Читать онлайн Дневник убийцы бесплатно

О книге

Основано на реальных событиях. Все имена, некоторые детали событий, места изменены. В книге присутствует нецензурная брань, а так же то, что может не поддаваться пониманию. Помимо этого, читая эту книгу, вы буквально сможете присутствовать на допросе преступников. Поэтому если у вас есть ментальны проблемы, прошу вас дальше не читать.

Меня зовут Айлин Лонг, и это моя история…

Меня зовут Айлин Лонг, и это моя история…

Я довольно целеустремленный и легкий на подъем человек, именно поэтому я задалась целью поступить в Калифорнийский университет, что и сделала в 1978 году, как только мне исполнилось 18 лет. На одной из университетских вечеринок я познакомилась с довольно привлекательным молодым человеком по имени Дерек Рид – он был на несколько лет старше меня. Помимо его обаятельной внешности, меня привлекло некоторое наше сходство – мы оба были увлечены спортом и поддержанием физической формы. Мы с Дереком довольно быстро сдружились, и однажды, наша дружба переросла в нечто большее. Нет, мы не были обычной влюбленной парой, как многие другие. У нас скорее были свободные отношения – в том плане, что мы могли быть довольно близки друг к другу, но также не отказывали себе и в отношениях с другими людьми. Меня все устраивало, но привязанность к Дереку с каждым днем росла. Я ее замечала мельком, но особо серьезно никогда об этом не задумывалась. Такие отношения у нас продолжались 2 года, пока Дерек не окончил университет и не познакомился с 27-летней светловолосой, высокой и довольно симпатичной девушкой, которая работала медсестрой – Эбигейл Ривера. Они довольно быстро влюбились друг в друга, Дерек стал гораздо чаще проводить с ней время, что невозможно было не заметить. Но я думала, что это будет, как и предыдущие его отношения – просто временно. Знала бы я тогда, как сильно ошибалась. Уже через год мой Дерек сделал предложение Эбигейл. Именно тогда я поняла, что действительно люблю его. Наверное, это была моя самая первая любовь. Вместе с тем ко мне пришло осознание, что я не хочу его терять, не могу позволить этому случиться. Не хочу, чтобы он был с кем-то, кроме меня. Я попросила Дерека о встрече – я просто обязана была ему сообщить о своих чувствах. Он обязан был это знать.

– Айлин, – мужчина с каштановыми густыми волосами вошел в мою квартиру и с беспокойством посмотрел на меня. От одного его взгляда я просто млела. – Что-то случилось? Твой голос был взволнован, когда ты звонила.

Его беспокойство польстило мне. Ведь, если он так беспокоится, значит, я ему не безразлична, значит, у него есть чувства ко мне. И значит, пора уже окончательно разорвать, этот чертов, любовный треугольник.

– Дерек, – я прильнула к нему и обняла, прижимаясь. Чувство радости вперемешку с его, таким родным, запахом, переполняла меня.

– Что случилось, Айлин? – спросил он снова, аккуратно отодвинув меня от своего тела.

– Мне нужно тебе сказать кое-что важное, – я нервничала. Я жутко нервничала. Но вера в то, что все будет хорошо, не покидала меня. – Я никогда тебе об этом не говорила, да и сама себе в этом никогда не признавалась. Но у меня к тебе есть чувства, и довольно сильные. Я никогда ни к кому ничего подобного не испытывала.

– Что? – ошарашенно переспросил мужчина. – Ты же не…

– Я люблю тебя, Дерек, – не дав ему договорить, призналась я.

– Айлин, – Дерек тяжело вздохнул и зарылся руками в волосы. К тому времени мы уже перебрались в гостиную на диван. Он некоторое время молчал, подбирая подходящие слова. А я с замиранием сердца ждала его ответа. – Я ценю это, правда. Ты знаешь, что дорога мне. Но, – с его «но» я почувствовала, как мое сердце ухнуло куда-то вниз. Что еще за «но»? Не должно быть никакого «но»! – Но я влюблен в другую. Я люблю Эбигейл. Мне жаль.

Виновато посмотрев на меня, Дерек уже собирался уходить, но я остановила его, схватив за руку. Я предполагала такой возможный исход событий. Дерек – человек чести, и он вряд-ли станет отменять помолвку из-за моих чувств. В таком случае, он не будет чувствовать себя виноватым, если помолвку отменит сама Эбигейл, но чтобы она это сделала, нужны веские основания. А что касаемо самих чувств Дерека, он просто сам запутался. Но я помогу ему. Помогу ему понять, что любит он только меня и никого больше.

– Подожди, – я плавно прильнула к нему и заглянула в его глаза. – Я уважаю твое решение, но могу я тебя попросить об одном одолжении? В последний раз.

Мужчина молча кивнул головой, и я продолжила:

– Наша близость. Подари мне ее в последний раз. Проведи со мной эту ночь в последний раз. Пожалуйста.

И он согласился. Он не стал отстраняться. Он был нежен и чуток, как впрочем, и всегда. Теперь я окончательно убедилась, что Дерек любит меня, только сам этого пока не понимает.

Утром перед работой, я решила не терять зря времени и поехала в больницу, где работала Эбигейл. Девушку я нашла в комнате отдыха – она как раз готовилась к своей смене. Услышав, что кто-то вошел, Ривера мгновенно обернулась. Она увидела меня, и на ее лице отразилось неподдельное удивление.

– Айлин? – удивленно промолвила девушка. – Что привело тебя сюда?

– Мне нужно тебе кое-что рассказать, – промолвила я.

Девушка присела на скамейку, а я, приблизившись к ней, сказала:

– Я считаю, что ты имеешь полное право это знать. Вчера ночью мы с Дереком переспали.

Некоторое время она молчала, а затем, усмехнувшись, сказала:

– Смешно. Я оценила, но мне пора начинать свою смену.

Эбигейл поднялась и направилась в сторону двери.

– Это не шутка, Эбигейл, – остановила я ее своими словами. – Я говорю тебе правду. Вчерашнюю ночь мы с Дереком провели вместе.

– С чего мне тебе верить? – она обернулась и подозрительно прищурилась.

– А с чего мне врать тебе? – задала я ответный вопрос.

Так и не ответив на мой вопрос, девушка в задумчивости вышла, а я, удовлетворенная тем, что получилось посеять зерно раздора в ней, направилась на работу. Теперь остается только ждать.

Но проходили дни, недели, свадьба Эбигейл и Дерека неизменно приближалась, но ничего не менялась. Неужели не сработало? Что же делать? Я не могу позволить им пожениться. Не могу с этим смириться. Я не смогу принять его решение не то, что сейчас, а вообще когда-нибудь.

Хм… А что, если ее запугать? Если она поймет, что со мной лучше не связываться, может тогда отстанет от Дерека? Надо попробовать.

Каждый день я появлялась в поле зрение Эбигейл. Периодически у нас происходили стычки и, имея возможность высказать ей все, что о ней думаю, я не упускала такой шанс. В один из таких дней я явилась к ней на работу, как раз во время ланча. Девушка сразу заметила меня и с уверенной решительностью подошла ко мне, спросив:

– Хватит меня преследовать! Оставь меня в покое.

– Оставь Дерека, – вторила я ей.

– Ты сумасшедшая, – усмехнувшись, покачала она головой.

Я не стала ее переубеждать. Да, возможно я сошла с ума, но в этом лишь ее вина!

– Если Дерек не достанется мне, то тебе он тоже не достанется, – прорычала я напоследок, прежде чем уйти.

Проходили месяцы, а затем и годы, у моего Дерека с Эбигейл состоялась свадьба. Это был конец. Но конец не моим попыткам, а конец моему терпению. Я не могла работать, есть, спать. Все мои мысли были лишь об одном: «Она забрала у меня любовь всей моей жизни, и поплатится за это!»

Дерек Рид

Сегодняшний день ничем от других не отличался. По крайней мере, так было по началу. Вечером я, как обычно, вернулся домой с работы. Я знал, что моя супруга с нетерпением ждет меня, и каково же было мое удивление, когда я не увидел ее автомобиля в гараже. Это было странно.

– Эбигейл, милая, ты дома? – но в ответ мне была лишь тишина. Хм… может, уехала куда-то?

Подходя к лестнице, я с удивлением обнаружил осколки разбитой вазы, частично обрушенный настенный телевизор и валявшийся посередине комнаты ящик нашего письменного стола, содержимое которого было вывалено на пол. Что здесь произошло? А что, если кто-то пробрался к нам в дом и захотел ограбить? Паника охватила меня – моя Эби была дома одна!

– Эбигейл! – я начал звать ее, с паникой обходя весь дом.

Однако, стоило мне подняться на второй этаж нашего дома, как увидел свою супругу лежащую в крови на полу.

– Нет, нет, – повторял повторять я, не желая верить в то, что все это происходит со мной. – Нет, милая! Открой глаза, пожалуйста!

Слезы полились рекой, не желая останавливаться. Моя любимая супруга была облачена лишь в домашний халат, футболку и нижнее белье. Ее грудь была пробита от пуль, на руке виднелся укус, а голова была разбита.

Осознание, что она мертва, пришло ко мне с трудом. Я был весь в крови, в ее крови. Продолжая держать у себя на руках Эбигейл, я набрал 911 и вызвал полицию.

Полицейские прибыли через несколько минут, а вслед за ними и скорая помощь. Они на месте констатировали смерть моей супруги. Меня допросили на месте, и уже сидя в гостиной, пытаясь унять дрожь, я сумел услышать разговор двух детективов в форме:

– Судя по обстановке, девушка сражалась до самого конца, – говорил один из них.

– Вероятно, это было ограбление, при том неудавшееся, учитывая, что ничего не пропало.

– Вообще-то, кое-что пропало, – влез другой полицейский в их разговор. – Я не сумел найти свидетельство о браке.

– Хм… Это странно.

Спустя несколько дней после со смерти Эбигейл, я услышал какой-то шум за окном. Обычно, после произошедшего, я был ко всему, что не происходило, безразличен. Однако, этот шум сумел привлечь мое внимание. Я увидел, как от соседнего дома убегали двое мужчин латиноамериканской наружности. Сосед выбежал через несколько минут, и со страхом в глазах начал куда-то звонить, наверное, в полицию.

Проходили дни, недели, месяцы, а дело по убийству моей супруги не продвигалось ни на шаг. Отец Эбигейл – Никлаус Ривера, находясь в отчаянии и страхе, что справедливость никогда не восторжествует, начал сам разбираться с убийством своей дочери. Он вспомнил, как Эбигейл жаловалась ему на то, что Айлин с угрозами преследовала ее. Но я не верил, что Айлин могла такое сделать. Она бы никогда на подобное не решилась, я уверен. Но у Никлауса было совершенно другое мнение. Мужчина написал письмо Ларри Мур – следователю, который вел это дело. В письме он поведал все, что вспомнил сам. Но никакого ответа так и не получил. Тогда мы вместе направились в полицейский участок и вновь поговорили с полицией и следователями. Ник настаивал на проведении ДНК-тест и даже предложил самостоятельно его оплатить, однако, словно отмахнувшись, нам лишь небрежно сказали:

– ДНК не с чем сравнивать. И вообще, поменьше смотрите полицейских сериалов.

Мужчина был безутешен, ведь как он ни старался, а похоже убийство дорогого нам человека так и останется не раскрытым, ведь даже спустя долгие годы, не нашлось ни одного подозреваемого.

Рассел Браун

2009 год. Этот день ничем не отличался от других, за исключением того, что мне поступил приказ свыше вновь взяться за нераскрытое дело 1986 года. Это было дело по жестокому убийству некой Эбигейл Ривера. Внимательно изучив все материалы и детали, в деле числились пять имен подозреваемых, среди которых было и совершенно неожиданное для меня имя – Айлин Лонг. Также в деле числились результаты ДНК-теста, которое наши коллеги провели в 2005 году. Судя по результатам, убийцей, вероятно, была женщина, что подтверждалось сообщением отца убитой о его подозрениях нашей коллеги. Я задумался, как же на самом деле все обстояло? Учитывая то, что Айлин долгое время была любовницей супруга покойной, вероятно, в ней возникли чувства, из-за которых она могла посчитать, что попала в некий любовный треугольник. И, вероятно, 25 февраля, когда было совершено убийство, пока Рид находился на работе, Лонг взломала замок на входной двери и пробралась в дом. И как только она обнаружила девушку, то выстрелила в нее из своего служебного оружия, но промахнулась, попав в окно, о чем также свидетельствуют документы. Жертва начала убегать, а Лонг погналась за ней. Сцепившись на втором этаже дома, между ними завязалась борьба, вследствие которой Айлин укусила девушку за предплечье. Та ослабила хватку, и полицейский, воспользовавшись моментом, разбила вазу об ее голову, а затем и ударила рукояткой револьвера по голове. И пока Ривера находилась без сознания, Айлин обернув свое оружие в одеяло, сделав что-то наподобие глушителя, трижды выстрелила в свою жертву. А затем, обставив все как ограбление, сбежала.

Судя по фотографиям жертвы, она, вероятно, очнулась в последний момент, но была слишком слаба, чтобы сопротивляться. Ну что ж, теперь нашлось объяснение о пропажи свидетельства о браке. Осталось только сопоставить ДНК-тест.

Через несколько дней после того, как мы установили наблюдение за Лонг, мы сумели раздобыть ее слюну и отдать находку на экспертизу. И в один из моих выходных дней, на моем телефоне раздался входящий звонок.

– Слушаю, – ответил я, подняв трубку.

– У нас есть совпадение, – раздался голос на другой стороне телефона. – Это Айлин Лонг.

Да, это ужасно, когда твой коллега, которому ты готов доверить свою жизнь, на самом деле оказывается преступником, которых ты ловишь каждый день. Но теперь нужно ее арестовать. Вот только как это сделать, если она по званию старше нас, да еще и без шума и ненужных эксцессов?

Отдел, в котором работала Айлин, располагался с нашим отделом на одном этаже. Кроме того, она была знакома с несколькими нашими сотрудниками. Значит, надо бы привлечь к этому делу именно тех людей, кто ее не знал и не имел предубеждений против нее. Немного посовещавшись с вышестоящим руководством, мы остановили свой выбор на офицерах Говарде Смите и Джерри Харрис.

В течение следующей недели перед арестом, чтобы не попадаться никому на глаза, мы работали в конференц-зале в офисе окружного прокурора, разрабатывая стратегию первого допроса Лонг. Таким образом, наша стратегия заключалась в том, чтобы беседа Смита и Харриса проводилась как можно дольше до того, как Лонг потребуется адвокат. Даже, если Лонг не признает свою вину, ее арест будет произведен в любом случае.

Айлин Лонг

Сегодняшний день начался странно. С утра у меня было плохое предчувствие, но, может это все нервы? В конце концов из раза в раз повторяющийся сон того злополучного дня принесет свои плоды – паранойю и нервы.

С самого утра, стоило мне приехать на работу, как один из моих коллег с параллельного отдела попросили о помощи и совете по одному делу. Мы спустились в допросную, чтобы нам никто не мешал, ведь дело, по их словам, немного личное, но от того и не менее важное. В допросной сидел второй мой коллега – Джерри Харрис.

– Айлин? – спросил мужчина, как только я опустилась на стул недалеко от него. У мужчины был грубоватый басистый голос. – Ты меня знаешь? Меня зовут Джерри Харрис, я работаю здесь в другом отделе. Я не хотел обсуждать эту тему при всех, мало ли кто услышит? Все так и норовят сунуть нос в чужие дела.

– О, конечно, – понимающе согласилась я.

– Хорошо. Много времени это не займет, минут пять или около того, – заверил меня мужчина. – В общем, нам поручили дело, и мы его рассмотрели. Это новое дело, и когда мы с ним знакомились, выяснилось, что там фигурирует твое имя.

– Окей, – промолвила я, продолжая внимательно слушать.

– Ты знакома с Дереком Ридом? – спросил полицейский.

– Дерек… Рит? – переспросила я.

Что-то мне это уже не нравится. Что за дело такое, связанное с Дереком? Неужели они прознали? Нет, не может быть…

– Рид, – поправил меня мужчина.

– А, мы с ним вместе учились, – ответила я.

– Да? – дружелюбно уточнил офицер.

– Да, – мгновенно подтвердила я.

– Как давно ты его знаешь? – задал он следующий вопрос.

– Боже, – я сделала вид, что задумалась, словно вспоминая. – Я ходила на учебу… Дай-ка подумать… Я ходила где-то в семьдесят восьмом году и познакомилась с ним в учебном общежитии.

Теперь я отчетливо понимала, о чем пойдет разговор, и от накатившего напряжения начала стучать кулаком по столу, пытаясь сбить свою тревожность и волнение от осознания того, что разговор будет неприятным. Как минимум для меня.

– Вы были близкими друзьями? – тем временем спросил офицер.

– Да, – ответила я. – Мы были очень близкими друзьями. А в чем дело?

– Дерек причастен к делу, над которым мы работаем, – ответил полицейский. – Мы ознакомились с некоторыми заявлениями. Также там были пометки, что вы между собой знакомы.

– О, да, – уже спокойнее ответила я. – Мы хорошие друзья. Мы жили в общежитии. И я прожила там два года.

– Вы жили в одном общежитии? – уточнил Джерри.

– Да, – утвердительно кивнула я головой.

– Хорошо, – он сделал пометку в свой блокнот. – Между вами была дружба или что-то большее?

– Да, мы были… – я чуть не проговорилась, что мы были любовниками, но вовремя взяла себя в руки. – Мы были хорошими друзьями.

– Вы были в отношениях? – немного надавил офицер. – Или что-то в этом роде?

– Мы, типа, встречались, – призналась я, понимая, что этот факт, судя по всему, им уже известен.

– Ага, – пробубнил себе под нос мужчина.

– Я не понимаю, а в чем дело?

– Это касается его жены, – ответил до этого молчавший Смит.

– Окей, – сказала я.

– Ты была с ней знакома? – спросил Харрис.

– Не особо, – ответила я. – Я знаю, что они поженились годы назад.

– Ты никогда не встречалась с ней?

– Боже… – я пожала плечами. – Я не знаю…

– Ты знаешь, кто она?

– Ну… Я… – я запнулась, пытаясь не впадать в панику, чтобы выкрутиться из этой ситуации. – Дай-ка подумать… Боже, это было сто лет назад… Наверное, я виделась с ней.

– Позволь спросить. Ты сказала, что встречалась с Дереком. Как долго вы были вместе?

– Что? – нервно усмехнулась я, запинаясь. – Парни, это какой-то… Типа… Ты сказал, что мы поговорим об искусстве, а тут такое. Что происходит?

– Айлин, вот в чем дело, – промолвил офицер. – Когда мы рассматривали хронологию, мы так поняли, что у вас были какие-то отношения. Это было ясно из записей. Мы не хотели подходить к твоему столу и спрашивать об этом. Ты же знаешь, как люди любят совать свой нос.

– Ну да, – согласилась я с его словами. – Есть такое.

– Мы хотели обеспечить тебе приватность и конфиденциальность в этом разговоре, – продолжил полицейский на дружелюбной ноте.

– Хорошо, – немного расслабилась я, но напряжение никуда не ушло. Оно словно немного заглушилось.

– Мы подумали, что ты ведь замужняя, и так далее… И, возможно, не захочешь говорить о таких вещах при всех. Мы же не хотим сплетен и тому подобное.

– Все нормально, – от испытываемого стресса мне стало трудно дышать. Я пыталась успокоиться, взять себя в руки, взять все под свой контроль, но это было сложно.

– Мы сделали это, чтобы поговорить с тобой конфиденциально, – продолжал офицер.

– Да-да, конечно, – нарочито дружелюбно улыбнулась я.

– Чтобы… Ну, знаешь… Твои личные дела не касались других.

– Да, конечно, – я вновь повторила предыдущие свои слова. – Просто это было миллион лет назад. Сейчас какой год вообще? 2009, а я выпустилась в восемьдесят втором. Да, мы встречались и… После этого я встречалась с другими парнями, а он с другими девушками.

Сейчас главное убедить их, что это было настолько давно, что я уже ничего не помню. А также надо им показать, что мои отношения с Дереком совершенно для меня ничего не значат.

– Позволь спросить, – тем временем сказал Джерри. – Грубо говоря, сколько вы встречались? Плюс-минус.

– Господи… – я притворно задумалась. – Я даже не знаю. Я начала учиться там в семьдесят восьмом. Я поступила в университет в семьдесят восьмом, а выпустилась в восемьдесят втором. Я даже не помню, в каком году выпустился он. Возможно, на год-два раньше меня.

– Поправь, если я ошибаюсь, – так и не услышав от меня конкретного ответа, продолжил офицер. – Но с твоих слов, вы встречались во время учебы в колледже. Верно?

– Да, и возможно после колледжа, – ответила я. – Я пытаюсь вспомнить, когда познакомилась со своим мужем… Когда же я познакомилась со Стивом? – пробубнила я последнее предложение себе под нос. – Дай-ка подумать…

– Значит, вы долгое время не общались? – перебил меня офицер, поняв, что и на этот вопрос ответа не получит.

– О, я думаю… Думаю да, мы долго не общались. Я даже не помню, как давно, – немного помолчав, я продолжила. – Я познакомилась со Стивом, кажется, в 92-ом… Наверное, в апреле 92-го.

– Стив – это твой муж? – уточнил полицейский.

– Да, – ответила я. – Я пытаюсь вспомнить… Я даже не знаю, как давно я не общалась с Дереком.

– Ты не общалась с ним с тех пор, как познакомилась со своим мужем Стивом? – спросил Джерри.

– Ну, может он и звонил мне один или два раза до моего замужества.

– Ага, понял.

– Знаешь… Я переехала в 94-ом, так как мой дом разнесло землетрясением. Честно говоря, я поддерживала контакт с несколькими людьми из общежития.

– Угу, – Харрис записал мой ответ в блокнот. – А кто эти люди?

– О Боже… – вздохнула я, углубляясь в воспоминания. – Даниэль Брукс… Люди, с которыми я… Я уже давно не была с ней на связи. В смысле, – раздражение начало еще больше накрывать меня с головой. Какого черта они меня допрашивают? – Что вообще… В чем дело вообще?

– У меня есть вопрос, – проигнорировал мое возмущение офицер. – Какие у вас с Дереком были отношения?

Его вопрос вызвал во мне сильные эмоции, а конкретно – ярость. Я хотела разбить голову этого наглого офицера прямо сейчас! Но нужно взять себя в руки. Не нужно давать им козырь и показывать свои истинные эмоции. Я натянула улыбку и промолвила:

– У нас были странные отношения. В смысле мы… Мы встречались, но я не могу сказать, что он был моим бойфрендом. Я не знаю, считал ли он меня своей девушкой… Мы просто встречались, занимались всяким…

– А когда… – начал офицер. – Когда вы расстались, вы все еще оставались друзьями?

– Ну, типа…

– Или отношения были натянутыми? – уточнил он.

– Не могу сказать, что они были натянутыми. Мы разошлись полюбовно. В какой-то период мы были на Гавайях… И еще один друг, который сейчас… Ну, умирает… Он был с нами на Гавайях тогда.

– Не помнишь, когда примерно это было?

– Боже… Дай-ка подумать… Нужно посмотреть фото… Я бы спросила Генри, но мой друг Генри прямо сейчас умирает от рака печени… – пожала я плечами.

– Ты когда-то виделась с женой Дерека? – спросил полицейский.

– Могла видеться, – не стала отпираться я.

– Ты помнишь, как ее зовут?

– Эмм… – я задумалась, но затем отрицательно покачала головой.

– Или чем она занималась? – продолжал накидывать вопросы офицер. – Она работала? Хоть что-нибудь.

– Думаю… На языке крутится, что она была медсестрой, – прищурилась я. – Боже… Я не помню… Он рассказывал, как они познакомились. В смысле… Это было так давно!

– Ты была на их свадьбе?

– Нет, я не ходила на их свадьбу, – уверенно ответила Стефани. – Я даже не знаю, в каком году они поженились. Это было миллион лет назад!

– Ты не помнишь, ты с ним не общалась? – спросил Харрис. – Часто бывает, что те, кто дружили в университете, поддерживают отношения и после. Я не знаю, поддерживали ли вы связь после его женитьбы…

– С ним? – переспросила я.

– Да, – подтвердил мужчина.

– Не-е-ет. Я так не думаю. В смысле… Знаешь, люди с моего же общежития – да, мы собирались с ними, четыре или пять раз. Но я не думаю, что он тоже приходил… Да, думаю нет. Я вообще не понимаю, чего говорить о парне, с которым я встречалась миллион лет назад?

– Ты знаешь, что случилось с его женой? – проигнорировал мой вопрос офицер.

Сначала я не поняла, о чем спросил офицер, но как только до меня дошло, я испытала сильнейший страх. Нет, только не это! Уже столько лет прошло… Пожалуйста, только не это! Так, Айлин, прекращай паниковать. Возьми себя в руки, ты сможешь!

– Да, я в курсе, что ее убили, – ответила я, закивав головой.

– Что ты слышала об этом?

– Я видела плакат на работе. Уверена, с ним я тоже говорила об этом. И, кажется, обсуждала это с его другом.

– А как ты впервые узнала об этом?

– Боже… – я хмыкнула, неуверенно промолвив: – Может, кто-то позвонил мне или услышала на работе… Вроде в какой-то момент это печатали на листовках…

– Когда это случилось, ты была на работе? – перебил меня полицейский.

– Да, – уверенно ответила я. – Думаю, да. Уверена, я была на работе, поэтому и могла узнать об этом из листовки.

– Ты сказала, что его жена была медсестрой, – посмотрел в блокнот полицейский. – Не знаешь, где она работала? Он не упоминал? Это была больница или… частная клиника?

– Уверена, он что-то такое рассказывал, но так как ты заговорил об этом, думаю, это была какая-то больница и… да, я могла видеться с ней в больнице. Я могла говорить с ней раз или два…

– В больницах? – уточнил мужчина.

– Или больше, – задумалась я.

– Учитывая, что ты в прошлом встречалась с Дереком, между вами все было в порядке? Не было каких-то натянутых отношений?

– Эмм… – задумалась я. – Понимаешь, я не знаю… Боже, это было так давно… Натянутых? Я даже не помню, был ли между нами диалог. Он мог быть. Я могла встречать ее в его квартире… Господи, столько лет прошло. Я даже не знаю, в каком году ее убили.

Похоже, у детективов на меня что-то есть, но что именно? Какой стратегии мне придерживаться? Или просто стоит продолжать делать вид, что ничего не знаю и ничего не помню? Выглядит то убедительно и логично, учитывая, сколько лет прошло.

– Как долго Дерек был женат до того, как его жена умерла?

– Да я без понятия, – покачала я головой. – Не знаю.

– Ты говорила с ним после смерти его жены?

– Да, я говорила с ним. Говорила с ним, возможно с его родителями. Вероятно, еще с какими-то друзьями. Уверена, я с ним разговаривала.

– Но ты… Ты не уверена, куда он переехал после женитьбы?

– Без понятия, – пожала я плечами.

– И никогда не приходила к ним в гости? – офицер вновь повторил ранее заданный вопрос.

– Не думаю, – я свела брови на переносице, сделав вид, что задумалась. – Я не… Я не знаю. Вряд-ли… Я знаю, что он долгое время жил на Росско…

– Но ты не помнишь, чтобы ты приходила к нему или к ним в гости после его переезда из Росско, да?

– Не знаю… Вряд-ли… Но не хочу говорить, что я не приходила, чтобы он потом не сказал: «Она привозила что-то». Понимаешь? Я не знаю…

– То есть ты могла приезжать по мелочи? Типа, привезти или забрать что-то?

– Возможно…

– И ты не помнишь, чтобы ты приходила к ним в гости на ужин или на вечеринку?

– Может, вы что-то знаете, ребят, – улыбаясь, пропела я. – Я не знаю. Я так не думаю.

– После… того, как жена Дерека погибла, ты говоришь, что общалась с ним после этого? – спросил офицер, проигнорировав мое предыдущее высказывание. – Вы возобновили свои отношения?

– Я бы сказала, нет, – размыто и осторожно ответила я. – Опять же, какой это был год? Мы в 2009-ом.

– Она погибла в 1986-ом, – ответил Джерри. – Да, думаю, это был 86-ой.

– Как я и говорила, я плохо помню. Я посещала Гавайи с моим другом, – я попыталась осторожно перевести тему на более приятную для меня, чтобы хоть немного расслабиться. Но у меня не получилось.

– После свадьбы Дерека, – детектив плавно вернул меня к основной теме. – Ты была в отношениях с кем-либо?

– Опять же, в каком году это было? – нервно засмеялась я.

– Кажется, он женился в 85-ом или в 86-ом, – неуверенно ответил мужчина. – Ты с кем-либо встречалась в тот период?

– Господи, чтоб я помнила… Божечки, я пытаюсь вспомнить… Я встречалась с пожарным…

– Вы все еще поддерживаете связь?

– К сожалению, он погиб. Он увлекался гоночными тачками, и он влетел в стену. Не помню, в каком году это было, но он погиб. Он был в коме и его отключили от аппарата. У нас с ним не очень клеилось. Мы хорошо дружили, и он меня познакомил с другим парнем, который сейчас работает в LPD.

– Ясно, но давай вернемся к теме, – попросил меня полицейский. – Насколько ты помнишь, после гибели жены Дерека, вы с ним возобновили отношения? У вас были встречи или что-то вроде?

– Как я уже сказала, он встретил нас с Генри на Гавайях… – вместо четкого ответа, я попыталась вновь перейти на более приятную мне тему, и, кажется, у меня даже получилось.

– Вы планировали отдыхать там группой или вы случайно встретились?

– Нет. Думаю… Очевидно я общалась с ним и сказала: «Слушай, я отправляюсь на Гавайи со своим другом Генри. Мы только что получили сертификаты по дайвингу, и будем на Гавайях. Если хочешь, присоединяйся к нам». Думаю, так все и было, – ответила я. – Возможно, я приглашала и других людей.

– Когда ты услышала об убийстве жены Дерека, как ты отреагировала? Ты говорила, тебе рассказал друг или ты увидела об этом в бюллетене.

– От друга или из бюллетеня, – уклончиво начала я. – Очевидно, я начала звонить семье. Возможно, я звонила кому-то из его друзей, кого я знаю. Очевидно, такое шокирует. Я услышала об этом на работе… Я смутно помню бюллетень, ну, или кто мне позвонил… Я не помню. И потом уже звонила я. Звонила его семье. Я не помню, разговаривала я с ним или нет. Честно, не помню. Я могла сказать кому-то: «Пусть он мне перезвонит, если ему нужно поговорить», и он мог сам мне позвонить.

– Ты знаешь, при каких обстоятельствах ее убили?

– Божечки, дай-ка вспомнить, – задумчиво промычала я. – Господи, я не знаю было это ограбление или еще что-то… Уже прошло столько лет. Я даже слабо припоминаю, что могла видеть листовки. Вот о чем я говорю, даже если кто-то звонил мне, я могла даже не знать ее фамилии. Возможно, я бы вспомнила, если бы мне ее назвали.

– Ты помнишь ее имя? – спросил офицер.

– Эбигейл… Эбби… – словно бы вспоминая, проговорила я. – Не знаю… Может что-то из этого… Как я и говорила, это было очень давно.

– Учитывая, сколько лет прошло, ты не помнишь, ты вообще с ней разговаривала?

– Возможно, – ответила я. – Возможно, разговаривала с ней.

– Ты упоминала больницу, – сказал он. – Может ты с ней там общалась?

– Да, – задумчиво протянула я. – Да, я могла… Знаешь, вы пробуждаете во мне все эти воспоминания…

– Мы пытаемся встряхнуть твою память.

– Я знаю. Просто… Боже… Я думаю… В смысле, мы встречались. Он встречался с другими, и я встречалась с другими. И я думаю, в какой-то момент он мог встречаться с ней, или он уже был женат… Я даже не помню. И я такая «зачем ты вообще звонишь мне, если ты встречаешься и живешь с ней?». Честно, я не помню, какой это был временной промежуток. И я такая: «давай, завязывай с этим». И сейчас, я думаю, я могла пойти к ней и сказать: «знаешь, он встречается с тобой и надоедает мне». И я думаю, у нас был об этом диалог. Возможно, один или два, или даже три. Я не хочу утверждать, что у нас было три диалога.

– Это происходило у нее на работе или у нее дома?

– Нет, думаю… Очевидно, он мог рассказать мне, где она работала. Я думаю, это была какая-то больница, где-то в LA. И я просто… Опять же, какой это год был? Где я работала? Знаешь, я пытаюсь вспомнить, но… Когда они поженились, ты говорил?

– Я не знаю, – ответил Джерри. – Я думаю в 85-ом или в 86-ом… Где-то так. Мы просто читали об этом. Я мало, что знаю.

– 83-ий, 84-ый, 85-ый, – начала я бубнить себе под нос, пытаясь вспомнить. – Возможно, я работала в Голливуде. Похоже, что это было в тот период. И я могла сказать ей вот это и больше никогда не разговаривать с ней. И просто сказать: «эй, знаешь что, если он с тобой встречается, он продолжает названивать мне. Почему ты не остановишь его?». Наверняка я бы сказала ему завязывать с этим.

– Ты сказала Дереку?

– О да. Я бы сказала ему.

– Ты хотела и ей сказать? Ты хотела, чтобы оба знали?

– Да, понимаешь, если он звонит тебе…

– А когда ты сказала жене Дерека: «он мне названивает. Скажи ему, чтобы он прекратил», разговор был спокойным? – перебил меня офицер.

– О нет, ничего такого. Разговор длился пару минут, и я даже не помню, были ли мы на ланче и так далее…

– Но между вами не возникло ссоры или ругани? Может, повысился градус напряжения?

– Насколько я помню, нет. Думаю, иначе я бы запомнила. Но в моей голове такого не всплывает.

– Значит, у вас с ней не было никаких проблем?

– Нет, нет, – ответила я.

– Позволь спросить, – сказал офицер. – Похоже, у тебя не было к ней претензий, но были ли у нее претензии к тебе? Ты говоришь ей: «эй, скажи ему прекратить мне названивать», она могла почувствовать от тебя угрозу.

– Не знаю, – засомневалась я. – Я не знаю.

– Из того, каким ты запомнила ваш с ней разговор, возможно, это ты не восприняла все настолько всерьез, как восприняла она.

И снова эта Эбигейл! Никак в покое меня не оставит! Сначала моего Дерека увела, ведьма такая! Потом во снах ко мне являлась, а теперь еще и это! Сколько можно уже!

– Ты имеешь в виду, бросалась ли она в меня чем-то или что-то в этом роде? – уточнила я.

– Ну да, – ответил офицер. – Пока ты ей пыталась объяснить, чтобы он перестал названивать и завязывал с этими играми.

– Знаешь, говорю тебе, этот разговор… Я даже не помню, сколько он длился. Если ты спросишь, длился он полчаса, три минуты или двадцать минут, я вообще не вспомню, так как это давно было.

– Ты лишь помнишь, что говорила с ней об этом?

– Да. Ты еще спрашиваешь, сколько раз мы разговаривали… Я вообще не помню, сколько раз. Может один раз, может два или три… Я, честно, не знаю. Я даже не знаю, в каком году это было.

– Когда ты виделась с ней, это было у нее дома или у тебя на работе?

– Не знаю, наверное, это было… – я скрестила руки на груди. – По какой-то причине на языке крутится сказать «больница». Если он женился в 85-ом, я думаю, больница могла быть по пути ко мне на работу в Голливуде. Да, может быть, как-то так.

– Ты ходила к ней, пока была на смене?

– О нет, – я отрицательно покачала головой. – Уверена, я бы так точно не сделала. Я довольно ответственная в этом плане. Я понимаю, что такие вещи нельзя делать, пока ты на смене. Просто я работала не одна. Так что я избегала подобного на службе.

– Значит, раз это было по пути к тебе на работу, ты могла зайти к ней в больницу ради того разговора?

– Может быть и так, – ответила я. – Ну, в смысле, после того, как вы подняли эту тему, звучит и правда знакомо. Но опять же, как это относится к тому, что мы с ним встречались, а ее убили? – я вновь начала нервничать. – Я тут не при чем! Вам кто-то что-то сказал?

– Мы узнали об этом буквально на днях и узнали, что ты в этом участвовал, – ответил Говард.

– И вы увидели, что я работала по соседству, – усмехнулась я.

– Да, и очевидно, мы узнали твое имя и узнали, что ты работаешь рядом, поэтому мы хотели копнуть по глубже, даже, если это было давно.

– Да, я понимаю.

– Мы продвигаемся очень медленно, – тем временем продолжал мужчина. – И начальник полиции Браун сказал: «я хочу, чтобы вы работали, а не протирали штаны за перебиранием бумаг». Так что он подбирает старые дела, даже тем, кто работает над активными расследованиями. Мы оценили ситуацию и хотели поговорить с тобой. Единственная причина, по которой мы здесь, мы углубляемся в слишком личные дела твоих отношений. Мы не хотели рисковать, чтобы кто-то мог войти, подслушать что-то и так далее.

– Я ценю это, – проговорила я.

– Люди любят просто поболтать о том, о сем, – продолжал полицейский. – А нам нужны серьезные ответы на вопросы, – он в шутливой форме исковеркал свой голос в последнем предложении, чтобы немного разрядить обстановку.

– Да, я вас понимаю, – рассмеялась я.

– Да, поэтому мы лишь хотели предоставить тебе приватность и конфиденциальность.

– Да, как я уже сказала – я ценю это, но… Это было очень давно. Это печальная история. Очевидно, я не… Когда мы были в колледже, некоторые из нас ездили в его дом в Сан-Диего.

– Он вырос в Сан-Диего? – уточнил мужчина.

– Да, – подтвердила я. – В Сан-Диего. И я знаю, что его отец работал там профессором.

– Он не рассказывал тебе, что случилось? – спросил офицер. – Что он слышал от полиции или детективов?

– Знаешь что, может и рассказывал, – глубоко вздохнула женщина, пытаясь стабилизироваться. – По какой-то причине мне кажется… Опять-таки… Что-то связанное с наркотиками? Кажется, я смутно припоминаю, как он, вроде, упоминал что-то о кокаине.

– Что Эбигейл была связана с этим? – удивился Харрис.

– Я не знаю, говорил ли он, что она была замешена или он так думал, – ответила я. – Опять же, столько лет прошло. Он мог упомянуть, но он мог рассказать мне свою версию случившегося. Как я сказала, я слабо припоминаю… То ли из его слов, то ли из листовки, что имело место быть ограбление.

– Позволь спросить, – сказал Джерри. – Детективы когда-либо связывались с тобой?

– Нет, никто не говорил со мной. Никто не обращался ко мне с этим. Хотя… Кажется, я и правда общалась с детективом.

– В Ван Найсе?

– Где же я работала? – пробубнила я себе под нос. – Я работала в Девоншире… Знаешь, кажется, я действительно с кем-то общалась.

– Серьезно? – сделал удивленное лицо офицер.

– Не скажу точно, кто это был…

– В деле это не указано, – перебил он меня.

– Вероятно, это было по телефону, – чуть сомневаясь, сказала я.

– Это был кто-то связанный с делом?

– Да, но я не вспомню, даже если он представился по имени. Какое-то время я работала в Ван Найсе…

– Детективом или патрульным?

– Нет, детективом, – я снова задумалась и начала размышлять вслух. – Когда я ездила в Ван Найс? Я работала в Девоншире по 88-ой, затем преподавала по 92-ой… Я дважды работала в Ван Найсе, – уже более уверенно промолвила я.

– И оба раза детективом? – уточнил полицейский.

– Да, – ответила, утвердительно кивнув. – До того как я сломала ногу, я была там в 98-ом. Тот год мне запомнился, так как я получила серьезную травму ноги. И также я была там до этого, но не помню, в каком году. Это было всего пару лет. Я стала детективом, кажется, в 93-ем. Но да, кажется, я общалась с кем-то.

– Ты не помнишь сам разговор или, может, что они искали?

– Сложно сказать. Или мне кто-то сказал, или я увидела из листовки. Ну, знаешь, если на листовке было написано имя и номер телефона, я могла позвонить и предложить свою помощь. Но я не могу сказать точно, кто это был.

– Но ты точно помнишь, что кто-то связывался с тобой, – это, скорее был не вопрос, а утверждение.

– Детектив, в смысле?

– Да. Звонил поговорить с тобой.

– Или я ему звонила. Одно из двух. Знаешь, я помню разговор с кем-то и думаю, это был мужчина, – я усмехнулась. – Уверена, мужчин в полиции в то время было больше. Опять-таки, это все, что я помню об этом.

– Да, – согласился офицер. – Давай вернемся к твоим словам, что Дерек звонил тебе, чтобы встретиться. В то время они с Эбигейл встречались? Или были обручены? Или женаты? Ты не знаешь?

– Я не знаю, – улыбаясь, покачала я головой. – Дай-ка подумать… Мой муж…

– В тот период, когда ты виделась с Дереком, он не вел себя как-то странно? – не дал мне договорить Джерри. – Может, он шифровался при встрече с тобой? Или что-то подобное?

– Возможно. В смысле…

– У меня создалось впечатление, что ты его знала очень давно, – перебил он меня.

– Дай-ка подумать… Мы познакомились в 78-ом, когда я поступила в университет.

– Так ты его хорошо знала? – продолжал незаметно надавливать офицер, пытаясь вывести меня на правду. – В тот период.

– Да. Но вел ли он себя странно? Я даже не помню, где он жил тогда.

– Позволь спросить, – мужчина задал уже прежний вопрос, надеясь подловить меня на ее лжи. – После того, как он замутил с Эбгейл, ты не знаешь, где они жили?

– Нет, – победно улыбнулась я. – Ты уже спрашивал. И я ответила, что они жили в Ван Найсе. Может и знала, но опять же… Давал ли он мне адрес? Возможно. Я не помню. Я не знаю.

Да, я действительно выбрала хорошую тактику – это было давно, я не знаю, я не помню. Тут мне нечего было предъявить. Я ведь не обязана помнить то, что было несколько лет назад. И обратного не доказать. Таким образом, в этом допросе победителем остаюсь я!

– Я тебя спрашиваю, так как во время разговора у тебя всплыли некоторые воспоминания.

– Я уверена, что он мог рассказать мне, где они жили, но… – я пожала плечами, мол: «ничего не сделать, я не помню».

– Ты когда-нибудь ходила к ним? – спросил Смит.

– Нет, не думаю, что я когда-то была у них. Я не хочу утверждать, что не ходила туда, а потом ты скажешь, что я была там на вечеринке. Я так не думаю.

– То есть ты не уверена, что была в их доме, но, вероятно, была на каком-то мероприятии?

– Да, если я и ходила туда, то на какое-то мероприятие.

– Да, потому что я знаю, что ты ходила в больницу, чтобы поговорить с ней по поводу Дерека в духе «что мы будем с этим делать?», но было ли такое, что ты пришла к ней домой на разговор?

– Я даже не уверена, что знала, где они живут.

– Но у вас с ней не было никаких проблем?

– Нет. Очевидно, если он встречался и со мной и с ней, я могла бы ему сказать: «Определись уже». Вряд-ли мы когда-то кричали друг на друга. Он был достаточно мягким парнем, да и я была мягкой. Не думаю, что у нас были крупные ссоры, из-за которых мы разошлись.

– А ты не помнишь, она не срывалась на тебя в духе «эй, это мой мужик. Отвали от него», ну и так далее? Ты не помнишь подобного инцидента?

– Возможно, такое имело место быть. Боже, просто столько лет прошло. Это не всплывает в памяти.

– А Эбигейл не была частью вашего университетского круга?

– Нет. Я даже не знаю, как он с ней познакомился, где. Не знаю, рассказывал ли он мне об этом. Возможно, рассказывал, но я такого не припоминаю.

– При просмотре заметок к делу, меня заинтересовал один момент. Кто-то из друзей Эбигейл рассказывал, что между вами была какая-то проблема из-за Дерка.

Вот черт… Кажется, я попала… Что же теперь делать? Как выкрутиться? Думай, Айлин, думай.

– Ну, во-первых, я не знакома с ее друзьями, – начала я. – Так как, опять же, я не припоминаю, чтобы он рассказывал, где они познакомились. Я без понятия, кто эти друзья. Проблема? Я могла видеть ее, когда они жили на Росско. Я не буду утверждать. Я не помню. Но сейчас это место очень популярно, поэтому я помню, что они жили где-то там. Однако, я не думаю, что виделась с кем-то из ее друзей. Я не знаю, так ли все было.

– Я прочитал, что между вами была какая-то проблема, а также словесная перепалка из-за Дерека.

– Знаешь что, я без понятия.

– Без понятия?

– Нет, я даже не припомню такого.

– По идее, ты ведь должна вспомнить, если на тебя кто-то срывался.

– Я бы задумалась, – рассмеялась я.

– Опираясь на твой рассказ, кажется, ты давно была знакома с Дерека.

– Да, но… мы не были помолвлены, мы не планировали пожениться.

– В ваших отношениях почти не было драмы, – констатировал он.

– О нет, не было никакой драмы, – подтвердила я.

– Я поэтому и спрашиваю, поскольку друзья высказывались об этих проблемах, которые с их слов были между тобой и Эбигейл, но кажется, ваши отношения были пресными.

– Нет. Я вообще ничего такого не припоминаю.

– Исходя из твоих слов, когда вы пересеклись в больнице, у вас состоялся диалог. Но он не был, с твоих слов, конфликтным.

– Я так не думаю.

– С обеих сторон?

– Нет, в смысле, – я схватилась за голову и начала тереть виски, пытаясь унять внезапно подступившую головную боль. – Я пытаюсь напрячь свою память, но я даже не могу представить тот диалог.

– То есть, когда ты пришла к ней в больницу, не происходило ничего такого, чтобы люди вас разнимали по разным углам?

– Не думаю.

– Ничего подобного?

– Нет, правда, – я развела руками. – Даже, если кто-то рассказывал подобное, мне это ни о чем не говорит. Я вообще не помню такого.

– Было ли такое, что во время вашего разговора с Эбигейл, Дереку приходилось вас успокаивать или что-то подобное?

– Не думаю.

– Когда ты приходила к ним домой, чтобы поговорить, – уточнил полицейский, добавляя небольшую деталь.

– Знаешь, если я когда-то пересекалась с ней в его квартире… В смысле, наверное. Наверное, я могла там с ней видеться. Я думаю, что «больница» звучит мне знакомо, и мы там пересекались, но не могу сказать, что я когда-либо виделась с ней или с ним в той квартире. Я так не думаю.

– Я просто сужу по своей жене, – сказал офицер. – Она бы не хотела видеть в нашем доме моих бывших девушек. Возможно, у Эбигейл было такое же мышление о твоем присутствии в их доме.

– Знаешь что, если кто-то сказал, что я была там с ним, то все возможно, но я не помню. В смысле, я так не думаю. Во мне все это не перекликается.

– По сути, я спрашиваю, были ли тебе рады, когда ты приходила к ним?

– В гости?

– Да, в гости. На барбекю или на рождественскую вечеринку, например.

– Я не знаю, но пытаюсь подумать, – я сделала задумчивое выражение лица. – Знаешь, как я уже говорила, нас было так много… Понимаешь, мне нужно посмотреть на фотографии. Я всегда, когда хожу куда-либо, делаю фотографии. Я повернута на фотографиях.

– Позволь спросить. Когда ты виделась с Дереком, он заезжал за тобой на своей машине или вы ехали на свидание на твоей машине?

– Да, в смысле…

– Не помнишь, какая у него была машина?

– Ну, я знаю, что в какой-то период он водил 240-ую или 260-ую…

– А какая машина была у тебя в то время?

– Моей первой машиной была Шевроле 68-го, потом у меня была Тойота.

– Типа королла или тесел?

– Тесел. А потом у меня был внедорожник.

– У тебя когда-то были проблемы с твоими авто?

– Например, какие?

– Да в целом. ДТП, или, может, вскрывали, угоняли…

– Нет, мои авто никогда не угоняли. Но в меня врезались. В мой тесел врезались и уехали. У меня есть фотографии, но ни одну из моих машин не угоняли. Взламывали?

– Ничего из этого, да?

– О да, мое авто вскрывали, но никогда не угоняли.

– Погоди. Расскажи мне о том, как вскрыли твою машину.

– Мою машину вскрывали несколько раз.

– Серьезно? – удивился офицер. – Что-то украли?

– Да. У меня воровали пистолет, и еще другие вещи.

– Твой служебный пистолет?

– Нет.

– Это хорошо. Тебе его вернули?

– Нет, нет. Не было такого.

– И даже ничего не сообщили?

– Нет. Машину вскрывали несколько раз.

– Где это произошло, когда твой пистолет украли?

– Пытаюсь вспомнить, – задумалась я. – Я уверена, вы должны сами знать. Мою машину вскрывали в Санто-Монике. Там живут мои дяди. А до этого мое авто вскрывали в Вентуре.

– Я упоминал, что мы изучили дело и читали заметки показаний друзей Эбигейл о ваших с ней словесных перепалках. Причина, по которой мы спросили тебя – это упоминание инцидента у нее на работе. Они также рассказали, что инцидент повторился у нее дома. И это было в период ее брака с Дереком.

– Мне это вообще ни о чем не говорит, – усмехнулась я. – Опять же, если кто-то говорит, что я была у нее дома, и у нас случился инцидент, мне это ни о чем не говорит. Дерек был там? Это он рассказал? Потому что там бывали и другие люди. Я не помню. Мне это ни о чем не говорит.

– В день этого инцидента, ты неожиданно появилась на пороге и ситуация накалилась, – прочитал он из заметок.

– В доме Дерека?

– Да.

– Мне это ни о чем не говорит, – повторилась я.

– Ни о чем?

– Нет, знаешь, во мне это не перекликается. Вообще.

– Не перекликается, потому что не помнишь? – уточнил полицейский.

– Это не звучит мне знакомо.

– Но ты бы вспомнила подобный случай из жизни, если бы случилась какая-то драма с другой женщиной? – спросил Говард, но я не ответила. Тогда офицер задал другой вопрос. – Ты когда-нибудь дралась с ней?

– Нет, я так не думаю.

– Ты бы запомнила, да?

– Да, думаю да, но во мне это не перекликается. Что они рассказали? Что я подралась с ней? Что я разозлилась и набросилась? Да это бред. Я даже не знаю этих людей, которые все это говорят. Если такое произошло, я, честно, не помню. Мне больше нечего сказать

– Что ж… Это дело было открыто в 86-ом. Детективы осмотрели место преступления, сняли отпечатки пальцев и так далее. Ну, ты знаешь стандартные процедуры. Ты в профессии дольше меня.

– Ну да, – засмеялась я. – Я уже 26 лет в деле.

– А я только 18, но когда они работали над этим, они делали все, что могли сделать в то время. Они рассматривали множество людей и разные нюансы дела, и ты права…

– Ребята, – перебила я его. – Если вы намекаете, что я подозреваемая, то меня это не устраивает. Если это сейчас допрос и я подозреваемая, мне это не подходит. Вы меня обвиняете? Вы к этому клоните?

– Айлин, мы пытаемся понять, что произошло.

– Ну, знаешь, я просто говорю, что если вы меня обвиняете, то мне понадобится адвокат.

– Ты не обязана… В плане, ты тут добровольно. Ты же не арестована. Ты можешь встать и уйти в любой момент.

– Понимаешь, я пытаюсь дать тебе какое-то понимание, откуда я его знала, – взволнованно промолвила я. – А вы мне говорите, что кто-то там сказал, что у нас с ней случилась драка, а я даже не понимаю, о чем речь вообще. Мне не нужны проблемы из-за того, чего я не делала. А вы утверждаете, что я сделала.

– Хорошо, мы это понимаем.

– А вам самим как понравится, если на вас переведут стрелку?

– Да, мы это понимаем, поэтому мы и говорим, что ты вольна уйти в любой момент, если тебе дискомфортно.

– Это вы начинаете доставлять мне дискомфорт, – с обвинением произнесла я.

– Я говорил, что на то время детективы сделали все, что могли. Окей? И версию с ограблением, о котором ты говорила, они тоже рассматривали, но мы рассматриваем в деле все остальное, так как никто не был арестован.

– Я не в курсе был кто-то арестован или нет.

– Ты же в курсе по поводу тестов ДНК и тому подобного, что в наше время применяется в расследованиях? Если мы попросим взять у тебя мазок ДНК, ты позволишь нам сделать это?

– Возможно, – нервно усмехнулась я, давая размытый ответ. – Так как сейчас… сейчас… сейчас я уже думаю, что мне понадобится адвокат. Все выглядит так, словно ты пытаешься повесить дело на меня. Я так это вижу.

– Ты знаешь не хуже меня, что наша работа – это идентифицировать или исключить подозреваемого. Так что, если мы просим тебя о предоставлении ДНК – это, чтобы идентифицировать или исключить тебя. Ты согласишься на это?

– Возможно.

– Об этом я тебя и спрашиваю, потому что сейчас глядя на улики, вполне вероятно, что на месте было найдено ДНК, и мы сделаем все возможное, чтобы сложить целостную картину. Твое имя упомянуто в деле. По какой-то причине эти люди указывают на тебя.

– Я без понятия почему. Это безумие. Это бред какой-то.

– Было бы безответственно с нашей стороны не рассмотреть это.

– Я знаю, вы выполняете свою работу, а я, видимо, должна с кем-то связаться.

– Справедливо, – согласился Джерри. – Мы все понимаем. На твоем месте мы бы чувствовали то же самое.

– Я в шоке. Правда, в шоке, что кто-то мог обвинить меня в этом. Что, если мы поругались, то я пошла убивать ее? Да бросьте!

В тот момент, когда я встала и вышла, меня мгновенно задержали.

Из комнаты для допросов меня доставили в Линвуд, женскую окружную тюрьму Лос-Анджелеса. 8 июня 2009 года мне были предъявлены официальные обвинения в убийстве Эбигейл Ривера и установлена сумма залога в 10 миллионов долларов. С момента ареста моего, я ни разу не признала свою вину. Не хотела ее признавать.

Суд и приговор

Я не забуду этот день никогда. День, когда моя жизнь была разрушена.

Судебный процесс по моему обвинению состоялся в начале 2012 года, спустя 26 лет после убийства Эбигейл Ривера.

Во время заседания прокуроры представили доказательства против меня в виде моего дневника, личного компьютера и многое другое. А также продемонстрировали присяжным кадры мертвой Эбигейл Ривера. Присяжные видели ее залитое кровью и покрытое рваными ранами лицо – один ее глаз был открыт и жутко смотрел на зрителей, а распахнутый рот будто застыл в безмолвном крике о помощи.

Прокурор рассказал, что я, использовав полицейскую дубинку как оружие, которое было вручено мне, для применения, руководствуясь принципом всех американских полицейских «служить и защищать», зверски избивала Эбигейл.

Но краеугольным камнем в доказательствах моей вины стал тест ДНК.

Мой адвокат, конечно, пытался вызвать сомнения у присяжных, говоря о том, что прошло много лет и все это время конверт с пробиркой хранился не надлежащим образом. Он показывал фотографии затертого, пожелтевшего конверта, через дырку в котором виднелась пробирка с образцом. В конце концов, тампон с мазком могли подменить. Но эти аргументы, к сожалению, прозвучали неубедительно.

Адвокат старался натолкнуть присяжных на мысль о том, что полицейские, которые расследовали дело по горячим следам, неспроста не видели меня в числе подозреваемых, а потому что это было маловероятно, и значит, я не виновна.

В марте 2012 года, после непродолжительного обсуждения, присяжные вынесли мне вердикт – виновна.

Меня зовут Кларк Фостер, и мне 12 лет…

Я родился в Майами, штат Флорида, в 1999 году. Мою мать зовут Брук Сунна. Мой двадцатилетний отец получил десять лет условно за насилие над моей мамой в обмен на клятву быть в моей жизни, но в итоге он нарушил свою клятву и полностью исчез из моей жизни.

Два года спустя мы с мамой попали в приемную семью, после того, как власти обнаружили, что в 4 часа утра я, будучи грязным и голым, шел по улице в 4 часа утра возле мотеля, где моя наркозависимая бабушка присматривала за мной. Она впоследствии была найдена далеко не в трезвом разуме.

В 2007 году, Департамент по делам детей и семьи расследовал сообщение о том, что старший двоюродный брат подвергал меня насилию. Чиновники отметили, что были и другие тревожные инциденты с моей стороны: убийство котенка, имитация полового акта со знакомыми, мастурбация в общественном месте.

Я научился подавлять свои чувства и однажды сказал психологу:

– Нужно засунуть чувства подальше и пережить это.

К октябрю 2010 года я и моя мать жили с ее новым мужем, когда я получил настолько серьезную травму глаза, что меня отправили в больницу, где провели обследование на предмет повреждение сетчатки.

Я рассказал полицейским, что меня ударил отчим. Когда полицейские пришли в нашу квартиру, они обнаружили отчима мертвым от огнестрельного ранения, которое он нанес себе сам.

Мы с семьей переехала на север, в Джексонвиль, и я поступил в среднюю школу, где учился на одни пятерки. Поселились же мы в унылом бежевом многоквартирном доме.

Допрос

Я сидел за столом в белой футболке. Возле меня находилась взрослая женщина с темными волосами. Нервничая, и проявляя открытое недоверие к незнакомому человеку, я спрятал руки под стол.

– Так, значит тебе 13 лет, – начала прокурор вести запись в блокнот.

– Мне 12, – поправил я ее.

– А, да, точно, двенадцать, – тут же поправилась Алекс Корван. – Хорошо. Я хочу объяснить тебе твои права, чтобы ты их понимал. Я зачитаю их тебе и объясню, что они значат, а ты мне скажешь, все ли ты понял. Ладно?

Я утвердительно кивнул головой, и тогда Корван начала заполнять протокол допроса.

– Какое сегодня число? – нарочито спросила она.

– Четырнадцатое, – ответил я.

– Уже пятнадцатое число, – словно вспомнив, поправила меня Алекс, весело посмеявшись, чтобы немного разрядить обстановку. – Было четырнадцатое, но уже пятнадцатое. И уже поздно, ух…

Записав число и мое имя, она начала объяснять мне мои права:

– Здесь написаны твои конституционные права, и я собираюсь зачитать их тебе, ладно?

Я снова утвердительно кивнул, и женщина продолжила:

– Здесь сказано, что конституция Соединенных Штатов гарантирует тебе следующие права: ты можешь не делать заявлений и ничего не говорить, Кларк. Ты понимаешь, что это значит?

– Не понимаю, – ответил я. – Нет.

– Это значит, что ты не обязан отвечать мне, когда я говорю с тобой, – объяснила мне прокурор. – И ты не обязан что-либо мне рассказывать, но ты можешь говорить. Просто ты не обязан. Ты понимаешь, что это значит?

– Угу, – неуверенно пробурчал я.

– Повторюсь, ты не обязан делать заявлений и говорить что-либо. То есть ты не обязан говорить со мной, но я бы хотела, чтобы ты говорил со мной. Но ты не обязан делать это. Ты понимаешь, что это значит? – повторила она свой вопрос.

– Угу, – уже гораздо уверенней ответил я.

– Хорошо, – продолжила Алекс. – Дальше говорится, что все сказанное тобой может быть использовано в суде. Понимаешь о чем речь?

– Неа, – ответил я.

– Это значит, что все сказанное тобой сегодня может упоминаться позже в суде. Ты понимаешь, что это значит? Да?

– Угу, – сказал я.

– Это да? – уточнила женщина.

– Угу, – повторил я снова.

– Мне нужен ответ «да», – настояла Корван.

– Да, – уже более четко сказал я.

– Дальше, – продолжила она. – У тебя есть право на консультацию адвоката до того, как ты сделаешь заявление или до любых вопросов, а также на присутствие адвоката во время допроса. Это значит, что ты можешь запросить адвоката, чтобы поговорить со мной, но ты не обязан этого делать. У тебя есть такое право и тебе полагается адвокат. Понимаешь, что это значит?

– Угу, – ответил, посмотрев на нее.

– Окей, дальше. Если адвокат тебе не по карману, его тебе может предоставить государство. Если ты захочешь. Это значит, что, так как тебе двенадцать, если у твоей мамы нет денег на адвоката, то тебе его предоставят бесплатно. Ты понимаешь, что это значит?

– Угу.

– Хорошо. В последнем говорится, что если ты отвечаешь на вопросы, то у тебя есть право перестать делать это в любой момент и проконсультироваться с адвокатом. Это значит, если ты говоришь со мной, ты можешь остановиться в любой момент и запросить адвоката. Ты понимаешь, что это значит?

– Угу, – повторился я.

– Хорошо, – сказала Алекс. – Я хотела все подробно объяснить, чтобы ты понял. Ладно?

– Угу.

– Поставь здесь подпись, что ты все понял, – она протянула мне лист с ручкой, и я поставил свою подпись. – У тебя хороший подчерк.

– Спасибо, – поблагодарил я ее.

– Мой сын этому учится, – улыбнулась женщина. – Тебе приходится в школе постоянно писать от руки?

– Да.

– Так, – теперь расписывалась Корван. – Думаю даже я не смогу так красиво это сделать, как ты. Безумие, – усмехнулась она. – Нужно постараться.

Закончив, Алекс отложила лист с ручкой и сказала:

– Я хочу еще раз поговорить с тобой. Хочу вернуться назад к некоторым моментам, о которых мы уже разговаривали. Я спрашивала тебя о маленьком Деймоне. Он Деймон или Дастин?

– Дастин, – ответил я.

– Дастин… Хорошо. Это твой младший брат, да?

– Угу.

– И ты говорил мне, что живешь с мамой, с двумя младшими братьями и младшей сестрой. Верно?

– Угу, – подтвердил я.

– А Дастин совсем ребенок. Ему 2 года, да? Знаешь, когда он родился?

– Нет, – ответил я.

– Не знаешь, когда у него день рождения?

– Вроде летом, но я не уверен.

– Хорошо, – проговорила прокурор. – Ему два, но, возможно, скоро будет три. Сегодня вечером ты был дома. Ты говорил, что в январе он пострадал, да?

– Угу, – сказал я.

– Дастин сломал ногу?

– Угу.

– А как он сломал ногу?

– Занимался йогой, – ответил я.

– Йогой? – переспросила женщина. – В какой комнате вы находились?

– В нашей… комнате.

– Окей. Она у вас общая на двоих?

– Нет, – ответил я, с досадой подумав о том, что мой младший брат словно особенный, раз спит с мамой. – Он всегда спит с мамой.

– Окей, значит, он спит с мамой. А ты, твой пятилетний брат и четырехлетняя сестра делите одну комнату?

– Угу, – сказал я.

– Итак: вы были в комнате и занимались йогой.

– Угу, – повторился я.

– Вы смотрели какое-то видео или что?

– Нет.

– А что именно произошло в тот январский день?

– Я закинул ему ноги за спину.

– Окей, – немного удивленно проговорила Алекс. – А как… Можешь показать мне? Наверное, ты не такой гибкий, но ты можешь показать, что ты сделал с его ногами?

– Как делают индусы, – ответил я.

– Как делают индусы? – уточнила Корван. – Ты закинул ему ноги за шею? Или как?

– На полу… за спину… сзади.

– А, значит что-то типа позы лука, – понятливо кивнула она. – Вроде как выгибаясь назад в индийском стиле?

– Угу.

Я чувствовал себя напряженно, словно меня осуждают. Но я ведь не хотел на самом деле причинить боль своему младшему брату или сломать ему ногу. Я просто пытался научить его йоге индусов.

– Никогда такого не видела. Это индусы так делают?

– Угу.

– Вы это увидели по ТВ?

– Нет.

– А где вы такое увидели?

– В книге. Я читал ее, когда был в Майами.

– Хорошо. Кто еще был в комнате, когда это произошло?

– Я и он.

– А где была мама? – уточнила женщина.

– Я думаю, она отводила моего брата в школу, – неуверенно ответил я.

– Хорошо, – она пометила информацию, а затем, расслабленно облокотившись на стол, спросила: – Так, а что случилось? Ты сделал это целенаправленно или…

Алекс недоговорила. Полицейский зашел в допросную и передал ей тряпичную куклу.

– О, вот, – взяв куклу в руки, воскликнула прокурор. – Она, конечно, не похожа на твоего брата, но… Ты можешь показать мне на кукле, как ты это делал? – она посадила куклу на стол и ноги куклы выпрямились. Женщина, продолжая придерживать куклу за спину, промолвила: – Он сидел вот так. Что ты сделал с его ногами, чтобы мы понимали, что произошло?

– Я сделал так, – взяв куклу в руки и перевернув так, что она оказалась лицом к столу, я выгнул ее верхнюю часть, а ноги удерживал на столе.

– Я поняла. Что ты делал еще с его ногами?

– Я сделал вот так, – я еще сильнее выгнул верхнюю часть туловища куклы в неестественную позу. – И все.

– Ты толкал их назад? – уточнила женщина.

– Угу, – подтвердил я.

– А ты их не выкручивал?

– В смысле? – не понял я.

– Ну, я не знаю. Я просто уточняю, что именно ты сделал. Покажи мне.

– Вот так, – я вновь сделал с куклой то, что делал до этого, демонстрируя на бездушной вещи то, что делал со своим братом.

– Ясно, – проговорила она. – А ты слышал треск или что-то подобное?

– Что вы имеете в виду? В смысле треск?

– Ну, вот, когда ты сломал ему ногу, ты слышал треск?

– Не думаю, – неуверенно ответил я.

Этот разговор давался мне довольно сложно. И не только морально, но и физически. Мне сложно было говорить, произносить слова. Так было всегда, но я правда старался.

– Ты слышал хруст? – тем временем гораздо понятней для меня спросила прокурор.

– Нет, – виновато ответил я. – Простите.

– А что произошло?

– Он начал плакать, и я остановился.

– Через сколько времени твоя мать пришла домой? – задала она следующий вопрос.

– Не знаю… Через несколько минут…

– И что ты ей сказал? – спросила женщина. – Ты рассказал, что случилось?

– Я не помню, какую историю придумал, – ответил я. – Не помню, что ей наплел.

– Что ты имеешь в виду? – уточнила прокурор.

– Я не говорил ей, что мы занимались йогой.

– Поняла, – промолвила Алекс. – А твой младший брат долго плакал, когда это случилось?

– Угу, – едва слышно ответил я.

– Наверное, ему было очень больно… Когда его отвезли к врачу?

– Я не знаю, – сказал я, скрестив руки на груди. – Думаю, в тот же день, но я не уверен.

– А кто-нибудь из департамента по делам семей и детей приходил поговорить с тобой?

– Приходили ли к моей маме? – уточнил я.

– Да, – ответила женщина.

– Угу, – подтвердил я.

– И что ты сказал им по поводу случившегося?

– Что он упал со шведской стенки.

– Это твоя мама так сказала?

– Угу.

– Так, значит, твоя мама велела тебе сказать им?

– Угу.

– А зачем придумывать такое? – полюбопытствовала Корван. – Почему ты не сказал им правду? Она боялась, что у тебя будут проблемы?

– Угу, – ответил я.

Я чувствовал немое осуждение со стороны прокурора, словно врать это плохо. Но я не понимаю, почему это плохо? Ведь мама врет, и нам позволяет это делать. Не ругает, не осуждает. Почему тогда эта тетя считает, что врать – это плохо?

– Так, – немного помолчав, словно что-то обдумывая, она, наконец, промолвила: – После случившегося, ему наложили гипс.

– Угу, – подтвердил я ее слова, хоть это и не было вопросом.

– И ему стало лучше? – спросила прокурор.

– Угу, – в очередной раз выдал я подтверждение.

– А сегодня вечером вы были вдвоем в комнате? Только ты и Дастин?

– Ну, да.

– Там были твои брат и сестра?

– Угу, – ответил я на автомате, но тут же поправился, сообразив суть вопроса: – Нет, думаю, были только мы вдвоем.

– Окей. Что произошло сегодня вечером? Потому что изначально ты сказал, что он упал с двухъярусной кровати, но это не правда, верно?

– Ага, – подтвердил я свою изначальную ложь, почесывая затылок и старательно пытаясь вспомнить подробности минувшего вечера.

– Расскажи мне, что на самом деле случилось сегодня вечером.

– Я сказал ему принести книги, – ответил я, вновь скрестил руки на груди.

– Что за книги?

– Те, что у нас на полке, – размыто ответил я, чувствуя стресс от данного разговора.

– Они большие или маленькие?

– Куча тонких книг.

– Окей… Он их куда-то нес?

– Угу.

– И он нормально ходил в гипсе?

– Он немного хромал, но ходил нормально.

– И у него в руках были книги, – задумчиво констатировала она. – И что потом произошло?

– Они упали на него, – ответил я.

– Они упали на него, пока он их нес?

– Да. Они упали ему на голову.

– А как они могли упасть, если они были в руках? – недоумевала прокурор.

– Он нес их вот так, – я поднял руки над головой, изображая, что держит книги. – Потому что он не знает, как это правильно делать.

– Что еще произошло?

– Они выпали и упали прямо на него.

– Окей, но случилось что-то еще. Как книги упали? – уточнила женщина.

– Ему на голову и на лицо, – ответил я.

– Окей, – женщина взяла в руки куклу и, дотронувшись до левой части лица куклы, промолвила: – Вот на этой части головы у него сильные кровоподтеки и отёчность. И его нос тоже сильно опух. Так что сегодня вечером произошло что-то еще, кроме падения книг. Расскажи мне, что случилось?

– После этого меня больше не было с ним рядом, – уверенным голосом ответил я.

– Хорошо, значит, – женщина немного помолчала, обдумывая, как бы правильнее задать вопрос. – Он не падал с кровати?

– Нет, – ответил я.

– Значит, он не ударялся головой о кровать?

– Нет, – повторил я.

– А ты, – прокурор пыталась подобрать слова, чтобы озвучить свой вопрос, как можно мягче. – Ты делал с ним что-то, чтобы он ударился головой?

– Вы о чем? – немного разволновался я. – Толкал ли я его?

– Да, – подтвердила Алекс. – Ты толкал его сегодня?

– На кровать?

– Нет. Ты делал что-то с его головой сегодня?

– Мы просто переносили книги, и они упали на него, – повторил я свой предыдущий ответ.

– Да, – ответила Корван, подтверждая, что помнит мой ответ. – А что еще?

– Потом я забрал у него книги, и он пошел спать.

– Эти травмы на его голове появились не из-за одних лишь книг, – попыталась она объяснить мне. – Поэтому нам нужно знать всю историю, – но я продолжал упорно молчать. Тогда женщина промолвила: – Книги не могут так искалечить, понимаешь?

– Угу, – промычал я.

– Это не правда, Кларк, верно? – от ее давления мне хотелось закрыться в себе. Я боялся. Страх сковал меня. – Все нормально. Просто мне нужно знать правду, – попыталась она успокоить меня. – Точно так же, как ты мне сказал правду насчет января. И ты неплохо справляешься. Я знаю, что тебе сложно, и ты сам говорил, что правду говорить сложнее, но, правда – это хорошо, верно?

Я в ответ лишь молча кивнул головой.

– И нам необходимо ее узнать, – продолжила женщина. – Просто расскажи мне немного больше о том, что произошло сегодня вечером, и мы закончим. Но мне нужно точно знать правду о случившемся, хорошо? – после затянувшегося молчания, так и не получив ответа в очередной раз, прокурор задала вопрос: – Что конкретно произошло с Дастином сегодня вечером? Ты что-то наделал?

– Мы просто переносили книги, – продолжал настаивать я.

– Хорошо, но что-то еще произошло, – легонько надавливала морально на меня прокурор. – Потому я знаю, что до этого ты говорил другим офицером, что он поднимался по лестнице двухъярусной кровати и упал, но это не правда, верно? Вероятно, как и то, что он нес книги, они упали ему на голову, и он пошел спать. Это, вероятно, тоже не правда, да? – не получив ответа, она спросила: – Это правда, Кларк?

– Угу, – тут же ответил я.

– Я так не думаю, малыш, – мягко промолвила Корван. – Я знаю, что это не правда. У него очень сильная травма головы. Если бы ты рассказал мне, откуда они у него, ему бы это очень помогло, и нам тоже. И тогда мы все узнаем правду, а тебе не придется больше скрывать это, потому что ты сам расскажешь. Так что сегодня произошло? Давай сначала, – она увидела страх и замкнутость в моих глазах, и успокаивающе сказала: – Все нормально. Я не злюсь на тебя, ничего такого. Просто мне нужно знать правду. Тебе не нужно бояться, что дверь открыта, – женщина все еще держала игрушечную куклу в руках. – Здесь сидим только ты и я. Здесь нечего бояться. Так что именно сегодня случилось с Дастином?

– Я дал ему нести книги, – продолжал я стоять на своем. – И это все. Мне больше нечего добавить.

– Твоя мама скажет мне то же самое? – ответа не последовало. – Она не скажет мне этого, верно?

– Я не знаю, – ответил я.

– Кларк, я спрошу тебя еще раз, потому что я хочу всем сказать, что ты сказал мне правду, ладно? – попыталась приободрить его Алекс. – Так что сегодня случилось с Дастином?

– Я все рассказал, – упрямо ответил я.

– С ним случилось не это, – промолвила прокурор, давая понять, что она не блефует и действительно ей известна правда.

Некоторое время в комнате стояла тишина. Прокурор продолжала смотреть на меня, ожидая ответа, а я тем временем отводил взгляд и молчал.

– Сделай глубокий вдох, – сказала мне женщина, заметив, что я нервничаю. – Пора быть честным, и все будет в порядке.

Она положила куклу на стол, тогда как я лишь устало зевнул, продолжая упорно молчать.

– Ты должен быть честным с собой, – продолжала тем временем Корван. Она положила руку на куклу, и сказала, имея в виду моего младшего брата. – Ты должен быть честным ради него, потому что Дастину сейчас не очень хорошо. Понимаешь? И он заслуживает этой правды, потому что я выйду отсюда и буду спрашивать твою маму, но я не думаю, что твоя мать расскажет мне то же самое. И я не думаю, что твои брат и сестра расскажут мне то же самое. Так что я дам тебе возможность рассказать мне все. Просто сделай глубокий вдох и расскажи мне, когда вы с Дастином были сегодня вечером в его комнате, что произошло? – и снова молчание. – Скажешь мне? – женщина видела, что я хочу рассказать, но боюсь и не делаю этого. Тогда Алекс решила меня подтолкнуть к решительным действиям, сказав: – Ты можешь сказать мне. Давай.

Молчание продолжалось, но прокурор не сдавалась.

– Ты толкнул его? – спросила она.

– Нет, – тут же ответил я.

– А что случилось? – и снова воцарилась тишина. – Ты его повалил?

– В смысле «повалил»? – не понял я.

– Повалил на пол, – объяснила прокурор.

– Нет, – отрицательно покачал я головой.

– А что случилось? – вновь она задала свой предыдущий вопрос.

– Я не валил его, – вместо прямого ответа на вопрос, промолвил я.

– Просто расскажи мне, что произошло с Дастином, – в очередной раз попросила меня женщина. – Расскажи правду. Так тебе больше не придется врать. Ведь если ты расскажешь правду, то больше рассказывать будет нечего. Зла ли я на тебя за вранье? – с предположением спросила она, и тут же ответила: – Нет. Просто скажи мне, что именно произошло. Что случилось, малыш? Чего ты боишься? Ты боишься рассказать мне, – уверенно промолвила Алекс. – Я знаю. Я вижу это.

Я продолжал молчать и отрицательно качать головой, отрицая ее последние слова. Тогда прокурор спросила:

– Твоя мама что-то сделала с Дастином?

– Нет, – тут же ответил я.

– Но ты сделал, – не спросила, а утвердительно припечатала женщина.

– Угу, – ответил я, подтверждая ее слова.

– Хорошо, – одобрительно улыбнулась прокурор на мою маленькую правду. – Видишь? Ты уже у цели. Все хорошо, просто скажи мне. Так что ты сделал сегодня с Дастином? Расскажи, что произошло, – снова тишина, но в этот раз я инстинктивно потянулся к женщине, желая рассказать свою версию по секрету, но так, чтобы никто не услышал. Тогда она успокаивающе сказала: – Все нормально, ты у цели. Что произошло? Лучше расскажи ты, чем твоя мама. Расскажи мне правду. Ты взрослый мальчик, ты можешь сказать правду, – продолжала она подбадривать меня. – Потому что ты уже начал мне рассказывать правду. И ты признал, что соврал мне о том, что Дастин упал с кровати. Я ценю то, что ты хочешь быть честен. Тебе плохо из-за случившегося? Поэтому так сложно все рассказать?

– Да, – ответил я.

– Я тебя понимаю. И я понимаю, почему тебе тяжело поделиться этим, но если мы поступаем не правильно, Кларк, и нам из-за этого плохо, то мы должны рассказать об этом правду, понимаешь?

– Понимаю, – ответил я.

– Тогда расскажи мне, что сегодня произошло. Ты чем-то бил его по голове?

– Нет.

– А что случилось? Что произошло с его головой?

– Я толкнул его на книжный шкаф, – признался я.

– Где этот книжный шкаф?

– Напротив комнаты моей сестры.

– Как ты толкнул Дастина? – я промолчал, тогда прокурор задала другой вопрос: – А что он сделал, что ты решил толкнуть его?

– Ничего, – ответил я.

– Ты толкнул его, потому что из-за чего-то разозлился? – предположила она.

– Да, – подтвердил я.

– На что ты разозлился? – шепотом спросила детектив, располагая беседу к более секретной обстановке.

– На то, что мой отчим сделал со мной, – тем же шепотом ответил я.

– А почему ты сегодня разозлился из-за этого?

– Потому что я думал об этом.

– Но зачем ты сорвался на младшего брата? – все еще пыталась понять ход моих мыслей женщина. – Есть причина, почему именно он?

– Нет, – ответил я, прислонившись спиной к стене.

– Просто потому что он был под рукой?

– Да.

– Сколько раз ты толкнул его на книжный шкаф?

– Два раза.

– Как думаешь, ты сильно его толкнул?

– Угу.

– В это время ты ему говорил что-то?

– Нет.

– Сколько в книжном шкафу полок?

– Две. Он стоял на полу.

– Об какую из полок он ударился?

– Об первую.

– Можешь показать на кукле, как ты его толкал? – попросила прокурор.

– Головой, – я наклонил голову куклы вперед, когда та все еще находилась в руках у прокурора. – Я толкнул его рукой.

– Ты держал его рукой и толкал в шкаф?

– Угу.

– Он плакал или…

– Да, он плакал, – перебив, ответил я.

– Он потерял сознание или пошел спать?

– После того как я толкнул его дважды, он уснул.

– Это все, что происходило сегодня вечером?

– Угу.

– А почему кровь по всей комнате?

– Потому что я тащил его в кровать. Я перенес его.

– А откуда у него шла кровь?

– Изо рта. Только изо рта.

– Как долго он был в таком состоянии, пока ты не рассказал маме?

– Я сразу рассказал, но не говорил, что именно случилось. Не говорил, что у него кровь изо рта.

– Что ты сказал ей?

– Что он ударился о лестницу нашей двуярусной кровати, – я виновато опустил взгляд.

– Она поверила тебе?

– Да.

– Малыш, то есть ты так разозлился из-за мыслей о своем отчиме? – с сочувствием спросила Алекс.

– Угу, – расстроенным голосом ответил я.

– Было что-то еще, из-за чего ты был зол на брата?

– Я не был зол на него, – мгновенно ответил я.

– Просто разозлился в целом?

– Угу.

– А где была твоя мама, когда все это произошло?

– Она отвозила моего брата в школу.

– Но это случилось сегодня вечером, – начала объяснять прокурор. – Она не могла отвозить твоего брата в школу, потому что было слишком поздно. Но ее не было дома, когда все это произошло?

– Нет.

– А она часто заставляет тебя присматривать за своими братьями и сестрами?

– Угу, но не когда она дома.

– А где сегодня вечером был твой другой брат?

– С мамой.

– Значит, дома был только ты и Дастин?

– Нет, была еще моя сестра.

– Получается, твоя сестра была в гостиной, а ты с Дастином в спальне?

– Угу.

– Ты звонил маме, когда это произошло? – задала следующий вопрос Алекс. – Или ждал пока она придет?

– Нет, – ответил я. – Я рассказал сразу, как только осознал, что я натворил.

– Ты осознал, что навредил ему?

– Да.

– После того, как ты его ударил дважды головой о полку, он сразу…

– Он упал и не двигался, – перебив женщину, ответил я.

– Он дышал? – я утвердительно кивнул. – И ты поднял его?

– Я поднял его, – я положил куклу себе на плечо, демонстрируя, как нес своего младшего брата. – И отнес в кровать.

– Что ты делал после того, как положил его в кровать?

– Я подумал о том, что натворил и позвонил маме.

– И как скоро она приехала домой?

– Через несколько минут.

– Что она делала после того, как пришла домой?

– Она помыла его и отвезла в больницу. И переодела его в чистую одежду. Ну, я так думаю. Я не видел его после этого.

– А она плакала? – тихо спросила женщина.

– Угу, – утвердительно покачал я головой.

– До того, как поехать в больницу, она искала что-то в компьютере?

– Нет, – ответил я. – Она делала это с телефона, а не с компьютера.

– Ты не знаешь, что она искала?

– Нет… Может больницы поблизости.

– Через сколько времени ты ей позвонил?

– Где-то спустя 8 минут после того, как уложил его в кровать.

После этого детектив спрашивала о телефоне, с которого я звонил своей маме. Так она узнала, что это был его телефон – черный в синем чехле.

– Как ты себя сейчас чувствуешь? – заинтересованно спросила женщина.

– Довольно плохо, – честно ответил я, вздохнув.

– Ты часто причинял боль брату, когда злился?

– Нет, обычно я его не трогал. Мои братья и сестры всегда меня успокаивают, и моя мать. Они всегда рядом.

– Ты был зол на него, когда делал ту индийскую позу?

– Я не был зол на него, – практически перебил он я. – Я не знал, что в той позе можно сломать ногу. Индусы же как-то это делают. Я не знал, что его кости сломаются, – продолжал я, пытаясь оправдаться. – Я же тоже делал эту позу, и мои кости не сломались.

– И у тебя получилось? – удивленно спросила женщина. – Ты смог?

– Нет, – сокрушенно покачал я головой.

Пока детектив вышла, я перестал окончательно сдерживать свои эмоции и закрылся руками, расплакавшись.

Спустя некоторое время женщина вернулась, но уже без бумажек, только с куклой в руках.

– И так, я поговорила с врачами, они попросили, чтобы я у тебя спросила, случилось ли еще что-то, кроме того, что ты мне уже рассказал? – начала она. – Потому что они нашли еще другие ушибы на его теле.

– Кроме его лица было еще что-то? – почесав затылок, спросил я.

– Да, – ответила Алекс. – Они хотят понять, чем еще могут ему помочь.

– Я не знаю, – отрицательно покачал я головой. – Я ударил его только лицом. Я не трогал его живот или еще что. Я просто сильно толкнул его дважды.

– А почему ты положил его в кровать?

– Потому что он спал, – ответил я очевидное. – Когда я его толкал, я думал только о себе. Лишь после, когда я все осознал, мне стало очень плохо от того, что я натворил.

– Из-за чего тебе было плохо?

– Из-за того, что я не знал, что будет с ним, – я кивнул на куклу, подразумевая своего брата. – Я не волновался о себе.

– В какой-то момент волновался, раз решил врать, верно?

– Ну, я немного переживал.

Немного поговорив на отвлеченные темы, по типу, больше ли платят, если работают ночью люди, ведь они жертвуют своим сном, я неожиданно спросил:

– А Дастин уже проснулся?

Я искренне волновался за своего брата и действительно надеялся, что все будет хорошо. Ведь у меня не было и в мыслях убивать Дастина. Я всего лишь хотел выместить на ком-нибудь свой накопившийся гнев. Просто хотел причинить кому-нибудь боль, выплеснуть свои негативные эмоции. Но не убивать!

– Он все еще спит, – ответила Алекс.

– А доктор говорит, что все будет хорошо? – с надеждой спросил я.

– Врачи надеются, что он проснется.

– Если он не проснется, – с трудом начал я. Мне не хотелось верить, что мой брат не проснется. – Это значит, что он не выживет?

– Да, – женщина сочувствующе посмотрела на меня.

– Его глаза были одновременно закрыты и открыты, – вспоминал я. – Он смотрел будто сквозь меня, не моргая. Так что он и спал, и не спал одновременно. Не знаю, почему так. Просто если бы он спал, то глаза были бы закрыты, а если не спал, то открыты. А было и то и другое.

– Такое случается, когда люди получают подобные травмы, – объяснила она мне. – Они теряют сознание, и иногда выглядит так, словно они смотрят на тебя, но они ничего не помнят. Я видела его в больнице. Он и сейчас так выглядит.

– А как врачи смогут разбудить его? – едва сдерживая слезы, спросил я. – Ему лучше бы поскорее проснуться.

– Я не знаю, смогут ли они его разбудить, если честно. Не знаю, проснется ли он. Понимаешь о чем я?

– Да. Ведь у него слишком маленькое сердце.

– Слишком маленькое? – не поняла прокурор.

– Слабое сердце. Оно может остановиться.

– Почему у него слабое сердце? – поинтересовалась женщина.

– Потому что оно маленькое, – просто ответил я, все еще не теряя надежды. – Может, он просто спит с открытыми глазами? Но он никогда так раньше не делал.

– Так ты понял, что ему плохо?

– Да, ведь он никогда так не делал, – я повторился. – Я видел, как так делал мой кузен. Он часто так делал, но Дастин такого никогда не делал. Поэтому я волнуюсь. Он сейчас страдает. Его сердце может остановиться.

– У него начался оттек мозга, – с трудом проговаривая слова, сочувствующе промолвила женщина.

– Он стал больше или меньше?

– Больше.

Итог

В январе 2011 года я случайно сломал ногу своему младшему двухлетнему брату Дастину. А спустя несколько недель, когда мой брат все еще находился в гипсе после перелома ноги, я, разозлившись, несколько раз ударил его головой об книжный шкаф, в результате чего у него был проломлен череп, обнаружен синяк под левым глазом и случилось кровоизлияние в мозг, как мне сообщили позднее.

Моя мать, которой на тот момент было двадцать пять лет, призналась следователям, что оставила меня, Дастина и других своих детей дома одних. Вернувшись, она нашла Дастина без сознания, но в больницу мама его не повезла. Вместо этого она искала в интернете способы исправить ситуацию, используя такие поисковые запросы, как «кома», «сотрясение мозга». Мама прикладывала лед к лицу Дастина в надежде привести его в чувства, но при этом делала перерывы между попытками помочь моему младшему брату, и быстро утомившись, просто сидела в интернете, проверяя свою электронную почту, сайты со сплетнями и все в таком духе.

Спустя несколько часов, когда Дастин не очнулся, мама все-таки позвонила в службу спасения. Дастин тут же был доставлен в больницу, но вскоре, к сожалению, скончался. Официальная причина смерти – тупая травма головы.

Судмедэксперт сказал, что Дастин мог бы выжить, если бы наша мать раньше отвезла его в больницу из-за травмы головы, и ей было предъявлено обвинение в непредумышленном убийстве при отягчающих обстоятельствах. В марте она признала себя виновной и может получить 30 лет тюремного заключения.

Мне же было предъявлено обвинение в убийстве первой степени. Ещё одно обвинение в уголовном преступлении было выдвинуто после того, как мой пятилетний сводный брат рассказал психиатру, что я когда-то совершил с ним сексуальное насилие.

Я открыто рассказал следователям и психологам о своих преступлениях и своей жизни; подробности изложены в различных судебных документах.

«Кларк отрицал какие-либо планы или намерения убить своего брата, – написал один из врачей. – Он, казалось, довольно неохотно обсуждал, что вызвало его гнев».

Обвинение мне предъявили как совершеннолетнему, и в итоге я являюсь самым молодым заключённым, ожидающим суда в округе Дюваль.

Основываясь на результатах психологической экспертизы, прокуратура утверждает, что я представляю значительную угрозу насилия, именно поэтому я был задержан и обвинён в двух тяжких преступлениях.

Вильям Волф – второй Джокер?

ДОПРОС

Я сидел в допросной в наручниках. На мне была белая легкая куртка, светлые шорты, красная рубашка и носки. Да, я был без обуви. В комнату вошла темноволосая женщина с планшетом и промолвила:

– Господи, как здесь холодно.

– Радует, что я в куртке, – ответил я.

– Мы будем снаружи, – промолвил один из полицейских находящийся за дверью.

– Я чуть прикрою дверь? – спросила у них женщина.

– Да, – ответил ей мужчина. – Мы тут, если что.

– Я не хочу полностью закрывать дверь, чтобы проходил теплый воздух, но что за хрень? – возмутилась женщина.

– Да, вообще-то я замерз, – промолвил я.

– Да, мне тоже холодно, – согласилась она со мной и села напротив меня. – Ты Вильям-Стивен Волф?

– Волф, да, – подтвердил я.

– 54029? – назвала она мой номерной знак заключенного.

– Верно, – в очередной раз подтвердил я.

– Хорошо, я детектив Билл, – представилась она.

– Приятно познакомиться, – начал я включать свою харизму.

Я был более чем уверен, если мне удастся расположить ее к себе, то она поможет мне выбраться из этого дерьма.

– Хоть повод и хреновый, – пожал я плечами, не отрывая от нее своего взгляда. – Но ты приятная.

– Спасибо, – ответила женщина. – Но так как ты в полицейском участке, в допросной и на тебе наручники, поэтому я зачитаю тебе твои права. Хорошо?

– Да, – согласился я. – Без проблем.

Как только она зачитала мои права, и я подтвердил, что понимаю то, что она зачитала, детектив спросила:

– Ты понимаешь, почему ты здесь?

– Нет, – ответил я. – Меня просто поймали и привезли сюда. Так что это ты мне скажи.

– Хочешь знать, почему ты здесь? – спросила она.

– Да, – ответил я. – Для начала было бы не плохо.

– Хорошо. В чьем доме ты прибывал? – спросила детектив.

– Без понятия. Откуда мне знать?

– А как ты попал в тот дом? – задала женщина следующий вопрос.

– Я зашел с заднего двора. Там было открыто.

– Значит, у тебя не было разрешения войти в тот дом, – констатировала она факт.

– Насколько я знаю – нет, – ответил я. – Я не знаю, чей это дом. Просто место, чтобы отсидеться.

– Как так получилось, что ты вообще оказался ночью в том доме?

– Я не знаю, – я решил занять доминирующую позицию в диалоге. Пусть детектив опишет мне все, что происходит, а я еще подумаю какой информацией с ней можно поделиться. – Из-за чего я тут? Как насчет обмена информацией? Расскажи, почему я здесь. В чем, ты думаешь, меня обвиняют и из-за чего допрашивают. Для начала это было бы неплохо узнать.

– Сегодня утром произошла потасовка между тобой и твоей девушкой, – ответила детектив. – Верно?

– Это вопрос или утверждение? – спросил я.

– Это вопрос.

– Нужно правильно формулировать предложение.

– Это вопрос, – повторила женщина.

– Если ты имеешь в виду, что я тут из-за этого – дело твое. Но я не буду отвечать на подобные вопросы, – продолжал я давить на детектива, скрыто угрожая тем, что могу закрыться и не общаться, если она не будет действовать именно так, как мне нужно. – Мне просто любопытно, почему я здесь.

– В полицейском департаменте заявили, что между тобой и твоей девушкой возникла потасовка, – промолвила женщина. – Снаружи кафе. С тобой в контакт вступил офицер, но ваша встреча прошла не очень гладко и ты уехал.

– Он конченый, – сказал я. – Он плохо себя вел. Стоило вести себя получше работая с людьми.

– Не знаю точно, что там случилось с вами двумя, но вы двое пересеклись. Что-то произошло, и ты уехал.

– Да, – подтвердил я, взяв бутыль с водой в руки.

– Ты уехал на чужой черной Хонде? – спросил детектив.

– Да, – ответил, делая глоток воды. – Он вынудил меня.

– Он приказал тебе?

– Он собирался применить тейзер, – объяснил я. – Он меня сильно триггернул.

– Что-нибудь еще? – спросил я, ставя бутылку на стол.

– Пока что это точная информация? – вместо ответа спросила она.

– Ну, это ты мне скажи, – сказал я. – Не знаю, почему ты мне говоришь, что я не точно описываю. Тогда, пожалуйста, расскажи мне сама это.

– Я пытаюсь выстроить с тобой диалог, – улыбнулась женщина.

– У тебя это хорошо получается, – похвалил ее я, улыбнувшись в ответ.

– Ты уехал на черной Хонде, которая зарегистрирована на женщину, – продолжила тем временем детектив.

– В этом я не уверен, – ответил я.

– Но ты уехал на черной Хонде.

– Верно, – подтвердил я.

– Где ты ее взял? Или она твоя?

– Ты пока продолжай, – вместо ответа сказал я. – Я так понимаю там еще много всего. А потом мы поговорим. У тебя хорошо получается, – повторил я. – Но я думаю, тебе стоит рассказать мне все, а я послушаю.

– Ты звонил рассказать отцу, что ты что-то сделал сегодня ночью? – спросила она.

– Нет, – я отрицательно покачал головой. – Я не звонил ему этой ночью.

– А ты… Ты ходил… – замялась женщина. – Извини, если я тебя неправильно поняла…

– Не переживай, – перебил я ее. – Если что, я тебя поправлю.

– Речь про автомобильную компанию, – промолвила она. – Не помню ее название.

– Автомобильная компания? – переспросил я. – А, ты про Толео?

– Толео, – подтвердила женщина. – Ты был там сегодня ночью?

– Сегодня? Нет. Но иногда бываю.

– А вчера? Потому что уже наступил следующий день.

– Там работает мой старый друг по бизнесу, – сказал я. – Не верь ему, не стоит. Люди могут говорить, что угодно. Он не адекватный.

– Но ты появлялся на той Хонде, верно?

– Меня в чем-то обвиняют?

– Ну, вероятно ограбление, – неуверенно ответила она. – Потому что ты проник в дом.

– Расскажи мне все, в чем меня обвиняют, и тогда поговорим.

– Если честно, я не знаю, какие обвинения тебе предъявят. Для этого и нужен диалог, – ответила женщина. – Как я понимаю, у Форт-Майерс есть обвинения против тебя за нападение на твою девушку. Но все же, та машина… Ты ее оставил у того парня из автомобильной компании. Кому она принадлежит?

– Какой-то девчонке, с которой я познакомился. Она дала покататься.

– Где ты с ней познакомился?

– В Буда-баре.

– Когда ты с ней познакомился?

– Не знаю, – задумался я. – Я не помню. День или два назад. В голове все смешалось. Прошлая ночь была жесткой.

– Помнишь ее имя?

– Вообще нет, – я отрицательно покачал головой. – Совсем не помню. Мы с ней были едва знакомы. Я ее не знаю. Не знаю, где она, куда пошла. И мне все равно, если быть уж совсем честным. Она мне не подруга, не знакомая. Я даже не знаю ее имени.

– Ты даже не спрашивал ее имени?

– Нет.

– Ты был в баре один?

– Я был там со своей девушкой. Мы пришли туда вместе.

– И потом в какой-то момент вы разошлись в баре?

– Да, – ответил я.

– Что-то случилось?

– Нет. У нее просто были свои дела.

– Она ушла? – спросила женщина.

– Насколько я помню, мы разделились, поэтому я ушел первый. Но я не знаю, она осталась или нет. Я ее не видел.

– А как ты ушел? – задала она следующий вопрос.

– Я уехал на нашем авто, но в этот раз я не был за рулем.

– А кто был за рулем?

– Какой-то парень, с которым мы познакомились.

– А ты знаешь, как звали того парня, который уехал с тобой на твоем авто?

– Нет, у меня плохая память на имена.

– Ты позволяешь незнакомцам водить твою машину?

– Только если я внутри, – ответил я. – Да в целом у меня и прав-то нет.

– Куда вы поехали на машине?

– К нему домой.

– В какой момент ты пересел в черную Хонду? – спросила детектив. – Ты встретился с хозяйкой автомобиля?

– Мы проводили время вместе, – ответил мужчина. – Она была тоже дома у того парня. В какой-то момент в моей машине кончился бензин, и я не хотел оставлять на дороге машину, стоимость которой 18000 долларов. Я оставил ее на обочине, а та девушка дала мне свою машину и я уехал. Я больше не хотел с ними зависать.

– Ты взял у нее номер телефона? Или как ты собирался возвращать машину, не зная ее?

– Да, – неуверенно ответил я. – У меня был ее номер, так как я звонил с ее телефона своей девушке и собирался с ней встретиться.

– Это была ваша последняя встреча?

– Да.

– Между тобой и Джошуа, когда ты к нему приехал на Хонде, произошла стычка, и он вызвал полицейских? Что произошло?

– Вероятно, он их вызвал по какой-то причине, – включил я незнайку. – Я точно не вызывал.

– Когда ты попал в дом, сколько прошло времени, прежде чем мы тебя в нем нашли?

– Я был там не долго, – ответил я.

– Джош позвонил нам, и сказал, что когда ты приехал к нему, на твоих руках было немного крови, и ты рассказал ему, что убил кого-то.

– Он выдумщик, – покачал я головой. – Я работал с ним и парой других парней. Они не в себе. У некоторых странные фантазии. Кто-то просто с «приветом», кто-то неудачник. Да и вообще, кого волнует, что он говорит? Я тоже могу сказать, что ты кого-то убила. И делай с этим, что хочешь. Я не знаю, почему он так сказал. Может, он просто хотел таким образом избавиться от меня. Мы больше не друзья.

– А зачем ты пошел к нему, если вы больше не друзья?

– Я не местный, – ответил я. – Тут у меня есть только девушка, которая уважает меня.

– Это та девушка, которую ты подцепил прошлой ночью в Будда-баре? – детектив протянула мне лист, на котором было женское фото.

– Я не уверен, но она выглядит похожей. Та тоже блондинка.

– Долго вы отдыхали в Будда-баре?

– Не думаю, – ответил я. – Там был я, она и ее подруга. Мы все вместе поехали к тому парню.

– У вас была близость?

– Да, той ночью в доме того парня.

– И после этого вы поехали к ней домой?

– Да, мы вызвали Убер. Ее авто было около ее дома, и там она уже разрешила мне взять ее машину. Мы засиделись до утра. Потом я поехал в спа, где работает Мелиса – моя девушка, но ее там не было. Она играла со мной в игры, но я не хочу в них играть.

– Так ты не помнишь, звонил ли ты ей с телефона той девушки, после того, как уехал от того копа? – уточнила женщина.

– Я не знаю, звонил ли я ей, или она мне, или тот чувак, с которым я познакомился. У него был номер телефона моей девушки. Я вообще не знаю, кто сколько раз звонил моей девушке.

– Ее авто было брошено у офиса Джоша, – сказала детектив. – И мы не смогли найти эту девушку. И не могли с ней связаться, поэтому мы направились к ней домой. Знаешь, что мы обнаружили, попав в ее дом?

– Нет, – ответил я.

– Она мертва.

– Ты нашла ее мертвой? – спросил я.

– Не я ее нашла, – ответила женщина. – Но я там тоже была.

– Ясно, – только и сказал я.

– Да, сэр, – неожиданно вырвалось у детектива.

– Не называй меня сэр, – сказал я ей, на что женщина улыбнулась.

– Извини, – виновато промолвила детектив. – Это просто привычка.

– Плохо дело, – вздохнул я. – Мне это совсем не нравится.

– Об этом мы и говорим.

– Нет, мы не об этом говорим.

– Я здесь для этого разговора, – обозначила она.

– Но я ничего об этом не знаю. Это безусловно плохая ситуация и мне жаль слышать это, но мы не будем говорить о чем-то, чего я не знаю, – поставил я точку. – Это ты говоришь об этом, не мы.

– Но я бы хотела поговорить об этом, – продолжала настаивать женщина. – Справедливо?

– Нет, не справедливо. Ты ведешь себя со мной не честно. Если бы я хоть что-то знал об этом, я бы мог помочь и рассказать все. Или если бы имел отношение к случившемуся. Может это сделал тот парень, с которым мы зависали ночью?

– Знаешь, как его зовут?

– Нет, и если честно, он был стремным. Никому из нас он не нравился. Мне от него было не по себе. Он очень странный, а теперь ты говоришь мне, что та девушка мертва. Прости, что я не эмоционален. В тюрьме я повидал много дерьма. Но, вот что я скажу, я могу отвести тебя к его дому. Я не назову адрес, потому что я его не знаю. Но клянусь, я могу его найти. Он живет со своей пожилой мамой. Там еще была подруга этой девушки.

– Помнишь, как выглядит ее подруга?

– Не в обиду ей, – задумался я, вспоминая. – Но она была полная.

– В плане веса? – уточнила детектив.

– Да, мэм, – ответил я. – Белая женщина, темные волосы.

– Ты говорил, что переспал с погибшей в доме этого парня, – промолвила женщина. – А он наблюдал за этим?

– Да, – подтвердил я. – Он пялился на мою задницу. Это было в его комнате.

– А ее подруга оставалась в ее доме, когда ты уходил?

– Да.

– Ты помнишь, как ее зовут?

– Нет.

– Кажется, я уже спрашивала это, – она опустила взгляд. – Прости.

– Все нормально, – ответил я.

– Если я скажу тебе, что Мелиса сказала, что ты звонил ей после…

– Ой, Мелиса тоже всякое может наговорить, – перебил я детектива. – Она много раз уже со мной так поступала.

– Похоже, у вас довольно натянутые отношения.

– Ну, она неуравновешенная, – подтвердил я. – Я, конечно, тоже не подарок, но в сравнении с ней, я просто ангел.

– А если я скажу, что с ее слов, ты позвонил ей и рассказал, что убил кого-то и что она должна купить тебе билет на автобус, чтобы уехать отсюда? – спросила женщина.

– Я не говорил ей, что убил кого-то, – ответил я. – Но я сказал ей, что мне нужен билет на автобус. Знаешь, если она так сказала, то это потому что она верит во все эти сплетни. Это все не правда. Пусть докажут этот бред собачий. На моих руках даже не было крови, когда я приехал к Джошу.

– Что насчет твоего отца? – спросила детектив. – Он мне звонил, и рассказал, что ты ему звонил очень расстроенным и говорил тревожные вещи.

– Ну, так позвони ему и спроси об этом. Если мы хотим это обсуждать, то нужно это сделать вместе, потому что я вообще не знаю, о чем идет речь.

– Как ты думаешь, как мы тебя нашли?

– Благодаря ему, – догадался я, начав злиться на то, что мой собственный же отец сдал меня. – Найди того парня, чтобы была полная картина.

– Он был знаком с погибшей ранее? – спросила детектив.

– Не уверен, – ответил я. – Дело в том, что многие кто, посещают Буда-бар знакомы, но я не знаю, были ли они знакомы.

– Тогда откуда он мог знать, куда вы едете, если он не знает, где она живет?

– Потому что он собирался ехать с нами. Мы разговаривали о том, где она живет, а потом он просто взял и передумал.

– Видишь мою дилемму? – спросила детектив после минутного молчания.

– Нет, не вижу, – ответил я. – Хотя да, у тебя же мертвая девка.

– Да, – подтвердила женщина. А еще Мелиса, Джош и твой отец. И все они говорят, что ты им звонил и говорил, что убил кого-то.

– Мой отец такое сказал?

– Да.

– Я им такое не говорил. Они меня подставляют, честно. Ничего нового. Они уже поступали так со мной. Они всем говорили, что я избивал Мелису, а она вернулась и сказала, что такого не было, и сняла обвинения. Они часто говорят обо мне всякое. Но я вижу твою дилемму. Делай, что должна, и ты обнаружишь, что я не при чем. И твоя дилемма пропадет. Если она есть, то нужно с ней разбираться. Но я не буду в этом замешан, можешь не волноваться.

– Как я понимаю, в том доме, где тебя нашли, есть твоя окровавленная одежда, – промолвила женщина. – Как кровь попала на твою одежду?

– Не знаю, – ответил я. – Можете провести тесты с той кровью. Это не кровь той девушки. Я не делал ничего плохого. Я рассек руки до крови, когда убегал от копов. Но я никого не убивал!

– У тебя есть огнестрел?

– Нет, мне запрещено носить оружие, – покачал я головой. – А что, ее застрелили?

– Нет, но один ствол пропал из офиса Джоша.

Еще спустя пол часа допроса, детектив ушла, а я остался один. Прошло часа два точно, прежде чем в допросную вошел мужчина со словами:

– Детектив Билл немного занята. Мы делаем ордер на тест ДНК. Скоро сюда придет криминалист, чтобы сделать пару снимков. Меня зовут Поул, – мужчина надел очки и начал что-то записывать в планшете. – Твоя одежда осталась в том доме? Нам нужно что-то принести тебе, переодеться.

– Там нет моей одежды, – ответил я. – Я был голым. Бегал голым под дождем.

– Но на камерах видеонаблюдения ты был в одежде.

– Да, но когда начался дождь, я разделся. Потому что одежда была мокрой и липла. Она была в крови, в песке. Это было неприятно.

– Ты сказал, там была кровь. Откуда она?

– С моих рук.

– А она уже озвучила тебе обвинения?

– Нет, – удивился я. – Я спрашивал, когда меня привели сюда. Она не сказала. Вроде сказала, что за драку, но я не уверен.

– Верно. За кражу со взломом в том доме. А еще обвинение в краже огнестрельного оружия.

– Этого быть не должно.

– Но оно есть.

– Как? Если у него пропал ствол, это не значит, что взял его я.

– Он пропал после твоего ухода, а до твоего визита он был на месте.

– Но у меня его не нашли. Меня не могут в этом обвинить.

– В целом да, – он снова начал что-то писать. – Как только мы с этим закончим, будет предъявлено более важное обвинение.

– Какое?

– Убийство, – ответил мужчина.

– Убийство? – усмехнулся я. – Докажите. В этом же нет ничего сложного.

– Кажется, у тебя за плечами обвинения в избиении женщин.

– Да, – я опустил голову на стол. – Если ты так говоришь, значит так оно и есть.

– Я могу прочитать, если хочешь.

– Не утруждайся, мудила, – промолвил я.

Детектив начал читать обвинение, чем еще больше вывел меня из себя.

– Я же сказал – не утруждайся, – я поднял голову и посмотрел на него. – Я не хочу это слушать. Можешь читать про себя.

– А что в этом такого? – невинно спросил тот.

– Ты что, тупой? Я пришел сюда. Вел себя вежливо, общался.

– Да, ты был очень вежливым. А сейчас нет.

– Меня столько раз арестовывали, но таких дураков я не видал. Просто хоть раз в жизни будь мужиком. Занимайся своими делами и не задавай мне вопросов.

– Тебя не так уж много раз арестовывали. Всего три раза.

– Обвинения, которые вы хотите мне предъявить, я опровергну, – уверенно промолвил я. – Потому что я ничего не делал.

– Кража со взломом – это преступление третьей степени, – сказал детектив. – Разве ты сейчас не на испытательном сроке?

Я ничего не ответил. Наступила тишина, прерывавшаяся только перелистыванием бумаг.

– Тебе интересно узнать, как она умерла? – неожиданно спросил мужчина. Но я снова его проигнорировал. Тогда он сказал: – Ты уже наверняка знаешь.

– Как она умерла? – спросил я. – Давай, расскажи мне, раз уж ты думаешь, что это сделал я и что мне не плевать.

– Позволь мне зачитать это обвинение или заявление, раз уж ты спросил.

– Нет. Это ты спросил меня.

– «Он напал на меня и пытался меня задушить…», – начал читать детектив.

– Что это? – перебил его я. – Как умерла та девушка? Как она умерла?

– Мы подходим к теме, – ответил он. – Она умерла почти идентично этому.

– Забудь, – я вновь опустил голову на стол.

– «Он заставил меня заняться с ним сексом. Держал меня связанной. Душил меня. Избивал меня», – продолжил читать заявление детектив. Затем он спросил: – Не помнишь, ты звонил кому-либо еще по телефону? Хотя мы и сами можем проверить. Но у нас еще много людей, которых мы хотели бы увидеть и опросить есть ли у них какая-либо информация о случившемся. Думаю, это будет твой отец, тот парень из автомобильной компании, твоя подружка. Будет весело. Самое забавное, что дверь дома была заперта. Это значит, что никто не входил и не выходил. Только человек с ключом, и это был ты, потому что у тебя есть ключ.

– Хорошо, дружок, – промолвил я, не поднимая головы.

– Это все мелочи, которые составляют одно целое, – продолжал он.

– Ты докажи.

– Ключи тому доказательство.

– Когда я запирал дверь, я повернул нижний замок, – поднял я голову. – Для этого ключ не нужен. Был бы ты умным, ты бы знал это.

– Но в этом доме по-другому. Там произошло убийство.

– Спроси того, кто выходил последним.

– Это был ты.

– Ничего подобного, – я облокотился на стол.

– Видео с камеры через дорогу показало это, – начал он.

– Ты хочешь поболтать со мной? – спросил я, перебив его. – Ты что, влюбился?

– Нет, просто та девушка, которая с твоих слов спала на диване, ты сказал, она все еще была там.

– Это не мое дело, – отмахнулся я. – Я знаю, что ничего не делал. Так почему это должно меня касаться? Меня это не волнует.

– Тебе плевать, что тебя подозревают?

– Если ты будешь правильно делать свою работу, то узнаешь, что это был не я. Выясняй.

– Уже выяснили. Полагаю, теперь тебе придется думать. Это заняло двенадцать часов, но в конечном итоге ты здесь.