Читать онлайн Наследница магов. Концы в воду бесплатно

Немного пиара

Месяц серпентарий, 7530 год

Розово-сиреневое утро заливало улицы приморского городка. Цирк гостил тут уже неделю. Артисты маленькой пестрой группой двигались на рынок, развлекая горожан.

Лошадь лениво переставляла стройные забинтованные ноги по брусчатке. Тоненькая балерина сидела на потертой пурпурной попоне боком, перекинув ноги в атласных туфельках на одну сторону и в полусне старалась не упасть с колышущейся спины. Перед ней мерно покачивался плюмаж из изрядно ощипанных старусиных перьев. Балетная пачка топорщилась пеной кружев. Позументы на корсаже потускнели. Белые колготки были искусно заштопаны на правом колене.

Вчера вечером на арене, в свете софитов, все это ярко сияло и слепило публику своим блеском. Ранним утром юное и беспощадное весеннее солнце выставило напоказ облезающую фальшивую позолоту, истертую вышивку. Только помутневшие маленькие зеркала, по вечерам игравшие роль бриллиантов на сбруе, еще пытались производить впечатление и пускали солнечные зайчики в редких по раннему времени прохожих.

Балерина подремывала, кобыла тоже. Оборванные уличные мальчишки крутились рядом.

– Спорим, она свалится прямо тут!

– Не похоже, давай дерну за ногу – вихрастый сорванец протянул руку к атласной туфельке.

– Дай я, ты криворукий! Так она до самой площади проспит!

– Нет, я первый – мальчишка оттолкнул приятеля, сунулся вперед и получил по лицу лошадиным хвостом, заплетенным в мелкие косички. Его приятели обидно засмеялись и тут же началась потасовка в уличной пыли. Из-под ног ребятни выскочила лохматая темная тень, зашипела и метнулась в подворотню.

Иззи усмехнулась, не открывая глаз. Они отлично понимали друг друга с красоткой Астреей. Балерина всегда охотно угощала любимицу морковкой, а шалости и проделки обожали обе.

Клоуны время от времени надсадно орали, зазывая зрителей на вечернее представление. Фокусник жонглировал мячиками, завернутыми в серебристую фольгу. Впереди неторопливо двигалась пара тощих девиц в трико – они вели дрессированных собачек. Завершали шествие братцы-акробаты на ходулях и человек-оркестр с трубой, гитарой и барабаном.

Малышка Иззи, сидя на лошади, краем сознания ловила издаваемый ее свитой шум, видела из-под ресниц любопытные взгляды кумочек, спешивших мимо – на рынок за свежей зеленью. Ей хотелось выспаться. Утренняя прохлада раздражала, мешала забыться и погрузиться в мягкую темноту без мыслей и сновидений. Легкий бриз поднимался по узкому проулку со стороны моря и холодил обнаженную спину.

Усмешка пряталась в уголках ее пухлых со сна губ. Широкий, победный и блистающий оскал она наденет на лицо вечером, стоя в кулисах перед выходом на арену. Иззи любила эти секунды затишья между суетой закулисья и хмельным азартом выступления. Как будто делала глубокий вдох – и выдыхала только сделав финальный поклон под аплодисменты толпы. Улыбка была ее щитом и маской. Когда Иззи переодевалась в обычное платье и переставала скалиться, ее не узнавали.

Правда, вчера толпы они не собрали. Половина мест в зале осталась свободна. Именно по этой причине поздно вечером, точнее ночью, новый директор обругал артистов и объявил, что нужна реклама.

Утром все они отправятся в город – завлекать публику. Кроме Ольгинды— дородная грудастая ассистентка фокусника уставала больше других, развлекая по ночам самого директора. Фокусник терпел и мечтал, что однажды она перепьется, пропустит выступление и сама уйдет, хлопнув дверью. Тогда он с чистой совестью наконец-то возьмет себе нормальную, бойкую и стройную девочку, которая будет помещаться в ящике для распиливания и спать с ним, а не со старым лысым скупердяем.

Клоуны – злой рыжий и нытик белый – радостно поддакивали директору, но за спиной кривлялись и передразнивали красномордого толстяка. Они тоже были фокусниками (в своем роде) и здорово недолюбливали новичка – отставного полицейского. Утренняя прогулка позволит им потренировать руки и немного разжиться мелочью из карманов зевак.

Рыжего подобрал когда-то на улице Аркадий Францевич, прежний владелец цирка, ныне, увы, покойный. Пацан запустил руку к нему в карман и, выбери он другую цель, стал бы богаче на пару серебряных. К победе шел, не подфартило. Францевич крепло ухватил воришку за шиворот и забрал с собой. Ему понравился бойкий карманник и, выяснив что родители мальца умерли уже года два назад, он предложил ему выбор – стать клоуном или сдаться полиции. Из чумазого недокормыша вырос мускулистый стройный брюнет приятной наружности с аристократически безупречным носом и выразительным жестким ртом.

Альбинос Пьеро пришел к ним сам. Кем он был до цирка, никто толком не знал. Высокий, всегда невозмутимый, молчаливый подросток, он идеально вписался в образ белого клоуна. По вечерам он покрывал лицо белым гримом, вставлял в глаза невиданную редкость – темные линзы, надевал парик и становился неузнаваем. Никто не знал ни его настоящего имени, ни причин, по которым он каждый вечер безропотно терпел на арене пинки и затрещины от своего веселого собрата в рыжем парике.

Вместе эти ребята были отличной слаженной командой. Со временем белый научил рыжего читать, а тот, в свою очередь, обучил друга навыкам карманника.

Акробаты – веселая семейка прибившихся к ним не то цыган, не то друидов – бросили жребий и, как всегда, не повезло младшим, кудрявым и носатым Ярику и Войцеку. Они тоже с утра, не позавтракав, отправились со всеми.

Дрессировщик никого ни о чем не спрашивал, улегся спать между клетками с тигром и медведем. Будить его утром не решились.

Иззи и девочки-гимнастки вдохновляющий нагоняй пропустили. Они в это время ужинали в ближайшей таверне, где красоток по вечерам поджидали поклонники-студенты. Место считались элитным – каким может быть в приморском городке чуть более чистый кабак, чем забегаловки в порту. Представления студиозусы смотрели с галерки, куда пробирались бесплатно, за что вечером расплачивались более или менее сытным ужином.

Воспоминания Белиала-младшего, падшего демоненка

5 лет назад

Я здорово осрамился перед папашей… Так лопухнуться – пожалеть драного козленка во время шабаша во имя очередного тысячелетия геенны огненной! Какой же я дурак, так повестись на розыгрыш старших братцев! И козленок оказался не трепетной жертвой, а здоровым, вонючим и злобным козлищем (под простейшим мороком), и всех бесов насмешил, и сам на 100 лет загремел на череду перевоплощений…

Вам кажется это немного? Как бы не так! Старший братец, чтоб земля была ему ледяной купелью, подсуетился и все мои перерождения теперь идут только в животных. И не в каких-нибудь долгожителей, вроде черепахи или дракона, а в мелочь. Мелкоту, которая вызывает только жалость.

Кем я только не был. Вот хотя бы предпоследнее воплощение – волчонок, который приставлен в помощники земной ведьме. В мире, где все забыли про магию. Но я справился, не сдох раньше времени, и ей не дал сдохнуть. Мы неплохо вместе повеселились, даже научились путешествовать по мирам. И теперь не лучше – кот, да еще фамильяр, да еще при неинициированной магичке…

Я при ней уже 5 лет. Кажется, в системе произошел какой-то сбой, потому что меня выдернуло из действительности совершенно внезапно. Сидел у себя в логове, вычесывал блох задней лапой, наслаждался отпуском. Как-то там теперь моя ведьма, небось голос от воя сорвала, когда нашла мою остывающую тушку…

А я как был, с задранной задней лапой, отправился в новую жизнь. Сначала увидел вспышку адского пламени и испытал дикую боль. Меня всего обдало жаром, испепелило и выбросило в прохладную темноту. Исчезло все, даже боль. Затем появились запахи. А еще холод, сырость, и голодные судороги в животе. В моем новом, тощем, облезлом, крохотном животике.

Я попытался привстать и понял, что лапы у меня тонкие, кривые, дрожащие. Они упираются в жидкую грязь, которая пропитала шерсть, забилась в пасть, в глаза, в уши. Я очнулся на берегу грязного, заиленного и затянутого ряской пруда. Хвост и задние лапы в воде, морда на суше. В мозгах нет мыслей, только стремление отползти отсюда как можно дальше. Но хилые лапки не слушаются, они дрожат от холода и усталости.

Вот это попал! От отчаяния захотелось взвыть в полный голос, я разинул пасть и… едва сам расслышал свое жалкое, тонкое, сиплое… МЯааааааа. Я кот? Я, злобный демон, сын страшнейшего из страшных демонов, племянник Самого неназываемого? Я, уже трижды бойцовый пес-убийца, дикий степной койот, магический волк в прошлом воплощении и… я кот? Да нет, даже не кот, а жалкий котенок-утопленник… Дальше падать некуда, дайте дно, я постучусь.

Осознание было горьким. Но еще хуже стало, когда я понял что меня совсем чуть-чуть недотопили. Чтобы уйти на очередной уровень перерождений мне надо пробыть в новом теле не меньше года. И если я умру прямо сейчас (а все на это указывает), то снова придется взбираться по этой лесенке с самой низшей ступени. А ведь я уже почти у самой вершины! Нет, нельзя умирать, надо бороться, придется бороться!

И я заработал задними лапками. Они вязли в иле, а в тельце болела каждая жилка, из пасти вырывался истерический писк. Я почти смог, почти выполз на сухую землю. И тут уткнулся в непроходимое препятствие. Что-то большое, деревянное, с железной окантовкой. Ведро. Угасающим сознанием я понял – это то ведро, из которого меня выплеснули вместе с помоями, а заодно и всеми моими братиками и сестричками, в этот мелкий пруд. Ну все, это конец…

Но я ошибся. Ведро оказалось другим.

Иззи, 5 лет назад

Утром Иззи пошла выгулять Астрею к местному пруду. Ей, двенадцатилетней, совсем недавно разрешили считать эту тонконогую кобылку своей. Все равно никого больше из всей труппы она не пускала к себе на спину, была совсем молодой и необъезженной. Лошадь выкупили у торговца, которому она досталась из-за выбраковки на графской конюшне в счет какого-то мелкого долга. Актив был бросовый – для господ она бракованная, а для работы слишком мелкая, легкая и слабая.

Белую кобылу за одну серебрушку и представление для купеческих детишек приобрел директор цирка, Аркадий Францевич. Он собирался отдать ее дрессировщику, выучить разным штукам и показывать по вечерам публике. Но дрессировщик отказался. «Все равно, что собачек натаскивать», – заявил он. Кобылка досталась Иззи, маленькой балерине, которая училась ходить по проволоке, а пока исполняла в цирке всякую подсобную работу. Ассистировала фокуснику, выступала в паре с клоунами, выгуливала собачек, штопала костюмы труппе.

Две бледные моли – так называли их поначалу. Но очень скоро Иззи наловчилась скакать по арене верхом без седла и ее статус был повышен до наездницы. Правда, она показывала самые простые номера, но и публика у них была неприхотливая. Лошадь назвали Астрея, в честь одной полузабытой богини.

Сейчас ни Иззи, ни Астрее не хотелось покидать теплую полутьму шапито и идти под мелкий моросящий дождь. Но альтернативы не было, на арене тренировали тигра перед вечерним выступлением. Дрессировщик был зол, в такое время лучше не попадать ему на глаза. Иззи взяла небольшое ведерко и решила набрать воды.

И вот она стоит на берегу мелкого пруда (да просто большой лужи) и удивленно смотрит на крохотный пищащий клочок шерсти, упорно штурмующий деревянную бадейку. Местные хозяйки уже побывали здесь раньше, выгнали пастись гусей. Парочка из них проявляет любопытство к этому мелкому недоразумению, издалека спутав его с лягушкой.

Иззи, недолго думая, подхватила котенка в руки, завернула в полу плаща и побежала в свой цирковой вагончик. Кобыла удивленно посмотрела на нее, а затем, пару минут помедлив, побрела следом. Девочка развила бешеную деятельность. Обтерла котенка насухо полотенцем, устроила ему гнездо из одеяла, подышала на дрожащее тельце. Он начал согреваться, но писк не прекратился, а стал еще жалостнее.

Астрея просунула голову в полуоткрытое окно и укоризненно фыркнула. Да он голодный, намекнула лошадь, пытаясь ухватить Иззи за вихры мягкими губами. И точно, уже всем пора было бы завтракать. Оставить малыша в вагончике, а самой бежать за молоком? В цирке его нет, кашеварит толстая Ольгинда, а она признает только жирную баранину, потрошки, гороховую кашу и пиво. Все это котенку не подходит.

Иззи наклонилась, заглянула под свою лежанку и вытянула небольшой сундучок. В нем она хранила свои нехитрые пожитки. В уголке были сложены монетки, которые ей удалось скопить. Она отложила пять медяков и одну серебрушку. Потом подумала и серебрушку спрятала обратно. Потом достала снова, но положила не с остальными деньгами, а в отдельный потайной кармашек в кожаном корсаже. Взяла свой вышитый бархатный кошелечек, снова накинула отсыревший плащ, сказала кобыле:

– Присмотри тут за мелким, – и вышла из вагончика. Маленькая циркачка обошла вход в шатер дальней стороной, поднырнула под хлипкое ограждение, и углубилась в узкую улочку.