Читать онлайн Грохот ледника. Привет из прошлого бесплатно

Глава 1. Двое

– Сынок, наконец-то! – воскликнула Марина, когда Глеб с мальчишками зашёл в дверь. – Что-то долго!

– Привет, мама, пробки на дорогах, Ярик заснул.

Услышав бабушку, Ярослав заёрзал на руках у Глеба, и, потерев кулачками лицо, запросился на руки к Марине. Старший Артемий деловито разделся и помог с младшего брата снять обувь.

– Пока, пап, – кивнул он Глебу и обратился к бабушке, – Вова у себя?

– Да, он вас ждёт.

– Зайдёшь? – спросила Марина Глеба.

– Нет, с Дианой договорились поужинать в ресторане, у неё сейчас мероприятие, скоро освободится.

– Правильно, посидите вдвоём, редко, наверное, удаётся? Дети, работа.

Глеб достал конверт и положил на полку.

– Это вам с отцом.

Марина слабо запротестовала.

– Не надо, сынок, ты и так полностью оплачиваешь лечение Вовы, а нам и пенсии хватает.

– Отказ не принимается. Всё, побежал, а то по таким пробкам, пока доберусь.

Глеб поцеловал Марину и ушёл. Марина сняла с Ярика курточку.

– Ну что? Пойдём к Вове? Тёма уже там.

Вова и Артемий уже достали большую коробку с конструктором, машинки, готовясь к игре. Марина с улыбкой посмотрела на них. Вова стал совсем как маленький, обнаружилось демиелинизирующее заболевание, и с каждым годом, даже при правильном и своевременном лечении, болезнь прогрессировала. Вова совершенно не мог быть один, с трудом сам себя обслуживал, но был тихим и добрым, обожал племянников и с удовольствием с ними играл.

– Мама, а Глеб ушёл? – спросил Вова.

– Да, у него дела. Играйте, скоро будем ужинать, – ответила Марина.

Лицо на долю секунды помрачнело, Вова очень скучал по брату, но брат всегда вскользь спрашивал, как он себя чувствует, и исчезал. Но тут его за рукав дёрнул Артемий, и Вова, улыбнувшись, забыл про всё на свете, растворившись в игре.

Когда Диана вошла в зал ресторана, Глеб сразу отбросил телефон и поднялся ей навстречу. Элегантная, не такая тоненькая, как раньше, но по-прежнему стройная, невероятно красивая, увидев его, улыбнулась, и глаза её засияли. Глеб помог ей снять пальто.

– Устала, малышка?

– Очень. Невеста оказалась весьма капризной, но я всё сделала, свадьба прошла отлично, хоть она меня и вымотала. Отвёз мальчишек?

– Нет, выкинул по дороге.

– Они, наверное, счастливы? У бабушки с дедом, Вова с ними играет.

– Не знаю, кто более счастлив они, или я. Такая неделя тяжёлая была, хоть немного отдохнуть и завтра можно выспаться, а не просыпаться в семь утра оттого, что по нам скачет Ярик.

– Согласна, давай, поедим и поедем домой.

Дома было непривычно тихо. Домработница только что закончила уборку, было чисто, и даже в детской все игрушки были на своих местах.

– Надо чаще отправлять их к бабушке, – рассмеялась Диана, – я схожу в душ, а ты пока можешь нам чего-нибудь налить.

– Давай, я только Владу позвоню, он переживает, что сын пропадает каждые выходные. Понимаю, что парню уже двадцать лет, но Влад волнуется.

– Себя вспомните.

– Вспомнили, и стало ещё тревожнее.

– И Марине позвони, узнай, как там наши сорванцы.

– Думаю, прекрасно, – открывая вино, ответил Глеб.

Диана вышла из душа, расчёсывая волосы, в последние годы, она красила их на два тона светлее, чем свои, и ей это очень шло, Глеб любовался ею, даже без косметики, она выглядела великолепно и ничуть не изменилась.

– Всё в порядке, дети играют, выстроили с Володькой целый лего-город.

Диана взяла бокал и села на диван, рядом с Глебом.

– Влад сказал, что Роман нашёл какую-то девицу и проводит время с ней.

– Ну с девицей – это не самое плохое времяпрепровождение.

– Согласен, собираюсь заняться тем же. Бери бокал, пошли в спальню.

Диана проснулась рано утром. Вот так всегда, есть возможность поспать, а не спится! Хотя после такой ночи, следовало бы проспать весь день, но привычка раннего подъёма дала о себе знать. Она повертелась и решила вставать, пусть хоть Глеб поспит, а то разбудит и его. Диана привела себя в порядок и принялась готовить завтрак. Она была так счастлива последние десять лет, Глеб, наконец, успокоился, что-то понял для себя, и ко второй её беременности отнёсся совсем иначе, как к первой. И любит своих мальчишек, хоть и не может уделять им достаточно времени, детьми в основном занимается она, но всё равно он хороший отец. Самой Диане пришлось оставить туризм: кризис, коронавирус, потом санкции, перечеркнули этот бизнес, но она нашла себя. Она создала агентство по организации праздников и довольно успешно реализовывается в этом направлении. Конечно, на первых порах были и провалы, и проблемы, но благодаря своему обаянию, умению решать вопросы, и, конечно, деньгам и помощи Глеба, в итоге всё идёт хорошо. Она успевает и заниматься детьми: школа, детский сад, английский язык, спорт, и работать. Конечно, без печальных событий тоже не обошлось: умер от инфаркта отец, с мамой так и не наладились отношения, она даже внуков не желает видеть. А сейчас мама тяжело больна, но не позволяет Диане помочь ей, Диана передаёт деньги на лечение через Юлю, и той приходится врать, будто это от неё. Диана вздохнула, что сейчас не устраивает маму – непонятно, ведь было бы так хорошо жить в мире, и, если маме осталось не так долго, Диана окружила бы её заботой, а так та всё время одна, Юля ведь не может быть постоянно рядом с больной, да и тяжело ей. Вот и приходится маме лежать в больнице или дома в одиночестве.

Подошёл Глеб и обнял её сзади.

– Доброе утро, – прошептал он, – ты чего так рано вскочила?

Диана развернулась и прижалась к нему.

– Какие у нас планы? До завтра парни изводят бабушку с дедом. Я освободил сегодняшний день, а ты?

– Я вся твоя, к чёрту все праздники, помощница справится.

В воскресенье утром Глеб поехал в спортзал на тренировку. Встретившись с Владом на парковке, он первым делом спросил:

– Ну, как твой блудный сын? Вернулся?

– Вернулся сегодня утром, отсыпается. Пудрит ему мозги какая-то девица. Влюбился не на шутку, а она не дура, подарки требует.

– Ну плохой опыт тоже опыт.

– Теперь говорит, что ему машина нужна, она, мол, не хочет пешком ходить, не солидно. Мне не жалко, я купил бы ему машину, если б он учился, к чему-то стремился или работал на нормальной работе, а то курьер по доставке еды. И его всё устраивает, ездит на самокате с коробом на плечах и ничего больше не хочет.

– Ну может его мотивировать? Типа поступишь в училище или институт, будешь учиться – получишь машину.

– Думаешь, не пытались? Алла каждый день это говорит.

– Ну, тогда пусть со своей девицей на самокате катаются.

– Я ключи от машины прячу, права у него есть, возьмёт и не спросит.

– Девицу то видел?

– Нам не представили сию амбициозную даму.

После спортзала Глеб поехал за мальчишками, впереди снова тяжёлая рабочая неделя. Всю субботу они были вместе с Дианой, давно им не удавалось побыть вдвоём целый день, работа, дети крутились, а тут было так тихо и хорошо, словно в прежнее время. Размышляя о том, как быстро пролетают выходные дни, когда так славно проводишь время, Глеб вздохнул и свернул на Петроградскую сторону, хотя в этом не было необходимости, получался изрядный крюк, но Глеб любил, когда ехал один, проезжать по своему родному району, мимо старого дома. Ностальгия, воспоминания, хоть он никогда и не жалел о проданной прежней квартире, но его тянуло к этому малоэтажному дому в окружении старых деревьев, на берегу реки. Здесь прошло его детство, юность, хорошее и плохое, веселье и трагедии… Он остановился у маленького магазинчика возле прежнего жилья, чтобы купить воды, и заодно вдохнуть воздух Петроградки. У магазина на асфальте сидел какой-то неопрятный мужчина бомжеватого вида, Глеб брезгливо обошёл его, купив бутылку воды, выйдя на улицу, он лицом к лицу с ним столкнулся.

– Я думал, мне показалось, – хрипло сказал мужчина, – это же Глебыч!

Не может быть, красное, опухшее от возлияний лицо было знакомым, это же сосед Лёша, который жил в коммунальной квартире напротив, и который вечно следил за ним, надоедал ему навязчивостью и попытками подружиться.

– Надо же, – ответил Глеб, – Алексей, не могу сказать, что ты не изменился. Бухаешь? Что, как я переехал, ничего интересного не происходит?

– Как я соскучился по твоим подколам! Нет, в твоей квартире живёт семья какого-то «шишки», всё чинно и спокойно. Дай покурить!

– Я бросил.

– Мир сошёл с ума! Глебыч и не курит, вот уже, действительно, конец истории. И вереница баб закончилась?

– Я женат, мой друг.

– Ты уехал, ещё некоторые приходили сюда первое время, искали тебя.

– Надеюсь, ты им доходчиво объяснил, что меня больше нет ни для кого?

– Что это тебя так повернуло? Ни баб, ни сигарет, бутылка воды в руках.

– Возраст и осознание, что пора завязывать. Кстати, тебе тоже советую. А то все твои излишества на лицо.

– Как Влад? Вовка?

– У всех всё отлично, привет передать?

– Всё издеваешься? У меня вот мамка умерла, я совсем один остался. Её комнату сдаю, так и живу.

– Какое горе для мужчины в сорок лет! В комнате свинарник, сам в грязи, и у магазина, сидя на асфальте, заливает своё несчастье. Ещё и кинотеатр напротив квартиры убрали. Есть из-за чего запить.

– А ты всё такой же, на крутой тачке, классно одетый, рожа та же, фигура, железо тягаешь?

– Нет, ну я тоже могу сесть на асфальт и страдать.

– Пойдём ко мне? Выпьем, поговорим?

– Нет уж, я еду детей забирать, с тобой разговоры вести мне некогда.

– У тебя ещё и дети???

– Прикинь? Ладно, не буду мешать твоему сидению у магазина, мало ли чего интересного увидишь, какое-никакое развлечение.

– Помнишь, как было круто, когда ты жил по соседству, и мама твоя была жива? Я всё её вспоминаю. Не уходи, Глеб, я совсем один, я погибаю.

– Вижу, но помочь ничем не могу.

Глеб сел за руль, Лёша подошёл к машине и постучался в стекло пассажирской двери. Глеб нажал стеклоподъёмник и, подняв бровь, вопросительно посмотрел на него.

– Глеб, дай мне свои контакты. У меня в жизни всё через…

– Лёша, ты программист же был раньше? – прервал его Глеб. – Приберись в комнате, приведи себя в порядок, протрезвей и выползай на работу. А там и всё остальное приложится, сесть с бутылкой на асфальт и жалеть себя – это самое простое решение.

Просто удивительно! Обычный парень жил по соседству, вроде неполный идиот, учился где-то даже и кажется, работал и каков итог? Сидит, как бездомный у магазина, на выпивку собирает копейки. Чего не жилось? У него, кажется, две комнаты было, мог продать, их дом всегда дорого ценился, купил бы квартиру в спальном районе, работал, и баба бы нашлась, нет, надо пускать слёзы и плакать о прошлом. Тут уж каждый сам пишет свою жизнь, – Глеб пожал плечами и сильнее вдавил педаль газа. Мысли прервал звонок, звонила менеджер их фирмы.

– Глеб Александрович?!

– Я!

– Заказчики торопят с проектом, предлагают двойную оплату, но только чтобы в течение двух-трёх дней было всё готово. Вы во сколько будете в офисе? Они с утра хотят подъехать, переговорить с вами, посмотреть наброски.

– Позвони Надежде – дизайнеру, она этим проектом занимается, пусть завтра в девять утра будет как штык, а сегодня сбросит мне на почту свои наработки.

Глеб, мгновенно забыв про бывшего соседа, занялся рабочими вопросами.

Глава 2. Молодое поколение

– Влад Николаевич, к Вам сын пришёл, – сунулась в дверь секретарша.

– Чёрт, наверное, опять за деньгами, – сказал Влад.

– Ладно, иди, я скоро поеду на встречу, вечером договорим, – ответил Глеб.

Глеб собрал необходимые документы и вышел из кабинета, собираясь уезжать. По коридору мимо него промчался Роман, даже не поздоровавшись, выскочил из офиса.

– Так и убить мог бы, и даже не оглянулся, – проворчал Глеб, и сказав секретарю, что отъедет на пару часов, покинул офис.

На парковке он увидел, что Ромка сел в машину Влада, чертёнок, наверняка стащил у отца ключи. Глеб встал на проезде, и, как только Ромка тронулся с места, упёрся руками об капот автомобиля.

– Глеб, ты чего? – высунулся Ромка из окна. – Я чуть не наехал на тебя!

– А ничего, – ответил Глеб, открыл пассажирскую дверь и сел рядом. – Отец в курсе, что он сегодня идёт пешком?

– Конечно! Он и дал мне ключи!

– Позвоним, проверим? – доставая телефон, спросил Глеб.

– Не надо, – поник Рома.

– Паркуйся обратно.

– Ну, Глеб, мне очень надо!

– Давай, давай.

Рома резко нажал на педаль, нервно дёрнул ручку передач, и машина, взвизгнув, встала на прежнее место.

– Вот отец тебе спасибо скажет, за сломанную коробку.

– А чего он мне машину не даёт? Мне тоже нужно.

– Катать свою принцессу? Электросамокат не устраивает? Обязательно отцовский мерседес?

Ромка попытался выйти из машины, но Глеб грубо дёрнул его за рукав.

– Сядь!

Глеб, заглушив мотор, вытащил ключи из зажигания и заблокировал двери.

– Мне надо идти! Меня ждут!

– Подождут! Поговорим.

– У отца в двадцать один год уже была машина! А почему мне нельзя?

– У отца в двадцать один год, была не только машина, а ещё учёба в университете, работа и ты мелкий.

– Это его выбор. Я жениться не собираюсь так рано.

– Правильно, и не надо. Рома, давай ты пойдёшь учиться, деньги есть, можно и на платной основе, и я возьму тебя в фирму, поговорю с отцом, купим тебе машину.

– Чего вам всем сдалась эта учёба? Я блогером хочу быть, они, знаешь, сколько зарабатывают?

– Ну, будь им, кто мешает? Но почему нельзя при этом быть образованным?

– Глеб, ну ты ж всегда был нормальным мужиком, чего ты, как мои родители? Образование, образование… да кому оно нужно?

– Я тебе предложил компромисс: ты учишься, работаешь на меня, а я тебе – машину. Но если ты считаешь, что блогеры зарабатывают лучше, ну тогда, докажи это, может, ещё мне тогда машину купишь.

Ромка посмотрел на Глеба, тот издевательски улыбался. Ничего это старшее поколение не понимает! Где уж им понять, что его девчонка не позволяет ему дотрагиваться до себя в общественных местах! Где им встречаться? В гостиницу идти, она ещё несовершеннолетняя, домой никак – мать дома всё время, снимать квартиру или коттедж на выходные, у него нет возможности, а к ним на дачу на электричке она не поедет. И только тут, в отцовской машине, когда ему один раз удалось угнать автомобиль, она сняла трусики на заднем сидении и позволила ему… и теперь от этих воспоминаний он сходит с ума. А она больше не соглашается, требует машину или загородный коттедж. Рома брал ключи у друзей, но Лера не согласилась идти в чужой дом. Что же ему делать? Так хочется её почувствовать как следует, в тот раз она только села на него, как он, не успев ничего понять, сразу кончил, а она смеялась над ним… И сейчас, когда он при встрече пытается её поцеловать, она издевательски поднимает бровь и просит его быть аккуратнее, чтобы потом ему не ходить с мокрыми джинсами. Вот он и хочет ей доказать, что не слабак, просто в тот раз она очень возбудила его. Глеб видел, с какой тоской Рома посмотрел на заднее сидение. Эх, где его двадцать лет? Сколько женских тел перевидали его автомобили?

– Тебе на гостиницу денег не хватает? – спросил Глеб. – Доставка еды и блогерство не приносят ожидаемого дохода?

– Ей нет восемнадцати. А в общаги, где не проверяют документы, она не хочет.

– Ты б с несовершеннолетней то притормозил, статья за это. Сколько ей лет?

– Не знаю, шестнадцать-семнадцать, может быть.

– Отличные новости, отцу не говори. Уж извини, хотел поспособствовать твоему интимному свиданию, но с несовершеннолетней не буду.

– Глеб, пожалуйста!

– Нет, Рома. До её восемнадцати лет ни за что. У вас уже было?

– Один раз, кое-как, но она уже не девочка была.

– Вот и хватит пока, а то доиграешься. Отведи её лучше в кафе, кино и не трогай, пока она не пригласит тебя на день рождения по случаю восемнадцатилетия. Чего бабы совершеннолетние кончились, что ли?

– Они все, такие меркантильные, всем нужны подарки, хороший номер в гостинице, цветы, шампанское, дорогой ресторан. И, конечно, туда отвезти я их должен не на метро. А со страшненькими я не хочу.

– Вот, Роман, поэтому я тебе и предлагаю пойти учиться, и я сразу возьму тебя на работу, буду платить достойно. Ты должен понимать, что в подворотне тебе даст только шлюха и тоже не бесплатно, кстати.

– Глеб, ты – клёвый, мне с тобой гораздо проще, чем с предками. Мать так вообще вся такая правильная, и Аринку всё с учёбой долбает, и меня, а сама, между прочим, никогда не работала, хотя институт закончила.

Вот работала бы мать, как все остальные, и днём квартира была бы свободна. Отец с матерью на работе, Арина в школе, эх, мечты…

– Женщина имеет право не работать, ты уж не передёргивай.

– У тебя же жена работает!

– Это её выбор. А ты – мужик, тебе без вариантов. Ну что ты мне скажешь по поводу получения профессии?

– Я подумаю.

– Ну молодец. Иди, и больше не воруй ключи, и девочку не трогай, даже если она сама к тебе будет лезть.

Глеб открыл машину, и Ромка выскочил. Глеб набрал телефон Влада.

– Спустись на парковку, – сказал он ему.

– Ты ещё не уехал?

– Нет, и проверь ключи от машины.

– Вот сучонок! – через пару секунд воскликнул Влад.

– У меня ключи, спускайся, передам и поеду.

Рома ехал на самокате, ловко лавируя между пешеходами, Лера заждалась его, наверное, и он торопился. Что ему делать? Его тошнит от учёбы, десять лет школы, мать над ним стояла чуть ли не с ремнём, наказывала за тройки, возила на курсы английского, заставляла его заниматься тем, чем он не хочет, и теперь у него стойкая неприязнь ко всей этой науке. Окончив ненавистную школу, он ни разу не взял в руки ни одного учебника, назло провалил экзамены в выбранный матерью ВУЗ, провалил так, что его не взяли даже на платное отделение, хотя родители имеют возможность учить его платно. Мать орала, как ненормальная, грозилась армией, но отец и Глеб его отмазали, мать потом месяц с отцом не разговаривала. Кормить его дома кормили, комнату тоже не отобрали, но одеваться и развлекаться, он с тех пор должен только на свои деньги. И тогда он надел на спину короб и начал работать в службе доставки. А уж когда он набил себе татуировки на руках, как мама орала, говорила, что теперь ему прямая дорога в тюрьму с забитыми рукам. У отца и Глеба тоже, между прочим, есть татуировки, и что? И мать махнула на него рукой, почти не разговаривает с ним, молча подаёт еду, и обрушивает своё внимание на его младшую сестру. Аришке всего двенадцать лет, но и она уже злится на мать, как и его в детстве, её заставляют делать то, чего она не хочет: английский, танцы, художественная гимнастика, мать как одержимая. Отец и тот пытается поменьше бывать дома: работа, спортзал, дела с Глебом, кому охота возвращаться в дом, где надо ходить по струнке? А летом дача, огород. Кому нужен этот огород? Семья у них очень обеспеченная, и может позволить себе купить любые хорошие продукты. Но у мамы всё по полочкам: если дача, значит, все копают грядки. Хорошо хоть он теперь отговаривается работой, а Арину отправляют в спортивные лагеря. Эх, скорее бы лето, родители свалили бы на дачу, а он пригласит к себе Леру. Их большая квартира ей понравится. Но до лета так далеко, только недавно наступила осень, дачный сезон закрыт, познакомился бы он с Лерой чуть раньше… Рома подъехал к месту встречи, Лера даже не сразу его заметила, она стояла не одна, с подругой и курила.

– О! – сказала она. – А где же мерседес обещанный? Мы с Анькой рассчитывали «на покататься». Винишко купили для веселья.

То есть она взяла с собой подругу? Он пошёл на воровство отцовской машины, чтоб ИХ покатать? Он хотел интимную встречу, он думал, вдруг уговорит её снова посидеть на заднем сидении. А его любимая стоит и фыркает на него.

– Ну что ж, Анечка, звони тогда Ивану и компании, у них хоть и не мерседес, но всё же не самокат.

– Лера, можно поговорить с тобой?

Аня пожала плечами и отошла, доставая телефон. Лера подняла бровь и вопросительно на него посмотрела серыми холодными глазами. Как же Рома любил её, как ему хотелось схватить её в объятия, но он не посмел.

– Почему ты с подругой? Я думал, что ты придёшь одна.

– И что мы бы делали вдвоём?

Издевательски выгнутая чёрная бровь, и гадкая усмешка на лице.

– Ну так, покатались бы.

– А потом бы ты кончил в штаны?

– Зачем ты так, Лера? Я ведь люблю тебя.

– Лерка, – замахала Аня телефоном, – они нас ждут, дальше, на углу, пойдём!

– Ладно, сейчас устроим, сбудутся планы, – прошептала Лера, притянула его голову к себе, провела языком по его губам, слегка укусила, а рукой потрогала ширинку.

– Ну всё, пока.

И рассмеявшись, она побежала за подругой. А Рома остался смотреть ей вслед, ошеломлённый, растерянный, поникший.

В конце рабочего дня Влад зашёл к Глебу, попрощаться.

– Влад, слушай, конечно, это не моё дело. Заткни меня, если я неправ, или лезу не туда, но вы парня своего затравили. Я понимаю, что у него нет стремлений, он не учится, работа фиговая, но дома как-то ни сочувствия нет, ни поддержки, ни вопросов, что и как он. Попадёт парень в историю, потом разгребать.

Влад устало присел за стол.

– Да это всё Алла! Глебыч, давай выпьем, а? Давно с тобой не пили.

Глеб достал из шкафа виски.

– Еду заказать?

Влад помотал головой, Глеб вдруг увидел, какой он уставший. В последнее время они так редко разговаривали на темы, не касающиеся бизнеса, всё планировали посидеть, выпить, как раньше, без жён, детей, но ничего не получалось. Как-то катастрофически не хватало времени. Чокнувшись стаканами, они выпили.

– Глебыч, это стало невыносимо.

– Алла лютует?

– Откуда ты знаешь?

– Диана сказала, последнее время они даже общаться перестали, а были ведь подружки. Говорит, что ей тяжело с ней стало.

– Она вообще бешеная, дети её боятся, я боюсь. Ей всё не так, кричит, требует невозможного. Мы все вокруг неё «мама, мама», а в ответ только крик.

– У тебя с ней как?

– Да никак! Она к себе подойти не даёт, нет у нас ничего уже давно.

– Ну, может, в этом дело?

– Я не могу, вроде пристаёшь к ней, а она по морде. Я уже на других заглядываюсь с тоски. А ты знаешь, я ей, после той истории с Машей, не изменял. Аришка её боится, Ромка вообще дома только на ночь появляется.

– А врач? Может, нервы?

– Она орёт, что с ней всё в порядке, просто мы твари неблагодарные, она работает на нас целыми днями, а мы не ценим. Глеб, я предлагаю ей нанять домработницу, хотя бы на самую грязную работу, но нет, отказ. И Арише уже 12 лет, а она её в школу провожает и забирает каждый раз. Мне Аришка говорит «папа, мне стыдно, надо мной смеются», я говорил с Аллой, ну, куда там. Пытаюсь утром хотя бы помочь девчонке, говорю жене, что сам отвезу, садимся в машину, и за углом её высаживаю, чтоб сама шла. Узнает Алла, убьёт. И вот, конечно, Алла готовит на всех, убирается, развозит везде дочку хотя, ей богу, я денег не пожалею ни на домработницу, ни на водителя, но нет. Всё сама и орёт при этом, всё время орёт. Честно, Волк, я хочу уйти от неё. Ромку то я заберу, а как быть с Аришей? Алла мне её не отдаст, а девочка только и находит у меня утешение.

– Тут только договариваться, и трахнуть её как следует, чтобы прям кричала. С бабами это часто прокатывает, сразу становятся ласковыми, поверь моему опыту.

Но Влад только махнул рукой и отхлебнул виски.

– Я сегодня, когда забирал ключи у Романа, понял, что парень запутался, ему поддержка ваша нужна.

Влад вздохнул:

– Как я могу ему помочь, если сам ничего не понимаю?

Влад пришёл домой поздно, был уже одиннадцатый час, они засиделись с Глебом, выпивая и разговаривая. Дома стояла зловещая тишина, Арина, несмотря на позднее время, сидела над учебниками, рядом с ней, как страж, стояла Алла и наблюдала за каждым движением.

– А, папаша явился наконец-то! Где был?

– С Глебом посидели немного.

– Немного? И выпили ещё?

Алла вытолкала его из комнаты Арины.

– Хорошо посидели? – зло зашептала она. – Девочку не пригласили одну на двоих, раньше любили?

– Аллочка, ты чего? Когда это было? Почти пятнадцать лет назад.

– А, считаешь? Ещё хочется?

– Мне тебя хочется.

– Кобель старый, лучше бы детьми занялся. Арина с уроками всё ещё сидит, Романа вообще дома нет, а у тебя все мысли об одном: с Глебом выпить и девку трахнуть.

Влад развернулся и ушёл в другую комнату. Всё, сил больше нет.

Глеб приехал домой, дома было тихо и уютно. Диана отдыхала в кресле с чаем и книжкой, младший спал, старший играл. Увидев мужа, глаза у неё засветились.

– Как посидели? – спросила она.

– Да всё не радужно, с Ромкой проблемы, с женой.

Диана вздохнула, столько лет она дружила с Аллой, Рома вырос у них на глазах, Аришка, такая прекрасная семья была. И вдруг в один момент Алла превращается в мегеру, рвёт все дружеские отношения, терроризирует детей. А Рома из милого, симпатичного мальчика вырастает в юношу, отказывается получать образование, забивает руки татуировками и устраивается курьером. У Влада гаснут глаза, он вечно уставший, издёрганный, они с Глебом так тяжело работают, и дома Влад, вместо поддержки и заботы, слышит только упрёки.

– Ты расстроилась? – спросил Глеб, глядя на неё.

– Да, но это ведь не наше дело, разве мы имеем права вмешиваться?

Глеб опустился рядом с креслом на пол, положив голову Диане на колени.

– Устал? – спросила она.

Глеб был бесконечно благодарен Диане за её нежный характер, любовь, которой она окружила его. Она никогда не кричала, не требовала, не выносила мозг. Конечно, бывали ссоры, но всё быстро решалось, какими бы уставшими и раздражёнными они ни приходили с работы, всегда находили поддержку друг в друге. За эти годы они притёрлись, поняли, когда нужно вовремя остановиться и не донимать ненужными допросами, и жизнь стала удивительно комфортной. Глеб не переставал любоваться Дианой в любое время дня, она была аккуратной и красивой, даже в самые загруженные дни, когда бывали проблемы на работе, мальчишки что-нибудь натворят, он не в настроении, бытовые проблемы, Диана оставалась прежней, только маленькая морщинка между бровей выдавала то, что она расстроена. Она была его королевой, а его возвела в короли. И он старался радовать её, видя, что она устала или неважно себя чувствует, он брал мальчишек и куда-нибудь их отводил, чтобы мама отдохнула, он дарил ей цветы, устраивал праздники, чтобы быт не поглотил их. Выходя повторно замуж за Глеба, Диана думала, что будет жить вечно как на вулкане, но неожиданно вулкан затих. После того как у них появился Артемий, Глеб быстро включился в роль отца, как будто кто-то переключил ему тумблер. А на самом деле, необходимость заботы о ком-то, кто слабее него, так въелась ему в кровь, что по-другому он не мог. Он с детства воспитывал брата, заменяя ему всю семью, и когда родился собственный сын, ответственность за крошечную жизнь накрыла его, кроме того, Глеб ни за что не хотел повторения такого же детства, какое было у него, поэтому их мальчишка купался в родительской любви и заботе. И Диана, вспоминая прежнего Глеба – свободолюбивого, непостоянного и опасного, как огонь, была удивлена, но всё же держала руку на пульсе. На её мужа постоянно засматривались, строили глазки, но он был, как кремень, её и радовало, и пугало это одновременно, неужели, все эти годы она у него единственная? Но похоже, что так и было. И Диана любила его так, что казалось, любить сильнее невозможно, она была счастлива, глаза горели, и она пыталась сделать всё, чтобы он таким и оставался, и смотрел только на неё.

– На выходные Яна попросила посидеть с Миланой, она уезжает в Москву на два дня, – сказала Диана.

– Опять ретро-вечеринка?

– Вероятно. Думаю, взять детей, поехать в Комарово, и няню прихвачу.

– Может, тогда соберём весь детский сад? Ещё детей Макса прихватим.

– Нет, я не выдержу. Ты поедешь с нами?

– Что ж, я тебя одну брошу на растерзание маленьких монстров? Отдадим их няне, а сами будем пить вино и мясо на гриле делать. Влада приглашу ещё, пусть Арину возьмёт и Ромку, если парень захочет.

– Как скажешь. Алла, думаю, не поедет.

– Да, там всё сложно.

Глава 3. Пикник

Глеб только разжёг мангал, как позвонила Яна, сказав, что подъезжает, и Глеб открыл ворота. Яна стремительно выскочила из машины, махнула ему рукой и стала вытаскивать дочку из автокресла. Яна всё делала быстро, резко, сразу видно, что опаздывает. Но вот Милана вытащена, и на плечи ей накинут рюкзак с вещами.

– Привет, ребёнок, – сказал Глеб, – иди в дом, там Диана и твои друзья.

Девочка деловито кивнула и пошла в дом.

– Ты куда собралась, звезда поп-сцены? – обратился Глеб к Яне.

– В столицу меня вызывают, еду как на каторгу. Блин, у вас мангал горит, мясо жарить будете? Ребята, как у вас весело!

– Ещё рыбу коптить и вино пить, оставайся.

– Не могу, деньги нужны, как ты понимаешь, преподавателю в музыкальной школе много не платят. А вот с ретро концерта я привезу значительную сумму. Всё, милый, люблю тебя, но страшно опаздываю, я поехала, Диане и ребятам привет.

Яна поцеловала Глеба, села за руль и умчалась. Вот электровеник! Как только Яна покинула большую сцену и вернулась в Петербург, сразу развила бурную деятельность. Пошла преподавать музыку в несколько школ, дополнительно брать детей на уроки. Как-то умудрилась родить Милану, без мужа, одна, на все вопросы от кого, махала рукой и говорила «от мужчины», замужем она не была. И вот Милане уже пять лет, а Яна продолжает крутиться, ещё и выступает на ретро концертах, мотается по стране, пока дочка была маленькой с ней подмышкой, сейчас часто оставляет Милану у них, они с Яриком ровесники, и очень дружны.

Глеб пожал плечами и вернулся к мангалу, из дома выглянула Диана.

– Яна уехала? – спросила она.

– Ну ты же её знаешь, фигаро тут, фигаро там.

– Сейчас ещё доставка еды приедет, заказала детям пиццу и всякой дряни.

– Макс подъезжает, там Нинка пирогов напекла, везут.

– Господи, кто всё это съест?

– Ничего, обратно запакуем. Макс с семьёй оставаться не будут, уедут сегодня. О, Влад звонит, пойду опять ворота открывать.

– Может не закрывать уже?

– Может. Макс следом едет.

Только запарковался Влад, как тут же приехал Макс со своей семьёй.

– Ребяяяяяятааа! – как обычно, жизнерадостно заорал он сразу. – Как я рад вас видеть!

Из машины вывалились двое детей, собака и выкатилась жена. И сразу стало шумно. Дети Макса с гиканьем поскакали по участку, за ними мчался джек-рассел-терьер. А Нина полезла обниматься с Глебом и Владом. Нынешняя жена Макса совсем не походила на Машу, и Глеб с Владом между собой смеялись: Макс специально, наверное, выбрал себе в жёны женщину, на которую у них не встанет. Нина была деревенской простушкой, маленькая, круглая, как мячик, с мясистым носом, веснушками и маленькими весёлыми глазками. Одевалась она тоже странно: много аляпистых вещей и украшений, совсем не к месту, а волосы непременно скручены в кичку. Этакая круглая луковичка. Несмотря на простодушный вид, Нина быстро прибрала Макса к рукам, она его никуда от себя не отпускала, он бросил пить, вернее, «подшился», сел за руль, стал много работать, раздобрел на её пирогах. И дети у них такие же: двое круглолицых пацанов-хулиганов. Они любили много и вкусно поесть, Нина готовила кастрюлями и противнями, каждую осень она крутила миллион консервов из привезённых из деревни овощей, а потом они их раздавали. Вот и сейчас облобызав Глеба и Влада, она полезла в багажник и стала вытаскивать трёхлитровые банки, кастрюли, завёрнутые в полотенце, пироги в термосумках. Можно было подумать, что они приехали сюда на неделю, а на самом деле на несколько часов.

– Куда столько? – спросил Глеб, когда она на него навесила сумку и вручила в руки банку огурцов.

– Знаю я вас, вечно у вас жрать нечего, вашими сушами, что ли, питаться? Или рыбой диетической? Сами худые, как глисты. Держи, не урони, относи и ещё приходи. Владька, иди сюда!

– О, сдаётся мне, Нинок приехала, – сказал Диана, когда Глеб ввалился с сумками в дом. – Как она?

– Обозвала нас глистами. Ты только не нервничай, это ещё не всё.

– У меня от её банок в кладовке уже места нет. Как бы ей сказать, что больше не надо?

– Лучше молчи. Будем давиться.

Глеб взглянул в окно:

– Твою мать, их шалопаи уже в мангал полезли! Убью обоих! – и выбежал на улицу.

Оттащив за уши детей от огня, Глеб налил себе и Владу выпить, он, конечно, рад друзьям, но семья Макса уж очень была шумной.

– Где Дианка, в доме? – спросила Нина, она катилась по дорожке, держа подмышками банки.

Глеб кивнул, чокаясь с Владом.

– Эх, мужики, лишь бы бухать, нет, чтоб бабам помочь. Максимка! За мной!

– Наливай ещё, дружище, – протянул стакан Влад. – Сейчас будем столы тягать и кастрюли.

– Хотел видеть Макса? Получай! Сегодня на арене весь вечер Нинка.

Наконец, стол в беседке был накрыт, под руководством Нины, как только стол выдерживал столько еды и не надломился, непонятно. А ещё едой была завалена вся кухня. Нина выпила своего любимого полусладкого вина, раскраснелась и стала ещё громче и говорливее. Она резким движением швырнула в тарелку Глеба мясо с картошкой.

– Вообще, я не хотел, – сказал Глеб, – или попозже.

– Ешь давай, худой, страшный. Диана, как ты вообще с ним в постель ложишься?

– Мне нравится, – ответила Диана и, засмеявшись, уткнулась ему в плечо.

– Кошмар, вон Максимка трескает, за ушами трещит, так у него и есть за что подержаться.

– Так, он не пьёт, – сказал Влад. – Кто не пьёт, тот ест!

– Да? – Нина грозно на него посмотрела, запихнув в рот шмат мяса, запила вином. – Ну и вкус у тебя, Диана. Я тебе потом Максимку раздену до пояса, покажу, какой мужик должен быть.

– Вот не надо, Нина. А то влюблюсь ещё, отобью у тебя.

– Чу, да он тебя и не посмотрим, тощая, как селёдка. Ни жопы, ни сисек. Глебка, хочешь, покажу?

– Не надо, спасибо, верю на слово!

– Эх, вас бы ко мне в деревню! С утра яичница с салом, в обед щи, где ложка стоит, а вечером картохи со шкварками, и пироги с чаем! Живо бы жирок завязался!

– Чего-то меня затошнило от такой перспективы, – ответил Глеб.

– Тьфу на вас! Наливай ещё!

– Алла не захотела приехать? – спросил Глеб, когда они с Владом стояли у мангала.

Диана пошла в дом, проверить детей, Нина отплясывала, а Макс всё ещё насыщался за столом.

– Что ты! Сказала, что мы ей не компания, нам бы только пожрать и выпить. Хорошо, Арину отпустила, и то со скандалом, девочка хоть два дня вздохнёт свободно.

– Ромка?

– В городе, не захотел, у него ж там девица.

– Блин, Влад, не хотел говорить, но девица у него несовершеннолетняя, как бы проблем не огрести.

– Глебыч, я устал от этого всего, так устал. Ничего не хочу, просто погас. Пусть сам разбирается, взрослый уже.

К ним шариком подкатилась Нина, бесцеремонно задрала Глебу свитер и ущипнула за живот.

– Ай, – воскликнул Глеб, – чего ты делаешь?

– Одни мышцы как камень. Мужики, на вас же без слёз не взглянешь! Давайте, в отпуск ко мне в деревню!

– До отпуска далеко, но мы обязательно подумаем, – ответил Влад. – Давай, я тебе бутылочку ещё открою.

Наконец, семья Макса отчалила восвояси. Влад с Ариной остались на ночь, младших детей уложили, кое-как прибрались и свалились без сил.

– Очень утомительная эта Нинок, – сказал, растянувшись на кровати, Глеб, – она меня обкормила, мне плохо теперь.

– Ничего, – расчёсывая волосы, улыбнулась Диана, – может, жирок завяжется?

– Иди ко мне, моя селёдка.

Диана запустила в Глеба подушкой. Он рассмеялся:

– Ну-ка расчехляйся, хочу посмотреть, правда ли у тебя ничего нет.

– Сейчас я тебе покажу.

Диана сбросила халат и, встряхнув волосами, шагнула к нему. Глеб схватил её в объятия и навалился на неё.

– Тебе ж было плохо? Тебя ж обкормили, – прошептала Диана.

– Ну вот и растрясёмся, считай, тренировка.

С утра Диана накрыла в столовой завтрак. Глеб с тоской посмотрел на ломящийся от изобилия стол.

– Куда столько еды?

– Это вопрос не ко мне, а к Нинке. Пойду, звать детей.

Четверо детей с радостными воплями скатились с лестницы и кинулись к столу.

– Вот, – сказал Влад, – а ты переживал, сейчас всё сметут.

Дети накинулись на пирожки и пиццу, одна Арина только скромно взяла зелёное яблоко. Девочка была маленькая, тоненькая, как тростиночка.

– Что с тобой, Ариша? – ласково спросила Диана.

– Мама запрещает, я и так вчера два куска пиццы съела.

– Знаешь, что? Ты сегодня у нас в гостях, значит, можно есть всё, что хочется. А дома будешь кушать то, что скажет мама. Договорились?

Арина вопросительно посмотрела на отца, Влад кивнул. Он с печалью смотрел на Диану и Глеба, такие счастливые, и видно, что ночь у них не в пустую прошла. У Дианы чуть вспухли губы от страстных поцелуев, она полна нежности, и так и льнёт к мужу, удовлетворённая, счастливая женщина.

– А вы знаете, что Нинок планирует Новый год с нами встретить? – прервал его мысли Глеб.

– Она намекнула тебе об этом? – спросил Влад.

– Нинок намекнула? Ха! Она прямо сказала. Придётся готовиться к тазам оливье, а потом месяц торчать в спортзале.

– У меня пока всё под вопросом. Захочет ли Алла.

– Давай, друг, уговаривай, время ещё есть.

– Папа, – обратился к Глебу Артемий, – мы поели, можно, мы пойдём гулять во двор?

– Можно, только с Аришей присматривайте за Яриком и Миланой. Договорились? И доставай мячи, собирай футбольную команду, мы сейчас кофе допьём, и с Владом разгромим вас под орех.

Дети завопили от восторга и, опережая друг друга, понеслись одеваться.

Глава 4. Вертеп

Ромка очень бы хотел поехать с отцом и сестрой к Глебу, он искренне любил и его, и Диану, да и с балагуром Максом с удовольствием бы пообщался, но он надеялся увидеть Леру. Он звонил ей весь субботний день, и наконец, поздно вечером она взяла трубку. Перекрикивая громкую музыку, она сказала, что находится на вечеринке, в весёлой компании и, если ему так надо её увидеть, пускай приезжает, адрес она ему скинет. Получив адрес, Ромка немедленно начал собираться, дачный посёлок, только как туда добраться? Была бы у него машина… Но чего зря мечтать? Каршерингом Рома воспользоваться не мог, как-то взял кредит, и теперь на банковской карте вечный «минус», а на такси ехать загород дорого. Рома со слабой надеждой подошёл к маме, попросить у неё денег, но получил в лицо фигу и крик, что раз он не зарабатывает, то пусть сидит дома, жрать она ему и так даёт бесплатно, хотя не обязана. Рома вздохнул и стал искать информацию в интернете, как добраться до посёлка общественным транспортом. Может, удастся вырвать её из этого вертепа, поговорить. Поговорить, а дальше что? На улице темно и холодно, дома – мать, куда он её пригласит? Так хочется побыть с ней наедине, объясниться. И как они оттуда выберутся ночью? Ладно, он решит что-нибудь по ходу.

Пока Рома добрался на последней электричке, потом долго шёл по посёлку, время было уже к полуночи. Наконец, он нашёл дом, ворота открыты, везде свет, громко играет музыка. Рома без проблем зашёл на участок, никто даже не поинтересовался кто он и что тут делает, кто-то пьяный похлопал его по плечу и сунул рюмку водки в руки. Рома выпил, закашлявшись, он не любил крепкий алкоголь, к алкоголю он, в принципе, был равнодушен, если пил, то только пивные напитки. Водка быстро ударила в голову, и Рома смело начал искать Леру, спрашивать про неё, кто-то пожимал плечами «Кто это?», кто-то говорил, что Лер тут много, кто-то говорил, что была где-то здесь. Рома выпивает ещё рюмку и продолжает поиски. Везде снуют толпы молодёжи, девушки, парни, все пьяные, многие обкуренные, кто-то в открытую занимается сексом, никому нет до этого дела. Где же Лера? Телефон молчит. Алкоголь заиграл крови, Рома набрался смелости и начал заглядывать во все комнаты. Он видел, ноги, тела, но Леры не было.

И вот Рома на улице подходит к каким-то кустам, чтобы облегчиться, где туалет, он не знает и слышит шорох и вздохи. Он раздвигает кусты и, к своему ужасу, видит, как его Лера стоит на коленях перед двумя парнями, у них спущены штаны, и она одновременно обоим делает минет. Рому затошнило от увиденного.

– Лера, – прошептал он.

Она обернулась.

– Эй, детка, продолжай, а ты подожди, ты следующий на очереди, – сказал один из парней и притянул голову Леры к себе.

Рома отошёл, его вырвало, он выпил ещё водки и вернулся, не в силах уйти, не в силах не смотреть, он аккуратно раздвинул кусты. Лера стояла раком, один парень пыхтел сзади, второй мастурбировал, глядя на них. Рома, как пригвождённый, смотрел на это отвратительное зрелище. Лера была пьяна в стельку, периодически она искала рукой бутылку и прикладывалась к ней, потом опять прогибалась, волосы падали на лицо, волочились по земле, и она продолжала бесстыже отдаваться. Парни поменялись, Лера хлебнула, даже не заметив смену партнёра. А Рома всё смотрел. Наконец, они оставили её в покое и, смеясь, ушли, Лера повалилась на землю. Она по пояс голая, пьяная, земля холодная. Рома подскочил к ней.

– А ты всё ещё тут? Тоже хочешь? – спросила она.

– Вставай, холодно, – снимая с себя куртку, сказал он.

– Какой ты заботливый, – пьяно захихикала она.

Он попытался поднять её. Но она увлекла его за собой, и он упал.

– Заботливый, и такой красивый,– прошептала она и вдруг страстно прильнула к его губам.

Он почувствовал запах сигарет, алкоголя, чужих мужиков, Рома попытался вырваться из её объятий, но она не давала ему такой возможности, опутала волосами и так целовала его, что ему становилось больно, неприятно. Она полуголая, пьяная, только что с неё слезли двое, тьфу, Рома стал сильнее вырываться.

– Ну, что же ты? – прошептала Лера. – Ты же хотел меня?

Она начала расстёгивать ему джинсы, он отводил её руки, но она оказалась, на удивление, сильной, а ударить он её не мог. И вот она уже трогает, дёргает его, шепчет, какой у него большой, и он поддаётся её ласкам. Лера резко откидывается назад, широко раздвигает ноги, он видит её лоно, у неё там всё опухло от секса с другими, на ногах синяки от захватов, нет он не может.

– Ну, давай, возьми меня, – прошептала она.

Он всё смотрит ей между ног, не в силах оторваться, а она бесстыже облизывает свои губы, откидывает голову, так что волосы рассыпаются по земле, стонет и просит быстрее сделать ей хорошо. И Рома накидывается на неё, быстро входит, она протяжно стонет и тянется за бутылкой, он тоже отпивает и быстро-быстро, как кролик трахает её. Но он почти ничего не чувствует, она слишком влажная, слишком там всё широко. Ах, да, её же только что двое. Нет, он не может закончить, Рома вскакивает на ноги и убегает, слыша вдогонку смех. Ромку опять вырвало, в глазах – слёзы, но вот в его руках опять оказывается рюмка, надо убрать мерзкий привкус во рту, он выпивает, и тут же наполняет снова. Какие-то пьяные девки лезут к нему, спрашивают, откуда такой красавчик, он пьёт и улыбается им. Скоро он увидел и Леру, она уже одета, волосы всклочены, губы распухли, и он только что видел, что внизу у неё тоже всё распухло, она продолжает пить, иногда падает, её целуют, хватают за грудь, попу, но ей всё равно. Пьяная сучка! Она периодически пропадает, наверное, её там опять в кустах или на продавленном диване… Шлюха.

Рома с отчаяния начал пить из всех бутылок подряд, кто-то сунул ему сигарету, и он не отказался, в голове появилась лёгкость и беззаботность, он забыл про Леру, чему-то безудержно смеялся, его штормило, мелькали лампы, чьи-то лица, периодически он оказывался на улице у пылающего костра, всё плясало, кружилось, было весело. Последнее, что он помнил, что завалился на каком-то диване, над ним – девица, её лицо почему-то кружится, он никак не может на нём сфокусироваться, она шепчет, что сейчас ему будет хорошо и расстёгивает джинсы, а дальше – провал.

Сначала взрыв боли в голове, резкая тошнота и только потом осознание, что он проснулся, светло, значит, наступил день? Рома с трудом поднял руку и посмотрел на часы, 3 часа дня. Три? Уже? Как? Когда? Казалось, если он пошевелится, то его разорвёт от боли, и как же страшно мутит. Где он? Что с ним? С огромным трудом Рома открыл окончательно глаза и огляделся. Дачная комната, страшный холод, а рядом, под нечистым покрывалом, накрытое с головой чьё-то тело. Лера? Рома приподнял покрывало, женский обнажённый зад. Рома аккуратно стянул покрывало с головы, светлые волосы, нет, не Лера.

– Холодно, – сказал надтреснутый прокуренный голос.

– Спи, спи, – ответил он и накрыл обратно её покрывалом.

Тело повернулось.

– Ты кто? – спросила девушка.

– Я Роман, – ответил Ромка.

– Ааа, Катя. Чёрт, чего так холодно?

– Оденься.

Девушка пошарила рукой и нашла на диване бутылку водки. Хлебнув из горла, она спросила:

– Будешь? Давай, согреешься, да и полегчает.

Рома пригубил, голове стало чуть легче, а тошнить стало больше.

– Ты у нас новенький? – спросила Катя. – Я тебя раньше не видела. Хорошенький.

Она чуть вылезла из-под покрывала, нисколько не смущаясь своей наготы. Девушка была помятая, но симпатичная. Поискав сигареты, она закурила, даже не думая прикрыть большую грудь. Она села на диване и хлебнула ещё. А Рома смотрел на её грудь, интересно у них что-то было вчера? Он ничего не помнит. Катя протянула ему бутылку, он снова выпил, а затем, сунув ему в рот свою сигарету, она наклонилась и расстегнула ему джинсы.

– Что ты делаешь?

Они тут все развращённые, не хочет он так.

– То же, что и вчера, – пожала плечами Катя, – ты ж пялишься на мою грудь.

Она взяла его руку и приложила к себе. Грудь была пышная, тёплая, мягкая, и тут она погрузила его себе в рот, как хорошо. Вдруг резко затошнило, Ромка пошарил рукой под тахтой, вытащил какой-то таз, его стошнило, но Катю это не остановило, она продолжила свои ласки и делала это очень умело. Ромка мял покрывало и стискивал зубы, чтобы не закричать от наслаждения. Кто-то, заглянув в комнату, сказал «занято» и захлопнул дверь, но ему было всё равно. Катя высосала его всего, вытерла рот и снова хлебнула из бутылки.

– Держи, восстанови силы, – сказала она ему. – А теперь твоя очередь.

Она легла на спину и раздвинула ноги. Она что предлагает, чтобы он целовал её туда? Он ещё никогда этого не делал. Он смотрел на неё, она совсем другая, нежели Лера, светлая, и волос там нет.

– Ну давай, хочешь, чтоб я замёрзла?

Ромка выдохнул и приступил. Девушка извивалась и стонала, значит, он всё делает хорошо, но вот он чувствует, что снова готов, он так возбудился, она позволит ему? Катя кивает и достаёт презервативы. Откуда у неё? Бутылка, сигареты, презервативы, всё в одной кровати. Подготовленная девушка. Он резко насаживает её на себя, Катя протяжно стонет. Рома пытается поцеловать её в губы, но она отворачивается.

– Мы не настолько знакомы, – говорит она.

И тогда он целует её грудь и сильнее насаживает её. Вот так тебе, Лера, вот так, не ты одна на свете. Катя крепко сжимает его ногами, она вся вспотела, щёки пылают, значит, ей хорошо с ним. И он может быстро не кончать, уже несколько минут её имеет и готов продолжать.

– Подожди, перевернусь.

Она встаёт на колени, выставляет ему свой пышный зад, Рома снова хлебает из бутылки и приступает к ней. Он имеет свою подругу в той же позе, что те двое вчера Леру. И ему так хорошо, так хорошо. Кто-то опять заглядывает в комнату, ему кажется мелькнуло лицо Леры, но ему всё равно, быстрее, быстрее…

– Ну, ты монстр, – сказала, прикуривая Катя.

Несмотря на царящий холод, она не думала накрываться, лежала, раскинув ноги, и курила. Рома пытался отдышаться.

– А вчера ночью был не такой бодрый.

– Устал, – ответил Рома.

Катя докурила, перелезла через него и начала одеваться.

– Ну, пока, милости просим к нам в компанию. Может, ещё увидимся.

И вышла из комнаты.

– Кать, ну как? – услышал он чей-то голос.

– Прекрасный парень, всем рекомендую.

Рома вышел из комнаты, никто на него не показывал пальцем, никто ничего не говорил, здесь всё было в порядке вещей. На улице у горящего мангала, он увидел Леру, она сидела у кого-то на коленях, в руках был стакан.

– О, Роман! – сказала она. – О тебе ходят приятные слухи, это мне одной так не повезло?

Все, кто услышали, засмеялись. Скорее прочь отсюда! Какие все тут противные, притон алкашей, наркоманов и шлюх. И Лера такая же. Сидит развязно на коленях у парня, помятая, пьяная, волосы свисают сосульками, и такие циничные, наглые серые глаза. Нет, никогда больше! Рома похлопал по карманам, кошелёк и телефон на месте, пора уходить. Ничего ей не сказав, Рома вышел за ворота. Он решительно шёл в сторону электрички, когда вдруг услышал:

– Подожди!

Он обернулся, за ним бежала Лера.

– Подожди меня! – кричала она.

Вдруг она споткнулась и упала. Рома подошёл к ней, джинсы, куртка, волосы – всё в грязи.

– Вставай, – сказал он ей.

Он рывком поднял её.

– Я хочу в город. Возьми меня с собой.

– Я на электричку иду. Извини, машины нет.

– Я с тобой, не оставляй меня здесь.

Ну и как она поедет в город, такая чумазая? Ладно, может у станции есть магазин, купит воды и салфетки. Лера еле шла, кроссовки скользили по грязи, она падала, плакала. В кармане у неё была небольшая бутылка, она к ней прикладывалась. Нет, так они никогда не дойдут, уже стемнело и осталось то пройти через полоску леса, и они на станции. Рома выхватил у Леры бутылку и вылил содержимое. Лера заплакала пьяными слезами, и вдруг опять рухнула на колени.

– Я больше не могу, – заплакала она.

– Можешь, видишь, там огни и станция.

Лера подползла к нему на коленях и обняла ноги.

– Ты такой хороший, прости меня.

Рома попытался приподнять её за подмышки, но она не поддавалась. Ну не может же он её здесь бросить! Одну, пьяную в осеннем лесу. Но Лера вдруг начала расстёгивать ему джины.

– Прекрати, ты чего творишь?

– Позволь мне поблагодарить тебя. Дай я тебя приласкаю!

– Ты обалдела? Вставай, пошли.

– С Катькой, значит, мог, с этой сучкой, а я тебя не возбуждаю, да?

– При чём тут это? Лера!

Лера вдруг отползла в сторону.

– Меня тошнит, – сказала она.

И тут ей стало плохо, её начало рвать. Рома собрал волосы в хвост и держал их, пока её выворачивало. Может, наконец, из неё выйдет вся гадость, и они смогут поехать в город, скоро последняя электричка, не оставаться же им в лесу, обратно на эту дачу, он точно не вернётся. Наконец, Леру прекратило тошнить, она, покачиваясь, встала и попросила её подождать, она хочет в туалет. Рома, нервничая, ждал её на тропинке. Ну и где она? Послышался хруст веток, упала, что ли? Рома, подсвечивая телефоном, пошёл на звук. Лера лежала, запутавшись в джинсах, её зад был поцарапан и весь в земле.

–Ну Лера! – сказал он. – Хватит валяться! Ты пописала? Давай, помогу одеться и пойдём уже.

Кое-как обтерев её ягодицы, он попытался натянуть джинсы. Белья на ней не было. Лера вдруг вцепилась ему в шею и повалила его.

– Ты меня любишь? Любишь? – шептала она.

Как и накануне, Рома пытался выпутаться из её объятий, она вся грязная, пьяная, от неё неприятно пахнет, но она не отпускала его. Как-то Лере удалось стянуть свои джинсы с одной ноги, и она обняла его ногами, как утром Катя, и он возбуждается, его член предательски встаёт и рвётся из джинсов, и он расстёгивает молнию, резко входит в неё, толчок, один, другой, и он не выдерживает. Лера разочарованно отодвинулась.

– А Катька сказала, что ты крутой. Ты её имел больше чем две секунды.

Лера, не спеша, одела джинсы и пошла в сторону станции, Рома – за ней.

– Я так не могу, Лера. Давай попробуем в нормальной обстановке, не в машине, не в кустах.

– Ты и там не сможешь! Тебе Катька нужна. Пышногрудые блондинки нравятся?

– Неправда, Лера! Как я могу, когда тебя только что кто-то имел?! Сколько на тебе вчера мужиков пыхтело? Хоть бы помылась, привела себя в порядок.

Лера влепила ему пощёчину и побежала вперёд.

– Что, грязная, да? Ну и отвали от меня! Как хочу, так и живу!

Она резко развернулась и побежала к станции. Он пошёл следом, пусть уходит. Подстилка. Но в электричке Рома сел в тот же вагон, что и Лера, только в другой конец, мало ли, не может он её сейчас бросить на произвол, не то воспитание. Пьяная, грязная, может, и денег нет, она без сумочки. И точно, зашли контролёры, Лера беспомощно улыбалась им, ни денег, ни билета. На станции её попытались вывести, но Ромка вскочил с места, подошёл и оплатил Лере билет. Она кивнула и уткнулась носом в стекло. А выйдя на станции, он потерял её из виду. Как она доедет без денег, он не знал.

Рома пришёл домой весь в расстроенных чувствах, как дальше действовать он не понимал. Его воспитание, нравственные устои говорили ему бежать от Леры как можно дальше. Девочке всего шестнадцать или семнадцать, а она – настоящая шлюха, как он может любить её? То, что он увидел за последние сутки, повергло его в шок, он и сам, попав туда, переспал и с Лерой, и с какой-то девицей, а останься он там, ему ещё кто-нибудь бы дал.

– Что с тобой? –оторвал от размышлений окрик матери. – Что за вид? Ты почему в грязи?

– Постираю всё, – ответил он и заперся в ванной.

– Эй, – из-за двери кричала мать, – не смей эту грязь пихать в стиральную машину, стирай вручную.

Почему он так мучительно любит Леру? Как он может после того, что он видел? Рома пытался воссоздать вчерашнюю картину, как её пьяную двое в кустах, а потом она дала ему. Фу, мерзко, гадко! Он должен был её возненавидеть после такого, но почему-то серые глаза в оправе чёрных ресниц не давали ему покоя.

Глава 5. Дрянь

Рома позвонил Лере под предлогом узнать, как всё-таки она добралась до дома, денег то у неё не было, и Лера ответила звонким голосом, что всё в порядке. Как она доехала, уточнять не стала (около станции, когда она растеряно оглядывалась по сторонам, думая, как добраться, подъехал парень на старой иномарке и предложил подвезти. Его звали Тимур, он был старше неё, симпатичный, смешил её всю дорогу, купил ей пиво, довёз до дома, и она дала ему свой номер телефона), но Роме об этом знать необязательно.

– Не хочешь погулять? Поговорить? – спросил Рома.

– Хорошо, встреть завтра после школы, заканчиваю в четыре часа, – ответила Лера.

Как надоел с этими разговорами! Ладно, надо отблагодарить за то, что увёз её с этой дачи, и заплатил за проезд, мало ли пригодится ещё. Рома пришёл на встречу с цветами.

– Ого, – сказала Лера, – Как трогательно. А шампанского нет?

– Нет.

– Что ж джентльменский набор то неполный?

– Я могу купить.

– Давай, не откажусь. А то холодно, ты ж без машины?

Рома купил шампанское и стаканчики, но Лера, проигнорировав стаканчик, стала пить из горла. Рома пить не стал, не любил он этого. Лера на это пожала плечами, мол, ей больше достанется. Они гуляли в парке, Рома переживал, что не может пригласить девушку ни в кафе, ни в ресторан, последние деньги ушли на цветы и шампанское, оставалась лишь какая-то мелочь. Под раскидистым клёном, одетым в осеннюю листву, он схватил Леру в объятия, и она не возражала.

– Хочешь меня поцеловать? – прошептала она.

Серые глаза цвета осеннего неба были так близко, губы влажные от вина, так и манили, но она первая поцеловала его, сильно, напористо, словно была мужчиной. Он сжал её в объятиях, зарылся в её волосы, не в силах отпустить. Лера запрокинула голову, допила бутылку и рассмеялась. Как он любил её, как хотел, но куда ему её отвезти? Надо было там, на даче, вырвать её из чужих рук и самому провести с ней ночь, она была не против, а он с этой Катькой… Как бы ему хотелось, чтоб она была с ним в той холодной комнате, под пледом.

– Ну всё, хватит, – вырвалась Лера, и выкинув бутылку, предложила проводить её, она замёрзла.

У дома она попросила купить ей ещё алкогольный коктейль в банке, и он выполнил её просьбу, потратив последние рубли, хотя считал, что ей уже достаточно пить. Они зашли в подъезд, и вдруг она потянула его на чёрную лестницу. «Постой со мной, – попросила она – я покурю и выпью спокойно, а то дома мать не даст». Он кивнул, конечно, любая минута с ней, такое счастье. Лера уже была пьяна, положив цветы и сумку на ступеньки, она весело что-то болтала, он смотрел на неё, слушал и не слушал. Здесь теплее, чем на улице, даст ли она ещё раз себя поцеловать?

– Лера, – прошептал он.

Она вопросительно на него посмотрела, а он резко схватил её за талию, прижав к себе. Забыты отвратительные сцены в кустах, забыто, что она пьяная. Её губы были так податливы, так нежны, хоть от неё и неприятно пахло алкоголем и сигаретами, его уже ничто не могло остановить. Лера отвечала на его поцелуи, такой хороший, чистый мальчик, такой нежный, но при этом страстный. Надо отблагодарить его, он так желает её. Лера раскрасневшаяся, встрёпанная, слегка отстранилась от него, по ней было видно, что алкоголь окончательно ударил в голову. Она вдруг спустила свои брюки и трусики, и он увидел нежный треугольник. Лера взяла его руку и направила в себя.

– Ты же меня хочешь? – спросила она горячим шёпотом.

Рома судорожно глотнул и кивнул. Его рука ощущала её плоть, и ей было хорошо, она закусила губу и тихонько вздыхала. Вдруг она резко повернулась, и, прогнувшись, упёрлась в стену, предлагая ему зайти в неё. Но он не смог, всё закончилось раньше, чем он успел расстегнуть свои джинсы. Лера поднялась, натянула брючки и рассмеялась ему в лицо.

– Лера, подожди, я сейчас, я смогу.

Но Лера смеялась, запрокинув голову, таким резким и издевательским смехом, что у него выступили слёзы на глазах, и он позорно убежал.

Лера села на ступеньки, допивая коктейль, и достала телефон. Оказывается, Тимур написал сообщение, предлагая встретиться. Почему нет? Оставив цветы на лестнице, Лера прыгнула к нему в машину. Тимур был без цветов, но с бутылкой.

– Да ты уже подготовленная, – сказал он ей, почувствовав запах алкоголя. – Ну что, деточка? Поехали, покатаемся?

Во время поездки он трогал её ноги, обнимал одной рукой, и она всё время чему-то смеялась, ей было с ним весело. А потом, припарковавшись на тёмной обочине, он стал её целовать, жадно засовывая язык ей в глотку. Это не поцелуи Ромы, не особо приятно, но зато по-мужски, по-взрослому, потом он притянул голову Леры к своим штанам, она была уже совсем пьяна и плохо соображала, но сделала то, что он требовал. Как она оказалась в его комнате в общежитии, она вообще не помнила. Тимур в темноте толкнул её на грязноватую койку, и всадил свой огромный член. Она застонала, но он закрыл ей рот ладонью и терзал мучительно долго. Так долго, что она чуть ли не плакала от боли, просила прекратить, но он всё время говорил «ещё немного, детка» и продолжал пытку. А утром, когда посветлело, и комната озарилась тусклым осенним светом, Лера проснулась под Тимуром и с ужасом увидела, что с соседней койки на неё цинично смотрит какой-то нерусский мужик, видимо, сосед. Лера попыталась выбраться из-под Тимура, но он был слишком тяжёлым. А она так и лежала под ним голая, с раздвинутыми ногами. Вырываясь, она разбудила его.

– Деточка, ты такая славная, я люблю тебя, – сказал он и снова насадил её.

Лера глазами беспомощно указала на соседа, который наблюдал за ними, но Тимур пожал плечами и, накрыв их одеялом, продолжил.

Ромка лежал у себя в комнате. Родители скандалили, как обычно, им нет никакого дела до своего сына. Они не знают, что он опять сегодня опозорился, её смех до сих пор стоит у него в ушах. Рома зарылся в подушку и чуть не взвыл. Что ему делать? Как всё исправить? Родители орут друг на друга, матери он ни за что не признается. С отцом можно было бы поговорить, но отец такой убитый последнее время, к нему не подойти. Жизнь невыносима. Как теперь позвонить Лере? Что ей сказать? Захочет ли она продолжать с ним встречаться? Вряд ли… Обозвала его «скорострелом» и смеялась, смеялась. Он хотел зародить в себе ненависть и презрение к Лере, но ничего не получалось. Её было жалко, и его, как магнитом, тянуло к ней. Он был симпатичным парнем, на него заглядывалась девчонки, но он, как помешался.

Следующим вечером, когда отец приехал с работы, Рома попытался поговорить с ним, открыть свою боль, чтобы папа дал какой-то совет, но только они завели разговор на кухне, как ворвалась мать и начала громко на них кричать, отец побледнел и убежал из дома. Рома тоже схватил самокат и вышел за дверь, оставив сестру одну отражать громы и молнии матери. Очень жалко Аришку, но мать её бы всё равно никуда не отпустила.

На улице хлестал холодный дождь, денег не было, идти некуда. С отчаяния Рома снова набрал телефон Леры, тишина. Конечно, Рома мог вернуться домой, или позвонить и переночевать у Глеба и Дианы, но эту дождливую осеннюю ночь он предпочёл провести на улице, под каким-то открытым навесом. Надо что-то решить, надо куда-то двигаться. Дома жить невозможно, Леру он любит – отрицать нет смысла. Надо как-то вырвать её из грязи, но куда её привести? Где заработать на съём квартиры? Лера ещё школьница, всё не так просто. Да и денег нет, и отец – не помощник, а Глеб против связи с несовершеннолетней, Рома уткнулся лбом в каменную стену. Выхода не было. Но ради Леры он был готов на всё, даже на воровство, или идти делать противозаконные закладки, за это – тюрьма, но сейчас это единственный способ заработать.

Весь следующий день, Рома дежурил у дома Леры в маленьком мокром скверике, он не знал, во сколько она будет дома. Ему надо у неё спросить, если он добудет деньги на их совместную жизнь, будет ли она с ним, только с ним? Но вот, наконец, он и увидел её: она со школьной сумкой, прилично одета, явно с занятий. Рома только дёрнулся, чтобы подойти к ней, как его опередил какой-то парень. Он подошёл к Лере и так страстно засосал ей губы, что Рома оторопел. Не понимая, что он делает, он подошёл к ним. Парень был взрослый, старше Ромы, не совсем славянской внешности, и он по-хозяйски держал свою руку на шее Леры, обнимая её.

– А, Ромочка, привет, – сказала Лера, – что ты тут делаешь?

– Тебя жду.

– А мы тебя нет, – заржал парень и укусил Леру за мочку уха.

– Я занята сегодня.

– Да, ближайший час-два, мы заняты, зайдите попозже.

Парень засунул язык в рот Лере, и она была совсем не против.

– Лера, мне надо поговорить с тобой.

– У нас планы поинтереснее, чем разговоры. Правда, деточка?

– Она несовершеннолетняя, – сказал Рома.

– И что? – вылупил глаза парень. – Ты нас подожди, а потом проведёшь свои интеллектуальные беседы.

Парень повесил на шею Ромки сумку Леры. А сам взял её за ягодицу и стал подталкивать к тёмной машине. Ошеломлённо Ромка смотрел, как они садятся на заднее сиденье. Он бы уехал отсюда, но на нём висела её сумка, надо бы ей отдать. Ломая в руках подобранную ветку, Рома сел в скверике и смотрел на машину, задние окна были тонированы, там Леру этот придурок сейчас… страшно представить, но она ведь была не против. Не в силах усидеть на месте, Рома подошёл к машине, он увидел, что Лера курит, сидя сверху на парне, спиной к нему. Она слегка подёргивалась, значит, он имеет её, прямо сейчас, в этой старой иномарке. А совсем недавно она сидела также на нём, в отцовской машине, только передом к нему. Господи, ей всё равно, с кем и где, ведь и удовольствия совсем не получает, видно, что занята вейпом, и всё равно, что кто-то в ней толкается. Как и на той даче, она была занята содержимым бутылки, а не тем, что происходит с ней. Надо бежать от неё, как можно дальше, а он ещё хотел ради неё пойти на преступление. Минут через пятнадцать, дверца открылась, и Лера вышла, одёргивая юбку.

– Деточка, я завтра в это же время приеду, -крикнул парень ей вслед.

Лера кивнула и увидела Ромку:

– Ааа, ты всё ещё тут?

– Твоя сумка, – сказал Рома, отдавая ей шопер.

– Спасибо, что не выбросил.

– Это твой парень?

– Да, мы встречаемся.

– Он же гораздо старше тебя.

Лера с удивлением на него посмотрела.

– И что? Мне с малолетками, прикажешь, встречаться? К тому же он на машине. Был бы ты на машине, мог бы быть на его месте.

Рома побледнел.

– Хотя, тебе ж особо не надо, дотронься до тебя, и ты уже мокрый.

Лера зло рассмеялась. Рома, конечно, хороший парень, но такой сопляк, не то, что её нынешний Тимур, ему уже двадцать шесть лет, у него машина и комната в общежитии. В первую их ночь, пару дней назад, она чуть не плакала от боли, а теперь привыкает и даже нравится. Настоящий мужик без соплей и романтики.

Примерно через месяц Рома был приглашён на день рождения в компанию, где он познакомился с Лерой. Не хотел он туда идти, но отказаться не мог. Там он снова увидел Леру с Тимуром, она выглядела счастливой. Тимур при всех запихивал свой язык к ней в рот, периодически они пропадали в ванной, потом она выходила оттуда встрёпанная, помятая, возбуждённая. Рома пытался не смотреть в их сторону, он выпивал больше, чем обычно, и смеялся натянутым смехом. К нему приставала какая-то девица, и он уже был не против её навязчивости. Она висела на нём, тёрлась грудью, и он не препятствовал этому, в уголке он зажал её и поцеловал. Ему было всё равно, как тогда, на даче, когда девица оседлала его. И вдруг боковым зрением, Рома увидел, что Тимур врезал Лере по лицу, а потом коленом в живот, Лера согнулась. Рома подбежал к ним. Тимур был безобразно пьян, вроде на дне рождении были только лёгкие напитки, но, видимо, тот принёс крепкий алкоголь с собой.

– Эй, – накинулся на него Рома. – Отойди от неё.

– Ой, защитник нарисовался. Это моя девка, что хочу то, и делаю.

И Тимур врезал Ромке между глаз. В глазах потемнело, а Тимур схватил Леру за волосы и поволок на выход. Несмотря на боль, Рома пошёл за ними, но Лера оттолкнула его.

– Твой поклонник, что ли? – спросил Тимур. – Ты получишь за него, твоя задница будет отрабатывать провинности. Да, Лерка?

– Да, – пискнула Лера.

– Лера, помочь? – спросил Рома.

– Нет, мы любим друг друга. Отстань.

– Давай, пошла!

Тимур накинул на девушку куртку и пинком вытолкал за дверь. Рома зашёл в ванную, под глазами наливались синяки, он сделал примочку холодной водой, но особо легче не стало. Вот скотина, как только Лера с ним может? Надо уходить отсюда, и постараться больше не сталкиваться с ней. Ни с кем не попрощавшись, Рома покинул квартиру, пока он ждал лифт, услышал на лестнице сдавленные стоны. Нет, не пойдёт он туда, ни за что, он предложил помощь, она отказалась. Но лифт не ехал, а стоны всё продолжались. Чёрт возьми! Рома вышел на лестницу, и в лестничном пролёте, где мусоропровод, увидел их. У Тимура были приспущены штаны, он вцепился в волосы Леры, а она сидела перед ним на корточках и сдавленно всхлипывала. Рома слетел вниз и набросился сзади на Тимура, Тимур развернулся, даже не натянув штаны и врезал Роме в солнечное сплетение.

– Опять ты? – зарычал он, и потрясая огромным членом, сказал: – Тоже хочешь? Вставай к стене, я тебя отымею, вдвоём удовольствие получите.

Рома с ужасом посмотрел на его почти фиолетовый половой орган. Как Лера может?

– Рома, уйди, – прошептала Лера, – пожалуйста, оставь меня в покое. Тимурчик, продолжай.

– Ааа, я знал, что тебе нравится. И ещё твоя задница мне должна, гарантирую устроить ей праздник.

И не стесняясь Ромы, он вновь схватил Леру за волосы, требуя, чтобы она открыла рот. Рома попятился назад, вниз, скорее на выход. Всё, больше никакой Леры в его жизни. Хватит.

Глава 6. Спасение

На Новый год в загородном доме Глеба и Дианы собрались друзья. Яна, правда, не смогла, закинула Милану и вновь улетела, пообещав вернуться второго января. Влад уговорил Аллу, и они приехали с Ромой и Ариной, Макс приехал с семьёй и целым багажником еды, Юля, заехала на вечер, потом собиралась уехать, провести новогоднюю ночь в каком-то клубе. Марина и Андрей приедут с Володей второго числа, потом Соня с мужем и детьми. Новогодние праздники обещали быть насыщенными. Стол, благодаря Нинке, ломился, продукты в холодильник не влезали, пришлось часть оставить на террасе. Дети бесились, распаковывали подарки, путались под ногами. Всем было весело, кроме Аллы, с надутым лицом она сидела в уголке и часто одёргивала Арину, мешая девочке играть. Глеб и Диана видели это, но никакого права вмешиваться они не имели. Алла шипела и на Влада, чтобы он меньше пил, но Влад пытался не обращать внимания на супругу. А Рома хоть и не пил, но держался от матери подальше, он предпочитал играть с детьми, чем сидеть за столом и слушать её ворчание. Аллу пытались разговорить все, пожалуй, кроме Нины, она одна не понимала, что с ней что-то не так, особо с ней знакома она не была. Нина больше была поглощена едой, шампанском и заботой, чтобы все как можно больше ели. После 12 ночи, уложив младших детей, Алла предпочла сесть на кресле перед телевизором, её не интересовало веселье. Влад, порядочно выпив, присел с ней рядом и попытался обнять.

– Отвали от меня, пьяная скотина! – услышали все.

Влад, побледнев, отошёл.

– Лучше бы я приехал один, – сказал он Глебу.

Глеб понимающе кивнул. С Аллой явно что-то происходит, но чем он может помочь? Напряжение разрядила Нинка, выкатившаяся из сауны в одном полотенце, схватив со стола кусок колбасы и шампанское, она, как была в неглиже, развалилась на стуле.

– Нинок, ты б оделась, – сказал Глеб.

– Ничего, полюбуйся на настоящую бабу, а то и не видел.

– Куда уж мне.

Рома веселился как мог, играл с детьми, про Леру он старался больше не думать. Нашла своё счастье, и бог с ней. А у него ещё всё впереди, встретится ещё та, что оценит его порядочность.

А Лера в это время получала очередную порцию тумаков от своего Тимура. Они поехали встречать Новый год с компанией загород, и Тимур перебрал с алкоголем. И хоть Лера не изменяла ему, ему что-то почудилось. Он и до этого поднимал на неё руку, например, когда она отказывала ему в сексе по причине нездоровья, он засовывал ей в рот так глубоко, что у неё это вызывало рвотный рефлекс, и за это она получала пощёчины. Периодически он таскал её за волосы, принуждал делать то, что она не хочет, особенно когда злоупотреблял алкоголем. И вот на первом совместном празднике, ему померещилось, что Лера на кого-то смотрит, и сексуально улыбается, и Тимур выволок её на улицу и сильно пнул ногой в живот, а дальше у него сорвало крышу. Он бил её, окунал в снег, чтобы она очнулась, и продолжал дальше. Наконец, другие участники весёлой вечеринки, увидели, что происходит нечто из рук вон выходящее, и оторвали разъярённого Тимура от Леры. Вся в крови, трясясь от боли и страха, девушка выползла за ворота дачи, быстрее отползая по снегу, чтобы он её не догнал и не добил. Спрятавшись на каком-то заброшенном участке, она забилась под порванный спанбонд и вытащила телефон. Экран был разбит, но сам телефон работал. Кому звонить? Подружкам? Пока доедут, если вообще первого января, они куда-то поедут, она замёрзнет, умрёт от боли. Но есть же Рома, только он поможет, он не откажет ей в помощи.

– Лера? – спросил Рома в трубку.

Он давным-давно её не слышал.

– Забери меня отсюда, – вдруг раздались рыдания.

– Что с тобой? Где ты?

– Быстрее приезжай! Адрес пришлю, только быстрее.

Рома заметался по дому. Ему надо как-то добраться до города, а оттуда снова выбраться загород, только в другое направление. Как это сделать быстро?

– Ты чего мечешься? – спросил Глеб.

– Там моей девочке плохо, просила забрать, но это так далеко, Мурманское шоссе, там что-то с ней не так, она плачет.

– Помочь девушке – дело святое, поезжай быстрее.

– Как мне доехать быстрее? На машине понятно, по кольцу, и я там, а пешком? Мать с отцом не дадут мне машину.

– Давай, такси вызовем. С тебя спасение девушки, с меня – оплата.

Но такси никак не желало ехать на такой дальний маршрут, первого января заказов и так было достаточно. Рома нервничал, к ним подошёл Максим.

– Вы чего тут в телефонах сидите?

– Роману надо вырвать принцессу из лап дракона, а такси не найти, – ответил Глеб.

– А я на что? Я всё равно не пью, Ромка, поехали!

– Это далеко, посёлок по Мурманскому шоссе.

– Прокатимся, музыку послушаем, поговорим по-мужски, тем более у меня паркетник, куда ты на мерседесе отца, увязнешь. Сейчас Нинке скажу, что отвезу тебя и вернусь.

Максим ехал быстро, Рома нервничал, один раз ему удалось дозвониться до Леры, он сообщил, что едет, а дальше телефон замолчал. Что с ней? Что произошло? Он сам ни за что не останется больше ни на каких дачах, если Лера с ним не поедет в город, пусть там и остаётся, хватит с него того, осеннего приключения. Главное, убедиться, что с ней всё в порядке. Макс посматривал на Рому, но молчал, он видел, как тот ломает пальцы, теребит автомобильный ремень, и старался ехать побыстрее, насколько это было возможно на зимней дороге. Подъехав по адресу, Ромка увидел, что Лера сидит на обочине дороги, прямо в снегу, привалившись к дереву.

– Лера!!! – выскочил Рома чуть ли не на ходу, Макс едва успел затормозить.

Лицо девушки было залито кровью, она заледенела, держалась за бок, была в полуобмороке от холода и боли.

– Лера! – схватил Рома её в объятия.

Какая она холодная! Быстрее в машину, он поднял её на руки, она застонала. Если бы он не приехал вовремя, страшно подумать, она бы замёрзла, пьяная, прямо здесь.

– Ого, – сказал Макс, когда Рома на руках занёс её в машину и сел рядом с ней на заднее сидение. – Хорошо молодёжь гуляет. Сейчас аптечку достанем.

– Сделай потеплее!

Рома расстегнул ей куртку, снял обувь и начал растирать руки и ноги.

– Девочку хорошо отделали? Может, разобраться надо?

– Поехали в город.

Волосы, лицо было всё в крови, приподняв свитер, Рома увидел кровоподтёки. Нежно, чтобы не причинить ей боли, он вытирал кровь на лице салфетками и бинтами, наконец, Лера открыла глаза, шевельнула синими губами.

– Ты приехал?

– Конечно, маленькая.

– Куда едем, молодёжь? В травму? – спросил Максим.

Лера заплакала и прижалась к Роме.

– Я не хочу, я хочу домой.

– Поехали ко мне, родителей нет.

– Домой.

– Максим, маршрут меняется.

– Помочь донести? – у дома Леры спросил Макс.

– Нет, я сам. Поезжай обратно, скажи родителям, что я в городе остаюсь.

– Ключи в куртке, мамы нет, – прошептала Лера, пока Рома нёс её на руках.

Рома открыл дверь и занёс Леру.

– Спасибо, что помог, – губы тряслись, она всё ещё не могла согреться.

Рома по-хозяйски прошёл на кухню, поставил чайник. Когда он вернулся, Лера сидела в одних джинсах и бюстгальтере, куртка и свитер – на полу. Тело всё синее от побоев.

– Кто это тебя так? – спросил Рома. – Он?

– Мне надо в душ. Помоги мне.

Стараясь не смотреть на девушку (хотя, чего он там не видел?), Рома помог ей раздеться до конца и сопроводил в ванную. Пока она мылась, он сидел под дверью. Ну вот опять она вляпалась, а он ей помогает. Хотя, как по-другому он мог поступить? Бросить её там? Она бы замёрзла, и всё.

– Ты тут? – услышал он стон из ванной. – Помоги вылезти, мне не встать.

Рома зашёл в ванную, Лера была обнажена, ванна в крови.

– Тебе к врачу надо.

Лера помотала головой. Рома нашёл полотенце, обернул им девушку, и кое-как совместными усилиями, они выбрались из ванной. Пока он нёс её в комнату, она доверчиво прижалась к нему, с волос стекала вода, её тело, избитое и изнасилованное, было так близко, всего лишь через полотенце, но Рома был слишком порядочным, чтобы пользоваться ею. Он уложил её на кровать, укутал в одеяло. Лицо начало опухать и синеть, глаз заплыл, Рома принёс Лере чай, в морозилке взял холодный пакет с овощами и приложил к лицу.

– Спасибо тебе, – прошептала Лера, -можешь идти. Скоро придёт мама, я б не хотела, чтоб она тебя видела. Я позвоню.

– Лера, а что ты маме скажешь?

Лера пожала плечами и отвернулась.

Когда Макс вернулся в Комарово, Глеб спросил его, как прошла поездка.

– Там девочку нормально уработали, но она сама нетрезва, в машине до сих пор алкоголем несёт. Ромка с ней остался.

– Вот умеет молодёжь отдыхать, – вздохнул Влад.

– Ладно, мы сейчас тоже отдохнём, – подмигнул Глеб, – Нинок, тебе налить?

– Чего спрашиваешь? Или видишь, что у меня полный стакан? – грозно сдвинула брови Нинка.

Глава 7. Дно прошлого

Праздники продолжались, уехали Влад и Макс с семьями, приехали отец с матерью и Володей, на Рождество по традиции ждали Соню с мужем и их тремя детьми. Глеб и Соня, памятуя о прошлых отношениях, неловко чувствовали себя в обществе друг друга, ни Сонин супруг Сергей, ни Диана ничего не знали, и вводить их в курс дела никто не собирался. Глебу по-прежнему было стыдно за своё отношение к ней, хотя он вроде всё исправил, но что-то внутри подтачивало, он ведь посмел поднимать на неё руку, из-за него девушка лечилась в больнице и получила психологические травмы. Если бы на месте подруги Дианы была любая другая его бывшая пассия, ему было бы всё равно, но Соня… А Соне было неловко, ведь это муж её лучшей подруги, и они встречались, и Диана даже не представляет, что было между ними. Но Диана дружила с Соней, Глеб и Сергей были партнёрами в бизнесе, и волей-неволей приходилось сталкиваться. Диана замечала, что с другими её подругами Глеб чувствует себя свободно, ведёт себя, как обычно, а вот Соню как будто избегает. Почему? Она такая славная, и Диана её очень любит, Соня – врач и часто помогает ей нужными медицинскими советами, она такая добрая и милая, почему Глеб так к ней относится? Непонятно.

Посидев за столом, потом поиграв с ребятами, Сергей уехал, а Диана уговорила Соню остаться до завтра, завтра Глеб тоже с утра уедет по рабочим делам, а они пойдут с детьми кататься на горку. Поздно вечером Диана, устав хозяйствовать все эти праздники, ушла спать, Глеб сказал, что он всё сам уберёт со стола, загрузит посудомоечную машину, пусть малышка отдыхает. Соня предложила свою помощь, Глеб пожал плечами: если есть желание, помоги, хотя он и сам со всем справится.

– Ну, вроде всё, – загружая последнюю тарелку в машину, сказал Глеб.

– Протру стол и всё готово. Хлопотно все праздники принимать гостей?

– Привыкли уже, все хотят загород, в городе слякоть и грязь, а здесь чувствуется зима.

– Да, я помню, как ты привёз меня сюда в начале марта, в городе – весна, а здесь было всё по-зимнему.

– Как ты, Сонечка? – оборвал её Глеб.

– Я счастлива. Спасибо тебе за всё, за Серёжу, за то, что дал мне возможность снова верить мужчинам.

– Я ж у тебя и отобрал эту веру изначально.

– Я простила тебя, всё давно в прошлом. У меня всё прекрасно: работа, муж, дети, правда, я тебя ни в чём не виню, наоборот, очень благодарна тебе.

– Иди ко мне.

Глеб крепко обнял Соню, и она прижалась к его плечу.

– Помнишь? – прошептала она, – …

Глеб приподнял её лицо и нежно поцеловал в уголок губ. И тут раздался вскрик, Диана неслышно вошла на кухню, она немного отдохнула и решила помочь с уборкой. Глеб и Соня вмиг оторвались друг от друга, в глазах Дианы стоял ужас, губы тряслись. Муж и любимая подруга? Как так? Когда?

– Диана, ты всё не так поняла, – сказал Соня.

– Да что уж тут непонятного? – Диана то краснела, то бледнела. Все эти годы – обман? Опять обман и измены? Она то думала, что всё в прошлом. Но Соня! Как могла Соня?!

– Глеб пожалел меня, и всё.

– С чего ему тебя жалеть? Вы едва знакомы! И я особо не замечала вашей дружбы.

– Ты не всё знаешь, Диана.

– А что я должна знать, что вы за моей спиной??? Давно? Какая же я дура!

Диана заплакала. Глеб подошёл к ней, но она его оттолкнула.

– Родная моя, у нас с Соней не может ничего быть. Ты просто, действительно, не всё знаешь. Мы встречались с Соней задолго до того, как я узнал тебя, ты тогда ещё была замужем за Даниилом.

– Что ты мне врёшь? У Сони, кроме изверга садиста и не было никого!

Глеб побледнел и, помолчав, несколько секунд, отвернувшись, сказал надломленным голосом:

– Это был я.

У Дианы от ужаса расширились глаза.

– Соня? – прошептала она.

Соня лишь кивнула и поникла. Диана переводила помертвевший взгляд с Глеба на Соню.

– Я был болен и сломан смертью Эллы, плюс тяжёлые наркотики.

– Я спасала его. Я пыталась…

– Он же бил тебя, калечил, насиловал, довёл до больницы, я всё помню!

Глеб тяжело сел на стул и уронил голову на руки. Какие страшные воспоминания. Ну почему он начал издеваться над хрупкой девушкой? Ему было плохо, он почти умирал, а она то тут при чём? Как хочется всё забыть!

– Почему ты столько лет молчала, Соня?

– А зачем ворошить прошлое? Он исправился, загладил свою вину, я благодаря ему, замужем и счастлива, это он меня познакомил с Сергеем.

Диана вспомнила, что Соня рассказывала, что ей помог реабилитироваться какой-то мужчина, научил её не бояться мужчин, помог ей раскрепоститься в постели, согнать все страхи. Глеб? Ну, конечно, он точно и научит всему и раскрепостит.

– Мы были с тобой в разводе уже, я не изменял тебе, – произнёс Глеб, поняв, о чём она думает.

– Боже мой…

Муж и подруга, подруга и муж. Остались ли в городе ещё женщины, не тронутые им? Или всех осчастливил, раскрепостил? Соня, плача, встала перед Дианой на колени и обняла её:

– Диночка, милая, поверь мне, чтобы я за твоей спиной с твоим мужем, да никогда! Вы тогда разошлись, и Глеб помог мне восстановиться, потом познакомил с Сергеем, а сегодня просто по-дружески обнял меня и спросил, всё ли у меня хорошо.

– Как ты мог бить девочку? Издеваться над ней? – накинулась Диана на Глеба, поняв, что Соня говорит правду, но у неё не укладывалось в голове, что Глеб мог поднять руку на женщину, за всё это время он её и пальцем не тронул, и Маша в своё время говорила, что он не способен на такое.

– Я ничего не помню в тот период. Погибла Элла, попытался разбиться на машине, не получилось, потом депрессия и наркотики. Я вообще ничего помню.

– Это правда, я ему напомнила и рассказала, как всё было.

– Почему вы молчали?

– Не хотели тебя расстраивать, да и к чему это было говорить?

– Глеб?

– Диана, я не знал, как тебе сказать об этом, я был не в себе и не понимал, что творю.

– Он и, правда, был другим, как будто два разных человека. Сейчас, у меня есть на почте старая фотка из какого-то клуба мне в своё время прислали, – судорожно доставая телефон, сказала Соня.

– Не надо, – попросил Глеб.

– Я просто покажу Диане, чтобы она поняла.

Он стоял у барной стойки, чуть повернувшись к случайному фотографу, с сигаретой во рту. Диана увидела его таким, каким он был после больницы, в их первую встречу. Неимоверно худой, с длинными волосами, с отрешённым лицом и с совершенно больным взглядом, весь потерянный, почерневший. Ничего общего этот молодой человек с её супругом не имел.

– Взглянешь? – протягивая телефон, спросила Диана Глеба.

– Не хочу, это был не я. Пожалуйста, не напоминай, всё похоронено, забыто, и Соня простила меня.

– Да, я тоже была виновата. Нет, чтобы бросить его, я сама к нему лезла, он то меня как раз никогда не искал, не просил встреч. Думала, что спасу.

Глеб и Диана лежали в кровати, отвернувшись друг от друга. Диана пыталась вспомнить, что рассказывала Соня ей в тот период. Сначала подруга весело щебетала, что познакомилась с красивым парнем на крутой тачке, и он такой необычный. Потом, покраснев, сказала, что он лишил её невинности. Кажется, Диана спросила, понравилось ли ей, но Соня ушла от ответа. Диана списала это на скромность подруги, она сама не сталкивалась с жестокостью, и подумать не могла, что может быть что-то не так. А потом Соня стала пропадать, на вопросы, как у неё дела, Диана получала сбивчивые ответы. В июне Даниил уехал в командировку, и Диана пригласила Соню на кофе, тогда она и заметила синяки и пришла в ужас от рассказа Сони. Оказалось, что её герой-любовник – наркоман, а эта дурочка пытается его спасти, и «в благодарность» он награждает её тумаками. «Брось его немедленно!» – кричала Диана, Соня плакала и кивала, у подруги дрожали губы, слёзы катились по щекам, она твердила, что любит его, и он обещал ей… Диана, более трезво смотрящая на жизнь, тогда уговаривала Соню, умоляла забыть этого парня, эта пагубная зависимость, он втянет, втопчет её в грязь, а сам вряд ли выплывет оттуда. Соня вроде слушала Диану, но всё равно вернулась к нему. А потом попала в больницу с тяжелейшими физическими и психологическими травмами. А Диана тем временем в больнице выхаживала её изверга, думая, что в реанимации лежит горячо любимый супруг. Господи, как всё переплелось. Неужели, действительно, это был Глеб? Как это на него непохоже, Диана прекрасно помнила его после больницы и потом, когда они начали дружить и встречаться. Глеб мог быть холоден, циничен, но никогда даже не делал попыток замахнуться, ударить. Передёрнет плечами, поднимет бровь и отвернётся, он мог и умел бить словом, поведением, равнодушием, но точно не кулаком. Диана никак не могла осознать и принять, что Сонин изверг и её супруг – одно и то же лицо, это не укладывалось в голове. Глеб физически силён, натренирован спортом, как он мог ударить хрупкую девушку? Да и насилие он не приемлет, это совсем не в его характере и не в его принципах. Наверное яд, попавший в его организм, как-то повлиял на психику, уничтожил в нём всё человеческое.

– Что ещё я о тебе не знаю? Какой ещё скелет в твоём шкафу? – вдруг спросила она.

– Теперь, кажется, всё.

– Как ты с ней познакомился?

– Просто сидел в машине у института, где училась Элла, я раньше часто её там встречал после учёбы. Я был под наркотой, и мне казалось, что она вот-вот придёт. Это чувство ожидания помогало выжить.

Диана села на кровати и обняла свои колени.

– Но, конечно, она не могла уже прийти. И тогда я познакомился с первой же девушкой, вышедшей из ворот института. Это была Соня.

– Ты любил её?

Глеб резко повернулся к Диане.

– Соню? Нет, конечно, я любил Эллу и с ума сходил, что это не она рядом.

– За это и бил?

– Я не помню. Депрессия и наркотики превратили меня в зверя, я был отвратителен в тот период. А потом ты познакомила меня, представив её лучшей подругой, рассказав о её судьбе. Она была такая потерянная, и я понял, что сломал ей жизнь, я ведь уже позабыл о ней.

– И что было дальше?

– Как только мы развелись с тобой, я понял, что обязан помочь. Она страшно меня боялась, но я преодолел её страхи.

Диана усмехнулась.

– И долго преодолевал?

– Нет, не больше месяца, а потом свёл её с Сергеем.

Глеб прижал к себе Диану.

– Прости, малышка, мне было стыдно тебе рассказать об этом.

– Не скрывай больше от меня ничего. Ладно?

Глава 8. Двадцать лет назад

Закончились праздники, жизнь вошла в своё русло, бизнес, дела детей и всё прошлое забыто, Глеб и Диана вместе, Соня счастлива и это главное, что было, то было, надо жить настоящим и думать о будущем.

Но тут, в конце января, Глеб с удивлением увидел пропущенный звонок от мамы Эллы – Натальи Сергеевны. Что она от него хочет? Да, скоро годовщина смерти Эллочки, но он давно дал понять её матери, что не будет участвовать ни в каких поминках, он помнит Эллу, она глубоко в его сердце, он сделал ей памятник и иногда ездил к ней на могилу, но на панихиды он не ходок. Он давно обозначил это маме Эллы, но она с упорством напоминала ему даты, особенно напирала на религиозные праздники, но Глеб отмахивался, он и без неё знает дату смерти и дату дня рождения, но женщина была настолько одинока и подавлена, что вспоминала всё, что возможно. Когда Глеб женился и родился сын, Наталья Сергеевна будто на него обиделась, вот он смог любить и быть счастливым, а она уже никогда. Но Глеб мало обращал внимания на её слезливые причитания, да, он смог, пройдя через ад, по сути, она бы тоже могла, но она предпочла погрузиться в своё горе, быстро постареть и не видеть ничего вокруг. Он не раз предлагал устроить её на работу, купить ей путёвку, чтобы она попутешествовала, отвлеклась от всего, но она отказывалась и только ходила по церквям и плакала. Вздохнув, Глеб набрал её номер, приготовившись к обычным фразам, что, конечно, он помнит про очередную годовщину, непременно поставит свечку в церкви и помянет Эллочку. Но вдруг ему ответил незнакомый голос:

– Глеб, я так рада, что вы перезвонили. Наташа, она скончалась. А в её телефоне только ваш номер и номер нескольких приятельниц. Вы мужчина молодой, не поможете с похоронами? Хотелось бы всё достойно, а это недешёво, у нас пенсионеров…

Отмучалась, значит. От горя умерла совсем рано, что ж, надо достойно проводить её.

– Помогу, конечно.

– Спасибо, она говорила, что вы не откажете, она хотела лечь рядом с доченькой.

– Непременно.

Как же не хочется в это ввязываться, опять зима, кладбище, похороны, слёзы, разговоры, что там ей будет лучше. Но не помочь нельзя, пожилым женщинам не осилить такие траты.

– Диана, – сказал он жене, – Мне не хотелось бы тебя в это втягивать, но ты организатор мероприятий, мне нужна помощь.

Выслушав, Диана кивнула. Конечно, сделаем.

Подъехав к дому Эллы, у которого он не был ни разу за все эти годы, Глеба затрясло. Воспоминания волной нахлынули на него, здесь почти ничего не изменилось, тот же двор, те же дома. Вот здесь они так часто прощались, когда он подвозил её на машине, здесь и видел последний раз, по этой дорожке она уходила навстречу смерти, и он не смог её остановить. Диана посмотрела на Глеба, на бледных щеках появился нездоровый румянец, дрожали руки.

– Что с тобой? – спросила она.

– Давление, наверное, поднялось. Можешь припарковать машину? Мне надо подышать.

Глеб вышел из-за руля, уступив место Диане. Нервно закурив электронную сигарету, он огляделся. В тот страшный тёмный вечер его девочка вышла из машины и ушла навстречу гибели, а перед гибелью пережила кошмар насилия. Глеб опять увидел фигурку в тёмном пальто, волосы, рассыпавшиеся по спине, услышал стук каблуков. Он побежал тогда за ней, уговаривая проводить, взять его с собой, но она, целуя, попросила отпустить её сегодня, только сегодня, а с завтрашнего дня они будут навсегда вместе. И он, в страшном смятении, с больной головой уехал, чтобы вернуться к ней, уже изувеченной, умирающей. Но он не знал на тот момент, что виноват во всём, что это нападение неслучайное. Захлестнула обида, злость на себя и на Ирину, гореть ей в аду, он никогда ничего ей не обещал, с чего вдруг она возомнила, что он должен был принадлежать только ей? Остальные, кого он цинично бросал, плакали, умоляли или просто растворялись в омуте жизни, но никто не мстил, ещё и так жестоко, никто. И только эта тварь посмела решить за него его судьбу и вышла сухой из воды, дорого ему пришлось заплатить за какой-то месяц не самых лучших отношений. Подошла Диана, взяла его за руку, и Глеб очнулся. Несмотря ни на что, он выкарабкался, он смог снова полюбить и чувствовать себя вполне счастливым. А Элла…

– Как ты? – тихо спросила Диана.

Глеб пожал плечами. У подъезда он взглянул на то место, где в тот страшный вечер лежали цветы и раздавленный торт, словно они всё ещё могли там лежать, но кроме, брошенных мимо урны окурков, там ничего не было. Крепко взяв Диану за руку, он решительно вошёл в подъезд. Стараясь даже не смотреть в сторону чёрной лестницы, они дождались лифт и поднялись на этаж. Там их уже ждала соседка с ключами от квартиры. Он не помнил женщину, но она его узнала.

– Здравствуйте, Глеб, рада вас видеть. Наташа часто вас вспоминала.

Глеб кивнул.

– Моя супруга Диана, она решит все организационные вопросы.

Женщина с интересом посмотрела на Диану. Давняя соседка, она помнила Глеба и Эллу, как они целовались в подъезде или у квартиры, а когда Наташи не было дома, скрывались за дверями, и что они там делали, можно было догадаться. Стоило соседке спросить Эллочку про её парня, как та краснела, а глаза горели, как она его любила, уму непостижимо. Ей и самой то было тогда чуть больше сорока лет, и она завидовала этой молодой любви, этой страсти. Она часто наблюдала за ними, как он её подвозит на шикарной машине, и они там целуются, не видя никого вокруг, или, смеясь, выходят из лифта. И пока Элла рылась в сумочке, искав ключи от квартиры, Глеб обнимал её, и она, забросив поиски, прижималась к нему, и они начинали целоваться, прижимаясь к стене, не в силах оторваться друг от друга, хотя там, за дверью, их ждала пустая квартира и наверняка постель. А потом эта ужасная трагедия, и Глеб плачет над телом своей подруги, и они все в шоке… И почему Наташа была против их союза? Нормальный парень был, не панк какой-нибудь, не наркоман, учился, на хорошей машине ездил, квартира своя, а уж какой симпатичный! А сейчас повзрослел, стал серьёзным привлекательным мужчиной, семьянин, бизнесмен. Не спился, не обрюзг, не расползся, как шарик, над брюками. Если бы у неё самой была дочь, она лично была бы только счастлива, если бы та встречалась с таким парнем и вышла за него замуж. Соседка вспомнила, как однажды слышала, что Наташа кричит, а потом из квартиры выскочила Эллочка, вся в слезах, с красными щеками, и несмотря на то, что на улице была поздняя осень, девочка выскочила в одной футболке и побежала вниз. Выглянув в окно, она увидела, что Элла кому-то звонит. Испугавшись, что девочка замёрзнет, она схватила свою куртку и спустилась к ней. Элла дрожащими руками пыталась прикурить сигарету, когда она накинула ей на плечи куртку. «Деточка, ты же замёрзнешь? И зачем ты куришь эту гадость?» – глупо спросила она тогда у неё. Элла отмахнулась, прикурила, вытирая слёзы. «С мамой поссорилась? Из-за своего парня?», Элла кивнула, но продолжала молчать. А вскоре раздался визг тормозов, из машины выскочил Глеб и схватил девушку в объятия. Элла отдала куртку и нырнула в салон… Как же Наташа была не права насчёт него, ведь сейчас на месте Дианы могла быть Эллочка, такая же красивая, хорошо одетая, счастливая мать и жена.

– Наташа говорила, что Вы женились и детки есть.

– Речь сейчас не об этом.

– Вы ничуть не изменились, Глеб, в отличие от нас всех. Наташа рассказывала, что у Вас бизнес, Вы очень обеспеченный деловой человек.

Глеб посмотрел на неё такими глазами, что она сразу поняла, что не надо спрашивать ни о чём личном. Мда, измениться то внешне не изменился, но взгляд совсем другой. Войдя в квартиру, соседка увела Диану на кухню, чтобы передать ей информацию, а Глеб прошёл в большую комнату и остановился как вкопанный. На стене висел огромный портрет Эллы, она смотрела прямо на него, улыбалась, а вокруг портрета свечи, цветы, как возле иконы. Глеб тихо подошёл к портрету, за эти годы он так и не смог стереть из памяти её образ, он помнил каждую веснушку, каждую родинку, он помнил, каковы эти распущенные волосы наощупь, изумруд её глаз, запах. Глеб зажёг потухшую свечу перед портретом и прошептал: «Спи спокойно, ангелочек». Интересно, что там, в её бывшей комнате? Там тоже мама сделала алтарь? Войдя к ней, он замер. Мама Эллы оставила всё как было при дочке. Было чисто, вещи аккуратно сложены, ничего не поменялось, будто Элла просто вне дома, вышла по делам. Глеб прекрасно помнил эту комнату, он любил у неё бывать. На столе стопочкой сложены книге по медицине, тетрадки с конспектами, в узком шкафу – вещи Эллы, кровать застелена всё тем же покрывалом, а на кровати сидит плюшевый мишка, Глеб когда-то выиграл его для неё, стреляя в тире. Стараясь ступать тихо, будто в храме, он подошёл к её столу. На полке стояли рамочки с фотографиями. Эллочка, Эллочка с подружками, Эллочка на кафедре, и с ним… Рамка из трёх сердец, в каждой – фотография, и на каждой они счастливые. И ещё одна рамочка, такая же, как была у него: они на берегу залива. Глеб открыл первую попавшуюся тетрадь с конспектами, да, он помнил этот почерк, быстрый, как будто она скорее пыталась записать все полученные знания. Малышка так хотела стать хорошим врачом… Перелистывая тетрадь, на полях Глеб наткнулся на своё имя, обведённое сердечком. Он горько улыбнулся, заслушалась, наверное, лекцию, и нарисовала его имя… Глеб открыл дверцы шкафа, он помнил её вещи. Вот и платье из той фотосессии на пляже, вот её пальто, в котором она неизменно ходила первое время, пока не согласилась принять от него новое, в котором её и убили… Вещей мало, большинство она хранила у него дома, потому что мама ругала её за встречи с ним и за подарки. Ругала, но рамочки с его фотографиями всё равно упорно стояли на полке. Глеб снова подошёл к столу, перебирая тетради, в одной из них он нашёл листок, исписанный его именем, сердечками, дурацкими «Глеб + Элла», и подписи «Волкова Элла», попытки придумать роспись. Глеб взял листочек и сел на кровать. Он заберёт его себе, ведь неизвестно, что будет дальше с квартирой. Новые собственники явно всё выкинут. И фотографии тоже надо забрать. Глеб открыл тумбочку у кровати, ну вот здесь тоже пачки отпечатанных фотографий, он взял их в руки рассматривая. Какая же она красивая, ей шло и старое пальто, и медицинский халат, и платья… Помимо фотографий, в тумбочке лежал её телефон, он его помнил, он покупал его для неё, расчёска, заколки, противозачаточные таблетки, милый женский бардак. А под подушкой должна лежать его футболка, она говорила, что спит дома в ней. Глеб откинул подушку: да, она здесь. Всё здесь, всё на месте, нет только хозяйки, уже двадцать лет, как нет, а теперь и не стало её мамы.

Войдя в комнату, Диана увидела, что Глеб сидит на кровати, держит в руках плюшевого медведя, лицо постарело, осунулось, и столько боли на нём. Рядом исписанный листок, фотографии, на подушке – мужская футболка, явно его. Диана подошла к нему и положила руку на плечо.

– Как ты? – тихо спросила она.

– Не знаю.

Диана посмотрела на фотографии, на листок с сердечками и надписями.

– Мама всё оставила, как было при ней, да?

Глеб кивнул, смотря на мишку.

– Соседка передала мне всё, где, что, контакты подруг. Ты знал, что квартиру она завещала тебе?

Глеб поднял голову:

– Мне? А я тут при чём?

– Некому больше оставить, она не хотела, чтобы отошла государству, ей хотелось сохранить её.

– И что мне с ней делать?

Диана оглядела девичью комнату. Милые картины, рамочки с фотографиями, игрушки.

– Не знаю, может, музей?

– Не издевайся. Не надо.

Диана присела рядом и взяла в руки листок.

– Волкова Элла?

– Она – Демидова, мы собирались пожениться, ты же знаешь.

– Может, хватит страдать? Столько лет прошло.

– Я и не страдаю.

– Я заметила. Я тоже похоронила мужа, смею тебе напомнить, и мы тоже были прекрасной парой.

– Знаю, видел вас однажды, за месяц-два до его гибели.

Диана уставилась на Глеба.

– На кладбище вы приехали к его бабушке, с вами мама была, потом мама пошла в церковь, а вы стояли у ворот и миловались. Я только что вышел с кладбища, был у Эллы и смотрел на вас, страшно завидуя.

– Подожди. Я помню это наше последнее посещение в июне, в годовщину бабушки Дани. Молодой человек стоял, худой, в тёмных очках, курил у урны и всё время смотрел в нашу сторону. Мне было очень неприятно, неуютно от его взгляда, а потом он подрезал нас на машине, когда мы ехали обратно.

Глеб кивнул.

– Надо же, как нас сталкивала судьба в тот период. Одно кладбище, случайная встреча, потом ты встречался с моей лучшей подругой. Могли бы раньше познакомиться.

– Вот уж не надо, я был в таком виде, страшно смотреть.

Диана резко встала, подошла к фотографиям.

– Ты здесь другой, – сказала она.

– Как минимум моложе на двадцать лет.

– Нет, я помню тебя примерно в том возрасте. У тебя черты здесь более мягкие, и глаза не такие. Сильно любил, да?

– Ты всё знаешь, зачем опять спрашиваешь?

– Соседка мне рассказала сейчас, как ты на лестнице возле неё сидел, как плакал, как тебя в чувства приводили.

Глеб тяжело вздохнул, а Диана подошла к окну. На подоконнике тоже стояла рамочка с фотографией Глеба и Эллы. «Люблю тебя», было написано на обороте. Такие счастливые, таким счастливым рядом с собой, она его не видела. Диана судорожно всхлипнула, она тоже потеряла любимого человека, и, между прочим, они были женаты и жили дольше по времени, чем Глеб с Эллой, и она даже была беременна, но случился выкидыш на раннем сроке. Но она сумела эти воспоминания похоронить в сердце и всей душой полюбить Глеба, сумела быть хорошей женой, родила ему двоих детей, но он всё равно не может забыть другую. Чем она так пленила его? Что дала ему Элла, что не смогла дать она сама за этот десяток лет? Глеб услышал всхлипывания и очнулся, Диана сошла с ума? Ревнует его к давно умершей невесте? К этим старым фотографиям и надписям, написанных задолго до того, как он с ней познакомился, и они стали встречаться? Он резко встал, подошёл к ней, обняв сзади. Она стояла, опустив голову, в руках – фотография, он забрал её и, перевернув лицевой стороной вниз, сказал:

– Не надо было мне тебя привозить сюда и просить помочь. Я бы и сам со всем справился.

– Не сомневаюсь, ты всегда со всем справляешься сам, вот только с чувствами к погибшей девушке никак справиться не можешь.

– Дана, я тебя люблю, неужели, за все эти годы я не доказал тебе это? Просто я не был здесь с того самого времени, и стало немного не по себе, мне кажется, если бы ты вдруг оказалась в прежней обстановке квартиры Даниила, было бы то же самое.

Возможно, он прав, она специально не бередит свои раны, не смотрит фотографии, а в той квартире давно сделан ремонт, и она сдаётся.

– Я помогу тебе. Мы всё сделаем, как положено.

– Спасибо, любимая. Что сказала соседка насчёт похорон, что требуется?

– Мама хотела быть вечно рядом дочкой, так что без вариантов крематорий и будем подхоранивать. Ну и поминки организуем для подруг и соседей. А с квартирой решай сам.

Организовав поминки в небольшом кафе, Глеб не ожидал, что у Натальи Сергеевны столько приятельниц, он считал её женщиной одинокой, а тут подруги, соседи по дому и по даче, бывшие ученики. А она, когда звонила, часто жаловалась, что совсем одна, понятно, что единственного ребёнка ничто не заменит, но, оказывается, соседи и подруги помогали чем могли, пытались скрасить её годы. И все, конечно, были наслышаны про Глеба, не все его видели, и никто особо не знал, но Наталья всем рассказывала про дочь и её парня. Поэтому, когда Глеб появился в кафе, все с интересом на него уставились, он не собирался садиться за стол, поминать, заехал, чтобы решить организационные вопросы, и тут же уехать.

– Вы же бывший зять Наташи? – подошла к нему какая-то женщина. – Посидите с нами.

– Зятем я не был, пожалуйста, помяните её как следует. Мне надо идти, в машине ждёт супруга.

– Зовите её сюда. Глеб, полчаса уделите, пожалуйста. Наташа вас так любила. Скажите хоть пару слов.

Да уж, любила. Ну-ну. Под перекрёстными взглядами Диана вошла и присела за край стола. Глеб шепнул ей, что через пятнадцать минут они смогут уйти, и Диана растерянно кивнула. Глеб плеснул себе коньяк, сказал общие фразы, пресекая любую попытку женщин сказать что-то про его отношения с Эллой, и покинул кафе.

Глава 9. Тёщин язык

Похоронив мать Эллы, Диана задумалась о своей матери. Та тяжело болеет, у неё онкология, но её – родную дочь – и на порог не пускает, и от помощи отказывается. А вдруг матери не станет, как потом простить себя, что даже не повидалась с ней? Не попрощалась, не приласкала.

– Юля, мне очень надо повидать маму. Ты когда к ней поедешь?

– Дина, она не хочет тебя видеть.

– Знаю, просто возьми меня с собой, и ничего ей не говори.

Увидев дочь, красивую, в строгом, но изящном платье, с укладкой и лёгким макияжем, Ольга Викторовна даже приподнялась на кровати. А Диана застыла, мама сильно постарела, исхудала, не было волос.

– Мамочка, – кинулась она к ней.

– Что? Твой драгоценный вновь тебя выставил?

– Нет, мама, конечно, нет!

– Зачем тогда припёрлась? Потрясти передо мной своим дорогими шмотками и роскошными волосами?

– Мамочка, позволь мне помочь тебе!

– Мне твои подачки не нужны! Уходи, откуда пришла! Нет у тебя матери, а у меня дочери! Пока ты Волкова, не смей сюда являться. Такого хорошего мужика тебе в своё время нашла, а ты нос воротила! Ненавижу тебя, ненавижу Глеба! Мне легче было бы видеть тебя за алкашом.

– Но почему? – голос Дианы задрожал.

– Юля, убери её отсюда!

Диана вышла, глотая слёзы. Юля осталась успокаивать мать, а Диана, сев за руль, поехала в сторону дома, но, вспомнив, что попросила Глеба забрать сегодня Ярика (она надеялась, что, может, отношения с матерью наладятся, они поговорят, и она задержится), решила немного прокатиться, подумать. Как жаль, что папа ушёл так рано, он любил её, и её семью, с удовольствием возился с внуками, и Глеб ему нравился. Он был так счастлив, когда Диана привозила его в загородный дом, последние годы, он почти всё время жил там, у них, чтобы поменьше находиться с женой, чтобы не слушать её воркотню и проклятия в адрес старшей дочери и зятя. И папе было хорошо в Комарово, они часто навещали его, привозили внуков, оставались там на выходные дни, и Глеб относился к её отцу с уважением, она уверена, он бы и к её матери отнёсся также, позволь она это. Почему она так взъелась на Глеба? Вот и мать Эллы поначалу не любила его, запрещала дочери с ним встречаться. Почему? Да, у него сложный характер, но у кого он лёгкий? Но в быту с ним очень комфортно, он аккуратный, спокойный, никогда не срывается ни на ней, ни на детях, весь негатив оставляет в спортзале, всегда при деле, почему он им не нравился? Он ведь, правда, идеал и мечта любой. Диана вспомнила мужей некоторых своих подруг и жалоб на них, мол, по дому не помогают, лежат с пивом у телевизора после работы, детьми не занимаются, разбрасывают вещи и требуют вкусный обед и пироги каждый день. У неё в семье всё было по-другому, ей казалось, что Глеб – машина, он никогда не отдыхал, всегда был чем-то занят, был требователен к себе, и виду не подавал, что устал. И по дому, наученный долгими годами самостоятельности, всё мог сделать сам. В первые годы жизни Диане иногда хотелось растормошить его, чтобы он поделился с ней своим эмоциональным состоянием, может, на что-то пожаловался, и она бы его пожалела, но попытки оказались бесполезными, и она привыкла, что есть муж, его спина, и он никогда и ни за что не откажет ей в помощи, поддержит, решит её проблемы, но сам никогда ни о чём не попросит.

Скинув шубу, Диана, кивнув Глебу, прошла спальню и сразу легла на кровать. Теперь она позволила себе расплакаться. Диана свернулась калачиком, и слёзы хлынули из глаз. Вот за что? Что она такого сделала? Всегда помогала родителям, была примерной дочерью, сейчас мама такая худенькая, совсем больная, Диана бы понежила мать в последние годы её жизни, но она отталкивает её. Что сейчас то ей не так? Открылась дверь, вошёл Глеб.

– Ты плачешь?

Он прилёг рядом, обняв её сзади. Диана кивнула и зарыдала сильнее. Сколько раз она пыталась объяснить, что счастлива с мужем, дети были бы рады бабушке, и Юля твердила матери это, всё бесполезно.

– Мама опять наговорила про меня гадостей? Малышка, не расстраивайся.

Диана перевернулась на спину, её глаза, полные слёз, смотрели на него.

– Но, почему? – спросила она.

Глеб вытер ей слёзы и прижался к щеке.

– Может, потому, что сама всю жизнь была несчастна? И не может поверить, что бывает по-другому? У Юли нет семьи, и мать её жалеет, а тебя жалеть не надо.

– Она сказала, что была бы рада, меня видеть замужем за алкашом, только не за тобой.

– Тогда бы у неё было миллион поводов жалеть тебя. Малышка, у нас всё хорошо, не плачь. Нет, ну, если тёще будет приятно, я, конечно, могу начать бухать, как скажешь.

Диана улыбнулась и обняла его за шею. Глеб начал успокаивать её поцелуями, как вдруг раздался вопль Артемия:

– Папа! Ярик разломал моего раптора из Лего, а я его два дня собирал! И ещё он собирается раскрасить стул акварелью.

Глеб уткнулся Диане в шею.

– Всё, мать, вытирай слёзы, пошли на разборки.

Успокоив и разняв детей, Диана заварила себе чай, Глебу кофе, она всё ещё была задумчива и вдруг спросила:

– Как ты думаешь, а тебя твоя мама любила? Я имею в виду маму Лену.

Глеб передёрнул плечами.

– Я был ей нужен, чтобы охранять комнаты, заботиться о Володе, подвозить на машине, вытаскивать её и спасать. Мне кажется, перед смертью она что-то поняла, просила прощения, но как сына меня никогда не воспринимала. Домработница, водитель, охранник, нянька и медсестра для Володи, всё что угодно, только не сын.

– Обидно было?

– Тогда я не знал, что может быть по-другому, для меня это была норма. Ну а в подростковом возрасте, мне даже это нравилось, никакого контроля, опеки, денег полно, делай что хочешь, приводи домой, кого хочешь, оставляй на ночь, ей не было до этого никакого дела.

Взяв чашку, Глеб отошёл к окну. Ему было тринадцать, когда мама неожиданно заявилась ночью домой, не предупредив, и в первый раз застала у него женщину. С ним проводила ночь подруга Елены, которая как раз и совратила его. К тому времени они уже полгода, как кувыркались в кровати, женщине было около тридцати лет, она была хорошенькая и порочная, как мать. Она называла его «малыш», шептала о чувствах и учила всем премудростям любви. Она регулярно приходила к нему, сбрасывала одежду и ложилась в постель, позволяя делать с собой всё. Глебу нравились её длинные светлые волосы, полные грудь и губы, он был даже слегка влюблён, но не настолько, чтобы ревновать или страдать, когда её нет. Он не интересовался, кто она, где и с кем живёт, он не знал телефона, но всегда был рад её приходу, предвкушая безумную ночь. Она ласкала, учила, любила, постоянно говорила о его привлекательной внешности, его заслугах в постели, внушая, что лучшего любовника у неё никогда не было. И он чувствовал себя уже не подростком, а мужчиной, стал дерзким, смелым, уверенным в себе. На попытки сверстников ухаживать за девушками, смотрел свысока, они краснели/бледнели перед девицами, пытались приобнять потными ладонями, ему это всё казалось детским лепетом, всю анатомию женщины он уже изучил во всех подробностях. Он не заикался перед противоположным полом, не писал романтичные записки, не пытался украдкой дотронуться, вёл себя нагло и развязно. Иногда любовница ждала его после школы, она приезжала на красной иномарке, и вся старшая школа замирала на крыльце: парни забывали прикурить, девицы стояли, открыв рты. Она выходила из машины, всегда дорого и вызывающе одета, волосы локонами ниспадали до поясницы, на глазах – яркие стрелки, губы в улыбке. Ничуть не смущаясь, Глеб подходил в ней, хватал за тонкую талию, прижимая к себе, и целовал прямо в яркий рот, потом садился в машину, и они уезжали. На следующий день он приходил помятый, и на все вопросы одноклассников лишь презрительно усмехался.

И вот неожиданный ночной приезд Елены застал их в любовных играх. Узнав приятельницу, мать удивилась, а Глеб устыдился, всё-таки ему всего тринадцать, а тут полуголая дама старше его, ещё и подруга матери. Глупец, он решил, что Елене есть до него хоть какое-то дело, ждал скандал или холодную речь в его сторону, и порицание в её: мол, совратила подростка, моего сына, как ни стыдно, он же ещё мальчик, пошла вон отсюда. Но нет. Елена улыбнулась, пожелала им неспокойной ночи, попросила только не слишком громко и ушла в свою комнату, почти благословив их на любовные утехи. И тогда Глеб чётко осознал, что матери нет до него никакого дела, он для неё что-то вроде сторожевого пса, присматривает за квартирой и больным сыном и ладно, а привёл какую-то сучку – это его дело, лишь бы не шумел.

Диана почувствовала, что Глеб думает о чём-то неприятном, подошла к нему и уткнулась в плечо.

– А меня мама всегда излишне опекала, контролировала. Наверное, поэтому я и вышла замуж так рано, чтобы уйти от неё.

– Ты же по любви вышла замуж, а не за первого встречного.

– Да, в этом мне повезло, но честно говоря, в восемнадцать лет необязательно было связывать себя узами брака. Просто мама с ума бы сошла, узнав, что я не девственницей пойду под венец.

– Во всём должен быть баланс, надо помнить это, когда парни подрастут. Я не хочу гиперопеки, но и такой вариант, как был у меня, неприемлем.

– Похвально, что у тебя было всё, и при этом ты пошёл учиться, поступил на бюджет в университет. Обычно такой молодёжи ничего не надо, гоняют на машинах, пьют, употребляют запрещённые вещества, если и учатся, то платно. А у тебя гимназия, музыкальная школа, английский, борьба, университет, аспирантура.

– Голова на плечах у меня всегда была, я очень не хотел зависеть всю жизнь от Елены, от её успеха и денег, мне хотелось уехать от неё, чтобы никогда больше не видеть. Ну и Володьку я бы не бросил на неё ни за что, так что, как видишь, вариантов не было, пришлось гонки на машинах и вечеринки дозировать, хотя, конечно, без этого не обходилось.

– Ты даже в университет поступил на бюджет. Почему? Не легче ли было учиться платно?

Глеб улыбнулся.

– Легче. Но это было, как спорт, как проверка своих сил и способностей, была поставлена цель, и я её достиг.

Глава 10. Между двух огней

Рома очень надеялся, что с Лерой всё в порядке, он звонил ей, но в ответ получил лишь сообщение, что она поправляется и ещё раз благодарит его за помощь. Что ж, он надеется, она расстанется со своим извергом, поймёт наконец, что он из себя представляет. Разве может девушка после такого простить парня? Это же как надо себя не уважать? Ну раз с ней полный порядок, он не будет её больше беспокоить, пусть живёт как хочет. Скоро весна, проснётся природа, на улицах появятся красиво одетые девушки, он найдёт себе кого-нибудь, порядочную, честную, которая полюбит его.

Так и случилось. Однажды Рома, ожидая заказ для клиентов, попросил разрешения присесть за стол к девушке, свободных мест не было, а она была одна. Девушка кивнула. Заказов было несколько, и все были довольно большие, пришлось ждать долго, Рома сидел в телефоне, не обращая внимания на случайную соседку.

– Скажите, а не тяжело развозить заказы? – вдруг услышал он.

Рома оторвался от телефона.

– Ну это не совсем женское занятие, но попробовать можно.

Девушка улыбнулась, и завязался разговор. Вика не была такой яркой красоткой, как Лера. И вообще, девушка не особо его типажа: светленькая, с круглым личиком, сочная, в теле, со временем, такие девушки обычно полнеют, но сейчас она была то, что надо. На втором свидании она разрешила себя поцеловать, губы были полные, мягкие и податливые. Вика ничего не требовала от Ромы, ни подарков, ни машины, ни шампанского (она вообще не пила, как и он), она довольствовалась прогулками под весенним солнцем и катанием на его самокате. Одевалась она тоже скромно, никаких коротких юбок, узких джинсов, ботфортов и курток в обтяжку, как у Леры, волосы скручены в небрежный хвост. Вика была обычной девочкой из средней семьи, ей – восемнадцать лет, она – нежная и отзывчивая и всегда радуется его звонкам. Роме было с ней легко и весело. Когда она прыгала на самокат, впереди него, он целовал её в тугую щёчку, и она тёрлась о его лицо. А в нелюдных местах он прижимал девушку к себе, она доверчиво закидывала руки на его плечи, и он целовал её. А ночами он видел перед собой Леру, её худенькое тело и густые чёрные волосы, рассыпанные по спине. Во сне он обнимал её, ласкал, она была здесь с ним, в постели. Утром Рома просыпался разбитым, не выспавшимся, вспоминал, какая она дрянь, как ей в рот запихивал свой орган этот придурок, и она была не против… Рома стискивал зубы от возбуждения, от злости на себя, он всё ещё её любит и хочет. Он брал в руки телефон, смотрел на фотографию Леры на аватаре мессенджера, на эти серые глаза, припухлые губы, вьющиеся волосы, и чуть не задыхался от сердечной боли. Она была в сети недавно, значит, живёт, чем-то дышит, как хотелось бы позвонить ей, но ей это не нужно. И вместо этого он звонил или писал Вике, чтобы услышать её «доброе утро, я скучала, а ты?».

Но вот однажды, недели через две, после того как Рома начал встречаться с Викой, они сидели с ней в ресторане фастфуда, пили лимонад, заедая вредной едой. Рома только что встретил Вику с училища, они покатались, и он предложил зайти, перекусить. На рестораны денег не было, да она и не требовала, её вполне устраивал ресторан быстрого питания. И вдруг в уголке у окна, он увидел Леру, она была одна, тянула кофе через трубочку и смотрела в телефон. Рома побледнел, замер, она здесь, совсем рядом. Роме страстно захотелось подойти к ней, узнать, как дела, и, наконец, не выдержав, извинившись перед Викой, он сказал, что сейчас вернётся. И Рома подошёл к её столику.

– Ты? – вскинула Лера на него свои глазищи.

Лера выглядела не очень хорошо: под глазами залегли тёмные тени, лицо осунулось, ещё больше похудело, у губ – ранка с запёкшейся кровью, на шее, под воротом куртки, синяк. Но для Ромы не было девушки, прекраснее её.

– Как ты? – спросил он.

Лера передёрнула плечами.

– У тебя синяки, он тебя бьёт по-прежнему? Давай, я помогу тебе.

– Я беременна, так что тебе больше ничего не светит.

На секунду потемнело в глазах. Рома скользнул глазами по фигуре, она такая худенькая, ничего не видно.

– От своего Тимура? Но ты ведь ещё учишься в школе! Ты будешь рожать?

– Замуж выйду, наверное, – горестно ответила Лера.

– А родители что?

– Отца у меня нет, а мать не в курсе.

– Лера, скажи маме, он ведь изверг.

– И что? Ты будешь воспитывать нашего с ним ребёнка?

На лице опять эта гадкая усмешка и изломанная бровь.

– Рома, отвали от меня, я счастлива, слышишь?

Рома кивнул и отошёл.

– Кто это? – спросила Вика, когда Рома вернулся

– Моя бывшая, расстались осенью.

– Красивая девушка.

Вика пристально посмотрела на своего парня. Он симпатичный, и раз такая красотка с ним встречалась, значит, он в порядке. Когда они доели, Вика спросила:

– Проводишь меня?

Рома кивнул, конечно. А мыслями был далеко отсюда. Она беременна, она решила оставить ребёнка, стать матерью в шестнадцать лет, и бог бы с ней, если б от нормального мужчины, но от этого извращенца? Он бьёт её, насилует, что же будет за жизнь у неё? Может вырвать её из этого ада, сказать, чтобы выходила за него, и он признает ребёнка своим? Нет, он так не хочет…

– Ты где витаешь? – вдруг нежно дотронулась до его руки Вика.

Ей так нравился этот парень, но он сам не свой после встречи со своей бывшей. Думает об этой брюнетке? Нет, она заставит его думать о ней, только о ней, чтобы он был только её.

– Зайдём ко мне? Дома никого, родители до вечера на работе, угощу тебя чаем с тортиком, я сама пекла.

Рома кивнул. Дома Вика заварила чай, отрезала торт и сказала, что сейчас переоденется и придёт. Рома отхлёбывал чай, ковырял торт, торт был вкусный, но он не чувствовал этого. Ему было горько. Он бы относился к Лере, как к королеве, если б она принадлежала ему, ради неё он готов был рыть землю, пойти против закона, если ей так нужна машина и деньги, он целовал бы ей ноги. Но она предпочла этого Тимура, с его старой иномаркой и огромным мужским причиндалом. Она чуть не умерла по его вине в Новый год, однако вернулась к нему. Дурочка. Зачем? Вошла Вика, прервав мысли, на ней был тонкий халат, светлые волосы струились по плечам.

– Тебе понравился мой тортик? Я хорошо готовлю.

Рома кивнул. И Вика вдруг села к нему на колени, обняв за шею.

– А у тебя были близкие отношения с этой брюнеткой? – прошептала она.

Рома опять кивнул. Халатик слегка распахнулся, оголив полноватые, но красивые ноги. У него не выходит из головы эта тощая брюнетка? Сейчас она ему покажет, что значить женственность и податливость. Этот парень должен принадлежать только ей. И Вика прикоснулась к его губам, встрепала волосы, и он ответил ей на поцелуй. Пояс шёлкового халата развязался, оголив тело, показав кружевное бельё. Рома не хотел так быстро ввязываться в сексуальные отношения, он думал о Лере, но молодая кровь взбурлила, он возбудился, и не мог себя остановить. Вика взяла его за руку и отвела в свою комнату, скинув халат, она легла на спину. Её слегка трясло то ли от холода, то ли от предстоящего действия, у неё никогда не было парня, она была невинна. Парни, которые нравились ей, почему-то предпочитали её подруг, таких же худых, как эта брюнетка, а те, кто лез к ней, ей не нравились. Но Рома не такой, он красивый, нежный, ласковый. Ей тревожно, но она доверяет ему. Рома приспускает бюстгальтер, трогает её.

– Почему ты дрожишь? – спрашивает он.

Вика мотает головой, улыбается и даёт понять, чтобы он продолжал. Какая она тугая, еле зашёл, она совсем не похожа на Леру или ту развратную Катю. А потом Рома с удивлением смотрит на кровь.

– Что это?

– Ты у меня первый.

Рома растерялся, никогда он не лишал девственности девушек, он не знал, она не сказала. Ей восемнадцать, и у неё никого не было, она отдалась ему, как странно. И он смог всё сделать как нужно, интересно, а если б она сказала, что девственна смог бы? Или не получилось бы ничего? Вика благодарно целовала его губы, тело, руки в татуировках, её волосы щекотали его лицо, пышная грудь была мягкой, а соски твёрдые. Рома трогал её: грудь, животик, бёдра с жирком, большие ягодицы, полненькая, но аппетитная. Он снова уложил её на спину, она раскраснелась, закусила губу, и он погрузился туда, где никто до него не был, в это недавно девственное лоно. Да, это не Лера, у которой было несчётное количество мужчин. А потом Вика доверчиво лежала у него на плече, гладила его, и они договорились, что завтра она прогуляет учёбу, и он придёт к ней с самого утра, как только родители уйдут на работу. Она так любит своего Рому.

Глава 11. Убийство

Лера вышла из кафе и пошла вперёд. Куда она шла, она не знала. Когда она объявила Тимуру о беременности, он вспылил, сказал, что она дура, раз не предохраняется, но на аборт денег не дал, сказал, чтоб рожала. У него на родине не принято делать аборты, раз сумела забеременеть, сумеет и родить. Лера боялась спросить, что будет дальше, ни о какой свадьбе речи не шло, о совместном проживании тоже. Да и что она о нём знала? Живёт в общежитии, старая машина ему не принадлежит, где работает, она не знает, говорит, что на какой-то стройке. У Леры заструились слёзы, и она быстро надела тёмные очки. Что ей делать? Покаяться перед мамой? Но с мамой давно испортились отношения, она махнула на неё рукой и сказала, чтоб та делала что хочет, раз такая самостоятельная и неуправляемая. И с Тимуром ничего не ясно, три дня назад она сделала тест, поняла, что забеременела и рассказала ему. Любит ли он её? О любви он говорит только перед сексом, когда ему не терпится и, если трезвый при этом. Если пьяный, то бьёт её и, не спрашивая разрешения, насилует извращённым способом, а потом обзывает. Лера подумывала с ним расстаться, но он смеялся ей в лицо и говорил, что не отпустит. А теперь у неё в животе зреет его ребёнок. Ладно, завтра он выходной, она прогуляет школу, приедет к нему с утра, в общежитие, пока он трезвый, и поговорит с ним, что им делать дальше.

Лера встала рано утром, сделала макияж, чтобы скрыть синяки, красиво оделась (как знать, может, он сделает ей сегодня предложение) и поехала к Тимуру в общежитие. По дороге она купила кофе и булочки, он проснётся, она подаст ему завтрак, чтобы он понял, что она будет хорошей женой. Всё-таки у них будет малыш, и ему нужна семья. Интересно, где они будут жить? В конце концов, Тимур – взрослый мужчина, сделал ей ребёнка, вот пусть и думает. Хотя в душе Лера понимала, что Тимур не думает ни о чём, кроме собственного удовольствия.

Пока Лера добралась до комнаты на четвёртом этаже, она выслушала несколько скабрёзных высказываний в свой адрес, и даже получила шлепок по пятой точке. Быстрее бы добраться до Тимура, укрыться в его комнате. Лера почти бегом добежала последние несколько ступеней и без стука открыла комнату. И тут её затошнило, закрутило, кофе и булочки выпали из рук… В комнате стояла дымовая завеса, хоть ножом режь, запах перегара, посередине стол, заставленный бутылками, стаканами, закопчёнными мисками, валялись рваные сальные газеты с ошмётками рыбы и колбасы… А возле кровати – Тимур, имеющий девицу, а вторая, голая, сидит на кровати, раздвинув ноги, и ждёт своей очереди. Тимур вышел из первой девицы и вошёл в другую. А первая пока опрокинула в себя рюмку и закурила папиросу. Они были так увлечены, что не заметили Леру. А её вдруг начало рвать от запаха, от отвратительного зрелища. Девицы и Тимур обернулись, он, не выходя из подруги, заорал:

– Какого хрена?

Леру продолжало рвать.

– Эй, она тут всё изгадила! – заверещала девица.

Тимур оставил свою подругу и, как был, голый, подошёл к Лере.

– Убирай тут всё!

Лера сползла по стене, её кружило и тошнило.

– Не могу, – прошептала она.

– Ах, не можешь!

Тимур схватил пышные волосы и стал возить ими по запачканному полу, Лера заревела от боли, от отвращения, но он продолжал вытирать пол её волосами, красивым платьем, девки отвратительно ржали, сидя на кровати. Леру опять начало тошнить, и Тимур врезал ей ногой, а дальше, как случалось часто, его понесло. Он начал безразборно наносить удары.

– Я беременна, – пищала Лера.

Ах, беременна! Со всего маха удар в живот, ещё и ещё. Боль разорвала Леру изнутри, издевательский смех затихал, что-то потекло между ног, удар туда, провал, и всё. Потом она почувствовала, что её тело куда-то несут, но ещё один удар, болевой шок окончательно отключили сознание.

Лера очнулась в больнице, еле разлепив глаза-щёлки, она увидела маму. Слёзы покатились из глаз, тело она не чувствовала, дышать было больно, говорить не могла.

– Лерочка, доченька!

Мама плакала, и, взяв её руку, прижала к себе.

– Прости, – шепнула Лера.

Мама целовала ей руки и плакала. Слава богу, она очнулась! Когда ей позвонили из больницы, она никак не могла поверить, что Лера не в школе, что её девочку привезли полумёртвую, избитую, что она осталась чудом жива. Вместо школы она пришла в какое-то общежитие, где живут приезжие из ближнего зарубежья, там её покалечили, выкинули на улицу, хорошо, вахтёр увидел и вызвал скорую. Теперь там орудует полиция и, кажется, нашли комнату, где Леру чуть не убили. Следователь сказал, что ещё повезло, что Леру просто спустили с лестницы, а не выкинули в окно, они это могут. Полина написала заявления, куда только можно было, девочка несовершеннолетняя, беременная (какой кошмар!), еле осталась жива.

– Ребёнок? – пролепетала Лера.

Полина покачала головой, конечно, уже нет. Лера чуть кивнула и закрыла глаза.

Поправлялась она тяжело, сломанные кости, внутренние кровоизлияния, выкидыш, но молодой организм взял своё, она приходила в себя. Когда она смогла разговаривать, приходил следователь, допрашивал её. Тимура арестовали, ему предъявили несколько статей: за изнасилование и причинение тяжкого вреда здоровью несовершеннолетней, нелегальное проживание на территории страны и незаконную деятельность. Измученная мама металась между больницей, судом, следователем, и сделала всё, чтоб наказание было как можно суровее.

Полина привезла Леру домой. Ей так хотелось поговорить со своей дочкой, но Лера закрылась от неё. Полина приготовила любимую еду своей девочке, но та, едва взглянув на стол, ушла к себе и рухнула на кровать. Уже лёжа, она стянула брюки, бросив их на пол, туда же полетела и толстовка.

– Лерочка, – постучала мама.

– Я хочу спать.

Лера уткнулась в подушку, погрузившись в воспоминания. До пятнадцати лет Лера была счастливым ребёнком. Мама, папа, она – единственная любимая дочка, всё для неё. Хорошая, крепкая, вполне обеспеченная семья. Пусть она и не была блестящей ученицей в школе, оценки были средними, поведение приличное, никто её не ругал и не требовал быть отличницей. Параллельно она училась в музыкальной школе, там тоже успехов особо не было, но родители над ней с кнутом не стояли, она занималась «для себя», не собираясь строить музыкальную карьеру. Подходя к зеркалу, Лера любовалась собой, она такая хорошенькая: густые чёрные, чуть вьющиеся волосы, лицо с правильными чертами, и такие необычные светлые глаза в оправе чёрных ресниц, мальчишки табунами за ней ходят, только она так часто слышит от родственников, что она ни на кого непохожа, в кого она такая? У них в семье ни у кого нет ни чёрных волос, ни кудрей, ни прозрачных глаз. И папа иногда, рассматривая дочку, идёт с вопросами к маме. И чем старше становится Лера, тем чаще у него возникают вопросы. Мама каждый раз бледнеет и уверяет, что всё в порядке. И вот папа ведёт Леру в лабораторию, у неё берут мазки изо рта. Зачем? Лера особо не спрашивает, папа сказал, что проверка на вирусы, и просит пока не говорить маме.

А потом начался кошмар. Лера уже спала, когда услышала скандал. Она вскочила и стала подслушивать, родители редко ругались. Папа был явно выпивши, она услышала звук пощёчины и мамин плач. Что произошло? Никогда папа не бил маму! Лера уже хотела выскочить из комнаты, но тут услышала то, что разрушило её такой славный мир.

– Тест ДНК сделал, Лера не моя дочь! Совпадений ноль.

Звук пощёчины.

– Ты нагуляла её и выдала за моего ребёнка, тварь!

Удар.

– Кто он? Полина, я спрашиваю, кто он? С кем ты валялась в кровати, пока я ждал тебя якобы со съёмок? Ты изменяла мне, сучка! И ещё так подло, забеременела и выдала девчонку за мою дочь!!!

Послышались удары, Лера выскочила из комнаты и вцепилась в отца. Отец оставил мать, резко развернулся, взял её за пышные волосы и жадно стал рассматривать лицо, будто видел впервые. И тогда Лера вместо прежней любви, увидела в его глазах ненависть.

– Что, Валерия Ильинична, мамочку жалко стало? Шлюха твоя мамочка!

Он отбросил Леру от себя, отбросил сильно, как будто она была в чём-то виновата, она ударилась об угол и заплакала.

– Всю жизнь растил чужую девку. Вот спасибо, подарок получил за свою доверчивость. Кто он? Он в курсе? Вместе хихикали, наверное, что Илья такой болван.

Отец распалялся всё больше и больше, Лера сидела в углу и молча плакала, у мамы на лице была кровь, как страшно! Папа таскает маму за волосы, та плачет, что якобы было всего один раз, и она сама не знала и не понимала, как так получилось.

Лера приползла в свою комнату, и, плача, легла на кровать, свернувшись в комочек, только что разбился её мир, разлетелся на мелкие осколки, и не собрать, не склеить обратно. Мама, которую она считала такой добродетельной, такой правильной, честной оказалась вовсе не такой. Мама всегда была для неё образцом, идеалом. Красивая, деловая, в меру весёлая, с ней всегда можно было поделиться и пошептаться, она понимала её и давала хорошие советы. И с папой они были счастливы, мама ухаживала за ним, и он окружал маму заботой и вниманием. Дома было всегда чисто и уютно, вкусная еда в холодильнике, ежегодный отдых семьёй на море, и Лерочке всё самое лучшее. А теперь папа пришёл пьяный, страшный и ударил маму и толкнул свою любимую дочку. Хотя стоп, она оказалась не его дочкой. Лера сильнее заплакала. Мама изменяла папе? Как такое может быть? Мама работала, занималась домом, ею, никогда Лера не слышала и не видела мужчин в жизни мамы, только по работе, только деловое общение. Мама никогда не кокетничала с другими мужчинами, глупо не хихикала, не стреляла глазами, как делали некоторые мамы её подружек. Как же так? Её честная, правильная мама обманула папу, обманула дочку и всех родственников? Как такое может быть? В голове у Леры не укладывалась эта информация.

С утра Лера встала у зеркала, её глаза погасли, за одну ночь из шаловливой весёлой девочки, она стала женщиной. Как жить, если самый близкий человек оказался предателем? Вместо того чтобы идти в школу, Лера позвонила одному парню – студенту, он давно к ней подкатывал. Встречал после школы, пытался хлопнуть пониже спины, но Лера до сего дня пресекала все его поползновения. А сейчас ей стало всё равно. И вот вместо школы она идёт к нему в общежитие, он наливает ей пиво, целует её и заваливает на кровать. Если уж мама оказалась шлюхой, что говорить о ней?

Оставив девственность в студенческой комнате, Лера понеслась по наклонной. В школе резко съехала на двойки и тройки, бросила музыкальную школу, стала крутиться в сомнительных компаниях. Сигареты, алкоголь, мальчики, – Лера стала относиться к своему телу равнодушно. Ребята постарше покупали им спиртные напитки, и можно было всегда за это расплатиться минетом. Если кто-то хотел большей близости, тогда можно было требовать чего-нибудь посущественнее алкоголя. Она стала резкой, злой, колкой. Дома было всё плохо: мать разводилась с отцом, на Леру ноль внимания, скандалы, отец начал сильно пить, и наконец, ушёл от них. Мама попыталась с ней поговорить, но Лера грубо её отшила. Что она хочет от неё? Выслушивать исповедь грешницы? Да пошла она, строила из себя всю такую правильную, а сама нагуляла её где-то и записала на отца. И она ещё что-то будет ей говорить о целомудрии, о девичьей чести и гордости? Целомудренность и честь давно потеряны, растоптаны, уничтожены, Лера отталкивает мать и уходит на улицу.

Илья немного отошёл от предательства бывшей супруги и попытался помириться с той, которую считал своей дочерью. Он любил девочку, растил её, других детей у него не было, но за то время, пока он приходил в себя, Лера изменилась. Он пытался с ней поговорить, сказать, чтобы она не курила, взялась за ум, ну, куда там, время было безнадёжно потеряно, она в лицо крикнула, что он ей не отец, и убежала.

Так прошёл почти год, понемногу новизна ощущений от разгульной жизни стала теряться. Запретный плод перестал быть сладким. Перепробовано всё, кроме, пожалуй, тяжёлых наркотиков. Алкоголь, сигареты, потные руки подростков и молодых парней, шарящих по её телу, – всё надоело, всё. Встретился на её пути Ромка – мальчик из хорошей семьи, добрый, тихий, непьющий и ничего от неё не требующий, он искренне влюблён в неё. Но она – плохая, не надо ему любить её. И она доказывает ему, какая она дрянь, чтобы он отвернулся от неё, чтобы даже плюнуть не хотел в её сторону. Ей эти романтичные ухаживания ни к чему, она ему и так даст, но он такой пылкий, что никак не может воспользоваться её уступчивостью. Пусть найдёт себе невинную девушку и будет ухаживать за ней, и, кажется, он нашёл такую, в последний раз, что она его видела. Лера опять заплакала, она тоже хотела отношений, только серьёзных отношений, как у взрослых, и вот что из этого вышло. До Тимура она никогда ни с кем не встречалась, только валялась по кроватям, один, другой, третий. А Тимур ей понравился, старше неё, красивый, сильный. Да уж, его силу она испытала на себе в полной мере. И чем он зацепил её? Она не знала. Ни подарков, ни цветов, ни ухаживаний, ни ресторанов, только алкоголь ей покупал и сигареты, а потом секс либо в машине, либо в его комнате. И от секса то с ним мало удовольствия, жёстко, больно, а когда он пьяный брал её сзади, она выла от невыносимой боли, но опять шла к нему. Она то думала, что он так часто и много с ней занимается любовью, и на других у него нет уже сил, поэтому она и позволяла ему всё, чтобы не изменял. А у него всё это время были проститутки, в больнице узнала, что, кроме беременности, он её ещё и венерическим заболеванием наградил. Хорошего мужчину выбрала себе, ничего не скажешь.

Лера встала с утра с больной головой, подошла к зеркалу. Волосы свалялись, под глазами тёмные круги, тощая, потерянная, раздавленная и морально, и физически. Лера начала расчёсывать волосы, больно ударила себя щёткой и вдруг расплакалась, она устала, она не хочет быть плохой, но как всё вернуть назад? Она хочет семью, хочет, чтобы были мама и папа, а она – снова маленькой шаловливой девочкой. Забыть весь предыдущий кошмар, как страшный сон, снова стать прежней, как год назад. Да, девственность не вернёшь, из памяти не выбросишь пинки, издевательства и насилие, но сделать так, чтобы хотя бы этого больше не повторилось. Лера вышла из комнаты, мама была дома, на эти дни она взяла больничный, чтобы ухаживать за своей девочкой. Мама сидела в гостиной и ретушировала фотографии на компьютере: счастливая семейная фотосессия: мама, папа и малышка, хорошенькая, кудрявая девчушка.

– Мама, – тихо спросила Лера, – а кто мой папа?

Глава 12. Старая любовь

Однажды ярким весенним утром, Глеб получил сообщение от Маргариты. Прежняя страсть давно угасла, повстречавшись какое-то время, преодолевая расстояние, всё сошло «на нет». Сначала коронавирус, потом война и границы закрыты, он здесь, в России, она там, в Европе, расстояние и политическая обстановка разлучили их, добираться через несколько стран, чтобы оказаться рядом на пару дней стало слишком проблемным, да уже и ненужным. Он любит Диану, и хватит с него любовных приключений, напрыгался в молодости. Конечно, остались контакты, но в последние десять лет были лишь сухие поздравления с праздниками, ничего больше. Всю недвижимость в России родители Маргариты продали, они отказались от российского гражданства и окончательно осели в Европе. И с тех пор Маргарита в России не появлялась. И Глеб давно забыл её, но вот, преодолев расстояние, Маргарита пишет, что приехала в Петербург и хочет увидеться. Зачем? Надеется восстановить отношения? Не будет этого. Ладно, он с ней встретится, раз прилетела, но в свой омут она его больше не затянет. И Глеб предложил ей выпить кофе в обеденное время. Войдя в кофейню, он начал высматривать рыжие кудрявые волосы, ну и где она? Хотела увидеться, а самой нет.

– Глеб! Ты пришёл, – вдруг порывисто обняли его.

Маргарита? Эта она? Глеб опешил, ни за что бы ни узнал. Эта какая-то шутка, она вся как будто усохла, съёжилась, короткие, вытравленные в блонд волосы, потускневшие зелёные глаза, а лицо всё в мелких морщинках и местами припухшее. Она выглядела гораздо старше его, а ведь была даже младше Дианы. Но Диана вся гладкая, упругая, как будто ей всё ещё двадцать пять, а Маргарите он дал бы все пятьдесят, хотя той едва исполнилось сорок. А он ещё переживал, что надо держать себя в руках и не поддаться её чарам, воспоминаниям о прошлом, но тут от одного внешнего вида у него всё погасло. Хоть и видно, что к встрече она тщательно готовилась: хорошая одежда, духи, тонна косметики на лице, но это её не красило, скорее, наоборот, увеличивало возраст.

– Ты меня не узнал? Я подстриглась!

Если бы только подстриглась, она вся как сморчок. Зачем он её увидел? Оставалась бы в воспоминаниях прежней красоткой Марго. Глеб воссоздал в памяти образ стройной девушки с копной рыжих волос, с влажными зелёными глазами, сочными губами, высокой грудью. На неё были обращены все взгляды, она возбуждала своим видом, хотелось её гладить и рассматривать. Нет, это какой-то бред, не может эта усохшая женщина быть ею, прошло всего десять лет, неужели можно так измениться? Ведь ей не приходилось тяжело трудиться, рожать детей, страдать от отсутствия денег, она была богата и избалована.

– Ну что? – сверкая искусственными зубами, улыбнулась Маргарита. – Выйдем, покурим? Тут нельзя.

– Я больше не курю.

– Да что ты?! Ты и не куришь? Вот это новости, я тебя без сигареты вообще не помню. Ладно, пойдём, я покурю.

На улице, освещённая солнцем, Маргарита выглядела ещё хуже. Тональный крем, или что там у неё на лице, проступал так явно, что только подчёркивал сетку мелких морщин. Маргарита порылась в сумочке и вместе с сигаретами достала маленькую бутылочку спиртного.

– Будешь? – спросила она.

Глеб помотал головой. Вот в чём дело, она выпивает, и, видимо, крепко, раз выйдя из кофейни, сразу присосалась к алкоголю.

– Ты классно выглядишь, ничуть не изменился, такой же красавчик.

– А ты стала другой.

– Ну немного пластики на лице и стрижка, всё-таки возраст.

Там ещё и пластика? В каком месте?

– Но я по-прежнему стройная!

Маргарита повертелась, чтобы он мог её оценить. Да ты нестройная, ты высохшая, мать. Тебя б в деревню, к Нинке, на шкварки.

– Чего приехала? Недвижимости у тебя тут нет, дел тоже, – спросил он.

– Недвижимости, может, и нет, а дела есть – ты. Я скучала.

Маргарита вскинула голову и томно на него посмотрела, как будто ожидая поцелуя. Глеба слегка передёрнуло, и он перевёл разговор.

– Чем занимаешься по жизни?

Что с ним? Она ясно дала понять, что требует поцелуй или хотя бы объятий. Раньше бы он схватил её, прижал к себе, шептал бы, что тоже скучал и целовал так крепко и нежно, как умеет только он. Маргарита нервно отхлебнула из бутылки.

– Зачем мне что-то делать? У меня богатый супруг. Я развлекаюсь, отдыхаю, живу в своё удовольствие. Вся эта светская жизнь, голова кругом.

И эту женщину он когда-то любил и изменял с ней Диане? Страшно подумать. Но Маргарита не сдавалась:

– Возьмёшь кофе и поедем ко мне в гостиницу? Поговорим, выпьем? У меня прекрасный номер с видом, большая ванна.

Маргарита попыталась кокетливо тряхнуть чёлкой, но получилось жалко и неискренне. Глеб открыл дверь кафе, пропуская её вперёд.

– Выпьем кофе тут, а потом я поеду, много дел, извини.

– В чём дело, Глеб, чего ты такой зажатый? Раньше не выпускал меня из постели, а теперь кофе и по домам? Я специально приехала ради тебя, заморочилась с получением визы, это сейчас непросто.

– Я не просил тебя приезжать, между нами давно всё закончено.

– Как жестоко, Глеб. Ты всё с ней? Со своей Дианой?

– Да, и в обществе других женщин – только кофе в кофейне, – улыбнулся он.

– Пффф, и это мой красавчик Глеб? Это, правда, ты?

Маргарита с тревогой смотрела на него: всё такой же красивый, годы ничуть на нём не сказались, мужественный, и такое равнодушие на лице. А раньше эти губы страстно целовали её и шептали о любви. А сейчас сидит: руки в замок, взгляд будто мимо неё.

– Чего тебе взять? – спросил Глеб.

– Что есть из алкоголя?

– Это кофейня.

– Кофе с коньяком тогда.

Глеб равнодушно пожал плечами и взял себе обычный кофе, ей – с коньяком. Почему он так смотрит на неё, как будто не узнаёт? Она ведь старается держать себя в норме, конечно, она не молодеет, но всё-таки ещё ничего. Преодолев трудности, она приехала сюда, к нему, а он пытается как можно быстрее выпить чашку кофе и уйти. Неужели всё зря? Она так надеялась провести с ним эти несколько дней, так скучала, любила. Были у неё любовники и в Европе, но ни в какое сравнение с Глебом они не шли. Маргарита нервно пила, чувствуя, что хмелеет. Что ей делать? Её жизнь так пуста, у супруга любовница и дети на стороне, он фактически живёт с ними, только не разводится, его семья не допускает развод, детей она сначала не хотела, всё тянула, а потом случилось какое-то воспаление, и вот она уже бесплодна. От тоски и безделья начала пить и втянулась. А сейчас, поняв, что пропадает, кинулась на родину к своему бывшему любовнику, но он отталкивает её. Глеб что-то рассказывает, что-то совсем неважное, на общие темы, не касаясь их отношений. Она слушает и не слушает, но вот он смотрит на часы и говорит, что ему пора. Всё? Действительно, всё?

– Может, подвезёшь меня до гостиницы? Машины у меня здесь нет.

– Давай закажу тебе такси? Мне некогда.

– Ну можно, пока ждём такси, хотя бы немного посидеть в твоей машине наедине? – с мольбой спросила она.

Сев в машину, Маргарита сразу достала бутылку. Глеб молчал.

– Для настроения, – сказал она. – Так ты не поедешь ко мне?

Отрицательный кивок головой.

– Но почему? Твоя жена дважды рожала, изменилась, наверное. А у меня нет детей, всё по-прежнему.

Маргарита взяла его руку и прижала к своей груди. Грудь как тряпочка, фу, как будто потрогал старушку, Глеб одёрнул руку. Маргарита потянулась и поцеловала его в щёку, на него пахнуло сигаретами, вином и пудрой. Он не ответил.

– Глеб, ну ты чего?

Маргарита попыталась притянуть его голову, поцеловать губы, напомнить о себе, но он не позволил ей это сделать. Целовать эти высохшие уста? Бррр.

– Если ты приехала только ради меня, то зря потратила время. Маргарита, прошлого не вернуть, давай оставим приятные воспоминания и больше не будем тревожить друг друга, у нас разные жизни.

Маргарита заплакала пьяными слезами.

– Это всё из-за волос, да? Знаю, что ты любишь длинные. Проклятый ковид! Пришлось отрезать, но они отрастут!

– Марго, волосы тут ни при чём, я изменился.

– Почему, почему, я тогда уехала? Наговорила тебе всего, ведь ты хотел оставить меня? – плакала Маргарита.

Она закатала рукав, показав татуировку с его именем, теперь рядом с именем был набит его профиль.

– Видишь, ты всегда со мной!

Она прижала руку к своей груди.

– Я так люблю тебя, почему ты не оставил меня тогда?

– Тебе нужны были титулы, – пожал плечами Глеб, – а у меня их нет, сама ж говорила, это то, препятствие, которое я не в силах был преодолеть.

Маргарита, всхлипывая, повалилась на его плечо.

– К чёрту все титулы, зачем они нужны?

– Не знаю, мне не нужны.

Ему было жаль её, но помочь он ничем не мог. Её жизнь прошла впустую, все эти титулы оказались бесполезными, семьи фактически нет, прекрасное образование получено зря, она не нашла себя, спилась и несчастна. Зато фамилия с приставками. Каждый сам пишет свою судьбу.

– Такси приехало, – только сказал он ей, – я оплачу, тебя отвезут, куда скажешь. Не звони больше и не тревожь меня.

Маргарита с ужасом посмотрела на него, как жестоко он сказал ей это и смотрит на неё, словно торопит поскорее покинуть свой автомобиль. Маргарита выскочила из салона, позабыв свою бутылочку, и Глеб с отвращением выкинул её.

В гостинице, в прекрасном номере, горничная утром нашла женщину в беспамятстве. Она лежала в ванной, рядом пустая бутылка из-под дорогого коньяка и пустая упаковка таблеток. Горничная сразу же вызвала скорую помощь. Женщину отвезли в реанимацию, она была подданной Швейцарии, и её супруг прислал за ней санитарный самолёт, несчастную отправили домой.

Закрыв за ней дверцу, Глеб набрал номер Дианы.

– Милая, ты где?

– Ездила за тканями для мероприятия, сейчас еду заказывать цветы.

– Пообедать не хочешь? Я на Петроградке.

– Я недалеко, давай!

Диана припарковалась у ресторана, и выйдя из машины, сразу попала в объятия мужа. Какая же она красивая! Дух захватывает! Элегантно одета, причёска, гладкое лицо, огромные, не припухшие от вина, глаза, упругая грудь, невысохшие пухлые губы, хочется смотреть и рассматривать, и она вся принадлежит ему. И сегодня ночью он её разденет до нага, будет любоваться и целовать неиспорченное неумелой пластикой тело и лицо. И как от неё чудесно пахнет, не никотином и перегаром, а тонким парфюмом и чистотой.

– Глеб, ты чего? – оторопело спросила она.

– Просто соскучился. Ты у меня такая красавица!

Глава 13. Поиски

– Мама, – тихо спросила Лера, – а кто мой папа?

Полина резко обернулась. Её девочка стояла потерянная, похудевшая, в глазах слёзы, на лице ещё не сошедшие до конца синяки и ссадины, она казалась такой маленькой, как только этот урод посмел на неё поднять руку? Полина порывисто встала и обняла свою дочку, первый раз за истекший год та первая подошла к ней и задала, видимо, мучивший её давно вопрос. Пришло время поговорить? Вспомнить сероглазого брюнета, который свёл её с ума, с которым она забыла про мужа, которому страстно отдавалась в гостиничном номере, и который тут же забыл о ней, как только наступило утро…

Полина плачет и рассказывает про Глеба, конечно, только то, что можно рассказать дочери, без подробностей. А потом Лера рассказывает ей про Тимура, про беременность, про свою жизнь. Мама и дочка долго сидели, обнявшись, на диване, плакали, пили чай и думали, как жить дальше.

Сквозь слёзы дочка просит маму найти отца, познакомить их. Но как? Полина не знает фамилии Глеба, чтобы найти его в социальных сетях, номер телефона давно стёрт, единственное, что она помнит, где он жил. Лера просит съездить туда, Полина отнекивается, а вдруг он женат, а тут она, здравствуйте, не ждали. «Ну мы как-нибудь аккуратно», – просит Лера. Но дело было не только в этом, даже если она найдёт его, скажет про общего ребёнка, как он отреагирует? Полина помнит его: страстного в постели, но холодного в жизни. Лера ещё маленькая, ей кажется, что отец, узнав про неё, заверещит от восторга, но Глеб не такой, он насмешливый, чёрствый и, скорее всего, окатит их ледяным приёмом, скажет, что знать ничего не знает, попросит его не беспокоить и идти своей дорогой. Как девочка воспримет это? Не будет ли это очередным ударом для неё? Для Леры лучше было бы тянуться к Илье, он воспитал её и любит, а кто такой Глеб? По сути, никто. Но Лера плачет и просит маму, съездить к нему, и вот на следующий день Полина с дочкой едут на Петроградскую сторону, надо поговорить с ним, рассказать, что у них есть общая дочь, и что все эти годы она скрывала от него её существование. Может, вместе они спасут девочку. Лера обещала сидеть в машине, пока мама не позовёт её, глупо вдвоём врываться в чужую жизнь, столько лет прошло. Но охрана не пропускает Полину внутрь дома, номер квартиры она не помнит, а назвав просто имя – Глеб, охранник разводит руками, по именам он всех жильцов, естественно, не знает. Полина садится за руль и извиняется перед дочерью, она сделала что могла. А сама с облегчением выдыхает, так даже лучше, не нашли, и всё, гораздо хуже было бы найти и быть выставленными.

Но Лера решила не сдаваться. Она стала часто ездить к этому дому на Петроградку, гулять вокруг. Как узнает отца, об этом не думала, надеялась, что сердце подскажет, она же похожа на него. И вот однажды из ворот дома вышел неопрятный мужчина и подошёл к ней. Лера хотела убежать, но потом подумала, а вдруг что-то узнает, а может этот спившийся мужчина и есть Глеб, мало ли в жизни всякое бывает.

– Ты кого здесь караулишь, деточка?

– Вы здесь живёте? Давно?

– С рождения живу тут. Я тебя заинтересовал?

– Меня интересует человек, который живёт или жил здесь лет двадцать назад.

– Дом небольшой, я тут всех знаю, и кто жил раньше и сейчас.

– Беда в том, что фамилии не знаю, но имя редкое – Глеб.

– Глебыч? Кто ж не знал Глебыча? А тебе он зачем? Ты слишком маленькая для него.

Слава богу, этот алкаш – не её отец.

– Он здесь? В какой квартире?

– Да был соседом моим, на одной лестнице жили, я даже когда-то с его мамашей роман крутил. Знаешь, кто у него мамаша была?

Лера помотала головой.

– Актриса, Элена Блеск, знаешь такую? Нет? Эх, молодое поколение, откуда тебе знать? У вас глаза, кстати, похожи.

– Он живёт здесь?

– Уехал твой Глеб, давно уже, продал квартиру, женился. По осени случайно встретил его. Шикарный мужик, но для тебя староват уже. Слушай…

Лёша сдёрнул с Леры бейсболку, и чёрные, вьющиеся волосы рассыпались по спине.

– Слушай, а не дочка ли ты? Уж больно похожа, просто одно лицо.

– Не твоё дело, – Лера выхватила у него свою кепку.

– Ну, деточка, ты пришла ко мне с вопросами, я хотел тебе помочь, а ты дерзишь.

– Где он теперь живёт?

– Не оповестил, контактов не оставил.

– Ну фамилию то ты его знаешь, сосед?

– А, ну пожалуйста, Волков Глеб Александрович, апрель 86 года выпуска.

Лера развернулась и ушла.

– Эй, а спасибо?

Она развернулась, крикнула «спасибо» и сделала реверанс.

Ну Глебыч, ну попал! Девчушка настырная, найдёт тебя и встряхнёт как следует. Вот что значит беспорядочные сексуальные связи! Будет скандал, жаль только, что он этого не увидит.

Дома Лера сразу села за компьютер. Открыв все социальные сети, поисковики, она стала искать. Аккаунтов с фотографиями на эту фамилию и имя не было, даты рождения не совпадали, страницы везде закрыты. И тут Леру щёлкнуло: этот дядька сказал, что мама у него актриса! И Лера набирает в поисковике псевдоним Елены. Лера вздрогнула, на неё с экрана смотрела женщина с её же чертами лица, только блондинка. Весь день Лера погружена в историю Элены Блеск, в её творчество, в её фильмы. Много интервью и информации приходится читать с переводчиком, в российской прессе про неё почти ничего не было написано, оно и понятно, Елена на родине не снималась. Лера находит несколько фотографий, где запечатлён сын Елены в Нью-Йорке, но на фото молодой человек всегда в очках на пол лица, в кепке или капюшоне, лица не разобрать. Лера ищет и ищет, но информацию о своём отце не находит. Зато находит множество фотографий Елены, в разных ракурсах, разных позах: одетой, полуобнажённой и совсем обнажённой. Лера видит в них себя, перекрась она волосы или надень парик, не отличишь. Господи, оказывается, она такая же шлюха, как и её бабка. Лере стало мучительно стыдно за ту вереницу парней, что у неё были, она – дрянь, падаль, ею вытирались как тряпкой. Она ёрзала в разных постелях, ей засовывали в рот члены, она делала это просто за выпивку или травку, даже особо не разглядывая лицо. Её целовали, слюнявили, трахали и даже били… Лера вдруг вскочила и побежала в душ, она налила ванну, вылила полфлакона пены и стала тереть себя мочалкой, пытаясь отмыться, содрать кожу, она рыдала, захлёбывалась, но ничего не получалось. Она такая же, как эта Элена Блеск.

Попытки найти Волкова Глеба Александровича через интернет не увенчались успехом. Лера впала в апатию, погасла, случившиеся с ней сильно отразилось на её психическом состоянии. Во сне ей всё ещё чудился Тимур, который замахивался на неё, требовал удовлетворять его всеми способами, она в ужасе просыпалась, трогала себя, не идёт ли из неё кровь. Она помнила, кровь распаляет его, увидев, что из неё вытекают капли, он становился неуправляемым, бил её и ещё сильнее насиловал. Особенно любил он это делать сзади, он так наказывал её, и боль была непереносимой. А наказывал часто, ему вечно что-то чудилось, он вцеплялся ей волосы, так что пучки оставались у него в руках, ставил раком и вгонял в неё свой страшный агрегат, разрывая её почти пополам, она выла, просила пощады, но это заводило его ещё больше. Лера сжималась в комок от страшных воспоминаний, пряталась под одеялом, будто он мог оказаться здесь, в её комнате, и тихо плакала, за стеной мама, она не даст в обиду. Был бы отец, и он защитил бы её, где ты, папа? Лера снова засыпала и видела себя во сне беременной, у неё огромный живот, ребёнок вот-вот разорвёт её, она не в силах встать, а рядом, на соседней кровати Тимур, и у него в постели проститутки, и он их трахает у неё на глазах, и они издевательски смеются, вдруг она взрывается болью, ребёнок покидает её тело, и проститутки принимают у неё роды, а Тимур, видя кровь, пытается засунуть в её разорванное, измученное родами лоно, свой член. Лера вся в поту вскакивает с кровати, её трясёт, ребёнка нет и не будет, и Тимура тоже, но больше заснуть она не в силах, боясь повторения кошмара.

Мама пыталась помочь ей, вытащить её из депрессивного состояния, водила по врачам, но ничего не помогало. Лера говорила, что с ней всё в порядке, не признавалась в кошмарах, соглашалась принимать препараты, а сама их выкидывала. Она делала всё назло и во вред себе. И только в ванной плакала и пыталась содрать кожу, она была сама себе противна.

Глава 14. Болото

Рома продолжал встречаться с Викой, она была так влюблена в него, что он волей-неволей отвечал на её чувства. Она, и правда, была милой, отзывчивой, так доверчиво отдавалась ему, когда удавалось найти постель. Но её слишком мягкий характер, готовность на всё и полное подчинение, ему приелись. Такое впечатление, что у неё не было своих желаний, чтобы он не предложил, всё её устраивало, поспорить или поссориться было совершенно не о чем. Вика всегда просила прощения, если говорила что-то не так, лезла с поцелуями, просила простить её и не сердиться. Рома сам не был скандалистом, но и такая покладистость начинала надоедать, как всё время пить один мёд, заедая пирожными. Рома часто думал о Лере, как она себя чувствует, счастлива ли? Она такая колкая, вспыльчивая, то страстная, то дерзкая, целует и тут же может послать куда подальше, а потом плакать и просить помощи. Но что теперь ему до неё, а ей до него? Она беременна и выйдет или вышла замуж за своего Тимура.

– О чём думаешь? – трясла его за руку Вика.

– О тебе, – отзывался Рома.

– Я тоже всё время о тебе думаю. Всегда, всегда!

Вика висла на его шее, и он целовал её, как без ответа оставить такой порыв?

– Знаешь, скоро день рождения папиного друга и партнёра по бизнесу, у него дом в Комарово, не хочешь поехать со мной? Отпустят родители на все выходные?

– И твои родители там будут?

– Папа точно с сестрой, мама – не знаю.

Вика захлопала в ладоши, наконец-то, она познакомится с его родственниками, какое счастье! Рома вздохнул, как хотелось бы познакомить свою семью и семью Глеба с другой девушкой.

Подъезжая к дому, Вика чуть не закричала от восторга. Шикарный дом в таком месте, хоть этот дом и не отца Ромы, но его лучшего друга, а богатые с бедными не дружат и уж точно не делят бизнес, значит, у Ромы тоже богатые родители, хоть он особо об этом и не говорит. Нет, надо ни в коем случае не отпускать этого парня! Хоть он сейчас всего лишь курьер, но это временно! Папочка не оставит сыночка ни с чем, не позволит ему бедствовать! Надо женить на себе Рому, тем более она и вправду влюблена в него, а тут ещё столько плюсов!

Рома сразу пожалел, что взял с собой Вику, она с порога накинулась на Глеба с поздравлениями. Она налетела на него с объятиями и чуть не сбила с ног, а он ей, между прочим, в отцы годится, и они не знакомы, должна же быть какая-то субординация. Глеб и сам слегка ошалел от такого порыва и переглянулся с Дианой, не понимая, что это было.

– Какая необычная внешность у друга твоего отца, – шепнула Вика Роме, – чёрные волосы и серые глаза, так красиво, никогда не видела такого сочетания.

Рому прошиб пот, а он видел. Лера. У неё точно такое же сочетание, и вообще она чем-то похожа на Глеба, раньше он не обращал на это внимание, но после слов Вики, заметил. Такие же серые глаза, улыбка с ямочками, чёрные волосы, бывают же незнакомые люди похожими друг на друга. Вот бы Глеб удивился, если бы вместо Вики сейчас приехала Лера. Рома вздохнул: нет, Лера никогда сюда не приедет, и он не познакомит её ни с Глебом, ни с отцом.

На празднике Вика из кожи вон лезла, чтобы понравиться всем и каждому, улыбалась, помогала по хозяйству, играла с детьми, постоянно суетилась, навязывалась в помощницы так, что даже всегда спокойная Диана, начала раздражаться. На сотом вопросе за последние полчаса: «Диана, чем вам помочь?», она молча улыбнулась и отошла к Глебу.

– Мне, кажется, я не нанимала девушку Ромы в прислуги.

– Успокойся, девчушка нервничает.

Глеб налил Диане вина и протянул бокал.

– Ещё один её вопрос, касаемо хозяйства, и я взорвусь. Она даже более навязчива, чем Нинок, к той я хотя бы уже привыкла.

Глеб рассмеялся:

– Точно, Нинка в молодости, банок не хватает с огурцами, но всему своё время.

– Всё тебе смешно, а мне отбиваться приходится.

Глеб прижал Диану к себе.

– Наберись терпения, наши пацаны тоже когда-нибудь приведут своих дам с нами знакомиться.

– Надеюсь, они подойдут к этому с умом.

А чуть позже Глеб спросил у Влада его мнение по поводу девушки Ромы. Глебу она совсем не понравилась, но это не его дело. Влад лишь равнодушно пожал плечами:

– Он взрослый, пусть сам решает, обычная девица, не фрик, не мужик и ладно.

– Располнеет, будет банки крутить, как Нинка, закабалит его, она уже вовсю им помыкает.

– Ничего плохого в этом не вижу, пускай. И вообще, Глебыч, нам с тобой никто и никогда не указывал, с какими девками встречаться, с чего я буду сейчас лезть к сыну с советами?

– Не особо-то он выглядит счастливым.

– Но что-то его держит рядом с ней? Не хотел бы, бросил давно.

– Вот это мне и странно. Но, конечно, это его дело.

Остаток вечера Вика продолжала досаждать Диане, пока, неся поднос, не споткнулась и не расколотила довольно дорогую посуду. Глаза сразу наполнились слезами, а вид стал такой несчастный и растерянный, что Глеб невольно ухмыльнулся.

– Я… я всё уберу, я всё возмещу.

Диана забрала у неё поднос из рук и сказала:

– Иди отдохни, деточка, ты устала, весь вечер помогаешь, без тебя уберём.

– Простите меня.

Рома почти с презрением смотрела на свою девушку, до чего ж она неуклюжая, а сейчас от стыда ещё и стала красная, как помидор.

– Идите, прогуляйтесь, – сказал Влад.

Рома позвал с ними Арину и Артемия, Вика расстроилась, что они пойдут не вдвоём, но вслух своё мнение не высказала, ей очень нужен был Роман, ссориться с ним в её планы не входило. Впрочем, она надеялась, что ночью они останутся всё-таки наедине. Так и случилось, это была их первая полноценная ночь, раньше им на ночь остаться не было возможности. А тут им предоставили целую комнату, отец не против, а Глеб только подмигнул ему. Немного покраснев от смущения, Вика закрыла дверь в их спальню. Неужели они проведут целую ночь вдвоём, и она будет спать в его объятиях, и они проснутся вместе? Вика выключила свет и нырнула в кровать. Рома отбросил телефон и прижал девушку к себе. Он выпил немного вина и вдруг в тёмной комнате, в постели, представил, что рядом с ним была не Вика, а Лера, волосы из светлых стали чёрными, более жёсткими, кожа смуглее, а глаза серыми. Не Вику, он будет сейчас любить, а Леру. И Рома впился в губы Вики так неистово, так страстно, как никогда, она застонала, но он закрыл ей рот поцелуем, чтоб не слышать голос, не нарушать иллюзию. Он жадно шарил по её телу, раньше она была худенькая, а теперь поправилась, но ничего, она его устраивает и такая. Рома навалился на неё с нетерпением, сейчас, Лерочка, сейчас, я смогу, я не буду скорострелом, тебе будет со мной хорошо.

– Лера, – хотел простонать он, но осёкся, – но поскольку «Л» уже слетело с его губ, то он произнёс:

– Люблю тебя.

И Вика вдруг заплакала от счастья, прижимаясь к нему пухленьким телом, обвивая шею руками.

– Я тоже люблю тебя! Как мне хорошо с тобой!

Но Рома снова закрыл ей рот, нет, это не Вика, это Лера. И Рома стал жадно целовать её тело, а потом, слегка прикрыв лицо подушкой, сделал ей то, что делал только той развратной Кате. Вика замерла от неожиданности, от неведанного раньше наслаждения, сначала испугалась, застеснялась, но его голова между её ног, и это так необычно, но приятно. А потом Рома, не дав ей отбросить с лица подушку, снова входит в неё, Лерочка, мне так хорошо с тобой, моё солнышко, а тебе со мной?

– Да, да, – шепчет Вика.

Твои глаза, твои волосы… Повернись спиной, но я не сделаю тебе больно, как твой изверг, я никогда не причиню тебе боль, я буду только любить тебя. Рома в каком-то полузабытьи, в полуобмороке, наконец засыпает, крепко прижимая к себе Леру. А Вика орошает слезами его грудь, думая, что все слова принадлежат ей. Утром Рома просыпается, в его объятиях – Вика. Он чуть ли не с ненавистью смотрит на неё, как некрасиво она спит, рот открыт, выпирает живот, на спине складка, на ногах сзади целлюлит, а ей ведь только восемнадцать. Что же будет дальше? Хотя Лера, наверное, тоже сейчас с животом, в котором она носит ребёнка этого Тимура.

– Ромочка, – просыпается Вика и тянется к нему.

Ну, что делать? Он же не может оттолкнуть любящую его девушку, тем более только ночью он шептал о любви, она же не знает, что эти слова были не для неё. Она ни в чём не виновата. И Рома обнимает Вику, и она подставляется ему, скоро надо вставать, а потом ехать в город, и Рома без удовольствия любит её просто потому что так надо, потому что она этого ждёт.

Диана с утра сказала, что сама со всем справится, пусть ребята погуляют, погода отличная, потом они все вместе пообедают на улице. Диане хотелось отослать помощницу подальше, она спокойно приберётся, накроет на стол, пока ребята гуляют, а Глеб и Влад пьют кофе на террасе и разбираются с какими-то рабочими вопросами. Остальные гости вчера разъехались и можно спокойно побыть в узком кругу, лишь бы эта девочка не лезла в хозяйственные дела.

Когда вернулись Рома и Вика с остальными детьми, стол к обеду уже был накрыт, и Диана убедительно попросила не помогать ей, всё уже сделано, а убраться позже поможет домработница, а сейчас они просто насладятся обедом и славным весенним воскресным днём. Вика растерянно кивнула и села рядом с Ромой. За обедом пили лёгкое вино, Вика нервничала и бездумно прихлёбывала из бокала, Рома не пил совсем, отец попросил его сесть вечером за руль, чтобы ехать в город. Рома удивлялся, никогда он не видел, чтобы Вика столько пила, она к алкоголю была равнодушна, а тут ей наливают, и она не отказывается. А Вике просто было очень неудобно из-за разбитой посуды, из-за того, что она чувствовала себя здесь не в своей тарелке. Эти люди такие богатые, такой красивый дом, Диана высокомерна, Глеб ко всему равнодушен, а отец Ромы как будто отстранён, ни одного вопроса ей не задано, кто она, кто её родители, какие у неё планы на жизнь. Вике казалось, что её здесь не приняли, хотя на самом деле это было не так, её не выспрашивали из вежливости и осознания того, что Рома к ним не обращается за советами, особо не хочет ничего говорить, значит, и не надо самим лезть. Вика к такому обращению не привыкла, поэтому вообразила себе, что она тут не к месту, у неё самой было множество шумных родственников, и за застольем все любили всё выспрашивать, рассказывать, советовать. Её родители уж точно бы засыпали Рому вопросами, узнали бы всю подноготную, вплоть до третьего поколения. Когда Вика поднялась, чтобы отлучиться в туалет, её изрядно пошатнуло, и она начала заваливаться, голова закружилась, и она стала падать, зацепившись рукой за скатерть.

– Надо было ставить одноразовую посуду, – сказал Глеб Диане.

– Да, придётся теперь разорить посудную лавку.

– Вика! – закричал Рома.

Но девушка лишь пьяно улыбалась. Глеб и Влад помогли Роме поднять Вику и усадить её.

– Что-то мне нехорошо, – сказала она.

– Давай доведу тебя до туалета, – предложил Рома.

Но до дома они не дошли, Вику стало тошнить.

– О господи, -сказала Диана.

– Да, всё приятное чувство от обеда улетучилось, – ответил Глеб.

– Эй, Роман, – крикнул Влад, – чтобы всё убрали.

Рома махнул рукой в знак согласия, продолжая придерживать Вику, пока ту рвало.

– Прости, Диана. Глебыч, давай накатим. Чувствую, что сейчас полегчает Виктории, и домой поедем.

– Не эту ли принцессу он выручал зимой?

– Не, Макс сказал, другая была, худенькая брюнетка, лица не рассмотрел, изрядно побита была.

– Молодец парень, хороших девушек себе находит.

– А не надо пить, – ответил Влад, чокаясь с Глебом.

Когда Вику усаживали в машину, она плакала и просила прощения, ей отвечали, что со всеми бывает, но она понимала, что в этом доме ей больше не бывать.

Глава 15. В яблочко

Лера восстанавливалась, жизнь понемногу возвращалась к ней, она снова стала ходить в школу, стараясь догнать одноклассников, впереди был конец учебного года, мама наняла ей репетитора, надо было подтянуть некоторые предметы. И потихоньку образ Тимура и боязнь его, стирались. Лера стала вновь встречаться с подругами, иногда посещать вечеринки, но не на дачах, поскромнее, где не было пьянок и оргий. И однажды, в одном из подпольных клубов, куда пускали подростков без предъявления документов, Лера поделилась с подругой, что ей очень нужно найти одного человека, и подруга дала подсказку:

– Слушай, у Ивана же папа какая-то шишка в органах, он может найти кого угодно, доступ есть к базе. Даже телефон президента, если нужно, отыщет.

Лера кивнула и подошла к Ивану, тот сидел у барной стойки. Она облокотилась на стойку:

– Мне сказали, что ты можешь найти контакты человека, если нужно.

Ваня сплюнул и с вожделением осмотрел Леру сверху вниз.

– Могу.

Он был ей бесконечно противен, прыщавый, тощий, одежда в пятнах. И вообще, ей все парни были противны. Ей так и казалось, что они будут поступать как Тимур, и она стала бояться парней.

– Найдёшь? ФИО есть и примерная дата рождения, нужен действующий телефон, адрес.

– Деточка, это не просто так.

– Что тебе нужно? – Леру передёрнуло.

– Аванс прямо сейчас, и завтра вся информация у тебя.

– А гарантии?

– Я, кажется, никогда никого не обманывал, спроси у наших. Идём?

Иван толкнул Леру в грязную кабинку туалета и расстегнул джинсы. Лера закрыла глаза и присела. Ивану не понадобилось много времени, получив своё, он взял у Леры данные и вышел. Леру затошнило, стало рвать, хотелось выплюнуть всё, что он оставил у неё во рту, вместе с внутренностями, чтоб ничего больше не чувствовать. Голова кружилась, на языке был мерзкий привкус мужчины, будь в этом туалете жидкое мыло, она бы вылила его себе в рот. Она так хотела завязать с этим, но ничего у неё не получилось, она шлюха, как бабка. Наконец, отрыгнув всё, что можно, она села на крышку унитаза и заплакала.

Вечер пятницы Глеб проводил за компьютером в своём домашнем кабинете. Диана была на мероприятии, мальчишки спали, можно было немного расслабиться и побыть одному. Маленький кабинет, куда влез только диван, компьютерный стол и синтезатор, был только его территорией. Сюда никто не имел права входить без разрешения, здесь он отдыхал, работал, закрывался от шума. Глеб только открыл ноутбук, как в одном из телефонных мессенджеров пришло сообщение с незнакомого аккаунта. Наверняка спам, Глеб уже было собирался заблокировать номер, как в глаза бросилось: «Здравствуйте, Глеб Александрович. Мне кажется, я ваша дочь. Так утверждает моя мама. Я родилась в августе 2010 года. Меня зовут Лера». Глеб зажмурился, открыл глаза, прочитал ещё раз, пока не дошёл смысл посыла. Вслед прилетела фотография. Он закашлялся, согнулся, с экрана смотрела девчушка с его глазами, с его чертами, удивительно похожая на его мать в молодости и на него самого. Как такое может быть? Откуда? Розыгрыш? Попытка шантажа? Лицо можно в программе нарисовать, сделать. Но кому это нужно и зачем? Глеб откинулся на кресле, мысли встревоженными птицами носились в голове, в первую секунду он усмехнулся и отмёл вероятность своего отцовства в двадцать четыре года, но затем тревожным сигналом начало закрадываться сомнение, ведь чисто гипотетически такое могло произойти, в то время у него было много сексуальных связей. Но почему девушка промолчала, если забеременела? Хотела родить от него? Это её дело. Но если родила и не сказала тогда, к чему его дёргать сейчас, через 16 лет? Первым порывом было стереть, заблокировать, ничего не знать, он уже почти нажал на блокировку, но тут осознал, что пишет не мать, а ребёнок, который ни в чём не виноват. И если он действительно её биологический отец, то нельзя отталкивать девочку-подростка, ведь она с какой-то целью отыскала его, сумела выяснить информацию, найти номер телефона, и ей что-то от него нужно.

Отправив сообщение, Лера с тревогой ждала. Её колотило мелкой дрожью. Прочитает ли? Как отреагирует? Не пошлёт ли её подальше? Сжавшись в кресле, в ожидании ответа, Лера вертела телефон и молила, чтобы пришёл ответ. Она не знала отца, что это за человек, как он воспримет новость. Ведь много лет он жил и не знал, что есть дочь, дочь, по словам мамы, очень похожая на него, и как он отнесётся к этому факту? Злой он или добрый? Агрессивный или спокойный? Мама говорила, что он был красивый и с юмором, а что сейчас? Ну почему он молчит? Лера крутит и крутит телефон, с риском выронить, и вдруг он пиликнул. Ладони мокрые и с первого раза Лере не удаётся разблокировать экран, она нервно вытирает пальцы и снова пробует, сердясь на себя и на аппарат. Наконец-то. «Привет, Лера. Кто твоя мама?». Ответил! Он ответил! Теперь надо поддержать разговор, чтобы не соскочил, Лера нажимает видеозвонок, но он сбрасывает. Возможно, ему неудобно, рядом жена или ребёнок, нельзя поступать так опрометчиво, и Лера быстро строчит ответ: «Нестерова Полина, фотограф».

Глеб сбросил видеозвонок, он не готов сейчас включать видеосвязь, сначала надо во всём разобраться, кто её мама, как она нашла его и что хочет. Нестерова Полина? Кто это? Глеб сжал голову руками. Полина, фотограф. Вспоминай, была ли в твоей жизни Полина? Наверняка была, и не одна. Столько женских лиц, тел, имён было тогда в его жизни, разве всех упомнишь? Тогда пойдём от фотографа. Девочка не зря написала профессию мамы, возможно, их встреча была связана с её профессиональной деятельностью. Но если девушка забеременела в 2009 году, какое отношение он имел к фотографам? В фотосессиях он не участвовал, бизнеса тогда не было, он учился, и с людьми этой профессии дел не имел. На документы, что ли, фотографировался, и они познакомились? Сколько вопросов и ни одного ответа… «Почему Вы молчите?» – вновь пришло сообщение. Потому что не помню ничего, глупо было спрашивать, кто мама, если в тот период он не помнил ни одну свою пассию, кроме Маши и Элл, но от них у него детей не было, это точно. «Вспоминаю», – ответил он. Что он может сказать этой девчушке? Извини, мол, я тогда менял баб как перчатки, и в этой круговерти затесалась твоя мама? Скинь фотку, может, вспомню? И то вряд ли. «Мама говорит, она снимала вас с невестой на берегу залива, потом девушки не стало, и вы встретились с мамой, она тогда не знала, что ваша невеста умерла». И Глеб побледнел. Твою мать! Точно! Было что-то. В памяти возник туманный образ стройной темноволосой девушки, кажется, и свидания у них особо не было, хотя он не помнил. Постель была, а что потом? Кажется, ничего. Он что, не предохранялся с незнакомкой? На него это не похоже, он всегда за этим следил, но, если девчушка говорит правду, значит, что-то случилось, вышла осечка. Вот это залёт. «Не отказывайте мне во встрече. Я так долго Вас искала». Зачем искала? Что подтолкнуло Полину рассказать своей дочери через 16 лет, кто настоящий отец? Может, всё же она ошиблась? Но если фотография, которую прислала девушка – реальна, то вряд ли… Глеб ещё раз внимательно посмотрел на изображение, а затем в зеркало. Глаза точно такого же оттенка, как у него, волосы, брови, это ерунда, так не бывает, подретушировала фото, чтобы заинтриговать его… Но, наверное, нужно встретиться, чтобы развеять этот миф. «Хорошо, могу завтра днём, где, когда? Кидай адрес, приеду». Лера захлопала в ладоши, он согласился! И она кинула точку на карте и время, в ответ получила «Ок. Буду».

Глеб отбросил телефон. Вот это поворот событий, возможно, он стал отцом в двадцать четыре года и не знал об этом, сколько девиц его шантажировали беременностью, но всё это была ложь, попытки удержать его или женить на себе. А эта, если действительно, родила, то почему-то промолчала, надо найти её и всё разузнать, чтобы понять, как действовать дальше. В курсе ли она сама, что дочь каким-то образом отыскала его?

Глеб открыл свою старую электронную почту и нашёл фотосессию двадцатилетней давности, на берегу Финского залива, где он и Элла незадолго до её гибели. За все эти годы они ни разу не возвращался к их совместным фотографиям, только этой зимой он мельком просмотрел их, когда умерла Наталья Сергеевна, но тогда, при Диане, рассматривать не было никакой возможности. И фотографии остались там, в квартире, и больше он к ним не возвращался, все воспоминания похоронил глубоко в сердце, как будто это было в другой жизни, и не он был героем того печального романа. Но сейчас Глеб открыл папку, и перед ним замелькали слайды. Ему двадцать, он так молод и счастлив, и Эллочка такая трогательная и такая красивая. Защемило сердце, как бы он ни любил Диану, первую любовь ничто не заглушило, Глеб вглядывается в фотографии, вспоминая то лето, одно-единственное лето, когда они прожили вместе, а потом всё рухнуло в пустоту. Он открыл свой секретный ящик, там лежали виски, стакан и сигареты. В жизни много чего изменилось, Глеб давно бросил курить, иногда только кальян в компании, или, в самом крайнем случае, электронные сигареты или сигару, но пачка прежних любимых сигарет всё равно лежала в его ящике. Глеб развернул ноутбук к окну, включил слайд-шоу и, открыв форточку, зажёг сигарету. Глубоко втянув дым, он почувствовал себя прежним. Курить пришлось бросить, потому что это стало крайне неудобным: запретили курение в общественных местах, ресторанах, вокзалах, дома – дети, да и лёгкие испортились, но сейчас так хорошо было дымить в форточку, пить виски, смотреть фотографии и вспоминать молодость. Первую встречу, первый поцелуй, тот маленький отель, где она позволила ему… а потом встречи, свидания в его квартире, дни, проведённые вместе, обещания, планы на долгую совместную жизнь. Её глаза, волосы, улыбка, шёпот нежных слов, его милая маленькая девочка, прости меня, малышка.

Закашлявшись с непривычки, Глеб загасил сигарету и сел за компьютер. Надо найти эту девушку фотографа и всё прояснить. Отправителем фотографий была Викторова Полина, а девчушка сказала: «Нестерова», ах, ну да, она же, наверное, вышла замуж и сменила фамилию. В социальных сетях Глеб ищет фотографа Нестерову и находит. «Привет, это Глеб», – пишет он, а дальше что? Захочет ли она его видеть? Раз столько лет молчала, с чего она сейчас будет с ним разговаривать? Глеб в задумчивости стёр сообщение. Надо же, как так получилось? Он особо её не помнит, слишком много было случайных связей, но девчонка, и правда, похожа на него. Глеб набрал в поисковике творческий псевдоним своей матери и открыл её фотографии в молодости. Да, она копия Елены, перекрасься она в блондинку, вообще не отличишь, и тест ДНК не надо делать, и так всё ясно…

Значит, возможно, у него есть взрослая дочка от девушки, которую он практически не помнит. Он бы не удивился, если бы мамой этой девушки была Элл, Маргарита, Яна, Маша, в конце концов, или кто там у него ещё был довольно длительное время, а тут от какой-то случайной связи, где, как, когда успел, и почему она промолчала, пришла бы к нему тогда, решили проблему. Глеб усмехнулся, дал бы ей денег на аборт? Конечно, другого решения он не видел, дети ему тогда были не нужны. Глеб сжал голову руками, напрягая память. Кажется, он как-то нашёл журнал, уже задолго после смерти Эллы, и увидел эти фотографии, опубликованные, словно его девочка по-прежнему жива. И, кажется, он нашёл эту девушку-фотографа, а дальше что? Ну, зная себя прежнего, наверняка выпили где-нибудь, а дальше отель или его комната. Вдруг прострел в голову, точно, девушка, у которой вечно звонил телефон, и она переживала, что её ищет парень или муж. А ему было всё равно, звонит и звонит, он, знай, делает своё дело. Он никогда никого не насиловал, сами лезли к нему в кровать, так что то, что она изменяла своему парню или супругу, было точно не его проблемой, не захотела – не тронул бы. А раз пришла и разделась, то будь добра, не нервничай из-за измены благоверному, получай удовольствие.

Надо как-то выяснить информацию, но захочет ли она видеть его? Ладно, возьмём хитростью, Глеб открывает свою фейковую страницу и пишет Полине просьбу о фотосессии, она спрашивает, что ему хочется, Глеб отвечает, что нужно как можно скорее несколько качественных фотографий в студии, и чтобы она не соскочила, оплачивает авансом её работу. Полина присылает адрес студии, дату и время, всё, сделка состоялась. А завтра он посмотрит на девчонку. Глеб залпом допивает виски и захлопывает ноутбук.

Глава 16. Копия

Лера так сильно нервничала и торопилась, что приехала на полчаса раньше назначенного времени. Может, и он тоже? Лера огляделась, никого похожего, и потом она не знает, на машине он или пешком? Высокий, низкий? Как он выглядит? Наверное, сообщит ей, как будет на месте… если приедет… Увидев кофейню, она зашла туда, не стоять же на улице. Одёрнув куртку, Лера посмотрела на своё отражение. Прилично ли она одета? Джинсы, скромный джемпер, ничего вызывающего, может, прибрать волосы в хвост? Не найдя резинки, Лера скрутила причёску и скрепила карандашом, нечего трясти тут локонами, вдруг он консерватор, как и всё старшее поколение. Ожидая, она взяла кофе и присела к окну. Мама ничего особо про отца не рассказала, потому что сама ничего не знала, поэтому воображение рисовало разные картины: полноватого мужчину со скромными цветами, топчущегося у кофейни, или равнодушного тощего очкарика с морщинами, с осуждением смотрящего на неё сверху вниз, или выскакивающего ей навстречу из машины весельчака, в восторге хватающего её в объятия… Лера тянула кофе и барабанила пальцами по столу, неужели не приедет? Пиликнул телефон: «Я на месте», и сердце провалилось в пятки.

Глеб резко остановил машину в той точке, которую сказала девчонка. Пока он ехал сюда, сильно накрутил себя, ему всё более нереальным казался факт наличия у него взрослой дочери. Так не бывает, шестнадцать лет молчать, а потом ни с того, ни с сего, получи информацию. Если Полине захотелось от него рожать, это её дело, он совершенно точно был бы против, на Артемия то еле согласился от законной жены. А если она решила родить, тогда не надо его трогать, он ничего не хочет знать об этом. Если девчонка сейчас начнёт предъявлять претензии, он быстро поставит её на место, если она и, правда, его дочь, откупится деньгами за годы невыплаченных алиментов и хватит. А Диана ничего знать не должна. Ну, и где она? Время уже подошло, его сообщение прочитано. Испугалась? А было бы хорошо, если бы не явилась, значит, всё фейк, неправда и можно продолжать жить, как прежде.

Из кофейни вышла тоненькая брюнетка со стаканчиком кофе в руках, растеряно, оглядываясь. Чёрт! Она? Он всё ещё надеялся, что это шутка, пусть лучше будет попыткой шантажа, уловкой мошенников, только неправдой. Девушка оглядывалась и искала, похоже, что она. Глеб мигнул фарами. Она внимательно посмотрела на автомобиль, он ещё раз мигнул. Лера замерла, ничего себе машина! Но точно ли это он? Никто не вышел, не встретил, может, кто-то с ней просто заигрывает? Но где тогда отец, он же написал, что подъехал. Больше никого нет, и машина стоит ровно там, где договаривались. Лера, смущаясь, подошла. Глеб перегнулся и открыл ей пассажирскую дверь.

– Заходи, – сказал он.

Девушка скользнула в салон и, не глядя на него, сказала:

– Такая тачка крутая, не ожидала.

– Лера, не так ли?

Наконец, Лера вскинула на него глаза. Да, фотография была не фейковой, девчушка один в один похожа на его мать и на него самого. Надо же, сыновьям не передался нюанс его внешности, мальчуганы были тёмненькими, но глаза у обоих были Дианины, а девчушка полностью взяла его особенность. Она слегка улыбнулась, и Глеба пробрал озноб, он увидел свои ямочки.

– Здравствуйте, я очень хотела с вами познакомиться.

– Давай «на ты» и Глеб.

Они рассматривали друг друга совершенно одинаковыми глазами. Девчонка – просто копия, и не скажешь теперь, что не при делах.

– Мама в курсе о нашей встрече?

Лера помотала головой, и из причёски вылетел карандаш, Глеб поднял его и протянул ей.

– Острозаточенный. Надеюсь, не на меня?

Но в ответ получил лишь беспомощный взгляд. Что это с ней? Она теряется? Лера уже не была маленькой девочкой, у неё был достаточный опыт общения и с мальчиками, и с мужчинами, она давно была дерзкой и наглой, и никак не ожидала от себя такой реакции. Она так долго планировала встречу, продумывала, что скажет мужчине, который является её биологическим отцом. Она ожидала увидеть взрослого человека, типа Ильи, доброго, постаревшего, с брюшком, представила, как он будет суетиться вокруг неё, словно наседка вокруг цыплят, вздыхать, восклицать, что у него оказалась взрослая дочь, каяться, что не знал, а она будет надсмехаться над ним. Он будет требовать называть себя «папой», просить прощения за всё, умолять позволить ему возместить все прошлые годы. Но ни одна из нарисованных воображением картин, не стала явью. Отец сидит рядом, левая рука локтем на руле автомобиля премиум-класса, правой, на которой дорогущие часы, он протягивает ей карандаш. Бровь приподнята, модную стрижку придерживают очки-авиаторы известной фирмы, на шее за воротом кожаной куртки, видна татуировка, ощущается запах хорошего мужского парфюма. Молодой, красивый, со спортивной фигурой, он скорее похож на киноактёра, чем на отца. «Давай «на ты» и Глеб». Никаких восторгов, слов раскаяния, никаких розовых соплей. И Лера не знала, как с ним себя вести, что ему говорить, какую тактику избрать?

– Ну, что? Изучила меня? Подходит? Давай знакомиться.

– У меня не было отца, с тех пор как мамин муж ушёл от нас, узнав, что не имеет ко мне никакого отношения. Я не знаю, что нужно говорить, – еле слышно пропищала она.

– Ну слушай, у меня тоже взрослой дочери не было, так что, давай, как-то вместе пытаться привыкать.

Глеб чувствовал её смущение, чувствовал, что ей важна эта встреча. Веди она себя нагло, развязно, живо выставил бы из своего автомобиля, а эта тоненькая девчушка покрепче запахнула куртку, накручивает на палец локон, нервничает.

– Долго меня искала? Просто познакомиться хотела или что-то ещё?

Этим вопросом Глеб хотел прозондировать почву, если ей нужны только материальные блага, пусть скажет тут же, и они разойдутся. Ведь зачем-то она искала его, ещё и в тайне от матери. Лера задрожала, вопрос прозвучал довольно жёстко, как будто он хочет откупиться от неё, отделаться от внезапной неприятной обузы. Она хотела другого, она хотела мужской защиты, отцовского плеча. Как она могла вообразить, что нужна мужчине, который ничего не знал о её существовании? Который никогда не хотел её? У него кольцо на пальце, значит, есть семья, а зачем она ему? Глотая слёзы, Лера взялась за ручку двери, намереваясь покинуть этот дорогой автомобиль и этого чужого ей мужчину. Не зря мама говорила, что он ни разу ей не позвонил, канул в неизвестность, холодный, бездушный. Но вдруг горячая ладонь перехватила её руку, останавливая в попытке покинуть салон.

– Подожди, не убегай, мы, кажется, даже не успели поговорить и познакомиться.

Глеб понял, что обидел её, всё не так просто, что-то было в этой девочке, какая-то внутренняя надломленность, а не просто желание обогатиться, пошантажировать.

– Ну что ещё за разведение сырости? Держи салфетки. Поехали, поедим, посмотрим друг на друга. Идёт?

Лера лишь кивнула, вытирая предательскую слезу, и он дёрнул с места. Во время поездки, Глеб посматривал на неё, что это с девчонкой? Вроде непохожа на сентиментальную кисейную барышню, которая растаяла от встречи с родным отцом. И на актрису непохожа, видно, что искренне расстроилась, когда он прямо задал вопрос, что ей нужно. Была бы скромницей, не поехала с незнакомым мужчиной в неизвестность, даже не спросив, куда её везут, а была бы прожжённой, вела себя развязно, сразу обозначила, чего хочет от него. Девушка заинтересовала Глеба, пока он не мог осознать, что это его родная плоть и кровь, но в груди начало зарождаться чувство ответственности за этого хрупкого ребёнка. А Лера сидела, потупив глаза, нервно мяла салфетку, что она ему скажет? Не может же она сразу выплеснуть свою боль, а вдруг он ещё раз спросит, чего ей от него нужно? Нет, если этот вопрос опять прозвучит, она уйдёт, и они больше никогда не увидятся.

В небольшом, уютном ресторане Глеб усадил Леру и протянул ей меню. Он скинул куртку, и на предплечье Лера увидела ещё одну татуировку, бегущую тонкой строкой на латыни. Интересно, что там написано? Отец ничуть не похож на степенных сорокалетних мужчин, такой молодой, модный, красивый, позволит ли он познакомиться с ним поближе?

– Ну, чего растерялась? – улыбнулся Глеб. – Не впервые же в ресторане.

Так вот откуда у неё ямочки.

– Я не знаю, что выбрать.

– Ну, дорогая моя, в дальнейшем обещаю изучить твои вкусы, а сегодня выбери что-нибудь сама. На цену не смотри.

Она неуверенно ткнула в салат с креветками и фреш. Такой дорогой ресторан, не посчитает ли отец, что она слишком наглая, может, стоило взять просто стакан сока? Почему-то хотелось произвести хорошее впечатление.

– Всё? Так мало?

Лера кивнула. Что-то у него не складывалась картинка в голове. Скромно одета, глаза в пол, боится чего-то, но на тихоню совсем непохожа. Да и разыскать его стоило усилий, его нет в социальных сетях, он нигде не светился, как-то извернулась ведь нашла телефон, не постеснялась написать и попросить о встрече, сесть в машину, а теперь дрожит, как девятиклассница перед экзаменом.

– Ладно, как скажешь. Расслабься немножко, ты же меня искала не для того, чтобы теперь бояться, правда?

– Я просто вас себе по-другому представляла. Мама мне говорила, что я на вас похожа, что вы очень привлекательны, но я не думала, что вы такой.

– Лера, давай попробуем подружиться, всё-таки мы родственники, как оказалось. Ну, детка, рассказывай, чем занимаешься?

Шутками Глеб смог разговорить Леру, он видел, что девочка искренне радуется их встрече, конечно, она ещё стеснялась, но уже хотя бы не зажималась. Когда по его заказу для неё принесли красиво сервированную рыбу, Лера раскрыла глаза от изумления.

– Я никогда такую не пробовала.

– Вы с мамой живёте скромно?

– У мамы сейчас временные трудности из-за меня, но она справится.

– Что же ты натворила?

Лера мотнула головой и принялась за рыбу. Он дал повод заговорить о деньгах, но она не захотела, значит, не из-за этого искала. Что ж, через пару часов у него встреча с Полиной, и он надеется, что это внесёт какую-то ясность, но девочка об этом знать не должна.

– Как ты меня нашла?

– Мир тесен, – улыбнулась Лера.

Надо же, его манера уходить ответа, если бы он не имел желания отвечать на подобный вопрос, он сказал бы то же самое, поэтому не стал настаивать и перекинулся на другие темы. Девочка всё больше интересовала Глеба, за красивой внешностью и гибким умом что-то скрывалось, ему хотелось раскрыть её, понять, но пока это не удавалось, от всех неудобных вопросов Лера ловко уходила.

Выйдя из ресторана, Глеб спросил, куда её отвезти. Лера передёрнула плечами и ответила, что хотела бы немного пройтись, подумать.

– Подумать, гожусь ли я тебе в отцы?

Серые глазищи внимательно посмотрели на него.

– По-моему, у меня нет вариантов, – ответила Лера.

– Да и у меня немного. Будем дружить?

Глеб улыбнулся, и Лера в ответ.

Глава 17. Очевидное

Сев в машину, Глеб долго смотрел вслед удаляющейся фигурке. Отрицать отцовство бессмысленно, значит, остаётся только принять и держать ответ за грехи прошлого, время вспять не повернёшь и обратно не родишь. Но что случилось шестнадцать лет назад? Почему одноразовая интрижка привела к таким последствиям, и девушка не поставила его в известность? Глеб взглянул на часы, пора ехать к матери Леры и заставить её рассказать всю правду.

Когда он зашёл в студию, Полина стояла к нему спиной, настраивая аппаратуру.

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста, вам, наверное, для сайта знакомств?

– Хватит, познакомился уже в своё время.

Полина резко обернулась, камера выпала у неё из рук.

– О боже, – мгновенно узнала она его.

– Ты поаккуратнее, техника сейчас недешёвая, – сказал Глеб, поднимая аппарат.

– Что ты здесь делаешь? Я жду клиента.

– Успокойся, я клиент.

Полина опустилась на стул, выключила подсветку и закрыла лицо руками. Что он тут делает? Голова кружилась, сознание мутилось, стыд горячей волной разлился по телу, за эти годы она почти забыла его, лишь только личико дочери напоминало о той страстной ночи, о предательстве. Вот он здесь, нашёл её, и словно не было этих лет, и она снова чувствует к нему слабость.

– Ну что, пришло время поговорить. Я оплатил полтора часа, надеюсь, нам хватит.

– Откуда ты? – не отрывая ладоней от лица, спросила Полина.

– Твоя дочь пришла ко мне.

– Она и твоя дочь.

– А я вижу. Почему не сказала?

Полина резко встала, включила чайник и нервничая, начала кидать заварку во френч-пресс.

– Потому что была замужем и надеялась, что ребёнок от мужа, а не от случайной связи в отеле.

– А потом что?

Полина вспомнила, как радовалась появлению маленькой доченьки, с каким удовольствием носила её, ни капли не сомневаясь, что это ребёнок Ильи. И как сильно испугалась, увидев, чуть позже, чёрные кудряшки и серые глаза, она мгновенно всё поняла, вспомнив Глеба и ночь в отеле. Все последующие годы она пыталась загладить вину перед Ильёй, быть ему хорошей женой, и, конечно, больше никогда не изменяла. И как насмешка, от законного мужа ребёнка она родить не сумела, как они не пытались зачать второго. Все эти годы ей так хотелось найти Глеба, рассказать ему, что у них есть общая дочь, но она не посмела. Вся её жизнь рухнула из-за случайной встречи, из-за одной ночи, из-за одного безумия.

– Родилась Лера, сначала всё было хорошо, а потом девочка начала расти, формироваться, и я стала догадываться. У тебя очень характерная внешность. Её чёрные волнистые волосы, почти прозрачные глаза, улыбка с ямочками, уж очень мне кого-то напоминали. Муж стал подозрителен, все вокруг удивлялись и спрашивали, в кого у нас дочь такая, ну ни капли от мужа не взяла. В тайне от меня Илья ДНК сделал, ну, и всё. Итог всему наш развод и девчонка с катушек съехала, и теперь с ней одни проблемы. А больше детей у меня нет.

Глеб подошёл к столику, у Полины тряслись руки, она разлила кипяток и рассыпала заварку, он молча оторвал салфетку и вытер со стола, затем, взяв чашку, налил ей чай. Следя за его спокойными, уверенными движениями, она начала успокаиваться.

– Перестань дрожать, я тебя ни в чём не упрекаю. Скажи, как так получилось? Мы не предохранялись? Я обычно слежу за этим.

Полине вдруг стало обидно, за его поведение в тот период, за его невнимание, за то, что использовал её в качестве удовольствия и тут же забыл о ней, и теперь она одна должна расхлёбывать последствия. Из-за него её бросил муж, а дочь свернула на скользкую дорожку, а он спокойно жил эти годы своей жизнью и знать не знал и, судя по всему, даже ничего не помнил.

– Не помнишь ничего, да? Мы виделись с тобой, когда я ещё не была замужем, ты тоже меня соблазнил. А потом мы встретились, когда у тебя была девица, такая нервная фотомодель, она сейчас бьюти-блогер, и я снимала её. Тут неожиданно оказался ты, привёз ей какую-то шмотку и уговорил меня сбежать, потому что уж очень достала меня твоя мадам. А потом ресторан, кино и отель. В отеле ты распалился, презервативов не хватило, в машину было лень за ними спускаться, ну и всю ночь мы как-то так. Через месяц-полтора узнаю, что беременна, ну а поскольку с тобой была всего одна ночь, хоть и очень насыщенная, а с мужем больше, глубоко надеялась, что ребёнок от законного супруга, а не от того, кто мне больше ни разу не позвонил.

– Получается, у нас с тобой не одно свидание было?

– Браво! Столько девиц было, что всех не упомнишь?

Глеб пожал плечами, он, и правда, не помнил, он что, список должен был писать?

– Ты к детям на улице внимательнее приглядывайся, вдруг ещё найдёшь на себя похожих. Нет, Глеб, не одно, целых три. Что, уже много для тебя, чтобы с одной и той же три ночи?

– Не язви, я был молод и горяч.

Полина подняла на него глаза, думая, что задела его, но нет, Глеб стоял перед ней, бровь чуть изломана, на губах усмешка, ему ничуть не стыдно, что он не помнит мать своего ребёнка.

– Чего разнервничалась? Ты думала, что беременна от мужа, я знать не знал, что ты залетела от меня, в чём претензии? Пришла бы ко мне, решили вопрос.

– Как? Убили Леру? Или бы ты женился на мне, как честный человек?

Глеб рассмеялся.

– Ты, кажется, была замужем.

– А теперь развелась, всё ты, всё из-за тебя!

– Ладно тебе сыпать упрёками, в тот момент из меня так себе выходил спутник жизни.

– Ты, наверное, на следующий день после меня уже другой шептал в постели всякие слова.

– Не отрицаю, но кто ж теперь вспомнит? В молодости я был очень активен.

– А сейчас смотрю, остепенился и женат. Официальные то дети есть?

– Есть, но речь сейчас не обо мне. Давай, рассказывай про Валерию, помогу чем смогу. Почему с ней одни проблемы? С виду вполне адекватная.

Глеб ловко съехал с темы об отношениях с Полиной, ведь и отношений не было, а она готова была и дальше попрекать его. Что случилось, то случилось, тоже хороша, изменила мужу, чьего ребёнка носила, не знала, и, если бы Лера не была так на него похожа, вероятно, и не узнала никогда.

– Не уверена, что могу тебе всё рассказать, – сразу переключилась Полина.

Действительно, чего она набросилась на него, не за этим он сюда пришёл, он хочет узнать о дочери.

– Ну расскажи что можешь, для начала.

– Просто, узнав, что я нагуляла её на стороне, она решила тоже, что может гулять. Стала не приходить домой, или приходить пьяная, пропадать на несколько дней, ни с кем не считаться. А последнее событие…

Полина всхлипнула, не в силах сдерживать слёзы. Все её проблемы с мужчинами, отошли на задний план, сейчас главное, помочь своей девочке.

– В общем, связалась с каким-то мигрантом, насиловал её, бил, пока чуть окончательно не убил, еле спасли. Наградил её венерическим заболеванием и беременностью, а ребёнка сам и убил, ногой в живот.

– Где этот урод? – Глеба трясло от злости.

– Где и положено, в тюрьме. Надолго засадила, я постаралась, чтобы он сгнил там.

– Как ты позволила совершиться такому, Полина?

– А ты попробуй удержи её, когда я работаю 24/7, мужа нет, родители далеко, меня она не слушается. Сколько раз я пыталась с ней поговорить, но нет. Она мне бросает в лицо, что раз я нагуляла её неизвестно от кого, то и она имеет право. После этой жуткой истории, больницы, правда, стало чуть лучше, и она попросила рассказать ей о тебе, я не смогла отказать, чтобы снова не потерять её доверие.

– И правильно, что рассказала, давай вместе вытягивать её.

– Я пытаюсь, Глеб, но я так устала, я не могу быть всё время с ней.

Полина ломала руки и плакала. Следователь, врачи, теперь Глеб задают ей вопрос, как она такое допустила? Она не знает, что им ответить, запутавшись со своими делами, она не думала, что девочка так воспримет информацию и так отреагирует, Лера до этой истории была примерным ребёнком, доверяла ей. И тут, в один момент, резко изменилась, Полина не представляла, что такое возможно. Её маленькая чистая девочка стала пить, курить, встречаться с мигрантами. А теперь ещё и Глеб попрекает её, он знать не знал, что у него есть дочь, и, вероятно, не узнал бы никогда, если бы Лера не нашла его. Как он смеет говорить что-то о воспитании? И тут Глеб резко прижал её голову к своему плечу, его рука гладила её волосы, кожаная куртка холодила лицо, приятно пахло парфюмом и мужчиной. Полина замерла, ей показалось, что сейчас он распустит ей причёску, начнёт целовать, как делал раньше, и она не устоит перед его напором. Но нет, он просто успокаивал её, просил взять себя в руки и вместе помочь Лере, говорил, что не откажется от них, они могут во всём на него положиться. Полина под курткой обвила его торс руками и уткнулась в грудь, крепко прижимаясь, как хорошо, когда рядом есть мужское плечо, она так устала тянуть эту лямку. Кажется, она не устала бы стоять в его объятиях вечно, но Глеб аккуратно отстраняется и даёт ей салфетку.

– Извини, пожалуйста, – всхлипнула Полина, – давно никто меня не жалел и не успокаивал, с тех пор как Илья узнал, всё полетело, разрушилось, он не помогает, да и не обязан…

– У тебя финансовые проблемы?

– Пришлось взять кредиты на реабилитацию Леры и на адвоката. Долг повесили на этого изверга, но у него ничего нет. А ещё репетиторы, она очень отстала по учёбе, а хочется закончить 11 классов.

– Я закрою все твои долги, и твои протесты по этому поводу сразу отклоняю.

– Спасибо, – прошептала Полина.

Он разрушил её жизнь, он и должен восстановить, от помощи она отказываться не будет. Проводив Глеба, Полина опустилась на стул, её затрясло, ну вот он всё знает, и как Лера сумела отыскать его, не зная фамилии, никогда не видя? И он не отвернулся, не насмешничал, обещал помочь, так странно. Полина вспомнила сумасшедшую ночь, ни с кем она не теряла голову, никто не доставлял ей столько удовольствия. Его руки, губы, горячий шёпот в ушах, немыслимое наслаждение, он вёл себя, как будто страстно влюблён… а потом утро, и им всё забыто. Взгляд холодных глаз, равнодушное предложение довезти её до дома и больше ни намёка на те слова, что он ей говорил несколько часов назад, ни прощального поцелуя, ни просьбы о следующей встрече. Он передал её супругу, как переходящий приз, и больше ни разу не позвонил, а она не подозревала, что через девять месяцев родит удивительно похожую на него девочку. Полина вспомнила, в каких раздраенных чувствах пришла домой, как ей было стыдно перед Ильёй, а тот поверил её бреду, что, мол, перебрала с алкоголем на банкете и осталась на ночёвку в отеле. Илья всегда ей верил, а уж как радовался дочке! А потом злой шёпот свекрови, что Лера совсем на него непохожа, и вообще ни на кого непохожа, и тайна, которая все эти годы давила на Полину, в итоге тяжёлый развод, и девочка съехала с катушек. Сможет ли Глеб помочь?

Сев в машину, Глеб задумался. Клубок начинался запутываться. Финансовые проблемы Полины – самое простое, что можно решить быстро, он сегодня же закроет её обязательства перед банками. А дальше что? Как действовать с Лерой? Надо ей помочь, она такая маленькая ещё, у неё должно всё наладиться, и он обязан не допустить больше издевательств над ней. Страшно подумать, его дочь чуть не пошла по стопам Елены. Но, как сказать Диане? Просто прийти к ней и покаяться, что, оказывается, у него есть дочь, он будет ей помогать, и жене надо принять это? Глеб представил встревоженные глаза Дианы, такие же, какими он их увидел, когда она узнала про него и про Соню. Как нанести ей ещё один удар? Нет, сейчас он никак не может сообщить ей, ему надо сначала разобраться самому, как следует познакомиться с Лерой. Хорошо, что впереди лето. На лето Диана с мальчиками всегда переезжает в Комарово, туда же приезжают мама с отцом и Володей. Конечно, Диана мотается в город по работе, оставляя мальчишек на бабушку, но всё же основную часть времени проводит там, а он приезжает к ним только на выходные. Получается, что летом Глеб более свободен и не надо каждый раз объяснять жене, где он. За лето что-нибудь решится. А, может, не стоит тянуть? Мелькнула у него мысль, ведь Лера – это теперь навсегда, и Диана всё равно должна узнать о ней.

Но приехав домой, глядя в любящие глаза, он не смог ей сказать. Разрушится её идеальный мир, она поймёт, что она и их сыновья теперь не единственные в его жизни. Но и Леру он бросить не может, она его плоть и кровь, она нуждается в его защите, когда они прощались, она так смотрела на него, словно боялась, что он скажет ей «познакомились и до свидания».

– Почему ты так поглядываешь на меня? Что случилось? – встревожилась Диана.

– Был тяжёлый день, задумался.

– Глеб, всё в порядке?

Глеб кивнул. Всё не в порядке, но я не знаю, как тебе об этом сказать.