Читать онлайн Лицо со шрамом бесплатно

Глава 1: Задание

Аномальная жара, накрывшая Чикаго в последние две недели, плавила все, включая клавиатуру, по которой тарабанили мои пальцы. Клавиши липли к коже, не говоря об одежде требующей отжима. Я набирала текст о скидках недели в местном торговом центре, проклиная зной. Замерзнуть от холода в Чикаго – плевое дело, но чтобы умереть от жары!…

Я хлебнула теплый кофе, морщась от горечи и неприятного ощущения духоты. Волосы приклеились к изгибу затекшей шеи. Кажется, я не отрывала задницу с кресла с самого утра. Паршивая работа в издании, не хватающего звезд с неба, давала призрачную надежду на карьеру журналистки в будущем. Да, старт с самых низов в газете, возможно служившей наполнителем кошачьего лотка – не предел мечтаний, но я верила, что это ненадолго. Меня почти не расстраивал тот факт, что это "ненадолго" затянулось на пять гребаных лет.

Наш офис находился на задворках Саут Сайда – в мрачном квартале, напоминающем аппендикс. Добраться сюда целой и невредимой было сродни лотерее и, кажется, мне пока везло. Перестрелки, погони – ежедневный фоновый шум, к которому быстро привыкаешь. Сейчас Чикаго ничем не отличался от времен Аль Капоне. Разве что мексиканцев стало больше, и наркоманы в бессознательном состоянии заполонили тротуары. Но я всегда держала ухо востро и, в отличие от женщин двадцатых годов, хранила в сумочке Глок* с полной обоймой.

Я мечтала засунуть голову в морозильник. Прогноз погоды был неутешительным. Если Ад на земле реален, то сейчас я находилась в самом горячем котле преисподней. Допотопный телефон нарушил тишину неприятной трелью. Я схватила трубку, не отвлекаясь от печати.

– Буду через минуту.

Мысленно отсыпая тысячу проклятий на голову главного редактора, я отлипла от кресла, шлепая трубкой по аппарату в надежде, что он наконец-таки развалится. Мистер Бланк знал, что этот телефон бесил весь офис, и продолжал изводить сотрудников, вместо того чтобы заменить аппарат на современный. Я нехотя двинулась в кабинет начальника: он отгорожен перегородкой, и внутри жарко, как в сауне, даже если на улице минус пятьдесят. Наш главред, мистер Бланк – типичный представитель социальной прослойки, застрявшей в категории между любимым маменькиным сынком и ненавистным мужем третьей по счету жены. Он встретил меня в традиционной позе – короткими ногами кверху, они закинуты на стол. В зубах сигарета, круглое пузо обтянуто застиранной рубашкой с пятном кетчупа недельной давности.

– Для тебя новое задание. Оставь все свои дела на потом. Считай, это твой лотерейный билет, – сказал он.

В лотереи я не верила, и единственное, что удерживало меня от бегства из этой дыры – студенческий заём. Как только расплачусь, свалю на все четыре стороны обивать пороги приличных изданий. Работа здесь имела один значительный плюс: при всей сомнительной составляющей платили вовремя, хотя я не представляла, откуда в этой газетенке финансирование, наверняка нас покупали из жалости.

– Что-то с трудом верится, – пробормотала я, плюхнувшись на шаткий стул, держа на весу карандаш и блокнот для записи.

Все задания Бланка сводились к бесполезным статьям о трендах в Тик Токе, скидкам и прочей информации, не имеющей ценности.

– У тебя есть приличное платье? – Бланк затянулся, выпуская дымное облако вверх. – Ну, такое, чтобы и на похороны, и на свадьбу? Хотя твоё смазливое личико отвлечет внимание от любого наряда.

– Есть, – замешкавшись, подтвердила я, представив, как отвесила для него смачный подзатыльник и с трудом сдержала хохот. Ведь в моем воображении Бланк грохнулся со стула, подавившись сигаретой. Во мне редактор видел лишь приятную картинку, но не мозг, который всячески игнорировал.

– И как это связано с предстоящим заданием?

– В эти выходные свадьба Лукрецци.

От веселья не осталось и следа. Глаза мои удивленно округлились. Сначала от новости, хотя о событии трубили все кому не лень, но я отсеяла ее с меткой «неинтересно», затем от попытки понять, каким боком я относилась к этой свадьбе?

– Тех самых Лукрецци? – вопрос был неуместным, в Чикаго были только одни Лукрецци, и я прекрасно знала об этом. – Навели же они смуты в прошлом.

– Прошлое на то и прошлое. Они давно вышли из Синдиката. – Бланк поерзал в кресле, удерживая свою потную тушу в том же положении, в котором я застала его ранее. – Мы не из полиции, чтобы давать оценку их поступкам.

Под Синдикатом подразумевалась сеть организованной преступной деятельности или пресловутая мафия. Та самая чикагская с давними и глубокими корнями до самой Преисподней, и их не выкорчевать. Менялись условия игры и способы достижения целей, но она крепко проникла во все сферы общества, имея неопровержимое влияние. И это лишь вершина айсберга. Лукрецци, кажется, открестились от криминального прошлого или сделали вид, развернув бизнес в легальное русло. Но за ними тянется кровавый след из смертей и насилия, который будет преследовать их потомков на поколения вперед.

– Ну и причем здесь мы? – задавая вопрос, я старалась успокоиться. Внутри, где-то под желудком, зашевелился комок страха. Прошлая жизнь замаячила перед глазами оборванными воспоминаниями, ведь в моих венах вместе с кровью текла слишком мрачная история, о которой я предпочитала не вспоминать.

– Газету пригласили в качестве обозревателя, кроме тебя некого отправить.

– У них дурной вкус на прессу. – Я не удержалась от колкости и озвучила неприглядную правду, но Бланк даже не думал обижаться.

– Не обольщайся, – редактор перестал дымить, затушив сигарету в пепельнице. – Говорят, что приглашения получили все издания города. Эти ублюдки настолько тщеславны, что ждут упоминания о себе из любой конуры, даже такой вшивой, как наша!

Тщеславие – неискоренимый порок, передающийся по наследству. Еще с тех времен, когда Аль Капоне* властвовал на улицах Чикаго, позируя перед камерами, с высокомерием, побрякивая у себя в кармане яйцами всех политиков и полицейских. А Сэм Джанкана* в прямом эфире издевался над Робертом Ф. Кеннеди* перед собранием Конгресса и водил дружбу с самим Фрэнком Синатра*. Они даже умирали с пафосом и под блеском фотовспышек.

– Что ж, увижу настоящих журналистов, – пошутила я, поглядывая на босса. Внутри меня затряслись поджилки, но я решила не показывать свой страх.

За годы вокруг мафии сложился ошибочный флер романтики – виной тому были книги, фильмы и голливудские красавчики в главных ролях. Но все это ширма, а за ней кровь невинных, смерть и нескончаемая бойня за власть. Этот мир был знаком мне не только из рассказов и хроник: несмотря на то что я была ребенком, то время оставило на мне глубокую печать разрушения, и я не стремилась окунаться в это вновь, но теперь умудрилась вляпаться в то, отчего сбежала целую вечность назад, наивно полагая, что оставила прошлое позади.

Мне казалось, что я надежно скрылась от всего этого, но теперь сижу перед боссом, мыслено решая в голове дилемму: выбрать платье или свалить в Канаду?

– И что именно я должна делать? О чем писать? – переключиться на работу было не просто.

– Твоя главная задача – не умереть. – Бланк сделал короткую паузу, ожидая реакции на шутку. Не дождавшись, он продолжил, – от великолепия, конечно же, а с заметкой как пойдет. Найди то, что разорвет заголовки!

Редактор взвизгнул от удовольствия, будто бы мы уже получили Пулитцеровскую премию за вклад в журналистику, и довольно потер свое пузо.

Я с горечью улыбнулась: однажды мне уже приходилось играть со смертью, и к счастью, тогда я выжила.

– Мне повезет, если на этой свадьбе будут раздавать поздравления, а не пули.

Если бы он знал, что его шутка окажется пророческой, то никогда бы не отправил меня на эту свадьбу.

Глава 2 Троица, китайская ваза и угрозы

В животе урчало. Я мечтала о жареных дамплингах с креветками, пока носилась по комнате, швыряя невзрачные вещи из гардероба. Уже завтра свадьба Лукрецци, а я по-прежнему без понятия, где взять то самое платье и почему я еще не в Канаде! В приступе паники я написала слезное сообщение подруге Хелене. Она обещала помочь. Во-первых, мне пришел номер заказа из любимого китайского ресторанчика, а это означало, что быть пельмешкам. Во-вторых, было второе сообщение с командой брить ноги. И чтобы это не значило, я решила повиноваться. Хелена была из тех людей, которая могла перевернуть мир ради своих друзей, даже если ее собственная вселенная полыхала. Словно ураган, она влетела в мои тридцать квадратов, и нам сразу стало тесно. В одной руке болтался бумажный пакет с едой, в другой – чехол с платьем.

Мы ели так торопливо, что все дамплинги попали в мой желудок практически целиком. Подруге не терпелось показать находку. Она координировала выпускные проекты студентов Чикагского института искусств на факультете дизайна одежды и имела доступ к настоящим сокровищам. И одно из них находилось прямо в этом чехле.

– День, когда ты написала гневный комментарий в газету на мою статью, определенно лучший в моей жизни! – довольно промурлыкала я, расстегивая верхнюю пуговицу джинсов. Дышать стало легче!

Хелена коварно улыбнулась, припоминая словесную перепалку, перетекшую в самую искреннюю дружбу. Она держала чехол, практически подпрыгивая на диване от нетерпения.

– Благодарности – это, конечно, хорошо, но давай уже примерь это чертово платье! – подруга буквально впихнула его в мои руки. – Живо!

Длиннющая молния не хотела поддаваться. Когда чехол соскользнул вниз, я открыла рот в немом изумлении. Подруга разразилась хохотом.

– Боже мой, это что?

Щеки вспыхнули от волнения.

– Это платье, а не тот чехол для мебели, который ты хотела напялить на себя, собираясь на самую громкую вечеринку века!

– Посмотри, – возразила я, тыкая пальцем в вырез. – Кажется, портной потерял пару метров ткани!

Черт возьми, да у меня почка отсохнет, если я не признаю тот факт, что платье сногсшибательное! Оно выглядело как дизайнерский коктейль из образов Киры Найтли в «Искуплении» и Мишель Пфайффер в «Лицо со шрамом». Зеленое с глубоким декольте, открытой спиной: его подол стремился в пол, а головокружительный вырез от самого бедра намекал на то, что брить придется не только ноги.

– Господь, вразуми эту зануду! – Хелена подскочила с дивана. – Считай выход в нем за помощь в продвижении юного дизайнера. Это же свадьба Лукрецци, дьявол тебя раздери!

– Нет, это слишком. Я буду на работе!

Шелк с прохладцей струился по коже. В такую жару это было приятным бонусом, но я в панике отпихнула платье в сторону Хелены, боясь соблазниться ее доводами. На самом деле я думала о своем лучшем брючном костюме и плевать на то, что он похож на форму официантки.

– Иисусе! Это твой шанс выстрелить, наконец-то найти себе принца и свалить с этой конуры. – Она толкнула платье обратно. – Хватит быть занудой!

– Я не ищу принца!

– Тогда выбери чудовище! – Хелена не выносила мои отмашки и всегда находила способ заткнуть меня. У подруги был черный пояс по борьбе с занудством.

– Тебе не кажется, что стрелять там, где соберутся все гангстеры Северного и Южного побережья, а может быть той и другой стороны Атлантики, так себе идея? Как и искать среди них чудовищных принцев? – Я все равно продолжала гнуть свою линию, хоть и понимала, что мне ни за что не одержать победу в этом бессмысленном споре.

– Ничуть! – Хелена была непреклонна, и мне пришлось капитулировать.

Остаток дня мы потратили на пустую болтовню под соджу*. Наш смех был настолько громким, что сосед снизу едва не пробил шваброй потолок, долбя ей в надежде утихомирить наш пыл. Вредный старикашка мистер Альтман давно не получал радости от жизни, поэтому активно мешал другим, неся свое старческое брюзжание как знамя. Образумить нас ему не удалось, но из-за желания Хелены быстрее свалить к своему коту вечеринку пришлось свернуть. Мы распрощались, долго не разрывая объятий, на пороге моей квартирки.

После ее ухода я погрузилась в меланхолию. Роль сыграло соджу и признание того, что кроме Хелены у меня не было близких людей. Чувство одиночества мучило меня, грызло изнутри. Я не могла заснуть. Жара изводила меня, как и неуемная тревога. Я увидела фотографию бабушки и дедушки на прикроватной тумбочке. Снимок сделали в роще из вавилонских ив, на лицах стариков улыбки, а за спиной виднелся дом. Там мы были счастливы, но жизнь – штука непредсказуемая. Иногда она выставляет счета, плата за которые не подъёмно высока.

Мрачные тени воспоминаний выпустили щупальца из самой дальней коробки сознания, пытаясь вновь захватить меня. Мне удалось захлопнуть крышку и взять мысли под контроль, хотя это было лишь временным облегчением. Прежде чем провалиться в тревожный сон, я убедилась, что заряженный Глок лежал на обычном месте.

Я любила возвращаться домой, спеша туда сломя голову! Распахнув дверь, я столкнулась с непривычной звенящей тишиной, от которой в ушах гулял стук собственного сердца. Абсолютное холодное безмолвие давило на меня, было слышно, как кровь несется по венам.

– Есть кто? – позвала я, но ответа не последовало.

Наш дом никогда не смолкал. Здесь кипела жизнь: мы ссорились и мирились, бурно читали утренние газеты и спорили о любых мелочах на свете. Даже когда нас не было внутри, жизнь в нем не утихала, тая запахи, шорохи и скрипы старых перекрытий. Но сейчас я чувствовала пугающую до мурашек пустоту.

Проходя через холл к лестнице, всем своим нутром, я ощущала что-то не так. Тишина продолжала давить, казалось, воображение играет со мной злую шутку. Внезапно раздался громкий хлопок. Я закричала от ужаса, потому что видела кровь, всюду, куда хватало взгляда. Она текла так, словно кто-то забыл закрыть кран: капало с потолка, окон, из-под дверей. Я почувствовала тяжесть в правой руке и увидела пистолет, из которого только что выстрелили. Ужасный крик, что даже мертвого разбудить смог бы, вырвался из моего горла.

Только они так и не проснулись.

Я пробудилась в липком поту. Этот сон преследовал меня уже пятнадцать лет, кошмарным эхом напоминая о том, что я совершила.

После выпитого соджу утро прошло в каком-то тумане. Голова трещала, в глазах темнело. Меня все еще трясло после ночного кошмара. И эта проклятая свадьба, и задание Бланка! Казалось, что я застряла в тупике, где столкнулись мое прошлое и настоящее, и все грозило обернуться прахом.

Я суетилась и ломала голову над простой, на первый взгляд, задачей: не умереть от жары и не умереть в принципе. Я проклинала рыжеватые россыпи локонов, которые не хотели укладываться в элегантный низкий пучок. Совладав с волосами, я вдела в уши жемчужные гвоздики, доставшиеся мне от бабушки. На макияж я решила не тратить время, после такой ночи мне не поможет и пересадка нового лица. К тому же моя бледная кожа не принимала никакой косметики, и честно говоря, я была без ума от своих веснушек. Они, как и, сережки достались мне от ирландской бабушки Мэри и, это то немногое, что осталось у меня.

Как назло, такси приехало без кондиционера с водителем индусом, который пах так насыщенно, что даже целый мешок специй не смог сравниться с его ароматом. Поездка в отель превратилась в настоящее испытание на выносливость, словно меня отправили на экскурсию в Ад, где каждая мука была приправлена карри и корицей. Всю дорогу я строчила Хелене сообщения о том, что платье провоняло чёрт-те чем, и теперь я выгляжу живой рекламой индийской забегаловки, а не молодого дизайнера.

Приехав вовремя, в буквальном смысле маринованная и измотанная поездкой, я почувствовала, что настроение скатилось в тартарары. Лишь настоящая сенсация могла окупить все мои страдания! Даже захватывающий дух отель «Амбассадор» с бесплатным баром не приносил особой радости. Он находился в районе старого города и за столетнюю историю пропустил через себя немало звезд золотого Голливуда и столько же гангстеров. Неудивительно, что именно его выбрали для торжества.

С момента соглашения между итальянцами и ирландцами во времена бутлегеров* прошло сто лет и свадьба между Лукрецци и Алтери должна была раз и навсегда положить конец извечной распри за господство в городе. Бизнес мафии был сродни корпоративному: самое могущественное влияние имели те, кто мог вовремя объединиться, при этом не перестреляв друг друга. С последним пунктом, как правило, бывали обоюдные трудности.

До церемонии оставалось чуть более двух часов, и я устроилась в уютном баре. Место казалось уединенным и тихим. Для самой громкой свадьбы Чикаго здесь слишком скромно и негде размахнуться. Я подозвала бармена, заказала мохито, умоляя добавить льда больше чем рома. Поскольку я была единственной посетительницей в патио бара, нам удалось переброситься несколькими фразами, пока он мешал коктейль. Оказывается, приватное торжество планировалось на крыше, но попали туда лишь избранные гости из ближнего круга семей молодоженов. Пресса могла ошиваться свободно по всему отелю, но без доступа к церемонии, отчего многие издания решили проигнорировать приглашение Лукрецци.

– Вам не кажется это странным… так пусто вокруг?

– Учитывая тот факт, что большая часть приглашенных – ирландцы, то не особо, – бармен подмигнул мне, но я не оценила его подката. Он смутился. – Ну, знаете, шутка про ирландское время. Вы вечно опаздываете!

– Глупый стереотип!

Меня испугал тот факт, с какой легкостью парень признал во мне ирландку. Пришлось уткнуться в прохладный бокал с коктейлем. Я обрадовалась еще одной национальной особенности – бессмертной до поры до времени печени и иммунитету к малым дозам алкоголя. В конце-то концов всех моих родственников сразила пуля, а не виски.

– Повторить? – Бармен все еще крутился рядом.

Он был привлекательным, образцово глянцевым красавчиком, но его внешность не заставила мое сердце биться быстрее, или что оно там обычно делает у нормальных людей? Последнее время я не искала отношений, особенно после того эгоистичного мудака, с которым я умудрилась связаться в колледже. Для удовлетворения своих потребностей мне хватало горячего душа и любимой игрушки с хорошим аккумулятором.

– Нет, спасибо. Я на работе. – Сделав пару глотков, я спорхнула с высокого барного стула, ругая неудобные туфли. Из-за боли и дискомфорта, казалось, что мелкий садист-лепрекон сдирает кожу с моих ног.

Мысли о неудобстве исчезли, когда передо мной появилась вооруженная свита, сопровождающая какую-то важную шишку. Журналисты, с остервенением щелкали камерами. Решив не отставать, я поспешила вперед, надеясь урвать что-то интересное. Потихоньку прибывали гости, итальянцев легко узнать по праздничному черному дресс-коду. Ирландцев выдавали спутницы в нелепых шляпках.

Рядом со мной затесался репортер не первой свежести, от которого воняло как из помойки, вероятно, он из газеты хуже нашей. Его красное лицо напоминало мятый помидор, и мужчина пытался заснять кого-то на свой телефон. Я даже не заметила, как собралась толпа.

– Да что там такое? – меня сложно назвать миниатюрной с ростом 5 футов и 10 дюймов*, но эти проклятые телохранители закрыли весь обзор. – Будто там сам Господь, а не какой-то гость!

– Не Господь, а Святая Троица.

Их называли «Святой Троицей», но даже идиоту понятно, что никакой святости не было. Разве только той, откуда торчали рога и копыта. Троица – дьявольское изобретение для самых мрачных дел. Они воплощали в себе библейские грехи, опасность и красоту.

Франческо предпочитал, чтобы его звали Фрэнки на простой добродушный манер, но это пыль в глаза при нечестной драке. Фрэнки Борджиа по свирепости не уступал боевому быку Ислеро, в честь которого окрестили его раритетную Ламборгини. Второго шанса у парня не допросишься – скорее мешок на голову и пулю в лоб. Тела его врагов часто всплывали в озере Мичиган, но полиции было сложно предъявить обвинения из-за различных обстоятельств. Всегда находился убийца без заказчика или свидетели пропадали, как по щелчку Таноса*.

Джованни или Джонни Борджиа – средний брат. Его пронзительные глаза заглядывали не только в душу, но и прямиком в мысли оппонента. Обмануть его сложно, чутье и интуиция были вторым именем Джонни. Он управлял легальным бизнесом семьи днем, а ночами стоял за спиной Фрэнки, пока тот устранял врагов.

Фрэнки и Джонни, возглавлявшие семью, были надежной опорой для младшего Чезаре. Вместо участия в криминальных делах он предпочитал светское общество. Мир семей, живущих по законам крови и силы, был ему знаком косвенно. В прессе его прозвали Цезарем, но в отличие от знатного императора, он вел сражение на поле боя, усеянном горячими красотками.

На свадьбу Лукрецци и Алтери, «Троица» заявилась во всем своем великолепии. Журналисты старались преградить путь братьям, лишь бы получить ценные комментарии и сделать снимки. Мимо моего уха пронеслась информация о покупке убыточного казино в Вегасе.

Я накидала быстрые заметки в блокноте, еле поспевая за толпой. Внезапно передо мной возникла огромная ваза, похожая на экспонат вымершей китайской династии. Её грохот и моих костей заглушили всю суету вокруг. Вот так просто я украла лучи славы у «Троицы». Кувыркнувшись вперед, я услышала, как ваза покатилась назад. Готовясь встретиться с мраморным полом, я мысленно прощалась с идеей удачного вечера, когда вдруг ощутила крепкие руки, подхватившие меня. По вспышкам вокруг я поняла, что приземлилась прямиком в мафиозные объятия. Что ж, Хелена обрадуется – это отличная реклама для ее платья!

– Изобретательно, – произнес голос с легкой хрипотцой, обдав ухо теплом, отчего на шее встрепенулись волоски и я напряглась. Мой спаситель не стеснялся вторгаться в личное пространство, не церемонясь с условностями. – Я планировал провести этот вечер без женщин. Но раз вы не нашли иного способа познакомиться, кроме как прыгнуть в мои объятия, как мне этому противиться?

Вон оно – фирменное чувство собственной важности Борджиа.

Я растерялась. Не каждый день оказываешься в объятиях принца криминальной семьи, да еще и с такой легкостью. Пробыв в замешательстве несколько долгих секунд, я заерзала, с трудом высвобождаясь из кольца рук младшего Борджиа.

– Нет. Я споткнулась об эту чертову вазу, а потом вы сами поймали меня в свои объятия. – Я заправила рыжую прядь за ухо, одергивая платье, – к счастью, я тоже не горю желанием находиться в вашей компании. – Как и в компании любого другого мафиози в ближайшие сто пятьдесят лет! – Думаю, проблема решена!

– Вот как? Вы не слишком-то благодарны за свое спасение.

Сейчас для меня самым лучшим решением было бы сбежать, но ноги отказались слушаться, удерживая тело на месте.

– Спасибо, – выпалила я, чувствуя, как слова обжигают горло. – Я не из тех, кто любит лишнее внимание и, кажется сейчас, мы попали на первую полосу газет. Даже не знаю, что хуже: падение лицом в грязный пол или ярлык о том, что я ваша очередная интрижка?

– Звучит не очень, но все же… – Чезаре засунул руки в карманы брюк, слегка наклонившись мою сторону. Я уловила слабый аромат пороха, горчинку лимона и дорогой кожи. Возможно, так пахнут опасные мужчины, хотя от этого Борджиа я ожидала услышать флер дорогих шлюх. – Если мне представиться возможность спасти вас еще разочек, я непременно воспользуюсь этим. И вам придется отплатить.

Мужчина передо мной – холодный и проницательный, и он сильно отличался от образа, созданного прессой. Сердце предательски забилось в груди, реагируя на его выходку. Темные и бездонные глаза Чезаре пристально и неотрывно изучали меня. Он стоял близко, ближе любого другого за долгое время. Через тонкую ткань платья я ощущала тепло, исходящее от его тела. Мурашки пробежали по коже, внезапно показалось, что мне трудно дышать. Я изо всех сил старалась не думать о том, как меня завораживает запах этого самоуверенного пижона. Биология и физика играли злую шутку, напрочь отключая рациональное мышление. Я знала, что всё это – иллюзия и действие проклятых феромонов.

– Это угроза? – спросила я, сглатывая корм в горле. Мне пришлось отступить в толпу, добиваясь мнимой безопасности.

– Именно. – Чезаре ухмыльнулся, словно эта битва уже выиграна. Он крутанулся на пятках так, что его начищенные туфли сверкнули в свете вспышек. Свита из охраны последовала за своим принцем, пока я пыталась найти огнетушитель чтобы избавиться от опасной искры между нами.

Глава 3. Красная свадьба

Я старалась не привлекать к себе внимание после странного инцидента с одним из братьев Борджиа. В конце концов, он вряд ли пристрелит меня за упрямый характер на глазах у дюжины журналистов. Мне следовало бы уйти, но бесплатные напитки, кондиционер и приятная музыка располагали остаться.

Свадебная вечеринка закончилась около часа назад. Новобрачные уехали на винтажном «Роллс-Ройсе» под шумные овации гостей. Я сделала необходимые заметки. Возможно, какая-нибудь домохозяйка прочтет в нашей газете о стоимости платья невесты, прежде чем подсунет ту под мохнатую задницу своего кота.

Оливка барахталась в бокале сухого вермута, пока я лениво смешивала остатки пряного коктейля бамбуковой палочкой. Туфли валялись под высоким стулом. Накатившая хандра полностью овладела мной, и прежде чем окончательно сдаться, я заметила кое-что интересное.

Вооруженные до зубов охранники метнулись к закрытой лаундж-зоне. Нас разделяла прозрачная стена из стекла. Наплевав на туфли, я подкралась ближе, прячась за креслом с высокой спинкой. Группа мужчин шумно и суетливо двигались в мою сторону. Среди них были Святая Троица и парочка ирландцев. Все выглядели взвинченными и недовольными, особенно Фрэнки Борджиа, который размахивал стопкой бумаг, зажатой в руке.

Один из охранников открыл дверь в приватную зону. Выскользнув из своего укрытия, я пересела на край барной стойки, которая была ближе всего к ним. Руки дрожали, но я не позволила себе упустить хоть что-то важное. По рабочим вопросам на свадьбе они могли собраться лишь в случае крайней необходимости.

– Так-так кто это у нас здесь? – уже знакомый голос Чезаре Борджиа застал меня врасплох.

Иисусе, он никак не угомонится!

В его вселенной, похоже, женщины выстраиваются в очередь, заискивая перед ним, но в моем мире индюки в костюмах Brioni – табу, даже если от их обаяния захватывает дух. Колючее раздражение всколыхнулось внутри.

– Вы меня преследуете? – обворожительная улыбка растянулась на лице. На самом деле она означала следующее: какого дьявола тебе нужно? Катись к черту! – На горизонте все чисто, и я не собираюсь прыгать в ваши объятия. Спасать меня не нужно!

Я понимала, что играю не с тем человеком, но отступать не хотела.

– Я вижу это иначе, – его глаза блестели, как у хищника, выбравшего жертву.

– И что же вы увидели?

Чезаре сел на соседний табурет, ослабляя галстук, делая это небрежно и естественно. Приглушенные теплые оттенки и мягкий свет создавали атмосферу, в которой он напоминал звезду старого Голливуда. Заказав неприлично дорогой виски, Борджиа кривовато улыбнулся, и паутинка морщинок, расползлась от уголка его глаз, придавая лицу живость и притягательность. Черные, как аспид, волосы в хаотичной укладке, дорогой костюм и выразительные темные глаза располагали к себе. Он был воплощением моей личной категории дьявольски красивых мужчин: противоречивая, отталкивающая и далекая от шаблонов красота. С другой стороны, его особенные штрихи складывались в нетривиальное, цепляющее полотно, которое хотелось рассматривать.

Уверена, у любой девушки намокнут трусики, стоит Борджиа обратить на неё внимание. Но прежде чем застрять в сетях его притягательности, я вовремя опомнилась: у меня такие экземпляры вызывали изжогу.

– Красивая девушка сидела в одиночестве, не выпуская телефон из рук. Явно скучала. Почему бы не составить ей компанию?

– О, это вы сейчас про меня? – с игривой улыбкой спросила я, не упуская возможности подразнить его.

Я покрутилась, делая вид, что ищу другую скучающую особу.

– Ошибаетесь. Я наслаждаюсь одиночеством, но теперь момент испорчен. Так почему бы вам не пойти… – я сделала паузу, наклонившись к нему, переходя на шепот. – Куда вы там собирались?

– Играете с огнем? – Чезаре подался вперед, сокращая расстояние между нами. Его взгляд скользнул по моим ногам, скрытым в шелке, бедрам и смелому декольте. – Предлагаю пропустить по бокальчику, а дальше… – его рука потянулась к моим коленям.

Недалеко раздались звуки сирен. Я на секунду сбилась с мысли, но это не помешало мне отвернуться от Борджиа. Чезаре убрал руки.

– Вас что, не пустили поиграть со взрослыми мальчиками?

Судя по тому, как сверкнули его глаза, я попала в самую точку. Ставки в игре взлетели, и если уж драконить соперника, то так, чтобы все вокруг полыхало. Главное – самой не поджариться.

– Уф. – Борджиа поморщился от недружественного укола, проглатывая злость вместе с восемнадцатилетним Макалланом. Он облокотился на стойку, длинные и изящные пальцы крутили тяжелый хрустальный стакан с янтарным виски. – У вас острый язычок. Интересно, в чем еще он так хорош?

– Об этом вы вряд ли узнаете. Вернее, никогда.

Флирт Чезаре был откровенным и дерзким. С самого нашего знакомства он ходил по грани, прощупывая мои границы и смело намекая на свои желания. Борджиа мог получить любую, но выбрал самую недоступную. И теперь ему трудно смириться с тем, что я ему не по зубам.

– Никогда не говорите никогда.

– Вы не отступите?

– Не в этом случае. Я привык получать то, что хочу.

Чезаре сделал глоток виски, не отрывая от меня взгляда. Его язык медленно скользнул по нижней губе, слизывая янтарные капли алкоголя. Я на мгновение задумалась: «а что если?». Но быстро прогнала эту мысль, сжимая бедра покрепче. Никаких «если»! Даже таких агрессивно сексуальных.

– И что же заставит вас отступить? – я рискнула задать вопрос, посмотрев ему прямо в глаза.

Чезаре обольстительно улыбнулся, расставаясь со стаканом виски. Стекло скользнуло по барной стойке.

– Пуля?

Теперь моя очередь улыбаться.

– Вот как? Жаль, я оставила свой «Глок» в другой сумочке.

Оглушительный вой сирен и визг шин внезапно нарушили теплую атмосферу бара, где мы так уютно устроились. Топот ног, гомон и гул стремительно приближались, обещая хаос. Моя репортерская сущность мгновенно почуяла неладное, и жажда задокументировать происходящее тут же вырубила всякий здравый смысл! Я подскочила на месте, когда рядом раздался громкий хлопок, смешавшийся с криками. Все еще босая, я спрыгнула со стула, схватив телефон.

– Какого… куда вы собрались? – Чезаре поймал меня за руку, его лицо выражало удивление. – Вы совсем чокнутая?

– Самую малость! – Я пыталась вывернуться, но он вцепился в меня так, словно я была его самым ценным активом. – Отпустите!

Удивление Борджиа сменилось растерянностью, и на мгновение хватка ослабла. Но стоило мне сделать шаг, как я оказалась прижатой к его груди. Раздался еще один хлопок, и едкий дым потянулся во все стороны. Каждый вдох выворачивал легкие, кашель рвался из горла. Чезаре прижал мое лицо к своему плечу, обхватывая голову руками.

– Тише, тише, – процедил он сквозь сжатые зубы, но его голос тонул в хаосе.

– Спиной к стене, руки за голову! – полицейские вышли из дымовой завесы, держа нас на мушке.

Чезаре нехотя выпустил меня из объятий, но не позволил отойти несмотря на команду копов. Его уверенность в своей фамилии и связях говорила сама за себя, но быть пристреленной за неповиновение мне не хотелось. Я видела, как группа захвата в устрашающей черной экипировке стройным рядом двигалась мимо нас, направляясь туда, где скрылись братья Борджиа с партнёрами.

– Что происходит? – шепнула я в надежде, что Чезаре услышит. – Разве у вас нет какой-то неприкосновенности или что-то типа врожденного талисмана от копов?

– Была до этого момента. – Взгляд Чезаре следил за спинами полицейских. – Большие мальчики сейчас разберутся.

– Не похоже на то.

Пока приставленные к нам копы отвлеклись на шум, я включила камеру на телефоне, чтобы начать запись. Захват был стремительным, словно сцена из блокбастера: в патио вывели братьев Борджиа, их сподручных и ирландцев. Лица мужчин были такими же растерянными, как и у Чезаре. Чтобы здесь не происходило –  никто этого не ожидал. Фрэнки и Джонни лениво подняли руки за голову, следом за ними повторили другие. На вопросы они не отвечали, словно воды в рот набрали. Я молилась, чтобы хватило памяти в телефоне. Кажется, я получила ту самую сенсацию, о которой мечтала. Бланк сойдет с ума от эксклюзива на первых строках нашей газеты.

Никто не сопротивлялся, хотя охрана могла решить проблему в два счета. Но в открытую палить в полицию было чересчур даже для них. В воздухе витала напряженность, что-то подсказывало мне, что быть буре.

– Вы предъявите нам обвинение или свалите, как ссыкуны, поджав хвост?

Кто-то из ирландцев решил взять дело в свои руки и тут же пожалел об этом. Полицейский приложил его прикладом в ребра, тот рухнул как подкошенный. Отлежаться ему не дали, сразу же поставив к прозрачной стене рядом с остальными. Вся сцена выглядела нелепо и странно: суровые мафиози на мушке у копов, и я в полуголом платье.

– Лицом к стене, сукины дети! – Один из копов ткнул штурмовой винтовкой в нашу сторону. – Зачитаем права, пора заканчивать этот цирк.

Я чувствовала, как холодный пот пробирает спину. Взгляд полицейского был ледяным, как зимние ветры Чикаго, и в его глазах не было ни капли сочувствия.

– Это ошибка, – прошептал Чезаре, но его голос утонул в грохоте приближающихся к нам шагов. Я пыталась не дрожать от страха, но он овладел каждой клеточкой моего тела.

– Ошибка? – Полицейский с ухмылкой подошел ближе, его лицо оказалось в опасной близости от моего. – Ошибки быть не может, вы просто по уши в дерьме.

Чезаре нервничал. Сейчас Борджиа оказался по разные стороны с братьями. В очередной раз подтверждая статус младшего брата – прожигателя жизни, который неинтересен копам, словно его и не было в этом баре. Мы безмолвно наблюдали, как мужчины отвернулись к стене, все еще держа руки за головой, уверенные в том, что все быстро закончится. И тут я уловила пугающий щелчок. В тот момент мне показалось, что жизнь моя застыла и время замерло в преддверии неизбежного финала.

Спусковой крючок.

Выстрел.

Первым упал ирландец. Они расстреливали их одного за другим.

Кричала в этот момент или нет, пыталась ли сделать что-то – я уже не вспомню. Я видела красные брызги, рваные движения тел от попадания пуль. Каждый новый выстрел был сродни удару грома, мужчины падали замертво. Пахло кровью и порохом!

Чезаре с лицом белым как мел, но глазами, полными ярости, зарычал и попытался ринуться вперёд к братьям. Коп нацелил пистолет, упираясь им прямо в лоб Чезаре. Теперь я сомневалась, настоящие ли эти копы. Мысль об эксклюзиве отошла на задний план, когда я поняла, что на наших глазах происходила казнь, а мы оказались случайными свидетелями.

У Чезаре имелось два неожиданных козыря: пистолет за поясом и невиданная ловкость рук. Кровь брызнула мне в лицо, попадая в рот и глаза. Ошметки чего-то липкого, красного и мерзкого были повсюду. Царивший хаос достиг апогея, когда началась пальба, напоминавшая канонаду. Стреляли все: ирландцы, итальянцы и копы. Я присела на корточки, прижимаясь плечом к барной стойке. Стекло летело в стороны под свист пуль, напоминая сцены из старых вестернов.

Вокруг царил ад, и каждый миг мог стать последним! Вой сирен где-то вдали, вселил в меня призрачный намек на спасение.

– Вставай. – В висок уткнулось теплое от стрельбы дуло пистолета, запах пороха ударил в нос. – Живо!

Адреналин заставил сердце биться на пределе. Ноги отказывались слушаться. Зеленое платье потемнело из-за пятен крови, а этот ненастоящий коп продолжал тыкать в мое лицо пистолетом.

– Хорошо, хорошо! – Подняв руки вперед, защищая себя, я выпрямилась на ватных ногах. – Стрелять не обязательно!

– Ты, что? Из смелых? – Подонок ухмыльнулся и еще раз ткнул пистолетом, теперь в висок. Пуля просвистела где-то над моей головой, я взвизгнула, приседая вниз.

– Кончай ее! – приказали со стороны. – У нас мало времени!

Я не знала, кто уцелел в этой кровавой мешанине – дымовые шашки затрудняли видимость, – но вряд ли там найдется желающий спасти мой зад. Нужно ли помолиться в эту минуту? Или просить о пощаде? Вспоминать все дерьмо в жизни? В эту секунду я хотела лишь одного – не умирать и не быть следующим именем семейного древа с пулей в башке. Тип замешкался, я зажмурила глаза и приготовилась. Сама не знаю к чему: к чуду, смерти или, может быть, к райским облакам с сорока девственниками? Вдруг раздался грохот, я видела, как что-то тяжелое падает рядом. Я открыла глаза – передо мной лежал урод, угрожавший мне. Его глаза были безжизненными, изо рта текла струйка крови. Ему прострелил башку.

– Быстрее, сюда! – крикнул кто-то. Выбора не оставалось, я рванула в сторону, откуда доносился голос.

Я думала, если в тебя стреляют, то боль будет острой – как тысяча игл, колющих в одну точку. Но почему-то испытала другое чувство: из легких вышибло весь воздух, спину жгло. Я не могла вдохнуть, ощущая себя придавленной. Хотя Чезаре Борджиа и не был катком, но, казался, именно им. Как заправский квотербек, он вынес меня за барную стойку, сбивая с ног. Мы перелетели через нее вместе, как часто показывают в фильмах. Падение было неприятным: колотое стекло впилось в голую спину, хотя руки Борджиа обхватили меня до встречи с полом, чтобы смягчить падение. Я слизала кровь со своих губ. Чезаре что-то шептал, внимательно меня осматривая. Лицо пронзила запоздалая боль, руками я нащупала кусок стекла, торчащего чуть правее рта. Не понимая, что делаю, я выдернула его. Я знала, что отключаюсь, теряя связь с реальностью.

– Я спас тебя, – прошептал Чезаре на ухо, все еще прикрывая меня своим телом. – Теперь ты должна мн…

Резкий звук выстрела не дал закончить фразу.

***

Я очнулась в больнице, передо мной лежали газеты с кричащими заголовками:

«Стрельба на свадьбе Лукрецци. Самая кровавая бойня со времен чикагского синдиката».

Для меня это был полный провал. Как журналист я не рассказала ни строчки об этих событиях, а как человек – попала в список жертв. Элизабет Моран тогда умерла.

Глава 4 Гребаный Копперфильд и белая рубашка.

Из-за чернил шариковой ручки запись превратилась в абстракцию Малевича. Синий след, размазанный по строчке, заляпал коряво написанное – «Бесс Мердок». Говорят, ложь должна быть похожа на правду. Когда пришло время создавать новую личность, я поступила так, словно отвечала на стандартные вопросы для восстановления пароля к почтовому ящику, не проявляя особой фантазии.

Как звали вашу собаку?

В моей памяти мелькнуло воспоминание о мордочке нашей черной дворняги с рыжими подпалинами. Ее уши таскались по земле, подметая дорожки. Глаз у нее был поврежден после аварии, и знаете, это фантомное воспоминание стало своеобразным вдохновением. Теперь меня зовут как чертову псину из прошлого – Бесси. И выглядела я ей под стать. Мердок – фамилия слепого адвоката из моего любимого комикса. Я могла бы выбрать что-то особенное, что отражало бы мою сущность, но вместо этого записала первое, что пришло в голову.

Горький кофе остывал в кружке рядом со мной. В этой дыре, куда не плюнь, кофе отвратный, и я безумно скучала по чикагской пицце и приличному американо, но в распоряжении имела лишь эту непонятную жижу за бакс в кофейнике из нержавейки. Крошки шоколадного кекса рассыпались по столу, и я безразлично смахнула их на пол. Мимо моего столика прошел какой-то мужчина, уставившись на меня. Пришлось опустить кепку пониже и продолжить заполнять анкету.

Возраст? Двадцать пять по документам, а по ощущениям – между девяносто пятью и могилой. Еще один парень уставился в мою сторону. Глотнув паршивый кофе, я напомнила себе, что людей бить неприлично, даже если очень хочется. Руки потянулись к лицу, нащупывая длинный узкий шрам с неровным краем. Я делала это каждый раз, когда встречала сочувствующие взгляды незнакомцев. Шрам был настоящим и служил напоминанием о том, что я тоже существую, что я – это я, даже если это существование похоже на иллюзию гребаного Дэвида Копперфильда.

– Ты вонючий кусок дерьма!

Официантка захлопнула телефон, на вид одноразовый. Ее звали Марла, и она напоминала мужика своим коротким колючим ежиком, бесцветными пустыми глазами и грубыми чертами лица. Марла вечно была в синяках и вздутыми венами на ногах. Наверное, это от ходьбы во время смены, а может – от дерьмовой жизни в богом забытом месте. Сейчас она сидела на лавке снаружи, и я видела ее сквозь грязное окно закусочной. Официантка неспешно тянула сигарету, абсолютно не переживая о том, что она – единственный человек в этом местечке, который мог плеснуть добавку кофе страждущим. Телефон снова оказался у ее уха, и в какой-то момент мне показалось, что он и она – единое целое. Стрижка «под мальчика» была отвлекающим маневром, и она в очередной раз с джедайским мастерством устраивала истерику своему дружку. Кажется, его звали Дейв.

Какой-то потрепанный незнакомец с серым уставшим лицом, громко возмущался, требуя кофе с такой агрессией, словно от этого пойла зависела его жизнь. Голова начала пульсировать от боли, и мне хотелось заткнуть его навсегда, но вместо этого я схватила кофейник со стола и отправилась прямиком к нему.

– Вот! – рявкнула я, жижа темного цвета пролилась в его кружку, – а теперь заткнись.

– Боже мой, ну ты и душка, – промурлыкал он, поднимая на меня заплывшие глаза, кофе следовало вливать не в кружку, а прямо в них. – Ох, про душку я, пожалуй, погорячился. У тебя ж шрам на пол-лица!

Его мерзкий смешок скатился с промасленных, из–за горы бекона, губ. Завтрак мужчины выглядел как финальный ужин осужденного перед казнью, и от обилия жира на тарелке меня чуть не вывернуло.

– Пей свой кофе,– процедила я сквозь зубы, ударяя кофейником по столу, отчего тот жалобно звякнул. – Еще одно слово, и у тебя появится такой же.

– Чокнутая, – пробубнил он, откидываясь на спинку стула, засунув в рот еще один кусок бекона.

В последний раз я слышала это обращение от Чезаре. Ком подступил к горлу, распухая внутри, как пузырь, который вот-вот лопнет. Воздуха не хватало, будто кто-то перекрыл кислород в помещении. Я рухнула на соседний диванчик, судорожно хватаясь за горловину своей толстовки.

– Мне нечем… нечем дышать! – слова вырывались с трудом, невидимые оковы сжимали мою грудь.

Я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег: губы хватали воздух, но паника мешала сделать вдох. Черт, черт, черт! Лучше бы меня пристрелили в тот злополучный день на свадьбе Лукрецци. Теперь панические атаки – мои неразлучные спутники, вытеснившие ночные кошмары и бессонницу с пьедестала безрадостной жизни. Она напоминала сюжет Хичкока: непрекращающаяся тревога подпитывала ощущение, что я стою на краю пропасти. Каждый шорох в доме, или резкое движение за окном приводило меня в ужас и заставляло сердце биться на износ.

– Эй-эй!

Две легких пощечины вернули меня в реальность. Руки дрожали и сердце тарабанило в бешеном ритме.

– Смотри, я дышу… прозвучал незнакомый голос. – И ты сможешь. Повторяй!

Сфокусироваться удалось не сразу: я едва могла разглядеть детали – белую рубашку, плотно облегающую широкую грудь, крепкую шею в тесном воротнике, ямочку на подбородке и застывшую улыбку. В этой неприглядной дыре обладатель белоснежной рубашки выглядел белой вороной и ощущался неуместно, так же, как хипстер, забредший в захолустный паб где-нибудь в ирландском Слайго.

Его грудь вздымалась в стороны с каждым глубоким вздохом. Губы сложенные в забавную трубочку, раз за разом выдыхали воздух, создавая ритм, который убаюкивал мою панику. Наблюдая за ним, я почувствовала, как внутри разошлось спокойствие – легкие расправились, когда мозг вспомнил, как дышать. Робко поглядывая на незнакомца из-под козырька своей кепки, я приметила дорогие часы на запястье, унюхала качественный парфюм, который резко контрастировал с миазмами пива и отрыжки, витавших вокруг. Этот лощеный «хипстер» противоречил каноничной картинке жопатауна, где я провела последний год. Он выглядел инородным телом, угрожающим моему хрупкому миру, ведь именно от таких типов меня и спрятали!

Под ложечкой мгновенно засосало. На секунду-другую земля ушла из-под ног, я не готова к новому побегу, не готова начинать все с чистого листа! Призраки прошлого снова нависли надо мной! Все еще увлеченный моим спасением, незнакомец глубоко дышал. Мое сердце бешено колотилось, когда я собравшись с силами, толкнула его в сторону – прямо на типа, требовавшего кофе.

Словно в замедленной съемке, раздался жуткий грохот и звон посуды. Я вылетела за дверь, вдыхая загазованный смог улиц, осматривая паркинг возле забегаловки. Марла не повела ухом в сторону суеты, продолжая покрикивать на собеседника по ту сторону телефона. Движение машин было оживленным, и вместо того, чтобы броситься на утек у всех на виду, я скользнула в проулок между кафе и аптекой, ища укрытие. Когда я пронеслась мимо мусорного контейнера, внезапно открылась железная дверь.

Я врезалась в него с силой, мои глаза встретились с владельцем белой рубашки.

– Тише! – прошипел он.

Крепкие тиски рук схватили меня за плечи. Я даже не успела пикнуть, хотя очень хотелось, внутри бушевала буря! Меня припечатали к стене – его тело навалилось на мое и это произвело нужный эффект. Я притихла, будучи парализованной страхом и недоумением.

– Где твой телефон? – Первичная мягкость голоса сменилась на резкий тон без заигрывания, и это вышвырнуло меня обратно в суровую действительность. Тут воняло канализацией.

– Там.

Я коротко кивнула в сторону кармана джинсов, из которого торчал телефон. Мужчина незаметно провел рукой по моему бедру, плавно приближаясь к карману. Карие глаза незнакомца искрили насмешкой. В другой жизни, будь мне семнадцать, я бы возможно, запала на это симпатичное лицо. Но сейчас каждая клеточка моего тела кричала, о том, что за этим приятным образом, скрывается очередной психопат с навязчивым желанием контроля!

– Если бы ты читала сообщения, то наша встреча была бы более приятной.

– Кто ты, черт возьми, такой? – спросила я, не скрывая раздражения. Улыбка незнакомца была настолько надменной, что могла с легкостью украсить обложку журнала для самодовольных кретинов.

Вместо ответа он взял мою правую руку и не церемонясь, нажал большим пальцем на кнопку блокировки телефона. Мужчина внимательно листал меню, едва заметно шевеля губами.

– Так, бесполезный спам, еще спам… – он как будто искал клад среди моих писем. – Почему все важные сообщения потерялись среди рекламного дерьма? А, вот нашел.

«Белая рубашка» прочистил горло.

– Бла-бла-бла… хотим известить вас о том, что с пятого сентября к вам будет приставлен новый маршал Уилл Дрейк, который будет обеспечивать вашу защиту в связи с предстоящей дачей показаний в суде, а так же займется дальнейшим кураторством вашего дела в рамках программы защиты свидетелей, до тех пор, пока вы нуждаетесь в такой защите.

– Чушь какая-то, – пробормотала я, все это казалось очень плохой сценой в дерьмовом фильме.

Маршал Дрейк ослабил давление, а затем и вовсе отступил в сторону от меня. Заблокировав телефон, он протянул его обратно, все еще улыбаясь своей пугающе дружелюбной улыбкой. Вот бы и у него была кнопка блокировки челюсти от смеха!

– Приятно познакомиться, Бесс, – сказал Дрейк, снова бесцеремонно схватив мое запястье, сжимая его в приветствии.

Улыбка маршала не вызывала доверия и не вселяла уверенности в то, что он сможет меня защитить, если что-то пойдет не так. Черт возьми, у этого улыбашки не было ни пистолета, ни значка! Если только он не прятал их в носках или в каком-то другом месте похуже.

– Вы что, под кайфом? – не сдержалась я.

Смех маршала наполненный нотками истерики, раздался громким эхом в тупике, в котором мы застряли.

– А ты забавная, – он почесал затылок, поправил рубашку и улыбнулся еще раз. – Мы точно сработаемся!

Поняв, что этот клоун не представляет для меня никакой угрозы, я обошла маршала, намереваясь вернуться в кафе, чтобы продолжить заполнять анкету на дополнительную должность официантки. Дрейк последовал за мной.

Боже, этот тип появился в моей жизни десять минут назад, а я уже хочу его прикончить!

Глава 5: На взводе

Год назад пределом моих мечтаний была работа в престижной газете. Хотелось бы сказать, что мечты сбылись, но, увы. В ближайшей перспективе меня ожидает одиночество, работа хуже предыдущей и встречи с маньяком-улыбакой, и он по какой-то странной прихоти судьбы, имеет право стрелять в людей.

В забегаловке играла песня Соломона Берка «Плачься мне», а наш недалекий повар Скотт выплясывал нечто, напоминающую румбу на электрическом стуле. Как хорошо, что это зрелище доступно только мне с Марлой, которая наконец-то оторвала телефон от уха. Я подпевала песне, испытывая странное чувство удовлетворения. Несмотря ни на что, жизнь продолжалась.

Утренняя толпа, стремящаяся закинуть в себя как можно больше нездоровой пищи перед работой разошлась. Я с особым усердием начищала керамические кружки, потому что посудомойка сломалась. Кажется, я сбилась со счета, когда звякнул дверной колокольчик, оповещая о новом посетителе. Марла кружила между столиками, протирая их от масленных пятен. Что ж, я не буду против, напарница займется гостем вместо меня.

Она поняла мой замысел и недовольно скривилась, хотя мы обе прекрасно знали о грядущем реванше. Стоило ее телефону зазвонить, как Марла отправлялась в альтернативную вселенную, в которой не было никаких клиентов, с которыми бы я не справилась самостоятельно.

Краем уха я слышала, как они тихо переговаривались, не проявляя особой заинтересованности в голосах. Марла приняла заказ у клиента, напоминающего «йети», только тот не рычал. Этот тип был с темной густой бородой и косматыми волосами, выглядывающими из-под бейсболки, которую, он похоже, носил еще со времен динозавров. Его рабочая куртка тоже явно пережила несколько ледниковых периодов.

Марла с раздражением шлепнула лист заказа передо мной.

– Что? – спросила я, делая вид, что ничего не понимаю, – «йети» заказал вырезку из мамонта на обед?

– Странный он, – она покосилась в его сторону, – будто встал с утра, но проснуться забыл. Сказала ему, что подойду через пару минут, когда он наконец определится с заказом.

– Не удивительно, – заметила я, возвращаясь к своим кружкам. – В этом городе даже смерть от скуки помрет.

Меня поглотила рутина дел, в которых мозг предпочитал не участвовать. Я драила столешницу, раскладывала вилки отдельно от ложек, наполняла солонки, когда вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Это было то самое ощущение, когда кто-то вот-вот просверлит в тебе дыру. У меня засосало под ложечкой, все мышцы напряглись, и я поняла, что что-то не так. Я сделала паузу, пытаясь оглядеться.

Рука замерла над солонкой, глаза медленно окинули взглядом забегаловку. Негромкая музыка с кухни и тихое жужжание потолочных вентиляторов были обыденностью. Но это ощущение… реальное, осязаемое, как дуло копа, которое упиралось мне в висок на свадьбе Лукрецци. Я бросила взгляд на окна – за ними набежали тучи, улица казалась пустынной, впрочем как и всегда. Спина покрылась холодным потом, пока сердце решало, остановиться ли от ужаса или забиться на пределе.

Повернувшись к залу, я заметила, что Марла сидела в самом дальнем углу, тыкаясь в телефон. Тени от столов и стульев сливались в единый черный силуэт. Ощущение чужого взгляда не отпускало. Я сделала шаг в сторону, пытаясь незаметно осмотреть каждый угол. Хлопнула дверь. Там за столиком, где сидел «йети» стало пусто. Каждый нерв в теле натянулся, как струна. Сглотнув ком в горле, я пыталась справиться с внезапной волной паники, ноги словно приклеились к полу. Черт, пора завязывать с вечерними просмотрами триллеров на Netflix. Возможно, это просто случайный взгляд, ничего особенного! Но внутренний голос подсказывал, что что-то не так.

– Марла, – тихо позвала я, – ты видела того «йети», который сидел у окна?

Она бросила быстрый взгляд на то место, где он недавно сидел, и нахмурилась.

– Да, он что свалил, не заплатив?

Ее лицо побагровело. С чаевыми всегда были проблемы, и не хотелось оплачивать заказ за беглеца. Я подошла к столику. На краю лежала стопка использованных салфеток, а рядом с ней – чашка с недопитым кофе. Она стояла криво, прямо на салфетках, как будто ее оставили в спешке. Мой взгляд упал на две смятые двадцатки, неровной кучкой лежащие в центре стола; денег было слишком много для оплаты заказа. Я осторожно протянула руку, чувствуя, как пальцы слегка дрожат. Коснувшись денег, я ощутила тепло, оставшееся от «йети».

Еще один тихий звонок колокольчика – кто-то вошел в кафе. Я подняла голову и увидела того, кого хотела видеть меньше всего. Он уверенно направлялся к привычному столику, считая его своим. Смяв деньги и рассержено запихнув их в карман фартука, я направилась прямиком к Дрейку.

– Уилл, ты как всегда улыбаешься, – недовольно сказала я, встав напротив него, скрестив руки на груди, чтобы случайно не придушить его в порыве «радости». С момента нашего знакомства я, мягко говоря, не взлюбила этого человека. Дрейк напоминал американского психопата: идеально уложенные волосы, безукоризненно выглаженные рубашки, на которые больно смотреть из-за слепящей белизны. А его улыбка – сущий кошмар! Непонятно, то ли у него челюсть парализована, то ли он собирается устроить кровавую баню в стиле Джона Уика*. Жуткий до чертиков, Дрейк был моей проблемой каждый божий день.

Уилл вытянул крепкие, накаченные ноги в своих дорогих туфлях прямо передо мной. Приклеенная ухмылка заиграла пятьюдесятью оттенками жути. Не долго думая, Дрейк сложил руки на груди, хвастаясь бицепсами и накачанными сиськами.

– Знаешь, у меня есть действенный рецепт хорошего настроения. Если будешь хорошей девочкой, поделюсь с тобой, – его голос прозвучал с нотками сарказма, хотя от его взгляда в этот момент по спине пробежал табун мурашек.

Я прищурилась, стараясь не выдать вскипевшее раздражение.

– Если будешь хорошим мальчиком, не плюну тебе в твой кофе! – Я бросила эту фразу, как топор войны, намереваясь пошатнуть его самодовольство.

На пару секунд Дрейк завис. Маска улыбчивого парня слетела с его лица, и то, что я увидела, заставило меня напрячься. Его глаза сузились, в них мелькнул холодный блеск, как у чемпиона, который не привык, чтобы ему бросали вызов всякие неудачники вроде меня. Но с самообладанием у него проблем не имелось, он быстренько вернул на лицо свою обычную ухмылку.

– Отлупишь с утра какого-нибудь хмыря, день сразу лучше становится! – самодовольно заявил он, вновь выставив напоказ свои мускулы.

Я сжала кулаки, делая шаг вперед, внутри закипел гнев.

– Прекрасно, у меня как раз один такой не примете есть, – прошипела я, не давая голосу дрогнуть.

Маршал Дрейк, как обычно, сохранял свою убийственно хладнокровную манеру. Он смахнул невидимую пылинку с бедра и перешел на шепот:

– Бесс, нападение на федерального маршала – уголовное преступление. Так что просто принеси мне черный кофе и да, плевать туда не обязательно!

Прежде чем я успела вскипеть окончательно, Уилл Дрейк убрал ноги с моего пути, намекая на то, чтобы я проваливала.

– В конце концов, если тебе не терпится обменяться со мной слюнной жидкостью, мы можем прибегнуть к более приятному способу, – бросил он мне в след, с фирменной ухмылкой.

– Марла! – заорала я, пытаясь не наброситься на этого хама, – возьми клиента на себя, если не хочешь оттирать его мозги от пола.

Она только и успела кивнуть, когда я вылетела из зала, оставив за собой шлейф пара, как у перегретого кофейника.

Пока Дрейк медленно потягивал свой кофе, в который я, к сожалению, не успела плюнуть, мне пришлось прятаться между плитой и холодильником, наблюдая за нелепыми танцами Скотта. О, Господи, Ад на земле реален! В наказание мне достался этот чокнутый маршал, нарушающий личные границы так же легко, как нелегалы пересекают границу Техаса. И все же, как бы сильно я не хотела подать жалобу на его неподобающее поведение, что-то удерживало меня от этого шага.

Вопреки всем его выходкам, которые в основном ограничивались словесными гадостями, я чувствовала себя в относительной безопасности. За этой напускной несерьезностью, я видела в нем стержень решимости защищать меня любой ценой. Хоть Дрейк и маскировался под бесконечными шутками и потоками сарказма, но кто знает, что скрывалось у него внутри?

«Цирковой клоун», – подсказало обиженное сознание, отчего я тихонько хихикнула.

Под конец напряженной смены, Марла передала мне небольшую записку, аккуратным красивым почерком на листочке выведено слово – «Бесс».

– Лежало на стойке.

Я удивленно посмотрела на клочок белоснежной бумаги. С большой неохотой, я развернула записку, но не успела прочитать содержимое. Марла нетерпеливо вздохнула, и склонившись ко мне ближе, прошептала с едва уловимой иронией в голосе:

– Твой Ромео в белой рубашке, – она театрально закатила глаза, – ходит сюда как по расписанию, сидит на одном и том же месте, чтобы видеть тебя. Абсолютно каждый день, без исключений, – ее голос понизился до шепота, – Не знаю что думать: это либо самый романтичный поступок в жизни ради женщины, либо чертово сталкерство.

Я промолчала, ведь не скажешь же ей:

«Ага, просто сюда могут ворваться куча мафиози и устроить массовую перестрелку из-за того, что я – ценный свидетель в громком деле о переделе сфер влияния между бандами, а Дрейк мой – телохранитель и его главная задача – сохранить голову на моих плечах как можно дольше, в идеале до слушаний.»

Представив, как она бы на это отреагировала, я чуть не фыркнула, так что пусть дает волю своей фантазии, думая что хочет.

***

В этом захолустье не было и намека на приличное жилье. На тихой, полупустой улице стоял маленький домик, который стал моим. Его стены, некогда окрашенные в яркий синий, выцвели и местами облупились, обнажая серые, потрепанные годами доски. Окна со ставнями, скрипели и днем, и ночью. Сейчас под холодными порывами ветра, они угрюмо смотрели на меня. Кое-где разросся мох, кустарники облепили стены, подчеркивая атмосферу запустения. Тени деревьев, окруживших дом, падали на него, придавая мрачный вид.

Я медленно поднималась по крутым ступеням, ведущим ко входной двери, мечтая поскорее оказаться внутри и избавиться от тревожного чувства, что кто-то следит за мной. Внезапно, после обеда, разразилась буря, и городские службы настоятельно просили оставаться дома и не высовываться на улицу. Далекий гром раскатистым эхом раздавался в небе, обещая веселую ночку.

Далеко за полночь, в каком-то полудреме, я внезапно услышала звон разбитого стекла. Не понимая, был ли это сон или реальность, я вскочила с кровати и накинула плед на плечи. Прохладный воздух стелился по полу из распахнутой двери гостиной, создавая жуткую атмосферу – как кадр из ужастика, где я главная неудачница, которую вот-вот убьют. Еще и белая занавеска зловеще колыхалась на сквозняке.

Ночь за окном заставила вглядываться и прислушиваться, сердце стучало так, будто кто-то наблюдает за мной из-за хитросплетения теней и мрака. «Это всего лишь мое воображение!» – повторяла я про себя, решительно отгоняя мысли о невидимом, но они снова проскользнули в мою голову. Мурашки забегали по коже.

Стараясь справиться с нарастающим беспокойством, я потянулась к выключателю, робко шагнув вперед. Под ногами захрустело стекло. Каким-то чудом я не порезала стопы, хотя осколки были повсюду. Голос разума вопил, требуя немедленно уносить ноги, но я проигнорировала его, стараясь мыслить рационально. Может, от сильного ветра ставни распахнулись и выбили стекла? В голове мелькнула мысль позвонить Дрейку, но я тут же отвергла её, понимая, что попросту создам еще один повод для глупых усмешек. Хотя, я уже начинала думать, что приму помощь от кого угодно, лишь бы не оказаться в «Очень страшное кино» в качестве мертвой героини.

Ветер продолжал бушевать. Я осторожно наклонилась чтобы собрать осколки, краем глаза следя за окном. Давящая тишина вокруг усиливала чувство опасности.

Сердце колотилось, а руки дрожали от напряжения, когда я вернулась в комнату, где тоскливо горела лампа. Вспомнив про записку, лежавшую на прикроватной тумбочке, покрытой пылью, я развернула листок. Если Дрейк решил перейти к романтическим посланиям, то, клянусь, утром я с удовольствием вылью кофе на его блестящую голову. Мыслено готовясь к потоку бреда, я быстро прочитала всего три слова:

«Ты должна мне»

Записка выпала из рук. Странное чувство охватило меня: радость смешалась с тревогой, но это ощущение быстро угасло. Замерев, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце, я пыталась найти объяснение, неужели это какая-то шутка?

Глава 6: После

Я решила взять перерыв, чтобы укрыться в тесной ванной комнате. Внутри себя я питала острую надежду, что это детское убежище станет моим временным спасением от внутренних демонов и навязчивой тётки, терпеливо ожидающей за дверью. Честно говоря, не знаю, что из этого доконает меня раньше: глупая вера в лучшее или мучительный клинок психоанализа.

Медный вентиль легко поддался трясущимся рукам; вода хлынула в раковину. Я омыла лицо, чувствуя как, холодные капли смывают застывшие слезы. Отражение в зеркале отнюдь не походило на счастливого человека: заплаканные глаза, напряженное бледное лицо и шрам, служивший красной меткой о пережитом. Контроль над собой медленно ускользал, утопая в волнах дурного настроения «депрессивной задницы». Психотерапевт видел меня в таком состоянии раз в пару недель, и мне с трудом верилось, что эти «беседы» вообще сумеют изменить что-либо.

Встречи – одно из обязательных условий программы защиты свидетелей. С каждым сеансом тлеющая внутри боль нарастала; я оставалась пленницей собственного прошлого. В моем сознании хранилась копилка плохих воспоминаний; пора уже разбить ее к чертовой матери, однако, несмотря на все усилия психоаналитика, я продолжала цепляться за неё, убежденная, что никогда не избавлюсь от этой тьмы, что она навечно будет со мной. Каждый долбанный день.

– Бесс, вам нужна помощь? – вежливый голос напомнил мне о том, что пора выметаться, иначе меня вытащит Дрейк, который ждал в своей машине и, наверняка, улыбался как полоумный.

– Секунду. – Я быстро умылась, завидуя воде, которая с такой легкостью утекала в канализацию.

Кабинет психотерапевта выглядел, так словно его обставили остатками строительного мусора: везде стекло, гипс и прочий бездушный хлам. Доктор Росс устроилась в кресле напротив меня: ее смуглая бронзовая кожа не выдавала возраста, но я надеялась, что у нее достаточно опыта, чтобы разобраться в моей проблеме и помочь разгрести весь тот бардак, который свалился мне на голову.

Я опустилась в ужасное кресло, напоминающее орудие инквизиции. Мои колени торчали вверх, а задница словно приклеилась к полу. Часы на стене тикали медленно, как зловещий отсчёт того, что до окончания приема всего тридцать минут. Если бы здесь предложили что-то, кроме воды, яд, к примеру, мозговые пытки казались не столь страшными и вполне терпимыми.

– Давайте вернемся к моменту после событий на свадьбе, – пронзительный и требовательный голос доктора Росс разорвал тишину, возникшую между нами.

Эта женщина далека от милых и трепетных профессионалов из сериалов и фильмов. Она выглядела, как хладнокровный киллер, который не прочь заглянуть тебе в черепушку после трепанации, которую сама и произведет. Без наркоза.

– Вы помните, что чувствовали в тот момент? – доктор Росс задавала этот вопрос каждый чертов раз, но я просто молчала. – Бесс?

– Я не могу… – мои руки дрожали, я пыталась скрыть нервозность, потирая ладони о штанины. Подсознательно, я хотела завернуться в толстовку, натянуть ее выше, спрятать глаза, лишь бы не быть под прицельным взглядом доктора Росс. Она пугала меня до чертиков!

– Бесс, результаты терапии важны для вашего будущего. На данном этапе вы не готовы к прекращению наблюдения, – слова доктора звучали как приговор.

Я вскочила на ноги, хватаясь за голову. Я не хотела быть условно свободной под постоянным контролем. Особенно, если этот контроль осуществлял маршал Дрейк. У него был редкий талант – выводить меня из себя одной лишь кривоватой ухмылкой. Бесило, то, что Уилл Дрейк являлся жизнерадостным мудаком с какими-то неадекватными тараканами в голове, но под наблюдением оставалась я, а не он, и отчеты доктора Росс отправлялись прямиком в его ухоженные руки. А еще эти события с запиской…

– Что вы хотите услышать? Что? – голос срывался от отчаяния, я снова плюхнулась в кресло, ощущая дурноту подходящую к горлу.

– Расскажите все, что помните, – ее голос был мягок, но настойчив. Доктор Росс подалась вперед, еле уловимым движением, будто уцепилась за то, что не хотела отпускать.

– Сорвите этот пластырь Бесс, – в глазах психотерапевта вспыхнули огоньки одержимости, – будет больно, только когда дернете.

Я сжала ладони в кулаки, дыша неровно и прерывисто, собираясь открыться.

– Если я сорву пластырь, вам придется собирать меня по кусочкам чтобы склеить то, что держится из последних сил.

Доктор Росс выпрямилась, её лицо стало тверже, словно гранит.

К черту!

– Я расскажу.

Год назад

Я попыталась сесть, но резкая боль в груди заставила меня застонать. Что за черт? Первой реакцией было желание ощупать все тело, чтобы убедиться, что я цела. Спину скрутил спазм, который отозвался по всему телу. Ну, по крайней мере, какие-то нервные клетки еще работают! Глаза ослепил яркий свет, я заметила суетящиеся впереди силуэты – медсестру и подоспевшего доктора. Размытые пятна вместо лиц постепенно приобрели очертания. Картинка мне не нравилась: они смотрели на меня с тревогой.

– Вам нельзя делать резких движений, у вас сильный ушиб позвоночника, – мягко произнесла миловидная медсестра. – Вам нужно отдыхать!

Я очень хотела вспомнить, что произошло. Перед глазами закрутились обрывки воспоминаний: свадьба, Чезаре, который был рядом… а затем вспышка хаоса: крики, стрельба, кровь!

– Где Чезаре? – вырвалось у меня, и я запнулась, сердце забилось быстрее, отчего прибор в стороне противно пискнул. Борджиа был там и рисковал жизнью ради меня.

Медсестра нежно положила руку мне на плечо, пытаясь успокоить.

– Я хочу его увидеть! – настаивала я, стараясь игнорировать боль, даже слова слетающие с губ становились катализатором болезненных ощущений в каждой клеточке тела.

– Вам нужно немного отдохнуть, – вмешался врач, подходя ближе, пытаясь успокоить меня профессиональным тоном.

Я с трудом кивнула, но в душе ощущала, как страх и тревога сжимаются в тугую пружину, готовую вот-вот разжаться и как следует ударить окружающих. Время тянулось невыносимо медленно, и я, несмотря на усталость, пыталась собрать мысли воедино, чтобы понять, какого дьявола творилось в отеле!

Вдруг дверь открылась, в палату вошел человек в черном костюме. Его присутствие сразу же заполнило пространство тяжелой, напряженной атмосферой.

– Мисс Моран, – начал он, его голос был серьезным, лишенным всякой мишуры и притворного сочувствия. – Нам нужно поговорить о том, что произошло на свадьбе Лукрецци.

Холодный пот проступил на лбу, как предательский знак моей тревоги. Вопросы, которые он мог задать не только прольют ужасающий свет на ситуацию и это лишь пол беды. Передо мной настоящий детектив, и меньше всего я хотела изливать душу перед ним, пока он мастерски прокопает путь в мою голову и вытащит оттуда ответы на свои вопросы. А я… я скрывала нечто большее, чем хронику прошедшего вечера.

Тайны, которые я хранила, были окрашены в алый цвет крови, запятнавшей мои руки.

Дзинь.

Время сеанса подошло к концу и меч, грозивший отсечь мне голову, чтобы выведать все секреты, был отведен. Но доктор Росс не шелохнулась, оставаясь в своем кресле с непроницаемым взглядом. Она крепко держала в сознании все, что я сказала и не сказала, анализируя интонации, взгляды, движения. Ни одно слово не осталось незамеченным. Я представляла, как шестеренки вращались в ее голове, прежде чем психотерапевт открыла рот, чтобы пригвоздить меня к месту.

– Бесс, скажите это! – ее голос прозвучал как удар.

– Что сказать? – в недоумении переспросила я, замечая, как покрываюсь белой краской.

– То, что вас гложет и терзает, то, из-за чего вы оказались здесь. Раскройте это.

– Бесс, – нажимала она, и я сжалась в ужасе, пот выступил на ладошках.

Со стороны я выглядела, как преступник, попавшийся с поличным на месте преступления. Мой внутренний голос шептал: «Откуда она знает, что знаю я?» Мне казалось, что я хорошо скрывала свои секреты, оставляя их невидимыми за показными эмоциями, но похоже доктор Росс обладала супер способностями и отлично разбиралась в сортах лапши, которую я пыталась развесить ей на уши. Неприятный холодок прокатился вдоль спины. Собирая остатки достоинства, я придала своему лицу толику уверенности.

– Сеанс закончен, – процедила я сквозь стиснутые зубы, но голос предательски дрожал.

– Бесс, – прикрикнула доктор Росс, заставляя меня вздрогнуть в очередной раз, – вы не встанете с этого червового кресла, пока не скажете мне, от чего бегаете и прячетесь все это время!

Плевать я хотела на эту зазнавшеюся дамочку с дипломом Лиги Плюща. Внутри меня все кипело от гнева и страха. Я торопливо поднялась на ноги, ощущая слабость и покалывание во всем теле. Мир вокруг начал кружиться, нужно бежать…

– Пора выбираться из панциря и прекратить тратить время на бесполезные слезы! – прозвучало от Доктор Росс. Она явно перегибала палку. Или в нее вселилась какая-то злобная стерва, в которую она превращается после сеансов. Но я не собиралась спускать с рук ее отвратительное поведение!

– Я… – слова крутились на языке, внутри закипал гнев, как долбанный Везувий, готовый в любой момент взорваться, чтобы сжечь всех вокруг дотла.

– Скажите! – глаза доктора Росс сверкнули злобой.

– Да пошла ты! – вырвалось у меня в ответ, и именно в этот момент дверь открылась.

Уилл Дрейк виновато улыбнулся. Черт возьми, только его тут и не хватало.

– Упс! Кажется, я почти узнал чей-то секрет, – пробормотал он, ощущая гнетущее напряжение в офисе.

Но мне было все равно на этих людей. Я была на пол пути к бегству, пронеслась мимо этого кретина, толкнув его в грудь. Сердце бешено стучало в груди, а в голове мелькали обрывки мыслей. Но одна была чертовски правильная: нужно напиться! Адреналин заполнил каждую клеточку тела, заставляя двигаться быстрее.

Разочарование мгновенно окутало меня. Взглядом я уткнулась в тачку Дрейка и поняла, что не смогу уехать отсюда без него. Зарычав, как раненый зверь, загнанный к краю пропасти, я устало прижала лоб к боковому стеклу внедорожника.

Глава 7: Взрыв из прошлого

Наверняка у вас были такие моменты, когда всем нутром ощущаешь: дерьмо случилось. Сейчас, стоя у огромного внедорожника Дрейка, я именно это и чувствовала. Я вляпалась. В офисе доктора Росс на лице Дрейка читалось «я догадываюсь, что ты что-то натворила». Я была уверена, что эта бюрократическая пиявка не оставит произошедшее без особого внимания. В его голове, несомненно, зрел тысяча вопросов, которые он мог озвучить, добравшись до меня.

В тонированных стеклах отражалось все как в зеркале. Маршал Дрейк вышел из офиса доктора Росс и его угрюмое выражение лица настораживало. Он шел, засунув руки в карманы брюк, странно контрастируя с унылой атмосферой вокруг. Если бы Дрейк не был такой навязчивой задницей, возможно, я бы даже посочувствовала ему. Его внешний вид, и уверенность в себе кричали о том, что он привык к успеху, но что-то пошло не так. Уилла Дрейка вышвырнули сюда, как Люцифера с небес в Преисподнюю. Интересно, где он согрешил?

– Бесс, – прогремел знакомый голос за моей спиной. Его грудь слегка прижалась к моим лопаткам на мгновение, отчего я буквально замерла на месте. Это было неожиданно. Маршал открыл дверь, галантно протянув руку вперед. – Будь добра, закинь свою строптивую задницу в машину.

Не будь у меня нестерпимого желания поскорее убраться, я бы наверняка оспорила его джентльменские навыки обращения с девушками. Вместо этого я послушно нырнула на переднее сиденье, не удержавшись от легкой улыбки. Хлопнув дверью, он сел за руль, и пространство между нами заполнилось электрическим напряжением, явно перегретым случайным касанием перед машиной.

– Тебе следует потренироваться, – ухмыльнулась я, бросив на Дрейка взгляд исподлобья, старательно сохраняя невозмутимость. – Если, конечно, ты хочешь, чтобы дело зашло дальше одного свидания.

Я понятия не имею, что дернуло меня за язык в этот момент, но теперь пути назад не было. Моя реплика оживила явно скучающего маршала.

– Бесс, поверь, мои манеры не важны, когда есть такая физика, – Дрейк заиграл мышцами бицепса. – И такая химия!

Я сполна ощутила, как мои уши вспыхнули красным цветом.

– Ну, если мы говорим о твоей химии, – прищурилась я, стараясь скрыть смущение, – тогда нам стоит позаботиться о безопасности. Кажется, тебя сейчас разорвет от собственного эго.

– Признай, ты просто не можешь устоять перед моим обаянием! – Уилл вел разговор в непринужденной манере, посматривая в мою сторону с хитрой ухмылкой, – я не могу представить, с каким трудом ты сопротивляешься этим искрам между нами.

Согнув ноги в коленях, я уронила голову на них, зарываясь в волосы, пытаясь скрыть пунцовое лицо.

– Я просто делаю вид, что не замечаю тебя, – моя попытка отбиться от него была провальной.

– Не думаю, что это помогает! – Дрейк, как всегда, усмехнулся, его бархатистый голос скользнул по моим натянутым нервам, кажется еще немного и я взорвусь от напряжения.

Я невольно сдвинулась в сторону, пытаясь увеличить расстояние между нами, и ударилась плечом об боковую дверь. В глазах маршала заплясали дьявольские искорки. Он наклонился чуть ближе, не отрывая взгляда от дороги, увеличивая градус давления.

– В какие бы игры ты ни играл, – прошептала я, пытаясь справиться с голосом, – я не собираюсь в это ввязываться.

– О, Бесс, – мягко протянул Уилл, возвращая фокус на дорогу. – Может, тебе понравится, как я играю.

Дрейк умел не только мастерски выводить меня из себя, но и без особых усилий заставлял мою кровь бурлить. Легкий трепет всколыхнул низ живота.

– Боже, что ты за маршал такой! – возмущенно пискнула я, вглядываясь в Уилла, будто он прямо сейчас покажет свое истинное лицо.

– Очень, очень плохой маршал, – произнес он, бросая на меня быстрый взгляд.

Я отвернулась, пытаясь успокоиться, но присутствие маршала делало это задачей не из простых – как, например, попытка охладить перегревшийся ядерный реактор. Невозмутимость Уилла Дрейка завораживала. Запах – коктейль из свежести морозного дня и табака, смешанного с его личным телесным ароматом, заползал мне в нос. В какой-то момент я даже представила, как могла бы уткнуться в его шею, чтобы вдохнуть соблазнительный шлейф с кожи. Но потом решила, что на самом деле перегрелась – солнце знатно припекало сквозь лобовое стекло.

Проклиная тело за предательскую реакцию, я крепче вцепилась в ремень безопасности. Внутри машины повисло молчание, которое остро подчеркивало, как мы скрываемся за этой тишиной, замалчивая мысли и накипевшие чувства после череды склок. Тяжелое и вязкое, оно толкало меня к тому, чтобы вступить на опасное поле игры Уилла Дрейка. Я смотрела в окно, чуть ли не прикусывая язык, пытаясь сосредоточиться на проносящихся мимо пейзажах с типичными для одноэтажной Америки домами и магазинчиками – невзрачными, размытыми пятнами серости. Но даже смена картинок не могла отвлечь меня от ощущения, что воздух стал слишком густым, а время чертовски замедлилось. Редкие машины проносились мимо, и я украдкой бросала взгляды на маршала Дрейка. Его лицо было сосредоточенным, а уголки губ в кои-то веки поджаты – он тоже ощущал это неловкое напряжение.

– Дрейк, давай начистоту. – Я не смогла больше терпеть. Эта дурацкая тишина обрушилась со всех сторон, нагнетая атмосферу и толкая меня к очередному раунду глупостей, о которых я непременно буду жалеть. – Этот день и так паршивый, но станет еще хуже, если ты не отвезешь меня в бар. Я просто обязана утопить горечь дня и его послевкусие, а еще стереть из памяти все, что было сказано в этой машине.

Маршал бросил на меня удивленный взгляд, притормозил, а затем вырулил на обочину, неожиданно заглушив мотор. Он не успел ничего сказать, как я его перебила:

– Мне нужно общество, даже такое невыносимое, как твое. Пожалуйста!

– Значит, ты предлагаешь надраться? Это что, свидание, Мердок?

– Иисусе, нет! Давай просто засядем в бар и сыграем в игру, где мы друг друга не бесим. – Я отстегнула ремень, поворачиваясь к маршалу, надеясь на то, что мое лицо выглядит максимально жалостливо, его настороженное выражение сменилось на любопытное.

– Старая добрая пьянка? – Уилл неторопливо отстегнул значок и снял пояс с пистолетом, закрывая их в бардачке. – Я уж думал, ты никогда не предложишь. Ничто так не сближает с подопечными, как алкоголь и хороший перепи…

– Эй, завязывай! – предостерегла я, с трудом сдерживая смех. – Ты и я – исключительно деловые отношения с щепоткой ненависти. И, кстати, разве тебе не нужно свое оружие, чтобы защищать меня?

– Бесс, – Уилл расслабленно развалился на сиденье, поглядывая на меня с фирменной легкой ухмылкой, как будто собирался сразить своей неотразимостью, – чтобы убить кого-то, мне достаточно пары голых рук и хорошего настроения.

– Ладно, в бар! – сказала я, старательно игнорируя очередной выброс в атмосферу тщеславия Дрейка.

Маршал вышел из машины, оставляя меня в полном недоумении о том, что же бывает, когда у него плохое настроение?

Найти бар было легко. Он был типично американским, без новомодных веяний, да и как их уловят в сердце провинции, куда меня сослали? Не успели мы открыть дверь, как окунулись в атмосферу давно ушедших девяностых. Нас встретила смесь звуков: тихое жужжание разговоров, гулкий смех, звон стекла и конечно, старое-доброе кантри из помятого, но все еще работающего музыкального автомата. Пол скрипел под ногами, пока мы пробирались к стойке, над которой мигала неоновая вывеска с рекламой пива. Бар застыл и не желал двигаться во времени, покрытые пылью оленьи рога и постеры с неизвестными мне фильмами висели на стене, словно забытые фантомы прошлого.

Я приземлилась на барный стул, опираясь локтями на барную стойку. Несмотря на то, что она была отполирована, кожа липла к поверхности, на которой много следов от стаканов. Интересно сколько пьяных секретов и откровений выболтали здесь? За стойкой стоял бармен в клетчатой рубашке, у него здоровые лапища и борода, которой мог бы позавидовать любой лесоруб.

– Не хочешь рассказать о том, что произошло на сеансе у доктора Росс? – дразняще спросил Уилл, уставившись на меня с уверенностью, будто бы он уже знал ответ.

– Дрейк, даже не надейся, – отрезала я, пытаясь сохранить невозмутимый вид, хотя внутри меня взыграла паника. – По крайней мере, до того момента, как я не опьянею. – Я сгребла волосы в хвост в надежде избавиться от жара на коже, который возник не только из-за духоты в баре, но и настойчивости маршала.

– Бармен, бутылку виски для этой очаровательной леди! – Дрейк с азартом кинул несколько банкнот на стойку, его улыбка была настолько уверенной, будто это вложение сулило ему хороший выигрыш в будущем.

Я посмотрела на него с недоверием, скрестила руки на груди и прищурила глаза, сама не понимая, что же именно пыталась разглядеть – его истинные намерения сквозь маску хитроумия? Не уверена, что Дрейк спрашивает о случившемся из праздного любопытства. Господи, как же сложно доверять людям, даже тем, кто носит значок и гарантирует защиту.

– Я терпеливый, Бесс. – Дрейк молниеносно склонился к моему уху, переходя на шепот. Голос звучал низко и мягко. Его легкое дыхание нежно защекотало кожу отчего меня прошибло словно молнией. – Подожду.

Сердце сделало кульбит, ритм замедлился в унисон с его дыханием, пока Уилл не вернулся в исходное положение, разрывая опасную близость. Внутри будто что-то закружилось, если это долбанные бабочки в животе, клянусь я изведу каждую из них! Я разрывалась между нахлынувшим смущением и чем-то гораздо более постыдным. Мурашки побежали вверх по рукам.

– О, замечательно! У меня будет время поразмышлять, как ненавидеть тебя дальше, – бросила я, но не удержалась и улыбнулась. – И вот тебе спойлер – ты ничего не узнаешь! – добавила я не скрывая дерзость в голосе.

– Что ж, я здесь надолго. Терпение – мое второе имя, после сексуальности, конечно. – Дрейк продолжал тушить огонь бензином.

Я вздохнула, как раз в тот момент, когда бармен поставил бутылку второсортного виски перед нами. Звук открываемой бутылки был сродни залпу перед марафоном на выносливость, в котором заранее поставили на мой проигрыш.

– Что ж, за терпение! – я подняла стакан с янтарной жидкостью, делая большой глоток, который тут же обжег рот и горло. Тепло расползлось по мне, как только алкоголь попал в кровь, вызывая всплеск адреналина и смелости.

Маршал Дрейк лишь усмехнулся. В его взгляде было что-то такое, что злило, и манило одновременно. Он знал, что я бросаю ему очередной вызов и это означало – быть еще одному странному раунде в игре, где никто не собирался уступать. С каждым глотком виски, который я делала, мир вокруг начинал казаться чуточку расплывчатым и не таким мерзким, как обычно. Все острые, неудобные детали словно размылись по холсту. В горле саднило от обжигающей горечи напитка с привкусом ванили.

Дрейк определенно обладал коварным очарованием, я начала забывать об истоках своей неприязни к нему. Я все еще помнила, что не доверяю этому мужчине, и цеплялась из последних сил за это тускнеющее чувство. Подозрительность, которая ожесточала мое сердце, постепенно уступала место легкому возбуждению. Смех Уилла звучал как прекрасная мелодия, а его ухмылка перестала напоминать оскал маньяка-убийцы. Каждый раз, когда наши взгляды пересекались, у меня возникало ощущение, что он видит меня настоящую, даже сквозь щит из сарказма и неприветливости.

С третьим стаканом неразбавленного виски я почувствовала, как волнение начинает переполнять меня. Проклятый Дрейк был прав – его терпение переманьячит кого угодно! Чем больше я пила, тем сильнее мне хотелось открыться, поделиться мучительными переживаниями и мыслями. Казалось, между нами установилась невидимая связь, которая крушила предыдущие барьеры недоверия.

Но вместе с этим возникало и беспокойство: не буду ли я жалеть об этом, когда остатки алкоголя выветрятся и перестанут подпитывать мою смелость? В тот момент, когда я подняла стакан, чтобы выпить еще один глоток, я решила, что сейчас время не думать об этом. Время сдирать пластырь.

– Последний поход в бар закончился для меня не самым удачным образом.

Я развернулась к Дрейку, полная решимости излить душу – в конце концов у него должен быть доступ к делу, и эти откровения не станут для него неожиданностью.

– Этот шрам, – пальцы нащупали рубец, – он каждый раз напоминает мне о том дне. Я не могу стереть его и забыть это. Стоит взглянуть в зеркало, как пластинка воспоминаний начинают крутиться с момента, когда чьи-то мозги разлетелись в стороны, как салют в День Независимости.

Маршал оставил недопитый стакан в стороне, его рука сместилась к подбородку, потирая проступающую щетину. Взгляд Дрейка был сосредоточенным, глубокие темные глаза цвета виски сверкнули в неоновом мерцании барахлящей вывески.

– Черт возьми, Бесс! Теперь я понял, на кого ты похожа! Ты – Джокер! Правда, твой шрам только на одной половине лица. Если хочешь, организуем заварушку для симметрии. – Маршал сказал это, чтобы разрядить обстановку. Он поглядывал вокруг, будто и правда задумал что-то сумасшедшее.

Не знаю, сколько раз в детстве Уилла роняли головой вниз, раз у него появилось такое отбитое чувство юмора, но я засмеялась так громко, что не могла остановиться хохотать.

– А если серьезно, Бесс, ты прекрасна. – Пауза. – Для Джокера!

И тут мы оба разразились смехом, который моментально встряхнул присутствующих.

Вытирая слезы, которые хлынули из глаз, потому что мой всплеск эмоций на самом деле напоминал неконтролируемую истерику, я осушила стакан, пытаясь вернуть контроль над ситуацией. И сдернула еще одно воспоминание с пласта болезненных воспоминаний.

– Тот детектив не был душкой, скорее всего сухарем, которому не терпелось прояснить обстоятельства бойни. Он особо не церемонился со мной, хотя я с трудом могла сложить единую картину вечера. Я помню каким резким и угловатым он был во время первого опроса…

Когда я рассказывала что-то особенно важное, Уилл склонял голову немного вбок, вслушивался, иногда его губы гнулись в кривой жесткой линии, показывая мне, что он не только слушает, но и разделяет мои эмоции.

– В один из бесконечных дней на грани, я сидела в полицейском участке, когда помимо детектива к нам присоединился федеральный маршал. – Я сжалась под взглядом Дрейка, но продолжила рассказ:

– Как ты думаешь, что с тобой будет? Ты можешь покинуть Чикаго, уехать в другой штат, да хоть улететь на сраный Марс, но они достанут тебя. – Мне было сложно вспоминать то время, но слова слетали с губ против моей воли. – Они твердили о том, что я свидетель, который не должен был остаться в живых. Мне нужно дать показания о том вечере, но чтобы защитить меня…

Тут вмешался маршал:

– Ты должна была вступить в программу защиты свидетелей.

– Да. Они так и сказали: для всех я умру, но моя жизнь начнется заново.

Не знаю, какого черта мне вдруг захотелось излить душу, но в этот момент словно сорвало резьбу, и все, что сдерживалось внутри, устремилось наружу, как неконтролируемый поток. Даже проклятая доктор Росс не смогла заставить меня открыться, но дерьмовый виски и, казалось бы, ненавистный маршал делали свое дело.

Сквозь пьяную дымку я замечала, как люди шептались вокруг, их разговоры сливались в хаотичный гул. Музыка восьмидесятых играла на фоне, наполняя меня приятным чувством ностальгии и теплоты по давно ушедшим дням. Мне казалось, что бар сжимается вокруг нас двоих, создавая безопасный вакуум, в котором я могла дышать полной грудью.

– Детектив продолжал давить на меня, помню как он сказал: «они мочат людей налево и направо, а потом идут жрать свои макароны, как ни в чем не бывало. О чем тут еще думать?» И вот, я здесь.

– Почему ты отказалась от дачи отпечатков пальцев в рамках расследования дела? Ты же знаешь, это была формальность.

Я сидела на стуле в баре, но сейчас чувствовала себя так, будто оказалась в допросном помещении. Прижав руки к коленям, которые задрожали, я ощущала, как сердце тарабанит в неистовом ритме, пытаясь пробиться наружу. Внутри разгорелась буря эмоций – растерянность, страх и ярость, которые смешались в один токсичный коктейль.

– Какого черта, Дрейк? – вскочила я с места, не в силах сдержать всплеск эмоций. В каком-то неконтролируемом порыве я ткнула маршала пальцем в грудь.

Он не дрогнул. Взгляд Дрейка оставался сосредоточенным, как у хищника, который загнал свою жертву в тупик. Его глаза, полные недоверия, пронзали меня насквозь, словно он видел все мои сокровенные тайны и постыдные секреты. Чувство облегчения мгновенно улетучилось, уступая место колючему, удушающему отчаянию. Я осознала, что он подозревает меня в чем-то, и это знание начало сводить меня с ума.

Мне захотелось выцарапать ему глаза, закричать, выразить всю свою ярость, но вместо этого я просто сжала губы, заставляя себя сосредоточиться.

– Мне нужно в дамскую комнату.

Не дожидаясь ответа маршала, я сорвалась с места. В голове крутились планы: свалить как можно дальше и без Дрейка, единственного препятствия на моем пути к свободе, кажется пора вспомнить о плане свалить в Канаду!

Я протиснулась через толпу людей, которые оживленно толковали о чем-то, заполняя каждый свободный клок в баре. Внезапно я столкнулась в незнакомцем, который тараном шел в мою сторону. Больно ударившись плечом о его каменную грудь, я не удержалась и выпалила в его сторону пару ласковых слов, которые ему наверняка привычны.

Спешно спрятавшись в дамской комнате, я закрыла дверь на защелку. Пульс немного замедлился и относительная тишина окутала меня. Неприятный запах освежителей воздуха смешивался с ароматом дешевых духов местных красоток, но я старалась не обращать на это внимания. Я быстро огляделась и мои глаза наткнулись на маленькое окно, через которое я могла пролезть.

Пришлось повозиться: сначала я пыталась открыть окно, затем облегчить свой побег, снимая толстовку, чтобы не застрять. Время шло, и в голову тихо закралась мысль о том, что Дрейк вскоре заподозрит неладное. Наконец, после нескольких неудачных попыток, я смогла протиснуться через проем и оказалась на парковке.

Холодный воздух обнял меня с головой, адреналин зашкаливал в крови. Мерцание фонаря где-то вдали служило указателем. Я сделала шаг вперед; ощущение предстоящей свободы подстегивало меня бежать как можно дальше, что я и сделала, скрываясь в темноте.

Глава 8: Фантом

Я понятия не имела, куда меня занесли ноги. Мой побег обрел новые, угнетающие тона – в основном черные, лишь изредка разрываемые проблесками автомобильных фар, нервно мерцающих вдали. В воздухе пахло дождем, одинокие капли лениво падали на асфальт, будто погода еще раздумывала, стоит ли разразиться бурей. Шорох моих шагов по неровной дороге был единственным звуком, нарушающим тишину этого забытого места.

Я слышала собственные шаги, и адреналин в крови уступал место нарастающему страху. Вслушиваясь в тишину, утробно гудящую вокруг, я задумалась: что я, черт возьми, творю? Бар остался позади, и с каждым шагом я все больше задумывалась о возможных последствиях. Убегая, я была готова свернуть горы и заодно шею Дрейка, но сейчас, в этом пустынном переулке, страх полностью завладел моими мыслями. Мне казалось, что из тени вот-вот выпрыгнет кто-то и прострелит мне голову. Пронзительный кошачий визг заставил меня подпрыгнуть и я была готова развернуться, и бежать обратно – туда, где был маршал и его надежные руки, способные свернуть шею любому, посягнувшему на мою безопасность. Хотя, если я не прекращу сбегать, то первой в этом списке окажусь я сама!

Какая-то невидимая сила, скорее всего инстинкт самосохранения заставил меня остановиться и направиться обратно к бару. Придется проявить всю свою фантазию, чтобы объяснить маршалу свою ночную прогулку, но это определенно лучше, чем вероятные приключения, которые могут свалиться на мою задницу! Я ускорилась почти до бега, стремясь поскорее добраться до безопасного места. До бара оставалось совсем немного, когда краем глаза я заметила черное нечто, стремительно летящее в мою сторону!

Первое, что я ощутила после удара, – соленый вкус крови на внутренней стороне щеки, а затем резкую боль от падения. Адская вспышка пронзила всю левую сторону тела, и я поняла, когда говорят, что в такие моменты забываешь, как дышать, – чистая правда. Я пыталась сделать вдох, чтобы собраться с силами и встать на ноги, но вместо этого получилось лишь неуклюже перевернуться на спину.

Не прошло и десяти секунд, как крепкая рука схватила мой капюшон, грубо стягивая волосы вместе с ним. В тусклом свете уличного фонаря мне открылся устрашающий силуэт – настоящая глыба, готовая выбить из меня весь дух. Я вывернулась в попытке рассмотреть лицо, но от падения перед глазами было размытое пятно, одно я понимала наверняка: мне не выбраться!

С силой тряхнув меня, как невесомую куклу, здоровяк одним легким движением руки швырнул меня в сторону. Я успела выпустить стон отчаяния, прежде чем влететь в расставленные деревянные ящики у стены. Дерево треснуло с неприятным хрустом, а может быть это были мои кости. Боль молниеносно растеклась по телу. Но я понимала: нужно встать.

Стиснув зубы, я начала подниматься, пытаясь найти хоть какое-то преимущество в этой неравной схватке! Кажется, этот верзила находил мои попытки сопротивляться забавными. Он даже позволил мне встать. Стоять на ногах было крайне сложно, все вокруг кружилось. Я схватила брус от ящика, который для него был не больше зубочистки. Сжав его так крепко, как только могла, я осознала, что у меня был мизерный шанс, чтобы использовать этот грубо обрубленный кусок дерева для защиты.

Сцена выглядела повторением легендарного сражения Давида с Голиафом, только в моем исполнении я напоминала Динь-Динь пропущенную через мясорубку. Каждое движение давалось с огромным трудом – я прихрамывала, не в силах сопротивляться боли во всем теле. Буря эмоций внутри меня смешивалась с единственным желанием – убить этого верзилу.

Собравшись в силами, я сделала еще один шаг вперед. Здоровяк прорычал неразборчивое ругательство, и в следующую секунду он буквально кинулся на меня, как разъяренный бык. Внезапный прилив страха охватил меня и я, замахнувшись бруском, завизжала изо всех сил.

И тут, словно по волшебству, из темноты вырулил здоровенный пикап, ревущий мотором и кантри из салона. Он снес громилу с моего пути, как щепку. Все перевернулось с ног на голову – я впечаталась в деревянные ящики, не устояв от мощной волны, потеряв равновесие.

– Что за чертовщина? – спросила я сама у себя.

В голове царил полный хаос. Пикап резко остановился. Из него выскочила фигура, которая вмешалась в это безумие – и была благодарна за это, наконец-то можно перевести дух. Ночная тьма, тучи и мелкая морось снизили видимость до минимума. В голове звенело так сильно, словно у меня на плечах вместо головы висел тяжелый колокол. Все двоилось и плыло в глазах, сознание мутнело с каждой секундой, а боль подступала ко всем нервным окончаниям, парализуя меня.

Фигура замерла на месте. Мне казалось, что этот человек колебался – идти вперед или удрать с места аварии? Несколько коротких мгновений растянулись в настоящую вечность, прежде чем его сомнения прекратились. Он метнулся в мою сторону. С каждым шагом я все яснее различала силуэт мужчины в черном, который буквально сливался с ночью в единое целое. На голове у него была бейсболка с козырьком, скрывающая лицо, а худи с капюшоном не оставляло шансов разглядеть его черты.

Я перевела взгляд ниже – на его ноги, обутые в грубые массивные ботинки, напоминающее боксерские. Он сохранял небольшую дистанцию, присев напротив меня, пряча лицо. Не говоря ни слова, мужчина оставался молчаливым и меня не покидало ощущение, что под козырьком скрыто мрачное лицо. Тончайшие, едва уловимые движения головы выдавали его нервозность: незнакомец внимательно осматривался, готовясь в любой момент скрыться.

Его поведение казалось странным, и я понимала: несмотря на его молчание, он мог быть одновременно и защитником, и преследователем! Внутри меня поднялась паника, смешанная со странным чувством: а может быть… Я замерла, хоть темнота и скрывала его лицо, но запах – этот аромат лимонной горчинки и дорогой кожи, наполнял воздух вокруг нас: глубокий, с нотками пороха и чего-то пряного.

Сердце забилось быстрее, уже на пределе. Этот запах был мне знаком, он вызывал воспоминания о флирте при первом знакомстве, которое затем перетекло в настоящий кошмар, о днях в больнице и хаосе, который последовал после. Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на своих чувствах. Эмоции накатывали волнами: странное ощущение радости сменилось страхом.

Медленно, насколько позволяло мое тело я потянулась в его сторону, стараясь разглядеть лицо, но в темноте это было невозможно. Он казался фантомом, однако его присутствие рядом было таким явным и ощутимым.

– Привет. – Тихо произнесла я дрожащим от волнения голосом.

Тишина. Я не знала чего ожидать, когда вдруг, почувствовала его руку на своем плече – теплую и знакомую. От этого прикосновения я невольно вздрогнула. В темноте раздались быстрые шаги, приближавшиеся к нам, и я снова содрогнулась, охваченная чувством тревоги.

Рука соскользнула с моего плеча и он исчез в темноте, убегая в противоположенную сторону. Разочарование накрыло меня гигантской волной: я поймала призрака, но не смогла удержать его в своих пальцах.

– Бесс? Бесс, какого хрена?!

Нет! Кажется, я действительно умерла и попала в Ад.

Дрейк залетел в переулок и он злился. Он оббежал пикап, замирая в свете фар от увиденной картины. Я не знала на кого он будет злиться больше – на меня или на того верзилу, но в глубине души надеялась, что весь его гнев привлечет тот, кто валялся без сознания чуть поодаль от пикапа. Свет фар разбавлял темноту, освещая тупик и отражаясь от стен достаточно ярко, чтобы показать свирепое лицо Уилла Дрейка. Вот теперь у него точно плохое настроение!

Маршал закатал рукава белой рубашки с такой медлительностью, что мой пульс заколотился в унисон с чувством зарождающегося страха перед этим мужчиной. Каждая секунда тянулась как вечность! Когда он, не спеша, пошел в мою сторону, я почувствовала как во мне нарастает безысходность от неминуемой взбучки. Я сидела, прижавшись к груде деревянного хлама и отчаянно мечтала съежиться до таких размеров, чтобы исчезнуть из его поля зрения. В его взгляде читалась ярость, словно он готов разорвать на части все, что станет на его пути и я прекрасно понимала, что причиной злости была я.

Уилл сел на корточки совсем рядом со мной. Я испугалась собственных эмоций в эту секунду. Мгновение назад рядом был человек, о котором Дрейк даже не догадывается. Мне было так странно приятно от того молчаливого прикосновения, и теперь, я осознала, что этих эмоций было недостаточно. Я жаждала получить все человеческое тепло, которое только могло быть доступно здесь и сейчас. О том, что произошло, я обязательно подумаю завтра.

А сейчас… я могла чувствовать его дыхание, горячее и тяжелое, и видеть, как желваки ходят под кожей на скулах. Челюсти Уилла заскрипели и на мгновение мне показалось, что воздух заискриться от напряжения между нами. Мне не хватило смелости открыть рот и произнести глупые оправдания своему поступку. Взгляд Уилла скользил по мне, оценивая ущерб. Его рука дернулась в мою сторону, и я замерла, ожидая прикосновения – мне так хотелось, чтобы это произошло! Но он просто замер, рука повисла перед моим лицом, прежде чем опустилась вниз. В его взгляде что-то поменялось, как будто что-то внутри сдерживало его от близости со мной! В этом шквале эмоций, между гневом и заботой, я уловила слабый проблеск облегчения.

– Уилл, прости, – прошептала я, осознавая всю нелепость происходящего.

– Разберемся с этим позже, – отмахнулся он. – Нужно разобраться с тем, кто валяется вон там.

Маршал собирался встать, но я поддалась эмоциям и кинулась ему на шею, хотя внутренний голос твердил мне оставаться на месте. Я прижалась к нему всем телом, чувствуя, как сквозь одежду проникает его тепло. Я остро чувствовала физическую боль, но больнее было от понимания того, что я нарушала границы, которые должны были остаться незыблемыми. От неожиданности Уилл не устоял и, потеряв равновесие, рухнул навзничь на асфальт. Моя голова упала ему на грудь и все вокруг стало таким неважным. Сердце Дрейка бешено стучало внутри. Закрыв глаза я попыталась забыть о боли и смущении, замерев в этом мгновении. Сейчас мне нужен человек, даже такой невыносимый как маршал Дрейк!

Его руки нерешительно скользнули мне на спину, в Дрейке развернулась нешуточная борьба между страхом и желанием. Прошла целая вечность, прежде чем он наконец обнял меня, прижимая к себе. Я оторвалась от его груди, утыкаясь носом в шею, вдыхая аромат и воплощая в реальность свою дневную фантазию. Кровь пульсировала в его яремной вене, пока Уилл молчаливо держал меня в объятиях. Погода наконец-то определилась и с неба посыпались прохладные капли дождя, обжигая нас словно искрами.

– Спасибо! – шепнула я, до конца не понимая кому адресованы эти слова. Тому кто спас меня во второй раз, или тому, кто оказался в нужный момент рядом.

Уилл кивнул в ответ.

Возможно это был самый романтичный момент в моей жизни, если бы не верзила, который лежал, возможно мертвым, чуть выше нас.

Глава 9: Незваный гость

– Я ни за что не поеду в эту чёртову больницу! Клянусь, Дрейк! Если ты ещё раз заикнёшься об этом, в больницу поедешь ты сам!

Оттолкнув Уилла от себя, я почувствовала сопротивление, он пытался перехватить меня за локоть, но пальцы уцепились за воздух. Я плюхнулась в салон, ощущая, как моя категоричность начала рассеиваться от очередного неприятного спазма. Он со злостью хлопнул дверью машины. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не развалиться прямо перед машиной, мне было чертовски больно. После событий годичной давности больничные стены вызывали у меня настоящую панику, куда более сильную, чем отморозок, с которым пришлось встретиться в тёмном переулке.

Пока Уилл обходил машину, чтобы занять водительское место, я включила слабый свет над зеркальцем и ужаснулась. Вид у меня, мягко говоря, не очень: под скулой наливался синяк, кулак попал куда нужно. Ссадина над старым шрамом ярко алела, как свежая кровавая метка, а у линии роста волос красовалось небольшое рассечение, на котором кровь успела свернуться, образовав корочку. Волосы торчали в разные стороны; я походила на человека, который уцелел после лобового столкновения с бульдозером. В пальцах саднили две занозы, а нестерпимая боль в рёбрах мешала дышать, но, кажется, внутри всё было цело.

– Твою мать, Бесс! – Дрейк разъярённо хлопнул дверью машины. – Я нацеплю на тебя браслет и буду следить за каждым твоим шагом! Ты понимаешь, как это безответственно?

Мне захотелось себя пнуть! Ещё каких-то десять минут назад я лежала в его объятиях, обмякнув, как круассан в утреннем кофе, а теперь мечтала перегрызть эту глотку. Я с вызовом зыркнула на него и выпалила:

– Безответственно?! – истеричный смешок вырвался раньше слов, – ты лицемерный мешок с дерьмом, Дрейк! Притащил меня в бар, смотрел, как я надираюсь, и не оставлял мыслей о том, как залезть в мои трусы!

В запале я треснула рукой по его плечу, но тело тут же отозвалось болью на эту дурацкую затею. На лице Дрейка мелькнула непонятная эмоция. Тревога быстро уступила место гневу: Уилл хрустнул пальцами, крепко сжимая кулаки. Желваки заходили под скулами.

– Заткнись, Мердок! – его кулак молниеносно влетел в руль, вызывая протяжный автомобильный гудок. От неожиданности я подпрыгнула на месте. – Знаешь, не все в этом мире крутится вокруг тебя!

Маршал сжал кулак, крутя кистью, проверяя все ли цело. Мы припарковались недалеко от того места, где остался пикап и вырубленный громила. Он был жив, но Дрейк приказал ничего не трогать и не приближаться к незнакомцу. Не сказать, что я горела особым желанием видеть его еще раз, но свербящее чувство любопытства грызло изнутри. Зачем он пришел? Необоснованная жестокость и попытки вытряхнуть из меня душу кулаками не были обычным ограблением – это что-то более личное.

Сердце бешено колотилось в груди, когда я выдавала свою версию событий, в которой кто-то влетел в незнакомца, сбив того машиной. Но Дрейк спугнул водителя, я даже подкинула пару слов о том, что сбежавший еле держался на ногах. Меньше всего мне хотелось объяснять маршалу о том, что на самом деле я догадываюсь про личность своего спасителя.

Дрейк молчал. Я понимала, что вся эта ситуация теперь не только моя проблема, но и его: я подопечная, которая умудрилась сбежать и вляпаться в нечто труднообъяснимое и все это за один вечер. Его привычно белая рубашка потемнела до серого, как и лицо искаженное суровой гримасой. В какой-то момент я обрадовалась возникшей тишине, пока не заметила движения у пикапа.

– Уилл! – закричала я в панике, указывая руками в сторону машины.

– Да что б тебя! – он потянулся к бардачку, выуживая оттуда пистолет. – Сиди в этой гребаной машине, Бесс!

Маршал скользнул из машины, как тень, хотя его рубашка на контрасте с темнотой буквально светилась. Дрейк пригнулся, держа пистолет двумя руками, контролируя громилу, который начал приходить в себя, неуверенно пошатываясь на месте. Адреналин зарядил все тело и я выпрыгнула из салона, несмотря на приказ. Непонятная возня впереди заставила меня ускориться. Обогнув пикап, я увидела, как маршал наносит мощные удары, действуя с хирургической точностью: в корпус, в ребра, в голову. Три удара с мимолетными интервалами – и вот соперник вжат лицом в стену.

– Какого черта тебе от нее нужно?

Он упрямо молчал. Уилл вскинул колено и ударил того в поясницу, заламывая руку под странным углом без каких-либо раздумий. Я услышала мерзкий хруст и внутри меня все перевернулось от отвращения.

– На кого ты работаешь?

– Я не знаю!

– На кого ты работаешь?! – еще одно напористое движение и снова хруст.

Крик оглушил переулок, эхом разлетаясь по пустынной улице. Маршал не отступал и каждая секунда молчания стоила незнакомцу еще нескольких целых пальцев. Я не выдержала, даже с учетом того, что произошло со мной из-за него, я была против пыток!

– Господи, давай без пыток! Я не люблю пытки! – выкрикнула я с особо умным тоном будто шарила в пытках, как в оттенках красного.

Дрейк снова приложил громилу к стене, не желая прерывать свой увлекательный допрос. В нем пробудилась опасная сторона, абсолютно далекая от того навязчивого флиртующего офисного планктона, преследующего меня изо дня в день. Неприятно признавать, но эта темная, неприглядная картинка – хищная натура убийцы, готовая оставить верзилу без пальцев.

– Никто не любит пытки, поэтому и вопят! – пробурчал Дрейк не отвлекаясь, наверно он раздумывал, какой палец сломать следующим.

– А может ты вызовешь подмогу? Копов?

– Ага, пока они его примут, за этого милашку впрягутся те, кто послал его за тобой. В итоге мы ничего не узнаем, – напомнил он, обыскивая карманы. – А мы и так ничего не знаем!

Несмотря на все происходящее, это было неправильно. Все мое нутро противилось жестокости, хотя всего двадцать минут назад меня хотели прикончить или серьезно покалечить!

– Уилл, прекрати!

– Ты должна сидеть в машине!

Фары подсвечивали нас в темноте. Дрейк был в ярости: вены на шее выступили и вздулись, глаза сверкали нескрываемой злобой. Тишина – это не тот ответ, который Уилл желал получить. Он навалился на измученного громилу, перехватывая свой пистолет. Уже знакомый щелчок предохранителя щелкнул за ухом незнакомца. Я попыталась сделать вдох, но меня настигла чертова паника, сжимая горло в тисках! Все неминуемо возвращало меня в прошлое.

– У тебя есть тридцать секунд, или твои мозги выйдут погулять. – Маршал приставил дуло пистолета к затылку отморозка. – Раз, два, три…

– Я не знаю! Не знаю, ясно тебе! Мне просто подсунули фотографию под дверь. Там была эта девка!

Дрейк зарычал от злости и ударил его рукояткой по голове.

– Я попрошу проявить уважение, сукин ты сын!

Послышался протяжный стон.

– Там была она, на фото. А на обратной стороне – приказ напугать ее как следует. Еще там был адрес психотерапевта. Я следил за вами всю дорогу!

Несмотря на полученное признание, Дрейк снова ударил его, не проявляя ни капли сострадания.

– Кто ее заказал?

– Чувак, я просто включаю свет на своем крыльце и жду задание!

– На кого ты работаешь? – спросил он и в голосе Дрейка заиграл азарт. – Рекомендую дать точный ответ, мое терпение на исходе!

– Ирландцы, я работаю на ирландцев!

Я вдруг осознала, что вскрикнула, когда Уилл удивленно обернулся в мою сторону.

– Бесс?

Ноги сами понесли меня в сторону от Дрейка и незнакомца. Мне было все равно, даже если бы Дрейк снял с него кожу и сшил из нее тапочки – моя жизнь была в опасности и теперь я знала это наверняка! Забравшись в машину, я подавила первый порыв – желание сорваться и уехать подальше от этого места. Но не сделала этого. Рядом с Дрейком, хотя бы на время, я все еще была в безопасности.

Не знаю, сколько прошло времени – минуты или часы, – когда маршал вернулся в машину. Тучи разошлись на небе и легкие светлые облака предзнаменовали рассвет. Уилл выглядел уставшим, собранным и молчаливым.

– Что ты будешь делать с ним?

– Я велел ему проваливать. С ним все равно разберутся те, кто не получил тебя в мешке по частям.

На эту реплику Уилла у меня не было ответа. В мире где правят безжалостные ублюдки – все расходные материалы. Дрейк повернулся ко мне, задумчиво потирая челюсть. В его голове, похоже зрела какая-то картинка, которая не складывалась в единое целое. Ему не хватало ответов и что-то мне подсказывало, он намерен их получить любыми способами. Я украдкой взглянула на свои целые пальцы.

– Бесс, я не смогу тебе помочь, если ты будешь скрывать от меня правду.

Дрейк завел двигатель, трогаясь вперед. Мы уносились все дальше от места, где вскрылись неприятные нарывы. Я смотрела в приоткрытое окно, слегка морщась от боли.

– Это не связано с твоим статусом свидетеля. Это что-то другое. Почему ты отказалась сдавать отпечатки во время разбирательства по делу Лукрецци?

Я промолчала, сжимаясь от страха. Даже если бы я решилась раскрыть карты и рассказать правду, слова были так трудны и точно бы застряли в горле, заставив меня умолкнуть раз и навсегда.

– У меня два варианта: ты не хочешь идентифицировать свою личность, либо боишься иммиграционной проверки. Ты что, сбежала из Канады? – добавил Дрейк с присущим ему сарказмом, чтобы разбавить напряжение.

Уилл копал все глубже. Несмотря на шутку про Канаду, он показал натуру ищейки, которого не проведешь вокруг пальца. Его глаза скользнули по мне.

– Кто ты такая, Бесс Мердок?

Я не ответила. Мои секреты должны принадлежать только мне.

Мы встретили мягкие рассветные лучи солнца в машине, погрузившись в свои мысли, молча наблюдая за всполохами теплого золотистого света пробивавшегося из-за горизонта. До моего городка Сан Ривер оставалось совсем немного, когда Уилл притормозил и свернул на обочину.

– Знаешь, сейчас я мечтаю о двух вещах: о мерзком кофе из твоей жалкой закусочной и о том, чтобы забыть все, что произошло между нами ночью, – голос Дрейка звучал устало и хрипло.

Я впилась ногтями в обивку сидения. От напряжения тело снова заломило.

Дрейк уловил перемену в моем самочувствии, внимательно всматриваясь мне в лицо. Хоть маршала никто не швырял по темному переулку, выглядел от тоже хреново; темные круги пролегли под глазами, даже морщин прибавилось на самодовольном лице.

– Ты в порядке?

– Да, конечно, – почти весело подтвердила я, хотя на самом деле меня терзала боль не физическая, – это было… – я не нашла подходящее слово.

Он кивнул соглашаясь. Вернулась привычная тишина, но ненадолго: эти странные чувства без названия между нами, тяготили невысказанными эмоциями.

– Бесс, – Уилл легонько сжал мою ладонь, быстро возвращая руки на место. Его голос стал серьезным, – я хочу чтобы ты знала, то что произошло между нами, это неправильно и я должен был пресечь это.

– Уилл!

Я хотела остановить оправдания, прекрасно понимая, что все дело в моем срыве. Я не хотела его, мне не нужен был он, но стремление быть рядом с кем-то в моменте, когда мне было особенно тяжело, перекрыло все остальное, включая здравый смысл. Я искала утешение и поддержку и мои действия противоречили тому, что я на самом деле испытывала к Уиллу. Может, это была привязанность, а может, благодарность?

Развернувшись к Дрейку я заглянула ему в глаза и ничего не увидела: никакой искры между нами, может быть она и тлела до сегодняшней ночи, но внезапная встреча с прошлым и мерзкий дождь, загасили все.

– Бесс, я хочу, чтобы это было ясно: между нами не может быть романтических отношений. Это не то, что нам нужно. Я твой маршал.

– Знаю, – согласилась я.

– Ты не первая моя подопечная, – Дрейк почему-то запнулся, сглатывая ком в горле. – Я совершил ошибку в прошлом и, мне иногда сложно бороться с собой, как алкоголику, который ищет то, что сможет утолить нестерпимую жажду. Но потом вспоминаю, что в завязке и меня отпускает.

– Я понимаю, Дрейк. Оставим это, – как можно бодрее отчеканила я, хотя мне так же хотелось заглянуть в его мысли, как и ему в мои. – Обещаю больше никогда не набрасываться на тебя, кроме как с целью придушить!

Уилл рассмеялся, но в его глазах не было веселья – только печаль и усталость. Эти границы нужны не только для моего блага, но и для его.

– Хочешь поговорить о том, что произошло в твоем прошлом?

– Только после того, как ты расскажешь мне о своем!

– Пошел ты! – засмеялась я, физически ощущая, как напряжение между нами начинает спадать.

– Пошла ты! – Уилл с улыбкой вернул реплику, заводя двигатель.

Кажется, одной проблемой стало меньше.

Мы оба понимали, что наша странная дружба может стать той самой нитью, которая выведет нас из хаоса, плотно окружавшего меня и его. И вероятно сейчас, мы создали надежду для чего-то прекрасного среди руин наших прошлых жизней, если не будем тянуть друг друга в темноту.

***

Я выбралась из машины и громко хлопнула дверью, мгновенно пожалев об этом. В ушах еще звенело, все болело, а выпитый вечером алкоголь лишь усиливал мои страдания, затуманивая зрение накатывающим приступом головной боли. Сотни раз я проклинала прошлый вечер с Дрейком, который вдарил по газу, срываясь с места со скоростью света. Облако мелкой пыли окатило меня с головы до ног, на зубах хрустнул песок, добавляя к общему болевому синдрому еще и вероятность подхватить какой-нибудь столбняк.

Зажмурившись от яркого света приветливого и непривычно жаркого утреннего солнца, я поймала очередной болезненный спазм. Мне стоило неимоверных усилий сделать несколько шагов, чтобы не развалиться на месте. Все вокруг казалось неестественно ярким: трава, деревья, небо и дом выглядели сказочными, словно в долбанном мультике Диснея. На мгновение мне даже показалось, что Дрейк привез меня в совершенно другое место, но покосившиеся ставни на окнах развеяли все сомнения. Дом был моим.

Я шагнула вперед и встала, как вкопанная. Пришлось напрячь зрение и поплатиться за это вспышкой боли, но я увидела, что на моем крыльце кто-то сидел – и этот кто-то выглядел как рябое размытое пятно. Внутри вспыхнул глупый огонек надежды, но чем ближе я подходила, тем быстрее угасала эта искра. Я понятия не имела, кто занял место на крыльце и какого черта ему здесь надо?

Когда пятно оказалось в досягаемости зрения, я слегка удивилась. На меня так же удивленно вылупилась женщина, вернее старушка, на вид которой было около девяти десятков лет, а может больше. Она сидела в желтом пушистом кардигане в цветочек, зеленой юбке и белых кедах. На шее женщины красовалась нитка жемчуга, а лицо закрывали старомодные очки с толстенными квадратными линзами, по слою за каждый год ее долгой жизни! На затылке у нее болтался жидкий хвостик, в котором запутался розовый бантик. Она выглядела как сморщенный плод любви хиппаря и утонченной балерины. Только чокнутых бабулек мне здесь и не хватало!

– Вы кто?

По правде говоря, настроение вести светские беседы у меня пропало с первым вздохом из материнской утробы и окончательно испарилось после сегодняшней ночки, и я не торопилась исправлять это.

– Кэтрин. – Заявила незнакомка неестественно бодрым голосом.

Только сейчас я заметила в ее руках сморщенный пирог, который выглядел так же неприглядно, как и его хозяйка. Кожа старушки казалась тонкой и почти прозрачной, украшенной старческими пигментными пятнами, напоминающее неровные кляксы.

– Зачем вы пришли?

– Боже, девочка, где твои манеры? – она стрельнула в меня таким злобным взглядом и не менее суровым голосом, что мне стало стыдно. – Я пришла поздороваться, все-таки мы соседи. Но вижу, ночка у тебя не задалась и на первый раз спущу тебе твою грубость!

Все время, наблюдая за соседским домом, я находилась в полной уверенности, что он пустовал все это время, как и другие дома-призраки на этой улице.

– Я вас никогда не видела, хотя живу тут некоторое время.

Я подошла ближе, скрестив руки на груди, готовая защищаться в случае чего. Хотя честно говоря, я попросту боялась развалиться на куски перед столетней женщиной!

– Да я тебя тоже вижу первый раз, хотя прожила тут пять десятков лет!

В ее голосе скользнуло кряхтящее негодование. Я уже подумывала, не позвонить ли в службу спасения, чтобы сдать непрошенную соседку в надежные руки специалистов.

– Девочка, во времена моей молодости к пожилым относились с большим уважением. А ну-ка открывай свою дверь поскорее и веди меня на утренний чай, пока я не сжарилась на этом солнце и пирог не стух!

Мои щеки зарделись краской, я заправила выбившуюся прядь за ухо, пряча глаза от ее настырного взгляда, изучавшего мои ночные отметины. Спустя пять минут мы устроились на тесной кухоньке за круглым столом, наблюдая за тем, как чайник медленно закипает. Легкий пар поднимался от плиты, подсвеченный утренним светом из окна. Атмосфера на кухне преобразилась, но Кэтрин все равно окинула комнату недовольным взглядом. Моя серая обыденность не вписывалась в ее мир цветных кардиганов.

– С чем пирог? – поинтересовалась я, когда мой живот жалобно заурчал, напоминая о том, что пора бы покормить его.

– Без понятия, – ответила Кэтрин с брезгливостью пихнув тарелку в мою сторону. – Дороти Лисс подсунула мне его, когда я вернулась пару дней назад.

Ее глаза сверкнули в лучах солнца.

– Знаешь ли, милочка, я ей не доверяю еще с 1976 года, она тогда строила глазки моему четвертому мужу Джейку, убереги господь его душу. Вдруг пирог отравлен!

Хоть ее слова звучали с долей иронии, я не могла отделаться от мысли, что соседка вовсе не шутила. Я ухмыльнулась, глядя на подсохший пирог, который казался ровесником самой Кэтрин – его потрепанная корочка и выглядывающая начинка из красных ягод могли бы стоять на антикварной выставке вместе с хозяйкой.

– Я что-то позабыла как тебя зовут, – сказала Кэтрин, следя за тем, как я разливала кипяток в кружки с болтающимися чайными пакетиками. Я бы не отказалась от кофе, но боюсь бодрящий напиток мог стать смертельным для моей гостьи. Она внимательно следила за каждой моей манипуляций, может побаиваясь того, что я в сговоре с Дороти Лисс?

– А я и не говорила! – ответила я, поправляя пакетик с чаем в ее фарфоровой кружке, украшенную розовыми цветами. – Бесс Мердок.

Когда кипяток наполнил чашку Кэтрин, я поймала на себе ее любопытный взгляд, почему то мне казалось, что старушка изучает меня.

– Почему я раньше не видела вас?

Я сместила внимание на пылинки кружившие в воздухе, перебирая в памяти немногочисленных жителей улицы, но паззл никак не сходился в единое целое.

– Вы не выходили из дома?

– Милочка, из чего я точно не выходила, так это из здравого ума! – Кэтрин бодро отхлебнула из чашки, ее голос звучал весело и непринужденно, – я вернулась.

– Если не секрет, откуда? – мне было интересно, какую историю поведает моя собеседница.

– Из дома престарелых. Я пригрозила этому щуплому докторишке!

Я поперхнулась и чай буквально вылился через нос обратно в чашку.

– Какому докторишке?

– Этому щеглу в сером кардигане. – Кэтрин сняла очки, ее глаза превратились в узкие щелочки. – Этот наглец получал деньги от моего неблагодарного сынка, которому надоело делать вид, что он заботится обо мне. Я же просто хотела на свободу! Пришлось сказать ему, что если он не отпустит меня домой, то я раскопаю старую двустволку, которую припрятала за своим бунгало, и всажу ее ему по самые помидоры!

Кэтрин продолжала увлеченно щебетать.

– Вероятно, он испугался. Кто ж поймет нас, женщин? Тем более за пару дней до этого я сбежала, но меня изловили у старого полустанка, который успел превратиться в развалину, как и я сама. Милочка, ты даже не представляешь, чему я научилась там в молодости!

Нет уж, представляю!

Учитывая, что у меня под носом сидит гроза престарелого дома, у которой под юбкой запрятана двустволка?

– Докторишка решил, что меня проще отпустить. Кому захочется вытаскивать двустволку из задницы?

– Никому?

– Вот и он не хотел. – Кэтрин взглянула на настенные часы. – Что-то я засиделась, мне пора принимать таблетки!

Кивнув, старушка ловко испарилась с моей кухни, ловко проковыляв на выход. Даже не пытаясь разобраться в этом безумном явлении новой соседки, я добралась до своей комнаты, замертво упав на кровать, чтобы провалиться в спасительный сон.