить питомца неправильно.

– Но… – я прикусываю губу, чтобы не расхохотаться. – Это просто…

– Я купил все, что может потребоваться ему на первое время. Даже заводную мышь.

– Мышь, – эхом повторяю я.

Мои губы подрагивают, а смех так и рвется из груди. Большой, сексуальный Дэниэль Андерсон, производящий впечатление холодного и отстраненного мужчины покупает бродячему коту заводную мышь. Это больше, чем сенсация. Это тянет на целое разоблачение.

Но кот не вписывается в мою жизнь. Целыми днями я пропадаю в редакции, а вечерами ищу темы для статей, выуживаю информацию, а иногда оказываюсь в полицейском участке…

– Ему нужен дом.

Дэниэль протягивает свою огромную ладонь и опускает на тощую спину кота, а я задерживаю дыхание. Его рука оказывается в опасной близости от моей груди. Слишком близко, чтобы я не смогла ощутить тепло исходящее от его кожи.

– Посмотри какой он несчастный, – продолжает уговаривать меня Дэниэль.

Но я не смотрю на кота, мой взгляд прикован к лицу Андерсона. Я рассматриваю его, впервые оказавшегося так близко ко мне. Пухлые губы, острый подбородок с ямочкой, темные глаза, в глубине которых мне мерещится печаль. Дэниэлю приходится наклониться, чтобы погладить кота, и я невольно подаюсь вперед и слегка приподнимаю подбородок. В голове возникает идиотская мысль – ему придется наклониться еще сильнее, если он надумает меня поцеловать…

Словно ощутив пристальный интерес, Дэниэль переводит взгляд своих темных глаз на меня, и я прикусываю губу. Кот в моих руках начинает вертеться, из-за чего ладонь Дэниэля соскальзывает и касается голой кожи моего плеча. Мое тело тут же предает меня. Мне приходится сделать шаг назад и опустить голову, чтобы разорвать зрительный контакт, который стал почти осязаемым, но Дэниэль не позволят мне отступить. Он сокращает появившееся между нами расстояние и опускает ладонь на мое плечо.

– Мэддокс, он нуждается в тебе, – вкрадчиво произносит Дэниэль.

Его голос глубокий, низкий. Он смотрит на меня так проникновенно, что из-за на какое-то время мне удается представить, что мы одни посреди холла ветеринарной клиники.

– Только посмотри на него, – продолжает Даниэль, и я все-таки сдаюсь.

– Хорошо. Я заберу его, – выпаливаю я, как загипнотизированная.

Мне кажется, попроси сейчас Андерсон отдать ему почку, я бы согласись, не раздумывая. Его голос, похожий на тягучую карамель, обволакивает меня, вынуждая мозг работать с перебоями. Должно быть таким голосом змей искуситель предлагал Еве яблоко с райского дерева. И теперь я понимаю, почему она не смогла устоять.

– Я знал, что не ошибся в тебе, – радостно произносит Дэниэль.

Он убирает руку, но кожу в том месте, где соприкасались наши тела, все еще слегка покалывает. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на Андерсона, но стоит нашим взглядам встретиться, как я с трудом сдерживаю полный раздражения стон. Этот соблазнительный засранец больше не выглядит, как оживший грех. Все очарование и сексуальные флюиды, которые он так щедро рассыпал, уговаривая меня забрать кота, куда-то испарились, а сам Дэниэль выглядит, как проказливый подросток. Он провел меня. И даже не старается это скрыть.

– Я думаю вы поладите, – добавляет он, потрепав кота между ушей.

– Надеюсь, он не планирует описать мои туфли, иначе ты будешь должен мне уже не одну пару, – парирую я, взяв себя в руки.

Легкий туман, оставленный прикосновениями и близостью Дэниэля постепенно рассеивается. Но я так вымотана, что сил играть прежнюю роль у меня уже не остается. Я покрепче прижимаю кота к своей груди, а затем с вызовом смотрю на Андерсона.

– Мне кажется это честная сделка, – добавляю я, так и не дождавшись от него ответа.

Андерсон смеется. Тем самым искренним смехом, который заставляет мои тело покрываться пупырышками. В его темных глазах вспыхивают искорки веселья, а сам он наклоняется ко мне.

– Туфли – не самая высокая цена за спасенную жизнь, Мэддокс.

– Туфли и заводная мышь, – бурчу я, понимая, что этот раунд остался на Андерсоном.

– Ну, это, знаешь ли, уже перебор.

Дэниэль снова смеется, а затем решительно обхватывает меня за плечи и ведет к выходу из клиники. Я вдыхаю аромат его парфюма, который заглушает запах дезинфицирующего средства и стараюсь заглушить панику, зарождающуюся в груди. С каждым шагом моя уверенность в том, что я справлюсь с очарованием Дэниэля Андерсона стремительно несется к нулю.

Глава 11

Оказавшись в машине, я вжимаюсь в спинку сидения и стараюсь выровнять дыхание. Но если за пределами этой железной коробки на колесах я могу отодвинуться от Дэниэля, то сделать это внутри попросту невозможно. Мне кажется каждая клеточка моего тела отзывается на близость Андерсона, что меня совершенно не устраивает.

Первое время мы молчим, но стоит нам проехать пару миль, как любопытство перевешивает здравый смысл.

– Ты так просто согласился помочь ему, – киваю я на на котенка. – Почему?

Я не могу не задать этот вопрос. Бездомный кот, заводная мышь – все это не вяжется с образом Дэниэля Андерсона, который он демонстрирует всему миру, только если я не права и его образ не более чем маска.

– Я уже говорил тебе: мои родители живут в Финиксе, отец владеет магазином охотничьих товаров и порой сам не прочь поохотиться, – сухо произносит Дэниэль, как будто это все объясняет. – Это одна из причин почему мы не ладим.

Андерсон не отрывает взгляд от дороги, но я все равно замечаю печаль промелькнувшую на его лице.

– Отец хотел, чтобы ты работал в его магазине?

– Он не просто хотел. Отец заставлял меня. Летом, когда занятий не было, я стоял за прилавком и с ненавистью смотрел на всех этих чучел, которых отец расставлял по углам магазина. Только представь – мертвые животные, глядящие на тебя стеклянными бусинами вместо глаз. Мне было тринадцать, когда я впервые закатил скандал по этому поводу, но отца не волновали мои моральные принципы. Он хотел, чтобы я стал частью семейного бизнеса.

Мне сложно представить юного Дэниэля, но я отлично могу понять, какие чувства испытывает ребенок, который любит животных, глядя на их бездушные чучела.

– А футбол?

– Он считал, что я занимаюсь ерундой. До сих считает, – добавляет Андерсон после непродолжительной паузы. – Поэтому, как только у меня появилась возможность, я стал заниматься благотворительностью и помогать приютам и зоозащитникам. Правда стараюсь не афишировать свою помощь. Журналисты способны раздуть грязный скандал из любой мелочи.

От его слов мое лицо сводит судорогой. Ненависть, которую Дэниэль питает к журналистам словно можно потрогать, настолько ощутимой она кажется. Мне хочется спросить в чем причина такой неприязни, но я сдерживаюсь. Сейчас не время да и в целом это не должно меня интересовать, а вот детали его жизни, которыми Андерсон начал делиться – очень.

Я стараюсь не думать о том, что его отец не заслуживает такого сына, как Дэниэль. Мне не понять, что испытывает Андерсон по этому поводу, ведь мой отец исчез из нашей жизни, когда мне было всего пять, а Каллуму девять. Но обида, которой пропитано каждое слово Дэниэля просачивается сквозь поры и тяжелым туманом оседает в машине. Вся игривость и легкость, появившаяся между нами скрывается в нем, как шпили небоскребов в облаках.

Котенок, которого я все еще прижимаю к груди, больше не крутится, он наконец затихает и кажется даже засыпает. Я машинально поглаживаю его по крошечной голове между ушами, думая о том, как извилисты порой бывают повороты судьбы. Встреться мы с Дэниэлем в другой ситуации вполне могли бы подружиться.

– Прости, – с прежним весельем в голосе произносит Дэниэль. – Семейные драмы это не то о чем нужно говорить на первом свидании.

– А у нас было свидание?

Слова вырываются прежде, чем я успеваю захлопнуть рот.

– Я думал, что да.

Он поворачивается ко мне на долю секунды, но его темный взгляд успевает прожечь дыру в моей груди. Будь я автором сопливых романов из тех, что так любит читать Джоди, то сказала бы, что его глаза напоминают два бездонных колодца, в которых я тону, но я журналист, а не автор бульварного чтива и сейчас в моей голове вертятся только бранные слова. Черт бы побрал этого Дэниэля Андерсона с его колодцами вместо глаз.

– Свидание с подарком, – пытаясь отшутиться, я киваю на котенка, спящего у меня на груди.

– Спорю, что такого свидания у тебя еще не было, – смеется Дэниэль.

Не было, он прав. Я в принципе довольно давно не ходила на свидания, да и сейчас скорее была на журналистском задании. Но мысль, что Дэниэль считает нашу встречу свиданием согревает меня изнутри.

Не успеваю я ощутить первые намеки на угрызения совести, как Дэниэль паркуется возле кондоминиума. Я растерянно оглядываюсь по сторонам, совершенно забыв, что наврала ему по части адреса.

– Приехали.

Дэниэль переводит коробку передач в положение “паркинг” и поворачивается ко мне. Пупырышки уже стали неотъемлемой составляющей каждого его пристального взгляда, поэтому на этот раз я даже не обращаю на них внимания. Они просто есть. Как и Дэниэль. И это напряжение между нами.

– Да, – хрипло подтверждаю я, не зная, что еще ему сказать.

Дэниэль многозначительно смотрит на меня, и мое сердце сбивается с ровного ритма. Черт, Мэддокс. Тебе нельзя проникаться к нему. Он – твое задание, твой выигрышный лотерейный билет, твой шанс остаться в Лос-Анджелесе, твой…

– Я хочу пригласить тебя на игру.

Проникновенный голос Андерсона врывается в мои мысли и вызывает у меня приступ тахикардии. Иисусе, мне потребуется кардиостимулятор, если он не прекратить говорить со мной таким тоном.

– Хорошо.

Я даже не спрашиваю когда и с кем они играют. Это не важно. Важно то, что Дэниэль не прочь продолжить наше знакомство, а именно этого я и добивалась. Значит все идет по плану. Кроме того, как сильно он приблизился к моему лицу…

– Я пришлю тебе билеты. – С каждым словом его лицо оказывается еще на дюйм ближе к моему. – И в этот раз туфли тебе не понадобятся, так что во избежание неприятностей спрячь их подальше от этого маленького хулигана. Кстати, как ты его назовешь?

– Я пока не решила.

Я не двигаюсь с места, хотя каждая клеточка моего тела просто кричит о необходимости убраться, как можно дальше от Дэниэля Андерсона до того, как он поцелует меня. А в том, что он собрался сделать именно это, у меня нет никаких сомнений.

– Он такой крохотный, словно микроб, – усмехается Дэниэль, протягивая руку к котенку.

Я с трудом сглатываю внезапно ставшую вязкой слюну и произношу пересохшими губами:

– Это неплохая идея для имени.

– Микроб, – задумчиво тянет Андерсон. – Звучит свежо.

Как и аромат его парфюма, который уже просочился в каждую пору на моей коже.

Ладонь Дэниэля на секунду замирает, а затем невыносимо медленно начинает тянутся к моему лицу. От роковой ошибки меня отделяет не больше нескольких секунд. Мысли в голове путаются, но мне удается выхватить одну единственную и уцепиться за нее, как за спасательный круг: “Мне надо сбежать”.

– Именно! – неестественно громко произношу я. – Так я его и назову. А сейчас мне пора.

Мне удается слегка отодвинуться от Дэниэля и все атмосфера, возникшая в машине, оказывается безжалостно уничтожена. Рука Андерсона так и замирает не добравшись до моего лица. Мне не удается понять расстроен он или разочарован, в его глаза невозможно ничего прочесть. Я решаю воспользоваться заминкой, чтобы окончательно разрушить всего его надежды на продолжение вечера и уточняю, когда планируется матч. А убедившись, что Дэниэль больше не намерен предпринимать попыток поцеловать меня, спешно прощаюсь с ним и выскакиваю из машины, не забыв прихватить пакет с кошачьим имуществом.

Только в тот момент, когда красные огни габаритных огней кадиллака Андерсона гаснут вдали, я позволяю себе шумно выдохнуть. Мне нельзя влюбляться в Дэниэля Андерсона, как бы не был велик соблазн. У нас нет ни единого шанса на счастливое будущее, ведь мы живем в совершенно разных мирах. Даже если не брать в расчет мои планы использовать Дэниэля, такой парень, как он, никогда не станет заводит отношения с такой девушкой, как я. Звезды мирового уровня слишком редко женятся на простых официантках из Лос-Анджелеса. А историй про брак с журналисткой и того меньше.

– Ну, что, давай вызывать такси, Микроб, – произношу я, тихо обращаясь к коту. – А то нам еще домой добираться.

Уже сидя на заднем сидении в машине такси, я запоздало понимаю, что билеты на игру Дэниэль, скорее всего пришлет на адрес кондоминиума, а значит мне еще не раз придется приехать в Брентвуд. Хочется верить, что мое маленькое вранье не обернется большими проблемами.

Стоит мне переступить порог нашей маленькой квартирки в Даунтауне, как в прихожей возникает Джоди. Она выглядит возбужденной, но это нравится мне гораздо больше, чем тоска, которую она предпочитает топить в вине. Я не успеваю ничего сказать, как Джоди ошарашенно тычет пальцем в Микроба.

– Это кто?

– Микроб, – пожимаю я плечами. – Теперь он будет жить с нами. И предвосхищая твои вопросы, да, я понимаю, что животное это ответственность и все такое, но я просто не могла оставить его там.

Выпалив все это на одном дыхании, я опускаю Микроба на пол и сама сажусь рядом с ним на корточки. Котенок, жалобно мяукая, принимается изучать пространство. Он выглядит растерянным и на мгновение мне кажется, что я точно так же, как и он никак не могу найти себя в этом огромном городе. Но наваждение пропадает, стоит Джоди опуститься рядом со мной.

– Я сделала все, как мы и договаривались, – радостно потирая ладони, произносит она. – И даже больше.

– В каком смысле больше?

Последнии слова подруги настораживают меня. Джоди из тех, кто в попытке сделать лучше, может натворить бед. Часто ее идеи оборачиваются проблемами, которые приходится расхлебывать мне. Так ее статья про коррумпированность местной полиции едва не стоила мне полезных знакомств в полицейском участке Вествуда.

– Я решила, что изображать интерес к Дэниэлю Андерсону мало. Нужно, чтобы интерес к нему и правда возрос, тогда ты будешь вне всяких подозрений. Только представь: все заголовки пестрят вопросом “кто эта таинственная незнакомка, покорившая сердце Дэниэля Андерсона”? Он даже не подумает на тебя, Мэддокс.

Мои подозрения подтверждаются. Джоди что-то сделала, и я не уверена, что хочу знать, что именно.

– Что ты натворила? – спрашиваю я, садясь прямо на пол.

– Продала ваши снимки в Пасадена Стар ньюз и Дейли Кенди. Не волнуйся, – вскидывает она ладонь, замечая выражение на моем лице, – тебя там плохо видно. Затылок, полупрофиль, не больше. Но это позволит тебе сливать новости Уокеру без риска попасться.

– Уокер будет в ярости. Ты это понимаешь? Ты отдала снимки не ему!

Я обхватываю затылок ладонями и с трудом сдерживаю стон. Мало того, что за таинственной девушкой Дэниэля Андерсона теперь будут охотиться журналисты, в попытке выяснить, кто же она такая, так еще и Уокер спустит на меня всех собак, за то, что снимки утекли к конкурентам. Я и так кормлю его одними обещаниями.

– Зато я подзаработала, – не обращая внимания на мое состояние, продолжает Джоди. – И теперь мы можем погасить долг перед квартирной хозяйкой.

– Главное, чтобы я успела написать статью до того, как какой-то ушлый проныра из Пасадена Стар ньюз выяснит кто я такая, – парирую я. – В противном случае, эта квартира нам больше не понадобится.

– Ты справишься, – уверенно произносит Джоди. – Ты всегда справлялась. На то ты и Мэддокс Джордан. Так что не вздумай сдаваться.

Уверенность, которой пропитаны слова Джоди, совершенно не убеждает меня. Времени остается еще меньше, чем было. Уокер и так недоволен результатами. Вернее, их отсутствием. Вдобавок теперь мне в спину дышат конкуренты, которых натравила на мой след Джоди. Я прячу лицо в ладонях и позволяю себя пару секунд отчаяния.

– Кстати, вы так здорово смотритесь вместе, – внезапно добавляет Джоди. – Даже не смотря на вашу огромную разницу в росте. Рядом с ним ты вылитый хоббит, Мэддокс. Но все равно – вы словно созданы друг для друга.

Не придушить Джоди голыми руками мне удается только благодаря невероятному терпению, которое выработалось у меня за время работы в газете рядом со Сьюзен. Хотя в эту секунду мне показалось, что сегодня оно меня все же подведет.

Глава 12

Я захожу в кабинет мистера Уокера, потупив взгляд, хотя хотелось бы иначе. Но пока все что я могу ему предоставить – парочка фотографий, слезливая история про отца Дэниэля и долбанная заводная мышь Микроба. И это чертовски мало.

В кабинете Уокера душно, не смотря на работающий кондиционер. Влажный Калифорнийский воздух просачивается в здание и наполняет собой все помещения, заставляя людей тяжело дышать и покрываться испариной. И пусть температура на улице поднялась не выше семидесяти градусов, из-за высокой влажности одежда все равно прилипает к телу, волосы становятся тяжелыми, а легкий бриз не приносит облегчения.

Уокер сидит за столом. Я замечаю испарину у него на лбу, а тяжелое дыхание напоминает мое собственное. Больше всего в Лос-Анджелесе я ненавижу влажность и поэтому проникаюсь сочувствием к Уокеру.

– Как твои успехи?

Он барабанит пальцами по столу, испепеляя меня взглядом. Мне становится неуютно, но я нахожу в себе силы, чтобы вскинуть подбородок и прямо посмотреть ему в глаза.

– Все идет по плану, босс.

– Да? – он недоверчиво прищуривается и дерьмовое предчувствие тут же накрывает меня. – Просвети меня, Мэддокс, что это за план такой? Прошло столько времени, а из информации у меня ничего нет. Ничего. Ноль. Пустота на полосе. А должна быть статья.

Голос Уокера звучит ровно, но я вижу, что он в секунде от того, чтобы выйти из себя и высказаться куда жестче.

– Я же не могу просто так взять и выложить все его секреты, – пожимаю я плечами с невозмутимым видом. – Андерсон не идиот, он поймет, кто разболтал все журналистам.

– Надо полагать, ты считаешь, что идиот я? Думаешь, я поверил в твою байку про дружбу с игроком МЛС лиги? Тем самым, который терпеть не может журналистов вроде тебя?

– Но…

– Мне нравится твоя дерзость, Мэддокс и я думал, что тебе хватит смекалки подобраться к Андерсону поближе и хоть что-то выяснить. Но, судя по всему, ты и правда ни на что не годишься.

– Это не так! – я делаю два шага вперед и оказываюсь прямо напротив Уокера. – Я подобралась к нему, и вы знаете это.

Мне не надо уточнять, как я это поняла. Перед Уокером лежит одна из тех газет, куда Джоди продали наши с Дэниэлем снимки. Мое лицо рассмотреть и правда невозможно, а вот Андерсон вышел, как всегда потрясающе. Чертов сексуальный засранец.

– И что дальше? – Пальцы Уокера замирают прямо поверх черно-белой фотографии. – Ты будешь просто ходить по дорогим ресторанам?

– А дальше я вытяну из него все то, что Андерсон никогда не выложил бы журналисту вроде меня, – имитирую я тон Уокера. – Он очарован мной. У нас было свидание, а впереди еще одно. Так что мне просто нужно чуть больше времени и я принесу вам всю подноготную Дэниэля Андерсона на блюдечке.

– Очарован, – недоверчиво фыркает Уокер, но я игнорирую его.

– Я выполню свою работу, и вы получите статью. Я узнаю про Андерсона то, что другие не смогут…

– У тебя есть две недели.

– Мистер Уокер…

– Две недели, Джордан. И то, просто потому что я слишком хорошо к тебе отношусь. А это, – Уокер постукивает указательным пальцем по газете, которая лежит перед ним, – мы еще обсудим с тобой. Если ты решила играть на два лагеря…

Уокер не продолжает, но я и так знаю, о чем он умолчал. Если я подведу его, то мне крышка. И как журналисту, и как Мэддокс Джоджан – молодой жительнице Лос-Анджелеса.

Мне требуется вся сила воли, чтобы не продолжать препираться с Уокера. Просить у него еще больше времени бесполезно. Две недели – максимум, который он может дать. А значит мне пора переходить к более активным действиям.

– Как скажете, босс, – со вздохом произношу я. – Через две недели статья будет у вас на столе.

Взмахом руки Уокер отправляет меня прочь из кабинета, но у самых дверей я слышу его голос и задерживаюсь.

– Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Мэддокс, – по отечески устало произносит он. – Ты затеяла опасную игру, и в этот раз можешь не отделаться всего-лишь штрафом.

А то я не знаю.

Перед внутренним взором встает лицо Дэниэля в тот самый момент, когда он почти поцеловал меня, и я принимают часто моргать, чтобы смахнуть наваждение.

– Все пройдет гладко, мистер Уокер, – уверенно отзываюсь я, хотя моя уверенность напускная. – В конце концов, я профессионал, – с тихим смешком добавляю я.

Последние слова Уокер оставляет без комментария. Я выхожу из его кабинета и возвращаюсь за свой стол. К счастью, Сьюзен сегодня работает из дома, а значит, я избавлена от традиционного обмена колкостями. Устало проведя ладонями по лицу, я растягиваю губы в дежурной улыбке, способной обмануть всех моих коллег и принимаюсь за работу. Мне необходимо изучить футбольный клуб, в котором играет Дэниэль, как можно тщательней. А значит впереди меня ждет несколько часов за просмотром футбольных матчей. Я вбиваю в поисковой строке «футбольный матч Лос-Анджелес» и, как только на странице отображаются результаты поиска, кликаю на первую ссылку.

Две недели не такой уж большой срок для журналистского расследования. И пусть мои встречи с Дэниэлем мало его напоминают, все же это ничто иное, как работа. И я должна выполнить ее на отлично. А для этого мне потребуется холодная голова.

Звонок от Дэниэля застает меня на полпути домой.

– Я отправил тебе билеты, – снова без лишних предисловий произносит Андерсон. – Их два, так что можешь взять с собой кого-то еще, – великодушно добавляет он.

На секунду у меня возникает желание отдать один билет Генри, но неизвестно кому он продаст его и как это будет выглядеть в глазах Дэниэля, так что я отметаю эту идею. Расплачиваться с Генри за помощь мне придется позже и как-нибудь иначе.

– Я возьму подругу, ты не против? – уточняю я, думая, что Джоди не откажется сходить на игру.

– Без проблем, – смеется Дэниэль. – Но ничего не планируй на вечер. У меня будет сюрприз.

Андерсон отключается, не дав мне возможность уточнить, что он имеет ввиду, и я громко чертыхаюсь. Статная дама справа от меня бросает на меня неодобрительный взгляд, но я игнорирую его. Дэниэль прислал мне билеты… Есть только одно место, где они могу оказаться.

Я останавливаюсь посреди тротуара и принимаюсь искать номер телефона ресепшена кондоминиума. Плотный поток спешащих домой людей обтекает меня, как океанские волны. Я ощущаю ветер с привкусом соли на своем лице и кажется первый раз за все время, что живу здесь, он меня на радует. Бесконечное вранье начало меня утомлять. Все чего я хотела после тяжелого трудового дня – прийти домой, налить бокал вина и включить Нетфликс, а не тащиться в самый час пик в Вествуд. Но может они смогут переслать билеты мне? Я набираю номер, который мне удалось отыскать в гугле и приятный женский голос раздается в трубке после второго гудка.

– Алло.

– Добрый день. Вам должны были сегодня доставить кое-что на имя Джордан. Мэддокс Джордан.

– Одну минутку, мэм.

Ожидание утомляет. Я так и стою посреди тротуара, переминаясь с ноги на ногу и не решаясь направиться в сторону метро. Если мне нужно будет ехать в Вествуд, то сделать это проще на такси.

– Нет, простите, – через пару секунд произносит любезная девушка. – Ничего нет.

И только в этот момент я вспоминаю, что назвала Дэниэлю другое имя. Вот черт! С такой невнимательностью, странно, что он еще не раскусил меня.

– А на имя Пресли? Мэддокс Пресли.

– Сейчас проверю.

Тишина в трубке начинает раздражать меня, но на этот раз я оказываюсь вознаграждена.

– Да, на имя мисс Пресли есть конверт.

– Отлично, не могли бы вы переслать мне его по адресу…

Я даже не успеваю договорить, как любезный, но не терпящий возражений голос перебивает меня.

– Простите, мэм, но это невозможно. Мы может отдать конверт только мисс Пресли в руки.

– Я – мисс Пресли. И хочу, чтобы вы прислали его мне.

– Простите, мэм, – повторяет девушка с прежней упертостью. – Но вам придется лично забрать его. И желательно иметь при себе удостоверение личности. Всего хорошего.

Я едва не швыряю телефон в стену. Где, скажите на милость, мне взять удостоверение личности на имя Мэддокс Пресли? Иисусе… Мое вранье с каждым днем все больше и больше становится похоже на снежный ком, и есть огромная вероятность, что однажды он просто погребет меня под собой.

Я прислоняюсь к стене какого-то здания и влажная от пота рубашка тут же прилипает к моей спине. У меня есть только один выход – Генри. Но скорее всего мне придется пустить себя на органы, чтобы расплатиться с ним, если он согласится помочь мне и в этот раз.

Я позволяю себе несколько секунд жалости, а затем снова принимаюсь звонить, но на этот раз человеку, способному достать все в городе ангелов.

– Снова ты, милочка, – вместо приветствия бросает Генри.

К счастью трубку он взял, а это уже хороший знак.

– Мне нужна твоя помощь.

– Еще бы. Когда ты звонила мне, чтобы просто поинтересоваться как у меня дела.

– А ты? – парирую я. – У нас чисто деловые отношения.

– Тебе не кажется, что я выручал тебя несколько чаще, чем ты меня?

– Ты же знаешь, я в долгу не останусь, просто сейчас… такой период, – выдавливаю я из себя, ненавидя себя за то, что мне приходится чуть ли не умолять этого проходимца помочь мне.

– Все еще охотишься на Дэниэля Андерсона? Знаешь, твои фотки в той газетенке довольно паршивые, но я сразу узнал тебя, милочка.

Рваный вздох срывается с моих губ. Если Генри узнал меня, то может кто-то еще. А значит это сильно сокращает мое время. У меня не остается даже чертовых двух недель, которые дал мне Уокер. У меня есть дни. Долбанные дни!

– Генри, ты можешь просить у меня все, что тебе вздумается. Но сейчас мне позарез нужна твоя помощь. Без тебя я пропаду, – в отчаянии выпаливаю я, больше не беспокоясь о том, как жалко это звучит.

– Что тебе нужно? – устало вздыхает Генри.

– Удостоверение личности на имя Мэддокс Пресли. И оно нужно мне сегодня, Генри.

– Ты спятила, Джордан! – ошарашенно произносит Генри, выходя их своего образа. – Думаешь, я рисую их на коленке? Мне нужно время.

Да, мне тоже, но его у меня нет.

– Я могу достать тебе один билет в вип ложу на ближайший матч клуба Лос-Анджелес, – скрипя зубами, выдавливаю я из себя. – Но это хреново удостоверение нужно мне сегодня.

– Что ж, милочка, – берет себя в руки Генри. – Это уже звучит, как сделка, которая меня устраивает. Правда я ничего не могу тебе обещать. Такие дела не решаются за пять минут, как бы сильно я не был расположен к тебе.

– Генри…

– Я посмотрю, что могу сделать, милочка. А пока не трать воздух понапрасну, он тебе еще пригодится.

Генри отключается, а я скрежещу зубами от досады. Какого черта они все бросают трубку даже не попрощавшись со мной?

Глава 13

Бимо Стэдиум находится в районе Выставочного парка. Я добираюсь туда на метро, проклиная все на свете, начиная от Генри и заканчивая Дэниэлем Андерсоном. Дождь, который в Лос-Анджелесе редко идет в мае начинается именно в тот момент, когда я оказываюсь на улице. Вся моя укладка моментально превращается в мокрые сосульки. Просто прекрасно. Лавируя между людьми, торопливо снующими по тротуару, я продвигаюсь к стадиону, успокаивая себя тем, что все могло обернуться гораздо хуже.

Пройдохе Уорфолоку удалось выручить меня и в этот раз. Водительское удостоверение, которое я забрала у него, оказалось не самого лучшего качества и даже мне было ясно, что оно поддельное, но я планировала обмануть не копов, а всего лишь дотошную девушку на ресепшене кондоминиума и все прошло, как нельзя лучше. Правда, забрав конверт с билетами мне снова пришлось ехать в Северный Голливуд к Генри, чтобы отдать один из них ему. На все мои просьбы продать билет какой-нибудь девушке или сходить на матч самому, Генри загадочно улыбался, не оставляя у меня сомнений – он еще преподнесет мне сюрприз.

Чей-то зонт едва не оставляет меня без глаза, но мне удается увернуться. Я прохожу мимо Мемориального колизея Лос-Анджелеса и передо мной вырастает громада домашнего стадиона футбольного клуба Лос-Анджелес. Живот внезапно скручивает. Не знаю чего я ожидаю от сегодняшнего вечера, но ощущение уходящей из-под ног почвы меня нервирует. Такое ощущение, что я балансирую на одной ноге, стоя на самом краю чертового Гранд каньона.

Преодолев оставшееся до стадиона расстояние, я наконец оказываюсь под крышей. Теперь у меня есть пару минут, чтобы перевести дух. Кое-как отжав волосы, я собираюсь их в пучок и делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Мне не нравится ощущать себя настолько потерянной. Впервые я чувствую неуверенность, граничащую с паникой и это не похоже на профессионального журналиста, каким я являюсь. Эта неуверенность что-то, что осталось у меня от той маленькой девочки из Хиллсборо, мечтающей свалить из дыры, в которой жила.

– Давай же, Мэддокс, чего тебе стоит провернуть очередное дельце? – едва слышно произношу я, в попытке хоть как-то себя подбодрить, но уверенности в моем голосе нет.

Стараясь не думать о причинах такого смятения, я достаю из сумочки свой билет и прохожу к контроллеру. Меня ждет вип ложе, увлекательная игра и очередные секреты Дэниэля Андерсона. Может сегодня мне удастся вытянуть из него чуть больше, чем в прошлый раз. А ради этого стоит рискнуть еще раз.

Вид из вип ложа открывается потрясающий. Мне еще не доводилось смотреть игру с таким комфортом. Я оглядываюсь по сторонам, чтобы понять, кому Генри продал билет, но пока никто не пытается занять место рядом со мной. Пользуясь моментом, я принимаюсь приводить себя в порядок. К счастью мой макияж почти не пострадал от дождя, чего не скажешь про укладку, но с волосами в таких условиях ничего не сделать, поэтому я оставляю их в творческом беспорядке. К концу игры они, как минимум просохнут.

Убедившись что выгляжу не так уж и плохо, я убираю зеркальце в сумку и перевожу взгляд на поле. Команды уже выходят на газон и трибуны взрываются приветственным шумом. Мне не составляет труда найти Дэниэля. Он выделяется на фоне остальных игроков. Высокий, широкоплечий – Дэниэль кажется на своем месте. Я вспоминаю грусть, которая сквозила в его голосе, когда он рассказывал про отца и мне становится больно за него. Дэниэль Андерсон не зря считается звездой современного футбола. Я видела, как он играет. Я знаю на что он способен. И мне жаль, что его семья этого не понимает.

Я продолжаю рассматривать Дэниэля, отмечая как чертовски ему идет серо-золотая домашняя форма клуба. Неожиданно Андерсон поднимает голову и безошибочно находит меня. Я вскидываю руку в приветственном жесте, не в силах подавить улыбку, которая тут же растягивает мои губы. В ушах появляется шум. Я не могу понять стадион ли это или кровь, которую качает мое колотящееся сердце, но стоит Дэниэлю едва заметно кивнуть мне, как шум усиливается. Я опускаю руку и сажусь на мягкое кресло, не отрывая взгляда от Дэниэля, когда справа от меня раздается мужской голос:

– Вот это удача! Я и не рассчитывал на такую приятную компанию. Смотреть футбол рядом с такой красоткой – что может быть лучше?

Я медленно оборачиваюсь и обреченно вздыхаю. Генри в своем репертуаре. Он продал второй билет самому беспринципному человеку этого города. Энтони Лавьер – журналист, владелец желтой газетенки, мужчина, готовый ради хорошей порции сплетен продать собственную мать. Я натятигаю на лицо улыбку и киваю Энтони в знак приветствия, делая вид, что не заметила его сомнительного комплимента. Генри или форменный идиот, или попросту решил уничтожить меня. Других версий для чего ему продавать билет такому человеку, как Энтони Лавьер у меня нет. Мне хочется вскочить с кресла и убежать домой, но взяв себя в руки и с не сходящей с губ дежурной улыбкой, я поворачиваю голову к полю и мне мерещится вопрос застывший на лице Дэниэля. Хотя вполне возможно это всего лишь предчувствие провала, которое окончательно поселилось внутри меня.

Стоит матчу начаться, как все мысли тут же вылетают из моей головы. Всеобщее волнение, крики и азарт не оставляют мне и секунды для того, чтобы думать о чем-то еще кроме игры и Дэниэля Андерсона бегающего по полю, как хренов Усейн Болт.

Я подаюсь вперед и стискиваю ладони между колен. Дэниэль не просто находится на своем месте – он центр всего происходящего на поле. Я наблюдаю, как ловко он принимает передачу, а затем устремляется к воротам соперника. Сердце в груди бешено колотится.

– Давай, Дэниэль, – шепчу я, не отдавая себе отчет в том, что произношу это вслух. – Ну же.

Стадион начинает гудеть, как растревоженный осиный улей. Мне кажется, я чувствую вибрации, которые остаются в каждой косточке моего тела. Челюсти болят, так сильно я оказывается сжала зубы. Дэниэль обходит одного игрока команды противника, второго и, оказавшись на границы штрафной линии, бьет по мячу правой ногой. Стадион взрывается криками. Гол!

– Да!

Я вскакиваю с места и принимаюсь прыгать, высоко поднимая руки над головой. Пульс зашкаливает. Я и забыла, как это волнительно: болеть за кого-то. Последний раз я посещала футбольный матч еще до того, как Каллум получил травму, которая навсегда лишила его мечты. А после случившегося футбол потерял для меня все краски. Но сейчас я снова чувствую это: восторг, азарт, предвкушение.

Дэниэль вскидывает руки в победном жесте и подбегает к трибунам. Мне кажется, что он направляется ко мне и сердце внезапно пропускает удар, а затем принимается колотиться с новой силой. Энтони не знает кто я такая, но если он поймет, что нас с Дэниэлем что-то связывает, то ему не составит труда сложить два плюс два и выяснить обо мне все, что только можно. А могу поспорить информация о личности таинственной незнакомки, с которой проводит время Дэниэль Андерсон, появится на страницах его гнусного листка этим же вечером. Я внутренне сжимаюсь, когда Дэниэль пробегает мимо вип ложе, не удостоив меня и взглядом. Иисусе… Я была в шаге от провала.

– Первый раз вижу, чтобы девушка была настолько увлечена игрой, – подозрительный нотки в голосе Лавьера заставляют меня скрипнуть зубами. – Или вы увлечены… кем-то другим?

Я резко оборачиваюсь. Энтони усмехается, глядя на меня, а меня прошибает холодной пот. Что если я заблуждаюсь и он знает кто такая? Но этого не может быть. Я редкий гость на вечеринках, которые устраивает наша газета или другие издания. Моя колонка не то, что достойно пристального внимания, но вдруг Энтони все же узнал меня… Страх разоблачения, как змеиный яд проникает в кровь и заставляет мои конечности неметь.

– Что вы имеете в виду? – спрашиваю я, добавляя голосу твердости.

– Это же очевидно, – снисходительно улыбается Лавьер. – Большая часть девушек, сидящих на трибунах, пришлю сюда ради одного – Дэниэля Андерсона. Уверен, что они даже не разбираются в игре. На секунду мне показалось…

Он замолкает, словно обдумывая дальнейшии слова, а я раздражаюсь еще сильнее.

– Что? Что я одна из них? – Лавьер едва заметно кивает. – Вы заблуждаетесь. Я пришлю сюда ради игры.

– Болеете за Лос-Анджелес?

– С тех самых пор, как они попали в МЛС лигу, – склонив голову набок, огрызаюсь я.

– Это довольно долго.

Усмешка на губах Лавьера становится еще шире. Этот пройдоха думает, что он загнал меня в ловушку, но я не зря провела вчера весь день, изучая все, что только можно про команду Дэниэля.

– Не так уж и долго. Всего-то шесть лет.

Удивление на лице Энтони вызывает у меня усмешку. Я позволяю себе насладиться этой маленькой победой всего несколько секунд, а затем отворачиваюсь, давая понять, что разговор окончен. И возвращаюсь к просмотру матча.

До конца игры Дэниэль успевает забить еще один гол, благодаря чему Лос-Анджелес обыгрывает Сиэтл Саундерс со счетом два:один. Я ликую вместе со всеми. К счастью Энтони Лавьер покидает трибуны раньше, чем я успеваю подумать, что на этот раз мое ликование вряд ли покажется ему подозрительным. Я продвигаюсь к выходу из вип ложи, когда мой телефон оживает. На экране высвечивается короткое сообщение от Дэниэля.

“Жди меня возле выхода”.

Я делаю глубокий вдох и мысленно считаю до трех. Дэниэль не злится, он всегда так общается по телефону. Хотя, я понимаю, что вопросов мне не избежать. Чертов Генри! Надо же было ему продать билет Энтони!

Я опускаюсь на кресло, понимая, что в запасе у меня еще уйма времени и принимаюсь писать гневное сообщение Генри. И пусть я все еще в долгу перед ним за другие мелкие услуги, он должен знать, как я отношусь к его последней выходке.

Спустя десять минут я направляюсь к выходу из стадиона. Дэниэль уже ждем меня и почему-то мне кажется, что это не предвещает ничего хорошего. Я натягиваю на лицо улыбку и ускоряю шаг. Но Андерсон не спешить улыбаться в ответ. Его мокрые после душа волосы слегка растрепаны, и пара непослушных прядей падает на лицо, закрывая глаза. Я ловлю себя на желании смахнуть их, но выражение на лице Дэниэля не располагает к нежности. Внезапно мне становится холодно, несмотря на выглянувшее из-за туч солнце.

– Привет, – слишком неуверенно для ни в чем не виновного человека произношу я.

– Привет.

Дэниэль не двигается. Мне требуется вся сила воли, чтобы не сбежать от него прямо сейчас. Но я беру себя в руки, вспоминая, что стоит на кону. Я выкручусь. Я всегда выкручиваюсь. На то я и Мэддокс Джордан, черт побери.

– Это была отличная игра! – я хлопаю его рукой по груди, стараясь не думать о том, как каменные мышцы ощущаются по моей ладонью. – Поздравляю с победой.

– Спасибо!

Андерсон немногословен, но я не спешу оправдываться. Это будет равносильно признанию вины.

– Ты обещал мне сюрприз.

Склонив голову набок я жду, когда же Дэниэль признается в том, что его беспокоит и наконец это происходит. Его лицо искажает гримаса отвращения, а голос становится на пару тонов ниже.

– Да, я помню. Но прежде мне ужасно интересно, Мэддокс, когда ты успела подружиться с самым отвратительным человеком в городе? И как так вышло, что ты забыла упомянуть, что приведешь его на игру?

Глава 14

– О чем ты?

Я надеюсь, что мое лицо выглядит невозмутимым. Хотя, изобразить невозмутимость удается с трудом. Энтони Лавьер напоминает слизня: люди брезгливо отворачиваются стоит им увидеть его, но не заметить Лавьера невозможно.

– Об Энтони Лавьере.

– Я все равно не понимаю, – хмурюсь я изо всех сил. – Кто это?

Будь я той, кем прикидываюсь, вероятно в самом деле не знала бы кто такой Энтони Лавьер. Так что мне ничего не остается, кроме как изображать полное неведение.

– Тот тип, что сидел рядом с тобой на матча, – едва не скрипит зубами Дэниэль. – Хочешь сказать, что не знаешь его?

“Знаю, но ни за что на свете не признаюсь тебе.”

– Нет, – уверенно произношу я. – Я отдала билет Джоди – моей подруге. Но в последний момент она сказала, что не сможет прийти. Что в итоге она сделала с билетом мне не известно, но я не думала, что это проблема.

Я с укором смотрю на Дэниэля, но он не меняется в лице. Что же такого произошло между ним и журналистами, раз он так сильно терпеть нас не может?

– Это не проблема, – сухо бросает Дэниэль. – Проблема в том, что тип, сидевший возле тебя – журналист. Хотя это слишком вежливое определение для него. Он писака, сплетник и владелец самой отвратительной газетенки в этом городе.

И пусть мы с Энтони в одной лодке, но я согласна с каждым словом Дэниэля. В Лос-Анджелесе нет никого отвратительней Лавьера.

– Но я была не в курсе! – с обидой в голосе восклицаю я. – Не знаю, что ты имеешь против журналистов, конечно, в любом случае, я понятия не имела кто сидел возле меня. Мы обменялись всего лишь парой фраз. Так что если ты в чем-то обвиняешь меня…

– Я не обвиняю, – перебивает меня Дэниэль и проводит ладонью по лицу. Вся его агрессия куда-то испаряется, а вместо нее появляется усталость. – Просто…

– Просто ты не любишь журналистов. Это я поняла, – сама перехожу в нападение.

Дэниэль едва заметно морщится, и мне становится неловко. Кажется, что эта тема неприятна ему настолько же, насколько неприятен разговор про отца. Но я должна убедить его, что Лавьер оказался рядом со мной случайно.

Мысленно обещая себе надавать пинков Генри, я скрещиваю руки на груди и поджимаю губы.

– Это длинная история, – уже мягче произносит Дэниэль, делая шаг ко мне. – Однажды я расскажу тебе, а пока нам пора. Он протягивает мне руку, но я никак не реагирую на его предложение, продолжая делать вид, что его подозрения обидели меня. – Ну же, Мэддокс, ты ведь не хочешь опоздать?

– Куда? – машинально спрашиваю я, думая о том, что история про сложные отношения с журналистами интересует меня почему-то гораздо меньше, чем таинственный сюрприз, который приготовил Даниэль.

– Наш вратарь – Микель – устраивает сегодня что-то вроде вечеринки по случаю своего дня рождения, – загадочно улыбается Дэниэль. – И я хочу, чтобы ты отправилась со мной. Познакомлю тебя с парнями, проведем время вместе.

Ладонь Дэниэля опускается мне на плечо и большой палец касается тонкой кожи на шеи. Не знаю случайное ли это прикосновение или намеренное, но ощущается оно, как разряд тока. Кажется, на этот раз мне снова повезло и Дэниэль поверил каждому моему слову. Хотя что-то горчит у меня на языке. Я сглатываю, стараясь сделать это бесшумно, и думаю о том, что такой привкус могла оставить ложь, ставшая постоянной. Дерьмо. Почему в этот раз вранье дается мне так сложно?

Из-за того, что Дэниэль почти невесомо водит большим пальцем по моей коже, я с трудом понимаю, что он хочет от меня. Познакомить с парнями? Но… Зачем? Неужели он всех девушек после первого свидания знакомит с друзьями? Или только тех, кого не удалось затащить в постель?

Лицо Дэниэля оказывается слишком близко к моему, и я вздрагиваю. Взгляд темных глаз опускается к моим губам. Стоит мне осознать это, как я тут же машинально прикусываю нижнюю губу, и Дэниэль резко выдыхает. Его дыхание с запахом ментола касается моей кожи, и только тогда я понимаю, что она пылает. Проклятье… Он снова слишком близко ко мне.

– Мэддокс, ты не против? – произносит Андерсон и по выражению его лица мне становится ясно, что он задает свой вопрос, как минимум, второй раз.

– Не против, – внезапно охрипшим голосом отзываюсь я. – Это же мечта любой девушки в Лос-Анджелесе, – в попытке пошутить добавляю я и тут же вспоминаю слова Энтони Лавьера.

Это приводит меня в чувства. Я отхожу от Андерсона, разрывая наш контакт, стараясь не обращать внимания на разочарование, саднящее где-то внутри. Вечеринка – отличный способ узнать Дэниэля получше и добыть про него, как можно больше информации. И заняться наконец делом. Иначе Уокер от меня мокрого места не оставит.

Я смотрю на Дэниэля, который замер в ожидании, и мысленно молюсь, чтобы на этот раз он не был более настойчив, чем тогда в машине. В конце концов, я могу и поддаться искушению поцеловать его.

Кадиллак Дэниэля припаркован на стоянке для персонала Бимо Стэдиум. Я сажусь на пассажирское сидение и, как только Андерсон заводит двигатель, задумчиво окидываю его взглядом. Сомневаюсь, что вечеринки спортсменов обходятся без алкоголя, так с чего Дэниэлю ехать туда на машине?

– Ты не пьешь? – спрашиваю я не только из профессионального интереса.

Если у Дэниэля в прошлом были проблемы с алкоголем, я должна знать об этом.

– Не пью, – мотает он головой, выруливая с парковки.

– Почему?

Дэниэль на какое-то время замолкает, а я вся подбираюсь, словно охотничий пес, почуявший добычу. Может за этим и правда что-то есть?

– Я спортсмен, ты забыла?

Он смеется своим потрясающим смехом, а я, очарованная этим, невольно бросаю взгляд на его руки, которыми он сжимает руль. Длинные пальцы выглядят сексуально, если такое вообще можно сказать о пальцах. Кажется, что в Дэниэле Андерсоне сексуально все: от голоса, которым он соблазняет меня каждую секунду нашего общения до пальцев, которыми он словно случайно касается меня.

– Да, точно, – произношу я, понимая, что пауза затянулась.

Дэниэль не склонен говорить о себе. Мне было ясно это с нашей первой встречи. Но его недоверие к людям усложняет мою работу. Стараясь не показаться слишком навязчивой, я кладу ладонь на его плечо и несильно сжимаю.

– Дэниэль, и правда, почему ты не любишь журналистов?

Я стараюсь придать голосу неуверенность. Словно мне неловко спрашивать о чем-то настолько личном, но любопытство пересиливает. Дэниэль отвечает мне коротким смешком и только. Я жду около минуты, прежде чем убрать ладонь с его плеча. Мы проехали уже пару миль по Вермонт-авеню в сторону Южно-Калифорнийского университета, оставляя Бимо Стэдиум позади и молчание, повисшее между нами, ощутимо отдает неловкостью. Я успеваю пожалеть, что задала этот вопрос около сотни раз, когда Дэниэль все-таки отвечает мне.

– Это и правда долгая история, так что я не успею рассказать ее полностью. Но все дело в мой сестре.

Я вспоминаю, что за ужином в ресторане Дэниэль обмолвился о том, что у него есть старшая сестра, но тогда я не придала этому значения.

– Они как-то… обидели ее? – спрашиваю я, не в силах подобрать правильное слово.

– Не сказал бы, – невесело хмыкает Андерсон. – Скорее сломали ей жизнь.

Он произносит последнюю фразу таким тоном, что становится понятно: больше мне ничего из него не вытянуть. По крайней мере сейчас.

– Понимаю. Я тоже всегда стремлюсь защитить брата, хоть он и старше, – с неподдельной грустью в голосе произношу я.

Перед глазами встает лицо Кэллума. Я скучаю по брату до рези в животе, так сильно мне не хватает его поддержки. Но Кэллум дал мне шанс изменить свою жизнь, тогда как его покатилась под откос.

– Ты говорила он играл в футбол?

– Играл, – хмыкаю я. – Пока жесткий подкат соперника не отобрал у него мечту.

– Травма, – с пониманием дела, кивает Дэниэль.

Я бросаю на него мимолетный взгляд, испытывая благодарность за то, что он не пытается жалеть меня или Кэллума. Никто из нас никогда не нуждался в жалости.

– Да, – подтверждаю я. – Когда стало ясно, что травма, полученная им в одном из матчей, поставила крест на его карьере, Кэллум изменился. Он… – я сглатываю вязкую слюну, осознавая, что никогда и ни с кем не обсуждала свою жизнь так откровенно. Но если мне нужно, чтобы Дэнэль мне доверял, я должна сама открыться перед ним. – У него начались проблемы с алкоголем. Линда – его девушка – ушла от него, почему-то решив, что оставить новорожденную дочь отцу-алкоголику неплохая идея. Это был трудный период, – произношу я, на мгновение прикрывая глаза, чтобы прогнать призраков прошлого. – Но он выбрался. Мы выбрались.

Я отворачиваюсь к окну, отмечая, как предательски защипало у меня в носу. Тот период нашей жизни не был сложным. Он был поистине ужасным. Крохотная Луиза, лишенная материнской заботы и фактическая лишенная отца, который предпочитал бутылку обществу своей дочери. Мама, всеми силами старающаяся помочь Кэллуму, на голову которой вдобавок свалился младенец. И я – четырнадцатилетняя школьница, не понимающая, как нам выгребать из всего это дерьма. А потом Кэллум смог справиться с зависимостью. И практически выгнал меня из Хиллсборо, чтобы я смогла добиться чего-то в этой жизни “в отличии от него”. Я скучала по нему. И по Луизе с мамой. И я не могла их подвести.

– Он был неплохим игроком, – добавляю я, стараясь избавиться от внезапно охватившей меня тоски. – Ему прочили большое будущее. Кто знает, возможно сейчас вы играли бы в одной команде, – пожимаю я плечами.

– Мне кажется я читал что-то об этом, – задумчиво произносит Дэниэль.

– Вряд ли, об этом если и писали, то местные газеты, которые знают кто такие… – Я в прямом смысле прикусываю язык, едва не произнеся свою настоящую фамилию: “Джордан”. Черт! Мне нужно быть внимательней. Иначе я провалюсь раньше, чем меня раскроют какие-нибудь писаки из газетенки Лавьера. – Пресли, – произношу я, делая вид, что поперхнулась. – Те, кто знают семейство Пресли. Так что не думаю, что ты в курсе.

– Возможно, – задумчиво кивает Дэниэль. – Ты поэтому спросила почему я не пью? Думаешь, у меня проблемы с алкоголем?

– Отчасти, – уклончиво отвечаю я, понимая, что Дэниэль слишком просто раскусил меня.

– Нет. Никаких проблем, – совершенно серьезно произносит Андерсон.

Я киваю, не желая продолжать этот разговор и отворачиваюсь к окну. Я была не готова к такой откровенности. Мне нужно вытягивать информацию у Дэниэля, а не вываливать на него подробности своего не самого простого прошлого. Но тяжелый камень, все это время давивший мне на грудь, словно стал чуточку легче. Тот факт, что Дэниэль понимает меня, слегка облегчил эту ношу. Здорово, когда с кем-то можно разделить ее вес. Жаль только, что Дэниэль Андерсон все равно не согласится потрясти своим грязным бельем, расскажи я ему правду. Даже если узнает, что это поможет моей семье.

Я смотрю в окно, совершенно не замечая дороги. Только жаркое калифорнийское солнце, на которое потом можно будет свалить влажный блеск в моих глазах. Мне приходится заставить себя не вздрогнуть, когда Дэниэль опускает ладонь на мое колено и несильно сжимает в знак поддержки. Этот жест кажется таким естественным, что на меня снова накатывает чувство вины, напоминающее ледяную волну, которая выбивает воздух из легких. Но я мысленно возвращаюсь к разговору о Кэллуме и волна отступает. У моих поступков есть причина, и она довольно веская для того, чтобы я не мучилась от угрызений совести.

К счастью через пару миль Дэниэль заезжает на парковку перед старым зданием, переделанном под лофт и убирают руки с моего колена. Я все еще чувствую тяжесть на своей ноге, когда он помогает мне выйти из машины и, взяв за руку, ведет ко входу. Я делаю несколько размеренных вдохов, чтобы успокоиться и настроиться на рабочий лад, но все усилия оказываются напрасными, стоит Дэниэлю открыть передо мной дверь.

Музыка оглушает меня. Происходящее в лофте совершенно не похоже на скромную вечеринку по случаю дня рождения, скорее это полномасштабное мероприятие. И я могу поспорить на что угодно, среди гостей по-любому найдется насколько фотографов и парочка пронырливых журналистов.

Глава 15

– Ты в порядке?

Дэниэль кладет ладонь мне на поясницу и слегка подталкивает вперед, но мои ноги отяжелели настолько, что я не в силах сделать ни шагу.

– В полном, – отзываюсь я слишком неискренни.

Если в лофте есть журналисты и фотографы, вся моя легенда окажется под угрозой разоблачения, но сбежать я тоже не могу. Мне выдался шанс провести время с Дэниэлем и узнать его, как можно лучше. Я принимаюсь лихорадочно соображать, в попытке найти выход, когда Дэниэлю все-таки удается втолкнуть меня в лофт.

Музыка грохочет настолько сильно, что мое тело начинает вибрировать от ее басов. Я хочу сказать Дэниэлю, что мне нужно в дамскую комнату, но вряд ли он услышит меня в таком шуме. Дэниэль сжимает мою ладонь и уверенно куда-то ведет. Мне ничего не остается, как слепо следовать за ним. Я принимаюсь озираться по сторонам, чтобы найти в толпе или скорее не найти знакомые лица, но свет от стробоскопов искажает фигуры настолько, что сложно понять где мужчины, а где женщины.

– Нам туда! – раздается над самым ухом голос Дэниэля.

Я вздрагиваю, чувствуя, как его губы случайно скользят по моей коже и окончательно впадаю в отчаяние. С чего я решила, что на вечеринке у нас будет возможность поговорить? Иисусе, Мэддокс, здравый смысл покинул тебя в тот момент, когда ты увидела фотографию Дэниэля Андерсона без рубашки?

Мы продолжаем продвигаться вглубь лофта и, к счастью, музыка постепенно стихает. Басы, рвущие колонки, остаются позади, как и странно двигающиеся фигуры в свете стробоскопов. Я замечаю игроков команды Дэниэля и набираю полную грудь воздуха. Не думала, что буду так нервничать из-за знакомства с ними. У нас с Андерсоном даже ненастоящие отношения!

Я вижу Микеля – светловолосого парня с широкой улыбкой. Он машет нам и Дэниэль поднимает руку в ответ.

– Черт. У меня нет подарка, – бормочу я, вспоминая, что Андерсон что-то говорил про день рождения.

– Не переживай. Для Микеля тот факт, что я пришел на его попойку уже подарок. Да еще привел с собой девушку.

Дэниэль смеется, а внутри меня разливается тепло, которому там не место. Я не его девушка. И уж точно не планировала заводить все настолько далеко.

Дэниэль подводит меня к группе парней, среди которых находится Микель и представляет каждого по очереди. На третьем имени я перестаю их запоминать. Мои мысли уносятся к ладони Дэниэля, которая собственнически лежит на моей пояснице, как бы давая всем вокруг понять, что я пришла сюда с ним и уйду отсюда тоже с ним. Как только Дэниэль называет имя последнего парня, а я выдавливаю из себя невнятные поздравления в адрес Микеля, мне удается торопливо извиниться и отправиться на поиски уборной.

В лофте витает запах пота смешанного со сладким парфюмом и алкоголем и атмосфера неприкрытого богатства. Девушки все как одна словно сошли с обложки журнала о моде, а парни сплошь накаченные красавцы. Я чувствую себя неуютно среди них, хотя благодаря своей профессии обычно неплохо вписываюсь в любое общество.

Протиснувшись между страстно целующейся парочкой и девицами, которым на вид гораздо меньше двадцати одного года, я захожу в туалет и, закрыв за собой дверь, прислоняюсь к ней спиной.

На первый взгляд кажется, что в зале нет ни фотографов, ни журналистов, но мне ли не знать, как они могут мимикрировать. Так что я решаю выйти из туалета максимально непохожей на себя. Мои волосы, промокшие под дождем и затянутые в тугой узел стали слегка волнистыми, что уже облегчает задачу. А нарисовать новое лицо никогда не было для меня проблемой. Я вытаскиваю из сумочки черный карандаш для глаз и принимаюсь за дело.

Когда через десять минут я выхожу из туалета, меня довольно сложно узнать. Глаза густо подведены черным, из-за чего моя светлая кожа кажется еще белее, а на губах алеет красная помада. Этот образ подошел бы по случаю вечеринки на Хэллоуин, так сильно я напоминаю оживший труп, но сейчас моя главная задача – стать неузнаваемой, а не покорить Дэниэля Андерсона своей красотой.

Я отправляюсь его на поиски, но Дэниэль находит меня быстрее.

– Я думал, ты сбежала.

Он окидывает взглядом мое лицо, но никак не комментирует увиденное. Или он на самом деле джентльмен, или ему так сильно хочется затащить меня в постель. Не заметить черные стрелки, которые заканчиваются почти на висках, довольно сложно.

– Разве можно сбежать с такой вечеринки? – Я обвожу рукой происходящее в лофте, а Дэниэль нахмуривается. Проклятье, кажется, Андерсон подумал, что интересует меня только, как проходной билет на тусовку. – Я правда думала, что мы с тобой сможем поговорит, – поспешно добавляю я. – Ты сам сказал, что мы проведем время вместе.

Губы Дэниэля растягиваются в лукавой усмешке, а затем уже привычно он берет меня за руку и снова куда-то ведет. На этот раз я чувствую себя уверенней. В темноте и вспышках стробоскопа меня сложно идентифицировать, как Мэддокс Джордан – журналистку “Хот ньюс”. Скорее я похожа на всех тех глянцевых блондинок, которые не прочь перепихнуться с популярным игроком только ради того, чтобы выложить в социальные сети пару фоток с вечеринки.

Мы переходим из одного помещения в другое, а затем Дэниэль подводит меня к барной стойке. Сюда музыка почти не доносится. Я оглядываюсь в поисках столов и замечаю несколько кабинок, где гости могут скрыться от любопытных взглядов. То что надо.

– Тут мы сможем поговорить, – вторит моим мыслям Дэниэль.

Я представляю, как мы оказываемся наедине в замкнутом пространстве, и внезапно в горле у меня пересыхает.

– Твои друзья не будут против? Ты же пришел на вечеринку по случаю дня рождения.

– Я же говорил, то, что я пришел уже много для Микеля, – смеется Дэниэль. – Выпьешь что-нибудь?

– Нет, – отрицательно мотаю я головой.

Мне нужно сохранить ясность ума, в противном случае я не смогу выудить из Андерсона ничего полезного, а вот сама могу и поплыть.

– Тогда может что-то безалкогольное? – не унимается Дэниэль.

Он облокачивается на стойку и черная рубашка поло слегка задирается, обнажая полоску кожи с темными волосками над ремнем его брюк. Мне требуется вся сила воли, чтобы перевести взгляд на лицо Дэниэля, но судя по усмешке, блуждающей на его губах, от него это не укрылось.

– Любой коктейль, – выпаливаю я, чтобы скрыть смущение, охватившее меня. – Главное, чтобы он был не оранжевым.

– Почему?

– Терпеть не могу оранжевый, – бормочу я, понимая, как по идиотски это звучит.

Дэниэль хмыкает и поворачивается к бармену, а я принимаюсь рассматривать помещение, отданное под бар. Оно меньше, чем то, где установлены колонки и находится танцевальная зона. И гораздо светлее. Вдобавок свет от стробоскопов не бьет по глазам, позволяя рассмотреть лица других людей. Я изучаю их с ленивым интересом, ожидая пока Дэниэль заберет напитки, когда меня словно окатывают ледяной водой. Прямо напротив меня вполоборота стоит один из журналистов, работающих в газете Энтони Лавьера. И что гораздо хуже – я знакома с ним лично. Шансов, что Паркер меня не узнает, нет.

– Черт! – выпаливаю я и резко разворачиваюсь.

Так резко, что едва не врезаюсь в Дэниэля, в руках которого зажаты бокалы с чем-то ярко-синим.

– Все в порядке?

– Да, просто… – пока я судорожно пытаюсь придумать достойную отговорку, Дэниэль протягивает мне один из бокалов. Я хватаюсь за него как за спасательный круг и тут же принимаюсь жадно пить.

– Надеюсь, против синего ты ничего не имеешь? – с усмешкой уточняет Дэниэль, глядя на то, как за пару глотков я осушила половину бокала.

– Синий в самый раз, – натянуто улыбаюсь я. – Пойдем?

Я хватаю Дэниэля за запястье, желая увести, как можно дальше от Паркера, но тот почему-то медлит.

– Я думал, может мы возьмем что-нибудь перекусить? – оборачиваясь к стойке, произносит он.

С трудом мне удается не застонать. Если Паркер сделает несколько шагов влево, он окажется не далее, чем в паре футов от меня и тогда всему конец. Ситуация просто не могла быть еще хуже, чем сейчас.

– Я не голодна, – продолжая тянуть Дэниэля за собой, произношу я.

– Мэддокс, с тобой точно все в порядке?

Андерсон наконец поворачивается ко мне всем телом. Я закусываю губу, не зная, что сказать ему в ответ.

“Да. Нет. Прости меня.”

– Я хочу пообщаться с тобой , – наконец, произношу я, ни капли не лукавя. – А это сложно сделать поедая луковые кольца.

Дэниэль улыбается краешком губ и я машинально улыбаюсь ему в ответ. Готова спорить он подумал о поцелуях, а не о разговорах по душам.

– Я понял. Никаких луковых колец.

Дэниэль снова кладет ладонь мне на поясницу и разворачивает именно в ту сторону, где стоит Паркер. Я внутренне сжимаюсь. Но Паркет так сильно увлечен разговором с каким-то парнем, что его совершенно не волнует происходящее вокруг.

Мне хочется сказать Дэниэлю, что среди гостей затесался один из сплетников Лавьера, но я вовремя прикусываю язык. Я не знаю Энтони и не могу знать журналистов, работающих на него.

Дэниэль подталкивает меня вперед и именно в этот момент Паркер решает посмотреть в нашу сторону. Мне ничего не остается, как резко развернутся к Дэниэлю и словно случайно выплеснуть на него остатки до безобразия синего коктейля.

– Что за!..

– Прости!

Я бросаюсь к барной стойке, хватаю салфетки лежащие там и принимаюсь промокать пятно, расползающееся по черной рубашке-поло, стараясь не думать о твердых мышцах под ней.

– Мэддокс, да что с тобой сегодня?!

Дэниэль перехватывает мое запястье и вынуждает замереть, все еще сжимая салфетку в руках. Его взгляд до того тяжелый, что мне кажется, я ощущаю этот вес всем своим нутром.

– О чем ты?

Пересохшие губы с трудом слушаются меня.

– Ты ведешь себя странно! – все еще не выпуская моей руки, отрезает Дэниэль. – И этот боевой раскрас. Ты словно всеми силами стараешься разонравиться мне.

– Нет! – Это совсем не то, чего я хотела добиться. – Просто… Мне здесь не место. Я нервничаю, черт возьми! – от растерянности я выдаю чистую правду.

– Ты не похожа ну ту, кто станет нервничать из-за кучки незнакомых людей.

– Но дело не только в них!

– В чем тогда? – не отрывая взгляда от моего лица, продолжает допытываться Дэниэль.

Он нависает надо мной так низко, что я чувствую запах его парфюма. Коленки подкашиваются. Мне так хочется сказать ему правду, что я с силой сжимаю губы, словно они против воли могут раскрыться и выдать меня.

– Мэддокс, – торопит меня Дэниэль.

Я мотаю головой, из-за чего волосы бьют меня по щекам и продолжаю упрямо молчать. Но правда и так грозит выползти наружу, потому что позади себя я слышу голос чертового Паркера.

– О, да это же Дэниэль Андерсон! Не может быть! Дэниэль можно вас на пару слов?

Я понимаю, что пропала, когда взгляд Дэниэля перемещается куда-то мне за спину, а его челюсти плотно сжимаются. Он не собирается сбегать. И это очень плохо для меня. Есть только один шанс заставить Паркера отступить и не подходить к нам. Мне ничего не остается, как воспользоваться им.

Я вырываю запястье из хватки Дэниэля, обхватываю руками его шею, а затем прижимаюсь к мягким губам.