Читать онлайн Страж. След Крылатого змея бесплатно

Пролог

Не говори: «отчего это прежние дни были лучше нынешних?», потому что не от мудрости ты спрашиваешь об этом.

Книга Екклесиаста 7. 10

(Пирамида майя, 1 марта 2010)

В сердце Рэй клокотала ярость.

Нездешняя сила дрожала в её руках, готовая сорваться с кончиков пальцев. В груди поселилось нечто тёмное и дикое, чего там никогда не было раньше – а может, она просто прежде не знала себя по-настоящему. Этот день стал худшим в её жизни. Её друг лежал перед ней с разорванной грудной клеткой и ещё дышал лишь потому, что она сумела остановить его на грани. А напротив стоял монстр, сошедший с древней кровавой фрески – и ухмылялся.

– Твоё время вышло, Рэйчел. Что ты ответишь?

Ярость исчезла, сметённая чистым ужасом. Тёмное, потустороннее стремительно утихало внутри, забирая с собой последние силы.

Стены древней гробницы грозились стать их собственным склепом. Рэй взглянула на опустевшие песочные часы и медленно сползла по стене на пол. Невозможно. Она всё равно что мертва, но за жизнь Кита еще можно побороться…

– Я согласна.

***

(Шибальба*, март 2009 по григорианскому летоисчислению)

В Подземном царстве было не так уж много развлечений.

Больше всего Моан любила помогать душам проходить испытания. Эта обязанность её веселила: в процессе с ними можно было немножко поиграть. Конечно, они и так достаточно страдали во время смерти и после – переход из одного мира в другой бывал довольно болезненным – но ведь спокойную вечность ещё надо заслужить, а праведники в Шибальбу не спускались. Так что Моан не собиралась облегчать их участь, да от неё этого и не требовалось.

Весь мир лежал у её ног, и души приходили часто. Из множества входов в Подземное царство для неё был закрыт лишь один – тот, с которым её связывало кое-что важное… Видят боги, она отдала бы свою вечность в обмен на возможность очутиться там!

Увы, она не была всемогущей. Но всё ещё искала лазейку.

Когда Моан уставала от общения и игр с душами, то коротала время среди богов – они тоже бывали довольно весёлыми, хотя и излишне жестокими на её взгляд. Чужие духи мало интересовали владык Шибальбы, и Моан их не раздражала. Возможно, потому что отлично играла в кости и частенько оставляла богов с носом.

Наконец, она не жалела магии на вылазки в мир людей. Нужно только расширить сознание, прикоснуться к Источнику – и обязательно находится кто-то, готовый впустить её в себя ненадолго. Проще было, конечно, с совами – она и при жизни легко находила с ними общий язык и никогда не боялась, в отличие от других. Теперь же совы стали её глазами и крыльями, позволяя часами наслаждаться упругими переливами ветра и азартом охоты. С людьми было сложнее: те отнимали слишком много сил, да и контроль удавалось перехватить не дольше чем на пару минут. Поэтому их Моан предпочитала слушать.

Вот и сегодня, едва открыв глаза и чувствуя, как плещется внутри неё спокойная сила, Моан прислушалась. Что-то было необычным; её безошибочное чутье шептало, что прямо сейчас происходит нечто важное. Поэтому Моан слушала очень внимательно.

Человеческое племя, как обычно, взывало к её покровителю, но вот молитвы… Она нахмурилась – это не было просьбой или благодарностью, не было и проклятием (хоть те и звучали гораздо реже). Их шаман словно бы… советовался.

И совет он спрашивал очень конкретный.

Ещё не до конца поверив в услышанное, Моан порывисто вскочила и вылетела из богатых, оформленных в чёрно-багровых тонах покоев, в которых предпочитала восполнять энергию. Она найдет своего покровителя и лично передаст ему странную молитву смертных.

* Шибальба – дословно «‎место ужаса». В мифологии майя Подземное царство мертвых, также этим терминов обозначали демонов.

Часть 1. Петля. Глава 1. Предложение

Открыта дверь тебе, я жду

В одну из пепельных ночей,

И твои руки обовьёт

Змея железных обручей.

Пикник – «‎Глаза очерчены углем»

Глава 1. Предложение

(Чикаго, октябрь 2009)

Дождь лил стеной. Рэй шла сквозь него, стиснув зубы, дрожа от холода и усталости. Косой ливень застилал глаза, и разглядеть что-либо за пеленой потоков и густого, как патока, тумана было практически невозможно.

Она знала, что должна идти и что цель близка.

Трудно сказать, прошли ли часы, сутки или же всего несколько минут. Но в конце концов туман расступился, и из него, как по волшебству, выросло основание величественной пирамиды.

Рэй попыталась разглядеть её вершину, но та тонула в потоках дождя.

В небе громыхнуло. Вспышка: молния, мелькнувшая в двух шагах, на миг ослепила Рэй. Она зажмурилась, читая не известные ей прежде молитвы.

– Хуракан, пощади! – выкрикнула вслух, но не услышала себя.

Вдруг ливень стих, будто небо осушили. Распахнув глаза, Рэй подняла голову и ахнула. Верхушка пирамиды терялась далеко в небе, и в сравнении с ней Рэй казалась себе незначительной, как камушек. С её места было хорошо видно, что молния ударила прямо в вершину…

***

У неё болела голова.

На самом деле, в последнее время так часто, что боль стала полноценной частью её жизни, и Рэй почти перестала обращать на неё внимание. Но только почти.

Сегодня боль сплелась цепочкой: ей снова снился кошмар, из-за которого разыгралась мигрень, из-за которой она опоздала на лекцию профессора Боуманса, читающего «‎Новейшую историю Северной Америки».

Профессор ожидаемо пришел в бешенство, что тоже не пошло на пользу её голове – как и его лекции.

Рэй прошла на свое место, то и дело ловя на себе недовольные взгляды. Привычно игнорируя их, бросила сумку на свободный стул рядом с Вивиан.

– Где тебя носило?!

– Вив, пожалуйста, не сейчас. Голова…

– Кошмары?

От необходимости отвечать её избавил возмущенный окрик преподавателя. Превосходно, теперь они обе наказаны за болтовню. Рэй уже жалела, что по глупости ляпнула о кошмарах, и уж точно не собиралась рассказывать Вивиан о пирамиде, которая снилась ей с завидной регулярностью. Меньше знаешь – крепче спишь, а в случае Вив – меньше разводишь панику.

Она не могла вспомнить молитв, которые произносила во сне, но хорошо помнила имя – Хуракан – «тот, кто швыряет вниз» – повелитель ветра и природного начала у майя. Один из богов, сотворивших этот мир, чьи молнии всегда разят точно в цель.

Чёртов диплом и чёртов выпускной курс.

Пара закончилась быстро; собрав едва разобранную сумку, Рэй нехотя поплелась к профессору. Вивиан уже стояла у кафедры, опустив голову и скромно потупив взгляд. «Лиса», – улыбнулась Рэй про себя. Они были неразлучны уже полжизни, и Вив, в отличие от подруги, умела подобрать ключик к каждому.

– Значит, так. – Боуманс снял очки, устало потер переносицу. – Раз вы обе так хорошо знаете материал, уверен, вам не составит труда подготовить проект на тему «Пути выхода из экономического кризиса 70-х». Покажите начитанность, проявите фантазию. Формат – презентация, и я ожидаю свежих идей. Это ясно?

– Да, профессор, – закивала Вивиан.

– Мисс Фишер, свободны. Что же касается вас… – Он перевел тяжелый взгляд на Рэй. Подождал, пока Вивиан выйдет за дверь (чтобы продолжить подслушивать снаружи), и вздохнул. – Присядьте.

Рэй послушалась.

– Рэйчел, я совершенно не узнаю вас. Когда я впервые читал курс у вашей группы два года назад, вы просто поразили меня своей хваткой и энтузиазмом. Я понимаю, может быть, трудный период. Молодость, выпускные экзамены, личные проблемы…

– Нет! – возразила Рэй.

– …И все-таки, такое поведение – уже ни в какие ворота. Семинары вы игнорируете, на лекцию являетесь под конец. Что прикажете с вами делать?

Она едва удержалась, чтобы не закатить глаза. «‎Может, лучше сделаешь что-то со своими унылыми лекциями и бесполезными семинарами?»

– На следующей неделе жду объяснительную. С занесением в личное дело, уж не обессудьте.

– Да, профессор. Что-то ещё?

– Ваш научный руководитель просила передать, что ждет вас в своём кабинете после четвертой пары.

Вивиан сразу утащила её в местное кафе, где всучила чашку дымящегося американо и сэндвич с ветчиной. Рэй благодарно улыбнулась: вопреки репутации студенческих забегаловок кофе здесь варили на удивление сносный.

– Рассказывай, – велела подруга, когда они устроились за единственным свободным столиком в углу. Кафе в этот час трещало по швам: вечно невыспавшиеся студенты поглощали кофеин и углеводы как топливо, позволяющее продержаться до вечера и хоть чем-то заполнить голову.

– О чём?

– Не притворяйся. Снова кошмары?

– Говори тише. Моя репутация и так пострадала за последние полгода.

– И кто в этом виноват? – Вивиан невозмутимо пила свой капучино. – Не стоило бросаться на людей по поводу и без. Я знаю, – она понизила голос, – после разрыва с Алексом тебе пришлось нелегко, он здорово расшатал твою психику…

– Вив, пожалуйста…

– Прости, но иногда нужно услышать правду в лицо. Я люблю тебя, милая, и не хочу, чтобы ты продолбала свою жизнь из-за какого-то мудака.

– Он тут не при чём. – Рэй задумчиво уставилась на кофейную гущу, размазанную по дну кружки. Гуща выглядела зловеще.

«‎Древние майя пили отвар из зерен какао, но вряд ли предсказывали по нему будущее – звезды куда интересней», – отстраненно подумала она.

– Конечно же нет. Есть ещё твои родители с их ожиданиями, и мигрени с кошмарами, и вся эта нездоровая одержимость древностями… ешь давай, ты же точно не завтракала.

– Разве плохо любить то, чем занимаешься? – Рэй неохотно откусила сэндвич. – Я же без пяти минут дипломированный историк.

– Фанатизм, моя дорогая, ещё никого не доводил до добра. А ты в последнее время ведешь себя так, будто не можешь определиться, кто ты: ботаник-перфекционист или социопатка. Уж прости за прямоту.

– Ну, я вполне себе разносторонняя личность. Подай салфетку.

Прошедшая мимо компания третьекурсниц наградила их столик громким фырканьем. Рэй разглядела среди них блондинку Кэти – та в прошлом месяце пыталась распустить про нее слух, мол, Рэйчел Аллен стучит преподавателям за хорошие оценки… что уж поделать, Рэй не очень преуспела в общении с людьми. Зато посещала слишком много секций в детстве, включая каратэ.

В общем, Кэти получила по заслугам.

– Тебе бы не помешало вернуться в терапию. – Вивиан заметила её взгляд и показала девчонкам средний палец. – Вот курицы!.. Серьезно, Рэй, ты давно пропивала свои лекарства для сосудов?

– Я от них сплю как убитая целыми днями. И, я думала, речь о мозгоправе.

– Ну, это твое личное дело. Но, будь я на твоем месте, использовала бы родительские деньги на полную катушку. Правда, психолог – меньшее, что они тебе должны за все эти… пассивно-агрессивные штучки.

Рэй расхохоталась. Только Вивиан умела выразиться так изящно, при этом передав суть.

Разговор свернул в безопасное русло, и Рэй малодушно порадовалась, что подруга не стала расспрашивать её о кошмарах.

Она помнила раскидистую зелень, насколько хватает глаз, и ливень, и громадину пирамиды. Сон повторялся из раза в раз и всегда обрывался вспышкой молнии. Иногда та стреляла в пирамиду, иногда, реже в саму Рэй… от этого её тело распадалось, теряло вес, и она взлетала прямо в небо тысячами лоскутков, после чего – просыпалась…

Стремительно пронеслись оставшиеся занятия. В туалете Рэй ненадолго задержалась у зеркала, с каким-то отстраненным любопытством разглядывая свое лицо. Вивиан права: она совсем себя запустила. Впалые щеки, нездоровый цвет кожи, растрепанный пучок на затылке, покрасневшие белки глаз. А ведь её считали привлекательной – красивой богатой чудачкой со странностями. Необычная внешность – насыщенно-оливковая кожа и тёмные густые волосы в сочетании со светлыми глазами – с детства привлекала внимание окружающих. Мама всегда говорила про неё: «Окрутила бы принца, да с характером не повезло».

Рэй считала, наоборот, повезло.

Да и вообще, кого в Америке удивишь смешением кровей?

Вздохнув, Рэй скинула сумку и достала косметичку – профессор Догэрти ненавидела, когда к ней являлись в неопрятном виде.

***

Постучав, Рэй распахнула дверь кафедры Истории Мезоамериканских культур.

– Добрый день, профессор. Вы хотели меня видеть?

– А, это вы. – Догэрти даже не взглянула на неё, что-то быстро печатая в компьютере. – Подождите, пока я закончу.

Рэй присела напротив, исподтишка разглядывая своего научного руководителя и куратора. Профессор Догэрти всегда выглядела безупречно. О, хотела бы и она так выглядеть в её годы! Идеальная осанка, строгая прическа и очки в тонкой оправе дополняли образ, как нельзя лучше подходивший «‎Медузе Горгоне» исторического факультета. Младшекурсники шутили, что один её взгляд превращает в камень, выпускники же благоразумно помалкивали.

– У меня что-то на лице, мисс Аллен? – спросила Догэрти, не отрываясь от монитора.

– Нет, мэм. – Рэй опустила взгляд на её аккуратный маникюр. – Просто гадаю, зачем вы меня вызвали.

– Разве вы за годы в университете еще не научились терпению? Тогда Боуманс не зря вас ругает. – Она наконец закончила печатать и перевела на Рэй тяжелый взгляд. – Как вы объясните свои прогулы?

– Простите, профессор. – В её присутствии Рэй испытывала полузабытое ощущение – робость. – Я плохо себя чувствую в последнее время, и…

– И решили, что статус отличницы позволяет вам пренебрегать дисциплиной на выпускном курсе. У вас есть справка от врача?

– Нет, профессор.

– Вы меня разочаровываете, Рэйчел. – От ледяного тона Догэрти сделалось не по себе. – Если бы вы вели себя подобным образом с самого начала, я бы не согласилась с вами работать. Но, к сожалению или к счастью, я – ваш куратор, и нам придется пройти этот путь до конца.

Она побарабанила пальцами по столешнице.

– Если вы думаете, что вас выпустят просто так, в память о прошлых заслугах…

– Нет! – вскинулась Рэй. – Я готова работать не покладая рук. Я хорошо продвинулась по диплому и, полагаю, скоро представлю вам первую главу.

– Похвально, но недостаточно. Впрочем, это ваша жизнь, и вы вольны пустить её под откос, если желаете. Я лишь прошу не позорить меня перед преподавательским составом и не забывать, в каком университете вы учитесь.

– Я поняла, профессор. Буду усердно заниматься.

– Посмотрим. – Её тон чуть смягчился. – Однако я вызвала вас не поэтому. Как вы знаете, помимо дипломной работы будущие бакалавры проходят преддипломную практику. Ваша начнется уже через, – она заглянула в настольный календарь, – три месяца. Вы думали над тем, где собираетесь практиковаться?

– Ещё нет. – Рэй приуныла. Ей совершенно не улыбалось на целый месяц закопать себя в каком-нибудь полузабытом архиве или библиотеке, где её заставят раскладывать по алфавиту старые карточки. – Возможно, Исторический музей Чикаго? Если предложат сотрудничество.

Музей определенно был бы лучшим вариантом. Если не исторический, то художественный – не совсем по профилю, зато не придется глотать пыль. В Чикаго даже есть Музей искусств Мексики, Рэй могла бы помогать с организацией выставок…

– Возможно, ваш отец решит подобрать вам что-нибудь?

– Мне бы этого не хотелось, – ответила Рэй сквозь зубы. Роберт Аллен, прокурор округа – конечно, все ожидают от неё блестящей карьеры под протекцией отца. Если бы она собиралась воспользоваться его связями, то поступила бы на юриста или дипломата, как он и мечтал.

Нет уж, лучше пыльные архивы.

На лице профессора мелькнула сдержанная улыбка.

– Что ж, у меня есть к вам предложение. Ознакомьтесь.

Перед Рэй очутилась красная папка, от вида которой спину мгновенно облепили мурашки. Чувствуя беспричинное головокружение, Рэй погрузилась в чтение.

– Это… Вы серьезно?! Кампече*?

– «‎Национальный институт антропологии и истории Мексики» более чем серьезен. Как вы знаете, Чикагский университет сотрудничает со многими уважаемыми организациями. В прошлом году у нас был один мексиканский проект, но не такой… неординарный.

Рэй не верила своим глазам. Неординарный – не то слово! Исследовательская группа в едва изученных руинах древнего поселения – это вам не пыльные архивы. Предложение звучало как ожившая мечта и было настолько для неё, что выглядело нереальным.

– Профессор Догэрти… это действительно возможно? Меня могут отправить туда?

– Институт запрашивает двоих практикантов в помощь группе учёных и археологов. Как видите, представленный участок джунглей практически необитаем и мало исследован из-за слишком густой растительности. Основной объект – следы предполагаемой пирамиды майя и постройки вокруг.

Рэй мысленно завизжала от восторга. Если она отправится туда, у неё будет преддипломная практика, которая запомнится на всю жизнь, и масса бесценных материалов для выпускной работы. Возможно, и для будущей диссертации тоже.

– Но почему там? Я думала, штат Кампече считается полностью изученным.

– Как вы знаете, исследования древних городов майя всё ещё продолжаются. Насколько мне удалось выяснить, поселение к северу от древнего города Калакмуля было обнаружено ещё в конце прошлого века, однако местные власти долго не давали разрешения на полноценную экспедицию. Сейчас, выходит, договорились.

– Я согласна.

– Мисс Аллен, вы слишком торопитесь, – нахмурилась Догэрти. – Возьмите с собой документы, ознакомьтесь. Несмотря на то, что мы не первый год работаем с Национальным институтом, этот проект не внушает мне доверия. Студенты будут работать под началом опытных археологов, однако это всё равно небезопасно. Не уверена, что вы готовы.

– Но, профессор, мы все проходили археологическую практику перед распределением. Кроме того, это же именно то, с чем я собираюсь работать в дальнейшем. – Рэй старалась говорить спокойно и убедительно. – Я специализируюсь на культуре майя, пишу диплом про их вымершие города, вы же понимаете, что такой шанс просто нельзя упускать!

Профессор долго молчала, устремив на неё задумчивый взгляд.

– Я знала, что вы будете в восторге, Рэйчел. Мне в любом случае поручено предоставить двух студентов, поэтому отказать вам я не смогу. Однако всё же прошу вас подумать, взвесить все за и против. И, разумеется, будет конкурс для всех желающих.

– Хорошо, профессор. – Рэй крепче прижала к себе папку. – У вас есть другие подходящие кандидаты?

– Вы были первой, кому я предложила этот проект. Завтра деканат вывесит списки возможных мест для прохождения практики, и комиссия рассмотрит заявки добровольцев.

– Возьмите Вивиан, – брякнула Рэй, не успев остановить себя. – Она точно захочет.

– Исключено. Мисс Фишер воспримет такую возможность как увлекательное приключение, а меж тем это работа – непростая и очень ответственная. Идите, Рэйчел. Подумайте хорошенько.

***

В пять часов Рэй толкнула тяжелую дверь и вышла в осень.

Стояла влажная прохлада, под ногами шуршали разноцветные листья, ветер, пахнущий озоном и пылью, рванулся навстречу и обласкал лицо. Рэй поглубже закопалась в шарф, вдохнула полной грудью. Обернулась, позволив себе полюбоваться почти средневековым величием остроконечных башен родной альма-матер.

Она любила свой университет за чувство защищенности, которое тот дарил ей. И еще полёта – в те минуты, когда она позволяла себе по-настоящему проявляться, не оглядываясь на чужое одобрение.

Смахнув с лица растрепавшиеся от ветра волосы, Рэй тепло улыбнулась башенкам. Двинулась в сторону озера Мичиган, решив немного прогуляться. И застыла, как вкопанная.

Она первая увидела светловолосую голову Алекса – тот брел навстречу, уткнувшись в телефон, и пока не замечал её. «Хорошо бы и не заметил», – подумалось Рэй, но, конечно, он заметил, как и всегда. Скривил губы в подобии улыбки, неуверенно махнул рукой. Рэй кивнула, чувствуя, как полыхают щеки.

Алекс, отвернувшись, прошел мимо и скрылся в дверях университета. Рэй так и осталась стоять, глядя в неподвижную озёрную гладь.

***

На следующий день в главном зале вывесили объявление о преддипломной практике. Событие предсказуемо вызвало ажиотаж.

– Поселение майя? – фыркнула длинноволосая Энджи Миллер, гордо носившая звание Мисс Университет. – Кажется, кто-то пересмотрел приключенческих фильмов.

Рэй с некоторым трудом пробилась сквозь гудящую толпу зевак и теперь с любопытством считывала общие настроения, выискивая потенциальных конкурентов. Подпевалы Энджи нарочито громко ей поддакивали, однако многие выглядели заинтересованными.

– Тебя никто не заставляет туда заявляться, – сказал Кит с кафедры археологии, поправив прямоугольные очки. – Я вот обязательно буду пробовать! Это же такой шанс!

– Кто бы сомневался, ботаник. Ты и наша крошка Рэйчел будете первыми в списке. И почему вы до сих пор не замутили?

– Отстань, Миллер. – Рэй невозмутимо шагнула к доске и при всех вписала своё имя. Подмигнула Киту. – Стивенсон прав, это отличная возможность.

– Возможность подцепить малярию или быть съеденными туземцами? Ну-ну.

– Там нет каннибалов.

– Откуда ты знаешь, Аллен? Так и спишь в обнимку с книжками? За неимением… альтернативы.

Рэй вспыхнула, покачав головой. Тот случай, когда она уснула в библиотеке, напускав слюней на «Автобиографию Бенджамина Франклина», не стоил и выеденного яйца, а вот последний комментарий неожиданно попал в цель.

– Ну, она хотя бы читает, – вставил Кит, послав Энджи насмешливый взгляд. – А тебе дипломную вроде Тим с магистратуры пишет?..

Та побагровела, сразу же сделавшись похожей на недозрелый баклажан, а Рэй, не сдержавшись, хихикнула.

Вялотекущая дискуссия вскоре утихла. Помимо Рэй, еще шестеро вписали свои имена под кодовым названием «Кампече, раскопки». Одной из добровольцев стала Вивиан, остальными ожидаемо оказались ребята с кафедры археологии.

– Надо же, а у Стивенсона, оказывается, есть яйца, – фыркнула подруга, крепко держа Рэй под руку. – И чего эта стерва вечно к тебе цепляется?

– Ну, у нас с ней особая любовь.

Кажется, Энджи возненавидела её где-то между вторым и третьим курсом, ещё до того как это стало всеобщим трендом. После, когда Рэй случайно залезла в телефон Алекса, ненависть стала взаимной. Впрочем, она так и не нашла в себе сил рассказать о том случае Вивиан.

– Вив, ты точно туда хочешь?

– Я точно не хочу месяц гнить в национальной библиотеке. – Вивиан небрежно дёрнула плечом. – Ты видела остальные варианты? Скука смертная!

– Это не игрушки, – нахмурилась Рэй. – Там небезопасно.

– Пустяки! Мы уже бывали на раскопках в позапрошлом году. Да и вообще, ты наверняка туда поедешь, а я не хочу оставлять мою девочку одну.

– Ещё нужно пройти отбор…

– Ой, да брось, – отмахнулась Вивиан. – Ты всех наших археологов за пояс заткнешь. А вот я, если не пройду, впишусь в организацию исторического форума. Хоть что-то интересное.

Потянулись долгие недели подготовки. Рэй закопалась в книги, часами повторяя теорию. Восстановила режим: каждое утро вставала в шесть, вставляла наушники и выбегала в предрассветный сумрак. Делала несколько кругов по парку, отключаясь и отпуская измученное сознание. Потом возвращалась тяжёлым шагом, принимала душ и снова бежала – уже в универ.

Профессор Догэрти зверствовала, гоняя её по всему, что так или иначе касалось истории майя. «Нужно представить первую главу до того, как вы уедете», – говорила она, поджимая губы. При этом у Рэй сложилось стойкое впечатление, что её куратор вовсе не желает, чтобы затея с практикой увенчалась успехом.

– Мне бы не хотелось напрасно вас запугивать, – сказала профессор, понизив голос, когда Рэй всё же решилась на прямой вопрос. – И я прекрасно понимаю, что отговаривать вас бесполезно… Но считаю своим долгом предупредить своих студентов.

– Что такое, профессор?

Кафедра в это время пустовала. Обстановка была почти неформальной: они работали уже два часа, и Догэрти, смягчившись, предложила ей чашку чая. Будь с ними кто-то ещё, ни чая, ни разговора бы не случилось.

– До меня дошли слухи из Кампече. Там пропала группа туристов – как раз неподалеку от ваших раскопок. Местные новости подтверждают информацию.

– Да, я видела, – кивнула Рэй. Она исправно мониторила всё, что касалось Мексики. – Но, профессор, почему вы думаете, что это как-то связано? Там же всюду джунгли.

– Верно. Однако мне стали известны некоторые подробности вашей экспедиции.

Рэй насторожилась. Конечно, у главы кафедры Мезоамериканских культур и заместителя декана должно быть множество знакомых, в том числе среди партнеров из Мексики.

– Я навела справки. Разрешение на раскопки было получено полгода назад. Два месяца спустя исследовательская группа выехала в поселение на археологическую разведку.** Экспедиция продлилась три недели, после чего члены группы перестали выходить на контакт.

– Как это перестали?

– Подробностей не знаю. По моим данным, из шести специалистов вернулся один, да и того удалось отыскать лишь через родственников. Впоследствии ему диагностировали параноидную шизофрению.

– Но ведь он должен был что-то сообщить о судьбе коллег!

– Уж не знаю, что он там смог сообщить, но остальных ученых так и не нашли.

– Но это… это же бред, профессор!

– По-вашему, я недостаточно серьезна? – нахмурилась Догэрти. – И стала бы передавать вам досужие сплетни?

– Я бы никогда такого не предположила, – смутилась Рэй. – Просто эта история звучит как…

– Страшилка? Соглашусь с вами. Я, как человек науки, привыкла апеллировать фактами, и неопровержимых доказательств у меня нет, иначе я бы представила их ректору. Однако у меня есть все основания доверять человеку, который сообщил мне эти сведения. – Она сцепила пальцы в замок, как делала в минуты глубокой задумчивости. – Безопасность студентов – главный приоритет нашего университета, и я считаю авантюру с раскопками в поселении майя неоправданно рискованной. Однако наш… ректор не разделяет моих опасений.

– Вы были у ректора? – удивилась Рэй.

– Ну разумеется. – Догэрти скривилась, точно у неё заболели все зубы разом. – Профессор Уильямс немедленно связался с институтом. Его заверили, что всё исключительно безопасно, и никакой угрозы для студентов нет и быть не может… Говорите, мисс Аллен. Вижу, вам не терпится.

– Мэм, я не понимаю, зачем им это. Я имею в виду, если угроза действительно есть, какой смысл рисковать жизнью студентов, да ещё и студентов другой страны? Они бы не стали привлекать практикантов в случае серьёзных рисков.

– В ваших словах есть доля правды, мисс Аллен. И я задалась тем же вопросом. Особенно после того, как мне намекнули, что очень хотели бы видеть вас в списке практикантов.

Повисла пауза.

– Меня? – переспросила Рэй. – Но… кто? И почему?

Догэрти поджала губы, глядя на неё с непривычным выражением беспокойства на лице.

– Если бы я знала, Рэйчел… Вы, конечно, перспективная студентка, но я понятия не имею, кому вы могли понадобиться в Мексике. И я совершенно точно не должна была вам этого говорить.

Рэй заторможено кивнула.

– Я буду молчать.

– Славно, но повторю: подумайте хорошенько. Мне поручено уговорить вас участвовать в отборе любой ценой, однако я не считаю проект безопасным. Учитывая, что подобные экспедиции до поры до времени не афишируются, и сторонних людей на них не привлекают. На кону всегда стоят большие деньги.

– Может, не такие уж и большие? Да и какую угрозу мы можем представлять?

– Ох, мисс, вы ещё слишком наивны и понятия не имеете, как обстоят дела в мире масштабных открытий. И как часто в нашей профессии пренебрегают рисками, если на то есть причины. Проект с наследием майя представляется мне очень выгодным предприятием. Вопрос только в том – кому.

– Я поняла, профессор. Раскопки в Кампече – не просто проект института, в них заинтересованы влиятельные люди. Возможно, мы даже будем искать там нечто определенное. Я права?

Ответный взгляд Догэрти был очень тяжелым.

– Помалкивайте обо всём, что услышали сегодня, – произнесла она после паузы. – Я сама переговорю с заведующим кафедры археологии, чтобы все студенты осознавали риски.

– А как же Вивиан? – спросила Рэй. Догэрти негромко фыркнула.

– Ваша подруга вряд ли пройдет отбор. Впрочем, можете попробовать самостоятельно отговорить её.

Рэй обиделась бы за Вивиан, если бы не осознавала правоту слов профессора. Подруга не особенно хотела быть историком и оказалась в университете скорее по инерции – как делала почти всё в жизни.

***

Рэй не могла расслабиться ни на минуту – всё её тело было напряжено, словно в предвкушении предстоящей задачи. Головные боли не утихали, как и сны – душные, обрывочные и пугающие. Она снова видела пирамиду, в которой смутно угадывался храм майя с фотографий. Таким он мог бы быть в древности – до того, как джунгли и время пожрали его.

Скоро она будет там.

Слова Догэрти встревожили, но не настолько, чтобы отказываться от предстоящей возможности. Кому она понадобилась в Кампече? Кто знает, но может, это не так уж и странно? В конце концов, её оценки были блестящими, она изучала культуру майя – ничего удивительного, что организаторы проекта подняли личные дела потенциальных практикантов.

Отборочные тесты назначили на начало декабря. Улыбчивый приглашенный эксперт из института определенно не был мексиканцем. Он долго вещал о заманчивых перспективах и возможностях будущей практики, после чего раздал тестовые задания на знание теории.

Рэй опустила взгляд на бланк: шестьдесят вопросов, от простых – к сложным. Блок по археологии, блок по истории Мексики, блок по культуре майя. Ничего такого, чего бы она не изучала раньше.

Расправившись с тестами, Рэй попрощалась с Вивиан и двинулась было в библиотеку, когда её окликнули:

– Аллен, подожди!

Кит Стивенсон с археологии догнал Рэй и пошел рядом. Высокий, как шкаф, слегка нелепый в своих очках и чопорном полосатом галстуке, он вызывал улыбку, но Рэй сдержалась.

– Как тест? – спросил он вежливо.

– Вроде несложно.

– Для нас с тобой – конечно… Не знаешь, зачем им всё это?

– Хм-м?

– Отборочные какие-то, теория, спортивные показатели… Словно нас не на практику отправляют, а нанимают на работу.

– Ну, экспедиция серьезная, – пожала плечами Рэй. – Думаю, они имеют полное право выдвигать свои требования.

– У нас многие с факультета участвовали в похожих проектах, правда, попроще, но таких заморочек ни разу не было. А тебя куратор тоже отговаривала?

Рэй пристально посмотрела на Кита, прикидывая, что он знает.

– Пыталась. И тебя?

– Вяленько так. Недостаточно, чтобы саботировать проект, но для приватной беседы всех по отдельности вызывали. Странно это всё, вот что я думаю.

– И всё равно собираешься в Кампече?

– Как и ты. – Он улыбнулся немного неловко, и на веснушчатых щеках проступили задорные ямочки. – Похоже, мы оба любим интересные вызовы, Аллен.

– Вызовы мне безразличны. В отличии от возможностей. – Она вспомнила, что Кит, вроде бы, из небогатой семьи и всё время учится, как одержимый. Должен понимать.

– Разве они тебе нужны?

Рэй остановилась, сверля его недобрым взглядом.

– Если ты намекаешь на связи моего отца…

– Эй, не злись. – Он примирительно поднял руки. – Я намекал на твои мозги и упорство, только и всего.

«Ну да, конечно», – подумала Рэй.

– Ты меня плохо знаешь, Аллен. Впрочем, как и я тебя. – Он снова улыбнулся, мягко и обезоруживающе. – Даже странно как-то, столько лет учимся бок о бок. Можем как-нибудь пообедать вместе, если ты не против.

Час от часу не легче.

– Мне сейчас не до интрижек, Стивенсон. Но можем вместе поработать над дипломом.

– А ты не выбираешь выражений, да? – хмыкнул он. – В библиотеку идешь? Пошли. Учёба так учёба.

***

Спортивные показатели ожидаемо оказались банальной сдачей нормативов, а также – неожиданно – проверкой навыков оказания первой помощи. Рэй к такому не готовилась и сгрызла кончик карандаша, вспоминая полузабытый материал из лекций по безопасности с первого курса. Это задание слегка подкосило её уверенность в собственных баллах.

Результаты пришли через неделю. И неожиданно оказалось, что с её баллами всё в порядке.

Кит поймал Рэй в коридоре и поздравил с победой, протянув широкую ладонь для рукопожатия. Сам он оказался вторым, и Рэй про себя порадовалась – лучше уж он, чем любой другой студент с археологии.

В ту ночь ей приснился сон. Высокий человек с раскрашенным лицом стоял перед толпой, прямо встречая её возмущенный ропот. Десятки разъяренных взглядов и голосов внушили бы ужас кому угодно, но не ему. Подняв глаза к звёздам, человек не сопротивлялся, позволяя толпе нахлынуть, как большая волна, и заглотить его.

Миг – и он упал на колени, но его вновь вздернули на ноги. Руки стянули веревки, и вот уже двое безликих мужчин тащат пленника прочь, вдалеке нарастает ритмичный гул, и толпа вторит ему всё громче, неистовей.

Рэй проснулась с тяжёлой головой, и, даже приняв горячий душ, не смогла избавиться от иррационального страха. Сон казался чертовски реальным и не поблёк после пробуждения, как и прошлые сны о пирамиде.

Возможно, она сходит с ума?

***

– Привет, мам.

– Рэйчел? – Голос матери, как всегда, звучал устало-отстраненно. – Что-то случилось, ягнёнок? Сегодня не воскресенье.

Традиция созваниваться каждое второе воскресенье месяца слишком быстро вошла в привычку и, кажется, устраивала всех.

– Ну, я была очень занята в прошлые выходные. Знаешь, диплом, зимняя сессия, преподаватели зверствуют…

– Да-да, разумеется. Без проблем, звони, когда считаешь нужным.

– Как вы? Как Бинго?

Старенький шоколадный лабрадор был единственным существом, которого ей по-настоящему не хватало. Иногда Рэй думала, что навещает семью только из-за него.

– Стареет. Но по-прежнему гоняет белок целыми днями.

– А… отец? – с опаской уточнила девушка.

– В командировке в Сан-Франциско. Я передам, что ты звонила.

– Опять? – вырвалось у Рэй. В последние пару лет отец чаще бывал в Сан-Франциско, чем дома. Рэй искренне не понимала, какие могут быть командировки у окружного прокурора… Она тут же прикусила язык, но голос матери уже изменился.

– Ты же знаешь, он очень много работает, – холодно произнесли в трубке. – Если бы не старания твоего отца, где бы, по-твоему, сейчас была наша семья?

– Я знаю, не заводись. – Рэй сжала губы, чтобы не вступать в бессмысленную полемику. – Слушай, мам, хотела тебе рассказать – у нас тут такой интересный проект намечается…

Пока она вдохновенно расписывала предстоящую поездку, трубка хранила зловещее молчание.

– Отец будет недоволен, – вздохнула та в конце концов. – Я слышала краем уха, тебе уже придержали место в правительстве.

– Мам, ты прекрасно знаешь, что я об этом думаю. Если бы я делала, как хочет отец, то вообще не училась бы на историка.

– И отлично. – Рэй поморщилась, услышав щелчок зажигалки. – Не представляю даже, в кого ты такая упрямая…

– Ладно, мне пора бежать. Привет отцу! И потискай Бинго за меня!

– Если бы ты приезжала чаще, ягнёнок, сама бы потискала. А то мы скоро забудем, как ты выглядишь.

– Пока-пока! Позвоню через пару недель.

Сбросив вызов, она вздохнула с облегчением. Иногда ей казалось, что она звонит домой не с другого города, а с иного измерения.

***

Месяц пролетел как миг: работа над дипломом, переходные экзамены, посиделки с Вивиан за бокалом вина (сопротивляться подруге было невозможно). Та быстро оправилась от провала с практикой и вознамерилась прилететь к ним в Мексику через месяц отдыхать.

– Вив, ну ты чего, мы же всё равно вряд ли сможем увидеться…

– Брось, это идеальный план! Пары закончились, а моя практика начинается раньше, чем ваша. Давно собиралась посетить Тулум и Чичен-Ицу… Там, конечно, не так круто, как в джунглях, но, по крайней мере, побуду восторженной туристкой.

– Я думала, ты поедешь в отпуск с семьёй.

Вивиан демонстративно закатила глаза.

– Да ну их, мои снова собираются к бабуле во Флориду. Пришлось бы смотреть с ней реалити-шоу и отвечать на бесконечные вопросы о личной жизни.

Рэй сдержанно улыбнулась. Она бы в жизни не призналась, что страшно завидовала подруге с её крепкими семейными узами.

И вот она стояла в аэропорту, чувствуя, как спину оттягивает массивный рюкзак с вещами. Рэй только что заметила Кита в смешной мятой шляпе, который спешил навстречу, неловко размахивая длинными ручищами.

Подавив неуместный порыв сбежать, она ответила на приветственные объятия.

* Кампе́че – штат на юго-востоке Мексики, на западе полуострова Юкатан.

** Археологическая разведка – научное поисковое мероприятие на территории заданного района с целью выявления, фиксации и классификации археологических предметов и культурного слоя в целом. Обычно предшествует археологической раскопке.

Глава 2. Затерянный город

(Мексика, январь 2010)

Лицо шамана было грозным и бесстрастным. Острые лезвия скул, тонкие губы и совершенно чёрные пронзительные глаза. Высокий и жилистый, он был облачён лишь в длинную набедренную повязку, перетянутую сверкающим поясом, и высокий головной убор из перьев – пышных, радужно-переливчатых. Смуглое лицо украшали голубые полосы, а плечи – тёмные воспаленные узоры.

Он протянул ей руку.

– Звёзды предсказали мне твоё появление. Я ждал целую вечность. И теперь ты пойдешь со мной.

Рэй хотела сбежать, но против воли сделала шаг вперед. И открыла глаза.

Из окна на неё смотрело мексиканское солнце и кусок черепичной крыши.

***

Они прибыли накануне в полдень, вдвоем с Китом. Мексика встретила скромную делегацию американцев пылью и удушающей жарой. Ветра не было совсем, и спина Рэй мгновенно взмокла. Радостное волнение стучало в груди: наконец-то!

Стоило зайти в аэропорт, как шумный людской поток облепил их со всех сторон. Воздух стыл от кондиционеров, и вспотевшая спина начала мерзнуть. Закольцованная, как змея, очередь на паспортном контроле ползла раздражающе медленно.

К счастью, в переполненном Мехико они не задержались. Сделав пересадку, ребята погрузились в самолет до Сан-Франциско-де-Кампече, где должны были переночевать. У них оставался почти целый день в запасе, после чего отважных студентов ожидал автобус на юго-восток, который должен был отвезти их в поселение вблизи древнего города Калакмуля. Там их подберет машина, чтобы доставить в джунгли, к месту раскопок.

После заселения в видавшую виды гостиницу, ремонт в которой, должно быть, не делали никогда, Кит потащил Рэй смотреть город – «‎Как-никак, наследие Юнеско!». Разноцветные домики пестрели яркими красками, крошечные улочки сливались в одну. Расплавленный воздух дышал мусором, потом и жареной рыбой. Уставшие и покрытые пылью, они улыбались местным и чувствовали себя великими первооткрывателями.

Первым делом, конечно, посетили форт Сан-Мигель – взглянуть на древние находки из Калакмуля. Затем Кит предложил заглянуть в бастион Соледад и крепость Сантьяго. Всю дорогу он без умолку болтал и сыпал фактами, которые и без того были прекрасно известны Рэй. Та только закатывала глаза и искренне хохотала над глупыми шутками.

К вечеру оба, едва шевеля ногами, добрели до площади Независимости. Голова Рэй шла кругом от жары и впечатлений.

– Пошли поедим. – Кит за руку потянул её в приличный с виду ресторан.

– Уверен? – Рэй с сомнением уставилась на внушительное старинное здание в окружении пальм, потом на Кита. Прикинула цены. – Можно зайти на рынок и перекусить в отеле.

– Брось, Аллен. Сегодня последний вечер комфорта и цивилизации, не будем отказывать себе в удовольствии.

Они залетели внутрь, смеясь и дурачась, как школьники. Улыбчивый хост проводил гостей за столик на веранде и вручил меню, обтянутое коричневой кожей. На первой странице красовалось аляпистое красно-желтое сомбреро; массивные грубые скамейки кололись через одежду. Кит заказал огромную тарелку такос, фахитас с говядиной и текилу, Рэй же решила сохранять трезвый ум.

– Мне пожалуйста суп из чечевицы, острую кесадилью и холодный чай.

– Чай в Мексике, Аллен? – Кит недоуменно поднял брови. – Серьезно?

– Завтра рано вставать. Не забыл, зачем мы здесь?

– Чёрт, а еще говорят, я слишком зациклен на учебе. – Он лениво потягивал минералку через соломинку. – Ты же раньше вроде была оторвой. Что изменилось?

– Можно подумать, ты знал меня раньше, – фыркнула Рэй. – Посещать студенческие тусовки вовсе не означает напиваться там до беспамятства.

– Ну, по-другому неинтересно. В этом весь смысл вечеринок, Аллен! Студенчество – целая эпоха, её нужно проживать, как полагается.

– Да ну! Сам-то проживал её преимущественно в библиотеке.

Кит замечание проигнорировал.

– Нет, серьезно! Скоро ты получишь диплом, устроишься клерком в какой-нибудь музей, обзаведешься семьей, детишками… Будешь вспоминать наши вечеринки с чувством светлой ностальгии.

– Напиться я всегда успею. И вообще, с чего ты взял, что я буду работать в музее? Или захочу семью. Что за стереотипы?

– О женщинах или об историках? – Кит примирительно поднял руки. – Прости, глупо вышло. Мне казалось, все хотят семью, но если для тебя это больная тема…

– Всё нормально, – Рэй подавила секундное раздражение. – Проехали. А что насчет музея?

– Просто предположение. – Он выглядел смущенным. – Я уже говорил, что почти ничего о тебе не знаю. Так кем бы ты хотела стать после выпуска? Почему вообще выбрала эту специальность?

– Ну, меня с детства привлекали загадки. Наверное, ты заметил, что я люблю учиться. Мне нравится сам процесс – собрать пазл в голове, докопаться до правды. Получить ответы. Оценки, по большому счету, не так важны.

– Хм… мне всегда казалось, история вызывает больше вопросов, чем даёт ответов.

– Это я поняла не сразу, – улыбнулась Рэй, с наслаждением отпивая чай со льдом. – Ты прав. Как писал Бернард Шоу…

– … История солжет, как всегда.*

Кит вернул ей улыбку и набросился на свой фахитас. Рэй беззастенчиво стащила с его тарелки такос с гуакамоле. Она с детства любила мексиканскую кухню.

– Верно. Я не сразу поняла, что однозначных ответов история мне не даст. Зато изучение загадок порождает всё новые и новые вопросы. Факты, которые складываются в логические цепочки, сложные структуры, поиск решений и причинно-следственных связей… История многослойна, как ни один другой предмет. И необъятна. Никакой жизни не хватит, чтобы всё изучить! А ещё – она постоянно пишется. Вот прямо сейчас.

– Тебя это привлекает? – Кит рассматривал её, склонив голову набок. Рэй не могла разгадать его взгляд.

– Конечно. Ну, и ещё тот факт, что история – абсолютно и полностью мой выбор. Приятно, для разнообразия.

Она замолчала, благоразумно возвращаясь к еде. Вроде не пила текилу, а язык развязался, будто они с Китом лучшие друзья. А ведь она его совершенно не знает.

К счастью, её собеседник не стал развивать тему.

– Ну, а я просто был рад, что выбил стипендию. Знаешь, я ведь вырос в не самом… приличном районе. У нас не то чтобы многие поступают.

– Ты вроде неглупый, – пожала плечами Рэй. Кит хмыкнул, приосанившись.

– А то! Но одних мозгов мало. В нашей школе куда больше ценились навыки выживания. К счастью, мне повезло, семья меня очень поддерживала. Мать делала всё, чтобы мне не пришлось бросать школу; работала за двоих.

Рэй опустила глаза, злясь на себя за то, что стыдится родительских денег.

– У меня сестра ещё, Элис. В шестом классе. – Кит будто не замечал её реакции. – Надеюсь выбиться в люди и помочь ей устроиться тоже. В идеале перевести их с мамой из Саут-Сайда.**

– Звучит как хороший план.

Они вернулись к еде, и за столиком воцарилось уютное молчание. Мимо сновали официанты, с улицы доносилось веселое бренчание гитары, разноголосый хохот и крики. Постепенно на веранду опустилась вечерняя прохлада, и Рэй достала из сумки припасённую накидку. Двойной перелет сказался на переполненном впечатлениями организме, и её начинало понемногу клонить в сон.

– Устала? – Кит широко зевнул, вызвав у нее смешок. – Может, всё же текилу для бодрости?

– Отстань.

– Я пошутил. Есть идеи, как всё будет?

– М-м?

– Когда приедем на место. Зачем мы им вообще сдались? Если всё действительно так серьезно, как говорили кураторы, мы там только путаться под ногами будем.

Рэй пожала плечами.

– Ну, возможно, они немного сгустили краски. Но технику безопасности лучше соблюдать – мы буквально собираемся жить в джунглях.

– Само собой… Ты когда-нибудь бывала в таких местах?

– У меня небольшой опыт полевой работы. Да и в дикой природе особо бывать не доводилось. Однажды, много лет назад, мы с родителями поднимались в горы, но это было не слишком экстремально.

Те воспоминания подернулись дымкой и казались такими далекими, словно происходили не с ней. Тогда, путешествуя по нагорью Колорадо, они были счастливы вместе – все трое. Настоящая семья. Трудно сказать, что случилось потом, почему мать начала пить, а отец – сутками пропадать на работе. Но все последующие поездки Рэй делила с равнодушной матерью, ищущей развлечений, или избалованными подростками в элитных детских лагерях, в которых она неизменно чувствовала себя лишней. Всегда предоставленная самой себе.

– Мы с кафедрой выезжали на несколько местечковых экспедиций. В прошлом году я проходил промежуточную практику в Техасе… Но это всё не то, конечно.

Несказанные слова повисли между ними. Страх ошибиться, не справиться боролся с предвкушением предстоящих возможностей. Но ни один из них не был готов признаться в сомнениях и уж тем более поддаться им.

– Ну, мы ведь уже здесь, верно? – В конце концов Рэй встала, подхватывая сумку. – Поехали в отель, завтра разберёмся. При любом раскладе я уверена, экспедиция запомнится нам надолго.

Потом, много позже, она не раз вспоминала этот вечер и их разговор, гадая, что было бы, решись они тогда всё-таки отступить, вернуться в США. Спасло бы их это, или же нити её судьбы сплёл кто-то более могущественный? Было ли случившееся предначертано или именно череда её, Рэй, неверных решений загнала их в ловушку? Такие мысли опасны: слишком легко снять с себя ответственность за собственную жизнь. Но ведь лёгкий путь – не всегда ошибочный.

Рэй не умела читать по звездам, как древние майя, и безоговорочно верила в здравый смысл. Но она была (почти дипломированным!) историком и знала, что абсолютной истины не существует. Хороший специалист апеллирует не только фактами, ведь факты вне контекста – ничто.

Они срезали путь до отеля через рынок, полупустой в это время суток. Редкие торговцы сворачивали лавки, не обращая внимания на поздних туристов. Однако один настойчиво преградил им дорогу. В темноте Рэй почудилось, что глаза мужчины сверкнули золотом, но при свете фонаря они оказались самыми обычными, карими.

– Э-гей, друзья мои, взгляните на сувениры! Самые лучшие сувениры из деревни майя! Ручная работа. Сделаю большую скидку, только для вас!

– Пошли. – Кит потянул её за рукав, но Рэй застыла, точно её пригвоздили к месту. – Эй, ты чего?

А она не могла оторвать взгляд от прилавка, в центре которого, блестя в свете фонарей, лежала маска из чёрного дерева. Завороженная, Рэй шагнула навстречу. Гладкую поверхность маски украшали резьба и позолоченные символы, в которых Рэй узнала иероглифы майя. Она немного изучала их письменность в рамках работы над дипломом и даже помнила некоторые глифы и логограммы.

Почему-то казалось, что маска в её руках очень древняя, хотя, конечно же, на рынке такой продавать не могли. Просто умелая стилизация.

– Замечательный выбор! – Торговец прямо-таки светился довольством. – Маска жрецов классического периода. Такие носили знатные шаманы в шестом-седьмом веках нашей эры.

– Ну, не знаю, – вклинился Кит. – А она не слишком простая для жрецов?

Торговец бросил на него снисходительный взгляд и хмыкнул.

– Видите этот знак? – Он забрал у девушки маску, и Рэй ощутила странное сопротивление. Захотелось вырвать её из грязных потных ладоней. – Это обозначение древнего божества Кукулькана. Он, хоть и считался покровителем знати, а от служителей своих обряжаться не требовал. Жрецы – не правители, и сила их не в богатствах.

Кит открыл было рот, но Рэй не дала ему вступить в спор.

– Сколько стоит?

Торговец назвал немалую сумму, но Рэй не стала торговаться; потянулась к кошельку, игнорируя недоумение спутника.

– Зачем тебе? – спросил Кит, когда торговец бережно завернул маску в бумагу и вручил Рэй, одарив напоследок пристальным взглядом. Та только пожала плечами. Она не смогла бы объяснить даже себе, но ощущала странную тягу, словно эта вещь когда-то была ей утрачена, и вот теперь, спустя века, вернулась к хозяйке.

***

Они выдвинулись на рассвете, едва успев выпить по чашке кофе.

Кит ожидаемо клевал носом и в автобусе всё время норовил навалиться Рэй на плечо. Та вздыхала, но стоически терпела, сама не зная, почему. То ли из простого человеческого сочувствия к любителю текилы, то ли потому, что тёплая тяжесть Кита на плече оказалась неожиданно приятной. От его незамысловатой близости тугой узел волнения в груди слегка ослабевал.

В небольшом посёлке, недалеко от места сбора, позавтракали, справедливо полагая, что в джунглях сытное питание им не светит. Пешком двинулись по указанным координатам, рассматривая бедную, но густонаселенную деревню. Жара одолевала обоих, тяжелый рюкзак больно оттягивал плечи. Голова Рэй неожиданно закружилась.

– Эй, ты чего? – Кит, взбодрившийся после завтрака, коснулся её руки. – Выше нос, мы почти на месте.

– Я чувствую себя странно, – выпалила Рэй, не успев остановить себя. Ей снова снилась пирамида, и теперь туман вокруг совершенно рассеялся, открывая широкую площадь с несколькими постройками и бесконечные густые джунгли вдали. Всё это уже не казалось простым совпадением.

Проснувшись, она первым делом потянулась к вчерашней маске, которую рассматривала накануне и благополучно уснула с ней в обнимку. Прикосновения к гладкому дереву успокаивали. А ещё Рэй казалось, что она чувствовала тепло маски даже сквозь толстую ткань походного рюкзака.

– Что ты имеешь в виду?

Рэй выдавила улыбку, унимая беспокойство Кита.

– Не обращай внимания. Плохо спала. Да и жарит, как в печке.

Привычная пульсация в висках, всегда дававшая о себе знать после снов о пирамиде, усилилась. Рэй помассировала их пальцами, жалея, что в суматохе так и не дошла до врача.

Через полчаса они стояли на трассе, сверяясь с координатами. Машина немного задерживалась. Наконец, оглушительно тарахтя и разбрасывая песок во все стороны, из облака пыли выплыл видавший виды внедорожник. Порычав, остановился неподалёку.

Дверца открылась, и оттуда показался темноволосый мужчина в шляпе с широким круглым лицом и тонкими морщинками вокруг глаз. Поверх шляпы красовались стильные тёмные очки. Он сидел рядом с водителем – судя по виду, местным сопровождающим. Сзади Рэй разглядела ещё одного, удивительно похожего на первого.

– Аллен и Стивенсон? – по-английски обратился к ним мужчина в шляпе. – Отлично. Прыгайте назад, вас уже ждут.

Машина завелась и тронулась с места. Рэй, не привыкшая к подобному транспорту, схватилась за шаткие бортики внедорожника.

– Меня зовут Радамес Торрес, – представился мужчина. – Я – археолог-майянист и один из представителей института Мексики в экспедиции. Добро пожаловать в царство тропической сельвы!

Его вкрадчивый голос звучал насмешливо, но доброжелательно, и Рэй слегка расслабилась. Торрес немного рассказал им о местности и о том, куда они направляются.

– Эти леса веками использовали для добычи тростника и каучуковой древесины. А ещё тут растут ценные сабадилловые деревья, из которых добывают сок. Подъедем на машине, насколько получится, дальше придётся пешком.

Они ехали по трассе ещё какое-то время, прежде чем редкие кустарники вокруг сменилась густым тропическим лесом. Внедорожник вильнул, сворачивая на узкую дорожку, едва различимую среди пышной растительности.

– Держитесь крепче, – посоветовал Торрес. – Любите сафари?

Сафари по джунглям оказалось тем ещё испытанием. Рэй казалось, её внутренности вот-вот вывалятся наружу. Несколько раз она едва избежала ударов головой о стены кузова, а Кит на соседнем сидении заметно позеленел.

Спустя бесконечные минуты тряски машина наконец остановилась. Дорога кончилась, а деревья здесь росли сплошной стеной, нещадно поглощая солнечный свет.

– Приехали, – сказал Торрес, вылезая из машины. – Идёмте, путь неблизкий.

Один из проводников-мексиканцев повёз внедорожник обратно, второй же извлек из чехла на поясе старомодный мачете и с невозмутимым видом двинулся вперед. Остальные поспешили следом.

– Зачем это? – шепотом спросил Кит у Рэй. Но ответил ему Торрес.

– А как ты собираешься пробираться через джунгли? Сельва здесь густая, да и тропинки зарастают за считанные недели. Местные ещё в древности так ходили – там, где не проложили свои дороги из щебня.

Двигались медленно, выискивая просветы между деревьев. Мексиканец ловко орудовал мачете, прорубая дорогу в особенно густых зарослях.

Рэй потеряла счёт времени, сосредоточившись на собственных шагах и дыхании. С каждым футом вглубь джунглей те словно поглощали путников, отрезая от привычного мира. Словно мира и не существовало вовсе – только бесконечный лес, наполненный жизнью, запахами, звуками.

Звуки были повсюду. Стрекот насекомых, разноголосый гомон птиц, истеричные вопли обезьян, неразличимых среди ветвей.

– Днём здесь безопасно, – сказал Торрес, проследив за её взглядом. – Живность в основном на деревьях или под землёй, к людям не лезет. А вот ночью в лес лучше не соваться.

– Здесь водятся хищники? – спросил слегка запыхавшийся Кит.

– И хищники, и обезьяны, и ядовитые насекомые. Так что не советую отходить от лагеря далеко.

Вскоре впереди замаячил просвет, и Рэй замерла, потрясённая. Все усилия на пути окупились сторицей, стоило увидеть конечный пункт назначения.

– Красота…

Кажется, она сказала это вслух. Кит восхищенно присвистнул, а Торрес понимающе усмехнулся.

– Да уж, впечатляет.

Буйная сельва словно пощадила поселение майя, расступаясь и открывая вид на руины древних построек. Вон те столбы, должно быть, окружали центральную площадь, а эти стелы украшали дворец местного царя или аристократа. От величественных прежде строений остались лишь поросшие мхом руины – останки некогда великой цивилизации – но всё же они поражали. Странно, что такое богатство обнаружили каких-то пару десятилетий назад.

– Почему?.. – Рэй перевела взгляд на Торреса.

– Мистика, скажи? Это ранний классический период, предположительно шестой век нашей эры. Похоже, здесь был небольшой город со своим правителем, но потом они полностью вымерли или переселились.

Рэй кивнула: майя действительно частенько переселялись, когда население слишком разрасталось. Проще было найти новое место, чем бесконечно возделывать истощённую почву.

– Я и сам ломаю голову, почему эти руины всплыли только в восьмидесятые. Магия джунглей, должно быть, лес здесь гуще, чем в среднем по региону. Может, индейцы его заговорили, кто знает?

По нему невозможно было понять, серьезно он или нет.

– Тут довольно ухоженно для заброшенного города. Вы всё вычистили, да? – спросил Кит.

– Группа до нас постаралась, так что нам повезло – досталось самое интересное.

Рэй вспомнила об археологах, якобы пропавших здесь полгода назад, но решила, что попробует аккуратно разузнать об их судьбе позже. История всё ещё казалась сомнительной, а выставлять себя дурой не хотелось.

По вытоптанной дорожке они вышли на широкое пространство, по-видимому, когда-то бывшее городской площадью. Остатки каменных ступеней вывели их на площадку, что века назад была сердцем небольшого города. Тут-то Рэй и увидела её.

Пирамида была всем и отличалась от всего, виденного прежде. Казалось, времена столкнулись и срослись воедино – высокая и величественная, она сохранилась так хорошо, что это можно было назвать чудом.

Рэй проморгалась, не веря своим глазам, но пирамида не исчезла. Под толстым слоем зелени она походила на гигантский ступенчатый холм, но Рэй всё равно узнала. На миг ей почудилось, что молния вот-вот расколет небо и ударит прямо в вершину, но горизонт оставался чистым, а солнце палило, не предвещая ливня.

Значит, сегодня Хуракан не придет по их душу.

– Лагерь у нас там. – Торрес повел их прочь от пирамиды, в другую часть города, где можно было различить широкий навес, растянутый между деревьев, кострище и ряд разномастных шатров. – Вы тут располагайтесь, обустраивайтесь, где свободно, и ждите остальных. Только никуда не суйтесь в одиночку.

– А когда мы сможем поработать? – спросила Рэй. – Очень хочется быть полезными!

Торрес хмыкнул, скептически оглядывая обоих. Весь его вид говорил, что он думает об их «‎полезности».

– Сейчас все заняты, некогда с вами возиться. После обеда решим, куда вас направить.

***

Лагерь пустовал, не считая хмурого мексиканца, помешивающего в котелке то ли суп, то ли рагу. По-английски он не говорил, а по-испански скорее огрызался, насупленно зыркая из-под кустистых бровей. В конце концов Рэй махнула на него рукой и отправилась помогать Киту, который устанавливал палатки на свободном пятачке с краю.

Спустя полчаса палатки были собраны, вещи – разложены, а про них так никто и не вспомнил. Рэй изнемогала: энергия внутри бурлила, требуя выхода. Это же её первая настоящая экспедиция!

– Что, мы так и будем тут сидеть? – нетерпеливо спросила она. Кит нервно потеребил дужку очков.

– Даже не знаю, Рэйч… Этот Торрес просил никуда не ходить.

– Он сказал, никуда не соваться. А мы и не будем соваться – просто немного прогуляемся. Ты как?

Кит помялся для вида, но, в конце концов, разделил её энтузиазм.

– Ладно, пошли. Только недолго.

Реальность превзошла ожидания: они попали в настоящий древний город – не такой большой, как Тикаль или Чичен-Ица, но куда крупнее, чем казалось по фотографиям. Рэй ожидала увидеть мелкое поселение с несколькими зданиями, выстроенными вокруг пирамиды, а оказалась в грёбаном раю для историка. Они прошли мимо кучки поросших мхом строений без крыш и очутились у полуразрушенного храма, притаившегося у самой кромки леса. Рэй огляделась: её неодолимо тянуло к пирамиде, но соваться туда прямо сейчас не стоило. Тем более что, судя по звукам, долетавшим с другой стороны площади, группа окопалась именно там.

– Как думаешь, ты сможешь расшифровать их?

Рэй оглянулась на Кита, который внимательно рассматривал пятифутовую стелу у основания храма. Подобные ей были разбросаны по периметру и внутри здания. Приблизившись, Рэй утонула в не слишком аккуратной вязи иероглифов и нахмурилась: она не была эпиграфистом и даже опытным археологом. Письменность майя вообще научились читать только в прошлом веке, и некоторые иероглифы по-прежнему вызывали недоумение у специалистов разнообразием трактовок – где уж ей с её голым энтузиазмом.

– Это не так просто. Но я, кажется, узнаю его.

Она кивнула на изображение внизу стелы, высеченное заметно аккуратнее. Длинное тело змеи в типичном стиле классического периода и человеческая голова в высоком уборе из перьев.

– Думаю, это Кукулькан – «‎Крылатый змей», одно из верховных божеств у майя. По крайней мере, очень похож.

Она бегло осмотрела другие стелы, кропотливо очищенные от зелени и грязи. Должно быть, группа здесь уже поработала.

– Смотри, тут тоже он – в разных ипостасях.

– То есть, у нас здесь храм в его честь?

– Похоже на то.

– Разве индейцы строили храмы не на вершине своих пирамид?

– Ты совершенно прав, юноша. Но не только там.

Оба синхронно подскочили и обернулись на голос. Мужчина за их спинами возник словно из ниоткуда – никто не заметил, как он подошёл. Прямой, как трость, преисполненный царского достоинства, он выглядел экстравагантно, но удивительно подходил этому месту. Умное немолодое лицо рассекали морщины, а тёмные близко посаженные глаза намертво пригвождали к месту. Мужчина носил длинные, собранные в хвост волосы и традиционную индейскую накидку – Рэй уже видела здесь подобные. Возможно, потомок одного из многочисленных индейских племен, разбросанных по Мексике и Гватемале.

– Здравствуйте, – отреагировал Кит. – Мы – гости из США, приехали на…

– Я знаю, кто вы, – перебил индеец и перевел свой жутковатый взгляд на Рэй. – Рад приветствовать вас на нашей территории.

– На вашей территории? – осторожно переспросила та. – Вы здесь живете?

– Наши предки жили здесь когда-то. – Он обвёл широким жестом пространство позади себя. – Моя община неподалёку. Мы живем в Кампече уже много веков, и, к счастью, к двадцать первому с нами наконец стали считаться.

Он улыбнулся, обнажив крупные жёлтые зубы.

– Так вы… потомок одного из племён майя?

– Зовите меня Ашкий, – сказал он вместо ответа. – Ты весьма любознательна, Рэйчел Аллен. Полезное качество для историка.

Удивление Рэй, не ожидавшей услышать от него своё имя, должно быть, отразилось на её лице. Ашкий мягко улыбнулся.

– Мы ждали вас, – загадочно произнес он и неторопливо двинулся в сторону лагеря. – Обед вот-вот начнется. Лучше не злите вашего руководителя, он сегодня не в настроении.

– Вы тоже археолог? – спросил Кит, пока они шагали по высокой траве. Ветер уже доносил до них аппетитные запахи тушеного мяса, и желудок Рэй сжался от голода.

– Не совсем. Я представляю интересы своего народа в экспедиции и слежу, чтобы всё шло по плану.

– Вы имеете в виду план раскопок? – поинтересовалась Рэй. – Нас пока не ввели в курс дела…

Ашкий вопрос проигнорировал.

– Не ждите многого от европейцев. Если хотите найти ответы, для начала нужно задавать правильные вопросы.

«‎Странный тип», – решила Рэй. Похоже, европейцами он окрестил всех подряд, включая мексиканцев. Впрочем, может, для потомственного индейца Ашкий разговаривал вполне нормально – ей прежде не доводилось с ними встречаться.

Хотелось многое спросить об их культуре, но это было бы не слишком вежливо. Тем более что они уже пришли.

– Нашёл вашу пропажу, – сказал Ашкий, когда группа, расположившаяся вокруг прямоугольного складного стола, синхронно повернула головы в их сторону. – И покидаю вас до завтра.

– Может, останешься на обед? – спросила молодая темнокожая женщина с волосами, собранными в длинную косу. У неё был мелодичный голос и доброжелательная улыбка, а в тёмно-сливовых глазах плясали насмешливые искорки.

– Благодарю, Селена, но меня уже ждут. Нет ничего вкуснее обеда в кругу семьи.

Слегка наклонив голову в знак уважения, Ашкий так же неспешно двинулся в сторону сельвы. Рэй перевела взгляд на хмурого приземистого мужчину в центре стола. Выдающийся нос с горбинкой и всклокоченные, торчащие во все стороны волосы придавали ему сходство с угрюмой хищной птицей – скорее вороном, чем коршуном. Судя по властному виду, он и был руководителем группы.

– Итак, вы наши практиканты, – констатировал мужчина. – Разве Радамес не сказал вам ждать в лагере?

– Да. – Кит принял удар на себя. – Но мы никуда не заглядывали, лишь слегка прогулялись по местности.

– По-вашему, вы где, на променаде? Это место – важнейшее историческое наследие, а не туристический объект для праздного шатания. Если вы повредите здесь хоть что-нибудь…

– Простите, сэр, мы действительно лишь бегло осмотрелись и были предельно осторожны, – сказала Рэй, слегка удивленная отповедью.

– Не имеет значения. Пока вы здесь, то должны беспрекословно слушаться старших членов экспедиции – то есть нас. Вам ясно?

Селена демонстративно закатила глаза.

– Олли, успокойся, ребята только приехали. Дай им поесть, сюда же добираться целую вечность.

Мужчина недовольно поджал губы, но кивнул на свободные стулья. Долгожданное рагу оказалось вполне сносным, и Рэй решила, что всё складывается не так уж плохо.

***

Первое впечатление не обмануло: руководитель их группы Оливер Иниго оказался настоящей задницей.

В течение дня он всячески демонстрировал пренебрежение к «бестолковым студентам», прямо сообщив, что выступал против привлечения в группу практикантов. Он провел краткий инструктаж по технике безопасности, чья суть сводилась к тому, чтобы они никуда не лезли и ни к чему не прикасались без разрешения, и тогда – возможно – через месяц им посчастливится вернуться домой целыми и невредимыми.

Им также пришлось подписать несколько документов. Первый – бумаги о неразглашении. Практиканты обязаны хранить в секрете информацию о находках, которые могут быть обнаружены в процессе раскопок, как и прочие служебные подробности. Рэй слегка расстроилась: это могло помешать работе над дипломом. Второй документ – письменный отказ от претензий. Выходило, что в случае чрезвычайных обстоятельств ни руководитель, ни остальные не несли никакой ответственности.

– Это единственный компромисс, которого мне удалось достичь, – сказал Иниго в ответ на их встревоженные взгляды. – Я здесь нянькой не нанимался. Вы взрослые люди, должны были трижды подумать, прежде чем отправляться сюда. И да, малейшее нарушение – и ваша практика закончится.

– Что с ним не так? – спросила Рэй вечером у Селены, которая вступилась за них за обедом. Рабочий день подошёл к концу, и после торопливого ужина Иниго спешно удалился в свою палатку. Следом начали расходиться остальные, и в конце концов у костра их осталось трое: Рэй, Кит и Селена.

Селена Бланко оказалась эпиграфистом и палеографом, которая занималась расшифровкой обнаруженных следов письменности майя. Рэй сразу нашла с ней общий язык: Селена решила, что девушка похожа на колибри, и окрестила «‎птичкой». «‎Почему колибри?» – удивилась Рэй. «‎Яркая, хрупкая, но с характером – по тебе заметно. Ты в курсе, что у них огромное сердце – больше трети объема тела? Это завораживает».

– Не обращайте внимания, – ответила Селена, подливая кипяток в жестяную кружку с чаем. – У Оливера сложный характер, и, если честно, ваше присутствие здесь… не слишком обычно. Вряд ли ему раньше доводилось иметь дело со студентами.

Рэй и Кит переглянулись.

– Необычно? Почему?

– В джунглях небезопасно, – после паузы ответила Селена. – Наверняка вас предупреждали об этом, птичка. Людей без опыта не берут на подобные проекты.

– Из-за агрессивной среды? – уточнил Кит.

– Да, – кивнула женщина, отведя глаза. – Лучше вам действительно никуда не ходить без присмотра. Эта экспедиция очень важна, как вы понимаете, вот Олли и психует.

Помимо Иниго, Торреса и Селены в группу входило несколько раскопщиков-документалистов и помощников из местных, выполняющих техническую работу. Они держались особняком и пока не сказали ребятам ни слова, хотя Рэй то и дело ловила на себе хмурые и любопытные взгляды.

Индеец Ашкий, по словам новой знакомой, появлялся раз в пару дней, консультировал археологов касательно находок, но к вечеру всегда возвращался в своё поселение.

Пожелав зевающей Селене доброй ночи, Кит потянул Рэй в свою палатку:

– На пару слов.

Внутри было сухо, тепло и тесно. Особенно радовало отсутствие москитов, которые успели замучить за ужином. Кит зажёг ночник, добавляя уюта, и предложил Рэй место на спальнике, устроившись на табуретке напротив.

– Ну? Что думаешь?

– Пока сложно сказать. Тебе не кажется странным, что людей так мало?

– Хм-м, возможно, – нахмурилась Рэй. Если подумать, она понятия не имела, сколько специалистов должно быть на подобной экспедиции. – Торрес сказал, они тут уже месяц и многое успели сделать. Может, кто-то уехал?.. К тому же, здесь была группа до нас. Хорошо бы выяснить, чем они занимались.

«‎И куда пропали», – добавила про себя. Сейчас, вдали от университета и профессора Догэрти, история о таинственном исчезновении археологов казалась еще более нереальной. Могла же её куратор ошибаться?

– Ты не понимаешь. В составе экспедиции должны быть топографы, геофизики, антропологи, палеоботаники… по-хорошему, и реставратор. А у нас кто? Три калеки, включая раскопщиков. На целый затерянный город!

– Я не думаю, что это последняя группа, направленная сюда. Может, кто-то ещё приедет? Не знаю, Кит, им виднее.

Кит пожал плечами, по-прежнему не выглядя убежденным.

– Меня больше волнуют бесконечные разговоры об опасностях. Селена явно не новичок, но казалась напуганной.

– Может, она боится змей или что-то вроде того?

– Вряд ли. – Рэй вгляделась в лицо Кита и хмыкнула. – Что это за взгляд? Неужели мы говорим о твоей фобии?

– Я не боюсь змей, – буркнул тот, смутившись. – Просто не люблю.

– Будем надеяться, их здесь немного. – Рэй широко зевнула и поднялась. Размяла затёкшую шею, тряхнула волосами, поймав завороженный взгляд Кита. – Давай расходиться, я уже с ног валюсь, а завтра рано вставать.

Он хотел что-то добавить, но только неловко улыбнулся и махнул рукой.

– До завтра, Рэйчел.

Снаружи было темно, лишь причудливые тени от костра танцевали на стенах шатров. Одна из теней показалась Рэй особенно зловещей. Приблизившись, она вгляделась в очертания собственной палатки.

Большая сова на крыше, не мигая, смотрела ей в глаза.

В темноте хрустнула ветка. Рэй отшатнулась, но это оказался всего лишь один из раскопщиков, шедший в сторону биотуалета. Заметив сову, он перекрестился и замахал руками, ругаясь по-испански. Однако птица не обратила на него внимания.

Мигнув круглыми жёлтыми глазами, она ухнула, взмыла в воздух и, описав круг над головой Рэй, улетела в ночь.

* Цитата из романа Бернарда Шоу «‎Ученик дьявола».

** Чикаго традиционно делится на три «стороны»: Норт-Сайд, Вест-Сайд и Саут-Сайд у реки Чикаго. Северный район считается более благополучным, чем южный.

Глава 3. Кровавые боги

(руины города Нилум, февраль 2010)

– Поверни вот так, отсвечивает.

Кит послушно подвинул грязно-серый осколок керамической чаши, чтобы Рэй было удобнее измерять и фотографировать. Она поправила мерную рейку и сделала ещё несколько кадров, недовольно цокая.

– Ничего не вижу. Солнце слишком яркое.

– Потом пересмотрим. Ты закончила описание?

– Да. – Рэй помахала пухлой тетрадью, служившей полевым дневником. Предплечьем утёрла пот со лба. – Можно убирать.

Взяв щипцы, Кит бережно упаковал осколок в специальный контейнер и отложил в сторону. Стянув перчатки, присосался к бутылке, плеснул воды на лицо. Рэй проследила, как движется его кадык, как капли стремительно стекают за воротник.

– Это точно шестой век, – восторженно пробормотал Кит, отряхиваясь, как щенок. – Торрес сказал, лаборатория подтвердила.

– Да, я слышала, – улыбнулась Рэй. – Я же с тобой была, забыл?

– Ага. Совсем на этом солнце голова едет.

– Не расслабляйся, у нас ещё много работы. – Рэй кивнула на остальные находки, аккуратно разложенные на палантине. Один из раскопщиков, низенький и по-мышиному юркий, – Мартин – только что принес два осколка неопознанной домашней утвари.

– Они не кончаются, – застонал Кит. – Я, конечно, счастлив приложить руку к древностям, но в этом кургане только посуда и вазы. Надеюсь, нам позволят помогать в центральном акрополе или пирамиде, и удастся увидеть что-нибудь поинтересней.

Рэй была чертовски с ним согласна. Они работали здесь уже неделю, но Иниго не доверял им ничего, кроме ведения полевого дневника и помощи на однотипных объектах, разбросанных по окраинам поселения. Им довелось как снимать, копать, сортировать находки, так и кропотливо расчищать их, орудуя щёткой и мастерком. Работать порой приходилось под палящим солнцем, от которого плыла голова, а руки Рэй, привыкшие стучать по клавишам, покрылись болезненными мозолями.

Можно сказать, адаптация практикантов к суровым полевым условиям проходила неплохо. Они быстро приспособились спать в палатках, питаться однообразной едой и обходиться без телефонов. От москитов спасал спрей, от солнечного удара – головные уборы. Вот только пирамида…

Рэй и не думала жаловаться, но к пирамиде за прошедшие дни подходила всего пару раз, а подниматься на неё и, уж тем более, заходить внутрь ей и вовсе не доводилось. Иниго загружал их так, что свободного времени совсем не оставалось, и будто нарочно держал подальше от самого ценного объекта в городе.

Словно они были недостойны даже прикасаться к его секретам.

Сам Иниго вместе с Торресом, напротив, почти всё время пропадал возле пирамиды или внутри неё, не оставляя студентам шанса подобраться достаточно близко. Иногда они брали с собой Селену. Пару раз к ним присоединялся Ашкий. Рэй изнывала от любопытства и невозможности увидеть своими глазами, что там происходит, но не хотела провоцировать руководителя лишний раз. Тот и так придирался к каждой мелочи.

– По крайней мере, мы уже многое узнали, – вздохнула она, возвращаясь к тетради. – Подай вон тот кувшин.

Это было правдой. Усердно трудясь на раскопках, они поглощали всю доступную информацию о городе Нилум, названном Иниго в честь одной из окрестных деревень, расспрашивали археологов, вели подробные заметки об экспедиции. Рэй уже собрала гору бесценного материала для диплома.

Удалось выяснить, что город был заброшен в конце шестого-начале седьмого века, при том, что его расцвет приходился почти на то же самое время. Исследуя руины и найденные в них находки, археологи надеялись узнать, что на самом деле произошло здесь в далёком прошлом. Если люди ушли – то почему и куда? Если их перебили – то кто?

Второй вариант казался маловероятным. Изучив гравюры и стелы в малом храме и на центральной площади, Селена пришла к выводу, что Нилум с большой вероятностью мог быть вассальным городом великого Канульского царства.* Рэй читала об этом: Канульские правители стали первыми среди майя, кто начал сажать своих наместников на чужие троны, и практика эта распространилась гораздо дальше нынешней территории штата Кампече. В Нилуме нашли руины дворца, на одном из барельефов которого упоминался Свидетель Небес – великий Канульский правитель Ут Чаналь, так что теория подтверждалась.

Войны между городами-государствами у древних майя были в порядке вещей, но кто сумел бы поработить город, находящийся под защитой грозного завоевателя? Ответа не находилось.

– Переселение куда вероятнее, – говорил Торрес, пожевывая толстую пахучую самокрутку. За ежедневными посиделками у костра, во время которых можно было расслабиться и передохнуть, он становился разговорчивым и охотно делился с практикантами свежими наблюдениями. – Однако любому переселению у майя обычно предшествовал период распада. Что же мы видим здесь? Население в несколько десятков тысяч человек внезапно покидает город, находящийся на пике своего расцвета. Чертовщина какая-то.

Ветер, разыгравшийся днём, к вечеру успокоился. Едкий дым от самокрутки дурманил голову, лез в глаза. Потерев их, Рэй в который раз задалась вопросом, что именно курит Торрес.

Прокашлявшись, Кит робко спросил про засуху, но Торрес только отмахнулся – вокруг хватало естественных водоёмов, да и водопроводные коммуникации в городе худо-бедно сохранились.

– В те времена, когда в Европе выливали дерьмо на улицы, у майя были и канализация, и продуманная система ирригации. И это при отсутствии металлов! Охренеть просто! По мне так нам и сейчас есть чему у них поучиться.

Рэй мысленно с ним согласилась. Развитые технологии индейцев поражали, а знания астрономии и математики и вовсе казались беспрецедентными для раннего средневековья. И это не говоря о сложной календарной системе: многие до сих пор ожидали конца света через пару лет. Рэй считала, это уже перебор – нельзя трактовать расчеты майя настолько буквально.

Ашкий, кстати, разделял её мнение.

После первой встречи с индейцем им довелось пообщаться лишь раз, и Рэй осмелилась выспросить у него некоторые подробности об укладе жизни современных майя. В ответ он предложил устроить экскурсию по поселению. Если, конечно, их руководитель будет так добр, что соизволит отпустить ребят на полдня.

Интуитивно Рэй чувствовала, что Ашкий и Иниго недолюбливают друг друга, хотя при ней оба вели себя исключительно вежливо. Она не смогла бы объяснить свои ощущения, но почти видела, как между ними накаляется и искрится воздух.

– Завтра Оливер отъедет в город по делам, – произнес Торрес, наконец потушив свою убийственную сигарету. Кит рядом с ним вздохнул с явным облегчением. – Скорее всего, он задержится в лаборатории, так что вы временно переходите в моё полное распоряжение.

Он улыбнулся, наслаждаясь произведённым эффектом. Весь его вид буквально источал доброжелательность и участие.

Рэй переглянулась с Китом. «Радамес вроде нормальный», – подумала девушка без особой уверенности. По крайней мере, он вёл себя куда дружелюбнее Иниго и не считал их досадной помехой.

– Мне сказали, вы закончили с северным курганом, а мне не помешает свежий взгляд. Уверен, вы оба до смерти хотите поближе познакомиться с пирамидой.

Подмигнув Рэй, Торрес глубже надвинул на глаза свою неизменную шляпу и хохотнул. Неверие на лицах студентов его, кажется, развеселило.

– Чего уставились, как на Панчо Клауса**? Хотите или нет?

– Да!

– Ещё бы!

– Так я и думал. После завтрака пойдете со мной, покажу вам настоящую археологию.

***

Рассвет принёс в древний город долгожданную прохладу. Вместе с ней пришёл туман – белый и ворсистый, он оставлял на коже стылые влажные капли и напоминал о доме. Рэй шла к пирамиде, борясь с головокружительной слабостью – этой ночью она снова видела один из своих кошмаров.

Она наивно полагала, что, погружённая в работу, забудет о снах и мигренях, но всё сделалось только хуже. Головная боль стала её постоянным спутником, а сны приходили чаще обычного – обрывочные, душные, но сегодня – особенно чёткий, как раньше. Она видела смерть: кровавый ритуал с жертвоприношением, слышала монотонные песнопения и голоса, накатывающие, будто приливы в шторм, под ритмичный бой барабанов. Обнажённого мужчину – простоволосого, с рисунками, покрывающими всё тело – красными, точно кровь (она слышала сладковатый запах железа). Мужчина казался странно знакомым. Измученный, он равнодушно шагал к каменному алтарю в сопровождении четырёх конвоиров и так же равнодушно позволил толкнуть себя на колени. Поднял взгляд на человека в белой набедренной повязке и длинном плаще из перьев, чьи руки, ноги и шею украшали массивные браслеты, а блестящая от жара кожа была щедро расписана синим и красным. В храмовом полумраке самоцветы в волосах сияли, как маленькие звёзды, а лицо казалось воплощением власти.

Правитель.

Когда мужчина встретился взглядом со своим царём, в его глаза на мгновение вернулась жизнь. Никакого страха, лишь бесконечное сожаление.

Дождавшись, когда смолкнут песнопения толпы, царь извлек из складок белоснежного одеяния тонкий обсидиановый клинок и поднял свободную руку. Воцарилась торжественная тишина.

– Трижды великий Бог-змей, я, избранный правитель Чаану́***, взываю к тебе! Прими эту жертву, как знак безграничной преданности моего народа. Отврати свой гнев, подари нам благословение и прощение. Благородная кровь предателя да обагрит священный алтарь!

Правитель сделал знак, и мужчину грубо толкнули на постамент – такой же чёрный, как ритуальный клинок. Рука с кинжалом взметнулась в воздух, и барабаны заголосили громче.

Царь возобновил песнопение-молитву и, схватив пленника за голову, намотал на кулак длинные смоляные волосы. Оттянул, обнажив шею. Мгновение – и ритуальный клинок вскрыл горло одним слитным движением.

Предсмертный хрип заполнил пространство каменного храма и потонул в песне. Густая кровь толчками хлынула на алтарь, запачкав белые одежды царя.

Продолжая держать мертвеца за волосы, правитель отшвырнул клинок и запустил пальцы глубоко в рану на горле. Провел окровавленной рукой по своим щекам и лбу, оставляя ровные багровые полосы. Опустился на колени перед алтарём.

– Да здравствует владыка Кукулькан!

Толпа подхватила его крик, и Рэй закричала вместе с ней – от ужаса.

Она проснулась в холодном поту и сначала не могла понять, где находится. Спальный мешок казался оковами, и Рэй пыталась выпутаться из него, продолжая кричать, прежде чем кошмар окончательно отступил.

Кит, должно быть, слышал крики из своей палатки, потому что посматривал на неё странно, но ничего не говорил, и Рэй была чертовски благодарна за его молчание.

Торрес уже ждал у подножья пирамиды. Рэй моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд на шестидесятифутовой громадине. Чистый восторг и предвкушение стремительно вытеснили ужасы прошедшей ночи.

– Итак, пирамида. – Торрес неторопливо двинулся вдоль периметра, начав свою лекцию. Кажется, помимо прочего он преподавал в университете, и лекции у него выходили отменные. – Трехступенчатая, высота шестьдесят пять футов, длина каждой стороны – примерно сто пятнадцать футов. С западной стороны – крутая лестница, ведущая в храм на вершине. Предположительно, это был основной храм в городе, в котором проводили ритуалы и жертвоприношения.

Рэй закусила губу, усилием воли прогоняя из головы кровавые картинки.

– Тут еще многое надо расчистить, но уже ясно, что помимо центрального входа в храм есть еще один на втором ярусе. Скорее всего, там была лестница, ведущая в нижние помещения, но сейчас выход к ней завален. Мы над этим работаем.

– А что на нижних ярусах? – полюбопытствовал Кит.

– У мезоамериканских пирамид есть особенность: многие из них строились по принципу одна на другой. То есть, когда майя собирались возвести пирамиду повыше, они не разрушали старую, а строили новую поверх неё. Смекаете?

– То есть что-то вроде… луковицы?

– Или русской матрёшки, да. Только слоёв тут всего два или три – точно пока неизвестно. Невозможно понять, как глубоко она уходит под землю – по крайней мере, пока не пробьёмся внутрь. Обычно под такими пирамидами майя строили некрополи для своих правителей, так что всё самое ценное спрятано там. Древние кости – и древние сокровища.

Рэй вспомнился разговор с профессором Догэрти. «‎Возможно, мы даже будем искать там нечто определённое». Она вгляделась в лицо мексиканского археолога, но его глаза оставались скрыты за тёмными очками, а на лице застыла доброжелательная улыбка.

– Однако мы обнаружили кое-что интересное. – Торрес остановился и показал на размеченный тоннель недалеко от северного края пирамиды. Один из раскопщиков, заметив их, приветливо помахал рукой. – Кто-то точно проникал внутрь до нас. Когда мы сюда приехали, подкоп уже был. Правда, очень старый. Сейчас мы пытаемся его расчистить.

– С ума сойти, – пробормотала Рэй. – Кто-то прорыл целый тоннель, ведущий к пирамиде! Чего только не сделают люди ради наживы.

– В этом нет ничего необычного, Рэйчел, – усмехнулся Торрес. – Грабители не смогли проникнуть через доступные входы и попытались сделать это иначе. Такое случается.

– То есть, все ценности уже растащены? – протянул Кит, снимая очки, чтобы протереть их. Он частенько делал так, когда волновался или был взбудоражен.

– Даже если что-то и разграбили, тут может быть далеко не одно захоронение. Верхняя пирамида – всё тот же шестой век, но нижние ярусы, скорее всего, построены гораздо раньше. Поверьте на слово, главное сокровище этого города – здесь.

Он с нежностью очертил пирамиду в воздухе, как будто пытался её погладить. А Рэй вдруг охватил трепет, граничащий с ужасом – ледяная волна прошла вверх по позвоночнику. «‎Беги, – шепнуло подсознание. – Беги отсюда, пока не поздно».

Тряхнув головой, Рэй заставила его заткнуться. В конце концов, они не в приключенческом фильме, где на дне полуразрушенных гробниц скрывается древнее зло, способное поработить человечество.

За беспокойными мыслями она не заметила, как они обошли пирамиду вокруг. Торрес провел краткий инструктаж по безопасности и сделал приглашающий жест рукой.

– Прошу за мной.

Они поднялись сначала на второй ярус, затем на третий. Полуразрушенные крутые ступени, частично скрытые в зелени, шатались и крошились под подошвами. Торрес вёл их наверх проторенной дорогой, и всё же кое-где ступеньки стерлись, и приходилось помогать себе руками, цепляясь за торчащие из стыков и сочленений дикие растения.

Стоило им оказаться наверху, у Рэй снова закружилась голова – так резко, что девушка едва не рухнула туда, откуда поднялась. Перед глазами заплясали цветные мушки, к горлу подступила тошнота, и она покачнулась, но Кит удержал её за плечи, прижимая к себе.

– Эй, Рэйч, осторожней, – мягко шепнул он куда-то ей в волосы. – Ты что, высоты боишься?

Рэй проигнорировала вопрос и позволила себе секундную передышку, уткнувшись в чужое плечо. От Кита пахло пылью, мятной жвачкой и гелем для бритья – спокойствием. Он казался надёжным, как скала.

– Спасибо. – Она нехотя отстранилась.

– Не дать тебе свалиться в моих интересах. Не хочу оставаться наедине с этими занудами.

– Эй, голубки, вы идёте? – Торрес, успевший скрыться в узком каменном проходе, высунулся наружу. Рэй тут же выбросила из головы и Кита, и внезапное головокружение.

Внутри царил полумрак, разбавленный газовыми лампами, расставленными по периметру. Дневной свет, проникающий в храм, словно боролся с мрачными тенями, пляшущими на стенах и потолке. Рэй прошиб озноб, хотя температура здесь едва ли значительно отличалась от температуры снаружи. В нос ударил застарелый запах затхлости, влажного гниющего камня и кисловатого железа.

Картины сна в который раз встали перед глазами. Она глубоко втянула носом воздух и теперь уже отчетливо различила запах крови, пролитой много веков назад. Оглядевшись, узнала и ритуальный храм, и каменный алтарный выступ.

Или, что более вероятно, она просто окончательно тронулась умом.

Рэй помотала головой, борясь с подступающей паникой. Никто не должен знать, что она поехала крышей, иначе все её усилия пойдут прахом.

Внутри храм сохранился ещё лучше, чем снаружи: небольшое четырехугольное помещение, возраст которого выдавали обшарпанные известняковые стены, поросшие мхом и плесенью. Потолок частично раскрошился, но на дальней стене сохранилась причудливая вязь иероглифов и почти неразличимые от времени рисунки. Там же располагался прямоугольный каменный выступ, так похожий на алтарь из её кошмара.

– Ритуальный алтарь для молитв и жертвоприношений, – подтвердил Торрес, подходя ближе. Тёмные очки теперь покоились поверх шляпы, словно у него было не два глаза, а целых четыре. – Достаточно типичный для классического периода. Что представляет интерес, так это барельеф над ним. Взгляните.

Рельефный каменный рисунок примерно двадцати дюймов в ширину был высечен рукой мастера. Уже знакомое им существо с телом змея и головой то ли человека, то ли птицы словно сошло со стел, расположенных в малом храме, но казалось более живым из-за необычайно чётких контуров. Бог в гигантском головном уборе парил в воздухе, сжимая в руке чей-то скальп, а вокруг него на коленях распластались люди.

Всё это великолепие венчал стройный ряд иероглифов, окружающих полотно подобием рамы.

– Перед нами Крылатый змей или Кукулькан – одно из верховных божеств у майя. Барельефы здесь и в малом храме как бы намекают, что он считался главным покровителем города.

– Майя всегда выбирали себе бога для поклонения? – уточнил Кит.

– Не всегда, но зачастую, хотя это не мешало им молиться другим богам – по ситуации. Потомки майя, кстати, до сих пор так делают – в деревне нашего друга Ашкия вроде бы избрали своим покровителем какого-то бога смерти.

Рэй заинтересованно вскинула голову:

– Я читала, майяские боги смерти очень кровожадные. Разве в Мексике не запрещены жертвоприношения?

– Человеческие – да, но никто не мешает фанатикам резать скот или птиц, – поморщился Торрес. – Сектанты чёртовы…

– Неужели они действительно верят во всё это? – покачал головой Кит.

– Ну, не всем же быть католиками, так что да, верят. Разница в том, что в политеистических религиях боги более жестокие. – Он погладил скальп, зажатый в кулаке Кукулькана.

– Все боги жестоки, так или иначе, – пробормотала Рэй себе под нос, тоже прикасаясь к барельефу. На мгновение её будто ударило током; ледяная волна прострелила руку и сжала сердце, словно холодная рука древнего бога. Стало нечем дышать.

Она оперлась о влажную стену храма, пережидая головокружение, но слабость отступила так же резко, как и пришла. Кит и Торрес увлеченно спорили об истоках язычества и, кажется, ничего не заметили.

Рэй мысленно листала страницы проштудированной литературы. Кукулькан считался довольно известным божеством, но наибольшую популярность обрёл несколько позже. И у него уже есть собственная пирамида.

– Самый известный храм Кукулькана в городе Чичен-Ица, – сказал Торрес, будто прочитав её мысли. – Но ту пирамиду построили не раньше девятого века. Эта, стало быть, старше…

– Сеньор Торрес, скажите…

– Радамес, Рэйчел. Мы здесь все добрые друзья.

– Радамес. Как так вышло, что об этой пирамиде узнали только сейчас? Мне говорили, Нилум был обнаружен ещё в прошлом веке. Странно, что за такое сокровище не схватились сразу же, а ждали больше двадцати лет.

Рэй показалось, что во взгляде Торреса сверкнула сталь. Впрочем, его лицо тут же разгладилось, а губы растянулись в привычной улыбке.

– Подробностей я не знаю, самый осведомленный у нас Оливер. Вроде бы индейцы были против, а по нынешним законам правительство обязано с ними считаться. Может, ждали, когда Луна войдёт в Скорпион или звёзды спляшут ламбаду, чёрт их разберёт.

Они еще немного поразглядывали барельеф и рисунки на стенах, изображающие сцены из жизни аристократии майя. Впрочем, те сохранились не слишком хорошо.

– Тут, конечно, требуется тщательная реконструкция, но наша основная задача – понять, можно ли попасть на нижние ярусы. Отсюда вход только в крошечное закрытое помещение под крышей, так что остается работа для Селены.

– Она уже расшифровала иероглифы? – спросила Рэй, пока они медленно спускались тем же маршрутом.

– В процессе. Там точно упоминается Кукулькан и жертвоприношения. А ещё что-то о скрытой силе, запертых душах и мучительной смерти.

Кит нервно сглотнул и поправил сползшие на нос очки. Они спустились на второй ярус пирамиды, обошли её примерно на четверть и очутились перед вторым проходом.

Внутри крошечного помещения кипела жизнь. Их встретили двое раскопщиков, чьих имён Рэй не помнила, которые кропотливо разбирали завал у задней стены.

– Что здесь произошло? – спросила девушка, прежде вежливо поздоровавшись по-испански. Раскопщики наградили её нервными взглядами, сразу же возвращаясь к работе.

– Обрушение части постройки. Неизвестно, случилось ли это вследствие естественных причин или же из-за провоцирующего фактора.

– Что там, предположительно? – Рэй подошла ближе, силясь разглядеть хоть что-нибудь под грудой камней и извести. – Похоже на ступеньки.

– Да, это лестница, а за ней проход на нижний ярус. Группа до нас устанавливала здесь фотопластины****, чтобы вести наблюдение, так что мы вполне уверены, что за этим проходом есть целый комплекс помещений. Осталось пробиться внутрь. – Он что-то быстро сказал мексиканцам по-испански, но Рэй не расслышала. – Хорошая новость: мы почти закончили. Ещё неделька, и можно попробовать спуститься.

– Сеньор Иниго всё равно не пустит нас туда, – произнес Кит с укором.

– Что ж… Оливер несколько ревнив в том, что касается работы. Он считает, для вас в пирамиде слишком опасно. Или вы опасны для пирамиды, – хмыкнул Торрес. – Я же склонен думать иначе. Посмотрите сюда.

Он направил фонарик на облупившиеся фрески, украшающие стены помещения, и добавил света.

– Видите композицию фресок? Это сюжет. Как думаете, о чём он?

Рэй вгляделась в изображения, расположенные одно над другим. Снова Кукулькан и коленопреклоненный человек в богатых одеждах – правитель или кто-то из знати. Судя по их позам, бог вручал человеку некий дар, но что именно, разглядеть было невозможно из-за – словно нарочно – облупившегося пятна штукатурки. Следующая картина изображала процессию, несущую украшенный самоцветами саркофаг.

Дальше композиция обрывалась, чтобы продолжиться на противоположной стене. Рэй передёрнуло: снова жертвоприношение. Человек с рассечённым горлом лежал на алтаре, а толпа вокруг истово молилась.

И, наконец, последняя фреска: жуткое существо с чёрными провалами вместо глаз и руками, истекающими жидким золотом, парит в воздухе, а под ним лежит разорванное на части тело. Голова – отдельно от туловища. Какая прелесть.

– Кукулькан вручил царю нечто ценное, но тот вскоре умер, – предположил Кит. – Наверное, майя считали этого царя наместником бога или что-то вроде того. Думаете, он может быть захоронен здесь?

– Вполне возможно, – одобрительно кивнул Торрес. – А что насчет тех двух фресок?

– Человека принесли в жертву. Потом другому оторвали голову – какой-то монстр… Злой дух? Демон из преисподней?

– Интересно вот что, – Торрес указал на первую и вторую сцены. – Мы предполагаем, что эти фрески были написаны раньше, чем те, другие. Примерно на полвека, а то и больше.

– Они дополнили сюжет? – предположила Рэй. – Какая у них вообще связь между собой? Больше похоже на разрозненные сцены.

– Среди майя бытует одна легенда, – заговорил Торрес неуверенно, словно сомневаясь в собственных словах. – О великом правителе, которого бог наградил за верную службу и повелел охранять свой дар как бесценное сокровище – до тех пор, пока не придёт время им воспользоваться… Впрочем, это всё глупые сказки.

Вновь закружилась голова. Чтобы не подавать виду, Рэй незаметно оперлась плечом о фреску с изображением черноглазого монстра с золотыми руками. Свет в помещении померк – перегорела одна из ламп.

– Что за дар?

– Спросите Ашкия при следующей встрече, он с удовольствием расскажет вам легенду в подробностях. В их племени она широко известна, а я, знаете ли, не особенный специалист по местным суевериям. Просто сюжет на этих фресках…

Продолжения Рэй не услышала. Тьма накрыла её удушливым куполом и утащила с собой.

***

– Рэйч! Рэйчел!

Сознание возвращалось медленно, толчками. Вот она была сразу везде – а через мгновение очутилась в пустоте, где нет ничего.

– В сторону, Стивенсон!

В нос ударил резкий запах, и Рэй застонала, с трудом разлепляя свинцовые веки.

Её голова лежала на коленях у Кита. Его взволнованное веснушчатое лицо заслоняло тусклый свет газовых ламп и пьяно двоилось. Краем глаза Рэй разглядела, как Торрес спрятал в сумку нашатырь.

– Ей нужно прилечь. Сможешь отвести её в лагерь?

– Конечно, – закивал Кит.

– Сначала отдохни немного, Рэйчел. – Торрес склонился над ней и ободряюще положил руку на плечо. – В таком состоянии нельзя спускаться, ноги переломаешь.

– Я в порядке, – прошептала Рэй хрипло. В голове было звонко и пусто, во рту скопилась горькая слюна. Она осторожно глотнула воды из бутылки, которую протянул Кит, убрала со лба взмокшие волосы. Повторила:

– В порядке. Честное слово! Понятия не имею, что со мной, такого не было раньше…

– Да, здесь редкая духота, – произнес Торрес со странной интонацией. Выражение его лица оставалось нечитаемым, и Рэй напряглась. Страх медленно расползался по телу, заставляя деревенеть и без того ослабевшие конечности.

Она нервно почесала ладонь, и тут же сильно зачесалось под лопаткой. Влажная кожа зудела, словно что-то раздирало её изнутри.

– Почему он так странно смотрел на меня? – спросила Рэй много позже, сидя в палатке и сжимая кружку с горячим травяным чаем. – Почему они все так смотрели?

Если Торрес вёл себя сдержанно, то раскопщики-мексиканцы не утруждались приличиями, разглядывая её без всякого стеснения. В их глаза сплелись ужас и любопытство. Кит молчал, и это напугало ещё сильнее.

– Кит?

– Ты что-нибудь помнишь? Может, видела что-то?..

– Нет, – похолодела Рэй. – Я помню, как упала в обморок, а после очнулась. В чём дело?

– Ты долго пробыла без сознания, – вздохнув, мягко заговорил Кит. – Минут десять, наверное, мы не могли привести тебя в чувство. И всё это время ты… говорила.

– Что говорила?..

– Мы не поняли ни слова. Какой-то незнакомый язык.

Рэй не поверила ушам.

– Ты знаешь другие языки, Рэйч? Звучало, как что-то древнее, вроде латыни, но более… свистящее. Ты бормотала себе под нос, ни на что не реагируя, а потом вдруг замолкла и пришла в себя.

– Я… я не знаю других языков, кроме английского и испанского, – выдавила Рэй, когда поняла, что Кит ждёт ответа. – Наверное, мне что-то привиделось. Я переутомилась и перегрелась на солнце, вот и всё.

Выпроводив Кита из палатки под предлогом усталости, она обречённо подумала, что скрывать от окружающих прогрессирующее безумие становится всё сложнее.

***

Ночь выдалась тёплой. Рэй лежала в спальнике возле палатки, привычно поглаживая деревянную маску и в сотый раз переживая в мыслях события дня – когда её накрыло видение.

Только что она смотрела в звёздную бездну неба, а через мгновение уже видела голые стены комнаты. Если она и спала, то очередной сон не походил на предыдущие: всё казалось более реальным, чем обычно; только Рэй не принадлежала этому месту. У неё не было ни тела, ни голоса – лишь зрение и слух, чтобы наблюдать.

Она с любопытством оглядела аскетичную, но не бедную комнату: добротный деревянный стол и табуретки, шкуру пантеры на полу, бамбуковую ширму, за которой угадывалась циновка для сна, застеленная пёстрым расшитым одеялом. В дымоходе весело потрескивал огонь, на стенах зловеще шевелились продолговатые тени. За окном цвёл багрово-рыжим закат, укрывающий сельву плотным куполом. Она была в джунглях, в чужом доме – и, кажется, в чужом времени.

Колокольчик, подвешенный над входом, истерично звякнул, и высокий мужчина с волосами цвета смоли шагнул в хижину. Он задыхался.

– Моан! – рыкнул он. – Моан, ты здесь?!

– Отец! – Из соседней комнаты показалась молодая девушка необычной красоты, облаченная в алое свободное платье. Рэй засмотрелась на высокую причёску из кос и кукурузных початков, тёмные узоры на плечах и на секунду ослепла от количества украшений. Бренча браслетами, Моан взяла мужчину под локоть и бережно подвела к резной скамье у стены. – Что стряслось?

– Слава богам, ты тут. Я боялся, что…

Он не договорил, крепко прижав её к себе. Рэй почувствовала смущение: сцена не предназначалась для чужих глаз.

– Боги, да что это с тобой?

Она поднесла ему плошку с водой, но мужчина лишь отмахнулся.

– Мы провели ритуал.

Девушка слегка побледнела и выпрямилась, опустившись на скамью подле него. У неё были раскосые разноцветные глаза – угольно-чёрный и янтарный, отливающий жидким золотом.

– Так скоро?..

– Сегодня солнцестояние, а верный час был рассчитан по звёздам. Ошибки быть не может – так считает Совет жрецов.

– И что же сказали боги? – холодно спросила Моан.

Тяжёлое молчание было ей ответом.

– Что ж, – медленно проговорила она. – Мы предполагали, что так случится. Мне твердили это с самого детства – избранная, меченая богами. Проклятое пророчество – уже в свои восемь я знала его назубок! Наставницы читали мне его перед сном, как молитву.

– Девять преисподен! Надо было гнать болтливых старух в сельву.

– Ты часто бывал занят, Халач виник.***** Кто-то должен был укладывать меня спать.

Суровое лицо мужчины смягчилось.

– Дитя моё, ты же знаешь, тебе не стоит так называть меня. Я всего лишь слуга богов и правителя.

– Но ты – мой единственный господин, отец, и ты знаешь и умеешь куда больше нашего владыки. А теперь мне и подавно всё равно!

Она фыркнула, тряхнув головой. Чёрные волосы тяжёлым каскадом рассыпались по плечам.

– Что они сделают мне за эту вольность? Никто не станет проливать священную кровь! На исходе виналя****** мне минёт семнадцать зим, и меня торжественно предадут на милость богам. И сделает это верховный жрец. Ты, отец.

– Нет, – сказал он. – Должен быть другой выход.

Моан нежно сжала его ладони. Она всё ещё была бледной, но выплевывала слова, точно яд.

– Не говори глупостей, господин. Разве ты ожидал иного? Пророчество слишком очевидно. «‎Потомок священной крови, в чьём сердце сойдутся тьма и свет, – она указала на свои разноцветные радужки, – явится в мир под знаком Смерти…»

– «‎…И станет сильнейшим колдуном из всех, что ходили под солнцем», – закончил жрец и умолк, опустив голову. – Я надеялся, магия не проснётся в тебе.

– Но она проснулась, – мягко сказала Моан. – И с тех пор я училась принимать свою судьбу. Ведь конец пророчества тебе хорошо известен.

Они умолкли, всё ещё держась за руки. Рэй подумала, что конец пророчества наверняка был известен многим, раз наставницы не стеснялись цитировать его ребенку. Очевидно, ничего хорошего Избранной боги не уготовили.

– Это великая честь, – наконец произнес жрец. – Ты поделишься магией с богами, и боги будут милостивы к нам долгие годы. Кукулькан подарит Чаану своё благословение. Твоя кровь напитает священный алтарь, а дух вознесётся на небеса, в самый верхний из миров.

– Да, вознесётся. Только мой покровитель – Альпух*******, и меня вполне устроила бы вечность в Шибальбе.

– Моан! – Мужчина покачал головой. – Тебя стоило бы высечь за такие слова.

– Но ты ведь не станешь этого делать, отец?

– И в кого ты выросла такой… вздорной? – Взгляд жреца затуманился грустью. – Твоя мать никогда не была своенравной.

– Моя мать умерла, даруя мне жизнь. А воспитывал меня ты, отец. В кого же мне, по-твоему, быть?

– Моё драгоценное дитя. – Он раскрыл руки, и она шагнула навстречу, почти падая в его объятия. – Я не должен говорить такого, не должен думать… но боги несправедливы к нам.

– Слышал бы тебя сейчас наш правитель, господин, – пробормотала девушка, – велел бы отрезать язык, несмотря на статус.

– Правитель слишком высоко ценит мой язык, как и мои умения.

Он взял в ладони её лицо, заглянул в глаза. Прижался поцелуем к высокому лбу.

– Я уже потерял жену и сына. Я не могу потерять и тебя, Моан.

Она всхлипнула и наконец заплакала. Жрец бережно стёр мокрые дорожки с её щек.

– Я тоже не хочу этого, отец, – прошептала Моан. – И не хочу отдавать свою силу богам. Несправедливо даровать её мне от рождения, а потом отбирать!

– Завтра тебя отправят во дворец, выделят лучшие покои. До ритуала поживёшь там.

– Под охраной?

– Совет не хочет рисковать. Я в данном случае слишком пристрастен, чтобы ко мне прислушались.

– Я ещё увижу тебя?

– О да, – произнес он мрачно, – разумеется, увидишь. Я буду искать выход и найду его, Моан. Обещаю.

Картинка схлопнулась перед ней, и Рэй вырвало в реальность. Мир вращался, точно на американских горках, желудок скрутило спазмом. Она едва успела высунуться из спального мешка, прежде чем её вывернуло вчерашним ужином.

Немного успокоившись и осознав себя здесь и сейчас, Рэй крепче сжала тёплый бок маски. Погладила шершавое дерево. Странная, уже знакомая ей щекотка расползалась по телу, а вместе с ней – липкий ужас. Хорошо, что сейчас ночь, и она, кажется, никого не разбудила.

Но что, чёрт возьми, только что произошло?

***

До самого рассвета Рэй не сомкнула глаз.

Все эти дни она пыталась спрятаться за напряженной работой, упорно игнорируя то, что с ней происходит. Но всё зашло слишком далеко.

На что она рассчитывала, приехав сюда? Следовало давно обратиться к психотерапевту, чтобы тот выписал какие-то таблетки. Посетить невролога. Сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить это безумие.

Сначала головные боли и сны, затем обмороки – и наконец это. Рэй почти убедила себя в том, что уснула под звёздами, но всё казалось совершенно реальным. И если хоть на секунду допустить, что увиденное – не бред больного подсознания… Она в панике схватилась за голову. Никому не нравится считать себя сумасшедшей! Но, учитывая все факторы, поразительную регулярность и связность её видений, знакомый жертвенный алтарь, многократное упоминание Кукулькана…

Если допустить, что всё это могло бы быть реально…

Рэй до крови искусала нижнюю губу. Внутренний скептик вопил, размахивая научными трудами. Кричал о невозможности существования богов и магии, скачков в прошлое, антинаучности всего сверхъестественного… Но мысль, поселившаяся в её голове, уже пустила корни и разрасталась с пугающей скоростью.

Она узнала мужчину; тот стал частым гостем её сновидений. Самое свежее – жертвенный алтарь и царь, вскрывающий чужое горло. Значит, верховный жрец… Что должен был сделать верховный жрец – второй по значимости человек в городе – чтобы его принесли в жертву? У неё не было ни малейшего понятия.

Что именно подарил Кукулькан древнему царю? За что жрецу рассекли горло на алтаре? Чем закончилась история Моан – колдуньи с разноцветными глазами? Почему Нилум («Чаану!» – поняла вдруг Рэй) оказался заброшен на пике своего могущества?

Важные вопросы. Но ведь есть ещё и другие.

Какого чёрта ей являются давно мёртвые люди? И самое главное: кто всё-таки хотел чтобы она, Рэйчел Аллен, оказалась здесь?

В совпадения Рэй больше не верила.

Без ответов она далеко не продвинется. Нужно с чего-то начать. Например, с легенды, которая как-то связана с фресками в пирамиде и которую хорошо знает Ашкий. Неплохо было бы расспросить его при встрече.

В мешанине вопросов и мыслей вдруг пришла странная: Рэй совершенно не помнит, на каком языке говорили жрец и его дочь, хоть она и понимала каждое слово.

Когда сиреневый рассвет начал заниматься на горизонте, Рэй, как в болото, провалилась в мучительную полудрёму. Чтобы вскоре подскочить от чьих-то криков и топота ног.

– Что случилось? – сонно пробормотала она, столкнувшись с Селеной у входа в палатку. Женщина казалась измождённой: под глазами залегли синеватые тени, заметные даже на её шоколадного цвета коже. Если подумать, Селена выглядела как человек, которого работа изматывает куда сильнее положенного.

– Наш раскопщик, Мартин… он пропал.

* Канульское царство – государство древних майя на территории южной части современных штатов Кампече и Кинтана-Роо, Мексика, и северной части департамента Петен, Гватемала. Существовало в I в. до н. э. – Х в. н. э.

** Панчо Клаус – мексиканский вариант Санта Клауса, частично распространенный и в США.

*** Название «‎Чаану́» происходит от слова «‎чаан» – с языка майя «‎небо».

**** В данном случае описывается принцип мюонной томографии, широко применяемый в археологии. С помощью правильно установленных тонких пластинок и мюонных частиц можно выяснить, есть ли на объекте скрытые помещения. Впервые метод мюонной томографии был применен для поиска пустот в египетских пирамидах в 1969 году американским физиком Луисом Альваресом.

***** Халач виник – «‎настоящий человек», имя, данное верховному правителю, повелителю или вождю у древних майя.

****** Виналь – месяц по календарю майя, равный 20 календарным дням.

******* Ах-Альпух – дословно «‎тот, кто причиняет нарывы». В мифологии майя один из владык Шибальбы, бог смерти.

Глава 4. Священный сенот

(руины города Нилум, февраль 2010)

Несмотря на нежелание Иниго разводить панику, лагерь буквально стоял на ушах. Мартин бесследно исчез посреди ночи, но большая часть его вещей осталась в палатке. Служебная машина, брошенная на стоянке неподалеку от лагеря, тоже была на месте.

– Вы точно прочесали всю территорию? – в пятый раз спрашивал Иниго у оставшихся документалистов. Те нервно переминались с ноги на ногу и отводили глаза. – Значит, проверьте еще раз! В малом храме смотрели? На площадке для игры в мяч?

Руины площадки популярной у майя игры были самым дальним объектом в западной части города, но и там следов раскопщика не обнаружилось.

С утра еще теплилась призрачная надежда, что Мартин вернётся сам, но когда тот не появился к полудню, решено было собирать поисковую группу.

– Идти всем смысла нет. Не хватало только, чтобы ещё кто-нибудь пропал или заблудился. К тому же, здесь слишком много ценных находок, чтобы оставлять их без присмотра.

– Я могу посторожить, – предложила Селена. – Всё равно от меня в джунглях толку мало.

– Тебе самой охрана не помешает, – нахмурился Иниго. – Впрочем, здесь всё же безопасней, чем за территорией. Оставим тебе троих. – Он выбрал нескольких раскопщиков-мексиканцев. – Продолжайте работу в наше отсутствие. Ну и эти, – кивок в сторону студентов, – составят вам компанию.

– Мы тоже хотим помочь, – возразила Рэй. – Разрешите пойти с вами!

– Исключено. Вы только под ногами путаться будете.

– Кхм, – Кит шагнул вперёд и деловито прокашлялся. – Вообще-то, я буду вам полезен.

– И каким же образом?

– Я неплохо разбираюсь в медицине. Дипломов не получал, но моя мама – медсестра. Мы росли в гетто, сестра часто болела. Мать учила, как ухаживать за малой в её отсутствие… – Под скептическим взглядом руководителя он стушевался, но продолжил, подпустив в голос уверенности. – У меня неплохо получалось, и я много читал на эту тему. В нашем районе такие навыки не помешают.

– И что ты умеешь? – Во взгляде Иниго мелькнула заинтересованность.

– Многое. Практические навыки оказания первой помощи, могу обработать рану, наложить жгут или шину. Пару раз доводилось кое-кого зашивать.

Рэй уставилась на Кита во все глаза. Не в первый раз мелькнула мысль, как плохо она его знает – тихий ботаник был полон сюрпризов.

– Ладно, – махнул рукой Иниго. – Чёрт с тобой, пойдешь с нами. Будем надеяться, твои навыки не пригодятся.

Рэй набрала в грудь побольше воздуха и шагнула вперед.

– Если Кит с вами, то и я иду, – сказала так твердо, как могла. – Я тоже буду полезной. Помогу, если понадобится.

Рэй смело встретила взгляд руководителя, вскинув подбородок. Она не собиралась отсиживаться в лагере, пока человек в опасности. Если она чем-то может помочь, то сделает это.

Кроме того, для Иниго она по-прежнему была пустым местом. Пора начать проявлять себя, пока он не счёл её трусливой и бесполезной. В конце концов, ей всё ещё нужна блестящая характеристика по итогам практики.

– Пусть Рэй идёт с нами, – подхватил Кит. – Мы же всё время вместе… Не стоит оставлять её здесь, мало ли что?

– Как вы меня достали оба, герои малолетние! – рассвирепел Иниго. – Из-за вас, придурков, мы теряем драгоценное время!

– Да ладно, Оливер, берём с собой, и дело с концом. – Торрес незаметно подмигнул Рэй. – Времени в обрез, Мартин может быть где угодно.

– Сбор через десять минут у южного акрополя, – сдался Иниго. – Опоздавшие остаются в лагере.

Вскоре они покинули Нилум и направились в глухие джунгли. Связь здесь не ловила, так что мобильники с собой никто не носил, однако у Иниго был портативный навигатор, с которым тот поминутно сверялся. Маленькую группу сопровождало двое мексиканцев с мачете, которые о чем-то шушукались и в целом выглядели не слишком довольными происходящим. Рэй всё чаще ловила себя на том, что ей некомфортно в присутствии вечно хмурых помощников, но старалась игнорировать это чувство.

– Предлагаю разделиться, – сказал Иниго минут через десять, когда они вышли на очередную развилку. Узкая тропа раздваивалась, теряясь в густой растительности. – Без машины Мартин не мог уйти далеко, он явно где-то поблизости. Я возьму Серхио, – он кивнул одному из сопровождающих, – и пройдусь вдоль реки. В конце концов, каждому нужно пить. А ты, Радамес, бери студентов и прочешите западный квадрат вместе с пещерой.

Торрес с задумчивым видом кивнул.

– Хорошая идея. Но Мартин же вроде не из этих…

– Ты его спрашивал? Даже если не верит, вполне мог пойти поглазеть. У индейцев вроде какой-то языческий праздник, шныряют туда-сюда.

Как грубо, подумала Рэй, недовольно поджав губы. Для археолога-майяниста Иниго казался удивительно нетерпимым к чужой культуре.

– Стоит заглянуть к Ашкию, – осторожно заметил Торрес. – Он может что-то знать.

При упоминании индейца Иниго поморщился, будто проглотил маракуйю.

– Сомневаюсь.

– Да ладно тебе. Ты прекрасно знаешь, что Мартин захаживал к ним в деревню.

Рэй с Китом переглянулись. Мартин водил дружбу с потомками майя?

– Ладно, убедил. Я свяжусь с Ашкием, если в ближайшее время не найдем его. Всё, идёмте!

Условившись встретиться на этой же развилке через два часа, группа разбрелась в противоположные стороны.

Они двинулись на запад, хотя Рэй почти сразу потерялась в бесконечном окружающем их лесе. Сельва предстала перед ними во всём своём хищном великолепии, переливаясь сотнями оттенков зелёного. Огромный малахитовый океан: дышала, жила, двигалась. И словно присматривалась к своим гостям, до поры выдерживая нейтралитет.

Рэй чувствовала: всё может измениться в одно мгновение, они не в безопасности здесь.

Провожатый-мексиканец – Рэй так и не запомнила его имя – возглавлял процессию, держа наготове мачете. Следом шёл Торрес, за ним Кит и Рэй. Шагать было трудно, ноги то и дело запинались о торчащие коренья или бугристые камни. Несмотря на некоторые неудобства, девушка старалась смотреть по сторонам и вслушиваться в звуки леса, надеясь отыскать следы Мартина. Но вместо них зрение выхватило следы крупного животного, уходящие в густые заросли ротанговых пальм. Рэй вытерла взмокшие ладони о ветровку.

– Большая кошка, – констатировал Торрес, наклоняясь и прощупывая свежий след. – Ягуар или пантера. Если встретите такую, не вздумайте дёргаться: медленно и спокойно отходите прочь. Они редко нападают, если не причинять им вреда.

Он двинулся дальше, посоветовав им шагать след в след из-за слишком влажной почвы на этом участке. Рэй вдруг почувствовала осторожное прикосновение большой шершавой ладони к своей. Кит, шагающий впереди, послал ей ободряющую улыбку и крепче сжал пальцы. Рэй, поколебавшись, позволила ему вести её, радуясь тому, что не одна здесь.

Ко всеобщему облегчению они вскоре вышли на широкую, выложенную щебнем дорогу. Торрес сверился с компасом и махнул рукой.

– Ещё полчаса, и будем на месте. Смотрите по сторонам, если встретим туристов – расспросим, вдруг они что-то видели.

– Радамес, а он точно не мог уехать на другой машине? – спросил Кит, когда они зашагали вдоль дороги.

– Теоретически возможно всё что угодно. Но маловероятно: других машин у нас нет, да и вещи на месте.

– Такое уже случалось раньше? – поинтересовалась Рэй как бы между прочим. Она внимательно следила за реакцией Торреса, но ни один мускул не дрогнул на загорелом лице. Он загадочно блеснул тёмными очками.

– Если бы на экспедиции регулярно пропадали люди, её бы давно прикрыли, сечёшь? Впрочем, если с человеком что-то случилось по собственной тупости, никто другой за это отвечать не должен.

– Значит, вы всегда работали тем же составом?

Мексиканец-провожатый кинул на неё быстрый взгляд, но Рэй не была уверена, понимает ли он по-английски. Торрес недовольно цокнул языком.

– Много вопросов, ребятки. Лучше сосредоточьтесь на поисках нашего бедного Мартина.

Рэй ответ не понравился, и, судя по нахмуренным бровям Кита, не ей одной. Тот недовольно сверлил взглядом спину Торреса, но молчал.

По пути они остановили машину с туристами, но те ничего подозрительного не видели. Солнце к полудню вошло в зенит, нещадно кусая открытые участки тела, и тени от многочисленных деревьев не слишком помогали. Рэй понемногу начала уставать.

– Так что за пещеру мы ищем?

– Знаешь что-нибудь о сенотах майя, Рэйчел?

Она кивнула, припоминая. Не зря же она, в конце концов, годами просиживала штаны на лекциях.

– Что-то вроде подземных озёр естественного происхождения. Индейцы черпали из них воду и приносили там жертвы своим богам.

– Верно. Вижу, не зря тебя рекомендовали к нам в группу.

– Что?.. – Рэй запнулась о ближайшую корягу и чуть не врезалась в Кита. – Кто рекомендовал?!

Торрес выглядел так, словно уже пожалел о сказанном. Он ускорил шаг, бормоча себе под нос:

– Снова вопросы… Не твоего ума это дело, вот что. Слышала поговорку о кошке, которую сгубило любопытство?

Рэй проглотила вертевшееся на языке ругательство. Все эти тайны уже сидели у неё в печёнках.

– Так вот, сеноты… Тут рядом как раз есть один такой. Не самый большой и известный, так что туристов там не встретишь, а вот местные из окрестных деревень частенько захаживают. Сейчас увидите: он совсем близко.

Торрес не обманул – они свернули с дороги и спустя считанные минуты вышли к небольшой пещере, наполовину скрытой в зарослях. Если бы Рэй не знала, что искать, то вполне могла бы пройти мимо.

Узкий неровный проход чернел им навстречу жутковатой воронкой. Обвешанный лианами, мхом и свисающими пологом листьями, он напоминал оскаленную пасть древнего чудовища.

– Будьте осторожны, – сказал Торрес, в одно мгновение становясь серьёзным. – Снаружи остаться не предлагаю – всё равно не согласитесь, так что смотрите в оба. Есть причины, по которым туристы не жалуют эту пещеру.

Проводник-мексиканец первым двинулся внутрь, и остальные последовали его примеру, включив фонарики. Их тусклый свет выхватывал неровные каменные своды, облепленные растениями всевозможных оттенков, словно щупальцами диковинных моллюсков. Влажность здесь была убийственная – Киту даже пришлось снять очки, чтобы протереть. Тут и там с потолка мерно капала вода.

Они пошли глубже, стараясь ничего не касаться. После бесконечной какофонии сельвы пещера звенела тишиной, только шаги путников отражались от стен приглушённым эхом.

Грот, в который они вошли, вскоре сузился и продолжился естественным коридором, то и дело петляющим в разные стороны. В конце концов коридор закончился крошечным проходом, и каждому пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы протиснуться внутрь. Хрупкой Рэй было проще всего; она даже не коснулась сводов, усыпанных, как шерстью, фиолетовым мхом и поганками. Киту повезло меньше; стоило им оказаться внутри, как он скривился, брезгливо отряхивая одежду.

Рэй дотронулась до его плеча:

– Смотри!

В этой части пещеры было гораздо светлее – над ними высилась естественная воронка, пропускающая солнечные лучи. Те, переплетаясь, падали в огромное круглое озеро, отливающее призрачно-голубым цветом. Сама вода в нём сияла, точно заколдованная.

– Как красиво… – прошептала Рэй, подходя ближе. Спустилась к воде, стараясь не поскользнуться на влажных камнях, с трепетом заглянула в прозрачную озёрную гладь. Вода была неподвижна и, как настоящее зеркало, отразила усталое, ещё сильнее посмуглевшее от солнца лицо Рэй и её восторженные глаза.

– Аккуратней, не упади, – предостерёг Торрес. – Ты, конечно, можешь в нём искупаться, но я бы не советовал.

– Почему?

– Во-первых, оно холодное. Во-вторых, грязное. В-третьих, майя верили, что в таких сенотах скрываются врата в царство мёртвых.

– В Шибальбу?

– Начитанная девочка. Догадаешься, что из этого следует?

– Как я и сказала: они поклоняются здесь своим богам, принося жертвы. Если речь о Шибальбе, то… богам смерти, наверное?

– Бинго! Со дна такого озера в Чичен-Ице в прошлом веке вытащили столько человеческих костей, что хватило бы на целую деревню. Я уж не говорю о животных.

– Мерзость какая, – поморщился Кит, глядя на озеро куда более настороженно, чем минуту назад.

– Это ещё полбеды. Хуже того, до сих пор находятся уникумы, желающие попасть в Подземное царство раньше срока. Не удивлюсь, если и сейчас здесь плавает парочка свежих утопленников.

– Насколько свежих?

Все четверо переглянулись, явно подумав об одном и том же.

– МАРТИН! – заорал Кит во всё горло. Отскочив от стен, крик рванулся вверх, исчезая вверху далеким эхом.

В тот же миг камень под их ногами вздрогнул.

– Что такое? – Рэй испуганно огляделась, но дрожь уже стихла.

– Идиот! – воскликнул вдруг мексиканец на ужасном английском. – Священный место! Нельзя кричать!

– Да ладно тебе, Хьюго, ты же католик. – Торрес перевел хмурый взгляд на Кита. – Но он прав: ты идиот. Про обвалы в пещерах вам на лекциях не рассказывали?!

– Простите. – Кит закрыл руками пылающее лицо. – Я подумал, он может быть где-то здесь.

– Ну, как мы убедились, его здесь нет, – процедил Торрес, ещё раз осматривая озеро, которое теперь лениво колыхалось, будто разбуженное. – Свежий труп тут тоже не плавает, а нырять, я полагаю, желающих не найдется. Предлагаю убираться отсюда.

– Подождите, а это что такое? – Рэй посветила фонарем на ближайший к ней камень. – Иероглифы?

Приблизившись, Торрес внимательно изучил нацарапанные на стене символы и рисунки, которые при наличии фантазии можно было принять за пляшущих людей.

– Скорее, любительская наскальная живопись. К нашему Нилуму, как и к пропаже Мартина, она отношения не имеет.

– Но они совсем свежие! – Рэй потянулась к рюкзаку, торопливо шаря в поисках своего блокнота. – И иероглифы напоминают майяские, это наверняка часть какого-то ритуала.

Ей подумалось, что иероглифы, написанные потомками майя, могут иметь прямое или косвенное отношение к происходящему. Может, даже пролить свет на некоторые её вопросы. Снова закружилась голова, но Рэй отмахнулась от своей слабости, как от досадного москита. Не время и не место раскисать; она больше не грохнется в обморок, как изнеженная девица!

– Нам пора, Рэйчел. – Торрес направился к проходу, мазнув тревожным взглядом по солнечным лучам, дрожащим на водной глади.

– Секунду!.. – Рэй торопливо водила карандашом, зарисовывая символы в блокнот. – Идите, я догоню, мне очень нужно переписать их!

– Упрямая девчонка! – Торрес нетерпеливо подтолкнул Кита. – Если через минуту тебя не будет, я испорчу твою характеристику.

– Рэйч… – Кит бросил на неё беспокойный взгляд, но сдался под напором Торреса. – Давай скорее, ладно?

Мгновение – и они скрылись в узком проходе. Рэй быстро зарисовала несколько иероглифов, с грустью вспомнив давно разряженный телефон с камерой, сунула блокнот в рюкзак. И земля вздрогнула снова.

Оглушительный треск заставил её вскинуть голову и в ужасе застыть. Огромный кусок известняка, отколовшись от края подземного колодца, спикировал вниз, в озеро.

А только что переписанные ей символы вдруг вспыхнули на камне голубоватым светом.

– Нет! – Рэй бросилась к выходу. Но новый толчок земли сшиб её с ног, швырнув лбом о камень.

На мгновение сознание померкло. Сквозь нарастающий гул в ушах пробивался треск рушащихся камней, далекий крик Кита, пытавшегося влезть обратно… Приоткрыв слезящиеся глаза, Рэй увидела кровь. И поползла.

Чтобы через несколько томительных секунд боли и борьбы упереться в заваленный гигантским валуном проход.

***

– Рэйчел?! Рэйч? Ты меня слышишь?

– Да, – выдохнула Рэй и не узнала собственный голос.

– Слава богу, жива!

– Рэйчел, ты не пострадала? – Торрес впервые звучал испуганно.

Она вытерла кровь, стекающую со лба, тыльной стороной ладони и посмотрела на покрасневшую руку. Камни за спиной больше не падали, а значит, обвал она пережила… То есть переживёт, если выберется отсюда.

– Почти нет. Немного рассекла лоб о камень.

С другой стороны прохода послышались витиеватые ругательства.

– Не паникуй, – приказал Торрес, успокоившись. – И ты тоже, Стивенсон!

– Это я во всём виноват. Заорал, как дебил…

– Я сказал, заткнись! Рэйчел, слушай меня. Обвал продолжается?

– Кажется, всё. – Рэй ещё раз осмотрела озеро, в которое рухнул гигантский валун. Вода дрожала, расползаясь широкими змеиными кольцами, словно возмущалась такому обращению. Да, это вам не блинчики по реке пускать.

– Осторожно отходи назад, – велел Торрес. – Мы попробуем сдвинуть камень.

Рэй отползла в сторону, не рискуя подниматься на ноги. Голова ещё гудела, а рассеченный лоб начал пульсировать и саднить. «‎Надо остановить кровь», – подумала Рэй отстраненно. Мысли ворочались в голове пугающе медленно, будто подстраиваясь под её движения.

– На счёт «‎три»! Раз, два…

Последовали упорные попытки сдвинуть рухнувший кусок известняка, которые ни к чему не привели. Рэй сидела у стены, обхватив руками колени, и прижимала ко лбу смоченный водой лоскут футболки, отрезанный перочинным ножом. Она не помогала: если трое взрослых мужчин не справляются, то какой толк от нее?

– Не получается, – сдался наконец Торрес. – Рэйчел, мы за помощью. Не нервничай и не делай резких движений, мы возьмём ребят, спецоборудование и вернёмся. Слышишь?

– Да.

– Ты остановила кровь?

Рэй посмотрела на покрасневший кусок футболки.

– Да.

– Умница! Рэйчел, мы скоро. Всё будет хорошо.

– Рэйч, держись! – горячо произнес Кит. – Побьёшь меня, когда выберемся отсюда.

– Ты что, мазохист? – Рэй прикрыла глаза. Она совершенно не злилась; не вина Кита, что ей приспичило переписать иероглифы. Если кого и винить в глупости, то только себя.

Голоса за стеной стихли: она осталась одна.

Рэй не знала, сколько просидела без движения, прислонившись к влажной стене пещеры. Кажется, она провалилась в дрёму и очнулась оттого, что затекли окоченевшие ноги. Рэй проверила наручные часы – только чтобы обнаружить, что от удара о камень те остановились, а по дорогому ультра-прочному стеклу поползла трещина.

Что ж, жизнь в очередной раз напомнила, что всегда может стать ещё хуже.

Застонав, Рэй заставила себя подняться на ноги. Разогрела руки, быстро-быстро растерев ладони друг от друга. Мозги после удара потихоньку вставали на место, боль от раны немного притупилась. Надо будет нормально обработать, как вернётся в лагерь.

Рэй с тревогой обернулась на заваленный проход. По её ощущениям ребята с подмогой уже должны были вернуться…

Взгляд выхватил из полумрака злополучные иероглифы. Ей показалось, или они действительно светились голубым в момент землетрясения?

Девушка закатила глаза – что за чушь! Разве рисунки могут светиться? Она просто слишком сильно ударилась головой, вот и всё.

Но эти иероглифы точно нацарапали недавно – тут и экспертизы никакой не требуется. Вдобавок Рэй теперь отчетливо улавливала специфический запах, на который изначально не обратила внимания. Пахло горелым деревом и серой, будто здесь не так давно что-то жгли.

Впрочем, кто запретит потомкам древних племен мирно чествовать своих богов?

Холодало. Она обхватила себя руками, потерла плечи в попытке согреться. В рюкзаке не нашлось ничего, во что можно было бы завернуться, а из одежды на ней были лишь джинсы, футболка и лёгкая ветровка от москитов.

Ладно, раз уж она всё равно здесь застряла…

Взвалив рюкзак за спину, Рэй решилась осмотреть озеро поближе. Большое, круглое, как блюдце, оно тянулось от одной стены к другой, окаймлённое тонкой полоской земли у самого края. Рэй оценила колодец наверху – нет, слишком высоко, опасно. А вот с противоположной стороны озера, если присмотреться, подмигивал крошечный просвет.

Спасателей всё ещё не было. А она смертельно замерзла и проголодалась, да и воды в бутылке осталось на пару глотков. Пить из озера, в котором плавают предполагаемые мертвецы, казалось так себе идеей.

«‎Да я сегодня просто в ударе», – подумала Рэй почти весело. Торрес точно убьет её, так почему бы не совершить ещё один безрассудный поступок?

Подождав минут пятнадцать для приличия и окончательно продрогнув, Рэй решила рискнуть.

Подойдя к озеру, проверила устойчивость ботинок. Размяла руки, с трудом шевеля окоченевшими пальцами. Подтянула рюкзак за спиной и, цепляясь за выступы, осторожно ступила на узкую каменную дорожку.

«‎Самое ужасное, что может случиться – я свалюсь в озеро», – успокоила себя Рэй. Маловероятный новый обвал на земле представлял не меньшую опасность, чем в воде. Так что Рэй медленно шла, продвигаясь к противоположной стороне.

Пару раз нога едва не соскользнула в воду, но Рэй удержалась, вцепившись в неровный камень. Фонарь пришлось спрятать в рюкзак, благо, естественного света здесь хватало.

Вечность спустя ноги наконец коснулись твёрдой земли. Улыбнувшись маленькой победе, Рэй подышала на ладони и двинулась к просвету, который всё отчетливей напоминал выход из грота.

Предвкушение тепла наполнило тело силой. За широким проходом оказался длинный коридор, резко уходящий вверх, в конце которого маячил солнечный свет. Вооружившись фонарём, Рэй бодро начала восхождение.

Однако коридор, прежде казавшийся небольшим, всё никак не заканчивался. Рэй уже начала уставать, когда наконец выбралась на поверхность.

И совершенно не узнала местность.

***

– Что за чёрт, – пробормотала она, вертя головой. Джунгли были всё те же, но грот, в который они зашли пару часов назад, словно растворился. Рэй искала его уже целую вечность, но безрезультатно.

Пришлось задушить беспокойство и вернуться к выходу из пещеры. Можно было, конечно, спуститься обратно, перейти озеро и снова ждать, но одна только мысль о возвращении в этот мрачный холодильник вызывала дрожь.

В Чикаго она не страдала топографическим кретинизмом*, но здесь, в джунглях, правили иные законы. У Рэй не было ни карты, ни даже примерного понимания, где она находится, а пейзаж вокруг сливался в одно сплошное зелёное пятно.

Она попыталась прикинуть, как устроена пещера под землей, но осознала, что толком не помнит, в какую сторону они сворачивали, спускаясь.

Дерьмо. Кажется, она и впрямь облажалась.

Опустившись в траву, Рэй запустила пальцы в волосы. Паника ещё никому не помогала, ей нужна холодная голова. Ладно, какие есть варианты?..

Сидеть на месте в ожидании, когда её найдут. Если вообще найдут.

Поискать воду, вернуться в пещеру и снова ждать, рискуя заработать обморожение.

И наконец, пойти куда глаза глядят в надежде наткнуться на помощь.

Рассудив, что вода ей в любом случае необходима, а до заката ещё полно времени, Рэй взяла себя в руки. Она пополнит свои запасы и заново поищет пещеру, если не придумает ничего лучше. Или – она очень надеялась – встретит кого-то в пути, может, доберётся до дороги. Ей обязательно помогут, это же не необитаемый остров.

Задачу усложнял тот факт, что компас Рэй не взяла, понадеявшись на Кита и остальных. Она совершенно точно не планировала оставаться одна в глухих джунглях, но что есть, то есть.

Прикинув, в какую сторону заходит солнце и где может быть дорога, Рэй встала и пошла.

«Никто не застрахован от падения, – говорил отец в какой-то далекой, другой жизни, обрабатывая маленькой дочери рассечённую коленку. К тому моменту она уже отучилась плакать и только кусала губы от боли, внимательно слушая. – Твоя задача – подниматься и идти дальше. Всегда. Что бы ни происходило».

«Может, хватит уже тут валяться, Рэй? – говорил Алекс, брезгливо кривя лицо. – Вставай, пожалуйста. Я уже всё решил».

Она не плакала и тогда, просто молча поднялась с холодного кафеля ванной и проводила бывшего до двери. Без его вещей собственная квартира казалась ей непоправимо пустой, чужой и неузнаваемой.

Она вспомнила его вечно самодовольное лицо, его унизительные выходки, вспомнила, какой влюблённой и жалкой была рядом с ним, и зарычала от ярости. Она не умрёт в этих джунглях. Она больше не будет ни за кем бегать, никогда. Она стала сильнее и станет ещё – настолько, насколько понадобится.

Ветки и листья агрессивно хрустели под подошвами, солнце грело замёрзшее тело, и она шла, игнорируя страх и усталость. Пейзаж словно прогнали через копировальный аппарат – лианы да тропические деревья, большинство из которых Рэй не смогла бы назвать. Над головой шумно переговаривались какаду, жужжали насекомые-мутанты. Пару раз попадались вопящие обезьяны-ревуны, но никаких людей. Вообще никаких признаков цивилизации.

Рэй плотнее запахнула ветровку. Она даже примерно не представляла, где находится, и уже начала поддаваться захлёстывающей панике, как вдруг деревья расступились, и из зелени показалась быстрая голубая речка.

Чуть не всхлипнув от облегчения, Рэй резво сбежала по гладким камушкам. Вода казалась достаточно чистой, чтобы предпочесть её озеру, полному утопленников. Понадеявшись на прививки и крепкий желудок, Рэй присела на корточки, вытащила из рюкзака опустевшую бутыль и наполнила до краев. Жадно напилась, наполнила снова. И только тогда огляделась по сторонам.

Ничего примечательного – всё те же джунгли. Но Иниго ведь собирался идти к реке – что если к этой? Да и вероятность встретить людей у воды, наверное, выше.

Рассудив, что пещеру она может и не найти, и двигаться вдоль речки – лучший выход, Рэй примерилась к солнцу и пошла, держа курс на восток. План казался меньшим из зол, но имел один существенный изъян…

– Нет, – выдохнула девушка. – О господи…

Сердце больно ударилось о рёбра и заколотилось с такой силой, что потемнело в глазах.

Рэй не учла одного: у воды можно встретить не только людей.

***

Она не двигалась и почти не дышала, глядя в янтарные глаза ягуара.

Красивое сильное тело, крупные лапы, лоснящаяся золотистая шкура. Большая дикая кошка рассматривала человека из-за дерева пристальным, немигающим взглядом, а Рэй смотрела в ответ.

Если встретите такую – не вздумайте дёргаться: медленно и спокойно отходите прочь. Они редко нападают, если не причинять им вреда.

Она сделала крошечный, почти неразличимый шаг назад. Ягуар не шелохнулся. Тогда она инстинктивно опустила голову, рискнув отступить еще немного. Вышло что-то вроде поклона.

«‎Я не причиню зла, – мысленно произнесла Рэй, испытывая первобытный ужас и трепет перед благородным зверем. – Я просто хочу жить, как и ты. Отпусти с миром».

Когда она вновь подняла взгляд, ягуар уже вальяжно спускался к реке на водопой.

Чувствуя, как от ужаса мелкой дробью стучат зубы, она продолжала отступать в сторону деревьев, пока спасительные ветви не скрыли её от хищника. Уже там Рэй молча осела в траву, посмотрела на свои дрожащие руки.

По спине градом лился пот, но она не стала рассиживаться – ягуар всё ещё был поблизости и мог ей заинтересоваться. Медленно, цепляясь за траву, она поползла, потом заставила себя подняться и побрести прочь.

Этот день просто не мог стать хуже. Рэй не плакала много лет, но сейчас готова была позорно разреветься, жалея себя и проклиная за глупость. Нужно было дождаться помощи, как её просили, наплевав на холод и неудобства, выпить воды из проклятого озера. Трупов испугалась? Ничего, скоро она сама станет хладным трупом, и, может быть, её тело тоже бросят в сенот, ублажая какого-нибудь кровожадного бога.

К чёрту пещеру! Нужно было остаться в лагере, а не ввязываться в бессмысленное геройство вслед за Китом. Мартин наверняка давно нашёлся, а она бродит здесь, совсем одна, под темнеющим небом джунглей, в ожидании скорой бесславной смерти.

Нужно было и вовсе остаться в Чикаго…

Океан отчаяния и ярости грозил окончательно утопить её. Почти не различая дороги, Рэй запнулась о камень и инстинктивно схватилась за ближайшую лиану.

Лиана зашипела в ответ.

Она так и не поняла, что случилось в следующую секунду: время замедлилось, как в старых чёрно-белых фильмах. Вот маленькая зелёная змейка скалится, готовясь напасть, вот с ветки пикирует большая серая сова и впивается в змею крючковатыми когтями. Миг – и она взмывает в воздух, унося добычу с собой.

Шокированная, Рэй хлопала глазами, пока странная птица не вернулась, опустившись на ближайшую ветку. Нетерпеливо ухнув, сова по-человечьи наклонила голову и выжидательно уставилась на Рэй.

– Я уже видела тебя раньше, – пробормотала девушка, разглядывая свою неожиданную спасительницу. – Тогда, у палатки… Почему местные боятся вас?

Она читала про старые суеверия: мексиканцы, подобно коренным народам этих земель, считали сов предвестниками смерти. Но разве глупые приметы не остались в прошлом? Сова ухнула и демонстративно нахохлилась. Наверное, даже закатила бы глаза, если бы могла.

– Спасибо, – улыбнулась ей Рэй. У неё было чувство, что птица прекрасно понимает человеческую речь. – Возможно, ты спасла мне жизнь. Та змея могла быть ядовитой.

Смерть от яда в сердце мексиканской сельвы стала бы логичным завершением этого бесконечно долгого дня. Но не стала.

– Ты что-то хочешь мне сказать?

Если она и тронулась умом, то кому какое до этого дело здесь, в джунглях? Птица согласно ухнула, хлопнула крыльями. Взмыв в воздух, приблизилась к Рэй и описала несколько кругов над её головой.

– Я не уверена… хм-м.

Сова тяжело опустилась ей на плечо. Рэй потянулась к пушистым перьям, но птица взбрыкнула, больно оцарапав кожу сквозь ветровку. Отлетела прочь на несколько футов и опять вернулась, продолжая нетерпеливо кружить над головой.

– Ты… ты хочешь, чтобы я пошла с тобой?

Издав одобрительный клич, странная птица направилась вглубь леса. Рэй была слишком измотана, чтобы удивляться. Правда, это не мешало чувствовать себя по-идиотски, следуя за улетающей птицей.

Сова оказалась внимательным и чутким проводником: стоило ей обнаружить, что Рэй отстала, как она тут же возвращалась и кружила сверху, подгоняя. Идти было непросто: гудящие ноги едва слушались, голова отяжелела от голода и слабости, но девушка упорно тащила себя вперед. Сова предусмотрительно огибала особенно густые участки джунглей, чтобы Рэй могла пройти. Вскоре они вышли на широкую тропу, петляющую между деревьев. И, когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, погружая сельву в зловещий сумрак, вдалеке показался просвет. А за ним – аккуратные крыши домов.

Воодушевлённая, Рэй ускорилась. Птица проводила её до опушки леса, где издала победный клич и улетела прочь. В темноте девушке почудилось, что круглые глаза блеснули золотистой вспышкой – но, возможно, то была игра её воспалённого воображения.

Рэй оглядела небольшое поселение. Скромные домики, стоящие в ряд, удивительно походили друг на друга. Не заметив никого на ближайшей улице, она постучала в один из них, показавшийся ей презентабельней остальных.

Несколько томительных секунд ожидания – и дверь открылась. На пороге стоял Ашкий, облачённый в традиционную индейскую накидку и штаны свободного кроя. Он оглядел гостью с головы до ног и улыбнулся без капли удивления.

– Добро пожаловать в мой дом, Рэйчел Аллен.

* Топографический кретинизм – неврологическое расстройство, характеризующееся неспособностью ориентироваться в определённых пространственных условиях, привычной местности, а также нарушением узнавания окружающей обстановки.

Глава 5. Покровитель

(поселение майя, февраль 2010)

Спустя полчаса Рэй почувствовала себя гораздо лучше: для неё согрели воду в чане, дали чистую одежду и налили горячей мясной похлёбки с кукурузными лепешками.

Жена Ашкия – низенькая сморщенная индианка по имени Вико – помогла ей обработать ссадину на лбу и теперь неустанно хлопотала вокруг, норовя подсунуть то тёплое одеяло, то кружку травяного отвара.

– Наш традиционный семейный рецепт – лучшее средство от всех болезней, – доверительно сообщила она, подливая гостье пряный пахучий напиток. – Немного трав, немного специй – то, что нужно для человека, пережившего испытания духов.

Рэй слишком устала, чтобы вступать в дискуссию о существовании духов. Кроме того, после сегодняшних ужасов и странностей она почти готова была поверить во что угодно.

Она сделала глоток и тут же закашлялась, едва удержав жидкость во рту. Вико расплылась в довольной улыбке, демонстрируя чёрные провалы вместо передних зубов.

– Вижу, дорогуша, перец чили пришёлся тебе по вкусу. Пей-пей, нужно восстановить силы.

– Спасибо, – прохрипела Рэй, заедая огненное варево лепёшкой и пытаясь дышать пылающим ртом. Женщина снова добродушно рассмеялась, похлопав её по плечу.

– Белые люди слишком хрупки, то и дело норовят сломаться. Хотя ты, девочка… может, тебе и самой достанет сил кого-нибудь сломать.

По спине пробежал холодок, но Рэй не успела спросить, что она имеет в виду: дверь небольшой хижины открылась, впуская хозяина.

– Сердце моё, всё ли готово к вечеру? – Вико протянула мужу плошку с водой, и тот благодарно ополоснул лицо и руки.

– Не тревожься, Вико. Всё пройдёт так, как нужно, – ответил Ашкий и перевёл на Рэй проницательный взгляд. – Я связался с твоей группой, Рэйчел. Сообщил, что ты здесь и с тобой всё в порядке. Сегодня поспишь у нас: ночь в тёплой постели тебе не повредит, а завтра с утра провожу тебя до… Нилума.

Он чуть запнулся на названии, словно хотел сказать иное. Он знает, осенило Рэй. Или всё же нет?

– Спасибо, – искренне ответила она. Её совсем разморило в тепле, за сытным столом; казалось, она скорее умрёт, чем дойдёт до лагеря в таком состоянии. – Правда, я очень вам благодарна… А Мартина нашли?

– Мартина? – нахмурился Ашкий. – Ах да, Оливер Иниго упоминал о его пропаже. Я ответил, что в поселении ваш коллега не появлялся.

– Очень жаль, – расстроенно пробормотала Рэй. – Значит, они так и не нашли его…

Вспомнились слова Торреса о том, что Мартин «захаживал в деревню». Возможно, они с индейцем хорошо знают друг друга?

– Вы с Мартином близко знакомы? – решилась спросить она. Ашкий невозмутимо уселся за стол и принял у жены тарелку похлёбки. В два глотка осушил кружку убийственного отвара с перцем чили. И неспешно заговорил:

– Так же как и с другими твоими коллегами, Рэйчел. Ваша группа профессиональна – это внушает надежду, что нашему наследию будет выказано должное уважение.

Вико громко фыркнула, скрестив на груди крепкие смуглые руки. Массивные серьги с жемчугами закачались в её ушах, точно разделяя возмущение хозяйки.

– Уважение, скажешь тоже! Да они и сами себя не уважают. А уважали бы – не лезли б куда не просят.

– Вико! – нахмурился Ашкий. – Прекрати. Ты прекрасно знаешь, что боги на нашей стороне. Или собралась с ними спорить?

– Да куда уж мне, – проворчала та, присаживаясь с ними за стол и бросая на Рэй заинтересованный взгляд. – И всё же нехорошо, что белые люди в наши храмы свои грязные пальцы суют. К тебе, девочка, это не относится; ты здесь не ради наживы, уж я-то вижу.

Рэй не нашлась, что на это ответить.

– Женщины, – протянул Ашкий с усталым смирением. – Всегда всё лучше других знают. Может, мне отдать тебе свою маску, Вико, и уйти на покой? Будешь сама с духами разговаривать.

– Обойдусь уж как-нибудь без твоей маски! Будто мне забот мало.

При упоминании маски Рэй встрепенулась. Свою собственную, из чёрного дерева, она, торопясь, так и оставила валяться в спальном мешке.

– Простите за любопытство… Вы общаетесь с духами?

– Так тебе не рассказали? – Ашкий вскинул полуседые кустистые брови. – Я думал, слухи расходятся быстрее.

– Рассказали о чём?

– Он – шаман своего племени, – гордо произнесла Вико. – И с духами говорит, и с богами, ежели на то их воля.

– Вау! – не удержалась Рэй и тут же смутилась своей реакции. – В смысле… Это, должно быть, очень почётно.

– Весьма. Тебе интересны наши традиции?

– Очень! Я же будущий историк-майянист.

– Похвально, когда европейцы интересуются чужой культурой и чужой жизнью. Всегда полезно помнить и знать, сколь велик и многообразен окружающий нас мир.

– И американцы тоже? – не удержалась она.

И только потом поняла, какую глупость сморозила. Когда народ Ашкия называл территорию нынешней Америки своим домом, американцев в современном понимании и вовсе не существовало.

Он скривился, будто услышал величайшую чушь, но ответил со спокойным достоинством:

– Американцы – в особенности. Ничто так не застилает глаза, как вседоступность и вседозволенность.

Доели молча. Немного восстановив силы и оправившись после своего конфуза, Рэй с любопытством рассматривала тесный, но уютный домик, построенный в традиционном индейском стиле.

Деревянные стены, низкий потолок и более чем скромная обстановка: круглый стол, накрытый потёртой скатертью, посудный шкаф и допотопная плита. В углу – проход, ведущий в хозяйскую спальню, отделённую пестрой занавеской. Из предметов роскоши – разве что яркий, явно вышитый вручную ковёр на полу. Такой ткали не один месяц.

Едва ли другие дома в деревне обставлены богаче. Рэй вспомнила новейшую технику, гардеробную размером с отдельную студию и кожаную мебель в собственной квартире. Роскошный Форд отца, брендовые сумки матери. «‎Слова про вседоступность совсем не преувеличены», – с грустью подумала она.

Когда Ашкий отставил пустую тарелку, Рэй кое-что вспомнила:

– Радамес рассказывал, что ваша деревня выбрала своим покровителем одного из богов смерти. Это правда?

Забрав грязную посуду, Вико подала супругу резную деревянную шкатулку. Тот поблагодарил её взглядом и, сняв крышку, извлёк на свет крупные табачные листья. Неторопливо принялся набивать ими трубку, пребывая глубоко в своих мыслях. И вдруг спросил:

– Под какой звездой ты родилась, Рэйчел?

Рэй моргнула.

– М-м… Телец. А что?

– Нет, я не о том. – Ашкий улыбнулся чуть снисходительно. – Вавилонские знаки меня мало волнуют. Тебе ведь знаком наш гороскоп, верно?

Рэй растерялась на мгновение, потом поняла – ну конечно, речь об их гороскопе.

– Если я правильно помню, Телец – это у нас Гремучая змея.*

– Хороший знак. Но не одна лишь Змея влияет на твою жизнь.

– О чём вы? – Она начала уставать от его манеры говорить загадками.

– Когда у майя рождается младенец, мы составляем не только Зодиакальный гороскоп, но и натальный.

– Вы имеете в виду точную дату рождения?

Ашкий кивнул.

– День очень важен. Майя верят, что у человека два покровителя: тот, что в небе среди звезд, и тональ** – тот, что выпадает по цолькину.***

– Интересно… Я как-то высчитывала из любопытства. Мой знак – Кими, Череп.

Возможно, правильней было бы использовать другой перевод, но после всего пережитого слово казалось слишком зловещим. Ашкий будто прочитал её мысли.

– Не бойся называть вещи своими именами, Рэйчел. Я тоже родился под знаком Смерти, в этом нет ничего пугающего. Смерть придет ко всем, так что плохого иметь над ней чуть больше власти, чем другие?

– О чём вы? – повторила Рэй.

– Наша община действительно поклоняется Ах-Альпуху – старому богу смерти и владыке Шибальбы. Как мой покровитель, он говорит со мной чаще и охотнее, чем другие боги.

Рэй неловко улыбнулась, надеясь скрыть свой скептицизм. Судя по мягкому, снисходительному взгляду Ашкия, ей это не удалось.

– Я понимаю, ты не веришь в наших богов, и тобой руководит исследовательский интерес. Но подумай вот о чём: почему тебя так притягивает именно культура майя? Почему не ацтеки? Не римляне, не египтяне, в конце концов?

– Я вообще люблю древнюю историю, – возразила Рэй. – Просто майя, они… они мне ближе, наверное. И мы ведь знаем о них так мало!

Да, это была одна из причин. Она обожала загадки, а майя казались загадочнее остальных. Было так много всего, что предстояло понять об их прошлом, и Рэй собиралась как следует покопаться в нём.

– Простите. Наверное, это прозвучало грубо…

– Ничуть. К сожалению, ты права: конкистадоры уничтожили большую часть нашего наследия, а фикусовая бумага, на которой писали мои предки, за минувшие века стёрлась в пыль. Но мы по-прежнему здесь – живое свидетельство существования некогда великой цивилизации. И со своей стороны делаем всё, чтобы культура майя не погибла окончательно.

Он произнёс это спокойно, даже равнодушно, будто речь шла не о гибели его собственного народа, почти стёртого с лица земли временем и человеческой алчностью. Жаждой наживы ли, знаний, открытий – не имело, в сущности, никакого значения. История – по сути своей, сухие факты; остальное – субъективизм и система точек зрения.

– Мне очень жаль, – прошептала Рэй. Ашкий кивнул, принимая извинения представителя новой, крепкой цивилизации – представителю старой. Сменил тему:

– Насчет твоего интереса… Ты не похожа на других европейцев, что приезжают сюда. На всю свою группу и даже на своего приятеля. Ты – иная, Рэйчел, хоть и отличаешься от нас, как река от пламени. В твоем роду не было предков с нашей земли?

– Моя бабушка была из Мексики. – Рэй ощутила, как от странной характеристики запылали щёки. – Они перебрались в Чикаго, когда мама была совсем крошкой… Но, простите, что во мне такого особенного?

Ашкий улыбнулся, как человек, знающий больше, чем собирается рассказать.

– Полагаю, в этом нам с тобой ещё предстоит разобраться.

– Сердце моё, не пугай девочку, – добродушно произнесла Вико. – Гляди, побледнела вся. Иди-ка ты, дорогуша, умойся да ложись отдыхать – я тебе постелила на кушетке. Ты, должно быть, с ног валишься… А у нас ещё дела есть.

Рэй слишком устала, чтобы интересоваться делами индейцев; поблагодарив за ужин, она доплелась до кушетки, показавшейся ей королевской роскошью, стянула обувь и уснула, едва голова коснулась подушки.

Разбудил её шум с улицы. Он накатывал, как прилив, то приближаясь, то затихая далёкими волнами. Рэй позволила себе понежиться в постели, чувствуя, как зверски после вчерашних приключений ноет всё тело. Только теперь она осознала, что за неделю отвыкла спать на чем-то, кроме спального мешка, и оттягивала момент, когда нужно будет встать на гудящие ноги.

Однако когда Рэй всё же открыла глаза, вокруг стояла глубокая ночь, а хозяйская кровать пустовала. Несмотря на боль в теле, она чувствовала себя отдохнувшей, словно проспала много часов. Темнота за окном то и дело расцвечивалась вспышками, гудели далёкие голоса. Подгоняемая любопытством, Рэй поднялась и, распахнув приоткрытые створки, выглянула на улицу.

Деревня не спала: в окнах соседских домов горел свет, а улица полнилась людьми. Длинная процессия одетых в традиционные пёстрые наряды индейцев, с деревянными палками в руках и разрисованными лицами, неспешной рекой плыла мимо хижины шамана вниз по тропе, скрываясь за холмом. Люди держали фонарики, весело гомонили, смеялись и вразнобой голосили песни на местном наречии. Откуда-то доносилась нежная и печальная мелодия флейты.

Все они казались такими счастливыми, что Рэй не смогла удержаться: отыскав свои ботинки, она, как была, сонная в красной, расшитой узорами рубашке и длинной не по размеру юбке, выскочила следом.

Придерживая волочащийся по земле подол, Рэй бросилась догонять процессию. Она не была уверена, что может здесь находиться, но деревенские жители не рассердились. Завидев её, они приветливо замахали руками и втянули девушку в толпу, обнимая и непрестанно похлопывая по спине.

– Что происходит? – спросила она по-испански, стараясь удержать улыбку и не дёргаться от дружественных тычков. – Куда вы идёте?

Ответил ей старик, чьё лицо напоминало смятую, почерневшую от времени газету, а глаза выцвели почти до белизны.

– Большой праздник. Сегодня третий и последний вечер, когда мы чествуем нашего покровителя – владыку Шибальбы Ах-Альпуха. Если владыка останется доволен, то весь год больные будут выздоравливать, дети рождаться живыми, а наши почившие – покоиться мирно, не зная мучений.

Иниго что-то говорил о празднике, вспомнила Рэй. И раз её не прогоняют, значит, она может поучаствовать в шествии вместе с местными. Посмотреть на национальное торжество майя – хоть какая-то компенсация за отвратительный день, в котором она минимум трижды избежала смерти.

Может, ей действительно стоит поблагодарить Альпуха – за то, что не забрал её вчера, как Мартина.

«Он мёртв», – поняла вдруг Рэй, и мысль ударила, отозвавшись дрожью в кончиках пальцев. Рэй осознала это так отчётливо, как то, что сейчас – ночь, и полная луна в небе круглая и пугающе яркая, точно кто-то играючи подвесил её за невидимый крючок. Он мёртв, с ним произошло что-то страшное, и, возможно, она никогда не узнает, что именно.

Поющая нестройная процессия обогнула холм и влилась в другую, шедшую с противоположного конца деревни. Так два ручья, столкнувшись, образуют реку побольше. Впереди пылал огромный костёр – наверное, самый большой, что Рэй доводилось видеть. Человеческая река двинулась к нему, заколыхалась и, распавшись, оплела костер широким ровным кругом.

В центре круга их уже ждали. Рэй, заботливо вытолкнутая в первый ряд, разглядела у костра каменную стелу в человеческий рост с изображением жуткого существа. Изогнутый костяной хребет без кожи, длинные руки, голый улыбающийся череп, увенчанный головой аллигатора – таким майя видели своего покровителя.

Моего покровителя, с дрожью подумала Рэй, если верить календарю майя. Она считала себя католичкой, отмечала Рождество и День благодарения, однако всегда воспринимала религию скорее как важнейший культурный феномен, чем как свод непреложных истин. В конце концов, она была человеком науки. Но сейчас, стоя в толпе индейцев, чествующих своего бога, она ощутила, как ей невольно передается всеобщая атмосфера благоговения и страха. Того, что испытывают перед лицом смерти.

Рядом со стелой высилась неподвижная, облачённая в длинную юбку фигура шамана. Чёрную деревянную маску на его лице покрывали трещины, выкрашенные кроваво-красным, а голову венчал высокий убор из перьев. «‎Что это за птица? – заинтересовалась Рэй, любуясь мягким, бархатным оперением. – Сова?»

Чёрно-серебристые волосы шамана свободно спадали на плечи, а голые руки и грудь покрывали ровные ряды татуировок. За алыми прорезями глаз Рэй предсказуемо узнала Ашкия. Рядом с ним стоял молодой индеец с маленьким инструментом, похожим на тамбурин, и не отрывал благоговейного взгляда от стелы.

Стоило Ашкию поднять руку, как голоса стихли и на поляне повисла торжественная тишина.

– Братья и сёстры, – заговорил индеец. – Прошлый год выдался непростым – мир вокруг меняется всё стремительней, и боги чутки к этим переменам. Наша задача – следовать их воле и хранить наши традиции согласно священным заветам предков. Пока мы чтим их, боги сильны и оберегают нас. Время великого владыки Ах-Альпуха – ночь, его компаньон – сова, его сила – кровь. А милость его – величайший дар, ниспосланный свыше. И сегодня, в полнолуние, мы чтим нашего покровителя и благодарим за подаренную мудрость. Да будет славен и силён владыка на долгие века!

Он вновь вскинул руку, и юноша рядом с ним принялся размеренно бить в тамбурин. Толпа взорвалась криками и замолотила по земле палками в такт ударам. «‎Ах-ток****, да здравствует Ах-ток!» – слышалось отовсюду.

Рэй во все глаза смотрела, как из толпы почтительно выступает фигура, таща за собой курчавого ягнёнка. Тот отчаянно упирался и блеял, пытаясь скинуть верёвку, но куда ему было тягаться с человеком?

– Нет… – прошептала Рэй, не в силах пошевелиться, чтобы остановить это. Никто не обратил на неё внимания.

Второй человек шагнул вперёд и с поклоном протянул Ашкию дымящуюся чашу. Тот взял её в руки и осушил в несколько больших глотков. Когда он вернул пустую чашу, на его лице читалась невыразимая мука, словно выпитый отвар причинял ему боль.

С минуту он стоял с закрытыми глазами, покачиваясь из стороны в сторону. Затем извлёк из складок одежды длинную тонкую иглу и, повернувшись, окунул её в костёр. Подождав, пока та немного остынет, стянул свою маску, демонстрируя лицо. Оно тоже походило на маску: вся верхняя половина была чёрной, а нижняя – белой. Шаман разинул рот, высунул язык и быстрым отточенным движением проткнул его насквозь.

Хлынула кровь. Ягнёнок жалобно заблеял.

Сплюнув в ладонь, Ашкий тщательно обмазал кровью рот божества на стеле. Алая жидкость пропитала каменные губы, и в пляшущем свете костра барельеф на мгновение будто ожил. Глубоко поклонившись Альпуху, шаман забормотал то ли заклинание, то ли молитву, но из-за громкого стука палок и тамбурина разобрать слова было невозможно.

Настал черёд ягнёнка.

– Трудные времена требуют больших жертв, – провозгласил Ашкий. С его губ непрестанно капало, отчего он сам походил на древнее кровожадное божество, чьи мутные, затуманенные дымкой глаза оставались холодными и бесстрастными.

Рэй зажмурила веки, услышала короткий хрип, а когда подняла их – всё уже закончилось.

Теперь кровь покрывала стелу целиком, сверху донизу. Рэй ощутила тошноту, но вместе с тем странную удовлетворённость и – отчего-то – отголоски злой, иррациональной радости. От этих чувств веяло нездешним холодом, словно они принадлежали не ей, а кому-то другому, древнему и могущественному.

Звякнул металл: шаман отбросил побагровевший кинжал на землю. Вновь нацепил маску и воздел руки к небу, продолжая бормотать свое заклинание-молитву. В темноте, освещённой лишь танцующим пламенем, каменные глаза бога вдруг зажглись двумя крошечными угольками.

Шаман склонил голову и приложил окровавленную ладонь к камню. Закрыл глаза. А Рэй вдруг почувствовала на запястье чью-то железную хватку.

– Пришла, девочка, – пробормотала Вико, и в её голосе звенело торжество. Рэй вскрикнула: глаза женщины отчётливо полыхнули золотом. – Иди же к своему покровителю. Коснись его, услышь его голос!

– Что вы…

С неожиданной силой Вико вытолкнула её из круга прямо на кровавую стелу. Защищая голову, Рэй подставила руки, инстинктивно вцепилась в холодный камень.

И мир померк.

***

Она плыла в темноте, без тела и сознания, невесомая, как совиное пёрышко. Ей было хорошо – так хорошо, как никогда раньше.

Она была не одинока, не покинута, не предана. Она ощущала себя частью целого, самой Вселенной, где всё рождается и всё умирает.

Но вот в бесконечном нигде раздался голос, показавшийся ей самым близким и самым приятным. И как она только существовала, не слыша его прежде?

– Добро пожаловать, дитя. Отныне ты станешь сильнее. Я дам тебе защиту, помогу раскрыться. А ты поможешь мне. Когда придёт время.

Она хотела ответить, но не чувствовала голосовых связок. Хотела рассмотреть обладателя волшебного голоса, но не имела глаз. Ощущение причастности и звенящего счастья наполнило всё её существо – она бы заплакала от избытка чувств, если бы могла.

Нездешняя сила, спящая внутри неё, утробно зарычала и приоткрыла золотистые глаза.

***

Рэй очнулась, ощущая под щекой холодный камень. Тамбурин смолк, но голоса людей беспокойной волной хлынули в уши. Кто-то придержал её за плечи и мягко потянул на себя.

Она неохотно отпустила стелу и посмотрела на свои окровавленные ладони. Запоздало пришёл страх, тупым кинжалом засел под рёбрами. Почему её руки в крови? Почему кружится голова?

– Всё в порядке, девочка. Иди, тебе помогут.

Ашкий мягко подтолкнул её в толпу, и та расступилась, как сельва расступается перед камнем. Вико бережно подхватила её под руку.

– Ох, и что это я… Прости, милая, не хотела толкать тебя. От присутствия покровителя я вечно дурной делаюсь, словно это и не я вовсе, а дух какой в меня вселяется.

– Не трогайте меня! – Рэй с опозданием вырвала руку. Её шатало, а женщина рядом в это мгновение казалась виновницей всех бед.

– Давай, девочка, идём домой. День был долгим, ритуал закончился. Клянусь духами, я больше тебя не трону, не прикоснусь даже. Тебе нужно умыться…

Рэй чувствовала подсыхающую на лице кровь. Она отстраненно вытерла и его, и ладони подолом длинной юбки. Было уже всё равно, чья это кровь и как она в ней вымазалась. Рэй помнила всё; помнила, как ощущала себя частью Вселенной – но была не в состоянии осознать это.

Вся её слаженная картина мира рушилась, как карточный домик, но она со странным удовлетворением отметила, что больше ничего не чувствует по этому поводу.

Рэй всё-таки позволила Вико проводить её домой и приняла из рук женщины таз с чистой водой. Скинула перепачканную одежду прямо на пол, оставшись в одном белье. Тёрла лицо и руки мылом, пока кожа не покраснела и не стала сухой, как наждачная бумага. Тогда Рэй забралась на свою кушетку и накрылась одеялом с головой, прячась от всего мира.

Может быть, утром всё это окажется очередным сном?

***

Утром действительно стало чуть легче.

Ашкий и Вико вели себя спокойно и приветливо, словно ночью ничего необычного не произошло. Они все вместе позавтракали кукурузной кашей (Рэй с трудом заставила себя проглотить несколько ложек), выпили по чашке крепкого холодного чая, и Ашкий, как и обещал, вызвался проводить её до лагеря.

На прощание Вико попыталась обнять её, но Рэй отпрянула. Женщину это, кажется, не смутило.

– Да будут духи милостивы к тебе, девочка, – пробормотала она им вслед. Рэй даже не нашла в себе сил поблагодарить хозяйку за кров – слишком ясно стояли в голове сцены прошедшей ночи.

Ашкий смыл с лица жуткий чёрно-белый грим, скрыл татуировки за свободной накидкой с бахромой и вновь стал похож на обычного человека. Только на дне глаз ещё дремала искра ночного безумия. Было ли причиной остаточное действие напитка, который он пил на площади, или последствие общения с богами – Рэй не знала да и не хотела знать. Она бы отправилась в лагерь одна, если бы не боялась снова заблудиться.

Они шли в молчании довольно долго, пока Ашкий его не нарушил:

– Мы напугали тебя сегодня?

У неё вырвался истеричный смешок.

– Что произошло ночью? В смысле… это действительно необходимо? Вся эта жестокость, эти жертвы?!

Она повысила голос, но Ашкий оставался невозмутимым.

– Боги требуют крови, Рэйчел. Такова наша вера. Разве за твоего Бога мало убивали?

– Не в двадцать первом веке. Это… это же чистой воды средневековье!

– Ой ли? – Он скептически приподнял уголки губ. – По-твоему, человечество стало менее жестоким? По всему миру непрерывно идут войны, в том числе под прикрытием религий, людей калечат, дети мрут от голода и болезней, а богатые и сильные плодят нищету и страх. Или тебе жалко ягнёнка?

Рэй передёрнуло.

– Вчера ты ела суп из баранины, – продолжал Ашкий. – И твои ботинки… Кажется, это кожа?

– Да, но…

– В цивилизованной Испании до сих пор забивают быков ради забавы, браконьеры истребляют вымирающие виды животных, дельфины плачут от боли в крошечных бассейнах, а кое-где ежедневно употребляют в пищу собак и кошек. Одна жертва богу ради сохранения традиций и процветания общины – по-твоему, преступление?

Она не нашла слов, чтобы возразить.

– Я не ожидала такого, – буркнула наконец. – Конечно, я знала, что в Мексике живут потомки майя, но не думала, что вы чтите традиции настолько… буквально.

– Не все племена поклоняются богам так, как это делали предки, – помолчав, сказал индеец. – Наша община скорее исключение из правил. Но ты, помнится, хотела узнать больше о культуре майя. Надеюсь, вчерашний ритуал сполна удовлетворил твоё любопытство.

– Вы действительно говорили с Альпухом?

Ашкий смерил её многозначительным взглядом.

– А ты разве нет?

Она споткнулась о корень дерева, едва снова не расквасив многострадальный лоб. Спину облепили колючие мурашки.

– Уже не получается списать всё на кошмары, не так ли? – проницательно заметил шаман, продолжая ровно шагать вперёд.

– Что вы знаете о моих кошмарах?..

– Не переживай об этом. Мне положено знать и видеть больше остальных. Но о твоём… состоянии я могу только догадываться.

Рэй закусила губу. Все её существо хотело бежать от этого человека как можно дальше, но он, возможно, единственный, кто способен пролить свет на происходящее. В конце концов, чем она рискует? Ашкий точно не сочтет её сумасшедшей.

– Мне действительно снятся сны. Странные. О прошлом. Вы знаете, что это значит?

– Я могу лишь предполагать. Нилум – сильное место, где в своё время пролилось немало крови. Такие энергии могут по-разному влиять на людей, особенно – на тех, кто чувствителен к их проявлениям.

– Чувствителен?

– Всё, что я знаю – боги хотели, чтобы ты оказалась здесь. Возможно, они также хотят, чтобы ты знала больше. Увы, они редко раскрывают смертным свои мотивы.

Она ждала продолжения, но его не последовало.

– Это правда, что прежде вы не допускали в Нилум археологов?

– Мы защищаем то, что должны защищать. Таков наш священный долг.

– Что защищаете? И что изменилось сейчас?

Ашкий проигнорировал первый вопрос.

– Пришло время, – туманно изрёк он и зашагал быстрее. Рэй ощутила растущее раздражение. Он вовсе не собирался помогать ей!

– А что произошло вчера? Когда меня толкнули? – процедила зло.

– Твой покровитель по праву рождения услышал тебя. И отныне будет за тобой приглядывать.

– Я не хотела этого! – воскликнула Рэй. Ей казалось, она задыхается: лёгкие съёжились до размеров ракушек и никак не желали пропускать воздух.

– Зачем беспокоиться? – мягко, успокаивающе улыбнулся Ашкий. – Ещё вчера ты не верила в наших богов, пусть так и остаётся. Ты закончишь практику и вернёшься к своей обычной жизни, забыв произошедшее, как страшный, но увлекательный сон.

И добавил странное:

– Наши боги сильны лишь на наших землях. Тебе нечего бояться.

Рэй опустила голову. Джунгли сегодня казались почти райским местом: щебетали птицы, стрекотали кузнечики, нежный ветерок ласкал разгорячённую кожу, а солнце не обжигало, а грело. Словно не было вчера никакой смертельной опасности. И никаких необъяснимых разговоров с богами тоже не было.

Они уже ступили в знакомую ей часть джунглей, когда Рэй вспомнила, о чём хотела спросить Ашкия. Другой шанс вряд ли представится – тем более, что отныне она постарается держаться от него подальше.

– Радамес показывал нам фрески в храме. И упомянул некую легенду.

Ашкий снова улыбнулся, на этот раз шире. Тёмные, бесстрастные глаза зажглись интересом.

– Не расскажете мне её?

– Думаешь, это поможет в твоих поисках?.. Изволь. Нашу легенду знают многие, никакой тайны здесь нет.

Он замедлил шаг и сцепил за спиной руки. Рэй обратилась в слух.

– Много веков назад в наших краях правил великий правитель. Он был верным слугой Крылатого змея – владыки Кукулькана. Настолько верным, что в конце концов бог решил наградить его за преданность. Он подарил своему наместнику нефритовое ожерелье – волшебный дар, способный исполнить одно единственное желание правителя или его достойного потомка. Любое, даже самое невозможное. Но воспользоваться силой ожерелья можно было лишь раз, поэтому бог повелел правителю беречь его как зеницу ока.

Ашкий вздохнул, извлёк из заплечной сумки бутыль с водой и сделал несколько больших глотков. Предложил Рэй, но та лишь нетерпеливо отмахнулась.

– Правитель с честью прожил свой век, а после – умер и был торжественно похоронен. Он ничего не желал, кроме процветания для своего народа, а потому так и не воспользовался подарком бога при жизни. Правление перешло к его сыну, и тот повелел похоронить дар Бога-змея вместе со своим отцом, дабы тот не был использован во зло.

– Но ведь силой ожерелья мог воспользоваться только потомок правителя. Разве нет?

– Так гласит легенда. Но у сына правителя было ещё три брата, не все из которых имели чистые помыслы. Рассудив, что могилу отца никто из них тронуть не посмеет, новый правитель запечатал саркофаг и поручил жрецам Кукулькана охранять его ценой жизни. Так божественный дар оказался погребён в некрополе под храмом Бога-змея, над которым позже был возведён другой храм. Над ним – еще один… И по сей день древнее сокровище ждет своего часа, всё еще сохраняя волшебную силу.

– Неужто за все эти века никто так и не добрался до ожерелья? – недоверчиво спросила Рэй.

– Все, кто пытался открыть саркофаг, исчезали или гибли в страшных муках. Говорят, теперь, когда некогда великий город опустел, а жрецов Бога-змея почти не осталось, сокровище охраняет сама магия. По другой версии – жестокий дух, приставленный Кукульканом. Но это лишь байки, что старухи из поколения в поколение пересказывают своим внукам.

Рэй лихорадочно размышляла. Легенда звучала слишком невероятно, чтобы быть правдой. Как ей это поможет?

– Магия, духи… Вы действительно верите, что легенда правдива?

– Не больше, чем другие легенды, – уклончиво ответил Ашкий. – Я верю, что не бывает дыма без огня, и верю в наш долг перед предками. Легенда не сохранила ни имени великого правителя, ни времени, когда он жил. Но если божественный дар действительно существует, он принадлежит нашему народу. И должен оставаться в целости и сохранности.

– Чаану, – прошептала Рэй. Ашкий метнул в неё колючий взгляд. – То есть, Нилум… Вы думаете, это может быть тот самый храм, верно?

Они как раз подошли к лагерю. Вдалеке Рэй разглядела двоих в полицейской форме и синюю кепку Оливера Иниго. Рядом с ними ошивался Кит, активно жестикулируя и что-то втолковывая полицейским. Он первым заметил Рэй в компании индейца.

– Рэйчел! – завопил Кит, бросаясь ей навстречу. От облегчения у неё почти подкосились ноги, но она вновь настойчиво обратилась к Ашкию:

– Ответьте мне! Пожалуйста…

– Город в легенде тоже не упоминается. Но такая вероятность есть.

– А экспедиция знает об ожерелье? Они ищут именно его?

– Думаю, тебе пора, – произнес Ашкий, предусмотрительно делая шаг в сторону. В тёмных глазах блеснуло веселье.

– Рэйч!

Кит врезался в неё на полной скорости, едва не свалив в траву. Прижал к себе. Несмотря на грызущее её напряжение, Рэй счастливо рассмеялась, обвивая его руками в ответ.

– Эй, полегче! Ты меня задушишь.

– Я так рад, что ты цела… Цела же?

Он чуть отстранился, осматривая её с головы до ног. Расстроено вгляделся в подсохшую ссадину на лбу.

– Прости меня. Я идиот.

– Есть немного. – Она криво улыбнулась. Почему-то прикосновения Кита её совсем не раздражали. А ещё от него приятно пахло травяным чаем, мятой и чем-то, неуловимо напоминающим дом. – И я тоже рада тебя видеть.

– Я вас оставлю. – Ашкий кивнул им и направился в сторону Оливера Иниго, старательно изображающего невозмутимость перед полицейскими. Рэй проводила его хмурым взглядом. У неё осталось ещё много вопросов, но, видимо, ответы на них ей придётся искать самостоятельно.

– Иниго меня убьет? – спросила она, не испытывая, впрочем, ни малейшего беспокойства. Сейчас гнев руководителя волновал её в последнюю очередь.

– Они с Торресом пришли в ярость, когда Ашкий позвонил вчера и сказал, что ты объявилась в деревне. Но больше волновались, конечно. Ты не представляешь, что творилось, когда мы всё же сдвинули тот проклятый камень и не обнаружили тебя внутри. – Кит покачал головой. – Боже, Рэйч, и о чем ты только думала? Что вообще произошло?

– Я всё расскажу, обещаю. День выдался… трудным.

– Ну, сейчас Иниго явно не до тебя. – Он кивнул на полицейских. – Всё утро здесь ошиваются из-за Мартина. Знаешь, его ведь так и не нашли.

– Знаю, – кивнула Рэй. – Давай улизнём ненадолго, пока нас не хватились? Есть кое-что, что ты должен знать.

Многое, на самом деле. Она подумала, что больше не готова разбираться со всей этой чертовщиной в одиночку. Да и Кит заслуживал быть в курсе, какие опасности им грозят – учитывая всё происходящее.

А ещё – ему хотелось доверять.

У Рэй никогда не было друзей, кроме Вивиан, которую она знала с детства. Не было и тёплых отношений с семьёй, а все прежние немногочисленные попытки сблизиться с мужчинами заканчивались плачевно. И это новое чувство робкого, едва поднявшего голову желания открыться кому-то, поделиться сокровенным – пугало Рэй.

Но теперь у неё было множество других страхов, куда серьёзней. Она не собиралась больше потакать такому глупому.

– Хорошо, – покладисто согласился Кит, сжимая её руку. – Пошли в палатку, я заварю тебе чай.

Они ускользнули, никем не замеченные. И впервые за последние дни Рэй ощутила нечто, близкое к умиротворению. Ей просто необходимо перевести дух. А ещё – наконец, выговориться.

* В зодиакальном круге майя не двенадцать, а тринадцать знаков Зодиака. Тринадцатым знаком считается Летучая мышь, которая делит все остальные знаки на живую и мистическую части.

** Тональ – в мифологии индейцев Центральной Америки понятие судьбы, магическая сущность, появляющаяся вместе с рождением человека и имеющая с ним тесную духовную связь.

*** Цолькин – священный календарь майя, используемый в первую очередь для религиозных целей. Был также средством предсказания благоприятных и неблагоприятных дней.

**** Ах-ток – дословно «‎хозяин огня», жрец, проводящий огненный обряд.

Глава 6. Вопросы и ответы

(руины города Нилум, февраль 2010)

Прежде чем вывалить на Кита поток мистической и просто пугающей информации, Рэй переоделась в чистый комбинезон, тщательно расчесала спутанные волосы и проверила свою маску. К счастью, та по-прежнему лежала в спальном мешке, и Рэй бережно припрятала её на дне рюкзака, испытав иррациональное облегчение. По непонятным причинам она решительно не хотела с ней расставаться.

Она, конечно же, осмотрела свой трофей ещё раз, ища сходство с ритуальной маской Ашкия, но это было бессмысленно: той ночью, в неверном свете костра она мало что смогла разглядеть. Пришлось сосредоточиться на предстоящем разговоре с Китом.

Рэй не собиралась рассказывать ему всё – от такого у любого голова лопнет, да и не поверит он в сказки про богов и духов. Скорее решит, что индейцы её чем-то опоили. Она бы и сама усомнилась в собственном рассудке, если бы странностей не стало слишком много!

Археологи вместе с Ашкием всё ещё разбирались с полицией, так что друзья спокойно уединились в палатке. Кит принёс пересохшие крекеры, банку липового мёда и, как и обещал, разлил по кружкам дымящийся чай. Рэй вдохнула успокаивающий аромат трав и прикрыла глаза – за чай в лагере отвечала Селена. Если бы не она, им всем пришлось бы пить отвратительную бодягу из одноразовых пакетиков. Травы Селены отличались насыщенным вкусом и полезными свойствами, а липовый мёд добавлял им пикантной сладости, хотя Рэй всё равно скучала по любимому улуну.

– Ну, рассказывай.

– Даже не знаю, с чего начать.

– Начни с начала. Почему ты ушла из пещеры?

Рэй до боли сжала пальцы на ободке кружки – жестяной, покрытой чуть облупившейся краской. Дома она любила всё красивое – изящная фарфоровая посуда, блюдце, на которое звонко опускается белоснежная чашка… Кто же знал, что ей будет не хватать этой простой, незамысловатой красоты.

Может, она ошибалась, считая себя кем-то особенным, кем-то большим, чем обычная избалованная богатая девчонка. Может, её потолок – стабильная должность в правительстве под протекцией отца, вдали от чужих тайн, полных опасностей и риска.

Вздохнув, Рэй скупо поделилась подробностями вчерашнего дня. Теперь, превратившись в сухой рассказ, произошедшее казалось далёким, точно случилось не с ней, а с кем-то другим – и не сутки, а века назад.

– Подожди… ты встретила ягуара?!

– Да… чёрт, самой не верится.

– Издеваешься? А если бы он напал?

– Ну, похоже, мне повезло, – пожала плечами Рэй. – Не то чтобы я хотела повторить этот опыт.

– Аллен, у меня нет слов. – Кит заскрипел зубами, сжал кулаки. Рэй впервые видела всегда спокойного и рассудительного однокурсника в таком состоянии – казалось, он вот-вот лопнет и взорвется, словно перекаченный воздухом шар. – Ты же чуть не погибла! Как ты могла уйти из пещеры, не дождавшись нас?

Она молчала, пораженная его гневом.

– Ты вообще в курсе, как сильно я волновался?! Сначала Мартин, потом ты… Что я вообще должен был думать?

– Прости, – выдохнула она, и в крошечном мирке палатки, освещенной лишь керосиновой лампой, шёпот прозвучал почти интимно. – Я не хотела, чтобы ты переживал. Прошло много времени; я окоченела и собиралась встретить вас наверху. Но всё пошло не по плану.

– Тупое, идиотское решение! Ты могла пострадать!

– Хватит орать на меня! – огрызнулась Рэй. Она не рассказала и половины, а он уже психует. – Всё ведь обошлось, верно? В конце концов, я набрела на деревню индейцев, и мне помогли.

Историю про змею-лиану и сову, спасшую её от укуса, а затем проводившую до поселения, она решила пока придержать. Прежде нужно самой найти хоть какое-то разумное объяснение случившемуся.

– Извини. – Кит запустил пальцы в волосы, отчего те стали похожи на свежесвитое птичье гнездо. – Просто я… я ненадолго представил, что мы не найдём тебя. И не знал, что делать, если ты пострадаешь. Одна мысль об этом… просто убивала.

Рэй ощутила, как в груди медленно распускается тёплый золотистый цветок. Отставив кружку, она приблизилась к Киту, подсаживаясь рядом так, что их колени соприкоснулись. Помолчав, нерешительно дотронулась до его плеча.

Кит дернулся, будто она его ударила. Но не отстранился.

– Со мной всё хорошо. Будет что вспомнить в старости, – мягко сказала Рэй со всей серьёзностью. – Спасибо, что заботишься обо мне.

Вскинув голову, Кит пронзил её отчаянным взглядом. Закусил губу, точно решаясь на что-то. И медленно накрыл её руку своей.

На его лице расцвела вымученная улыбка, а каменное плечо под ладонью Рэй чуть расслабилось.

– Ты же знаешь, как сильно дорога мне. Правда?

– Знаю. – Рэй опустила глаза, пряча пылающие щеки. В палатке повисло неловкое молчание, вязкое, как забытая на табуретке банка липового мёда.

– Так… что было дальше? – Кит первым прервал его, отодвинувшись на безопасное расстояние. Рэй прочистила горло.

– Кхм… Ашкий и его жена приютили меня вчера. Но ночью кое-что произошло.

Она рассказала ему о ритуале, которому стала свидетелем, умолчав лишь о своём разговоре с богом и о пустоте, в которой побывала. А ещё пересказала легенду о великом правителе и ожерелье Кукулькана, погребенном в саркофаге. Кит слушал очень внимательно, глядя прямо в душу блестящими глазами, казавшимися огромными за толстыми стёклами очков. Лишь скептически вздернул брови на словах о волшебной силе ожерелья.

– Мне кажется, я знаю, что археологи на самом деле ищут здесь, в Нилуме, – закончила Рэй, чувствуя легкое головокружение. Все эти мысли о древнем сокровище и опасностях пирамиды заставляли её мозги кипеть.

– Слушай, Рэйч, не хочу рушить твой энтузиазм, но давай рассуждать логически. Допустим, индейцы действительно верят в своих богов и глупую легенду. После того, что ты мне рассказала о ритуале жертвоприношения, – его ощутимо передернуло, – я бы не удивился. Религия умеет здорово прочищать мозги. Но с чего ты решила, что речь о нашем Нилуме? В конце концов, это может быть совершенно любой храм, как уже открытый, так и пока не обнаруженный.

– Я думала об этом. Во-первых, Кукулькан. – Она загнула один палец. – В легенде говорится о храме, построенном в честь Бога-змея, а у нас здесь целый город, избравший его покровителем! И это точно не знаменитая пирамида в Чичен-Ице – та изучена вдоль и поперёк.

– Окей, допустим. Что ещё?

– Во-вторых, фрески. Торрес показывал нам сюжет и упоминал эту легенду. Значит, он как минимум в курсе, и его тоже посещали подобные мысли.

– Погоди, что же там было… кажется, как раз бог и царь. Думаешь, те самые?

– Бог вручал ему дар, а на следующей фреске царя хоронили. Подходит!

– Это ничего не доказывает. У майя могут быть десятки схожих сюжетов. К тому же, есть две другие фрески.

– Они были дописаны на полвека позже, помнишь? – Рэй задумчиво накрутила прядь волос на палец. – Там может быть что-то важное. Нужно осмотреть их ещё раз.

– Ну, с возвращением Иниго это будет непросто, – поморщился Кит. – Старый козёл опять загрузит нас бесполезной работой.

– Да, ведь он категорически отказывается подпускать нас к пирамиде. Тебе не кажется это странным?

– Считает слишком бесполезными?

– Или не хочет, чтобы мы совали нос не в своё дело, – зло ухмыльнулась Рэй.

Они помолчали, переваривая информацию.

– Ашкий намекнул мне, что речь о Нилуме, – продолжила Рэй. – Я спросила его в лоб, и он ответил. А ещё сказал, мол, они «‎защищают то, что должны». Может, ожерелье? Мы ведь уже знаем, что индейцы были против раскопок.

– Но согласились же!

– Он сказал, время пришло. И ещё… из их разговора с женой я поняла, что боги вроде как… «‎одобрили» нашу экспедицию.

– Какая чушь, – фыркнул Кит. – Ладно, хрен с ними. Пусть майя верят в свою легенду, но ты же не думаешь, что Торрес и Иниго воспринимают этот бред всерьёз?

– Они могут и не верить, – медленно проговорила Рэй, пытаясь ухватить за хвост ускользающую мысль. – А могут верить, но отчасти.

– В смысле?

– Никто в здравом уме не поверит в сказку об исполнении желаний. Но даже если нефритовое ожерелье не волшебное, оно всё ещё очень ценное. Как и саркофаг покойного царя.

– Многие подобные археологические находки невероятно ценны, – пожал плечами Кит. – Что с того?

– А то, что до ожерелья уже пытались добраться! Легенды не рождаются на пустом месте, так ведь? Ашкий сказал, все, кто хотел открыть саркофаг, умирали в муках или пропадали без вести!

– Ты о Мартине?

– Не только. – Рэй вздохнула, решаясь. – Догэрти предупреждала меня кое о чём…

Кит невозмутимо выслушал историю о пропавшей группе и поджал губы, уставившись в серый от грязи угол палатки. Крошечные пылинки танцевали в воздухе – если приглядеться, можно было увидеть их медленный, торжественный хоровод. За плотной тканью стояла глухая тишина; удивительно, что их до сих пор не хватились.

– Это… важная информация. – Он не стал осуждать её за долгое молчание, только устало вздохнул. – Спасибо, что рассказала.

– Я бы сказала раньше, но, честно говоря, не верила. До вчерашнего дня.

– Мартина так и не нашли, – пробормотал Кит. – Но как он мог пробраться на нижние ярусы пирамиды?

– Понятия не имею. Очевидно одно: здесь творится какая-то чертовщина. – Рэй вздохнула и зло посмотрела на кружку с остывшим чаем, точно та могла дать ответы на её вопросы. – Как же бесит!.. Наша группа наверняка знает о пропаже археологов, но упорно молчит – даже сейчас. Вдобавок, Догэрти намекала мне, что они, вероятно, ищут здесь нечто определённое.

– Нужно обмозговать это. Но, Рэйч, если всё так, как ты говоришь… Возможно, нам стоит уехать.

С минуту они буравили друг друга взглядами, словно в молчаливой дуэли. Кит был прав, конечно, и ещё недавно Рэй бы, не раздумывая, с ним согласилась. Несмотря на некоторую спонтанность и склонность к поспешным решениям, она не считала себя глупой или безрассудной и не стремилась лезть в жерло вулкана.

Но Кит не знал всего; он не говорил с богами, не терял сознания на ровном месте и не видел пугающе реалистичных снов, от которых полдня раскалывается голова.

Возможно, она расскажет ему и об этом. Но не сегодня.

– Ты можешь уехать, – наконец вздохнула она. – Я остаюсь. Мне очень важно разобраться с тем, что здесь происходит, понимаешь?

– Почему? – спросил Кит, глядя на неё без тени удивления.

– Мне кажется, я уже слишком глубоко в этом увязла.

– Ну, другого я и не ждал. – Он невесело усмехнулся. – Если ты остаешься, то и я тоже. К тому же, это всего лишь догадки, верно? Может, Мартин и не в пирамиде вовсе. Уверен, полиция скоро его найдет. Если вообще не прикроет экспедицию…

– Почему-то я уверена, что не прикроет, – вздохнула Рэй. Всё не могло закончиться так просто.

– На самом деле, у меня тоже есть что рассказать тебе, – произнес вдруг Кит. – Теперь это кажется важным.

– Что такое?

И он, явно заразившись тревожным настроением, пересказал ей случайно подслушанный накануне разговор Иниго и Торреса. Первый психовал, что второй потащил «‎детей» с собой в пирамиду вопреки его прямым указаниям. Второй призывал отбросить скептицизм и прислушаться к индейцам, которые явно знают больше других.

– Они тебя не видели?

– Вряд ли. Были слишком заняты тем, что орали друг на друга.

– Никогда не слышала, чтобы Торрес орал.

– Да, я тоже. Он назвал Иниго «‎твердолобым ослом», а тот его в ответ – «‎идиотом», раз верит в «‎подобное дерьмо».

– Какое ещёдерьмо?

– М-м, не уверен. Дословно звучало так: «‎Можешь собирать манатки и валить отсюда на хрен – вслед за остальными трусливыми идиотами, которые боятся языческих сказок».

– Трусливыми идиотами… Что он имел в виду?

– А то! Я был прав, Рэйч, с самого начала, – понизив голос, зашептал Кит. – Когда предположил, что группа слишком маленькая, помнишь? Похоже, часть археологов покинула раскопки, не дожидаясь, пока вход во внутренние помещения пирамиды откроют.

– Покинула? Не пропала, как Мартин?

– Вроде бы нет. Я не уверен, они к тому моменту угомонились и говорили тише. Потом двинулись мне навстречу, и пришлось спрятаться, чтобы не спалиться.

– Час от часу не легче, – вздохнула Рэй, нервно кусая губы. Лёгкая боль помогала сосредоточиться. – Мне обязательно нужно в пирамиду, осмотреть всё ещё раз. Но Иниго, скорее всего, теперь и на пушечный выстрел к ней не подпустит… К тому же, там постоянно ошиваются раскопщики.

– Мы что-нибудь придумаем. Со всем разберёмся, обещаю. – Кит ободряюще улыбнулся и вдруг вытянул руку, коснулся её лица. – У тебя тут кровь…

Он осторожно провел большим пальцем по нижней губе, которую она всё-таки прокусила. Рэй вздрогнула от странной смеси волнения и неловкости. Отношения с Китом, балансирующие на грани крепнущей дружбы и растущей симпатии, – ещё одна сложность, с которой ей необходимо разобраться.

Но Рэй куда лучше умела разгадывать загадки, чем человеческие отношения. И малодушно отложила проблему на потом.

– Ты сам-то как вообще? – спросила она, пытаясь разбить барьер неловкости.

– Да что мне сделается… Вчера вечером удалось зарядить телефон, позвонить домашним.

– Они в порядке?

– Да, всё хорошо. Элис пятнадцать минут трещала о новом мультике, который они смотрели в предпоказе. Что-то там о драконах. – Кит демонстративно закатил глаза, но в голосе сквозило тепло. – Потом попросила привезти ей сомбреро.

– Зачем? – удивилась Рэй.

– Понятия не имею – наверное, опять какой-нибудь флешмоб. Надо будет закупить сувениров перед отлётом.

– А что мама?

– Держится, хотя без меня им сложнее. Пока я тут, ей приходится брать меньше смен в больнице – кто-то же должен приглядывать за Элис. Она еще мелкая, чтобы всё время одной торчать.

– Твоя мама крутая. Научила тебя всяким полезным штукам.

– Знаю, – ответил Кит с нежностью. – Жаль, что из-за моего мудака-папаши она вынуждена пахать с утра до ночи.

– Прости, если лезу не в своё дело… Твой отец ушёл из семьи?

– Хуже, – мрачно изрёк Кит. – Умер.

Градус неловкости в палатке, и так немалый после прокушенной губы Рэй, подскочил до критической отметки.

– Чёрт, извини, я думала…

– Ты правильно думала. Отец был никчёмным куском дерьма, постоянно пил, сидел на наркоте и тянул деньги из семьи. Я бы, наверное, радовался его смерти, если бы он не задолжал кучу денег местным барыгам перед тем, как сторчаться.

– Звучит хреново, – призналась Рэй.

– Ничего, его долги мы уже выплатили. Теперь важно поставить на ноги малую.

– Кит.

– Да?

– Хотела бы я иметь такого брата, как ты.

Слова были сказаны в порыве искренности, не слишком-то свойственном Рэй. Просто на миг она представила, как было бы хорошо и надёжно иметь рядом бесконечный запас любви и поддержки. Может, будь у неё такой старший брат, как Кит, она бы выросла другим человеком.

Кит отреагировал странно: на лицо набежала тень, скулы заострились, а губы поджались. Он открыл было рот, чтобы ответить, но снаружи послышались голоса. Бросив на неё многозначительный взгляд, он со вздохом высунулся из палатки.

Рэй услышала окрик Оливера Иниго и нехотя выбралась на свет вслед за своим… да, наверное всё же другом. Передышка закончилась: пора было встретиться с последствиями своих поступков.

***

Она терпеливо выслушала утомительную отповедь своего руководителя, опустив глаза и старательно изображая раскаяние. Часть её действительно раскаивалась – полный тревоги и преданности взгляд Кита до сих пор стоял перед глазами. Другая часть почти ожидала, что за подобную беспечность её отправят домой. Возможно, в нынешних обстоятельствах это стало бы лучшим выходом, и Рэй кольнуло разочарование пополам с облегчением, когда Иниго велел ей немедленно приступать к работе.

Оказалось, Торрес не стал валить на неё все шишки, выставив произошедшее прискорбным стечением обстоятельств. Рэй отчитали только самовольное путешествие в джунгли, не дождавшись помощи – что, в общем-то, было справедливо.

К счастью, после визита полиции Иниго казался рассеянным и даже ругался как-то вяло, неискренне, так что Рэй легко отделалась. И поплелась помогать оставшимся раскопщикам исследовать очередную развалившуюся постройку.

Подступиться к пирамиде было невозможно, и Рэй тихонько любовалась её неприступной вершиной издали, попутно продумывая доступные стратегии проникновения. Фотографировала, чистила и описывала найденные фрагменты ваз и горшков, но мысли её были далеко. Блуждали среди буйной зелени сельвы, таинственных символов, нацарапанных на стенах пещеры, ныряли на дно подземного озера и в самую глубину пирамиды – туда, где покоятся останки древнего царя.

С Китом их – словно в наказание – разлучили, и Рэй в одиночестве гоняла мысли по кругу, пока ближе к вечеру в её голове не созрел план – рискованный и безрассудный, но вполне осуществимый. А ещё простой, как горстка центов.

Она решила подождать всего день, чтобы хотя бы попытаться поступить как добропорядочная практикантка. Впрочем, подходя к руководителю следующим утром, девушка особенно не надеялась на успех. Но ведь от простого вопроса хуже не станет?

Не то чтобы ей было что терять. По крайней мере, Рэй так казалось.

– Даже не думай, Аллен, – отрезал Иниго, стоило ей открыть рот. – Тебе никак стало скучно? Не хватило приключений на задницу?

Она подловила его в одиночестве – он как раз допивал свой утренний кофе из бумажного стаканчика, сидя на складном стуле их незамысловатой «кухни», и выглядел при этом непривычно задумчивым, даже меланхоличным. Мазнул по подошедшей девушке беззлобным взглядом и тут же равнодушно отвернулся, словно она была частью хмурого пейзажа. Низкое небо с ночи заволокло тучами, и Рэй мысленно порадовалась, что безжалостное мексиканское солнце наконец дало им передышку.

– Откуда вы знаете, о чем я думаю?

– У тебя всё на лице написано. Шагаешь сюда, как на заклание, с этой своей обречённой решимостью в глазах. Смотреть противно.

– Почему вы вечно ко мне придираетесь? – буркнула Рэй, не успев остановить себя. Иниго взглянул на неё с лёгким интересом, приподнял брови – и неожиданно усмехнулся.

– У тебя удивительно раздутое эго, ты в курсе? Воображаешь, будто мир вертится исключительно вокруг тебя. Просто вам здесь не место, и ты должна это понимать.

– Почему? – обиделась Рэй. – Мы же стараемся! Нам нравится эта работа. Кроме того, – она скрестила на груди руки с некоторым вызовом, – мы сюда не сами заявились. Ваш же институт пригласил.

– Твоя правда. – Иниго кивнул с мрачным видом. – Раз тебе так нравится работа, то работай и не лезь, куда не просят.

– Вы о пирамиде?

– Именно. Слушай, Аллен. – Он зашвырнул пустой стаканчик из-под кофе в мусорную корзину и поднялся, возвышаясь над ней мрачным языческим истуканом. – Я скажу лишь раз и повторять не стану. Почему институт вас сюда дёрнул, меня не касается. Но пока я руководитель, решение по работе группы принимать мне. И моё мнение таково: в пирамиде вам делать нечего. Чем дальше вы от неё, тем лучше и безопасней для вас.

Увидев, что Рэй хочет возразить, он прервал её взмахом руки.

– Я сказал: слушай меня. Я вам не враг и не желаю зла. Вы всего лишь дети и понятия не имеете, что стоит на кону в экспедиции. Прими добрый совет: уезжайте отсюда. Хочешь, поставлю вам успешную практику, напишу характеристику. Это не проблема.

– Что?.. – задохнулась Рэй.

– Ты слышала. Я не могу выгнать вас силой, но если бы мог – сделал бы это не задумываясь. Однако в моей власти отпустить вас домой с высшими баллами и рекомендациями. Опыт раскопок и впечатления вы уже получили, половина практики позади. Чего вам ещё надо?

Рэй молчала, слишком шокированная, чтобы облечь мысли в слова.

– Почему вы предлагаете такое? – наконец спросила она. Иниго вздохнул, как вздыхают бесконечно усталые люди, и двинулся в сторону большого исследовательского шатра, в котором стояла аппаратура и велась основная аналитическая работа. Рэй поспешила следом.

– Я думал, ты сообразительней, – бросил он, не оборачиваясь. – Впрочем, судя по вашему поведению в пещере, я переоценил вас обоих. Моя ошибка. Вы явно приехали сюда, пересмотрев «‎Индиану Джонса». И после этого мне еще говорят, что я, мать вашу, придираюсь!

– Простите. – Рэй несмело ступила в шатёр вслед за Иниго. Внутри уже кипела работа: ярко горел свет, жужжал переносной компьютер, на экране которого лениво вращалась миниатюрная 3D-модель царского дворца майя. Раскопщик Серхио, посапывая, дремал на скамье у стены. Сидящая у другого компьютера Селена, заметив вошедших, приветственно махнула рукой.

– Подумай о моём предложении, Аллен, – сказал Иниго, двинувшись к всхрапнувшему Серхио и расталкивая его за плечо. – Эй, тебе, может, плед принести?

– Не в духе с утра? – подмигнула Селена, подозвав Рэй поближе. На ней были толстые очки со встроенными увеличительными стеклами, которые делали её похожей на гигантскую стрекозу. Помимо компьютера, на столе перед ней в беспорядке валялись кипы бумаг с текстами и символами. – Эй, птичка, хочешь побыть моей помощницей сегодня?

– Конечно! – обрадовалась Рэй. Попытка легально попасть в пирамиду провалилась, но у неё всё ещё оставалось незавершенное дело к Селене. – Что от меня требуется?

– Немного покопаться в справочниках – ты вроде это любишь. Эй, Олли, одолжишь мне её на денёк?

Иниго равнодушно махнул рукой из-за своего компьютера. Селена расплылась в довольной улыбке.

– У меня тут отпечатанные методом эстампажа* оттиски иероглифов, снятые с центрального акрополя. Там, где хорошо сохранившийся комплекс стел. – Она протянула Рэй небольшую стопку бумаг. – А вот здесь, в компьютере мои личные наработки – что-то вроде глоссария. Материала много, вместе дело пойдёт быстрее.

Селена кратко объяснила, как ориентироваться в глоссарии, где было кропотливо собрано множество логограмм и глифов в разнообразных сочетаниях и вариациях, после чего обе принялись за работу. Рэй пришла в восторг: задание оказалось по-настоящему увлекательным.

Когда ей удалось расшифровать свое первое предложение, в котором рассказывалась о заслугах одного из местных правителей, над ухом раздался мелодичный голос Селены. Она всегда чуть растягивала звуки, будто пропевала их.

– Так что с тобой произошло? Я слышала, ты потерялась в джунглях и попала к индейцам.

– Ага. На самом деле я даже рада, что так вышло. – Она бросила взгляд за спину, где Иниго агрессивно стучал по клавиатуре, матерясь себе под нос, и понизила голос. – Ашкий обещал мне экскурсию по деревне, а я пришла сама, случайно. И даже застала местный языческий праздник.

– Хм-м, – промычала Селена, глубже склоняясь над столом. – И как оно?

– Жутковато, – призналась Рэй. – Я несколько лет изучала культуру майя и считала её практически вымершей. Но эти ребята, кажется, очень стараются её воскресить.

Селена нервно хохотнула.

– Представляю. Я, конечно, на праздниках не бывала, но наслышана об их деревне. Община Ашкия – самая ортодоксальная во всей Мексике и при том на хорошем счету у правительства. – Она склонилась к Рэй и доверительно зашептала ей в самое ухо. – У них связи во всех организациях, что хоть как-то касаются исторического наследия майя. Ашкий возглавляет наблюдательную комиссию, контролирующую реставрационные работы в руинах. Ни одна экспедиция не обходится без их участия – прямого или косвенного.

– Ничего себе! Откуда такая власть?

– Ну, влияние этнических групп в Мексике в последние годы сильно выросло. А у него есть нужные знакомые, как я поняла. И деньги, конечно.

– Деньги? – удивилась Рэй. – Вряд ли. Я видела их дом – он довольно скромный. И деревня не то чтобы купается в роскоши.

– Деревня – нет, конечно, они до сих пор кукурузу выращивают. Но Ашкий… Этот тип не так прост, как кажется. Вряд ли ему есть резон демонстрировать своё истинное положение. На твоём месте я была бы с ним осторожнее, птичка.

– Почему? Чем он опасен?

После увиденного в деревне она была на сто процентов согласна с Селеной. Инстинкты рядом с индейцем буквально кричали об угрозе – неясной, но оттого не менее реальной. Однако ей требовалось нечто посущественнее, чем голос интуиции, домыслы и страх перед вымышленными богами.

И Селена оправдала её ожидания.

– Выйдем на минутку, – предложила она.

Они покинули шатёр и отошли на приличное расстояние, сделав вид, что направляются к биотуалетам. Не дойдя до них, свернули в сторону, прячась за раскидистыми кустарниками, тут и там разбросанными по древнему городу – теми, что не стали вычищать, поскольку они не мешали раскопкам.

Убедившись, что никто их не подслушает, Селена глубоко вздохнула и обняла себя за плечи.

– Мне не следует этого говорить, и Оливер меня за такое по головке не погладит, но я хочу, чтобы ты знала, во что ввязалась. Точнее… во что тебя втянули.

– О чём ты? – Рэй затаила дыхание.

– Как бы сказать… Я знаю, что институту настоятельно рекомендовали пригласить двух практикантов из Чикаго. Просьба, мягко говоря, необычная, но руководству пришлось согласиться. Слишком уж давно они грезили о Нилуме.

– Кто рекомендовал? – Она надеялась, ей удалось убедительно изобразить удивление.

– Индейцы. Это было одним из условий их согласия на проведение работ. По какой-то причине – уж не знаю какой – Ашкий очень хотел, чтобы вы с Китом оказались здесь.

Рэй сжала челюсти. Она не удивилась, но ощутила леденящую корку страха, сковавшего грудь – и вместе с тем усталое безразличие. Должно быть, подобное чувствуют подопытные крысы, осознавшие себя в ловушке, но не способные сбежать. Теперь, услышав наконец правду, девушка поняла, что глубоко внутри уже давно осознавала её, словно это было единственным логичным выводом.

Теперь она знала, кто. Но всё ещё не знала, зачем.

– Ты уж не обижайся, скажу откровенно. Сначала я думала, что приедут какие-нибудь избалованные детки богатых родителей, которым просто выкупили места на раскопках. Это было бы самым логичным объяснением.

– Ну, я почти такая и есть, – невесело усмехнулась Рэй. – Только вот никакое место мне не выкупали.

– Я уже догадалась. Учитывая, как Олли к вам придирался поначалу… Будь вы со связями, его бы давно приструнили. И вид у вас слишком уж потерянный – обнять и плакать.

– Ну, спасибо!

– Да и с Ашкием вы явно не были знакомы раньше. Вот я и прикинула, вдруг вы не в курсе, и вас направили сюда по другой причине. Решила предупредить.

– Почему ты думаешь, что он хотел видеть именно нас, а не двух случайных студентов?

– Я ничего не думаю – может быть, и рандомных. Но по мне так любой повышенный интерес к тебе с его стороны выглядит подозрительным. Это всё, что я хотела сказать.

– Спасибо, – выдохнула Рэй после паузы. – Ты единственная здесь, кто поговорил со мной откровенно. Не представляешь, как много это для меня значит.

Она решила, что поразмышляет обо всём чуть позже, в одиночестве собственной палатки. Не стоит демонстрировать, что у неё действительно есть причины волноваться – целая гора причин, если быть честной.

– Ты хорошая девушка, птичка, – улыбнулась Селена, ободряюще сжав её плечо. – Уж постарайся не дать себя в обиду.

Они медленно двинулись обратно к шатру, неся за собой усталое молчание, как тяжёлые заплечные сумки.

– А как ты сама оказалась здесь? – спросила Рэй, когда немного успокоилась. – Я ведь почти ничего о тебе не знаю…

Селена едва заметно поморщилась, словно вопрос не вызвал у неё энтузиазма. Но всё же ответила:

– Так сложилось. Я из Индианы, выросла в большой семье. Мы потомственные историки: папа был эпиграфистом, как и я, мама преподавала в университете. И мой… старший брат, Саймон. Он много работал с текстами майя… пока был жив.

– Мне очень жаль, – сказала Рэй. – Извини, я не знала…

– Откуда тебе знать? Он любил опасность, часто ввязывался в рискованные проекты. И пропал без вести во время одной из экспедиций. Поиски продолжаются: я всё ещё надеюсь на чудо.

Она откашлялась, украдкой утерев глаза тыльной стороной ладони.

– Я специализируюсь на более позднем историческом периоде, но и с ранним средневековьем работать доводилось. И вызвалась поехать сюда… в память о Саймоне.

– Ещё раз прости, Селена. Мне не стоило спрашивать.

– Нет-нет, мне нужно учиться говорить об этом. Когда человек уходит, всё, что нам от него остается, – память. Я хочу, чтобы как можно больше людей знало и помнило моего брата. Он этого заслуживает.

– Вы были близки?

– Ближе, чем с кем-либо из семьи. Он практически воспитал меня, заменил отца, который не вылезал из экспедиций. У нас с ним была особая связь. – Её лицо озарилось улыбкой – печальной, но светлой. – А у тебя есть братья или сестры?

– Нет, я единственный ребёнок. Но у меня есть лучшая подруга, которая заменила мне сестру.

В памяти всплыло жизнерадостное лицо Вивиан: вздернутый нос, вечно смеющиеся губы, лучистые глаза. Она знала это лицо до мелочей, но сейчас мысленно прорисовывала каждую чёрточку, испугавшись, что забудет хоть одну деталь. Не передать, как хотелось увидеть её, поделиться своими кошмарами и догадками, раздирающими голову на части. Довериться, как никому; выслушать совет. Рэй ни на секунду не сомневалась, что Вивиан бы поверила ей и не осудила. С ней барахтаться в болоте предположений и страхов стало бы гораздо легче.

Но нет, нет, хорошо, что подруга далеко – в покое и безопасности. Они ещё успеют наговориться всласть, когда всё закончится.

– Должно быть, ты скучаешь по ней. – Селена подмигнула Рэй, но глаза оставались грустными. – Ничего: уже половина практики позади. Скоро увидитесь.

Рэй подумала о родителях, с которыми разговаривала почти три недели назад, и поняла, что ничего не чувствует – ни тоски, ни желания послать весточку. Разве что обиду – та копошилась внутри досадным червячком-паразитом, вызывая лёгкую тошноту.

Другое дело – Бинго… Как бы она хотела сейчас зарыться носом в лоснящуюся каштановую шерсть! Позволить старому псу шумно дышать ей в ухо, заливая лицо счастливой слюной…

Нужно будет обязательно навестить их по возвращению.

Иниго из шатра куда-то исчез, и Селена вместе с Рэй продолжила работу, ненадолго прервавшись на обед. С Китом удалось переброситься лишь парой фраз – тот помогал фотографировать и описывать площадку для игры в мяч и прилегающий к ней участок на другом конце города. Но Рэй всё равно чувствовала его молчаливую поддержку, от которой буря в душе чуть стихала.

После обеда все вернулись к работе. И хотя каждый старался делать вид, что ничего необычного не происходит, в воздухе висело почти осязаемое, звенящее напряжение. И привычный, размеренный темп экспедиции, и дремлющее, сплошь затянутое облаками небо казались затишьем перед грозой – опасной и смертоносной.

Ближе к вечеру, когда в глазах начало рябить от усталости, Селена наконец объявила рабочий день завершённым. Обругав себя за короткую память, Рэй торопливо полезла в поясную сумку за блокнотом – она чуть не забыла о самом главном…

– Слушай, ты не могла бы кое на что глянуть? – Рэй протянула ей блокнот, предусмотрительно раскрытый на нужной странице. – Не уверена, что мне удалось верно переписать их, но вдруг ты уже сталкивалась с подобным.

Селена долго разглядывала каракули Рэй с нечитаемым выражением лица.

– Где ты это взяла?

– Эти символы были на стенах подземного грота у озера древних майя. Тут неподалеку, в джунглях.

– О, тогда ясно. – Плечи женщины чуть расслабились. – Точное значение сходу не подскажу, но напоминает часть ритуала, который юкатанские майя проводили во время языческих праздников. Странно, что иероглифы сохранились достаточно чётко, чтобы ты смогла переписать их.

– Я почти уверена, что они были свежими.

Молчание, повисшее после этих слов, можно было потрогать руками.

– Я… проверю, – наконец сказала Селена. – Ты не против?

Дождавшись кивка, она вырвала лист из блокнота и, свернув, убрала в карман. Перебросила тяжёлую косу за спину и успокаивающе улыбнулась Рэй:

– Пойдём ужинать, пока наши порции не достались Радамесу. Бедняга вечно жалуется, что недоедает.

***

Поздним вечером, когда уставший, измученный тревожными событиями лагерь погрузился в сон, а голоса стихли, сменившись ночным шёпотом джунглей, Рэй в одиночестве сидела в палатке и сходила с ума.

Мысли метались в голове, расталкивая друг друга. Она стойко держала лицо перед Селеной, но сейчас сломалась, спрятала его в ладонях, скрючившись поверх спальника. Всё в этой палатке было ей ненавистно и враждебно: от жёсткой, неудобной пародии на постель до сиротливо светящейся в углу газовой лампы.

Она могла говорить Селене что угодно, но в одном была уверена до кончиков пальцев: Ашкий ждал именно её. Не Кита – к тому он с самого начала не проявлял и толики интереса, но её, как и говорила профессор Догэрти.

«– Но, простите, что во мне такого особенного?

– Полагаю, в этом нам с тобой ещё предстоит разобраться».

Она помнила этот разговор так ясно, будто он отпечатался у неё в мозгу. Ашкий протянул ей руку помощи, впустил в свой дом, рассказал старинную легенду и сделал участницей дикого ритуала… Было ли это чередой случайностей? Или же она сама, как бабочка на свет, упорно летела в уготованные ей ловушки, торопясь напороться на булавку?

«Ты бредишь, – одернула себя Рэй. – Включи логику». Логика рассудительным тоном, подозрительно напоминающим голос её профессора, утверждала, что таинственные ловушки ей мерещатся и ничего страшного, в сущности, не происходит. Кроме исчезновения Мартина, конечно, но с этим наверняка разберётся полиция.

Ашкий пересказал ей легенду, потому что Рэй его попросила. Он относится к ней со спокойным уважением и даже не слишком вмешивается в ход экспедиции – так чего ей бояться?

Зачем она здесь?.. Если верить легенде, саркофаг может открыть лишь потомок покойного царя. «‎Европейцы» наверняка знают о сокровище – по крайней мере, Торрес точно в курсе – и хотят его заполучить. Индейцы же заботятся о своём наследии… и пригласили именно её, с её видениями и странными приступами недомогания.

Ашкий спрашивал её о корнях… Она знала, что предки по материнской линии многие поколения жили в Мексике, но не была уверена, течёт ли в ней кровь майя. Она никогда особенно не интересовалась гинеалогией, а мать начинала говорить о родственниках, лишь прикончив полбутылки мартини.

Не могла же она – невероятным образом – оказаться каким-нибудь дальним потомком великого майяского царя?

Нет, это даже в мыслях звучало абсурдно.

– Чего вы от меня хотите? – пробормотала Рэй в полутьме палатки. – Что я могу? Чёрт побери…

Темнота молча скалилась навстречу из пустых пыльных углов.

Устав жалеть себя, Рэй решительно встала, зашнуровала кроссовки, собрала сумку. Зачем-то вытащила из рюкзака маску из чёрного дерева. Поколебавшись, всё-таки взяла её с собой – просто на всякий случай – после чего крадучись вылезла из палатки.

Ночь очаровывала: шелестела, дыша прохладой, пахла тропическим лесом, дикими цветами и грядущим дождём. Рэй не особенно поверила: в это время года для дождей не сезон. И даже тихонько пропевший вдалеке раскат грома не смутил её. Ласково стрекотали цикады, жужжали комары, в глубине джунглей возмущенно проорала птица. Она подняла голову и надолго застыла, любуясь иссиня-чёрным небом, на котором, как толчёное стекло, сверкала, подмигивая, серебристая звёздная пыльца. Она нигде не видела такого неба, в которое хочется окунуться, точно в озеро; никогда не смотрела на звёзды как на целые миры – холодные и далёкие, но бесконечно прекрасные.

Путь до пирамиды она знала наизусть. Все чувства Рэй обострились, а голова была ясной и в кои-то веке совсем не болела. Она шла перебежками, стараясь не слишком засвечивать фонарик, и по-кошачьи зорко сканировала пространство, не желая, чтобы ей помешали. Но лагерь крепко спал, и никто не встретился на её пути.

Добравшись до пирамиды, Рэй с минуту набиралась решимости. Глаза уже немного привыкли к темноте, и она различала уходящие во мрак массивные очертания ступеней. Если она упадёт с верхних ярусов, то переломает ноги или позвоночник, если вообще выживет.

Еще раз оглядевшись в поисках незваных гостей, Рэй поярче засветила фонарик и полезла наверх.

Двигалась медленно и осторожно, стараясь производить как можно меньше шума. Должно быть, со стороны лагеря её восхождение сошло бы за танец гигантского светлячка. Проигнорировав верхний ярус и вход в храм, она направилась к помещению ниже, где чернели во мраке четыре злосчастные фрески.

Стоило ей оказаться внутри, как виски болезненно кольнуло. Охнув, Рэй едва не выронила фонарик и глубоко задышала, пережидая приступ. Обезболивающие, привезённые из Чикаго, почти закончились, да и толку от них было мало, так что Рэй привычно терпела, стиснув зубы.

Когда боль притупилась, она добавила света и направила фонарик на знакомые уже фрески. Теперь, едва проступающие из тьмы, они казались ещё мрачнее, чем днём.

Что она здесь искала? Изображения не изменились и по-прежнему внушали тянущее чувство тревоги. Сюжет легенды и впрямь легко ложился на первые две фрески: вот коленопреклоненный царь принимает от Кукулькана в дар ожерелье (если приглядеться, можно без труда дорисовать сверкающее кольцо поверх облупившейся штукатурки), а вот его уже торжественно несут хоронить в богатом, усыпанном драгоценностями саркофаге. Почти целая жизнь с разницей в каких-то несколько дюймов, запечатленная в веках.

Рэй долго разглядывала первые фрески, выискивая не замеченные прежде подсказки, но не обнаружила ничего необычного. Тогда она переместилась к противоположной стене. Человек с рассечённым горлом по-прежнему лежал, распятый на алтаре. Художнику удалось безупречно передать детали: длинные чёрные волосы, стекающие на камень вперемешку с кровью; прикрытые в агонии глаза, выражение усталой отрешённости на лице. Люди вокруг него, напротив, были написаны схематично, лишь угадываясь в тёмных коленопреклоненных силуэтах. Не удержавшись, Рэй коснулась раскрашенной стены, но на этот раз не ощутила ничего, кроме холодного камня.

Про жертву в легенде не было ни слова. Как и про загадочное существо с последней фрески, чьи ладони источали жидкое золото, а чёрные провалы глаз пугали и завораживали.

Почему их дописали полвека спустя? Стоит ли искать связь с первой частью композиции? Задумчиво поводив пальцем по губам, Рэй принялась тщательно осматривать каждый участок полотна, подсвечивая себе фонарём.

Третья картина оказалась без сюрпризов, а вот в верхнем правом углу четвёртой Рэй обнаружила несколько тонких иероглифов, едва проступающих в луче фонаря. Она готова была поклясться, что в прошлый раз их здесь не было – да и Торрес ничего такого не упоминал…

Что это – подпись художника или тайное послание? Рэй торопливо переписала символы в неизменный блокнот и переключилась на остальную часть помещения.

Её ждал сюрприз.

Завал, который кропотливо разбирали не одну неделю, исчез, открывая небольшую узкую лестницу. Глубокие ступени уходили вниз, упираясь в глухую каменную стену. Обломки камней тщательно вычистили и вынесли из пирамиды, лишь бесконечное количество серой пыли устилало лестницу.

Виски вновь кольнуло. Охнув, Рэй выронила фонарик, но тут же опять подняла, крепче сжала в ладони. В старом помещении, напоминающем склеп, вдруг повеяло холодом. Порыв ветра коснулся лица, и до слуха Рэй донеслось негромкое стрекотание.

Цы. Цы. Цы.

Волосы на её затылке зашевелились от страха.

Любопытство пересилило, и Рэй упрямо шагнула к лестнице. Медленно, ступенька за ступенькой, спустилась по ней и упёрлась в стену. Зубы мелко стучали, и мерно стучало в голове:

Цы. Цы. Цы.

Насекомые? Летучие мыши? Обернувшись, Рэй повозила фонарём, но не обнаружила ничего странного. Тяжело сглотнув, вновь обернулась к стене.

Стена была совершенно глухой и голой, не считая огромного выступающего круга по центру. По его периметру в два ряда тянулись майяские иероглифы, также образующие круги – большой и второй, поменьше. Из самой сердцевины на девушку глядела очередная версия Кукулькана, на этот раз в облике Крылатого змея.

Рэй нахмурилась, направляя фонарик выше. Круг казался знакомым, ворошил что-то в памяти. Набравшись смелости, она дотронулась до выпуклой части стены и почувствовала под ладонью обжигающий холод камня.

Барельеф казался вполне традиционным, лишь внешний, большой круг иероглифов будто выступал наружу чуть сильнее, выделяясь на фоне остальной композиции.

Ни дверей, ни проходов – ничего.

Растущая головная боль убивала. Странное цоканье сменилось шорохом, доносящимся словно бы сразу отовсюду. Новый порыв ветра взлохматил волосы, забился под рубашку.

Нужно убираться отсюда.

Но перед тем, как позорно сбежать, Рэй сделала странное: повинуясь импульсу, потянулась к закрепленной на бедре маске и прижала её к лицу.

Вспышка! Глаза опалило светом, который через мгновение сменился непроглядной тьмой. Рэй онемела от ужаса, думая, что ослепла, но вскоре во мраке начали проступать очертания комнаты. Пустой, прямоугольной, освещённой лишь парой факелов на стенах.

Ей понадобилась целая вечность, чтобы понять: она провалилась в очередное видение. И на этот раз видела саму себя.

Её джинсы и ветровка были разодраны и местами покрыты бурыми пятнами. Лицо выцвело от страха. Другая Рэй стояла напротив широкой прямоугольной таблички, вмурованной в стену. На табличке ровными рядами строились ассиметричные символы: палочки, овалы и выпуклые точки.

Не успела Рэй удивиться новой загадке, как другая Рэй протянула к таблице окровавленные руки и сдвинула первую круглую точку. Кусок головоломки негромко щёлкнул, вставая на место. Под ним вскоре разместилась палочка, затем – две палочки одна над другой. «‎Цифры! – осенило Рэй, когда взгляд зацепился за овальный символ, похожий на зёрнышко какао. – Это же майяская система счисления!»

Какао-боб обозначает ноль. Точка – единицу, а продолговатая линия – пятёрку.

Видение начало тускнеть, и Рэй ухватилась взглядом за получившиеся цифры, интуитивно стараясь запомнить расположение символов.

Очнувшись, она обнаружила себя на холодном полу. Ссадина на лбу ныла – кажется, Рэй, падая, снова ударилась о камень. Фонарик грустно мигнул и погас, оставляя её в кромешной тьме. Посторонние шорохи смолкли – она была здесь совершенно одна.

Рэй пролежала так целую вечность, пока робкие солнечные лучи не коснулись верхних ступеней лестницы, принося с собой столь же робкую надежду на лучшее.

* Эстампаж – техника переноса рельефных изображений на бумагу, а также собственно оттиск, полученный наложением бумаги или ткани на рельефную поверхность, покрытую каким-либо красящим веществом.

Глава 7. Гроза

(руины города Нилум, февраль 2010)

А следующим вечером Оливер Иниго внезапно решил дать всем передышку, объявив внеплановые посиделки у костра.

– Мы же вроде каждый день тут ужинаем, – удивилась Селена. Она, как и остальные, явно было обескуражена предложением руководителя.

– Вечно ты чем-то недовольна! Почему нельзя просто согласиться? – закатил глаза тот. Селена передразнила его, фыркнув на очевидно несправедливый комментарий:

– И это ты мне говоришь?

– Драгоценные коллеги, не ссорьтесь. – Торрес вклинился между ними и приобнял обоих за плечи. Поиграл бровями. – Я думаю, наш многоуважаемый Оливер имел в виду праздничные посиделки со всеми вытекающими. Я прав, мой друг?

– О, да! У тебя же вроде была припрятана бутылка текилы на чёрный день?

– Дни самые что ни на есть чёрные, – серьёзно кивнул Торрес. – Я всё организую, устроим вылазку в город и пополним запасы. Дамам взять вино или чего покрепче?

– Покрепче, – ответили Рэй и Селена хором. Торрес прыснул, и даже Иниго слегка приподнял уголки губ.

– Вот это по-нашему! Тогда решено. Продукты тоже не помешают: у меня рагу Серхио скоро из задницы полезет.

– Оно и так у тебя оттуда лезет, придурок.

– Неужели это шутка, друг мой? Из пирамиды восстанет мумия и присоединится к нашей пьянке в честь такого события, не иначе.

– Мы будем ей только рады! Может, мумия заодно подскажет нам, как пробиться на нижние ярусы сквозь чёртову стену?

– Селена, давай хотя бы сейчас не о работе, – поморщился Иниго. – Все устали и все на нервах. Думаю, нам пойдёт на пользу на один вечер забыть о цели и просто немного расслабиться.

Спорить никто не стал: за последние пару дней напряжение в группе достигло критической точки. Ещё двое раскопщиков, закончив с завалом, покинули экспедицию, и Рэй понятия не имела, почему. Видела только, как «‎старшие» нервничают и психуют. Она знала: загадку стены и таинственного барельефа с иероглифами пока не удалось разгадать, только выяснилось, что круг – это одна из версий традиционного календаря майя. Рэй пока не умела читать календарь – слишком уж сложно тот был устроен, так что она знала его лишь в общих чертах. Другие точно разбирались лучше.

Вызвавшись поработать с Селеной ещё день, Рэй воспользовалась её глоссарием, чтобы перевести крошечную надпись, обнаруженную в углу четвёртой фрески. «‎Смотри вверх». Очередной кусочек пазла, который пока не получалось собрать воедино.

С цифрами ей помог всё тот же глоссарий. Рэй по памяти переписала в блокнот символы из своего видения и позже расшифровала их: «‎6 – 10 – 8». В самом деле, из неё бы вышел отличный эпиграфист.

Последнюю, четвёртую цифру разглядеть не удалось – её уже вернуло в реальность. Да и первые три вряд ли пригодятся.

Но что же, в конце концов, она видела? Погрузившись в темноту, Рэй ожидала очередной истории о прошлом, но вместо этого оказалась – где? В будущем? В параллельной реальности, где её пальцы измазаны в крови? Остро захотелось разыскать Ашкия, припереть его к стенке и убедить, вынудить ответить на её вопросы – прямо, без утайки. Но тот, как назло, совсем перестал показываться в лагере после инцидента с полицией.

Днём Торрес вместе с Серхио выбрались в город и закупились провизией на неделю вперёд, а ещё притащили три литра отборной мексиканской текилы. Кит с трудом скрывал свой энтузиазм.

– Так и знала, что у тебя проблемы с алкоголем, – поддела его Рэй, когда они закончили работу и шли привести себя в порядок перед ужином.

– Клевета! – возмутился Кит с подозрительно довольным лицом. – Мне всего двадцать два, и я вырос в Сауссайде – конечно, я люблю выпить. Но я не алкоголик, мне просто жизненно необходимо снять стресс. Мы это заслужили, разве нет?

– Да уж. Всё складывается немного не так, как я ожидала, когда подписывала соглашение на практику.

– Всё было бы немного проще, если бы ты не находила бесконечные приключения на свою… свой очаровательный носик. – Он шутливо щёлкнул её по носу, заставив возмущенно зашипеть. – И не творила всякую дичь за моей спиной.

Кажется, он всё ещё не простил ей самовольную ночную вылазку в пирамиду. Рэй сделала виноватое лицо.

– Ты же знаешь, я доверяю тебе.

– Хотелось бы верить. Потому что пока выглядит так, словно я знаю процентов двадцать происходящего и совсем не знаю, что у тебя в голове.

От неожиданно меткого комментария Рэй вспыхнула.

– Дело не в тебе, Кит. Я доверяю тебе настолько, насколько вообще могу доверять кому-то, кого знаю от силы пару месяцев.

– Ты знаешь меня четыре года, – напомнил Кит.

– Неважно. Мы начали общаться совсем недавно, и мне… непросто. У меня вообще с доверием не очень, а тут ещё и жизнь встаёт с ног на голову. Не принимай на свой счёт.

– Почему с ног на голову? Расскажи, что тебя так сильно беспокоит, Рэйч.

– Может быть, позже. – Она послала ему воздушный поцелуй и направилась к своей палатке. – Встретимся на ужине!

Сегодня впервые за последние недели хотелось принарядиться. Рэй достала взятое на особый случай бирюзовое сатиновое платье, влезла в лёгкие босоножки. Тщательно расчесала волосы, взбив их попышнее, и даже слегка подкрасилась, очертив губы тёмно-вишнёвой помадой. Она сильно загорела: оливковая кожа сменилась насыщенной бронзой, и Рэй долго гипнотизировала отражение в зеркале, привыкая к новой себе. Дело было не только в коже; что-то в ней надломилось, ужесточив взгляд, обострив черты лица. Собственное отражение пугало её.

Когда она вышла к костру, все уже были там. Людей в группе осталось всего шестеро, но вместе с тем происходящее словно бы сблизило их. Исчез разрыв, мешавший вначале, и практиканты больше не ощущали себя лишними, наконец став полноценной частью команды. Даже Иниго смягчился, точно смирившись с их пребыванием на раскопках. Он всё ещё вёл себя не слишком приветливо, но хотя бы прекратил набрасываться по поводу и без.

– Птичка! – Селена подвинулась, освобождая место рядом с собой. – Садись скорее! У нас тут вкуснейшие буррито.

Рэй с удовольствием послушалась. Аппетитные ароматы кружили голову, и она потянулась за тарелкой.

– Эй, Ромео, поухаживай за девушкой, – велел Торрес, хлопнув Кита по плечу. Тот с трудом отвёл взгляд, которым пожирал Рэй, и засуетился.

– Окей. Что тебе положить?

Вскоре она получила тарелку с самым большим буррито и щедрой порцией тушёной фасоли. Торрес протянул стопку текилы.

– Штрафную за опоздание. Впрочем, – он скользнул оценивающим взглядом по её фигуре, – красота требует жертв, не так ли?

Остальные, судя по их виду, уже успели начать праздник без неё. Рэй поспешила догнать коллег, опрокинув в себя текилу.

– Фу, гадость! – Она поморщилась и закусила лимоном. Горло обожгло, а по телу разлилось приятное расслабляющее тепло, немного примирившее её с реальностью.

– Могла выбрать вино, – пожала плечами Селена. – Тут не соревнование, кто кого перепьёт.

– Не хочу отбиваться от коллектива. А от вина у меня голова болит.

На самом деле текила была её любимым крепким напитком, хоть Рэй и редко позволяла себе напиваться. Но сейчас она чувствовала себя слишком измученной и искренне считала, что заслужила вечер отдыха – без смертельных угроз и сводящих с ума тайн.

– Тебе очень идёт это платье. – Кит наклонился к её уху, обдав алкогольным дыханием. Щёки его раскраснелись, почти стирая веснушки, а очки забавно съехали на нос.

– Спасибо, – улыбнулась Рэй. Кит вызывал в ней смешанные чувства, но благодарность определённо была доминирующим. – Вообще… за всё.

– Несмотря ни на что, я рад, что мы поехали сюда, – признался он. Рэй не ответила, протянув стопку за новой порцией текилы.

– Предлагаю тост, – объявил Иниго, и разговоры за столом разом смолкли. – За историю, которую творим мы и за ту, что творилась до нас!

Его поддержали восторженным улюлюканьем. Зазвенела посуда – последние порции буррито стремительно исчезали в желудках. Торрес закурил очередную ядрёную самокрутку, игнорируя всеобщее ворчание и кашель. Рэй прикрыла глаза, наслаждаясь сытостью, приятным головокружением и почти не вслушиваясь в журчащие вокруг разговоры. Прямо сейчас ей было хорошо – хотелось, чтобы голова оставалась лёгкой и пустой, а вечер длился вечно.

– Как ты, птичка? – ласково спросила Селена. – Беру свои слова назад: текила тебе к лицу.

Рэй счастливо рассмеялась.

– Мне правда лучше. Спасибо, что возилась со мной эти дни.

– Без проблем. Девушки в мужском коллективе должны держаться вместе.

– Опять затянула свою песню, – проворчал Торрес, пуская идеально ровные колечки дыма. – Лишь бы потрещать о дискриминации. Археология давно доступна для всех, никто вас тут не ущемляет.

– И всё же мужчин охотнее берут в экспедиции и ставят на руководящие должности. Будешь спорить?

– Ну, немногие дамы любят копаться в земле и спать в палатках. Вот ты, – он перевёл взгляд на Рэй, – конечно, девочка неглупая, но видно же, что всю жизнь прожила в комфорте. Я всё гадаю, как скоро тебе надоест играть в археолога и захочется в мягкую постель?

– Я не играю! – возмутилась Рэй. Алкоголь подогревал кровь, развязывая язык. – Я обожаю то, чем занимаюсь, и хочу стать одной из лучших в своём деле! И к вашему сведению: то, что я выросла в комфорте, не делает меня неженкой.

– Не делает, но накладывает отпечаток, – неожиданно влез Иниго. – Наше прошлое определяет будущее, нравится тебе это или нет.

– Не согласна, – возразила Рэй. – По вашей логике, мы все – заложники того, что в нас вкладывали в детстве. Люди рождаются с разными стартовыми картами, но то, как они разыграют партию, зависит только от них. И я намерена построить свою собственную судьбу.

– Глядите, как заговорила, – заржал Торрес. – Эта может и составит мужикам конкуренцию. Если не растеряет боевой настрой.

– Грёбаный шовинист, – пробормотала Селена и выдавила лимон прямо в рот.

– Дай бог, – задумчиво протянул Иниго. – Идеалисты и фанатики творят историю – до тех пор, пока не заканчивают жизнь трагически.

– Думаю, ты ещё успеешь разочароваться в профессии, – подытожил Торрес. – Впрочем, я даже завидую. Молодость слишком скоротечна, чтобы лишать себя удовольствия побыть наивным.

Разговор свернул в мирное русло. Они болтали обо всём и ни о чём, и речи текли всё стремительней, всё неразборчивей. В какой-то момент Рэй обнаружила, что сложила голову на плечо Киту, а язык от длинных монологов начал заплетаться. Так что она уютно молчала, наслаждаясь вечером.

А потом Селена громко объявила, что настало время танцев.

Оказывается, кто-то притащил в лагерь колонку с усилителем. Торрес вставил в неё флешку, и вокруг разлилась стремительная мелодия в роковой обработке. Рэй узнала бессмертный хит «The Rasmus».

– Не знала, что ты такое слушаешь, – улыбнулась Селена, глядя на Торреса с некоторым вызовом. Тот оценил выражение её лица и насмешливо склонил голову.

– Я ещё и танцую. Хочешь убедиться?

Смеясь, они вывалились на свободную площадку возле обеденного шатра и закружились в танце, подпевая в особенно напряжённых моментах. Иниго наблюдал за ними с расслабленной улыбкой, попивая тёмное пиво, заменившее опустевшую бутылку текилы. В его пальцах тлела зажжённая сигарета, но он словно забыл о ней, позволяя пеплу горсткой осыпаться на землю.

Still feels like the first time

To stand here by your side

Together regardless

We'll walk through the darkness

Still feels like the first day of my life…*

– Потанцуем? – Кит растормошил Рэй на своём плече. Его лицо переполняло нежное предвкушение. Сдавшись, она позволила вывести себя из-за стола.

– Почему бы и нет?

Они ритмично двигались под музыку, держась за руки. Бритвой полоснуло воспоминание: третий курс, один из редких походов в ночной клуб, где так любил тусоваться Алекс – и девушка, с которой она застала его у служебного входа. «Подруга детства, – объяснил он, терпеливо вздыхая, будто смертельно устал от её нападок. – Я что, должен представлять тебя всем, с кем вообще знаком?» Она не видела поцелуя, лишь темные слипшиеся силуэты, но ощущала его по напряжению, висящему в воздухе, слышала в нервном смехе незнакомой блондинки, угадывала в её кокетливых прикосновениях. Рэй верила ему до последнего – по глупости или потому, что хотела верить – даже зная, как часто и много он лжёт. Сейчас она не смогла бы объяснить, почему, да это и не имело значения.

Хорошо, что всё давно в прошлом.

Музыка сменилась на мелодичную и плавную – прошлогодний хит Бейонсе. Торрес игриво прижал к себе Селену, склонившись к её плечу. Эти двое негромко о чём-то переговаривались, приникнув лбами и словно позабыв об остальном мире. Рэй подозревала, что это всё-таки текила; она прежде не замечала между ними особой химии.

Она позволила Киту обнять себя и сама положила голову ему на грудь, вдыхая привычный уже запах мяты. С Китом было легко и приятно, а сейчас, под воздействием алкоголя хотелось прижаться ближе, запустить руки под широкую льняную рубашку. Рэй усилием воли прогнала из головы будоражащие картинки: не время и не место. Может, позже, когда она немного разберётся в себе и поймёт, чего хочет на самом деле.

Everywhere I’m looking now

I'm surrounded by your embrace

Baby I can see your halo

You know you're my saving grace…**

– Устала? – Кит склонился к её лицу, мазнув губами по волосам. Он был гораздо выше, так что ему приходилось сгибаться в три погибели, чтобы ей было удобно.

– Немного. – Рэй обернулась к остальным. Торрес и Селена вернулись к столу и теперь шумно о чем-то спорили с Иниго. Кажется, они открыли новую бутылку текилы. Серхио, организовавший ужин, мирно спал на стуле, уткнувшись лбом в тарелку.

– Уйдем отсюда или вернёмся к ним?

– Ты оставайся, если хочешь. Мне, пожалуй, хватит.

Кит помотал головой.

– Не, я тоже пас. Может, по чашке чая перед сном? Я угощаю.

Она закусила губу, оценивающе глядя на него. Было ли это приглашением, или он имел в виду лишь то, что сказал?

– Если только ненадолго.

Кит действительно заварил трав и дал им настояться, прежде чем разлил готовый напиток по металлическим кружкам. Рэй почти упала на спальник и блаженно стянула босоножки, не сдерживая облегченного вздоха.

– Ну, вот, другое дело. – Он устроился напротив на табуретке, подперев рукой подбородок. – Тебе идет быть такой.

– Какой? Пьяной?

– Спокойной. Другой. Ты словно… легче.

– Ты с первого дня хотел меня напоить, – хмыкнула Рэй, с наслаждением отпивая из горячей кружки. – Ещё в ресторане, помнишь?

– Ты себя тогда видела? Да от твоего напряжения даже у меня чуть искры из глаз не посыпались. Я просто хотел, чтобы ты немного расслабилась.

«Расслабишься тут», – подумала Рэй и хихикнула. Со стороны у неё, наверное, ужасно глупый вид с этим вечно хмурым лицом и нервно искусанными губами.

– Спасибо за заботу. И за чай. У тебя получается почти так же хорошо, как у Селены.

– У меня много талантов. – Кит расплылся в улыбке и поиграл бровями. – Хочешь узнать, каких?

– Смирись уже, ты ужасно флиртуешь. – Рэй закатила глаза и сделала ещё глоток. – М-м… то, что нужно после вечера пьянства.

– Считай это лекарством от похмелья.

– Точно, ты же у нас доктор-самоучка. – Рэй повела плечами, морщась от боли в мышцах. – Слушай, док, а у тебя случайно не завалялось какой-нибудь волшебной мази? Моей спине определённо не понравилось вскапывать курганы.

– Дай подумать. Мази не найдётся, но мне говорили, я отлично делаю массаж.

Рэй села поудобнее и с вызовом взглянула в насмешливые голубые глаза. Кит выдержал взгляд и примирительно вскинул руки.

– Рэйч, я знаю, как это звучит, но иногда массаж – это просто массаж.

И добавил с долей сожаления:

– Ты мне ничего не должна, правда.

– Хорошо. – Отвернувшись, Рэй стянула платье через голову, наслаждаясь тем, как приятно скользит по телу тонкая ткань. Бросив взгляд через плечо, призывно улыбнулась и улеглась на живот, подложив под лоб скрещенные ладони. Она отчетливо услышала за спиной судорожный вздох и улыбнулась шире.

Рэй и сама не понимала, почему ей так нравится его дразнить.

Когда большие, но чуткие руки бережно коснулись её спины, она представила себе секс с Китом. Картинка, возникшая в голове, пришлась ей по вкусу, и внизу живота приятно заныло. У неё давно никого не было… Пока Кит вдумчиво массировал её плечи, разминал затёкшие мышцы поясницы, Рэй наслаждалась – и развлекала себя фантазиями. Так легко было бы сейчас извернуться в его руках и обнять, прижаться губами к губам, заставить опуститься сверху.

Потом она представила утро: похмелье, головную боль и ужасную неловкость, которая непременно встанет между ними. Всё изменится: ему захочется большего, ей – оставить всё как есть, и прекрасная хрупкая дружба, которой она так дорожит, пойдёт уродливыми трещинами.

Она ощутила нежную хватку на пояснице, почувствовала осторожный поцелуй в шею и стиснула зубы, борясь с собой. Что она делает? Она не способна ничего склеить, никого осчастливить – только причинять боль. Она не имеет права играть чужими чувствами.

– Спасибо. – Рэй мягко, но настойчиво отстранила его и потянулась за платьем, не решаясь посмотреть в глаза. – Извини… Уже очень поздно. Мне, наверное, стоит пойти к себе.

– Да… да, ладно.

Кит не скрывал разочарования, и Рэй кольнуло то же чувство. В конце концов, ей всего двадцать один, так почему она ощущает себя старше на целую вечность? Но вместе с тем она знала, чувствовала, что в кои-то веке поступает правильно.

***

А следующей ночью разразилась гроза – такая, какой Рэй не помнила за всю свою жизнь.

Хмурое небо за считанные минуты почернело и опрокинулось, роняя на землю стену ливня – так, будто все последние дни собирало силы для этой атаки. Все, кто остался в лагере, нацепили дождевики и в панике попрятались по палаткам. Но даже водоотталкивающие стены не могли полностью защитить от дождя такой силы, и мужчины в спешке принялись натягивать над лагерем брезентовые полотна. Похожие каждому пришлось постелить и на дно своей палатки.

К счастью, лагерь, как и положено, стоял на небольшой возвышенности, что помогало сдержать напор взбунтовавшейся стихии.

Рэй снедало плохое предчувствие. Молнии, то и дело стрелявшие в небе, казались дурным знаком – в конце концов, солнечная мексиканская зима была в самом разгаре. В феврале дожди случались крайне редко, так что они даже не взяли с собой подходящей одежды. А тут – такое.

Когда очередная вспышка осветила стены палатки, Рэй не выдержала: высунулась наружу. Хлюпая по мокрой земле, двинулась вдоль пустых шатров, ощущая потребность своими глазами увидеть…

Она не знала, что именно, пока не оказалась у границы лагеря – там, где кончался защитный брезент и начинался ливень. Капли хлестали по лицу, затекали под дождевик, но всё это было неважно.

Она увидела пирамиду – мокрую, сверкающую в сиянии дождя – и мрачное, почти чёрное небо над ней. Хищно ревел гром. В темноте танцевали молнии, кружа вокруг величественной постройки, точно загоняя добычу.

– Хуракан, пощади, – прошептала Рэй – и в этот момент поняла, что произойдет дальше.

Она завороженно любовалась пирамидой, пока одна, особенно яркая вспышка не встретилась с камнем, ударяя в вершину.

Оглушительный треск заставил Рэй инстинктивно отступить, а потом и вовсе развернуться, со всех ног броситься под защиту палатки. Дождь стих, как не бывало, но она этого почти не заметила. От ужаса поджимались пальцы на ногах, а в голове стучала мысль, будто бы не принадлежавшая ей:

Время пришло. Теперь всё решится.

***

До утра Рэй почти не сомкнула глаз, то и дело вздрагивая от громовых раскатов. Дождь то затихал, то начинался снова. Перед рассветом она наконец провалилась в беспокойный сон, чтобы уже через пару часов проснуться от смутного чувства тревоги.

Очистившись за ночь, небо неожиданно просветлело, а поднявшийся ветерок разогнал последние запоздалые тучи. Солнце, неохотно выползшее из-за горизонта, то слепило, то вновь пряталось за редкими пушистыми облаками. Запах влажной зелени щекотал ноздри, и Рэй какое-то время просто стояла, прикрыв глаза, вдыхая сладость и свежесть полной грудью. В это мгновение жизнь казалась ей невыносимо прекрасной.

Миг спокойствия разрушил Радамес Торрес, неожиданно оказавшийся за её спиной.

– Ты уже встала, – сказал он вместо приветствия. – Хорошо. Собирайся: ты срочно нужна мне в пирамиде.

– Что-то случилось? – удивилась Рэй.

– Нет времени объяснять. У тебя десять минут – возьми самое необходимое и приходи сразу туда.

– А остальные?

Торрес нахмурился, явно раздраженный её дотошностью.

– Снова вопросы… Все уже давно там, ждём только тебя.

– Ладно… – Рэй проводила взглядом его спину. Что-то было не так. Торрес выглядел и вёл себя странно, но она не могла терять время, размышляя о его причудах.

Пожав плечами, Рэй отправилась собираться. В глубине души она надеялась, что день, начавшийся не лучшим образом, ещё успеет наладиться.

Она ещё никогда так не ошибалась.

Торрес ждал у подножия пирамиды, от нетерпения притопывая ногой. Один.

– Где все? – Рэй удивленно заозиралась, но никого не обнаружила. Безмолвный лагерь казался неподвижным и спящим, как и положено в столь ранний час. Обычно в это время они только вставали…

– В проходе, – процедил Торрес. – Идем скорее!

– Подождите… в каком еще проходе?

Она наконец поняла, куда они направляются, и в недоумении остановилась. Смутная тревога внутри медленно перерастала в липкий страх.

Торрес устало вздохнул, откинул со лба взмокшие волосы.

– Ты же уже догадалась, Рэйчел. Раскопщики закончили расчищать старый подкоп, и кое-кто воспользовался возможностью пробраться на нижние ярусы раньше всех.

– Кто? Да остановитесь же!

Она воинственно скрестила руки на груди. Торрес буквально нёсся вперед, и в глазах его, лишенных неизменных тёмных очков, искрами проблёскивало безумие. Словно слетела с лица маска: ушло показное дружелюбие, и взгляд сделался неприязненным, почти злым.

– Я с места не сдвинусь, пока вы мне всё не объясните.

– Дурная девчонка! – рассвирепел Торрес. – Говорю же, нет времени! Мы должны опередить его.

– Да кого опередить?!

– Нашего дорогого руководителя, чтоб его!

Видя, что Рэй всё ещё медлит, он шумно втянул носом воздух и помассировал руками виски. Выдохнул. Заговорил чуть спокойней.

– Оливер, мать его, Иниго. Отправился ночью, во время грозы, в пирамиду – один.

– Но… зачем?

– Вот только не надо тут разыгрывать святую невинность. Я в курсе, что ты и твой дружок прознали про ожерелье.

Рэй поражённо молчала.

– Что смотришь? Иниго начхать на всю эту хрень про проклятие и потомка царя. Но правительство крепко положило глаз на пирамиду, и я знаю, что именно ему поручили во что бы то ни стало достать чёртов «‎божественный дар».

– А правительство, значит, верит в проклятие? – отмерла она.

– Да насрать мне, во что оно верит! В проклятие, в бабло, в туземных богов! Я не работаю на правительство – в отличие от нашего Олли.

Мозг Рэй, ещё дремлющий, лихорадочно соображал. Оливер Иниго представлял США на раскопках, он же и руководил группой, что, если подумать, довольно странно для экспедиции, организованной мексиканским научным сообществом. Она не знала подробностей его биографии, но кажется, Селена упоминала что-то про Смитсоновский институт…***

Выходит, речь о правительстве её родной страны.

– Но зачем делать это в одиночку? Почему не взять вас и Селену, хотя бы?

– Не прикидывайся тупее, чем ты есть, – фыркнул Торрес. – Я же только что сказал: ни я, ни Селена не работаем на ваше правительство. Конкуренты им ни к чему.

– Я думала, мы все здесь делаем одно дело, – произнесла Рэй расстроенно. Догэрти была права, называя её наивной; а она еще считала, что начала наконец разбираться в мире археологии…

Торрес вновь двинулся вдоль периметра, очень скоро оказавшись у расчищенного широкого тоннеля, уходящего к пирамиде. Рэй, всё ещё пребывавшая в раздумьях, поспешила следом; ноги сами несли её вперёд, навстречу разгадкам.

– Нас уже ждут, – настойчиво повторил Торрес. – Не отставай.

– Вы хотите остановить его? Почему просто не позволить ему забрать ожерелье?

Они уже спустились в проход, который оказался уже, чем выглядел снаружи. Торресу приходилось передвигаться, согнувшись, Рэй лишь слегка наклоняться. По крайней мере, тоннель был вычищен на совесть и не грозился обрушиться на их головы, хотя размякшая от дождя почва и вязла под ногами.

– Этот идиот думает, что сможет открыть саркофаг в одиночку. Ха! Бред. Да он скорее пойдёт на корм червям… Хочет забрать себе все лавры и всю награду. А мы, мы что, зря тут столько времени горбатились?!

Бормотание Торреса становилось всё более бессвязным – им словно овладевало безумие. Рэй не видела его лица, только сгорбленную спину. Она предприняла ещё одну попытку разобраться в ситуации.

– Но с чего вы взяли, что он здесь, а не уехал или пропал, как Мартин?

– Да потому что я знаю его, как облупленного! И в последние дни он вёл себя особенно странно… Надо было сразу проследить за ублюдком, как я и хотел. Думал, гроза его удержит.

Проход постепенно сужался, уходя глубже под землю. Фонари в руках казались крошечными светлячками во тьме, и в какой-то момент Рэй осознала, что они здесь совершенно одни, оторваны от мира. Словно похоронены под влажной чёрной землёй подобно царям древности.

Страх прошил её ржавой иглой. Она остановилась.

– Где остальные? – спросила звенящим голосом. – Вы сказали, они ждут нас здесь.

Спина Торреса перед ней застыла и мелко затряслась. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы осознать, что он смеётся. Смеётся над ней.

– Скажи-ка, Рэйчел, а на кой чёрт нам остальные? Мне нужно проникнуть внутрь, не привлекая лишнего внимания. Или ты думаешь, наш цветочек Селена не хочет забрать ожерелье себе?

– Что… что вы…

– Не то чтобы я верил во все эти индейские сказки, – медленно проговорил Торрес, всё так же не оборачиваясь. От этого его голос звучал глухо, смазано. – В избранных, смертельные ловушки и прочую дребедень. Но отчего бы не перестраховаться?

Рэй инстинктивно шагнула назад, будто это могло её защитить. Бежать по влажному тоннелю обратно, к поверхности? Бессмысленно: они ушли слишком далеко и по ощущениям были уже глубоко под пирамидой.

Похоже, она совсем не усваивает уроки – вопреки всем своим академическим успехам.

– Ашкий считает, ты особенная. Уж не знаю, почему, но запрос индейцев пришёл именно на тебя. Я видел, что случилось тогда в пирамиде, слышал, как ты говорила на мёртвом языке. Я не такой скептик, как наш Олли, Рэйчел. И вполне допускаю существование сверхъестественного.

Всё так же неторопливо, он обернулся к ней. Рэй задохнулась: всегда дружелюбное лицо расплылось в хищном, самодовольном оскале.

– Индейцы пекутся о своих древностях больше жизни и всё же допустили нас к ним. С одним условием: ты. Я не идиот и не собираюсь попусту рисковать – второго шанса у нас не будет. Ты должна быть здесь, и ты мне поможешь.

«‎Я не знаю, как!» – хотела закричать Рэй, но вместо этого у неё вырвалось:

– Я не стану помогать вам!

Не успела она моргнуть, как он очутился рядом, и на запястье сомкнулась железная хватка.

– Еще как станешь, девчонка. Мы почти внутри.

– Отпустите меня!

Торрес словно не слышал; дёрнул за собой, даже не глядя в её сторону.

– Я знаю, как устроены такие пирамиды, – бормотал он. – Этот сраный подкоп ведёт сразу на нижний уровень. Ожерелье должно быть там; я не мог ошибаться. Весь мой пятилетний труд, почти дело жизни…

– На помощь! – закричала Рэй. Голос сорвался. Торрес дёрнул сильнее, продолжая тащить её вперед.

– Какая же ты стерва, Рэйчел. Любопытная надоедливая сука. Во все щели свой нос совала, думала, ничего тебе за это не будет?

Рэй действовала инстинктивно: зарычав, кинулась на Торреса и попыталась сбить его с ног. Не вышло: тот был гораздо крупнее. Тогда она разжала пальцы, роняя фонарь на землю, и свободной рукой вцепилась в жёсткие курчавые волосы у лба, пытаясь добраться до глаз. Тот вскрикнул и выпустил её запястье.

– Мелкая дрянь! А ну вернись!..

Но Рэй уже бежала прочь по тоннелю, увязая во влажной земле. Фонарь, который она едва успела подобрать, иступлённо трясся в дрожащих пальцах. Лёгкие горели; она задыхалась и не слышала ничего, кроме стука сердца.

Вскоре ноги подвели её, и Рэй, запнувшись, упала, почти вспахивая лицом землю. Стиснула зубы от боли. Хотелось разрыдаться, но слёзы не шли, как и всегда, а глаза жгло – но не от влаги, а от попавшей под веки земли.

Она услышала шум и попыталась встать, несмотря на боль в локтях и подбородке. Но прежде чем Торрес догнал её, Рэй увидела впереди пятно света. А после – услышала голоса.

Кто-то спешил по тоннелю им навстречу.

***

– Что ты с ней сделал, ублюдок?!

Кит бросился на Торреса с кулаками, и оба повалились на землю, сцепившись, как пара драчливых ягуаров. Каждый пытался подмять противника под себя, не уступая другому в силе. Селена помогла Рэй встать, и обе, переглянувшись, кинулись разнимать мужчин.

– Прекратите! Психи!

– Кит, хватит! Я в порядке, он просто напугал меня!

Рэй не стала подливать масла в огонь; все и так были на нервах. Им потребовалось с полминуты, чтобы достучаться до вошедших в раж мужчин. Наконец одержавший победу Кит нехотя отпустил Торреса и отошёл, потирая подбородок. Треснувшие очки чудом не свалились с носа; одна дужка сломалась и теперь торчала под неестественным углом.

Его поверженный противник остался лежать.

– Ты как? – Селена протянула Торресу руку, но тот только отмахнулся. Он держался за окровавленный нос и издавал странные скрипучие звуки, в которых Рэй с трудом распознала сдавленное хихиканье.

– Цирк уродов, – пробормотал Торрес, наконец, принимая сидячее положение. Не обращая ни на кого внимания, он достал из поясной сумки портсигар и зажал в зубах одну их своих самокруток. Поджёг, с наслаждением затягиваясь.

– Что происходит? – требовательно спросила Селена, вырвав самокрутку из его рук. – Радамес, ты сошёл с ума? Мы еле нашли вас! И где Оливер?

– Старина Олли имеет нас во все дыры.

– Чего?!

– Того, что он уже в пирамиде. И позаботился о том, чтобы мы его не догнали.

Хмыкнув, он поджёг новую самокрутку, но на этот раз не позволил Селене отобрать её. Шутливо погрозил пальцем.

– Если хочешь, чтобы я с тобой поделился, милая, просто попроси.

– Сомневаюсь, что здесь можно курить, – буркнул Кит.

– Да мне насрать, умник. Кстати, неплохой удар. – Он продемонстрировал распухший нос и отсалютовал ему окровавленными пальцами. – Я впечатлён. Впрочем, когда задета честь женщины, и у щенка вырастают клыки.

– Ты похитил меня, – обвиняюще сказала Рэй, оставляя ненужную вежливость. Она старалась держаться от него на расстоянии. – И назвал сукой.

– Ах ты!..

– Приношу свои глубочайшие извинения. – Торрес выпустил в её сторону облачко дыма. – Остынь, Ромео, твоя дама и сама может за себя постоять. Она чуть не выцарапала мне глаз!

– Жаль, что не выцарапала!

– В каком смысле «похитил»? – нахмурилась Селена.

– Технически это было не похищение, – возразил Торрес. – Ты пошла со мной добровольно.

– Ты солгал мне!

– Скорее, незначительно исказил сведения для пользы дела.

– Радамес, или ты немедленно объяснишь, что происходит, или мы свяжем тебя и оставим здесь. Будешь дальше с землеройками пререкаться.

Селена произнесла это таким тоном, что стало ясно: она не шутит. Всегда тёплые глаза метали молнии, и Рэй подумала, что не хотела бы переходить дорогу этой женщине.

Торресу, видно, пришло в голову что-то похожее, потому что он вздохнул и посерьёзнел.

– Ладно, твоя взяла. Возможно, я и правда погорячился, заманив сюда Рэйчел. Всё равно мы катастрофически опоздали… Расскажу вам, что знаю.

Он повторил свой рассказ про Иниго и ожерелье, на этот раз чуть более связно. Выслушав, Селена опустилась рядом на землю и устало вытянула ноги. Неверяще покачала головой.

– Ничего не понимаю. Мы же вместе собирались сегодня исследовать подкоп…

– Потому Олли и пошёл ночью. Присматривался, скотина… Скорее всего, он уже заглядывал туда раньше, изучил что да как.

– Я даже не в курсе, до чего дорыли наши ребята. Что там, действительно проход в пирамиду?

– Там кусок разрушенной стены, да, и узкий лаз наверх в крошечное полуразвалившееся помещение. Без оборудования соваться опасно.

– Я не верю, что Оливер способен на подобное, – заявила Селена. – Он всегда вёл себя профессионально. И даже не особенно верил в то, что ожерелье существует.

– Ну, очевидно, небольшой вероятности ему хватило, чтобы оставить нас за бортом.

– Слушайте, может, хватит спорить, – сказал молчавший до этого Кит, чей левый глаз потихоньку начал заплывать. – Просто пойдёмте туда и проверим.

– Ромео дело говорит, – кивнул Торрес. – Предлагаю вернуться к первоначальному плану – теперь уже полным составом.

– А Серхио где? – спросила Рэй, озираясь в поисках последнего оставшегося в группе раскопщика.

– Уехал, – бросила Селена таким тоном, что расспрашивать подробнее никто не решился.

Тоннель закончился очень быстро; оказалось, Рэй с Торресом не дошли какой-то десяток футов. В полном молчании группа уныло рассматривала груду камней и обломков, начисто перекрывших доступ к лазу. Пробраться наверх, не разобрав новый завал, было совершенно невозможно.

– Вот скотина, – заключил наконец Торрес.

– Этого точно не было здесь? – поинтересовалась Рэй. – Ну, мало ли…

– По-твоему, мы совсем идиоты? Ещё вчера проход был открыт!

– Походу, он уронил на него кусок стены, не меньше, – сказал Кит.

– Чёрт меня дернул ждать…

– Ты не мог знать, что он так поступит, – расстроенно пробормотала Селена. – Никто из нас не мог.

– Я должен был догадаться. В конце концов, я знаю его дольше остальных.

– Ты не рассказывал.

Торрес досадливо махнул рукой.

– Пара совместных проектов и вдвое больше попоек. Ничего интересного.

– И что теперь? – спросила Рэй, когда в тоннеле повисло удручённое молчание. – Так и будем стоять тут и жалеть себя?

Обернувшись, Селена смерила их с Китом пристальным взглядом. Поморщившись, устало приложила пальцы к виску.

– Вам, ребята, надо бы сматываться. Можете считать, что практика окончена. Берите машину и езжайте до ближайшего города – потом разберёмся.

– Черта с два девчонка уедет! – возмутился Торрес. – Её присутствие увеличит наши шансы на успех.

– Ты сам-то себя слышишь? Молнией ночью пришибло? – вскипела Селена. – Что, по-твоему, она может сделать – снова упадёт в обморок? Призовёт духа пирамиды?

– Ей лучше знать. – Он обвиняюще ткнул в Рэй пальцем. – Или вон твоему любимому индейцу. Прячется в своей деревне, гад… Мне, в целом, плевать, как, но я должен попасть внутрь. Пусть девка хоть молитвы читает на своей тарабарщине, хоть комаров или крыс в жертву приносит!

– С каких это пор Ашкий – мой любимый индеец?

– И это всё, что ты услышала?!

– Эй, я вообще-то прямо здесь стою, – вмешалась Рэй, пока они не поубивали друг друга. – И никуда не уеду!

– Рэйч…

– Кит, мне очень страшно. – Рэй повернулась к нему. – И я знаю, что, возможно, поступаю неразумно… Здесь творится какая-то чертовщина, и я внезапно оказалась в её эпицентре. Но я чувствую, знаю, что должна быть тут, должна разобраться! Возможно, вся жизнь вела меня к этому моменту…

Произнося столь патетический монолог, она осознала, что действительно верит в сказанное всем сердцем. Её сны и видения, головные боли, странное ощущение пустоты, с которым она жила так долго… Только здесь, возле древней пирамиды, в окружении её тайн и опасностей извечная дыра в груди, наконец, заполнялась. Пусть пока, в основном, страхом – но ведь это уже кое-что.

Внутри Рэй тихо умирала от ужаса, но вместе с тем ощущала себя живее, чем когда-либо.

– Я действительно не хочу втягивать тебя в это, – сказала она, зная, что это бесполезно. Пустая игра в благородство: Кит ни за что не оставит её одну. А значит, она осознанно подвергает опасности их обоих.

Чёртова эгоистка!

– Ну, очевидно, ты не справишься тут без меня, – заявил Кит, шутливо потрепав её по волосам. Но, видя встревоженный взгляд, стёр с лица улыбку. – Рэйч, всё нормально, честно. Я здесь, потому что выбрал это сам, и ты – не единственная причина. Помнишь, как я рвался на раскопки?

– Это было до того, как начали пропадать люди и… прочее.

– Плевать. Решение моё и отвечать мне. Да и вообще, сама подумай: что самое страшное может случиться? Потолок обрушится нам на головы? – Он усмехнулся, но глаза оставались серьёзными. – Скорее всего, мы даже внутрь попасть не сможем.

– А вот с последним надо бы разобраться, – сказал Торрес. – Если вы закончили развозить сопли, предлагаю обсудить план действий.

Путём недолгих обсуждений (ещё более кратких из-за того, что всем надоело стоять, согнувшись, в тесном тоннеле) было решено вернуться к барельефу, откопанному на среднем ярусе пирамиды. То, что за ним скрывается тайный проход, не вызывало сомнений – вопрос был лишь в том, как его открыть.

Но когда они вновь оказались на свежем воздухе, Селена потянула Рэй в сторону.

– Мы вас догоним, мальчики! Надо посекретничать.

Подождав, пока Торрес и Кит отойдут на приличное расстояние, Селена вздохнула, разом растеряв всю показную бодрость. Мягкие, изящные черты лица обострились, ужесточаясь.

– Уверена, что хочешь остаться? – спросила без обиняков. – Спрашиваю тебя, потому что Кит явно последует за тобой.

– Нет, не уверена. Но я останусь.

Селена кивнула, принимая её ответ.

– Твоё право. Тогда спрошу иначе: ты уверена, что понимаешь, с чем мы имеем дело?

– Нет, – повторила Рэй. – Откуда, если меня всё время пичкают загадками?

– Тогда вот тебе факты, – сказала Селена. Рэй ни разу ещё не видела у неё такого выражения лица – в глазах плескалась чистая, животная тоска. – С этой пирамидой не всё так просто. Помнишь, я рассказывала о своём брате?

Рэй догадалась за мгновение до того, как правда была произнесена вслух.

– Он был здесь полгода назад – в составе первой исследовательской группы. И в какой-то момент просто перестал выходить на связь. Не только брат, все они… Их искали месяцами: семья, коллеги, полиция – безрезультатно.

– Так значит, это правда, – прошептала Рэй. – Селена, мне очень жаль…

– Себя пожалей! – рявкнула та. Смахнула с ресниц злые слезы. – Ты знала о пропаже археологов и всё равно приехала?.. Тогда, наверное, разговор не имеет смысла.

Рэй поспешила объясниться.

– До меня доходили слухи, но в университете нас заверили, что это обычная экспедиция, и всё абсолютно безопасно. Пойми, эта история даже звучит дико!

– И тем не менее, она реальна. Я думаю, они всё же сумели попасть на нижние ярусы – Саймон не мог говорить открыто, но намекал на это в последних сообщениях. А после – всё, тишина. Выводы делай сама.

Рэй сделала – и почувствовала себя в ловушке. По телу расползлась тягучая слабость, мешая мыслить связно, перед глазами поплыло. Она уже открыла рот, чтобы сказать, что уезжает, но не смогла выдавить ни звука. Что-то тёмное, чужое пробуждалось в груди, просилось наружу. Резко зачесалась кожа, закололо в висках. Она сжала кулаки и ощутила, какие горячие и сухие у неё руки.

– Эй, ты в порядке? – Сквозь мутную пелену проступило встревоженное лицо Селены.

– Я… не могу…

Рэй стиснула зубы, несколько раз глубоко вдохнула – и взяла себя в руки. Дыхание выровнялось, успокоилось колотящееся в груди сердце. Наконец она ощутила, что речь снова ей подчиняется.

Но по-прежнему не смогла сказать «нет».

От мысли, что она сбежит, сломя голову, сейчас, когда разгадка так близка, боль в висках усиливалась, а кости ломило, словно всё её существо противилось этому. Она прикрыла глаза и увидела черноту, в которой вдруг раздался едва слышный свистящий шёпот.

Тебе нечего бояться, дитя. Мы поможем друг другу.

«Если уеду сейчас – буду жалеть до конца жизни», – подумала Рэй. И ещё: можно ведь не спускаться глубоко – просто заглянуть внутрь.

Последняя мысль несколько успокоила, и к Рэй наконец вернулась способность говорить.

– Значит, вот почему ты здесь… Из-за брата?

– Да. Я должна выяснить, что с ним произошло. А если, – Селена тяжело сглотнула, но договорила, – если произошло непоправимое… тогда я должна завершить его дело. Разгадать секрет пирамиды.

– А ожерелье? – Рэй вспомнились странные слова Торреса. – Ты веришь в то, что оно реально?

Селена задержала на ней тяжёлый взгляд, после чего неспешно двинулась в сторону каменных ступеней, по которым уже поднималась мужская часть группы.

– Я больше не знаю, что реально, а что нет, – сказала, не оборачиваясь. – Может, это всё не по-настоящему? Может, я сошла с ума от горя в бесконечных поисках Саймона, и Нилум вместе с проклятой пирамидой – плод моей больной фантазии? Я не знаю, Рэйчел. Ничего не знаю.

Рэй молча нагнала её и пошла рядом. И, когда она уже не ждала продолжения, провалившись в свои тяжёлые мысли, Селена договорила:

– Если есть хоть один шанс отыскать Саймона или вернуть его – любой ценой… я должна использовать его.

Скоро все четверо стояли перед злополучной стеной и тщательно осматривали идеально ровный круг с начертанными на нём иероглифами. При дневном свете и расставленных по периметру лампах можно было разглядеть каждую чёрточку и выпуклость, и Рэй в который раз мысленно поразилась мастерству майяских художников, оставивших это великолепие в истории.

– Ну и? – первым подал голос Торрес. – Идеи есть?

– Давайте проговорим, что нам известно. – Селена скрестила на груди руки, начиная мерить лестницу шагами. – Это совершенно точно знаменитый календарь майя – его часто рисовали в виде круга или нескольких кругов. Здесь у нас два: внешний и внутренний.

– Хааб и цолькин, – кивнул Торрес.

– О чём речь? – тихо спросил Кит.

– У майя была сложная календарная система, – шёпотом принялась объяснять Рэй. – Хааб – сельскохозяйственный календарь, круг которого равен современному году. Он состоял из девятнадцати месяцев, по двадцать дней в каждом. Кроме последнего, в нем всего пять.

– А цок… Как его?

– Цолькин. Ритуальный или лунный календарь, по которому проводили обряды и славили богов. Двадцать месяцев по тринадцать дней в каждом.

– Всего двести шестьдесят дней, – подхватила Селена. – Период, равный девяти лунным циклам, циклу беременности женщины, циклу роста кукурузы… Лучше тебе не вникать.

– Если здесь шифр, то я бы ориентировался на цолькин, а не на хааб – он имел более сакральное значение.

– Согласна. – Селена кивнула Торресу. – Судя по иероглифам, это у нас внешний круг. Давайте ещё раз всё осмотрим.

Рэй присоединилась к остальным: надавливала, ковыряла края, пытаясь пошевелить… Каменный барельеф за века врос в стену и ничем не отличался от других древних памятников, изученных ими прежде.

Внезапно глаза Селены расширились, и она издала нечто, напоминающее победный возглас.

– Что там?

– Погодите… Кажется, поддается!

Призвав на помощь Торреса, она сумела слегка вдавить один из иероглифов в стену. В повисшей тишине раздался щелчок, словно шестерёнка древнего механизма встала на место.

Однако радовались они недолго: стоило проделать то же самое с соседним иероглифом, как первый вернулся в изначальную позицию. Это повторилось ещё дважды с разными иероглифами, пока не стало очевидно, что они топчутся на месте.

– Здесь точно есть закономерность, – пробормотала Селена, от напряжения закусив кончик пальца. – Думайте. Должны быть подсказки…

– Что если их нужно зажать в правильном порядке? – предположил Торрес. – От первого месяца к последнему?

– Слишком просто. Но попробовать можно, конечно.

Попросив не разбредаться, Селена сбегала в лагерь и вскоре вернулась, прихватив свой рабочий планшет.

– Тут все мои наработки, включая подробную расшифровку календаря. – Она кивнула на каменный круг. – Хочу кое-что проверить…

Она быстро вбила что-то в планшет и напряженно вгляделась в экран, то и дело переводя взгляд на стену. Кивнула собственным мыслям.

– Я была права. Этот календарь выглядит нетипично.

– О чём ты?

– Порядок нарушен. – Она продемонстрировала календарный круг в планшете, затем на стене. – Видите? Иероглифы на барельефе расположены иначе. Месяцы цолькина перепутаны местами, при этом хааб написан как обычно.

– Это уже кое-что, – сказал Торрес. – Умница! Давайте попробуем нажать их в правильном порядке – вдруг сработает.

Увы, как и предполагала Селена, это было бы слишком просто. Они попробовали пойти от последнего месяца к первому, после чего – зажать несколько глифов одновременно. Безрезультатно.

– Не получается, – констатировала Рэй. – Мы что-то упускаем…

Нахмурившись, она отступила от барельефа и вернулась в центр комнаты, к композиции фресок. Задумчиво прошлась вдоль стены, пытаясь отстраниться от конкретной задачи и увидеть картину целиком. Сменить фокус зрения.

Рэй попробовала вновь испытать ту странную слабость, которая то и дело накрывала её в самые неподходящие моменты. Впервые она пыталась призвать это чувство целенаправленно. От усилий сильнее разболелась голова, однако больше ничего не произошло. Девушка устало вздохнула и ещё раз вгляделась в последнюю, самую страшную фреску…

– Смотри вверх.

– Что? – переспросил Торрес. Обернувшись, Рэй обнаружила, что все трое выжидающе уставились на неё.

– Здесь приписка, видите? – Она указала на правый верхний угол. – Почти незаметная. Я разглядела её при свете фонаря, когда была здесь ночью.

– Ты была в пирамиде ночью? – удивился Торрес. – Впрочем, плевать… Так что тут написано, говоришь?

Рэй не без гордости поделилась подробностями своих изысканий. Селена споро перепроверила её любительский перевод по своему планшету и пораженно выдохнула.

– И правда, «‎взгляд сверху» или «‎смотри вверх». Как мы это упустили?

Она потрепала Рэй по волосам, проигнорировав её возмущение.

– Наблюдательная птичка. И хитрая! Нарочно со мной работать осталась?

– Может, это послание? – предположил Кит. – Подсказка, написанная специальной краской, которую можно прочесть лишь при определенном свете?

– Допустим, – протянул Торрес. – И что именно она подсказывает?

– «‎Смотри вверх»… Ну, конечно! – Селена перевела взгляд на потолок и неожиданно рванула к выходу. – Идёмте!

– Куда?

– На третий ярус, разумеется.

– Уверена?

– Другого верха я здесь не вижу.

Вскоре они стояли в малом храме, рядом с ритуальным алтарем, и в сотый раз разглядывали изображение Кукулькана. Бог оставался привычно неподвижным, лишь каменный взгляд светился то ли довольством, то ли скрытой угрозой.

– Повсюду эта рожа, – проворчал Торрес, кощунственно сплёвывая себе под ноги. – Мы ж его уже вдоль и поперёк изучили…

– Дайте подумать. – Селена неторопливо прошлась по помещению, ощупала барельеф Бога-змея и стены, пестревшие полустёртыми рисунками с короткими комментариями под каждым. – Хм-м…

– Что здесь написано? – спросил Кит, кивнув на искусную вязь иероглифов, опоясывающую барельеф.

– Несколько фраз, никак не связанных между собой. – Селена вновь сосредоточилась на планшете. – Не слишком в духе классического периода, если честно.

– Можно? – Рэй заглянула ей через плечо. От переводов Селены отчего-то сделалось жутко, а спину облепили мурашки.

Кукулькан – великий владыка.

Предательство непростительно.

Сила укажет путь.

Смерть свою найдешь во мраке.

Солнце восходит.

– Ну, с первым спорить не будем, – задумчиво произнес Торрес, прерывая напряжённое молчание. – А вот дальше начинаются загадки. Силу можно трактовать иносказательно. И неясно, о каком предательстве речь.

– Про смерть – явная угроза, – заметил Кит. – Предостережение для предателя?

– Вопрос в том, кого создатели барельефа считали предателем, – пробормотала Селена. – И кому угрожали.

– Тем, кто хотел украсть ожерелье, – предположила Рэй.

– Да. То есть нам.

– Да ладно вам, пятнадцать веков прошло!

– Что насчет последней фразы? – Она проигнорировала очередную волну тревоги. – Слишком уж выбивается из общей картины.

Селена кивнула.

– Согласна. Солнце, солнце… Была у меня одна мысль на этот счет.

Она вновь зарылась в планшет и на долгую минуту ушла в себя. Наконец, поделилась догадкой с остальными.

– Короче, версия не фонтан, но всё же… Последний месяц по цолькину – Ахау – переводится как «‎жёлтое солнце». Здесь очень похожий иероглиф, видишь? – Она ткнула планшетом Торресу в лицо. – «‎Солнце восходит», – похоже на конкретное указание.

– И если отталкиваться от теории, что нам нужно зажать глифы в определенной последовательности…

– Восход – это начало дня. Солнце должно быть в начале? – Рэй уловила их логику. – Немного… притянуто за уши, если честно.

– У тебя есть идеи получше?

У неё, конечно, таковых не было. Кит неожиданно поддержал версию:

– Надо проверять. Но где искать другие подсказки?

– Наверняка здесь. – Селена обвела широким жестом стены храма, расписанные сценами из жизни майяской аристократии. – Я почти забросила переводить подписи под рисунками, потому что они казались сущей бессмыслицей. Обычно подобные приписки служат пояснением к иллюстрациям, но в нашем случае связи я не уловила. Рисунки – отдельно, надписи – отдельно.

Она подошла к ближайшей от барельефа иллюстрации и, смахнув с неё пыль специальной щеткой, сверилась со своими заметками.

– Вот здесь, к примеру, сказано: «‎Небесный странник бороздит просторы»... Чёрт возьми!

– Тринадцатый месяц цолькина, – выдохнул Торрес. – Бен – он же Красный Небесный Странник! Охренеть можно… Неужто пальцем в небо?

Следующие пару часов они увлечённо занимались расшифровкой надписей под рисунками, некоторые из которых сохранились из рук вон плохо. Несмотря на качество текста, вчетвером им с горем пополам удавалось отыскивать новые иероглифы, спрятанные в бессмысленные, на первый взгляд, фразы. Каждый с некоторой натяжкой давал отсылку к одному из месяцев цолькина. От Рэй и Кита толку было мало, но недостаток опыта частично компенсировал энтузиазм.

Восторгу Рэй не было предела: они разгадывали настоящий древний шифр! Исследовательский азарт, как и всегда, захватил её настолько, что и страх, и усталость отступили.

– Не могу больше! – простонала Селена, когда время перевалило за полдень. – Сделаем перерыв.

Они устроились прямо на полу, достав из рюкзаков бутылки с водой и влажные салфетки. Кит сбегал в лагерь за сэндвичами, и Рэй неожиданно осознала, что зверски голодна – казалось, она не ела целую вечность. Все четверо молча перекусили, слишком уставшие для обсуждений, после чего так же молча переглянулись.

– Полагаю, на повестке остался главный вопрос, – нарушил тишину Торрес. – В каком порядке считать наши месяцы? Ахау – солнце – будет первым, а дальше?

– Если допустить, что рисунки и подписи к ним расположены не случайно – а я не думаю, что случайно – можно попробовать идти так, как писали майя – слева направо.

– То есть, по часовой стрелке, – кивнул Торрес на предложение Селены. – Да, почему нет. Не выйдет – будем думать дальше.

Они бегло переписали месяцы в том порядке, в каком те располагались на стенах, начиная от барельефа с изображением Кукулькана. Рэй казалось, грозный бог наблюдает за их нелепыми усилиями и мысленно насмехается над глупыми смертными, вознамерившимися откусить кусок, который не смогут проглотить.

Ощущение бесплодности их попыток не покидало её до тех пор, пока они вновь не оказались возле каменного круга. Сомнения вмиг вылетели из головы – осталось лишь сосущее чувство страха вперемешку с восторгом, какой бывает за один шаг до пропасти.

Всё или ничего. Взлететь или разбиться.

– Ну что, готовы? – тихо спросила Селена в гнетущей тишине. Ей никто не ответил.

Щелчок древнего механизма показался Рэй оглушительным. Перед тем, как надавить на второй глиф из списка – Бен – Селена помедлила. Нервничала, хоть и старалась держаться невозмутимо.

– Давай уже, – не выдержал Торрес. – В крайнем случае, разберём подземный завал по новой. За пару дней… или неделю…

Второй щелчок эхом отразился от каменных стен. От облегчения и страха ноги едва не подкосились, и Рэй вцепилась в Кита, чтобы не упасть. Только сейчас она осознала, что часть её всё это время надеялась на провал. Тогда можно было бы отложить момент истины или просто уехать, сказав себе, что они сделали всё возможное.

Но глифы вставали на место – один за другим.

– Вашу мать, – выругался Торрес, когда последний кусочек пазла щёлкнул, замирая. – Мы правда это сделали?

– Тише ты! Не спугни удачу.

«‎Удачу ли?» – подумала Рэй.

Долгие мгновения ничего не происходило, но вот массивный круг ожил, придя в движение. Натужно заскрипели древние механизмы, и окружность медленно сместилась, меняя своё положение. Это длилось и длилось, пока в один миг круг не остановился.

Раздался чудовищный треск, от которого заложило уши.

Все четверо, затаив дыхание, наблюдали, как барельеф целиком отделяется от стены, открывая идеально круглый проход в темноту.

* The Rasmus – «‎First day of my life»

** Beyonce – «‎Halo»

*** Сми́тсоновский институ́т – научно-исследовательский и образовательный институт в США и принадлежащий ему комплекс музеев. Официально считается государственным учреждением, финансируется правительством США.

Глава 8. Во тьме

(Пирамида майя, 28 февраля 2010)

Они ступили внутрь, вооружившись фонарями. Рюкзаки за спиной, набитые самым необходимым, привычно оттягивали плечи.

Торрес шёл первым, за ним – Кит и Рэй, Селена замыкала цепочку. Они сразу провалились в удушливую черноту, в которой невозможно было ни сделать вдох, ни что-либо разглядеть. Свет от фонаря едва высвечивал голые серые стены и такой же безликий потолок.

– Что это за комната? – прошептала Рэй, морщась от резкого запаха. Известь, вековая пыль и пересушенная земля со сладковатым привкусом гнили. Должно быть, потайную дверь не открывали очень давно.

– Вряд ли у этого помещения было специальное назначение, – так же тихо ответил Торрес. – Слишком маленькое. И пустое.

Луч фонаря выхватил массивные, уходящие вниз ступени и небольшое тёмное пятно овальной формы под потолком.

– Смотрите!

– Это краска. – Селена поцокала языком. – Похоже на глаз или…

– Какао-боб. – Торрес, кряхтя, вернулся к ним. – Вы думаете о том же, о чём и я?

Ноль. Рэй вспомнила жуткое видение с цифрами, накрывшее её, когда она надела маску в пирамиде. Она давно не знала, во что верить, но точно не верила в совпадения, поэтому маска и сейчас была в рюкзаке, излучая чуть заметное тепло. Голова разболелась сильнее, и вряд ли из-за духоты, хотя воздуха здесь было так мало, что его хотелось экономить.

– Рано делать выводы, но если это нумерация, то она продолжится. Спускайтесь, мы теряем время.

Теория с числами вскоре подтвердилась: глубокие ступени закончились узким проходом в новое помещение, увенчанным круглой чёрной точкой.

– Похоже на единицу. Ты был прав.

– Разве майя нумеровали свои гробницы? – спросил Кит. Торрес покачал головой.

– Первый раз встречаю подобное. Не представляю, кому это могло понадобиться.

Они ступили в новую комнату, столь же мрачную, как первая, но не такую душную. Резко подступила влажность; отчетливей потянуло гнилью и плесенью, в избытке разбросанной по грязно-серым стенам и низкому потолку. Эта комната тоже казалась пустой, пока под ногой Селены не хрустнуло.

– О, чёрт! – Она направила фонарь вниз. – Осторожней, здесь осколки.

Весь пол небольшой комнаты устилали археологические находки – разбросанные тут и там куски полусгнившей утвари, камней и почти разложившегося дерева, изрытого насекомыми. Сквозь толстый слой грязи и песка из углов тускло поблескивали драгоценные камни.

Торрес тихонько присвистнул, подходя ближе.

– Навскидку: нефрит, обсидиан, жадеит… Наконец, что-то стоящее! Жаль, нет времени тут задержаться.

– Такое я бы фоткал с удовольствием, – бледно улыбнулся Кит, наклоняясь к уху Рэй. Та неловко кивнула. Они так и не поговорили вчера, сделав вид, что не случалось никакой сцены в палатке и поцелуев в шею. Страшно подумать, что было бы, если бы они всё-таки переспали.

– Вернемся сюда позже, если… – Селена закусила губу, и фраза тяжело повисла в воздухе. Измотанная страхом, Рэй неожиданно разозлилась:

– Договаривай, Селена. Если доживем, это ты хотела сказать?

Она стойко выдержала жёсткий взгляд карих глаз и сжала кулаки. Как же ей осточертели бесконечные угрозы и разговоры о смерти!

– Да, птичка, именно это, – ответила Селена неожиданно спокойно. – Вечно ты огрызаешься… Не девочка, а крапива.

Кит улыбнулся, оценив шутку. В долгом, ласкающем взгляде, посланном Рэй, плескалась тихая нежность. Он словно говорил: «‎Жаль меня, сколько хочешь, только будь поблизости, чтобы я всегда мог дотянуться до твоих жгучих побегов».

Рэй не знала, куда деваться от этого его взгляда.

– Ты слишком милая для крапивы. Может, плетистая роза? Мама выращивала такие, сорта Раубриттер… Красотой затмевали все цветы в саду. А когда цвели – обильно, пышным покровом – запах стоял такой, что вся улица на него стекалась. Яркий, броский аромат с ноткой черного перца. Мама называла этот сорт самым колючим в мире: смотри сколько хочешь, но не трогай.

Торрес расхохотался, хлопнув Кита по плечу. Поднял взгляд на пушистый, поросший голубоватым мхом потолок и легко дотронулся до мягкой на вид бахромы, погладил почти с восхищением.

– С тобой всё ясно, Ромео. Что до меня, то я хотел бы быть, как он.

Поймав вопросительный взгляд Селены, Торрес пожал плечами.

– Мох – самое живучее растение в мире. Он есть везде, даже в вечной мерзлоте Антарктиды. Вы знали, что не так давно образцы мха извлекли из ледника, замёрзшего более тысячи лет назад? Удивительно, но после пары недель в инкубаторе он ожил и дал новые ростки. Можете в это поверить?.. Если уж мы заговорили о растениях, я хотел бы стать похожим на мох. Приспосабливаться. Подстраиваться. Выживать.

– Стоящее желание, учитывая обстоятельства, – хмыкнула Селена. – Впрочем, мы отвлеклись.

– Согласен. Глядите, тут новая цифра.

Ожидаемые уже две круглые точки под потолком складывались в число «‎2», окончательно подтверждая их теорию.

– Пойдёмте дальше, – сказал Торрес, устремляясь к новому проходу.

Коридор за ним закончился развилкой. Голые стены украшали странные выступы, из которых торчали… средневековые факелы. Селена рядом с Рэй беззвучно выругалась. Не успели они сделать и пары шагов, как их буквально ослепило: факелы вдруг вспыхнули сами собой, освещая тяжёлый низкий потолок и майяскую цифру «‎3» на стене.

– Вашу мать! – заорал Торрес. – Кто это сделал?!

– Никто, – ответил Кит не своим голосом. – Они сами зажглись… Что за чертовщина?!

Рэй стиснула его руку до судороги в пальцах. Страх ледяными иглами впился в тело, выгрызая всё человеческое.

Группа потрясённо молчала. Факелы источали легкий маслянистый запах и выглядели настоящими. Рэй взглянула на Кита и прочла в его глазах собственные мысли.

– Мы сваливаем, – сказала она и сразу почувствовала облегчение, за которым последовал новый укол в висках. – К чёрту всё.

– Я говорила тебе, – ощетинилась Селена. – Предупреждала. Ты не захотела слушать.

– Я была дурой! – Рэй затрясло. Кит сжал её плечо, заглянул в глаза. В его собственных, огромных и голубых, плескался ужас.

– Пошли отсюда, Рэйч. Поиграли в археологов – и хватит.

Она позволила увести себя, с трудом взобралась по крутым ступеням. Торрес с Селеной молча проводили их взглядами.

«Пожалуйста, – молилась Рэй неизвестно кому. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!»

Но Бог оставался глух, или же просто был бессилен здесь, в древней языческой обители.

– Нет! – заорал Кит, панически ощупывая стену, через которую они не так давно вошли. – Нет, она не могла закрыться… Ты слышала, как она закрылась?!

Рэй покачала головой. Хотелось орать и звать на помощь, но это было бессмысленно. Всё было бессмысленно.

Круглая каменная дверь захлопнулась намертво, заживо замуровывая незваных гостей в пирамиде.

***

– Как это случилось? – повторил Кит в пятый раз. Они сидели, прислонившись к предавшей их стене – вчетвером – и уже даже не паниковали. После получаса брани, криков и ожесточенной борьбы с захлопнувшейся тайной дверью накатило усталое безразличие, граничащее с апатией.

– Плевать, как это случилось, – прорычал Торрес. – Важно, что нам теперь делать.

Они перепробовали всё: искали рычаг или скрытый механизм, использовали силу, звали на помощь – безрезультатно. Лагерь опустел, никто не хватился бы их в ближайшие несколько дней. Возможно, виноват был случайный порыв ветра, захлопнувший проход за их спинами – совершенно беззвучно. Но Рэй готова была дать руку на отсечение, что ветер здесь не при чём.

– Связь точно не ловит?

Селена устало покачала головой и озвучила то, о чём подумали все:

– Что ж, теперь нам по крайней мере ясно, как именно пропадали люди.

– Слабое утешение, – пробормотал Кит.

Рэй больше не могла поднять на него взгляд. Она не собиралась проговаривать вслух очевидные вещи в духе: «‎Из-за меня ты оказался здесь», – им следовало экономить слова и силы. Тем более, Кит уже дал понять, что не примет её попыток взять на себя ответственность за общие решения. Но, возможно, стоило сказать что-то вроде: «‎Прости. Я не была честна с тобой».

Он заслуживал лучшего, чем таскаться за полубезумной девкой, одержимой то ли галлюцинациями, то ли духами – не понимая, какой опасности себя подвергает.

– Ладно, давайте рассуждать трезво. Мы в полной жопе – это ясно. Но что я понял за годы практики, так это то, что безвыходных ситуаций не бывает.

Торрес тяжело поднялся, хватая позабытый рюкзак с фонарём и поправляя широкополую шляпу.

– Если будем сидеть здесь, точно сдохнем. Мы пришли сюда за ожерельем, и мы его найдём. Возможно, раскрыть секреты пирамиды – единственный шанс выбраться отсюда.

– Ну, мне в любом случае нечего терять, – сказала Селена, тоже поднимаясь. – Я знала, на что иду. Мне нужны ответы, и я получу их.

– У нас нет выбора, – сказала Рэй. «‎Больше нет».

Кит не сказал ничего.

Факелы по-прежнему горели, освещая мрачный, разветвленный надвое коридор. С обеих сторон тот заканчивался короткими лестницами, которые под конец тоже разветвлялись – влево и вправо.

– Куда нам? – заозиралась Рэй. – Как обычно устроены подобные пирамиды?

– Точно не так, как эта, – пробормотал Торрес. – Похоже на лабиринт…

– И выглядит он, будто построен недавно, – сказала Селена. – Уж точно не пятнадцать веков назад.

– Пожалуйста, скажите, что всему этому есть какое-то разумное объяснение, – прошептал бледный до синевы Кит, чьи веснушки на носу казались темно-серыми. – Ведь должно же оно быть?..

– Не дрейфь, студентик. Прорвемся, – подмигнула ему Селена. Впрочем, она выглядела слишком несчастной, чтобы кого-то убедить.

– Предлагаю не разделяться. – Торрес еще раз осмотрел развилку. – В триллерах с этого всегда начинается жесть.

– Вот уж точно, не стоит. Будем держаться вместе.

Камень под ногами скрадывал шаги, на потолке танцевали тени от факелов. Где-то капала вода. Тут и там слышались шорохи, словно сама пирамида нашептывала им то ли проклятия, то ли подсказки. Но что именно – разобрать было невозможно.

Вот под ногой у Торреса хрустнуло, и раздался жалобный писк. Селена поморщилась:

– А они-то здесь откуда…

Впрочем, это было скорее хорошим знаком. Если мыши свободно перемещаются по пирамиде, значит, должна быть хоть какая-то связь с внешним миром.

Они спустились по лестнице и вошли в очередное безликое помещение. В нос ударил резкий запах разложения. Потолок здесь был немного выше, а по стенам тянулись жуткие шедевры средневековой живописи.

– Снова этот монстр. – Торрес разглядывал ближайшую к нему стену. На стене кто-то нарисовал чудовище с золотыми руками и чёрными провалами вместо глаз, точно как на фреске наверху. И не одно. – Вовсю развлекается.

Рэй насчитала с десяток способов убийств, продемонстрированных затейливым художником. Тут были и оторванные голыми руками головы, и вспоротые животы, и сожженные трупы, и истекающие кровью тела с отрубленными конечностями… На каждой картине фигурировало существо с фрески с иссиня-чёрными волосами и одинаково жестоким выражением лица.

– Да уж, весело, – пробормотала Рэй, не в силах оторвать взгляда от тонких, скорбно искривленных губ чудовища. – Эти фрески сохранились куда лучше, чем те, наверху.

– Я смотрю, тут всё сохранилось куда лучше. Кроме них.

Проследив за жестом Селены, Рэй едва не оставила съеденный сэндвич на каменном полу. Из бесформенной кучи останков, плесневеющих в углу, отчетливо проступали человеческие кости.

– Им уже пару лет, не меньше. – Закрыв нос курткой, Торрес осторожно подобрался ближе, осматривая останки тел и истлевшие куски тканей, когда-то бывшие одеждой. – Бедолаги…

Ощутимо расслабившаяся после его слов Селена тоже приблизилась.

Рэй старалась не зацикливаться на мысли, что смотрит на своё вероятное будущее. Кит рядом с ней молча скрипел зубами. Он был уже даже не белым – зеленоватым.

– Эй, – рискнула Рэй. – Ты как?

Тот только отмахнулся, с усилием отворачиваясь от трупа.

– Э-э, да их тут двое! – заметил Торрес. – Прижались друг к дружке, да так и окочурились. Повезло им: хотя бы не одиноко тут лежать.

– Прибереги свой идиотский юмор до лучших времён. – Селена отвесила ему подзатыльник.

– Например?

– Например, когда мы не будем в шаге от того, чтобы к ним присоединиться.

В попытках отвлечься от мыслей о смерти Рэй отыскала взглядом цифру. Вместо ожидаемой четверки на стене была нацарапана майяская «‎12».

– Эй, смотрите! Тут нумерация сбилась.

Группа настороженно переглянулась.

– Я буду записывать, – наконец решила Рэй и потянулась в рюкзак за любимым блокнотом. – Мало ли что…

– Пойдёмте. – Селена оставила трупы в покое и поудобнее перехватила фонарь. – Сдается мне, здесь как-то многовато комнат для одной пирамиды…

Однако дальше их ждал сюрприз: вновь свернув налево, группа неожиданно оказалась в том же самом коридоре с развилкой. Торрес разразился отборной бранью, проклиная и лабиринт, и пирамиду, и всех, кто когда-либо приложил к ней руку.

Не паниковать в нынешних обстоятельствах становилось всё сложнее. Рэй набросала схематичную карту коридора в блокноте, отмечая развилки, которые они уже исследовали, и те, куда ещё не ступали.

Наметив себе путь, они вновь спустились по небольшой лестнице, навстречу очередной комнате без двери.

– Да сколько их здесь! – воскликнул Кит. – Это вообще нормально?

Ничто из происходящего не было нормальным. Стоило им, согнувшись, преодолеть новый проход, как фонари в руках неожиданно погасли.

– Что за…

Помертвев от ужаса, Рэй попыталась нащупать в темноте руку Кита, но встретила пустоту. Справа послышалось и тут же стихло очередное ругательство Торреса – тишина стала абсолютной.

– Эй! Вы здесь? Кто-нибудь!!

Вместо крика вышел сдавленный писк. Рэй хотела было отступить в коридор с факелами, но обнаружила, что те больше не горят. Абсолютная темнота проникала в самую душу, лишая и воли, и разума.

Рэй ощутила, как неудержимо слабеют колени, какой неподъемной становится голова. «‎Вот и всё. Я умру здесь», – успела подумать она, прежде чем тьма окончательно поглотила её, принимая в свои объятия.

***

– Эй, детка, просыпайся.

Голова была тяжелой и пустой, словно в неё набили ваты. Рэй поглубже зарылась лицом в мягкое, не желая возвращаться в реальность.

– Рэй, милая, пора вставать. Ты опоздаешь на конференцию.

Невесомый поцелуй на губах заставил её удивленно распахнуть глаза. Склоненное над ней лицо Алекса расплылось в тёплой улыбке.

– Ну наконец-то! Доброе утро.

– Доброе… – неуверенно пробормотала Рэй. Собственный голос казался незнакомым. Она лениво приподнялась на локтях и зевнула, окончательно прогоняя сон.

– Ты так сладко спала – даже жаль будить. Давай в душ, если не хочешь опоздать, я приготовлю завтрак.

– Хмм… спасибо?

Она удивленно проводила взглядом его спину в домашней футболке. Растерянно моргнула и огляделась.

Спальня, в которой она проснулась, казалась знакомой и чужой одновременно. Широкие окна в пол, завешанные пастельного цвета тюлью, маячащие за ними фрагменты многоэтажек… Сквозь приоткрытую створку лениво пробивался шум просыпающегося мегаполиса. Комната, оформленная в пудровых и бежевых тонах, размерами не уступала целой студии; вдоль стены напротив тянулся встроенный зеркальный шкаф, а на огромной кровати могло поместиться, по меньшей мере, три человека. Рэй перевела взгляд на трюмо, заставленное флаконами с уходовой косметикой и духами, в беспорядке разбросанную на кожаном диване одежду, и нахмурилась. Воспоминания подводили её; она совершенно не помнила, как они легли спать, и на какую конференцию ей нужно.

На стеклянном столике в углу обнаружилась початая бутылка вина и два бокала. Возможно, вчера она выпила лишнего? Это объясняло провалы в памяти.

Сонный городской шум прорезал звонкий лай, и по паркету зацокали коготки. Огромный шоколадный лабрадор тяжело запрыгнул на кровать и попытался облизать лицо хозяйки. Рэй со смехом прижала старого пса к себе, поцеловала в мохнатый лоб.

– Ну привет, малыш. Бинго, Бинго, хороший мальчик!

Под рёбрами заныло. Странно, она ведь видит его каждый день – с тех пор, как забрала от родителей.

– Он опять? – Алекс в смешном полосатом фартуке показался в дверном проёме. – Рэй, ну сколько можно! Я же просил не пускать его в нашу постель.

– Он, наверное, хочет гулять.

– Он хочет твоего драгоценного внимания. Я уже погулял с ним. Бинго, фу, нельзя!

Вздохнув, Рэй нехотя выпустила пса из объятий и выбралась из кровати. С удивлением отметила, что обнажена, и перехватила в зеркале голодный взгляд Алекса.

– Тебе лучше одеться, если не хочешь опоздать, – мурлыкнул он, подходя ближе. Прижал к себе, бесстыдно стиснул ладонями ягодицы. Рэй ощутила прилив возбуждения вперемешку со странным беспокойством и нахмурилась, уворачиваясь от поцелуя.

– Да, ты права, времени в обрез, – разочарованно протянул Алекс, отпуская её. – У нас не больше получаса на сборы. Но вечером… обещаю, буду трахать тебя, пока ты не забудешь собственное имя.

«‎Да я и так ни черта не помню. Что происходит?»

Мысли метались в голове, никак не желая складываться в связную цепочку. Дойдя до ванной – огромной, под стать спальне – Рэй умылась ледяной водой и в смятении опустилась на мягкую угловую софу. Сжалась в комок, обхватив руками колени. Может, она ударилась головой?

Взгляд упал на чёрный смартфон на полке рядом с квадратным джакузи. Схватив его, она по памяти ввела пароль и уставилась на их с Алексом совместную фотографию на фоне белого песка, пальм и океана цвета индиго.

«‎Поездка на Мальдивы в прошлом году», – подумала она и моргнула. Почему подробности путешествия словно вымарали из памяти?

Снедаемая беспокойством, Рэй открыла календарь и отыскала собственное расписание на сегодня. Рядом с цифрой «‎11.00» была пометка: «‎Универ Чикаго. Города-государства майя в поздний классич. период. Презентац. на 30 минут». Точно, она ведь опубликовала статью на эту тему после поездки в Мексику зимой во главе археологической группы и даже готовила презентацию! Всё получится, просто волнение.

Немного успокоившись, Рэй свернула заметки и зашла в галерею. Всё было на месте: вот фотографии с той самой поездки на острова, а вот со свадебного путешествия по Италии. Глядя на их с Алексом поцелуй на фоне венецианского канала, Рэй вновь испытала иррациональное чувство неправильности. Пышная свадьба в Калифорнии, красивая Вив в бордовом платье, мама с неизменным бокалом вина и сигаретой, привычно серьёзный отец…

– Эй, ты там уснула? – Она едва не подскочила от резкого стука в дверь. – Копаешься, как всегда. Ещё немного, и опоздаешь.

– Минутку!

Рэй ещё раз вгляделась в беззаботные лица на фотографии. Её супруг (и когда успели?) собственнически прижимал её к себе и имел донельзя самодовольный вид. Она попыталась вспомнить, как решилась выйти за него замуж, и почему всё внутри словно сопротивляется этой мысли. Глупость – они оба счастливы, это очевидно.

«‎Энджи», – вспыхнуло в голове. От этого имени по позвоночнику пробежал холодок, и Рэй сжала виски, пытаясь подавить резкую вспышку головной боли. У неё никогда не бывает мигреней…

Но почему это глупое имя ассоциируется с именем её мужа?

Головная боль усилилась. Морщась и кусая губы, Рэй открыла вкладку последних вызовов. Вив, Алекс, профессор Догэрти, снова Алекс, неизвестный номер… отец?

Не раздумывая, Рэй нажала на кнопку вызова и вслушалась в длинные гудки. Наконец в трубке раздался усталый голос:

– Рэйчел.

– Папа. – Слово обожгло горло. Рэй откашлялась и попробовала снова. – Папа, как ты?

– Всё в порядке, бусинка. Мы же только вчера разговаривали.

«‎Бусинка». Так отец называл её, когда она была совсем крошкой. И почему у неё такое чувство, будто они не общались целую вечность?

Грудь сдавило сильнее, и Рэй сказала:

– Извини. Просто хотела набрать перед конференцией.

– О, ты волнуешься? – Голос отца зазвучал одобрительно. – Правильно. Преодолевая волнение, лучше концентрируешься на главном. Помнишь мои уроки?

– Да, – солгала Рэй. – Да, конечно, помню.

– Сегодня важный день, понимаю. Как ты знаешь, я не всегда одобрял… твои изыскания, но теперь вижу, что ошибался. Ты доказала, что можешь добиться успеха в любом деле. Не удивительно, ведь ты – моя дочь.

Рэй не верила ушам. Отец просто не мог так…

– Я горжусь тобой, Рэйчел, – мягко договорили в трубке. – Просто хочу, чтобы ты знала это.

Смартфон выпал из ослабевших пальцев. Идеальная картинка перед глазами треснула, пошла лёгкой рябью. Ни в одной из жизней отец никогда бы не сказал, что гордится её научными достижениями.

И никогда бы не признал, что в чём-то ошибался.

Глубоко дыша, Рэй распахнула дверь и двинулась на запах свежесваренного кофе, даже не потрудившись завернуться в полотенце. Остановилась в дверях.

– Я уж думал, ты там уснула. – Алекс с широкой улыбкой повернулся к ней. – Эй, ты всё ещё раздета?.. Что это с тобой?

– Ты изменяешь мне.

Молчание.

– Ты перегрелась?

– Ты изменяешь мне, – повторила Рэй дрожащим голосом. – Изменял с самого начала отношений. С Энджи, например. И ещё с кучей разных случайных женщин.

Алекс молча смотрел на неё. Серые глаза вмиг сделались жёсткими, стальными.

– Всё это, – Рэй обвела широким жестом просторную кухню, обустроенную по последнему слову техники, – не настоящее. Ты не настоящий. Я не могла выйти за тебя замуж.

– И почему же? – спросил он обманчиво мягким тоном.

– Я не хотела видеть, не хотела верить. Но, в конце концов, у меня открылись глаза. Я поняла, что в глубине души всегда знала правду, но цеплялась за наши отношения, как за смысл жизни. Мне казалось, я умру без тебя…

– А что, выживешь? – Красивые губы искривила злая усмешка. Алекс медленно наступал на неё, подбираясь мягко, как хищник. – Не смеши, Рэйчел. Ты с самого начала таскалась за мной, как этот твой Бинго. Заваливала звонками и сообщениями, ждала по часу на холоде, пока я опаздывал на свидания… Умоляла остаться. Даже после того, как нашла те фотографии. Так что изменилось?

Его презрительная гримаса приблизилась и раздвоилась. Реальность задрожала, словно Чикаго сотрясало землетрясение, а дымящаяся фарфоровая кружка с кофе, звякнув, полетела вниз и разбилась о дорогой мрамор плитки.

Рэй отступала от него, пока не упёрлась в стену. Шум из окна усилился – а может, то был грохот её сердца.

– Я изменилась. – Она вскинула подбородок, встречая насмешливый взгляд бывшего. – Да, я была маленькой, глупой и навязчивой, но это не давало тебе права так со мной поступать. Предавать, изменять, играть моими чувствами! Ты говорил, что не хочешь жениться, а теперь – что? Снова ложь, сплошная ложь!

Зарычав, она с силой толкнула его в грудь. Ярость душила, а кухня вокруг дрожала и рушилась, как карточный домик.

– А знаешь, что самое отвратительное? Что после всего дерьма, которое ты заставлял меня жрать, у тебя хватило наглости меня бросить. Это я, я должна была уйти! Послать тебя ко всем чертям! Ты сломал меня, растоптал, убил во мне всё хорошее! Убил всю любовь, на которую я была способна…

Голос сорвался. На лице Алекса отразилось сожаление и нечто, напоминающее глубокую печаль. Он протянул к ней руку, но Рэй оттолкнула его снова, сильнее.

Когда мир с оглушительным треском разошелся по швам, она закрыла глаза и закричала.

Чтобы через мгновение открыть их и увидеть над собой низкий каменный потолок.

Головная боль исчезла, оставив после себя липкую слабость и головокружение. Рэй снова была здесь, в проклятой пирамиде, одна в пустой комнате.

Колени дрожали, и она медленно поднялась, помогая себе руками. Фонарь, лежащий на полу, горел как ни в чем не бывало, а на стенах негромко потрескивали факелы.

«‎Дерьмо». Тошнота подкатила к горлу. Стиснув зубы до хруста, Рэй медленно дышала, пока не убедилась, что не выблюет собственный желудок. Оглядевшись, она заметила на стене майяскую цифру «‎10», но так и не нашла своих спутников.

Кошмар продолжался – теперь уже наяву.

Почему Алекс? Её видения становились всё более хаотичными и бессмысленными. Той мнимой идиллии просто не могло существовать в реальности – ни в прошлом, ни в настоящем, ни в будущем. И сейчас, вновь увидев их вместе в искаженной псевдо счастливой проекции, Рэй окончательно убедилась: всё в прошлом.

Она бы улыбнулась своему открытию, если бы ещё способна была улыбаться.

Нужно найти остальных, и как можно скорее.

Комната привела её в новый коридор, пересечённый несколькими проходами в пустые помещения. Все – через равные промежутки. Рэй заставила себя заглянуть в каждый: некоторые помещения оказались сквозными, часть же вела в тупик. Чтобы не сойти с ума, она занялась делом: кропотливо дополнила схему в блокноте, фиксируя новые данные и цифры со стен. Простые действия помогали бороться с паникой…

Рэй оставила позади зияющие, как распахнутые пасти, проходы, но застыла, услышав позади невнятный шум, похожий на чьи-то торопливые шаги. Сердце ухнуло вниз, но она заставила себя медленно повернуться и так же медленно снять с плеча тяжелый рюкзак. Не бог весть какое оружие, но если размахнуться, можно приложить им противника, выиграть время.

Она уже приготовилась драться, когда из ближайшего к ней прохода вылетел Кит.

Они встретились глазами и одновременно бросились друг другу в объятия.

– Я так рад, что ты жива, – пробормотал он, стискивая ей ребра до синяков. – Где ты была?

– Где ты был? Я, кажется, потеряла сознание, а после очнулась в пустой комнате.

Оказалось, видение накрыло не только Рэй – Кит сбивчиво поведал о собственном.

– Меня будто отключило – может, там на стенах какие-то грибы или ядовитый мох, хрен знает. Я словно оказался… в своей идеальной жизни.

По спине Рэй поползли мурашки.

– Мы жили в большом доме на северной стороне, там были сестра и мама, очень счастливые. Я стал известным археологом. А ещё…

Он замолчал так красноречиво, что у Рэй запылали щеки. Впрочем, она и без того догадалась, какое место могла занимать в счастливом видении Кита.

– Значит, мы оба видели идеальную картинку. Всё казалось таким реальным, что я не сразу распознала галлюцинацию.

– Я тоже, – кивнул Кит. – Просто некоторые детали были слишком уж…

– Неправдоподобными.

– Именно. После того, как я заметил несоответствия, видение постепенно начало рушиться.

– Думаю, это одно из испытаний пирамиды, – сказала Рэй. – Если конечно верить, что она нас испытывает.

– Я не понимаю, как такое возможно. В смысле… у меня крыша едет от того, что это мистическое дерьмо не поддается объяснению!

Она грустно улыбнулась.

– Добро пожаловать в мой мир. И… Кит. Прости меня. Я должна была предупредить, что проклятие пирамиды несколько более реально, чем просто старая легенда. Но я и сама отказывалась верить – пока не стало слишком поздно.

– Кто вообще смог бы поверить в такое, – покачал головой Кит. – Я вот до сих пор не верю; часть меня думает, что я просто сбрендил. Но с глазами трудно спорить.

– Мы должны двигаться дальше, если хотим пережить сегодняшний день. И найти наших.

Ещё немного поплутав по коридорам и окончательно запутавшись в цифрах, Рэй и Кит вновь оказались на первой развилке.

– Проклятье! Мы ходим кругами.

– Есть ещё проход, в котором мы не были. – Рэй сверилась со своей кривоватой картой и указала направление. – Вон тот.

Это помещение отличалось от предыдущих: огромное и пустое, с чадящими факелами на стенах, оно скорее напоминало бальную залу средневекового замка, чем часть пирамиды – если не считать отсутствия окон. Кит задвинул Рэй за спину и настороженно замер, сканируя пространство.

– Что за чёрт. Как это могло здесь поместиться?!

– Я бы на твоём месте перестала искать логику в происходящем. Просто прими её правила и попробуй сыграть по ним – иначе нам крышка.

– О ком ты? Чьи правила?

– О ней, конечно. – Она вскинула взгляд к высокому потолку, на котором угадывался оригинальный рельеф, образующий витиеватые каменные узоры. – Я начинаю думать, что пирамида живая. Она играет с нами. Или проверяет на прочность.

– Скорее уж, первое. Чувствую себя грёбаным кроликом в пасти ягуара.

Застонав, он в сердцах саданул кулаком по стене, и по пирамиде словно прошла волна дрожи. Длинные ряды факелов с шипением погасли, и их вновь накрыла темнота. Рэй ахнула, сильнее прижалась к Киту.

– Случай в пещере не научил тебя быть сдержанней?! – с негодованием прошипела она ему в ухо. По крайней мере, сейчас тот не спешил никуда исчезать, а был рядом, живой и тёплый.

– Чёрт, прости… Что происходит?

На мгновение их окутала зловещая тишина, которую разбили чьи-то уверенные шаги – острые, как стук каблука о камень. Замерев от страха, друзья настороженно следили, как из мрака постепенно проступает человеческий силуэт. Пятно света, взявшееся из ниоткуда, осветило черты знакомого лица, и Рэй потрясённо выдохнула:

– Вив?!

– Рэйчел. Давно не виделись.

Умом она понимала, что подруга просто не могла оказаться здесь, но грудь сжало в тисках страха. Кто знает, на что способна пирамида с её древними проклятиями.

Вивиан облачилась в привычные джинсы, корсетный топ и босоножки на шпильках, волосы были собраны в высокий хвост, а зеленые глаза густо подведены чёрным. Она выглядела цветущей, как и всегда, только взгляд казался непривычно холодным, даже жёстким. За годы дружбы Рэй ни разу не видела у неё такого взгляда.

– Это правда ты? Откуда?..

– Не ожидала? Ну ещё бы. Ты сделала всё, чтобы оставить меня за бортом.

– Что-о?

– Ты даже не пыталась убедить Догэрти дать мне шанс, хотя у тебя была такая возможность. Ты никогда в меня не верила, Рэй. И после этого называешь себя моей лучшей подругой?

Рэй почти задохнулась от шока и возмущения. Кит схватил её за руку:

– Это не она, Рэйч. Игнорируй!

– Что, прислушаешься к своему новому дружку? – глумилась Вивиан. – Он разве что не молится на тебя – всё как ты любишь. И наверняка наяривает на твои фото, пока никто не видит.

– Прекрати! Вив бы никогда такого не сказала.

– Ой ли? А ты уверена, что вообще знаешь меня? Потому что мы всегда говорим только о тебе и твоих вечных проблемах. Твой токсичный бывший, твои шизанутые родители, твои ужасающие мигрени – ах, пожалейте! Бедная-несчастная богатенькая стерва!

Каждое жестокое слово, сказанное фальшивой Вивиан, попадало в цель. Во взгляде знакомых до последней крапинки глаз застыло презрение и такая ненависть, что Рэй невольно задалась мыслью – а что, если настоящая Вив способна смотреть на неё так же? Думать так же? Она сжала кулаки, сделала шаг к своей галлюцинации и процедила:

– Пошла. Прочь.

Вивиан расхохоталась жутким заливистым смехом.

– Правда глаза колет? Тебе всегда было плевать на меня! Да и мне, честно говоря, теперь наплевать тоже.

Она приблизилась к Рэй и прошипела ей прямо в лицо:

– Ненавижу тебя, Рэйчел Аллен. Я всегда была в твоей тени, всегда и во всём вторая. Даже Алекс и тот выбрал тебя, хотя я подходила ему гораздо больше.

– Что?.. – Рэй отпрянула, чувствуя, как внутри расползается липкий ужас. – Тебе… тебе нравился Алекс?

Кроваво-красные губы Вивиан сложились в садистской улыбке.

– Не просто нравился, милая. Он казался особенно привлекательным, когда трахал меня на заднем сидении твоей машины. В тот раз, когда ты одолжила мне её, чтобы я могла отвезти лекарства захворавшей тётушке Роуз. Помнишь?

Рэй помнила – и против воли задрожала, сдаваясь затопившему её ужасу. Она хорошо запомнила тот день, примерно за месяц до расставания – Алекс тогда вернулся домой посреди ночи, пахнущий алкоголем с привкусом чужих духов, и она решила, что не в силах больше выносить это. Неужели они…

– Это ложь! – В сознание проник настойчивый шёпот Кита. – Вивиан бы никогда так с тобой не поступила.

– Откуда ты знаешь? – бросила Рэй. – Ты с ней даже не общаешься.

– Она специально бьёт по больным местам, Рэйч. Ломает тебя. Сопротивляйся!

Сопротивляться. Рэй до крови прокусила губу, заставляя себя успокоиться. Взглянула Вивиан в глаза и увидела там воплощение собственных страхов.

– Это страх, – прошептала Киту во внезапном озарении. – То, чего я боюсь больше всего на свете – очередного предательства, очередной потери. У меня больше не осталось близких людей, кроме Вив. Ну… теперь ещё и тебя.

– О чём вы там шепчетесь?! – истерично взвизгнула фальшивая Вивиан. Чувствуя крепнущую внутри уверенность, Рэй шагнула навстречу своей фобии.

– Если я обидела тебя, – мягко заговорила она, – пожалуйста, прости. Может быть, я и не лучшая на свете подруга, но я действительно люблю тебя, Вив. И верю, как никому.

Она сделала ещё шаг и протянула руку, но пальцы схватили воздух. Галлюцинация растаяла, обернувшись туманом, похолодившим запястье, и последнее, что запомнила Рэй – странно беззащитное лицо Вивиан с распахнутыми в удивлении глазами.

Она облегченно рассмеялась, чувствуя, как её колотит. И лишь руки Кита, якорем давящие на плечи, помогли не сорваться в позорную истерику.

– Уже всё, Рэйч, – мягко сказал он. – Всё закончилось. Нужно двигаться вперед.

Зал казался пугающе огромным, с единственным широким проходом, вырезанным в противоположной стене. Кит прав: им придется добраться до него, чтобы не возвращаться на бессмысленную развилку.

Теперь тьма сменилась туманом, что разползался с удивительной скоростью и вскоре заполнил всё пространство целиком. Облепил ноги и уже доставал до пояса, продолжая подниматься к груди. Холодный и влажный, туман струился по коже, замедляя шаги и оставляя на одежде крошечные студёные капли. Оставалось надеяться, что он не ядовитый.

– Скорее, – поторопила Рэй.

Факелы на стенах вновь вспыхнули, как ни в чем не бывало. Друзья преодолели половину зала, когда в их торопливые шаги вмешался посторонний свистящий звук.

– Нет, – прошептал Кит, в панике вращая головой. Шуршание словно бы исходило с нижней части зала, что была залита туманом – сразу со всех сторон. – Да вы издеваетесь…

Звук раздался совсем близко спереди и был тут же подхвачен сзади – разъярённое многоголосное шипение.

– Насколько сильно ты боишься змей? – тихо спросила Рэй, прижимаясь спиной к его спине. Если эта комната действительно материализовывала их страхи, то у них серьёзные проблемы.

– По шкале в десять баллов? Десять. То есть, до усрачки.

– Проклятье!

Холодная чешуя обожгла ногу, и Кит позади окаменел. Его руки метнулись к шее, инстинктивно прикрывая самые уязвимые участки кожи, а тело крупно, словно против воли вздрогнуло. Рэй вспомнила, как едва избежала змеиного укуса неделю назад, и закусила губу. Здесь точно не будет волшебной совы, чтобы спасти их.

Если только…

– Они наверняка не настоящие, как Вивиан! – выкрикнула она, пытаясь придать голосу уверенности, которой там не было. Взгляд метался по залу в поисках возможного оружия, пока не остановился на ближайшей к ним стене. – Но, думаю, факелы нам не помешают.

Она медленно шагнула в нужном направлении, нашаривая рукой ближайший факел и крепко его сжимая. Тепло огня, согревшее ладонь, показалось Рэй спасительным.

– Давай ко мне, только без резких движений.

Видя, что Кит медлит, Рэй повысила голос:

– Кит! Чёрт тебя дери, сейчас же!

Он тяжело сглотнул и, зажмурившись, сделал два решительных шага. Слишком решительных, подумала Рэй, но не успела ничего сделать.

Под его подошвой хрустнуло и зашипело, после чего сразу две крупных змеи с треугольными, гневно оскаленными мордами бросились на Кита, обвивая его руки с двух сторон. Испуганный крик эхом отразился от стен каменного зала и потонул в шипении.

– Не шевелись! – заорала Рэй, но было поздно. Кит в панике замахал руками, и одна из змей отлетела в туман, но вторая вцепилась в его предплечье, с лёгкостью прокусив рубашку.

Рэй атаковала факелом, не заботясь о возможных ожогах: главное было заставить змею разжать клыки. В конце концов, та отпустила Кита и угрожающе зашипела на Рэй, но девушка обожгла её, врезав факелом по змеиной голове.

Убедившись, что шипение отступило в туман, Рэй в ужасе повернулась к Киту. Тот практически распластался по стене, держась за окровавленное предплечье.

– Чёрт! Ты в порядке?

Вопрос повис в воздухе: Кит совершенно точно не был в порядке. Рэй помогла ему закатать рукав и увидела на сгибе локтя две воспалённые кровоточащие ранки.

Паника подкатила к горлу – сомнений в том, что змеи ядовитые, у Рэй отчего-то не осталось.

– Скорее, нужно выбраться отсюда! – Она вновь махнула факелом – их окружали. – Держись за меня и не отходи от стены.

Здоровой рукой Кит вынул из подставки ещё один факел и позволил Рэй поднырнуть под его плечо, принимая на себя часть чужого веса. Вместе они медленно двинулись к проходу, продолжая отбиваться от самых настойчивых змей и кашляя из-за густого тумана, забивавшего нос и горло.

Стоило им добраться до выхода, как туман поглотил залу почти до потолка. Оказавшись в безопасности, Кит выронил факел и тяжело сполз по стене.

– Я промою рану. – Рэй старалась действовать слаженно и чётко. Вытащив из рюкзака бутылку воды, она щедро залила укус.

– Воды…

– Что?

– Пить… как можно больше.

Она сунула бутылку в свободную руку Киту.

– Вот, держи.

Вспоминая правила оказания первой помощи, Рэй решилась: всем известный приём действительно мог помочь, хотя мнения на этот счёт разделялись. Если яд окажется слишком сильным, они оба рискуют погибнуть, но всё же шансы Кита выжить увеличатся. Не давая себе времени передумать, она приложилась к пострадавшей руке, по которой уже начал расползаться отёк, и втянула в рот обжигающую горечь.

– Нет! – запротестовал Кит. – У тебя же губа прокусана…

– Заткнись! – прошипела Рэй, сплёвывая на пол и повторяя неприятную процедуру ещё дважды. После чего отрезала от рубашки Кита относительно чистый лоскут и крепко перевязала рану. Второй отрезок она пустила на жгут, как можно туже перетянув плечо выше места укуса.

– Это замедлит распространение яда, – сказала она, прополоскав рот чистой водой. Её тоже следовало бы поэкономить. – Но тебе всё равно нужен врач.

– Спасибо. – Он слабо улыбнулся, погладив её выбившиеся из хвоста волосы. – Возможно, ты спасла мне жизнь.

Только возможно, подумала Рэй, отчаянно злясь: на себя, на Кита, на эту проклятую пирамиду с её смертельными ловушками. Что мешало змеям оказаться просто галлюцинацией?

– У тебя талант к медицине, Рэйч. Говорю, как лучший доктор-самоучка в Америке.

– От скромности ты определённо не умрёшь. – Рэй ободряюще улыбнулась, очень стараясь, чтобы губы не дрожали. – И вообще не умрешь…

– Ха! Все мы смертны, так или иначе. Пойдём, отыщем ребят.

Помогая Киту взвалить тяжелый рюкзак на плечи, она пыталась вспомнить, была ли на стене залы заветная цифра. По всему выходило, что была, но она её упустила. К счастью, Кит оказался внимательней. «‎Шестёрка, – сообщил он. – Если я правильно разобрался в ваших закорючках».

Они прошли ещё две пустых комнаты с цифрами на стенах, прежде чем обнаружили это. Удушливый запах гниющей плоти – куда более резкий, чем там, где они впервые наткнулись на скелеты. Рэй старалась дышать через рот, но забыла про неудобства, стоило ей увидеть Селену. Радостное приветствие застряло в горле.

Женщина сидела на полу возле полуразложившегося трупа с гниющим, изъеденным личинками лицом и сжимала что-то в руке. По щекам её безостановочно катились слёзы.

– Что произошло? – Рэй тихонько опустилась рядом, не решаясь тревожить её скорбь прикосновением. В глубине души она уже догадалась, и от этого шею словно стискивало удавкой, а тошнота вновь поднималась к горлу. Селена перевела на неё совершенно пустой взгляд.

– Это… это он, да?

– Я нашла его часы, – прошептала она, и слезы капали на её сжатый кулак. Рэй осторожно протянула руку, с трудом разжала сведённые судорогой пальцы.

В ослабевшей ладони лежали простые наручные часы с грязной серебряной гравировкой «‎С.Б.».

– Саймон Бланко. Одинаковые инициалы у брата и сестры. Я видела его живым и здоровым – в одной из комнат, а теперь… вот таким. Лучше бы я осталась там, в иллюзии. Лучше бы не возвращалась в реальность.

– Мне так жаль…

Слов не было. Рэй сглотнула тяжелый ком и отступила прочь, давая Селене больше пространства, а себе – немного воздуха.

– Ты хочешь ещё побыть здесь, с ним?

– Я видела как он умер, – словно не слыша её, сказала Селена. – В одной из комнат. Это не было кровавое убийство, никаких мистических чудовищ. Просто жажда. И воспаление: царапина на руке загноилась… Он провёл здесь много дней без воды и еды, сгнивая заживо. И никто не помог ему.

Рэй стиснула руку Кита и почувствовала ответное пожатие. Тот выглядел неважно: дышал часто и поверхностно, а лицо приобрело пепельно-серый оттенок. Значит, яд всё-таки распространяется. Дерьмо.

– Я нашла его дневник. Брат писал, что средний уровень пирамиды – лабиринт, который кишит ловушками. Что он потерял свою группу, а позже видел часть из них погибшими… И что здесь, рядом есть проход на нижний уровень, но ему не удалось туда попасть. Значит, должна я.

Заплесневелый дневник валялся рядом, и Рэй, поколебавшись, подняла его. Страницы слиплись и наполовину истлели, но отдельные фрагменты поддавались. «…Эллиот не спускался с нами… слышал грохот снаружи. Надеюсь, хотя бы он спасся… удалось завалить проход. Никто не должен попасть сюда! Никогда!!!»

Последнюю страницу наискось пересекало нацарапанное кривым скачущим почерком откровение:

«‎ТЕПЕРЬ Я ЗНАЮ, КАК ВЫГЛЯДИТ АД НА ЗЕМЛЕ»

Сглотнув, Рэй бережно передала дневник Селене. Та сунула его в рюкзак вместе с часами Саймона, следом отправила туда же найденный на полу кинжал – ржавый, но острый на вид. Шумно высморкалась в отворот куртки. Она и сама выглядела как оживший труп, но всё-таки была жива. И умирать не собиралась.

– Идёмте. Мы должны попасть вниз, в гробницу. Ожерелье – единственное, что ещё имеет значение.

Глава 9. Страж

(Пирамида майя, 1 марта 2010)

Они нашли спуск на нижний ярус спустя несколько безликих комнат.

По крайней мере, предполагалось, что спуск именно здесь. Ни на что другое это мрачное прямоугольное помещение с круглой каменной платформой по центру и единственным проходом не намекало. Вокруг странной платформы, напоминающей алтарь в углублении, спиралью закручивалась уходящая вглубь пирамиды лестница – но обрывалась, спускаясь лишь на несколько ступеней. Те упирались в тяжелые каменные плиты.

– Смотрите, плиты словно разделяются, – сказала Селена, изучая пространство вокруг алтаря. Для человека, только что потерявшего брата, она держалась молодцом, если не считать того, что из неё словно высосали жизнь.

– Наверняка есть какой-то механизм, который опустит платформу вниз, – предположила Рэй.

– Да, только вот какой?

Рэй обвела помещение цепким взглядом. Ничего, если не считать необычного барельефа на стене напротив. Она подошла ближе, чтобы рассмотреть его.

Широкая прямоугольная табличка, торчащая из стены, казалась странно знакомой. Рэй не могла вспомнить, где видела её раньше, пока не разглядела разбросанные по ней в беспорядке символы, держащиеся на примитивных подвижных креплениях.

Ну конечно! Её последнее видение!

– Это обрывки цифр! – радостно воскликнула она, поворачиваясь к ребятам. – Нужно выложить их в правильном порядке, чтобы получились числа. Думаю, это опустит платформу.

– Почему так уверена? – спросила подошедшая Селена.

– Интуиция, – ответила Рэй уклончиво.

Селена задумчиво осмотрела барельеф.

– Хм-м… действительно, из этого можно собрать числа. И, как мы знаем, каждая комната здесь пронумерована.

– Кроме этой.

– Верно… может, совпадение, а может и нет. Выходит, чтобы запустить механизм, нужно выложить на таблице некие цифры, так?

– Что думаешь, Кит? – Рэй обернулась к другу. Тот с усилием отлепился от стены и подошёл к ним.

– Думаю, у нас есть подсказка.

Он кивнул на соседнюю стену, где нетвердой рукой было нацарапано несколько иероглифов – грубо и неровно, словно наспех.

– Ты сможешь расшифровать их? – Рэй с надеждой взглянула на их эпиграфиста. Та уже доставала планшет из рюкзака.

– Я разберусь. Отдохните пока, а то на вас смотреть страшно.

Рэй тактично промолчала о состоянии самой Селены и уселась у стены рядом с Китом. Ноги гудели, а уставший организм буквально вопил об отдыхе. Рэй полезла в рюкзак: у них всё ещё оставалось немного еды и воды, но запасы стремительно утекали.

– Тебе нужно поесть. – Она протянула Киту яблоко. Он покачал головой.

– Не могу. Если съем это, меня стошнит.

– Лекарства не действуют?

У Селены в рюкзаке нашлась аптечка первой помощи, и Рэй надеялась, что обнаруженные там антигистаминные помогут.

– Я в порядке, – сказал Кит, натянув на лицо ободряющую улыбку. От этой очевидной лжи и его улыбки Рэй захотелось настучать ему по голове, но она лишь кивнула. Говорить больше не хотелось, да и не было сил.

– Готово. – Селена тяжело опустилась рядом. – Нам повезло: здесь всего четыре слова.

Рэй заглянула в планшет.

Страх.

Надежда.

Смерть.

Жизнь.

Просто замечательно.

– Как же меня достали эти проклятые загадки! – застонала она, подавляя желание побиться головой о камень.

– Да ну? Разве ты не об этом мечтала, когда рвалась в джунгли?

– Иди к чёрту. – У неё не осталось сил слушать ничьи подколки.

– Осторожней. Будешь грубить, не расскажу, что мне удалось выяснить по твоей маленькой просьбе.

– Просьбе? – заинтересовался Кит.

Рэй потребовалось с полминуты, чтобы вспомнить, о чём идёт речь.

– Ты перевела символы из пещеры? Сейчас?!

– Раньше. Но всё как-то было не до этого.

– А теперь, значит, самое время.

– Другого может и не быть, – пожала плечами Селена. – Ты слушаешь или нет?

Конечно, она выслушала. Оказалось, что символы вкупе с рисунками, нацарапанными на стенах пещеры, – часть традиционного ритуала, славящего майяских богов смерти.

– Я встречала упоминания о нём раньше, до всей этой истории с Нилумом, и последние подобные ритуалы датируются двенадцатым веком. Когда ты сказала, что рисунки свежие, у меня закралось подозрение… Но всё оказалось куда хуже.

– Хуже?

– Ритуал… скажем так, более кровавый, чем позволяют современные законы.

Селена выразительно посмотрела на Рэй, ожидая, когда до неё дойдет.

– Ты хочешь сказать…

– Ага.

– О чём вы вообще? – требовательно спросил Кит.

– О человеческих жертвоприношениях, – медленно произнесла Рэй, надеясь, что её слова опровергнут. Но этого не случилось.

– Подождите… то есть, в той пещере, где ты чуть не попала под обвал, кто-то недавно приносил в жертву людей?!

Рэй ужаснулась бы куда сильнее, если бы не всё, произошедшее за последние дни и особенно – сегодня. Теперь же ей было почти наплевать. Смерть преследует их по пятам и уже дышит в спину, так что изменит одна новая жертва?

– Ладно, сейчас есть более насущные проблемы, – вздохнула Селена, с силой проведя ладонями по лицу. – Время работает против нас. Как считаете, мы должны…

Внезапный скрежет заставил всех троих резко обернуться к выходу. В единственном проёме застыла знакомая тень, тёмная и неподвижная. Тень шагнула навстречу, и по комнате пронёсся вздох облегчения.

– Радамес, слава Богу! – Селена с широкой улыбкой вскочила на ноги. – Где ты был? Мы не смогли отыскать тебя…

«‎Не то чтобы сильно искали», – мрачно подумала Рэй. Честно говоря, за последний час она даже не вспоминала ни об их четвёртом спутнике, ни об Иниго, которого они вроде как разыскивали.

Торрес не ответил, вновь издав странный скрежещущий звук, точно царапая ногтем мокрое стекло. Сделал шаг в их сторону, цепляясь за стену.

А потом бросился на Селену.

Никто не успел среагировать – он сбил её с ног и сомкнул руки на нежном горле. Женщина захрипела, безуспешно пытаясь ослабить хватку.

– Эй, отвали от неё! – Кит тут же оказался рядом и попытался оттащить Торреса прочь, но яд уже ослабил его, и от одного выверенного удара он отлетел, ударившись затылком о стену. Однако это дало Селене секундную передышку, чтобы сгруппироваться и с размаху пнуть Торреса между ног.

Рэй ожидала страшных ругательств, но вместо них услышала тихий скулеж, какой обычно издают побитые собаки. Голова Торреса мотнулась назад, а после с неестественным хрустом встала на место. Его тело распрямилось, как пружина, и он двинулся на них резкими, отрывистыми шагами. Каменное лицо ничего не выражало, а пустые глаза светились чистым золотом.

– Что-то не так! – закричала Рэй, проверяя пульс Кита. Слава богу, живой. – Он не в себе!

Она прижала бессознательное тело друга к себе, укрывая от безумного коллеги.

– Я догадалась, – процедила Селена, быстро извлекая из рюкзака кинжал, снятый с трупа брата, и принимая боевую стойку.

– Не убивай его! – Сердце Рэй сжалось. Хватит уже смертей.

– Не могу обещать, птичка.

Селена дважды уклонилась от нечеловечески быстрых бросков и ударила Торреса ботинком в живот, однако тот, казалось, даже не заметил этого. На его обветренных губах собиралась кровь – похоже, он сжимал зубы так сильно, что те крошились в пыль, издавая этот жуткий, непрекращающийся скрежет.

– Он всё ещё где-то там! Может, сумеем достучаться?

– Эй, Радамес! – крикнула Селена, прячась от нового броска за круглым алтарем. – Ты, конечно, тот еще шовинист, но точно не попытался бы убить женщину без причины. Особенно ту, что тебе нравится.

Торрес не изменился в лице и предпринял новую попытку напасть. Селена легко полоснула его кинжалом по руке, заставляя отступить. Брызнула кровь.

– Думаешь, я забыла твои откровения в палатке? – Она тяжело дышала, но по-прежнему старалась не наносить серьёзных ран. – Возвращайся, и я подумаю дать тебе шанс!

Золотое свечение в глазах мигнуло – и засияло ярче. Следующим выпадом Торресу удалось выхватить у Селены кинжал, и Рэй испуганно вскрикнула. Замахнувшись, он застыл с тем же пугающе мёртвым выражением лица. По смуглому лбу градом стекал пот, а рука с зажатым в ней кинжалом дрожала.

– Он борется! – закричала Рэй, готовясь прийти на помощь. – Уходи оттуда!

– Я знаю, зачем тебе ожерелье, – выдохнула Селена, продолжая танцевать вокруг алтаря. – Дело ведь не только в деньгах. Ты спасаешь мать, и это благородно! Я понимаю, ведь я сама потеряла брата!

По её щекам покатились слезы. Одна, такая же крупная, прочертила скулу Торреса и исчезла, впитавшись в грязный ворот рубашки. Кинжал выпал из ослабевших пальцев.

Стены пирамиды сотряс нечеловеческий вой. Торрес согнулся пополам и схватился за голову, продолжая крошить собственные зубы. На мгновение Рэй поверила, что он справится, и надежда тёплым огоньком вспыхнула в груди. Но вот он деревянно выпрямился, и золотые глаза полыхнули, как два маленьких солнца.

– Нет! – закричала Селена, приземляясь на пол от сильного толчка. Торрес навалился на неё так, что затрещали рёбра, и вновь принялся душить – крепко и безжалостно.

Рэй не успела подумать: кинжал ощущался продолжением руки, а кожа словно загорелась изнутри, норовя сползти с тела, как змеиная шкура. С шумным выдохом она вонзила оружие в тугую плоть между ребрами, почти не встретив сопротивления.

Тело в её руках обмякло, заваливаясь вперед, но Рэй продолжала давить, пока Селена под ними не застонала.

Моргнув, Рэй выпустила кинжал и уставилась на свои окровавленные ладони. Она тупо разглядывала их, пока освобожденная Селена, поднявшись, не дотронулась до её плеча.

– Уже всё, птичка. Ты спасла мне жизнь.

***

– Я убила его.

Она повторяла это снова и снова, но смысл всё ещё ускользал, теряясь под гнётом ужаса и бессилия перед чудовищной истиной: она убийца. Убийца.

– Он убил бы нас всех, – жёстко сказала Селена. На её шее фиалками расцветали следы от пальцев. – Почти убил меня. Ты поступила правильно.

– Как убийство может быть правильным?

– Рэйч, это был не он. – Пришедший в себя Кит попытался коснуться её руки, но Рэй дёрнулась. – А монстр. Проклятая пирамида.

– Он… он пытался бороться. – Рэй обхватила себя руками, чтобы не трястись. – Он мог победить.

– Не мог, – отрезала Селена. – Очевидно, пирамида не отпустила бы свою добычу так легко. Мы сделали всё, что могли.

– Кто-нибудь понял, что это было? – тихо спросил Кит, потирая ушибленный затылок. Селена пожала плечами.

– Думаю, одна из комнат поработила его сознание. Кто знает, может, и мы бы стали такими, если бы не справились с ловушками.

Она подошла к Рэй и крепко обхватила ладонями её лицо. Поймала отчаянный взгляд.

– Он был моим другом дольше, чем длилось ваше знакомство. Мне тоже очень, очень жаль. Но тут: или ты, или тебя.

Рэй медленно кивнула. Посмотрела на зеленовато-бледного Кита. У неё не было времени на самоистязания, когда на кону ещё одна жизнь.

– Ты упоминала его мать, – вспомнила она, тяжело поднявшись. Почему-то казалось важным целиком узнать историю их – теперь уже мёртвого – коллеги.

– Да… Она серьезно больна; в коме вот уже несколько лет. Насколько я знаю, Радамес отчаянно искал средства на её поддержание и лечение.

– Финансовые?

– Всевозможные, – вздохнула Селена, склоняясь над телом Торреса и морщась от очевидной боли в рёбрах. – Нужно хотя бы закрыть ему глаза…

– Так вот почему он приехал сюда, – пробормотал Кит. – Похоже, у всех здесь были свои мотивы. Кроме нас с Рэйчел.

Селена бросила на него полный жалости взгляд, но, к облегчению Рэй, промолчала. Вместо этого вновь склонилась над телом, чтобы перевернуть его.

– Погодите-ка… А это ещё что?

Рэй заставила себя подойти ближе. Круглый алтарь в центре, щедро обагрённый кровью Радамеса Торреса, теперь издавал мягкое голубоватое свечение. Точно так же светились и фрагменты цифрового пазла на стене.

– Готов поклясться, раньше этого не было, – сказал Кит. – Мы запустили какой-то… волшебный механизм?

– Плата кровью, – прошептала Селена. – Ну конечно… Потому Саймон и не смог открыть проход.

– Плата кровью?

– Алтарь требует крови. Всегда. Это один из непреложных постулатов майя. Но брат… – Она покачала головой. – Ему бы просто… не пришло такое в голову. Он был слишком мягким человеком для средневекового варварства.

– Нам бы тоже не пришло, если бы не случайность, – сказал Кит. – Что насчёт чисел?

– Очевидно, одной крови недостаточно. – Селена кивнула своим мыслям. – Значит, разгадываем ребус. Идеи есть?

Они вернулись к стене с барельефом, пытаясь предположить возможное количество цифр, которые нужно было сложить из разрозненных фрагментов. Линии – пятёрки, точки – единицы, единственный какао-боб – ноль… По размеру таблички выходило, что четыре.

Рэй оглядела порванные джинсы и ветровку, покрытую чужой кровью, и вновь воскресила в памяти своё видение. Ошибки быть не могло. Она уже разгадывала этот шифр в прошлом-будущем, а значит, сможет сделать это снова. Правда, из четырёх цифр Рэй успела рассмотреть лишь первые три.

Впрочем, это уже большая удача.

– Четыре цифры и четыре слова-подсказки. Полагаю, они напрямую связаны между собой и нумерацией комнат. Птичка, ты их вроде записывала?..

– Да. – Рэй впервые за долгое время искренне улыбнулась. – И думаю, я могу помочь с разгадкой.

***

Страх. Надежда. Смерть. Жизнь.

Страх: ледяные иглы предательства, в которое слишком легко поверить, когда вокруг так мало верности. Давняя фобия, ставшая кошмаром в реальности, оскаленная пасть, несущая смерть. Шесть.

Надежда. Что может вызвать это чувство в месте, насквозь пропитанным отчаянием? Счастливая, пусть и фальшивая, картинка, стимул борьбы ради возможного будущего. Десять.

Смерть: повсюду. Но особенно остро её зловонное дыхание там, где еще недавно теплилась жизнь. Селена помнила номер комнаты, в которой после стольких месяцев наконец отыскала Саймона. Восемь.

Жизнь. Единственное, что было чуждо этому месту. И единственная цифра, которую Рэй не успела разглядеть в своём видении.

Они застыли напротив барельефа, почти собрав пазл из чисел. Каждое движение фрагментов сопровождалось тихим щелчком, от которого все трое замирали в напряженном ожидании. Никто не горел желанием проверять, есть ли у них право на ошибку.

Остался последний пустой квадрат, для которого не находилось подходящей комнаты. Время шло, тело Торреса неподвижно лежало у алтаря, укрытое его же собственной курткой, а пирамида молчала, предвкушая их следующий ход.

– Жизнь, – произнесла Рэй, наверное, в десятый раз. От напряжения она обгрызла нижнюю губу и сломанный ноготь на указательном пальце. Она даже пробовала надевать маску, игнорируя недоумение спутников, но чёрное дерево молчало. – Может, мы пропустили эту комнату?

– Предлагаешь вернуться и обойти их ещё раз? – Селена иронично вздернула бровь. Рэй взглянула на неё с раздражением.

– Я и так помогла, чем смогла. Дельные комментарии будут?

– Вообще-то да. Что, если отойти от комнат и цифр на стенах?

– О чём ты? – спросил Кит. Он сидел, тяжело привалившись к камню, но продолжал делать вид, что нормально себя чувствует.

– Что есть воплощение жизни для майя?.. – Селена отступила, охватывая получившуюся картину цепким взглядом. – Достаточно распространенное, чтобы служить пищей, достаточно ценное, чтобы считаться священным.

– М-м… Кукуруза? – Рэй испытала азарт, уловив ход её мыслей. Пусть они не всегда сходились во мнениях, но знания и смекалка этой женщины бесспорно заслуживали восхищения.

– А ещё? Чем можно было прокормить семью и вылечить болезни? Оплатить долг?

– Да, да, чёрт возьми! Селена, ты гений!

Шагнув к барельефу, Рэй дрогнувшей рукой подвинула в оставшийся квадрат продолговатое зернышко какао-боба.* Ноль.

Они справились.

Потолок не обрушился им на головы, а тёмная комната вокруг пришла в движение. Голубоватый свет вспыхнул ярче, и тяжёлая платформа в центре зала, скрипя, двинулась вниз, постепенно открывая продолжение спиральной лестницы.

Тело Торреса поползло вместе с ней и вскоре исчезло в темноте. А все трое наконец двинулись следом.

Спуск был бесконечным. За ним последовало совершенно затхлое каменное помещение с единственным проходом, которое удалось осмотреть лишь с помощью фонарей. Ни факелов, ни цифр на стенах больше не наблюдалось – игры кончились. Они пошли дальше.

Следующая комната встретила их огнём, хлынувшим из щелей между плит на полу. Селена, шедшая первой, едва успела отскочить, лишь слегка подпалив рукав куртки.

– Дерьмо! Как мы пройдём дальше?

Длинная и широкая огненная полоса тянулась от стены до стены, не оставляя шанса перейти её без потерь. Пламя обжигало; если оно не убило бы их, то точно покалечило.

Поразмыслив, решили прорываться с боем. После того, как Кит швырнул в огонь отколовшийся от стены камень, пламя поутихло в месте удара, оставляя мгновение, чтобы перескочить на другую сторону. К сожалению, камней в комнате больше не валялось. Вернувшись к лестнице, они отыскали ещё два, но те оказались слишком маленькими, чтобы приглушить пламя.

– Придётся пожертвовать частью вещей, – сказала Селена, раскрывая рюкзак. – Только не вздумайте тратить воду и еду, лучше одежду.

Рэй оглядела нехитрые пожитки. Почти пустая бутылка воды, раздавленный банан, остатки утреннего сэндвича, салфетки, блокнот и ручка, фонарик, перочинный нож – а ещё маска, которую никак нельзя было швырять в огонь. Пришлось снять с себя окровавленную ветровку и, свернув её в тугой ком, пожертвовать пламени. Секунда, когда Рэй рванула сквозь огненную завесу, показалась вечностью; она прикрыла лицо руками и почувствовала, как ожог лижет беззащитные локти и предплечья, а горло рвёт кашель, несмотря на то, что она разучилась дышать.

Кашляя, как туберкулезник, Рэй безуспешно пыталась очистить лицо от копоти, пока Кит и Селена прорывались через завесу следом. Почерневшие руки горели, запах гари въелся в кожу, а ветровку безвозвратно сожрало пламя.

Испуганный крик Селены оборвал мерный треск пламени, привлекая внимание остальных. Она лежала на полу, запнувшись обо что-то крупное, пахнущее горелым мясом.

Рэй едва успела отвернуться, прежде чем её вывернуло на каменный пол.

Они наконец нашли пропавшего руководителя.

***

Никто ничего не обсуждал – что бы это изменило?

Тело Оливера Иниго было сильно обожжено, словно пламя застало его врасплох, но левая часть лица не пострадала, лишь почернела от копоти. Единственный уцелевший глаз выражал бесконечное удивление. Селена закрыла его, как и Торресу раньше.

Возможно, он выжил бы, получи вовремя медицинскую помощь. Но теперь им оставалось лишь обработать собственные ожоги.

– Какая ужасная смерть.

Селена припечатала Кита разъярённым взглядом.

– Смерть всегда ужасна. Но иногда еще и бессмысленна.

Она злилась, чтобы скрыть отчаяние и ужас, завладевшие всеми. Не нужно было быть знатоком человеческих душ, чтобы понять это.

Рэй чувствовала себя измотанной настолько, что ей стало почти всё равно. Настолько, что даже ужас отступал на задний план, превращаясь в раздражающий фоновый шум, как головная боль. Это было опасно, хотя и приносило облегчение: ей нужны все оставшиеся силы.

С ней что-то происходило прямо сейчас. Кожа горела и чесалась, но не от ожога, а глубже, яростней. Словно её нутро пыталось говорить с ней, но она не умела слушать.

«Ты обещал помочь мне, – взмолилась Рэй своему невольному покровителю. – Так помогай! Иначе скоро помогать станет некому!»

Но бог смерти молчал, будто никогда и не появлялся в её мыслях.

– Сеньор Иниго… то есть, Оливер ведь зашёл через подкоп где-то неподалеку, – вновь подал голос Кит. – И завалил его… Что, если мы сможем разобрать завал изнутри и выбраться отсюда?

В глазах Селены вспыхнул интерес.

– Да… стоит попробовать. Выйдет долго, и не факт, что нам хватит сил, но если это единственный шанс вырваться…

Сложившийся план несколько воодушевил группу. Они прошли еще два безликих коридора, готовые к ловушкам или нападению, но всё было спокойно, не считая пары встреченных по пути крыс и ящериц. Одно из ответвлений привело в тупик, и друзья вернулись на самый широкий коридор, надеясь отыскать подкоп или же гробницу царя.

– Там что-то светится. – Рэй вгляделась в зеленоватые вспышки впереди.

Они подошли ближе. Десятки крошечных огоньков парили в воздухе, вспыхивая то ярче, то тусклее. Они освещали пространство небольшой комнаты, сплошь заставленной сундуками, вазами и котомками. Украшения, жемчуг, самоцветы всех цветов и размеров переливались в них, не вмещаясь, усеивали пол, горками высились по углам. Кажется, здесь можно было отыскать всё, кроме золота, которого майя не знали.

А ещё в сокровищнице остро пахло какао – десятки чаш и коробочек с драгоценными зёрнами пряталось среди гор нефрита, жадеита и обсидиана.

– Чёрт возьми, – пробормотал Кит, пожирая взглядом неожиданные богатства. – Тут хватит, чтобы до конца жизни не работать…

– Безделье переоценивают, – хмыкнула Селена.

– Как считаешь, ожерелье Кукулькана здесь? – спросила её Рэй, вертя головой.

– Вряд ли. По легенде оно было упокоено вместе с телом царя. Хотя… кто знает, насколько она правдива.

Селена дёрнула на себя Кита, шагнувшего к ближайшему сундуку, и отвесила ему смачный подзатыльник.

– Ауч! За что?

– Ты что, не читал сказок? Сомневаюсь, что трогать сокровища – хорошая идея.

– Мы же вроде в Мексике, а не в Аграбе,** – огрызнулся тот, но руку убрал. – И разве археологи не должны всё это изъять и описать?

– Как мило, что ты до сих пор думаешь о работе. Мило, но несвоевременно.

Она ещё раз оглядела сокровищницу и путь к выходу на другой стороне.

– Идёмте. И – без шуток – ничего не касайтесь!

Шаг за шагом, они продирались сквозь разноцветное великолепие под холодным рентгеновским светом зелёных огоньков. Огоньки неподвижно парили под потолком, мелко подрагивая, как живые. Рэй казалось, они тихо нашёптывают ей что-то на незнакомом языке, но, возможно, то была лишь очередная грань её безумия.

Чем ближе они подходили к выходу, тем стремительней росла гора сокровищ, и находить свободные участки на полу становилось всё сложнее. Когда до заветного прохода оставались считанные шаги, стало очевидно: им не дойти.

– Может, попробовать отодвинуть вон ту корзину?

– Чем? Кинжал мы… оставили.

Торчать из спины Радамеса Торреса. Все были слишком раздавлены произошедшим, чтобы позаботиться о единственном оружии.

– Может, ничего и не случится, но уж слишком смахивает на ловушку, – сказала Селена, в задумчивости потирая подбородок. – Лично я не горю желанием проверять.

– Согласна, – кивнула Рэй. – Что будем делать?

– Прыгать. Если, конечно, в твои тайные способности не входит полёт.

Первым Рэй зашвырнула рюкзак. Тот благополучно преодолел гору сокровищ и приземлился в проходе. Места для разбега не было: они буквально стояли друг на друге. Так что она сгруппировалась и прыгнула, возблагодарив родителей за многочисленные спортивные секции, на которые те её отправляли – лишь бы не тратить время на собственного ребёнка.

Она приземлилась на руки, неуклюже перемахнув ноги через голову. Запястья прострелило тупой болью, а ладони скользнули в дюйме от гигантского нефрита, сияющего не хуже зелёных огоньков. Рэй тут же откатилась, освобождая дорогу остальным. Поймала сумки Кита и Селены.

Самочувствие Кита сыграло с ним злую шутку, подпортив прыжок, но он был высоким и длинноногим, так что приземлился на носочки, благополучно избежав касания. Тут же качнулся назад, но Рэй поймала его руки и дёрнула на себя. Оба свалились на пол, широко улыбаясь от облегчения.

Селена прыгнула последней.

Она попыталась кувыркнуться, как Рэй, но от удара о камень правое запястье хрустнуло и подломилось. С потрясенным криком Селена распласталась по полу, опрокинув плетёную корзину с какао. Зелёные огоньки разом взорвались ослепительным светом, зёрнышки и самоцветы, брызнув, покатились во все стороны. Рэй инстинктивно зажмурилась и закрыла уши руками: звон поднялся такой, будто опрокинулись все коробочки и сундуки разом, а после наступила оглушительная тишина. Огоньки вновь загорелись ровно; Рэй послышался их усталый вздох.

– Селена! – Кит бросился вперед и коснулся неподвижного плеча, но тут же испуганно отдёрнул руку. Сердце Рэй упало.

Она уже знала правду, но ещё не верила.

Вдвоём они вытащили окаменевшее тело из сверкающего драгоценного облака. Глаза Селены были крепко зажмурены, рот приоткрыт в безмолвном крике. Она успела выставить локти, прикрывая голову. Тяжёлая коса, собранная аккуратной короной, застыла, как и пушистые ресницы, и одежда. Дрожащей рукой Рэй погладила холодный мрамор волос, стиснула в кулак непослушные пальцы.

– Нет, нет, нет… – Кит пытался трясти тело в надежде оживить, но камень был слишком тяжёлым, почти неподъемным. Он всхлипнул, сорвав очки, чтобы вытереть слёзы. – Нет, только не ты…

Рэй спряталась на его груди, вжимаясь всем телом, слушая неровное дыхание и короткие, яростные всхлипы. В этот миг она ненавидела себя за то, что не умеет плакать.

«‎Ты называла меня «‎птичкой» за маленькое тело и большое сердце. Но ничье сердце не сравнится с твоим. Огромное и сильное, оно до последнего билось за тех, кого любит».

***

Возможно, они ещё могли спасти её, спасти их всех. Хотя бы самих себя.

Рэй заставляла себя надеяться вопреки тому, насколько призрачной была эта надежда. Окружённое смертью, тело, как никогда, хотело жить. Она чувствовала каждый вдох и выдох, ощущала ток крови по венам, упрямое биение собственного сердца и болезненный пульс в висках. Холода не было – кожа под футболкой пылала, а горло и белки глаз пересохли, словно она мучилась жаждой несколько дней. Остатки воды не помогали, и Рэй оставила попытки найти облегчение, просто наслаждаясь тем, что жива.

Киту становилось хуже. Она крепко держала его за руку, чувствуя в ладони неестественный холод и испарину кожи. Они спасутся или умрут, но следовало покончить с этим как можно скорее – ей чертовски надоела бесконечная неравная борьба с пирамидой. Она злилась; нет, была в ярости – и просто хотела, чтобы всё закончилось.

Всё всегда заканчивается – рано или поздно.

Потеряв счёт коридорам, они увидели тёплый золотистый свет и пошли на него. Небольшую круглую комнату освещали факелы на стенах, вспыхнувшие ярче при их приближении.

Первое, что бросилось в глаза – огромная расписная фреска в человеческий рост, пересекающая стену от пола до потолка.

Второе – грубая тяжёлая дверь из чёрного дерева. «‎Дверь – в пирамиде?*** – мельком удивилась Рэй. – Точно колдовство». Деревянная, да ещё и выглядит почти современно.

Она переключила внимание на фреску и больше не смогла отвести взгляд.

С картины на неё смотрело чудовище. Рэй сразу узнала его, хотя оно и выглядело иначе – ни рук, истекающих золотом, ни чёрных провалов вместо глаз. Впрочем, глаза всё-таки были чёрными, завораживающими. Куда бы она ни отступала, пронзительный, немигающий взгляд чудовища следовал за ней по пятам.

Картина казалась живей любой фотографии. Рэй различала каждую деталь: смоляные косы-змеи, белый подпоясанный кожаными ремнями плащ, волевой подбородок и по-индейски смуглую кожу, испещренную голубой краской; голубой же самоцвет, венчающий крыло носа, и даже тяжёлую костяную серьгу. Рэй вдруг ощутила себя пойманной на крючок бабочкой. Ужас и узнавание затопили от кончиков пальцев ног до волос на затылке – она уже видела это жёсткое скуластое лицо, уже смотрела в эти злые глаза.

Перед ней был верховный жрец – безымянный человек из её снов.

– Он как живой. – Рэй вздрогнула, не заметив приближения Кита. – Будто взяли человека и перенесли на фреску.

– Да, – согласилась она. Кто знает, может, так оно и было? – Мы пришли.

– Что?

– Гробница царя здесь. – Рэй кивнула на дверь и на миг прикрыла глаза. – Я… чувствую это.

– Тогда я пойду первым.

– Даже не думай!

Кит схватил её за плечи и легонько встряхнул, прерывая поток возражений.

– Рэйч… я умираю. Не спорь! Я не в восторге, но уж как есть. Яд змеи вот-вот меня прикончит, и единственное возможное спасение – за этой дверью.

– Это может быть опасно! – Она отчаянно подбирала слова. – Ты можешь…

– Погибнуть? Да. Ты слышала, что я только что сказал?

– Ты не умрёшь, – упрямо возразила Рэй, чувствуя, как горят веки от непролившихся слез. – Я затащила тебя сюда и…

Кит прервал её коротким сухим поцелуем. Губы обдало холодом; Рэй ощущала мягкость и соль чужих. Она закрыла глаза.

– Что бы ни случилось, ты должна выжить и выбраться отсюда. Слышишь? Пообещай мне!

– Кит…

– Обещай!

В его глазах было столько мольбы, что ей пришлось кивнуть. Кит выдохнул с заметным облегчением и отступил на шаг.

– Идём.

Он первым потянул за ручку двери, и та открылась совершенно бесшумно. Они ступили в темноту, пахнущую тленом и плесенью.

Тусклый свет фонарей, казалось, почти не касался тьмы – такой плотной, что её можно было потрогать руками. «‎Нам нужно больше света», – подумала Рэй и, вернувшись в круглую комнату, зло сорвала со стены факел. Перед тем, как вернуться к Киту, вновь бросила взгляд на фреску. Она готова была поклясться, что поза жреца чуть изменилась.

С помощью факела они смогли разглядеть высокие каменные стены и широкий постамент, выложенный обсидианом. Чёрный минерал, изрытый временем, сверкал и переливался под неровным светом. Если его очистить, будет выглядеть почти как новый.

Три ступени у постамента заканчивались высокой прямоугольной платформой, на которой покоился такой же чёрный саркофаг. Каменную поверхность украшали потускневшие рисунки, по-видимому, изображающие сцены из жизни древнего царя. Справа и слева от саркофага обнаружились сундуки и вазы, чья поверхность была неразличима за толстым слоем грязи.

– Это он, – прошептала Рэй, крепче сжимая ледяную руку Кита. – А в сундуках, наверняка, захоронены ценности и предметы, которые были дороги царю при жизни. И если бы только они…

– Зачем?

– Майя верили, что вещи, близкие и даже слуги пригодятся и после смерти. Праведные души, воины и женщины, умершие в родах, отправлялись в верхние миры, на небеса, а остальные – в Подземное царство, Шибальбу. Впрочем, о судьбе этой души наверняка позаботился сам Кукулькан.

Проигнорировав ошарашенный взгляд Кита, Рэй шагнула к саркофагу. Колени дрожали, а голова вдруг взорвалась резкой болью.

– Что с тобой? – Друг тревожно склонился над ней и вдруг пошатнулся, хватаясь за стену. На лбу и висках Кита выступила испарина; дыхание вырывалось рвано, с присвистом, точно каждый вдох причинял ему боль. Превозмогая собственную, Рэй поддержала его за плечи.

– Давай покончим с этим, – прохрипела сквозь зубы.

– Погоди, я сейчас…

Но Рэй не собиралась ждать, пока Кит красиво пожертвует собой. Всё её существо каждой клеточкой тянулось к саркофагу, настойчивый шёпот в голове звал подойти, коснуться… Она сделала шаг, а потом ещё один.

Весь длинный и трудный путь, который она прошла, все сомнительные решения привели её в эту гробницу, к этому моменту. Прежде она и не осознавала, как сильно жаждет оказаться здесь.

Жар внутри нарастал, грозя сжечь её дотла. Поднявшись по ступеням, Рэй протянула руку и увидела, как сильно та дрожит.

Она закрыла глаза и потянулась к каменной крышке.

– Нет!

Тело с силой рванули назад, прочь от средоточия всех её желаний. Рэй в ярости зарычала, намереваясь уничтожить соперника на месте, но было поздно.

Кит, помешавший ей завладеть сокровищем, уже сдвинул тяжёлую плиту саркофага.

Пирамида взвыла. Свирепый рёв сотряс гробницу, оглушая; яркая вспышка полоснула по глазам. Рэй зажмурилась и услышала полный боли крик, на мгновение заглушивший нездешний вой. Не в силах пошевелиться от ужаса, заставила себя открыть глаза.

Распахнутый саркофаг источал холодный свет, от которого в гробнице стало ясно, как днём. В первую секунду Рэй удивилась, отчего постамент перед ней не чёрный, а красный. А потом увидела Кита.

Он лежал на ступенях, запрокинув голову и распахнув глаза. Сквозная бурая дыра в его груди напоминала огромную, истекающую кровью воронку.

Ноги подкосились, и Рэй упала перед ним на колени. Заглянула в полное ужаса и боли лицо. И закричала.

Жар, зародившийся в солнечном сплетении, хлынул в горло и открытые ладони. Новый толчок сотряс пол и стены, заставил каменную кладку осыпаться мелкой крошкой. Подчиняясь отчаянию и яростному желанию задержать ускользающую жизнь, Рэй накрыла окровавленную дыру руками, едва замечая исходящее от них золотое свечение. «‎Забери мою жизнь вместо его», – приказала она и внезапно ясно ощутила тонкую, дрожащую паутину нитей, связавшую их с Китом. Испугавшись, что потеряет хрупкую связь, Рэй представила, как по этим нитям вливает в него собственную энергию, не давая умереть. Удерживая на грани.

Резко накатила слабость, во рту появился кисло-горький привкус, но Рэй упрямо продолжала делиться силами, чувствуя, как рваный, едва ощутимый пульс под ладонями становится чуть ровнее. С её рук в открытую рану текло чистое золото, но этого было мало. «‎Не справлюсь», – пронеслось в голове, и страх парализовал её, окончательно прерывая животворящий поток.

Согнувшись пополам, Рэй пыталась втолкнуть в лёгкие хоть немного воздуха. В глазах потемнело, а когда вновь прояснилось – они были больше не одни в гробнице.

Она медленно подняла голову, чтобы взглянуть в бесстрастное лицо чудовища с фрески.

***

– Какая впечатляющая демонстрация силы.

Тихий, вкрадчивый голос жреца был потусторонним, нездешним, как и весь его облик, в точности повторяющий изображение на фреске. Рэй не смогла бы сказать, на каком языке тот говорит с ней, но понимала каждое слово.

Чудовище неспешно вышло из-за саркофага и шагнуло навстречу, не отрывая от неё изучающего взгляда. Рэй открыла рот, но не смогла издать ни звука. Голова кружилась так сильно, что она не была уверена, реальность это или очередное видение.

– Вы потревожили покой великого правителя. Осквернили священный саркофаг. За это оба умрёте в муках.

Жрец вытянул руку, и та полыхнула золотом. Рэй отшвырнуло от Кита и впечатало спиной в каменную кладку. От острой боли перехватило дыхание, а сознание снова начало ускользать, погружая девушку в спасительную тьму.

Но вот она услышала щелчок пальцев, и тьма расступилась, вместе с ясностью возвращая в тело боль.

– Не так быстро, смертная. Ты не заслужила избавления.

– Будешь пытать меня? – прохрипела Рэй, сплёвывая кровью на пол. Бежать было некуда, да она бы и не смогла. – Хочешь поиграть, прежде чем убить?

Жрец чуть склонил голову, словно желая рассмотреть её под другим углом. Потом вскинул открытую ладонь, и тело Рэй взвилось в воздух, повиснув, как тряпичная кукла.

– Сдаётся мне, заигралась здесь ты, Рэйчел. И в этой игре тебе не победить.

Повинуясь небрежному жесту, она рухнула на пол. Рэй услышала треск и вся сжалась, безуспешно пытаясь протолкнуть в лёгкие воздух. Кажется, рёбра.

– Откуда ты знаешь моё имя? – выдохнула она спустя вечность.

– Мне ведомо всё, что происходит в пирамиде. Включая имена смертных, что посягают на дар трижды великого владыки.

– Мы не желали зла! Лишь искали ответы на вопросы.

– Не все ответы должны быть найдены, Рэйчел, и не все стоят того, чтобы умереть за них. Впрочем, некоторые всё-таки стоят.

Он стоял над ней, высокий и неподвижный, и, кажется, чего-то ждал. Потом нахмурился, и это была первая эмоция, отразившаяся на лице-маске.

– Я и забыл, как недалёки смертные. Даже владеющие силой. Спрашивай.

– Ты ответишь на мои вопросы? – осторожно уточнила Рэй.

– Ты пробудила моё любопытство и скоро умрёшь, поэтому – да, пожалуй, отвечу. Если сочту возможным.

«Какое облегчение», – кисло подумала Рэй, потирая грудь. Что ж, по крайней мере, она не умрёт в неведении.

– Кто ты?

– Мое имя Хэния, – ответил жрец. – Я – Страж сак мул**** и гробницы, которую вы осквернили.

– Но ты ведь был человеком когда-то?..

В мёртвых глазах Стража ничего не отразилось.

– Полагаю, дар показал тебе прошлое… ожидаемо. То, кем я был раньше, не имеет значения. Время – лишь песок, а мы – песочные часы. Сосуд для песка – не больше, не меньше.

– Почему я здесь?

Рэй использовала передышку, собирая по крупицам остатки силы. Той самой, что давно просилась наружу и вот наконец нашла выход. Вряд ли она сможет защититься от этого существа, но хотя бы попытается. Она не покорный ягненок на заклании.

– Глупый вопрос. Ты здесь, потому что сама пришла сюда, смертная. Хотела забрать то, что тебе не принадлежит, и поплатишься за это.

Ужас, отчаяние и злость сплелись внутри, разгоняя по венам силу. Почувствовав новый, знакомый уже толчок, Рэй инстинктивно вскинула руки и закричала, направляя золотистый луч в сторону Стража. Тот даже не пошевелился; коснувшись его груди, луч с шипением погас, а Рэй вновь отбросило на камни, под которыми уже собиралась кровавая лужица.

– Любопытно. – В голосе Стража промелькнул намёк на интерес. – Такие занятные воры мне еще не попадались. Твой дар редок, но бесполезен против меня, глупая смертная. Оставь надежду и прими кару достойно.

Он двинулся на неё, поднимая руки над головой, и Рэй осознала: сейчас. Она умрёт, и всё будет кончено. А вместе с ней погибнет Кит, последний из целой группы. Вот она: плата за неуёмное любопытство. Она сама затянула петлю на своей шее и втянула в неё близкого человека.

– Подожди! Прошу… Моё наказание заслужено, и я готова! Но, умоляю, позволь ему жить! – Она переползла на колени, не отрывая взгляда от Кита, который, кажется, ещё дышал. – Он здесь только из-за меня. Он ничего не знал! Пожалуйста, отпусти его…

Страж остановился на полпути и перевёл немигающий взгляд с одной на другого. Качнул головой.

– Ты просишь отпустить того, кто прикоснулся к священному саркофагу. Наказание за это преступление – смерть. Он умрёт через считанные минуты, и мне даже не придётся ничего делать. Разве что я решу… прибавить мучений.

– Я знаю, что не вправе просить, – всхлипнула Рэй, чувствуя, как ломается окончательно. – Но всё же прошу… Этот человек невиновен, а если ты считаешь иначе – я готова понести наказание за двоих! Позволь мне попытаться вылечить его, чтобы он мог уйти. После – делай что хочешь, я не стану сопротивляться. Ради всего человеческого, что когда-то было в тебе, пощади его. Пожалуйста, Хэния…

Она не знала, что побудило её назвать чудовище по имени, и совершенно ни на что не наделялась. Склонилась перед ним, касаясь лбом пола, и ждала приговора.

Страж молчал бесконечно долго. Рэй не шевелилась, считая удары собственного сердца и мысленно уговаривая Кита продержаться ещё немного. Наконец, в тишине раздался торжественный голос.

– Какая нелепая смертная… Просишь не за себя, а за другого. Ответь мне, Рэйчел, действительно ли ты готова пожертвовать всем ради спасения этого человека?

– Да! – Рэй пораженно вскинула голову. Что у неё осталось, кроме жизни?.. – Да, готова.

– В таком случае я предлагаю тебе уговор.

То, что прозвучало дальше, было немыслимо, невозможно. Рэй слушала, онемев, и запутанный клубок чувств грозился порвать её на части.

Страж сказал:

– Ты – науа́ль, колдунья, и владеешь редким, почти утраченным даром материальной магии. Тем же, каким владею я, каким владели мои предки. Пока не явится смертный, достойный использовать силу ожерелья, пирамиде нужен Страж – тот, кто будет охранять наследие владыки Кукулькана. Я был им многие века – дольше, чем ты можешь себе представить.

Он сказал:

– Ты освободишь меня. И займёшь моё место.

– Что?..

– Подготовка и обряд потребуют времени, но у тебя есть всё необходимое, чтобы научиться. Дар и сильный, непоколебимый дух. Ты принесешь клятву Стража и заберёшь моё бремя, а вместе с ним обретёшь бессмертие. Такой будет твоя кара, Рэйчел. Взамен я сохраню жизнь смертному и даже помогу тебе излечить его.

Он щёлкнул пальцами, и в воздухе закружилась воронка, в которую, как вода, потянулись песок и каменная крошка. Через мгновение воронка превратилась в стеклянные песочные часы.

– Ты дашь ответ, когда упадет последняя песчинка. Решайся, смертная.

Она медленно поднялась с колен, держась за стену. Вытерла окровавленные ладони о джинсы. Закрыла глаза, на миг позволив себе поверить в чудо. Вот сейчас она откроет их и проснется…

Увы, ей было слишком больно, и плохо, и страшно для любого, даже самого изощренного кошмара. А ещё она отчаянно злилась.

Даже не так.

В сердце Рэй клокотала ярость.

Нездешняя сила дрожала в её руках, готовая сорваться с кончиков пальцев. В груди поселилось нечто тёмное и дикое, чего там никогда не было раньше – а может, она просто прежде не знала себя по-настоящему. Этот день стал худшим в её жизни. Её друг лежал перед ней с разорванной грудной клеткой и ещё дышал лишь потому, что она сумела остановить его на грани. А напротив стоял монстр, сошедший с древней кровавой фрески – и ухмылялся.

– Твоё время вышло, Рэйчел. Что ты ответишь?

Ярость исчезла, сметённая чистым ужасом. Тёмное, потустороннее стремительно утихало внутри, забирая с собой последние силы.

Стены древней гробницы грозились стать их собственным склепом. Рэй взглянула на опустевшие песочные часы и медленно сползла по стене на пол. Невозможно. Она всё равно что мертва, но за жизнь Кита ещё можно побороться…

– Я согласна.

Страж спокойно кивнул, словно и не ждал иного ответа. Вскинул руку, и бессознательное тело Кита осветилось, исчезая в золотом вихре.

– Нет! Где он?!

– Человек останется с нами, пока ты не примешь клятву. После – я сотру ему память и отпущу. Не беспокойся, Рэйчел. Вы увидитесь совсем скоро.

– Мы так не договаривались! – Рэй сжала кулаки. Тихий зловещий рокот прокатился по гробнице, вздымая каждый волосок на теле.

Страж смеялся над ней.

– Это залог, смертная Рэйчел, – сказал он, когда жуткий смех утих. – Чтобы ты осталась верна своему слову и нашему уговору.

Он вдруг оказался рядом и, склонившись над Рэй, крепко сжал её подбородок длинными паучьими пальцами. От силы ледяной хватки она содрогнулась. Под пронзительным взглядом монстра хотелось умереть, но вместо этого Рэй ощутила, как горячо и мокро стало глазам.

Суровое лицо Стража расплылось и потекло по щекам, но она всё равно разглядела его торжествующую, удовлетворённую улыбку.

– Нам пора.

* Индейцы майя считали какао-дерево и его плоды священными: их использовали в обрядах при заключении брака и на похоронах, а также в качестве денежной единицы.

** Аграба – вымышленный арабский город, в котором разворачиваются события диснеевского мультфильма «Аладдин».

*** В домах и прочих строениях древних майя не было дверей – дома считались священными и не подвергались нападкам.

**** Сак мул – с языка майя «‎пирамида».

**** Науа́ль – на языке майя «‎ведьма» или «‎колдун».

Интерлюдия

Тот, кто не управляет собой, становится объектом управления других.

А.М. Икбал

(Шибальба, март 2010 по григорианскому летоисчислению)

В обители владыки, как и во всем Подземном царстве, не было дверей. Лишь тонкие воздушные драпировки позволяли сохранять уединение, да и те имелись лишь в личных комнатах духов, когда-то бывших людьми – таких как Моан. Всё же от старых привычек не так легко отказаться.

Богам приватность была незнакома, однако некоторые из них переняли забавное изобретение смертных – колокольчики, подвешенные над входом, чтобы извещать о приходе гостей. Один из таких мелодично звякнул, стоило Моан переступить порог тронного зала.

– Повелитель. – Она глубоко поклонилась, проследив, чтобы ни одно пёрышко не выпало из замысловатой прически, и поцеловала перстень на уродливом костяном пальце. За столетия церемониальный этикет Шибальбы стал привычным до последнего жеста и давно не вызывал ни благоговения, ни брезгливости. – Ты призывал меня?

Владыка Ах-Альпух кивнул и сделал ей знак подняться. На его лице-черепе – под красноватыми лоскутами гниющей плоти белели кости – как и всегда, ничего не отражалось, только крошечные угольки в глазницах загорелись ярче.

– Как наши успехи, Моан? Всё ли идет согласно плану?

– О, да. – Разноцветные глаза удовлетворённо сверкнули. – Девчонка делает именно то, что от неё ожидалось. Вчера она вместе с другими смертными наконец спустилась в сак мул. Как ты знаешь, продолжать слежку внутри я не могу, те пути для меня закрыты, но смею надеяться…

– Говоришь, всё слажено, – перебил её Альпух, и причудливая сигара в костистой лапе зачадила особенно ядовито. Владыка неспешно поднес её к безгубому рту, и Моан разглядела посмертный ужас на лице чучела, чье крошечное тельце бог использовал для изготовления сигары. Вдох – разбухшие пяточные кости, выдох – открытый рот. – Разве не ты горячо убеждала меня, что наша смертная – и есть тот самый потомок?

«Он в бешенстве», – поняла Моан и приложила все усилия, чтобы выдержать нездешний взгляд владыки, способный свести с ума человека.

– Да, Повелитель. Наши расчёты полностью совпадали с намерениями Стража, а он слишком хорошо знает своего бога, чтобы ошибаться. Кроме того, она владеет силой, а значит, точно нашей крови.

– Чушь! – взревел Альпух, и тронный зал содрогнулся. От сильного толчка Моан едва удержалась на ногах и спешно опустила голову в знак покорности. Эти вспышки гнева были устрашающими, но никогда не длились долго. Только не с ней.

– Если она – избранная, то отчего змеиное ожерелье до сих пор не на её шее? – прошипел бог недовольно. – И почему смертная молила меня о помощи вместо того, чтобы торжествовать? Разве Страж, этот цепной пёс Змея, не должен был помочь ей добраться до саркофага?

– Быть может, испытания сак мул оказались чересчур сложными? – осторожно предположила Моан. – Она очень привязана к другим смертным, что сопровождали её, особенно – к мальчишке. Возможно, их гибель стала для девчонки непомерной ношей? В любом случае, оте… Страж должен был позволить ей достичь гробницы. Мы не могли так ошибаться!

Страх на мгновение сковал её бессмертное тело: а что если всё же ошиблись?.. Тогда все усилия напрасны, и владыка ни за что не простит её. Нет, невозможно. У отца точно был план, она слишком хорошо его знает.

Знала. Очень давно.

– От тебя смердит страхом, – скривился бог. – А ещё смятением, словно ты не древнее существо, а жалкая человечишка. Мне следует хорошенько наказать тебя за неуместные чувства.

Моан опустила голову ниже и прикрыла глаза, в два удара сердца восстанавливая спокойствие. Владыка всегда знает, когда она не искренна, всегда видит её насквозь. Так работает связь между духом и его богом.

Но за все века он ни разу не наказывал её серьёзно, как других слуг. Не заставлял проходить испытания падших душ, сидя на скамье из раскалённого камня, дрожа от нестерпимого холода в Шушулим-Ха, сражаясь с ягуарами или летучими мышами в Балами-Ха и Цоци-Ха*. Нет, прежде владыка лишь грозился, и у Моан мелькнула мысль, не разгневала ли она его теперь настолько, чтобы привести угрозы в исполнение.

– Она прошла испытания, но не касалась ожерелья, – продолжал бог. – Я бы немедленно почувствовал через нашу связь. Тут ты, конечно, ловко сработала… но этого недостаточно. Всё должно было пройти безупречно!

– Прости, владыка. Я постараюсь выяснить, что произошло, и немедленно исправлю свою ошибку.

– Это не в твоей власти. Старый Змей не позволит тебе заглянуть туда, и даже моя воля не способна тягаться с его печатью, – с неохотой признал Альпух. – Впрочем… пора бы привыкнуть, что мои слуги бесполезны. Я разберусь сам. Она жива, это бесспорно, и, кажется, покинула мир смертных.

– Что?! Ты уверен, владыка?

– Заставляешь меня повторять дважды, дух?

– Прошу простить меня, Повелитель. Я… забылась.

– Мне не нравится, что смертное прошлое всё ещё терзает тебя. Лучшая из моих слуг должна быть свободна от любого влияния, кроме моей воли. На сей раз я буду милостив – но то в последний раз, Моан.

Он отлепил от неё горящий взгляд и подпёр череп свободной от сигары рукой. Качнулся на своём костяном троне и вдруг хмыкнул почти по-человечески.

– Возможно, ты не столь хорошо знаешь Стража, как тебе нравится думать, – задумчиво произнес бог, снова закуривая. – Возможно, его план состоит в другом. Я выясню, и мы решим, как обернуть эти перемены себе на пользу.

– Благодарю, Повелитель. – Моан вновь склонилась до земли, качнув перьями. Поправила любимую алую тунику, обтянутую кожей. И позволила себе льстивую улыбку, которая так нравилась её богу. – Я счастлива служить тебе. Твои милость и мудрость бесконечны, как сама смерть.

* Шушулим-Ха, Балами-Ха и Цоци-Ха – Дома испытаний, упомянутые в эпосе «‎Пополь-Вух» – знаменитой «‎Книге народа» майя.

Часть 2. Безвременье. Глава 1. Лимб

…Потомок священной крови, в чьем сердце сойдутся тьма и свет, явится в мир под знаком Смерти и станет сильнейшим колдуном из всех, что ходили под солнцем. И разделит он эту силу с богами, подарив магию, тело и душу, и обретет бессмертие в веках. И будет так.

Ицамна, Создатель

Ты не бог, но посмел вмешаться:

Моей в кости сыграть судьбою.

Пусть из мрака насквозь душа твоя –

Тьма есть свет, преломленный болью.

Р.А.

Глава 1. Лимб

Времени больше не существовало.

Её наручные часы остановились. Каждый раз, открывая глаза, Рэй не знала, утро сейчас или день, и сколько прошло часов или минут. Небо над её темницей всегда было одинаково серым и тусклым, лишённым красок, звёзд или облаков. Она уставала, как и прежде, но спать получалось с трудом. Голод тоже терзал её, но Страж утверждал, что так будет лишь поначалу – как только Рэй принесёт клятву и станет духом, служащим Кукулькану, человеческие привычки навсегда останутся в прошлом.

Впрочем, здесь, в этом жутком безлюдном месте между миром живых и мертвых не было недостатка в пище. Страж, мастерски владеющий магией материй, не скупился на роскошь: накрывал для неё стол практически по щелчку пальцев, выделил комнату, достойную покоев майяской принцессы, и помог её обустроить – в соответствии со своими представлениями об удобствах, конечно. Весьма щедро для того, кто сделал её вечной пленницей пирамиды.

Рэй равнодушно согласилась спать на неудобной циновке, щедро устланной звериными шкурами, лишь попросила создать дверь с запором внутри. Пусть Страж мог с легкостью преодолеть любые замки, но хоть какая-то иллюзия защиты помогала не сойти с ума.

– Ты привыкнешь, – вот всё, что он сказал ей, прежде чем оставить одну в первый раз. Рэй сильно сомневалась, что хоть к чему-нибудь здесь можно привыкнуть.

Всякий раз, просыпаясь после очередного кошмара, она подолгу лежала на своей новой постели, боясь открыть глаза. В такие мгновения Рэй могла воображать, что всё это – лишь долгий мучительный сон. Надеяться, что, проснувшись, увидит стены своей чикагской квартиры, из которой раньше мечтала вырваться, а теперь отдала бы всё, лишь бы вновь оказаться там. Отдала бы всё за тесный потолок лагерной палатки…

Но вокруг был настоящий ад, ставший её новой реальностью.

– Ад? – переспросил Хэния. – Мне неведомо это понятие. Впрочем, если ты говоришь о месте, куда попадают грешные души, то Междумирье – не Шибальба, а лишь ступень на пути к Подземному царству. Одна из дорог, по которым души могут спуститься, чтобы найти приют в новой жизни – не больше, не меньше.

Междумирье – место, не принадлежащее ни живым, ни мёртвым. Если верить Стражу, оно было безграничным и имело множество входов, по которым душа могла пройти свой последний путь. Но здесь, у пирамиды притаился лишь один из них – тот самый, что вёл сквозь подземное озеро в пещере майя. И они оба не могли покинуть его границы. Всё это Рэй узнала уже потом, когда начались их странные уроки.

Удивительно, но Страж действительно собрался учить её магии.

– Ты не сможешь защищать саркофаг, не владея своими способностями, – заявил он. – Да и для себя представляешь угрозу. Дар сжирает колдуна живьём, если не подчинить его.

Словно в подтверждение его слов тело пробил озноб, и удушливая волна жара хлынула вверх до самого горла. Рэй едва сдержала порыв заорать и выплеснуть это наружу.

– А если не сумеешь пройти испытания владыки, он не примет тебя в роли нового Стража.

И отлично, зло подумала она. Может, это выход?

– Что будет, если я провалю испытания?

Страж взглянул на неё так, будто она спросила величайшую глупость.

– Нечто похуже смерти. Испытания духа – не дружеская игра в мяч. Скорее, та её версия, в которой проигравшего приносят в жертву богам.

– Почему ваши боги такие жестокие?

– Разве? Боги поддерживают порядок в мире, который люди лишь разрушают. И всегда воздают по заслугам… То не жестокость, а справедливость.

– Приносить в жертву невинных – справедливо?

Страж молчал так долго, что она перестала ждать ответа – но всё же получила его.

– На всё есть своя цена. Даже если порой кажется, что она слишком высока.

***

Междумирье – говорил Страж, но Рэй про себя окрестила это место Безвременье. Огромное, безликое и подозрительно похожее на заброшенный город Чаану – Хэния лишь мрачно усмехнулся в ответ на предположение пленницы – оно, казалось, плавало в пустоте, оторванное от мира. Рэй не смогла бы сказать, провела она здесь неделю или месяц. Не получалось даже считать дни, ведь те не сменялись ночами. И это стало худшей пыткой.

Единственным светлым пятном оставался Кит – живой и близкий, как напоминание о том, ради чего она пошла на страшную сделку. Страж сдержал слово: стабилизировал состояние пленника и даже выделил ему отдельную комнату в бывшем царском дворце – аккурат рядом с комнатой Рэй. Правда, с одним условием.

– Он будет спать, – произнёс Хэния, отступая от бессознательного тела, в которое перед этим обильно вливал магию. – Рана слишком серьёзна, потери крови критические. До полного восстановления ему небезопасно оставаться в сознании.

– Он точно выживет? – Рэй нерешительно дотронулась до груди, тщательно перемотанной чистой тканью. Лицо оставалось болезненно белым, но теперь казалось спокойным, расслабленным.

– Я дух, но не бог, Рэйчел. Однако дал тебе слово и намерен сдержать его. Это место и моя магия замедляют все процессы, включая губительные для его тела. А здесь, подле пирамиды, – тонкие губы чуть заметно скривились, – сила моя на пике. Так что теперь всё зависит от тебя.

– Меня?..

– Ты будешь ухаживать за смертным. – Он швырнул в неё испачканной кровью тряпкой. – И регулярно делиться магией, чтобы сон его был спокоен и крепок… но не слишком.

От последних слов желудок Рэй скрутило. Она сжала кулаки, и ногти болезненно впились в кожу.

– Клянусь, если он умрёт…

– Клясться будешь позже, – отрезал Страж с ледяным спокойствием. – Сначала – обучение. Ведь сохранить ему жизнь, помнится, в твоих интересах?..

Рэй задохнулась от ярости и бессилия. У Хэнии её реакции, кажется, вызывали нечто вроде исследовательского интереса.

– Смертные, – произнёс он со странной интонацией, прежде чем удалиться. И девушка не смогла решить, чего в этом было больше – презрения или ностальгии.

***

Рэй вскоре поняла, что Безвременье не ограничивалось одним лишь вымершим городом – оно также охватывало немало пространства вокруг. Вот только вместо зелёных тропических лесов здесь царили высушенная земля да редкая куцая растительность. Если пройти дальше, можно было наткнуться и на водоёмы – правда, совсем уж скудные или подозрительные. Использовать их Рэй пока не решалась, предпочитая запасы воды, наколдованные Хэнией. Всё в этом месте было противно её живому, ещё человеческому сердцу.

Их первый урок проходил на широком иссохшем плато возле извилистой реки, что постоянно меняла свое направление, как змея, ползущая по земле. Закручиваясь, терялась в пасти узкого ущелья, что словно скалилось навстречу. Рэй, против воли начавшая привыкать к этому странному месту, недоуменно нахмурилась: что-то казалось ей смутно знакомым…

– Это Первая река на пути в Шибальбу.

Хэния как всегда появился бесшумно. Рэй вздрогнула, но смело взглянула ему в глаза, расправив плечи. Нельзя показывать страх.

Страж хмыкнул, точно разгадал её намерение. Сегодня он облачился в длинную юбку до лодыжек, подпоясанную тяжёлым поясом, и простые сандалии. Рэй впервые разглядела татуировки: широкую змееподобную волну через всю левую руку и неясный орнамент на правом плече. Тёмная кожа под краской бугрилась, словно зажила лишь наполовину. Длинные смоляные косы украшали радужные перья – кетцаль,* а голову венчало засушенное чучело змея – символ Кукулькана.

– Не бойся, Рэйчел. Души, что спускаются в царство смерти, не опасны.

– Я не боюсь.

По крайней мере, не мёртвых, ищущих покоя.

– Это Нусиван-Куль и Кусиван. – Он поочередно указал на склоны, обрамляющие ущелье. – По ним души могут пересечь Первую реку.

– Я… я читала об этом, – вспомнила Рэй. – «‎Книга народа»**, кажется, так?

Хэния продолжал бесстрастно взирать на неё, и Рэй запоздало подумала, что «‎Книгу» написали лишь во втором тысячелетии, включив в неё множество легенд, передаваемых из уст в уста поколениями индейцев. Во времена Хэнии, должно быть, существовали другие источники.

Как бы то ни было, теперь она вспомнила, что читала и про Первую реку, и про Вторую, окруженную тыквенными деревьями, и про Третью, кровавую, и даже про Четвертую, целиком состоящую из гноя. Желание немедленно проверить свои догадки боролось в ней с отвращением. И всё же… поразительно, насколько точны оказались древние сказания.

Происходящее по-прежнему казалось ей иллюзией, кошмарным сном, только вот проснуться никак не получалось.

– Присядем.

Они устроились прямо на голой земле, поросшей редкой жухлой травой. Слишком мало живого было в этом месте.

– Перед тем как ты принесешь клятву и примешь на себя бремя Стража, тебе предстоит научиться владеть своими силами. Сейчас ты растеряна и слаба, как детёныш ягуара. Но способности, дарованные богами, помогут тебе превратиться в опасного хищника.

Рэй стиснула зубы так, что услышала хруст. Она не хотела быть чёртовым ягуаром, она просто хотела домой.

Но злить это существо слишком опасно. Лучше, чтобы он верил в её смирение.

– Для начала я расскажу тебе чуть больше о твоей силе и магии материй.

– Ты сказал, «‎о моей силе». Твоя сила иная?

Страж раздраженно дернул бровью:

– Не перебивай, Рэйчел. У тебя будет время на вопросы.

Рэй прикусила язык, проглатывая колкость.

– Издревле религия много значила для народов майя. Жрецов почитали, как наместников богов на земле, их воля порой была весомей, чем воля правителей и вельмож. Жрецы читали будущее по звёздам, вели великий Календарь, благословляли семьи и принимали роды. Жрецы также общались с богами и проводили необходимые ритуалы, прося у них милости для своего племени.

Рэй кивнула. Примерно так она себе и представляла роль шаманов у древних племен.

– Однако среди жрецов встречались такие, кого почитали больше остальных и даже опасались. Те, кто стоял между людьми и богами, чьи силы превосходили способности простых смертных. Именно они часто становились во главе жреческой общины, именно они могли помочь, когда боги молчали. Науаль – колдуны, что владели магией материй.

Это оказалось чем-то новым: о таком не писали ни в одном источнике. Впрочем, неудивительно – разве кто-то из ученых принимал верования древних культур за истину? Магия противоречила самой сути науки.

– Колдуны, в отличие от жрецов, помимо обширных знаний и умения говорить с духами и богами обладали собственными силами. Силами, что позволяют чувствовать энергии, циркулирующие в нас и вокруг. Чувствовать, а значит, управлять ими.

Хэния обвёл широким жестом скудный серый пейзаж.

– Даже здесь, в Междумирье, энергии повсюду. Любая материя состоит из энергии – и живая, и мёртвая. Конечно, в живой материи её намного больше и циркулирует она свободнее, а значит, управлять такой материей легче.

– То есть, я могу управлять материей? – спросила Рэй, дождавшись паузы.

– При должных навыках – да. Видя и чувствуя потоки энергий, ты сможешь перераспределять её, подпитывая собственной силой, заставлять двигаться иначе. Менять форму предмета, в том числе физическую. Создавать.

Он поднял правую руку, и на ладони поднялся маленький золотистый вихрь. Через мгновение Страж протянул Рэй небольшой плоский камень.

– Ты создал его из ничего?

– В данном случае, преобразовал энергии воздуха и земли. Это непросто; тебе нужно как следует изучить свойства предмета или стихии, прежде чем работать с ними. Сила колдуна тоже требует запасов – ты не можешь просто управлять энергией извне, не тратя собственной.

Подождав, пока Рэй осмыслит услышанное, Хэния обстоятельно продолжил:

– Сила колдунов может служить как во благо, так и во вред. Нам нет нужды просить благословения богов – хотя наши способности, бесспорно, были дарованы по их воле – ведь источник силы сокрыт в нас самих. Но мудрый науаль никогда не станет растрачивать свой дар попусту – он будет использовать его осторожно, по нужде. Усмирить стихию, когда это необходимо. Победить врага. Спасти умирающего.

Рэй вспомнила залитые ужасом глаза Кита и дыру, зияющую в его груди. Непостижимым образом ей удалось отсрочить его гибель, и теперь они оба во власти чудовища. Она должна сделать всё правильно – хотя бы ради друга.

– Конечно, колдуны не всесильны. Боги не позволят нам сотворить того, что не согласуется с их волей, – продолжал Хэния. – А те, кто посмеет бросить им вызов, неизбежно понесут наказание. Так было испокон веков, и так будет всегда.

На миг Рэй почудилось, что в равнодушных, мёртвых глазах мелькнуло странное выражение, но голос оставался бесстрастным, и она сочла это игрой света.

– Научившись управлять энергиями и осознав себя частью целого, науаль постепенно расширяет своё сознание. Его разум выходит за пределы тела, путешествует в пространстве и иногда даже может заглядывать за завесу времён – видеть обрывки прошлого или будущего…

Рэй обхватила себя за плечи. Так вот что за видения её терзали…

– Могу я спросить?

Хэния нахмурился, но кивнул.

– Видения могут приходить колдуну во сне?

– Чаще всего они приходят именно так. Разум спящего подобен путнику между мирами: многие дороги ему открыты. Чем сильнее науаль, тем дальше он способен заглянуть. Но лишь тот, кто свободно владеет силой, может заглядывать в прошлое или будущее осознанно.

Рэй кивнула, на время довольствуясь его ответом. У неё оставалась ещё масса вопросов, но профессор Догэрти всегда говорила, что терпение – добродетель. Она расспросит Стража о своих видениях позже – в этом странном месте, где нет самого понятия времени, спешить ей совершенно некуда.

– Разумеется, у любой силы есть своя цена. Управляя материей, колдун платит собственной энергией – физической и ментальной. Ты уже испытала действие отдачи на себе, когда спасла от смерти своего спутника. Сильный магический импульс требует долгого восстановления, но физическое истощение – лишь одно из последствий.

Рэй ждала продолжения, но его не последовало – Хэния перевёл взгляд на грязно-серую линию горизонта, кажется, забыв о её существовании.

– Так какие ещё бывают последствия? – не выдержала Рэй. Страж мрачно улыбнулся, обнажив неестественно заостренные передние зубы. Два нефритовых камушка тускло блеснули в полумраке – изумрудные на белом.***

– А о них, Рэйчел, ты узнаешь позже. Не сомневайся.

***

Отдача и впрямь была нешуточной. В тот момент, когда спящая в ней магия наконец прорвалась наружу и помогла спасти Кита от неминуемой смерти, Рэй ощущала себя почти всемогущей. С появлением новой угрозы адреналин всё ещё бушевал в крови, так что последствия накрыли её позже, уже после перемещения. Как только Страж перенёс всех троих в Безвременье, и Рэй в полной мере осознала произошедшее, её тело взбунтовалось. Измученная и раздавленная, она не могла пошевелиться от слабости и едва была способна открыть глаза из-за чудовищной головной боли. Полупустой желудок выплеснул наружу всё, что переваривал последние сутки. Кажется, она скулила, валяясь на земле, прежде чем её подняли в воздух и куда-то понесли. Краем сознания Рэй ощущала присутствие Стража, но не смогла бы сказать, использовал ли он магию или собственные руки. В таком состоянии её это мало беспокоило – она приняла бы помощь самого дьявола.

В какой-то момент сознание покинуло Рэй, а когда вернулось, боль уже отступила. Тело ещё слушалось с трудом, но с этим можно было смириться. Она лежала в незнакомой постели, на сваленных друг на друга шкурах, укрытая шерстяным одеялом; рядом обнаружилась чистая вода в глиняной чашке. Комната напоминала декорации фильма о древних мезоамериканских властителях и казалась давно заброшенной. Запах ветхости и запустения заполнил лёгкие, но после гнилостного воздуха пирамиды он казался почти нормальным.

Стянув одеяло, Рэй обнаружила, что раздета. Безусловно, ту одежду, в которой она была в пирамиде, оставалось лишь сжечь, но всё-таки… На табуретке у постели лежали пёстрые тряпки, по-видимому, предназначенные для неё. В углу стояло деревянное нечто, напоминающее старомодный комод, в котором Рэй нашла целый ворох индейской одежды из хлопка, кожи и выделанных шкур. Она с отвращением воззрилась на грубую вышивку, бисер, самоцветы и многочисленные перья, служившие украшением этого необычного гардероба.

Держась за стену, Рэй вышла в открытый проход и оказалась в широком коридоре с алебастровыми стенами и несколькими комнатами без дверей. В ближайшей она и нашла Стража, который сосредоточенно лечил Кита, прикрыв глаза и прижимая руки к его груди. Раскрытые ладони источали яркий золотистый свет.

Стоило ему закончить и повернуться к Рэй, та бросилась к бессознательному другу. Его жизнь – вот всё, что имело значение.

Впрочем, позже, когда Страж пришёл в её новую комнату, чтобы справиться об удобствах и провести краткую экскурсию по дворцу, Рэй не удержалась от вопроса:

– Это ты раздел меня сегодня?!

Густые брови, похожие на птичьи крылья, едва заметно приподнялись.

– Здесь никого нет, кроме нас. Иногда являются души умерших, но не думаю, что мне стоило просить их снять твои одежды.

– Но… зачем? – Рэй против воли ощутила, что краснеет.

– Зачем что?

– Снимать их!

Брови вскинулись выше.

– Как ещё, по-твоему, я должен был осмотреть твоё тело на предмет повреждений? Отныне ты нужна мне живой, Рэйчел.

Она отвернулась, окончательно смутившись.

– Разве ты никогда прежде не обнажалась перед лекарем?

Рэй неопределённо пожала плечами. Она и сама не понимала, отчего вдруг прицепилась к подобной мелочи, учитывая всё происходящее. Может, виной страх и беспомощность, которые она столь остро ощущала рядом с этим существом? Мало ли что он мог сделать, пока она была без сознания…

– Тебе не следует беспокоиться о своей чести, – произнёс Страж, верно истолковав её молчание. – Я давно не человек, не мужчина, а дух, исполняющий клятву. Телесные удовольствия меня не волнуют, как и человеческие чувства.

– Дух? Объяснишь наконец, что это значит?

– Духи – существа, служащие одному из богов, часто бывшие людьми при жизни. Ты узнаешь подробнее, когда мы начнём занятия.

– Мне тоже предстоит стать одной из них… из вас?

– Да. Но ты, как и многие другие, сможешь сохранить человеческую оболочку.

– Какое облегчение, – буркнула Рэй, обхватив себя руками. – А мне обязательно носить это?

Она указала на пёстрые индейские ткани, которыми полнился её новый шкаф. Хэния демонстративно оглядел вещи, затем девушку с головы до ног и хмыкнул.

– Пока не научишься преображать одежду с помощью магии – да. Впрочем, можешь и вовсе ничего не носить. Как я и сказал, меня это не волнует.

Рэй вспыхнула до кончиков пальцев и не нашлась с ответом. Мелькнула мысль, не смеётся ли он над ней, но разве у бессмертных духов бывает чувство юмора? Лицо Хэнии оставалось устрашающе серьёзным. Вероятно, просто говорит, что думает.

Однако следующая фраза заставила её усомниться в собственных выводах.

– Если тебя это утешит, я и твоего друга раздел самолично.

Рэй нервно хохотнула, чувствуя, как толика напряжения покидает её тело, и тугой узел в груди немного ослабевает.

***

Впервые увидев целительную силу магии со стороны, Рэй не могла оторвать глаз – так красиво это было. Позже она узнала, что способы применения материальной магии в созидательных и разрушительных целях практически не различаются. Та могла как спасать, так и убивать – важно лишь намерение носителя. И его мастерство, конечно.

Страж продолжал свои лекции, не торопясь переходить к практике. Рэй никак не удавалось удержаться от вопросов – те сыпались из неё как бисер, то и дело вызывая гнев учителя.

– Ты сказал, мой дар редок, и ты давно не ощущал носителей поблизости. Почему?

Сегодня они остались во дворце – устроились на заднем дворе на резных пеньках, напоминающих стулья. Пеньки окружали пустующее пространство по центру. С противоположной от величественного здания стороны когда-то, должно быть, буйствовала сельва. Но здесь Рэй видела только пустырь. Пространство неуловимо напоминало университетский лекторий – возможно, в прошлом тут действительно проходили занятия для детей местной аристократии.

Страж не стал занимать место по центру, вместо этого уселся напротив Рэй, бесцеремонно вторгаясь в её личное пространство. У него с границами вообще было не очень.

– Это так. Материальная магия тесно связана с народами, издревле населявшими эти земли, как и с богами, которым они поклонялись. Увы, теперь магия вымирает – как и наша кровь.

– То есть, магия – привилегия майя? Значит ли это, что я…

Дыхание перехватило – неужели намеки Ашкия не были случайностью? Она так и не узнала, зачем тот призвал её в Мексику. В пирамиде она оказалась почти бесполезной, и до сокровища им добраться не удалось.

– Я не говорил, что носители рождаются только среди моего народа. Племен было много – тех, кто чтил традиции предков и кому мать-природа открывала свои силы. Возможно, на иных землях и магия была другой – но сейчас, с приходом кахан к’ин**** любая сила почти исчезла из этого мира… Духи чувствуют такие вещи.

– Эра технологий, – понимающе кивнула Рэй. – Глобальное потепление, экологический кризис. Природа ополчилась на людей.

– Изменения губительны, – согласился Страж. – И процесс этот необратим. Мне в некотором смысле повезло: здесь я не ощущаю течения реки времён так, как ощущал бы, находясь в мире смертных. Но кое-что могу видеть и отсюда, прикасаясь к Источнику.

– Источнику?

– Я научу тебя. Позже.

Он вздохнул совсем по-человечески и прикрыл глаза, погружаясь в себя. Рэй терпеливо ждала – он иногда так зависал, будто разряженный телефон, и она не решалась его тревожить. Зато могла безнаказанно разглядывать – исключительно из скуки и природного любопытства.

– Мне неведомо твое происхождение, Рэйчел, – заговорил Страж как ни в чем не бывало, застав её врасплох. Рэй поспешно отвела глаза. – Как и то, почему магия проснулась именно в тебе. Звезда сама выбирает, куда упасть, а природа – сосуд, в который вольёт свои силы. Но с большой вероятностью твои предки всё же топтали эти земли. В семьях, где однажды рождался науаль, родится и другой. Иногда через много поколений.

– Но я не хочу этого! – вскипела Рэй. – Я не просила природу ни о каких дарах! Я не эко-активистка, у меня даже грёбаного загородного дома нет. Мусор, вот, сортировала, как все…

Она тут же обругала себя за бессмысленную вспышку. Нашла, кому жаловаться…

– Пути богов неведомы смертным, – степенно произнес Хэния. – Не тебе с ними спорить. Отказаться от дара – всё равно что лишить себя зрения или слуха. Ты можешь выколоть себе глаза, но какой будет твоя жизнь после этого?

– Привыкну. Живут же люди без глаз…

Страж вдруг вскинул руку, и Рэй закричала, хватаясь за лицо. Веки резануло, но острая боль утихла так же быстро, как и появилась. Трясущимися руками она потянулась к закрытым глазам и не нашла ресниц. В ужасе провела пальцами по намертво сросшимся векам.

Её затрясло.

– Что ты… как…

– Не произноси слов, за которые не готова ответить, – услышала она равнодушный голос. И, прежде чем успела осознать непоправимое, глаза вновь обожгло вспышкой боли.

Рэй всхлипнула, вытирая пальцами мокрое – не то кровь, не то слезы. Ресницы вернулись на место, а веки, хотя и горели, разлепились без труда.

– Ты… ты чудовище!

– Так меня часто называют. – На лице Стража не отразилось никаких эмоций, кроме скуки. – Ещё я твой учитель, и тебе стоило бы серьёзней относиться к занятиям.

– Засунь свои занятия себе в…

– Отречься от дара невозможно, – спокойно перебил он. – Тот, кто однажды прозрел, никогда по-настоящему не закроет глаз. Ты ведь и раньше ощущала его влияние, верно?.. Я всё ещё помню, как моя магия просилась наружу. Довольно болезненный процесс.

Рэй вынуждена была признать, что он прав.

– Теперь же, когда дар пробудился, усыпить его вновь не выйдет. Либо ты подчинишь его себе, либо он подчинит тебя.

– Выпустила джинна из бутылки, – пробормотала она. – Откуда мне знать, может, всё это ложь. Развить мой дар – в твоих интересах, иначе я буду бесполезна как Страж. Разве нет?

– Ты совсем не усваиваешь уроки, – нахмурился Хэния. – Я ни разу не солгал тебе, Рэйчел. Выбора нет: придётся довериться мне. Если не дашь выход силе, она сведёт тебя с ума.

***

– Привет. Ну как ты тут?

Рэй поставила тазик с водой у постели и тепло улыбнулась спящему Киту. Привычно проверила температуру и дыхание, после чего присела рядом на табуретку. Размяла пальцы.

Помимо работы с энергиями, предстояло провести регулярные процедуры и сменить Киту повязку. Рэй зачерпнула тёплой воды, отжала тряпку и откинула шерстяное одеяло.

Монотонные движения успокаивали. Рэй обмыла шею, руки и грудь, с некоторым смущением провела тряпицей ниже. Закончила с ногами и спиной и только после этого аккуратно размотала повязку на груди.

Круглая, ужасающая воронка поперек тела частично затянулась, превратившись в глубокую, всё ещё воспаленную рану. Стражу удалось излечить внутренние повреждения (сердце, к счастью, не пострадало, а вот правое лёгкое пришлось собирать по кусочкам), в том числе после того экстренного вмешательства Рэй, которая действовала грубо и хаотично, как автоматная очередь. Её магия помогла сохранить жизнь, но чтобы восстановить нормальные функции организма, требовалась куда более тонкая работа. «‎Это всё равно, что пытаться залатать хлопок копьём, – прокомментировал Хэния, впервые осмотрев Кита после перемещения. – Дыру может и заделаешь, но непременно появятся новые».

А ведь ещё оставался змеиный яд, который не удалось полностью вывести из организма… Впрочем, с этим должны были помочь местные травы.

Бережно промыв рану, Рэй растолола в ступе немного листьев бегонии, смешав полученный порошок с соком агавы и кипяченой водой (интересно, где он берёт эти растения?). Полученным отваром она напоила Кита, помассировав горло, чтобы тот проглотил. Остатки толчёных листьев наложила на рану, стараясь охватить каждый участок. Выдохнула, растёрла ладони. Оставалась самая сложная часть лечения.

Накануне она впервые сама переливала Киту энергию под наблюдением Стража, а сегодня собиралась сделать это в одиночку. У них всё ещё было мало практики – Хэния начал с теории и медитаций – и Рэй волновалась. В конце концов, это она настояла, чтобы как можно скорее освоить лечение.

– Ты не доверяешь мне его жизнь, – заметил Страж в ответ на просьбу, и Рэй в который раз поразилась его проницательности. – Похвально. Впрочем, я уже говорил, что не лгу тебе. У меня нет причин убивать твоего избранника.

– Не избранника, – процедила Рэй. – Друга. А ты – враг. Я не стану доверять врагу.

– Друг, враг… Ты даже не представляешь, насколько относительны эти понятия. Тот, кто вчера был другом, в одночасье становится врагом. И напротив, вчерашние враги объединяются, сплотясь против общего противника.

– Так ты научишь меня лечить его?

– Да. Смотри внимательно…

Прикрыв глаза, Рэй настраивалась, воспроизводя в памяти уроки. Сначала – дыхание: глубокие, медленные вдохи и выдохи помогали наладить циркуляцию энергии и успокоить ум. Очищение сознания пока давалось ей непросто; потребовалось несколько минут, чтобы выбросить из головы всё лишнее. Гулкая пустота внутри звенела, вибрируя, и Рэй «‎провалилась» в неё, чувствуя, как остатки напряжения покидают тело. «‎Вот так, из абсолютного спокойствия, – объяснял Страж, – творить магию надёжней всего. Видеть энергии и управлять ими непросто. Сильные эмоции – гнев, страх, восторг, отчаяние – могут дать нужный толчок, но такой импульс куда опасней из-за своей нестабильности. Его сложнее контролировать, и откат после гораздо сильней».

Спокойствие не было сильной стороной Рэй, но она честно училась искать гармонию. Терпеливо дышала, вслушиваясь во внутреннюю тишину. Наконец в этой тишине она ощутила знакомое плетение тонкой, как эфир паутины энергий. Осторожно потянулась к ней и, коснувшись, на пробу направила легкую волну от себя – к Киту.

Хрустальные нити задрожали, пропуская потоки силы. Рэй черпала её под грудью, в солнечном сплетении, представляя сгусток энергий в виде сверкающего серебристого шара. Приложив руки к животу, она тут же отдёрнула их: кожа пылала. Пьяно кружилась голова. Рэй заставляла себя не паниковать и не спешить, передавая энергию капля за каплей и чувствуя нарастающую слабость.

– Достаточно.

Резкий голос пошатнул концентрацию. Рэй распахнула глаза, и паутина связи лопнула, отозвавшись тянущей болью в груди. Она сглотнула горчащую слюну и сползла с неудобной табуретки на пол.

– Слишком большой расход силы. – Хэния осмотрел порозовевшие щёки Кита, после чего склонился над Рэй. Дотронулся до подбородка, приподнял лицо к свету. Она вяло дёрнулась – толком злиться сил не осталось. – У тебя кровавый взгляд.

– Кровавый?.. – Она устало моргнула. Глаза ныли и пересохли, как наждачка. – В смысле, капилляры полопались?

– Такими темпами помощь понадобится тебе, а не ему.

– Но ему же стало лучше, верно?

Не спрашивая, Хэния наложил на рану спящего новую повязку, крепко перемотал грудь. Пощупал лоб с выступившей испариной.

– Лихорадка спала. Но переизбыток энергии так же губителен, как и её нехватка.

Рэй непонимающе нахмурилась.

– Ты когда-нибудь спала до обеда? Объедалась до тошноты? Слишком долгий сон измотает тело и ослабит дух, как и чересчур короткий. То же касается и пищи.

– Кажется, понимаю. – Рэй медленно кивнула. – Я его… перекормила?

– Нужно вливать часто, но понемногу. Если не научишься контролировать расход силы, угробишь и его, и себя.

– Зачем Стражу вообще уметь лечить? – буркнула Рэй, неохотно поднимаясь. – Я думала, твоё призвание – изощренные убийства.

– Охрана, – поправил Хэния. – Ты – науаль, и в первую очередь я учу тебя управлять силой. Магия сама по себе нейтральна, именно колдун решает, послужит она во благо или во вред. А став духом, ты получишь ещё больше силы, которой нужен контроль.

– Больше?.. Насколько больше?

– Достаточно, чтобы превратить город в руины.

Рот Рэй в изумлении приоткрылся.

– Охренеть можно…

– Тренировки с твоим… другом, – Хэния кивнул в сторону Кита, – отличная возможность освоить необходимые навыки. И достойный мотив для тебя подойти к этому со всей ответственностью.

– Ты всё продумал, да? – прищурилась Рэй. – Тогда ответь ещё на один вопрос.

Он ждал.

– Моей будущей силы хватит, чтобы разрушить город, но не на то, чтобы прекратить собственные страдания, так?

– О чём это ты? – Его тон неуловимо изменился.

– Ты отлично меня понял.

Хэния неожиданно шагнул к ней, почти прижимая к стене. Рэй вздрогнула, сердце гулко бухнуло о ребра и забилось, как заведённое.

– Забудь об этом, – процедил он тихо, вкрадчиво. Перехватил её испуганный взгляд. – Ты не сможешь убить себя, Рэйчел. Никогда. А попробуешь – пожалеешь.

– Почему?..

– Бессмертие не мешает испытывать боль. Нанося себе увечье, даже смертельное для человека, дух лишь обрекает себя на невыносимые страдания. Без возможности избавления. Ведь рядом не будет никого, кто облегчит муки.

В злых глазах мелькнуло что-то тёмное, болезненное. Что-то, от чего Рэй расхотелось продолжать спор. Он был здесь совершенно один – столетия. Это даже в голове не укладывалось. Кто знает, что он успел перепробовать за это время.

Она медленно кивнула, но Страж не спешил отпускать её. Задержался в опасной близости, точно желая убедиться, что Рэй услышала. Та старалась дышать ровно, глубоко, не показывать страха. Невольно втянула чужой запах: дикие травы и мускус с горькими миндальными нотами. Нездешний, нечеловеческий – но ей, смертной, не пристало размышлять о том, как пахнут высшие существа.

От напряжения, не иначе, в голову лезли всякие глупости. Выждав пару мгновений, Страж отстранился, отбросил с лица длинную прядь волос. Не прощаясь, покинул спальню.

Выпуская эмоции, Рэй от души саданула кулаком по стене. Скрипнула зубами. Посмотрела на спящего Кита. С течением времени сделка, в которую она ввязалась, казалась всё более дикой и абсурдной.

– Как же нам выбраться отсюда? – с горечью спросила она. Выход неуловимо ускользал, а Кит был не в том состоянии, чтобы дать дельный совет.

«‎Я одна, – вдруг осознала Рэй с кристальной ясностью. – Совсем. И так теперь будет всегда».

Глаза вновь, как и тогда, в пирамиде наполнились слезами, и она даже не пыталась их сдерживать.

Вернувшись в свою комнату, Рэй без сил растянулась на постели и забылась беспокойным сном. По ощущениям, поспать удалось лишь несколько часов, когда её разбудил ненавистный бесстрастный голос:

– Поднимайся, Рэйчел. У нас гости.

* Квезал или кетцаль – священная птица у древних майя и ацтеков. Они считали его воплощением одного из их верховных божеств – пернатого змея Кетцалькоатля (Кукулькана).

** Пополь-Вух – «‎Книга народа», книга-эпос мезоамериканской культуры, памятник древней майяской литературы.

*** Знатные представители майя, следуя моде, стачивали зубы по краям и инкрустировали их драгоценными камнями.

**** Кахан к’ин – на языке майя «‎новое время».