Читать онлайн Свет в океане бесплатно

Глава 1

Шторм.

Подперев голову руками, я смотрел на дно стакана, который стоял передо мной. Его содержимое было выпито, прежде чем лёд успел выполнить свою задачу. Теперь три крупных кубика медленно охлаждали пустой стакан, заполняя его дно талой водой. Громкая музыка из колонок сливалась с шумом весёлой толпы: визги танцующих, звуки посуды, бесконечно обновляющейся на столах, и суетливый говор официантов. Я некоторое время сидел, уставившись в стакан, представляя, что я один на огромном круизном лайнере. В конце концов, так оно и было.

Внезапно музыка стихла. Из колонок, которые ещё минуту назад гремели ритмами, донесся строгий, прокуренный мужской голос. Я не знал, кто это, но решил, что это капитан корабля. Голос произнес:

«Дамы и господа, прошу прощения за то, что прерываю ваш отдых, но мне необходимо сообщить важную информацию. Системы корабля зафиксировали, что на расстоянии около шестнадцати миль от нас разразилась непогода – надвигается шторм силой 6 баллов. Воды волнуются, но наш корабль способен безопасно преодолеть это природное явление, поэтому прошу всех сохранять спокойствие. Возможна небольшая качка, не более того. Дальнейшие инструкции будут оглашены позже. Спасибо за внимание. Приятного вам отдыха.»

Как только голос замолк, музыка вновь заполнила пространство. Танцующие снова пустились в пляс, бокалы у барной стойки наполнились до краёв, и монотонный, почти неразличимый говор возобновился. Никто не проявлял беспокойства по поводу сказанного. Объявленная новость, похоже, волновала лишь меня. Недолго думая, жестом указательного пальца я попросил бармена повторить.

Лайнер «Аврора», на котором мне повезло оказаться, вмещал, помимо экипажа, две с половиной тысячи пассажиров. Я попытался представить последствия встречи такого лайнера с бурей. Подключился к Wi- Fi, открыл страницу туроператора, у которого покупал билет, нашёл название и модель корабля, а затем «загуглил» его технические характеристики. На сайте было указано, что «Аврора» способна противостоять шторму силой 12 баллов. Капитан объявил о 6 баллах, значит, повода для беспокойства нет – подумал я. Надвигающийся шторм в два раза слабее того, что может выдержать судно. Я выдохнул с облегчением.

На сайте также была краткая информация о величественном сооружении, настоящем чуде инженерной мысли: «Аврора» была построена и спущена на воду в 2004 году, а в 2014 проведена реновация. Судно имеет 13 палуб, на которых расположены детские клубы, бары и рестораны, зал видеоигр, спа- салоны, бутики, кинозалы, площадки для гольфа, спортзалы и даже казино. Меня всегда удивляло, что в таких лайнерах и отелях, предлагающих отдых по системе «всё включено», имеются огромные спортивные залы, которые вечно пустуют. Человек, который потратил такие деньги на круиз, вряд ли будет мучить себя занятиями спортом, особенно если максимальная продолжительность круиза составляет всего одну неделю. Прибыльнее было заменить спортзалы на барные или игровые столы.

Взмахом большого пальца правой руки я закрыл приложение браузера, и передо мной открылся рабочий стол с иконками установленных приложений. Поверх иконки мессенджера в правом углу, обведённой красной рамкой, красовалось число «39». Тридцать девять уведомлений. Я нажал на иконку мессенджера, и на экране открылся список диалогов. В закрепленных сообщениях была только мама. Кроме неё у меня никого не было. Ни жены, ни детей, ни близких друзей, удостоенных чести быть «в закрепе». Прокрутив страницу, я увидел, что большая часть сообщений от коллег. Открывать диалоги я не стал, просто свайпнул пальцем, закрыл приложение, заблокировал телефон и положил его в карман.

– Вы в первый раз? – голос бармена вернул меня в гущу событий.

– Что? – я с первого раза чётко услышал его вопрос, но инстинктивно переспросил.

Где- то я читал, что такое происходит, когда мозг решает выделить себе больше времени для ответа на неожиданный вопрос. Голова получает столько времени, сколько нужно, чтобы повторить вопрос, и зачастую этого времени вполне достаточно.

– Вы в первый раз попадаете в шторм на корабле?

– Я первый раз плыву на корабле.

– Не волнуйтесь, судно настолько огромно, что шестибальный шторм мы вполне можем и не почувствовать. Главное – не выходить на палубу, там может быть слишком влажно.

Я кивнул и одним глотком опустошил стакан.

– Вам обновить? – бармен, возможно, подумал, что я переживаю, и поэтому пытаюсь успокоить нервы алкоголем.

– Нет, спасибо, – ответил я, слегка улыбнувшись.

Я взглянул на часы, висевшие на стене за барменом: 21:49. Жизнь на судне только начинала разгораться, а у меня уже возникло желание отправиться спать. «Наверное, стоило взять с собой кого- то», – подумал я. – «На «Авроре» такие возможности, а я в десять вечера собираюсь возвращаться в свою каюту».

Моя каюта была небольшой. Туроператор предлагал мне вариант с балконом, но я отказался. Я не курю, и не испытывал желания рассматривать бескрайние воды океана, потягивая кофе. Поэтому выбрал более скромный вариант. У меня было окно, но и через него толком ничего не было видно. Только днём можно было наблюдать за бесконечными тёмно- синими водами Атлантического океана. Ночью, в безоблачную погоду, когда луна находилась по левому борту «Авроры», где располагалась моя каюта, можно было увидеть, как лунный свет отражается на водной глади.

Но сегодня из- за надвигающихся грозовых облаков в окне не было видно абсолютно ничего – только темнота. Я выключил свет и, вглядываясь в мрак, созданный глубокими водами океана и таинственной мглой ночи, уснул.

Мне приснилось, что лайнер попал в шторм и потерпел крушение. Выжившие оказались на необитаемом острове без средств связи. Мы надеялись, что такой огромный лайнер, как «Аврора», не мог исчезнуть бесследно, и вскоре на его поиски отправятся спасатели.

Три четких, но аккуратных стука в дверь разбудили меня. Открыв глаза, я обрадовался, что это всего лишь сон, и, возможно, пока я спал, судно уже преодолело шторм. Я подошёл к двери и открыл её. На пороге стояла девушка в футболке с логотипом «Авроры».

– Прошу прощения за беспокойство, – улыбнулась она. –капитан корабля настоятельно рекомендует не выходить на палубу до окончания шторма. У нас на судне множество различных заведений, которые помогут вам приятно провести время. Хотите, я ознакомлю вас с перечнем?

– Нет, спасибо, – ответил я.

Девушка кивнула и направилась к следующей каюте. Прикрывая дверь, я снова услышал знакомые слова: «Прошу прощения за беспокойство. Капитан корабля настоятельно рекомендует не выходить на палубу до окончания шторма…»

Меня клонило в сон. И хоть я и боялся надвигающегося шторма, решил, что встречу его не в тёплой постели, запершись в каюте, а лицом к лицу. Я переоделся и поднялся обратно в бар. На часах было 23:25. В баре играла спокойная музыка, а монотонный говор посетителей уже не раздражал. Обстановка больше не вытесняла меня из помещения.

Бармен, с которым я разговаривал чуть более часа назад, стоял за стойкой и натирал только что помытые стаканы. Я подошёл к нему и уселся на высокий стул.

– Что- нибудь налить? – спросил он.

– Нет, я решил, что хочу трезвым пережить свою первую качку.

– У нас отличное пиво. И качки не будет, если там действительно шесть баллов. У судна есть специальные плавники, которые компенсируют качку, вызываемую волнами.

– Ладно, что у вас за пиво?

Бармен опустился за барную стойку, достал бутылку и поставил передо мной бокал. Когда он открыл крышку, собираясь налить содержимое, я прервал его.

– Я возьму бутылку.

Через окна я видел, как на палубе разразилась непогода. Вдруг в голову прокралась мысль: а что, если кого- то смоет за борт? Я решил задать этот вопрос бармену.

– У нас как- то падали за борт, но никого не смывало. Ну как падали – прыгали.

– Прыгали? Самоубийство?

– Думаю, вряд ли. Хорошее настроение, подогретое крепким алкоголем, иногда толкает на, казалось бы, храбрые, но безрассудные поступки.

– И что с ним случилось?

– При падении с такой высоты, особенно в нетрезвом состоянии, шансов выжить мало. Тот мужик разбился. Но своим необдуманным поступком он испортил отдых двум с половиной тысячам гостей. В таких случаях лайнеру необходимо остановиться, а это не так быстро, как вы можете себе представить: высадить группу спасателей и достать бедолагу, не рассчитавшего своих возможностей. А если тело ушло под воду, то остановка может затянуться. Всё это влияет на работу корабля и расписание гостей «Авроры». Так что, возможно, это самый неудачный способ покончить с жизнью. Вас возненавидят почти четыре тысячи человек – гости и экипаж.

– А если бы он упал с корабля ночью? Что если никто не видел, как он упал? Как быстро обнаружится исчезновение?

– Несколько лет назад закон обязал владельцев таких судов оснастить их специальными датчиками, которые обнаруживают падение с корабля в воду.

– И как? Работает?

– Не знаю, – бармен ухмыльнулся и пожал плечами. – У нас таких датчиков нет.

Здорово, – подумал я. – Как брать такие деньги – так пожалуйста, а как обеспечить безопасность –мы не при делах.

– На верхней палубе есть смотровая.

– И что там можно увидеть в такую погоду?

– Если выключить свет, то можно увидеть огромные волны, рассекающиеся о нос корабля. По периметру много ламп, думаю, вам понравится это зрелище.

– Ты ведь помнишь, что это моё первое плавание?

– Если хотите избавиться от страха, нужно быть в эпицентре событий.

Я задумался. Возможно, мне действительно следовало подняться в смотровую и взглянуть страху в лицо. Если лайнер оборудован плавниками, которые компенсируют качение, и может выдержать двенадцатибальный шторм, тогда как за бортом всего шесть баллов, мне стоит это сделать.

– А где находится эта смотровая?

– Поднимайтесь на верхнюю палубу, там вам подскажут.

– Но ведь сказали, что нельзя выходить?

– Вам и не нужно. Вы можете подняться до смотровой площадки, не намочив свои тапки. Выходить наружу не требуется.

Собравшись с духом, я направился к смотровой площадке. Выйдя из лифта на второй палубе, я спросил дорогу у первого попавшегося члена экипажа. Молодой человек немного замешкался. Мне показалось, что он не знает языка. Однако, помедлив секунду, он жестом указал направление, в котором мне нужно двигаться. Возможно, ему часто задавали именно этот вопрос, и он догадался, чего хочет этот странный парень в комнатных тапках.

Пройдя несколько десятков метров в указанном направлении, я заметил указатели, на которых было изображено небольшое куполообразное сооружение с подзорной трубой. «Язык символов – вот что понятно на любом языке», – подумал я. Указатели привели меня в небольшую сферическую комнату, верхняя половина которой состояла из металлического каркаса с вставленными большими изогнутыми стеклами. По всему периметру комнаты были установлены диваны, обшитые грубой тёмной кожей. В центре стоял небольшой журнальный столик с несколькими использованными бокалами. В комнате было установлено четыре подзорные трубы, в которые в ночное время можно было разглядеть луну. Но не в этот вечер.

Из окон смотровой площадки, вероятно, открывался потрясающий вид в светлое время суток. Но этой ночью можно было любоваться лишь палубой корабля, которая подсвечивалась светодиодными огнями, создавая атмосферу таинственности. В их свете четко различались капли дождя, подгоняемые порывистым ветром.

Я уселся на диван, закинув ногу на ногу, и, допив остатки пива, поставил пустую бутылку на журнальный столик. Лайнер, как и обещал капитан, не ощущал шторма. Казалось, он стоит на монолитном основании посреди моря, так уверенно, что никакая стихия не могла его поколебать. Убедившись, что, несмотря на отсутствие датчиков падения, о которых говорил бармен, на лайнере довольно безопасно, я откинулся на спинку дивана и уснул.

Снова мне приснился кошмар. На этот раз я увидел себя, падающим за борт. Наяву я был уверен в непотопляемости лайнера, поэтому сон о крушении сменился страхом, который возник в голове благодаря разговору с барменом. Переживания о том, что нет датчиков падения, сыграли свою роль. Однако сон длился недолго. Очередная волна смыла меня за борт, и после пяти секунд падения я проснулся, словно ударившись о водную гладь. Сердце стучало так, будто сейчас выпрыгнет из груди. Я поднял запястье и взглянул на часы – 2:35. Вот это я расслабился, – подумал я.

Решив, что страх побежден, я намеревался вернуться в каюту. В последний раз, прижавшись к стеклу смотровой, я бросил взгляд на шторм, бушевавший за окном. И тогда заметил странное свечение под водой. Этот свет невозможно было не заметить: яркое зелёно- голубоватое свечение в мраке океана было единственным, что можно было увидеть в эту ночь за пределами самого корабля. Источник света стремительно приближался к лайнеру.

Не знаю почему, но в голове возникло первое объяснение: ракета, выпущенная из подводной лодки. Когда свет приблизился к лайнеру так, что палуба закрыла мне обзор, я сжался в ожидании взрыва и зажмурился.

Тишина. Взрыва не прозвучало. Спустя секунду я открыл глаза и увидел, как свет вновь отдаляется от лайнера. Удалившись на расстояние примерно в полсотни метров, источник света продолжил сопровождать корабль. Я пытался вспомнить, кто из обитателей вод может светиться. Достал телефон и «загуглил». Ничего из найденных результатов не походило на то, что я наблюдал.

Спустя несколько минут наблюдений за объектом я вспомнил, что в смотровой есть подзорные трубы. Прильнув к одной из них, я стал разглядывать загадочный светящийся объект, преследовавший лайнер. Наведя «прицел» на свет, я не увидел ничего нового: просто свет, источник которого следовал за кораблем. Но заметил кое- что другое: «прицел» подзорной трубы периодически смещался то выше, то ниже цели – началась качка. Взглянув на носовую часть корабля, я увидел огромные волны, рассекающиеся о лайнер. Они явно стали больше, чем были пятнадцать минут назад. Возможно, шестибальный шторм только начинается, – подумал я.

Я смотрел вперед, не понимая, что пытался разглядеть в кромешной тьме. Боковым зрением заметил, что свет резко сменил курс и направился к левому борту «Авроры». Некоторое время мне удавалось держать объект на виду, но через минуту он подплыл так близко к корпусу, что скрылся за краем палубы. Интересно, увижу ли я его, если выйду на палубу?

Несколько секунд я стоял перед подзорной трубой, взвешивая все «за» и «против». С одной стороны, безопасность – качка усиливается, датчиков падения нет, на палубу выходить запрещено. С другой стороны, любопытство, подогреваемое столь необычным явлением посреди бушующего океана. Я почувствовал покалывание внизу живота – адреналин. Кровь хлынула к ногам, насыщая мышцы энергией для предстоящего ускорения. К моему удивлению, любопытство взяло верх над инстинктом самосохранения.

Я кинулся к выходу, проскальзывая в комнатных тапках, и направился на палубу. На переодевание времени не было – объект мог скрыться. Несмотря на то, что на мне была лишь рубашка- поло, тонкие спортивные шорты, непригодные для согревания в условиях шторма, и шерстяные тапки, заботливо подсунутые мамой, я не ощущал пронизывающего холода, который принесла буря.

На палубе качка была ощутимее. Или она усилилась, пока я бежал вниз. Недолго думая, я ринулся к перилам левого борта «Авроры», надеясь разглядеть загадочный объект. Взявшись за поручень, я посмотрел вниз. Волны, казалось, доставали до середины борта, а это шестая или даже пятая палуба. Да… – подумал я – страшное зрелище.

Источник света, по- видимому, располагался непосредственно под лайнером, потому как я видел только свет, исходивший от него. На палубе никого не было. Из нескольких сотен окон, расположенных на борту корабля, свет доносился только из пяти- шести кают. Время позднее, все спят, укачиваемые бурей.

Когда очередная волна разбивалась о нос корабля, тысячи капель взмывали в воздух, а затем, усиливая и без того сильный дождь, падали на палубу «Авроры». Мои тапки промокли настолько, что носить их уже не имело смысла. Источник света стал перемещаться ближе к корме – задней части корабля. Я последовал за ним.

Корма сильно вытягивалась назад относительно нижней части корпуса. То ли для красоты, то ли для обтекаемости форм с целью снижения сопротивления встречным потокам воздуха. Таким образом, стоя на краю, невозможно было увидеть нижнюю часть корпуса корабля. Неопознанный объект я по- прежнему не мог наблюдать.

Свечение, наблюдаемое на корме корабля, теперь казалось намного ярче из- за пены, образуемой гребными винтами. Я держался за поручни и пытался вытянуться, насколько это возможно, чтобы наконец увидеть загадочный объект.

Промокшая насквозь одежда и хлюпающие от воды тапки давно перестали выполнять свои функции. Они висели на мне тяжелым грузом, сбрасывать который было нельзя. Вдруг я почувствовал, будто сила притяжения, удерживающая меня на палубе, ослабла на долю секунды. Мои пятки оторвались от пола. Мокрые тапки, не удержавшись на ступнях, слетели и угодили прямиком в бурлящие воды. Спустя секунду я ощутил на себе обратное чувство, будто меня кто- то прижимает к палубе.

Развернувшись в сторону носовой части корабля, я увидел, что лайнер уже не может сопротивляться качению. Плавники, компенсирующие океанские волны, уже не справлялись. Волны становились всё выше. Я снова ощутил покалывание внизу живота. Адреналин заполнил кровь. Мысли начали всё быстрее проноситься в голове. Сковывающий страх сначала обездвижил мои ноги, затем и диафрагму, не позволяя выдохнуть или вдохнуть новую порцию кислорода.

Волны становились всё выше. И теперь, стоя на мокрой палубе босыми ногами, я будто обрел связь с кораблем. Я буквально чувствовал каждую волну, противившуюся движению лайнера. Небольшая вибрация, ощущавшаяся на корме, должна была иметь чудовищное начало на носу корабля.

Волны, которые раньше, ударяясь о нос корабля, разбивались на тысячу капель, теперь с каждым качением попадали на палубу с новой силой, смывая всё на своём пути. Пора направиться в свою каюту.

Пересилив страх оказаться за бортом, я разжал пальцы, намертво ухватившиеся за металлические поручни, и направился к входу. Очередная качка, вызванная преодолением волны, сбила меня с ног, и я оказался на полу. Когда я попытался подняться, последнее, что я успел увидеть, это огромный поток воды, устремляющийся в мою сторону. Я сделал то единственное, что мне оставалось – зажмурился и сгруппировался. Следом я ощутил мощный удар, затем чувство свободного падения, продлившееся около четырёх секунд, потом снова сильный удар.

Я оказался в воде. Мне повезло упасть в бурлящую воду, где поверхностное натяжение нарушалось гребными винтами. Поэтому падение с такой высоты не причинило травм, и, что самое главное, я не потерял сознание. Но это не решало проблему: я оказался посреди Атлантического океана во время шторма, а лайнер, не заметив пропажу, благополучно продолжил своё путешествие.

Сопротивляться волнам сил хватило буквально на два десятка секунд. Ледяная вода отнимала много сил. С каждым разом оправляться от ударов волн становилось тяжелее, а потом я вовсе перестал бороться. Силы иссякли, и я оказался под водой. Над моей головой царил хаос. Волны одна за другой бились о поверхность, не оставляя шанса на выживание. Несколько секунд я сдерживал дыхание. Но потом, когда иссяк запас кислорода, моё уже непослушное тело совершило непроизвольный вдох. Поскольку дышать под водой я не умел, легкие наполнились водой. Жгучая и распирающая боль пронеслась по всем венам и сосудам.

Ещё несколько секунд сопротивления, и я начал терять сознание. Сквозь туман я увидел яркое свечение, приближающееся ко мне. Наверное, это тот самый свет в конце тоннеля, о котором рассказывают люди, пережившие клиническую смерть. Но почему же я видел его ещё при жизни? Это было то самое зелёно- голубоватое свечение, что я наблюдал с борта корабля.

Удивительно, как много мыслей проносится в голове за секунду перед смертью. Как говорят, «вся жизнь пронеслась перед глазами». Я вспомнил всё, что стало причиной принятия решения отправиться в плавание.

Глава 2

События до.

Я вспомнил нашу уютную квартиру, в которой прошло моё детство. Она располагалась на одной из улиц необъятного Нью-Йорка – города мечты. Это была съемная квартира, которая «откусывала» приличный кусок от семейного бюджета. Месячная плата за неё была в два с половиной раза выше, чем за ту, в которой мы жили раньше. Но отец решил, что больше не будет экономить на жилье, рискуя безопасностью своей семьи. Однажды ночью, когда наш сосед Питер Финиган вышел на улицу выбросить мусор, его застрелила местная шпана, добычей которой стали всего шестнадцать долларов. Шестнадцать долларов… Представляете? Он был мужем, отцом и чьим-то сыном.

На похоронах мистера Финигана, когда мой отец увидел, как старший сын покойного, Майк, бросился в вырытую яму в истерике, он решил, что переезд крайне необходим. Он тогда сказал: «Бедный Питер, конечно, не видит, что тут творится. Но он бы не пережил, если вместо него выбросить мусор пошел бы кто-нибудь из его сыновей». Так мы переехали в новую квартиру.

С нашей улицы открывался прекрасный вид на Бруклинский мост. Лучи уходящего солнца, пробивавшиеся сквозь металлический каркас этого грандиозного сооружения, создавали атмосферу кинофильма: кирпичные стены, зеленые насаждения у входа, лужа, скопившаяся у водостока, вывески магазинов, прачечных и парикмахерских приобретали удивительно уютный цветовой оттенок, словно изображение было пропущено через волшебный светофильтр. Солнечные лучи мягко касались кожи, будто боясь обжечь.

А я сидел за учебником, штудируя материал и пробивая себе путь в светлое будущее. Папа всегда умел убеждать: «Потрать время на образование сейчас, чтобы потом не жалеть об упущенном. А твои друзья останутся играть на улице в мяч». Я, проглотив огромный ком обиды, сдавливавший шею, прикрывал уши руками и опускал взгляд в учебник.

Но разве можно объяснить ребёнку, что такое эффективная трата времени? Детям интересно только одно – веселье. Поэтому, несмотря на красноречие отца о важности полезно потраченного времени, я всё же отвлекался от учёбы. Оглянувшись на входную дверь своей комнаты и убедившись, что за ней никого нет, я подходил к окну, чтобы увидеть счастливых людей, не обременённых учёбой: соседские мальчишки играли в мяч, девочки сидели на лестнице, шушукаясь о своём, мистер Хейс замешивал тесто для пиццы, а сотрудницы парикмахерской и прачечной наслаждались чашками кофе в ожидании клиентов.

Мистер Хейс часто зазывал соседских школьников к себе в пиццерию и угощал их пиццей, приготовленной по новому рецепту. Лишь спустя годы я узнал, что рецепт у него был всегда один, и дело было вовсе не в пицце. Мистер Хейс тосковал по своему сыну, который уехал в Лос-Анджелес с матерью после развода. Наверное, угощая и веселя ребятишек, он заполнял дыру в своём сердце. После того, как я однажды спросил про его сына, он стал периодически о нём упоминать, показывая фотографии и рассказывая, что тот учится в медицинском колледже. Каждый раз мистер Хейс завершал разговоры о сыне тем, что скоро поедет к нему, и они увидятся.

Честно говоря, за всё время, пока мы жили в той квартире, пиццерия мистера Хейса не закрылась ни на один день. Каждое утро он поднимал металлические роллеты, выставлял на улицу рекламный щиток, а в конце дня сам всё убирал и закрывал пиццерию. Хоть мне и не довелось увидеть той желанной встречи, я надеюсь, что она всё же состоялась.

Я посвящал своё свободное время поглощению знаний и, благодаря этому, выпустился из средней школы с отличием. Университет и профессию я выбрал не по зову сердца, а по совету отца. Всё студенчество, которое у большинства студентов ассоциируется с алкоголем, ночными клубами и весельем, у меня прошло в библиотеке университета.

К слову, в отличие от дома, атмосфера студенческой библиотеки мотивировала на учёбу: четырехметровые потолки, поддерживаемые массивными колоннами, бесконечные ряды деревянных стеллажей с тысячами книг и огромные окна, сквозь которые в читальный зал поступало невероятное количество света. Я помню лимонное дерево, которое стояло чуть ли не у входа в библиотеку. Мисс Тёрнс при в каждом удобном случае упоминала, что дерево, испускающее дурманящий цитрусовый запах, было результатом её трудов.

Студенты старались размещаться в читальном зале как можно дальше от этого дерева, чтобы его благоухание не отвлекало. Кислотно-свежий запах лимона провоцировал слюноотделение и мешал сосредоточиться на книге. Все мысли были только о том, как хотелось подойти к этому дереву, сорвать манящий ярко-желтый плод, надрезать его и, взяв в руки ломтик, сок из которого обжигает мелкие ранки на пальцах, надкусить его, морщась от богатства красок и насыщенности вкуса самого обыкновенного фрукта.

Сидя именно в этой библиотеке, я получил новость, изменившую мою жизнь. Расположившись в кожаном кресле в конце читального зала, где солнечный свет, проникая через витражные окна, наполнял эту часть помещения невероятным количеством естественного света, я готовился к экзамену. Мысли, заполнявшие голову, стали медленно рассасываться по мере приближения Катрин. Высокие каблуки её ухоженных туфель звонко брякали по мраморному полу с каждым шагом. Некоторое время я пытался удержать разбегающиеся в стороны мысли, пытался не отвлекаться. У меня всегда были трудности с концентрацией внимания. Когда Катрин дошла до середины читального зала, звуки её шагов были настолько громкими, что на неё оборачивались почти все студенты, а мисс Тёрнс, приспустив свои очки, будто пыталась испепелить её взглядом.

– Где твой телефон?! – она стояла передо мной уперевшись кулаками в пояс, будто мама, разыскивающая своего непутевого сына.

– На зарядке, – кивнул я в сторону ближайшей розетки.

У неё были покрасневшие глаза, будто она горько плакала перед тем, как прийти ко мне.

– Тим, пожалуйста, – продолжила Катрин. – Перезвони маме. – Её губы дрожали, и она еле сдерживалась, чтобы не заплакать.

Я буквально ощутил, как сердце сжалось в груди. Шестое чувство, или, может быть, вид Катрин, говоривший о том, что она чем-то расстроена, заставило меня забеспокоиться. Я кинулся к телефону. Было несколько пропущенных звонков от мамы, тёти Эбби и дяди Марти. Первым делом я перезвонил маме.

– Алло, мам?

– Да, сынок, – она всхлипывала. – Приезжай домой.

– Что случилось, мам???

– Твой папа… у него случился приступ. – она разревелась.

Я положил трубку. Мама хоть и не договорила, но произошедшее вполне четко и ясно вырисовывалось в сознании. Я спешно вернулся в свою комнату в общежитии, вызвал такси, собрал вещи и поехал домой.

Я пытался представить бездыханное тело отца, которое, возможно, лежит на родительской кровати. Я ехал домой, осознавая, что его уже там нет. На земле осталось только его остывшее тело.

У нашего дома стоял черный внедорожник, который я раньше не видел. Рядом – карета скорой помощи. У приоткрытой водительской двери, опершись о стойку, стоял невысокий полноватый мужчина лет шестидесяти. Натянутая лысая кожа на его макушке светилась от яркого осеннего солнца. На верхней губе красовались густые усы, скрывающие часть лица от носа до середины подбородка. Сквозь седые усы выглядывала сигарета, которая практически дотлела и вот-вот готова была поджечь усы.

Когда я хлопнул дверью, выходя из такси, этот мужчина обратил на меня внимание. Всего лишь на секунду взглянул оценивающе, пробежался взглядом от макушки до носков белых кроссовок, затем отвернулся и, схватившись за фильтр дотлевшей сигареты двумя пальцами, ловким движением выстрелил ею в сторону. Подтянув свои штаны, он запрыгнул обратно на своё место – за руль.

Рядом с ним сидела молодая девушка с длинными светлыми волосами. Она, подложив под бумаги папку, что-то увлеченно писала, видимо, отчет о выезде. Закинув рюкзак на плечо, я направился к распахнутым воротам, ждавшим моего возвращения. Когда я сделал пару шагов, меня кто-то окликнул.

– Эй, парень! – это была та блондинка, что сидела рядом с водителем. Девушка крепкого телосложения, ростом немного выше меня. Она протянула мне бумажку.

– Ты ведь родственник? – спросила с абсолютным безразличием.

Я кивнул. Она, не долго думая, всунула мне в руку бумажку размером с четверть листа формата А4. Затем по-дружески хлопнула меня по плечу и, наверняка в тысячный раз, выдавила из себя холодное «сожалею». Без капли сожаления, на автомате. Смерть стала для неё чем-то обыденным. Она развернулась и быстрым шагом направилась к автомобилю.

Я развернул бумажку. Вверху по центру было напечатано жирным шрифтом «Справка о смерти». Ниже – несколько свободных строк для текста. Под каждой строкой имелись подсказки о том, что конкретно следует здесь прописать.

«Пациент: Дэниэл Круз, дата смерти: 14.10.2012 года, время смерти: примерно 12:37». В графе «причина смерти» была черточка. И вправду, кто знает, какова причина.

Я не хочу вспоминать подробности похоронной процессии и состояние мамы, убитой этими событиями, ибо воспоминания причиняют жгучую боль. Мы с отцом не были близки. Я не рассказывал ему о своих неудачах и проблемах, потому как знал, что решения он мне не предложит. Я ведь мужчина и должен сам разобраться. По той же причине он не рассказывал о своих. Мы никогда с ним не обнимались, во всяком случае, я этого не помню, если только в раннем детстве. Я никогда не говорил ему, что люблю его, как и он мне. Но несмотря на это, между нами была необъяснимая связь.

Между отцом и сыном всегда всё иначе. Нежная любовь и трепетное отношение сына к матери или дочери к своим родителям резко отличаются от взаимоотношений отца с сыном. Это другое. Ты не можешь себе позволить позвонить отцу и спросить, всё ли у него нормально, когда он задерживается до поздней ночи или поникший ходит днями, словно призрак. Ты понимаешь, что что-то идёт не так, но не можешь об этом говорить. Ведь он мужчина. А мужчины одиноки. Они не всегда могут рассказать своим друзьям, жене и уж тем более детям о том, что их волнует. Не из желания скрыть, а из понимания, что проблема этим не решится. А волнение лишь усилится. Единственное, что тебе остаётся – понимать такие моменты и молча делать вид, что всё так, как должно быть. Он решит проблему, какой бы она ни была. Обязательно справится. Но он должен сделать это сам. Мужчины одиноки и всегда будут таковыми. Мы сами согласились нести это бремя.

Потеряв отца, я потерял опору. Да, странно звучит. Мы не были близки, но в то же время стена, защищающая мою спину, рухнула, обнажив уязвимые места. С этого момента роль мужчины, таинственного жителя дома, дела которого не всегда известны членам семьи, исполнять предстояло мне.

Я перевёлся на заочное обучение и устроился на работу. Деньги. Вот ради чего мы каждый день просыпаемся и занимаемся тем, чем не хотим. Кто бы что ни говорил, деньги – самый влиятельный инструмент в современном мире. То, что не покупается за большие, покупается за очень большие. За исключением здоровья, купить можно буквально всё.

Я устроился в небольшую строительную компанию бухгалтером. Когда я только начинал свою карьеру, эта компания имела всего пять сотрудников. Со временем мы росли, заказов становилось больше, а вместе с объемами работ рос и уровень оплаты. Примерно через полгода работы за поручительство моего работодателя банк открыл мне кредитную линию. Первое, что я сделал, – купил маме шикарное платье и сводил её в дорогой ресторан. Тратить кредитную карту на импульсивную покупку в магазине одежды и поход в ресторан – невероятно глупый поступок. Но это была демонстрация самостоятельности. «Мама, смотри. Я могу».

Честно говоря, только маму можно было удивить походом в дорогой бутик и ужином в ресторане. Если бы отец был жив, даже не могу представить, что мне нужно было бы сделать, чтобы увидеть в его глазах удивление. Странное желание показать родителям свою самостоятельность, даже в кредит.

Время шло, компания росла. Со временем я решил открыть бухгалтерскую фирму, которая на подряде оказывала не только услуги по ведению бухгалтерского учёта, но и различные консультации в сфере налогообложения. Да, я был той самой финансовой крысой, считавшей каждый цент. Демонстративная покупка для мамы платья и ужин в ресторане оказались последним, на что я потратил деньги ради эмоций. С ростом доходов скупость усиливалась, а жажда заработка казалась неутолимой.

И вместо того, чтобы думать о том, как увеличивать доходы своей небольшой компании, я стал тщательно проверять расходы. Проверять было особо нечего, ведь сотрудников, включая меня, всего пятнадцать человек. Учитывая особенности деятельности моей компании, расходы состояли только из приобретения различных канцелярских товаров, оплаты аренды офиса и коммунальных услуг. Ну и самая затратная статья расходов, ввергавшая мою внутреннюю жабу в состояние шокового бездействия, конечно же, была зарплата сотрудников.

Нет-нет, – думал я, – нельзя снижать зарплаты. Они действительно работают на пределе своих возможностей. При текущей нагрузке никак нельзя урезать зарплату. А потом, через некоторое время, вновь усевшись проверять свои траты, я с ужасом смотрел на эти цифры – фонд оплаты труда за первый квартал составил сто тридцать две тысячи долларов. Боже, как много! – вновь хватался я за голову. – Да на эти деньги можно купить всё что угодно!

Однажды ночью, после сдачи ежеквартальных отчетов в налоговую, я мучился от бессонницы. Стрелки часов, стоявших на моей прикроватной тумбе, громко отсчитывали прошедшие секунды, эхом отдаваясь по всей квартире. В сотый раз за эту ночь я взглянул на циферблат – 01:45. «Боже, – простонал я, – как же тяжело тянется время». И знаете, чем я решил заняться? Да! Перепроверить отчёты.

Выпрыгнув из под одеяла, я рванул к своему чемодану, лежавшему на обувнице у входной двери в квартиру. Жадно обхватив его двумя руками, словно в нём хранились потерянные драгоценности египетской принцессы Клеопатры, я направился на кухню.

Металлический замок звонко брякнул. Я достал и поставил стопку документов на стеклянный стол и стал пересчитывать числа. К моему сожалению, ошибки не нашлось. Ночь потрачена зря. Последний лист, что мне предстояло перепроверить, – это отчет о прибылях и убытках. Я не стал перепроверять все строки, лишь взглянул на последнюю: чистая прибыль за отчетный период – тридцать пять тысяч долларов.

Затем я достал свой ноутбук и открыл свой банковский счет – семьсот тридцать девять тысяч долларов. Ниже имелась пометка банка – ежегодный рост составляет от 7 до 11%.

Я сидел, уставившись в экран ноутбука, и не мог оторвать глаз от баланса. До моего сознания медленно доходила мысль о том, что я страдаю от самой обыкновенной зависимости. Ведь на моём счету почти миллион долларов, а мне всё мало. Следующая мысль в голове, которую я находил вполне здравой, – это необходимость посещения психотерапевта.

Искусственный звон колокольчиков, доносившихся из динамика часов на прикроватной тумбе, вернул меня в реальность. Настало утро. В этот день я пропустил утреннюю тренировку, так как отсутствие ночного сна лишило меня сил и желания насиловать своё тело. Пока я готовил себе завтрак, я всерьёз размышлял о том, чтобы записаться к психологу. Но как найти хорошего? У меня не было друзей, с которыми я мог бы посоветоваться. Коллеги на работе не слишком осведомлены о моей личной жизни, чтобы советоваться с ними по подобным вопросам. А с мамой такой разговор не стоило и заводить. Это приведёт только к лишним вопросам и её беспокойству. Единственный выход – довериться отзывам в интернете.

Я открыл Инстаграм и нашёл несколько практикующих психологов. Выбрал того, у кого было больше подписчиков и публикаций. Это была взрослая женщина лет пятидесяти. Я нажал на кнопку «связаться», и на экране телефона всплыло уведомление с номером телефона для звонка. Несколько секунд я колебался, не мог смириться с тем, что для решения финансовых проблем требуется психолог. И вот, казалось, я уже передумал, но, немного расслабившись, мой большой палец, надвисавший над иконкой «позвонить», предательски коснулся экрана. Гудки.

– Алло?

– Здравствуйте! Как я могу услышать Джессику Финчер?

– Здравствуйте, это я! Чем могу помочь?

– Могу ли я записаться к Вам на приём?

– Ой, дружок, не знаю… У меня и эта неделя вся расписана, и следующая…

– Ну ладно… – вздохнул я с облегчением. Ведь приятно понимать, что не ты сдал назад. Ты готов был идти вперед, просто карты сложились так, что тебе не придётся делать то, чего ты боялся. Как вдруг она продолжила…

– Если только сегодня. Вот у меня есть окошко на 17:00. Подходит?

Нужно было соглашаться. Ведь если я засомневаюсь и скажу, что запишусь позднее, этого на самом деле не произойдёт.

– Да! – ответил я уверенно.

– Отлично. Тогда до встречи!

После разговора я испытал некое облегчение, будто решение проблемы уже на пороге, а мне осталось только впустить его. Вдруг я ощутил желание поехать к маме. В родительский дом, где провёл свои последние годы отец.

Наспех позавтракав, я чуть ли не бегом направился к своему автомобилю. Время в дороге пролетело незаметно. Я пытался представить первую встречу с психологом, пытался представить наш диалог. Пытался представить Джессику Финчер. Да, я видел видеоролики с ней, различные фото. Но какая она на самом деле?

Подъезжая к родительскому дому, я увидел мистера Бина и его собаку, которая в очередной раз справляла свою нужду на нашей лужайке. А мистер Бин или и вправду не замечал происходящего, или делал вид, что занят чтением новостей в своем смартфоне из нежелания убирать за своим питомцем. Услышав приближение автомобиля, Бин легонько дернул питомца за поводок, и они двинулись дальше, оставив своё дерьмо на чужой территории.

Припарковавшись, я вышел из автомобиля, схватил бумажный пакетик с круассаном и, мимоходом, подобрал «сюрприз», оставленный Лаки и его невоспитанным хозяином.

– Я уже разговаривала с ним, – донеслось из-за входной двери. – Он постоянно жалуется, что пытается отучить свою собаку гадить на чужих участках, но Лаки уже старый и плохо обучаемый.

– Может, стоит собрать несколько камней у двери и в следующий раз бросить их в собаку или его хозяина? – предложил я с легкой иронией.

– Не стоит из-за такой мелочи ссориться с соседями, Тим, – ответила мама.

Я вздохнул, махнув рукой. Моя мама, избегая конфликтов, была готова терпеть всё. На мгновение я почувствовал ненависть к мистеру Бину и готов был накинуться на него, как только он появится снова. Но это чувство быстро исчезло.

– Ты голодный? – спросила мама из кухни.

– Нет, мам, – ответил я.

Я уселся за массивный деревянный стол. Его поверхность была шероховатой и изрезанной множеством повреждений. По краям стола лак облез, открывая естественную текстуру дерева. Местами оставались следы от кухонного ножа и тяжёлой посуды, небрежно расставленной на нём. Стол выглядел уставшим, но в то же время живым, ведь им пользовались. Он был частью жизни этого дома. Мама давно перестала защищать его от внешних воздействий толстой прозрачной скатертью. «Умру, так и не насладившись его красотой», – думала она.

Я наблюдал за тем, как мама набирает воду в чайник и ставит его на плиту, как неспешно снимает с полок фарфоровые чашки, раскладывает ложки и достаёт из пакета плетёную корзинку с выпечкой. Её движения были спокойными и неторопливыми. Я помнил, как двадцать лет назад она порхала на кухне, сервируя стол для завтрака, а потом так же быстро убирала. Энергия, с которой она справлялась с домашними хлопотами, с возрастом, казалось, улетучилась. Но, наблюдая за ней, я понимал, что вижу человека, который смирился, а не устал. Она прожила немало лет и поняла, что в суете упускаются детали. Как будто мама осознала: торопиться не имеет смысла. Минутой больше или меньше – ничего не изменится.

Пар, стремящийся вырваться наружу, нашёл выход через носик чайника, заставив его засвистеть. Спустя секунду крышка начала подпрыгивать, издавая металлический звук. Мама налила кипяток в заварник, вернула чайник на плиту и уселась напротив меня.

– Нужно немного подождать, – сказала она, приоткрыв крышку и вдохнув пар. Затем протянула мне заварник, предлагая оценить запах. Я взял его в руки и поднёс так близко к носу, что моя верхняя губа чуть коснулась края. Это был запах имбирного пряника – сладкий и мягкий. Рецепторы моего языка напряглись, пытаясь понять, что происходит. Слюноотделение увеличилось, и я, словно ощутив на вкус это лакомство, недоумевал, как можно придать чаю такой аромат.

– Как дела, сынок? Выглядишь уставшим – заметила мама.

– Не жалуюсь, – улыбнулся я.

Мама несколько секунд вглядывалась в моё лицо, затем спросила:

– Что тебя беспокоит?

– Ничего, – я развёл плечами.

– На работе всё хорошо?

– Да, более чем.

– А не на работе?

– Тоже неплохо.

– Неплохо… – пробормотала мама под нос. – А что у тебя есть не на работе?

– Мам, не начинай – я опустил глаза.

– Как дела у Софи?

– Софи? – удивился я.

– Да, Софи Пирс.

– Ого, ты вспомнила. Я видел её в последний раз лет пятнадцать назад. Может, даже больше.

– Почему вы перестали общаться? Я видела, как она на тебя смотрела, – рассмеялась мама.

– Да, она мне нравилась. Но потом стало сложно. Было уже не до этого.

– Я видела её вчера в супермаркете.

– И как она?

– Она была с мужем и двумя детьми. Одному – года четыре, второму – чуть меньше.

– Ну, – я развёл руками, – а зачем тогда спрашиваешь про неё?

Хотя я не общался с Софи уже больше пятнадцати лет, новость о том, что она замужем и у неё двое детей, навела на меня тоску. Девушка, в которую я когда-то был влюблён, счастлива и без меня. Жизнь не стоит на месте. Очередное подтверждение тому, что никто из нас не является центром вселенной.

– Тим, я думаю, тебе пора перестать бежать и начать жить, – сказала она, взяв меня за руку. – Я понимаю, что детство было трудным, рано потерял отца и рано начал работать. Но всё же. Тебе уже давно не двадцать. Не заметишь, как постареешь.

– И что ты предлагаешь?

– Джон и Аманда Харрис, после того как переехали к детям в другой город, сначала хотели продавать свой дом. Но он немаленький, и цену запросили соответствующую, – начала мама.

– Это тот, что через улицу?

– Именно он. Так вот, как-то раз, болтая с Амандой, я сказала, почему бы им не сдать его в аренду? Место хорошее. Вдруг какая-нибудь семья захочет здесь поселиться.

– Мам, можно к сути?

– На прошлой неделе там поселились Марк и Анна Гловеры. Я поначалу думала, что они муж и жена, но потом одним вечером они пришли познакомиться. Возможно, заметили, что я живу одна.

Слушая рассказ матери, я начал подозревать, что всё это не просто так. Фантазия разыгралась, и я уже представлял себе диалог с местным полицейским, который сообщает мне ужасное известие: соседи убили и расчленили тело моей мамы. В голове возникали различные видения с подробными деталями свершившегося преступления, и я не мог прервать весь этот поток вымышленного ужаса.

В полете фантазии я пропустил часть рассказа мамы. Но, когда она закончила и прикоснулась ко мне, я снова оказался здесь, в тёплой и уютной кухне, а не на месте преступления. Последние слова, которые я успел расслышать, были:

– Оказывается, они родные брат и сестра. Представляешь?

– И что? – я делал вид, что всё выслушал и понял.

– Давай я тебя познакомлю? Очень красивая девушка. Думаю, она примерно твоего возраста. Имя у неё такое красивое… Анита.

Анита явно ей понравилась – это было видно по тому, с какой нежностью и теплотой она произносила её имя, словно говорила о дочери.

Любопытство разгорелось во мне, и я почувствовал непреодолимое желание увидеть эту девушку, которая так запала в душу моей матери.

Я взглянул на часы – до приёма психотерапевта оставалось всего пару часов.

– Мне уже нужно ехать, мам.

– Хорошо. Но в следующий раз я тебя точно с ней познакомлю.

– Как скажешь, – сказал я, обняв маму. Она поцеловала меня на прощание в щёку.

Путь от мамы до психолога показался мне коротким. Мама так ласково и трепетно описывала Аниту, будто пыталась спугнуть редкую птицу, которую долго искала и наконец встретила в джунглях Амазонии. В её рассказе имя Анита стало личинкой, которую она отложила у меня в голове. Я не мог перестать думать о ней, пытаясь вспомнить хоть какие-то детали из рассказа. Но, как бы я ни пытался, вспоминал лишь некоторые из них: черные, как смола, кучерявые волосы почти до пояса и такие же черные глаза.

Я оставил автомобиль на парковке бизнес-центра, где находился кабинет психотерапевта. Мысли об Аните не покидали меня, пока я не очутился у двери психотерапевта и не постучался в неё. Спустя секунду дверь распахнулась.

На пороге стояла женщина невысокого роста, на голову ниже меня, полноватая, с лицом, разукрашенным яркой косметикой, которая, казалось, не соответствовала её возрасту. Я представлял себе психотерапевта иначе – человека, который арендует офис в бизнес-центре и имеет почти шестьдесят тысяч подписчиков в соцсетях.

Первое впечатление оказалось испорченным. Я потерял интерес к беседе, но, раз уж пришёл, решил выслушать её и, возможно, что-то рассказать. Джессика Финчер предложила мне сесть в одно из двух белых кожаных кресел в углу кабинета.

Она налила себе чаю и предложила мне, но я отказался. Примерно десять минут из моего оплаченного времени ушло на то, чтобы Дж. Финчер уместила своё неуклюжее тело в кресло, в котором ей явно было некомфортно: она меняла позу, затем принесла несколько маленьких подушек и стала их раскладывать под разными углами, пока, наконец, не разместила своё грузное тело.

– Что тебя беспокоит, Тим? – её снисходительный тон и то, как она сразу обратилась ко мне по имени, раздражали меня. Но это не было достаточно веской причиной, чтобы начать разговор на эту тему. Очевидно, она воспользуется этим, чтобы растянуть время и продать мне больше «воздуха» – подумал я.

Я отвечал максимально коротко и сдержанно. Задавая уточняющие вопросы, она вытянула из меня всю необходимую информацию. Затем последовала пауза на десять-пятнадцать секунд. Я не понимал, ждёт ли она от меня комментариев или формулирует свои мысли. После каждого моего ответа она повторяла: «А что ты думаешь об этом?», изображая невероятно увлечённый и обеспокоенный вид. Честно говоря, эта фраза звучала из её уст чаще всего.

Наконец, завершив свои мучительные размышления, она открыла рот, чтобы произнести свой вердикт. Я ожидал, что она скажет что-то вроде: «С первого раза тут не разобраться, нужно ещё раз встретиться», и готовился ответить, что это был первый и последний раз, когда я пришёл к психотерапевту. Но неожиданно для меня она спросила:

– Что ты знаешь о круизных лайнерах?

– О чём?

Да, именно эта цепочка событий, приведшая меня к психологу, и именно этот вопрос, заданный мисс Финчер, стали причиной моего путешествия на круизном лайнере. Она рассказала, что её подруга недавно вернулась с подобного путешествия и настоятельно рекомендовала его, исходя из положительных отзывов.

–Возьми отпуск и перезагрузись – сказала Финчер.

Всё это выглядело довольно нелепо. Мисс Финчер не понравилась мне с порога: её манера говорить, повадки и то, как она неуклюже перемещала своё почти квадратное тело, безумно раздражали меня. Но, несмотря на всё это, я взял отпуск и купил билет на лайнер. И к чему это всё привело? Моё тело, скованное холодом и судорогами, погружается на дно Атлантического океана, а пока ещё живой мозг за несколько секунд до потери сознания напоминает мне о цепочке событий, приведших меня сюда умирать.

Глава 3

Пробуждение.

После того как я потерял сознание, в моей голове начали возникать образы и моменты из жизни. Я оказался на корабле: разговаривающие со мной бармен, девушка, предостерегающая не подниматься на палубу, таинственный свет, преследующий лайнер, ощущение свободного падения при первой качке и мисс Финчер с её морщинами, замаскированными толстым слоем косметики.

Сквозь сон я чувствовал легкое покалывание и тепло, разливающееся в области грудной клетки. Сначала это было приятно, но вскоре покалывание усилилось, а тепло переросло в обжигающую боль, заставившую меня инстинктивно поднять веки.

Яркий свет ослепил меня, и я прикрыл глаза ладонями. Медленно раздвигая пальцы, я позволил глазам привыкнуть к свету – всё равно больно.

В этот момент раздался приятный мужской голос из угла комнаты:

– Не торопись. Всё в порядке. Просто нужно привыкнуть к свету.

– Где я? – удивленно спросил я.

– Всё объясню, но не спеши. Может воды?

Судя по голосу, ему было около двадцати пяти. Его немного торопливый и неуверенный тон выдавал в нем волнение.

– Да, если можно. Очень хочется пить. – ответил я.

Мои ладони, которыми я прикрывал глаза, немного просвечивались, и силуэт мужчины, направлявшегося за водой, мелькнул в моём поле зрения. Сквозь щели между пальцами я пытался осмотреть комнату. Яркий свет причинял мне боль, и я мог разглядеть лишь расплывшиеся очертания.

– Вот, пей, – произнес он.

Щурясь я нащупал стакан, выпил до последней капли его содержимое, затем вновь спросил мужчину:

– Где я?

– Ну как, лучше? – он снова уклонился от ответа.

Не желая отвечать, я закрыл глаза.

– С вами всё в порядке? – продолжал он. Я потёр веки, щурясь, и снова попытался открыть глаза. На этот раз я смог разглядеть его лицо.

Это был полноватый молодой человек в белом медицинском халате с кучерявыми волосами и слегка закрученными усами. Он держал в руках устройство, напоминающее планшет.

– Назовите своё имя, пожалуйста, – снова обратился ко мне мужчина.

– Тим, – коротко ответил я, не желая делиться лишней информацией.

– Очень приятно, Тим. Я Боб, ваш врач.

Боб был одет в белый халат, привычный для всех работников здравохранения.

Он коснулся экрана планшета, что-то записал и вновь стал меня рассматривать.

– Вы чуть не утонули. Помните это?

– Да, помню.

– Вам невероятно повезло.

– Возможно, но я ничего не помню. Не расскажете, что произошло?

– Мне самому любопытно, как вы оказались в такой ситуации. Но у нас еще будет время поговорить. Вам нужно отдохнуть. Поспите немного.

– Но мне надо…

– Я скоро вернусь – Боб вышел за дверь, которая со скрежетом закрылась.

Мои глаза всё еще не могли разглядеть обстановку, и я решил прикрыть веки, чтобы немного отдохнуть. Вскоре я уснул.

Не знаю, сколько времени прошло. Сквозь сон снова ощущал знакомую теплоту и покалывание в груди. Не дожидаясь, пока тепло превратится в пожар, я открыл глаза. Свет уже не казался таким ярким. Я быстро оглядел помещение, в котором находился. Эта комната совсем не походила на больничную палату.

На стенах висели незнакомые приборы, похожие на настенные часы, но их шкалы содержали непонятную мне информацию. Слева от кровати стояла металлическая тумба. Странно, я и не думал, что они бывают металлическими. Кровать тоже была полностью металлической. Разумеется за исключением матраса, подушек и одеяла.

В комнате имелись два окна. Одно слева от меня, другое у изголовья кровати, но они были плотно закрыты металлическими ставнями. У одного окна, рядом с подоконником, стоял стол, на котором были разбросаны различные документы.

Под потолком шумела вентиляция: толстые металлические трубы бесформенно свисали, обеспечивая комнату свежим воздухом. На стене справа от меня, напротив, под потолком и на металлической тумбе располагались лампы, излучающие мягкий желто-оранжевый свет. От этого света исходило нежное тепло. Будто я вновь оказался в гостиной своей бабушки перед настоящим дровяным камином.

Несмотря на то, что комната была наполнена металлической мебелью, а стены увешаны незнакомыми массивными приборами, обстановка не давила на меня. Весь этот желтовато-коричневый металл не создавал ощущения угнетенности, а скорее добавлял уют и спокойствие.

Мои глаза метались по сторонам в поисках намека, подсказки о том, где я мог оказаться. Но всё было тщетно. Я сел на кровать, свесив ноги, и попытался встать, но не хватило сил. Вдруг услышал приятный женский голос:

– Могу ли я вам помочь?

– Кто здесь? – я осмотрелся, но никого не увидел.

– Меня зовут Анна. Вам нужна моя помощь?

– Почему я вас не вижу, Анна?

Внезапно рядом с потолочной лампой появился дополнительный источник света, и через секунду посреди комнаты оказалась Анна – голографическое изображение. Стройная блондинка среднего роста на высоких каблуках. Когда она перешагивала, колонки, по видимому спрятанные в четырех углах комнаты, имитировали бряканье её острых каблуков.

– Анна?

– Да.

– Вы настоящая?

– Что вы имеете в виду? – Анна продолжала улыбаться.

– Вы живой человек?

– Нет. Могу предложить вам помощь?

– А где Боб?

– Вы имеете в виду своего доктора?

– Да!

– Он сейчас на обходе и скоро вернется. Может, я могу скрасить ваше ожидание?

– Где я?

– В лечебном учреждении.

– А где именно?

Анна на мгновение замялась, всё еще улыбаясь, затем ответила:

– В вашей палате установлены определенные ограничения, включая ограничения моих возможностей.

– Ясно… Что ты можешь мне предложить?

– Могу включить музыку, ваш любимый фильм или показать пейзаж любой местности, которую вы пожелаете.

– Лучше попроси Боба прийти.

– Я отправила ему сообщение. Что-нибудь еще?

– Да, расскажи мне, как я сюда попал.

– Вы выпали с круизного лайнера в Атлантический океан посреди шторма. Когда спасатели вас обнаружили, вы были в бессознательном состоянии. Время, проведенное под водой, составило одну минуту тридцать пять секунд.

– Минуту тридцать пять? – удивился я.– Но за такое время спасатели с лайнера не успели бы даже доплыть до меня в условиях шторма, не говоря уже о том, чтобы найти человека, погруженного в воду.

– Вы правы, вам повезло, – сказала Анна, всё так же улыбаясь.

– Кто меня спас?

– В вашей палате установлены ограничения, в том числе на мои способности.

Я раз за разом прокручивал в голове обстоятельства моего спасения, но не мог найти логичное объяснение. «Может быть, я умер?» – мелькнуло в мыслях.

– Анна, я умер?

– Нет, вы не умерли. Вы находитесь в лечебном учреждении.

– Моё физическое тело в порядке?

– Да, ваши показатели здоровья в норме.

– И я всё ещё на планете Земля?

– Да.

– Я на суше?

– Нет.

– Я на корабле?

– Нет.

– Так где же я нахожусь?– я уже повысил голос, меня выводили из себя уклончивые ответы цифрового помощника.

– В вашей палате установлены ограничения, включая ограничение моих способностей.

Анна не имела причин лгать, если я на суше. То же касается и нахождения на корабле. Значит… Я не на корабле и не на суше. Это как? В воздухе? Или под водой?

– Анна, мы в воздухе? На самолёте? Или в каком-нибудь другом летательном аппарате?

– Нет.

Меня охватила паника от осознания, что я могу находиться в подводной лодке. Но разве бывают такие палаты в подводных лодках? И такие ассистенты, как Анна? Нет, этого не может быть.

– Анна… – мой голос дрожал. – Мы в подводной лодке?

– Нет.

Чувствуя прилив спокойствия, я подумал, что Анна либо сбилась с толку, либо неправильно понимает мои вопросы. Это просто невозможно: не на суше, не в воздухе, не на воде и не под водой.

Вдруг входная дверь со скрежетом открылась, и в проеме появился Боб.

– Ну как вы?

– У меня есть к вам вопросы, Боб.

– Вам нужно поесть, – сказал он, ставя на тумбу поднос.

На подносе были три тарелки. В одной находилась серая желеобразная масса, напоминавшая овсяную кашу.

– Это нужно съесть обязательно. – он указывал на серую жижу – Поможет восстановить водно-солевой баланс.

На второй тарелке лежало филе рыбы, манившее своим ароматом и ярко оранжевым цветом. На гарнир зелёные стручковые растения. На третьей тарелке десерт: бардового цвета желе в форме пирамиды с вишенками и сахарной пудрой сверху.

Я протянул руку к рыбе, но Боб меня остановил.

– Сначала это, – он подвинул ко мне тарелку с серым веществом.

Скорчившись от непривлекательного внешнего вида, я зачерпнул ложкой и понюхал её – запаха не было. Представляя, что это овсяная каша, я сунул ложку в рот. Удивительно, но вкус не соответствовал виду: каша быстро проскользнула в горло, оставив во рту небольшие комочки- то ли блюдо было неправильно приготовлено, то ли так было задумано. На вкус оно напоминало охлаждённый молочно-сливочный десерт. Довольно неплохо- подумал я.

– Что это? – поинтересовался я у Боба.

– Каша, – ответил он, разводя руками.

После того как я съел кашу, аппетит пропал. Нежное оранжевое филе, которое ещё минуту назад манило меня, теперь казалось не столь привлекательным.

– Всё! – отодвинул я тарелку и был готов к указаниям Боба. – Вы расскажете мне, где я?

Боб встал и начал нервно ходить по комнате, грызя ноготь большого пальца. Он словно решался открыть мне какую-то тайну, с которой нельзя было ни с кем делиться.

– Это сектор 17, – начал он. – лечебный корпус. В этом учреждении проводится подготовка десанта.

– Десанта? – удивился я.

– Да, только им разрешено подниматься на поверхность.

– На поверхность? Так мы под водой? – я улыбнулся широко, как только мог.

– Да, – с нервной улыбкой подтвердил Боб.

– Но Анна сказала, что мы не под водой!

– Ты спросил, плывёшь ли ты на подводной лодке, – Боб приподнял одну бровь.

– И где мы находимся?

– Скажем так, – Боб снова зашагал кругами – существует множество легенд относительно этого места.

– И какую из них ты мне поведаешь? – осведомился я с явным сарказмом.

– Рассказ, который знают большинство жителей суши: более двенадцати тысяч лет назад одно островное государство в результате мощного землетрясения погрузилось под воду. С тех пор мы живём и процветаем здесь, – произнес Боб.

Затем он подошел к окну у изголовья кровати и распахнул металлические ставни. Передо мной открылась удивительная картина: на узкой улочке, куда выходило окно, в этот момент проезжал транспорт, похожий на трамвай, но без привычных рожек. Вдоль его крыши располагались три стеклянные сферы, в которых таким же желто-оранжевым светом, как у меня в комнате, резвились электрические разряды. Корпус транспортного средства был покрыт множеством металлических заклепок. Вдруг раздался звон, двери распахнулись, и улица заполнилась людьми в странных одеждах.

У мужчин и женщин преобладали угловатые узоры и острые формы, а цветовая гамма была практически одинаковой: контрастные белые и тёмные тона. Мужчины были в высоких цилиндрах и длинных кожаных плащах, а женщины – в коротких юбках, жесткие формы которых будто поддерживались внутренним каркасом, как зонт.

Рассматривая улицу, я заметил, что здания тоже выполнены из металла – угловатые линии и бесконечные круглые шляпки заклепок. В нескольких кварталах над остальными постройками возвышалась внушительных размеров башня с большими часами, напоминавшими Биг Бен. Вся окружающая архитектура и стиль одежды людей, проходивших под моими окнами, являлась воплощением Викторианской эпохи. Казалось, я утонул в океане и, переместившись во времени, оказался в середине 19-го века.

Темное небо, нависшее над городом, время от времени разбавлялось белой дымкой, поднимавшейся с разных уголков этих странных, но уютных улиц. Оно накрывало город мрачной пеленой, усиливая эффект Викторианской атмосферы.

На мгновение мне показалось, что всё это – сон. Мысли о смерти стремительно вернулись: я был почти уверен, что утонул, свалившись с круизного лайнера, и то, что я видел сейчас, совершенно не укладывалось в голове.

– Но как такое возможно? – указал я вверх. – Я вижу небо. Как мы можем быть под водой?

– Ты видишь вовсе не небо – ответил Боб, также уставившись ввысь.

– Ты хочешь сказать, что… – я взял паузу, пытаясь осмыслить происходящее.

– Да, – коротко подтвердил Боб, не вдаваясь в лишние разъяснения.

– А это главный терминал, – указал Боб на высокое здание. – Там расположено управление всеми системами жизнеобеспечения. Рассказывать долго, тебе нужно привыкнуть к обстановке. А пока лучше отдохни.

– Опять отдыхать? – возмутился я.

– В общем, делай что хочешь, но покидать комнату тебе запрещено. Дождись меня здесь, пока моя смена не закончится.

Я кивнул в знак согласия, не сводя взгляда с главного терминала.

Боб схватил меня за плечо и развернул к себе.

– Могу ли я тебе довериться? – спросил он, понизив голос.

– А у тебя есть выбор? – попытался я разрядить атмосферу, но шутка, похоже, не зашла. Я заметил, как капля пота скатилась по его лбу и исчезла в густых нахмуренных бровях.

– Можешь! – решительно сказал я, перестав улыбаться.

– Отлично! – хлопнул он меня по плечу. – Посмотри что-нибудь. Я скоро вернусь!

Я снова остался один. Только теперь функции Анны были полностью разблокированы, и я мог задавать любые вопросы.

Глава 4

Глава 4. Знакомство

– Анна, ты здесь?

Пучок света вновь заиграл под потолком и через секунду цифровой помощник очутился посреди комнаты.

– И снова здравствуйте! – улыбнулась Анна.

– А теперь расскажи мне всё! – сказал я, устраиваясь поудобнее на стуле.

– Что конкретно вы хотите узнать?

– Расскажи мне о месте, в котором нахожусь!

– С удовольствием! – улыбнулась Анна.

Она сделала несколько шагов назад к стене, освобождая место в середине комнаты. Под потолком появился ещё один источник света, который проецировал земной шар в центре комнаты. Диаметр проецируемой планеты был примерно метра полтора.

– Пожалуй, начну с самого начала – Анна подошла ближе.

Я с открытым ртом смотрел на макет земного шара и Анну, которые с удивительной детализацией и красочностью прорисовывались в пространстве. Если бы не видел момент их появления в комнате, невозможно было бы догадаться о том, что Анна всего лишь результат развитых технологий.

– И так – начала Анна – около двенадцати тысяч лет назад наши ученые в результате изучения движения тектонических плит пришли к выводу, что в скором времени на территории государства, известного под названием Атлантида, произойдет землетрясение. Настолько мощное, что остров, на котором располагается государство, может уйти под воду. – Анна коснулась глобуса, и изображение шарообразной планеты сменилось на горизонтальную плоскость. Отобразился рельеф, на котором раскинулось государство. Анна продолжила.

Атланты много лет наблюдали за жителями земного шара и приходили в ужас от скорости развития технологий, а самое главное нежелания умственно и духовно развиваться. Основной целью человека того времени было завоевание территорий и подчинение себе соседей по суше. Жажда наживы являлась основным двигателем, если можно так сказать, прогресса. Нежелая участвовать в набирающих обороты распрях, Атланты решили навсегда отделиться от человечества. И воспользовавшись надвигающей катастрофой, мы построили себе дом под океаном. Строительство началось за долго до катастрофы и заняло долгие сто пятнадцать лет. В постройке подводного города участвовали несколько поколений атлантов.

И вот, двенадцать тысяч сто двадцать лет назад случилось именно то, к чему мы готовились последнее столетие – место обитания атлантов в результате мощнейшего землетрясения покрылось множественными пятидесятиметровыми трещинами, расколов и без того небольшой остров на сотни маленьких частей. Цунами, последовавшее за землетрясением, поставило точку в истории Атлантиды. Остров буквально рассыпался на части и погрузился на дно Атлантического океана.

Подводный город был построен в трехсот пятидесяти километрах от того места, где ранее была Атлантида. Поэтому мы не находимся на земле своих потомков. От былых времен осталось только название.

– А каким образом вы умудрились построить двенадцать тысяч лет назад под водой целый город? Технологии того времени позволяли опуститься на дно Атлантического океана? И вести там строительство?

– Конечно! Но сам процесс строительства довольно нудный. Думаю, вам лучше сходить в музей и посетить отдел с историей государства.

– Обязательно схожу! – ответил я – Невероятно! Анна, у меня ещё несколько вопросов.

– Я внимательно слушаю! – Анна широко улыбалась.

– С тех пор никто из атлантов не поднимался на поверхность?

– Конечно поднимался! Вас же спасли не рыбы!

– А почему Вы не поднимитесь на поверхность? Почему прячетесь? Ведь столько времени прошло!

– Вы правы, времени прошло немало. Но разве что-нибудь изменилось за это время? Разве не жажда наживы до сих пор движет всеми?

Анна сделала несколько шагов ко мне, нагнулась, и поправляя виртуальные очки, спросила: и вы здесь оказались именно по этой причине. Не так ли, мистер Круз?

Не дожидаясь ответа, она продолжила свой рассказ: Государства умышленно тормозят развитие всех аспектов жизни, стремясь оставить контроль за происходящим в руках человека. Но за более чем двенадцать тысяч лет вы не поняли, что это не возможно. Ваша жизнь не принадлежит вам. И попытки ею управлять абсолютно бессмысленны.

Мне нечем было аргументировать.

Она продолжала: в конце концов, земля давно поделена между жителями поверхности. Если мы поднимемся с глубин, где наше место? – Анна снова поправила очки – наш дом здесь, мистер Круз – Анна развела руками.

На несколько секунд повисло молчание. Несмотря на ограниченные возможности они нашли способ жить дальше. Но атланты были обречены существовать под водой. Объявив о своём существовании они рисковали потерять свой дом, который за двенадцать тысяч лет наверняка успел им полюбиться.

– Периодически атлантами производятся вылазки на поверхность – продолжила Анна – с целью изучения текущего уровня жизни и развития человечества. Многие правила Атлантиды были позаимствованы с поверхности. Как и наоборот. Некоторые наши ученые трудятся на поверхности. Но разрешение на вылазку получают не все. Только те, кто прошёл специальную подготовку.

– Если можно, задам ещё один вопрос. – я вглядывался в лицо Анны в попытке найти в ней что-нибудь человеческое.

– Конечно! – она всё так же улыбалась!

– Энергия. Откуда вы берете энергию.

Анна коснулась проекции, и картинка вновь сменилась.

– Располагаясь на дне атлантического океана, мы сильно ограничены в возможностях добычи энергии. Жидкое топливо, которое используется на поверхности нам не подойдет, так как от продуктов его горения мы избавиться не можем. Солнечная энергия и сила ветра на такой глубине не доступны. А скорости течения подводных вод недостаточно для выработки энергии достаточной для поддержания жизни целого города. Использование атомной энергии на такое глубине и рассматривать не стоит.

– Ну! – мне не терпелось услышать это гениальное решение. – И как же вы добываете энергию?

– Пар! – развела Анна руками.

– Пар?

– Да, энергия пара! Вы знакомы с принципами работы парового двигателя?

– Конечно! – воскликнул я!

– По всему городу располагается множество скважин, заполненных водой, с многокилометровыми стержнями внутри. Эти стержни достигают слоя мантии и подогреваются от неё. А вода, в которую погружены эти стержни, нагреваяемая мантией, испаряется, давая жизни паровому двигателю. Дальше за дело принимаются генераторы. Вот и весь секрет!

– Гениально! Воды всегда в избытке, а для её нагрева и превращения в пар не требуется абсолютно никаких усилий – мантия делает своё дело. Эффективная и экологичная добыча энергии.

– Всё гениальное – просто! – улыбнулась Анна.

– А как глубоко уходят под землю эти стержни?

– Среднее значение глубины скважин составляет всего одиннадцать-двенадцать тысяч метров.

– Ого! – удивился я.

Анна вновь коснулась карты и теперь проекция отображала скважину с заполненной океанской водой и огромными в ней металлическими стержнями. – Температура верхних слоёв мантии на этой глубине составляет в среднем 400-500 градусов по Цельсию.

– Но как вы спускаетесь в скважины при необходимости? Там ведь такая температура…

– А зачем нам туда спускаться?

– Для проведения ремонтных работ например.

– В скважинах нет никакой техники, механизмов и приборов, за исключением термометра. Это всего лишь огромные колодцы с водой, которые пронизаны металлическими стержнями. Всё волшебство происходит ближе к поверхности. Вся техника, которая может выйти из строя, находится в доступности.

– О каком десанте говорил Боб?

– Это специальная группа, которая обучается для подъема на поверхность. В данный момент обучение проходят сто пятнадцать человек. На поверхности сейчас находятся более четырех тысяч десантов.

– А как попасть в эту группу?

Анна вновь поправила очки и с ухмылкой сказала:

– И думать забудьте, мистер Круз.

– Почему же?

– Вы не должны были здесь оказаться. Ваше любопытство привело вас прямиком в объятия смерти. Но благодаря счастливой случайности вы увернулись от её цепких рук. – Анна немного изменилась в голосе, затем угрожающе продолжила – Не подвергайте опасности жизни тех, кто вас спас! Никто не должен знать о том, откуда вы прибыли. – Анна сдвинула очки на нос – вы меня услышали, мистер Круз?

– Да! – ответил я взволнованно. Я ощутил груз ответственности, который был возложен на мои плечи. – Но тогда как я могу вернуться домой?

Анна отвернулась и помолчав секунду, ответила:

– Боюсь, что никак, мистер Круз. Если вы выбираете жизнь – немного замявшись, Анна исправилась, – если вы выбираете жизнь НА СВОБОДЕ, придется молчать.

Вдруг раздался щелчок, и дверь в комнату отворилась, на пороге стоял Боб.

– Ну что, ты готов? – он широко улыбался вначале, но увидев моё лицо, перестал.

– Что случилось? – он закрыл за собой дверь.

– Ты хочешь сказать, что я застрял здесь?! – я вскочил со стула.

– Этот разговор я планировал начать немного позднее – с укором посмотрел он на Анну.

– Он задаёт вопросы, а я отвечаю – Анна развела руками.

Боб сделал несколько шагов в мою сторону и положив руку на плечо сказал почти шёпотом:

– Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– А что мы можем придумать?! – возмутился я- чтобы не подвергать риску ни свою жизнь, ни жизни тех, кто рискнул меня спасти, мне придётся жить в тени и не отсвечивать. Что мы придумаем, Боб?!

– В конце концов – он бросил взгляд на Анну и немного понизив голос, продолжил – никому из нас нельзя было приводить сюда человека с поверхности. Однако ты здесь.

Мне нечем было возразить. Скрываясь под океаном атланты были вынуждены следовать строгим правилам, но нарушители как всегда находятся.

– Так ты расскажешь, кто меня спас?

Боб снова бросил взгляд на Анну.

– Слушай, поехали домой. В ближайшее время поживешь у меня, а там посмотрим. Поужинаем, расскажешь что-нибудь о жизни наверху. Может и я тебе что-нибудь интересное расскажу – говорил Боб, будто боялся, что Анна услышит наш разговор.

Я кивнул в знак согласия. Боб поспешно собрал свою сумку, повесил белый халат на вешалку, затем выдал мне «местную одежду»: белые кеды, черные джинсы, светлый свитер в стиле оверсайз и длинное пальто до колен.

– Подожди, а как же те люди на улице? – я вспомнил одежду людей, которых видел раньше в окно.

– Ты думаешь мы всегда в этом ходим? – рассмеялся Боб. – Это репетиция праздника.

– Какого праздника?

– На следующей неделе важная дата – годовщина обретения нового дома.

– И как вы это отмечаете?

– Праздник длится целю неделю. Каждый день новые развлечения. Но основное – тематический бал, для которого и наряжаются в одежду минувшей эпохи. Мне кажется есть в этом какой-то уют, очарование. Память о прошлом как никак.

Боб замечтался, глядя в потолок. Наверное представлял, как кружится на балу с какой-нибудь симпатичной девушкой. Но полёт фантазии прервался, и Боб скомандовал: всё! Пора идти!