Читать онлайн Умри бесплатно

Пролог

Она свалилась на пол. Чтобы не разворотить лицо о деревянный настил, она успела подставить локти, но и те зазвенели острой болью. Она сплюнула сгусток крови и уставилась на доски непонимающим взглядом. Округлые сучки и трещинки расплылись в больную абстракцию. И как она ни силилась, разглядеть их оказалось невероятным испытанием. Мутной пеленой рассеялся весь этот грязный пол, на который она таращится, выпадая из времени. Что её так обессилило? Она попыталась собрать мысли, но раскалывающаяся надвое голова отказывалась работать.

Она почувствовала, как инородное тело царапает её нижнюю губу изнутри. Подтолкнув языком этот предмет, она выплюнула и его, на кровяную кляксу. Белоснежный коренной зуб. Затем из приоткрытого рта выпал ещё один и ещё. Язык непроизвольно, по-хозяйски выкинул три зуба из своих владений. Её затошнило и пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать подкативший к горлу ком. На лбу выступила ледяная испарина.

Дорогостоящие виниры обесценились и потеряли былую красоту. Она утратит способность улыбаться и мило беседовать. Такую страшилу презрительно обсмеет и само зеркало. Из темноты помутневшего сознания выкарабкался единственный резонный вопрос: а как она запишется на приём к стоматологу с таким позорным лицом? Её осенило, что лучше просто позвонить по телефону и записаться. Так она и решила.

Первостепенно ей хотелось подняться с этого замызганного пола и найти ванную. Она умоется и прополощет рот, а потом разыщет аптечку. Она выпрямила руки, неуверенно удерживая ослабшее тело. С лица продолжала капать кровь, но откуда именно понять было невозможно. На вытянутых руках её всё ещё пошатывало, но она, кажется, собралась с силами.

Сгибая колено, чтобы опереться, она возвращала разболтанное равновесие. И у неё почти получилось. Грубый толчок в спину вжал её в пол. От неожиданности руки согнулись в локтях, теряя упор. Лицо звучно грохнуло по окровавленной доске. Боль всколыхнула нервы тугой звенящей струной. Она скривила гримасу, сопротивляясь нарастающему гулу в голове. В этот момент она почувствовала нос. Он находился не на месте и сместился влево. Лопнувшая нижняя губа тоже напомнила о себе. Пульсировала, выталкивая тонкую кровяную струйку.

"Что с тобой сделали? " – спросил знакомый ей голос.

" Я не знаю", – ответила она.

"Ты на полу и с разбитым лицом. На тебя напал хищный зверь. Попробуй почувствовать, где сейчас он находится".

Внутренний голос оказался прав. В комнате есть кто-то ещё. Помимо сбитого и хриплого её дыхания, слышалось ровное и размеренное того, другого. В этот момент она готова была поклясться, что уловила его насмешливую улыбку.

Инстинкт самосохранения забил отчаянную тревогу. Она испытывала такое в раннем детстве. Только в какой ситуации, она затруднялась ответить. Возможно, тому поспособствовал озлобленный уличный пёс с враждебным оскалом, или увесистые шаги за спиной, в тёмном переулке. Однако всё это года минувших в беспамятство лет. Сегодня же, в этой комнате, на этом полу опасность реальна, осязаема. Ей следовало незамедлительно принять решение. Иначе случиться непоправимое.

Тело заколотила саднящая дрожь. Шестерёнки в голове со скрежетом двинулись, и ясность ума ударила слепящим прожектором. Заговорить! Узнать причину такой ненависти к себе. Нет-нет. Бежать! Тело протестующе изнывало от усталости. Собрать всю волю в кулак и обернуться. Посмотреть в глаза того, кто улыбается за спиной. Ну уж нет. Она не выдержит тяжести взгляда. Её сердце перестанет работать от вида этого монстра. Вопросы сновали по её мозговым извилинам, переплетаясь между собой плотной паутинной вязью. Ей следовало выбрать нужный вариант в эту секунду.

Раздался нагнетающий гул, спутав мысли в склизкий ком. И под воздействием единственного ожидаемого импульса она поползла как разведчик, сожмурив глаза и стиснув оставшиеся зубы. Всё, о чём она мечтала – чтобы прекратилась головная боль. И неважно, остановят это таблетка или ещё один, удачный удар.

Время сделало глубокий вдох и замерло немым штилем. Она продолжала ползти, волоча за собой задние конечности как бестолковые плети.

– Здесь есть кто-то? – раздался приглушённый женский голос.

Сперва она приняла это за галлюцинацию. Её ушные перепонки искажали звуки, будто она тонула под водой.

– Отзовитесь. Кто здесь?

Во второй раз голос показался отчётливее. Совсем близко от неё. Убийца? Едва ли. Её мученик в курсе кто перед ним.

– Это что, шутка? Я не люблю подобные розыгрыши. Это подло по отношению ко мне.

Всего на мгновение картинка соединилась. Она узнала девушку в дверном проёме. Василиса глядела прямо на неё невидящими глазами.Игнорируя новые болевые ощущения, она обернулась на источник звука. В дверном проёме замерла человеческая фигура. Такая размытая и нечитаемая. Она прищурила глаза, цепляясь за постоянно ускользающий фокус. Острое некогда зрение подвело в самый решающий эпизод жизни.

Придётся дать ей знак. Губы не двигались, изрыгая противный хрип. Тело начало неметь, не откликаясь на самые примитивные команды мозга. Слабо хлопая ладонями по полу, она с надеждой глядела на Василису. Неужели она не слышит?

– Знаете, что, – возмутилась Василиса. – В таких идиотских играх я не участвую.

Она принялась мычать и стучать ладонями ещё сильнее. Изобилие этих звуков напугало и её саму. Во что её превратили? Она уже не напоминала человека. Но сдаваться она не станет. Впервые за своё никчёмное существование ей захотелось жить. Радоваться утреннему солнцу, колючему морозу, пению птиц. Принять всё то, на что она раньше не обращала внимания. Мир так широк и многогранен, а она лежит без дела как расплывшаяся клякса.

– По-помоги, – хрипловато выдавила она.

Василиса продолжала говорить, но слова не доносились до ушей.– Ну, хватит, – возник ещё один голос. Незнакомый. – Эта мразь умрёт. Да ты и правда «Никто». Не зря тебя все так называют.

Обессилив она приоткрыла рот, но сказать так ничего и не смогла. Ей хотелось прокричать своё имя, чтобы все слышали что её зовут…

Хруст разлетающегося черепа оборвал все её мысли.

Глава 1

Волнорез быстроходного катера вспенивал и разрезал волны. Набрав скорость в тридцать семь узлов, судно триумфально приближалось к назначенной цели. Едва уловимые взгляду рыбины в спешке разбредались по сторонам от стального монстра. Зрелище завораживало. Бело-красное судно с поблескивающими на солнце перилами на полных правах обуздало водную стихию. Облака и те побаивались бросить хоть краешек тени на корпус, и теснились поодаль от его маршрута.

За штурвалом стоял суровый капитан с прищуром, всматриваясь в горизонт. На голове не было бескозырки, и в зубах он не держал курительную трубку. Чёрная майка в тон шортам – вся его униформа. Ничем не приметный персонаж.

В каюте на мягких диванах расположились шесть таинственных фигур. Лица скрывали белые балаклавы с прорезями для глаз и рта. Одна из них прятала взгляд за солнцезащитными очками. По предмету одежды и внешнему виду, (бижутерия на запястьях рук; лёгкие платья и юбки; лак на ногтях; бретельки от бюстгальтера на плечах; бритые ноги) можно смело предположить, что все они женщины. Одни по-хозяйски приняли расслабленные позы, другие, напротив – скукоживались и старались отмалчиваться. Девушки пили брют из блестящих бокалов и вели беседу.

– Шампанское просто дерьмо, – заявила девушка в бирюзовом коктейльном платье и сплюнула в фужер. – Такое бомжи из низших слоёв общества не станут пить.

– А те не всё равно чем накидываться? – сиплым голосом ответила ей особа, в пацанской одежде. – Знаю я вашего брата. Угостишь тебя парой коктейлей, и ноги разбегаются друг от друга.

Несколько пассажиров поддержали последнюю реплику тихими смешками. Дама в бирюзовом одарила соперницу холодной улыбкой. Война развязана.

– А Вас, извините за выражение, колышет, с кем я сплю? – членораздельно произнесла она и вдобавок припечатала. – Хотя нет, постойте. Я знаю ответ. Видимо, по всему никто Вас давно не трахает. Это же очевидно. Взгляните, во что вы одеты. Мягко говоря, не комильфо. А если выражаться вашими же словами: рваные шмотки трёхсотрублёвой невостребованной шлюхи.

– Ты чё, мать, берега попутала. Я ведь могу и щёлкнуть по твоей смазливой мордашке.

– Какой позор, – возник молчавший до этого голос хмурой девушки, с браслетами на руке.

– А тебе чё надо? – переключилась на неё Пацанка.

Остальные гостьи этого судна предпочли не вмешиваться до последнего и остаться в стороне, смакуя разгорающиеся конфликты. Девушка в очках походила на одиночку. Голова повёрнута лицом в противоположную сторону. Интерес к собеседницам нулевой. От шампанского она вежливо отказалась и погрузилась в глубину мыслей.

– Вы ведёте себя как стадо, – сказала девушка с браслетами спокойным и размеренным тоном. – Духовно голодны, физически истощены. Ни в одной из вас нет истинного понимания мира и цены человеческого существа. Всю энергию вы тратите не в то русло. Попробуйте всё переосмыслить, иначе сгорите дотла.

– Ты чё мозгоправ? – с усмешкой спросила Пацанка.

Ответа на это не последовало. Повисла напряжённая пауза. Рвали тишину только гул работающего мотора и шум разрываемых надвое волн. В этом безмолвии присутствовало больше слов, чем в самом ёмком абзаце. Под балаклавами скрывались шесть уникальных личностей. Непохожих на остальных. У каждой своя история. Горькая или праздная. Прожитая жизнь, обесценивать которую никто не вправе.

Катер схватил очередную волну и его грубо тряхнуло. Содержимое фужеров выплеснулось на пассажиров. Смех и негодования посыпались нескончаемым обилием. Одна из них громко прокляла неуклюжего капитана, окрестив его «водилой». Вторая хохотала над ситуацией. Третья грустно прожигала взглядом испорченное платье. Атмосфера постепенно выравнивалась.

Девушка в красных кедах и чулках в крупную сетку первая нарушила тишину. Её властный голос притянул к себе всё внимание. Она подалась вперёд и, обведя взглядом всех попутчиц, спросила:

– А как вы думаете, он сексуальный?

– Кто? – отозвалась девушка в платье.

– Наш психиатр.

– Психиатр лечит больных придурков. Правильнее говорить психолог.

– Да какая разница, когда у него накаченная грудь и кубики пресса. А уж если он и в штанах полноценен…

– Спасибо, что пояснили кто из нас шлюха. – Девушка в платье победно улыбнулась.

– Во-первых, не шлюха, а шлюшка, – также весело воскликнула девушка в кедах. – А во-вторых – ничего нет приятнее занятия сексом. Главное – делать это не за деньги, а по желанию. Арифметика проста донельзя.

– И сколько же у тебя было партнёров? – осведомилась Пацанка.

– Я и со счёта сбилась. Нужно завести трах – ежедневник.

Девушка в платье взглянула на неё с презрением и прошипела:

– Да Вы больны!

– Неизлечимо. Но нимфоманию способен приглушить исключительно качественный секс.

– У меня был только один партнёр. – В разговор вступила девушка в очках. Она впервые обратилась к ним. В голосе читалась необъяснимая тоска. Но не все это заметили.

– Вот кто больная, – воскликнула Пацанка. – Всего один? Да ты, наверное, страшная как смерть, вот и прячешься за очками.

– Дамы, а давайте познакомимся? – попыталась вмешаться девушка в кедах.

Пацанка отмахнулась от неё рукой.

– Гюльчитай, покажи личико.

Девушка в очках молчала.

– Снимай очки! Ты в приличном обществе.

– Я не хочу этого делать.

– Тогда мне придётся тебе помочь. – Пацанка поднялась на ноги. Ей надоело искать жертву, что постоянно срывается с крючка. А на этой бедолаге можно неплохо выместить гнев.

Девушка в очках не стала дожидаться реакции этой ненормальной и двумя руками взялась за душки очков. Все наблюдатели притихли, словно ожидали увидеть что-то другое вместо пары глаз. Медленно стащив очки с лица, она пару секунд просидела с закрытыми глазами. Пацанка заметно нервничала, но подгонять её не стала. Решившись, девушка приоткрыла глаза, и все захлопнули рты. Её бледные серые зрачки глядели на них и одновременно никуда. Мёртвый взгляд заставил всех до единой пропустить через себя волну необъяснимой вины. Вины за то, что они могут различать цвета, листать ленту в соцсетях, размалёвывать лица тенями и рисовать ровные стрелки от уголков зрячих глаз. А слепая девушка медленно вертела головой то влево, то вправо. «Хотели видеть. Так вот, смотрите. Смотрите внимательно. Как вам такая красота?»

Пытаясь разрядить обстановку, заговорила молчаливая девушка, скурившая уйму сигарет за всю дорогу:

– Нам запрещено называть друг другу свои имена. Как и показывать лица.

Но никто и не думал цепляться за новую нить разговора, которая, бог знает к чему приведёт.

Девушка в кедах провела Слепую и помогла нащупать перилла. Роль поводыря это всё, что она могла предложить, проникшись состоянию попутчицы.Молчание продолжалось бесконечно, пока капитан не позвал всех наверх. Пошатываясь от выпитого шампанского и щурясь на солнце, они выглядели как подружки невесты, вышедшие из запоя в день свадьбы. Проследовав на переднюю палубу, они вцепились руками в перила и заворожённо вглядывались в пункт прибытия именуемый буквой «Б».

– Мы добрались? – спросила Слепая.

– Добрались, – отозвалась её помощница.

– Я чувствую брызги воды. Они совсем нехолодные. Как бы мне хотелось взглянуть на остров.

Девушка в кедах обняла её сзади и шепнула на ухо:

– Ты правда хочешь на это взглянуть?

– Ещё как.

– Тогда смотри. Остров небольшой. Он засажен хвойными деревьями. Я не знаю ели это или сосны, но они прекрасны. Остров окружён густым как кефир туманом. В правой его части есть небольшая, но высокая скала. На её вершину взгромоздился белый потёртый маяк. С виду он не рабочий и старый. Но кто его знает. Над лесом кружат птицы. Мне кажется, что это орлы. Берег рассыпался мелкой и гладкой галькой. Знаешь, такая которую обласкала вода и пораниться об неё невозможно. К берегу подкатывают барашки разбившихся волн. Мы подплываем к длинной дощатой пристани. Но кроме леса, я больше ничего не вижу.

– Ты так красиво описала остров, – улыбаясь сказала Слепая. – Я всё увидела собственными глазами. У тебя грамотная речь в отличие… – она замолчала.

– Издержки маниакальной любви к литературе, – прошептала девушка в кедах. – А эти курицы думают, что книги, это какие-то насекомые.

– Меня, кстати, зовут Василиса.

– А меня…

– Дамы, выгружаемся, – перебил Капитан. – Впереди долгий путь. Багаж оставляйте здесь. Позже его доставят.

Девушки неуклюже покинули судно. Ощущение твёрдой земли под ногами после многочасовой качки несравнимо ни с чем. Ты становишься полноправным хозяином своей координации. Спустившись с пристани, девушки ожидали увидеть длинный полированный лимузин, что отвезёт их до нужного места. Но при виде средства наземного передвижения они негодующе запротестовали.

– Школьный автобус? – возмутилась девушка в платье. – Вы серьёзно? Ничего отвратительнее не пришло на ум?

– Я скромный паромщик, – отозвался Капитан. – И выполняю то, что мне велено. Хотите вы этого или нет, вам придётся ехать на том, что дают. Если не успеем до темноты – будет худо.

Под управлением Капитана жёлтый школьный автобус разинул узкую пасть, приветливо зазывая пассажиров взойти на борт. Девушки со всей красотой чертыханий взобрались по скрипучим ступенькам. Разместившись на потёртых сиденьях, они соблюдали библиотечную тишину. Не каждому по силам такое испытание: спрыгнуть с многомиллионного катера, с нескончаемыми потоками шампанского, в убогий и дребезжащий вид транспорта.

Автобус тронулся с места. И те, кто радовался ступить на твёрдую почву после морской качки, взяли свои слова обратно. Девушек колотило как яичко в киндер-сюрпризе. Грунтовая дорога не щадила гостей. На поворотах Капитан тоже не церемонился. Если некоторые девушки заранее знали, что инерция бросит тебя в противоположную от поворота сторону, то остальных нещадно швыряло по всему автобусу.

Не многие успевали следить за видом из окна. А те, кому удавалось наблюдать всё волшебство дикого девственного леса, по-детски разинули рты. Ощущение сказки кричало о своей реальности. Малахитовый плотный мох ковром застелил холмики и деревья. По такому шёлку приятно бегать босиком. Но у природы есть и охранники. Девушкам встретились две лисы, заяц и сам бурый медведь, чесавший спину о сосну. От массива тянущихся к небу стволов кружило голову. Чувствовалось, что подрасти они чуть выше – станут вспарывать брюха облаков.

– Красивые ёлочки, – подметила девушка в кедах.

– Это корабельная сосна, – поправил Капитан. – Если дерево к возрасту от восьмидесяти до ста лет достигает высоты около сорока, и имеет ствол в диаметре от половины метра, оно используется для строения судов. Понятие «корабельная сосна» ввёл Пётр 1, и впоследствии учредил корабельные рощи.

– Молодец, википедия, – похлопала в ладоши Пацанка. – А ты знаешь, где у девушки находиться клитор?

– Естественно. Он в Новом Орлеане, в южной стороне города, на пересечении улиц «Бейкер-стрит» и «Ганди», в библиотеке дядюшки Тома, во втором ряду, на пятьдесят восьмой полке снизу, между Лермонтовым и Булгаковым.

Девушки закатились хоровым смехом. Капитан со всем своим грузным видом оказался задорным весельчаком. Всю дорогу он всячески подбадривал девушек байками и анекдотами. Улыбки стёрлись с их лиц лишь тогда, когда он затормозил возле выросшего посреди дороги дерева и сказал:

– Дальше проезда нет. Придётся пешком.

Девушки высыпали из автобуса гораздо раздосадованными, чем когда входили в него. Та, что в платье решилась снять туфли и надеяться на милость раскрывшихся под ногами шишек. Василису подхватила девушка в кедах, подчёркивая уверенным шагом, что с её обувью они смело дадут фору всем остальным сучкам. И дело не в том, что она не носила каблуки. Просто перед поездкой у неё возник вопрос: сексуальность или удобство. И, естественно, она выбрала всё. Чулки, кеды, коротенькие джинсовые шортики и топ с глубоким вырезом.

Вожак-Капитан держался впереди, временами подсказывая куда не следует ступать и всячески подбадривал своих спутниц. На его жилистой руке поблёскивал увесистый компас, по которому он всё время сверялся. С виду он выглядел уверенным, но чем глубже они заходили в лес, тем тревожнее ощущали себя.

Девушка с сигаретой, испепелившая третью пачку за сегодня, не думала о маршруте и возможности заблудиться. Все её мысли сосредоточились на том же, на чём и вчера, позавчера, неделю, месяц назад. Ей неимоверно хотелось выпить. Да она в завязке. И на водку или коньяк не решится. Вот если бы бутылочку ледяного пива, или бокал белого вина. Ммм. Только она знает, что будет. Лёгкий алкоголь служит как трамплин в нирвану запойной недели. Или двух. И так далее. Она не раз попадалась на эту удочку. В моменты трезвость она ненавидела себя и того умника, что придумал этиловый спирт. Как правило, артистичные самобичевания длились недолго. Но в этот раз всё иначе. Месяц и двенадцать дней. Ни капли спиртного. Игнорирование всех соблазнов. Тяжело? Ещё как. Но она справляется. Она хочет снова стать собой.

Солнце – дьявольский соучастник, приготовило им испытание. Семеро пробирались через бесконечный лес. Их тела пропотели по десятку раз. Одежда прилипала к коже, становясь назойливой помехой. Запах хвои тошно раздражал носовые рецепторы. Силы таяли подобно снежинкам на тёплой ладони.

– И сколько ещё мы будем слоняться по лесу? – без единого бранного слова спросила обессиленная Пацанка.

– Просто прими это испытание как должное, – сказала девушка с браслетами на руке, – Наша жизнь как египетская пирамида – нужно постоянно карабкаться вверх. Однажды ты взглянешь вниз с высоты своего величия, и поймёшь, какой длинный и тернистый путь проделала.

– Так и сказала бы, что не в курсе. А то развела тут аналитику.

– Господа, я что-то вижу, – радостно воскликнула девушка в кедах.

Глава 2

Жадно вглядываясь между крон деревьев, остальные путники тоже это увидели. На поляне посреди леса возвышался трёхэтажный полукруглый коттедж. Он был исполнен в готическом стиле: чёрные блоки, высокие закруглённые окна, гнилая лестница, ведущая к парадной двери и здоровенный флюгер демонстрирующий силуэт сгорающего феникса. Стены дома со всех сторон обнял плотный зелёный вьюн. Из кирпичной трубы коптил густой дым. Только он убеждал гостей что в недрах этой развалины теплилась жизнь. Атмосфера казалась мрачной. Но когда девушки заметили озеро на заднем дворе, все опасения осыпались пеплом. Исполинская ива отбрасывала тень на воду и роняла слёзы, плача о своём.

– Дамы, бежим купаться, – радостно воскликнула девушка в кедах.

Она рванула первой, скинув обувь, шорты и топик. Оставшись в одних трусах и чулках, она с разбега разорвала зеркальную гладь озера. Василиса решительно отказалась, сетуя на слепоту. Но обещала в другой раз искупаться с новоиспечённой подругой. Помешкав в озеро вошла Пацанка, скинув с себя одежду, и оставшаяся в мужских боксерах. Многие девушки обратили внимание на её фигуру. Стройная упругая попа, тонкая талия, прекрасная грудь. И от кого она прячет такую фигуру? Тело богини, секс-символа, способного сразить любого, у кого есть мужское достоинство. Последней в воду вошла девушка с браслетами. Как есть, в платье украшенном защитными рунами. Лицо не выразило не единой эмоции. Причитая себе что-то под нос, она не замечала никого. Всем троим пришлось купаться в неудобных балаклавах. Правила есть правила.

Закуривая очередную сигарету незнакомка глядела на них с нескрываемым отвращением и думала, как не сойти с ума.

– Фу, – состряпав кислую гримасу сказала девушка в платье. – В этой луже наверняка много вредоносных бактерий. Это так глупо и противно. Особенно в век удобств и цивилизованного общества. Я осведомлюсь о наличии душа. Мы же не звери в конце-то концов.

Девушки, не считая той с браслетами, хохотали плескаясь друг в друга водой. Счастливые глаза горели детским неподдельным восторгом. Стоя на берегу, Василиса тоже смеялась, чувствуя волну общих эмоций. Она впитывала плеск воды, смех, приятную прохладу ветра, и складывала всё в картину, которую видела во всех красках. Сегодня она настоящая. Та самая версия себя, которую упорно блокирует брак со зрением. Именно так она охарактеризовала свой недуг. Поломка, неполноценность, убогость. В туманных воспоминаниях она ещё помнит, что видела. Обрывки цветных слайдов стерлись ластиком, расстворились. Василиса цепляется за тростинку обонянием, осязанием и слухом. И все же она стыдилась своей слепоты, избегая любой зарождающейся дружбы. Девушка в красных кедах первая с кем она заговорила за последние годы. Себе она так и не смогла объяснить, почему приняла именно её руку. Какое-то новое, необузданное чувство притягивало к ней. Настоящая дружба, забытая и не известная на вкус, свалилась в самый неожиданный момент .

Девушка в коктейльном платье переступила через порог дома. Внутри он выглядел посвежее, чем снаружи. В массивном камине потрескивали дрова, то ли для отопления этой махины, что не прогревает солнце, то ли для антуража. От правой стены вверх и левее вырастала лестница с лакированными перилами, шоколадного цвета. Освещением холла занялась примитивная круглая люстра, со свечами.

– Вот это помойка, – вздохнула девушка в платье.

Она пробежалась взглядом по интерьеру, подобно спешащему на охоту пауку. Стены украшали старые покосившиеся картины с изображением неизвестных ей Богов. А возможно это и не Боги вовсе, а зажравшиеся снобы. Кто мог жить здесь много ранее, оставалось загадкой. Прямо по центру пустовала рецепция. Девушка подошла поближе. На стойке обиженно клонилась тусклая лампа с зелёным абажуром. Свет от неё облизывал журнал постояльцев отеля.

– Интере-есно, – протянула девушка. Воровато оглянувшись по сторонам, она взяла в руки журнал и любопытно раскрыла его. Список постояльцев оказался довольно ёмким. Фамилии разнились от немецкого «Вагнер» до английского «Бишоп». Здесь бывали даже исконно русские Петровы и собратья украинцы Горбатенко. Первые постояльцы отеля заселились пятого мая тысяча девятьсот тридцать третьего года. А последние отметились двадцать второго января тысяча девятьсот сорок шестого года.

– Что за ерунда? – произнесла девушка. Если верить журналу, то отель не принимал гостей семьдесят пять лет.

– Забавное чтиво, не находите? – возник хриплый голос за спиной.

Девушка вскрикнула и обернулась, замахнувшись журналом для самообороны.

Позади возник плешивый, но опрятный старик. Лицо походило на высушенную сливу. В глубоко посаженных глазах едва различалась жизнь. Его сутулистую фигуру оправдывал наряд лондонского джентльмена с подтяжками, жилетом и карманными часами, на тоненькой цепочке.

– Не бойтесь, – успокаивающе сказал он. – Я всего лишь портье. Позвольте поздравить Вас с прибытием в отель.

Не сводя с него глаз, девушка положила папку на стойку и язвительно подметила:

– А я поздравляю Вас, что изобрели машину времени.

Портье опустил голову вниз, оглядел себя и громко засмеялся, обнажив изъеденные годами зубы.

– Остроумно, милая леди. Я понимаю, что мой внешний вид не укладывается в современные понятия моды. Да и я уже не так молод, чтобы покорять женские сердца. Но, известно будет Вам, классика не умрёт никогда. А галантнее начищенных до блеска башмаков и строго выведенных стрелок на брюках, ничего ещё не изобрели. Да и не изобретут. Уж поверьте опыту бывалого ловеласа.

– Охотно соглашусь. Тогда если вы Портье, то в вашей власти показать мою комнату.

– Всенепременно, – ответил Портье положив руку на грудь и отвесив поклон. – Проследуйте за мной на второй этаж.

Их восхождение по лестнице замедлилось донельзя. Портье, чудом доживший до своего возраста, спешить не собирался. Или уже не мог. А девушка в платье не хотела подгонять его. Поскольку Портье хранил все тайны местной обители наряду с эффективностью дуршлага, она не смогла сдержать своего любопытства.

– А в каком году отель перестал работать? – спросила она.

– В тысяче девятьсот сорок шестом. Вы же видели журнал.

– Извините, что так вышло.

– Нет-нет. Не стоит извиняться. Данный отель решено было сохранить как музей. Соответственно и все его вещи. Поэтому имею смелость просить Вас, бережно относиться к его истории.

– Разумеется, – ответила девушка, выдавливая слова вежливости. Этот плешивый старикан действовал ей на нервы. Но ее интерес ко всему старинному и загадочному, заставил её примерить маску покорности. Благо никто этого больше не видит. – И что же было с этим домом последние семьдесят пять лет?

– Ничего особенного. За ним ухаживал крайний постоялец. Когда закончилась Вторая мировая война, это место стало неугодным. Прежние хозяева сбежали, забрав с собой всё самое необходимое. А тот джентльмен так и остался жить здесь.

– А почему они сбежали? Этот дом наверняка стоит целое состояние.

– Так-то оно так. Но гордиться им было нечем. Они боялись, что их разоблачат.

– В чём?

– А вы весьма любопытная Леди.

Девушка подхватила его под руку. Старикана нужно докрутить, иначе она не уснёт этой ночью.

– Поймите, я писатель, – соврала она. – В наше время так тяжело выдумать эксклюзивный сюжет. И к тому же самый сок в настоящей истории. Вы не переживайте. Все имена и даты я заменю. Гарантирую полную конфиденциальность.

Старик бросил на неё недоверчивый взгляд. Девушка обезоруживающе улыбнулась, понимая, что Портье поплыл.

– Вот вы, женщины, все от дьявола, – смеясь сказал он. – Самое сильное искушение. Вот как с вами сладить?

– Нас достаточно просто любить.

Подняться наверх у них все же получилось. Странно, как Портье ещё не прибавил тройку лет к своему неприлично большому возрасту. Изгибаясь в подкову перед ними вытянулся длинный коридор. На этаже находилось колоссальное множество номеров. Девушка в платье видела подобные отели только в кино. Красные двери с золотистыми числами, скрывали свои истории. Убийства, жаркие любовные драмы, скелеты, запрятанные в семейных шкафах, буйства обострившихся психопатов.

– Так что происходило в этом отеле? – мягко надавила девушка.

– Известно что. Вы и представить не можете что это было за место. Сказка, не иначе. А когда случилась война, отель опустел. Нужно было как-то его спасать. Тогда хозяева стали привечать исключительно дезертирующих солдат.

– Это как?

– Не бесплатно, разумеется. Здесь их никто бы и не подумал искать. Да и соваться сюда дело небезопасное. В этих стенах собрались сплошь предатели и головорезы. Для них человеческая жизнь не стоила и ломаного гроша.

Портье остановился возле одной из дверей, выудив из кармана внушительную связку ключей. Долго копошась с ней и примеряя не те ключи к замочной скважине, он не внушал надежды на то, что справиться с такой простой задачей.

– А что насчёт последнего постояльца. Это и есть вы?

Портье замер с очередным ключом в руке. Так выглядит человек, внезапно вспомнивший что-то важное и давно забытое. Он долго изучал ключ, затем примерил и его. Механизм замочной скважины с хрустом провернулся в нужную сторону. Проделав два оборота, Портье толкнул дверь, что со скрежетом и ленью распахнулась до своих возможных пределов.

– Вот ваши апартаменты, – живо воскликнул Портье, жестом предлагая девушке пройти первой. – Постельное бельё свежее, окно открывается только наполовину. Но в этом нет необходимости. Ночью здесь довольно зябко. В шкафу есть дополнительный плед если вам будет угодно.

Девушка оглядела номер с некой брезгливостью. Постельное бельё и правда отливало белизной. Тусклое освещение настенных свечей могло вполне скрывать многолетний слой пыли на полках и стульях.

– Значит, с электричеством у вас туговато?

– Есть такой грешок.

– И всё же на рецепции я видела настольную лампу.

– Вы очень внимательны, – заметил Портье, явно довольный, что новая постоялица припрятала свой любопытный длинный нос. – Как я и сказал, с электричеством здесь туговато. Но кое-где мы используем бензиновые генераторы.

– А что насчёт душа? – без надежды в голосе спросила девушка.

– Вот именно в этом случае вам несказанно повезло. В каждой ванной комнате приспособлен водонагреватель. Я периодически буду включать генераторы, чтобы поддерживать более или менее приемлемую температуру воды, для вашего удобства.

– Благодарю Вас, – натянуто улыбнулась девушка. Как только старик прекратил свой трёп, она потеряла к нему всякий интерес.

– Я могу что-то ещё предложить Вам?

– Нет. Вы можете быть свободны, – отчеканила она в своей любимой манере зазнавшейся особы.

– В таком случае я покидаю Вас. Багаж Вам скоро доставят.

Ей хотелось сказать, что он уже испытывает её терпение, и может проваливать назад в преисподнюю, откуда не так давно поднялся. Но решила промолчать и не тратить энергию на всякий сброд.

Портье удалился, прикрыв за собой рассохшуюся скрипучую дверь. Девушка ещё раз оглядела свои покои. По обе стороны от кровати разместились две тумбочки, удерживая на головах прозрачные вазы со свежими лилиями. В правом углу высился хлипкий стеллаж с книгами. Подойдя к нему, девушка подцепила первый попавшуюся томик.

– Эрих Мария Ремарк «Искра жизни», – прочитала она вслух.

Небрежно распахнув книгу чуть дальше от начала, она бегло пробежалась по нескольким страницам. Речь шла о заключённом, что собственноручно удалил у себя золотой зуб и передал другим узникам, чтобы он не достался надзирателям. Их целью было обменять тот зуб на какую-нибудь еду, чтобы вовсе не загнуться от голода.

Девушка захлопнула книгу и вернула её на место. Золотых зубов у неё слава богу не было, но желудок противно скрутило от одной мысли о еде. Она бы с удовольствием съела гору королевских креветок или пару склизких устриц. Морепродукты – это то, что ей не надоест никогда.

Под окном жался небольшой диванчик, на два человека. Возле него стоял низенький столик на котором одиноко лежала прямоугольная брошюра. Девушка взяла её в руки и прочла:

Общие правила проекта «Возрождение»

Не показывать никому своего лица. Обращаться друг к другу строго по вымышленным именам. Выполнять все требования специалистов. Раз в день присутствовать на личной беседе с Гипнотерапевтом мистером Уайтом. Не контактировать с другими участниками вне общего сеанса. Не посещать третий этаж. Для вас это запретная зона. Уважать все вышеизложенные правила не хуже собственной персоны.

Девушка ухмыльнулась. Зачем такие сложности? Она уж точно прибыла сюда не для того, чтобы заводить новые знакомства. Да и видеть их мерзкие рожи ей и подавно не хотелось. Признаться, честно, решение ехать сюда ей далось с большим трудом. Доверять мозгоправам своё эмоциональное состояние она не привыкла. У них самих с головой не всё в порядке. А что она? Ну, есть некоторые несостыковки с душевным равновесием. Но она не психопатка. По крайней мере, не больше, чем половина всего населения.

«Просроченный йогурт», так её называли все, кто смеялся над ней, унижал, мучил. Так называли её те, кого она мысленно похоронила, после того как перерезала им глотки, вспорола брюха, выпотрошив все гнилые внутренности и содрала их ухмыляющиеся лица.

Глава 3

Девушка в красных кедах не крушила стены и не выбивала дверей. Не жаловалась и не выказывала своё согласие. Виной тому скорее всего была ее бабушка Рая. Как ни странно, но в отличие от всех остальных бабушек, она никогда не поддавалась всеобщей панике. «На всё воля божья и стержень в теле. А главное, порядок в голове.» – она тыкала указательным пальцем в лоб девушки в кедах и подкрепляла свои действия взмахом густых щёток бровей.

Баба Рая настоятельно просила её обдумывать каждое своё действие. А уж если совершалась вселенская глупость, советовала разглядеть её под другим углом. Падение с велосипеда необходимо для возбуждения навыка группироваться. Без обмана и предательства ты не сможешь отличить любовь от привязанности. Жизненный опыт не раз бил девушку в кедах наковальней по голове, но и плюсы от этих падений она сохраняла глубокими рубцами на своём добром сердце.

Её вера заключалась в собственной и дерзкой религии: Веру в себя. Она жадно впивалась зубами в протянутую ей руку, вкушая солёную кровь. Выстраивала неприступные стены от упавших на колени, не желая тратить свою жизнь на тех, кому уже не помочь. Хреновы клятвы, ванильная любовь и нежные поцелуи в губы вызывали у неё тошноту. Комфорт и лень – связующая нить всех браков. Хочешь жрать – на плите свежий борщ. Хочешь трахаться – разбуди храпящую жену и понеслось. Тем более что с твоим одутловатым пузом сноровка обольстителя перепрыгнула на стадию «юмор». Ты дрочишь на молодые и стройные фигуры принцесс из интернета, чувствуя себя «папочкой», которого они умоляют войти глубже. Ты на коне. Ты завидный самец и облик с постера на стене, воздыхающей по тебе малолетки. Приобретающие хроническую аллергию на фитнес обвисшие телеса твоей жены, давно не встречали оценивающих взглядов. Виной тому её усталость от бременящей семейной жизни. Впихнуть обвисшую грудь в рот постоянно орущего ребёнка и закрутить на голове пучок поседевших волос – предел её сексуальности. Всё это её мысли – девушки в красных кедах. Это её бессменная позиция.

Она свободна и властна над своим телом. Принимая душ в этом вшивом отеле, она мастурбировала дважды испытав оргазм. Напряжение как рукой сняло. Попасть в данный проект стремилось немалое количество особей с протекшими фляжками. Отбор вёлся достаточно жёстким. Девушка в кедах впервые в своей жизни, засунула амбиции в тугой анал. Иначе она затребовала бы райдер с включением беговой дорожки, трёхкилограммовыми гантелями и личным рабом, что по щелчку пальцев падал на лопатки и неподвижно терпел, пока она трахает его лицо. И не дай Бог, если его мерзкий член встанет, без её позволения. На этот случай в ее багаже имелись девятихвостый флоггер, зажимы для сосков и красный стек с металлической рукоятью.

Своим рабам она не позволяла называть себя госпожой. Только Первая, Прима, Терция, Квинта. Боги завидовали её власти, восхищённо провожая её завистливыми взглядами. Жертвы девушки в кедах никогда не достигали кульминации. Эти жалкие и никчёмные куски дерьма служили для неё как одноразовые вибраторы, да и только.

Окутавшись чистым махровым полотенцем, она мечтательно завалилась на кровать своего номера. 269 – табличка на её двери. Сексуальное волнующее число рекламировало её внутреннее желание. Девушка в кедах не трахалась со времён царя Гороха. Она поймала себя на мысли, что согласна даже отсосать, если в эту секунду перед ней возникнет волевой самец с фигурой атлета.

Её обитель посетил лишь старый Портье, уведомив её, что первая встреча с психологом состоится через четверть часа. Что ж, у нее еще оставалась уйма времени на третий заключительный оргазм и прочтение нескольких страниц книги Рю Мураками со всеми его оттенками голубого.

***

Девушка с сигаретой в зубах курила, лёжа на кровати. Густые клубы дыма просачивались сквозь потрескавшиеся губы, устремляясь к потолку. Она думала о своей угасающей женственности. Дома она старалась не смотреться в зеркала. В этом вшивом отеле же прямо в душевой висело ростовое полотно. Когда она разделась, отражение притянуло её взор. Подойдя ближе, девушка с сигаретой испугалась своего вида. Чужая, странная женщина пристально глядела на неё. Лет на десять старше, тусклые глаза, отвратительная фигура: обвисшая грудь, шрамированный живот, мужской волосяной покров по всему телу.

Да. Такую не станет трахать и намертво захмелевший смельчак. А ведь когда-то, в прошлой жизни она имела свою привлекательность. Высокие каблучки, лёгкие сарафанчики и тонкие сигареты на длинном мундштуке. Чувство собственного достоинства не позволяло спать с первым встречным, но засевшая глубоко внутри стерва любила пожирать мужские сердца, громко чавкая и улыбаясь окровавленными губами. Её умоляли, запугивали, игнорировали. Собственно использовали все топорные приёмы ограниченных мужских потуг. Она не ждала принца на белом БМВ. И если бы он существовал, то и ему пришлось несладко. Сука, сука, сука. Она не лесбиянка, не фригидна. Её просто не интересовало такое времяпрепровождение.

Несколько раз она поддавалась настойчивости ухажёров. Причём с каждым она испытывала головокружительный секс. Они были нежны. Местами доминировали над ней, но в пределах её позволения. На её коже по всему телу оставались ожоги от страстных поцелуев. Вкусы, запахи и стоны смешивались в невероятный животный коктейль. Всё о чём она могла молить в те мгновения – чтобы как можно быстрее она достигла оргазма и наоборот, не хотела, чтобы это заканчивалось.

Как только её голова падала на подушку, раскидывая волосы в разные стороны, всё заканчивалось. Пропадал интерес к тому, кто задыхается рядом, да и к сексу в целом. Уйдя молча она доезжала до ближайшего бара и напивалась до беспамятства.

Вскоре прекратились и мужчины и бары. Людные места стали для неё пустыми и ядовитыми. Она любила лежать в темноте с бутылкой в руке и не думать ни о чём. Тьма вокруг неё, тьма в сердце. Допив бутылку и докурив последнюю сигарету, она умирает, свернувшись калачиком в холодной постели. Умирает, чтобы завтра снова ненавидело её.

Трудно понять этот мир, когда он нем как рыба. Кому какое дело до плача за стеной и полного отсутствия признаков жизни. Кому какое дело, если умрёт кто-то другой.

Её зовут Никто. Это всё, что стоит о ней знать, перед тем, как…

Глава 4

Все шестеро разместились на высоких стульях, образуя полукруг. Расстояние между ними составляло два метра. На каждую из них сверху падал яркий столб света. За его пределами больше ничего не было видно. Тишина стояла громкая и, кроме неё не существовал ни единый звук. Девушки молча переглядывались. Кто-то улыбался, предвкушая начало сеанса, а кто-то настороженно жевал нижнюю губу или грыз ногти. Связывало их одно: вопреки отрицаниям или наигранной жалости к себе, всем без исключения требовалась квалифицированная помощь.

– Стрёмное местечко, – вдруг заговорила Пацанка. – Шарашит по нервам, будь здоров.

– Из света рождается тьма, а из тьмы льётся свет. – Ровный монотонный голос девушки с браслетами на руке будто являлся трейлером к местной обители. Все разом воззрились на неё. – Тьма – это всего лишь отсутствие света и не более того. В ней нет ничего противоестественного, если только ты не готов пустить её в себя. Тьма как паразит. Без веры в её власть она невинна. Однако все без исключения бояться её власти. Стоит оступиться и она заползает склизким червём через уши, ноздри, глаза. Она пожирает человека изнутри и выламывает его кости. А насытившись покидает тряпичный сосуд, что когда-то являлся живым организмом.

Пару минут все сидели, проглотив языки. Каждый вглядывался во тьму, опасаясь различить в ней свои самые жуткие страхи. Некоторые готовы были поклясться, что из тьмы нечто таращится на них, ждёт.

– Ха-ха-ха, – неожиданно прыснула Пацанка. – Хорош заливать. Я этих грёбаных историй наслушалась в пионерлагере. И то про автобус с чёрными-чёрными шторками гораздо страшнее и изобретательнее. Вот слепой вообще похеру твоя тьма. – Ткнув пальцем в Василису, она осознала, что надавила на больную мозоль. Но отступить она не могла. Не для того она нацепила на себя такой стальной образ, чтобы в подобных моментах пятиться назад. Всё это пройденный этап. Она дала себе обещание, что никогда больше не сдастся, какими бы тяжёлыми и грязными инструментами она ни пользовалась. – Скажи, подруга, есть черти и вурдалаки в твоей тьме?

Василиса ничего не ответила. Её плечи встрепенулись. Скрестив руки на груди, она зажалась от внешних раздражителей в свой привычный кокон.

– Нет там никаких чертей, – вмешалась девушка в красных кедах. – Она не может видеть их лишь потому, что у неё нет зрения. Иначе одну нечисть она точно бы увидела недалеко от себя.

– Ты на что намекаешь, сука?

Девушка в платье шумно вздохнула:

– Как дети малые. Видимо, вы пропустили момент построения цивилизованного мира. Ни внятной манеры общения ни принципов. В естественном отборе вы бы точно не выжили.

– Откуда ты вечно достаёшь свои пять копеек, – подключилась к балагану девушка с сигаретой. – Неужели из своей копилки вытряхиваешь. А она у тебя принимает оплату картой?

– Притушила бы ты язычок своей вонючей сигареткой. С ролью пепельницы он справился бы на ура.

Смесь рваных фраз и въедливой брани окутал мелодичный голос, льющийся изо рта Василисы:

Ай-бай у кота колыбелька золота

А у дитятка мово и получше того

Ай-бай у кота и подушечка бела

А у дитятка мово и белее того…

Голос доносился ото всюду, сделавшись незыблемой составляющей всего живого. Несмотря на его точную мелодию, от песни веяло страхом и апатией. Облитая жёлтым светом незрячая Василиса походила на мертвеца сошедшего с потрескавшейся чёрно-белой фотографии викторианской эпохи.

… Ай-бай да люли

Хоть сегодня умри

Поплачем повоем

В могилу зароем…

Палач одним ударом с хрустом перерубает голову живому человеку. Попавший в плен солдат теряет палец за пальцем, храня тайну за полувыбитыми зубами. Мясник с тупой пилой в руках чавкает по сухожильям и рваному мясу истерзанной ноги связанной жертвы. В головах присутствующих роились исключительно подобные образы, подкормленные этим пением.

… Ай-бай да люли

Хоть сегодня умри

Поплачем повоем

В могилу зароем.

Закончив последнюю партию, Василиса замолкла. Её губы растянулись в лёгкой улыбке. У неё получилось. От смелости и агрессии девушек не осталось и следа. Стоило лишь немного погрузить их в тёмный мир. В её мир. С детства Василиса очень любила петь. Собравшись в деревне у озера, они с друзьями затягивали вампирские песни, пугали друг друга страшилками и прыгали через костёр. Босиком, по мокрой росе возвращались домой. Наступал рассвет и в звонком сопровождении ранних петухов она счастливая брела домой. Пробуждающиеся ото сна полевые цветы, огненный горизонт, зеркальная гладь озера, улыбка близкого человека. Она запомнила всё. Будто знала, что времени у неё совсем нет. Срок аренды зрения был на исходе и на подсознательном уровне она успела увидеть и запомнить многое. Оттого в её голове всё ещё живут все самые яркие и живые образы.

– Я приветствую вас на проекте «Возрождение», – раздался голос из ниоткуда. – Это экспериментальный проект, но в его эффективности сомнений быть не должно. Он разрабатывался годами опытными и квалифицированными специалистами. Я верю в его успех. – Сверху упал новый столб света, заняв самый центр. На стуле сидел мужчина в маске огненного феникса. – Если в него поверите и вы, то свобода ждёт каждого из нас. Перед тем, как начнём знакомство, можете задать несколько вопросов по проекту.

– А нас будут кормить? – спросила Пацанка, скрестив руки на груди.

– Если с ложечки, то боюсь вас ждёт разочарование. Однако кухня у нас весьма сносная, – он наклонился вперёд. Сложа руки лодочкой вокруг рта прошептал. – Только не берите овощное рагу. Наш повар уверен, что это его фирменное блюдо. Как по мне, то дерьмо редкостное.

Девушки расслабились, заулыбавшись. Атмосфера стала разряжаться и медленно сходить на нет.

– А как насчёт личного массажиста? – Девушка в красных кедах закинула ногу на ногу, поглаживая себя по коленке. Ей хотелось разглядеть зрачки психолога. Но чёртова маска скрадывала как цвет глаз, так и глубину или отсутствие интеллекта. Да и чёрт бы с его глазами. Девушка уже оценила мышцы груди и мощные руки обтянутые черной водолазкой.

– Массажист у нас, к сожалению, не предусмотрен, но как я смогу отказать такой леди. Я вполне могу попросить нашего портье заняться вами.

– Извольте, – девушка в кедах издала утробный звук символизирующий рвотный рефлекс. – Трупам я не позволю касаться своего тела.

– Очень даже зря. В нём говорит многолетний опыт. А какие у него сильные руки…

– Фу фу фу. Давайте на этом закончим.

– Ну, окей. – Он хлопнул в ладоши. – Давайте знакомиться. Начну я с себя. В чём суть: вы называете своё имя. Вымышленное естественно. И рассказываете, почему выбрали именно такой образ. Летс го: Меня зовут Феникс. Как вы уже догадались, именно он изображён на моей маске. Вы видите, что он сгорает в огне. Это своего рода метафора. Я буду проживать всю боль с каждой из вас и сгорать вместе с вашим прошлым. Пройдя очищение и я, и вы по отдельности переродимся. Есть две руки, – он поднял левую руку и указал на неё. – Моя рука и рука каждой из вас. Мы берём кинжал и перерезаем пуповину. Только вместе мы шагнём в новый мир. Это понятно?

– Ясен, красен, – пробасила пацанка.

– Вот и отлично. Давайте тогда с вас и начнём.

Пацанка вскинула руки, протестующе замахав ими. Первых мест с неё достаточно. Держаться в тени – её жизненное кредо. А в роли пушечного мяса путь выступают другие. Первые места подходят тем, кто ни разу не ошибался или кто осознанно наступает на грабли, набивая шишку на лбу.

– Давайте я начну, – радостно воскликнула девушка в красных кедах. Она вытянула руку вверх на всю длину подобно отличнику знающему тему урока до скрипа на зубах.

Феникс всем торсом повернулся к ней, легко улыбнувшись.

– Отлично. Ваше рвение мне импонирует. Быть первым – это очень важный и ответственный шаг. Гагарин вами бы гордился.

– Ещё чего, – заулыбалась девушка. – Гагарин не самый яркий тому пример.

– Отчего же?

– Знаете ли, у меня особо трепетное отношение к обуви. Я буквально помешана на её чистоте и внешнем виде. Ну а что за история с развязавшимся шнурком Гагарина? – она развела руками. – Как по мне, так расхлябанный вид налицо.

Феникс в голос рассмеялся. Ему определённо понравилась эта особа. Прения с равным соперником оказались довольно забавными.

– А как вы себе это представляете? Красная площадь, первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущёв в ожидании своего героя. И тут он останавливается, чтобы завязать шнурок. Это неуважение, как вы думаете?

– Я думаю, что вы, мужчины, во многом ограничены. Вот если бы на той ковровой дорожке была я… – она указывает руками на своё тело, прикусывая нижнюю губу. – Сам Хрущёв выдал бы мне медаль за сексуальность при виде того, как я наклоняюсь, чтобы завязать хренов шнурок.

Несколько смешков поддержали её выпад. Девушка в красных кедах заулыбалась ещё шире. Скрестив руки на груди, она ожидала продолжения словесной дуэли. Какой из него специалист она не знала, но в том, что в подобных баталиях она пережуёт и выплюнет его кости сомнений не было.

– Давайте всё-таки начнём знакомство, – не без восхищения сдался Феникс.

– Меня зовут Верхняя. – Своё имя она проговорила холодным металлическим голосом. От весёлой девчушки не осталось и следа.

– А что у Вас за маска?

Половину лица девушки скрывала чёрная маска кошки, вырезанная из кожи. Отдельные элементы крепились металлическими клёпками.

– Это маска БДСМ.

– А что значит ваше имя?

– Я люблю доминировать. Верхняя, значит, главная. – Девушка приосанилась. Она говорила, шевеля одними губами. Фарфоровое лицо оставалось незыблемым наряду с пронзительным взглядом.

– И в чём же проявляется ваше, так сказать, доминирование?

– Человек, по своей природе, эгоист. Важнее собственного удовольствия ничего нет. Трусливые люди привыкли прятать желания в общественное мнение, тошнотворный быт и рутинную работу. Только это никакая не жизнь. Лишь время имеет какое-то значение. Всё остальное неважно. Именно поэтому я рационально использую его.

– Доминируя над людьми?

– Безусловно. Партнёр либо Верхний, либо Нижний. Третьего не дано. Каждый получает своё индивидуальное удовольствие. Я люблю подчинять. В этом я вся. Только так я чувствую себя живой.

– А меня бы вы смогли подчинить? – попытался сыронизировать Феникс.

Верхняя и не собиралась переводить разговор в шуточную форму. Этого напыщенного павлина стоило поставить на место.

– Мне это и не требуется. Подсознательно вы уже подчинились мне. Только боитесь признаться в этом.

– Неужели?

– Угу. – Тонкие линии губ девушки сотворили подобие улыбки. – Сколько раз вы уже трахнули меня в своих мыслях? В каких позах? Наверняка поставили меня на четвереньки засаживая во всю глубину. – Голос выпрямился в стальную струну. Верхняя перевоплощалась молниеносно. Прибывая в подобном состоянии, она каждый раз удивлялась, насколько может далеко зайти. И это «далеко» иногда пугало её. – Однако я вижу вас насквозь. Окажись мы наедине, моя чаша весов всё равно перевесила бы. Лежать на полу, ожидая дальнейших указаний – лучшее о чём вы могли бы мечтать.

Феникс прочистил горло, судорожно забегав глазами по остальным девушкам.

– Кто следующий?

– Меня зовут Клеопатра, – отозвалась девушка в коктейльном платье.

– Очень приятно. – Феникс сосредоточенно потряс головой. Направленный интерес к новой собеседнице выбросил ему спасательный круг. – Почему именно Клеопатра?

– Ответ очевиден: я лучшая.

Пацанка закашлялась. До чего же самовлюблённая выскочка. Сидит вся из себя важная, ставит собственную персону выше остальных. Знакомая манера поведения. Так себя обычно преподносят недотраханые суки. Пацанка обещала внутренним демонам не вестись на провокации. Вдох-выдох. Тебя это не касается.

– А ваша маска, как я понимаю, это Анубис, бог погребальных ритуалов. Кого же вы хороните?

– Соперниц, – Клеопатра улыбалась. Маска шакала тяготила её голову. Длинные уши резали воздух, а из глазных прорезей едва виднелся задорный блеск глаз. И всё же голос выдавал её эмоции с потрохами. Продолжая улыбаться, она добавила. – Всю свою осознанную жизнь я иду по головам соперниц. Но знаете, это всего на всего спортивный интерес. Подавляющая половина мужчин меня не вдохновляет совсем.

– Что вы имеете в виду?

– В этом я, пожалуй, соглашусь с Верхней. Вся планета вращается вокруг мужского члена. Вы ещё и умудрились свою озабоченность примкнуть к искусству. Устраивая красивые фотосессии для глупых куриц в нижнем белье, вы убедили их, что это искусство. На деле же это всего на всего продажа женского тела. Я подмечу, – она прочертила указательным пальцем чёрту в воздухе. – Не себя как личность, а только своё тело. Какой к чёрту талант. Толстосумы оценивают их по жопам и сиськам как кусок мяса на рынке. Вот и всё искусство.

– Возможно такие конторы и правда существуют. Но согласитесь, всех мужиков под одну гребёнку нельзя ставить. Среди нас есть и те, кто бросает все свои силы, чтобы сделать счастливой свою женщину.

– Я Вас умоляю. Вы хоть слышите, что несёте? Да вы используете нас как секс-рабынь: запихиваете нам силикон в сиськи, заставляете брить лобки. Чтобы чувствовать себя комфортнее на своём сраном Олимпе, – Клеопатра перешла на тон выше. – вы заставляете нас брать в рот. А что вы? А вы брезгуете вдохнуть сладкий аромат наших промежностей. Да будет вам известно: этот запах является сильнейшим феноменом, от которого вы млеете как псы перед текущей сукой. Вы недостойны и нашего мизинца. Вся правда в том, что если бы не эта маленькая зудящая штучка, – она указывает себе между ног – то с вами я и не общалась бы вовсе. Даже пидарасы и те нежные в обращении друг к другу. Так о каком уважении к женщинам можно говорить? Я закончила. Больше не пророню ни слова.

Клеопатра подчеркнула свои серьёзные намерения скрещёнными на груди руками. Вылившиеся негодования из пасти Анубиса принялись пожирать кислород. Предложения просачивались сквозь уши присутствующих. В некоторых умах задерживались, цепляясь острыми когтями и зарывая зерно в удобренную почву головного мозга. Согласие, отрицание, насмешки, закручивали вихри в мыслях девушек. Даже Феникс немного растерялся, так и не понимая как возродить свой профессиональный лик.

– Всё не так! – воскликнула Верхняя. Её голос ворвался в густую тишину звонким колокольчиком. Василиса вздрогнула. Клеопатра заинтересованно повернулась к ней. Остальные сидели замороженными статуями. – В тебе говорит голос обиженной девочки. Возможно разбитое сердце или безответная любовь. Вот ты и поносишь всех мужиков на чём свет стоит. Но ты неправильно трактовала мои слова. Да я доминант! Но это не означает, что я ненавижу своих Нижних. Я дарю им такое же удовольствие, что получаю сама. Вместе мы выполняем командную работу.

– Может хватит уже заливать как ты трахаешься, – вмешалась Пацанка. Подробно изучив взглядом Верхнюю она зыркнула на Клеопатру и добавили уже ей. – А ты прекращай заливать как тебя никто не трахает. У нас тут что, секс-кружок? Гарсон, – щёлкнув пальцами, она обратилась к Фениксу. – Тащи огромные чёрные дилдо, будем проходить практическое занятие по профессиональному отсосу.

– Отлично что и Вы подключились к разговору. Как Вас…

– Ви, – перебила Пацанка. – Ви, значит Вендетта. Маска Гая Фокса. Никому не мщу. Это фарфоровое дерьмо первое что попалось мне на глаза. Ни подтекста, ни шифра в имени, ни хреновой изюминки, ни единой загадки. За исключением того, хожу ли я по большому по утрам или берегу до вечера. Уж эту информацию я могу оставить при себе?

– Определённо, – сдавленно произнёс Феникс. Нужно попросить доплаты у начальства. Поработал блин с девочками с легкими расстройствами. Да они само воплощение ада. Хренов дьявол и тот пушистый котенок, забавно бегающий за собственным хвостом по сравнению с ними. Осталось пробежаться по оставшимся трём, а уж после заняться дыхательной гимнастикой. – Кто следующий?

Девушка со скомканной пустой пачкой сигарет начала заметно нервничать. Никотиновое голодание давало о себе знать. Покусывая губы, она озиралась по сторонам выискивая хоть что-то мало-мальски интересное, чтобы как-то себя отвлечь. Ещё и эта чёртова маска от которой по всей голове разливался нескончаемый зуд. Всё о чём она могла думать – крепкая сигарета. Покурив она, возможно, успокоит свою ненависть к присутствующим. Раньше она не задумывалась, что из-за нехватки никотина будет желать смерти человеку. Да она просто мечтает, чтобы все они сдохли. По одному щелчку, все и сразу. Каждая по отдельности должна харкать кровью, сплёвывая свои внутренности. Уж тогда вся спесь слетит с их милых мордашек.

Облизнув пересохшие губы, она потрясла головой скидывая образы как наваждение. Реальные и буквально осязаемые они готовились возродиться из мыслей в твёрдую форму.

– А можно мне выбрать имя Мэрилин Монро? – сухо провозгласила она.

– Разумеется, вы можете выбрать любое имя.

– В жопу Монро. Да и какой из меня секс-символ. – Она включилась в свою игру и заметила для себя, что всё не так уж и паршиво. Выкарабкаться можно. Хотя бы не надолго. – А как насчёт Николь Кидман?

– Неплохой вариант.

– Да дерьмовый вариант, – выкрикнула Ви. – В этой шараде ты, милочка, в проигрыше. Какая на хер Николь Кидман. Другое дело Фрекен Бок, ну или Морган Фримен на худой конец.

– Давайте уважительно относится друг к другу, – провозгласил Феникс переламывая голос во властный и настойчивый баритон. – У каждой будет своё отведённое время. Я выслушаю всех, но по отдельности.

– Валяйте. – Ви развела руками, демонстрируя нахлынувшую на неё скуку.

– Итак, на каком всё-таки имени мы остановимся?

– Да я так, просто дурачилась. Все эти слащавые тёлки с карамельными жопами мне не близки. Я вообще не хочу ни с кем себе сравнивать. Думаю, что имя Никто вполне себе…

– Никто? – переспросил Феникс.

– По мне, так очень даже символично. Мы знать друг друга не знаем, так что под масками будто никого и нет.

– По этой причине вы не стали заморачиваться с маской?

– А что с ней? – Никто просунула указательный и средний пальцы через глазницу чёрной балаклавы, почёсывая лоб. – Всегда мечтала стать грабителем банков и отдаться подельнику на куче деньжищ.

– Смелые мечты.

– Да какие есть.

В помещении не было ни одного окна. Как если бы девушек заточили в сырой камере, где единственным ощущением времени оставался привыкший к внешнему миру организм. Утру сулил бы скручивающейся от голода желудку. Сонливость выявила бы дождливую погоду. Или как в данный момент давящая на плечи усталость чувствовала приближение ночи.

Некоторые участницы проекта откровенно маялись в ожидании окончания затянувшегося знакомства. Если не горячий сытный ужин, то мягкая убаюкивающая постель казалась запредельной мечтой. Угасающий день можно смело провожать за выполнением насыщенности ярких событий.

– Прошу вас представиться. – Феникс указал на девушку с браслетами на руке. В отличие от своих спутниц она не надевала маску, намалевав ее гуашью на лице. В качестве основы девушка ото лба до скул нанесла белый тон. Выявив черным провалы вокруг глаз и пухлые губы, образ отдавал некой мистической загадкой. Лоб увенчали таинственные рисунки древних народов. Да и запах от девушки исходил специфический. Нотки сожжённой травы мешались с воском и копотью серы. Сидевшая рядом Верхняя готова была поклясться, что в том букете её ноздри тронул и медный запах крови.

От девушки с браслетами веяло сковывающим холодом. Ни её мертвенно-белая кожа, ни ледяной застывший взгляд не выявляли её прямое отношение к миру смертных. И лишь еле вздымающаяся грудь доказывала, что она питается воздухом как и обычный человек.

– Называйте меня Лоа, – ровно проговорила она. За всё время присутствия в этой комнате, стержень ее осанки не колыхнулся. Оторва Ви мысленно порывалась кинуться к ней, растормошить, прощупать пульс в конце-то концов. Ну не может обычный человек так долго заморозиться в одной позе. Разве что это и не человек вовсе. Во всяком случае рисковать Ви не стала.

– Приятно познакомиться, Лоа, – вежливо сказал Феникс. Улыбнулся и добавил. – Необычное и красивое имя.

– Лоа не имя, Лоа – дух. Связующее звено между человеком и Бондье – нашим Богом религии Вуду.

Феникс заметно оживился. Подавшись вперед, он как бы сократил дистанцию между ними.

– Это интересно. Как я понимаю, Лоа это некого рода аналог христианских святых?

– Если вам так угодно.

– А вы думаете, что Бог не един для всех?

Помолчав минуту Лоа шумно вздохнула.

– Ваш Бог кровожадный и несправедливый. Сколько кровопролитий одобрила ваша вера. Церкви, в которые вы ходите молиться, построены на костях. Да и верите вы только тогда, когда вам плохо.

– А ваш Бог иной?

– Бондье давно отстранился от людей и не вмешивается в нашу жизнь.

– И куколки вы истязаете иглами по доброте душевной, – с усмешкой пропела Клеопатра.

Лоа продолжала, не шелохнувшись. Отвечая на последнюю реплику, она и глазом не повела в сторону выскочки. Она говорила одновременно со всеми.

– Зомбоящик поджарил ваши мозги. Вуду не та религия, которую высмеивают во второсортных фильмах. Вуду в первую очередь духовное развитие. Тот, кто сможет прийти к нему, ощутит насыщение благодатью и добром. Тем не менее я не позволю высмеивать свою религию кому бы то либо. В качестве исключения я смогу смастерить куклу.

В воздухе повисла напряжённая тишина. Нащупав нательный крестик под платьем, Клеопатра стиснула его от греха подальше. А ведь Лоа права. Клеопатра не знала ни одной молитвы. В церкви она была лишь однажды – на своих крестинах. Так уж повелось, что человек ни черта не помнит со своего младенчества. Будто и вовсе вера обошла её стороной. А верит ли она вообще в Бога? Или вся ее религия вытягивается в параллель с инертными устоями. Как все, так и я. Грядущей ночью ей было о чём задуматься.

– Василиса, расскажите нам немного о себе. – Произнося её имя, Феникс смягчил свой голос до тёплого или даже ласкового тона.

– Вот это поворот, – не выдержала Ви. Усидеть молча и никого не перебив у неё едва хватало сил. Не произносить ни слова оказалось гораздо труднее, чем выслушивать всех этих неудачниц. – Вы что спите вместе? Очень удобно. Не нужно выключать свет. Слепая же ни хера не видит.

– Прошу соблюдать субординацию. Балаган здесь я не потерплю.

– Вы сами себе противоречите, – не унималась Ви. – Создали свои дебильные правила, а сами плевать на них хотели. Где её маска? Бьюсь об заклад, что и имя у неё настоящее. Видно же, типичная Василиса.

– Вы правы, имя настоящее. И правила едины для всех. – Феникс поочерёдно ткнул пальцем в каждую. – Однако мы сделали исключение только для Василисы. Она ничем, повторяю, ничем не лучше и тем более не хуже вас. Идея создания данного проекта была бы невозможна без Василисы. Изначальная работа планировалась проводиться с ней одной. Но путём внесения предложений участниками нашей команды мы решили раздвинуть масштабы проекта и более подробно углубиться в прописанную нами систему.

– Для этого потребовалось больше подопытных кроликов, – усмехнулась Ви.

Феникс начал закипать, но всё же смог потушить в себе нарастающий ураган. Профессионализм – важная составляющая успеха проекта. Его предупреждали, что провокация будет литься со всех сторон. Главной задачей было сохранять свои эмоции в холодном состоянии. Сделав глубокий вдох, он членораздельно проговорил:

– Повторяю в последний раз. Правила нельзя нарушать. Василиса единственное исключение. Больше ничего подобного не будет. А если вы считаете себя подопытным кроликом, то я вас не держу. Вы хотите покинуть проект?

– Я все поняла. – Ви вскинула руки. – Буду впредь стараться держать себя в руках.

– Будьте любезны. Да будет вам известно, на ваше место претендовало немалое количество людей. Так что очень прошу не заставить меня пожалеть о решении взять именно вас.

Ви только коротко кивнула.

– А теперь, с вашего позволения я продолжу. – Выждав ещё один одобрительный кивок, Феникс повернулся к Василисе. – Василиса, расскажите нам о себе.

– Здравствуйте. – Тонкий голос девушки оставался рядом с ней, будто боялся пропасть вслед за зрением. Чтобы разобрать её слова, всем пришлось обратиться в слух, при этом не издавая ни малейшего звука. – Я Василиса. Маска мне не требуется, так как на мне нет лица. Я не видела его так давно, что даже не вспомню его черт. Можете продолжать смеяться надо мной. К этому я привыкла. Таким дефектным, как я не место среди нормальных людей. Поэтому я здесь.

Верхняя в голос рассмеялась.

– Боже, детка, как же ты права. Значится, – она начала загибать пальцы на руке. – Величественная Клеопатра, наводящая жуть Лоа, собственная тень Никто, боевая Ви, куколка Василиса и шлюшка Верхняя. Пёстрая получилась компашка. – И обратилась к Фениксу. – Извини, милый, тебя я не называю. В нашу неуравновешенную коалицию ты не вписываешься.

Глава 5

Здравствуй, дорогой дневник. Бред какой-то. Я никогда ранее не занималась подобной ерундой. Стоит ли придумывать какие-то оглавления или в беспорядке моя писанина впитает в себя всё безумие и оригинальность. Решено! Я просто представлюсь. Да и то не своим именем. И кому есть какое дело, до того, кто пачкает бумажные листы таким корявым почерком.

Меня зовут Верхняя. Глупое имя. Правда? Ну и чёрт с ним. Напишу свою историю. Для кого? Не знаю. Я где-то слышала, что излияния души в подобном формате некого рода психотерапия. Тем лучше. Для моей протёкшей крыши это то, что надо.

Итак, я невысокая, сексуальная и лёгкая. Лёгкая в поступках, авантюрах и принятии молниеносного решения в экстремальных ситуациях. Я понимаю, что описание подходит многим. Однако я иная.

Про родителей, пятёрки и красный диплом я не стану писать. Всякий, кому попадёт в руки такой дневник, тут же захлопнет его. Или бросит в печь.

Для начала я напишу вводную моей жизни, даба подробнее о себе рассказать, а уж после перейду на каждодневные исповеди. А начну я с самого интересного: как я познала всю суть качественного секса, траха, перепихона. Как ни назови, эти сладостные мгновения никакими словами не испортить. Это как миска манной каши, в которую ложку за ложкой кидает масло придурковатый сопляк с интересом «а что будет?»

Первый раз, он самый важный в жизни любой девочки. Он формирует её последующее отношение к сексу в целом. Но это не про меня. В свой первый раз я набралась как возвратившийся домой вахтовик. Нет. Это не был выпускной. Ни день рождения, ни Восьмое марта. Будний, серый, похожий на все последующие дени. Мне пятнадцать. Я перевесилась через перила беседки. Меня имеет сзади мало знакомый мне парень. Я блюю. Он не обращает на это внимания. Быстрый пьяный секс. Всё заканчивается. Я поправляю помятую юбку и прошу плеснуть ещё пива у подростков, что сидели за столом и за всем наблюдали. Я забыла свой первый "незабываемый" раз.

И тут меня понесло. Я спала с кем попало. Пьяная, дерзкая, я ходила по рукам. В меня влюблялись маменькины сынки. После сближения я теряла ко всем интерес. Я трахала их. Трахала как дешёвых шлюх. Когда хочу, сколько хочу. Я плевала на их чувства и выбрасывала после выполнения своего долга. Будь я самкой богомола, отгрызала бы их пресные головы. Шлюхой я себя не считала. Не считаю и до сих пор.

Я больна. Больна нимфоманией. Любой непросвещённый человек скажет: это же здорово, постоянно хотеть секса. Но я отвечу: нет. Я заложник своего влечения. После первых ужасных соитий я стала выборочной в этих делах. Я хотела только феерии, вулканического выплеска эмоций. Но мужики, однотипные парализованные сухари. Все они хотят, чтобы ублажали лишь их. Вставали перед ними на колени, широко открывая рты, надевали для них чёрное бельё, следили за своими фигурами или соглашались на быстрый секс, в котором в выигрыше оставались лишь они. Мне всё это не подходило. Я хотела доминировать. Это я поняла, когда сблизилась с одним флегматичным кретином. У него был байк с рисунком огня на топливном баке. В кругу друзей он весь из себя брутальный. Но когда мы под воздействием марихуаны завалились в охотничий домик, куда он привёз меня, всё поменялось. Я уложила его на пол и запретила шевелиться. Он покорно принял правила моей одурманенной головы. Меня понесло не на шутку. Я хлестала его ладонью по щекам, садилась на лицо и мочилась, стоя над ним. Он молча всё принимал.

Лёгкое чувство превосходства уносило меня в бездну наслаждения. В тот миг я поверила в себя. Я прикоснулась кончиками пальцев к тонким струнам забвения. Знаете, это как пульт от телевизора, но гораздо лучше. Ты можешь не только переключать скучные каналы, но и редактировать сюжет. Тебе подвластно управление временем. Ты можешь замедлять его или ускорять. Когда ты дирижируешь и своим телом и телом партнёра, неминуемый взрыв блаженства накроет тебя с головой.

В тот вечер я кончила три раза, так и не расстегнув его ширинки. Когда он понял, что я и не собиралась с ним спать, он рассердился. Я лишь смеялась над ним, с измазанным моими соками лицом и в пропитанной мочой косухе. Он порывался взять меня силой. Я пнула его по яйцам и угнала байк. Такого адреналина я никогда раньше не испытывала. Моя кровь бурлила кипящей рекой, а я жаждала следующей жертвы.

Наркотики постепенно вошли в обычный рацион. Иногда марихуана, чаще экстази. Со вторым у меня всё сложнее. Волна прихода порабощала меня до неузнаваемости. Петтинг мог длиться часами. Мы соприкасались кожей, приятно скользя друг по другу. Я чувствовала партнёра каждой клеточкой своего тела. И ругала себя за то, что поддавалась этому наваждению, подчиняясь сама.

Была вечеринка на какой-то квартире. Его звали Игорь. Он довёл меня до полного измождения и посмеявшись, просто вышел из комнаты. Возбуждённая и не отдающая себе отчёта, я металась от двери к двери, бросаясь на первого встречного. И пока меня не поимело трое человек, я не успокоилась.

Наутро я чувствовала себя отвратительно. Между ног натёртости, волосы грязные и слипшиеся. Я сижу под холодным душем и рыдаю. На меня нахлынули воспоминания, как я в один вечер превратилась в дешёвую шлюху. Желудок скручивает, и меня тошнит на белые лодыжки. Не так я представляла своё доминирование. Сидя в собственной блевотине, я решаю завязать с наркотиками.

Мир объявил мне войну, и я приняла её. Мне восемнадцать. Я зла. Как на себя, так и на всех мужиков. Что я творила тогда… Мне по-настоящему снесло крышу. Моё превращение началось с гардероба. Вытряхнув из шкафа все шмотки, я сожгла их на заднем дворе дома. Ничуть не жалея ни любимых джинсов, ни белых кроссовок, которые я тщательно чистила каждый день старой зубной щёткой. Я бросала в огонь совершенно всё, прощаясь с той дешёвой шлюхой, у которой было данное родителями имя. Слабая, ведомая и беззащитная, она сгорала в этом очищающем огне. А я, новая, как инквизитор продолжала кормить пламя.

Голой ходить я не собиралась, хотя признаться, в этом есть некий шарм. Я обратилась за помощью к своей подруге Марго. Да и не то чтобы мы дружили с ней. Репутацию Марго очернял каждый второй, с кем мне приходилось обсуждать её персону. Но только она могла решить мою проблему.

– А ты не сдрейфишь? – ухмыльнувшись, спросила она.

– Нет.

Марго испытующе посмотрела на меня и коротко кивнула.

– А что сама? С деньгами всё туго?

Я предполагала, что она проведёт допрос. Но я не знала, стоит ли ей рассказывать про свою жизнь. С другой же стороны, моё прошлое больше не имело ничего общего со мной.

– У родителей есть деньги, – призналась я. – И довольно неплохие. Только мне они не нужны. Я хочу всё решать сама. И делать то, что посчитаю правильным.

Марго присвистнула.

– Похвально, Малыш. Бунтарка значит. Ну, пойдём, оторвёмся.

Мы приехали в трёхэтажный торговый центр. Раньше я в нём не была, так как никогда не выбиралась за окраины города. Мы долго ехали в душной электричке. Марго всю дорогу болтала. Болтала так громко, будто кроме нас, здесь больше никого не было. Она материлась, игнорируя осуждающие взгляды старушек.

– Весь день я провела на ногах, – эмоционально рассказывала Марго. – А когда он пригласил меня в гости, я отказалась. И теперь жалею. Он такой секси. Ну, знаешь, весь накаченный и при деньгах.

– А почему тогда отказалась? – допытывалась я.

– Я провела целый день в одних кроссовках. Мои ноги воняли, будь здоров. И хоть бы Боженька послал на него насморк. Но хрен на рыло. А мне так хотелось узнать размер его агрегата…

Сперва я почувствовала неловкость, а потом стала восхищаться ей. Марго имела свойство отталкивать от себя людей, притягивая их.

Я точнее не смогу сформулировать своё впечатление о ней. Она настолько отвратительна, что расставаться с ней просто не хотелось. Я подчёркивала для себя все мимические приёмы Марго, её словесные обороты и жесты. Я пыталась стать её отражением, клоном. На всё про всё у меня были только одни сутки. Больше с Марго мы не виделись. По непонятной мне причине, на мои просьбы встретиться она искала отговорки. Спустя год Марго и вовсе вышла замуж и родила троих детей.

В моей голове никак не укладывается образ независимой стервы в роли матери и жены. Я гнала прочь мысли о семейной Марго и хранила в памяти ту – настоящую и неповторимую.

– Почему мы приехали именно сюда? – спросила я. – Есть же торговые центры и поближе.

Марго одарила меня расстроенным взглядом. А может, она взглянула на меня устало. Точно я не могу вспомнить.

– Нужно соблюдать правило молнии.

– Это как? – я с любопытством заглядывала ей в рот. Те слова и метафоры, что слетали с её губ, пленили меня раз и навсегда.

– Молния никогда не бьёт дважды в одно место.

Как же я раньше до этого не додумалась. Молния – моё амплуа. Никогда дважды! Слова Марго дали точное определение другой жизни. Именно она, сама того не зная, раздула парус нового, отправляющегося в неизвестность судна.

Мы вальяжно прогуливались по отделу одежды, деловито придираясь к ткани и строчкам платьев. Стоимость нас не интересовала совершенно. Марго безучастно переворачивала бирку с ценником и фыркала, устало закатывая глаза.

– Ну и расценки. Китайский ширпотреб, что ли?

Веснушчатый, и, скорее всего, девственный консультант, уверял нас, что одежда строго турецкая. Затем мы перемеряли множество платьев и юбок и просили принести что-то ещё.

– Это не годится, – причитала Марго. – Одно полнит, другое превращает в дуру, а третье… Его будто стащили с дохлой бабки. Неси ещё что-то. Моё знойное тело желает сексуальную обёртку.

Я и Марго бесцеремонно светили своим нижним бельём, переодеваясь в полуоткрытой кабинке. Алеющий консультант быстро убегал, рукой поправляя в кармане стояк.

В одно из таких отступлений Марго сказала:

– Пора. Кретин готов.

Мы надели несколько платьев и юбок и скрыли их под джинсами и мешковатыми балахонами, в которых пришли.

– А как же магнитные замки, – волнуясь, спросила я. – Они же запищат.

Марго успокаивающе зыркнула на меня, и я готова была поверить во что угодно. Она знает обо всём. Она настоящий Сеней, подумала я.

– Замки срабатывают поодиночке, – пояснила Марго. – А вот если их больше трёх, то они передают друг другу излучения. Тем самым никак не возбуждая рамы.

Я поверила ей безоговорочно и по девственному наивно. Следуя за своим полководцем, я держала марку невозмутимости. Я просто не могла подвести её.

– Такую безвкусицу стоит продавать лишь старым девам на рынке, – кинула Марго бедолаге консультанту. – Только время потратила зря. – Затем она повернулась ко мне и хитро подмигнула. – Пойдём, детка, я покажу тебе одежду для настоящих господ.

Как только мы пересекли раму, она запищала противной сиреной. Консультант нервно двинулся в нашу сторону.

– Бежим, – радостно выкрикнула Марго.

Но вместо того я повернулась к консультанту и опустила ворот туники вниз. Не до конца застёгнутые платья услужливо поддались моей затее, обнажив розовый сосок груди. Консультант резко остановился, будто припечатываясь к стеклянной стене. Я знала этот взгляд. Все девственники только и мечтают поиметь живую девушку. Но когда перед ними возникают женские прелести, их колошматит невидимая дубина.